К Чулку приехали боговеры. Да ни откуда-нибудь, а из самой заморской Австралии. Так называемые виноградники. Сейчас их развелось от наших капустников и до заморских кивистов.
Молва о том, что среди них настоящий негр, моментально разлетелась по всему селу.
Фамилию Чулку, видимо, дали из-за длины туловища и носа.
Его домик стоял один, за высокой плотиной небольшого пруда, берега которого сплошь были поросшие зарослями.
Но серебристый карась в нём на мордушки шёл исправно.
Контингент собрался соответствующий - бывшие и настоящие алкоголики, граждане-ту-неядцы.
Больше половины из данного контингента, те, у кого горели трубы, пришли из-за дурманя?щей травки, которой регулярно всех подпаивали.
Чулка самого, с бывшей женой, лишили шестерых детей за пьянство.
И с новой, рьяной богомолкой, уже успели состряпать двоих, дабы большого ума и затрат это производство не требовало. За ним числился миллионный долг государству за алименты.
От крепких напитков он сейчас воздерживался, боялся уйти в запой, но пивком не брезговал, особо ежели на халяву.
На халяву и уксус сладкий.
Андрюха жил на улице на краю плотины.
Был он круглолицый здоровый парень. Его уже основательно достало монотонное бряцание по гитаре и однотонное заунывное пение, продолжавшееся третий день.
После тяжёлой трудовой недели он взял бутылочку белой и решил немного расслабиться и отдохнуть.
Так сказать для лучшего аппетита.
Солнце заходило.
На западе отсвечивал багровый закат.
Андрей лёг.
Но это бряцанье в гитару и монотонное "упокой душу твою, навечно..." Андрюха ворочался часа два. Виноградники всё не унимались.
Наконец, он не выдержал:
- Да за чей же упокой они так напевают?
- Уж, не за мой ли? Ну, сейчас я им покажу.
По плотине шёл Андрей, в рубахе навыпуск,
в широких штанах, босиком. Настежь распахнув калитку, он направился прямо к негритосу в центр, видимо, приняв его за главного.
Кругом сидел контингент. Головы и руки тряслись по непонятной амплитуде: то ли отбивали поклоны, то ли уже были в трансе, как зомби.
Андрей грудь в грудь стал против негра:
- Так, контра, кто вас сюда заслал? Америкосы? Разлагать наш народ изнутри.
К Андрею бросилась миловидная девушка-переводчица:
- Он вас не понимает, - пролепетала она.
Перед ней выросла широкая Андрюхина ладонь.
- Ша, не надо переводить.
- Сейчас поймёт.
Негритос что-то залепетал, отступая от Андрея. Переводчица с испуганными глазами продолжала:
- Он предлагает Вам вступить в нашу партию.
- Только если я буду казначеем.
- Вон вы на каком джипе крутом приехали.
Чулок протянул Андрею запаренной травки.
- Не надо мне вашей наркоты.
- Вы уже здесь подурачили весь народ.
Андрей наступал на негритоса, лицо у него
стало багрово-красным.
- Думаешь, я не знаю, что у тебя там, в Австралии два пожизненных срока, - шипел он негритосу в лицо.
- Вас специально америкосы засылают сюда разлагать народ. Вы здесь по деревням отрабатываете свой хлеб, чтобы там в тюрьмах не сидеть.
- Собчачку америкосы спонсируют, та трубит на всю страну, мутит на Болотной.
Недаром на болоте вся нечисть собирается.
- Сколько сейчас развелось таких зажиревших на американских долларах тварей. Америко- сы спят и видят как бы раздрыбоданить бедную Россию. И здесь спонсируют всех подонков.
Андрюха распалялся не на шутку. В глазах его блестел яростный огонь.
Негритос пятился и что-то бормотал. Переводчица перевела:
- Я тоже православный.
- Ты? Православный?
Андрюха разорвал рубаху у себя на груди.
На простой тесёмке на груди был крест.
Андрей схватил негритоса за грудки:
- Покажи свой крест, контра!
"Контра" вырвался, оставив в андрюхиных руках по куску свитера.
Негритос ломанулся через бурелом черёмушника.
Больше виноградники к Чулку не приезжали.
Пока живут такие мужики, как Шойгу и простой парень Андрюха, Россия будет стоять.