Дул северный ветер, и по серому асфальтовому стеклу дороги метались мертвые желтые листья. Черные провалы окон настороженно и глухо смотрели на низкое рвущееся небо, без слез плачущее над миром. Играла скрипка. Вивальди лился на темный асфальт, обнимал дома и еле заметным теплом улетал вверх, в сумеречную тишину.
Стук копыт, бряцанье доспехов. Из-за угла на площадь выехал всадник, из прорезей забрала смотрела тьма. Конь бешено храпел и рыл копытом - на асфальте оставались бурые проплешины камней. Истлевшая ткань плаща рвалась ветром, заржавевший от крови и бесконечных веков клинок чуть дрожал в вытянутой руке. Всадник молчал, его конь переминался, нервно закусив удила и бешено вращая красными незрячими глазами. Всадник воткнул шпоры во впалые бока и понесся навстречу одному из домов. Конь храпел и ронял пену, он летел из последних сил, рвался навстречу стене, будто в ней - спасение от проклятия времени, и в последнем прыжке, когда каменные плиты были так близко, он исчез, исчез и всадник, только шлем гулко ударился о стену и откатился на камень площади, а потом рассыпался ржавой серо-коричневой пылью, которую тут же с мстительной радостью подхватил ветер.
...Пустота и рвущая небо скрипка. Тоска, физически ощутимая, безнадежная, бесконечная, до крови в закушенной губе, до ослепших от слез глаз, до покосившегося креста на нечистом кладбище.
Шум охоты. Лай собак. Улюлюканье загонщиков, тявканье загнанных лисиц, охотничий рог. Охота въезжает на площадь, слышен перестук подков, совсем близко - мелодичный женский смех, мужские голоса... но никого нет. Гуляет по площади ветер, ищет, с кого бы сбить шляпку, взметнуть пылью плащ, но - никого. Снова рог - охота торопится дальше, к окраине пустого города, стук подков затихает в переулке, но еще долго слышен лай.
Реприза. Скрипка. Вивальди. Диминуэндо, звучащее во время охоты, смолкло. Снова силу набирает крещендо, порыв ветра... спокойное модерато.
Прерывистое дыхание, стук каблучков, шорох платья. Посреди площади, подхватив кринолин, раздуваемый ветром, стоит дама. Мгновение остановилось. Картина, достойная кисти Рафаэля. Сбившиеся темные локоны, испуганный взгляд, облако тонкого аромата вокруг шейки, фарфоровая бледность лица, широко распахнутые глаза, летящий темно-бордовый шифоновый шарф, вьющийся крыльями вокруг обнаженных плеч, черные перчатки, кружева, затянутый черный корсет... А в лице - смерть. Порыв ветра - стук каблучков замирает между домами.
А скрипка рвет душу, терзает, плачет, рыдает, жалуется. Виваче! Смычок рвет струны, натянутые до крика струны живого тела. Крещендо, крещендо! Виво! И как удар молота - оглушающая тишина. Стук сердца в падении листьев. И легкий звон струн. Мелодия... моренто... финал...
Дул северный ветер... Восходило осеннее солнце....