Игорь осторожно попытался втянуть носом воздух. Получился звук более похожий на всхлип, чем на вздох, во рту он ощутил солоноватый привкус собственной крови. Сделав инстинктивное движение, молодой человек дотронулся до лица, на кончиках пальцев он ощутил теплую липкость. Нос начал кровить опять. Игорь аккуратно достал уже и без того пропитанный носовой платок. "Какого черта, зеркало нужно было менять именно сегодня", - подумал он с непонятной тоской, уставившись в глухую серую стену коробки лифта. Подсознательно ему хотелось оттянуть минуту встречи со своим теперешним отражением. Лифт чуть дернулся, остановившись на этаже, и двери его скользнули в разные стороны. Игорь проследовал в свете чуть дрожащей лампы дневного света к двери своей квартиры. Лестницы были пусты, но Игорь испытал только какое-то внутреннее удовлетворение, меньше всего ему хотелось давать объяснения соседям, которые непреминут участием в его судьбе.
Ключи от кармана покоились в нагрудном кармане джинсовой куртки, которая покрылась пятнами крови и грязи, пытаясь выудить из него брелок, Игорь непрестанно задевал разбитыми костяшками пальцев о жесткие края. Его брови напряженно вытянулись в прямую линию и подрагивали, от злости у него зазвенело в ушах и хотелось выругаться громко и грязно. Два поворота ключа дрожащей рукой, и Игорь шагнул в полумрак холла квартиры, захлопнув, наконец, дверь, он представлял этот момент все время пока добирался до дома, парень прислонился спиной к стене.
На улице только начало светать, небо на горизонте зарозовело, обещая солнечный день. Игорь скользнул рассеянным взглядом по рваному силуэту домов вдали сквозь окно в гостиной, по пути в ванную. Голубоватый свет залил комнату, не раздражая глаз. Плитка, выложенная в абстрактном рисунке, в целостности придавала ощущение законченности, отдельного мира, имеющего собственное право на существование. Стена, выполненная в темно-синем, поглощающее глубоком цвете, отделанная зеркальными панелями отразила несколько входящих силуэтов, каждая с немного разного угла. Игорь внимательно зацепился взглядом за эти изображения, что помогла ему составить первоначальную картину. Переведя взгляд в большое прямое зеркало, он остановился, неподвижно, оценивающе. "Хорошо же меня отделали", - пронеслось у него в голове. На виске красовалась ссадина, правый глаз начал приобретать жгуче красный оттенок, нос был разбит, губа саднила, будто по ней полоснули бритвой. Игоря затрясло от злости, он заскрежетал зубами и превознемогая боль сжал кулаки, занеся для удара по невидимому противнику. Теперь все это бессмысленно.
Он оперся руками на край раковины и посмотрел исподлобья на себя самого. "Мужчин украшают шрамы", - вспомнилось ему. Игорь горько усмехнулся: каким субъективным оказалось это понятие! Всю жизнь его преследовала тень своей непохожести; сначала одинокое внутреннее осознание, таящееся даже от себя, которое внезапно обрывало его смех, когда он вдруг понимал, что не разделяет того, о чем говорят его сверстники. Испугавшись, словно щенок своего отражения в воде он делал прыжок назад, в тень, и там он медленно с расширенными глазами, начал понимать, что, таким как ребята во дворе, он не станет никогда. Когда эта мысль ясно открыла свою сущность, Игорь решил: никто и никогда не узнает об этом, и затолкал ее в глубь сознания. Но она не исчезла.
День Рождения Сережки из соседнего подъезда бурно отмечалось у того на даче и в отсутствие запретов переросло в групповой секс. Игорь знал, что нравится девчонкам и, следуя своему правилу "подражания" он не отказался от контакта с одной из них. Он
не помнил ее лица, зато на всю жизнь сохранил в памяти взгляд, который ощутил на себе. Он обернулся в тот момент, когда девушка стащила футболку через голову, его внимание приковало к себе ритмичное движение Петра, парня занимавшегося в тренажерном зале. Игоря зачаровало движение его торса, ему захотелось прикоснуться к нему руками. Игорь встряхнулся и вновь вернулся в исходное положение, ему показалось, что наваждение продлилось ровно секунду. В этот момент он заметил, что за ним с любопытством наблюдает еще один человек, самый старший из присутствующих. Глеб. У Игоря вспыхнули щеки огнем, когда он заметил утвердительный кивок с его стороны. Он понял, что его тайна вылилась за границы его индивидуальности. Он пробормотал извинения своей партнерше, и торопливо собрав одежду, вышел на крыльцо.
Воздух звенел от тишины, и только светом луны были вычерчены далекие поля. Игорь думал о том, что после этого случая в комнате, где пахло смолой от свежих досок, изменилась часть его жизни. Кто-то вышел следом за ним, Игорь резко обернулся и приготовился к моральной обороне, то был Глеб. У Игоря лихорадочно застучало в голове, пролетели миллионы отговорок, но он молчал, сузив глаза. Глеб остановился рядом, и легко вспрыгнув на перила, закурил:
- Это не так легко как кажется, - казалось сигаретный дым, принял очертание слов.
- Ты о чем?- Игорь нервно дернул плечом.
- Брось я видел тебя в деле, - Глеб мотнул головой в сторону дома.
Повисла пауза.
- Это слишком тяжело, чтобы все время следовать чьему-то примеру. Есть моменты, когда ты остаешься наедине с самим собой. Ты не станешь таким же как они, точно так же как И я не стану, - парень закашлялся, подавившись дымом.
- Ты? - Игорь удивленно посмотрел на него. А ведь все мальчишки брали с него пример, старались перенять многие его манеры и привычки.
- Да, я, - Глеб улыбнулся. - Поверь, в этом нет ничего страшного, за исключением общества, но ведь ему совершенно необязательно знать об этом.
- А как же...., - слова Игоря повисли в темноте.
Глеб жестом попросил его подойти, молодой человек последовал к нему. Глеб положил руку ему на плечо и, скользнув взглядом в наполненный светом дом, наклонился и коснулся губами губ Игоря, тот инстинктивно сделал шаг назад.
- Ничего страшного не произошло. Это привычно для меня и ново для тебя. Ужаса, который сквозит в твоих глазах, тоже на самом деле нет. Здесь ты и я, мы знаем о том, что в этом нет ничего такого, а тем, в доме знать об этом не надо.
- Ты думаешь, я смогу теперь смотреть им в глаза? - выговорил Игорь.
- Стыд, явление социальное. Есть вещи, такие как подлость и предательство, которые действительно должны его вызывать. А то, что заложено самой природой - это естественно. Для создания оттенков и паритета между ними человечество разное. Одни черные, другие белые, одни христиане, а другие мусульмане, - Глеб легким щелчком отбросил сигарету. - Только ты же сам знаешь, чем далась свобода каждому мнению.
Он спрыгнул с перилл и подошел к Игорю, который смотрел в точку падения окурка, он приподнял его за подбородок и пристально посмотрел в глаза:
- Ничего не бойся. Не бойся себя.
Из воспоминаний Игоря выдернуло прикосновение воды к ободранным рукам, казалось, все тело зажглось дикой болью, он чуть отшатнулся, невольно отпрянув, но заставил вернуться. По краю раковины бежала струйка воды смешанная с кровью и грязью, пока, наконец, не приобрела прозрачный оттенок. Губа пострадала больше всего, до нее невозможно было дотронуться, сделав глубокий вздох он терпеливо промокнул ее еще раз. Закрыв глаза, Игорь почувствовал как заходили скулы на лице от ярости. Он присел на край ванной и сгорбившись как старик, исподволь поднял глаза. Он переводил взгляд с одного предмета на другой, это было его личное пространство, его квартира, здесь царили его законы.
Внезапно Игорь ощутил приступ тошноты и едва сдержался, чтобы его не вывернуло на изнанку. От спазма ребра отозвались жесткой болью, он стянул безнадежно испорченный свитер из белой шерсти и отшвырнул его в угол. На груди сияла царапина в сантиметров 15. "Скорее всего это об железные прутья забора", - припомнил он. На животе несколько синяков, оставленных чужими ботинками. Он снял джинсы, которые заняли место рядом со свитером, и щелкнув выключателем вышел в коридор, наполненный стрелами солнечных лучей.
Он невольно прикрыл глаза, отчего поврежденный глаз отозвался болью.
В дверь позвонили, Игорь негромко отозвался:
- Войдите
Дверь распахнулась резко и на пороге с большой кружкой кофе стояла Натс. Она недоверчиво заглянула в глубь коридора:
- Игорь? Ты где?
Оставляя за собой облако кофейного аромата, она мягко, совсем не слышно проследовала по ковру с толстым ворсом в гостиную.
- Ты где? - еще раз вопросительно обведя комнату глазами, она задержала взгляд на потолке, который пересекала как железная змея, изогнутая лампа.
- Утро доброе, хотя оно совсем недоброе, - раздался голос за ее спиной. Она обернулась, и ее брови поползли вверх:
- Что произошло? - она протянула ему кружку с кофе. - Сама варила. Арабика. Как ты любишь.
Что ему всегда в ней нравилось - это ее спокойствие. Как будто она заранее знала, что увидит его именно такого, как он есть. Натс медленно поднялась и подошла к нему практически вплотную, оглядывая его царапины и ссадины.
- Сейчас приду, - сказала она коротко и ушла.
Игорь молча присел на подлокотник белого дивана, и отхлебнул горячего напитка. Бывают моменты, когда хочется ощутить давно знакомый, и время от времени, желаемый вкус, выверенный до миллиметра, до микрона, любое отступление от него кажется преступлением. Лишняя ложка сахара портит его, как пасмурная погода настроение. Кофе у Натс получался всегда одинаков, крепок и вкусен, так будто она готовила его всю свою жизнь, но Игорь знал, что у нее в квартире в силу особенностей ее стиля жизни иногда можно было обнаружить только йогурт, с просроченным сроком изготовления.
- Так что произошло? - она вошла в комнату с флаконом свинцовой воды и упаковкой спонжей. - Сиди и не дергайся.
- Не сошлись характерами с группой подростков, - Игорь поморщился.
- Эрик в порядке?
- Такой же красавец, как и я. Позвоню ему позже.
- Надеюсь, что так.
Игорь присмотрелся к ней. Уголки ее губ были опущены вниз, глаза чуть припухли. "Похоже, она плакала", - подумалось ему.
- А ты? Что у тебя стряслось, раз ты не спишь в такое время?
- Не обращай внимания. Очередная страшная история. Но в этот раз у тебя своих проблем по горло, чтобы еще слушать мое очередное творение.
- Эх, Натс, чтобы я без тебя делал, - он прижал ее к себе. - Боюсь, что Эрик когда-нибудь начнет ревновать.
Она рассмеялась:
- Ты знаешь, я иногда жалею, что мы с тобой не можем быть вместе. Отличная команда бы из нас получилась. А сейчас иди, поспи, тебе это поможет. Свинцовую воду я оставлю, она помогает быстро свести синяки.
- Команда неплохая из нас троих.
Глава 2:
Натс легла на диван и закуталась в плед.
Ее квартира больше представляла собой современный минимализм, как в мебели, так и в цвете, поддержанная на контрасте структура, походила больше на обитель творческой души, не хватало лишь банки с кистями разных калибров и тряпки перепачканной краской. На стене незаконченный эскиз сепией, выкупленный у студента. Ей нравилась незавершенность, полет для идеи.
Разбросанные по полу подушки - возможность для любого перемещения, как шанс хоть что-то в жизни перекроить не затрачивая много времени. Мебель трансформер Пикассо, лампы расставленные по полу. Натс не любила яркого искусственного света, потому как он выгонял сумеречную безмятежность, предназначенную для покоя. Удобно подложив под голову подушку, она начала поддаваться детскому чувству уюта и защищенности. Торшеры цвета спелого персика растворили свой свет в радостном утреннем начале. Она закрыла глаза и почти заснула, как, чуть повернувшись, задела мобильничек, который с грохотом упал на натертый до блеска паркет.
"Проклятый телефон! Что же ты все время молчишь и молчишь! Словно куплен, для того чтобы играть роль занудных часов"- пронеслось у нее в голове. Натс дотянулась до него и резко открыла. На экране радостно прыгал щенок, конвертиков и надписей "неотвеченный вызов" не было.
И быть не могло.
Впервые за долгое время Натс натолкнулась на такую холодность. Случайное знакомство под навесом во время сильного дождя, повело новую ветвь в ее жизни. Кирилл был красив как Бог, своими манерами напоминал танцовщика. Грация, обходительность, казалось, их можно отнести на счет непреодолимых достоинств. Если бы не много "но", которые начали вырастать как горы мусора, захламляя мечту. Идеальный менеджер - "создать мечту - продать мечту" Но только будущего у этого желания не было, его забыл нарисовать столь заботливый продавец. Сделка за сделкой - поточный конвейер. Натс чувствовала себя отвезенной на свалку. "Боже, как он еще не убил меня", - вдруг подумала она.
Временное затмение, из которого ей удалось выбраться почти без потерь. Странное влечение - он ей почему-то нравился, может чуть больше чем другие. Главное, она знала, что он не позвонит никогда, все, что ему было интересно, он уж получил от нее, только от осознания сего факта легче не становилось. "Проклятый ублюдок, влюбленный в собственную внешность", - Натс ненавидела его больше всего на свете в этот момент. Что-то подсказывало ей, что оставлять это просто в прошлом не та цена, которой можно платить за эту историю. В ее мирное сознание влилась ярость иного характера.
Дождь начался невероятно быстро, мгновенно окутав все что, попалось ему под струи. Натс только и успела, что встать на ступеньки под навесом салона красоты. Летний, прозрачный ливень с удивительной жестокостью хлестал по асфальту, дрожащим деревьям, разноцветными брызгами отлетая от автомобилей.
- Все, что так стремительно начинается - заканчивается очень быстро.
Натс обернулась. Рядом с ней, прислонившись к двойной стеклянной двери, стоял парень лет 28 с волосами, блестевшими как в хорошей рекламе шампуня. Он неспешно провел по ним, откидывая со лба, отчего они яркой волной заискрились даже в полумраке созданном ливнем.
- Туча уже проходит, он показал на голубые просветы, показавшиеся за высоткой.
Натс дернула бровью - "Позер":
- Да, это было бы совсем неплохо, тем более что вода начала подбираться к ступеням.
По тротуару неслась бурная река, увлекая за собой мусор. Она с тоской посмотрела на замшевые туфли от Маноло Блани - они явно не подходили для подобных прогулок.
- Ваши чудесные туфельки не будут испорчены, если Вы позволите Вас подвезти до дома, - парень словно прочитал ее мысли.
"Может, я в нем ошиблась?"
-- Я живу за три квартала отсюда, и надеюсь, что за столь короткое время с ними ничего не случится.
-- - Похоже, мы соседи, - он улыбнулся.
-- - Мир действительно тесен, - Натс кивнула. "Ему не хватает подмостков для актеров, которые хотят быть на первых ролях, вот их и заносит в наше "закулисье" где мы готовим для их спектакля реквизит", - подумала она. В обществе, таких как он, ей казалось, что она замарашка, перепачканная золой. Украдкой взглянув на него: знает себе цену.
-- И все же? - он протянул руку.
В воздухе еще оставалась влага, сделав его видимыми. Птицы, обрадованные завершению прихотей погоды, галдели со всех сторон.
- Кстати, меня зовут Кир, он замялся. - Производное от Кирилл, Вы меня извините, но я более предпочитаю первый вариант.
- У вас красивое имя., - вырвалось у Натс на почти отработанном автоматизме.
Кир легко подхватил ее со ступенек и неуловимым жестом поставил на почти сухое единственное место возле серебрившейся Ауди.
- Знал бы, что встречу Вас, помыл бы машину, он едва заметно ухмыльнулся, распахивая перед ней дверцу.
- Спасибо, - Натс удобно плюхнулась на сиденье.
В его манерах что-то отдавало странной гнилью. Ей это показалось с самого начала. Как будто они были использованы сотни раз, как заезженный сэмпл. Отточенные взмахи карандаша - голос учителя - и все-таки попробуйте дома нарисовать эту композицию еще раз. Натужность, сопряженная с желанием достигнуть новой отметки.
Она не поддавалась его игре долгие три недели неустанных звонков.
Цель была достигнута, когда они оба поняли, что она сломалась.
Натс стояла у французского окна своего кабинета, под ногами простирался запыленный, уставший город.
"Может он действительно так думает",- пронеслась мысль, которая как вирус свалила ее оборону.
"Мне будет хорошо там, где будешь ты", продолжал Кир.
Эту злополучную фразу она запомнила на всю жизнь, чтобы когда-нибудь слово за словом размазать по его лицу.
Киру мало было одноразового секса, он искал большего - сначала влюбленности в себя, это доставляло ему несравненное удовольствие, как он сам выразился: "Это совсем другие переживания"
И Натс попалась. Как дура.
"Изощренная жестокость", - думала она. - Теперь мало просто получить что-то физическое, потому как оно более доступно, пришло время перекинуться на то, чтобы спортивный интерес стал затрагивать истинные чувства. Или игра не состоится".
Натс ухмыльнулась. Ощущение что ей забили кол в сердце, не проходило. Эта боль, которую она сама позволила себе причинить, трепетала как недавно пойманная птица, затихая лишь на мгновения.
"Ее, казалось бы, уже знавшую все уловки, провели. И так все просто. Кому сейчас ухмыляется этот гад?"
Натс протянула руку и взяла с прозрачного столика книжку. "Фламандская доска" Артуро Переса-Реверте. На черном фоне тень от деревянных, покрытых лаком шахмат ручной работы.
Глава 3
За окном плавным потоком лился шум от проезжающих машин. Секунда глухого затишья и с новой силой, накатывающийся рокот. В комнате плясали разноцветные искры, отраженные в стеклянных и хромированных деталях интерьера.
"Господи, да здесь же невыносимая духота", - Эрик чуть оттянул ворот футболки и, дотянувшись, открыл ставни окна. Гул утроился, стал почти осязаемым, как будто на кожу оседала дорожная пыль. Легкие шторы затрепетали под порывами ветра. Эрику не спалось. Он продолжал ворочаться, пытаясь заснуть, но постоянно перед ним возникали какие-то сцены из прошлого, как будто они разыгрывались у него на кровати.
" - Ты можешь представить себе что-то более уродливое, чем вид этих двух педрил?
-- Нет, - сопровождающий смешок".
В память влился диалог перед дракой. Эрик перевернулся на другую сторону, на кровати мягко светился открытый ноутбук, он притянул его к себе: первым привычным жестом просмотрел контакт-лист в ICQ. В 6:18 мало чьи цветы-ярлыки были окрашены в зеленый цвет.
Split 6:18 a.m.:
Натс, ты чего не спишь? Доброе ранее утро.
Астория 6:21:
Эрик, привет! Как ты? Я видела Игоря с утра.... У тебя все нормально? (Не сплю, потому что читаю).
Split:
Нельзя же все время быть на вершине, пусть даже своего собственного мира. Иногда получается так, что тебя с нее сбрасывают, причем самым бесстыдным образом.
Астория:
Ты знаешь, в другое время, я бы сказала, что ты говоришь загадками. Но сейчас...понимаю...тебя как никогда.
Split:
Тебя же с нами не было ;)
Астория:
Не смешно.
Split:
Согласен. Натс, ты думаешь, что всегда находится где-то рядом момент, в который тебя провезут лицом об асфальт? В прямом и переносном смысле.
Астория:
Готова поспорить, что это происходит как раз в то время, когда начинаешь думать: все наконец налаживается. И тут возникает тот кусок асфальта, об который тебя еще не вытирали.
Split:
Еще хуже, когда ты находишь на нем уже оставленные тобой куски кожи.
Астория:
Я не знаю, как тебя назвать оптимистом или пессимистом. "Все плохо, будет еще хуже, а теперь о погоде". (ц)
Split:
"И кто бы, что не говорил, я буду жить". Эта фраза является ответом на твой вопрос?
Астория:
Вполне. Не чувствовал ли ты когда-нибудь несостоятельность самого себя по своей же вине? Словно преграду на пути поставил ты сам себе и почему-то не можешь через нее перебраться.
Split:
А можно ее перерасти?
Астория:
Подняться над надуманность? Но где же крылья?
Split:
А крылья, Натс, у тебя за спиной.
Астория:
"И всегда там были". (ц)
Split:
О, ты уже цитируешь меня. Но все таки я думаю, что не мешает пойти поспать;)
Астория: ОК, хороших снов.
Эрик откинулся на подушки, еще 20 минут в немом оцепенении протекли одна за другой. Он вздохнул, и медленно поднялся с кровати. Беглый взгляд на красные цифры часов: есть возможность позавтракать в кофейне.
Долгое созерцание собственной внешности в зеркале, прежде чем выбрать одежду, которая бы максимально скрыла следы драки. Под конец он натянул на голову кепку. "Но никуда же не денешь разбитые губы и синяк на лице. Хотя, какого черта, меня все знают в этом месте". Он подхватил ноутбук и легко сбежал по ступеням вниз. Двор был одинок, если не считать нескольких собачников, которые устало, расположились на лавочках.
При входе в кофейню на него дохнуло запахом свежих булочек с корицей и жареных какао-бобов.
-- Двойной капучино и круасаны.
-- Боже мой, Эрик, что у тебя с лицом?!
-- Что заметно? - он усмехнулся, губу прорезала острая боль.
-- Еще бы! Но если ты хочешь, я могу сделать вид, что на самом деле ничего не видно.
-- Умничка, - он обернулся в поисках свободного океана.
Эрик удобно расположился на диванчике и раскрыл перед собой лэптоп. Предстояло написать структуру очередного проекта. Несколько секунд он смотрел на чистый лист, потом перевел взгляд на посетителей: несколько пар, не похоже, что влюбленных, создавали чуть напрягающий гул. Цветные доски, расписанные мелками, стильные картины на стенах и потолке. Сколько времени они провел здесь, задумываясь над интерьерами? Иногда ему казалось, что это место, куда приходят чтобы убежать ото всех, найти время для себя и своих идей. Все больше людей забирались сюда с компьютерами и легко, невесомо стучали по клавишам.
Эрик поднял голову: в кафе вошли еще посетители - три девчушки из соседнего института культуры. "Мнят себя знаменитостями и неотъемлемой частью, пусть даже воображаемой богемы", - он невольно улыбнулся. Две подружки за завтраком смеялись где-то справа, по помещению разносилась музыка в стиле "Амели". "Ну, прямо Франция в миниатюре". Он на секунду прислушался к разговору соседей - вдруг подберется новая идея.
-- Эта сеть кофеен очень популярны.
-- В этом ли дело?
Эрик снова посмотрел в свой девственный документ, и приступил к работе.
Обстановка кофейни отошла на задний план. Лишь изредка он выхватывал для себя звуки кофемолки или обрывки песен. Он остался наедине со своими мыслями, и в окружении чужих стремлений, они начали быстро заполнять пространство, все более живо обретая форму.
Глава 4.
Игорь проснулся от того, что в его сне звонил телефон: он не умолкал, и парень не мог его найти, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Наконец, он резко выпрямился на кровати и попытался понять в чем дело - на тумбочке возле кровати что-то шевелилось под ворохом бумаг - дзинь - дзинь - дзинь.
'О, Боже', - подумал Игорь, и снова уткнулся лицом в подушку, одновременно расшвыривая листы в поисках телефона. Почему-то во сне, когда нужно что-то прочитать важное или найти необходимый предмет, зрение всегда пропадает, как будто смотришь через линзу с большим увеличением.
- Алло! - хриплым сонным басом произнес парень.
- Сыночек, с тобой все в порядке?
- Мама! Почему ты звонишь в такую рань? - недовольн6о буркнул он.
- А то я про тебя плохой сон видела:
- Мама, почему шепотом? Что отец дома?
- Игоречек, ну ты же знаешь, что папа неодобряет звонки:
В трубке что-то зашелестело и как в вдалеке он услышал
- Нет, Володя, это я Марине звоню.
Через пару секунд голос матери опять заполнил тишину:
- Да, Марин, как только будет время я сразу заеду.
- Мам, - тихо произнес парень. - Когда закончится этот маскарад?
- Не знаю, - шепотом послышалось на том конце провода, - Ты пойми сыночек, что папе нелегко со всем этим примириться. Его можно понять.
- А кто поймет меня? - Игорь перевернулся на спину.
'Что-то неприятное случилось вчера:.(секундная заминка)..а да, драка:'
- Сыночек, все уладится, я уверена. Я обязательно заеду к тебе.
- Ага, когда отца не будет.
- Сыночек, я тебя целую.
- Да мам, пока.
Он привык к этим конспираторским разговорам с матерью в эхе резонанса ванной. Шепотом.
Подсознательно Игорь понимал отца, в его отношении к нему - горько было сознавать, что возложенные на него надежды не оправдались. Его гордость за сына как то быстро осела сединой на волосах, застряла в словах:
- Ты мне больше не сын!
Это было похоже на отречение вице-канцлера Бестужева. Фактического правителя во времена Елизаветы Петровны, от сына - беспутного Антоши. Но отец Игоря не был фигурой правительственного масштаба, да и сам Игорь не был дураком и пьяницей, и не ответил как отзывом на пароль:
- А ты мне не отец.
Им нечего делить, разве что они ждали друг от друга большего.
Для тех времен это был бы большой скандал - сын известного хирурга - гей.
Одно дело смотреть со стороны, а другое быть участником событий.
'А как сейчас? Боятся ли отцы услышать от своего чада такое признание? И рады ли они удостоверится в том, что их ребенок традиционной ориентации? Ведь обратное автоматически лишает их продолжения рода. Или это все не так у важно на фоне того, чтобы самой личности было комфортно? '
Игорь легонько постукивал пальцами по корпусу телефона.
Важно ля для него самого одобрение отца?
Быстрый набор двумя кнопками:
- Эрик?
- Отлично слышу тебя, baby.
- Ай, оставь свои эти итальянские замашки.
- В чем дело? Baby, чем-то недоволен?- Эрик рассмеялся.
- Я тебе не мешаю?
- Нет, ты что-то хотел? Срочное?
- Не совсем. Я вопрос хотел задать. Мы никогда не гово:
- Давай без предисловий, Белов - перебил Эрик
- Хорошо. А что если твой отец не относился бы с пониманием к твоему образу жизни?
- К тому что я гей?
- Ну да:в общем да:
Зависла пауза.
- Эрик?
- Я думаю, baby. Мне кажется, что отсутствие его одобрения сидело бы занозой в глубине души. Сначала отчаянно часто напоминая о себе, потом все реже и реже..И такой процесс продолжался бы до поворотной точки.
- Поворотной точки?
- В смысле моей или его смерти. А быть может условного события после которого все бы изменилось. Людям свойственно меняться, в конце концов.