А с Витькой у нас все по-прежнему. Ничего не меняется. Знаешь, у него же отец осенью умер. Это был такой ужас, такая история... Он же года три уже болел, но никому ничего не говорил. Мочился в штаны. А они не замечали! Ни Витька, ни мать его. Считали - нормально. Ну, мочится и мочится. В его возрасте, по их мнению, так и положено. А потом у него боли начались. И они к врачу пошли. Догадались. В онкодиспансер добрались. Врач им говорит: я вечером к вам приеду, посмотрю, проконсультирую. Домой приедет! И приехал. Витька мне вечером позвонил, говорит - врач на следующий день сказал в диспансер к нему прийти. А потом звонит - весь день, говорит, в диспансере просидели, с больным-то отцом, в очередях в разные кабинеты. А врач этот, который к ним приходил домой, на них даже не посмотрел. Ну, я и спрашиваю: а вы ему заплатили? А он отвечает: конечно! Триста рублей! Ты представляешь? Триста рублей! В Москве! За визит онколога домой! Нет, ну я понимаю, денег нет. Ну займите, одолжите, врачу скажите - извините, такая ситуация, завтра все привезем! Триста рублей! Конечно, он на следующий день на них не смотрел! А ведь деньги у них есть, и отца они загубили. У них в банке пять миллионов лежит. Пять! Накопили! Но они их не снимают. Они проценты перекладывают. Врачу не смогли заплатить. А потом на лечение отцу деньги так и не сняли. Им лекарства назначили, препараты, химию, все такое. А у них денег нет! Понимаешь? Его мать все в своих руках держит. У нее такой большой кошелек есть - или сумка, не разберешь - так она ее из рук не выпускает. И там деньги. Она Витьке на сигареты выдает раз в неделю. Он иногда ко мне приходит, говорит - дай сто рублей на сигареты. А работать - нет у него работы. Да и смысл? Все, что он заработает, она отберет. И по сто рублей в неделю выдавать будет. А когда отец умер, у нас же - помнишь? - похоронные агенты приходят, не так, как у вас. Даже вперед милиции приходят. Ну, к ней сразу один пришел. Она - умирает, за сердце хватается, слезами обливается. Но как только речь про деньги - она сразу в себя приходит и кошелек обеими руками держит. Вскакивает - а нельзя ли подешевле? А вот тут сэкономить? Родного мужа ведь хоронит. У них же скоро еще суд будет. Она на врачей из больницы в суд подала. Что они ее мужа загубили. Кто загубил-то, спрашивается? Врачи тут причем, если она деньги снять не могла? Пять лимонов! И вот этот похоронный агент, Сергей, пришел, а тут еще один звонит. И она ему говорит: приходите, конечно! И второй агент пришел. Отца даже еще в морг не увезли. А она устроила торг между агентами - кто дешевле похороны организует. Стравливает их. Я сижу - сделать ничего не могу, вижу только, как агенты в шоке сидят. А она - а вот тут дешевле? А может, тут можно дешевле? А потом за сердце хватается и по стенке сползает. А потом за кошелек за свой. Мы ее так в ритуальную контору везли. Под руки ведем, еле в машину усадили, она ногами чуть передвигает, но сумку свою кошелек держит крепко. Доехали - ах, мне плохо, надо посидеть, я сейчас умру! Умрет она, как же. Как только время пришло деньги доставать - Сереженька, а вы же говорили, что тут будет дешевле? А чек мне покажите! А вот тут у вас сумма на пятьдесят рублей не сходится! Глаза сверкают, откуда силы берутся? А потом - раз, осела, сердце, плохо, и мы ее под руки обратно в машину. Теперь жалобу на Сереженьку пишет, что он ее обманул, несчастную вдову. И сделать ничего нельзя. Я думала - отец умер, так Витька теперь ко мне будет чаще приходить. Нет. Раньше ее силы на них вдвоем распределялись, а теперь все на Витьке. Раньше он от меня в двенадцать уходил, теперь - в девять уходит. А если он задерживается - она ему звонит. Ей плохо. И он домой бежит. Всю ночь с ней разговаривает. О чем? Наверное, о процентах в банке. И ведь ей плохо-плохо, но как проценты снимать - и в автобус залезет, и доедет, и в банке пообщается, и обратно вернется. Тут ей совсем нехорошо было - мы говорим: давайте мы вас в больницу положим! Нет. Десятого числа проценты надо перекладывать.