- ...Я еще раз повторяю: берите самое необходимое и переезжайте отсюда! Чего егозитесь? Маленькие дети, что ли?! Деньги я принес.
- Кеша, мы все-таки побудем здесь, - возразила мама. - Чего бегать, прятаться по углам? Если мы кому-то сильно понадобимся, он нас и в гостинице найдет.
- Я что, непонятно объясняю? Чтоб завтра вас тут не было! Деньги на первое время есть? Есть! Вот и собирайтесь"! Некогда рассусоливать!
Родительница насупилась и сделала вид, что меня не слышит. Это она зря:
- Мама!!
- Что "мама"?! - она упрямо вздернула подбородок. - Я уже, слава Богу, тридцать восемь лет как мама!
- Тридцать восемь? - поразился я. Кто бы мог подумать. - Однако, если мне только двадцать...
- Не, не тридцать восемь, конечно, - она смутилась. - Это я живу тридцать восемь лет. Нечего цепляться к словам!
Из ванной комнаты вышел отец, прошел на кухню. Хлопнув дверкой настенного шкафа, достал бокал. Налил чай. Сел за стол, взглянул на сына затуманенными глазами. И чего того принесло в три часа ночи? Мне даже неловко стало.
- И долго это будет продолжаться? - неожиданно агрессивно вопросил отец хриплым спросонок голосом.
Я безмолвно уставился в его недовольные глаза, всем своим видом показывая: знать ничего не знаю, ведать не ведаю. И вообще - о чем зашел разговор?
- Я тебя спрашиваю! - рявкнул папа, заметив, что любимый сын почему-то не торопится с ответом.
- Чё? - робко спросил любимый сын, мгновенно забыв о своих сверхвозможностях: родительский гнев - это штука такая... опасная.
- Долго мы с матерью из-за тебя нервничать будем?
Вот оно что... Я стыдливо потупился, философски размышляя о причине возникновения во-он той царапинки на кухонном столе. Ножом столешницу порезали или вилкой прошлись? Скорее ножом, но тогда бы и царапина была побольше...
Бах! Кулак отца с силой опустился рядом с чашкой: наверное, мое поведение бате не понравилось. Чашка подпрыгнула, позвенела ложечкой и пошла на снижение. Ее встретил прыгнувший вверх стол и ночную тишину снова разогнал веселый звон.
- Ну что ты гремишь? Люди же спят! - запричитала мама.
Отец промолчал. Он пристально смотрел на меня и ждал ответа. Нехорошо так смотрел, давяще.
- ...Не знаю, пап, - вздохнув, признался я. - Ничего не могу сказать. Наверное, для всех будет лучше, если я пропаду на полгодика.
- Как пропадешь?! - ахнула мать.
- И куда ты направишься? - осведомился отец.
- Да есть одно местечко, - таинственно молвил я, попутно соображая, что говорить дальше. - Как-нибудь перекантуюсь.
Это родителю не понравилось.
- Значит, так! - постановил он. - Никаких перекантуюсь не надо. Завязывай со своей эфэсбэшной работой - с криминальным уклоном - и живи здесь. В нормальной семье, как все нормальные люди.
Я вздохнул. Если бы все было так просто!
- Пап... вам грозит опасность. Я хочу, чтобы с вами все было нормально.
- Это радует, - сухо заметил отец. - Но пока твое хотение счастья не принесло. Так что все, разговор окончен.
Блин!! Надеясь на чудо, я встретился с мамой глазами. Пока мы с папой спорили, она сидела молча, переводя взгляд своих внимательных глаз с мужа на сына - и обратно. Размышляет? Сомневается? Нет, чуда не будет: если мама занимает молчаливую позицию, значит, она согласна с отцом. Как же мне им все объяснить??
- Надька тут тоже панику развела, - буркнул отец. - Страшно, мол, ей: монстры всякие чудятся. Слезы в три ручья; не плачет - ревет белугой. Твоя работа, поди?
Я простодушно захлопал ресницами: как я могу работать за Надьку, если ей пореветь захотелось? Но сердце тревожно сжалось.
- Вижу, твоя, - заключил отец, по ему одному известным признакам разгадав, что творится у меня в душе.
- Кеша, - просительно начала мама, - скажи, что у тебя там происходит? У меня знакомые есть в милиции, брат моей подруги, тети Зои Ненашевой, там работает. Мы все уладим, ты только скажи. Может, ты деньги какие-то должен? Мы найдем эти деньги. Лишь бы тебя оставили в покое.
- Не, мам, не надо милицию! - я сделал попытку улыбнуться. Улыбка получилась вымученной и кривой. Немного подумав, она решила, что ошиблась лицом и убралась восвояси. - Вы тут навоображали себе ужасов. Все это - ерунда. Проблема - в элементарном соперничестве, я уже говорил.
- Так нам никто не угрожает? - едко спросил папа.
Хотелось бы покривить душой, но...
- Угрожает, пап, - твердо ответил я. Если б я не беспокоился, не настаивал бы на вашем переезде.
- Вот! - отец назидательно поднял вверх указательный палец. - Давай, выкладывай, во что вляпался? Да поживее! - гаркнул он, заметив, что я снова примерился размышлять.
Я посмотрел в его тревожные глаза, немного подумал... Нельзя говорить, нельзя!
- Не могу, пап, - отказал я несчастнейшим голосом. - Не могу. Поверь мне на слово, ладно?
- Нет, не ладно! - возразил отец, выкатив вперед и без того приличные буркалы. - Думаешь, вдосталь на свете пожил, много ума набрался? Нету еще твоего ума, не-ту! Вот столечко его, тютю!
Сложив пальцу щепотью, папа выразительно постучал по столешнице.
- А кабы ума было побольше, ты бы от родителей не таился, а резал бы правду-матку в глаза, какая бы она ни была, хучь какая!
Закончив тираду, отец снова подался вперед, налегая грудью на край стола. Дерево протестующее затрещало и, обреченно скрипнув, примолкло.
- Расскажи, Кеша. Все как есть расскажи, - попросила мама.
Я засомневался. Может, на самом деле рассказать?
Отец терпеливо ждал. Мать затаила дыхание.
- ...Ладно, - сдался я. - Только все сказать не могу; так, в общих чертах...
- Нам и в общих чертах будет неплохо, - прогудел отец. - Для начала.
Я сделал вид, что не услышал концовки.
- Вы уже знаете, что я - не совсем обычный человек... Это получилось случайно, так обстоятельства сложились. Дело не в этом... Есть другие люди, которые обладают такими же возможностями, как и я. В общем, они решили не подчиняться нашему начальству, разгромили лабораторию и теперь я единственный, кто какую-то угрозу для них представляет. Спецназ с ними справится, если только сильно повезет. Вот...
Я перевел дыхание. Помрачневший отец сидел в той же позе, мама застыла с поднесенной ко рту ладошкой.
- И что, ты теперь должен их отлавливать? - въедливо спросил папа.
- Почему? Нет! Один я с ними все равно не справлюсь. Я теперь типа телохранителя. На время. Пока будут создавать новых бойцов. На поиски подходящего человека нужно время - должен быть особый тип ДНК, да и потом курс развития растягивается на месяцы. Так что на меня вся надежда!
- А почему мы должны прятаться?
- Потому что они могут давить на меня через вас.
- Кто они?
- Ну, - я изобразил раздражение, - те, кто сбежал. Другие сверхсолдаты.
- Допустим, - отец нахмурился. - Тогда самое надежное укрытие для нас - ваша база.
Наша база? Я горько усмехнулся, вспомнив, как разбежались в разные стороны сотрудник университета, заслышав одно лишь имя - Фаргел!
- Пап, ты не представляешь себе моих возможностей - ни одна база в мире не может чувствовать себя в безопасности. Самый лучший вариант для вас - это спрятаться. Скрыться в каком-нибудь месте, никак не связанном с вашей обычной жизнью. Или - с моей.
Размышляя, папа задумчиво водил пальцем по столу.
- А почему ты не отказался? - спросила мама. - Почему именно ты должен сражаться с этими бандитами?! Сами породили кого попало, умники хреновы, пусть сами и разбираются! Ты сейчас придешь к этому своему майору и напишешь заявление!
- Какое заявление? - не понял я.
- О своем уходе! Тебе все ясно?!
- Мам... - растерянно сказал я, но мой тихий голосок действия не возымел.
- Нечего мамкать! Как я сказала, так и сделаешь! Иначе я сама доберусь до вашей сек4ретной-пресекретной базы. Вам там всем места мало будет!
Я представил жмущегося по углам Дроботецкого и - улыбнулся.
- Чего лыбишься? - в упор спросил папа. - Ты все понял? Как вернешься - сразу пиши заявление об уходе.
- Да кто меня отпустит?! Я - суперсекретная разработка. Еще спасибо скажите, что домой отпускают! Да за мной следят круглосуточно, между прочим! А как задумаю чего выкинуть - посадят в одиночную камеру годиков так... на десять, если не чего похуже! Да и просят от меня немного - базу охранять, пока не появятся новые кадры. Там и спецназ есть - просто надо быть рядом на всякий случай. Как я вас прикрою?
- Я так и не понял, - решить уточнить отец. - А "старые" кадры куда подевались? Чем они сейчас занимаются?
- Да чем хотят, - ответил я, имея ввиду вампиров. - Им никто не указ. Вообще никто. Но это временно. Нужно только подождать.
- Сколько ждать? - вроде бы спокойно спросил отец, но напряжение в его голосе чувствовалось такое...
- Месяца три-четыре. В любом случае, все решится максимум за полгода.
- И полгода мы должны не появляться на улицах? Нам, между прочим, еще и на работу ходить надо. Ты об этом подумал?
- Почему? Появляйтесь, ходите. Я просто прошу вас переехать на всякий случай. В лицо вас не знают, а вычислить могут только по месту жительства: оно указано в моем деле.
- Кеша, неужели никак нельзя сделать так, чтобы тебя не трогали? - снова вмешалась мама. Ее блестящие от тревоги глаза надолго остались в моей памяти.
"Никак, мам" хотел было сказать я...
- Никак, Вер, - ответил за меня отец. - Прав наш оболтус. Надо переехать на какое-то время. Но потом, когда все кончится, - отец развернулся ко мне, - выдеру как собаку! Чтоб впредь умнее был!