Данте Альгьери поучает кузнеца, указывая ему на его ошибки, так как тот распевал его книгу на манер народных песен.
Величайший наш поэт, флорентинец, Данте Алигьери, слава которого не прейдет вовеки, жил во Флоренции поблизости от дома семейства Адимари. Однажды молодому человеку, принадлежавшему к тому семейству, сейчас уже и не помню из-за чего, грозили неприятности: против этого юноши был возбужден процесс неким экзекутором, и молодой дворянин просил Данте ходатайствовать за него перед экзекутором, с которым, по-видимому, Данте был дружен. Данте сказал, что охотно выполнит его просьбу. После обеда он вышел из дома и направился к экзекутору, чтобы выполнить обещанное.
Когда он проходил через ворота Сан-Пьетро, он увидел кузнеца, который, ударяя по наковальне во время работы, распевал стихи Данте, как распевают обыкновенно народные песни, песни, коверкал его стихи, то удлиняя, то укорачивая их, и, как показалось Данте, ему было нанесено величайшее оскорбление.
Не сказав ни слова, Данте подошел к кузнице туда, где лежали инструменты кузнеца, поэт схватил молот и выбросил его на улицу, схватил клещи и сделал то же самое, схватил весы и выбросил их на улицу, и так выкинул остальные инструменты.
Кузнеца охватила ярость, подобная той, что охватывает дикого зверя, и он сказал:
-Какого черта вы сделали это? Вы обезумели?
Данте ответил:
-А ты что сделал?
-Я занимаюсь своим делом,- сказал кузнец,- а вы выкидываете мое добро, разбрасываете его на улице.
-Если ты не хочешь, чтобы я портил твои вещи, не порть мои.
Кузнец изумился:
-Что же ваше я порчу?
Данте молвил:
-Ты пел мою поэму, и не произносил ее так, как я задумал. Это единственное искусство, которым я владею, а ты сотворенное мной оскверняешь.
Кузнец надулся, не зная, что ответить, собрал вещи и вернулся к своей работе, и теперь, когда он хотел петь, он пел о Тристане и Ланцелоте и с этого момента оставил Данте в покое, а Данте направился к экзекутору, как и планировал. Когда он пришел к экзекутору, ему подумалось, что дворянин Адимари, который просил его о заступничестве, был юношей надменным и малоприятным, когда он прогуливался в городе, особенно верхом, он так расставлял свои ноги, что они занимали всю улицу, если она была не очень широка, прохожим приходилось наталкиваться на носки его сапог.
Данте к подобному поведению относился всегда очень плохо, поэтому он сказал экзекутору:
- Я знаю, что в вашем учреждении находится дело такого-то кавалера, который обвиняется в таком-то проступке, и я здесь за него ходатайствую, но полагаю, что он заслуживает более строгого наказания, ибо я полагаю, что нарушение общественного порядка есть величайшее преступление.
Собеседник Данте не был глух, и поэтому экзекутор спросил его, что же было таковым нарушением общественного порядка.
Данте ответил:
-Когда он проезжает верхом по городу, он так широко расставляет ноги, что наталкивается на тех, кто идет по улице, и они не могут пройти дальше, им приходится поворачивать обратно.
Экзекутор молвил:
-Такую насмешку нельзя оставить безнаказанной. Это серьезное нарушение общественного порядка.
Когда Данте вернулся домой, дворянин Адимари спросил его, как обстоят его дела.
Данте сказал:
-Мне был дан положительный ответ.
Через несколько дней дворянин узнал, что он должен придти, чтобы оправдаться перед обвинителями.
Он приходит, ему зачитывается первое обвинение, а после первого-второе, применительно к слишком вольной езде верхом. Дворянин, почувствовав то, что его наказание удваивается, сказал себе: "Да, заработал я наказание на свою голову, я думал, что после прихода Данте меня оправдают, но обвинение удваивается".
С великим трудом он оправдался перед судом, и дворянин, вернувшись домой, нашел Данте и обратился к нему:
-Да, что сказать, хорошую услугу ты мне оказал, экзекутор сначала хотел предъявить мне только одно обвинение, после того, как ты сходил к нему, он предъявил два.
Данте ответил:
-Я ходатайствовал за тебя так, что даже если бы ты был моим сыном, я бы не смог сделать для тебя большего; если экзекутор поступил иначе, в том нет моей вины.
Дворянин, покачав головой, ушел. Несколько дней спустя его присудили заплатить тысячу лир за первый проступок, и еще тысячу - за слишком вольную езду верхом, но это никогда не могли забыть ни он, ни кто-либо другой из дома Адимари.
И из-за того - и это было главной причиной, что Данте принадлежал к "белым", он был вскоре изгнан из Флоренции, и впоследствии изгнанный Данте умер в Равенне, к стыду изгнавшей его Флорентийской коммуны.