Аннотация: Перевод главы "Устранение злых сил посредством магических действий" книги "Табу, магия, духи: изучение первобытных элементов в римской религии" Эли Эдварда Бёрриса/ELI EDWARD BURRISS.
Устранение злых сил посредством магических действий
Оригинал:
http://www.sacred-texts.com/cla/tms/tms07.htm
Магические действия в римской религии были направлены на то, чтобы устранить пагубные последствия от контакта с опасными с точки зрения религии людьми или вещами, обладающими, как мы говорим, негативной маной или табу; чтобы уберечься от потенциального или реального вредоносного воздействия, которое еще не повлияло на человека, воздействовать на человека, путем манипуляций, обладающему некоторыми качествами того, кто производит действие или объекта, который используется при операции. Часто такой же магический акт действует двояко: он устраняет и привлекает добро в одно и то же время.
Когда человек обнаруживает, что он неизбежно контактирует с некоторыми людьми или вещами, которые, как он установил путем опыта, обладают негативной маной или табу, он может избавить себя от вредоносных последствий контакта различными способами. В высокоразвитых религиях часто считалось, что необходимо принести жертву. Например, конкубина не могла касаться храма Юноны. Древний закон, относящийся к этому запрету, приписываемый Нуме, гласит следующее (1) ""Пусть ни одна содержанка не касается храма Юноны. Если она это сделает, то, распустив волосы, она должна убить ягненка и принести его в жертву Юноне". Кроме того, ни один из инструментов для резьбы не разрешалось приносить просто так в рощу Арвальских братьев, и необходима была искупительная жертва в виде свиньи и ягненка перед тем, как приносили инструменты в рощу и перед тем, как их уносили (2). Более того, эти ритуалы нужно было повторять, если опасный в религиозном отношении человек осквернил место, где они должны совершаться. Так, в 491 г. до н.э. Великие Игры пришлось повторить, так как после их открытия утром, назначенным для празднования, хозяин провел своего раба через цирк, где должны были состояться игры (3).
Магические действия, которые были направлены на то, чтобы устранить вредное воздействие, возникшее от контакта с табуированным объектом, чаще всего включали в себя средства очищения, которые римляне называли februa (4), такие как вода, огонь, шерсть, кожа жертвенных животных, лавр, полба, сосна, соль, сера и любой предмет, который они использовали, чтобы очистить тело. Зло, в физическом и духовном смысле, могло быть смыты или выжжены путем использования этих предметов. В случае инструментов очищения, называемых februa, сам предмет обладал силой, чтобы устранить негативные последствия контакта; но практически во всех случаях заклинание и сопутствующее действие сопровождали соприкосновение очистительного средства с предметом или человеком, который должен быть очищен. Однако имеется некое мистическое свойство (мана) в самом средстве, которое способно устранить вредоносное последствие контакта. В случае с веточками, посохами и метлами и все подобным главную роль играет действие, призванное устранить зло
В связи с этим необходимо отличать средства очищения (februa), с одной стороны, и талисманы и амулеты с другой. В случае с februa, как мы установили, имеется сопутствующее заклинание, и предмет используется как часть магического ритуала; в случаев талисманов и амулетов, они не включаются в магический ритуал - их сила пассивна, если так можно выразиться; присущая талисману мана прогоняет зло, а амулету- привлекает добро . Однако следует помнить, что тот же самый предмет может быть либо februum, амулетом или талисманом, в зависимости от цели. Если цель- очищение после контакта с табуированной вещью или человеком, это februum; если считается, что он прогоняет злые силы, без магического действия, это талисман; если верят, что оно вызывает добро, это амулет. Шерсть, например, есть februum, когда она используется во время обрядов Луперкалий для того, чтобы стереть кровь со лба юных жрецов, для целей очищения: оно включает магическое действие в постоянно совершающемся религиозном обряде. Однако шерсть, которую носили жрецы и жертвы, могла быть как талисманом, так и амулетом: посредством своей собственной маны, без магического действия, она устраняла зло и привлекала добро. Также и булла, которую носили римские мальчики, была талисманом-амулетом: в первую очередь, она отгоняла злые силы, но также и привлекала добрые.
Большая часть средств очищения, известных римской религии, также использовалась в магических обрядах. В последние часто включался человек, и цель ритуала часто была сомнительна или направлена на зло; в религиозные обряды, напротив, включалось общее процветание, и цель была благой.
Сейчас мы обратимся к римскому празднеству, во время которого использовались средства очищения--празднество в честь Палее (Palilia) (5). Этот праздник, несомненно, предшествовал основанию города (6), которое согласно традиции имело место в тот же день, что и празднество. Палее, которой был посвящен этот день, была древним италийским пастушеским божеством, неопределенного пола, ей поклонялись двадцать первого апреля, в городе так же, как и в сельской местности. Сам Овидий принимал участие в празднестве: он своими руками отнес пепел, оставшийся от сожженных телят и стебли бобов, которые использовали в обряде очищения; и он прыгал через полные благовоний костры, окропленные водой при помощи лавровой ветви. Хотя в те дни были запрещены жертвоприношения животных (7), кровь из головы и хвоста лошади, повсеместно известной как Октябрьская Лошадь, которую приносили в жертву пятнадцатого октября, смешивались с серой, стеблями богов и пеплом от нерожденных телят, которые были принесены в жертву на празднестве стельных коров (Fordicidia) пятнадцатого апреля. Эту смесь раздавали на празднестве Палее как средство для плодовитости.
Утром дня, когда должно состояться празднество, пастухи торжественно подметали свои загоны метлой и опрыскивали загоны и овец очистительной водой. Они украшали загоны ветвями лавра и окуривали овец серой, в то время как оливу, сосну и можжевельник бросали в огонь, вероятно, в очаг имения. Если они трещали, это было благоприятным знаком. Корзины с просом, просяные лепешки, и молоко были подношением Пален, чьи деревянные изображения, стоящие рядом с имением, видимо, смачивали молоком. Далее следовал праздник, в котором принимали участие и бог, и пастухи. Пастухи затем молились Палее, чтобы она их избавила от зла--волков, болезней, голода--и привлекла добрые силы--воду, пищу, здоровье людям и стадам; они повторяли молитвы четыре раза, смотря на восток, затем они омывали руки свежей росой. Люди пили вино, которые было прокипячено четыре раза, пока оно не загустело, затем его смешивали с молоком. После этого хозяин имения, его семья и стада прыгали через костры, сделанные из соломы: обряд, который, как они верили, делает женщин плодовитыми. Верующие же, ели и пили, расположившись рядом на траве.
Мы уже отмечали, что многие из средств очищения в этом обряде Овидием упоминаются под именем februa. Вода использовалось для очищения, огонь - чтобы прогнать злые силы. Серу сжигали, чтобы окуривать стада и людей. Также имело место и торжественное подметание загона. Некоторые замечания о духовном очищении могут быть связаны с используемыми для очищения предметами, так же как и с торжественным подметанием. Значение этих различных februa и значение магического подметания мы сейчас детально исследуем .
Ритуалы, подобные или идентичные тем, что имели место на празднестве Палее, дожили до наших дней в разных частях света. Фрэзер пишет (8):
"В Восточной Европе с древнейших времен совершается множество аналогичных обрядов, и возможно, с той же самой целью, пастухами и скотниками на день Святого Георгия, двадцать третьего апреля, только через два дня после Парилии, с которым они могут быть связаны тем, что происходят от общего празднества, которое имели пастушеские арийские народы, и который происходило весной. Церемонии были предназначены, главным образом, чтобы защитить стада и посевы от волков и ведьм.. . ."
Устранение неблагоприятных последствий контакта омовением и очищением пламенем
У всех народов огонь и вода - универсальные средства устранения неблагоприятных последствий от контакта с человеком или вещью, который, как они верили, обладает мистической силой, способной причинить вред. Поскольку они обнаружили, что в повседневной жизни вода очищает предметы домашнего обихода и их тела, они верили, рассуждая достаточно причудливо, что она может очистить их от мистического "заражения" от человека или вещи, которые были табу.
Мы приведем несколько примеров использования воды. Во-первых, пример того, как она очищает иностранца, обладающего силой, опасной для Рима. Однажды в храме Дианы в Риме появился сабинянин с необычайно огромной телкой, намереваясь принести ее в жертву богине. Немедленно пророки сказали, что государство, гражданин которого приносит в жертву Диане такую необычную телку, должно будет обладать верховной властью в Италии. Римский жрец, зная об этом пророчестве, настоял на том, чтобы сабинянин--иностранец и потому опасный в религиозном отношении--совершил омовение в проточной воде, как того требовал римский ритуал. Пока сабинянин был этим занят, жрец принес телку в жертву богине (9). Кроме того, всегда считались опасными трупы и смерть, и человек, который с ними контактировал, нуждался в очищении. Таким образом, человек, который участвовал в римском погребении, должен был омыть руки в чистой воде, прежде чем выполнить последние ритуалы для усопших, когда он возвращался, он должен был быть окроплен водой, ему следовало пройти через огонь, чтобы устранить пагубное влияние смерти (10).
Эней, как мы помним, отказался дотрагиваться до домашних богов, пока он не смоет кровь от битвы со своих рук (11). Кроме того, до того как Клавдия Квинта взялась за веревку, привязанную к кораблю, который вез Великую Мать, тем самым доказав свое целомудрие, она погрузила руки в Тибр и три раза окропила голову святой водой (12). А на празднестве Палее крестьян кропил землю и после молитвы божеству, мыл свои руки в чистой родниковой воде (13). Окропление в таких случаях было пережитком древнего ритуала омовения, так как в христианских течение окропление при крещении есть пережиток более древнего погружения.
Вода также повсеместно использовалась и в магических обрядах. Ведьма Сагана в пятом эподе Горация кропит водой из Авернского озера дом, где она и две другие ведьмы готовятся убить мальчика, чтобы заполучить его внутренности для магических целей (14). Вспоминаются обряды, совершаемые Дидоной (когда она притворялась, что посредством магии желает уничтожить Энея), которая кропила огонь мнимыми водами Аверна (15). Кроме того, в некоторых ритуалах, описанных Овидием, которые, как верили, могут оградить ребенка от злых сил, ведьма кропит вход в дом водой, смешанной со снадобьем (16).
Огонь, как и вода, постоянно использовался для того, чтобы устранить вредоносные последствия от контакта с людьми или вещами, которые были табу, и чтобы избавиться от любого зла, будь оно духовным или физическим. Например, как мы видим, когда человек возвращался с похорон, он должен был пройти через огонь чтобы избавиться от осквернения смертью - ритуал обычно называли "путь через огонь" (17).
Красочное описание очистительных обрядов, которые древние римляне в дальнейшем использовали после контакта с иностранцем, можно найти у поздних писателей (18). Целью обрядов было избавить человека от негативных последствий любого опасного контакта. Жрец кружит очистительными факелами, сверкающими едкой серой и битумом, вокруг человека, который должен быть очищен, он кропит его священной водой и посыпает травами, которые могут устранить вредоносное воздействие. Руками, повернутыми назад, он бросает факел на юг. Это должно было удалить наложенные на больного чары. Поэт, несомненно, изображает город Рим, как тело, которое должно быть очищено (от контакта с Аларихом); но эти ритуалы, несомненно, истинны по отношению к существующей практике, иначе бы в изображении не было никакого смысла.
Не только сера, но и другие горючие вещества использовались как средства очищения. Ведьма, например, очистила Тибулла от вредоносных последствий магии путем использования сосновых факелов (19). Такие факелы, как известно, несли во время шествия от дома невесты к дому жениха (20) Овидий некогда слышал, что жена фламина просила очистительные средства, и ей дали сосновую ветку (21). В большинстве магических ритуалов использовали сосновые факелы вместе с серой, лавром и другими средствами очищения (22) В случае очищения лавром, человек очищался, когда его кропили водой, обрызгивая с помощью лавровой ветви (23). Солдаты, которые сопровождали колесницу полководца в триумфальных шествиях, носили лавровые венки, чтобы они могли войти в город со смытой кровью и чтобы прогнать духи убитых врагов (24). Так лавр использовался в качестве талисмана. Глашатай, сопровождающий римскую армию, который был одолжен объявлять войну, брал с собой для целей очищения некие ветви--во всем подобные современной вербене, которая повсеместно используется в магических обрядах (25). В ритуале заключения договоров между римлянами и альбанцами до спора Горациев и Куриациев фециал брал чистую ветвь вербены и касался головы оратора(pater patratus) на римской стороне. Слова договора - их Ливий посчитал не заслуживающими цитирования, были изложены в стихах, тем самым поддерживался магический характер обряда (26).
Избавление от злых сил подметанием и ударами.
В римских религиозных ритуалах использовали различные предметы для подметания и ударов, чтобы прогнать всевозможные злые силы, физические или духовные. Для этой цели римляне использовали ветви определенных деревьев, посохи, хлысты, метла и веники. Вот пример: в Риме после того, как мертвое тело уносили для похорон, правила требовали, чтобы дом был торжественно подметен. Фест пишет следующее о человеке, который выполнял обряд (27): "Everriator (тот, кто подметает) - так звали человека, который согласно закону получив наследство, должен выполнить надлежащие ритуалы в честь мертвого. Если ему не удастся это сделать или если в ритуал что-то вмешается, он должен искупить это своей жизнью. Это название происходит от подметания". Овидий упоминает обряд (28): "После того как дома подметены, средства очищения, которые берет ликтор --подсушенная полба и соль--зовутся februa". Здесь так выполняется магическая церемония: либо официальная государственная-- ликтором, который обычно назначается жрецом Юпитера--либо, как подразумевается в том, о чем пишет Фест, наследником умершего. Для наших целей следует отметить, что дом подметается особым видом метлы, целью чего, как предполагает Фрэзер, является (29) (подтверждая свое мнение тем, что можно найти параллели с обычаями многих народов), удалить духов мертвых, и также, как мы можем добавить, вымести зло, которое вызвало смерть. Соль и полба постоянно использовались в магических ритуалах очищения и в качестве подношения духам мертвых, поэтому они были пригодны для использования и в этом случае (30).
Наш второй пример магического подметания - из святого Августина, который описывает (31) опасности, окружающие мать и новорожденного ребенка--суеверие, что их мучают злые духи, приходящие из лесов (сильваны, как позднее верили римляне), пока не совершится интересная церемония. Мы уже до того цитировали этот отрывок, но его пригодность для целей настоящего исследования заставляет нас процитировать его еще раз и обсудить более подробно.
" . . Варрон упоминает, однако, что к женщине после родов приставляются три бога-хранителя, чтобы не подходил к ней ночью и не мучил ее бог Сильван. В знак их присутствия пороги дома обходят три человека, из которых один ударяет о порог топором, другой - пестом, третий обметает его метлой, чтобы этими орудиями земледелия воспрепятствовать богу Сильвану проникнуть в дом; потому что нельзя ни срубить и очистить дерево без топора, ни размолоть зерно без песта, ни собрать плоды в кучу без метлы. От этих трех предметов взяты названия и трех богов, которые охраняют роженицу от насилия Сильвана: именно, Интерцидона - от рассекающего (intercisio) топора, Пилюмна - от песта (pilum) и Деверра - от метлы (мести - deverre)". (прим. пер.- цит.по Блаженный Августин. Творения. - Том 3-4. - СПб.: Алетейя, 1998. Подготовка текста к печати С. И. Еремеева).
Необходимо сказать, что в ритуале в изобилии представлена магия. Предметы используются как талисманы: они обладают маной, которая способна прогнать злые силы. Железо топора и железный кончик пестика сами по себе способны избавить от вредоносного воздействия; и всему этому содействует способность топора убивать своим лезвием. Удары пестиком и торжественное подметание есть повсеместно известные магические действия, избавляющие от зла.
У нас уже была возможность описать празднества в честь Палее (32). Однако здесь нам следует отметить, что пастухи утром празднества торжественно подметали загоны, чтобы вымести прочь враждебные силы.
Мы завершаем наше описание торжественных подметаний рассказом об очищении храма Весты пятнадцатого июня. Грязь/мусор/навоз (stercus) который оттуда выметали, несли на Капитолий к дорожке, которая заканчивалась воротами, которые назывались Мусорные/навозные ворота (Porta Stercoria), где его там закапывали (33). Прочий мусор из храма (purgamina) бросали в Тибр (34). День был праздничным, пока не заканчивалась церемония. Фрэзер (следуя Виссова) утверждал (35), что мусор после подметания, упоминаемый Овидием, и грязь, описанная Фестом и Варроном- одно и то же; и он предполагал, что его клали в хранилище на Капитолии и потом сбрасывали в Тибр. Сейчас слово purgamina в латинском языке означает "отходы", но это не значит, что предполагался именно "мусор". Purgamina -то, что осталось после использования в общем смысле подметания в магических ритуалах, которые, как считалось, прогоняют злых духов. Так, я полагаю, stercus и purgamina были две разные вещи. Подметание храма Весты могло остаться от древности, когда в семействе дочери подметали грубые лачуги (36). Затем подметание стало ритуальным пережитком этого действия.
Порка и удары- излюбленные способы изгнания злых духов из людей и предметов, и таким образом они позволяют добрым силам занять их места. Например, когда в Риме весталка совершала нечто противоречащее правилам своего сообщества, верховный жрец хлестал ее не только, чтобы наказать, но и чтобы изгнать злых духов, которые вызвали недостойное с ее стороны поведение (37).
Мы можем завершить эту часть нашего исследования рассказом о двух празднествах, в которых магические ритуалы порки имели место: Луперкалии и праздник Капротинских Нон (Nonae Caprotinae).
Обсуждение различных интерпретаций Луперкалий заведет нас слишком далеко (38). Мы в большей степени затронем магические элементы и ритуалы порки, связанные с этим.
Одним из самых почитаемых мест в Риме в древности была пещера у основания холма Палатина, называемая Луперкала, со священным фиговым деревом рядом, в тени которого, как гласит история, a волчица вскормила Ромула и Рема. Здесь пятнадцатого февраля козел и собака, вместе с некими солеными лепешками, испеченными весталками, жертвовались или Луперку, или Фавну, или Иную, или Юноне, установить сложно. Юстин Мученик (39) упоминает изображение Луперка, которое стояло в Луперкале, обнаженное за исключением повязки из козлиной шкуры. Видимо, нет достаточно оснований считать, что это статуя бога Луперка: она так же могла изображать и одного из жрецов; поскольку ритуалы Луперкалий были очень древними и имели магическое значение, в них не включался бог. Поскольку в празднестве имела место причудливая смесь ритуалов, древние римляне связали их с различными божествами, не понимая, что здесь не нужен был бог вообще.
Окровавленным ножом сразу же после жертвоприношения проводили между бровей двух юношей из знатных семейств, возможно, глав двух жреческих коллегий, называемых Луперки. Кровь стирали куском шерстяной ткани, смоченным в молоке, и юноши должны были смеяться. Кровь, как нам известно, повсеместно использовалась в магических ритуалах; и козлы также были задействованы в этих ритуалах. Верили, например, что кровь козла обладает силой, способной расколоть адамант. Но согласно принципам магии крови козла и собаки могло быть достаточно самих по себе, чтобы изгнать зло, в случае изначально волков, потому что волки были связаны с Марсом и все злые силы собирались вокруг этого бога. Но легче было бы объяснить ритуалы, связанные с изгнанием волков, если бы в действительности жертвой был волк. Возможно, что волков изначально и приносили в жертву, и когда эти опасные создания стали менее пригодны для целей жертвоприношения, их заменили собаки. Совершить такую замену первобытным людям было легко. Сервий, например, пишет (40): "В жертвоприношении подобное принимается за действительное. Поэтому, когда трудно найти животное, которое надлежит принести в жертву, его делают из хлеба или воска и принимают за настоящую жертву". Конечно, в ритуалах Луперкалий улыбки юношей считались оскалом волков, и так, по принципу подобия Луперки становились волками, как то считала магия, и таким образом прогоняли настоящих волков.
С этой точки зрения обряд преследовал особенную цель. Луперки, одетые только лишь в магическую повязку из шкур принесенных в жертву козлов, совершали очистительный круг по городу, начиная с Луперкала, создавая по мере того, как они бежали, магический круг, который был призван прогнать злые силы--и здесь снова, несомненно, изначально волков--от овчарен древнего Палатинского поселения. Пока юноши бежали, они били по рукам всякую женщину, которая стояла у них на пути. По-видимому, этому обряду сопутствовали заклинания и молитвы. Нам известно, что прочие народы верили, что подобная порка избавляет от всяческого зла и вызывает к жизни репродуктивные силы; и римляне верили, что это и есть цель ударов, наносимых на Луперкалии. Плодовитость козла неким мистическим образом переходило к женщинам при контакте. И также из-за того, что люди в древности видели тесную связь между плодовитостью женщин и плодородием злаков, ритуалы имели своей целью также и даровать плодородие почве (41).
Наше последнее празднество--празднество Капротинских нон (42)--происходило седьмого июля, в день, в который, согласно преданию, Ромул исчез в "козлиной" топи на Марсовом поле (Campus Martius). В этот день рабыни, одетые в платья хозяек, бегали туда-сюда, насмехаясь над прохожими и занимаясь чем-то вроде притворной борьбы, когда они кидали камни друг в друга. Они ели и пили под ветвями фиговых деревьев на Марсовом поле вместе с хозяйками, срезали ветви со священных деревьев и приносили в жертву их и молочный сок Юноне Козьей. Так как фиговое дерево обладает очистительной силой, такие очистительные средства торжественно использовались древними как катартические, чтобы изгнать зло и таким образом призвать добро. Сходство сока фиги и молока и тот факт, что в древности совершалось жертвоприношение особой богине матерей, делает цель обряда вполне определенной. "Мужская" фига передает свои богатства божеству, которое, в свою очередь, передает их женщинам. Более того, имеется любопытное утверждение, записанное Варроном об этом празднестве (43): "Они использовали хлысты, сделанные из ("мужского") дикого фигового дерева". Так точно не было сказано, с какой целью это делалось, разумно предположить, что женщины хлестали себя ими и так переносили магию плодородия фиг на себя, тем же самым избавляясь от всего, что препятствовало деторождению. Есть запись о том, как использовали ветви диких фиговых деревьев на Фаргелиях в Афинах во время любопытного ритуала очищения с использованием двух козлов отпущения, называемых pharmakoi (44).
Изначально эти ритуалы, возможно, и имели какую-то связь с плодовитостью, посредством насекомых или окультуренных "женских" фиг, опыленных "мужскими", a процесс, которым древние пытались способствовать в это время года тем, что помещали побеги диких фиг среди ветвей окультуренных (45). То, что служанки бросали друг в друга камни, также доказывает, что это ритуал был связан с плодородием. Подобным образом бросали камни в храме Ипполита в Тезене на празднестве в честь двух божеств Дамии и Ауксеис, оба были божествами плодородия.
Избавление от зла посредством магического круга.
Очертить круг около человека или вещи, которая должна быть защищена - один из обычных магических ритуалов (46). Такие магические круги защищали от змей (47). В Риме торжественное рисование круга шествием вокруг людей и вещей имеет в качестве своим источником это верование. Вспоминаются некоторые магические шествия римлян. Так, при основании городов они использовали ритуал этрусков (48). В благоприятный день они запрягали белого быка и белую корову в плуг с медным лемехом. Пахарь, слева от которого должен был находиться предполагаемый город, двигался налево с быком с наружной стороны и коровой с внутренней. Затем он чертил борозду вокруг города, намечая линию предполагаемой стены и внимательно следя за тем, чтобы поднятая земля падала внутрь, налево к городу. Борозда, однако, не была непрерывной, там, где должны были быть построены ворота, лемех убирали, и плуг двигался над землей. Таким образом чертилась линия, известная как pomerium, она считалась священной; но места, где предполагалось поставить ворота, таковыми не считались, потому что опасные люди: иностранцы, враги, солдаты оскверненное смертью и кровью, могли через них пройти. Более того, через ворота могли проносить трупы и тем самым осквернять нечто святое. Верили, что магический круг, начертанный таким образом, мог быть действенным, чтобы охранять от всяческого зла, злых духов, ведьм, болезней, эпидемий и всего прочего. Таким образом, pomerium представлял собой магическую линию, очерчивающую границу между сакральным и профанным. Поэтому римляне обычно не разрешали иностранным богам проникать за священную линию, а полководцы и их армии должны были быть очищены, перед тем как войти в город. Использование меди для лемеха уже обсуждалось (49). Римляне считали обычно левую сторону благоприятной. Поэтому пахарь бросал комья земли налево и налево поворачивал свой плуг. В древности первоначальному обряду был придан драматический характер, это называлось amburbium, но, к несчастью, нам не известно о ритуале более того, что вокруг города совершалось шествие, и потом приносилась жертва. (50).
Очищение имения, обычно имевшее место в мае, принимало форму шествия вдоль его границ, вместе со свиньей, овцой и быком (suovetaurilia), который вели множество людей, на них были одеты венки, они пели и махали ветвями оливы. Шествие три раза обходило имение, в заключение в жертву приносились suovetaurilia Марсу, с подношениями вина и молитвами Янусу и Юпитеру. Вот перевод описания ритуала, сделанное Катоном (51):
"Вспаханная земля должна быть очищена следующим: Поле очищать шествием следует так: вели обвести[47] кругом поросенка, ягненка и теленка с такими словами: "Поручаю тебе, Маний,[48] с помощью божией и в добрый час обойти шествием сим имение мое, поле и земли мои в той части,[49] в коей повелишь ты обвести животных или обнести их, и позаботиться об очищении". (2) Предварительно возлей вином Янусу и Юпитеру, говоря так: "Марс-отец,[50] молюсь тебе и прошу тебя, буди благ и милостив ко мне, к дому и к домочадцам моим: сего ради повелел я обойти шествием сим вокруг поля, земли и имения моего, да запретишь, защитишь и отвратишь болезни зримые и незримые, недород и голод, бури и ненастье; да пошлешь рост и благоденствие злакам, хлебу, лозам и посадкам; (3) да сохранишь здравыми и невредимыми пастухов и скот; да пошлешь здравие и преуспеяние мне, дому и домочадцам нашим. Сего ради и ради очищения имения, земли и поля моего и свершения очищения, как я сказал, почтен буди сими животными-сосунками. Марс-отец, сего дела ради буди почтен сими животными-сосунками".
Затем жертвовались лепешки. И Катон продолжает: "Когда зарежешь поросенка, ягненка и теленка, скажи так: "Сего ради почтен буди животными, коих тебе в честь заклать должно". Тут запрещено называть Марса, а также ягненка и теленка.[52]
Если все жертвы окажутся с пороками,[53] помолись так: "Марс-отец, если тебе в тех животных-сосунках что неугодно, то я приношу во искупление сих животных". Если будет сомнение в одной или двух жертвах, помолись так: "Отец Марс, тот поросенок был тебе неугоден; посему приношу во искупление сего поросенка".. "(пер. Сергеенко М.Е.) Слова молитвы, которые должны были быть обращены к Янусу, богу дверей, Юпитеру, богу небес, не приводятся--возможно, из-за необходимости оградить имение от злых сил, та молитва, которая была обращена к Марсу, была более сильной.
В молитве Марсу есть три элемента: первый- просьба, чтобы Марс отогнал злые силы, власть, которой он обладает, что это сделать, вытекает из того, что он и есть их источник (52); второй - чтобы он облагодетельствовал имение; третье- то, что неким мистическим образом бог должен был получить силу от того, что он принимал жертвоприношение (53). Бог Марс, которому таким образом обращаются, несомненно, полноценный бог, представленный в государственном ритуале как бог войны; но ритуал и молитвы отсылают к более древнему периоду, когда человек не различал себя, вещи и силы, с которыми, как он обнаруживал, он объединялся в борьбе с природой. Первобытный крестьянин, возможно, обращался не к богу, но к болезням, голоду и всему прочему, как к настоящим духам и, будучи неспособным, видимо, понять, что эта сила исходит из чего то, что им не является, он постепенно наделял духов чертами личности, которых можно было изгнать тем, что по всей вероятности было заклинанием, предшествующим молитвам, описанным Катоном. За этим последовало постепенное объединение всех враждебных духов в один дух, Марса, дух, могучий из-за своей вредоносной силы, который обитал в местностях за границей имения, и нужно было сделать так, что он удалился (54).
Но очищение, когда оно проходило анимистическую стадию до того, как оно стало связанным с Марсом, Янусом и Юпитером, имеет свой исток в глубокой древности в эпохе магии. Изначально это был процесс разграничения сакрального и профанного посредством магического круга, создаваемого медленным шествием вокруг римского имения. В шествии несли или вели священных животных, свинью, овцу и быка. Изначально животные обладали необходимой маной, в этом случае- их плодовитостью--чтобы передать ее полям и стадам. В первое время в этом обряде не было ни бога, ни духа. Очерчивание магического круга сопровождало заклинание в виде приказания, и этого было достаточно, чтобы защититься от зла.
Избавление от зла танцами: козел отпущения
Танцы играли важную роль в древнеримских обрядах, и, видимо, они включали в себя принципы симпатической магии. Первого марта начинались шествия, которые длились целый месяц, в это время двадцать четыре жреца Марса, называемые "прыгуны" (Salii), были облачены в медные доспехи, у каждого в правой руке был посох, а в левой - щит, шествовали по городу, посещая при этом определенные важные места, такие как Форум и Капитолий. Они торжественно танцевали, они пели древние гимны и ударяли по щитам дубинками. Четырнадцатого числа этого месяца, человека, которого звали Mamurius Veturius, одетого в шкуры козла, били дубинками и выгоняли из города (55) Фрэзер собрал (56) описание множества аналогов этого ритуалов у дикарей, с воинственными танцами, размахиванием мечами, выстрелами из оружия и битьем в барабаны, чтобы прогнать духов, враждебных злакам. Видимо, такие ритуалы были аналогичны ритуалам "прыгунов" Марса, включали они в себя принципы симпатической магии: посевы вырастут так высоко, как высоко прыгают верующие; ударами также прогоняли всяческих враждебных духов. Битье козла отпущения, возможно, изображающего Марса, который собрал в себе всех враждебных духов имения и, позднее, города, передало ему зло, которое было губительным для посевов, стад и людей, и оно изгонялось вместе с козлом.
В древности были некие "прыгающие девы", были одеты они точно так же, как "прыгуны", и выполняли те же самые, если не все, функции своих коллег-мужчин, их приглашали, чтобы они участвовали в ритуалах (57) Считается, что изначально они были жрицами Марса и выполняли важнейшие функции (58).
Сервий напоминает (59) любопытный случай, который показывает то, какой силой обладает танец, чтобы устранить вредоносное воздействие от осквернения священных игр. Когда шли игры Аполлона, до города дошли вести о том, что Ганнибал атакует одни из ворот. Все взяли оружие, чтобы отразить врага. Когда они вернулись домой, однако, они был охвачены страхом, оттого что были прерваны священные игры - это могло навлечь зло. Заметив старика, танцующего в Цирке, они спросили, почему он это делает. Он ответил: "Я не прерывал свой танец". Есть несколько возможных объяснений. Сервий верит, что римская поговорка "Государство в безопасности, пока старик танцует" родилась вследствие этого события; и так как он рассказывает историю применительно к строкам Вергилия, который упоминает то, как прервали священный обряд, он должен ощутить, что танец в некотором смысле служит искуплением за прерванный обряд Аполлона. Возможно, однако, что танец имитировал военные действия, в этом случае он должен был римлянам путем симпатической магии; или он мог танцевать, чтобы сделать так, чтобы игры Аполлона продолжались.
Делаем вывод: В этой главе мы заметили, что магические акты в римской религии можно разделить по их цели на три вида: те, которые, как полагали, устраняют вредоносные последствия реального контакта с людьми и вещами, которые, как обнаружили ранее, являются необычайно опасными для человека; те, которые своей целью имели защиту от зла, физического или духовного; те, когда пытались лицу, которого ударяли, передать некое качество, которым обладал тот, кто ударял или предмет, используемый для удара. Такие магические ритуалы часто обладают двойным действием; они прогоняют зло и вызывают добро в одно и то же время.
Вредные последствия контакта с опасными людьми или вещами можно устранить различными способами: в развитых религиях, когда присутствует упоминание некого персонифицированного бога и может быть необходимо жертвоприношение или же должен повторяться весь ритуал Большая часть магических актов, однако, включала в себя использование тех или иных средств очищения--называемых римлянами februa, таких как огонь, вода, шерсть и т.п. С их помощью физическое и духовное зло смывалось или сжигалось. Верили, что в этих предметах присутствует некая мистическая сила, уничтожающая зло: магический акт был, в сущности, второстепенным. В случае с палками, посохами и метлами, однако, первично было действие, оно часто сопровождалось заклинанием, которое должно было изгнать зло. В древности такие средства очищения люди использовали как в магических, так и религиозных ритуалах, как и нынешние дикари. В случае магических ритуалов целью является личное благо- религиозных - общее.
Мы уже видели, что магические средства очищения использовались в римских государственных празднествах; чтобы обряды, подобные тем, что совершали древние римляне, можно встретить и у наших современников--факт, который говорит о том, что у этих празднеств общий источник.
Мы уже видели, кроме того, что вода и огонь повсеместно использовались в магических и религиозных обрядах, чтобы смыть и сжечь злые силы. Древний человек, зная о том, что вода очищает тело и его домашние сосуды, думал, что она может смыть контакт с вещами, которые он считал опасными для себя. Так же интересно рассуждают дикари.
Кроме того, он видел, что огонь устранял шлак с металла, так почему же он не мог бы сжечь злые силы, которые действительно причиняли ему вред и защитить его от злых сил, которые могли причинить ему вред в будущем? Таким образом, перед нами предстают ритуальные прыжки через костер и ходьба по горячим углям. Tакже считалось, что эти огни возводят преграду между живыми и усопшими. Сера, из-за того, что она обладала настоящими обеззараживающими свойствами, из-за своей горючей природы играла важную роль в ритуалах очищения.
Злые силы, как мы уже видели, можно были изгнать ударами и подметанием - обряды, параллели которым можно найти у всех народов. Древний человек мог выметать грязь из своей хижины, так почему бы он не мог "вымести" духа усопшего? Часто, как мы уже отмечали, такие обряды защищают от враждебных духов мертвых, или прогоняют зло, которое может повлиять на вынашивание ребенка, или предать посредством порки плодовитость от некого плодородного предмета, например, от животного или дерева.
Мы уже видели, что от всевозможных злых духов можно было спастись, начертив магический круг. Такому защитному ритуалу часто сопутствовало шествие животных, чья плодовитость должна была передать плодородие посевам.
И, наконец, ритуалы танца имели, видимо, симпатическую связь с посевами: они вырастут так высоко, как высоко прыгают танцоры. В таких обрядах также можно увидеть и удары.
Примечания.
1. Gellius, Noctes Afficae IV. 3, 3.
2. G. Henzen, Acta Fratrum Arvalium, pp. 128-135.
3. Livy II. 36, 1.
4. See Varro, De Lingua Latina VI. 13, 34; Ovid, Fasti II. 1936, and Frazer's notes on these lines. Слово februum имеет сабинское происхождение. See Varro. loc. cit.
5. For this festival see especially Tibullus II. 5, 87-106; Propertius V. 4, 73-78; Ovid, Fasti IV. 721-782; see also Frazer's notes on Ovid, Fasti IV. 721-782.
6. Ovid, Fasti IV. 807-820; Plutarch, Romulus XII. 1.
7. Plutarch, loc. cit.; Solinus I. 19.
8. J. G. Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. III, P. 339.
9. Livy I. 45, 4-7.
10. Festus: Aqua et igni (Mueller, pp. 2-3).
11. Aeneid II. 717-720.
12. Ovid, Fasti IV. 314-315.
13. Ovid, Fasti IV. 736 and 778.
14. Epodi V. 25-26.
15. Aeneid IV. 512.
16. Fasti VI. 157. См. Докуметы, озаглавленный The House Door in Greek and Roman Religion and Folk Lore, by Professor M. B. Ogle, American Journal of Philology XXXII (1911), pp. 251-271.
17. Festus: Aqua et igni (Mueller, pp. 2-3).
18. Claudianus, De Sexto Consulatu Honorii Augusti 324-330.
19. I. 2. 61.
20. Catullus LXI. 15.
21. Fasti II. 27-28.
22. Nemesianus IV. 62.
23. Ovid, Fasti IV. 728.
24. Festus: Laureati (Mueller, p. 117).
25. Servius on Vergil's Aeneid XII. 120.
26. Livy I. 24, 4-9.
27. Everriator (Mueller, p. 77).
28. Fast; II. 2 3-24.
29. The Fasti of Ovid, Vol. II, p. 279.
30. See Thomas J. Marett, in Folk Lore XXXVIII (1927), p. 181; Peter J. Hamilton, in Folk Lore XXXVIII (1927), p. 62.
31. De Civitate Dei VI. 9.
32. See above, pp. 148-150.
33. Festus: Stercus (Mueller, P. 344).
34. Ovid, Fasti VI. 713-714.
35. Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. IV, pp. 314-315.
36. W. Warde Fowler, The Religious Experience of the Roman People, P. 136.
37. Plutarch, Numa X.
38. For an excellent account of the Lupercalia see Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. II, pp. 327-341, with the references there given.
39. Justin Martyr XLIII. 1, 7.
40. On Vergil's Aeneid II. 116.
41. See Apuleius, Apologia LXXXVIII.
42. For this rite see Varro, De Lingua Latina VI. 18; Plutarch, Romulus XXIX, Camillus XXXIII; Macrobius, Saturnalia I. 11, 36-42; Ausonius, De Feriis, 9-10; Frazer, op, cit., Vol. II, pp. 343-356.
43. Loc. cit.
44. Fragments of Hipponax (in Tzetzes, Hist. XXIII. 726-756); see Servius on Vergil's Aeneid III. 57.
45. L. Preller, Romische Mythologie, I. 287.
46. Pliny, Naturalis Historia XXI. 42, XXV. 50.
47. Eugene Stock McCartney, "Magic Circles as Barriers to Snakes," in The Classical Weekly, Vol. XXII (1929), pp. 175-176.
48. Ovid, Fasti IV. 825-826; Servius on Vergil's Aeneid IV. 212; Festus: Primigenius sulcus (Mueller, p. 237) ; Varro, De Lingua Latina V. 143, Res Ruslicae II. 1, 10; Plutarch, Romulus XI. 1-2, Quaestiones Romanae XXVII; Isidore, Originer XV. 2, 3; Columella, De Re Rustica VI, Praefatio VII; see also Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. III, pp. 379-384; Fowler, The Religious Experience of the Roman People, P. 214.
49. See Chapter III, p. 118.
50. Servius on Vergil's Bucolica III. 77.
51. De Agricultura CXLI. 1-3; see E. G. Sihler, Testimonium Animae, pp. 342-344.
52. See W. Warde Fowler. The Roman Festivals, P. 89.
53. W. Warde Fowler. The Religious Experience of the Roman People, pp. 182-183.
54. Ibid., pp. 132-133.
55. For the Salian priests see Festus: Mamuri Veturi (Mueller, P. 131); Dionysius of Halicarnassus, Antiquitates Romanae II. 71; Plutarch, Numa XIII; Servius on Vergil's Aeneid VII. 188, VIII. 285. Ovid, Fasti III. 259-392; Livy I. 20, 4, 1. 27, 7; Varro, De Lingua Latina VI. 14; joannes Lydus, De Mensibus IV. 49.
56. The Golden Bough, Vol. II. pp. 157-182.
57. Festus: Salias Virgines (Mueller, P. 329).
58. H. J. Rose, Primitive Culture in Italy, p. 96.