Шторм Розалинда : другие произведения.

Последним ударом сердца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Брошенное ненароком слово может ударить больнее кнута, посеянная в детском возрасте обида превратится в месть. Любовь обратится ненавистью, а наслаждение - смертью. Олеся никогда не думала, что ценой давней ошибки станет жизнь. Над головой уже сгущаются тучи, и только мститель будет знать, когда придет ее очередь. Жанры: фэнтези, эротика, триллер. ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ Купить

ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ
   Розалинда Шторм
   Последним ударом сердца
  
  
  
   Аннотация: брошенное ненароком слово может ударить больнее кнута, посеянная в детском возрасте обида превратится в месть. Любовь обратится ненавистью, а наслаждение - смертью. Олеся никогда не думала, что ценой давней ошибки станет жизнь. Над головой уже сгущаются тучи, и только мститель будет знать, когда придет ее очередь.
  
  
   Пролог
  
   Белые бутоны, безжалостно оторванные от стеблей, тонули в луже. Обезглавленные колючие стебельки валялись неподалеку. Слава Орлов, еще несколько секунд назад бережно прижимавший букет к груди, неверяще смотрел на мутную воду. Через мгновение он дернулся, приходя в себя, и с опаской повернулся к обидчикам.
   - Ты представь, Димыч, этот чудик запал на нашу Леську, - хохотнул Глебка-каланча, пряча исколотые ладони в карманы новомодных дырявых джинсов.
   Выдув жвачку, он нарочно громко лопнул зеленый пузырь, отчего Слава нервно вздрогнул и отпрянул.
   Глебкин веснушчатый родственник злобно ухмыльнулся, глянул на стоящих рядом девчонок и скорчил противную рожу.
   - Она такая красивая! - закривлялся паршивец. - Добрая... любимая!
   Славка весь сжался. Неприличные слова так и рвались с языка, но он не позволял себе открыть рот. Лишь еще глубже вжимал голову в плечи и молчал. Не в его положении можно было безбоязненно вякать, глупо понадеявшись не получить слова обратно, для лучшего эффекта приправленные хорошей затрещиной.
   Олеся - причина раздора и одновременно несбыточная Славкина мечта глубоко вздохнула и в раздражении подняла глаза к небу. Он невольно проследил за ее взглядом.
   - Совсем страх потерял, что ли? - резко перестав паясничать, рявкнул любимец местной публики, "солнечный мальчик" Димка. - Забыл, эти телки - наши!
   Припечатав опешившего от неожиданности Славу к обшарканной стене пятиэтажки, он щелкнул ему пальцами по носу. Не больно, но очень оскорбительно. Вячеслав дернулся, очки, не выдержав встряски, спали и рухнули прямо под ноги обидчику. Спустя миг, послышался жалобный хруст стекла.
   Олесина подружка Галка, в глазах Славки самая настоящая телка и вредина, громко хрюкнула, даже не пытаясь сдержать смех.
   - Упс! Я случайно, - хмыкнув, старший из братьев-погодок Смирновых отодвинулся от враз ослепшего Вячеслава. - Ну, почти.
   - Пошли уже отсюда, Глеб, - приказал он родственнику, но услышав случайно вырвавшийся тихий Славкин всхлип, остановился.
   - Слизень!
   Слава дернулся как от удара.
   - Урод и слизень, да, Олеська?
   Девочка помалкивала.
   - Ну, - поторопил с ответом недруг. - Скажи ему. Че молчишь?
   Вячеслав повернул голову в ту сторону, где как он помнил, находилась Олеся и весь превратился в слух. Слабая надежда, что она откажется, промолчит, пусть даже пожалеет и не станет смешивать его с грязью, ослепила всего на миг.
   - Урод, - едва слышно произнесла девочка.
   Слава почувствовал, что умирает.
   - Э нет, так не пойдет, - добивал Димка. - Говори громче, хочу, чтобы услышали все.
   Олеся немного помолчала, а потом повторила обидные слова уже гораздо громче:
   - Урод и слизень.
   - Еще громче, дружка! - весело хохоча, подбадривала подругу змеюка Галка. - Я ничего не слышу!!!
   Слава все сильнее скукоживался, горбился, больше всего на свете желая раствориться в воздухе, стать невидимым, перестать существовать.
   - Урод и слизень! - закричала Олеся.
   - Громче!!! - вторил Глеб.
   - Урод и слизень!!! - заорала во все горло девочка.
   Дальнейшее Слава понимал плохо. Со всех сторон его окружили смешки и ржание, его обзывали, тыкали пальцами, презрительно хмыкали и называли мерзким уродом, страшилищем.
   - Ты иди домой, Шнурок, - сквозь вопли услышал он голос Олеси. - И не приходи сюда больше. Ладно?
   Слава, не поднимая глаз, кивнул. Предательски затряслись плечи, он уже просто не мог сдерживать плач.
   Народ, поливающий его помоями, вскоре разошелся. Только Олеся зачем-то продолжала стоять рядом.
   - Шнурок, ты..., - начала девочка, но так и не закончила предложение.
   - Подождите меня! - крикнула она удаляющимся друзьям и, громко топая ботинками, понеслась за ними.
    
   Славка бессильно стек по стене, марая сырой известкой, идеально выглаженный матерью костюм. Обида душила, вырываясь из груди хриплыми рыданиями. Слезы щипали изрытое прыщами лицо. Пальцы непроизвольно сжимались, вдавливая осколки в ладонь. Только он практически не ощущал боли, все глубже загоняя стекло в рану.
   Урод! Страшилище! Слизень!
   Может, прав ненавистный Димка и он настоящий слизняк? Растекся зловонной лужей у ног соперника и даже не пытался защитить себя. А так хотелось стереть кулаком презрительную насмешку с лица Смирнова, вколотить обратно те обидные слова, которые исторгал поганый рот.
   А она! Леся... Да она его имени даже не помнит! Только дурацкую кличку.
   Внезапно из самого сердца стала рваться необъяснимая сила. Черными щупальцами она опутывала сознание, потоками лавы смывала жалость к себе, страх и неуверенность. А затем сеяла росточки злобы, которые начали всходить с невероятной быстротой. Вячеслав незримо для остальных менялся, становился другим. Упаднические мысли исчезали, оставляя только одно желание - отомстить.
   - Я отомщу, - вдруг не понятно кому крикнул парень. - Отомщу!
   Он зашевелился, с трудом, словно пьяный, поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел домой.
    
  
   Глава первая
    
   Отступление первое. Шестнадцать лет спустя
    
   Уже несколько ночей, ровно столько, сколько отсутствовала дома дорогая супруга, Глеб Смирнов не мог нормально заснуть. Каждый раз, как только голова находила подушку, глаза слипались, а сознание медленно, но верно отключалось, творились странности. Да что там странности, настоящая чертовщина. И если бы все складывалось в точности так, как-то описывали разнообразные источники околонаучной тематики, он, может, воспользовался советами и вызвал домой священника или, на худой конец, экстрасенса и перестал париться. Однако, как оказалось, физически не мог отказаться от такого проявления паранормальной активности.
   Вот и сейчас, едва дремота начала затуманивать восприятие, а мышцы расслабились, появилась она, его персональная барабашка. Ночник мгновенно погас, шторы сами собой задвинулись, а дверь в спальню захлопнулась. Комната погрузилась во мрак и тишину. Остался один источник света - мерцающее тело обнаженной женщины.
   Она призывно улыбнулась и замурлыкала что-то невероятно возбуждающее. Грудной бархатный голос, будто шелковое покрывало, обволакивал Глеба. Он судорожно задышал, стремясь выровнять дыхание. Но воздух, словно нарочно стал плотным, тягучим, не способным полностью насытить легкие кислородом. Волоски на теле встали как наэлектризованные. Появились мурашки, спустя миг понесшиеся в одном направлении.
   Незнакомка двигалась медленно, позволяя себя рассматривать. Глеб сглотнул, пожирая глазами полные груди с твердыми горошинами сосков, которые самозабвенно ласкал прошлой ночью. Взгляд спустился ниже - к лобку.
   Заметив, куда он так внимательно смотрел, женщина перестала петь. Усмехнувшись, остановилась возле постели, чуть расставила ноги. Глеб почувствовал на языке пряный вкус ее страсти.
   Мысли путались, голова не работала, уступив центр управления другому месту. Возможно, завтра он вспомнит о чувственных губах, мягких волосах и длинных ногах барабашки, сейчас это волновало его мало, как и то, что жена обещала вернуться рано утром.
   Мышцы быстро наливались силой, готовясь поднять его с кровати, чтобы уже через мгновение Глеб смог сграбастать податливое тело, бросить на пол, навалится сверху и, наконец, удовлетворить свою жажду. Пальцы сжимались, практически ощущая прохладную кожу незнакомки, но действительность оказалась суровей. Он был не в состоянии шевелиться.
   Женщина наклонилась, с легкой улыбкой взялась за плед и потянула на себя. Глеб резко вздохнул - миллиарды ворсинок оголенными проводами пронеслись по телу. Матрас не прогибался, пока она, покачивая грудью, вползала на постель. Устроившись ему между ног, окинула взглядом главную гордость, воинственно выпирающую из трусов. Облизнулась, протянула руку и ногтем вспорола мешающую ткань. Острый кончик поранил кожу, оставляя на ноге длинную саднящую царапину, но Смирнову было уже все равно.
   Тонкие пальцы дотронулись до головки, играючи пробежались по всей длине, заставив Глеба судорожно сглотнуть. Затем женщина наклонилась и обхватила плоть губами. Он протяжно выдохнул и смежил веки - перед глазами полетели черные точки, а голова кружилась. Через секунду все его существо сосредоточилось в паре десятков сантиметров тела, которые ласкал опытный рот. Умелая флейтистка тонко чувствовала нюансы. Раз за разом Глеб подходил к вершине, так и не сумев преодолеть черту.
   Сердце гулко ударялось о грудную клетку, липкий пот выступил на коже, дыхание вырывалось с хрипом, перемежаясь с рычанием и стонами. Где-то под левой лопаткой зарождалась боль. Вначале едва ощущаемая, постепенно она становилась жгучей, давящей. Боль смешивалась с наслаждением, грозя лишить сознания.
   Незнакомка не останавливалась, лишь усилила напор, ее движения стали резче, яростнее, быстрее. Глеб захлебнулся криком. Сжался как пружина, передернулся и излился ей в рот.
   Тут же накатила слабость, мелькнул запоздалый страх. Смирнов широко распахнул глаза, успев увидеть мерзкие жгуты, выходящие из спины женщины, затем его сознание погрузилось во тьму.
    
   Вскоре жилка на шее мужчины в последний раз дернулась и перестала биться. Алая царапина затянулась. Таинственная незнакомка нехотя отстранилась. Критически осмотрела результат своих трудов, и удовлетворенно усмехнувшись, растворилась в воздухе.
    

***

    
   Телефонный звонок прозвучал рано утром в пятницу.
   Олеся только-только выбралась из-под одеяла и жаждала одного - чашку крепкого кофе. И особо страстно, чтобы сделал ее кто-нибудь другой, например, муж. Вот только Дмитрий продолжал дрыхнуть и категорически отказывался вылезать из постели без веской на то причины. Очевидно, он считал, что забота о любимой супруге не входила в перечень этих самых причин. Хотя, если признаваться честно, она бы тоже ни за что не выползла из уютного кокона.
   Повздыхав, Смирнова поставила ступни на пол, поискала ногой тапки и чертыхнулась. Обожаемых пушистых зайчиков, героически спасающих от холода ее вечно мерзнущие лапки, не было на месте. Скорей всего дражайший супруг опять пнул их под кровать, когда в темноте шастал по комнате.
   Олеся потянулась, смачно зевнула и почесала затылок, мечтая, что тапочки войдут в ее положение и выползут из укрытия самостоятельно. Однако прошла минута, ноги медленно, но верно леденели, а тапки не показывались. Горестно вздохнув, она полезла под кровать. Увидев искомое практически около противоположной стены, легла на живот и гусеничкой протиснулась глубже. Протянула руку и, наконец, сцапала зайцев за мохнатые уши. Победно крякнув, стала выбираться обратно.
   Именно этот момент и выбрал невидимый доброжелатель, чтобы позвонить. От неожиданности Олеся дернулась и пребольно стукнулась затылком о деревянный каркас. В глазах потемнело. Вспомнив еще с десяток выражений, приличествующих ситуации, она, кряхтя, выбралась наружу. Мобильник продолжал надрываться, грозя разбудить не только злобного по утрам мужа, но и еще более нервных соседей справа, не так давно родивших первенца.
   Потирая будущую шишку, Олеся поспешила заткнуть орущий телефон. Схватила трубку и раздраженно посмотрела на экран.
   Галка! Что ж ей неймется-то с утра?! В курсе ведь, что до десяти им лучше не звонить. Да и болтали вчера, Димка с боем телефон выдрал, никак не могли наговориться.
   - Ну, - буркнула она, выходя из спальни и плотно закрывая за собой двери. - Что случилось, дурында?
   Ожидая в ответ не менее лестное определение, была неприятно удивлена молчанию. Застыв посреди гостиной, осторожно уточнила:
   - Ау, Галина, ты на связи?
   В трубке жалобно всхлипнули.
   Олеся закатила глаза. Ей стало все ясно, эти балбесы опять поссорились.
   - Галка, хватит рыдать! - рявкнула она в телефон. - Собирай чемодан и дуй к нам, под пиво перемоем все кости твоему благоверному.
   - Леся..., - голос подруги дрожал. - Леська... он умер... Глебка умер!
   - Что?! - Олеся вначале подумала, что ослышалась, однако, дальнейшие слова Галины убедили ее в обратном.
   - Только полиция уехала, все расспрашивали, - шептала подруга. - А я ведь недавно приехала, ничего не знаю... а он в кровати лежит...не дышит...холодный. Я в скорую, а они говорят, поздно...давно мертвый. Леськааа! Как же теперь, а...
   Галина заскулила, будто побитая собака. Постепенно тихие всхлипывания переросли в вой, а Олеся все молчала, не зная, что сказать.
   - Галя, - собственный голос показался ей не родным. - Мы приедем, сегодня же. Два часа и мы у тебя. Я помогу, сама все сделаю, ты слышишь? Никуда не ходи!
   Подруга не реагировала.
   - Галка, ты слышишь?! - закричала Олеся. - Мы скоро!
   - Его забрали...а я боюсь одна...боюсь без него, - сквозь слезы проговорила Галина. - Я буду ждать, никуда не уйду.
   - Милая, - как можно более уверенно произнесла Олеся. - Сейчас я отключаюсь, совсем на чуть-чуть, только соберусь. И сразу же тебе наберу. Ты поняла?
   - Да.
   - Вот и отлично, вот и ладненько. Я скоро.
   Отключившись, Олеся в изнеможении стекла на пол. Обхватила руками голову и, не ощущая того, стала качаться из стороны в сторону. Навернулись слезы, кислотой разъедающие глаза.
   Скрипнула дверь, послышался звук шлепающих по линолеуму босых пяток.
   - Леська, ты почему сидишь на голом полу и ревешь? - строго спросил Дмитрий.
   Олеся подняла заплаканно лицо и единым порывом, боясь, что по-другому просто не сможет, проговорила:
   - Глеб умер.
   Дима замер. Его лицо вытянулось, губы безмолвно зашевелились. Плечи поднялись, а спина сгорбилась. Олесе даже показалось, что он сам стал как будто бы ниже.
   - Почему? - вдруг невпопад спросил он, ошарашивая вопросом.
   - Я...я не знаю, - Олеся и не думала, что может так заикаться. - Я не поняла.
   Она и вправду была не в курсе причины смерти Глеба, сбивчивые пояснения подруги лишь внесли сумятицы, так ничего толком и не разъяснив.
   Кивнув в ответ, Дмитрий вновь замер молчаливым истуканом.
   - Нужно собираться, предупреди на работе! - почти кричала Олеся. - Галка ждет!
   Муж перевел на нее ничего не значивший взгляд. Затем поднял голову и принялся сосредоточенно рассматривать потолок.
   - Пожалуйста, любимый, пойдем собираться, - прижавшись лбом к плечу супруга, едва слышно попросила Олеся.
   Димка со свистом выдохнул и прижал ее к себе. Так сильно сдавил, что на мгновение она подумала: хрустнут ребра. Но все обошлось, муж нехотя отстранился и шаркающей походкой направился в сторону ванны.
    
   Автомобиль было решено оставить дома. Олесе абсолютно не внушало доверия состояние мужа. То он цепенел, полностью уходил в себя, не реагируя на внешние раздражители. То вдруг неестественно возбуждался, понося бранными словами и врачей, и полицию, рассказывая, как затаскает их по судам за ошибку. Ведь и коту ясно, что брат не умер, а находится в коме и его еще можно успеть спасти.
   Сама она опасалась садиться за руль - дрожащие руки слушались плохо.
   Такси прибыло раньше времени. Олеся только-только успела побросать в чемодан кое-какие вещи и дозвониться до шефа. Всунуть в руки мужа, так и не проглотившего и крошки, бутерброд с сыром, как затрезвонил телефон. Бодрый голос оператора отрапортовал номер и марку машины.
   До города, где обитали Смирновы -- младшие было около двух часов пути. За это время Олеся успела несколько раз связаться с подругой, выслушать от Димки сто пятьдесят сценариев возможной гибели брата. Столько же раз попыталась его успокоить, в конце не выдержав, наорать на разом притихшего мужа. Уже подъезжая к дому, она приготовилась принять любую версию случившегося, даже если виноваты инопланетяне или американские спецслужбы.
   Все оказалось гораздо прозаичнее. На первый взгляд.
   Галина встретила их на пороге квартиры. Осунувшаяся, бледная почти серая. Она зябко куталась в старый халат и, казалось, подрагивала. Рыжие волосы, обычно шикарной гривой струившиеся по плечам, сейчас были кое-как собраны в хвост. Яркие карие глаза потухли и будто бы полиняли.
   Махнув рукой, подруга пригласила их внутрь. Зайдя, Олеся поморщилась - в нос шибанул малоприятный букет запахов: лекарства, бытовой химии и еще чего-то неизвестного. Бросив чемодан в коридоре, они с Дмитрием потопали в гостиную и, как обычно, уселись на диван. Олеся невольно повернула голову в сторону того места, где всегда устраивался друг в моменты их частых встреч. От вида пустующего кресла стало тошно.
   Она быстро перевела взгляд на мужа - тот сидел на самом краешке дивана, чуть наклонившись вперед. Что было силы сжатые в замок пальцы, побелели.
   Галина заперла входную дверь и в молчании уселась рядом.
   - Расскажи, - спустя несколько минут звенящей тишины, попросил Дмитрий.
   Подруга скривилась, готовясь разразиться новой порцией рыданий, но справилась с собой и практически спокойно начала говорить:
   - Я приехала рано. Самолет сел в четыре, в пять утра я была уже возле дома. Ключом открыла дверь и как обычно, вначале пошла в душ. Вы же знаете, Глеб был через край чистоплотным.
   Галя говорила таким тоном, будто извинялась за то, что не вошла в спальню, как только приехала. Потеряла драгоценное время.
   Олеся успокаивающе сжала ее ладонь.
   - После душа заглянула на кухню, пить очень хотелось, - продолжила подруга. - Там задержалась немного, убрала в холодильник кастрюлю с супом. Потом направилась в спальню. А там он лежит.
   Галя судорожно сглотнула.
   - Я ведь даже и не поняла сначала, темно в комнате, свет включать я не стала, - затараторила она. - Одеялом укрыла, сама в кровать залезла, прижалась к нему, а он - холодный. Твердый, как будто каменный... Я его тормошить, а он не реагирует. Не дышит, пульса нет.
   Голос Галины становился громче и тоньше.
   - Свет включила, едва от ужаса не заорала - в кровати словно и не человек, манекен лежит...улыбается... Я ему и дыхание искусственное делала, и массаж сердца... А фельдшер со скорой потом ментам говорила, что он уж часа два как мертвый!
   Прокричав последнее слово, подруга сжалась и заревела. Олеся прижала ее к груди и стала гладить по волосам.
   - Медики полицию и вызвали, - сквозь слезы проговорила Галя. - Положено у них так. Менты как приехали, так тут же все вверх дном перевернули. Расспрашивали, что да как. Дружно ли живете, где была два часа назад? А я и не поняла вначале зачем. Потом та же фельдшерица и подсказала. Вроде как странности есть - как будто и следов присутствия чужого нет, а человек на кровати в разрезанных трусах лежит. Есть подозрения в естественности смерти.
   - И? - поторопил Дмитрий.
   - Предполагают сердечный приступ. Но его все равно забрали на вскрытие, сказали завтра с утра звонить. Сообщат, когда забирать можно будет.
   - Ничего не понятно, - подытожила Олеся.
   Галина тяжело вздохнула.
   Супруг поднялся с дивана. Обошел комнату по периметру и остановился напротив них.
   - Ты уверена, точно знаешь на сто процентов, что Глеб умер? - спросил Дмитрий у подруги. - Не в коме, не впал в летаргический сон... Черт, Галка, он точно не практиковал астральные перемещения? Тотемы? Еще какую-нибудь подобную хрень?
   Галя зажмурилась и замотала головой.
   - А, может, гипноз? - не унимался супруг.
   - Хватит! - встрепенулась Олеся.
   Аккуратно уложив подругу на диван, подскочила к мужу и выпихнула его в прихожую.
   - Перестань, Димка. Все! Его больше нет. Не надо! Не надо придумывать для себя спасительные отговорки. Прошу!
   И шепотом на ухо добавила:
   - Она на грани нервного срыва, перестань ее мучить.
   Дима скривился так, словно съел лимон, и прошипел Олесе в лицо:
   - Опять она! А я? Ты хоть раз думала вначале обо мне?
   - Всегда, - твердо, смотря прямо ему в глаза, сказала Олеся. - Но у тебя есть я, а она - одна.
   Дмитрий глухо застонал и вцепился пальцами себе в волосы.
   - Иди к подруге. Я побуду один... там, в спальне, - пробормотал он. - Не заходи ко мне пока, ладно.
   Олеся хотела его обнять, но муж не позволил.
   - Иди же. Галя ждет.
   Она кивнула и оставила его одного.
    
   Целый день до позднего вечера Олеся обихаживала горюющих родственников. Действовала механически, титаническим усилием заставив себя не думать, не вспоминать, не плакать. Устала неимоверно, но сделала то, что запланировала: оповестила родителей, друзей, сослуживцев покойного. Связалась с похоронным агентством, вымыла, проветрила квартиру, изгоняя ненужные запахи. Сбегала в ближайший супермаркет, где под завязку затарилась продуктами. На быструю руку приготовила ужин и силком заставила всех поесть. Потом без движения упала на диван, в надежде хоть немного поспать. Но так и не смогла уснуть, прислушиваясь к приглушенным всхлипам подруги (та все-таки не решилась лечь в спальне) и возне мужа.
   Утром Олеся поднялась раньше будильника. Осторожно сползя с дивана, чтобы не потревожить покой уснувших под утро родственников, наскоро приняла душ. Едва дождалась девяти часов и позвонила по оставленному медиками телефону. В морге сообщили, что пока не пришли результаты анализов на психотропные вещества тело, как и свидетельство о смерти родне не отдадут. Предложили перезвонить после обеда.
   В предложенное время Смирнова сделала еще одну попытку, на этот раз дали добро.
   Подтвердилась причина смерти. Как и предполагала фельдшер - сердечный приступ. В крови не были обнаружены подозрительные вещества, в квартире отпечатки пальцев и физиологические жидкости посторонних. Разрезанные плавки? Особая потребность усопшего, об этом и говорить не следовало. Оттого дело заводить не стали. Списали на естественную предрасположенность организма к заболеванию. Скупо выразили сочувствие и отдали тело.
   Дальше начался ад.
   Олеся где-то бегала, заказывала, оплачивала. Говорила со знакомыми, успокаивала родителей и объясняла остальным, попутно присматривая за подругой и мужем.
   Сами похороны она запомнила отдельными яркими моментами: шумная колыхающая масса людей в черном, темно-красные пятна хризантем, белые лилии, ирисы. Едва стоящая на ногах Галина, багровые отметины на лице мужа. Свекор со свекровью, тихие, постаревшие, насквозь пропахшие успокоительным. Плавная песня священника, звук молотка, вбивающего гвозди, падающая первая гость земли, быстро растущий холм, подруга, разгребающая руками охапки цветов. Глаза Глеба, лукаво, как мог только он, глядящие на всех с памятного овала.
   Потом краски потеряли насыщенность. Олеся плыла в тумане, почти ничего не видя, не слыша, не ощущая. Лишь ладонь Димы, которую не отпускала ни на мгновение, доказывала, что она сама все еще находилась в мире живых.
    
   Гости, провожавшие Глеба в последний путь, разошлись. В квартире остались лишь они втроем. Смотря на занавешенные темными покрывалами зеркала, Олеся понимала, что более ни минуты не сможет провести в этом доме. Она была готова схватить мужа и, если понадобится, силой потащить на выход, но останавливало одно - Галина.
   Дмитрий, будто прочитав ее мысли, выбрал единственно верный путь. Предложил Галке некоторое время пожить у них. Подруга даже не пыталась сопротивляться. Быстренько побросала вещи и, кинув тоскливый взгляд на мужнину фотографию, вышла за порог.
   Вернулись домой поздно. Всю дорогу Олеся смотрела через мокрое стекло на мелькающую полосу темного леса. Ей вдруг вспомнилось, что когда хоронили Глеба, тоже шел дождь. Мелкий, теплый, грибной. Играло солнце, и над могилами растянулась радуга - разноцветный мост в лучший мир. Позже поток воды усилился, превращаясь в настоящий ливень. Последний ливень уходящего лета. Двадцать девятого лета в биографии Глеба Смирнова.
   Дома стало немного легче. Словно бы исчез давящий пресс обязательств, пристального внимания скорбных лиц, суеты и какой-то театральщины, сопровождавших процесс погребения. Олеся глубоко вздохнула, почувствовала едва различимый запах любимой туалетной воды и позволила себе расслабиться.
   Галина, не раздеваясь, упала на диван в гостиной и практически сразу уснула. Олеся ей не мешала, лишь укрыла одеялом, подоткнув края. Чуть позже усадила молчаливого супруга за стол и заставила поесть. Потом как маленького, за ручку, отвела в спальню. Уложила в постель и хотела уйти, чтобы принять ванную, но была остановлена Дмитрием.
   - Не уходи сейчас, - попросил муж.
   Она улыбнулась уголками рта и покорно залезла на кровать.
   А потом их губы встретились. Дима жадно пил ее дыхание, будто хотел заполнить им пустоту в сердце. Она не мешала, наоборот, зарылась пальцами в волосы, прижимая его голову ближе, не давая отстраниться, позволяя ему брать все. После капли пота смешивались со слезами, стоны наслаждения со всхлипами боли, а они, как никогда, любили друг друга. Долго, чувственно, тягуче. До конца растворяясь в невыразимой нежности, щедро приправленной терпкими нотками горечи.
    
    
   Глава вторая
    
   Спустя месяц, родственники Олеси более ли менее пришли в себя.
   Галина уехала на некоторое время обратно, для того, чтобы уладить дела с трудоустройством и их с Глебом квартирой. В первый же день она решительно написала заявление на увольнение и, спустя четверо суток, была свободна как ветер. Должность цатого помощника ведущего юриста фирмы ей и так не особо нравилась, со смертью мужа, вообще, потеряла последнее очарование.
   А начиналось все так. Полтора года назад, подавшись на длительные уговоры мужа, подруга решилась на переезд, о чем вскорости пожалела. Не сумев найти в большом городе желаемую работу, устроилась туда, где были места. Об этом Олеся узнала самой первой, да, как оказалось, единственной. Галя не захотела расстраивать супруга, потому что ему-то удалось устроиться весьма успешно. Являясь талантливым стоматологом, Глеб довольно-таки быстро обзавелся богатой клиентурой, что положительно сказалось на благосостоянии пары.
   Приятный хруст банкнот в кошельке помог Галине, спустя месяцы затаенной обиды, смириться с несбыточной мечтой о карьере величайшего адвоката. Глеб, подспудно чувствуя вину, старался изо всех сил. Шмотки, драгоценности, путешествия, своя, пусть и небольшая двушка в хорошем районе, новый автомобиль - Смирнов -- младший прилежно потакал маленьким капризам благоверной.
   И вот, спустя не особо длительный срок, подруга возвращалась в родной город. Пока в съемную квартиру. На праведное возмущение Олеси, Галя категорически отказалась отягощать своим присутствием как их с Дмитрием, так и родителей. Спустя шесть месяцев, она планировала выставить недвижимость на продажу, а взамен приобрести жилье уже здесь. Пока же совместно нажитую собственность предстояло сдать в съем, тем самым освободив себя от еженедельных вылазок в пустующую квартиру, бередя так и не затянувшуюся душевную рану.
   Живя на сбережения мужа, Галя вполне могла позволить себе не спешить с выбором места работы. Вот только оставаться в четырех стенах она не соглашалась, опасаясь от безделья, тоски и одиночества сойти с ума. Чтобы хоть как-то помочь, Олеся переговорила с шефом. Тот позарился на широко известное в отдельных кругах название фирмы, указанное в трудовой книжке и взял подругу в штат юристом. Пока лишь на место ушедшей в декрет сотрудницы. Дальнейшее продвижение по карьерной лестнице зависело только от самой Галины, в хватке которой Олеся нисколько не сомневалась, зная подругу буквально всю свою жизнь.
   Спустя неделю после соглашения о приеме на работу, Галя вполне успешно осваивалась на новом месте и в новом кабинете.
    
   Дмитрий возвращался к нормальной жизни скачками. То он был вполне бодр и свеж, то превращался в хмурого мизантропа, не высовывавшего нос из своей берлоги. Взяв на службе часть отпуска, днем он был предоставлен самому себе, и Олеся ну никак не могла проследить за его благополучием. Она прямо-таки представляла, как Дмитрий, бродя по комнатам бессловесным привидением, предавался лени и воспоминаниям.
   И все вроде бы постепенно устаканилось. Но...
   Встречаясь в очередной раз у них на кухне за чашечкой горячего чая после напряженного рабочего дня, Олеся чувствовала себя прескверно. Отсутствие Глеба ощущалось кожей. Это проявлялось в едва слышных тяжелых вздохах, взглядах украдкой, неестественной тишине, разговорах ни о чем, и унынии, витавшем в комнатах. Как будто отлаженный механизм дружеско -- родственных отношений лишился важной детали. Или один из кусочков собранного пазла исчез, оставив после себя незавершенный рисунок.
   Смирнова прекрасно понимала, откуда взялось подобное впечатление. Вот только слова "понять" и "принять", как оказалось, сильно отличались по значению.
   Впервые четверка встретилась в детском саду. Тогда самому старшему Дмитрию исполнилось три с половиной года, они с Галкой едва разменяли четвертый год жизни. Самый младший Глеб, отданный родителями в ту же группу что и старший брат, не отпраздновал даже трехлетия. С тех пор друзья практически не разлучались. Выпускной в саду, общая школа, класс. Совместные хобби, проделки, пакости. Если любопытство одолевало одного, остальные всенепременно совали головы в ту же пасть, следуя за другом.
   В подростковом возрасте начались ссоры. Однако, к концу восьмого класса размолвки прекратились, так как приятели определились в симпатиях. Четверке опять повезло - симпатии не перекрещивались. Образовались пары.
   После выпускного в одиннадцатом классе дорожки будущих родственников ненадолго разошлись. Глеб, тяготевший к биологии и химии, выбрал медицинскую академию. Галина, радеющая за мировую справедливость, отправилась в юридический университет. Олеся, недолго думая, сдала документы в педагогический, где и, не особо напрягаясь, получила профессию учителя начальных классов. Поработав с год по специальности, бросила это, требующие стальных нервов и полной самоотдачи дело, и рванула штурмовать вершины риэлторского бизнеса. Чем и занималась, по сей день, трудясь в должности менеджера по недвижимости.
   Дмитрий завалил вступительные экзамены на факультет журналистики и призвался в армию. По распределению попал в пожарный расчет части, где набирался ума-разума долгие два года. Олеся ждала. Верные друзья, чувствуя ответственность перед отсутствующим приятелем и братом, честно опекали, отгоняя чрезмерно настойчивых кавалеров. Активно развлекали, чтобы у нее не оставалось сил на переживания.
   После дембеля, Дмитрий решил не противиться судьбе и устроился на службу в местную пожарную часть, где и дослужился до звания старшего пожарного.
   Спустя год после окончания высших учебных заведений, пары поженились. Как мечтали Галина с Олесей, в один день. Да что скрывать. Они и девственности лишились в соседних комнатах родительской квартиры Смирновых, куда отправились сразу после выпускной вечеринки, бросив предков отдуваться за всех.
   И вот, спустя двадцать семь лет практически симбионтного существования, одного из них не стало. Олеся, не знавшая другой жизни, просто-напросто не представляла, что с этим сейчас делать.
    

***

    
   Жизнь продолжалась. Ничто больше не предсказывало трагических событий. Вот только они, не дожидаясь приглашения, пришли сами. Ворвались в действительность, успешно маскируясь под перемены.
   Тогда Олеся и не догадывалась, чем обернется для нее рокировка высшего руководства фирмы. Впрочем, если бы она каким-то мистическим образом и догадалась о сгущающихся над ней тучах, вряд ли сумела достойно противостоять неведомой опасности.
   Но, интуиция молчала, хотя не раз и не два выручала хозяйку из разного рода неприятностей.
    
   Не зря многие специалисты называют летние месяцы мертвым сезоном в риэлторском деле. Правдиво на сто процентов. Так и фирме "Белый дом" не особо везло на клиентов в июле. Не по-летнему холодному, дождливому и слякотному. Тот, кто мог позволить себе отпуск в жарком климате, думал только о предстоящем путешествии, но никак не о покупке квартиры, сада или дома с приусадебным участком.
   Олеся развалилась в кресле и лениво переговаривалась с коллегами. Уже были перепробованы все мало-мальски интересные занятия: девушки попили кофе, подкрепили силы вкуснейшими пирожными из соседнего кафе, полазали в интернете, ища как потенциальных клиентов, так и просто дело для души. Выжали все соки из мобильников, мучая закаченные приложения. Докопались до занятых мужей и любовников с сакральным вопросом: "Чем занимаешься?". Вспомнили и о древних компьютерных игрушках из разряда "Стандартные". Такого массового разминирования бомб бедный "Сапер" не знал, наверное, со времен становления.
   Вскоре стало скучно. Даже последние новости из уст первой сплетницы Зайцевой, не казались яркими и свежими хотя бы чуть-чуть будоражащими разморенные ничегонеделанием женские головки.
   Один раз звонил телефон, к трубке метнулись ввосьмером. Столкнулись возле стола и попадали на пол. Пока разобрались, где, чьи руки-ноги, мелодичная трель аппарата прекратилась.
   Девушки дружно гипнотизировали настенные часы. Будь те живыми, давно бы покраснели от стыда и поторопили ход времени. Однако ходилки не спешили оживать и продолжали мерно передвигать стрелки. До официального окончания трудового дня (неофициальный мог растянуться на неопределенно долгое время) оставался час, который, как казалось Олесе, длился бесконечно. Впрочем, она ошибалась, предполагая, что финал понедельника будет столь же унылым, как и его начало.
   Без пятнадцати семь обожаемый и уважаемый босс Геннадий Борисович Котлов, между своими просто Котел, пригласил сотрудников к себе в кабинет. Собрались все: менеджеры, секретарша Любочка, Галина, не так давно ставшая местным юристом, охранники с входа. Даже уборщица, бабушка-пенсионерка, начинавшая трудиться за час до закрытия, устроилась за широким столом. Олеся не захотела занимать стул, опасаясь заработать еще большую степень плоскопопия. Опершись спиной о стену, осталась на ногах.
   - Дорогие мои, - без предисловия начал Геннадий Борисович. - Я ухожу.
   Подруги недоуменно переглянулись.
   Котел, дав сотрудникам время, чтобы переварить новость, продолжил.
   - Да, да, вы не ослышались, я ухожу. Продаю контрольный пакет, место директора и отправляюсь на покой. Буду постигать истину бытия.
   Шеф облизнулся, мысленно уносясь в те дали, где, как подумала Олеся, и не пахло покоем. Судя по окрыленному и мечтательному виду обычно невозмутимого Геннадия Борисовича, его истина носила каблуки и имела крайне одухотворяющие достоинства.
   Олеся еще раз внимательно посмотрела на босса. Полноватый, невысокий, лысый - кому-то он казался смешным, но только не ей. За этим непрезентабельным фасадом скрывался ум и деловая жилка, столько лет не позволявшие Котлу утопить в болоте с крокодилами-конкурентами собственное детище.
   Народ возмущенно загудел, но шеф попросил тишины.
   - Не стоит переживать, - одобряющее улыбнулся он. - Лично для вас ничего не изменится. Новый руководитель не намерен что-либо переиначивать, все останутся на своих местах.
   Скорая на эмоции Зайцева возмущенно раскрыла рот, стремясь донести до Геннадия Борисовича опасения масс, но была им же перебита.
   - Настенька, милая, - возмутился босс. - Неужели за годы нашего знакомства ты до сих пор не уяснила - я никогда не доверяю словоблудию?
   Он деланно покачал головой.
   - Все отражено в договоре. Никто не уволит вас без причины. Не беспокойтесь.
   - И когда же мы познакомимся с вашим заменителем, - все еще немного недовольная, поинтересовалась Зайцева.
   - О! - оживился Геннадий Борисович.
   Глянул на наручные часы и удовлетворенно кивнул.
   - Судя по моим электронным, с минуту на минуту.
   Будто подтверждая его слова, в холле зазвонили китайские колокольчики. Сотрудники мгновенно умолкли и синхронно повернули головы в сторону входа.
   Послышалось гулкое эхо шагов. Незнакомец энергично, но без спешки шел по паркету приемного кабинета менеджеров. Олесе вдруг стало душно, дыхание сбилось, а по позвоночнику поползла капля. Руки мелко-мелко задрожали, колени согнулись. Только благодаря силе воли она не упала. Уставившись на дверь, она почему-то боялась моргнуть лишний раз и пропустить...Что? Появление не представленного еще начальника? А, может, чувствовала опасение из-за его прибытия? На этот вопрос Олеся не сумела ответить даже самой себе.
   Шаги затихли возле двери. Не утруждаясь стуком, невидимый посетитель толкнул створку - едва слышный скрип петель показался Смирновой громовым раскатом. Она от неожиданности дрогнула и прикрыла глаза. Через мгновение, услышав слаженное женское "ах", резко распахнула веки. Посмотрела на проем и едва повторно не потеряла равновесие - враз ослабевшие ноги отказались держать свою хозяйку.
   На пороге стояло оно. Чудовище.
   Демон. Монстр. Или же ужасное порождение ее воспаленного разума.
   Развивающиеся будто на ветру волосы-змеи, алые проемы глаз, хищное лицо. Неправдоподобно длинные руки-лапы, оканчивающиеся острыми когтями; мощные, покрытые отвратительными наростами ноги. И самое тошнотворное - белесые жгуты, гигантские черви солитеры, начинающиеся где-то за спиной, живым плащом покрывающие тело индивида.
   Едва не заорав, Олеся пошатнулась. Всего на миг потеряла из вида омерзительное существо, а когда снова посмотрела, то не обнаружила демона. На пороге стоял обыкновенный, ну нет, совсем не обыкновенный, а весьма привлекательный мужчина. Она растерянно приоткрыла рот и потрясла головой. Опять зажмурилась и с опаской глянула на незнакомца. Тут же выдохнула с облегчением - картинка не изменилась. Красавец не спешил превращаться в монстра.
   Пообещав самой себе, что прямо с завтра, не откладывая, займется восстановлением психики (видимо, перенесенный стресс давал о себе знать таким вот малоприятным образом), Олеся принялась с интересом рассматривать мужчину.
   Лет тридцати-тридцати пяти, высокий, широкоплечий, статный. Одет в дорогой, судя по идеальной посадке, шитый на заказ темно-серый костюм. В белой сорочке и при галстуке.
   Зеленые глаза незнакомца смотрели прямо и открыто, без излишнего высокомерия и презрительности. Тонкие губы приветливо улыбались. Черные волосы были интересной длины - еще сантиметр, и стрижка перейдет из разряда "легкая беспечность" в категорию "неряшливая оброслость".
   Еще одной отличительной чертой будущего директора оказались усики. Олеся даже не думала, что презираемый многими атрибут мужского имиджа может смотреться так пикантно на его лице. Большинство ее знакомых лелеяли бороды или же щеголяли гладковыбритыми подбородками, поэтому она с некоторым изумлением и что скрывать, восхищением, смотрела на представителя вымирающего вида носящих усы.
   - Здравствуйте, Вячеслав Игоревич, прошу, проходите, - засуетился почти бывший шеф. - Как раз все собрались.
   - Господа, - обернулся он к сотрудникам. - Представляю вам Вячеслава Игоревича Орлова, вашего нового директора и защитника. Прошу любить и жаловать.
   Продолжая улыбаться, Орлов прошествовал к начальственному столу и уселся на услужливо освобожденный Котлом стул. Сам Геннадий Борисович ужом ввернулся в ряды подчиненных и стал благоговейно взирать на новоиспеченного директора, ожидая, пока тот заговорит.
   Вот только Вячеслав не спешил начинать, внимательно осматривая присутствующих, будто бы рентгеном просвечивая мысли и чувства каждого из них. Наконец, когда пауза слишком затянулась, он открыл рот:
   - Вечера доброго, коллеги. Я бесконечно рад знакомству.
   Олеся вздрогнула и превратилась в слух.
   - Спасибо, Геннадий Борисович, за выполненную просьбу.
   Котлов, принимая благодарность, кивнул.
   - Я новый человек в вашем коллективе, господа и, думаю, первое время мне понадобится помощь, - проговорил Орлов, раздаривая улыбки налево и направо. - Я очень надеюсь, что в лице каждого из вас найду опору и дружеское участие. Сам же обещаю вести деятельность согласно курсу, выбранному нашим уважаемым Геннадием Борисовичем. И как он, наверное, уже сообщил вам, менять в штате ничего не буду. Все останутся на своих местах. Кое-что, конечно же, претерпит некоторые изменения, но крайне незначительные и мало влияющие на общую картину.
   Сотрудники одобряюще замычали.
   Олеся молчала. Она опустила глаза в пол только для того, чтобы внешний вид Вячеслава не мешал наслаждаться его же великолепным голосом. Тягучим, медовым, с чувственным обертонами, мягко обволакивающими сознание. Такой голос хотелось слушать постоянно, заворачиваться в него словно плед. И соглашаться со всем, что бы ни предлагал его обладатель.
   - Что ж, - продолжил новый директор. - На этом, пожалуй, все, не буду дальше вас задерживать. Об остальном я сообщу на завтрашнем собрании. Жду всех как обычно. До встречи.
   Олеся услышала разочарованный шепот девушек, очевидно, не успевших в полной мере насладиться знакомством и обществом привлекательного мужчины. Сама она тоже была не прочь еще хоть немного покачаться на волнах его чудесного голоса, но Вячеслав прав, пора по домам.
   Смирнова мельком глянула на часы. Отметив окончание рабочего дня, с чистой совестью подхватила немного растерянную подругу под локоть и поспешила на выход.
   - Чувствую, завтра здесь начнется шоу, - шепнула она Галине. - Особенно если выясниться, что Орлов не женат. Даже не терпится посмотреть на это.
   Олеся усмехнулась собственным мыслям.
   - Бедный Котел, его же сегодня просто замучают звонками. Я ему прямо-таки сочувствую, никакого так желаемого им покоя.
   Подруга лишь вяло кивнула и промолчала. Заметив внезапную апатичность еще недавно полной сил Галки, Олеся приостановилась, вынудив ту замедлить шаг, и вопросительно на нее посмотрела.
   - Галек, что случилось? - спросила она.
   - Устала, - отмахнулась Галина и раздраженно добавила. - Хочу побыстрее вернуться домой.
   - Жаль, - протянула Смирнова. - Мы с Димоном хотели пригласить тебя к нам.
   - В другой раз. Без обид?
   - Как хочешь, - не стала спорить Олеся.
   Подруга подбросила до дома. Высадив у подъезда, скомкано попрощалась и, визгнув тормозами, унеслась прочь. Посмотрев вслед удаляющемуся автомобилю, Смирнова поспешила к себе. В конце концов, ей некогда размышлять о странностях в поведении Галины, а вот поторопиться было бы надо - вечно голодного муженька следовало покормить. Забежав на третий этаж, она радостно распахнула дверь, вот только встречать никто не вышел - Дмитрий в квартире отсутствовал.
   Вернулся муж поздно вечером. Олеся успела не только приготовить ужин, прибрать комнаты, принять душ, но и лечь спать. На звонки благоверный отвечал неохотно, отговариваясь занятостью. Чем таким безотлагательным был занят, Дмитрий не сообщил.
   Для порядка надувшись, она сделала вид, что уснула. Муж погремел в кухне кастрюлями, поел, поставил в раковину грязную посуду ("не помыл" - мстительно отметила Олеся). Умылся и, не выключив ночника, завалился в кровать. Олеся мерно задышала, рассчитывая уснуть на самом деле, вот только Дмитрий стал ворочаться, громко вздыхал, не давая ей расслабиться. К тому же внутри у нее все кипело и требовало разрядки, не зря ведь заводила себя несколько часов подряд. Поэтому развернувшись, она решительно открыла рот, чтобы выдать гневную тираду. Но была остановлена скорбным:
   - Прости.
   И столько раскаяния было в голосе, что Олеся невольно подумала, а не только ли за позднее возвращение и нежелание разговаривать по телефону, извинялся муж.
   - Я не хотел.
   - Не хотел чего? - сжавшись, спросила она.
   Голубые глаза забегали, обычно тусклые почти невидимые веснушки вспыхнули. Дима залез пятерней в свои блондинистые волосы и почесал затылок. Немного помолчал, будто бы находя слова, и вымолвил.
   - Не хотел так долго задерживаться. И грубить. Я был у Глеба.
   - Прости, я не знала, - кивнула Олеся и решительно отогнала видение, в котором муж зажигал в постели со стройной брюнеткой.
   - Хорошо, но ты будешь это долго отрабатывать.
   - Я согласен!
   Дмитрий тут же воодушевился и храбро бросился на амбразуры.
    
   Куда и когда исчезли ночная рубашка и трусики, Олеся не поняла. Только-только она одетая, яростно, до головокружения отвечала на поцелуй, как осталась обнаженной. Казалось, словно муж раздвоился, потому что его пальцы и губы были везде.
   Вот он пылко ласкает грудь, отчего жаркие импульсы несутся к животу. И сразу же резкие, на грани боли, укусы превращают ноющее тело в пылающий вулкан. А уже властно раздвигают подрагивающие колени, чтобы через мгновение язык, нашедший сосредоточие ее желания, уносит в рай.
   Вот она, полностью раскрывшись, устремляется вперед, предвкушая почти чувствуя, как муж уверенно вторгается внутрь, но ничего не происходит. Разочарование вырывается требовательным скулежом, но Олеся так и не получает желаемого. Наоборот, Дмитрий отстраняется.
    
   Стало холодно. Ежась, Смирнова уселась. Муж восседал рядом, растерянный и обескураженный. Олеся прикоснулась к его плечу, стараясь показать лаской, что все поправимо, вот только он отбросил ладонь и соскочил на ноги.
   - Прости, я не могу! - крикнул с надрывом и, прижав пижамные штаны к паху, стремглав вылетел из спальни.
   Она измученно упала на подушки. Закрыла глаза в попытке расслабиться, но получалось плохо. Низ живота болезненно пульсировал, требуя разрядки, все тело ныло, желая продолжения, но его не предвиделось. Тихонько всхлипнув, Олеся накинула на себя одеяло и, поджав ноги, попробовала выровнять дыхание. Вскоре бешеный ритм пульса успокоился и она, так и не вытерев дорожки слез со щек, заснула.
  
  
   Глава третья
    
   Пробуждение не принесло желаемого облегчения.
   Очнулась Олеся в середине ночи от холода. Колотило так сильно, что зуб на зуб не попадал. Отыскав в ворохе одеяла и подушек стянутое мужем белье, быстренько его натянула. Впрочем, кружевные трусики и шелковая сорочка помогали мало, скорее, наоборот, прохладная ткань лишь еще больше морозила. Обхватив себя руками за плечи, Смирнова тяжело вздохнула - Дмитрий так и не вернулся в спальню.
   Олеся сползла на пол и подошла к шкафу с огромным желанием вытащить шерстяное покрывало и укутаться им поверх одеяла, но представив, как будет ворочаться без сна в полученном коконе, передумала.
   Ступни леденели, она нерешительно переминалась с ноги на ногу. Укладываться в пустующую кровать не хотелось, стоять на полу было холодно. Привыкнув спать в жарких объятьях супруга, Олеся чувствовала себя одинокой и покинутой. Не выдержав, плюнула на гордость и вприпрыжку понеслась в гостиную. Дима лежал на неразложенном диване. Он укрылся тонким пледом, свернулся в калачик и мелко подрагивал во сне.
   Сердце екнуло. Олеся вдруг ощутила отчаянную нежность, переполняющую все ее естество. Безумно захотелось прижаться к этому грубоватому, иногда совершенно несносному мужчине и раствориться в тепле его тела. Перестав себя насиловать, она змейкой скользнула на диван. Прильнула к широкой спине и зажмурилась в страхе, что уязвленный первой осечкой муж потребует оставить его в покое. Но он не спешил изгонять оккупантку. Супруг лишь развернулся к ней лицом, пробормотал что-то малопонятное и прижал ее к себе. В груди у Олеси разжалась пружина. Она выдохнула и задышала спокойно, но так и не сумела уснуть, слушая с закрытыми глазами его мерное сопение.
    
   Утром во вторник неожиданно порадовала погода. Серые облака, с неделю скрывавшие солнце, разошлись, дождь кончился. От земли повалил пар, обещая высушить асфальт за считаные часы. День должен быть теплым.
   Олеся смело отбросила надоевшие брючные костюмы и с удовольствием облачилась в любимую синюю юбку. Легкая ткань приятно прилегала к ногам и даже в самый жаркий день не позволяла телу преть. Дополнив ансамбль белой блузкой и босоножками на устойчивом каблуке, она засобиралась на работу. Муж еще спал. Чмокнув его в приоткрытые губы, Смирнова подхватила сумочку и, пока он не проснулся, улизнула за дверь.
   Офис кипел. Коллеги, обычно врывавшиеся в кабинет за секунду до начала трудового дня, были на месте. Войдя, Олеся изумилась произошедшими с ними переменами. Куда-то пропали строгие и лаконичные образы офисных работников, на их место пришли яркие краски и вызывающие фасоны. Смелые декольте, короткие юбки, каблуки, умопомрачительный макияж, изысканные прически и сногсшибательные запахи дорогих духов заполнили кабинет. И так не особо просторная комната стала слишком тесной для оравы разукрашенных светских львиц, вышедших на охоту.
   Олеся даже на миг растерялась, представив, как жалко на этом фоне смотрелась она сама. Темно-русые волосы собраны в пучок, серые глаза лишь немного оттенены коричневыми тенями, ресницы едва тронуты тушью. Вместо обычной помады, на губы нанесена бесцветная гигиеническая. Привычная, удобная одежда пусть и хорошо сидела, но не являлась чем-то особенным.
   Машинально поправив складки на юбке, Смирнова протиснулась сквозь строй возбужденных девиц и пошла к подруге.
   - Привет. Смотрю, тут все готовы к битве, - продолжая поглядывать на коллег, констатировала она.
   - Привет. Да, ждут, - отстраненно произнесла Галка.
   Олеся недоуменно развернулась к говорившей, которая, как оказалось, не мигая, смотрела куда-то в сторону.
   - Гэл, - произнесла Олеся, проследив за направлением взгляда подруги. - Ты что тоже его ждешь?
   Галина пожала плечами. Не отрываясь от созерцания входной двери, так и не удостоила ее ответом.
   - Ждешь, значит, - угрюмо подтвердила Олеся, заметив и боевую раскраску, и стильную укладку, и платье, даже чересчур подчеркивающее достоинства своей обладательницы. - Вырядилась как... А Глеб? Забыла уже?
   Галина соизволила оторваться от важного занятия и, наконец, обратила внимание на Смирнову.
   - А что Глеб? - процедила она. - Он умер, а я - живая. Я хочу жить дальше.
   - Еще позавчера ты боялась даже думать об этом. Что изменилось?
   - Многое.
   - Я не понимаю, неужели смазливая мордашка перечеркнула все эти годы? - возмутилась Олеся.
   Галина наклонилась и прямо ей на ухо эмоционально зашептала:
   - Знаешь, Леська, ты можешь считать меня последней сукой, но я больше так не могу. Я устала гадать, из-за кого умер мой муж, что за шлюха укатала его до самой смерти. Я долго боялась признаться себе, но вчера смогла. Понимаешь, подозрение, что он трахал кого-то, кроме меня, убивает намного больше, того факта, что он мертв. Вот так-то, подруга.
   Галка отстранилась и криво улыбнулась.
   - Заверять в обратном даже не начинай. И знаешь что, милая, - вдруг окрысилась она. - Я тут решила, новенький бриллиант будет неплохо смотреться в моей коллекции.
   Гордо вздернув подбородок, Галина ушла к себе в кабинет. Ошарашенная исповедью подруги, Олеся осталась на месте. В голове вдруг сделалось пусто, мысли испарились, словно их и никогда не было. А ведь она хотела так много ей сказать, объяснить, но промолчала.
   Смирнова так бы и продолжала каменным истуканом подпирать стену, если бы не появилась причина всеобщего переполоха. Мгновенно оживились девицы и стайкой диковинных разноцветных птиц окружили Орлова. Тот, будто не понимая всеобщего ажиотажа, широко улыбался, осматривался, встречая каждое восклицание порцией восторженных фраз.
   Олеся отмерла и поспешила спрятаться от вездесущего взгляда нового начальника за монитором компьютера. Скалить зубы этому смазливому павлину желания не было, как и говорить с ним о чем-либо тоже. Войдя в интернет, она проверила почту, посетила парочку специализированных сайтов и решительно закрыла вкладки. Нервировало все. Галина, которая непонятно с чего превратилась в мстительную мегеру, коллеги, ради призрачного шанса пустившиеся во все тяжкие, сам Орлов, изображавший всепрощающего папочку. Да бесила ее даже собственная реакция на происходящее. Хотелось встать и убраться из офиса, принявшего вид больницы для буйных помешанных. Она уже поднялась со стула и схватила сумочку, практически придумала отмазку для исчезновения, но была остановлена. Вячеслав Игоревич соизволили обратиться к народу.
   - Дамы, прошу в кабинет.
   Дамы расцвели и поспешили занять лучшие места. Олеся без желания побрела в указанном направлении. В дверях столкнулась с Галиной, которая аккуратным движением бедер заставила ее уступить дорогу. Заскрежетав зубами, Смирнова пропустила нахалку и вошла последней. Бесцеремонно растолкала коллег и уселась подальше от владельца кабинета.
   - Еще раз приветствую, девушки, - пропел Орлов. - Это первое наше с вами рабочее собрание, но хочу сразу сказать, не последнее. Я намерен каждую неделю проводить подобные летучки, чтобы иметь представление о текущих делах.
   Дальше директор завел речь о планах, показателях, клиентах и других давно известных вещах. Олеся слушала вполуха. Ее собственные мысли витали где-то далеко и никоим образом не касались происходящего. Косясь, время от времени на подругу, она с каким-то мрачным удовлетворением замечала ее горящие глаза, жадно взирающие на Орлова. Язык, то и дело соблазнительно облизывающий полные губы, фигуру, подавшуюся вперед, и понимала, та всерьез начала игру. А у нее самой почему-то внутри все переворачивалось, противясь этому желанию Галины.
   - В конце хочу сказать следующее, - вещал директор. - После обеда я буду приглашать вас по отдельности. Потому подготовьте, пожалуйста, объяснительные по каждому ведомому делу, даже если объектом сделки является гараж или дачный участок. Всем понятно?
   Девушки стали взволнованно перешептываться и, дождавшись разрешения, повскакивали с мест.
   - Галина Кирилловна, задержитесь, у меня к вам есть вопросы.
   Названная персона важно кивнула и бросила на коллег уничижающий взгляд. Девицы вполголоса загомонили, но из кабинета начальства убрались. Олеся, сделав вид, что не заметила провокации, чеканя шаг, покинула высокое общество.
   На этом переполох не завершился. Спустя час, в офис ворвались четверо мускулистых парней в форме хорошо известной в городе фирмы, занимающейся перевозками. Аккуратно оттеснив агентов по сторонам, они вломились в директорский кабинет. Вскоре оттуда вышла взбудораженная и немного потерянная Любочка. Хлопая длинными ресницами, секретарша горестно вздохнула и упала на первый попавшийся стул. Дальнейшее действо Олеся могла бы охарактеризовать как великое переселение народов.
   Получив разнарядку у Орлова, грузчики приступили к работе. Первым делом были передвинуты агентские столы. Если раньше они располагались один за другим в два ряда, то теперь образовывали нечто вроде круга. Предполагалось, что девушки будут сидеть спиной к стенам, лицом к центру, таким образом, видя друг друга и входящих посетителей. Стойку секретаря перенесли к самой двери, как бы отгораживая ей остальную часть комнаты и то, что происходило внутри.
   Любочка практически плакала, видя, как рослые мужики затаскивают ее вещи в общий зал. Еще с утра она хвасталась приятельницам, как здорово заживет фактически в одном кабинете с Вячеславом. Как с превеликим удовольствием воспользуется полученной возможностью и заведет с ним близкое знакомство.
   Но, к сожалению, мечтам экзальтированной девицы не суждено было исполниться, приемную освобождали. Для того чтобы туда еще до обеда поставить новенький компьютерный стол, за который уселся сам директор. Как он потом торжественно пояснил массам, для более скорого вливания в процесс работы и в коллектив. Коллектив, соглашаясь с желанием начальства, радостно кивал, и только Любочка тайком вытирала слезки, мечтая вернуться в такую светлую и спокойную приемную. Не поддался переменам только кабинет юриста, потому как был слишком мал и не предназначен для радикального преобразования, да и занимала его одна Галина, гармонично вписываясь в интерьер.
   После обеда, как и обещал, Орлов начал приглашать агентов к себе. Олеся приготовила свою, не особо толстую папку с делами и настроилась ждать. За собственную профессиональную деятельность она волновалась мало, некоторая напряженность возникала только от осознания того, что в кабинете она будет находиться тет-а-тет с Вячеславом. Впрочем, благодаря очередному нововведению или же шизе директора, дверь в приемную не закрывалась. Соответственно, волноваться ей было не из-за чего.
   Наконец, после того как каждая из девушек побывала на ковре, ее последней, будто бы оставив на десерт, пригласили в святую святых - царство Орлова.
   Ладони тут же вспотели, в горле запершило, захотелось в туалет. Досчитав до десяти, Олеся поднялась из-за стола, машинально вытерла руки о подол юбки и подхватила папку. Папочка заколыхалась, словно гигантский кленовый лист. Прижав предательницу к груди, Смирнова вначале нерешительно, но с каждым шагом все более уверенно стала двигаться в нужном направлении.
   Внимательный взгляд директор поймал ее в дверях. Олеся тут же запнулась и буквально перелетела через порог, но сумела сбалансировать и удержалась на ногах. За спиной мерзко захихикали. Волевым усилием, заставив себя не оборачиваться, она храбро устроилась на самом краешке стула, приставленного к боковой стенке стола Вячеслава.
   В глазах начальства плескался смех, в остальном же оно представляло собой сосредоточие серьезности. Но этой малости хватило, чтобы вывести Олесю из едва обретенного ею равновесия. Папка с документами шмякнулась на столешницу. Руки скрестились на груди, одна нога легла на другую - Смирнова демонстративно отгородилась от собеседника.
   Орлов склонил голову набок и с еще большим вниманием принялся рассматривать ее лицо. Затем, будто бы задумавшись, отвел взгляд и дотронулся до своего подбородка. Олеся невольно стала следить за его действиями: вот он мягко щипнул кончик усов, невзначай коснулся большим пальцем уголка рта, затем и вовсе обрисовал контур нижней губы. Напоследок прикусил краешек ногтя и с каким-то непередаваемым выражением уставился на нее. Смирнова почувствовала, как вспыхнули щеки. Слишком уж интимным показалось разыгранное только что представление.
   Кивнув самому себе вроде как, соглашаясь с некими полученными выводами, Вячеслав раскрыл папку. На несколько минут углубился в чтение, а после без колебаний отложил документы.
   - Два объекта, маловато, Олеся Александровна, - постукивая столешницу, заявил он.
   - Не сезон пока, - пожала Олеся плечами. - Скоро будет больше.
   - Понятно. Следующий вопрос: почему не уложились в срок? Вы уже дважды продлевали договор об оказании услуг. Так тяжело найти приличную однокомнатную квартиру в нашем городе?
   - В этом случае тяжело, - ровно ответила она. - Молодые люди стеснены в средствах и крайне серьезно относятся к внешнему виду предполагаемого жилья. Их не устраивает либо цена, либо состояние квартиры. Все имеющиеся у нас в базе варианты мы уже рассмотрели, ничего нового пока нет.
   - Что ж, выкрутились. Дальше. Опять-таки зависшая квартира. Больше года вы не можете продать двушку, - Орлов приоткрыл папку, сверяясь с данными. - Да, точно, и в весьма неплохом районе. Причины?
   - Хозяин изначально запросил слишком высокую цену, и это с условием дальнейшего понижения. Мы пошли на уступки. Когда...
   Внезапно у нее на затылке волосы встали дыбом, словно кто-то провел по голове надутым шариком. Олеся запнулась на полуслове и замолчала. Судорожно оглянулась, но, не увидев никого позади себя, растерянно повернулась к Орлову.
   - С вами все в порядке? - поинтересовался директор.
   - Да. Да, конечно, - промямлила она. - Просто показалось. Можно я продолжу?
   - Конечно.
   - В общем, когда срок начал подходить к концу, мы предложили сбавить стоимость, но хозяин, мотивируя выгодностью положения жилплощади...
   Олеся вздрогнула, почти подпрыгнула на стуле. Вновь что-то дотронулось до нее, на этот раз, задевая пучок. Щелкнул затвор заколки, волосы тяжелой массой упали на плечи. Появилось впечатление мягкого надавливания, словно ей делали массаж головы. Смирнова в ужасе широко раскрыла глаза и замерла. Затем осторожно подняла руку и потрогала то место, где ощущения были наиболее сильны. И к вящему своему ужасу обнаружила только собственные волосы и заколку, зацепившуюся за прядь.
   - Вы точно в норме? - переспросил Вячеслав. - Может, воды?
   - Нет, нет я...я хорошо себя чувствую. Вот зажим сломался, - подрагивающими руками Олеся отцепила заколку и показала ее директору. - Неожиданно так, я немного испугалась.
   - Хорошо. Раз проблем нет, тогда я продолжаю вас внимательно слушать, - с намеком произнес он.
   - На чем я остановилась? - попыталась собраться Смирнова.
   Не особо успешно, потому как мысли путались, а слова забывались. Невидимые руки продолжали массировать голову, причем вполне профессионально и качественно. Олеся чуть ли не пищала от чувственного наслаждения, одновременно понимая абсурдность и невозможность происходящего. Ужас и удовольствие сплетались в сногсшибательный клубок.
   - Вспомнила! - простонала она. - Хозяин не захотел снижать цену за квартиру, как договаривались. Но отказываться от этого клиента Геннадий Борисович не хотел все-таки мы вложились в реклам...мму...
   Дальше невидимка принялся ласкать шею, постепенно спускаясь к груди. Олеся поспешила прикрыть ее ладонями. Однако чужие пальцы проникли сверху через ворот блузки. Легли на полукружия практически не закрытые бюстгальтером, и принялись поглаживать. Смирнова остро пожалела, что поддалась увещеваниям подруги и купила чересчур откровенный "балконет", а главное, нацепила его именно сегодня. Потому как обнаженная кожа чутко реагировала на прикосновения.
   Безумно хотелось кричать, рассказать хоть кому-то, пусть бы и сосредоточенно глядящему на нее Вячеславу, о том, что творилось. Вот только паника, что ее посчитают ненормальной, затмевала даже страх от экстраординарности происходящего. Щеки опять запылали, а сердце заколотилось так сильно, что Олесе показалось, будто Вячеслав слышал его биение даже со своего места. Но директор молчал и смотрел, ожидая окончания ее пламенной речи.
   - Много денег потратили на рекламу, поэтому пока он числится у меня, - выдохнула она и тоже замолчала.
   - Спасибо, все понятно, - перестал мучить ее Орлов. - Вы можете быть свободны.
   Олеся, как ужаленная, соскочила со стула и понеслась к выходу, однако, не успела переступить порог, как была остановлена властным голосом:
   - И да, будьте добры, поменяйтесь столами с Зайцевой. Она уже в курсе и противиться не станет.
   - Да, конечно, - пролепетала Смирнова и выбралась, наконец, из злосчастного кабинета. Мысль узнать причину передислокации мелькнула, но так и пропала, не успев преобразоваться в вопрос.
   Ощущение чужого прикосновения тут же исчезло. Кое-как на подкашивающихся ногах она добралась до своего места и рухнула в кресло. Но не успела отдышаться, как исполнительная Зайцева принялась ее тормошить. Анастасии просто не терпелось обжить новую территорию. Что уж ей наговорил Орлов, Олеся даже не представляла, но видя, с каким энтузиазмом девица перетаскивала личные вещи, подумала, он пообещал той как минимум свидание.
   Сама Смирнова не видела особой разницы, где принимать посетителей, главное, чтобы не дуло, поэтому без пререканий собрала пожитки и переместилась за бывший стол Зайцевой. Вещей оказалось немного: канцелярия, чашка с блюдцем и ложечкой, маленькая фигурка кошечки, пачка крекеров да сумочка. Плюс нераспечатанная упаковка колготок, еще с весны валяющаяся в нижнем ящике. База объектов и бланки договоров хранились на директорском компьютере и благодаря локальной сети выводились на любом другом. Личных электронных папок Олеся не имела, соответственно, судорожно стирать не предназначенную для чужих глаз информацию не кинулась.
   Разложив барахло по ящичкам, она уткнулась в монитор. Сделав вид, будто трудится не покладая рук, принялась размышлять над тем, что же это с ней случилось в директорском кабинете. Миллион вопросов роилось в голове, но, ни на один из них у Олеси не было ответа. Что произошло? Тактильные галлюцинации, чья-то злая шутка или же столкновение с неведомым и весьма похотливым существом?
   Наибольшую привлекательность имела вторая версия. Вот только кто мог так над ней поиздеваться, понятно не было. Девчонки? Вряд ли. Скорей всего подобные штуковины стоили дорого, а кто из вечно страдающих от безденежья девиц согласился бы променять законный заработок на парочку минут смеха. Из ее коллег никто, это точно. Орлов? Возможно, но тоже трудно представимо. Конечно, Олеся постарается аккуратно разузнать у девушек, не применяли ли к кому из них подобную "магию". Если да, то загадка решится в два счета, если нет, то она начнет волноваться по-настоящему.
   Считать себя сумасшедшей совершенно не хотелось. В конце концов, ей всего лишь тридцать, даже половина среднестатистической продолжительности жизни не прошла. Рановато в психушку. Да впрочем, и через семьдесят лет она бы не пожелала себе подобной участи.
   Последний вариант приводил в ужас. Смирнова не особо верила в такого рода мистическую чушь, но после предъявления неопровержимых доказательств, могла бы кое с чем и согласиться. Вот только то, что это, возможно, происходило с ней, автоматически отметало желание столкнуться с данным явлением еще хотя бы раз. Превращая вероятную встречу в чудовищное испытание для нервов.
   Перетасовывая факты и так и сяк, Олеся даже не заметила, как наступил вечер. Просто в один прекрасный момент тихонько шушукающиеся коллеги громко заговорили и засобирались по домам. Даже подруга, о которой она забыла на несколько часов, соблаговолила выбраться из своей норки, откуда не показывала носа целый день. Орлов покинул офис еще раньше, наказав Любочке проверить сигнализацию и передать ключ охране. Тогда-то Смирнова и оценила всю прелесть теперешнего расположения ее рабочего места. Аккурат напротив входа в директорский кабинет. Тут же пришло понимание, почему она, с головой, ушедшая в свои мысли, ощущала некий дискомфорт - оказалось, это взгляд Вячеслава то и дело останавливался на ее скромной персоне.
   Подождав, пока Галина удалится, Олеся принялась складывать ручки в стол. Затем выключила компьютер, подхватила сумку и, попрощавшись с Любочкой, поспешила домой. Возле лифта было пусто. Войдя в кабину, Смирнова чуточку помедлила, но никто так и не появился. Решительно нажав кнопку, она поехала вниз.
   Как только двери закрылись, опять возник таинственный невидимка. Словно насмехаясь над ее недавними умозаключениями, залез под юбку. Бесцеремонные конечности затанцевали по телу, ощупывая ноги и то, что выше.
   Взвизгнув, Олеся прижалась к стенке лифта. Замахала руками в надежде оттолкнуть, ударить, вынудить убраться восвояси, но ладони спокойно проходили сквозь воздух, не ощущая преград. А в это время невидимка развлекался: наглые пальцы щупали коленки, лапали бедра, сжимали ягодицы. Без стеснения проникали в трусики, дергая за волоски.
   В висках застучало, грудь судорожно вздымалась, к горлу подкатывал противный комок. Кожа горела, но холодные, будто мертвецкие прикосновения, заставляли тело передергиваться, биться как от озноба. Смирнова зверем металась по кабинке, ставшей для нее клеткой. А в голове билась только одна мысль: бежать.
   Бежать! Бежать!!!
   Наконец, лифт остановился. Не дожидаясь, когда двери откроются полностью, она ужом проскользнула в образовавшуюся брешь и понеслась на улицу.
   Невидимый мучитель исчез внезапно, как и появился.
    
   Где-то рядом шуршали шинами автобусы. Натужно тарахтели маршрутки, громыхали трамваи. Мимо мелькали удивленные лица, оставались позади пестрые пятна одежды, вывесок, рекламы. Зелень придорожных кустов смешивалась с серым асфальтом, превращаясь в туннель, по которому бежала Олеся. В боку уже давным-давно кололо, воздуха не хватало, глаза слезились, но она, не чуя под собой ног, летела домой. Мысленный навигатор мигал красным, показывая, что до вожделенного убежища осталось немного: подземный переход, сто метров, поворот, два крайних подъезда, лестница и родная дверь.
   Дверь поддалась не сразу. Трясущиеся пальцы неловко держали связку, и ключ просто-напросто не мог попасть в скважину. Наконец, замок щелкнул. Олеся, навалившись всем телом на препятствие, не успела вовремя среагировать и буквально упала в квартиру. Рухнула на пол, ударяясь коленями. Не чувствуя боли, вскочила и метеором рванула в ванную.
   Слезы хлынули в тот момент, когда она ожесточенно срывала с себя одежду. Проклятая юбка, ни в какую не снималась - пуговица расстегнулась, но молнию заело. Наплевав на целостность вещи, Смирнова рванула со всей силы. Ткань треснула прямо по шву, отделяя застежку от материала. Упавшая под ноги тряпка сразу же отправилась в мусорку, за ней в ведро полетели блузка и белье.
   Олесе повсюду мерещились следы потусторонних лап: на груди, животе, бедрах. Иногда даже казалось, что она чувствовала сладковатый трупный запах, возможно, навечно въевшийся в волосы.
   "Только бы не отключили горячую. Только бы не отключили...", - твердила словно мантру, раздвигая створки душевой кабинки.
   Она запросто сойдет с ума, если не смоет с себя мерзкие прикосновения.
   Руки елозили по электронной панели, нажимая все кнопки подряд. Включилось и выключилось радио, зажглась подсветка, на дисплее замерцали показатели, резервуар исторгнул порцию шампуня. Вот только вода так и не потекла. Напряжение усиливалось, и вдруг в один прекрасный момент Олеся поняла, что совсем не помнит, как включать кран.
   Паника накрыла с головой. Смирнова бестолково закрутилась в замкнутом пространстве, задевая локтями выступающие части. Внезапно сверху на нее обрушилась ледяная масса. Громкий крик сорвался с губ сам собой.
   Сознание немного прояснилось. Скрюченные, словно в судороге пальцы нащупали шарик смесителя и покрутили в нужную сторону. Вода стала нагреваться.
    
   Кабинка наполнялась паром.
   Нежную кожу на груди уже саднило, но Олеся остервенело терла себя мочалкой. В который раз намазывала волосы шампунем и бесконечно долго стояла под обжигающими струями, но все равно считала себя грязной. Гадкой. Отвратительной. Помеченной.
   Неожиданный скрипучий звук заставил ее повернуться и в прямом смысле слова остолбенеть от ужаса. На запотевшем стекле проявлялись буквы.
   "Лю-би-мая, при-вет", - вполголоса прочитала она и пошатнулась.
   В глазах потемнело, голова враз потяжелела, колени стали подгибаться - Олеся медленно, но верно стекала в обморок.
  
  
   Глава четвертая
    
   Уши будто забили ватой. Звуки проникали в мозг измененными, мало похожими на привычные. Олеся практически не понимала, что слышала. Если, конечно, в ее состоянии, вообще, можно было улавливать колебания воздуха. Она барахталась в невесомости, то всплывая на поверхность, чтобы хватануть света, то вновь оказывалась под толщей темноты.
   Внезапно плохо распознаваемый шум льющейся воды разорвал неприятный скрежет. Пахнуло свежестью.
   - Леська! Родная, ты... Вот млять, горячо!
   Послышался грохот, будто на кафель упало что-то металлическое.
   - Сейчас, потерпи.
   Олесино безвольное тело подхватили и вытащили из жаркого чрева прямо на холод. Она вздрогнула, попыталась сжаться, чтобы сохранить ускользающее тепло, впрочем, не особо успешно - руки-ноги не действовали. Правильно поняв ее трепыхания, сверху набросили ткань и поволокли. Затем осторожно положили на мягкую поверхность и укутали чем-то теплым. А потом довольно-таки ощутимо похлопали по щекам.
   Смирнова открывала глаза крайне неохотно, боясь, что еще одного нашествия призрачного вредителя ей просто не выдержать. Действительность оказалась милосердней - на нее настороженно глядел собственный муж.
   Восприятие постепенно возвращалось в норму, цвета приобретали краски, а предметы объем. Беглый осмотр местности показал, что возлежала она на кровати в своей спальне, завернутая в полотенце и одеяло. Увиденное обнадеживало, но оставался еще момент, волновавший больше всего.
   - Это ты рисовал на стекле? - чуть заикаясь, спросила она у Дмитрия.
   - Я.
   Олеся шумно выдохнула от облегчения и перестала подрагивать.
   - А ты ждала кого-то другого? - прищурился муж.
   Лучики-морщинки побежали от глаз, острый нос сморщился, губы изогнулись в хитрой усмешке, превращая лицо в маску лукавства.
   - Потому-то, наверное, и варилась в кипятке? Ага?
   Смирнова невольно покраснела и отвела взгляд. Вот ведь гадство, она и вправду "ждала кого-то другого". Ну не признаваться же в этом мужу. Да и в чем, в конце концов. В том, что ее преследовал невидимый маньяк? Бредово. Олеся, представила, с каким выражением станет глядеть на нее Димка после подобного признания. Да и был ли маньяк? Может, все-таки галлюцинации. Нужно только вспомнить, что подозрительное она пробовала в последнее время. Может, те пирожные? Опять же выбросы постоянные в атмосферу, кто знал, чем там их всех травят. Нет, определенно, стоило обождать с повинной и промолчать.
   А еще рядом с мужем страхи улетучивались, а произошедшее казалось лишь страшным сном. При всех недостатках Дмитрия одним неоценимым достоинством он обладал точно. Возле него Олеся чувствовала себя защищенной. Всегда, даже когда он сам нуждался в защите и помощи.
   - Нет, конечно, - улыбнулась она в ответ. - Просто что-то устала сегодня. Такой сумасшедший день.
   И ведь ни капельки не соврала, день был абсолютно безумным. Начиная с неприятного разговора с Галкой и кончая бесславным обмороком в душе.
   - Ох, Леська -- Олеська, кошка драная, - беззлобно проворчал Дмитрий. - Будь аккуратнее, я ведь не всегда смогу быть рядом.
   - Сам ты, кошак помойный. Я самая аккуратная из вас всех, - фальшиво возмутилась Олеся.
   - Угу, как же. Температуру воды сделай в следующий раз поменьше, аккуратная ты моя, а то, знаешь ли, жены в бульоне меня не устраивают. Да и голова кружиться меньше будет. Лады?
   - Так уж и быть, попробую. А ты мне вот что поведай, дорогой, долго учился писать зеркальным способом?
   - Пф, нашла вопрос! - фыркнул он. - Даже не собирался. Написал на листочке, поднес к зеркалу и перерисовал закорючки. Вот и все. Здорово получилось?
   - Просто великолепно! - возмутилась Олеся. - Я, знаешь ли, чуть не поседела со страху.
   - Ну, прости, - пошел на мировую супруг. - Я больше так не буду. Честно. Извинтиляешь?
   - Ладно, уж живи.
   Олеся подняла руку и привычным движением разгладила морщинку у него на лбу, потом мягко провела ладонью до самого подбородка, будто бы стирая с любимого лица напряжение и затаенный испуг. Дмитрий расслабился и совсем по-мальчишески открыто улыбнулся. Затем поймал ее пальцы и нежно поцеловал каждый.
   - Ладно, пойду, приберу разгром в ванной, - выпустив конечность на волю, муж поднялся с кровати. - Там черт те что. А ты спи. Поняла?
   Олеся кивнула и блаженно закрыла глаза. А потом и вовсе зарылась с головой в одеяло. Приятная тяжесть успокаивала, дарила спокойствие и уверенность. Она дома. А дома ей никто не страшен. Даже призрачный мучитель.
    
   Утро среды началось с расспроса.
   Олеся только-только соизволила поднять свое бренное тело с кровати и, смотря на мир одним глазом, доковылять до ванной. Взяться за зубную щетку, взглянуть на себя в зеркало, висящее над умывальником, как дремоту, словно рукой сняло. В отражении вызывающе белела вчерашняя блузка, рядом с ней эстетично ниспадала разорванная юбка, дальше топорщился чашечками предатель - бюстгальтер, прикрывая от нескромных взглядов лямочки трусиков.
   Щетка выпала из ослабевших пальцев. Перед глазами пронеслись события вчерашнего дня. Олеся охнула и задрожала от вернувшегося чувства омерзения. Дальше она почти не соображала, что делала. Руки сами собой потянулись вверх и единым порывом сдернули тряпки, ноги понесли в другое место.
   - И чем тебе не угодила одежда? - муж нарисовался в проеме туалета. - Я, понимаешь ли, весь вечер стирке отдал пока кое-кто дрых, а этот кое-кто решил спустить мои труды в мусорку.
   Застигнутая врасплох Олеся замерла над ведром в крайне недвусмысленной позе. Нога нажимала на педаль, пальцы уже практически разжались, чтобы отправить в недолгий полет ненавистную одежку.
   - Я понимаю, у тебя "вчера был сумасшедший день", - явно копируя ее интонации, забавлялся Дмитрий. - И ты попутала мусорное ведро со стиральной машиной, но сегодня-то что? ПМС? Так, вроде рановато. Магнитные бури? Дык, насколько помню, ты не страдала от этого раньше. Может, это намек, что пора на шопинг? Так бы сразу и сказала, когда я тебе отказывал. Или я что-то не знаю, родная? А?
   - Они мне не нравятся, - проблеяла Олеся, совершенно точно понимая, что придуманное ей объяснение звучало нелепо. Вот только ничего путного больше в мысли не лезло.
   Муж покачал головой и вытащил еще влажные вещи из ее рук, а затем самостоятельно сложил в мусорку.
   - Если тебе так легче, то, конечно, пожалуйста. Но если вдруг надумаешь что-нибудь рассказать, обращайся.
   Дмитрий чмокнул Олесю в щеку и вышел. А она еще немного постояла, медитируя над раскрытым ведром, потом резко опомнившись, убрала ногу с педали и тоже покинула туалет.
    
   На работу Смирнова собиралась как на войну.
   Предстояло выйти на улицу, и страхи тут же вернулись. Олеся с отчаянием думала, как же она будет вне квартирных стен? А если опять все повторится и Димки рядом не окажется? Может забить на работу? Притвориться больной. Посидеть с денек дома, а, может, и два или до конца недели, месяца? И тут же сама себя одергивала: "Не получится". Это не вариант. Не может же она постоянно брать больничный, никаких денег не хватит платить за липовый бюллетень, да и Дима начнет задавать вопросы. Пусть сегодня он не стал допытываться о странностях в ее поведении, но если они продолжатся, обязательно устроит допрос с пристрастием.
   Значит, нужно действовать по-другому. Она подготовится и встретит свой страх во всеоружии. Ну, или хотя бы попытается.
   Пока Дмитрий принимал душ, рабочая сумочка была перелопачена. Все лишнее, дабы не мешалось, покинуло прежнее место и оказалось свалено вначале на прикроватной тумбочке, а потом и вовсе упокоилось в ее недрах. На полках с туристическим снаряжением найден перочинный нож и со всем почтением положен во внутренний карман. Олеся вспомнила и о перцовых баллончиках, когда-то давным-давно подаренных мужьями им с Галиной на всякий случай. Разыскала свой и тоже припрятала в сумку. На кнопки моментального вызова помимо номера супруга установила экстренные службы. На собственный мысленный вопрос: "Зачем?" Ответила: "Чтобы было. Даже для того, чтобы позвонить в скорую, которая увезет ее психиатрическую клинику".
   Помимо этого, была проведена ревизия одежды. Глядя на полки, Олеся немного приуныла, но решительно отодвинула то, что по ее мнению, не подходило. Вместо стрингов и тонкого бюстгальтера она надела практичное закрытое белье. Взамен легкомысленных кофточек - юбочек из глубины шкафа была вынута старая толстая водолазка, закрывающая шею. Ягодицы прикрыли брюки из плотной ткани.
   И пусть ей будет жарко, но невидимый засранец тоже пообломает свои призрачные ногти, пытаясь добраться до ее тела. Ибо нефиг!
   Олеся даже злобно и чуток нервно хохотнула, представив сие действие.
   Дмитрий вошел в спальню, когда она уже заканчивала доплетать косу. Окинул ее недоуменным взглядом, он вслух ничего не сказал. Однако, Олеся ясно видела, что вопрос так и хотел сорваться с его губ. Впрочем, это и понятно. В последний раз муж видел ее в подобном образе лет пятнадцать назад, а то и больше. Но ничего страшного, она как-нибудь все раскрутит, и жизнь вернется на круги своя.
   - Родная, ты помнишь, я сегодня до утра на дежурстве, - сказал муж. - Не броди по темноте одна. Лады?
   Олеся в это время завязывала шнурки и от неожиданности дернула сильнее, чем было необходимо, бантик не получился.
   Как же она могла забыть? Вынужденный отпуск супруга закончился, и он вновь приступил к своим обязанностям, а значит, ночь через три она будет спать дома одна. Чуть улучшившееся настроение моментально испортилось, будущее казалось уже не таким светлым.
   - Точно сегодня? Может, отпросишься? - поднявшись, уныло спросила она и тут же пожалела, что открыла рот.
   Дмитрий, будто охотничья собака, встал в стойку. И, прожигая ее острым взглядом, поинтересовался:
   - Родная, во второй раз спрашиваю, ты ничего не хочешь мне рассказать?
   Олеся мысленно заметалась. Идеи появлялись, но казались ей неправдоподобными, глупыми, не стоящими внимания. Наконец, решившись, брякнула то, что самым первым пришло на ум:
   - Мы с Галкой поссорились вчера, кричали друг на друга, вот. И я немного переживаю.
   Муж пожевал нижнюю губу, словно прикидывая, насколько можно поверить этой версии. Видимо, не найдя доказательства обратному, кивнул.
   - Ладно, любимый, мне пора, - поспешила удалиться Олеся.
   И, клюнув его в рот, скрылась за дверью.
    
   В офисе с прошлого вечера ничего не изменилось. Коллеги, с утра пораньше успевшие навести марафет, поджидали нового директора, иногда бросая ревностные взгляды на более привлекательных, по их мнению, конкуренток. Компьютерные столы за ночь не переместились, продолжая изображать в кабинете Стоунхендж. Олесин персональный тоже не сдвинулся ни на метр, поглядывая передней перегородкой на закрытую пока дверь начальства.
   Смирнова присела в кресло, поставив сумочку в специальное углубление, на всякий случай, оставив открытой. Выхватила несколько листов оборотки и, свернув пополам, принялась на манер веера ими обмахиваться. Добираясь на работу мелкими перебежками, она ужасно вспотела и теперь чувствовала себя скверно. Не по-утреннему жаркое солнце успело не только растопить асфальт, но и поколебать ее уверенность в выборе одежды. Водолазка неприятно липла к спине, а между телом и брюками образовалось некое влажно-жаркое пространство, словно бы габардиновую ткань дудочек поменяли на полиэтилен. Однако вот прямо сейчас снимать "кольчужку" Олесе по-прежнему не хотелось, несмотря ни на какие неудобства. Пока что одежка оправдывала себя, защищая от поползновений, впрочем, Смирнова логично предполагала, таинственный невидимка, если он и существовал, просто еще не появился.
   Как и Вячеслав.
   Мысль кольнула иголкой, но так и осталась без внимания, потому как помянутая персона соизволила появиться. Если бы Олесина бабушка была жива, она непременно перекрестилась и сказала: "Не поминай лихо пока тихо". А Олеся вспомнила, вот лихо и показалось.
   Как и вчера, Орлов был мгновенно облеплен нежно воркующими поклонницами. Шествуя к своему кабинету, он раздавал указания направо и налево, щедро сдабривая их чарующими улыбками. Менеджеры, вкусившие порцию внимания, млели и без возражений соглашались.
   Смирнова наблюдала за спектаклем со все нарастающим раздражением. Она ни в какую не понимала, почему девушки превратились в бестолковых куриц, кружащих вокруг яркого петуха. Чем их так прельстил, пусть и вполне себе привлекательный и в чем-то даже экзотичный, но точно не тянущий на звание идеального, Орлов. Лицом? Счетом в банке? Но сюда захаживали и более красивые и что для некоторых важнее, богатые и перспективные мужчины. Такого ажиотажа не было. Почему же приятельницы, махнув рукой на приличия, багаж из мужей и постоянных партнеров, буквально предлагали себя ему? Возможно, они велись на его чувственный голос, обхождение или шарм. С первым Олеся еще могла бы согласиться, второе - весьма спорно и смахивало скорее на отлично развитую артистичность, чем на отточенные манеры. Третье она, вообще, не воспринимала.
   Если бы ее спросили, какие чувства вызывал у нее новый директор, она, без сомнения, сказала - тревогу и некоторые опасения, но никак не вожделение. С чем это связано? Это, конечно, хороший вопрос, но Олеся на него ответить не могла. Даже самой себе.
   Глаза продолжали следить за Вячеславом, мозг перебирал причины помешательства женской части фирмы, а руки машинально махали бумагой. Олеся и не замечала, что амплитуда движений импровизированного веера увеличилась, а сам веер уже практически задевал экран компьютера, пока не случилось непредвиденное.
   Орлов сделал шаг, оказываясь напротив собственного кабинета и, соответственно, нее. Маленькая, но довольно-таки увесистая фигурка кошечки, переехавшая с прошлого места жительства вместе с остальными вещами и до этого мирно сидящая на краю монитора вдруг взлетела. Сбитая с места неприцельным попаданием, перемахнула через девушек и устремилась прямо к директору. Представив, как злосчастная кошка врезается в голову Вячеслава, Олеся вжала свою в плечи и приготовилась к воплям, однако, их не последовало. Вместо того чтобы замереть от неожиданности, Орлов стремительно подставил руку и буквально у самого лба поймал статуэтку.
   Курицы замолчали. Синхронно повернулись в ее сторону и недобро оскалились. Вячеслав, наоборот, улыбнулся, но улыбка затронула только губы, глаза словно подернулись холодом. Смирнова вмиг пожелала стать такой же невидимой, как таинственный маньяк, и опустила взгляд.
   Шаги директора в тишине кабинета звучали зловеще.
   Остановившись возле стола, Вячеслав положил кошку на столешницу, но руки убирать не спешил. Олеся не видела его лица, только ухоженные длинные пальцы, касающиеся статуэтки. Вот он затронул лобастую головку, затем, поглаживая, прошелся по шейке, спинке, хвостику потом обратно. Туда-сюда. Туда-сюда. Еще немного и Олеся не удивилась, если бы услышала басовитое урчание глиняной британки.
   "Наверное, такими пальцами удобно ласкать женщину" - внезапно подумала она.
   Тут же сама себя одернула, но успела детально представить и моментально покраснела. Резко отвела взгляд от ладоней Орлова и стала смотреть в сторону.
   - Будьте осторожны, Олеся Александровна, - голос Вячеслав прозвучал ровно, но она все равно ощущала угрозу. Или может быть, понапридумывав, только подыграла подсознанию, при первой встрече, нарисовавшему директора чудовищем.
   - Да, конечно, - проговорила она, все-таки поднимая глаза. - Я не хотела.
   - Извиняю, - царственно кивнуло начальство и, отвернувшись, направилось к себе.
   Мысленно поблагодарив Галинку за "хороший" подарок, Олеся разогнулась и, приняв более удобную для сидения позу, решилась посмотреть на коллег. Девушки глядели с презрением, всем видом показывая, насколько возмущены и разгневаны ее поступком. Всеобщая жажда мести за едва ли не свершившееся покушение буквально витала в воздухе. Смирнова даже опешила, прочитав подобные эмоции на лицах сослуживиц.
   Внезапно она почувствовала тяжелый взгляд. Скосив глаза, увидела, что Орлов остановился на пороге и теперь смотрел на нее в упор.
   Заныл копчик, предвещая неприятности.
   - Ах да, совсем забыл. К десяти подойдет один мой хороший знакомый, ему требуется помощь. Олеся Александровна, будьте добры, проконтролируйте, - приказал директор и уже окончательно скрылся за дверями кабинета.
   Градус женской ненависти тут же увеличился в геометрической прогрессии. Смирнова судорожно сглотнула и, не придумав больше ничего путного, спряталась за монитором. Злополучная кошка, от греха подальше, была отправлена в стол.
    
   Спустя полчаса, пискнул мобильник, докладывая о смс-ке. Олеся вытащила аппарат и, прочитав сообщение от Галины, погрузилась в раздумья.
   "Зайди ко мне. Плиз!" И грустный смайлик в конце фразы, явно добавленный для того, чтобы донести до нее стремление подруги к перемирию. Галина впервые сама шла на мировую, вот только Олеся не торопилась принимать ее предложение. В душе продолжала бродить обида из-за предательства, мешая размышлять здраво.
   Попробовав абстрагироваться от личных переживаний, она решила взглянуть на ситуацию глазами подруги. Выходило не особо хорошо, но кое-что все-таки получилось. И из этого кое-чего вырастал малоприятный вывод: если Галкины выводы верны, то в таком случае она, Олеся просто не имела никакого морального права осуждать ее и хоть как-то препятствовать планам. Скорее, наоборот, должна была всячески способствовать скорейшему осчастливливанию бедняжки.
   Раздираемая сомнениями, Смирнова все же ответила на послание, пообещав, что вскорости подойдет. В конце концов, если эгоистично отбросить жалость к подруге и подумать о самой себе, то наперсница ей просто необходима. Навалилось столько всего непонятного, что одна она это нагромождение ну никак не разберет.
   Приняв решение, Олеся немного оживилась. Способствовало и то, что коллеги уже более ли менее успокоились и перестали донимать пламенными взглядами. Девицы занялись своими непосредственными обязанностями, а также заданиями Орлова. Ее задание пока не появилось, поэтому она решила поговорить с подругой прямо сейчас.
   Стараясь не шуметь, поднялась с кресла и, задержав дыхание, преодолела кабинет, чтобы, не дай бог не спровоцировать новый виток недовольства еще и внеплановыми посиделками у юриста. Конечно, они с Галкой не скрывали, что знакомы, но и не особо акцентировали внимание других на своей дружбе. Котлов с самого оказался в курсе и этого хватало. Всем остальным знать было не обязательно.
   Рядом с кабинетом Орлова, Олеся кралась на цыпочках, боясь предстать перед его царственными очами. Повезло, что дверь, невзирая на заявление директора, была закрыта.
   "Не особо он и жаждет вливаться в коллектив", - злобно подумал Олеся.
   Хотя лично ей так даже легче - постоянно ощущать странный интерес Вячеслава напрягало.
   Остановившись возле кабинета подруги, Смирнова снова оглянулась, но, не заметив косых взглядов, вошла. Галинка обитала в пусть и маленьком, но очень уютном кабинетике. Теплый оттенок стен, ненавязчивые картины, множество живых цветов в самых неожиданных местах превращали его в уголок покоя и умиротворения. Этим вотчина менеджеров похвастаться не могла, как и удобной мебелью. Широкий письменный стол вместо компьютерных узкоколеек спокойно вмещал необходимые документы и не норовил сбросить листы прямо на колени клиентов. Кресло юриста отличалось мягкой обивкой сидения и спинки. У Олеси же оно было похоже на деревянную лавку, лишь для красоты обшитую материалом.
   Хозяйка сидела в этом, вызывающем зависть кресле, и задумчиво изучала ежедневник. Услышав звук открываемой двери, оторвалась от дела и подняла глаза.
   - Привет, - Галина растянула губы, имитируя улыбку. - Проходи, устраивайся.
   - Здравствуй, - Олеся чувствовала себя немного неловко, но, тем не менее, вошла, аккуратно закрывая дверь.
   Повисло неудобное молчание, как будто подруга тоже не знала, что сказать и сейчас собиралась с мыслями.
   - Хватит! Я больше так не могу! Да я сорвалась, - в конце концов, эмоционально начала Галина. - Столько дней держалась, переваривала все в себе, а тут на тебе, вырвалось. Прости меня, дружка. Я дура. Самая пустоголовая дура на свете.
   Она виновато потупилась.
   Олеся вздохнула. Шуточное обращение тронуло нервы, на долю секунды возвращая в беззаботное детство. Тем сильнее ударило щемящее чувство потери.
   - Дурында, ты, - покачала головой Смирнова. - До пустоголовой дуры пока не доросла. И не смей эволюционировать.
   Галина перегнулась через стол и протянула ладонь с выставленным в сторону мизинцем.
   - Мир, дружба, конфета?
   - Вначале конфета, - прищурилась Олеся.
   - Шоколадная?
   - Естественно.
   Мизинцы сцепились.
   - Но ты разъяснишь мне все свои выводы, - пригрозила Смирнова. - Иначе...
   Галинка сморщилась, но все-таки кивнула. Наконец, и Олеся позволила улыбке вползти на лицо.
    
   - Так-так, - голос директора прозвучал совершенно внезапно. - Вот вы где, Олеся Александровна. А я вас повсюду ищу.
   Олеся вздрогнула от неожиданности и резко одернула руку. Галина рухнула обратно в кресло.
   - Насколько я помню, вы были предупреждены о визите?
   - Да, - покаянно ответила Смирнова.
   - В чем же дело? Вам нравится заставлять себя ждать?
   Зеленые глаза Вячеслава буравили в ней дырку.
   - Нет что вы, простите.
   - Во второй раз сегодня слышу от вас оправдания. Неприятная тенденция вырисовывается. Не правда ли?
   - Извин..., - Олеся замолкла на полуслове и виновато развела руками.
   - В последний раз, - окутал холодом Орлов. - Заканчивайте свою... беседу. Клиент ждет.
   Договорив, он вышел. Олеся махнула подруге на прощание и поспешила вслед за ним. Еще одного выговора ей совсем не хотелось.
   В зале, оккупировав стул возле ее рабочего места, восседал незнакомый мужчина. Тучный, рыхлый и вонючий. Эдакий жирный боров. Аромат дорогой туалетной воды плохо перебивал запах пота, отчего Олеся, приблизившись, едва сдержала гримасу омерзения. Маслянистые глазки клиента смотрели оценивающе, словно мужик раздумывал, а удовлетворит ли его желания предложенная Орловым финтифлюшка. Видимо, удовлетворяла (хотя Смирнова от всей души пожелала обратного), потому как он со вкусом откинулся на спинку и заявил:
   - Хочу квартиру.
   Квартира, так квартира. Было бы хуже, если б он запросил попкорна. А так что-нибудь она ему точно подберет.
   Впрочем, уже спустя пару минут беседы, Олеся поняла, что поторопилась с выводами. Проще было самостоятельно вырастить и обработать кукурузу, чем найти жилплощадь этому клиенту.
   - Олесенька Александровна, можно я буду называть вас по имени? У вас такое замечательное имя, - мясистые губы клиента разошлись, демонстрируя щербатую улыбку.
   - Нет, - категорично начала Смирнова, смотря прямо на него, но взгляд почему-то свернул чуть левее, выхватывая фигуру сидящего напротив Орлова.
   Начальство внимательно следило за беседой и даже не пыталось сделать вид, что не подслушивало. Сказанное Олесей, очевидно, плохо укладывалось в понятие Вячеслава о качественном сервисе, поэтому он удивленно и нарочито медленно приподнял бровь.
   - Нет что вы, как можно отказать, - быстро нашлась Смирнова. - Если так вы почувствуйте себя как дома, то я только за.
   - Ммм, обожаю умных женщин, - протянул толстяк. - Ко мне, Олесенька, вы можете обращаться - Август. Август Рудольфович.
   - Как скажете. Итак, Август Рудольфович, какие квартиры вас интересуют?
   - Знаете, милочка, я и сам пока еще не определился.
   "Вот так номер" - опешила Олеся. Подай ему то, не знаю что. И как быть? Ладно, придется опять импровизировать.
   - Хорошо, Август Рудольфович, давайте подумаем вместе, потом вы решите и уже от вашего решения будем плясать дальше.
   Август приподнялся со стула и чуть подался вперед. Олеся, невольно увеличивая дистанцию, отклонилась на спинку кресла.
   - Всегда знал, что Славик умеет подбирать кадры.
   - Спасибо за доверие, - ответила она, мельком бросив злобный взгляд на обсуждаемую персону и мысленно добавляя: "Славик умеет только нервировать кадры".
   - Таким образом, - кашлянув, продолжила Олеся. - Вы желаете просто купить новое жилье или же провести сделки купли-продажи, изменив квадратуру в большую или меньшую сторону?
   - Купить новую, - усаживаясь обратно, пропыхтел Август. - Теперешняя моя избенка меня полностью устраивает.
   - Понятно, так и запишем, - представив трехэтажную "избенку", проговорила Олеся. - В нашем городе? Или пригород? Поселки?
   Выпрямившись все-таки качество мебели мешало даже с комфортом облокачиваться на спинку, она принялась внимать.
   - Пожалуй, в городской черте, - решил Август.
   - Район, метраж, количество комнат?
   - С этим сложнее, - переплел на внушительном животе толстые пальцы клиент. - Давайте поразмышляем вместе.
   - Без проб...лем, - как ни готовила себя Олеся, но ей все равно не удалось не вздрогнуть, вновь ощутив прикосновения к своей голове.
   Мерзкие конечности по-хозяйски пробежались по лбу, затылку и попытались проникнуть вглубь волос, но коса помешала.
   "Накуся выкуси!" - злорадно подумала Смирнова. - "Хрен тебе, а не царское тело".
   Однако, невидимка не стал упорствовать, а подло сдернул резинку, больно дергая за косу. Олеся против воли взвизгнула.
   Жирдяй недоуменно покосился. Она сделала вид, что не при чем.
   - Август Рудольфович, давайте размышлять, - старательно проговаривая слова, чтобы больше не сорваться на вульгарный визг, Олеся вернула разговор в нужное русло.
   - Итак, Олесенька, запоминайте. Не так давно я развелся. Любовь-морковь и все такое кончилось, быт заел, а тут такая женщина подвернулась, ммм... - взгляд Августа затуманился. - Но это я так, к слову. Короче, развелся я, а по закону дом пополам...
   Олеся буквально заставляла себя вслушиваться в слова Августа, потому как призрачный маньяк и не думал прекращать поползновения. Внезапно сзади, у основания шеи, там, где начинался ворот водолазки, Смирнова почувствовала укол, словно кто-то случайно задел ее острым ножом. Затем ткань аккуратно оттянули и начали разрезать. Олеся чудом не напоролась на призрачный кинжал - так велико было желание дернуться. Уйти, убраться, да хоть провалиться сквозь землю. Лишь бы не ощущать пугающие прикосновения.
   - Бывшая ни в какую свою долю продавать не соглашается, говорит обману, - вещал Август. - А разве я когда обманывал? Не было такого. Если и было, то давно - в прошлой жизни. В общем, сошлись на том, что я ей жилье на свои кровные покупаю, в документах ее имя указываю, только после этого она дарственную на меня катает...
   Едва слышимый треск разрезаемой ткани прекратился. Судя по тому, что вещь еще держалась, до конца маньяк ее не рассек.
   Через прореху в водолазке внутрь мгновенно проник воздух, разгоряченному телу он показался невозможно холодным. Олеся хотела прижаться к спинке кресла, но ей не дали. Следом за воздухом пробрались наглые руки.
   - Я и не знаю, какую лучше. Вроде бы и тратиться особо не хочется, но и доводить до судебного разбирательства я тоже не вижу смысла. Адвокат, естественно, землю носом роет, но пока плохо старается. И зачем только я ему столько денег плачу, вопрос? Пора снизить оклад...
   Призрачные ладони едва задевали кожу, скользя по спине. Они вынуждали выгибаться навстречу прикосновениям, растворяться в ощущениях, забыть обо всем и наслаждаться. Но Олеся сидела прямо, отрезвляя голову до боли прикушенной губой. Она не понимала себя, свое тело, отзывающееся на касания. Ведь это было ненормально, чудовищно, невыносимо. Бояться до дрожи, до заикания, до потери сознания и одновременно жаждать продолжения, хотеть чего-то большего.
   - Как вы думаете, Олесенька, что мне выбрать? - вопрос толстяка застал врасплох, поэтому она ответила не сразу.
   - Ну. Думаююю разумно будет остановиться на двухкомнатной квартире. У нас как раз есть неплохой вариааант...
   Невидимые пальцы дотронулись до поясницы, задевая тонюсенькие волоски.
   - Отличный райооон, удобный этаж, чуть завышенная ценааа, но сама квартира не в идеальном состоянииии...
   Проникли за пояс брюк и принялись мягко надавливать на крестец.
   - Хм, а фото имеются? - поинтересовался Август.
   - Да, конечно, сейчас открою файлииик...
   Олеся повернула голову к монитору, пытаясь раскрыть нужную папку. В это время невидимка поменял дислокацию. Ноги сами собой раздвинулись, и она услышала уже знакомый треск разрезаемой ткани. Брюки, проиграв коварному маньяку, украсились непредусмотренным отверстием.
   - Вот, пожалуйста, глядите.
   Паника накатила с новой силой. Смирнова дернулась, левой рукой принялась искать сумку с баллончиком, но так и не могла найти. Сумка исчезла.
   Август, пододвинувшись, самостоятельно повернул экран, выхватил из ослабевшей кисти мышку и принялся листать фотографии.
   - Так, и что мы имеем...
   Невидимка огладил внутреннюю сторону бедер и отодвинул край трусиков. Олеся судорожно задышала - в ноздри хлынул кислый запах пота толстяка, смешанный с чем-то сладким. Попыталась сжать ноги, но куда там. Маньяк держал крепко.
   - А неплохо! - радовался жирдяй. - Как раз то, что нужно.
   Пальцы прикоснулись к теплым складочкам, раздвигая. Нашли чувствительную точку и стали нежно ее массировать.
   Олеся едва не заорала в голос - так остры были ощущения. Волны удовольствия сплетались с потоками ужаса, трансформировались, превращаясь в нечто совсем невообразимое.
   Фоном звучал голос Августа.
   - Да, я, пожалуй, и, правда, выберу эту. Вроде и дорогая, но запущенная. Вот Надька порадуется! Ремонт замотается делать.
   Одна невидимая ладонь продолжала ласкать волшебный бугорок, другая двинулась чуточку ниже. Смирнова стиснула зубы, чтобы не застонать, ощущая, как пальцы медленно приникают внутрь. Сжалась, не позволяя им там хозяйничать, вот только опять напрасно. Маньяк твердо вознамерился отыметь ее руками, и сопротивление лишь усилило напор.
   - Давайте заключим договор, - отстав от компьютера, заявил Август. - Я готов прямо сейчас подписать все бумаги.
   Олеся с трудом поняла, что он хотел.
   - Да, конечно. Я прямо сейчас выведууу.
   - А хотя подождите, - остановил ее толстяк. - Поинтересуюсь, пожалуй, вначале у Вячеслава.
   Вячеслав.
   Смирнова машинально перевела взгляд на директора. Орлов наклонился вперед и буквально пожирал ее глазами.
   Тело охватил жар. Олесе показалось, Вячеслав видит, чувствует, что с ней происходит. И сейчас пристально следит, наслаждаясь ее беспомощностью.
   А невидимка не унимался. Проникновения становились резче, мощнее. Олеся уже ощущала волны, знаменующие оргазм, но внезапно все кончилось. Руки исчезли. Смирнова, не в силах справиться с эмоциями, едва слышно застонала.
   - Спасибо за консультацию, милочка, - проговорил Август, поднимаясь со стула. - Я надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество.
   - Да, конечно, - автоматически ответила она. - Обращайтесь.
    
   Глаза почти не видели, как уходил клиент. Трясущиеся пальцы с трудом нажимали на клавиши, но Олеся сумела найти нужный номер. Секунды соединения показались ей вечностью. Наконец, на том конце подняли трубку, и бодрый голос Галины проговорил: "Да".
   - Галка..., - язык слушался плохо. - У меня ЧС, нужна помощь.
   - Что нести? - не размышляя ни мгновения, спросила подруга.
   - Нитки, иголку. Но лучше помоги дойти до тебя, там зашью.
   - Все так плохо?
   - Просто ужасно! - с надрывом произнесла Смирнова, чувствуя, что еще чуть-чуть и разревется в голос.
   - Поняла, жди. Я мигом.
    
    
   Глава пятая
    
   Олеся более ли менее успокоилась только у Галки. Как успокоилась - перестала нервно икать и смогла, наконец, стянуть с себя изрезанную одежду, сперва брюки затем и водолазку. Как они с подругой добирались до кабинета, вообще, отдельный разговор. В любой другой день Смирнова бы только посмеялась над их нелепыми ухищрениями спрятать компрометирующий вид, сейчас же было не до смеха. Ее трясло. Разбуженное и неудовлетворенное желание, страх, омерзение мешали сосредоточиться и просто переставлять ноги. Колени подкашивались, делая походку неровной, пьяной.
   После, рухнув на стул, Олеся впала в ступор. Чувства притупились, эмоции замораживались. Если бы не Галина, она, наверное, так и просидела до вечера, уставившись в одну точку. Однако, подруга принялась ее расспрашивать, тем самым немного растормошила.
   Внятного объяснения Смирнова дать не могла, вернее, не хотела. Вспоминать о пережитом унижении не хватало сил. Поэтому она как могла, юлила, уклонялась от ответов или же заменяла попахивающую сумасшедшинкой правду на более реальную. Дыра на водолазке была приписана несуществующему гвоздю на стене, ненужное отверстие в брюках - неловкой попытке поднять упавшую ручку и лишнему весу, набранному за зиму.
   Подруга слушала внимательно, иногда кивала, но всем видом показывала, что, ни на грош не верила в сочиненную наспех сказку. Иголка в ее руках так и мелькала, штопая прорехи. До этого Олеся без особого успеха пыталась справиться с проблемой самостоятельно, но лишь истыкала пальцы.
   Наконец, когда с дырами было покончено, а Смирнова уже полностью облачилась, Галка решительно заявила.
   - Так, подруга, у меня рацпредложение.
   Она даже притопнула ногой, показывая важность собственного заявления.
   - Что-то давно мы с тобой не отдыхали по-человечески. Как думаешь?
   Олеся неопределенно пожала плечами. Вот что-что, а думать ей совершенно не хотелось. Ни о чем.
   - Когда там Димон на работу планирует? - продолжила подруга.
   - Сегодня на ночь ушел, - вяло ответила Смирнова.
   - Вот и замечательно, - потерла руки Галка. - Значит, сегодня ты ночуешь у меня. Как раз и поговорим. О многом.
   В голосе Галины прозвучал жирнейший намек, но Олеся малодушно сделала вид, что ничего не поняла. Начинала болеть голова и больше всего на свете Смирнова жаждала спрятаться от всех, укрыться одеялом и сразу уснуть. Лучше всего навсегда. Но деятельная подруга мгновенно пресекла попытку придумать причину отказа, пригрозив потащить ее силой. И Олесе ничего не оставалось, как согласиться.
    

***

    
   Отступление второе. Той же ночью
    
   Закутавшись в шаль, Галина покачивалась в кресле-качалке. Сна опять не было, впрочем, за эти недели она почти смирилась с бессонницей.
   Ни чтение последней редакции гражданского кодекса, раньше действующее безотказно, ни целенаправленное изведение себя любимой силовыми упражнениями, ни ароматная ванна и спокойная музыка не помогали.
   Галя знала, что еще несколько часов ей придется бесцельно бродить по квартире, прежде чем дремота, наконец, пленит тело. А утром энергетики и кофе успешно заменят недостающие часы сна, и она сможет вполне продуктивно бодрствовать. Справляться с трудностями самостоятельно пока не получалось, обращаться к врачу, а после подсаживаться на снотворное совсем не хотелось. Оставалось ждать и надеяться на лучшее.
   Сегодня ей повезло, и большую часть вечера Галина провела в обществе Олеси. Вот только вместо того, чтобы откровенно поговорить о мучающих их обеих вещах, подруга быстро надралась вусмерть и теперь преспокойно дрыхла на диване. И Галя, взяв на себя добровольную миссию по охране ее сна а, если бы понадобилось и подношению тазика, бдела рядом.
   Внезапно мелодичная трель звонка вырвала ее из привычных раздумий. Поправив шаль, Галина подошла к входной двери. Посмотрела в глазок, но он оказался закрыт чьей-то ладонью. Решив не обращать внимания на детсадовские забавы ночных шутников, она собралась вернуться в комнату, но кто-то будто бы дернул ее за язык, заставив произнести:
   - Кто?
   - Я.
   Галину подбросило на месте. Даже сквозь дверь этот голос она узнала мгновенно. По крови тут же побежали искорки, заставляя ее, путаясь в руках, судорожно открывать замки. Только бы скорее увидеть, коснуться, ощутить...
   - Можно я войду? Впусти, - он сладко улыбнулся.
   Подкосились ноги. Безудержная радость заполонила сознание. Рот уже открылся, чтобы произнести счастливое: "Да". А сама она всем корпусом потянулась вперед, но вдруг вспомнила одну деталь. Сразу же пришло разочарование, бетонной плитой обрушиваясь на плечи.
   - Нет. Я не одна. Олеся здесь, спит в гостиной.
   Еще улыбка, от которой у Галины все внутри перевернулось.
   - Разве это причина? Она не будет мешать. Крепко спящие люди почти незаметны.
   Он протянул руку. Галя, словно утопающая, цепко схватилась за предоставленную длань и дернула на себя. Мужчина переступил порог. Мир взорвался фейерверками.
   - Я ждала вас, - робея как никогда раньше, произнесла она.
   - Тебя, лакомка, тебя, - укорил гость. Его глаза блеснули изумрудами. - Мы же договаривались.
   - Я... я помню, - засмущалась Галя. - Прости.
   - Прощу, но вначале накажу.
   - О, да! - вырвалось само собой. - Я готова к любому наказанию.
   Он снова усмехнулся, на этот раз предвкушающее.
   - Не забывай, ты согласилась сама.
   Захваченная в плен мужская ладонь бережно освободилась и осторожно, будто бы опасаясь ее испуга, поднялась к лицу. Пальцы тронули щеку. Вот только Галя и не думала бояться, напротив, жаждала прикосновений. Настолько сильно, что этот, вроде бы, ничего не значивший жест, показался ей верхом блаженства.
   Гость неторопливо изучал ее лицо, словно мечтал запечатлеть образ на холсте. Лоб, брови, глаза, веки, нос, рот, подбородок - ничто не было обделено вниманием. Галина замерла, не смея дышать, чтобы только не вспугнуть это чудесное мгновение. Продлить навечно.
   - Дыши, - она и не заметила, как прекрасное лицо оказалось рядом. - Дыши.
   Галя послушно вздохнула всей грудью. Аромат липы тут же закружил голову. Такой сладкий. Терпкий. Хмельной.
   Губы опалил поцелуй. Горячим медом обволок язык, превращаясь в жар, грозящий поглотить ее всю. И Галина без оглядки отдалась этому огню. Устремилась к нему, словно глупый мотылек.
   - Пойдем в спальню? - взмолилась она, когда сил терпеть больше не осталось.
   - Зачем?
   Сердце оборвалось. Неужели он не хотел ее так, как вожделела его она?
   - Я возьму тебя прямо здесь.
   Душа вновь воспарила к небесам.
   - Ты мне веришь? - зеленые глаза буквально умоляли сказать "да".
   Галя смогла лишь кивнуть.
   - Тогда позволь, я свяжу твои руки.
   Опять кивок. Зачем он спрашивает, ведь она и так уже готова на любое безрассудство.
   Шаль была аккуратно стянута с плеч, а дальше гость сотворил то, что Галина никогда бы, наверное, и не додумалась сделать. Ажурная паутинка перелетела через перекладину, приспособленную для подтягивания, а ее концы надежно спеленали запястья женщины. Сама она, балансируя на носочках, беспомощной жертвой повисла на этих импровизированных ремнях.
   - Лакомая, ммм..., - протянул гость. - Беззащитная и слабая. Такая ты мне нравишься больше.
   Галя вздрогнула. Легкое беспокойство сыпануло в котел ее чувств щепотку острого перца. Но дальнейшее заставило забыть обо всем.
   Гость потянулся рукой к груди, видневшейся в разрезе халата. Но остановился в миллиметре от тела, лишь согревая кожу, дразня. Соски, отзываясь, болезненно напряглись. Галина подалась вперед, вот только мучитель не позволил прикоснуться, вырвав у нее обиженный стон.
   - Я сам, - усмехнулся он. - Будь умницей, не мешай.
   А после гость бесконечно долго развязывал поясок, вынуждая изнывать от желания. Наконец, полы халата распахнулись, заставляя ее резко выдохнуть.
   Мужчина обвел ареолу, но будто нарочно не стал дотрагиваться до соска. Галя жалобно захныкала.
   - Пожалуйста!
   Гость сделал вид, что не слышал призыва.
   - Это нужно снять, - осмотрев ее с ног до головы, заявил он. - Трусики будут лишними. Как думаешь?
   Галина лихорадочно закивала. То место, которое сейчас скрывал кусочек материи, истекало соками и жаждало быть оголенным.
   Гость залез за резинку трусиков и принялся их медленно стягивать.
   - Божественно! - снятая вещь была поднесена к лицу. - Я знал.
   Чиркнула ширинка. Мужчина приспустил брюки, освобождая на волю гиганта. Галя судорожно сглотнула, представив, как этот красавец ворвется в нее. Тело мгновенно откликнулось сладкой дрожью предвкушения.
   Как она этого хотела. Прямо сейчас, сию секунду. И не нужны никакие прелюдии, готовность принять его уже давно перевалила за сотню процентов. Почему же он медлил?
   Гость, будто читая эмоции по лицу, не торопясь, придвинулся вплотную. Эрегированный великан уперся в живот. Галина умоляюще заскулила, задергалась в путах, но любовник продолжал тянуть время. Наслаждался ее муками.
   Улыбка самого желанного мужчины на свете вдруг превратилась в хищную, а лицо заострилось.
   - Проси, - потребовал он.
   - Что? - не сразу поняла Галина.
   - Проси. Или я уйду.
   Галя задохнулась от ужаса.
   - Прошу, - пролепетала она еле слышно.
   - Громче, я не слышу.
   - Возьми меня!
   Уйдет?! Только не это. Она умрет, если он сейчас оставит ее одну.
   - Громче!
   - Прошу, - закричала Галина. - Трахни меня, я больше не могу ждать!
   - Громче, еще не все услышали.
   Да пусть слышат, она готова на весь мир вопить о своем желании.
   - Прошу!!! Возьми меня!!!
   Галине показалось, что от ее крика зазвенели стекла.
   - Довольно, - поморщился мужчина. - Но помни, ты сама попросила.
   Одним движением он забросил ее ноги к себе на бедра и грубо ворвался внутрь.
   Сладко и больно. Галя никогда не думала, что боль может быть сладкой. Она плавилась, растворялась в ней. Теряла свою личность, едва успевала найти, как снова становилась ничем. И так бесконечное число раз. Вот только этого ей все равно было мало. Не хватало самой капельки, чтобы погасить терзающий тело жар.
   - Еще! Еще!!! Прошу, я все сделаю, только не останавливайся! - страстно шептала она. - Умоляююю...
   И он продолжал. Такой же сильный и крепкий, как и вначале. Как и всегда.
   Наконец, тело сотряс сильнейший оргазм, выбрасывая из сознания. А когда Галина очнулась, то никого рядом с собой не обнаружила. Лишь влажные трусики, распахнутый халат, да все еще завязанный на правом запястье конец шали, напоминали о случившемся.
   И слова, огненными буквами выжженные у нее в памяти: "Запомни и никому не дай разрушить. Любая из них будет готова отобрать меня у тебя".
   Разматывая узел, Галя улыбалась. В теле продолжали бродить отголоски ощущений, а в голове формировалась одна-единственная мысль: она сделает все, чтобы сохранить эту связь. Порвет любую, кто хоть кончиком пальца, хоть словом заденет его. Потому что он Бог. Ее личное божественное явление.
    

***

    
   Ночью Олеся видела диковинный сон. Настолько четкий, цветной, наполненный разнообразными ощущениями и эмоциями, что еще долго после пробуждения она не могла отдышаться и придти в себя.
   Там в сновидении Смирнова вначале с неловкостью, а после и со все нарастающим желанием подглядывала за подругой из-за приоткрытой двери. А потом, вообще, таинственным образом перенеслась в тело Галины, превратившись в невольную соучастницу процесса. Как оказалось, очень активную участницу.
   Даже сейчас Олеся чувствовала стыд, вспоминая о произошедшем, потому как это ее губы горели от поцелуя, она сама жадно вдыхала медовый аромат Вячеслава, а потом плавилась от желания. Это ее рот молил о близости. Это она, теряя голову от наслаждения, шептала, упрашивала не останавливаться. И лишь в конце, когда пик удовольствия был совсем рядом, Олеся вновь оказалась в собственной бренной оболочке, взбудораженная, возбужденная донельзя.
   Когда Смирнова решилась открыть глаза, вместе с ней прозрела совесть. Вцепилась в организм жалящими щупальцами и принялась терзать. А воспоминания из разных периодов жизни вдруг взбунтовались и стали наслаиваться, перемешиваться, создавать нечто новое. В тот момент, когда Димка из свадебного путешествия уступил место Орлову, она поняла, что еще чуть-чуть и сойдет с ума.
   Озарение лучше болезненного пинка подбросило с дивана, заставляя действовать. Холодный душ помог мало, кожа все еще помнила пальцы Вячеслава, но голова немного прояснилась. И это радовало, потому, как Олеся уже не знала, куда деваться.
   Подруга нашлась на кухне. Тихая и задумчивая, даже не сразу заметила, что Олеся вошла. Лишь то и дело глупо улыбалась, колдуя над заварочником.
   - Доброе утро, - Смирнова достала себе чашку и присела на табурет.
   - А, Леська, - удивилась Галина. - Ты уже проснулась? Еще же рано.
   Олеся глянула на часы. И вправду, только половина шестого, несусветная рань. Впрочем, укладываться спать обратно она точно не стала бы. Хватило ей и одного раза, все еще отойти не могла.
   - Да вот не спится что-то.
   - Понятно. Так, пожалуй, даже лучше, доберемся до офиса пораньше.
   Галка буквально засветилась от счастья. Олеся аж пролила кипяток мимо кружки, увидев столь одухотворенное лицо подруги. Зашипев, бросила чайник на подставку и принялась дуть на обожженные пальцы.
   - И давно ты стала столь трудолюбивой? - нервно поинтересовалась она.
   Галина мгновенно потухла, спряталась, нацепив привычную маску стервы, и сквозь зубы ответила.
   - Нет, с сегодняшнего дня.
   - А точно, - кивнула Олеся. - Новый директор, как же я могла забыть.
   И тут же мысленно себя обматерила - образ Орлова встал перед глазами.
   - Память тренировать нужно, тогда и проблем меньше будет, - язвительно добавила подруга. - А то так и до Альцгеймера недалеко.
   Смирнова в это время старательно отмахивалась от приставучего Вячеслава.
   - Ау, ты меня слышишь? Похоже, нет, - продолжала Галина. - Тогда еще и уши чистить каждый день не забывай.
   - Да слышу, что расшумелась, - проворчала Олеся, которой удалось-таки справиться с разыгравшимся воображением. - Подай лучше сахар, а то доставать далеко.
   - Держи уж, - Галя стала протягивать сахарницу, но внезапно ее ладонь замерла на полпути.
   Олеся вопросительно посмотрела на подругу. Та, приоткрыв рот, пялилась на ее вытянутые руки. Смирнова автоматически перевела взгляд и чуть не упала с табурета - вокруг запястий тянулись тонкие браслеты синяков. Точно такие, что красовались сейчас на самой Галке.
   Такие, какие могли оставить путы из сна.
   Сахарница упала, рафинад игровыми кубиками рассыпался по столу.
   Галина за секунду преодолела разделяющее их расстояние и клещом вцепилась в Олесины руки, не позволяя спрятать за спиной.
   - Что это? - голос подруги дрожал. - Я тебя спрашиваю, что это?
   - Я...я не знаю, - промямлила Олеся, ощущая, как волосы на затылке встали дыбом от ужаса.
   А тонкие пальцы все сильнее сжимали запястье, причиняя боль.
   - Ты тоже?! Ты тоже была с ним? Со Славой? Да?
   Олеся встретилась взглядом с Галкой и, если бы могла, отшатнулась. В глазах подруги плескалась неприкрытая ярость, тонкие ноздри гневно раздувались, губы кривились.
   - Как ты могла?!
   - Нет! Нет! Нет! - закричала Смирнова, боясь, что если сейчас промолчит, она ее ударит. - Боже, Галка, о чем ты думаешь?! Включи мозги, хватит уже думать задницей!
   Вместе с оскорбительными словами Олеся выплескивала из души страх, напряжение последних дней, злость на себя, обиду на весь мир.
   - Клин сошелся на этом мужике, что ли?! У меня, между прочим, Димка есть! Любимый! Подумай своей пустой башкой, нафига мне нужен этот напыщенный павлин? Он и так мне проходу в офисе не дает, все придирается, а ты еще непонятно что напридумывала. Да я в кусты рядом с ним не сяду, не то, что в постель!
   Хватка слабела. Олеся с силой выдрала руки и, сжав кулаки, буквально бросилась на подругу.
   - Дура ты, Галка! А предположить, что и нам с мужем играться нравится, ты не могла? Сразу давай подозрения строить. Ты бы еще с Димкой поделилась своими выводами. Дура!
   Внезапно Галя сморщилась и всхлипнула. Ее плечи затряслись, брызнули слезы.
   - Прости, прости, прости, - запричитала она. - Я, я... не знаю, что на меня нашло. Прости Леська! Я и, правда, последняя дурааа...
   Олеся как-то враз сдулась, потерялась. Фразы, вылетающие изо рта пулеметными очередями, вдруг закончились. Запал пропал. Смирнова неловко обняла рыдающую подругу и усадила ее на табурет.
   - Ну, все, хватит. Перестань. Я уже не сержусь. Бывает, - она принялась успокаивать Галку. - Ты поняла не правильно, но мы уже все выяснили. Не плачь. Мы обе устали, нужно отдохнуть, рассеяться. Давай плюнем на всех этих самцов и прошвырнемся по магазинам. Ты же любишь шопинг. Накупим себе всякого разного, развлечемся. Как ты на этот счет, согласна?
   Галя закивала.
   - Вот и славно. Вот и здорово. А теперь давай успокаивайся, умывай мордашку и пошли собираться.
   Вскоре Галина утешилась. Повеселела и принялась без умолку трещать. Олеся, наоборот, углубилась в себя, отделываясь короткими "угу", "ага", "не". Впрочем, подруга даже не заметила разницы, стремясь выговориться, освободиться от тревожащих ее душеньку мыслей.
   Что происходит?
   Смирнова уже устала задавать себе этот вопрос, потому как ответа на него найти не могла. Только-только, как казалось, она хваталась за кончик ниточки, способный размотать клубок тайн, так пряжа еще больше запутывалась. Рой вопросов только множился.
   Вначале похотливый невидимка, непонятно с какого перепуга выбравший ее своей жертвой. Вариант со злой шуткой она отвергла еще вчера, пока опрокидывала для успокоения нервов одну стопку за другой. Нет такой технологии, да и если бы была, разве стали использовать перспективное изобретение для издевательств над ничем не примечательной сотрудницей агентства? Вряд ли. Оставался шанс, что она просто тихонько сбрендила. Тогда все встало бы на свои места. Вот только верить в собственное сумасшествие Олесе ой как не хотелось.
   Уж лучше пусть это будет потустороннее существо, которое действительно обитает в реальном мире. Даже несмотря на абсурдность этого заявления.
   К фактам в пользу этой версии Смирнова отнесла и испытанные противоестественные чувства-ощущения. Пришедшие из неоткуда, они за короткий срок сумели овладеть ей и почти заставили подчиниться. Тело испытывало наслаждение от происходящего. Разум сопротивлялся, полностью отрицая переживаемое удовольствие.
   Олеся свято верила, что по необъяснимой причине не превратилась в извращенку, возбуждающуюся от насилия и поползновений на публике. Конечно, это можно проверить опытным путем, Димка точно не откажется, но раньше подобного "излишества" она не принимала, не одобряла и для себя точно не приемлила. А уж тем более вот так запросто, без предпосылок переметнуться на другую сторону.
   Напрашивался вывод - каким-то образом чувства ей навязали. А вот это пугало даже сильнее, чем феномен наличия невидимки.
   С маньяком она уж как-нибудь сживется, придумает, как огородить себя от его призрачных лап, но как быть со взбунтовавшимися гормонами совсем не ясно.
   Но и на этом загадки не заканчивались. Дальше ей привиделся странный сон. И если само сновидение Олеся с чистой совестью списала на своеобразный выверт подсознания, то физическое проявление в виде синяков выбивало почву у нее из-под ног.
   Так не бывает. Просто не должно быть. Впрочем, и это можно отнести к чрезмерной внушаемости, при которой на теле людей появляются разнообразные отметины. Но она никогда не страдала от подобного, скорее, наоборот, собеседникам приходилось прилагать усилия, чтобы что-либо ей внушить. А тут такое.
   В общем, Смирнова окончательно запуталась, и с чем сражаться в первую очередь пока не представляла.
    
   Наконец, когда Галина выговорилась, Олесе, волей-неволей пришлось вынырнуть из своих, далеких от радости мыслей. Следовало поскорее закончить с завтраком и начать собираться на работу. К тому же она планировала заскочить домой и переодеться.
   Так и поступили. Смирнова быстренько сменила одежку, перекинулась парой фраз с сонным мужем и поскакала трудиться. Супруг остался отсыпаться дома.
   Рабочий день прошел, на удивление, спокойно. Его благородие господин Орлов отсутствовал и не нервировали Олесю тяжелым взглядом. Правда, Галка немного приуныла, услышав от секретарши Любочки страшную весть, но вскоре и она повеселела, получив загадочную смс-ку. Мерзкий невидимый развратник, наверное, тоже взял выходной, поэтому Смирнова к концу смены почти расслабилась и стала получать удовольствие от общения с коллегами.
   Как и договаривались утром, они с Галей отправились по магазинам. Во время грандиозного спора, был выбран один из гипермаркетов, славившийся огромным выбором товаров на всякий вкус и кошелек. Оставив позади скучный офис, подруги окунулись в горячо любимый многими женщинами мир красочных вывесок, умопомрачительных скидок и вечных распродаж.
    
    
   Глава шестая
    
   Отступление третье. Утро этого дня
    
   Надрывался мобильник.
   Дмитрий с трудом оторвал голову от подушки и разлепил веки. Еле-еле сфокусировал взгляд, но аппарата в прямой видимости не заметил, только будильник. Десять утра. Рано. Он всего как полтора часа назад улегся. Теперь понятно, почему его так колбасило.
   Крикливая мелодия вгрызалась в мозг не хуже сверла. Смирнов поморщился и попытался определить месторасположение телефона на слух. Прислушался - звук шел от прикроватной тумбы, из-под Леськиного журнала. Рука пошарила слева и выудила орущую пластмассовую штуковину. Спросонья пальцы слушались плохо, но он справился, благо принять вызов можно было при помощи любой кнопки.
   - Да, - каркнул в трубку, падая обратно в кровать.
   - Димыч, здорово, - чересчур бодрый голос сменщика вызывал раздражение. - Ты там спишь, что ли?
   - Нет, блин, коров дою. Чо надо?
   - Мне ничего, ради тебя стараюсь, старче, - веселился собеседник.
   - Слышь, Пупс, давай короче, я пока не догоняю.
   Дмитрий устало потер глаза.
   - Короче, Смирнов. Ты еще подработку ищешь или как?
   - Типа того, а что есть предложение? - он более внимательно прислушался к голосу сослуживца.
   - Надо полагать, разве стал бы я тебя дергать по пустякам.
   - Да хрен тебя, знает, - проворчал Дмитрий. - Ты типец с придурью.
   - Да ладно, когда я дурил-то в последний раз? - возмутились в трубке. - Подумаешь в прошлом году...
   - Так, Леха, ближе к делу, - перебил говорливого приятеля Смирнов. - Что за работа?
   - В общем, есть у меня знакомый, у него еще один, у того друган хороший. Так вот у этого чела то ли братан, то ли племянник, не помню точно, но это и не особо важно.
   Дмитрий закатил глаза. Общительность Лехи уже давно вошла в легенду, иногда казалось, что тот знал, если не весь город, но большую его часть точно.
   - Так вот этот племянчатый брательник - крендель богатый. Недавно домик себе прикупил, сейчас охрану ищет. По частникам пробежался, не впечатлился, решил по органам пройтись, да я его уговорил наших посмотреть. Глядишь, какая-никакая подработка, все лучше, чем ремонты народу делать. Сам бы пошел, да ты знаешь, жена против, вот решил тебе предложить.
   Смирнов мысленно согласился. Без специального образования выбрать что-либо достойное было проблематично. А здесь, вполне вероятно, появлялся шанс. Разрешение на ношение оружия он имел. В недалеком прошлом они с Глебом решили заняться охотой, поэтому честно прошли ветвистый путь по приобретению лицензии. Желание бегать по лесу за лосями быстро пропало, а вот документы и навыки остались. С точки зрения всяких правовых и медицинских организаций, он тоже вполне подходил, волновало лишь отсутствие разряда охранника. Но об этом Алексей ничего не говорил, значит, можно было попробовать.
   - Короче, - продолжал Леха. - Если надумаешь, сегодня к двенадцати подъезжай, адрес дам. Скажешь, от меня, я заранее его предупрежу. Сам там, на месте присмотришься, если что договоришься. Мужик тот нормальный, с понятиями, не прокатит. Кстати, Патракашка ходил, говорит, взяли. Сам довольный, уже губу на новую машинку раскатал. Так что советую, съезди.
   - Ладно, пожалуй, сгоняю, - недолго думая, решился Дмитрий. - Куда ехать?
   Приятель продиктовал адрес и фамилию возможного работодателя, а затем, стребовав обещание отзвониться, отключился. Смирнов положил телефон обратно на тумбу и чтобы не забыть, черкнул данные прямо на обложке журнала. Потом смачно потянулся, вылез с кровати и потопал собираться.
   Судя по адресу, дом находится за городом. С учетом пробок и незнакомого места выехать ему придется пораньше. Все-таки опоздание на собеседование вряд ли выставит его перед нанимателем в лучшем свете. А дополнительный приработок им с Леськой не помешает. Дмитрий начал подумывать о детях и прекрасно понимал, что малышам (как минимум двум) в малогабаритной двушке будет тесно.
    
   Нужное здание нашлось практически сразу. Оно возвышалось над соседями этакой резиденцией, и было видно издалека. Смирнов только присвистнул, подъехав ближе. Чего стоило одно ограждение. Глухой трехметровый забор из декоративного камня опоясывал придомовую территорию, надежно скрывая обитателей от любопытных глаз. Даже на него, при нынешней зарплате Дмитрию пришлось бы собирать средства несколько лет, не говоря уже об остальном.
   Возле ворот пришлось остановиться и выбраться из автомобиля. Нажав кнопку видеофона, он настроился ждать. Вот только ждать не пришлось. Буквально через несколько секунд застрекотала камера, поворачивая глазок к нему, а из динамика прозвучал приятный женский голос.
   - Особняк Орловых, здравствуйте. Чем могу помочь?
   - Добрый день, - проговорил Дмитрий, старательно улыбаясь в камеру. - Дмитрий Петрович Смирнов. У меня назначено собеседование на двенадцать, Вячеслав Игоревич должен быть предупрежден.
   - Минуту, пожалуйста, - в динамиках зашуршало. - Да, все правильно. Проезжайте, машину можете оставить возле крыльца.
   - Спасибо, - поблагодарил Дмитрий и быстренько сел за руль.
   Как раз вовремя. Автоматические ворота, поскрипывая, разошлись, предлагая ему проникнуть внутрь.
   Асфальтированная дорога повела вглубь участка. Сама придомовая территория мало походила на привычную глазу Смирнова фазенду родителей. Никаких там грядок, сарайчиков и теплиц видно не было, лишь ровно подстриженный газон, зеленые растения в кадках и множество самых разнообразных цветов. С большей частью этого яркого богатства он никогда ранее не встречался и сейчас с некоторым почтением поглядывал на великолепное творение дизайнера.
   Притормозил Дмитрий там, где было предложено, у крыльца, такого же монументально шикарного, как и все здесь. Пикнул брелком сигнализации, оставляя верную старенькую "Хонду" возле роскошного "Лексуса". Чуть помедлил у лестницы, но быстро собрался с духом, мигом преодолел ступени и решительно надавил на звонок.
   Дверь открылась сразу же, будто его специально ждали. Впрочем, форма девушки, впустившей Смирнова в дом, недвусмысленно говорила о принадлежности к обслуживающему персоналу. Поэтому, вполне возможно, что горничная (как он определил род ее занятий), ответив на вызов видеофона, попросту спустилась к выходу или, вообще, стояла рядом поджидая. В конце концов, вряд ли бы сам владелец отправился встречать обычного соискателя.
   - Здравствуйте, - на всякий случай повторил приветствие Дмитрий.
   - Проходите, пожалуйста. Дана Игоревна ждет вас в кабинете. Я провожу, - девушка вежливо кивнула и пошла вперед, показывая дорогу.
   Смирнов поспешил следом недоумевая.
   Что еще за Дана Игоревна? Вроде Вячеслав должен быть. Может, жена? Мать? Опять же отчество одно. Сестра? А хотя не все ли равно, лишь бы была без причуд. А то кто знает этих богатеньких теток. Одни сушеных кузнечиков едят, другие отходы жизнедеятельности потребляют для омоложения. Если нормальная, деловая, то и побеседовать можно, от него точно не убудет.
   Подбадривая себя подобными мыслями, Дмитрий преодолел холл. Горничная торопилась, поэтому особо смотреть по сторонам не выходило, лишь иногда взгляд выхватывал весьма колоритные предметы: картины или же репродукции (Смирнов в живописи не разбирался), скульптуры. Ему даже показалось, что он увидел старинные доспехи, выставленные в одном из залов.
   Вотчина Даны располагалась на первом этаже в противоположной стороне от входа. Девушка-проводница дошла до массивной резной двери и, пока Дмитрий разглядывал диковинную маску на стене, успела не только постучаться, войти, но и, получив от хозяйки указания, выйти обратно.
   - Проходите, - кивнула она на дверь.
   Смирнов поблагодарил и незамедлительно воспользовался предложением. Вот только больше двух шагов так и не сумел сделать, застыл у порога. Чернота впереди вызвала беспокойство, а закрывшаяся прямо за ним дверь - неконтролируемое желание вернуться. После залитого солнечным светом холла, кабинет хозяйки казался входом в царство тьмы.
   - Эмм... здравствуйте, - с изрядной долей неуверенности, произнес Дмитрий. - Я от Алексея Стадникова, ваш родственник набирает...
   - Я знаю, - прервал его низкий бархатный голос. - Мой брат предупредил меня о вашем приходе. Не стойте на пороге, идите ближе. Я не кусаюсь.
   В последней фразе прозвучала практически нескрываемая издевка. На миг Смирнову захотелось плюнуть на всю эту затею и развернуться, но он сдержался и вежливо поинтересовался:
   - Вы бы не могли зажечь свет, я ничего не вижу.
   Послышался смешок, но потолочное освещение все-таки включилось, резанув вспышкой по глазам. Дмитрий зажмурился, вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы и только тогда взглянул на Орлову.
   Дана сидела вполоборота к двери, расслабленно откинувшись на спинку кресла. В тонких пальцах тлела сигарета, колечки дыма поднимались, когда женщина, со вкусом затянувшись, медленно выдыхала.
   - Дмитрий Петрович Смирнов, - будто катая на языке его имя, спросила она. - Правильно?
   - Он самый, - подтвердил Дмитрий.
   Орлова потушила сигарету и, наконец, развернулась к нему всем телом.
   - Что ж, Дмитрий Петрович, присаживайтесь, рассказывайте.
   Заметив свободное кресло, стоящее рядом с хозяйским, Смирнов решительно пересек комнату. Уселся и принялся мельком рассматривать возможную работодательницу. Та, не скрываясь, глядела на него. Пауза затягивалась.
   - Ммм, - чувствуя себя не в своей тарелке из-за ее пристального взгляда, спросил Дмитрий. - Что конкретно вас интересует?
   - Многое, - Дана улыбнулась уголками губ. - Но начните, пожалуй, с вашей биографии.
   - Ну, все как у всех, - понимая, что городил полную чушь, продолжал вещать Смирнов. - Родился, учился, отслужил, женился, работаю. Вот готов совмещать.
   - Очень интересно, - закрутив на палец черную прядь, кивнула женщина. - Какими специальными навыками вы владеете?
   - Ну, разными, - он резко отпустил глаза, опасаясь встречаться с ней взглядом. - Стрелять умею, драться тоже могу, с камерой разберусь.
   Хозяйка кабинета странно действовала на Дмитрия, заставляя нервничать и отвечать невпопад. Ему казалось, что в голове возник своеобразный насос, который высасывал умные мысли, оставляя самые бредовые.
   - Это все? - заложив ногу за ногу, продолжила опрос Дана.
   - Ну, здоров как бык, неутомим в работе, силен, - не осознавая, что следит за покачивающейся на носке туфелькой, ответил он.
   - А в постели вы также неутомимы?
   Посчитав, что ослышался, Смирнов поднял глаза на собеседницу.
   - В смыс...
   В этот момент их взгляды встретились. Вопрос так и не был задан.
    
   Роскошная.
   Эпитет возник в голове сам собой.
   Бесподобная.
   Картинка перед глазами размывалась, словно кто-то использовал фильтр в фотошопе, а потом навел резкость прямо на фигуру Орловой.
   Потрясающая.
   Она полулежала в кресле, демонстрируя изгибы. Одна ладонь покоилась на подлокотнике, пальцы второй играли цепочкой. Золотая змейка подергивалась, отчего блестящий камень, венчающий украшение то и дело нырял в ложбинку между грудями.
   Проглотив комок, Смирнов остро пожалел, что не являлся этим камешком. Мерно вздымающиеся полукружия, подчеркнутые низким декольте, манили его со страшной силой.
   - Подойдите ближе, - приказала Дана, грациозно поднимаясь.
   Дмитрий, повинуясь, встал на ноги.
   - Ближе, прошу.
   Ее зеленые глаза чуть прищурились.
   Смирнов, словно намагниченный сделал шаг вперед. Еще и еще. Ноги сами вели его к ней.
   - Я вас ждала, - промурлыкала женщина, когда пространства между ними почти не осталось. - Так долго. Вы даже не представляете.
   Аппетитные губы сложились трубочкой - Дана выдохнула. Едва видимая дымка покинула ее рот и устремилась к Дмитрию. Он, повинуясь странному желанию, жадно втянул подарок. Аромат пачули горьковатый, терпкий и глубокий мгновенно проник в легкие. Голова тут же закружилась, очертания комнаты поплыли. Только прекрасное лицо четко выделялось среди мешанины цветов.
   - Прирученный зверь пришел на запах, - она рассмеялась мягко, чувственно, призывно. - Не надоело еще сидеть на цепи, будто дворовый пес?
   Тонкая ладонь легла на грудь. Сердце у Дмитрия екнуло, словно бы остановилось, но, спустя миг, заработало с еще большей скоростью.
   - Знаешь, наверное, тяжело, притворяться. Да, дикарь? Ты уже и забыл, какого это быть настоящим, - прохладные пальцы коснулись пылающей шеи. - А я хочу увидеть тебя настоящим. Познать твою ярость, твою силу, твою жажду. Покажи мне. Стань собой.
   Лицо Даны все приближалось, последние слова она шептала прямо в его приоткрытый рот.
   - Покажи, - болезненный укус обжег губу. - Стань собой.
   Дмитрий дернулся. Кулаки будто в спазме сжались. В горле рождался рык. Сознание мутилось, оковы разума одна за другой разрушались, выпуская наружу зверя - отвергнутого, яростного, дикого. Животная страсть наполняла тело силой, уничтожая здравый смысл. Мысли исчезали, оставляя только всепоглощающую похоть и безудержную жажду обладания.
   - Вспомни себя, - шелестело в ушах. - Вспомни.
   Его ладонь взметнулась вверх, ударяя щеку. Голова Даны дернулась.
   - О да, ты смог! Еще! - глумливо захохотала женщина. - Хочу еще!!!
   Новый удар, и ее вторая щека покраснела. Внутренний демон Смирнова облизнулся, ощерился и с неистовостью бросился вперед.
   Пуговицы не выдержали и градинами посыпались на пол, когда он со всей силы рванул края блузки. Чашечки бюстгальтера взметнулись вверх, высвобождая содержимое. Дмитрий грубо смял полные груди, оставляя на коже следы от пальцев. Сжал соски, ставшие враз твердыми.
   - Как давно ты позволял себе такое, а, зверь?
   Он зарычал, резко прижимая ее к столу, ударяя спиной о край.
   - Да! Восхитительно! Я знала, - простонала Дана. - Не сдерживай себя.
   Но Смирнов и не собирался сдерживаться. Ни в этот раз. Разбуженный зверь желал удовлетворения.
   Намотав волосы Орловой на кулак, Дмитрий резко дернул вниз, заставляя ее упасть на колени. Пока одна рука держала пряди, вторая возилась с ширинкой. Наконец, он справился с брюками, освободил из плена дымящийся от возбуждения орган и тут же вставил в податливо распахнутый рот. Женщина изголодавшейся кошкой бесстыдно набросилась на угощение.
   Зверь ликовал, зверь подвывал от удовольствия. Зверь жаждал большего.
   Потянув за волосы, Дмитрий вынудил Дану подняться. Отпустил пряди, а затем, словно живую куклу крутанул, разворачивая к себе спиной. Потом, вообще, бесцеремонно толкнул на стол. Женщина выгнулась, подставляя упругий зад.
   - Кто тебе позволит делать так, а дикарь? - ухмыльнулась Орлова, поглядывая на него через плечо. - Никто. Только я, только я.
   И снова прозвучал ее издевательский смех.
   Опять пришла ярость. Зверь заворчал, призывая распоясавшуюся сучку на место.
   И без того короткая юбка Даны была задрана до талии, открывая ягодицы. Трусики стянуты до колен, стреноживая. Дмитрий размахнулся и хлестко ударил ладонью по выставленному великолепию. Еще и еще, до тех пор, пока бледная кожа не окрасилась в алый.
   - Продолжай, дикарь! - подвывала Орлова. - Неужели это все на что ты способен?! Слабак!!!
   Зарычав, он раздвинул ягодицы и разъяренно ворвался внутрь. Дана взвизгнула, зверь радостно осклабился. Одна рука вновь намотала волосы, заставляя ее прогнуться в спине. Вторая схватилась за шею придушивая. Тело продолжало бешено двигаться, вгоняя плоть до самого основания.
   - Да! - хрипела Орлова. - Да!!!
   Наслаждение усиливалось. Зверь, думая только о собственном удовольствии, не чувствовал усталости. С каждым толчком пик становился все ближе и ближе. Наконец, мощнейший оргазм сотряс тело. Вот только вместе с удовлетворением накатила чудовищная слабость. Дмитрий с трудом отодвинулся от Даны. Сделав пару неуверенных шагов, упал на чудом подвернувшееся кресло.
   Орлова изящно поднялась, отточенным движением подтянула трусики. Не отрывая от него взгляда, одернула юбку и вернула бюстгальтер на законное место. Затем обошла стол и преспокойно уселась на собственное кресло.
   - Дмитрий Петрович, - ласково протянула она. - Вы приняты, приступайте к работе с завтрашнего дня. К восьми утра я вас жду.
   Порывшись в ящичке, женщина выудила оттуда папку и подтолкнула ее к противоположному краю стола.
   - Будьте добры, подпишите договор. Думаю, читать его вам не нужно.
   Смирнов лишь кивнул и без возражений нарисовал закорючки на каждом листе.
   В голове было пусто. Чувства отсутствовали, эмоции тоже.
   - Вы можете идти, - улыбнулась Дана. - Я больше вас не задерживаю.
   Дмитрий встал со стула и словно сомнамбула направился к двери.
   - Дмитрий Петрович, - окликнул его бархатный голос. - Будьте добры, застегните ширинку. А то застудите предмет договора.
   Смирнов даже не оглянулся, лишь на автомате вернул рабочую единицу в брюки. Тихий смех догнал его уже за порогом.
    
    
   Глава седьмая
    
   Олеся вертела головой в попытке обнаружить пропавшую подругу. Они расстались возле бутика с нижним бельем, договорившись встретиться через полчаса. Галина планировала прикупить себе парочку игривых комплектов и без сомнений потянула Смирнову внутрь. Вот только Олеся даже смотреть не могла на кружевное безобразие, явственно представляя, как обрадовался бы похотливый невидимка, если б она надела подобное. Тут же всплывали воспоминания о вчерашнем унижении, заставляя ее передергиваться от отвращения. Потому отговорившись просьбой муженька, она поспешила скрыться в соседнем отделе стройматериалов.
   Настроение стремительно портилось. Отправляясь на шопинг, Смирнова была полна решимости отвлечься, но задуманное не получалось. Бродя ли по рядам с краской, рассматривая ли кафельную плитку или же прицениваясь к обоям для кухни, она все время чувствовала напряжение. За каждым углом, в любой нише или закутке Олеся подспудно ожидала нового нападения невидимого маньяка. Любой шорох или громкий возглас заставлял ее сердце бешено биться, а лоб покрываться испариной. Устав вздрагивать, из магазинчика она вышла раньше срока и уже минут как пятнадцать ждала подругу.
   Оговоренный лимит времени прошел, но Галка так и не появилась. На телефон не отвечала, впрочем, Олеся предполагала, что та, уйдя с головой в примерку, просто не слышала вызов. Смирновой оставалось либо безропотно ждать возле входа, либо, сдерживая свое воображение, войти внутрь. Решив, что бесцельно стоять глупо, она собралась поторопить подругу. Поэтому бочком-бочком, стараясь не задерживать взгляд на милых в обычное время, а теперь крайне неприятных вещичках, просочилась в бутик. Однако, в самом зале подруга не обнаружилась. Пройдя к примерочным, Олеся постучалась в каждую, но опять-таки бессмысленно - кабинки были заняты другими посетительницами. Менеджер зала помогла мало - покупательницу с такой внешностью она не запомнила.
   Выйдя из бутика, Смирнова поежилась - по телу побежали мурашки, словно она стояла на сквозняке. Внезапно навернулись слезы, застилая обзор. Олеся шмыгнула носом и вытерла выступившую влагу дрожащими пальцами. Ей вдруг безумно захотелось оказаться дома, прижаться к теплому боку мужа и забыть обо всех проблемах. Оба якоря, которые удерживали ее во вменяемом состоянии, исчезли, оставив одну. Дима был далеко, а Галя неожиданно пропала, и теперь с трудом сдерживаемый страх выползал наружу.
   Несмотря на будний день, коридоры гипермаркета не пустели. Народ бродил туда-сюда, превратившись для Олеси в однородную разноцветную массу. Сотни голосов слились в монотонный не прекращающийся гул, изредка разрываемый звонкими детскими выкриками или громкими рекламными объявлениями. Вот только Олеся не обманывалась мнимой сплоченностью толпы, здесь и сейчас ее сложности были никому не интересны. Начни к ней приставать невидимка, мало кто, вообще, обратит внимание на странно ведущего себя человека. Конечно, если эти самые странности перешли определенную черту, тогда ее бы в лучшем случае выпроводила на улицу охрана.
   Смирнова, обхватив себя руками, прижалась к стене. Твердая поверхность за спиной давала хоть и небольшое, но чувство защищенности. Вытащив телефон, она вновь попыталась дозвониться до подруги, но та опять не соизволила ответить, а желание попасть домой все нарастало. И вместо того чтобы нажать повтор, Олеся набрала совсем другой номер.
   Муж ответил практически сразу, вот только нужного эффекта беседа с ним не принесла.
   - Да, - от голоса Дмитрия буквально повеяло безразличием. - Слушаю.
   - Дима, это я, - надеясь, что номер по какой-то причине не определился, проблеяла Смирнова. - Я, Олеся.
   - В курсе, - голос любимого не потеплел ни на градус. - Говори.
   Олеся вначале даже растерялась и замолчала, никогда еще за все время их знакомства муж не говорил с ней в таком тоне.
   - Что ты хочешь?
   - Дим, мы тут с Галкой разошлись, и теперь я ее найти не могу, - неуверенно начала она.
   - Позвони ей, - сказал, будто отмахнулся супруг.
   - Да не отвечает она, - плаксиво заканючила Смирнова. - Забери меня, пожалуйста. Я устала и очень хочу домой.
   - Я занят. Вызови такси, - рыкнул он и, не утруждая себя объяснениями, нажал отбой.
   Олеся неверяще смотрела на пикающую трубку.
   Как же так? Почему он ведет себя подобным образом? Что она сделала неправильно?
   Ответов не было. Глаза снова зажгло.
   - Помоги. Брат болел, - отвлек ее хрипловатый голос. - Дай деньга.
   Смахнув слезинки, Смирнова посмотрела на говорившую. Рядом с ней стояла молоденькая девушка, обряженная в цветастые штаны и длинную до щиколоток рубаху, голову незнакомки покрывал платок. Протянув пластиковую емкость для микроволновки, она выжидающе смотрела на Олесю. Недалеко от девушки бродили еще четыре ее товарки, подсовывая посетителям такие же баночки. Уж сколько их гоняла служба контроля, но они все равно просачивались внутрь и занимали излюбленные места.
   Смирнова гнать девчушку не стала. Она неловко засунула телефон в карман, одновременно нашаривая завалявшуюся денежку. Достав мятую пятидесятирублевку, разгладила бумажку и аккуратно положила ее в предложенную тару. Девушка цепко схватила подачку, но вдруг изменилась в лице.
   - Мало деньга. Мало! - закричала она.
   - Извини, но больше не дам, - возмущенно ответила Смирнова и протянула руку. - Не хочешь, отдай обратно.
   Нет, - пошла на попятную девушка и резко отскочила подальше. - Жадная. Тарику пожалела, сама пожалеешь.
   - О чем это ты, - уже собираясь отойти от наглой девчонки, развернулась обратно Олеся. - Угрожаешь, что ли? Я сейчас охрану позову.
   - Нет, охрану, не угрожать, вижу, - насупившись, ответила та. - Страшно. Тучи над тобой, бойся.
   Проговорив, девушка испарилась. Умело затесалась в толпу и была такова. Пока Смирнова переваривала сказанное, исчезли и остальные ее сородичи.
   "Страшно?! Тучи над тобой?! Бойся?!" - мысли незнакомки стучали набатом в висках. Зерно сомнения упало в благодатную почву, удобренную ее же собственными страхами.
   Неужели будет еще хуже? Но куда больше? Ее страх и так уже приобретает форму фобии. Она не ездит в лифте, отказывается от привычной одежды, боится оставаться одна, пугается своей тени и постоянно ждет нового нападения. Еще немного и собственноручно запрет себя в квартире, единственно безопасном месте, лишь бы вездесущие лапы маньяка не смогли до нее добраться.
   Как бы Смирнова ни доказывала самой себе, что в состоянии справиться с невидимкой, в глубине души знала - черта с два, не совладает. Ситуация выходила из-под контроля и она, Олеся, не знала, что с этим делать. За доказательствами и ходить далеко было не нужно - ее теперешнее состояние из-за рядового, в общем-то, происшествия (подумаешь, с подругой разошлись в магазине) наглядно иллюстрировало глубину собственного заблуждения.
   Мысли одолевали одна хуже другой. Смирнова сжалась, сгорбилась, ощущая себя прескверно. Внезапно по ее лицу провели ладонью. Нежненько так, ласково, успокаивающе. Олеся похолодела. Щека нервно дернулась, а глаза широко раскрылись. Поднимая голову, она уже знала, что увидит. Вернее, не увидит ничего. Так и получилось - рядом с ней никого не оказалось.
   Крик застрял в горле. Душа ушла в пятки.
   Резко подорвавшись с места, Смирнова помчалась вперед.
   Домой! - мысленно кричала она. - Только бы успеть домой! Быстрей, быстрей! Спрятаться, скрыться, исчезнуть!
   Маневрируя между посетителями, Олеся неслась к выходу. Коридор гипермаркета казался ей бесконечным. Наконец, когда до вожделенных дверей осталось совсем немного, произошло непредвиденное. Преодолев очередной крутой поворот, она на полной скорости влетела в человека. Вместо того чтобы упасть сбитой кеглей на пол, он круто развернулся, увлекая ее за собой. Встроился в поток силы, который сейчас представляла Олеся, и умело вел до тех пор, пока инерция не погасла.
   Отодвинув лицо от пиджака невольного соучастника столкновения, Олеся подняла глаза и ахнула. Крепко прижимая к груди, ее держал Вячеслав.
   - Куда же вы так торопитесь, Олеся Александровна? - глядя на нее, спросил Орлов. - Так недолго и разбиться.
   - Домой, - только и могла пролепетать Олеся, заливаясь краской.
   - Похвальное стремление, - улыбнулся он. - Но в следующий раз постарайтесь не развивать гиперскорость.
   - Да, конечно, - пообещала Смирнова. - Отпустите меня, пожалуйста.
   Сильные руки директора продолжали бережно ее поддерживать, вызывая неопределенные чувства. Хотелось прижаться еще ближе и одновременно бежать от него без оглядки. Едва ощутимый медовый запах, такой же, как в том сне, смущал, заставляя вспоминать подробности.
   - Я в норме, - повторила она, ощущая, как загорели щеки. - Можно уже не держать.
   Орлов показательно убрал руки за спину.
   - Бог мой, Олеська! - стоящая невдалеке Галина отошла от неожиданности и подскочила к Смирновой. - Ты цела?! Не ударилась?
   - Да, да, все в порядке, - отмахнулась Олеся. - Я жива.
   Однако, Галка не поверила и принялась ощупывать ее руки, в поисках переломов.
   - Я же сказала, что в норме! - вызверилась Смирнова.
   Увидев подругу, Олеся испытала великое облегчение, но в то же время, и злость. Ей было плохо и страшно, а та непонятно где бродила, да еще в такой компании.
   - Где ты была?! - накинулась она на Галю. - Мы же договаривались встретиться у того чертова магазина. Через полчаса. Куда ты делась? Почему телефон не брала? Я вся испереживалась!
   - Прости, дорогая! - раскаиваясь, возопила Галина. - Со мной случилась трагедия, ты даже не представляешь! Я только-только настроилась на примерку, такой восхитительный комплект выбрала, закачаешься! А тут по громкой связи просят владельца автомобиля подойти к своей машине и мой номер называют. Я шмотки бросила и побежала к стоянке, тебя искать не стала, думала, ты слышала объявление. Да и некогда было.
   - Я не слышала, - буркнула Олеся.
   Ее все еще потряхивало от пережитого и Смирнова, волей-неволей отодвигалась от мужчины поближе к Галке. Орлов почему-то не вызывал у нее доверия.
   - Короче, какой-то козел врезался в мою малышку на стоянке и уехал, гад такой. Если бы не Вячеслав Игоревич, я даже не знаю, что делала.
   Олеся кинула настороженный взгляд на Орлова.
   - Он такой чуткий, - продолжала петь дифирамбы подруга. - Ты даже не представляешь! Единственный, кто откликнулся на зов беспомощной женщины.
   Она игриво стрельнула глазами в Вячеслава. Тот ответил ей ослепительной улыбкой. Олеся даже скривилась, увидев подобное единодушие.
   - В рекордный срок приехал, - эмоционально взмахнула руками Галина. - Вызвал эвакуатор, помог разобраться с машинкой, сам разговаривал с приехавшими гаишниками. Если бы не он, я , наверное, до утра там сидела.
   - На телефон-то можно было ответить, - резонно заметила Смирнова. - Предупредить, да хоть смс-ку отправить, что ли.
   - Понимаешь, - потупила бесстыжие глазки Галка. - Я совсем не слышала вызова. Сумочка у Вячеслава Игоревича в машине лежала, мобильник в ней остался. Пока-то да се, забыла. В общем, извини, Леся, я не хотела, чтобы ты волновалась. Но так вышло. Но как только мы освободились, так сразу к тебе побежали.
   - Ваша подруга не обманывает, - подал голос Орлов - Все так и произошло.
   - И, увы, теперь мы с тобой безлошадные, подруга, - подвела итог Галина. - Я прям и не знаю, как поедем домой.
   А сама в это время кокетливо взмахнула ресницами, глядя прямо на директора. Тот усмехнулся в усы и галантно предложил:
   - Дамы, а не соблаговолите ли вы добраться до дома на моем транспорте?
   Дамы, в лице Галины, радостно согласились.
    
   В автомобиле Вячеслава работал климат-контроль, поддерживая приятную температуру. После чрезмерно кондиционированных помещений гипермаркета и жары улицы, мягкий теплый воздух салона действовал на Олесю расслабляющее. Адреналин начал спадать и она, закрыв глаза, дремала на заднем сидении. Впереди велась увлекательная беседа, которую Смирнова слушала вполуха. Хотя, по правде сказать, стрекотала в основном Галина, Орлов лишь поддакивал, да иногда вставлял собственные реплики в ее нескончаемый поток слов.
   Изредка Олеся выбиралась из дремы, чтобы узнать их месторасположение и непременно натыкалась глазами на отражение Вячеслава. Мужчина, не скрываясь, наблюдал за ней через зеркало заднего вида. Понимая, что его заметили, Орлов подмигивал и снова возвращался к дороге. Тогда Олеся резко отворачивалась, демонстрируя полную сосредоточенность на происходящем за боковым стеклом, а потом показательно опускала веки. Но спустя время, опять чувствовала направленный на нее, взгляд.
   Размышлять о странностях в поведении директора пока не хотелось. Сонному сознанию было лениво думать, лишь промелькнула одна вялая мысль: "Как бы ни попасть в аварию". Но и она вскоре исчезла, потому, как причин для беспокойства Орлов не давал. Он вел автомобиль аккуратно, не гнал, соблюдал правила движения.
   Вскоре показался ее дом. К этому времени Олеся уже сбросила щупальца полусна и готовилась, быстренько попрощавшись с попутчиками, выпорхнуть из автомобиля. Вот только получилось совсем не так, как она хотела.
   - Олесь, подожди, - остановила подруга, когда Смирнова уже выбралась на тротуар.
   Галя тоже вылезла из машины и теперь, аккуратно ступая каблучищами по неровностям покрытия, спешила за ней.
   - Помнишь, я у вас оставляла картину на время переезда? Ту с персиками. Еще не выбросили, надеюсь?
   - Конечно, помню, - подтвердила Смирнова. - Куда она денется, так и продолжает пылиться на шифоньере.
   Галина укоризненно покачала головой, Олеся только пожала плечами. Ну не понимала она, чем так привлекала Галку несуразная мазня некогда знаменитой художницы местного разлива.
   - Я решила ее сегодня забрать, - возвестила Галя. - А то вы все меня завтраками кормите, а привезти каждый раз забываете.
   - Прости, - развела руками Смирнова. - Одна я такую громадину не дотащу, а Дима, сама знаешь, вечно отговорки находит.
   - Вот потому-то я и решила провернуть эту операцию прямо сейчас, - подняла указательный палец подруга.
   А потом, мельком оглянувшись, заговорчески добавила:
   - Уговорила Славика помочь.
   - Когда успела-то? - удивленно приподняла бровь Олеся.
   - Когда кое-кто храпел на заднем сидении.
   - Да ну тебя, я не храплю! - вознегодовала Смирнова. - Что ты наговариваешь!
   - Ладно, не храпела, - покорно согласилась подруга. - Я о чем тебе намекаю, ты сегодня вечером не звони мне, ладно?
   - Я и не собиралась, - уязвлено ответила Олеся. - Больно надо. И без тебя дел выше крыши.
   - Да погоди обижаться, - прервала ее Галя. - Когда Славик мне картину занесет, я его приглашу на рюмочку чая. Отдохнуть, так сказать, от дел праведных. Понимаешь?
   Подруга многозначительно повела глазами.
   - А там, глядишь, и всякого такого захочется.
   Она нарисовала руками странный жест, должный изображать это самое загадочное "всякое такое"
   - Я тут знаешь...
   - Понятно, - перебила ее Олеся. - Не надо подробностей.
   Она и так представила все до мелочей, до самой крохотной детали. И сплетенные в жарких объятьях тела, и запах страсти, и томные стоны, и крики наслаждения. Сердце почему-то болезненно екнуло, а Смирнова вдруг неистово пожелала, чтобы планы подруги не осуществились. И сама испугалась подобной мысли.
   - Так, я зову его?
   - А? - уйдя в себя, прослушала она.
   - Зову Славика?
   Не дожидаясь ответа, Галина развернулась всем корпусом и помахала рукой, подзывая сидящего в машине, Орлова.
   - Эй, мы так недоговаривались! - увидев, что Вячеслав покидает автомобиль, зашипела Олеся. - Его-то, зачем ко мне тащить?
   - А я, по-твоему, сама попру картину до машины, что ли? - возмутилась Галя. - Твой Димыч вряд ли оторвет свой зад от дивана.
   Смирнова промолчала, потому, как причина спора успела преодолеть разделяющее их расстояние. Хотя сказать ей хотелось многое.
   - Дамы, показывайте куда идти, - радушно улыбнулся Орлов. - Я готов к труду.
   - А к обороне ты готов? - себе под нос злобно пробурчала Олеся, но ее услышали.
   - К обороне я готов всегда, уважаемая Олеся Александровна, что уже не раз доказывал, - высокомерно процедил Вячеслав. - Вам ли не знать.
   Щеки у нее, в который раз за сегодня, загорели.
   Орлов предложил хихикающей Галке локоть и уже вместе с ней направился к нужному дому. Подавив низменный порыв показать удаляющейся спине директора язык, Олеся потопала следом. Настигнув парочку в подъезде, обогнала их на повороте и поспешила вперед. Надо было предупредить мужа, а то позорить его, любящего расхаживать по квартире в одних трусах перед посторонним человеком совершенно не хотелось. Несмотря ни на какое недопонимание в их отношениях.
   Впрочем, ей можно было даже не волноваться, драгоценный супруг отсутствовал. Вкупе с последним телефонным разговором это оказалось весьма неприятно. Выместив раздражение на ни в чем не повинных ключах, с силой зашвырнув их в ящик, Смирнова стала дожидаться гостей.
   Подруга вошла первой, разулась и прошла в гостиную. Орлов замялся возле двери.
   - Хм, Олеся Александровна, можно я войду? - спросил он.
   Олеся удивленно воззрилась на него. Зачем задавать такой вопрос, если предполагалось, что он в любом случае войдет. Или господин директор ждал особого предложения?
   - Проходите, Вячеслав Игоревич, - не скрывая сарказма, разрешила она.
   - Благодарю, - усмехнулся он, переступая через порог.
   Внезапно воздух за его спиной задрожал, словно Орлов вошел не в обычный дверной проем, а воспользовался телепортационным порталом из фантастического фильма.
   Смирнова, открыв рот от удивления, уставилась на странное явление.
   - С вами все в порядке? - будто бы издалека послышался голос Вячеслава.
   - Что? - моргнула она.
   Загадочная вибрация воздуха тут же прекратилась.
   - Вы в порядке? - повторил вопрос мужчина.
   - Да, конечно, - промямлила Олеся, закрывая подозрительную дверь. - Просто переутомилась сегодня немного.
   Нет, ей точно требуется длительный отдых. Со всеми этими переживаниями она скоро чокнется.
   - Надо беречь себя, Олеся Александровна, - лучась искренней заботой, пожурил ее Орлов. - Мы же с Галиной Кирилловной постараемся не утомлять вас долго. Покажите, пожалуйста, где картина. Я ее заберу, и мы сразу же оставим вас в покое.
   - Пойдемте, она в спальне, - дождавшись, когда он снимет ботинки, попросила Смирнова. - Только нужно будет залезть на стул, с пола недостать. Надеюсь, вас не затруднит?
   Лелея надежду, что Вячеслав откажется и не попрется к ней в спальню, честно предупредила Олеся. Она не без основания предполагала, что их с мужем комната далека от совершенства.
   - Нет, не беспокойтесь, - не оправдал он ее ожиданий.
   Когда Орлов зашел в спальню, Смирнова тут же почувствовала приступ стыда - не застеленная кровать представляла собой иллюстрацию к сцене: "Бурная ночь семейной пары". И как апофеоз - ее мятая сорочка, живописно разложенная на Димкиной подушке. Ну, не отличался супруг любовью к приборке.
   Бросив долгий взгляд на постель, Вячеслав хмыкнул, отчего Олеся опять покраснела. Но ничего вслух не сказал. Затем безропотно взобрался на предложенный стул и стащил с шифоньера злополучную картину. При этом он так потешно расчихался, что Смирнова не сумела сдержать тихий смешок. Однако, увидев его недовольно сжатые губы, спешно состряпала серьезное выражение лица. Впрочем, мысленно разрешила себе немного позлорадствовать и похвалить собственную лень, не позволившую вовремя вытереть пыль с шифоньера.
   В конце концов, не только ей постоянно краснеть и терпеть неудобства.
   Наконец, Орлов вышел из комнаты. Быстро обулся и, пожелав хорошо отдохнуть, вымелся из квартиры. Галина задержалась. Как только за директором закрылась дверь, она подошла к Олесе и подозрительно спросила:
   - Ты что с ним в спальне так долго делала?
   - То, о чем ты просила, - недоуменно сказала Смирнова. - Мазню твою доставали.
   - Целых пять минут?
   - А ты с секундомером под дверь стояла, что ли? Время засекала?- вопросом на вопрос ответила Олеся. - Зашла бы тогда, хоть пыль помогла с рамы вытереть. Проследила опять же. Проконтролировала.
   - В вашем скворечнике втроем фиг развернешься! - рявкнула Галка. - И, вообще, хватит меня злить, Леська! И смотреть так на него переставай!
   - Ты о чем, Гэл? Как так?
   - Ты знаешь.
   - Да ничего я не знаю! - возмутилась Смирнова. - Что ты ко мне привязалась со своим Орловым? Насколько помню, мы уже все выяснили. Но если не помнишь, повторю: он мне никаким боком не нужен.
   - Смотри у меня, - напоследок пригрозила Галка. - Забуду, что ты моя подруга и родственница, разорву на много -- много маленьких Олесек. Ты поняла?
   Олеся лишь нервно кивнула, посчитав, что разговаривать с ней сейчас не имело смысла. Все равно пока не успокоится, не поймет.
   Уже запирая за Галей замок, она почувствовала, что сегодня и вправду очень устала. Постоянная тревога, навалившиеся странности, выверт Димки и беспочвенная ревность подруги просто выбили ее из колеи. Поэтому запретив самой себе думать о проблемах, наскоро приняла душ и упала в кровать.
   Завтра. Все завтра, в том числе и разговор с мужем.
    
   Скрипнула дверь, пропела половица возле кровати. Затем прогнулся матрас, подсказывая, что Дмитрий вернулся домой. Олеся не стала открывать глаза, лишь сильнее закуталась в одеяло и задышала ровнее. Как ни гнала она от себя нерадостные думки, но мысли все равно просачивались сквозь кокон отрицания, влияя и на сон, и на явь. Смирнова то уплывала в тягостные, наполненные тревожным ожиданием сновидения, то вдруг резко просыпалась, измученная и совсем не отдохнувшая. Приход супруга как раз совпал с одним таким пробуждением.
   Гуляка вполз на постель, бесцеремонно облапил и, обдав сивушным запахом, упал на подушку. Потом зашипел что-то неразборчивое, завозился, попытался стянуть одеяло, но не преуспел и вскоре засопел. Олеся проглотила комок душившей ее обиды и тоже постаралась заснуть. Пьяный Димка - был не лучшим собеседником.
    
    
   Глава восемь
    
   Обнаженную кожу ласкала прохлада. Спустя мгновение, ей на смену пришли теплые ладони. Но и они не задержались надолго, уступив место губам. Сквозь сон Олеся ощущала легкие прикосновения, но не могла проснуться. Вернее, не хотела. С каждой секундой все сильнее разгорался пульсирующий огонь, и она жаждала, чтобы волшебство длилось вечно.
   Вот язык дотронулся до чувствительной кожи за ушком, облизал раковинку. Юркнул внутрь, намекая, что не прочь проникнуть и в другое столь же потаенное местечко. Оно тут же отозвалось сладким томлением. Олеся сжала ноги, стремясь хоть немного унять желание, но лишь усилила остроту. Короткий стон вырвался сам собой. Будто в ответ, ей в ухо чуть слышно усмехнулись и, не спеша, двинулись дальше.
   Мучительно медленно губы спускались вниз по шее, а затем и по позвоночнику, оставляя после себя влажные следы на коже. Прохладный воздух с жадностью набрасывался на отметины, стремясь стереть их, уничтожить, но только оттенял ощущения. А еще рождал мурашки, которые, словно дрессированные зверьки устремлялись следом. Олеся прикусила наволочку, когда шаловливый язык добрался до копчика, а потом и вовсе проник между ягодиц. Приподняла таз навстречу движениям, выгнулась дугой, раскрываясь для откровенной ласки. Когда мужские губы нашли сосредоточие ее страсти, пожалела только о том, что была не в силах остановить время.
   Тело трепетало от наслаждения. Если бы не сильные руки, держащие ее, Олеся не выдержала чувственную пытку и давно рухнула обратно на живот. Но ей не позволяли упасть, как и достичь наивысшей точки, вынуждая балансировать на грани, ходить по краю пропасти, куда она так хотела упасть. Наконец, когда сил больше не осталось, разрешили опуститься, чтобы через миг нависнуть сверху. Твердая плоть скользнула между складочками и ворвалась внутрь. Ее крик удовольствия потонул в подушке, а пальчики на ногах судорожно поджались.
   - Олеся, принеси воды, прошу, - голос Дмитрия раздался откуда-то слева. - Милая, проснись.
   Смирнова застыла, остановился и мужчина.
   - Родная, я умираю! Дай воды!
   Она в ужасе дернулась и, наконец, открыла глаза. Ощущение навалившегося сверху тела тут же пропало.
   - Леська, пожалуйста, давай ты будешь мстить мне утром, - не унимался муж. - А сейчас смилуйся, дай попить.
   Недавний трепет возбуждения превратился в дрожь. Олесю заколотило от внезапно накативших омерзения и страха. Да так сильно, что она крепче сжала зубы, боясь прикусить язык.
   Маньяк настиг ее дома, там, где она чувствовала себя в полной безопасности. Проник сквозь запертую дверь и нагло воспользовался, цинично взяв прямо на постели рядом со спящим супругом. А она даже не заметила разницы, вернее, приказала себе не замечать, считая, что таким образом обычно напористый и грубоватый Димка вымаливал у нее прощение.
   Дура. Какая же она глупая самонадеянная дура!
   - Лесь..., - стонал Дмитрий. - Ну, проснись. Прошу!
   - Сейчас, - прохрипела она.
   Хотя вместо этого так безумно хотелось схватиться за волосы и завыть, а еще лучше побиться головой о стену. Чтобы физическая боль могла заглушить боль душевную.
   Какая же она безмозглая идиотка!
   - Лесь...
   - Иду, - всхлипнула Смирнова, сползая с места преступления.
   И только оказавшись на полу, с мрачным удовлетворением заметила, что сорочка едва держалась на плечах. Разрезанная сзади призрачным маньяком, она почти ничего не скрывала. А испорченные трусики, вообще, остались в кровати.
   Обхватив себя руками, чтобы хоть немного унять дрожь, Олеся добралась до стула, где лежал сброшенный вечером халат. Накинула его и побрела за водой. Пройдя несколько метров до кухни, она чувствовала себя так, будто недавно разгружала вагон с кирпичами. Ноги едва сгибались, кисти тряслись, в спине кололо. А еще вдобавок ныла грудь, и скручивало узлом низ живота.
   Чертов невидимка! Довел до ручки. Как же она его ненавидела.
   С трудом налив в кружку воды, напилась сама, ощущая, как жидкость холодным водопадом лилась по пищеводу. Вновь наполнила ее до краев и потащила Дмитрию, при этом расплескав почти половину. Хорошо хоть емкость имела достаточно большой размер, иначе пришлось возвращаться, что в теперешнем ее состоянии было сродни подвигу.
   - Держи, - Олеся протянула кружку помятому супругу, успевшему сесть на кровати.
   Тот схватил подношение не менее трясущимися, чем у нее руками и залпом выпил.
   - О! - его губы растеклись в улыбке. - Я в раю!!!
   Подав кружку обратно, муж зацепился взглядом за фигуру Смирновой. Завязать поясок дрожащими пальцами она не смогла, потому даже от такого простого движения полы халата разошлись, демонстрируя ее плачевный вид во всей красе.
   - Ммм, какая у тебя очаровательная ночнушка, - еще больше отодвинув край, восхитился он. - Новая?
   - Нет, модифицированная, - запахиваясь, резко ответила Олеся и забрала кружку. - Жажда больше не мучит?
   Муж кивнул.
   - Тогда спи.
   И она тоже постарается уснуть. Хоть на несколько часов забыть о случившемся.
   - У меня появилась другая потребность, - Дмитрий вытащил из ее ладони злополучную кружку и поставил на тумбу. - Иди сюда, родная. Ты ведь для меня наряжалась, а я лось, все испортил.
   Смирнова дернулась, вырываясь, вот что-что, а прикосновения, даже Димкины, ей сейчас были противны. Но супруг не позволил отстраниться.
   - Леська, хватит обижаться, - глядя на нее маслеными глазами, проговорил он. - Не дуйся. Я все осознал, готов к искуплению. Хоть всю ночь.
   Его рука бесстыже проникла под халат и ощупала ягодицы, заставив ее передернуться от омерзения. Слишком свежи было воспоминания о совсем других прикосновениях.
   - О, а где у нас трусики? - не найдя белья, игриво поинтересовался супруг. - Потерялись?
   - Порвались, - буркнула Олеся. - Любимый, я, правда, не хочу, давай спать.
   - Нет уж, - запротестовал он. - Ты готовилась, ждала. Я просто не могу оставить тебя ни с чем. Ну же любимая, расставь ножки.
   Ладонь огладила внутреннюю поверхность бедра и дотронулась до влажных складочек.
   - Какие мы сыренькие!!! - протянул муж. - А еще говоришь, что не хочешь. Не ждала.
   Внезапно его взгляд потемнел.
   - Или ждала, но не меня? А, родная? - ладонь между ее ног напряглась.
   Олеся почувствовала, как загорели щеки.
   - Хватит. Ложись, - она снова попыталась отстраниться. - Тебя, кого еще. Но сейчас я уже перегорела и ничего не хочу.
   - Зато я хочу, - оскалился муж.
   Пальцы резко проникли внутрь.
   - Перестань! Мне неприятно! - ощущая, как он начал грубо двигаться в ней, взвизгнула Олеся. - Ты пьян, проспись! Потом поговорим.
   - Я пьян от желания, - икнув, заявил Дмитрий. - Ну же, родная, хватит ломаться.
   - Смирнов, перестань или я тебя ударю!
   Олеся не обманывала. Больше всего на свете ей хотелось пролить чью-нибудь кровь. И если драгоценный муженек сейчас не отпустит, то это будет его кровь.
   - Ударишь? - нехорошо усмехнулся он. - Попробуй.
   Олеся размахнулась, но не успела оставить на его щеке отметину, Дмитрий перехватил ладонь. Но пальцы все-таки убрал.
   - Любишь причинять боль, родная? Не знал - не знал, - хмыкнул муж. - Я тоже люблю. Помнишь?
   Смирнова вздрогнула. Конечно, помнила. Тот раз навечно запечатлелся в подкорке. Когда-то давно она согласилась на предложенную супругом "интересную игру", но пожалела буквально сразу. Вот только просьбы остановиться, трогали его мало. Димка не переставал ее мучить до тех пор, пока полностью не удовлетворил свое желание. В тот момент Олесе показалось, что он одержим.
   Вреда здоровью муж не нанес, но оставил на память чувство оплеванности, унижения и беспомощности. А еще породил желание развестись. Придя в себя, супруг, конечно же, принялся извиняться. Он клялся и божился, что никогда больше не напомнит, не намекнет, не предложит. Сдувал пылинки, всячески ублажал и баловал. И она вскоре поверила в его искреннее раскаяние. Забрала заявление и старательно отгоняла воспоминания.
   И вот опять.
   - Дима, не надо! - как ни хотела она, но все равно сорвалась на постыдный скулеж. - Ты обещал!
   - Надо милая, надо, - глумливо улыбнулся он. - Смотрю, давно я тебя не наказывал. Совсем от рук отбилась.
   Олеся рванула в сторону, но только спровоцировала безумца. Дмитрий резко дернул ее за руку, вынуждая упасть на себя. Затем сбросил на кровать и навалился сверху.
   - Сейчас родная, я тебя воспитаю, - зашипел в ухо, возясь со своими трусами. - Подожди чуток, папочка идет.
   Смирнова сжалась, чудом сдерживая слезы (рыдания, как и сопротивление лишь подогревали его желание), и приготовилась к вторжению.
   "Всего несколько минут, больше в пьяном виде не продержится" - успокаивала она саму себя. - "А потом все - развод".
   Время шло, муж копался сзади, однако, ничего не происходило.
   - Вот, млять, - выругался Дмитрий. - Опять! Да что же такое?!
   Супруг скатился, Олеся мгновенно перебралась на противоположную часть постели. Затем он снова разразился базарной руганью и попытался слез с кровати, вот только запутался в одеяле, кубарем слетев вниз. Там и замер засопев.
   Смирнова опасливо подползла к краю, но убедившись, что пьянчуга не убился, упала обратно на кровать и, наконец, дала волю слезам.
    
   Утро пришло слишком быстро. Олесе показалось, что она только-только закрыла саднящие воспаленные глаза, как сразу зазвенел будильник. Выключив громогласную пиликалку, Смирнова слезла на пол и тут же споткнулась о Димку. Сонливость мигом слетела, а вот воспоминания, наоборот, лавиной хлынули в голову, заставляя заново переживать вчерашнее. Захотелось пнуть валяющуюся тушу, но Олеся пересилила себя. Не хватало еще с утра пораньше начать выяснять отношения. Пусть вчера такая процедура и присутствовала в ее планах, сегодня от этих планов остались лишь воспоминания.
   Сама туша внимание на то, что на нее наступили, не обратила. Только пробурчала что-то невнятное, перевернулась на другой бок и продолжила дрыхнуть. А в Олесе окончательно окрепла уверенность в правильности принятого ночью решения.
   Сегодня же она подаст заявление о расторжении брака. И никакие его извинения и уверения в том, что больше подобное не повторится, не помогут. Хватило, наслушалась в прошлый раз.
   На глаза зачем-то навернулись слезы, но Смирнова решительно их стерла. Да больно, но она справится. Она сильная. Сможет прожить и без него.
   Вдруг вспомнились слова бабушки, любившей к месту и не очень сыпать пословицами и поговорками: "Черного кобеля не отмоешь добела". Воистину мудрая женщина была права. Только сейчас Олеся поняла смысл фразы. Сколько бы Дмитрий ни прикидывался нежным и ласковым, садистская основа никогда не давала ему забыть о себе.
   Пусть лучше она разберется с этим раз и навсегда, чем будет жалеть потом, замазывая тоналкой синяки. Смирнова даже порадовалась, что у них нет детей. Что мог бы им передать такой папаша? Страшно представить. Даже призрачный маньяк не опускался до того, чтобы причинять ей боль. Действовал нежно, даря наслаждение. Возникшая спонтанно мысль показалось слишком дерзкой и противоестественной, что Олеся осадила саму себя.
   Дожила, называется. Начала сравнивать, кто из двух извращенцев лучше. Обычный или призрачный.
   Помотав головой, чтобы ненужные размышления уж точно вылетели, Смирнова поспешила в ванную. И все бы ничего, но тело предательски отозвалось на воспоминания. Низ живота так приятно потеплел, что даже остальные части ее многострадального организма на время перестали жаловаться хозяйке на жизнь.
    
   Прохладный душ немножко взбодрил. Хотя до нормального состояния было ой как далеко. Тело все так же давало о себе знать противным скрежетом, словно она превратилась в несмазанный механизм. В рот ничего не лезло, поэтому Олеся решила обойтись без завтрака.
   За окном, будто в противовес ее сумрачному настроению ярко светило солнце. Одевшись, она снова зашла в спальню, но будить Смирнова не стала, только посмотрела на него. Однако, ощутив, как в горле вновь начал образовываться противный ком, быстро закрыла дверь. Потом обулась и вышла из квартиры.
   Не дело филонить. И думать о муже, вернее, будущем бывшем муже. Скоро ответственность за собственное благополучие полностью ляжет на ее плечи, и потеря работы будет точно некстати.
   В офисе Олесю встретила злющая подруга. Галка буквально пыхала гневом и плевалась ядом. Утянув ее к себе в кабинет, принялась жаловаться.
   - Ты представь, этот... этот Орлов меня продинамил, - возмущенно размахивая руками, шипела она. - Занес картину и давай лыжи мылить. А я его и так и эдак, а он ни в какую. Говорит, некогда.
   Олеся только кивнула, слушать излияния Галины о надуманных обидах ей было не особо интересно. Как бы со своими проблемами разобраться. Причем в кратчайшие сроки.
   - Ты представь, Леська, - продолжала возмущаться Галка. - Я перед ним хвостом машу, зазываю, да буквально прямым текстом намекаю, а он не понимает. Вот ведь мужики пошли. Фу! Никакой понятливости.
   - Угу, - поддакнула Смирнова для вежливости.
   - Все! Больше даже не посмотрю на него, - топнула ногой Галя. - Сам приползет, как миленький. Вот только я еще подумаю, принять ли. Я права?
   - Права-права. Делай так, как знаешь, - ответила Олеся. - Меня не спрашивай, все равно решишь сама.
   - Вот и сделаю, - припечатала подруга. - Будет знать, как меня игнорировать.
   Она, наконец, плюхнулась в свое шикарное кресло и замолчала. Нервно схватила документы и принялась их изучать, ну или сделала вид, что изучала.
   Смирнова сидела на стуле и пялилась в стену. Нужно было встать, уйти и занять рабочее место. Скоро должна явиться обсуждаемая персона, и Олесе совсем не хотелось получить порцию нареканий еще и от него. Но она все чего-то ждала. В конце концов, не выдержала и ляпнула:
   - Галь, я решила развестись.
   - Ммм? - оторвалась от бумаг Галина. - Что говоришь?
   - Я решила уйти от Димки, - повторила Олеся.
   - Давно пора, - резко ответила Галя, нисколько не удивившись. - Никогда не понимала, почему ты с ним живешь.
   Внутри у Олеси неприятно кольнуло. Да как она смела так говорить, ведь ничего же еще не знала.
   Тем временем Галина продолжала.
   - Он же такой грубый, не романтичный. Фу! Не то, что Славик, - она мечтательно закатила глаза. - Да ты с ним как с этим, ну, как его? О, вспомнила! С Аидом в царстве мертвых живешь. Скучно, мрачно и никакого веселья.
   Олеся от шока не могла вымолвить даже словечка.
   - Так что, подруга, правильно, гони его в шею. Ты молодая еще, симпатичная, - Галя внимательно осмотрела ее. - Да, еще вполне себе ничего, поэтому нового мужика быстро отхватишь. Короче, я за.
   Высказавшись, она вновь углубилась в бумаги. Олеся же сидела и обтекала.
   Ну почему подруга молчала столько времени. Улыбалась Димке, мило с ним разговаривала. Даже словом, ни полусловом не намекнула, что ей неприятно. А сама в это время думала всякие гадости. Но он же - хороший. Всегда ее, Олесю защищал, да и Галку тоже. Помнится, в детстве на них собака огромная напала, так Дима их обеих за спину спрятал. Потом, весь искусанный, до последнего псину на себя отвлекал, пока они на турник не залезли. Сам еле-еле ушел.
   А в том парке, когда к ним пристали какие-то отморозки? А еще множество всяких других случаев. Разве она не помнила? Да, он грубоват, нагл, напорист, но неужели эти его качества не помогали им жить? А как он мило за ней ухаживал. Правда, дарил не цветы, но всегда что-нибудь полезное. То диск редкий притаскивал, то билет в кинотеатр доставал. Впрочем, всего сейчас и не припомнишь. Ну а тогда...
   "Стоп" - одумавшись, резко одернула сама себя Олеся.
   Она совсем запуталась. Еще немного и собственноручно записала бы Смирнова в великомученики и разрешила делать с собой все что угодно.
   Так не получится. Нужно брать себя в руки. Хватит раскисать!
   - Я, пожалуй, пойду к себе, - наконец, обретя дар речи, проговорила она.
   - Иди-иди, - не отрывая взгляда от документов, разрешила Галина. - Если что, звони.
   - Ага, обязательно, - заверила Смирнова и покинула гостеприимный кабинет юриста.
   В расстроенных чувствах она прошествовала к своему столу и упала в кресло. Правда, как следует пострадать, не удалось.
   Тонко зазвенели китайские колокольчики, возвещая о посетителе. Вот только вместо нового клиента в офис вошел Орлов в сопровождении клиента старого - малоприятного толстяка Августа. Мужчины о чем-то деловито переговаривались. Однако, стоило им переступить порог, как разговор сам собой сошел на нет. Заметив начальство, подскочили девушки-агенты и, обступив парочку, принялись наперебой делиться свежими новостями.
   Вячеслав взмахом руки остановил кудахтанье и, мягко улыбнувшись, предложил своему курятнику разойтись по местам. Девицы томно повздыхали, но перечить обожаемому директору не стали. Олеся же, увидев, кого принесла нелегкая, зябко поежилась.
   Снова Август! Что ж ему в избенке-то не сидится?! Опять приперся!
   Прошлый приход этого господина совпал с вероломным нападением призрачного маньяка, отчего лишь один его вид напоминал Смирновой о пережитом унижении. Спрятавшись за монитором, она постаралась слиться с интерьером, но ее все-таки заметили. Орлов повернул голову как раз в тот момент, когда она выглянула, решив проверить, ушли ли они. Их взгляды встретились. Вячеслав усмехнулся в усы и как тогда в автомобиле, подмигнул. Олеся непонятно почему смутилась и резко отвела глаза.
   Вот только на этом странности не закончилось. Вместо того чтобы пройти в кабинет Вячеслава, возле которого их ожидала довольная Галина, они прямиком направились к ее столу.
   - Доброе утро, Олеся Александровна, - пропел директор. - Надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы к работе?
   - Здравствуйте, Вячеслав Игоревич. Август Рудольфович, приветствую - промямлила она, ощущая, как предательски покраснели щеки. - Кончено, я полна сил. Вы что-то хотели?
   - Да, хотел, - чарующе улыбнулся он. - Будьте добры, сопроводите уважаемого Августа Рудольфовича, он желает осмотреть выбранную квартиру.
   - Конечно, но вначале нужно согласовать приезд с хозяином, - попыталась отмазаться от сомнительного задания Смирнова.
   - Уже не нужно, - покровительственно кивнул Вячеслав. - Я успел все согласовать. Так что собирайтесь, вас ждут.
   - Август, до встречи, - протянул он ладонь для рукопожатия. - В случае чего, вы знаете, как меня найти.
   - Конечно-конечно! - рассмеялся толстяк. - До скорого.
   Вячеслав бросил еще один пытливый взгляд на Олесино лицо, однако, промолчал, а потом резко развернулся и удалился к себе.
   - Что ж, Олесенька, - многообещающе протянул Август. - По коням. Надеюсь, вы не против прокатиться?
   Смирнова едва сдержала гримасу омерзения. Несколько минут рядом с запашистым клиентом, да еще невольным свидетелем ее унижения - не так она представляла себе начало сегодняшнего дня. Но Олеся сумела справиться с одолевающими ее эмоциями и с профессиональной уважительной улыбкой встала из-за стола.
   - Конечно, не против. Пойдемте, Август Рудольфович.
   Быстренько сметя в сумку необходимые мелочи, отправилась за ним. Краем глаза, успев заметить Орлова, любезно расшаркивающегося с чрезвычайно счастливой Галиной, которая с видом королевы вплывала к нему в кабинет.
   Как и предполагала Олеся, поездка оказалась не из легких. Толстяк весьма специфично водил автомобиль, потому к концу пути она была вся мокрая от страха и едва не падала в обморок от запаха, пропитавшего машину. Уже на месте Август долго бродил по небольшой, в общем-то, квартирке, цокал языком, восторгаясь ее несовершенством. И совсем не стесняясь хозяев, расписывал прелести, будущей здесь жизни его бывшей жены. Смирнова то краснела, то бледнела, сгорая от стыда перед незнакомыми, в принципе, людьми.
   Когда они уже ехали обратно, несколько раз подряд звонил Дмитрий. Вот только Олеся мстительно сбрасывала вызов, не имея никакого желания с ним разговаривать. Август это заметил и пожурил:
   - Ответьте, я не возражаю. Вдруг срочно.
   - Нет спасибо. Ничего важного, - отмахнулась Смирнова. - Муж звонил, я после сама ему наберу.
   - Беспокоится, наверное, - похабненько усмехнулся толстяк. - Я бы тоже волновался, если бы у меня такая аппетитная женушка в чужих машинах разъезжала.
   - Спасибо, - только и смогла промолвить Олеся, аккуратно отодвигаясь от него подальше.
   А то мало ли, что он мог себе навоображать.
   На ее радость, Август замолчал и попытки отвешивать ей сомнительные комплименты оставил. Лишь иной раз поглядывал на Олесю и тихонько посмеивался. Чтобы этого не видеть, Смирнова отвернулась к окну и постаралась обстрагиваться от неприятного соседства.
   Расставшись с Августом возле здания, она, едва шевеля ногами, побрела к офису. Напоследок, толстяк поблагодарил ее за прекрасно проведенное время и слюняво облобызал руку. Рвотный позыв Олеся сдержала с большим трудом.
   К тому же Август вручил приглашение в недавно открывшийся клуб, владельцем которого он являлся. Пообещав незабываемый вечер, а то и ночь, в случае, если она воспользуется картой, противный клиент уехал. Смирнова глянула на пластиковый прямоугольник и прочитала название. Так она и думала: скандальное заведение, о котором трубили все газеты недели три назад. Впрочем, у такого типа, как ее клиент, в загашнике ничего другого и быть не могло.
   Запихав приглашение в сумочку, Олеся, мысленно пообещала себе: ни за что не переступит порог "дома разврата", как называли клуб особо несдержанные журналисты.
   А еще лучше отдаст карту Галине. Пусть веселится со своим Орловым. Им полезно.
    
    
   Глава девять
    
    
   Офис встретил Смирнову негромким стуком клавиш - коллеги уставились в мониторы, усиленно готовясь к очередному совещанию у начальства. Олеся, подивившись невероятной тишине, прошла до своего стола и, оставив сумочку, потопала к Вячеславу. Предстояло отчитаться как о проделанной работе, так и о планах толстяка. Хотя она и не без оснований подозревала, что Август давным-давно согласовал все с Орловым, и сегодняшняя поездка являлась блажью клиента, а, возможно, и самого господина директора. Впрочем, размышлять об этом было бессмысленно, а вот завершить ритуал, следовало. Да и отпроситься, чтобы съездить к Мировому судье и подать заявление на расторжение брака тоже.
   Спазм сжал горло, но Олеся глубоко вздохнула и постаралась отбросить болезненные мысли. Настроилась на разговор и направилась к кабинету. Только-только она протянула ладонь, чтобы взяться за ручку, как дверь открылась сама, едва не стукнув ее по носу - из царства Орлова с глупой улыбкой выныривала Галина. Как только подруга переступила порог, дверь за ее спиной тотчас вернулась в исходное положение.
   Буквально наткнувшись на Смирнову, Галка с трудом сфокусировала взгляд.
   - О, Леська, привет! - словно пьяная, воскликнула подруга. - А я тебя везде ищу.
   - Угу, - подтвердила Олеся. - Надо полагать, я пряталась у Вячеслава под столом.
   Услышав ответ, Галя, вместо того, чтобы возмутиться, захихикала.
   - Нэт. С сегодняшнего дня там мое место. Но ты, тсс, - заговорчески добавила она. - Никому не говори.
   Отсмеявшись над собственной шуткой, Галина наклонилась ниже и шепнула в ухо Олесе.
   - Леська! Я такая счастливая!!! Ты даже не представляешь!
   Олеся чуть поморщилась. Ну почему же она не представляла, очень даже представляла. Сама совсем еще недавно считала себя счастливой.
   Галина тем временем выпрямилась, стерла дебильное выражение лица и уже громко произнесла:
   - Иди, но долго не задерживайся.
   Сказав, она освободила проход и нетвердой поступью пошла к своему кабинету. Как вдруг покачнулась, нелепо взмахнула руками и стала заваливаться набок.
   Олеся ахнула и мгновенно оказалась рядом.
   - Галек, ты что?! - успев подхватить, закричала она.
   - Да вот голова что-то закружилась, - пролепетала подруга. - Наверное, давление скакнуло.
   - С каких пор у тебя проблемы с давлением? - удивилась Олеся.
   - Да вот на днях началось, сама в шоке, - ответила та. - Лесь, доведи меня, пожалуйста, до кабинета. У меня в сумочке капли есть. Накапаешь?
   - Естественно, не волнуйся, - подтвердила Смирнова.
   - Галина Кирилловна, вам плохо, - дверь открылась, и в проходе нарисовался взбудораженный директор. - Может, скорую?
   - Не стоит беспокоиться, - вяло отмахнулась бледная Галка. - Прошу только помогите добраться до кабинета, Олесе Александровне тяжело.
   Даже находясь в полуобморочном состоянии, подруга успевала томно ему улыбаться. Хотя в том, что Олесе нелегко, была права. Вот вроде бы Галка и отличалась худощавым телосложением, но Смирнова явственно прогибалась под ее весом. А уж как допереть Галинку до кабинета и, вообще, представляла плохо.
   Помог, как ни странно, Орлов. Он решительно отодвинул Олесю и, подхватив страдалицу на руки, донес ее до кабинета. Девицы в приемной вытягивали шеи, стремясь лучше рассмотреть происходящее, но одного только недовольного взгляда начальства хватило, чтобы они вновь принялись за работу.
   Уже на месте он аккуратно сгрузил Галку на стул и еще раз поинтересовался, не нужно ли что, но получив в ответ, нет, удалился. Смирнова спешно отыскала в сумочке подруги необходимые капли и, разведя их водой, подала. Вскоре к Галине вернулся нормальный цвет лица, она перестала тяжело дышать и закатывать глаза.
   - Гэл, ты точно хорошо себя чувствуешь? - в который раз спросила Олеся, суетясь рядом. - Давай все-таки вызовем скорую. На всякий случай.
   - Да ну тебя, - отмахнулась Галя. - Уже все нормально, что показывать-то медикам будем.
   - Расскажем на словах, - не унималась Смирнова.
   - Не стоит. Не в первый раз уже, дома тоже прихватывало, но всегда, спустя несколько минут, проходило.
   - Тем более, - настаивала Олеся.
   - Нет, я же сказала, - начала злиться Галина. - Все успокойся и иди работать. Вячеслав тебя заждался.
   При этом она досадливо поджала губы, а Олеся поняла, что подруга страшно ее ревновала.
   - Галь, послушай, - аккуратно начала она. - Я сейчас быстро отчитаюсь и приду к тебе, хорошо?
   - Не нужно, - покачала та головой. - У меня дел полно, некогда, вечером поговорим.
   - Как скажешь, - вздохнула Олеся. - Я тогда после отчета удалюсь на немного.
   И тут же добавила:
   - Естественно, если Орлов разрешит. Но в случае чего, ты звони. Поняла?
   - Поняла-поняла, - покорно согласилась Галя, хотя Смирнова видела, что подруга едва себя сдерживала, чтобы самостоятельно не выставить ее за дверь. - Иди уже.
   Покинув Галину, Олеся сразу же пошла к Вячеславу. Смысла оттягивать неизбежное она не видела. Дверь вновь была открыта, сам хозяин кабинета сосредоточенно считывал что-то с монитора компьютера.
   - Можно? - вежливо поинтересовалась Смирнова.
   Вячеслав оторвался от чтения и взглянул на нее.
   - Проходите, Олеся Александровна, - разрешил он. - Надеюсь, Галине Кирилловне лучше.
   - Да, не стоит беспокоиться, - подтвердила она. - Уже вся в трудах.
   - Похвально, - улыбнулся он. - Вы что-то хотели?
   - Да, отчет по Августу Рудольфовичу.
   - Точно, я и забыл, - цокнул языком директор. - Показали квартиру?
   - Да, все прошло замечательно. Хозяин готов подписать договор аванса.
   Олеся старалась не выдать свои эмоции по поводу поведения клиента, сжато рассказывая о встрече. Орлов слушал внимательно, иногда кивал, при этом прожигая ее взглядом, от которого Смирнова не знала куда деться. Казалось, под ним она плавилась, растекалась, словно восковая свеча, трепетала слабым огоньком на ветру.
   Наконец, ее рассказ подошел к концу, вот только оставался еще один нерешенный вопрос. Личный.
   - Вячеслав Игоревич, не могли бы вы отпустить меня на час? - с трудом сбросив наваждение, спросила Олеся.
   - Могу я полюбопытствовать, зачем? - поинтересовался он.
   - По личному делу, - теребя краешек блузы, нехотя ответила она. - Если потребуется, я готова подписать нужный документ. Мне, правда, очень нужно.
   - Что ж, раз очень нужно, - лукаво усмехнулся Орлов. - Так и быть, отпущу.
   Олеся сдержанно поблагодарила директора и, пока он не передумал, выскочила из кабинета, снова едва не столкнувшись с Галиной. Посторонившись, пропустила подругу, с важным видом входящую внутрь и поспешила вызывать такси. Мелькнула мысль: "А не зачастила ли родственница к начальству". Но Смирнова сама себя одернула. Естественно, что директор и единственный юрист фирмы должны были часто соприкасаться и совсем не в той плоскости, о которой она подумала. Да и не все ли ей равно, пора заняться своими проблемами. В конце концов, час - это не так много, скорее совсем мало для дела, которое она запланировала.
   Уже подъезжая к зданию суда, Смирнова вновь услышала телефонный звонок - Дмитрий не терял надежды до нее дозвониться. Опять сбросив вызов, она решительно вышла из автомобиля. Но возле дверей вдруг остановилась, ощущая, как сильно забилось сердце. Сжав с силой кулаки, так чтобы ногти впились в кожу, отрезвляя, наполняя злобой, Олеся немедля переступила порог.
   Процедура совсем не изменилась, поэтому ей не составило труда, даже несмотря на туман в голове, заполнить необходимые бумаги. Лишь потом, когда документы были приняты, в груди образовалась пустота. Словно шагнув в дверь здания суда, она пересекла черту, разделяющую жизнь на "до" и "после". В прошлый раз Смирнова такого не чувствовала, может, потому, что бессознательно была готова уступить уговорам мужа. Сейчас же решимость довести дело до конца не ослабевала.
   Оставалось сообщить Дмитрию о своем намерении и договориться с ним о раздельном проживании. Правда, встречаться с супругом тет-а-тет Олеся побаивалась. Она лелеяла надежду, что подруга поможет ей в этом малоприятном деле, хотя бы постояв рядом. А в случае если Дмитрий заартачится, станет ее представителем в суде. В том, что муженек будет против развода, она не сомневалась.
   Представив ожидающие ее дрязги, Смирнова поежилась. Захотелось, как обычно, спрятаться за широкой спиной Дмитрия, переложив на него часть ответственности. Вот только она сама сознательно отвергала эту защиту. Глаза, в который раз за день защипало. Олеся шмыгнула носом и постаралась успокоиться.
   Нужно просто пережить сложный период, а дальше все у нее наладиться. И будет хорошо.
   Успокаивая себя подобными мыслями, Смирнова влезла в такси. Времени было предостаточно, ей чудом удалось проскочить в суде без очереди. Поэтому она не особо торопилась и решила выйти за пару улиц до офиса, чтобы прогуляться.
   Давно Олеся вот так не бродила. Вечная спешка, работа, муж, друзья мешали смотреть по сторонам. А иной раз хотелось сбежать от родных, взобраться на гору, лечь на плоский камень и как в детстве следить за облаками. Увы, мечты оставались только мечтами.
   Подходя к офисному комплексу, она вдруг заметила Дмитрия, бродившего рядом с крыльцом. Олеся остановилась как вкопанная. Рано. Она не готова к встрече, да еще наедине. Спешащие по своим делам люди не в счет. Попятившись, Смирнова уже была готова бежать обратно за угол дома, но ее увидели. Супруг в мгновение ока преодолел разделяющие их метры и карающим ангелом навис над ней.
   - Ты почему не берешь трубку? - пророкотал он
   - Эээ..., - не смогла она сразу придумать причину. - Некогда. Работы было много.
   Вот уж Олеся и не предполагала, что Димка, не получив ответов всего-то на десять вызовов, припрется сюда лично.
   - Много работы, говоришь? - взвился супруг. - В твоем офисе мне сообщили, что ты удалилась по личному вопросу. Где же ты шлялась, а родная?
   Олеся невольно попятилась, Дмитрий последовал за ней. Потом, вообще, схватил ее за локоть, не позволяя отступать дальше.
   - Убери руки! - взвизгнула Смирнова, ощутив железную хватку. - Или я закричу!
   Муж нахмурился, но конечности спрятал за спину. Затем с шумом выдохнул и, чеканя слова, произнес:
   - Любимая, я не хотел тебя пугать. Давай поговорим, как нормальные люди.
   - Из нас двоих нормальная только я одна, - прервала она. - Уходи.
   Какой разговор?! Вначале обвинил непонятно в чем, а потом еще чего-то хочет. Видно же, что ни она, ни он, не способны сейчас продуктивно беседовать. Но Дмитрий не желал замечать очевидное.
   - Уйду, как только получу ответ, - он злобно сузил глаза. - Куда ты ходила?
   - В суд. Подавала на развод, - оскалилась Олеся. - Все, узнал. Доволен? Убирайся!
   - Как на развод? Опять?! - удивленно воззрился на нее муж. - Я не давал согласие.
   - Твое согласие и не требуется! - ядовито произнесла Смирнова. - А ты думал, что я готова терпеть всяческие над собой издевательства. Так нет, не надейся!
   Дмитрий, словно выброшенная на берег рыба, открывал и закрывал рот.
   - Развод, значит, хочешь, родная? - обретя дар речи, прошипел он.
   Олеся нервно кивнула, обхватывая себя руками. И на всякий случай отступила еще на шаг.
   - А вот хрен тебе, а не развод! - рявкнул супруг. - Поняла?! И даже не надейся!!!
   Он развернулся и быстро зашагал прочь, однако, спустя пару секунд, остановился и резко обернулся.
   - И еще! Даже не думай, что я съеду с квартиры. Хочешь, выматывайся сама, хоть к дорогой своей истеричке Галке, хоть куда. И уже туда води своих любовников! Поняла?! - язвительно добавил он. - Все я ушел. На подработку. Поговорим когда приду.
   Дмитрий гордо поднял подбородок и с видом победителя удалился. А у Олеси наступила пора изображать из себя рыбину. Она отупело наблюдала как муж, подойдя к машине, остервенело жал брелок сигнализации. Потом порывисто усаживался внутрь и со всей силы хлопал дверцей. Затем, бросив на нее еще один возмущенный взгляд, резко трогался с места.
   Когда автомобиль скрылся за углом, Смирнова отмерла, воровато осмотрелась по сторонам и, чувствуя полный раздрай в душе, поспешила спрятаться за стенами офиса. Вот только, как оказалось, она зря надеялась получить там хоть капельку покоя. Буквально у порога Олеся попала прямо в руки красной от гнева Галке.
   "Караулит под дверью, что ли?" - ощущая эффект дежавю, подумала она.
   Не сказав ни слова, подруга подхватила ее за локоть и под удивленные перешептывания коллег потащила в свой кабинет. Вымотанная "нежнейшей беседой" с Дмитрием Смирнова практически не сопротивлялась.
   - Ты где была? - как только за ними захлопнулась дверь, выдала Галка.
   Олеся лишь закатила глаза. Нет, она точно попала в "день сурка": бесконечные одинаковые вопросы и ситуации вызывали только раздражение.
   - В суд ходила, - ответила, все же решив не доводить до ссоры.
   - Зачем? - не унималась подруга.
   Олеся внимательно посмотрела на Галину. Бисеринки пота на лбу, лихорадочный румянец, чересчур сильный блеск глаз прямо-таки кричали о нездоровье.
   - Галь, ты себя хорошо чувствуешь? - вместо того, чтобы отвечать на дурацкий вопрос, поинтересовалась она.
   - Лучше некуда. Не меняй тему! - рявкнула подруга. - Зачем ты ходила в суд?
   - Блин, Галка, я же предупреждала, что хочу развестись, - начала заводиться Олеся. - А чтобы это провернуть нужно вначале подать заявление.
   Проговорив, она с досадой добавила:
   - Нет, ну я, что ли должна тебя учить?!
   Галина опустила взгляд. Судя по сосредоточенному виду, она что-то стремительно обдумывала. Олеся, почему-то затаив дыхание, ожидала результат. Наконец, подруга разродилась.
   - Ты из-за него разводишься? - подозрительно спокойно поинтересовалась она.
   - А из-за кого еще! - удивилась Смирнова. - Конечно, из-за него.
   - Так это за тобой он поехал?
   - Галь, ты что? Ну, конечно, за мной, за кем еще?
   Олеся досадливо скривилась, вспомнив неприятную сцену возле офиса.
   - Представь, явился...
   - Я тебя ненавижу, - внезапно прошептала Галина.
   Олеся запнулась на полуслове.
   - Ты даже не представляешь, как сильно, - срываясь на шипение, продолжила подруга.
   Она пододвинулась ближе, вытягивая руки вперед. Ее тонкие кисти сейчас были скрючены, словно лапы неведомого животного.
   - Я хочу, чтобы ты сдохла! - Галка взвизгнула и, нацелив ногти Олесе в глаза, ломанулась вперед.
   - Дрянь!!!
   Смирнова отпрянула назад, лишь чудом уходя от разъяренной женщины. Та, по инерции пролетев еще немного, резко развернулась, с намерением повторить бросок. Олеся судорожно обвела взглядом помещение, понимая, что попала в ловушку. Ненормальная загораживала путь на свободу, а места хотя бы для маломальских маневров кабинет юриста не предлагал. Но тут ей на глаза попался шикарный стол Галки. В голове щелкнуло.
   Если посильнее задвинуть кресло, то вокруг этой махины можно еще долго нарезать круги. Олеся надеялась, что кто-то все-таки услышит крики и придет на помощь. Недолго думая, она метнулась за преграду. Как раз вовремя, потому что следом за ней с воплем понеслась Галина.
   - Убью!!!
   - Галь, хватит! - пытаясь увернуться от чрезмерно прыткой подруги, пыхтела Олеся. - Что я сделала?!
   - Ты покусилась на мое! - не сводя с нее диких глаз, рычала та.
   Мое?! На что "ее" она покусилась?
   Внезапно картина стала проясняться, возможному, этому поспособствовала подставка для бумаг, прицельно брошенная в Олесю.
   - Гэл, ты сбрендила, что ли? Нет, вы все сегодня сошли с ума! - перебегая на противоположную сторону, верещала Смирнова. - Сначала Димка ко мне с претензиями приперся, теперь ты мозги полощешь. Ты о ком подумала, болезная?
   Галка лишь по-звериному оскалилась.
   - Об Орлове, да? Вот дура! - от напряжения Олеся даже не смогла придумать более приличного ругательства. - А я-то говорила о Димке. О моем муже!
   Постепенно во взгляде подруги начали появляться искорки понимания. Но она по-прежнему кралась следом.
   - Ты слышишь? Это из-за Смирнова я хочу расторгнуть брак. Это он подкараулил меня возле входа. Твой Орлов не имеет к этому никакого, понимаешь, совсем никакого отношения.
   Галина резко остановилась, ножницы со стуком выпали из ее руки. Развернулась на сто восемьдесят градусов и внезапно стала сползать на пол. Олеся, вытянув шею, из-за укрытия взглянула на подругу. Галя сидела, прижавшись к боковой части стола, и рыдала. Вернее, так показалось вначале. Вот только когда она убрала руки от лица, стало видно, что Галина хохотала.
   Смирнова опасливо подошла ближе, по пути задвинув туфлей упавшие ножницы подальше под стол. Однако, подруга не заметила ни ее манипуляций, ни приближения, она буквально заливалась смехом. Уже полностью красная кожа лица покрылась бледными пятнами, словно Галину вот-вот должен был ударить гипертонический криз. Рот кривился в гримасе, плечи тряслись, ладони то сжимались, то разжимались, будто она совсем не могла контролировать свои движения.
   - Галь, - тихонько позвала Олеся, боясь более громким звуком спровоцировать новое нападение. - Галка, посмотри на меня. Галь...
   - А мне сегодня Глеб снился.
   Реплика Галины оказалась такой неожиданной, что Олеся вздрогнула. Подруга успокоилась так же внезапно, как и начала смеяться. Можно было подумать, что ее выключили. Раз и все.
   - Он стоял рядом, совсем как ты, - тем временем Галя неестественно склонила голову набок и пронзительно посмотрела на Олесю.
   Смирнова поежилась под этим немигающим взглядом.
   - И смотрел. Так осуждающе, - подруга протяжно выдохнула. - Я предательница. Да.
   Ее правая щека вдруг самовольно дернулась и застыла.
   - Я проклята, - один уголок рта поднялся, словно она улыбалась, другой остался на месте. - Я знаю!
   Галина снова засмеялась. Вернее, попыталась - левая часть лица послушно скривилась, правая парализованная превратилась в маску, по которой ручьями текли слезы.
   Боже! - прошептала Олеся, с ужасом смотря на подругу. - Галя. Да что же это такое?!
   - Он мое проклятие! - провыла та. - Он моя смерть!!! Смерть...
   - Кто? Глеб? Господи, о ком ты говоришь, Галька? - закричала Олеся. - Что ты мелешь?
   - Нет, нет, нет, - затрясла головой Галина. - Он пришел за мной, за тобой. Берегись! Бе-ре-гись!!!
   Внезапно она нелепо задрала подбородок вверх и задергалась. Руки стали беспорядочно ударять стол, ноги заскребли пол. Изо рта вырвался неприятный звук, похожий на скрежет зубов.
   Олеся в шоке замерла, но потом резко метнулась к выходу, распахнула дверь и что было силы, закричала:
   - Скорую, быстро! Человеку плохо. Похоже на эпилептический приступ.
   Девицы в приемной вначале остолбенели, но потом в офисе начался переполох. Сама Смирнова тем временем вернулась к подруге.
   - Галка, Галка, ну что же ты так, - приговаривала она, пока отодвигала Галину от стола, чтобы та не навредила сама себе. - Что же случилось?
   - Ее нужно перевернуть набок, - Олеся даже не заметила, что в кабинете появился кто-то еще. - Или хотя бы голову повернуть. Давайте, я.
   Орлов, эти человеком оказался именно он, отодвинул ее в сторону и самостоятельно перевернул Галину.
   - Туфли ей снимите, не стойте, - приказал он. - И принесите что-нибудь мягкое под голову.
   Сам он, придерживая руки Галки, расстегивал верхние пуговицы блузки.
   Смирнова заметалась по кабинету в поиске того, что можно было использовать вместо подушки. Как назло, ничего нужного, не находилось.
   - Да скорей, сколько можно копаться! - прикрикнул Вячеслав.
   - Здесь ничего нет, - всхлипнула Олеся. - Я не знаю, где взять!
   - Так. Сюда подойдите, - приказал директор. - Придержите ее, пока голову себе не разбила.
   Смирнова мгновенно опустилась на колени, Орлов, меж тем, стягивал пиджак. Свернув его в несколько раз, подсунул Галине под голову.
   - Больше ничего нам не сделать. Остается только ждать, - уверенно произнес он. Смирнова лишь глубоко вздохнула.
    
   Наконец, Галина перестала дергаться, успокоилась и, казалось, уснула.
   Вячеслав аккуратно отодвинулся от нее и повернулся к Олесе.
   - Вот вроде бы все. Испугались?
   Смирнова только кивнула, не замечая, что это время остервенело грызла ногти.
   - У нее эпилепсия, да? - дрожащим голосом спросила она. - Но почему? Никогда раньше такого не было.
   - Может быть, но вряд ли, - предположил Орлов. - Больше похоже на истерический припадок. Чем вы занимались до этого?
   - Разговаривали, - только и могла ответить Олеся.
   - Просто разговаривали, не ссорились? - недоверчиво поинтересовался он.
   - Ну, немного, - потупила глаза Смирнова.
   - Понятно.
   Что ему было понятно, Олеся так и не услышала, потому, как в кабинет вошли медики. Орлов поднялся на ноги и подал ей руку, помогая встать. Врачи занялись Галиной.
   - Надо бы госпитализировать, - спустя время, заявил молоденький фельдшер. - Родственникам сообщите.
   - Я, я родственница, - выпрыгнула вперед Смирнова. - Я готова.
   - Подпишите согласие, - он протянул ей бумагу.
   Вот только Олеся не могла понять, что же в ней написано. От волнения строчки прыгали перед глазами, и ни в какую не складываясь во фразы. Видя ее затруднения, фельдшер вздохнул и ткнул пальцем в то место, где необходимо было поставить автограф. Справившись с дрожью в руках, она выполнила требуемое.
   - Это он! - внезапно завопила Галя. - Он смерть!
   Олеся от неожиданности выронила ручку.
   Оказалось, подруга успела не только очнуться, но сесть. И сейчас смотрела прямо на Орлова.
   - Он смерть! - оттолкнув от себя второго врача, снова крикнула она. - Смерть! Смерть! Смерть! Не подпускайте его ко мне!
   - Тише, милая! - засюсюкала Олеся, протягивая к ней руки.
   Вот только вместо того, чтобы успокоиться, со всей силы ударила по протянутым кистям.
   - Ты!!! - вызверилась Галина. - Это ты виновата. Это из-за тебя он пришел!
   Олеся, одернув конечности, отпрянула.
   - Ты! Ты! - вновь захохотала подруга. - Виноватааа! Ты!
   Фельдшер, пробормотав что-то себе под нос, пошарил в чемодане и вытащил ампулу. Быстренько открутил ей голову и наполнил шприц, а затем шустро вколол раствор Галине.
   - Что колете? - едва слышно спросила Олеся.
   - Если по-народному, успокоительное, - ответил парень.
   Смирнова машинально кивнула.
   - Так, уважаемые, - поднимаясь с пола, возвестил фельдшер. - Мы ее забираем. Пусть кто-нибудь проводит нас до выхода.
   Олеся бросилась вперед.
   - Э нет. Только не вы двое, - протянул парень. - Больная на вас плохо реагирует. Вы лучше часа через два позвоните в приемный покой первой городской и узнайте, что ей будет нужно.
   - Да, конечно, спасибо, - устало ответила Смирнова.
   Орлов тут же скрылся из кабинета и принялся раздавать указания. Вскоре появился охранник с входа, откомандированный им в помощь. Мужчина, совместно с фельдшером и потащил Галину вниз.
    
    
   Глава десятая
    
    
   Медики удалились, забрав подругу. Орлов отправился к себе, как только за ними закрылась дверь. Даже коллеги перестали изображать толпу зевак, и расселись за столы, только Олеся продолжала подпирать стену в кабине юриста. Слова Галины стояли у нее в ушах, заставляя раз за разом прокручивать услышанную фразу.
   "Смерть! Он смерть! Не подпускайте его ко мне! Ты виновата!"
   Смирнова так и так перетасовывала предложения и не могла понять, что случилось. Но вдруг все резко встало на свои места, и она мгновенно похолодела. Неужели Галя сошла с ума? Нет только не это! Только не Галка.
   Пусть будет лишь временное помутнение рассудка. Неважно, сколько потребуется сил на восстановление, она ни за что не бросит несчастную.
   Отклеившись от стены, Олеся, как и полчаса назад, забегала по кабинету. Вот только гнала ее, не озверевшая подруга, а собственные мысли.
   Возможно, смерть Глеба и слишком быстрое погружение в новые отношения спровоцировали приступ. Очевидно, подруга совсем не была готова к ним, и ее подсознание буквально кричало об этом. Но Галка, с присущей ей напористостью и стремлением взять от жизни все, отмахивалась от этих подсказок и буквально увязла в своих чувствах с головой. Отсюда и проблемы с давлением, и бессонница, о которой она рассказывала недавно, да и сегодняшний приступ тоже.
   Смирнова начала вспоминать, что в поведении Галины настораживало ее в последнее время: подруга, словно качалась на волнах. То она светилась от счастья, вещая о Орлове, была полна любви к ближним своим. То вдруг становилась потерянной, унылой, а то и, вообще, превращалась в злобное, всем недовольное существо. И происходило подобное без видимых причин.
   - Это нужно прекратить, - в голос произнесла Смирнова. - Иначе она точно попадет в психушку. И надолго.
   Если интимные встречи с Вячеславом так плохо действовали на Галину, то она, Олеся просто обязана оградить ее от этого.
   Сама Галка вряд ли добровольно откажется от нового любовника, а значит, нужно действовать через самого директора. Необходимо наглядно показать ему, что встречи с неуравновешенной женщиной могут привести к непоправимому. Если, конечно, он сам этого еще не понял.
   Смирнова передернулась, ощутив запоздалый страх. Вспомнился безумный блеск глаз подруги, когда та подкрадывалась к ней с ножницами. Олеся подозревала и не без основания опасалась, что эта картина станет преследовать ее еще долгое время.
   Нет, нужно обязательно начистоту поговорить с Орловым. Он должен прислушаться к ее словам и сделать правильный вывод. В любом случае его сексуальная жизнь стоила намного меньше, чем душевное здоровье подруги.
   Наполненная уверенностью в собственной правоте, Смирнова поспешила к Вячеславу.
   Как и большую часть времени, дверь в его кабинет была открыта настежь. Он внимательно изучал бумаги, которые принесла Зайцева. Сама Настя заседала рядом и пожирала директора голодным взглядом.
   Олесю почему-то покоробило поведение Орлова. Нет, она прекрасно осознавала, что случившееся с Галкой не должно было повлиять на работу всего офиса, но вдруг захотелось, чтобы он хоть как-то проявил свои чувства. В конце концов, это его партнершу увезли на скорой. Хотя, наверное, она просто субъективна.
   Покашляв, Смирнова попыталась привлечь к себе внимание, вот только директор так и не оторвался от занятия. Лишь Зайцева на мгновение повернула голову, одарила ее раздраженным взглядом и вновь вернулась к лицезрению прекрасного лика начальника.
   Уверенности в том, что вот прямо сейчас необходимо вваливаться в кабинет несколько поубавилось, но Олеся все-таки решила рискнуть.
   - Вячеслав Игоревич, можно к вам на минутку? - демонстративно постучав костяшками пальцев о косяк, обратилась она к директору.
   Он все-таки оторвался от бумаг. Внимательно ее оглядел и только после этого соизволил открыть рот.
   - Будьте добры подождать, Олеся Александровна, - ровно ответил Орлов. - Я приглашу вас в порядке очереди.
   Сидящая ближе к двери и, соответственно, к ней Зайцева едва слышно фыркнула, демонстрируя свое отношение к происходящему. Олеся постаралась не обращать внимания на эскапады коллеги.
   - Простите, но это не по работе, но очень важно, - настаивала Смирнова. - Я хотела бы поговорить о Галине Кирилловне.
   - Ей стало хуже? - удивленно приподнял бровь начальник.
   - Нет. Думаю, что нет, - поправилась Олеся. - В противном случае мне бы уже позвонили. Наверное.
   Стоять под прицелом глаз Вячеслава ей было весьма некомфортно.
   - Что ж, тогда тем более ваш архиважный разговор может подождать, - отрезал директор. - Я приглашу вас позже.
   Олеся хотела бы возмутиться, но не успела. Следующий вопрос Орлова застал ее врасплох.
   - Кстати, Олеся Александровна, вы уже подготовили договор аванса?
   - Эээ, - замялась Смирнова. - Не успела. Вы же знаете, сначала Галине Кирилловне плохо стало, затем врачи...
   - Я в курсе, - прервал ее объяснения Вячеслав. - Насколько я знаю, она уже давно в больнице. Так?
   - Да, - потупила Олеся глаза. - Но...
   - Без "но". Вы же продолжаете стоять под дверью и не только игнорируете собственные обязанности, но и мешает другим, - холодно произнес он. - Разве вы не заинтересованы в дальнейшей здесь работе?
   - Нет, простите, - пошла на попятную Олеся. - Я сейчас все сделаю.
   - Вот и займитесь, - подытожил Вячеслав и вернулся к изучению документов, давая понять, что аудиенция закончена.
   Выслушав отповедь, Смирнова поспешила удалиться подальше от гостеприимного кабинета директора. Однако, не успела она пройти и половину пути до своего рабочего места, как была остановлена язвительной фразой Вячеслава:
   - И, кстати, Олеся Александровна, не забудьте о еженедельном отчете.
   - Да, конечно, - пробормотала Олеся себе под нос, но ее скорей всего услышали, потому что оставили-таки в покое.
   Щеки вновь запылали, намекая, что цветом лица она похожа на помидор. В сознании прочно угнездилась мысль - ее только что культурно макнули в гуано. Хотя, она сама виновата, не следовало торопить события и врываться к Вячеславу без предупреждения, да еще в присутствии кого бы то ни было.
   Ругая себя на все корки, Смирнова плелась к родимому столу. От соседних неслось злорадное хмыканье, будто бы каждая из коллег, раньше относящаяся к ней нормально, сейчас считала своим долгом выразить удовлетворение от ее прилюдного унижения.
   Спрятавшись, наконец, за монитором, Олеся быстренько нашла нужный файл, внесла необходимые изменения и с чувством выполненного долга вывела документ. Вспомнив об отчете, скопировала старый вариант, добавила в пункте о двушке - "на рассмотрении" и точно так же распечатала. Дело молодоженов, увы, с места не сдвинулось. Новые объекты в картотеке пока не появились.
    
   Время шло, рабочий день подходил к концу. Бессмысленно листая виртуальные странички, Олеся ждала, когда ее вызовут на ковер. Как и в прошлый раз, Смирнову оставили на закуску. Уж с чем было связано подобное пренебрежение, она не знала. Имелись, конечно, догадки, но верить в них не хотелось.
   - Итак, Олеся Александровна, - встретил ее на пороге голос Орлова, - Давайте вначале разберемся с делами. Потом и со всем остальным.
   - Как скажете, - усаживаясь на стул для посетителей, безропотно согласилась Смирнова.
   Заранее настраивать собеседника против себя ей совсем не хотелось.
   Подав папку, Олеся приготовилась отвечать на вопросы, что непременно должны были посыпаться со стороны директора, однако, их не последовало. Мельком пролистав отчет и вынув распечатанный договор, он отправил папочку в стопку точно таких же. Затем с видимым удовольствием облокотился на спинку кресла и вперил в нее свой коронный рентгеновский взгляд.
   Смирнова неловко заерзала на месте.
   Пауза затягивалась, но никто из них не спешил начинать разговор. Наконец, когда Олеся не раз и не два перебрала имеющиеся в голове способы того, как бы поделикатнее намекнуть Орлову о разрыве с Галкой, он первым разорвал тишину.
   - Что вы хотели мне сказать? - демонстрируя полнейшую готовность ее слушать, поинтересовался Вячеслав. - Или же надобность в беседе уже отпала? Тогда я никоим образом больше вас не задерживаю.
   - Нет-нет, - поторопилась убедить его в обратном Смирнова. - Сейчас минутку, я постараюсь четче сформулировать свою мысль.
   - Не стоит спешить, - устраиваясь поудобнее, усмехнулся Орлов. - У нас обоих все равно ненормированный рабочий день.
   Олеся вспыхнула. Правильные мысли вдруг исчезли, и она начала говорить то, что первым приходило в голову.
   - Вы в курсе, что мы с Галиной Кирилловной родственницы?
   - Конечно, - подтвердил директор. - С первого дня.
   - Хорошо, тогда буду кратка. Я хочу, чтобы вы оставили Галину, - в лоб брякнула Смирнова.
   Тут же мысленно выругалась, едва удержавшись от желания закрыть ладонью рот.
   - Да? - удивленно протянул Орлов. - Почему же у вас возникло подобное желание?
   - Я считаю, что ваши встречи плохо действуют на Галю, - стараясь не смотреть ему в глаза, проговорила Олеся. - В последнее время она сама не своя. И я думаю, что это связано с вашими свиданиями. Я требую, чтобы вы с ней расстались.
   Орлов молчал, но покалывание кожи под его взглядом лучше всяких слов говорило о том, что Вячеслав, мягко говоря, недоволен.
   - Значит, вы считаете себя вправе требовать? - обманчиво ласковый голос заставил ее взглянуть на лицо говорившего.
   - Как родственница и подруга, я считаю..., - начала она, но предложение закончить не сумела, холодные глаза Орлова буквально пригвоздили ее к стулу.
   Мелькнула мысль, что именно так чувствовала себя диковинная букашка, наколотая энтомологом на булавку. Видение было столь четким, что Олеся судорожно сглотнула и вжалась в спинку стула.
   Деликатное покашливание вырвало из оцепенения.
   - Вячеслав Игоревич, - прочирикала секретарша, когда тот все-таки соизволил перевести взгляд с Олеси на нее. - Вас Август Рудольфович ожидает в фойе, просил передать, что заходить не будет. Сказал, вы в курсе.
   - Спасибо, Любовь Андреевна, - поблагодарил директор. - Передайте Августу Рудольфовичу, я сейчас подойду.
   Секретарша, зацокав каблуками, вышла. Орлов тоже поднялся с кресла и, подойдя вплотную к Смирновой, остановился.
   - Я сожалею, Олеся Александровна, но сейчас продолжить нашу беседу не могу. Да и не хочу, если честно.
   - Но, мы, же не договорились! - возмутилась немного пришедшая в себя Олеся. - Вы обещали!
   Она вскочила со стула, очутившись непозволительно близко к Вячеславу. Перед глазами оказались его тонкие чувственные губы, искривленные сейчас в насмешливой улыбке. Олеся вздрогнула и невольно глубоко вздохнула, отчего сладковатый запах меда тут же проник в легкие. Голова моментально закружилась, перед глазами поплыли цветные круги. Смирнова покачнулась, теряя равновесие, и невольно оперлась руками о твердую грудь директора.
   Вслед за головокружением в теле появилась непривычная легкость. Олесе показалось, что еще немного, и она взлетит. Вот только ей не позволили. Горячие ладони мужчины накрыли ее пальцы, удерживая на месте. Вскоре жар перебрался с них на кожу Смирновой, мгновенно распространился, чтобы чуть позже сконцентрироваться в нижней части животе.
   - Мы же еще не закончили, - ощущая знакомое томление, произнесла она.
   - Я вам не отказываю, - ласково пропел Орлов, заглядывая в глаза. - Хочу лишь перенести время и место беседы.
   - Да, да, - плохо соображая, что говорила, согласилась Олеся. - Вы только скажите где.
   Вячеслав снова улыбнулся. Так маняще.
   - Вам же подарили приглашение, Олеся Александровна? - мягко спросил он.
   Олеся качалась на волнах его чудесного голоса, всем своим существом впитывая бархатные полутоны. Ей было неважно, что он говорил, лишь бы не замолкал ни на секунду.
   - Олеся Александровна, вы меня слышите?
   - Да.
   Мочку обожгло его дыхание.
   - Вам передали приглашение?
   - Какое? - ощущая себя пьяной от терпкого запаха, исходящего от мужчины, проблеяла она. - Какое приглашение?
   - Август Рудольфович должен был передать вам пластиковый прямоугольник, - прошептал он ей на ушко. - Вы помните? Приглашение в клуб.
   Вячеслав отстранился и снова посмотрел на нее, в этот раз вопросительно.
   - Вроде припоминаю, - помотав горловой, чтобы хоть немного развеять туман, ответила Олеся. - Да, точно, давал!
   - Оно у вас? Не потеряли?
   - Ага, у меня, - не осознавая, что тянулась к манящим губам, пробормотала она. - В сумочке валяется. Где-то.
   - Вот и отлично, Олеся Александровна, - усмехнулся Вячеслав. - Сегодня в десять я вас там жду. Спросите у администратора, он подскажет.
   Затем Орлов резко отступил, отчего она, снова едва не потеряв равновесие, вынуждена была сделать шаг за ним.
   - А сейчас, Олеся Александровна, я должен вас покинуть, - демонстративно поклонился он. - Дела ждут. Да и вам следует позаботиться о родственнице. Так что до скорой встречи.
   - До свидания, - машинально ответила Смирнова.
   Директор ушел, она же продолжала бесцельно пялиться на дверь. Наконец, сумев сбросить стопор, побрела к себе. Голова еще продолжала кружиться, радовало одно - круги перед глазами пропали. Аккуратно переставляя ноги, Смирнова добралась до кресла и упала в него.
   Что сейчас было? Помутнение рассудка. Неужели сумасшествие заразно и передается воздушно-капельным путем? Не могла же она в здравом уме вешаться на Орлова, словно продажная девка. Не могла!
   Сейчас, вдалеке от Орлова она чувствовала только стыд и недоумение, а никак не вожделение, которое буквально утопило здравый смысл, когда мужчина к ней прикасался.
   Олеся бессильно уронила голову на стол.
   Нет, Вячеслав определенно плохо действует на них обеих. Нужно все-таки посетить тот злачный клуб и выяснить все раз и навсегда. Если подобное будет продолжаться и дальше, ей придется уволиться. Как бы ни ко времени это случилось. И силой забрать отсюда Галину.
   Галка!
   Пока есть возможность, она лучше позвонит в больницу, вместо того, чтобы заниматься самокопанием.
   Обнаружив листочек бумаги с нацарапанным на нем номером, Олеся нащупала телефон. С первого раза дозвониться не получилось, абонент был занят. Впрочем, со второго тоже. Смирнова подумывала о том, чтобы снова набрать номер уже дома, как трубку все-таки взяли.
   - Приемный покой первой городской больницы, слушаю, - ответил женский голос.
   - Здравствуйте, - сказала Олеся. - Подскажите, пожалуйста, у кого я могу узнать о состоянии Смирновой Галины Кирилловны, ее должны были привести сегодня днем.
   - С кем разговариваю? - подозрительно осведомилась администраторша. - Имеем право разглашать информацию только родственникам.
   - Да, конечно, Олеся Александровна Смирнова, мое имя и номер телефона указаны в сопроводительных документах.
   - Минуту.
   В трубке зашуршало.
   Наконец, женщина нашла необходимую бумагу, сверилась с данными и все же приоткрыла завесу тайны.
   - Состояние нормальное, завтра с десяти до часа выписка.
   - Как завтра? - удивилась Олеся. - Ее же только сегодня положили!
   - Милочка, не шумите, - возмутилась администраторша. - Что написано в карте, то я вам и зачитала. Все вопросы к ее лечащему врачу. Зафуллину. Хотя другого он и не скажет. Психические расстройства - это не наш профиль.
   - До какого времени можно подъехать к ней сегодня? - поторопилась узнать Олеся, вот только в телефоне уже послышались гудки. Противная тетка бросила трубку, так толком ничего и не объяснив.
   Олеся тоскливо оглядела помещение. Девушки-агенты уже успели покинуть офис, лишь Любочка сторожевым цербером охраняла подступы к их общему кабинету. Но и она с раздражением посматривала на Смирнову, как бы говоря, а ни засиделась ли Олеся сегодня. Бедолага была вынуждены бдеть до последнего, а после закрывать офис и сдавать ключи охране.
   - Прости, - улыбнулась Смирнова. - Собираюсь и ухожу.
   - Поторопись, пожалуйста, - процедила секретарша, всем своим видом показывая, что еще минута промедления, и она самостоятельно вытолкает ее взашей из офиса.
   Олеся постаралась ускориться. Положила в сумку мобильник, продублировала в записной книжке номер телефона больницы и на всякий пожарный в нее же положила и сам листочек, предварительно свернув его пополам. Затем запихнула книжечку в сумку.
   На глаза попало злосчастное приглашение. Олеся невольно перевела взгляд на часы - без двадцати восемь.
   Гадство! Такими темпами она доберется до места только к закрытию. А ведь еще так нетерпимо хотелось принять душ и хотя бы немного перекусить. Соглашаясь с ее желанием, в животе предательски заурчало. Благодаря сегодняшним происшествиям Олеся так и не удосужилась поесть, да что там говорить, даже воды толком не пила. Потому, наверное, ее и шатало не так давно. А вовсе не из-за того, что она потеряла голову от близости директора.
   Заставив себя не думать о Вячеславе, по крайней мере, пока, Олеся покинула офис. Но как говорится, свято место пусто не бывает. Вместо одного мужчины, в ее мысли ворвался другой. Дмитрий. Идти домой тут же расхотелось. Перед глазами встал образ супруга, что с мрачным видом поджидал ее в гостиной. Малоприятный разговор, последовавший после язвительного: "Ну, здравствуй, дорогая. Поговорим". И его взгляд, выражающий твердолобое упрямство и полную уверенность в собственной правоте.
   Смирнова аж остановилась в дверях. И если бы не Любочка, успевшая за то время, что она потратила на спуск не только закрыть офис, сдать ключи, но и догнать ее на выходе, Олеся так и застыла на пороге, притворившись памятником самой себе. Пришлось оживать и выбираться из здания.
   Когда она подходила к дому, ее буквально потряхивало от волнения. С трудом открыв дверь, стараясь не создавать лишнего шума, просочилась в квартиру. Вот только, как, оказалось, накручивала себя зря, в их гнезде было пусто.
   Не сумев сдержать выдох облегчения, Олеся бросила сумку на полку в прихожей и потопала прямиком на кухню. На столе нашлась записка, дублирующая последние слова муженька: "Ушел на подработку. Поговорим, когда я вернусь". Скорчив ни в чем не повинной бумажке рожу, Смирнова мстительно подрисовала огромный мужской детородный орган, символизирующий ее отношение к предстоящему разговору. Затем быстренько помыла руки и залезла в холодильник. "Белый шкаф" порадовал кастрюлей с остатками вчерашнего супа. Мстительно слив все себе в тарелку, она подогрела варево в микроволновке и с удовольствием слопала.
   Впрочем, спустя несколько минут, была наказана за жадность сильнейшей резью в животе. Отчаявшийся получить порцию пищи желудок высказал свое "фи". Ощущая себя престарелой матроной, Олеся, согнувшись, поползла в душ. Под струями воды ей вскоре немного полегчало. Живот продолжал ныть, но, по крайней мере, боль была терпимой. Усвоив необходимое количество калорий, организм постепенно приходил в норму.
   После душа перед Олесей встал насущный вопрос, что надеть. В конце концов, она шла не развлекаться, а беседовать. Причем говорить на очень серьезные темы, а легкомысленный наряд мог убить всю серьезность на корню. Помаявшись, Смирнова выбрала бежевые льняные брюки, блузку с коротким рукавом и легкие мокасины на низком ходу, чтобы в случае чего, было удобно драпать не только от призрачного маньяка (если он решить проявиться), но и от самой себя (ежели ее опять переклинит на Орлове).
   В тот момент, когда она, полностью готовая, собиралась открыть дверь, зазвонил телефон. На экране высветился давным-давно заученный номер Галины.
   - Дорогая, ты как?! - не утруждая себя приветствием, закричала Олеся. - Тебе что-нибудь нужно?!
   - Здравствуй, - голос подруги дрожал и казался хриплым. - А я вот решила тебе позвонить.
   - Молодец! Я звонила в приемный покой, но там такая неприятная особа сидит, ничего толком не рассказала, - подплясывая на месте, пожаловалась Смирнова. - Тебе напрямую побоялась, вдруг помешаю. Так что правильно, что набрала. Как ты там?
   - Пока не поняла, - вздохнула Галина.
   Олеся прямо представила, как подруга зябко передернула плечами.
   - Вроде нормально. Меня, кстати, завтра выписывают.
   - В курсе и безумно рада! Часиков к десяти приеду к тебе, постараюсь отпроситься у Орлова.
   - Спасибо, Лесь, - всхлипнула Галя. - Ты такая хорошая. А я... Ты прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня тогда нашло.
   - Ну что ты, я давно уже обо всем забыла, - отмахнулась Олеся. - Я все прекрасно понимаю. Навалилось все разом, вот и сорвалась. Главное, что тебе стало лучше.
   - Вроде лучше, - неуверенно согласилась Галка. - Правда, мне тут посоветовали обратиться к специалисту.
   - Психиатру, что ли?
   - Типа того. Еще отдохнуть, отпуск взять. Хотя какой мне отпуск, я и полугода еще не проработала.
   - Я думаю, Орлов войдет в твое положение, - предположила Олеся. - И хотя бы без содержания даст.
   - Не знаю, Лесь. Я пока сама не хочу.
   - Ты и не хочешь в отпуск? - удивилась Смирнова. - Феноменально!
   - Не начинай, - отрезала Галка. - Прекрасно ведь знаешь почему.
   - Знаю и не понимаю. Зачем он тебе?
   Подруга не ответила. Олеся, воодушевившись ее молчанием, продолжила мысль.
   - Конечно, он смазлив, не спорю. Но и все. Что ты в нем нашла, что аж колбасит всю?
   - Не говори о нем в таком тоне, - в голосе подруги внезапно прорезался металл. - Вот он точно тут совсем ни при чем.
   - Как это ни при чем? - возмутилась Олеся. - А кто тогда кричал, чтобы Орлова к ней не подпускали? Я, что ли?
   - Не трогай Славика, - четко выговаривая буквы, сказала Галина. - Или я за себя не ручаюсь.
   - Блин, Гэл, ты опять там с ума сходишь? - тоже начала злиться Смирнова. - Он на тебя точно плохо влияет, подумай об этом.
   - Это не твое дело, Леська, - прошипела Галя. - И, вообще, не приезжай, ни сегодня, ни завтра. Я сама справлюсь.
   Выплюнув последнее слово, она тут же отключилась.
   Олеся неверяще смотрела на пикающую трубку. Нет, сегодня явно не ее день. Почему-то все решили в одностороннем порядке прерывать разговор.
   - А вот и черт с тобой, - презрительно процедила она, убирая мобильник. - Ну и не приеду. Но все равно сделаю так, как задумала.
   Вдруг захотелось назло Галке переодеться в самый вызывающий наряд и в таком виде отправиться на встречу с Орловым. Пусть соблазниться. Она его продинамит, глядишь, и отстанет от обеих.
   Но в последний момент, Олеся все-таки удержалась и вышла в том, в чем была. Лишь мысленно показала строптивой подруге язык.
    
    
   Глава одиннадцатая
    
   Такси доставило Олесю к клубу точно ко времени. "Две грани реальности" располагался в весьма бойком месте, благодаря чему приток посетителей не ослабевал. Вот и сейчас возле дверей толпилась ярко одетая молодежь, были люди и постарше, однако, и они отличались некоторой специфичностью внешнего вида.
   Встав в конец очереди, Смирнова даже засомневалась, а пропустят ли ее внутрь. Судя по тому, как охранник разворачивал некоторых товарищей, одетых более комфортно, но менее вычурно, чем остальные, дресс-код здесь все-таки существовал. И ее внешний вид ну никак не соответствовал принятым нормам.
   Как она и думала, мордатый вышибала с чувством легкого пренебрежения в глазах, оглядел ее с ног до головы и процедил:
   - Мест нет.
   И тут же потерял интерес.
   - У меня приглашение, - неуверенно произнесла Олеся, пытаясь одновременно ему улыбаться и шарить рукой в недрах сумочки.
   Брать другую для встречи она не захотела, поэтому вполне обоснованно предполагала, что нужная вещь должна была оказаться там, куда она ее положила. Но несчастное приглашение обнаруживаться не желало.
   Взгляд охранника нехотя переместился обратно.
   - Сейчас, минуточку, - пропыхтела Смирнова. - Почти нашла.
   За спиной загомонили желающие поскорее попасть в клуб, заставляя ее нервничать и лихорадочно перерывать казавшуюся бездонной кожаную торбу. В тот момент, когда Олеся приготовилась вывалить ее содержимое на асфальт, злосчастное приглашение, наконец, удалось найти. Мерзкий прямоугольник пребольно впился краешком под ноготь, вызвав у Смирновой неконтролируемую волну злобы.
   Она зашипела от непередаваемых ощущений и вытащила потерю наружу. Яростно помахала ей перед носом у охранника, и, не дожидаясь разрешения, протиснулась внутрь. Впрочем, после демонстрации, вышибала чинить препятствия не стал, наоборот, оскалился, изображая улыбку, и произнес на порядок любезнее:
   - Обратитесь к администратору, вас проводят туда, куда будет нужно.
   - Как скажете, - пробормотала Олеся сквозь зубы и поспешила дальше.
   Посасывая пораненный палец, прошла мимо просторного холла, охраняемого еще несколькими здоровяками, наподобие того, что стерег вход. Именно в конце залы и был встречен высокий тонкий, чем-то смахивающий на кузнечика парень. На его груди виднелся бейдж с надписью: "Администратор Вася".
   - Я могу вам помочь? - правильно истолковав недоуменное выражение ее лица, подскочил кузнечик.
   - Да, - Олеся бросила еще один вопросительный взгляд на бейдж. - Хм..., Вася...
   - Все верно, Вася в вашем распоряжении, - сверкнув белозубой улыбкой, подтвердил парень.
   - Вася... Василий, - Смирнова чувствовала некоторую неловкость, обращаясь к незнакомому человеку так фамильярно. - У меня назначена встреча на десять с Орловым Вячеславом Игоревичем, не могли бы вы проводить меня к нему.
   - Олеся Александровна?!
   - Эээ, да.
   - Замечательно! - буквально расцвел кузнечик. - Вас-то я и жду!
   Олеся даже опешила и машинально отодвинулась от парня. Вася источал столь неприкрытую радость, будто она ему сообщила, что он выиграл в лотерею миллион.
   - Так вы меня проводите? - на всякий случай переспросила Смирнова. - А то боюсь, тут у вас я заблужусь в два счета.
   - Конечно-конечно, - кузнечик закивал столь часто, что Олесе на миг показалось, у него, словно у тряпичной игрушки сейчас отвалится голова.
   Впрочем, парень остался жив и здоров. Еще раз, ослепительно улыбнувшись, он повел ее вглубь.
   - Прошу за мной.
   Переступив порог, Смирнова подумала, что попала в другое измерение. И если интерьер холла можно условно назвать классическим и понятным, то творившееся в зале безобразие мгновенно поражало воображение. Наверное, именно так должен был выглядеть зачарованный лес, населенный всевозможной, далекой от человеколюбия нечистью.
   По периметру росли бутафорские деревья. До того искусно выполненные, что Олеся даже прикоснулась к ближайшему стволу, дабы удостовериться, а не завезли ли сюда настоящие растения. Нет, под ладонью вместо шершавой древесной коры оказался гладкий пластик. Однако, это открытие не разочаровало, наоборот, Смирнова мысленно поаплодировала неизвестному мастеру.
   Под высокими потолками темно-зеленые подсвеченные огнями кроны, сплетались, образуя колыхающееся, будто на ветру великолепие.
   Справа располагалась "дивная поляна" - сцена, на которой зажигали, наряженные мавками танцовщицы. Полуголые длинноволосые девицы так многообещающе изгибались, будь Олеся мужчиной, ни за что бы не осталась равнодушной.
   Слева - напротив сцены прятался бар. За стойками сверкали накладными клыками бармены - волколаки, между ними и пеньками-столиками сновали вампироподобные официантки. Но больше всего Олесю изумил танцпол. Настоящее болото. Утопленная ниша была заполнена туманом. Кривляющиеся фигуры гостей, освещенные зелеными мерцающими огоньками, утрачивали плотность, превращаясь в бесплотные привидения. Сверху над ними, словно предводитель этого призрачного воинства устроился в горящей клетке ди-джей. Смирнова замерла, не в силах отвести взгляд от беснующегося за пультом черта.
   Помог кузнечик. Устав ждать, аккуратно подхватил ее под локоток и повел дальше.
   - Нам сюда, - прокричал он на ухо, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж, охраняемую массивными мужчинами в черной неприметной одежде.
   "VIP - зона" - пробежав глазами по табличке, стилизованной под старинный указатель, прочитала Олеся.
   Что ж, она предполагала нечто подобное. В конце концов, такой персоне, как Орлов не с руки отдыхать с обычными смертными. Ему подавай особые условия.
   Особые условия не заставили себя ждать и показались во всей красе, стоило ей взойти на первую ступень. Если у подножья лестница выглядела вполне обычной, то чуть дальше она преобразилась. Уж какие технические средства использовали дизайнеры было не особо важно, но эффект полного погружения им точно удался.
   Прямо перед Олесей высилась гора. Вот над ней показалось первое облачко дыма. Постепенно оно ширилось, темнело, смешивалось с тучами, сгущавшимися над вершиной. Послышался подземный гул, отдаваясь вибрацией в ступенях. Клубы пара все густели, чернели, погружая пространство в темноту. Смирнова остановилась и, приоткрыв рот от удивления, стала следить за зарождающимся извержением.
   Внезапно раздался сильный хлопок, заставивший ее ахнуть и судорожно вцепиться в рубаху провожатого. Дно кратера взорвалось, полетели куски раскаленных камней, которые совсем рядом с ними превратились в ослепительные снопы искр. Смирнова завизжала и в панике выставила перед собой руки. Но на этом представление не закончилось. Вулкан загрохотал, задрожал. В жерле забурлила, заклокотала алая жидкость. Вот она перелилась за край кратера и огненным потоком устремилась по склонам, грозя уничтожить все на своем пути.
   Глядя на надвигающуюся мощь, Олеся испытала неведомое доселе чувство. Никакие приставания невидимого маньяка не могли сравняться с тем, что она ощущала сейчас. Лишь первобытный страх, заполнивший сознание и желание сию же секунду убраться с пути безжалостной стихии.
   По спине поползла капелька пота.
   - Боже! - завопила Смирнова, и, схватив провожатого за рукав, потащила его обратно вниз.
   - Вверх! - силясь перекричать грохот, орал кузнечик. - Там спасение. Видите?
   Олеся присмотрелась в ту сторону, куда указывала ладонь Васи. И вправду, смертоносная субстанция непонятно почему обтекала определенный участок, тем самым давая призрачный шанс на спасение.
   - Да, вижу! Бежим!
   И дернув парня, понеслась вверх.
   А лава наступала.
   Смирнова быстро неслась вперед, перепрыгивая ступени, но и стихия не отставала. В тот момент, когда до спасительного островка оставалось лишь пару метров, огненный поток все-таки преградил им путь. Но вместо того чтобы остановиться, безумный кузнечик продолжал тянуть дальше. И она ничего не могла ему противостоять. Шаг, еще один. Олеся в ужасе зажмурилась, приготовившись к боли, которой не последовало.
   Вскоре провожатый затормозил, заставляя и ее остановиться. Смирнова нехотя приоткрыла глаза. Вулкан и лава исчезли, позади была лишь ничем не примечательная лестницы. Впереди - закрытая дверь. Олеся всхлипнула и нервно сглотнула. Во рту было сухо, грудь быстро вздымалась, ноздри жадно втягивали воздух, руки мелко-мелко подрагивали, выдавая пережитый страх.
   - Как вам представление, Олеся Александровна?! - радостно спросил Вася. - Просто супер! Правда?! Сам Вячеслав Игоревич проект разрабатывал. Он мастер!!!
   Услышав сказанное, Смирнова замерла, ладони сами собой сжались в кулаки. Затем она стала медленно разворачиваться. Страх прошел, сменившись непреодолимым желанием размазать этого...этого Васю по полу. А потом и ненормального Орлова, придумавшего подобное развлечение за компанию.
   - Я чуть не умерла от восторга.
   Кузнечик улыбался во все тридцать два зуба. И смотрел на нее так восторженно, будто ребенок, что желание проредить творение стоматолога пропало.
   "Сколько ему лет?" - вдруг подумала Олеся.
   Наверняка не больше двадцати. Вряд ли он до конца понимал, что не всем могло понравиться подобное развлечение. Нет, виновником этот мальчишка не являлся, скорее малолетним адреналинщиком, совмещавшим приятное с полезным. А вот Вячеслав, да и противный жирдяй Август, позволивший создать такое безобразие у себя в клубе, точно.
   "VIP - зона"! Как же! Да что б она, еще раз. Да ни за что!!!
   Как бы Олесе ни хотелось отплатить обоим засранцам за свой страх, но она прекрасно понимала, что подобное вряд ли удастся. Хоть бы директора от Галинки отвлечь и с чистой совестью считать, что отомстила.
   Смирнова еще раз глубоко вздохнула и уже спокойно проговорила:
   - Веди дальше, Сусанин.
   Кузнечик кивнул и, открыв дверь, жестом пригласил ее войти.
   - Ну, уж нет, - отказалась Олеся. - Только после вас. Еще одной встряски я просто не переживу.
   Вася хохотнул и первым прошел внутрь.
   Что ж, после лавовой лестницы пещера со сверкающими сталактитами, сталагмитами, небольшими озерцами и прочими творениями неуемных дизайнеров практически не впечатлила.
   Кузнечик провел ее по каменному уступу, с внешней стороны огражденному перилами. Внизу в пропасти бесновались болотные призраки, грохотала музыка. Здесь же было тише и спокойнее. Вместо открытых столиков, публика использовала для отдыха отдельные ниши.
   Пройдя еще немного, Вася приподнял шкуру, закрывавшую одну из таких ниш, и проговорил:
   - Вячеслав Игоревич вас ждет.
   Олеся настороженно прошла внутрь и, наконец, увидела Орлова. Он возлежал на шикарном кожаном диванчике и жадно сосался с какой-то девицей. По-другому назвать то, чем занимались эти двое, Смирнова просто не могла.
   - Добрый вечер, - ощущая нарастающую злость, проговорила она. - Я не вовремя?
   Вот ведь кобелина! Его женщина в больнице, а он с бабами развлекается!
   - Нет, что вы, - с трудом оторвавшись от губ партнерши, протянул Вячеслав. - Проходите, чувствуйте себя как дома.
   Затем, хлопнув девице по ягодицам, обратился уже к ней.
   - Иди, поиграй, дорогая.
   - Как скажешь, дорогой, - томно промурлыкала незнакомка.
   Затем грациозно поднялась с дивана и, вызывающе виляя задом, удалилась.
   Смирнова невольно следила за уходящей женщиной. Яркая, запоминающаяся, даже на предвзятый Олесин взгляд, очень красивая. Черные, в отсветах неона, отливавшие синим волосы, большие зеленые глаза, пухлые губы. Фигура - песочные часы, выгодно упакованная в обтягивающее золотистое платье. Да уж, тут и без экстрасенсов было понятно, что дама привыкла покорять мужчин. И для этого у нее имелись все данные: осанка королевы, пластичность танцовщицы и шарм куртизанки. На ее фоне вполне симпатичная Галина смотрелась гадким утенком рядом с прекрасным лебедем. Как выглядела сама Олеся возле подобного воплощения чувственности, она старалась не думать.
   Зачем?
   Расстройств в ее жизни хватало и без этого.
   - Олеся Александровна, - окликнул Орлов. - Я рад, что вы пришли.
   - Спасибо, я тоже рада, что сумела без вреда для собственного здоровья пройти по вашей дороге ужасов, - Смирнова с вызовом посмотрела на него.
   Директор успел принять более подобающую позу, и лишь расстегнутая на груди рубашка намекала о то, что он совсем недавно занимался всякими непотребствами с шикарной брюнеткой.
   - Дорога ужасов?! - Вячеслав, казалось, был и вправду удивлен. - Что-то не припомню.
   - Как же, не помните! - возмущенно всплеснула руками Олеся. - А эта ваша лестница с лавой?! Я, знаете ли, чуть инфаркт от страха не заработала.
   Вместо того, чтобы начать извиняться, Орлов внезапно засмеялся. Смирнова, видя столь явное пренебрежение, оскорблено поджала губы.
   Вот ведь не кобель, а еще и гадский кобель. Нагло издевается и даже вид не делает, что это не так.
   - Ох, Олеся Александровна, не смешите, - сквозь смех, пробормотал директор. - И не делайте такое лицо, вы напоминаете мне обиженного ежика.
   Он вновь залился счастливым смехом.
   Олеся гордо подняла подбородок и четко произнесла:
   - Раз так, прошу меня простить, не буду смущать вас своим внешним видом. До свидания.
   Внутри клокотала ярость, и она едва сдерживала себя, чтобы не вцепиться в эту ухмыляющуюся рожу. Сделав усилие, Олеся развернулась, с намерением навсегда покинуть увеселительное учреждение, однако, следующая фраза Вячеслава заставила ее немного повременить с уходом.
   - Олеся Александровна, - проговорил мужчина. - Прошу меня простить, если я ненароком задел вас своим высказыванием. Честно, не хотел.
   Смирнова милостиво кивнула.
   - Еще раз прошу прощения. Будьте добры, присаживайтесь, пожалуйста, - сам он привстал, демонстрируя забытые манеры. - Располагайтесь удобнее.
   Олеся с видом вдовствующей императрицы прошествовала к одному из кресел.
   - Вина? - поинтересовался Орлов, когда она с удобством откинулась на спинку.
   - Нет, спасибо. Сегодня я не пью.
   - А я настаиваю, - мягко улыбнулся директор. - Местное вино вне всяких похвал.
   - Даже не знаю, - все еще колебалась Смирнова, впрочем, любопытство оказалось сильнее. - Так и быть, уговорили. Но только бокал.
   - Как скажете, - пропел Орлов и, подойдя к столику, нажал на интерактивную панель, вмонтированную прямо в столешницу.
   - Сделал заказ, - пояснил он для Олеси, что с интересом следила за его манипуляциями. - Скоро принесут.
   Смирнова с умным видом кивнула.
   - Также хочу извиниться за Васю, - усевшись напротив, продолжил Вячеслав. - Обычно мы не используем спецэффекты без согласия посетителей, но вы ему, видно, так сильно понравились, что парень не устоял перед желанием покорить вас таким вот экстремальным образом.
   - Да уж, - пробормотала Олеся, разглядывая убранство ниши. - Покорил, это бесспорно.
   Вдруг раздалась мелодичная трель. Смирнова вся подобралась, ожидая следующий этап светопреставления, вот только вместо этого в нишу вошла минималистично одетая девушка. Поставив на столик поднос, она тут же удалилась.
   - Она под дверью ждала, что ли? - не выдержав, поинтересовалась Олеся. - Так быстро заказ доставили.
   Орлов лишь загадочно улыбнулся и промолчал. Затем достал из ведерка бутылку и, не торопясь, принялся ее откупоривать. Смирнова, словно завороженная, следила за его действиями. Вот пальцы Вячеслава ласково прошлись по горлышку, осторожно сорвали этикетку, четко вставили штопор в пробку и резко ее выдернули.
   Негромкий хлопок привел Олесю в себя.
   - За взаимопонимание, - взяв один из бокалов, предложил тост Вячеслав.
   - Поддерживаю, - улыбнулась Смирнова и подняла свой.
   Нежно зазвенел хрусталь.
   - До дна.
   В меру сладкое, с тонкой горчинкой вино было и вправду великолепно. Олеся и не заметила, как ее бокал опустел. Впрочем, вскоре он опять наполнился.
   - Олеся Александровна, - чуть с хрипотцой назвал ее имя Вячеслав. - Позвольте, я вам кое-что покажу.
   Голова приятно закружилась, Смирнова и не думала, что вино будет настолько коварным. В груди поселилось тепло, вся злость и возмущение постепенно уходили. Помещение заиграло полутонами.
   - Вы позволите?
   Зеленые глаза вдруг оказались так близко и захватили ее собственные в плен. Весь мир внезапно стал таким далеким, ненужным, лишним. Появилось одно желание - быть рядом с обладателем этих глаз. Покориться его воли.
   - Да, - пролепетала Олеся. - Я хочу.
   - Тогда смотрите.
   Вячеслав резко отстранился, а затем развернул ее кресло на сто восемьдесят градусов. Ахнув от неожиданности, Олеся крепче вцепилась в подлокотники и заозиралась. Но почти сразу успокоилась, увидев, что Орлов встал позади, положив ладони на спинку рядом с ее головой. При желании она могла дотронуться до его пальцев щекой, если бы чуть-чуть повернула лицо. Страха больше не осталось, только предвкушение чего-то необычного, смешанное с пьянящим чувством близости.
   Внезапно пол дрогнул и платформа, на которой стояло кресло, стала медленно опускаться. Вначале в шахте исчезли ноги Олеси, затем туловище, а движение не прекращалось. Все ниже и ниже. Вскоре ее лоб оказался на уровне пола. Затем она и вовсе полностью нырнула вглубь.
   Смирнова подняла голову вверх - над ними, постепенно отдаляясь, в противовес темноте шахты зияло светлое окошко. Вот только и оно, спустя короткое время, закрылось, погрузив пространство во тьму и тишину. Лишь спокойное дыхание Орлова, ее, учащенное, да едва слышный скрип тросов говорили Олесе, что она не потерялась в бескрайнем космосе. Легкий холодок сомнения пошел по спине, но был остановлен нежным прикосновением мужских пальцев. Вячеслав, будто чувствуя ее беспокойство, своевременно прогнал тревогу, не дав той превратиться в панику.
   Наконец, движение прекратилось - скорее всего, лифт доставил их до нужного места. Подтверждая возникшую мысль, раздался звук раздвигающихся дверей. И через мгновение Смирнову ослепил яркий, после темноты шахты свет, вынуждая зажмуриться. Затем в кабинку ворвалась оглушительная музыка. Последним вместе с порывом ветра просочился внутрь характерный сладковатый запах, тут же шибанувший в голову, похлещи выпитого не так давно вина.
   Когда глаза привыкли к освещению, Олеся смогла осмотреться. Оказалось, они с Орловым почти волшебным способом преодолели пространство и появились прямо на "болоте". Блеклый туман стелился по полу, клубами поднимался, скрывая танцующих людей. Лишь изредка в отсветах неоновых огоньков появлялось то одно, то другое полупрозрачное тело. Да иногда под ногами призраков проплывали загадочные тени, чью природу Смирнова так и не могла определить: то ли они являлись частью цветового оформления, то ли были плодами ее бурного воображения. Впрочем, разгоряченные выпивкой и музыкой фигуры, вообще, не обращали ни на что внимания.
   А, значит, и ей тоже нет нужды думать об этом.
    
   Олеся сидела в кресле и молчала, лишь с возрастающим интересом глядела на кривляющихся, словно в припадке, людей. Вячеслав тоже безмолвствовал, давая ей возможность наблюдать. А наблюдать было за чем. Казалось, танцующие полностью утратили индивидуальность, став единым, подверженным лишь инстинктам, организмом. Вскоре Смирнова наклонилась вперед, с жадностью впитывая эманации, исходившие от этого существа. Страсть, похоть, пьяный угар штормовым валом обрушивались на нее, погребая под своей толщей. С каждым разом всплывать становилось все сложнее, и в какой-то момент она поняла, что больше не могла, да и не хотела противиться. Олеся безумно жаждала присоединиться к беснующейся толпе.
   - Пойдем, - будто прочитав ее мысли, Орлов оказался рядом и протянул руку.
   Смирнова, не раздумывая и секунды, ухватилась за предложенную ладонь и нырнула с головой в водоворот эмоций. Призрачные танцоры посторонились, позволяя новичкам протиснуться в середину, а после вновь сплотили ряды, загораживая их от остального мира.
    
   Олеся отдавала танцу саму себя. Потоки неона ослепляли, выхватывая ее из тумана. Ритм биения сердца совпадал с ритмом музыки. Мелодия проникала в душу, выворачивая наизнанку, вытаскивая на поверхность все то, о чем она даже не имела представления. Сама атмосфера творившейся вакханалии заставляла кровь кипеть, побуждала открыться незнакомым раньше чувствам. И Смирнова без сожаления отдавалась этому новому, позволяя ему властвовать.
   Но вот в игру вступила третья сила. Сильная, мощная, могущественная. Она бесцеремонно вклинилась в ритм, подчиняя, заставляя Олесю следовать за ней. Мужские прикосновения, что на протяжении всего времени бережно направляли, поддерживали, вдруг изменились. И это казалось правильным, потому как ее тело тоже жаждало другого: остроты, страсти, огня. Обладания.
   Горячие, даже сквозь ткань ладони Орлова скомкали блузку, пробираясь к болезненно напрягшимся грудям. Первое касание к обнаженной коже было подобно молнии, расколовшей небеса. Олеся вскрикнула и еще сильнее прижалась спиной к Вячеславу. Он стал враз твердым, словно каменным. Или мертвым. Но лишь на мгновение. Руки на ее груди дрогнули и продолжили свой путь дальше, ощупывая, поглаживая, вводя в транс.
   Брюки сдались без боя, разрешая ему проникнуть в трусики, достигнуть самого чувствительного места. Смирнова задохнулась от пронзившего ее удовольствия. Но и Орлов не остался равнодушным. Его срывающееся дыхание обжигало макушку, возбужденная плоть упиралась в поясницу, вот только Вячеслав не спешил расчехлять свое главное оружие, довольствуясь лишь пальцами. Но и их было достаточно, чтобы унести Олесю в царство блаженства. Она извивалась змеей, царапала ногтями, держащие ее руки, выла в голос, словно умалишённый. Потому что и вправду была такой: безрассудной, забывшей обо всем, перешагнувшей за грань восприятия.
   Раз за разом волны наслаждения накатывали все сильнее, концентрировались, становились чаще, и спустя бесконечно долгий, но невыносимо сладкий миг накрыли ее с головой. Прошлись судорогой по всему телу, выбрасывая Олесю из сознания, заставляя парить в невесомости. Чтобы через несколько ударов сердца бросить на камни холодной фразой Орлова:
   - Так и быть, Олеся Александровна, я закончу с вашей подругой. Будьте уверены. А сейчас идите домой. Уже поздно.
   В следующий момент ее колени подогнулись, и она начала заваливаться вперед. Пол быстро приближался, грозя столкновением. Вот только до конца досмотреть представление под названием "падением Смирновой" ей не удалось. Перед глазами резко потемнело, изображение пропало.
    
    
   Глава двенадцатая
    
   Пришла в себя Олеся только в такси. Как выбралась из клуба, она помнила смутно. Вроде бы до выхода ее довел Вася, он же сунул в руки сумочку, пожелал спокойной ночи и, словно большую куклу, усадил в салон. Больше ничего. Провал. Пустота.
   Остальные воспоминания будто подернулись туманом.
   "Туманом?!" - Смирнова едва не подпрыгнула на сидении.
   Туманом. Точно таким же, какой заполнял "болото".
   Болото!
   Танец.
   Орлов!
   Его пальцы в ее трусах...
   Олеся застонала, в ужасе схватившись за голову. Цепочка ассоциаций внезапно выстроилась, заставляя память заработать. Но лучше бы она навечно осталась во мраке беспамятства, чем так. Перед глазами поплыли сцены из клуба, и чем дальше, тем красочнее они становились. Тем сильнее ее грызла совесть.
   Смирнова устало откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
   Она предательница. Трижды предательница. Обманула не только самых дорогих людей, но и саму себя.
   Как же низко она пала! Казалось, что ниже просто не могло быть. А ведь еще осуждала Галину, за то, что та слишком быстро забыла покойного мужа, бросилась в новые отношения. А сама-то...
   Отправилась в клуб, чтобы решить одну проблему, а наделала еще больше. Как же она будет смотреть в глаза Галке, после того, как столько раз говорила, что Орлов ей не нужен. То есть, лицемерно врала в лицо, прикидываясь незаинтересованной. Ведь если судить по событиям сегодняшнего вечера, получалось, что очень даже нужен.
   Но это не так! Потому, как сейчас кроме отвращения, Олеся ничего не чувствовала. Что же ее толкнуло в объятья Вячеслава?
   Вячеслав! Огромная проблема. Да она сгорит от стыда при следующей встрече. Но он тоже виноват, беспардонно воспользовался ее невменяемым состоянием.
   Точно! Это какое-то умопомрачение. Вероломный Орлов, дурацкий клуб с его ненормальными спецэффектами, коварным вином и атмосферой разврата. А не она извращенка!
   Нет. Нет! Нет!!! Она нормальная!
   Словно в насмешку память подбросила еще одну картинку.
   Вот она, дрожа от наслаждения, случайно повернула голову в сторону, натыкаясь взглядом на танцующую рядом парочку. У женщины, очень знакомой женщины, до самой талии задран подол платья, демонстрируя отсутствие нижнего белья. Но ту, казалось, совсем не волновала подобная мелочь, потому как ничто не мешало руке партнера трогать ее прямо в сокровенном месте.
   Точно так же, как ласкал сейчас саму Олесю Вячеслав.
   Сквозь дурман до нее не сразу дошло, что это та дама, с которой Орлов так жарко целовался на диване. Сейчас женщина не менее страстно развлекалась с другим, жадно следя за тем, как ее бывший партнер играл с Олесей. И, что самое ужасное, Смирнова не чувствовала стыда, наоборот, лишь еще больше заводилась. Она с восторгом открывалась навстречу пальцам Вячеслава, навстречу пристальному взгляду незнакомки. Осознание того, что кто-то другой тоже в курсе происходящего, доставляло ей ни с чем несравнимое удовольствие.
   Олеся всхлипнула.
   Получалось, она все-таки извращенка. Тогда стоило ли обижаться на Димку? Он, по крайней мере, не выносил "радости" за порог. Пытался сдержать наклонности, она же, с маниакальным упорством отрицая очевидное, лишь позволила им вызреть, развиться без контроля. И сегодня, вообще, выпустила на свободу, разрешив доминировать над собой.
   А еще Смирнова вдруг с четкостью поняла - несмотря на грядущий развод, она продолжала любить мужа. С той же горячей страстностью, что и много лет назад. И это добавляло в ее копилку еще одну, далеко не маленькую порцию переживаний.
    
   Фары автомобиля высветили знакомый подъезд. С трудом найдя в сумочке деньги за проезд, Смирнова отдала плату водителю и выбралась наружу. На негнущихся ногах преодолела путь до дома и застыла возле дверей.
   Из-за насыщенных событиями дней, она совершенно потеряла счет времени. И когда следующая смена Дмитрия просто не помнила. А так хотелось, чтобы именно сегодня он отправился на работу. Тогда и ей не пришлось ничего объяснять: свое отсутствие, решение, выбор. В таком случае она не выплеснула бы на мужа разъедающие ее эмоции. Сдержалась, не бросив в лицо признание. Тем самым точно поставив крест на их отношениях.
   Олесе повезло, ее желание сбылось, супруга дома не оказалось. И лишь новая записка на столе, слово в слово дублирующая старую, разве что без скабрезной картинки, говорила о том, муж-таки сюда заходил.
   Бросив смятый лист в мусорное ведро, Смирнова на автопилоте посетила душ. Руки слушались плохо, потому она просто постояла под горячими струями. К ее большому сожалению, вода не помогла обрести душевное равновесие, упаднические мысли так и продолжали свою подрывную деятельность. Оставалась одна надежда - длительный сон. Поэтому, даже не размотав полотенца, она упала в кровать и, к счастью, практически сразу же вырубилась.
    
   А ночью к Олесе опять пришел невидимый маньяк. Каким-то шестым чувством, она поняла, что это - не муж, а именно ее персональный мучитель. Впрочем, после сегодняшних приключений, Смирнова восприняла его визит как нечто само собой разумеющееся. И даже не сопротивлялась.
   Зачем?
   Уж если суждено сделаться постельной игрушкой невидимки, пусть так и будет. У нее просто не осталось больше сил. Предел прочности оказался не бесконечен. Слишком многое навалилось, погребя, словно под лавиной.
   Усталость не столько телесная, сколько душевная снизила порог восприятия, позволяя Олесе остаться безразличной к первым прикосновениям призрачной длани.
   Но лишь на короткий срок.
    
   Невидимка больше не скрывался, не притворялся Дмитрием, как в прошлый раз. Он действовал, словно хозяин, господин, полностью уверенный в безнаказанности своих поступков и слабости жертвы.
   Одеяло ковром-самолетом улетело в сторону. Полотенце, успевшее за время сна размотаться, столь же красиво унеслось на пол. Олеся даже не вздрогнула, лишь отстраненно проследила за ожившими предметами, будто происходящее ее совсем не касалось. Вот только призрачному маньяку такая апатия не понравилась. Что он и доказал, лишив ее этого, последнего и единственного оружия.
   Когда в темноте комнаты появились светящиеся, будто бы натертые фосфором, когтистые ладони, Смирнова не выдержала и заорала. Вернее, попыталась, но не сумела, ужас сковал связки, не позволяя крику вырваться наружу. Явно наслаждаясь произведенным эффектом, невидимка показательно защелкал когтями прямо перед ее носом и со вкусом провел ими по лицу.
   Олеся дернулась. Короткая боль полосонула кожу, и по щеке поползла теплая капля. Брызнули слезы.
   - Тише, - впервые подал голос маньяк.
   От неожиданности она опять едва не напоролась на когти.
   - Перестань дрожать, - прошептал мучитель. - Поранила сама себя. Больше так не делай. Не шевелись. Поняла?
   Смирнова лихорадочно заморгала, боясь двигаться.
   - Вот и молодец, - ей почудилось, что невидимка улыбнулся. - Запомни: шевелиться нельзя.
   Когти снова дотронулись до ее щеки. Аккуратно и нежно, но Олеся все равно, что было силы, зажмурилась. Тихий смех маньяка стал ей ответом.
   Как оказалось, это лишь начало.
   Едва задевая кожу, острейшие когтищи двинулись вперед. К судорожно бьющейся жилке на шее, вниз по яремной вене прямо к ключице. Где на мгновение, которое показалось Олесе вечностью, остановились, словно обладатель богатого арсенала решал, что делать дальше. Пустить ли его в ход или же еще немного ее помучить. Затем он, будто определившись, не спеша продолжил движение.
   Закрытые глаза сыграли со Смирновой злую шутку. Не видя происходящего, она непроизвольно концентрировалась на ощущениях. Едва дыша, следила за прикосновениями маньяка. Прикосновениями четкими, точно рассчитанными. Одновременно легкими, вызывающими истому и острыми, не дающими забыть о возможной опасности. Будто кошачьи лапки, обманчиво мягкие и безобидные гладили ее тело. И оно вдруг включившись в игру, стало отзываться на эту диковинную ласку.
   Когти медленно спускались к груди, но почти добравшись до затвердевшего соска, нарочно скользнули прочь. Закружили рядом, вырисовывая на коже узоры. Снова и снова, раз за разом, круг за кругом, изводя, дразня, заставляя Олесю, не желая того, тяжело, с надрывом вздыхать.
   Потом также неторопливо отправились дальше. По нервно втянутому животу, только мимолетно заглянув в ямку пупка, а потом все ниже и ниже. К шелковистым волоскам, скрывающим пульсирующий в ожидании прикосновений бугорок. Вынуждая Олесю выгибаться им навстречу, против воли раздвигать ноги, открываться перед мучителем. Но он опять лишь огладил нежные складочки, так и не удостоив внимания самую чувствительную точку на ее теле. А потом и вовсе убрал руки.
   Смирнова тихонько захныкала, не сумев сдержать разочарование.
   Внезапно в ее ноздри проник знакомый запах. Такой, только в несколько раз менее концентрированный, а потому практически незаметный она ощущала. Сейчас же он расцвел во всем своем страшном великолепии. Сахарный, терпкий, возбуждающий аромат меда. И не менее знакомый голос с ехидцей произнес:
   - Не торопитесь изведать все, Олеся Александровна. Оставьте что-нибудь на потом.
   Смирнова замерла, не веря своим ушам. Затем резко открыла глаза, боясь и в то же самое время, надеясь увидеть того, кто так изощренно издевался над ней последние несколько дней. Вот только в комнате никого не было. Она больше не ощущала присутствия невидимки, лишь легкий сладкий шлейф говорил о том, что случившееся ей не померещилось.
   Вскочив с кровати, Олеся лихорадочно забегала по комнате.
   Неужели это он? Орлов!
   Кто же тогда он?!
   Почему?
   За что?
   Как? Как?!
   Смирнова вдруг встала как вкопанная, и помотала головой, словно это помогло бы ей понять. Утрясти мысли и выбрать из них самую верную. Самую правильную.
   Неужели ошиблась, услышала то, чего не было. Приняла вымысел за правду. На фоне постоянного нервного напряжения стала сходить с ума.
   Нет! Она поняла точно. Тот же голос, интонация, манера говорить. И это его насмешливое: Олеся Александровна. Только он таким тоном произносил ее имя. И запах. Тот же самый запах, который она узнает из миллиона других ароматов, даже если будет спать. Да что там, даже если будет при смерти.
   Вопросы, идеи, предположения роились в голове, словно пчелы в улье. Разные, но одинаково фантастичные и абсурдные, они не давали и секунды покоя. Не позволяли сесть и все обдумать. Заставляли метаться в четырех стенах, будто плененную тигрицу в клетке.
   С трудом убедив себя остановиться, Олеся вышла из спальни и направилась в ванную, но на полпути не выдержала и снова побежала. Ворвавшись, включила холодную воду и принялась ожесточенно умывать пылающее лицо. Вот только это помогало плохо. Отчаявшись успокоиться, она дернула рычажок и подняла голову. Но сразу испуганно отпрянула, случайно наткнувшись на отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела страшная незнакомка: спутанные волосы стояли дыбом, в широко распахнутых глазах застыли изумление и страх. Кожа бледная, даже сероватая, и лишь на щеках горел неестественный румянец, да алела длинная царапина. Искусанные губы припухли, превратившись в бесформенные лепешки.
   Олеся подняла руку к лицу. Дрожащими пальцами провела по кровоточащей полоске, которая отозвалась на прикосновение саднящей болью. Всхлипнула - у незнакомки в зеркале из глаз потекли слезы, застилая обзор у нее самой. Силы вдруг улетучились, колени дрогнули, и Смирнова стала стекать на пол. Где, свернувшись в клубок, беззвучно заплакала.
    
   Сколько времени Олеся провела на полу, не помнила. Просто в какой-то момент слезы кончились, грудь перестало печь от рыданий, а ладони, сжавшиеся в кулаки, разжались. Ее все еще мелко потрясывало, но, по крайней мере, голова перестала разрываться от всевозможных догадок. Смирнова стала способна размышлять. Поднявшись, она еще раз умылась и попила. Уселась в кресло и постаралась мысленно перенестись на несколько дней назад, когда состоялось знакомство с Орловым.
   Стоило только представить Вячеслава, как в памяти всплыло ее странное видение, в котором он предстал в виде чудовищного монстра. Олесю передернуло от омерзения. Неужели уже тогда подсознание предупреждало, что новый директор совсем не тот, за кого все его принимают. При первой встрече сигнализировало об опасности, но она, глупая, благополучно упустила подсказку.
   А если вспомнить первое нападение невидимки. Он тоже был там. Сидел рядом и смотрел. В тот день Орлов приглашал каждую из агентов в свой кабинет и беседовал по отдельности. Девчонки выходили или смущенными, кто-то радостными, и лишь ей повезло нарваться на неприятности.
   Вячеслав тогда с умным видом слушал ее сбивчивые объяснения и наблюдал. Словно ученый следил за поведением подопытного кролика. Цинично, безжалостно, бессердечно. А после подкараулил ее в лифте и продолжил начатое, напугав до полусмерти. Пусть она его и не заметила, но что мешало Орлову зайти за угол, превратиться в невидимку и прокрасться внутрь.
   Смирнова с силой сжала руками голову. Ее предположения и домыслы просто не вписывались ни в какие рамки. Были ужасны, но не лишены логики.
   Подтверждая их, память подкидывала одну картинку за другой.
   Появление Августа и так самого по себе отвратительного совпало со следующим нападением маньяка. Олесю передернуло от чувства гадливости, что она испытала в тот раз. Да так сильно, будто все произошло совсем недавно. Вспомнился рентгеновский взгляд Орлова, что пробирал до костей. Его поза, прямо кричащая о том, что он в курсе и наслаждался ее унижением.
   И она, даже будучи ошеломленной от остроты ощущений, все равно сумела заметить неестественность его поведения. Но опять-таки не придала увиденному значения.
   Дура.
   Рядом с креслом лежали тапки. Смирнова с силой их пнула, вымещая раздражение. А потом резко вскочила, припомнив еще одну деталь.
   Боже! Но если он трогал ее не руками и не ногами, уж -- это она бы заметила. Тогда чем?
   Как наяву Олеся вспомнила гадких червей, живым плащом покрывавших тело монстрообразного Орлова.
   Неужели именно ими он проникал в нее? Только не это! Она согласна на еще одну, да хоть десять призрачных рук, лишь бы не так.
   Воображение, не зная жалости, предоставило тошнотворную сцену. Олеся зажала рот руками и метнулась в туалет, где еще долго отплевывалась от едкой желчи. А мозг продолжал работать, анализировать события, подкидывать новые догадки.
    
   В памяти всплыл ярчайший сон, где она в образе Галины зажигала с Орловым. А после, проснувшись, обнаружила на теле отметины, которых не могло быть.
   Неужели и в этом замешан Вячеслав?
   Смирнова просто не знала, как все это воспринимать. Что считать правдой, а что лишь вывертом подсознания.
   А память не дремала, продолжая исправно делиться информацией. Погружая Олесю в пучину хаоса.
   Вспомнилось странное сияние дверного проема. Неужели она сама, собственноручно впустила его в дверь. Словно вампиру из фильма ужасов, дала разрешение пройти в квартиру. А еще посмеивалась над причудами богатенького мажора, не зная, что ее ждало. Новое нападение. Беспринципное, коварное нападение прямо дома, на кровати, да еще рядом со спящим супругом.
   Какой ужас!
   Олеся всхлипнула и закачалась из стороны в сторону.
   Но и этого Орлову было мало. Не удовлетворившись в состоянии невидимки, он решил довести ее и в человеческом облике. Приглашение в клуб, Смирнова вдруг ясно поняла, что специально для этого ей и переданное. А уж никак ни из-за желания поговорить.
   Затем умелая игра на нервах, подчивание вином, явно с каким-то секретным компонентом и напоследок зал, наполненный то ли феромонами, то ли, вообще, чем-то наркотическим. И вуаля! Она потеряла всякий стыд и отдалась ему прямо на глазах других посетителей.
   Ну и чтобы доконать совсем, сегодняшнее представление со светящимися когтями.
   Какое же он все-таки чудовище!
   Олеся смахнула выступившие слезы.
   Но что тогда ей делать? Как защитить саму себя от внимания этого... Да непонятно кого!
   Правильно! Ей нужна информация. И Олеся даже знала, у кого она ее получит. Кто больше всего знал о монстре? Конечно же, сам монстр.
   Она сделает все, чтобы узнать ответ на вопрос: кто такой Орлов? И, главное, почему он ее преследует. Иначе просто сойдет с ума.
    
   Приняв решение, Смирнова немного успокоилась. Пусть идея и не отличалась гениальностью, но она была готова ей воспользоваться. Хотя бы потому, что другой не имелось. Вот только прежде, чем бросаться грудью на амбразуры, стоило, по крайней мере, немного поспать. В противном случае Олеся вряд ли бы сумела не только выудить из Орлова информацию, но даже нормально передвигаться. Замученное встрясками тело могло сказать замыслам коронное "фи", а у нее осталось лишь два дня выходных, чтобы как следует подготовиться и придумать маломальский план.
   Подбадривая себя такими мыслями, Смирнова вновь оказалась в спальне. Предварительно задвинув шторы, чтобы солнце, которое судя по времени, должно было встать уже совсем скоро, не помешало ей отдохнуть. Нового нападения Олеся не боялась. Почему-то казалось, что сегодня Вячеслав больше ее не побеспокоит. Волновало другое. Зачем он приоткрыл завесу тайны? Ведь без подсказки, она скорей всего и не догадалась бы. Возможно, специально, потому как такой человек, вернее, монстр вряд ли делал что-то просто так. И чем это грозило, Олеся пока даже не представляла.
    
   В аптечке нашлось снотворное, которым Смирнова и воспользовалась, предполагая, что самостоятельно уснуть не сможет. Вскоре успокоительное подействовало, и она провалилась в сон. К ее огромной радости, без сновидений.
   Проснулась в темноте и не сразу поняла, какое сейчас время суток. Кряхтя, встала с кровати и подошла к окну. Раздвинула шторы - в комнату тотчас пробрались лучи заходящего солнца. Увидела часы - половина десятого. Вот только дата немного смутила. Наступил вечер, но не субботы, а воскресения. Оказалось, что она, чуток переборщив со снотворным, проспала не только вчерашние день и ночь, но и захватила день сегодняшний.
   Во рту было сухо, как в пустыне. Казалось, даже язык прилип к небу. В животе урчало со страшной силой - от голода организм начал поедать сам себя. Олеся поморщилась от непередаваемых ощущений. Вот только прежде, чем его напоить и накормить, следовало посетить еще одно нужное место. Справившись с естественными надобностями, она зашла, наконец, на кухню. Припала к чайнику и без зазрения совести его ополовинила и лишь после этого осмотрелась. В мойке прибавилось грязной посуды, на столе обнаружилась новая записка от супруга:
   "На работе. Будить не стал. Поговорим, когда приду".
   Значит, домой он заходил, но почему тогда не разбудил. Не пожелал разговаривать? Раскаивался? Хотелось думать, что последнее. Правда, благодарить его за это или, наоборот, ругать, Олеся не знала. Вроде бы чувствовала она себя сносно, но опять-таки время было потеряно.
   В холодильнике нашелся йогурт. Помня, как отреагировал желудок на жирный суп, Смирнова решила его не насиловать и насыщаться постепенно, маленькими кусочками. Но едва поднесла первую порцию ко рту, как затрезвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, она разжала пальцы. Ложка, вместе с содержимым, улетела под стол. Не сдержав ругательства, Олеся подняла уроненное, вытерла салфеткой йогуртовую кляксу и только после того направилась за орущим в сумке аппаратом.
   Звонила Галка.
   - Ты где? - сходу начала верещать подруга. - Я уже два дня не могу до тебя дозвониться!
   - Не кричи, - поморщилась Олеся. - Я спала.
   - Два дня? - не поверила Галька. - Так и скажи, что обиделась.
   - Да ну тебя. Это ты трубку бросила. А я... Я просто очень устала, выпила снотворное, вот и вырубилась.
   - И что даже муженек почти бывший, не разбудил?
   - Нет, - отрезала Олеся. - Говори, что хотела.
   - В общем, мне тут Славик звонил, - начала Галя.
   Олеся аж подпрыгнула, услышав это имя.
   - И? - взволнованно спросила она.
   - Ты представляешь, - в голосе подруги звенела нескрываемая радость. - Он мне не только сам предложил взять отпуск, но еще и бесплатно устроил в один замечательный пансионатик. Отдохнуть там, подлечиться. Я вчера заселилась. Тут восхитительно!
   Олеся от ужаса чуть не бросила трубку, но справившись с собой, четко произнесла:
   - Слушай меня внимательно. Сейчас ты собираешь вещи и уматываешь оттуда без оглядки. Приезжаешь сюда, и я тебе кое-что рассказываю про твоего благодетеля. Все ясно?
   В трубке фыркнули.
   - Гэл, ты меня поняла?!
   - Леська, скажи, - тоном заботливой мамочки произнесла Галка. - Ты помимо снотворного ничего больше не пила? Травку не курила?
   - Нет, конечно!
   - Странно, а я думала ты все еще под кайфом, - усмехнулась подруга. - В нормальном состоянии ты бы мне такого не предложила. Помнится, взять отпуск порекомендовала именно ты еще пару дней назад.
   - Ты не понимаешь! - закричала Олеся. - Орлов - монстр, не человек! Он заманил тебя для каких-то непонятных целей в этот пансионат. Чтобы издеваться над тобой... Изнасиловать! Еще что страшное сотворить!
   - Ой, Олеська! Монстр, скажешь тоже, - захохотала Галина. - Да я его сама, если хочешь, изнасилую. Вот нашла дурацкую причину и радуешься. Так, и скажи, что завидуешь.
   - Какая зависть! - воскликнула Олеся. - Ты в опасности. Я точно знаю! Пожалуйста, прошу, беги оттуда! Он виноват в...
   - Короче, Леська, - остановила ее словоизлияния Галина. - Иди, спи. Слушать твою галиматью я больше не буду. Даже не звони. Адрес пришлю завтра в смс-ке, надеюсь, тогда ты уже успокоишься.
   И, не дождавшись ответа, бросила трубку.
   Сколько Олеся не набирала ее номер, Галина неизменно сбрасывала, а потом и, вообще, выключила телефон. Бросив свой аппарат на столик, Смирнова упала на диван. От беспомощности наворачивались слезы.
   Что делать? Непонятно.
   Куда бежать? Совсем неясно.
   Кому рассказывать? Некому.
   У кого просить помощи? Не у кого. В полиции засмеют. Родители друзей не поймут. Глеб умер. Димка и сам в последнее время с головой не дружит. Других, хороших знакомых, кому можно рассказать, у Олеси просто нет.
   Значит, ей придется решать все самой. Спасать не только себя, но и бестолковую подругу. Пока еще непоздно.
    
    
   Глава тринадцатая
    
   Утро наступило слишком быстро. Олеся так и не сумела придумать ничего путного. В голову приходили лишь совершенно дурацкие идеи типа: прижать засранца к стене и начать пытать. Представив сцену, Смирнова только горестно вздохнула. Куда ей, не отличавшейся крепкой мускулатурой, и что более важно, хоть какими-то боевыми навыками тягаться со здоровым мужиком. Вполне вероятно, и не человеком вовсе. Да он размажет ее по стенке и скажет, что сама напросилась. И это в лучшем случае. О худшем даже думать не хотелось. Хитрить и всячески манипулировать Олеся не умела, так что ей оставалось только спросить его в лоб.
   Вдруг растеряется от такой наглости и расскажет что-нибудь важное.
   Еще ее волновало отсутствие вестей от Галины. Та так и не перезвонила, обещанное сообщение пока тоже не прислала, потому ожидание отвлекало от размышлений, внося свой вклад в ее мандражное состояние.
   Наконец, когда сидеть дома дальше смысла не было, да и время поджимало, Смирнова отправилась на работу, успев перед этим перекусить. Домашнего адреса Орлова она не знала, телефона тоже. Так что оставалось, как примерной девочке идти в офис. И ловить его там.
   Сказать, что Олеся волновалась, значило не сказать ничего. Ее не просто потряхивало, а буквально подбрасывало на месте. Пальцы не слушались, голова кружилась, несмотря на регулярные набеги к чайнику, она постоянно хотела пить. Еще, видимо, для того, чтобы не расслаблялась, слегка подташнивало. Выйдя из квартиры раньше положенного, до нужного здания Смирнова добралась быстрее, чем планировала и еще минут двадцать бесцельно мерила шагами территорию. Можно было, конечно, постучаться, охрана пустила, но она предпочла дождаться Любочку. Встречаться с Вячеславом одной в безлюдном офисе не хотелось.
   Когда подошла секретарша, Олеся уже вся издергалась и сгрызла ногти, наверное, до самого мяса. Окинув ее удивленным взглядом, девушка нажала кнопку звонка. Спустя короткое время, двери раскрылись, пропуская их в здание. Пересиливая себя, Смирнова зашла вместе с Любой в лифт, и, затаив дыхание, доехала до нужного этажа. А когда та отперла замок, просочилась внутрь, села за свой стол и только тогда с шумом выдохнула.
   Что ж, она все-таки добралась до работы. Дело за малым. Нужно лишь развести Орлова на информацию.
   Вскоре офис ожил. Намарафеченные коллеги, не терявшие надежды охмурить директора, громко переговаривались, обсуждая свежие сплетни. Олеся их почти не слышала, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия. Но, то ли атмосфера не располагала, то ли ей в принципе было не суждено хоть что-то придумать, только стоящие мысли так и не появились.
   Зато пропиликал телефон, предупреждая о пришедшем сообщении. Смирнова схватила трубку и к великому облегчению увидела смс-ку от Галины:
   "Жива, здорова, чего и тебе желаю. Надеюсь, ты уже успокоилась и перестала придумывать всякую ерунду. Скоро процедуры, на них телефон не беру, так что не теряй. Если хочешь, вечером приезжай в гости. Пансионат Дубки, точный адрес посмотри в сети. До связи, твоя Гэл".
   Олеся со стоном откинулась на спинку кресла. Сообщение порадовало, даже очень. Значит, с подругой все в порядке и Вячеслав до нее не добрался. А, может, и вправду решил оставить Галинку в покое, как и обещал. Это было бы лучше всего.
   Смирнова приободрилась и даже с интересом пробежалась по рабочим страничкам, найдя парочку потенциальных клиентов. Помимо того, сдвинулся с мертвой точки вопрос с жильем для молодоженов. В сеть выложили объявление о продаже подходящей квартиры по весьма демократичной цене, что те и искали. Олеся прощупала почву и оказалась довольна ответом продавца, он был готов сотрудничать. Осталось проверить подноготную недвижимости и уговорить клиентов на покупку. Дело сделано.
    
   Маленькая стрелка часов подбиралась к одиннадцати, но Орлов так и не показался. Хотя за все время нахождения на должности директора ни разу не опаздывал. Местные курицы испереживалась, не видя любимца. Извели Любочку вопросами и просьбами позвонить. Согласившись с их доводами, она несколько раз набирала его номер, но директор не отвечал. В конце концов, устав от дерганья, секретарша в ультимативной форме отказалась, и девицы были вынуждены лишь строить догадки о причине отсутствия Вячеслава. Впрочем, Олеся тоже бы не отказалась узнать, когда он появится. Ожидание все затягивалось, а это плохо влияло на ее настрой. Заставляло сомневаться.
   Такими темпами она перегорит, струсит и, вообще, откажется от расспросов.
   Перезвон колокольчиков, внезапно вклинившийся в гомон голосов, прозвучал неожиданно. Девицы резко замолчали и повернули головы в одном направлении. Олеся тоже невольно уставилась на дверь. В офис входил Орлов.
   Он поздоровался. Оглядев замерших сотрудниц, широко улыбнулся, одновременно каждой из них и никому в частности. На мгновение поймал взглядом Олесины глаза, отчего она нервно поежилась, и проследовал к своему кабинету. Но, сделав вид, что забыл кое-что важное, изменил направление. Остановившись возле ее стола, торжественно возвестил:
   - Олеся Александровна, будьте добры, зайдите ко мне минут через двадцать.
   Затем, как обычно, резко повернулся на каблуках и, не дожидаясь ответа, удалился восвояси.
    
   Четверть часа пролетели как одно мгновение. Не успела Олеся толком приготовиться, как Любочка, слышавшая приказ начальства, уже спешила к ней с напоминанием.
   К директору Смирнова шла, как на казнь. Подошвы туфель буквально приклеивались к полу, замедляя движение. Само тело, казалось, сопротивлялось, зацепляясь всеми выступающими частями за углы. Несколько раз, больно ударившись о чужие столы, Смирнова таки дошла до зловещего кабинета Орлова. Уже возле двери оглянулась на коллег, те провожали ее далекими от сочувствия взглядами, и перешагнула порог.
   - Вячеслав Игоревич, можно? - войдя внутрь, проблеяла она.
   - Входите, Олеся Александровна, - разрешил директор. - Не забудьте закрыть за собой дверь.
   Смирнова нервно сглотнула, но просьбу выполнила. Дверь со щелчком отрезала ее от других людей. Орлова считать человеком уже не получалось.
   Руки тотчас вспотели, колени задрожали, дыхание резко участилось.
   - Вы что-то хотели? - заикаясь, спросила она.
   Вячеслав насмешливо приподнял одну бровь.
   - Мне кажется, это вы, Олеся Александровна, хотели что-то у меня спросить. Я прав?
   Вся готовность потребовать от него ответы моментально испарилась. Олеся вздрогнула и попятилась назад. Только схватилась пальцами за ручку, как властный голос пригвоздил ее к месту.
   - Стоять.
   Смирнова встала, как вкопанная.
   - Я не позволял вам уйти, - чеканя слова, проговорил Орлов. - Будьте любезны, пройдите в комнату отдыха и сядьте на кресло, которое стоит рядом с моим.
   Олеся, словно сомнамбула, развернулась и пошла туда, куда приказали. Затем послушно села. И только после еще одного щелчка закрывшейся двери она опомнилась. Но не успела окончательно перепугаться, отвлекшись на язвительные слова.
   - А сейчас, вы перестанете смотреть на меня влюбленными глазами и поведаете то, что хотели, - отдал еще один приказ Вячеслав.
   Когда смысл фразы дошел до сознания, Смирнова вскинулась от возмущения.
   Она-то! На него! Влюбленными глазами?! Да ни за что! Монстр самодовольный!!!
   - Я знаю, кто вы! - не сдержав эмоций, крикнула она.
   - Да? И кто же я, если не секрет? - спокойно спросил Орлов, показательно откинувшись на спинку кресла.
   Олеся даже опешила от его наглости.
   Дома представлялось, что Вячеслав хотя бы начнет нервничать, после того, как она бросит фразу ему в лицо. Вместо этого, он лишь улыбается. А вот она места себе не находит от волнения.
   - Говорите, - осклабился Орлов. - Не тяните кота за хвост. У меня скоро важная встреча.
   Вот ведь маньяк! Встреча у него. Сколько хочет, столько и думает. Разве она зазывала его к себе? Нет. Вон сколько в соседнем кабинете на все готовых девиц, но этот почему-то выбрал ее. Теперь пусть терпит!
   - Вы проглотили язык, Олеся Александровна? - издевательски поинтересовался Вячеслав. - Нужна помощь? Я знаю, как быстро привести его в норму. Один поцелуй, и вы снова заговорите.
   Олеся ощутила непреодолимое желание разорвать его в клочья.
   - Вы... вы монстр! Не человек! - выпалила она на одном дыхании. - Чудовище!!!
   Орлов даже бровью не повел, лишь еще шире улыбнулся.
   - Я знаю. И что?
   Смирнова теперь уже по-настоящему потеряла дар речи.
   Вот так просто даже не отрицая, признается, что не принадлежит к роду человеческому.
   - Еще мысли? - продолжил подтрунивать Вячеслав.
   Олеся захлопала глазами.
   - Ну же не стесняйтесь, после того, что между нами было, вам стесняться уже поздно. Не находите?
   От ярости у Смирновой задергался глаз и приоткрылся рот, ладони с силой сжали подлокотники. Она, срываясь на шипение, заговорила:
   - Это вы!!! Это вы преследуете меня! Пугаете. Изводите! Как-то, непонятно как, превращаетесь в невидимку и лапаете меня. Здесь в офисе, в лифте, в торговом центре. Да даже у меня дома нагло, грубо, бесцеремонно..., - она вскочила с кресла и подбежала к нему. - Склоняете меня ко всяким непотребствам. Мучаете! Унижаете! Насилуете! Да как вы смеете?!
   - Я вас не насиловал, - прервал ее Орлов. - Лишь ласкал, доставлял удовольствие. Вы всегда были согласны?
   Олеся аж подавилась от возмущения.
   - Я ни разу не давала согласие на это... - она резко взмахнула рукой. - На это...
   - Разве? - усмехнулся Вячеслав. - А вот ваше тело прямо-таки пело от моих прикосновений.
   Смирнова зарычала от гнева.
   - Если вы не оставите меня в покое, я вас...
   - И что вы сделаете? - издевательски поинтересовался Орлов. - Кому жаловаться пойдете?
   Он медленно поднялся, оказываясь рядом.
   - Так, куда направитесь первым делом? В полицию? Вперед. Сумасшедших там любят. Или, может, к экстрасенсам побежите, к бабкам - ведуньям доморощенным? Идите, не держу. Вот только и они вряд ли они вам помогут.
   Вячеслав продолжал напирать, вынуждая ее пятиться
   - Могу посоветовать специалиста. Он быстро пропишет вас в одном любопытном месте. Я, естественно, встречи не прекращу. Хотя вам уже будет все равно.
   Он коварно улыбнулся.
   - Так как, Олеся Александровна, что предпримете?
   Смирнова отступила еще на шаг, под колени ей что-то стукнуло. Обернувшись, видела банкетку, что стояла у самой стены. Оказалось, дальше пятиться было некуда.
   - Так не может продолжаться, - вытянув руки перед собой, чтобы остановить приближающегося Вячеслава, пробормотала Олеся.
   - Это не вам решать Олеся Александровна, - отрезал он. - Однако, вы пришли за информацией, не правда ли?
   Смирнова машинально кивнула в ответ.
   - Тогда я не буду вас разочаровывать. Так и быть, поведаю интересную историю. Заодно и развлекусь немного.
   Олеся и ахнуть не успела, как оказалась на этой самой банкетке с разведенными в стороны ногами. Обездвиженная, не способная говорить.
   Орлов, заботливо заправив за ухо выбившуюся из ее прически прядь и, не торопясь, вернулся в свое кресло. Затем, любовно оглядев полученную композицию, начал рассказ.
   - Мои предки появились одновременно с первым человеком. Уж не знаю, создал ли их кто или же они сами переместились на Землю откуда-то из другого мира. Старейшины придерживаются этой версии, мне же все равно. Важно то, что наши расы развивались вместе. Всегда. И если вы люди вполне могли обойтись без нашего внимания, то мы, - Вячеслав в задумчивости щипнул себя за кончик усов. - К сожалению, нет.
   Заметив, что мучитель замолчал, и, казалось, ушел в себя, Смирнова задергалась. Старательно напрягая мышцы, попыталась вырваться, да хотя бы сменить позу, но нечто невидимое держало ее крепко.
   Накатила паника. От осознания того, что она беспомощна, волосы на голове встали дыбом, губы задрожали, лоб покрылся испариной.
   "Хватит дрожать! Хватит бояться!" - стиснув зубы, беззвучно крикнула Олеся. - "Соберись, тряпка! Ты этого сама захотела!"
   Досчитав до десяти, она мысленно отвесила себе хорошую оплеуху.
   Идиотка. По собственному желанию сунулась в логово к чудовищу. Посчитала, что в силах справиться, обвести вокруг пальца, выудить нужную информацию. Поклялась сделать все, чтобы узнать? Что ж, получилось так, как было задумано. Выудила. Обвела. Получила.
   Глаза опалили злые слезы, Смирнова всхлипнула.
   Получила! Это точно. Повисла, словно бабочка в паутине. Самоуверенная, наивная дура!
   Тем временем Вячеслав отмер и внимательно посмотрел на нее. Без труда прочитав по лицу обуревавшие ее эмоции, многообещающе ухмыльнулся. Потом сделал странный жест, будто доставал что-то из-за спины. Не успела Олеся моргнуть, как увидела плывущего по воздуху прямо к ней огромного паразита.
   Смирнова в ужасе зажмурилась.
   О боже! Неужели он решил ее...этим?!
   Подобного она точно не выдержит.
   С горем пополам собранная злоба испарилась, оставив после себя лишь удушающие волны страха.
   - Что-то я смотрю, вы меня совсем не слушайте, Олеся Александровна? Разве вам неинтересно? - в голосе мучителя сквозило возмущение. - Или, может, вам не по нраву моя маленькая подружка?! Так и быть, возьмем другую, привычную.
   Еще одну?! Другую?! Привычную?!
   Олеся резко распахнула глаза. Гигантский солитер исчез, вместо него в воздухе парила когтистая ладонь. Если бы могла, она завизжала, вот только и эта слабость ей была недоступна.
   Не ко времени вспомнилась детская страшилка: "Если в стенах видишь руки, не волнуйся - это глюки". Сумасшествие вдруг перестало казаться чем-то ужасным. Действительность превзошла худший из кошмаров. Уж лучше быть ненормальной, пить себе таблеточки, жить в собственном волшебном мире, чем вот так.
   - Почему вы вся сжались, Олеся Александровна? - продолжал издеваться Вячеслав. - Не комфортно? Ладно, так и быть, помогу.
   Орлов поднялся с кресла, подошел ближе и встал перед ней на колени.
   - Видите, дорогая, я у ваших ног. А вы обвинениями кидались, мол, насильник, насильник. Разве? Смотрите, все удобства для вас.
   Он резко наклонился и впился в ее рот. Властно проник языком между губами, что-то впрыскивая внутрь. Смирнова машинально сглотнула. Терпкая сладость мгновенно разлилась по горлу, теплым сгустком скользнула дальше и, спустя пару вздохов, превратила Олесино тело в один сплошной пылающий жаром сгусток нервов. Исчезли страх, отвращение и ненависть, в мозгу поселилась лишь всепоглощающая радость. Счастье, что такой мужчина заметил ее, выбрал из миллионов, одарил своим вниманием.
   А еще все нарастающее желание, буквально сводящее с ума, из-за того, что она не могла по-настоящему прикоснуться к нему, довольствуясь малым. Но вскоре и это у Олеси отняли. Орлов отстранился, она протестующе замычала. Его прохладные губы дарили ей ни с чем несравнимое удовольствие, и лишиться их столь быстро было ужасно.
   Внезапно перед глазами поплыло. В голове зашумело, очертания комнаты размазались, лишь прекрасное лицо Вячеслава, Смирнова продолжала видеть четко и ясно. Словно он стал центром ее мироздания, единственным ориентиром, главным вершителем судьбы.
   - Ну, ну, дорогая, - ласково протянул Орлов. - Не нужно жадничать. Вы же хотите дослушать сказку?
   Если бы могла, Олеся страстно выкрикнула заветное "да", потому, как сейчас была согласна выполнить любой его каприз. Вот только говорить, ей так и не было дозволено.
   - Пожалуй, можно убрать путы? Вы будете прилично себя вести?
   Почувствовав, что свободна, Смирнова, яростно закивала.
   - Хорошо, устраивайтесь поудобнее, - разрешил Вячеслав. - Правда, вернуть голос я пока не могу, чуть позже. Хотя это и лишнее. Вы слишком громко стонете, а нам свидетели ни к чему.
   Он лукаво улыбнулся и начал подниматься с колен. Возражая против его ухода, Олеся крепко вцепилась в рукав рубахи.
   - Ну-ну, вы обещали вести себя хорошо, - напомнил Орлов строго. - Мне вернуть путы?
   Она замотала головой и отцепила пальцы.
   - Вот и замечательно, продолжим. Не волнуйтесь, ваша маленькая подружка останется с вами.
   Когтистая ладонь, подтверждая его слова, аккуратно дотронулась до ее щеки.
   А Вячеслав поднялся и вновь с комфортом устроился в кресле.
   - Так, на чем я закончил? - сам себя спросил мужчина.
   Олесе хотелось крикнуть: "На мне!" Но из горла вырвалось лишь очередное мычание.
   - Вспомнил! - щелкнул он пальцами. - Итак, наши расы всегда жили рядом друг с другом. Возникало хоть сколь крупное поселение, в нем обязательно появлялись мои родичи. Ассимилировались, приспособлялись, внедрялись в среду, но всегда помнили о своем естестве.
   Летающая ладонь тем временем распустила Смирновой хвост и принялась массажировать голову, предварительно втянув в подушечки угрожающие когти. Совсем как кошка.
   - Те, кто по какой-то причине отказывались от собственной сущности, вскоре жалели о принятом решении, да было поздно, - Орлов презрительно усмехнулся. - Да, были и такие индивиды, кто до конца своей жалкой жизни пытался оставаться человеком. Весьма короткой жизни, я вам скажу, Олеся Александровна. Ну да ладно, не будем сейчас об этих неудачниках. Поговорим о лучших представителях моего племени.
   Смирнова вслушивалась в слова Вячеслава, даже не пытаясь их осмысливать, лишь пропускала сквозь себя, шестым чувством зная, что потом обязательно воссоздаст в памяти каждую фразу, каждую интонацию. Она воспринимала его речь, словно мелодию. Необычную, яркую, сочную и невообразимо прекрасную. Ее хотелось слушать, опустив веки, полностью погружаясь в мир создателя.
   - Кто-то называл нас вампирами, пьющими не только кровь, но и энергию. Другие именовали демонами - обольстителями, инкубами. Третьи - оборотнями, четвертые - бесами. А кто и, вообще, просто нечистью, чудовищами, монстрами. Совсем как вы недавно.
   Орлов рассмеялся.
   - Да как нас только не называли! Глупцы! Хотя, если вдуматься, каждый из них был по-своему прав, пусть и не до конца.
   Олеся качалась на волнах удовольствия. Ладонь в ее волосах творила чудеса. Мягко надавливала на кожу, сжимала виски, аккуратно тянула за пряди. Заставляла в истоме закатывать глаза.
   - Мы вобрали лучшее из арсенала представителей этих фантастических и, да, Олеся Александровна, несуществующих рас. От вампиров мы получили улучшенную, чем у людей регенерацию и более долгую жизнь. От инкубов взяли привлекательность, способность обольщать, манипулировать сознанием, использовать собственное тело как наркотик. Оборотни подарили нам возможность перевоплощаться, бесы - умение становиться невидимыми, ну и маленьких подружек, естественно.
   Вячеслав на мгновение замолчал, будто давая Олесе время переварить услышанное, но ей это было не нужно. Только бы слушать прекрасную мелодию его голоса.
   - Хотя, если быть точным, - возобновил он рассказ. - Это наши разнообразные умения породили всех этих выдуманных персонажей. Вот так-то, Олеся Александровна.
   Волшебная ладонь оставила голову Смирновой и, легонько дотрагиваясь до кожи, стала спускаться вниз по шее к груди. Наткнувшись на ткань блузки, принялась бережно расстегивать пуговки.
   - Сами себя мы зовем - Аласторы. Хищники. И как все хищники питаемся живыми организмами. Вами - людьми. Вашими чувствами, эмоциями, желаниями, стремлениями, мечтами, чаяниями. У каждого из нас свой напиток жизни.
   "Я - это еда" - мелькнула у Олеси мысль. Но она пропала, изгнанная нежными прикосновениями, так и не донеся до сознания свою ценность.
   Маленькая помощница распахнула полы блузки и добралась до бюстгальтера. Уверенными движениями стянула лямочки, высвобождая, наконец, ноющие от нетерпения груди.
   - У меня тоже есть свой любимый букет, - наблюдая за действиями летающей ладони, проговорил Вячеслав. - Немного страха, ложечка переживаний, капелька сумасшествия, щепотка боли и бесконечный океан похоти.
   Он с чувством облизнул свои губы, будто и вправду пил этот невероятный коктейль прямо сейчас.
   - Ммм, божественно вкусно!
   Олеся жадно втягивала носом воздух. Воздух сладкий, медовый, пропитанный молекулами страсти. С каждым вздохом ее тело все больше наполнялось желанием, пылало от нарастающего возбуждения. Этому способствовала и помощница. Наигравшись вдоволь с сосками, она отправилась осваивать новую территорию.
   - Правда, есть одно но, Олеся Александровна, - чуть погодя добавил Орлов. - Без этой пищи мы умираем. Очень быстро. Буквально разлагаемся заживо, до последней секунды ощущая все прелести гниющего тела.
   Он поднялся с кресла и подошел ближе. Летающая ладонь, словно дрессированная собачонка, метнулась к хозяину и исчезла, растворившись в воздухе. Впрочем, больше она уже была не нужна. Сам Вячеслав решил подарить наслаждение ей, итак, дрожащей от восторга.
   - Мне не повезло, - укладывая ее на спину, говорил мужчина. - Я полукровка. Сын аластора и человеческой женщины.
   Вытянув указательный палец вверх, Орлов любовно оглядел выросший в один момент длинный коготь и, аккуратно приподняв ей юбку, принялся распарывать колготки.
   - Отец был слишком молод и неопытен, когда повстречал мою мать. Ну и увлекся, не сумел проконтролировать семя. Появился я. Маленькое страшилище.
   Он грустно улыбнулся.
   - Когда отец впервые увидел меня, он решил, что ради своего сына должен стать человеком. Да, вы не ослышались, Олеся Александровна. Мой отец - один из тех безумцев, что ради идеи отказались от свой сущности.
   Но Смирнова слушала плохо, просто не могла сосредоточиться на речи Вячеслава. Лишь только на его действиях.
   Распоров капрон, коготь тут же убрался. В ход пошли пальцы. Отогнув край трусиков, они без сопротивления проникли в ее самое сокровенное место и принялись там хозяйничать.
   - За кратковременное счастье жить как все, он заплатил сполна - сгнил в расцвете лет и способностей, оставив нас с матерью одних. Беззащитных, не знающих что делать с открывающимися у меня способностями, - ритмично вбивая в пальцы, вещал он. - Но, да ладно, не беспокойтесь, Олеся Александровна. Нашлись учители, помогли. Рассказали, как стать полноценным.
   Олеся плавилась от наслаждения. Умирала и вновь возрождалась, с новым вздохом, новым биением сердца пододвигаясь к желанной вершине. Но она, словно мираж в пустыне лишь дразнила своей близостью, каждый раз оказываясь еще дальше.
   - И, знаете, Олеся Александровна, я не повторю его ошибку. Не откажусь от себя даже ради...
   Но Олеся уже не слышала, полностью отдавшись ощущениям. Еще крохотный шажок и она будет у цели. Чуть-чуть, один толчок и унесется на небеса...
   Вот только внезапно Вячеслав перестал двигаться, резко поднялся и, наклонившись к ее лицу, прорычал:
   - Совсем скоро, вы зададитесь вопросом, почему я выбрал именно вас.
   Его голос сочился непонятной злобой.
   - Так вот, Олеся Александровна, ответ на него вам пока знать не нужно.
   Затем он также стремительно отодвинулся и уже спокойно произнес:
   - А теперь вы свободны, дорогая. Пойдите, приведите себя в порядок. Голос я вам возвратил.
   Потом Орлов развернулся и не спеша покинул комнату отдыха, оставив ее одну.
    
    
   Глава четырнадцатая
    
   Олеся так и лежала на банкетке, бездумно устремив взор на потолок, не видя, не воспринимая того, что находилось перед глазами. Силы пропали, желания встать и убраться с места нового унижения, просто не было. Как будто она умерла по-настоящему. Остановила дыхание и перестала мучиться. Вот только грудь по-прежнему продолжала вздыматься, легкие наполнялись кислородом, сердце качало кровь, совершенно не обращая внимания на переживания хозяйки.
   Смирнова не сразу поняла, что осталась в комнате одна. Слишком разные, но одинаково сильные чувства переполняли ее. Вначале на смену величайшему возбуждению пришло столь же ужасающее разочарование. Оно болезненно, до слез, скрутило низ живота, вырывая изо рта, опять способного говорить, вой раненой волчицы. Сдавило тело бетонной плитой, а после оставило ее потерянную и оглушенную.
   Яркий всплеск эмоций захлестнул с головой, будто вода, и точно так же быстро схлынул, забрав все с собой. Превратив Олесю в пустую оболочку. Казалось, Вячеслав и вправду высосал ее до конца и бросил как ненужную коробочку из-под сока.
   Смирнова опустила веки. Глаза жгло, как если бы в них бросили песка.
   Думать не хотелось, но мысли, будто устав играть с ней в прятки, пошли гурьбой. Слова Вячеслава набатом стучали в голове, заставляя раз за разом мысленно проговаривать услышанное.
   Орлов не человек.
   Аластор.
   Хищник.
   Питается человеческими эманациями.
   Питается ею.
   Со странным безразличием Олеся восприняла факт, что в действительности, стала пищей для чудовища. Сосудом с важным для жизни эликсиром, а по совместительству его игрушкой, развлечением. Сам собой возник вопрос: что такое есть в эмоциях, из-за чего Вячеслав выбрал именно ее? Но также быстро обесценился и забылся, потерявшись под тонной безразличия. Все равно она не знала на него ответ, а единственное существо, которое могло пролить свет, говорить отказалось.
    
   Ощущая себя древней старухой, Смирнова кое-как приняла вертикальное положение. Тело ныло и скрипело, словно жалуясь хозяйке на плохое к себе отношение. Вот только она оставалась безучастна. С трудом поднявшись с банкетки, Олеся встала на ноги. Едва шевеля руками, вернула бюстгальтер на место и одернула юбку. С блузкой произошла загвоздка - пальцы не слушались, не могли застегнуть пуговицы. Кое-как просунув в петли две средние, она пошаркала к двери. Однако, пришлось остановиться - колготки держались на честном слове. Орлов не постеснялся, разрезал их до самых лодыжек, приведя в полнейшую негодность. Стянув рванье, Олеся оставила его прямо на полу, не ради мелочной мести, лишь потому, что гладкий капрон просто выскользнул из рук. А наклониться и подобрать уроненное, было выше ее сил.
   Как Смирнова выбиралась из кабинета, в сознании не отобразилось. Просто в один момент она, словно бы очнулась ото сна и увидела перед собой включенный экран компьютера. Правая кисть судорожно стискивала мышку, левая - чистый лист бумаги. Олеся вздрогнула и разжала пальцы, ладони тут же закололо. Зашипев от боли, принялась растирать затекшие конечности и только тогда поняла, что в общем кабинете, кроме нее, больше никого нет. Взгляд метнулся к часам - почти десять, рабочий день давно закончился. Девицы разошлись по домам, и только она продолжала изображать памятник самой себе.
   Не успев подивиться этому феномену, Смирнова услышала телефонный звонок. Глянула на аппарат, лежавший на краешке стола - на экране высветился незнакомый номер. Рука, уже потянувшая к нему, вдруг дрогнула, дыхание внезапно сбилось, в душу поползло дурное предчувствие.
   - Да, - Олеся резко, чтобы больше не сомневаться, схватила трубку. - Я вас слушаю.
   Звонивший молчал.
   - Говорите, я вас слушаю, - взволнованно повторила она. - Кто звонит?
   - Олеся Александровна Смирнова? - наконец, произнес дребезжащий мужской голос.
   - Да, я Олеся Александровна, - подтвердила она. - Что вы хотели?
   - Простите за поздний звонок, - принялся извиняться незнакомец. - Однако, причина весьма существенная. Кстати, забыл представиться. Рогозин Константин Викторович, руководитель пансионата "Дубки".
   - Понятно, - прервала его Олеся. - Что вам нужно?
   - Понимаете, тут такое дело, - начал юлить Рогозин. - Ваш номер телефона отмечен как дополнительный в анкете Смирновой Галины Кирилловны. Это ваша родственница?
   - Да. Она моя родственница.
   По коже вдруг пошел холодок. Олеся сглотнула и, стиснув телефон, спросила:
   - Что-то случилось?
   - Можно и так сказать, - Константин Викторович на мгновение замолчал. - Это не наша обязанность, но раз уж такое произошло на территории нашего пансионата, то вот приходится мне сообщать. Сразу оговорюсь, случившееся не наша вина. Сердечные заболевания не наш профиль. Мы занимаемся лишь проблемами души, так сказать. Тревоги там, депрессии, фобии опять же разнообразные. Вашу родственницу устроил наш спонсор, мы не вправе ему отказать. Да никто и не мог предположить, что такая молодая, привлекательная, цветущая женщина...эх. Безобразное пятно на репутации...
   - Да говорите уже, хватит темнить! - взорвалась Смирнова. - Что с Галкой?!
   Рогозин запнулся на слове, замялся, прокашлялся и, в конце концов, ответил:
   - Ваша родственница скончалась несколько часов назад. Врачи констатировали сердечный приступ.
    

***

    
   Отступление четвертое. Несколько часов назад...
    
   Пузырьки кислорода приятно пощипывали кожу. Тихонько бурлила вода, нежно массажируя расслабленное тело. Голова лежала на очень удобном подголовнике, позволяя без напряжения откинуться на спинку ванны и дремать. Крупинки песочных часов едва прикрыли дно, говоря о том, что еще минут двадцать Галина могла без стеснения блаженствовать. Чем и занималась.
   Впервые за последние несколько недель Галя чувствовала себя спокойно. Распирающие ее эмоции поутихли и она, наконец, смогла здраво посмотреть на происходящее. И принять решение. Пусть многим оно показалось бы ошибочным, поспешным, шокирующим, но это был ее выбор. Ее право. И никто другой не в силах изменить его. Даже тот, ради кого она отважилась на этот шаг.
   - Слава. Славка. Славик, - Галина покатала на языке имя любимого. - Вячеслав...
   Улыбка мимолетно тронула губы, а грудь защемило от пронзительной нежности. И лишь сердце болезненно сжалось от тоски, напоминая, что счастье не вечно. Что иногда от правильного решения зависела жизнь дорого человека.
   Ее ненаглядного существа.
   Галина глубоко вздохнула и закрыла глаза. А потом и вовсе нырнула под воду, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что узнала совсем недавно. Вот только воздух кончился слишком быстро, заставив ее подняться. Да и память не желала сдаваться, упрямо показывая картины их последней встречи.
   Вячеслав приехал вчера вечером, когда она уже успела раздеться и лечь в кровать. Бледный, уставший и тихий. На расспросы отвечать не хотел и лишь только тогда, когда пригрозила выставить его за дверь, признался. Сегодня их последняя встреча. Как Галина не умерла сразу, не понятно. В тот момент ей показалось, что упало солнце. Перед глазами потемнело и если бы не ладонь Славы, она позорно рухнула на пол.
   Галя вцепилась в руку с уверенностью, что освободиться он сможет, только оторвав ей пальцы. И, заикаясь, словно первоклассница, задала лишь один вопрос:
   - Почему?
   Вот только Вячеслав молчал и с грустью смотрел на нее поразительными зелеными глазами.
   - Почему? - едва слышно повторила вопрос Галина.
   - Ты бесценна, - наконец, когда сил ждать больше у нее не осталось, он все же начал говорить. - Ты прекрасна, будто райский цветок. Ты как глоток жизни, как глоток воздуха. Я готов часами быть подле тебя, вдыхать твой аромат, пить твое дыхание, стать твоей тенью. Но...
   Галя замерла, боясь услышать это самое "но".
   - Но я больше не могу дышать тобой. Не имею права.
   Вячеслав отцепил ее враз ослабевшие пальцы и поцеловал в щеку. Окинул тоскливым взглядом, будто прощаясь навсегда, и, еще раз улыбнувшись, направился к двери.
   - Я не понимаю! - чувствуя, как по лицу потекли слезы, закричала Галина. - Почему ты не можешь быть со мной? Я умру без тебя!
   Мужчина замер, резко развернулся и с болью в голосе произнес.
   - Ты ничего не знаешь, - он опустил голову. - Ты просто не знаешь.
   - Так, расскажи, - в мгновение ока, оказавшись рядом, Галя заглянула ему в глаза. - Мы вместе подумаем, как нам быть.
   Вячеслав с нежностью провел кончиками пальцев по ее щеке. Галина тихонько застонала и на секунду прикрыла веки.
   - Ты не понимаешь, о чем меня просишь, - глухо сказал он. - Я не могу подвергнуть тебя опасности. Ты слишком дорога мне. Прости, но мне лучше уйти.
   - Нет, - прервала его Галина, ощущая, что обязательно должна узнать секрет, иначе случится страшное.- Ты мне все расскажешь, вот прямо сейчас.
   Вячеслав с мольбой посмотрел на нее, но Галя была непоколебима.
   - Говори.
   Мужчина глубоко вздохнул и начал говорить.
   - Я - не человек. Я - монстр, чудовище из сказок. Самое ужасное существо на свете.
   Он на мгновение замер, словно давая ей возможность прогнать его. Но, не увидев реакции на свои слова, продолжил.
   - Чтобы жить, мне нужна энергия, без нее я умру в считаные дни. Но не любая, а лишь энергия живого существа - человека. Мне нужна твоя сила.
   - Моя? - не веря, переспросила Галя. - Ты... ты вампир?
   Вячеслав грустно улыбнулся.
   - Нет, не вампир. Я во много раз хуже. Знаешь, почему?
   Галина растерянно покачала головой.
   - Потому что я вынужден пить энергию женщин, испытывающих ко мне чувства.
   И уже намного тише:
   - Я должен высосать силу из женщины, без которой мне жить. Смешно, не находишь?
   Он горько усмехнулся и осторожно отодвинулся молчавшей Гали.
   - Ты все еще хочешь, чтобы я остался?
   - Ты обманываешь меня, - обрела она дар речи. - Зачем? Просто объясни, я пойму. Не нужно придумывать таких чудовищных отговорок.
   - Прости, но это правда.
   - Я не верю!
   - Тогда смотри.
   Вячеслав протянул руку ладонью кверху, так, чтобы Галина ее хорошо видела.
   - Предупреждаю, зрелище не для слабонервных. Ты готова?
   Она лишь кивнула.
   Внезапно очертание ладони стали меняться. Она вытянулась как вширь, так и в длину. Пальцы огрубели и обзавелись устрашающего вида когтями. Метаморфозы продолжались, захватывая новую территорию. Когда рука изменилась до самого плеча, Вячеслав резко сжал пальцы в кулак.
   - Все, дальше еще хуже. Без подпитки я превращаюсь в страшилище.
   Галина ахнула и перевела взгляд на его лицо: губы сжаты, на лице ходили желваки, в глазах бездна страданий.
   - Но как? Как ты стал таким? - чувствуя, что сердце разрывалось от жалости, спросила она.
   - Я таким родился. Другим мне не стать.
   - Но что, же делать? Как тебе помочь?
   - Уже никак, - он пожал плечами, будто речь шла о чем-то незначительным. - Поздно.
   - Как же, поздно?! А как же я?! Моя энергия! Я готова отдать тебе ее!
   - Глупышка, - Вячеслав в один шаг оказался рядом с Галиной и крепко прижал ее к груди. - Храбрая моя глупышка. Ты не понимаешь. Если я заберу твою энергию, ты умрешь.
   Галя вздрогнула.
   - Искать кого-то еще, я не успеваю. Да и не могу так больше. После того как встретил тебя, вся моя прошлая жизнь кажется теперь ненужной. Я больше не хочу убивать. Уж пусть лучше все закончится сейчас. Я погибну, помня о тебе.
   Галина всхлипнула.
   Нет! Она не допустит этого. Ни за что! Без него она все равно умрет. Пусть хотя бы ее энергия позволит Вячеславу оттянуть момент смерти. А там он глядишь, и придумает, как быть дальше.
   Галина отстранилась и срывающимся голосом произнесла:
   - Я приказываю тебе взять мою энергию.
   Слава на мгновение замер, неверяще смотря на нее, затем судорожно втянул носом воздух и только тогда ответил:
   - Никогда. И ни за что я не возьму твою энергию.
   Галя сделала шаг вперед, вставая к нему вплотную.
   - Возьми мою энергию, - повторила она, не сводя с него глаз. - Бери, я прошу...
   - Уж лучше сам себе перегрызу глотку, чем прикоснусь к тебе.
   - Умоляю...
   - Нет. Я должен уйти. Прости, - отрывисто проговорил Вячеслав и, отодвинувшись, быстрым шагом направился к двери.
   Внутри у Гали все упало. Она зажмурилась и, будто кинувшись в пропасть, крикнула:
   - Тогда я убью себя сама!
   Шаги резко прекратились. Послышался тяжелый вздох. Затем тихонько скрипнул пол. И, спустя секунду, Галина вздрогнула, ощутив дыхание на своем лице.
   - Ты не сможешь убить себя, - прошептал ей на ухо Вячеслав. - Ты слишком любишь жизнь.
   Галя распахнула глаза.
   - Тогда я отдам то, что ты не хочешь у меня взять другому.
   Слава дернулся как от удара.
   Правильно поняв реакцию, она принялась добивать.
   - Раз ты таким родился, значит, твои родители тоже не люди. И их родители тоже. Значит, наверняка есть еще кто-то подобный, и я обязательно найду их.
   Вячеслав в ужасе смотрел на нее.
   - Я буду кричать на всех углах, подключу СМИ, прессу, глобальную сеть. О таких как ты узнает весь мир! И им самим придется убить меня, чтобы заткнуть, потому что по-другому рот я не закрою.
   - Галя! - умоляюще возопил мужчина. - Прошу, позволь мне уйти. Забудь!
   - Никогда! Я никогда не отступлюсь!
   - Тебе будет больно! Другие не станут церемониться, они не ведают жалости! Оставь это дело. Прошу!
   - Плевать! Раз ты отказываешься принять мой дар, то какая разница кому и как он достанется! Раз ты согласен чужими руками причинить мне боль, пусть. Я готова!
   Галина подскочила к опешившему мужчине и прошипела ему прямо в лицо:
   - Ты не прав, я не боюсь смерти.
   Вячеслав застонал, и, схватившись руками за голову, рухнул на кровать.
   - Ты хоть понимаешь, что вынуждаешь меня сделать?!
   Галина упрямо задрала подбородок.
   - Безумная женщина, ты предлагаешь мне, вот этими самыми руками убить тебя?
   Казалось, еще чуть-чуть и он заплачет, но Галя, сжав зубы, кивнула.
   - Да.
   Вячеслав замолчал, с болью смотря на нее. Потом глубоко вздохнул и тихо спросил:
   - Ты не отступишься?
   - Никогда.
   - Хорошо, - сказал он. - Я сделаю то, что требуешь.
   - Как это произойдет? - ее голос дрогнул.
   Вячеслав вскинулся, намереваясь вспылить, но все же сдержал себя.
   - Я забираю энергию во время оргазма. Твой третий - последний.
   Он поднялся с кровати и, сгорбившись, направился к двери.
   - Куда ты? - вскинулась Галина. - А я?
   - Мне нужно время, - не оборачиваясь, глухо ответил мужчина. - Дай пару дней, и я выполню обещанное.
   Галя промолчала, Вячеслав без промедления покинул ее комнату. Проследив, как хлопнула дверь, она еще немного постояла, а потом смыла в ванной комнате слезы и упала на кровать. Уснула почти сразу, утомленная борьбой. Утром, как ни в чем не бывало, проснулась, позавтракала и написала смс-ку Олесе, ни словом, ни полусловом не намекнув о своем решении. Лишь пригласила вечером к себе - попрощаться. Пугать подругу не было смысла, итак, ей предстояло малоприятное. Ее похороны.
   Кольнула совесть, но Галина без сомнений, заглушила этот голос. В конце концов, в подобной ситуации подруга сделала то же самое. Обязательно.
    
   И вот сейчас, лежа в ванной, Галя в который раз убеждалась, что поступила правильно. Вячеслав должен жить в любом случае. А она... Она встретит его в следующей жизни. Ведь такая любовь, как у них - вечна.
   Галина снова улыбнулась, чувствуя тепло в груди.
   Как же она его любила. Больше всего на свете. Больше жизни.
   Да и зачем ей жизнь, если его рядом не будет. Выбирая между вечным одиночеством и спасением любимого, она сознательно остановилась на последнем. Даже зная, что ценой его спасения стала ее смерть.
   Внезапно воздух напротив ванны замерцал, но не успела Галина испугаться, как из марева вышел он. Ее любовь. Слава.
   Найдя Галю глазами, он улыбнулся и подошел ближе.
   - Здравствуй, бесценная, я пришел. Нам пора.
   - Уже, но я...
   - Ты передумала? Это правильно, - зеленые глаза мужчины подернулись грустью. - Пусть будет так, я ни за что не стану принуждать тебя. Прощай.
   Он замерцал, готовясь исчезнуть, но Галина не могла этого позволить.
   - Нет! Нет!!!
   Она поднялась из ванны, представ перед мужчиной во всем великолепии обнаженного тела.
   - Я не передумала! Никогда!!!
   Марево пропало.
   - Я просто хотела попрощаться с Олесей.
   Вячеслав протянул руку и дотронулся до ее лица. Мягко обвел губы, огладил щеки и лоб.
   - Прости, но изменения зашли слишком далеко. Не думал, что это произойдет так быстро, - извиняясь, объяснял он. - Скоро я полностью обращусь в чудовище. И в таком виде к тебе точно не прикоснусь. Не смогу осквернить твое тело своим ужасными лапами.
   - Я понимаю, - Галина потерлось щекой о его ладонь. - И она тоже поймет.
   Вячеслав грустно улыбнулся.
   - Может, ты все же откажешься?
   - Нет, не откажусь.
   - Посмотри на себя, ты же прекрасна. Не губи себя.
   Галина не стала переубеждать его. Зачем слова, если она уже приняла решение. Таким образом любимый лишь тянул время.
   - Пора, Слава.
   Мужчина тяжело вздохнул и подхватил ее на руки. Галина прильнула к нему всем телом и закрыла глаза.
   - Слав?
   - Да.
   - Мне будет больно?
   Вячеслав ответил не сразу.
   - Нет, тебе больно не будет. Я обещаю.
   - Спасибо за ответ. Я тебе верю.
   Галина улыбнулась, ощущая, как ее тело, словно бы окунули в теплую воду, а потом быстро осушили горячим воздухом.
   - Мы пришли, - спустя некоторое время, проговорил Слава. - Открывай глазки.
   Она послушно подняла веки.
   - Где мы? - задала вопрос Галя, осматриваясь. - Это место мне не знакомо.
   - У меня, - аккуратно ставя ее на ноги, проговорил мужчина. - Я подумал, что здесь тебе будет лучше. Спокойнее.
   - Ты прав, - Галина не стала возражать, только с интересом рассматривала обстановку.
   Квадратная комната выглядела необычно. Темные, скорее даже черные стены. Пол и потолок тоже черные, но в отличие от стен подсвечены мерцающими огнями. Глядя на них, создавалось впечатление звездного неба, отражающегося в спокойной глади озера. Оконные проемы занавешены струящейся тканью, производящей эффект движения. Казалось, штору постоянно колыхал легкий ветерок, хотя Галя могла поклясться, что окна оставались закрытыми. Сами стекла скорей всего затемнены искусственно, потому как не пропускали внутрь солнечные лучи. Помимо стоящей в центре гигантской кровати, в комнате другой мебели больше не было.
   Галина поежилась. Огромное ложе любви слишком явно напомнило, зачем она здесь. Внезапно захотелось отменить все, отказаться и убежать отсюда куда подальше, но Вячеслав накрыл ее голые плечи своими горячими ладонями, и паника мгновенно ушла, сменившись решительностью. Она должна сделать то, что задумала.
   Галя развернулась, оказываясь лицом к мужчине и, не дожидаясь первого шага, сама прильнула губами к его плотно сжатому рту. С поцелуем, она выплескивала всю нежность, всю любовь, что хранила в сердце. Без остатка отдавала себя, стремясь своими чувствами выжечь отраву, что обращала тело любимого в монстра. Не сразу Слава поддался страсти, но вскоре и он, проиграв, глухо застонал и принялся с жаром отвечать.
   - Глупышка, что же ты делаешь..., - шептал мужчина в ее раскрытые губы. - Остановись, пока непоздно.
   Но Галина лишь сильнее прижималась к нему.
   - Ни за что.
   Вячеслав зарычал и, резко подхватив ее на руки, перенес на кровать. Бережно уложил на прохладные простыни и, задержавшись лишь на немного, чтобы стянуть одежду, оказался рядом. Прекрасный, бесподобный. Ее.
   Навсегда ее.
   Галя мечтательно улыбнулась и откинулась на подушки. Пусть это красивая иллюзия, но она насладится ей до конца.
   - Знаешь, а мы ведь никогда не занимались с тобой любовью в постели.
   - Мне жаль, - ответил Слава и грустно добавил. - Сегодняшний раз ты никогда не забудешь.
   Пришедшая в голову фраза так и осталась невысказанной, потому как времени на ответ он не оставил. И больше немедля, приступил к исполнению обещанного.
   Их губы вновь встретились, но лишь на мгновение. Бесконечно сладкое мгновение, приправленное горькими нотками скорого расставания. Не сдержав чувств, Галина всхлипнула, в глазах помутилось из-за набежавших слез.
   - Не плач, бесценная, - собирая губами слезинки, попросил Слава. - Ты рвешь мне сердце.
   - Прости, - в последний раз всхлипнув, пообещала она. - Я больше не буду.
   Вячеслав улыбнулся и наклонился к ее шее. Медленно, доводя легкими касаниями языка к коже до умопомрачения, добрался до ключицы, затем еще ниже. Туда, где его уже давно ждали напрягшиеся в ожидании внимания груди. И он не заставил их страдать от одиночества, вобрав губами затвердевший сосок.
   Галина ахнула от неожиданной остроты ощущений. Опустила веки, потому что все равно ничего не видела - перед глазами летали радужные круги.
   Не переставая посасывать первый сосок, Слава нашел пальцами его близнеца и осторожно сжал. Галя дернулась, чувствуя, как искорки от нового прикосновения понеслись в одном направлении. Они концентрировались, множились, преобразуя бугорок плоти между ее ног в пульсирующий комок нервов.
   Вячеслав двинулся дальше. Все так же медленно, не пропуская ни сантиметра, мягко покусывая, тут же охлаждая дыханием ее горящую от наслаждения кожу. Все ниже и ниже, пока не добрался до кучерявого треугольника волос. Затем он раздвинул дрожащие от желания ноги и приник, словно усталый путник к роднику, к самой чувствительной точке ее тела.
   Галина выгнулась навстречу откровенной ласке, раскрываясь, позволяя ему делать все, что он желал. И Вячеслав не подвел, превращая ее в пластилин, лепя послушную его воле куклу. А эта кукла, потеряв всякий стыд, громко стонала, извиваясь на простынях. Цеплялась пальцами в его волосы, чтобы он только не прекращал своих божественных поцелуев.
   Но рано или поздно все заканчивалось и это тоже.
   Ощутив вместо жарких прикосновений языка к ее плоти прохладные ласки воздуха, Галя заскулила, но была мгновенно успокоена нежными:
   - Потерпи, бесценная.
   Затем на нее опустилась приятная тяжесть мужского тела. Со вздохом облегчения, Галина закинула ноги ему на бедра, приглашая, нет требуя, чтобы Вячеслав без промедления вошел в нее. Но он не торопился.
   - Прошу..., - подрагивая от страсти, прошептала она. - Я больше не могу терпеть!
   Вячеслав, наконец, скользнул между влажных складочек и проник в распаленную глубину. Немного подождал, привыкая к ее узости, и принялся ритмично двигаться, с каждым толчком приближая Галю к такому желанному концу.
    
   Кровь стучала в голове, грудь тяжело вздымалась. Рот жадно хватал воздух, но все равно не успевал насытить легкие кислородом. Галина задыхалась, захлебывалась своими криками, вот только ни за что на свете не согласилась, чтоб он прекратил.
   - Не останавливайся! Прошу! - шептала она в его приоткрытый рот. - Прошу...
   - Ни за что, - хрипел он ей в ответ. - Никогда.
   И он продолжал врываться внутрь, даря ни с чем несравнимое удовольствие, до тех пор, пока ее тело не сотрясло от мощнейшего по силе оргазма. Пока ее личность не раскололась на две неравные части. Первая из которых продолжала содрогаться, ловя накатывающие одна за другой волны удовольствия. Вторая же вдруг воспарила над ложем любви, оставшись бесстрастным наблюдателем.
   Вскоре первая из частичек перестала существовать, растворившись в бесконечной Вселенной, но и другая отстала от нее всего на несколько долей секунды. Вот только этой малости хватило, чтобы увидеть, как изменилось выражение лица мужчины, еще совсем недавно пылко любившего яркую женщину с рыжими волосами. Эмоции стерлись, оставив лишь язвительную улыбку победителя.
    
    
  
  
  
    
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"