Саксофонов был страшно талантлив. Это признавал не только он сам, но и многие люди из его окружения. Можно предположить, что люди из окружения являлись лицами заинтересованными, но его любили даже первые попавшиеся женщины с улицы. Нет, всё-таки он был чертовски хорош собою, элегантен, приветлив. У него было всё! Впрочем, не хватало какого-то пустячка. Он и сам не понимал чего именно. Какое-то мимолётное предчувствие, что будь, мол, у него это, и он бы ощутил ускользающее от него счастье в полной мере.
Секретарша Эмма Глюк не считала своего патрона выдающимся мужчиной. На это были достаточные причини. Во-первых, патрон никогда не дарил ей дорогих подарков, хотя комплементы сыпались из него, как из рога изобилия. Во-вторых, у него было рыхлое тело с животом, который висел на ремне, как мешок с балластом на воздушном шаре. В-третьих, у патрона была сварливая и глупая жена, совершенно не разбирающаяся в моде и абсолютно не следящая за своим мужем. Нелюбовь Эммы к своему патрону иногда принимала крайние формы, что выливалось в некоторую раздражительность и даже невыполнение мелких поручений, например, подачи чашечки кофе с утра.
Меркурий Плутонович, так звали босса Эммы Глюк, в свою очередь страшно любил свою секретаршу. Да, он не дарил ей цветов, не пел романтических песен, но где-то в глубине своего сердца посвящал ей не только стихи, но даже поэмы. Возможно, признать в себе это чувство ему не позволяла профессиональная гордость, некоторая врождённая застенчивость и брачные узы с Вегой Марсовной, которая хоть и не была выдающейся женщиной, как Эмма Глюк, но обладала массой достоинств, которые делали её незаменимой в быту.
Саксофонов вошёл в приёмную Эммы Глюк, когда та красила губы и подводила брови. Она делала это одновременно, потому что была марсианкой и обладала большим количеством рук, нежели земные женщины. Она сразу же очаровала вошедшего, и тот долгое время не мог сойти со своего места. Наконец он решился прервать занятия Эммы, ибо почувствовал, что подобное мероприятие может продолжаться до самого вечера.
- Здравствуйте, я по делу к Меркурию Плутоновичу! Можно ли записаться к нему на приём?
Эмма подняла глаза на Саксофонова и тут же почувствовала, что не может отказать этому человеку ни в чём.
- Да, конечно, он Вас примет. Подождите несколько минут. Садитесь. Вы не подскажите, какова цель Вашего визита?
- Видите ли, я страшно талантлив, и собираюсь донести это людям.
Эмма почувствовала, что причина очень веская, но никак не могла прояснить для себя, что именно сказать Меркурию Плутоновичу.
- Я прошу прощения, но Вы не могли бы рассказать поподробнее о цели визита?
- Мне нужны деньги, много денег. Вы же сами понимаете, что талантливые люди никогда не имеют достаточно денег, чтобы сделать свой талант всеобщим достоянием.
Эмма таяла от удовольствия. Общение с очаровательным молодым человеком приносило ей массу приятных ощущений. В сравнении с патроном Саксофонов имел тысячи плюсов, и практически не имел недостатков.
- Хорошо, я сейчас же доложу о Вас, - и Эмма исчезла в дверях кабинета своего патрона.
Патрон вышел в приёмную сам. Он долго вглядывался в юношу, пытаясь разглядеть в нём знакомого человека, но ему это никак не удавалось.
- Не припоминаю Вашего имени... - Патрон мялся с ноги на ногу, пытаясь втянуть мешковатый живот.
- Саксофонов Кларнет Тромбонович. Талантливый композитор, - и молодой человек протянул руку Меркурию Плутоновичу, как старому другу.
- Что-то я о Вас ничего не слышал. Так что привело Вас ко мне? - Босс попытался спрятать свою руку за спину, но Саксофонов так ловко поймал её, что рукопожатие оказалось неотвратимым.
- Понимаете, мы хотим устроить небольшой концерт, а у нас не хватает денег. Сущие пустяки, конечно. Но всё-таки! Я думаю, что Вы способны выручить нас в подобной ситуации.
Меркурий Плутонович перевёл взгляд на Эмму Глюк.
- Вы его знаете?
Эмма почувствовала, что от её слов зависит очень многое, если не всё. Если сказать "нет", то патрон вряд ли даст денег молодому человеку, если сказать "да", то это увеличит шансы, но придётся выдумывать, откуда Эмма его знает. Будь, что будет!
- Нет, - выпалила Эмма, и только спустя мгновение поняла, что сказала не то, что хотела. Патологическая правдивость сыграла с девушкой злую шутку.
Меркурий Плутонович постоял ещё немного, потом почесал свой затылок.
- Странное дело. Либо Вы сумасшедший, либо и вправду талантливый композитор. Кстати, а с чего вы взяли, что талантливы?
- Понимаете, это чувство не покидает меня с самого рождения, и потом об этом говорят многие. Спросите хотя бы вашего секретаря.
Меркурий Плутонович перевёл взгляд на Эмму Глюк.
- Вы же сказали, что не знаете этого молодого человека?
- Не знаю, - согласилась Эмма, - но таланта его отрицать не стану.
- Поразительный нонсенс, - патрон вытер платком лоб, - к вашему сожалению, я не занимаюсь благотворительностью. Всего вам доброго.
Шеф удалился, а Эмма Глюк продолжала сидеть неподвижно. Она чувствовала свою вину перед молодым человеком. Саксофонов медленно приподнялся. Он явно не ожидал такого расклада. Вера в талант пошатнулась, по ней был нанесён сокрушительный удар.
- Неужели я не произвёл на вас никакого впечатления?
Эмма Глюк не отвечала, она как будто лишилась дара речи, и все её многочисленные руки совершали хаотичные и беспорядочные движения, отчего молодой человек не выдержал и вышел прочь. Остаток вечера Эмма Глюк приводила себя в порядок и вспоминала о талантливом композиторе. На просьбы патрона отвечала сдержанно, и всякий раз думала о том, какая же всё-таки бестолковая женщина, эта супруга Меркурия Плутоновича.