Зал был полон всевозможными тварями. Если выражаться языком людей, то можно было бы сказать, что состоялся настоящий аншлаг. Возмущённые насекомые размахивали крыльями, дёргали лапками и шевелили хоботками. Первым слово взял комар. Он поклонился высоким гостям, отпил красного напитка из графина и начал:
- Здравствуйте, собратья! Не для кого не секрет, что обстановка сложилась угрожающая. Демократические нормы нашей государственности подорваны. Рождаемость падает. Против нас развернули настоящую травлю! Скажу больше. В лесу практически не осталось зверей, а люди приходят туда намазанные какой-то несусветной дрянью, от которой мрут даже мухи. Нас практически лишили права выбора! О какой демократии может идти речь, когда практически некого кусать?
Комар замолчал. Речь его казалась очень скомканной и эмоциональной. Ведущий с пониманием кивнул в его сторону и пригласил к кафедре клопа. Тот отпил жидкость из графина наполовину и заголосил:
- Грех жаловаться комарам! Это при их-то способности к высокому полёту и благоприятной окружающей среде. Куда сложнее нам, клопам. Скажу честно. Наболело! Я единственный, кто уцелел, после того как всю мою семью бабка Клавдия уморила карбофосом. И не было никаких прений на этот счёт. Бабка в один прекрасный день собралась и пошла в лавку, чтобы купить это смертоносное средство. Но в чём мы были перед ней виноваты? Весь мой род не причинял ей никакого вреда за исключением высасывания из неё вредоносной крови. Мы старались, как могли, а она поступила так аморально, бездуховно и безнравственно! Тут уж, господа, ни о какой демократии не может быть и речи. Почему за счёт одних должны попираться права других? Мы же, в конце концов, не виноваты, что уродились клопами, а не скажем теми же стрекозами или бабочками. Им хорошо, они летают и не знают никаких бед.
Клоп сел. По усам текли слёзы. Вид у него был ещё тот. Ведущий тоже некоторое время не мог прийти в себя от услышанного. В прискорбном молчании на кафедру вспорхнула бабочка капустница.
- Ой, бедный клоп! Я, конечно, разделяю его горе. Он потерял семью. Но нельзя же терпеть это хамское враньё по отношению к бабочкам. Мол, мы летаем себе и не знаем никаких бед. Это же не так! Нас также уничтожают, причём, самым жестоким и неприглядным способом. Взять хотя бы малолеток, которые швыряют булыжники в то место, где мы впитываем влагу во время жары. А как нас травят... Да это же уму непостижимо! Это даже представить себе нельзя. Мне бабушка столько рассказывала про это страшных историй, - капустница вытащила из сумочки платочек и высморкалась. - Так что не судите и не судимы будете!
С этими словами она вспорхнула и исчезла в глубине зала. Ведущий обвёл глазами зал:
- Кто-нибудь хочет ещё высказаться?
Встал старый усатый таракан. Потоптался на месте и, не сходя с места, повернулся к собравшимся:
- Мы решили так. Уходим из города. Жить с людьми в одном доме, более того в одной квартире не представляется возможным. Уж извините, мы долго терпели! Но демократия и человек - понятия несовместимые. Раньше, бывало, придёшь на кухню, а там хлебных крошек видимо-невидимо. Сейчас же... Эх! Довелось мне пожить у одного пенсионера. Он не то что крошки, пятна жирного на столе не оставлял. Жуткий скряга и скупердяй! Всю душу вывернул наизнанку. А ещё возьмёт мухобойку и хлещет нашего брата направо и налево. Одним словом, Вы как хотите, а мы в лес. Пусть клопы сами расхлёбывают.
Таракан присел. В стане клопов пронёсся недовольный ропот. Ведущий тоскливо окинул зал:
- О достижениях никто не хочет доложить?
- Какие там достижения?! - посыпались реплики из зала. - При старом режиме такого не было! Довели цивилизацию, мать их!
В зале начался шум и переполох. Божья коровка едва унесла ноги. Выползая из под дерущихся майских жуков она вздохнула:
- Пора улетать...
- И немедленно! - завопил кто-то из стрекоз. - Нужно лететь на Марс. Там нет людей!
- Точно! - подхватили муравьи, не прекращая сражение.
- Нам без людей никак нельзя! - возмущались клопы. - Мы без них пропадём. Нельзя решать вопрос так радикально.
Божья коровка огляделась вокруг и заметила с сожалением:
- Нет, с ними каши не сваришь, - потом взмахнула крылами и полетала к небу.