Штаб Елизавета Викторовна : другие произведения.

Русь Виртуальная (рабочее название)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О том, что может случиться при аварии на лесном просёлке....

  
  
  
  Была когда-то Русь Изначальная,
  Говорят, была Русь Великая,
  Ныне, по всему видать, Русь Святая Великомученица,
  А где-то, когда-то, есть была Русь Виртуальная,
  У бел-горюч камушка Алатыря не туда свернувшая,
  А камушков этих у перекрёстков...
  
   Димитр Серый 'Мысли заполночь'
  
   Глава 1. Пролог
  
  
  Начало 'весёлых девяностых'.
   Сыро, мерзко и противно... Дорога скользкая, и машина с трудом вписывается в крутой поворот. Я прекрасно знаю, что в такую погоду гнать с эдаким превышением скорости - напрашиваться на аварию, но ничего не могу с собой поделать: очень уж меня допёк мой шеф, а когда я на взводе, то мне лучше всего не показываться на людях - могут быть крупные неприятности.
   Мой старый потрёпанный армейский 'Козлик' лихо подпрыгивал на выбоинах Старо-Калужской дороги. Хорошо хоть ехать мне было недалеко - до ближайшей заправки (всего каких-то двадцать километров).
   Навстречу мне изредка проезжали машины, чьи водители были больше озабочены неровностями асфальтового покрытия, нежели окружающей обстановкой, а зря - излишняя бдительность не помешает в наше-то 'веселое' времечко. Места здесь были довольно-таки неприятные: пошаливали бандиты всех мастей. Это бы ещё ничего, дело привычное, но после того, как рванул последний блок Чернобыльской АЭС стали люди пропадать - шёл человек себе, шёл и пропал, и нет его - с концами. Почему это происходило - никто не знал, да и, по большому счёту, знать не хотел... Правда поговаривали, что последние лет пять - шесть здесь стали появляться престранные существа: с виду собаки как собаки, а на самом деле... Да чёрт его знает, кто они такие на самом деле! Разумеется, МГУ, Пущинский университет пытались проводить исследования, но их люди в лучшем случае никого не могли обнаружить, а в худшем - исчезали, не успев позвать на помощь. Причём трагических исходов было гораздо больше... Естественно, вскоре охотников продолжать изыскания по этой теме уже не находилось - кому же охота во цвете лет пополнить своей фамилией списки без вести пропавших (а таких списков и так развелось предостаточно).
   Больше так издеваться над машиной я уже не могла - относительно успокоилась, и во мне заговорил инстинкт самосохранения. Только я сбросила скорость, как услышала сдавленные стоны, причем почти на пределе слухового порога (всё-таки шум мотора здорово мешает восприятию окружающего мира). Продолжая постепенно сбавлять скорость, я миновала поворот, съехала на обочину и вылезла из машины. Прислушалась: точно, кто-то стонет. Этому кому-то больно, очень больно... Боже, как же оно плачет, от такого плача с ума сойти можно! Та-ак, постойте, постойте... А где же звуки-то?! Шум ветра в кронах сосен слышу, редкие машины - тоже, а стонов - нет!
   'Однако, откуда крик? - я прислушалась, поворачиваясь вокруг своей оси, - Неужто слуховые галлюцинации?! Показалось, наверное...'
  Но тут я снова услышала это: сначала агонизирующий вопль, а на его фоне младенческий плач... И вот что странно: мои барабанные перепонки на воспринимали ни звука, но в мозгу у меня бился крик о помощи, почти разрывая мне череп.
  'Господи, да что же это?!'
  Сломя голову я кинулась в лес, раздвигая руками колючий бересклет, весь увешанный розоватыми глазастыми серёжками. Понятия не имею, откуда я знала о том, что вон там, вдали, на поляне, окружённой зарослями можжевельника, кто-то стонет в агонии, прижимая к себе насмерть перепуганного ребятёнка. Ну вот, опять те же звуки, но теперь слышен только тоненький щенячий скулёж, а голос взрослого затих...
  'Помер, - пронеслось у меня в голове, - как пить дать, помер!'
  Всю свою жизнь я отличалась мягкосердечием, за что не раз и не два получала можно сказать 'ключом по голове', но так ничему и не научилась. Вот и опять я полезла туда, куда повела меня моя излишне нюхливая левая пятка. Промчавшись метро двести с риском сломать ноги и выколоть себе глаза, уклоняясь от вечнозелёных иглистых кустов, покрытых спелыми синими ягодами, я вылетела на уединённую поляну.
  Выяснилось, что 'предчувствия меня не обманули' и влезла я в это дело не зря. Там, под можжевельником, на густом мягком мху с вкраплениями начисто ободранного брусничника лежала мёртвая собака, да ещё какая! Ростом с крупного кобеля 'москвича' (а эти ребята бывают по девяносто пять см в холке и весом за сто кило), серой масти, смахивающая на громадного волка... и со здоровенными дырками от автоматной очереди в грудной клетке. Жизнь из неё вытекла вместе с кровью - труп буквально плавал в луже крови... И это при том, что сухой мох впитывает почище губки!
  'Господи, да у кого же рука поднялась кормящую суку расстрелять!' - в том, что это расстрел, сомневаться не приходилось: нормальные охотники с автоматами не лазают.
  Я присела на корточки подле трупа, потрогала серую шерсть, покрывающуюся коркой спёкшейся крови, и тут увидела маленький пепельно-серый клубочек, жавшийся к хребту мёртвой собаки. Это был щенок, не больше трёх недель от роду, ещё в том возрасте, когда задние лапы разъезжаются и не держат своего владельца.
  Осторожно, чтобы не напугать (и так насмотрелся ужасов за сегодняшний день - на всю оставшуюся жизнь хватит!) взяла малявку на руки. Тяжёлый, однако, - килограмма на четыре потянет, если не больше. Глазёнки ещё молочно-голубые, мутные-мутные, глупые-глупые... Хорошенький, просто чудо какое-то!
  - Ну, что ж, малыш, мамка твоя мертва, и её не воскресить, а ты у нас не пострадал, - сказала я, но тут услышала в окружающих прогалину кустах какое-то тихое шевеление, будто подкрадывается кто.
  Мгновенно предположив, что это идут 'охотнички на кормящих матерей' я сделала вывод: надо хватать псёнка и тикать, пока не поздно (на адреналине обогнать мужика в тяжелых сапогах - раз плюнуть). Но претворить в жизнь своё решение не успела: на открытое пространство вышли отнюдь не люди - это были огромные звери, похожие на волков, если только у волков бывают такие широкие плечи, глубокие грудные клетки и такой (!) рост!
  Я стояла столбом, прижимая к груди пушистого младенца, и думала о том, что возможно встреча с теми, кто охотится не в сезон была бы безопаснее, нежели знакомство с родичами этой прелести. Зверюги бесшумно окружили меня плотным кольцом, лишив даже малейшего шанса удрать. Один из них, самый крупный кобель с рассечённым до основания ухом и белесыми шрамами на морде, приблизился, вытянув нос, и стал внимательно обнюхивать, причём с таким видом, будто он таможенник и проверяет документы у известного контрабандиста. Не знаю чем, но, по всей видимости, я у него не вызвала неприязни, поскольку он отошёл, а вслед за ним и остальные.
  'Человечья сука, можешь взять ребёнка!'
  От такого обращения у кого угодно глаза на лоб полезут, и я не оказалась исключением.
  - П-почему? - пробормотала я.
  'Его всё равно некому выкармливать, а ты сможешь его вырастить'.
  - Почему? - ну, вот заклинило-то!
  'Я знаю... Но ты должна будешь показать его Народу после этой зимы! Иди! Не задерживайся, а то придут Эти, - перед моими глазами возникли образы вполне цивильных людей с автоматами в руках, - и тогда могут погибнуть все...'
  В подтверждение своих слов серый зверь взял меня зубами за рукав, развернул на 180о градусов и подтолкнул большелобой головой в обратном направлении. Делать было нечего - я подчинилась и помчалась к машине.
  Возвращаться было куда проще, хотя четвероногий несмышлёныш и пытался вывернуться из рук. Добежав до своего 'Козла', я сунула щена на правое сиденье, пристегнулась и вдарила по газам. Никогда ещё я не получала такого удовольствия от вождения своей машины: несмотря на весьма почтенный возраст она у меня слушается руля - как женщина хорошего любовника... Круто развернувшись, я на полной скорости рванула назад, но передумала и, снова развернувшись через сплошную осевую, поехала к заправке, благо там неподалёку есть магазин - малявка просто умирал с голода (их же надо в этом возрасте кормить каждые четыре часа). Может, хоть кефира куплю младенцу!
  Управляя машиной, я одним глазом смотрела вперёд, а другим постоянно косила в зеркало заднего вида: не висит ли кто у меня на хвосте. Мою уверенность подогревали образы убийц с АКМ. Я краем уха слышала об объявленной награде за шкуру каждого убитого мутанта, а в том, что это те самые мутировавшие помеси домашних собак с волками, из-за которых исчезли несколько человек, я не сомневалась. И если бы кто-нибудь прослышал, что я спасла маленького щенка, то мне бы это принесло лишние хлопоты с собственным здоровьем...
  Вот так я познакомилась с Серым. Сейчас ему уже три с половиной года, это громадная зверюга, внешне здорово напоминающая своих далёких предков - волков. Но это только на первый взгляд. Не бывает ни у волков, ни у собак, ни даже у соплеменников Серого такого роста - метр двадцать в холке и, как следствие, такого веса - добрых сто тридцать кило тянет, если не больше (взвесить пса хронически не удаётся - весы найти очень сложно). Когда мы с ним выходим гулять, то от нас все прохожие шарахаются. Ещё бы - уши моей лапочки маячат на уровне моего плеча, а я сама отнюдь не малявка - метр семьдесят пять, как отдай.
  В городе нынче жизнь не сахар: шумно, грязно, пыльно, дышать, кроме смога, разумеется, нечем, да и с работой туговато. Меня это всё не очень-то касалось - когда Серенькому сравнялось полгода я вышла замуж за одного 'весьма состоятельного крота', промышлявшего оптовой торговлей и ещё чёрт его знает чем. Брак мой продержался недолго - всего два года. За это время я написала историческо-приключенческую повестюшку, которая стала пользоваться неожиданной для меня популярностью (писала-то я со скуки, чтобы мозги не высохли). Муженёк мой деньги выдавал мне на 'хозяйство' не малые (я тратила их не больше, чем на половину, и всё равно не знала, на чтобы их такое потратить - под 'таким' я имею в виду общераспространённые траты) и никогда не спрашивал отчёта, в результате чего я собрала хорошую библиотеку и коллекцию ножей.
  После развода Владимир оставил мне квартиру и всё её содержимое. Продав часть вещей и добавив гонорар за свою писанину, я смогла купить ракетную шахту, пострадавшую в результате конверсии. Её было достаточно легко приспособить для жилья. 'В комплект поставки' входили: бункер на глубине примерно в десять метров под поверхностью земли, здоровенный ангар, рассчитанный на ракетные тягачи, и сама развороченная тридцатиметровая ракетная шахта, ныне больше похожая на Лунный кратер, чем на бетонированный колодец.
  Эти сооружения продавались по бросовым ценам (похоже, армейские высокие чины были рады избавиться от подобного старья, причиняющего одни неприятности). Мне показалось, что здесь свою роль сыграло близкое соседство с Народом Серого. Как бы там ни было, мне подобное отношение было только на руку - за те же деньги я смогла прикупить ещё и ветряк, так, что никакие проблемы с электричеством, свалившиеся в последнее время на наши головы, меня не волновали. Расположено моё новое обиталище было почти точно между Жуковым и Дубной, вокруг стоял густой сосновый бор и очень мало людей, что являлось главным достоинством этого места. Мне очень повезло, что моё хобби стало приносить доход: теперь я не была связана постоянной работой, хотя и числилась внештатным сотрудником Пущинского университета. Такой расклад позволял мне делать всё, что захочется, а хотелось мне тишины, покоя и возможности зализать свои душевные раны.
  Разумеется, моя мамуля впала в транс, как только я посвятила её в свои планы. Нервничала она только из-за того, что её любимая доченька окажется далеко от неё, но, успокоившись и поразмыслив, признала мою правоту - жить в глухом лесу куда безопаснее, нежели в современном городе (а тем более, в лесу, куда люди не заходят даже под страхом смертной казни).
  Это в былые годы нам с подружками внушали, что в лесу плохие люди ходят... А теперь: эти вот, лица непонятной национальности, практически все переползли сюда, в Среднюю полосу, и развязали настоящую гражданскую войну, прикрываясь воплями об исторической справедливости и вымазживанием гуманитарной помощи у России. Несколько лет назад перестрелки в центре Тулы случались, конечно, но были редкостью, а в последние два года автоматные очереди звучат каждый вечер.
   Глава 2
  'Господи! Да что ж за жизнь такая пакостная настала! Никакого нет покоя от ублюдков всех мастей, возомнивших себя хозяевами мира! Чтоб им икалось не переставая до морковкиного заговенья! Подумали бы лучше о загробной жизни, может, поумнели бы...' - такие мысли кипели в моей бедной голове всю обратную дорогу. Расположившийся на соседнем сиденье Серый ухмылялся во всю пасть, выставляя на показ свои страхолюдные клыки. Он никогда не мог понять отвлечённые умствования людей, что делать, несмотря на то, что волколаки (название моё, учёные пока так и не могут определиться кто они такие, ну, а сами себя они называют 'мы') крайне разумны, им пока ещё не требуется поэзия и размытые отвлечённые понятия. В принципе, они так и остались помесями на основе собак, правда, с большой долей волчьей крови. Переросли они своих предков, что верно, то верно...
   'Ты меня любишь, хозяйка?' - мысленный голос Серого был пронизан таким самодовольством, какого я не слыхивала даже от своего бывшего мужа.
   'Конечно. Ты у меня большой, красивый, нежный и ласковый зверь. К тому же, тебе безумно идёт эта проклёпанная сбруя'.
   'Ага, люди пугаются сильнее... Погоди, там впереди, на съезде с шоссе...'
   'Что?'
   'Опасность. Четверо объектов с этими вонючими штуками, ты их зовёшь автоматами, хотят прикончить пятого. Он лежит на земле, ещё жив, но уже не думает, только чувствует... Боль, боль и ещё раз боль...'
   'Серенький, заинька, позови, если сможешь стаю. Пусть они подойдут к тем, кто на дороге... Только очень осторожно: я не хочу, чтобы кого-нибудь подстрелили...'
   Сидящий рядом со мной пёс на секунду задумался, отрешённо глядя в окно и развесив уши, и произнёс: 'Я сказал Полуконю. Он с молодняком уже там. Они ещё раньше их учуяли и хотят всласть поиграть с этой четвёркой. Осторожно, хозяйка, мы уже близко...'
   Слава Творцу, что Серый со мной, иначе я бы давно уже свихнулась...
   На съезде с шоссе я увидела стоящий армейский 'газон'. Значит вот на чём припожаловали непрошенные гости. Они, видать, совсем не секут здешнюю обстановочку - в этот конкретный лесок никто из местных не ездит: опасно для жизни.
   М-да, однако, чем дальше, тем интереснее - эти недоделки собрались распять свою жертву... До этого же надо додуматься! Хотя удивляться особо нечему, как головы на шум мотора повернули, так всё стало яснее ясного: они ж с зелёными повязками на головах! Слыхала я про захват заложников, неужто этот полутруп один из них?! Вполне возможно, вполне...
   'Полуконь, вы тут?'
   'Да, целительница/соседка'.
   'Они сейчас отвлеклись на мою машину, их можно брать тёпленькими'.
   Жёлтые листья, кружась и порхая, падали на землю, уже начавшую покрываться шуршащим ковром. В кристально чистом воздухе пахло грибами... И смертью... Последней явно тут не было места...
   Четверо мужиков, заросших бородами до самых глаз, как по команде, обернулись в мою сторону, дула автоматов глядят мне в живот.
   - Ха! Баба!
   - Ну, ты, красотка! Иди-ка сюда, и без фокусов, - рявкнул мне один из них. Главный, как пить дать, главный.
   Вот что мне нравится, так это то, что они совершенно забыли о парне, лежащем у ствола старой липы. Совсем не смотрят в его сторону и не слышат шуршания в кустах, а там уже и уши маячат...
   - Я бы вам посоветовала уносить ноги отсюда, пока не поздно!
   - Ты, шлюха русская, заткнись, - молодой и наглый бандит щёлкнул затвором автомата, - скидывай тряпьё и повеселимся!
   - Ну, хорошо, молодой да красивый, пусть будет по вашему!
   Вой, вырвавшейся из моей глотки, заставил застонать вековые деревья. Этот вопль, да ещё оскаленные сахарные зубы, были последним, что слышали эти люди в своей жизни. Стая умеет расправляться с неугодными представителями рода человеческого. На заросшем просёлке остались лежать четыре трупа с размозжёнными руками и перекушенными шеями.
   'Спасибо, Полуконь... Ты помог мне. Без тебя мы бы попали домой.'
   'Не за что. Что ты будешь делать с этим?' - огромный волк мотнут головой в сторону израненного мужчины. Серый уже внимательно его обнюхивал, не полагаясь на свои подслеповатые глаза.
   'Заберу с собой. Не бросать же его так... Эти гады наверняка сюда ещё вернутся'.
   'Хорошо, мы оставим им знак, на добрую память!'
   Пока молодняк под чутким руководством старших раскладывал трупы, я собрала автоматы и выудила из карманов жилетов на покойниках все запасные магазины и прочую мелочь, вроде пистолетов, ножей и кастетов. Закончив эту импровизированную охоту, я направилась к спасённому. Он дышал глубоко, но редко... Ха! Ресницы подрагивают... Притворяется, что в обмороке.
   - Перестань придуриваться и попробуй встать. Волоком я тебя не дотащу.
   Мужик открыл глаза и с подозрением уставился на меня. Я протянула ему руку:
   - Давай, хватайся одной рукой за меня, а другой за сбрую Серого.
   Он продолжал лежать, пристально глядя мне в глаза.
   - Ты кто?
   - Идиотка, как всегда нашедшая приключения на свою .... голову! Шевелись же ты, или из тебя последние мозги выбили?! - я рассмеялась, проследив за его взглядом. В самом деле, картина была несколько сюрреалистичная: здоровенные зверюги разложили покойничков по солнышку, головами на запад, откушенную у одного из них кисть демонстративно выложили посерёд дороги, указующий перст направлен на выезд из леса...
   - Не волнуйся, тебя они не тронут.
   Может это, может то, что Серый выглядел цивильно, почти как любая простая собака, подействовало на него, но он принял мою протянутую руку и, постанывая, встал. Он оказался меньше меня ростом, фигурой смахивая на несгораемый сейф. Коротко стриженые волосы заляпаны какой-то гадостью, на сумрачной, местами опухшей, а местами сине-багровой физиономии - густая щетина, глаза мутные от боли и с жизнеутверждающе красными белками из-за лопнувших сосудов.
   - Идти-то сможешь, жертва жестокого обращения?
   - Куда я денусь?! - прохрипел он и, тяжело повиснув на моих плечах, побрёл к моему потрёпанному 'Широкому' джипу.
   - Я так поняла, вопрос был риторическим, - пробурчала я себе под нос.
   С трудом я запихнула его на диван в салоне. Проблему составляло то, что машина была загружена под завязку продуктами, а багажник забит 'самым необходимым' - лебёдка там, лопата, топор, бензопила... Ну и всё такое прочее, жизненно необходимое для лесного обитателя. Еле-еле смогла разгрести участок, достаточный для размещения ещё одного 'хрупкого груза'. Серый с презрительным ворчанием устроился рядом, разложив на нём свой роскошный пушистый хвост. Мой пёс молчал, надувшись. Меня это ничуточки не удивило: Серый относился с большим подозрениям к мужчинам, попадавшим в поле моего зрения. Особенно его подкрепил в этом убеждении мой бывший супруг, с которым у него была взаимная непереносимость. Ревновали оба страшно. Муж перестал первым и перенёс своё внимание на других дам. Они были здорово моложе, чем он, и смотрели ему в рот... Впрочем, это его интимное дело, чем и с кем он занимается... Сейчас мне бы спокойненько доехать до дверей бункера.
  * * * * * *
   Я очень осторожно вела своего 'Широкого' (для тех, кто в танке - джип 'Чероки') по дороге, пролегающей по краю развороченного провала, в который превратилась старая ракетная шахта. За последние годы провал почти полностью заполнила вода, превратив безобразную воронку в круглый пруд с рыбками и лягушками, с громкими 'плюхами' валящимися в водоём. Обычно я проскакивала вдоль пруда на скорости 60 км/час, совершенно не щадя покрышек, но сейчас пришлось сбросить скорость раз в шесть-семь и тащиться в темпе пешехода.
   Впрочем, выбора у меня не было: любой основательный толчок мог вытряхнуть из дополнительного пассажира душу, а она и так в нём не особо крепко держалась. Сидевший рядом с ним Серый заинтересованно его обнюхивал, смахивая сейчас на кудлатую дворняжку у фонарного столба. Слава Богу, что ведёт себя прилично, не скалится на мужика.
   Ну вот, наконец-то показались ворота ангара. Мне есть чем гордиться - их не сразу разглядишь в густых зарослях дикой малины, к тому же сами ворота были закинуты маскирующей сетью. Такая вот я, недоверчивая - незачем всякому встречному - поперечному знать, где вход в моё жилище.
   Пригнувшись, вышла из машины и, открыв правую дверь, выпустила Серого. Вдвоём мы подняли сеть (тяжёлая она, зараза) и я отперла замок. От лёгкого толчка воротины бесшумно отворились. Мимо меня протрусил мой пёс и остановился в глубине ангара, из темноты его глаза полыхали зелёным огнём. Снова сев за руль, загнала машину и выяснила, что моя добыча начала уже потихоньку сползать с заднего сиденья, мне с трудом удалось его подхватить. Мама дорогая, да на нём живого места нет! Такого я ещё никогда не видела: впечатление такое, что он побывал под гусеницами танка, никак не меньше, хотя, по-моему, все кости целы, что оч-чень странно...
   - Хотела бы я знать, какого чёрта они тебя так отделали?
   Честно говоря, я совсем не ждала ответа на свой вопрос, однако парень разлепил заплывшие веки и, с усилием шевеля разбитыми губами, прошептал:
   - Тебе-то что?
   От неожиданности я аж споткнулась, что само по себе было весьма неприятно: я волокла его из кабины и, в результате, приложила о дверь, в ответ раздался сдавленный стон.
   - То-то же, не будешь грубить! Так, а теперь обними меня за плечи и пойдём. Идти-то сам можешь?
   Он кивнул и повис на мне всей своей масса. Хорошо хоть это человек, а не мешок картошки - человека кантовать проще... Вот так, тесно обнявшись, мы и проползли по моему дому до дивана. Уложив клиента, я приволокла с кухни свою аптечку, у меня была целая гора перевязочного материала, хирургические иглы, кетгут и прочее, прочее, прочее. Этого запаса хватило бы на месяц работы средней руки травмпункта. Да уж, слишком часто мне приходилось штопать собачьи шкуры, располосованные острыми клыками.
   Мой 'подарок судьбы' выдал такую заковыристую тираду, что я обернулась и в шоке уставилась на него. Все мы знакомы с 'неуставной лексикой', но такое можно было услышать от боцмана времён расцвета парусного флота. Были прослежены настолько оригинальные сексуальные связи и извращения предков, о каких я отродясь не слыхивала и вообще, при всём богатстве своего воображения, не могла представить, как такое возможно физически и физиологически. Изумлённо тряхнув головой, взяла бутыль с перекисью водорода и тихонько принялась обрабатывать разбитую физиономию. За четверть часа я только-только привела его лица в вид, отдалённо напоминающий человеческий, впрочем, за это время он в достаточной мере пришёл в себя, чтобы начать трепаться.
   - Чёрт, не можешь поаккуратнее!? Ты с меня всю шкуру сняла!... Ай, больно же!...
   Под эти причитания я продолжала своё грязное, в прямом смысле этого слова, дело. Выяснилось, что серьёзных повреждений у него нет, зато мелочей - целая куча. Тут и здоровеннейший синяк, заливший оба глаза, и ссадина на левой скуле, и огромный кровоподтёк на рёбрах... Я уже не говорю об ободранных и опухших костяшках правой руки, по сравнению со всем остальным - это детский лепет, но что меня обрадовало, так это то, что все кости остались целы.
   - У тебя что, рёбра из железа? Целёхоньки, а со стороны поглядеть, так на них джигу отплясывали!
   - Нет, просто меня по ним часто били.
   - Возможно, тебе виднее... Вынесешь горячую ванну, а то от тебя воняет, хуже чем от землеройки.
   - Переживу как-нибудь...
  
  * * * * * *
   Нет, всё-таки моя 'нора' очень комфортабельна: у меня есть водонагреватель и ванна, в которой можно утопить все мои 175 см роста и ещё место останется! Этой роскоши я себе никогда не могла позволить в городе - габариты квартиры не позволяли...
   Набрав в ванну горячей воды я хмыкнула: придётся мужику надеть мой халат. Вот зрелище-то будет, не для слабонервных! Всё ещё улыбаясь, вернулась в зал - парень лежал, закрыв глаза, и дышал ровно, как младенец.
   - Эй, ты часом не заснул?
   - Нет, просто слушал как вода шумит...
   - Нашёл, что слушать! Давай, обопрись на меня и пойдём, грязь эту с тебя смоем...
   Да, тяжела ты, нет, не шапка, а ... ноша Мономаха! От сегодняшних упражнений у меня точно радикулит начнётся! Легко ли целый день таскать на себе добрых сто кило! Доведя 'пациента' до ванной и усадив на табуретку, опустилась на колени и принялась расшнуровывать его берцы.
   - Эй, ты что это делаешь? - раздражения в его голосе было столько, что хоть в банках трёхлитровых соли, как огурцы.
   - Что, что... Раздеваю тебя, или ты думаешь, что сам справишься, - ехидно осведомилась я, - вот когда в норму придёшь, тогда и язык протягивай, а пока что - молчи в тряпочку!
   - Прекрати, сам справлюсь, без тебя!
   - Ну, попробуй джигит, попробуй...
   Нет, на ноги то он встал, но устоять на них не смог и рухнул обратно, чуть не сломав табуретку.
   - 'Нет, оно конечно, Македонский - герой, но зачем же мебель ломать?!' - со вздохом процитировала я Гоголя, - Понял теперь, умник? Придётся тебе принять-таки мою помощь. Да, и перестань вести себя как запуганная девственница перед первой брачной ночью, и можешь не рассказывать, что для тебя это всё в новинку. Да я в жизни не поверю, что тебя ни разу не раздевала женщина!
   - Не тот случай, - проворчал он в ответ.
   - Ты - перетерпишь, да и я ничего нового не увижу, - я улыбнулась и добавила, - кроме твоих синяков, разумеется. Такое редко когда увидишь!
   Никогда не видела, чтобы человек так стеснялся, тем более, в экстремальной ситуации. Интересно, он бы и в больнице закатил бы истерику? Скорее всего, нет, впрочем, его бы и не стали пытаться отмыть. Минуточку, а как же его зовут, не называть же парня постоянно 'эй, ты', некрасиво как-то... Этот вопрос надо срочно выяснить!
   - Послушай, в как тебя зовут-то? - в дверях я обернулась.
   - Сергеем, - он уже отмокал в горячей воде и на физиомордии (простите, но эту ирокезскую маску лицом никак не назовёшь) разливалось тихое счастье.
   - Ну, что ни рожа, то Серёжа! Одни Сергеи в этом доме!
   - Не понял, - что, что, а зверское выражение морды лица ему удавалось на редкость хорошо.
   - Потом поймёшь. Да, кстати, зови меня Славой, - сказала я и вышла.
   В запасе у меня было примерно двадцать минут, а за это время мне требовалось приготовить Сергею постель, что-нибудь пожевать и, самое главное, продукты вытащить из машины и, хотя бы, запихать их в холодильник! Программа насыщенная, ничего не скажешь...
   'Не волнуйся ты. Я уже всё сложил в холодильник, только молоко не смог...'
   'Серенький, ты просто золото! Молоко я сейчас поставлю кипятиться. Ты его принёс из машины?'
   'Да. Зачем у нас этот человек? Он здесь лишний!'
   'Он ненадолго. Выздоровеет, и я его отвезу в город. Не выгонять же раненого на улицу...'
   'Ладно, так и быть', - смилостивился Серый.
   Нет, мой пёс - это нечто невероятное. Мало того, что он треплется телепатически как трещотка, так ещё и изволит милостиво так одобрять (или не одобрять, что случается гораздо чаще) мои поступки. Да и ревнив, хуже дитяти малолетнего. Этот деятель невзлюбил моего бывшего мужа органически, просто на дух не переносил, правда, если честно, это у них взаимно было. Временами я просто удивляюсь: как этот мы с Володькой ухитрились прожить два года и за это время не поубивать друг друга, и, в основном, из-за этого пса! Хотя то, что я развелась - к лучшему! Не смогла бы я с ним жить, как не крути... Он - весь такой крутой, что дальше ехать некуда, а я... Мне на всю эту крутизну наплевать и забыть, был бы человек, а человека-то и не оказалось. Был он когда-то, лет десять назад, да весь вышел, одна оболочка осталась... Грустно, однако...
  
  
   Глава 3
  
   Прошло три дня. Лицо Сергея приняло нормальный цвет и вид. Он оказался очень даже симпатичным парнем, можно даже сказать так - красивым. Широкие скулы, густые чёрные брови и ресницы-опахала над карими глазами, в общем, типичный герой дамских романов, ростом только не вышел, меньше меня, зато в ширину - ого - го: что прямо поставь, что на бок положи, этакий сейф несгораемый.
   Итак, в пятницу утром, как сейчас помню - 13 число, мы допивали утренний кофе.
   - Сегодня я отвезу тебя в Тулу, заодно и родителей повидаю. Ты бы рассказал мне всё-таки, из-за чего те сволочи на тебя так взъелись.
   Сергей поморщился, залпом выпил остаток кофе, отплевался от гущи и стал говорить:
   - Взъелись, скажешь тоже! Они меня пришить хотели...
   - Это я поняла.
   - Не перебивай! Понимаешь, я ездил к другу в Калугу и возвращался домой, когда наш автобус тормознула какая-то баба с ребёнком. Водитель остановился, а тут на него наставляет автомат бородатый мужик, он из-за кустов на обочине выскочил... 'Давай, - кричит, - поворачивай! На юг едем!' Захват заложников, блин! Семь здоровых бугаёв в салоне перед носом пушками трясут. Часа через два они отвлекаться начали, и мне удалось достать ствол, а эти сволочи, соседи, ни дна им, ни покрышки, меня гадам южным и выдали! Одному против семерых драться не очень... Ну, а остальное ты видела.
   - Да уж, картина была мерзостная. Хорошо хоть мы вовремя подоспели.
   - Слушай, а чего ты понапихала в машину? По-моему, я видел там нечто, весьма смахивающее на меч! На фига он тебе сдался?
   - Верно, меч, а точнее - гладиус. Я его с собой вожу как 'универсальный инструмент автолюбителя': и подрубить что-нибудь, и подкопать, и как рычаг использовать можно, и, в случае чего, кого-нибудь по голове огреть тоже очень удобно. Хотя для земляных работ у меня ещё сапёрная лопатка под сиденьем валяется...
   - Господи! Да ты как на войну собралась!
   - Ничего подобного! Всегда так езжу, и не надо считать меня параноиком, пожил бы с моё в лесу, сам бы таким стал... Ладно, пойду оденусь, и двинем отсюда.
   * * * * * * *
   Как удобно, когда тебе не надо самой открывать и закрывать ворота. Такая прелесть! Тем более что ехать пришлось не по тому маршруту, что и всегда. На прямой дороге могли быть неприятные сюрпризы, вроде патруля, из-за этого я и свернула на окольную тропу. Она была вполне проходима для моего 'Широкого', но не для нормальных машин. У любой из них подвеска тотчас бы разлетелась на мелкие кусочки. Фактически, это была колея, проложенная в песчаном грунте и сплошь усеянная рытвинами и колдобинами, что поделать, местность здесь на редкость неровная.
   Примерно через полчаса скачков по ухабам машину резко тряхануло, да с такой силой, что меня едва не выбросило через лобовое стекло, а у моих Серых только зубы заклацали. С трудом усидев за рулём, я вывернула джипак на обочину и выключила зажигание.
   - Ну, ты и водила! Вот уж точно, баба за рулём, что обезьяна с гранатой! - Сергей произнёс это, поднимаясь с пола кабины, где очутился от толчка.
   Я ничего не ответила, не до того мне было: мы были на волосок от аварии, и дело вполне могло кончится парой-тройкой гробов. Руки у меня тряслись, сердце колотилось где-то в горле, в общем - почти истерика. Самое странно, что я этот маршрут хорошо изучила, чуть ли не на брюхе весь исползала, и чётко знала: да, дорога неприятная, после дождя лучше не соваться, но посуху для 'Широкого' вполне пригодная. Ну, не было здесь неделю назад такой пакости!! Впечатление, что мы слетели с трамплина метра полтора высотой... Не было его тут, и точка!!!
   Наконец, я сумела приподнять голову с руля и обернулась на попутчика, лицо мужчины было пепельно-серым.
   - Поздравляю, мы только что проскочили над могилой и чуть-чуть задели крышку гроба... Но я не виновата, честное слово, она просто была открыта и торчала вверх...
   Не могу сказать, что мои слова его обрадовала, я вообще не могу сказать, кто бы обрадовался от такого сообщения.
   - Это я уже понял...
   - Вот и молодец, возьми в полки огурец! Мне интересно другое: на что это мы напоролись?! - и, не дожидаясь ответа, вылезла из машины.
   С минуту постояла, упершись ладонями в колени, унимая дрожь в поджилках, затем выпрямилась и пошла обратно по следу протектора. Вот тут-то и началось самое интересное - отпечатки покрышек обрывались в десяти метрах от джипа. Такое впечатление, что 'Широкий' сверзился с высоты, пропахал мостом грунт, кое-как выбрался и поехал дальше...
   - Чёрт побери, - раздался сзади удивлённый голос Сергея, - а где же наши следы?!
   - Не знаю... Я не знаю даже, что это за дорога...
   - Не знаешь?!
   - Нет, я её впервые в жизни вижу...
   'Серенький, миленький, послушай, может кого знакомого услышишь?'
   'Я и так слушаю, только нет тут никого знакомого, никакого...'
   - Господи, - только и смогла сказать я элегантно плюхаясь прямо посереди дороги.
   - Что?
   - Серый говорит, что здесь нет никого, кого он мог бы узнать...
   - И... Что это значит? Да говори ты, не тормози!
   - То, что мы очень далеко от известных мне мест, очень...
   - Тогда нечего рассиживаться тут, поехали дальше, не куковать же в лесу...
   Только далеко уехать нам так и не удалось... Не проехали мы и пятисот метров, как полетели полуоси и начал стучать мотор, не выдержал 'Широкий' этой 'жёсткой посадки'.
   - Ну, и что делать будем? - я безучастно глядела в пространство.
   - Почём я знаю, - огрызнулся Сергей.
   'Хозяйка, здесь люди!'
   'Где?'
   'Там, впереди. Мне до них двадцать минут бежать...'
   'Серенький, сходи, посмотри. Какие они, что делают? Нам помощь нужна...'
   Пёс выскочил из двери и потрусил по дороге, как всегда, на бегу он задрал хвост вверх и уложил серым пушистым кольцом на спину. Вскоре этот лохматый флаг скрылся из виду за поворотом.
   - Куда это он направился? - удивился Серёга.
   - Говорит, рядом люди, вот и пошёл выяснить, что да как.
   - Ну, и долго нам ждать?
   - Минут двадцать, не больше... Давай пока вещи из машины вытащим...
   - Зачем это? - недовольно поинтересовался Серый ? 2.
   - Что-то мне подсказывает, что помощи нам ждать неоткуда, во всяком случае, машину уж точно не отремонтировать....
   Сергей уставился на меня во все глаза:
   - Почём ты знаешь?
   - Предчувствие, Серёжа, предчувствие...
   - Ну, что ж, тогда - за дело!
   Сергей не видел, что я загрузила в багажник собираясь в гости к родителям и теперь пребывал в культурном шоке, извлекая предметы, прямо скажем, несколько необычные для женщины, однако было видно невооружённым глазом, что все вещи уже были в употреблении.
   Вообще-то говоря, я должна была отвезти отцу книги по электротехнике, нечто вроде учебников 'Сделай сам'. Их было немного, всего три штуки. Потом, намечался в Туле рыцарский турнир в честь годовщины Куликовской битвы, разумеется, я не могла пропустить такое событие и везла с собой бахтерец собственного изготовления. Я ухитрилась в своё время раздобыть титановые пластины и провела три месяца, клепая бронь. Ну, надо же было мне похвастаться своими трудами и, попутно, уесть всех моих знакомых.
   Теперь, когда Сергей извлёк мой баул, он с удивлением следил, как я разбирала свой багаж. Я раскладывала вещи на несколько кучек: предметы первой необходимости (к ним я отнесла свою расширенную аптечку, ножик 'Рембо-III', верёвку, извлечённую из кармана дамской сумочки, и так далее, и тому подобное); ценности, которые надо беречь как зеницу ока (книги и мои записи), и вещи, могущие подождать до лучших времён.
   - Слушай, такого я ещё не видел!
   - Чего именно? - я отвлеклась от своих раскопок и уставилась на парня.
   - Такого ножа живьём! Да ещё у симпатичной девушки...
   - А что такого? Моему бывшему мужу было наплевать на всё, кроме себя, поэтому я могла покупать, что хотела.
   - Не понял.
   - Поясняю для особо гениальных: я собираю коллекцию ножей. Она почти вся дома, у родителей, а несколько клинков я постоянно таскаю с собой, как, например, этот.
   - Ну, ты даёшь, - восхищённо протянул он.
   Тут я услышала голос Серого. Этот переливчатый басистый вой я могла узнать где угодно, хоть на рок-концерте.
   - Что-то случилось, - вскочив на ноги, я всем телом подалась в сторону, откуда раздался вой.
   - ?!?!?
   - Это боевой клич Стаи...
   - Кого?!?!
   - Народа, к которому принадлежит Серый, - отмахнулась я, - Он ввязался в драку... Только не пойму с кем...
   Я беспомощно оглянулась на Сергея. Он прищурился и внимательно смотрел на дорогу, затем облокотился на капот джипа и забарабанил по нему пальцами, потом оценивающе глянул на меня:
   - Пошли, посмотрим?
   С этими словами он подхватил 'Рэмбо', я схватилась за гладиус, и мы перебежками двинулись по пёсьим следам. Было видно, что Серый сначала шёл нормальной волчьей трусцой, а затем понесся галопом. Вскоре мы услышали истошные вопли, звон металла и утробный рёв крупного хищника. Мы переглянулись:
   - Похоже, твой пёсик кого-то дерёт.
   - И этот 'кто-то' усиленно отбивается...
   - Умеешь этим пользоваться, - прошипел Сергей, ткнув пальцем в меч, я кивнула, - тогда пошли, поможем собачке.
   Мы осторожно выбрались из зарослей малины на край поляны, где и разыгралось побоище. Было видно, как трое здоровенных мужиков отбивались от примерно семи других, помельче ростом. Возможно, даже более чем вероятно, их было гораздо больше, но здесь уже начал трудиться Серый. Плоды его жизнедеятельности лежали с развороченными глотками и напрочь откушенными руками. Участники драки уже поняли, что в действо вступила третья сторона, совершенно неожиданная. Те, что были помельче ростом, поняли, что их начал изничтожать громадный пёс, и начали отвлекать свои силы от троих людей, пытаясь достать Серого.
   'Серый, что происходит?!'
   'Хозяйка, помоги! Одному тяжело!'
   Не раздумывая, я выскочила из кустов и рубанула гладиусом по руке ближайшего ко мне гаврика. Честно говоря, я не ожидала такого эффекта: изготовленный из легированной стали и остро наточенный, мой гладиус почти перерубил руку, держащую оружие. Вопль, последовавший вслед за этим, заставил остальных понять, что прибавился ещё один противник. Моих сил хватало только на то, чтобы парировать адресованные мне удары. По звукам, доносившимся откуда-то из-за спины, я поняла, что Сергей тоже ввязался в эту свалку. Однако через несколько минут всё кончилось: все невысокие черноволосые люди отошли в мир иной. Зрелище было пренеприятное, на языке так и вертелось: 'О, поле, поле... Кто тебя усеял мёртвыми костями...'. Чертовщина какая-то... На окровавленной земле не валялось ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего огнестрельное оружие. Странно, как всё это странно... Ко мне подошёл Серый, удовлетворённо облизываясь, он был до омерзения доволен собой: хвост кольцом на спине, уши торчком, ухмыляется во все 42 зуба.
   'Зверь, какого чёрта ты влез в эту драку!?'
   'Нам нужна помощь?'
   'Нужна!'
   'Эти люди нам помогут'.
   Нет, всё-таки у меня не пёс, а какой-то краснокожий в собачьей шкуре! Чтобы добиться ясных ответов, надо клещами пытать!
   'Не понимаю, выражайся яснее!'
   'Они говорят и чувствуют, почти как ты или вот Этот, - так Серый называл звал Сергея, - мы помогли им, они - нам. Они знают, что такое благодарность... '
   Я так увлеклась разговором с Серым, что не заметила как к нам приблизились те, о ком говорил мой пёс. Услышав почти над собой тяжёлое дыхание я подняла глаза и обалдела - надо мной возвышалась башня, по габаритам не уступавшая сванским в горах Кавказа, только эта была не каменная, а вполне живая. Заросший до глаз густой русой щетиной, здоровенный мужик стоял, уперев руки в боки, и смотрел на меня из-под сурово нахмуренных бровей. Мне стало несколько не по себе: я терпеть не могу, когда меня так рассматривают, а Серый стоял около, как ни в чём не бывало, потом чуть приподнялся на задних лапах и облизал моё лицо.
   'Тебе надо прилично выглядеть'.
   'Скотина...'
   Но Серый в ответ стал только шире ухмыляться и вилять хвостом.
   - Кто это, чёрт бы его побрал, - голос Сергея был хриплым.
   - Без понятия. Серый говорит, что они нам могут помочь.
   Блондинистый громила что-то проревел, обращаясь к своим товарищам. Вместо ответа они подошли поближе и присоединились к громиле, который явно был их предводителем. Теперь они стояли рядком напротив нас, как на параде. Понять, о чём думают эти ребята было так же легко, как и уловить смену настроения у медведя.
   Громила опять заговорил и я обернулась на Серого:
   'Что он сказал?!'
   'Интересуется, кто мы такие.'
   'Ты не договариваешь...', - но закончить мысль я не успела.
   В этот момент один из этих гавриков схватил Сергея за плечо, тот скинул протянутую руку и продемонстрировал жест, который, оказывается, был хорошо известен и местным. Абориген моментально обозлился, и, в результате, снова началась драка. Единственным утешением было то, что велась она без применения оружия, однако новый мордобой совершенно не входил в мои планы и я сочла нужным вмешаться.
   'Серый, их надо разнять! '
   'Зачем? Пусть дерутся, остальным это нравится...'
   'Кому сказала!?! Не хватало ещё, чтобы Сергею шею свернули! Передай этому лосю, чтобы оттащил своего парня!'
   'Хозяйка, тебе надо, ты и говори'
   'Я его не слышу!'
   'Чувствуй меня и иди за мной...'
   Я никогда не подозревала о такой способности своего пса. Закрыв глаза увидела путь, маленькую голубоватую тропку, на которую показывал Серый. По этой-то тропинке было легко добраться до сознания человека... Первый контакт был ошеломляющим: на меня буквально выплеснулись изумление, страх и любопытство, причём последнее потихоньку вытесняло все другие эмоции...
   'Останови своего человека!'
   Вот уж никогда бы не подумала, что мой мысленный голос может прозвучать настолько безапелляционно. Мой собеседник аж задохнулся от шока. Я смогла уловить только бессвязный поток его мыслей:
   'Кто/что?... Где?...'
   В тоже время он ошарашено оглядывался по сторонам, а тем временем Сергей пытался добраться до шеи супостата.
   'Это я говорю, - для пущего эффекта ткнула себя пальцем в грудь, - надо растащить этих остолопов, пока они друг другу шеи не свернули!'
   'Ага' - безропотно согласился гигант и без лишних церемоний поймал своего парня за пояс левой рукой, и за шкирку - правой. Я повисла на Сергее сзади, а Серый угрожающе оскалил зубы прямо ему в лицо.
   Никогда ещё я не встречала человека такой физической силы. Словно пушинку он поднял здорового мужика и попросту переставил его с места на место. Я смотрела на эту картину разинув рот. Как выяснилось, Сергей тоже был потрясён увиденным:
   - Во даёт, - только и смог произнести он.
   Отпустив Сергея, я подошла к аборигену.
   'Ты кто?' - его голос в моей голове прозвучал одновременно с вопросом, заданным вслух.
   - Ярославна, - мне пришлось тоже произнести своё имя голосом, не только мыслью.
   Хорошо, что Серый показал мне диапазон частот, в которых укладывались их мысли. Сейчас, поднапрягшись, я уже могла улавливать и мысли двух других... Точнее даже не мыли, а эмоции. Преобладало удивление, смешанное со страхом.
   'Женщина?!' - изумление, звучавшее в его мыслях, было неподдельным.
   'Да, я как зовут тебя?'
   'Олаф. Кто вы такие?' - и он требовательно указал рукой в нашу сторону.
   'Люди, попавшие в беду. Мы не здешние и не знаем, как попасть домой.'
   'Ты ведьма?!'
   'Нет, с чего ты это взял?! Я просто женщина. Это Сергей, а это мой пёс Серый'.
   'Почему вы нам помогли?'
   'Серый пошёл вперёд, чтобы разыскать кого-нибудь из людей, а потом я услышала, что он ввязался в какую-то свалку, и кинулась ему на подмогу. Сергей не успел меня удержать, вот и всё...'
   'Значит, теперь вы враги наших врагов.... Получается - наши друзья. Вы поможете нам, а мы - вам. Ещё двое наших в плену у этих ойгуров. Надо их выручать, пока не поздно.'
   'Я поговорю со своими спутниками'
   'Хорошо, мы подождём'
   Я повернулась к своим Серым. Двуногий сразу вцепился в меня мёртвой хваткой:
   - Какого лешего вы пялились друг на друга?!
   - Разговаривали! Сейчас перескажу, итак, им требуется помощь...
   - Очень оригинально, нам тоже!
   - Не перебивай! Как я поняла, двое их людей находятся в плену у 'ойгуров'. Кто они такие - не знаю, скорее всего, те, чьи родственнички здесь валяются. Если мы поможем их освободить, то они окажут посильную помощь нам. Во всяком случае, я на это надеюсь...
   - Я тоже, - Сергей почесал в затылке, - слушай, а, по-моему, здесь нет огнестрельного оружия... Где же мы, чёрт побери?
   - Ладно, что делаем?
   - Выполним просьбу...
   - Только сначала сходим к машине!..
   - На фига?
   - У меня там помповая хлопушка осталась, - смущенно пробормотала я...
   - Господи, и она молчала!
   В ответ я молча продемонстрировала кобуру под мышкой. Серёга только глаза закатил. снова развернулась к Олафу.
   'Мы согласны. Только сначала надо вернуться назад по этой дороге'.
   'Зачем?'
   'Там остались наши вещи. Они нам ещё очень пригодятся'.
   'Мы идём с вами'.
   'Отлично! Тогда - пошли!'
   С каждым словом наше общение шло всё легче и легче. Меня немного отпустило, и я поняла, в каком напряжении была. Даже не заметила, когда щёку поцарапала... Глубоко вздохнув, огляделась по сторонам: если бы не трупы под ногами, то картина была бы вполне мирная. Солнечный день, время едва перевалило за полдень, лазурное небо, по которому ползут белые пушистые кучевые облака. Поляну обрамляет смешанный лес, в лесу заросли малины, кое-где ещё попадаются последние переспелые ягоды... Идиллия, да и только!
   Пока я так стояла и глазела по сторонам, не заметила, как Сергей подошёл ко мне и обнял за талию:
   - Ты часом не заснула? Все тебя ждут!
   - Ага...
   Первый раз за всё время нашего знакомства Сергей тащил меня на себе, видно справедливость всё-таки восторжествовала... А если честно, то я еле ноги переставляла от шока: как-никак сегодня я первый раз, своими руками, убила человека... В мои спутанные мысли ворвался голос Серого:
   'Он того стоил, не переживай'
   'Спасибо за утешение... Ты мне лучше скажи, здесь в округе есть огнестрельное оружие или нет?'
   'Кроме твоего, насколько я чую, нет, а дальше - не знаю...'
   'Утешительно, ничего не скажешь...'
  
  
   Глава 4
  
  
   Мы пробрались-таки через густые заросли малины, попутно объедая с кустов редкие, раскисающие в руках, ягоды, и вышли на дорогу. Только теперь мне бросилось в глаза, что грунт был очень мягкий, с большой примесью песка, в утрамбованных колеях валялись длинные симпатичные шишки. Впрочем, это-то как раз было неудивительно: по обеим сторонам сторон дороги возвышались сосны, достойные корабельных мачт. В нагретом воздухе растекались ароматы живицы и хвои...
   Обратный путь не занял слишком много времени, или я не заметила, сколько шла? Подойдя к моему джипу местные загалдели и принялись размахивать руками, как ветряные мельницы. Поскольку частотный диапазон, в котором протекало их мышление, был мне уже известен, то меня не слишком затруднило уловить обрывки их мыслей:
   'Что это?'
   '... Из отступников?! ... '
   Пришлось не слишком вежливо вмешаться в их разговор, развернув Олафа лицом к себе, я уставилась ему в глаза.
   'Объясните мне, сударь, про каких 'отступников' вы говорили?'
   Олаф внимательно оглядел меня и Серых.
   'Про нарушителей 11 заповеди'.
   'Какой?!?'
   'Одиннадцатой!'
   'Да их всего десять!'
   'Даже отступники знают, что божественных заповедей 11!'
   Глаза аборигена могли испепелить на месте, в прямом и переносном смысле этого слова. Потом он снова начал переговариваться со своими людьми, а я снова стала подслушивать - похоже, это скоро войдёт у меня в привычку...
   'Рагнар, ты когда-нибудь видел такой механизм?'
   'Нет, Олаф, более того, даже не слышал о таком. Он слишком сложен даже для Проклятого Эриксона'.
   Тут Олаф опять обратился ко мне:
   'Что это?' - и указующим перстом ткнул в сторону машины.
   'Мой автомобиль' - любезно объяснила я.
   Он явно меня не понял, и пришлось начать рассказывать подробней.
   'Это механизм, - я открыла капот и стала показывать, - работающий за счёт сгораемого бензина...'
   'Бензин?'
   'Топливо, получающееся путём перегонки нефти' - и, чтобы было нагляднее, представила в красках лужу нефти около скважины.
   'Всё ясно - вы нарушители 11 заповеди!'
   - Да объяснил бы мне кто-нибудь, что такое - 11 заповедь!... Куда делось шоссе, на которое должен был выходить этот просёлок?! Откуда эти сумасшедшие около меня?! И вообще, где я нахожусь!?!
   Я даже не заметила, что начала орать в полный голос. Самое смешное, что после этой пошлой истерики, которую я закатила, местные перестали смотреть на нас как на 'врагов народа', хотя понять, почему это произошло, мне не удалось.
   'Мне всё ясно. Вы - не отступники, вы пришельцы'.
   'Господи! Ещё того не легче!'
   Олаф успокаивающе похлопал меня по плечу:
   'Легче. Мы доставим вас к князю, но сначала нужно выручить из плена наших товарищей'.
   'Хорошо, я уже сказала, что мы вам поможем, но прежде надо забрать из джипа всё, что можно'.
   'А его - уничтожить!'
   'Придумай, как! У меня нет взрывчатки...'
   'И не надо. Это - наше дело...'
   Я отвернулась, махнув на него рукой. Встревоженный Сергей стоял около меня.
   - Что ещё стряслось?
   - Всё, - я устало опустилась около сваленного в кучу шмотья.
   - ?!?!?!
   - Это - не наш мир... Здесь нет автомобилей, зато вместо 10 заповедей - 11...
   - Каких, к хренам собачьим, заповедей?!
   - Ну, типа, 'не убий, не укради, не сотвори себе кумира...' и так далее...
   То, что Сергей произнёс после этой моей фразы - не для печати. Всё-таки подготовка по части неуставной лексики у него выше среднего.
   - Что же это получается? Нас занесло чёрт знает куда?!...
   - Да. А чтобы домой попасть, - я пожала плечами, - по моему, ситуация из серии: 'оставь надежду, всяк сюда входящий'... Мы здесь останемся навсегда...
   Аборигены стояли над душой, как палач над жертвой, воленс-ноленс, пришлось увязывать вещи в тюки, удобные для транспортировки. Повышенное внимание привлёк мой комплект брони. Один из местных, меньше всех ростом, поднял бахтерец и, показав сначала на доспех, ткнул пальцем в Сергея с вопросом на физиономии. Тот замахал руками, открещиваясь, и, в свою очередь, указал на меня. Вопрошавший выпялился на меня с искренним интересом.
   'Хозяйка, а ты им нравишься'.
   'Утешил, нечего сказать. Серый, ты, чем кверху лапами кататься, лучше бы мне помог...'
   'Чем?'
   'Вытащи маскировочную сеть, она там, в багажнике, а под ней будет верёвка, принеси её сюда'.
   'Угу!'
   Серый практически весь нырнул в глубины багажника и вскоре показался с бухтой верёвки в зубах. Я вручила её мужикам, а сама принялась выгребать всякую мелочь из бардачка, из багажника, карманов на дверцах и тому подобных уголков. За насколько лет там скопились целые залежи всякой всячины, начиная от зажигалок и мотков проволоки, и кончая моим пропавшим маникюрным набором. Я его уже полгода искала! В жизни бы не догадалась, что засунула его в карман на дверце... Мусор подлежал незамедлительному уничтожению, а всё, что можно было использовать, я раскладывала по карманам - своим и Серого (у него на сбруе было шесть потайных кармашков, это очень удобно, когда ходишь по магазинам). Вскоре эта катавасия с погрузкой закончилась, и моего верного 'Широкого' откатили в кусты, что там с ним сделали - мне не сказали, да я и не хотела слышать о способе, которым уничтожили мою любимую машину...
   Наш маленький отряд свернул с просёлка и углубился в лес. Несмотря на малинник вдоль дороги, в сосновом бору подлеска фактически не было. Земля, покрытая ковром из жёлтых сосновых иголок, мягко пружинила под ногами. В полном молчании мы шли за человеком, которого, кажется, звали Рагнаром. Это был высокий, ещё выше предводителя, мужчина, с тёмными, почти чёрными волосами и трёхдневной синей щетиной. Он легко двигался между стволами, по грациозности не уступая волку, который тенью скользит за своей добычей. Остальные, по сравнению с ним, грохотали как слоны в посудной лавке. Особенно этим отличался Сергей, мне было просто жаль парня: с его подготовкой к ведению боя в городской среде, было весьма трудно, приспособиться к лесу... Серёжка шёл, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться, производя при этом шум, как целое стадо кабанов на кормёжке. В общем, типичный горожанин на прогулке в парке...
   Однако, через два часа такого передвижения, я заметила, что птичьих голосов стало меньше, и сосновый бор стоял как нежилой.
   'Серый, почему такая тишь кругом, а?'
   'Люди там, к северу, - пёс мордой указал направление, - неприятные люди: охотятся ради забавы...'
   'Да-а? А не их ли ищут наши спутники, как ты думаешь?'
   'Похоже на то... Пойду посмотрю...'
   Серый сорвался с места в карьер и, в мгновение ока, исчез из виду. Ко мне подошёл взбешённый Олаф:
   'Куда, чёрт побери, унеслась твоя ... собака?!'
   'Проверить, что там за компания к северу отсюда. Он же не может определить с такого расстояния, что там за люди'.
   'А потом что?'
   'Придёт и скажет, что ж ещё?'
   Олаф скептически смотрел на меня. Подошедший Сергей обнял меня за плечи и прошептал мне на ухо:
   - Чего это он на тебя опять вызверился?
   Вместо ответа я ткнула его локтем под рёбра, чтобы он закрыл рот и не отвлекал меня глупыми расспросами.
   'Почему этот вот, - Олаф показал пальцем на Сергея, - не может говорить так, как ты?'
   'Кто знает? Интереснее другое - почему я могу?'
   'Значит, не все твои соплеменники могут так общаться?'
   'Нет, это только мой дар, и дар Серого и его Стаи, - я услышала, как моя псина обращается ко мне, - Олаф, подожди, я должна расслышать, что там обнаружил Серенький...'
   Я полностью переключилась на диапазон Серого:
   'Хозяйка, нашёл, что искали эти бугаи. Здесь четверо людей охраняют двоих пленников. Один из пленных - женщина. Они связаны: мужик по рукам и ногам, а её привязали к четырём колышкам, вбитым в землю... Сейчас охранники сидят вокруг костра и спорят, когда и кто первым будет её иметь... Охрана вооружена вонючими железными игрушками типа той, что у тебя подмышкой и ножами. Вокруг больше никого на расстоянии моего дня пути...'
   'Спасибо, малыш! Подожди меня там, хорошо?'
   'Ладно'
   Я подозвала к себе всех мужчин и пересказала им слова Серого. Очень приятно, что чем больше общаешься телепатически, тем легче это происходит: меня уже свободно воспринимал не только Олаф, но и остальные аборигены - Рагнар и Страхон. Сначала дёрнулись с непривычки, а потом ничего, притерпелись. Мужики собрались было нахрапом вырезать ойгуров и дело в шляпе. Больше всего меня умилил Сергей: это же надо, совершенно не зная языка, он вовсю участвовал в обсуждении, объясняясь с помощью мимики и жестов, и его прекрасно понимали! Да, военные специалисты всегда найдут между собой общий язык (как только выяснят отношения на предмет - кто сильнее и главнее, что поделать: кобели-с, да и только!). Однако, нападать в открытую на лагерь противника опасно, тем более, что там пленные, хорошо, что Рагнар додумался до того же, что и я: надо отвлечь внимание противника! На этой стадии выработки стратегического плана я и вступила в обсуждение:
   'Отвлекать буду Я!'
   Сразу посыпались возражения:
   'С ума сошла!...'
   'Сдурела девка!...'
   'Не твоё дело!...'
   Один Сергей, хитро прищурившись, спросил:
   - Как?
   Да, за неполную неделю нашего знакомства он успел меня неплохо изучить!
   - Как? - объясняя свою идею Серёге, я попутно передавала её остальным, - Да очень просто! Я изображаю на себе художественный беспорядок, будто только что вырвалась из лап жестоких насильников, и бегу в сторону лагеря, выскакиваю на поляну и кидаюсь обратно в лес, сломя голову. Один или двое, разумеется, рванут за мной, ещё один, наверняка, пойдёт проверять от чего это я так неслась и, в результате, около пленных останется один человек, ну, максимум - двое. За меня беспокоиться нечего: уж одного-то мужика я точно уложу, да и Серенький подстрахует!
   Все они взвыли на разные голоса, что моё предложение чересчур опасное, но я решительно отмела все возражения:
   - То, что вы предлагаете, ещё хуже: больше шансов пострадать пленным. А так - ну, что опасного в полуголой перепуганной девчонке?!
   С этим им пришлось согласиться.
   'Серый, мы идём к тебе. Что там происходит?'
   'Пока ничего нового, но я обнаружил табун лошадей. Они пасутся на полянке около лагеря. В табуне около десяти голов'.
   'Прекрасно! Далеко до тебя?'
   'Вам идти ещё 15 минут в этом же направлении... Только пусть этот калека шагает осторожнее, а то он своей походкой и мёртвого из могилы поднимет...'
   Я не выдержала и фыркнула от смеха, Серый, как всегда, в своём репертуаре: если уж он счёл тебя недостойным своего уважения, то переубедить его весьма сложно... Мужики начали на меня оглядываться с вопросительными минами, но я отмахнулась, а Сергея предупредила, чтобы не шумел лишнего. Тот сразу стал ерепениться, что это я ему указываю, он и в Чечне служил, и ещё черти его где-то мотали, и вообще, я не нормальная женщина, а мать-командирша, но тут он получил основательную от Олафа - тот таким образом приказал ему заткнуться. Делать нечего, пришлось Серёге замолкнуть и идти, внимательно глядя под ноги, дабы, не дай Бог, не наступить на сухой сучок или ветку.
   Судя по всему, мы уже подходили к лагерю. Откуда-то из-за кустов бересклета материализовался Серый. Он радостно повилял хвостом и сообщил, что у неприятеля, как на Западном фронте - без перемен, и так и останется в ближайшие полчаса, хотя ему, Серому, стоило больших трудов внушить этим шакалам мысль, отложить развлечение с пленницей до захода солнца. Стали прикидывать, кто что делает: Сергею выпало освободить пленных, а Страхон его подстраховывает (каламбурчик, однако, получился!). Олаф с Рагнаром берут на себя остальных, а я, по мере сил и возможностей, отвлекаю внимание противника на себя. Мужики стали вооружаться, а я - разоблачаться...
   Сняла любимую жилетку, выудила из своей сумки с вещами белую рубаху, подходящую к случаю (я её, вообще-то, отцу на день рождения купила) и только тут обнаружила, что все смотрят на меня, не отрывая глаз.
   'Ты что это делаешь?'
   'Приманку поаппетитнее. За мной и так погонятся, но если переоденусь - будет надёжнее...'
   Олаф только головой покачал.
   Скинула джинсы, переодела рубаху, скатала вниз гольфы, чтоб не видно было... Чего-то не хватает... Ага, есть! Распустила волосы, взлохматила их как следует, получив причёску 'я упала с самосвала, тормозила головой'. Теперь рубашку расстегнуть до половины, спустить с одного плеча, лифчик мелькает, бретелька торчит - то, что надо!
   - Ну и бельё у тебя, - Сергей одобрительно цыкнул зубом.
   - Заткнись, сделай милость!
   В голове раздался голос Олафа:
   'Оружие есть?'
   Я кивнула, укрепляя свой балисонг под янтарный браслет (на резиночке). Уж тут-то он точно под рукой! В своё время я к нему приделала кожаный шнурок с петелькой, а в результате нож не мог упасть с кисти и потеряться, однако в руке оказывался моментально. Жаль, не было никакой зеркальной поверхности, очень хотелось видеть самой, что же из меня получилось. Судя по лицам окружающих - вышло неплохо...
   Так вот, я смотрела как Страхон с Сергеем исчезли за кустами бересклета, отправившись в тыл лагеря, когда Олаф приобнял меня:
   'Тебе пора. Не боишься?'
   'Боюсь, но, всё-таки, пойду!'
   И с этими словами я, производя жуткий шум, вылетела на прогалину, где сидели вооружённые люди. Вид у них был, мягко говоря, не располагающий к общению: волосы сальные, висят сосульками, бородёнки жидкие, козлиные какие-то, воняет от них давно не мытым телом, протухшими портянками и прогорклым животным жиром... Мне даже не пришлось стараться, чтобы заорать переходящим в ультразвук визгом: обличие этих людей кого угодно могло привести в панический ужас. Они повскакали на ноги, а я, пробежав немного по открытой местности, снова ринулась в лес, где меня ждал Серый.
   'Хозяйка, за тобой двое!'
   'Прекрасно! Первого беру я, второго - ты! Понял?'
   'Что за вопрос...'
   Тут я услышала позади тяжёлое дыхание и буханье сапог человека, непривычного к пешему передвижению. Балисонг сам собой скользнула мне в руку... Преследователь нагнал меня, схватил за развевающуюся рубаху, подтянул к себе, повернул.... Вот что он неправильно сделал, так это притянул к себе и попытался завалить на моховую кочку... Этим он мне очень помог - не следил за моими руками, всецело поглощённый задачей - сорвать с меня эту белую тряпку. Оказалось так легко всадить заточенный как лезвие бритвы нож ему под рёбра, пробивая при этом сердце и селезёнку... 'От этого удара/ Кровь брызнула из жил...' и всё на меня, в результате, я оказалась вся заляпана кровью (как теперь рубашку отстирывать!?), а потом услышала, как хрустнул позвоночник второго на хищных зубах Серого: когда надо, он, не моргнув глазом, нападает со спины.
   При падении эта сволочь уронила-таки меня спиной в сырой мягкий мох, отчего я моментально промокла, как спереди, так и сзади: спереди от крови (вольно ж мне было, идиотке, сразу выдёргивать нож!), сзади - от холодной росы, хотя, судя по количеству воды, это была не роса, а невысохшие остатки предыдущего дождя. С отвращением спихнула с себя мёртвое тело и встала на ноги. Помавая хвостом и облизывая кожаный нос, ко мне подошёл Серый, привалился плечом:
   'Ну, как хозяйка? Всё в порядке?'
   'Да, малыш! Холодно мне только...'
   'Пошли тогда к вещам, там переоденешься...'
   Я опустилась на колени и пару раз вонзила клинок в землю - нечего ржавчину разводить, а потом стала догонять пса, чьи роскошные пушистые штаны маячили перед моим носом.
  
   Глава 5
  Как оказалось, мы вернулись последними, выяснилось, от вида этих деятелей я развила такую скорость, что и чемпион мира по бегу позавидовал бы, и увела преследователей на добрый километр в сторону. Так что, около сложенных в кучу вещей собралось шесть человек и напряжённо осматривались по сторонам. Первым наше появление засёк Олаф, и я сумела разобрать его возглас:
   - Ну, наконец-то!
   Тут же в нашу сторону повернулись все головы, раздалось несколько возгласов, а потом весь гам перекрыл голос Сергея:
   - О, Господи! - причём таким замогильным голосом, что мне стало не по себе.
   - Что случилось-то?!
   - Ты бы на себя посмотрела!
   - А что?! - честное слово, я не могла понять, почему моё появление вызвало такую бурю эмоций. Ну, задержались немного, и что из этого?
   - Они тебе ничего не сделали?
   Первый раз я уловила мысленный голос Страхона. Что ментальный, что обычный - звучит приятно но отчего в нём слышится такая тревога?
   - Со мной всё в порядке. Не понимаю, из-за чего вы все так переполошились? - поскольку говорила я вслух, то Сергей не преминул прокомментировать:
   - Вся в крови, рубашка разодрана, причём сзади, в волосах щепки какие-то... Слушай, выглядишь так, будто тобой уже успели воспользоваться!
   - Идиот, такие дела за три минуты не делаются!
   Тут я заметила ещё двух человек, чьи лица были мне не знакомы. Парень был совсем молодой, лет девятнадцати, не более, высокий, худощавый... Из той породы, где вся сила не в мышцах, а в сухожилиях. Ну, а женщина... При первом же взгляде на неё я ощутила приступ острой зависти. Всю сознательную и бессознательную жизнь я мечтала отрастить косы, а мои окаянные волосы и густотой-то особой, прямо скажем, не отличались, так ещё и отрастать ниже лопаток отказывались наотрез. А у этой - заплетённая часть косы оканчивается ниже задницы, да ещё ниже болтается хвост сантиметров на двадцать! Я уже не говорю о том, что толщиной эта косища - руки не хватит обхватить! От такой красоты у меня глаза, буквально, на лоб полезли. Так мы и пялились друг на друга, потом она дотронулась до моего плеча:
   - Ты цела? - причём соотнести произнесённые ею звуки и значение слов было намного проще, чем у мужчин.
   - Абсолютно. Это их кровь, а не моя... Хотя я бы не отказалась бы переодеться....
   - Пошли, Тут неподалёку есть бочажок.
   И только увидев своё отражение в лесном ручейке я поняла, почему мой вид вызывал такую реакцию. Ещё бы, выглядела я как натуральная жертва, но не насильника, а людоеда.... Одежду-то я свою привела в порядок относительно легко - просто снова влезла в свои старые потёртые джинсы, клетчатую фланелевую рубаху и накинула камуфляжный жилет с битком набитыми многочисленными карманами, - но вот вернуть в первоначальное состояние волосы оказалось далеко не так просто. Эти заразы окончательно спутались, налипнув на 'собачки', которые я невесть каким образом собрала своей головой. В результате мои чёрные кудряшки свалялись как войлок, расчесать который по силам было бы лишь великому специалисту. Хорошо, хоть к тому времени у меня был четырёхлетний опыт распутывания колтунов и выпутывания репьёв из собачьих хвостов. Этот процесс стоил мне приличной пряди волос, и не скажу, что это меня обрадовало!
   Освобождённая женщина, а, вернее, девушка, примерно двадцати трёх лет от роду, сидела неподалёку. Она привела себя в божеский вид за рекордно короткий срок, выудив необходимые для этой цели предметы из вещмешка, принесённого откуда-то её спутниками. У меня возникло стойкое ощущение, что такие переделки им явно не впервой.
   Постепенно вокруг родника собрались и все остальные, чинно рассевшись в кружок.
   - Ну, что, девы, вы готовы? - бархатистый баритон Страхона заглушил мерное журчание воды.
   - К чему? - охотно признаю, что мой голос мог прозвучать испуганно.
   - Женщина, неужели не ясно?
   В ответ я только помотала головой.
   - Нам надо убираться отсюда, и как можно скорее, - Рагнар говорил поучающим тоном, как мой незабвенный препод по сопромату в Политехе, - лошади у нас есть...
   Тут до меня только дошло, что они абсолютно правы: оставаться на ночлег на месте побоища, как минимум неразумно, а как максимум - очень опасно. Вполне могло статься, что так называемые 'ойгуры' могли оказаться здесь совсем не одиноки.
   Олаф расхохотался:
   - Не цепляйся к человеку! Вишь, и так сидит сама не своя.... Ты хоть лошадь-то видела, голуба?
   - Видела, не беспокойся, - я поднялась на ноги, - ехать, так ехать.
   Навьюченные лошади были совсем близко. Это были мохноногие степные лошадки светло-гнедой масти, с короткими ногами и густыми косматыми гривами. Их ноги были 'одеты' в чёрные 'чулки', вдоль спины также проходил широкий чёрный 'ремень'. Словом, зверюги типичной дикой масти, они были очень похожи на генетически восстановленных тарпанов, каких я видела в своё время в Московском зоопарке. И ещё, они были не подкованы, и не похоже, чтобы их копыта когда-либо были знакомы с железом.
   Я несколько опешила, увидев один из вьюков: это был связанный по рукам и ногам человек с кляпом во рту, он был здорово напуган своим соседом - рядом с ним с хитрющей мордой сидел Серый.
   'Хозяйка, гляди, - Серый развлекался от всей широты своей души, - я ещё зубы оскалю, и он опять грохнется в обморок!'
   Я буквально челюсть потеряла от такого заявления: мой пёс никогда не питал склонности к садизму...
   - Что тут происходит?!
   - Да ничего особенного, - Сергей похлопал меня по плечу, - твой пёсик просто-напросто выудил этого мужика из вон тех, - он махнул рукой в сторону, где действительно виднелись заросли, весьма напоминающие крапиву, - и приволок сюда за шкирку, как половую тряпку!
   Тут Серёга не выдержал и расхохотался:
   - Это было зрелище! Мужик орал как резаный! Пришлось ему пасть портянкой заткнуть, чтобы затих!
   Я только головой покачала. Разве ему объяснишь, что я совершенно не в восторге от таких штучек Серого?! Это просто какая-то кошачья охота: сразу не убью, сначала помучаю...
   - Сергей, а тебе сказали, что пора ехать?
   - Нет, а куда?
   - Понятия не имею, главное, что верхом...
   - Как?!
   - Верхом на этих милых созданиях, - с любезной миной объяснила я.
   В это время одно из милых созданий, крепко сбитый жеребчик, решил, что его сосед занимает слишком много места, и ему не мешало бы потесниться. В результате, оба жеребца, не смотря на сбрую, поднялись на дыбки и принялись с визгом (ржанием такие звуки назвать проблематично) щёлкать зубами, чуть что поменьше, чем рояльные клавиши. Сергей смотрел на эту сцену с потерянным видом:
   - Я могу водить всё, что заправляется бензином или соляркой, но я никогда не видел таких тварей....
   Я хотела было попытаться разнять драчунов, как раньше растаскивала сцепившихся кобелей в Стае, но меня удержал, ухватив за поясной ремень парень, чьего имени я пока ещё не знала.
   - Не лезь! - рявкнул он мне в ухо.
   От такого обращения я аж подпрыгнула, а Серый предупреждающе оскалился и зарычал, в результате чего связанный человек действительно потерял сознание. Не обращая никакого внимания на эти мелкие происшествия, мимо нас проскользнула туземка и, подойдя к жеребцам, резко свистнула. От этого звука, как по мановению волшебной палочки, четвероногие хулиганы угомонилось и стали похожи на ангелов небесных, несмотря на сбившуюся сбрую.
   - Кто седлал? - раздражённо спросила она.
   - Я, - парень наконец-то отпустил мой ремень, - не стоит злиться, Кемейа...
   - 'Не стоит злиться...', - ехидно передразнила она его, - от такой мелочи на них сёдла болтаются, или у князя Олексы никто из служивых людей не может подпругу как следует затянуть, Ксанф?!
   Темноволосый Ксанф после такого выпада совершенно озверел от обиды. Назревала новая ссора.
   - Тихо, вы, оба! - от 'нежного' голоска Олафа у меня заложило уши, - Прекратите лаяться! Кемейа, займись пришлыми; Страхон, проверь сбрую; Рагнар, вы с Ксанфом грузите подсыла.... Всем всё ясно? - гробовое молчание послужило ответом, - Выполняйте!!!
   Мне осталось только восхититься такой манерой отдавать приказания. Давненько я такого не слыхивала, пожалуй, со смерти моего дядюшки.... Тут я увидела, что Кемейа подзывает нас к себе. Она лично осмотрела двух лошадок, с унылым видом стоявших подле разлапистого куста можжевельника.
   - Выбирайте, кому какую!
   Сергей с опаской смотрел на четвероногих инвалидов. Пришлось мне первой делать выбор.
   - Ладно, беру этого, - с такими словами я взяла под уздцы кобылку, казавшуюся хоть чуточку повеселее своего соседа.
   Кемейа скептически посмотрела на меня.
   - Всё в порядке, я несколько раз ездила верхом, - поспешила успокоить её, ненамного отступая от истины. Я и вправду три года назад брала уроки верховой езды, так что за себя я не слишком волновалась, а вот Сергей уж точно никогда не садился в седло.
   Ему достался спокойный, умудрённый жизненным опытом мерин. Господи, как же осторожно парень садился в седло! Честное слово, возникало ощущение, что его драгоценное седалище опускается на бочку с порохом. Судя по реакции нашей спутницы моё приземление (или, всё-таки, приседление?) прошло более успешно.
   Оглянувшись назад, я поняла, что все остальные готовы к выступлению. Сразу видно, эти люди совсем не новички: верхом держаться как влитые. От такого зрелища мне остро захотелось не ударить в грязь лицом и не опозориться, показав себя совершенно не приспособленной к такой жизни.
   'Серый, ты тут?'
   'Да. Я буду около тебя, хозяйка, как тогда... Мы тогда замечательно бегали в парке...'
   'Нет, малыш, бегал ты, а я ездила верхом на Горце'.
   'Это всё равно!'
   Я посмотрела на Сергея, безуспешно пытавшегося правильно взять поводья, и уж было собралась помочь ему, но подумала, что Кемейа справится с этим лучше меня, и с большим успехом, судя по восторженному взгляду парня. Взяла поводья в левую руку, правой потрепала кобылу по холке и дала шенкеля. Да, зверюшка очень послушная и явно весьма резвая: под косматой шкурой будто мотор от болида 'Формулы I' спрятан. Прекрасная тварюшка....
   Такие мысли гуляли у меня в голове, пока я пристраивалась в середине колонны, бодро пробиравшейся по узкой тропинке к реке. Серый ровно трусил подле меня. Всё своё внимание мне пришлось сосредоточить на том, чтобы попасть в унисон с ходом кобылы. Она шла ровной иноходью, как впрочем, и остальные лошади, видимо этот аллюр был характерен для этой породы.
   Я обратила внимание, что в авангарде ехал Страхон, а за ним, след в след, держался Ксанф. Красивое лицо молодого парня было обиженным, яркие полные губы надуты. Видать, душила его обида на давешние злые слова Кемейи. Интересно, отчего это она на него так взъелась? Да кто мне расскажет, коли я сама ещё под подозрением? Моё излишнее любопытство всю жизнь причиняло мне неприятности, и я вовсе не хотела каких-либо осложнений сейчас, когда ситуация и без того запутанная.
   Я посмотрела на часы: на них было около восьми вечера, однако, если ориентироваться по солнцу, времени было примерно около трёх часов дня. Это давало возможность уйти засветло довольно далеко от места побоища. Погружённая в свои мысли, я не заметила, как ко мне подъехал Рагнар, ведя в поводу тяжело нагруженную лошадь.
   - Ты понимаешь меня?
   - Да.
   - Тогда скажи, кто ты такая?
   Я удивлённо взглянула на него.
   - Ты не из нашего мира, это ясно, но я никогда ещё не слышал, чтобы пришлые могли разговаривать так, как ты.
   - Рагнар, ты сказал 'пришлые'. Значит ли это, что люди, подобные нам с Сергеем, часто попадают сюда?
   - Люди - да, такое случается, но таких собак, как твой пёс, ещё не бывало.
   - Если тебя это успокоит, то скажу, что такие как Серый и у нас появились совсем недавно. Они стали попадаться на глаза лет шесть назад. Наши учёные так до сих пор и не поняли, в результате чего произошла такая мутация.
   - 'Мутация'? - переспросил Рагнар.
   - Ну, да. Изменение организма. Чаще всего такие существа погибают во младенчестве, но иногда случается и так, как со Стаей, народом Серого...
   - Ты в этом хорошо разбираешься.
   - Да как сказать? Просто мне всю жизнь хотелось во всё сунуть свой любопытный нос, - я пожала плечами.
   Мне нравился этот человек, он относился к тому типу людей, какие мне всегда импонировали: и голова на плечах варит, и физически развит очень даже, и технарь по складу мышления. Пройти мимо такой личности просто невозможно, во всяком случае, для меня.
   Рагнар довольно долго ехал, погрузившись в молчание, а затем снова заговорил:
   - Когда мы возвратимся домой, тебе будет полезно познакомиться с Дмитрием, он у нас очень интересуется такими как ты, - он снова помолчал, - У нас хроническая нехватка людей, так что наша встреча была и к месту, и ко времени....
   Теперь он замолк окончательно, предоставив мне богатую пищу для размышлений.
   'Здесь нехватка людей... Интересно, а почему? У нас перенаселение, а здесь *от колоса до колоса - не слыхать и голоса*... Странно всё это, очень странно... С чего бы это? Какие-то отступники от 11 заповеди (интересно, а как она звучит?), пришлые... Это что же это получается, а? Скорее всего, пришлые - это те, кто, как и мы, нечаянно попали в этот мир. Так, а каким образом это происходит? Из-за чего возникают эти проколы в пространстве? Господи, до чего же всё это смахивает на пошлый фантастический роман!'
   Я не торопясь прокручивала все возможные варианты, объясняющие это неподдающееся никакому логическому объяснению происшествие. Здесь всё так странно.... Мои глубокомысленные раздумья прервал раздражённый голос Серого:
   'Хозяйка, кончай так думать! Я тебя уже почти совсем не слышу! Лучше посмотри вокруг!'
   Я последовала его совету. Действительно, занятая своими размышлениями, я не обратила внимания на смену окружающего ландшафта. Величественный сосновый бор кончился, и ему на смену пришёл берёзовый лес, в котором была проложена широкая дорога. Постойте-ка, да это не лес, а посадки вдоль довольно запущенного тракта! На обочинах высились толстенные деревья, просто-таки необъятные берёзы, явно посаженные человеческими руками, уж слишком ровно они стояли.
   Видимо этим путём пользовались редко, ибо он уже начал зарастать травой, а в колеях бушевали могучие подорожники. Их листья были с ладонь доброго мужика, а соцветия высились примерно на 40 - 50 см в высоту! Я спросила Рагнара, продолжавшего держаться поблизости:
   - Почему по этой дороге редко ездят?
   - Опасно, да и некому особо ездить-то... Здесь уже лет сорок никто не живёт.
   - Мне кажется, солнце уже начинает садиться, - я задрала голову и изучающе уставилась на небо, - Скоро начнёт темнеть.... Я уже начинаю уставать, а Сергей, по-моему, уже должен с седла падать....
   Рагнар обернулся и посмотрел назад. Там разыгрывалась довольно забавная сценка: Сергей, чисто волевым усилием ещё державшийся на спине своего мерина, изо всех сил изображал, что ему всё нипочём и он ещё может проехать столько, ещё пол столько, и ещё четверть столько. Кемейа с беспокойством наблюдала за ним.
   - Твоя правда, - вздохнул Рагнар, - но придётся ему чуть-чуть потерпеть. К сумеркам мы должны доехать до ямы, там и отдохнём.
   - 'Яма' в смысле 'постоялый двор'?
   - Да.
   Рагнар оказался прав - не успело начать смеркаться, как мы подъехали к постоялому двору, стоявшему буквально во чистом поле. В Штатовских боевиках такие места называют 'last stop', буквально - 'последний приют'. Около массивного бревенчатого здания примостились длинные конюшни, откуда доносилось приветственное ржание: лошадям задавали корм.
   В доме распахнулась низкая дверь, и оттуда появился толстый человек в домотканой рубахе, перепоясанной разноцветным плетёным поясом. Следом за ним вышли двое, вооружённые каким-то огнестрельным оружием, находившимся в кобурах на поясе, и довольно длинными кинжалами. На груди у обоих поблёскивали в свете уходящего солнца металлические бляхи - у одного золотая, а у другого - серебряная. Очевидно, это были представители закона в этих глухих краях, они молча смотрели, как двор заполняли усталые, потрёпанные всадники. Охотно признаю, что наша компания не производила благоприятного впечатления.
   Человек с золотой бляхой неторопливо сошёл с крыльца и приблизился к Страхону. Тот легко соскочил с седла и полез к себе за пазуху, что он оттуда достал, я не увидела, однако это удовлетворило стража порядка. Хотя я и с интересом следила за происходящим, все мои мысли занимал один конкретный вопрос: когда же, наконец, можно будет отдохнуть. Этот безумный день совершенно меня вымотал, и уже не хотелось ни есть, ни пить, а только спать, спать и спать. До такого состояния я давно не доходила - начала клевать носом прямо верхом, и проснулась только от того, что меня бесцеремонно сдёрнули с седла и, перекинув через плечо, поволокли в дом. Я судорожно дернулась, извиваясь на остром плече, испугавшись, что содержимое моих карманов может высыпаться.
   - Виси смирно! - голос Ксанфа окончательно привёл меня в чувство, - и так хлопот - полон рот, а тут ещё и бабу пришлую, неразумную на себе таскай...
  Если бы я не болталась в такой неудобной позе, то непременно расхохоталась бы. Ксанф вёл себя в точном соответствии с моим первым впечатлением о нём - как капризный мальчишка. Впрочем, он и был ещё мальчишкой: худой, угловатый и, пока ещё, по щенячье нескладный.
  - Если тебе это доставляет такое неудобство, то поставь меня на ноги: я уже проснулась и в состоянии идти самостоятельно!
  Парень подскочил, как ужаленный. Такая реакция была несколько неожиданной, но вовсе не удивительной. На нечто подобное я, примерно и рассчитывала, однако цели своей добилась: меня поставили на ноги без заметного ущерба для моего здоровья.
  - Коли так, то и иди сама, - в сердцах бросил Ксанф и исчез за входной дверью.
  Я огляделась: меня оставили посреди большой комнаты, очень напоминавшей трактир конца семнадцатого века. Здесь стояли массивные деревянные столы, под которые были задвинуты тяжелые табуреты. Помещение тускло освещала пара масляных ламп с отражателями, сиротливо стоявших на изрезанной, покрытой круглыми следами от кружек столешнице ближайшего стола. В полумраке противоположного угла угадывалась несколько ненадёжная лестница, ведущая на второй этаж, где, по всей видимости, располагались сдаваемые в наём комнаты. На мгновение я удивилась, отчего это тут так темно, но, посмотрев на наружную стену, поняла причину: окна были закрыты глухими крепкими ставнями. Скорее всего, такая осторожность была нормой жизни в этом 'последнем приюте'. Во всяком случае, после всего, что я сегодня повидала, меня она только обрадовала.
  Перепрыгивая через ступеньки с лестницы лохматой размытой тенью скатился Серый.
  'Хозяйка, пошли скорее, а то всю еду съедят, и тебе ничего не останется!'
  'Серый, куда идти-то?'
  Вместо ответа мой компаньон схватил меня за полу жилета и поволок к лестнице. Она оказалась старой и скрипучей, почему хозяева не стали чинить ступеньки, мне было совершенно неясно. В принципе, на это не требовалось слишком много времени... Так, поскрипывая ступеньками, мы и поднялись на второй этаж. Здесь обнаружился длинный коридор, куда выходили двери комнат. Одна из них была открыта и оттуда доносились приглушённые голоса, перемежавшиеся с негромким стуком.
  В дверном проёме показался Рагнар, из-за слабого освещения от него был виден только чёрный силуэт.
  - Почему так долго, - недовольно начал было он, но мгновенно сменил тон, - а где Ксанф?!
  - А я почём знаю? - ответила я вопросом на вопрос, - Этот парень для начала волок меня на плече, гудя как растревоженный улей, а потом оставил меня внизу посреди комнаты...
  - Чёртов мальчишка! А сам-то он где?
  - Повторяю: не знаю! Он вылетел наружу как ошпаренный!
  - Может, хватит вам ругаться на пороге, - голос Кемейи раздался из комнаты, - пусть Страхон сам выясняет, куда подевался его драгоценный племянничек! Никуда не денется, вернётся, как миленький.
  Рагнар не ответил, однако освободил проход с недовольной физиономией.
  - Не хватало нам только неприятностей с людьми князя Олексы, - пробурчал он сквозь зубы.
  Войдя в комнату, я увидела, что здесь собрались практически все: нехватало только разобиженного Ксанфа. Вдоль стен стояла пара топчанов, прикрытых потёртыми овчинными одеялами. Комнатёнка была довольно-таки маленькая, так что сидели все, как сельди в бочке. Один только Страхон расхаживал на оставшимся свободным пятачке в центре, полностью ушедший в свои мысли. Требуется отметить, что эти мысли не отличались излишней весёлостью. На нас с Серым он даже не взглянул, продолжая мерить шагами пол.
  - Ты бы, Кемейа, перестала пилить парня, - укоризненно произнёс он.
  - Я его и не пилю.
  - Ага, не пилишь, только запугала его вконец. Из-за тебя он сбежал куда-то.
  'Хозяйка, они что, потеряли кого-то?'
  'Да, малыш, самого молодого... Помнишь того тощего парнишку?'
  'Помню'
  'Вот его-то и посеяли'
  'Никуда он не потерялся, сидит себе в конюшне, и в ус не дует!'
  'Вот это новость!'
  - Слушай, Страхон, Серый говорит, что Ксанф сидит в конюшне...
  - Этого можно было ожидать! Пойду, приведу его!
   Последние слова прозвучали уже из коридора, погружённого в мягкую полутьму.
   Я уселась на кровать рядом с Сергеем и протянула руку к стоявшей неподалёку миске, в которой лежали крупно нарезанные куски ржаного, на мой взгляд, хотя я могу и ошибаться, хлеба и аппетитные куски твёрдого сыра. Такая еда не удовлетворила бы истинного гурмана, но плотно набить желудок ею было весьма приятно. Я сидела и жевала поскрипывающий на зубах сыр, а Серый привалился к моим ногам и, изредка, отбирал у меня куски.
   'Серенький, ты, наверное, есть хочешь?'
   'Не особенно.... Я по пути зайца словил... Вкусный был, однако...'
   В этом он был весь - сначала наестся сам, потом поищет и для остальных, а затем у них же начнёт кусочки вымазживать.
   'А если я первый не наемся, хозяйка, - Серый сосредоточенно выкусывал колючку между пальцами на передней лапе, - то и ты голодной останешься!'
   С этим доводом нельзя было не согласиться, впрочем, меня это совсем не волновало. Я сидела на относительно мягком, было тепло и уютно, масляная лампа, горевшая на столе, давала приглушённый, спокойный свет.... Всё это вместе взятое убаюкивало меня, и мне не оставалось ничего другого, как подчиниться обстоятельствам и погрузиться в глубокий сон, граничащей с состоянием анабиоза...
  
   Глава 6
  
  Косые лучи света пробивались через узкие щели в плотно закрытых ставнях.... Я уже проснулась, но всё ещё лежала с закрытыми глазами. Вставать не хотелось совершенно: у меня гудели все суставы и ныли все мышцы и сухожилия, казалось - шевельнусь и рассыплюсь в труху, как вампир на солнцепёке.
   'Господи, какой интересный сон мне приснился! В жизни такого не видывала!'
   'Какой же, хозяйка?' - мысленный голос Серого был ленив и разнежен.
   'Будто бы мы попали в неизвестно куда, машин нет, люди какие-то странные...'
   'Так это не сон'.
   От таких слов я резко подскочила на постели. Что же это получается, а? Это действительно был не сон, а самая настоящая реальность?! Похоже, что так...
   Я сидела на жёстком топчане, меховое одеяло сбилось к ногам, а рядом, на лавке валялся мой небрежно брошенный жилет. Серый лежал посреди комнаты на оттёртом до белизны дощатом полу и нежился в ласковом солнечном свете. Пёс вальяжно потягивался и пытался когтистой лапой поймать прыгавшего по половицам солнечного зайчика.... Я потрясла головой, a-la кобыла у коновязи, но видение чужой для меня комнаты не пропадало. Придётся признать, что всё это произошло в действительности и ещё неизвестно чем закончится. Не могу сказать, что это привело
  меня в восторг, но, что бы ни случилось, жизнь продолжается в любом случае....
   С лёгким скрипом отворилась дверь, и на пороге нарисовался Сергей:
   - Доброе утро! Долго же ты спишь, соня!
   Я только молча глянула на него и, спустив ноги на прохладный пол, принялась шарить под топчаном в поисках кроссовок. Оказались они, как, впрочем, и всегда, в самом дальнем и труднодоступном углу. Я никогда не могла понять, какое удовольствие заключается для моей собаки в том, чтобы загнать мою обувь куда подальше.
   - Что молчишь-то? - приставал он, попутно потирая всё, что можно и нельзя: сказывалась вчерашняя поездочка.
   - Мне с ранья не спавши уже испортили настроение: мне приснился шикарный приключенческий сон, а выяснилось, что всё это чистая правда!
   - Это ещё далеко не самый плохой вариант! Мы могли оказаться в гораздо худшей компании!
   - Может ты и прав, не знаю, - ответила я зашнуровывая выуженные с помощью лома и чьей-то матери кроссовки, - однако, хотелось бы мне знать, что будет дальше?
   - Насчёт отдалённого будущего не скажу, а в ближайшем - нам опять светит дорога, только куда, не понял.
   Во время этой тирады за спиной Сергея появился мрачный Олаф. От него просто физически исходили волны загнанной вглубь души ярости, лицо из-за насупленный бровей смахивало на картинку из фильма ужаса. От такой 'красоты' у меня совершенно неприлично отвисла челюсть.
   - Вставай, собирайся! - рявкнул он. От акустического удара прямо по барабанным перепонкам Сергей согнулся пополам, потирая пострадавшее ухо ладонью.
   - Что случилось?! - однако Олаф не удостоил меня ответом и в гордом молчании удалился.
   - Чёрт побери, - это единственные печатные слова, которые нашлись у меня в этот момент.
   Дело явно принимало неприятный оборот, За четверть часа все наши пожитки были погружены на два экипажа, по конструкции напоминавших 'тачанку - ростовчанку' времён гражданской войны, но лошади здесь были запряжены не квадригой, то есть по четыре в ряд, а попарно друг за другом. Сидеть с удобствами в такой повозке могли лишь четверо, не считая кучера.
   Солнце ещё не успело высоко подняться над горизонтом, а перед распахнутыми воротами постоялого двора группа людей уже рассаживалась 'согласно купленным билетам'. Я с некоторым удивлением обнаружила, что произошли некоторые изменения в личном составе: куда-то пропали Рагнар и Страхон, а вместо них появилась незнакомая рожа. Эта личность носила на груди здоровенную бронзовую бляху, похожую на те, что нашивали фрицы из 'feldpolizei' в кино про войну, так что он точно относился к той же службе, что и те двое, встретившие нас вчера вечером.
   Меня запихнули в первую повозку, где уже сидел Ксанф. Он одарил меня таким взглядом, что во всей округе должны были перемереть все мухи, просто не человек, какой-то ходячий мухомор (правда, с мухомора проку гораздо больше). Следом за мной уселся Олаф, а Серый улёгся на пол, как всегда придавив мне ноги.
   - Твоя собака что, не может идти сама? - неприязненным тоном вопросил Ксанф.
   - Не может! Зачем ему лапы лишнего сбивать?
   Ксанф в ответ только презрительно фыркнул, всем своим видом выказывая глубочайшее неодобрение. Меня уже начинал раздражать этот молодой нахал. При таком неуважении к людям неудивительно, что у него случаются серьёзные проколы, ведущие к неоправданно большому риску для окружающих. Мысленно плюнув, чтобы не обращать внимания на неприятного соседа, я, вывернув шею под немыслимым углом, посмотрела на другую повозку. Там с удобствами расположился Сергей, рядом с ним, я бы сказала - в опасной близости, сидела Кемейа. Третьим (лишним, если я что-то понимаю в этой жизни) был парень с бронзовой бляхой во всю грудь. Рассмотреть всё как следует, я не смогла, потому, что именно в этот момент возница тронул вожжи, и четвёрка стоялых коней рванула с места так, что только успевай шляпку держать! Шляпы-то у меня, конечно, не было, но по инерции я всё равно схватилась за голову.
   Под мерный стук копыт мимо замелькали вековые берёзы. Они уже начинали чуть желтеть, это могло означать, что стояла середина августа. В подтверждение этого мне на лицо налипла длинная летучая паутина, которую я и принялась брезгливо счищать с ресниц. По закону подлости эта пакость вместе со своим владельцем не могла прицепиться никуда, кроме как мне на глаза. Серый слез-таки с моих ног и теперь сидел, задумчиво глядя на мелькавший мимо нас пейзаж. Как всегда в таких случаях, выражение его морды стало отражать мрачные раздумья. С непривычки можно было здорово испугаться такого зрелища, и Ксанф не стал исключением. Тем более что нежный кожаный носик Серого находился как раз напротив его лица. Парень сначала побледнел, потом посерел, а затем принял нежно-оливковый оттенок. Однако он держался молодцом и не стал вопить, чтобы я убрала собаку....
   Вскоре мне надоело любоваться на застывшего, аки статуя, Ксанфа. Меня начало глодать любопытство. Причины, по которым мы пулей унеслись с постоялого двора, вызывали мой живейший интерес, но я не рисковала приставать с расспросами к своим спутникам. К тому же я была уверена, что мне всё равно ничего бы и не ответили.... Олаф сидел напротив меня настолько угрюмый, что от его взгляда можно было окаменеть, не сходя с места. Раздражать человека в таком настроении означало бы играть с огнём, а я в такие игры не играю! Хотя, один шанс узнать, что же всё-таки случилось, у меня был....
   'Серый!'
   'Да', - пёс повернул ко мне свою лобастую башку.
   'Что произошло сегодня утром?'
   'Где?'
   'Там, откуда мы умчались сломя голову!'
   Прежде чем ответить, Серый тяжело вздохнул и снова улёгся, положив башку с ушами-локаторами на сиденье.
   'Они обнаружили, - пёс передал мне образы Олафа и Страхон, - что тип, запихнутый в подвал, мёртв. Они очень разозлились и стали ссориться, но потом успокоились. Затем, - он показал мне Страхона и Рагнара, - эти двое направились по нашим же следам назад, а с ними ещё четверо местных и две лошади. Очень большие... Всё, больше я ничего не видел...'
   Такое объяснение вызвало больше вопросов, чем ответов.... Почему смерть пленника вызвала такую бурю отрицательных эмоций? Зачем Рагнар и Страхон, взяв людей и лошадей, пошли обратно?.. Задавать себе эти вопросы я могла до бесконечности, но вот ответить на них.... Это оказалось мне не по зубам. Полностью занятая решением этих 'маленьких' загадок я и не заметила, как мы остановились у следующей ямы. Остановка была короткая, только чтобы сменить лошадей. Не прошло и получаса, как свежие упряжки понеслись с места в карьер. Вскоре я совсем перестала обращать внимание окружающее. Мои мысли унеслись в заоблачные дали, а перед глазами начали вставать лица и образы, ничего не имеющие с реальностью. Видения тёплого, ласкового моря и пустынного галечного пляжа абсолютно завладели моим сознанием.
   Воспоминания на отпускали меня и тогда, когда пришло время останавливаться на ночлег. Собственно говоря, к очередному постоялому двору мы подъехали глубокой ночью, и всё вокруг было окутано темнотой, такой непроницаемой, что, казалось, её можно было пощупать.
   Не замечая вкуса, я проглотила что-то на ужин. Складывалось впечатление, что на нас с Серым никто не обращает внимания. Такое отношение в данной ситуации меня не слишком-то расстраивало. Да, конечно, нас не принимают за своих, не слишком-то доверяют, но и явно не считают врагами, а это уже хорошо, значит, есть надежда на улучшение взаимоотношений с аборигенами.
   Рано утром выяснилось, что нам предстоит переправа через реку. Моё вечное неуёмное любопытство стало невозможно усмирить никакими силами. Оно било ключом и гнало меня на выяснение подробностей. Толком, правда, мне никто ничего объяснить не смог и пришлось самостоятельно заняться сбором информации. Сделать это было возможно только путём самостоятельного наблюдения по принципу: открой пошире глаза и уши.
   Перед нами во всей своей красе предстала широкая река. Как я уже услышала краем уха, это была Ока. Значит при проколе пространственно-временного континиума, нас закинуло фактически на то же место, откуда и сорвало. Широкая дорога, плавно спускавшаяся к берегу, была запружена пешими, верховыми, тяжело гружёными телегами, на которых лежали самые разные овощи, зерно и так далее - шла уборка урожая. Люди демонстрировали всевозможные костюмы. Здесь попадались и женщины в понёвах, и в штанах, как Кемейа. Последние, впрочем, относились скорее всего к жителям Севера, и здесь их было немного. Как сказал Олаф, преобладали обитатели Тверского княжества.
   За последним поворотом показалась небольшая крепостица, на две четырёхгранные башни. Когда наши повозки приблизились, стало ясно, что это - не крепость в обычном смысле этого слова, а тщательно охраняемый паром. Друг напротив друга стояли два могучих сооружения, сложенных из толстенных дубовых брёвен. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что люди, спешащие переправиться на другой берег не сразу попадают на платформы, снующие между укреплениями. Для начала их собирали в загоне, при первом же взгляде на который в моей памяти всплыло слово 'накопитель'. Такая система очень напоминала пропускную систему в аэропорту Шереметьево-2. Между терпеливо ожидающими своей очереди людьми прохаживались личности при полном вооружении: с пистолетами (не знаю точно, как они назывались, но выглядели очень внушительно - массивные двуствольные агрегаты), мечами (вот интересно, как они ухитряются пользоваться ими одновременно?) и с нагрудными бронзовыми бляхами.
   Сидевший рядом со мной Олаф спрыгнул на землю и поманил за собой Ксанфа. Вдвоём они скрылись из вида, легко затерявшись в гудящей толпе. Я как ненормальная вертела головой, пытаясь разглядеть всё сразу. Серый втихаря потешался над моим нетерпением. Хорошо хоть он мне этого не высказывал, а то бы я ему устроила хорошую головомойку. Поскольку я крутилась на месте, пытаясь охватить перспективу, то я издали заметила возвращающихся мужчин. Только теперь их было трое - к ушедшей паре присоединился третий. Это был коренастый кривоногий мужичок. На его груди гордо блестела серебряная гривна. Судя по тому, как перед ним вытягивались в струнку вооружённые охранники, это был начальник переправы. Он бодрой рысью добежал до первой повозки, где сидели мы с Серым, и внимательно уставился на меня:
   - Это кто такая?!
   - К новугородскому князю везём, - прогудел Олаф, - это пришлые, их трое у нас. Два тут сидят, а третий - во второй подводе.
   - Пришлые, гришь? Князь Олекса таких не любит.... Хотите их волочь с собой в Новугород - дело ваше, а ежели что, то и ответ ваш! На паром вас пропустят в первую голову.
   С этими словами он повернулся и пошёл обратно, моментально исчезнув в гуще людей. На его месте, как чёртик из табакерки, появился человек с серебряной бляхой поменьше и сделал знак вознице следовать за собой. Олаф облегчённо вздохнул и уселся на прежнее место. Ксанф снова устроился напротив меня и принялся буравить неприязненным взглядом. Я понять не могла, за что он на меня так взъелся - вроде бы я ничего плохого ему не сделала?
   Нас действительно пропустили вне очереди, иначе мы смогли бы переправиться не раньше следующего утра. Уже у самого парома разыгралась до боли знакомая сценка: раздался шум, крики и два ражих охранника схватили и поволокли тщедушного мужичонку. Он орал и отбивался руками и ногами. Я не выдержала:
   - Что произошло?
   - Да ничего, - лениво ответил Олаф, - татя поймали...
   - А чего же он так орёт?
   - Да в розыске он. Его уже два раза ловили, а теперь он в третий раз попался.... Решил здесь, среди людей спрятаться. Вот дурень! Теперь ему клеймо на лбу выжгут.
   - А ты почём знаешь?
   - А я, - Олаф соизволил ухмыльнуться в бороду, - у сотского на столе розыскную грамотку видел...
   Меж тем, мы уже были у самого парома. Народищу тут набилось, что ни конному, ни пешему, ни человеку, ни лешему, свободного пути-дороги не было. Из толпы стали раздаваться разражённые возгласы, переходящие в матерные, когда все увидели, что нас проводят прямо на борт парома, причём никого другого туда не пускают.
   Как я поняла, паром был самоходный, и приводился в движение силой течения. Какого типа была конструкция, значения не имело, но я заметила, что там имелись лопасти типа рыбьих плавников. Я всегда любила воду, вот и теперь, спрыгнув на затоптанный сотнями людей и коней настил, мы с Серым свесили головы через борт и, как завороженные, уставились в зеленоватую речную гладь. Быстрое течение несло обрывки водорослей с изредка попадавшимися на них улитками-прудовиками. Я получила неопровержимое подтверждение того, что это другой мир: у нас Ока несла бы громадное количество всякой дряни, произведённой человеком. И вот теперь, стоя посреди реки и глядя вниз, я поняла, что не хочу возвращаться домой. Не хочу я больше дышать гарью и автомобильными выхлопами, не хочу пить воду, в которой присутствует вся таблица Менделеева в полном составе, а главное - здесь я никогда не смогу встретить своего бывшего мужа, который и после развода не оставлял меня в покое....
   Замечтавшись, я и не заметила, как к нам подошёл Сергей. Довольно улыбаясь, он спросил:
   - О чём молчишь?
   - Нам дико повезло.... Здесь лучше, чем там, дома....
   - Почему?
   - Чище, прежде всего, - однако договорить не успела.
  В толще воды показалось белесое пятно. Течение неумолимо приближало его к парому. Чем ближе это нечто было к нам, тем яснее становилось, что это был утопленник, пробултыхавшийся в воде недели две. Труп всплыл у самого борта, его появление вдребезги разбило окружавшую нас тишину. Раздались удивлённые голоса.
  'Хозяйка, ну и падаль!'
  'Да уж, Серенький, вонища от него, хоть противогаз надевай...'
  Паромщик передал управление своему помощнику, а сам подошёл к корме, где уже столпились все пассажиры. Взяв багор, он флегматично зацепил им утопленника.
  - Чище-то оно, конечно, чище, - глубокомысленно изрёк Сергей, отрешённо глядя в пространство, - но вот никак не безопаснее....
  - О чём это он? - подозрительно осведомилась у меня Кемейа.
  - Издевается над моими словами....
  - Почему?
  - Я сказала, что мне здесь нравится больше, чем дома.
  - Ну, и?...
  - Здесь чище, но отнюдь не безопаснее...
  - Теперь ясно.
  Мы замолчали. Смотреть за борт расхотелось, говорить - тоже. Паром неуклонно приближался к другому берегу, но мне казалось, что он тянулся с черепашьей скоростью. Подняв глаза к небу, я увидела натянутый высоко над водой канат. Он шёл от левобережной крепости к правобережной. 'Значит, это ещё один вид связи на случай непредвиденных обстоятельств'. Я и не заметила, что последние слова произнесла вслух.
  - Канат не на случай непредвиденных обстоятельств, а на время ледостава и ледохода, - неожиданно произнёс у меня над ухом Олаф.
  От неожиданности я вздрогнула, но всё же сумела выдавить:
  - Спасибо.
  - Не за что.
  Паром с глухим стуком ударился о причал. Мимо нас на борт прошли три стражника и стали вытаскивать утопленника из воды. Умер он не своей смертью, это точно - из груди торчало оперение стрелы, почти целиком погрузившейся в грудную клетку. Все открытые части тела были сильно объедены рыбами, так что опознание должно быть не из простых. Нас быстро согнали на берег. Судьба всплывшего мертвеца никого не интересовала, и свежие лошади рысью помчали нас дальше, унося к далёкому Новуграду. Поскольку настроение Олафа явно улучшилось, то я рискнула пристать к нему с вопросами:
  - Олаф, можно тебя кое о чём спросить? - он только настороженно покосился на меня в ответ; сочтя его молчание знаком согласия, я продолжала, - Почему мы так сорвались с места два дня назад?
  Я выжидающе смотрела на него. Олаф, похоже, собирался с мыслями, а сидевший напротив меня Ксанф уставился на меня так, словно я - не я, а тот самый утопленничек. На парня-то я, впрочем, давно внимание перестала обращать: всё равно, смотри - не смотри, вечный нерассветай. Олаф наконец-то решил, что мне можно говорить, а что - нет, и соизволил ответить:
  - Человек, которого мы с вашей подмогой полонили третьего дня, умер...
  - Как? - перебила я его.
  Он обречённо вздохнул, прежде чем продолжить:
  - Убил себя.... У него булавка отравленная была.... На неё никто не обратил внимания.... Теперь мы так и не узнаем, откуда был этот подсыл, кто его хозяин! Худо, всё зело худо! - Олаф со злостью стукнул себя колену пудовым кулаком.
  По воцарившемуся молчанию я поняла, что продолжения не будет. Обо всём остальном придётся догадываться самой.
  'Итак, подсыл.... Кажется, это слово обозначает шпиона, засланного куда-либо, 'засланный казачок', одним словом. Из рассказа следует, что этим 'подсылом' и охотились. Так, так, так... Шпионаж... Только в пользу какого государства? Что против Новугорода (Новгорода, что ли?) это ясно. Вот интересно, на чьей мы территории? Про Москву-то ничего не слышно, значит, судя по упоминаниям.... Да ничего не значит! Не знаю!'
  Я в отчаянии стала смотреть на дорогу. Незнание окружающей среды доводило меня до белого каления. Это же просто невыносимо - не иметь ни малейшего понятия о том, где находишься. Такое состояние очень вредно для здоровья, а я в нём провела ещё два дня. За это время мы расстались с Ксанфом и Синцом. Они вернулись назад, проводив нас до постоялого двора в сфере влияния Новугорода. Дальше ехать им было незачем: своё дело они сделали - присмотрели за людьми чужого князя. На пятое утро мы прибыли к месту назначения: к посаду Новугородского князя.
  
   Глава 7
  
  
   Резиденция князя Данилы почти вплотную примыкала к оборонительному валу, возведённому вокруг торгового города. Новуград был обнесён заградительным валом, облицованным гранитными валунами. Это величественное сооружение венчала крепостная стена с узкими бойницами. Рассмотреть всё как следует, я не успела: мы уже въезжали на княжий двор.
   Оказывается, нас уже ждали. К повозке спешили вооружённые люди, они радостно приветствовали Олафа с Кемейей и с нескрываемым подозрением смотрели на нас. Закончив здороваться со всеми, Олаф спросил у невысокого жгучего брюнета, который, судя по той сдержанности и властности, с которой он держался, был начальником:
   - Князь у себя?
   - Да, ждёт отцёта и хоцет поглядеть на пришлых, коих вы приволокли с собой. Я вас провожу.
   Прежде, чем попасть в приёмную князя, мы прошли широкий двор, мельком я углядела, как седой инструктор гонял молодых парней по полосе препятствий, миновали множество узких коридоров и вошли, наконец, в пустую комнату. Пустой она показалась мне лишь на первый взгляд. Со второго стало ясно, что здесь находится человек. Он вышел из полумрака, окутавшего дальний от окна угол комнаты, сцепил руки за спиной и тихим, обманчиво мягким, голосом приказал:
   - Докладывайте!
   Я с искренним изумлением отметила, что обычно такой невозмутимый Олаф с трудом подавил нервную дрожь, прежде чем начать говорить, а Кемейа так та вообще стала белее снега.
   - Княже, не сумели мы выполнить твою волю! - Олаф повесил голову и уставился в пол, будто искал там смысл жизни.
   - Это я уже понял, - ласково так произнёс князь, - и почему так произошло, ты объяснишь мне позже. Пока же, расскажи-ка мне, кто эти двое с кабыздохом!
   Серый ткнулся холодным, мокрым носом мне в подбородок.
   'Хозяйка, этот человек страшно злится. Он сейчас очень опасен...'
   'Я знаю, малыш! Он может сгоряча наломать дров, а потом будет раскаиваться... С такими мы с тобой уже встречались'.
   - Это пришлые, - подала голос Кемейа, - они помогли нам выпутаться из неприятностей, в которые мы угодили по вине людей князя Олексы...
   - Да-а, - протянул князь, - как интересно.... И как же это вы, мои лучшие люди, исхитрились 'угодить в неприятности', а?
   - Вероятнее всего, предательство, - мрачно прогудел Олаф, не поднимая головы, - Тверской человек, Ксанф, как нарочно, шумнул и выдал нас засаде ойгуров... Кемейа вместе с ним попала в плен,... да и нам бы не удалось отбиться, кабы этот пёс, Серый, нас не услыхал....
   - Так, так, так.... Всё интереснее и интереснее.... И как же этот зверь вам помог?
   Серый у меня терпеть не может, когда над кем-нибудь издеваются, и поэтому окрысился на князя:
   'Сейчас я тебе покажу, как!' - мысленно рявкнул он, ощерившись во всю пасть.
   Князь Данило отшатнулся. Зрелище оскаленных перед носом шестисантиметровых клыков явилось для него неприятной неожиданностью, да и для меня тоже: после такой 'милой' выходки нам могут без дальнейших разбирательств и головы оттяпать.
   - Ч-что это? - срывающимся голосом прошептал князь.
   - Молчать! - гаркнула я. Всегда приятно сознавать, что тебя слушаются. Серый прекрасно знал, что если я заорала в голос, значит, им крайне недовольны.
   Он моментально сел на свой толстый пушистый хвост и с умильным видом стал заглядывать мне в лицо. Князь беззвучно открывал и закрывал рот, очень достоверно изображая выкинутого на берег сома.
   - Вы успокойтесь, пожалуйста! Он бы Вам вреда не причинил, - я предпочла говорить вслух, - просто Серый не выносит, если кого-то обижают....
   Мои слова подействовали: Данило малость успокоился и перестал хватать ртом воздух. Правда цвет его лица всё ещё напоминал молодую листву.
   - Мне поблазнилось? - всё ещё шёпотом спросил он.
   - Нет, этот пёс всегда так говорит, - Олаф вздохнул, - и его хозяйка тоже....
   Изумлённые глаза остановились на мне.
   - Ну-тка, расскажите всё по порядку!
   - Мы выследили подсыла и шли по его следу. С нами были двое людей князя Олексы: Страхон и его племянник, Ксанф. Страхон один из лучших тверских воинов. Для Ксанфа это было первое дело. Мы обнаружили лагерь ойгуров, ждавших подсыла, и разделились, чтобы обойти его с двух сторон. Мы услышали, как полонили Кемейю и Ксанфа, но помочь не смогли - на нас тоже навалилось несколько человек.... А потом из кустов вылетел Серый и начал резать ойгуров как овец, за ним появились вот эти двое, - он махнул рукой в сторону Сергея и меня, - и тоже ввязались в драку. С их помощью мы освободили полонённых и сразу же направились сюда....
   - А что с подсылом?
   - Его вытащил из кустов пёс.... Хоть казни нас, княже, хоть милуй - твоя воля! Проглядели мы булавку травлёную, - Олаф осторожно достал из сумки, висевшей у него через плечо, берестяной футляр, раскрыл его.... И у него на ладони оказался однокубовый шприц-ампула с засохшими остатками какой-то жидкости.
   Я тихо ахнула. Сергей весь подался вперёд, напряжённо всматриваясь в шприц, а Серый вдумчиво принюхивался, будто откуда-то парным мясом потянуло.
   - Али ведаете, что это? - резко бросил нам князь.
   - Да! - в один голос выдохнули мы.
   - Откуда?
   Сергей махнул рукой, будто пропуская меня вперёд, тоже мне, 'Мистер галантность' нашёлся...
   - Ну, да, ну, да.... Женщин вперёд, как всегда на минное поле, - проворчала я, - У себя дома я не раз пользовалась подобными вещами. Это чтобы лекарство быстрее действовало, его сразу в кровь вводят....
   - Хорошо подействовало, - саркастически согласился со мной князь, - насмерть!
   - Я догадываюсь, что это, - спокойно произнёс Сергей, - можно посмотреть поближе?
   После утвердительного кивка Данилы взял шприц-ампулу с ладони Олафа, повертел в руках и продолжил:
   - Да, это точно она.... Но как она оказалась здесь?
   - Так что это?
   - Шприц-ампула с остатками какого-то быстродействующего яда, могу предположить, цианистого калия....
   'Хозяйка, а как этот какий пахнет?'
   'Да не какий, а калий! А пахнуть он должен миндалём, как мои любимые орехи!'
   'Во-во, ими-то и пахнет!'
   - Серега, Серый говорит, что от ампулы миндалём несёт, так, что это точно цианид!
   Поскольку никто из аборигенов ничего не понял, Сергей решил разъяснить подробнее:
   - У нас такими пользуются боевики. Они клянутся, что живыми в плен их не возьмут, поэтому используют такие штучки с очень сильным ядом.
   - Откуда ведаешь? - княжеский голос прозвучал как удар хлыста.
   - Работа у меня такая: уничтожать всякую мерзость, а эта мерзость вовсю такими штучками пользуется....
   - Олаф, это точно пришлые?
   - Да, княже! У них были вещи - просто мечта для отступников. Их немного попозже доставит Рагнар.... И их уже проверили люди князя Олексы: они не врут!
   - Ладно! Вам всем здесь делать нечего! Отправляйтесь в Глухоманье, там от вас проку больше будет.
   С этими словами князь Данило развернулся и вышел из комнаты. Когда его шаги стихли в коридоре, Олаф тяжело перевёл дух, а Кемейа протяжно вздохнула, словно всё это время боялась дышать.
   - Пронесло! - на выдохе протянула она.
   - Чудо! - благоговейно подтвердил Олаф.
   Я была склонна с ними согласиться. Я бы, на месте князя, без долгих проволочек сняла бы всем бошки: одним за проваленное задание, другим - за появление в неподходящем месте в неподходящее время. Такими вещами не шутят, знаете ли!
  
  * * * * * * *
   Глухоманье оправдывало своё название: это действительно была глушь редкостная. Такое место можно было охарактеризовать как 'дом сельского джентльмена', если только такое поместье может быть обнесено рвом и земляным валом. За этими сооружениями просматривались каменные строения, на крыше одного их них маячили люди.
   Дорога в поместье вела через деревянный подъёмный мост. Копыта и колёса бодро застучали по ровной поверхности. В воротах нашу разношёрстную компанию встречал часовой. Увидев знакомые лица, он ошарашено произнёс:
   - Олаф, Кемейа, какими судьбами!?!
   - Приказ князя.
   - А энто кто?
   - Пришлые, к Димитрию везём.
   - То-то он обрадуется! Проезжайте скорее!
   Колёса прогрохотали по брусчатке и смолкли: повозка остановилась. Сидевший на моих ногах Серый вдруг весь напрягся и стал сосредоточенно принюхиваться. Он исследовал запахи с таким самозабвением, что стало яснее ясного: или кухню учуял, или суку в самой поре.
   'Серый, ты чего так принюхиваешься?'
   'Кашу варят... Овсяную, с мясом, - он облизнулся, - хозяйка, есть хочется...'
   'Гака ты, голодный демон ада! Ты ж два часа назад ел!'
   'Ну, и что? Это вкуснее!'
   Он нацелился выпрыгнуть из повозки и бежать к кухне. Я еле успела схватить его за загривок.
   'Серый, веди себя прилично! Мы в совершенно чужом месте! Вдруг хозяевам не нравятся вольно бегающие волки-переростки?!'
  
   * * * * * *
  
   Димитрий оказался седовласым импозантным мужчиной лет так примерно под шестьдесят. Он был среднего роста, с густой, тёмной с проседью, бородой и кустистыми бровями, из под которых посверкивали добрые карие глаза. Когда он смотрел на тебя, то казалось, что тебя окутывает мягкое тёплое одеяло, растапливающее лёд обид и усталости. При первом же взгляде на него я поняла, что этот человек, задаст мне целую кучу вопросов, но также ответит и на мои...
   Именно так и вышло. Почти целую неделю Димитрий расспрашивал Сергея, меня и Серого, используя при этом массивную серебряную чашу с какой-то жидкостью. По моему мнению, это было нечто вроде детектора лжи: Серёга попробовал было соврать, и загадочная жидкость мгновенно помутнела.
   - Ты солгал.
   - Да.
   - Почему?
   - Хотел проверить, что это за штука....
   - Ну, и как? Проверил?
   - Да! Серьёзная вещица, - Сергей с уважением поглядел на прояснившуюся поверхность.
   Всю эту неделю, в течение которой нас проверяли и перепроверяли, мы фактически носа не высовывали из отведённых нам комнат, расположенных почти под самой четырёхскатной крышей. Только я с Серым выходила погулять на земляной вал. Пёс у меня чистюля редкостная: если есть возможность отойти от жилья по интимным делам как можно дальше, будьте уверены, он её не упустит! Из-за этого я и прогуливалась по валу почти под конвоем: на прогулках Олаф постоянно ходил за мной хвостом, и всё бы ничего, только молчал он как рыба, чем раздражал меня неимоверно.
   Сергей с самого начала проводил время куда лучше: он сразу нашёл общий язык с местными охранниками, и теперь его постоянно можно было видеть на тренировочной площадке. Серёга с увлечением осваивал новую для него технику боя - с мечом. Что делать, в спецназе его такому не обучали, и он с увлечением навёрстывал упущенное. Возвращался с тренировок весь в пыли, синяках и ссадинах, но довольный как слон. Зато в стрельбе из пистолетов и рукопашном бое они были на равных.
   Я же слонялась без дела: лазить по округе мне покамест было нельзя, от тренировочной площадки меня шуганули: неча, дескать, девке пришлой мечом размахивать... Однако вскоре жить мне стало намного легче. После тщательной проверки Димитрий пришёл к выводу, что вреда от нас не должно быть и снял все ограничения. В результате выяснилось, что мы такие тут не одни: есть ещё один, Владислав, попавший сюда на год раньше.
   Это был типичный мальчик из интеллигентной семьи: тощий, сутулый очкарик с оттопыренными ушами, маньяк-айтишник, из тех, что даже в туалет с ноутбуком ходят. Как его занесло в этот мир, он так и не понял. Когда нас познакомили, Владик страдал: он берёг свой ноут, как зеницу ока, но не то, что работать, просто включить его не мог - электричества-то не было. Из-за этого у бедняги началось нечто похожее на абстинентный синдром - компьютер давно стал для него чем-то вроде наркотика. Ничего удивительного, что парень вцепился в меня мёртвой хваткой, как иксодовый клещ в собачье ухо, узнав, что вместе с нами сюда провалился и автомобиль.
   - Вы ехали на машине!?! - восторженно вопил Владик, прыгая по комнате и пытаясь снести мебель, - Значит, можно подзаряжаться от аккумулятора!
   - Интересно, как ты себе это представляешь? - спасаясь от его бурной радости, мы с Серым забрались на кровать, застеленную лоскутным покрывалом.
   - Всё очень просто!...
   - Да? А как насчёт разницы напряжения? - Владик остановился и удивлённо воззрился на меня; я безжалостно продолжала, - А как ты будешь подзаряжать сам аккумулятор? Я уже не говорю об одиннадцатой заповеди и, как следствие, отсутствие бензина и иже с ним....
   - Значит, нет никакого выхода? - парень расстроился почти до слёз.
  - Ну, почему же? У меня есть идея, но для этого мне надо получить согласие Димитрия. Я думаю, он не откажется от постоянного источника электроэнергии.
  - Как это?
  - Я знаю, как можно построить мини-электростанцию Блинова.
  Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы (примерно такой реакции я и ожидала).
  - Как?!
  - Так! Я уже однажды это сделала, так что мешает сделать ёщё раз?
  
  * * * * * * *
  
   Разговор с Димитрием был долгим и обстоятельным. За это время мы коснулись множества интересующих нас тем, в том числе и возможности постройки электростанции.
   - Не будет ли это нарушением 11 заповеди, Ярослава?
   - Нет, по-моему, нет.... Ведь будет использоваться поток воды.... Есть же водяные мельницы, вот и мини-станция, работает по тому же принципу: вода крутит половинки бочек.
   - Может быть, ты и права...
   - У меня есть с собой все схемы и чертежи.
   - Откуда?!
   - Я везла их знакомому. Он сам хотел соорудить такую штуковину, чтобы не зависеть от совхоза.
   - Совхоза? - переспросил Димитрий.
  - Да, это когда, - я замялась: попробуй-ка объясни нормальному человеку, что это за организация такая, - люди, ну, вроде крестьян, должны работать на земле: пахать, сеять, скот растить, а они вместо этого бьют баклуши, пьют, да ещё за это деньги какие-никакие получают...
  - А причём тут твой знакомый?
  - Он у них, у совхоза, то есть, землю купил, своё хозяйство завёл. А тем завидно стало, что у него всё лучше, чем у них получается, и стали у него электричество отключать: дескать, об этом уговора не было....
  - Ясно. Что ж, надо будет попробовать построить твою электростанцию.... Хотелось бы мне узнать, какой прок может быть от этого электричества, а то, есть у нас одна такая хитро-мудрая вещица, так от неё только искры летят, чуть лабаз не спалили, - он покачал головой, - а что, в вашем мире это как используется?
  - Прежде всего, свет, тепло.... Да практически всё! Вон, Владик страдает: у него его любимая игрушка работать не может....
  - А что это? Он мне сказывал, да я плохо его понял: слова сыплет чужие, невнятные.
  - Я не знаю, чем конкретно он баловался, но в такую штуковину можно несколько сотен тысяч книг толстенных записать, или рассчитать как стрела полетит, да многое сделать можно, хоть... доходы-расходы подсчитывать!
  - Добре, удобная вещица!
  - Удобная-то она удобная, да не очень! Если сломается - как её здесь чинить? Запчастей-то нет, и не сделать!
   * * * * * * * *
  Самостоятельно заниматься строительством мне было ни к чему, и, поэтому, отдав свои чертежи и конспекты специалистам, я большую часть времени проводила в книгохранилище Глухоманья, зарывшись в толстенные фолианты. Серый первое время честно сидел около меня, но на третий день не выдержал и сбежал, присоединившись к Сергею. Я, честно говоря, не обратила на это внимания, целиком отдавшись изучению истории этого мира. В одном из самых старых сводов летописей я нашла первую точку расхождения двух миров: здесь не было официального принятия Киевской Русью христианства в 980 году от Р.Х. Христианизация произошла намного позднее, каким-то ползучим, что ли, путём, и закончилась примерно к XV веку. Отчего так повернула история - из летописей я не поняла, но причина должна была быть весьма веской.
  У меня в голове крутились целые стаи гипотез и догадок. Убедившись, что так просто от них не отделаешься, я стала их записывать, сидя вечерами в своей комнате. Засиживаясь допоздна за столом, ухитрялась хоть чуть-чуть приводить в порядок свои мысли. В результате, примерно через месяц такой жизни, до меня дошло, что занимаюсь сравнительным анализом истории двух миров, и мне требуется работа с первоисточниками... Даже если бы они были в здешней библиотеке (а источников по моему родному миру у них и быть не могло), толку бы от них не было никакого - я же всё равно не знаю мёртвых языков. Если на старославянском дома я ещё могла с грехом пополам читать, то здешние летописи не разбирала вообще: здесь использовалась не кириллица, не латиница, а 'велесовица', во всяком случае, именно таким языком была написана пропавшая у нас во время II мировой войны широко известная в узких кругах 'Велесова книга'. Здесь-то он точно сохранилась: сама нашла её более позднюю копию. С большим трудом я принялась читать старый том в потёртом кожаном переплёте. Хорошо, хоть знала её содержание - иначе в жизни бы не перевела!
  Мои историко-лингвистические изыскания привели к тому, что меня потеряли. В прямом смысле этого слова! Как-то, поздним вечером, на пороге моей комнаты появилась Кемейа, она была в нарядном васильковом платье с серебряной вышивкой, как нельзя лучше оттенявшем её светло-голубые глаза. Надо отдать должное, выглядела она на редкость импозантно. Решительно вошла внутрь и притворила за собой дверь.
  - Где ты пропадаешь? - начала она без всяких предисловий, - Тебя уже все потеряли!
  - Не поняла, кто меня потерял?! - я оторвалась от книги, лежавшей у меня на коленях.
  - Все!
  - Кто 'все'? Кемейа, говори, пожалуйста, яснее!
  - Все - это все! Рагнар, я, Сергей, даже Олаф! Тебя нигде не видно уже шесть седмиц...
  - Как это?! Я сижу или здесь, или в книгохранилище.
  - Это уж точно! Тебя даже стряпуха не видела уже три седмицы! Ты уже вся пожелтела от копания в книгах. Ты хоть во двор-то выходила?
  - Нет, по-моему, - я смутилась. Действительно, с тех пор, как я первый раз увидела библиотеку, собранную Димитрием, то уже никуда носа не высовывала.
  - Да от тебя твоя собственная собака сбежала!
  - Чушь! Вон он, на кровати спит!
  'Уже не сплю. Давно, причём. Вы обе так кричите...'
  - Ладно, Ярослава, хватит препираться! Давай, приводи себя в божеский вид и пойдём!
  - Куда? - подозрительно осведомилась я.
  Кемейа улыбнулась.
  - Сергей сказал, что ему осточертела такая жизнь...
  - Чего-то я не понимаю, - я во всё глаза уставилась на неё, - ему 'осточертела такая жизнь'... Что бы это значило?
  - Не знаю, только он раздобыл такую вещь, гитара называется, и сказал, чтобы все приходили к нему. Тебя велел привести в первую голову.
  - Да? Как интересно! А кто ещё будет?
  - Кроме нас, ещё Рагнар, Олаф и этот, тощий, Владислав, кажется...
  - Уговорила, дай только волосы причешу, а то от меня даже лешие в лесу шарахаться будут!
  В ответ раздался звонкий смех. Отсмеявшись, Кемейа уселась на лоскутном покрывале, прислоняясь к пушистому боку Серого. Рассеянно вертя в руках свою тёмно-русую косу она, как бы между прочим, спросила:
  - А Сергей тебе кто?
  Я отвернулась от зеркала и удивлённо воззрилась на неё:
  - Это в каком смысле?
  - Ну,... в таком....
  Я не сводила с Кемейи глаз. Видно, за время моих изысканий мимо меня прошло много интересного. Например, беззастенчивая тактика Серёги дала положительные результаты, правда, я бы не поручилась, известно ли ему это самому.....
  - Кажется, я тебя поняла.... Он мне не брат, не жених и, уж тем более, не муж. Я вообще его знаю на семь дней дольше тебя.
  - Понятно...
  - Если хочешь знать, - добавила я, продолжая расчёсывать волосы, - он на тебя глаз положил, как только первый раз увидел, чему я ничуть не удивилась.
  Она радостно улыбнулась:
  - Верно ли?!
  - Уверена, - хмыкнула я, - но вот выяснять, надёжен ли он и стоит ли из-за него переживать, тебе придётся самой. С этой стороны я его совсем не знаю.
  - Ничего, поживём - увидим! Главное, я тебе дорожку не перебегаю.
  - Вот уж, что-что, а это сделать очень сложно!
  
  
   Глава 8
  
  Я, наконец-то, привела свои капризные кудряшки в состояние, отдалённо напоминающее аккуратный пучок на затылке и заколола его изумительно красивыми деревянными шпильками. В таком виде я могла, хотя бы, выйти из комнаты.
  Для того чтобы попасть в помещение, где нас уже ждали, нам пришлось перейти в другое здание по крытой галерее, что было весьма к месту: дул промозглый северный ветер и, с затянутого свинцово-серыми тучами неба, сыпался мелкий, холодный дождь. Погодка - самое оно для пневмонии! Мы бодрой рысью преодолели открытое всем ветрам пространство и вошли в сени, из которых вела лестница наверх, в жилые помещения. Судя по всему, это были казармы.
  Весь народ уже скопился в горнице под самой крышей. Потолок там был скошенный, как в мансарде. Нас встретили раздражёнными возгласами:
  - Где вы так долго?!
  - Сколько можно вас ждать?!
  Пользуясь превосходством в росте, я оглядела помещение поверх головы Кемейи. В небольшой комнатке сидели четыре мужика, трое из них ну очень крупные. Бортанув меня плечом, внутрь проник Серый и очень вежливо поздоровался со всеми. Владик, видевший моего пса вблизи впервые, сперва дёрнулся, но потом - ничего, пообвыкся. Завершив ритуал приветствия, Серый рухнул посреди комнаты, в непосредственной близости от ног Олафа. Меня такой манёвр собакина несказанно удивил: когда это они успели настолько сдружиться?
  - Славка! Ты только погляди, что я обрящил! Гитара - шестиструнка! А работа! - Сергей восхищённо прищёлкнул языком.
  Его можно было понять - гитара действительно была классная, если её звучание соответствует внешнему виду, то ей просто цены нет. Прекратив рассматривать инструмент, я обнаружила, что свободными оставались только два места: одно на скамье подле Олафа, другое -на кровати, бод боком у Сергея.
  'Хозяйка, садись, а то ты мне лапу отдавишь!'
  'Жулик! Ты меня не путай, я сама, без посторонней помощи, запутаюсь....'
  Серый зевнул, демонстрируя белые сахарные зубы на фоне чёрного нёба. Перешагнув через разложенные по всему свободному полу конечности, села на оставленное для меня место. Сергей тихо начал перебирать гитарные струны. Играл он мастерски, во всяком случае, гораздо лучше среднего дворового уровня, да и голос оказался очень неплох - глубокий бархатистый баритон....
  Серёжка пел примерно час. Остальные слушали его, затаив дыхание. Тут, однако, мои руки тоже начали чесаться.... Дождавшись, когда он допел про 'Тау Кита' (хотела бы я знать, смогли ли уловить смысл аборигены) я отобрала у него гитару:
  - Отдохни-ка пока! Дай и другим побаловаться!
  - А ты умеешь играть? - Олаф удивлённо покосился на меня.
  Я только пожала плечами, принимая от Сергея инструмент, что я могла ему ответить? Музыкальных школ я не кончала, но мне говорили, что моё бренчание вполне приличное, но вот голос несколько подкачал.... Недолго поиграв, почувствовала, что сидеть тут мне надоело и лучше бы пойти к моим любимым книгам. Извинившись, я вышла и уже почти спустилась с лестницы, когда меня нагнал Олаф.
  - Ты опять сбежала?
  Я остановилась на ступеньке, несколько огорошенная таким высказыванием.
  - Почему ты так решил? Просто у меня есть неоконченное дело....
  - И какое же? - скепсис так и сочился.
  - Я пытаюсь читать старые летописи. Там столько интересного! - мда, Остапа, то есть меня, понесло..., - Истории наших миров до определенного момента почти одинаковы, а потом примерно с VIII века, начинаются расхождения!
  Нет, я за свою жизнь привыкла удивлять людей, но чтоб так часто?! Олаф круглыми глазами смотрел на меня, жалостливая я, пожалела человека, подхватила под руку и решительно сменила тему:
  - Слушай, просвети-ка меня тёмную, выяснили откуда и того человека была шприц-ампула с ядом? - на ходу поинтересовалась я.
  - Да и искать не надобно, и так всё ясно - от Проклятого Эриксона!
  - Расскажи о нём, пожалуйста, а? - попросила я, - Должна же я знать, из-за какого нечистого духа мы здесь первым делом влипли в такую заваруху? Да, а как его правильно звать: 'Проклятый' или 'Проклятый'?
  - Да как хошь, так и зови! Что так, что эдак, всё одно, много он нам крови попортил! Никто не знает, откуда этот Ящеров выползок появился, но что он не местный - это сразу ясно стало. Скорее всего, он попал в наш мир также, как и вы... Первые слухи о нём стали доходить до нас лет пять - шесть назад....
  - А какие? - невежливо перебила я.
  - Смутные, зело странные: появился, дескать в степях колдун-чернокнижник, опасный чародей.... Может он по воздуху летать, аки птица, по земле на самоходной повозке ездить. А потом на наших водных торговых путях лиходеи появились: лодьи топят, всех людей - вырезают; да и догнать их никак нельзя - скорость у них намного больше, чем у наших судов.... А ещё, их корабли труб не имеют, не дымят, паруса только для видимости ставят: наблюдатели как-то засекли такую лоханку - при полном штиле неслась так, что паруса в обратку раздувались!
  - Да уж, неприятные вещи, нечего сказать, - мы к тому времени уже дошли до порога моей комнаты, - да ты проходи, садись, чего встал как столб верстовой.
  Я пропихнула Олафа в комнату, указала на табурет около заваленного книгами стола, а сама с ногами забралась на весёлое пёстрое покрывало. Мужик (х-м-м-м, а прикажете его называть-то? На парня, пардону просим, внешностью не вышел; больше всего мне он напоминал Полуконя, вожака стаи Серого), с каким-то детским интересом оглядел стол, и взял в руки один из толстых томов, переплетённых в телячью кожу.
  - Это чем же ты это занимаешься?!
  - Как видишь, летописи читаю, я же тебе говорила!
  - Верно, говорила, да я тебе не поверил.... Эти своды никто, кроме Димитрия, в руки не берёт.
  - А зря! И вообще, чем обсуждать мои занятия, лучше дорасскажи мне об Эриксоне. Откуда имя-то его узнали?
  - Ладно, ладно, вот насела-то! Примерно в то же время, когда появились первые сообщения о морских лиходеях, очень уж оживились степняки: ойгуры, татары чёрные.... А не так давно одного киевского торгового гостя взяли: зело любопытен был, всё о княжьей дружине расспрашивал. У князя Данилы умельцы есть великие, у них и немой запоёт почище соловья. Вот у киянина язык-то и развязался: должон он был вызнать всё об укреплениях Новугородских, о дружине.... Да не один он тут подслушивал да подглядывал. Надобно было ему с одним человечком перевидиться, грамотку у него принять, ан не успел - княжьи люди схватили. Выболтал он и человеке, Эриксоном зовущимся, силой великой обладающим. Ему, мол, нонче все кочевники в рот смотрят, а живёт он, по слухам, где-то юго-восточней Киева, ближе к Дон-реке.... Вот и всё, что ведомо о Проклятом Эриксоне....
  - Так, так, так.... Юго-восточней Киева, говоришь.... Ближе к Дону.... А о горючем камне в том краю вы, часом, не слышали? В моём мире его там много.... Да и нефть там есть, и не так уж далеко.... Если он мой соотечественник, или одномирянин, да ещё с головой, то, - я вздохнула, - справиться с ним очень сложно, практически невозможно. Силой его здесь не возьмёшь, только хитростью. Хотя, уж это-то вы наверняка знаете.
  Олаф сидел, опершись локтём на стол и опустив голову на ладонь, и уставившись в пространство:
  - Одного я уразуметь никак не могу: ты-то откуда про это ведаешь? Если бы Димитрий тебе не доверял, да если бы сама такого не говорила, решил бы, что ты - подсыл Проклятого.
  - Господи! Это же так просто! С одной стороны - запрет на исследование полезных ископаемых; оружие, довольно примитивное, по меркам моего мира; отсутствие механизмов типа моей машины. С другой - шприц-ампула, предмет сам по себе очень сложный в изготовлении, а то что я видела, было явно машинной сборки; самоходные повозки; полёты по воздуху.... Что там говорить - расклад не в пользу северных княжеств!
  В комнату, цокоча когтями по выбеленному полу, вошёл Серый, потянулся, зевнул и улёгся, привалившись спиной к ножкам стола.
  'Хозяйка, почему он тут сидит?'
  'Мы разговариваем'
  'Утром поговорите, сейчас спать пора!'
  Невольно я рассмеялась: мой пёс блюдёт мою нравственность почище любой дуэньи. Хотя надо признаться, мало кто из мужчин рискует приближаться ко мне - всех отпугивает сумрачный вид Серого.
  - Что смеёшься - заливаешься?
  - Серый нас спать разгоняет! Хуже матушки - нянюшки!
  Олаф вопросительно поднял брови:
  - Неужели?
  - Точно! Не успокоится, пока по углам не разгонит!
  - Ладно, - он встал и, перешагнув через развалившегося пса, направился к двери, - до порога-то проводишь?
  - Конечно!
  В дверях комнаты Олаф резко дёрнул меня за руку и я ласточкой вылетела в коридор, с маху врезавшись ему в грудь.
  - Ты с ума спрыгнул?! Очертенел, не иначе!!!
  - Не вопи! Весь дом перебудишь!!
  Я двинула его кулаком под рёбра, но цели не достигла: меня ещё крепче прижали к стене. Отбиваться на полном серьёзе не имело смысла, и я перестала рыпаться.
  - Зачем ты это делаешь?
  - Что?
  - Не строй из себя идиота! Меня почему держишь?
  - Почему, почему?! Бродит тут как царевна - Несмеяна, даже глядеть боязно! Девка молодая, красивая, а заперлась в своей келье, выходить не хочет....
  От эдакого комплимента у меня аж челюсть отвисла.
  - А ты почём знаешь, что девка?! Если знать хочешь, то у меня муж был!
  - Да бес с ним, с мужем твоим! Ты ж к себе никого, кроме пса своего, не подпускаешь! Это-то почему?!
  - Олаф, если ты так настаиваешь, скажу: я уже однажды очень сильно обожглась. А теперь отпусти меня, иначе мы своими препирательствами действительно весь дом на уши поднимем....
  Он без звука ослабил хватку, давая мне возможность выскользнуть из его рук. Я ей воспользовалась и тихо вошла в свою дверь.
  'Хозяйка, зачем ты его обидела?'
  Уже который раз за сегодняшний вечер я попыталась потерять челюсть. Ещё немного, и к списку моих дурных привычек добавится ещё и хроническое выпадение челюсти....
  'С чего ты это взял?' - я собиралась ложиться спать и принципиально не смотрела на Серого.
  'Он расстроился. Зачем ты так сказала?'
  'Слушай, ты, Торквемада лохматый, это - не твоё дело! И с каких это пор ты чужих мужиков защищать стал?!'
  'Мне этот кобель нравится! И рявкнула ты на него ни за что, ни про что....'
  Договорить я ему не дала: кинула в него мягким полусапожком. Такое нахальство нельзя оставлять безнаказанным - я то Серому не указываю, за какой из своих хвостатых пассий гоняться, так пусть и он меня не началит! Серый обиженно замолк и, демонстративно повернувшись ко мне задом, улёгся под порогом, как бедный родственник, всем своим видом изображая жертву величайшей людской несправедливости.
  Наутро, сразу после завтрака, меня вызвали в мастерские: с электростанцией что-то незаладилось. Налегке я дошла до выросшего словно на дрожжах строения около водяной мельницы. Новостройка была похожа на амбар, никогда в глаза не видевший зерна. На берегу суетились люди. Одного из них я узнала: это был Демид, главный машинных дел мастер Глухоманья. Завидев меня, он бросил все дела:
  - Пришла?!
  - Куда ж я денусь?! Что случилось-то?
  - Не работает эта твоя хреновина!
  - Не поняла, повторите, пожалуйста! Должна работать!
  - Она у тебя кун не занимала! Не работает, и тоцка! Зато цто-то там как полыхнёт!...
  Тут у меня забрезжила туманная идейка, на предмет того, что произошло. Не теряя больше времени на бессмысленные разговоры, я вошла в мастерскую.
  Моим глазам предстала 'очаровательная' мизансцена: основательно закопченные Рагнар и Владик сидели на несколько обуглившихся мокрых табуретах и мрачно смотрели на перегоревший генератор. Слова, которые они цедили сквозь зубы вообще-то можно произносить в определённых случаях, но лучше воздерживаться. Однако, похоже, что данный конкретный случай был именно тот.
  - Н-да, 'всё смешалось в доме Облонских'... Вы тут что, в 'юных поджигателей' играли?! - мой голос вывел-таки их из мрачного транса.
  - Вот тебя-то нам и надо, - зловеще промурлыкал Рагнар, никогда я ещё не слышала у него таких интонаций, - Какого лешего эта хрень полыхнула!?!
  Предпочитая не отвечать на вопросы, заданные в таком тоне (привычка, выработанная со времён моего скоротечного замужества), подошла поближе к дымящемуся механизму. Внимательно осмотрев выведенный из строя редуктор, я выдала нагора заключение:
  - Редуктор мал, вот и не выдержал.
  - Чёртова ты кукла!!! - заорал Владик, вскакивая на ноги, - Почему же ты нам ничего не сказала!?!!
  От его воплей у меня зазвенело в ушах. Не ожидала я такого поведения от 'ребёнка из хорошей семьи'.
  - Не ори! Там в пояснениях всё сказано. Вы скорость вращения турбины просчитали?! Нет! А скорость течения реки?! Судя по всему - тоже! Как всё расчудесно-то, а!? Сляпали всё один в один по моим расчетам, и рады - радёшеньки! Прежде, чем подсоединять, меня бы позвали, умники! Ладно, Рагнар, ему простительно, но ты-то!?!
  - Почему это Рагнару простительно, а мне - нет? - мерзким голосом разобиженного дитяти поинтересовался Владик.
  - Да потому, что он то с такими вещами не сталкивался, с техническими терминами не знаком, да и с нашей письменностью - тоже! А ты то ведь должен был подумать о такой возможности, на худой конец - со мной посоветоваться!
  Владик вытаращил глаза и раскрыл рот, собираясь достойно мне ответить, но не находил слов, и вид у него с каждой секундой становился всё более потешный. Я уже с трудом сдерживала улыбку, а Рагнар откровенно фыркал от сдерживаемого хохота, развеселившись до слез от нашей ругни. Я немного подышала, сосчитала до десяти и несколько успокоилась:
  - Ладно, Бог с этим, от крика техника не наладится... Придётся теперь всё чинить, - я обернулась: в дверях, прислонившись к косяку, стоял Демид, - Послушайте, можно здесь. на ближайшем пригорке, ветряк поставить?
   Он задумчиво нахмурился, пожевал губами, дёргая себя за бороду:
  - Поставить-то можно, да для цего тебе ён?
  - Да для ветряка редуктор другой нужен, его сделать гораздо проще.
  - Редухтор.... Слова-то каки дивные. Ладно, покумекаем, да, Бог даст, и сладим ветряну городушку.
  Демид вышел и вскорости послышался его деловитый басок, нудно гудящий мастеровым ценные указания.
  Вместе с мужиками я стала оценивать размеры ущерба. Ко всеобщей радости, он оказался не так уж и велик: в течение недели всё можно было исправить (если, конечно, взяться за дело засучив рукава). Такая перспектива меня вполне устраивала - если честно, очень не хотелось попадаться Олафу на глаза и вызывать очередной приступ занудства Серого.... Правда, моим тайным надеждам не суждено было сбыться: рьяно стремящийся к цели (подключить-таки свой ноут после целого года простоя) Владик настолько достал своим нытьём Рагнара, что тот привлёк целую кучу добровольных помощников. Среди них оказался и Сергей, заявивший, что он не только кулаками размахивать умеет, но и в технике сечёт, и мрачный, как грозовая туча, Олаф (за то время, что я его знаю, он, в основном пребывал в таком состоянии, а жаль - ему очень идёт улыбка: лицо прямо-таки светиться начинает).
  Владик ни на шаг не отходил от меня. Ему до зарезу была необходима электроэнергия, он, как наркоман, не мог дождаться очередной дозы.... Перспектива вновь играться с компом заставляла его не давать покоя другим, подгоняя всех по делу и без дела. Такая суета и мельтешение только мешала работе. Особенно он раздражал меня - постоянно лез под руку и давал бестолковые советы.
  - Владик, сколько можно мне мешать?! - я оторвалась от расчетов, - Добро бы ты ещё мог мне помочь, но ведь ты же ни черта не помнишь об электрике!
  - Слава, я - компьютерщик экстра-класса, а не какой-то вшивый электрик! Я с грубой силой никогда не связываюсь!
  - С чем тебя и поздравляю!!! Если бы связывался, то мне не пришлось бы из-за тебя всё переделывать, сам смог бы всё рассчитать! А теперь - замолчи и дай мне подумать, а то я и сама не особый ас в этом деле!...
  Действительно, такого рода работа была фактически на грани моих умственных способностей: перед сложными перед сложными электротехническими расчетами мои мозги могли спасовать в самый неподходящий момент, и дело могло кончиться серьёзными неприятностями. Меня спасало только то, что в моей тетради были описания не только мини ГЭС г-на Блинова, но и более банальной ветряной станции. Мой папуля, помогая мне в блаженные прежние времена с обустройством моей 'норы' у чёрта на куличках, заставил сделать схемы и расчеты для обоих вариантов....
  Неделька выдалась сумасшедшая.... Я, честно сказать, окончательно спутала день с ночью, забыла, когда последний раз ела нормально и в ошалелом состоянии доделывала аппаратуру. В те дни без Рагнара я бы просто загнулась или сошла с ума. Он легко научился разбирать мой заковыристый почерк на схемах и всегда мог найти замену недостающему материалу, и всё бы было нормально, если бы Олаф не обретался постоянно рядом с видом 'тени отца Гамлета' и смотрел мрачнее, чем разозлённый до бешенства Серый. Последний, кстати, никак не мог понять, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. В этой усадьбе его всё устраивало и так, без каких-либо изменений или дополнений, по его мнению 'чересчур хорошо - уже не хорошо'. Но, что бы там ни было, это строительство подходило к концу, и я тихо надеялась, что через пару дней вздохну свободно, как отпущенный на все четыре стороны каторжанин, и смогу вернуться к 'своим баранам', то есть, я хотела сказать, летописям...
  Однако, 'надежды юношей питают', а моим сбыться было не суждено.... Нет, ветряную электростанцию-то мы, объединёнными усилиями, доделали, и, сияющий аки новенький гривенник, Владик смог-таки подключить свой ноут, но я вот, покоя не обрела. Дело в том, что буквально на следующий день меня вызвал к себе Димитрий.
  Нашла я его в книгохранилище, перелистывающим крупномасштабные карты княжеств и откладывающим в сторонку приморские районы. Чем было вызвано такое избирательное внимание, я пока что не понимала.
  - Димитрий, Вы меня искали?
  - А, Ярослава, иди сюда! Давай-ка вместе посидим, подумаем над некоторыми пренеприятнейшими событиями.
  События и впрямь оказались мерзопакостными. Начать с того, что в конце летней навигации не вернулось пять судов, принадлежащих новугородским купцам. Корабли должны были возвратиться ещё месяц назад, но их до сих пор не было. Это было очень странно: добро бы они направлялись в Катай, так нет - один купчина торговал с Фландрией, трое - с Британией, а последний направлялся в Винланд (небольшое государство в Северной Америке). Это, конечно, не так уж и много, на первый взгляд - всего пять процентов от общего числа судов, но ведь такое количество разом пропадало примерно лет так двести назад, во время последней крупной войны с Данией.
  Однако, хуже было другое: почти вполовину уменьшилось число торговых гостей из других стран. Всё это было очень похоже на блокаду....
  И ведь это были ещё не все плохие новости! Стали здорово пошаливать кочевники, они уже давно причиняли серьёзное беспокойство, но теперь их нападения стали отличаться ещё одной, маленькой, но крайне подозрительной особенностью: отступая, они бодро и весело отстреливались, не жалея патронов. Частота стрельбы была высокая, а дыма не было совсем, хотя общеизвестно, что при оживлённой перестрелке всё поле боя покрывает плотная пелена порохового дыма. Такое открытие донельзя встревожило князя Данилу.
  Князь отличался одной завидной чертой характера - он не дожидался раската грома, чтобы перекреститься, а предпочитал всегда заранее расстелить везде соломки.... А тут?! С какой стороны ожидать нападения? С юга? С востока? С запада? Или вообще - с севера?!
  Ладно, корабли пропадают, иностранные купцы в Новугородский порт не заглядывают - датчане за старое взялись. Хотя, с чего им за старое-то браться? Договор для всех выгодный ещё десяток лет тому подписали, год назад подтвердили.... Чего им ещё-то надо?! А степняки окаянные?! У этих чёртовых отродий откуда такое оружие?! Не иначе эти Эриксоновские прихвостни от хозяина его заполучили, другого объяснения таким событиям нет.
  Одним словом, князь Данило, дойдя до ручки в поисках разгадки гадской головоломки, принял разумное решение: собрал все данные, полученные за последние два месяца, и отправил их Димитрию на анализ. Если уж его старый товарищ не разберётся, что здесь к чему, то остальным - нечего и пытаться.
  Вот таким-то образом я и узнала событиях, потихоньку подтачивающих сильное торговое княжество.
  Закончив рассказ, Димитрий откинулся на резную спинку стула, отделанную вставками из мамонтового бивня.
  - Ну, и как? Что ты думаешь по этому поводу?
  Я задумчиво постучала кончиками пальцев по щеке:
  - Знаете, Димитрий, мне это совсем не нравится.... Насчёт событий на море ничего сказать не могу, ибо не знаю деталей, но вот кочевники.... Что-то это мне напоминает, вот зуб даю, они используют патроны с бездымным порохом, и ещё скорость стрельбы.... Похоже, кое-кто поставляет им нездешнее оружие, да ещё и по дешёвке. Хотела бы я на него посмотреть, а ещё лучше Серёге показать, все же его специальность.... Хотя я и так готова поклясться, что оно попадает сюда из моего родного мира!
  - Ты уверена, Ярослава? - он внимательно смотрел мне в глаза.
  - Абсолютно! Доказательств нет и быть не может, пока мы не увидим своими глазами здесь, на этом столе, такие 'стволы', но всё, по логике событий, сводится к этому!
  - Значит, ты думаешь?...
  - Эриксон, больше некому, - закончила я фразу за Димитрия.
  Он встал и начал расхаживать вдоль стеллажей с книгами, нервно потирая руки.
  - Эриксон, Эриксон.... Может статься, и морские пакости его рук дело, а не датчан....
  - Вполне возможно, особенно если учесть, что таким образом ослабляется не только Новугородское княжество, но и Датское королевство.
  Димитрий сделал ещё один круг по библиотеке и резко плюхнулся обратно на свой стул.
  - Знать бы ещё, пропадали у Кнута XVII корабли, и сколько!
  Я пожала плечами, а что ещё я могла ответить? Откуда мне было знать все нюансы событий, происходящих в чужой для меня стране, да ещё и в ином мире? Хотя одна мыслишка у меня всё-таки шевельнулась:
  - Мне кажется, что основная угроза исходит с юго-востока, а с северо-западное направление - так, отвлекающий манёвр....
  Димитрий снова стал перебирать морские карты, а потом раздражённо оттолкнул их от себя:
  - Всё может быть! Но чего он хочет?! Власти над всем континентом?!
  - Да нет, берите шире, Димитрий! С его возможностями.... По-моему, Эриксон жаждет мирового господства, и меня удивляет только одно: отчего это он так долго тянет!?!
  Он в замешательстве глянул на меня:
  - 'Долго тянет'?!
  - Да. И этой задержке есть вполне приемлемое объяснение: ему необходимо было время для создания оружия всего остального, 'что там есть ещё там у него'.
  - Если ты права, то есть возможность прищемить Эриксону хвост.... Иди к себе, Ярослава, мне надо подумать.
  Выходя из библиотеки, я вспомнила слова из одной старой песенки: 'Шла бы ты домой, Пенелопа!'. Вот и меня, как эту самую Пенелопу, отправили домой. Вот только где мой Одиссей? Да и есть ли он у меня? В коридоре я наткнулась на Серого. Он был весь в грязи и репьях, благоухал ближайшим болотом, однако, бодр и весел.
  'Серый, где тебя носило?'
  'Да так, по округе побегали' - и морда у него при этом была хитрющая, донельзя.
  'И с кем это вы бегали?' - я была заинтригована. В конце концов, Серый далеко не часто встречает четвероногих дам, достойных внимания.
  Он не стал ничего говорить, а просто передал мне образ этой красотки. Я сразу поняла, что, для любого нормального пса, эта особа просто неотразима.
  'Ну, и как у неё с мозгами? Говорить-то она может?'
  Серый разочарованно вздохнул.
  'Дура! Совершенно безмозглая, зато хороша-а-а-а!...'
  'Да ладно, бог с ней, с этой псятинкой! Пошли, сначала зайдём к нам в комнату, а потом - на улицу!'
  'Зачем это, хозяйка?'
  'Выдрать из твоей шкуры всякий мусор. Ведь на себя же не похож! Пугало какое-то огородное, а не собака!'
  Серый, с тяжким стоном грешника в Аду, поплёлся следом за мной, щедро украшая грязными отпечатками чистые половицы. Он терпеть не может приводить свою шерсть в порядок, а предпочитал походить на своих диких и совсем нецивилизованных родичей (забывая при этом о том, что его предки всегда старались избавляться как от колючек, так и от разнообразных паразитов в своих шубах).
  Вычесать собаку, от ушей до хвоста покрытую 'собачками', занятие не из лёгких. Даже у меня, со времён блаженной ранней юности набившей в этом деле руку, ушло добрых два часа, а около крыльца выросла внушительная куча колючек, вперемежку с выдранной шерстью (красота и здоровье - требуют жертв!). Серый урчал, рычал, отбивался всеми четырьмя лапами, даже пытался хватать зубами за руки, но поделать ничего не мог. Я уже давно выучила все его фортели, а он у меня прекрасно знал, что 'если я чего решил, так выпью обязательно' и сбить меня с намеченного курса не так-то просто....
  Вот за этим-то невинным занятием и застал нас Сергей, сбежавший от вовсю экспериментировавшего Владика.
  - Привет! Чем это вы занимаетесь?
  Я подняла глаза от уже начинавшего блестеть пёсьего бока.
  - И тебе того же! Как видишь, занимаемся ликвидацией следов разнузданного отдыха.
  - А почему именно разнузданного? - Сергей опустился рядом со мной на крыльцо и привалился спиной к тёплой стенке.
  - Как же иначе назвать то, что приводит к таким результатам?! - я указала на всё ещё кудлатые штаны и хвост Серого, - И ведь я уже соскребла с него большую часть мусора!
  - Да, ты, Серый, основательно потрудился! - ухмыльнулся Серёга, а Серый в ответ только чуть-чуть обнажил клыки (он просто терпеть не может, когда над ним посмеиваются).
  - Как и ты сам, - добавила я, с невинным видом продолжая орудовать расчёской с редкими зубьями (у меня под боком лежал целый арсенал).
  Усмешка мигом сползла с его лица.
  - Ага, так натрудился, аж до сих пор рёбра ноют, - сейчас он был мрачнее тучи, вполне успешно копируя мимику Олафа, великого специалиста по сумрачным взглядам.
  - Да что ты? Первый раз слышу, чтобы от трудов праведных рёбра болели!
  - Да, смейся, смейся! - Сергей обиженно покосился в мою сторону, - Наша красавица Кемейа основательно врезала мне по рёбрам и уже четыре дня не разговаривает со мной, а за что - до сих пор не пойму....
  - Значит, было за что. Ты мне лучше расскажи, как там Владик со своей игрушкой?
  - Как?! Всех забодал уже! Демид от него чуть ли не в голос воет, а что материться сквозь зубы - точно.
  - А что с электричеством?
  - Самое смешное - наладили, Владька даже ухитрился наладить свой комп, а иначе, как ты думаешь, как бы я оттуда смылся?
  - Эт хорошо, эт здорово.... Теперь он не будет ко мне со всем этим грязно домогаться, - я облегчённо вздохнула.
  - Зачем тебя домогаться, если от него Рагнар не отходит? Вот уж не думал, что человека может настолько заинтересовать вся эта дребедень!
  - Может, может, не сомневайся!
  - Слава, - неожиданно резко сменил тему Серёга, - можно задать тебе нескромный вопрос?
  - Ты задавай, а я подумаю - отвечать или нет.
  - Почему ты отшила Олафа?
  Моя рука со щёткой застыла над наполовину расчёсанным боком спящего Серого, смирившись с неизбежным сеансом груминга, он совместил приятное с полезным и почти мгновенно уснул.
  - С чего ты это взял?!
  - Ну, я же не слепой и не идиот, - хмыкнул он в ответ, - Это, конечно, не моё дело, но....
  - Вот именно, не твоё! - перебила, но он продолжал, как ни в чём не бывало.
  - Может, я повторяю его ошибки? Я должен это знать! Я не хочу, чтобы Кемейа дулась на меня, а потом закрутила роман с кем-нибудь ещё!
  У меня отлегло от сердца.
  - Сомневаюсь, что ты 'повторяешь его ошибки'. Проблема не в Олафе, а во мне! Моя дурость виновата в его плохом настроении! Только не вздумай читать мне мораль! Для этого-то мне и Серого хватает....
  - Меня это не слишком радует.
  - Почему?
  - 'Почему'? - передразнил он меня, - Да потому, что ты-то с Олафом разберёшься, а вот что мне делать с Кемейей?!
  - Ну, ты уже давно большой мальчик, как-нибудь разберёшься!
  Дверь позади нас распахнулась и на порог вылетел Василёк, парнишка лет двенадцати, состоявший в учениках при Димитрии. С дробным топотом он проскакал между нами по ступенькам, и уж хотел было совсем унестись со двора, как его в полёте поймал за полу Сергей.
  - Василёк, куда это ты так спешишь? - мужской голос звучал абсолютно равнодушно, но любому было ясно, что он крайне заинтересован в достоверном ответе.
  - Димитрий мне велел, - обернувшись к нам, выложил Василёк, - позвать к нему КемейюЮ Рагнара, Олафа, Владислава, да и вас троих!
  Выдернув полу, он вприпрыжку поскакал со двора. Я задумчиво посмотрела ему вслед.
  - Значит, Димитрий нашёл-таки решение, - вполголоса произнесла я, меланхолично разглядывая облака на холодном ноябрьском небе. Солнышко сегодня грело, но всё же было явно холодновато сидеть без движения, пусть даже и на относительно тёплом крыльце.
  - Решение? А по какому поводу?
  - Узнаешь.... Я могу только предположить, что нас оно непосредственно затронет....
  Я замолчала и принялась собирать гребёнки, щётки и расчёски в объёмистую холщёвую сумку. Такого рода вещиц у Серого больше, чем у нескольких записных модниц, вместе взятых. Сергей, но слова не говоря, встал, собрал кучу вычесок и отнёс их к выгребной яме. Вот теперь мы были готовы к аудиенции у Димитрия.
  'Серый!'
  В ответ раздалось нечленораздельное бурчание.
  'Не бурчи! Просыпайся, труба зовёт!'
  'Пусть зовёт, а я ещё посплю! - но заметив, что я не склонна шутить, сменил тон, - Ладно, ладно, встаю уже!'
  
  
   Глава 9
  
   Разумеется, наше трио было первым, явившимся по приказанию хозяина Глухоманья. Когда Сергей открыл дверь кабинета, нашим глазам предстал Димитрий, полностью закопавшись в какие-то потрёпанные бумаги, имеющие вид официальных документов. Не прекращая просматривать лежащую перед ним пачку, он кивнул в знак того, что заметил наше появление, и махнул рукой с зажатым в ней грифелем, приглашая нас устраиваться на стоящую у стены скамью.
   По поведению Димитрия было видно, что он ничего не будет говорить, пока не объявятся остальные приглашённые индивидуумы. Мне-то это было, что называется, по барабану, но вот Серёгу такое положение дел совсем не устраивало. Разумеется, он знал, что допытываться у начальства, о причинах вызова, мягко говоря, глупо, но любопытство точно прогрызло его уже до печёнок, а отдуваться пришлось, как всегда, мне....
   - Слава, ты точно что-то знаешь! Давай, выкладывай! - свистящим шёпотом выдал он мне на ухо.
   Я прикинулась клинической идиоткой, абсолютно не понимающей, о чём идёт речь, и стала внимательно разглядывать письменный стол. Действительно, пейзаж на нём мог кого угодно привести в состояние лёгкого транса: на столешнице не было свободного места, всё пространство равномерно завалили топографические карты, схемы морских течений вдоль морских границ Новугородского княжества, и не только Новугородского, стоит отметить, какие-то пергаментные свитки с болтающимися металлическими печатями и тому подобные предметы. Только девственно чистый пятачок стола, на котором сиротливо притулились чернильница-непроливашка с прислонённым к ней стальным пером.
   - Славка, отрава, перестань придуриваться! Всё равно не поверю! Что стряслось?
   Да, напрасно я понадеялась, что Сергей сможет спокойно подождать, пока все соберутся и наш любезный хозяин объяснит всё сам! Краем глаза заметив тень улыбки, мелькнувшую в уголке рта Димитрия, улыбнулась и сама: Серёга явно забавлял и его.
   - Сейчас подойдут и все остальные, - тихо проговорила я, перебирая густую, волнистую шерсть на загривке Серого, - и ты всё узнаешь. Зачем по десять раз повторять одно и то же?!
   Ответом мне послужило раздражённое фырканье. Серый, устраиваясь поудобнее, поставил когтистую переднюю лапу мне на ногу, а свою здоровенную, тяжёлую башку положил на колени, полностью лишив меня всякой свободы передвижений, да ещё и стал зарываться мокрым, холодным кожаным носом в мою ладонь, заставляя меня чесать ему лобик и надбровья.
   'Чеши меня, хозяйка, чеши...'
   'Жулик ты у меня, жулик! Как репьи да собачки из шкуры вычёсывать - тебя днём с огнём не сыскать, а как ласкаться - так вот он ты, явился - не запылился!'
   'А то ты против!' - прокомментировал пёс, ухмыляясь во всю пасть.
   Массивная дубовая дверь с лёгким скрипом отворилась, и на пороге кабинета нарисовалась долгожданная компания. Они ввалились со стуком и топотом, при этом изображая полную незаинтересованность. Владик был разозлён тем, что его оторвали от любимой игрушки, Рагнар, как, впрочем и всегда, имел вид стороннего наблюдателя, но меня удивило выражение лица Кемейи: вместо миленькой мордашки - непроницаемая маска, да такая, что и Олафу, чемпиону по ледяны взглядам, сто очков вперёд даст, а ведь ещё вчера это была просто солнечная девчонка! Вот хотелось бы мне знать, что такого натворил Серёга, чтобы добиться подобного результата! Это ж как постараться надо было! А ведь вроде взрослый уже мужик.... Впрочем, персона, интересовавшая меня больше всего, выглядела совсем как всегда - как грозовая туча.
   'Что этот старик хочет нам сказать? - стариком Серый звал Димитрия, - Все почему-то так дёргаются, у меня аж в носу всё сводит от запахов!'
   'Знаешь, малыш, скорее всего, мы опять вляпаемся в приключения, да такие, что даже ты 'караул' закричишь!'
   'Что, ещё хлеще, чем попервости здесь?'
   'Боюсь, что таки да....'
   Однако, закончить мысль я не успела, ибо Димитрий заговорил:
   - Други! Я вас сюда созвал, дабы спросить вашего совета, ибо настала пора великих испытаний!
   - Простите, я не понял, каких испытаний? - Владик не был бы собой, если бы смог удержаться и не перебивать.
   - Помолчи, тебе всё расскажут! - шикнула я на него, Серый поддержал меня тихим рыком.
   Димитрий продолжал, как ни в чём не бывало:
   - По общеизвестным сведениям, датчане снова стали пошаливать, как и двести лет назад, - топить торговые корабли и устанавливать морскую блокаду. Однако, по тайным донесениям служивых людей в Копенгагене, купцы Кнута XVII сами понесли за последнюю пару лет большие убытки. У них пропало сорок ганзейских судов, причём все мелкие детали указывают, что это дело рук наших ушкуйников. Впрочем, как вам всем известно, никто из наших людей к этому не причастен, - все собравшиеся в комнате затаили дыхание; мельком я заметила, как сползает маска стороннего наблюдателя с физиономии Рагнара, - Кроме того, в налётах кочевников появились неприятные странности: при отходе они вельми рьяно отстреливаются, а порохового дыма нет.... Да, ещё кое-что: с южных морей доходят слухи о появлении громадных ужасных чудовищ, которых никто не видел, ибо 'кто гигантску церепаху видел, тот дня белого больше не увидит'. Это дословная цитата купчины, вернувшегося недавно из Понтики. Страшилки про 'черепах' уже год будоражат рыбаков. На это можно было бы не обращать внимания, но эти слухи стали курсировать одновременно с появлением железных кораблей без парусов, о чем докладывали наши слухачи. Засим объявляю волю князя Данилы, о снаряжении отряда на разведку на юг, к логову Эриксона, ибо без Проклятого тут явно не обошлось!
   * * * * *
  Совещание благополучно закончилось, и всех разогнали восвояси. Только я намылилась слинять к себе и завершить своё грязное дело - приведение в порядок штанов Серого, как меня перехватила Кемейа.
  - Слушай, Слава, мне надо с тобой посоветоваться. Тут какое дело, - подруженька окончательно затихла и опустила очи долу.
  - Давай, давай! - подогнала я её.
   - Сергей позавчера попытался обнять меня....
   - Ну, и что с того? - похоже, придётся пытать её, чтобы добраться до фактов.
   - При всех, - пояснила она, - я объяснила ему, что так поступать не полагается, а он с тех пор на меня не смотрит...
   Прелестно, просто прелестно, наконец-то до меня стало доходить, из-за чего сыр-бор разгорелся.
   - Ясненько! А объяснила, с размаху врезав человеку локтём под рёбра, и молча стала ждать, пока он поступит по всем здешним правилам! Верно?
   - Да, - голоском умирающей лыбеди ответствовала она.
   - Для справки: Сергей понятия не имеет, за что ты ему врезала, для нас вполне нормально, когда понравившуюся девушку парень обнимает при всех, а особенно, если ему отвечают взаимностью! Откуда бы ему знать, что с твоей точки зрения это неприлично? Ему ты об этом говорила? Нет? Тогда чего же ты хочешь, а?! Вот, если ты уж хочешь знать моё мнение, то ты должна пойти и растолковать человеку, в чём конкретно он был неправ, а не ждать у моря погоды!
   Ну, наконец-то Кемейа стала подавать признаки жизни: отвернулась от окна и стала сосредоточенно изучать костяшки пальцев.
   - А ты откуда ведаешь, что я ему по рёбрам стукнула?
   - Не одна ты такая умная, знаешь ли, - хмыкнула я, - Из меня сегодня целый день полотенчико для утирания слёз несчастным делают. Сначала Серёга, теперь вот ты пришла.... Сами-то теперь, без меня, разберётесь?
   - Ага!
   Этот радостный вопль прозвучал уже из коридора.
   'Господи, наконец-то я больше не буду выслушивать стенания этой влюблённой парочки! Хоть эти успокоятся, А там, может, и я сама с собой помирюсь...'
   'Хозяйка, я что-то не понял, когда нам велено отправляться на поиски приключений?'
   Я обернулась: Серый, возлежа на брошенной у кровати овечьей шкуре, тёрся головой об пол.
   'Прекрати чесаться! Совсем без ушей останешься!'
   'А что мне делать? - заныл Серый, - Чешется страшно! Я же не виноват, что ноябрь на дворе и идёт похолодание!'
   'Ладно, иди сюда. Я тебя сама почешу, золотушный ты мой!'
   Я принялась массировать Серому уши. Перед понижением температуры у него всегда страшно чесались ушные раковины, и, пытаясь справиться с зудом самостоятельно, он постоянно раздирал их в кровь. Такое поведение наблюдалось у всех представителей его племени: они чётко могли предсказать перемену погоды примерно за неделю. Одни, родившиеся весной и летом, маялись перед потеплением, другие, появившиеся на белый свет осенью и зимой, - перед похолоданием. Мой Серенький родился в начале сентября, за неделю до моего дня рождения, и каждую осень мучился ушами.
   'Так что с поиском приключений?'
   Серый так просто не отстанет. Вот и сейчас, развалившись у меня под боком на лоскутном одеяле, навинчиваясь ушами на мои руки, он не перестаёт любопытствовать.
   'Хорошо, хорошо, объясню! Нам велено выступать примерно за две недели до Троицы. Если я правильно припоминаю, Троица приходится на начало июня, следовательно - мы должны выходить примерно в конце третьей недели мая. Время, можно сказать, идеальное: лес уже полностью покрылся листвой, трава вся вышла, значит, подножного корма лошадям будет достаточно, да и погода должна установиться уже тёплая...'
   Пока я занималась барбосом, полностью стемнело, за окном не стало видно ни зги. Перед тем, как заснуть, я подумала:
   'Это хорошо, что впереди ещё целая зима. Может Серый действительно прав, считая меня дурой: ведь правда - в своё время такую сволоту приваживала, а сейчас - хорошего человека шуганула...'
   * * * * * *
   Из-за участия в этой сумасшедшей операции меня стали допускать на тренировки (наши 'великие специалисты' по выживанию - Олаф с Сергеем - сочли, что мне надо как следует научиться владеть оружием) и гоняли на плацу до изнеможения. Всё-таки я больше домоседка, а не омоновец, но ничего, налёт цивилизации сходит удивительно быстро.... В результате, примерно через месяц такой жизни меня бы мать родная не узнала: по выносливости я стала похожа на лошадь Пржевальского, способную пробежать за день полторы сотни километров. Моё аномально-ненормальное хобби мне тут пригодилось - кое-какими азами обращения с оружием я уже владела. Как выяснилось, весьма приличными....
   Всё это время Олаф постоянно был неподалёку, как и всегда, впрочем. Похоже, он уже смирился с нашим участием в разведывательной авантюре и решил извлечь из этого максимальную выгоду, причём не общественную, а личную.
   * * * * * * * *
  Срочные дела да случаи закружили нас каруселью, не давая ни минуты покоя, и вдруг осыпались разноцветными трескучими искорками предпраздничной суеты. Ну, ведь только что берёзы щедро рассыпали золото своих монет, клёны полыхали заревами лиственных пожаров, а сейчас все вокруг носятся, как наскипидаренные, погружённые в подготовку к Рождеству, главному местному зимнему празднику. А вот Новый Год тут отмечают осенью, в сентябре, заодно с Праздником урожая и сезоном массового сватовства и свадеб. Сильнее всех в ожидании праздника изводились незамужние особи женского пола, доходя до почти полной невменяемости. У нас в Глухоманье (хм, а я довольно быстро привыкла к новому дому), таких взвинченных девиц было только три, но и этой троицы хватало за глаза.... Эти, с позволения сказать, девицы-красавицы метались из дома в дом, собирая принадлежности для Святочных гаданий, снося всё на своём пути.
  Серому, тихо - мирно гипнотизировавшему повариху на кухне, отдавили хвост, в процессе отнимания у тётушки Домны петуха.... Бедная женщина наметила пернатого гада (допёк поганец всю домашнюю живность своей драчливостью, даже Серёгу долбанул клювом до крови и располосовал шпорами, а вот интересно, что это мой друг забыл в птичнике?) в бульон, но тут налетели любительницы гаданий. Нет, я всегда догадывалась, что подростки, а гадальщицам было 14, 16 и 17 лет, практически всемогущи по части наведения бардака и доведению старшего поколения до ручки, но эти девчонки.... Они налетели на тётушку Домну, как фурии, сдёрнули со столешницы сидевшего в мешке петуха, завертели волчком дородную даму и высвистели в распахнутую дверь. Бедную повариху потом долго отпаивали настойками валерьянки и пустырника, выслушивая, мягко говоря, нелестные эпитеты в адрес экзальтированных девиц и успокаивая кипящую праведным гневом женщину, к слову сказать, мамашу старшей обормотки.
  Следующим подвергся набегу и разграблению дом мастера Демида. Его подвели под монастырь собственные доченьки - им для каких-то таинственных гадательных целей понадобился ношеный мужской сапог. Вот хоть расстреляйте меня на этом самом месте, но я так и не смогла понять до самых Святок, за каким чёртом он им понадобился! И ведь непременно обувка должна была каши просить, а новых сапог - просьба не предлагать, ибо 'всё гадание порушите!'! В общем, мастер Демид остался без правого сапога.... Радости это ему не добавило, разумеется, пара сапог-то была единственной, а после гаданий обувь можно было смело выкидывать на помойку....
  И вот наступил сакраментальный день. День Святочных гаданий, 'завтра', которого так долго ждали ошалелые девицы, наконец-то наступило. Самое смешное, что и Кемейю, и меня решили принудительно облагодетельствовать путём гаданий на 'суженого - ряженого', причём мои резонные замечания о том, что в моём статусе резведёнки гадать на женихов как-то неуместно, в расчет не принимались. Зато я наконец-то узнала, для чего понадобился петух! Оказывается, тут есть один странный способ (странный он для вашей покорной слуги) гадания на жениха....
  Для этого надо ровно в полночь выйти во двор, причём непременно в одном сношенном мужском сапоге, вторая нога босиком (это посерёд-то зимы, экстремалки они, однако!), с петухом в руках, надвинуть шапку на глаза поглубже, в идеале - до подбородка, но это у кого как шапка налезает, повернуться три раза вокруг своей оси и отпустить птицу. Вот куда петушиные следы поведут, там и жениха присматривать надо!!! Как меня не уговаривали, я на эту авантюру не поддалась, мотивируя тем, что на суженого гадают только раз, мой же шанс был израсходован ещё лет в шестнадцать, а Кемейя оказалась не столь морально устойчива....
  Неугомонная троица с энтузиазмом натянула шапку на голову бесстрашной воительнице ниже скул, так что она реально ничего не видела в потёмках, левую ногу впихнули в правый сапог Демида, по совместительству несчастному отцу двух малолетних 'невест', и в вывороченном зипуне выпихнули во двор с петухом наперевес. Такое зрелище я не пропустила бы ни за какие коврижки, а поэтому тоже просочилась на воздух.
  Кемейа, в полном соответствии с полученными инструкциями, трижды повернулась через левое плечо и выпустила громко возмущавшегося таким безобразием петуха, и вдруг.... К петушиным воплям прибавились отборные матюки в исполнении Серёги! Мы с Серым там и рухнули в снег, в голос подвывая от хохота. Дело в том, что в тот самый момент, когда Кемейа отпустила пернатый указатель, калитка отворилась и во двор вошли Сергей и Олаф, так вот, несчастный петух, чудом избежавший супа, приземлился аккурат на голову Серёги, снеся с него треух, и намертво вцепился когтистыми лапами в темечко, убедительно изображая незабвенную сказку 'О золотом петушке'.
  - Мда, тут суженого и искать не след, дело только за сватами, - меланхолично заметил вышедший на вопли Демид.
  Серёга сиял как... да как корабельная рында - такой же медно-красный и сияющий, а Кемейа поддерживала освещение своими щеками и ушами. Все были в полном восторге. У меня от смеха уже болели скулы и свело живот, распрямиться я смогла, только ухватившись за мощный загривок своего пёсика. Решив, что всем как-то не до меня, попыталась смыться втихаря домой и почитать на сон грядущий, а то с такими приключениями и до бессонницы недалече, как меня ловко утянули в густую тень за поленницу.
  - Тоже на женихов ворожила? - хриплый голос Олафа показался вдруг таким родным....
  - Ты чего? Какие мне гадания? Это раз в жизни делают! Да и старовата я уже для таких экспериментов, второго раза может сердце не выдержать! - и тут я вспомнила, как в своё время мы гадали с зеркалом....
  Нам с подружками было по семнадцать лет, встречали мы Новый год у меня дома, и вот, под чутким руководством моей маменьки-экспериментаторши, мы решили поглядеть в зеркальный коридор.... Девчонки так ничего и не лицезрели, а вот мне зеркало показало здоровенного, лохматого, бородатого мужика с на удивление светлой улыбкой.
  И вот теперь, стоя в густой тени поленницы, я смотрела в лицо того самого мужика из зеркала....
  - Знаешь, дорогой, я уже всё себе нагадала, теперь ты не отвертишься! Не боишься, миленький?
  Договорить мне не дали, намертво заткнув мне рот поцелуем....
  
  
   Глава 10
  
   Весна наступила неожиданно, она вихрем ворвалась в заледенелый зимний мир. До первой недели апреля бушевали метели и дороги были занесены снегом по брюхо коню, а потом, буквально за неделю стаял весь снег, не осталось даже маленьких, покрытых толстой коркой грязи сугробиков на дне лесных овражков. Реки разлилась так, что залили всё вокруг. Шоша, на крутом берегу которой расположилось наше жильё, затопила все окрестности, так что теперь, в середине апреля, Глухоманье превратилось в миниатюрное подобие Венеции, или, на худой конец, Голландии.....
   По заливным лугам сновали лодки, подбиравшие нахлебавшихся воды лесных обитателей. Как-то, поздним вечером, гуляя с Серым, я нечаянно услышала краем уха, как несколько осипший Сергей жаловался Владику: 'Чёрт, - хрипел он, - я стал похож на деда Мазая с его проклятущими зайцами!'. Я втихаря захихикала: столько чистого и невинного негодования было в его словах!
   Меня саму несколько удивляли (если не сказать больше - шокировали) такие погодные фортели. Не было этого специфического весеннего запаха, от которого даже самый зажатый человек становится похожим на мартовского кота. Вместо этого, сразу после трескучих морозов ударила жара, да такая, что все пришлые стали ощущать себя как на высокогорных курортах Северного Кавказа - сверху немилосердно печёт солнце, а снизу тянет холодом, как от глетчера. При такой окружающей среде до воспаления лёгких рукой подать....
   Однако, меня лично несколько утешило невероятное зрелище одновременного цветения первоцветов, медуницы, ландышей и черёмухи. Когда черёмуха стала набирать цвет, я стала ждать наступления классического 'черёмухового холода', и дождалась: температура воздуха действительно понизилась - ажник до двадцати пяти Цельсия (в тени) и только-только стало можно дышать.
   - Господи. Олаф, здесь что, весна всегда такая? - простонала я как-то вечером.
   - Почти, - флегматично протянул он, впрочем, его действия были просто возмутительными.... Ну-у-у, скажем так, не для меня (я не идиотка, от хорошего отказываться!), но для общественности - точно!
   Мы сидели на гнилой колоде, валявшейся под цветущей черёмухой, чьи белые лепестки от малейшего дуновения ветерка душистым дождём сыпались нам на волосы. Я очень удобно устроилась, прижавшись к плечу Олафа и ощущая на голом колене мозоли на его руках.... Очень характерные мозоли: от оружия.
   - Что значит почти?
   - То и значит....
   - Здорово.... Значит, до Эриксона будем по такой жаре добираться?
   - Неа, к тому времени ещё потеплеет....
   - Господи! Я совсем расплавлюсь!
   - Расплавишься - я соберу, и вообще, не боись, большую часть дороги пройдём по воде.
   Да, это очень утешало. Я уже знала примерный экспедиционный маршрут: сначала на перекладных до Дона, а потом на пароходике вниз по реке до самого устья. Из весьма приблизительного описания, предоставленного мне Владиком, имела общее представление об этом средстве местного общественного транспорта: судя по всему, они смахивали на колёсные пароходы, ходившие в начале девятнадцатого века по Миссисипи и её притокам. В их лучшие годы речные капитаны, страшно гордившиеся своими дымящими, шлёпавшими здоровенными колёсами по воде галошами, говаривали примерно так: 'Моя посудина может пересечь этот луг, если с утра будет хорошая роса!'. Топливом им служили дрова, поэтому ждать быстрого хода от них было нельзя, зато и недостатка в топливе не ощущалось: всегда можно было разжиться топливом в ближайшем лесу....
   На спуск по рекам отводилось не более трёх недель. За это время, даже при самом неудачном раскладе, всегда можно было добраться до Азовского моря. Попутно, совмещая приятное с полезным, у меня был шанс посмотреть на летние стойбища ойгуров, занимавшихся разведением своих, знаменитых на все окрестные княжества, полудиких лошадей. Бойкая торговля этим четвероногим мохнатым товаром шла в Азове, типичнейшем приморском городе. Насколько я смогла понять, вовсе не все горожане занимались куплей-продажей, многие из них были рыбаками, промышлявшими как пресноводную, так и морскую рыбу.
   В самом Азове можно было зафрахтовать вполне приличную посудину, чтобы попасть в Понтику, торговый полис, стоящий на выходе из Азовского в Чёрное море, но, если вы не хотели привлекать к себе излишнее внимание, в лиманах всегда можно было нанять рыбачью шаланду, правда, в этом случае можно было насквозь провонять тухлой рыбой, но лучше уж пахнуть пропастиной, чем оказаться без какого-нибудь жизненно важного органа, например, без головы....
   Я предполагала (как оказалось впоследствии, абсолютно верно), что этот полис остался ещё со времён царя Митридата, то есть с конца первого тысячелетия до нашей эры (пользуюсь привычной системой отсчёта, иначе я сама не разберусь!). Если моя голова ещё не окончательно перестала соображать, то этим полисом должен был быть Пантикапей, во всяком случае, именно на его развалинах была выстроена в своё время Керчь. Мне было дико интересно, каким образом мог сохраниться город, выстроенный Бог знает когда, да ещё и сохранить своё первоначальное название.... И ещё, это поселение все называли 'полис', а почему так? Почему осталось греческое название?
   Олаф изрядно попортил себе кровь, пытаясь унять очередной приступ моего почти болезненного любопытства. Он сам не мог ответить на вопросы, а попытка сбагрить меня на Димитрия с треском провалилась - наш общий 'дивизионный командир' уехал в Новугород, на рандеву к князю Даниле. Уже в который раз за относительно недолгий срок нашего знакомства Олаф вышел из себя, что само по себе было уже любопытно - он славился своим редким добродушием между заданиями. Разозлившись, мой дорогой не стал скандалить, орать или устраивать что-либо подобное, нет, он сделал проще и интереснее - ушёл готовить маршрут. Причём ушёл, ничего не сказав мне и даже не попрощавшись - просто оставил записку на письменном столе.
   'Пошёл проверить дорогу'.
   От такой краткости встала на дыбы я - я это ж надо, не мог даже 'до свидания' приписать! Но, рычи - не рычи, а сделать-то ничего не могла: на Рагнара или на Кемейю злиться было не за что, а потому - глупо....
   - Ярослава, ты мне скажи, Христа ради, из-за чего Олаф моего мужика утащил?
   Честно говоря, вопрос Кемейи меня несколько ошарашил.
   - Как это?
   - Очень просто! Неужто тебе мнится, что Сергей сам, по своей воле, отправился с нашим Бешеным Туром на разведку, когда до начала похода ещё добрых две с половиной седмицы! Он-то нормальный человек, а не буйный Олаф!
   - Господи! Ну, ты его и честишь! За что ж ты его так?! 'Бешеный Тур', 'буйный'! Никогда не слыхала, чтобы его так называли.
   - Ещё бы! Откуда тебе ведать-то! Его так прозвали ещё когда он в дружину князя Данилы вступил, уж больно отчаянно действовал, потом ничего, взматерел - успокоился.... Теперь вот опять, забуянил....
   - Я ему ничего не делала!
   - Верно, ничего. Просто пытала с пристрастием, а когда он не может ответить, то начинает злиться!
   - Ясно, - вздохнула я.
   - Я вельми рада, Ярослава, - едко отозвалась Кемейа, - но мне от этого не легче!
   - Будет тебе, кончай ругаться! 'Мне не легче'! А мне, по-твоему, легко?! Твоего-то силком от тебя утащили, а мой сам утёк, по своей инициативе!
   Кемейа расхохоталась:
   - Ага! 'Сам утёк', зато с твоей подмогой! Довела беднягу, он и сбежал, от греха подальше!
   После этого разговора у меня стало легче на душе, и время побежало быстрее, тем более, что я перестала тратить его на бестолковые эмоции. Работы оказалось невпроворот, и сборы шли полным ходом. Приходилось ведь ещё и 'легенду' разрабатывать. Вскоре после поспешного бегства Олафа вернулся Димитрий, весело посмеялся над событиями, ускользнувшими от его острых глаз и выдал свой вариант 'легенды': наша группа должна была на время стать торговыми гостями, специализировавшимися на дорогостоящем, но небольшом по объёму товару (нечто вроде золотых украшений и тому подобного). Над этим пришлось поломать голову Рагнару - на время отсутствия Олафа, он принимал командования на себя.
   Через неделю вернулся беглый начальник вместе с измотанным подчинённым. Не могу сказать, что настроение Сергея к моменту возвращения в Глухоманье, было радужным. Подловив меня в узком тёмном закоулке возле кабинета Димитрия, он высказал мне почти всё, что думал, видимо, остальные его мысли не годились для озвучивания, несмотря на их частое возникновение в голове....
   - Чёрт бы тебя побрал, Славка! Ты мне всю малину обломала!
   - Позвольте-позвольте, - имитируя незабвенные интонации Владимира Ильича, возразила я, - Я ему 'всю малину обломала'!?! Это чем же это?! Мне кажется с 'малиной' у тебя всё в полном ажуре!
   - В порядке-то, в порядке, но ведь можно было бы обойтись и без такой нервотрёпки! По твоей милости я целую неделю провёл с буйнопомешанным!
   - Не поняла. Каким-таким буйнопомешанным? Неужели всё так серьёзно?
   - Именно, - проворчал Серёга, - Разговаривать невозможно, только по делу, а я в здешней обстановке не секу.... Мотался за ним, как пришитый, по всему Тверскому княжеству.... И большую часть времени - верхом!!!!
   Последние слова были пропитаны неподдельным страданием. Я могла ему только искренне посочувствовать: он так и не сумел как следует научиться ездить верхом. Ну, не 'слышал' он лошади, и всё тут!
   - Ничего, пережил же! Зато теперь дело уже сделано, не придётся сейчас возиться.
   - Ну и зараза! На всё найдёт отговорку!
   Эта перепалка вернула меня к другому разговору, состоявшемуся сразу после возвращения 'блудного попугая'.
   - Вернулся?
   - Куда же я от тебя денусь?!
   - Что радует. Ты вот мне скажи: какого лешего ты эдакий финт ушами выкинул, а?!
   - А-а-а.... Это как?! Что такое 'финт'? И причём здесь уши?!
   - Уши тут не при чём, совсем! Это просто говорят так, образно. Повторяю: какого лешего ты сбежал, а?
   - Не знаю, - протянул Олаф, - Теперь - не знаю....
   - А седмицу назад знал?!
   -Не-а, не знал, - повинился он.
   - Горе ты моё, луковое.... Что ж у меня все мужики-то такие, не люди, а незнайки какие-то!
   - Издеваешься, да?!
   - Нет, - устало сказала я, - зачем мне это, скажи на милость? Я никогда не играла в такие игры....
  * * * * * * * * *
   Доработанная легенда выглядела в общих чертах так: два купца-компаньона едут из Новугорода в Понтику и везут с собой груз мягкой рухляди - соболиные и куньи меха. Кроме торговых, здесь преследовались и личные цели - показать многочисленной родне в Понтике нового зятя. Таким образом, объяснялось присутствие в обозе женщин: меня и Кемейи.
   Роль выходца из Понтики должен был играть брюнетистый Рагнар, я изображала его младшую сестру, недавно вышедшую второй раз замуж (надо же было прикрыть мой 'вельми почтенный' для невесты возраст!), а компаньона 'братца' отыгрывал Олаф - кто бы сомневался, что на роль моего 'муженька' претендовать больше некому, самоубийц нет! Так же здесь присутствовали служанка (Кемейа) и охранник с собакой (два Серых, причём с обоими пришлось долго препираться, прежде чем удалось убедить их в правильности начальственного решения).
   Такая группа людей должна была без проблем влиться в людской поток, двигавшийся по торным центральным дорогам, и практически раствориться в нём.
   Для меня не было новостью, что пересаживаться с сухопутного транспорта на водный мы будем в Мечанске, стоявшем на берегу Красной Мечи (правда, дома её называли Красивая, да не суть важно). В голове как-то не укладывалось, что мои родные места носят другие имена, но желание посмотреть на них назойливым комаром зудело на задворках сознания. Интерес подстёгивало и то, что почтовый тракт проходил через Тулу (какое странное произношение, однако!). Такое впечатление, что попала в 'Назад в будущее', чесс слово!
   Мы выехали из Новугорода точно по расписанию: в первый понедельник после Троицы. Для этого пришлось покинуть Глухоманье за неделю до праздника, ибо по требованиям конспирации необходимо было ещё и 'засветиться' в городе. Было вполне вероятно, что слухачи Эриксона всё ещё ошивались, паче чаяния, близь княжьей резиденции. В таком случае было жизненно необходимо чтоб никто не заметил ничего из ряда вон выходящего.
   Примерно треть пути до первого речного порта я должна была, по идее, видеть, но так толком так и не видела: не в том я была состоянии, когда меня волокли сначала верхами, а потом в повозке, сразу после нашего появления здесь.... Теперь же у меня для этого теоретически были все возможности, но на практике я чуть было не заимела расходящееся косоглазие: очень трудно одним глазом обозревать окрестности, а другим наблюдать за своими спутниками. Точнее, за одним - мой взгляд неизменно находил Олафа, да так на нём и оставался, как приклеенный. Сидевшая рядом со мной Кемейа, похоже, страдала тем же недугом, но ей приходилось куда хуже, чем мне: Сергей ехал сзади, в грузовом возке, блюдя тюки с товаром. Честно сказать, основную часть работы выполнял Серый - его дикие замашки гарантировали полную безопасность бережно уложенному грузу. С особой тщательностью был упакован и погружен один тючок: в нём лежали, замотанные в куньи шкурки, приборы, могущие помочь в розыске логова Эриксона. 'Хозяева', сиречь Олаф с Рагнаром, попеременно ехали верхом на арендованной в Новугороде кобыле ойгурских кровей со сквалыжным норовом и лохматыми боками (такие животины были типичными для купцов средней руки).
  Мы бодренько и без происшествий докатились до Тулы. Здесь это был среднего размера провинциальный город, с обилием мелких лавчонок и оружейных мастерских. Не знаю, может климат в этом месте такой, или ещё что, но и в этом мире город славился своим оружием. Здешние ружья и пистолеты не имели себе равных по качеству исполнения и красоте отделки.
  Здесь город стоял не в устье Тулицы (понятия не имею, как эта речушка тут называется), а чуть в стороне. Это было к лучшему: по моим наблюдениям комарья тут было на порядок меньше, чем у нас. Долго осматриваться было некогда - на рассвете наш маленький караван уже миновал сторожевые посты на выезде из города. Было видно, что здешние стражники совсем мышей не ловят: никто даже не поинтересовался, кто мы и откуда.... Нельзя сказать, что такое отношение к службе порадовало 'аборигенов' - настроение Олафа стремительно поползло вниз, до боли смахивая на 'чёрное опьянение' (видок из серии 'не влезай - убьёт', а глянешь на его 'нежное' личико, и понимаешь, что этот - точно убьёт!).
   Однако, как только тверские стражники-разгильдяи со своей расхлябанностью исчезли из виду, он снова стал таким, каким я его привыкла видеть. Вальяжно развалившись на довольно-таки жёстком сиденье травил байки из своей бурной жизни, причём не всегда, по-моему, отличавшиеся достоверностью - бедняжка Кемейа временами чуть не лопалась от сдавливаемого смеха, а ехавший рядом Рагнар только крутил головой и ухмылялся себе под нос, не решаясь уличить своего друга в слишком вольной интерпретации реальных событий.
  Только на закате дня на горизонте показался Мечанск. Миновав без какой бы то ни было проверки сторожевую будку на окраине, мы въехали в город. Олаф только пробурчал: 'Да тут не только слухачи Эриксона могут шляться, но и этих придурков можно за ноги унести, никто и не почешется!'. Я его прекрасно понимала: если тверской князь и озабочен выходками Эриксона, то до нижних чинов это ещё не дошло, или, что более вероятно, но куда менее приятно, местное начальство в слегка завуалированной форме попустительствует не очень благонадёжным личностям.
  Сгустившиеся сумерки разгоняли смоляные факелы, если только можно так назвать внушительного размера металлические бочки, в которых ровно горела какая-то жидкость, судя по запаху - растительного происхождения, какое-то прогоркшее масло, гадость редкая. Прогрохотав тележными колёсами по мощёным кремниевыми булыжниками (чем были вымощены мостовые, я выяснила на утро) улицам, мы подъехали к постоялому двору. Честное слово, их строили по одному типовому проекту - все постоялые дворы и ямы, какие я только видела, выглядели одинаково массивно и монументально, а отличались только габаритами. Мечанский постоялый двор не был исключением, но, как мне растолковала Кемейа, здесь останавливались все приличные, то-есть довольно-таки состоятельные, купцы, следовавшие по рекам на юг, до Азова или Понтики и обратно.
  В этом каменном амбаре нам предстояло перекантоваться только одну ночь, а с утра пораньше уже надо было быть на борту парохода, отчаливавшего от главной пристани Мечанска (слава тебе, Господи, наш багаж был сразу же по приезде в город сдан Рагнаром под расписку капитану и загружен в трюм).
  Когда я в первый раз увидела местный пароходик, то несколько ошалела: такой он был маленький и уютненький. Его конструкция, как, впрочем и его собратьев, мягко говоря, отличалась от описания, полученного мною от Владика. Начать стоит, прежде всего, с названия: здесь их звали не 'пароход', а 'самолёт'. Затем, в отличие от Миссисипских галош, у здешних 'самолётов' колёса были не сзади, а по бокам. Насколько я могла припомнить, примерно также выглядели Волжские пароходы середины - конца XIX века, кажется, такое техническое решение диктовалось характером реки - блуждающие мели и узкий фарватер сильно осложняли навигацию, а неповоротливый американский пароход мог бы легко переломать колёса, зацепившись за неожиданно сместившуюся мель.
  Так вот, эта замечательная посудина двое суток должна была неторопливо шлёпать по Красной Мече до впадения её в Дон. Там стоял город со странным названием Вал, и именно он должен был стать конечной остановкой. В этом 'перевалочном пункте' (каламбур конечно плохой, я понимаю, но ничего не могу поделать) регулярно проходили ярмарки, и, самое неприятное, мы могли застрять тут примерно на неделю, а то и больше, дожидаясь регулярного рейса на Понтику.
  Вал не произвёл на меня приятного впечатления: шум, гам, сутолока и мусор, валявшийся повсюду, очень напоминали мне град Москву в самый разгар перестройки.... Я уже молчу про здоровенных наглых чёрных крыс, преспокойно разгуливающих по кучам мусора прямо среди белого дня. Контраст был особенно разителен по сравнению с чистеньким и очень ухоженным Глухоманьем, к которому уже привыкли мои глаза и уши, а так же ноздри, что особенно важно. Не могу сказать, что я люблю такую обстановку, ибо это нельзя уже называть окружающей средой, это скорее пятница какая-то, а не среда.... От такой же пакости я и в своём мире в глухие леса сбежала.
  Город представлял из себя вечную летнюю ярмарку. Это было понятно и легко объяснимо - далеко не все торговые гости могли (да и хотели, если честно) переправлять привезённые с юга товары сухопутными путями в сторону от речных торговых путей. Для такой торговли существовали другие, давным-давно захватившую эту область товарно-денежных отношений (если позволено мне будет выражаться столь наукообразно). Они оптом скупали привезённые грузы, а потом, здорово взвинтив цены, отправляли их в глубинку. У меня эта разномастная круговерть ассоциировалась с нормальной, добротной барахолкой, на которой торговали не столько в розницу, сколько оптом.
  Приглядевшись повнимательнее, становилось ясно и откуда такая грязь: в основном весь народ, сновавший по мощёным улицам Вала, был не местный, на каждого коренного жителя города приходилось примерно десяток приезжих, ожидавших выгодных сделок. Разумеется, никому из них и в голову не приходило хоть немного убрать за собой.
  Все эти сведения я собрала путём собственных наблюдений - времени для этого у меня оказалось предостаточно. Как и предполагал Рагнар, мы действительно застряли в этом столпотворении: сидели в гостинице уже четвёртый день, ибо самолёт из Азова опаздывал. Нас с Кемейей на улицу не выпускали, не только в одиночку, но и даже под присмотром Серого. Я было заикнулась о прогулке Олафу, но получила четверть часа такого редкостного разноса, что решила больше не рисковать (зачем мне лишние неприятности, а?), и в результате сидела у окна, выходящему в переулок и по сему поводу забранного могучей железной решёткой. Было ясно, что это отнюдь не лишняя предосторожность - как и во всяком другом портовом городе, ворья здесь было предостаточно.
  Это вынужденное сидение закончилось через неделю, когда мы уже все стали изрядно нервничать (начинал лететь ко всем чертям график экспедиции). В ночь на воскресенье к пристани, освещённой масляными фонарями, причалил самолёт 'Гроза степей', основательно задержавшийся из-за посадки на мель. Чтобы сняться оттуда им пришлось потратить пять дней и почти разворотить днище. В результате 'Гроза степей' простояла ещё и на ремонте в сухом доке пару дней, но ждать пока залатают пробоины, было несравнимо легче, чем опаздывающий самолёт. Таким образом, мы еле-еле укладывались в график, но всё могло оказаться и гораздо хуже.
  Донской пароход был покрупнее того, на котором мы спускались вниз по Красной Мече и гораздо комфортабельнее. Всё плавание было довольно скучным и однообразным, несмотря на живописные пейзажи за бортом, но если всё время только и делать, что смотреть по сторонам, то это времяпрепровождение может до смерти надоесть. Однако и здесь были свои приятные моменты, одна погрузка дров чего стоила!
  Пристав к очередной пристани, 'Гроза степей' давала изумительный по своей мерзости и резкости гудок. В ответ на этот вой на грузовом причале появлялись две здоровенные тётки (прямо как из дорожной бригады, им только оранжевых жилетов и асфальтового катка не хватало) и начинали охапками закидывать в трюм дрова. Грохот стоял, хоть уши затыкай, мой Серый от него начинал просто-таки беситься. Все это мероприятие продолжалось примерно полчаса, за это время тётки успевали забить трюм под завязку, и самолёт неторопливо, с достоинством отдавал швартовы, элегантно отчаливая.
  Фарватер реки был сложный, плыть приходилось только в дневное время, не рискуя отважиться на ночные переходы. Наученный горьким опытом капитан нанял пару мальчишек для измерения глубины. Такого оригинального лота я ещё видела и, более того, даже не читала. В подозрительных местах капитан, его все звали Феофаныч, выходил на крыло мостика и отдавал приказ ребятам:
  - Скидай портки и сигай в воду!
  Ребята беспрекословно подчинялись и начинался примерно такой диалог:
  - Феофаныч, - кричал один из них, - здеся по колено!
  - Гришка, отзынь в право!
  Гришка отходил в право, а в разговор вступал Федька:
  - Феофаныч, здеся воробью по колено!
  - Федька, стой где стоишь! Гришка что у тебя?
  - Феофаныч, здеся по пузо!
  - Возьми ещё правее!
  Гришаня погружался почти по шею и кричал:
  - Феофаныч, туточки с ручками!
  - Держися там и ори!
  И самолёт медленно начинал двигаться на голосящего мальчишку, минуя мель. Этот способ очень странный, но абсолютно надёжный. Ещё ни разу судно, капитан которого придерживался такого метода навигации не садился на мель.
  Так вот, не торопясь, но и излишне не задерживаясь, мы спустились до Азова. В отличие от Вала, Азов был чистым городом: из-за жаркого климата и повышенной скученности людей, местное правительство применяло суровые меры воздействия к нарушителям чистоты в городе. На улицах не было видно ни одной мусорной кучи и не ощущалось никаких гнилостных запахов. Крыс тоже не было видно, но по сообщению Серого, их тут было предостаточно.
  
  
  
  
   Глава 11
  
   'Арго III' тащился вдоль берега каботажным рейсом. До того, как вышли в море, это был сущий ад - злобные комары, обитающие в Донских лиманах, просто сжирали заживо, но стоило только войти в солёную воду, вроде полегчало. Говоря по правде, всё время, ушедшее на морское путешествие, я пыталась обмозговать одно предположение, но чем больше я о нём думала, тем больше мне оно не нравилось. Наглое нападение пиратов, это я могла понять, тем более, что и за рамки принятых здесь норм поведения такое предприятие не очень-то и выдаётся, так, торчит себе маленький хвостик, не более.... Пальба очередями - тоже можно понять, и не особо опасно, если уж на то пошло.... Но вот похищения молодых парней, да ещё и в отличной форме.... Вот это-то мне совсем не нравилось.
  У меня было только одно логичное объяснение, но оно было на грани (или уже за гранью?) научной фантастики. Если предположить, что похищениями занимается Эриксон, а не местные работорговцы, что было весьма сомнительным, ибо о рабстве в этом мире я что-то не слыхивала, то люди ему нужны для создания своей армии, скорее даже - личной гвардии.... А это уже сулило крупные неприятности.
   Предчувствия меня не обманули - неприятности не заставили себя ждать. Не успел 'Арго III' пришвартоваться к пирсу, как поднялась жуткая суматоха. Казалось, что все пытаются первыми пробиться на борт судна. Выглядело это очень странно, но вполне понятно - массовая паника, вызванная последними пиратскими безобразиями и возможностью мести со стороны ойгуров.
   Уже вечерело, когда пассажиры смогли покинуть корабль (по-моему, есть что-то роковое в том, что в этом мире мы постоянно меняем вид транспорта если не в потёмках, то уж в сумерках - точно, не нравиться мне это, ой, не нравится....). Навстречу ломанула возбуждённая толпа, гудящая как потревоженный улей. В этом людском супе можно было потерять слона, не то что человека, а тем более человека, старающегося не мозолить глаза окружающим. Именно это и случилось: не пойму каким образом, но гонец из Азова исчез из поля зрения, как в воду канул! Самое противное было в том, что пропал он не только для визуального наблюдения, что ещё можно было бы объяснить, но и для органов чувств Серого. Пёс не мог его обнаружить ни по запаху, ни по мыслям, как бы ни старался. Такое происшествие могло грозить полным срывом тщательно спланированной операции.
  В подавленном настроении наша компания направилась по сложноискривлённой улице к гостинице. Путь был довольно близкий, и, когда мы добрались до цели, я остановилась в изумлении: это здание выглядело просто невероятно. По фасаду стояли белые колонны, выглядевшие как колоннада Парфенона, а между ними располагалась двустворчатая дверь. Её косяки были отделаны белым резным мрамором.
   Из дверей вы плавно попадали во внутренний двор или патио, пройдя через который и поднявшись по лестнице на галерею, можно было попасть в свой номер. Комнаты, сдаваемые приезжим, располагались на втором и третьем этажах. На первом же была (если верит слухам) вполне приличная харчевня, обед из которой можно было заказать прямо в номер.
   Правда, всё это я проглядела, намертво приклеившись к планировке патио. Во-первых, в центре был фонтан из розового мрамора, с волнистой раковины на его вершине срывались крупные капли, просто-таки 'скупые мужские слезы'. Во-вторых, гортензии!!! Они росли на маленьких клумбах, тут и там разбросанных между дорожками. Тропинки, вымощенные красными и белыми плитами, вились вокруг звёзд, полумесяцев, каких-то неопределённых фигур, а цветы.... Они заслуживали отдельного разговора! Растения метра два высотой, шапки соцветий больше человеческой головы. Фантастическое буйство зелёного цвета и всевозможных оттенков розового! Гортензии выглядели так мирно, так невинно, но, как выяснилось утром, именно здесь и оказался настороженный на нас капкан....
  С утра мы, ничего не подозревая, собирались отправиться на базар. С одной стороны, нужно было поддержать имидж честных торговцев, а с другой - там было на что посмотреть и, главное, что послушать. Так вот, ребята собирались пойти в местную 'камеру хранения', куда был сдан практически весь багаж (кроме одного тюка с предметами, которые не стоило демонстрировать всем подряд), а мы с Кемейей решали важную задачу - что надеть, чтобы и удобно было, и соответствовало нашим маскам, когда Серый вдруг весь ощетинился и заворчал на грани инфразвука.
   - Серенький, что такое?
   'Там внизу люди, они собираются идти сюда. Они очень возбуждены, у них есть железные кусачки и они хотят нашей крови.'
   От такой новости у меня засосало под ложечкой. Нарисовавшийся из соседней комнаты Олаф сердито осведомился:
   - Ну, что стряслось?
  - Серый говорит, что внизу собралась компания, возжелавшая нашей кровушки!
   - Спроси у него, - лицо у Олафа окаменело и выглядело в лучших традициях ритуальных масок с островов Мумба-Юмба, - сколько их?
   Серый может говорить с другими людьми, но только когда захочет. Он считает, что если человек не может слушать его с той же лёгкостью, что и я, то и говорить с ним нечего, тем более, когда под рукой (или под лапой?) всегда есть переводчик.
   'Серый, сколько их там?'
  'Шестеро с железными кусачками, толстяк-хозяин и трусливый человечек, который вчера показывал нам это логово.'
   Та-ак, картина проясняется.....
   - Ребята, там шестеро с 'пушками'....
   - С чем, с чем? - перебил Рагнар.
   - С оружием, блин! Хозяин и слуга. Слугу мы вчера видели....
   - Мерзкое зрелище!
   Кемейа была права, этот мужичонка представлял мерзостное зрелище: меленький, тощенький, личико остренькое, с тонкими, немного кривоватыми чертами, ходит семенящей, подшаркивающей походкой, перекосившись на правый бок.... Мне он показался настолько нарочито убогоньким, что вызвал стойкую антипатию и вполне обоснованные подозрения.
   - Что делать будем? - Сергей расслабленно привалился к дверному косяку.
   Рагнар пожевал губами, прежде чем ответить.
   - Мы законопослушные граждане, - он задумчиво возвёл глаза к потолку, - подождём, узнаем, что от нас нужно....
   - Подождём-то, подождём, но в случае чего, будем прорываться! - рявкнул Олаф.
   - Не ори, Тур! - оборвала его Кемейа, - Не привлекай внимания раньше времени! Славка! Переодеваемся!
   Это я уже делала без посторонней подсказки. Вообще, в этом мире была очень гуманная мода - носилось практически всё. Мой сарафан был сшит по косой, что позволяло пододеть под него достаточно много, как-то: узкие порты из холстины (с кожаными заплатами на самых интересных местах) и полотняную рубаху. Обувь - кожаные остроносые сапожки с устойчивыми каблучками - была такая, что в ней и по цивилизованным местам можно гулять, и по болотистым дебрям лазить. Если ещё учесть, что поверх походного пришлось натянуть цивильное одеяние, то легко было усмотреть во мне сходство с капустой. Меня это не сильно расстраивало, а беглый взгляд, брошенный на Кемейю, подтвердил, что она выглядит точно также.
   Мы только-только успели привести себя в порядок, как раздался громкий, требовательный стук в дверь. Судя по грохоту, который производил стучавший, можно было понять, что он полностью уверен в себе и своих правах. Когда Сергей отодвинул щеколду, в комнату ввалились пятеро вооружённых мужиков. На них была форма местных служителей закона и медные значки, за их спинами был виден ещё один, а на его груди тускло поблёскивала давно не чищенная серебряная бляха. Он выдвинулся вперёд, небрежно отталкивая с дороги своих людей и таща за собой семенящего, подпрыгивающего резвым козликом, слугу.
   Встряхнув, как следует дрожащего и извивающегося человечка, он что-то грозно прорычал, указывая в нашу сторону. Такой оборот мне решительно не нравился.... Кроме того, я совершенно не знала диалекта, на котором они говорили. Проскальзывали знакомые слова, звуки, но не более.
  Слуга, висевший в руке местного начальника как котёнок перед утоплением, припал на колени и, всхлипывая, утвердительно замотал головой. Здешняя разновидность шерифа, видимо довольная полученными сведениями, одобрительно кивнула и снова заговорила, на этот раз, обращаясь к Олафу. Речь стража порядка продолжалась довольно долго, и очень смахивала на обличительный монолог, несмотря на реплики моего милого. В конце его последовал взмах рукой, и в действие вступили меднозначковые стражники. Они честно попытались нас повязать, но с хорошо подготовленными агентами местной страже нечего было связываться.... Получилось прямо по Высоцкому: 'Но супротив милиции он ничего не смог/ Вывели болезного - руки ему за спину/ И с размаху кинули в чёрный *воронок*...' Ребята повязали их за пару минут.
   - Уходим, быстро! - гаркнул Рагнар, подхватывая со стола тючок с приборами.
   - Уже идём, - отозвался Сергей, проверяя последний узел на хозяине гостиницы.
   - Чёртова кукла! - раздался откуда-то из-под лестницы голос Олафа, погнавшегося за усклизнувшим слугой.
   - Тролль с ним! Уносим ноги!
   Дважды повторять ему не пришлось. Серый уже нёсся к чёрному ходу, мы, с максимальной скоростью, поспешали за ним. С грохотом скатившись по крутой лестнице, прогалопировали через патио, лишь чуть-чуть притормозив у дверей харчевни. Оттуда доносились приглушённые голоса первых клиентов, кухонные звуки, в общем, ничего криминального. Стараясь не стучать каблуками, мы миновали опасное место и выскользнули на задворки гостиницы.
   Слиняв из опасного места, можно было перевести дух.
   - Олаф, что произошло?
   - На нас объявлена охота, деточка! Скорее всего, Ярослава, этот день для нас последний.
   Это меня абсолютно не устраивало. Уже было открыла рот, чтобы высказать, что именно я думаю по этому поводу, но меня опередили.
   - Ребят, я чего-то не понял, что на нас хотят повесить?
   - Убийство!
   Олаф замолчал. Невооружённым глазом было видно, как шевелятся мысли в его черепушке.
   Я обратилась к Кемейе:
   - Ты поняла, что говорил этот, со значком?
   - Да.
   - Рассказывай, давай!
   - Во внутреннем дворе на рассвете нашли труп постояльца гостиницы. Перед смертью его избили и ограбили. Слуга, который провожал нас в комнаты, показал, что видел, как посреди ночи Рагнар и Сергей волокли что-то большое и тяжёлое вниз по лестнице прямо к кустам цветов....
   - Замечательно! - саркастически пробурчала я.
   Разумеется, ни Сергей, ни Рагнар не мотался ночью по патио. Они мирно спали в своих постелях (уж за Серёгу-то Кемейа могла поручиться!). Вся эта история смахивала на классический 'наезд' коррумпированных органов охраны правопорядка. Придя к такому выводу, я сразу же озвучила свои мысли:
   - Ребята, вот зуб даю, проделки нашего милого шалунишки.
   - Кого? - У Рагнара глаза несколько полезли на лоб.
   - Почему? - Сергей весь напрягся, как перед прыжком.
   - Подумай сам, а?! Смотри: гонец, за которым мы следили всю дорогу от Азова, пропал на причале, это раз. Два - на нас пытались повесить убийство при отягчающих обстоятельствах: ограблении. Теперь ещё и сопротивление аресту прибавилось. Тебе не кажется, что это 'наезд'?
   - Похоже на то, - задумчиво произнёс Сергей, почёсывая за ухом, - уж больно всё знакомым кажется....
   - Уж куда знакомей! Так и, кажется, что смотришь наш 'расейский' мафиозный боевик! Ничего нового, только небольшая привязка к местным реалиям.
   - Ярослава, ты уверена, что это идея Эриксона? - голос Рагнара был сух и холоден, как ветер в Антарктиде.
   - Если не его самого, то его человека уж точно!
   - Кому бы ни принадлежала сия замечательная мысль, но засранец - слуга знал её владельца!
   Олаф был полностью уверен в своих словах, да и как ему колебаться, если улизнувший из нашего номера слуга на лестнице распрямился, перестал хромать и припустил с такой скоростью, что сделал нашего Буй-Тура, как стоячего.
   Вот так, обсуждая утренние 'приключения', мы дошли до базара. Он гудел, шумел, как Ниагарский водопад. Крики зазывал, расхваливающих товар, грозили повредить барабанные перепонки. Запахи еды, готовящейся тут же, не отходя от кассы, могли соблазнить святого. Проходя мимо шашлычников, Серый страдал, как никогда в жизни: есть хочется, еда здесь, а покуситься на неё никак нельзя!
   Несмотря на все усилия, мы были довольно заметной компанией, на нас оглядывались, но не решались пристать. И всё бы было хорошо, но видать недооценили мы противника. Неожиданно сзади раздался истошный визгливый вопль. Вопили на здешнем языке, и было совершенно ясно, безо всякого перевода, что кричали примерно так: 'Держи вора!'. Публика между рядами заволновалась, расступилась, и из-за шатра показался наш 'добрый знакомец' - тот самый мужичонка, который навёл на нас местную стражу. Теперь он орал, подпрыгивая на месте, и подзывал к себе патруль.
   Уносить ноги на базаре - занятие не из лёгких - 'под лапки' постоянно попадаются продавцы, покупатели и прочая непричастная публика, почему-то очень недовольные тем, что по ним проскакала наша банда. Но здесь есть и свои преимущества - мешают не только убегающим, но и преследователям тоже, следовательно, мы были в равном положении. Бежать приходилось, постоянно лавируя между тесно наставленными палатками, внимательно глядя под ноги, дабы не зацепиться за растяжки. Патруль не страдал избытком гуманизма и уважения к жителям, а потому сносил всё на своём пути.
   Беготня и петляние по городу, казалось, никогда не кончатся. На первый взгляд, мы хаотично метались, точно заяц, сдваивающий след, а в результате, проскользнув сквозь пару грязных, заплёванных подворотен, чьи двуногие обитатели сделали вид, будто и нет нас на белом свете, судя по всему, такие сценки явно были им не в диковинку), оказались на окраине Понтики, плавно переходящей в рыбацкую деревню, примыкающую к полису. Погони за нами уже давно не было слышно, и это несколько успокаивало - появлялась робкая надежда на то, что может статься, всё обойдётся.
   Предместье, которое представляла из себя рыбацкая деревня, выглядело не богато, но и не бедно, а так - средне. Самое главное, на берег были аккуратно вытянуты лодки, ухоженные, крепкие лодки.... Правда, от них нам не было никакого толка, ибо кругом мотались толпы народа. Толпы, это, конечно, громко сказано, но повсюду были женщины, а что ещё хуже - дети. От их глаз было невозможно скрыться, поэтому мы отправились дальше вдоль по бережку, провожаемые настороженными, недоверчивыми взглядами.
   Наша обувь шуршала на обкатанной прибоем гальке. По мере удаления от деревни на пляже валялось всё больше мусора, типа сухих водорослей и попадавшегося иногда плавника. Я чертыхнулась, в который раз зацепившись подолом сарафана за торчащий корень.
   - Чёртова тряпка!
   - Ты чего ругаешься, а? - Кемейа сама отцепилась от того же самого препятствия, но что-то было непохоже, чтобы он злилась.
   - Ай, да ладно тебе! А то ты сама не знаешь?!! - я искоса глянула на неё, и продолжила сквозь зубы, чтобы не привлекать к нам внимание мужчин, ушедших немного вперёд, - Всё идёт вкривь и вкось, у нас на хвосте половина копов Понтики....
   Договорить мне не удалось.
   - Половина.... Кого?! - Кемейа лихорадочно пыталась понять, что же я имела в виду.
   - Если тебе будет так понятнее, скажу по другому - половина блюстителей порядка славного торгового полиса Понтики.
   - Так бы сразу и сказала! Только дёргаться всё равно смысла нет, а одни только неприятности.
   С этим я не могла поспорить: от избытка дурных эмоций до сих пор ещё никому ничего хорошего не было.
   Берег был весь изрезан мелкими бухточками, окаймлёнными белыми скалами. Казалось, что какая-то огромная мышь, в далёкие, незапамятные времена, обгрызла полуостров, словно зачерствевший пирог. Правда, допускаю, что на мелкомасштабной карте вся береговая линия выглядит ровной. Так вот, наша усталая, потрёпанная компания завернула за дырчатую, похожую на медовые соты, скалу и вышли на пляж уединённой бухточки. Сюда не доносились голоса обитателей деревни, а, как следствие, стояла тишина, наполненная лёгким шёпотом прибоя и тихим шорохом гальки.
  За сегодняшний день я вымоталась больше, чем когда-либо в жизни (хотя и не представляла, что такое возможно). Без сил я повалилась на гладкий валун и со стоном вытянула гудящие ноги. Рядом рухнула Кемейа, а уж она-то куда выносливей меня!
  - '... Не села, плюхнулась скорей.... ' - вдохновлённая её приземлением, я процитировала Лопе де Вега.
  - А сама-то, - пробурчала в ответ подруга и принялась массировать усталые ноги.
  Право слово, на эти действия у неё были все основания. Сегодня мы намотали такое количество километров, причём на голодный желудок и почти всё время бегом, что наши кандидатуры можно было бы смело выставлять для участия в сверхдлинном марафоне! Наши спутники не стали брать с нас пример, определённо, их внимание привлекло нечто, находившееся на пляже. Отвлёкшись от самомассажа, я усекла, что их так заинтересовало. На берегу лежала одинокая лодка!
  Ничейной она точно быть не могла - любая такая лодка должна быть чья-то! Больше всего она была похожа на 'шаланду, полную кефали', которую приводил в Одессу небезызвестный Костя. Подойдя поближе, мне стало ясно, что если это даже и не шаланда, то уж кефаль-то в ней была! И много.... Вонь стояла жуткая. Так и казалось, что как пришли с последнего лова, так и не разгружались!
  Наши мужики беспокойно огляделись по сторонам, но ничего подозрительного не засекли. Сергей и Рагнар остались стоять 'на стрёме', а Олаф, легко подтянувшись, забрался на борт. После короткого осмотра, он махнул нам рукой и сбросил верёвочную лестницу, выглядевшую на редкость хлипко. Бедный Серый, который не мог использовать такие человеческие приспособления, встряхнулся, отошёл на порядочное расстояние и взял разбег.... Затаив дыхание, я следила, как он стелющимися скачками приближался к борту. Прыжок!! Как при замедленной съёмке Серый зацепился когтями передних лап за планшир и перевалился внутрь. Честно говоря, в принципе, верёвочная лестница была не так уж и нужна - в самом низком месте борта не было и полутора метров, но мы так замотались, что смогли бы с честью преодолеть даже такое небольшое препятствие. С трудом забравшись в 'шаланду' я спросила Рагнара:
  - Что это за посудина?
  - Дубок.
  Это слово вызвало у меня какие-то смутные воспоминания, но я никак не могла поймать затерявшуюся в извилинах мысль. Задвинув в дальний угол своих мозгов раздражающие своей неопределённостью воспоминания, я заметила, что Олаф начал крутить на носу какую-то ручку. Больше всего этот механизм смахивал на чудовищных размеров кофемолку.
  - А кофе пить будем? - не удержалась я.
  - Заткнись, сделай милость! - рявкнул на меня Сергей.
  Серый, конечно, не преминул ощериться ему в лицо, но парень только отмахнулся. Нет, я понимаю, Сергей на взводе, и не только он, если быть уж совсем точной, но до такой степени?! Раньше он хотя бы дёрнулся от эдакой демонстрации.... Ну, да Бог с ним! Это его проблемы. Лично меня больше интересовали действия Олафа. Приглядевшись повнимательнее и поднапрягши память, я таки поняла, чем он занят. Эту штуковину яхтсмены действительно зовут 'кофемолкой'! Если вспомнить романы про пиратов, которые все мы читали во времена блаженной ранней, очень ранней, юности, то бравые моряки там примерно через главу налегали на кабестан и пели замечательную песню про 'пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылку рома'. Так вот, 'кофемолка' служит для тех же целей, что и кабестан, - для поднятия якоря.
  Вот Олаф и вертел с остервенением ручку, потихоньку вытягивая на борт просмолённый пеньковый канат и так же потихоньку стягивая дубок в воду. Канат проходил через литую загогулину, привинченную здоровенными болтами чуть пониже планшира, обвивал ось 'кофемолки' и укладывался в специальный ящик, а наш шанс слинять из Понтики сползал на глубину под жалобный скрежет гальки.
  В результате заключительного рывка, дубок оказался почти на середине маленькой бухточки, а на борт влетел якорь. Им оказалась обыкновенная 'кошка'. Правда, она была не единственной представительницей славного рода якорей на судне. Рядом с канатным ящиком скромно примостилась большая каменюка, обвязанная прочной верёвкой.
  Рагнар пошуровал среди аккуратно сложенных вёсел, бурча себе под нос:
  - От зараза! Ты только посмотри, как он правило закопал!
  Наш 'главный технарь' вытащил основательно спрятанный руль и с привычной ловкостью приладил его на место. Затем настала очередь пары вёсел.
  - Олаф, Сергей, на вёсла!
  Мда, наше счастье, что дубок был не слишком большим судном, и пара мужиков на вёслах вполне могла привести его в движение. От парусов сегодня было бы мало толку - царил мёртвый штиль. Море было абсолютно спокойным, как будто тарелка с супом.
  Оказавшись не у дел, я с Серым пробралась на нос и, забравшись на крышу каюты, принялась осматриваться. Дубок был довольно вместительным корабликом: судя по количеству вёсел (две пары) команда на нём должна состоять из четырёх - пяти человек. Идти он мог как под парусами (как ни крути, а имелось три паруса - два прямых и один косой), так и на вёслах. На носу располагалась микроскопическая каюта, на крыше которой я и примостилась, опёршись плечом об 'утлый челн', основательно закреплённый, чтобы его в шторм не оторвало. А вообще говоря, это плавсредство ничем не отличалось от сотен его собратьев. На первый взгляд.... Дело в том, что первое, что ударяло.... Нет, не в глаза, а в нос, был стойкий, густой запах тухлой рыбы. Однако, на борту не было ни рыбы, ни даже чешуи. Сети имели место, но непохоже было, чтобы ими часто пользовались.... Странненько это выглядело, весьма странненько..... Да ещё эти вёсла! Ручки у них были обмотаны кожаными ремнями и обиты кожаными же заплатками. Точно также были обработаны и уключены, они были в формы простых вырезов в планшире. У меня забрезжила туманная такая догадка, подкреплённая ещё и местом стоянки дубка.
  Обернувшись, я увидела пробиравшуюся к нам Кемейю:
  - Как ты думаешь, чья это посудина?
  - А какая разница? - она пожала плечами.
  - Похоже, и правда, никакой, - я зевнула, с риском вывихнуть себе челюсть - сказывался сумасшедший день, - просто интересно.... Ясно одно - хозяин точно не рыбак.
  - Да, торговец запретным добром, - Кемейа принялась стаскивать с себя осточертевшее ей платье.
  Я решила последовать её примеру. Слова подруги расставили всё по своим местам, ибо 'торговец запретным добром' - это контрабандист.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"