Легко ли похитить человека из стоящего в сердце Меро Тор особняка?
Просто. Очень просто.
Я не верила в это, пока сама не попыталась.
В благородном преступлении нам помогали ночь, дерзость и эльфийская магия.
- Ты очень смелая, - проговорил Тори, выслушав мой план. - И столь же безрассудная.
- Я знаю. Но ты ведь...
- Да, я помогу тебе, - мой милый друг давно догадался об отведённой для себя роли.
Эльфы - мастера иллюзий. Никогда не забуду, как, вернувшись в Школу после очищения от проклятья, я обнаружила свою точную копию, обернувшуюся сложенной из бумаги фигуркой. Если заклятье не обнаружили в цитадели магии Меронии, то и в доме аристократа его не заметят.
Я догадывалась, что Тори не простой носитель эльфийской крови, а много больше - принц или, возможно, некий Избранный, призванный в будущем повести за собой весь остроухий народ. Но всё же, хотя судьба через видения раз за разом сулила мне удручающе разнообразные картины, однако я твёрдо знала - во всём мире кроме моей семьи есть хотя бы один человек, чьё сердце будет болеть и радоваться за меня, как бы далеко не развели нас люди, обстоятельства или даже сам светлый бог.
Я поцеловала его в щеку - то есть совершила невинный, но слишком шальной для дочери благородной семьи поступок. Брат бы пришёл в ярость, узнай бы о моём "падении".
- Мне потребуется некоторое время, - смущённо проговорил Тори. Он был хорошим мальчиком, не привыкшим к женским "игривостям". Я же и сама не знала, что на меня нашло.
"Должно быть, жизнь в Школе меняет меня. Или... просто становлюсь старше".
На мгновение я задумалась, как могла бы отблагодарить Лейана - если бы он дал мне повод, разумеется.
...поцелуем? О, вряд ли...
Холодно-прекрасная леди в чёрном платье безупречного покроя встречается взглядом с беловолосым мужчиной, брошенным к её ногам. Он пленён, но не сломлен. Ещё мгновение, и между ними вспыхнет....
Как всегда, видение застало меня врасплох. Но видение ли? Что, если это я грежу наяву и все странные - иногда даже жуткие - картины плоды моего воспалённого от соприкосновения с магией разума?
- Ничего такого, - рассмеялась я. - Просто мне предстоит тяжёлая ночка, вот я и... растерялась.
"Растерялась". Не лучшее, но подходящее слово.
Тори сделал вид, что поверил мне, и я была ему за это благодарна.
Где-то спустя час у меня в кармане лежала аккуратно сложенный бумажный человечек. Именно этому небольшому и невзрачному на вид артефакту предстояло сыграть ключевую роль в дерзком плане.
"Есть человек - нет проблемы", как говорят в Фандерре. Ифио - вернее то, что слуги примут за молодого хозяина - будет утром лежать в постели, неизлечимо больной и утончённо-печальный. Никто не заподозрит подмену.
В конце концов, кому на самом деле есть дело до стоящего одной ногой в могиле?
...и конечно, прежде чем переступить через закон (трижды невесёлое "ха"), мне пришлось заручиться поддержкой сорнбэ - просто потому, что без его согласия всё теряло смысл.
Ему я рассказа всё без утайки.
- Не тот ли это юноша, что пытается разгадать тайну Смуглой Королевы? - спросил Иантэ, когда я закончила.
Я опешила.
"Его заинтересовало только это?!"
- Да, но как...
Сорнбэ приложил палец к губам, давая понять, что мне стоит оставить своё мнение при себе. Я поняла намек и вовремя умолкла.
- Делай, что посчитаешь нужным, Эви. Ни о чём не беспокойся, - он самодовольно усмехнулся, - ни князь Таримский, ни кто иной - ну разве что наш государь - тут Иантэ совсем не патриотично скривился, - не осмелится преследовать ни тебя, ни твою семью, ни твоих товарищей. Не смотри на мою чёрную мантию - мои связи много обширнее и глубже, чем у носящих белое и алое. Даже многие известные и уважаемые члены Ордена и те... мне обязаны.
Моему изумлению не было границ.
"Вот уж не думала, что заполучу в покровители столь важную персону. Но как ему удалось поднялся на вершину в столь молодом возрасте? Он едва ли на пять лет меня старше".
Видимо, мои мысли читались по лицу, поскольку сорнбэ насмешливо заметил:
- Нас связывает древний секрет. Увы, по договору я обязан молчать, но ты, моя дорогая Эвиана, можешь попытаться его разгадать. Если хочешь, конечно... и не боишься узнать, что сокрыто под толщей многовекового молчания.
Он вновь рассмеялся: громко, жутко, но как-то... наигранно.
"Будто хочет не столько напугать, сколько заинтересовать".
Я поспешила поблагодарить Иантэ за поддержку и удалилась, но даже спустя часы после нашего разговора меня не оставляло тревожное чувство, природа которого лежала где-то между сомнением, страхом и любопытством. Посеянные сорнбэ семена укрепились и дали всходы: к терзавшим меня загадкам присоединилась ещё одна.
Особняк Ифио стоял в красивом тихом уголке района "благородных фамилий". Окна на северной его стороне выходили на небольшой парк в "естественном" заронийском стиле, из южных же открывался вид на печальный памятник Тёмных Веков, Дом Невинных.
Как ни странно, окна спальни Ифио выходили именно на юг.
- Твой парень большой чудак, - пренебрежительно заметил Гальран, а затем, чуть помедлив, добавил: - Но скорее больной.
- Он проклятый, - машинально поправила я. - Несчастная, измученная душа.
- Мой народ верит - ничто не даётся просто так. Ты ведь совсем не знаешь его...
Его тон был настолько неприкрыто-издевательским, а пауза такой двусмысленной, что я не выдержала и прошипела:
- Действительно так думаешь или просто хочешь меня позлить?
- Второе, - хмыкнул смуглец. - Не забывай: я работаю на тебя, но не с тобой.
Мило беседовали мы прямо под окнами спальни Ифио. В них горел свет: уже несколько лет единственным развлечением сына князя Таримского было глубоко заполуночное чтение. Ему, да ещё сочинительству - его стихи могли бы снискать популярность, не будь столь замысловатыми, - Ифио предавался с нерастраченной на девиц, пирушки и азартные игры страстью молодого наследника знатного рода.
"Но этой ночью не только слова мертвецов занимают его мысли. Он ждёт меня. Он надеется на меня".
- Не пора ли нам проникнуть в дом, моя наивная госпожа? - глумливо осведомился смуглец. - Принцы, как и принцессы, ценят действие, а не томные взгляды.
Я искренне пожалела - в которой раз за ночь! - что моего дара не хватает, чтобы сомкнуть скверные уста Гальрана хотя бы на час. С его языка срывались лживые, но от этого не менее обидные слова, а доспех моей души был мягок и нежен, как панцирь краба после линьки. Мне оставалось лишь играть в невозмутимость, но, увы, светлый бог обделил меня при рождении талантом лицедея.
"Гнев - животное. Будь человеком. Отринь Зверя".
Этой нехитрой формуле меня научила леди Катрин, наставница "мизерикордии" в медитации. Удивительно, но она и правда помогала.
"Раз - улыбка. Два - остроумный ответ. Три - удовлетворение от превосходного хода".
Три шага к успокоению лично от меня - столь же эффективные.
- Мы войдём через парадную дверь, как благородные люди. Хотя, право, откуда тебе знать, где он находится?
Я не слышала, однако хорошо представила зубовный скрежет, изданный Гальраном. Ни в манерах, ни во внешности его подлое происхождение не проявлялось, но сей факт вовсе не означал, что гордого смуглеца оно не уязвляло.
Кстати, я не лукавила: план включал в себя проникновение в особняк самым простым и дурацким для похитителей способом. Но через что войти и как войти - две большие разницы.
- Что стоишь? Одевайся, - велела я Гальрану. Тот лишь фыркнул:
- О нет, неужели ты действительно хочешь... - он осёкся и возмущённо зашипел: - Это же бред! Полнейший!
Но я не шутила, а была убийственно серьёзна.
...мозаика плана окончательно сложилась у меня в музее. Плоть от плоти Ордена, Высшая Школа кичилась своими традициями и историями, а как лучше их показать, если не через выставленные за стеклом и аккуратно подписанные вещи-свидетели смены эпох?
Мне нравилось бродить в полумраке меж витрин, рассматривать экспонаты, читать про них и размышлять о вечном. Отчего-то в тишине школьного музея мне думалось необычайно плодотворно и легко, но из-за банальной лени я и редко туда наведывалась. К чести для меня, мало кто из студентов хотя бы раз год забредал приобщиться к славным страницам истории организации, которой собирался посвятить остаток жизни.
Озарение подарили мне костюмы медикусов времён Великих Эпидемий Тёмных Веков. Чёрные плащи в пол, тёмные же перчатки, крючковатый посох и самое жуткое - птицеклювые маски с отверстиями для глаз, забранными зеркальным стеклом.
"Лекарь Чума" - так называли эти одежды в книгах, написанных много лет спустя после того, как последняя эпидемия превратилась в страшное воспоминание. В фольклор же они вошли гораздо раньше под ещё менее благозвучным именем - "Ворон Преисподней". В дни, когда смерть витала в воздухе, люди падали в обморок, только заслышав стук посоха доброго доктора. Они не думали о благой цели, с которой врач совершает обход - вестник сливался в их сознании с тем, что он возвещает.
Целители, имея немного иной (мягко говоря) взгляд на человеческое тело и его болезни, нежели медикусы, выходили на улицы вместе с неодарёнными собратьями по ремеслу. В память об их самоотверженности - ибо магия была далеко не всегда сильнее чумы - в музее хранились жуткие одежды.
- Поверить не могу, что сделал это, - проговорил Гальран. Из-под маски его голос звучал ещё сварливее.
Мои губы расплылись в улыбке.
"Мило. Очень мило".
- Просто доверься мне, смиреннейший из слуг.
- Не смей. Никогда. Звать. Меня. Слугой!
Я отметила его ярость, но комментировать её вспышку никак не стала. Месть - блюдо, которое следует подавать холодным. Всегда.
Конечно, мне не хватило наглость взять те самые костюмы из школьного музея, но, слава светлому богу, "Лекарь Чума" давно стал персонажем маскарада. В необъятной гардеробной мастера Дизаэля нашлась пара подходящих облачений, а в неразберихе Турнира, даже обнаружив пропажу, никто бы не стал поднимать шум.
Пригодились мне и уроки алхимии. Те немногие усилия, что я приложила для изготовления порошка с поэтическим названием "пыльца светлячка", окупились сторицей, ибо вряд ли иным простым немагическим способом (то есть без привлечения сложных иллюзий) студентке-первокурснице вроде меня удалось бы придать маскарадным костюмам потусторонность.
Всем известно - человек наиболее уязвим для нечистой силы в полнолуние. Светлый бог велик, но поскольку из-за вмешательства в Его замысел деер мир родился несовершенным, вместе с людьми на свет появились демоны, истинный источник всех бед, терзающих смертных.
Огромная полная бледно-жёлтая луна низко висела над землёй. В её свете Дом Невинных казался ещё более печальным и пугающим. Во время Третьей Эпидемии туда свезли всех больных и запечатали, не оставив несчастным даже надежды. Их крики разносились по округе несколько дней, а затем... просто прекратились.
Бывая в особняке Ифио, я не раз слышала обрывки разговоров слуг. Их пугала близость дома-кладбища, но алчность этих людей была даже больше суеверия, а князь Таримский не скупился, когда дело касалось капризов его сына. По косвенным признакам - лёгкой рассеянности, томным вздохам невпопад, притуплённым взглядам, - я догадалась, что прислуга борется со страхом перед сверхъестественным настоем "травы иллюзий", сильно разбавленным вином. В такой форме наркотик долго не вызывает привыкания, но и удовольствия от него так не получишь, только ощущение расслабленности и умиротворения - обманчивых спокойствия и умиротворения, однако об этом знают немногие. Столкнувшись с потаённым страхом под смесью настоя "травы иллюзий" и вина, человек цепенеет и выпадает из реальности по меньшей мере на четверть часа.
Дурные привычки - зло, однако и они иногда служат для благого дела.
- Ты ведь знаешь поверье: тех, на кого наложено смертельное проклятье, приходят забирать на ту сторону призраки. Сегодня полнолуние, к тому же срок Ифио подходит, и слуги знают об этом. Они внутренне уже готовы встретиться с нежитью... и они увидят её.
- Кар-кар, - язвительно произнёс Гальран. - Сейчас я скорее птица, чем призрак.
"Ты больше дикий гусь, чем ворон, как ни рядись".
Да, такая птица как раз по нему - столь же вредная, злобная и надменная.
- Тук-постук, идёт недуг, - пробормотала я и три раза - один за другим - ударила посохом в дверь.
...несмотря на жадность и суеверие, на Ифио работали неплохие люди. Наш вид, как я и предполагала, ввёл их в ступор, однако очнувшись, ни один из них и впоследствии так и не вспомнил, что же вызвало выпадение из реальности, даже больше - они не почувствовали произошедшего с ними странного. Человеческое сознание - тонкая и сложная штука. Оно умеет защищать себя.
Я была рада, что не причиняю никому вреда.
- Мне следовало взять с тебя больше, - ворчал смуглец, поднимаясь по лестнице, и, как я, оставляя мерцающие следы. "Пыльца светлячка", благодаря которой от нас исходило слабое, "призрачное" свечение, понемногу осыпалась с маскарадных одежд при каждом шаге. Но я не беспокоилась о возможных уликах: на воздухе это алхимическое вещество быстро распадалось.
Гальран не ограничился одним замечанием. О, он поразил меня до глубины души, выдав при минимуме слов максимум желчи.
"Определённо, я вдохновляю его".
Перед дверью в спальню Ифир смуглец остановился.
- Странно, - тихо сказал он. - Там будто тварь из преисподней сидит.
"Алое чудовище. Он тоже ощущает его присутствие".
- Боишься проклятья?
- Я не столь малодушен, - высокомерно заявил Гальран и распахнул посохом дверь.
Увиденное в спальне поразило даже меня, готовую ко всякому.
Комнату заливал багровый свет. Алая тварь, пожирающая Ифио, расползлась с ложа по всему помещению: её щупальца омерзительно колыхались и ласкали с нежно-порочной страстью лицо юноши, казавшееся ещё прекрасней, нежели когда я впервые увидела княжича. Красота, кротость, мягкое сияние - всё это делало Ифио не человеком, умирающим от проклятья, но небесным созданием, коварно пойманным в ловушку обитателем преисподней.
Видение длилось считанные мгновение. Ифио лежал на кровати и, судя по отложенной книге, до нашего появления посвящал себя чтению.
- Лекарь ты иль дух зловещий? - со слабой улыбкой произнёс княжич. С нашей последней встречи он стал ещё бледнее, ещё... одухотворённее.
"Будто увядающий цветок".
- Шутка. Ха-ха, - сказал Гальран и снял маску. Я последовала его примеру.
- О, смуглый человек! - оживился княжич. - Я понимаю, что не время, но у меня есть несколько вопросов...
Гальран напрягся. В Школе не придавали особого значения его цвету кожи: прошло достаточно веков с тех пор, как мои бледнолицые предки, спасаясь с гибнущей родины, пришли на земли будущей Тельсиронской империи и захватили власть над аборигенами. Смуглые люди тогда делились на две касты: низшую и высшую. У первых вскоре по неизвестным причинам перестали рождаться дети, и они постепенно исчезли. "Аристократы" же не только отличались от собратьев красотой, умом и высокой одарённостью различными талантами, но и не страдали бесплодием как в связях друг с другом, так и с завоевателями. Из-за особенности происхождение всех ныне живущих смуглых людей в нашем обществе к ним относились без предосуждения, хотя старались и лишних раз не вмешиваться в их внутренние дела.
В Высшей Школе Гальран вызывал у многих раздражение, но не из-за необычной внешности, а из-за премерзкого характера. Это его вполне устраивало.
Мой товарищ по "мизерикордии" происходил из рода жрецов, воинов и знати, правда, как я подозревала, только с одной стороны. В современной иерархии до поступления в Школу Гальран занимал далеко не завидное место, и это, вкупе с его истинно королевской гордостью было здоровенной брешью в доспехах господина язвы-карьериста. В любых обстоятельствах он видел в себе субъекта, но никак не объекта.
Ифио, разумеется, об этом не догадывался.
- Вы не по состоянию болтливы, господин, - холодно проговорил смуглец. - Именно из-за того, что у нас мало времени, я не стану вам уподобляться и предаваться бессмысленному словоблудию.
Княжич смущённо извинился.
Поскольку сам идти Ифио не мог, Гальран взял его на руки, как жених - невесту. Моя роль была не столь романтичной: перед уходом я оставила на постели бумажную куклу, которую сделал для меня Тори. Через мгновение на кровати полулежал-полусидел бледный юноша с острыми чертами лица, обрамлённого длинными светлыми волосами.
- Как странно видеть себя со стороны, - рассмеялся Ифио. - Я уже год не смотрелся в зеркала. Говорят, они похищают души, а моя уже обещана.
Фальшивка фыркнула и закрылась от нас книгой.
"Не знаю, насколько эльфийские иллюзии разумны, но с чувством юмора у них всё в порядке".
Почти к вратам Школы нас доставил экипаж, найденный благодаря сомнительным связям Гальрана. Вместе с золотом возница проглотил приторную историю о причудливых брачных традициях смуглых людей и не стал задавать лишних вопросов. Одежды "лекарей" мы спрятали в тайник, откуда их и достали перед самым "похищением" и переоделись в менее шокирующее. Ифио, правда, пришлось стать изнеженной аристократкой: в этом помогли нам платье, парик и закрытая маска.
"Дворянка, решившаяся связать судьбу с человеком не своего вида. Мило. Очень мило".
Не я придумала легенду: от начала и до конца она была плодом фантазии смуглеца. Если бы...
...но не всё ли равно?
Дело-то уже сделано.
Турнир лишь на первый взгляд выглядел как эксцентрическое состязание воинов. Даже для составления расписания поединков Император и лорды использовали систему.
- Печально, Киона, но сегодня тебе не выпала честь защищать моё славное имя, - со скорбным видом заявил мне Иантэ, временно известный, как Принц с Западных Болот. - Мы бросили кости, и я выиграл.
- Вы сжульничали, мой лорд?
- Рыцарь, я слышу в твоём голосе сомнение, - нахмурился сорнбэ. - Ты разочаровываешь меня. Разумеется, я не мог позволить им одержать победу. Это было бы... воз-му-ти-тель-но.
Я задумалась, правда ли Иантэ заставляет себя играть скверного во всех смыслах кузена Императора. Слишком уж натурально у него выходило.
- Сегодня я точно только наблюдаю?
- Может да, а может и нет, - произнёс с загадочной улыбкой Принц. - Как карта ляжет.
Я, в соответствии с образом, медленно кивнула, изображая суровое смирение.
"Если удача любит сюзерена, вассалу стоит держать ухо востро".
Пока шла подготовка к первому поединку, я удостоверилась, что все участники спектакля в сборе. Тори игриво прятал лицо за кружевным веером, Ифио-Оливию на верхнем ярусе трибун опекал Гальран. Ливрея сидела на смуглеце превосходно - будто он долгие годы прослужил в богатом доме. Впрочем, как я подозревала, так оно и было.
"Всё в порядке. Отлично".
Утром мне пришлось оставить маскарад княжича на язвительного коллегу, поскольку опасалась опоздать со своим собственным. К тому же я проспала...
Ах да, сон...
Я в длинном светлом платье, простоволосая и босая, шла по дворцу, словно высеченному из куска белоснежной скалы. Гладкий камень приятно холодил кожу ступней, диковинные ароматы щекотали ноздри, сердце моё трепетало в предвкушение чего-то... чудесного, желанного и невероятного.
ОНО ждало меня там, впереди - за этим или следующим поворотом. Ещё немного, и...
...нет!
Я стояла на равнине алого песка. По спине стекала кровь - моя кровь - в глазах темнело. От боли и отчаяния хотелось кричать. За мной уже шли... оставалось недолго. Я вскинула руки к свинцовым небесам и охрипшим голосом прокричала мольбу - с последним звуком, вырвавшимся из горла, нечто большое и чёрное показалось на горизонте.
Я с облегчением пала на колени; слёзы текли по моим щекам и впитывались в алый песок.
Всё было... кончено?
Нет.
Я сидела за столом в идеально круглой комнате с прозрачными стенами, за которыми плавали большие полосатые рыбы. Передо мной лежала огромная книга: её листы покрывали плотные строчки знаков, похожих на насекомых. Они наводили на меня смертельную скуку.
Но уйти я не могла. За мной следил страж-мучитель, высокий мужчина с белокурыми волосами и лиловыми глазами. О его кожи, как и от моей, исходило слабое серебристое сияние.
Он хотел, чтобы я поняла и запомнила каждое слово в книге. Каждое!
От этого зависела не только моя судьба.
Странный какой-то сон. Непонятный.
"Почему его послали мне?"
В первой части я была сама собой, но в двух других - мужчиной - двумя разными мужчинами.
- Между кем будет поединок, мой лорд? - подчёркнуто-равнодушно спросила я. Киона был е из любопытных, но мне нужно было чем-то занять мысли.
- Боец Отважного выйдет против рыцаря Расчётливого, - быстро ответил Иантэ. - Зрелище обещает быть увлекательным.
Под именем лорда Эдерика Отважно скрывался Андиан. Его единственным воином являлся Лейан, человек, ради которого я и ввязалась в спектакль с Турниром. Его участие в первом же поединке стало для меня неприятным сюрпризом.
В свиту лорда Проницательный Взгляд - лорда Расчётливого в системе Иантэ - входило два рыцаря. До последнего момента я не знала, кто из них станет противником Лейана.
До последнего момента... То есть до того, когда в очерченный круг не вошла высокая девушка в удивительных доспехах с кованными крыльями небесного стража.
- Фиара Дева Войны! - объявил Герольд.
Я знала имя, скрывающееся за красивым псевдонимом.