Аннотация: Прочитал, что недавно одно пропрезиденсткое молодёжное движение провело театрализованное представление об ужасах ГУЛАГа. Мне тоже захотелось поучаствовать в десталинизации. Осторожно, чернуха!
ПОЛДНЯ ДУБОВОГО ТЕЛЁНКА
Посвящается Александру Исаевичу Солженицыну, замечательному писателю-фантасту, творившему в жанре альтернативной истории
Сегодня пятница, единственный день без казней. Вчера был четверг - день повешений. Повесили около тысячи священников и беременных женщин. Вон они, до сих пор висят рядами вдоль внутреннего периметра. Чекисты долго глумились над повешенными: тыкали штыками в мёрзлые тела, стреляли уже в мёртвых на спор, кто выбьет глаз, извлекали внутренности и тут же их поедали. На выпуклых животах беременных коммунисты вырезали портреты товарища Сталина, а на не менее выпуклых животах священников - Клары Цеткин и Розы Люксембург.
Денис боялся мёртвых. Поэтому он, шагая мимо повешенных, старался смотреть в другую сторону. Правда там в глубоком рву лежали расстрелянные, но они были далеко.
Молоденький вертухай в кожанке и будёновке орал, потрясая маузером:
- Что, вражьи морды, глазки прячете?! Смотреть всем! Мы всех когда-нибудь перевешаем, потому что вы - враги народа!
Отъелся на маслице да фуяслице, вот и орёт.
Интеллигент Селёдкин, идущий слева от Дениса, прошептал:
- Завтра до нас очередь дойдёт. Нас, интеллигентов, живьём в землю закапывают большевики. Уж лучше бы повесили - поменьше мучиться.
Инженер-металлург Селёдкин попал в лагерь за то неосторожное высказывание на заводском совещании, что сталь, дескать, пошла плохая. Заводские стукачи увидели в этом намёк на товарища Сталина, и Селёдкина осудили на пятьдесят лет строго режима без права переписки, с конфискацией имущества и химической кастрацией. Всю семью его энкаведешники утопили в проруби вместе с другими семьями выявленных на заводе врагов народа.
С правой стороны от Дениса ковылял отец Пустопахий, крупный старик с просветлённым взглядом.
- Жидобольшевики погубили Русь православную, - бормотал он. - И евреев живьём варят. Бог им судья! Придёт судный день - за всё ответят!
Священнику дали сто лет лагерей за отказ вступать в комсомол и ещё столько же за несдачу норматива ГТО по стрельбе из лука. Весь его приход большевики сожгли вместе с паствой.
Наконец впереди показалась родная колючая проволока внешнего периметра. Пришли! Для уставших зеков, шестнадцать часов отработавших на каменоломне и отшагавших от места работы десять километров, "колючка" была как финишная ленточка сегодняшних мук. За ней - ужин и родные нары в промёрзлом бараке. Запахи из здания столовой говорили о том, что ужин сегодня будет просто царский, мясной: вчера чекисты устраивали массовые казни в соседнем детском лагере для бывших пионеров, не пожелавших стучать на родителей. Вот косточки детей-мучеников в супчик вечерний и пошли, у большевиков ведь ничего не пропадает. На завтрак - вода кипячёная, на обед - сено отварное, недоеденное коровами, а на ужин - кости человечьи.
До самого горизонта тянулась колючая проволока. Через каждые десять метров - пулемётная вышка. Денису иногда казалось, что вся Россия-матушка обмотана "колючкой" и стонет под дьявольским игом кровавого режима.
Сегодня пулемётчик не стал стрелять по толпе возвращающихся с непосильной работы зеков. Не в том дело, что жалко было, а в том, что начальство приказало экономить патроны и заключённых. Со дня на день ожидали гостей, аж из самого Кремля. Лагерь по слухам должно было посетить Политбюро во главе с товарищем Сталиным - высокие московские гости иногда любили приехать и пострелять по людям из пулемёта. Но Денис знал, что лагерные начальники перестраховываются - обычно Сталин посещал соседский лагерь, где он любил перерезать горло детишкам. Это была невинная забава кровавого диктатора - он обычно убивал пару сотен детей за один приезд.
А день сегодня завершился неожиданной радостью. Пока повар разговаривал по мобильнику, Денису удалось стянуть лишнюю порцию человечьего супа. Он страшно рисковал, потому что за такой проступок повара из уголовников обычно забивали палками и поварёшками насмерть прямо в обеденном зале.
Отцу Пустопахию не повезло. На вечерней поверке он задержался и не встал на колени перед начальством, за что его комиссары в кожанках четвертовали.
* * *
Руководитель комиссии от партии "Однообразная Россия" был недоволен проверкой лагеря. Перед ним, смущённо переминаясь с ноги на ногу, стояла анимационная лагерная команда во главе со старшим аниматором - начальником лагеря. Все аниматоры - парни и девушки из местного молодёжного кремлёвско-президентского движения "Золотая гвардия".
- Вам выделены деньги налогоплательщиков на десталинизацию! - гремел руководитель комиссии. - Мы организовали по всей стране сеть театральных лагерей, чтобы показать людям все ужасы сталинизма и коммунизма. Куча народу задействована для театрализованного представления. И что вы людям показываете?
"Одноросс" ткнул пальцем в высокого парня, теребящего бутафорскую бороду.
- Отец Пустопахий! Твоя игра неубедительна. Почему "зеки" вокруг тебя не рыдают и не бросаются на охрану? Интеллигента Селёдкина это тоже касается. Плохие вы аниматоры, ребята!
Руководитель повернулся к "начальнику лагеря".
- Почему трупов расстрелянных у вас мало? Большевики убили восемьсот миллионов человек! А у вас - какая-то жалкая кучка. И куклы отвратительно выглядят. Надо было под заказ сделать, а не скупать в магазинах манекены списанные. Я ж вам деньги отдельной статьёй специально на трупы выделил! Расстрелянные должны громоздиться до самого горизонта и глаз радовать. И кетчупа жалеть не надо - обливайте посильнее, чтобы "зеки" от кошмара по ночам просыпались.
"Начальник лагеря" внутренне напрягся. Он успел отогнать новенький джип от ворот и спрятать на ближайшей стоянке, а вдруг "одноросс" решит проверить, куда ушли "трупные" деньги. Но высокий руководитель не стал копаться в бумагах, а только на прощание сказал:
- Ребята! Запомните: живая театрализация - самый эффективный способ десталинизации. Обычные театрализованные представления, кино и газеты не дают такого эффекта. Так что уж постарайтесь, чтобы "зекам" было так же трудно, как и тем, настоящим, которые сидели при Сталине.
* * *
Отбой уже прошёл, а Денис лежал на нарах без сна и думал. Он попал на обязательную государственную десталинизацию одним из последних из цеха. Неделя кончилась, завтра его выпустят на свободу. И эта неделя перевернула в нём всё.
До посещения лагеря Денис был абсолютно аполитичным молодым человеком. Про кошмары сталинизма он, конечно, слышал. Но одно дело видеть в кино или читать в книгах, а совсем другое - испытать на собственной шкуре ужасы лагерного быта. Даже одной недели хватит. Самое страшное - представить, что в такой вот жути люди находились не неделю, а по пятьдесят-шестьдесят лет.
Денис завтра выйдет и ему будет, что рассказать друзьям на заводе, которые ещё не прошли десталинизацию. Он расскажет им всю правду: про жидобольшевиков-антисемитов, про вину Сталина в слабой подготовке к войне и его желании напасть первому на Германию, про девятьсот миллионов расстрелянных и съеденных заживо чекистами, про искалеченные души тех, кто выжил в лагерях. А через ГУЛАГ, как известно, прошёл каждый гражданин Советского Союза.
Только теперь Денис понял, что нужно обязательно ходить на выборы и голосовать за "Однообразную Россию". Если этого не делать, власть опять могут захватить коммунисты, загнать всех в лагеря и утопить всю страну в крови.
Там, за колючей проволокой, занималась заря. Утреннее солнышко согревало молодую независимую державу, ту самую, который всего двадцать лет. Избавляющаяся от многолетнего гнёта, свободная страна радостно расправляла плечи. Дениса тянуло туда, в его молодую страну, где люди были жизнерадостны и богаты. Туда, где каждый день строились новые небоскрёбы и автострады, модернизировалась промышленность, инновировалось сельское хозяйство и над всем этим великолепием высились громады научных центров Осколково.