5. Язык как форма представления знаний. Речевая коммуникация и высказывания. Формирование границ высказываний и семантика пропозициональных связок.
Автор проекта [один из мудрецов Лагадо]... высказывает предположение, что так как слова суть только названия вещей, то для нас будет гораздо удобнее носить при себе вещи, необходимые для выражения наших мыслей и желаний... Многие весьма ученые и мудрые люди пользуются этим новым способом для выражения своих мыслей... Единственным его неудобством является то обстоятельство, что в случае необходимости вести пространный разговор собеседникам приходится таскать на плечах большие узлы с вещами... Мне часто случалось видеть двух таких мудрецов, изнемогавших под тяжестью ноши... При встрече на улице они снимали с плеч мешки... и, достав оттуда необходимые вещи, вели таким образом беседу в продолжение часа...
Дж.Свифт. Путешествие Гулливера.
Структура знаний и способ организации систем знаний в уме обладают свойством латентности. Как и любое психическое явление, они субъективны, идеальны, и потому не могут быть подвергнуты непосредственному изучению. В самом общем виде структура знаний в уме состоит из элементов (представлений и понятий) и смысловых связей между ними. Взаимосвязанные структуры представлений в свою очередь являются элементами в структуре других сфер знания. Очевидно, что латентная, идеальная форма знаний является наиболее адекватной тем свойствам внешней реальности, которую она отражает, но что в этой идеальной форме не может происходить обмен знаниями между субъектами знаний, поэтому необходимы промежуточные модели в виде специально создаваемых объектов или процессов во внешней реальности, отношения и изменения в которых отражают отношения и изменения в объектах знаний. Наиболее универсальной, часто и давно употребляемой из этих моделей является естественный язык. Как уже было показано ранее, логические и прочие взаимосвязи между понятиями находятся в некотором "внутреннем пространстве" ума (пропозициональном пространстве). Для того, чтобы обеспечить процесс передачи знаний между коммуникантами, необходимо, чтобы во-первых, обеспечивалась правильность связи между языковой моделью и объектом знаний (понятийными структурами и перцептивной данностью), т.е. правильность интерпретации, а во-вторых, необходимо, чтобы структура самой модели передавалась без искажений. Ошибки как первого, так и второго рода могут приводить к искажению смысла и неправильному истолкованию знаний. С естественноязыковой моделью знаний связаны определенные противоречия между синтетическим, взаимосвязанным характером знаний, с одной стороны, и дискретно-последовательным характером речевого канала коммуникации и ограниченностью буфера кратковременной памяти, с другой стороны. Последовательный канал коммуникации, то есть речь, пропускает лексические единицы только одну за другой, и никак иначе. Поэтому сильно ветвящиеся "пространственные" взаимосвязи между лексическими единицами, отражающие смысловые связи между элементами структур знаний, могут обозначаться не иначе как посредством валентностей, проявляемых грамматическими формами языка и связанными с ними синтаксическими средствами, а также лексически обусловленным "притяжением" по смыслу. "Линейная" структура речи трансформируется в "сетевидную" структуру знаний непосредственно при восприятии речи, и можно при некотором воображении представить, как смысловая структура в уме получателя растет и разветвляется по мере получения сообщения. При этом мозговые механизмы, интерпретирующие речь, активно используют кратковременную память для развертывания пространственной структуры смысловых отношений, упакованных в речь.
В нейропсихологии известно анатомическое расположение анализатора речи в головном мозгу. При его повреждении восприятие речи становится невозможным (сенсорная афазия).
В этом плане представление знаний в форме текста, по-видимому, гораздо менее следует латентной структуре знаний, чем, например, сетевые или фреймовые представления. В идеале, структура сообщения должна сохранять как можно естественнее исходные "пространственные" смысловые взаимосвязи. Но в реальности такая структура не может быть ни передана, ни воспринята посредством речи ввиду ограниченности кратковременной памяти. Поэтому синтаксические средства передачи смысла, наиболее трудно воспринимаемые в линеаризованном виде, не пронизывают тотально весь текст сообщения, а осуществляют связь только внутри смысловой единицы сообщения - высказывания.
следует отметить, что и зрительный анализатор не обеспечивает симультанного восприятия отношений между объектами, представляемых в виде пространственных связей. Они воспринимаются также последовательно, в процессе поэтапного исследования визуальной модели. Поэтому восприятие информации, изложенной посредством графического языка также протекает путем последовательного дискретного усвоения смысла. По-видимому, последовательный характер усвоения языковой информации зависит не только от канала передачи и не от вида языка, а интимно связан с самим способом смысловой переработки языковых сообщений, а возможно, и с характером мышления как такового. В этой связи необходимо обратить внимание на то, что кратковременная память позволяет актуализировать и удерживать в сознании только определенное количество отношений. Выражаясь несколько образно, можно сказать, что в каждый момент времени сознанию представлена лишь часть смыслового пространства или когнитивной сети, содержащейся в уме.
В то время как парадигматические связи внутри высказывания, которые отражаются в логике средствами субъектно- предикатных отношений, отражены регулярными синтаксическими средствами языка, связь между высказываниями, то есть то, что лингвисты называют "сверхфразовым синтаксисом", не имеет столь четких синтаксических средств выражения и воспринимается преимущественно по смыслу. Линеаризация, как известно, приводит к избыточности при воспроизведении элементов сообщения. Другими словами, для перечисления имеющихся взаимосвязей в тексте сообщения, один и тот же элемент знаний должен упоминаться (воспроизводиться) каждый раз при описании его новой связи. Отсюда вытекает известная проблема нарративных текстов - проблема референции. Многократное упоминание может быть вызвано также внешними по отношению к языку причинами, связанными с особенностями структур знаний, в частности, включенностью объекта в разные системы знаний и необходимостью раздельного описания этих систем. Оно также неизбежно при описании цепи событий, которые поочередно и вразнобой происходят с группой объектов. В формальных языках проблема референции переходит в проблему корректного употребления индентификаторов, определения областей действия кванторов и обработки исключений. Однако не проблема употребления имен является главной трудностью в изучении взаимоотношений между латентной формой знаний, логикой и речью. Трудность состоит в том, что неизвестны принципы, по которым знания извлекаются из латентных структур и упаковываются в высказывания, неясны соотношения функциональных ролей внутри- и межфразового синтаксиса, лексики и грамматики в выражении смысла исходных знаний, их связь с "семантическими атомами" и абстрактными прототипами смысловых связей в латентных структурах знаний. Естественный язык, являясь средством выражения знаний, является столь же обширным, как и сами человеческие знания, и человеческий ум не может осуществлять его "сквозной просмотр". Все то, что существует в языковой культуре, не может быть одновременно актуализировано и сопоставлено в уме, или, тем более, унифицировано, потому что задачей естественного языка является всего лишь достижение взаимопонимания в речевом общении в какой угодно форме, в то время как унификация смысла и средств его выражения как цель появляется только на этапе формализации знаний. Поэтому естественный язык не может быть и никогда не будет унифицированной, полностью регулярной и вполне когерентной структурой. Исторические условия развития естественного языка определили такое несколько парадоксальное сочетание его качеств как избыточность и недоопределенность. Одни и те же грамматические конструкции имеют различные структуры семантических связей при разном лексическом наполнении. Весьма часто фразы бывают построены так, что смысловой объект, к которому тянутся семантические связи, вообще не представлен в виде лексического объекта, а лишь подразумевается. Наконец, грамматические конструкции определяют синтаксические связи, которые во многих случаях имеют обобщенные семантические проекции, но и в этом случае обнаруживается сильнейшая зависимость от лексики и множество исключений. Многозначность смысловой интерпретации фразовых конструкций часто не устраняется даже при конкретном лексическом наполнении, и ее устранение достигается только посредством ссылок на контекст. Исходя из этого, естественный язык может использоваться лишь как объект исследований, помогающий лучше понять природу мышления и общения, но не как инструмент в системах формализованного знания. Формальные языки представления знаний могут использовать лишь подмножество функций, тщательно отсепарированных из естественного языка, с полным уяснением их смысла. Функциональная роль такой языковой единицы как высказывание представляет значительный интерес в русле данного исследования в связи с тем, что на уровне этой языковой единицы осуществляется двухсторонняя связь между естественным языком и логическими формализмами, а также альтернативными формальными языками представления знаний. Высказывание осуществляет основной рабочий цикл передачи информации между коммуникантами, и следовательно, знание общих принципов "упаковки" информации в высказывания равносильно знанию не только реалий языка, но и законов, по которым существует та смысловая реальность, в соответствие которой ставятся порождаемые высказывания (таким образом, создание искусственного разума означает также и создание "искусственного собеседника") .
Вероятно, для такого рода исследования естественного языка необходим метаязык, основной чертой которого должно быть меньшее число способов выражения смысла по сравнению с естественным языком, в сочетании с регулярностью взаимосвязей этих способов выражения между собой (и выражающими их синтаксическими средствами), но при этом без уменьшения выразительной способности (за счет избыточности лексического материала и переноса части смысловой нагрузки на лексику). В свою очередь, метаязык не может применяться изолированно и нуждается в подробных комментариях и примерах опять-таки на естественном языке для постепенного "вхождения" в его парадигму. Такая ситуация весьма своеобразна и в корне отлична от принятых форм исследования языка в формальных дисциплинах. Дело здесь, пожалуй, не только и не столько в языке, сколько в рефлексивном потенциале исследователей, которые одновременно являются и материалом исследования, так как они вынуждены изучать структуру собственного знания.
Наиболее естественно начать исследование принципов построения высказываний с анализа того, как формируются границы высказываний, и какую функцию выполняют при этом хорошо известные синтаксические средства, без которых не обходится ни один логический формализм, а именно, пропозициональные связки. В естественном языке их значительно больше, чем в формальных логических языках.