Альтернативная реальность. В кромешной тьме видна освещённая зона размером с небольшую комнату. Там, в пустоте, висят стулья, на которых молча сидят мертвецы и разглядывают то свои колени, то пальцы рук. За их спинами, бог весть зачем, висит дверь.
- Моё детство прошло в бедном районе, - вдруг начинает гнездоголовая, и все с хрустом поворачивают головы в её сторону. - Мы с матерью прятались в подвале, когда отчим напивался. Если мы попадались ему под горячую руку, то потом она месяц ходила в тёмных очках...
Гнездоголовая замолкает, не в силах сдержаться, и слёзы начинают капать из её глаз. На лицах окружающих виды смущение и трупные пятна. Кто-то громко вздыхает.
Выдержав после этого небольшую паузу, горбатый прочищает горло и тоже решает выступить.
- А я...я всегда стремился быть первым, быть лучшим из лучших. Мой отец презирал меня, он не уставал повторять, что я ничтожество, и я провёл всю жизнь, доказывая ему обратное, но за день до того, как я выиграл президентские выборы, он скоропостижно скончался, так и не узнав о том, что я - не ничтожество. Через неделю, я поехал в свою загородную резиденцию, зарезал всех своих кроликов и застрелился из ружья - там же, в сарае, в окружении окровавленных тушек.
В воздухе повисает напряжение, никто больше не решается говорить. Все сидят молча где-то с месяц, пока, наконец, не вступает кривоносый.
- А я всю жизнь страдал от тяжёлого психического недуга, - говорит он, и от его густого низкого голоса стулья начинают слегка вибрировать. - Да, всю жизнь я провёл, разрываясь между эйфорией и чёрной меланхолией. Будто в горячке, я метался из одной страны в другую, от одного любовника к другому, от одного занятия к другому, пока однажды не повесился в своём доме, во Флоренции, расстроившись из-за непрожаренной яичницы.
После его речи гнездоголовая, всё это время нетерпеливо вертевшаяся на стуле, было открывает уже рот, но её опережает конопатая.
А я так любила жизнь, так любила! - она вздымает руки, а затем резко роняет их вниз, и её голос наполняется первоклассным отчаяньем. - Я была дочерью цветов, меня носили на руках, я купалась в роскоши! Но однажды, ко мне в автобус пробрался сумасшедший, он убил меня ножом для колки льда и отрезал мне груди. Он приготовил их со сладким соусом и съел, а потом его нашли и спалили на электрическом стуле.
Вокруг неё раздаются возгласы ужаса, кто-то из мужчин присвистывает. Кругломордый закрывает лицо руками.
- А я, а меня!... А меня в детстве насиловали! - не выдержав, выкрикивает гнездоголовая.
- Пффф... - презрительно произносит кривоносый, бросив на неё многозначительный взгляд.
- Молчала бы уж! - бубнит себе под нос яйцеголовый.
Гнездоголовая обиженно поджимает губы и откидывается на спинку стула.
- Да вы охуели! - наконец, оторвав руки от лица, вскрикивает кругломордый - Я вообще умер от передоза на пике карьеры, мне двадцать-то едва стукнуло! Суки тупые, блять!
Кругломордый вскакивает со стула, который тут же падает и проваливается в пустоту. Тяжело ступая, он подходит к двери, резко распахивает её и уходит. Всё это сопровождается фантастическим грохотом. Пару секунд, все шокированно сидят, не решаясь заговорить, пока внезапно, где-то вдалеке, вдруг не раздаётся глухой удар и стук падающего тела. Все начинают переглядываться, а потом бегут смотреть что случилось.
Прибыв на место, они видят, как сутулый блондин, периодически заходясь в грудном кашле, пинает кругломордого, свернувшегося в клубочком.
- Оттаскивай белобрысого! - громко командует гнездоголовая, и все сразу же набрасываются на высокого, согнутого в оглоблю блондина. Тот, тяжело дыша, пытается вырваться из их рук и ещё раз наподдать кругломордому.
- Ишь, блять, щенок! От передоза он умер, на пике карьеры! - гнусавым голосом, злобно хрипит белобрысый.
- Ой, ну начинается... - произносит конопатая и закатывает глаза.