Сегодня в агентстве было тихо. Марис сидела и смотрела в окно. Пылинки весело искрились в зебре жёлтого дневного света, пробивавшегося сквозь приоткрытые жалюзи. Ей было как-то особенно печально в этот день - то ли от скуки, то ли просто одолевала осенняя хандра. Она взглянула на кофемашину и подумала, что надо бы выпить чашечку, было привстала приготовить себе кофе, но резко передумала. Плюхнувшись обратно в кресло, Марис откинулась на спинку и уставилась в потолок. Проклятье, никакого спасения от медленно накатывающей апатии.
Тем временем, в коридоре секретарь с кем-то разговаривала. Наверное, это была клиентка, с которой они говорили по телефону позавчера. Если это так, то это большая удача.
Марис попыталась ощутить хоть какое-то воодушевление, но так его и не почувствовала. Лишь ещё острее подступило желание немедленно покинуть офис, закрыться в своём загородном доме и провести несколько дней в полном одиночестве.
В дверь постучали, и, не дождавшись отклика, в комнату вошла бледная женщина чуть за сорок.
- Добрый день, меня зовут Полина, я звонила...
- Здравствуйте, Полина! Конечно же, я Вас помню, я Вас ждала! - поспешно соврала Марис, не дав ей договорить, и тепло улыбнулась.
Она бегло окинула Полину взглядом опытного оценщика: тонкие руки с изящными пальцами и прямые длинные ноги. Да, Полина была хороша, безусловно. Нельзя упустить такой бриллиант.
- Садитесь же, садитесь! Не стойте! - Марис дружелюбно предложила ей стул. Полина, побледнев ещё больше, неуклюже рухнула на на него. Повисло неловкое молчание.
Вспомнив один из последних тренингов, Марис дала ей помолчать, чтобы не спугнуть и дать привыкнуть к мысли о заключении контракта. Тем временем, она отошла к столику с напитками и спросила Полину, хочет ли та что-нибудь выпить. Полина, глядя в пол, отказалась. Марис села в кресло, посмотрела понимающим взглядом на Полину и мягким тоном произнесла:
- Полина, я понимаю, что вам тяжело, но вы же всегда можете обратиться к нам, когда будете готовы, или, быть может, чуть позже?
Полина подняла глаза и посмотрела потерянным, бегающим взглядом на Марис. Она сказала "нет", а затем снова замолчала и уставилась в пол.
- Вот и хорошо. Вы очень смелая женщина. И сильная. - тихо ответила Марис, блестяще изобразив сочувствие в голосе. - Вы справитесь, на самом деле, в этом нет ничего страшного, большинство из наших клиентов впоследствии не пожалели.
Она перегнулась через стол и наклонилась к Полине насколько это было возможно близко, но не нарушая 30-сантиметровую зону комфорта.
- Скажу вам по секрету, что даже Бертран Зета когда-то давно был нашим клиентом. Да-да.
Полина закрыла глаза и вздохнула.
- Не нужно меня убеждать, я и так давно уже всё решила, давайте сюда ваши бумаги, ответила она.
Марис села на место, понимающе кивнула и достала из пластиковой папки образцы бланков с аккуратно проставленными на них карандашными галочками. Полина принялась читать условия, а Марис, тем временем, ощутила, как в ней проснулся азарт. Она старалась не дышать. Боже, боже, это просто потрясающе. Давно не было столь выгодной сделки. Она сможет перепродать этот материал за большие деньги.
- Полина, мне нужно измерить, - сказала Марис, доставая из ящика метровую рулетку.
Полина послушно вытянула ноги. Пока Марис занималась замерами, она старалась не смотреть на неё и всё это время пялилась куда-то на полузакрытые жалюзи.
Марис была в восторге, большеберцовая кость оказалась действительно длинной - целых пятьдесят четыре сантиметра. Закончив, она обошла край стола и вернулась в свое кресло. Полина притянула к себе листы бланков.
Марис старалась как можно медленнее открывать ящик и класть рулетку обратно, чтобы не смутить клиентку своим взглядом. Наконец, она выпрямилась и облокотилась на спинку кресла.
В тишине офиса было слышно, как Полина подписывает бланк. Марис показалось, что даже пылинки в воздухе замерли в ожидании.
Раз: один росчерк прозвучал громко, два чуть тише - подпись и расшифровка.
Ещё одна подпись - это был бланк страховки. Снова подпись. Теперь, всего одно слово отделяло Марис от вожделенной сделки.
И вдруг Полина остановилась.
Марис напряженно уставилась на кончик ручки.
Неужели откажется?! Сейчас, когда уже почти всё улажено?!
Марис выжидала. Полина скривила синюшные губы, её подбородок задрожал, изо рта вырвался гортанный всхлип. Сейчас она будет рыдать, понятно.
Из красивых голубых глаз Полины предсказуемо побежали две крупные слезы. Марис не единожды видела такое, но всё равно всегда терялась и не знала, с чего начать успокоительную речь. "Индивидуальный подход, помни об индивидуальном подходе..." - повторяла она про себя, напряженно закусив губу.
Полина прикрыла глаза ладонью. Её руки дрожали. Слеза упала на бланк. Не на подпись - значит, ничего страшного.
Марис молчала и старалась не мешать. Наконец, Полина начала свой рассказ.
Она была из небольшого городка, жители которого выживали только благодаря сезонному заработоку на местной фабрике. В детстве, здраво рассудив, что надо занять чем-то свою подрастающую дочь, родители отдали её в местную гимнастическую студию, и уже в 9 лет Полина начала ездить на крупные соревнования. После очередной награды она, в составе сборной, ездила по Европе, и все пророчили ей отличную карьеру. В 15 лет, после бронзовой медали на очередном международном соревновании, поняв, что местные тренеры уже не способны дать того, что ей нужно, она решилась на переезд в Эльстин и поступила в местную престижную хореографическую академию. После 4 лет обучения получила серебряную медаль и вошла в состав олимпийской сборной. Выступив один раз, купила билет в США, там подала документы на временное гражданство, успешно получила право жить в стране и, уверенная, что больше она никогда не увидит своего захолустья, Полина наконец-то начала чувствовать себя по-настоящему счастливой.
Но вот однажды, во время тренировки, она падает и получает травму колена. Травма оказывается серьёзной, но есть надежда, что она ещё сможет выступать после очень дорогой и рискованной операции. Операция проходит неудачно, к травме прибавляются огромные долги. Полине приходится вернуться обратно в Эльстин, где она устраивается преподавателем в родную академию.
Эта история могла бы закончиться еще не так трагично, если бы однажды Полина не влюбилась в молодого польского танцора, обучавшегося в той самой академии. Ослеплённая чувствами, она рожает от него дочь, у которой в 2 года обнаруживают серьезное заболевание костей, из-за которого скелет непрерывно деформируется. Как и следовало ожидать, "счастливый отец" благополучно испаряется, а Полина, перебиваясь с копейки на копейку, пытается вылечить своё дитя. На шестнадцатом году дочь всё-таки умирает, оставив мать в долгах как в шелках. Теперь денег у Полины нет совсем, потому она и оказалась в этом офисе.
Окончив, Полина взяла заботливо предложенный платок из рук Марис. Марис всё ещё молчала, не зная, как правильно отреагировать на эту исповедь.
- Бланк сморщился, - прервала тишину Полина. - Мне переписывать?
- А?...Нет-нет, главное, чтобы подпись и имя были читаемы, - отозвалась Марис.
Полина вновь взяла ручку и дописала, наконец, последнюю строку.
Марис преобразилась. Она расцвела в широкой улыбке и затараторила:
-Полина, всё будет хорошо, я вам гарантирую. Я лично прослежу за ходом процедуры оформления. В центре A.O.B. работают только лучшие врачи, и потому операция и реабилитация будут максимально безопасны для вас. Полина, в вашей жизни начинается светлая полоса!
Улыбка Марис становилась всё шире и шире, она уже не скрывала своей радости и хищно скалилась во все свои 32 отбеленных зуба. Затем, нетерпеливо выждав крошечную паузу, она нажала кнопку вызова, и в комнату вошли два медбрата. Они любезно придерживали пошатывающуюся женщину под руки, пока та выходила из комнаты, дабы пройти в медгородок. Марис достала телефон, набрала единицу и нажала на вызов. Ей долго не отвечали, и она уже начала беситься. Наконец, через целую минуту, на том проводе ответил красивый женский голос.
- Соедините меня со старшим менеджером, у меня есть для него потрясающее предложение, - изображая улыбку в голосе, прощебетала Марис. Она подумала о том, что жизнь иногда может быть не таким уж и дерьмом.
***
Элиза устало зевнула и подставила лицо визажисту. Её менеджер, только что вернувшийся откуда-то из самой гущи закулисной толпы, теперь внимательно следил за каждым движением кисти и мял в руках маленький зип-пакет.
Они оба только что прилетели из Италии и буквально валились с ног. Каждое прикосновение кисти было ужасно неприятно Элизе, но она по привычке терпела.
Она ещё раз зевнула. Визажист оторвалась, подняла одну бровь и переглянулась с менеджером.
- Сейчас, сейчас всё будет, - жестикулируя, продекламировал он, разложил дорожку прямо на столике, взял Элизу за острый подбородок и ласково заговорил, глядя ей прямо в глаза. Его голос был приторным и липким, словно патока.
- Дорогая, ты осознаёшь, что ты на самом грандиозном показе года? Ты представляешь, что мне пришлось пройти, чтобы выбить для нас участие? Да? - он поцеловал её в лоб и постучал указательным пальцем рядом с дорожкой. - После этого ты не имеешь право на ошибку, поэтому тебе надо быть лучшей, потому что ты и есть лучшая!
Элиза устало улыбнулась, зажала свою тонкую ноздрю и потянулась к столику.
***
Оставалось каких-то две с лишним минуты до начала, и Элиза уже стояла у выхода, испытывая непривычное для себя волнение. На показе такого масштаба она была впервые. Как-никак, полмира будет на неё смотреть в прямом эфире, и на ошибку она действительно не имеет права. На неё уже надели блузу, расшитую костяными пластинами. Искусно вырезанные фигурки цветов и животных прекрасно сочетались с изящным кружевом и чёрным шёлком.
"Красиво, - подумала она, - я бы и сама носила, не будь она такой чертовски тяжёлой и дорогой".
Сзади копошились костюмеры и главный дизайнер дома Art Оf Bones, прикрепляя какой-то декоративный аксессуар в районе поясницы. Подумать только! Ей до сих пор не верилось в такую удачу. В детстве, когда она вместе с родителями смотрела их ежегодный показ, а главным дизайнером ещё был легендарный Жерар Персилье, она и подумать не могла, что однажды сама выйдет на этот подиум.
"Прикоснись к совершенству. Носи совершенство. Стань совершенством", гласил неизменный слоган дома Art Of Bones, известный, казалось, каждому человеку в прогрессивных странах, от мала до велика.
Они выкупали и использовали в своих коллекциях кости и кожу самых талантливых и некогда известных людей, чья звезда давно закатилась: от разорившихся миллионеров, одарённых, но забытых людей искусства, до красивых в прошлом, но безнадёжно постаревших моделей. Таким образом, Art Of Bones давали второе дыхание чьей-то померкнувшей популярности и успеху, освещая их прожектором последних пятнадцати минут славы. После показа они устраивали международный аукцион и сразу же распродавали свои изделия за бешеные деньги.
Элизе рассказывали, что когда-то, на заре истории этого шоу, моралисты (о да, этим моралистам, веганам, феминистам и другим фрикам лишь бы поорать) подняли было гам, но потом успокоились. Коллекции всегда уходили полностью, до последней бусины, а это о чём-то говорило. Ещё бы! Кто бы не хотел себе, предположим, сумочку с вставками из кожи потерявшего всё миллионера, которому некогда все завидовали? Да каждый хотел бы! Элиза была уверена, что даже ярые противники Art Of Bones в тайне сами мечтали завладеть хотя бы одной вещью с показа, да только вот денег на это у них бы никогда не хватило - наверняка, потому они и бесятся. И вообще, разве есть что-то плохое в обоюдной выгоде, ведь всё на добровольных началах и с огромной прибылью для доноров.
"Ай!" - Элиза почувствовала, что её чем-то укололи.
"Прости, золотко!" - Отозвался бархатный баритон. Это был главный дизайнер дома. Сердце Элизы забилось чаще.
Наконец они всё закрепили. До выхода оставалась минута. Элиза мельком взглянула в зеркало. На пояснице красовалась какая-то странная конструкция из длинной кости, кажется берцовой, лент, перьев, огромного количества разноцветных блёсток, проволоки и острых железных пластин.
"И как эта гора мусора может смотреться так красиво?" - искренне удивилась Элиза.
30 секунд до выхода. Диктор уже начал рассказывать слезливую историю о гимнастке, её талантах и медалях, потом о каких-то корейских моделях, из чьих рёбер были выточены фигурки, которыми расшили блузу Элизы... И вот наконец это момент настал. Элиза сделала первый шаг на самый известный подиум мира. Шаг на встречу своему триумфу.