Аккре́ция (лат. accrētiō "приращение, увеличение" от accrēscere "прирастать") - процесс приращения массы небесного тела путём гравитационного притяжения материи (обычно газа) на него из окружающего пространства.
Аккомодация
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Аккомода́ция (от лат. accommodatio - приспособление, приноровление):
Аккомодация в биологии - способность к адаптации, чаще всего имеется в виду способность глаз менять фокусное расстояние за счёт сокращения и расслабления цилиарной мышцы.
Аккомодация в психологии - это приспособление функций организма к специфике объектов.
Происхождение Александра Сергеевича Пушкина идёт от разветвлённого нетитулованного дворянского рода Пушкиных, восходившего по генеалогической легенде к "мужу честну" Ратше. Пушкин неоднократно писал о своей родословной в стихах и прозе; он видел в своих предках образец истинной "аристократии", древнего рода, честно служившего отечеству, но не снискавшего благосклонности правителей и "гонимого". Не раз он обращался (в том числе в художественной форме) и к образу своего прадеда по матери - африканца Абрама Петровича Ганнибала, ставшего слугой и воспитанником Петра I, а потом военным инженером и генералом
Абрам Петро́вич Ганниба́л (1696 - 20 апреля 1781) - русский военный инженер, генерал-аншеф, прадед А. С. Пушкина. Ибрагим был сыном чернокожего африканского князя - вассала турецкого султана. В 1703 году его захватили в плен и отправили в султанский дворец в Константинополе. В 1704 году русский посол Савва Рагузинский привёз его в Москву, где через год тот был крещён. Поскольку крёстным отцом был Пётр I, в православии Ибрагим получил отчество Петрович. С 1756 года - главный военный инженер русской армии, в 1759 году получил звание генерал-аншефа. В 1762 году вышел в отставку. Во втором браке у Ганнибала родился Осип Абрамович Ганнибал - дед А. С. Пушкина по материнской линии. Своему прадеду А. С. Пушкин посвятил неоконченный роман "Арап Петра Великого".
"Воспоминания в Царском Селе" ("Навис покров угрюмой нощи...") - стихотворение 14-летнего Пушкина, известное не столько своим содержанием, сколько одобрением Гавриила Державина.
ВОСПОМИНАНИЯ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ
Пушкин А. С.
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
С холмов кремнистых водопады
Стекают бисерной рекой,
Там в тихом озере плескаются наяды
Его ленивою волной;
А там в безмолвии огромные чертоги,
На своды опершись, несутся к облакам.
Не здесь ли мирны дни вели земные боги?
Не се ль Минервы росской храм?
Не се ль Элизиум полнощный,
Прекрасный Царскосельский сад,
Где, льва сразив, почил орел России мощный
На лоне мира и отрад?
Промчались навсегда те времена златые.
Когда под скипетром великия жены
Венчалась славою счастливая Россия,
Цветя под кровом тишины!
Здесь каждый шаг в душе рождает
Воспоминанья прежних лет;
Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:
"Исчезло все, великой нет!"
И, в думу углублен, над злачными брегами
Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.
Протекшие лета мелькают пред очами,
И в тихом восхищенье дух.
Он видит: окружен волнами,
Над твердой, мшистою скалой
Вознесся памятник. Ширяяся крылами,
Над ним сидит орел младой.
И цепи тяжкие и стрелы громовые
Вкруг грозного столпа трикратно обвились;
Кругом подножия, шумя, валы седые
В блестящей пене улеглись.
В тонн густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, кагульскнй брег, поносен!
II славен родине драгой!
Бессмертны вы вовек, о росскн исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,
Потомки грозные славян,
Перуном Зевсовым победу похищали;
Их смелым подвигам, страшась, дивился мир;
Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.
И ты промчался, незабвенный!
И вскоре новый век узрел
И брани новые, и ужасы военпы;
Страдать - есть смертного удел.
Блеснул кровавый меч в неукротимой длани
Коварством, дерзостью венчанного царя;
Восстал вселенной бпч - и вскоре новой брапн
Зарделась грозная заря.
И быстрым понеслись,потоком
Враги на русские поля.
Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,
Дымится кровшо земля;
И селы мирные, и грады в мгле пылают,
И небо заревом оделося вокруг,
Леса дремучие бегущих укрывают,
И праздный в поле ржавит плуг.
Идут - их силе пет препоны,
Все рушат, все свергают в прах,
И тени бледные погибших чад Беллопы,
В воздушных съединясь полках,
В могилу мрачную нисходят непрестанно
Иль бродят по лесам в безмолвии ночи...
Но клики раздались!., идут в дали туманной! -
Звучат кольчуги и мечи!.,
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Востал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
Ретивы кони бранью пышут,
Усеян ратниками дол,
За строем строй течет, все местью, славой дышат,
Восторг во грудь их перешел.
Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,
И се - пылает брань; на холмах гром гремит,
В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,
И брызжет кровь на щит.
Сразились.- Русский победитель!
И вспять бежит надменный галл;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал,
Не здесь его сразил воитель поседелый;
О бородинские кровавые поля!
Не вы неистовству и гордости пределы!
Увы! на башнях галл Кремля!..
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы их видели, врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;
Вотще лишь гневом дух пылал!..
Где ты, краса Москвы стоглавой,
РОДИМОЙ прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, сколь русскому твой зрак упылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Все пламень истребил. Венды затмились башен,
Чертоги пали богачей.
И там, где роскошь обитала
В сенистых рощах и садах,
Где мирт благоухал и липа трепетала,
Там ныне угли, пепел, прах.
В часы безмолвные прекрасной, летней нощи
Веселье шумное туда не полетит,
Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи;
Все мертво, все молчит.
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на пх надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престает в снегах реками течь;
Бегут - ив тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч,
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена,
О галлы хищные! и вы в могилы пали.
О страх! о грозны времена!
Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны,
Презревший правды глас, и веру, и закон,
В гордыне возмечтав мечом низвергнуть тропы?
Исчез, как утром страшный сон!
В Париже росс - где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грялет с оливою златой.
Еще военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он - несет врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
О скальд России вдохновенный
Воспевший ратных грозный строй,
В кругу товарищей, с душой воспламененной,
Греми на арфе золотой!
Да снова стройный глас героям в честь прольется,
И струны гордые посыплют огнь в сердца,
И ратник молодой вскипит и содрогнется
При звуках бранного певца.
Значение события
Уже на современников сцена, когда патриарх литературы (Державин умер через год) благословил 15-летнего лицеиста в свои преемники, произвела большое впечатление.[5] В дальнейшем, когда раскрылся гений Пушкина, событие приобрело вид символической передачи творческой эстафеты от первого поэта XVIII века первому поэту XIX века.[6]
Одобрение Державина произвело огромное влияние и на самого Пушкина. Он неоднократно возвращался к нему в своих произведениях, а во II строфе восьмой главы "Евгения Онегина" сказал своё знаменитое:
"Старик Державин нас заметил,
И, в гроб сходя, благословил."
Эта фраза стала крылатой в значении символической передачи традиции от представителя старшего поколения его молодому коллеге