Дело было в июньский полдень, когда Солнышко взошло выше всего и оттуда, с божественной высоты, взирало на Землю и дарило теплом своим и ее, и всякое создание Божье, вышедшее из ее чрева.
* * *
Вынесли ноги да Ветер Ивана на вершину холма,- глянул Иван в мир- и радость, и счастье, и ликование переполнили его. Сознание ширины и величественности Красоты Природы захватило Ивана, подбросило в Небо, закружило его на месте. Захотелось тому шагнуть в необъятный мир своими босыми ногами, да обнять его, да и слиться с ним в великое целое. И не с кем было поделиться ему своими чувствами,- немногие хотели идти с ним по Земле, еще меньше Иванушка выбирал себе в попутчики. Но сейчас, сейчас ему нужно было выплеснуть переполняющие его эмоции; ему захотелось поговорить с деревьями, с травами, с Землею самою... Вдруг он увидел как из озера, раскинувшегося неподалеку, будто бы в его поверхности отворилась дверь какая, словно из заключения на свободу, радостно вспыхнув на Солнце, протянулась в Небо Радуга и, достав до него крылом своим, обернулась она к Земле, как и всякое, порожденное ею создание, да только где-то далеко-далеко уже за горизонтом.
Сколько раз, за время своих странствий, встречался с нею Иванушка, да все не доводилось как-то разговору случится. Вот и сейчас, быть может, он и прошел бы мимо, полюбовавшись ею, да не заговорив, устремленный, как и обычно за следующий поворот, да только...
-Здравствуй, Иванушка.- Позвала его к себе Радуга.
-Здравствуй,- остановился, пораженный Иван, вдруг вернувший свои мысли от чего-то к ней,- вот чудно-то.
Она стояла, легко вознесясь в Небо и так же легко вернувшись к Земле, и казалось, не придавая этому никакого значения. Главное ее чудо- цвета, восхищая глаз Красотой своей игры необычной (нет все-таки больше на свете ничего, где бы все цвета были слиты в единое целое), казались неяркими, плавно переливаясь из одного в другой, не имея четких границ,- нельзя было сказать, где кончается один цвет и начинается другой,- они были продолжением друг друга. Была Радуга, как бы подернута дымкою, и оттого она казалась то радостной, то грустной,- неверный воздух не давал ей задерживаться в одном настроении.
Ты все время проходишь мимо, Иван, ни разу не остановишься, не поговоришь.- Произнесла Радуга, глядя нежно-проницательным взглядом глаз, вобравших в себя голубизну Неба, и чуть затемненных серостью воздушной дымки, смягчающей ее цвета.
-Да,- ответил смущенный Иван,- но никогда я не проходил мимо, не замечая тебя, никогда я не мог равнодушно смотреть на твою Красоту. Хотя не мог, да и не могу я постичь ее до конца, слишком уж она необычна.
Радуга тихонько рассмеялась, а когда он положил на нее руку, то ему показалось, что она слегка подрагивает и, из соприкосновений с воздухом рождается негромкое позвякивание, будто бы медные колокольцы ведут перезвон где-то вдалеке. Улыбнулся Иванушка, поглядел на Небо, на Солнце, на мир, раскинувшийся вокруг, да вздохнул о чем-то, рассмеявшись,- приворожила его Радуга...
-Ну вот,- произнес Иван,- остановила ты меня, а теперь и самому не хочется никуда уходить, буду теперь тосковать по тебе, мысли мои, до сих пор свободно-бесцельные, будут полниться тобою, да Красотою твоею необычной. Как же нам быть теперь?
-А ты иди, Иванушка, как шел, я сама буду приходить к тебе в солнечные дни, после дождя, когда мир будет умыт и сверкать чистотою своею.
Так они и сделали. И теперь, когда приходит утро солнечного чистого летнего дня, и до первых сумерек, были они вместе,- разговаривали и молчали, радовались и грустили. Он целовал ее губами, целовавшими до этого Землю, а она раскрашивала его цветами, что подарило ей Небо.
Но лишь только приходили первые вестники Ночи,- они вынуждены были расставаться, и тогда Иван встречал своих друзей, живущих под лунным светом. Но только не был он так внимателен к ним, как прежде, в его мыслях жила его солнечная подруга.
А когда кончилось Лето, Радуга стала прощаться с Иванушкой до середины Весны:
-Только тогда я смогу прийти к тебе, когда уж совсем смирится Зима с тем, что надо ей уходить дальше, да Весна приберется в мире по-своему, на свой лад,- вот тогда мы с тобой и увидимся.
И теперь не так легко и приятно было Иванушке встречать бурную и прекрасную Осень, бродить по лесам, раскрашенными ею, загребая ногами и слушая опавшие листья; а вслед за нею и холодную и великолепную, хотя и немного сварливую, Зиму,- любоваться ее серебряной росписью. На душе его лежала тяжелая тоска разлуки и ожидания встречи с ушедшей вслед за летним Солнышком Радуги...