Аннотация: Воспоминания о Ташкенте.Это напоминание о том, что нужно внимательно вчитываться в дневники и мемуары своих родственников.Может быть, яблонька в саду вашей бабушки хранит семейные тайны.
Дневник прабабушки
В доме по соседству живет моя подруга - красивая восточная женщина Малика. Как- то в выходной день, я зашла к ней в гости. Вся ее семья была в работе. Муж и сын таскали с чердака старые вещи, а Малика разбирала их и готовила многие на выброс.
- Вот, наконец- то собрались разгрести завалы,- проворчала Малика.
- Да! Чего там только не было! Сломанная мебель, коробки из-под обуви и бытовой техники, купленных еще в прошлом веке. Какие- то старые тетради, газеты. Вдруг мой взгляд случайно упал на
старинную тетрадь в кожаном переплете.
- А что это за тетрадь? - спросила я.
Открыв ее, Малика сказала, что это, возможно, дневник ее русской прабабушки, который давным- давно потерялся.
- Не выкидывай, наверняка он очень интересный,- забеспокоилась я.
- Вы возьмите его, пока мы тут не наведем порядок, чтобы опять не потерялся,- попросила женщина.
Вечером, начав читать дневник, я окунулась в прошлое. Его вела с отроческих лет до глубокой старости милая дама. Читать было нелегко, так как чернила выцвели, о значении некоторых слов нужно было догадываться. Но все же многие описанные в дневнике события достойны внимания, хочу привести здесь пересказ некоторых из них. В дневнике лежало несколько фотографий.
" Шел 1917 год. После долгих мытарств, наконец, я прибыла к месту назначения. Ташкент встретил меня ослепительным солнцем и нестерпимой жарой. Петр Александрович уже спешил мне навстречу.
- Ну, как ты добралась, Аннушка?- спросил он ласково.
УдворцакнязяРомановавТашкенте
Два года я не видела своего Петю. И теперь, когда наконец добралась сюда из Петербурга, радость встречи охватила меня, муж всегда был добр и ласков со мной. Здесь, под голубым куполом небес и ярким солнцем мой родной город показался мне туманным призраком, полным тайн и существующим лишь в моем воображении. Петр Александрович, будучи в звании полковника, после обучения в гатчинской школе авиации был откомандирован на службу в Туркестан. Наш дом в Ташкенте находился недалеко от Константиновского сквера, на улице Пушкинской. Дом мне понравился, хотя и был непривычной для меня постройки: одноэтажный, толстые кирпичные стены сохраняли прохладу, и после нестерпимой жары здесь была благодать. Особенно я полюбила небольшой внутренний дворик, засаженный цветами и деревьями. Там было так приятно сидеть в вечерней прохладе.
Город делился на две части - европейскую и туземную. Европейцы жили на улицах, прилегающих к Константиновскому скверу: Соборной, Романовской, Пушкинской, Кауфманской. Туземная часть состояла сплошь из глинобитных мазанок, но в каждой махалле была мечеть, сияющая голубизной куполов, а также чайхана, где собирались на чаепитие местные мужчины. Я пробовала зеленый чай- это, действительно, удивительно вкусный напиток. Многие для утоления жажды пьют айран - кисломолочный напиток с добавлением трав и фруктов.
По приезду, многие местные модницы стали посещать наш дом, чтобы рассмотреть мои столичные наряды. Уже через неделю многие дамы щеголяли по центру города в платьях, в точности похожих на мои. Рядом со сквером находились мужская и женская гимназии. Поэтому там часто бывало весело и шумно. Очень мило смотрелись молоденькие гимназистки, когда беззаботными стайками они гуляли по скверу под столетними чинарами.
В соседнем доме жил врач Симаков Анатолий Петрович с женой, милой и доброй Натальей Михайловной. Я перезнакомилась со многими соседями. Это были в основном офицеры и гражданские чиновники с женами.
На прогулке у Городского почтамта.
Одна из дам, супруга штабного офицера госпожа Мария Третьякова, упросила меня пойти с ней на местный базар - купить материал на платье. Мы взяли экипаж, что было большой редкостью для Ташкента. В основном население передвигалось пешком или на арбе с огромными колесами, запряженной осликом. Базар произвел на меня незабываемое впечатление, нигде я не видела такой пестроты и разнообразия товаров. В купеческих лавках глаза разбегались: здесь были - маргиланский шелк, русский ситец, разноцветный атлас. Накупив тканей, мы пошли дальше. Во фруктовых рядах было невиданное изобилие: горкой лежали дыни, персики, яблоки, виноград. Несколько подустав от шума и суеты базара, мы решили ехать домой. Уже подходя к воротам, стали свидетелями неприятного инцидента. На базарную площадь, не разбирая дороги, ворвалась ватага всадников. Во главе небольшого отряда был человек одетый в красивый парчовый халат, и белоснежную чалму. Видно, это был богатый человек. Народ бросился врассыпную, чтобы ненароком не попасть под копыта лошадей, но один бедолага не успел увернуться. Он упал на землю, скорчился и стал громко кричать. Видно это был бедняк, одетый в видавшие виды
бязевые штаны и такую же рубашку. Богач на секунду остановился, бросил прямо на землю какую-то монету и как ни в чем не бывало поскакал дальше. Беднягу потащили домой.
По словам Анатолия Петровича, в городе было около двадцати врачей, примерно столько же фельдшеров и несколько медсестер. Это, конечно, очень мало. Местное население лечилось у табибов, не особенно доверяя современной медицине.
Доктор работал в больнице, жена ему помогала. Но их в любое время могли вызвать на дом к больному. Однажды, когда я навещала заболевшую Наталью Михайловну, прибежал какой-то мальчишка, крича и размахивая руками, он что-то сказал доктору. Тот взял чемоданчик с инструментами и попросил меня сопровождать его, так как он не имел право заходить на женскую половину дома - ичкари.
Узкая улочка тянулась вдоль высоких дувалов. По ней в пыли бегали местные полураздетые ребятишки. Это был квартал ремесленников. Меня пригласили войти в дом. В комнате, на циновках, под теплым одеялом лежал ребенок лет трех-четырех. Его мама, совсем молоденькая девушка по имени Зухра, сидела рядом на полу и громко причитала. Даже мне, не имеющей медицинского образования, стало ясно, что ребенок болен бичом этих мест - малярией. Доктор дал мне порошки хинина и объяснил, что нужно делать. Я тогда уже немного могла изъясняться на местном языке, и как смогла, объяснила Зухре как ухаживать за ребенком. Оказалось, что у отца
ребенка небольшая гончарная мастерская. Его заработки не всегда хороши и часто семья нуждается в самом необходимом. Очень велики были различные налоги и подати. Поэтому натруженные спины этих добрых и честных людей никогда не разгибались, а с их рук не сходили мозоли. Комната в доме была с земляным полом, промасленная бумага служила вместо окна. Но сад и двор были ухоженными. В саду полно сочных яблок, слив, абрикосов и других фруктов.
Здешняя жизнь была достаточно однообразна, и поэтому я не догадывалась, что вскоре мое спокойствие будет нарушено. В конце октября 1917 года до Туркестана дошел слух о произошедшей в России революции. Сердце мое сжалось от страха. Все вокруг говорили о неизбежности гражданской войны, а также о возможности нападения на Россию других стран. У меня в Петербурге оставались родственники, и я была уверена, что волна революционных настроений докатится не только до города на Неве, но и до Туркестана. Нам оставалось лишь молить Бога и ждать распоряжений высшего командования. Тем не менее, жизнь шла своим чередом, и в июле 1918 года у нас родился сын Коленька. В начале 1920 года Советская власть уже вовсю хозяйничала в крае. Создавались Кошчи- советы народных депутатов Туркестана. Но, по моему мнению, до 1920 года они слабо влияли на общественную жизнь. Как и раньше, всем заправляли баи и богачи. Но в начале двадцатого года все изменилось. Передовая молодежь Туркестана приняла новую власть, парни уходили на фронт, сражаться с басмачами. Некоторые отчаянные девушки снимали паранджу. Очень трудно отказаться от традиций и обычаев предков. За это многие платили жизнью. Что же, наверное, кто-то должен быть первым - пожертвовать собой ради счастья других!
Петр, не желая ввязываться в братоубийственную гражданскую войну, решил подать в отставку. Я привыкла к Азии и не хотела уезжать. Но мысль о том, что я снова увижу Неву и Исаакиевский собор, приводила меня в трепет. Почти перед самой отставкой, в апреле, Петру дали задание. Прощаясь, он сказал, что будет отсутствовать не более двух-трех дней. Если бы я знала.... Когда прошла неделя, я всерьез забеспокоилась. Вскоре пришла ужасная весть: самолет, на котором летел Петр Александрович, не прибыл к месту назначения. Горя моего не передать словами! И только поддержка друзей, и в первую очередь семьи Симаковых, помогла мне выжить. Оставался маленький ребенок, ради которого я должна была жить. Через некоторое время по городу поползли возмутительные слухи: якобы мой Петр исчез вместе с частью золота бухарского эмира Саида Алим - хана. Я, конечно, попыталась укоротить языки тем негодяям, которые разносили эти слухи о моем муже. Я точно знаю, что он русский офицер и человек чести и никогда бы так не поступил, тем более не бросил бы нас с Николенькой. Потом пришло донесение, что самолет Петра Александровича был найден в пустыне Кызылкум. Осмотр показал, что биплан был неисправен и совершил вынужденную посадку. Но тело Петеньки не нашли, наверное, он покоится где-нибудь, занесенный песком.
Симаковы и здесь не оставили меня без помощи. До октября 1920 года я работала санитаркой в больнице, и жили мы с сыном на мое жалованье.
В октябре 1920 года произошло необычное событие. Однажды вечером, в дом пришел какой-то мусульманин. Он был одет в богатый парчовый халат. Его лицо закрывала густая черная борода. Я вышла спросить, что у него за дело ко мне, но взглянув в его глаза, упала без чувств. В ту же ночь мы уехали в Петербург. Я только сказала Анатолию Петровичу, что должна срочно уехать. Это было не просто, так как железная дорога под Оренбургом была в руках атамана Дутова, а на юге хозяйничали англичане. Но, в конце концов, после долгого пути мы оказались в Петербурге. Этого человека тоже звали Петр, но фамилия у него была другая. Мы с ним поженились. Преодолевая все трудности военного времени, разруху, голод, а после мирного, но совсем не простого, мы в ладу прожили с ним до 1941 года, в котором началась Великая Отечественная война. Петр был уже не молод и на фронт его не взяли. Как видного хозяйственника его отправили руководить военным заводом в эвакуации. И где бы вы подумали? В Ташкенте. С замиранием сердца я возвращалась в милую моему сердцу Азию. Но душа была не на месте. Мой сын Коленька воевал на фронте, за свою Родину, и я и муж очень переживали за него.
Ташкент сильно изменился, но старый город, как и прежде, состоял из запутанных тупичков и переулков. Потом хлынули беженцы, которых город принимал в большом количестве. Хотите верьте, хотите нет, но в городе я познакомилась с Фаиной Раневской и даже разговаривала с ней. Помню, когда город был уже переполнен, и беженцы сидели на узлах прямо у вокзала, узбеки приходили и брали их на постой. Сами голодные, они отдавали беженцам последний кусок хлеба. Добрый город, добрые люди!
С замиранием сердца мы ждали писем с фронта. К счастью, мой Коленька, вернулся домой живой и невредимый, не считая двух ранений. Родина наградила его за воинский труд орденами и медалями. Мы смогли пережить тяжелое время. Все складывалось очень неплохо. После войны, в начале пятидесятых годов, мы, будучи уже в немолодых годах, построили дом "на века". Тогда же наш Коля женился на местной девушке, простой и скромной, по имени Гузаль. А что? Мы были не против этого интернационального брака.
Дорогая моя внучка или правнучка! Мы много бед пережили на своем веку: войны, революцию, голод и великий страх, но никогда не теряли присутствия духа. Мы для вас построили дом, разбили замечательный сад. Самое любимое наше дерево в саду - яблоня, в тени которой мы так любили сидеть на айване. Берегите его и будьте счастливы!
****
Шел апрель 1920 года. Полученное задание не показалось Петру слишком сложным. Пришло распоряжение забрать груз, находящийся в месте, отмеченном на карте, и доставить его в другое место, тоже отмеченное на карте.
Погода была отличная, небо синее, так что никаких неожиданностей ждать не приходилось. Взяв в указанном на карте месте небольшой груз, состоящий из нескольких небольших сундуков, он полетел в нужную точку. Сначала все шло хорошо - по плану. Петр собирался разворачивать биплан, как вдруг звук мотора изменился - он как будто закашлялся, торопливо сбрасывая обороты, и вскоре заглох. Стало ясно, что катастрофа неминуема.
- Только этого не хватало! - проронил Петр сквозь зубы.
Самолет летел над пустыней, это несколько облегчало задачу при посадке, и пилот применил все свое мастерство, чтобы посадить машину. Ему удалось посадить биплан на пологий склон холма. Самолет уткнулся в землю, потом подпрыгнул и понесся вниз, оставляя за собой глубокие борозды. Но песок, к счастью, быстро остановил движение. Петр спрыгнул с самолета, ноги утонули в красноватом песке, вокруг расстилалась пустыня Кызылкум. Сорвав защитные очки, он стал осматривать самолет - оказалось, что поврежден маслопроводный шланг и все масло вытекло.
" Я не смогу взлететь с песка, даже если оторву лист фанеры с фюзеляжа, и приделаю его вместо шасси наподобие лыж. Все равно у меня нет масла. Но что же мне предпринять? Пожалуй, самым правильным решением будет остаться возле самолета - скоро заметят, что я не прибыл вовремя, и меня будут искать. У меня всего одна фляга воды и совсем мало еды, к тому же ночью в пустыне будет холодно, но я выдержу все",- думал Петр.
Но тут он обратил внимание на то, что один сундук вылетел из самолета при аварийной посадке, и его содержимое вывалилось прямо на песок. Петр подошел поближе, и его взору предстали ярко блестевшие на солнце украшения. Это были невероятной, изумительной красоты драгоценности. Вот поистине царская диадема с алмазами и сапфирами. А вот прекрасный браслет с рубинами. А какие чудные изумрудные серьги! Несмотря на свое отчаянное положение, Петр с трудом оторвал глаза от
потрясающей красоты камней. Видно, они и правду имеют тайную власть над людьми. И вдруг его мозг "взорвался", настолько невероятной была догадка. "Все знают, что эмир Алим-хан не глупый человек. Он понимал, что Советская Россия не оставит его в покое, несмотря на соблюдаемый им нейтралитет. Эмир заранее готовил пути к бегству и всеми силами пытался вывезти свою казну. Ходили разные слухи, что он свои сокровища вывозит караванными путями на верблюдах. Да, это могло быть правдой. Но ведь длинный караван хорошо виден с воздуха, его легко обнаружить. Может быть, он лучшую часть своих драгоценностей решил отправлять по воздуху небольшими партиями? А может быть, он сговорился с представителем новой власти, и тот помогает ему за баснословное вознаграждение? Или эмира заставили отдать лучшую часть сокровищ, пообещав помощь в вывозе остального? Петр не располагал ответами на эти вопросы. Но он точно знал, что всех, имеющих отношение к сокровищам эмира, убивают. Чтобы не оставалось свидетелей.
"В любом случае мне - конец. Поэтому, я не должен оставаться возле самолета. Меня не должны найти".
И хотя у него было очень мало воды и питья, и эти драгоценности ему совсем не были нужны, Петр все же не удержался - взял не глядя несколько украшений и положил их в карман своей летной куртки. Потом закрыл сундук и затащил его в самолет.
Сняв с плеча планшет, он вытащил из него подробную карту местности. Согласно карте, в нескольких километрах отсюда должен находиться оазис. К счастью, его самолет потерпел аварию почти на самой окраине пустыни.
Он выберется отсюда, должен выбраться. Через несколько минут был виден лишь силуэт уходящего человека, его заметила лишь юркая ящерка, скользнувшая в мелкую расщелину камня.
****
Дорогие друзья, будьте внимательны к наследию предков. Может быть, читая их дневники и мемуары, вы обнаружите, что яблонька, дающая тень в саду хранит важные тайны. Мне трудно описать эмоции Малики, когда она прочитала дневник своей прабабушки. Вот такая необычная история произошла в нашей махалле. Бывает, что удивительные вещи случаются не только в кино или книгах, но и с нашими близкими друзьями и соседями. Прошлое иногда приоткрывает завесу над своими тайнами.
