Антон Уфимцев был человек разносторонний и разноувлеченный. Его интересовали и история, и география и спорт и музыка и искусство. В общем, не было такого направления в жизнедеятельности человечества, которое не увлекало бы или не привлекало бы к себе внимания Антона. Ко всем своим интересам и занятиям, он еще добавил увлечение горами, в которые ежегодно совершал спортивные путешествия. К тому же, он еще был активным комсомольцем и руководил секцией детского горного туризма в Кошкинском городском Доме пионеров. В прошлом , 1987 году, он уже сводил ребят своей секции в горный поход первой категории сложности на Кавказ. А в этом они собирались пойти, опять же на Кавказ, но уже в "двойку". Ребята занимались в секции с большим интересом и не пропускали ни одного занятия. Явка на занятиях у Антона была всегда стопроцентная. За это Антона очень уважал директор Дома пионеров и намекал на то, что не плохо бы ему перейти на полную ставку. Но Антону нравилась своя работа на заводе, где он работал наладчиком ионо-плазменной установки и начальник цеха был его хорошим знакомым. К тому же они вместе ходили и в лыжные походы и в походы на байдарках, и начальник его очень ценил и уважал. Вот и в этом году Игорь, так звали начальника цеха (хотя при людях Антон звал его по имени отчеству - Игорь Владимирович), на вопрос Антона об отпуске, заверил, что он может быть спокоен. Подойдет время и он, Игорь, его отпустит, хотя по графику у Антона отпуск в другое время года.
Но случилось непредвиденное. У Игоря заболела мать, и он был вынужден уехать в Саратовскую область. Вместо него остался заместитель, человек с нудной натурой, всегда чем-то недовольный и всегда ищущий к кому бы придраться. Специальность у него была не соответствующая профилю предприятия. Это был закоренелый партийный работник. В свое время он окончил высшую партийную школу в Москве и работал в Кошкинском горкоме партии. Но потом за какой-то проступок его оттуда "попросили", хотя в партии оставили. А так как у него были связи в партийных кругах, то его и определили на завод заместителем начальника цеха. Функциональных обязанностей у него, ни каких не было. Толку от него было мало. И поэтому его никто ни чем не напрягал, что бы ни дай бог, не натворил чего.
Билеты на поезд были уже на руках, Продукты закуплены. Ребята готовы. Антону оставалась маленькая формальность - подписать отпуск. В прекрасном расположении духа он отправился за этой формальностью в кабинет начальника, где сейчас находился заместитель Игоря, Командантов Валерий Николаевич.
В кабинете было накурено, дым стоял туманом. Командантов, не вынимая сигаретку изо рта, медленно прочитал заявление, открыл папочку и положил его туда. Затем достал из стола другую папочку. Не торопясь, открыл ее и стал внимательно что-то рассматривать.
Антон, стоял, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения поскорее закончить это и выскочить на свежий воздух.
- Товарищ Уфимцев, - наконец проговорил Командантов, стряхивая пепел, в бумажный кулечек, лежащий на столе, у Вас отпуск в сентябре.
- Я знаю,- торопливо отвечал Антон.
Командантов закрыл папочку, положил ее в стол и откинулся на спинку кресла с видом окончания разговора.
Начавший подозревать возникающую неприятность, Антон тоскливо посмотрел на то место, куда пропала папка.
- Вы свободны, сказал Командантов.
- Так я же договорился с Игорем Владимировичем, сказал Антон.
- Что значит договорился? У нас серьезное предприятие. Как это договорился. Есть график отпусков. Есть бухгалтерия, финансовый отдел. Есть, наконец, план выделения отпускных. Что же значит, кому-то не хватит денег, по Вашей милости.
- Да мне и не надо денег, обрадовался Антон, - нам Дом пионеров выделил.
- Как это не надо, возмутился Командантов, - существует определенный порядок, его никому не дозволено нарушать, нравоучительно выговаривал Командантов, закуривая следующую сигарету.
- И причем тут Дом пионеров? Вы ведь работаете на заводе. И будьте добры придерживаться партийной, то есть заводской дисциплины, оговорился бывший партработник.
- Так я, в качестве комсомольского поручения,- обрадовался Антон, думая, что зацепит его политикой.
- Мне комитет комсомола поручил направление работы с молодежью, вещал Антон.
- В партии?- спросил Командантов.
-Что?- не понял Антон.
- Коммунист, говорю?- строго повторил Командантов.
- Да не, я пока еще комсомолец, сказал Антон.
-Пойдем, сказал Командантов, поднимаясь и закуривая следующую сигарету.
- А заявление?- спросил Антон.
- Сейчас все оформим, ответил Командантов, направляясь к двери.
Антон шел за Командантовым по коридору, не понимая, куда тот его ведет.
- Погоди здесь, сказал Командантов и вошел к секретарю партийной организации завода.
Через время Командантов приоткрыл дверь и, махнув рукой, пригласил Антона войти.
- Присаживайся, встал из-за стола секретарь заводской парторганизации Сорников Алексей Сергеевич, - давно пора, нам такие кадры нужны.
Антон, не понимая о чем речь, пожал руку, улыбающегося Сорникова.
- Ну что, общественная нагрузка, это хорошо,- говорил Сорников, улыбаясь.
Сорников улыбался, Командантов курил, Антон недоуменно поглядывал то на Сорникова, то на Командантова.
- Растет смена, улыбался Сорников.
- Надо помочь, парень хороший, комсомольский активист, - затягивался Командантов.
Дверь открылась, и вошел партсекретарь и мастер цеха, в котором работал Антон.
"Неужели, чтобы договориться с финотделом и бухгалтерией, надо привлекать такие силы?" - думал Антон.
Чимаркин, сел напротив Антона, сложив в замок на столе тяжелые руки.
- Ну что, Петр Егорыч, принимай пополнение, доставая из стола чистый лист бумаги и ручку,- когда будете рассматривать.
- Да на следующем собрании и рассмотрим, - проговорил Чимаркин.- Пиши заявление, - подвинул он лист Антону.
- Так я уже написал, - недоумевал Антон, все еще не понимая в чем дело.
- Это не то заявление, - сказал, вставая с подоконника Командантов, - тебе в партию вступить предлагают.
- Так я же в поход собрался, - не нашелся, что еще ответить Антон.
- Вот и хорошо,- радостно воскликнул Сорников,- придешь из похода, и сразу собрание проведем.
- Пиши, пиши,- сказал нетерпеливо Командантов, не всем рекомендации дает секретарь заводской парторганизации.
- Да я же не знаю, как это. Надо подумать, - лепетал Антон,- да и мне в поход надо.
- Хочешь в поход, пиши.- Твердо сказал Командантов.
Воздух тяжелым камнем навис на плечи Антона. Он взял ручку и стал писать заявление о вступлении в Коммунистическую партию Советского союза.
Чимаркин молча, взял заявление, молча, прочитал, встал и молча, вышел с заявлением из кабинета.
Ночью Антон не спал. Радостное событие, как о том говорят партийцы, почему то его совсем не радовало, а, напротив - угнетало и давило. Он вспоминал, как в детстве отец, приходя, домой, на чем свет клял партию и партийные взносы, которые наполовину уменьшали зарплату. Как человек честный, он понимал, что в партию идти надо по убеждению, а не, потому что ты комсомольский активист и тебе надо идти в поход. Он понимал, что в стране, где почти все поголовно являются коммунистами или диссидентами, другого пути нет, как пристать к какому-нибудь берегу. Но диссидентом он быть не хотел, потому как любил свою страну и поддерживал "политику партии", но и вступать в партию тоже не хотел, и вся душа его противилась этому. Антон, будучи активным комсомольцем, часто сталкивался со "старшими товарищами" и среди них было немного "настоящих" коммунистов. О "настоящих" коммунистах Антон знал из книг, литературы, фильмов, которыми пичкала "советская пропаганда" его с малых лет. И очень контрастной была действительность, с которой Антон столкнулся, прикоснувшись к самостоятельной и взрослой жизни. То о чем раньше он читал в книгах Островского и Полевого, смотрел в фильмах о революции, гражданской и Отечественных войнах, сегодня высмеивалось даже самими коммунистами, не говоря уже о "несознательных элементах". Так вот, в такую партию, где правит ложь, и двуличность Антон идти не хотел. Но ответственность за ребят, которые целый год ждали этого похода, толкнувшая его на сделку с совестью не могла успокоить его.
Утром, с глазами сухими от бессонницы, Антон появился в цеху перед мастером Чимаркиным.
- Я передумал, - сказал тверже Антон, - я не могу вступить в партию.
- Что значит, не могу?- воскликнул Чимаркин.
- Петр Егорыч, Вы меня извините, сказал Антон, - но меня вынудил Командантов написать заявление, а так, не отпускает в отпуск с детьми в поход. Извините, пожалуйста.
Антону было стыдно перед Чимаркиным. Тот был неплохим мужиком, замечательным мастером, честным и порядочным человеком.
- Так что тебе партия детский сад, что ли? Хочу, пойду, хочу не пойду. Сопляк. - Резанул Чимаркин.
- Петр Егорыч, - отдайте заявление, я все равно не буду вступать в партию, я уже решил, - сказал Антон.- Даже если мне отпуск не подпишут, я так уйду в поход, пусть увольняют.
- Знаешь, - устало проговорил Чимаркин, - пусть оно лежит у меня в сейфе. Я его никуда двигать пока не буду. А придешь из отпуска, тогда приходи ко мне. - Сказал Чимаркин, глядя на Антона печальными глазами.
Антон больше не стал подходить к Командантову и ушел с детьми в поход.
Когда он вернулся, Игорь был уже на заводе и работал на своем месте.
После рассказа Антона, тот сказал ему: "Работай. Пока ничего мне никто про тебя не говорил. Может все обойдется". И на самом деле все обошлось. Шла перестройка. И вскоре, многие коммунисты побросали свои партийные билеты на партийные столы. Почти все поголовно стали демократами. Особенно те, кто раньше занимали высокие партийные чины. Антону тоже предлагали присоединиться к демократическому движению. Его звали и в ЛДПР и в Яблоко и в Народное единство и даже предлагали вступить в Единую Россию. Антону льстили эти предложения. Что-то удерживало его от этих шагов. А со временем Антон понял, что не давало ему совершить столь ответственный для него поступок. Он встретился как-то со своим давним знакомым - Ракиным Андреем, бывшим секретарем Кощшкинского горкома комсомола, членом горкома партии и тот ему сказал за рюмкой водки: "Знаешь, Антоха, политика дело неблагодарное и если умеешь делать что-то другое, делай. А туда не лезь. Потому что политика и совесть НЕСОВМЕСТИМЫ. А у тебя она еще пока есть. Даже если ты и очень честный, все равно кого-нибудь придется обманывать. А потом к этому быстро привыкаешь и врешь, как дышишь".
Антон, было, возразил, мол, есть же честные, например: (и назвал несколько фамилий). На что ему ответили: "А ты знаешь, кем они были раньше? Да такими же коммунистами, а сейчас единоросы, либералы и прочие. Нынешние от прежних ничем не отличаются. Разница лишь в названии. Вот " прежнее название" упустило свою власть. Название поменяли и строй заодно, а суть осталась".
- Ты же помнишь, кем был наш теперешний мэр? - спрашивал Антона Ракин,- секретарем горкома компартии. А сейчас он активный единорос.
- Ну да, действительно, - растерянно отвечал Антон.
- А наш губернатор кем раньше был? - задавал вопрос Ракин и тут же на него и отвечал.- Опять же первым секретарем горкома партии, а сейчас он в Единой России. И фотографируется в рекламных плакатах с патриархом. А раньше он попов, на чем свет клеймил. Вот тебе и демократы, а вот тебе и коммунисты. Так, где разница?
- Слушай, Андрей, в твоих словах сквозит безысходная тоска.- Возражал Антон.- Если вникать в суть размышлений по поводу политики и власти - жить не захочется.
- Так ведь мы и не живем, а только существуем, а живут они.- Кивнул Ракин на листовку призывающую голосовать за кандидата в депутаты.- И поэтому поводу есть тост: Чтоб мы так жили.
- Алаверды,- вставил Антон,- Пусть каждый живет, как ему совесть позволяет. Если есть.
Они чокнулись и выпили.
23.05.2008 г.
Климовск.
* Место действия рассказа выбрано произвольно(прим.автора).