Шикин Евгений Петрович : другие произведения.

Инакомыслие (часть третья) главы 19-21 и эпилог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  
  
  ИНАКОМЫСЛИЕ
  
  ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
  В СТИЛЕ
  СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА
  
  
  
  
  
  
  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  
  (главы ХIХ-ХХI и эпилог
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  )
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава ХIХ
  О ВОССТАНОВЛЕНИИ
  ЗАКОННЫХ ПРАВ БУКВЫ "Ё"
  Ныне князь мира сего изгнан будет вон.
   Ин. 12:31
   Михаил Ильич видно знал из верных рук - в палату в самом деле поместили больного, выдававшего себя за Франсуа Мари Аруэ. Высокого роста, худощавый, среднего телосложения, едва ли не атлетического типа, он не получил однако полного развития физической формы в силу весьма специфических условий довольно длительного пребывания в неволе. Светло-русые волосы "Франсуа", редкие и всегда всклокоченные, быстрый, иронический взгляд васильковых глаз, легкая походка, порывистость и непоседливость, - всё изобличало в нем человека, как нельзя более не подходящего к облику того, за кого он себя выдавал.
   До помещения в психбольницу "Франсуа" был ...Иваном Сергеевичем Торопыгиным, доктором юридических наук, профессором, заведующим кафедрой ведущего вуза страны. Непосредственной причиной его ареста послужило событие в высшей степени необычное: опечатка на шмуцтитуле одной из многочисленных выпущенных им книг.
   - Разумеется, я с определенной долей вероятности допускал, что найдутся люди, которых мой скромный труд не оставит равнодушными, но не до такой же степени: читать шмуцтитулы! Весьма увлекательные штудии, право слово, сделавшие бы честь остроумному Бейеру, трудолюбивому Фрейтагу, высокоученому Давиду Клеману и даровитому Гюйе26.
   Из его "системы бреда", между прочим, получалось, что якобы только в последующем рождении "Франсуа" выполнил наконец волю отца - королевского советника, казначея и сборщика пеней Счетной палаты мэтра Франсуа Аруэ, определившего своего младшего сына в школу правоведения. Франсуа-младшему не хватило одной жизни в восемнадцатом веке для реализации всех своих способностей и замыслов. В частности, уже в двадцатом веке он осуществил свою давнишнюю мечту стать садоводом: на момент знакомства с Гагановым "Франсуа Мари Аруэ" работал в должности главного садовника психлечебницы (вне штата, на общественных началах).
   "Франсуа" буравил взглядом Гаганова и глаза его говорили не только больше, но и нечто совсем иное и более важное, нежели язык, - привычка, выработанная годами проживания в условиях тотального подслушивания и люстрации. Они были в "зимнем саду" вдвоем.
   - Мой молодой друг, Вы, вероятно, осведомлены о том, что в 1714 году в моем послании к аббату Сервьенну, посаженному в тюрьму за вольнодумство, я советовал ему не предаваться меланхолии, но сохранять бодрость духа и веселость, поскольку философ свободен и в цепях. Буквально через три года, когда я сам оказался в Бастилии, мне представилась возможность еще тогда испытать на себе полезность собственных советов...
   - Ну да! Такова уж власть... Советов.
   - Одинаковый тогда и сегодня скрежет металла запираемых запоров, одинаковые тогда и сегодня решетки на окнах, отвратительнейший запах темниц и длинных, мрачных коридоров, к которому быстро привыкаешь, за что отдельное спасибо Творцу, весьма, как видим, предусмотрительному даже в таких деталях, - все это убивает ощущение времени!
   - А что такое - "время"?!
   - Да-да! Оно само по себе - проблема, однако... Не станем же мы сейчас, э-э-э... Скажу только, что для эфирообразных, бесплотных существ, что окружали меня с 1778 года, время протекает совсем в другом темпе. К тому же они абсолютно не подвержены никакому воздействию температур. Я сам все это испытал на себе, но описать сии ощущения на ... человеческом языке невозможно...
   - А зачем они Вам, "ощущения"? Ведь Вам... триста лет! Я вот, например, на всё смотрю своими глазами и свободен, как Иокаста, которая, как известно, восклицала: "Будем доверять только себе, на всё будем смотреть своими глазами - в них наши треножники, наши оракулы..."
   "Буравчики" на какое-то время отключились, "Франсуа" рассмеялся. Смеялся он как-то по-детски обезоруживающе. Гаганов вежливо осклабился, ему страсть как не терпелось задать "Вольтеру" какой-нибудь совсем уж фанфаронский вопросик, и в то же время хотелось потянуть, не разрушая ни свои, ни его аллюзии.
   - А как Вы тогда жили без "ящика", без синематографа, без Бетховена, Чайковского? Без Фёдора Михайловича? Льва Николаевича, Фолкнера, Джойса?!
   - А точно так же, как без экологических проблем, без ядерной опасности, терроризма, СПИДа. "Тиви" нам заменяли "волшебный фонарь", театр. У нас были Гомер, Шекспир, Данте, Корнель, Лопе де Вега, Вергилий, Мильтон, Ларошфуко, Монтень, Люли, Филипп Кино, Рамо, - всех не перечислить. Причем, сударь, они были совсем не так, как ныне, в век массовой, примитивной, с позволения сказать, культуры. Тогда мы значительно больше имели дело непосредственно с яркой мыслью и живым чувством, в то время как нынче господствуют лишь средства их доставки, техника, так сказать, "digital effects". "Масс-медиа" убивает культуру...
   - Набеги Красоты и посягательства Свободы на мир собственников?!
   - В каком-то смысле! Но не "красоты", а наоборот - набеги "собственников" и "потребителей" на Красоту.
   - ...Которая спасет мир!
   - Сударь, Джон Голсуорси вкладывал в термин "красота" совсем иной смысл, нежели Федор Михайлович...
   "Франсуа" гипнотизировал Гаганова только тогда, когда они оставались вдвоем. Отца Серафима самозванный "Вольтер" избегал. "Пролонгация Вашей тогдашней позиции по отношению к Клиру?" - подыграл ему как-то Гаганов. - "Нет. С"еst vrаi, с"еst un diаblе d"hоmmе27; но мне просто-напросто немного жаль его. Мне не хотелось бы разрушать его ... "систему предрассудков"." - "А мою?!" - "Предрассудки вообще правят миром, - уклончиво отвечал "Франсуа". - Внутренне я несколько ближе к его конфессии... ведь если взять чисто утилитарный аспект, лучше всех в материальном плане живут протестантские страны, а хуже - православные". - "Природные богатства развратили, например, русских". - "Согласен, но возьмите греков! Они, сударь, даже не были под господством коммунизма; их бедность нельзя списать на глобально энтропийное влияние данной формы массового психоза".
   С Михаилом Ильичом у "Франсуа" отношения тоже не сложились ("Всё-таки доктор физматнаук. Как он отнесется к "перевоплощениям и прочим оккультным заморочкам?" - думал за Ивана Сергеевича Гаганов. - "В своём "первом воплощении" Вы, мусье, мутили воду во Франции, а во втором - в России", - чуть-чуть расслабился гернгутер и тут же получил легкую нахлобучку).
   - Вячеслав Иванович! - с лёгким раздражением и несколько язвительно проартикулировал "Вольтер". - А Вы никогда не задумывались - что было бы с Францией и Россией, если бы революции в них произошли одновременно?! Куда бы бежали французы 1789 года и русские - 1917го?!
   "Прием" возымел действие, у Гаганова даже слегка закружилась голова. "Вольтер" продолжал "сахаринно" приторным, ледяным тоном:
   - За это время я побывал в стране киммерийцев ... Вы сядьте, Вячеслав Иванович! Припоминаю, среди прочего, чрезвычайно любопытный эпизодик. Три молодых человека едят, прошу прощения, собачинку, что, в свою очередь, вдохновляет одного из них на чтение отрывка из Эдуарда Шюре: "Привлеченные шумом деревьев и магией лунного света, белые люди испытывают неудержимую тягу к своим лесам", - ну и так далее. А еще один молодой человек, (которого глубоко в душе почитатель Э.Шюре презирает), не находит ничего лучшего, как продекламировать примитивнейшее стихотворение А.Жарова, в котором поэт "грустит о металле"...
   - Прошу Вас! - прохрипел Гаганов, сняв очки; на лбу и шее у него выступила испарина, красные пятна покрыли напряженное лицо. Вячеслав поспешил найти первый же попавшийся предлог, чтобы ретироваться. "А dеmаin", - только и успел он выдавить из себя "Вольтеру"28.
   Палата, как ни странно, своими миазмами "отрезвила" Гаганова, вернула в привычную колею. "Ведь он уже, поди, лет десять сидит по тюрьмам и психушкам - как он может знать про всё ... в таких деталях?! И наверное, знает больше, не только о таких пустяках... Что же, этот старикан - в самом деле что ли "Вольтер"? ... Язык не поворачивается... Какой-то экстрасенс в лучшем случае, и всё. Начитан, конечно, - Бейер, Гюйе, аббат Сервьен... Нахватался в остроге за эти годы. Однако с ним надо держать ухо востро...".
   ...Не сразу заметил - на его тумбочке распустилась бегония. То было как нежное аффинити - робкое признание в любви, послание Весны Священной. В то же время исподволь грызла совесть; ни сотни километров походов, ни моржевание, ни секунды на стометровках, ни нары - ничто не могло заглушить ее голоса...
   Дня через два они встретились как ни в чем не бывало. "Франсуа" отключил "глубокое бурение", словно перейдя с аналоговой системы на цифровую. Говорили больше на отвлеченные темы. Садовник показывал Гаганову свой "эдем", рассказывая о цветах, о символике, связанной с ними. "...Гвоздику (крупную) следует дарить женщинам среднего возраста, пожилым дамам; васильки говорят о доверии, лилия и ландыши - о невинности, высокой нравственности, желтые левкои - о пламенной любви...". Из полузабытых тайников памяти "Франсуа" извлёк реминисценцию - после символики цветов то было так естественно: однажды после его неосторожного замечания во время карточной игры, они с Эмилией спасались бегством из Фонтенбло; он прятался в потайной коморке в полном одиночестве в течение семи недель (!) ... И вот теперь он в этой оранжерее, среди цветов, издающих нежнейший аромат - сродни сладчайшей музыке её имени.
   О переписке с Екатериной Великой "Франсуа" не сказал ни слова за всё время, пока они были вместе с Гагановым. А вот о недавних событиях в Париже, о студенческом бунте против "общества родителей" говорили и спорили много.
   - Под какими, Вы думаете, лозунгами проходили их выступления?
   - ??!
   - "Границы - это репрессии!", "Сорбонна станет нашим Сталинградом..."
   - Чьим - "нашим"?! - "Франсуа" в ответ пожал плечами и продолжал - "Ловите кайф здесь и сейчас!" "Вся власть воображению!"
   - Само-то по себе это правильно... Воображения нам всем не хватает...
   - Согласен, Моnsiеur, это чрезвычайно плодотворная мысль; но я продолжу о лозунгах: "Одной рукой обнимай возлюбленную, другой - винтовку..." Вас всё это как-нибудь ... будоражит?
   - С жиру бесятся! Молодость вообще агрессивна.
   - Таков вот, с позволения сказать, "Веаu mоnd" французской столицы того времени. И у каких "мыслителей" хиппи искали, так сказать, "теоретических основ", как Вы думаете?
   - У Маркузе, Троцкого...
   - Да, и у Рембо, Бодлера, ну и конечно у Ленина - величайшего смутьяна в русской и мировой истории. И даже у Мао-цзе-дуна...
   - Потрясающе! Полный Либертинаж.
   "Франсуа" рассмеялся, но как-то "выключенно", "риторически", оголяя редкие, желтые зубы, которые на сей раз у него еще не выпали. ...В одном из окон краснокирпичного корпуса напротив на четвёртом этаже санитарка протирала его по-весеннему небесные глаза. По-зимнему белая рука её ловко выворачивала ему веки, пытаясь достать до конъюнктивита междурамья.
   - Vоus аvеz rаisоn, mоnsiеur29, - перехватил взгляд Гаганова "Франсуа". - С жиру бесятся. Всеобщая пресыщенность. Как скажем, и Гавриил Романович Державин в своём поместье "Званка" из лесу тайно подсматривал, как его крепостные девки купаются в Волхове. Или Ваш лучший друг Рудинский с помощью морского бинокля подсматривал с "Мостурбазы" за Оленькой. Но это так, к слову... К тезису о "дефиците воображения..."
   - А я - к "тезису" о лозунгах; в России они звучат несколько по-другому: "Да здравствует Физическое Выживание Личности средствами 5-этапной Организации Противопожарной службы 0 - 1! Да здравствует Закон Марксизма-Ленинизма о Пожизненной Борьбе с Обожествленной Частной Собственностью, Частными Собственниками и их Религиями!"
   - Прошу прощения, это мне что-то напоминает... "Красный листок"?!
   - Да-да - Яков Семенович...
   - Припоминаю, припоминаю... "Закон Болезни Марксизма-Ленинизма заключён в Искусственном присовокуплении к нему сталинщины и Советского Антропо-Компрадорского Капитализма", т.е. ССАКК, - прошу прощения...
   -Да, это Яков Семенович, человек-рашпиль...
   - Но тут-то уже настоящая семиотика... (по Введенскому Б.А.)
   - Трудно, знаете ли, отделить одно от другого, где настоящая, а где - искуснейшая подделка!
   - Согласен, согласен, - понимающе улыбнулся "Вольтер". - В мое время, время Людовика четырнадцатого, э-э-э, нагрешившись за всю свою жизнь, он сблизился с мадам Ментенон. А венчал их духовник Его Величества (кстати, иезуит) Ла Шез, ночью, в Версале, представляете?!
   - Представляю-представляю... Э, да что там какой-то... Людовик! Скажите-ка лучше - как там оценивают ... деяния Светоносного, а?!
   Гаганов, что называется, взял быка за рога, но и "Вольтер" легко справился с ситуацией, словно преподаватель с абитуриентом:
   - Окончательная оценка пока не дана.
   - Я бы удовлетворился и данными "предварительного следствия".
   - Воистину, Вячеслав Иванович, Вы не вполне понимаете - о чем спрашиваете.
   - С Божьей помощью, уж как-нибудь... атеист, надеюсь поймет... деиста.
   - У меня создается впечатление, что Вы хотите выиграть ... тендер.
   Гаганов чувствовал, что "Вольтер" сдается, взгляд его теперь был, пожалуй, не столько "выключенным", сколько обращенным во внутрь.
   - То, что я Вам расскажу, Вячеслав Иванович, во многом лишь мои догадки... Скажу только, что э-э-э, будучи там... Ну-у, во-первых, это "Там" - есть в действительности. Се - просто аксиома! Но, спорить с людьми на данную тему абсолютно бесполезно и даже вредно. Понять это - оставаясь Здесь - нет почти никакой возможности. Это всё равно, что ...пытаться ковшиком вычерпать ... море. Договоримся, Вячеслав Иванович - пока не спрашивать - "А что было до того? А что было ещё до того?!"
   - Шайбу, хэйя, до того! - совершенно некстати ввернул гернгутер и заулыбался как идиот. Впрочем извиняло его в данном случае само место, в котором находились собеседники.
   - Итак, в немыслимо давние времена НЕКТО по имени... назовём его "Духовное Создание"...
   - "ДС"! Клуб Двенадцати Стульев... Или, лучше - Атман?!
   - ...Решил создать Новый план бытия. Нельзя сказать, что при этом не использовались программы других планов ("сфер"), их опыт. Не спрашивайте меня - отчего Ему пришла в Голову такая Идея. Иначе мы никогда не сдвинемся с места.
   - Я весь внимание!
   - В случае с нашим Аспектом Бытия мы имеем дело с одним из вариантов "Проявленного Всеведения". "Главный Конструктор", как автор Идеи данного Варианта, пошел на огромный творческий риск. Он решился на "Проявление" Идеи, вообще - идеального, бесплотного - в материальном, во плоти, в "земном" (грубо говоря). Мало того, Он решил доказать, что "материя" при определенных условиях путем длительной эволюции саморазовьётся до самых высших форм и познает сама себя! В этом самая главная суть Идеи: Сама Себя... Познающая сама себя Материя должна встать вровень с Самим Творцом! Это должно произойти на последней ступени эволюции, точнее, на стадии появления человека с его свободной волей. Попутно замечу, что "человек" в принципе тоже есть "ангел" (или "демон").
   - Я окончательно запутался!
   - Вот когда "умрёте" - выражаясь по-здешнему - тогда и поймете, - "Вольтер" отошел вглубь "оранжереи", словно взяв таймаут. Минуту спустя гернгутер последовал за ним с извиняющимся видом. По пути он нечаянно задел за какое-то "устройство" и на него сверху брызнула вода. "Вольтер" рассмеялся:
   - Вы прям, как обливанец, - но сказано было как бы надвое, поэтому добавил, - Я имею в виду католиков, крещаемых обливанием.
   - Извините, Франсуа Мари.
   - И Вы меня извините, Вячеслав Иванович, я не сдержался... Всё это настолько тонко и сложно, как будто переводишь "Слово о полку Игореве" с древнерусского на современный английский - разговорный, или, более того, на какой-нибудь сленг, сходу, да ещё в пабе или в подземке...
   - А всё равно, не сложнее, чем в психушке! - "Вольтер" взглянул на Гаганова так, как будто подарил ему букетик васильков, но с некоторым торможением, как бы пересчитывая цветы - не вышло бы четное число.
   - ...Риск "Главного Конструктора" заключался и заключается в постепенном погружении Духа всё глубже и глубже в материальность, - как очень удачно выразилась Елена Петровна Блаватская30. У "Главного Конструктора" получалось всё до тех пор, пока дело не дошло до ... hоmо sарiеns.
   - Так, пустячок, маленькое недоразумение...
   - Ноmо sарiеns с его гордыней никак не хочет выбрать - добровольно выбрать! - объективно полезный для него путь собственного развития; отворачивается от Творца и слишком много делает сам себе во вред. Как говорил Блаженный Августин, сам по себе человек, как простое дитя природы (вне Бога) - только раб греха. Он руководствуется лишь естественными побуждениями и управляется вожделением, избирает только зло.
   - А вот британский монах, прошу прощения Франсуа Мари, заметьте - британский! - Пелагий, учил, что человек может достигнуть святости и спасения своими собственными силами, не считая необходимою при этом божью благодать. Первобытный грех Пелагий считал вполне случайным фактом, после которого природа человеческая осталась такою же, какою она была до так называемого "грехопадения".
   - На Вашем лице, Вячеслав Иванович, так и сияет, что Вы скорее последователь этого британского монаха, чем епископа иппонского, Блаженного Августина. Надо признать, что Пелагий до какой-то степени тоже прав, иначе был бы чистой воды автоматизм, одни инстинкты и рефлексы. "Главный Конструктор" может, конечно, слегка "подтолкнуть"человека, что называется, на "стези праведные", но в принципе сие не входит в Его Замысел. Ему не нужны бесплотные тени, "лунные существа" из Высших Сфер Бытия. "Главконструктор" связан определенными правилами - Допустимыми Пределами Вмешательства и Контроля (ДПВК). В данном отношении Творец связал Сам Себе Руки, умалил Себя и Терпит; возится со своим Творением как с ребенком, пестует его. В таком смысле прав Блаженный Августин, а не Пелагий.
   - Прошу прощения, доктор, но всё это напоминает мне ... известные места из Библии, где говорится о том, что когда Господь "полагал основания земли... все сыны (ангелы) Божии восклицали от радости" (Иов 38: 4-7). А Даниил описал видение Небесного так: миллионы ангелов (тьмы тем) служат Богу (Даниил 7: 10). В таком случае, уточните - какова здесь роль, как Вы его называете, "Главконструктора" и Всевышнего? Или это одно и то же Лицо? Какое место во всей этой Вашей истории занимает Иисус Христос?
   - "Вашей истории", - ухмыльнулся "Вольтер". - Она в равной мере настолько же моя, насколько и Ваша, это во-первых. Во-вторых, Христос появился гораздо позже - на земле, - появился с Новым Заветом. А мы сейчас ведем речь о Ветхом Завете, точнее, о временах, предшествующих тем событиям, которые описаны в Библии или описаны не столь подробно. В Священном Писании в иносказательной форме, языком, понятным людям, жившим и три тысячи лет назад и нашим современникам, как раз и говорится о том же самом, о чем рассказываю Вам я. Кстати замечу, оттуда и сама земля видится совсем в другом, в более мистическом плане и текст Книги приобретает несколько иной и, в то же время, более понятный смысл. Живущим там "земля" тоже кажется "Тем Светом", многие не верят в него, боятся "смерти" (т.е. нового воплощения) и прочее.
   - Так что же получается, души умерших здесь, не помнят о своей прошлой жизни там?
   - Мой молодой друг, все гораздо сложнее. Вот, Вы - Вячеслав Иванович Гаганов; Вы же не станете утверждать, что "Вас нет, что Вы - плод моего больного воображения"?!
   - Вопрос риторический. Впрочем, кто его знает - ведь мы в психбольнице...
   - А Вы помните, как, например, Вы родились?
   - Конечно не помню, но это же в "одной и той же жизни", а ...
   - Что "а"?! Вы просто самый гениальный загоняльщик самого себя в угол, - "Вольтер" хлопнул себя руками по бокам. - Уж если Вы сами себя не помните в "этой жизни", то что говорить о "прошлой"? Впрочем, на самом деле Вы всё помните, но сие запрятано в Вашем подсознании, и кстати, будет довольно подробно показано Вам в свое время. "Показывается" иногда и сейчас - в глубоком сне (т.е. не в каждом сне, большинство сновидений является как бы простым продолжением дневных проблем, к тому же большинство снов мы забываем при пробуждении, и это вполне нормально). Но это не главное. Главное в том, что подавляющее большинство людей вообще не верит в "загробную жизнь". Сейчас не о них. Однако и верующие в большинстве своём примитивно думают, что есть "этот свет" и "тот" И всё. Но это не совсем так. Вернее - совсем не так. Церковь вообще не приветствует разговоры на данные темы. Во-первых, она сама многого не понимает, да и ... вообще - зачем усложнять себе жизнь? В действительности же там существует столь же сложный как и здесь - а может и еще сложнее - мир, "Проявленное Бытие". Я вот, хоть и был там был, так сказать, ближе к Всевышнему, но не видел ... Его. Не видели Его непосредственно и все те, с кем я там общался, так же, как например, не видел Его и Юрий Гагарин, летая вокруг Земли (по его собственным словам) на космическом корабле. До "Всевышнего" там так же далеко, как и здесь. Там действительно Тьма Тем, невероятное количество самых разнообразных миров и форм Жизни. И отдельными частями этой сложнейшей структуры Бытия управляют более или менее автономные "Начальники". Не случайно поэтому в христианстве используются такие понятия как ад, рай, небеса, чистилище и т.п.; в индуизме говорят о семи планах бытия: Бхулока (земной план), Бхуварлока (астральный план), Сваргалока (Небеса или ментальный план), Махарлока, Джанахалока, Тапалока (где обитают тапасвины - аскеты, отшельники) и Сатьялока (Брахмалока или мир Брахмы). При этом каждый план отличается степенью плотности; например, материя ментального плана тоньше астральной. Планы бытия проникают друг в друга, например, астральный план глубоко проникает в земной план и распространяется на определенное расстояние за него. У них разные степени вибрации; вибрации астрального плана более высоки, нежели вибрации земного плана. Небесные существа - дэвы - имеют различную степень яркости (светоносности) в соответствии со степенью совершенства. Поэтому не совсем правильно просто говорить "Тот свет", ибо он сам по себе чрезвычайно сложен. Поверьте, наш аспект бытия - отнюдь не в "центре", не где-то "внизу" или "наверху" Вселенной, не между "двумя безднами бытия", как говорил любезный наш Блез Паскаль...
   - Хорошо бы, если бы Вас послушал Михаил Ильич...
   - А он слушал! И не единожды... Его беда в том, что он как бы зациклился в узком кругу своих проблем... Проблем специфических, частных проблем физики. Михаил Ильич "въехал" в проблематику своей науки. Отлично владеет ее методами, что отнюдь не гарантирует того, что и в иных отраслях знания он будет столь же эффективен.
   - Позитивизм принес столько вреда человечеству...
   - Почему же? Не-ет! Позитивизм внес большой вклад в общую сокровищницу человеческих знаний, простите за кондово-пропагандистский слог...
   - Общества "Знание"?!
   - Ну да! И в это учреждение тоже, - "Вольтер" и Гаганов рассмеялись. - В то же время, не следует переоценивать, конечно, значение данного частно-научного метода. Важно понимать, что далеко не всё познается эмпирически - в земном, т.е. ограниченном понимании названного метода.
   - Михаил Ильич не раз говорил, что всю жизнь был атеистом и умрет атеистом.
   - И через минуту после сего печального события поймет, что всю жизнь крупно заблуждался! - Они оба сдержанно посмеялись. - Антон Павлович Чехов, например, тоже был убежденным атеистом. Не верил в загробную жизнь, в существование души, продолжающей жить после "телесной смерти". Он доверял исключительно только своим органам чувств, но сие нисколько не помешало ему быть хорошим врачом, великим русским писателем и драматургом. Надо было видеть его удивление, когда он скончался и... был встречен сонмом умерших раньше его родственников, друзей, почитателей его таланта, ангелов. А что касается Михаила Ильича, то его некоторая некорректность заключается в том, что он постулирует результаты опыта, не дожидаясь полного его завершения.
   - Михаил Ильич, будь он здесь, возразил бы, что, дескать, вовсе не обязательно всё познавать на личном опыте.
   - Согласен-согласен, равно как и отрицать результаты опыта, полученного методами, отличающимися от "общепризнанных". Мы же не требуем от Михаила Ильича, чтобы он объяснил нам, что такое электричество, прежде чем втыкать штепсель в розетку для того, чтобы скипятить чайку. Тем более, что ученым не ясна до сих пор природа электричества. А вот многочисленные факты продолжения жизни после так называемой смерти (реанимация), видения "себя" (своего "умершего" тела) со стороны, мало того, факты перерождения, т.е. как бы "второго рождения" после события смерти с коротким отрезком времени пребывания на "том свете" (реинкарнация), - все эти факты Михаил Ильич огульно отметает с порога, как не научные.
   С этими словами "Вольтер", кипя от возмущения на монополизм "позитивистов", включил кипятильник, чтобы согреть воды для угощения. Электронагревательный прибор он поместил в двухлитровую эмалированную кастрюльку, наполненную водой, хотя это, по всей видимости, было излишним, поскольку "Вольтер" мог поместить туда просто свой палец. Всё это происходило в крохотной "дежурке", тоже своего рода "потайной каморке", разве что без Эмилии, но опять-таки по аналогичной причине: неосторожного словца на шмуцтитуле.
   - И знаете, мой друг, я вспоминаю в данной связи любопытную историю. Об одном величайшем позитивите, Пьере Кюри. Как известно, он погиб в 1906 г. под колесами экипажа в Париже. За несколько дней до происшествия цыганка предсказала ему именно такую смерть. Придя домой, Кюри записал в дневнике о предсказании, что не верит ему, что он будет руководствоваться доводами рассудка, а не нелепыми бреднями какой-то цыганки... Это Вам к сюжету о Методе и об опыте "быстротекущей жизни"!
   - Случайность?!
   - И да, и нет! "Случайность" в том, что мы знаем Кюри, великого ученого; а сколько таких ДТП с неизвестными людьми?! Количество их - по закону статистики - примерно одинаково в год в целом по стране и меняется медленно. "Случайны" скорее имена жертв, а не их количество. Но дело здесь совсем в другом. Вопрос в понимании сути Метода. Михаил Ильич, не зная досконально точно физическую природу электричества, тем не менее, включает чайник, исходя из опыта, в то время как Пьер Кюри, наоборот - верил "доводам рассудка", пренебрежительно относясь к "опыту" цыганки. Общее в обоих случаях в том, что "опыт" (эмпирический метод познания) совсем не обязательно ведет к однозначным как теоретическим так и практическим выводам. Помимо такого метода есть например еще и Интуиция. Позитивисты иногда чуть-чуть, едва заметно сдвигают границу условий опыта и его результатов в выгодную для них сторону. Например, они утверждают, что за смертью человека - в обычном ее понимании (остановка работы сердца, прекращение дыхания и др.) вообще ничего нет, это полный конец и всё! Когда же появляются свидетельства того, что это не всё, что умершие видят себя (свое тело) со стороны, - позитивисты как бы отодвигают границу опыта (фактически - в сторону "Того Света"), заявляя: "Ну-у! Это ничего не доказывает, мы еще не изучили процессы умирания достаточно глубоко; человек еще не умер, не наступила полная смерть, после которой уже нет возврата к жизни". - Откуда вы знаете?! Не оживает тело, но то, что "под потолком", что со стороны на него смотрит и продолжает существовать - это же нечто реальное (хотя и бесплотное), подтвержденное многочисленными фактами, описанными даже в научной, атеистической литературе.
   "Вольтер" предложил Гаганову какао "Золотой ярлык". ("Очень полезно - очищает всю кровеносную систему"). "Правильное питание" - это в духе Вячеслава Ивановича; да и когда он в последний раз пил какао? Чтобы не показаться "Вольтеру" невежливым, Гаганов старался заглушать в себе все свои "ехидные вопросы", и приспособился внутренним усилием загружать голову - как ему казалось - какими-нибудь явно нейтральными темами, например, о Годунове ("что-то давно о нем ничего не слышно").
   - А этажом выше Вас лежит товарищ Хазиахметов. Он может рассказать Вам об Энгеле Садретдиновиче много интересного.
   Эффект от сказанного "Вольтером" был неописуем. Гаганов раскрыл рот, снял очки, машинально протирая их, вытаращив на собеседника глаза; минутой позже гернгутер засмеялся, опустив голову и раскачиваясь.
   - Так, на чем мы остановились, коллега?
   - Кажется, на какао и "Том Свете"...
   - Там огромное количество миров, наполненных не просто какими-то "живыми существами", но и невероятным Интеллектуальным Потенциалом, огромным объемом Информации, разнообразнейшими видами энергий. Упрощенно говоря, Там чрезвычайно много лиц, обладающих - как бы это выразиться? - признаками "божественности", что ли (с земной точки зрения). Кстати, общаются Там прямым обменом мыслями, и все те "фокусы", которые я Вам здесь демонстрирую, Там - обычное дело. Я бы посоветовал Вам не увлекаться "внутренними усилиями" по блокированию "запрещенных" тем; есть определенные техники, которыми Вы с моей помощью овладеете, при желании, без труда. Заметьте кстати, что Христианский Бог призывает свою паству избегать не только греховных поступков, но и греховных помыслов. Только что прибывшие Туда души испытывают неудобства как раз в таком плане. Их видят насквозь, им стыдно, они страдают и не могут даже "провалиться сквозь землю", поскольку ее Там уже нет.
   - Догадываюсь, куда Вы клоните, доктор.
   - Вот и чудесненько! Я тем самым обеспечиваю себе алиби: "раб Божий сам всё понял, я тут ни при чем!" Рrеnеz cоmmе si nе vоus аi riеn dit31.
   - Договорились, я так и буду свидетельствовать, выгораживая Вас.
   - Еще какао?
   - Спасибо, не откажусь; тем более, что притворяться с Вами бесполезно.
   - О, Вы талантливый ученик! ... Так вот, в чрезвычайно сложной структуре "Того Света", конечно же, возможны разные варианты подходов к решению проблем и задач, возможны даже серьезные конфликты. Ведь сотворенные Богом ангелы тоже обладают Свободной Волей! При обсуждении Программы Сотворения Новой сферы Бытия и в ходе ее осуществления, как я уже говорил, возникло много споров. Будучи Там, я получил некоторую толику информации на сей счет.
   - Я припоминаю слова Исайи, который говорит словами Иеговы: "Мои мысли - не ваши мысли, не ваши пути - пути Мои. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших" (Исайя 55 : 8, 9).
   - Верно, но в Библии есть и еще более конкретные указания на сей счет; говорится даже о восстании ангелов против Всевышнего! Одно Духовное Создание (о котором я упоминал), обладающее мощнейшим интеллектуальным, энергетическим, информационным потенциалом, - возжелало большей Свободы от "Небесного Начальства": решило, грубо говоря "уплотнить" материю, т.е. как бы проявить еще ... непроявленные формы Бытия. Иными словами - создать нечто вроде своего собственного "Царства", в котором все подчинялись бы ему - все, включая Христа (см. Матфея 4: 8, 9). Мало того, Оно склонило много других ангелов к "мятежу". Началась "война на Небесах". Главного мятежника назвали Дьяволом (клеветником) и Сатаной (противником), т.е. как бы оппонентом, а его сторонников - демонами (Второзаконие 32 : 17, Откровение 12 : 9; 16 : 14).
   - Это то я понимаю... Ведь я и сам в психушке, как "клеветник", как "антисоветчик"...
   - Равно как и Ваш покорный слуга, но Вы слишком высокого м нения о себе, впрочем, как и я - о себе. - Они оба улыбнулись - понимающе, по-доброму.
   - Вы никогда не задумывались - а почему вообще существует какой-то "дьявол", "сатана", "демоны", "бесы", одним словом - вся эта "нечистая сила"?
   - Конечно задумывался... Если Бог-Отец, Вседержитель всемогущ и всеведущ, если Он действительно создал Все, то зачем и почему вообще ... вся эта "нечисть" существует?! Зачем Он ее создал?!
   - Совершенно правильно! Официальные клерикалы безнадежно запутали данный вопрос. Они навязывают свою версию Писания с помощью неправильного перевода Библии, предвзятого толкования ее и пр. В действительности же, Всевышний (Вседержитель) создал и ангелов тоже со свободной волей (в этом вся заковыка!), божественно разумных и довольно могущественных существ, но...
   - Но они "пошли другим путем"? - спросил Гаганов; "Вольтер" одобрительно рассмеялся.
   - Похоже - Вы там были с ними! Вы всё знаете...
   - Ну как же! Я тоже иду "своим путем" и уже пришел вот сюда, - Гаганов развел руки и обвёл взглядом пространство вокруг себя.
   - Дело в том, что Творец их не создал "противниками", некоторые из них такими стали. Некоторым светоносным стало как бы скучно в мире бесплотных, эфирообразных существ; им надоело быть там, где "всё правильно", где всё доступно и всё возможно, - но при одном условии: подчиняйся Воле Всевышнего... Короче говоря, Вседержитель как бы допустил сей ... "эксперимент", (с "уплотнением"), но в определенных рамках и под Своим Контролем, считая Сатану лишь "богом века сего" (2 Коринфянам 4:4); а Иисус позже назвал его "князем мира сего" (Иоанна 12:31). Многие ангелы выступали против такого эксперимента, говорили, что из него ничего не выйдет, что люди, находясь в тяжелых условиях жизни на земле, подвергаясь суровым испытаниям, даже проклянут Бога (Иов 2:1-5)...
   - Ах, вот даже как! Когда я читал это место в Библии, очень сочувствовал Иову; не скрою, грешным делом, даже немного возмущался теми живодерством и несправедливостями, которые сыпались на его бедную голову...
   - Оппоненты "дальнейшего погружения Духа в материальность" считали, что слишком завышена расчетная степень Свободы воли hоmо sарiеns; при таких параметрах, мол, "материя" не только никогда не познает самое себя и не поднимется до уровня Творца, но и сама развалится под действием закона энтропии. Надо заметить при этом, что Всё, что Происходит в "Новой Сфере" за последние 14-15 миллионов лет, есть "всего лишь" некоторые процессы в Едином Энергетическом и Информационном Поле Вселенной, начало которым положил Первый Импульс... Ну ладно, это уж слишком сложно, возможно мы к этому ещё вернемся. А сейчас опять обратимся к "критике"... "Генерального" критиковали за то, что он предусмотрел слишком жесткие параметра ДПВК, по-существу, полностью связав руки "Небесной Администрации" в процессе оперативного управления ходом реализации Проекта. Но возобладали всё-таки "оптимисты-позитивисты" и Программа "7С" была запущена: Адам и Ева вкусили от Древа Познания добра и зла.
   - Ах, вот как?! "Семь-Эс"...
   - Да, именно так. Я говорю в предельно сжатой, конспективной форме, в стиле "Занимательной физики" Перельмана, но продолжить хочу... занимательным естествознанием.
   - Вы меня заинтриговали...
   - Речь пойдет о естественном подборе. "Генеральный" заложил в Проект сей принцип, что заведомо ослабляло его позитивную часть. По Замыслу "мыслящая материя" в ходе эволюции должна была преодолеть весь негатив и выйти на принципы Всеобщей Любви, Братства и Справедливости. Однако - к делу! - "Вольтер" произнес это таким тоном и с таким видом, как будто приглашал Гаганова прямо здесь и сейчас приступить к Сотворению мира.
   "Вольтер" повёл Гаганова в какое-то невзрачное подсобное помещение типа "полугрота", без окон, почти полностью "вросшее" в землю; над ним возвышалась как бы крыша, покрытая дерном, с "трубой" (для вентиляции), доходящая своими краями до земли. Когда-то оно предназначалось для склада ГСМ, но теперь было приспособлено для других целей. "Вольтер" отпер большой навесной замок, с усилием открыл железную дверь, из "полугрота" пахнуло затхлым, кислым и еще чем-то ядовито сладким. Но оба быстро привыкли и вскоре уже ничего не замечали. "Вольтер" нащупал выключатель, щелкнул им, вспыхнул свет. Это был своего рода бункер, где в образцовом порядке хранился разнообразный садовый инвентарь, бочки, ящики и бумажные мешки с агрохимикатами и прочими необходимыми для садового хозяйства вещами. Прошли еще дальше в "полугрот", где обнаружилось еще меньше предыдущего помещеньеце, на две-три персоны, "Это мой андеграунд", - сказал "Вольтер", усадив Гаганова на малюсенькую табуреточку и включив, как он называл "волшебный фонарь".
   - Я покажу Вам фрагмент документального фильма на тему из жизни животных, в данном случае - об удавах (Боа-Воа соnstriсtоr).
   На экране появились картины цветущей природы северной или восточной части Южной Америки - лес, кустарники, расщелины скал. Под корнями деревьев, в расщелине - "семейство удавов. Крупным планом - один взрослый боа: около 6 метров в длину, красновато-серого цвета, вдоль спины шла темная широкая зубчатая полоса с овальными, с обеих сторон выемчатыми, серожелтоватыми пятнами; на голове - три темных продольных полосы. Боа взобрался на дерево, чтобы оттуда высматривать добычу. Голос за кадром на английском языке пояснял, что в воду Боа никогда не входит, чем и отличается от других, близких родов. Боа - скорее ночное животное, хотя он и днем не пропускает встретившейся добычи, но настоящее время охоты начинается для него с наступлением сумерек. Очень оригинален способ принятия пищи этою змеёю. Чтобы зрителям было видно, как сие происходит, удава положили на подмостки, покрытые сукном, чтобы животное не скользило. Очень бодрый, только что сменивший кожу, Боа осмотрелся, поднял голову и стал быстро шевелить языком. К нему подвели довольно большого козленка. Удав втянул голову, выгнул шею, быстро задвигал языком и, притаившись, следил блестящими глазами за каждым движением животного. Но вдруг внезапно, точно стрела, бросился, вытянув шею, на голову козленка и схватил его за морду в свою пасть, причем козленок еще блеял. Змея свернулась с непостижимою быстротою, обмотала два раза козленка и так сжала ему грудь, что жертва не могла больше дышать, её задние ноги, вытянутые прямо, лежали на заднем конце тела боа. Удав оставался неподвижным в этом положении до тех пор, пока совершенно не прекратились сильные судорожные движения козленка, что продолжалось минут восемь. Тогда змея развернула свои кольца, опустила голову, полежала еще несколько минут спокойно, обнюхивая и облизывая жертву; потом снова схватила ее за голову и принялась за трудный, даже по-видимому болезненный процесс проглатывания. Мало помалу голова козленка продвигалась дальше в пасть, нижняя челюсть змеи видимо выходила из сочленений, потом и спереди ветви её разошлись и красивая голова змеи приняла безобразный вид. Наконец, дело дошло до плеч козленка и тут-то началась самая трудная работа. Пасть двигалась чрезвычайно медленно; из нажатых подъязычных желез текло много слюны, которая делала жертву скользкою. Дыхательное горло удава вылезло вперед на несколько дюймов и оставалось так, пока змея осилила плечи и грудь козленка, причем пасть напяливалась на жертву точно чулок. Затем дело пошло скорее и только задние ноги добычи выдавались еще наружу. Проглатывание продолжалось четверть часа; шея и грудь змеи надулись и было ясно видно, как козленок переходил в желудок; дыхательное горло теперь втянулось и минут через десять челюсти змеи снова приняли нормальное положение. Усилие при глотании было так велико, что рот змеи был в крови. Она, однако, по-видимому не обращала на это внимания, а с наслаждением шевелила языком и облизывала рот32.
   "Синемаскоп" остановился. Вячеслав поразился происшедшей перемене в облике "Вольтера" - глаза его лишены были теперь "васильковости" и казались в сию минуту даже по-волчьи сближенными.
   - Будем продолжать?
   - О, ради Бога, хватит... Какой же силой должна обладать Красота, чтобы спасти этот... прекрасно-безобразный мир!
   - Не так ли и люди, и государства заглатывают свои жертвы?!
   - Они приспособили для этого ножи, вилки и атомные бомбы...
   - Да, это прогресс!
   - Время, Смерть, Бог, - произнес после паузы Гаганов.
   - И номер 446 на могиле вместо имени33.
   - А вот Азеф - сохранил ли он свою самоидентичность на "Том Свете"? Если "да", то какую именно?
   - Я этого не знаю.
   - А смог бы Воа соnstriсtоr заглотить теленка?
   - Запросто! Вместе с Макаром, который, как известно, не гонял телят... слишком далеко. Макара, сон которого так блестяще описал Владимир Галактионович Короленко.
   "Франсуа" умолк, сворачивая аппаратуру, а Гаганов воспользовался паузой, чтобы задать "Вольтеру" "ехидные вопросики":
   - Прошу прощения мусье, но Ваша "система бреда" столь великолепна, столь грандиозна, что ... не знаю, что и сказать...
   - Что ж, тогда давайте помолчим.
   - Мне всегда казалась нелепой христианская концепция "первородного греха". Трудно вообразить себе что-либо более глупое: любой, даже новорожденный младенец якобы уже "виноват" в чем-то! Поскольку какие-то неведомые ему дядя и тетя тысячи лет назад скушали без разрешения всего лишь одно яблоко. Такая облыжность создает настолько же прочный, насколько и порочный фундамент для круговой поруки человеческой безответственности.
   - ... И для греха. Ветхий завет в данном ключевом эпизоде в метафизической форме говорит о том, что, вкусив от древа Познания, человек получил Свободу, подключился к Эмпирическому Знанию, познал, что такое любовь, секс, смерть, т.е. как бы узнал "лишнего", за что и поплатился...
   - И платит до сих пор, как, например, один молодой французский дипломат, служивший в посольстве Франции в Нидерландах; вместо того, чтобы заниматься делом - защищать интересы своей страны - занимается любовью с мадемуазель Олимпией (Пимпет)...
   "Вольтер" поначалу настороженно прищурился, но тут же понимающе улыбнулся, словно поощряя своего vis-а-vis к дальнейшему педалированию интимных подробностей из жизни настоящего Вольтера - тут была тонкая грань: хорошенько почитай о нем и тоже можешь выдавать себя за Франсуа Мари Аруэ - в то же время, отдавая Гаганову некоторую компенсацию за свое собственное "досье" на него. Вячеслав Иванович не преминул воспользоваться возможностью отыграться:
   - А взять его отношения с собственной племянницей Мари Луизой. Ведь они скушали ... целую корзину яблок! Или - мадам дю Шатле (Габриэль Эмилия) - аристократически бесстыдная женщина, принимавшая ванну при лакее. Будучи замужем, она в открытую жила с Вольтером, - последние слова Гаганов проартикулировал настолько четко, насколько правила приличия позволяют говорить о третьих лицах за глаза.
   - Только здесь, Вячеслав Иванович, в этом моем Тампле мы и можем порассуждать о всем том, что достойно нашего, как выразился Евгений Абрамович Баратынский, безнадёжного одиночества посвященного человека, в его "промежуточном состоянии сознания", между Судом и Тюрьмой.
   - На границе безумия и знания, - смеясь подхватил Гаганов, показывая кивком головы на стены, окружающие сумасшедший дом.
   - И мне кажется нелепой не только версия "первородного греха", но и версия монотеизма. Зачем он, кому это нужно?
   - Монотеизм "изобрели" церковники для удобства управления "массами трудящихся". Положа руку на сердце, согласитесь, Вячеслав Иванович - ну разве могут простые люди понять сущность всей той сложной структуры, о которой я Вам рассказывал? Да ни за что! А так: "Бог един" (но в трех лицах) - и всё! Коротко и ясно.
   - Но все-таки же "в трех лицах"...
   - Ну да! Соблюдена внешняя форма, вроде бы всё правильно, но ничего вразумительного не объясняется - кто такой "Бог-Отец"? Что такое "Бог-Дух святой"; откуда появился "князь мира сего"? И заметьте - он будет "ныне изгнан", а не "уничтожен", т.е. как бы отрешен от должности. И что это за "восстание ангелов"?! Уж слишком много фактов, не вписывающихся никаким боком в христианскую догматику. Поэтому-то богословы такие факты просто-напросто замалчивают. Не надо вести дискуссий и объяснять массам верующих и Михаилам Ильичам их природу и взаимосвязь; пресекаются малейшие попытки выяснить иерархию Божественной Власти.
   - А какой Бог всех сильнее?
   - Ну если говорить серьезно, то... для того, чтобы это понять, надо умереть не один раз, сохраняя свою Идентичность и Память. Это также трудно, как найти конец... в бесконечности. Бог, который "всех сильнее", это Нечто "сверхнебесное", апофатическое, что не поддается никаким определениям. Никаким!!! Любое его определение всегда будет существенно неполным или приблизительным, и у разных народов - разным.
   - Отсюда разные религии...
   - Ну конечно!!! В этом-то и вся Интрига мировой истории. Люди уничтожают друг друга, споря о том, у кого из них Бог "правильнее".
   - А нельзя ли немного поподробнее относительно того, что "умереть не один раз"?
   - Дело в том, что далеко не все умершие (в земном смысле слова) и попавшие на "Тот Свет" - снова рождаются, воплощаясь в каких-либо "живых людях". Для многих "новое рождение" оказывается бесполезным; они словно "спят" всю жизнь или даже как бы "мертвые" (и здесь и Там). Надо не спать, трудиться, работать над собой, повышая свой интеллект и мораль.
   - Повышая свой идейно-теоретический уровень, не так ли?
   - Да хотя бы и так. Главное - не спать. Душа обязана трудиться. Вы, надеюсь понимаете, что беседа наша эзотерична?
   - Понимаю-понимаю. И Вам огромное спасибо за доверие, Иван Сергеевич, - профессор поднял на гернгутера глаза, вскинув брови, и лишь ухмыльнулся, ничего не сказав собеседнику. - Мне кажется, нас здесь двое, Азефа среди нас нет, - продолжал Вячеслав.
   - Кто его знает... Относительно Вас я не сомневаюсь и прошу у Вас прощения за то кратковременное напряжение Вашего чувства чести, готовое было, вот-вот зажечь в Вас обиду на меня в связи с первыми тремя словами данного предложения, включая многоточие - цветы на могиле мысли.
   - Я уже чуть было не бросил Вам перчатку, благо, что у меня ее не оказалось под рукой.
   - Ну, а если по существу, то... На мой взгляд, особенную актуальность для того места, где мы с Вами сейчас находимся, имеют мысли Елены Петровны Блаватской. Я приведу один фрагмент почти целиком: "Среди бесчисленных множеств Духов - сущностей, которые были и будут людьми - имеются некоторые неизмеримо выше человеческой расы, выше и святее, нежели высочайший святой на земле, и мудрее, нежели любой смертный без исключения. Но имеются также и такие, которые не лучше нас, гораздо хуже и ниже самого низкого дикаря. Именно эти последние легче всего сообщаются с нашей Землей, именно они видят и чувствуют нас, так же как ясновидящие видят и чувствуют их. Тесная близость наших соответственных обиталищ и планов познавания, к сожалению, благоприятствует таким общениям, ибо они всегда готовы вмешаться в наши дела на горе и разрушение..."34
   - Ну, я понял, профессор, кого Вы имели ввиду, когда сказали "Кто его знает"... Вы имели ввиду психбольных, которые нас здесь окружают...
   - Ну и прекрасно! Собственно говоря, тех "духов", о которых Елена Петровна говорит как о "дикарях", наши попы и миряне называют "бесами", "чертями" и т.п. Заодно подвёрстывая сюда и "князя мира сего" и говоря: "бес попутал". Всё просто и понятно - основное правило пиара! Крестись, постись, ставь свечки во Храме - и этого достаточно для Спасения. "Главный конструктор" столкнулся перед массой сложных проблем и одна из них - проблема "сопромата". Ему не удалось эффективно изолировать создаваемый им план бытия от уже существующих, от "дикарей", добиться чистоты своего эксперимента.
   - Да и собственный "человеческий материал" - в условиях естественного отбора, борьбы за существование - разве мог быть иным?
   - Это верно, конечно, но... "Главный" рассчитывал постепенно подобрать "хороший материал" для посева, однако "сорняки" заглушают культурные "растения".
   - Как говорится в притче о Сеятеле: И когда он сеял, иное (зерно) упало при дороге; и налетели птицы, и поклевали...; иное упало на места каменистые... (Матфея 13: 4-8).
   - Вот именно. В точку. Творческие силы в человеке были даром Божественной Мудрости, но не результатом греха. Всевышний менял своё отношение к Человечеству - это чрезвычайно важно понять. Он сначала проклинает Адама и Еву (Книга Бытия 6: 5), а затем благословляет избранный народ, сказав "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю" (Книга Бытия 9:1). И так было не один раз (Содом, Гоморра и др.). Гнев Божий вызывается злоупотреблением творческой мощью человека, осквернением Божественного дара и растрачиванием жизненной субстанции без всякой иной цели, кроме звериного личного удовлетворения. Ведь в начале, например, зарождение было таким же лёгким для женщины, как и для всех животных тварей. Никогда не входило в план Природы, чтобы женщина рожала в "страдании"35.
   - Получается, что у "Главного конструктора" ничего не выходит?
   - Это слишком поверхностный и поспешный вывод. Ведь "Новый Аспект Бытия" создавался чрезвычайно долго; было огромное количество неудачных попыток (даже в чисто "биоинженерном" плане). Например, "халдейские фрагменты Космогонии в клинообразных надписях... показывают два определенных творения животных и людей, при чем первое было уничтожено, ибо оно было неудачно. Зохар говорит о первозданных мирах, погибавших так же быстро, как они нарождались. То же самое сказано и в Мидраш, и раввин Абаху определенно поясняет, что "Святый Единый" последовательно создавал и разрушал различные Миры, прежде чем он преуспел с настоящим. Это не относится лишь только к другим Мирам в Пространстве, но и к тайне нашего собственного земного шара, заключенной в аллегории о "Царях Эдема". Ибо слова - "Этот угоден мне" повторены в Книге Бытия36, хотя как всегда, в искаженных терминах"37.
   - А почему, согласно Вашим взглядам, Иисуса Христа называют Спасителем?
   - Очень хороший вопрос. Дело в том, что Бога-Отца много раз упрашивали оказать экстренную помощь землянам (не забывайте, что в Его "управлении" как Вседержителя находится огромное количество других миров). Просили и умоляли ангелы (архангелы, херувимы, серафимы, все Богоносные Силы и Начала, управляющие Вселенной, святые, живущие на земле). Бог-Отец посылал на землю Пророков. Самым выдающимся из них был Христос. Созданная Им новая Организация и Его Новый Завет предотвратили около двух тысяч лет назад Глобальную Катастрофу Земли. Всё это было блестяще описано в Евангелии, в Апокалипсисе. Не забывайте, мой друг, что Бог-Отец, не пожалел для этих великих целей Сына Своего Единородного. Иисус Христос довольно успешно вочеловечился и говорил землянам почти открытым текстом: Смирите свою гордыню! Не грешите и всё будет хорошо. Не пожирайте друг друга. Осторожно обращайтесь с природой, не загаживайте Ее. Посланец Бога-Отца действительно взял на себя наши грехи и понес их на Себе, понес Крест, т.е. согласился сойти на землю, приняв облик простого человека. Он дал людям Новую Инструкцию, Новый Завет, организовал Церковь...
   - Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить... Ныне уразумели они, что всё, что Ты дал Мне, от Тебя есть; ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня... Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду... Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла...
   - Всё правильно! Это Евангелие от Иоанна, из главы семнадцатой. Просто диву даешься, как многие не понимают Истинного Смысла сиих Слов. Обратите внимание: "Не молю, чтобы Ты взял их из мира", т.е. чтобы прекратил этот "эксперимент", а - "сохранил их от зла".
   - Да-а! Ни от одного попа никогда не услышишь такого толкования этих действительно многозначительных слов Спасителя.
   - Причем, Спаситель говорит здесь очень просто, доходчиво, даже как бы... волнуясь, несколько раз повторяет одно и то же. И всё - равно до многих не доходит. Гордыня, злоба. Духовная глухота... Поверьте, я не раз плакал над этими словами.
   - А почему Отец допустил такое... кровавое, жуткое... распятие? Неужели Он не мог остановить?
   - Да конечно, мог!!! Одним движением мизинца. Но сие входило в Программу, как один из возможных вариантов. Об этом земные богословы никогда не говорят прямо, но... Дело в том, что люди жестоки и кровожадны. Им нужна только кровь, Большая Кровь. Им нужны горы трупов. Быдло подсознательно тянется к Смерти, боится Ее и радуется, что на сей раз это произошло не с ним, а с кем-то другим. Всё остальное быдлу не интересно. Если бы не Кровь Агнца, то быдло не поверило бы и в Воскресение, забыв всё на другой же день. Новый Завет не состоялся бы! Нужен был только чистый Агнец! "Человеки" жаждали Крови, Чуда, и получили их. Только таким путем наш Спаситель мог привлечь к себе всеобщее внимание и приобрести последователей!
   - Отличный пиар! Признаюсь, меня поражает Ваша религиозность. Ведь в своё время Вы были закоренелым атеистом...
   - Я и сейчас "закоренелый атеист" - для официальной церкви. Всё то, что я говорю Вам, можно прочитать в Книге Книг, еще раз говорю, необходимо лишь правильно читать: "Я иду приготовить место вам... В Доме Отца Моего обителей много... Я в Отце Моем, вы во Мне и Я в вас", - ну и прочее и прочее.
   - Я готов заразиться Вашими идеями.
   - Шизофрения не заразна.
   Гаганову показалось, что "Вольтер" обиделся за что-то на него. В его лице произошла едва уловимая перемена, как если бы легкая золотистая тучка появилась вдруг на челе утренней зари - отвернулся на минуту, а ее уже и нет - всё закрыла непроницаемая серая пелена. Франсуа Мари Аруэ отчётливо вспомнил вдруг почему-то Анну и Терезу - невест Дидро и Руссо, - вспомнил, как первого из них отец запер в монастырь, остриг голову (наполовину), но Дидро, выпрыгнув из окна, убежал к своей любимой белошвейке. Вспомнил прекрасную поэму Хуана де ла Круста "Темная ночь души", звук его голоса. Живые воспоминания теснились в груди, но было одно томительное ощущение, как словно бы от... прикосновения горячих губ к ледяному лбу, к неузнаваемым немым чертам, под чистой белой простынею, восковым и каким-то не от мира сего по-новому строгим.
   - Мне не совсем понятно, всё-таки, сохраняет ли человек свою самоидентичность после смерти. И можно ли говорить о душе, как о "часовом механизме"?
   - Мой ответ скорее разочарует Вас.
   - ?!!
   - Дело в том, что ... то, что выживает после события "смерти" физического тела, и есть наше "я", наша внутренняя жизнь. Джива, как ее называют индуисты. (Заметьте, как понятно должно быть это слово русскому человеку, ибо его корень - "жив".) Она и есть прямо здесь и сейчас, когда вот мы разговариваем с Вами; она есть и Там, после события "смерти", та же самая. Так, сохраняет ли человек свою самоидентичность после этого события? Есть люди, которые внутренне пусты. Это по существу "живые трупы", и они порой даже и не замечают, что уже "умерли". "Умирает" телесная оболочка и у таких в ней почти ничего не остается. Это "почти ничего" опускается в "низшие сферы Бытия". Тем самым, от самого человека в значительной степени зависит: подняться ли в "высшие сферы" или, наоборот - опуститься вниз, оставаясь с примитивной и злобной душой. Зависит от его (ее) свободной воли, от его (ее) выбора, ну и конечно же, от серьезных усилий. В этом смысле, сознание человека суть единственная реальность. Весь тот опыт, который оно накопило за предшествующие "странствования", душа несет в себе, реализуя его так или иначе и на всех последующих стадиях...
   - Ну так, сохраняет или нет?!
   - Я понимаю, это волнует Вас больше всего и прежде всего, как и всех людей вообще. Это извиняет Вашу... настойчивость.
   -- Вы хотите сказать "назойливость"? - Они оба рассмеялись "риторическим", "несмешным" смехом.
   - Да, Вы действительно, э-э-э... "заразились" моей системой и даже научились "читать мысли" собеседника!
   - И неужели всё это есть "всего лишь" "импульсивно-колебательное" движение в каком-то... бездушном Едином Энергетическом и Информационном Поле?!
   - Ну почему же в "бездушном"? Дух - это как раз самая загадочная Ипостась в Святой Троице, так же как и энтелехия Аристотеля, Атма у индуистов и т.д.
   - Похоже на то, как в шахматах игрок снимает пешку с доски и... всё?!
   - Ну почему же "всё"? Она и в следующей Игре будет пешкой. Она сохраняет свою "самоидентичность". Но при определенных условиях может стать и ферзём, ибо узки ворота, ведущие в Рай. В отличие от шахматного поля - на Едином Энергетическом и Информационном Поле фигурки обладают определенной Свободой Воли, сами видят Игру и ведут её, подчиняясь (или не подчиняясь) определенным правилам, подчиняясь (или не подчиняясь) Воле Игрока. В случае с ЕЭИП всё обстоит несколько сложнее: снимаемые с доски пешки плачут, рыдают их родственники - другие пешки и фигуры рангом повыше и вообще - это бывает по-разному. Зависит от интеллекта, темперамента, характера "фигуры", от особенностей той конкретной ситуации на "доске", которая имеет место быть в минуту "выхода фигуры из игры".
   - А в чем же разочарование?
   - А Вы что?! Думаете, что непременно станете ... "королевой"?!
   - Ну-у ... хотя бы - не пешкой.
   - "Разочарование" в том, что ... э-э-э... Самоидентификация в значительной степени совпадает с памятью. Но всё дело в том, что ваша оперативная память не "помнит" всего того, что помнит ваша душа. Вы не помните, как мы уже отмечали, что с Вами было, скажем в полгодика, в годик; и вообще Вашу личную самоидентичность за этот период Вы можете доказать лишь с помощью свидетелей, документов и других показаний - не так ли?!
   - Да, так.
   - Прекрасно! И вот, в Своё Время Вам напомнят и покажут Всё. Вы сами удивитесь - как много, оказывается, Вы как бы знаете, но "забыли".
   - Это и есть Страшный Суд?
   - В некотором роде. Но это ещё далеко не всё. Драматизм человеческого существования заключается в том, что "Главный Конструктор" как бы с некоторым безразличием относится к конкретному индивиду. (В этом Пьер Тейяр де Шарден прав, но вопрос очень спорный). Для примера, скажем, миллиарды комаров выживают как вид именно за счет своего количества. По мере развития ортогенеза и онтогенеза, развития изобильного и изобретательного - из массы "живого материала" вычленяются индивиды, которые поднимаются до уровня понимания "Всей Сути вещей" и практического соблюдения правил Игры. (И первое и второе как правило совпадают, ибо, если не соблюдает, значит - не понимает). Таких "Главконструктор" заносит в специальную Книгу и взвешивает на "Страшном Суде" не "тоннами общего веса живой массы", а на "специальных весах", "поштучно". Всё это охватывается принципом ДПВК и с ним вполне согласуется. Единственное, что с ним не согласуется, так это Ваше постоянное стремление меня на чём-нибудь подловить38. Ну что ж! Я сдаюсь. Всё это было мистификацией. Я - Иван Сергеевич Торопыгин, доктор юридических наук, большой поклонник Вольтера и любитель мистификаций.
   - Мистификация была великолепна! Никакая другая Система бреда не может сравниться с нею...
   - Спасибо. Но я вижу, как некоторое разочарование охватило Вас.
   - Да, не скрою. Во всём этом что-то есть, вернее - что-то было.
   - С меня вполне достаточно. Точно так же, как и с Вас. Конечно, когда за Вами придут, всё это будет выглядеть иначе, чем я Вам рассказал. У каждого свой опыт. Но в данную минуту, глубокоуважаемый Вячеслав Иванович к Вам пришли. Я обращаюсь к Вам как к Сен-Ламберу, хотя конечно, это должен был бы сделать не я... Но таковы женщины!! Увы! Не забывайте этого никогда, мой молодой друг...
   То было вполне в духе Франсуа Мари Аруэ. Гаганов сначала растерялся, ничего не понимая. Он слишком давно не слышал: не "за вами", а "к Вам пришли". Им овладело чувство почти ирреальности. Гаганов вышел в парк перед входом в главный корпус, где по обыкновению в тёплое время устраивались свидания больных с посетителями; они располагались на скамеечках, в ротондах, на верандах, в прогулочном дворике. С подачи Ирины Алексеевны главврач больницы распорядился использовать энергию больного Торопыгина - а Энтузиазма у него хватило бы на целое Шоссе - на ниве садоводства (плюс еще - овощеводства в условиях закрытого (защищенного) грунта). В больнице уже были столярные, пошивочные, ремонтные, керамическая мастерские. Всё это много лет развивалось в рамках хозрасчета и трудотерапии в полной гармонии с директивами Партии, что согласовывалось и с достижениями советской психиатрической науки. Но не хватало дизайна и вообще эстетики, которая спасала мир и здесь - здесь-то даже в первую очередь. Ведь за толстыми стенами больничных корпусов зрели самые невероятные "системы бреда"; они бродили в старых "мехах" замкнутого пространства, набирая новые градусы андеграундных симулякров. Эстетика здесь играла роль ... молока, которое выдавали во вредных химических производствах рабочим, а тут - братьям и сестрам.
   ... Непосредственно перед входом в главный административный корпус был разбит цветник: великолепный партер и несколько клумб. Рамка партера была выполнена в виде рабатки, несколько возвышающейся над песчаной дорожкой. Средняя же часть партера была слегка углубленной, на углах его были сделаны изящные полукруглые вырезы. На рабатке были посажены незабудки, маргаритки, ирис; на клумбе в центре партера - дикметра, симметрично ей по обеим сторонам ковра газона были две клумбы поменьше, на них цвёл бадан. "Кто же это пришёл ко мне?! Кто?!" Для него главным было выжить, "не погибнуть во чреве Кита" - Левиафана, а не "Коллектива интенсивного труда!". В альтернативе "То bе оr tо hаvе", - он выбирал первое39.
   По аллее парка навстречу ему шла, смущенно улыбаясь, не зная - что ее ждет - Елена Валентович! Она тоже выбирала "То bе", но из трагедии другого англичанина. От неожиданности Гаганов потерял дар речи на короткое время. "Не забывайте этого никогда", - промелькнуло в сознании. Словно в люсидном сне Гаганов "понимал", что "спит", усилием воли не давал себе проснуться и исчезнуть видению. Одетая в дорожный костюм, Елена выглядела чуть утомленной, отчего глаза ее лучились по-детски, она была восхитительно прелестна. Они обнялись - она неловко суетилась с пакетом яблок. Он расцеловал ее холодными, "оранжевыми" губами - "Почему?! Почему?!!" Полбольницы смотрело на них, вторая половина смотрела другие сны.
   - Ну как ... как ты тут? - её голос для Гаганова был сейчас тем Божественным соль-диез в лунной сонате Листа, что вызывал слезы у слушателей40. Говорили взахлеб, только обозначая темы, почти не слушая друг друга, и смеялись оттого, что не слышали. "Подробнее?" Он начал рассказывать о Торопыгине - "Вольтере" ("это его сто тридцать восьмой псевдоним!"). Елена так на него посмотрела, что Вячеслав засмеялся:
   - Не волнуйся, Лена! Я полностью владею собой и адекватен.
   - Я хочу перебраться в Выплывайск. Устроюсь в эту больницу. Я узнавала - здесь медсёстры нужны.
   - Но это же... жертва, Лена! Через месяц - комиссия. Надеюсь - последняя. А там - суд. В его результатах я не сомневаюсь.
   - Я готова ехать за тобой, куда бы тебя не ... сослали. Ведь не исключен и такой вариант, что назначат принудительное лечение. Или... ты...
   - Я не хочу ... жертвы! Ты испортишь себе всю жизнь со мной... с букетом нераспустившихся ересей... с диссидентом...
   - Поверь! Для меня ... жизнь - это быть всегда только рядом с тобой! Кем бы и где бы ты ни был...
   - И я... тоже, но...
   - И никаких "но"!
   - Но именно это чувство и сдерживает меня. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня. Это было бы единственным, в чем я по-настоящему считал бы себя виновным, находясь в неволе.
   - Может всё еще как-то устроится. Давай не будем заранее всё усложнять. Я буду тебе писать. А ты мне отвечай подробнее. Ладно?!
   - Ладно. Однако не забывай, что здесь всё просматривают.
   - А пусть! Я пойму и между строк. Мне важно будет само по себе письмо. От тебя...
   По её лицу пробежала едва заметная тень: "жертва", "диссидент", "люстрация", - всё как-то выстроилось в один ряд: "Ищет удобный повод?!" С тем они пришли к проходной. Здесь по сторонам аллеи цвели айва японская, сирень; в вазонах, вкопанных в землю - китайские розы, функия, смолёвка. Гаганов перехватил её восхищенный и любящий взгляд, но в то же время, в нем была и скрытая тревога, как снег на крышах красного уральского экспресса, летящего утром мимо цветущих яблонь в садах Восточной Европы.
   - Помнишь, как ты в первый раз подарил мне букет роз с еще не раскрывшимися бутонами бледно-розовых тонов?!
   - Да, я помню всё и живу только воспоминаниями.
   - А что ты подарил бы мне сейчас? - в ее глазах блестели слезы.
   - Букет желтых левкоев и... цвет орешника. Прости меня, Лена... Прости!
  
  
  Глава ХХ
  КУДРЯВАЯ ЖЕЛЕЗКА
  Мужчина есть биологическая случайность: Y-ген - всего лишь неполный Х-ген (женский) и представляет собой усеченный набор хромосом. Мужчина - это незавершенная женщина, аборт на уровне гена.
   Валери Соланик
   Чудодейка ночь накануне Рождества прибралась на улицах, во дворах, на пустырях, задрапировав всяческую захламленность, стянув раны и ссадины. Городок, словно набегавшийся за день мальчуган, свернулся калачиком в холодной постели, поглаживая поцарапанное коленко, весь продрог. Пока Мама не накрыла пушистым одеялом.
   Елена оставалась дома одна. Отключили свет - зажгла свечу - в ее пламени коптил многомятежный дух; смутная тревога то исподволь, то резко колебала пространство памяти - не оставляло ощущение, что за нею следят чьи-то блестящие, плотоядные глаза. За стеной жестяная банка вдруг спрыгнула со стола, канканируя на полу. Елена с тихим вскриком взобралась на кровать с ногами. Когда всё стихло, она догадалась, кто это подсматривал: в окно залигованными триолями лился свет Луны. Но то не была Ее соната, скорее - вариации на темы рококо... "Надежда Филаретовна ведь тоже любила Чайковского! Париж - ах! (опять этот Раris). - балы, приемы... Играет Вячеслав Ростропович; новая запись... Не Вячеслав, кстати, а Мстислав, о, Господи!" - Елена тускло усмехнулась, и тут увидела на лодыжке клубок седых волос - "Откуда они?! Чьи это!" - ужас заметался по стенам и потолку. Она с омерзением отодрала, однако идти в туалет (чтобы выбросить), побоялась. Скатала в маленький пучочек, но он упруго шевелился, распрямляясь. Преодолевая страх, спрыгнула с кровати босиком, выронив его. Выронила и не могла больше найти...
   Луна теперь смотрела в комнату напрямую. Снег искрился на решётке, прикрывающей "намордник" на окошке подвала.41 Откуда-то издалека доносились отчаянные вопли, крики о помощи - то ли с улицы, то ли с верхних этажей этого же дома. Скрипели по морозцу начищенные до блеска сапоги, ходя взад и вперед, и посматривая на окно царевны. Елена ощущала в подмышках какое-то странное шевеление; так - не могла достать, сняла бежевое платье, и с чувством гадливости выдернула по клубку таких же седых волос из-под обеих впадин. Над окном остановились два бритоусых солдата и, нагнувшись, вожделенно уставились на нее. Лена тут же дунула на свечу, фитилек затрепетал, наполняя комнату запахом греха и церкви. Чтобы зажечь, следовало теперь погасить не только стыд, но и страх. "Перекрестись, собери Волос и Сожги над шандалом", - произнес дребезжащий "Голос". Елена обреченно вздохнула, перекрестилась щепотью и тронулась ощупью - она не видела ничего, ее же видели все. Безобразная, старая, горбатая крыса с длинными, седыми усами сидела у печи, не собираясь убегать.
   Пахло росным ладаном. У самого порога, словно вкруг какого-то "стержня" клубились волны меняющегося цвета - от золотистого до багрового. Крики о помощи теперь как бы приблизились, но, тем не менее, оставался неясным их источник. Вдруг Елена различила у порога худенького мальчика, который весь был соткан из диезов и мелизмов лунной сонаты; его золотистые кудри опускались до плеч...
   - Как ... тебя ... звать?! - услышала Елена... свой собственный голос. Мальчик молчал. - Что ж, у тебя нет язычка?! - Есть, - ответил тот, на секунду предъявив неопровержимое доказательство - необычайно широкое, синее, с багровыми язвочками. Елена, онемев от страха, истово крестилась; поверху, по волосам ее будто прошел легкий ветерок.
   - А я в зоопалке видел Удава.
   - Ты его не боялся?
   - Нет. Он спал. Всё влемя.
   - А ты где живешь?
   - Классная Иза, голодок нитяников, - ответил мальчик тоном автоответчика.
   - А я в зоопалке молозэное кусал. А кока Коля говолит: "Вова, ты его не кусай, а ... лизай."
   - Кто-кто говорит?
   - Кока Коля. Клёсный.
   - А-а, понятно. Ты стихи знаешь?
   - Ну-у...
   - Расскажешь мне?
   Мальчик на секунду задумался и начал певуче:
   Я сяду на окосотько,
   В окно буду смотлеть:
   Бизыт по лёду косотька,
   Я буду пло неё песню петь...
   - Какие замечательные стихи! А кто же их сочинил?
   - Я. Када был маленький. А ситяс нимного забыл. В конце.
   - Чаю хочешь?
   - Да. Лызенького.
   - Какого, какого?
   - Ну-у ... лызенького. Када мало завалки.
   - Понятно. Я сейчас, - Елена добралась-таки до кухни: чайник кипел вовсю, из него-то и доносились вопли ... погибающих микробов. Елену "отпустило", она сдержанно посмеялась.
   - А колбаску на ноть кусать нильзя. Плиснится тигл!
   - Ой, как страшно!
   - Надо пить молотько, плиснится коловка. На ней солковая попона и земтюзное озелелье. Лога у нее вызолотсены, а копытцы поселеблены.
   - Ничего себе! - Елене снова стало не по себе. - Да ты и в самом деле... - она не договорила.
   - А Вы сомлевались?! Я видел сам.
   - Когда?!
   - Давно-давно-о! Када был сосем маленький. Ну-у, сосем, понимаете?!
   - А-а...
   - А к тебе плисли албудос?
   - Не-э. А разве арбузы ходят?!
   - Албузы-то конесно не ходят. - Мальчик засмеялся, как будто по верхним октавам рояля прошлось лёгкое перламутровое дуновение. - Я спласываю пло албудос, - и он запел:
   Слысыс тиканный сак?!
   Это идут албудос...
   В это время в комнату робко, словно свидетель по вызову секретаря судебного заседания, вошла невысокая женщина, и мальчик проворно юркнул к ней:
   - Мама - мама! А у тети есь ласатка! И кудлявая зэлеска. Помой лутьки и садись тяйпить...
   - Видели "командира"? Ни шляпы, ни мундира... Тетю надо называть на "Вы" - сколько раз тебе говорить?!
   - Какой славный мальчик!
   - С наступающим праздничком Вас, Елена Марковна.
   - Спасибо, Зинаида-а...
   - Маркеловна. Но можно и просто - Зина. Извините, я так, поздновато уже...
   - Пустяки. Ради Бога, раздевайтесь... располагайтесь, как Вам удобно.
   - Спасибо. Тотчас, кажется, и Мария Алексеевна будут?
   Зинаида сняла пальто с лисьим воротником, и шапку, оставшись в импортных зимних сапожках на высоких каблуках, в серебристо-голубом костюме фирмы "Трикотекс", из-под короткой юбки которого видны были чулки-эластик. Раскрыв чуть-чуть дрожащими пальцами косметичку, она слегка подкрасилась - и сумочка, и весь макияж у нее тоже были импортными (в пределах СЭВа - Союза экономической взаимопомощи). Елене передалось внутреннее напряжение гостьи; опытным глазом медика хозяйка заметила и болезненную желтизну ее глазных белков, и большие, темные подглазницы, и дряблость кожи (особенно на шее). Началось всё по-английски.
   - До чего же нонче хорошая погода стоит!
   - Да-а... Настоящее Рождество... Снежок... Морозец.
   - Мороз не велик, да стоять не велит. А к Рожеству обещали до тридцати. Зато осенью месяца два вёдро стояло.
   - Да, я помню это, - сказала Лена с легкой задумчивостью.
   - Елена Марковна, а Вы ведь медсестрой работаете?
   - Да, в ЦРБ.
   - А нет у нас хороших докторов... Взять вот хотя бы и мой факт - никак не могут сказать: что у меня? Иль скрывают?
   - Вполне возможно - у нас крайне слабая лаборатория... Ведь многое зависит от анализов.
   - Иль по женским что, или печень, - Зинаида полезла в сумочку за платочком.
   Наступило плотное, тягостное молчание, когда вежливость спорит с жалостью - общий молк, оттеняемый всхлипываниями да скрыпом сапог (над окном).
   - Мама, ни плать. Влать сделает укол и все плойдет. Это не больно, не бойся, - мальчик подошел и обнял Зинаиду.
   - Ладно, детка, не буду. Иди играй... Это всё последствия - мы жили в Челябинской области... А может - просто от горба - кто его знает? По горбу то всяк, а под губу никто...
   - Знаете, в таких случаях необходим весьма сложный анализ, а у нас здесь нет специалистов. Надо ехать в Выплывайск. Но самый верный ответ даёт биопсия...
   - Вы такая добросердечная, Лена... Господи! Вы не сердитесь на меня?!
   - А за что?! Нет-нет...
   - На меня ли Вам серчать, - тяжело вздохнула Зинаида. - Только я-то во всем одна и виноватая. Одна-а... Последовые потуги мои, - она положила руку на головку сына, перебирая его шелковистые кудри.
   Откуда-то из-под кровати вдруг выпрыгнула лягушка, и мальчик первым заметил:
   - Смотлите-смотлите! Цалевна-лягуска! - Елена-то знала о ней, и как ни в чем ни бывало, взяла карамельку и стала угощать "царевну". Гостям сие зрелище доставило немалое удивление. Затем Вова попросил у тети Лены сказку, но у той детских книжек не оказалось. Вышли из положения за счет учебника для медучилищ. Мальчик перелистывал страницы, бегло читая сложный текст, рассматривая картинки: "Это тетя? ... А это дядя?" Затем пошли "внутренние органы", "органы чувств". "А это что? Запчасти?" - женщины засмеялись.
   - И смех и грех с им, такой смышленый. Раз бежит ко мне с пакетом и кричит: "Мама, мама, смотри - какой я находчивый!" Я спрятала конфеты, а он нашел... А в другой раз, - Зинаида понизила голос, - спрашивает: "Разве тити у Деда Мороза бывают?"Это мы с им на ёлке были, а в Деда нарядилась воспитательница...
   Мальчик нравился Елене, как "произведение искусства", как, например, какой-нибудь кёхель Моцарта. "Но это же не твой собственный сын", - упорно выползал из-под спуда сознания ехидный вопросик. Однако он сам собой терял силу, поскольку ребенок уравнивал ее с Рудинским в известном смысле, они теперь были квиты. И больше того - Елену успокаивало то, что ее муж конечно же ни одной минуты не любил Зинаиду, просто не мог любить. Всё было только делом случая, результатом его мягкотелости и юношеской неразборчивости. Мальчик - вылитый отец - походил на девочку; но ведь и сам Рудинский был похож на "тургеневскую барышню" (только в брюках).
   - Леночка, скажите, Вы можете мне помочь?
   - Конечно, я сделаю для Вас всё... что в моих силах.
   - О! Вы святая, Господи... А я-то, какова нахалка... Но я отблагодарю Вас. Буду Вашей рабыней! Только помогите... И простите меня, Христом Богом молю. Вам бы гнать меня взашей, а Вы еще слушаете такую...
   - Не говорите так! Вы не правы, - произнесла Елена, снова ощутив шевеление в подмышках, отчего слегка изменилась в лице.
   - Мамотька, ни плать. Тетя Лена - доблая! Она тебе такого ликаства достанет, такого ликаства, сто твой лак убезыт на хламой собаке и все! - мальчик поднял свое лицо и ручки вверх, он был прекрасен как ангелочек, и точно говорил: "... и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор..."42
   - Одно только утешение и осталося у меня, - Зинаида обняла сына, готовая разрыдаться. - А ведь какой умница! Меня с толку сбивает, старую дуру...
   - Ну зачем Вы так? Не надо...
   - Начну сказки рассказывать ему, а он как бы всё знает и сам мне рассказывает, и меня учит...
   - Любопытно!
   - Да! Я ему одну, а он мне - десять. Мол, так это было и эдак, а он мне всё наособицу перекроит. Ох, во многом сведущ мальчонка и многознаменательный. Порой смотрит на меня, вострым таким взглядом и как бы спрашивает: "Ну что ты, мама, расстраиваешься, скудаешься здоровьем те?"
   - Надо же! Он и стихи пишет...
   - Сочиняет; а еще вроде бы притчи; откуда он их знает? Ума не приложу. Одну я даже запомнила... Про какого-то Заратусру и... э-э-э... про "Вишу с пастой". Как они - два бродяги - остановились на ночлег в степи. Разожгли костер. Вдруг "Виша с пастой" услыхал - кто-то крадется в темноте. Услыхал и говорит: кто-то идет к нам, похоже - не с добром. А Заратусра в ответ: не беспокойся о пустом. Подошли к ним человек пять разбойников. Главный жулан спрашивает, мол: сколь можете заплатить мне за свою жизнь?! Заратусра уселся поудобнее, поджав под себя ноги, и спокойно говорит: я отдам тебе все до копейки, только щас подсчитаю и вспомню, сколько заработала моя матушка на том, что родила меня. Главарь засмеялся и с тем успокоился. И все сели к костру, и стали беседовать про то и сё. "Кто ты, - спрашивает разбойник. - Не из тех ли, что учит народ в храмах?!" - "Нет, не из тех", - отвечает Заратусра. "Их мудрость питается словами, моя же разлита вокруг в звездах и травах. И она не моя. Она живет своей жизнью, а я всего лишь задаю ей вопросы. Да и храм мой стоит на четырех ветрах, как степная былинка".
   Елена поняла о ком идет речь; она краем уха слышала еще от отца, но ничего тогда, естественно, не поняла, воспринимала как сказку. В последнее время - уже более серьезно - от Гаганова, а теперь вот - от светлого ангелочка.
   - У него свычай такой - лягит на пол и начинает "вспоминать" про то, как был "совсем-совсем маленький" - а уж куда еще "совсем маленьким", когда ему щас четыре годика? Я Кириллову книгу читаю и всё молюсь-молюся Истинному Христу. Наслушавшись собственного-то сыночка!! Всё какое-то ... "тайновидение" или вроде бы... ересь...
   - Отку-уда? У четырехлетнего?!
   - А хто его знат - откуда! Лягит под стол и сам с собою часами разговариват, как бы с кем-то...
   - Поразительно, право...
   - Иль взять к примеру мой "вывих"... Попритчилось со мной грешной такое с напуску, - Зинаида ловко закинула руку за плечо, словно плеть, на свой горб. За что я страдаю?! За что!! Что, рази и вправду Спаситель страдает вместе со мной?!
   - А может. Почему бы и нет?! В смысле - пролил же Он Кровь Свою Святую за всех нас грешных...
   - А еще мне на душе шарчит, - Зинаида совсем понизила голос, - не нарочно ли он выбирает? Чтоб меня ободрить? Дескать, страдания - очищают...
   - Вполне возможно. В самом деле... - Елена удержалась на этом, а хотела сказать: "Ведь не познав горя, не познаешь и счастья." Но главное - Спаситель наш не есть Бог мертвых, а Бог живых!
   - Да-а, я-то и сама знаю и согласна, однако какое-то бродило, точно дрожжи в душе моей; всходит на них ересь. Представьте - из-под стола ангелочек вещает: "Потеплейте лицом. Возлюбите Господа Бога своего, как Единство всего сущего; возлюбите ближних своих, как малые части этого Единого." Вот, дескать, главная Истина; и в улыбке ребенка, мол ее больше, чем в тысяче слов сотен мудрецов. Всё правильно, а на душе смута...
   - Но почему?!
   - Как почему, Елена Марковна! Ведь это же слова Спасителя нашего Иисуса Христа. А Вовка-то, малец - втюхивает мне, что это какой-то басурман говорил за тыщу лет до Рожества!
   - Да какая разница?! Важна Суть. А Суть в том, что Бог есть Любовь и просто... человечность.
   - Мы же староверы. Наши старицы и начётчицы говорят другое. Что ж я - свою мелюзгу буду слушать?... А раз обнаглела, старая дура, выпимши была, мол - "Чадо моё, чадо... А ты Бога видел?" В шутку спрашиваю. А он так сурьезно и строго говорит: "Я-то не видел; Его никто не может увидеть, но вы, люди (он сам, стало быть - не люди!) - представляете Его совершенно не таким, каков Он на самом деле; представляете Его подобно самим себе."
   Наконец пришла и Мария Алексеевна:
   - Барэф цес!43 - произнесла она прямо с порога, при этом делая такие гримасы и выверты губами и челюстями, какие иногда делают пациенты стоматолога, боясь, чтобы не выпал изо рта только что вставленный зубной протез. Елена с Зинаидой переглянулись и поздоровались как принято. Смирнова принесла полную сумку яблок, груш, винограда, мандаринов; с торжествующим видом она выставила на стол дефицит из дефицитов - бутылку настоящего армянского коньяку:
   - Вот! Давайте в честь нового года. Зинаида, ты чего хлюпаешь?
   - Да вот, слезала с печи - ветер встречный.
   - Короче, шнаровор нор дари44, - снова озадачила всех Мария Алексеевна; обе молодые женщины вытаращили на нее глаза, та рассмеялась. - Не бойтесь, я в своем уме. Сейчас всё расскажу по порядку. Виноград помойте ребенку. Мандарины тоже.
   Елена с Зинаидой обе вызвались, едва не столкнувшись лбами (мальчик уснул еще до прихода Смирновой). Невестка первой сообразила о неловкости и предупредительно осталась, но и свекровка - не лыком шита - тоже заметила, но лишь усмехнулась.
   - Короче говоря, была я в Ростове-на-Дону. С какими же интересными людьми я там познакомилась! Вы не можете себе представить... Новая часть Ростова, между прочим, как и все наши "соцгородки", серые унылые хрущёбы - все на одно лицо. А вот старая часть - сейчас это Пролетарский район. (Черт бы побрал эти советские названия - раньше это был Новый Нахичеван). О! Какая прелесть! Какая экзотика!! Кстати, Нахичеван основан армянами - переселенцами из Крыма еще в 1779 году. Я знаю, у нас не любят "армяшек", но мы судим о них по торговцам на рынках. Так же нельзя, это неправильно! О! Какой это симпатичный, талантливый и трудолюбивый народ! И главное - гонимый народ... Армяне, преследуемые мусульманами, попросили помощи у православной России. Екатерина - гениальная, между прочим, женщина - царица - дала согласие принять их в вечное подданство Российской Империи...
   - Помнится, и греки тоже бежали из Крыма? - вставила Елена, отчасти от того, чтобы замять недавнюю неловкость, а отчасти от того, чтобы поддержать разговор, тем более, что речь шла примерно о тех местах, где с детства жила сама.
   - Да, но греки - те большей частью селились между реками Берда и Калмиус, где были основаны города Мариуполь и Мелитополь. - Такая энциклопедическая точность одновременно и подавляла и восхищала слушательниц Марии Алексеевны; как будто она прямо сейчас читала по словарю Брокгауза и Ефрона; как будто бы здесь, в заснеженной, холодной пустыне встретились Лейпцигъ и Санкт-Петербургъ, Прачешный переулок и бульвар Котовского. Насладившись произведённым эффектом, Мария Алексеевна продолжила:
   - Там я познакомилась с одним доктором - его звать Миран Ашотович Кечекьян... Мужчина лет пятидесяти, невысокого роста, коренастый, с сильными крепкими руками, голова мыслителя, волосы черные, с проседью; черты лица крупные, но самое главное - его глаза - умные, добрые, теплые...
   Зинаида многозначительно посмотрела на Елену, та почувствовала ее взгляд, но, зная характер свекрови и ее тонкую наблюдательность, отвела глаза в сторону.
   - Между прочим, у армян издавна укрепилась традиция: община посылала талантливую молодежь из гимназии в Европу, в Москву, Ленинград, Харьков учиться врачебному делу. За счет общины, но с обязательной отработкой в городе по окончании учебы.
   - В каком?
   - По месту нахождения общины. Вот и Миран, вернее- его отец относился к числу таких. О! это был великолепный доктор... Прекрасный специалист и просто... хороший человек. В те времена распространена была частная практика, семейные доктора. Они работали на свой авторитет и отдавали своему делу всю душу. Главное для них было не подорвать веру больного во врача. Сами доктора помогали друг другу, в тяжелых случаях созывая консилиум...
   - А у нас нонче врач только всё пишет, пишет...
   - Больничный выпишет - и то хорошо.
   - Короче говоря, Миран Ашотович многое воспринял от своего отца. Жил и учился в Германии, когда еще живы были родители. Хорошо говорит по-немецки. Конечно, он тоже много пишет, ведя приемы, вынужден, как и все наши врачи. Но весь город знает и любит его. А он полюбил меня и скоро приедет ко мне... Мы поженимся...
   Впечатление от слов Марии Алексеевны было столь ошеломительным, что Елена выронила ложку, а Зинаида поперхнулась и начала икать. Проснулся Вовка и, глядя на взрослых, так весело засмеялся, что, казалось, рассыпался ящик с елочными игрушками, и они запрыгали, зазвенели по полу, блестя и не разбиваясь.
   - Ну, давайте вздрогнем, как сейчас говорят. За обручение моё, - Мария Алексеевна рассмеялась, прикрывая рот ладонью и всё более пристально всматриваясь в Зинаиду. Та в конце концов забеспокоилась, может, дескать, что-то не в порядке с нею. Наконец, Мария Алексеевна произнесла:
   - Господи, а намарафетилась-то! Только сей момент разглядела. Мы же здесь - одни бабы; ну да ладно. Зин, а как у тебя-то дела?
   - Пока не родила...
   - Знамо дело - "не родила" Я серьезно спрашиваю...
   - Оно ведь как? То отпустит, то прикусит. Летось вроде отпустило и пока... тьфу-тьфу-тьфу, - она постучала по столу трижды.
   - Оно именно так и протекает: то отпустит, подаст надежду, а то сызнова...
   - Бывает, что и излечиваются.
   - Бывает - у девушки муж помирает, - свекровь метнула на невестку короткий, недобрый взгляд, а Зинаида вся подалась в ее сторону с благодарным сердцем.
   - Вылечишься - живи ради Бога. А если - нет?! Тогда что? А?! Вы понимаете? - Смирнова обратилась к обеим. - Этот твой... хрен моржовый, как его? Покойников, что ли? Что ты думаешь - он ему нужен? - Смирнова кивнула в сторону мальчонки.
   - У меня это единственное счастье в жизни... Если бы не он - давно б... повесилась...
   - Речь не о том! "Повесилась..." А сын-то с кем останется?! Мы же не говорим - прямо сейчас, вот тут его оставляй. Всё должно быть постепенно, чтобы мальчик привык...
   Рудинский-младший подошел к матери, прижался к ней, глядя на Смирнову волчонком. В сию минуту он был вылитый отец. У Марии Алексеевны индо ёкнуло в груди, и она отчетливо вспомнила того, другого мальчишку-худышку, кожа да кости, легко было снимать его с петли (почти что петельки). И еще припомнилось, как сиротки, облепив окна детдома, смотрели на улицу и выбирали себе "родителей": "Вон-вон моя мама идет!", "А это мой папа!", - всё окно - словно гнездышко, а из него сплошь только клювики, широко раскрытые, на тонюсеньких шейках-ниточках...
   Мария Алексеевна вышла. Зинаида, воспользовавшись моментом, дрожащими руками налила себе рюмку. Теперь уже в ход пошла "заначка" - бутылка с сизой жидкостью, явно "не родная", с плотно закупоренной черной резиновой пробкой. И - таранька.
   - Вам же вредно пить, Зинаида!
   - А-а, - махнула рукой она. - Один мужик, тоже с раком, запил. Врачи известили, мол, жить тебе два месяца. Он всё пропимши с горя-те, вот уж два года как...Всё! Всё отдала бы - только вылечиться!
   - Мамотька, ни плать. Тёта Лена тебе помозыт. Она доблая! Ус в клайнем слутии я поплосу, - ребенок прильнул к матери и прошептал ей в ухо, - "Дядю Ваню; он тозэ доблый; ус он-то тебе помозыт! Только ни отдавай миня никому, никогда! Ладно?!"
   Зинаида зарыдала, обняла сына и стала горячо целовать его в щёчки, в голову, его руки, плечи... Тут уж и Елена не выдержала и тоже вынуждена была прибегнуть к помощи платочка и рюмочки.
   - Зина, скажите, а Ваш муж... он...
   - Больной он. У него болезнь такая... как её? - негрофилия, что ли...
   - Видимо, некрофилия?
   - Ну-у! Я и говорю - негрофилия. Уязвленный человек, злобесный яд из его истекает. По прошествии года, апосля как мы с им сошлися, открылось у него это. И другой год, как я родила Вовочку, он словно рехнулся. Такая у его повадка стала. Навождение - лазить по моргам.
   - Да-а...
   - А я ж тоже всё-таки.. какая-никакая, но баба... И хотела щастья, - Зинаида понизила голос. - Вот Мария-то Алексеевна - старуха, а поди ж ты, туда же... Армяшку закадрила... А где ж её законный-то мужик, между нами девочками говоря?! - и совсем тихо - Слух такой у нас доржится, навроде того, что она его придушила. Когда тот в припадке был...
   - А кто это - "дядя Ваня"?
   - Без понятия, - пожала плечами Поклонникова. - Уж он не в первый раз. И коли под столом лежит, тоже бывает, говорит. И всё какое-то такое словечко... синатла, синатла...
   - Может быть, Фрэнк Синатра?
   - А ктой-то?
   - Певец американский.
   - Кто его знает? Может быть. Я без понятия.
   Вернулась Мария Алексеевна.
   - Зин, ты где работаешь-то; по-прежнему в бане?
   - Не-е, я оттоль ушла...
   - В мужском отделении работала?
   - Щас продавщицей, в торговле, стало быть...
   - Небось е... там как кошка. Сынка-то и прижила?
   Елену слова свекрови покоробили так, что она почувствовала себя словно в кресле гинеколога на практическом занятии со студентами. Зинаида же вся вспыхнув, истово перекрестилась на "передний угол".
   - Вот Вам! Этого никак нельзя было спутать ни с чем!! А сын-то - копия отец, метриков не надо! Аль не видите сами?! - Глаза её блестели, она вся просветлела в полумраке и была в эту минуту прекрасна. Наступила тишина, слышно было лишь живое потрескивание их молчаливой собеседницы - свечи.
   - А твой-то хмырь - бьет Вовку?
   - Ышшо чево! Я ему дам - пидарасу злокозненному - "бить Вовку". Я бы так врезала ему в поддых, козлу вонючему...
   - Да все они... козлы. Включая моего сыночка! Я человек справедливый, говорю объективно. Ловко устроились: "Наше дело - не рожать..." Довели весь мир до разоренья со своей злобой, со своим "научно-техническим прогрессом", мать его ети... Ненавижу генералов, всем бы им яйца поотрезала! Щеки надувают, а сами как пацаны драчливые - за счет простых людей, за счет вот нас с вами. Я же ведь в войну в госпитале работала, всё видела... А теперь вот - ядерная бомба, ракеты. Спутники, а людям жрать нечего! На кой х-хер они нам, а?! Ну на кой? - Мария Алексеевна наседала на собеседниц, как будто они были по меньшей мере министрами обороны. - Что, разве раньше не жили без всей этой трахомундии?! Вода была чистой и воздухом дышали нормальным. Помню, отец еще бывало прям из реки пил. А сейчас - поди вон из Камы или Волги - напейся! Мигом окочуришься...
   - С коромыслом по воду-те ходили; в проруби бельё полоскали, - вставила Зинаида.
   - Зато здоровые были, не то что нынче. Как чуть - так или мастит, или цистит, или внематочная...
   Мария Алексеевна чувствовала в обеих собеседницах оппозицию, распалялась всё больше. Казалось бы, что общего у них может быть?, у двух соперниц, фактически...
   - Прости, Господи, мою душу грешную. - Смирнова мелко и суетливо перекрестилась, глядя на кончик собственного носа. - Я вот грешным делом иногда думаю: если бы инквизиция побольше сжигала разных так "бруно" или "Галилеев", а не женщин - может и Хиросимы бы еще не было? А?!
   - И Нагасаки, - дополнила Поклонникова, чтобы и себя показать, и поддержать Марию Алексеевну, которой Зинаида побаивалась.
   - ... И нам бы еще хватило. И вот - Вовке... Я когда в госпитале работала - насмотрелась; индо до смешного доходило - мужики боли боятся! О-о! Им бы с наше потерпеть - хоть бы раз родить или аборт сделать... А то обвешаются медалями, готовы на жопу блестяшки повесить - папуасы задрипанные...
   - А Ева делала аборты? - неожиданно спросила Зинаида, обращаясь больше к Елене, но ответила Смирнова:
   - Сказки всё это! Детский лепет... Опять же всё это мужики придумали, стрекозлы... чтобы над бабами измываться. "Из ребра Ада-амова..." Понавыдумывали всякой хиромантии, чтобы всем запудрить мозги и верховодить...
   - Ну уж, вовсе-то без мужиков тоже неважнецки... Забор починить, печь сложить - не бабье это дело, - совсем осмелела Зинаида.
   Но Мария Алексеевна уже никого не слышала, вино делало ее злой и не терпящей никаких возражений:
   - И вообще, Россия - это женщина. Сами мужики здесь - бабы! Она больше других потеряла от всемирно-исторического поражения матриархата... Россию спасут... армяне! (Это, можно сказать, кавказские евреи). До Урала (с востока) - китайцы и японцы... Есть, между прочим, и Сибирское областничество! Это уже давно... А юг займут армяне - великий, древний, трудолюбивый народ... Взять, к примеру, нашу задрипанную интеллигенцию. Правильно писал Ленин, что она ...; - однако мы воздержимся от продолжения монолога Смирновой в этой части, поскольку весьма нелестная характеристика российской интеллигенции, данная вождем мирового пролетариата, широко известна. Ограничимся, пожалуй, лишь тем, что наша героиня говорила о "Зеркале русской революции" ( о Л.Н.Толстом):
   - ...Мечтал только о славе, о популярности, а с больным ребенком своим и пяти минут не посидел! Доводил Софью Андреевну до того, что та не один раз подумывала о самоубийстве! Однажды зимой в одной рубашке под халатом, в туфлях, почти босиком по снегу убежала из дома! Гениальный писатель в одних панталонах, в жилете бежал за ней по улице, хватая за руки, удерживая. Тащил обратно домой... Да все семьи, а уж в наше-то время в особенности, все одинаково несчастны! И одинаково "счастливы" - разве что, в первые несколько недель, ну - месяцев, пока эти козлы зло...чие не на...ся!
   Мария Алексеевна по характеру была экстравертом, а Елена - интровертом. Последние годы ее жизни в семье Рудницких углубили и отшлифовали эти черты ее натуры. Зинаида (при нашем небольшом знакомстве с нею) была скорее всего тоже "экстра", но в данной ситуации старалась вести себя как мышка.
   Елена терпела из последних сил - в подмышках, на лобке кололо, пощипывало, щекотало - она меняла позу, крутилась, стараясь незаметным образом нащупать руками волос, однако все напрасно.
   - Все религии направлены против баб! Все антифеминистские: и иудейская, и мусульманская, и даже зороастристская. Женщину они считают демоном, боятся ее... - "Это так, а ведь, скажем, Христос относился к женщине значительно более мягко, - подумала Елена, но вслух не возразила ни слова. - И ведь первыми к Гробу Господню пришли Магдалина и с нею еще две женщины... Магдалина я, да, Магдалина! И каждый из нас для другого - театр..." Пили-пили, и вдруг все трое протрезвели. Вовочка, прикорнув на кровати за мамой, уснул, словно пленный ангел среди неясных теней. По лицу его иногда пробегала улыбка, чистая как музыка Сарасате, тихой лунной ночью, в исполнении Я.Хейфица.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава ХХI
  БЕЗ ПОСРЕДНИКОВ, К НАСТОЯЩЕМУ
  Церковь не в бревнах, а в ребрах
   (Русская народная пословица)
   И какой же русский не знает Казанского вокзала?! Мы решительно ничего не имеем ни против Белорусского или Киевского, или скажем, Варяжского-Рижского, ни против уютного Савеловского, ни против Курского, откуда едут в Петушки - упаси Боже. Одни только названия их ласкают слух всякого россиянина, в них и национально-историческая рифма, и "ритмы Нового Завета", и половецких плясок. Однако все-таки Казанский - согласитесь, сама суть России, ее языческая Парадигма, сама татарская Русь с ее беспредельной тоской тоскучей, Стихией необузданной Анархии и Раболепства. А знаменитая Площадь Трех вокзалов?! Придите к ней в любое время и года, и суток: Вавилон! "Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем."45 Нескончаемое движение езжалых, калик переходных, вьючных пассажиропотоков, чеймоданов, прыскучих носильщиков, бестолковщины, кнокающих такси, фраеров, гомона, фесок, колбасы, басурман, камки, мешков, безалаберщины, очередей, давки, передающих на пропаль, узлов, цыган, ругани, слез, смеха, коробок с женскими сапожками и прочим дефицитом, логопедных радиообъявлений - Вавилон!
   Впервые приехавшего в славнейший стольный град "Третий Рим" при выходе из Казанского вокзала через жомы "райских дверей" поразит высотное здание слева - гостиница "Ленинградская" - господствующая над Вавилонской амальгамой и Каланчевской эстакадой. Через площадь, напротив, скромное, словно в затульи, но куда более элегантное сооружение - Ленинградский вокзал с башенкой, похожей впрочем на пожарную каланчу, а правее - Ярославский. Он посолиднее Ленинградского и напоминает нечто исконно русское, и сам по себе и тем, что за ним: Троице-Сергиева лавра, Александрова Слобода (столица Опричнины), Ростов Великий, где Кремль Ионы Сысоевича с Храмом Воскресения, Иоанна Богослова, Спаса на Сенях. А сам Ярославль?! Спасо-Преображенский собор, Церковь Богоявления, Церковь Ильи Пророка. "На море на океане, на острове на Буяне гонит Илья-пророк в колеснице гром с великим дождем."
   Возможно, здание Казанского когда-то и производило впечатление монументальности, но "Ленинградская" словно приплюснула его, оно осело, раздалось вширь, а его два меньших "брата" вроде бы приобрели за счет этого некоторое изящество, и вся "площадь на троих", как чаша весов, колебнулась в сторону Урала и Азии. Архитектурную кульминацию Казанского являет собой башня, отдаленно напоминающая Спасскую в Казанском кремле. Под нею - двери главного входа, облицованного коричневым мрамором, по бокам - две полуколонны, обрамляющие и вход, и застекленную арку над ним; по углам же этой подбашенной части здания - пилястры с поперечными полосами вставок разной длины. Левее - встроенная башенка с большими часами с голубым циферблатом и знаками зодиака, над ними колокол и два молоточка по сторонам. И широкий фронтон с однотипными лепными украшениями, и одинаковой формы окна второго этажа, забранные решетками, расположенные на разной высоте, и еще четыре сделанных "под арку" входа, - всё призвано создавать впечатление основательности, широты, размаха...
   У каждого из Трех свой пассажир, своя ментальность: Ленинградский - точно "немский", сравнительно чист и вежлив. Ярославский - русоволос, веснушчат и голубоглаз; а вот Казанский - полорот; здесь вся Русь. Со всеми ее полянами, древлянами, вятичами, чудью, кривичами, чувашами, марийцами, удмуртами, бурятами, чукчами, удэге, - всё русскоговорящее, всё новая историческая общность, и не беженцы какие-нибудь, не мигранты, а обычные пассажиры. Разноплеменное коловращение шумит, волнуется денно и нощно, вопия о билетах (по доступным ценам), о нижней полке, о местах в комнате матери и ребенка, о кипятке - этом самом массовом железнодорожном напитке в алюминиевой ендове, на что-то надеясь, чем-то вечно недовольное, лежа где попало, разложив кешари прямо на полу, а то и на вольном воздухе, в проходах, перед расписанием (во всю стену), даже перед Кабинетом Приемной Дежурного Помощника Начальника Вокзала (и Он вынужден на цирлах ходить между ними), но чаще всего, впрочем, Его нет на месте). О! достать бы по блату травы тирлич. Сварить ее корень в горшке и приготовленным снадобьем смазать у себя под мышками и коленками, а затем с быстротою молнии умчаться в трубу! (Соку тирлича приписывается чудесное свойство делать человека оборотнем и сообщать ему силу полета46).
   О, как живописен Казанский в конце августа! Возвращаются с "Югов" "дикари" и "льготники" (ездившие в санатории и на курорты по льготным профсоюзным путевкам). Кончилось вакантное время - едут студенты, иные отрядами; на спинах бойцов ССО (студенческие строительные отряды) замысловатые эмблемы: "Интеграл", "Поиск", "Дружба", часто на английском. Рюкзаки, баулы, авоськи, сумки, саквояжи свалены в кучу; двое-трое караулят, кто-то бренчит на гитаре а ля Битлз, Галич, Высоцкий, Клячкин. Рядом вторые сутки сидит на узлах, сумках, сетках, чемоданах и гирляндах туалетной бумаги (в рулончиках) измоделая старуха; старик промышляет насчет билетов (а может, и насчет жигулевского где-нибудь за углом), такая бдительная и суровая, на всё косоурится, прикрывая свой скарб костлявыми пальцами, - словно старая ель пустила корни поверх усыпанной хвоей земли. Рядом с нею, собственно - спиной к спине, сидит молодая, по-южному загорелая уралочка с ребенком, болезненным и постоянно канючащим, - с дынями, арбузами, с детской разобранной деревянной кроваткой на колесиках; тоже отупевшая, безразличная ко всему, непричесанная, "без колесиков" (босая). Воровато оглядываясь, клеится к ней солдатик - не напороться бы на патруля; а она, ну уж настолько уставшая (четвертые сутки в пути), что сил нет прядь пшеничных волос поправить, одёрнуть юбку. Солдатик и так к ней, и сяк - она ноль внимания: "Есть на восточной стране высокие горы уральские, на тех горах стоит сырой дуб кряковатый; стану я под тот сырой дуб кряковатый и поклонюся буйным Ветрам: ой же вы, буйные Ветры! Повейте вы на меня и обвейте вы семьдесят составов с составом и семьдесят жил с жилою, Хоть47, плоть и горячую кровь и ретивое сердце, и свейте вы думу и помышление, тоску и сухоту. И обвейте вы, Ветры буйные, мою полюбовницу в ее белое лицо, в ясные очи, во все 70 жил с жилою и 70 составов с составом, Хоть и плоть и зажигайте вы, буйные Ветры, у моей полюбовницы душу и тело, думу и помышление. Как всякий человек не может жить без хлеба, без соли, без питья - без ежи48, так бы не можно жить Ей без меня; как быки скачут на корову, так бы Она бегала, искала меня - бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками обнимала, блуд сотворила; и как хмель вьется около кола, так бы вилась-обнималась около меня..." А уралочка отвечает: "Не видишь, у меня пацан?! Возьмешь ты меня с ребенком-то, а?! Сколько уж таких как ты у меня перебывало; все вы козлы... И муж-то у меня такой же был, тоже солдатик, с реки Вобля. Оказался женатым."
   ...Повсюду стремглав носятся, базлают, прыгают, падают, просят пожалеть и подуть на ушибленное место, гримасничают, визжат, хнычут; без конца просят то попить, то пописать; дерутся, мирятся, ябедничают дети. Радио загружает пассажиров об опозданиях поездов - обоймами, хотя и не по семьдесят составов, но по десять-пятнадцать (на 10-12 часов каждый, и за какое число); кого-то просят пройти к справочному бюро... отставший от родителей мальчик пяти лет находится в детской комнате ... пассажиров, отставших от носильщика, ожидают в камере хранения номер ... Но вот что действительно уникально, и принадлежит исключительно Казанскому банну - так это его амбре. Какой букет оттенков, какова, так сказать, Гамма! Оно несколько меняется в зависимости от времени года, от того, где встать, однако доминанта, "средне-взвешенное" значение этой вони не выветривается никогда.
   А прощелыг, аферистов и ловкачей калиброванных здесь! "Развитой социализм" хоть (он-то уж, кстати, ничего не Хоть) лучше сказать: хотя и с человеческим лицом - с его сетью Партполитпросвета и сексотами - за все пятилетки так и не смог полностью вычерпать дух торгашества, хотя бы и мелкого, но своего, теневого "бузиниса", предлагающего в подземном переходе "тени", шампуни, губную помаду, импортные женские чулки, сапожки. "Затихает Москва", перестали лязгать трамваи, шурша уплывает "последний троллейбус", закрывается метро, а поезда всё прибывают и прибывают (в том числе дневные), - куда деваться пассажиропотокам? Из мрачных расщелин, подворотен и тупиков, словно из желез огромного чудовища начинают выделяться его "внутренние соки" - более авантажная публика. Частник на колесах: "Кому в Теплый стан? Кому в Черемушки?" Лица "кавказской национальности" и апатриды предлагают по дешевке "золото", "камешки", "травку". Представительницы самой древней профессии по-разному организованы и по-разному стоят: работают на сутенеров либо на свой страх и риск (второе - занятие крайне опасное). И уж самое дно - тёмные, опухшие от употребления "Бориса Федоровича" и "Тройного одеколона" (первый из них, напомним, клей), косматые, вонючие, "одетые" в немыслимые лохмотья (наподобие "Петрова") бомжатники, живущие в основном за счет собирания бутылок, дежурящие на помойках, наркота, а также мелкие воришки, что куропчат на садке (карманные воришки), - вся эта "Камасутра" выползает прямо на живопырку - днем-то она безраздельно оккупирована машинами. Москвичей и гостей Столицы (более вторых, нежели первых) встречают чаровницы, волхвитки, вещие женки, ведуньи, кудесники, ворожеи, шептухи, гадалки. Исстари все дарования подобного рода признавались за необходимые признаки божественных и демонических существ, управлявших дождевыми тучами, ветрами, грозою... Как обладатели Небесных Источников, духи сии пили Живую Воду, и в ней обретали силу поэтического вдохновения, мудрости, пророчества и целений, - словом, становились вещими - т.е. ведунами и ведьмами. "Но те же самые прозвания были приличны и людям, одаренным особенными талантами и сведениями в деле вероучения и культа; таковы служители богов, гадатели, ворожеи, врачи, лекарки и поэты, как хранители мифических сказаний."49. "И куды же это все прут?" - спрашивает та измоделая старуха, спрашивает сама себя, ибо хорошо знает, что Здесь разговаривать ни с кем нельзя, ибо "Волсви и еретицы и богомерские бабы - кудесницы и иная множайшая волшебствуют".
   А в самом деле - "куды"? В ГУМ, в ЦУМ, Детский мир - вот "куды". Ну, еще в Мекку сходят - для детей или домой фотки привезут; зимними вечерами станут вспоминать: "Вот мы на Красной площади (!); вот перед Мавзолеем (!); вот "смена караула у Поста Љ 1". " - О-о!" - "А чего "О-о!?" Вы советский человек?! Я Вас спрашиваю! Ехидно так улыбаетесь. Ах, Вы гражданин СССР! Тогда пройдемте! Предъявите Ваши документы. Посмотрим прописочку...
   А бывает, что своих-то в Мекку и не пускают - там ремонт или слишком много заезжих пальмовников, солидных мужчин с толстыми сигарами, сошедших с карикатур Б.Ефимова. Так же, как и в Большой или в Оружейную палату (а тем паче, в театр на Таганке). "Свой-то" норовит без билета проскользнуть или - подешевле, и перво-наперво в буфет метит. В то время как заграница платит валютой. "I wаs struсk bу thе mаgnifiсеnсе оf thе nеw multi-stоriеd struсturе оf thе Моsсоw Univеrsitу. Вut аbоvе аll I mаst mеntiоn thе Моsсоw mеtrо..."50 "...И иная множайшая волшебствуют".
   Вражьи голоса в звериной ненависти к Первой в мире Стране Социализма Реального день и ночь двигают в эфир фуфло о некоем "Железном занавесе", о "притеснении верующих в СССР". Пожалуйста, сами смотрите! Своими собственными шнифтами: ярко блестят на солнце золотые кресты и купола Успенского, Благовещенского, Архангельского Соборов в Кремле. А если, паче чаяния, Вы настолько одурманены антисоветской агитацией и пропагандой, что считаете всё это "потемкинскими деревнями", то ничего нет лучше, как сесть в Интуристовский Икарус и поехать по Золотому кольцу: Переславль Залесский, Суздаль, Владимир, Кострома, Богослов, Шуя, Боголюбово, Кудиново... Там Вы увидите величественные белокаменные храмы ХII-ХIII веков, (увидите и разрушенные), шатровые постройки ХVI века, буйное узорочье ХVII века, сокровища деревянной архитектуры: церкви, избы, мельницы, а в музеях - резьбу по дереву и кости, изделия искусных кружевниц и ювелиров, лаковую миниатюру и лаковую народную игрушку. За один поезд Вы так ухайдакаетесь и наприседаетесь со своим фотоаппаратом, что в глазах станет рябить от всевозможных рельефных изображений в пластической манере, от византийских фресок, лестничных башен, кокошников, шлемовидных глав, стрельчатых окон, - и Вы уж только и будете мечтать об одном: поскорее добраться до гостиницы. Если Вы экономите валюту, то можете, например, в кафе "Печора" на Арбате (до 18 часов работает как столовая самообслуживания) взять полпорции горохового супа (без "бацилл"), стакан кефира либо солянку из свежей капусты (только-только доставленной из подмосковного совхоза, безнитратной), и стакан бескосточкового компота. (Кстати, Арбатская площадь, первоначально - Арбатские ворота, тоже напоминает о Казанском вокзале: название ее происходит от татарского "арбад" - предместье; в течение многих десятилетий она имела характер торгового центра).
   Чуден Казанский вокзал при тихой погоде! Редкая птица долетит до середины его, не будучи опщипанной, затолканной и обматеренной - каждый второй здесь, оказывается твоим родственником (по материнской линии); держись только за свой лопатник, берегись, чтобы он не оказался расписанным мойкой51. Вот бы где потолкаться иностранцу, чтобы познать "загадочный характер русской народной души" (а не сидя в Икарусе свысока смотреть из окон на толпы людские). Ну ладно - на площади; заглянем в дом даже хотя бы и к колхознику. Минут на двадцать сдайте в камеру хранения свой чемодан, набитый предвзятостью; Вас ждет нечто увлекательное и весьма поучительное. На Руси издавна самым старшим и почетным лицом в доме был Домовой. В нем были соединены все главные, характерные черты хозяина-патриарха. Домовой есть идеал хозяина, как его понимает русский человек. Он видит всякую мелочь, неустанно хлопочет и заботится, чтобы всё было в порядке и наготове - здесь подсобит работнику, там поправит его промах; по ночам слышно, как он стучит и хлопает за разными поделками; ему приятен приплод домашних птиц и животных; он не терпит излишних расходов и сердится на них - словом, домовой склонен к труду, кропотлив и расчетлив. Однако, будучи бережлив и расчетлив, домовой не считает грехом таскать из чужих сеновалов и закромов корм для своей скотины. "Подумаешь, мелочь! Ерунда какая-то", - скажет иной "пассажир - читатель", все-таки не сдавший в камеру хранения всю свою амбициозность и предвзятость. "Подумаешь - да не скажешь", - как говорили в советское время, ответим и мы такому "пассажиру". Дело в том, что Главный Домовой всей страны (в последние лет 90 его называют "Паханом") явно задурил. Шалил он и раньше, но то всё быльем поросло. Взял привычку не только таскать из чужих сеновалов и закромов, но и у своих домочадцев подворовывать, и чужие земли на халяву захватывать. Соберутся с такими же шаромыжниками, выйдут из села и воют на выгонах, или начнут ночью стучать - вообще это стало их любимым занятием - или прикажут сторожевым собакам рыть среди дворов ямы и выть на всю деревню. (В Белоруссии, попутно отметим, домового называют клецьник - хранитель домовых клетей и кладовых)52. А Пахан вообще выгнал крестьян из их домов, отнял всю скотину и отправил за тридевять земель. Оставшихся - озорник согнал в одно место и заставил работать бесплатно, строить мосты вдоль рек, красить траву в красный цвет. Началось жестокое "Прение Живота со Смертью".53 Льются потоки из варяг в греки, туда и обратно, отоваренные, затаренные, заплаканные (по телеграмме), сероглазые, раскосые, трахомные, наивные, с глубокого похмелья, верующие и невегласи (т.е. еще недостаточно просвещенные христианским учением), православные атеисты, безбожники, равнодушные, завистливые, - словом, самые разные...
   В один из таких августовских 1971 года, Богом Данных в Утешение Болотному Смирению, солнечных дней бабьего лета среди этой Вавилонской деревни появился на своем пути в Дамаск Владимир Александрович Рудинский: в легком сером плаще, велюровой широкополой шляпе, которую он держал в одной руке, в другой у него был темно-желтый венгерский портфель искусственной кожи. Он медленно прошел через зал номер три с высоким сводчатым потолком, с которого свисали невероятно огромные люстры; несколько замешкался, едва не повернув направо (в зал номер два), но пассажиропоток вынес его через главный выход на привокзальную площадь. Тут Владимир остановился в нерешительности и секунду спустя неуверенным шагом двинулся к Каланчевской, но что-то вспомнил и на сей раз заметно решительнее дошел до угла Казанского вокзала, однако вновь что-то смекнул, повернул назад и устремился к тому самому - знаменитому подземному переходу. Выйдя из него на трамвайную остановку, огляделся и понял, что это еще не всё, что это, по крайней мере, лишь половина пройденного пути, опять спустился в "тартар" и... снова вышел к ... главному входу в Казанский вокзал (!). "Прям, как Заколдованное место", - подумал Рудинский, остановившись как раз около той самой старухи (женщины с ребенком уже не было). "Что ты, мил человек, всё топчешься на одном месте?! Аль заплутал?" - спросила она у Рудинского. Тому стало стыдно - ведь цель-то его была столь очевидна на той стороне Площади, куда уж проще! (Мужик ее был на сей раз при ней) - "Уже пивом накачался с утра пораньше", - укоризненно заметила старуха, а старик рад был, что в связи с появлением Рудинского ее укоризна будет и короче, и слабее. Он вызвался помочь Владимиру со столь очевидной готовностью и услужливостью, что тому опять стало неловко. Между тем, старик оказался таким говорливым и добродушным, что Рудинскому, в свою очередь, казалось теперь не вежливым резко оборвать разговор и уйти просто так. "Старуха-то моя притомилась, тут сидемши двое суток... Сегодни уже поедем, достал я два билета, в общий вагон... Мерещиться ей стало нонче ночью. Говорит - Вия видела, как вот тебя - рядом, - старик засмеялся, как бы приглашая и Рудинского посмеяться: Владимир лишь вежливо, нейтрально улыбнулся. - Говорит - ведут в толпе такого могутного старикана губошлепого, с огромными бровями и ресницами до полу. Грудь такая широкая, словно в упряжи, вся разукрашена медными бляшками, ноги как у мерина; четверо силачей вилами подымают ему веки, чтобы Он увидел; а коли уж Он откроет глазищи, то всё видит, до краев земли..."
   ...На сей раз Рудинский добрался наконец до противоположной стороны Комсомольской площади. На его высоком челе не было заметно особой какой-то тревоги либо даже специфически вокзальной озабоченности, разве что - опустошенность, привезенная им из Выплывайска. Владимир прошел между зданиями станции метро и Ярославского вокзала, остановившись перед расписанием пригородных поездов. Между тем, среди восторженного лязга и скрежета тормозов системы Матросова и Вестингауза ему слышался некий метафизический звук, нарастающий и тоскливый, но Владимир никак не мог понять - откуда он? Минуту спустя, запрокинув голову, увидел в небе стаю журавлей, что курлыча быстро пролетала над Москвою на юг:
  На море на окияне,
  На острове на Буяне,
  Сидит птица Юстрица;
  Она хвалится-выхваляется,
  Что все видала,
  Всего много едала -
  И царя в Москве,
  Короля в Литве,
  Старца в келье,
  Дитя в колыбели.
   Где-то на другой платформе духовой оркестр грянул "Прощание славянки" - удары барабана вязли и шевелили в животе кишки; славянские жены провожали сыновей и мужей своих на борьбу с оттоманским игом. Завяжу я( имярек) по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному, на пищалях, луках и всяком ратном оружии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия; и стрельцы бы из пищалей меня не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратные оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча змеиная сокрыта - от змея двунадесятиглавого.
  И на ближних путях в сиреневом тумане копошились люди, встречая и провожая гостей, плача и смеясь; сквозь мутное вагонное стекло они жестикулировали друг другу, артикулируя ничего не значащее, последнее прощальное; расставив по местам багаж своего прошлого, сбрасывали с себя привычные формы, сопричитаясь со стихийными духами, и как гении-хранители продолжали незримо следить за оставшимися здесь, на этой глухонемой станции.
   У Рудинского был до банальности простой и короткий путь (вернее - тупик); никто не провожал его, и уж, тем более, никаких оркестров - обычная электричка. Народу в вагоне оказалось мало. Владимир с нетерпеливым удовольствием уединился у окошка под стоп-краном, сняв плащ, повесил его над сидением спереди (отнюдь не тщетная предосторожность) и, забросив портфель на багажную полку над головою, положил туда же и шляпу. Поезд молча тронулся, двигаясь очень медленно, распутывая узлы рельсовых нитей, извиваясь и скрежеща на стрелках. Стоящие по сторонам вагоны, опоры эстакад, пристанционные здания сочувственно стонали, экранируя и резко усиливая скрежет и визг металла. Мимо проплывали платформы "Маленковская", "Яуза", "Северянин", электричка шла без остановок, но почти так же медленно. То и дело на путях перед нею расступались оранжевые каторжане и каторжанки.
   Осмотревшись немного, Рудинский увидел на противоположной от него стене вагона надпись: "...ест... жир... с детьми и инвалидов". Сначала его охватило легкое недоумение пополам с удивлением, но он быстро всё понял и ухмыльнулся: "Замазано двенадцать букв, но какова изощренность, какая направленность помыслов и, следует признать, какой талант!" В довершение всего, вскоре прямо под эту надпись сел высокий, изможденный мужчина в лохмотьях, небритый, с растрепанной шевелюрой, дурно пахнущий. Напротив Владимира села девушка, по виду лимитчица, в импортных модельных туфлях, которые, видимо, жали ей ногу и разделяли подъем стопы (ближе к пальцам) надвое. "Парнокопытная", - подумал Рудинский. Он вспомнил Елену, их плавание на Золотой Необитаемый, ее "версии", раs dе dеus ("версии", в особенности); вспомнил, как их спас катер "Эрос" ("Эя районные очистные сооружения"), и подумал, что ведь они в то счастливое время обходились вовсе без Бахуса! Впрочем, Владимир сам чувствовал себя Бахусом, ощущая на лбу маленькие, изящные рожки. Он, то страшно ревновал к Брейману, страдая от предательства Елены: проснется ночью и представляет-представляет себе, во всех мельчайших подробностях; воображение рисовало картины одна другой живописнее - ведь грех так сладостен, не то что пресное ханжество обыденной "праведности". В то же время он не мог без Елены и прощал ей всё; сопереживал вместе с нею ее мимолетное "счастье". В конце концов он полюбил Елену даже еще больше; а уж если копнуть глубже - привык к ней, ему было удобно с нею, как с мамой. "Она изменяла не только мне. Она предавала мужское начало. Мужчин вообще... Они спекулируют на каком-то своем своеобразии, на чем-то весьма спе-ци-фи-чес-ком, о существовании чего я до сих пор не знал... Я лишь спрашиваю, откуда это в них? Могу только повторить, что уже говорил: они сами не могли до такого додуматься. Того, что было на острове..."54
   Проехали Мытищи. Владимир еще утром в поезде (на пути к Москве) выпил чашку скверного чаю и сейчас не прочь был бы подкрепиться, но выходить из поезда и терять время не хотелось. Показалось Абрамцево. Защемило сердце от вида расстилавшихся по сторонам ландшафтов, хвойных лесов, дубрав и березняков. Где-то здесь должны были быть речушка Воря, село Алексеевское, Сафарино (соколиная охота, царевна Софья). И конечно же - Сергей Тимофеевич Аксаков, его усадьба - "премилая деревенька, чудо и рай земной, - в реке вода свежая, глубина одинаковая, пол - паркет из мелкого песку. А каковы уженье и бранье белых грибов, и все это под носом, в таком расстоянии от балкона, что можно всё это делать и разговаривать с детьми". Владимир всматривался со сладким напряжением и видел "Аленушкин пруд в Ахтырке", "Верхний пруд в Абрамцеве", "Видение отроку Варфоломею", "Девочку с персиками". Вспомнил о Славке. (Его перевели в другое, более строго изолированное отделение психбольницы, а лечащего врача едва не привлекли к уголовной ответственности за потворствование антисоветчикам. Ограничились увольнением). Вспомнил, как Славка цитировал М.Сафира: красивая и верная жена - такая же редкость, как и удачный перевод стихотворения; он некрасив, если верен, и красив, если неверен... Лимитчица вышла и Рудинский, оставшись один в "купе", вытянул ноги, устраиваясь поудобнее, задремал. "Бледачка, скорее всего" - подумал о ней Владимир, (но он ошибался, поскольку в романе Гомбровича "Фердидурка", который ему сейчас пришел на ум, так звали преподавателя - мужчину, а не женщину). "Я лежал в тусклом свете, и тело моё непереносимо боялось, стискивая страхом мой дух, дух стискивал тело, и каждый прекрошечный нервик сжимался в ожидании того, что ничего не произойдет, ничего не переменится, ничего никогда не наступит. Это был ужас несуществования, страх небытия, боязнь нежизни... Словно в антимирах я благоволил низшей сфере и любил ее за то, что она удерживает меня подле себя молокососом".
   Вскоре впереди засияли золотые купола Божественного сокровища земли русской - Троице-Сергиевой Лавры, поезд остановился. На привокзальной площади Владимиру открылся типично российский провинциальный пейзаж: старинные дома - низ каменный, второй этаж - деревянный, штукатурка с выщербинами, и выкрашены непременно в желтый цвет. Повсюду кучи мусора и всяческого хлама, асфальт в выбоинах. Однако Загорскому Горсовету видимо выделяли средства - как-никак Золотое кольцо, (и их не разворовывали) - вот и встряли здесь среди обычного захолустья современные по внешнему дизайну, но грязные, затрапезные внутри кафе "Астра", "Дорожное", "Минутка", со стеклами во всю стену.
   Было бы прилично, Владимир пополз бы к Лавре по-пластунски, в смирении и благопокорности, обливаясь слезами и моля у Отца небесного прощения. Пошел же пешочком, только глаза во всю дорогу увлажнялись. "Первый Рыбный тупик", "Первая Рыбная" улица, - наверное, раньше рыбы здесь было навалом?! Отбрасывая суетные мысли, Рудинский опустился вниз, затем дорога снова пошла вверх, уже непосредственно к Лавре. И все эти допотопные, убогие домишки и дворики, и малолюдные улочки, и бабы, копающиеся в огородиках, - всё виделось как бы между прочим, лишь оттеняя благостное сияние, исходящее от Лавры. Она притягивала к себе, Владимир летел к ней, не отводя глаз от куполов. Сколько же он шел к ним?!
   Подойдя к Лавре, остановился вовне ограды, чувствуя, что надо бы перекреститься, но рука не поднималась: вдруг сфотографируют, потом затаскают по бюро и парткомам. Вошедши в ворота - не ударит ли, не отбросит?! - встал, как вкопанный, перед Успенским Собором. Погода стояла тихая, солнечная; Владимир поднял глаза и все пять глав Собора стали вдруг медленно опрокидываться в голубую бездну, в набегавшие белые облака. Центральный купол величаво сиял на фоне четырех других, голубовато-зеленых, покрытых золотыми восьми-десятиконечными звездами. Стены, украшенные аркатурным поясом, тонкие пилястры, щелевидные окна, башни и купола, - всё, всё благолепие сие воспринималось единым духом, порождая в душе сладостную гармонию. Даже сердце слегка заныло, и вообще - зашкаливало. Так и стоял он, задрав голову, неведомо сколько и сколько бы еще простоял, если бы не...
   Впервые в жизни Рудинский увидел ... живого монаха!!! Он был ровесник ему, высок, строен, даже, можно сказать, костляв, лицо - с восковым отливом, сдержанное, полное внутренней силы. Монах прошел совсем рядом с Владимиром, который тщетно искал его взгляда; по всему было видно, что то привычка, а не специально только для Рудинского. Потом проходили и другие, в том числе и семинаристы, и совсем старые, но все не замечали его пылкого, ищущего взгляда, для них он был атеистом. Или интуристом...
   Рудинский медленно пошел вдоль Успенского Собора к Троицкому, но остановился перед колокольней: сквозные проемы пяти ярусов, спаренные колонны, скругляющие углы, делали ее легкой, устремленной ввысь. Вот, на небольшой площади перед звонницей он увидел ротонду, а рядом стелу; подойдя ближе, стал читать:
  I
   Три были несчастливыя для России времена; и в оных сия обитель к сохранению отечества содействовала и спомоществовала.
   Было Татарское иго, кое не один век угнетало Россию. Великий Князь Дмитрий Иоаннович Донский сражался с Татарами, предводительствуемыми Мамаем. Св.Сергий тому содействовал и молитвами, и советом, и посланием на поле сражения двух иноков Пересвета и Ослябя, и писанием ободрительным при самом в бой вступлении, обнадеживая известною победою, одержанием которыя положено основание к свержению, наконец, ига татарского.
  II
   Злоключение было от Поляков. По злокозненному коварству Римского Папы с Езуитами вымыслив они лже-Дмитрия, и под его именем, довели было Россию до края бедствий. Обитель сия ко избавлению всеми образы не токмо спомоществовала, но всех сынов Отечества действия, предприятия ревнования, совершения духом своим оживляла. И хлебом во время глада снабдевала, многими деньгами нуждам Отечества служила. Даже жертвовала и самыми церковными драгоценными утварями. Но и долговременную выдержала осаду, и тем северныя страны, а через них и самую Столицу и всю Россию предохранила.
  III
   Притом и во все грады из сея же обители летали увещательныя грамоты, возбуждающая на помощь
  Столицы, кои и воздействовали в нижних градах, особливо же в достопамятном Нижегородском гражданине, Козьме Минине. Но и самому по бури возсиявшему ведру, единодушным избранием Царя Михаила Феодоровича, и совершенному мятежей успокоению, сия же обитель соучаствовала. Ибо и самому миру промысл благоволил заключену быть под стенами сея обители в селе Деулине.
   Во всех же оных славных деяниях отличил себя
  Троицкий Келарь Аврамий Палицын, и Архимандриты сея обители: Иоасаф и Дионисий.
  IV
   Во время стрелецких мятежей, Петр I-й, сей муж, толико собою славный, и толико Россию прославивший, для сохранения своей жизни двукратно находил убежище внутрь сея священныя ограды.
   В прославление сея обители и в вечную память великих мужей, св. Сергия, Архимандритов: Иоасафа, и Дионисия, и Келаря Аврамия, поставил и посвятил сей памятник
   Платон, Митрополит Московский и Архимандрит сея Лавры. 1792 года.
   Умолк исходящий от скрижалей скрытый голос, вкореняя в душу тишину и покой. По-иному взглянул теперь Владимир на стены и купола, и саму землю, на которой стоял. Глубочайшая внутренняя сопричастность со святоотеческим, доселе неведомым, - как-то вдруг заставила умолкнуть всякое уныние и отчаяние. Он как бы услышал гортанные, яростные крики, чужестранную речь, ржание тысяч коней, треск горящих бревен, запах кипящей смолы, лязг бердышей и копий. Дым от горящих слободок и деревень закрыл полнеба, неподалеку от крепостных стен - походные боевые шатры ханской Ставки. И вот уже свирепая, черная лава разлилась по февральскому снегу, прет в проломы; злохитрый враг бьет тараном в ворота, свистят стрелы...
   ...Как электрический ток прошел по телу озноб, по-новому пронзило Рудинского Златоглавое единство Отчизны, здесь на этом холме, за широкими монастырскими стенами; со всеми ее нестроениями и упованиями, празднословием и праздномыслием, вражьими прилогами и всяческими тяжкими испытаниями, попускаемыми Спасителем. Вспомнил Владимир про Гаганова, споры с ним казались здесь такими бессмысленными. Вспомнил про Энгеля.
   ...Годунов теперь работал директором ШРМ в Кзыл-Иззе. Три года назад на текстильной фабрике в этом городке произошло ЧП: в одном из цехов рухнул потолок, погибло семнадцать работниц, несколько десятков получили тяжелые ранения (по официальным данным). Фабрика была построена еще в конце ХIХ века, ни разу капитально не ремонтировалась. Возмущенные рабочие (главным образом - нефтяники), среди которых было много мужей, отцов, сыновей, братьев погибших, стихийно ринулись в нижнюю часть города, всё сокрушая на своем пути. Никем не управляемая толпа двинулась к Райкому Партии, требуя Первого Секретаря. Мидхат Фазлыевич был болен, удар принял на себя Энгель. Он немедленно позвонил генералу Гриненко, прося о срочной помощи, но тот отказался прислать курсантов, ссылаясь на отсутствие полномочий такого рода. Пока Годунов звонил генералу, в Выплывайск, толпу сдерживала небольшая группа работников милиции (некоторые сотрудники в штатском находились в тех же целях в толпе). Руководил ими начальник Отдела внутренних дел и новый Председатель Райисполкома Круподёров. Действовали очень неуклюже: попытались применить брандспойты, но как всегда ничего не было подготовлено, не оказалось воды; рассвирепевшая толпа захватила предрика и в пять минут растерзала его. Первая жертва несколько утолила жажду крови, напор чуть ослабел, и его хватило только на то, чтобы разбить стекла в Райкоме партии, взломать его двери и ворота, перевернуть и поджечь стоящие неподалеку автомашины. Милиция применила слезоточивый газ, от которого не было никакого толку. Годунов мужественно руководил обороной, не дрогнул, не потерял присутствия духа, чего нельзя было сказать о прокуроре, который сбежал с места событий и появился в городе только когда всё успокоилось. Сбежали и многие работники аппарата Райкома. Самообладание Энгелю помогала сохранять, в частности, информация о событиях, которые имели место быть в Ново-Черкасске летом 1962 г. Тогда были вызваны войска, которые стреляли больше холостыми, но применялись и обычные для армии боеприпасы. В итоге убитых было двадцать шесть человек, раненых - девяносто. Годунов категорически запретил применять оружие по толпе; поэтому жертв среди населения не было (не считая Круподёрова и нескольких человек с обеих сторон - получивших ранения). Руководство не отрицало заслуг Годунова в умиротворении толпы и прекращении массовых беспорядков, отмечало его личное мужество. (Круподёрова представили к награде (посмертно)). Однако Энгеля обвинили в том, что он не принял действенных мер к предотвращению несчастного случая на текстильной фабрике, ослабил партийный контроль за деятельностью первичных партийных организаций на промышленных предприятиях города, за деятельностью администрации указанных предприятий. Годунова подвергли резкой критике за общее ослабление воспитательной, идеологической работы в широких массах трудящихся города и района, в сети партполитпросвета. Были сделаны соответствующие оргвыводы. Годунова освободили от должности секретаря РК КПСС, в связи с переходом его на другую работу (директором школы рабочей молодежи).
   ...Предаваясь таким воспоминаниям, Рудинский пошел теперь от Ротонды и Звонницы несколько вниз, непосредственно к Троицкому Собору. В нем были в большинстве старушки, реже старички. Один мужчина лет сорока, на вид вполне здоровый и нормальный, крестился перед изображением Спасителя; окончив молитву, он облобызал Его Стопы. В полумраке Владимир разглядел девушку; глаза ее отрешенно блестели, губы беззвучно шевелились; она как-то неловко (как показалось Рудинскому), но в то же время - истово осеняла себя Крестным Знамением. Совсем молодой, прилично и даже модно одетый юноша спросил у Рудинского: "А какой сегодня праздник?" Владимир со смыслом ответил: "Большой!" Паренек отошел и стал креститься, но тоже как-то не так, как все, неумело, торопливо. Рудинский же стеснялся креститься, точно не знак - как это надо делать (как складывать пальцы), хорошо - соображения хватило снять шляпу.
   Пред амвоном прямо на полу почти лежала, упав на лице свое, женщина, вся-вся в черном, настолько вся закрытая, что в таком долулежании возраст и пол ее определить можно было лишь весьма приблизительно. Владимир во внутренней панике отвернулся от нее, мобилизуя все свои светлые душевные силы, предвидя и предчувствуя, на какой конкретно предмет готов сейчас же направиться наклон его блудных помыслов. Он оцепенел, как бы уличенный в преслушании, увидев, что женщина приподняла голову, встала на колени и очень громко возопила: "Лицемеры!!" Всего одно слово, но как оно было произнесено! Рудинскому сразу же показалось, что это в его адрес, что все присутствующие в Храме смотрят на него и видят его грех. Готовый провалиться сквозь землю от стыда, Владимир выскочил из Храма и вернулся опять к стеле. "А ведь отбросило-таки меня", - прострелила на свежем воздухе мысль, простая и ясная, как первые слова Библии: "В начале сотворил Бог небо и землю".
   И как раз в данное время рядышком здесь оказались два мужа, беседующих друг с другом на вероучительные темы. Один из них, видимо, был священником, а другой мирянином, воцерковленным и ищущим вразумления в сиих вопросах. Рудинский сделал вид, что изучает текст на всех четырех гранях стелы, а сам жадно слушал. Священник говорил мирянину:
   -... О сем в свое время хорошо сказал преподобный Амвросий Оптинский55: "Человеку дана от Бога свобода и разум и закон Откровения; и свобода эта испытывается как человек ее употребит. Во всяком месте во всяком состоянии были и есть спасающиеся и погибающие, и это происходит от нашего произволения... Свободу воли человека не понуждает Сам Господь, хотя вразумляет многими способами. Если она откроется воле Божией, то последует помощь Божия и содействие... На исполнение заповедей Божиих должно понуждать себя и вопреки нехотения, так как в Евангелии сказано: нудится Царство Божие, и нуждницы восхищают е." Преподобный учил, что многие желали идти путем спасения, но только безболезненно, без скорбей. Сие ложно. В Царство Божие входят не только с понуждением, но и обязательно со многими скорбями.
   - Видимо, многое зависит от характера человека...
   - О, нет! Преподобный Амвросий писал, что характеры имеют значение только на суде человеческом, а потому или похваляются, или порицаются; но на Суде Божием характеры как природные свойства ни одобряются, ни порицаются. Господь взирает на благое намерение и понуждение к добру и ценит сопротивление страстям... Если внешний наш человек, то есть тело, тлеет, истлевает, угнетается и истончается постом и другими подвигами, то внутренний обновляется. И наоборот...
   - Согласен, отец Георгий, но меня смущает некоторое обстоятельство.
   - Какое?
   - По Евангелию, общество людей пред концом мира представляется в самом ужасном виде. Этим как бы отвергается возможность постоянного совершенствования человеческого. Можно ли и нужно ли трудиться на благо человечеству, будучи уверенным, что никакие средства не в состоянии в окончательном результате пред концом мира достигнуть возможного нравственного совершенства человечества?
   - Зло уже побеждено, побеждено не стараниями человеческими, а Самим Господом и Спасителем, Сыном Божиим Иисусом Христом, Который ради сего и снисшел с неба на землю и воплотился... С другой стороны, несправедливо и то, будто человечество на земле постоянно совершенствуется. Прогресс есть только во внешних человеческих делах, в удобствах жизни. В христианско-нравственном же отношении всеобщего прогресса нет. Нравственное совершенство в земном смысле достигается не всем человечеством в совокупности, а каждым верующим, по мере исполнения заповедей Божиих и по мере смирения. Конечное же и совершенное совершенство достигается на небе, в будущей бесконечной жизни, к которой кратковременная земная жизнь человеческая служит лишь приготовлением... Без будущей блаженной, бесконечной жизни земное наше пребывание было бы неполезно и непонятно. Желание трудиться на благо человечества - весьма благовидное, но поставлено не на своем месте. Царственный пророк св. Давид говорит: "Сперва уклонись от зла, а потом уже сотвори благо".
   Рудинский уже дважды обошел вкруг стелы, в третий - было явно неудобно; заговорить с ними он не решался, поскольку не умел говорить так, да и вообще, было бы неприлично. Беседующие сами отошли в сторону ризницы. У Владимира сию же минуту возникла идея: поставить свечки за здравие: за маму, за папу, за Елену, за Славку, за Годунова. Он высмотрел в уютном уголочке притвора подходящее местечко - нечто вроде "трибунки" (какие использовались в миру на партийных собраниях) под висящим на стене Распятием. Она вся уже была уставлена горящими свечами, но некоторые догорали и Рудинский решил подождать. Пока ждал, подумал: "А можно ли за Елену - она ведь еврейка?! Наверное можно, ведь Христос сам был евреем... А вот за Энгеля нельзя, он же... татарин!" и тут ему не иначе как лукавый ввернул: "Поставь за Леонида Ильича, во здравие, после перенесенной операции по расширению грудной клетки". "Фу, черт", - выругался вполголоса Рудинский, перекрестившись "щепотью" левой руки, так как в правой держал свечки. Он долго втыкал их в подсвечники, но они не держались. Подошла откуда-то сзади девочка лет семи в платочке, молча взяла и сделала всё правильно: сначала зажгла от горящих, потом ловко перевернула, подержав над пламенем противоположным концом, легко, даже с некоторою виртуозностью укрепила расплавленным воском в свободные гнезда и, удалив огарки из других, - все пять рублевых свечей. Последнюю (за Брежнева) Рудинский отдал колеблясь, но уступил, поскольку не знал - куда ее деть. ("Не домой же нести!"). Подошла еще какая-то добрая старушка, видимо, из числа тех, что добровольно прислуживали в Храме, убирались и помогали неофитам. Она стала объяснять Рудинскому что куда ставить - куда за здравие, а куда за упокой; говорила что-то о записочках, которые следует написать прямо здесь и подать куда-то. Но Владимир не слушал ее, лицо его перекосилось, рот был раскрытым, он понял, что натворил нечто несусветное: за живых поставил свечки на "канун", т.е. за упокой! "За Брежнева - ладно, черт с ним... А вот за родителей и Лену с Гагановым, - не бежать же на почту, звонить по межгороду, дескать, "как ваше здоровье, живы ли вы?!" О, Господи! Но Он-то, наверное, Сам Все Видит и Понимает... Или перепоставить теперь свечки с "кануна" на "за здравие"?! Еще чего придумал, идиот! Пойду теперь попрошу у Бога прощения и мысленно переадресую на усопших..." Стал вспоминать покойников. Вспомнил дедушку Алексея, бабушку Парашу ("как ее правильное-то имя?! О, Господи!"). Больше никого не мог вспомнить и окончательно расстроился, решив оставить все как есть.
   Справа, у раки с мощами Святого Преподобного Сергия Радонежского Чудотворца священник читал нараспев молитвы, прихожанки, вступая вслед за ним, пели весьма нестройно, порой невпопад и гнусаво: "Радуйся Сергие, скорый помощниче и Преславный Чудотворче". Некоторые проходили в специально огороженное место ближе к раке, нагибались и целовали там что-то невидимое отсюда. А священник время от времени протирал целуемое чистеньким полотенчиком. "Видно, СЭС требует", - подумал Владимир, между тем внимая читаемому и поемому, пресекая в то же время дерзкохульное парение своих мыслей; ему и со второй попытки никак не удавалось настроить себя на молитвенный лад, в голову так и лезла всякая мерзость.
   И вдруг Рудинский как-то весь внутренне встрепенулся... Он давно уже ощущал на себе чей-то внимательно следящий за ним взгляд, а тут его осенило: Владимир посмотрел на иконостас, в нижний его ряд, и увидел вторую слева икону. На ней запечатлен был Лик Спасителя; Рудинского поразило то, как Он смотрел на него - глаза в глаза, как давно знакомый, как любящий Отец и одновременно как равный, как-то приветливо, понимающе и даже с каким-то удивлением и радостью от встречи. Он что-то спрашивал у Владимира, но вопрос был риторическим, потому, что Он знал Всё. Взгляд Его пронизывал, и был как бы не "вообще", и ко всем сразу, а обращен лично к Владимиру Александровичу Рудинскому. Более того, Лицо Его было Живым, выражение Его менялось; через щелевидные окна под куполом на икону падали солнечные лучи, иногда закрываемые облачками, ее освещал также колеблющийся свет лампад и свечей. В одну минуту Он, казалось, чуть-чуть прищурил глаза, и расстояние между ними сократилось предельно, Владимир даже немного оторопел от такой близости, от Его Участия, не веря, что он, грешный раб, достоин этого. В другую минуту Он словно опечаливался чем-то и что-то спрашивал у Рудинского и, что совсем уж невероятно, будто бы просил у него помощи (!!!). Просил быть соработником в строительстве Нового Большого Дома.
   "Его пытующего взгляда еще не выдержал никто"!
   В Успенском Соборе уже началась служба и Рудинский поспешил туда, с большим трудом и нежеланием оторвавшись от своего личного Открытия всей жизни, от лицезрения Лика Спасителя в Троицком Соборе и внутреннего диалога с ним, оставивших в его душе неизгладимый след на всю жизнь, на многие десятилетия. На паперти Успенского сидели и стояли нищие; Владимир подал одному из них - молодому человеку, без явных, по крайней мере, признаков какого-либо уродства или инвалидности. Тот принял милостыню словно делая одолжение, демонстративно отвернувшись к беседующим с ним старушкам. "Видимо чокнутый, - подумал Рудинский. - Словно партвзносы у меня принял". Войдя в Собор, Владимир был потрясен его великолепием и от всякого памятозлобия вмиг не осталось и следа. Впереди - огромный иконостас - ему показалось, с трехэтажный дом; а сзади, с противоположной стороны, тоже во всю стену - картина, призванная напоминать прихожанам о неминуемом Страшном Суде. Владимир как разинул рот, встав к Алтарю спиной, так и не закрывал его, не в силах оторвать глаз от картины Последних дней. Здесь оказались двое - прислуживающий в синем халате и прихожанин. Они наблюдая такого "туриста" (а туристов в Храме тоже было много), говорят словно между собой, но явно в адрес Рудинского: Пред дверьми Храма Твоего, Господи, предстоит и лютых помышлений не отступает; но Ты, Христе Боже, мытаря оправдивый и Хананею помиловавый, и разбойнику рая двери отверзый, отверзи утробы человеколюбия Твоего и прими ны приходяща и прикасающаяся Тебе, яко блудницу и кровоточивую... Владимир ничегошеньки конечно не понял, но уловил общий, насмешливый смысл. "Да, не отступает", ну и что?! А Вы-то сами?! Подумаешь, свечками торгуют... Сказано же, что Двери Храма Божия открыты пред всеми грешниками; надобно принимать их, постараться всё объяснить на нормальном русском языке. То же и в притче о блудном сыне - "пропадал и нашелся". Если бы вот Вам с детства на мозги капали: бога нет, бога нет, религия - опиум, если бы двойки ставили за малейшее сомнение в истинности диамата и истмата, учения о базисе и надстройке, - посмотрел бы я сейчас, как вы от "лютых помышлений" не отступали бы! В это время по Храму стали ходить с подносом старушка и с нею вероятно местная юродивая. Прихожане клали на него в основном мелочь, реже рубли, а Рудинский положил красненькую десятку, и сам зарделся как билет государственного банка СССР с профилем В.И.Ленина, но не от гордыни, а опять оттого, что ему показалось, что все на него смотрят, даже священник и диакон. Не сразу обратил внимание на то что на картине сзади его во всю ширину стены был изображен огромный Змей. Она оказалась ближе к Рудинскому (равно как в прямом, так и в переносном смысле); врезалась в память пара нагих грешников, похожих, как ему показалось, на Рудинского и Валентович. Они стояли то ли в какой-то нише, то ли в могиле (в разрезе), и в страхе прислушивались к происходящему наверху. "Моё несчастье, что я люблю тебя тем больше, чем ты более жестока со мной и чаще изменяешь мне", - подумал Владимир (ему на память в данном случае пришли слова из сочинения Леопольда Мазоха "Венера в мехах").
   Слева на этой же картине Владимир увидел группу мужчин, прекрасных и радостных, бодро шагающих впереди большой толпы на Страшный Суд; конечно! Им-то нечего было бояться; Рудинский про себя решил, что это, наверное, апостолы. И тут решился перекреститься с чувством, по-настоящему - благо его никто не видел, а если бы сфотографировали, то, во-первых, он стоял спиной, а, во-вторых, полумрак не позволил бы получить четкий снимок. Он поднес троеперстие (правой руки) ко лбу, потом - к животу, а вот дальше замешкался: куда нести руку - к левому плечу или к правому?1 Ну не стоять же теперь так - с "щепотью", прижатой к пупу! Но сообразил: "Ты же в православном храме?! Стало быть теперь надо к правому плечу!" И вот в эту самую минуту к нему приблизился высокий, статный мужчина с черною, окладистою бородою, с такими же черными вьющимися волосами, наверное прихожанин, и сказал:
   - Вы, я вижу, впервые в Храме... Не возбраняется творить Крестное Знамение в любом его месте, была бы при этом чистая, к Богу обращенная душа. Но принято всё-таки стоять при сем к Нему (т.е. к Алтарю) лицем, а не спиною...
   Повернувшись лицом к Алтарю, Рудинский увидел, что от середины Храма образовалась очередь. Ну, это-то хорошо знакомое! Владимир решил на всякий случай занять место, подошел к ее хвосту и громко спросил: "Товарищи, кто последний?" Крайняя старушка посмотрела на него как на полоумного, ничего однако не ответив, он встал за нею. Очередь вела к священнику, который с помощью двух молодых помощников причащал мирян. Приняв причастие, они отходили, сложив крестообразно руки на груди. Когда подошла очередь Владимира, священник строго спросил: "А Вы исповедовались?" Вопрос поставил Рудинского в тупик, он даже не знал точно, что это такое, но было стыдно на глазах у всех отойти, т.е., выстояв очередь, уйти как бы ни с чем. И потом, самое главное: что бы он сказал на исповеди? "Я верю в Бога, верю искренне и глубоко, но совершенно не согласен с политикой безбожного государства, с политикой РПЦ, которая всячески его поддерживает"?! Хорошо, если батюшка не окажется сам агентом КГБ, но ведь это не меняет сути дела. На завтра же это станет известным там, где надо и... прощай работа, прощай диссертация. Как может преподаватель советской высшей (да и средней-специальной) школы "причащаться" каких-то там "святых христовых Таин" и одновременно воспитывать советскую молодежь в духе Морального Кодекса Строителей Коммунизма"?!!
   "Господи! Какой же я рохля... Как же у меня всё нескладно получается... Простите меня, пожалуйста, я не хотел ни обмануть, ни оскорбить Вас... Я просто не знал, Вы же Сами всё прекрасно видите," - Владимир живо представил себе Его Глаза, его Доброжелательность и Глубокое Внутреннее Страдание, его Радость от Встречи, Его Вопросы к нему. "Ах, вот что Он имел в виду, когда прищуривал глаза свои и я как бы Коснулся Правды Вечной, почувствовав какое-то необычное Тепло, исходящее от Него... Простите, простите меня". Рудинский был так потрясен, что готов был упасть ниц прямо на солее или у амвона, как та женщина, вся-вся в черном... Ну уж это было бы слишком, его, наверное, просто выгнали бы из храма. "И потом - надо, чтобы "с утра ничего не ел и не пил". Я хоть этого и не знал, но так получилось само собой, что я ничего не ел почти сутки (не считая чашки скверного чаю в поезде)... А что касается жертвы, то я еще принесу ее".
   Сдерживая рыдания, Рудинский вышел в притвор, увидев здесь огромный бак с остуженной кипяченой водой, (и не прикованной - в отличие от вокзала - кружкой). "Можно ли пить-то?!" Спросить не у кого; на всякий случай перекрестился, озираясь; налил из бака воды...
   Между прочим, вся Лавра заполнена туристами - немцами, японцами, американцами, французами; много советских, приехавших издалека - с Украины, с Урала, с Волги (в том числе и наш герой; он жил в Республике между Волгой и Уралом), из Сибири, с Севера. Все стремятся в ризницу, но туда не так просто попасть. Шумят, галдят, фотографируют, ну откуда тут взяться "молитвенному настроению"?! Да и сама служба - какая-то бесконечная ходьба: на солее и на клиросах снуют мальчики (дети причта?), они прислуживают, гасят догорающие свечи, тихо целуя пламя, душа огня возносится вверх струйками дыма. Священник, диакон, свещеносец, клир и другие тоже всё ходят и ходят. Рудинский чувствовал, конечно, что служба величественна и прекрасна, но не понимал в ней ничего. Архитектура персонального компьютера его души, его системной шины в данный момент была предельно открытой. "...А ведь закрыли Лавру где-то в 1921-м году. В сорок шестом открыли - мне было десять лет. ...В Трапезной был тир - стреляли по образам. В Успенском Соборе крутили кино. В Академической церкви был клуб..."
   И тут вошли три молоденькие монашенки - новорожденные старушки - три бархатно-черные розы. Всё так строго: ни-ни! Даже искоса ни на кого не смотрят, только на образа, да в пол. А с ними - четвертая, старая. Владимир быстренько отключил все свои устройства ввода информации: глаза, уши, осязание (трекбол, джойстик, трекпойнт), - в общем, всё мыслимое и немыслимое. "Пойти что ли еще кипятку выпить?!" Стал припоминать что-нибудь из классики... "А ведь это чудная мысль - лежать у девушки меж ног... Теперь пора ночного колдовства, скрипят гроба, и дышит ад заразой... Слова парят, а чувства книзу гнут, а слов без чувств вверху не признают". "Господи! Какой же я закоренелый грешник! В голову только и лезет что-нибудь про это! Может лучше что-нибудь из Гете? Кстати, говорят, что он был или шизон, или просто психопат?!" - ""Умерен будь! Лишь будь умерен, - вот песня вечная у нас", - ну, кажется это получше..." Выстояв всю службу, ни к чему не прислоняясь, не присаживаясь - ноги гудят, поясница ноет - Рудинский как бы соревновался со старушками, на вид такими недугующими ("только притворяются больными, из поликлиники не вылазят!"). Когда по ходу службы надо было вставать на колени - первым опускался, последним поднимался.
   Бесчисленные обаяния светской умерщвляющей жизни, с ее обманчивыми удобствами, заглушали едва поднявшиеся всходы души. Священник в алтаре пред Престолом молился прилежно о принятии всеобщих усугубленных молений. Вслед за сугубой ектинией возглашалась ектиния об усопших. Держа орарь тремя перстами руки, диакон призывал молиться об упокоении душ рабов Божиих. Всякий из предстоящих поминал всех близких своему сердцу усопших. Рудинский паки и паки силился вспомнить кого-либо, но в памяти всплывало совсем иное: Полковник Аурелиано Буэндия не пошел к каштану, а тоже направился к двери на улицу и смешался с толпой прохожих, глазевших на циркачей... Семья ничего не ведала до следующего дня, когда в одиннадцать утра Санта София де ла Пьедад пошла выбрасывать мусор на задний двор и заметила, что над патио кружат стервятники... "Какие имена, Господи, какая красота! Санта София! Санта Мария... А я - смоковница, не приносящая плода..."
   Держа в руках стихарь с орарем, Диакон просит Иерея, да благословит то и другое... Сначала надевает стихарь, то же, что у Священника подризник, который есть почти то же, что тресновитая риза у ветхозаветных священников...Поцеловав орарь, узкое длинное лентие, Диакон возлагает его на левое плечо свое. Орарь есть собственно принадлежность диаконского звания; им подает он знак к начинанию всякого действия церковного, воздвигая народ к молению, певцов к пению, Священника к священнодействию, себя к Ангельской быстроте и готовности в служении. Ибо, во время Литургии, звание Диакона есть то же что звание Ангела на небесах: самим сим возложенным на его плечо тонким лентием, развевающимся на нем, как-бы в подобие воздушного крыла, и хождением сволим по церкви изобразует он, по слову Златоуста, Ангельское летание.56
   Уходить не хотелось, тут был совсем другой, нездешний мир, совсем другие люди. "А ведь тут как бы территория дореволюционной России, - пришла вдруг в голову яркая антисоветская мысль. - Куда теперь ему - неприкаянному?! Опять туда, в суету сует?!" Было такое, когда Диакон громко возгласил: "Елицы оглашении, изыдите!" (И так три раза). Рудинский не знал, что предпринять: "оглашенный" он или нет? "Если буквально, то его конечно "оглушило" с первых минут пребывания в Лавре, но он догадывался, что сей термин скорей всего означает что-то другое. На свой страх и риск - не вышел ("в случае чего, скажу, что турист").
   Священник молился в Алтаре, чтобы Поправший смерть и Даровавший Жизнь упокоил Сам души усопших рабов Своих в месте светлом, в месте злачном, в месте покойном, откуда отбежали болезнь, печаль и воздыхание. А наш неофит думал про себя: "В месте злачном?! Как это так?! В кабаке что ли?! В лондонском Сохо, например? В джазклубе Рони Скотта? Или в старой таверне на "Стриит оф красные фонари". Или в Кзыл Иззе, заброшенной как и Макондо - в небольшом поселке из двадцати глинобитных, с камышовыми кровлями домишек... на берегу реки, которая несла свои прозрачные воды по ложу из белых, гладких и огромных, как доисторические яйца, валунов... Однажды вечером Меме сказала, что идет с отцом в кино.... Фернанда решила поймать ее на месте преступления, оделась и тоже пошла в кино, в полумраке зала она высмотрела дочь. Потрясенная увиденной картиной, Фернанда не запечатлела в памяти лицо мужчины, с которым та целовалась... Меме, Пеле, Рио-Рита, Бесамэ-муччо, свидание Елены около Дома Культуры с Годуновым - всё-всё смешалось в голове Рудинского; и сладко терзала ревность, похожая на саму себя, как обратный перевод с русского на испанский. "И ведь надо же - на другом конце света, где люди тоже так одиноки, в кино ходят, чтобы целоваться!"
   ...За воротами Лавры Рудинский был чужим, словно несклоняемое существительное в родной речи - кино, пальто, кашне. Куда-то спешили условно-досрочно освобожденные мужчины, женщины из панельных домов. Плоды отрицательного отбора - люди привыкли к Чуду Земли Русской, не падали на колени, не крестились и не кланялись ветру памяти, исходящему от Обители. Некоторые шатались под бременем Свободы выбора - идти ли в "Минутку", податься ли в "Дорожное"? - иные уже лежали в родных канавах. Усталый Ангел муслил палец, чтобы перевернуть последнюю страницу Книги его жизни и сдать смену, когда Владимир Рудинский бросил прощальный взгляд на Троицкий Собор, Духовскую церковь, Успенский Собор с Надкладезной часовней, Больничные палаты с церковью Зосимы и Савватия, "Чертоги", Трапезную палату... "А может, податься в монахи? Остаться здесь послушником... Примут ли?! Вера ли у него? Наверное, нужны рекомендации, испытательный срок..."
   Электричка словно кундалини, извиваясь, медленно подкрадывалась к жертве. Володя, задумавшись подходил к железной дороге. Он собрал беспорядочные, живые запахи и звуки детства: голос Веры Ли (где-то за стеной, в комнате вожатых), писк комара над ухом, запах сена; вспомнил, как замирало сердечко, когда пионервожатая Наташа играла на аккордеоне после вечерней лагерной линейки. Он любил Ее так пламенно, так нежно, как никогда больше никто Ее не любил, ни один из тех взрослых дядей, которые роились вокруг нее словно жирные, черно-зеленые мухи (но Она об Этом никогда так и не узнала). А сейчас, уже прямо перед подходящей электричкой, подумал: "Впрочем, Ею ли я был так увлечен тогда? Не космической ли, близкой к абсолютному нулю Тоской Небесного Амфитеатра, полного звезд, жадно слушающих волшебную музыку пионерской любви на вечерней литургии".
   Не хотелось уходить - страшно! Он всё оборачивался и оборачивался назад, изнывая от жажды Встречи, ведь он-то привык спать под звездами и знал Тайну отбеливания почечуйных трав... Тайну Воглеа. ...Минувшим летом шел он как-то по лесу, у погоды было неплохое настроение. Шел долго, без дороги, и не сразу вышел на забытую просеку. Она соскучилась по нему, обняла, стала рассказывать о том, о сем и повела болотистыми низинами к своему брату - просвету на горизонте, местами заботливо подкладывая тонкие бревнышки (подобие мостков). Шел-шел, и вдруг видит - впереди такая картина: прямо навстречу ему по этой же тропинке, в метрах пятнадцати идет... голубь! (Может, вяхирь, может нет). Подумал тогда: "Как это странно! Идет пешком, никаких других птиц нет, и не боится". Встал, на всякий случай расставив ноги. А голубь идет и идет. Володя замер: прошел меж ног, ни шороха, ни взмаха крыльев; оглянулся назад - никого нет, голубь исчез! Только пустынная тропинка петляет в лесу...
   Поезд шел из столицы Опричнины. Густеющий низкий Звук отчуждения стелился над мокрядью, лесами, затрясьем... Всё бесконечно ровное, блестящее во тьме; по равнодушным, привыкшим ко всему, алым рельсам устало двигались оранжевые путейцы. Навсегда успокоившийся водыльник...57 Немигающий зеленый глаз светофора, вперившийся во мрак...
   Врата Царские затворяются, как-бы двери гроба Господня; завеса над ними задергивается, как кустодия, приставленная ко гробу. Иерей снимает с главы Диакона святый дискос, как-бы он снимал тело Самого Спасителя со креста, поставляет его на разостланный антиминс как-бы на плащаницу...
   Владимир Александрович вошел в третий вагон электрички, двери закрылись. Народу было мало: в середине сидели одной компанией четыре мужчины; а совсем отдельно от них - молодая женщина с ребенком. Один из мужчин был в тельняшке, бритоголовый; он беспрерывно курил недокуренный за годы последней ходки беломор и чем-то напоминал Ивана Петровича. Рядом с ним - рыхлый мужик в соломенной шляпе, всю дорогу выхрюкивающий какой-то блатной мотивчик. Спиной по ходу сидел давно не бритый, "честный вор"; на его огромном, расширяющемся книзу носу сверху были посажены два желтых глазных яблока. Его руки, грудь сплошь были покрыты татуировками. Четвертым у них был совсем молодой парнишка; (по всему видно - пэтэушник); старшие называли его "гандоном".58 Они были заняты игрой в карты, курили, и как будто не замечали ни Рудинского, ни женщины с ребенком. Все четверо были в нетрезвом виде, пили еще и без конца громко подтверждали каждый своё друг с другом кровосмесительное первородство. Пэтэушнику чаще других выпадало сдавать - карты слипались, он обильно муслил пальцы - одного (мизинца) у него не было; он то передавал лишнего, то забывал дать снять. Выпив без закуски водки, (не хотя отставать от взрослых) чувствовал себя не в своей тарелке, его тошнило.
   -Пшел, махновец. Блевать тут на х..., - вытолкнул парнишку бритоголовый; тот полетел вдоль прохода, блюя на все подряд.
   - В конце-то концов! - не выдержал Рудинский. - Где вы находитесь?! Здесь же ребенок и женщина... Имейте же совесть!! - Вежливо, с английской учтивостью сказал.
   - Ну ты, мужик! Колхозник, мать твою... Аа захотел?! - как-то совсем даже нехотя и буднично прогундосил бритоголовый. Вор в Законе лишь слегка раздраил веки и меж них едва-едва забрезжил тусклый, как осенний рассвет на Белом море, взгляд.
   Пэтэушник повалился на женщину; она кое-как высвободилась, брезгливо отталкивая его, доставая платок; перешла с ребенком поближе к Рудинскому. "ПТУ" - за ней, наседая и куражась над беззащитными. Владимир легонько толкнул его (типа того, что, мол, иди в тамбур), но парнишка, потеряв равновесие, упал, стукнувшись головой о деревянное сиденье и притворно стоная. Бритоголовый поднялся и упругой походкой направился к Владимиру, зловеще оскалив желтые фиксы.
   - Вийдем в тамбюр, - сказал он тихо, присюсюкивая.
   - Ради Бога, не ходите! - тихо умоляла женщина, но ее уговоры лишь умаляли степень благоразумия ленного рыцаря из Кзыл-Иззы. А подъезжали как раз к буйвищу - самому большому в мире кладбищу на одного. Где-то под вагоном скрежетала автосцепка. Бритоголовый - от злобной натуги словно удавленник - встал против Владимира, слегка пружиня на полусогнутых:
   - За щё ты гандона, с-сюка?! Щё он те сделал, падуа?! А-а?!!
   Рудинский молчал. Бритоголовый слегка присел и кулачищем левой руки ударом снизу точно в челюсть сбил его с ног. Владимир с трудом поднялся, всё лицо его было в крови - обычной крови, теплой и липкой, второй группы. Он машинально утирался, но второй удар кувалды был еще более сокрушителен: Владимир рухнул в другую сторону. Но даже и сейчас у него оставался шанс - не вставать, сгруппироваться и хоть раз выругаться, чтобы породниться. Чему только таких вот учат в университетах?! "Моральному Кодексу строителей коммунизма"? латыни? Выпускают совершенно неприспособленных к жизни "законников"... Владимир поднялся из последних сил и молча набросился на бритоголового, пытаясь схватить его за горло. Тот, видимо, где-то даже не ожидал и, опешив, сначала стал разжимать пальцы Рудинского, одновременно нанося ему удары коленкой. Потом вдруг на какой-то миг перестал, и торопливо полез в свой карман...
   Острая, резкая боль внезапно пронзила левый бок и грудь Владимира, он осел на пол и не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть; на этот раз Рудинский уже не поднялся. Боль подавила в нем абсолютно всё, не осталось никаких иных ощущений, а тем более каких-либо мыслей, кроме одной (очень сумбурной): "Как же, как же... это... как же, как же... ведь надо вдохнуть..." Он ничего не видел, в глазах всё было неразличимо, какие-то красные и желтые круги, вспышки и пятна в темноте, в ушах нестерпимый звон. Владимир, то падал в бездонную шахту и на него сверху опускалась кабина лифта, то взлетал под облака над горными кручами, готовый вот-вот сорваться в расщелины скал, то падал в ледяную воду, то ощущал себя целиком в какой-то слизи или гное.
   Бритоголовый отступил на шаг, крутя головой и потирая шею. Выражение лица у него было такое, что он словно только что избежал смертельной опасности, обезоружив и обезвредив нападавшего на него преступника. Он оглянулся в вагон: кореша сидели на своих местах, но женщины с ребенком не было (что и вызвало первое подозрение: "Мусора черпанут на банне"). Он дал знак пэтэушнику, тот быстро явился. Бритоголовый раздвинул внешние двери вагона, поставив в распорку между ними бутылку из-под "Столичной". Парнишка всё понимал без лишних слов, вмиг протрезвев. Вдвоем они подтащили еще живого Рудинского, хватающего воздух широко раскрытым ртом, к двери. Тут на шум вышел третий (в шляпе); он, перестав хрюкать, изрёк: "Замочили?! На хера попу гармонь... Пальто надо снять". Сняли с Рудинского плащ, кашне; просунули тело между створками, и бритоголовый с силой вытолкнул; у него толчковой была правая нога. В самый последний момент тело всё-таки зацепилось за что-то там, внизу и короткое время волочилось под вагонами, но вскоре исчезло. Бритоголовый приказал пэтэушнику вытереть пол в тамбуре плащом Рудинского, после чего выбросили его вместе с шарфом.
   Поезд проследовал без остановки станцию "Заветы Ильича". За последней порцией воздуха оставалось что-то еще, сумбурное, в высшей степени странное. "Рудинский" "видел" "себя" лежащим на грязном полу в тамбуре, "его голова" билась об стенку пепельно-землистым, высоким лбом. "Рудинский" - тот, который видел - был в ужасе, в панике, ничего не понимая: "Как же это так?!! Как же он "видит" себя со стороны?! Что это?!" Между тем, боль прошла. "Если это называется "смерть", то кто же это чувствует, что "боль прошла"? Когда "его" вышвырнули с поезда, "Рудинский" некоторое время оставался в тамбуре как бы над головами своих убийц, но быстро понял, вернее - ощутил, что может теперь беспрепятственно перемещаться в пространстве через стены, вдоль вагона, над поездом. В самый первый миг это весьма отдаленно напоминало то, как такое бывает иногда в самолете, внезапно теряющем высоту. Электричка нырнула в тоннель, "Рудинский" оказался в каком-то подземелье - кругом мутные потоки грязной воды, склизкие стены; всюду шныряют чудовищных размеров крысы - (впрочем они его скорей всего не видели). Стало тихо - прекратился резкий, неприятный звон в ушах. "Рудинский" испытал новый прилив страха и отчаяния оттого, что был совершенно один. Страх как будто пережил его и не давал окончательно умереть.
   Но вот в конце мрачного подземелья показался свет - сначала не яркий, золотистый, теплый; живые, ласковые токи его постепенно разливались отовсюду и не слепили. В одну секунду "Рудинский" очутился где-то высоко в горах; светило солнце. Вокруг голые скалы; гряды красноватых гор пропадали вдали. У расселины - некое грандиозное сооружение с массивной дверью. "Рудинский" разглядел нечто вроде циферблата. Некий раскатистый Голос подсказал ему код и он набрал номер. Дверь тяжело отворилась и в сию же секунду мимо него туда с невероятной быстротой промелькнула какая-то белая тень. Откуда-то появились три пожилые монахини, готовые помочь неприкаянному и беспокойному. "Спросил" у них - "А мне можно туда?" Они ничего не ответили, но "Рудинский" как-то понял, что "можно", полная свобода! Он не "пошел" в дверь, но выбрался на изумрудную лужайку, где девочка лет семи прыгала через скакалку. Лицо её было исполнено фантастической, неземной красоты. "Рудинский" когда-то, где-то ее видел. Здесь всё-всё имело какой-то тайный, глубокий смысл, готовый, казалось, вот-вот стать понятным, но увы, всё время мешала какая-то пустячная мелочь, несостыковка. Всё было так загадочно и странно, как во сне...
   И вот Владимир пришел туда, куда "шел". Он оказался на берегу реки. На другом берегу он увидел отца - Александра Федоровича, дедушку Алексея, бабушку Прасковью Никитичну и еще многих родных и близких, которых Володя давно забыл. Его удивило только то, что среди них оказался отец: ведь он должен был оставаться еще там! Владимир вдруг понял - понял абсолютно отчетливо, свежо и трепетно, что Река - это всё! С того берега возврата не будет. "Рудинский"......
  НА ДРУГОМ БЕРЕГУ
  (эпилог)
   ...Часто я ощущал в себе желание обратиться к этому труду, однако воздержался "не от праздности низкой или от незнания дела", как говорил наш поэт59, но устрашала меня грандиозность и широта исследований, нужных для него, и тревожили меня возражения людей ... что ни гадания не существует, ни божественного промысла... Разница между обычным сновидением и вещим сном есть немалая... Некоторые переживания имеют свойство возвращаться, вновь возникать в душе и вызывать сонные видения: так естественно, что влюбленный видит себя во сне с предметом своей любви, испуганный видит то, чего он боится... Одни переживания - собственность только тела, другие - только души, а третьи - и тела, и души... О простом сновидении сказано достаточно... Вещий же сон... действует тем, что ведет нас к осуществлению предсказания будущего... Поэтому и название ему дано от первопричины; как у поэта: "да сбудется всё, предреченное мною".60 Среди вещих снов в свою очередь различаются прямосозерцательные и аллегорические, которые знаменуют одно через другое, и во время этих снов душа естественным образом намекает на что-то... Душа как бы кричит каждому из нас: "Смотри и будь внимателен, насколько это в твоих силах, то, что ты постиг через меня!" Я не ставлю здесь вопроса, который ставил Аристотель, - вне ли нас лежит причина сновидения, исходящая от бога, или же внутри нас имеется нечто... Особенно приходится прилагать старание и уменье к искаженным снам, в которых как бы нет никакой связи... Одному приснилось, что от его тела {от его "корпоратуры"} как бы отделяются его собственные ноги, руки, голова, разлетаясь во все стороны. Он в панике "думает" - что же делать?! Ощущает, что способен как бы плыть по воздуху, т.е., как сказал Плотин, двигаться от "одного" к "Одному"... Но всё словно на вокзале - сумбурно, суматошно, бестолково; он всё-таки не двигается и остается примерно у того же места, где всё случилось, надеясь, что кто-нибудь окажет ему помощь - хотя, какая уж тут помощь?! В чем? Что тут можно сделать?! Что?! Трудноописуемые вещи, совершенно невероятные!!! Видеть себя вскрытым и пустым, без потрохов внутри, предвещает запустение дома сновидца, гибель детей, больному же - смерть... Нужно еще иметь в виду, что сердце для мужчины-сновидца означает жену... Легкое означает то же самое; печень - ребенка, желчный пузырь - гнев, деньги и жену; селезенка - радости, смех и домашнюю утварь; брюшная полость и внутренности - прежде всего детей, а затем заимодавцев... почки - братьев, родителей и... детей... Половой член, во-первых, подобен родителям, ибо в нем основа семени; во-вторых - детям... Недаром я видел в Киллене статую Гермеса, по естественному подобию изваянную, как настоящий мужской половой орган. (Об этой статуе упоминают Павсаний (6.26.5), Филострат I (Жизнь Аполлония Тианского. 6.20) и Лукиан (Зевс Трагический. 42), Ипполит (Псевдо-Ориген). Опровержение всех ересей (Мignе.РG 16.3142С)61. Бёдра также всегда означают то же, что и член, кроме случая, когда они толстеют... Колени следует считать силою, мужеством... Ужас несуществования... недосвет недочеловеческих людей... эхоносное пространство... курсив чужого текста... профессор Пимко... Копырда... Ментус... хамские, прогорклые рожи...повешенный воробей (из Витольда Гомбровича). Глубокая скорбь овладела сновидцем от самой мысли о том, как будут убиваться от горя его мамочка и жена, как тяжело им будет собирать части его тела, чтобы похоронить. Он никогда не видел таких кошмарных снов. Никогда! Он был совершенно один. Его никто не видел и не слышал; он не мог ухватиться за кого-нибудь или за что-либо. Сквозь него проходили люди, так же как и он сам проходил чрез них. Сновидец почувствовал, что его кто-то спрашивает. Голос исходил из яркого Источника Света, который как бы снился ему с самого начала этой жуткой "Одиссеи". С чем сравнить его?! С золотистым, таинственным сиянием светильников перед Иконостасом?! С волшебным мерцанием разноцветных огоньков на пушистой новогодней елке - когда, бывало, проснешься ночью и смотришь, смотришь на них, и совсем не страшно, потому что рядом мама?! Мама! Мама... Мальчонка смотрел на елочные звезды и они рождали в его глазенках ответный отблеск: "Ян" и "Инь"... Ибисоголовый бог Тота... "Красная Тинктура"... Сrеdо ut intеlligам...62 "Источник" спрашивал сновидца на "никаком" языке; не было слышно звуков, тембра... мысли словно перекладывались из "Источника" в "мозг" сновидца непосредственно, в простой, ясной форме, прямо как "свет от света". Сновидец не был готов к такой технике и "говорил" все что "думал", т.е. всё то, чего и не хотел; укрыть, солгать здесь было невозможно.
  - Откровенно говоря, мы были не совсем готовы к такому развитию событий, хотя и не исключали данного варианта.
  - Что же мне теперь... "делать"?!
  - Не беспокойтесь. Давайте познакомимся: Яков Шпренгер, профессор теологии, в прошлом декан Кельнского университета, член доминиканского ордена. В настоящее время - рядовой посланник в сфере Гадес.
  - Ну, а обо мне, я уверен, Вы всё знаете.
  - Там, откуда Вы прибыли, я работал в ХV веке. Вместе с приором Генрихом Инститорисом в 1487 году мы написали книгу "Молот ведьм".
  - А-а...
  - Несколько позже я познакомлю Вас с ним.
  - Но-о... видите ли...
  - Вам нечего бояться, - улыбнулся Яков Шпренгер. - Если хотите, Вы можете рассказать нам, например, о том - что Вы считаете главным делом своей жизни? Что Вы могли бы показать нам в качестве ... чего-то такого... значительного из того, что Вы успели сделать там?
  - Э-э-э... А я... действительно... умер?!!
  - Да, земляне называют это "смертью".
  - Ну что ж... Я умер в... тридцать пять лет, - начал видящий сон тоном человека, который вступая в партию (или в комсомол), рассказывает свою автобиографию. - Не так уж, собственно, и мало, конечно... Главным смыслом моей жизни была... борьба, простите за некоторую пафосность ... Борьба против коммунизма... борьба с Левиафаном на одной шестой части земного шара... - Посланник включил "видик" и сновидец увидел на "экране" - казалось, прямо в воздухе - сцены из своей прошлой жизни. Впрочем, сновидец начал теперь сомневаться - где у него была, действительно, "жизнь", а где - "сон". Он как наяву видел зал, в котором проходило мероприятие по выдвижению кандидатов в депутаты местного Совета депутатов трудящихся; слышал оглушительный хохот всего собрания, когда пьяная команда И.П.Сидорова вместо Гимна СССР заиграла - великолепный траурный марш Шопена. Видящий сон не только, собственно, видел, но и слышал, и осязал, и обонял звуки цвета - здесь он превращался непосредственно в музыку, а краски имели каждая свой запах. Здесь всё было по-другому, не оставляло тонкое, легкое ощущение наслаждения от "чистой мысли", от бесплотности, освобождения от всего суемудрого, напечатленного там.
  - Это-то и есть подлинная реальность, - прозвучала мысль Шпренгера, а в душе сновидца отозвалось: "Подлинный Реалист - это Господь". (Справедливости ради заметим, что это сказал еще Камю в Нобелевской лекции). "Видик" легко перенес их в "Дисней Лэнд" - видящий сон теперь ощущал ароматы сена, терпких ягод черемухи, ольховидной крушины с бумажистыми листьями - о, Господи, какое наслаждение! - отчетливо слышал ("нащупывал", это даже таяло где-то "под ложечкой), как в туманных лугах влажно скрипит коростель. Мало того, не только "слышал", но и чувствовал, как его прямо вот сию минуту так и подмывает побеждать вдруг (!), ни с того ни с сего - навстречу трепетному предвкушению (о! в предвкушениях-то всё и скрыто, всё-всё; за ними чаще всего ничего хорошего-то и нет!) Навстречу новым, не затасканным смыслам: сорваться и побежать вдруг, нелепо подпрыгивая и размахивая руками... Но всё "увиденное" промелькнуло так быстро... Многое так не хотелось видеть - Шпренгер это чувствовал и прокручивал побыстрее. Видящему сны порой даже было невыразимо стыдно за свое занудство и наивность - как он, например, с идиотской серьезностью выступал с "программой" в Дисней Лэнде", с идеями, между прочим, Евсея Либермана (план - прибыль - премия); "Господи! Какая чушь! Чем я занимался!" Но совсем уж достало, когда "пошло кино" про то, как сновидец ("он ли это?!") однажды вечером, как тать... подсматривал с помощью морского бинокля(!!) из долгостроя - здания "Мостурбазы" за одной девочкой (типа барышни Зуты Млодзяк); она как раз гарцевала - по типу инкуб - на диванном валике (не раздеваясь), пока не свалилась на диван с напряженно поднятыми - по типу суккуб - вверх ногами. Незабвенный был готов умереть еще раз, лишь бы подобные сцены исчезли с Акашикской спирали. Но бывший декан Кельнского университета и все те "бесплотные", что с любопытством смотрели "кино" из-за его "спины", не выражали (в общепринятом на нашем плане бытия смысле) ни малейшего осуждения, тем более, насмешки. Напротив, они с неподдельным интересом следили за редкостным сюжетцем; как выяснилось, "барышня-в-окошке" вскоре забеременела, а герой этой печальной повести страдал, испытывая тяжелые угрызения совести. "Не переживайте, невозможно сказать вполне определенно, какое из двух событий предшествует одно другому, если эти события происходят в разных местах", - как-то по особенному тепло выразился Я.Шпренгер. (Между прочим, мысль, прямо вытекающая из теории Энштейна). И другие "голоса": "Мы же всё понимаем; иногда мы имеем дело с такими "фильмами", по сравнению с которыми Ваше "кино" - детский сад! У Вас еще не выгорела тяга к... физике; Вы мыслите теми категориями и представляете, будто Вас сейчас видят "ждущие часа своего". Им, конечно, легко смеяться над Вами. Но Очередь Дойдет до каждого; посмотрим - как они будут смеяться Тогда... К ним подлетела неописуемой красоты крупная бабочка - она словно "билась о стекло", желая влететь в "комнату", но ни стекла, ни стен комнаты незабвенный не видел. Он смутно ощущал, что и она тоже что-то "хочет сказать" ему, но он еще не научился понимать.
  - Видите ли, мир, оказывается, немножко сложнее, чем Вы "проходили в школе"...
  - Да, совсем "немного"...
  - И он значительно даже более материален, чем думают земные ... "материалисты", не так ли?!
  - Да, бесспорно; в том смысле, что весь он не сводится к формам, известным "позитивистам". Я ощущаю, что здесь мощная синэнергетика...
  - Я вижу, Вы потихоньку "приходите в себя"... свыкаетесь со своей новой ролью. Вы не потеряли способность удивляться и желание учиться...
  -Ну да-а... Я в кои-то веки, действительно "пришел в себя", решился, так сказать, на поступок, и вот я ... здесь!
  - Сожалеете?
  - О поступке?
  - И о том, и о другом.
  - Маму жалко. Леночку. Сына. Всех.
  - И тех, которые...
  - И "тех, которые"... Пока вот я... вижу Вас. Извините...
  - Не стоит того... Здесь очень скоро Вы научитесь любить по-настоящему. Ваши "поступки", кстати говоря, пригодятся и здесь, в "лучшем из миров". - Ангел видел, что незабвенного удивили последние слова.
  - И здесь и здесь... И ТАМ, - посланник поднял свой перст вверх столь многозначительно, что сновидец опять пришел в замешательство.
  - Постепенно Вы всё поймете.
  - Выходит, что "тяга к физическому" ... не выгорает дотла и... здесь?! - в голосе сновидца был скрытый ужас.
  - Не сразу. Не у всех. И здесь сохраняются "пережитки прошлого в сознании людей": враждебность, гнев, зависть, ненависть, гордыня...
  - А первая добродетель здесь - смирение?!
  - Вот именно. И любовь. Все-все, абсолютно все приходят к Ней исключительно добровольно. Без малейшего принуждения. Даже, к примеру, Иезавель, или... доктор Петраченко (Джек-потрошитель).
  - А почему там, - сновидец показал пальцем вниз, - этого не знают?
  - Как не знают?! Две тысячи лет (как минимум), им ввинчивают это в сознание, но, люди ленивы и нелюбопытны. Им подавай всё новые и новые чудеса, поражающие их воображение. Для них не является чудом, например, физическая картина мира, ее изумительная красота и согласованность во всех мельчайших деталях. Допустим, э-э... отношение массы протона к массе электрона: мр/ме его числовое значение: 1856, 15152(70)), скорость света в вакууме 2,99792458 х 108 м/с, ну и так далее... А разве не чудо, к примеру, просто живой, пушистый комочек с алой грудкой, словно заводной прыгающий на морозе за окном по веткам красной рябины?
  - Им надо, чтобы птичка постучала клювиком по стеклу и проговорила человеческим голосом: "Хэллоу, профессор! Как дела?!" - Ангел улыбнулся; - От космического до комического, как видите, один шаг. - Сновидец почувствовал прилив тепла, исходящего от посланника через лучистое сияние, исходящее от него. Он ощущал себя вполне свободным. Ничего не болело, не ныло; он не уставал, не хотелось спать, было удобно и легко. Его существо будто расширилось. Стало немного тревожно, правда, за то, что такое счастливое его состояние скоро кончится; было как-то неловко за то, что оно далось ему словно бы бесплатно, ни за что. Он боялся надоесть посланнику, показаться ему слишком назойливым. "Сомнение стало моей постоянной творческой силой, пропитало собой самое существо моей жизни", - подумал сновидец.
  - Да, скорее всего это так, - ответил посланник. - И Вы имеете возможность в самом ближайшем будущем встретиться здесь с автором этих слов, со Львом Исааковичем Шварцманом (Львом Шестовым). Он еще здесь. О! Какой это блестящий ум! Мы зачитывались его книгами, его адогматическим методом. Именно этого метода так не хватает на земле. Вот Вы говорите, что Вам жалко маму, жену, сына, вообще всех...
  - Мне жалко их в том смысле, что им трудно там... В России вообще опасно жить, даже просто... находиться... Это Зона... и очень опасная зона! Зона, в которой миллионы наивных людей верят в любую шизофреническую чушь, а группа циничных политиканов поддерживает эту "веру" всеми доступными средствами. Россия - настоящий апофеоз беспочвенности. У нее нет под ногами ничего: ни настоящей веры, ни свободы мысли, ни нормального государства. Ничего! ... Всё то, что теперь происходило со сновидцем не поддавалось никакому сравнению с тем, что происходило с ним наяву, до встречи с посланником. Страха не было, напротив, он ощущал умиротворенность и покой. Всё вокруг было таким живым, красочным, ярким. Посланник должен был оставить его, и они договорились о свидании: сегодня "вечером" в "кинотеатре" повторного фильма "Акаша" давали первый (на земле) русский фильм, впервые показанный шестьдесят три года назад. "Кажется, он называется "Вольница Понизова", (это про Стеньку Разина); по той самой песне, которую вы с друзьями так любили петь на том свете. Приходите". Сновидец пообещал придти; ему, по правде сказать, так не хотелось расставаться со своим новым другом! Посланник мысленно, словно бы слегка подтолкнул сновидца и тот поплыл в необычайно прекрасную зеленую долину, окруженную горами. Всё вокруг было залито ярким, бликующим светом. Навстречу "шли" люди, которых сновидец знал по прежней жизни (о некоторых он забыл, но сейчас быстро вспоминал). Среди них, конечно, первыми узнавал своих родственников - отца, дедушку с бабушкой. Они сейчас были молодыми, красивыми - сновидец признал их сразу же, но не по внешнему виду (поскольку он изменился), а как бы "интуитивно" словно по старым фотографиям. Оставшись без посланника, сновидец на какое-то время опять задумался о себе (ведь он и при жизни на земле постоянно рефлексировал): его собственное существо оставалось для него тайной. Что же такое ... "он"?! Вот как всё оказывается - на самом-то деле, а он не верил. Переживал за оставшихся там; как дать им знать про всё?! Ведь это же самое-самое главное!!! Если бы они знали, то всё было бы совсем по-другому и там. В этом-то и заключается весь смысл жизни, о чем он задумывался с детства. О чем спорил со школьными друзьями, например, со Стасиком63. У сновидца теперь был совершенно новый, совсем другой опыт... Он чувствовал, что возможности его безграничны - стоило ему чего-то захотеть или только подумать, как это сразу же было готово осуществиться или просто появлялось перед его мысленным взором. Поэтому он "хотел" или "думал" теперь более осторожно, замедленнее. То были чистая Мысль, Сознание - сами по себе; хотелось убедиться на практике - каковы же их границы в действительности, где тот порог, через который, видимо, нельзя переступать без серьезных негативных последствий. В его сознании промелькнула одна идея - посмотреть на оставшихся там. Сновидец понимал, что сие скорее всего не поощряется "местными властями", но уже не мог удержаться и отогнать назойливую мысль. Он ощутил, как его "тело" стало тяжелеть, свет потускнел, краски поблекли - сновидец испугался, весь внутренне запротестовал, отказываясь от своего первоначального намерения. Неведомая система, видимо, сработала на "отбой", но не сразу. Перед видящим сон открылась панорама печального ландшафта: широкие реки катили свои свинцовые воды в песчаных берегах, поросших мшистым перелеском; от них веяло тоской, как от неба, которое отражалось в их тусклой глади. Зима и смерть, чудилось ему, бессменно царили над этой страной. Северное солнце и климат придавали могильный оттенок всему окружающему. Ужас закрался в сердце: уж не похоронен ли он заживо, ему захотелось немедленно разорвать и сбросить с себя окутавший его саван, бежать без оглядки из этого сплошного кладбища, которому не видно ни конца, ни края. Над славянскими равнинами лилась музыка реквиема Дворжака...
  
  1 Незначительных отклонений психической деятельности от нормы, - прим. авт.
  2 Шаг за шагом, постепенно (англ.), - прим. авт.
  3 Не все согласны с П.С.Палласом (например, Н.Ф.Кащенко); более подробно об этом можно прочесть в книге Е.В.Котенковой и ее соавторов, - прим. авт.
  4 Здесь Смирновой, вероятно, пришло на память место из книги М.Пруста "В поисках утраченного времени", - прим. авт.
  5 Из стихотворения М.Цветаевой, - прим. авт.
  6 В то время данное слово еще не употреблялось, девушка выразилась проще, т.е. нецензурно (так же, как и М.А.Смирнова), - прим. авт.
  7 В послемольеровской литературе "Агнесса" обычно обозначает тип девушки добродетельной, наивной, незнакомой с порочными нравами большого города, - Готгольд Эфраим Лессинг, Гамбургская драматургия. Изд. Асаdеmiа, 1936, с. 403, - прим. авт.
  8 Из Б.Пастернака. Стихотворения Ю.Живаго. М.А.Смирнова заменила второе слово в третьей строчке; у Б.Пастернака: "Я один", - прим. авт.
  9 Доктор хотела сказать "полной реабилитации", но вовремя остановилась, поскольку у данного термина к тому времени было по крайней мере два значения: медицинское ("выздоровление") и политико-юридическое, получившее употребление после смерти Сталина. Доктор слыла осторожным человеком, тщательно следила за своей речью и, строго говоря, поступила правильно, остановившись на медицинском значении термина, поскольку "восстановление прав" пациентов не входило и не входит в компетенцию лечебных учреждений, - прим. авт.
  10 "Трахинянки" - трагедия Софокла - прим. авт.
  11 Вот где собака зарыта (нем.); что же касается "урки", то Гаганов в данном случае имел ввиду первый город на земле - Ур, - прим. авт.
  12 Ноай - Анна Элизабет (1876-1933 гг.), - прим.авт.
  13 Против КГБ, - прим авт.
  14 Готов к труду и обороне - оздоровительный комплекс, рассчитанный на массовое физкультурное движение, - прим. авт.
  15 Объективности ради следует отметить, что наряду со Снежневским в разработке Идеи ВТШ приняли участие такие советские психиатры как: В.М.Банщиков, Н.В.Коновалов, С.В.Курашов, С.А.Саркисов, И.В.Стрельчук, О.В.Кербиков, Р.А.Ткачев. Под редакцией А.В.Снежневского и всех перечисленных товарищей см.: Материалы стенографического отчета Объединенного заседания расширенного президиума АМН СССР и пленума правления Всесоюзного общества невропатологов и психиатров: "Физиологическое учение академика И.П.Павлова в психиатрии и неврологии" (М., 1951 г.); цит. по "Литературной газете" 28 июня 1989 г. (статья Леонида Загальского), - прим. авт.
  16 Сергей Михайлович родился и рос слабым, болезненным ребенком, и в решающей степени усилиями своей воли исправил положение, ведя механически размеренный образ жизни, вставая в семь утра, ложась спать в одиннадцать; выдавая каждый год по тому исторических трудов, как бы бросая вызов М.Н.Карамзину. Гаганова несколько раздражало, что С.М.Соловьев был либералом и западником, но закрывал на это глаза, - прим. авт.
  17 Зудерман - "Dаs Вlumеnbооt" ("Цветочный корабль"), - прим. авт.
  18 Л.Н.Андреев, У окна, - прим. авт.
  19 Поклонникову; "моргиналу" - намек на некрофилию Гения Владимировича, дворника школы, (ударника коммунистического труда), - прим. авт.
  
  
  20 Между тем, никто из обсуждающих (а по-существу - осуждающих) Рудинского, включая автора фельетона, не читал сего исторического памятника середины ХVI века. Приведем несколько отрывков из него: "Книжица сия пишется - в ней потребность в радости: какому человеку Бог в жизни попустит, тому и нужно в нее заглядывать, ведь душа беспокойная подвержена всяким желаниям." "Благословляю я, грешный, и поучаю, и наставляю, и вразумляю сына своего, и его жену, и их детей, и домочадцев: жить во всем по христианскому закону. В чистой совести и правде, с верой творя волю Божию и соблюдая заповеди Его, и себя утверждая в страхе Божием, в праведной жизни, и жену поучая, также и домочадцев своих наставляя - не принуждением, не побоями, не работой тяжкою, а как детей, чтобы были всегда успокоены, сыты и одеты, и в теплом дому, и всегда в порядке..." "А за любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под дых кулаком, ни пинком, ни палкой не колотить, ничем железным или деревянным не бить". "Мужу бить плетью - бережно, с поучением; оно и вразумительно, и больно, и страшно, и здорово; и только за большую вину и огорчение, за серьезное и страшное ослушание и нерадение, - тогда, сняв рубашку, и за руки держа, по вине смотря, плеткой вежливенько побить..." - цит. по: "Домострой (поучает, наставляет, вразумляет)", - ред. составитель Т.Г.Тетенькина, Калининград. 2Янтарный сказ", 2001 г., - прим. авт.
  21 Чтобы сказать о других напитках, дабы не перегружать основной текст, придется спуститься в подвал; гости пили "Советское шампанское", армянский коньяк, "Столичную", "Московскую", сухие вина; до тети Дусиных настоек и наливок дело дошло только на второй день; в магазин (дополнительно) никто не бегал, - прим. авт.
  
  22 Бог огня, - прим. авт..
  23 Верховный владыка Вселенной (у славян). - прим. авт.
  24
  Из апокрифической беседы Панагиота с фрязином Азимитом, - цит. по: А.Н.Афанасьев, Древо жизни, - прим. авт.
  25
  См. А.Н.Афанасьев, "Древо жизни", - прим. авт.
  26 Знаменитые немецкие и французские библиографы и библиофилы. Что же касается опечатки, то в одной из книг проф. И.С.Торопыгина в словах "коммунистическое общество" по вине наборщика и корректора во втором слове вместо первой "о" была напечатана буква "ё". Ошибку обнаружил пенсионер-коммунист с дореволюционным стажем, сразу же сообщивший об этом куда следует, - прим. авт.
  27 Это действительно, изумительный человек (фр.), - прим. авт.
  28 До завтра (фр.), - прим. авт.
  29 Вы правы, сударь (фр.), - прим. авт.
  30 Е.П.Блаватская, Тайная Доктрина, т.II / пер. с англ. - Редакционно-издательский центр "ТОК", 1993, с. 111, - прим. авт.
  31 Считайте, что я Вам ничего не говорил (фр.), - прим. авт.
  32 Энциклопедический словарь, под ред. Проф. И.Е.Андреевского, Том. IV. Издание: Брокгауз, Ефрон, - С.Петербург, 1891.
  33 "Вольтер" имеет ввиду номер на могиле Азефа. "Время, Смерть, Бог", - символика абереутов, - прим. авт.
  34 Е.П.Блаватская, указ.соч., С. 417, - прим. авт.
  35 Е.П.Блаватская, указ. Соч., С. 460, - прим. авт.
  36 Книга Бытия 1:31, - прим. авт.
  37 Е.П.Блаватская, указ. Соч., С. 75, - прим. авт.
  38 И.С.Торопыгин имеет в виду то, что подлинный Вольтер, в частности, уподоблял природу часовому механизму (и не только природу, но и душу человека). В.И.Гаганов хотел проверить, насколько его собеседник владеет этой информацией, - прим. авт.
  39 Быть или иметь (англ.), заглавие книги Э.Фромма, - прим. авт.
  40 Здесь Вячеслав имел в виду сонату Л.Бетховена в исполнении Ф.Листа, - прим. авт.
  41
  Молодым (с подачи тов. Ибаковой А.И.) дали жилплощадь в полуподвальном помещении, оставив их прежнюю "мансарду" за Марией Алексеевной, и поставив на очередь для получения кооперативной квартиры, - прим. авт.
  42 Откровение Святаго Иоанна Богослова, гл. 6 ст. 15, - прим. авт.
  43 Здравствуйте (Армянск.), - прим. авт.
  44 Поздравляю с Новым годом (Армянск.). - прим. авт.
  45 Книга "Бытие" (11 : 2, 3), - прим. авт.
  
  46 А.Н.Афанасьев, - цит. Соч., С. 386; не этим ли соком смазывался Штирлиц? - прим. авт.
  47 Сильное, страстное желание (цит. По книге А.Н.Афанасьева), - прим. авт.
  48 Ежа - еда, корм (устар.), (цит. По книге А.Н.Афанасьева), - прим. авт.
  49 А.Н.Афанасьев, цит. Соч. С. 377-378. Особенно замечательно - о поэтическом вдохновении и поэтах. Автор далее пишет: "В отдаленную эпоху язычества ведение понималось как чудесный дар, ниспосылаемый человеку свыше; оно по преимуществу заключалось в умении понимать таинственный язык обожествленной природы, наблюдать и истолковывать ее явления и приметы, молить и заклинать ее стихийных деятелей; на всех знаниях, доступных язычнику, лежало религиозное освящение: и древний суд, и медицина, и поэзия - всё это принадлежало религии и вместе с нею составляло единое целое". (Там же, С. 378). "Глаголом жечь сердца людей" - в самом деле - дар, ниспосылаемый человеку свыше. В описываемое здесь время поэты "жгли сердца людей" на стадионах, в политехническом институте: "Я не знаю - как остальные, но я чувствую настоящую, не по прошлому ностальгию, ностальгию по настоящему..." И далее: "...Умоляю доступа без посредников к настоящему" (Стихи А.Вознесенского привожу по памяти, не ручаясь за пунктуацию, подчеркнуто мною), - прим. авт.
  50 Я был потрясен великолепием высотного здания Московского университета. Но прежде всего я должен упомянуть московское метро...", - из Русско-английского разговорника, - прим. авт.
  51 Лопатник - кошелек, мойка - бритва, бациллы - мясо, опщипанный - обкраденный (карманная кража и т.п. преступления), - прим. авт.
  52 А.Н.Афанасьев, цит. Соч. С.183, - прим авт.
  53 Одно из популярнейших на Руси произведений ХVI века, - прим. авт.
  54 См. Витольд Гомбрович, Космос; Изд-во Санкт-Петербург, "Кристалл", С. 409, - прим. авт.
  55 Игумен Андроник (Трубачев) Преподобный Амвросий Оптинский (жизнь и творения). Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993, С. 148-151, 180-182, - прим. авт.
  56 Н.В.Гоголь. Размышления о Божественной литургии (репринт) М., "Современник", 1990. (Любопытно, что наречие "как-бы" во времена Гоголя писали через дефис), - прим авт.
  57 В данном случае - законсервированная колонка для заправки паровозов водою, - прим. авт.
  58 Учащийся профессионально-технического училища; "Гандон" - на языке блатных - сочувствующий и подражающий "ворам в законе", из числа молодежи, - прим. авт.
  59 Гомер. Илиада /Пер. Н.Гнедича (здесь и далее). Х., - цит. По: Артемидор. Онейрокритика. Сонник / составитель, общ.ред Р.В.Грищенкова. - СПб.: ООО "Издательство "Кристалл"", 1999, С. 7, - прим. авт.
  60 Гомер. Одиссея / Пер. В.А.Жуковского (здесь и далее). ХI. 137, слова пророка Тиресия, - Цит. по: Артемидор, указ. Соч. С. 12, - прим. авт.
  61 См. Артемидор, С. 70-71, - прим. авт.
  62 Верую, чтобы понимать (Ансельм Кентерберийский), - прим. авт.
  63 Эпизоды из школьной жизни сновидца (подобные этим "спорам" со школьными друзьями) промелькнули в "фильме", показанном ему посланником; но в основном тексте (в главах сей повести) они сокращены в целях экономии места и соблюдения требований закона жанра, - прим. авт.
  ??
  
  ??
  
  ??
  
  ??
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  508
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"