Шигаева Екатерина Андреевна : другие произведения.

Огниво. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о девушке, которая мало что знает о своём происхождении, и в которой однажды просыпается тёмный колдовской дар. Под воздействием чар её отца - демона - она попадает в параллельную реальность. В этой покорённой демонами реальности властвует и бесчинствует её новоявленный отец. И девушке предстоит выбор: стать законной наследницей Тёмного Престола или возглавить ополчение выживших смертных.
  Здравствуйте. Меня зовут Александра. И я хочу рассказать вам свою историю. Предупреждаю: вы можете мне не поверить. Хотя какое мне дело...
  Я была студенткой третьего курса Педагогического Университета. Училась на психолога, общалась с друзьями, радовала маму, работала волонтёром иногда, в общем, жила полной жизнью. Друзья звали меня Огниво. Вы можете подумать, что прозвище мне дали за вспыльчивый характер, но не тут-то было. Всё дело в моих ярко-рыжих, абсолютно непослушных волосах, которые, как мне кажется, порой живут собственной жизнью. Мама говорит, что такой колорит мне достался от отца. Папу я никогда не видела, и, каждый раз смотрясь в зеркало, или накручивая локон на палец, я думала о нём. О том, кем он мог бы быть. Мама рассказывала мне о нём очень мало. И крайне неохотно. В детстве я часто доводила её своим любопытством до слёз или до крика - она не хотела даже упоминать о моём отце, мои расспросы каждый раз расстраивали её, она подолгу потом со мной не разговаривала. А однажды, когда мне было четырнадцать, мама заставила меня пообещать, что я никогда не заведу больше разговоров об отце. Так что всё, что мне оставалось - это любоваться на то единственное, что он мне оставил, и строить собственные теории о том, что это был за человек, на что был похож их с мамой роман, да и был ли это роман вовсе, или моё появление - это непредвиденная случайность.
  Сколько себя помню, моя внешность всегда вызывала у людей живой интерес. И когда я пришла в университет, мои креативные одногруппники не смогли обойти вниманием сей феномен. В первый же день один из парней за соседней партой захотел потрогать мои волосы, протянул руку, и тут друг его схватил и, как будто очень испуганно, на всю аудиторию заорал: "Убери руку - загоришься, балда!". Из-за другой парты послышалось: "Она тебе что, зажигалка что ли?". А из-за другой: "Ага, огниво, блин". Так ко мне и прицепилось это прозвище. Первое время я злилась, а потом поняла, что могло быть и хуже. Вот Надю со второго курса зовут Колбасой, а Лёнька с четвёртого не может отделаться от клички "Упырь". Да и "Зажигалка" звучало бы не так приятно. Так что с "Огнивом" я смирилась.
  Вот вы и узнали немного обо мне. Сама же история, о которой я хочу вам рассказать, не случилась со мной в один момент, скорее, это была цепь на первый взгляд не связанных между собой событий, которые шаг за шагом, на протяжении нескольких месяцев вели меня к тому, что происходит со мной сейчас...
  Девятнадцатое Июня.
  Я вышла из душного корпуса института психологии, остановилась на гранитных ступенях, закрыла глаза и вдохнула полную грудь свежего воздуха.
  - Ну что сдала? - резкий голос Ритки, моей подруги, заставил меня вздрогнуть.
  - Сдала, - я протянула ей зачётку, - Смотри. - На восьмой странице красовалась отметка о сдаче последней сессии.
  Ритка исполнила победный танец с нашими зачётками, затем схватила меня за руку и решительно потащила меня в сторону остановки.
  - Уоу, Рита, мы куда?
  - Пойдём, нам надо в торговый центр.
  - С чего вдруг?
  Ритка остановилась.
  - Славку Поезжаева помнишь? Анька Филимонова мне сказала, что ты на посвящении первокурсников на него залипла. Кстати, очень обидно, что Анька об этом раньше меня узнала...Ну не суть, - она потащила меня дальше. - Короче, он пати на свежем воздухе устраивает. Нас приглашает. Наверное, в курсе твоих пламенных чувств...
  - Ритка, какие чувства? Ерунды не говори. Мы с ним вместе праздник вели, только и всего...
  - Да ладно, всем же видно было: Шурка влюбилаааась.
  Я резко остановилась.
  - Рит, давай погромче, тебя ещё в Магадане не слышали. - Я вырвала руку. - Всё равно я не поеду.
  Я решительно двинулась в другую сторону, прикидывая, сколько времени у меня есть, прежде чем моя предприимчивая подруга придумает новый способ меня уговорить, и начнёт его на мне опробировать. Я прошла метров сто, потом ещё пятьдесят и, не выдержав, обернулась. И чуть не задохнулась от удивления и Риткиной наглости.
  Она по-турецки сидела на асфальте (причём в новых джинсах, как я успела заметить) и отмахивалась от какого-то парня, который пытался помочь ей подняться. Вокруг них уже начала собираться толпа зрителей, кто-то уже даже снимал на телефон то, как парень, задыхаясь от хохота, пытается поймать мою подругу за руку, а она в это время отмахивается от него и злобным шёпотом ему выговаривает:
  - Да отойди ты, придурок. Да сгинь, ты мне всю стратегию щас запорешь. Да отвали, сказала! - И всё это, не отрывая укоризненного взгляда от меня, мол, "смотри до чего я из-за тебя дошла".
  Мне не оставалось только закатить глаза, вздохнуть поглубже и направиться к моей подруге.
  - Ну всё, вставай. Куда едем-то?
  - Урра! - Ритка в прыжке поднялась с земли, не преминув использовать бедолагу, который уже отчаялся её поднять, в качестве поручня, едва его не уронив. Затем схватила меня за руку, и мы двинулись опять в нужном ей направлении с удвоенной скоростью. - Завтра в два встречаемся у второго корпуса. Лёнька, Славкин друг, ну лохматый такой, сказал, что они автобус заказали...
  - Девушка, а телефончик? - бедный парень всё-таки предпринял попытку воззвать к Риткиной благодарности.
  - Не, спасибо, оставь себе. Я себе айфон недавно купила. Не наигралась ещё...
  Нужно было видеть его лицо. Кстати, парень был довольно симпатичным. Высокий, с бледной кожей и ярко рыжими волосами. Совсем как у меня, я даже удивилась слегка такому совпадению. Но Ритка - это Ритка. Ей нет дела до обиженных ею невольных участников её "стратегий" и шоу, которые она устраивает с завидной регулярностью. Вот и сейчас мы просто двинулись дальше, не обращая внимания на недовольное бурчание несчастного парня.
  - У Славика, оказывается, папа обеспеченный какой-то, так что там вообще всё по высшему разряду будет. С кондиционером, алкоголем недешёвым, установкой диджейской... Не, ну как с тобой сложно... Ты видела, на какие жертвы я иду?
  - О да. Осознала, приняла к сведению.
  - В новых джинсах, между прочим.
  - Да, я заметила.
  И тут у меня появилось чёткое ощущение того, что кто-то на меня пристально смотрит. Мы как раз остановились на краю тротуара в ожидании зелёного света светофора. Я обернулась и увидела того самого парня. Он стоял и неотрывно смотрел в нашу сторону, не мигая, а лицо его выражало такую дикую злобу, что я невольно поёжилась. "Надо же, обидчивый какой. Никто ведь не просил его вмешиваться". Тут подруга потянула меня вперёд, и в потоке людей, спешащих по переходу, я потеряла его из виду.
  Двадцатое Июня.
  Мы с Ритой тряслись на последнем сиденье в автобусе. Она самозабвенно щебетала с каким-то любителем пирсинга и социологии, что сидел впереди нас, я же рассматривала компанию, с которой мы отправились за город. За исключением Славки, его друга Лёньки и двух девчонок с руслита, я никого здесь не знала. Обнаружилось это ещё на кампусе, когда мы стали загружаться в автобус. Я было уже хотела передумать, но тут опять вмешалась моя суетливая подруга.
  - Ну что опять случилось?
  - Рит, ты знаешь здесь хоть кого-нибудь? Публика здесь какая-то странная, - я понизила голос до шёпота. - Давай не поедем. Не нравится мне всё это.
  - Ну ты опять начинаешь. Да всё хорошо будет. Вон Слава, Лёньчик. Маринка с нами тоже едет. А с остальными по дороге познакомишься.
  - Да глаза раскрой, Рит. Они тебе наркоманов не напоминают?
  - Да перестань параноить! Подумаешь, у пары ребят наколки...
  - И пирсинг, и круги синие под глазами...
  Подруга закатила глаза:
  - Да они к экзаменам готовились. А ещё они в клубе поют по ночам. Не высыпаются ребята. Ты бы тоже так выглядела. Я с ними уже пообщаться успела - они классные. Поехали. - Она уже двинулась в сторону автобуса. - Ты послезавтра в свой пионерлэнд уедешь, я тебя только в сентябре увижу. Поехали, плииз.
  Я задумалась. Ритка права. Я действительно уеду в детский лагерь на две смены вожатой и вернусь только в самом конце августа. А там у меня будет всего два дня к учебному году подготовиться - не до вечеринок. Я себя и так чувствовала кругом виноватой, что бросаю подругу на всё лето.
  - Ну что, девчонки, вы едете? - это Слава. Я поняла, что кроме него и нас с Ритой все уже сели в автобус.
  - Едем? - Рита обратила на меня такой печально-просящий щенячий взгляд, что я не выдержала:
  - Едем.
  И вот теперь мы вместе со всей этой братией тряслись по грунтовой дороге в неизвестном направлении. Часть из них уже изрядно набрались, другая часть (за исключением социолога, который подбивал клинья к моей подруге) их пыталась догнать. Поездка мне нравилась всё меньше и меньше. На всякий случай я проверила телефон. Ловит, но сигнал не очень. Два деления. А сколько нам ещё ехать, неизвестно. Ладно, паниковать пока не буду. Как психолог я знала, что паника дезориентирует и на способность мыслить и принимать решения действует губительно, а что-то мне подсказывало, что здравый смысл мне сегодня ещё пригодится.
  Но вот народ в автобусе оживился - по-видимому, мы уже приехали. Я выглянула в окно. Действительно: мы подъезжали к краю обрыва, за которым, насколько хватало глаз, простиралось необъятное, безумной красоты озеро.
  - Ого, где это мы? - я забыла обо всём, увидев эту красоту.
  Социолог повернулся ко мне:
  - Это озеро Морвич.
  - Как?
  - Морвич. Что, не слышали никогда?
  Мы с подругой отрицательно покачали головами.
  - Да вы что? Вокруг него столько легенд и сказок страшных ходит. Про ведьм то ли ирландских, то ли исландских, которых инквизиция достала, ну они сюда и ломанулись. Место им понравилось, они обжились тут и давай местное население пугать и от озера гнать, чтоб не шлялись, где не надо. Всё, мол, их территория.
  - Может, мы зря тогда сюда приехали, нет? - я решила пошутить.
  - Чё, испугалась что ли? - он шутливо ткнул меня под рёбра. - Да мы тут каждый год зависаем. Что нам сделается? Мы ж не крестьяне из деревянных избушек, чтобы в сказки верить. Мы - люди продвинутые. Гаджетами со всех сторон экипированные. У нас и айфоны и аймаки. Интернет-шмартернет...
  - Ну да, ноутбуком от ведьмы отбиваться - это ж старинная русская забава, - я изо всех сил старалась не смеяться. - Хотя гаджеты эти твои нас в случае чего не спасут. Вон тут даже сеть не ловит. - Я помахала телефоном у него перед лицом.
  - Да и фиг с ним, пошли купаться.
  Автобус как раз остановился, и все начали дружно вываливаться наружу. Мы с Ритой тоже вышли из автобуса. Воздух был свежим и чистым, дул приятный ветерок. Здесь не было так жарко и душно, как в городе, и со всех сторон не летел тополиный пух, который за последние несколько дней успел изрядно надоесть. Это место было похожим на рай. Такой спокойный и притягательный...
   И тут с озера донёсся странный звук. Он был похож на протяжный визг, резкий и неприятный. И звук этот нарастал. Я схватила Риту за руку.
  - Рита, что это? Ты слышишь?
  - Что? - подруга повернула ко мне абсолютно спокойное лицо. Судя по всему, она уже успела утащить что-то вкусное и теперь с видимым удовольствием это жевала.
  - Этот звук... - я вертела головой в поисках источника. И вдруг он резко прекратился. Рита озадаченно посмотрела вокруг и вопросительно подняла бровь. А качнула головой, мол, не обращай внимания, показалось.
  - Будешь? - она протянула мне какую-то булочку. - Вкуснятина какая. Это Пашина бабушка печёт. Я же тебе говорила, что они нормальные ребята. Разве у наркоманов бывают такие бабушки?
   Я решила оставить без ответа её реплику про бабушек и наркоманов.
  - Ладно, пойду помогу стол накрыть. На булочки не налегай. - Я шутливо ткнула Ритку локтем.
  - Ничего не обещаю. Эти булочки пленных не берут.
  Я рассмеялась, и почувствовала, как на смену тревоге, мучившей меня всю первую половину дня, пришло ощущение лёгкой эйфории от происходящего вокруг.
  Собственно, день прошёл очень даже неплохо. Шашлыки получились отменные. Ребята, искупавшись в прохладной водичке, протрезвели, и превратились в абсолютно нормальную весёлую компанию. Нанятый водитель, которому предстояло везти нас обратно, проявлял стойкость и пресекал многочисленные попытки его напоить. Так что мы готовили, затем ели, танцевали, купались, испортили два футбольных мяча, играя ими во всё, во что только можно было ими играть. Парни клеили девушек, девушки флиртовали с парнями. Ритка с пугающей сосредоточенностью нацелилась на социолога Пашу (или же на кулинарные таланты его бабушки). Я же большую часть дня проводила в компании Славы, пока в какой-то момент не поняла, что все его знаки внимания были нацелены на то, чтобы позлить его бывшую девушку, обретавшейся в той же компании. Я от подобных драм стараюсь держаться подальше - себе дороже - а потому, я выбрала себе место в тенёчке, устроилась поудобнее и не заметила, как задремала.
  Разбудил меня визг, такой же, как я слышала, когда мы только приехали на озеро. Я вскочила и огляделась по сторонам: уже темнело, и ребята оживлённо сворачивали наш импровизированный лагерь. Одни складывали мусор в пакеты, другие тушили костёр, третьи грузили в автобус особо нетрезвых товарищей. И никто не реагировал на странный звук, доносившийся с озера. Я резко двинулась туда, откуда, как мне казалось, доносился этот визг. И наткнулась на Лёню, который подбирал с земли покрывала.
  - Лёнь, ты ничего странного не слышишь?
  Он поднял на меня голову.
  - Нет, а что я должен слышать?
  - Странный звук. С озера. Визг какой-то...
  Он прислушался и пожал плечами.
  - Неа. - И продолжил сворачивать покрывала. Я же стояла и оглядывалась по сторонам, пытаясь увидеть, сама не зная что.
  - Саш, нормально всё? - Лёня обеспокоенно посмотрел на меня.
  - Что? - странный звук резко прекратился, и меня на секунду оглушила наступившая тишина.
  - Нормально чувствуешь себя?
  - А да, - я потёрла лицо. - Не проснулась, наверное, ещё. Сколько времени, не знаешь?
  - Без пяти одиннадцать. Ну ты и спишь, конечно, Спящая Красавица. Все куражатся, орут, носятся по берегу туда-сюда, а она спит. Пацаны даже подшутить хотели - говорят, давайте, как в лагере, пастой её намажем. Пасты не было, решили кетчупом, но подруга твоя разоралась на нас - шёпотом, причём, заметь - и кетчуп отняла.
  - Ну спасибо ей. А где она, кстати?
  - Не знаю. Девчонки, где Ритка, не видели?
  Одна из девчонок у автобуса, Аня, кажется, неопределённо махнула рукой:
  - Да они с Пашей гулять пошли. Туда куда-то.
  - Давно?
  - Да фиг знает, полчаса где-то.
  Лёнька положил покрывала обратно на землю и достал карманный фонарик.
  - Пойдём найдём их. А то отчаливать уже пора. Останутся здесь, любовнички.
  Я остановила его:
  - Давай я одна поищу. Ты, вроде как, занят. Смысла нет, их такой толпой искать. Я одна быстрее их найду.
  Он пожал плечами:
  - Ладно. Фонарик возьми.
  Я взяла у него фонарик и пошла вдоль берега в направлении, которое мне показала Аня.
  Минут через пять поисков я поняла, что замерзла. На мне было тонкое летнее платье, а с озера вдруг потянуло пронизывающим каким-то не июньским ветром. Я прошла ещё двести метров, и вдруг крик повторился. Только в этот раз создавалось впечатление, что источников несколько, и он доносится с нескольких сторон сразу. Мне стало очень страшно, я включила фонарик, и стала осматриваться, готовясь в любую секунду бежать.
  - Рита! - решила позвать я. - Рита, ты где?
  Звук прервался так же резко, как начался. Я стояла и тяжело дышала, пытаясь унять дыхание. В ушах звенело. Моё тело приказывало мне: "Беги!". Но я решила заставить себя успокоиться - бегать сломя голову по краю обрыва в потёмках не самое разумное занятие. Да и Риту надо найти. И тут я услышала чьи-то шаги и негромкое бурчание. Прислушавшись, я поняла, что и то, и другое принадлежали Рите. Тут она вышла на освещённый участок.
  - Идиот. Придурок недоделанный. И чего я потащилась туда?
  - Рита, что случилось?
  - Ну, что поздравь меня, он реально оказался наркошей. У него полные карманы таблеток всяких - на любой вкус, как в аптеке, только подороже. И если ты мне сейчас скажешь: "Я же тебя предупреждала", я за себя не ручаюсь.
  - Не буду. Пойдём к автобусу. Там все уже собираются ехать обратно.
  - Замечательно. Только придурка этого надо как-то тоже привести. Он там совсем не в адеквате - обглотался своей ерунды, ходит кругами, смеётся и бредит. Сейчас в озеро свалится, а нам его вытаскивать.
  - Пойдём. Где он?
  - Ты что сама его решила реанимировать? Пойдём пацанов позовём - пусть сами с ним разбираются.
  - Рита, времени нет. Сама говоришь, не дай бог, в озеро свалится. Мы же найти его тогда не успеем. Идём!
  - Пошли, - подруга драматично закатила глаза, но всё-таки пошла со мной.
  Через две минуты мы нашли его. С парнем явно было что-то не так. Он стоял на краю обрыва, раскинув руки в стороны, и, не отрываясь, смотрел на озеро и что-то бормотал.
  - Вот видишь, тяжёлый случай, - Рита всплеснула руками.
  - Тсс, - я сделала два шага к обрыву и вполголоса позвала, - Паша. Паша ты меня слышишь?
  Он не отзывался, а лишь продолжал что-то бормотать. Я повернулась к Ритке и шёпотом сказала:
  - Значит так, бери фонарик и беги за ребятами. Я прослежу, чтобы он не упал, а с края пусть его друзья снимают. Он нас вдвое тяжелее, начнёт падать - не удержим, вместе с ним полетим, - я протянула ей фонарик. - Ну что стоишь? Беги.
  Рита кивнула и быстро двинулась в сторону лагеря.
  Я подошла к самому краю обрыва в двух шагах от Паши и заглянула вниз.
  - Ничего не скажешь, ты самое трагичное место выбрал. А повыше и покруче берега не нашлось? - я понимала, что если я не буду себя подбадривать, я просто взвою от страха. Когда рядом была Ритка - было проще, рядом с этой паникёршей нужно было держаться, но когда я осталась одна, паника, казалось начала просто душить. Я непонятно где нахожусь, подо мной - крутой обрыв, рядом - бормочущий лунатик, кругом темно, и ещё этот звук. Пока он не повторялся, но от одной мысли, что я его услышу, меня начинало колотить от страха. Я всё-таки решила предпринять попытку завести беседу, и подошла к парню поближе. Теперь он был на расстоянии вытянутой руки от меня.
  - Паша. Паш, посмотри на меня, - я сделала ещё полшага и аккуратно взяла его за рукав. Он никак не реагировал - Паша, давай отойдем. Ты, устал, наверное, здесь стоять. Пойдём присядем. Тебе нужно присесть, Паша, отдохнуть.
  Он продолжал бормотать, не обращая на меня ни малейшего внимания. Что именно он говорил, я не могла разобрать, как ни прислушивалась. Я пыталась заглянуть ему в лицо, но было темно, и под тем углом, что я стояла, мне не было видно. Тогда я сдвинулась чуть влево и вперёд, тем самым оказываясь на самом краю.
  - Паша, ты меня слышишь? Посмотри на меня, - я чуть потянула его за рукав.
  И тут он резко прекратил бормотать, посмотрел на меня и абсолютно внятно произнёс:
  - Они зовут меня. И тебя. Пойдём.
  И шагнул вниз.
  Я смогла удержать его ровно пол секунды, а затем полетела за ним следом. Казалось, падение длилось целую вечность, и в голове моей успело пронестись несколько сценариев того, каким будет моё приземление. "Только не о камни" - успела подумать я, а в следующую секунду с головой ушла под воду. Первые несколько секунд под водой я пыталась вернуть себе чувство ориентации и оценить своё состояние. Боли не было, видимо, мне удалось избежать столкновения с чем бы то ни было. Я почувствовала, как мои ноги коснулись дна, поэтому я просто оттолкнулась от него и стала подниматься на поверхность. Вынырнув, я первым делом стала искать Пашу. Его нигде не было видно. С берега доносились крики, туда-сюда сновали лучи фонариков.
  - Я здесь! Не могу Пашу найти. Посветите сюда! - голос был очень хриплым и тихим, но меня услышали и в следующий момент кто-то закричал:
  - Вон он!
  Я повернулась туда, куда указывал свет фонарика. Паша явно был без сознания, голова его была под водой, и его тело уже начинало тонуть. Я, не раздумывая, кинулась к нему. Доплыв до него, я набрала в грудь побольше воздуха и поднырнула под него, схватила за плечи и, что было силы, потянула его вверх. Но не тут-то было. Он оказался слишком тяжёлым, поэтому он попросту потащил меня за собой. Я попыталась ещё раз, вложив в рывок все силы, и, вдруг, почувствовала, как кто-то тянет его наверх. "Ух, успели" с облегчением подумала я, как вдруг что-то резко сомкнулось у меня на лодыжке. От страха я закричала и выпустила последний воздух из лёгких. Я начала истерично дёргать ногой, пытаясь высвободить её, и махать руками, в надежде зацепиться за кого-то из ребят. Сердце было готово выскочить из груди, лёгкие словно горели изнутри. И тут нечто, державшее меня, резко потащило меня вниз. Перед глазами поплыли чёрные круги, тело налилось свинцом. Последнее что, я услышала, был всё тот же странный визг. Он продлился всего долю секунды, а затем наступила чернота.
  00:00
  Сначала пришло ощущение чего-то жёсткого и холодного. Это что-то было гладким, и было похоже на каменный пол.
  "Но это не может быть полом. В озере нет пола. Там есть дно. На дне должно что-то обязательно лежать".
  Я медленно стала шарить по полу-дну в поисках чего-нибудь, что могло внести ясность: камешков, бутылок, ила, веток... Но моя рука ничего не находила. Везде, куда я могла дотянуться, был гладкий камень. Я рискнула открыть глаза.
  Темно. Очень темно и тихо. Я попробовала сесть. Получилось. "Странно, я ведь должна быть под водой..." Я вдохнула поглубже - воздух был немного спёртым, однако, дышать было совсем нетрудно.
  - Эй, здесь есть кто-нибудь? - я негромко, почти шёпотом спросила, пытаясь разогнать тишину. Никакого ответа.
  Тогда я аккуратно поднялась и стала ощупывать окружающее пространство. Не знаю почему, но у меня создавалось впечатление, что я нахожусь в маленьком помещении. Я вытянула руки вперёд - ничего, по сторонам - тоже. Но когда я подняла руки вверх, мои пальцы коснулись чего-то гладкого, видимо из такого же материала, что и пол, на котором я только что лежала. "Потолок?" Значит, я всё-таки в помещении. Но как я сюда попала, я никак не могла вспомнить. Я помню только, как тонула. Может, меня успели спасти, и то, что сейчас происходит, не имеет отношения к тем событиям на озере. Может, мне уже тридцать восемь, у меня трое детей, муж, кошка, квартира и офис, а я этого просто не помню. Такая странная амнезия. Я ощупала себя. Волосы - той же длины, что я помню. Босоножки на трёх ремешках, платье, вышитое бисером и серьги в форме дельфинчиков - всё то, что было на мне на озере. "Да что же происходит?"
  И тут я почувствовала лёгкое дуновение ветерка откуда-то слева. Я осторожно двинулась в эту сторону, вытянув перед собой руки. В полной тишине моё дыхание казалось очень громким, ужасно быстро колотилось сердце, а мои руки никак не могли успокоиться и сильно тряслись. Наконец, мои пальцы уткнулись во что-то деревянное. "Дверь?" Я пошарила по ней в поисках ручки. Точно! Вот она, продолговатая, холодная, металлическая. Я дёрнула дверь на себя. Не поддаётся. Тогда я толкнула её. Не выходит. Судя по всему, она была закрыта с другой стороны. Тогда мне оставалось одно.
  - Эй, меня кто-нибудь слышит? - я стала что есть силы долбить в дверь. - Откройте дверь. Пожалуйста! Кто-нибудь!
  Вдруг из-под двери показалась полоска яркого света, и я услышала голоса. Я продолжила стучать в дверь.
  - Эй, я здесь, откройте, пожалуйста. Я не знаю, как я сюда попала. Выпустите меня...
  На слове "пожалуйста" дверь открылась, и я, не ожидав этого, вылетела в дверной проём и упала на пол.
  - Ну ничего себе. Ты чего там делала? - кто-то поддержал меня под локоть и помог встать.
  - Я... я не знаю. Я была на озере, а потом... - я подняла глаза и посмотрела на своего спасителя. И обомлела. У меня создалось впечатление, словно я смотрюсь в зеркало. Длинные, ярко рыжие волосы, бледная кожа, большие тёмно-зелёные глаза. Да и само лицо... Этот человек вполне мог сойти за моего брата-близнеца. Разница была только в росте - он был выше на две головы.
  - Что там такое, Криштоф?
  В комнату вошёл ещё один человек, и я просто оцепенела. От него веяло властью, силой и злом. Чистым первородным злом. Не знаю как, но я это почувствовала. Мне захотелось съёжиться, спрятаться, убежать. Я инстинктивно сделала шаг назад.
   Незнакомец посмотрел прямо на меня. Пристальным немигающим взглядом. Где-то на задворках сознания я успела отметить тот факт, что и он тоже был рыжеволосым, бледнокожим с тёмными зелёными глазами, очень похожим на парня, которого он назвал Криштофом, и на меня. "Что за королевство кривых зеркал?" - подумала я.
  В этот момент незнакомец ожил:
  - Дочь моя, наконец-то, - он шагнул ко мне. Я резко дёрнулась назад и локтем больно ударилась об открытую дверь в чулан.
  - Ссс,- я зашипела от боли и принялась растирать ушибленный локоть.
  - Ударилась? Осторожнее, дитя моё. Ты нам нужна в целости и сохранности. - Он подошёл ближе и взял меня за руку.
  - Очень больно?
  Я посмотрела ему в лицо. Сейчас он был похож на доброго дядюшку. Заботливого. Обеспокоенного. Я подумала, что то, что я увидела в нём полминуты назад, было вызвано испугом и избытком адреналина. Так что я приказала себе успокоиться.
  - Нет, всё в порядке, - я попыталась улыбнуться. - А вы... Простите, я не знаю, как я оказалась в вашем доме... - почему-то у меня не возникало сомнений, что это именно его дом.
  - Не думай об этом, - он небрежно отмахнулся.
  - Наверно, одна из семи ловушек сработала, да отец? - в разговор вмешался парень. - Интересно какая. Кладбище? Подземка? Озеро?
  - Я была на озере, - моему удивлению не было предела. С языка было готово сорваться множество вопросов.
  - А, ну тогда мы должны "спасибо" местным ведьмам.
  - Криштоф, не сейчас! - отец оборвал его на полуслове. Парень пожал плечами и сделал вид, что закрывает рот на замок.
  - Ты голодна? - мужчина снова повернулся ко мне.
  Такой вопрос застал меня врасплох.
  - Нет. Не знаю. Наверное...
  - Идём.
  Он повёл меня прочь из комнаты. Криштоф двинулся за нами.
  - Кастиан.
  - Что? - голос мужчины вывел меня из задумчивости.
  - Ты хотела знать, как зовут твоего отца. Кастиан, хотя твоей матери я представлялся Константином. Кстати, она всё так же рисует свои странные картинки? Они, конечно, весьма занятны, но, дьявол, она могла говорить о них часами.
  Я резко остановилась.
  - То есть вы хотите сказать, что вы мой отец, я правильно поняла? - у меня внутри всё кипело от ярости.
  - Да, - он ответил таким тоном, словно я спросила, любит ли он кофе.
  - Неправда. Моего отца звали Владимир. Я - Александра Владимировна, а не Константиновна или как там вас правильно. И не надо так говорить о моей матери. Она - прекрасный человек, если вы не знаете.
  Мои слова нисколько его не смутили. Он пожал плечами и двинулся дальше.
  - Ох уж эти ваши дурацкие имена. Никогда их не любил, а отчества в особенности, - он повернулся ко мне. - Твоя "прекрасная" мама тебе соврала. Так уж вы все люди устроены: совершаете ошибку, а потом врёте всем подряд, чтобы её скрыть.
  Я поняла, что сейчас взорвусь, но тут я снова услышала тот странный звук с озера. И не я одна.
  - Она уходит отец, в чём дело? - раздался из-за моей спины голос Криштофа.
  - Не знаю. - Мужчина обеспокоенно осмотрел меня с ног до головы. Его взгляд на чём-то задержался. Он быстро подошёл ко мне, протянул руку и резким движением сорвал с моей шеи серебряный крестик. Затем кинул его сыну.
  - Избавься от этого, - парень ринулся выполнять указание.
  - Что ... - "происходит" хотела сказать я, но мужчина не дал мне договорить, он схватил меня за руку и поднял её к своим глазам.
  Я хотела было вырвать руку, но тут я увидела такое, что странный агрессивный мужчина, называющий себя моим отцом, вдруг показался незначительным и неопасным. И всё потому, что я поняла, что я смотрю на него через свою руку. Я подняла к лицу вторую. И она была полупрозрачной. Я вся словно потеряла цвет, стала бестелесной.
  Я пыталась что-то сказать, но ни звука не могла произнести. Мышцы не слушались, в ушах звенело, по позвоночнику побежал дикий холод.
  - Нет, ты нужна мне здесь! - мужчина сорвался на визг. Я вздрогнула от неожиданности. - Но ничего, ты сюда скоро вернёшься.
  На этих словах он крепко схватил мою ладонь, как будто пожал мне руку. Я попыталась выдернуть её, но не смогла. Он начал что-то шептать, я подняла глаза на его лицо. И обмерла. С его глазами творилось что-то странное. Они стали чёрными, как будто их залили смолой или чернилами. В ту же секунду чернота из глаз стала струиться потоком по лицу, затем по шее и дальше вниз по телу. В считанные секунды чернота добралась до его рук, и затем я скорее почувствовала, чем увидела, как эта субстанция, чем бы она ни была, проникла в мою ладонь. Кажется, я закричала, затем стала дёргать руку, пытаясь вырвать её из цепкой хватки, но тут Кастиан отпустил её сам. Левой рукой я схватила кисть правой так, словно меня укусила змея.
  - Ччччто это? - голос срывался, я была готова упасть в обморок.
  На моей ладони появилось иссиня-чёрное пятно. Его можно было принять за синяк, но если присмотреться, было видно, что оно пульсирует. Я начала яростно тереть ладонь подолом платья, остатками разума понимая, что, скорее всего, это не принесёт никакой пользы.
  Через несколько мгновений на моих глазах пятно распалось на ручейки и так же, как и у Кастиана полминуты назад, потекло по венам, но не вниз, а вверх. Я чувствовала, как оно движется, но не могла ничего сделать. Я просто стояла, в диком ужасе, понимая, что ещё немного, и я просто сойду с ума. За считанные секунды сгусток достиг ключицы, слева, и там остановился. Я принялась царапать это место, в панике пытаясь избавиться от инородного предмета.
  Кастиан схватил меня за руки.
  - Прекрати! И успокойся.
  - Что это такое? - я практически повисла на нём, мой голос осип, и прозвучал как шёпот. Меня мутило и трясло, ноги подкашивались.
  - Это обычный ключ-метка. Он покажет тебе обратную дорогу сюда.
  - Обратную?
  "Значит, я вернусь домой?" Но сказать я этого не успела. Мои ноги подкосились, и я почувствовала, как падаю. Однако удара я не почувствовала, зато увидела яркий свет. Он резал глаза, и я зажмурилась.
  - Убери, идиот! Саша, ты слышишь меня? Да, убери фонарь, я сказала!
  Свет куда-то делся. Кто-то гладил меня по лицу.
  - Саша, скорая уже едет, слышишь, держись, - умолял знакомый голос.
  - Ритка? - прозвучало так хрипло. Неужели это я сказала?
  - Сашка! Очнулась! Помогите поднять её.
  Кто поддержал меня под плечи и поднял в сидячее положение. Я открыла глаза.
  Берег озера. Я сижу на покрывале. Все столпились вокруг с испуганными и протрезвевшими лицами. Темно уже, но светит луна, а Лёни в руках фонарик. Очень яркий.
  "Так вот что это был за свет. Чёртов фонарик" - пронеслось у меня в голове.
  Рядом со мной лежит Паша, вроде дышит. Я аккуратно кивнула в его сторону головой:
  - Живой?
  - Да куда он денется? Но в себя, правда, не приходит. Лёлька "скорую" только что вызвала, но они не скоро приедут - им с города тащиться, - сказал Славка из-за моего плеча. Это он держал меня. - Ты как? Встать можешь?
  - Не знаю. Помоги.
  - Давай.
  Слава поставил меня на ноги и крепко прижал к себе. Он был такой же мокрый, как и я, и очень холодный.
  - Ты чего такая горячая? Ты ж в холодной воде была, - он потрогал мой лоб. На его лицо отразилось сильное беспокойство. - "Скорую" надо. Ты горишь вся.
  - А что, может, давай Пашку в автобус погрузим и к трассе двинем, - предложил Лёнька. - Там "скорую" встретим. Быстрее будет, по-моему.
  - Ты думаешь, этого, - Славка кивнул в сторону лежавшего на покрывале Паши, - можно переносить?
  - А почему нет? У него же не сломано ничего. Прям так на покрывале его поднимем и понесём, в чём проблема.
  - Давай, - кивнул Славка. - Так, народ, грузимся все в автобус. И чем скорее, тем лучше. Бегом!
  Всё ринулись к лагерю. Лёня с парой ребят остались, чтобы перенести Пашу.
  Я обхватила одной рукой Славу на шею, и мы поковыляли за всеми.
  Было темно, фонариков на всех не хватало. Кто-то подсвечивал себе путь телефонами. Тут одна из девушек упала. Слава остановился.
  - Твою мать, Олеся, под ноги смотри. Мало нам на сегодня приключений, надо чтоб ещё ты голову расшибла.
  Я ухватилась рукой за дерево, что было рядом, и отцепилась от Славки, чтобы он помог девушке подняться.
  - Живая?
  - Да, только колени содрала. Блииин, - Слава поставил её на ноги. Олеся неловко отряхнула колени и похромала дальше.
  - Спасибо, - кинула она через плечо.
  - Смотри под ноги, сказал. "Спасибо" , - передразнил её Славка.
  Затем снова повернулся ко мне.
  - Давай я лучше тебя на руки возьму. - И он уже хотел привести свои слова в действие, как я остановила его.
  - Не смей. Я же не при смерти, и не инвалид. И не Паша.
  Он засмеялся.
  - Это уж точно. - Он снова обнял меня, и мы двинулись дальше.
  - Ну ты и молодец, Саша. Правда, не ожидал от тебя такого. Кинулась этого ненормального спасать...Такая маленькая и такая храбрая. А что ты делаешь в воскресенье?
  - Ну ты и фрукт, Слава. Если меня врачи до воскресенья отпустят, то паковать вещи буду - я же в лагерь уезжаю.
  - Надолго?
  - На две смены.
  - Обидно. Когда возвращаешься?
  - Третьего августа.
  - Можно я тебя встречу?
  Я улыбнулась.
  - Можно.
  Оба довольные собой мы двинулись дальше, не произнося ни слова. Слава завёл меня в автобус, усадил на сиденье, нашёл чью-то джинсовую куртку и накинул мне на плечи.
  - Я пойду ребятам с Пашей помогу, и поедем.
  Я только кивнула.
  Со мной рядом приземлилась подруга. На её платье красовались большие мокрые пятна. Я решила пошутить:
  - Что Паше искусственное дыхание делала? Мокрая вся...
  - Да иди ты. - Рита шутливо обиделась. - Некоторых, не в меру героических подруг помогала из воды вытаскивать. А если серьёзно: напугала ты всех, Саша. И меня в первую очередь. Мы тебя почти пять минут только искали. - Голос у неё сорвался. Казалось, подруга была близка к истерике. Она глубоко вдохнула. - А потом ещё еле подняли. Мы тебя вытащили - ты уже не дышала. Славка с Лёней сразу - массаж сердца, дыхание искусственное. Молодцы, не растерялись. Пашка-то не успел воды хапнуть, а ты нахлебалась... Они тебя давай откачивать, а у тебя вода прям ручьями из носа, из горла...
  Тут уже Ритка расплакалась. Я обняла её.
  - Всё хорошо, Ритуль, - я поцеловала её в висок. - Я больше так не буду.
  - Смотри, ловлю тебя на слове, - голос подруги звучал, как простуженный. - А ты сама-то как? - Рита заглянула мне в глаза. - Очень испугалась?
  И тут я поняла, что не помню. Было такое ощущение, словно, происшествие на озере было очень-очень давно. Однако, испуганно-напряжённое состояние друзей, мокрая одежда и волосы, Паша без сознания - всё говорило о том, что всё это случилось меньше получаса назад. И казалось, что было что-то ещё. Что-то серьёзное или даже страшное. Но я не могла вспомнить, что это. Списав это ощущение на усталость и последствия стресса и лишь покачала головой.
  - Да не особо. Не успела.
  - Понятно. Хорошо, что всё хорошо.
  Успокоившись, Рита полезла в сумку, и достала мобильник.
  - О, твоя мама звонила. Шесть раз.
  - Точно, мой телефон у меня в кармане был. Утонул, наверное.
  Рита протянула мне телефон.
  - На, позвони ей.
  Я взяла у подруги телефон. И автоматически посмотрела на время. Было без пяти двенадцать.
  
  Девятое Июля.
  - Саша, смотри, какую игрушку мне папа закачал.
  Девочка по имени Еля Макимова, десяти лет, протянул мне свою новую игровую приставку.
  Я взяла гаджет в руки. На дисплее прыгал фиолетовый человечек с огромным молотком в руках.
  - И что тут нужно делать? - я никогда не была фанаткой цифровых развлечений - любая техника у меня в руках сразу ломалась, поэтому любая игра для меня была новой, а правила - непонятными.
  - Смотри, - девчоночка аж подпрыгнула от радости, что взрослый чего-то не знает, а ей, такой важной, сейчас нужно будет этому нерадивому взрослому это чего-то объяснить. - Надо нажать "play", тогда начнут разные персонажи появляться. А тебе надо, если он хороший - его погладить или руку ему пожать. Вот эту кнопку нажимай тогда.
  - Поняла. А если плохой, то...
  - Тогда молотком ему надо по башке звездануть!
  - Еля, что за слова такие?! - возмутилась я. - Это называется: "ударить по голове".
  - Да-да, по голове. - Девочка, не обращая внимания на мои возгласы, сосредоточенно продолжил объяснять. - Вот эту кнопку тогда нажимай. Запомнила? Сюда и сюда, - на всякий случай она ещё раз мне показала, куда нажимать.
  - Хорошо, я попробую, только ты тогда больше не будешь ругаться. - Я коварно прищурилась.
  - Ладно, не буду. Давай, нажимай "play".
  - А как понять, персонаж хороший или плохой? - я решила продлить ребёнку триумф - пусть ещё немного пообъясняет.
  - Да там понятно. Если котёнок маленький или Санта Клаус, или Осёл из Шрека - это хороший, а если тролль или бандит в маске с пистолетом - плохой.
  - Значит, разберусь.
  Я нажала заветную кнопку "play", и игра ожила. Тут же начали появляться персонажи, которых нужно было быстро дифференцировать и обойтись с ними по технике "молоток или пряник". Я достаточно скоро побила новый рекорд, как вдруг на дисплее появилось лицо, которое застало меня врасплох: улыбающийся человек с ярко-рыжими волосами, как у меня. Лицо показалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где я его видела. Я поднесла приставку ближе к лицу, и тут на лице у человека в игре появился звериный оскал, а его глаза резко налились чернотой. Я вскрикнула и выронила приставку себе на колени.
  - Ты чего? Гоблина увидела? У меня он когда в первый раз выскочил, я знаешь как испугалась?
  Еля подняла приставку, и озадаченно посмотрела на дисплей.
  - Зависла. Глюк какой-то.
  - Давай я посмотрю, - ко мне вернулось дыхание и возможность соображать.
  Ребёнок с сомнением отдал мне прибор. Собравшись с духом, я ещё раз глянула на экран. Изображение пропало, вдоль всего дисплея растянулись широкие зелёные полосы.
  - А такое раньше было?
  - Неа. Надо перезагрузить.
  Я протянула Еле гаджет.
  - Давай сама, а то я её нечаянно сломаю. У меня всегда всё ломается. Извини, я не хотела.
  Девчушка пожал плечами.
  - Да ладно, папа починит, если что.
  Она что-то понажимала, приставка издала какие-то радостные звуки, я осторожно заглянула в экран.
  - Ну что, работает?
  - Ага, нормально всё.
  - Всё, больше мне не давай. Вон лучше Даше покажи, а то она грустная весь день сидит.
  Еля кивнула и убежала поделиться впечатлениями с подружкой.
  А я вздохнула, закрыла глаза и откинулась назад на перила беседки. Это лицо из приставки не на шутку меня взволновало. Это лицо, а точнее глаза, чёрные как смоль, устрашающие, преследовали меня каждую ночь во сне на протяжении последних трёх недель. Каждый раз одно и то же: я стою в пустой тёмной комнате. Ничего вокруг не вижу. Ничего не слышу и не ощущаю. Как вдруг откуда-то раздаются неспешные тихие шаги. Они приближаются, и мне становится очень страшно. Я хочу убежать, но не могу. Хочу спрятаться - но не знаю куда. Хочу позвать на помощь - но голос не слушается. В какой-то момент шаги затихают совсем рядом со мной, и я чувствую, что этот человек, кем бы он ни был, стоит и смотрит на меня. Не отрываясь, изучая, выжидая. И вдруг резко из темноты вырывается его лицо и прислоняется к моему, и я вижу его глаза. ЭТИ глаза. В это момент я захожусь в крике и просыпаюсь.
  И всё это началось после того случая на озере. Как я ни пыталась, я не могла вспомнить, что там произошло. Всё что я знала, я знала со слов ребят: что Паше стало плохо, что он упал в озеро. Что я бросилась за ним в воду, вытащила его, а сама зацепилась за что-то и чуть не утонула, пока ребята меня отыскали и смогли поднять над водой. Но, тем не менее, у меня было ощущение, что я упустила что-то важное, что-то, что не могла вспомнить. И как бы это странно это не звучало, я была уверена, что это что-то случилось именно под водой. Вопрос в том, как вспомнить...
  - Что, спишь?
  Ира, моя напарница присела рядом.
  - Через десять минут на обед пойдём строиться.
  - Угу. - Разговаривать совсем не хотелось. Очень хотелось спать.
  - Ты на вторую смену точно остаёшься?
  Я открыла один глаз и посмотрела на Иру.
  - Да, а что?
  - Да ничего. Просто, может, тебе к врачу съездить? Это же ненормально. Не спишь почти. Синяки такие страшные под глазами, - Ирка замялась. - Да и дети, если честно пугаются, когда ты по ночам кричишь. Я им, конечно, говорю, что это прикол такой. Но они всё равно перепуганные сидят в кроватях: "Ира, что такое?", "Ира, Саше плохо?". Про тебя уже Самсонова спрашивала. Она тебя хочет вечером к себе вызвать.
  - Серьёзно? Ну спасибо, что сказала. - Я выдержала паузу. - Я думала, пройдёт. Да и врачи мне тогда сказали, что всё нормально. Видимо, не очень. Ладно, посмотрим, что Самсонова скажет. Отправит домой если - так мне и надо.
  - Да ты не переживай только. Здоровье важнее.
  - Это точно. Леша, слезь оттуда! - я не могла больше продолжать эту беседу, и решила было пойти вмешаться в детскую игру, но ребёнок тут же соскользнул с ограды и с невинным видом пошёл на качели. Я села обратно, и Ира сразу продолжила расспросы:
  - Кстати, я тебя хотела спросить: у тебя этот синяк с тех пор остался?
  Она ткнула пальцем мне чуть ниже шеи. Я знала, о чём она говорит. Когда меня выловили из озера, на мне было всего несколько царапин и синяков. Ничего серьёзного. Всё за неделю зажило, за исключением одного синяка, самого большого, под ключицей слева. Он был тёмно синий, почти чёрный. И за три недели он не поменялся ни в цвете, ни в размере. Глядя на него, можно было подумать, что это большое родимое пятно. Вот только раньше его там не было. Его появление озадачивало меня саму, и обсуждать его с Ирой я была не готова.
  - Да. Вот пойду к врачу, заодно пусть и его посмотрит. Слушай, второй отряд уже в столовую идёт. Пойдём наших построим. - Я почти выбежала из беседки. - Третий отряд, строимся в столовую!
  Я почти физически ощущала на себе досадливый взгляд Иры.
  "Прости, подруга" - подумала я, - "слишком много у тебя вопросов, на которые мне самой бы очень хотелось найти ответы".
  
  Шестнадцатое Июля.
  - Не двигайтесь, пожалуйста.
  Я автоматически кивнула, запоздало осознав, что кивок - это тоже движение. Я сосредоточилась на звуке МРТ аппарата. Легче не стало. Через пять секунд захотелось зажать уши руками, через десять - начать биться головой и камеру (что, учитывая её габариты, было бы непросто). Я попыталась подумать о чём-то хорошем.
  "Солнце. Дождь. Радуга. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан - красный, оранжевый, желтый, зелёный, голубой, синий... Синий. Синяк. Врач говорит, ничего страшного, бывает такое. Небольшая проблема с сосудами - несерьёзная. Жить буду. Всё равно меня пугает, не проходит. И на ключице - некрасиво... Обо что же я так сильно ударилась? Дно, камни... Вода, дышать нечем..."
  - Саша, успокойтесь, пожалуйста. Дышите ровно, - голос медсестры вывел меня из волны паники, которая охватывала меня всякий раз, когда я думала о том происшествии на озере. А думала я о нём очень часто. - Посчитайте медленно от 30 до нуля.
  "30...29...28...27...26...Чёрт, зря я про синяк вспомнила. Как же он чешется..."
  Все мои мысли теперь были заняты тем, как бы не изогнуться, и не почесать то место под ключицей, где красовалось напоминание о недавних событиях. Однако не думать о нём становилось всё сложнее - теперь стало казаться, что он горит изнутри и с каждой секундой всё сильнее. Меня замутило.
  - Выпустите меня, мне плохо!
  - Саша, всё в порядке, мы почти закончили. Потерпите ещё двадцать секунд.
  - Нет, вытащите меня прямо сейчас! - Я сорвалась на крик. - Теперь мне казалось, что я вся горю, меня тошнило, голова просто разрывалась на части. Я стала дёргаться, пытаясь выбраться.
  - Саша, спокойно! Всё, мы вас вытаскиваем, потерпите.
  Но стол аппарата двигался слишком медленно. Это было невыносимо, казалось, она не движется совсем. Я попыталась ухватиться за потолок в камере и вылезти, но моя рука соскользнула, и я больно ударилась локтем. Меня охватила дикая ярость, и в этот момент меня ослепила яркая зелёная вспышка. На какое-то мгновение я потеряла чувство ориентации, ощущения времени и пространства. Казалось, что я попала в нуль-точку, где есть была только я и свет. Яркий, манящий зелёный свет, который обволакивал со всех сторон, успокаивал, приносил какое-то неземное облегчение. У меня возникло ощущение какой-то бестелесности, и я поднесла руку к лицу. Она действительно выглядела бестелесной, прозрачной. Почему-то я не удивилась, а лишь подумала, что такое со мной уже было. Тут я увидела, как по мне течёт что-то чёрное. Эта субстанция мелкими ручейками собралась в моей правой ладони в большое пятно. Оно издавало лёгкое свечение и пульсировало в такт биения моего сердца, и на какой-то момент мне показалось, что я действительно держу в руке своё сердце. И вдруг резко всё прекратилось.
  Первое, что я почувствовала, когда пришла в себя - ужасный запах гари. Потом пришёл звук, а точнее, целая какофония звуков - гул пожарной сигнализации, чьи-то крики, чей-то голос, звавший меня по имени. Я открыла глаза: надо мной сидела медсестра.
  Одной рукой она держала меня за запястье, вторую поднесла к моей голове. Я открыла глаза. Она тут же заглянула мне в лицо и открыла была рот, чтобы что-то мне сказать, но вдруг резко отшатнулась, вскрикнув:
  - Б***!
  - Что?! - хриплым голосом спросила я. Не возможно не удивляться, когда медсестра, которая должна тебя спасть произносит такие слова и шарахается от тебя, как чёрт от ладана.
  Она, судя по всему, тоже решила, что так вести себя дипломированному медработнику не следует, и, взяв в себя в руки, снова придвинулась ко мне, опасливая заглядывая мне в лицо. Прежде, чем кто-либо из нас произнёс хоть слово, в комнату зашли два санитара с носилками. Медсестра пропустила их, и они аккуратно положили меня на носилки. Я попыталась было возмутиться, что я могу идти сама, но закашлялась - в комнате было достаточно дымно. Мы уже были в дверном проёме, когда включились разбрызгиватели. На меня, по счастью не попало ни капли, а вот бедной медсестре явно придётся искать новый халат.
  Санитары вынесли меня на улицу, положили рядом с ещё двумя такими же, как я, на носилках, и ринулись обратно в корпус, видимо, эвакуировать остальных пациентов.
  Я аккуратно села и огляделась. Вокруг меня было полно народу. Посетители поликлиники, медсёстры, врачи. Кого-то выдернули прямо с процедур, и они были в полураздетом состоянии. Один парень стоял босиком, мужчина флегматичного вида рядом с ним - стоял вместе с капельницей. Несколько человек сидели в инвалидных креслах. Судя по их виду, им в них было очень неуютно - как я поняла, в креслах, для экономии времени, вывозили пациентов травматологии.
  - Саша!
  Я услышала оклик и повернулась. Через толпу ко мне пробивалась мама с обеспокоенным лицом. Она села рядом со мной на асфальт и взяла меня за руки.
  - Ты зачем села? Ложись обратно, - она попыталась уложить меня сама, чему я, само собой, воспротивилась.
  - Нет, мам, я в порядке. Помоги мне лучше встать - пойдём вон на ту лавочку сядем.
  Мама с сомнением осмотрела меня с ног до головы, но всё-таки помогла мне подняться, и мы вместе поковыляли в дальний конец дворика. Мы уселись на лавочке, я блаженно вытянула ноги, а мама полезла в сумку и достала платок.
  - Ну ты и чумазая. Вся в копоти, - она принялась, как в детстве, вытирать моё лицо платком.
  - Да ладно, мам, оставь. Сейчас обратно запустят - там в туалете умоюсь. Здесь половина таких же чумазых, так что ничего страшного.
  - А, может, домой поедем?
  - У меня там документы все остались.
  - И крестик, - мама показала рукой на мою шею.
  Я смутилась.
  - Нет, я его там не оставляла. Если честно, я его потеряла. На озере.
  Я вжала голову в плечи, всем видом создавая извиняющийся вид. Я знала, какая реакция могла последовать за моим заявлением - моя мама была очень набожная и иногда до абсурдного суеверная.
  Она с полминуты, не отрываясь, смотрела на меня, и на лице её за это время сменили друг друга: удивление, плохо скрываемая паника, злость, огорчение и... сочувствие.
  - Надо купить тебе новый. И освятить обязательно. Завтра утром сходим в церковь. Ты там уже давно не была - я предупреждала, что до добра это не доведёт.
  В такие моменты я старалась с мамой не спорить. Я попыталась придумать, как бы перевести тему и отвлечь её, но, к счастью, подоспела подмога в лице моей медсестры. Она подошла к нам, и присела рядом со мной.
  - Всё, пожарные всех запускают. Вы сейчас умоетесь, врач вас осмотрит, а потом надо будет к главврачу зайти.
  - Зачем?! - в один голос с мамой воскликнули мы.
  - Вам всё скажут, не знаю, - невооружённым глазом было видно, что она врёт.
  У меня сразу зашевелились нехорошие подозрения.
  - Собирается на меня повесить, что я аппарат сломала вам?
  - Какой аппарат? - вмешалась мама.
  - МРТ, мам. Он у них взорвался, когда я в нём лежала, - я почувствовала, что вскипать.
  - Что?! - мама была просто вне себя. Вот теперь пусть главврач с ней разбирается.
  Медсестра сделала успокаивающий жест руками.
  - Да всё выяснится, вы не переживайте. Как бы она его сломала? Там очень постараться нужно... Металлические предметы, да и вообще всё, чем можно было аппарату навредить, мы на входе забрали, так что...
  Я встала с лавочки и пошла в сторону корпуса, сунув руки в карманы.
  - Куда идти? - бросила я через плечо.
  - Я провожу, - медсестра кинулась за мной.
  - Как это взорвался аппарат? Вы в своём уме? - мама, само собой увязалась за нами, нападая на бедную сестру. Та лишь смущённо защищалась, делая отчаянные попытки мою мать успокоить.
  В поликлинике меня провели в просторный кабинет с отдельным санузлом, выдали мне полотенце. Когда я умылась и привела себя в более или менее достойный представителя вида Homo Sapience вид, меня уже поджидал терапевт. Он провёл краткий осмотр, назвал моё состояние удовлетворительным и порекомендовал покой.
  За это время уже стали известны первые новости (всё от той же медсестры). Инспектор по пожарной безопасности осмотрел место аварии и дал первичное заключение: никаких признаков внешнего воздействия, взрыв произошёл за счёт короткого замыкания. Это сняло с меня подозрения в участии в акте вандализма, что заставило сменить главврача гнев на милость. Теперь она боялась, что я подам на больницу в суд, и думала, как бы меня умаслить. Поэтому мне выделили vip-палату в стационаре, принесли обед, не очень страшную пижамку и предупредили, что Его Величество Главврач сама навестит меня где-то через час, дабы поинтересоваться моим состоянием.
  Мы с мамой сидели в моей vip-палате. Я ела йогурт, а мама щёлкала пультом, пытаясь отыскать что-то интересное по телевизору, когда к нам вошла медсестра и закрыла за собой дверь. И сразу же замялась, пытаясь нам что-то сказать.
  - Что-то случилось? - мама сразу насторожилась.
  - Нет, ничего. Я просто попросить хотела... К вам сейчас главврач зайдёт, так вы не могли бы ей на меня не жаловаться, ну, что я выругалась матом тогда при вас, - она легонько шлёпнула себя по губам. - Этот взрыв, дым кругом - вот и мерещится жуть всякая. Испугалась до чёртиков, не удержалась...
  - Да ничего страшного, - я улыбнулась и пожала плечами.
  Медсестра, обрадованно поспешила выскользнуть за дверь, но я окликнула её. Мне жутко хотелось узнать ответ на один вопрос.
  - Так что вы там тогда увидели? У вас выражение такое было, как будто вы чёрта увидели.
  Девушка вымученно улыбнулась, и дёрнула плечом, мол, неважно.
  - Вы скажите-скажите, мне же интересно. Я же вас простила, - нехорошо было давить на неё, я это понимала, но любопытство было сильнее хороших манер.
  Она поколебалась, подошла поближе и перешла на полушёпот. Краем глаза я заметила, как мама сразу навострила уши.
  - Вы глаза когда открыли, мне показалось, что они изнутри все чёрные, и из них как будто слёзы чёрные текут. Прямо как в фильме ужасов, - она провела пальцами от глаза по лицу, изображая, видимо, то, что тогда увидела.
  Я попыталась представить себе эту картину и внутренне содрогнулась. Неудивительно, что у медсестры была такая реакция. Я бы, наверное, и не так бы выругалась. И тут у меня возникло ощущение, что я это уже где-то видела: чёрные глаза и чёрная субстанция, текущая по лицу, похожая на смолу или чернила...
  Я тряхнула головой, отгоняя видение. Медсестры в комнате уже не было, похоже, она воспользовалась моментом, чтобы ретироваться. Я подняла глаза на маму и испугалась: она сидела неподвижно, с каменным лицом, бледная как полотно, а глаза её просто источали страх и обреченность. Я наклонилась к ней и взяла её за руку.
  - Мам, что с тобой?
  Она вздрогнула и отдернула руку, посмотрев на меня огромными от ужаса глазами.
  - Мама, что случилось? - я попробовала спросить ещё раз.
  Она обеими руками вцепилась в сумку, вскочила со стула и стремительно двинулась к выходу. В дверях она повернулась ко мне и скороговоркой произнесла.
  - Мне надо идти. Дел много, и крестик тебе надо купить.
  И ушла.
  - Не поняла.
  Я осталась сидеть одна в палате, со своим йогуртом, беспокойством, головной болью и кучей вопросов.
  
  Семнадцатое июля.
  - Рита! Привет! - ещё никогда я не была так рада видеть подругу, как сейчас.
  - Привет-привет, - она наклонилась и обняла меня. - Говорят, ты тут буянишь. Технику взрываешь.
  - Ложь и провокация. Ты мне одежду принесла?
  - Да, но только свою. Мама твоя дверь вчера не открыла, не было дома, наверное.
  - А ты ей звонить не пробовала?
  - Да. Сегодня с утра звонила. Она как-то односложно быстро ответила, что занята и говорить не может.
  - Ну значит, с ней хотя бы всё в порядке, раз ты её голос слышала. - У меня немного отлегло от сердца. После её вчерашнего бегства из моей палаты она не выходила на связь: мой телефон молчал, а её был недоступен.
  - А что такое, поругались?
  - Да нет. Так, ерунда, но я беспокоюсь.
  - Но ничего, сейчас домой поедешь. Вечером с работы придёт - поговорите, разберётесь.
  - Надеюсь.
  - На, мой любимый топик оранжевый привезла тебе. Его не взрывай только.
  - Ха-ха, очень смешно, - я скинула больничную пижаму и стала переодеваться.
  Полчаса назад мне дали разрешение на выписку, и я не собиралась задерживаться в больнице дольше, чем требовалось. Я была как на иголках последние девятнадцать часов - я не знала, что произошло с мамой, где она была и не знала, надо ли начинать за неё бояться, а потому боялась. И с каждым часом моё беспокойство росло. Но у меня не было с собой ни одежды (моя была рваной и вся в копоти после взрыва в аппаратной), ни денег на такси, а в больничной пижаме по улицам бродить я бы не рискнула.
  Мы вышли из больницы, и я сразу двинулась в сторону автобусной остановки, но у моей подруги, видимо, были друге планы, и она двинулась к парковке. Рита жестом позвала меня за собой:
  - Пойдём, нас на машине довезут.
  Я ускорила шаг и поравнялась с подругой.
  - И кто же, интересно? Новый ухажёр? Меня в городе не было две недели, а ты уже приключения себе нашла...
  - Да он сам меня нашёл, - заявила подруга с гордым видом. - Помнишь того, парня, что мне всю комедию чуть не поломал возле университета, когда я тебя уламывала на озеро поехать, - на слове "озеро" Рита чуть запнулась, но я не дала своему лицу отреагировать на упоминание тех событий, и она продолжила. - Он меня разыскал: отжал у кого-то мой номер телефона и e-mail, отправил мне сначала сообщение, весьма ироничное, спросил разрешение позвонить. Романтик. Сказал, что хочет извиниться, что моё выступление мне подпортил. Ну как я могла отказать ему в такой возможности?
  - Я бы на его месте нашла бы тебя, только чтобы хорошенько тебя поколотить... - я не смогла удержаться, чтобы не поддеть подругу.
  - Ой-ёй-ёй. Какие мы злые. Не сомневаюсь, ты бы так и сделала, - Ритка показала мне язык. - А где он, собственно?
  Мы уже пришли на парковку, и теперь моя подруга сосредоточенно искала своего кавалера, точнее его машину. Он увидел нас первым, и через десять секунд к нам уже подъехала красная Mazda. Рита тут же юркнула на заднее сиденье, я последовала её примеру.
  - Привет, - поздоровалась я.
  - Антон - Саша, Саша - Антон. Всё, поехали, нас Уазик подпирает.
  - Есть, мэм,- шутливо козырнул парень, и мы тронулись.
  - Ну что, как здоровье? - наш вынужденный водитель обратился ко мне.
  - Отличное, - ответила я. - Спасибо, что взялся подвезти.
  - Да не за что, - он пожал плечами. - Не против, я музыку включу?
  - Не против...
  - Да, давай, включай - а мы с Сашкой пошушукаемся как раз, - вмешалась моя подруга.
  Антон загрузил диск, а Рита, тем временем, начала допрос:
  - Так что там, в итоге с твоей мамой случилось?
  - Да не знаю я. Её иногда не поймёшь, - я почувствовала, как начинаю злиться - эта тема мне порядком надоела. Я была вне себя от беспокойства и лишнее напоминание об этом мне не требовалось.
  Я откинулась на спинку, скрестив руки, физически давая понять подруге, что больше не расположена к беседе. Она меня, видимо поняла, и углубилась в свой смартфон. Всю оставшуюся дорогу до дома я смотрела в окно, не замечая происходящего и слушала музыку, которую включил Антон.
  "Фиолетово-фиолетово чёрный..." доносилось из динамиков.
  "Какая интересная песня", - подумала я. - "О дьяволе, соблазнившем смертную".
  "Если можешь - беги, рассекая круги. Только чувствуй себя обречённой...".
  Следующая песня оказалась не менее содержательной. Судя по манере исполнения, она принадлежала группе "Король и Шут", и насколько я помнила, называлась "Кукла Колдуна".
  "Ты осталась с ним вдвоём, не зная ничего о нём..."
  "Ведь ты попала к настоящему Колдуну. Он загубил таких, как ты, не одну..."
  Далее в коллекцию последовала Lady Gaga с её песней про парня-монстра, а после - Рианна с Эминемом и их "Монстром". Тогда я не выдержала и, наклонившись к Антону, спросила:
  - Ты где такие песни накачал?
  - А что, нравятся? - он сделал чуть потише.
  - Да просто тематика интересная, как на подбор...
  - Да это друг проездом был в городе, оставил. Если нравится - забирай.
  Дабы слова не расходились с делом, он, остановившись на ближайшем светофоре, извлёк диск из проигрывателя и через плечо протянул мне.
  Я вопросительно посмотрела на Ритку. Да пожала плечами:
  - Бери, пока дают, - и Антону: - А что, футляра нет?
  Антон лишь пожал плечами. В это время загорелся зелёный свет, и мы тронулись.
  Я положила диск между страниц записной книжки, убрала в сумку и тут же про него забыла.
  Минут через 20 мы подъехали к моему дому. Я выбралась из машины, поблагодарила ещё раз Антона и пресекла попытки Риты увязаться за мной - если мама дома, мне будет необходимо отсутствие посторонних, иначе маму не разговорить.
  Я поднялась в квартиру - дома никого не оказалось. В холодильнике стоял свежеприготовленный обед - хорошо, значит, мама утром была дома. Можно спокойно дождаться её с работы.
  Чтобы не терять время даром, я решила прибраться в квартире. Я надела свои самые старые джинсы, протёртые сразу в нескольких местах и мамину старую рубашку, некогда бежевого, а сейчас - бледно-серого цвета, вооружилась шваброй, тряпками и принялась наводить чистоту.
  Уже ближе к вечеру, когда участь подвергнуться уборке постигла мою комнату, я, активно размахивая шваброй, неловко повернулась и уронила на пол свою сумку. А так, как у меня с незапамятных времён бытует привычка забывать застёгивать молнии на сумках, то всё её содержимое рассыпалось по полу. Смачно, но шёпотом (вдруг мама в этот момент зайдёт домой) выругавшись, помянув Ньютона, яблоки, гравитацию и свои угадайте-откуда-растущие конечности, я принялась всё заталкивать обратно в сумку. Тут моё внимание привлёк диск, торчащий из моего блокнота. До сего момента я не помнила про него, но сейчас, когда он попал мне в руки, мне страшно захотелось его снова послушать.
  Я включила компьютер и загрузила диск.
  "Видно, Дьявол тебя целовал
  В красный рот, тихо плавясь от зноя.
  И лица беспокойный овал
  Гладил бархатной тёмной рукою..."
  Песня захватывала, уводила за собой, принося приятное успокоение. В плейере я нажала кнопку повтора, мне хотелось слушать её ещё и ещё. Со второго раза я уже во всю подпевала. Было легко, хорошо и весело. Пришла какая-то эйфория, казалось, не было ничего плохо, и не будет.
  И тут в комнату с перекошенным лицом влетела мама. Я подпрыгнула от неожиданности - не услышала, как открывалась входная дверь. Тем временем, мама подбежала к компьютеру и выключила звук.
  - Не смей никогда больше это слушать! - она срывалась почти на визг.
  Я ужасно испугалась:
  - Мама, ты чего? Это же просто песня...
  - Ничего, не смей! - она тряхнула головой, как бы отметая мои дальнейшие возражения.
  - Ладно, не буду, - осторожно произнесла я. Увидев, что мама слегка успокоилась, я решилась спросить:
  - Мам, ты где была? У тебя телефон не отвечал. Я волновалась.
  Мама молчала. Она внимательно и настороженно осмотрела меня с ног до головы, затем также молча залезла в карман и достала серебряный крестик на цепочке и протянула его мне.
  - Надевай.
  - Ладно. Спасибо.
  Я протянула руку. Мама опустила крестик мне на ладонь, но тут рука у меня дёрнулась, и он упал на пол.
  Мама отшатнулась от меня и застыла, как будто не зная, что делать дальше: поднимать крестик, сказать мне это сделать, или выбежать из комнаты. Я посмотрела на её лицо, и вдруг в моей голове словно вспышка промелькнуло: "Она меня боится!". Меня. А не за меня.
  Вдруг стало очень горько. Я так устала думать, что с ней происходит, почему она так резко переменилась, и, главное: почему? Из моей груди вырвался не то вздох, не то рычание, не то всхлип. Я с какой-то спокойной маниакальной обречённостью опустилась на колени, подняла цепочку с крестиком, надела её на шею, встала на ноги и посмотрела маме в глаза. Я уже не могла сдерживать слёзы - мне хотелось разрыдаться на плече у кого-то, кто ближе собственной тени, у самого родного и близкого человека. Но я смотрела в мамино лицо и понимала, что его у меня больше нет.
  Я сглотнула слёзы и спросила, пытаясь заставить мой голос звучать ровно:
  - Так лучше.
  Мама настороженно на меня посмотрела, и тут страх на её лице вытеснила жалость и страдание. Она подошла и аккуратно обняла меня.
  - Девочка моя, - прошептала она и заплакала. Но уже через полминуты она взяла себя в руки.
  - Иди мой руки, пойдём ужинать, - она отпустила меня. - Я там мандаринки купила. Врач сказал, витаминами тебя подкармливать надо.
  И она двинулась на кухню.
  За столом мы обе старались не смотреть друг на друга и не возвращаться к тому, что только что произошло. За окном шёл дождь, который с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее, превращаясь в настоящий ливень. Поэтому сначала мы обсудили дождь, потом щенят, которых принесла овчарка Лайза, что сторожит склад, где работает мама. Затем ужин, мамину-уже-мою старую рубашку и снова дождь. И ни слова о том, что происходило с ней. И со мной.
  В какой-то момент я поняла, что меня что-то беспокоит. До конца не оформившись, это ощущение меня раздражало, но так как я не понимала, в чём дело, то старалась его игнорировать. Однако где-то через полчаса игнорировать это стало невозможным. Дело в том, что там, где серебряная цепочка крестика касалась кожи, всё жутко чесалось. Я, незаметно от мамы, почесалась раз, другой, но дальше это ощущение стало невыносимым - теперь шея и ключица у меня просто горели. Ровно такое же чувство было у меня в камере МРТ аппарата. Я не на шутку обеспокоилась. Сказав, что мне надо позвонить, я пошла к себе в комнату, стараясь не бежать. Закрыв дверь, я в спешке, не слушающимися пальцами расстегнула цепочку и, держа её двумя пальцами опустила на стол. Взяла влажные салфетки и приложила их к шее. Когда стало полегче, я подошла к зеркалу и, помедлив, расстегнула рубашку. И даже не удивилась, когда увидела красные полосы, похожие на ожоги там, где моего тела касалось серебро. Но это было не самым жутким. Гораздо страшнее выглядело черное пятно у меня на ключице: оно разрослось вдвое, налилось цветом и - я пригляделась - оно пульсировало!
  Я издала какой-то нервный смешок. Я как-то по-мазохистски была к этому готова: я знала, что я увижу, и меня это уже даже перестало пугать. В моём воспоминании всплыло лицо из моих снов - я знала, что это его рук дело. И тут, не знаю, было ли это моим воображением или нет, но на секунду я увидела это лицо в зеркале. Оно было призрачным, еле уловимым. Но я чётко видела бездонные, полностью чёрные глаза. Я ударила по зеркалу кулаком.
  - Да что тебе от меня нужно? - зарычала я. - Что?! - я вцепилась в зеркало руками и стала его трясти, словно это был человек. - Какого чёрта всё это происходит? Зачем?!
  Я слишком поздно поняла, что перешла на крик: мама уже стояла в дверях моей комнаты. Бледная, с омертвевшим лицом, она неистово крестилась и что-то шептала дрожащими губами. Смотрела она на меня. Смотрела так, словно увидела перед собой чудовище. Я посмотрела в зеркало и поняла, почему.
  Чёрные глаза в зеркале были моими.
  Я попыталась сказать что-то, но голос не слушался. Попыталась пошевелиться - и не смогла. На выдохе я закрыла глаза. А когда открыла - они уже обрели нормальный цвет.
  Я чуть обернулась к выходу и хрипло произнесла:
  - Мам?
  Но она попятилась и выскочила из комнаты. Я медленно пошла за ней.
  Она стояла на кухне, вжавшись спиной в подоконник. В руке у неё был нож.
   Я сделала шаг к ней.
  - Не подходи! - закричала она.
  - Мама. Положи нож, пожалуйста, - я сделала ещё шаг.
  - Отойди от меня! - она выставила нож вперёд, защищаясь от меня.
  - Мама, это же я. Саша, твоя дочь. Мама, пожалуйста.
  Меня душили слёзы. Мама, как будто не слышала меня. С её лица на меня смотрела незнакомка, враждебно настроенная незнакомка.
  Весь мир как будто обрушился вокруг меня. Мне казалось, я слышала грохот падения и чувствовала, как в меня летят обломки.
  Я поняла, что мне в нём больше нечего делать.
  Медленно развернувшись, я двинулась к выходу. В коридоре мой взгляд упал на зеркало, и я увидела, как из моих глаз текут чёрные слёзы, и, скатываясь по лицу, приобретают прозрачность. Час назад меня бы это испугало, но не теперь. Я просто прошла мимо и, как была, в рваных джинсах, расстёгнутой рубашке и по ходу накинутых мокасинах, вышла из квартиры. Как в замедленной съёмке я пересекла площадку и стала спускаться по лестнице. Каждая ступенька отдавалась в моей голове дробью. Один...два...три...четыре...пять...шесть...семь...восемь...девять. Один...два...три...четыре...пять...шесть...семь...восемь...девять. Один...два...три...четыре...пять...шесть...семь...восемь...девять.
  На улице шёл сильный дождь. Из-за его завесы на расстоянии пяти шагов уже ничего не было видно. Я подставила лицо дождю. Вода попадала мне в нос и рот, заливала уши. Уже через пол минуты я насквозь промокла. Но это было прекрасно. Казалось не было ничего, кроме меня и дождя. Не было слышно машин, музыки, я не чувствовала асфальта под ногами, руки не занимал, вдруг ставший ненавистным, мобильный телефон. Только я и первородная стихия...
  Я вдруг поняла, что мне надо идти. Неважно куда, и неясно зачем. Не выбирая направления, я двинулась сквозь пелену дождя.
  Не знаю, сколько я так бродила, но на улице начало темнеть. Дождь почти прекратился, но едва могла рассмотреть улицу на десять шагов впереди себя. Когда передо мной появилась стена, разрисованная граффити, которое я видела впервые, я поняла, что абсолютно не знаю, где нахожусь.
  Как назло, пришло отрезвление. Я стояла под накрапывающим дождём в неизвестном квартале и чётко ощущала всю абсурдность ситуации. Я стала соображать, что мне делать дальше, как вдруг услышала позади себя шаги. Я резко обернулась, но слишком поздно: кто-то крепко схватил меня за шею.
  - Опа, Тимоха, смотри, кто здесь... - раздалось из-за спины.
  Передо мной появился, по всей видимости, Тимоха.
  - Чё, думаешь, она здесь одна? - он воровато осмотрелся по сторонам и обратился уже ко мне, - Ты чего здесь забыла?
  - Заблудилась, - рука мешала говорить. Я попыталась высвободиться - не получилось.
  - А по фиг. Тащи её туда, - Тимоха кивнул в сторону стены с граффити. - Только попробуй орать, - пригрозил он мне. - Поняла?
  Но я и не собиралась кричать. Я резко дёрнулась и ударила того, что держал меня, в живот. Оттолкнув его, я хотела было убежать, но Тимоха, на излёте, поймал меня за волосы и больно дёрнул.
  Вот тут я разозлилась. Эта стычка оказалась последней каплей. Мало мне было озера, Паши, галлюцинаций, кошмаров, взрыва в больнице и отрекшейся от меня матери - теперь я должна была пережить унижение от двух отморозков? Этого я вынести уже не смогла.
  Тимоха дёрнул меня к себе, я не стала сопротивляться, а наоборот, вложив в удар всю свою злость, на полной скорости влетела в него. Он устоял, но ослабил хватку, и тогда я обрушила на него шквал ударов. Я била его по лицу, голове, шее, груди, а он, не ожидая такого, даже не успевал от меня отмахнуться.
  - Отвали! От! Меня! Урод! - кричала я.
  Я ничего не замечала и не слышала. В глазах стояла пелена, почему-то ярко-зелёного цвета. Единственным чувством была дикая ярость. В тот момент мне казалось, что я могу его убить.
  Тут меня сзади дёрнул тот второй и я, развернувшись на полной скорости, врезала ему по лицу пощёчину.
  - Отойди!
  В тот момент, как его лица коснулась моя ладонь, от неё, как разряд тока ему в голову ударила зелёная вспышка. Раздался хлопок, и от этой вспышки по его телу поползли зелёные искры. Он забился в конвульсиях и упал на асфальт. Я посмотрела на свою руку: на ней всё ещё пульсировало зелёное свечение.
  - Ты чего сделала?! - заорал Тимоха и опустился на колени возле приятеля. Он хотел до него дотронуться, но в последний момент отдёрнул руки.
  - Диман! Диман, ты меня слышишь.
  В этот момент парень перестал биться и затих.
  - **ка! - выругался Тимоха и достал мобильный. - Скорая...
  В это момент я побежала. Мне захотелось спрятаться, отключиться, забыться. Было уже совсем темно, и я не разбирала дороги. Асфальт был мокрый, и я пару раз, поскользнувшись, чуть не упала. Впереди оказалось очередное недостроенное здание, я забежала в него. Пробежала через длинное гулкое помещение, взбежала по лестнице наверх, поднялась ещё выше и ещё. Хотелось бежать, пока не упаду от усталости, и я бежала. Вдруг мне показалось, что я слышу голоса за спиной, и я резко повернулась на звук, не сбавляя шага, лишь через пол секунды осознав свою ошибку: под ногами не было пола.
  Уже падая, я подумала: "Какая удобная получилась бы парковка, жаль не достроили."
  А потом пришла темнота.
   День Первый.
  "Ммм. Как же хорошо. Не буду просыпаться" - была первая моя мысль.
  Тепло, я лежу на чём-то мягком. Одеяла нет, какая жалость. Но ничего, и без него хорошо. А это что? Птицы поют. Щебечут. Идиллия...
  Я потянулась за мобильным телефоном - надо проверить, сколько времени, наверняка, уже пора вставать вести детей на завтрак.
  Мои пальцы резко упёрлись в деревянную поверхность.
  "Чёрт, кто переставил тумбочку, пока я спала? Яшка, наверное. Ну, он у меня получит - просила же, не трогать мои вещи".
  Я принялась шарить рукой по поверхности, в поисках мобильника. Глаза открывать раньше времени категорически не хотелось.
  "Да где же он? Стоп... Какая-то большая тумбочка. Да это же...пол".
  Тут мне пришлось открыть глаза.
  Первое, что я поняла: я не в лагере. Я лежала на большом тюфяке в каком-то то ли сарае, то ли амбаре. Сквозь щели между досками на стенах и потолке просвечивало солнце, и в его лучах играли маленькие золотинки пыли. Было очень тихо, только с улицы доносилось щебетание пернатых и шум деревьев. Я аккуратно встала и огляделась вокруг. В амбаре не было ни единой души, но, тем не менее, недавнее человеческое присутствие хорошо ощущалось. На стуле у двери висела чья-то куртка, на столе стоял кувшин с каким-то морсом и три чашки, все три грязные. На полу были видны следы нескольких пар ног, ведущие к двери.
  Я подошла к двери и прислушалась. Людей не слышно.
  "Так, нужно подумать".
  Я села на стул и потерла лицо.
  "Я помню стройку, как я бежала, потом..." - я внутренне содрогнулась, вспомнив падение.
  "Помню двух парней и стычку. Как один из них забился в конвульсиях". Эту часть я постаралась пропустить.
  "Шёл дождь. И мама... Её глаза, полные страха, которые смотрели на меня, как будто...". На глаза навернулись слёзы, в горле появился ком. Я тряхнула головой.
  "Не сейчас. Сейчас надо разобраться". Я оглядела себя. Одежда на мне была та же, что и вдень падения: мамина старая рубашка, джинсы и мокасины. Всё абсолютно сухое и очень мятое. Всё выглядело так, словно всё - и случай с мамой, и отморозки, и падение - было вчера, но я чувствовала себя так, словно это случилось со мной очень давно. Много вопросов оставалось без ответа. Где я? Как я здесь очутилась? Кто меня сюда принёс? Какой сегодня день? Я понимала, что чтобы получить ответы на эти вопросы, мне нужно выйти из этого сарая и найти людей, что меня сюда притащили. Вряд ли они желали мне зла - я ведь лежала, целая и невредимая, на тюфячке в помещении. Мне захотелось проверить, заперта ли дверь снаружи. Я встала, тихонечко подошла к двери и аккуратно надавила на неё. Без малейших колебаний, она открылась.
  Меня сразу ослепило яркое летнее солнце. Прикрыв глаза рукой я сделала шаг вперёд и попыталась оглядеться. Деревенская улочка. Никакого асфальта, линий электропередач или антенн на крышах - только бревенчатые домики, сараи и заборы. Всё вокруг выглядело неухоженным и даже заброшенным. Заборы покосились, в них не хватало досок. Дома тоже нуждались в ремонте: у одного не было крыши, у другого почти полностью развалилось крыльцо, ни в одном окне не было стёкол, а ставни висели, в лучшем случае, на одной петле. И только в одном из дворов я увидела что-то, что касалось неуместным в этой разрухе: детские качели. Они были выкрашены во все цвета радуги, красивый узор радовал глаз. Рядом стояла такая же цветная сКамиечка, видимо, для родителей или старших детей, что должны были присматривать за младшими. Под порывами ветра качели тихонько раскачивались, не издавая не звука. Оглядываясь по сторонам, я тихонько пересекла улицу и зашла во дворик с детской площадкой. Рядом с качелями на земле лежали игрушки: кукла со спутанными волосами, паровозик со сломанной трубой, несколько кубиков с картинками, плюшевый мишка, детский совочек. Если бы игрушки не были грязными и выцветшими, можно было бы подумать, что просто мама позвала детей обедать, и они скоро вернутся к своим кубикам и куклам.
  Опустившись на колени, я взяла в руки мишку и стряхнула с него землю, и тут внутри у него заиграла мелодия. От испуга я выронила мишку на землю. В полной тишине музыка казалась невероятно громкой. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем медведь перестал "петь", хотя, на самом деле, прошло не больше половины минуты. Я перевела дух. Прислушалась. Всё спокойно. Я хотела было уйти, но тут моё внимание привлекла детская книжка. Она лежала под лавочкой, и сначала я её не заметила. Картинка на обложке была почти неузнаваема, но страницы внутри сохранились достаточно хорошо.
   Это была история о маленьком монстрике по имени Кэби. И он был не такой как все. Все персонажи были ярко-жёлтого цыплячьего цвета, Кэби же был зелёным, как яблоко. Дети не хотели с ним дружить, старшие братья и сестры над ним смеялись, и даже мама с папой (как я поняла по рисунку, это были именно они) относились к нему, как к иному. Я пролистала книжку до конца - мне хотелось узнать, хороший ли конец у сказки, признают ли бедного монстрёныша, но, увы, последних двух страниц не хватало. Я разочарованно вздохнула и хотела было положить книжку, но тут что-то в строках привлекло моё внимание. Я несколько раз перечитала строчку "Жил был монстрик по имени Кэби", пока до меня не дошло: во фразе должно быть шесть слов, а в предложении их было всего четыре. Я пересчитала. Четыре. Но на этом странности не закончились. Имя "Кэби" начинается на букву "К", но вместо неё был какой-то другой символ. И тут меня ошарашило: книга была написана не на русском языке! Я могла её прочесть, могла сказать, как переводится каждое слово, но это был незнакомый мне язык!
  Мне стало дурно, и я захлопнула книгу. И тут же услышала шаги, прямо за моей спиной. Я попыталась вскочить на ноги и повернуться, но человек за спиной оказался быстрее, и что-то тяжёлое врезалось мне в голову. Я упала на землю. В голове гудело - удар пришёлся чуть выше виска, в глазах потемнело, затем появились яркие искры. Я думала, что потеряю сознание, но нет.
  Кто-то резко дёрнул меня вверх, заломив мне руки за спину.
  - Рейн, давай ошейник.
  - Руки ей вяжи.
  На моих руках тут же появилась верёвка, которую кто-то крепко затянул, лишив меня возможности двигаться.
  - На держи, - что-то пролетело мимо моего лица. И почти сразу же что-то резко затянулось на моей шее. Я инстинктивно дёрнулась - моё тело восприняло это как попытку удушения. Но, вроде, никто душить меня не собирался. Зато мою попытку освободиться встретил сильный удар по рёбрам. Я снова упала на землю. Дальнейших ударов не последовало, и это дало мне передышку, чтобы прийти в себя. Я открыла глаза и попыталась сфокусироваться. Это было сложно: всё плыло перед глазами, шнур на шее мешал дышать и, казалось, был налит свинцом и тянул меня к земле.
  - И что нам с ней теперь делать? - голос спрашивающего дрожал. Судя по звучанию, это был молодой парень.
  - Надо убрать её отсюда, пока наши не увидели. А то начнётся паника, - второй голос был уверенным, низким и на удивление приятным. Мне сразу захотелось повернуть голову, чтобы посмотреть на его обладателя. Что я и сделала. Увидеть лица говорившего мне не удалось - слишком сильно светило солнце, и такая вольность отозвалась в голове резкой болью и тошнотой.
  - Она же связана. Да и квилем с серебром работают, посмотри, - этот голос мне не понравился. Слишком грубый, он звучал как гул и в нём слышалась неприкрытая агрессия. Я внутренне содрогнулась.
  - Всё равно, надо убрать её, - снова приятный голос. - Там дети. Не надо им это видеть.
  "Видеть что?" - хотела было я спросить, но не успела. Кто-то из них взял меня за плечи, а кто-то за ноги, и они понесли меня куда-то. Я хотела вмешаться, дёрнуться, и, если не освободиться, то хотя бы как-то выразить свой протест против того, чтобы меня несли как мешок с мукой, но не смогла пошевелиться - казалось, всё тело моё оцепенело и замёрзло. И холод этот шёл от проклятого ошейника, что они на меня нацепили.
  Что-то скрыло от меня солнце, и я поняла, что они занесли меня в лес. Не спуская меня с рук, они прислонили меня к дереву и развязали мне руки. Я было обрадовалась, но зря - они всего лишь привязали мои руки к дереву за моей спиной. Я повисла на руках.
  "Чёрт, как же больно и неудобно".
  Кто-то взял меня за подбородок и поднял мою голову.
  - Эй, смотри сюда.
  "Ну нет, не буду открывать глаза, может оставят меня в покое".
  Руку с моего подбородка убрали, и тут же слева прилетела звонкая пощёчина. Я застонала от боли и открыла глаза. Передо мной стоял обладатель приятного голоса. Высокий, мне пришлось сильно задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Загорелое лицо, светлые, спутанные на ветру волосы, орлиный нос. Не первого дня щетина, что делала его лицо старше, хотя вряд ли ему было больше тридцати. На нем было лёгкая, не первой свежести рубашка и кожаная куртка, свободные брюки и высокие ботинки. Я заметила, что один шнурок обгорел на конце. На поясе - нож в кожаных ножнах. Я посмотрела на его руки. Сбитые костяшки пальцев, старые и не очень порезы, пальцы левой руки поперек пересекал один большой шрам. Он весь выглядел так словно много лет участвовал в партизанской войне.
  Краем глаза я увидела остальных. Один - бородатый верзила с длинными волосами, другой - молодой парень, возможно даже моложе меня. Они были одеты также, как и первый. У здоровяка в руке был здоровенный нож, больше похожий на мачете, и он им нервно поигрывал, глядя на меня. Парнишка же держал на плече карабин, который был направлен на меня. Руки у него дрожали.
  "Они меня ... боятся?" - вдруг поразила меня догадка. "Но как это возможно?"
  - Как ты сюда забралась?
  Я повернулась к спрашивающему. Он смотрела на меня не отрываясь, спокойно и холодно, и ждал ответа.
  Я сглотнула, пытаясь прочистить горло. Во рту чувствовался привкус крови.
  - Я... Я проснулась в том сарае, - я чуть мотнула головой в сторону деревни, впрочем, будучи совсем не уверенной, что сарай находился именно в том направлении. - Вышла из него. Думала, деревня пустая. Зашла во двор. Там не было никого. Увидела детскую книжку, опустилась, чтоб поднять её, и тут вы меня ударили.
  На его лице не дрогнул ни один мускул.
  - Зачем ты сюда пришла? И где остальные?
  Тут уж спросила я:
  - Остальные?
  - Да, где дружки твои? - подал голос верзила.
  - Я тут одна.
  Тут здоровяк шагнул ко мне, схватил меня за плечо и резко сдавил. В глазах у меня снова потемнело. Левой рукой он достал нож и приставил к моей шее.
  - Где. Твои. Приятели. - он процедил каждое слово сквозь зубы.
  Из моих глаз полились слёзы - было очень больно, и я не смогла их сдержать.
  - Я здесь одна!
  - Ты врёшь! Вы по одному из городов не высовываетесь.
  - Я не знаю, о ком вы говорите, я здесь одна. Вы меня с кем-то путаете...
  - Хватит врать мне! - он отпустил мою руку и резко ударил меня по лицу. И согнулась, насколько это позволяли связанные руки. Но он рывком снова меня поднял, схватил за шею и ударил о дерево.
  - Где остальные? - прошипел он мне в ухо.
  Я начала терять сознание.
  - Найел, отойди и успокойся, - ворвался голос того, с орлиным профилем, но уже не такой спокойный.
  - Отвали, Райн, - здоровяк лишь отмахнулся. - Она нас за идиотов держит. Знает, что её дружки где-то рядом на готове.
  И он опять шваркнул меня о дерево.
  Тогда Райн, не говоря ни слова, положил ему руку сзади на плечо и, без видимых усилий, развернул его к себе.
  - Хватит, я сказал. Берём её с собой и уходим. Джейс, беги к нашим. Пусть пакуются, все в ружьё. Без шума на восток. Выходим как можно скорее.
  Парня сразу как ветром сдуло.
  - Ты что, не понимаешь...? - Найел попытался возмутиться.
  - Это ты не понимаешь. Она не раскалывается, возможно тянет время. И пока мы с ней возимся, морханы уже направляются в наш лагерь. Если она умрёт, а к этому всё идёт пока что, от неё не будет толка. А вот из живой из неё получится отличный заложник. Уйдём на безопасное расстояние - узнаем у неё, всё, что нужно. Но потом. А сейчас отвязывай её, и двигаем в лагерь.
  Найел злобно посмотрел на него, затем смачно выругался и пошёл ко мне. Одним ударом ножа он перерубил верёвки на моих запястьях, и я бы упала, если бы меня не поймал Райн. Я тут же стала растирать затёкшие руки, но сзади меня за локти поймал Найел, завёл мои руки за спину и навязал на них новую верёвку. Райн тут же отстранил меня от себя неловким движением, как будто ему было неприятно дотрагиваться до меня. Найел дёрнул меня за собой. Он шёл очень быстро, и я, с завязанными за спиной руками за ним просто не поспевала. Всякий раз, когда я начинала падать, он резко дёргал меня вверх, и я боялась, что он сломает или вывернет мне руку. Я направила все свои силы на то, чтобы идти и не упасть.
  - Сядь здесь! - Найел резко дёрнул меня вниз.
  Я упала на колени, пытаясь хоть как-то затормозить падение. Правым плечом я ударилась об угол деревянного ящика и зашипела от боли. Упав на землю, я попыталась свернуться калачиком и занять как можно меньше места. Так я пролежала, прижавшись щекой к земле, видя перед собой только ненавистный ящик, около получаса. Найел стоял рядом, но я старалась никак не привлекать к себе внимания, и он меня не трогал. Я боялась, что раз его оставили со мной одного, он может продолжить свой допрос, и от одной мысли об этом у меня начинали дёргаться мышцы живота и мутило. Очень хотелось, чтобы вернулся Райн.
  "Он сможет за меня постоять".
  "А станет ли? Ты же его слышала - он не по доброте душевной его остановил. Я им нужна для каких-то гадких целей".
  Но всё равно, очень хотелось, чтобы он вернулся.
  Тут слева от нас раздался топот нескольких пар ног.
  - На, надень ей на голову, - голос Райна. У меня отлегло от сердца.
  Меня снова подняли и на сей раз на голову опустился мешок, скрывая от меня всё происходящее. Так было ещё хуже.
  - Женщины с детьми ушли. Кеш, Джон, Таллер и Грейз в голове колонны. Саим и Хелсен - в конце. Мы под предлогом того, что нам нужно тащить повозку с провиантом, конвоируем её на расстоянии от колонны. О ней в группе никто, кроме нас пятерых никто не знает. Пусть так пока и остаётся. Идём.
  И меня опять куда-то повели. Доведя меня, судя по всему, до повозки, мне развязали руки и привязали, теперь уже спереди, к ней.
  - Джейс, ты идёшь позади и держишь её на мушке.
  Потом он обратился ко мне:
  - Советую тебе успевать за нами. А не то мы потащим тебя волоком по дороге.
  Джейс ткнул меня в спину прикладом:
  - Иди.
  И тут же верёвка на моих руках дёрнулась вперёд. Я двинулась за ней.
  В голову тут же хлынул поток панических мыслей:
  "Что-происходит-где-я-что-это-за-люди-почему-они-так-со-мной-что- будет-дальше?" И так по кругу.
  Отвлёкшись на них я два раза упала и разодрала себе локти и колени, пытаясь подняться. В третий раз я шваркнулась о землю щекой и подбородком. Каждый подъём на ноги давался мне с диким трудом и, осознав, что в четвёртый раз я уже не встану, я приказала себе ни о чём не думать и сосредоточиться только на том, чтобы не отставать от ритма движения повозки.
  "Левая нога, правая, левая, правая, левая..."
  Не знаю, сколько прошло времени, когда мы, наконец, остановились. На тот момент я уже просто ничего не понимала. Ужасно болели содранные руки и ноги, щипало лицо, раскалывалась ушибленная голова, а ошейник, казалось, весил уже целую тонну и тянул из меня последние силы.
  - Сядь!
  Кто-то толкнул меня на землю, и, если бы не верёвки, я бы упала, а так я просто повисла на них в полусидячем положении. Нащупав впереди край повозки, я аккуратно развернулась и прислонилась к нему, не имея больше сил даже просто ровно сидеть.
  Тут кто-то опустился возле меня на землю. Я, испугавшись, отпрянула, вжавшись в повозку.
  "Боже, как животное" - мелькнуло у меня в голове, и я попыталась вернуть себе исходное положение.
  - Я сейчас сниму мешок. Без фокусов. Поняла?
  Я кивнула.
  Мешок на моей голове пополз вверх, я зажмурилась, ожидая слепящего солнца, но, как ни странно, было не так уж светло - вокруг сгущались сумерки.
  Передо мной сидел человек, которого я до этого не видела. Смуглый, темноволосый, на вид лет 25-30, точнее не скажешь. Острые черты лица создавали сходство с Райном, только у него лицо было мягче что ли, добрее. Вокруг глаз - смешливые морщинки, серые глаза внимательно осматривают моё расцарапанное лицо. Он протянул к моему лицу флягу с водой.
  - Пей.
  И только услышав плеск воды во фляги я поняла, насколько сильно я хочу пить. Я начала жадно пить, и эта вода показалась мне самым вкусным из всего, что я когда-либо пробовала.
  - Эй, ты что там решил в добряка поиграть? - ко мне вернулась способность соображать и распознавать голоса - это, несомненно был Найел.
  - Насколько я знаю, она нужна нам живой. А даже они не могут долго без воды, - спокойный тихий голос. Такой же приятный, как у Райна, но без стальных ноток.
  Найел пробурчал что-то неразборчивое и скрылся из виду.
  Парень забрал у меня флягу. У меня вырвался протестующий стон, или скорее поскуливание.
  Он усмехнулся.
  - Подожди.
  Откуда-то из кармана он достал - о чудо - чистый носовой платок, смочил его водой из фляги и приложил к моей щеке, в том месте, где я расцарапала её о землю. Рану тут же противно защипало, а поморщилась.
  - Потерпи.
  Закончив с щекой, он, как мог, промыл рану на подбородке.
  - Ну и что ты делаешь? - я не успела заметить, в какой момент за его спиной появился Райн.
  Парень повернулся к нему:
  - А по-твоему, это нормально? - он кивнул в мою сторону. - Вы её фактически изуродовали. А она, как я вижу, даже не сопротивлялась.
  - Финн, ты знаешь, кто она и что с ней будет. Твои нежности здесь ни к чему. Надень обратно мешок и иди помогать нашим обустраивать лагерь.
  Финн поднялся, и я вдруг поняла, что они с Райном одного роста. Они стояли лицом к лицу, близко друг к другу - два точёных профиля, похожие один на другой, как отражения в зеркале.
  "Они - братья" - осенила меня догадка.
  - Излишняя жестокость здесь ни к чему, - Финн спокойно выдержал взгляд брата и продолжил. - Мы не звери и не морханы, чтобы так поступать с тем, кто слабее.
  - Она слабее только пока на ней ошейник, и она не может вызвать подмогу. Если бы ей представилась возможность - она бы не оставила в живых никого. Так что не надо взывать к моей жалости. А когда в следующий раз тебе станет кого-то из них жалко, вспомни, что они сделали с Хейнеманом.
  На следующие пол минуты воцарилось молчание. Братья молча смотрели друг на друга. На лице Финна были написаны боль и отчаяние, на лице брата - гнев. Наконец, совладав с собой, Финн, молча, подошёл ко мне и надел на голову мешок, после чего ушёл, не проронив ни слова.
  Судя по звукам, что доносились до меня, Найел, Джейс, Райн и четвёртый парень, чьего имени я не знала, обустраивали свой собственный лагерь. Иногда до меня доносились высокие детские и женские голоса - видимо, основной лагерь находился совсем близко. Становилось холодно, я сжалась в комок, пытаясь согреться, и не заметила, как задремала.
  Из дрёмы меня вывели громкие крики и грохот, падающих вещей и треск дерева.
  - Морханы! Тащи её туда. Быстрее!
  Кто-то подбежал ко мне. Меня в спешке отвязали от повозки и поволокли за собой. Судя по всему, мы двигались к лагерю, крики и шум становились всё громче. То, что я слышала, заставляло цепенеть мой разум. В голосах людей были чётко различимы ужас, боль и отчаяние.
  "Да что же там происходит?"
  Я вертела головой из стороны в сторону, но проклятый мешок никак не хотел слезать с моей головы.
  - Молчать!
  Громкий голос, ворвавшись в пространство, заставил всех замолчать. Теперь были слышны только треск огня, всхлипы и тяжёлое дыхание людей вокруг. А ещё гул. Знакомый. Он был совсем рядом, приковывал к себе всё моё внимание, манил, и не давал сосредоточиться на чём-либо ещё.
  И тут до меня дошло. Озеро. Этот гул преследовал меня тогда весь вечер на озере, кажется, целую вечность назад.
  - Смотрите-ка. Целый лагерь повстанцев. И прямо-таки у нас под носом, - властный голос снова нарушил тишину. - Интересно, что же нам с вами делать? Как думаешь, Тари?
  - Не знаю, - второй голос был таким же громким, но был чуть выше. Судя по всему, оба говоривших находились за источником гула. - Мы давно не проводили Охоту. Кастиан только недавно на это сетовал. Скучно, говорит, мне без охоты, - тут он противно засмеялся. - Ведь дикари закончились лет пять назад. Как мы думали. А тут, погляди, их целое племя. Какой у нас удачный сегодня улов.
  - У нас тоже! - громко произнёс возле меня Райн. - Смотрите, кто у нас есть!
  Он протащил меня за собой шагов пять, затем мы резко остановились. Одной рукой он приставил к моему горлу нож, другой резко стащил с головы мешок. Мне в лицо ударил вечерний холодный ветер, свежий, но с небольшим запахом гари. Шагах в тридцати от нас горел костёр, его пламя освещало небольшую поляну, на которой собралось около пятидесяти человек. В основном, это были женщины и дети. Несколько мужчин, часть из которых я уже знала. И ни одного пожилого человека. Про себя я отметила эту странность.
  Всех нас, как купол, окружала высокая полупрозрачная стена. Она мерцала и именно она издавала тот странный гул. Если приглядеться, можно было заметить, что мерцала она ровным зелёным светом. Мы с Райном стояли поодаль от остальных, практически за их спинами. За стеной вальяжно расхаживали двое людей. На этой поляне они смотрелись абсолютно неуместно. Одетые в красивые пиджаки, которые были больше похожи на камзолы, в красивой и, судя по бликам, лакированной обуви, с пальцами, увешанными перстнями, они выглядели как персонажи из сказок братьев Гримм. Свет от костра упал на лицо одного из них, и я вдруг напряглась: абсолютно белая кожа, ярко рыжие вьющиеся волосы. Как у меня, как у ... И тут я вспомнила.
  "Это обычный ключ-метка. Он покажет тебе обратную дорогу сюда".
  Тёмное пульсирующее пятно, чёрная жидкость, текущая по моим венам из его глаз. Кастиан. Человек, что назвал себя моим отцом.
  "Неужели это всё правда? Тот случай на озере. Пятно на моём плече. Взрыв в аппаратной, кошмары, мои глаза..."
  И тут до меня дошло.
  "Они считают, я одна из них. Поэтому, они боятся и хотят меня убить. А что если...?".
  Из размышлений меня вывел голос Райна:
  - Если вы немедленно всех нас не отпустите, мы убьём вашу подружку, - он потянул меня за волосы, поднимая моё лицо к свету. - Она тут слегка заблудилась, мы решили показать ей дорогу. Дайте нам пройти, и она останется жить. Если нет - что ж, тогда наша очередь устроить показательную казнь!
  Двое за стеной вмиг посерьёзнели и стали вглядываться в моё лицо. Один из них встретился со мной взглядом, и брови его поползли вверх. Затем он переглянулся со своим приятелем, примирительно поднял руки и сделал шаг назад. В этот момент второй резко вскинул руку, и что-то резко развернуло меня и дёрнуло вперёд. Я упала, а в эту секунду надо мной Райн вылетел из купола и, пролетев двадцать метров, приземлился прямо у ног этих двоих.
  Он попытался подняться и ударить одного из них, но тот лишь протянул руку вперёд, словно держал в ней что-то, и Райн завис в воздухе. Лёгкое движение кистью, и парень снова полетел, перевернулся в воздухе и ударился о купол. Завязалась неравная драка. Райн не мог до них даже дотянуться - эти двое просто избивали его на расстоянии. Люди за стеной неистовствовали. Они кричали и бились о стену, но та не поддавалась, словно была сделана из камня. Я увидела лицо Финна. Оно было перекошено от злости и страха за брата. Он уже разбил руки в кровь, но всё равно продолжал колотить ими в стену.
  Я отвернулась, не в силах смотреть на это.
  Мой взгляд упал на нож. Он лежал прямо передо мной, видимо, Райн обронил его в полёте. Вот он, мой шанс спастись! Я схватила нож обеими руками и стала резать верёвки на руках. Как хорошо, что мне их не завязали снова за спиной. Нож был острым - понадобилось пять секунд, чтобы избавиться от верёвок. Так, теперь этот мерзкий ошейник. Я чуть оттянула его от шеи, просунула под ошейник лезвие и принялась аккуратно разрезать его. Казалось, время замедлилось. Я боялась, что люди опомнятся и обрушат свой гнев на меня, но на моё счастье, они и думать про меня забыли. Наконец, ненавистная удавка упала мне на колени. Нервным движением, я отшвырнула её от себя и вдруг почувствовала такой прилив энергии, какого не ощущала никогда. Боль во всём теле, сопровождавшая меня весь день, просто исчезла, и, казалось, я могу вскочить и пробежать сотню километров и не сбить дыхание, взлететь в воздух и забыть о том, что такое гравитация. Чувство эйфории захватило меня полностью, мир вокруг меня превратился в маленькую точку где-то на задворках сознания.
  Я тряхнула головой, пытаясь вернуть себе здравое мышление.
  "Так, надо встать. И убираться отсюда. Если меня не прикончат одни, обязательно доберутся вторые".
  Эйфория потихоньку отступила, и я снова почувствовала себя очень усталой. Поэтому, поднимаясь с земли, я протянула руку, желая опереться не стену. И какого же было моё удивление, когда моя рука легко прошла сквозь стену, как будто её там и не было. Я не удержалась на ногах и снова упала. Стена никуда не делась - она теперь проходила сквозь меня. Я, быстро перебирая ногами и руками, выбралась за пределы купола. Я сидела на земле, и пялилась на стену, пытаясь отдышаться и прийти в себя, и тут мой внимание привлёк ужасный крик.
  Я повернулась в его сторону. Морханам (именно так называли их люди) надоело развлекаться с Райном, и они решили довести дело до конца. Они поставили его на колени посреди поляны. Он был сильно избит, и они что-то сделали с ним - он не мог шевелиться. А эти двое стояли над ним, и теперь ужасный гул исходил от них. Моё зрение как будто обострилось, и я видела их лица. А их лица... Если бы я не видела такого раньше, то наверняка закричала бы от ужаса. Их глаза были абсолютно чёрными, а от них по всеми лицу растекались потоки чернильного цвета. Эти потоки стекали на лицо Райна и попадали ему в глаза, нос и рот. Потом они начали светится у него под кожей. Он ужасно кричал, но морханы не обращали на это никакого внимания.
  "Боже, остановите это" - кричало моё сознание. Но морханы не внимали моей беззвучной мольбе. Райн упал и стал биться в конвульсиях, не переставая кричать.
  "Я должна что-то сделать" - часть меня рвалась на помощь.
  "А что ты можешь сделать? - вторила ей другая часть. - Они просто убьют тебя с такой же лёгкостью, как и его. Это не твоя война".
  Оторвав взгляд от этой пытки я посмотрела в сторону леса. Очень темно. Через двадцать метров меня будет совсем не видно. Меня не найдут и не догонят. Я медленно, стараясь не привлекать к себе внимание, стала двигаться к спасительной тени деревьев, и тут на поляне раздался громкий звук, перекрывший всё остальное.
  Все повернулись на этот звук, и даже морханы прекратили своё жестокое занятие. Чуть в стороне от всех стояла девчушка лет десяти-одиннадцати. Она сразу чем-то напомнила мне Елю, девочку из моего отряда в детском лагере. Такие же непослушные волосы, такое же сосредоточенное лицо. В руках девчонка держала дудочку, на манер тех, что любят болельщики на стадионе. Вот что это был за звук: пытаясь отвлечь этих монстров, она дунула дудочку, зная, как громко она гудит.
  На поляне вдруг стало очень тихо. И тут я отчётливо поняла, что случится дальше. Я ринулась к поляне на секунду раньше, чем морхан, сделав лёгкое движение кистью, вытащил девочку из купола. Уже на бегу я вспомнила, что оставила нож в куполе. Мой взгляд упал на увесистую палку, и я, не замедляя шага, подняла её с земли. Она как будто сама легла мне в ладонь, и уже через две секунды я ворвалась на поляну. Один из морханов держал девочку за волосы, второй занёс руку, чтобы ударить её по лицу, но не успел: не сбавляя хода, я с размаху ударила его палкой по голове. Он отлетел от меня, тогда я, развернувшись ткнула со всей силы концом палки в ребра второго. Он согнулся пополам, и тогда, перехватив своё оружие поудобней, я ударила его снизу вверх в челюсть. Мой противник опрокинулся на спину, а я не теряя времени, левой рукой поставила девочку на ноги, и крикнула ей:
  - Беги в лес, скорее.
  Девочка, обернувшись, посмотрела на лежавшего на земле Райна, на её лице отразилось сомнение.
  - Беги, я тебе говорю! - я чуть подтолкнула её. - Ну!
  Один из морханов застонал и зашевелился. И тогда девочка решилась. Что было силы она припустила в лес.
  Я повернулась к своим противникам. Они оба пришли в себя. Я начала лихорадочно соображать, что делать дальше. Выход был: дерись или беги. Бежать я не могла - мне нужно было отвлечь их от ребёнка, а ударить лежачего у меня рука не поднималась. Другие идеи на ум не приходили. Поэтому я просто отошла на два шага и перехватила своё оружие поудобней, выставив его перед собой.
  Тем временем морханы не спеша поднялись с земли и теперь стояли, раздражённо отряхиваясь.
  - Ну и какого дьявола ты делаешь? - злобно обратился ко мне тот, что стоял правее.
  Я не ответила, настороженно наблюдая за ними.
  - Что ты вообще здесь делаешь? - обратился ко мне второй. - Тут, кроме нас, вообще никого не должно быть.
  Я молчала, не зная, что мне им ответить. Но поговорить с ними стоило - так я могла тянуть время.
  - Я заблудилась.
  - Ну это мы поняли. Я откуда ты вообще забрела сюда? До ближайшего города триста километров.
  - Я не помню. Я проснулась в деревне тут неподалёку. Как я оказалась там, непонятно. До этого я была дома, в Москве.
  Тут они нехорошо переглянулись.
  - Полукровка! - изрёк один из них.
  Второй понимающе кивнул с выражением лёгкой досады на лице.
  - Как же много вас наплодилось до Закона. - Он сплюнул на землю.
  Второй угрожающе навис надо мной.
  - Значит так, немедленно, верни сюда девчонку, иначе мы сейчас выпотрошим тебя вместо неё.
  - И не подумаю, - почему-то меня охватила злость. Я всегда выходила из себя, когда люди пытались со мной разговаривать таким тоном.
  Тот, что стоял ближе ко мне издал противный смешок.
  - Ты, что, дурочка, думаешь, раз твои фокусы на людях работают, то ты и с нами можешь потягаться?
  Он вскинул руку вверх, и моя палка вылетела у меня из руки и с громким стуком ударилась о стену купола. Я зашипела от боли в пальцах и инстинктивно прижала руку к животу, пытаясь унять боль.
  А морхан тем временем начал надвигаться на меня, приговаривая:
  - Полукровка там, полукровка здесь.
   Полукровка, в дела ты наши не лезь.
   Полукровка - раз, полукровка - два.
   И вот полукровка наша мертва!
  На последнем слове он сделал пас рукой в мою сторону. Я зажмурилась, но ничего не произошло. Я открыла глаза. Морханы стояли передо мной, и на их лице было написано полнейшее недоумение. Один из них снова махнул в мою сторону рукой. И опять ничего. Тогда они оба одновременно сделали какие-то сложные пасы, приговаривая что-то сквозь зубы. И ни-че-го.
  На их лицах отразился ужас. Они переглянулись, и один осипшим голосом спросил:
  - Кто твой отец?
  "Когда отбросишь всё невозможное, всё то, что осталось, даже невероятное, будет правдой" - вспомнилась мне умная мысль.
  "Невероятная правда: морхан по имени Кастиан - мой отец".
  - Кастиан.
  На их лицах тут же отразился ужас. Они стали озираться по сторонам. Сейчас они выглядели, как два кролика, которые выглядывают, нет ли лисы рядом. Это была такая жалкая картина. Я немного расслабилась и посмотрела на людей за куполом. Они перестали бесноваться и теперь лишь стояли и напряжённо следили за тем, что происходило на поляне. Взглядом я нашла Финна. Он ответил мне долгим сосредоточенным взглядом. Финн как будто пытался что-то понять по моему лицу. Парни что-то говорили ему, и он слушал их, по-прежнему не отводя от меня взгляда. И тут на лице его отразился страх, он взглядом показал мне куда-то влево, я повернулась, и как раз вовремя: один из морханов бросился на меня. Я дёрнулась вправо, и он пролетел мимо меня. Тогда, оттолкнувшись от земли, я побежала вперёд вдоль стены купола, к костру. Второй морхан кинулся мне наперерез, но я была быстрее. Я бежала так быстро, насколько могла. У меня мелькнула идея: увести морханов как можно дальше от людей, завести в лес и потеряться там. Думаю, за это время, люди придумали бы, как выбраться из купола. Но тут мои мысли прервали, в воздухе прямо передо мной вдруг оказалась здоровенная палка, и я, не успев сбросить скорость, врезалась в неё головой. Палка же резко опустилась и придавила меня к земле. В голове гудело, в глазах плясали звёзды. Я услышала, как рядом со мной опустились морханы, тяжело дыша. Один из них схватил меня за шею.
  - Да, у тебя врождённая защита, но с гравитацией не поспоришь, дрянь!
  Он сжал мою шею двумя руками, в лёгкие тут же перестал поступать кислород. У меня началась паника, я попыталась оторвать его руки от своей шеи, но он был гораздо сильнее. Я пыталась вырваться, стучала ногами по земле и скребла ногтями по его рукам - но бесполезно. Я почувствовала, что теряю сознание.
  - Извини, но если Кастиан узнал бы, что мы напали на его дочь, он бы содрал с нас кожу живьём. Так что придётся избавиться от тебя, и никто ничего не узнает...
  Всё вокруг закружилось в тёмных вихрях.
  А потом я как будто увидела себя со стороны. Как моё тело лежит на тёмной земле, мои спутавшиеся волосы вокруг лица, руки, безвольно упавшие на землю. Меня вдруг снова охватила ярость - это моё тело, оно не может вот так валяться на земле, как никому не нужная старая кукла. Оно - МОЁ. И как они смеют так обращаться с ним. Если бы моё тело было со мной сейчас - его бы трясло от этой злости. Вдруг я увидела, или мне показалось, как пальцы на моей правой руке зашевелились. Да нет, не показалось: вот опять. Мои мучители недоумённо отпрянули, и в следующий момент всё вокруг озарила яркая зелёная вспышка. Казалось, зелёный свет заполняет всё вокруг, и что не осталось больше ничего, кроме него. И вдруг свет начал угасать.
  "Это конец" - подумала я. - "А я так и не узнала, завёл ли Кэби друзей".
  И тут меня поглотила темнота.
  
  День второй.
  Мне снился странный сон. Как будто я лежу на земле, рыжей, сухой и очень тёплой. Мои руки раскинуты в стороны, голова наклонена набок, а мои волосы распластались по земле, по плечам, закрыли собой половину лица. Я выгляжу так, словно сплю глубоким спокойным сном. Слишком спокойным и печально глубоким.
  Я смотрю на себя как бы со стороны, паря в воздухе. В голове - ни одной мысли, лишь только ощущение лёгкости. Воспоминания растворились в тишине и, казалось, не осталось ничего важного на свете, кроме тишины, бездонного синего неба над головой, яркого нежного золотистого солнца и изумрудной травы, ласково принявшей меня в свои объятья. От этих чистых первородных красок захватывало дух, казалось, в них обнажалась истинная сущность природы. Ради такой красоты совсем не жалко умереть...
  "Ты не могла это видеть - было темно" - как колючий неудобный вихрь ворвалась мысль, испортив весь благоговейный настрой.
  "Да, но я так чувствовала" - я попыталась вернуться в состояние блаженства. Но не выходило. Перед моим взором стали мелькать две фигуры. Я присмотрелась - это были двое мужчин. Почему-то они вызывали неприятные ощущения.
  "Хорошо, что они меня не видят" - подумала я, испытывая странное облегчение.
  Они оба стояли возле моего тела на корточках и трясли головой, быстро моргая и перебирая руками в воздухе.
  "Они ничего не видят! Они ослепли. Но отчего?"
  Я напрягла память, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Почему-то это казалось в тот момент очень важным. Но вспомнить оказалось не так просто. Воспоминания ускользали, я никак не могла сосредоточиться и ухватиться хоть за что-то. Было ощущение, словно я пытаюсь выбраться из-под кучи одеял - душно, тесно, темно, и когда стягиваешь с себя одно, за ним оказывается ещё несколько.
  Я заметила, что пока я боролась с памятью, время на поляне остановилось. Те двое перестали трясти головами и зависли в неподвижной позе, как будто кто-то нажал на "паузу". Так, может, я смогу отмотать назад? Это поможет вспомнить. К моему удивлению, "запись" с лёгкостью начала двигаться назад. Двое на поляне, нависая надо мной стали снова моргать и дёргать головой, но в обратном направлении. Теперь это выглядело как-то искажённо, неправильно. И я уже хотела было остановиться, как вдруг - вот оно - поляну осветила яркая зелёная вспышка, она продлилась с пять секунд и исчезла. "Запись" снова остановилась, не желая показывать историю раньше этого момента. Тогда мне захотелось понять, откуда взялась эта вспышка, и я мысленно нажала на "play". Вспышка снова ворвалась на поляну, но слишком быстро, я ничего не успела рассмотреть. Тогда я снова отмотала назад и включила момент со вспышкой снова, но в замедленном действии.
  Вот как! Невероятно: вспышка шла от меня, от моего тела. Она ослепила этих двоих, и вот опять они оба, как беспомощные котята трясли головами и моргали, пребывая в полном шоке. Один из них поднял голову, и я увидела его лицо. И тут же вспомнила, что было до вспышки. Дыхание перехватило, горло, кажется вспомнило на себе его руки.
  Да, в ту секунду, когда я попрощалась с жизнью, произошёл взрыв, как тогда в камере МРТ, и именно он лишил нападавших, морханов, как я теперь вспомнила, зрения.
  В следующий момент на поляну вбежало несколько мужчин. Да это же Финн, Найел, Джейс и остальные! Видимо, ослеплённые и ошарашенные, морханы не смогли больше поддерживать купол, и пленники вырвались на свободу.
  Увиденное дальше заставило меня поморщиться. На полном ходу Найел и ещё один мужчина, чьего имени я не знала, подлетели к морханам и взмахами ножей отрубили ослепшим противникам головы. У Найела это получилось сразу, второму же пришлось ударить несколько раз.
  Я отвела от них взгляд.
  "Какой ужас!"
  Если бы я сейчас была в теле, меня бы замутило. А так я почувствовала лишь что-то похожее на печаль и сожаление.
  В это время Финн подбежал к Райну и опустился возле него на колени.
  "Интересно, он жив?" - подумала я, и тут, как бы отвечая на мой вопрос, Райн открыл глаза и начал судорожно озираться. Он что-то спросил у Финна, тот начал ему что-то объяснять, кивнув сначала в сторону двух обезглавленных трупов морханов, потом в сторону моего, распростёртого на земле тела. Тут Райн рывком попытался встать, но у него это не получилось, тогда он вцепился в Финна. Тот поднял его, и они вдвоём ринулись в сторону моего тела. Я заметила, что Райн фактически висит на Финне. Его трясло, казалось, он почти ничего не видит. Его волосы словно выцвели, а кожа и губы посинели.
  Они с Финном склонились надо мной.
  "Не надо меня трогать, я и так умерла!" - беззвучно пыталась докричаться я. Но они, конечно, меня не услышали.
  Райн, в спешке откинул волосы с моего лица и положил руку мне на шею. Потом, после секундного колебания он, сделав глубокий вдох, склонился к моему лицу. Подняв голову, он положил руки мне на грудь и начал равномерными толчками надавливать на неё.
  "Сердечно-лёгочная реанимация - неотложная медицинская процедура, направленная на восстановление жизнедеятельности организма и выведения его из состояния клинической смерти" - вспомнился мне термин, который диктовал нам преподаватель медицины на лекции тысячу лет назад. "Включает искусственную вентиляцию легких и непрямой массаж сердца".
  Райн выполнял реанимацию по всем правилам. "Вдох-выдох-раз-два-три-четыре-пять, вдох-выдох-раз-два-три-четыре-пять..."
  Остальные окружили его. Парни что-то говорили ему, но он как будто не слышал. Финн взял его за плечо и попытался развернуть. Тогда Райн, резко развернувшись, с силой оттолкнул его и продолжил. "Вдох-выдох-раз-два-три-четыре-пять, вдох-выдох-раз-два-три-четыре-пять..."
  Мужчины на поляне недоумённо переглядывались, а он всё не сдавался. Мне вдруг стало его жаль.
  "Зря он так старается. Ведь уже поздно..."
  "Или нет?..."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"