Манфиш Алекс : другие произведения.

Миру - о нас

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Миру - о нас (поэма)
  
  Кто бывает на коне, тот бывает и под конём
  (польская пословица)
  
  
  В ком справедливости росток -
  До злого хруста пальцы стисни.
  Еврей - страдалец? Видит Бог,
  Не знаю штампа ненавистней!
  
  Кто молвил - книг священных чтец
  Иль кавалер всемирных премий, -
  Что нам терновый свит венец
  Что нам - вселенской скорби бремя?
  
  И что же я в ответ скажу
  На это тягостное слово?
  Я вам, пожалуй, предложу
  Вглядеться в контуры былого.
  
  Да, там и кнут, и тяжесть пут,
  И на аренах кровь, и властность
  Фанатиков, вершивших суд,
  И пред клевещущим безгласность.
  
  Да, там, увы, к рубцу рубец,
  Чужбин, чей ряд несчётен, злоба,
  Молчанье слюдяных небес
  И скверная усмешка сноба.
  
  С копыт и лат, с чупрын и пик
  Ручьём там хлещет кровь младенцев;
  Зверья с дубьём там вой и рык,
  Петлюра там, и там Освенцим.
  
  И здесь, теперь, в стране своей
  Окружены мы злобой вражьей.
  И кто-то скажет: да, еврей,
  Ты первый в списке тех, кто страждет.
  
  От сотен стрел наш тяжек щит,
  И пастыря не слышен отклик...
  И возглас чей-то уж звучит:
  Еврей, не избран ты, а проклят.
  
  Но, инокровный или свой
  То молвил - скорбно иль ехидно, -
  Что, если всё же за листвой
  Нам вековых лесов не видно?
  
  Да, нам! И мы чужим даём
  Ту мысль. Не мойры и не норны (1) -
  Мы сами о пути своём
  Вещаем на волне минорной.
  
  А разве знали скорби мрак
  Лишь мы? В чьих рёбрах нож острее -
  Кому решать? И разве враг
  Не падал в пыль к ногам еврея?
  
  Подчас кручин жестокий след
  Видения иные застит,
  Но не был чужд еврею свет
  Веселья, торжества и власти.
  
  Взойди ж из-за деревьев, лес!
  Коль древности вам отзвук дорог -
  Там слава битв, там царства блеск -
  Пускай утраченный в раздорах...
  
  Там плен; но ведь ему вослед -
  Века могущества и мира;
  Там дружба тех, кто не был слеп, -
  И Македонского, и Кира. (2)
  
  А за насилье иль навет
  Мы - и без царства, - насмерть били:
  Приди на праздники побед
  И честь воздай еврейской силе.
  
  Мы дань платили? Да, пусть так:
  Сие не значит - безоружны!
  Мы верили: венец и стяг
  Сумеем взять, коль будет нужно.
  
  И - взяли в срок! И всем царям
  На зависть - царство было снова,
  Где крепок дом, где славен Храм
  И властно иудея слово... (3)
  
  И вновь - проигранная рать,
  И Храм сожжён, и вновь плененье;
  Но всё же слабыми назвать
  Нас не спеши, иноплеменник!
  
  Представь-ка лучше: вот боец,
  Чей ратный путь безмерно долог.
  Ему ль в укор - на лбу рубец,
  Рука в бинтах, в груди осколок?
  
  Вот так народ наш: да, стократ
  Прострелен стяг, и кровь на ниве;
  Но вкупе с тягостью утрат -
  Века державности в активе!
  
  Предвижу, скажешь ты в ответ:
  "Но вы с изгнанием смирились,
  Вы из чужбины бездну лет
  В свой край священный не стремились.
  
  Вы пили ненависти яд,
  Вкушали злую соль кочевий.
  У вас скорбей таится клад
  В глазах, в осанке и в напеве".
  
  Да, взял ты верную струну.
  Я сам усматривал когда-то
  В том слабость нашу и вину...
  И всё ж - вглядимся непредвзято.
  
  За веком век. Народ разъят.
  И в каждой из земель был нажит
  Пускай непрочный, но уклад,
  И был уют, пусть зыбкий даже...
  
  Мы свыклись с тем, как жизнь текла;
  И кто б позвал, и кто б возглавил,
  И в край, что разорён дотла,
  Без пароходов плыть заставил.
  
  Не войско в латах! Кто б сумел
  Пелёнки, юбки и седины
  Собрать из множества земель
  И сделать гвардией единой?
  
  И - бросить в бой! Когда же кровь
  Впиталась бы в подзол песчаный,
  То - бросить в труд! Без тракторов,
  На дикой пустоши нещадной...
  
  И бросить средь долин и гор -
  Без стен, без града, без колодца...
  Построили б? Но труд не скор,
  А кровь невинных быстро льётся...
  
  В словах, что жизнь ценней земли,
  Не малодушье - разум зрелый;
  И мы детей не повлекли
  В пучину волн, под вражьи стрелы.
  
  Нет, то бездумность мотылька -
  Не видя жал, пьянеть от мёда;
  И мы смирились в те века
  Пред непосильностью исхода.
  
  "Вы ждали чуда" - скажешь ты.
  Мы ждали - я отвечу кратко.
  Из книги жизненной листы
  Не вырвешь, комкая украдкой.
  
  И наш народ её листал,
  И ждать умея, и надеясь,
  Прочтя однажды "Час настал",
  Не лечь костьми - свершить, содеять!
  
  На окровавленных листах
  Той книги - нам явилось слово:
  Земля и власть, венец и стяг -
  Лишь приложенье, не основа.
  
  А главное - взрастить народ,
  Что не крушит, а созидает,
  Что лишь в ответ - не первый, - бьёт,
  Но если бьёт, то побеждает.
  
  Мы в зеркале веков былых,
  Где царства жезл и рабства путы,
  От злата отличали блик
  И силы сталь - от пены вздутой.
  
  Мы видели удел держав,
  Чью ткань вязали спицы копий,
  Чьё чрево жаждет смертных жатв,
  Чьи дрожжи - кровь и стон холопий.
  
  Мы видели: за жизнь тех царств
  Народ не встал бы... нет народа.
  Их плоть - не домик ли из карт,
  Что не одной к тому ж колоды?...
  
  Мы поняли - постигнет тлен,
  Что кровью лишь одной добыто:
  За взлётом - крах, за блеском - плен,
  Триумфу вслед - проклятье Тита... (4)
  
   И навсегда отверг народ
  Соблазны Марсовой служильни:
  Тот глуп, кто ради битв живёт,
  Тот мудр, кто бьётся ради жизни!
  
  Не тем ли светят нам сквозь мрак
  Заветы мудрости праотчей?
  Доколе не заставит враг
  Стать воином - еврей, ты зодчий!
  
  Коль даст судьба крутой вираж,
  Возьмите меч, но вплавьте в память:
  Им защитишь, но не создашь,
  Он - лишь ограда, не фундамент.
  
  И не на нём мы возвели
  Своей безмерной силы зданье.
  На нашей почве расцвели
  Сплочённость, разум и преданье.
  
  И вот - всмотрись (но без очков,
  Фатально и привычно чёрных)
  В узор скитальческих веков,
  Где видишь ты сплетенье тёрна.
  
  Взгляни! Ведь там не только тьма,
  Не только слёзы и потери, -
  Там твёрдость веры, блеск ума
  И мощь купеческих империй.
  
  Там знаний бил для всех родник:
  Малыш там кушал с мёдом букву
  Из теста... (5) ; и не чужд был книг,
  Кто шил одёжку и обувку.
  
  И даже в сумраке невзгод,
  На кочевой волне тревожной,
  Там был священный свет суббот,
  И был причал семьи надёжной...
  
  "Но вас так часто - скажешь ты, -
  Терзала ярость толп окрестных,
  Взметясь на зубьях клеветы -
  За чёрный мор иль за опреснок".
  
  Да, изнывал не раз еврей
  Пред черни бешенством, отчаясь...
  И всё же лучше, всё ж светлей
  Тех толп мы жили - я ручаюсь!
  
  Мы знали: все, кто жив, уйдут
  В миры нездешние; и надо,
  Жить так, чтоб молвил вечный суд:
  "Вы люди - не исчадья ада".
  
  Пусть град не пощадил полей,
  Но - сколь цвелось, - цвели колосья;
  А чернь та бешеная? Ей -
  И жить, и издыхать по-пёсьи.
  
  Ты скажешь мне: "Но в свой Закон
  Евреи загнанно и сиро
  Ушли, и не был им знаком
  Ни бала плеск, ни звон турнира.
  
  Взмывала ввысь краса дворцов,
  Клинки весёлых шпаг сверкали;
  Но мимо душ их, грёз и снов
  Тот пышный поезд мчал веками".
  
  Что ж, значит, ты жалеешь нас -
  Чуть свысока, - за путь унылый?
  Мы это слышали не раз;
  За малым дело - так ли было?
  
  Злым не на радость языкам
  Имён старинных отголосок:
  Вот знаменитый музыкант,
  А вот и медик, и философ. (6)
  
  Еврей дворцов не воздвигал
  В чужих краях; но знаем твёрдо
  И ты, и я - и Пушкин знал, -
  Не всё, что зиждут, рукотворно.
  
  Их жаль тебе? Они без шпаг -
  Поэт, советник, врач и мастер!...
  Мне ж - глупых жаль, что за пустяк,
  За тень, за призрак - дрались насмерть.
  
  Жаль клавших жизни за фантом
  На злой алтарь бесплодной спеси,
  Не полюбив, не став отцом,
  Не спев и не дослушав песен...
  
  Нет, чванству, с чьих шальных пружин
  Взлетишь - и вдребезги о скалы, -
  Не поклонялись мы! За жизнь
  Пил до краёв еврей бокалы.
  
  Он славил жизнь, любовь и дом -
  Не пляску жал, что гибель сеют, -
  В субботу, в праздник, под венцом
  По древней вере Моисея.
  
  Жалеть не надо нас, поверь.
  Мы в честных схватках, чей пусть грозен,
  Но чист закон, то брали верх,
  То - a la guerre... - из сёдел оземь.
  
  Comme a la guerre!... (7) То не в упрёк
  Отважным, что сражались с нами;
  Но ратный счёт у нас неплох,
  И гордо плещет наше знамя.
  
  Да, скорби пламень негасим
  По безоружным жертвам подлых;
  Но жив народ, и полон сил,
  И твёрд наш дух, и светел облик...
  
  Достались кол, и червь, и срам
  В удел свирепым вражьим стаям;
  А мы? Смотри - ты видишь сам,
  Что мы живём и побеждаем!
  
  Нет, сердобольная печаль
  Нам не нужна! Не хмур наш жребий.
  Всё есть у нас: оружья сталь,
  Глаза красавиц, шутки ребе...
  
  И кладью доброю своей,
  Поверь, щедра у нас котомка:
  Надёжность дружбы - для друзей,
  Преданья мудрость - для потомка.
  
  
  
  И здесь, теперь, в стране своей,
  Ужель мы будем тем покорны,
  Кто нам внушает, что еврей
  Рождён для жизни многоскорбной?
  
  За грех чужой - не нам страдать!
  Иль мало миру мы служили?
  Чужую мерзость искупать
  Хотим ли? Можем ли? Должны ли?
  
  Мы не подставим плеч ярму
  Политмаразменной морали.
  К себе и к близким - вот к кому -
  Еврей, на службу не пора ли?
  
  Настало время - взять своё!
  Да - властно взять! И смыть обиды!
  И прочь, как драное тряпьё,
  Швырнуть страдальчества хламиды.
  
  Одежды счастья нам к лицу,
  Простор... и власти блеск старинный.
  Пора, изгнав из душ овцу,
  Сдружиться с удалью орлиной.
  
  Нужна решимость! Дело в ней!
  Дерзнув - растопчем подлый фатум;
  И мир усвоит, что еврей
  Не раб, не жертва - триумфатор!
  
  И, для порядка хмуря взор,
  Но молвив всё ж "Люблю за дерзость",
  Наш путь одобрит сквозь укор
  Вселенских высей самодержец.
  
  Завершено в 2010
  
  
  Здесь нужен ряд поясняющих примечаний. Вот они.
  
  
  (1) Норны - германские языческие "повелительницы судеб", аналогичные греческим мойрам
  (2) И персидские цари, начиная с великого Кира, и правители лоскутных грекоязычных царств, начиная с Александра Македонского, очень считались с евреями, не навязывали еврейскому народу своих обычаев и не ущемляли его, достаточно широкой, автономии. Евреи были авторитетной силой в Персидском царстве, и это иллюстрируется хотя бы тем, что они смогли уничтожить с оружием в руках великое множество тех, кто жаждал истребить их (события, в память коих празднуется Пурим). Когда селевкидский царь Антиох Эпифан начал проводить политику религиозного насилия по отношению к евреям, Маккавеи вышвырнули "греко-сирийцев", как бешеных собак. Я пишу "греко-сирийцы" в кавычках, поскольку "греческими" государства, образованные наследниками Александра, были только по языку и преобладающей культуре; сами же греки были народом ничуть не менее зависимым, чем евреи.
   Объективности ради надо отметить, что в иудейской среде многие сами добровольно приобщались к греческой культуре - блистательной, кто бы стал это отрицать, - и в народе создалась культурно-психологическая "пятая колонна", только наличие которой сделало возможными чьи-либо (конкретно - Эпифана) попытки заставить евреев отказаться от своего мировоззрения.
  Сама по себе государственная независимость не очень нужна была евреям в тот период (до Антиоха, естественно), поскольку в многонациональных царствах они чувствовали себя достаточно неплохо, обладали могуществом и благосостоянием. Об этом свидетельствует сам тот факт, что те времена мало описаны в еврейских источниках, а чем менее "интересна" эпоха для тех, кто мог бы увековечить её события, тем она - рассуждая логически, - благополучнее.
  (3) Хасмонейское царство, павшее в 37-ом г. до н. э.
  
  (4) По еврейскому преданию, Тита, чьи войска захватили Иерусалим и сожгли Второй Храм, постиг загадочный недуг: некое насекомое, поселившись в его голове, причиняло ему невыносимую боль. Я не настаиваю на историчности этого предания, тем более, что оно содержит, в том числе, крайне неправдоподобный момент (будучи извлечено из мозга Тита, это насекомое оказалось якобы "величиной с голубя")... Для меня это просто художественный образ.
  (5) Если уж совсем точно, в "хедерах" (от евр. "комната") - начальных школах, - пальцами малышей, только-только начинающих учиться чтению, водили по книжным страницам, намазанным мёдом. Тем самым символизировалась сладость книжного учения, и эмоционально закреплялся некий положительный "образ книги". Некоторые мамы делали и печенье в виде букв.
  (6) Дам несколько примеров. Упоминание о философах сразу вызовет в памяти большинства читателей имя Спинозы, которое комментировать незачем. Что касается музыки, то Соломон дей Росси, виолончелист и композитор, в 17-ом веке заложил основы итальянской школы виолончельной игры. Ещё ранее, в 16-ом веке, в Италии был известен композитор Давид Сачердоте. Правда, еврейские религиозные авторитеты не всегда одобрительно относились к деятельности таких людей: дей Росси, например, порицали - не знаю подробно, за что, но думаю, что в основном за тесное соприкосновение (видимо, неизбежное) с миром церковной музыки. Дело, однако, в том, что религиозные институты всегда и везде склонны к консервативности, и отношения между ними и "творческой интеллигенцией" ни у одного народа не были идеальными. Л. Н. Толстого, допустим, вообще отлучили от церкви, но не мешает же это ему быть великим писателем земли Русской. А дей Росси от синагоги, как бы то ни было, не отлучали.
  В число евреев - деятелей европейской культуры, - я не включаю, правда, крестившихся Мендельсона, Малера и многих других. Но надо учесть, что в основном евреи (подобно любому иному народу) творили на своей национальной почве: процветали, например, философия и поэзия... При этом они - даже в лице тех, кто не пожелал ассимилироваться, - внесли свой вклад в культуру окружающих народов.
  В медицине евреи вообще лидировали. Достаточно сказать, что, как бы к ним в целом ни относились, евреями были врачи у пяти римских пап, у французской королевы Марии Медичи (жены Генриха 4-го, матери Людовика 13-го) личным врачом был еврей Илия Монтальто, а ещё в конце 12-го столетия Ричард Львиное Сердце предлагал должность врача знаменитому Маймониду (Моше бен-Маймон) прославившемуся не только на медицинском поприще, но и в качестве учёного и философа.
  (7) Здесь я разбил на две части известное французское выражение "На войне (A la guerre - а ля гер)... как на войне (comme a la guerre - ком а ля гер)".
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"