В одном далеком южном дворе (юг - это там где почти всегда светит солнце и никогда не бывает снега) жила кактусиная семья. Самым главным был Кактусин. Еще там жили: большая Кактусиха и маленький Кактусек. С детства Кактусек запомнил, как должен вести себя настоящий Кактус. Настоящий Кактус должен стараться уколоть, и не просто уколоть, а очень сильно уколоть всех идущих мимо. "Если ты не сделал кому-нибудь больно, можешь считать этот день прожитым напрасно". Двор, где жили Кактусин, Кактусиха и Кактусек, был школьным двором. Поэтому недостатка в мимо проходящих злючки-колючки не испытывали. Целый день вокруг слышалось: "Ой, как больно". "Ай, моя нога!". "Ой, ой, ой, как ужасно колются". "А-а-а-а, я не могу вытащить иголку". "Какие противные, гадкие эти зеленые страшилки".
Свирепый Кактусин очень радовался, когда слышал подобные слова. Он ежедневно учил всю семью - как можно больнее уколоть эти кричащие двуногие существа, поминутно пробегающие мимо. Ребята не оставались в долгу, и при каждом удобном случае норовили швырнуть в кактусы камнем.
Кактусек был на редкость способным учеником. Из-за маленького роста его никто не замечал и он этим удачно пользовался. Обойдя большие Кактусы, прохожие теряли бдительность и тут же жалели об этом. Кактусек с самым злорадным видом запускал колючки в ноги ребят, с удовлетворением слушая испуганные крики. Свирепый Кактусин никогда не был доволен результатом трудов, поэтому кактусы никогда не слышали от него добрых слов. Он считал, что все эти сентиментальные глупости вроде "здравствуйте" или "спасибо" только ослабляют злость и меткость колючек. И уважающий себя кактус сразу перестает быть таковым. "Ни от кого никогда не слышали мы доброго слова. Нас никто не любит, и мы никого любить не будем" - вот главный принцип жизни Колючих.
Так и стояли они посреди двора, ощетинившись всеми иголками, сморщенные от ненависти, серые от пыли и злости. И вот в один будничный день на свет появилась маленькая - маленькая Кактусинка. Открыв изумрудные глазки, она потянулась своими колючечками, напоминавшими пушок одуванчика, а не свирепые жала. А потом тихонько сказала "Здравствуйте!" Услышав это, Кактусин свирепо завопил: "Что? Что бы я больше никогда этого не слышал! Иначе я за себя не ручаюсь!" Кактусинка немножко подумала и повернулась к Кактусихе: "Здравствуйте!". Кактусиха в ужасе закрыла глаза и отчаянно замотала колючками. Подумав еще немножко, малышка повернулась к брату, и, совсем ласково, сказала: "Здравствуйте". Кактусек растерянно смотрел на большие Кактусы, решая, уколоть или нет глупую малявку.
В это время к зеленому семейству подошла маленькая девочка, сестра большого Кольки из 5-го "Б". Она первый раз была в этом дворе и ничего не знала о злых Колючках. Девочка смело погладила маленькую Кактусинку, которая ей очень понравилась. Потом она потрогала маленьким пальчиком Кактусина с Кактусихой и, присев около них, ласково сказала: "Здравствуйте! Какие вы красивые, только пыльные. Вас надо помыть". Почему вдруг Кактусину расхотелось колоть эту девчонку? Помимо воли он свирепо произнес: "Здравствуйте!" Кактусиха кокетливо пропищала "Здравствуйте!" А Кактусек не стал раздумывать и то же сказал: "Здорово!" У Кактусинки в это время страшно зачесалась макушка. Она удивленно поморгала глазками, не понимая, что с ней происходит. А все увидели, как на голове маленького кактуса распускается красивый, нарядный, маленький цветок. У него было много - много тоненьких, длинненьких беленьких лепесточков и он был похож на пушистый бантик. Потом зачесалась голова у Кактусина. Только цветок на нем вырос золотистый с черными крапинками. У Кактусихи цветок получился розовым, напоминающим большую хризантему. Кактусек не стал раздумывать и тоже выпустил цветок - желтый с круглыми лепестками.
Каждый день в южном дворе (юг - это там где почти всегда светит солнце и никогда не бывает снега) слышалось детское: "Здравствуйте!" В ответ кактусы благосклонно кивали своими величественными головами с великолепными цветочными уборами и приветливо всем улыбались.
Оказывается, даже под серыми морщинами может скрываться нежно-изумрудная душа.