Шевченко Ирина : другие произведения.

Книга 2. И придет волчица... Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.20*17  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда на кону не только имперский трон, но и власть над миром, войны не избежать. И уже появились первые предвестники грядущей беды: темные волны разбудили нечисть кармольских лесов, а верховный жрец предсказывает возвращение в Марони белой волчицы.
    Но у бывшей открывающей с Земли и без того все непросто. Убийца еще на свободе, непонятно что ищет на Таре пришедший из другого мира наемник-орк, и тревожат ночами странные сны. А жители лесной деревушки обеспокоены появлением в окрестностях загадочной тени...
    РОМАН ВЫШЕЛ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ "АЛЬФА-КНИГА" 12.08.13г.
    В окончательном варианте книга существенно отличается от разошедшихся по сетевым библиотекам черновиков.

ЧАСТЬ 1

НЕЗАКОНЧЕННЫЕ ДЕЛА

Глава 1

  
   Юули
  
   Тусклое осеннее солнце зависло над горизонтом в сиреневой дымке. По-хорошему ему давно полагалось нырнуть за волнистую кромку холмов, и дать обозначившимся уже звездам засиять над землей в полную силу. Но светило медлило. Оно наблюдало. Вот уже несколько часов его занимал поросший редким кустарником пустырь на окраине города. Там, по колено в высокой пожелтевшей траве замер ребенок, мальчик лет семи-восьми.
   Какое-то время он стоял неподвижно, словно собираясь с силами, после откинул со лба непослушную светлую челку и поднял руку.
   Солнце у горизонта насторожено застыло. Сейчас!
   Взгляд широко раскрытых серых глаз нащупал в пространстве перед собой некую точку и теперь пытался не упустить ее, удержать. Тонкие пальчики, каждый из которых венчал серебристый коготок, потянулись за взглядом, и впереди замерцало пятнышко величиной с монетку. Возникло на какой-то миг и растаяло в воздухе.
   Солнце разочарованно вздохнуло и придвинулось к краю земли. Пора уж.
   Мальчишка досадливо закусил губу, но и только. Подобрался, и опять: рука вперед, глаза прищурены -- лепят комочек тусклого света.
   -- Ты немного не так это делаешь.
   Мальчик подпрыгнул от неожиданности.
   -- Я говорю, ты неверно координируешь потоки.
   Незнакомец подошел со стороны города и, судя по всему, успел увидеть достаточно.
   -- А что такое потоки? -- непонимающе переспросил маленький волшебник.
   -- Это то, что ты чувствуешь вокруг себя. Ручейки силы. Ниточки, за которые ты пытаешься зацепиться.
   Чужак не вызывал тревоги и недоверия. К тому же, он явно знал, о чем говорит. Знал, в отличие от других взрослых, которые никогда и ничего не могли объяснить.
   -- Вы сказали, я их неправильно как-то...
   -- Координируешь. Направляешь. Все, что тебе нужно, - сконцентрировать силу в одной точке. И не пытайся вобрать поток целиком. Войди в него, стань его частью, а выход оставь только здесь и здесь.
   Длинный коготь поочередно ткнул ребенка в лоб и в центр ладошки.
   -- Попробуешь?
   Мальчуган с шумом выдохнул. Расслабился, прикрыв веки.
   Солнце снова замедлило свое нисхождение.
   Глаза открылись, рука взметнулась вверх, и в трех метрах от ребенка вспыхнул правильной формы шар. Не шар -- шарик. Но все же не рваное пятнышко.
   -- Получилось, -- прошептал маленький маг.
   -- Получилось! -- в голосе незнакомца звучала искренняя радость. -- Попробуй его подвигать. Не резко. Не спеши, вот так.
   Шарик-светлячок плавно подался вверх, после вниз и медленно описал широкую дугу вокруг ближайшего куста.
   -- Теперь я покажу ей! Она увидит и наконец-то поверит... Моя мама.
   Мужчина понимающе кивнул.
   -- Ты не против, если я пойду с тобой? - спросил он у малыша. - Мне бы хотелось с ней... познакомиться.
   -- Познакомиться! -- светящийся шарик лопнул. -- Простите, я ведь с вами не познакомился.
   -- Зови меня... Лайс. Пока -- просто Лайс.
   -- Ой! -- обрадовался мальчик. -- Вас зовут как меня!
   -- Нет, -- тихо поправил его взрослый, -- это тебя назвали как меня.
   Солнце довольно вздохнуло и ухнуло за горизонт. Теперь можно.
  
   Женщина стояла на крыльце и заметила их ненамного позже, чем они ее.
   -- Лайс!
   Оба от этого окрика вздрогнули и почти одинаково поежились.
   -- Сейчас будет! -- шепотом предупредил мальчишка.
   -- Лайсарин Гиалло, где тебя носит?! Я с ног сбилась...
   -- Здравствуйте, госпожа доктор.
   Она застыла, удивленно расширила зеленые кошачьи глаза, но быстро пришла в себя.
   -- Здравствуйте, господин Эн-Ферро.
   Пользуясь, возникшим у взрослых замешательством, ребенок прошмыгнул мимо матери в дом.
   -- Сын... Ваш сын пригласил меня на ужин. Но я не хотел бы мешать, и если у вас...
   -- Нет, оставайтесь, конечно же.
   -- Спасибо. Я хотел бы поговорить. О многом. К сожалению, слишком о многом. Во-первых, мне нужно встретиться с вашим отцом.
   -- С папой?
   -- Да. Это не относится... Бездна! Ладно, давай на чистоту, Мариза. Ничего, что на "ты"? Мы все-таки знакомы.
   -- Угу, -- надула она губки. -- Немного.
   -- Хорошо, прости, я -- придурок. Демоны, как часто я в последнее время говорю это! Но мне надо поговорить с твоим отцом. А потом, после ужина, перед ужином или вместо него я хотел поговорить и с тобой. Я понятно объяснил?
   -- Нет. Но папа сейчас в кабинете. Я провожу.
   Идя вслед за ней по широкому, ярко освещенному коридору, глядя на гордо выпрямленную спину, густую шапку коротких пепельно-русых кудряшек и такого же окраса хвост, свисающий из прорези в плотно облегающих узкие бедра брючках, Лайс Эн-Ферро безуспешно пытался вспомнить некую студентку, рядом с которой сидел однажды на банкете в свою честь. Но отчего-то вспоминалась худенькая девчушка, встречавшая его, как и сегодня, на крыльце и с ходу бросавшаяся на шею, чтобы потом обшарить карманы в поисках гостинца...
   -- Папа, ты не занят? К тебе пришли.
   -- Добрый вечер, доктор Гиалло.
   -- Э-э... Эн-Ферро?! -- выдержка у Богзара была хуже, чем у дочери, и он не смог сдержать ни удивления, ни возмущения. -- Это ж надо, Лайс Эн-Ферро собственной персоной!
   Мариза пропустила гостя в кабинет и, оставшись снаружи, закрыла дверь.
   -- И чем обязан такому счастью?
   -- Твой внук пригласил меня на ужин.
   -- Мой внук? -- желчно переспросил хозяин. -- То есть своим сыном ты его по-прежнему не считаешь?
   -- Считаю. Но я думал, право называться его отцом еще следует заслужить.
   От этих слов, прозвучавших серьезно и веско, копившаяся годами обида поутихла, и доктор взглянул на позднего посетителя уже иначе.
   -- Ты за этим пришел?
   -- Не только.
   Идущий осторожно вынул из кармана маленькую пробирку.
   -- Что это?
   -- Посмотри сам. Да не на свет! Для чего тебе эта штуковина в углу?
   Гиалло зло сверкнул глазами: командуют тут всякие! Но когда воспользовался все же "штуковиной", схватился за сердце:
   -- Ты нашел девочку?
   -- Да. И ей нужна помощь.
   -- Ты расскажешь? Расскажешь мне о ней? -- на глаза пожилого карда набежали слезы. -- Она ведь уже совсем взрослая, да? Двадцать... семь? Как она? Какая?
   -- Хорошая. Самая лучшая. И ей нужна твоя помощь.
   Последнее предложение Лайс произнес едва ли не по слогам, чтобы вернуть расчувствовавшегося медика в реальность. Но нет -- те же слезы и идиотская улыбка.
   -- Богзар! Ты меня понимаешь? Ей нужна помощь, она ждет ребенка...
   -- Ребенка? -- очнулся Гиалло. -- Кто отец?
   -- Не смотри на меня так. Я не могу быть отцом всех детей в Сопределье.
   -- Это важно! Он хотя бы человек? Или дракон?
   -- Не тот, не тот. Он эльф... Был эльфом.
   -- О, небо!
   -- С примесью орочьей крови.
   -- Эльф и орк?! Демоны, Эн-Ферро! Что за опыты вы там проводите?
   -- Это не опыты, Богзар. Это жизнь.
  
   Разговор затянулся. Гиалло требовал подробностей, а в конце честно высказал свое мнение:
   -- Плохая это идея, Лайс. Может быть, со временем, когда она пройдет необходимые тесты, мы изучим вариативность генетических совместимостей и сможем контролировать процесс... Да и не в том мире. На Таре, как я понял, и оборудования нормального нет. Поговори с ней, объясни. Она должна понять.
   -- Нет, -- покачал головой Эн-Ферро. -- Это ты пойми: ей сейчас не сладко, и ребенок -- единственное, что примиряет ее с жизнью.
   -- Не знаю, -- медик нахмурился, -- может и так, но риск велик.
   -- Поэтому я и прошу тебя помочь. Ты наблюдал ее мать, у тебя есть опыт и ты...
   -- И я не смогу пройти на Тар. Кардиостимулятор. Врата ведь не пропускают в чужие миры всякие технические штучки, поди, еще изъять на переходе попытаются.
   -- Я не знал, -- смутился маг.
   -- Откуда тебе знать? -- усмехнулся Гиалло. -- Для этого нужно было хотя бы наведываться в колонию. Возможно, будь ты тогда на Юули, в меня не вставили бы эту махину.
   -- Магия не всесильна, -- опустил голову Эн-Ферро.
   -- Медицина тоже. Так что придется тебе решать проблему с Галлой без меня. Если бы не карантин, мог бы консультировать ее на расстоянии, но мир все равно закроют, так что и это решение отпадает. Можно было бы поискать другого врача, но я даже не знаю...
   Коммуникатор на рабочем столе доктора тихо щелкнул, и ровный женский голос скромно поинтересовался:
   -- Папа, а у нас в семье разве больше нет медиков?
   -- Бездна! -- Богзар поспешно выдернул шнур из розетки. -- Сто шесть лет девчонке, а до сих пор подслушивает!
   -- Это Мариза? -- подхватился с места Лайс. -- Она все слышала?
   -- Естественно, -- пробурчал Богзар. -- Любопытная, как кошка!
   -- Так зови ее сюда, -- неожиданно просветлел магистр Пилаг, у которого появилась идея, как разом решить все накопившиеся вопросы.
  
   Тар. Марони
  
   Иногда он приходил сюда. От школы шел по берегу, мимо провонявшего рыбой поселка, и останавливался у разбитой, неизвестно, сколько пролежавшей в песке, лодки. С этого места хорошо просматривался домик на холме, деревянный сарай во дворе и, собственно, сам двор, огороженный со стороны залива невысоким заборчиком.
   Если магу везло, постояв недолго, он видел выходившую из дома девушку. Несложное заклинание многократно усиливало зрение, и он с удовольствием отмечал темные круги у нее под глазами, бледность на впалых щеках, искусанные губы.
   Сначала он хотел убить ее. Выполнить обещание, данное ее дружку-эльфу. Люди, пославшие колдуна в Марони, остались недовольны: лар'элланский принц жив, договоры подписаны. Задание провалено, и всему виной эти двое! Длинноухий уже получил свое. Маг лично участвовал в съемке с места пожара - подчистил свои следы, убедив остальных в бессмысленности дальнейших поисков, - и видел результат: умирал эльф долго, мучительно, как того и заслуживал. А теперь можно было играючи расправиться и с наглой девкой. Ее защита ослабла, и плетение, гарантировавшее ей затяжную агонию, не потребовало бы много сил.
   Он сделал бы это, если бы был уверен, что сможет заставить ее страдать больше, чем она страдает сейчас...
  
  
   Галла
  
   У жизни нет смысла. Жизнь - всего лишь процесс. Вдох-выдох. Поглощение пищи. Регулярное опорожнение кишечника и мочевого пузыря. Сон. Пробуждение. И все по новой.
   Жизнь не предполагает быть ею довольной, не ставит обязательным условием радоваться каждому дню, испытывать наслаждение от еды или видеть сны во время необходимого организму отдыха.
   Жизнь не обязывает общаться с окружающими...
   Так чего же они от меня хотят? Все эти драконы, карды и люди? Я выполняю ваше желание, я живу. Так сделайте и вы милость, исполните мое -- оставьте меня в покое!
   -- Галчонок, я не могу больше задерживаться. Гвейн недоволен...
   Одним меньше. Дядюшка-дракон покидает Тар.
   -- Не забывай, ты теперь не одна. Нужно держаться.
   Я держусь. Вдох-выдох. Завтрак-обед-ужин. Ненавистные яблоки и травяной чай.
   -- Галла, ты не спишь? Не против, если...
   Не против. Мариза приходит каждый день. Меряет давление. Слушает сердце. Один раз взяла кровь из вены. В глаза не смотрит. Вопросов, кроме стандартных, докторских, не задает. Почти не мешает.
   -- Галчонок, погодка сегодня -- прелесть! Прогуляться не хочешь? Мы на вечер думаем в Марони выбраться. Зверинец приехал, хочу Ласси сводить. Давай с нами, а?
   С ним трудней всего. Приставил же ко мне шеф заботливого братца -- не отделаешься. Зверинец! Еще бы в балаган пригласил, на скоморохов поглазеть!
   -- Не хочу. Я устала.
   -- От чего, интересно?
   А вот сарказма не нужно. Устала, и все. От жизни. От всех этих вдохов-выдохов, травяных чаев и твоих постоянных попыток меня расшевелить.
   -- Гал, посмотри на меня.
   Смотрю. Подстригся наконец-то. Побрился. Рубашка новая. А вид все равно не очень: осунулся, похудел, плечи поникли, глаза потускнели.
   -- Ты думаешь, мне легко смириться с тем, что его больше нет? Думаешь, для меня он значил меньше?
   Не думаю -- знаю. Да, ты был знаком с ним много дольше, чем я. Вы прошли бок обок десятки миров, делили хлеб и ночлег, печали и радости и поочередно спасали друг друга то от смерти, то от скуки. Он был тебе другом. Твоим воспитанником, учеником, собутыльником, соучастником... А для меня он был всем.
   -- Тетя Галла! Зря ты с нами не пошла -- здорово было! Там керы карликовые, удав, львы и даже жираф один! Высоченный! А на площади карусель поставили...
   -- С лошадками?
   Лайс-младший. Ласси. Забавный мальчишка и простой до умиления. Он с радостью и без лишних вопросов принял известие о внезапно объявившемся отце. Не вдаваясь в хитросплетения родственных связей, с первого дня стал звать меня тетей Галлой. Поминутно дергался с непривычки, поправляя упрятанный в широкие штанишки хвостик, и использовал любой повод, чтобы влезть ко мне в комнату, полагая, что в жилище у настоящей волшебницы полным-полно чародейских штучек. А еще он всегда и всем доволен. Пришел из технополиса в полудикий мир и ничуть не жалеет: восхищается карликовыми керами и катается на скрипучей деревянной карусели. Радуется жизни, которая к этому не обязывает.
   -- Папа мне халвы купил. Хочешь?
   -- Давай.
   Для него я всегда делаю исключение, но все-таки это слишком тяжело, и на долгий разговор меня не хватает.
   -- Поздно уже, спать пора.
   -- Хорошо. Я утром к тебе зайду.
   Кто бы сомневался.
   Лайс был на Юули и привел оттуда это семейство кошачьих: Мариза теперь мой личный доктор, Ласси -- просто Ласси. У меня прибавилось родственников, и каждый из них считает своим долгом входить в мою комнату и разговаривать с пустотой.
   И это не считая Сэллера, который появляется четко по графику: раз в два дня. Заходит после школы, приносит фрукты или сладости, передает приветы от ребят и рассказывает всякую ерунду...
   -- ...А Ферт ему говорит, что не получится. И Най тоже. Но Дан не поверил и к Багуру пошел. А тот сказал: можно, если правильно потоки распределить, и формулу ему расписал аж на три страницы. Там столько энергии нужно -- никаких накопителей не хватит. А Медведь... Слышишь, Гал? Медведь сказал, что кое-кто мог бы и без накопителей... Ты могла бы...
   Я бы, наверное, могла. Только зачем?
   -- А еще он спрашивал, когда ты в школу вернешься.
   Никогда. Нечего мне там делать.
   -- Три длани еще учимся, а потом выгулки. У нас летние курсы, помнишь? А другие уже практику подыскивают. Целителей всех по лечебницам разберут, кто-то при школе останется...
   И так постоянно. Лайс-старший, Лайс-младший, Мариза с тонометром, Сэл со школьными историями. Живи, говорят, держись.
   А за что держаться? За кого?
   За крошку-головастика, которого я вижу, прикрыв глаза, и в котором только силой дара можно распознать малыша, что появится однажды на свет? За него? Мало. Ради него? Так я это и делаю. Но снова у меня все не как у людей. У людей -- девять месяцев, плюс-минус две недели. А я, видите ли, дракон недоделанный. Мне подольше протянуть нужно. Целый год...
   Странная все же штука жизнь. Даже без смысла странная.
   Вот сначала как было? Живу я себе в небольшом городке, в НЛО и зеленых человечков не верю, религиозные секты не посещаю -- посещаю институт и имею четкое мнение об устройстве мира и своем в нем месте. А после -- трах-бабах, и все совсем не так, как вам казалось, Галина Кирилловна. Вот вам врата, пара сотен изученных миров и бессчетное количество в реестры не внесенных -- вы у нас теперь открывающая. Мечтали о чуде? А нате-ка! Только учтите, чудеса у нас под строгим контролем: график работы не нарушайте, лишнего не болтайте, "Договор" соблюдайте, Хранителя уважайте -- и будет вам счастье.
   И отчего бы на этом не остановиться?
   Так нет же, восемь лет пребывала в уверенности, что ничего удивительней со мной уже не случится, и в один прекрасный день слышу от горячо любимого шефа-дракона: "Галчонок, зайди, разговор есть". И снова все становится с ног на голову. Открывающая? Берите выше, Галина Кирилловна! Вы у нас не просто открывающая. Вы, оказывается, на одну половину дракон, а на вторую -- плод экспериментов другого дракона, и вам нужно упаковать вещички и мотать в другой мир, где станут вас, уникальная вы наша, магии обучать, потому как таланты соответствующие у вас имеются. А чтобы скучно не было, прихватите-ка с собой господина Эн-Ферро, хватит ему без толку по Сопределью мотаться.
   И только-только успеваю свыкнуться с новым статусом...
   -- Принимай гостей, хозяйка! Это Иоллар.
   -- Можно Ил...
   И все. И понимаю, что не было до этого в моей жизни никаких чудес. Врата? Магия? Чушь собачья! Самое удивительное, что у меня было, обладало парой острых ушей и несносным характером. Единственное мое чудо. Радость моя ясноглазая.
   А теперь что? Теперь как?
   Наверное, я смогла бы найти утешение в мести, хотя бы на время, но мне и этого не осталось. Ил прихватил своего убийцу с собой. Ил унес с собой все, что я любила, и все, что могла бы ненавидеть. Ненависть -- это ведь тоже чувство? Не самое лучшее, но все же... А теперь у меня нет никаких чувств.
   Только чувство долга. Незаконченное дело.
   Его даже зовут так -- Дэвигард. Дэви.
   Прости, малыш, я не смогла придумать тебе другого имени. И не обижайся, но я не хотела тебя. В те минуты, когда я была с твоим отцом, я меньше всего думала о продолжении рода. Точнее думала, и предпринимала меры, чтобы этого избежать. Коротенькое заклинание, популярное среди тарских чародеек, и эффективное как с людьми, так и с эльфами. А у Ила был оберег для таких случаев, тоже магический -- тот перстенек с небольшим рубином, что он носил, не снимая... Ходок был твой папочка, малыш, что уж греха таить. Только это давно было, очень давно. До меня... В общем, перестраховывались мы с ним, перестраховывались, да бестолку. Потому что не рассчитано было мое заклинание на орков, а его кольцо -- на драконов. Мешаная кровь, чтоб ее!
   Вот и осталось мне незаконченное дело.
   Вот и живу.
   Вдох-выдох.
   Еще год. И все...
   Или нет?
  
   ...Белый густой туман вокруг, словно мы внутри пушистого облака.
   -- Здравствуй, малыш.
   -- Папа?
   -- Папа. Хорошо звучит. Мне бы понравилось.
   -- Это ты? Действительно, ты?
   И слезы по щекам.
   -- Нет, -- теплая ладонь гладит мои волосы. -- Не я. Меня уже нет, разве ты забыла?
   -- Но...
   -- И не мой призрак, и не тень, вернувшаяся из загробного мира. Я вообще не знаю, существует ли этот мир. Вот и решил перестраховаться. Я -- воспоминание. Мое собственное воспоминание о себе самом.
   -- А я?
   -- А ты -- это ты. Настоящая, живая, -- ласковые пальцы стирают со щек соленую влагу. -- И плачешь по-настоящему, хоть это всего лишь сон. Последний наш сон, малыш. Эту встречу я планировал на случай, если тебе понадобится помощь или совет. Если когда-нибудь тебе будет плохо, и ты не будешь знать, что делать. Только я и не предполагал, что тебе будет так плохо.
   -- Папа...
   Прижимаюсь к широкой груди. Обнимаю за шею.
   Он такой реальный: от тела исходит тепло, дыхание шевелит мои волосы, а рубашка пахнет хвоей. И руки, такие сильные и нежные, такие родные.
   -- Поговори со мной. Пусть меня уже нет, но, может быть, в моей памяти ты отыщешь ответы на свои вопросы.
   -- Я... Это тяжело объяснить словами. Но ты ведь и так все знаешь?
   -- Знаю. Моя память, твоя память -- сейчас они почти неотделимы. И твоя боль так похожа на мою, словно моя судьба перешла к тебе по наследству.
   -- Не говори так. Это не твоя судьба -- моя. Моя глупость. Мои ошибки. И я не знаю, что мне делать теперь...
   -- Ты справишься, -- кивает он уверенно, и светлая челка падает на лоб. Какой же он красивый! Как древний бог. Как дракон. - Ты ведь необычная девочка у меня, малыш. Наполовину -- человечек, глупенький и растерянный. А на вторую -- дракон, мудрый и сильный. И этот мудрый дракон всегда будет приходить на помощь глупенькому человечку.
   -- Где был мудрый дракон, когда глупый человечек ломал свою жизнь? -- вздыхаю я.
   Молчим. Белое облако вокруг нас сгущается, наползает на ноги, пушистою ватой кутает плечи.
   -- Пойдем со мной, -- говорит до боли реальное воспоминание о том, кого давно уже нет.
   Рассеивается туман, втягивается в цветные стены, уползает под пол.
   -- Красиво, правда?
   Просторная светлая комната. Два огромных окна плавают в зыбкой лазури невесомых занавесок. Потолок -- голубое небо с белыми барашками облаков. Пол -- мягкий ковер золотисто-песочного цвета. И по стенам разлито безбрежное море.
   -- Это должна была быть твоя спальня. Здесь поставили бы кроватку в виде кораблика с пологом-парусом. Тут -- сундук для игрушек. Огромный пиратский сундук.
   -- Откуда ты знал? -- снова на глаза набегают слезы. -- Про море?
   -- Я не знал. Это твоя мама. Я сердился, но она ничего не хотела слушать -- как только ей становилось лучше, шла сюда. Смешивала краски, взбиралась на стремянку и расписывала потолок, потом стены. Никакой магии. Все по-настоящему... А вторую комнату так и не закончила. Словно предвидела, что в ней некому будет жить. Она не была волшебницей, но всегда тонко чувствовала мир вокруг, предугадывала все наперед. И что случится с ней... Еще с самого начала, когда я сам был уверен, что все будет хорошо...
   Он с удивлением проводит по лицу пальцами и долго смотрит на оставшиеся на них капли.
   -- Я и не думал, что так бывает. Меня ведь нет. Только воспоминания, которыми я хотел с тобой поделиться. Я был уверен, что оставлю тебе лишь это. А свою боль заберу с собою.
   -- Папочка!
   Какие же мы с тобой оба...
   -- Ты многого не знаешь, -- шепчет мне на ухо его память. -- Не знаешь, как я виноват. Я должен был остаться с тобой, она просила об этом, просила не делать глупостей. Но я не хотел ее отпускать...
   -- О чем ты?
   -- Ты ведь знаешь, что такое разделенное сердце? Одно сердце на двоих?
   Всхлипываю, и стон срывается с губ вместо ответа. Я знаю.
   -- Это старая сказка, малыш. Красивая и грустная. Наверное, единственная, повторившаяся хотя бы раз в каждом из сопредельных миров. Кроме одного. В мире драконов никогда не было такой сказки.
   -- Но...
   -- Нет. Ни один дракон не умер оттого, что лишился своей половинки. Мы не умеем любить так сильно. Это -- часть нашей природы, неотъемлемая часть знаменитого драконьего иммунитета. Мне было немало лет, малыш. Да что уж там -- мне было немало веков. Я простился за это время с таким количеством друзей и возлюбленных, что их хватило бы на то, чтобы заселить целый мир. Это оставляло шрамы на сердце, но каждый раз, когда такой шрам затягивался и грубел, сердце становилось все более и более нечувствительным к потерям, и однажды превратилось бы в сплошной, твердый как камень рубец. Это было бы правильно. Мы, драконы, все таковы. Мы -- цельные. Мы не делим души напополам. Мы...
   Слова обрываются тишиной, горькой, как слезы его воспоминаний.
   -- Я был плохим драконом, малыш. А когда встретил ее, понял, что так им и останусь. Был один шанс из тысячи... Слишком мало, но даже будь у меня один шанс на миллион, я сделал бы то, что сделал. Драконы не делят сердце любовью, но они могут разделить свою жизнь силой собственной крови. Даже не разделить, а взять чужую жизнь и привязать ее к своей. Это сложно и требует определенных познаний. Это опасно, потому что проводится подобный ритуал, когда тот, с кем ты хочешь поделиться силой, находится между жизнью и смертью: ваша связь может сыграть злую шутку, и не ты привяжешь к себе уходящего в небытие, а он утянет тебя за собой...
   -- С тобой так и случилось?
   -- Да. Когда она умерла, я понял, что мне осталось недолго. И изменить ничего уже не мог. Прости, малыш, я должен был подумать о тебе. Настоящий дракон взвесил все "за" и "против" и принял бы верное решение. Но я уже говорил, что никогда не был правильным драконом. Надеюсь, ты поймешь меня.
   Я понимаю. И если бы у меня был этот призрачный шанс, я использовала бы его, не задумываясь. Прости, малыш...
   -- Не повторяй моих ошибок, родная. Не нужно. Ты ведь у меня тоже неправильный дракон. И твоя человеческая половинка уже протянула между вами крепкую ниточку. А люди... Только люди, малыш, умеют любить раз и на всю жизнь.
   -- Потому что их жизнь зачастую короче любви.
   -- Нет. Потому что они люди. И если бы я был жив, то просил бы тебя об одном: отпусти его. Назад ты его уже не перетянешь. А он тебя к себе может. Слишком крепко вы оказались связаны, и я не хочу, чтобы ты ушла вслед за ним.
   А я хочу. Безумно хочу к нему в тот чудесный край, что, не сговариваясь, придумали храмовники всех известных миров... Но, как выяснилось, даже драконы не знают, есть ли он на самом деле.
   -- Не нужно. Поверь мне, в твоем случае это будет еще хуже, -- взгляд серебристых глаз наполняется печалью.
   -- Почему?
   -- Потому что только человек потянется за своей половинкой сердца, а дракон останется. Ты же не хочешь, чтобы в тебе умер человек? Отпусти его.
   -- Отпустить - значит, забыть?
   -- Нет.
   -- Не думать?
   -- Нет. Ты знаешь, о чем я.
   Он прав, я знаю. Отпустить -- разорвать по живому связывающую нас нить, вырвать ее из сердца вместе с надеждой на невозможное чудо. Раз и навсегда сказать себе, что все, что было между нами, навсегда останется лишь тускнеющими с годами воспоминаниями...
   Но я не могу так. Слишком нужен он мне, как и эта несбыточная надежда.
   -- Не играй с Судьбою, малыш. И не хорони себя раньше срока. Я верю... Верил бы, будь сейчас жив, что рана на твоем сердце затянется, как и бывает у драконов, делая его сильнее. А та частичка человека, что живет в тебе, снова полюбит так же горячо и искренне.
   -- Нет, -- отчаянно трясу головой. -- Любить, разрывая душу напополам, и склеивать разбитое сердце до тех пор, пока оно не обрастет рубцами драконьей безучастности? Не хочу.
   И не смогу. Никого уже я не смогу полюбить так, как любила его. Так, как люблю его...
   -- Прости, малыш. Наверное, все же я слишком дракон, а в тебе так много человеческого, так много от твоей матери. У тебя ее улыбка. Ее нос. Тот же тонкий абрис лица...
   -- И твои глаза.
   -- Глаза -- это мелочи. У тебя ее сердце. Человеческое сердце, которое умеет любить по-настоящему.
   Мы молчим, и тишина окутывает нас пушистым облаком.
   -- Ты сказал, что это -- последний сон.
   -- Да. Я ведь только воспоминание, которое оставил для тебя, прощаясь. И я не хотел, чтобы это воспоминание заменило тебе живых. Но у нас еще есть время. И здесь, в этом сне я могу растянуть его на столько, сколько потребуется, чтобы рассказать тебе все, что ты должна знать. Я покажу тебе свои миры. Отведу тебя в склеп, где хранится прах твоей матери и брата и где я завещал похоронить себя. Я расскажу тебе о том, чему не научат в человеческих школах волшебства. Надеюсь, тебе пригодятся эти знания. Основы драконьей магии, которая однажды откроется тебе. Главные правила и обряды. Теория создания и управления вратами.
   -- И магия крови?
   -- И магия крови.
   -- Ты научишь меня связывать жизни?
   Прекрасный образ светловолосого дракона, чья могила осталась где-то на потерянной Алеузе, наполняется тревогой:
   -- Зачем тебе, малыш? Я же сказал, насколько это опасно.
   -- Я знаю. Но я не хочу никого больше терять. Пусть у меня будет хотя бы один шанс из тысячи.
   -- Хорошо. Но учти, этот ритуал можно провести лишь единожды. Ты не привяжешь к себе всех своих близких -- придется выбирать одного. А с остальными учиться расставаться...
  
   Утро смотрится в мое окно, стучит в стекло зеленой веткой, врывается в комнату с криками чаек. И сегодня это совершенно другое утро. И я сегодня совсем другая...
  
   -- Нам пора прощаться, малыш. Если у тебя остались вопросы, задавай их сейчас, пока есть время.
   -- Только один. Почему ты не называешь меня по имени?
   -- Я зову тебя так, как звал в те три месяца, пока ты была со мной. "Галла" казалось мне слишком взрослым для такой крохи.
   -- Ты часто говорил со мной тогда?
   -- Я непрерывно говорил с тобой. Как еще я отдал бы тебе свою память? Но теперь тебе пора.
   -- Куда?
   -- Назад, в жизнь. Только в жизнь, малыш, и никак иначе.
  
   Я не знаю, как, папа, но я верю, что у меня получится.
   ...Выпад. Укол. Медленный отход. Разворот... Нет, не так...
   Должно получиться.
   ...Ноги проваливаются в песок. Колени подгибаются. Рука уже отвыкла направлять удары, и меч дрожит, норовя выскользнуть... Совсем не так...
   А как? Как нужно, Ил? Как же я стану жить без тебя, любимый, если даже простейшее упражнение не могу повторить без твоих подсказок, без одобрительной улыбки или очередной шпильки?
   ...Еще удар. Шаг в сторону. Разворот... Меч обратным хватом. Лезвие вытягивается вдоль руки, чтобы в следующую секунду со свистом полоснуть по воздуху...
   Смотри, малыш, как мама умеет. Только это ерунда по сравнению с тем, как получалось у твоего отца. Жаль, что ты никогда этого не увидишь.
   ...Выпад...
   Нет, увидишь!
   Когда ты подрастешь, я отдам тебе часть своих воспоминаний. И не думай, что это мало. Иногда этого бывает достаточно, чтобы понять очень важные вещи. И вернуться.
   ...Удар. А теперь назад. И легкий поклон...
   Вернуться в жизнь. Только в жизнь, малыш, и никак иначе...
  
   Услыхав крик, Лайс открыл глаза и попытался тут же соскочить с кровати, но не вышло. Потому что кровати не было. Комнату он уступил Маризе, на диване спал теперь Ласси, а сам Эн-Ферро проводил ночи на постеленном в углу гостиной одеяле.
   -- Пап, иди скорей!
   Вот неугомонный мальчишка!
   -- Ты зачем к тете Галле в комнату влез? Она же говорила...
   -- Ты посмотри только!
   Зачем отпрыск забрался к Галле, непонятно, но то, на что он указывал в распахнутое настежь окно, того стоило.
   -- Здорово, да?
   -- Да, -- кивнул мужчина, сглотнув подступивший к горлу комок.
   Здорово. Она тоже так сказала, когда впервые увидела это. Может, именно тогда и взглянула на нежеланного гостя иначе, не со злостью и раздражением, а с таким же, как сейчас у Ласси, восхищением. Может, именно с этого все у них и началось.
   -- Пап, а ты так умеешь?
   -- Нет. Это средний комплекс мечника школы Огненного клинка. Этому долго учиться надо.
   Несколько лет на Каэлере. Или пару месяцев тайком от него, где-нибудь в близлежащем лесочке.
   -- Что у вас здесь? -- появилась в дверях разбуженная криками сына Мариза.
   -- Смотри, -- подозвал ее Лайс. -- Как думаешь, ей это не вредно?
   Женщина поглядела на танцующую на морском берегу фигуру, оценила резкие удары длинного меча, стремительные развороты и глубокие выпады.
   -- Если не поранится этой штукой, то пока можно. Будем считать гимнастикой для беременных. Только... -- она прищурилась, всматриваясь, -- волосы ее где?
   -- Что?! -- теперь кард и сам заметил.
   -- А вон они! -- махнул рукой мальчик, не отрываясь от удивительного зрелища.
   Взрослые проследили за его жестом и одновременно остановили взгляды на письменном столе, в центре которого свернулась змеей тугая льняная коса.
   -- Знаешь, Эн-Ферро, -- поежилась Мариза, -- ей не генетик нужен, а психиатр.
   -- Не преувеличивай.
   Захотелось девочке прическу сменить, с кем не бывает? А вот сложенные тут же на столе аккуратной стопкой книги и тетради -- хороший знак: собралась, значит, в школу пойдет.
   Жить будет, значит.
  

Глава 2

  
  
   Галла
  
   Я не строю иллюзий, но все же попытаюсь собрать то немногое, что у меня еще осталось, и слепить из него свою новую жизнь. Да, в ней не будет теперь столько тепла и света, потому что гревшее меня солнце закатилось навсегда. В ней не будет уже той безумной любви, что в одно мгновенье заслонила от меня целый мир. Но останется этот самый мир. И тысячи других миров Сопределья, в которые приду я однажды. И моя "кошачья" семья. И мои друзья. И все те, кого я пока не знаю, но встречу когда-нибудь, чтобы впустить их хотя бы ненадолго в свое сердце. А еще в моей новой жизни есть уже замечательный малыш. Неожиданное чудо, живая память о тех днях, что я не променяла бы и на целые столетия.
   -- Постой-ка, -- Лайс внимательно оглядел меня и удовлетворенно кивнул. -- Молодец. Даже я ничего не вижу.
   В школе достаточно целителей, способных заметить мое интересное положение, а поскольку драконий цикл - не привычные девять месяцев, моя затяжная беременность может вызвать у тарских эскулапов нездоровый интерес. Чтобы не рисковать, я решила скрыть ото всех факт своего ожидаемого материнства. Пока хватает искажающих щитов, а позже, если к тому времени мы не уедем из Марони, придется накладывать еще и зрительную иллюзию.
   -- Теть Гал, -- выбежал на крыльцо Ласси, -- ты не поздно вернешься?
   -- Нет, а что?
   -- Может, в Улики сходим?
   -- Девчонки понравились? -- предположила я.
   Накануне мы с ним побывали у пасечников, купили меда и воска. Пока я, тренируя забытое умение общаться с людьми, разговаривала с Лирой, молодой смешливой хозяйкой хутора, и ее мужем Саем, Ласси играл с их дочерьми. Девочки, одной лет десять, второй не больше семи, и впрямь были премиленькие: рыженькие, синеглазые, с вздернутыми веснушчатыми носиками - все в мать. А Лайс-младший в том, что касалось прекрасного пола, видимо, удался в отца...
   -- У них кошка недавно окотилась, -- одной фразой развеял мои домыслы племянничек. -- Мне потом одного котенка отдадут, пусть только подрастет немного.
   -- Так у нас еще и котенок будет? Вас мне что ли, хвостатых, мало?
   Достоверно изобразить негодование не получилось, да я и не стремилась, но о том, что в Улики придется идти без меня, предупредила сразу: еще не известно, в каком состоянии я вернусь из школы.
   -- Ты там аккуратней, Галчонок. С отдачей не перегибай и внутренний резерв не задействуй, и...
   -- Я помню, Лайс. Не волнуйся.
   Застоявшийся за три длани Яшка, предвкушая прогулку, радостно перебирал лапами, а чешуйчатая морда расплывалась в несвойственной нормальным керам улыбке. Впрочем, это же мой кер, с чего ему быть нормальным? Едва я взобралась в седло, как он, не дожидаясь команд и понуканий, помчался прочь со двора, хвостом оставляя в дорожной пыли извилистый след.
   Наверное, оптимизм ящерки передался и мне. Расправила плечи, сделала глубокий вдох.
   Ветер сегодня был восточный, и пах не морем, а цветами и травами: горечь полыни мешалась с нежным ароматом душистого горошка и полевых колокольчиков, свежестью дикой мяты и терпкостью тысячелистника, а все это разбавляли знакомые бодрящие нотки -- сосновая хвоя, подхваченная воздушным потоком в ближайшем подлеске.
   Школа пахла иначе: камнем и деревом, металлом и кожей, бумагой и чернилами. Она пахла весенней грозой -- запах озона сопровождал почти все заклинания Воздуха и открытие телепортационных проходов. Дышала жаром расплавленного металла -- давала знать о себе стихия Огня. Вода пахла морем, а Земля -- свежевспаханной нивой. Аромат магии, который ни с чем не перепутаешь. И лишь вдохнув этот запах, я поняла, как сильно не хватало мне его в последние дни.
   Несмотря на ранний час во дворе уже собирались ученики, знакомые и незнакомые, но, очевидно, хорошо осведомленные о том, что за девица въехала только что в замковые ворота. Пойманный джевул и сорванное жертвоприношение внесли имя некой Галлы Эн-Ферро в анналы школьной истории. А судя по тому, как многие отводят сейчас глаза или как стихают, переходя в заговорщический шепоток, разговоры, поджог Посольского дома и смерть одного из эльфийских стражей тоже связывают теперь с этой особой. Вымученной улыбкой поприветствовала меня Лейна, коротко кивнул, приложив к груди руку, и тут же отвернулся Верлан -- эти двое еще помнят тот печальный визит на старое кладбище. На мгновение замер у входной двери магистр Келай, и на его обычно бесстрастном лице промелькнуло что-то похожее на удивление. Даже мальчишка-грум, принявший у меня в керсо Яшку, взирал в равной степени смущенно и ошалело: известие о моей кончине произвело бы меньшее впечатление.
   По пути к парадному крыльцу мельком бросила взгляд на прислоненную к одной из стен Северной башни лавочку и сама себе не смогла объяснить, что почувствовала в тот момент. Сожаление? Облегчение? Лавочка пустовала.
   Пустовали пока еще школьные коридоры, не было толчеи на лестницах. Все так, как я и хотела: минимум встреч, никаких ненужных разговоров. До кабинета Медведя дошла в полнейшей тишине, нарушаемой лишь тихим шорохов моих же шагов и скрипом новой кожаной перевязи, которую я, видимо, неправильно закрепила. Ил ведь всегда нес мечи в руках, когда мы выбирались на свои секретные тренировки. Ил...
   Пришлось остановиться, сделать несколько глубоких вдохов и с силой зажмурить глаза. Не сейчас.
   Успокоившись, решительно отворила дверь:
   -- Доброе утро, наставник.
  
   -- Я знал, что она вернется, -- заявил магистр Триар, опускаясь в продавленное кресло.
   -- Нужно было поставить на это, -- невесело усмехнулся Медведь, -- выиграл бы. Вы слышали, что ученики делали ставки на ее возвращение?
   -- Ставки? -- Мара прижала ладонь ко рту. -- Какой ужас!
   -- Да. Сначала на то, выживет она или нет. Потом -- вернется ли в школу. Дети бывают невероятно жестоки в своей легкомысленности.
   -- Детям это простительно, -- хмуро вставила Кьярна. -- А наши ученики давно не дети. Многие из них сами успели стать родителями, и подобное отношение к чужому горю не делает им чести. Мы такими не были, да, Баг?
   -- Нас учили, что чужого горя не бывает, -- ответил со своего места магистр Багур. - И, видимо, у нас были куда лучшие наставники, чем мы сейчас. А мы слишком увлеклись воспитанием магов и забываем воспитывать в них еще и людей.
   -- Вы правы, -- вздохнула целительница. -- Помните Алию? А тот жуткий обряд? Я видела столько смертей, но те мальчики до сих пор мерещатся мне в кошмарах... А они уже не помнят.
   -- А если и вспоминают, то лишь как повод для хвастовства, -- дополнила Гейнра. -- Айна и Верлан до сих пор не могут определиться, кто из них убил того колдуна. Хвала богам, Ферт немного поостыл. В свое время он тоже претендовал на победу в этом споре со своим "световым клинком", но после того, как Галла... Как она вообще, наставник?
   -- Неплохо. Совсем неплохо для человека, на жизнь которого ставили один к четырем.
   -- Она спрашивала о расследовании?
   -- Нет. Мы не поднимали этой темы. И просил бы всех придерживаться официальной версии: девочка долго болела. Я не хочу, чтобы по школе ходили сплетни о каком-то наведенном проклятии или, что еще хуже, о ее отношениях с тем эльфом.
   -- Слухи давно уже ходят, -- произнес Багур. -- И не только по школе, но и по городу. Но не волнуйтесь, тэсс Мара права, говоря о том, что у нынешней молодежи короткая память. Они забыли об Алии, о Томасе и Кайте. Забудут и это. Тем более, впереди выгулки.
   -- Выгулки, -- встряхнулся старший наставник. -- Мы ведь собрались обсудить летние курсы, а вместо этого завели разговор о моей ученице. Она, кстати, от занятий не отказывается. А что у вас, списки готовы? Гейнра, Багур?.. Кьярна, тебя не спрашиваю -- поедешь к разлому?
   -- Как всегда, -- пожала плечами заклинательница.
   -- Никос? Виана?.. А куда опять подевался Эвил?
  
   Галла
  
   Все оказалось сложнее, чем я себе представляла, но начало было положено: я выбралась из дома, побывала в школе. Чтобы убедиться, что я не растеряла способностей и не выплакала их в подушку, наставник заставил меня выложиться на полную, пройдясь по всем изученным формулам, от бытовой до боевой магии. В Малом испытательном дым и пыль стояли столбом, и в какой-то момент мне показалось, что мощи наложенных на стены защитных чар не хватит, и века простоявшая каменная кладка рассыплется в труху.
   Но там, в школе, на пределе знаний и сил, мне было почти хорошо -- я смогла забыться и не думать об Иле. А стоило собрать в сумку книги и проститься с Медведем, как отступившая на время тоска нахлынула с новой силой.
   Возвращаться в таком состоянии домой, чтобы вновь запереться в комнате наедине со своей бедой, не хотелось, и, выехав из замка, я направила кера в сторону города. Нет, не спешила встретиться с друзьями, с которыми разминулась в школе: к этому я была еще не готова. Прежде, чем начать новую жизнь, следовало проститься со старой. Туда я и отправилась. Прощаться.
   Недавно в Марони появился новый парк. За одну ночь выросли на месте сгоревшего посольства стройные красавцы-тополя и раскидистые клены. После разбили несколько клумб, на которых взошли и тут же расцвели пышным цветом азалии и герань. Наши маги-садовники знают свою работу. Здесь очень красиво. Только вряд ли это место облюбует для своих свиданий молодежь, а мамочки и нянюшки никогда не приведут сюда звонкоголосых малышей. Этот зеленый парк -- самое прекрасное на свете кладбище.
   И пусть тут нет могил и надгробий, но есть гладкий серый камень в конце аллеи.
   Я спешилась и опустилась на колени рядом с гранитной плитой. Коснулась пальцами нагревшейся на солнце поверхности. Ни имени, ни дат. Прислушалась к себе и с удивлением поняла, что не чувствую ничего... Ничего нового: привычная боль, знакомая грусть. Это место ничего не меняло. Оно было чужим и пустым, и ничто тут не напоминало о нем. И этот камень все-таки не надгробие.
   Мне даже могилы твоей не осталось, любимый...
   Я взобралась в седло и сама не знаю, как, - то ли по какому-то наитию, то ли свернула не туда на одном из перекрестков - минут через десять оказалась на Храмовой площади. Огляделась и вместо того, чтобы ехать дальше, остановила Яшку у смотра. Вспомнила, как мы с Илом гадали, как на Таре называют коновязь, если коней тут заменяют ящерки, а потом узнали у Лайса: смотр. Одинокая слезинка все-таки сорвалась с ресниц. Я утерла ее рукавом, сунула присматривавшему за керами мальчишке положенную красненькую и снова осмотрелась, решая, куда идти теперь.
   На огромной, мощенной булыжником площади мирно соседствовали пять храмов, ведь местные боги приходились друг другу братьями и сестрами, не имели повода для ссор и по-родственному делили приход. На небольшой рукотворной возвышенности стоял Храм Илота -- верховного божества тарского пантеона, покровителя всего, что только можно было вспомнить или придумать. При могуществе означенного кумира непонятно было, зачем нужны еще четверо. Видимо, для того, чтобы не загружать его верховенство мелкими проблемами. К Илоту шли по большим праздникам и просили, как правило, чего-то большого и светлого, вроде мира во всем мире. А за такой ерундой, как хороший урожай, удачная торговля или здоровое потомство обращались к Сане Всемилостивой. Ее святилище располагалось справа от главного храма. А слева возвышалась обитель Мигула, бога случая. Этот тоже не страдал от недостатка просителей: как известно, случай решает многое.
   Но все же особым почтением пользовались младшие члены божественного семейства, чьи святилища, построенные бок обок, замыкали храмовый круг. Точнее сказать - пятиугольник.
   На высоких ступенях храма Аурэли толпились женщины всех возрастов и сословий: спешили опустить мзду в ящичек для пожертвований и бросить бумажку с именем возлюбленного в специальный чан. Эти записки сжигались жрецами на торжественной службе, чтобы просьбы о взаимной любви вместе с дымом унеслись в небеса и достигли жилища пресветлой матери ауров. Были среди почитателей Лучезарной и мужчины -- те, кто не стеснялся признаться себе и окружающим, что питает страсть к некой особе, расположения которой не может добиться без вмешательства высших сил. В храм Аурэли бегали даже чародейки-атеистки. Но мне в нем делать нечего. Во-первых, поздно и бесполезно молить о том, что разрушила своими руками. Во-вторых, в святилище нельзя входить с оружием. Я машинально нащупала шершавую рукоять. Только в обитель одного божества меня впустили бы с мечом в два гиара, ибо и сама богиня красовалась почти с таким же на каждом известном изображении. Омста. Сестра-близнец Аурэли, уважаемая и почитаемая не менее чем та, а то и более: ведь любви порою удается избегать всю жизнь, а от смерти никуда не денешься.
   Служители в длинных кроваво-красных мантиях вежливо поклонились, проговорив невнятные слова благословения, я ответила легким кивком и прошла в центр огромного, озаренного тысячей свечей помещения. Прямо напротив массивной входной двери возвышался алтарь, а по обе стороны от него красовались яркие, величиной во всю стену фрески. Справа -- золотоволосая красавица пронзает мечом рухнувшего на колени рыцаря -- Омста Карающая. Слева -- она же с благостной улыбкой протягивает руки к распростертому на постели больному -- Омста Милосердная.
   Знаешь, Ил, по-моему, здесь не хватает еще одного изображения: та же девица, только в ластах и акваланге поверх вечернего платья, в бигуди и с сачком вместо меча. И называться она будет...
   -- Омста Нелепая, -- прошептала я.
   -- Омста не бывает нелепой, -- произнес кто-то рядом со мной.
   Ожидая увидеть преисполненного укора храмовника, я повернулась, на ходу придумывая оправдания, и вздрогнула, наткнувшись на взгляд серьезных черных глаз.
   -- Тэр Салзар?
   -- Здравствуйте, тэсс Галла.
   Я была уверена, что некромант уехал в Азгар с эльфами.
   -- Омста не бывает нелепой, -- повторил он. -- Она бывает... Пожалуй, я лучше покажу вам. Пойдемте к той нише.
   Преподавать мне новый урок при каждой встрече, видимо, вошло у Ворона в привычку.
   -- Игры богов, -- кивнул он на скрывавшуюся в стенном углублении фреску: хитро прищурившийся юноша вел за руки двух девушек с завязанными глазами. -- Это Мигул -- бог случая. Иногда он берет своих сестер Аурэли и Омсту и, закрыв им глаза, водит по миру. Тот, кого коснется рука Лучезарной, получит счастье в любви, а тот, до кого дотронется Неизбежная... Иногда случается так, что одного и того же живущего по очереди касаются обе богини, и тот, кто вчера купался в тепле и ласке, сегодня покидает этот свет по воле шутника-случая.
   Да уж, шуточки у вас, всемогущие.
   -- Спасибо за рассказ, тэр Салзар, но мне пора.
   -- Галла, вы...
   -- Простите, магистр, но я не хочу говорить с вами. Ни сейчас, ни когда-либо. Не во всем можно винить богов, как и не во всем на них полагаться. Однажды я пришла к одному магу, наделенному властью и полномочиями, и попросила о помощи. Попросила дать мне шанс отыскать сбежавшего колдуна, чтобы защититься самой и защитить своих друзей. Но человек, к которому я обратилась, отказал мне и заверил, что тот колдун никому уже не причинит зла... Вы правы, Омста не бывает нелепой. И нельзя обвинять богов в том, что они выполняют свое предназначение. Но было бы куда лучше, если бы и некоторые люди выполняли свое.
   -- Тэсс Галла...
   -- Можете пойти к наставнику и пожаловаться на мою непростительную грубость. Но я повторю эти слова и при нем. Вы не справились со своими обязанностями, тэр дознаватель. А сейчас, должно быть, пришли поблагодарить свою покровительницу за то, что она удовлетворилась жизнью безвестного гитаэлле, вместо того, чтобы прихватить лар'элланского принца. Ведь в противном случае вы выслушивали бы упреки уже не от меня.
   Я бросила серебрушку к ногам Омсты Милосердной и пошла к выходу.
   Да, возможно, я несправедлива к нему. Но жестокие боги слишком далеки и эфемерны, а корить за случившееся одну себя я уже устала...
  
   На следующий день я поинтересовалась у наставника причинами, задержавшими Ворона в Марони. Встречи с некромантом были мне неприятны, и я надеялась, что тэр Марко порадует меня известием о его скором отъезде.
   - Мастер Салзар задержится на какое-то время, - не оправдал моих ожиданий Медведь. - Хочет выяснить все обстоятельства. Осталась масса вопросов. Как магистр Феаст смог обойти защитные столбы, не было ли у него сообщников в городе. К тому же, мне кажется, его не ждут при дворе.
   Губы сами собой скривились в злорадной ухмылке.
   - Не только из-за этого дела, - моя гримаса не осталась незамеченной. - Долгие годы тэр Салзар пользовался доверием короля, и если не стал его личным магом, то, думаю, лишь из-за своей специализации. Некромант у трона - это было бы... м-м... странно. Поэтому, когда прежний королевский маг отошел от дел, Дистен Пятый нашел другого кандидата на это место. И говорят, у мастера Салзара не сложились отношения с новым придворным чародеем... чародейкой.
   Наставник пересказывает столичные сплетни? Что-то новое.
   - Тэсс Беата несколько... Впрочем, о чем это я? Она - талантливый маг и пример того, каких вершин может в наше время достичь женщина, невзирая на молодость и недостаток опыта. И, к слову, вовсе не обязательно ехать в Азгар - в Марони тоже можно найти достойное применение своим способностям...
   А вот эта тема была мне хорошо знакома, и я поспешила ее сменить, напомнив Медведю об основной цели своего пребывания в его кабинете. Учиться, учиться, учиться... А достойную работу оставим тем, в чьи планы не входит через год покинуть этот мир.
  
   Наверное, можно было бы сказать, что жизнь понемногу входила в прежнее русло, но все же это была новая жизнь, и текла она теперь, пробиваясь по новому, еще неизведанному пути. Не все было гладко, и далеко не все давалось без усилий, но что-то уже получалось. Я вернулась к занятиям, стала встречаться с друзьями - пусть пока только в школе, уклоняясь от приглашений в гости и совместных вылазок в какой-нибудь кабачок, - но мы общались, и я даже могла смеяться над шутками Ферта и мальчишескими выходками Ная.
   А дома меня спасал от тоски Ласси. Проводя время с ним, я не позволяла себе предаваться унынию. Конечно, была еще ночь, когда я оставалась наедине со своим горем... Но покуда светило солнце, я радовалась... Заставляла себя радоваться этому свету. Мы с малышом ходили в Улики, носили гостинцы рыжим девчонкам и проведывали котят, один из которых вскоре должен был перебраться в наш дом. Сразу я удивлялась, почему племянник предпочитает дружить с девочками, а не прибьется, к примеру, к ватаге сорванцов из Рыбацкого, но объяснение не заставило себя ждать.
   - Хорошо им...
   Мы сидели за установленным во дворе под грушей столом, и Ласси с завистью глядел на залив, туда, где плескалась шумная - даже до нас долетали радостные вопли - ребятня.
   - У нас моря нет, - вздохнул мальчик. - Только речка. Мелкая. Бассейн, есть, конечно...
   - Бассейн - это не то, - поняла я и обернулась к скучающему в сторонке братцу: - Лайс, а можно как-нибудь?.. Ну, ты же ходил... в город...
   На скамеечке у крыльца сидела с книгой Мариза, и обсуждать при карди похождения её супруга, пусть и фиктивного, мне не хотелось. Да и не при Ласси выяснять, каким образом папа прятал хвост, отправляясь в гости к добрым безотказным тетям.
   - Иллюзия, - без лишних уточнений понял меня Эн-Ферро. - Для Ласси это пока сложно. И, честно говоря, смысла не вижу: берег большой, укромное местечко найти не проблема.
   И мы тут же отправились на поиск.
   Господин магистр не пожелал составить нам компанию, зато, к моему удивлению, вызвалась Мариза. И я впервые задумалось, каково приходится ей, в незнакомом мире, в чужой семье. Лайс не баловал фиктивную жену вниманием, Ласси все больше времени проводил с отцом, перенимая сложное искусство магии Пилаг, или гулял со мной по окрестностям, а я, в свою очередь, была неприхотливым пациентом. Скучно, наверное.
   Когда мы, пройдя вдоль берега, отыскали уединенный пляж, скрытый от дороги разросшимися кустами, а со стороны моря - небольшим зеленым мысом, и Ласси, скинув одежду, с ходу бросился в воду, я подсела к устроившейся на песке женщине.
   -- Давно хотела спросить: как тебе здесь, на Таре?
   На самом деле вопрос созрел не более получаса назад, но мой интерес был искренним.
   -- Нормально, - ответила она сдержанно.
   -- Но здесь все по-другому, я думала...
   -- Что здесь по-другому? -- прервала меня карди. -- То, что воду в умывальник нужно заливать ведрами, а вместо центральной канализации выгребная яма?
   -- Я имела в виду твою жизнь. Для тебя ведь, наверное, многое изменилось.
   -- Не многое. Приходится прятать хвост под юбкой и греть келс... то есть чай на открытом огне, а в остальном все то же. У меня на Юули были только работа и сын. Ласси тут, работа, -- она выразительно посмотрела на меня, -- тоже есть, так что все в порядке.
   По ее голосу я бы так не сказала.
   Мариза заметила мою скептическую улыбку и решила дополнить ответ:
   -- Я пришла на Тар, потому что здесь у Ласси есть шанс выучиться и стать настоящим магом, а я сама могу приобрести бесценный опыт и новые знания, наблюдая твою беременность. Не обижайся, но ты с самого рождения, и даже еще до него, - один большой эксперимент. И кто-то должен следить за его ходом.
   Предельно честно. Предельно ясно. Доктор Гиалло удивительно целеустремленная и практичная женщина, и стоит удовлетвориться ее ответом. Все останутся довольны: Эн-Ферро получил сына и ученика, Ласси -- отца и наставника, Мариза -- новый медицинский опыт, а я -- высококвалифицированного консультанта. Когда родится Дэви, мы пожмем друг другу руки, вежливо попрощаемся и разбежимся по разным мирам.
   Раньше я поверила бы в это и даже обиделась. Но, наверное, я поумнела и наконец-то повзрослела. Ей действительно грустно и одиноко, сын уже не нуждается в ней так остро, "работа" не требует повышенного внимания, а чужой мир -- это все же чужой мир, и нужно прожить в нем не один день, чтобы перестать замечать разницу между выгребной ямой и центральной канализацией. Меня, кстати, до сих пор смущал данный аспект.
   Но откровенничать со мной карди не собиралась, и, поняв это, я решила прибегнуть к маленькой магической хитрости. Да, дети Пилаг надежно защищены от сканеров, но ведь это не значит, что они совсем не поддаются ментальному воздействию? Можно попробовать не вытягивать мысли, а внушать их. Даже не мысли - образы, ощущения. Как насчет аперитива перед ужином? Иллюзия легкого опьянения: краски ярче, мир прекраснее... Малознакомая драконица-полукровка сгодится не только для научных экспериментов, но и просто поболтать...
   Не знаю, на какой "бесценный опыт" рассчитывает Мариза, но я уже обогатилась новыми знаниями: работа с сознанием карда требовала повышенной концентрации и нестандартных решений. В какой-то миг женщина что-то почувствовала и неосознанно попыталась отгородиться от меня. Маг, вроде Лайса, в момент отсек бы чужеродное вливание, но доктор Гиалло не обладала даром, и спустя пять минут мои старания увенчались успехом. Карди расслабленно выдохнула и откинулась назад, подставляя лицо солнцу. Так она еще больше походила на кошку, и казалось, вот-вот замурчит.
   - Лайсу... Моему Ласси действительно нужно учиться, - сказала она, еще пытаясь придерживаться сдержанно-отстраненного тона. - Маг для колонии - это очень важно. У папы были проблемы с сердцем, провели ряд операций, а закончили вживлением кардиостимулятора. Говорили, что в храмах Пилаг подобные заболевания исцеляли без хирургического вмешательства...
   - Поэтому ты и согласилась на это?
   - На "это"? О чем ты?
   Похоже, я впустую потратила силы на "аперитив", так как выбрала неподходящую тему для беседы, но отступать было поздно.
   - О том, чтобы родить потенциального носителя дара Пилаг, - выдала я скороговоркой. - Но ты же врач, и я думала, что в этом проекте ты должна была играть другую роль. Наблюдать, консультировать. А родить мог бы и кто-то другой...
   Не лучший способ исправить ситуацию: я и впрямь разучилась общаться с людьми. И с не людьми - тоже.
   Но Мириза лишь улыбнулась моей бестактности.
   - Ох, Галла, ты так говоришь об этом. Проект! Посмотри на него, - она помахала плещущемуся у берега сыну, - разве он - какой-то там эксперимент?
   - Нет, конечно же. - Я не стала напоминать ей, что не так давно она назвала экспериментом меня.
   -- Вот именно! И нельзя к этому относиться так, как наше мудрое правительство. Маг им, видите ли, был нужен! А ты знаешь, что они хотели "запустить в производство" десяток младенцев и поглядеть, что из этого вышло бы?
   Лайса удар бы хватил -- вот что!
   -- Эн-Ферро дал согласие на одного. Тут же начали подбирать мать. Даже не мать -- инкубатор. Пусть только родит, а там мы сами разберемся. Нормально, да? А я... Я хотела ребенка...
   -- Ради ребенка подписываться на участие в спецпроекте? - не поверила я. - Можно же было и так родить... Наверное.
   -- От кого? -- скривилась женщина.
   -- Неужели не было вариантов?
   -- Были.
   -- Такие... Никакие? -- посочувствовала я, припомнив собственный свой опыт общения с мужчинами до знакомства с Иолларом. Ни с одним из бывших я не решилась бы завести не только общего ребенка, но и совместного хомячка.
   -- Почему никакие? Просто не те.
   -- Не тот, -- догадалась я.
   -- Наверное.
   -- А этот "тот", -- дала я волю любопытству, -- он существует, или это набор эталонных качеств с ярлычком "Идеальный мужчина"?
   -- Есть ли он в реальности или я его придумала? Наверное, и то, и другое.
   -- Это как?
   То ли эффект моего вмешательства в ее сознание оказался сильнее, чем я рассчитывала, то ли ей самой нужно было выговориться:
   -- Сложно объяснить. Был один парень, папин приятель, я знала его, когда была еще ребенком. Тогда он часто к нам заходил, приносил мне какие-нибудь сладости или безделушки из других... из других мест. Он много путешествовал, рассказывал обо всем интересно...
   -- И красивый, наверное, был безумно.
   -- Да, -- улыбнулась она совсем по-девчоночьи. -- И знаменитый. О нем в газетах писали, в журналах...
   А она вырезала статьи и фотографии, вклеивала в альбомчик, дорисовывала вензельки и сердечки, и прятала это сокровище куда-нибудь под подушку.
   -- А потом?
   -- А потом я выросла. Выучилась. Сначала на педиатра. Работала в детской клинике. Встречалась с другими мужчинами. Однажды чуть было не вышла замуж, но вовремя одумалась. А дальше... Я тогда серьезно заинтересовалась трудами отца, он у меня генетик. Стала ассистировать в его работе. Но не хватало элементарных теоретических знаний, и я решила, что неплохо было бы получить второе образование. Вновь пошла в Академию...
   -- А он там преподавал!
   -- Нет. Иногда читал лекции на отдельные темы, медицина не его специальность.
   -- Но вы встретились?
   -- Да.
   -- И?
   -- Встретились. Провели вместе одну ночь и разошлись.
   -- И ты это так оставила?!
   -- Как? -- усмехнулась она печально. -- Для него это был незапоминающийся эпизод, а для меня... Прозрение что ли? Он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Не хуже, не лучше - просто другим. И я поняла, что совсем ничего не знаю о нем. Привлекательная внешность и яркая биография -- слишком мало для серьезных чувств, а все остальное, я сама для себя придумала. Глупо, да?
   -- Нет.
   Я полюбила мужчину, с которым была знакома всего пару месяцев. Не за внешность, хоть он и был красив как бог, не за интересное и насыщенное прошлое, прожитое в десятках сопредельных миров. Любить за что-то, наверное, в принципе невозможно. Любовь не нуждается в причинах и не требует оправданий. Она не бывает осмысленной и рациональной, а в противном случае это уже не любовь.
   -- Нет, не глупо. И если ты все еще его любишь, нельзя это так оставлять, нужно сделать что-нибудь. Не знаю, что именно, но что-то...
   Да уж, только мне и давать подобные советы. Сама поверила нелепому наговору и не придумала ничего лучше, чем изображать из себя бездушную гордячку, когда он сам пришел. Как легко теперь рассуждать и доказывать другим, что за свои чувства надо бороться, что нельзя отступать, сомневаться, а нужно хвататься за каждую, даже малейшую возможность быть рядом с любимым. Случайная встреча, короткий разговор... Не запомнившаяся ему ночь. Наверное, Мариза сама это знает.
   - Искупаемся? - предложила она.
   - А мне можно?
   - Почему бы и нет? Если, конечно, белье позволяет, - она скосила глаза на Ласси.
   Белье, мало чем отличавшееся от привычных для уроженцев техномиров купальников, позволяло, и второй раз в жизни мне довелось увидеть кардовский хвост. Маризе он, если можно так выразиться, необычайно шел: пепельно-серый, на тон темнее ее волос, длинный и изящный, словно тщательно подобранный аксессуар. Когда карди входила в воду, она боязливо поджимала его к спине, а выходя, отряхнулась, фыркая как заправская кошка.
   Потом мы лежали на теплом песке, любуясь плывущими над морем облачками и думая каждая о своем. Не знаю, какие мысли посетили в тот миг Маризу, а я пыталась представить себе свою дальнейшую жизнь. Жизнь без него...
   -- Мариза, а быть матерью -- это как?
   Она приподнялась, взглянула на меня, сперва удивленно и непонимающе, но в следующую секунду лицо ее разгладилось, и его озарила светлая улыбка:
   -- Это чудесно.
   -- И ради этого стоит жить?
   -- Ради этого стоит сделать все, что будет нужно. Жить -- значит, жить. Умереть -- значит, умереть. Ты поймешь это, когда увидишь своего ребенка.
   -- Я уже его вижу, -- похвастала я. -- Хочешь, и тебе покажу?
   -- Хочу! -- загорелась карди, не задаваясь лишними вопросами.
   -- Не уверена, что хорошо получится, ты же не маг. Лучше глаза закрой.
   Я вызвала в своем мозгу изображение крошки-головастика и положила руку на лоб женщины. Теперь передача...
   -- Ой, -- вздрогнула она.
   -- Ну, как?
   В какой-то мере я уже ощущала себя стандартной мамашей, выставляющей напоказ свое чадо в ожидании хвалебных отзывов. Только, что должна сказать Мариза? Это самый чудесный эмбрион, из всех, что я когда-либо видела?
   -- Поразительно, -- выдохнула она. -- Это лучше, чем ультразвук. Будешь показывать мне его каждый день. Тебе ведь это не сложно? Тогда дома покажешь еще раз, я запишу кое-что.
   Милая, молодая женщина разом пропала, уступая место солидной докторше. Видимо, "опьянение" уже сошло на нет.
   Но, думаю, в дальнейшем мы сможем общаться без подобных уловок.
   Прежде чем уйти я ненадолго задержалась: сплела заклинание отвода глаз и накинула невидимую паутинку на облюбованный нами пляж - теперь никто не забредет сюда случайно. Это будет наше место. Частная купальная зона семьи Эн-Ферро.
   А в выходной приведу сюда ребят. Можно будет устроить пикник. Пообщаемся нормально. Попробуем, по крайней мере.
   Море, жареное на костре мясо, сухое красное вино и веселая компания. Тебе бы понравилось, Ил...
  
   К этому разговору я готовилась несколько дней. Мысленно строила нужные фразы. Тренировалась произносить их перед зеркалом. Чтобы голос не дрогнул. Чтобы слезы не брызнули из глаз.
   -- Я хотела поговорить с вами, наставник.
   -- Слушаю тебя, Галла.
   -- Во-первых, хочу поблагодарить вас за все. За вашу тактичность. За то, что все эти дни избегали болезненных для меня тем. Но сейчас, когда прошло уже столько времени, я бы хотела узнать, что случилось в посольстве.
   В отличие от меня Медведь не был готов к этой беседе.
   -- Я уже говорил тебе, что мы сами не знаем, как магистру Феасту удалось обойти столбы, -- начал он. -- Магистр Салзар еще разбирается с этим вопросом.
   -- Расскажите, что было после столбов. Я знаю, что есть какая-то запись...
   - Да. Там... Нам не удалось сделать качественную съемку. Пришлось задействовать почти всех магов, и обратиться к Памяти Стихий, но образы получились нечеткими. Виден момент проникновения мага и его сообщников в здание. Видно, как они разошлись в разные стороны. Потом... Потом встреча... погибшего сидэ и магистра Феаста. Не могу с уверенностью сказать, что сделал эльф, но вскоре после того как они сошлись, взорвалась первая бомба и один из людей погиб. После - алая вспышка - была пролита кровь. По-видимому, сидэ удалось использовать свой дар, вызвать мечи и ранить колдуна. Тот был какое-то время жив, но потом его искра растаяла в огне. А потом...
   Потом огонь поглотил и другую искру...
   Наставник с трудом подбирал слова, избегая лишних описаний и ни разу не назвав Иоллара по имени. Наверное, он считал, что мне больно будет слышать его. А мне было больно и обидно, что моего любимого называют просто эльфом или сидэ, словно стирая из истории и его имя, и его роль во всем случившемся. А если точнее -- во всем не случившемся.
   -- Вероятно, Феаст собирался подложить в Посольский Дом несколько бомб и активировать, когда принц Кэллиан вернется с приема. Сама понимаешь, к каким последствиям это могло привести.
   -- Понимаю, -- выговорила я, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы не сорваться на постыдный плач. -- Смерть своего посланника Аэрталь вряд ли простила бы. В отличие от... какого-то эльфа. Представляю, как вздрогнул Азгар, когда его величество и высокое дворянское в полном составе облегченно вздохнули.
   -- Не нужно так, Галла.
   -- А разве я не права, наставник? Разве все, включая нашего доброго герцога, не порадовались такому удачному повороту событий? Разве занятые в поимке Феаста маги и дознаватели не остались довольны, узнав, что не нужно бегать за неуловимым колдуном по всему Каэтару, так как этот самый безвестный эльф успел перед смертью выполнить еще и их работу и убил злобную тварь? Интересно, что они написали в своих отчетах?
   -- Правду, -- глухо прервал он мою гневную речь. -- Во всех рапортах написана только правда, и приложен кристалл с записью с места событий.
   - Мне... Мне можно будет ее посмотреть?
   Я ожидала, что он откажет, но Медведь вдруг согласился.
   - Но она у меня в другом месте. Завтра... Нет, завтра церемония, и у меня много дел, извини. Давай в почин. Придешь с утра, и мы вместе посмотрим.
   Удивительно, но после этого недолгого, но трудного для меня разговора, я нашла в себе силы продолжать занятия. Я теперь должна быть сильной, солнце мое.
  
   Копия сделанной на месте пожара записи была у Марко здесь, в кабинете. Но он не хотел, чтобы Галла ее увидела. Девушка еще не отошла от потрясений, и отпечатавшиеся в кристалле события станут для нее новым ударом.
   Медведь помнил, какой шок испытал сам, впервые просматривая стоившую немалых трудов съемку. Ужас пробирал от одной мысли, каково это, сгорать заживо в течение долгих тринадцати минут - ровно столько понадобилось искорке-ауре, чтобы исчезнуть полностью. Эльфа не убила боль, он не задохнулся в дыму, и любой из волшебников, просматривавших в этот день запись, мог поклясться, что сидэ Иоллар был еще в сознании, когда плоть его должна была обуглиться уже до кости... Избавьте боги от подобной смерти!
   Старший наставник вынул из сейфа деревянную шкатулку, открыл крышку и вложил извлеченный из тайника кристалл в руку стоявшей перед ним женщины.
   -- Ты знаешь, что делать, Лона.
   Чародейка склонила голову в знак согласия и растворилась в серебристой дымке, оставив по себе сладковатый запах духов...
  
  
   Галла
  
   Вытащить друзей на пляж оказалось не такой уж плохой идеей. И повод был -- окончание первого учебного года. В четверик в школе прошла торжественная церемония: выпускникам вручали перстни и лицензии, а в весел мы с ребятами, встретившись у портала и нагрузив на Яшку сумки, топали на побережье.
   Ненадолго заглянули к нам. Во дворе сидела с книгой Мариза, и, пользуясь случаем, я познакомила ее с однокашниками. Новоиспеченная тэсс Эн-Ферро крутанула на пальчике колечко-переводчик, и я со стороны оценила работу созданного Хранителями артефакта: никакого акцента, ми малейших признаков магии. Пойманный за шкирку Лайс-младший безо всяких амулетов вполне сносно выговорил "добрый день" на каэрро.
   -- А здесь хорошо! -- оценила пляж Алатти.
   -- А то! Под деревом дрова для костра, мы с Ласси с вечера привезли, а между стволами можно гамак повесить.
   -- Гамак мне! -- нагло заявил Най.
   -- А еще можно тент натянуть.
   Доктор Гиалло настоятельно рекомендовала не перегреваться и долго не загорать. Кстати, забыла поинтересоваться у Лайса, как здесь (в смысле, в каком виде) принято загорать и купаться, и принято ли.
   Принято: Ферт уже стянул рубашку и сапоги и расстегивал широкий кожаный пояс...
   -- Ридо, ты с ума съехал?! -- накинулась на него Милара.
   Не принято.
   -- А что? Мы сюда пришли, чтобы в одежде париться? У нас на Саатаре, на водопадах Ал-Кари, вообще голышом купаются. Но ты не бойся, до такой степени я тебя пугать не стану. Бельишко оставлю.
   Ясно: на Саатаре можно, на Каэтаре нельзя.
   -- Ой, чем ты там можешь напугать, Ферт? -- усмехнулся Найар Кантэ, по примеру друга избавляясь от одежды.
   Мила покраснела и резко прониклась любовью к морским пейзажам, залюбовавшись чем-то у самого горизонта. Алатти напротив с интересом разглядывала обнажающихся парней. Риса как ни в чем не бывало продолжала расстилать на облюбованном пятачке принесенные из дому покрывала. А Вришка...
   -- Красота-то какая! -- тэсс Тини Ал-Ази, графиня Каронга, забросила на ветку голубенькое платьице и вприпрыжку помчалась к воде.
   Милара из нежно-розовой превратилась в насыщенно-свекольную. Алатти хмыкнула и принялась расшнуровывать корсаж. А Фертран как раз расправился с тугой пряжкой и ничем не поддерживаемые штаны упали на песок, пока полуэльф ошалело глядел на энергичным кролем удаляющуюся от берега целительницу.
   -- Штаны подбери, -- посоветовал ему Най. -- Челюсть тоже.
   Молодежь -- везде молодежь. В любом мире, на любом материке, при любом законодательстве и вероисповедании в восемнадцать лет прийти на пляж и не искупаться, просиживая на солнцепеке в полном обмундировании может только... Наша Мила!
   -- Мил, ты чего? Все же свои.
   -- Ага, -- она чуть ли не плакала. -- Сейчас вы разделись, а после напьетесь и начнете всякие там...
   -- А ты хочешь? -- заинтересованно уточнил Най.
   -- Дурак! -- завизжала провидица.
   -- Тогда не будем, -- успокоил он ее.
   -- Мил, не дури, -- я пнула наглеца под зад и обняла девушку за плечи. -- Что мы начнем? Ты же ясновидящая, должна чувствовать. Все в порядке. И вполне прилично. Ты огненных орков в национальных костюмах видела? В этих их кожаных юбочках? У наших мальчишек порты длиннее.
   -- У орков еще безрукавки и оружие...
   -- Ну, хочешь, мы Наю меч дадим, пусть с ним ходит? Так будет лучше?
   Милара с сомнение покосилась на тэра Кантэ, который как раз решил пройтись по песочку на руках.
   -- Вряд ли.
   -- Вот-вот. Так ты как, раздеваешься или будешь жариться на берегу, когда все пойдут купаться?
   -- Я плавать не умею, -- опустила она глаза.
   -- И не обязательно. Можно просто окунуться. В такую-то жару!
   -- Э-э...
   -- Давай, раздевайся, и пойдем топить Ная.
   От такого предложения она не отказалась. Правда, уже в воде выяснилось, что парень, которого я, нырнув, дернула за ноги, а Милара подтолкнула в спину, не Най, а Сэл. В отместку он вызвал волну с человеческий рост и накрыл нас обеих, а заодно и ни в чем не повинных Дана с Рисой. Данвей в свою очередь вспомнил, что он тоже адепт Воды и организовал Сэллеру персональный водоворот, в который затянуло еще и Алатти. Маркиза Весара вынырнула и, отплевываясь, пообещала вскипятить море и сварить грубияна живьем, на что Риса, заступаясь за возлюбленного...
   Было так весело... Что хотелось разреветься. И я не придумала ничего другого, кроме как заплыть подальше от берега, туда, где крики чаек и шорох волн заглушали радостный смех. Легла на спину и уставилась в бездонное небо.
   Мне плохо без тебя, Ил. И я безумно хочу к тебе...
   Море подо мной услужливо распахнуло ласковую глубину, невысокие волны подталкивали, накрывая соленой водой лицо, и в один бесконечный миг тело утратило равновесие, и я начала медленно опускаться на дно...
   -- Устала?
   Вода вдруг сделалась упругой, превратившись в удобный матрас. Рядом, в импровизированном кресле обнаружился Сэллер.
   -- Ты хорошо плаваешь, но не стоит забираться так далеко.
   А я бы хотела оказаться еще дальше...
   -- Гал?
   -- Сегодня ровно месяц, Сэл.
   -- Я помню.
   -- Всего месяц, а я веселюсь, как ни в чем не бывало.
   -- Ты не веселишься, только делаешь вид.
   -- Иначе у меня теперь не получается.
   -- Всему свое время.
   -- Ты думаешь?
   -- Я надеюсь.
   Выбравшись на песок, вытершись и завернувшись в полотенца, начали подготовку к предстоящему банкету.
   Най выкопал неглубокую ямку и сложил дрова для костра, подоткнув кое-где пучки сухой травы.
   -- Спички кто-нибудь взял? -- повернулся он к нам.
   В ответ на эти слова в сухое дерево ударили разом четыре огненных разряда. Алатти, Риса, Ферт и ... Вришка? Чему их только на целительском учат? Стоящего у "мангала" парня обильно обдало копотью.
   -- Уже и пошутить нельзя, -- с деланной обидой пробурчал он, прежде чем с разбега сигануть в море.
   -- Ты улыбнулась, -- отметил сидящий рядом со мной Сэллер.
   -- Да, -- не стала отрицать я. -- Не устаю удивляться, какие вы все-таки разные.
   -- Наверное, -- нахмурился он. -- Най отказался от летних курсов.
   -- Как? -- растерялась я.
   -- Просто, -- ответил за брата вернувшийся после омовения Найар. -- Пошел к Багуру и попросил вычеркнуть меня из списков. Лишать себя отдыха, чтобы получить шанс перейти сразу на четвертый год?
   -- А чем плохо?
   -- Ты девчонок их видела? Ужас! А на нашем -- сплошь милашки.
   -- Най!
   -- Ну, ладно-ладно. Шутка. Но у нас с Фертраном другие планы на лето.
   -- Какие планы? -- опешила Риса. -- Ферт, ты же со мной остаешься!
   Они с самого начала работали в тандеме.
   -- Знаешь, Рис... -- пробормотал растерянно полуэльф.
   -- Не знаю и знать не хочу! -- взвилась девушка. -- Если я остаюсь, то и ты! Я не намерена торчать тут лишний год, когда есть возможность поскорее вернуться домой!
   -- Что?! -- пришла очередь Дана. -- Ты собралась возвращаться на Саатар, а я узнаю об этом между прочим, на дружеском пикничке?!
   Обиженный парень отошел к самой воде, и Риса смиренно поплелась за ним, на ходу бормоча какие-то оправдания. И кто это сказал: милые бранятся, только тешатся?
   -- Ферт, что вы задумали? -- насела я на приятеля-универсала. -- Отказываетесь от дополнительных занятий. Ты Рису бросаешь без напарника. Най ребят. В чем дело?
   -- Ну мы это... того...
   -- Я уже поняла, что вы -- того! Нормально отвечай, когда тебя старшие спрашивают!
   От резкого тона, да еще и заслышав, что я тут, оказывается, старшая, тогда как по официальной версии я была младше его на полгода, Фертран растерялся окончательно. Отвечать пришлось Наю.
   -- Хотим по тракту прошвырнуться. Работу подыщем. Деньжат заработаем, а заодно рекомендации -- засчитают как практику. В сентябре сдадим теорию и тоже пойдем на четвертый.
   -- Най, это же детство полнейшее! А если никто вас не наймет? Если не будет никаких рекомендаций? Зачем рисковать, когда есть гарантированный способ?
   -- Так интересней.
   Мальчишки!
   -- Я с вами, -- возвратился к костру Дан.
   -- Ребят, вы что?.. -- встревожилась я.
   Нет, вроде не поссорились. Риса образовалась рядом спустя секунду и ухватила любимого под руку.
   -- Я тоже с Наем в паре, -- пояснил тот. -- Какой мне толк оставаться?
   -- Сэл ведь еще есть.
   -- Сэл? -- усмехнулся Данвей. -- Ты что, даже не похвастался, Буревестник?
   Буревестник? Вся компания уставилась на стушевавшегося вдруг парня.
   -- Вот такой у меня брат, -- со смесью насмешки и гордости прокомментировал Най. -- Скромный, умный и невероятно одаренный. Многоуважаемые тэры и тэсс, позвольте представить -- Сэллер Кантэ, сильнейший адепт Воды в школе герцогства Марони за последние двадцать лет! Прошу отметить, это я цитировал нашего наставника. Так что в напарниках он не нуждается.
   Скромный, умный и невероятно одаренный Сэл смущенно пожал плечами. Выглядело, как извинение: мол, я не специально.
   -- Здорово! -- восхитилась Вришка. -- А "Буревестник" причем?
   -- А, это его Багур так нарек на последней практике, -- пояснил Най. -- Видели бы вы, что он сотворил с той гидрой! Да он ее узлом связал! А потом такую волну поднял и одновременно два водоворота и смерч гиаров на десять! А после еще...
   -- Най! -- прикрикнул на рассказчика брат. -- Хватит. Это никому не интересно. Практика, как практика. Сдал и хорошо. Забыли.
   -- Рыбаки, которые оказались невольными свидетелями твоего зачета, нескоро такое забудут! Так что я не удивлюсь, если по осени застану братишку уже на пятом курсе.
   -- В этой школе кто-нибудь все семь лет учится? -- поинтересовалась Мила.
   -- Учатся, -- кивнул с презрением Фертран. -- Все семь лет, а потом идут в вечные подмастерья к действительно сильным волшебникам.
   -- Это уж точно не про нас, -- улыбнулась провидица.
   -- У тебя тоже ускоренный курс? -- поразилась Риса.
   -- Какой еще ускоренный? Обычный. Три года -- на прорицательском больше не учатся. Вы что, не знали?
   Я знала, Милара еще в самом начале похвасталась.
   -- Дар ясновиденья либо есть, либо нет, -- растолковала она огорошенной компании. -- Учим еще кое-что для общего развития, остальное - по желанию на протяжении жизни. А летом отдыхать буду.
   -- Везет! -- хлопнул по голой коленке тэр Ридо. -- А у тебя, Рыжая?
   Прежде чем ответить Вришка показала ему язык.
   -- Мара никаких скоростных программ не придумала, но я на все лето иду в лечебницу к Белым сестрам. А это, без вариантов, -- практика и рекомендации!
   -- Молодец, -- похвалил универсал.
   -- Ну вы даете! -- искренне рассмеялась я. -- И стоило Медведю расписывать мне преимущества личного ученичества, когда половина учеников и так оканчивают обучение раньше срока?
   -- Ой, не скромничай! -- махнула на меня Вришка. -- Ты самое большее через полгода уже перстень получишь.
   Получу. Только нужен он мне теперь?
   -- А где Алатти? -- спохватилась Риса.
   -- Ой! -- Милара прикрыла ладошкой рот. -- Ну мы и дураки! Начали тут друг перед другом хвастать.
   -- А что такое? -- насторожился Сэл.
   -- Эвил тоже ускоренный набирает, а ей даже не предложил...
   Огневичка сидела у кромки прилива. Хорошо, хоть не плакала.
   -- Али, возвращайся к нам, -- позвал ее Селлер.
   -- Угу, сейчас... Буревестник! -- бросила она злобно.
   -- Алатти, он-то причем? -- попыталась урезонить ее я.
   -- А я причем, а? Вы теперь все такие важные! На четвертый курс уже собрались. Год-два, как дар прорезался, а уже в великие волшебники нацелились!
   -- И ты нацелься. Кто тебе мешает?
   -- Смеешься, да? -- огрызнулась она в ответ.
   -- Не смеюсь. Никто уже не смеется.
   -- Так вам праздник порчу, да? Могу и уйти!
   Уйдешь ты, а как же!
   Вскочившая с песка девушка наткнулась на воздвигнутую мной стену.
   -- Пусти!
   -- Остынь для начала.
   -- Остыть?! -- кисти рук маркизы Весара окутались пламенем. -- Да я сейчас выберусь и...
   Не знаю, что она собиралась сделать, но даже угрозы закончить не смогла, так как в этот момент на нее обрушился настоящий водопад.
   -- Спасибо, Сэл, -- поблагодарила я, не оборачиваясь.
   -- Не за что, -- отозвался друг. -- Али, ты как?
   На девушку было жалко смотреть: поникшие плечи, ссутулившаяся спина, с облепивших лицо волос капала вода.
   -- Алатти, -- я убрала заслон и подошла к ней. -- Перестань, не надо.
   -- Ну, Али! -- хором заныли подоспевшие девчонки.
   -- Нам очень жаль, -- продолжила я, -- но нашей вины в этом нет.
   -- Я знаю, -- всхлипнула она. -- А моя, Гал? Моя вина в этом есть? Я же старалась. Училась. Все задания сдавала даже раньше срока. Практику.
   -- Поговори с Эвилом, он же...
   -- Что -- он? Первые месяцы обхаживал, только бы я на его курс перешла. А когда перешла... -- она снова всхлипнула. -- Когда перешла, он мне говорит... Говорит, гореть каждая спичка горазда. Представляешь? Я -- спичка! Он, значит, Буревестник, -- кивнула она на Сэла, -- а я -- спичка!
   -- Хоры бы тебя драли, Най, с твоими россказнями, -- пробурчал водник, зло поглядывая на брата.
   -- Конечно! Теперь я во всем виноват! Эвил игнорирует лучшую ученицу курса, обзывается почем зря, а виноват... Слушай, Алатти, -- хлопнул он вдруг себя по лбу, -- а давай мы тебе другое прозвище придумаем?
   -- А толку?
   -- Ну, будешь ты не спичкой, будешь...
   -- Свечкой! -- рявкнула она. -- Они тоже гореть горазды.
   -- Али, не заводись! -- прикрикнула на нее я. -- Кому нужны эти дурацкие прозвища? А насчет ускоренного курса я с наставником поговорю, пусть разберется.
   -- Плохая идея, -- вклинилась Риса. -- Эвил ее и так невзлюбил, а если Медведь ему что-нибудь скажет, решит, что Алатти руководству жаловалась.
   -- Да, Гал, не надо, -- согласилась сникшая огневичка. -- Я как-нибудь сама. Пусть и подольше, но выучусь, никуда не денусь.
   -- Зачем подольше? -- опять вмешалась полуэльфка. -- Переходи к нам на боевую! У нас много адептов Огня. А тебя Гейнра с радостью возьмет, еще и спасибо скажет, если сама придешь. И на "ускоренном" будешь со мной в паре заниматься, раз уж этот обормот меня бросает.
   -- Правда, Ал, -- поддержал подругу "обормот", -- если Эвил тебя не ценит, переводись к нам! Боевая магия -- то, что надо!
   -- Не получится, - вздохнула Алатти. - Переводы еще в мае прошли. Кто мне бумаги на выгулках подпишет?
   -- Как кто? Медведь.
   Али пробормотала что-то с сомнением.
   -- Захочет-захочет! -- усмехнулась расслышавшая ее слова Риса. -- Иначе мы возьмем в плен его любимую ученицу и будем мучить, пока он не согласится.
   -- Это кто меня в плен возьмет, остроухая? -- уперла я руки в боки. -- Да вас всех не хватит меня поймать.
   -- Сейчас посмотрим! -- бросились на меня подружки.
   Парни скромно остались в сторонке: все-таки кататься с девчонками по песку в одном нижнем белье и полотенцах было бы несколько неприлично.
   -- Мы ее схватили! -- сообщила им спустя пару минут Милара, вцепившись в мое запястье.
   -- Это хорошо, -- обрадовался Най. -- Тащите к костру -- угли как раз дошли.
   -- Ты чего? -- возмутился Сэллер. -- Там же одни кости!
   Спасибо, Сэл. Ты -- настоящий друг.
   -- У нас нормальное мясо есть.
   А когда уже развесили над жаркими углями нормальное мясо, Алатти жалобно пролепетала:
   -- Я все равно хочу прозвище.
   -- Без проблем! -- среагировал Найар. -- Будешь... Будешь Огоньком!
   -- Огоньком? -- поджала она губки. -- Сэл будет Буревестником, а я каким-то Огоньком?
   -- Нет, ну снова! -- схватился за голову помянутый водник.
   -- Или Вспышкой, -- поправился Най. -- Вспышкой лучше?
   -- Нет.
   -- Пламенем? Пожаром? Огненным вихрем?
   -- Нет. Нет. Нет.
   -- Искрой? -- осмелилась предложить я. -- У нас... Там где я жила так говорили: "Из искры возгорится пламя".
   -- Красиво, -- согласилась Алатти. -- Мне нравится. Можно даже на гербе написать.
   -- Кто еще хочет прозвище и девиз, пока у Галлы вдохновенье не прошло? -- громогласно вопросил неугомонный Найар Кантэ.
   -- Я! -- выкрикнула Вришка.
   -- Тебе зачем, Рыжая? -- удивился Ферт. -- Ты же Рыжая -- чем не прозвище?
   -- А ты... ты... -- надулась целительница.
   -- А я буду Фертраном Молниеносным!
   Откуда, будучи в одних портках, он вытащил метательный нож, осталось для нас загадкой, но просвистев по воздуху, узкое лезвие на треть вошло в стволдерева, как раз над головой Дана.
   -- Ты будешь Фертраном Мертвым, если сделаешь это еще раз -- угрюмо пообещал тот.
   -- Тогда ты будешь Данвеем Мстительным.
   -- Ридо! Я буду Рисой Засветившей Тебе В Глаз, если ты от нас не отстанешь.
   Удивительно, Риса всегда воспринимает нападки на Дана, как на саму себя. Говорит это "нас", как будто они, и правда, одно целое.
   А нас больше нет, Ил...
  
   Эн-Ферро возвратился домой под вечер и с удивлением узнал от Маризы, что Галла отправилась на пикник со школьными приятелями.
   -- Это недалеко, на нашем пляже.
   У них и свой пляж есть, поразился мужчина. Видимо, там они и пропадают, пока он возится на чердаке или занимается с Ласси.
   То, что названая сестренка нашла общий язык с его названой женой (интересно звучит -- названая жена!) радовало само по себе. А то, что девочка выбралась наконец-то с друзьями, и вовсе казалось чудом. Особенно, если помнить какой сегодня день.
   -- Недалеко, говоришь? -- переспросил он у Маризы. -- Я тогда схожу, посмотрю.
   А посмотреть было на что.
   Не напрягая обычное зрение, силясь рассмотреть мелькающие у костра силуэты, магистр Пилаг переключился на магическое.
   Дар к дару тянется, говорил он когда-то Иоллару. Так и есть. Стержень, несомненно, Галла. Сильнейшая. Ее аура изобиловала нервными изумрудными сполохами -- девочке все еще плохо. Но она молодец, держится, не сдается. Ярким пламенем во тьме пылала Алатти -- огневичка. Одинаково ровным бирюзовым светом сияли два водника. Искрящее серебряными звездами лиловое пятнышко -- девчонка-ясновидящая. Плавные переливы голубого и розового -- полукровки-универсалы, у парня явное смещение к стихии Огня, у девушки легкое к Воздуху. Нежно-зеленый -- цвет жизни -- это их целительница, шустрая племянница тэра герцога...
   А это что такое? То есть, кто?
   Лайс сконцентрировался на заинтересовавшей его ауре. Интересно... Ох, как интересно! А если это в придачу тот, о ком он подумал, так и вовсе презабавная история получится. Может, это Галчонка развлечет?
   Эн-Ферро ненадолго задержал взгляд на насыщенном изумрудном свечении, еще раз мысленно похвалил сестренку за стойкость и пожелал ей удачи.
   -- А если что, то я рядом, -- произнес он вслух.
   У костра, откуда доносилось нестройное и не очень трезвое пение его наверняка не услышали...
  
  
   Галла
  
   Самой не верилось, что прошел целый месяц. Или всего лишь месяц - как посмотреть. С одной стороны все еще так свежо в памяти и так болезненно, а с другой -- столько всего случилось уже без него.
   Без него обосновались в нашем доме Мариза с сыном, и на старом диванчике, на котором когда-то засыпало мое солнце, ворочается теперь по ночам, сбивая простыни, маленький хвостатый волшебник.
   Без него наступило лето. Дохнуло горячим зноем, раскалило прибрежный песок и пыльную проселочную дорогу, по которой я добиралась до школы.
   Вчера, не смотря на скорбную дату, мне удалось отвлечься от грустных мыслей в кругу друзей, погрузиться в их мечты и проникнуться их надеждами. Сначала мы обсуждали летние курсы и убеждали наших охочих до приключений мальчишек проявить разумность и отказаться от затеи с путешествием. Потом, после продолжительной и уморительной речи Ная, в которой он расписывал преимущества дорожных приключений перед сидением в душных классах, уже все вместе собирались отправиться к Северным горам и дойти аж до Карского разлома, дабы раз и навсегда заткнуть эту демоническую нору. После сидели, глядя на гаснущие угли и зажигающиеся в небе звезды, и Ферт, в котором до этого дня никто не подозревал подобных талантов, красивым, хорошо поставленным голосом пел древние эльфийские баллады. И не нужно было в совершенстве знать саальге, чтобы понять, о чем говорилось в тех песнях...
   А сегодня я ехала в школу и не могла унять сумасшедший стук сердца, отдающийся дрожью во всем теле при мысли о том, что мне предстоит увидеть. Но я сама попросила наставника показать мне запись. Я хочу увидеть ее, любимый, и может быть тогда смогу до конца поверить в то, что тебя больше нет.
   Было бы странно, если бы Медведь не предпринял попытку сделать вид, что забыл о своем обещании, но он именно так и поступил. В кабинете меня ждала кипа книг и рисунков, и после короткого приветствия маг с ходу принялся рассказывать мне об обрядах рейланских племен.
   -- Наставник, вы собирались показать мне запись, -- невежливо перебила я.
   -- Ах да...
   - Вы ее не принесли? - к такому я тоже была готова.
   -- Принес. Но думал, мы посмотрим ее после урока.
   -- Лучше сейчас.
   -- Хорошо. Стоит задернуть шторы.
   Как скажете. Я махнула рукой, и металлические кольца прозвенели по карнизу, растягивая на всю ширину подоконника тяжелые коричневые портьеры.
   -- А чай ты, должно быть, кипятишь взглядом, -- усмехнулся не успевший дойти до окна волшебник.
   -- Нет. Чай я кипячу на огне. В школу езжу верхом. А стираные вещи сушу на бельевой веревке во дворе. И лекцию о неразумном использовании магии в быту помню хорошо.
   Медведь ответил осуждающим взглядом, но упрек не достиг цели: натянувшиеся в ожидании нервы не способствовали ведению вежливых разговоров.
   -- Кристалл, наставник.
   Камень тихо стукнул о столешницу.
   -- Запись неразборчива, и у тебя не так много опыта в работе с подобными артефактами, так что спрашивай, если ято-то не поймешь.
   -- Простите, тэр Марко, но можно я просмотрю ее сама?
   -- Галла...
   -- Пожалуйста.
   Скрипнула дверь, и я осталась одна в полумраке учительского кабинета. Долго сидела, сжимая в руке последние минуты жизни моего солнца. А затем раскрыла ладонь, и потянулась к заточенной в кристалле памяти...
  
  
   -- Что ты сделала? -- переспросил магистр Багур.
   -- Вырезала кусок в самом конце и перезаписала картинку, -- тэсс Лона повторила сказанное ранее более доступными для понимания словами.
   -- Разве это возможно?
   -- В мире иллюзий все возможно, даже изменить ход записанных событий. Но я ничего не меняла. Взрыв. Пожар. Умерли люди. Умер колдун. Эльф, -- чародейка вздохнула, -- тоже умер. Только быстро...
   Традиция встречаться по утрам в примыкающем к школьной лечебнице кабинете Мары существовала у наставников с незапамятных времен. Делились последними новостями, обсуждали домашние дела и рабочие проблемы. Даже Медведь иногда посещал эти сборища, ведь такого вкусного чая, как тот, что заваривала целительница из собственноручно отобранных трав, не найти во всем Кармоле.
   -- А тебе не показалось... -- тэсс Девина настороженно обежала взглядом присутствующих и подманила иллюзионистку пальцем.
   Лона отставила чашку и подошла к провидице.
   -- Тебе не показалось, -- зашептала ей та, -- что с этой записью уже что-то не так?
   -- Что именно?
   -- Не знаю. Что-то. Это дело не дает мне покоя. Я с самого начала не могу ничего увидеть наверняка. Еще после первого нападения я пыталась построить прогноз, но... Ничего не видно! Даже после обряда. Я и на кладбище ходила. И к посольству после пожара. И эльфа того видела, когда он еще был жив. Никаких защит, но совершенно непроницаемый. Я и Галлу не вижу. Совсем. И все это мне не нравится. Что-то здесь явно не так.
   Когда подобные сомнения выказывает глава отделения прорицателей, стоит отнестись к ее словам серьезно.
   -- Вы говорили тэру Марко?
   -- Да. И ему, и этому азгарскому дознавателю. Мы даже запись просматривали вместе, но так и не разобрались. А ты точно ничего не заметила?
   -- Нет, -- передернула плечами иллюзионистка.
   -- Старею, наверное, -- вздохнула провидица, разворачиваясь к сидящим за столом коллегам. -- Мара, милая, у тебя нет лекарства от тяжких старческих дум?
   -- Есть, -- улыбнулась целительница. -- Но его я держу для себя. А вам, моя дорогая, нужно другое средство. Гират, ты не принесешь тэсс Девине своей настойки? Гира-ат!
   -- Да, что? -- встрепенулся рассеянный полуэльф. -- Настойки? Конечно, сейчас.
   -- А что это с нашим мальчиком? -- спросила Гейнра, когда травник вышел из комнаты. -- Он часом не приболел?
   -- Знаете, -- Мара покосилась на закрытую дверь, -- Гират ничего не говорит, но мне кажется, он тяжело переживает эти события. Когда ребят похитили, он так сокрушался, что не был в тогда в школе и ничем не сумел помочь. А после поджога посольства несколько дней ходил как неживой.
   -- Да, я помню, -- поморщилась Лона. -- На него смотреть было страшно.
   -- Эльфийская кровь, -- заключил тэр Багур. -- За своих переживает...
   -- Кто здесь переживает? -- Гират вернулся, держа в руке бутылку из темного стекла.
   -- Гейнра переживает, что Эвил еще не вернулся, -- наскоро соврал наставник водников. -- Со следующей длани начинаются летние курсы, а его все еще нет.
   -- Не волнуйтесь, тэсс Гейнра, -- повернулся к молодой наставнице полуэльф, -- тэр Эвил успеет вовремя. А для вас у меня есть замечательное средство от тревог.
   Он откупорил бутылку, и Багур, принюхавшись, первым подставил чашку, предварительно испарив из нее остатки чая.
  
  
   Галла
  
   Я больше не стану плакать, солнце мое. Сегодня я пролила столько слез, сколько у иных не случалось за целую жизнь. Сначала в школе, когда смотрела, как тает в огне пожара твоя жизнь. Потом в дороге. После -- здесь, на нашей полянке, куда свернула, чтобы не заявляться домой с красными глазами и распухшим носом. Приехала сюда и разрыдалась еще сильнее, увидев, как вымахала трава на утоптанном когда-то пятачке. Но я больше не стану плакать, любимый.
   А траву можно снова вытоптать.
   Я вынула меч. Сняла, чтобы не мешал, пояс с ножнами.
   -- Только руку не сильно отводи, теряешь время и открываешься во время замаха. А когда выпад делаешь, немного отклоняйся назад и в сторону...
   Я помню, родной. Я все сделаю правильно.
   ...Свистит по воздуху меч. Сталь клинка отбивает яркие лучи света, и скачут по нашей полянке десятки солнечных зайчиков. Топчут вместе со мной противную траву, что разрослась здесь, словно на неухоженной могиле. А завтра я опять приду, и послезавтра...
   -- Этот танец тяжело танцевать одной.
   Я развернулась на голос, выставив вперед меч. В тени дерева стояла лафия.
   -- Говорю, этот танец тяжело танцевать одной, чародейка.
   -- Одной вообще тяжело.
   -- Я знаю, что случилось с твоим эльфом. Мне жаль.
   -- Жаль, что так и не затащила его в кусты?
   -- Нет. Просто жаль. Мне нравилось приходить сюда и смотреть на вас, вон оттуда, -- она указала на густую крону высокого клена. -- Это было красиво.
   Я почувствовала, как вспыхнули щеки.
   -- Очень красиво, -- повторила лафия, растягивая слова. -- Вы светились. Даже когда всего лишь танцевали с этими железками.
   -- Я сейчас тебя этой железкой ткну, нежить беспардонная!
   -- Ну и ткни, если легче станет. Меч у тебя, поди, не серебряный.
   Уходить она не собиралась.
   -- Что тебе от меня надо? -- я опустила оружие.
   -- Ничего. Живу я теперь здесь, к таким как ты поближе.
   -- Это с какой еще радости?
   -- Не от радости, - шмыгнула носом майла. - Опасно в лесу стало. Темных много появилось. Ты скажи своим, чародейка, это же по их части, темные-то. Пусть прогонят их. Тогда и я назад в чащу переберусь.
   Сказав это, она зайцем сиганула за ближайший куст, только листочки вздрогнули.
   Да, видать не только у меня проблемы -- весь мир непонятно куда катится, раз уж лесная нежить стала рядом с магами селиться.
   Я подняла с травы пояс и направилась к тому месту, где оставила Яшку. Слезы высохли, с лица сошли пятна, и можно было возвращаться домой.
   -- Теть Гал, а ты чего с той стороны едешь? -- удивился Ласси.
   -- В лесу была, гостинец тебе везу, -- я раскрыла ладонь, на которой лежали четыре ягодки.
   -- Клубника? А почему маленькая такая?
   -- Глупышка! -- щелкнула я племянничка по носу. -- Это земляника. Первая. Скоро ее в лесу видимо-невидимо будет, мы с тобой тогда полную корзину наберем.
   -- Вкусно, -- Лайс-младший разом отправил в рот всю мою добычу. -- Только мало. А я домик делаю для котенка. Мама читает, а к папе дядька какой-то странный приехал.
   -- Странный? -- насторожилась я.
   -- Очень странный. Папа ему говорит: это мой сын. А он сразу: а хвост у него есть?
   Отбой тревоги. Лишь один известный мне человек настолько озабочен наличием у членов семейства Эн-Ферро этой выдающейся во всех смыслах части тела.
   -- Здравствуй, идущий.
   -- Здравствуй, открывающая.
   На столе стояла бутылка и два стакана.
   -- Присядешь с нами?
   -- Нет. Вы простите, устала...
   Во-первых, пить я все равно не буду. А во-вторых, лишь пару часов назад я поклялась никогда больше не плакать, и если задержусь на этих скупых поминках, могу не сдержать обещания.
  
  

Глава 3

  
   Брайт Клари проследил за тем, как наполняется его стакан и поднял глаза на карда.
   -- На ней ожерелье Левины.
   -- Как видишь.
   -- Если бы я знал тогда, что все так серьезно, то придумал бы что-нибудь, чтобы ты остался и может...
   -- Хочешь внести свое имя в длинный список виновных в его смерти? -- поморщился Лайс.
   -- Я разве еще не в нем?
   Выпили. Помолчали.
   -- Ты потому не появлялся? -- нарушил тишину маг. -- Боялся, что на тебя сорвусь?
   -- Боялся, -- признался Брайт. -- Да и Марега велел тебя до поры не трогать, а ему никак сам герцог приказал. Видно, тэр Катара и себя в тот список определил -- как ни крути, но за безопасность посольства он лично отвечал. И маги наши сплоховали, дело до конца не довели, колдуна того не поймали.
   -- Я и говорю, без тебя виноватых хватает. Так что зря боялся. К тому же мне не до разборок было.
   Налили. Выпили. Помолчали.
   -- А она как?
   -- Уже лучше.
   -- Ты знал, что они с Илом?..
   -- Нет. Все, как ты говорил: в лагере смены долгие, за сестренкой следить некогда.
   -- Я не про то говорил. А он ей ожерелье отдал. Знаешь, я и не думал, что он его кому-нибудь отдаст, - столько лет эти сказки слушал. Все слушали, и все не верили. Он ведь таким был...
   -- Каким? -- Эн-Ферро сжал кулаки, а в глазах промелькнула угроза.
   -- Мальчишкой. Вечным мальчишкой, как для меня. Помнишь, как мы впервые столкнулись? Я молодым был, он молодым был, и ты нас, сопляков, всю дорогу уму-разуму учил. А в этот раз встретились? Ты -- все такой же умник, я -- уже почитай старик, и он - как был мальчишкой, так им и остался, и воспитывать тебе его было еще лет двести, не меньше.
   -- Все дети когда-нибудь взрослеют, Брайт. К тому же не настолько ты его знал, чтоб так говорить. Где ты с ним пересекался? На Навгасе, когда он в ралли участвовал, а ты на его победу ставки делал, и после вы выигрыш делили? Или на Ино, где вы на пару тот бордель разгромили? А я с ним войну на Раване прошел. Мы на Каэллере сиротский дом после пожара отстраивали и малышню выхаживали. Мы на Леве в Кироти караван из Виссала вели. Я тебе о нем столько рассказать могу, что и длани на этот рассказ не хватит. А ты говоришь, мальчишка!
   Налили. Выпили. Помолчали.
   -- Ты прости, если я в чем не прав, Лайс. Ты его лучше знал -- тебе и судить.
   -- Лучше, да не так хорошо, как хотелось бы, -- вздохнул кард. -- И в сказки про ожерелье я тоже не верил.
   Налили.
   -- Сынишка у тебя хороший, -- решил сменить тему тэр Клари. -- Никто в Сопределье и не слышал, что у нашего проводника наследник имеется, иначе мигом бы эту весть по всем мирам разнесли. Где ты его только прятал?
   -- Я не прятал. Он с матерью на Юули жил, в колонии. А сейчас мир на карантин закрыли, вот я их и вытащил, а то еще лет пять не увидел бы.
   Выпили.
   -- Странная штука, этот карантин, -- нахмурился Брайт. -- На всех станциях шумят. Шесть миров закрыли. А к чему?
   -- Врата под новых Хранителей перенастраивать будут, -- пояснил магистр Пилаг. -- Долгий процесс.
   -- А чем им старые Хранители не угодили?
   -- Понятия не имею, -- солгал, не моргнув, Эн-Ферро. -- Пойди, Гвейна спроси.
   Тарский идущий вдруг рассмеялся.
   -- Извини, -- ответил он на недоумение собеседника. -- Наши так говорят, когда послать хотят куда подальше: иди ты к Гвейну. Я старика за все тридцать лет только однажды видел. А некоторые вообще его не встречали. В других мирах, я слышал, Хранители своих идущих больше привечают.
   Налили. Выпили. Убрали со стола опустевшую бутылку.
   -- Ну, теперь рассказывай, Брайт, зачем на самом деле приехал. Сказать, что мой отпуск закончился?
   -- И это тоже. Даже не знаю, как после того раза все это повторять.
   -- Из охотников Марега не уходят? -- криво усмехнулся кард.
   -- Если бы вы совсем из Марони уехали. Или с Тара ушли. Я, по правде сказать, думал, что ты после пожара так и поступишь.
   -- Нет. Пока останемся. Нельзя сейчас Галлу с места срывать, здесь у нее хоть школа осталась, приятели.
   -- Понимаю. Тогда... Тут новый лагерь ставить начали на ближних подступах. Видно, город хотят в кольцо взять. Если решишь, то это не так далеко, дома бывать будешь чаще. А я с Алезом поговорю...
   -- Посмотрим. Не завтра же заступать. Сколько у меня еще времени?
   -- Длань. До следующего почина.
   -- Разберусь, -- Эн-Ферро всмотрелся в лицо сидящего перед ним человека. -- Только ведь это не все, да?
   Идущий кивнул:
   -- Да. Я на днях из Саела. Не ходил никуда, так заехал: новости послушать, почту проверить.
   -- И что говорят, что пишут?
   -- Да есть один слушок. Может это и не связано никак...
   -- Не тяни!
   -- Убийца на Таре. Даже больше, я думаю, он уже в Кармоле.
  
   Галла
  
   Мне действительно удалось уснуть. За окном шумело море, кричали чайки, стучал молотком Ласси, сооружая домик для будущего питомца, а я спала и видела сны. В этих снах собирал в кулак штормовые тучи Селлер Буревестник, метал ножи-молнии Фертран Ридо, зомбировала умерших керов маленькая рыжая целительница, а над всем этим, словно пушкинская русалка, со смехом раскачивалась на ветвях черноволосая лафия...
   -- Галчонок!
   ...Мглистое облако выползло из оврага, поднялось над землей, принимая очертания человеческого тела, и потянулось ко мне...
   -- Что? -- я села на постели, обрывая грозившее обернуться кошмаром видение.
   -- Прости, не думал, что ты спишь.
   -- Ничего. Брайт уехал?
   -- Да.
   -- Снова тащит тебя ловить лесных разбойников?
   -- Вроде того.
   -- Ну и езжай. Развеешься. Заодно и Ласси от тебя отдохнет. А то ты, смотрю, решил за все восемь лет на мальчишку и любовь отцовскую вылить, и наукой своей кошачьей загрузить.
   Лайс со вздохом опустился на пол у моей кровати.
   -- Плохой из меня учитель, да?
   -- Только в фехтовании, -- я сползла с постели и шлепнулась рядом с ним. -- Езжай с Брайтом. Ты же не домашний кот, долгого затишья не выдержишь. Заодно и от школы подальше будешь. Я же вижу как тебя уже гнет этими блоками.
   Даже не представляю, чего ему стоило постоянно удерживать защиту, в те дни, когда в наш домик наведывался чтобы справиться о моем здоровье Медведь, или сам кард мотался в орденскую канцелярию, выжимая из магов и судейских подробности расследования. Да и сейчас он все время начеку: лишь немного ослабил блоки и изредка позволяет себе поволшебствовать.
   -- Езжай.
   -- Поеду, и буду там круглые сутки за вас переживать.
   -- А мы здесь -- за тебя. Как в самой обычной семье.
   -- В нашей семье на "обычную" только Мариза тянет, -- заметил братишка. -- Да и то не в этом мире -- с ее-то хвостом и тремя научными степенями!
   В Лайсе на самом деле многое напоминает кота. Особенно ощущение тепла и умиротворенности, когда он рядом. Словно я все еще на своей любимой Земле, в старой тетиной квартире, сижу на диване, а под боком сонно мурлычет Лушка.
   -- Гал, скажи, Иоллар когда-нибудь говорил тебе о Ромаре?
   -- Да, немного.
   Ил редко рассказывал о своих знакомых. Но о Ромаре, эльмарском орке-идущем, и первом мечнике Сумрачного Края, я слышала.
   -- Брайт говорит, что он на Таре. Может, это -- лишь совпадение, но я прошу тебя быть осторожней. С моей репутацией трудно затеряться в Сопределье: любой открывающий с порога сообщит за умеренную плату, в каком из миров можно найти проводника. Спрятаться внутри мира у меня еще получалось на Таре мы с тобой особо не прятались. Так что если Ром нас ищет, он найдет.
   -- Но зачем? Для чего Ромар Меч станет нас искать?
   -- Ромар Меч? -- усмехнулся кард. -- Наверное, только Ил звал его так в последнее время. Остальные давно уже не называют его Мечом. Теперь его зовут Ромар Убийца. И если он нас ищет, то найдет.
  
   В тот день, когда наставник показал мне запись с места пожара, он вдруг решил, что мне нужен дополнительный отдых и отменил все занятия до следующего почина. И теперь я наслаждалась, вернее, пыталась насладиться вынужденным бездельем.
   Сначала взялась учить Ласси управляться с кером. Малыш быстро освоился, вошел во вкус, и я стала побаиваться, что теперь мне, чтобы куда-нибудь поехать, придется с боем отбирать у племянничка своего Яшку.
   Потом пыталась доказать Маризе, что в ней скрыт кулинарный талант, и совсем не обязательно дожидаться меня, чтобы приготовить вкусный и сытный обед. Это мое начинание успехом не увенчалось, ибо если таковой талант у карди и был, то где-то очень-очень глубоко, под обширными медицинскими знаниями и тоской по полуфабрикатам.
   С утра я уходила на нашу полянку, топтала траву и высматривала среди листвы нахальную лафию.
   После обеда, когда солнце палило уже не так жестоко, мы всей семейкой отправлялись на пляж. Купались, загорали, возводили песочную крепость, съедали принесенные с собой бутерброды, разрушали песочную крепость (Эн-Ферро тренировал наследника в создании боевых заклинаний) и шли домой. Но даже на отдыхе Лайс избегал Маризу, Мариза шарахалась от Лайса, а мне приходилось объяснять их сыну, отчего его мама и папа совсем не похожи на родителей рыжих девчонок из Уликов: не держатся за руки, не называют друг друга ласковыми именами и не целуются, когда думают, что их никто не видит.
   -- Может они и целуются, -- говорила я, наблюдая, как братец украдкой рассматривает хвост фиктивной супруги в том месте, где тот появляется из прорези в коротеньких штанишках-плавках. -- Прячутся от нас и целуются.
   Зная легкомысленность господина магистра и его тягу к прекрасному полу, даже странно, что он не пытался закрутить интрижку с поселившейся с ним в одном доме молодой красивой женщиной, да еще и матерью его сына. Хотя, вполне вероятно, что именно последний факт его останавливал.
   -- Ничего они не целуются, - бурчал в ответ Ласси. - Я вчера специально полдня дома сидел. Папа на чердаке что-то делал, а мама снова книжки читала.
   А может, Лайс и пытался, но Мари его отшила. Вспомнила того своего красивого-знаменитого, и ясно дала понять ненужному ухажеру, что он ей не интересен, а общий ребенок -- еще не повод для постели.
   -- Но потом же ты ушел? Ушел, а они в то время целовались.
   ...Вот так и прошло время до весела.
   В выходной, как обычно, пришла из Рыбацкого Мира, забрала в стирку вещи, рассказала последние сплетни.
   К обеду нагрянул Брайт, обрадовал Лайса дланью отсрочки, сожрал полкурицы и допил остававшийся квас.
   А вечером...
   -- Здравствуй, открывающая.
   -- Здравствуй, идущий.
   Сидевший на крыльце Эн-Ферро в секунду преодолел десяток гиаров и вырос крепостной стеной между мной и нежданным гостем, только-только ступившим на наше подворье.
   -- Здравствуй, идущий, -- усмехнулся пришедший, даже не вздрогнув, когда разбуженный стремительным броском карда ветерок прошелся по его волосам.
   -- Здравствуй, идущий.
   Я невольно улыбнулась. Официальные приветственные фразы напомнили земной анекдот про вежливого ежика и Али-бабу с его сорока разбойниками: "Здравствуй Али-баба!" - "Здравствуй, ежик!", "Здравствуй, первый разбойник!" - "Здравствуй, ежик!", и так еще тридцать девять раз. А потом не менее вежливое прощание.
   -- Нервный ты стал, Эн-Ферро.
   -- Жизнь такая.
   И Профессор с Земли, и пожилой магистр с Тара рассказали бы вам, что орки -- это очень сильно изменившиеся эльфы. Первый уверял бы, что произошло это по воле Темного Властелина, второй -- что под воздействием тысяч лет параллельного развития в иных природных условиях и в искаженном магическом поле. Магистр Пилаг добавил бы сюда свои измышления на тему возможного вмешательства ученых-генетиков или тайных экспериментов Хранителей. Но как бы то ни было, все они сошлись бы на том, что у этих народов были общие предки.
   И эльмарские орки в своем эволюционном отрыве не так уж далеко ушли от эльфов своего мира, думала я, рассматривая поверх братского плеча, заявившегося к нам мужчину. Сходства с местными орками в нем не наблюдалось. Разве что такой же высокий и широкоплечий, но без громоздкости. Длинные темные волосы, собранные в хвост, и черные глаза делали его похожим на уроженца южных областей Империи. Небольшие, слегка вытянутые назад и заостренные уши наводили на мысль о дальних саатарских предках. А выступающие в улыбке клыки успешно скрывались, стоило ему плотно сомкнуть губы. Вряд ли на Таре в Ромаре признали бы орка -- скорее здесь его принимают за человека, у которого в роду с одной стороны был как минимум один эльф, а с другой, судя по смуглой коже, -- рейланцы или алионцы.
   -- В дом не пригласишь? -- спросил он у Лайса.
   -- В этом доме тебя не ждали, Ром.
   Жаркий летний вечер обещал стать еще жарче.
   -- Давайте лучше на улице посидим, -- предложила я со всем возможным дружелюбием. -- В доме душно, да и свет зажигать не хочется -- комары налетят.
   -- Можно и на улице, -- сказал Меч, которого теперь зовут Убийцей.
   Голос его звучал для меня на каэрро, а значит, на нем сейчас один из драконьих амулетов, коими снабжают идущих на станциях. И одет он был по местной моде: кожаные штаны, свободная серая рубашка с широким отложным воротником, на поясе тощий кошель и обтянутая тканью фляга, а через плечо небрежно переброшена дорожная сумка. Не вписывались в общую картину лишь торчащие по обе стороны от его головы рукояти мечей -- на Каэтаре оружие носят на поясе. И не такое оружие.
   -- Давайте на улице, -- смягчился Эн-Ферро. -- Кстати, знакомьтесь. Ромар, идущий. Моя сестра Галла, открывающая, как ты понял.
   -- Рад встрече, Галла -- поклонился орк.
   -- Взаимно, -- улыбнулась я во все тридцать два.
   Эн-Ферро подозрительно покосился в мою сторону. Я ответила ободряющим подмигиванием: ничего, встречались мы уже с убийцами, потерпим и Убийцу. Нужно же узнать, какие демоны принесли его на Тар?
   -- Зачем ты пришел, Ром? -- без обиняков начал Лайс, едва мы устроились на скамейке.
   -- А ты ничего не хочешь мне рассказать?
   -- Если бы я хотел тебе что-нибудь рассказать, то сам искал бы тебя, а не на оборот.
   -- Я искал не тебя.
   -- Работа или личный интерес?
   -- Работа.
   В отличие от меня они понимали, о чем говорят.
   -- Орки? Окнир?
   -- Орки. Окнир, -- дважды кивнул Ромар. -- У каждого были свои причины его найти.
   -- Ты искал Иоллара? -- дошло до меня.
   -- Да. Знал, что он на Таре, но делал ставку на Западные Земли. Потерял два месяца. И опоздал.
   Он говорил без эмоций, без сожаления -- просто признавал уже свершившееся.
   -- Ты все равно не вернул бы его на Эльмар без проводника. А Лайс на это не согласился бы.
   -- Гал, -- брат коснулся моей руки, -- иди к Маризе.
   -- Лайс?!
   -- Да, я не согласился бы возвращать Ила на Эльмар. Довольна? Теперь иди.
   Душный вечер. Незваный гость. Мечи за спиной. И сам он - Меч. Только зовут его теперь...
   -- Ты ведь не за тем искал его, Убийца, -- прошипела я, когда все встало на свои места. -- Тебя не вернуть его наняли.
   -- Не вернуть, -- спокойно согласился он. -- Я не проводник, открывающая.
   -- Галла, иди в дом.
   -- Лайс!
   -- Иди, прошу тебя. Мы поговорим, и я все тебе объясню.
   -- Поговоришь? С этим... А давай, я его убью, а? Вот возьму и убью -- мне раз плюнуть!
   -- Я знаю, -- невозмутимо кивнул орк. -- Слышал о тебе в городе, Галла. Но убивать воина магией бесчестно. Ты способна на бесчестные поступки?
   -- А то, что собирался сделать ты, было бы честно?
   -- Да. У него был бы шанс.
   -- У него не было шансов против тебя, Ром, -- вздохнул Эн-Ферро. -- Он был всего лишь учеником, ты -- учителем.
   -- Он был лучшим моим учеником, -- возразил Убийца.
   -- Разве он не проиграл тебе те два боя?
   -- Проиграл. Но другие мои ученики даже не рискнули бросить мне вызов. А он это сделал дважды. Он был хорошим воином. И я пришел, чтобы ты рассказал мне, как он умер.
   -- Лучше я расскажу, куда тебе пойти! -- вскипела я.
   -- Галла! Иди в дом, я сказал.
   -- А не то что?
   Лайс устало провел по лицу ладонью.
   -- Иди в дом, -- попросил он на чистом кассаэл, неподвластном переводчикам идущих. -- Тебе нельзя волноваться.
   -- Я не оставлю тебя наедине с этим типом, -- ответила я на том же языке.
   -- Он ничего мне не сделает.
   -- Лайс, он хотел убить Ила! Он Убийца, с большой буквы. Он...
   -- Да, он Убийца. Но мою смерть ему не заказывали. Он пришел поговорить об Иолларе. Это нормально...
   -- Нормально для наемного убийцы?
   -- Нормально для учителя, который хочет узнать о судьбе ученика. Иди к Маризе. Готовьте ужин, накрывайте на стол. Я вернусь и все объясню.
   -- Хорошо. Но будь осторожен.
   -- Ром, нам лучше прогуляться, -- кард вернулся к каэрро.
   -- Как скажешь.
   Эльмарец поднялся со скамьи и повернулся ко мне.
   -- Доброй ночи, принцесса. Я так понимаю, сегодня мы уже не увидимся.
   -- Я надеюсь, мы никогда уже не увидимся, Убийца.
  
   -- Твоя сестра знает, что она носит на шее?
   -- Знает, -- поморщился Лайс. -- Интересно, хоть кто-нибудь в Сопределье не знает этого?
   Они спустились с холма на берег. Здесь было не так душно -- от моря веяло прохладой.
   -- Мальчик разнес семейную легенду по многим мирам, а потом стал ее частью. Расскажи мне, как он погиб.
   -- Когда ты приехал в Марони, Ром?
   -- Неделю назад.
   -- Здесь говорят "длань".
   -- Я знаю, но длань -- это пять дней, а я в городе уже семь.
   -- И семи дней тебе не хватило, чтобы все разузнать?
   -- Нет. Иначе я не пришел бы к тебе. Расскажи мне о нем.
   -- Сначала скажи, как ты вообще согласился на эту работу. Ил уважал тебя.
   -- Я его тоже. Потому и согласился. Я дал бы ему шанс, другой -- нет.
   -- Ты сказал, что наем был двусторонним. Орков я еще понимаю, законный претендент на стальную корону им не нужен. Но как Окнир мог заказать убийство сына?
   -- Князю больше не нужен сын, вышедший из-под его контроля. Скоро у него будет новый наследник, и вряд ли тебе доверят его воспитание.
   -- Меня это не расстраивает.
   -- Как он умер, Эн-Ферро?
   -- Он собирался на Саатар. В Марони как раз появился Гайли. Помнишь его? Он предложил Илу перебраться в посольство, а какой-то маг-эльфоненавистник решил это посольство взорвать. Все эльфы были на приеме у герцога. О том, что в здании есть кто-то еще, колдун не знал: пришел с тремя сообщниками, наткнулся на Иоллара. Или колдун был слабоват, или Ил оказался быстрее, но мага и его людей он убил. Только выбраться из дома уже не смог. Сгорел.
   -- Сгорел заживо?
   Лайс вздрогнул.
   -- Я спрашиваю, он сгорел заживо или умер, а после сгорел?
   -- Не знаю. Да и какая теперь разница?
   -- Разница есть, Эн-Ферро.
   Идущий вынул из сумки небольшой мешочек. Распустил тесемки и высыпал на песок что-то темное.
   -- Что это? -- заинтересовался кард.
   -- Земля с того места, где он погиб. Ты ведь знаешь наши традиции: прах умершего орка должен быть развеян над Морем Высохших Слез. Я собирался сделать это, когда вернусь на Эльмар.
   -- Почему передумал?
   -- Я видел два таких моря в глазах той, что ты называешь своей сестрой. Думаю, этого более чем достаточно для достойных похорон.
   Несколько минут они молча смотрели на плавающие вдали огни рыбацких судов и зависшие над заливом звезды.
   -- Когда ты уходишь, Ром?
   -- Еще не решил. Ты рассказал мне слишком мало, и я должен сам во всем разобраться.
   -- Ты знаешь, что Эльмар закрыли на карантин? В ближайшие несколько лет ты не сможешь вернуться домой.
   -- Значит, мне не нужно спешить.
  
  
   Галла
  
   Лайс пришел раньше, чем мое беспокойство перерасло в панику. С порога нарочито бодро потребовал хлеба в виде полноценного ужина и зрелищ в виде светового шара от Ласси. Малыш с заданием справился на отлично. Ужин заслужил звания скудной трапезы отшельника. Хотела бы я взглянуть на отшельника, поедающего запеченных гусей с овощным рагу и запивающего это все сухим каларским.
   -- Рассказывай, -- потребовала я, когда Мариза с сыном ушли с кухни. -- С чего это ты любезничаешь с наемником, который собирался убить твоего друга?
   -- Я говорил не с наемником, а с учителем своего друга, Галчонок. Знаю, что это сложно, но постарайся понять. В каждом мире, в каждой стране этого мира своя уникальная культура, свои традиции и свой образ мышления. Ромар -- орк. Эльмарский орк Сумрачного Края. Даже когда врата позвали его, и он стал ходить в другие миры, он не изменил своим принципам. А его принципы не запрещают убивать, в том числе и за деньги. Для него эта работа ничем не хуже любой другой. Единственное, что отличает его от прочих наемников, это то, что он никогда не убивает исподтишка. Он -- Ромар Меч, и меч -- его единственное оружие. У каждого, кого он убил, был шанс защитить свою жизнь.
   Незначительный шанс, если вспомнить, что рассказывал о нем Иоллар. Но Ил уважал Ромара, восхищался им. Даже завидовал немного, но не как мечнику, а как идущему, тому, чья свобода не ограничена рамками одного мира. Именно из-за Ромара Ил упросил Лайса отвести его на Каэлер, в Школу Огненного Клинка, туда, где учился когда-то молодой эльмарский орк, ставший впоследствии лучшим бойцом Сумрачного Края. Из-за Ромара он провел там несколько лет, чтобы стать мастером и в очередной раз бросить вызов учителю. И я верю, что третий бой он бы у него выиграл...
   -- Наверное, ты прав, Лайс. Лучше сотня таких Убийц, чем один обладающий даром гад, никому не дающий даже призрачного шанса на спасение.
   -- Но Ил убил его, эльфы не пострадали, договоры на открытие порта подписаны. А значит, и этот бой он выиграл. Верно?
   -- Верно.
   Я обещала, что больше не стану плакать, солнце мое, и я не стану, хоть слезы уже просятся из глаз.
   -- Хочешь, я посуду вымою? - предложил заметивший мое настроение Эн-Ферро.
   -- А я?
   -- А ты спать пойдешь. И так устала за день, как на станции, -- идущие один за другим шастают: сперва Брайт, потом Ромар. Хорошо хоть Гайли уехал.
   -- Точно. Если бы еще раз услышала: "Здравствуй, открывающая", не выдержала бы. Анекдот про вежливого ежика и Али-бабу знаешь?
   -- Про какую бабу?
   -- Темнота! Ладно, мой посуду, а я тебе сказку расскажу.
   -- Сказку? Ты же анекдот обещала!
  
   Утро началось с пронзительного женского визга, топота босых ног и хлопанья дверей. И удивительного открытия: в отличие от кошек карди боятся мышей.
   -- Ласси, поймай эту тварь! Сыночек, миленький, поймай!
   Маленький серый комочек удобно устроился под стулом, и ловить его никто не собирался: перепуганная Мариза висела на заспанном господине магистре, обхватив его руками, ногами и хвостом, а их сын светился улыбкой, видя, что мама и папа в кои-то веки обнимаются.
   -- Ласси-и-и!
   Пришлось нарушить сцену семейного счастья -- от ее визга закладывало уши, да и Лайс не выдержал бы долгих "объятий". Мышонок удивленно пискнул, оказавшись в моей руке, племянник разочарованно шмыгнул носом, а карди, повисев на фиктивном супруге еще пару секунд, смущенно сползла на пол.
   -- Пап, а можно я его я его оставлю? -- запрыгал вокруг Ласси. -- Теть Галла?
   Мнения матери он, естественно, не спрашивал
   -- Да, -- выдал рассеянно Эн-Ферро.
   -- Нет, -- твердо ответила я. -- У тебя же скоро котенок будет. Пойди, во дворе его выпусти.
   Хвост Маризе определенно шел. Как и ажурное белье, даже с большой натяжкой не претендовавшее на звание пижамы. Не удивительно, что из ее спальни впечатленного братца пришлось выводить чуть ли не за руку.
  
   Школа началась с магистра Келая, вновь встречавшего меня удивленным взглядом. Кажется, все уже свыклись с мыслью о том, что тэсс Галла Эн-Ферро не собирается ни умирать, ни бросать это славное учебное заведение, а он все еще сомневается.
   -- Доброе утро, магистр! -- я одарила его лучезарнейшей из своих улыбок.
   -- Доброе утро, тэсс Галла, -- кивнул он, переводя взгляд мне за спину, где из портала уже появлялись первые лишенные заслуженных каникул ученики.
   Странный он.
   -- Здравствуй, Галла, -- пропела летящая вниз по лестнице Гейнра, -- наставник еще занят.
   -- Здра... Чем?
   Вы пытались когда-нибудь разговаривать с ветром? И не пробуйте. Мне это не удалось -- ураган по имени Гейнра уже хлопнул входной дверью.
   А чем был занят наставник, я поняла, как только вломилась в его кабинет.
   -- А, тэсс Галла, -- кивнул, отвлекшись от каких-то бумаг, магистр Салзар. -- В вашем доме, должно быть, не принято стучать в двери?
   -- В ее доме, наверное, вообще нет дверей! -- гневно проревел Медведь.
   И только Триар приветствовал меня доброй старческой улыбкой.
   -- Мы немного заняты, Галла. Прости.
   Тэр Марко поглядел, как я растерянно переминаюсь с ноги на ногу, не зная, уйти мне или набраться еще большей наглости и спросить, что они делают, и насупился еще больше.
   -- Галла!
   -- Поняла. Испаряюсь.
   И испарилась.
  
   -- Как она это делает? -- удивленно приподнял брови Ворон.
   Такой скоростной телепортации азгарец в жизни не видел: только была, и уже нет.
   -- Догоните и спросите, -- хихикнул Триар.
   -- Не вздумайте, -- серьезно предостерег старший наставник. -- Галла использует рассеянный след. Неизвестно, куда по такому вынесет.
   -- Мастер телепортации?
   -- Возможно.
   -- Марко имеет в виду, что возможно и телепортации тоже, -- с довольной улыбкой вставил старик. -- Телепортации, телекинеза, мысленного воздействия... Чему еще ты ее учишь?
   -- Не правилам хорошего тона, это точно, -- усмехнулся Салзар. -- Да я и не думаю, что вы чему-либо ее учите, магистр.
   -- Вы тоже заметили? -- нахмурился Медведь.
   -- Заметил. Наверняка, стоит вам перейти к новой теме, объяснить основы, как ваша ученица принимается самостоятельно плести заклинания не вписывающиеся в классические каноны.
   -- О чем он, Марко? -- встрепенулся Триар.
   -- Я о том, что не всем требуются наставники.
   -- Ерунда! На самостоятельное овладение даром уходят десятки лет.
   -- Не всегда. Вы же преподаете историю, должны помнить легенду о Велерине. Она выучилась всему сама всего к двадцати годам. Поэтому-то маги Каэтара ее невзлюбили, и она ушла к эльфам. Вероятно, вашу Галлу ждет та же судьба. Не зря же принц Кэллиан ее обхаживал?
   -- Для нее найдется работа и в Марони, -- отрезал Медведь.
   -- Даже так? -- что-то поняв, посерьезнел некромант. -- Тогда срочно начинайте учить ее хорошим манерам.
   -- Сегодня же приступлю. А пока давайте вернемся к столбам. Вы полагаете, магистр Феаст мог...
  
  
   Галла
  
   С тех пор как не стало моего ясноглазого солнца, я еще ни разу так не смеялась.
   Выпроводив азгарского некроманта и старичка-историка, наставник позвал меня в кабинет и заявил, что не станет обучать волшебству до тех пор, пока я не прекращу вести себя как неотесанная деревенская девка. Обещание никогда больше не входить без стука его не удовлетворило, и мне всучили для изучения аж три книженции, в которых описывались всевозможные расшаркивания.
   Одна из книг называлась "Воспитание учтивости у девиц" и начиналась словами: "Каждая юная тэсс, желающая иметь успех в обществе и со временем удачно выйти замуж..."
   Вот здесь-то я и расхохоталась. Смеялась я громко и долго, почти до слез...
  
   -- "...а вырез на платье должен быть не слишком глубок...", -- лафия оторвалась от книги. -- У меня не слишком глубокий вырез, чародейка?
   -- Да у тебя все платье -- сплошной вырез!
   -- Так и задумано. Дальше читать?
   -- Нет. Не могу заниматься и одновременно слушать, как правильно держать веер. Уже пару раз пыталась обмахнуться мечом. Лучше расскажи, кто тебя грамоте научил.
   -- А, -- тряхнула она головой, -- был один. Говорил, что человека из меня сделает, а после женится. В город забрал, читать учил, писать учил, еду настоящую есть учил... А потом умер.
   -- До дна выпила? -- скривилась я.
   -- Нет, я с ним аккуратненько. Нравился он мне, - майла улыбнулась, мечтательно прикрыв глаза. - И замуж хотелось. Интересно же, когда замуж... Убили его. Тогда всех убивали. Мужчин убивали, женщин убивали, детей убивали. Война называется. И к нам пришли. Его убили. Меня убили.
   -- А потом? -- я присела на траву рядом с ней.
   -- А потом я встала и в лес ушла. И его забрала. Возле родничка похоронила, здесь рядышком. Прихожу иногда, когда вспомню.
   -- Странная ты, лафия.
   -- Обычная, -- пожала она голыми плечиками. -- А вот ты странная, чародейка. Со мной разговариваешь. Книжки смешные читаешь. Железкой своей машешь. Нет, чтобы нашла бы себе нормального мужчину...
   -- Нормальные мужчины на дороге не валяются, чтобы их находить.
   -- А тот, что в кустах сидит, тебе не нравится? -- прошептала она мне как подружке.
   -- В каких кустах? -- так же тихо спросила я, подтягивая к себе меч.
   -- В тех. Давно уже сидит. Сразу на меня смотрел, а когда ты танцевать начала -- на тебя.
   В кустах, значит? Ну-ну, сейчас поглядим, что это за тайный поклонник вооруженных чародеек и образованной нечисти.
   -- Мужчина! -- позвала я игривым голоском, предварительно выставив щит. -- Выходите, мы вас заметили!
   -- Благоразумная юная тэсс не должна начинать знакомство с мужчиной первой, -- тихо процитировала начитанная майла.
   -- Где ты тут нашла благоразумных? Мужчи-ина!
   М-да. Так только портовые шлюхи орут, подзывая потенциальных клиентов. Не удивлюсь, если засевший в густой растительности наблюдатель, выбравшись, с ходу предложит мне горсть красненьких.
   -- Мое почтение, принцесса, -- приподнялась над зеленью голова.
   Ромар Убийца. Остатки хорошего настроения моментально улетучились.
   -- Засунь свое почтение себе в...
   -- Фи, -- скривилась лафия. -- Тебе никакие книжки не помогут. Такой вежливый тэр, а ты ему грубишь.
   При виде вероятного источника питания в майле проснулись охотничьи инстинкты.
   -- Идите к нам, добрый тэр, -- улыбнулась она призывно, -- и не обращайте внимания на эту невоспитанную особу.
   Такой сложной дилеммы передо мной еще не стояло: я уже сплела одно миленькое заклинаньице, но использовать ли его на выслеживавшего меня орка или же на развязную нежить, решить не могла.
   -- Благодарю вас, милая тэсс, -- как по книжке раскланялся идущий. -- Простите мое поведение, но, наблюдая за вами, я и в мыслях не имел ничего постыдного.
   Майла с сожалением вздохнула.
   -- Я увидел, как ваша подруга упражняется с мечом...
   -- Задолбать меня решили своим этикетом?! -- я с дасадой рассеяла неиспользованное плетение. -- Я ей не подруга! Она - никакая не милая тэсс! А ты говори, что тебе от меня надо, и проваливай!
   Невозмутимости идущего могли позавидовать скалы. Я еще вчера заметила, что он абсолютно непробиваемый, а сегодня, когда орк, как ни в чем не бывало, выбрался из окружающего поляну кустарника, чтобы галантно припасть к ручке лесной соблазнительницы, лишний раз в этом убедилась.
   -- Досточтимый тэр Ромар, -- решила я сменить тактику, -- не соблаговолите ли объяснить, почему вы проводите этот замечательный день, лежа в кустах, вместо того чтобы раз и навсегда убраться из моей жизни?
   -- Уже лучше, -- прокомментировала наглая майла.
   -- Я не следил за тобой, открывающая, если ты это имела в виду. Сюда меня привели другие дела.
   -- И эти дела так тебя измотали, что ты решил вздремнуть в этих чудных колючих кустиках?
   -- Нет. Я услышал голоса и решил посмотреть. А когда увидел, чем ты занята, меня это заинтересовало. Профессиональное любопытство.
   -- Надеюсь, твое любопытство удовлетворено в полной мере. Эй, майла, напомни мне, как вежливо прощаться, покуда я снова не послала многоуважаемого тэра.
   Лафия за моей спиной промолчала.
   -- Не стоит, принцесса. Я уйду и без прощания. Но если позволишь...
   -- Не позволю!
   -- Я лишь хотел спросить, сколько лет ты обучалась искусству меча, и кто был твоим учителем.
   -- Сколько лет? -- боги пресветлые, как бы я была вам благодарна, если бы мое счастье, как и наши занятия, длилось хотя бы год. -- О каких годах ты говоришь, Убийца? У меня было всего три месяца. Три коротких месяца. Потому что тот, кто был моим учителем...
   Я обещала больше не плакать, солнце мое, но как же это бывает трудно.
   -- Не спрашивайте ее об этом, тэр, -- вдруг вступилась за меня лафия. -- Люди не любят рассказывать про такое. Это грустно.
   -- Не стану, милая тэсс, -- кивнул орк. -- Это действительно грустно.
   Лицемер!
   -- Жалеешь, что не ты убил его?
   -- Нет, принцесса. Мне жаль, что он умер так. Он заслуживал лучшей смерти, - в ровном голосе в самом деле прорезалась печаль.
   -- Ты странный, Убийца. И он был странный. Все вы, с Эльмара, ненормальные.
   -- Что есть норма, принцесса? -- спросил он спокойно. -- Ты считаешь, что я ненормальный, потому что дарую никчемным тварям достойную смерть. А я считаю, что ты ненормальная, потому что у тебя хорошая техника, но меч, который не подходит ни к руке, ни к шагу.
   -- Ты псих, Убийца, -- вздохнула я, рассматривая свой меч. -- Тебя нужно с Гайли познакомить.
   -- Я уже знаком с доктором Миалланом. И смею заметить, он ответственно подходит к выбору оружия.
   -- Все вы ненормальные. Чокнутые эльфы, чокнутые орки. И я в вашу компанию не хочу.
   -- Ты уже в нашей компании, открывающая. И все мы, приобщившиеся к тайне врат -- ненормальные. Ибо один мир -- одна норма, другой мир -- другая. Если в каждом новом мире ты будешь пытаться жить по его нормам, на самом деле сойдешь с ума. Поэтому мы никогда не меняем имен и не отказываемся от привычного образа жизни. Свой мир и свои нормы мы носим с собой, как улитка тащит за собой свою раковину. Разве это не так, принцесса?
   В чем-то он был прав. Мои нормы, к примеру, не позволяли мне терпеть фривольных обращений, вроде "цыпа", "крошка" или "милашка". Слово "принцесса" тоже было в этом списке.
   -- Еще раз назовешь меня так, и я тебя убью, -- над моею ладонью завис огненный шар. -- И мне безразлично, что это будет смерть недостойная прославленного воина.
   -- Назову тебя как? -- с непониманием нахмурился орк.
   -- Принцессой.
   -- А мне нравится, -- напомнила о себе устроившаяся под деревом лафия.
   -- Вот, -- ткнула я пальцем в смазливую нежить. -- Ее и называй так сколько угодно.
   В глазах, таких черных, что зрачок был неотделим от радужки, отразилось искреннее удивление.
   -- Не понимаю тебя. Зачем мне так звать ее? Разве на ней сейчас ожерелье владетельницы? Разве она была избранницей моего принца?
   Я обещала больше не плакать, любовь моя, и я не стану. Лишь опустилась на траву и обхватила руками голову, чтобы она не разорвалась от убийственного стука в висках.
   -- Она теперь всегда такая, -- донесся издалека голос майлы. -- Грустная. И совсем не светится. Это потому, что ее эльфа больше нет, и ей не с кем теперь танцевать.
   -- Прости, если обидел тебя, при... Галла, -- Ромар опустился на корточки рядом со мной. -- Я не желал тебе зла.
   -- С ума сойти, -- я сильнее сдавила пульсирующие виски. -- Ты явился на Тар, чтобы убить его, а теперь говоришь, что не желал мне зла, а его зовешь своим принцем. Это тоже твоя норма?
   -- Я был меченосцем владетеля Стиара и принес роду Т'арэ клятву верности. И в той клятве были такие слова: "Если я не смогу спасти своего господина от смерти, я спасу его от позора". Спасти его от смерти я не мог. Если бы я не принял заказ, они нашли бы другого наемника, и последний из древнего рода принял бы смерть от пущенной из укрытия стрелы или яда. Плохая смерть для настоящего воина. Если бы я его убил, это был бы честный бой и славная смерть.
   -- А если бы он убил тебя?
   -- Это тоже была бы хорошая смерть. Для меня. А он был бы предупрежден, и тот, кого послали бы вслед за мной, не смог бы застать его врасплох.
   -- Разве нельзя было предупредить его иначе? Зачем кому-то из вас было умирать? Кому нужен был этот честный бой?
   -- Я знал, что ты не поймешь. Я не мог предупредить его, не обесчестив свое имя. Если бы я сделал это, никто больше не стал искать помощи Ромара Убийцы.
   -- Ил никогда не называл тебя так.
   -- Я знаю. Это был наш молчаливый уговор: он никогда не звал меня Убийцей, а для меня не существовало имени Ваол.
   Он терпеть не мог это имя, так же как своего подонка-отца, докатившегося до того, чтобы подослать к родному сыну убийцу. И, наверное, если сравнивать беспринципного князя Окнира и повернутого на своих нелепых принципах орка, Ромар покажется не так уж плох.
   -- Я планирую задержаться в этих краях, принцесса, но постараюсь ходить по дорогам, на которых нет твоих следов, -- он поднялся и развернулся к майле: -- До свидания, милая тэсс. С вами я надеюсь еще встретиться.
   -- Буду рада, любезный тэр, -- промурчала она. -- Я живу здесь неподалеку, и если вы станете прогуливаться у Серебряного родничка...
   -- Потанцуй со мной, Ромар.
   -- Что?
   -- Потанцуй со мной. Даже это странное создание видит, как тяжело танцевать этот танец без партнера.
   И я тоже ненормальная. Но разве существует понятие какой-либо нормы, когда ты -- человек-дракон-маг-открывающая с ожерельем эльмарской принцессы на шее, а рядом с книгой хороших манер сидит обворожительная лафия и уже вынимает свой меч честный наемный убийца?..
  
   -- Ты сказала, он учил тебя три месяца.
   -- Да.
   -- Не верю. За этот срок ты не освоила бы и сотой части того, что только что показала.
   -- Зачем мне лгать? Я использовала кое-какие магические уловки, чтобы запомнить все эти приемы и стойки. Есть такая руна концентрации -- можно трехтомник самых нудных сочинений заучить от корки до корки.
   -- А твое тело? То как ты движешься -- тоже работа магии?
   -- Ну, я тренировалась. У меня неплохая растяжка, подвижные суставы... И наследственность хорошая.
   "Ты не учишься, малыш, - говорил отец в последнем нашем сне. - Ты вспоминаешь. Помнишь, как было с кассаэл? В тебе знания драконов и сила магов-людей. Твой разум и твое тело откликаются на зов памяти..."
   -- Наследственность? Твой отец был мечником?
   -- Нет. Но мама обожала фильмы про Зорро, -- я со свистом вычертила в воздухе символ героя Мексики.
   -- Фильмы? -- растерялся орк. -- А их что, несколько? Я видел только один.
   -- Бывал в моем мире?
   -- Нечасто. Но шутку про наследственность понял.
   Хвала богам! У невозмутимого сгустка непостижимых принципов имеются зачатки чувства юмора.
   -- Только все, что ты сказала, не объясняет, как ты за три месяца достигла того, на что у меня самого ушло больше года.
   -- Значит, я способная.
   -- Я был бы рад такой ученице, принцесса.
   Ясный день вдруг померк, и на полянку легла тень моей памяти.
   -- Нет. Прости, Ром. Ты лучший в своем деле, но... Мне не нужны больше учителя.
   -- Ты становишься похож на ее эльфа, когда танцуешь с мечами, -- я вздрогнула, услышав из уст майлы то, о чем не хотела говорить сама. -- Она смотрит на тебя, а видит его. Это грустно.
   -- В воспоминаниях нет ничего постыдного, принцесса. И если они приносят боль, нужно радоваться -- это означает, что сердце твое еще живо. Только раненый чувствует боль, убитому она безразлична.
   -- Наверное, моя рана еще слишком болит. И с такой болью доктора не разрешают мне брать уроки фехтования. Может быть, однажды я найду тебя на одной из дорог Сопределья и попрошу научить тому, чему ты учил его. Но не сейчас. Сейчас мне нужно домой, я и так задержалась.
   Я пристегнула к поясу ножны.
   -- Тебе нужен другой меч, принцесса. Этот немного тяжел для твоей руки.
   -- Может быть. Но это...
   -- Память? Не память станет защищать тебя от врагов. Носи свою память в сердце, а на поясе носи нормальное оружие. Это мой профессиональный совет.
   -- Я подумаю над твоими словами, Ромар Меч. И если ты решил тут задержаться, будь осторожен. Эта прелестная девушка, что сейчас постигает премудрости хорошего тона, ни что иное, как немного странный суккуб. И она способна вытянуть из тебя сил больше, чем сотня поединков. Это -- мой профессиональный совет.
   ...Что за сны мне приснятся сегодня, любимый? Будут ли в них манерные лафии, убийцы-философы и неправильные мечи, рассекающие падающие сквозь листву солнечные лучи, или вновь появится мрачное облако-силуэт и протянет ко мне холодные руки?..
  
   Ни Маризы, ни Ласси дома не оказалось. Отправились на пляж или в Улики за очередной порцией меда. Но воспользоваться отсутствием племянника и насладиться тишиной не удалось -- у Лайса был гость.
   -- Здравствуй, Брайт.
   Надоели мне эти официальные приветствия! В конце концов, тут не станция.
   -- Здравствуй, Галла. Я ненадолго.
   -- Отчего же? Можешь на ужин остаться, если других планов нет.
   -- Оставайся, -- поддержал меня Эн-Ферро.
   Обычно тэра Клари упрашивать не приходилось: поесть и выпить он никогда не отказывался.
   -- Спасибо, но я поеду, -- удивил он нас. -- Завтра в лагерь, а мне еще к оружейнику успеть надо. С последней вылазки пару трофейных ножей прихватил. Думал продать, если выйдет. Да и наконечники для стрел Алез просил заказать.
   -- Трофеи! -- хлопнул себя по лбу Лайс. -- Забыл совсем!
   -- Ты о чем? -- удивилась я. Обычно он ничего не забывает.
   -- Меч. Помнишь, тот, с пустошей? Я тут тоже успел трофейным оружием разжиться, -- похвастался он Брайту. -- Еще прошлым летом, по дороге сюда. Мы с обозом через Рваные пустоши шли, на разбойничью засаду нарвались -- насилу отбились.
   -- Ты не рассказывал.
   -- Так я ж и говорю, совсем из головы вылетело. А меч хороший.
   -- Продать думаешь?
   -- Не знаю. Я бы оставил, но, во-первых, к своему уже привык, а во-вторых, у трофейного ножен нет.
   -- Так заказать не проблема! -- махнул рукой полусотенный. -- Хочешь, поехали сейчас со мной. Или давай я сам отвезу. Сделают, какие хочешь! Можно попроще, недорого выйдет.
   -- Нет, брат, -- усмехнулся Эн-Ферро, -- к такому "попроще" не подойдут! Сейчас достану, оценишь!
   Извечные темы мужских бесед: оружие, машины (лошади, керы) и женщины. Возможно, стоило оставить их наедине, но о керах и женщинах речи пока не шло, а разговоры об оружии с некоторых пор стали интересны и мне.
   Из своей комнаты Лайс вынес перетянутый бечевкой сверток и бережно сгрузил его на стол в гостиной.
   -- За шкаф сунул и забыл. Самому странно -- ведь этот клинок чуть было не забрал мою жизнь.
   -- А вместо этого ты забрал меч, -- усмехнулся Брайт, глядя, как кард разворачивает трофей.
   -- Вот именно. Гляди. Красавец, правда?
   Красавец. Даже моих скудных познаний в этом вопросе хватало, чтобы понять, что оружие не из дешевых и сделано на совесть. Наверняка, идеальный баланс, нетяжелый, судя по узкому клинку с широким долом, а рукоять так и просилась в ладонь...
   -- Хорош, -- севшим вдруг голосом выговорил Брайт. -- Слишком хорош для простого разбойника.
   -- Я тогда тоже так подумал, -- Лайс медленно поднял меч и повертел, любуясь. -- Но тот мальчишка был не так уж прост. Обученный мечник. Хорошо обученный. А ведь совсем сопляк был, лет двадцать -- не больше.
   Лайс-Лайс, как же придавило тебя этими блоками! Ничего не видишь, не чувствуешь. А может, и не в блоках дело. Может, это я после того, как не стало Ила, после того, как душу наполнила собственная боль, стала так резко слышать чужую. Сначала Миласа, застывшая в нерешительности на пороге нашего дома, теперь Брайт. И мне, с трудом освоившей простейшие приемы ментального воздействия, не нужно даже напрягаться, чтобы впитать горечь чужих мыслей...
   -- Девятнадцать, -- полусотенный тяжело опустился на стул. -- Тем летом ему было всего девятнадцать.
   Он как будто постарел в один миг лет на десять. Заметнее стала седина, обозначились четче морщины.
   -- Не вини Лайса, Брайт, -- сказала я, пока кард растерянно глядел на старого приятеля. -- Он защищал свою жизнь, выхода у него не было. И твоей вины в этом тоже нет. Твой сын сам выбрал свою судьбу.
   Мужчина обхватил голову руками, а Эн-Ферро, до которого дошел смысл моих слов, брезгливо отложил злополучное оружие.
   -- Брайт?
   На Лайса он даже не глянул. Сухие, но неестественно тусклые глаза недавнего весельчака смотрели на меня.
   -- Ты не права, открывающая, -- покачал он головой. -- Лайс -- да, не было у него вариантов. А вот я... Трудно усидеть в одном мире, когда врата зовут. И с матерью его у нас не сложилось. Я... не бросил - так думал. Деньгами помогал, домик им прикупил в Орешниках -- недалеко здесь, полдня на восток... И меч ему этот я подарил. Хороший меч, в Западных Землях его ковали, на Гребне. И учил, чему мог... Только вышло, что ничему, кроме как мечом владеть, и не научил. Три года назад вернулся на Тар, в гости зашел, как обычно, а Зарна... Мать его -- Зарна -- говорит, пропал... Сбежал. Кера забрал, сбережения все подчистую выгреб... Так что ты не говори, что я не виноват. Виноват...
   Брайт встал и, покачиваясь, словно пьяный, направился к двери.
   -- Я виноват, -- остановился он напротив Лайса. -- Меня не было рядом, когда мальчишке был нужен отец. Каждому мальчишке нужен отец, Эн-Ферро. Так что ты... своего не бросай больше...
   -- Не брошу, -- пообещал кард, сглотнув.
   -- А меч... И меч ему отдай...
   Наверное, он уйдет теперь с Тара. Ведь все эти годы, живя в Кармоле, он надеялся отыскать сына и в охотники Марэга пошел, рассчитывая на помощь капитана Алеза. А сейчас его ничего уже не держит в этом мире. И встречаться с Эн-Ферро после всего вряд ли будет ему в радость.
   -- Странная штука -- судьба, да? -- подошла я к Лайсу, с ненавистью глядящему на трофей.
   -- Безумно.
   -- А меч неплох, -- я сжала обтянутую кожей рукоять и без усилий подняла оружие. -- Оставишь для Ласси?
   -- Нет. Продам... Или даже выброшу.
   -- Отдай мне.
   -- Это плохое оружие, Галчонок.
   -- Неужели? Не думала, что ты такой суеверный. Я возьму его, Лайс, и плевать я хотела на все приметы Сопределья. Закажу новые ножны и очищу клинок огнем.
   И даже дам ему имя, как это принято у настоящих мечников.
   Убийца, например...
  
  

Глава 4

   Раз уж я решила начать новую жизнь, то пора бы ее немного разнообразить. И у меня есть для этого все необходимое. У меня невероятная скорость чтения и потрясающая память. Я могу удерживать в своем мозгу символ концентрации в течение целой длани. Во мне живет тысячелетняя память драконов... И собственная врожденная вредность.
   Тебе бы это понравилось, солнце мое.
   -- Здравствуйте, магистр.
   Взгляды, которыми встречал меня Келай в предыдущие дни, -- ничто по сравнению с этой гримасой удивления.
   -- Рада видеть вас, тэсс Гейнра.
   И магичка ошеломленно протирает глаза.
   Теперь последняя проверка -- лавочка у Северной башни. Компания в урезанном составе: Алатти, Сэллер, и Риса. Но мне хватит.
   -- Доброе утро.
   Тридцатисекундная немая сцена.
   -- Сегодня прекрасный день, не так ли?
   -- М-м... да, -- с трудом выдавливает маркиза Весара.
   Расправляю складки элегантного темно-синего платья с не слишком глубоким вырезом и присаживаюсь на краешек скамьи.
   -- Позвольте узнать у вас, досточтимые тэры и тэсс, как прошел первый день на летних курсах. К моему огромному сожалению, вчера я не имела возможности дождаться окончания занятий на ваших отделениях.
   Вытянутые к вискам глаза Рисы приобретают форму идеального круга, напомнив мне об одном эльфийском лорде:
   -- Неплохо.
   -- Безмерно рада за вас, -- небрежным жестом поправляю волосы. -- Алатти, милая, надеюсь, ваш перевод прошел без осложнений?
   Я определенно сволочь: нельзя же так пугать людей.
   -- Гал, а можно я тебя стукну? -- приходит в себя Сэл.
   -- Ни в коем случае, тэр Кантэ. Мне еще к наставнику идти.
   -- И за что ты его так? -- ухмыляется друг.
   -- Сам напросился.
   Не меняя интонаций, сообщаю друзьям о том, как жестоко поступил со мной магистр, заменив занятия "Воспитанием учтивости".
   -- Ваша мстительность войдет в легенды, тэсс Эн-Ферро, -- понимающе ухмыляется после моего рассказа Сэллер. -- Позволите проводить вас к достопочтенному тэру Марко?
   -- А это еще зачем? -- на мгновение выхожу я из образа.
   -- За Марой сбегаю, если Медведя при виде тебя удар хватит.
  
   Удар чуть было не случился с самой целительницей, когда мы столкнулись с ней в холле.
   -- Доброе утро, тэсс Мара, -- я ткнула локтем давящегося смехом Сэла, -- чудная погода, не правда ли?
   На лестнице статуей Командора застыл Гират.
   -- Доброе утро, магистр.
   -- Тэ... тэсс Эн-Ферро...
   А ты говорил, родной, что в платье мне очень даже ничего. Ничего? Да ни одна светская дама не производила такого фурора! А всего-то стоило промучиться ночь на самодельных бигуди, чтобы потом уложить остриженные волосы пышным облаком, подвести глаза и накрасить губы, вдеть в уши капельки-сережки и вспомнить непростое искусство передвижения на каблуках. А еще потренироваться перед зеркалом, подбирая соответствующее учтивой девице выражение лица, такое, чтобы с первого взгляда было понятно, что успех в высшем обществе и удачное замужество -- наиглавнейшие цели моей жизни.
   Стучать в дверь учительского кабинета пришлось долго. Потому как согласно пособию по учтивости стук должен был быть "негромким и нетребовательным".
   -- А? Что? -- застыл в проеме тэр Марко. -- Галла?!
   -- Доброе утро, наставник. Рада видеть вас в добром здравии.
   С добрым здравием я несколько поторопилась.
   -- Благодарю вас за помощь, тэр Кантэ, -- повернулась я к неестественно серьезному воднику. -- Надеюсь увидеться с вами по окончании занятий.
   -- Непременно, тэсс Эн-Ферро, -- вдоволь посмеяться Сэл предпочел подальше отсюда.
   Войдя в комнату, я скромно присела у стола, чинно сложив руки на коленях. Реально не хватало веера.
   -- С тобой все в порядке, Галла? Ты сегодня немного... Хорошо выглядишь.
   Немного хорошо выгляжу?
   -- Благодарю вас, тэр Марко.
   -- Я планировал разобрать с тобой некоторые формулы. Ты бы не могла достать с полки "Списки Шафра"?
   -- С превеликим удовольствием.
   Приподняв подол платья обеими руками ("чтобы видны были носки туфель и каблук"), я процокала по паркету до шкафа. Изящно приподнялась на цыпочки и достала нужную книгу. Нежно прижала к себе толстый том и неспешно возвратилась на место.
   -- Прошу вас, наставник, -- глазки скромно в пол.
   -- Мы с тобой уже изучали смешанные плетения...
   Все точно по книге: во взгляде живейшая заинтересованность, губы приоткрыты в одобрительной улыбке. Наставнику явно не по себе.
   -- ...но то, что я хотел показать тебе сегодня...
   Легонько киваю в такт его речи.
   -- ...несколько отличается...
   Хмурю брови, демонстрируя наличие интеллекта ("Девица должна казаться в меру разумной").
   -- ...от того, что мы проходили раньше.
   Испуганно ахаю, приложив ладошку ко рту.
   -- Но если ты не прекратишь паясничать, мы будем читать баллады Криспина!
   -- О, вы любите Криспина? Я его обожаю! Особенно то место в "Вечной зелени", где прекрасная лесная дева уходит от своего возлюбленного...
   -- Галла!
   -- Простите, наставник, но поэзия -- это моя слабость. Не хочу показаться хвастливой, но я и сама порой пишу...
   -- Галла! -- почти звериное рычание.
   -- Если бы вы позволили, я прочла бы вам несколько своих вещей. Как раз вчера я написала небольшую поэму о юной волшебнице, которая была вынуждена прервать свои занятия и погрузиться в дивный мир церемониального этикета...
   Тебе бы определенно это понравилось, солнце мое.
  
   Ромар вышел на поляну и огляделся. Вытоптанная трава, зелень кустов. И ни души. Впрочем, есть ли у лафий душа?
   Она появилась спустя несколько минут. Наверное, услышала. Или почувствовала, как зверь чует свою добычу.
   -- Ищешь меня, добрый тэр? Или пришел посмотреть на странную чародейку?
   -- Отчего она странная?
   -- Не знаю. Странная, и все. Неправильная. Ты пришел к ней?
   -- Нет, к тебе. Поговорить.
   -- Поговорить? -- надулась она.
   -- Ты хорошо знаешь этот лес?
   -- Это не лес, -- поморщилась майла. -- Три осины, три сосны. Лес начинается дальше.
   -- Ты знаешь лес, который начинается дальше?
   -- Да, -- она откинулась на траву и перекатилась на живот. Подперла ладошками щеки. -- Я жила там, пока не пришли темные. А зачем тебе лес, добрый тэр?
   -- Ищу кое-что: дикие чащи, овраги, заброшенные медвежьи берлоги. Можешь поводить меня по таким местам?
   -- По оврагам? -- игриво уточнила черноволосая прелестница.
   -- По местам, куда не попадает солнечный свет. Проведешь меня?
   -- Нет. Я не стану ходить по темным местам -- там прячутся темные. Темные не любят таких как я. И таких как ты они тоже не любят. Только чародейка может пойти -- она не боится темных. Она никого не боится.
   -- Я тоже. Значит, не пойдешь?
   -- Нет.
   -- Хорошо. Тогда подскажи мне, куда идти.
   -- Туда, -- лафия ткнула пальцем в куст. -- И туда. И туда. Только туда не ходи -- там город. И туда не ходи -- там море. И туда тоже не ходи, добрый тэр, там много оврагов, но там живут твари разлома, они не испугаются твоих мечей. И вообще никуда не ходи, оставайся со мной.
   Твари разлома -- это серьезно. Да и темных не стоит списывать со счетов. Нужно подготовиться. Серебра купить. Зайти в магическую лавку...
   -- Оставайся со мной, -- подобравшаяся лафия обхватила его ногу.
   -- Не сегодня. Мне еще понадобятся силы, милая тэсс.
   -- А завтра? -- прошептала майла. -- Придешь завтра?
   -- Завтра приду.
   Отчего бы и нет?
  
  
   Галла
  
   Еще недавно они отводили глаза и перешептывались за моею спиной. Теперь улыбаются, приветливо кивают и уступают дорогу. Может, оттого, что прошло уже достаточно времени и все стало забываться. А может, не узнают меня. Сейчас я мало похожа на ту девицу в узких штанах и коротенькой курточке, потертой на рукавах. Сегодня я - благопристойная юная тэсс. Волосы, даже после четырех часов занятий, лежат аккуратно, ресницы -- зависть любой буренки, и неглубокий вырез не так уж неглубок. Встречные мужчины вежливо кланяются, женщины натянуто улыбаются и прячут ревнивые огоньки в глазах -- и то, и другое можно расценивать как комплимент. Но это мне безразлично. Я просто гуляю по Торговому городу. Захожу в лавки, глазею на витрины и жую мятную пастилу. Купила яблок и халвы для Ласси. Примерила несколько шляпок, отобрала самую несуразную и попросила доставить ее в Розовый переулок -- Милара любит подобные штучки. Уличный художник предложил нарисовать мой портрет: сначала почти бесплатно, потом совсем бесплатно -- отказалась. К чему мне портрет незнакомки, когда завтра я снова стану собой?
   -- Тэсс Галла? -- изумленный возглас поймал меня на подступах к району школяров. -- Простите, не сразу узнал вас. Едва не прошел мимо.
   -- Ну и прошли бы, -- бросила я раздраженно.
   -- Увы, но под этим глянцем, вы все та же, -- с сожалением заключил магистр Салзар. -- Я уж было решил, что свершилось чудо.
   -- Вы же маг, -- ввернула я язвительно, -- должны знать, что чудес не бывает.
   Но, боги, как хотелось бы...
   -- Тэсс Галла! Это уж верх невежливости -- поворачиваться спиной во время разговора.
   -- Я с вами не говорила, -- буркнула я, не сбавляя шага.
   Еще тогда, в храме, сказала этому горбоносому типу, что не желаю общаться с ним ни при каких обстоятельствах, а он все лезет и лезет!
   -- Я думал, вас интересуют подробности расследования.
   Остановилась. Совершенно неприличным образом сплюнула на тротуар прилипающую к зубам конфету и развернулась к азгарцу.
   -- Узнали что-то новое?
   -- Не много, но...
   -- Я так и знала.
   -- Мы изменили охранные заклинания, и теперь столбы Ордена...
   -- Боги пресветлые, -- пробормотала я, собираясь вновь продемонстрировать некроманту спину. -- Дались вам эти столбы! Кому они теперь нужны?
   -- Не скажите, -- он догнал меня и пошел рядом. -- Ошибки прошлого заставляют задуматься о будущем.
   -- Из-за ваших ошибок кое у кого этого будущего уже нет.
   -- В одном из городов Нулании поймали магов, сбежавших из Марони вместе с Феастом. Сейчас проверяют, были ли они причастны к поджогу. Но, скорее всего, нет. Единственная их вина -- помощь в организации обряда изъятия, который вы с... покойным сидэ так успешно сорвали...
   -- Успешно?! -- и тут меня прорвало. -- У вас странное представление об успехе, тэр смертепоклонник! Погибли люди, молодые ребята, у которых впереди была целая жизнь, а вы говорите, что мы с покойным сидэ... И если вы не помните, его звали Иоллар. Иоллар! Не эльф, не сидэ и не какой-то там парень из Леса! И он умер, потому что тоже весьма успешно сорвал планы не пойманного вами колдуна!
   -- Галла! -- его пальцы сжали мой локоть. -- Успокойтесь! На нас уже смотрят.
   -- И пусть! Пусть смотрят, пусть слышат! И пусть знают, что пока этот город охраняют такие доблестные волшебники, как вы, то, что случилось с Илом, может произойти с любым из них!
   Шедшая по тротуару парочка испуганно отшатнулась: юные влюбленные предпочли обойти меня по дороге, рискуя угодить под повозку.
   -- Тэсс Галла, -- прошипел некромант, -- прекратите истерику!
   -- Да иди ты!
   Такого хамства я себе еще не позволяла. Мало того, что послала, так еще и на "ты", и без почтительного "тэр". Хотя "Идите вы, тэр магистр!" звучало бы не намного лучше. И в тот момент мне было начхать на приличия. Единственное, чего мне хотелось, это убраться подальше от никчемного колдунишки, который и палец о палец не ударил, чтобы предотвратить трагедию всей моей жизни.
   Я крутанулась, вырывая от него руку, и...
   -- Ах...
   -- Я... Простите... вы...
   Теперь на нас точно смотрят! И зрелище еще то: обычно белый как мел некромант медленно приобретает окрас вареного рака, а я, напротив, бледнею, наблюдая, как он комкает рукав моего нового платья и не можнт отвести взгляда от расползающейся по швам ткани на груди.
   -- Да вы... -- я хватанула ртом воздух. -- Вы... Отдайте!
   Выхватила у растерявшегося мужчины ненужную уже деталь одежды, прижала к груди пакет с покупками и намеревалась, прикрывшись продуктовым набором, бежать к порталу, покуда разорванное вверху платье окончательно не сползло на землю под тяжестью накрахмаленных юбок.
   -- Галла, постойте, -- похоже, он решил оторвать мне и второй рукав. -- Куда вы пойдете в таком виде?
   -- В порт! Как раз заработаю себе на новое платье!
   -- Подождите, можно же что-нибудь...
   -- Что? -- я ощутила, как съезжает вниз ворох тряпья, бывший минуту назад элегантным нарядом.
   Никогда больше не позарюсь на скоростную работу чародейских швейных мастерских! Да, быстро. Да, по фигуре. Но стоит надорвать замагиченую нить, как одежка начинает трещать по швам. Наверняка было какое-то специальное заклинание, способное предотвратить это безобразие, но, увы, на занятиях с тэром Марко мы разбирали все что угодно, но только не портняжные чары.
   - Тэсс Галла...
   -- Отстаньте! Вы уже сделали все, что могли, магистр, - я попыталась создать иллюзорное платье поверх того, что вот-вот грозило рассыпаться на сотню лоскутков, но получилось какое-то полупрозрачное облачко. -- Что вам стоило пройти мимо? Так нет - за руки хватаете, одежду рвете!
   -- Тэсс Галла, не начинайте...
   -- Ой...
   Платье все же сползло, и я чуть не упала, наступив на подол.
   -- У вас нет подруг в городе?
   Подруги у меня были. Но жили они все далеко от того места, где стояла сейчас я окутанная скрывающим прорехи гардероба туманом.
   -- Если бы вы... -- мужчина замялся.
   -- Что? -- я всучила ему пакет, так как поддерживать платье одной рукой уже не получалось.
   -- Я живу в гостинице неподалеку. Вы могли бы...
   -- Хорошо, - согласилась я, не дослушав.
   -- Вы не боитесь, что это вас несколько... скомпрометирует? -- ошалел Салзар, видимо, предложивший мне гостеприимство лишь для очистки совести.
   -- Нет.
   Я отчего-то решила, что вид разорванного платья более естественен, чем прикрывающее эту срамоту облако, и, войдя в двери ухоженного пансиона, развеяла окружавший меня морок. Зря. Жизнерадостная толстушка, дежурившая в холле, при виде меня погасила улыбку и нахмурилась.
   -- Что тебе тут... -- начала она.
   -- Это ко мне, тэсс Глико, -- пролепетал Ворон.
   Женщина нахмурилась еще сильнее.
   -- Мое почтение, тэсс, -- улыбнулась я, разжигая в глазах красные огоньки: простенькая иллюзия, но на людей, не обладающих даром, действует безотказно. -- Я ненадолго.
   -- Да-да, конечно, -- вжалась в стену перепуганная тетка.
   -- И не могли бы вы послать кого-нибудь в поселок Рыбацкий? Точнее, не в сам поселок, но в Рыбацком расскажут, как найти дом семьи Эн-Ферро...
   Я написала брату записку с просьбой прислать по указанному адресу что-нибудь из одежды и развернулась к радушному некроманту:
   -- Ну, где здесь ваши апартаменты? Ведите, компрометируйте честную девушку.
   -- Тэсс Галла, я попросил бы...
   -- И не просите. Вы порвали мое платье, оставили синяк на руке, притащили в это сомнительное заведение...
   -- Галла!
   Комната некроманта больше подошла бы благовоспитанной девице, которую я сегодня полдня из себя строила: кружевные занавески, чехлы на креслах и вазочка с цветами.
   -- Располагайтесь, -- буркнул успевший пожалеть о своем неосмотрительном предложении мужчина.
   -- Непременно.
   Я снова укуталась мороком, переступила через упавшее на пол платье и стащила с кровати покрывало.
   -- Иллюзия не греет, а у вас холодно, как в склепе, -- пояснила я опешившему чародею.
   -- Здесь заклинание на стенах, -- выдавил он. -- Охлаждающее.
   -- Я заметила.
   Завернувшись в теплую ткань, я с ногами забралась в кресло и наслаждалась созерцанием онемевшего от такой наглости некроманта.
   -- Скажите, Галла, -- произнес он наконец, -- ваше поведение -- это детская непосредственность, которая, быть может, пройдет с годами, или полное отсутствие воспитания? Возможно, у вас на родине девушкам не прививают должного отношения к некоторым вещам...
   -- Прививают-прививают, -- заверила его я. -- Хотите, устрою истерику по поводу своего пребывания в этой обители разврата? Нет? Тогда, может быть, продолжите рассказывать о своих невероятных открытиях в расследовании событий месячной давности?
   -- Зачем вы так?
   -- А как? Чего вы ждали, тэр магистр? Чего вообще цепляетесь ко мне при каждой встрече?
   -- Вы мне интересны, Галла, -- сказал он. -- Не поймите неправильно, но волшебницы, подобные вам, встречаются редко, и мне...
   -- Расскажите о расследовании, -- сжалилась я. -- Мне не безразлично и не хочется, чтобы объявился очередной Феаст, обходящий защиту и безнаказанно убивающий невиновных. Расскажите, что вы сделали со столбами, и про тех колдунов. Мою одежду доставят нескоро, нужно как-то убить время.
   Магистр Салзар в который раз за последние полчаса взглянул на меня с удивлением.
   -- Вы невероятны. Только что передо мной сидела скандальная девчонка, а теперь я вижу серьезную молодую женщину. Какая же вы на самом деле?
   -- Разная, -- вздохнула я. -- Но не будем об этом. Просто рассказывайте. И если можно, снимите со стен "мороз", мне правда холодно.
   -- Простите, но моя работа, -- он кивнул на спрятавшийся в эркере стол, -- требует пониженных температур. Если хотите, я закажу вам горячий чай.
   -- После, -- я плотнее укуталась в покрывало. -- А пока продолжайте. Что там с орденскими оберегами?
   -- Давайте, я вам покажу?
   Он прошелся к бюро и вынул из одного из ящичков кожаный портфель, в каких обычно носят документы.
   -- Здесь несколько схем, взгляните. У вас нестандартный подход к созданию плетений, и если сможете что-нибудь предложить, буду только рад.
   Маг вынул стопку листов, и в этот момент что-то со стуком выпало из портфеля на пол. Мужчина быстро наклонился и попытался незаметно упрятать назад маленький бархатный мешочек.
   -- Что это? -- заинтересовалась я.
   -- Это э-э... Кристалл. Это не имеет...
   -- Запись пожара? -- догадалась я по его замешательству. -- Не волнуйтесь, я ее видела.
   -- Видели? -- не поверил он.
   -- Да. Я попросила наставника, и он не отказал.
   -- Раз так, -- мешочек с камнем лег на стол, а некромант протянул мне бумаги. -- Вот схемы, расписанные формулы...
   Он еще что-то говорил, но я уже не слушала -- моим вниманием завладел укрытый под черной тканью кристалл.
   -- Простите, магистр, -- мне даже не пришлось напрягаться, чтобы быть вежливой, -- я могла бы взглянуть на запись? Я видела ее уже, но тогда я была несколько...
   -- Тэсс Галла, -- покачал он головой, -- зачем вам тревожить себя ненужными воспоминаниями?
   Может, затем, что они мне нужны, эти воспоминания? Или для того, чтобы снова увидеть яркую искру его жизни до того, как она погаснет навсегда.
   -- Прошу вас, магистр.
   -- Вы умеете самостоятельно формировать образ или нужна помощь?
   -- Спасибо, я справлюсь.
   В отличие от того камня, что давал мне наставник, этот был абсолютно прозрачен, великолепно огранен и отшлифован. Качество записи должно быть многократно лучше.
   -- Попробуйте с этим, -- Ворон протянул мне маленькую ониксовую подставку. -- Отражатель, картинка будет четче.
   Он нервничал, смотрел на меня с опаской. Наверное, боялся возвращения "скандальной девчонки" или того, что я расплачусь во время просмотра. Мне вдруг стало его жалко. Он ведь не молодой уже человек. Опыт, знания, определенная репутация и положение в обществе. А тут появляется какая-то школярка, орет, хамит, упрекает в некомпетентности. Как минимум -- обидно.
   -- Я хочу извиниться перед вами, магистр, -- сказала я, устанавливая камень на треногу. -- Иногда я бываю груба.
   И он снова был удивлен.
   -- Вы действительно... нечто. Я знал, что женщины непостоянны и изменчивы, но чтоб настолько!
   -- Простите меня и за это.
   Над кристаллом открылось светящееся окошко, и я уже не могла продолжать разговор. Посольский Дом. Мерцающие линии разделяют плавающее изображение на комнаты и этажи. Маленький темный отсек, заполненный туманом, в котором трепещет яркое пятнышко-аура. Живая. Теплая. Так и хочется протянуть руку, коснуться ее нежного света и спрятать искорку-жизнь в кулаке, заслоняя от зловещей темной точки, возникшей в противоположном углу в окружении трех бледно-желтых светлячков...
   -- Зачем Феаст привел с собою людей? -- спросила я, рассматривая мерклые ауры наемников.
   -- Бомбы. Они тяжелые, один бы он их не донес.
   Желтые пятнышки расползаются по всему полотну. Наемники переходят из комнаты в комнату закладывая по всему зданию взрывные устройства, а в это время яркая звездочка - мое солнце - выходит из своего убежища навстречу колдуну...
   В кресле заерзал некромант. Ему неуютно, черные глубоко посаженые глаза с тревогой всматриваются в мое лицо. И если сейчас я разревусь, он, бедняга, не будет знать, что делать.
   -- Вы, кажется, предлагали мне чай? Буду вам благодарна, магистр.
   -- Да-да, сейчас, -- он поспешно выскочил за дверь.
   Две искры, светлая и темная, замерли друг напротив друга. Так же, как замерло мое сердце...
  
  
   Если бы Ворон сказал сейчас, что чувствует себя неловко, это было бы ложью. Неловко -- совсем не то слово для сложившейся ситуации.
   Какие хоры нашептали ему на ухо остановиться и заговорить с этой девицей? Увидел ее в новом непривычном образе и не смог пройти мимо, поверив в превращение саатарской дикарки в утонченную тэсс? Да такое только в сказках бывает!
   А потом? Такой конфуз, он растерялся и сказал первое, что пришло на ум, а она возьми и согласись! Мило будет, если сейчас заявится ее брат и устроит скандал, обнаружив сестру в весьма интересном виде в комнате у чужого мужчины.
   -- Тэсс Глико! -- позвал маг, спустившись в холл.
   -- Я здесь, -- откликнулась хозяйка.
   -- Я хотел извиниться за свою гостью. Это одна из учениц. Девушка попала в затруднительное положение, и я пригласил ее.
   -- Не нужно ничего объяснять, -- сказала женщина. -- Я знаю, кто это. Вспомнила, когда она назвала имя. Это ведь та девушка, что поубивала бандитов и колдунов на старом кладбище? И про эльфа того говорили, который в прошлом месяце сгорел...
   У Салзара не было желания выслушивать маронские сплетни.
   -- Вы бы не могли сделать большую чашку чая? И, если есть, печенье или конфеты.
   -- Есть шоколад, но он...
   Дорогой. Шоколад был безумно дорог в этом городе.
   -- Пусть будет шоколад, -- кивнул некромант. -- Принесите в мою комнату.
   Возвращаясь, он искренне надеялся, что Галла закончила просмотр, и молил богов о том, чтобы не застать ее в слезах.
   И она не плакала.
   Но подойдя ближе, Ворон понял, что рано успокоился.
   -- Это не та запись, -- произнесла девушка упавшим голосом. -- Совсем не та. Там все было так... быстро...
   Марко ни за что не показал бы ей настоящую запись, но магистр Салзар поздно догадался об этом.
   -- Галла, простите меня. Я должен был понять, что наставник не дал бы вам... Он переживает за вас. А я дурак...
   -- Дурак? -- нервно хихикнула девушка. -- О да! И еще какой! И вы, и мой заботливый наставник, и все наши маги!
   -- Галла, прошу...
   -- Вы просите?! Это я вас прошу, -- ее рука легла на кристалл. -- Я прошу посмотреть сюда и сказать, что это. Что это, многоуважаемый тэр магистр?!
   Вспыхнуло знакомое окошко, замелькали разноцветные искорки: Галла отыскивала что-то на записи, а найдя, указала пальцем.
   -- Что это?
   Расплывшееся мутное пятнышко предваряло гибель колдуна и двоих из пришедших с ним людей.
   -- Я не знаю, -- растерялся маг.
   Он-то думал, что она расстроилась, представив себе мучительную смерть эльфа, а ее заботит какое-то пятно?
   -- Это -- портал! -- проорала она ему прямо в лицо. -- Это самый обычный портал! Вы понимаете, расследователь вы недоделанный?!
   Ворон почувствовал, как сердце его оборвалось и рухнуло в бездонную пропасть.
   -- Этот ублюдок ушел в портал, -- девушка начала задыхаться, -- а Ила оставил гореть заживо!
   Это и в самом деле был портал. Еще тэсс Девина, школьная провидица, почувствовала что-то неладное при просмотре, но не смогла определить того, что обнаружила сейчас неискушенная в подобных делах ученица.
   -- Это портал, -- повторила она, глядя на него со злостью.
   -- Да, -- отрицать не было смысла. -- Вы правы. И успокойтесь, прошу вас. Дайте, я взгляну еще раз.
   Сомнений не оставалось. Колдун сошелся с эльфом, тот, вероятно, сумел его ранить, но маг и сопровождавшие его люди успели телепортироваться из горящего здания. Теперь было видно, что искры преступников не тают в пламени, а растворяются в окне телепорта.
   -- Тэсс Галла, -- опасаясь новой вспышки ярости, обратился он к юной волшебнице. -- Я не знаю, как у вас это получилось, возможно, вы и сами не знаете, но вам удалось уменьшить искажение, и стало заметно то, чего мы раньше не видели. Я понимаю ваши чувства, но и вы должны понять, что это открытие слишком серьезно. И я просил бы вас проявить разумность и никому, даже самым близким людям не рассказывать о том, что узнали. Я не собираюсь скрыть тот факт, что преступнику удалось бежать, но пока, в интересах следствия...
   Немигающие, неестественно пустые глаза девушки внушали сомнения в том, что она поняла хоть слово.
   -- Галла! Послушайте меня. Да, мы допустили ошибку, но теперь я вам обещаю, я клянусь, мы поймаем его!
   Но она не слышала и не видела его. Взгляд ее был прикован к яркой точке на светящемся поле.
  
  
   Галла
  
   Ты проиграл этот бой, солнце мое. Лайс ошибся. Мы все ошиблись. Но теперь я знаю, что случилось на самом деле, и не успокоюсь, пока не найду эту тварь. Верь мне, солнце мое. Верь мне, любимый...
   -- Что вы мне обещали, магистр?
   -- Мы отыщем его, -- отчеканил Ворон.
   -- Нет, -- я натянула на плечи сползшую ткань. -- Вы обещали напоить меня чаем. А искать этого гада я теперь буду сама.
   Маг застыл посреди комнаты, и его лицо, еще мгновенье назад выдающее крайнюю степень смущения и вины, приобрело жесткое выражение, подобающее особе при исполнении.
   -- Галла, я благодарен за то, что вы открыли мне глаза на ранее не известные факты, но этот разговор у нас уже был, и я повторюсь: вы молоды и неопытны и до сих пор пребываете в статусе ученицы...
   -- При чем здесь мой статус, тэр Салзар? Я больше не прошу принять мою помощь. Я сообщаю, что не нуждаюсь в вашей.
   -- Советовал бы вам удержаться от неосмотрительных поступков, тэсс. Ради вашей же безопасности.
   Презрительная улыбка ясно дала ему понять, куда он может пойти со своими советами.
   -- А если вы станете мешать расследованию, я буду вынужден просить герцога выписать приказ об аресте, и держать вас под стражей до окончания этого дела.
   -- До окончания? С вашими методами я просижу под охраной до скончания дней, а этот урод тем временем будет продолжать убивать! Или покуда гибнут лишь школяры и безымянные эльфы, вам это безразлично?
   -- Не говорите ерунды. Мы сосредоточим все силы на поимке преступника. И если нам не станут мешать психованные девицы...
   -- Психованные девицы?!
   -- А на кого вы сейчас похожи, по-вашему? Послушайте меня, Галла. Я понимаю ваше желание отыскать убийцу вашего... хм... друга, но постарайтесь и вы понять меня...
   -- Не имею ни малейшего желания. Сейчас привезут мою одежду, и я пойду...
   -- Прямиком в тюрьму Ордена, -- резко закончил мужчина. -- Если только не дадите мне клятвенного обещания не вмешиваться.
   -- В тюрьму? -- хмыкнула я. -- И где же тот самоубийца, который меня туда доставит?
   -- Не забывайтесь, тэсс. Вы сильная волшебница, не спорю. Но не сильнейшая. К тому же слишком молодая и чрезвычайно самоуверенная. И если я захочу...
   Уже захотел. Я почувствовала, как руки и ноги скрутило невидимыми веревками, а вокруг шеи обвилась удавка и несколько раз предупреждающе сдавила горло.
   -- Вот видите? Не стройте напрасных иллюзий на счет своей неуязвимости. Сейчас вы дадите мне клятву мага, что не станете лезть в это дело и ни с кем помимо меня и вашего наставника не будете обсуждать того, что увидели на записи. А я со своей стороны пообещаю, что буду держать вас в курсе расследования. В разумных пределах, естественно. В противном случае я пошлю за магистром Марко. Смею заверить, он будет здесь раньше, чем ваше новое платье, и как глава местного отделения ордена оформит ваше заключение и без соответствующего распоряжения тэра Катара.
   Я выслушала его устрашающую речь и только потом разорвала сдерживающее меня заклинание.
   -- Не самые надежные оковы. Учитесь как надо, магистр.
   Это называется купол Гиафа -- первое сложное плетение, которое мне удалось самостоятельно. Именно ему я обязана тем, что Медведь взял меня в личное ученичество. Плетение я после неоднократно разбирала и сделала массу интересных открытий, в том числе и в сфере нетрадиционного использования этого защитного заклинания. Например, если немного исказить потоки и накрыть не себя, а противника, это лишит его возможности использовать против вас какие-либо чары. А если при этом начать откачивать из-под полога воздух...
   -- И держит лучше, и душит сильнее. Не правда ли?
   Некромант под куполом захрипел.
   -- Вы что-то сказали? Вас не слышно. Зато вы меня, я думаю, слышите. Не смейте мне угрожать. И мешать мне не смейте. Наставник не говорил, что у меня бывают проблемы с отдачей? Могу и убить ненароком...
   Интересно, сколько человек может обходиться без кислорода? Лично я могу не дышать до семи минут. Но подвох в том, что я -- не совсем человек.
   -- Обсудим теперь мои условия?
   Я сняла купол и подтолкнула некроманту кресло.
   -- Вы сумасшедшая...
   -- О да. А сумасшедшие бывают крайне опасны. Особенно для того, кого сочтут своим врагом. Мне бы не хотелось считать вас врагом, магистр. Вам это тоже не понравится. Так что давайте искать точки соприкосновения. Поделитесь имеющейся у вас информацией, возможно, я снова увижу что-нибудь, что вы бездарно проморгали.
   В дверь постучали.
   -- Вот и чай! -- обрадовалась я. -- Войдите! Ничего, что я распоряжаюсь? Благодарю вас, добрая тэсс, поставьте на стол.
   На подносе стояла всего одна чашка. А на маленьком блюдце лежали темно-коричневые кусочки шоколада. Мне вдруг стало стыдно. Настоящий шоколад, эта горсточка стоит больше чем зарабатывает какая-нибудь прачка за целую длань, а Ворон, который моей милостью сейчас хрипит и откашливается, собирался угостить им одну психованную девицу.
   Я согрела руки о чашку, и подала ее азгарцу:
   -- Выпейте, магистр. Вам это нужнее. К тому же он наверняка с сахаром, а я терпеть не могу сладкий...
   -- Я тоже. Но сахар здесь подают отдельно.
   Он был так мил в своей растерянности, что мне вновь стало его жалко.
   -- Давайте продолжим, -- я развернулась, чтобы вернуться на свое место. -- Наверняка вы не только столбы проверяли, нашли и...м-м-м...
   В позвоночник ударили раскаленные иглы. Боль пронзила тело, и маленькая жизнь внутри меня отозвалась неслышимым плачем. Прости, малыш, мамочка совсем о тебе забыла.
   Из последних сил я стянула остатки окружавшего Дэви щита и рухнула на колени... Тварь азгарская!
   -- Никогда не поворачивайтесь спиной к противнику, самонадеянная тэсс.
   -- Я з-запомню...
   Только бы не упасть. Не упасть, не потерять сознание... Дэви, солнышко, прости меня, маленький, прости...
   Ворон выплыл из стелившегося перед глазами тумана и остановился передо мной. Боль как будто притупилась, но не отпускала...
   -- Считаешь, сможешь со мной тягаться, девочка? Да тебе еще расти и расти, чтобы узнать хотя бы половину того, что я успел забыть...
   -- Да вы сама скромность, тэр...
   Похоже, в Салзаре взыграла профессиональная гордость, и прославленный магистр решил проучить уделавшую его девчонку.
   Бледное худое лицо с выдающимся вперед носом и резкими линиями скул приблизилось к моему.
   -- Не перебивайте, тэсс Галла. Учитесь слушать старших, вам это пригодится. Мы продолжим этот разговор, но немного сменим роли, вы не против?
   -- Я... Против!
   Ты обидел моего сыночка, маг! Ты сделал ему больно. А теперь я сделаю больно тебе.
   Он совершил ту же ошибку, что и я за минуту до этого. Расслабился, уверившись в своем превосходстве. А зря! Я уже нащупала и оборвала впившиеся в мое тело ниточки боли. Уже втянула необходимое количество энергии. А "удар грома" я сплетаю за доли секунды...
   -- Я против, тэр магистр. Если я начала этот разговор, то я его и...
   Скорость регенерации у некроманта оказалась едва ли не лучше моей. Я и фразу закончить не успела, а маг уже поднялся на ноги.
   -- Мне нравилась эта рубашка, тэсс, -- прошипел он, отряхивая с себя лохмотья.
   -- А я просто обожала свое платье.
   Он использовал классический "молот", а мое плетение как обычно изобиловало отсебятиной, навешанной поверх стандартной "звезды". Творческий подход победил.
   -- Мерзавка малолетняя! -- выплюнул он вместе с кровью, и в мой щит врезались "ледяные копья".
   -- Старайтесь-старайтесь, магистр. Кажется, наше с вами знакомство началось именно с этого щита. Я могу удерживать его сколько...
   В грудь ударил великанский кулак, и я отлетела к стене, сшибая стулья.
   -- Только не против "десницы бога", -- усмехнулся некромант окровавленными губами. -- Эта штука выгибает любой щит. Что, ваш наставник вас этому не...
   Пришла его очередь приложиться головою о стену.
   -- Вы бы хоть какой щит использовали, тэр-р-р! -- прорычала я, демонстрируя подросшие клыки.
   Интересно, он понимает, что это не морок? Видимо, да. Иначе, зачем выставил защиту от нежити?
   -- Я не оборотень, магистр, -- обрадовала его я, переступая колючий контур и посылая вперед сотню огненных стрел. -- И не вампир, к моему большому сожалению.
   -- Вампиры -- это сказки, -- просветил меня Ворон, стирая с лица копоть.
   -- Это вы так думаете, -- клацнула я зубами.
   На Таре нет вампиров в классическом понимании -- только упыри и прочие кладбищенские кровососы -- но кто-то из братьев-идущих постарался и принес в этот мир страшные были своих планет.
   -- Кто же вы тогда, зубастая тэсс? -- он установил незнакомый мне щит, и следующее мое плетение осыпалось, едва его коснувшись.
   В номер снова постучали, и ни я, ни хозяин раскуроченных апартаментов не успели даже прокричать "Войдите!" или (что было бы уместнее) "Уйдите!", как дверь распахнулась и на пороге, а через секунду и в комнате возникло новое действующее лицо.
   Лицо это было искажено гримасой праведного гнева:
   -- Вы подлец, тэр!
   В руке у неведомо откуда возникнувшего Сэллера появился меч, и он направил его на Салзара.
   В принципе, правильная реакция. Что должен подумать восемнадцатилетний мальчишка, обнаружив свою подругу (в невиннейшем смысле этого слова) в одном нижнем белье посреди разломанной мебели, осколков посуды и разбросанного тряпья, бывшего когда-то ее платьем? А тут еще и какой-то мужик с перекошенной физиономией в обрывках рубахи, под которыми тяжело вздымается, никак от порочной страсти, тощая грудь.
   Я посмотрела на Ворона. Ворон посмотрел на меня. Мы одновременно перевели глаза на застывшего между нами парня, и...
   -- Учитесь, тэсс Галла, -- усмехнулся некромант. -- Очень вежливый молодой человек. Не забывает говорить "тэр" даже тогда, когда обвиняет этого тэра в подлости.
   -- А я разве называла вас иначе, тэр-р-р? -- я провела языком по зубам, чувствуя, как втягиваются клыки.
   -- У вас это звучало иначе, -- он убрал защиту. -- Без должного почтения.
   -- Я постараюсь исправиться, магистр.
   -- Гал? -- обернулся ко мне Сэллер, не опуская при этом оружия. -- Что здесь происходит?
   -- Что происходит, юноша, нужно спрашивать прежде, чем вынимаете меч из ножен, -- ответил вместо меня Ворон.
   -- Сэл, откуда ты здесь?
   -- Я у тебя был, -- острие меча по-прежнему было направлено на некроманта. -- Заехал после занятий, а тут как раз твою записку принесли. И я решил...
   -- Так ты мне вещи принес! -- просияла я. -- Ты чудо!
   -- Чудес не бывает, -- желчно процитировал меня Салзар.
   -- Ой, молчите, магистр, -- отмахнулась я. -- Что тут у нас? Платье! Отлично.
   Стыдливо укутавшись в сброшенное в драке покрывало, я прошествовала за ширму в углу комнаты, оделась, пригладила волосы и появилась перед мужчинами уже в вполне благопристойном виде.
   -- Сэллер, опусти меч. Не приведите боги, поцарапаешь тэра магистра.
   -- Галла, что тут случилось?
   -- Ничего особенного. Тэр Салзар показывал мне кое-какие плетения...
   -- А тэсс Галла демонстрировала свои, -- с гадкой улыбочкой ввинтил некромант. -- И мы несколько увлеклись.
   Погром в комнате ясно свидетельствовал о степени этого увлечения.
   -- А твоя одежда?
   -- Ой, это было еще до того. У тебя нет вещей, сшитых с помощью магии? Стоят втридорога, а расползаются в один момент. Я зацепилась за ограду, и платье буквально стало трещать по швам. Хорошо, что встретила тэра Салзара, и он предложил мне свое гостеприимство.
   Канарейки в герцогском дворце так не щебечут.
   -- Пойдем, я и так задержалась. Где-то тут были мои яблоки...
   -- Шоколад не забудьте, -- вставил Ворон.
   -- Ах, да! Шоколад! Я вам так благодарна магистр, и за вашу доброту, и за советы, и за урок, который вы мне преподали, -- я всучила Сэлу пакет с покупками и подтолкнула парня к выходу. -- И за тот последний щит, который я у вас срисовала, -- добавила тише. -- И, конечно же, за шоколад!
   -- Мне тоже есть, за что сказать вам спасибо, тэсс.
   -- Скажете при следующей встрече. Сейчас нам пора.
   -- Галла! -- окликнул он меня уже в дверях. -- Вам не кажется, что мы как-то неправильно начали этот разговор?
   -- Главное, что мы его вовремя закончили.
   До самого скверика, в котором находился вход в портал, мы добирались молча. Прошли по широкой аллее мимо обнимающихся парочек до выложенного цветными камнями круга.
   -- Галла, -- Сэллер крепко сжал мое запястье, грозя добавить синяков. -- Что у тебя произошло с этим типом?
   -- Сэл, я же все тебе...
   -- Я, по-твоему, совсем дурак?
   На мою попытку его успокоить он разразился гневной тирадой, с упоминанием драных хоров, всех известных мне разновидностей демонов и недоделанных некромантов. И резануло вдруг по ушам и по сердцу змеиное "шэк" -- одно из тех резких саатарских словечек, что вставлял в минуты злости в свои монологи мой зеленоглазый эльф.
   Я обещала больше не плакать, но тогда я не знала всего, родной.
   -- Сэл...
   Слезы не потекли. Я просто уткнулась лбом в грудь растерявшегося парня и стояла так какое-то время, чувствуя на своем плече его руку.
   -- Гал, скажи, что там случилось? Он обидел тебя? Обидел? Хочешь, я вернусь и убью эту мразь? Только скажи...
   Я сморгнула, убеждаясь в отсутствии под веками позорной влаги, и подняла на друга глаза.
   -- Что? -- насупился он еще сильнее. -- Чему ты улыбаешься?
   -- Да так. Только заметила, как ты вырос. Когда мы танцевали в стречную ночь, ты был лишь чуть-чуть выше меня, а теперь...
   -- Не нужно со мной, как с ребенком.
   -- Но ты действительно вырос.
   Только дети все еще растут, Сэл. И я не могу ничего тебе рассказать.
  
  
   Старший наставник выслушал посетителя и нахмурился.
   -- Как вам в голову пришло дать ей запись?
   Магистр Салзар сам не раз уже пожалел об этом. В принципе, его вполне устраивали предыдущие результаты расследования: убийца мертв, принц Кэллиан жив. Известие о незамеченном ими телепорте, стало ударом. Все с начала! Все с нуля! Но с другой стороны, неуловимый колдун слишком непредсказуем, чтобы позволить ему разгуливать на свободе.
   -- Если бы я не дал ей запись, мы бы до сих пор пребывали в неведении.
   -- Тоже верно. Но как мы сами могли не заметить?
   -- Я думал об этом. Огонь, нестабильный фон -- это, конечно, могло послужить причиной искажения, но...
   -- Договаривайте, тэр Салзар.
   -- Я полагаю, мы имеем дело с намеренным вмешательством на стадии записи.
   -- Исключено, -- веско бросил Медведь. -- При съемке присутствовали только наставники школы, я не допустил даже вольных магов, желавших помочь.
   -- Значит, это мог сделать кто-либо из учителей, -- осторожно произнес Салзар. -- Это объяснило бы, как магистру Феасту удалось беспрепятственно покинуть Марони, а после столь же легко возвратиться.
   -- Чушь! -- не желал соглашаться Марко. -- Есть и другие объяснения.
   -- Пусть так, -- не стал спорить Ворон. -- У нас будет время обсудить это. А сейчас нужно рассказать обо всем герцогу и его величеству. Дождаться их реакции и составить план дальнейших действий. Но прежде давайте определимся, как быть с вашей ученицей.
   -- Я категорически против того, чтобы задействовать Галлу, -- высказал свое мнение наставник. -- Она неопытна и часто бывает вспыльчива.
   -- Это да, -- Ворон осторожно коснулся шишки на затылке. -- Именно поэтому я считаю, что неразумно держать ее в стороне. Она ведь не остановится и натворит таких дел, что мы с вами не разгребем и до конца своих чародейских жизней.
   -- Может, запереть где-нибудь до окончания дела?
   -- Я думал о чем-то подобном. Но скольких магов вы готовы на это выделить, тэр Марко? Или закуете ее в наручники со слезами демонов? Сомневаюсь, что эта девица простит вам подобное отношение. А ведь у вас, помнится, были на нее планы.
   Старший наставник в задумчивости поднял глаза на сидящего перед ним колдуна.
   -- Даже не знаю, как правильней будет поступить. А что это у вас на лбу?
   -- Где? А, всего лишь царапина. Видели бы вы мой номер! Тогда не сомневались бы, что вашу Галлу нужно держать на коротком поводке. Причем во всех смыслах. Кем она оборачивается?
   -- Что?
   -- Она же маг-перевертыш?
   -- Галла? -- рассмеялся Марко. -- "Оборотка" -- единственный раздел, в котором она не продвинулась ни на шаг.
   -- Все же иллюзия, -- пробормотал пристыженный некромант. -- Но как реально смотрелось! Так что вы решили?
   -- Поговорю с ней завтра.
   -- Не советовал бы затягивать. Я еще кое-что вам не сказал: кажется, ваша ученица взяла кристалл. По крайней мере, в моей комнате его уже нет.
  
  
   Галла
  
   Я никому и ничего не могу рассказать. Сэлу - оттого, что хотела бы защитить его от жестокой, но пока не коснувшейся его правды жизни. Лайсу -- оттого, что тогда он решит защитить меня. Сразу же представился масштабный семейный скандал, экстренно вызванный на Тар дядюшка-дракон, поспешные сборы и моя насильственная телепортация куда-нибудь подальше от Марони. А вот нечуждый мстительных наклонностей Эн-Ферро может и задержаться, и тогда я стану не только беситься из-за собственного вынужденного бездействия, но и за него волноваться.
   -- Ласси, если папа спросит, скажи, что я размяться пошла.
   -- А мне с тобой можно?
   -- Можно, но не нужно. Лучше в Улики сбегай. Шоколад у меня в сумке возьми -- порадуй девчонок...
   Пусть все остается, как есть. Пусть мучится нелепыми сомнениями Сэллер, подозревая меня во всех смертных грехах. Пусть отправляется со следующего почина в лесной лагерь Эн-Ферро, пребывающий в полной уверенности, что его друг успел перед смертью отправить на тот свет своего убийцу.
   А я останусь здесь. Даже если королевский посланник уже успел наябедничать наставнику, и с завтрашнего дня мне будет отказано в обучении. Даже если ко мне приставят десяток магов, призванных следить, чтобы я не путалась под ногами у дознавателей. Даже если... А что еще они могут сделать? В самом деле посадить меня в тюрьму? Выслать из герцогства?
   Значит, нельзя терять время.
   Но что у меня есть? Кристалл памяти, который я стащила у Салзара, и очередное его заверение в том, что преступник не уйдет от возмездия. Заверение можно с чистой совестью отбросить -- уже довелось убедиться в его неостоятельности. А вот кристалл пригодится.
   "Память, она живая, малыш, - учил меня отец. - Нужно только уметь до нее достучаться..."
   У меня в руках сейчас была память. Память четырех стихий. Огня, отобравшего жизнь у моего любимого. Воздуха, который услужливо разносил по комнатам посольства безжалостное пламя. Оплавившейся от пожара Земли. И бессильной что-либо исправить Воды. Но эта память не была живой. Я не могу до нее достучаться, папа. Она мертва, как и тот, по ком я теперь не плачу.
   "Энергетическая съемка событий используется и в обучении. Наставник создает плетение и записывает процесс, ученик настраивается на его образ и подключается к чужой памяти. Входит в фиксированный образ и впитывая в себя необходимые навыки...".
   Моя собственная память насмехалась, подсовывая выдержки из книг. В нашей школе подобную методику не применяли: слишком дорогой способ. Но впервые столкнувшись с упоминанием о нем, я задумалась, нельзя ли таким образом проникнуть в чужое сознание, вытянуть из него воспоминания не связанные с учебным процессом. Спросила об этом у наставника. Медведь тогда не на шутку озадачился, а поразмыслив, пришел к выводу, что можно, хотя он сам о таком и не слышал. И если бы сейчас мне удалось настроиться на колдуна и влезть в его грязные мыслишки...
   Но эта память была мертва. Запись делали не во время трагедии, а несколько часов спустя, когда Неизбежная уже провела непереходимую черту, отделив мертвое от живого. Линия Омсты -- так называют Тарские маги эту невидимую грань. Линия Омсты...
   Мысль еще не успела оформиться, а руки уже принялись за дело. Линия Омсты -- живое к живым, мертвое к мертвым. Ее используют, устанавливая контур от нежити. Ее вычерчивают некроманты, взывая к духам умерших, защищая себя от гнева вернувшихся из небытия. Эту черту наводят вокруг кладбищ, предупреждая нежеланные пробуждения. Живое к живым. Мертвое к мертвым. А если попробовать наоборот?
   Контур я провела мечом прямо по вытоптанной траве. Несколько раз проверила, не прерывается ли где кособокий круг. Внутрь вписала такой же кривой четырехугольник. В конце концов главное в этом деле -- символика, а не геометрическая точность, и если я рисую квадрат, то это и будет квадрат, пусть он и смахивает больше на трапецию. Намного важнее, чтобы мне удалось наложить правильное, а точнее -- неправильное плетение: вывернуть линию Омсты не от себя, ограждаясь от мира мертвых, а к себе, временно причислив себя к сонму ушедших и отгораживаясь от живых. Но прежде, чем сделать это, я укрепила защиту вокруг малыша. Прогулка в небытие никоим образом не должна отразиться на Дэви, сыночек и так пострадал сегодня, ощутив предназначенную его самоуверенной мамаше боль. А теперь за дело...
   Сверкающая змейка обежала углы и изгибы вырезанного поверх травы и земли рисунка, наполняя силой каждую линию. Контур замкнулся.
   Сначала была темнота.
   После где-то поблизости замерцал огонек. Теплый и живой. Потом еще один, потом еще и еще, и еще. Пять огоньков. Три из них -- тусклые, не дающие ни света, ни тепла. Это люди. Мне они неинтересны. Мне нужен тот, другой. Тот, от которого веет огненной мощью, болью и смертью. Тот, чья переполненная тьмой аура почти сливается с окружающим меня мраком. Тот, в чьих мыслях я смогу отыскать ответ на мучающий меня вопрос: где мне искать тебя, мразь? Где? Стоит только подойти поближе, вдохнуть в себя твою тьму и погрузиться в поток мыслей, блуждавших в твоей голове в ту ночь, когда ты шел по коридорам Посольского дома, неся в руках смерть. Мне нужно лишь подойти к тебе, тварь!
   Нужно, но я не хочу. Не хочу к тебе. Я хочу к нему. К нему -- теплому и светлому. К нему -- живому.
   Я хочу к нему.
   Я иду к нему...
  
  
   ...Капюшон скрывает лицо, руки тянутся к пламени...
   -- Кто вы, и что здесь делаете?
   -- Сидэ Иоллар?
   Колдун? Тот самый, что был на кладбище? Голос другой, ни намека на хрипоту, но эти желчные интонации я ни с чем не перепутаю! Ну, здравствуй, колдун.
   -- Какая неожиданная и приятная встреча. Вы бы несказанно обрадовали меня, сказав, что где-то поблизости прячется еще и тэсс Эн-Ферро...
   Тэсс Эн-Ферро тебе? Перебьешься.
   -- Что вы здесь делаете?
   А что делаю я? Ему же стоит только рукой махнуть...
   - О, это мы уже проходили - я раскрываю вам свои планы, а вы их ломаете. Хотя сегодня на вас нет слез демона и можно рискнуть. Думаю, вы оцените мой грандиозный замысел. Ловите!
   Демоны б тебя драли, это же...
   -- Бомба?
   -- Двенадцать бомб, по шесть на каждом этаже.
   -- А где запалы?
   -- Они есть, не волнуйтесь. Магические запалы, которые я активирую, как только удостоверюсь в том, что ваши друзья из посольства возвратились от герцога и разошлись по своим комнатам...
   Думай, Лар, думай, шевели извилинами... Сейчас он убьет меня, а потом вернется Гайли со своими приятелями и он убьет и их. Активирует бомбы и взорвет посольство... Стоп! А если мне удастся его опередить? Что, если я сам взорву посольство?..
   -- Сидэ Иоллар! Какая нелепая попытка, вы меня разочаровываете. Я же вам сказал, без меня они не взрываются. Нужно было хотя бы прицелиться получше, попали бы в голову.
   Куда целился, туда и попал. Ну, давай, расскажи мне еще что-нибудь, потяни время...
   -- Помнится, я обещал вам и вашей подруге мучительную смерть - пора выполнять обещания. Вы умрете сейчас, а тэсс Эн-Ферро я отыщу попозже...
   Помечтай, тварь. Помечтай. Правда времени у тебя не много. Девять...
   -- Темный ты, колдун.
   Восемь, семь...
   -- Не в том смысле, что чернокнижник, а в смысле -- необразованный. Я не знаю, какие ты там чары на бомбочки наложил, но думаю, законов физики они не отменяют.
   Пять...
   -- Каких законов?
   Четыре...
   -- Говорю же, темный ты. Ты разве не знаешь, что от огня железо нагревается, даже накаляется.
   Три...
   -- Нагревается и пороховая смесь внутри шара, и когда она нагреется достаточно сильно...
   Я бы, наверное, и лекции мог читать, как Лайс... Два, один...
   -- В общем, я не думаю, что хоть один эльф войдет в уже горящее посольство. Все как ты говорил: ты раскрываешь мне свои планы, а я их ломаю.
   -- Ты!..
   Ноль.
   -- Вот и все. Найдешь ты ее, а как же! Сдохни, мразь!
   А неслабо жахнуло! Принц патлатый вернется, скандал устроит. Вдруг еще и в колдуна не поверит? Подумает, демоны знают что. Что я со спичками баловался, а спички детям... Ладно, уходить пора: еще одиннадцать бомб осталось, сейчас как пойдут взрываться! И тварь эту с собой прихватить как доказательство, а то и правда не пове...
  
   Ил! Милый, любимый, вставай же! Вставай, я тебе говорю! Если ты сейчас не очнешься... Ты не очнешься. Я уже видела это. Ты не очнешься и останешься в этой темноте навсегда. Любимый мой, солнце мое. Если бы только можно было...
  
   ...Если бы только можно было!
   И огонь кругом. Как в тех снах...
   Но с другой стороны... Ты же все равно собирался уйти, Лар? Почему бы не так?
   Нет! Не так! Только не так...
   Так...
   Значит, судьба. Не хотел я себе такой судьбы... А все же...
   Дед говорил, что это не страшно. И совсем не больно. Нужно просто закрыть глаза и...
   Прощай, Дьери. Милая моя, родная. Счастье мое... Если бы мое... Будешь ли ты скучать по мне хоть немного? Я буду...
  
   Я тоже буду, Ил. Я тоже. Не уходи, пожалуйста. Останься со мной. Мне так хорошо с тобой, так тепло. Очень тепло... Горячо... Боги пресветлые, как горячо!
  
  
   -- А вы, правда, волшебники? Настоящие? Как тетя Галла?
   -- Да, как тетя. Так куда, говоришь, она пошла?
   -- А я не говорил. Она не говорила говорить. Сказала, только папе сказать.
   -- А папа дома?
   -- Нет, ушел. Но куда, он тоже не говорил говорить.
   -- А мама?
   -- А мама не знает. Тетя Галла не говорила маме говорить, сказала, только папе. А папа ушел.
   Магистр Марко еще немного послушал забавный диалог чумазого белобрысого мальчишки и столичного колдуна и махнул рукой.
   -- Не тратьте время, тэр Салзар. Упрямство -- их семейная черта. Но я могу предположить, куда она пошла. Видите тот лесок?
   Шли молча. Лишь когда ответвлявшаяся от дороги тропа нырнула в прохладную тень деревьев, Медведь решил предупредить:
   -- Говорить буду я.
   -- Да, пожалуйста. Только не обещайте ей многого. Скажите, что позволите ей принять участие в поиске, покажите съемку с места проведения обряда... Вы ничего не слышали?
   -- Нет, -- прислушался наставник.
   -- Вот же, как будто кричат. Или это птицы? А что я говорил?
   -- О записи со старого кладбища... Вы правы, кто-то кричит.
   -- Кто-то? - переспросил Салзар и, не дожидаясь ответа, бросился туда, откуда слышались крики.
   Старший наставник едва поспевал за ним.
   -- Здесь! -- выскочивший на поляну некромант остановился как вкопанный перед извивающимся на траве телом. -- Боги пресветлые...
   -- Галла! -- Марко попытался подбежать к лежащей на земле девушке, но неведомая сила отбросила его назад. -- Галла!
   Еще один крик, громче, протяжнее, чем те, что привели их сюда, а затем над поляной повисла тишина. Ненадолго, всего на несколько ударов сердца, и новый вопль.
   Девушку выгнуло дугой: земли касался только затылок и пальцы босых ног, да еще безвольно обвисшие руки. В раскрывшихся на мгновенье глазах сверкнул отблеск пламени.
   Отставив ладонь, Медведь собрал силу и попробовал разбить помеху на своем пути. Посланная вперед волна ударилась во что-то, высветив на мгновенье накрывавшую Галлу полусферу, и бессильно отхлынула.
   -- Что это, Салзар?
   -- Не знаю, -- некромант кругом обошел невидимую преграду, окружавшую страдалицу. -- Защита по контуру похожа на... На что-то похожа, но я не могу понять. И пройти...
   -- А-а-ах-х-х... -- крик перешел в хрип, изгибавшееся, ломавшееся от боли тело тяжело опало на траву.
   -- Пройти я не смогу, -- заключил Ворон.
   -- Но что это? Что с ней?
   -- Она горит.
   Ответил старшему наставнику не Салзар. Это сделала сидевшая под деревом девушка в легком полупрозрачном платьице.
   -- Лафия, -- узнал Медведь. Пальцы уже сплетали отпугивающее нежить заклинание.
   -- Стойте! -- перехватил его руку азгарец. -- Пусть говорит. Дети ночи видят порою больше, чем мы.
   -- Да, я вижу, -- майла указала на кристалл. -- Она горит со своим эльфом. Он горит. И она горит. Это грустно.
   -- Кто это сделал? Кто?
   -- Остыньте, Марко. Вы что, не понимаете? Она сама и сделала. Влезла в память стихий...
   -- В память стихий нельзя войти! Это невозможно.
   -- Разве до этого ваша ученица не делала ничего невозможного? Что ты еще видишь, лафия?
   -- Ничего. Только огонь, эльфа и чародейку. Он горит, и она горит вместе с ним. Он не хочет гореть. И она не хочет. Но он ее не отпускает.
   -- Что значит, не отпускает?! -- накинулся на лесное создание Медведь, видя, что Галла уже едва дышит.
   --Держит ее, -- вздохнула майла, -- своими мыслями. Горит и думает о ней. Это красиво. Но очень грустно. Потому что скоро он умрет. И она умрет вместе с ним.
   Медведь в отчаянии вцепился себе в волосы.
   -- Сколько прошло времени? -- спросил Салзар. -- Сколько ты здесь сидишь?
   -- Не знаю. Я пришла, когда чародейка стала кричать. Но у меня нет времени. А вашего я не помню. Когда-то знала, но теперь забыла.
   -- Мы услышали первый крик еще на опушке. Прошло минут пять, самое большее -- семь. Марко, очнитесь! У нас еще пять минут, чтобы ее вытащить.
   -- Как?
   -- Не знаю. Думайте. Посмотрите на рисунок. Вспоминайте, что это может быть.
   -- Это похоже... Ни на что! Я не видел такого.
   Некромант примерился и отпустил в незримую стену тугую спираль заклинания. Ничего. Подумал и сплел еще одно, более сложное. Безрезультатно.
   -- Можно нащупать свободные линии и попытаться разорвать ее плетение, -- без особой надежды предложил Медведь.
   Азгарец покачал головой:
   -- Здесь нет свободных линий. Ни одна ниточка не висит, все сплетено туго, как кокон. Какая под ней фигура, ромб или квадрат?
   Это в равной степени могло быть и то и другое.
   Девушка зашевелилась и захрипела.
   -- Квадрат, -- сам себе ответил некромант. -- Похоже на контур для воззвания.
   -- Не похоже. Для воззвания используют пентаграммы...
   -- Это вы мне говорите?! -- возмутился Ворон. -- Мне, некроманту, вы станете рассказывать, что используется в ритуалах призыва? Ладно, сейчас не об этом. Контур для воззвания, контур для нежити -- есть что-то общее в канве. Фигура, символы по углам и линия... О боги! У вашей ученицы талант сплетать такие несуразицы!
   Он еще раз обошел круг, стараясь не смотреть на скрючившуюся внутри девушку.
   -- Линия, линия... Что-то есть в этой линии... Линия Омсты! -- хлопнул он себя по лбу. -- Обычная линия Омсты! Только мы видим ее как будто в зеркальном отображении. Нет, ваша Галла определенно нечто! Вы бы додумались до такого?
   В его голосе слышалось искреннее восхищение.
   -- Не додумался бы, -- угрюмо согласился наставник. -- И не привязал бы себя к памяти горящего эльфа. И не корчился бы в непробиваемом куполе. Что вас так радует, а? Или придумали, как его отключить? Я не мастер смерти, но знаю, что линия Омсты размыкается только с наружной стороны. А в данном случае, мы с вами, если можно так выразиться, внутри - она же исказила потоки.
   Он посмотрел на свою ученицу. Бледное лицо. Темные тени вокруг закрытых глаз. Рот перекошен, подбородок залит кровью. И теперь она уже не кричит. Только вздрагивает, делает редкие, слабые вдохи. Иногда ее руки вдруг оживают, и изодранные пальцы судорожно вцепляются в покрытую бурыми пятнами траву.
   -- Она умирает, -- всхлипнула лафия.
   Марко удивленно взглянул в ее сторону. Какое дело лесной нежити до какой-то там волшебницы?
   -- Умирает, -- повторила майла. -- Это грустно. Мне нравилась странная чародейка. И эльф мне нравился. Но эльфа уже нет. И ее не будет...
   -- Салзар!
   -- Я думаю. Не мешайте.
   -- Думайте быстрее, она почти не дышит!
   -- Еще есть время. Эльф умирал в течение тринадцати минут...
   -- Она не выдержит столько! Сделайте что-нибудь! Омстика -- ваша специализация. Разбейте контур. Сделайте хоть маленькое отверстие. Я думаю, если убрать кристалл, связь оборвется.
   -- Резкий обрыв убьет ее.
   -- Есть другие идеи?
   -- Если бы... Хорошо, я попробую. Только молчите.
   Некромант всмотрелся в окутывавшее девушку плетение. Контур от нежити? Или контур от жити? Линия Омсты проста и понятна: мертвое к мертвым, живое к живым. Здесь же что-то непостижимое. Живое к мертвым? Мертвые к живым? И то, и другое сразу? Извилистая линия обегала рисунок, перекрывая как вход, так и выход. Линия Омсты, до которой не додумалась бы и сама Неизбежная: черта, отделившая от всего света давно умершего эльфа и живую, пока еще живую волшебницу, -- мертвое и живое, словно единое целое.
   -- Смотрите, -- указал он Медведю на истонченное место в защите. -- Здесь можно разделить потоки. Но я могу гарантировать всего несколько секунд. Успеете достать камень?
   -- Должен.
   Салзар собрался с силами. Работать с чужими чарами сложнее, чем создавать свои. А учитывая то, какие странные чары сейчас ему нужно взломать, в успех почти не верилось. Если бы он знал, то взял бы с собой нож...
   -- Приготовьтесь, -- кивнул он наставнику.
   Ворон коснулся наполненного силой рисунка. Купол вздрогнул, серебристые нити зашевелились, словно разбуженные змеи, но вопреки опасениям некроманта, не сплелись еще крепче, а как будто ослабили связь. Шевельнулась внутри круга девушка, тяжело и протяжно вздохнула, и азгарец, вдохновленный успехом, продолжил расплетать окутывающий ее кокон. Напоенное магией кружево поддавалось неохотно и медленно, но поддавалась. Расплетались ниточки, оскудевал питающий их поток. Если продолжать так и дальше, то удастся разрушить защиту полностью. Но рисковать и терять время не хотелось. Образовавшаяся в плетении брешь уже позволяла вынуть кристалл, прерывая связь между прошлым и настоящим.
   -- Давайте!
   Марко протянул руку и тут же отдернул: под внешним, уже потухшим контуром оказался еще один. И слабых мест в нем не наблюдалось.
   -- Это конец, -- прошептал некромант. -- Омстика-тэ. Вывернутая, как и все в этом ненормальном плетении! Вы видите? Видите?
   -- Да, -- Медведь опустился на колени и с тоскою провел ладонью по незримой стене.
   Плетение, изначально предназначавшееся для того, чтобы удерживать всякого рода умертвия, в исполнении его ученицы стало нерушимой преградой для живых.
   -- Можно я заберу ее? -- присела рядом лафия. -- Потом, когда она совсем умрет? Похороню возле родничка. Тоже. Буду приходить еще и к ней.
   -- Нет, -- абсолютно машинально ответил Салзар, глядя на тело внутри темнеющего на глазах круга и понимая, что, как бы он ни старался, уже не может вспомнить ту милую девушку в развевающемся на ветру платье, с которой встретился лишь насколько часов назад. -- Нельзя. Мы не знаем наверняка... Галлу... Тело нужно будет изучить, а потом сжечь. Она слишком долго пробыла там...
   Черноволосая дочь леса с сожалением вздохнула.
   -- Теперь сюда никто не придет. И не даст мне читать смешные книжки. Некому будет тут танцевать...
   -- Заткнитесь оба! -- не выдержал Марко. -- Не говорите так, словно она уже умерла!
   -- Она уже умерла, -- некромант положил руку на плечо наставника. -- Мы ничего не сможем сделать. Ни один живой человек не переступит эту черту.
   -- А не человек? - спросила вдруг лафия.
   Маги не сразу поняли суть вопроса.
   -- Не человек и не живой переступит?
   -- Да, -- словно зачарованный прошептал Ворон.
   -- Я переступлю?
   Волшебники переглянулись.
   -- Да, -- кивнул некромант, боясь спугнуть предложившую помощь нежить.
   -- Нужно забрать камень с огнем? -- лафия засомневалась. -- А он не горячий?
   -- Нет, не горячий, -- торопливо заверил Марко. -- Сможешь взять его и отдать мне?
   -- Вот так? -- майла протянула руку и подняла с травы кристалл.
   Медведь выхватил камень из ее ладошки и облегченно вздохнул: связь была оборвана, разбуженная волшбой память стихий уснула.
   -- Сотри круг, -- попросил он лафию. -- Затопчи ногой, ты можешь. Галла! Галла, слышишь меня? Галла!
   Прошло всего несколько секунд, но они растянулись на целую вечность, и в какое-то мгновение этой вечности волшебникам показалось, что они опоздали.
   Не желая верить в подобный исход, старший наставник окинул тело своей ученицы магическим взглядом, стараясь выхватить любой, пусть самый незначительный признак жизни. Вот легкий толчок -- заработало сердце, прогоняя по венам ставшую вязкой кровь. Тяжелое и медленное движение -- раздуваются легкие, принимая в себя свежий лесной воздух. А вот -- что-то непонятное, но почему-то радующее и успокаивающее -- маленький теплый комочек внизу живота, наполненный силой и светом, будто вся жизнь, что оставалась еще в этом теле, сосредоточилась сейчас в одном месте.
   Жива.
   -- Бедная чародейка, -- лафия опустилась рядом с Галлой и провела рукою ее по волосам. -- Глупая чародейка. Ходит к мертвым, когда вокруг столько живых. Странная чародейка. Не ходи больше к эльфу, там злой огонь. Приходи лучше ко мне. Будем читать забавные книжки, и вытаскивать из кустов учтивых тэров...
   Не веря собственным глазам, маги слушали это нелепое бормотание и смотрели, как майла бережно выпрямляет прижатые к груди руки девушки и укладывает их вдоль тела, проводит пальцами по ее лицу, вытирая кровь, а после...
   -- Вы когда-нибудь видели что-то подобное? -- прошептал Салзар.
   Но такого никто и никогда не видел.
   Они лежали на земле, вытянувшись в сплошную линию, голова к голове. Человеческая волшебница и любострастное порождение ночного леса. Светлые, почти белые волосы чародейки касались смоляных волос майлы, от которой в сторону девушки струился неспешный поток чистой силы.
   -- Быть не может, -- выдохнул Марко, наблюдая, как затягиваются раны на руках его ученицы, как стирается с прикрытых век мертвенная синева и выравнивается дыхание.
   -- Что скажешь, чародейка? -- улыбнулась, что-то почувствовав, майла.
   -- Скажу, что ты странная, -- сипло прошептала девушка, не открывая глаз.
   -- Обычная. Придешь завтра танцевать?
   -- Приду...
   -- Галла! -- очнулся наставник. -- Галла ты...
   -- Она спит, -- лафия тяжело поднялась с травы. -- Теперь она не уйдет к эльфу, не бойтесь.
   -- Нужно перенести ее в лечебницу, -- произнес Салзар. -- Сможете пробить телепорт?
   -- Да, -- Марко обернулся к майле. -- Спасибо... У тебя есть имя?
   -- Сейчас нет, -- вздохнула она. -- Когда-то было. Давно. Когда я знала ваше время и ела вашу еду. Но если добрый тэр останется, -- по изнеможенному лицу скользнула лукавая улыбка, -- он сможет придумать мне другое.
   -- Не сейчас, -- усмехнулся Медведь. То, что лафия -- это все же лафия и от сущности своей не отказывается, его несказанно обрадовало: и без того слишком много необъяснимого случилось в один день.
   Перед ним уже разверзлась воронка портала.
   -- Я задержусь, -- предупредил Ворон. -- Нужно проверить место. Неизвестно, что она еще здесь напутала и не стерта ли грань.
   -- Хорошо, -- Марко прижал к себе девушку и шагнул в серый вихрь.
   -- Тэр чародей решил задержаться? -- нежные пальчики пробежали по спине некроманта.
   -- Да. Но не обольщайся, меня не привлекают создания подобные тебе. Хотя, признаюсь, подобных я еще не видел. Ты же лафия, ты должна забирать силу, а не отдавать.
   -- Мы берем силу только у мужчин, -- пробурчала обманутая в своих надеждах прелестница. -- У них много силы. Ее нужно брать, иначе мужчины делают глупости. Когда в них много силы они становятся злыми и делают войну. Война -- это плохо.
   -- Да, тут ты права, -- Салзар повел рукою над кругом потемневшей травы. -- Война -- это плохо. Но все-таки, как ты смогла отдать Галле часть своей энергии?
   -- Мы умеем делиться с женщинами. Женщины не мужчины, у них не надо забирать силу. Им можно давать.
   -- Никогда о таком не слышал.
   -- Потому что обычно мы так не делаем. Мы не любим женщин, а женщины не любят нас. Они думают, что мы воруем их мужчин.
   -- Разве это не так?
   -- Не так, -- надулась она. -- Они сами отдают своих мужчин. Не пускают их в свое сердце и берут у них мало сил. А потом кидаются серебряными вилками.
   Ворон улыбнулся. Вилками -- это оригинально.
   -- А чародейка мне нравится, -- продолжила майла. -- Она ничем не кидается. Толкнула один раз только. Давно. Но я сама виновата. Не увидела сразу, что это ее эльф. Думала, ничей...
   Взгляд агатовых глаз сделался мечтательным.
   -- Хороший был эльф. Красивый. Много силы... У тэра чародея тоже много силы, -- промурлыкала она, подступая к Салзару. -- Много-много силы...
   -- Моя сила мне еще пригодится, -- отстранился он. -- К тому же я -- не ты. Мне в голову не лезут фривольные мысли после всего увиденного. И вряд ли мне захочется...
   -- Захочется, -- томно прошептала лафия. -- Задержись, и обязательно захочется. Только здесь нельзя -- это их место, чародейки и ее эльфа...
  
   Магистр Марко поглядел на вытянувшегося перед ним человека, после на лежащий на столе чистый лист бумаги и снова на вызванного по его просьбе прислужника.
   -- Нет, писать я не стану. Передашь на словах тэру Эн-Ферро или его жене, что с Галлой все в порядке, и она просто задерживается. Скажи, что она зашла в библиотеку, а я ее оставил. Ясно?
   Когда слуга вышел, Медведь возвратился в палату.
   -- Как она? -- спросил он у стоявшего над постелью Гирата.
   -- По-моему, неплохо, -- тихо ответил полуэльф. -- Выглядит истощенной, но при той скорости, с которой она пополняет резерв, ей хватит нескольких часов на восстановление. Что же все-таки произошло?
   Ответ у старшего наставника был готов:
   -- Переоценила свои силы. Я дал ей для разбора несколько формул из "Списков Шафра", а девочка решила опробовать их все и сразу.
   -- Как неосмотрительно, -- покачал головой целитель. -- Но тэсс Эн-Ферро никогда не отличалась благоразумием.
   Девушка на кровати заворочалась.
   -- Ей не нравится, когда о ней отзываются подобным образом, -- с улыбкой заметил магистр Марко.
   -- Вряд ли она нас слышит.
   -- Думаете? А мне кажется, она прекрасно нас слышит.
   И воспользовавшись тем, что полуэльф отошел к окну, за которым уже полыхало закатом небо, маг склонился к уху ученицы и прошептал:
   -- Не волнуйся, мы отыщем Феаста, где бы он ни был.
   Галла вздрогнула, будто действительно расслышала обращенные к ней слова.
   -- Отдыхай.
   Медведь шагнул к двери, а возвратившийся целитель взялся за узкое запястье, отсчитывая пульс.
   -- Это был не Феаст, -- еле слышно выговорила девушка.
   Медведь обернулся к настороженно замершему травнику.
   -- Что она сказала?
   Гират с сомнением поморщился:
   -- Кажется что-то о Феасте.
   -- Наверное, видит кошмары.
   Посвящать травника-полуэльфа в то, что артефактору, которого уже больше месяца считают погибшим, удалось уйти из горящего посольства, старшему наставнику не хотелось. Гират близко к сердцу принимал все произошедшее, начиная с того обряда и заканчивая поджогом.
   -- Позовите меня, когда она проснется, -- попросил Марко, подойдя к двери, -- я буду у себя.
   Он ушел, а целитель заново отмерял неторопливый, но ритмичный пульс, прикинул что-то в уме, вприщур рассматривая девушку, и отошел к небольшому столику, на котором были расставлены сосуды всевозможных форм, наполненные одни разноцветными жидкостями, другие -- порошками и толченными травами, а иные -- клубящимся по дну дымом. Гират достал из-под белоснежной ткани чистый стакан, не спеша влил в него содержимое двух бутылочек, всыпал несколько желтоватых кристалликов из пузатой колбы и размешал все это стеклянной палочкой.
   Дверь за его спиною скрипнула. Травник встревожено обернулся, но в приоткрывшемся проеме увидел лишь наполненный сумерками коридор.
   Он отставил стакан и обшарил взглядом стол.
   -- Этого здесь нет, -- пробормотал он себе под нос.
   Встал и двинулся к выходу.
   Если бы он обернулся, идя по коридору в свой кабинет, то заметил бы, как от стены отделилась тень и проскользнула в палату. Человек миновал все еще не пришедшую в себя девушку, задержавшись на миг у ее постели, подошел к столу и склонился над стаканом с целебным снадобьем. Принюхался. Когда за дверью раздались неторопливые шаги целителя, неизвестный коснулся одного из колец на своем пальце и скрылся в портале.
   А возвратившийся Гират, так и не узнавший о странном визитере, откупорил небольшой фиал, что принес с собой, и добавил в приготовленную смесь несколько капель ароматной настойки. Теперь все.
   Закончил он как раз вовремя -- девушка на постели зашевелилась, а после приподнялась на локте, окидывая растерянным взглядом помещение.
   -- Все в порядке, тэсс Эн-Ферро, -- успокоил он ее. -- Вы в лечебнице. Вот, выпейте, это поможет вам быстрее прийти в себя, а я пока схожу за магистром Марко.
  
  
   Галла
  
   Кажется, нечто подобное уже было, и я уже видела все это, открыв глаза: гобелен на стене и звукоизоляционное заклинание на двери. В тот раз не было только Гирата и приятно пахнущего, но жуткого на вкус зелья.
   -- Пейте, пейте, -- велел мне травник. -- И лучше залпом.
   Залпом и правда было лучше.
   "Ты как там, малыш?" -- спросила я сыночка, и мне ответил тихий ровный свет. Значит, хорошо. Щиты выдержали, а остальное -- мелочи. Переживу... Если бы только ты смог пережить это, любимый.
   -- Как ты? -- появился Медведь.
   -- Плохо, -- прошептала я жалобно. -- Очень плохо. И нельзя меня такую больную сажать в тюрьму. Я там умру, а вы будете виноваты. И я стану вашим личным призраком.
   -- По-моему, она бредит, -- сообщил наставнику Гират. -- Какая тюрьма?
   -- Сырая и темная, -- объяснила я, поворачиваясь к полуэльфу. -- С крысами и решетками на окнах.
   -- Галла! -- не выдержал тэр Марко.
   -- А что, Ворон еще не нажаловался? -- Я села на постели. -- Мне показалось, я видела его с вами в лесу.
   -- Тебе не показалось. И я все знаю. Но мы с магистром Салзаром передумали сажать тебя в тюрьму. Боимся, что последующий ремонт этого заведения может дорого обойтись.
   -- Тогда я пошла, -- я свесила с кровати ноги. -- А где моя обувь, тэр Гират?
   -- Она... А вам нельзя идти.
   -- С чего бы это? Я прекрасно себя чувствую. А дома, наверное, уже волнуются. Как это мне нельзя идти?!
   -- Сейчас пойдешь, -- успокоил Медведь. -- Только сначала поговорим, хорошо? Гират, ты нас не оставишь?
   -- Конечно, магистр.
   Стоило травнику выйти за дверь, как я стерла с физиономии дурашливое выражение.
   -- Салзар сказал вам про портал?
   -- Тэр Салзар, -- укоризненно поправил наставник.
   -- Ладно, тэр. Этот тэр рассказал вам, что колдун ушел из посольства?
   -- Рассказал. Как и о твоем намерении найти его самостоятельно.
   -- Сейчас тоже начнете душить меня и требовать не лезть в это дело? -- щит уже был наготове.
   -- Нет. Но хочу сказать, что в одиночку тебе будет нелегко.
   -- Да вы что? -- притворно охнула я. -- Хочу напомнить, что в одиночку я за один день уже узнала больше, чем вы все за два месяца!
   -- Ты только узнала, что Феаст жив. А это мало что даст в его поиске.
   -- Феаст? - скривилась я, но тут же одернула себя: пока не стоит. -- А что вы мне предлагаете, наставник? Сидеть и ждать, покуда вы, опытные и сильные маги, его отыщете?
   -- Вообще-то магистр Салзар собирался предложить тебе присоединиться к расследованию. Он считает тебя достаточно сильной волшебницей, а если ты еще и постараешься вести себя разумно и не совершать необдуманных поступков, как этот твой эксперимент... Ты ведь погибнуть могла!
   Я рисковала много большим, чем собственная жизнь. Прости, малыш, подобное никогда не повторится. Но теперь у нас с тобой есть еще одно незаконченное дело. И мы справимся. Мы отыщем эту тварь, и он пожалеет, что не остался в горящем посольстве...
   -- Галла!
   -- Я буду паинькой, наставник. А что до моих неосмотрительных поступков, то и от них есть толк. Вы действительно позволите мне участвовать в поисках?
   -- Да.
   -- И у меня будет доступ ко всей информации?
   -- Да. Если хочешь, я прямо сейчас отдам тебе все, что мы собрали по магистру Феасту.
   -- Не хочу. Потому, что мы не будем искать магистра Феаста.
   Медведь взглянул на меня с непониманием.
   -- Хорошо, мы поищем и его. Может, он замешан в этом деле, но на кладбище был не он. И в посольстве тоже.
   -- Ты видела это в памяти стихий? -- подался вперед мужчина.
   -- Я видела это в памяти Ила. Там не было зрительных образов, только мысли и ощущения. Но это точно был не Феаст. Так что скажите магистру Салзару... А где он сам?
   -- Остался в лесу, зачищает следы твоей деятельности.
   -- В компании лафии? -- уточнила я. -- Тогда не стану его дожидаться, мне домой пора. Давайте завтра поговорим. Одна ночь ничего не решит.
   -- Да-да, конечно, -- пробормотал озадаченный моими откровениями наставник. -- Иди.
   -- А обувь моя где?
   Медведь нахмурил брови.
   -- Понятия не имею. Кажется, ее у тебя не было.
   Точно, я же разулась, прежде чем войти в круг. Значит, мои ботинки, как и мой меч, все так же лежат под кустом. Только фигли я за ними сейчас пойду: во-первых, поздно, а во-вторых, нет никаких гарантий, что под соседним кустом сейчас не лежит магистр Салзар, помогая майле пополнить растраченные на меня силы -- такого зрелища я точно не переживу.
   -- И босиком доберусь, -- успокоила я тэра Марко. -- Портал открою прямо к дому -- всего-то!
   -- Какой портал в твоем состоянии? Я велю приготовить керов и провожу тебя. Заодно, если нужно, с братом твоим объяснюсь.
   -- Не нужно! С братом -- не нужно. Не рассказывайте ему ничего, хорошо?
   -- А брата боишься, -- сделал вывод наставник.
   -- Не брата, а за брата. И домой мне лучше поехать одной.
   На выходе из лечебницы я столкнулась с Гиратом.
   - Тэсс Эн-Ферро, я хотел сказать... - полуэльф запнулся, отвел глаза.
   - Да, магистр?
   Хлопнула ведущая в учебное крыло дверь, и в холл вышел распорядитель Келай. Смерил меня привычно-удивленным взглядом.
   - Вы... Нужно быть осторожнее, - пробормотал целитель.
   Келай заметил кого-то на лестнице, приветственно кивнул, и я машинально подалась вперед, чтобы посмотреть, кто там еще не торопится домой и сидит допоздна в школе, но заметила лишь край плаща взбежавшего по ступеням человека. А когда обернулась снова, полуэльфа уже не было рядом.
  
   Колдун смотрел в спину выезжающей со школьного двора девушке. Вздрогнул, когда она покачнулась в седле: рано. Слишком рано, тэсс Эн-Ферро. Вы подальше отойдите, а лучше уже домой доберитесь. Поужинайте. С братцем поболтайте. Напоследок. А потом... Кто знает, что потом случится? Скорее всего, сердечко ваше душевных потрясений не снесет и остановится. Печально, но предсказуемо. А самое главное -- никаких следов магического воздействия или яда.
   Сразу нужно было так. Без шума, без лишнего позерства. Без обещанной мучительной смерти. Хотя ее-то этой саатарской погани он организовал бы с удовольствием. И последние слова дружка передал бы. Как там сидэ Иоллар изволил высказаться?
   -- Сдохни, мразь! -- прошептал маг, глядя вслед выскочке-ученице с нескрываемой ненавистью. От кого скрывать-то? Никто ведь не видит...


Глава 5

  
   Галла
  
   В первый раз это случилось, когда я, миновав замковый мост, выехала на ведущую к дому дорогу. Я едва успела соскочить с кера и добежать до ближайших кустов, как мой взбунтовавшийся желудок избавился и от целебного зелья, и от остатков обеда. Обратно в седло я влезла с трудом, а добравшись домой, отодвинула со своего пути вставшего в позу возмущенного брата Эн-Ферро и помчалась в уборную.
   Что же это за безобразие такое и когда оно кончится?!
   Безобразие кончаться не хотело. Пришлось выпить два ковша воды, чтобы выворачивающемуся на изнанку организму было, что выворачивать. А затем я кое-как вползла в дом и добралась до своей спальни.
   -- Ты не спишь? -- заглянул спустя минуту Лайс.
   Поспишь тут.
   -- Мариза говорит, ничего страшного нет. И вмешиваться не советует. Да и я не рискну. Гормональный баланс и всякое такое... Ты прости, я с беременными до этого дела не имел. Можно немного работу печени подправить, попробовать токсины вывести...
   -- Посиди со мной, и все.
   Токсикоз, в конце концов, дело обычное. Соня наша, помню... Надо же, я Соню помню!
   -- Гал, ты зачем в школу ездила? Мало тебе неприятностей с платьем, так ты теперь и ботинки потеряла?
   -- Не потеряла, -- пробормотала я, прижав к щеке его руку. -- Завтра заберу. Все завтра...
   Желудок успокоился, и я почувствовала, как начинают слипаться глаза.
   -- Расскажи мне что-нибудь.
   -- Что?
   -- Расскажи про Пиан. Ил говорил, там красиво.
   -- Ил любил горы. А на Хиллу мы тогда за другим пришли, нам в предгорье нужно было, шамана одного найти. Пришли в селенье, а там говорят, он в горы ушел. Мы проводника наняли...
   Я уже слышала эту историю во всех подробностях, а потому не вижу ничего страшного в том, что сейчас отключусь и перестану слышать тихий ласковый голос сидящего у моей постели мужчины. И я засыпаю.
   Сначала приходит пустота. После из этой пустоты вырастают заснеженные вершины далекого Пиана, которые я видела лишь в путеводителе по Хилле. Я смотрю на протянувшиеся до горизонта горы и пытаюсь отыскать на опасных склонах одинокого путника, потерявшего свою группу, сорвавшись вниз на одном из ледников и лишь чудом оставшегося в живых, но продолжившего это рисковое восхождение. Ищу глазами этого упрямого мальчишку, что дойдет все же до верхнего лагеря и с триумфом вернется в долину, для того, чтобы спустя несколько лет ураганом ворваться в мою жизнь, изменив ее раз и навсегда. Ищу так, словно сумей я различить на бескрайнем белом полотне маленькую темную точку, все вдруг изменится. Вернется.
   -- ...Кем бы ты ни была, ты нужна мне.
   А я бросилась бы к нему и обняла крепко-крепко, не желая больше других объяснений.
   -- И ты мне нужен, любимый.
   Все это было бы. Все это могло быть. Но я никого не вижу на снежных склонах, никто не услышит, даже если я стану кричать эти слова, а горное эхо подхватит их и унесет к облакам. Никто...
   Встает перед глазами стена огня, заслоняя холодные горы. А из самого сердца пламени выползает серое облако, из которого вытягивается то ли рука, то ли звериная лапа, силясь коснуться меня:
   -- Ты нужна мне...
  
   Нет, это не токсикоз. Это мой малыш, рассерженный болезненными событиями, напоминает о себе безответственной матери. Маленькая месть маленького человечка. Что ж, заслужила.
   Мысли о мести заставили открыть глаза и сесть на постели. Меня до сих пор мутило, и такая же муть была в голове. Что делать? С чего начать? И стоит ли что-то начинать?
   От вчерашней решимости не осталось и следа. Вечером, когда случился первый приступ, я вдруг поняла, что должна Илу не только смерть его убийцы. Я должна ему намного больше -- жизнь его сына.
   И один долг плохо сочетался с другим.
   -- Теть Гал, а ты как себя чувствуешь?
   А еще есть Ласси, Лайс и Мариза. И о них тоже нужно помнить...
   -- Хорошо. Тебя мама послала?
   -- Не-а, -- он прошмыгнул в приоткрытую дверь и устроился на краешке постели, -- она сказала тебя не будить. Но я же знаю, что ты не спишь.
   -- Сплю, -- я откинулась на подушки и закрыла глаза.
   -- Ну и спи, -- обиделся мальчишка. -- Проспишь свою школу, будешь знать!
   Устами ребенка с нами говорит провидение -- так во многих мирах считают. И я спорить не буду. В школу, так в школу.
   Слабый спазм напомнил о недавней тошноте и моем крохотном чуде.
   Не волнуйся, малыш, в случае опасности, мы уедем отсюда. Далеко-далеко, если будет нужно, даже на Саатар...
   Но потом я вернусь!
  
   Собрались в кабинете наставника.
   Медведь копошился в бумагах. Некромант сосредоточенно рассматривал свои ногти. А я рассматривала самого некроманта, пытаясь по каким-либо признакам определить, было у него что-нибудь с моей лесной подружкой или он действительно круг зачищал. Не то чтобы меня это интересовало, но забавно выходило, если да: некромант и нежить -- та еще парочка.
   -- Тэсс Галла, что это вы так странно на меня смотрите? -- не выдержал Салзар.
   -- Пытаюсь проникнуть в ваши мысли, -- с ходу выдала я. -- Потому что на словах, судя по всему, вы ничего сообщать не желаете.
   -- Снова грубите?
   -- Ни в коем случае. Но еще немного, и начну. Если вы таким же образом проводили предыдущее расследование, я уже не удивляюсь результатам.
   -- Грубите, -- грустно заключил маг.
   -- А как, по-твоему, должно проводиться расследование? -- повернулся ко мне тэр Марко. -- Мы должны обойти улицы Марони, заглядывая в каждый дом и расспрашивая прохожих?
   -- Для этого есть стража, -- немного резко ответила я. -- А мы составим список основных подозреваемых и проверим каждого. А еще я считаю, стоит выяснить, куда в самом деле подевался магистр Феаст. Кроме того, нужно еще раз перешерстить порт и Чернолюдскую слободу -- наверняка те наемники, что сопровождали колдуна, откуда-то оттуда. И еще...
   -- Погоди! -- остановил меня наставник. -- Давай разберемся с тем, что ты уже сказала. Магистр Салзар?
   -- Я согласен с тэсс Галлой, -- кивнул Ворон. -- У нее неожиданно правильное представление о целях и методах. Хотел бы я знать, откуда.
   -- Голову использую по назначению, а не только, чтобы шляпу носить.
   В школу я снова пришла в шляпе -- Мариза настояла: солнце, мол, сильное, беречь себя надо. Под шляпу пришлось надевать платье. А под платье туфли. Вчерашняя шутка грозила затянуться надолго.
   -- И с чего вы, разумная тэсс, планировали бы начать?
   -- Со всего сразу. Как я поняла, первое заклинание, направленное на полукровок, сплеталось где-то в здании школы или на ее дворе, верно? И дефект на записи мог сделать только один из наставников?
   -- Дефект мог быть случайностью, -- тут же вставил магистр Марко.
   -- Ваш наставник не желает верить в причастность кого-либо из учителей, -- пояснил азгарец. -- Полагает, что злоумышленник -- один из маронских магов, посещающих школьную библиотеку. Вы придерживаетесь того же мнения?
   -- Нет. И думаю, начать нужно именно с учителей, -- я вспомнила об элементах аватэ и о том, что можно исключить женщин. -- Проверить всех мужчин нашей школы. Черноглазых.
   -- Черноглазых? -- маги переглянулись. Цвет их глаз тоже подходил для того, чтобы причислить их к широкому кругу подозреваемых. -- Но почему?
   -- Как почему? -- опешила я. -- Вы же сами, тэр дознаватель, шустро строчили под мою диктовку все, что я могла рассказать о попытке жертвоприношения в апреле. И я помню, что упоминала о черных глазах колдуна, потому что это -- единственное, что я могла видеть.
   Покуда я говорила, некромант с наставником усыхали в своих креслах, словно пытаясь уменьшится и раствориться, и у меня созрело смутное подозрение, которое я решила тут же проверить.
   -- А ну-ка дайте! -- выхватила у Медведя стопку листов и зашуршала, отыскивая нужный. -- Роста высокого, сложения худощавого... Волос седой... Глаза... Вы вконец ополоумели?!
   -- Галла, пожалуйста...
   Дознаватели хоровы! Сыскари недоделанные!
   Согласно описанию, у старика-артефактора, на чей поиск больше месяца были направлены силы ордена, глаза были синими.
   -- Ты была без сознания. Никто из ребят о цвете глаз не упомянул. Некоторые были знакомы с магистром Феастом и узнали его голос. Потом те вещи, что у него нашли... Когда ты очнулась, мы уже пребывали в твердой уверенности, что это он. И твои показания...
   Чтобы не устроить скандал с погромом, после которого меня точно упекут, если не в тюрьму, так в дом заботы, я отошла к окну и прижалась лбом к стеклу.
   Видишь, как все глупо, любимый? Наши многоопытные маги не сочли достойными внимания слова какой-то девчонки, потратили время, разыскивая не того колдуна, и угрохали кучу силы на активацию и перенастройку защитных столбов, которые этой твари даже не пришлось обходить. Никуда он из города не уходил. А еще, небось, делал вид, что наравне со всеми занят поисками неуловимого злодея.
   -- Галла, -- нерешительно окликнул меня наставник.
   -- У вас есть список учителей и городских магов, имевших доступ в школу? -- спросила я, не оборачиваясь.
   -- Да.
   -- Магистр Салзар, ваших полномочий хватит на то, чтобы задержать любого из них и заставить пройти вскрытие памяти?
   -- Нет.
   -- Значит, нужно искать? Вычислить кто, найти неопровержимые доказательства и только потом предъявлять обвинения?
   -- Именно так.
   Несуразица какая! Как будто не убийство произошло, а торговку на базаре обокрали.
   -- А если бы погиб принц Кэллиан, ваши методы были такими же?
   -- Если бы погиб посол, дознание проводилось бы комиссией ордена, -- ловко ушел от ответа Ворон.
   -- Ясно, -- я повернулась к умным и взрослым магам. - Что вы планируете делать, и какая роль отводится мне?
   Такой покладистости они от меня не ожидали.
   -- Э-э... -- Медведь ущипнул себя за бороду, -- мы бы... Ты бы...
   -- Вы могли бы ознакомиться с собранной информацией, -- пришел ему на выручку Салзар. -- Мы были невнимательны к некоторым деталям, которые заметили вы, так что было бы неплохо...
   -- Хорошо, я согласна.
   -- Ну, тогда...
   -- А что с моими занятиями, наставник?
   -- С занятиями? -- спохватился он. -- А как ты себя чувствуешь после вчерашнего?
   Вспомнил, хвала богам!
   -- Неплохо.
   Некромант немного помялся, а после поинтересовался как бы невзначай:
   -- После того как лафия поделилась с вами силой, вы не замечаете... м-м... ничего необычного в себе?
   -- Вы о моем навязчивом желании сорвать с вас одежду и повалить на ковер? -- уточнила я мрачно.
   -- Галла! -- схватился за голову Медведь.
   -- Оно, несомненно, присутствует, -- продолжила я в том же тоне. -- Так что, устроим маленькую оргию или все же займемся делом?
   -- Займемся делом, -- промямлил Салзар. -- И простите, если мой вопрос прозвучал двусмысленно, я и в мыслях не имел...
   Задрал уже своей вежливостью!
   -- И вы меня извините, -- решила я не оставаться в долгу. -- Нервы, понимаете ли.
   -- Понимаю.
   Вряд ли. Вас во вчерашний круг, вот тогда бы вы поняли, тэры магистры. Тогда бы на своей шкуре прочувствовали, и ответили бы мне после, отличается ли чем-нибудь смерть никому не известного эльфа от гибели полномочного посланника Лар'эллана. Вас бы в этот круг...
   Зыбкая мысль забрезжила где-то на границе сознания, но я была слишком зла, чтобы уцепиться за нее сейчас.
   -- Думаю, ты понимаешь, что не стоит ни с кем обговаривать детали следствия. Для всех убийца по-прежнему Феаст, и он мертв. Так мы избежим ненужных волнений и не вспугнем раньше срока настоящего преступника.
   -- Что вы сказали? -- мне почудился скрытый смысл в его словах.
   -- Я сказал, что не стоит никому рассказывать о том...
   -- Нет! -- воскликнула я, не дав ему продолжить. -- Вы сказали, что Феаст мертв.
   -- Я такого не...
   Тэр Марко умолк на полуслове и развернулся к Салзару, во взгляде которого наметилось понимание еще не высказанной мной мысли.
   -- Мертв? -- сощурился он. -- И что навело вас на подобные предположения?
   -- Не знаю, -- ответила я честно. -- Но обряд проводил не он. Почему же тогда тот, кто это делал, имитировал его голос, который опознали знавшие Феаста ребята? Чтобы перевести подозрения на старика-артефактора. Если бы потом кто-нибудь сказал...
   -- Погоди, Галла, -- оборвал меня наставник. -- Кто сказал бы? Прости, но колдун не предполагал, что кто-то из вас выживет.
   -- Значит, это был спектакль для его сообщников. Наверняка они были уверены в том, что их нанял хриплый инструменталист, как и те маги, которых задержали в городе во время проверок, как и те двое, которых поймали в Нулании. Все до единого были убеждены, что организатор -- Феаст.
   -- Возможно, он и был организатором, а после по каким-то причинам...
   Нет, колдун убил Феаста, а затем, прикрываясь его личиной, занялся подготовкой к обряду, нанял головорезов в каком-нибудь портовом притоне и подкупил нескольких чародеев с сомнительным прошлым, не отягощенных высокими моральными принципами. И пусть у меня нет доказательств, я уверена, что так и было
   -- Зачем убил? -- спросил Медведь, когда я высказала все это вслух. -- Только для того, чтобы было на кого свалить вину?
   -- Может быть. Или колдун пытался вовлечь старика в свои делишки, а тот пригрозил, что сообщит в орден или куда-нибудь еще.
   Вот уже второй день я совершаю невероятные открытия, что не может не смущать опытных чародеев, потративших впустую почти три месяца.
   -- Все, что сказала тэсс Галла, не лишено смысла, -- изрек после недолгого раздумья Ворон. -- И если она права, я, в силу своей специализации, найду магистра Феаста куда быстрее. Если только тело не распылили или не сожгли.
   -- Если он мертв, вы могли бы вызвать его дух и расспросить, кто его убил? -- в некромантии я не сильна.
   -- Опять же, если тело не было сожжено. Вы знаете, отчего некоторые народы Восточных земель и практически все жители Саатара используют сожжение, а не погребение? Чтобы никто не потревожил покой мертвеца, и сам усопший не являлся своим близким бесплотным духом или зловонным умертвием. Пламя воздвигает нерушимую границу между живыми и мертвыми. Огонь...
   ...Огонь встает стеной, перекрывая путь. Выжигает воздух, наполняет легкие едкой гарью. Касается тела, сначала легко и ласково, а после требовательно и властно. Пронизывает болью. И даже крик, срываясь с губ, сгорает в беспощадном пламени... А еще он разделяет навсегда. И ты даже призраком не явишься ко мне, Ил...
   -- Галла, простите, я ...
   -- Ничего, магистр. Все в порядке. Ищите тело. Мы с наставником проверим списки. Выделим всех черноглазых. Выберем тех, кто отсутствовал в школе во время обряда. Перепроверим маронских волшебников, возможно тэр Марко все-таки прав. Я так понимаю, кроме нас троих этим делом заниматься некому?
   -- Сначала нужно определить, кому можно доверять, а кому -- нет. К тому же, чем меньше людей будет в курсе событий, тем больше у нас шансов.
  
   Битый час я перелопачивала груды бессмысленных записей, из которых какой-нибудь Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро уже давно сделал бы нужные выводы, безошибочно определив убийцу. Но, увы, земные детективы и тарская реальность мало соответствовали друг другу.
   -- Келай, Эвил, Багур, Никос, -- я выписала на листочек имена наставников, имевших черные глаза и отсутствовавших в школе в день попытки изъятия силы. -- И это не считая младших.
   -- Никос был дома, и при нем неотлучно находилась сиделка из лечебницы Белых Сестер, -- сказал Медведь. -- Он сломал ногу накануне, ты должна помнить.
   Точно. Наставник воздушников опростоволосился перед всем своим курсом, когда демонстрировал тонкое искусство левитации: не учел силу и скорость ветра, и его приложило о замковую стену. Ребра срастили сразу же, а с ногой возникли проблемы -- оказалось, он уже ломал ее раз пять до этого. Видимо, тем же способом.
   -- Все равно, нужно проверить, -- не сдавалась я. - Может, это он для вида.
   -- Хорошо, -- не спорил Медведь. -- Проверим. А что с городскими магами? Я, знаешь ли, всем в глаза не заглядывал, и какого они у них цвета, понятия не имею.
   -- Выберем мужчин, а там определимся, согласны?
   -- Вполне, -- он тяжело вздохнул. -- Стало быть, с наших начнем? Давай, я сам? Поговорю с каждым ненавязчиво, разузнаю. А ты... Пожалуйста, старайся вести себя с наставниками как обычно...
   Покидая школу, я столкнулась с каждым: Эвил разговаривал с Гиратом на лестнице, Багур просматривал тетради у окна в холле, Келай отчитывал прислужника, опрокинувшего вазу. Любой из них мог быть тем, кого я ищу. А мог и не быть. Ведь есть еще и младшие наставники, и регулярно приходящие в замок маронские маги. И ученики... Почему никто не подумал об учениках? Они ведь далеко уже не дети, и кто знает, не нашелся ли среди них достаточно одаренный парень? Или даже не один...
   Никаких шансов -- все равно, что искать иголку в стогу сена. Но нужно попытаться. Потому что в противном случае нам все же придется уехать, малыш.
  
   Маг был в ярости. Сначала в стену полетела толстая книга, затем со звоном разбилась чашка с остывшим утренним чаем. Как эта дрянь смогла выжить? Как? Все от начала и до конца испаскудила! Она и дружок ее. Эльф, скотина, и околеть спокойно не мог: с огоньком свою смерть обставил, с фейерверком -- такой план на корню сгубил, мерзавец! Но ведь упокоился в конце-то концов. А эта тварь даже сдохнуть не желает!
   Колдун в растерянности вертел в руках флакон с ядом, что так и пролежал в его кармане со вчерашнего дня. Так хорошо все складывалось: и девчонка как специально вчера обессилила, что Медведь ее в лечебницу приволок, и он как раз в школе оказался, и яд хороший в запасе был. Кошачья петрушка, настоянная на костях пещерного нетопыря -- действует безотказно и следов, в отличие от простой вытяжки, не оставляет. Не могла она после такого выжить!
   Или яд потерял силу за те два года, что он его хранил?
   -- Простите, магистр, вы не заняты? -- в кабинет заглянула еще одна саатарская выскочка -- Лейна Тило.
   Эта девка тоже должна была умереть на кладбище в холмах, чтобы отдать ему свою силу, а теперь, благодаря другой девке и ее ушастому приятелю -- Пожиратель возьми его душу! -- расхаживает по школе и смеет входить в его кабинет без стука!
   -- Нет, тэсс Тило, -- улыбнулся он, -- не занят. Вы что-то хотели?
   -- Наставница не может найти свой ключ от оранжереи, попросила одолжить у вас.
   -- Ключ? Да, конечно. А вы, я слышал, ассистируете тэсс Лоне на летних курсах. Не собираетесь подать прошение о зачислении младшей наставницей после получения перстня в следующем году?
   Девица смущенно зарделась. Собирается, естественно. И подаст. И ведь возьмут!
   -- Я думала об этом, -- она вынула из кармашка платочек и одним мимолетным жестом стерла выступившие на лбу капельки пота.
   -- Жарко сегодня, -- посочувствовал маг. -- Не хотите попить?
   -- Да, если можно, -- потупилась она.
   Он прошел в соседнюю комнату, вынул из шкафа окутанный чарами холода кувшин и налил в стакан прозрачный напиток с приятным ароматом. Несколько темных капель, и к букету запахов добавился еще один, едва различимый.
   -- Пожалуйста, -- протянул он стакан полуэльфке. -- Сейчас найду ключ, он где-то в столе.
   А через час узнаем, действует яд, или все же выдохся...
  
   Галла
  
   Тошнота уже не донимала, но от обеда я отказалась: горячего в такую жару не хотелось. Перебилась куском соленого козьего сыра и чашкой холодного отвара из ягод лимонника. Подумав, налила кисленького напитка во флягу и приготовила взять с собой: и жажду хорошо утоляет, и мутит после него меньше, да и витамины как-никак.
   -- А теперь ты куда? -- нахмурился Лайс.
   -- На полянку схожу, разомнусь.
   -- Ты уже вчера размялась, -- припомнил он. -- Так размялась, что вся помятая явилась!
   -- Тренироваться нужно каждый день.
   Меня так Ил учил: один день пропустишь -- один бой проиграешь.
   -- Только не в твоем положении, -- вклинилась в разговор Мариза.
   -- А как же движение и активный образ жизни?
   -- Но не до такой же степени!
   -- А в школе Огненного Клинка женщины до самых родов занимаются, -- произнес вдруг Лайс. -- И сразу после родов тоже.
   -- Я думала, ты хочешь, чтобы она осталась! -- возмутилась карди.
   -- Хочу. Просто вспомнил...
   -- Ты еще Дижели Крилло вспомни, ту дуру, что на седьмом месяце с парашютом прыгала! -- раскраснелась докторша.
   -- Прыгала, -- кивнул братишка. -- И родила в срок здорового мальчишку.
   -- Она родила девочку!
   -- Да нет, я же помню, мальчика.
   -- Девочку!
   -- Это ты мне говоришь? Да у меня, если хочешь знать, память абсолютная!
   -- Абсолютная? А как же!
   Похоже, из-за какой-то роженицы-экстрималки родственники завелись не на шутку.
   -- Ну, вам и без меня есть, что обсудить, -- пробормотала я, бочком придвигаясь к двери.
   -- Она девочку родила, я это точно помню!
   За спором они вряд ли заметили мой уход.
   Дойдя до окружавших поляну кустов, я услыхала неразборчивый говор и насторожилась. Но скоро опознала томный шепоток майлы и невозмутимо-ровный голос Ромара.
   -- Что, приспособили мое убежище под место для свиданий? -- сказала я им вместо "здравствуйте".
   -- Нет, -- улыбнулась лафия. -- Мы разговариваем. О тебе.
   -- Обо мне?
   Взгляд уже вырвал из общей картины лежащую на траве охотничью сумку, походный костюм в который был облачен орк и неуместную рядом с майлой серьезность в его черных глазах.
   -- Добрый день, Галла, -- поклонился идущий. -- Да, мы говорили о тебе. О том путешествии, что ты вчера совершила.
   Я машинально обернулась через плечо, туда, где выделялся на фоне яркой зелени круг пожухлой травы. Путешествие. Прогулка в безвозвратно ушедшее прошлое.
   -- А ты, смотрю, собрался в путешествие прямо сейчас. Уходишь?
   -- Не так далеко, как ты могла бы подумать.
   -- Добрый тэр собрался прогуляться по лесу, -- вздохнула крадущая силы. -- Скажи ему, чтобы не ходил, чародейка. Там много темных.
   -- Это ненадолго, -- успокоила я ее. -- Наши разъехались на практику, почистят твой лес, не переживай. Но тебе-то зачем эта прогулка, идущий?
   Орк промолчал весьма красноречиво: не твое дело, открывающая.
   -- Он ищет чащобы и овраги, куда не заглядывает солнце, -- выдала его планы майла, и удостоилась порции укора во взгляде недавнего любовника.
   -- Ты часом не перевертыш, Ром? Подыскиваешь местечко для схрона?
   -- Нет, -- в этот раз он шутки не понял. -- Я не перевертыш.
   -- Что же ты ищешь по оврагам?
   -- Я скажу тебе, если найду, принцесса, -- пообещал он. -- А сейчас прости, мне нужно идти. И если хочешь еще один мой совет, не ходи больше на ту сторону -- не каждому дано вернуться.
   Мужчина поднял с травы сумку, перебросил ремень через плечо.
   -- Счастливо вам оставаться, добрые тэсс.
   -- Возвращайся скорей, -- прошептала лафия.
   -- Возвращайся, Ром, -- сказала я.
   Мне действительно хотелось, чтобы он вернулся, странный орк, ведомый своими странными принципами по дорогам Сопределья.
   -- Он вернется, -- эхом моих мыслей прозвучал голос майлы. -- Вернется. Он понравился тебе, чародейка? Вы быстро нашли общий язык.
   Мы всегда находим общий язык, мы все, причастные к тайне врат, независимо от расовой принадлежности и социального положения в родном мире: учительница с Кайры, степняк-кочевник с Каэллера, танцовщица с Фелли -- все мы в чем-то близки друг другу. Менеджер по туризму с Земли, инженер-конструктор со Свайлы, эльфийский лорд и командир отряда егерей с Тара, а теперь еще и эльмарский наемный убийца -- нам достаточно мгновения, чтобы начать понимать друг друга, но не хватит и сотни лет, чтобы понять до конца.
   -- Он понравился тебе, -- повторила майла. -- И мне тоже. Он сильный. И красивый. Это чужая красота, дикая. Но мне нравится. Но если тебе он нравиться больше, можешь взять его себе...
   Что?!
   -- Тебе нужен мужчина, чародейка. Чтобы ты забывала своего эльфа.
   -- Я не хочу ничего забывать. И давай сменим тему. На вот, это тебе.
   Я вынула из сумки небольшую книгу.
   -- Хотела поблагодарить за вчерашнее. Думала подарить тебе приличное платье, но ты вряд ли его носила бы. А забавные книжки ты любишь.
   "Нежить и нечисть, в Восточных Землях обитающая" - школьный справочник, который мне уже не нужен. Была там статейка и о лафиях, ее я заранее заложила свернутым тетрадным листком, и сообразительная нежить тут же открыла нужную страницу.
   -- Тварь паскудная, -- с обидой прочитала она о себе, -- но лицом и телом соблазнительна весьма... Правда, соблазнительна?
   -- Угу. А меч мой где?
   -- Под листьями погляди, -- махнула она, не отрываясь от нового чтива. -- А про темных здесь написано?
   -- Написано. А ботинки?
   -- В кустах. Плохие ботинки. Жесткие.
   -- Мерила что ли?
   -- Хотела. Не налезли. У тебя нога маленькая. И сама ты маленькая. Снаружи. А внутри -- большая-большая.
   -- Это как? -- спросила я, вытаскивая из колючих зарослей свою обувь.
   -- Не знаю. Но я так вижу. Ты внутри другая. Не такая как человек. Не такая как эльф. Другая. Я таких не встречала.
   -- Ты говорила об этом кому-нибудь? -- насторожилась я.
   -- Нет. Зачем?
   -- Верно, незачем.
   -- Будешь танцевать? С неправильным мечем?
   -- Нормальный у меня меч.
   Тоже мне, советчица выискалась. Наслушалась чужих слов, будет теперь указывать. Но братцев трофей нужно в город отвезти, ножны заказать.
   -- Лучше уж танцуй, -- майла уселась на свое любимое место под деревом и раскрыла книгу. -- А к эльфу больше не ходи. И камень я тебе не отдам.
   -- Какой камень?
   -- С огнем. Но он не горячий. Холодный совсем, как лед.
   -- Кристалл? -- не поверила я. -- У тебя остался кристалл?
   -- Да. Чародей бородатый его взял, посмотрел, а потом в сторонку отложил. За тебя переживал, а про камень забыл. Я его и взяла. Красивый же. Можно в нем дырочку проделать и на шнурок повесить.
   -- Дырочку?! Да я в тебе сейчас дырочку проделаю!
   Я не собиралась ее пугать, но пальцы сами собой окутались лиловым сиянием, и лафия в страхе вжала голову в плечи. Я поспешно тряхнула рукой, развеивая не успевшее сформироваться заклятие, и осторожно подошла к майле.
   -- Прости. Я не хотела на тебя кричать. Только нельзя в этом камне дырочку. И на шее его лучше не носить. Для тебя же лучше.
   -- Огонь выйдет? -- спросила она робко.
   -- Да, огонь. И будешь потом гореть, как я вчера. А я такого никому не пожелаю, разве что той твари...
   Я умолкла так внезапно, что лафия на всякий случай отодвинулась подальше.
   -- Камень где? - спросила я требовательно.
   -- Спрятала.
   -- Отдай.
   -- Не отдам.
   -- Отдай. Тебе от него никакого толку. Только выбросить останется. А мне пригодится.
   -- К эльфу ходить? -- нахмурилась она.
   Вот чудачка! И какое ей до меня дело? Ан нет, переживает, волнуется. Силой делится. А еще меня странной называет.
   -- Отдай, пожалуйста. А я тебе еще книжек принесу. И платье подарю - есть у меня одно, как раз в твоем вкусе. Еды нашей принесу, самой вкусной. Тебе ведь нравилось когда-то?
   -- Не помню.
   -- Халвы принесу. Меда. А хочешь, шоколад?
   -- Шоколад? -- улыбнулась она. -- Шоколад помню. Сладкий и чуть-чуть горький. Как сильный мужчина, да?
   У меня подобных ассоциаций не было, но со сравнением лафии я с честным видом согласилась.
   -- Да. Принести?
   -- Принеси.
   -- А ты мне - камень.
   Знать бы еще, откуда она его вынула.
   -- Бери.
   -- Спасибо. Завтра же шоколад тебе куплю. И еще сладостей, много-много, весь день будешь лопать. А сейчас посиди в сторонке, ладно? У меня тут мыслишка одна появилась.
   И если получится, то никуда этот урод от меня не денется.
   В стороне от вчерашнего круга я начертила еще один. Как и накануне вписала в него квадрат и вычертила в углах руны стихий.
   Получится.
   -- Не делай так, -- попросила майла.
   -- Сиди, читай.
   -- Не ходи к эльфу. Там огонь.
   -- Не волнуйся, -- успокоила я заботливую нежить. -- У меня сегодня другие планы.
  
   ...Тьма. Непроглядная тьма и холод. И пустота. Словно в башке у колдуна сквозит вместо мыслей холодный ветер. Но мне и не нужно знать твоих мыслей, тварь. Нет, у меня совсем другие цели. Ил ведь ранил тебя. Твоя кровь пролилась в тот день, и я чувствую ее теперь. Твоя кровь -- твоя тень, она сама отыщет тебя. А мне нужно лишь связать две тонкие ниточки воедино, и ни один щит тебя не закроет...
  
   -- Вот и все, -- сказала я, выходя из круга. -- Ничего не случилось.
   -- А ты злая, чародейка. Я видела, что ты сделала. Ты очень злая.
   -- Я зла с теми, кто не был добр ко мне. Считаешь это несправедливым?
   Она покачала головой.
   Я тоже так думаю. Нет ничего несправедливого в том, чтобы убийца хотя бы ненадолго ощутил себя на месте жертвы. Хотя бы во сне почувствовал боль и ужас, на которые обрек другого. А я буду наблюдать. И я найду тебя, тварь. Узнаю по красным после бессонной ночи глазам, по тому, как ты станешь шарахаться даже крохотного лепесточка пламени, колышущегося на вершине свечи.
   Я найду тебя, и та боль, что сегодня лишь коснется тебя во сне, сожрет тебя заживо.
  
   В планах на вечер было возвратиться домой, перекусить, закрыться в спальне и долго думать о том, как жить дальше. Или постараться уснуть, и таким способом избежать безрадостных размышлений.
   Не удалось ни то, ни другое -- во дворе меня поджидал Сэллер.
   Компанию гостю составлял Лайс, но при моем появлении братишка поспешно удалился, сославшись на какие-то дела. Коротать время в обществе местных магов не доставляло Эн-Ферро удовольствия, а Сэл как раз один из них, пусть и не самый опытный, но и не самый слабый.
   -- Здравствуй. Я тут...
   После вчерашней размолвки он чувствовал себя неуютно.
   -- Вот и хорошо, что ты тут, -- улыбнулась я.
   Извиняться мы оба не умели. Вместо этого поболтали о пустяках: о школе, о летних курсах, о том, что не мешало бы в весел собраться и устроить достойные проводы нашим "странствующим магам". А когда подобные темы себя исчерпали, Сэллер все же изволил сообщить истинную причину визита:
   -- Гал, я тут штуку одну придумал. Хочу завтра Багуру показать, но не все получается пока. Может, глянешь?
   -- Показывай! -- с готовностью согласилась я, удобнее устраиваясь на скамейке.
   -- К воде спуститься нужно, это с водой...
   -- Ну, пошли.
   -- Ага, -- он подскочил с места и едва ли не кубарем слетел с холма на морской берег.
   Мальчишка!
   Я неспешно спустилась следом.
   -- Стой, -- велел он мне. -- Нет, лучше сядь. Или... Ладно, стой. Смотри туда.
   Он указал на какую-то точку на воде, примерно в двадцати гиарах от берега.
   Сначала ничего не происходило, только волны в том месте стали повыше, как будто им приходилось перекатываться через какую-то преграду. Потом еще выше. Через минуту они поднимались уже в человеческий рост. А в какой-то миг одна из гигантских волн вдруг застыла. Несколько секунд она стояла стеной, через которую просвечивало клонившееся к закату солнце, и стала медленно меняться. Впечатление было такое, словно это не морская вода, а какой-то неведомый до сих пор сорт глины, которую разминает в своих руках опытный скульптор. Еще мгновение, и невидимые руки вылепили из прозрачной массы фигурку криволапого кера. Один удивленный взмах ресниц, и этот кер отряхнулся, словно со сна, и лениво побрел по водной глади к берегу.
   -- Ну, как? -- обернулся ко мне Сэллер.
   На его лбу поблескивали капельки пота, голос звучал натужно -- очевидно, новое умение требовало больших затрат.
   -- Впечатляет, -- я положила руку ему на плечо, и сплела тоненькую энергетическую ниточку прямой передачи.
   -- Спасибо, -- благодарно кивнул водник, в то время как выполненная в натуральную величину ящерка прогуливалась перед нами. -- Я еще не определился с подпиткой, думаю, есть другой способ, не такой емкий. Может, ты разберешься?
   -- Попробую. Если расскажешь, как ты это делаешь.
   Со временем из Сэла получится очень хороший маг. И как любой хороший маг он всегда маскирует создаваемые плетения -- уверена, даже Медведь не разглядел бы, что за рисунок пропустил водник в основу заклинания.
   -- Гляди, -- по прозрачному боку морского кера поползли извилистые линии, -- это держит жидкость. А форму я беру из памяти, воссоздаю перед внутренним взглядом требуемый образ. Вот так, например...
   Симпатяга-ящер сплюснулся и оплыл. То, что от него осталось, вытянулось в высоту, вниз схлынула ненужная масса воды и перед моим взором предстала тощая девица с переброшенной через плечо косой.
   -- Похоже?
   -- Не совсем, -- я провела рукой по волосам, которые еле-еле прикрывали шею. -- И меча не хватает.
   -- Я помню тебя такой. Без меча и...
   Девчонка на воде тряхнула головой, коса взметнулась вверх и улетела за спину, а по прозрачной физиономии расплылась счастливая улыбка. Теперь совсем не похоже.
   -- Верни лучше кера, -- попросила я. -- И убери среднюю линию -- она не нужна, только оттягивает энергию. Сдерживающий круг можно подключить напрямую к основному потоку, это должно облегчить передачу. А когда формируешь образ...
   До остального парень додумался сам. Наверное, после проведенных усовершенствований на водной ящерке можно было бы даже прокатиться, но мочить одежду никому из нас не хотелось, и колченогий скакун умчался в закат, на бегу распадаясь тысячей изумрудных брызг.
   А когда Сэллер ушел, я снова спустилась на берег. Недолго любовалась до половины ушедшим за горизонт золотисто-багряным диском и скользящими по воде сполохами, а потом прикрыла глаза и окунулась в воспоминания улыбчивой длинноволосой девчонки.
   ...Серое зимнее утро. Серое небо. Серое море с узкой кромкой тонкого прибрежного льда. Черная фигура на белом снегу. И танец. Стремительный и прекрасный....
  
  
   Мариза стояла, опершись на невысокий заборчик, и смотрела на море. Рядом с самодельным луком в руке замер Ласси. Вряд ли, чтобы их так привлекло закатное зарево над заливом.
   Эн-Ферро не удержался и подошел ближе.
   -- Наверное, тот парень ее научил, -- тихо сказала карди, услышав за спиною его шаги. -- Только у него была ящерица.
   Это было как удар под дых. И так реально, так...
   -- Это он, да?
   -- Да, -- с трудом проглотив воздух, ответил Лайс.
   -- Красивый.
   Мазохизм чистейшей воды. Причем, в прямом смысле.
   -- Больше месяца уже прошло.
   Кому он это сказал?
   -- И год пройдет. И десять.
   А она это кому?
   -- Мариза, ты прости за сегодняшнее. Сам не знаю, с чего завелся. Может, Дижели девочку родила. Моя память тоже иногда шутки играет.
   -- Да нет, это ты извини, -- не оборачиваясь, произнесла женщина. -- Мальчик у нее. Я потом вспомнила. Девочка у ее сестры, у Флоры.
   У Фиоры. Сестру Дижели звали Фиорой. Но он промолчал. Какая, в конце концов, разница?
  
  
   Галла
  
   Следующее утро стало для меня утром надежд. Если все удалось, то, возможно, уже сегодня, вглядываясь в лица наставников, их помощников и учеников, я найду того, кто этой ночью не сомкнул глаз, боясь оказаться в огненном аду...
   Но надеждам не суждено было сбыться.
   Неладное я почуяла, едва въехав в замок. Неестественно тихо во дворе. Мальчишка в керсо серьезный и хмурый. Келая на крыльце нет. Мара прикладывает платок к покрасневшим глазам. Лона в строгом платье, без обычных своих иллюзорных штучек, и лицо, в кои-то веки не скрытое вуалью, бледное и усталое. Медведь показательно спокоен.
   -- Что-то случилось, наставник?
   -- Случилось. Помнишь Лейну? Она умерла вчера. Здесь, в школе. Сердце.
   -- Сердце?
   Мое собственное сердце замерло, прежде чем взволнованно ускорить ход: неужели снова?
   -- Да, -- подтвердил волшебник. -- Тэсс Мара говорит, что несколько лет назад у нее были проблемы со здоровьем. Думали, все уже в прошлом... И не нужно так на меня смотреть, прошу! Люди умирают и без постороннего вмешательства.
   Лейна была одной из лучших на отделении иллюзионистов. Наверняка с первого же года перешла на специальность, потом на таких же, как нынешние, летних курсах перескочила еще год, а в следующем июне должна была окончить школу. Значит, ей было не больше двадцати двух. И вдруг сердечный приступ?
   -- Я осматривал тело. Я, магистр Салзар, Мара, Гират. Нет никаких признаков использования магии или следов отравления.
   И все же что-то мешало поверить в то, что эта смерть не имеет отношения к разыскиваемому нами колдуну. Может быть, то, что Лейна уже была в списке приговоренных еще тогда, в апреле. Нас было двенадцать. Томас и Кайт погибли в тот же день. Ил -- спустя месяц. Вчера -- Лейна. Осталось еще восемь. Двое уже получили перстни и покинули Марони. Двое отдыхают или подрабатываю где-нибудь во время каникул. Мы с Рисой ходим в школу, как обычно. Рей Дари помогает Гейнре на летних занятиях, подменяет кого-то из младших наставников. А Ферт в компании таких же безголовых мальчишек со следующей длани отправляется в поход за славой, деньгами и записью в рекомендательном листке.
   -- Когда похороны? -- мы не были подругами, но я должна была с нею проститься, взглянуть на нее еще раз. Лично убедиться в отсутствии на теле следов смертоносных заклинаний.
   -- Сегодня в три.
  
   Яд действовал. Теперь он знал это наверняка. Круглолицая иллюзионистка Лейна Тило подтвердила это в течение одного часа. А ведь он дал ей меньше того, что выпила ученица Медведя, и тем не менее...
   -- Ты пойдешь на похороны? -- тихо спросила Лона.
   -- Конечно.
   -- Это так ужасно. И ведь ничто не предвещало беды, даже тэсс Дэвина не почувствовала, что что-то может случиться.
   Тэсс Дэвина давно уже не чувствует того, что он не хочет сделать общеизвестным. Сложный сбор, простенькое заклинание -- и получаешь избирательную блокировку дара. Маг, который это придумал, был гением. Он же догадался настаивать вытяжку из корня кошачьей петрушки на вываренных костях пещерного нетопыря, что позволяло усилить концентрацию яда и скрыть все последствия его применения.
   Но все же девчонка выжила! Даже не ощутила действия отравы, как ни в чем не бывало явившись на следующий день в школу. И разумных объяснений этому не было...
   Зато была тысяча абсолютно безумных. И сегодняшний сон лишь подтверждал эти безумия.
   Жуткий сон. И странный. Там был огонь. И боль. И страх. А когда боль и страх достигли, казалось, апогея, пришла она. Провела рукою по взмокшему лбу и коснулась прохладными губами пульсирующей жилки на виске. У нее были длинные волосы и нежная улыбка...
  
  

Глава 6

  
   Галла
  
   Погребальный обряд -- церемония, несомненно, красивая. Помнится, когда-то я пожалела, что пропустила ее. Теперь же жалела о том, что довелось на ней присутствовать. Служители Омсты в ярких одеяниях, напевная речь чтеца, одуряющий аромат благовоний... И никаких следов враждебной магии вокруг лежащей в украшенном цветами гробу девушки. Видимо, Медведь был прав: иногда смерти не нужны проводники.
   Мой эксперимент пока не дал результатов: на похороны пришли почти все наставники и ученики, оставшиеся в городе летом, -- Лейну многие знали -- но как пристально ни вглядывалась я в их лица, различить, где следы бессонной ночи, а где глаза, покрасневшие от слез скорби, не могла. Даже если моя задумка удалась, потребуется время, чтобы узы памяти проявили себя. И хотелось бы, чтобы за это время не случилось ничего нового.
   А на следующий день разразилась гроза. Нет, не в переносном смысле -- настоящая летняя гроза, с проливным дождем и лиловым, рассекаемым сполохами молний небом. Причем началось все именно тогда, когда я наконец-то выбралась к оружейнику.
   До мастерской я добралась, даже намокнуть не успела. А на обратном пути попала под ливень. Яшка, мой ненормальный ящеренок, то радостно прыгал по лужам, то замирал, поднимая вверх голову и ловя раззявленным ртом крупные дождевые капли, а то вдруг, испуганный очередным ударом грома, срывался на бег, грозя сбросить меня со спины. Команд и уговоров он не слушал, и продолжать путь на кере, обезумевшем от первого этим знойным летом дождя, было рискованно. Оставить его в городе и воспользоваться порталом, чтобы после пешком идти от школы до дома по грязной размытой дороге, мне тоже не улыбалось, а открывать собственный проход в грозу я боялась: неизвестно, как могут исказиться поля под воздействием природного электричества.
   -- Вы бы у нас переждали, тэсс, -- зазывала в распахнутые двери лавки бойкая торговка. -- А если торопитесь, дождевик купите. Недорогой, из промасленной ткани. Утепленные есть, с шерстяной подкладкой. Цвета разные...
   Я отказалась, и женщина тут же потеряла ко мне интерес.
   Но ее слова навели на дельную мысль: заскочить к кому-нибудь из друзей-подруг, переждать дождь или разжиться бесплатным плащиком. К Миле, например. Хотя нет, наша провидица не любит, когда приходят без предупреждения. Не раз поражалась этому: что ей стоит почувствовать приближение гостя? Странно.
   Тогда к Алатти, та всегда рада. Осталось только Яшку привязать к смотру, и пусть наслаждается, раз уж ему так нравится дождь.
   Сделав это, я перебежками от козырька к козырьку бросилась к нужному дому. На улицах не было ни души, и оттого шедшего навстречу человека, пусть он и был еще далеко, я заметила сразу. Заметила и от досады стукнула себя кулаком по лбу. Вот ведь дура! Мужчина шагал, развернув над головой магический зонт -- простенький щит, отталкивающий льющуюся с небес воду. И почему я до этого не додумалась? Голова в последнее время отказывалась работать -- глупость за глупостью! Соорудив подобие такого же зонта, я аккуратно, чтобы пар не обжег кожу, подсушила вымокшее платье. Необходимость навещать подругу отпала сама собой, можно было забирать Яшку, и ехать домой. И я так и поступила бы, если бы привлекший мое внимание маг не остановился у того самого крыльца, к которому минуту назад спешила я. Меня, стоявшую за стеной дождя под заросшим виноградом балконом, он, кажется, не видел, но я смогла его рассмотреть и узнать. Эвил! Решил нанести визит бывшей воспитинице? К чему бы это? По возвращении он был жутко зол и в прямом смысле метал громы и молнии, обвиняя Гейнру в том, что та сманила его лучшую ученицу, словно не сам отказался взять Алатти на ускоренные курсы. Потом вызывал Али к себе, но подруга подробностями разговора не делилась. Сказала только, что они все уладили, но, тем не менее, осталась на отделении боевиков.
   Я не вникала во все эти дела, и сейчас развернулась и ушла бы, не задаваясь лишними вопросами, если бы только имя Эвила не стояло на первом, ну, или на одном из первых мест в моем списке подозреваемых. Огневика не было в школе в день, когда ряженные в черное колдуны пытались вытянуть из нас силу. Его не приглашали на прием к герцогу в ту ночь, когда подожгли Посольский дом. У него были черные глаза. А еще он несколько раз за год уезжал куда-то на длань, а то и больше, и даже Медведь не был в курсе, где он пропадал это время.
   Уверившись, что никто его не видит, мужчина постучал в дверь. Открыли ему сразу же -- старичок прислужник дремал обычно на кресле в прихожей дома маркизы Весара и на стук отзывался незамедлительно. На крыльце гостя долго не держали, тут же пропустили в дом. Теперь поглядим, как скоро его оттуда выпрут. Алатти -- девушка вспыльчивая, обид не прощает, и если наставник заявился требовать или даже просить ее о возвращении на отделение Огня, то восемь из десяти, что она, в самых вежливых выражениях, конечно, пошлет его куда подальше.
   Под балконом я простояла минут десять -- Эвил все это время был в доме. Зная нашу маркизу, разговор должен был закончиться уже давно. Не чай же они там пьют?
   ...Длинный плащ с капюшоном скрывал лицо и фигуру, а руки были протянуты к огню, и языки пламени, вырвавшись из очага, лизали его ладони, ластились, словно послушные щенки...
   Картинка из чужой памяти стала перед глазами и сердце испуганно сжалось. Боги пресветлые! Неужели?..
   Позабыв про "зонт", рискуя поскользнуться на мокрой брусчатке, я бросилась к дому подруги. Может, это и бред... Нет, не так. Пусть это будет всего лишь бред, моя воспаленная фантазия и натянутые до предела нервы. И колдун, пришедший той майской ночью в посольство и забавляющийся с пламенем, вовсе не обязательно был огневиком. Но...
   Я забарабанила в дверь. Откройте! Ну, пожалуйста, откройте! Десять... Двадцать... Почти минута... Значит, старика нет в прихожей. Еще минута... Ну, хоть кто-нибудь!
   И только когда дверь заскрипела, я со страхом осознала, что тот, кто ее откроет, может быть мне не рад, а воображение уже рисовало летящее в меня огненное копье... О, боги!
   -- Галла? -- открыв зажмуренные от ужаса перед надуманной опасностью глаза, я увидела Алатти. И она действительно была мне не рада. -- Что ты здесь делаешь?
   -- Я... -- я чувствовала себя круглой дурой. -- Я попала под дождь, хотела переждать у тебя...
   -- Да? -- подруга недоверчиво оглядела меня.
   -- Да, -- кивнула я, стараясь не рассматривать ее. И так увидела больше, чем нужно: растрепанные волосы и небрежно наброшенный шелковый халат, под которым наверняка ничего не было. -- Так пустишь погреться?
   Последнюю фразу бросила в отместку за свой испуг и ту истерику, что она устроила, испортив пикник на побережье. Хотела посмотреть на ее реакцию.
   -- Я не ждала гостей, -- пробормотала она, запахивая халатик на груди, -- и... очень устала...
   -- Ты спала, наверное? -- я не сдержала я усмешки.
   Девушка вздрогнула и опустила глаза, а я почувствовала себя не только дурой, но и последней сволочью. В конце концов, в чем она виновата?
   -- Ладно, Али, извини. Я пойду, отдыхай...
   По крайней мере, Эвил не убивать ее пришел.
   Но хороша подруга, ничего не скажешь! Он ее, видите ли, спичкой обозвал и на летние курсы не записал! Поругались, небось, из-за какой-то ерунды, наорали друг на дружку вдоволь. Если он ее спичкой, то, как она его назвала, только догадываться приходится: тэсс маркиза почти год в нашей компании, даже орочий диалект с подачи Ферта освоила. Эвил со зла ее из списков вычеркнул и укатил неведомо куда, а она тем временем перевелась к Гейнре. А потом он вернулся, и... Помирились, судя по халатику и отсутствию старичка-прислужника -- наверняка еще с утра отослала, чтобы не мешался. М-да... А мы тогда, на пляже, уши развесили! И ладно ребята, но я-то ведь уже не малолетка, сразу должна была понять, что не все тут так просто.
   -- Гал! -- окликнула она меня с крыльца. -- Ты только не обижайся, ладно?
   -- Не буду, -- я раскрыла над головой "зонт". -- И ты не обижайся.
   Не обижайся, подруга, но то, что этот красавчик с тобой спит, не освобождает его от подозрений. И если выяснится, что это все-таки он, извини.
  
  
   Магистр Салзар не любил порталы, но добираться до школы в грозу верхом не хотелось. А еще не хотелось терять время.
   -- Значит, она оказалась права? -- спросил Марко, выслушав его торопливый рассказ.
   -- В какой-то степени, да.
   -- Вы говорили об этом кому-нибудь?
   -- Нет. И думаю, что не стоит. Мы по-прежнему не знаем, кому из местных магов и чиновников можно доверять.
   Медведь согласно кивнул.
   -- Я тоже так считаю. Но вы уверены, что мы справимся вдвоем?
   -- Должны.
   С того дня, как Галла высказала предположение, что магистр Феаст мертв, Ворон начал новый поиск, исходя из того, что прежние попытки не дали результатов лишь по той причине, что искали живого человека. Но и мертвого некромант отыскать не смог. Этому имелся целый ряд объяснений: тело могли сжечь, распылить, похоронить в освященной земле или спрятать в окрестностях какого-нибудь храма. А было еще одно, достаточно невероятное, хоть и известное в среде магов его специализации, и Салзар не поленился его проверить.
   -- Сможете показать место?
   -- Если дадите мне время.
   -- Хотите сделать иглу? -- наставник назвал одно из самых распространенных заклинаний точного поиска.
   -- Нет. Ни игла, ни луч тут не подойдут. Нужен темный след. Вы позволите воспользоваться вашим зеркалом?
   -- Конечно.
   Зеркалом называли артефакт, служивший по обстоятельствам для отражения или усиления чар. Это могло быть как настоящее зеркало, так и другой предмет, обработанный с помощью магии. Как именно обработанный, Салзар, в отличие от разыскиваемого старика-артефактора, не знал, хоть зеркал за свою жизнь повидал достаточно.
   -- Прошу вас, -- магистр Марко хозяйским жестом сдернул бархатную скатерть со стоявшего у стены круглого столика, обнажая гладкую обсидиановую поверхность. -- Я могу еще чем-то помочь?
   -- Пока нет. Главное -- не мешайте.
   Тэр Салзар вынул из-под рубашки висящий на шее мешочек. Снимать его он не стал, лишь ослабил завязки, и извлек на свет небольшой нож. Медведь затаил дыхание: не каждый день видишь тиз'зар -- личное ритуальное оружие некроманта. Когда азгарец положил его перед собой, наставник непроизвольно отдернул от стола руку -- коснувшегося его чужака тиз'зар мог ранить или даже убить -- но оторвать от легендарного оружия взгляд так и не смог. Маленький, длиною не больше ладони, нож, рукоять и лезвие которого являли собой единое целое, будучи выточенными из монолитного нефритового самородка, впечатлял отнюдь не внешним видом - открытый магическому взору он поражал заточенной в нем силой.
   -- Какой у вас ранг, магистр Салзар? -- до сегодняшнего дня Марко не задавался этим вопросом.
   -- Шестая ступень.
   У мастеров смерти была своя иерархия, старший наставник неплохо ее знал, и вздохнул с облегчением. Несмотря на серьезность момента, Ворон с трудом сдержал улыбку: а как же, шестая -- это еще не седьмая, и не Вершина, хоть тоже не мало. Интересно, как бы чувствовал себя Медведь в компании высшего мастера способного силой мысли поднять всех обитателей одного из городских кладбищ или в одиночку призвать Пожирателя?
   Салзар провел ладонью по обсидиановой столешнице, крепко сжал в руке тиз'зар так, словно тот мог вырваться, и принялся острием ножа выводить на зеркале сложные символы. Нет, он не царапал идеальную гладь и лишь слегка касался поверхности, но под нефритовым жалом рождались, образуя фигуры, тонкие светящиеся линии: сначала безупречный круг, затем в него вписался равносторонний треугольник. Идущие от углов линии сошлись в центре, и точка их соединения на мгновение вспыхнула, сама собою породив руну единства. Добавив еще несколько символов, некромант позволил ножу оцарапать запястье, и слова заклинания подняли не успевшие упасть капли крови над центром стола. В который раз маг возрадовался, что у него не остается шрамов: на кого бы он был похож после стольких лет практики? Только дураки и невежды считают, что мастера смерти для всех ритуалов перебиваются если не жертвенными девственницами, так черными кошками, а в реальности, чаще всего приходится напитывать плетения собственной кровью. Посвященные порой шутят, что кошку-то поди еще поймай, а девственницу, при нынешних нравах, попробуй найди.
   Но сейчас шутки в сторону. Азгарец наблюдал, как повисшая в воздухе кровь превращается в бурую пыль и закручивается воронкой -- маленькая ищейка Тьмы вертится на месте, ожидая приказа. Некромант мысленно вызвал образ разыскиваемого. Вряд ли сейчас магистр Феаст похож на изъятый из галереи ордена портрет, но пусть призванное в помощь создание запомнит и это. А для того, чтобы поиск удался наверняка, он приготовил лоскут, оторванный от нестиранной нательной рубахи, найденной в доме артефактора, и один из снятых с подкладки его шляпы седых волосков. Темная воронка проглотила кусочек ткани и серебристую ниточку и заметно разрослась в объеме: ищейка готова броситься по следу. Но с той силой, что она взяла из капелек крови, ей не пробиться сквозь свет волшебных лучей Марони, она затеряется в квартале школяров или разобьется о наддверный веночек-оберег. Нефритовый нож начертил поверх прежних символов остроконечную звезду, каждый луч которой венчала одна из связующих рун. Это и проводник энергии, который будет напитывать заклинание поиска, и поводок, держась за который волшебники пойдут за ищейкой. Воронка закрутилась сильнее и вдруг взорвалась серой пылью, а та вместо того, чтобы разлететься в разные стороны и осесть до ближайшей уборки на мебели, собралась в тонкую ленточку, похожую на струйку табачного дыма, и поднялась к потолку.
   -- Теперь подождем.
   Дымчатая лента летела по городским улицам, и некромант, прикрыв глаза, отслеживал ее путь. Тело обдало холодом, когда ищейка забрела на один из погостов. Она долго кружила у свежих могил, но не найдя искомого среди покойников, устремилась дальше. Несколько раз она пробивалась сквозь отзвуки чужих чар или натыкалась на чье-то сильное поле, грозя раствориться в нем. В таких случаях Салзар отправлял по связующему поводку особо мощный заряд энергии, и венка на его виске вспухала, лихорадочно пульсируя.
   Но вскоре поиск был завершен, и Ворон передал старшему наставнику четкий зрительный образ:
   -- Это здесь. Узнаете?
   -- Чернолюдская слобода, -- поморщился Марко. -- Малая Торговая улица, у самой реки. Несколько лет назад случился оползень, и люди съехали, бросив рушащиеся дома. Сможете точно указать, который из них?
   -- А вы сами не видите?
   -- Вороны, -- произнес, вглядевшись, наставник. -- Они везде. На деревьях. На крышах. На земле. Везде, кроме этого дома.
   Серая лента возвратилась к хозяину и обернулась вокруг запястья.
   -- Значит, нам туда.
   Дождь кончился, и сквозь тучи выглянуло солнце. К тому времени, как они были на месте, светило уже опустилось к горизонту, но прятаться не торопилось.
   Увидев нужный дом, Салзар спешился и, пройдя по улице несколько шагов к удивлению Марко опустился на колени. Закрыл глаза и, спустив с поводка юркую сизую ленту, устремился за ней, погружаясь в созерцательный транс и сливаясь с ищейкой в единое целое. Вот он струйкой дыма просочился за перекошенную дверь, взгляд ненадолго зацепился за облущивающуюся краску и утонул в душном полумраке. Миновал узкий коридор, заглядывая в идущие по обе стороны комнаты -- пусто. У последней двери он ненадолго замер, подготавливая себя к неприглядной картине. Вид разлагающихся мертвецов вызывал у Ворона гадливость и отвращение, вплоть до приступов тошноты, а рассказать кому-нибудь, засмеют: некромант ведь, аж шестой ступени!
   Ну -- отсрочь Неизбежная! -- вперед.
   Но в этом мертвеце не было ничего тошнотворного. Напротив, весьма аккуратный труп -- чистая, лишь посеревшая кожа, сухая как лист пергамента. Да и сам покойник был какой-то пересушенный, будто бы мумифицированный. Вместо глаз темные провалы. Зубы и ногти еще держатся. Тонкие седые волосы повылезли, но возможно старик еще при жизни начал лысеть. Лишь одно не вызывало сомнений -- невероятная догадка подтвердилась: магистра Феаста не было теперь среди живых, но не было и среди мертвых. На прогнившем полу заброшенного жилища сидел тот, кого люди знающие называют не умершим.
   Есть много причин, чтобы человек стал не умершим, но, в любом случае, ничего хорошего такое превращение не сулило. А еще опаснее было столкнуться с не умершим колдуном. Эти создания -- плод неправильно проведенных обрядов или оборванных воззваний -- кровожадные хищники. В них нет памяти о прожитых годах и почти нет разума, от прежней личности они сохраняют лишь самые темные и отвратные черты. И даже если при жизни это был добрейший чародей, то время, жажда крови и непрерывно испытываемая боль, превратит не умершего в безумную тварь, которая станет не только кусать зубами и рвать когтями, но и швыряться сложными заклятьями -- способность к волшбе они, к сожалению, зачастую сохраняют.
   Но этот отчего-то опасным не казался. Он казался, или хотел казаться... Живым? Наверное, да. Даже мантию подбитую куцым мехом запахнул, прикрывая зияющую на груди дыру.
   Видимо, магистр Феаст был при жизни человеком не злым. И животных любил. Вот и сейчас завел себе питомца -- кошечку. Облезлая, полусгнившая тварюшка, когда-то, наверное, послужившая не умершему обедом, отдав ему свою кровь, свернулась калачиком у его ног и доверчиво терлась о протянутую ладонь, всматриваясь в пустые глазницы колдуна такими же черными дырами. Полнейшая некропольская идиллия, которую немного портила кучка истлевших трупиков таких же кошечек, не удостоившихся "жизни после съедения". Здешним жителям повезло с соседом, несколько месяцев перебивавшимся мелкой живностью вместо того чтобы изловить себе лакомство посытнее и на двух ногах. Неужели, он все еще сохранял разум и человечность, оттягивая момент, когда его новая сущность потребует людской крови? Если так, то, возможно, удастся поговорить с ним.
   Не умерший вдруг вскинул голову и в глазницах засветились льдистые огоньки магии смерти. Тощая нежить у его ног вскочила и грозно зашипела в сторону зависшего у стены дымка.
   -- Кто... ты... -- прокатилось угрожающее.
   А спустя миг в призрачную ленточку уже летел сноп серебряных искр...
   Ворон успел разорвать связь с ищейкой. Встал на ноги, несколько раз сморгнул, приучая глаза к нормальному зрению, и первым делом развеял остатки уничтоженного не упокоившимся колдуном заклинания поиска.
   -- Что там? -- подбежал к нему наставник.
   -- Не умерший, как я и предполагал.
   -- Не умерший, вы уверены? Не хотелось бы узнать, что в городе объявился лич...
   Салзар утер рукавом выступивший на лбу пот и покачал головой.
   -- Нет, это не лич, поверьте. Кем был Феаст? Теоретиком-артефактором? Даже высшие мастера смерти не всегда умеют провести ритуал как положено.
   Продолжать он не стал: Марко, в конце концов, не школьник, и пусть он не некромант, в основах разбираться должен. Настоящий лич, колдун, с помощью темного ритуала, заключивший свой дух в тяжело разрушаемую и хорошо припрятанную от посторонних глаз филактерию, и этим обеспечивший себе практическое бессмертие после гибели тела, -- это одно. А Неумерший -- совсем другое. И только полный профан станет отождествлять эти понятия. Но ясно, отчего Медведь нервничает: лучше впустить в город чуму, чем истинного лича -- эпидемию победить проще.
   Однако, там, под завалившейся крышей избегаемого вороньем дома затаился отнюдь не лич, в этом Салзар был убежден. Во-первых, прижизненная специализация магистра Феаста, вряд ли давала ему необходимые познания в темной магии крови, и даже займись он изучением этого вопроса самостоятельно, едва ли смог бы достичь необходимого результата. Во-вторых, если бы после убиения чародей в самом деле переродился личем, вопрос с его убийцей решился бы сам собой: подобные твари злопамятны, и хотя планируют свое обращение после смерти заранее, не прощают тех кто досрочно прервал их полнокровную жизнь, лишив недоступных ходячему трупу радостей. Первыми жертвами личей во все времена становились их убийцы, и колдун-мертвец за прошедшее время должен был бы начать поиск, но по Марони и слухов не ходило о бродящих по улицам мертвецах. А в-третьих, и это главное, Ворон почуял бы лича еще в тот момент, когда тот выбрался бы из кокона. А лич почуял бы его. И пришел бы за ним даже раньше, чем за своим убийцей... Только об этом рассказывать Марко не обязательно -- в каждой профессии свои секреты и риски.
   -- Это не лич, -- повторил он. -- Не умерший. Не знаю, что удерживает его дух в теле... И его ли это дух. Но, в любом случае, стоит попытаться его расспросить.
   -- Думаете, он станет беседовать с вами? Эти существа безумны, как я знаю.
   -- Он сохранил речь. Сохранил способность к волшебству. Возможно, и память. Нужно попытаться. А если не получится, попробуем его уничтожить.
   -- Попробуем? Разве недостаточно будет сжечь тело?
   -- В данном случае - нет. Рискуем взамен не упокоившегося мертвеца получить не упокоившийся дух. Нужно разобраться, что его держит. Но это -- моя специализация, справлюсь.
   -- У вас как раз появилась возможность себя проявить. -- Марко кивнул в сторону дома.
   Проследив за его взглядом, Салзар ответил мрачной усмешкой и пошел в сторону обветшалого жилища.
   Не умерший стоял в дверном проеме, поджидая гостя, а его ободранная любимица заняла место на левом плече, с шипением выгибая прорвавший истлевшую шкурку хребет. В свете заходящего солнца выбравшийся из сумрака разоренных комнат мертвец выглядел зловещее: резко выдавался вперед заострившийся нос, скулы грозились разорвать сухую натянутую кожу, обнажая белесый череп, а редкие, но вздыбленные седые волосы до плеч создавали впечатление, что его голову окутывает туманный ореол.
   Некромант приближался к нему не спеша, оценивающе разглядывал длинную сухопарую фигуру, пытаясь по уровню исходящей от нее силы определить, с чем все-таки довелось столкнуться.
   -- Ты... кто... -- повторило странное порождение Тьмы. Голос его не был похож на человеческий: ссохшиеся связки трупа вряд ли были в состоянии издать хотя бы звук -- в посвежевшем вечернем воздухе звучала магия.
   -- Я хочу поговорить с вами... магистр Феаст.
   -- Феаст... -- бесцветно повторил мертвец. Это имя не вызвало в нем эмоций.
   -- Я хочу вам помочь, магистр. Найти и наказать того, кто сделал это, -- палец Салзара указал на распахнувшуюся мантию, туда, где чернела присохшая кровь.
   -- Сделал... это... -- эхом прозвучали сотканные посмертным волшебством слова.
   На костлявой ладони не умершего сверкнул радужный шар.
   -- Сделал... это... ты... кто...
   Увернувшись от парализующего заклятия, магистр Салзар успел подумать и о том, что речь еще не признак разума, и о том, что созданное не умершим плетение могло быть и смертельным.
   Призвав в помощники Воздух, азгарец сплел тонкую серебряную сеть, и дружественная стихия услужливо обернула обездвиживающую, блокирующую магию паутинку вокруг шагнувшей на шаткое крылечко мумии. Но когда осталось лишь закрепить плетение, наложив замок, сидящая на плече старика кошка выбросила вперед когтистую лапку, в черных глазницах увенчанного треугольными ушками черепа вспыхнули синие льдинки, и ловчая сеть осыпалась, выпуская добычу. Хитро! Значит, колдун сотворил зверюшку по своему образу и подобию, наделив ее частью оставшейся ему в послежизнии силы. Тогда не удивительно, что обитатели расположенных поблизости домов ничего не замечали: не умерший преспокойно сидел в доме, выставив слабенькую защиту от непрошенных гостей (что-то же отпугивало ворон?), а на охоту отправлял кошечку. Ночью. Ведь в это время суток все кошки серы, даже мертвые. А мелкая нежить, видимо, сохранила в себе остатки животного чутья, раз смогла разглядеть плетущиеся вокруг хозяина чары. Следовало избавить неупокойника от столь сообразительной помощницы.
   Магистр некромантии долго не раздумывал. Сорвавшаяся с ладони струя пламени сбила с плеча мертвеца полуразложившегося зверька, и успевший закрыться не умерший злобно захрипел, почувствовав гибель частички себя, заточенной в маленьком тельце.
   Но что же с ним самим делать?
   С ответом на этот вопрос Салзар так и не определился. Попытаться его пленить, в надежде извлечь информацию из скудных остатков разума, или, не растрачивая энергию, уничтожить порождение Тьмы, разрушив возведенную вокруг мертвого тела защиту?
   Его противник от подобных дилемм не страдал. Лишившись четырехлапой подружки, мертвец взбесился, и хотя раздумья азгарца заняли не более трех секунд, этого оказалось достаточно, чтобы колдун собрался с силами, и обрывки не умершего, как и он сам, дара сотворили ринувшийся вперед ледяной рой. Тысяча пчелок, звеня крылышками, в мгновенье заставили воздух вокруг остыть, превратив летний вечер в зимнюю ночь, а трава под ногами некроманта покрылась хрустящей изморозью. Несколько волшебных насекомых успели подлететь к нему до того, как он установил щит, и их жала, похожие на тончайшие ледяные иглы, прорвав одежду, вошли глубоко под кожу, пытаясь заморозить бегущую по венам кровь. Хвала богам, для этого их было слишком мало. Снова пришлось прибегнуть к силе Огня и, убрав защиту, Салзар отпустил от себя во все стороны жаркую волну. Замерзшая трава в короткий миг успела и оттаять, и просохнуть, и загореться, остывший воздух прогрелся, а "рой" бесследно растаял, как и положено попавшим в тропический зной снежинкам.
   Не дожидаясь от не умершего новых попыток, некромант ударил по нему классическим тленом. Это заклинание использовалось против зомби и не одухотворенных умертвий, магическая формула ускоряла процесс разложения мертвой материи от нескольких лет до нескольких секунд. Но с не умершим заклинание не сработало. Тлен пробил щит бывшего инструменталиста, но осыпался вокруг него безвредной пылью, лишь слегка попортив и без того пришедшую в негодность мантию.
   Не то! Все не то! Стихийные плетения и заклинания против обычной нежити, возможно, и принесли бы плоды со временем, но времени не было. А сил подобные чары забирали немало. Вокруг того, что некогда было магистром Феастом, появилось лиловое свечение, просигналив о том, что не упокоившийся колдун готовит новую атаку, а Ворон не придумал ничего иного, как усилить свой щит. Если и дальше так пойдет, долго он не продержится.
   -- Что вы творите, Салзар? -- донесся до него гневный оклик Марко. -- Вы некромант или стихийник-недоучка? Жечь дохлых кошек и я бы мог. Сожгите мертвеца!
   -- Нет, и вы не смейте! Стойте, где стоите!
   Мало уничтожить тело, надо разорвать его связь с духом. Отпустить обезумевшее от полужизни сознание. Печально, но то, что в нем не осталось ни крупицы разума, стало теперь очевидно.
   К хорам стихийную магию! Он -- некромант шестой ступени, всего два шага отделяют его от Вершины, так неужели он не сможет разрезать связующую дух и материю нить? Если бы еще знать, из чего сплетена эта ниточка. Что неведомый злодей сотворил с престарелым артефактором, чтобы превратить его в это?
   -- Не дурите, Салзар!
   Странно, а куда подевался "магистр"? Или хотя бы "тэр"?
   -- Оставайтесь на месте, Марко! -- к демонам этих "тэров". -- Я знаю, что делать!
   Не умерший тоже знал. В выставленный некромантом щит ударил глубинный свет. С трудом удерживая защиту, каэрец подумал, что при жизни магистр Феаст был не самым слабым адептом Воды, раз ему и после смерти удаются направляемые этой стихией заклятья. Правда, теперь они выглядят несколько иначе, в исходные академические формулы обильно вплетена Тьма, и от самой основы веяло могильным холодом.
   Решив не прибегать больше к стандартным заклинаниям против нежити, мастер смерти потянулся к висящему на шее мешочку и вынул нефритовый нож. Не тратя энергию на подпитку щита, он принял остатки чужого плетения на лезвие тиз'зара, и ритуальное оружие легко разрубило смертоносные чары. Сможет ли оно так же легко отсечь привязанную к трупу душу?
   -- Сделал... это... кто... -- прошелестел вдруг неупокойник.
   Что-то было в этом неживом голосе. Беспокойство? Страх? Узнавание? Салзар покрепче перехватил тиз'зар и провел линию Омсты -- живые к живым, мертвые к мертвым.
   -- Сделал... кто... ты...
   Страх. Узнавание.
   Медленно придвигаясь к застывшему на крыльце мертвецу, некромант вычерчивал перед собой знаки разделения. Руны на миг вспыхивали и бессильно гасли. Не то. Снова не то.
   -- Сделал... ты...
   Страх. Узнавание. Ярость.
   -- Сделал...как... ты... такой...
   ...Не умерший вскидывает костлявые руки, и с тонких пальцев срывается нечто страшное и непонятное, словно сама праматерь Тьма Первозданная вышла против верного своего сына, напустив на него ужаснейшее из своих порождений. Что-то кричит из-за спины Медведь. Кажется, хочет, чтобы он выставил щит. Только это уже не к чему.
   Время остановилось. Черная паутина зависает в гиаре от поднявшего тиз'зар колдуна, а под нефритовым острием рождается древний символ мастеров смерти -- Алас -- исправление ошибок. Искупление. В данном случае - чужой вины.
   Один удар сердца -- и вязкие секунды возвращаются в привычный темп. Темное плетение окутывает зависшую в воздухе огненную руну, чтобы тут же разлететься от нее тысячей колючих осколков. Лишившись связи с утомленной душой, мешком с костями падает на прогнившие доски мертвец. Обессиливший некромант медленно оседает на выгоревшую траву, внутренне содрогаясь от мысли, что было бы с ним, если бы он ошибся. Если бы неверно истолковал невнятные слова обезумевшего не умершего.
   Сделал как ты такой.
   Сделал такой как ты...
  
   -- Такой как я. Некромант с тиз'заром. Он узнал оружие.
   Маги сидели на крыльце покосившейся хибары рядом с трупом старика-инструменталиста, ждали вызванную за ним повозку.
   -- Вы проморгали в своем городе мастера смерти, причем не самого низкого ранга. Тиз'зар получают на третьей-четвертой ступени.
   Марко поморщился, но азгарец не стал продолжать щекотливую тему.
   -- Странное это было создание, -- он взглянул на иссохшее тело. -- Обычно не умершие являются результатом ошибки в ритуалах крови, но подобные особи быстро сходят с ума -- душа не приемлет происходящих с телом изменений. А этот держался очень долго. Даже если предположить, что на обращение ушло около трех месяцев -- это максимальный срок -- то все равно уже по весне он должен был начать охоту. Так нет же, сидел тихо, как мышка.
   -- Как кошка, -- хмыкнул старший наставник.
   -- Да, еще и кошка эта. Странно, согласитесь.
   -- Странно. Но я плохо разбираюсь в магии смерти. Что вы сами думаете?
   -- Тиз'зар. Это всего лишь предположение, но учитывая некоторые свойства ножа, оно не лишено смысла. Я думаю, магистра Феаста убили таким ножом, и позволили тиз'зару выпить всю кровь. Вы обратили внимание, как иссушен труп? Скорее всего, на получившийся результат убийца не рассчитывал, но нож, поглощая кровь и толику силы Феаста, стал еще и ненамеренным вместилищем частицы его души.
   -- Но что это давало убийце? Он мог получить силу Феаста через тиз'зар?
   -- Непосредственно? Нет. Нож используется в ритуалах изъятия, но играет отнюдь не главную роль. Все, что мог вытянуть таким образом некромант -- лишь слабые отзвуки дара и слепок ауры...
   -- Конечно же! -- уловил недосказанную мысль Марко. -- Аура! Убийца встречался с другими магами под личиной Феаста, и они не заподозрили подмены. А ведь среди тех, кто помогал ему в апреле, были достаточно сильные волшебники. Наложенный морок их не обманул бы. Но тогда... Он может прятаться так постоянно! Маскироваться под чужой личиной, выкачивая кровь из своих жертв.
   -- Нет, - поспешил успокоить наставника Салзар. - В ближайшее время он подобного не повторит. Во-первых, тиз'зар не бездонен. Перенасытившийся кровью нож станет непригодным для настоящей работы. А во-вторых, наложение слепка ауры искажает структуру собственной. Если прибегать к этому способу маскировки слишком часто и держать накладку длительное время, процесс станет необратимым и волшебник рискует оборвать нить собственного дара, утратить способности. К тому же он и так неплохо прячется. Вы ведь не почувствовали ни в ком из местных мастера смерти, не так ли? Значит, он маскируетс. Под стихийника, к примеру. А отзвуки магии смерти так или иначе есть в любом из нас, кто хоть раз пытался поднять зомби, или работал с кладбищенской нежитью. Ведь эти действия входят в обязательную программу обучения, не так ли?
   Чародеи уныло переглянулись. Они снова зашли в тупик.
   -- Ну, теперь у нас есть тело, -- произнес задумчиво Ворон. -- Можно будет отчитаться в столицу, что преступник найден и убит нами при попытке захвата.
   -- Вы серьезно?
   -- Вполне. Эльфов это успокоит, по крайней мере.
   -- А настоящего убийцу -- насторожит.
   -- Вот именно.
  
   ...Снова огонь и удушливый чад...
   Снова ужас и боль...
   Снова ладонь на горящем лбу, светлые волосы и улыбка аури...
   А после - море: рокот волн и шелест песка...
   И имя, прозвучавшее издалека. Чужое, незнакомое имя. Но отчего-то он, проснувшись, повторял это имя и думал о море...
  
  

Глава 7

   Разговор этот начала Галла. Даже не начала, а так -- обронила вскользь, что, может быть, стоит уехать куда-нибудь подальше от Марони. Откуда такие мысли, Лайс у нее не спрашивал, но догадывался: за него волнуется, переживает, как он теперь станет встречаться в отряде с Брайтом, который, вопреки ожиданиям, никуда не ушел.
   -- А школа как же? Тебе ведь совсем немного осталось. Вот выучишься...
   Она взглянула как-то странно, но лишь кивнула в ответ.
   А потом поехала в эту самую школу. В выходной. Но он тоже промолчал -- пусть уж лучше загружает себя учебой, чем ненужными мыслями.
   Маризе же отвлечься было не на что, и потому ненужные мысли посещали ее регулярно.
   -- Уедешь завтра? -- спросила она, оставшись с ним наедине.
   -- Да. Но вечером уже буду дома. А что?
   Карди пожала плечами.
   -- Я тут подумала... Подумала, что теперь у тебя не будет времени для занятий с Ласси. А мы ведь отчасти ради этого здесь...
   -- Я же сказал, что буду приезжать вечерами. И обучение Ласси -- не единственная причина.
   -- Да, об этом я тоже хотела поговорить, -- женщина опустила глаза. -- Мне кажется, моя помощь Галле не понадобится. С ней все в порядке, никаких отклонений. И не думаю, что что-то изменится. Она ведь дракон, по крайней мере, наполовину. И ее кровь -- лучшая гарантия нормального протекания беременности и успешных родов. Когда придет время, ей нужен будет акушер, и только. В моем присутствии необходимости нет.
   Она вздохнула, почти всхлипнула, и он, взглянув на нее в этот момент, вдруг вспомнил маленькую девочку, которой привозил когда-то игрушки и сладости из разных уголков Сопределья. Нет, она не была единственной маленькой девочкой, получавшей подобные подарки, -- у многих его знакомых были дети, и каждому он нес что-нибудь, когда навещал их родителей. Но только она опускала глаза и вздыхала так жалобно, если он вдруг приходил с пустыми руками. И тогда он шарил по карманам в поисках любой безделушки: зажигалки, брелока, коробочки мятных леденцов -- хоть чего-нибудь, лишь бы только она не расплакалась.
   Но девочка выросла.
   -- Я тут никому не нужна, -- сказала тихо.
   -- Не правда, -- возразил мужчина. -- Ты всем нужна. В первую очередь Ласси.
   -- Да, но...
   -- Галле. Может, не как медик, но как подруга. Мне кажется, вы неплохо ладите, а у девочки сейчас сложный период, любая поддержка важна.
   Карди рассеяно кивнула, и Эн-Ферро понял свою промашку: в последние дни Галла снова стала для нее чужой, вернувшись к насыщенной школьной жизни и прежним друзьям.
   -- Мне, -- решился он на последний аргумент. -- Понимаешь, я не привык к такой жизни. К семейной, домашней. И не умею обращаться с детьми. Я их не понимаю. У меня было двое, я думал, что все о них знаю, делаю для них все, что могу. А вышло... Так что не говори, что ты здесь не нужна. Ты умная, внимательная, ты всегда знаешь, что сделать и что сказать...
   Говорить подобные вещи он был не мастак, но сбивчивая речь прозвучала искренне и трогательно.
   Однако на такой эффект Лайс никак не рассчитывал: не дождавшись, пока он закончит Мариза бросилась к нему и заключила в объятья. Нет, "в объятья" -- это еще слабо сказано: обхватила руками за шею и буквально повисла на нем. А вместо ответных теплых слов кард услышал только протяжное, но, к счастью, не громкое "И-и-и-и".
   Кажется, что-то подобное уже было.
   Придерживая женщину и стараясь не упасть сам, он развернулся шаря глазами по полу. Точно -- прямо посреди комнаты сидел маленький серый мышонок.
   -- Мари, я...
   -- И-и-и!
   -- Это же просто мышь.
   -- Мы-ы-ышь, -- проскулила она, для верности обхватывая его еще и ногами.
   -- Если ты меня не отпустишь, я не смогу ее прогнать.
   Карди затрясла головой и вцепилась в него еще крепче. И он не сказал бы, что это было неприятно.
   -- Мари, Галла в школе, и в этот раз на выручку не придет. Давай, я поставлю тебя на диван? Или на стол? Мыши не прыгают так высоко. Они вообще не прыгают.
   Она снова замотала головой и, прижавшись сильнее, как огромную тайну прошептала в самое ухо:
   -- У папы в лаборатории были мыши. Они прыгали.
   -- Тогда я позову Ласси, хорошо?
   Долго звать не пришлось, сын как будто только и ждал, когда его кликнут.
   -- Ой, мышка! -- просиял он, глядя при этом на родителей. -- Я поймаю, сейчас.
   С минуту он совершал какие-то странные пассы, по-видимому, пытаясь повторить трюк Галлы, а после набросил на мышонка сдернутую с кресла накидку.
   -- Я его во дворе выпущу, да?
   -- Только подальше, сыночек, -- взмолилась Мариза.
   Убедившись, что свирепый зверь пойман и обезврежен, она нерешительно спустилась на пол.
   -- Извини, -- пробормотала растеряно. -- Я их... Не люблю.
   -- Я заметил, -- улыбнулся Эн-Ферро. -- Но мы, кажется, о чем-то говорили? Вроде бы о том, что все мы здесь нужны друг другу.
   -- Все? - замялась она.
   -- Конечно. Ты же не станешь отрицать, что я тебе жизненно необходим? На кого еще ты влезешь, если мышь вернется?
  
   Бережно сжимая свою добычу, Ласси добежал до сарая и свернул за угол. Царапаясь о колючие ветки разросшейся вдоль забора малины, вытащил из-под куста большую стеклянную банку, в которой тетя Галла раньше хранила крупу, и аккуратно опустил туда мышонка. Затем порылся в карманах, достал половинку яблока и кусочек печенья.
   -- Это тебе, заслужил. Ты только не сердись, хорошо? Я тебя обязательно отпущу, но попозже. Может быть, ты мне еще разок пригодишься...
  
  
   Галла
  
   Видимо, мне снова забыли о чем-то рассказать.
   -- Что значит, успокоит эльфов? -- переспросила я у наставника, отворачиваясь от лежащего на столе тела. -- Они же и так уверены, что колдун сгорел.
   -- Уже нет, -- Салзар набросил на труп артефактора плотную серую ткань. -- Я доложил его величеству о замеченном вами портале, а он, в свою очередь, не счел нужным скрывать это от принца Кэллиана.
   -- Но тогда они знают и то, что в посольстве был не магистр Феаст.
   -- Нет. Этого я говорить не стал. Иначе пришлось бы объяснять, откуда у нас такие сведения, и я боялся, что их сочтут недостоверными. Никто и никогда прежде не входил в Память Стихий, и нет даже упоминаний о том, что это возможно.
   -- Странно, что вы мне поверили, -- пробурчала я оскорблено.
   Но в чем-то он был прав. И хорошо, что ни эльфы, ни маги из орденской комиссии не знают всего.
   -- Ищем некроманта? С тиз'заром? -- о ритуальном ноже я только читала.
   -- Да, -- кивнул Ворон, -- мастера смерти рангом не ниже третей ступени. Мы с вашим наставником как раз говорили об этом, когда вы пришли. Новая информация значительно сужает круг подозреваемых. В этой школе не обучают некромантии, лишь элементарным основам, и можно исключить всех обучавшихся здесь и никуда более не выезжавших...
   -- Багур, -- тут же вставил Медведь. -- Он работает тут с момента выпуска. Начинал младшим наставником. Нынешних младших наставников и учеников мы тоже, само собой, исключаем.
   -- Остаются Келай и Эвил, -- подвела итог я.
   -- И еще десяток магов, живущих в Марони, -- мой учитель до сих пор не желал верить в виновность кого-либо из наставников.
   -- Келай и Эвил, -- повторила я, глядя на Салзара. -- Выяснили что-нибудь о них?
   -- Не много. Оба приезжие. Магистр Келай, с его же слов, прошу заметить, прибыл откуда-то с юга Империи. Рекомендаций или послужного списка у него не спрашивали, так как должность распорядителя не требует особых талантов. А вот о магистре Эвиле известно чуть больше. Выпускник Врайгольской школы, преподавал там же какое-то время, после имел частную практику в небольшом городе на границах с Илимой, затем был в личных магах некого имперского вельможи, но недолго, а прежде чем перебраться три года назад в Марони, несколько лет обучал искусству в школе Сараста.
   Сараст. Я вспомнила перекошенные физиономии членов приемной комиссии. Что ж, вполне может быть...
   -- А что вы думаете, тэсс Галла?
   -- Я?
   Кажется, за последнюю длань они успели увериться в том, что тэсс Галла способна творить чудеса. Не магию, а именно чудеса. Которых, к сожалению, не бывает.
   -- Не знаю. Задержать обоих и допросить?
   -- На каком основании?
   -- Да безо всяких оснований! Невиновный не станет препятствовать следствию. А виновный...
   -- А виновный станет доказывать свою непричастность наравне с другим, -- перебил меня Салзар.
   -- Они оба могут быть невиновны, -- упорствовал в своих надеждах наставник.
   -- Вскрытие памяти, - предложила.
   -- Никто не позволит его провести, -- возразил некромант.
   -- А нужно ли спрашивать позволения?
   В небольшой лаборатории, примыкающей к кабинету наставника, повисла настораживающая тишина.
   -- Вы знаете, как проходит процедура вскрытия, тэсс Галла? -- нарушил молчание Ворон.
   -- В теории.
   -- В теории, -- повторил он задумчиво. -- Я даже уверен, что ваших теоретических знаний хватит для того, чтобы провести ее самостоятельно. Но... В учебниках редко пишут о таком, правда зачастую неприглядна... Вы знаете, чем вскрытие памяти грозит человеку, над которым проводят обряд?
   -- Ну...
   -- В теории, да. Я думал, вы лучше обучаете свою ученицу, магистр Марко.
   -- Пока я старался не отступать от основного учебного курса, -- словно оправдание выдавил Медведь.
   -- Жаль.
   -- Так в чем проблема? -- не выдержала я.
   -- Проблема в том, что в трех случаях из пяти у человека, подвергнутому вскрытию памяти, наблюдаются последующие осложнения. Разум испытуемого ощутимо страдает. И это не зависит от силы или опыта мага, проводившего ритуал. Скорее всего, дело в самом испытуемом, в его... голове. Наши ученые еще недостаточно изучили механизм работы мозга...
   "А голова предмет темный и исследованию не подлежит", -- вспомнилось мне. Интересно, откуда это?..
   -- Отклонения могут быть разного характера. От провалов в памяти до безумия. Представьте, что чувствует человек, которого в буквальном смысле разбирают на кусочки, выворачивая его сознание и заставляя в короткие полчаса вспомнить всю жизнь? Я не желал бы вам когда-либо испытать это на себе. Даже при самом благоприятном исходе, вскрытие имеет последствия. Поэтому решение о проведении данного ритуала принимает орденская комиссия с одобрения судейского совета Кармола. И я считаю, это правильно. Вы способны взять на себя ответственность за сломанную жизнь невиновного человека?
   -- Да, -- ответила я, не раздумывая.
   Некромант взглянул на меня с недоверием, но когда понял, что я не шучу, рассвирепел.
   -- А я -- нет, -- произнес он резко. -- И вам, юная тэсс, не позволю! Я сказал, что не желал бы вам пройти через это. И никому не желал бы.
   Что-то в его голосе наводило на мысль о том, что он знает, о чем говорит. О выворачивании сознания и разборе на кусочки, а в глазах плясали искорки упомянутого безумия...
   -- Хорошо, -- уступила я. -- Что предлагаете вы?
   -- Разобраться во всем до конца. Мы подошли достаточно близко, и если некая вспыльчивая чародейка проявит терпение... Не забывайте, мы доверяем вам, тэсс Галла. Иначе не стали бы рассказывать о вчерашнем происшествии.
   Я все равно узнала бы. Ведь они хотят предъявить труп Феаста и отрапортовать в Азгар о завершении расследования. Вряд ли эта замечательная новость прошла бы мимо меня.
   Но я сделала вид, что верю каждому слову. Выслушала расплывчатые рассуждения и несостоятельный план действий. Кивнула в ответ на предложение дождаться уточненных данных о прошлом каждого из магов. И отказалась получить "ценный урок" по некромантии, наблюдая, как Салзар станет "обрабатывать" тело несчастного старика, чтобы придать ему вид недавно умершего. Во-первых, меня все еще немного мутило, а во-вторых, это, по моему мнению, кощунство, зная имя... с вероятностью пятьдесят на пятьдесят зная имя настоящего убийцы, сваливать его грехи на его же жертву.
   А чего я еще не сделала, так это не стала делиться с магистрами своими мыслями. Думаю, они им не понравились бы. Они и мне не нравились: злые, опасные, безумные. Но запретить себе думать невозможно, и по дороге домой, и уже дома я продолжала прокручивать в голове десятки решений, каждое из которых, пусть только здесь, только сейчас и только для меня, но все-таки было верным.
   И все эти решения сводились к одному: не ждать больше и не рисковать понапрасну. Осталось лишь двое. Один - убийца, а второй... Второго спишем на незначительную погрешность. Сочли же они успешно сорванным обряд, во время которого погибли Кайт и Томас?..
   Мне стоило немалых усилий отказаться от этого варианта. Кому-то очень повезло.
   Вопрос - кому? Келай или Эвил? Эвил или Келай?
   Эвил -- статный брюнет лет сорока (естественно, исключительно внешне, возраст магов -- отдельная тема). Сильный огневик. Канонический красавец. Наставник и любовник одной из моих подруг. Во время поджога находился, по его словам, дома -- что вполне правдоподобно, так как была ночь и все добропорядочные граждане, не приглашенные на прием к герцогу, спали или готовились ко сну. Во время обряда изъятия силы он тоже якобы спал, и в данном случае это более подозрительно, так как дело было днем. Подобная сонливость еще не повод для обвинений, но ни в том, ни в другом случае у Эвила не было алиби... Алиби -- интересно, в каэрро есть какой-нибудь аналог этому слову? Презумпция невиновности, насколько я успела изучить законодательство, на Таре есть. Наверное, есть и алиби. Но не у Эвила.
   И не у Келая. Этот -- вообще темная лошадка. Никто и ничто. Будто бы его и нет. Распорядитель, невзрачный тип сорока пяти -- пятидесяти лет, опять же только с виду. Волосы неопределенно-серого цвета, нескладная фигура и незапоминающееся лицо. В глаза не бросается, выдающимися способностями, по всеобщему мнению, не обладает. Я даже не знаю его стихийной принадлежности и специализации. Иллюзионист? Боевик? Некромант? Во время пожара, как и Эвил, был дома. С его слов. Во время обряда -- в книгохранилище. Это уже со слов магистра Триара. Но старичок-историк не сидел с Келаем неотлучно, а колдун, убивший Ила, умел телепортироваться. Рассчитать время и перепрыгнуть на старое кладбище, уверив всех, что отправляешься возиться с пыльными фолиантами, не составило бы труда...
   Мариза заглянула в комнату. Обычно она стучит, прежде чем войти, и не скажу, что она не сделала этого сейчас, но стука, погруженная в размышления, я не слышала.
   -- Не хочешь с нами на пляж?
   -- Не сегодня, -- ответила я, выныривая на мгновенье в реальность.
   -- Ах, да, тебе же еще собираться...
   Собираться? Я озадаченно тряхнула головой, но тут же вспомнила: встреча в "Крылатом волке". Завтра наши мальчишки отправляются в путь. Странствующие маги. Дети. До них ли сейчас?
   -- Хочешь, помогу тебе с платьем? -- предложила карди. -- Чтобы ты с утюгом не носилась.
   -- Он не такой уж тяжелый, -- отмахнулась я машинально, и она, кажется, обиделась.
   Переживу.
   Но на встречу сходить можно. Нужно. У меня появилась мысль, которую стоило проверить не откладывая. И если мне повезет, ответ на этот вопрос безошибочно определит убийцу.
  
   Открывшийся зимой на окраине школьного квартала трактир с будоражащим воображение названием сразу же стал любимым местом молодежи. В иные вечера сюда было не пробиться, так как все столы в немаленьком зале оказывались заняты еще с обеда и даже у длинной отполированной стойки, за которой стоял сам владелец этого места, высокий, худощавый, в опровержение расхожим представлениями о трактирщиках, мужчина, нельзя было пристроится с кружкой пива. Но сейчас, когда завсегдатаи этого места разъехались на время выгулок, кто на практику, а кто навестить родных, "Крылатый волк" пустовал, и потому, наверное, тэр Ниус принял нашу компанию так, словно встречал после долгой разлуки родных детей.
   Я не слишком внимательно слушала застольные разговоры и невпопад отвечала на вопросы, не пила вина и почти ничего не ела. Не оценила шуток Ферта и даже не запомнила имени новой девушки Сэла -- в последнее время он менял их, как перчатки, и эта, кажется, была уже третьей за два месяца. Дети растут...
   Через час выяснилось, что я единственная не приготовила собравшимся в странствия обалдуям подарка, но раскаяний по этому поводу не испытывала. Да и парни, казалось, не заметили -- им досталось столько и нужных, и абсолютно бесполезных в дороге вещей, что уже неважно было, одной ли больше, одной ли меньше.
   Еще через час, когда солнце опустилось за крыши домов, и трактир погрузился в приятный полумрак, пришли музыканты: старик-скрипач и мальчик-флейтист. Кто-то из сидевших за соседним столом парней -- пусть людей и было мало, но все же мы были тут не одни -- радостно закричал: "Танцы!". А наша компания, за исключением, конечно же, меня, это предложение с такой же радостью поддержала.
   -- Потанцуем? -- подсел поближе Сэл, оставив в сторонке подружку.
   -- Нет.
   Когда я последний раз с ним танцевала, когда я вообще последний раз танцевала, мой любимый доживал последние минуты...
   -- Что-то случилось, Гал?
   -- А ты еще не знаешь, да? -- отповедь вышла резкой.
   Сэллер понял, что я имела в виду, и отвернулся.
   -- Я знаю, -- произнес он, не глядя на меня. -- Но разве кто-нибудь из нас в этом виноват?
   Я промолчала, и друг, не дождавшись ответа, вернулся к курносенькой светловолосой девчонке, ожидавшей его и того момента, когда задорная плясовая сменится нежной и плавной мелодией.
   Наверное, и мне пора.
   Я пригубила вина и поднялась со скамьи. Алатти как раз возвращалась к столу, отказавшись от приглашения симпатичного смуглого паренька, недавно зашедшего в трактир с двумя друзьями. Возможно, он еще долго не оставил бы нашу маркизу, но увидев меня, предпочел вернуться к товарищам. Все-таки определенная известность в кругах школяров у тэсс Галлы Эн-Ферро была.
   -- Али, ты не выйдешь со мной на улицу? Что-то голова закружилась.
   Место для трактира выбрано было удачно: рядом с отделяющим школьный квартал от Ремесленного местечка парком, поодаль от жилых домов. Случайного прохожего тут не встретишь, так что, если никто из посетителей не решит подобно нам выйти на свежий воздух, разговору не помешают.
   -- Принести воды? -- спросила участливо подруга.
   -- Нет, не нужно. Просто побудь со мной. Поговори.
   -- О чем?
   Ходить вокруг да около я не стала:
   -- Что у тебя с Эвилом?
   Задав этот вопрос, я не учла две вещи: уровень актерского мастерства тэсс Весара и ее незнание о моей осведомленности.
   -- О, все в порядке! -- улыбнулась она. -- Он даже извинился, что был резок тогда на уроке. Расстроился, что я перевелась к Гейнре. Но, знаешь, неудобно будет опять просить о переводе, и мы решили, что я пока останусь на "боевой", а по специальным формулам Огня магистр Эвил станет заниматься со мной индивидуально.
   Индивидуальные занятия. Теперь это так называется.
   -- Хорошо, Алатти, -- я глубоко вздохнула. -- Начнем сначала. Я неправильно задала вопрос. Меня не интересует, что. Я это и так знаю. Меня интересует, давно ли. И если давно, то я хочу, чтобы ты вспомнила день, когда мы с Рисой и Фертом попались кучке чернокнижников, желавших вытянуть из нас силу, и сказала, был Эвил в тот день у тебя или нет.
   Я подумала об этом, когда в очередной раз прокручивала в голове собранную Медведем информацию. Спал? Почему бы и нет? Но один ли?
   Нет, мне не нравился Эвил. И, тем не менее, чем дольше я думала о нем, тем чаще ловила себя на мысли, что подыскиваю доводы в его оправдание. Первое: огневик, решившийся на поджог, не стал бы возиться с бомбами, у него нашелся бы десяток способов попроще. Конечно, он мог придумать это специально, чтобы подозрение тут же не пало на него, но... Впрочем, неважно. Если он был в тот день не один, и Алатти, никогда не пользующаяся ментальными щитами и уже попавшая под действие заклинания, которое не позволит ей солгать, это подтвердит -- совсем другое дело. Алиби. Независимо от того, есть на Таре такое понятие или нет.
   Но тэсс Весара отвечать не спешила.
   -- Али, я должна это знать. В твоих же интересах.
   -- Откуда ты?..
   --Догадалась. И не бойся, если он был у тебя, об этом никто не узнает.
   Она затрясла головой.
   -- Не был?
   -- Не скажу, -- выдавила она. -- Думаешь, я не поняла, что ты сделала? Это бесчестно!
   -- Это как раз будет честно, -- усмехнулась я. -- Правда и ничего, кроме правды. Прости, но вранье меня не устроит, а врать ты умеешь, подруга.
   -- Я много чего умею, -- огрызнулась она, разжигая на ладони лепесток пламени.
   Ненавижу огонь. Раньше могла часами любоваться, как он скользит по сложенным в очаге поленьям, а теперь даже на кухне избегаю лишний раз заглянуть в печь и поворошить угли.
   -- Не напрашивайся, Али. Ответь, и я уйду.
   Говорила я тихо и медленно, но что-то заставило ее погасить сполох, опустить руку и испуганно зажмуриться. На какой-то миг защемило сердце: кем же я стала, если друзья и те меня боятся?
   -- Был или нет?
   -- Был...
   -- Тогда сделай одолжение, попрощайся за меня с ребятами.
   Круг замкнулся. Из двоих имен осталось одно, и та часть меня, которая все еще любила и дорожила своими друзьями, порадовалась тому, что это не Эвил. Плевать на него, но хоть не придется расстраивать эту дуреху, закрутившую роман с наставником, старшим ее как минимум раза в два.
   Круг замкнулся. А я не знала, что мне делать. Дошла до сквера и присела на скамью неподалеку от входа в портал. Пыталась представить себе лицо Келая, словно в какой-то детской игре прилепить его невзрачную физиономию к фигуре в черном плаще, и у меня ничего не получилось. Дремавший разум очнулся и требовал неопровержимых доказательств...
   Наверное, я испугалась, Ил. Я так часто и так красочно представляла себе, что сделаю с твоим убийцей, что теперь сама этого боюсь. Но я ведь пообещала тебе. И нашему сыну.
   Можно было прямо сейчас пойти в пансион, где остановился Салзар: наверняка он знает, где живет распорядитель. Но я не стала этого делать. Возмездие откладывалось до утра. Мне о многом нужно подумать, все рассчитать и взвесить. А убийце еще одну ночь предстоит видеть во сне свое будущее -- огонь и смерть...
  
  
   Он боялся напрасно -- о нем не забыли. Выждали, пока все уляжется, успокоятся местные маги, снимут запрет на телепортацию и блокирующую работу амулетов связи защиту, а затем сами подали весточку. В первый раз два дня назад, всего несколько слов: "Ожидайте дальнейших указаний". А сегодня, наконец-то, удалось установить полноценную связь и поговорить. Ему безумно хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, кто смотрел бы на него, а не сквозь него, кто видел бы и знал его истинную сущность и силу. И ради этого он готов был стерпеть даже упреки в провале задания.
   Но упреков не последовало.
   -- Я и не ожидал успеха, -- честно сказал человек, отделенный от него прозрачной гранью зеркала. -- А то, что вы живы и вне подозрений, это уже успех.
   -- Но как же все то, что вы мне говорили? -- опешил маг.
   -- Я не лгал вам. Но, к сожалению, Кармол был моей и только моей идеей, больше никто ее не поддержал. Иначе у вас было бы лучшее финансирование и мощная поддержка. Но остальные полагают, что вопрос с маленьким картонным королевством можно решить и позже. Жаль. Задумка с послами была хороша. Увенчайся она успехом, империя выиграла бы дважды: в случае ответной агрессии Лар'эллана, Дистен наверняка попросился бы под крылышко к императору, и можно было бы покончить с этой нелепой независимостью раз и навсегда, а еще появился бы неплохой повод для объявления войны Лесу... Но, увы, мои друзья и здесь меня не поддержали - считают, еще рано. А я не удержался и решился на эту маленькую авантюру...
   Авантюру? Сначала его, мастера четвертой ступени, отрывают от серьезных изысканий и отправляют сюда, в эту школу, чтобы он собирал информацию о местных магах. Затем за незначительную плату, правда, сопровождаемую более чем щедрыми обещаниями, поручают организовать срыв наметившихся дружеских отношений Кармола с эльфами, ради чего он рискует собственной жизнью. А для его нанимателя это, оказывается, всего лишь маленькая авантюра?!
   Сердце клокотало от бешенства, но внешне он оставался спокоен -- за столько лет волей-неволей научишься скрывать эмоции и мысли.
   -- Пока от вас ничего не требуется. Оставайтесь на месте, занимайтесь обычными делами. Пусть вас продолжают считать... тем, кем считают. Я дам вам знать...
   Пустой, бессмысленный разговор. И этого он ждал так долго?
   Он один за другим погасил амулеты и набросил на зеркало темную ткань. Спать. Сердце вздрогнуло то ли от страха, то ли от другого чувства, поселившегося в нем с недавних пор, а мужчина улыбнулся. Страх? Страх -- это ерунда. А огонь и боль --ничтожная плата за встречу с мечтой...
  
  
   Галла
  
   Всю ночь я спала как младенец, а проснувшись, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Меня не мучили больше сомнения, не терзали ненужные страхи. Я все решила и все рассчитала, каждое слово, каждое действие. Я не поеду в школу с утра, когда Келай по своему обыкновению будет стоять на крыльце до тех пор, пока не начнутся занятия. Не поеду я туда и через час, когда в коморку распорядителя в любой момент может ввалиться кто-нибудь из учеников или наставников, чтобы попросить выдать что-либо из хранящихся на складе пособий или ключ от одного из тренировочных залов. Я прибуду в замок ровно к десяти, когда, разобравшись с делами насущными, Келай привяжет к дверной ручке платок, предупреждающий о том, что хозяин кабинета изволит обедать и беспокоить его не стоит...
   -- Приятного аппетита, магистр.
   -- А, тэсс Галла, входите.
   -- Я уже вошла.
   И закрыла за собой дверь, отрезав и себе, и ему путь к отступлению. И приготовила щит, на случай, если он окажется быстрее меня. И сплела заклинание, убивающее в одно мгновенье... Да, Ил, в одно мгновенье. Я не стану уподобляться ему. Он умрет сразу же. А там, гореть ему в аду. Мне почему-то кажется, что для таких, как он, ад существует.
   -- Вы что-то хотели?
   -- Поговорить.
   Я видела, как изменилось его лицо. Оно словно стало... лицом. Лицом, а не расплывчатой маской.
   -- Давно пора.
   Голос тоже звучал иначе -- резче, громче, с едва уловимой, но зацепившей меня насмешкой.
   -- Да, давно, -- согласилась я, не зная что делать теперь: потребовать от него признания или направить на него готовое уже плетение, сказав напоследок: "Это за всех, кого ты убил, тварь".
   Наверное, все же второе -- чем скорее, тем лучше.
   Прямо сейчас. Один, два...
   -- Простите, тэсс Галла, но я не хотел лишний раз вас тревожить. И лорд Миаллан велел обращаться к вам только в крайнем случае.
   -- Лорд Миаллан?
   Только мое удивление спасло ему жизнь...
  
   Когда Каэтарской империей правил еще отец нынешнего императора Растан Первый, снедаемые алчностью завоеватели из рода человеческого в очередной раз высадились на Саатаре, чтобы обрести богатство, бессмертие и славу в веках. Естественно, все, что стояло между ними и великой целью, подлежало немедленному уничтожению. Тем более нечто столь незначительное, как маленькое людское поселение на границах с Лар'элланом, жители которого отказались выделить братьям-человекам проводников, став на защиту остроухих. Из всего поселка уцелело лишь несколько мальчишек, успевших укрыться в лесу.
   Осиротевших детей приютили эльфы, предварительно вырезав вчистую разрушивший их селенье отряд имперцев. А когда через несколько лет лар'элланский маг заметил в одном из приемышей проблески силы, некий лорд неожиданно заинтересовался судьбой потенциального волшебника, да настолько, что не пожалел ни денег, ни сил, чтобы отправить парнишку получать полноценное образование во вражескую тогда еще империю. Правда, великим магом сиротка не стал. Выучившись, он вернулся на родину, не к эльфам, конечно, а к людям, которые восстанавливали свои хозяйства после очередной попытки имперского прорыва к власти и славе, и были рады даже посредственному колдуну. Женился. Обзавелся детьми... А потом, через много-много лет, когда эти дети уже выросли, его вдруг навестил тот самый добрый лорд и попросил, просто попросил, не настаивая и не напоминая о каких-либо обязательствах, помочь. Послужить, так сказать, делу мира во всем мире. И нужно было всего-то вернуться на Каэтар, даже не в империю, а в одно граничное с ней королевство, где располагалась единственная на данный момент школа, принимавшая без оглядки на уши выходцев из Западных Земель, устроиться на неприметную должность и собирать по мере сил информацию обо всем, что могло бы пригодится миролюбивому лорду. Конечно же, маг согласился -- ради такой-то благородной цели. Тем более и риска никакого: знай, записывай в тетрадочку все, что увидел или услышал, и отсылай ежемесячно на Саатар. Да еще и за кое-кем из учеников приглядывай, мало ли, вдруг не такие уж добрые в том королевстве люди, не прониклись еще идеями межрасовой дружбы. А заодно, когда выпускники станут задумываться о подходящей работе, отправлять их, нет-нет, не в Лар'эллан, а к благопристойным кармольским тэрам: купцам, промышленникам, а уж те найдут, чем заманить молодых перспективных чародеев за Синий Предел...
   Такая вот сказочка.
   Естественно, Келай рассказывал все совсем другими словами и с другими интонациями, но он рассказывал. Он рассказывал и рассказывал, и рассказывал...
   -- Вы что-то хотели?
   -- Поговорить.
   -- Давно пора.
   Не насмешка была в его голосе, как мне послышалась, а радость от того, что можно будет поговорить с человеком, с которым не нужно притворяться и скрытничать, который знает, кто он и что...
   Но человек-то не знал! И теперь меня трясло от мысли о том, что было бы, успей я привести в действие свой план. Гайли, интриган остроухий, психо-мать-твою-аналитик!
   Первый советник принца Кэллиана подстраховался на все случаи жизни и, вероятно, успел внедрить своих людей -- именно людей, чтобы не вызвать лишних подозрений -- не только в маронскую школу. И это правильно, наверное. О врагах нужно знать все, а о потенциальных друзьях -- еще больше. Но чего я не могла понять, так это зачемнужно было говорить Келаю, что единственный маг тут, которому в случае чего можно доверится -- это я? А даже, если и так, почему нельзя было найти способ предупредить об этом и меня?
   Нет, сомнений в словах распорядителя у меня не возникло. Ни в том, что он искренне и до гробовой доски предан добрейшему лорду Миаллану. Ни в том, что во время жертвоприношения он, действительно, был в книгохранилище, а после, когда я еще лежала пластом в школьной лечебнице, метался в панике, не зная, как известить о случившемся своего благодетеля, когда и почта и телепортационные каналы были перекрыты. Ни в том, что во время прощального приема, когда неизвестный, теперь уже окончательно и безнадежно неизвестный колдун в сопровождении сообщников пронес в здание посольства бомбы, Келай был в саду герцогской резиденции в компании одного из эльфийских стражей -- принес тому письма и подарки для оставшихся на Саатаре родных...
   -- А Хейла -- это внучка от старшей дочери. Зимой только родилась, так что я ее и не видел еще... Но вам, должно быть, это не интересно.
   -- Нет-нет, рассказывайте.
   -- А дальше и нечего. Услышали взрывы, потом увидели зарево... Знаете, я решил уже, что годы, проведенные здесь, были пустой тратой времени, что теперь послы уедут. Но, милостью Илота, обошлось.
   Обошлось. Боги странно проявляют свою милость. Принц жив, договоры подписаны. А остальное, должно быть, сущие пустяки в глазах всесильного Илота.
   -- Все же мне было не по себе после всего случившегося. Еще и лорд Миаллан просил быть предельно осторожным с местными магами, ведь неизвестно, замешан ли кто-нибудь из них... Вы же понимаете, каково это, знать, что никому нельзя довериться? И тогда лорд Миаллан сказал, что я мог бы обратиться к вам. Мне неловко спрашивать, но вы с ним?..
   -- Родственники? Нет.
   Хотя, в какой-то степени, мы даже ближе, чем родня. Только вот втягивать меня в свои интриги не стоило.
   -- Когда вы в последний раз были дома, магистр Келай?
   -- Два года назад. Удалось вырваться на время летних выгулок. Но путешествие через океан забрало большую часть времени...
   -- Не хотели бы вернуться? В октябре планируют наладить регулярное сообщение с Саатаром.
   -- Вернуться? -- конечно же, он хотел. -- Но лорд Миаллан...
   -- Лорд Миаллан -- эльф, и иногда забывает, как быстротечна людская жизнь. Я поговорю с ним. Кстати, как вы с ним связываетесь?
   -- Почта, -- пожал плечами мужчина. -- Если срочное -- есть амулеты связи, но у меня не очень хорошо выходит. А если что-то крайне важное... -- он на мгновенье умолк, раздумывая, стоит ли посвящать меня в подробности. -- До этого не доходило, но лорд Миаллан научил меня, как можно активировать этот перстень для открытия прямого портала в то место, где находится он. Но это как-то... неудобно...
   Неудобно! Если темной ночью к тэру Келаю вломится вооруженная толпа, он десяток раз подумает, задействовать ли амулет, рискуя нарушить сладкий сон драгоценного лорда, или все же лучше тихо умереть.
   -- Позволите взглянуть?
   Распорядитель передал мне перстень с мутно-желтым камнем.
   Вот за такое лорду Гайли стоило бы надавать по ушам! И ему, и тому умельцу, который додумался обработать кристалл из защитной рамки врат. Но для амулета мгновенного перемещения -- самое то, и не нужно быть мастером телепортации, даже магом, думаю, быть не обязательно.
   -- Часто пользуетесь?
   -- Бывает. Но... -- он смутился, как мальчишка, -- больше по мелочам. Случается, опаздываю. Или книги из башни нужно перенести в библиотеку. А недавно, знаете, испугался, что опять началось, когда тэр Марко вас в беспамятстве в лечебницу принес, и спрашивать не решился...
   Да уж, достойное применение уникального артефакта -- проведывание в школьном лазарете бессознательных девиц.
   Я вернула кольцо владельцу.
   -- Мне уже пора. Была рада познакомиться.
   Выйдя в коридор, устало облокотилась на подоконник. В течение суток две версии, за правильность одной из которых я руку готова была отдать на отсечение, провалились. И других у меня не было. Разве что прав Медведь, и все это -- работа одного из городских магов.
   -- Тэсс Галла, -- раздался за спиной голос, холодный настолько, что даже не верилось, что он принадлежит огневику. -- Хорошо, что я вас встретил.
   -- Кому хорошо? -- хмуро отозвалась я.
   Встретил, да. Скажи еще, что случайно.
   -- Вы не могли бы зайти ко мне на минутку?
   -- Не могла бы. Меня ждут дела.
   -- Подождут, -- Эвил преградил мне путь и распахнул дверь своего кабинета. -- Прошу.
   А не засветить ли по нему чем-нибудь? Не смертельным, но достаточно ощутимым. Зря я, что ли, копила силы для сегодняшнего дня? Заодно избавлю этого лощенного типа от привычки командовать.
   -- Ну? -- уставилась я на него исподлобья, когда все же вошла и дверь за моей спиной захлопнулась, повинуясь его жесту.
   -- Алатти рассказала мне о вашем разговоре.
   -- Кто бы сомневался.
   -- Понятия не имею, зачем вам понадобилось совать нос в чужую жизнь, но хочу предупредить, что ни при каких обстоятельствах не стану подтверждать того, что сказала вчера Али.
   -- Ну и ладно. Я могу идти?
   -- Вы поняли, что я вам сказал?
   -- Да. Я не дура, тэр Эвил. Когда вас арестуют по подозрению в совершении нескольких преступлений, вы будете хранить гробовое молчание и никому не расскажете, что не могли эти преступления совершить, так как в то время развлекались с одной из своей учениц. Все правильно?
   Наконец-то с его лица слетело выражение уязвленной гордости.
   -- П-преступления? -- повторил он с запинкой.
   -- Я сказала Алатти, что интересуюсь для ее же блага. Иногда стоит доверять друзьям.
   -- Друзья не накладывают узы подчинения, -- выговорил укоризненно маг. -- Но даже если вы говорите серьезно, я останусь верен своему слову. Поэтому, если не хотите прослыть лгуньей и сплетницей, молчите о том, о чем узнали обманом.
   -- О, оставьте высокий слог! Я тоже читала баллады Криспина и Лорна. Честь дамы и прочая ерунда. Когда вам прижмут хвост, высокопарный тэр, вы сами станете слагать баллады, даже не задумываясь, как будет истолкован их смысл.
   -- Не судите о людях по себе, тэсс, -- процедил он сквозь зубы. -- Не для всех в этом мире честь -- пустой звук.
   -- Так женитесь на ней и избавьте меня от нравоучительных бесед! -- выпалила я раздраженно.
   -- Не могу! -- вошел в такой же раж огневик. -- Я уже женат!
   У-у... Ну, кто его за язык тянул?
   -- Вы сообщили об этом не той девушке, магистр.
   -- Али знает, -- сказал он тихо. -- И понимает.
   -- Естественно, понимает. Наверняка вы придумали душевную историю о том, как в ранней молодости совершили сей неосмотрительный поступок, приняв обман за серьезное чувство, а теперь, когда встретили ее, любовь всей вашей жизни...
   -- Замолчите. И... Уходите. С вами бесполезно говорить. Не знаю, горе ожесточило вас, или вы и были такой, но в любом случае вам не понять.
   Нет, это -- не дар, это проклятье. Как можно считать даром способность впитывать чужую боль? Будто своей мне мало...
   Чтоб не упасть, я вцепилась похолодевшими пальцами в спинку кресла, и закрыла глаза, темнотой изгоняя промелькнувшие передо мной видения чужой жизни.
   Он, действительно, женился еще в юности, не дождавшись даже окончания учебы и получения перстня мага. Женился по любви, на чудесной девушке, единственным недостатком которой было то, что она не имела и толики дара. Оба слишком поздно поняли, что это может стать проблемой... Но он все еще любит ее. Так, как может молодой мужчина, полный жизни и сил, любить больную стареющую женщину. Бросает ради нее работу за работой, переезжая сначала туда, где никто не знает их горькую историю, потом туда, где море и хвойные леса даруют целебный воздух, предписанный ей лекарями. Срывается из школы, всякий раз, как сиделка, считающая его ее племянником, пришлет известие, что ночью снова был приступ... И мучит себя и ту, другую, тоже любимую, но все же еще не такую родную и близкую, своими старомодными представлениями о порядочности и долге...
   Открыв глаза, я встретилась взглядами с застывшим в центре комнаты Эвилом. Огневик ошеломленно сморгнул и осторожно коснулся пальцами виска.
   -- Я... Не знаю, как вы это сделали...
   -- Я сама не знаю. Но не думайте, что намеренно. И этого не было, если бы вы сами не хотели...
   Да, именно так: я слышу и вижу только то, что они сами хотят, но боятся рассказать. Миласа, Брайт, Эвил... Сколько еще грустных историй предстоит мне узнать? И зачем? Боги пресветлые, зачем?!
   Мечтая оказаться подальше, я вылетела в коридор и уже через секунду неслась бы вниз по лестнице, не затормози непредвиденно о широкую грудь магистра Марко.
   -- Галла? Ты же не должна была сегодня...
   -- Пустите меня! -- хотелось кричать и плакать. От чужой боли. От своей.
   -- Что происходит, Эвил? -- обхватив меня за плечи одной лапищей, прорычал Медведь в сторону выскочившего за мной мага.
   Я почувствовала, как он плетет что-то -- воздух задрожал от такой концентрации силы.
   -- Это не он! -- затрясла головой. -- И не он! -- кивнула в сторону вышедшего на шум Келая. -- Я не знаю, кто это... И никогда... никогда...
   Пол, потолок и серые стены несколько раз поменялись местами, и даже рука наставника не помешала мне упасть, провалившись в черное ничто...
  
   "Все тайны миров, малыш, лежат на поверхности. Учись видеть..."
   Это не такая тайна, папа. Я ничего не вижу.
   Может, потому, что глаза у меня закрыты?
   -- Я могу сходить за тэсс Марой, -- предлагает Келай, тайный, но безвредный шпион Лар'эллана.
   -- Не нужно, мне кажется, ей уже лучше, -- говорит Салзар, официальный и бесполезный представитель Дистена Пятого.
   -- Мы просто разговаривали, -- неуверенно оправдывается Эвил, неплохой и несправедливо обиженный мной человек.
   Забавно. Это похоже на детскую игру, в которой у каждого есть своя роль. А я вожу. Не хватает только какой-нибудь считалочки...
   Я иду-иду-иду, некроманта я найду,
   Некроманта отыщу, его по ветру пущу.
   Не Келай -- это раз.
   Не Эвил -- это два.
   Значит, хватит разлеживаться: нужно идти дальше.
   -- Я в порядке, -- сообщила я, открывая глаза.
   Времени, должно быть, прошло всего ничего, меня только и успели, что перенести обратно в кабинет Эвила и уложить на софу у распахнутого окна.
   -- Ты не объяснишь... -- начал Медведь, но я останавила его взмахом руки.
   -- Пока не объясню. О, магистр Триар, и вы здесь? -- старичок-историк тоже примчался на гам. -- Не смотрите на меня так, все хорошо. Мне только нужно... подумать.
   Все тайны миров лежат на поверхности, и я уже десяток раз прошла мимо ответа, задевая его подолом платья. Но, наверное, нужно споткнуться об этот хоров ответ, чтобы наконец-то заметить! А значит, нужно идти.
   Я иду-иду-иду...
   -- Я скажу, чтобы кто-нибудь проводил тебя до дома, -- наставник с тревогой глядел в мою сторону.
   -- Я бы мог, -- вызвался Келай, опередив хотевшего предложить помощь Эвила.
   -- Нет, магистры. Спасибо, но я сама. И извините за доставленное беспокойство.
   На поверхности. Лежат. Тайны. И ответ где-то совсем близко. Ведь все это дело заварил дилетант. Удачливый дилетант. К тому же, одиночка. Будь это не так, разве он стал бы привлекать в помощники отребье магического сообщества Марони и громил с городского дна?
   Это раз.
   Теперь два: Ворон сказал, что нужно найти некроманта с тиз'заром. А где искать некроманта? На кладбище! Эту хохму даже первогодки знают. Хм... Вообще-то, я первогодка и есть. Но доля истины в этой шутке присутствует. Некромант же он? Должен иногда практиковаться в специальных формулах. А кто у нас чаще других работает на кладбищах? Кьярна и Гейнра. Не подходит. Тогда не на кладбищах, а с трупами, но так, чтобы не заподозрили...
   -- Галла!
   -- А, Сэл. Здравствуй. Извини, я тороплюсь.
   -- Постой, -- друг ухватил меня за руку. -- Как ты? Ушла вчера, Али сказала, что тебе стало плохо. Мы волновались.
   -- Все нормально, правда. Позже поговорим... Завтра. Или послезавтра.
   Разговор с Эвилом стал последней каплей, перевернувшей чашу моего душевного равновесия -- короткий и болезненный всплеск, но, избавившись от груза ненужных эмоций, я снова могу думать.
   -- Тэсс Галла, постойте! -- с лестницы окликнул меня Салзар. -- Вы сказали, что это не они. Что вы имели в виду?
   -- То и имела. Это не они, и не тратьте впустую время.
   -- Но...
   -- Потом! Все потом!
   -- Давно заметил, как они к тебе обращаются, -- не желал отставать Сэллер. -- Как к равной. Не просто Галла, не тэсс Эн-Ферро, а как к такой же, как они. Как будто у тебя уже перстень мага на пальце и диплом в кармане.
   -- Сэл, я же...
   Я остановилась, и только-только подстроившийся под мой шаг парень пролетел еще несколько гиаров, пока понял, что идет уже один.
   -- Гал?
   -- А ну-ка повтори, что ты сказал.
   -- Говорю, наши маги считают тебя своей. Волшебницей, а не ученицей. Остальное условности, и за перстнем дело не станет. Я давно заметил...
   А я не заметила.
   -- Спасибо, Сэл. Ты -- лучший, -- я крепко сжала его ладонь и, развернувшись, припустила вверх по лестнице.
   Неужели все так просто, и то, что все это время лежало на поверхности, и есть верный ответ?
   "Еще вопросы, тэсс Эн-Ферро?" -- хрип из-под черной маски.
   Тэсс Эн-Ферро? Вот так, значит, мразь? Думаешь, я тебе не ровня?
   Медведь был уже у себя. Успел только крякнуть удивленно, когда я, ворвавшись без стука, кинулась к папке на его столе и стала рыться в бумагах.
   -- Хорошо, что вы здесь, магистр Келай, -- заметила я притихшего в углу распорядителя. -- Сколько в нашей школе учеников-полукровок?
   -- Двадцать... четыре, кажется...
   -- Можете составить перечень?
   -- Да. Но мне понадобится время. Нужно перебрать списки.
   Келаю, школьному распорядителю, засланному сюда следить, в том числе и за обучающимися здесь полуэльфами, понадобится время. А ОН вынул этот список из кармана! ОН просто отдал Медведю свой собственный, который составил, выбирая жертвы для будущего обряда!
   И это не домыслы: вот, в тот день его в школе не было! А глаза? Я была уверена, что они у него светлые, потому что волосы светлые. Но ведь это не обязательно?
   -- Галла, что происходит? -- не выдержал тэр Марко.
   -- Ничего. Все давно уже произошло...
   Промолчать я, конечно же, не могла.
   -- Почему вы ни в чем не заподозрили его?-- я отчертила ногтем выведенное на листке имя.
   А услышав ответ, уже не смогла сдержаться и расхохоталась, как ненормальная.
   -- Вас послушать, наставник, так и люди людей не убивают.
   Телепортироваться в палату, где я отлеживалась после погружения в память стихий, не составило труда. Потом пройти по коридору лечебницы и неслышно приоткрыть дверцу в уставленную бутылочками и коробочками, пропахшую травами каморку. Конечно, это могло оказаться очередной фикцией. Ответ лежал на поверхности, но неопровержимых доказательств у меня все еще не было.
   -- Тэсс Эн-Ферро?
   Черные. Черные глаза и вьющиеся золотистые волосы до плеч -- необычное сочетание. Но не невозможное.
   -- Я могу вам помочь?
   -- Да, -- улыбнулась я, готовясь к удару. -- Мне безумно хочется взглянуть на ваш тиз'зар, магистр Гират.
   -- Для тебя -- все, что угодно... Дьери...
  
  

Глава 8

  
   Я была готова к удару. Но не к такому. Не к тому, что он назовет меня этим именем, улыбнется робко и заискивающе и протянет упавший в его ладонь из широкого рукава черный каменный нож...
   -- Вот.
   Я закрыла глаза, пытаясь прогнать наваждение. Закрыла всего на миг, но этого оказалось достаточно.
   -- Галла, назад! -- выкрикнул от двери повторивший мой путь Медведь.
   -- Брось нож! -- приказал пришедший с наставником Салзар.
   И еще одна моя ошибка -- не нужно было оборачиваться, услышав их голоса...
   Щит, отразивший бы любое заклинание, но не рассчитанный на то, чтобы удержать живое существо, пропустил руку, вцепившуюся в мое предплечье и рванувшую меня вперед, на ходу разворачивая и прижимая спиной к груди лже-целителя.
   -- Не бойся, -- тихий шепот, и холодный острый камень касается шеи.
   -- Ты не...
   -- Спокойно, тэры магистры, спокойно. Вы ведь не желаете смерти этой милой девушке?
   -- Отпустите ее, Гират, -- до этого я никогда не слышала, чтобы наставник обращался к травнику на "вы". Да и никто, наверное, так к нему не обращался, кроме учеников, а от магов только и слышалось снисходительное "наш мальчик". Недооценили мальчика.
   -- Тэсс Эн-Ферро пойдет со мной.
   -- Куда? -- усмехнулся недобро Ворон. -- Вы не выйдете отсюда.
   -- Это вы так думаете.
   В глаза ударил голубой свет -- ярко вспыхнул камень в одном из колец на сжимавшей тиз'зар руке. Еще один телепортационный артефакт. Неужели он попробует создать портал? Идиот! Любой проход, открываемый за пределы замка, Медведь перекроет в момент.
   -- Если вы попытаетесь меня остановить, она умрет, -- жестко предупредил полуэльф. -- Пойдете за мной, она умрет.
   -- Не делайте глу...
   Слова тэра Марко утонули в потоке расплескавшегося вокруг лазурного света. Что-то холодное со щелчком сомкнулось на моем запястье, но рука с ножом ослабила хватку и я попыталась этим воспользоваться. И тут же почувствовала боль -- легкое касание ритуального ножа. Демоны!
   Ошеломление первых секунд мешало сосредоточиться, но что-то было не так. Нет, не то, что вместо коморки травника мы оказались в пустом круглом зале, озаренном льющимся из узких окошек под потолком светом, -- другое. Что именно, я поняла, когда хотела затянуть кровоточившую ранку на шее: мне это не удалось.
   -- Прости, -- тихий шепот, все так же, из-за спины, -- я не хотел. Это нож. Он живой, и иногда не слушает меня.
   Я брезгливо скривилась, когда его губы коснулись пореза, и язык скользнул по коже, слизывая кровь, но даже не шелохнулась. Все было будто во сне: и этот зал, и обнимающий меня за плечи убийца, и я сама...
   -- У тебя сладкая кровь, и в ней столько силы. Не удивительно, что тиз'зар сорвался. Но я все исправлю.
   Защипало, обдало холодом, прижгло огнем -- он остановил кровь и срастил края раны. А я стояла истуканом и не могла поверить в реальность происходящего. Наконец медленно, не зная, как он воспримет этот жест, подняла к глазам левую, отягощенную чем-то громоздким руку и увидела металлический браслет.
   -- Так будет лучше.
   -- Кому? -- спросила я и умолкла, не узнав свой голос.
   Но камни, странным украшением смотревшиеся на грубом стальном обруче, я узнала. Когда-то всего один такой отрезал меня от источника. Но тогда рядом был Ил.
   -- Знаешь, где мы? -- Гират отпустил меня и отошел в сторону.
   -- Да.
   Как и предполагалось, из замка уйти он не смог, перепрыгнул в Восточную башню, в обрядовую комнату, где мне до сегодняшнего дня довелось побывать только однажды. Пятибожик, молельня, в которую заходят лишь по большим праздникам -- маги не отличаются глубокой религиозностью. На стенах, отштукатуренных и выкрашенных в нежно голубой цвет, скромные украшения из бумажных цветов и лент, на полу -- ярко-красный ковер с высоким ворсом, чистый и мягкий, не столько благодаря чародейским ухищрениям, сколько оттого, что его не часто топчут ногами. Ковер пятиугольный, как символ местного пятибожия, и каждый угол указывает на висящий на стене гобелен с изображением одного из членов божественной семейки. Сейчас я глядела в ухмыляющееся лицо Мигула: бог случая был рад гостям и предвидел очередную возможность поразвлечься.
   Что ж, не будем его разочаровывать.
   -- Зачем мы здесь?
   -- Все храмы связаны между собой, и если мне удастся нащупать эту связь, я смогу вырваться из школы. Времени достаточно, нашего присутствия в храме они не почувствуют -- место закрыто для чар. Но даже если догадаются, не придут, побоятся, что я смогу причинить тебе вред...
   -- С чего ты решил, что моя жизнь что-то значит для них? Медведь придет и размажет тебя по одной из стен. А потом найдет себе другую ученицу.
   -- Глупая, -- произнес он с нежностью, от которой меня передернуло. -- Таких как ты больше нет, Дьери.
   -- Откуда ты знаешь это имя?
   -- Дьери? -- улыбнулся он. -- Но ведь тебя так зовут.
   -- Меня так звали. И не ты.
   -- Не я? -- Гират нахмурился. -- Разве? Но я все равно буду так тебя называть. Мне нравится. И не бойся, я тебя не убью. Если бы я мог, то сделал бы это давно. Ты умерла бы уже трижды...
   Безумный день! День, в течение которого я только и делаю, что выслушиваю чужие истории. Но эту послушаю с удовольствием.
   Не в силах и дальше стоять под любопытными взглядами каэтарских богов, я опустилась на пол и села, подтянув к подбородку колени.
   -- Трижды? -- переспросила, заметив, что он отвлекся.
   -- Да.
   Маг присел напротив, и чтобы не смотреть в его лицо, молодое, симпатичное лицо мальчишки-полуэльфа, по которому трудно было определить и его истинный возраст, и истинную сущность, я закрыла глаза.
   -- Ты красивая. И мне нравится, когда ты в платье.
   Это тоже не его слова.
   -- В белом платье, как теперь. Это красиво, особенно здесь. Белое на красном.
   Я потрогала браслет: не открыв замок, его не снять -- слишком плотно сидит, словно сделан на заказ, специально для моей руки.
   -- Я думал, не пригодится, -- проговорил задумчиво некромант, -- очень маленький. А оказалось, что для тебя.
   Я не видела, но чувствовала, как он на меня смотрит. И этот взгляд доставлял мне не больше радости, чем его подарок.
   -- Я не удивился бы, если бы и слезы демонов не имели над тобой власти. Ты же не боишься демонов?
   -- Демонов? -- я открыла глаза, но смотрела не на него, а на каменный нож в его руке.
   -- Да, это был первый раз, когда ты должна была умереть. Я не знал, что это будешь ты, мне было все равно. Мне сказали, что было бы неплохо, если бы в школе случилось что-нибудь, что выставило бы не в лучшем свете наставников...
   Джевул. Так вот, откуда тянется ниточка.
   -- Я отбирал тела для практикума. Родственники того парня говорили, что он был вблизи разлома, а вернувшись заболел... Они были суеверными невеждами, боялись, что он был одержим, и потому не позвали лекаря. Забавно, да? Но идея с одержимостью мне понравилась. Нужно было лишь отвлечь чем-то Кьярну, а кроме нее мало кто способен был разглядеть демона. Но ты все испортила...
   Он сказал это с таким упреком, что я с трудом сдержала улыбку. Может, извиниться?
   -- А потом - обряд. Я хотел собрать побольше силы, все продумал, учел каждую мелочь... Кроме тебя.
   И Иоллара. Это ведь не я, это он тогда сорвал его планы. Но я не стала напоминать об этом, потому, что если бы речь зашла об Иле, я не сдержалась бы.
   -- А третий раз?
   -- Третий раз... Это самое странное. Я был уверен, что убил тебя. Кошачья петрушка -- сильный яд. Лейне хватило и половины дозы...
   Я подняла глаза, но не на него. На него, спокойно рассказывающего, как и кого он убил, смотреть было выше моих сил, и я поглядела на изображение Омсты за его спиной. Опустив меч, богиня невозмутимо внимала жутким речам, показывая пример. Боги всегда найдут случай подать знак.
   -- Почему Лейна?
   -- Мне нужно было убедиться, что яд действует. Ты же не умерла. Но потом я понял, почему...
   Потому что я -- дракон, пусть и наполовину. На нас не действуют яды, тем более растительные, как та же цикута, наш организм в тысячи раз быстрее, чем это происходит у прочих, расщепляет и выводит токсины, наша кровь является самым действенным противоядием в Сопределье... И тут мне стало страшно: я поняла, чем было вызвано то, что я сочла токсикозом. Яд, не причинивший мне вреда, мог убить моего ребенка! Лишить меня того единственного, что оставалось еще в моей разбитой жизни!
   Омста покачала головой: не спеши... Или это сквозняк шевельнул висящий на стене гобелен?
   -- Я не мог тебя убить потому, что не должен был. Я не должен был быть ни в чем виноват перед тобою, и я не сделал ничего непоправимого, ничем не обидел тебя.
   -- Ты убил Ила! -- все же я не каменная.
   Укоризненный взгляд богини -- последнее, что я увидела, прежде чем звонкая пощечина заставила меня, потеряв равновесие, упасть на спину. А потом - только потолок с темными перекрытиями широких деревянных балок.
   -- Зачем? -- склонился надо мной некромант. -- Зачем ты это сказала? Мы ведь говорили о другом, -- его тонкие, по-девичьи изящные пальцы коснулись моей горящей щеки, -- о тебе, обо мне. А ты вспоминаешь этого никчемного эльфа. Зачем? Он не стоил тебя. И он тебя бросил, разве нет? Оставил и собирался уехать на Саатар. Он никогда тебя не любил.
   Дурак! Если бы он не любил меня, ты не смотрел бы сейчас на меня с такой тоской и нежностью, твои руки, которым вовек не отмыться от чужой крови, не гладили бы сейчас мои волосы, и не было бы у меня уверенности, что ничего ты мне не сделаешь, и эта пощечина -- большее зло, что ты можешь мне причинить. И мне смешно и грустно думать о том, что я сама виновата в этом: слишком крепко связала нити ваших жизней, слишком сильно чужая память опечаталась в твоей душе. И любовь, которой, как ты говоришь, никогда не было...
   -- Он бросил тебя, -- повторил Гират, словно хотел внушить мне эту мысль. -- А я -- нет. Я никогда тебя не оставлю, Дьери.
   Я думала, никто и никогда уже не назовет меня так. Но мало радости слышать это имя от тебя, убийца.
   -- Странно, -- сказал он совсем другим голосом, -- я совсем ничего о тебе не знаю.
   -- Я о тебе тоже, -- сдерживая слезы, прошептала я, закрыв глаза и представляя, что не сумасшедший травник, а мое солнце сидит сейчас рядом. -- Расскажи.
   -- Тебе, действительно, интересно?
   -- Да.
   Говори, забудь о времени, о том, что ты так и не нашел связующей храмы ниточки, по которой собирался уйти. Говори, потому что я еще не придумала, как мне поступить с тобой теперь, когда браслет на запястье не позволит воспользоваться силой дара, а моих физических сил вряд ли хватит на то, чтобы справиться с мужчиной, пусть даже таким тщедушным на вид. Говори.
   -- У меня была скучная жизнь, даже рассказывать не о чем. Родился на Саатаре. Мать была дочерью поселкового старосты, отец -- бродягой-отщепенцем, гитаэлле, как там говорят. Оставил своих и перебрался к людям. Люди его и убили.
   -- Мне жаль...
   -- А мне нет. Он все равно бросил бы нас рано или поздно, эльфы не умеют любить никого, кроме самих себя.
   -- А твоя мать, она жива?
   -- Понятия не имею. Я не виделся с ней с тех пор, как приехал в Империю. Наверное, и до сих пор живет в своем поселке. Какая разница? Она ничего не дала мне, и всего, что я имею, я добился сам.
   -- А чего ты добился? -- я лежала на ковре цвета крови, а его ладонь, сделавшаяся вдруг горячей и влажной, сползла с шеи на грудь, и пальцы теребили сейчас завязки платья.
   Хотелось скинуть с себя эту руку, закричать, ударить его, вцепиться ногтями в лицо. Но я терпела. Лежала и смотрела поверх его плеча в задумчивые глаза Илота Всемогущего. Верховный бог на гобелене был похож на Рошана, если бы дракон решил отпустить бороду, и я даже смогла улыбнуться...
   -- Многого! -- воскликнул некромант, воодушевленный принятой на свой счет улыбкой. -- Никто не верил, что я поднимусь выше второй ступени. Говорили, что мне никогда не получить тиз'зар! Но я получил его. Смотри, ты же хотела.
   Я осторожно поднялась и села, как бы невзначай отодвинувшись подальше от убийцы, и он положил на пол между нами нож из черного камня.
   -- Смотри, но не прикасайся. Иначе он убьет тебя. Он многих уже убил...
   -- Красивый.
   -- Да. Это было трудно, но он принял мою кровь. Теперь он мой.
   -- Принял кровь? -- переспросила я рассеяно.
   Отполированный клинок завораживал, рука мимо воли тянулась к нему, и казалось, он сам вот-вот прыгнет в ладонь...
   -- Да, -- Гират поднял нож и осторожно провел линию на своей ладони. -- Он пьет кровь своего хозяина. Он пьет и чужую кровь, но только кровью хозяина будет сыт. Вот так.
   Камень впитал кровь как губка, но, думаю, тиз'зар не был сыт -- ему мало было той скудной на силу жидкости, что текла в жилах его владельца. Он хотел большего.
   Я отвернулась в сторону, и Сана Всемилостивая одарила меня ободряющим взглядом.
   -- Хватит рассказов, -- Гират встал на ноги и заткнул нож за пояс, -- мы и так потеряли много времени.
   Схватив за руку, он рывком поднял меня с пола.
   -- Ты со мной?
   Нет, тварь, туда, куда ты отправишься мне пока еще рано.
   -- Да.
   Он улыбнулся счастливой улыбкой, такой знакомой и такой чужой на этом чужом лице, что та половинка сердца, что еще билась в моей груди, отозвалась глухой болью.
   -- Я знал... Ты моя...
   Его рубашка, к которой я прижалась щекой, когда он притянул меня к себе, пахла терпкими травами, а касающиеся моего лба губы были сухими и горячими.
   -- Моя. Никому тебя не отдам...
   Аурели Лучезарная, дарующая любовь, тянула ко мне руку, но ладонь ее была пуста. Это только обман, и нужно стряхнуть с себя наваждение и перестать слышать голос прошлого, нашептывающий мне слова, не сказанные, когда еще было время все исправить. Но на мгновенье этот сон становится для меня явью, и этот миг, всего лишь один миг, я счастлива...
   -- Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
   Это тоже не его желания, и даже странно, что он не осознает этого. Но пусть говорит. Пусть. Ведь никто больше не скажет.
   -- Ты согласна?
   -- Да, -- тот, кому предназначался этот ответ, его не услышит.
   Смех, в котором смешались безумие и радость, разорвал остатки иллюзий. Сон растаял, оставив меня один на один с помешавшимся еще задолго до того, когда чужая память коснулась его, маньяком.
   -- Ты моя, -- произнес он, сжимая до боли мое плечо. -- Ты сказала это в храме, перед богами.
   По спине прошел мерзкий холодок.
   -- Осталась сущая ерунда.
   Он, должно быть, не часто бывал здесь и поначалу ошибся, подтащив меня сразу к изображению Омсты, перепутав Неизбежную с ее сестрой. Выругался, и не обращая внимания на то, что я отчаянно упираюсь, потянул меня мимо портрета Мигула к нужному гобелену.
   -- Она согласна, Лучезарная, -- сообщил он растерянно улыбающейся богине. -- И я согласен. А еще я нашел этот хоров путь в городской храм, и нас задерживает лишь маленькая формальность... Не сочти за труд, Пресветлая...
   Я тихо вскрикнула, когда каменный нож рассек мою ладонь, и попыталась одернуть руку, но мужчина, быстрым росчерком нанес себе такой же порез и, убрав тиз'зар за пояс, накрыл своей рукою мою.
   -- Вот и все. Теперь ты моя. Навсегда.
   Нет, не навсегда. Всего лишь до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
   -- Идем, -- его перстень вновь засветился.
   Может, он и не нашел никакого пути, и нас перебросит в другую башню или даже во двор, но мне не хотелось проверять. Все. Игры кончены. Древние боги получили свой спектакль и теперь ожидают финала. А богов гневить не стоит.
   К тому же я не выдержу, если мое замужество затянется еще хоть на минуту.
   -- Постой!
   Мужчина успел отстраниться и мои пальцы, почти достигшие цели, поймали пустоту.
   -- Что? -- спросил он подозрительно, перехватывая мою руку.
   "Действительно, что?", -- усмехнулся лукавый бог случая за его спиной.
   Ну, ладно, всемогущие! Наслаждайтесь зрелищем!
   -- Поцелуй меня...
   На секунду мне показалось, что его рассудок сумел избавиться от гнета чужих воспоминаний, так пристально и недоверчиво взглянули на меня черные глаза. Но охочие до развлечений боги и здесь меня не оставили. Губы жадные и жаркие, коснулись моих, сжимавшие запястье пальцы разжались, позволяя окровавленной ладони лечь на его плечо. И пока его руки гладили мои волосы и скользили вниз по спине, моя рука, оставляя алую полосу на белой рубахе так же опускалась навстречу изголодавшемуся по крови каменному ножу.
   Никогда тиз'зар мастера смерти не примет чужака -- так говорят, так пишут во всех книгах. Но еще говорят и пишут, что этот нож живой и наделен разумом. А разумный нож может сам решить, кому быть его хозяином...
   "Решай", -- сказала я, прижимая пульсирующий порез к каменной рукояти.
   А потом, когда выбор оружия стал очевиден, я напомнила ему, что у него не может быть двух владельцев одновременно.
   -- Идем, -- маг с неохотой разжал объятья, -- у нас еще будет время...
   -- Твое время вышло.
   Первый удар пришелся в живот, и, выдернув нож, я отскочила, чтобы со стороны взглянуть в его глаза. Но в них не было ничего, кроме удивления и детской обиды. А я не хотела, чтобы он умирал так.
   -- Вспомни меня, -- прошипела я, когда он, зажав руками рану, упал на колени, -- вспомни!
   Если бы не браслет со слезами демонов, я сейчас же разорвала бы ту ниточку, что протянула сама между ним и тем, кого он лишил меня навсегда, а так оставалось лишь надеяться, что на грани жизни и смерти его собственная память возобладает над чужими воспоминаниями.
   -- Вспомни меня, тварь! Вспомни Иоллара. Пожар в посольстве. Вспомни Лейну! Томаса. Кайта. Алию. Магистра Феаста. Вспомни, кто ты, убийца!
   Слезы текли по щекам, и дрожала рука с зажатым в ней ножом. Если он будет так же смотреть на меня, если сейчас с его губ сорвется то имя, которое не он мне когда-то дал, но которое он повторял сегодня с таким упоением, я не смогу довести дело до конца...
   -- Вспомни!
   Он стоял на коленях, покачиваясь, готовый рухнуть на пол в любую минуту, и упавшие на лицо волосы скрывали от меня его глаза. Потом медленно поднял голову. Наши взгляды встретились, и я заметила, как дернулся в усмешке уголок его рта.
   -- А, тэсс Эн-Ферро...
   Второй удар был в сердце.
  
   Они появились через минуту после того, как я распахнула ведущую из молельни дверь и присела на ступеньки уходящей вниз винтовой лестницы. Первым из открывшегося портала вышел тэр Марко, и заметив над его ладонью свечение боевой звезды, я отстраненно подумала, как глупо и смешно было бы после всего получить смертельное заклинание от своих. Наставник застыл, увидев меня, и шедший следом Салзар затормозил о его спину.
   -- Галла? А где...
   Я молча кивнула в сторону обрядовой комнаты.
   Эвил, Гейнра, Багур. Ударный отряд. Если бы Кьярна не уехала, и она была бы здесь. Смотрели на меня с недоумением, заглядывали внутрь молельни, где лежало на красном ковре неподвижное тело, и снова переводили на меня растерянные взгляды. Но только Ворон, казалось, понял, что за нож я держу в руке.
   -- Есть ли что-нибудь невозможное для вас? -- спросил он, опускаясь на корточки рядом со мной.
   -- Да, -- я показала ему браслет. -- Не могу колдовать с этой штукой. И не могу сама ее снять.
   Делать в башне было нечего, и Медведь снова открыл портал, по которому он, я и азгарский некромант, с опаской поглядывающий на ставший моим тиз'зар, перешли в кабинет наставника, оставив остальных магов наводить порядок и возиться с трупом. Наверняка теперь его сожгут, чтобы избежать возможных с учетом причин смерти последствий, а значит убийца моего любимого будет гореть, как я того и хотела. Но желания смотреть на это у меня уже не было. Я сдержала обещание: он мертв и никому не причинит зла. Теперь я просто хочу забыть о нем.
   Ни тэр Марко, ни Ворон не задавали вопросов, и я решила сама рассказать все, что знала, надеясь, что больше не придется возвращаться к этому разговору. Рассказ получился коротким и закончился задолго до того, как Салзар, за неимением ключа орудовавший шилом, сумел справиться с застежкой блокирующего силу браслета.
   -- Я не думаю, что в моем обучении все еще есть смысл, -- подвела я неожиданный итог своей истории. -- Так что не буду больше отбирать у вас время, наставник.
   Но неожиданным, судя по всему, для Медведя этот вывод не стал. Маг кивнул, соглашаясь, задумчиво потеребил бороду и направился к скрывавшемуся за пасторальным пейзажем сейфу, откуда извлек небольшую шкатулку.
   -- Ты ведь не захочешь торжественной церемонии?
   Я не стала говорить, что мне и перстень, знак принадлежности к сословию магов и одновременно -- официальное разрешение на работу по специальности, без надобности, и протянула освобожденную от браслета руку.
  
   Лайс сидел на скамеечке у крыльца и ковырял толстой иглой старые кожаные краги.
   -- Как прошел день? -- спросила я, присаживаясь рядом.
   -- Сносно. Лагерь новый, работы много. Сегодня таскали и обтесывали бревна для заграждений. Устал немного. А у тебя что?
   Я прокрутила в голове события дня и решила начать по порядку:
   -- Познакомилась с лар'элланским шпионом, поговорила по душам с любовником подруги, вычислила убийцу, вышла замуж, убила одного некроманта и получила перстень мага. Расскажу подробнее, если обещаешь не ругаться...
   -- Не завидую вам, Салзар, -- невесело усмехнулся старший наставник. -- Я в этой истории лицо частное, а вам перед его величеством отчитываться. Второй труп предполагаемого преступника за день.
   Только утром отправили отчет о том, что магистр Феаст был найден и убит при задержании, а теперь вот Гират -- на этот раз настоящий убийца. Объяснения предстоят серьезные.
   -- Я тоже лицо частное, -- парировал некромант. -- Официально следствие закончилось на следующий день после поджога. Дальнейшее разбирательство -- моя собственная инициатива. Но, боюсь, это тот случай, когда инициатива бывает наказуема.
   -- Планируете встретиться с герцогом?
   -- Пока не знаю. Хотелось бы еще кое-что прояснить.
   Ворон положил на стол перед собой стальной браслет со слезами демонов.
   -- Когда-то у меня тоже был такой -- хранил из сентиментальности.
   Медведь удивленно приподнял брови, но спрашивать ни о чем не стал. И так было видно, что некромант сам собирается обо всем рассказать.
   -- Дар мастеров смерти опасен при неразумном использовании. А потому в большинстве школ, специализирующихся в этой области магии, ученикам первых лет обучения надевают такие. Для их же безопасности.
   -- Разумно.
   -- Да. Но очень неприятно. Почти на два года ты становишься... обычным человеком. Можете это представить?
   -- Признаться, нет.
   -- А я могу. Зато, когда тебе разрешают снять браслет, чувствуешь себя богом. Наверное, вы знакомы с расхожим мнением о невероятной самоуверенности и высокомерности магов моей специализации. Подобные представления о нас не лишены оснований. И все из-за такого вот куска железа.
   -- К чему вы это вспомнили? Если это его браслет, то он лишь подтверждает, что Гират обучался омстике в одной из имперских школ.
   -- Если это -- его браслет, я могу даже сказать в какой именно, -- глухо, словно это причиняло ему боль, произнес Ворон. -- Я говорил, что у меня был такой? Так вот: у меня был точь-в-точь такой же.
   -- Значит, Гират учился там же, где когда-то и вы?
   -- Даже больше: его учил тот же мастер. И насколько я знаю этого человека, вероятность того, что он замешан в нашем деле, велика.
   -- Это лишь подозрения.
   -- Да. И я хотел бы их проверить.
  
   Зеркало с установленными перед ним кристаллами, задернутые шторы, за спиной -- ширма, чтобы тот, кто появится за стеклянной перегородкой, не смог понять, откуда именно его вызвали. Поначалу только туман, долго -- минуту, две, три... Казалось, им уже не ответят. Но когда Салзар уже хотел погасить амулеты, в дымном облаке возникло какое-то движение. Маленькая темная точка разрослась в серое пятно, и медленно, будто бы нехотя, стала приобретать очертания человеческого лица. Спустя время на некроманта, близоруко щуря тусклые голубые глаза, смотрел худой морщинистый старик. Длинное безбородое лицо с тонкими бесцветными губами напоминало восковую маску. И даже когда вызываемый узнал того, кто потревожил его покой, на маске этой не отразилось каких-либо эмоций.
   -- А, это ты Вороненок. Давно не виделись. Как дела в игрушечном королевстве, на которое ты променял великую империю?
   -- Неплохо, мастер Гайерс. Сегодня вот нашли того, кто поджег эльфийское посольство.
   -- Поздравляю. И где он теперь?
   -- Мертв, -- не стал юлить азгарец.
   -- А перед смертью успел облегчить душу, не так ли? Иначе с чего бы еще ты решил пообщаться со старым учителем?
   -- А что, если соскучился? -- не удержался от шпильки Салзар. -- Но я рад, что вы не отрицаете своей причастности к этому.
   -- Не вижу смысла. Достать меня у тебя руки коротки, Вороненок. А вот поговорить наконец-то рад. Сколько мы с тобой не виделись? Тридцать лет? Сорок? Я боялся, что кармольцы вытряхнули мастера Гайерса из твоей головы вместе с другими воспоминаниями. А гляди-ка, помнишь старика!
   -- Я все помню, -- с угрозой произнес Ворон.
   -- Надеюсь, ты не только за тем оторвал меня от дел, чтобы сказать это?
   -- Нет. Хотел взглянуть вам в глаза, мастер. И получить ответ на один вопрос. Вы мне его дали, благодарю.
   -- Не за что, мальчик мой. Ты ведь не обижаешься, что я зову тебя так по старой памяти? Ты ведь был одним из лучших моих учеников.
   -- Гират тоже?
   -- Гират? Не буду скрывать, он был слабее. Намного слабее, но в нем было то, чего не доставало тебе: честолюбие, стремление получить от жизни больше, чем она могла ему дать. Грех было бы не позволить мальчишке проявить себя.
   -- Но ради чего?
   -- Ты, действительно, думаешь, что я отвечу тебе на этот вопрос? -- спросил старик. -- Нет? А я отвечу. Всего два слова: усыпальница Велерины. Это цель. Остальное -- лишь средства. А в этом случае, сам понимаешь, все средства хороши.
   -- Усыпальница -- миф.
   -- Можешь продолжать так думать, если тебе будет спокойней. Но я ответил на твой вопрос. А теперь, не потешишь ли и ты мое старческое любопытство: на чем погорел мой эльфеныш? Ведь до недавнего времени его ни в чем не подозревали. Что же он сделал?
   -- Женился не на той девушке.
   Ворон накрыл ладонью один из кристаллов, прерывая связь, и сидел, глядя на свое отражение в зеркале, пока голос магистра Марко не вывел его из оцепенения:
   -- Он прав. Кармол -- ничто против империи, тем более теперь, когда королю Дистену не нужны конфликты с императором и его подданными. Но вы все равно должны рассказать обо всем его величеству. Особенно то, что сказал ваш мастер. Думаете, они отыскали усыпальницу Велерины?
   -- Усыпальницу? -- скривился азгарец. -- Что вам с того, когда вы нашли новую Велерину?
  
   Галла
  
   После всего, что я рассказала вечером, Лайс воспринял мое решение на удивление спокойно.
   -- Обещаю, что не стану рисковать, не поеду к разлому, не свяжусь с темной нечистью и никаким грабителям не позволю напасть на меня ночью в темном переулке, так как не собираюсь ходить ночами по темным переулкам.
   -- Не верю, -- покачал головой Эн-Ферро. -- Но и силой тебя удерживать не стану. Не хватит у меня против тебя силы. Береги себя. И возвращайся.
   Я вернусь. Может быть, уже к вечеру. Доберусь до границ герцогства, остановлюсь у вестового столба и задумаюсь, куда я еду и зачем, не найду ответа на этот вопрос, разверну Яшку и возвращусь в дом, где ждет меня хвостатая семейка и склеенная из осколков голубая чашка, так похожая на мою жизнь. Или отъезд затянется надолго. Не знаю. Сейчас это такая же тайна, как и то, что же заставило меня собраться в путь. Было ли это всего лишь мимолетным желанием, стремлением заполнить чем-нибудь образовавшуюся в душе пустоту, когда ушла с расплатою ненависть, или предчувствием чего-то большего и важного? Не знаю.
   Перстень мага на пальце. Обсидиановый нож в мешочке на поясе. Меч-убийца в новых, сделанных на заказ ножнах. И дорога, зовущая за горизонт.
   Ничего еще не предопределено, ничего не известно наверняка. Только одно:
   -- Я вернусь, обязательно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Карди - женщина кард.
   Омстика -- общее название ряда плетений и ритуалов, связанных с магией смерти (по имени богини Омсты).
  
   Дом заботы - кармольский аналог лечебницы для умалишенных.
   Замок - завершающий элемент любого плетения.
  
  
Оценка: 8.20*17  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"