Пятков Г.С. : другие произведения.

Благословен Тот Край

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Григорий Степанович Пятков, житель деревни Пятково Красноармейского района Челябинской области, мечтал, чтобы эту книгу прочли все, кто захочет...
  При использовании информации ссылки на сайт http://www.uralgenealogy.ru/ и на данную страницу на сайте "Журнала "Самиздат" обязательны.
  Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей
  --------------------------------------------------------------------------------
  
   От:
   Криворотовой Жанны Александровны
  
   Кому:
   loo_chetkova@mail.ru
  
   Дата:
   27 Ноя 2009 01:16:54
  
   Тема:
   Располагаю рукописью об истории деревень Челябинской области.
  
   (Для размещения на сайте Южно-Уральской Ассоциации генеалогов-любителей города Челябинска):
   http://www.uralgenealogy.ru/
  
  
  
   Здравствуйте, Ольга Анатольевна!
Я историк из Челябинска. В 2005 г. редактировала рукопись по
краеведению одного дедушки из с. Пятково Красноармейского района
Челябинской области. Не знаю, издал ли он где-нибудь эту рукопись или
нет. Я обещала ему, если будет такая возможность, помочь в том, чтобы
рукопись увидела свет и кому-то пригодилась. И вот случайно я вышла на
Ваш сайт. Если Вам интересна документально-историческая повесть об
истории деревень Красноармейского района Челябинской области,
составленная краеведом-любителем, то сообщите мне.
   О себе. Криворотова Жанна Александровна, преподаватель истории и
общественных наук Института агроэкологии, филиала ГОУ ВПО "Челябинская
государственная агроинженерная академия".



--
С уважением,
 Жанна                          mailto:jannuhka@mail.ru
   ************************************************************************
   Ольга Анатольевна Щеткова - Жанне Александровне Криворотовой:
   "Дорогая, бесценная Жанна Александровна!
   Можете ли Вы себе представить, что я искала эту рукопись более трёх лет!
   Я читала эту книгу, она вышла в свет благодаря невероятным усилиям автора - Григория
   Степановича Пяткова. Он умер сразу после выхода книги.
   Мне повезло в жизни, потомучто посчастливилось жить в этом благодатном краю
   более 7 лет. Я знаю почти всех этих жителей, о которых идет речь в книге.
   Как хорошо, что существуют такие люди, как Григорий Степанович. А благодаря
   Вашему труду книга увидит свет и найдёт своего читателя.
   С уважением и бесконечной благодарностью - Ольга Щеткова, г.Челябинск.

Дорогой читатель!

   Книга, которую Вы держите сейчас в руках, стала результатом многолетних краеведческих поисков.
  
   []
  
   Ее автор - уроженец с.Пятково Красноармейского района Челябинской области. Человек с нелегкой судьбой и мятежной душой, он тонко чувствует, какая опасность исходит от "неукорененности" современного человека в семейно-родовых ценностях и национальных традициях. Любовь к Родине, гражданская ответственность за судьбы семьи и страны начинаются от уважения к трудам предков, от почитания "отеческих гробов". А вот общество Иванов безродных будущего не имеет. Оно и "русским духом" не пахнет, и гражданским поведением не отмечено. С какой душевной мукой сопряжены для автора размышления об угасании родных деревень, об угрозе вымирания народа, о смысле революционного "распахивания" вековой, исконной Руси! Вырождением рода грозит наше беспамятство. И автор буквально заклинает нас опомниться: восстановить родовую память, собрать истории семьи, деревни, края.
   []
  Пятков Григорий Степанович
  
  Краеведение на современном этапе развития исторической науки получает новое дыхание. Древнерусские летописи повествовали главным образом о великих князьях и военных походах. Дворянские мемуары и дневники XVIII - XIX вв. осветили для нас изнутри элитарное пространство России. Появляющаяся же сегодня "низовая" (в данном случае, "крестьянская") краеведческо-мемуарная литература становится источником изучения самой глубинной части российского общества, ее сердцевины. Этим данное произведение может быть интересно историку - специалисту.
   Жанр своего произведения автор определил как документально-историческую повесть. И такое смешение жанровых стилей у него действительно оправдано. В течение десятилетий им был скрупулезно собран разноплановый краеведческий материал: статистические расчеты, родословные, семейные хроники, забавные истории. Замечательно, что все эти источники автор сумел органично вплести в ткань повествования.
   Повесть получилась колоритной. Погружаясь в детально расписанную летопись южноуральских деревень, в какой-то момент осознаешь, насколько эмоционально ты "включаешься" в текст. Плавными волновыми полутонами можно назвать эмоциональный фон этой повести: улыбаешься крестьянским шуткам и забавам и тут же скорбно замолкаешь перед образом "вечно идущего домой солдата", поражаешься картине массового упадка и разрушения и проникаешься мыслью о невероятной выносливости русского народа, удивляешься неожиданным и необъяснимым случаям и одновременно испытываешь почти стыдливое чувство прочтения чужого дневника - исповеди.
   Такая многоплановость повести делает ее интересной для самого широкого круга читателей: взрослых и подростков, историков-специалистов и всех, кто просто любит Россию.
   Криворотова Ж.А.,
   историк 2005 г.
   Пятков Г.С.
  
  
  
  
  
  

БЛАГОСЛОВЕН ТОТ КРАЙ

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Документально - историческую повесть

посвящаю светлой памяти моих земляков,

которых уже нет в живых.

Будем помнить об ушедших...

Каждый о своих...

  
  
  
  
   Предисловие автора
  
   Еще одно, последнее сказанье -
   И летопись окончена моя,
   Исполнен долг, завещанный от бога
   Мне грешному. Недаром многих лет
   Свидетелем господь меня поставил
   И книжному искусству вразумил.
  
   На старости я сызнова живу,
   Минувшее проходит предо мною -
   Давно ль оно неслось, событий полно,
   Волнуяся, как море - окиян?
   Теперь оно безмолвно и спокойно,
   Не много лиц мне память сохранила,
   Не много слов доходит до меня,
   А прочее погибло невозвратно.
   Но близок день, лампада догорает -
   Еще одно, последнее сказанье.

А.С. Пушкин. Борис Годунов.

  
   Почему я решил писать? Да потому, что не могу и не хочу все это унести с собой. Мне уже 77. То, что я знаю и помню, сегодня уже мало кому известно. Эту повесть я оставляю потомкам в надежде, что кому-нибудь будет интересно узнать, как это было раньше, в наши далекие и неспокойные годы. Это история народа (рода!), и мы должны знать и помнить ее, относиться к ней с уважением.
   Вспомним слова А.С.Грибоедова: " И дым отечества нам сладок и приятен...". Если это, конечно, не тот дым, который бывает во времена великих вселенских пожаров наподобие татаро-монгольских нашествий, революций или мировых войн.
   Каха Кавсадзе, артист театра "Руставели", говорил: "Хозяин хорошей собаки обязан знать ее родословную до четвертого поколения. А спросите у любого, как звали его прабабушку или девичью фамилию его бабушки?"
   У казахов есть пословица: "Плох тот казах, который не знает своей родословной до седьмого колена".
   У А.С. Пушкина читаем: "Забвение предков - показатель нашей дикости".
   Революция и годы сталинских репрессий в первой половине ХХ века, а затем массовый отток населения в города в поисках лучшей жизни и "длинного" рубля во второй его половине привели к тому, что люди разбрелись, как овцы без пастуха, в разные уголки бывшего СССР. Сегодня бывает, что родные братья и сестры годами ничего не знают друг о друге. Где уж тут помнить о малой Родине, о земле предков, откуда сам пошел родом.
   Одна из старинных песен начиналась словами: "Расскажи, расскажи бродяга, чей ты родом, откуда ты? - Ой, да я не помню, ой, да я не знаю, чей я родом, откуда я". Вот так и мы постепенно стали Иванами родства непомнящими, Иванами безродными.
   Кто ты есть, человек? Откуда пошел? Какого роду - племени? Кто твои предки, чем они прославили род свой, корнями уходящий в глубокую древность? Такие, далеко не праздные вопросы не могут не волновать человека на протяжении его жизни. Это есть одна из составляющих частей культуры личности.
   Великая просьба к вам, Люди. Будьте благоразумны! Не выбрасывайте старые фотографии, письма, документы! Берегите их! В каждой семье должен быть свой маленький семейный архив: старый альбом с фотографиями, папка с письмами, открытками, документами. Соберите все это в отдельный маленький чемоданчик, чтобы оставить детям и внукам. Это ваша семейная история, частица Великой Истории народа, страны и эпохи. Вашим детям и внукам будет интересно заглянуть в минувшее время и попытаться сравнить со своим, попробовать понять, что и почему тогда происходило, и что из всего этого вышло.
   Берегите собственную историю, ведь она больше никогда не повторится.
   Я от всей души выражаю благодарность тем, кто поведал мне устно или письменно свои воспоминания, архивные материалы и многое другое. Спасибо всем, кто хоть чем-то помог в задуманном мною нелегком деле историко-краеведческого исследования. Без Вашей помощи я не смог бы его создать.
  
  
  

Г Л А В А 1.

  
  
   Откуда пошла фамилия
   Первые фамилии в России появились в XIV - XV веках у князей и знатных бояр. Позднее они закрепляются за дворянами, именитыми купцами, лицами духовного звания. В XVII в. уже все помещики имеют фамилию. И постепенно начинают записывать фамилии за всем остальным людом. Последними их получили помещичьи крестьяне: после отмены крепостного права 1861 года.
   Присваивали фамилии по самым разным признакам. Определяющим при этом являлся ответ на вопрос: "Чьи вы?". И люди записывали себя либо по имени главы семейства - Ивановы, Петровы, Сидоровы, либо по его профессии - Плотниковы. Кузнецовы, Кожевниковы. Многие записывались по родовому или семейному прозвищу. Например, Зверевы, Воробьевы, Тетерины, Стариковы, Мишуковы, Согрины, Обуховы. Потомки жителя слободы писались Слободчиковы. Иногда фамилии присваивали по названию мест, откуда пришли предки: с устья реки Яны - Устьянцевы, с устья реки Юг - Устюжанины, с Вологды - Вологжанины, с Костромы - Костромитины, с Казани - Казанцевы, с Уфы - Уфимцевы, из Усолья - Усольцевы, из Осы - Осинцевы и т.д. Производным от первого звучал другой вопрос: "Из чьих вы?". И следовал ответ: Рудных (ст. сл. Рудый, т.е. красный, рыжий), Чернявских (чернявый), Узких, Банных, Седых и др. Такие фамилии чаще записывались за Уралом, в Сибири, на Алтае.No Могли быть и другие варианты, которые я уже не буду здесь приводить, да много чего я и не знаю.
   Теперь о фамилии Пятковых. В старину во многих русских семьях, как впрочем и у других народов, сыновей в семье именовали порядковым номером, который и оставался за ними всю жизнь. А дети, бывало, по этому же номеру писали фамилию. Так, первый сын в семье кроме имени, данного при Крещении в церкви, получал еще одно - первуша, или большак. Отсюда произошли Первушины, Большаковы. Второй сын - дружина, а от него - Дружинины. Третий - третьяк (Третьяковы), четвертый - четвертак (Четвертаковы), пятый сын именовался пятко (Пятковы), а далее - шестак (Шестаковы), семак (Семаковы, Симаковы), осьмина (Осьминины) и т.д. Последнего сына именовали малой, малко, малец, малыш. Отсюда произошли Маловы, Малковы, Мальцевы, Малышевы.No

Благословен тот край.

   Не очень много мне приходилось читать любительской краеведческой литературы, которую пишут в основном местные, так сказать домашние краеведы, но в каждой из книг я находил немало строк о том, как хороша и красива природа именно в окрестностях села или города N. И пишут всегда так, что другого такого места больше и нет на всем белом свете. Я полностью с такими авторами согласен. По жизни довелось мне много где побывать, и я всегда замечал, что каждое место по-своему прекрасно и неповторимо.
   Посмотрите на город Шадринск с Тумановой горы или с Увалов. Такой красоты Вы не найдете ни в одной картинной галерее. Причем эта картина каждый раз разная: рано утром, днем, вечером, летом, зимой, весной, осенью, под солнцем, под дождем... Чтобы все это понять - надо видеть. А мы порой смотрим и не видим.
   Я пишу это для того, чтобы подчеркнуть красоту и уникальность нашей местности. С какой бы стороны Вы не посмотрели на деревню Пятково, отовсюду картина, достойная кисти Художника, будь то Шишкин или Саврасов. С севера (с "Сивой горы" через реку Миасс), с востока (с Косулинской горы) или с юга (с Чистовской дороги) взору предстают виды один живописней другого. Так бы и смотрел не отрываясь.
   Еще в молодые годы я не раз слышал от тогдашних стариков, что много есть на свете красивых мест и деревень, но наше лучше. Потому и лучше, что оно "НАШЕ".
  
  

Освоение Урала и Сибири.

   В XVI в. царь Иван Грозный дает Строгановым грамоту с пожалованием земель к востоку от Урала, которые им поручалось осваивать. В 1581 г. снаряженный Строгановыми отряд Ермака (Еремей Тимофеевич) нанес первое поражение хану Кучуму и занял столицу сибирского ханства Искерь. Окончательно же Кучум был разбит в 1598 году.
   На полноводных сибирских реках постепенно выросли остроги, затем крепости и города. Были основаны Тюмень (1581 г.), Тобольск (1897 г.), Пелым (1593 г.). Уфа основана отрядом русских стрельцов в 1574 г.
   С середины XVII в. начинается уже массовое заселение Сибири. Возникают поселения и слободы: Пышма (1646 г.), Далматово (1651г.), Катайск (сер. XVII в.), Бродокалмак (1661 г.), Шадринск и Курган (1662 г.), К.-Уральский (1682 г.). Позже они стали городами.
   В 1697 г. Петр Великий дает жалованную грамоту на владение землей и рудой, а также на постройку железоделательных заводов на Урале по рекам Невье и Тагилу тульскому кузнецу (он же заводчик, т.е. владелец заводов) Никите Демидовичу Антуфьеву. В историю он вошел как Никита Демидов.
   Так, к середине XVIII в. на Урале было уже более ста доменных печей и большое количество железоделательных заводов. При заводах отстроены города: Невьянск (1701 г.), В.Тагил (1718 г.), Н.Тагил (1722 г.), Екатеринбург (1721 г.), Ревда (1735 г.), Касли (1747г.), Кыштым (1757 г.) и др. Россия выходит на первое место в Европе по выплавке чугуна и железа.
   В 1736 г. закладываются крепости оборонительной линии: Оренбург, В - Уральск, Троицк, Чебаркуль, Челябинск, Еткуль, Миасское.
   Щучье и Шумиха возникли как железнодорожные станции при строительстве железной дороги в 1892 - 1893 гг.
   Копейск был основан в 1907 г. как угольные копи Кыштымских горных заводов.
   И конкретно о Челябинске. Крепость заложена на месте впадения речки Силяба в реку Миасс. Есть сведения, что еще раньше на этом месте было башкирское селение Силяба и русская Александровская слобода. Основаны они были около 1696 -1700 гг. жителями, приехавшими из Шадринской слободы, Далматова монастыря, Ирбита, Бутки и др.No
   На месте сегодняшнего села Миасское первое поселение возникло в 1685 - 1686 гг. Это была казачья слобода Верхнее-Миасское. На ее месте в 1736 г. заложена крепость, которая позднее и стала станицей. В годы революции и гражданской войны Миасское стало местом жестокого противоборства сторонников и противников советской власти. С 1923 г. по 1928 г. Миасское являлось центром Миасского района. В 1928 - 1941 гг. оно входит в состав Долгодеревенского района. С января 1941 г. Миасское становится центром Красноармейского района. В 1957 г. из колхозов Миасское, Ильинка, Черкасово, Харино и Красная Долина был образован Красноармейский совхоз. В 1962 г. к нему были добавлены еще Шумово, Шибаново, Сафоново, Устьянцево, Пятково, Якупово. В 1966 г. выделяется совхоз Шумовский в числе всех шести присоединенных деревень, а Красноармейский совхоз остается в певоначальном составе. В 1973 г. в Миасском начинает работать совхоз-техникум. Позднее он становится институтом Агроэкологии, филиалом ЧГАУ.
  
  

Деревни Пашнино - первое, второе, третье.

   Проживающий в с. Миасское А.Т.Медведев при нашей встрече с ним в марте 2003 г. рассказывал мне, как во II половине XVIII в. на берег оз. Сугояк приехал казак Пашнин и поселился здесь. Так появилась деревня Пашнино - 1.
   У этого казака было три сына, все довольно крутого характера. Младший Кирилл поссорился со своими братьями и поселился отдельно от них. Так возникла деревня Пашнино - 2 (она же Кириллово).
   После очередной ссоры средний брат сказал:
   - Уеду от вас подальше.
   И уехал за сорок верст, на оз. Шахаркуль. Построился он там и стал жить. Так появилась деревня Пашнино - 3.

Деревня Есаулка.

   Из той же беседы с А.Т.Медведевым мне стала известна и другая история.
   В самом начале XIX в. бравый казак Мануйлов служил адьютантом Оренбургского войскового атамана и отличился в войне с Наполеоном в 1812 г. Имел он большие награды, дослужился до чина есаула (майора). Мануйлову случалось бывать и в царском дворце в Петербурге. А после выхода в отставку он приехал на западный берег оз. Мыркай (напротив Шумово, через озеро), остановился здесь на жительство, построил дом себе, потом другой - сыну. Так появилась деревня Есаулка (Мануйлово).
   В начале 1930-х годов, в период раскулачивания, этой деревни не стало. Прожила деревня Есаулка немногим более ста лет.
  
  

Татары по рекам Тече и Миясу.

   Ученый-путешественник П.С.Паллас, проезжая по Зауралью в апреле 1770 г., записал весьма любопытные данные: "Сии татары суть роду Ичкинских казаков, которые лет за сто, или как старики между собой говорят, во времена юношества Петра Великого, пришли из Казанской провинции, поселились в малом числе на реке Ичкане, впадающей в реку Исеть. Теперь же число их столь умножилось, что составляет почти 200 семей, которые живут, расселившись по рекам Тече и Миясу. Они так же, как мещеряки, в нужном случае исправляют военную службу, и сего ради свободны от всех податей и рекрутского набора. Сеют гречиху, коея семена привезли с собой с Исети".No
   Путешественник и академик Н.Г.Георги также писал, что ичкинцы переселились в зауральские степи со стороны Казани, о чем говорит и само название этой этнической группы татар. По-татарски "эчке" означает "внутренний". Так называли воинов - казаков бывшего Казанского ханства, которые несли службу в Российском государстве.

Все деревни начинались с первого кола.

   По рассказам стариков, любая деревня начиналась с первого двора, а первый двор начинался с первого кола. Сначала надо было выбрать - "облюбовать" - место, чтобы обязательно было "у воды". Вот поэтому все деревни стоят на берегу реки или озера. Затем на этом месте нужно было воткнуть кол, чтобы обозначить - "застолбить" - выбранное место. Первый кол на новом месте был символом основания избы и задворья. Отсюда пошла поговорка "ни кола, ни двора". Так говорили о человеке, который живет по чужим дворам и своего ничего не имеет.
   Затем на скорую руку ставили шалаш, чтобы укрыться на ночь от дождя и ветра. Обязательно ставили загон и навес для скота, где его закрывали на ночь, чтобы не потерялся. Да и от волков скот в страхе мог разбежаться в разные стороны.
   После этого надо было копать себе землянку к зиме, так как за одно лето всю избу не успеть срубить. Скоту к зиме надо теплый сарай сделать.
   Кроме всех этих работ приходилось заботится и о том, чем кормится. Добывали себе пропитание рыболовством, охотой на зайцев и птицу, собирательством съедобных трав, кореньев, грибов и ягод. Съестное сушили и вялили, чтобы хватило на зиму. Я еще помню около десятка разных съедобных трав и кореньев. Старики же знали их больше. Вообще, лес всегда был другом человека: укрывал от непогоды, согревал и кормил. Да еще к зиме надо было накосить сена, нарубить дров и отвезти воз - другой дров в город на базар, чтобы купить соли. Одним словом, дремать и прохлаждаться было некогда.
   И только после того, как были устроены убежище на всю долгую и холодную зиму себе и скоту, сделаны запасы кормов и продовольствия на всю зиму, можно было начинать рубить избу. На это уходил не один год. Зимой рубили стены. Весной их катали на мох и конопатили. Летом крыли крышу и кололи пополам бревна на плахи для пола и потолка, делали рамы и двери, ложили печь, затем баню, конюшни, амбары. Все это делали только топором. Пила и рубанок появились лишь в середине XIX в. А помимо строительства надо пахать, сеять и убирать хлеб, косить сено, рубить дрова. И все это не бригадой, а один мужик с женой, да ребятишки кое-где помогают. Пашню же пахали деревянной сохой. Железные плуги появились только на рубеже XIX - XX вв.
   Попробуйте представить себе все это хотя бы мысленно.
  
  

Изба и Дом.

   Знаете ли Вы, что означают слова "изба" и "дом"?
   Избы были "круглые" и "пятистенные". Круглой избой называлось строение из четырех стен в форме квадрата со сторонами от четырех до пяти метров и площадью от 16 до 25 кв.м. Крыта она была на два ската дерном (земляные пласты с корнями и травой). Пол и потолок сделан из колотых плах. Под полом расположена яма для зимнего хранения картофеля. К избе прирубались сени из бревен более тонких, чем изба, или два плетня из прутьев с забутовкой между плетней соломой и травой. В избе вырублены три или четыре небольших оконца. Поначалу вместо стекол на раму натягивали бычий пузырь, позднее появилось стекло. От входной двери внутри избы слева или справа была русская печь (в плане 2 х 1,5 м и более). Перед печью располагалась кухня (куть).
   В рассказах многих писателей, которым приходилось путешествовать по Сибири (А.П.Чехов, В.Г.Короленко и др.), есть строчки о "непомерно больших размерах" этой печи и о том, как много она занимает места в избе. Но они не могли знать того, что эта огромная печь, протопленная утром всего один раз в сутки, обогревала избу в зимние сибирские морозы, пекла хлеб, варила, парила и жарила пищу. Летом на ней сушили ягоды и грибы, зимой на ней спали старики, днем грелись ребятишки после беготни на улице. И немаловажно: на этой печи лечили любую хворь все члены семьи. Я еще помню, как в детстве, стоило мне пожаловаться матери, что у меня голова заболела, или живот, или коленку ушиб, или еще что, у нее на все эти случаи был один рецепт:
   - Лезь на печь.
   Полежу там час - полтора, пока не надоест, и побежал дальше уже здоровый. А старикам от болей в костях и суставах печь была единственным спасением. Да и взрослые лечили всякие свои хвори и недомогания таким же способом. Так что печь обогревала, кормила и лечила от болезней всю семью. Подобную же оценку русской печи я читал у В. Астафьева и еще у кого-то, сейчас не помню.
   С другой стороны от печи стояла широкая деревянная кровать для хозяина с хозяйкой. В переднем углу - большой обеденный стол для всей семьи, у стола - скамья или табуретки. У всех стен располагались широкие лавки. Над столом, в "переднем углу" под потолком была маленькая полочка - "божница", на которой стояли две или три иконы, из которых одна была "главная", а потому больше других и помещалась посередине. Там же, за иконой, стояла бутылочка со святой водой.
   У входа над головой располагались большие широкие полати (верхние нары). Там спали ребятишки до шестнадцати - восемнадцати лет, то есть до женитьбы. Если были в семье старики, то они спали на печи.
   Во дворе под навесом или в "завозне" была яма (погреб), в которую в марте насыпали зернистый снег. Летом хранили там молоко, квас, картофель, разную солонину, в т.ч. свежепосоленную рыбу. Возле избы во дворе размещались один - два амбара для зерна. И обязательно был задний двор для скота с навесом и конюшни для лошадей, хлев для коров и отдельно для овец и кур.
   Пятистенная изба - это в плане прямоугольник 4 х 8 м в чистоте (без углов), где четыре стены разделены пополам пятой средней стеной на две равные части. Отсюда, от пятой средней стены, и произошло название "пятистенка". Каждая из половин этой избы по площади примерно равна круглой избе, поэтому пятистенная изба вдвое больше круглой. К такой избе прирубали впритык сени и кладовку (чулан) для хранения разного домашнего скарба. Из плетня с забутовкой сени к такой избе не делали.
   Внутри первой половины избы все было точно так же, как и в круглой, только нет кровати. Кровать стояла во второй половине избы - в горнице. Там посреди горницы ставились круглый стол, кровать у стены и в углу шкаф (буфет) с фаянсовой посудой, которой пользовались только по праздникам, да еще когда гости приедут. У стены под окном стояли один или два сундука с нижним бельем и прочим праздничным тряпьем. В углу, в жестяном кожухе, находилась круглая печь - "голландка".
   Кровля пятистенной избы была тоже на два ската и чаще всего земляная (дерном). Но на моей памяти одна такая изба была крыта тесом, а три или четыре - железом. Одну круглую избу я видел крытой берестой: большие пластины бересты прижаты толстыми рейками.
   При основании деревни до середины XIX в. ставили только круглые избы. В начале II половины XIX в. стали рубить пятистенные избы, а уже в последней четверти XIX в. рубили крестовые дома.
   Крестовый дом по фасаду 9 - 10 м и в глубину 7 - 8 м (с углами). Такой сруб посередине разделяли две внутренние стены, в плане расположенные крестом. Они делили сруб на четыре части. Отсюда и название. Жилая часть крестового дома такая же, как и пятистенная (изба и горница), только сени и чулан не прирубались, а рублены были в одно целое (в одно бревно). Кровля этих домов была общая на четыре ската и выполнялась только железом. Называлась такая кровля "шатровая", так как крыта шатром, в шатер.
   Избы, крытые дерном, стояли по сто лет и более. Я помню, как в середине XX в. в деревне стояли пять - шесть круглых изб постройки 50-ых - 60-ых гг. XIX в., и в них еще жили люди.
   Крестовые дома, крытые железом и построенные еще в конце XIXв., сейчас стоят, и в них живут люди. Многим домам по 120 - 130 лет. Они еще простоят лет двадцать - тридцать и более. Все будет зависеть от ухода за ними.

Г Л А В А 2.

Начало деревни Пятково. XVIII век.

   В 1965 г. Пятков Федор Викторович, 1892 г.р. рассказал мне, что основателем деревни Пятково и первым ее жителем был Пятков Кирилл, выходец из Вятской губернии. До начала Пугачевского восстания (до 1774 г.) он работал на Тагильском железоделательном заводе. После подавления восстания, спасаясь от репрессий и наказания, Кирилл бежал из Тагила (в 1775 г.). Он остановился на дальнейшее жительство там, где сейчас стоит деревня Пятково, то есть на правом берегу реки Миасс, в 60 км ниже по течению реки от Челябинска и в 18 км ниже от станицы Миасская.
   Бежал Кирилл не один, а всей семьей: с женой и ребятишками, с лошадью, коровой и многим домашним скарбом, который можно было увезти на лошади. Первую избу он поставил на том месте, где сейчас находится в Пятково мост через р.Миасс. Однако, берег отошел от воды, поэтому то место, где стояла эта изба, уже смыто водой.
   В семье у него было три сына, и к 1795 г. двух старших сыновей он отделил от себя. Поставил избу старшему сыну Семену также на берегу, в 50 м от первой избы ниже по течению реки. Среднему сыну Алексею поставил избу еще через 50 м ниже по течению от второй избы. Эти места сейчас тоже смыты водой. Третий, младший сын Пантелей, жил вместе с отцом в отчем доме.
   В 1967 г. известный краевед Дегтярев Иван Васильевич в письме сообщил мне: "По данным пятой ревизской сказки в 1795 г. в селении Пятково записано три двора и двадцать шесть душ обоего пола всех возрастов. По тем же данным в Устьянцево - четыре двора и двадцать семь душ, в Шибаново - пять дворов и тридцать четыре человека. Деревни Шумово не значится, видимо ее еще не было"No.
   Итак, в 1795 г. в деревне Пятково жили Кирилл с женой, три сына с женами и их дети: восемь мальчиков и десять девочек.
  
  

Первая половина XIX века.

   В 1965 г. Стариков Михаил Матвеевич, 1900 г.р. рассказал мне: "Когда моя прабабка из деревни Глубокая выходила замуж в деревню Пятково, тут было всего семь дворов". Мы с ним посчитали, что это были пять дворов Пятковых и два двора Стариковых.
   Первая изба Стариковых была поставлена в 150 м от первой избы Кирилла выше по течению реки Миасс. И это место тоже смыто водой.
   Со слов Старикова Михаила Матвеевича в 1820-ых гг. в Пятково приехал из Глубокого Стариков Иван Михайлович. Он был примерно 1770 г.р., а приехал в возрасте около пятидесяти лет. С ним был уже женатый сын Никита (1800 г.р.). У Никиты было два сына - Яков (1820 г.р.) и Федор (1830 г.р.). Жена этого Федора Никитовича и была прабабкой Михаила Матвеевича. Было это примерно в 1850-ых гг.
   Получается, что за двадцать лет (1775 - 1795 гг.) было построено три избы, а за последующие пятьдесят лет (до 1850 г.) - всего два двора Пятковых и два двора Стариковых. У Пятковых это были уже внуки Кирилла, старшие дети Пантелея - Алексей и Григорий Пантелеевичи. У Семена и Алексея Кирилловичей было по одному сыну, и жили они вместе с родителями.
   К 1850 г. подрастают и обзаводятся семьями еще четыре внука Кирилла, а за ними - двадцать правнуков Кирилла, пять внуков Никиты Старикова. Деревня начинает разрастаться. Кроме того, в Пятково начинают приезжают на жительство и из других деревень.
   Так, во II половине XIX в. приехали Слободчиков Конон, Мануйлов из Мануйлово (Есаулки), Кашников из Шибаново, Сафонов из Сафоново, Бородин из Глубокого, Мишуков из Притчино, Поздеев Михаил и другие.
  
  

Подарок от цесаревича.

   В жизни любого человека, семьи или коллектива часто случаются разные истории и происшествия, о которых потом долго вспоминают и пересказывают младшему поколению. Вот что рассказал мне Пятков Федор Викторович:
   "Летом 1837 г. царский наследник Александр II совершал поездку по России. В один из дней, выезжая из г.Челябинска, он остановился на короткое время в Миасской. В станице Александра встречали и провожали толпы людей. Среди этой толпы молодцевато гарцевал верхом на коне молодой казак Алексей Пантелеевич Пятков. Когда же царский кортеж выехал из Миасской, этот казак ехал сбоку вдоль дороги, потом свернул в лес и по лесным дорожкам обогнал его. Около Притчино казак выехал на дорогу и стал ждать. Показался царский кортеж. Он встал "во фрунт" (приветственная поза) для отдания чести. Цесаревич заметил его, приказал остановиться и сказал:
   - Кажется, я этого казачка уже видел.
   - Так точно, Ваше Величество! В Миасской я вас встречал и провожал в дорогу.
   - А как ты здесь оказался впереди нас?
   - Лесными дорожками, напрямик. Я тут все дорожки знаю.
   Цесаревич вынул из кармана серебряный рубль и подал ему:
   - На вот тебе, за службу.
   - Рад стараться, Ваше Величество! - был ответ.
   После этого весь обоз двинулся дальше. А в семье Пятковых этот рубль долго хранили, но потом не знаю, куда он девался".

Вторая половина XIX века.

   В феврале 2003 г. в Челябинском краеведческом музее, изучая "Списки населенных мест Оренбургской губернии по сведениям 1866г.", я прочитал:
   "2-й стан по почтовому тракту из г. Челябинска в Курган (Тобольской губ.) Миасская станица при р. Миясе - 242 двора, 1356 душ. Имеется одна православная церковь.
   По правую сторону тракта выселок Анфаловъ при оз. Лакаткуль
   - 27 дворов, 139 душ.
   Выселок Канашевъ (Чернявский) - 54 дв., 318 д.
   По левую сторону тракта:
   Выселок Пятковъ при р. Миясе - 20 дв., 116 д.
   Выселок Якуповъ при р. Миясе - 34 дв., 103 д.
   Выселок Устьянцевъ при р. Миясе - 39 дв., 210 д.
   Выселок Сафоновъ при р. Миясе - 28 дв., 191 д.
   Выселок Шибановъ (Кашниковъ) при оз. Мыркай - 30 дв., 181д.
   Выселок Шумовъ при оз. Мыркай - 37 дв., 244 д.
   Выселок Мануйлов (Есаулка) при оз. Мыркай - 17 дв, 100 д.
   Выселок Чистый при оз. Чистомъ - 22 дв., 120 д.
   Выселок Притчинъ при оз....... - 32 дв., 196 д."No.
   В архивной справке, данной по моему запросу Оренбургским Государственным архивом от 5.02.2002 г., читаю:
   "По данным статистической ведомости от 3 января 1874 года в селении Пятково Оренбургской губернии, Челябинского уезда, 1 стана Миасского станичного юрта
   число дворов - 21,
   жителей - 138,
   в т.ч. мужчин - 60,
   женщин - 78.
   Из числа жителей:
   православных - 138,
   русских - 138,
   казаков и их семей - 138.
   В селении содержится скота:
   лошадей - 192,
   быков и волов - 5,
   коров - 93,
   телят - 57,
   овец - 150,
   ягнят - 81,
   свиней - 30,
   коз - 23.
   Итого: 631.
   Никакие промыслы в селении не развиты, нет мельниц, заводов. Ярмарок не проводится".
   Попробуйте посчитать, сколько приходится скота на один двор или на семью?
   В "Списках населенных мест Оренбургской губернии за 1892 г. по Челябинскому уезду Миасского станичного юрту" значится поселок Пятковъ. Число дворов - 31, число душ мужского пола - 103, женского - 89, обоего пола - 202.No
   В "Списках населенных мест Оренбургской губернии за 1901 г. по Челябинскому уезду Миасского станичного юрту" записано:
   "Выселок Пятковский с числом дворов 44, число душ обоего пола - 249. Имеется одна деревянная школа" No.
   Другими сведениями из истории поселка Пятково архив не располагает.
   Но в "Списках населенных мест Оренбургской губернии за 1901 г. Миасского станичного юрта", находящихся в Челябинском краеведческом музее, записано:
   "Поселок Миасский - 365 дворов, 2272 души, имеются две каменные церкви, четыре деревянных и две каменных часовни и одна деревянная школа. Базары по средам, ярмарки 20 июня и 27 ноября. Две водяные мельницы о четырех поставах.
   Поселок Канашевский - 73 дв., 587 д. Одна каменная церковь и одна деревянная школа.
   Поселок Пашнинский - 3-й - 71 дв., 461 д. Одна деревянная школа.
   Поселок Притчинский - 68 дв., 438 д. При оз. Заплатином и оз.Малковом. Одна деревянная школа.
   Выселок Пятковский - 44 дв., 249 д. Одна деревянная школа.
   Поселок Сафоновский - 63 дв., 438 д. Одна деревянная часовня.
   Выселок Мануйловский - 31 дв., 192 д.
   Поселок Устьянцевский - 62 дв., 344 д. Одна деревянная школа.
   Выселок Чистовский - 38 дв., 260 д.
   Поселок Шумовский - 72 дв., 414 д. Одна деревянная школа.
   Выселок Шибановский - 45 дв., 325 д. Одна деревянная часовня и одна деревянная школа.
   Поселок Якуповский - 55 дв., 298 д. Одна деревянная мечеть.
   Поселок Адищевский - 72 дв., 480 д. Одна деревянная школа.
   Выселок Анфаловский - 30 дв., 270 д. Одна деревянная школа.
   Поселок Ильинский - 47 дв., 481 д. Одна деревянная школа".No
  
  

Тут что-то не так.

   Хотел бы обратить Ваше внимание на то, что в "Списках" за 1866г. в Миасской станице записана одна православная церковь, хотя по другим источникам (А.Т.Медведев) в это время в Миасской было уже две церкви. Далее, в выселке Канашевский (Чернявский) церковь в "Списках" не значится, хотя в то время она уже работала, и об этом в архиве есть официальные записи. Кроме того, в "Списках" за 1866 г. почему-то нет поселков Пашнино-3 и Адищево, хотя они в это время уже были давно.
   И конкретно по деревне Пятково. Получается, что с 1850 г. по 1866г. (за 16 лет) построено 13 дворов, а с 1866 г. по 1874 г. (за 8 лет) - всего 1 двор. За 1874 - 1892 гг. (18 лет) построено 10 дворов, и за следующие 1892 - 1901 гг. (9 лет) - 13 дворов. Таким образом, общее число дворов составляет 44.
   Но у меня со слов Пяткова Федора Викторовича, 1892 г.р. составлены свои списки. В 1901 г. ему шел десятый год, и он отлично помнит то время (детская память цепкая). Я записал подробно по каждой улице: где, кто и в каком доме жил в 1901 г. У нас с ним получилось, что в в это время в деревне Пятково было восемнадцать дворов Пятковых, десять дворов Стариковых, четыре двора Слободчиковых, три двора Сафоновых, три двора Мануйловых, три двора Поздеевых, два двора Фалалеевых, два двора Теплых, два двора Бородиных и по одному двору у Мишукова Венедикта, Кашникова, Колышкина, Калмыкова, Худякова. Итого получается пятьдесят четыре двора. Однако и это только те, которые относились к казачьему сословию.
   Казакам полагался земельный надел 7 га на мужскую душу, достигшую шестнадцати лет. Кроме того, на них распространялась обязательная воинская повинность в казачьих войсках, куда должно было явиться со своим конем, седлом, шашкой и обмундированием. Если же это был единственный сын в семье, то его на службу не брали. И еще с каждого двора взимали местный налог (три рубля в год) на содержание станичной и уездной канцелярии. Других государственных и прочих налогов на казаков не было.
  
  

И еще плюс разночинцы.

   Кроме того, в деревне Пятково было еще семь дворов не казачьего сословия. Таковым не давали земельный надел, и они должны были кормиться своим ремеслом. Им выделяли лес для постройки избы и задворья, огород в десять - двадцать соток (в зависимости от численности семьи). Лес отводили в казенных лесах, а земли не давали потому, что у пятковских самим земли не хватало.
   Жили два плотника - Созыкин Тимофей и Голендухин. Они рубили срубы домов и все надворные постройки.
   Затем эти срубы доводил "до ума" столяр Зверев Михаил. Он делал двери, рамы, разные наличники и ставни, резные карнизы и всю остальную отделку домов. Он же мастерил мебель: скамейки, табуретки, лавки, полки, шкафы и шкафчики. Сундуков не делал - их покупали в городе на базаре. Отдавать девку замуж без полного сундука было не принято.
   Четвертым был кузнец Седанов Ларион. У него была кузница, в которой он ковал лошадей и весь сельскохозяйственный инвентарь для всей деревни.
   Затем был простой наемный работник Деев. Он нанимался по дворам для разных сельскохозяйственных работ.
   Далее жил овечий пастух Зыков. Ему на лето сгоняли овец со всей деревни. Днем он их пас, а ночью охранял. Изба Зыкова стояла впритык к овечьему загону, поэтому в деревне ее все называли "карауленка".
   Седьмым был учитель сельской школы Смирнов Николай Владимирович. Он жил на казенное жалованье, плюс огород, корова, куры, овцы, да и сборы с учащихся зерном и другими продуктами.
   Итого получается, что в деревне был шестьдесят один двор, а не сорок четыре, как указано в архивных "Списках". А в 1916 г. записан шестьдесят один двор только приписных, то есть казаков, а разночинцев ни одного двора, хотя их к 1916 г. было уже около десятка, которые имели свою избу и небольшой двор.
  
  

Визит к землемеру.

   Записываю со слов Пяткова Федора Викторовича, 1892 г.р.:
   "Где-то во II половине XIX в. в Миасскую приехал землемер. Пятковские прослышали об этом и быстренько собрали сто рублей денег. Староста, а им был один из Стариковых, рано утром поехал в Миасскую заплатить землемеру, чтобы он "хорошо" намерил земли (побольше).
   И вот он в Миасской. Землемер только что проснулся, пьет чай на квартире. А этот дом уже окружили плотным кольцом и в несколько рядов миасские бородачи. Наш стал пробиваться поближе к крыльцу, чтобы во время успеть дать землемеру деньги. Но не тут-то было. Миасские бородачи зашикали на него:
   - Куда прешь, борода? А ну, осади назад! Не ровен час морду намоем!
   И не пустили. А тем временем землемер вышел на крыльцо. Миасские живо набросили ему на плечи кожаное пальто - реглан. Он сунул руку в карман пальто - сто рублей, сунул руку в другой карман - кожаные перчатки. Пошел землемер к миасским. Мерит и записывает все как "неудобье", дальше мерит да приговаривает:
   - После меня, как после Ноева потопа, перемеру больше не будет!
   В результате оказалось пятковской земли маленький островок посреди обширного моря миасских земель.
   А пятковский староста собранные деньги раздал обратно мужикам, сказав при этом горестно:
   - Возьмите, мужики, у меня ничего не получилось".
   За рекой у пятковских земли не было. У миасских и устьянцевских, да и у других (шумовских, канашевских, пашнинских), было по 15 - 18 га на каждую живую душу, а у пятковских только 2,5 га. Поэтому и не давали в Пятково земли мастеровым разночинцам.
   Пятковские у миасских постоянно брали в аренду пашню и покосы. Арендную плату платили по договоренности: деньгами, зерном, дровами, сеном.
   Кроме того, в Миасской было некоторое число офицеров. Им отводили земли больше, чем рядовым казакам, поэтому они, как правило, сдавали ее в аренду. Некоторые заводили свои магазины и получали доход от торговли больше, чем от земли, которую тоже сдавали в аренду.
   Пятковские все это воспринимали как несправедливость. Вот и называли презрительно миасских "миасскими чайниками" за то, что они сидят дома, наели морды, распивают чаи, а мы обрабатываем их земли, да еще им же аренду платим немалую.
   А о работе землемеров примерно то же самое рассказывает и Балакин Аркадий Александрович в своей летописи о селе Канашево.
  
  

Начальство надо уважать.

   Записываю со слов Пяткова Семена Викторовича:
   "Дело было в Масленицу, еще до 1917 г. В Пятково шли по улице навстречу друг другу два казака, оба изрядно захмелевшие по случаю праздника. Один молодой, другому за шестьдесят. А молодого недавно избрали старостой деревни, вроде как атаманом. Хоть и маленький, но чин. При встрече этот молодой казак говорит старому:
   - Ты почему со мной не здороваешься?
   Старик и ответил:
   - Это ты со мной должен здороваться первым, сопляк!
   После этих слов молодой кулаком сбил старика с ног и стал пинать его, давая понять, как надо уважать начальство".
  
  

Не твое - не тронь.

   Еще рассказ Пяткова Семена Викторовича:
   "Один мужик посеял в поле у дороги небольшую полоску гороха. В конце лета идут из леса домой мимо этого гороха девочка лет девяти-десяти с братиком семи-восьми лет. Ходили в лес по ягоды. Остановились и стали щипать стручки гороха, очень уж вкусные. Мужик в это время был на другом конце поля. Увидел, что его горох щиплют, сел верхом на коня и кнутом гнал этих ребятишек до самой деревни. Они бежали, громко плакали, а он их кнутом, да еще приговаривал:
   - Будете знать, как чужое трогать! Не твое - не тронь!"
  
  

Озорники.

   Молодые холостые парни, шестнадцати - восемнадцати лет, выходили по вечерам гулять на улицу. Девки тоже собирались в кружок, пели песни и частушки, танцевали. Танцы были разные: кадриль, полька, краковяк, "ой, вы сени, мои сени" и др. Вместе с парнями играли в различные шуточные игры: трубочист, мил сосед, кошки-мышки, ниточка-иголочка и др.
   Парням иногда приходила в голову озорная мысль пошутить. Они, потехи ради, придумывали что-нибудь. Например, после полуночи, когда девки уйдут домой, расходились во все концы деревни и начинали лаять по-собачьи. Лаяли так искусно, что все собаки по деревне тут же подхватывали. Ночью по всей деревне стоял сплошной собачий лай. Как только собаки начнут затихать, они их снова поднимут. И так почти до самого утра. После такой ночи все старухи несколько дней с тревогой обсуждали это событие:
   - Ох, не к добру всю ночь собаки лаяли. Должно что-нибудь случиться, беда какая-нибудь. Собака - она беду чует. Ох, не к добру!
   В другой раз парни начнут кукарекать по-петушиному. Петухи по всей деревне подхватывают. И опять почти до самого утра. А утром старухи гадают:
   - Перед чем это петухи всю ночь спать не давали? Наверно, какая-нибудь напасть будет. Птица - она заранее чует, если что не ладно. Ох, не к добру это!
   Так было летом. Зимой же каждую субботу в чьей-нибудь избе устраивались "вечерки", где девки и парни собирались вместе, пели песни и частушки, танцевали, играли в шуточные игры (фантики, мил соседа, почту и др).
  
  

Молодецкие забавы.

   Иногда те же парни от скуки устраивали драку "край на край". Деревня условно делилась на две равные половины. Восточная половина деревни, включая улицу Речную называлась "край". Имелся в виду пятковский край, так как тут жили все Пятковы, Слободчиковы, Поздеевы и Теплых. Всех их называли "краяны" (или "краяне"). Западная часть деревни, включая улицу Первомайскую называлась "гора". Тут жили все Стариковы, Мануйловы, Фалалеевы, Кашниковы, Мишуковы. Их называли "горяны" (или "горяне").
   А после драки, поразмяв друг другу ребра, парни снова все вместе дружно гуляли с девками.
   После очередной драки можно было услышать примерно такой разговор:
   - А ты мне здорово вмазал - в ухе все еще звенит!
   - Не будешь подставлять!
   - Да я не заметил, как ты приспособился.
   - Смотреть надо! Ну ничего, в следующий раз я тебе тоже вмажу.
   Из-за девок же, надо сказать, драк в деревне не было.
   Не более одного раза в зиму подобные драки устраивались и с якуповскими парнями. Собирались двенадцать - пятнадцать пятковских парней, шли 2 км в Якупово, а там на улице встречали какого-нибудь мальчишку и говорили ему:
   - Иди, зови ваших! Сейчас мы их бить будем.
   Он бегом оповещал своих парней. Те быстро собирались и начиналась потасовка. Но мальчишка - гонец продолжал бегать по деревне, созывая других. Выходили даже молодые, но уже женатые мужики, которые еще не успели забыть это дело. Так якуповских набиралось вдвое больше. Пятковские пускались наутек, спасаясь бегством, а те их преследовали и гнали до половины дороги. На этом все и кончалось.
   Через две - три недели якуповские парни по тому же сценарию приходили в Пятково. И так же, как в Якупово, развивались события: драка начиналась "на равных", но потом присоединялись молодые женатые мужики, наступал численный перевес пятковских, якуповские пускались в бегство, а наши преследовали и гнали их до половины дороги.
   Драки эти были вроде спортивного соревнования. Никто, никогда, ни с какой стороны не применял никаких подручных средств, будь то камень, палка, кастет или еще чего. Все было по-честному. Никаких обид, недовольства или неприязни не было.
  

Г Л А В А 3.

Канашевский церковный приход.

Иоано - Предтеченская.

   Первая церковь в Миасской, по материалам А.Т.Медведева (эссе "Голос памяти" в газете "Маяк" за 1990 г.), была построена на левом берегу реки Миасс через пять лет после постройки самой Миасской крепости (1741 г.). Называлась она Ильинская (в честь Ильи Пророка). Была церковь деревянной и простояла 60-70 лет.
   В 1810 - 1820-ых гг. на том же месте построили большую кирпичную церковь. Строили ее так: в старой деревянной церкви шла служба, а вокруг нее возводили новые стены, кровлю и купола. Когда новая церковь была закончена, из нее на руках по бревнышку вынесли старую. Таким образом, служба в церкви не прекращалась ни на один день.
   В 1784 г. на правом берегу реки Миасс построили вторую церковь. Называлась она Иоанно - Предтеченская (в честь Иоанна Крестителя). Жители деревень Пятково, Притчино, Чистое, Канашево, Анфалово, Пашнино-3-е, Адищево причислялись к этому церковному приходу.
   В 1842 г. в Канашево построили церковь деревянную, а в 1869 -1876гг. выстроили там большую кирпичную церковь. Однако, по каким-то причинам канашевская церковь не имела самостоятельного статуса, а была в подчинении миасской Иоанно - Предтеченской. Да и называлась также Иоанно - Предтеченской. Вот поэтому в "Списках населенных мест Оренбургской губернии за 1866 г." церковь в Канашево не значится. В "Списках" же за 1901 г. записана каменная церковь. Между тем, в "Списках" за 1916 г. указывается часовня. Наверное, тут что-то зависело от руки писаря, который составлял эти списки в первичном виде.
   Жители деревни Пятково, как впрочем и других деревень, знали и соблюдали все посты и церковные праздники. Зимой ездили в церковь на молебен, окрестить новорожденных, поставить свечку и заказать требы за упокой усопших родственников, за здравие здравствующих и болящих.

Первый выезд в церковь.

   В горячую пору сельскохозяйственных работ в церковь ездить было некогда.
   Но вот все работы закончены. Выпал снежок и установился хороший санный путь. Сельчане начинают готовиться к поездке в церковь. Надо сказать, что приурочивали эту поездку каждый год на один и тот же день - на Николу- зимнего (6 декабря по ст. ст., 19 декабря по н.ст.). Это была традиция, установившаяся десятилетиями и тщательно соблюдавшаяся из года в год.
   Цель поездки - прослушать службу, покаяться в грехах, накопленных за долгое лето и получить благословение на дальнейшую жизнь.
   Одновременно можно было встретиться с родственниками из других деревень, которые тоже именно в этот день выезжали в церковь. Интересно было узнать, как они поживают, кто у них родился, а кто умер. В общем, встречались, беседовали, обсуждали всякие житейские проблемы и заботы.
   А бывало, и с другой еще задачей выезжали в этот день. Нужно было привезти на "погляд" своих женихов и невест (сына или дочь), да и других посмотреть. Попутно обсуждали и вопросы предстоящего сватовства. При предварительном сговоре учитывалось даже мнение родственников. Родители обязательно спрашивали согласия молодых. Только после всеобщего одобрения родители обеих сторон "ударяли по рукам" и обговаривали сроки официального "сватания" и венчания, намечали ход свадьбы. Все это делалось со строгим соблюдением православных обрядов, вековых традиций и обычаев. И это всегда приходилось на святки или масленую неделю.
   В большинстве случаев невест брали из других деревень. И очень редко брали своих. Так моя мать была из Пашнино 3-е, как и обе мои бабушки, мать Семена Викторовича - из Анфалово, моя тетка была выдана замуж в Канашево. В Пятково были женщины из всех восьми деревень Канашевского церковного прихода, также как пятковские девки были в женах во всех этих деревнях.
   Таким образом, весь церковный приход, все восемь деревень, был как бы одна большая деревня. Все жители (или почти все) были связаны между собой родственными узами. Я помню, как моя мать подолгу перечисляла мне, в какой деревне, кто и через кого приходиться нам родственником. Но тогда мне, по глупой молодости, все это шло мимо ушей, а стал постарше - вовсе стало не до того. И так я почти ничего не знаю.
   Между тем, из таких соседних деревень как Устьянцево и Сафоново невест почти не брали. Их было всего две - три на всю деревню. А все потому, что они были другого церковного прихода.
   Поэтому я считаю, что церковный приход объединяет не только церковная служба, а нечто большее. Приход - это единое целое, общность людей с их интересами, свой круг людей, очерченный рамками этого прихода.
  
  

По себе дерево руби.

   При сватовстве обязательно учитывались уровень зажиточности и добропорядочность, причем не только семьи будущих сватов, но и их родни. Характер, поведение, репутация в округе - все это брали на заметку. Каждому родителю хотелось отдать свою дочь в "хороший дом".
   Кто богаче, подбирали по себе, кто победнее - свою ровню. В ходу была пословица "По себе дерево руби". Богатую невесту не отдадут за бедного, да и бедный не станет брать богатую, потому что его и всю родню в доме тестя "почитать не будут". Таково было правило.
   Однако, не бывает правил без исключений. Примером тому является случай с моей бабкой по матери Анной Митрофановной, когда богатый казак из Пашнино Пашин Митрофан Васильевич сам выдал любимую дочь Анну за свого работника в наказание за ослушание.
  
  

Рождество.

   На Рождество в церковь ездили мало, в основном те, кому по каким-либо причинам не удалось съездить на Николу. Этот праздник чаще отмечали дома.
   Утром, еще до рассвета, малые ребятишки от пяти до двенадцати лет собирались гуртом, ходили по деревне и славили Рождество Христово. Те, что постарше, пели рождественскую молитву: "Рождество Твое Христе боже наш, во сия миру и свет разума....". Самые маленькие пели шуточные припевки. Одну из них я помню: "Славите, славите, вы меня не знаете, за чем я пришел? - за сырчиком". Дальше несколько строк я уже забыл, а заканчивалась припевка словами: "Не дадите пирога - я корову за рога".
   А сырчик - это творог со сметаной и сахаром, замороженный в форме небольшой котлетки. Ребятишки любили их грызть мерзлыми. Я хорошо помню, как это было вкусно. Вроде сегодняшней мороженки. У каждого была своя сумка, и взрослые туда клали сырчики, ватрушки, пирожки с ягодами, насыпали в карманы горсти семечек, давали копейку - две, а то и пять. Считалось, что через подарки детям Бог пошлет счастье в дом.
  
  

Второй выезд в церковь.

   Следующий массовый выезд в церковь был на Крещение (6 января по ст.ст., 19 января по н.ст). Ехали, чтобы еще раз помолиться, набрать Святой воды, а кто-то вез окрестить новорожденных. И также встречались с родственниками, особенно с теми, кто не был в первый выезд и приехал сейчас. Делились планами на предстоящее лето, слушали дельные советы бывалых людей, договаривались о визитах в гости, чтобы не было "врасплох".
   Итак, в канашевскую церковь выезжали в основном два раза в зиму. Но какой размах был у этих выездов! Собиралось больше половины деревни. Утром вставали в четыре часа, к пяти были запряжены лошади, после чего пили чай "на дорогу". И вот уже по всей деревне слышно, как открывают ворота, выводят лошадей и усаживаются в сани. Слышно, как скрипят полозья по снегу. Кто-то уже поехал, а другие начинают поторапливаться, чтобы не отстать. Едут гуртом, друг за другом, хотя одни уже далеко, а другие отстают, но по дороге будут стараться догнать передних.
   Только чуть начинается рассвет, а пятковские уже приехали в Канашево. Заезжают к родственникам или знакомым, а те уже знают, что сегодня к ним приедут гости. Ждут и самовар ставят.
   Распрягли лошадей, попили чаю "с дороги" и обогрелись. Женщины причесались. Затем всем миром чинно отправляются в церковь. К тому времени церковные колокола давно уже звонят, созывая прихожан на праздничную службу.
   После нее опять встречи и разговоры, хождение в гости к другим родственникам. И там тоже самовар уже на столе.
   Ближе к вечеру запрягают лошадей, пьют чай "на дорогу" и уже в потемках едут домой. Иногда, если не все дела были решены, остаются ночевать.
   Не ездили в церковь только "стар да мал". Старики домовничали: смотрели за домом, за хозяйством, за ребятишками. Старики по желанию могли съездить в церковь в другие воскресные дни.
   А.Т. Медведев пишет, что канашевская церковь была разрушена одной из первых в конце 1920-ых гг. Чернявских Аркадий Андреевич, 1928 г.р. в беседе со мной рассказал, что церковные колокола в последний раз звонили на Пасху в 1930 г. Летом 1930 г. церковь закрыли. Книги вывезли в Миасскую, много чего растащили, а в здании церкви сделали клуб. В 1935 г. клуб перевели в другое место, а в здании церкви организовали зерносклад. Весной 1941 г. зерно убрали, внутри церкви на столбах сделали междуэтажное перекрытие и устроили МТС. Внизу ремонтировали трактора, а на втором этаже располагалась контора МТС. При ремонте тракторов пол и стены обильно пропитывались нефтепродуктами, и в 1947 г. случился пожар. Междуэтажная перегородка и вся контора МТС сгорели начисто, остались голые почерневшие стены. После этого здание забросили, и оно пустовало до сегодняшних дней. Сейчас вместо стен остались только развалины и груды кирпичей, которые постепенно растаскивают.
  
  

Масляная неделя.

   Масленицу справляли дома, хотя иногда кто-нибудь ездил в гости навестить родственников или, наоборот, принимал гостей у себя. Изредка употребляли самогон, но понемногу. Молодые холостые парни запрягали лошадей и на санях катали по улицам девок. Всюду были слышны песни, шутки, смех. Ребятня каталась на санках с горы. Вылетали с берега на лед реки и катились до противоположного берега. Соревновались, чьи санки дальше укатятся.
   К Масленице готовились заранее. И всегда тщательно и серьезно. За неделю до Масленицы мужики гнали самогон, женщины пекли всякую сдобу: ватрушки, пирожки с ягодами, битые калачики. Тесто замешивали на молоке или сметане. Готовую выпечку обильно мазали топленым сливочным маслом, и заготавливали ее столько, чтобы хватило на всю неделю. В кладовке (чулане) стояли одна - две корзины (пестери), которые полностью заполняли всякой стряпней. Все это обязательно делалось с маслом.
   После Масленицы начнется Великий Пост, и есть это уже нельзя - грех будет. Многие не успевали съесть за неделю, потому что пекли много, еще и на случай гостей. И получалось так, что много оставалось. Якуповские татары знали об этом. В понедельник, в первый день Поста, татары брали большой короб и на лошади, на санях - в Пятково. Остановятся посреди улицы и кричат громко:
   - Эй! поганый хлеб есть?
   Поганый потому, что в пост его есть нельзя.
   - Есть! - отвечают им.
   И несут, сыплют татарам в короб всю стряпню, что осталась от Масленицы.
   Уезжали татары домой с полным (или почти полным) коробом. Этого им для всей семьи хватало надолго. И так каждый год.
   На Пасху уже некогда было разъезжать, так как наступала пора готовиться к полевым работам, да и дорога становилась грязная. На Пасху, как правило, в церковь не ездили, а дома красили яйца и поздравляли друг друга с праздником, христосовались. Вечером ходили в гости к соседям или к родственникам "повечеровать", то есть пить чай, а иногда и самогон, если он остался от Масленицы.
   В день Ивана - Купалы по утрам дружно обливали друг друга водой из ковша или ведра. Больше не было никаких мероприятий.
   В Троицу девки плели венки себе на голову с цветами и водили хороводы на окраине деревни.
   В Духов день отдыхали, не работали.
  
  

Престольные праздники.

   В каждой деревне был свой престольный праздник. Это какой - нибудь один из церковных праздников. В каждой деревне он был свой, и его отмечали широко, с размахом. Из соседних деревень наезжали гости, и в домах собирались компании. Все слегка употребляли самогон, потом шли гулять по улице, взявшись под руку. Шли широкой шеренгой поперек улицы и дружно пели песни. Все были нарядные, и это было очень красиво. А как пели! Я и сейчас не могу забыть тех праздников. Одновременно можно было увидеть на улице сразу две такие компании, которые шли навстречу друг другу. Люди встречались, приветствовали друг друга. Одна из женщин всегда несла чайник с самогоном, рюмку и угощала всех из встречной компании. Таким образом, обе компании угощали друг друга самогоном и давали чего - нибудь закусить. Когда этот ритуал был закончен, компании расходились. Такое гуляние обычно длилось от обеда до вечера. К вечеру все затихало. В доме пили чай и шли по домам. Считалось за правило, если хозяйка вместо самогона начала подавать чай, то пора собираться по домам. Так было в любой компании и в любой праздник.
   В Пятково престольным праздником было "Введение" (Введение во храм Пресвятой Богородицы). Это было 21 ноября по ст.ст., 4 декабря по н.ст..
   В Канашево, Анфалово и Пашнино 3-е престольным праздником считался Покров (1 октября по ст.ст., 14 октября по н.ст.).
   В Притчино и Чистом отмечался общий престольный праздник - Никола весенний (9 мая по ст.ст., 22 мая по н.ст.). В Чистом была небольшая деревянная часовня, и в этот день в Чистое из Канашево приезжал священник отец Евлампий, проводил службу. Многие люди не только из Чистого, но и из Притчино приходили на молебен. Только после молебна шли по домам отмечать праздник уже по-своему.
  
  

При всем- то народе! Стыд- то какой!

   В 1942 - 1943 гг. я учился в 6 - 7 классах канашевской школы и жил там у двоюродного деда Чернявских Семена Ивановича и бабки Александры Егоровны. Они постоянно мне что - нибудь рассказывали про ранешную жизнь. Приведу один из рассказов бабки Александры Егоровны:
   "Во-он стоит большой каменный дом. Жил в нем раньше купец, не совсем купец, но большой магазин у него был, приказчика держал. Потом он заболел и помер, а вдова спуталась с приказчиком. Оно бы все ничего, да задумали они пожениться, бессовестные. Ей 40 лет, а ему 20. Поехали венчаться в церковь, летом. А там народу собралось со всей деревни, чтобы поглядеть на это чудо. Они вышли из церкви после венчания. Он сел в кошевку, а она - ему на колени, бесстыжая. Народ весь так и ахнул, издивовался:
   - Это же надо такое! При всем-то народе! Да как им не стыдно-то? Она позарилась на молодого, а он позарился на богатство. Тьфу!"
  
  

Каждой матери свое дитя мило.

   Еще рассказ бабки Александры Егоровны:
   "Когда нашего сына Николая взяли на службу, первое время он стоял в Златоусте. Мы с отцом поехали навестить его. Вместе с ним служил один якуповский татарин. Он пришел к нам, побыл немного и попросил передать его родителям в Якупово рубль в подарок. Когда мы приехали домой, передали через людей, чтобы родители этого татарина приехали к нам. Через неделю они приехали. Мы им все рассказали, и я подала его матери этот рубль. Эх, как она его схватила, принялась целовать, а у самой слезы на глазах. Вот поди-ж ты, каждой матери свое дитя мило".
  

Г Л А В А 4.

Рыба, птица и зверье всякое.

   В записках многих исследователей Урала и Сибири отмечалось, что рыбы, птицы и зверья тут было в изобилии. Это действительно так. В подтверждение приведу несколько эпизодов, рассказанных мне людьми старшего поколения.
  
  

Охота на зайцев.

   Вот рассказ моего двоюродного деда Чернявских Семена Ивановича, 1880 г.р. (жителя с.Канашево):
   "Зайцев было столько, что ловили их тропниками. Это такая сеть, вроде рыбацкой, только ячейки у нее размером в заячью голову. Мужики заранее договариваются зимой, подбирают погоду, когда пойти на зайцев. Утром мужики со всей деревни идут в какой - нибудь лес. Одна половина из них расставляет тропники по кромке леса, поперек основных заячьих троп. Сами же при этом встают по бокам в линию, чтобы зайцы мимо тропников в сторону не убежали. Другая половина мужиков обходит вокруг леса, окружает его и начинает шуметь: голосом, трещотками, палкой по дереву. И так загоняют зайцев. Зайцы бегут и попадают в тропники, как рыба в сеть. Мужики подходят, руками сворачивают голову зайцу, вынимают из ячейки и кидают в кучу. А тут ребятишки на лошади, запряженной в сани, с большим коробом подъезжают и начинают собирать в него зайцев. К тому времени мужики уже соберут тропники, набросают зайцев три - четыре короба и едут в деревню. Там делят добычу, несут домой и начинают разделывать.
   Но следует заметить, что они не жадничали и такую охоту проводили один - два раза в зиму, то есть только для того, чтобы попробовать зайчатины для разнообразия. Мяса и без того хватало".
   В мое время, в 30-ых - 40-ых гг., зайцев ловили ребятишки одиннадцати - тринадцати лет в проволочные петли, которые ставили на заячью тропу. В одной из наших бесед Пятков Николай Степанович, 1929 г.р. рассказывал мне, как за одну зиму 1942 - 1943 гг. он поймал в петли двадцать два зайца.
  
  

Охота на волков.

   Рассказ того же Чернявских Семена Ивановича:
   "Иногда в наших лесах появлялось много волков. На них охотились так. Зимой, примерно в феврале - марте, у волков гон. Они собираются в стаю. Снег в это время глубокий, почти до брюха лошади. И вот большая группа мужиков верхом на лошадях, причем во всей группе ни одного ружья, только у каждого "стяжок" в руке (это такая палка потолще черенка к лопате), выходит на стаю волков. Начинается погоня. Волки боятся верхового на лошади, начинают убегать и разбегаются в разные стороны. Но снег глубокий, и волку бежать тяжело. Он проваливается в снег и быстро устает, выдыхается. Ты же гонишь за ним во весь мах. Как только голова лошади сравняется с волком, бьешь его стяжком со всего плеча по голове. Волк готов. Привязывай его на аркан к седлу и волоком тащи домой. Других волков догонят другие. И так всю стаю, да еще не всем хватит. Вперед успеет тот, чья лошадь лучше идет".
  
  

Волчье логово.

   А вот рассказ Пяткова Павла Ивановича, 1900 г.р.:
   "У моего отца поля были недалеко от озера Редькино. Летом отец с матерью едут на покос. Меня дома не с кем оставить, поэтому берут с собой. Мне в то время было лет пять. Родители пойдут косить, а меня оставят на стану у балагана. А недалеко от балагана, в логу, было волчье логово и неглубокая нора. Я иду туда и смотрю, как волчата около норы играют. Вокруг кости всякие валяются, перо птичье, а взрослых волков где-то не было. Подойду к волчатам - они перестанут играть, на меня смотрят. Я потянусь к ним рукой, хочу погладить, поиграть с ними, а они залезут в нору и сидят там. Протяну к ним в нору руку, чтобы достать, так они рычат там. Я испугаюсь и убегу на стан. Так много раз ходил к ним. И что интересно, ведь рядом загородка в лесу, там лошадь с жеребенком, корова с теленком, и волки ни разу их не тронули. Наверно, им и так пропитания хватало".
  
  

Охота на косачей (тетеревов).

   Приведу рассказ и моей матери, Пятковой Татьяны Егоровны:
   "В конце апреля - начале мая, как только сойдет снег, начинается токование косачей на токовищах. Наш дом стоял на краю деревни, а дальше от дома начинался лес. В метрах двухстах - трехстах от кромки леса было косачиное токовище. Отец привязывал веревку к березам через токовище на высоте чуть более полуметра над землей. На веревку привязывал петли из конского волоса. Утром на рассвете на ток собираются косачи и начинают свои танцы и песни. Какой-нибудь косач головой попадает в петлю, она затягивается, и он трепещется в ней. Другие косачи не обращают на него никакого внимания, считая, что это такой танец".
   Утром моя мать приходит на ток, сворачивает голову этому косачу, вынимает из петли и несет домой. Дома затопит печь, отеребит, опалит и выпотрошит его, и к обеду готов суп из косача. И так каждый день, пока токуют косачи, а это две - три недели.
   Однажды я проснулся утром раньше обычного, а было мне тогда лет пять - шесть, увидел, как мать принесла косача, показала его мне и говорит:
   - Во какой!
   А я спрашиваю:
   - Где ты его взяла?
   - В лесу.
   - А почему он не улетел?
   Тогда она мне все это и рассказала.
   - А если ты придешь в лес, а он еще не попался, ты что, сидишь, ждешь, когда он попадется? - помню, спрашивал я.
   - Нет. Я кышкну на них, они побегут, и какой-нибудь обязательно попадется. Я беру его и несу домой.
  
  

Рыбная ловля.

   В Миассе раньше было много рыбы. Была рыба и в Старицах (старое русло) и в озерах Редькином, Кашниковом и др. На удочку не было моды ловить. Такая рыбалка считалась пустым занятием. Наверно, и крючки были дорогие и удочек ни у кого не было. Ловили неводом, ставили "морды", на озерах ставили сети, на Старицах ставили вентеря. Иногда у берегов под корягами мужики шарили налимов прямо голыми руками.
   Когда в 1939 г. не стало в живых моего отца, многие мужики, вспоминая о нем, говорили мне, что он лучше всех в деревне доставал налимов:
   - Уж если Степан нырнул за налимом, он без него не вынырнет. Он знал, где они сидят и как надо их брать.
  
  

Пирог с налимом.

   Рассказ моей матери Татьяны Егоровны:
   "Когда я вышла замуж за твоего отца, то в первое же лето поняла, какой он рыбак. Однажды утром, только что я растопила печь и начала раскатывать хлеб, он встает и говорит мне:
   - Ты оставь теста на пирог. Я сейчас налима принесу, и пирог с ним сделаешь.
   - А где он у тебя, налим-от?
   - В Миассе.
   - Так ведь его еще поймать надо.
   - Сейчас принесу.
   Быстро собрался и через десять минут принес налима. Налим был небольшой и еще совсем живой. Я его быстро почистила, выпотрошила, завернула в пирог и посадила в печь. Там ему стало жарко, он встрепенулся и выскочил из пирога. Так и испекся налим отдельно, сверху корок пирога".
  

Всем налимам налим.

   В 1940 - 1941 учебном году учился я в пятом классе миасской средней школы. Помню, как миасские мужики рассказывали:
   "Когда-то, еще давно, Миасс разлился летом. Вода поднялась высоко, и один мужик решил налимов пошарить. Нырнул в воду, нашел там налима, но он оказался большой. Мужик не смог его вытащить из-под коряги. Через несколько дней вода убыла, и люди увидели мертвого мужика и дохлого налима. Налим засосал всю руку мужика. Так и лежат оба рядом у кромки воды под корягой".
  
  

Грибы и ягоды.

   О грибах и ягодах много рассказывать не буду. Их было столько, что набирали "сколько надо" и переставали собирать, хотя ягод было еще полно. Ягоды были всякие: клубника, земляника, вишня, черемуха, смородина, калина, костяника. За рекой в кустах рвали по несколько мешков хмеля для опары, чтобы хлеб лучше поднимался.
  
  

Что возили в город на базар.

   Осенью после уборки и обмолота урожая, когда выпадет снег, установится хороший санный путь, на базар в г.Челябинск везли в первую очередь дрова и сено. В городе все дома топились дровами, поэтому это был ходовой товар. Так же и сено, потому что в городе было много лошадей и коров. После того, как город перестанет брать дрова и сено, везли излишки зерна, пшеницу, рожь на солод, овес для лошадей. На вырученные деньги покупали обновы, сбрую, но главным были соль, спички, сахар, растительное масло. Иногда брали посуду и прочую мелочь.
  
  

Повседневная жизнь.

Весной.

   Весной, во время сева, мужик с утра пашет на лошадях. К обеду лошади устают, и он их выпрягает. Отдыхают они три - четыре часа, едят сено или траву. Мужику отдыхать некогда. Он за это время быстренько поест и идет рубить дрова. Нарубит с корня целый воз дров, сложит их в поленницу. Дров надо много: для себя на зиму и в город на базар. После этого снова запрягает лошадей и пашет до позднего вечера. И так каждый день.
   На дрова рубили только кривые, больные, сучковатые деревья и ветролом. Добрые, прямые деревья берегли для постройки домов. Поэтому все леса были ровные, прямые, прибраны и ухожены. В лесах не было ни сухостоя, ни валежника. А что сейчас творится в лесах!?
   Женщины по весне занимались огородом и выхаживали маленьких телят, ягнят, гусят, цыплят и пр.
  
  

Летом.

   В сенокос вся семья, "от мала до велика", была в поле. На сенокосе всем находилось дело по силам и умению. Мальчики в семь - девять лет весной боронили, а летом верхом на лошади возили копны сена к стогу. Ребятишек начинали садить верхом на лошадь уже с пяти лет, и к семи годам они были уже заправские наездники. Девочки в десять - двенадцать лет подгребали сено граблями, а те, что помладше, собирали в лесу ягоды или просто глядели на взрослых, учились, как надо работать.
   В сенокос обед был коротким, не более получаса. А потом снова за работу, уже до захода солнца. Ведь надо успеть, пока стоит хорошая погода. В дождь же только косили и уже не метали сено. Косовица - работа очень тяжелая, поэтому ее бросали вечером пораньше, часа за три - четыре до темноты (это в 19 - 20 часов). И шли в лес: собирать грибы или ягоды.
  
  

Осенью.

   Во время уборки урожая серпом жали до потемок. Говорили: "пока серп не потеряют". Положат серп на землю, чтобы сноп завязать и отнести, поставить в "кучу" (суслон). Поставят сноп, а серп уже найти не могут, потому что стало совсем темно и ничего не видно. Вот тогда только и шли домой с жатвы. Осенью вечера и ночи темные.
   На жатве работали всей семьей. Ребятишки уже в десять - двенадцать лет учились жать серпом и вязать снопы. Иногда нанимали кого-нибудь со стороны. Очень часто в Пятково приходили якуповские татары наниматься на уборку хлеба. Их нанимали охотно, так как они очень хорошо работали: жали чисто, снопы завязывали крепко, а главное не ленились. Им за такую работу хорошо платили, и они были довольны.
   Когда земля начнет подстывать, кончатся осенние ненастья, снопы отвозят на гумно (на ток) для обмолота.
  
  

Зимой.

   Зимой было полегче, но все равно никто не сидел без дела. Надо ухаживать за скотиной: три раза в день напоить, дать сена, убрать навоз, почистить от снега двор. Ездили в город на базар, два - три раза в неделю - в церковь. Выезжали в гости к родственникам в другие деревни и у себя принимали гостей.
   По вечерам мужики чинили сбрую, валенки, вили веревки из конопли. Женщины пряли лен и шерсть овечью, ткали холсты и половики, шили вручную штаны и рубахи. Бабушки вязали из шерсти носки и варежки, рассказывали внукам сказки.
   Хочу обратить Ваше внимание, что за Уралом и в Сибири никто понятия не имел, что такое лапти. Зимой носили пимы (валенки), полушубок, шубу, в дорогу одевали тулуп. Летом же из домотканого холста носили штаны и рубахи. Добротные яловые сапоги носили в дорогу и в праздники, да еще весной, пока земля не оттаяла, или осенью, когда начнет подмерзать. Все остальное время ходили босиком.
  
  

Так и жили.

   Так и жили люди целых 140 лет (1775 - 1915 гг.). Война с Наполеоном (1812 г.), восстание декабристов (1825 г.), Крымская война (1854 г.), отмена крепостного права (1861 г.), Турецкая война (1878 г.), Японская война и первая революция 1905 года - все это было где-то там, далеко, а жизнь сельчан шла своей, размеренной поступью. Разве что со службы кто придет да расскажет, что делается в России. А если еще и врать мастер, то и приврет больше того.
   140 лет люди жили спокойно и мирно: пахали землю, сеяли и убирали хлеб, ходили за скотом, ездили в церковь, в город на базар, по гостям, справляли праздники. В деревне люди рождались и умирали, подрастали и обзаводились семьями, строили новые дома. Молодые парни уходили на службу и возвращались домой. Жизнь текла равномерно, по раз и навсегда установившимся законам и правилам, как полноводная река в своих берегах. В общем, не спеша, уверенно и ровно. Все всегда знали, что будет завтра и послезавтра. Заранее готовились к приходу нового времени года, что-то планировали, намечали, загадывали. Конечно, были и проблемы, драмы и трагедии, но что это по сравнению с XX в., когда у этой реки жизни начались одно за другим сплошные половодья, обмеления и наводнения. Люди стали бояться завтрашнего дня и не могли понять, что происходит на белом свете.
  

Г Л А В А 5.

Первая четверть XX века.

   Передо мной хранящиеся в Челябинском краеведческом музее "Списки населенных мест Челябинского уезда", издания уездного земства и городской типографии "Печатное дело" за 1916 г. Материалы для этого списка были обработаны Челябинской уездной земской управой на основании сведений, собранных бланочным путем через должностных лиц волостной и сельской администрации. В разделе "Миасский станичный юрт" читаю:
   "Станица Миасская - число дворов приписных (т.е. казаков) 438 и 2398 душ. Имеется две церкви, четыре часовни, кредитное общество, восемь лавок (магазинов), общество потребителей, школа, почтовая станция и местная управа. Число посторонних (т.е. не казачьего сословия) - 23 двора и 569 душ (25 душ на один двор? - прим. Г.П.).
  

Название

деревни

Приписные

К-во дворов

   Приписные

К-во душ

   Посторон.

К-во дворов

   Посторон.
   К-во душ
   Имеется
   в деревне
   Шумово

104

600

6

   69
   Школа
   Пашнино 3е

87

534

8

   81
   Школа
   Шибаново

73

416

Нет

   нет
   Школа и часовня
   Сафоново

89

431

3

   52
   Школа и часовня
   Устьянцево

89

465

3

   95
   Школа
   Якупово

72

430

2

   5
   Мечеть
   Пятково

61

370

Нет

   77
   Школа
   Притчино

81

574

13

   98
   Школа
   Чистое

55

302

Нет

   26
   Часовня
   Канашево

111

649

9

   23
   Часовня,школа Кредит.
   товар-во, 1 лавка

Анфалово

53

295

3

   41
  
   Адищево

101

569

8

   63
   Школа
  
   Мельницы на реке Миассе в Устьянцево, Пятково и каменноугольные копи Кыштымских горных заводов.
   В уезд входят 8 станиц: Долгодеревенская Еткульская
   Еманжелинская Миасская
   Звериноголовская Усть-уйская
   Каратабанская Челябинская".No
  

Преддверие грозных времен.

   Первое десятилетие XX в. внешне не предвещало ничего нового в деревенской жизни. Все шло своим чередом.
   За период с 1901 г. по 1926 г., со слов Федора Викторовича, в Пятково было построено четыре двора Пятковых, два двора Стариковых и по-одному двору Мишуковых, Поздеевых, Теплых и Креева. Это означало, что люди стремились и хотели жить дальше. На шесть семей увеличилось число жителей за счет вновь приехавших со стороны, большинство из которых жили у старых хозяев в "малках". "Малка" - это малая изба во дворе для разных хозяйственных нужд, она же летняя кухня, чтобы летом в доме печь не топить. Пекли хлеб и варили пищу в "малке". В ней жили на постое в качестве наемных работников. Поэтому я считаю, что в Пятково было около семидесяти дворов с числом семей около восьдесяти.
   В 1990 г. в мои руки попал документ из архива Смирнова Николая Владимировича, который показала мне его сноха Смирнова Варвара Степановна. Я его переписал и привожу здесь так, как он есть.
   "Список разночинцев, проживающих в Пятковском поселке, с которых следует взыскать за освобождение от натуральных повинностей в 1916 г.:
      -- Андрей Воробьев
      -- Сергей Трапезников
      -- Захар Коптешев
      -- Иван Сергеевич Зубанов
      -- Михаил Зверев
      -- Василий Тетеркин
      -- Стефан Зырянов".
   Я не знаю, в чем заключались натуральные повинности, а также почему нет в этом списке Созыкина Тимофея, Седанова Лариона, Зыкова, Худякова, Деева и других, которые жили до 1930-ых гг., т.е. до колхозов.
   В 1895 г. в Пятково построили школу, и первым учителем в ней был Смирнов Николай Владимирович. Это был ссыльный студент Петроградского университета. Работал он до 1925 г., до самой своей смерти.
   В 1912 - 1913 гг. городской мужик Манохин, по прозвищу Маноша, в полукилометре от деревни (ниже по течению реки) поставил плотину и водяную мельницу. Потом продал ее Пучкову, а тот пропил ее и продал Толмачеву Ивану Федотовичу.
  
  

Войны германская и гражданская.

   В 1914 г. началась война с Германией. В 1915 - 1916 гг. идет массовая мобилизация казаков на войну. Берут уже женатых, т.е. тридцати - сорокалетних, давно отслуживших свой положенный срок. Мой дед по отцу Пятков Яков Иванович, 1882 г.р. был мобилизован в армию в 1916 г. в возрасте тридцати пяти лет. К тому времени у него было уже пять детей. Мой дед по матери, 1879 г.р. мобилизован в том же году в возрасте тридцати восьми лет. И так по всем деревням. Но это было еще не самое страшное.
   Затем началась гражданская война. Число вдов и сирот еще увеличилось. Мой отец Степан Яковлевич в одиннадцать лет остался без отца и без матери. При нем остались сестры: Анастасия семи лет, Ольга пяти лет и Наталья двух лет. В одиннадцать (!) лет он вынужден был самостоятельно пахать и сеять, убирать хлеб, ходить за скотом, чтобы не умереть с голоду.
   Пятков Егор Николаевич, 1915 г.р. в возрасте около трех лет остался также круглым сиротой, но с ним были его старшие сестры - подростки.
   Более четверти детей деревни стали сиротами.
   После этих двух войн в деревню не вернулись двадцать два человека:
   Три брата - 1. Бородин Михаил Александрович, 1894 г.р.
   2. Бородин Николай Александрович, 1896 г.р.
   3. Бородин Григорий Александрович, 1900 г.р.
   4. Кашников Степан Осипович, 1894 г.р.
   Два брата - 5. Поздеев Федор Михайлович, 1876 г.р.
   6. Поздеев Василий Михайлович, 1880 г.р.
   Четыре брата - 7. Пятков Виктор Иванович, 1870 г.р.
   8. Пятков Яков Иванович, 1872 г.р.
   9. Пятков Иван Иванович, 1889 г.р.
   10. Пятков Степан Иванович, 1891 г.р.
   Два сына Пяткова Виктора Ивановича:
   11. Пятков Дмитрий Викторович, 1899 г.р.
   12. Пятков Григорий Викторович, 1900 г.р.
   13. Пятков Владимир Венедиктович, 1900 г.р.
   14. Пятков Николай Александрович, 1889 г.р.
   15. Пятков Василий Петрович, 1887 г.р.
   16. Пятков Василий Николаевич, 1890 г.р.
   17. Пятков Василий Иванович, 1898 г.р.
   Два брата - 18. Сафонов Григорий Иванович, 1891 г.р.
   19. Сафонов Павел Иванович, 1894 г.р.
   20. Слободчиков Иван Андреевич, 1898 г.р.
   21. Смирнов Дмитрий Николаевич, 1894 г.р.
   22. Стариков Григорий Михайлович, 1886 г.р.
   Из двадцати двух, не вернувшихся с войны, семь - восемь человек были моложе двадцати лет. Можно предположить, что они были еще холостые. Остальные были женатые. Следовательно, у них остались вдовы и сироты.
   При отступлении белой армии в 1919 г. в ее состав забирали многих, невзирая на возраст и состояние здоровья.
   Установление Советской власти в Пятково, как и в других деревнях, проходило без боев и стрельбы. О том, как это было, посмотрим из рассказов очевидцев тех дней.
  
  

В деревне Пятково.

   Рассказ Лесникова Ивана Максимовича, 1905 г.р.:
   "Это было летом 1919 г. Рано утром по Сивой горе (левый берег Миасса, через реку от Пятково) со стороны Сафоново и Устьянцево в сторону Якупово шли войска белых. Их было не очень много. Потом, ближе к обеду, пошли войска красных. Их тоже было не много. Десять - двенадцать конных из отряда красной разведки переплыли через Миасс, заехали в деревню и, увидев меня, спросили:
   - Белые есть в деревне?
   Я ответил, что нет. Они спросили дорогу на Косулино. Я им показал, и они уехали.
   В деревне одни говорили:
   - Ой, что-то будет?
   Другие отвечали:
   - А нам-то что? Мы как жили, так и будем жить. Землю пахать при любой власти надо.
   Некоторые предполагали, что красные не надолго, и их скоро прогонят. Но в основном все жалели старую власть, при которой так долго жили и к которой привыкли. Никто не знал, что им принесет новая власть. По просочившимся слухам говорили, что все отберут. Слухи ходили от более и менее правдоподобных до самых нелепых. Никаких собраний, сходок и митингов в деревне не было, и никто не пытался их устраивать. Все затаились в страхе и ждали. Надеялись, что авось, мол, пронесет мимо".
  
  

В деревне Пашнино 3-е.

   Со слов моей матери Татьяны Егоровны, 1905 г.р.:
   "В Пашнино 3-е утром по деревне прошел слух:
   - Белые отступают. Прячьтесь все, сейчас тут война будет, стрелять будут.
   Все в деревне позакрывали ворота на засов, ставни на окнах, скотину закрыли в хлевах, а сами попрятались кто куда: в баню, в погреб, в подпол. Мы, ребятишки, бегали к воротам, глядели в щелку, что там, на улице, делается, потом докладывали старшим. С утра по улице шли войска белых: конные, пешие, обоз. Долго шли, часа два, потом стало тихо. Ближе к обеду пошли красные, опять конные и пешие. После обеда все стало тихо. Люди понемногу, осторожно начали выходить из своих убежищ".
  
  

В деревне Чистое.

   В деревне Чистое это было несколько иначе. Там, у самой деревни, проходил главный тракт Челябинск - Курган и далее шел на г.Омск. Белые в деревню пришли накануне (за день раньше), задержались тут, ночевали. Я полагаю, это были штабные, которые при отступлении всегда впереди, а при наступлении всегда сзади.
   Вот рассказ моей тещи, Малковой Марии Николаевны, 1901 г.р., жительницы деревни Чистое (в 1919 г. ей было 18 лет):
   "Когда белые отступали, они забирали всех стариков вместе с лошадью и телегой для обоза. У нас в семье некого было брать, так забрали меня вместе с лошадью и телегой. Нагрузили воз поклажей всякой. С других возов убавили, чтобы там полегче было. И мы поехали. Едем день, другой. Уже далеко отъехали. Один старик, он в соседях у нас жил, своей и моей лошади вбил в копыто по маленькому гвоздику. Наши лошади захромали, идут плохо, отстают от обоза. У нас поклажу переклали на других лошадей. А старик говорит мне:
   - Ты, девка, смотри, куда я поеду, туда и ты за мной.
   И вот мы ехали, далеко отстали от обоза. Старик свернул в лес, и я за ним. Заехали далеко в лес, два дня стояли там. А когда красные прошли, старик гвоздики у лошадей из копыт вытащил, и мы поехали домой. Так и приехали. А другие не вернулись, пропали где-то там".
  

1921 голодный год.

   В 1921 г. был страшный голод. Все лето лили дожди, хлеб не вызрел, ушел зеленый под снег, сено сопрело и изгнило в валках. Этот год люди еще называют "зеленый год". У кого были старые запасы хлеба, почти все выгребли по продразверстке. Нищие один за другим ходили по деревням, но нечего было подать. Многие умирали прямо на дороге. Идет от деревни к деревне, присядет отдохнуть и больше не встанет. Другой у чьего - нибудь дома присядет отдохнуть на завалинку и тут помрет. От бескормицы много подохло скота. Скотине кормили всю черную солому с крыш сараев многолетней давности. Много скота прирезали, чтобы не подох. И особенно тяжело было вдовам и сиротам, а также тем, кто недавно приехал в деревню и не успел еще обжиться. Умирали больше всего маленькие ребятишки (в т.ч. грудные младенцы) и старики.
  
   О НЭПе почему-то мне старики ничего не рассказывали. Они, наверное, сами ничего не знали об этом. 1923 - 1925 гг. прошли уже лучше. Люди собирали неплохой урожай и начинали поправлять свои пошатнувшиеся хозяйства.

ГЛАВА 6.

Великий перелом.

   "Статистика знает все".
   И.Ильиф и Е.Петров.
   Попался мне в руки хранящийся в Челябинском краеведческом музее "Статистический сборник по Челябинской губернии за 1920 - 1923 гг.". По Миасской станице я прочитал следующую информацию:
   "Созданы сельскохозяйственные кооперативы. На 1923 г. в селе Миасском - 54 двора, в Харино - 44 двора, имеются маслодельные заводы"No.
   Там же, в музее, нашел и "Список населенных пунктов Уральской области". По данным этого списка на 1928 г. в Челябинский округ входили 15 районов:
   1.Бродокалмакский
   2. Варламовский
   3.Воскресенский
   4.Долговский
   5.Еткульский
   6.Катайский
   7.Кочердыкский
   8.Мишкинский
   9.Миасский
   10.Усть-Уйский
   11.Челябинский
   12.Чудиновский
   13.Шумихинский
   14.Щучанский
   15.Яланский
   Далее идут подробные карты всех 15 районов. Каждый район отдельно. В Миасский район входили:
   Наименование

Число

хоз-в

Число

Жителей

Примечание

   Адищево

121

545

   Канашевский с/с
   Анфалово

65

302

  
   Канашево

111

344

  
   ж/д.ст.Чернявская

17

192

  
   Хутор Первомайский

6

38

   Основан в 1925г. Миасского с/с
   Каясан ж/д.ст.Мельница N192

39

128

   Притчинский с/с
   поселок Новоботовский

173

609

Новая деревня

14

73

Обр. в 1924г. Притчинский с/с

   Притчино

128

588

   Чистое

65

302

   Пятково

82

380

Устьянцевский с/с

   Сафоново

110

505

   Сивая гора

96

Коммуна Устьянцевский с/с

   Устьянцево Устьянцево

133

628

Устьянцевский с/с

   Якупово

100

534

   И ещё много других деревень.No

Начало.

1923-1926 гг.

   Индустриализация всей страны, первая пятилетка, коллективизация, раскулачивание. И тут началось... Пошло - поехало...
   В деревню все чаще стали наезжать районные уполномоченные. Сначала по борьбе с самогоноварением, чтобы хлеб на самогон не гнали, потому что хлеба в стране не хватало. Потом, в 1928 г., создали ТОЗ (товарищество по обработке земли). В него вошли шесть хозяйств, у которых на всех было всего две лошади и ни одного гектара земли (все безземельные). Зимой его создали, а весной про него забыли и не вспоминали больше.
  
  

Коммуна.

   Осенью 1927 г. на Сивой горе, что на левом берегу Миасса, напротив деревни Пятково, на устьянцевских землях по решению районных властей создали коммуну и назвали ее "Десятая годовщина Октябрьской революции". Им отвели около 100 га пашни, столько же сенокосов и пастбищ. Отдали коммуне пятковскую водяную мельницу, дали трактор "Фордзон". Собрали добровольцев около двадцати семей из шести соседних деревень. Председателем коммуны стал устьянцевский Пиджаков Яков. Трактористами были Устьянцев Виктор Григорьевич и Пятков Анатолий Гаврилович.
   В составе этой коммуны были пять человек из Устьянцево: два брата Пиджаковых (Яков и Василий), Устьянцев Виктор Григорьевич, Булатов Алексей Ефимович, Баландин Егор Яковлевич. Из Пятково взяли три человека: Пяткова Анатолия Гавриловича с сыном Иваном и Пяткова Ивана Александровича. Из Васильевки (Чердаки) - пятерых: двух братьев Скребковых (Петра и Василия Емельяновичей), Сысоева Тимофея, Пьянкова Егора и Олегова. Из Тавранкуля - Севастьянова Якова Павловича с сыном Петром. Из Феклино в коммуну вошли два брата Тетериных - Федор и Степан Игнатьевичи. Из Чесноковки - семь человек: две семьи Бурковых, Кузнецов Исай, Соколов, Давыдов, Кулаков и Феденев.
   Но дела у них шли неважно по причине плохой дисциплины, неумелого руководства и всеобщей халатности. Эта коммуна просуществовала недолго. В январе 1931 г. по решению Долгодеревенского райкома ее отдали вместе с землей и мельницей пятковскому колхозу. А куда девался трактор, того не знаю, но в колхоз он не попал. В течение года тринадцать семей из двадцати перебрались в Пятково. Это почти все, кроме Пиджаковых, Устьянцева, Олегова, Соколова, Кулакова и Феденева. Из этих первые четверо уехали в Устьянцево, а остальные в Чесноковку.
   В Пятково и сейчас то место, где стояла коммуна, называют просто "Десятая". А с чем связано это название уже никто и не помнит.
   В 1925 г. на правом берегу реки Миасс, напротив Устьянцево, на миасских землях появилось поселение "Первомайка" из шести дворов. Я полагаю, что это тоже была коммуна (имени 1 мая). Дальнейшая же участь ее была такая же, как и у "десятой годовщины". В начале 30-ых гг. она перестала существовать.
   В 1924 г. в лесу около тракта Челябинск - Курган в 3-х км от деревни Чистое (к западу, в сторону Курейного) образовалось поселение под названием "Новая деревня". Участь этой деревни была сходна с выше описанными. Часть жителей этой деревни переехала жить в Чистое.
  
  

Пятковская сельхозартель.

1929 - 1951гг.

   В марте 1929 г. под руководством районных уполномоченных в Пятково начали создавать колхоз. К осени в него записались более половины деревни. Сгоняли в колхоз всю скотину, вплоть до овец и кур, забирали все зерно, инвентарь, сбрую. Подгребали все до мелочи.
   В марте 1930 г. в газете "Правда" появилась статья И.В.Сталина "Головокружение от успехов". Колхозники почти сразу все разбежались, забрали обратно, у кого что было. В колхозе осталось всего несколько дворов. Однако, к весне всех снова собрали обратно в колхоз. В агитации за создание колхоза очень хорошо подействовало раскулачивание "несогласных".
   Попробуйте представить себе это. Людей вынуждали поступать против своей воли. Сколько тогда было шуму, гаму...
  
  

Раскулачивание.

   22 февраля 1929 г. были раскулачены и сосланы на север из деревни Пятково:
   Два брата 1.Слободчиков Иван Алексеевич
   2. Слободчиков Андрей Алексеевич
   Два брата 3. Стариков Иван Михайлович
   4. Стариков Федор Михайлович
   5. Колышкин Петр Петрович
   Вторая очередь раскулачивания прошла в марте 1930 г.:
   Два брата 6. Фалалеев Степан Васильевич
   7. Фалалеев Андрей Васильевич
   8. Стариков Николай Васильевич
   9. Стариков Михаил Яковлевич
   10. Мануйлов Степан Иванович
   Третья очередь раскулачивания - в марте 1931 г.:
   Отец 11. Кашников Осип Кузьмич
   Сын 12. Кашников Степан Осипович (с женой Ольгой)
   13.Стариков Федор Васильевич
   14. Пятков Евгений Петрович
   15. Пятков Иван Степанович
   У Слободчикова Ивана Алексеевича, Фалалеева Андрея Васильевича и Кашникова Осипа Кузьмича дома были кирпичные, у братьев Фалалеевых были свои лавки (магазины).
   У Старикова Михаила Яковлевича был двухэтажный дом (низ кирпичный, верх деревянный).
   У Мануйлова Степана Ивановича большой крестовый дом стоял на высоком месте, на высоком фундаменте. И сам дом был высокий, окна большие, наличники, карниз и ворота украшены ажурной резьбой. Это был единственный дом в деревне, где все было покрашено в белый цвет, и сам он стоял на возвышенности гордый, как белый лебедь. В 1949 г. его разобрали, увезли в г.Челябинск и там собрали под жилье герою Великой Отечественной Войны Алабугину.
   Дом Ивана Михайловича Старикова в 1929 г. также увезли, сначала в "Десятую" (коммуну), а в 1931г. в г.Челябинск.
   У всех остальных, кроме Колышкина, дома были большие, крестовые, почти все - свежевыкрашенные. У некоторых уже были конные жатки и конные молотилки, широкое задворье. Только у Колышкина ничего этого не было: обычная избенка и все остальное на среднем уровне. Но он больше других шумел, его и сослали как "бузотера". Я думаю, что его взяли просто для того, чтобы выполнить план по раскулачиванию. Тогда вообще все делалось по плану.
   Пяткова Евгения Петровича сослали в колхоз "Вперед" (около Копейска).
   Пятков Иван Степанович, брат первого председателя колхоза Василия Степановича, долго не соглашался вступать в колхоз. Зимой 1931 г. он все-таки записался. Между тем, у него еще с осени был посеян 1 га озимой ржи, и в августе он сказал:
   - Это моя рожь. Я ее сеял, я ее и убирать буду.
   Ему ответили, что теперь эта рожь колхозная, и он не смеет даже подходить к ней. Тогда он решил так:
   - Не мне и не вам!
   И ночью поджег все на корню. Вся рожь сгорела. Его осудили за это на десять лет с конфискацией имущества. Жена Капитолина Ефимовна с четырьмя детьми уехали из деревни.
   В конце 1970-ых гг. в беседе с Дегтяревым Иваном Васильевичем я сказал ему, что в Пятково было раскулачено около пятнадцати человек. Он очень удивился и сказал, что это слишком много для такой деревни. Уже позднее мне стало известно, что разнарядку на раскулачивание из Москвы давали на область, из области - по районам, из районов - по деревням. Уполномоченные по раскулачиванию старались выслужиться перед вышестоящим начальством, а о судьбах людей никому не было дела.
   Из беседы с Воронцовой Анной Андреевной, в прошлом жительницей деревни Притчино (сейчас живет в Миасской), и Воронцовой Натальей Ивановной, в прошлом жительницей деревни Чистое (сейчас живет в Пятково), мне стало известно, что в Притчино не было раскулачено ни одного человека, а в Чистом всего один - Воронцов Иван Николаевич. Когда я спросил, почему такая разница, они ответили так:
   - Пятковские побогаче наших жили.
   Действительно, ни в Притчино, ни в Чистом не было ни одного кирпичного или двухэтажного дома. Больших крестовых домов тоже было поменьше, чем в Пятково. Однако, несогласных идти в колхоз и в этих деревнях было немало. Они сами разбежались кто куда.
  
  

Участь раскулаченных.

   Бабкина Елизавета Ивановна, 1919 г.р., дочь Старикова Ивана Михайловича, рассказывала мне:
   "22 февраля 1929 г. утром, как всегда, я пришла в школу. Мне сказали, что нас сегодня выселять будут. Я пошла домой, а там уже полно народу, стоят подводы, милиция. Вся семья уже собралась. Среди народа стояла моя старшая сестра Валентина, которая была уже замужем за Пятковым Семеном Яковлевичем. Ей не разрешили подойти к нам проститься. Нас посадили на подводы и повезли в Устьянцево. У нас были с собой узлы с бельем и тулуп. В Устьянцево все отобрали, оставили только то, что на нас было надето.
   Кроме наших в Устьянцево собрали сафоновских и устьянцевских и повезли окружными дорогами в объезд г.Челябинска в Полетаево. Там собрали еще с других районов и всех загнали в помещение вокзала. Набили вокзал полностью. Всю ночь мы стояли на ногах. Можно было чуть присесть, но ноги протянуть было некуда. Мои старшие братья Петр и Константин в это время работали на стройке ЧТЗ. Петр приехал в Полетаево проводить нас, но его тоже забрали и увезли вместе с нами.
   Утром 23 февраля нас всех погрузили в вагоны и повезли в г.Тюмень, в поселок Подгорный. Оттуда большим обозом, по бокам конная милиция, поехали до г.Тобольска. В Тобольске мы были до вскрытия реки. Там нас погрузили на баржу и увезли в Березовский район, деревню Большой Атлым, недалеко от Обской губы. Часть расселили по квартирам местных жителей, а остальных - в бараки.
   Небольшую часть людей взяли в рыбацкую артель, остальных отправили на лесоповал. В рыбацкой артели было немного полегче. В лесу же было очень тяжело. Нормы были слишком большие, а за невыполнение плана урезали пайку хлеба. Было несколько случаев побега, но всех ловили и возвращали обратно.
   Еще по дороге от г.Тюмени до г.Тобольска у многих заболели маленькие дети. Их оставляли в деревнях у местных жителей. Почти все из них умерли. После прибытия на место еще на протяжении многих лет умирало много детей. Не только маленьких. Иногда умирали и взрослые".
   У Ивана Михайловича и его жены Раисы Михайловны были с собой на севере дети: Петр (1908 г.р.), Андрей (1912 г.р.), Елизавета (1919 г.р.), Ольга (1922 г.р.), Геннадий (1925 г.р.). Ели все, что придется: траву, мох, кору деревьев. Организм у всех был ослаблен. Ольга в 1934 г. умерла от дизентерии. Андрей погиб на фронте в Отечественную войну. Геннадий тоже участник войны. После ее окончания служил в Германии, потом окончил Тюменский педагогический институт, работал директором школы. Сейчас живет в Самарской области. Елизавета окончила два класса в Пятково, третий и четвертый - в Березово, с пятого по седьмой училась в г.Ханты-Мансийске. Окончила в г.Тюмени педагогическое училище и двадцать два года проработала учителем начальных классов по распределению в Кондинском районе. В 1962 г. она вернулась в Пятково, а сейчас живет в с.Дубровка.
   Иван Михайлович и вся его семья вернулись в 1948 г.".
  
  

Бегство из деревни.

  Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей
  --------------------------------------------------------------------------------
  
   Многие жители деревни бросали свои дома и уезжали в города. Бежали от колхоза: двое Мануйловых, Слободчиков, два брата Пятковых, три брата Краевых, четверо Стариковых и многие другие.
   В результате раскулачивания и добровольного бегства в деревне совсем не осталось фамилий Мануйловых, Фалалеевых, Кашниковых, Пятковых. Из двадцати двух семей осталось пятнадцать. Стариковых из двенадцати семей осталось три, Слободчиковых из четырех - одна, Сафоновых из трех - одна. В итоге, в деревне не стало тридцати шести семей из восьмидесяти двух.
   В то же время, в течение 1931 - 1939 гг. в деревню приехали около пятидесяти семей из других мест. В 1939 г. из Горьковской области по вербовке приехали семь семей, шесть из которых в тот же год и уехали. Многие приезжали и уезжали. На их место приезжали другие. Деревня не пустовала.
  
  

На стройках пятилетки.

1927 - 1933гг.

   Многих молодых мужчин в это время мобилизовывали на строительство заводов в г.Челябинск. Так, мой отец Пятков Степан Яковлевич в 1929 г. шесть месяцев копал траншеи под фундамент ЧГРЭС. Мужчины, которые были уже женаты, после отбытия положенного срока возвращались обратно в деревню. Холостые же парни часто сами оставались в городе жить и работать. Так, остались в г.Челябинске Пятков Петр Яковлевич, трое парней Стариковых и много других.
   На стройку мобилизовали не только мужиков, но и молодых незамужних девушек. Так, Балакина Наталья Семеновна белила там стены и потолки. Ей попала в глаз известка, и на этот глаз она ослепла.
   Те, кто были на стройке тракторного завода, рассказывали, что строили его на болоте. Кругом росли камыши. Специалисты целый день ходят, меряют рулеткой, колышки ставят, где надо копать траншею под фундамент. На другой день придут рабочие с лопатами, а там все колышки переставлены на другое место. И так было много раз, пока охрану не поставили.
  
  

"Враги народа"

1937 - 1939гг.

   19 марта 1938 г. в г.Челябинске на Золотой горе был расстрелян Пятков Анатолий Гаврилович. Кто - то донес на него, что он в гражданскую войну одно время служил у Колчака.
   В том же году Пятков Иван Александрович получил десять лет за оскорбление директора МТС. Он отбыл весь срок где - то на севере.
   Поздеев Андрей Федорович сидел девять месяцев под следствием по какому - то доносу, но сумел оправдаться, и его отпустили.
   Пятков Федор Викторович в 1937 г. был исключен из партии за троцкистские настроения.
   Пятков Василий Степанович, организатор и первый председатель пятковского колхоза, в том же году был исключен из партии как троцкист.
   Пятков Иван Степанович получил десять лет за то, что сжег гектар ржи, которую сам сеял.
   В Притчино Панов Афанасий Дмитриевич был взят по линии НКВД и больше не вернулся.
   Панов Тимофей стрелял в мишень, сделанную из газеты, на оборотной стороне которой был портрет Сталина. И на него кто - то донес. Правда, ему дали всего три года. Таких нелепых случаев много было по деревням.
  
  

Жизнь колхозная до войны.

1929 - 1941гг.

   В 1920 - 1930 гг. люди в колхозе работали уже не на своей земле, а на колхозной. Убирали не свой урожай. Знали, что все это пойдет государству, а им ничего не останется. Вдобавок к этому 1931 год был засушливым. И снова голодный год. Почти как 1921.
   Моя мать рассказывала мне, как зимой 1931 г. один мужик не вышел на работу. В тот же день на заседании правления колхоза его заочно оштрафовали на пять трудодней. На другой день он опять не вышел на работу. Пошли к нему, а он мертвый. Умер от голода. От голода чаще умирали дети и мужики, женщины умирали реже. Моя мать говорила, что женщины более выносливы. Умирали в основном из числа вновь приехавших, потому что еще не успели обжиться хозяйством, огородом недостаточно занимались.
   В 1932 -1936 гг. урожаи были средними или чуть выше среднего, но жить стало уже более - менее сносно.
   В 1937 г. был очень высокий урожай. Колхозники получили на трудодни по полторы - две тонны зерна на семью (два - три работающих). Это было уже очень хорошо. Люди чаще стали ездить в город на базар, и в деревенский магазин стали привозить больше разных товаров. Жизнь стала входить в белую полосу.
   В 1936 г. колхоз купил грузовую автомашину ГАЗ - АА грузоподъемностью 1,5 тонны (полуторка). Начали строить новый большой конный двор и зерноток (сарай для зерна). В колхозе из МТС работали четыре трактора СХТЗ и зерноуборочный комбайн "Коммунар".
  
  

Председатели колхоза.

   Первым председателем колхоза в 1929 г. был Пятков Василий Степанович. Он пришел после службы в армии в 1927 - 1928 гг., где его приняли в партию. В 1931 г. получил направление на учебу в г.Челябинск. Там он закончил рабфак. После учебы до выхода на пенсию работал преподавателем сельскохозяйственного техникума в г.Касли. В 1937 г. его исключили из партии за троцкистские настроения.
   В 1931 г. председателем колхоза был избран Пятков Николай Степанович. Тоже после службы в армии. В 1933 г. его забрали в район, в с.Долгая деревня учителем истории в старшие классы средней школы.
   В 1933 г. председателем выбрали Адищева Григория Васильевича. В 1935 г. из-за разногласий с колхозниками его переизбрали. Он уехал в Челябинск и работал на ЧТЗ в стройцехе, сначала плотником, потом бригадиром и позднее прорабом.
   В 1935 - 1937 гг. председателем был приезжий по направлению из райисполкома Стариков.
   В 1937 г. председателем избрали Скребкова Петра Емельяновича, и работал он до весны 1942 г. Затем его взяли на фронт, где он погиб.
   За лето 1942 г. сменилось пять или шесть председателей. Только изберут одного, как через две - три недели ему приходит повестка в военкомат. Изберут другого - его опять на войну. А к осени уже и не из кого стало выбирать.
   Избрали Пяткова Семена Викторовича, потому что он на фронт не годился по причине открытой и острой формы туберкулеза легких (во время службы в армии заболел туберкулезом). Он проработал председателем колхоза до 1959 г., то есть семнадцать лет. В 1959 г. попросил освободить его по состоянию здоровья от этой нелегкой должности и до выхода на пенсию (до 1972 г.) работал зоотехником пятковского отделения Красноармейского, а после 1966 г. - Шумовского совхоза.
   В 1959 г. председателем избрали Григоркина Ивана Петровича, который и после февраля 1962 г. продолжал возглавлять пятковское отделение (до выхода на пенсию в 1983 г., то есть двадцать четыре года). После его ухода на пенсию в Пятково началась чехарда с управляющими, о которой будет написано ниже.
  
  

Трактористы, комбайнеры, шоферы.

   В 1934 г. колхозу из МТС выделили два трактора СХТЗ, а затем еще два. Первыми трактористами были:
   1. Бородин Петр Александрович
   2. Бурков Александр
   3. Григоркин Иван Петрович
   4. Дегтярев Александр
   5. Кузнецов Александр Исаевич
   6. Лесников Михаил Максимович
   7. Мезев Павел Кузьмич
   Два брата: 8. Пятков Василий Петрович
   9. Пятков Николай Петрович
   10. Сафонов Федор
   Два брата: 11. Слободчиков Александр Семенович
   12. Слободчиков Иван Семенович
   Трактористкой была Мишукова Раиса Алексеевна (по мужу Пяткова). При заводке трактора заводная рукоятка сдала назад и сломала ей кость правой руки между локтем и кистью. После этого она больше не подходила к трактору.
   В 1935 г. МТС выделил колхозу комбайн. Первыми комбайнерами были:
   1. Вишняков Василий Игнатьевич
   2.Пятков Семен Яковлевич
   3. Пятков Семен Викторович
   В 1936 г. колхоз купил грузовую автомашину ГАЗ - АА грузоподъемностью 1.5 тонн (полуторка). Первый шофер был нанят из города. Через полгода мой отец Степан Яковлевич в городе Камышлове окончил курсы шоферов. Он проработал шофером до осени 1938 г., когда ушел из колхоза из-за конфликта с председателем. Затем работал в Бродокалмакской автоколонне, а 5 августа 1939 г. его не стало в живых.
   После него шофером работал Бортников Илья Дмитриевич. В июле 1941 г. машину взял военкомат на фронт.
   Отмечу немаловажный факт. Жизнь после 1937 г. стала налаживаться. 31 августа 1940 г. все четырнадцать выпускников четвертого класса пятковской начальной школы гуртом поехали в Миасское в пятый класс миасской средней школы. Такого события до этого никогда не было. Были единичные случаи, когда в пятый класс в 1938 г. пошел Мишуков Владимир Александрович, на следующий год пошли двое - Григоркин Александр Петрович и Севастьянова Анна Яковлевна. А в 1940 г. сразу все четырнадцать. Однако, в 1941 г. все это горестно оборвалось.
  
  

Волк в бане.

   Расскажу одну забавную историю. Это не чья - то выдумка, а было на самом деле.
   Итак, зима 1932 г., февраль, снегу лошади "под брюхо". Две еще не замужние девицы, лет по восемнадцати, утром на колхозной лошади поехали в поле за сеном. Подъезжают к стогу, вернее к его половине, так как верхнюю половину они вывезли еще раньше. Лошадь ткнулась носом в стог и начала жевать сено. А на полустожье встает волк, лениво потягивается, зевает, потом спрыгивает со стога, обходит сани по снегу, выходит на дорогу, садится и смотрит. Лошадь, по правилам, должна была испугаться, фыркать и бежать домой. Но эта была голодная, кожа да кости, ей не до волка дело, а сена бы поесть. Волк же сидит, на них смотрит. И девицы сидят в санях, на волка смотрят и не знают, что им теперь делать. Сидеть холодно. Развернули они лошадь, дали ей сена и стали накладывать воз. Наложили воз, завязали. А как домой ехать? На дороге - то волк сидит. Они тронули лошадь, и она пошла. Волк идет впереди лошади по дороге. И так доехали до самой деревни. Когда из - за берез показалась деревня, волк сошел с дороги в сторону, отошел метров пять - шесть и сел в снег. Девки проехали мимо него, остановили лошадь. Одна и говорит:
   - Пойдем волка бить?
   Другая согласилась. Слезли с воза и пошли бить волка. У той, что шла впереди, в руках не было ничего, а у другой были вилы. Волк зарычал на них. Они испугались, побежали к возу и быстро поехали в деревню. На ферме все рассказали мужикам. Несколько мужиков верхом на лошадях окружным путем объехали волка и загнали его в деревню. Он побежал по улице. А на краю деревни за огородом стояла баня с открытой настежь дверью, и волк забежал в эту баню. Мужики захлопнули за ним дверь и стоят, решают, что дальше делать. В это время, мимо этой бани с работы шел на обед наш сосед Пятков Семен Яковлевич. В руках у него был маленький топорик. Он и спрашивает:
   - Что вы тут собрались?
   - Да тут волк в бане сидит.
   - Он что, дурной что ли? В баню мыться пошел?
   - Иди, сам посмотри.
   Тот и вошел в баню, а волк от него за каменку полез. Семен взял его за хвост, ударил обухом топора по голове и убил. Взял на плечо и понес домой.
   Семен Яковлевич был нашим соседом. Мне было тогда четыре года, и я ходил смотреть, как дядя Семен волка обдирает.
   А рассказала во всех подробностях мне эту историю Седанова Анастасия Ларионовна в 1958 г. Она и была одной из тех девиц, что ездили тогда за сеном. Другой была Пяткова Таисия Александровна (в замужестве Сысоева).
  
  

Дом инвалидов.

   В начале 1930-ых гг. в четырех домах раскулаченных (Стариковых, Михаила и Матвея Федоровичей, Федора и Николая Васильевичей) разместили дом инвалидов. В одном доме жил заведующий Байкалов, в другом доме сделали кухню и столовую для проживающих, в остальных двух - спальни. В доме инвалидов жили полтора - два десятка дряхлых старичков и старушек, около десятка молодых уродов и полоумных дурачков. Я помню одного. Он ходил боком, выставив одно плечо вперед, а ноги у него болтались и волочились по земле.
   Все жители этого дома каждое утро медленно тянулись один за другим в столовую, а затем в том же темпе обратно. Так же на обед и на ужин. Жили потихоньку, умирали, на их место привозили новых. Где-то в 1943 г. (или в 1944 г.) это заведение перестало существовать.
   Дома передали в колхоз. В одном из домов до 1946 г. размещались квартиры подсобного хозяйства "Уралсантехмонтаж" из г.Челябинска.
  
  
  

Кученок.

   В 1933 г. леспромхоз организовал в деревне Пятково выжиг древесного угля для снабжения какого-то завода в г.Челябинске. Бригада по заготовке угля выглядела так. В деляне семь - восемь мужиков лесорубов валят лес и разделывают его на метровые дрова. Затем эти дрова из деляны к месту выжига угля возят на своих лошадях четверо - пятеро коновозчиков. Место выжига располагалось в логу, по устьянцевской дороге в полукилометре от деревни на берегу р. Миасс. Это место все называли Кученок. Там в шалаше жил один мужик холостой, говорили, что он был сафоновский. Я помню его. Ему было около сорока лет, всегда весь с головы до ног черный, как будто его несколько раз продернули через печную трубу. Лицо, руки, одежда - все под цвет угля.
   Мы, ребятишки, бегали смотреть, что там делается, но близко подходить боялись. "Черный" мужик закладывал на обжиг поленицы дров по 100-150 кубов (куб.м), укрывал их соломой и зеленой травой, а сверху тонким слоем земли. Потом поджигал со всех сторон. Дрова медленно без пламени горели, и получался древесный уголь. После завершения этого процесса он сгребал с поленницы землю и на большом решете лопатой просеивал этот уголь. Вокруг него стояло черное облако угольной пыли и золы так, что его совсем не было видно.
   Из города приезжали две - три грузовые машины ЗИС-5 с высоконарощенными бортами. С ними были грузчики, которые большими лопатами грузили уголь. И опять стояло сплошное облако черной пыли. Машины едва было видно. И так каждый день. С мая по октябрь.
   Кученок работал до 1937 г. Выжгли не один десяток гектаров леса. Бригаду перевели на другое место. В деревне остались жить только двое коновозчиков - Грикоркин Петр Терентьевич и Выдрин, да еще лесоруб Кокшаров Егор.
  
  

Подсобные хозяйства.

   На пятковских землях во время войны были образованы три подсобных хозяйства челябинских городских организаций. Самое большое было в "Десятой". Число рабочих около пятидесяти человек, семьдесят - восемьдесят голов дойного стада, более 100 га пашни, столько же сенокосов и пастбищ. Это хозяйство было от тракторозаводского смешанного торга "Тракторсмешторг". Работники в шутку называли его Смешной торг.
   Второе, такое же по объему и размаху, было от челябинской организации "Южуралэлектромонтаж". Оно было расположено за рекой, на левом берегу в километре выше по течению.
   Третье, втрое меньших размеров, было от "Уралсантехмонтажа". У него не было скота, только сорок - пятьдесят га картофеля. Размещалось оно в одном из домов в Пятково. Число работающих в летнее время не превышало пятнадцати - двадцати человек, осенью достигало семидесяти, а зимой не было никого. Жил в доме только один управляющий. Землю им отводили по миасской дороге, около урочища Жабино.
  
  

Шел солдат со службы домой.

   Жил в деревне Пятково парень Пятков Аркадий Иванович, 1925 г.р. В 1939 - 41 гг. было ему четырнадцать - шестнадцать лет. Мне и моим сверстникам тогда было от десяти до тринадцати. Мы при всяком удобном случае собирались в кружок вокруг него, и он рассказывал нам, как шел солдат со службы домой. Начало всех этих рассказов было таким:
   "Отслужил солдат царю и отечеству двадцать пять лет, и ему сказали, что теперь можешь идти домой. Паровозы тогда не ходили, и машин не было. Можно только на лошади, но у солдата и лошади не было. Пошел он домой пешком, от одной деревни к другой. И в каждой деревне случалось с ним какое-нибудь происшествие. Например, шел он весь день, и к вечеру пришел в одну деревню, а там пожар. Дом горит. Люди со всей деревни сбежались, стоят, смотрят, не знают, что делать. Солдат скомандовал:
   - Всем взять ведра, таскать воду с речки и заливать огонь. Бегом - марш!
   Люди бросились исполнять приказание и затушили огонь. Потом всей деревней стали благодарить солдата, чествовать, угощать:
   - Ай да молодец солдат! Что бы мы без тебя делали? Оставайся жить у нас. Мы тебе невесту подберем хорошую!
   Но солдат сказал:
   - Мне надо идти домой. Там меня мать с отцом ждут...".
   Такой рассказ у него был на полчаса - час, а то и более. Рассказывал он красочно, подробно, в деталях, с картинками, а мы, раскрыв рты, слушали, стараясь не проронить ни единого слова.
   "...На другой день солдат приходит в другую деревню. Там люди собрались со всей деревни и корову на баню тащат. Он спрашивает, зачем они это делают. А те отвечают:
   - Да вот, трава большая на бане выросла, надо туда корову, чтобы она всю траву съела.
   Солдат залез на баню, скосил всю траву, сбросил ее с крыши, и корова съела. И опять солдата всей деревней чествуют, угощают:
   - Ай да солдат, выручил нас.
   В третьей деревне на мельнице черти завелись. Солдат показал этим чертям солдатскую науку. Дал им солдатской каши, они испугались и разбежались с мельницы. И опять все просят его остаться у них жить, но он все равно идет домой, ведь там его мать с отцом ждут.
   В четвертой деревне все в слезах. Оказывается, медведь в лесу всю скотину дерет, и никакого житья от него нет. Солдат пошел в лес, убил медведя и принес его в деревню.
   В пятой деревне разбойники в лесу появились. Солдат пошел и напугал. Разбежались разбойники в разные стороны, а их добычу солдат отдал людям.
   В шестой деревне он двух мужиков помирил, которые раньше всю жизнь между собой ссорились.
   В седьмой сыча (филина) в лесу поймал. Сыч по ночам ухал и всей деревне спать не давал.
   В восьмой хитрую лису поймал, которая по ночам из деревни кур таскала.
   В девятой водяного в реке утопил...".
   И так за лето наш солдат проходил более полусотни деревень. Мы каждый вечер слушали рассказ про одну деревню. Зимой у нас была школа. А летними вечерами снова тот же солдат шел домой и останавливался все в новых и новых деревнях.
   Зимой 1941 - 1942 гг., в возрасте семнадцати лет, Аркадия взяли на фронт. Его солдат так и не дошел до дома, как и сам Аркадий. А в моем сознании, в моей памяти и солдат и Аркадий все еще продолжают свой путь домой.
  
  
  

Г Л А В А 7.

Военное лихолетье.

1941 - 1945гг.

   Белая полоса жизни длилась недолго. 22 июня 1941 г. началась война. Какая жестокая последовательность XX в.! Две войны и голод 1921 г., коллективизация и голод 1931 г. И вот опять грянуло. В третий раз за тридцать лет.
   Началась Великая Отечественная война. Я нахожу в ней много общего с нашествием татаро - монгол, только теперь не с востока, а с запада. Разница лишь в том, что на этот раз Россия не была раздроблена на мелкие княжества, а была единым целым государством. В противном случае могло бы быть то же самое, что было в XIII в.
   С первых же дней войны началась массовая мобилизация мужчин на фронт. Через неделю или две из деревни в военкомат уезжали на паре лошадей по шесть - восемь мужиков. К осени 1942 г. было мобилизовано все мужское население, включая пятидесятилетних стариков и семнадцатилетних юношей. Всего более семидесяти человек.
   Остались в деревне меньше десятка стариков от шестидесяти и старше, бабы да ребятишки. На их плечи легла вся тяжесть трудов и забот, которые раньше несли на своих плечах десятки молодых и здоровых мужиков.
  
  

И остались дома женщины.

   Много молодых женщин успели побывать замужем год - полтора, а то и меньше. Еще не успели родить. Так и остались одинокими вековухами на всю жизнь.
   У других женщин, что постарше, ребятишки уже работали в колхозе и помогали в доме, по хозяйству.
   А среднее поколение женщин (25 - 30 лет) остались в тяжелом положении. Теплых Таисия Леонтьевна осталась с тремя детьми: Шурке восемь лет, Кольке - шесть, Юрке - годик. Сысоева Таисия Александровна: Гальке - шесть, Нинке - год. Мишукова Парасковья Васильевна: Шурке пять лет, Мишке - год. Кузнецова Евдокия Ивановна: Нинке семь лет, Томке - четыре, Соньке - год (она вскоре умерла). И много таких было.
   Женщины старшего поколения (40 - 50 лет) проводили на фронт мужа и одного или несколько сыновей. Так, Пяткова Анастасия Григорьевна проводила на фронт одного за другим шестерых сыновей, из которых вернулся только один, да и тот раненый. Анфалова Анна Макаровна проводила мужа и сына, и оба не вернулись с войны. Мезева Матрена проводила мужа и двух сыновей, и все трое не вернулись.
  
  

Молодость военных лет.

   Девочек в возрасте четырнадцати - пятнадцати лет забирали в ФЗО в г.Челябинск. Там их полгода учили заводским профессиям, и они должны были заменить на заводах кадровых рабочих, ушедших на фронт.
   Мальчишек того же возраста в ФЗО не брали потому, что они все работали в колхозе трактористами. Кто - то же должен был пахать, сеять и убирать урожай для фронта. Этот урожай забирали весь начисто, оставляли только на семена для посева в следующем году. Все зерно везли на элеватор (ХПП на станции Чернявской). За этим строго следил специальный уполномоченный из г.Челябинска по направлению обкома ВКП (б). Колхозникам не оставалось ничего. Ни зерна, ни денег. Совсем ничего. Главным средством к существованию был свой огород, корова да куры. Да еще грибы и ягоды в лесу. Весной варили пиканы, летом крапиву.
   Парней по шестнадцать - семнадцать лет забирали в армию и готовили к отправке на фронт. Парни 1926 г.р. были призваны осенью 1942 г., 1927 г.р. - осенью 1944 г.
  
  

Не до жиру, быть бы живу.

   Председатель колхоза Пятков Семен Викторович при отправке подвод с зерном на станцию делал следующее. Во-первых, подбирал "надежных на язык" возчиков и предупреждал их, чтобы они "помалкивали". Кладовщица при взвешивании зерна к отправке под зорким оком уполномоченного умудрялась не вписать в накладную для отправки последний воз с зерном. Возчик об этом знал. Уполномоченный провожал взглядом подводы за деревню и продолжал следить за сортировкой следующей партии зерна к завтрашнему дню. Возчик последней подводы, отъехав от деревни полкилометра, уже за лесом сворачивал на лесную дорожку, объезжал деревню и в другом конце деревни въезжал в чью - нибудь ограду, туда, где заранее договорено. Затем ссыпал зерно в амбары, которые еще сохранились у некоторых старых хозяев.
   Стоит сказать, что за 1930 - 1940 гг. многие жители, особенно из числа приезжих, за ненадобностью спилили на дрова и сожгли свои амбары. Но у некоторых старых жителей амбары сохранились. Вот в эти неколхозные амбары и засыпали зерно. И так за осень наполняли три - четыре амбара. Председатель на эти амбары вешал свой замок и ключ хранил у себя.
   Ночью из вороха зерно брать было нельзя, так как уполномоченный вечером осматривал все вороха и делал на них свои заметки. Утром же все это проверял, и малейшее подозрение грозило сторожу тюрьмой. Днем сам следил, чтобы зерно не растаскивали. Это было его задание, и он исполнял его добросовестно.
   А те три - четыре амбара с зерном зимой, весной и летом понемногу, по одному возу, свозили на мельницу в Ильинку или в колхоз "Вперед". И муку с колхозного склада выдавали колхозникам один раз в неделю на заработанные за неделю трудодни. Весной и летом по 200 - 250 грамм на трудодень, зимой по 100 - 150 грамм на трудодень. Женщины зарабатывали за неделю по десять - двенадцать трудодней и получали на всю неделю 1 - 1,5 кг муки зимой и по 2 - 3 кг весной и летом.
   И еще зимой, когда уедет уполномоченный, в колхозе на току из - под снега пересортировывали вороха отходов. Из этого получалось еще три - четыре тонны зерна, хотя и сорного, с травой и семенами сорняков, но все равно это было зерно, которое тоже можно молоть. И пополам с картошкой из него пекли хлеб.
   Но главным в пропитании были, конечно, картошка и молоко. Я еще сейчас помню горячую картошку с холодным молоком, которое выносили из ямы со снегом (из погреба). Это было так вкусно, особенно если хорошо проголодаешься. Да еще добавим к этому грибы и ягоды, капусту, огурцы, помидоры соленые, свеклу, морковь и репу пареные. Весной брали траву молодую из лесу (пиканы, крапива). Все шло в дело.
   Несмотря ни на что люди работали с утра до вечера, без выходных. Работали на сколько хватало сил. Потому что где-то там идет война. Там гибнут люди. Там еще страшнее. Кроме того, подгонял и страх, что если не будешь работать, то в тюрьму попадешь или с голоду помрешь.
  
  

Доля женская.

   Как я уже писал выше, колхозники жили без хлеба. А один - два кг муки на семью в неделю - разве это хлеб? Жили на картошке с молоком. Выручал огород, корова, куры, да лес с его грибами и ягодами, съедобной травой.
   Кто - то может сказать, что если все работали с утра до вечера без выходных, то когда же грибы и ягоды собирать, в огороде траву полоть, за скотиной ходить?
   Но на то она и есть русская баба, которая все, всегда и везде успеет. Вот ее распорядок дня того времени. Возьмем сезон сенокоса, самый сезон грибов и ягод, огородной прополки. Утром надо встать в четыре часа, затопить печь, подоить корову, напоить теленка, испечь хлеб, приготовить что - нибудь на завтрак себе и ребятишкам, поднять и разбудить их (пощелкать по задницам и по затылкам), накормить, дать им задание на день, проводить корову в табун, а к семи утра бежать на работу.
   Работали в поле до восьми - девяти часов вечера. Обеденный перерыв - с двенадцати до пятнадцати часов, пока лошади отдохнут и траву поедят. Потом их ребятишки на болото поить поведут, после чего опять запрягут. В поле одна из женщин (повар) в большом котле варила суп из колхозных продуктов. За три часа отдыха надо пообедать, сбегать в лес на пару часов, чтобы набрать ведро грибов или полведра ягод, а уж дома вечером их перебрать. Но так, конечно, не каждый день. Иногда и поспит в обед, если уж очень устала, но это редко, чаще дремать было некогда. Кроме того, летом бывает дождь или даже ненастье. Тогда на сенокосе не работают, и в лес можно сбегать два или три раза за день. Да и ребятишки кое - где помогают.
   Вечером дома начинается своя работа. Пока с поля приедет, уже десятый час. Надо подоить корову, напоить теленка, пополоть в огороде (пока еще светло), огурцы собрать с грядки, яйца у кур взять, приготовить что - нибудь на ужин, в сумерках накормить ребятишек, самой поесть, уложить всех спать (дать команду, чтоб шли спать), вымыть посуду, а в потемках уже натаскать воды из колодца, чтобы на завтра хватило на весь день. И где-то в полночь, когда ребятишки уже спят, женщина тоже ложится спать, чтобы в четыре утра снова встать и начать все сначала. И так каждый день. Хотя если случится дождь, то можно встать на час позже. Однако, вечером все равно будет работа.
  
  

В субботу.

   В субботу вечером бросали работу на часок - полтора пораньше, чтобы баню истопить, отмыть чумазых ребятишек, постирать на них и на себя, да еще вымыть пол в избе (пока топится баня). Или еще что-то делали помимо обычной ежедневной работы.
   У кого были ребятишки от шести до девяти лет, тем было полегче. Такие и в огороде пололи, особенно если это девочки, и посуду мыли, и по ягоды охотнее ходили. С мальчиками на этот счет было труднее, но и они кое - что делали. А в десять - одиннадцать лет уже полагалось идти на колхозную работу, зарабатывать трудодни. Девочки на колхозном огороде пололи картошку и овощи, подгребали сено на сенокосе. Мальчишки верхом на лошади весной боронили в поле, летом на сенокосе возили копны к стогу, гребли на коных граблях, а в двенадцать лет работали прицепщиками на тракторе.
   Зимой ребятишки шли в школу, а женщины возили с поля сено и солому для скота, рубили и возили дрова из леса, ходили за скотом.
  
  

Посылки на фронт.

   Зимой, когда полевых работ нет, было полегче, потому что день короткий, и в поле ходить не надо. Вообще зимой работы меньше, если с лета на зиму все что надо запасено.
   Некоторые женщины (были, которые не умели или не хотели) вязали по вечерам из овечьей шерсти носки и варежки. По инициативе и под руководством райкома и военкомата их отправляли посылками на фронт. В эти посылки иногда клали письма тем, кто их получит. В посылку, кроме носок и варежек, укладывали кисет с махоркой, носовые платки и даже в маленьком мешочке семечки. В ответ приходили письма от солдат со словами благодарности за посылку, за душевное тепло и внимание. Женщины радовались, что их посылка "дошла", читали эти письма на всю бригаду.
  
  

Проказники.

   Это было зимой 1942 - 1943 гг. В соседях у нас жила Теплых Таисия Леонтьевна. Мужа она проводила на фронт летом 1942 г., где он позднее и погиб. Осталось она с тремя детьми (восьмилетним Шуркой, шестилетним Колькой и годовалым Юркой).
   От отца осталось ружье, патроны и прочие охотничьи припасы. Шурка ходил в школу в первый класс. Однажды после школы, вдвоем с одноклассником Генкой Мезевым, решили они провести какой - то опыт с порохом. В результате этого опыта Шурке вспышкой пороха обожгло лицо и волосы, горящие порошинки впились в кожу лица и попали в глаза. Время было около двух часов дня. Колька сбегал на ферму и рассказал про все это матери. Она бросила работу, взяла лошадь и повезла Шурку в миасскую больницу. Пока доехали до Миасской, а это 18 км, там рабочий день уже кончился, и все врачи ушли домой. Пока их нашли, пока она сдала его им, домой приехала уже часов в десять вечера. По-зимнему времени это уже ночь. Прямо с дороги проехала на конный двор, распрягла лошадь и пошла домой.
   Дома за день в избе все выстыло, и Колька решил растопить железную печку. Спичек уже давно не было, а дрова от горячих углей загораются плохо, и на угли надо дуть. Он плеснул на угли из бутылки керосину и стал дуть на них. Керосин вспыхнул, пламя выбросило из печки, обожгло ему лицо, брови и волосы на голове.
   Но, слава богу, печка растопилась, и пожара не случилось. Таисия пришла домой, увидела это и со слезами прибежала к моей матери, с которой они были подружками. Ревет в голос и говорит:
   - Таня, за что мне такое наказанье? Не успела одного увезти в больницу, приехала, а тут другой! Ну что мне теперь делать - то? Господи!
   Моя мать принялась успокаивать ее, как могла. Она посидела, поревела недолго, но делать нечего, надо идти домой. Там надо по хозяйству все управлять, воду носить, проказников кормить, печку топить.
   Слава богу, у Шурки и Кольки все обошлось благополучно, без каких - либо последствий. Оба потом сходили на службу в армию.
   Надо сказать, что не только эти, но и другие ребятишки постоянно что - нибудь проказничали. Женщины "хватили горя" с этими неслухами. Сами - то они целый день в поле, а ребятишки дома одни. Их полная деревня, и они что - нибудь да придумают. День - то длинный, и надо что - то делать.
  
  

О самых маленьких.

   Для самых маленьких, которым было еще до шести лет, в колхозе, как до войны, так и во все время войны, круглый год работали детские ясли. И женщинам было на кого оставить своих малышей. А вот шестилетние и старше становились вполне взрослыми и самостоятельными людьми. Они уже все на свете знали и могли вместе со старшими полоть в огороде, ходить в лес по грибы и ягоды, встречать вечером корову из табуна, утром угонять ее туда, да мало ли еще чего.
  
  

О похоронках.

   Как получали бабы похоронки, писать не буду, об этом и без меня много написано. Да и сами подумайте, как об этом писать? Я не могу найти такие слова, чтобы рассказать об этом.
   Для постороннего глаза это было так. Если какая женщина вдруг вздумает расплакаться на людях, ей говорили:
   - Чего это ты? У других что - ли лучше? Давайте все теперь будем реветь с утра до вечера. Давай перестань, не трави душу, и без твоего рева на душе тошно.
   И сколько я их видел, они все "не показывали виду", иногда даже шутить пытались, но в основном были больше задумчивые и всегда в работе. А что в это время было у них на душе, в сердце, в мыслях, об этом только они знали.
  
  

Трактористы второго поколения.

   Вот хотел написать слово "парни", но какие же это парни. Ребятишки 1928 - 30 гг.р. в четырнадцать - пятнадцать лет уже были трактористами и выполняли работу ничуть не хуже своих предшественников. С них спрашивали ту же норму выработки за смену, расход горючего, исправность трактора, качество работы на пашне. Идет война, и каждый должен работать за двоих, по закону военного времени. Они старались изо всех сил. Вот их имена:
      -- Григоркин Александр Петрович, 1927 г.р.
      -- Мичурин Геннадий Алексеевич, 1930 г.р.
      -- Мишуков Владимир Александрович, 1926 г.р.
      -- Плотников Александр Михайлович, 1926 г.р.
      -- Пятков Геннадий Петрович, 1929 г.р.
      -- Пятков Николай Степанович, 1929 г.р.
      -- Слободчиков Сергей Семенович, 1929 г.р.
      -- Тетерин Николай Степанович, 1928 г.р.
      -- Тетеркин Геннадий Васильевич, 1928 г.р.
      -- Пьянков Петр Егорович, 1927 г.р.
   Эти ребята до того, как стать трактористами, успели поработать прицепщиками на тракторе, поэтому кое-что понимали в нем. Осенью их забрали в МТС, на зимний ремонт тракторов. Там они под присмотром опытных механиков в цехе ремонтировали трактора. А вечером в конторе МТС главный инженер преподавал им "теорию", то есть общее устройство и работу отдельных узлов трактора. За месяц они изучили "все на свете", сдали экзамен и получили права трактористов.
  
  

Хороший наставник.

   Однажды, в самый разгар весенних полевых работ, на пашне заглох трактор. Затем сломался второй. Вскоре встали все четыре. Председатель звонит в райком:
   - Что делать?
   А там уже поступают звонки и от других председателей с тем же вопросом. Секретарь райкома звонит в обком. Обком обратился за помощью в военный гарнизон, в котором находился выздоравливающий батальон из числа легко раненых. Военные госпитали все были переполнены, и каждый день поступали новые партии раненных. А для тех, кто немного подлечился, но для фронта еще не был годен, придумали такой батальон для долечивания.
   Из этого батальона подобрали группу хороших механиков и привезли их в райком. Утром председатель на лошади приехал в райком, взял одного такого механика и повез в колхоз.
   Приехали в деревню в десятом часу утра и сразу отправились в поле. Дальше дословно приведу рассказ председателя Пяткова Семена Викторовича:
   "Понимаешь, какое дело! Привез я его к одному трактору. Пятнадцать минут и трактор пошел. Я его к другому. И тот пошел. Так к обеду все четыре трактора вышли в поле, а мы с ним поехали на стан обедать. А трактора день ходят, два - и не ломаются".
   Этот механик прожил в бригаде около месяца, до конца посевной. На пересменах ребята соберутся вокруг трактора, и он им постоянно что-то объяснял. После того, как он уехал, у ребят, если что и случалось с трактором, то они уже знали, что надо делать. В общем, управлялись самостоятельно и быстро. Это были уже настоящие трактористы.
  
  

Для сравнения.

   Да простят меня трактористы первого поколения, но что было, то было. Сужу из довоенных впечатлений, когда я был еще пацаном, лет десяти - двенадцати. Иногда мне удавалось подслушать разговоры тех, еще первых трактористов, о том, что после подтяжки шатунных вкладышей трактор очень тяжело заводить. Его заводную рукоятку крутили с помощью веревки по три - четыре человека. Кто-то и полдня крутил эту рукоятку. Поэтому в трактористы в то время подбирали настоящих богатырей, крепких, сильных, потому что "это железо дикое". Про Ивана Семеновича Слободчикова, например, рассказывали, что передние колеса от земли отрывались, когда он заводил трактор.
   Не числом, а умением.
   А.В. Суворов
   И вот уже в 1944 и последующих годах я увидел других трактористов. Второго поколения. Эти ребятишки уже подросли, им было по пятнадцать - шестнадцать лет, но они все равно не могли часами крутить трактор. У них не было на то сил, да и не надо было этого делать. Они делали так: ставили заводную рукоятку в нижнее положение, рывком дергали ее вверх (это называлось "вполоборота"), и трактор заводился с первого рывка. Если с первого рывка не заводился, то дергали еще раз. В третий раз уже не дергали, а начинали искать причину, почему не заводится. Это были искра или топливо. Находили причину, устраняли ее и снова заводили трактор. Наверное, в детские годы любая профессия лучше прививается к человеку, нежели он начнет ее осваивать в зрелом возрасте.
  
  

У волка отнять его добычу.

   Август 1942 г. Стояла жаркая солнечная погода. Около полудня я вышел за деревню по устьянцевской дороге, босиком, без шапки, и в руках ничего нет. Иду не спеша, вдруг слышу: в лесу орет теленок дурным ревом. Я из простого любопытства побежал в лес, огибая один куст за другим, и выбежал прямо на волка. С разбегу остановился в двух шагах от него. Он грыз живого теленка. Теленок еще маленький, двух - трех месяцев от роду, лежит на боку, орет, а волк упирается лапами в заднюю холку теленка, вертит головой, пытаясь оторвать от холки побольше кусок. Рядом стоит другой такой же теленок и молча смотрит на это дело. У первого теленка половина холки уже съедена.
   Я не знал, что надо делать в этом случае. И у меня неосознанно, само собой, получилось так. Я крепко сжал кулаки обеих рук, изо всей силы топнул босой ногой по земле и самым свирепым голосом крикнул:
   - Пошел отсюда! (с добавлением мата, какой только знал).
   И уставился на него уничтожающим взглядом. Удивительное дело! Волк бросил грызть теленка, не спеша поднял голову и посмотрел на меня. Потом не спеша повернулся на 180 градусов и шагом, как бы нехотя, пошел от меня в лес. Я еще постоял с полминуты, пытаясь сообразить, что делать дальше. Потом побежал в деревню и в первом же доме рассказал все это. Женщины пошли в лес и нашли там телят. Одного из них пришлось дорезать.
   Спустя много лет после этого случая я прочитал в кинологической литературе, что даже собака может укусить хозяина, если он вздумает отнять у нее кость, которую она грызет. А тут я отнял у волка его добычу. Как и чем это объяснить это, я не знаю. Но все было именно так.
  
  

Мал, да удал.

   Когда заядлый охотник Теплых Степан Макарович в 1942 г. ушел на фронт (там он позднее погиб), дома у него остались ружье, разные охотничьи припасы, капканы большие и маленькие. Остался наследник его дела - сын Геннадий в возрасте десяти лет. Зимой он ставил петли на зайцев, а к весне 1943 г. наставил капканы на лис. И в такой капкан попался волк. Поволок он за собой капкан вместе с чуркой, привязанной на проволоку.
   Геннадий на другой день пошел смотреть капканы на лыжах. Увидел, что капкан кто - то утащил, и пошел по следу. А волк забрел в кусты тальника, что в пойме реки Миасс. Чурка застряла в кустах, и он там сидит. Геннадий видит, что волк застрял, теперь он не страшен, и парень решил подразнить его. Сунул концом ружейного ствола в морду волку. Волк с такой силой схватил зубами за ствол, что у него ружье чуть не выпало из рук, а на стволе остались следы от зубов. Вот тут до него дошло, что с волком шутить опасно. Он приложил приклад ружья к плечу и выстрелил.
   Так мальчик в одиннадцать лет убил своего первого волка. Но поскольку в наших лесах волков давно не было, то люди говорили, что это война с запада их распугала. Убитый волк у Геннадия был его первым и последним. Больше они ему не попадались.

Храбрая пастушка.

   1944 год. Поздняя осень, хлеба с полей уже убраны. В поле пасет отару овец в двести - триста голов девочка двенадцати - тринадцати лет. Пасет одна.
   Вдруг, уже ближе к вечеру, на другом конце отары из леса выбежал волк, схватил овцу и задрал ее. Девочка побежала бегом через все поле, чтобы спасти овцу и прогнать волка. Она бежала и кричала, чтобы он убирался ко всем чертям. Но когда подбежала, волк уже начал грызть овцу. Девочка остановилась в двух - трех шагах от него и замахнулась палкой. Волк поднял голову, оскалил зубы и зарычал. Девочка испугалась, быстренько собрала овец в кучу и погнала домой. Этой пастушкой была Анфалова Александра Алексеевна, 1932 г.р.
  
  

Май 1945 - го.

   Так уж жизнь устроена, что все, что когда - то началось, рано или поздно должно закончиться. Вот и война подошла к концу. Начали возвращаться домой, по одному, первые комиссованные после ранения из госпиталя фронтовики. Покалеченные, заштопанные, хромые, но живые. Это была большая радость. После войны, в 1946 - 1947 гг., пришли и остальные, кто остался живой.
   И чем больше радости и ликования от этих встреч, тем горше становится на душе тем, кому некого уже ждать, у кого на руках похоронка.
   День Победы - это не только день ликования и радости, но и день скорби и горьких слез.
   Не вернулись, погибли или пропали без вести тридцать девять человек:
   1. Смирнов Алексей Николаевич (летом 1938 г. у
   оз.Хазан)
   Отец и сын 2. Анфалов Алексей Тимофеевич
   3. Анфалов Аркадий Алексеевич
   4. Барсуков Василий
   5. Давыдов Николай
   6. Дегтярев Александр
   7. Кокшаров Егор
   8. Кузнецов Алексей Исаевич
   9. Кузнецов Иван Андреевич
   Три брата 10. Лесников Михаил Максимович
   11. Лесников Василий Максимович
   12. Лесников Алесей Максимович
   13. Марочкин
   Отец 14. Мезев Кузьма Митрофанович
   Два сына 15. Мезев Павел Кузьмич
   16. Мезев Марат Кузьмич
   17. Мишуков Григорий Алексеевич
   Пять братьев из шести 18. Пятков Афанасий Петрович
   19. Пятков Иван Петрович
   20. Пятков Степан Петрович
   21. Пятков Василий Петрович
   22. Пятков Григорий Петрович
   23. Пятков Владимир Петрович
   24. Пятков Константин Петрович
   25. Пятков Аркадий Петрович
   26. Пятков Аркадий Иванович
   27. Пятков Григорий Андреевич
   28. Пятков Степан Михайлович
   29. Пашнин Александр Федорович
   30. Поздеев Тимофей Андреевич
   31. Сафонов Федор Михайлович
   32. Севастьянов Павел Федорович
   33. Скребков Петр Емельянович
   34. Сметанин Григорий
   35. Стариков Андрей Иванович
   36. Теплых Степан Макарович
   37. Теплых Василий Макарович
   38. Теплых Михаил Степанович
   39. Чернов Александр
   Вернулись живыми тридцать один человек:
   Два брата 1. Бортников Илья Дмитриевич
   2. Бортников Петр Дмитриевич
   Два брата 3. Бородин Алексей Александрович
   4. Бородин Петр Александрович
   5. Булатов Алексей Ефимович
   Два брата 6. Вишняков Александр Игнатьевич
   7. Вишняков Василий Игнатьевич
   Отец 8. Григоркин Петр Терентьевич
   Сын 9. Григоркин Иван Петрович
   Два брата 10. Краев Павел Александрович
   11. Краев Василий Александрович
   12. Мишуков Василий Алексеевич
   Отец 13. Поздеев Андрей Федорович
   Сын 14. Поздеев Александр Андреевич
   15.Пятков Николай Петрович
   16. Пятков Александр Венедиктович
   17. Пятков Александр Васильевич
   18. Пятков Аркадий Петрович
   19. Пятков Иван Григорьевич
   Три брата 20. Севастьянов Петр Яковлевич
   21. Севастьянов Василий Яковлевич
   22. Севастьянов Иван Яковлевич
   Два брата 23.Слободчиков Александр Семенович
   24. Слободчиков Иван Семенович
   25. Смирнов Александр Николаевич
   26. Созыкин Михаил Егорович
   Отец 27. Тетерин Степан Игнатьевич
   Сын 28. Тетерин Михаил Степанович
   29.Тетерин Алексей Федорович
   30. Усанин Михаил Георгиевич
   31.Щербаков Степан Григорович
  
  
  
  

Г Л А В А 8.

Послевоенные годы.

1946 - 1952.

   Закончилась война. По всей стране было всеобщее ликование и ожидание лучшей жизни. Но не так просто она доставалась. Нужно было восстанавливать хозяйство разрушенных городов и районов. Все это снова легло на плечи народа. Уже в который раз мобилизуют молодых парней, теперь 1929 - 1930 гг.р. (15-16 лет), на восстановление разрушенных городов. Из деревни Пятково ездил в Донбасс Воронцов Александр восстанавливать угольные шахты. Приехал домой через два - три года. Некоторые же остались там жить и работать. Например, Рудных Павел Степанович, который остался в Крыму.
   В колхозе первые послевоенные годы урожаи были невысокими, поэтому жизнь в деревне налаживалась медленно и с большим трудом. Тем не менее, стали выдавать на трудодень уже по 300 г - 400 г зерна, и получалось по 5 - 6 центнеров на семью в год. Трактористы получали гарантированные 3 кг зерна на трудодень, что составляло около 2 т в год. О жизни тогда говорили "не до жиру, быть бы живу", но все равно уже было лучше, чем во время войны.
   В начале 1952 г. по инициативе И.В.Сталина по всей стране началось укрупнение колхозов. Пятковский колхоз объединили с якуповским, дав ему имя Тимирязева. Но дела от этого объединения резко ухудшились, причем в обеих деревнях, так что к осени их опять разъединили. Имя Тимирязева закрепили за пятковским колхозом, а якуповский назвали в честь Сталина. После смерти вождя его переименовали в колхоз имени Берия, затем - имени Микояна.
   В 1946 - 1947 гг. в Пятково с помощью шефов завода им. Ордженикидзе (78-й завод) сделали мельницу с приводом от двухтактного нефтяного двигателя марки "Болиндер" (трофейный). Обичайку, ковш, дозатор и подъемный механизм делал сосланный из Польши поляк Мальчевский. Эта мельница работала до 1963 г. При совхозе ее за ненадобностью разрушили.
   В 1950 г. те же шефы продали колхозу за символическую цену списанную грузовую автомашину ЗИС - 5, которую они же капитально отремонтировали. Она исправно служила колхозу более десятка лет (до 1964 г.). В 1951 г. таким же образом колхоз получил еще одну машину. К 1953 г. было уже три машины марки ЗИС - 5. И первыми шоферами были ребята из трактористов:
   1. Плотников Александр Михайлович
   2. Пьянков Петр Егорович
   3. Пятков Николай Степанович
   4. Пятков Геннадий Петрович
  

Жизнь пошла на подъем.

1953 - 1961.

   В 1952 г. колхоз купил новый двухцилиндровый двухтактный нефтяной двигатель на 40 л.с. Тогузакского завода (Казахстан) с электрогенератором 30 ква.
   Осенью под руководством Усанина Ивана Кирилловича по улицам деревни провели линии электропередач, и к новому - 1953 - году во всех домах, на фермах и даже кое-где на улицах зажглись электролампочки. В 1956 г. деревню подключили к высоковольтной (10 кв.) государственной электросети. Мощность трансформатора была сначала 60 ква, через год ее стало не хватать, и поставили на 100 ква.
   В 1953 г. те же шефы продали колхозу электросварочный аппарат, токарный станок ДИП-200, около десятка электродвигателей для механизации ферм, зернотока, кузницы.
   В том же году колхоз купил новый радиоузел с питанием от аккумуляторных батарей и зарядкой батарей от ветроэлектрогенератора. Так в каждом доме появились электричество и радио. Я был первым электриком и радистом.
   В 1954 г. построили новое здание магазина. Колхоз купил пилораму.
   В 1958 г. в деревне начал работать фельдшерско-акушерский пункт (медпункт).
   В 1959 г. в деревне появился первый телевизор. Тогда же был построен из кирпича большой (по меркам деревни) клуб со зрительным залом на 200 мест, примыкающей к сцене гримерной, фойе для танцев, библиотекой, кинобудкой, автономным водяным отоплением. На сцене этого клуба не раз бывали с концертом самодеятельные артисты дворца культуры завода шефов.
   За десять лет колхоз построил два новых коровника на 200 голов каждый, новый телятник, свинарник на 800 голов, курятник на 5 тысяч кур-несушек, большой зерносклад, МТМ с боксами для стоянок и ремонта автомашин и тракторов.
   В 1953 г. за высокие показатели по производству зерна, мяса и молока колхоз получил премию от ВСХВ (ВДНХ) - киноустановку из двух киноаппаратов. В 1956 г. в качестве премии от ВДНХ была получена автомашина ГАЗ-51 (грузоподъемностью 2 тонны). В 1959 г. - легковой автомобиль ГАЗ-69 (вездеход с приводом на все 4 колеса). А также были многочисленные почетные грамоты и денежные премии.
   Начиная с 1954 года, люди стали строить новые дома, ремонтировать старые. Колхоз во всем помогал застройщикам: выделял лес, цемент, обеспечивал транспортом, пилорамой, давал денег в долг под зарплату для покупки шифера, кирпича, краски, стекла. В колхозе в то время уже начисляли деньги по полтора, а то и два рубля на трудодень и по 1,5-2 кг зерна. На семью в год приходилось до двух тонн зерна и две тысячи рублей деньгами.
   За десять - двенадцать лет было построено около тридцати домов. Однако, только около десятка из них были крестовыми, остальные - пятистенники (по причине недостатка средств у застройщиков). Крыли все дома шифером. Несколько старых пятистенных изб перекрыли шифером, сняли с них тяжелую землю.
   Если люди строятся, это признак того, что жизнь входит в белую полосу. У сельчан появилась надежда, что дальше можно жить, а не выживать.
  
  

Жизнь совхозная.

1962 - 1990.

   В январе 1962 г. по решению райкома и райисполкома колхозы в Шумово, Сафоново, Устьянцево, Пятково и Якупово передали в состав Красноармейского совхоза. То же самое вскоре сделали и со всеми другими колхозами в районе. Так, в течение года не осталось ни одного колхоза, а на весь район появилось девять огромных совхозов, которые впоследствии стали разукрупнять (делить на два). Но это потом. А пока было так.
   В первый же год за ненадобностью разрушили мельницу. Через два года ликвидировали свиноферму и птицеферму, увеличили вдвое поголовье дойного стада.
   В Пятково остановилось строительство домов. Деревня как бы замерла и впала в оцепенение. Все ждали, что будет дальше. Кое - кто даже уехал из деревни в Миасское, Копейск или Челябинск.
   В 1966 г. из состава Красноармейского совхоза выделили Шумовский совхоз в составе всех бывших колхозов, с центральной усадьбой в Шумово и отделениями в Сафоново, Устьянцево, Пятково и Якупово. Тем не менее, народ хоть и не массово, но по одной - две семьи в год продолжали покидать деревню. Уезжали те, кто помоложе. Деревня постепенно начала "стареть". Чтобы остановить отток рабочей силы, Шумовский совхоз в 70-ых гг. начинает силами совхозной строительной бригады строить "совхозные" дома. Так, в Пятково было построено за 1970 - 1985 гг. около десятка таких домов.
   В 1983 г. бессменный управляющий отделением Григоркин Иван Петрович, проработавший в этой должности 23 года, вышел на пенсию, и в деревне не нашлось подходящего человека, чтобы заменить его. Дирекция совхоза стала назначать на эту должность людей из других отделений. Они плохо справлялись с этой работой, и их меняли одного за другим.
  
  

При капитализме.

   И снова черная полоса. По всей стране началась приватизация всего, что можно прихватить и разграбить. На предприятиях по два - три года людям не платили зарплату, а инфляция достигла более тысячи процентов в год. Происходит снова то, что было в 1919 - 21 гг. Люди, как укушенные, бросились разрушать и растаскивать все, что было создано, построено, нажито и приобретено за многие годы поколениями отцов и дедов. Конца и краю этому безобразию не видно.
   В деревне Пятково сейчас вместо ферм, зернохранилища, мастерских остались одни руины, как после большой бомбежки. Закрыли и сожгли школу, разграбили новый клуб, закрыли детский сад - ясли. Весь скот прирезали. Более половины пашни не засевается, зарастает бурьяном по причине того, что нет денег на покупку горючего для тракторов. Даже пасеку, и ту порушили. А какая была пасека! В шестьдесят - семьдесят ульев, а затраты на нее минимальные.
   После 1990 г. бегство из деревни снова становится массовым. Даже многие пенсионеры уезжают доживать свой век в городе. Сегодня это уже "старая" деревня: половину жителей составляют пенсионеры, а другую половину - дачники, большинство из которых тоже пенсионеры. Около четверти сельчан живут неизвестно на какие средства, еще около четверти работоспособного населения в перерыве между пьянками или без отрыва от них пытаются работать в совхозе за символическую плату или совсем даром.
   После ухода на пенсию Григоркина И.П. в 1983 г. управляющим назначили Бирюкова В.С., который работал до 1988 г. (5 лет). Затем началась чехарда: Мочалов работал год, Шемякин - два года, Плотников - год, Крупин - два года, Вишняков - год, Шемберг - год, снова Вишняков. И с 1998 г. работает Абитов.
   В беседе с Абитовым в июне 2003 г. я узнал, что на пятковском отделении на данный момент числится 34 человека, в том числе управляющий, два бригадира (полевой и по животноводству), два учетчика, ветеринар, агроном, механик, бухгалтер, кладовщик. Таким образом, десять человек руководящего и обслуживающего персонала. А кто работает в поле? Он же рассказал мне, что на отделении посеяно 175 га пшеницы, 50 га овса, 200 га кормовых культур. Это 425 га из общей площади 1200 га.
  
  

Деревни умирают по-разному.

   Деревни, как и люди, рождаются, растут и крепнут. Одни живут долго, другие умирают в младенчестве. У каждой деревни своя судьба. Например, слобода Верхнее Миасское спустя полвека становится крепостью, затем станицей и районным центром с населением более десяти тысяч человек.
   Башкирская деревня Силяба и русская Александровская слобода, основанные в конце XVII века, в следующем столетии становятся крепостью, потом уездным городом, а теперь это областной и промышленный центр Челябинск с миллионным населением.
   По данным 5-й ревизской сказки в 1795 г. в окрестностях Миасской станицы насчитывалось двадцать девять деревень. В течение шестидесяти лет каждые два года появлялась новая деревня.
   Или вот деревни - однодневки. На левом берегу реки Миасс, напротив деревни Пятково, в 1927 г. по решению властей была отстроена деревня - коммуна им. 10-й годовщины Октябрьской революции. Просуществовала она четыре года.
   В 1925 г. в трех км от деревни Чистое появилась "Новая деревня". В середине 30-ых гг. ее не стало. Прожила не более десяти лет.
   Ровно столько же прожила деревня Первомайка, основанная в 1924г. на правом берегу реки Миасс, напротив деревни Устьянцево.
   Деревня Есаулка (Мануйлово), расположенная через озеро от с.Шумово и основанная в начале XIX в., прожила немногим более ста лет. В 1930 г. ее тоже не стало.
  
  

Чистое.

   Жили в Чистом Воронцевы, Лыковы, Малковы, Шибановы, Распоповы, Худяковы, Андриевских, Кадышевы, Пушкины. Помню, был мальчик Шурка Пушкин.
   По "Спискам населенных мест" в Чистом было:
   1866 г. - 22 дв. и 120 чел.,
   1901 г. - 38 дв. и 260 чел.,
   1916 г. - 55 дв. и 328 чел.,
   1928 г. - 65 дв. и 302 чел.,
   1960 г. - более 80 дв.
   Деревня Чистое совместным решением щучанских и каясановских властей была убита, в буквальном смысле этого слова, за одно лето.
   А было это так. По воспоминаниям деревенских старожилов там был колхоз им. Буденного. К началу войны в деревне было около шестидесяти дворов, а к 1960 г. стало уже больше восьмидесяти. В 1953г. чистовский колхоз объединили с притчинским колхозом "Память Ленина", сделав центральную усадьбу в Притчино. В 1957 г. этот объединенный колхоз присоединили к каясановскому совхозу. Совхозные власти распорядились перегнать всех дойных коров в Каясан (Майку), а молодняк - в Притчино, свиноферму ликвидировать, оставить только овец (овцеферму). Трактора все перегнали в Притчино. Люди долго еще ходили туда на работу. Весной же 1961 г., когда были закрыты овцеферма, ясли, школа и магазин, люди за одно лето перевезли свои дома в Притчино, Каясан или еще куда. Весной 1962 г. место, где стояла деревня, распахали, посеяв там овес.
   Но вот прошло около сорока лет, а память людская о деревне еще живет. Чистовское кладбище до настоящего времени ухожено. Каждый год туда приезжают бывшие односельчане и чистят бурьян на могилках. Некоторые продолжают хоронить там своих стариков, которые изъявляют желание быть похороненными рядом со своими родителями или родственниками, на своем родном кладбище. Сейчас кладбище со всех сторон обсадили соснами, и стоит оно в окружении соснового бора чистое, ухоженное. Вот так. Остались от деревни только кладбище и светлая память людская о "своей" деревне.
   А у часовни был похоронен в 1930 г. первый комсомолец и активист Шибанов Федор Никитич. Сейчас это место уже не найти.
   Этой деревне удалось прожить полтора столетия.
  
  

Притчино.

   Притчино было основано около 1800 г., так как в ревизских сказках 1795 г. оно еще не значится.
   В 1866 г. в деревне было 37 дворов и 196 жителей.
   В 1901 г. - 68 и 438 соответственно.
   В 1916 г. приписных (казаков) значились 81 дв. и 574 чел., посторонних (не казаков) - 13 дв. и 98 чел., а всех вместе - 94 дв. и 679 чел.
   1928 г. - 128 дв. и 588 чел.
   За период жизни в совхозе (1957 - 1985гг.) в деревне было построено много жилых домов, ясли, магазин, школа, животноводческие фермы. Так, к 1985 г. в Притчино было более 150 дворов.
   Сейчас же (на 2003 г.) здесь живут около десятка пенсионеров. Много домов увезли в Каясан или еще куда. Остальные дома сиротливо стоят, брошенные, разграбленные, без окон и дверей, заросшие крапивой. В деревне нет даже маленького магазинчика. Из Каясана один - два раза в неделю приезжает автолавка. И все! Фермы тоже все разграблены. Все, что возможно, уже растащено. В деревне нет никакого производства, пашни пустуют, зарастают бурьяном и самосевом молодого березняка. Зрелище хуже, чем после монголо-татарских набегов. Даже кладбище не в пример чистовскому заросло всякой порослью, не ухожено. При виде всего этого становиться очень грустно. Слава богу, что хоть электричество еще не отключили. Можно смотреть телевизор.
   Жили в Притчино Пановы, Мишуковы, Зверевы, Согрины, Заплатины, Анфаловы, Обуховы, Малковы.
   Прожила эта деревня без малого два столетия.
   Адищево, Анфалово и Шибаново - это уже не деревни, а дачные поселки. Поэтому я считаю, что этих деревень сегодня нет. В них никто не живет, а только на время, не всерьез, приезжают на лето дачники. Не деревни, а что-то аморфное, бестелесное, не настоящее.

Пятково.

   Эта деревня основана в 1775 г. В 2003 г. ей исполнилось 228 лет. И сейчас в ней находится, по данным на 1.01.2003 г. Шумовского с/совета, 90 дворов и 272 жителя. Это по три человека на семью. Для сравнения посмотрите списки 1866 г., 1901 г. и др., где было более шести человек на семью. Заметим, что из общего числа жителей 171 человек старше 18 лет (это те, которые вносятся в списки для голосования на выборах) и 101 человек моложе 18 лет.
   - Что-то я на улицах деревни не заметил такого большого количества молодых людей, - удивленно спросил я в сельсовете.
   - А они почти все в городе учатся и живут, а по прописке числятся у нас.
   Это значит, что после учебы в деревню они не вернуться. Деревня держится на одних стариках-пенсионерах или людях предпенсионного возраста. Надо полагать, что в недалеком будущем она сама по себе вымрет и превратится в дачный поселок.
   Начало тому уже положено. Сегодня построено более десятка новых домов под дачи. Участь деревни предрешена, конечно, если не случиться какого - нибудь чуда.
   Там же, в Шумовском с/совете, мне сказали, что в Шумово на сегодняшний день значится 400 дворов, в Сафоново - 64, в Устьянцево - 114, в Якупово - 162. Получается, что в Шумово число дворов почти столько же, сколько во всех остальных четырех деревнях.
   Деревня Шибаново уже в списках с/совета не значиться. Там сегодня тоже большой дачный поселок на 830 дворов. По поселку учтено двадцать лошадей, 749 голов крупного рогатого скота, в том числе 97 свиноматок, 50 овец, 500 кроликов, 3000 голов птицы. Сравните эти цифры с данными статистической ведомости от 3 января 1874 г. хотя бы только по одной деревне Пятково (см. стр. 18).
   В июне 2003 г. я прошел по деревне и пересчитал все дома. Получилось, что всего в деревне 121 дом. Четыре из них без окон и дверей (заброшенные), 90 дворов числятся в с/совете, а остальные 27 домов используются под дачи (в с/совете не числятся, их как бы нет).
  
  

Г Л А В А 9.

О разном.

Образование.

   В 1965 г. Пятков Федор Викторович рассказал мне, что первую школу в Пятково построили в 1895 г. Стариков Михаил Матвеевич называет другую дату открытия школы - 1900 г. Так или иначе, в "Списках населенных мест за 1901 г." школа в Пятково уже значится.
   Первым учителем в этой школе был ссыльный студент Петербургского университета Смирнов Николай Владимирович. Работал он до своей смерти в 1925 г. После него учителя стали часто меняться. Так, со слов Бабкиной (Стариковой) Елизаветы Ивановны, которая в 1927 - 29 гг. училась в этой школе, каждый день учитель приезжал на лошади из Первомайки, что расположена за 5 км от Пяткова и напротив Устьянцево через реку Миасс.
   В 1936 г. я пошел в первый класс. Учителем тогда был молодой, еще не женатый Муравьев Александр Игнатьевич. Летом 1937 г.он уехал из деревни.
   Из районо прислали Васильева Вениамина Георгиевича. Его жена Шестакова Анфиса Григорьевна тоже была учительницей, и они работали вдвоем (по 2 класса у каждого). Он был офицер запаса, и в июне 1941 г. его забрали на фронт. В следующем году его жена, получив похоронку, уехала из деревни.
   В 1952 г., когда я пришел из армии, помню, в школе работали Усанин Михаил Георгиевич и молодая девица Лыкова, уроженка деревни Чистое.
   В 1955 - 56 гг. прибыли выпускницы из педагогического училища - Гусева и Каменская. Обе еще молодые и незамужние.
   С 1959 г. по 1962 г. работала Калайда.
   Пястолова Мария Федоровна приехала в деревню в 1967 г. и работала до выхода на пенсию в 1970 г.
   С 1962 г. и вместе с Пястоловой Марией Федоровной работала Бабкина Елизавета Ивановна, которая сама училась в этой школе в 1927-1929 гг. В 1969 г. Бабкина Елизавета Ивановна по северному стажу в 50 лет вышла на пенсию.
   После нее учителем работал внук первого учителя Смирнов Николай Александрович, тоже выпускник этой школы. Работал он недолго (два - три года), и после него до 1973 г. замещала учителя та же Бабкина Елизавета Ивановна.
  
  

Ликбез.

   В 1932 г. в стенах школы организовали ликбез (школу по ликвидации безграмотности) для всего взрослого населения. Сельчане, невзирая на возраст, в приказном порядке обязаны были в зимнее время по вечерам ходить в эту школу. Там при свете керосиновой лампы учились читать и писать.
   Преподавал в этой школе Пятков Иван Александрович, выпускник школы. Учился он у Николая Владимировича Смирнова, был очень способным учеником и одним из самых грамотных людей в деревне.
   Эта школа проработала два года, и многие за это время освоили азы грамотности, а некоторые даже выучили таблицу умножения.
  
  

Выпускники школы.

   Ученики Смирнова Николая Владимировича:
   - Пятков Федор Викторович, 1892 г.р. Работал на советской и партийной работе районного масштаба. В 1937 г. исключен из партии за троцкистские настроения. В дальнейшем работал начальником отдела кадров и председателем профкома на заводе по ремонту электродвигателей в Челябинске.
   - Пятков Павел Иванович, 1901 г.р. Почитатель творчества А.С.Пушкина, знал на память много его произведений. Однажды продекламировал мне всю сцену полтавской битвы из поэмы "Полтава". Без запинки от "Горит восток зарею новой..." и "И за учителей своих заздравный кубок поднимает..."!
   - Пятков Андрей Александрович, 1902 г.р. Во время службы в армии (1923 - 1925 гг.) освоил медицинскую профессию. Позже доучился в Челябинске и до пенсии работал врачем в одной из городских больниц.
   - Пятков Василий Степанович, 1908 г.р. Первый председатель пятковского колхоза. В 1933 г. в Челябинске окончил рабфак и до пенсии работал преподавателем в Каслинском сельскохозяйственном техникуме. В 1937 г. был исключен из партии как троцкист.
   - Пятков Николай Степанович, 1910 г.р. (брат Василия, см.выше). Второй председатель пятковского колхоза. В 1933 г. его пригласили на работу учителем истории в Долгодеревенскую среднюю школу, где он и работал до своего выхода на пенсию.
   - Пятков Семен Викторович, 1912 г.р. Председатель колхоза в 1942 - 1959 гг., после чего по состоянию здоровья перешел на работу зоотехником, где и проработал еще 13 лет.
   - Пятков Георгий (Егор) Николаевич, 1915 г.р. До войны работал председателем районного народного суда Лопатинского района (сейчас Курганская область). Участник Великой Отечественно войны, закончил которую в звании полковника. Работал начальником Г.О. на самом крупном, машиностроительном, заводе г.Кургана. К слову сказать, старший его сын Владимир, 1949 г.р. окончил Томский университет по специальности ядерная физика и работает в Дальневосточной Академии наук (г.Владивосток), а младший сын Николай, 1951 г.р. окончил МГИМО и работает в российском посольстве в Швеции.
   Весной 1940 г. четырехлетнюю пятковскую школу окончили четырнадцать учеников. И осенью все они поехали в с.Миасское поступать в 5 класс Миасской средней школы. Однако, зимой из-за материальных трудностей или еще по каким-то причинам все побросали учебу. Получилось так, что из четырнадцати человек только я один окончил семь классов (в 1943 г., но уже в Канашевской средней школе). Еще трое учеников, старше меня на год, окончили семь классов в 1942 г.:
   - Мишуков Владимир Александрович. После службы в армии в Челябинске окончил 10 классов вечерней школы, затем вечернее отделение Челябинского политехнического института и работал инженером - строителем.
   - Григоркин Александр Петрович. Стал кадровым военным и в конце 1970-х годов вышел в отставку в звании майора.
   - Севастьянова Анна Яковлевна. После окончания 7 класса уехала в Челябинск продолжать учебу, и больше я о ней ничего не знаю.
   В 1968 г. я окончил заочно Троицкий сельскохозяйственный техникум, в в 1974 г. - Курганский сельскохозяйственный институт по специальности "Агрономия".
   В то же время этот институт окончила Пяткова Надежда Александровна.
   Мишуков Михаил Васильевич, 1937 г.р. и Григоркин Михаил Владимирович, 1937 г.р. окончили десять классов Миасской средней школы и Челябинский политехнический институт.
   Смирнов Николай Александрович, внук первого учителя Смирнова Николая Владимировича, окончил педагогический институт. Он недолго работал учителем в Пятковской школе, затем директором Нижнепетропавловской, Шумовской и Дубровской школ. Сейчас является Главой администрации Дубровского района.

Школу закрыли.

   Во все времена существования школы в классах было более десятка учеников, в некоторых - до пятнадцати и более. Таким образом, в школе учились сорок или пятьдесят учеников.
   И вот наступили новые времена. Люди из деревни начали разбегаться в города. Остались одни пенсионеры. В школе на все четыре класса осталось шесть учеников. Их стали возить в Устьянцево, а школу в 1995г. закрыли.
   В здании школы сделали квартиры, поселили туда каких-то приезжих алкашей, и они по пьяному делу школу спалили. Остался один фундамент, на котором растет крапива.
   Вообще, за последние пятнадцать лет по пьянке сгорели еще четыре жилых дома. За годы моей жизни до 1990 г. в деревне пожаров не было никогда. Когда я приезжаю в деревню и вижу все это, мне становится очень грустно от той очевидности, что может сделать с человеком алкоголь.
   До 1895 г. в Пятково не было школы, и ребятишек (не всех, а только те, кто побогаче) возили в школу в Притчино. Девочек в школу не брали, так как считали, что им грамота ни к чему. И вот в 1895 г. построили школу, и она исправно, без перебоев работала ровно сто лет. А затем оказалась "за ненадобностью", и даже стены ее спалили. Опять ребятишек, как и сто лет назад, возят в чужую школу, только уже не в Притчино, а в Устьянцево.
  
  

Художественная самодеятельность.

В полку.

   Во время моей службы в армии (на Камчатке в 1949 - 1952 гг.) у нас в полку был очень хороший кружок художественной самодеятельности. Участвовали в нем до восьмидесяти человек. Руководила этим кружком жена офицера Балашева Лариса Ивановна, которая еще до войны окончила полный курс Московской консерватории по специальности хормейстер.
   Наш кружок состоял из почти равного количества сержантов (рядовых в полку не было) и офицеров. Даже командир нашей 1-ой эскадрильи стоял в хоре четвертым голосом.
   Ежегодно к 23 февраля в гарнизонном Доме офицеров проводился смотр художественной самодеятельности всех полков и других воинских частей гарнизона. Наша полковая самодеятельность не имела себе равных, была вне конкуренции. Ежегодно 1 место по всем показателям: широте и разнообразию репертуара, качеству исполнения, умению держаться на сцене, массовости (у нас был самый большой хор на четыре голоса). Аккомпанимент - баян, аккордеон, "сама" за роялем. Это надо было видеть и слышать! Во всем этом была заслуга Ларисы Ивановны.
   Когда в 1952 г. я пришел домой после службы в армии, в Пятково не было ни клуба ни самодеятельности.
  
  

Пятково в 30 -е годы.

   Но я отлично помню, что до войны, с самого начала 30-ых гг., в Пятково был клуб, существовала художественная самодеятельность. В войну же и после нее (до 1950 г.) в этом здании ремонтировали трактора. Потом в нем сделали столовую.
   Детская память цепкая, и я даже сейчас отлично помню некоторые номера из самодеятельности того времени. Помню, как зимой 1935-1936гг. (я еще в школу не ходил) отец с матерью ходили в клуб смотреть самодеятельные концерты и меня с собой брали. Четко врезалось в память, как Мария Михайловна Зверева (мать Евгении), которой тогда было лет тридцать - тридцать пять, читала со сцены стихотворение. Середину этого стихотворения я забыл, а вот начало и конец хорошо помню. В нем речь шла о человеке, который служил поваром у барина. И она читала:
   Раз послал мне барин чаю,
   И велел его сварить.
   Уж я отроду не знаю,
   Как проклятый чай варить.
   Далее следовали мучительные размышления о том, как сварить этот чай, чтобы барину понравилось.
   Положил его в горшок,
   Луку, перцу понемногу,
   И петрушки корешок...
   Заканчивается стихотворение приходом барина, который, попробовав чай, оттаскал повара за волосы.
   ...Долго думал я, старался,
   чем я мог не угодить?
   Наконец я догадался,
   Чай забыл я посолить.
   Так, до войны без малого десять лет (1932 - 1940 гг.) в Пятково была художественная самодеятельность. В 1940 г., когда я учился в 4 классе, на день памяти А.С.Пушкина под руководством учителя Васильева В.Г. мы, школьники, играли сцену дуэли А.С.Пушкина с Дантесом. Тут были и секунданты, и все как положено. Я играл роль Дантеса.
   Во время войны и в первые послевоенные годы было не до самодеятельности. Других забот хватало.
  
  

После войны.

   И вот в 1952 г. я решил возродить это дело. В доме Фалалеева С.В. провели мелкий ремонт, сделали сцену, скамейки в зале. Так в деревне опять появился клуб.
   Ездил в районную библиотеку с. Миасское за литературой. Оформили библиотеку-передвижку. В боковой комнате клуба я стал выдавать книги тем, кто хотел их читать.
   Одновременно начал собирать молодежь для участия в художественной самодеятельности. Подобралось более двух десятков человек. В подборе репертуара помогал районный Дом культуры, директором которого был тогда очень доброжелательный, внимательный и заинтересованный в этом деле Левин Исаак Васильевич. Он много помогал мне дельным советом и добрым словом.
   Ежегодно мы готовили и устраивали концерты к 7 ноября, Новому году, отчетному собранию колхоза (конец января - начало февраля), 23 февраля, 8 марта. Иногда и между праздниками, по настроению. Всего получалось более пяти - шести концертов за зиму. Летом играть было некогда. В марте каждый год ездили на районный смотр художественной самодеятельности. Там наш коллектив был в пятерке лучших по району. Соревновались коллективы из более чем двадцати клубов. Хорошо помню, что 1 место было всегда за клубом колхоза "Вперед". Но там были штатные худрук и баянист, а у нас я один, и то после работы. Второе и третье места всегда делили между собой Черкасовский и Канашевский клубы, а четвертыми были мы.
   По итогам смотров получали от отдела культуры почетные грамоты. Половина этих грамот у меня и сейчас сохранилась. Так, хранится грамота за выступление струнного оркестра в 1956 г. (три гитары и три балалайки). Есть большая фотография нашего хора на сцене. Постоянными участниками коллектива художественной самодеятельности в Пятково были:
      -- Булатов Анатолий Алексеевич
      -- Булатов Анатолий Алексеевич
      -- Воробьева Софья Андреевна
      -- Замятина Валентина
      -- Зверева Евгения Михайловна (дочь Марии Михайловны)
      -- Кузнецова Нина Ивановна
      -- Кузнецова Тамара Ивановна
      -- Лесников Аркадий Михайлович
      -- Малкова Нина Андреевна
      -- Пятков Александр Васильевич
      -- Пятков Анатолий Семенович
      -- Пяткова Евгения Яковлевна
      -- Пяткова Тамара Алексадровна
      -- Слободчикова Капитолина Семеновна
      -- Теплых Геннадий Степанович
      -- Теплых Александра Степановна
      -- Тетерина Анастасия Степановна
      -- Чертыховцев
      -- Шемберг Виктор Петрович
      -- Щербаков Виктор Николаевич
   Художественная самодеятельность, начатая старшим поколением в 30-ые гг. и возрожденная нашим поколением в 1952 г., была подхвачена молодежью. Просуществовала она до конца 1980 г., то есть более 50 лет и в трех поколениях.
   Потом пришли 1990-ые. В стране начался великий "раздрай" и беспредел, всеобщий хаос, "Содом и Гоморра". В новом клубе сначала выбили стекла, потом вывернули рамы и двери вместе с косяками, полы и трубы отопления. Стоит сейчас одна коробка из кирпича. Надо полагать, что и до нее доберутся. А в старом клубе, что был в доме Фалалеева, по вине алкашей возник пожар, и на этом месте сегодня тоже растет крапива. Когда я приезжаю в деревню и вижу то, что стало со школой, клубом и со всеми родными пятковскими домами, душа моя кровью обливается.
  
  

Спорт.

   Если художественную самодеятельность мне удалость создать довольно успешно и без проволочек, то только потому, что большинство молодежи и даже многие взрослые поддержали эту идею и охотно включились в хлопотную, но интересную забаву. Они мне сами помогали: непосредственным участием, добрым советом и одобрением.
   А вот спортивным планам не суждено было сбыться. Надо сказать, что и сам я активно спортом не занимался. Однако, одно время пытался собрать футбольную команду, но вместо интереса и поддержки получил в ответ холодное равнодушие и даже недоумение. Говорили: "Не выдумывай". Не заинтересовала моих односельчан и идея создания волейбольной команды. Дело здесь, наверное, в том, что самодеятельностью занимаемся в долгие зимние вечера, а в футбол или в волейбол играют летом, когда вся молодежь до позднего вечера работает в поле.
   В 1955 г. мне удалось организовать соревнования по лыжным гонкам на 10 км между командами пятковских и якуповских лыжников. Результатом стала "ничья", а показатели были слабые, так что дальнейший интерес к этой затее пропал.
   Жил в Пятково Теплых Геннадий Степанович, 1931 г.р., который со времени службы в армии в 1952 - 1954 гг. увлекся спортом. По мере возможности он продолжал тренировки дома и вовлек в это дело свою жену Любовь Ильиничну. У них набралась команда из пяти человек, которая ежегодно, в течение нескольких лет, участвовала в районных соревнованиях по стрельбе из винтовки по мешкам и занимала всегда призовые места.
  

Г Л А В А 10.

Табачно-алкогольная эпидемия.

   На протяжении истории человечества на земле по каким-то необъяснимым причинам вспыхивали страшные эпидемии: чума, оспа, холера, тиф, язва и много других. Представьте себе, живут люди пятьдесят, сто или двести лет (а это сколько поколений!) на одном месте и в постоянном климате. И вдруг появляется зараза, которая проносится, как пожар, и косит людей, как косарь траву. История знает немало случаев, когда в отдельных регионах целые деревни вымирали начисто, до единого человека. Это страшно. Очень страшно!
   Сегодня мы считаем, что наука победила болезни. Но так ли это? Оказывается, не так. Появляются новые болезни, ранее неизвестные людям. Природа подбрасывает их нам, а мы бездумно принимаем их, и платим за это дорогую цену не только в деньгах.
   Среди многочисленного разнообразия новых заразных болезней находятся зависимости от табака и алкоголя. Их эпидемии сейчас уже в полном разгаре. Они наиболее опасны тем, что внешне не наводят на людей страх и ужас, а действуют тихо, постепенно, даже ласково. Человеку приятно видеть себя с сигаретой в зубах или с затуманенным от алкоголя сознанием. Он испытывает при этом ложное чувство "кайфа" и с радостью отдает себя во власть заразы. О последствиях рассказывать не стану, достаточно посмотреть на курильщика со стажем или почитать в газетах сводки несчастных случаев, аварий, преступлений и пожаров по пьяному делу.
   Однако, это лишь видимая часть айсберга, та, которая над водой. А наиболее страшная и опасная невидимая часть воздействия алкоголя и никотина на хромосому ДНК человека. Об этом красноречиво говорят сегодняшние сообщения о состоянии здоровья подрастающего поколения: в родильных домах, в школах, на призывных комиссиях в военкоматах.
   Кто-то скажет, а при чем здесь табак и алкоголь? Почитайте любой учебник по генетике растений. В нем сказано, что помимо классических способов выведения новых сортов растений применяется и химический способ воздействием на семя растения слабым раствором химических соединений. В результате в потомстве таких растений появляются растения - уроды с различными отклонениями в ту или другую сторону, из которых потом выбирают одно - два растения из тысячи либо вообще все выбраковывают. Вся опасность состоит в том, что химические соединения табачного дыма и алкоголя влияют в большей степени на потомство, включая второе, третье и более поздние поколения. Опыты на растениях красноречиво это подтверждают.
   То же самое можно сказать о кормовых добавках при откорме скота и птицы на мясо, о химических консервантах и вообще о всей химии, применяемой в быту и в производстве. При строгом соблюдении норм и доз применения они относительно безопасны. Но стоит чуть - чуть допустить халатность или сбой в работе дозаторов, эти вещества становятся очень опасными. Последствия такого воздействия на ДНК человека могут проявить себя через два - четыре поколения. Вот в этом вся опасность, и это действительно страшно.
   Но почему мы так безразличны к себе и ко всему тому, что останется после нас???
  
  

С чего начиналось?

   Во все века на Руси пьянство считалось уделом бездельников, тех, кому "бог ума не дал" и в руки никакого ремесла не подал. Православная церковь называет табак и водку "зельем дьявола" и богопротивным делом. Курить и водку пить - дьявола тешить.
   С Вашего позволения и со слов стариков я расскажу, как это начиналось.
   Конец XIX в. - начало XX в. Дни рождения и все праздники широким пьяным загулом отмечали богатые купцы, дабы показать себя. И показывали. По кабакам шлялись бездельники и голь перекатная. В деревнях же (я пишу о Пятково и других деревнях Канашевского церковного прихода) дни рождения особо не праздновали, а только в честь именинника в семье пекли какой - нибудь пышный пирог и ели его всей семьей на торжественном чаепитии. Чаще всего это делалось утром в день именин, остальная же часть дня проходила в обычном режиме.
   В церковные праздники в каждом доме обязательно был большой праздничный пирог, блины или оладьи, всякая сдобная мелочь (с маслом, мясом, творогом или ягодами). Ели все это, в отличие от именин, в течение всего дня. По вечерам шли в гости к родственникам пить чай. Не надо удивляться, но именно пить чай. Главным делом здесь были разговоры, беседы "о том - о сем", всякие "бывальщины". Женщины беседовали о детях, домашних делах и хозяйстве, мужчины - о погоде, урожае, ценах на городском базаре.
   Иногда, но не более двух - трех раз за зиму (летом было некогда) на столе появлялась литровая бутыль самогона. Наливали "для разговору" по рюмочке 40 г - 50 г. После этого беседа значительно оживлялась. Через полчаса пропускали по второй рюмочке, "для песен". Кто-то запевал, а остальные подхватывали. Пели "проголосные" песни с задором, на два - три голоса, да с "выносом" (это когда чей-то высокий голос в конце строчки или куплета брал верх и закрывал паузу между строк, пока другие наберут воздуха в легкие, и новая строчка начиналась слитно). Так изумительно красиво пели, что "стены звенели". Никакого сравнения с сегодняшней лающей, мяукающей и кривляющейся эстрадой. Мы, ребятня, забивались где-нибудь в угол, на печку или на полати и, свесив головы и раскрыв рты, слушали эту красоту. Тереться под ногами около пьяного стола нам строго запрещалось. А что сейчас? Мать за пьяным столом хлещет водку наравне с мужиками, а двух -трехгодовалый ребенок сидит у нее на коленях и учится.
   После двух-трех песен кто-нибудь говорил:
   - Что-то плохо поется, не налить ли еще по одной?
   Наливали. Потом снова пели песни и разговаривали, снова пели и опять разговаривали. И так проходило от двух до четырех часов, весь зимний вечер (часов до десяти). В конце обязательно пили чай и расходились по домам. Литровой бутыли самогона хватало на компанию в десять - двенадцать человек (пять - шесть пар). Женщины больше одной рюмки не пили, вторую и третью только подносили к губам и ставили обратно на стол. Каждая женщина считала для себя позором хлестать самогон наравне с мужиками.
   И только на свадьбах можно было напиться "в стельку", "в дугу", "в доску", "в дымину", да и это позволяли себе немногие. Над такими потом долго смеялись и пересказывали друг другу их свадебные конфузы. Наливали на свадьбе теми же рюмочками, но счет этим рюмкам уже никто не вел, потому что это свадьба. Кроме песен были танцы (полька, кадриль), пляски (барыня, камаринская и др.), катание по улице на лошадях с лентами в гривах и по всей сбруе, колокольчиками под дугой. Свадьбу гуляли с утра до вечера, да еще на другой день догуливали.
  
  

Как развивалось.

   Наступил ХХ век, и людей словно прорвало. Пьянство начинает захватывать все больше и больше своих жертв. Первый всплеск пьянства возрос к 1913 - 1914 гг. Люди как будто предчувствовали грядущие перемены. Царь Николай II объявил "сухой закон", но из этого ничего не вышло, как впрочем и из последующих указаов о борьбе с пьянством.
   В основе этих указов стояли главным образом экономические причины, а не забота о здоровье человека. Еще с конца XIX в. (реформа министра финансов С.Ю.Витте) государственная винная монополия обеспечивала от 1/4 до 1/3 всех денежных поступлений в казну. Поэтому государственные умы как в начале ХХ в., так и в его середине (при Н.С.Хрущеве) регулировали этот вопрос, дабы увеличить сбор налогов с производства водки. А в начале 1920-ых гг. в стране не хватало хлеба, и указ большевиков преследовал цель остановить разбазаривание и уничтожение хлеба путем перегонки его на самогон.
   Только в 1980-ых гг. Ю.В.Андропов и М.С.Горбачев действительно пытались остановить страшный процесс повального спаивания населения путем вырубки виноградников и сокращения числа спиртопроизводящих заводов в стране (так, был закрыт спиртзавод в г.Шадринске). Однако, итог от этих мероприятий получился прямо противоположный ожидаемому. Появились в те годы подпольные самогонные минизаводы и во много раз возросло производство самопальной водки из технического спирта, всевозможных суррогатов. Следовательно, появились смертельные исходы и отравления от употребления этой продукции.
   В годы первой мировой и особенно гражданской войны пьянство все больше начинает захватывать людей.
   В 1921 голодный год было не до пьянки. Потом пошли года полегче, вырастал относительно неплохой урожай, и во II половине 20-ых гг. пьянство снова "набирает обороты". На самогонку уходят тонны зерна, пшеницы, ржи. Большевики объявили борьбу с самогоноварением. Специальные бригады милиции ездили по деревням, изымали самогонные аппараты, выливали на землю из бочек барду, готовую к перегонке.
   Расскажу один случай, который я слышал от моей матери и ещё от нескольких очевидцев. Дело было в феврале 1927 г. Погода хорошая, теплая, без ветра. Деревня готовилась к встрече Масляной недели. В Пятково приехал уполномоченный (или участковый) по вопросу выявления самогонщиков и борьбы с пьянством. В деревне самогон уже никто не гнал, поэтому он ничего и не обнаружил. Однако, заметил дорогу в лес, которая по неосторожности при перевозке вся была забрызгана бардой, плескавшейся через край из полных бочек. Уполномоченный поехал по этой дороге. А там, в лесу, производство идет в полном разгаре, и мужики уже успели попробовать первую порцию того, что накапало из аппарата. И тут Он! Объявляет, что они нарушают постановление правительства. Мужики ему говорят:
   - Ты вот на, сначала попробуй, что тут у нас получилось, а уж потом расскажешь нам, что там решило правительство.
   Через час - другой по лесу разносится гулкое эхо от песен во всю мощь мужских голосов. Ближе к вечеру уполномоченного грузят в его сани и едут в деревню. Там он еще день опохмеляется и приходит в себя, после чего мужики любезно провожают его домой. Да еще в уголок саней ставят бутылочку - посошок на дорожку. Вот такая, на первый взгляд, веселая история, но она наводит на очень грустные мысли.
   Наступил 1931 г. Снова неурожай, люди мрут от голода, и тут опять не до пьянки.
   Но к 1937 г. все возобновляется. Опять на селе начинают все чаще "попировывать" по поводу и без оного.

И до чего докатилось.

   Война 1941 - 1945 гг. окончательно разрушила все старые добрые традиции праздничных застолий. После войны, в период от середины 50-ых гг. до середины 80-ых гг., в ход пошел любой мало-мальский повод, чтобы напиться. И пьют-то уже не рюмочками, а стаканами по 100 г - 150 г на один прием. Четыре - пять раз "хлобыстнет" - и под столом. В пьянках вместо песен стали обычными трясущиеся пляски с исполнением нецензурных, пошлых частушек. Такие, с позволения сказать, "гулянки" больше похожи на пьяные бесовские оргии или шабаш ведьм на лысой горе.
   В 1980-ые гг. пьянство переходит тихую стадию. Люди собираются за столом, пьют стаканами до одури, перемывают косточки родным и знакомым, друзьям и сослуживцам, ругают "в хвост и в гриву" начальников, усердно обсуждают проблемы бедных и богатых.
   И все больше в пьянку втягивается молодежь. Уже и школьники начинают открывать для себя дорогу в вытрезвитель.
   Происходит то, что происходит. Что будет дальше, вряд ли кто может сказать. А в самом деле, что будет дальше?
   Дальше - то что? Чем это все закончиться?

Табачный дым.

   По поводу табачной эпидемии расскажу всего два эпизода.
   Эпизод первый. Время действия: 1907 - 1910 гг. Место действия: деревня Пашнино. Пишу со слов матери. В дом деда по матери Максимова Егора Алексеевича и бабки Анны Митрофановны каждую зиму заезжал купец из Челябинска. Ездил он по деревням, закупал пшеницу (в деревне она дешевле, чем в городе на базаре), которую потом молол на мельнице для своей пекарни. Пекарня у него выпекала пряники, и каждый раз купец заезжал попить чаю к деду с бабкой (они тогда еще молодые были, по тридцать лет) и привозил с собой по несколько фунтов (1фунт - 400 г) пряников. Анна Митрофановна до того любила попить чаю с этими пряниками, что каждую осень с нетерпением ждала приезда этого гостя. Егор Алексеевич, когда ездил в город, по случаю тоже заезжал во двор к купцу. И вот однажды, поехав в город, он взял с собой Анну Митрофановну. Заехали купцу. Тот вышел во двор, распорядился, куда поставить лошадь под навес, а сам, как гостепреимный хозяин, повел Анну Митрофановну на экскурсию по дому.
   - Вот тут у меня амбар с мукой, это амбар с товаром, а вот пекарня, где стряпаем пряники.
   Вошли они в эту пекарню, и.... О, ужас! Анна Митрофановна не могла поверить своим глазам, она лишилась дара речи! Что же она увидела? Да тесто для пряников на столе раскатывает мужик! Да еще с папиросой в зубах! Лучше бы ей этого не видеть!
   После этого моя бабка ни разу не взяла в руки ни одного пряника. На приглашение за чаем всегда отвечала:
   - Ладно, я потом.
   А когда купец уезжал, она распоряжалась раздать пряники ребятишкам. В то время курение было великим грехом. Еще раз повторю, что курить - значит дьявола тешить.
   Эпизод второй. Это уже 1916 - 1918 гг. Рассказ Таисьи Александровны Пятковой (в замужестве Сысоева):
   "Было мне лет пять. Зима, на улице мороз. Я на улицу не иду, сижу у окошка и гляжу во двор. Заходит в избу старший брат, восемнадцати лет, садится к печке, открывает дверку и курит в печку. Я смотрю в окно и говорю:
   - Вон тятя идет.
   Он быстро бросает свою папироску в печку, закрывает дверку и машет рукой, разгоняя остатки дыма, после чего садится на лавку, как ни в чем ни бывало.
   Заходит отец с папироской, садится к печке и курит туда. Я говорю:
   - Вон дедка идет.
   Отец быстро бросает свою папироску в печку, размахивает дым рукой и садится на лавку.
   Заходит дед. Он уже никого не боится, сидит на лавке и курит.
   Заходит бабка, начинает ворчать и ругать деда, что он всех задушил своим чертовым зельем, но дед ее не слушает и продолжает курить".
   Зато сейчас можно увидеть курящих детей чуть ли ни с первого класса. Больше половины населения страны являются активными или пассивными (по вине курящих вынуждены вдыхать табачный дым) курильщиками.
   Для того, чтобы школьники и подростки перестали курить, надо перестать это делать их родителям. Дети всегда стараются быть похожими на родителей и даже превзойти их во всем, как в хорошем, так и в плохом. Поэтому у хороших родителей дети будут лучше, а у плохих - еще хуже. Сегодняшняя молодежь - это плоды воспитания нашего старшего поколения.
   Осинцев Леонид Петрович, во время нашей с ним беседы на данную тему, сформулировал главное правило для тех, кто хочет бросить курить: "Не бери в руки!" Не бери - и все! Вот кто виновник этого зла - руки. Это они, подлые, творят зло. Я поневоле вспомнил У.Шекспира, который в одном из своих сонетов писал: "Природа чашу с ядом нашими руками подносит к нашим же устам".
  

Г Л А В А 11.

О себе.

   О себе писать неудобно, вроде бы "не скромно". Но уж коли взялся, постараюсь рассказать все, что было со мной так, как оно было. Что-то врать и сочинять мне нет необходимости.
   Не подумайте, что я хочу пожаловаться на свою судьбу, как это сейчас делают многие пенсионеры. Но не буду и хвалиться, что мне жилось легко и весело. Все было так, как у всех.
   Меня можно назвать типичным сельским представителем своего времени. Я никогда не был модно одет, не всегда был сытым и довольным, но зато всегда много работал: в колхозе, в армии, в совхозе. Но я был молодой, здоровый, сильный, и мне все было нипочем. Считаю, что несмотря на трудности и лишения в жизни, прожил жизнь интересную и насыщенную всякими событиями. Ни разу в жизни я не чувствовал себя несчастным, жалким или обиженным, никому никогда не завидовал и не жадничал. Вообще, считаю, что получил от жизни все, на что был способен сам, а то, что не получил - это не мое. Что заслужил, то и получил. По своим способностям и по воле Бога.
   У меня всегда была какая-то цель в жизни, которую я перед собой ставил и начинал ее добиваться. Достигнув одну цель, тут же придумывал себе другую. И так всю жизнь. Бесцельно жить скучно. Иногда задуманное оказывалось трудновыполнимым или совсем невыполнимым, требуя неимоверных усилий. В таком случае я отбрасывал эту цель и определял для себя другую.
   Сейчас, на склоне лет, подвожу для себя итоги достигнутого, что стали вехами моего жизненного пути:
   - возрождение художественной самодеятельности,
   - организация передвижной сельской библиотеки,
   - постройка дома в Пятково (1958 - 1961 гг.),
   - учеба в вечерней школе (1961 - 1965 гг.), заочно в техникуме (1963 -1968 гг.) и институте (1969 - 1974 гг.),
   - туристическая поездка в Ленинград и Великий Новгород всей семьей (1976 г.),
   - постройка дома в г.Шадринске (1995 - 2000 гг.),
   - написание этой повести.
   А вот проваленные проекты:
   - создание футбольной команды в Пятково (1957 г.),
   - служебная карьера на комсомольской работе (1955 г.),
   - на профсоюзной работе (1963 - 1965 гг.),
   - на агрономической работе (1969 - 1985 гг.).
   И еще много других. Например, научиться виртуозно играть на баяне и аккордеоне, о чем мечтал в 1951 - 1961 гг. Хотелось поездить по городам Средней Азии и по югу Украины, но тоже не получилось. Оказалось, как говорится, "не по зубам". Ну и пусть. Не велика беда!
  
  

Мой добрый и неусыпный ангел - хранитель.

   Говорят, что у каждого человека есть свой ангел-хранител. Я не могу однозначно утверждать, есть он у меня или нет, но мне кажется, что его невидимое присутствие и заботу обо мне, его влияние и подсказки в подсознание я ощущаю на протяжении всей моей жизни.
   Моя мать, Татьяна Егоровна, вспоминала:
   "Было тебе семь месяцев. Ты еще не умел ходить, но ползал уже хорошо. Весной отец поймал в лесу дикого поросенка. Когда-то он был домашний, но потом в лесу одичал. Поросенок был большой, кидался на людей, стараясь укусить. К нему можно было подходить только с хорошей палкой. Отец сделал ему загородку в ограде, и он в ней жил. Однажды я пошла за водой на Миасс (300 м в один конец), а тебя оставила посреди ограды в коляске, которая больше походила на перевернутую вверх ногами табуретку на маленьких колесиках. Возвращаюсь, подхожу к воротам и слышу, что поросенок хрюкает и бегает по ограде. У меня коромысло упало с плеч. Быстро забежала в ограду, коромыслом загнала поросенка в клетку. Коляска посреди ограды перевернута вверх колесиками, пеленки валяются по всей ограде, а тебя нигде нет. Я подняла коляску, и там тебя нет. Обыскала все углы в ограде. Вот тут я совсем испугалась. Потом посмотрела на крыльцо, а он там сидит и молчит. Другой бы ревел от испуга, а этот сидит, только глазками моргает".
   Меня спасло то, что крыльцо было высокое, в рост взрослого человека. Было всего пять ступенек высотой более 30 см каждая, и шли они очень круто. Представьте себе семимесячного ребенка, забравшегося на такое крыльцо. И как он догадался, что именно туда надо лезть? При том, что коляска была посреди ограды, далеко от крыльца. Поросенок даже не успел меня укусить. Вот уж во истину говорят: "Бог не выдаст - свинья не съест".
   Другой случай я уже помню сам. Мне было пять лет. Отец вздумал сделать мне самодельные лыжи, чтобы я научился ходить на них. Расколол нетолстое бревно пополам, зажал его в колодку и стал обтесывать с обеих сторон топором. Сам стоит так, что бревно у него между ног. Я же подошел к нему сзади, и он не видел, как я уселся рядом с ним верхом на бревно. У отца случайно скользнул топор по бревну и между его ног пошел далеко назад. Я увидел, как лезвие топора прошло почти у моего правого виска, у самого уха и дальше за голову. Отец оглянулся и, увидев меня, очень испугался:
   - Убирайся отсюда!
   Признаться, я тогда толком и не понял, что произошло.
   Август 1942 г. До сих пор не могу найти объяснение, как у меня получилось у волка отнять добычу (см.стр. 56).
   Февраль 1949 г. Грузопассажирский пароход "Капитан Смирнов" везет нас, выпускников военной школы (двадцать два сержанта и офицер в сопровождении). Шли мы из Владивостока в Петропавловск-Камчатский, к месту основной службы.
   В Охотском море на второй день пути начался сильный шторм (девяти - десяти баллов). Спустя два дня шторм начал стихать и началась "мертвая зыбь", когда огромной высоты водяные валы идут один за другим. Первый вал задирает нос парохода вверх, затем пароход переваливает через этот вал, и нос парохода идет вниз, а пароход "зарывается" носом во второй вал. На палубу стеной обрушивается вал воды высотой до двух метров.
   Я ничего этого еще не знал и спокойно отправился в гальюн (туалет), который находится на корме. Иду по палубе, как по тротуару, а вокруг за бортом "ревет" море. И вдруг голос сзади подсказал:
   - Оглянись назад.
   Я оглянулся. Боже! Огромный водяной вал уже катит на меня. Ситуация была такая, что меня через секунду должно было смыть с палубы за борт, как щепку. Я еще не успел ничего сообразить, как увидел в полуметре от себя что-то вроде столбика от какой-то надпалубной надстройки. В один миг обнял эту стойку руками и ногами, прижался к ней, и через долю секунды вода с шумом прошла дальше, чуть выше моего плеча. Даже лицо обмочило, но я держался крепко. Вал воды прошел, нос парохода поднялся, и я вернулся обратно в твиндек, где находились наши ребята. Объявил им, что меня сейчас "оморячило", и теперь я настоящий моряк. Ребята гуртом стали отжимать мою одежду, развешивать ее по трубам отопления для просушки, а меня завернули в чью-то шинель. Дружные были ребята.
   Далее, во время службы в полку на Камчатке, было несколько сложных и довольно опасных моментов. Вот один из них. Зимой в полете из Магадана в Петропавловск-Камчатский (около восьми часов лета) погнало масло из картера двигателя через сапун. В темноте этого не заметили. Сапун находился как раз напротив окна, где я сидел за рацией. И надо же мне было бросить работу и внимательно посмотреть в окно, хотя раньше я это делал редко! Я заметил язык масла на плоскости обшивки двигателя и сообщил о неисправности технику. Ему удалось вовремя принять меры к устранению аварии. После, уже на земле, в спокойной обстановке, этот техник признался мне, что если бы я не заметил и из мотора выгнало все масло, мы были бы обречены.
   Шли морские учения. Отрабатывались зенитные стрельбы по воздушным целям. Над морем была сплошная облачность на высоте 800 м - 1000 м. Наш самолет летит на высоте около 4000 м. Когда гул самолета по засечкам радаров будет прямо над кораблями, снизу по радио дают нам команду выбрасывать старые матрасы, набитые опилками. Моряки ждут, пока матрасы долетят до слоя облаков, потом покажутся ниже (за это время уже успеваем улететь), и они стреляют по нашим матрасам из пушек и пулеметов. Помню, как стою у открытой двери самолета, техник подает мне матрасы, и я бросаю их за борт. Делать это надо очень быстро, чтобы они летели кучно один за другим. Но вот один из матрасов в дверях сложился вдвое и никак не пролазит. Второпях я резко толкнул его ногой, он полетел, но и я по инерции последовал за ним. В один миг успел схватиться обеими руками за края двери, удержался, потом оттолкнулся от дверного проема. После этого техник долго материл меня. В следующих подобных операциях он стал привязывать меня длинной веревкой к ручке противоположной двери.
   Летал я во время службы в составе экипажа, в котором командиром был лучший летчик полка - капитан Балашов. Он, как Чкалов, был летчиком "от Бога", и во всем полку ему не было равных. Летные инструкции, однако, он постоянно нарушал. Мы много раз попадали в "патовые" ситуации, но наш Костя Балашов всегда спокойно и уверенно выходил из них. Мы ни разу не видели, чтобы он когда-нибудь волновался. А задания были действительно сложные:
   - посадка и взлет на Курилах при боковом ветре, вдвое превышающем скорость ветра, допустимую по инструкции,
   - полеты по старым, давно заброшенным запасным аэродромам, где взлетно-посадочная полоса всего 500 м (при минимально допустимой по инструкции не менее 800 м), причем по траве, не по бетону,
   - полет между грядами сопок, когда самолет, прижатый облачностью до самой земли, идет буквально по верхушкам берез,
   - полет сквозь грозовое облако и в условиях обледенения,
   - посадка и взлет прямо по снегу в Тундре, на Чукотке в бухте Угольная и др.
   Не могу удержаться, чтобы не привести пословицу капитана Балашова, сказанную им всего один раз в шутку, но которую подхватили и знали все в полку: "Командир сказал хорек - значит хорек, и никаких тушканчиков".
   После службы в армии я работал электриком в колхозе около шести лет. С самого начала взял себе за правило делать любую работу на линии только под напряжением. За все время работы не более трех - четырех раз отключал линию. Раз пять допускал оплошность и попадал под напряжение 220 в, а однажды и под 380 в. Все обходилось легким испугом, если не считать одного случая, когда под действием электрического тока я потерял сознание и упал на пол.
   Однажды влез на березовую опору, не разглядев, что она сгнила у земли. Не падала эта опора только потому, что провода от нее шли в три стороны под углом 120 градусов, и за счет проводов она и держалась. Когда я обрезал провода с одной стороны, опора начала стремительно падать. Меня же спасло то, что я в нарушение инструкции по технике безопасности влез на опору без пояса, то есть не был пристегнут. Я резко подпрыгнул обеими ногами, "когти" вышли из зацепления, и я "страмбовал" до земли. В этот момент опора гулко ударилась о землю.
   От старых опытных монтеров я много раз слышал, что ни один такой случай не обходился без последствий. Люди убивались насмерть или оставались калеками на всю жизнь. Наверное, мой случай был единственным исключением.
   И вот сейчас, уже на склоне лет, вспоминая прожитую жизнь, я ловлю себя на мысли, что у меня был и есть очень внимательный, добрый, заботливый и неусыпный ангел-хранитель. Он охранял меня днем и ночью, никогда не покидал и не оставлял без своего присмотра. Он много раз брал меня за воротник, подводил к краю пропасти, нагибал над ней, давая заглянуть вниз:
   - На, посмотри!
   Потом этой же рукой отводил меня от края пропасти, выводил на дорогу и, слегка подтолкнув ладонью в спину, говорил:
   - Иди!
   В 1980-ых годах, уже будучи в г.Шадринске, в одной из задушевных бесед зашел разговор о загадочных явлениях в нашей жизни. Моя собеседница поведала, как в войну, еще девчонкой, она бегала на танцы, а после возвращалась домой поздно ночью по темным шадринским улицам и переулкам, где нередко бывали всякие безобразия:
   "Я шла по темным улицам, и было страшно. Много раз замечала, что сзади за моим плечом кто-то дышет. Остановлюсь, оглянусь кругом - никого нет, пойду - опять дышет. Я немножко пугалась этого. Потом рассказала это своей матери, и она сказала мне:
   - Это твой ангел - хранитель.
   И в самом деле, сколько я ходила, со мной никогда ничего не случалось. Я всегда ходила по одним и тем же улицам. Но бывало так, что в какой-то вечер возвращалась иной дорогой, сама не зная почему, а на другой день люди рассказывали, что на той улице, где я обычно ходила, кого-то раздели. Сейчас моя дочь рассказывает мне то же самое, что когда-то я рассказывала своей матери".
   Может быть, кому-то это покажется смешным. Смейтесь, я не обижусь. Это мое личное мнение, я его никому не навязываю, как и мне его никто не навязал.
  
  

Без мистики.

   Теперь исследую свою жизнь с другой стороны. С первого дня рождения меня все очень любили. Не нежили, не нянчили, не ласкали чрезмерно, наоборот, "жучили" и "шпиговали", как "сидорову козу". Так делали как раз потому, что уделяли мне очень много внимания и хотели, чтобы я был самым лучшим. Мне это постоянно объясняла моя мать. И я это понимал.
   Когда мне было пять лет, отец сделал мне лыжи, чтобы я учился ходить на них. Ни у кого из сверстников лыж не было. В те же годы меня начали учить читать и писать, и на седьмом году я уже читал газетный текст, своими словами пересказывал прочитанное. Под диктовку матери писал бабке с дедом письма. В семь лет отец купил мне балалайку, а дядя Семен учил на ней играть. Отец тогда говорил:
   - Когда подрастет Гришка, куплю ему гармонь.
   Когда в 1939 г. отца не стало, мать получила его последнюю зарплату и купила на эти деньги мне гармонь. Уже в войну, когда все ученики пятого класса бросили школу, моя мать изо всех сил тянулась, чтобы я окончил семилетку. Я окончил ее в 1943 г.
   В детстве я часто слышал от родных:
   - Не забывай, что ты казачок! Знаешь, каким ты должен быть!
   И подробно разъясняли, каким должен быть казачок. Уважение к старшим, достойное поведение всегда и во всем, смелость, находчивость, осанка и многое другое.
   Немного расскажу об осанке. Дед Семен (Чернявских) рассказывал мне:
   - Казак сидит в седле как пришитый. А к драгуну подъедешь, носком сапога пнешь под стремя - вылетит из седла.
   Семен Викторович говорил, что его старший брат Григорий на фронте на полном скаку догнал убегающего пехотинца, одной рукой схватил его и задернул к себе в седло.
   О себе скажу, что лет до сорока я неплохо ездил верхом. Во всяком случае, не хуже других. Но вот однажды, помню, проехал по деревне, подражая кавалеристам, и это увидела моя мать. Вечером она сказала мне:
   - Никогда больше не садись в седло. Не позорься. Противно смотреть, как ты в ем сидишь и болтаешься. А ведь раньше казак проедет, любо-дорого посмотреть, как свечка, ни в какую сторону не качнется. Поставь ему стакан с водой на голову - вода не сплеснется.
   О походке моя мать говорила так:
   - Посмотри, как идет твой отец. Ногу ставит твердо, сперва на пятку, потом носочком пристукнет. Получается четко и красиво. Тук-тук, тук-тук, будто часики. Семен Яковлевич ступает мягко, как котик. А вот идет Семен Викторович. Ноги ставит в одну линию и идет как по ниточке, а сам, как свечка, ни в одну сторону не качнется. Михайло Егорыч ноги нисколько не отрывает от земли, таском тащит их, шаркает. У него получается шувыр-шувыр, шувыр-шувыр. А вот как идет Степан Щербаков. Сам маленький, меньше всех в деревне, а хочет казаться большим, потому шагает широко, но при этом болтыхается в разные стороны, руками болтает туда-сюда.
   В детстве, со слов матери, я был молчуном, никогда не доставлял никому лишнего беспокойства своим ревом, и за это меня еще больше любили. Мать вспоминала:
   - Накормлю, положу, и он лежит, молчит. Ночью, когда разбужу, тогда и накормлю, а сам никогда не будил меня.
   Я помню, как приезжали мои дяди и тети к нам в гости, брали меня на руки, поднимали высоко вверх и говорили:
   - Во, какой большой!
   А я не мог понять, зачем они меня обманывают. Ведь я же знал, что еще маленький. Однако, все равно было приятно. Взрослые всегда что-нибудь выдумывают.
   Когда нам, пацанам, было по четыре - пять лет, было интересно подслушать, о чем говорят мужики, когда соберутся вместе. Мы всей гурьбой подходили к ним и, навострив уши, слушали. Обязательно кто - нибудь из мужиков спрашивал:
   - Мишка (или Гришка, или Пашка), почему у тебя глаза черные? Наверное, в баню не ходишь?
   Мишка смутится и отвечает:
   - Хожу!
   - Вот когда пойдешь в баню, глаза пуще мой с мылом, чтобы они не были черные.
   - Ага, сам их мой с мылом.
   Или:
   - Колька, тебя почему мать сметаной не кормит?
   Колька смущается и пожимает плечами, не зная, что ответить. А мужики хохочут:
   - А ты спроси у матери, почему она тебя сметаной не кормит?
   Иногда Колька отвечал:
   - Тебя самого дома сметаной не кормят.
   А мужики опять хохочут:
   - Вот это ответил. Молодец! Правильно!
   И дальше начинают:
   - Витька, почему у тебя ноги разные?
   Витька смущается и, показывая им ноги, отвечает:
   - Вот посмотри, одинаковые.
   - Ты сам посмотри, одна нога правая, а другая левая.
   И опять хохочут.
   Таких "подколов" было несчетное множество, на самые разные темы, включая и те, на которые нам ещё не разрешалось говорить. Мы знали, что взрослым можно все. Это нам много чего не разрешалось. Но мы знали и то, что когда вырастем, нам тоже все будет можно.
  
  

Материнская порка ремнем.

   За провинности мать порола меня ремнем. Но делала она это так, как может делать только мать. Она брала с гвоздя на стене широкий солдатский ремень, складывала его вдвое и говорила:
   - Иди сюда.
   Я подходил, а она брала меня пальцами левой руки за плечо и ударяла ремнем ниже спины. Сложенный вдвое ремень громко щелкал, но мне было нисколько не больно, и я стоял столбом и молчал. Она щелкала так два-три раза, а потом говорила:
   - Че молчишь?
   - А че надо делать? - спрашивал я в ответ.
   - Говори: "Мама, я больше не буду".
   После очередного щелчка ремнем я начинал бубнить себе под нос:
   - Мама, я больше не буду.
   - Не так! - учила мать.
   - А как?
   - Громче.
   Я начинал громче. После трех - четырех щелчков она вешала ремень на гвоздь и примирительно говорила:
   - Больше не делай так.
   А я про себя думал:
   - Зачем ей надо, чтобы я говорил, что больше не буду. Ведь сама же знает, что я все равно что-нибудь буду. Ну не это, так что-нибудь другое. Сама же рассказывала, как она была маленькой, и все ребятишки постоянно что-нибудь проказничали.
   А рассказывала, надо сказать, она мне много, особенно зимними вечерами, пока отца дома не было. Зимой мужики собирались в колхозной конторе и коротали время за игрой в лото, карты или шашки, рассказывали всякие прибаутки.
   Подобную порку ремнем получал не я один. Многие мои сверстники частенько хвастались:
   - О, я вчера получил, но мне нисколько не больно! Сказали, будешь так делать, еще получишь, но я не боюсь!
   Мы с ребятами были твердо убеждены, что на то и созданы, чтобы вытворять что-нибудь. Когда нам надоедало просто играть, кто-нибудь предлагал озорную затею. Вечером дома нам здорово за нее попадало, но мы не обижались. Наше дело проказничать, а взрослые на то и есть, чтобы нас наказывать. Это у них задача такая.
  
  

Своедум.

   Будучи взрослым, я иногда наблюдал, как дети выпрашивают ласку у взрослых: возьми меня на ручки, покачай меня на ножке, обними меня, поцелуй меня. Я такого никогда не делал. Наоборот, старался уединиться и занятся каким-то своим делом. Мне нравилось, когда взрослые не мешали мне. Может быть, когда-то отец или мать сказали, чтобы я не путался у них под ногами, а я хорошо это усвоил и под ногами у них не путался, но и сам не хотел, чтобы они путались у меня под ногами. Многие взрослые - соседи и знакомые - называли меня "своедумом". А мать иногда в сердцах говорила:
   - Пыхтит, а свое делает!
   Таким своедумом я вырос и прожил всю свою жизнь. И сейчас такой.
  
  

Удивительный ребенок.

   Когда я пришел из армии, в одной из бесед с матерью спросил ее:
   - Мама, что это такое было? Я помню, как лежу на вашей кровати (обычно я всегда спал на полатях), и мне в рот толкают чайную ложечку, а потом кружку?
   Она очень удивилась:
   - Неужели помнишь? Да ведь тебе было всего полтора годика. У тебя было очень тяжелое воспаление легких. Думали, не выживешь. Я тебе давала лекарство в ложечке, а потом ты водой его запивал. Вообще, ты был удивительный ребенок. В то время люди часто болели малярией (лихоманкой), а лечили ее хинной. Это очень горькое лекарство. Даже взрослые с трудом проглатывали его, а когда давали детям, они махали руками и выплевывали его. Тебе же налью ложечку и скажу, что это надо выпить, и ты пьешь, даже не морщишься. Если дам воды - запьешь, а не дам, так сидишь и молчишь.
  
  

Детский сад.

   Рассказ матери:
   "Тебе было три - четыре года, а младшая сестренка Лида была еще совсем маленькая. Я утром рано вас подниму, ее на руках, а тебя за руку веду в ясли. Ты идешь и канючишь, что рано подняли. Я тебе скажу:
   - А люди-то все на тебя смотрят, как ты канючишь.
   - Где?
   - А вон, смотри, в каждой избе в окошки глядят на тебя. Все удивляются.
   Перестанешь канючить. Приходим в ясли.
   - Вот теперь никто не смотрит, давай, начинай.
   - Забыл дак.
   Где-то в 1980-ых годах, когда мне было уже за пятьдесят, я встретился с воспитательницей Слободчиковой (Стариковой) Александрой Григорьевной. Тогда она была еще не замужем, лет семнадцати. И при встрече она сказала:
   - Ну Григорий, пока я жива буду, я тебя не забуду. До обеда, помню, все нормально, а в обед обязательно в тарелке то червяка найдет, то жука какого-нибудь, то комара. Чего-нибудь да выдумает! Некоторые ребятишки брезгуют, бросают есть, а он все смолотит. А как только пообедали, обязательно убежит. Заткну все дыры чурками, закрою ворота доской. Начинаю следить только за ним, чтобы не убежал. Играет с другими ребятишками, но стоит мне только чуть отвернуться, как его уже нет. Иду смотреть, в какую дыру убежал. Везде все закрыто, все на месте, а его нет. Так и не могла догадаться, где и как ты убегал. Вот ведь пес какой был!
   А я хорошо это помню. До обеда резона убегать не было, потому что дом на замке, а отец с матерью в поле. Убежишь - голодным будешь. Зато бежать после обеда - это совсем другое дело. А как убегал? Да очень просто. В нужный момент я заходил в дом и вылезал через окно.
   Я шел на берег Миасса, кидал гальки в воду, стараясь добросить до противоположного берега. Однако мои гальки и до середины не всегда долетали.
   Потом ходил по улицам, разглядывал, где какой дом стоит. Мне казалось, что дома живые и смотрят на меня своими окнами. Вот стоит большой дом на солнышке, ему хорошо, и он довольно улыбается. Другой дом за солнышком, потому стоит грустный, брови нахмурил. А вот этот маленький домик совсем уже стар. Казалось, что дома хотят что-то сказать мне, но почему-то молчат.
   Потом шел мимо кузницы. Кузнец с помощником-молотобойцем разбирают какую-то машину. Однажды я спер у них подшипник, но они вычислили меня, и вечером я получил по первое число ремнем от матери.
   Дальше был лес. Поначалу я заходил в лес так, чтобы было видно деревню. Изучив весь край леса, начал заходить дальше. За лето я исходил участок до километра в глубину и ширину. Изучил все дорожки и тропинки. Знал, по какой надо идти домой. Ходил по лесу, разглядывал каждую березу, кусты боярки и черемухи. Они шумели от ветра, а мне казалось, что я слышу их голоса:
   - Ты ходишь тут такой маленький, а мы, посмотри, какие большие. Если захотим, мы можем до неба достать своими верхушками. И нам нет никакого дела до того, что ты тут ходишь.
   Мне тоже хотелось стать большим. А черемуха и боярка жаловались:
   - А мы не смогли вырасти такими большими.
   Я карабкался на березу, которая росла немного наклонно. Помню, у меня были две любимые березы. Они росли рядом и были самые толстые во всем лесу (в два или три моих обхвата). Я ходил к ним каждый раз, когда бывал в лесу. Ходил, как на свидание, разговаривал с ними. Я думал, что они были главными в лесу, как мать с отцом в доме, а все другие березы их слушались. И сейчас помню, где они росли тогда.
   Но все это было летом и в хорошую погоду, а когда холодно, ветер или дождь, я из садика не убегал. Зачем?
  
  

Мой ликбез.

   Зимой 1932 - 1933 гг. в деревне открыли ликбез. Мой отец решил, что не годится любимому сыну ходить безграмотным, и начал усиленно учить меня грамоте, а мать помогала ему в этом.
   К шести годам я уже мог читать газетный текст, да не по слогам, а полными словами. Знал счет до тысячи и таблицу умножения. Карандашом на бумаге решал арифметические задачи из двух- и трехзначных чисел столбиком. То же делал на счетах. Под диктовку матери писал деду с бабкой письма, читал письма от них.
   Зимой мать иногда посылала меня за отцом в колхозную контору, где он играл с мужиками в карты и лото, чтобы я звал его ужинать. Мужики там уже знали меня. Бухгалтер сразу брал со стола счеты, клал их себе на колени, подзывал меня и спрашивал:
   - Сколько будет 24 прибавить 18?
   Я вытягивал указательный палец, двигал костяшки счет и говорил ответ. Вокруг слышались возгласы:
   - Вот это молодец! Ты смотри, что он умеет!
   Потом бухгалтер брал со стола газету и говорил:
   - Читай здесь!
   Я читал, а мужики опять восхищались мной. Я же считал, что ничего тут особенного нет. Мой отец, наверное, думал иначе.
  
  

После окончания седьмого класса.

   Прошли годы. Из моих однокашников, выпускников 4 класса Пятковской начальной школы, только я один закончил полный школьный курс в 1943г. Сверстники работали трактористами, а я оканчивал седьмой класс.
   После окончания школы вместе с ними пошел работать на железную дорогу учеником электромонтера. Зимой стал уже учеником слесаря в депо по ремонту паровозов. В феврале 1944 г. я из депо сбежал. По законам военного времени за такой побег полагалось до десяти лет тюрьмы или штрафбат на фронте. Но Бог меня миловал. Потом работал в колхозе на лошадях и на тракторе, год - в кузнице молотобойцем.
   В июне 1947 г. меня призвали в армию. Полтора года учился на радиста, четыре года служил в полку на Камчатке. Довелось побывать от Чукотки до Владивостока, включая Сахалин, Курилы, Магадан, Охотск, Хабаровск, Николаевск и Комсомольск-на Амуре.
   После срочной службы работал в колхозе электриком. В 1955 г. меня пригласили на работу в райком комсомола инструктором по Канашевской зоне МТС (восемь колхозов). Однако, эта работа оказалась несовместима с моим характером. Проработав ровно год, я снова ушел в колхоз, где четыре года работал электриком, два года - свинарем.
   С 1963 г. по 1965 г. был председателем профсоюзного комитета Красноармейского совхоза. И опять мой характер не принял эту работу. Я ушел бригадиром-овощеводом. Райком предлагал мне работу председателем сельсовета, но я наотрез отказался.
  
  

По Сеньке шапка, по чину и почет.

   Расскажу одну, как мне кажется, забавную историю.
   Когда я пришел домой после армии, то решил остаться в своей деревне и работать в колхозе. По понятиям некоторых людей остался простым презренным колхозником. Иногда приходилось бывать в Миасской. Там на улице встречал бывших одноклассников. При встрече радостно здоровался с ними, а они проходили мимо, отвернувшись, делая вид, что никогда меня не знали.
   Прошло десять лет. В 1963 г. я стал председателем профкома совхоза. Стал жить в Миасской. И вот иду однажды по улице. Надо сказать, я к тому времени уже привык, что со мной бывшие знакомцы не здороваются, поэтому и сам перестал с ними здороваться. А тут идет один такой приятель по другой стороне улицы, перебегает ее и тянет руку мне для приветствия. Сам он был маленьким чиновником. Мне же все это показалось намного неприятнее, чем когда со мной совсем не здоровались.
   Через два года я ушел с этой работы и уехал обратно в Пятково. Как хорошо! Со мной снова перестали здороваться, но меня это уже больше не трогало.
   В 1965 г. я окончил 11 классов Миасской вечерней средней школы. В 1968 - 1974 гг. - Троицкий сельскохозяйственный техникум и Курганский сельскохозяйственный институт по специальности агроном.
   Я уехал из своей деревни. С 1975 г. по 1985 г. работал агрономом в Осеевском совхозе в г. Шадринске. С возрастом работа агронома стала меня тяготить, да и характер давал знать свое. Я бросил эту работу и ушел в кузницу. Поверьте, для меня работа кузнеца оказалась легче, чем агронома. Через два года (в 1988 г.) я вышел на пенсию.
   Из сорока лет членства в КПСС я примерно половину был неосвобожденным секретарем в первичных парторганизациях, столько же - пропагандистом в партийной политсети.
   Более десяти лет руководил художественной самодеятельностью (1952 - 1962 гг.). Был членом редколлегий стенгазет на производственных участках.
   Знаете, когда я читаю в газете о ком-то, что у него в трудовой книжке всего две записи - "Принят на работу" и "Уволен в связи с выходом на пенсию", - я чуточку завидую белой завистью таким людям. Это же надо иметь такое большое терпение! Я бы не выдержал. Я был слишком нетерпеливый, взбалмошный, заводной, непредсказуемый. Иногда бывали моменты, когда я и сам не мог знать, какая мысль завтра придет в мою "дурную" голову. Многие "серьезные" мужики говорили мне:
   - Несерьезный ты мужик, Пятков.
   Я не спорил с ними.
   Как и в детстве, я не любил, чтобы у меня кто-то путался под ногами. А под ногами всегда путалось несметное количество разных начальников и других "умных" людей из числа сослуживцев по работе. Я верю, что они хотели мне добра, пытались наставить на путь истинный. Но моя душа не принимала их подсказок, мое сознание воспринимало "добрые советы" как посягательство на свободу. Свободу и самостоятельность я любил больше всего на свете.
   Тем не менее, я считаю, что был относительно счастлив, так как делал всегда только то, что мне нравилось. Жаловаться на судьбу не собираюсь. Более того, меня очень оскорбляло, если в пору моих неудач кто-либо пытался меня пожалеть. Я себя достаточно уважал и не хотел, чтобы меня жалели. При этом все считали меня спокойным и уравновешенным человеком. Никто даже подумать не мог, что на самом деле я готов "взорваться" в любую минуту и наломать таких дров, что самому становилось страшно, когда, поостыв, пытался представить себе, что было бы, если бы не сдержался. Бывало, что срывался, но ангел-хранитель останавливал меня. Так всю мою жизнь разум подавлял эмоции.
   Я ни разу в жизни не сподличал. Если бы совершил подлый поступок, то перестал бы уважать самого себя. А уж самого себя я уважал и всегда очень дорожил доверием людей ко мне. Потерять доверие людей - это для меня было бы самое страшное. Без доверия нельзя жить.
   Прожив свой век, я понял главное. Если ты несчастен, обижен или обойден судьбой, то причину ищи внутри самого себя. Во всех несчастьях и бедах человек виноват сам. Прав Козьма Прутков, сказав: "Хочешь быть счастливым - будь им". Я был, ибо богат не тот, у кого много, а тот, кому хватает. И беден не тот, у кого мало, а тот, кому не хватает.
   Вот и все.
  

Г Л А В А 12.

СУДЬБЫ ЛЮДСКИЕ.

  
  

Семья Максимовых.

   Какие только испытания судьба не преподносит людям!
   В конце 1840-ых или в начале 50-ых гг. из деревни Пашнино ушел на военную службу молодой казак Адищев Василий. Служить ему предстояло ровно двадцать два года. В то время все так служили.No
   Адищев Василий был холост, но у него была невеста Екатерина Феоктистовна. Они очень любили друг друга, и она много раз ездила навещать его. В 1850 г. у них родился сын, которого назвали Алексеем. Так как рядовому не разрешалось жениться, то они были не венчаны. Сыну Алексею фамилия Адищев не полагалась, и его записали по имени дьякона Максима, который крестил этого мальчика. Получился Максимов Алексей Васильевич.
   После окончания солдатской службы "молодые" обвенчались. Около 1875 г. у них родился сын, которого назвали Григорием и записали Адищевым Григорием Васильевичем. С ним мне довелось встретиться в 1945 г. Ему тогда было около семидесяти лет, но это был еще довольно крепкий старик, чуть выше среднего роста.
   Алексей Васильевич Максимов, по рассказам моей матери, умер в 1925 г., тоже далеко за семьдесят. О его жизни мне известно вот что.
   Рос он в бедности и испытал всю горечь безотцовщины. Чтобы не умереть с голоду, постоянно нанимался в работники, в результате чего стал мастером на все руки, освоил много разных профессий (плотник, столяр, печник и др.)
   В 1870-ых гг. Алексей женился. В 1875 г. у него родилась дочь Парасковья, в 1879 г. - сын Егор, в 1882 г. - дочь Аграфена.
   Обе дочери по причине бедности были отданы в горничные в богатый купеческий дом в г.Челябинске. Они были очень красивые, и вскоре Парасковью сосватал и взял замуж молодой приказчик из Тюмени. Этот приказчик потом стал буфетчиком на пароходе тюменского купца Хухранова. Позже Хухранов помог ему открыть свое дело. Однако, вскоре буфетчик умер, а детей у него не было. В то же примерно время и у купца Хухранова умерла жена, оставив ему сына-подростка. Хухранов взял в жены молодую вдову Парасковью, одновременно прибрав к рукам и капитал, нажитый буфетчиком. Так Парасковья стала купчихой. Жили они в любви и согласии до 1919 г. У Хухранова были пароходы, магазины, два двухэтажных дома и пекарня, которая пекла пряники. В 1919 г. большевики арестовали купца, конфисковав все имущество и оставив жене комнату в одном из домов. От купца требовали, чтобы он выдал золото и драгоценности, которые у него были. Он ничего большевикам не отдал и, не выдержав пыток, умер в тюрьме. После смерти Хухранова Парасковья поехала в Березово, чтобы откопать зарытые там золото и драгоценности, но ее опередил один из приказчиков. Пасынок Парасковьи, к тому времени уже офицер, эмигрировал за границу, и осталась она одна без средств к существованию. В 1923 г. Парасковья взяла к себе в дочери племянницу Валентину, 1920 г.р., дочь своей младшей сестры Аграфены. В 1925 г. к ней приехала жить и сама сестра. В 1929 г. Парасковья умерла.
   Младшая дочь Алексея Васильевича - Аграфена - вышла замуж в Челябинске за Василия Федорова. У них был сын Василий, 1916 г.р. Он стал командиром танкового взвода в 1941 г. и погиб в самом начале войны. Также была дочь Валентина, 1920 г.р.
   Аграфена и ее муж Василий постоянно пьянствовали, пропивая свое имущество, потому жили очень бедно. В 1921 г. Василий умер от запоя и голода.
   Сын же Алексея Васильевича - Егор Алексеевич - в 1890-ых гг. жил и работал в Пашнино у богатого казака Пашнина Митрофана Васильевича.
   Казачью жену в деревне все называли просто Захаровна или Оренбурка. Она была из семьи сосланных из окрестностей Оренбурга. Была там такая история. В деревне обокрали и подожгли магазин. Воры, чтобы отвести от себя подозрение, подбросили нескольким жителям деревни кое-что из краденого. На другой день началось расследование, и настоящие воры указали на воров мнимых. Всех их сослали в Челябинский уезд. Так эта семья попала в Пашнино с прозвищем "оренбуржцы". Умерла Захаровна в 1912 г. во время жатвы в поле. У нее было варикозное расширение вен, а в поле дудкой осота прокололо вену, и она истекла кровью прямо на полосе.
   У Митрофана Васильевича и Захаровны было пять дочерей и сын: Татьяна (1872 г.р.), близнецы Александр и Александра (1879 г.р.), Анна (1882 г.р.), Варвара (1888 г.р.), Анастасия (1892 г.р). О судьбе дочерей Митрофана мне ничего не известно, кроме истории третьей его дочери Анны, которая была моей бабкой по матери.
   В конце 1890-ых гг., когда уже была построена железная дорога, во время очередной поездки в Канашевскую церковь, понравилась Анна молодому парню - телеграфисту со станции Чернявская. Он был парень бравый, из себя видный, одет по-городскому. И ей он понравился. Стали они еще в церкви переглядываться, а после моления и переговариваться. Полюбили друг друга. Отец это заметил и сказал дочери:
   - Не бывать этому! Кто он? Прощелыга! Ни кола, ни двора, не сеет, не пашет! Разве это мужик? На казенное жалованье живет.
   Она в слезы:
   - Я больше ни за кого не пойду!
   - Врешь! Вожжей отведаешь, на кого покажу, за того и пойдешь! Надо сказать, отец ее был самодуром отменным, не любил, когда ему перечат. Он был из рода Пашниных (см. "Деревня Пашнино - 1,2,3"). И решил так. Вот Егорка, его работник, хоть и ростом не выше Анны, но парень смышленый, мастеровой, не ленивый, а значит хозяин будет хороший. За него он и решил выдать свою любимую дочь Анну в наказание за ее ослушание. Как они оба не отнекивались, Митрофан настоял на своем. Как решил, так и сделал. Сразу после венчания выделил им лес на дом. Егор сам срубил большой крестовый дом на две комнаты и кухню, покрыл его железом. Тесть выделил ему хороший надел, за дочерью дал в приданное лошадь, инвентарь, корову, пару овец и денег. Стали молодые жить-поживать, да и добра наживать.
   Народились у них дети: Митрофан (1901 г.р.), Августа (1903 г.р.), Татьяна (1905 г.р.) и с 1907 г. по 1913 г. еще три дочери. В 1913 г. вспыхнула эпидемия оспы, и вся семья слегла враз. Анна Митрофановна целую неделю была без сознания. На ногах держались только Егор Алексеевич да средняя дочь Татьяна, которой шел в это время девятый год. Они вдвоем ухаживали за всей семьей. Когда Анна Митрофановна пришла в сознание, она увидела пустой дом.
   Старшего сына и четырех младших дочерей Егор Алексеевич похоронил за одну неделю. Вот что такое оспа. Представьте себе состояние женщины, у которой пять детей умерли и уже похоронены. Осталась одна Татьяна.
   Потом уже родились Николай (1916 г.р.), Мария (1918 г.р.), Анастасия (1920 г.р.), Иван (1923 г.р.) и Валентина (1926 г.р.).
   В 1916 г. Егора Алексеевича в возрасте тридцати восьми лет снова взяли на военную службу. Шла первая мировая война. После Октября 1917 г. он пришел домой. В 1919 г. его забрали в армию Колчака. При отступлении он дошел до родных мест, свернул в лес и лесами приехал на свое поле. Там у него была избушка, и он жил в ней три дня. В лесу встретил пятковского старика и попросил передать жене Анне, чтобы привезла ему что-нибудь поесть. По ночам она ездила к нему в поле и кормила. Через три дня ночью Егор приехал домой, но долго еще не выходил за ворота. Все обошлось спокойно. Жизнь потекла дальше.
   С началом коллективизации Анна наотрез отказалась идти в колхоз. Максимовы бросили дом и хозяйство. Все это забрали в колхоз, а в доме сделали школу. Отца же Анны - Митрофана Васильевича - раскулачили в первую очередь и сослали куда-то на Север, а в его доме сделали молокоприемный пункт.
   Егор Алексеевич в 1930 г. со всей семьей уехал в г.Челябинск. Там они жили на квартире у младшей сестры Анны Анастасии, по мужу Курицыной. Егор Алексеевич работал сторожем на железной дороге, получал зарплату в тридцать рублей, держал корову и продавал молоко. Дети ходили в школу.
   Скажу немного о детях. Старшая Татьяна, моя мать, была уже в то время замужем в деревне Пятково. Мне было три года, а моей сестре Лиде - год. Николай учился в ФЗО. Его за отличную учебу взяли на курсы учителей при Челябинском педагогическом техникуме (позднее институт). После окончания курсов в 1932 г. он был направлен на работу в Тюменскую область, пос. Уват. Мария ходила в шестой класс, Анастасия - в третий, Иван - в первый. Валентине было только пять лет.
   Весной 1933 г. под угрозой ареста у Максимовых потребовали документы. Они поехали в Пашнино за справками для получения паспортов. Справки им дали, но указали в них, что они единоличники, в колхозе не состоят. Устно же предупредили, чтобы побыстрее убирались из деревни. Грозили сообщить на работу о том, что они из кулацкого сословия.
   Семья решила уехать к Николаю в Уват. Приехали. Председатель потребовал документы и пришел в ужас:
   - Единоличник! Кулацкий элемент! Или сейчас же уезжай отсюда, или сообщим, куда надо!
   Поехали в г.Тюмень к сестре Егора Алексеевича Аграфене. Но Аграфена сама жила впроголодь и не могла ничем помочь. Егор Алексеевич подрабатывал в порту грузчиком. Анна Митрофановна на поезде ездила в г.Омск менять последние тряпки на хлеб и муку. Дети ходили "по миру", просили милостыню.
   Максимовы поехали в г.Омск. Немного не доехав до него, сошли на станции Любинская. Там был совхоз. Однако и здесь на работу их не брали без паспортов. Нашелся один "умелый" мужик, который на тетрадном листе написал им справки о бедняцком происхождении и нарисовал химическим карандашом печать. По этим справкам им выдали паспорта и приняли на работу. Жили они в Любинской до 1937 г.
   Затем переехали в г.Копейск. Егор Алексеевич в земле выкопал землянку, где семья прожила четыре года. Он работал сторожем на Докгузловском озере, куда совхоз свозил навозную жижу с ферм.
   1 мая 1941 г. умерла Анна Митрофановна.
   Мария пошла работать в торговлю, где проработала до пенсии. Начинала в г.Копейске, после войны работала в г.Калининграде, затем - в Горьковской области. С 1952 г. до 1973 г. она жила в Миасской, а умерла на Украине, в г.Херсоне в 1998 г.
   Ивана в 1941 г. призвали в армию. В г.Новосибирске он окончил годичное военно-инженерное училище, получил звание лейтенанта. Командиром взвода был направлен на Северный Кавказ, под г.Керчь. Там при освобождении Крыма был тяжело ранен, год провалялся в госпитале, и инвалидом второй группы был комиссован. Дома долго не мог работать. Потом, уже в 1950-ых гг., работал начальником почты (районного узла связи) в Миасской, затем в Долгой. Сейчас живет в г.Челябинске. Его сын Николай стал подполковником МВД, а внук Максим в 2003 г. получил диплом юриста и собирается работать следователем.
   Анастасия в г.Копейске окончила семилетнюю школу, поступила в Челябинский педагогический техникум и на вечерние курсы медсестер. В 1942 г. ее через военкомат направили на работу в госпиталь в г.Красноярск. В конце 1943 г. по личной просьбе отпустили для продолжения учебы в техникуме. Она работала учителем начальных классов до своего выхода на пенсию. Сейчас живет в г.Тюмени.
   Валентина сменила много разных специальностей и сейчас живет в Миасской.
   А вот как сложилась судьба Николая. Он мне сам рассказывал при нашей встрече в г.Челябинске в 1969 г.:
   "В 1933 г. работал я учителем в пос. Уват. После того, как ко мне приехали родители, меня уволили по причине того, что нельзя допустить, чтобы пролетарских детей учил кулацкий сын. Я в это время уже был женат, долго не мог устроиться на работу. Потом меня приняли в сельпо грузчиком-экспедитором, развозить товары по магазинам в разные деревни. Тут я заметил, что председатель сельпо, бухгалтер, кладовщики и другие грузчики поворовывают понемногу, и им все сходит с рук. Я стал тоже воровать. Долго все шло тихо и гладко, но в 1937 г. большая ревизия обнаружила огромную недостачу товаров и денег. На суде все в один голос заявили:
   - Это он, кулацкий элемент, виноват во всем. Он и нас подговаривал расхищать социалистическую собственность, но мы не согласились.
   В результате всех оправдали, а мне 58-ая политическая статья и десять лет. К этому времени у меня было уже два сына, но жена отказалась от меня.
   Привезли меня на Колыму, на золотые прииски. Там на шахтах не хватало подрывников, чтобы взрывать динамитом мерзлую породу в шахте. Я вскоре освоил эту специальность.
   Нас, подрывников, было мало, поэтому нас постоянно возили с шахты на шахту. Там уже дырки набурены. Мы закладываем заряды, подорвем один край, и когда дым еще не рассеялся, мы уже закладываем другие заряды. Ждать некогда, надо на другие шахты ехать. У нас выходило по две - три нормы. Мы были в почете, нам разрешали выходить в город без охраны. Многие заключенные часто давали нам деньги, просили купить в городе хлеба и махорки. Мы им всегда приносили.
   В отряде, в котором я числился, был очень вредный бригадир. Все заключенные на него обижались. Он унижал их, как только мог. Мне строго наказывали, чтобы я не вздумал бригадиру чего-нибудь принести из города:
   - Мы тебе этого не простим.
   Я ему ничего и не носил. И однажды, в конце рабочего дня, когда после подрыва в шахте уже никого не было, бригадир подкараулил меня, взял в руки сверло длиной два метра и толщиной с хороший лом и пошел на меня с намерением убить. Он давно мне это обещал. И вот идет он на меня, а я прячусь за крепежные стойки. Хороший удар пришелся по стойке, и сверло переломилось пополам. Я успел схватить обломок. Теперь мы были на равных. Мне удалось уловить момент, и я его зашиб. Что делать? Затащил его в старый, отработанный и давно заброшенный штрек. Месяца через четыре его кто-то нашел. Там он в вечной мерзлоте лежал как свеженький. Начали расследование. Как-то дознались, что мы там были вдвоем, и мне еще пять лет прибавили.
   Отбыл я все пятнадцать лет. В 1952 г. вышел, поехал в Уват. Жена давно была замужем за другим. У них было уже двое своих детей.
   - Иди туда, откуда пришел, - сказала она мне.
   Я поехал в г.Тюмень. На работу никуда не берут. Подрабатывал грузчиком в порту или на железной дороге. Ночевал на вокзале.
   Однажды вечером в привокзальном буфете купил бутерброды, бутылку молока и сел ужинать на скамейке. Подошла женщина моих лет, присела рядом и спросила:
   - Далеко ли едешь?
   - Никуда не еду.
   - А чего на вокзале трешься?
   - Ночевать негде.
   - Почему так?
   И я ей все рассказал. Она сказала:
   - Поехали со мной.
   - А это далеко?
   - В Омск.
   - Ну что ж, поехали.
   Купил я билет, и мы с ней уехали в г.Омск. Так и живем. Вот уже скоро двадцать лет будет, сын у нас школу заканчивает".
   В 2000 г. жена Николая Елена умерла. А он еще живет. Ему восемьдесят семь лет. Сын Валерий окончил железнодорожный институт в г.Омске. Внуку Максиму уже двадцать два года.
   А следующую историю мне рассказала жена Максимова Ивана Георгиевича Клавдия Сергеевна, 1923 г.р. Она же знает ее от своей матери - Евдокии Яковлевны, 1894 г.р., которой в 1901 г. было семь лет, и она хорошо запомнила этого человека. Он был старшим братом ее отца Шибанова Якова, но имя его она забыла. А дело было так.
   В 1870-ых гг. правительство усиленно вело освоение Средней Азии. В российских войсках нес службу уже немолодой казак Шибанов из деревни Шибаново. В то время служили долго, по двадцать два года. Шибанов попал в плен к войскам иранского шаха. Его увели в Иран и продали там в рабство. Более двадцати лет он был в рабстве, а когда постарел и стал плохо работать, с него сняли кандалы и прогнали. На городском базаре он встретил русский торговый караван и попросил взять его с собой, но ему отказали. Тогда он пошел вслед за караваном. Дошел до России, а дальше шел один. Пришел он в свою родную деревню Шибаново в 1901 г., где и рассказал, как семь лет пешком шел из неволи. Это был уже глубокий старик. Недолго пожил в деревне и умер. Но умер на родной стороне и прах его покоится в родной земле.
  
  

Семья Фалалеевых.

   В 1870-ых гг. в Пятково приехал Фалалеев Василий и выстроил себе дом в центре деревни. Большой кирпичный дом, к которому сбоку пристроил магазин, амбары и прочее задворье деревянное. Затем стал строить дом старшему сыну Степану, напротив своего через улицу, чтобы из окошек было видно. Под домом сделал подвал площадью 12х3м, стены и арочный свод которого были из кирпича, а двери - железные, окованные в рисунок. Дом отстроил высокий, солидный, на три комнаты с кухней и с фундаментом высотой более метра. К дому впритык сделал магазин, рядом кирпичный амбар и задворье. Недалеко от дома находилась пятистенная малая изба для работников.
   Младший сын Андрей жил с отцом. В 1914 г. Андрея, к тому времени уже женатого, взяли на войну с Германией. Ростом он был под два метра и на фронте служил артиллеристом. Потом воевал в гражданскую. Домой пришел только в 1922 г. Отец к этому времени умер, и все хозяйство с помощью наемных работников вела его жена Евдокия.
   Андрей Васильевич, придя домой, хозяйством почти не занимался, пьянствовал, угощал мужиков водкой, приговаривая в пьяном угаре:
   - Пей, не жалей!
   Люди рассказывали:
   "Пьяный зайдет в свой магазин, насыплет в карман конфет или денег мелочи, выйдет на улицу, соберет побольше ребятишек, горстями бросает конфеты и деньги в разные стороны, да еще норовит в крапиву. Ребятишки бегают, собирают, а он хохочет. Или приедет в г.Челябинск на базар, продаст там что-нибудь, купит водки и ходит пьяный по базару с криками:
   - Кому ноги на холодец?
   Это летом. Ходит босиком, штаны выше колен закатаны, а ноги торчат длинные и грязные. Покупатели подходят и спрашивают:
   - Где ноги на холодец?
   Он поднимет свою ногу и показывает, вот мол. Покупатели ругаются, плюются, а он хохочет.
   Домой приедет с базара, водки привезет и опять мужиков поит. Про него в деревне говорили, что он на войне "сбился с панталыку".
   Когда подошло время раскулачивания, у него ни в доме, ни во дворе уже ничего не было. Все пропил. Однако, вместе со старшим братом его все равно решили раскулачивать. Он не стал дожидаться, когда его повезут в ссылку, взял свою Евдокию и пешком ушел с ней из деревни. Больше о нем не слышали. Старики потом говорили:
   - Он, наверное, знал, что так будет, вот и разбазаривал все.
   Еще вспоминают, что он был высокий, а жена у него маленькая, чуть выше пояса. Детей у них не было.
  
  

Семья Слободчиковых.

   В 1850-ых гг. в Пятково на жительство приехал Слободчиков Конон, 1821 г.р. Семья у него была большая: три сына и куча девок. Жил он бедно, едва сводил концы с концами.
   В 1870-ых гг. в российских войсках в Средней Азии нес службу молодой казак Алексей, сын Конона. Из боев он принес много трофеев: золотые украшения, драгоценные камни. С товарищами покупали на базаре шерстяную пряжу для ковров и мотали в клубки, заложив в середину одну или несколько драгоценностей. Домой Алексей пришел с мешком таких клубков шерстяной пряжи.
   Стал ездить в г.Челябинск продавать украшения. Там кто-то за небольшую плату застраховал его избу от пожара, после чего Алексей сам же и поджег ее, получив хорошую страховку. На эти деньги он в конце 1880-ых гг. построил кирпичный дом (сейчас в нем магазин), амбары из кирпича, широкое задворье, купил лошадей, инвентарь, набрал семье обнов всяких. Часть денег дал брату Федору, который тоже построил большой крестовый дом с железной крышей и широким задворьем. Наконец, построил большой крестовый дом старшему сыну Андрею. На том деньги и кончились.
   Вскоре началась империалистическая война, затем гражданская, потом раскулачивание. Алексея Коныча вместе со старшим сыном раскулачили в первую очередь, в феврале 1929 г. Вместе с Алексеем Конычем жил и его младший сын Иван. Старик Конон умер в 1917 г. в возрасте 96 лет.
  
  

Смирнов Н.В.

   Первым учителем в Пятковской школе был Смирнов Николай Владимирович. Проработал он в этой школе более тридцати лет (1895 -1925 гг.). Как рассказывали о нем старожилы, это был ссыльный студент Петербургского университета. Он единственный в то время получал по почте газеты, журналы и книги. Про него мне также рассказывали, что иногда с мужиками в компании, когда уже хорошо выпьет, слегка ударит кулаком по столу и, скрипнув зубами, говорит:
   - Эх, Русь ты наша, Русь не распаханная! И когда же ты, наша Русь, да распашешься?
   Скажет так и заплачет. И вот сейчас, уже в 2003 г., когда я пишу эти строки, то невольно думаю:
   - Ну распахали Русь в 1917 г., а какими семенами засеяли? Что выросло? В 1985 г. опять распахали. И что?
   К сожалению, я не знаю о Н.В.Смирнове почти ничего конкретного: откуда родом, на каком факультете учился, в каком году и за какие грехи был сослан в Челябинский уезд (с. Глубокое), о чем читал журналы и газеты, которые выписывал и т.д.
   С помощью нехитрых арифметических расчетов, я пришел к выводу, что его год рождения примерно середина или вторая половина 1860-х годов. Сослан он был около середины или второй половины 1880-х годов. В начале 1890-ых гг. в с.Глубоком он женился на Наталье Дмитриевне Стариковой, сестре матери Ивана Михайловича Старикова. У них было три сына и дочь. Старший сын Дмитрий, 1894 г.р. в 1916 г. был ранен на германском фронте. Лечился в Кременчугском госпитале Полтавской губернии, и из этого госпиталя пропал без вести.
   Дочь Ольга, 1901 г.р. была замужем за Пятковым Павлом Ивановичем.
   Сын Александр, 1910 г.р. был кадровым военным и в звании капитана в августе 1939 г. воевал в Польше. Там встретил Отечественную войну в должности командира танкового батальона. Перенес вместе со всем народом горечь отступления на фронтах. В конце 1942 г. был тяжело ранен, долго лечился в госпитале и был комиссован по второй группе инвалидности. Оставшуюся жизнь прожил в Пятково, где и похоронен. Женат он был на сестре Пяткова Ивана Степановича - Варваре Степановне. Родились у них дети:
   - Галина, 1937 г.р. Сейчас живет в Озерске
   - Владимир, 1939 г.р. Похоронен в г.Подольске Московской области
   - Виталий, 1940 г.р. Живет в Челябинске. Женат на дочери Константина Ивановича Толмачева Людмиле
   - Сергей, 1946 г.р. Закончил Троицкий ветеринарный техникум. Работал ветеринаром. Похоронен в с.Дубровка Красноармейского района)
   - Николай, 1948 г.р. Закончил Челябинский пединститут. Работал учителем в Пятково, директором школ в Нижней Петропавловке, Устьянцево, Шумово, Дубровке, Главой администрации Дубровского сельсовета. Дочь Зоя живет в Киргизии, в г. Бишкек.
   Младший сын Н.В.Смирнова Алексей, 1916 г.р. погиб летом 1938 г. в боях с японцами у оз.Хасан на Дальнем Востоке.
  
  
  

Толмачев К.И.

   1921 голодный год. В Пятково живет Толмачев Иван Федотович, хозяин водяной мельницы. Ему и жене уже около сорока, а детей у них нет. Однажды в деревню зашла семья нищих: отец, мать и мальчик четырех - пяти лет. Отец остановился у дома мельника и стал просить милостыню. Жене мельника стало жаль мальчика, и она попросила оставить его. Отец согласился, оставил мальчика и ушел.
   Года через три тот нищий снова проходил через деревню и нашел своего сына. Он был чистый, ухоженный, играл с ребятишками около дома. Отец погладить его по голове, сказав:
   - Федотушко, иди ко мне.
   Мальчик резко отстранился и убежал в дом. Родители мальчика просили вернуть им сына. К этому времени приемный отец купил мальчику красную сатиновую рубаху, штаны из фабричного полотна, новые сапоги и гармошку. Приемная мать его очень любила и ласкала. Ребенок отказался вернуться к родителям.
   Я его хорошо помню. В 1930-ые гг. это был первый на деревне весельчак, балагур, песенник, плясун и гармонист. Незадолго до войны его призвали в армию, где он служил шофером. После войны поселился в г.Челябинске и работал шофером.
   Фамилию, имя и отчество ему дали приемные родители. Он стал Толмачевым Константином Ивановичем. А настоящая его фамилия была Бурцев, звали Федотом. Имена отца и матери он не помнил. Родом эта семья была из центральной России.
  
  

Семья Грикоркиных.

   Во II половине XIX в. приехала в Зауралье из центральной России семья Грикоркиных и остановилась на жительство в деревне Никитино (сейчас Курганская область).
   В 1930 г. два младших брата Грикоркиных - Василий и Владимир - вступили в колхоз, а старший Петр не захотел.
   В 1933 г. Петр уехал в Щучье, где работал по найму на стройке. В 1935 г. переехал в с. Кипель, в 1937 г. в Пятково возил на своей лошади дрова из деляны на "Кученок" для выжига древесного угля, а через год уже работал в г.Копейске на стройке. Такая цыганская жизнь в конце концов ему надоела. Деревня Пятково ему понравилась, и в 1939 г. он снова приехал сюда, подав заявление о вступлении в колхоз. В 1943 г. его взяли на фронт, откуда он вернулся в 1946 г. с орденом Красной звезды, медалью "За отвагу" и другим наградами.
   Сын Петра Иван в 1939 г. окончил курсы трактористов. В 1941 г. в возрасте восемнадцати лет он ушел на фронт. После войны его назначили бригадиром тракторной бригады. На этой должности он проработал четырнадцать лет. В 1959 г. Ивана избрали председателем колхоза, в 1962 г. назначили управляющим Пятковским отделением Красноармейского совхоза, с 1966 г. - Шумовского совхоза. В 1983 г. он вышел на пенсию.
   Сын Александр в 1942 г. окончил семь классов Миасской средней школы. Работал трактористом, потом заправщиком: развозил по полям на лошади бочки с керосином для заправки тракторов. Осенью 1944 г. его призвали в армию. Служил он на аэродроме авиамехаником. После окончания срочной службы остался в армии кадровым военным. Вышел в отставку в 1970-ых гг. в звании майора.
   После войны в деревню приехали на жительство два брата Петра Терентьевича - Василий и Владимир. Оба стали работать трактористами. У Василия детей не было. У Владимира сын Михаил окончил десять классов Миасской средней школы, затем Челябинский политехнический институт.
  
  

Род Стариковых.

   Как я уже писал выше, Стариков Иван Михайлович, 1770 г.р. приехал в Пятково из Глубокого в 1820-ых гг. в возрасте около пятидесяти лет. С ним был уже женатый сын Никита, 1800 г.р. Примем Никиту за первое поколение.
   Второе поколение Никиты:

Яков (около 1820 г.р.), Федор (около 1830 г.р.)

   Третье поколение Якова:

Михаил (около 1850 г.р.), Василий (1860 г.р.)

   Федора:

Федор (около 1850 г.р.), Михаил, Петр

   Четвертое поколение Михаила:

Григорий

   Василия:

Федор, Николай

   Федора:

Матвей (1870 г.р.), Василий, Николай, Иван, Григорий

   Михаила:

Федор (1885 г.р.), Иван (1887 г.р.), Григорий (1896 г.р.)

   Петра:

Григорий

   Пятое поколение Федора:

Андрей (1907 г.р.)

   Николая:

Семен, Александр, Григорий, Иван, Виталий, Владимир

   Матвея:

Иван, Алексей, Мефодий, Дмитрий, Михаил (1901 г.р.)

   Василия:
   Григорий
   Федора:

Иван, Владимир

   Ивана:

Константин (1906 г.р.), Петр (1908 г.р.), Андрей (1913 г.р.), Геннадий (1925 г.р.)

   Шестое поколение Константина:

Александр

   Петра:
   Иван
   Седьмое поколение Александра:

Евгений

   Ивана:
   Евгений
   Восьмое поколение Евгения Ивановича:

Антон, Иван

   О последних трех поколениях я ничего не знаю.
  
  

Стариков И.М.

   Стариков Иван Михайлович, 1887 г.р. (четвертое поколение, см. выше) в 1899 г. окончил пять классов Миасского реального училища. В 1904 г. женился. В 1906 г. у него родился сын Константин, а в следующем году он ушел на службу, оставив жену беременной. Спустя пять месяцев (1908 г.) она родила сына Петра. Отец Ивана Михайловича сумел добиться освобождения сына от службы как отца двух малолетних детей.
   Однако, с началом первой мировой войны его снова забирают на службу. На фронте он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве. Награжден тремя Георгиевскими крестами и золотой медалью "За отвагу". В 1916 г. вернулся домой по ранению в правую руку.
   В 1918 - 1924 гг. являлся членом кооперативного товарищества. В 1921 г. был заведующим столовой в Якупово, организованной в помощь голодающим от кооперативного товарищества. В 1920 г. в течение ряда лет арендовал пятковскую водяную мельницу. В 1926 - 1928 гг. - председатель Устьянцевского сельского совета. В конце 1928 г. его арестовали и увезли в г.Челябинск, где он работал конюхом в НКВД.
   В феврале 1929 г. его семью раскулачили и увезли в Полетаево. Там он присоединился к семье. Вместе с остальными раскулаченными их увезли на Север. В ссылке работал на лесозаготовках, затем - заведующим нефтебазой в г.Ханты-Мансийске.
   В 1948 г. вернулся в Пятково и до 1957 г. работал продавцом в магазине. Похоронен на пятковском кладбище.
  
  

Род Пятковых.

   Основателем и первым жителем деревни Пятково был Кирилл Пятков, примерно 1740-ых гг.р.
   В первом поколении у Кирилла было три сына.
   Во втором поколении у старшего и среднего - по одному сыну, а у младшего Пантелея - шестеро. Второе поколение только по мужской линии составило восемь человек.
   В третьем поколении, а это уже середина XIX в., родилось и выросло мужских душ двадцать человек.
   Во II половине XIX в. прирост мужского населения нашего рода составил двадцать пять человек.
   Пятое поколение (конец XIX в.) дало прирост мужского населения в двадцать пять человек.
   Шестое поколение (начало XX в) - двадцать пять человек.
   Но по пятому и шестому поколениям прокатились две войны (германская и гражданская) и раскулачивание. Шестому поколению досталась еще и Вторая Мировая.
   Мужское население Пятковых убавилось за 1914 - 1922 гг. на двенадцать человек, за 1941 - 1945 гг. - на одиннадцать человек.
   В итоге прирост седьмого поколения мужского пола составил около десяти - пятнадцати человек. Точно посчитать не могу, потому что все разбрелись, кто куда.
  
  

Первая ветвь.

   Родословную рода Пятковых я условно разделил на три ветви. Первая ветвь - это поколение старшего сына Кирилла.
   Первое поколение - сын Кирилла Семен (1760 г.р.)
   Второе поколение - внук Кирилла Иван (1790 г.р.)
   Третье поколение - Ивана: Константин (1830 г.р.)
   Четвертое поколение - Константина:

Гаврила (1860 г.р.), Венедикт (1870 г.р.)

   Пятое поколение - Гаврилы:

Петр (1880 г.р.), Анатолий (1896 г.р.), Яков (1902 г.р.)

   Венедикта:

Владимир (1894 г.р.), Александр (1918 г.р.)

   Шестое поколение - Петра:

Афанасий (1904 г.р.), Степан (1908 г.р.), Иван (1912 г.р.), Василий (1919 г.р.), Николай (1923 г.р.), Григорий (1925 г.р.)

   Анатолия:

Иван (1915 г.р.), Павел (1923 г.р.), Борис (1929 г.р.)

   Якова:

Михаил (1927 г.р.), Александр (1932 г.р.), Анатолий (1935 г.р.)

   Седьмое поколение - Степана:

Николай (1929 г.р.), Виктор (1935 г.р.), Владимир (1937 г.р.)

   Ивана:

Юрий

   Николая:

Павел, Сергей

   Михаила:

Анатолий (офицер)

   Александра:

Николай, Сергей, Владимир

   Анатолия:

Сергей

   Восьмое поколение - Николая:

Владимир

   Виктора:

Сергей

   Владимира:

Андрей

   Павла:
   Николай (офицер), Михаил (офицер), Юрий (офицер)
   Из вышеназванных офицеров было два майора и два подполковника.
   Обо всех остальных мне ничего не известно.
  
  

Вторая ветвь.

   Первое поколение - средний сын Кирилла Алексей (1765 г.р.)
   Второе поколение - внук Кирилла Андрей (1800 г.р.)
   Третье поколение - Андрея:

Федор (1830 г.р.)

   Четвертое поколение - Федора:

Андрей (1860 г.р.), Иван (1870 г.р.)

   Пятое поколение - Андрея:

Федор (1880 г.р.), Григорий (1890 г.р.)

   Ивана:

Василий (1894 г.р.), Павел (1901 г.р.)

   Шестое поколение - Григория:

Иван (1921 г.р.), Виктор (1928 г.р.), Александр (1931 г.р.), Василий (1937 г.р.)

   Павла:

Владимир (1929 г.р.)

  
  

Третья ветвь.

   Третья, самая многочисленная, ветвь - это поколение третьего сына Кирилла Пантелея, которого, как младшего в семье, все ласково называли Пантюша. Когда у него народилось шесть сыновей, всю эту ватагу называли Пантюшата. Это прозвище по наследству дошло до меня и моих сверстников из третьей ветви Пятковых.
   Первое поколение - младший сын Кирилла Пантелей (1790 г.р.)
   Второе поколение - Пантелея:

Алексей (1810 г.р.), Григорий (1815 г.р.), Семен (1820 г.р.), Тимофей (1825 г.р.), Кузьма (1830 г.р.), Иван (1840 г.р.)

   Третье поколение - Алексея:

Андрей (1830 г.р.), Григорий (1835 г.р.), Иван (1840 г.р.), Афанасий (1845 г.р.), Виктор (1850 г.р.)

   Григория:

Иван (1840 г.р.)

   Семена:

Григорий (1840 г.р.)

   Тимофея:

Николай (1840 г.р.), Степан (1850 г.р.), Семен (1860 г.р.)

   Кузьмы:

Александр (1855г.р.), Петр (1865 г.р.), Василий (1865 г.р.)

   Ивана:

Андрей (1868 г.р.), Виктор (1870 г.р.), Яков (1872 г.р.), Иван (1889 г.р.), Степан (1891 г.р.)

   Четвертое поколение - Григория:

Иван (1870 г.р.)

   Ивана:

Иван (1870 г.р.)

   Николая:

Яков (1880 г.р.), Николай (1885 г.р.), Егор (1892 г.р.)

   Степана:

Иван (1892 г.р.), Василий (1908 г.р.), Николай (1910 г.р.)

   Александра:

Николай (1890 г.р.), Петр (1896 г.р.), Александр (1898 г.р.), Иван (1900 г.р.), Андрей (1902 г.р.)

   Петра:

Василий (1890 г.р.), Аркадий (1895 г.р.), Евгений (1900 г.р.)

   Виктора:

Федор (1892 г.р.), Дмитрий (1898 г.р.), Григорий (1900 г.р.), Семен (1912 г.р.)

   Якова:

Степан (1906 г.р.)

   Пятое поколение - Ивана:

Михаил (1890 г.р.)

   Якова:

Семен (1908 г.р.), Петр (1912 г.р.)

   Ивана:

Аркадий (1925 г.р.), Виктор (1927 г.р.)

   Николая:

Георгий (1917 г.р.)

   Петра:

Аркадий (1925 г.р.), Константин, Геннадий (1929 г.р.), Владимир, Юрий

   Василия:

Александр (1910 г.р.)

   Федора:

Дмитрий (1916 г.р.), Владимир (1924 г.р.), Игорь (1926 г.р.), Юрий (1929 г.р.)

   Семена:

Валерий (1932 г.р.)

   Степана:

Григорий (1927 г.р.), Аркадий (1936 г.р.), Лида (1929 г.р.)

   Шестое поколение - Михаила:

Степан (1912 г.р.)

   Семена:

Анатолий (1935 г.р.), Игорь (1937 г.р.)

   Георгия:

Владимир (1948 г.р.), Николай (1950 г.р.)

   Геннадия:

Александр (1961 г.р.)

   Александра:

Владислав (1937 г.р.)

   Дмитрия:

?

   Валерия:

?

   Григория:

Владимир (1965 г.р.)

   Аркадия:

Дмитрий (1973 г.р.)

   Лиды:

Игорь (1957 г.р.)

   Из трех ветвей рода Пятковых не могу не отметить тех, которые проявили себя как незаурядные личности.
   Федор Викторович, 1892 г.р. (четвертое поколение). До 1937 г. работал на советской и партийной работе в масштабе района. В 1937 г. исключен из партии как троцкист. До пенсии (1952 г.) работал начальником отдела кадров, затем председателем профкома на одном из заводов г.Челябинска.
   Семен Викторович, его младший брат, 1912 г.р. Двадцать лет проработал председателем колхоза в Пятково (1942 - 1962 гг.). За время его работы колхоз был в числе первых в районе.
   Андрей Александрович, 1902 г.р. (четвертое поколение) на службе в армии освоил медицинскую профессию. После службы в Челябинске окончил медицинские курсы и до пенсии работал врачем в одной из больниц г.Челябинска.
   Василий Степанович, 1908 г.р. (четвертое поколение) в 1929 г. стал первым председателем колхоза в Пятково. В 1931 г. его направили на учебу в г.Челябинск, где он окончил рабфак. Затем работал преподавателем сельхозтехникума в г. Касли. В 1937 г. был исключен из партии как троцкист.
   Николай Степанович, 1910 г.р. (четвертое поколение) был вторым председателем в Пятково (1931 - 1933 гг.). В 1933 г. его пригласили учителем истории в Долгодеревенскую среднюю школу, где он и работал до выхода на пенсию в 1970 г.
   Егор (Георгий) Николаевич, 1917 г.р. (пятое поколение) закончил войну в 1952 г. Вышел в отставку в звании подполковника. Работал начальником ГО завода КМЗ в г.Кургане.
   Владимир Георгиевич, 1948 г.р. (шестое поколение) окончил Томский университет по специальности "Ядерная физика". Работает в Дальневосточной Академии наук в г.Владивостоке.
   Николай Георгиевич, 1950 г.р. (шестое поколение) окончил МГИМО. Работает в российском посольстве в Швеции. Живет в Москве.
   Пятков Александр Геннадьевич, 1961 г.р. (шестое поколение). Вот что пишет о нем А. Клубань в своем рассказе "Самая длинная ночь":
   "И только тогда старший лейтенант Александр Пятков по настоящему сможет оценить, как много значил этот ночной бой с превосходящими силами противника для разгрома крупного бандформирования. Узнает Александр и о том, что представлен к ордену "Красной Звезды". Высокие государственные награды заслужили и его боевые побратимы".No
   Это рассказ о том, как небольшой отряд наших молодых ребят под командой старшего лейтенанта Пяткова в 1984 г. всю ночь отражал яростные атаки моджахедов. Только утром, когда подошла подмога, отряд вышел из боя. Вышел без потерь, уничтожив немалое число нападавших.
   В начале 1990-ых гг., в возрасте тридцати лет, в звании майора Александр вышел в отставку, потому что после распада СССР, а он служил на Украине, "самостийной Украйне москалей нэ трэба". Сейчас живет в г.Челябинске.
  
  
  
  

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

   Заканчивая повесть, хочу отметить следующее.
   Чтобы прожить жизнь от начала и до конца с честью и достоинством, требуется не меньше благоразумия и мужества, чем на героический поступок. Потому что это поступок длиною в жизнь.
   Еще раз прошу всех, кто прочтет эту повесть, завести собственную тетрадь - летопись. Записывайте истории Вашего рода. Это действительно нужно.
   А у меня все.
   2003 г.
  
  Пятково 1995год [О.Щеткова]
   Деревня Пятково, 1995год.
  
  
   No Г.Каменская. Откуда пошла фамилия // Ветеран (приложение к газете "Труд".) 1988/9. с.9.
  
   No Материалы исследования профессора ШГПИ Михаила Васильевича Полымских о происхождении фамилий, которые он показал мне в беседе с ним в 2000 году в г.Шадринске.
  
   No Подробнее об освоении края можно узнать:
   - Ю.М. Тарасов. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. М. 1984.,
   - Ф.М. Стариков. Откуда взялись казаки. М. ?
  
   No Курганская область. Курган. Изд-во Парус-М. 1993. с. 55-57.
  
   No Книга Миасской крепости. Челябинский государственный архив. Ф. И - 46. Оп 1. Д. 1148.
  
   No Списки населенных мест Оренбургской губернии по сведениям 1866 г. Книга XXVIII издания. С-Пет.1871 г. С. 69.
   No Списки населенных мест Оренбургской губернии за 1892 г. л.281, за 1901 г. л.239, ф. 164, оп.-1, д.39, л.л. 809-810.
  
  
   No Списки населенных мест Оренбургской губернии по сведениям 1901 г. Книга XXVIII издания. С-Пет.1871 г. С. ?.
  
   No Списки населенных мест Челябинского уезда. Челябинск. "Печатное дело". 1916 г. С.179.
   No Статистический сборник по Челябинской губернии за 1920 - 23 гг. (документы Челябинского Краеведческого музея). С.358.
   No Список населенных пунктов Уральской области. Т.XV, Челябинский округ. Изд. Свердловск. 1928 г.
  
   No - Этот срок службы отменил царь Александр II в 1874 г. и ввел всеобщую воинскую повинность.
  
  
   No - А.Клубань. Шурави - значит Советский. Киев. Изд-во "Молодь". 1988.
  
  
  Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей
  --------------------------------------------------------------------------------
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"