Аннотация: В марте 2018 г. я побывала в Юсуповском дворце в Петербурге, и это посещение породило ряд размышлений и предположений.
Снаружи дворец Юсуповых на Мойке выглядит скромно - по петербургским меркам, конечно, в другом городе это большое здание сразу бросалось бы в глаза. Особенно скромно смотрится фасад дворца в серый и холодный мартовский день, когда небо затянуто тучами и время от времени проносится мелкий снег. Но внешность дворца Юсупова так же обманчива, как и внешность его самого знаменитого владельца.
Недолгое ожидание в вестибюле, и экскурсия начинается. Вслед за сотрудницей музея - очаровательной черноволосой дамой в черном нарядном платье - мы поднимаемся по знаменитой мраморной лестнице, по которой поднимались некогда цари и иноземные послы. Лестница, украшенная статуями, великолепна, она сама по себе - произведение искусства. С первых же минут пребывания гостей в дворце Юсуповы стремились поразить их, продемонстрировать, что здесь живет богатейшая семья Российской империи. Кто сказал, что демонстративность присуща лишь нуворишам? Богатство Юсуповых было старое, насчитывающее несколько столетий, но гордыни это не умерило.
Мы проходим по парадным залам, каждый из которых роскошен по-своему. Какие гобелены, какие резные панели, затянутые шелком стены гостиных, какая инкрустированная мебель! Круглая столешница одного из столиков, привезенных из Франции, столь драгоценна, что даже Юсуповы не решались пить за ним кофе или чай. А стеклянная столешница другого столика представляет собой своеобразную витрину: под ней лежали драгоценности княгини Юсуповой, все эти легендарные жемчуга, изумруды и алмазы, и гостьи, сохраняя светские улыбки на лицах, завороженно поглядывали на сияние камней. Что касается не легендарных драгоценных камней, то их в этом дворце насыпали в декоративные чаши и ставили на столы в качестве украшения интерьера. А поделочным малахитом Юсуповы и вовсе велели облицевать огромный камин: что такое малахит для владельцев Пеллегрины?
Разумеется, сегодня большая часть интерьера - реконструкция и имитация. На стенах место подлинников - картин и гобеленов -заняли копии. Особенно заметно оскудение в картинной галерее, где в былые времена все стены сверху донизу были завешены шедеврами живописи (ныне шедевры перекочевали в Эрмитаж). Но и в таком виде дворец не уступает королевским жилищам: один театр с позолоченными ложами чего стоит. А концертный зал с чудесной акустикой (ее демонстрирует нам очень недурное трио певцов), а бальный зал, а гостиные! Казалось бы, те, кому посчастливилось быть допущенными в эти хоромы, должны испытывать только одно чувство - восхищение. Восхищение есть, но под ним, как темная основа под полупрозрачным светлым шелком платья, проступает какое-то другое чувство, совсем не светлое. С дворцом явно что-то не так.
Чем дольше блуждаешь по анфиладам его залов, тем отчетливее чувствуется нечто странное, тревожное и мрачное в его атмосфере. Да, конечно, это дом, где произошло убийство, то самое убийство, о котором спорят свыше ста лет, но что-то внутри сопротивляется этому объяснению. Возможно, потому, что дворец очень сложен, а объяснение простое. Слишком простое для Петербурга, слишком простое для модерна, эпохи извилистых линий и изломанных душ.
Самая изломанная душа - это, конечно, Феликс Юсупов, красавец с безупречно правильными чертами лица и очень тонкими, неприятными губами. Говоря об убийстве Распутина в своих мемуарах, он несколько раз повторяет: "Я же не профессионал!" Конечно, не профессионал: тот никогда бы не привел жертву к себе домой. А Юсупов - не просто привел, но и оборудовал для убийства специальное помещение: обтянул стены шелком, поставил дорогую мебель. Неужели он не понимал, что убийство гостя - да и любое убийство - оскверняет жилище, непоправимо меняет его ауру? Не мог не понимать, но тем не менее привел жертву в свой дворец. И это самое странное во всей истории.
Распутина можно было убить где угодно, никакой необходимости заманивать его во дворец не было. Даже для тех не слишком большого ума людей, которые собрались в ночь с 16 на 17 декабря 1917 г. в полуподвале Юсуповского дворца, это было очень глупое решение. Но почему-то его приняли, почему-то Феликсу было очень важно, чтобы убийство произошло у него дома. И в атмосфере дома навеки появились эти темные ноты, этот недобрый оттенок.
А может, не появился, а лишь усилился? Феликс глухо упоминает о странных делах, творившихся во дворце еще во времена его детства: о голосах, доносящихся из запертых комнат, призраках и духах. И тут же в памяти всплывает давняя легенда о проклятии рода Юсуповых. Впору улыбнуться доморощенному мистицизму, но мешает беломраморная статуя в одном из залов - памятник Татьяне Юсуповой, сестре Зинаиды, матери Феликса. Было две сестры, и одна умерла 22-х лет. У Феликса был брат, но погиб, не дожив до 26-ти. Почти двести лет в каждом поколении оставался только один представитель рода, и хочется перефразировать известную фразу из "Собаки Баскервилей": "Вот так начнешь изучать семейные хроники и уверуешь в фамильные легенды".
Впрочем, легенды не мешали Юсуповым наслаждаться жизнью. Они создали во дворце фактически автономный мир, причем не только в бытовом плане (в бытовом все дворцы были такими), но и в культурном. Им не нужны были театры, картинные галереи, концертные залы, библиотеки и даже парки - все имелось в самом дворце, в том числе не дошедшая до наших дней церковь. Юсуповым, по большому счету, никто не был нужен, как никто не нужен олимпийским богам, и немудрено, что последний Юсупов вообразил себя полубогом, вершителем судеб.
Но еще менее, чем хозяевам, другие нужны самому дворцу. Это совершенно закрытая и самодостаточная система, зачарованный ящик, по которому ползают муравьи, то есть туристы, и благодарение Богу, что им открыт не только вход, но и выход. Это ощущение герметичности порождает психологический дискомфорт куда сильнее, чем воспоминания о давнем убийстве. И оно же может служить объяснением убийства, ибо замкнутая система иногда обретает свою независимую программу действий, она "оживает", как зловещие механизмы в триллерах.
И тут в голову приходит странная мысль: а что, если это не Феликс сделал дом местом убийства, а наоборот, дом превратил в убийцу своего хозяина? Что, если накопившееся за столетия в замкнутом пространстве зло материализовалось таким образом? Предположение, достойное "Сияния" С.Кинга, но что-то в нем есть. Так или иначе, хорошо, что здесь музей, хотя внучка Феликса - Ксения Сфири - все мечтает о реституции и периодически наведывается в фамильное гнездо. Хорошо, что к вечеру все расходятся - и туристы, и сотрудники, дворец пустеет, и "то, что бродило там, бродит в одиночестве".