На повороте с крайотской (пригородной Хайфы) дороги к Акко, промышленная зона "Дром". Она относится к тем местам, в которых снижены налоги, кажется, называются они - зоны развития. Не знаю, как с последним и сколько ещё она будет развиваться, я знаком с ней уже лет десять.
Тут работал на заводе " Арбель", несколько раз у Ицика и Ами на "Матек".
Два раза в прошлые годы, получал направление от коахадамов на завод "Авив Моше". Приходил, мне не нравилось всё от входа. Два токарных станка, один фрезерный в углу. Черно, стружки по колено, грязно. Всё набросано. Я отказывался там работать и уходил.
Откуда же я знал, что у того входа работает Ури, у него такой стиль.
В этот раз я прошёл внутрь. Следующее помещение меня удивило и порадовало. Большое, полки для материалов, для деталей, конторка хозяина, неподалёку сверлильный станочек, слесарный верстак и один, один (!!!) фрезерный станок, возле которого стол с инструментом. Светло, чисто. А когда, спросив разрешения, прошёл на следующий участок, вообще поразился. Станки СНС, пять штук, полки с коробками под детали, стойка отделяет стол с компьютерами, за стеной с большим окном - комната ОТК. Пол выкрашен светлой краской!!!! Красота!!!
Звонил хозяин завода Моше, могу выйти на работу послезавтра.
Это было время, когда на Израиль падали "касамы", ракеты. Война.
В дороге часто раздавались сирены. Все останавливаются, бегут в подъезды укрыться. Во время движения машины едут медленно, чтобы услышать и вовремя среагировать. Вместо сорока минут, на работу добираешься часа полтора. Хозяева рабочих мест понимают это и потому начало работы случается не в семь, восемь утра, а в девять, десять.
По телевизору, будучи у мамы, у меня дома только компьютер и смотреть по нему телепрограммы не люблю, услышал, что Хайфу покинуло треть жителей. Не верится. Хотя народу и меньше в городе стало. Уехало немало. И в бомбоубежищах ночевать почти перестали. Во время тревог на работе мы работаем. Хотя нет нет, а мыслишки подскакивают - вот если .. то много ведь тут мелкого железа. И оно как полетит в разные стороны, как пули...... хм, да если что, то тогда уж неважно это будет. Мыслишки как подскакивают, так и ускакивают.
Иосиф,токарь, сказал - похоже, ты заскучал? Он имел в виду, работа для меня проста. Да, первые работы что то не по душе мне. А работа что, работы бывают разные. Но это нормально. Начальные дни, некоторое напряжение от нового места спало и вот, пожалуйста....
Начался август. Днём на работе Моше, хозяин, сказал мне, что я медленно работаю. Мало делаю работы. Я отвечал, как мог, без вызова в голосе. Но! Отвечал. Но! По-моему, неубедительно.
Резюме: я не оставил работу, меня не отправили домой.
Ладно, делаю что могу и будь, что будет.
Моше кричит. Я то надеялся.... Но нет. Как и многие хозяева. Раз, другой. Решил я - вот этого только мне и не хватало для счастья. Пора уходить. Но что то подтолкнуло, поступил необычно. Он кричит, а я отвернулся и продолжил работу. За спиной тихо стало. Хм, и всё тихо, тихо.... Слышу, отошёл. Через десять минут мне понадобилась фреза, который среди инструмента на столе не было. Пошёл к нему.
-- мне фреза на десять, новая, нужна. Чтобы спираль не побитая была.
Спокойно встал из-за стола, порылся в коробочках, нашёл, протянул.
Впоследствии, было ещё несколько подобных случаев. Но я заметил, что его отличает от всех предыдущих хозяев. Покричать, покричит, но тут же, если не заедаться, остывает, не пытается показать, кто выше, кто ниже, по настоящему, не изображая, остывает моментально. Главное - дело чтобы шло.
Уже хорошо. И всё таки раз я не выдержал. Настроения не было. Не сдержался. Кричишь? Кричи! Пошёл, отбил картис, повернулся к выходу. А он замолчал, смотрит. Я ушёл не переодеваясь. Перешёл дорогу, присел на лавочку у торгового центра. Покурил. Остыл. И вновь, как озарение, непривычное поведение, спрашиваю у себя же, разговор самого с собой - это, похоже, шиза, но бывает же всякое:
-- хочешь работать тут, на заводе. Честно только? Да, мне тут нравится, привык уже! Хочу! Ну так иди и работай. А Моше? Если продолжит, тогда и будешь думать. Уйти всегда можно.
Я вернулся, отбил картис на вход, направился к станку. Моше выглянул:
- Роман!
Я подошёл. Он:
- всё в порядке?
- да. Я же говорил тебе, Моше, сразу в первый день. Мне для работы нужно спокойствие. Работа точная, сам знаешь. Ну не могу я работать под криком. Если ты иначе не можешь, скажи.
Порезал шабером, инструмент для зачистки заусенцев на детали, большой палец левый. Глубоко. Кровь как из краника. Быстро зажал ранку, всё протёр. Пошёл к умывальнику. Промыл немного. Хорошо то, с собой пару пластырей было. Залепил. Плотно. Болит сильно. Позавчерашняя ранка на правом среднем тоже болит. Она от соскочившей руки с ключом - шестигранником на шесть. Коротким очень.
Сегодня прогнал неплохо детали из алюминия, потом стальные после токарной. А затем Моше дал детали после СНС. Там надо сделать скосы на тридцать и на сорок градусов. Детали аккуратные, блестящие, красивые. Но уже седьмой час вечера. Я настроился и ушёл. Завтра продолжу.
Борис, молодой хлопчик, коренастый, плотный. Он работает оператором на СНС. Подходит ко мне часто, поговорить о разном. Во время войны он был в армии. В машине с ребятами ехал. В них попала граната. Загорелись. Он сумел выскочить и вытащить товарища. Молодец. Только вот шутки у него, не очень. И так как мало что понимает в работе, понятно, что это пока, научится, иногда мешает. Я чуть рассердился в один из таких моментов.
-- Боря, мешаешь.
-- а ты вот скажи, как...
-- не понял? Хочешь, приём покажу. Без удара, без резких движений, без боли, миг и ты на полу.
- точно, без боли? Покажи.
Я отошёл от станка. Осмотрелся, так, вот тут более чистое место на полу. Обхватил Борю. Вес его, конечно солидный, килограмм девяносто будет. Сцепив руки за его спиной, чуть продёрнул их вверх, качнув своим тазом к нему и тоже вверх, спина в этом также участвует. Всё одновременно. И быстро, но плавно, своей правой ногой движение по его ногам, отодвигая их в сторону. Он в этот миг уже на весу. Я наклонился и, опоры то уже у него нет, придерживая, вот это да, чуть тяжко, положил его на пол. Приём отработанный мной много раз, наследие занятий борьбой в молодые годы. В Израиле раза четыре пришлось им пользоваться. Чем он хорош, что можно положить на землю любого, даже того, кто гораздо тяжелее. Один раз прямо на остановке автобуса, люди кругом, пришлось так же с одним ненормальным поступить. Если он выше на голову, это не даёт ему право быть грубым. Я не большой смельчак, но всему есть предел. И терпению.
А пацан от всего этого опешил, лежит, глазами - луп-луп. Помог Боре подняться.
- иди, тренируйся и не мешай мне работать.
Длинная деталь. Я не хотел помощи Ури. Пришлось в пятницу поорать на него. Надоел его крик. Крик Моше терпимее не потому, что он начальник, чувствуется, что это его речь. А у Ури это отталкивание собеседника.
Ури мне:
- Помоги детали упаковать. Отказался. Не хочу, он кричит на меня, а я ему помогать буду? Нашёл мальчика, пускай дома орёт.
Потом Моше, мой отказ Ури он услышал, сам взялся за упаковку, а затем:
- Роман, мне помоги.
Помогаю. Моше через пять минут ушёл. Я работаю. Пакую детали и смеюсь сам над собой.
Жарко.
В пятницу работал до пол-шестого. Обычно, в этот день, заканчиваем в час. В четвёртый раз не вышло с книгами - только в рюкзак их загружаю и всё. "Дон кихот", книжный магазин, в котором я беру книги, как в библиотеке, но за деньги, работает до семи вечера, а приезжаю в Хайфу к восьми. Зато в пятницу магазин до трёх. И вот четвёртую пятницу, загружаю дома книги, в надежде, уж сегодня то поменяю, и ничего не выходит. Работаю спокойно, в двенадцать, в час привозят срочную работу и Моше просит задержаться, сделать, что надо.
Иоси испортил деталь. Позвал меня, вдвоём сняли её со станка, тяжёлая. Откатили в сторону, к стеллажам.
-- знаешь, сколько эта заготовка стоит? Материал то дорогой. Три тысячи шекелей!
Заказали новую заготовку. К станку стал сам Моше, он может на всех станках работать. Умница, специалист, чего есть, то есть.
Но и у него не пошло. Деталь легла рядом с первой. И снова заказ новой заготовки.
Иоси работал два дня. Сделано! Вызвали заказчика, инженера с другого завода.. Проверить, может, что то добавить захочет, зачем таскать деталь такую по пусту.
Приехал. Посмотрел. Лучше бы не смотрел. Оказывается, в чертеже имеется ошибка. Его ошибка. Деталь откатывается к первым двум. И вновь продолжается бой..... заказ заготовки. Изготовление. Вот теперь всё хорошо.
Бывает и так.
Позавчера забыл дома рубашку для работы, Иоси дал из своих, чистую. Сегодня мама мне её уже вернула постиранную и аккуратно сложенную. Завтра верну её ему.
Вот и сентябрь пришёл. Не зря же вижу на остановке после работы стаи птиц, клиньями и по одной и парами летящие на юг. А некоторые крутят и летят назад, в сторону Ливана. Любопытно это. И красиво.
На работе заканчиваю детали из ниросты (нержавейка), трудный материал для обработки, я делал их до и после гибки. Рычаги некие. Пятьдесят штук. Затем надо вал, метра полтора, шпоночный паз и шпонку, потом детали круглые, с тремя отверстиями, одно - эксцентрик будет на токарке.
Марк, мой брат, помог на компьютере размеры снять для изготовления деталей. Я ему дал цифры и форму детали, по телефону. На работе не хотел этого делать. Начнутся вопросы, советы, разбирательство с чертежом. Все же умные. Наздоровье. Но ведь и я не с пальмы слез.
На днях с Ициком, братом Моше, с утра поругался. Вот хочет он , чтоб я с эмульсией работал, ибо фреза сгорит. Будто он что то понимает. И вот даёт указания. А, он тоже считает себя хозяином.
Каждая же килька себя селёдкой видит.
С Моше немного поругался. Эх, Рома,Рома.
Старая песня. Мне жарко, включаю вентилятор. Приходит хозяин:
-- Выключи! Ворота участка открой, будет хорошо.
Да с улицы жар, как из печки. Ну да, у него в кабинете кондиционер, а как у станка он чувствует, только проходя мимо.
С утра поцапался с Ициком. До толкания его мною, до увольнения меня им.
Недовольство мною у него копилось после нескольких стычек. Незакрытые на щеколду ворота, не мною, но Ицик полагал, что это я не закрыл,
Расшумелся, не давая слово сказать в ответ. Я то всё сдерживался. В другой день, с утра тоже, цапание за вентилятор, он слышал, как Моше меня выговаривал за это, а тут я опять включил. Один раз он на деталях, которые были после обработки на СНС, сделал плохие фаски. Отдали их мне исправлять. Тоже неприятный осадок.
Пришёл утром. А порядок такой - надо переодеться, потом идти отбивать картис (карточку учёта времени) в приборе для этого. Я повернулся к прибору, как зашёл на участок. Он с криком ко мне. Перед лицом руками машет, орёт. Я отошёл на пару шагов назад. Он опять. Я руки перед собой выставил, к нему поближе, чтобы он ухватился за них. Вот Ицик с разбегу это и сделал. Ну и швырнул я его, используя инерцию движения, мимо себя. Метров шесть летел. До ворот. Тут ребята подскочили. Он орёт:
-- Всё, ты тут больше не работаешь, иди домой.
Моше увольнение не утвердил. Хорошо то, что я , сквозь волну эмоций, сообразил позвонить ему, а он попросил подождать, не уходить, ( уже ехал на завод).
Иоси обещал выточить деталь, мною запоротую. Тайком! Ну не хочется лишний раз крик слушать. Чтобы я мог сделать всё по новой.
Забыл сегодня пелефон в маршрутке и на работу приехал с пустым футляром. Там была водителем женщина. Симпатичная, местная, волновала меня своими движениями рук во время езды.
Позвонил с Иосиного пелефона на свой номер. Ответила. Когда будет ехать из Акко обратно, мимо завода, позвонит. Через час Иоси подошёл ко мне:
- будет через десять минут, выдвигайся к дороге.
настроение неважное. На работе детали из ниросты. Две плоскости - по девять миллиметров. Это прошло чудно. Начал ещё в пятницу. Но там отверстие ещё на двадцать. Вот это не очень хорошо. В результате проб остановился на переходе от на шесть к десяти, потом шестнадцать, девятнадцать и уж затем фреза на двадцать. Дала двадцать и десяточку в плюс. Взял, после первого отверстия, их же много, штифт провериться, а он то на восемнадцать. Ошибка не моя - мне Моше сказал двадцать делать. А на образец, чертежа не было, я даже внимания много не обращал. Там может одно быть, хозяин сказал другое. Такое уже бывало, что образец только для общего понимания.
Решил Моше втулку делать. На двадцать два. Принёс фрезу. Она даёт не одинаково при входе и выходе, конус. И, как потом увидел, овал - это мой грех, сильно зажимал в тиски.
После этих деталей, уже в шесть вечера, взялся за латунь. Моше стоит - смотрит. Чего? Не знаю. Может, любуется работой?
В конце дня хозяин принёс майки для работы - синие и чёрные. С карманом на груди. Новые. И надписью на спине - "Моше Авив" и номер телефона.
Я отказался брать. Моше настаивал. Согласился, взял и отнёс в гардероб, потом вернул в его конторку.
-- почему?
-- не хочу. Не нравятся эти вещи мне.
Думал - всё работе. Как же, против воли хозяина, все в форме, а я - нет. Это плохо. Ан нет.
-- Завтра работаем? - спросил я?
-- Конечно! - ответил он.
Позже, в разговоре, таким тоном, с огорчением, он мне:
- всё время у тебя что то не так.
Неважно мне. Я же почти белый и почти пушистый, а вот выходит, что и нет. Неприятно.
Работаю. Раз назвал Ури митумтамом (дурак.идиот.). Он обиделся. Зато тихо тихо стало. Потом, по сердцу, нехорошо обижать людей, извинился.
Иосиф назвал меня ....дураком. Было спокойно и тихо. А теперь опять шум будет. Ну, думаю, тут всё так неоднозначно.........
У Ури семья, жена дети, работать может, много лет работает. Но он больной на голову. В терпимой степени. Почти всегда. Но иногда....
Неделю уже не говорим с Ури. В прошлую пятницу я не то, чтобы взорвался, но высказал недовольство .
Он взял ранее призму - у меня со стола - и не принёс, как окончил работу. А мне она не нужна была в тот момент, но я вспомнил о ней потому, что подумал о следующей работе. У этого же привычка, бросить, где попало, бывает, даже и не помнит, где. Потом искать надо.
Вот я и подошёл, призму забрал, и, без злости, сказал - на иврите, ведь Ури местный - или макот (удар) или ты больше ни разу не берёшь у меня инструмент. Думаю, вторую половину слов он не услышал. Он сам заелся. Через минут десять я увидел его переодетым в цивильное, услышал его разговор с Иосифом (кстати, имя его не Йоси - Моня, но вот так по жизни, все его Йоси называют, он и привык). Разговор в крик. И Ури ушёл. Как ребёнок, обиделся.
Когда пришёл Моше, Йоси передал ему, что Ури в обиде - потому ушёл.
Я с Моше тоже говорил пару дней назад - но тогда всё было более менее спокойно. Чуть на эмоции обьяснил, что мне надоело такое поведение Ури. Взять и бросить где попало, потом ищи. Трать время.
А в воскресенье Ури с Мошей говорил, и вот тут то он на меня наехал - Моше. Я несколько сдержался. Несколько. Когда он сказал - лэх абайта -иди домой - я стал складывать свои вещи, при этом говоря спокойно с хозяином. О том, что мне нужно на работе работать, а не с этим сумасшедшим разбираться, не тратить время на поиски инструмента, что о этом же я и говорил с ним - с Моше, в первой нашей беседе. Ещё чего то сказал ему. И спокойно продолжил беседу. Только в конце попросив его - не надо говорить о том, что иди домой, впустую. Я хочу работать здесь, но я и уйти могу легко.
-- хорошо, работай.
Ладно, я опять разложил инструмент в обратном порядке. Точно, бейт мишугаим, дом сумасшедших.
Вот такая вот история. Теперь вот неделю не говорим. Инструмент, когда мне нужен тот, что у Ури, я сам смотрю и беру, произнося вслух, или через Моше беру. Йоси говорит, что у него с Ури так же эксцессы были, после ругани на месяц другой тишина, потом опять всё возобновлялось.
Посмотрим. А во времена начала своей работы на заводе, так он и молоток в Ури бросал. Не попал. Достал тот его своими речами.
На работе Йосиф палец сломал - сам себе болванкой. Теперь на больничном.
В воскресенье поругался с Мошей. Из-за стула.
В понедельник полаялся с Ициком, братом Моше. Тот набросился на меня, когда я подошёл к Ури и что то говорил тому.
С воскресенья обедаем с Ициком наверху, в помещении, где СНС стоят.
Ханания тааааакую чистоту наводит. Что уууххх....
Брак. Из семи деталей - нужно было пять - четыре - брак. Мечики на конус. Слом. Слом. Моше- крик.
В воскресенье проспал утром на работу и приехал только в одиннадцать. Позвонил, конечно. Думал, будет мне.... Неа! Ничего не было. Работа, работа..... Под конец рабочего дня работа "ювелирная". Отверстия на один миллиметр.
Выходные, три дня, в связи с праздником - песах.
Утром на работу. И Моше уже будет. Он ездил в Америку. А Йоси токарь на эти дни махнул в Германию.
На работе Ицик рассорился с Шаби и теперь он там не работает. Ицик не работает.! Шаби - нужный человек. Он программист, работает с
Моше лет десять. А Ицик... у него жизнь чем то схожа с моей....чем то. Он и в криминале был, и игрой увлекался, и в долгах по уши был. Семья есть. А схожесть в том, что вот решил завязать, стал у брата работать. Мало что умеет, но от старого отошёл. И сам и с помощью брата. Но характер не поменяешь, мозгов не добавишь этим. Вот иногда и срывается то в скандальчик с кем,, то в ругань, пытаясь быть большим, чем есть.
Моше поступил умно. Убрал его со своего завода. Неподалёку организовал маленький заводик, где поставил его хозяином. Там заводик - три человека. Зато Ицик - хозяин! Да и Моше неплохо. Часть заказов туда отдаёт, как понимаю, финансово это хорошо для него.
Через два месяца работы, пришло на завод письмо от адвоката. О моём долге. Одном из нескольких. Этот - одиннадцать тысяч шекелей, банку "Леуми". Их у меня три банкам, остальные все меньшие, по величине. О том, что хочет сей адвокат, чтобы моя зарплата, пять - шесть тысяч в месяц, переводилась вся ему, а уж он будет выдавать мне на жизнь тысчонки полторы, остальным погашая мой долг. К этому времени Моше уже хотел, чтобы я работал у него. А работать за то, что предлагает адвокат, это же смех. Жить на такую сумму? Проще и лучше сидеть дома на пособие. Моше поговорил со мной, потом позвонил к адвокату. Объяснил ему то, о чём я выше сказал. Предложил вариант - он даёт три чека на всю сумму, на десять тысяч - тысячу он сумел скинуть, тот присылает письмо, что ко мне больше нет претензий. Так и договорились. А Моше у меня будет брать с зарплаты по тысяче. Или сколько я скажу, если захочу отдать в месяц больше.
Как я вёз адвокату эти чеки, от Моше, на десять тысяч, это песня. В десять дня отбил картис на выход. Днём, без пробок, за пол часа доехал до Хайфы (завод у поворота на Акко, противоположная сторона залива от города), переходил дорогу строго на зелёный свет, нигде не задерживаясь. Получил от адвоката расписку в получении и быстро назад, на завод. Жарища, дышать нечем, на улице точно по сковороде идёшь. В первом часу вернулся.
Он, конечно, рисковал. А вдруг мы расстанемся, потом из меня деньги вынимать, проблема... но, думаю, хороший хозяин и хороший психолог, в людях должен разбираться.
Рассчитался я с ним за семь месяцев, то отдаю полторы тысячи с зарплаты, когда в месяц много часов наработал, то две.
В этот же период, видно, что то в политике отношений адвокатов с госучреждениями менялось, раньше такого не было, пришли ещё два письма от адвокатов банков "Апоалим" и "Дисконт". И тут Моше созвонился с ними. Договорился о отсрочке, объяснив моё положение. А когда я уже был в расчёте с ним, опять позвонил, одному, сумел скинуть с долга полторы тысячи. Вместо девяти с половиной, осталось восемь тысяч шекелей. Только в этот раз я сам, каждый месяц ездил к адвокату банка "Апоалим", привозил обычно наличные, по тысяче, полторы.
Наступила очередь и адвоката от банка "Дисконт". И тут Моше договорился, скинули тысчонку. Вместо восьми, осталось семь. И опять и снова - каждый месяц - туда - сюда, обратно, и каждому приятно......
С Йосифом мы говорили на эту тему, у нас сложились с ним дружеские отношения. Йосиф интересный человек. Очень хороший специалист, токарь. ему за сорок, в страну приехал с родителями тогда, когда ему было десять лет. По русски говорит чисто, без акцента. Но не пишет и не читает по русски. В нескольких войнах участвовал, долгие годы работал водителем больших машин, потом пошёл в производство. Умница, освоил токарное дело и работает здорово, красиво и точно.
Я удивлялся, что за система? Кто умеет договариваться, с долгов снимает немалые суммы. Ясно, адвокаты, суды добавляют своё. Но в каких пределах и как говорить с ними? Вот Моше, молодец, как он всё это провёл, переговоры с адвокатами! Йси усмехнулся:
- у меня есть товарищ. Он так умеет проводить подобные беседы, что ему скидку делают до пятидесяти процентов. Надо уметь убедить, что что то лучше, чем ничего. А адвокаты никогда не останутся без своего.
- выходит, они накручивают сверху, как хотят и сколько хотят?
Ури разругался с Хананией. Вплоть до обиды и ухода домой. Порой, Ури как ребёнок. Ханания, он с Кавказа, ростом по плечо мне, песенки напевает, много смеётся, шутит. На заводе занимается уборкой, подметает стружку, наводит порядок в помещениях. У него четверо детей. Дело то это понятное, непонятно другое - как при таком положении, он жил и живёт? Ну совсем не понимает простейших вещей. Считать не умеет. Ему объясняешь, о детали, упаковка или как куда что положить. Кивает головой, мол, понял. А на самом деле..... Рассуждает, о жизни и о разном, ну вроде понимает же что то.
Сегодня проспал на работу. Вскочил в пол-восьмого. Почему нет звонка будильника? Не завёл? Не слышал? Ладно, не отвлекаться. Постель застелить. Маню подвинуть. Мыться. Покушать. Ну приеду не как обычно....
А какой сегодня день?
И.... а сегодня суббота, суббота, суббота. Не рабочий день же. Балбес.
Это тоже хорошо, встал рано в выходной. Много чего могу успеть сделать. Или...да, посплю ещё немного, а всё остальное потом.
На работе последние полтора часа не работал с деталями. Эмульсию менял, порядок на нижней полке делал.Моше заказал материал для работы, которую я буду делать. Почему не дал ничего другого? Не пойму.
В маршрутке, по дороге домой, рядом сидел вначале огромный мужик, головой под самый потолок машины. Потом вышел и села девица - юбка по пояс, декольте до туда же. Чуть я не пропал. Устоял и выжил. И вышел даже там, где надо.
Начало июня. Сказал Моше утром, что делаю деталь по памяти. И тут он как взорвалось, раскричался, .. всё...до бениной матери, до "иди домой", до стукания железом по столу и им и мной - для звука. Он железкой по столу - бах, я, сам от себя такого не ожидая и не понимая, как это я и что откуда берётся, тоже хватаю железку и по этому же столу - ба-бах. Бедный стол.
Он кричит, я отвернулся и продолжил работать.
И всё сошло на нет.... Всё стало опять тихо тихо.
Через неделю, накануне вечером работали вместе с Ури - зачищали детали, говорили нормально. А утром следующего дня, он мне кидает:
- теперь, только здравствуй и до свиданье. И всё, и не говорим.
Перед тем я накричал на Хананию. Больше ничего не было. В чём причина? И так до сих пор - по работе можем перемолвиться. Кратко. И всё. Он также и не досвиданькается, хотя приветствуется. Я " здравствуй" и "до свидание" говорю. Неприятно, осадок какой то. Но что есть, или, чего нет - того нет.
На работе проблемка. Хозяин хочет приобрести большой токарный станок, а мой переместить в место, в котором мне трудно будет работаться - там шумнее от людей. Пытаюсь приучить себя мысленно к перемене, возможной. Но не смог и решил, пока не думать о этом. Сейчас мне в радость работается - и ладненько.
Не многим дано делать на работе то, что хотят, а у меня сейчас именно так, на процентов девяносто. Неплохо, да?
Поговорил с Моше о повышении зарплаты. Сказал - подумает.
Сегодня опять с Моше поругались. Из-за ведра. Я не хотел дать его сыну Моше, который вздумал использовать ведро для эмульсии, как мусорный бак. И это повод для ругани? Сын хозяина! Вот причина.
Работаем вечером. Я и Ури делаем детали: я одну операцию, он следом другую. Моше у себя в конторке. Пишет программу для очередной работы на СНС. Раньше это тоже делал, но тогда был и Шаби. Теперт Шаби нет. Они поругались в очередной раз. Шаби тут уже лет пятнадцать. Но всему своё время. Пришло время и кончилось терпение у обоих. Кричали сильно. В конторке, потом на улицу вышли, но и тогда крики доносились до моего станка. И теперь всё. Шаби выгнан, Моше ищет нового программиста, а пока сам пишет.
В восемь вечера Ури подбегает за очередной деталью.
-- подожди, Ури, скажу, какую брать. Чтобы потом не запутались.
-- нет времени ждать. Домой хочу. Жена, дети. Устал.
-- секунду, вот заканчиваю.
Выключил станок и повернулся к столу с деталями.
- Ури, не эту.
-- ААААА, нет времени.
Я взял и рукой накрыл детали. Ури развернулся и к окошку в конторку к Моше.
-- он не даёт мне работать!!!
Моше выскакивает к нам. Мой стол с инструментом точно напротив двери. Моше бьёт по столу ногой:
-- будет здесь порядок или нет?
Ури поворачивается, почти бегом к своему станку, хватает пелефон, ключи и наверх по лестнице в гардероб:
-- всё. Домой!!!
Я, опешив, смотрю. Моше ушёл на участок к станкам СНС, вернулся в конторку. Я зашёл к нему, молча посмотрел и подняв ногу, рассматриваю свой ботинок, держа его на уровне столешницы. Перевёл взгляд на его стол, наклонился ближе:
-- компьютер жалко, упадёт.
Вернулся к станку. Работаю. Моше вышел, смотрит на заготовки, на полки. Я ему:
- а ты такое слово, как "извини", знаешь? Не хочешь мне его сказать?
-- нет. Я прав, потому что.
-- дааа, конечно, иначе как бы ты был хозяином.
Он вернулся в конторку, я ещё поработал час и закруглился, тоже пошёл домой.
Фима, с кем работал на "Матеке". Пол года назад заходил на завод. У Ицика, его хозяина, сложное положение, не платит вовремя. Фима ищет новое место. Проработал на этом месте он двенадцать лет. Когда появился на "Матеке", я уже работал несколько лет там. Это же, коль оставался, не менял места, сколько же уже было бы? Много! Эх-хо-хо.
Через месяц созвонился с Фимой. В больнице он. Упал прямо возле станка, потерял сознание.
После больницы от Ицика ушёл. Тот ему всё заплатил, как положенно. Фима ещё поработал на одном заводике, с месяц. Потом инсульт. Я с ним перезванивался. Он теперь больше дома проводит время. Рука и нога не очень хорошо двигаются.
В один из звонков, услышал от него, что Ицик завод закрыл. Жаль, Ицик и его сын Ами, я о них хорошо вспоминаю. Думаю, откроются, если не уже.
Я работал вечером. Время - семь часов. Всё шло так, как обычно. Из конторки вышел Моше.
-- Роман, завтра на работу не надо. Днём приедешь, письмо дам. О увольнении. И, если хочешь, рекомендательное.
И замолчал, в ожидании смотря на меня. Мол, что скажу? А я что? У меня внутри всё в миг пересохло, речь отнялась. Мысль одна - не хнычь.
-- положение сейчас сложное. Ты же знаешь, я уже троих сократил. Кризис.
Он повернулся и ушёл. Я выключил станок. Сложил инструмент. Отбил картис, переоделся, вышел на улицу, в темноту.
Над воротами тут же вспыхнул прожектор, работающий на автомате - когда рядом кто проходит, загорается. Вдали остановка, огни проезжающих машин, за дорогой сияет большой торговый центр.
Всё!! Три года!!! Три года.....
Как один миг.
Конечно, впоследствии, звонил и Моше, и Йосифу. Пару раз заходил. Деньги все и пособие выплачено было аккуратно, через месяц.
А внутри, внутри было одно слово - шок!
=================================
И впервые у меня получился такой большой перерыв в работе. Тринадцать месяцев.
До сих внутри чувство огорчения, горечи, которым не даю взять верх надо мной. Смерти подобно им отдаться.