Щербиновская Елена Владимировна : другие произведения.

Игра богов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  
   Елена Щербиновская
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ИГРА БОГОВ
  
  
   роман
  
   фантастика
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1
  
   "Для могучего действия на земле, чтобы повернуть и пересоздать ее, нужно привлечь и приложить к земле неземные силы".
  
   Владимир Соловьев
  
  
   Я был простым школьным учителем, когда началась эта странная история, и никакого понятия не имел о своем истинном назначении,... хотя, если сказать честно, кое-что я все-таки чувствовал, но не понимал тогда, какое это имеет отношение к тому, что произойдет потом. И я, занятый своими привычными делами, живя своей повседневной жизнью, даже не подозревал, что до начала событий оставались считанные дни, и что все мы станем участниками этих невероятных событий.
   Конечно, моя жизнь была не такой уж обычной, она ежедневно наполнялась до предела чувствами, красками, играми, невероятными приключениями и открытиями, в которые мы пускались и которые совершали вместе с учениками. И чем глубже уходили наши размышления, чем больше проникали в суть непознанного, тем сильнее разгорался азарт познания, жажда новых открытий, и тем ярче светились глаза учеников. Образно говоря, наша жизнь походила на огромный воздушный шар, который за день раздувался так от источаемой нами энергии, что к вечеру готов был лопнуть в любой момент. Но тогда кто-нибудь осторожно тянул его вниз за веревочку, развязывал и потихоньку выпускал воздух. И медленно и плавно угасали наши страсти, чтобы заново вспыхнуть при следующей нашей встрече.
   Я привожу описание воздушного шара как некий образ, хотя на самом деле шар существовал и в реальности. Мы, например, неоднократно проделывали такой эксперимент. Сначала слегка надували шар, причем все по очереди, потом отпускали в классной комнате и наблюдали за его поведением. И он отчетливо реагировал на проявления нашей энергии. Он то морщился, то разглаживался и плавно парил на одном и том же уровне, а когда наши страсти достигали наибольшего накала, он сам собой надувался вдруг до невероятных размеров и иногда разрывался с отчаянным треском. Когда это случилось в первый раз, мы оказались под сильным впечатлением. Представьте себе, вроде бы, обычный воздушный шарик, невинная детская забава, получая от нас импульсы, неожиданно начинает жить какой-то совершенно непостижимой жизнью. Сначала все пережили настоящий шок, потом начался смех. Обрывки шарика мы собрали и бережно сохранили в особом тайнике, ну, а то, что вырвалось из него, мгновенно развеялось в атмосфере, и собрать это, к сожалению, не удалось. Правда, кое-кто из ребят успел заметить мерцающее в воздухе свечение, похожее на отдаленный полет сонмища светлячков...
   Спустя какое-то время мы вместе придумали игру, которая стала называться "Путешествие на воздушном шаре". Каждый пытался управлять шаром по отдельности, стараясь максимально его надуть, удержать в воздухе, но не дать ему взорваться. Уж как все это могло происходить с точки зрения физики, одному Богу известно, но мы не пытались объяснять все непонятные явления только через действия физических законов. Моих учеников гораздо больше увлекал мир загадочных вещей, необъяснимых событий, нераскрытых возможностей природы и самого человека. Оставаясь одни, за закрытыми дверями класса, без посторонних наблюдателей, мы тихо разговаривали о тайнах космоса и мироздания, о назначении человека во вселенной, о Боге, религии, вере, жизни и смерти. Мы размышляли о роли творца и непостижимых законах творчества. В четырех стенах, на короткие промежутки времени отделяясь от всего мира, несколько моих учеников, и я вместе с ними, творили свой особый мир, тонкий и хрупкий, и в этом нашем мире самые невероятные вещи с точки зрения обыденного сознания казались простыми и понятными. Но этот мир, не смотря на свою хрупкость и ранимость, не был иллюзорным, искусственным, виртуальным, он становился вполне реальным и живым, таким же, как мои ученики и я.
   Мы пробовали ставить различные опыты с предметами, смотрели на них, мысленно изучали, потом прикасались, брали в руки. Они откликались по-своему, излучали какую-то энергию. Мы пытались анализировать природу этой обратной связи, и постепенно понимали, что состояние окружающих нас предметов во многом зависит от нас. Словом, в своей маленькой, скрытой от посторонних глаз лаборатории мы, играя, постигали основы того знания, над которым веками и тысячелетиями до нас бился человеческий разум.
   - Господин Марк, - тихо спросила однажды Лола. - Если разные предметы реагируют на нас, это значит, что все в мире связано?
   - Конечно, - ответил я. - Наши помыслы, чувства отражаются на состоянии окружающего мира. Мы обмениваемся с ним информацией, через каждый отдельный предмет. И мир через предметы отвечает нам.
   - Если это так, - задумчиво произнес Сандро, - мир можно изменить...
   - Да, но для этого все должны думать и чувствовать так же, как и мы... - проворчал Карл. - А кому это нужно? Кроме нас - кому?
   - Можно самим справиться, - нервно сказал Сандро. - Надо только найти ключ, найти свой путь...
   Тогда урок закончился, разговор оборвался, но тема его не исчезла, она как бы запечатлелась в воздухе, чтобы снова и снова, при каждом подходящем случае, возвращаться к ней.
  
   Надо сказать, что наш класс представлял собой зрелище довольно причудливое, которое поражало любого, кто к нам заходил впервые. Случайно попавший к нам человек видел нескольких мальчиков и девочек разных возрастов в довольно-таки странной атмосфере.
   Они сидели среди своих картин, развешанных на стенах класса, среди масок - выразительных, смешных, трогательных и страшных, среди маскарадных костюмов, музыкальных инструментов, среди стеллажей, заполненных книгами. Их окружал тот удивительный сказочный мир, который они создавали вместе со мной день за днем, мир, в котором мы жили вместе в короткие часы уроков и в долгие свободные вечера, изо дня в день, из года в год. И даже если случайный пришелец не мог ощутить все то, что ощущали мы, он все равно испытывал какие-то теплые, добрые чувства, и на лице его неизбежно появлялась улыбка. Правда, гости бывали у нас редко, господин директор, в силу своей небезосновательной осторожности, старался не допускать к нам посторонних.
   А я смотрел на своих учеников с безграничной любовью изо дня в день.
   Вот Лола - прекрасная, белокурая девочка с лучистыми глазами. Она аккуратно и деловито лепила из глины тонкими пальцами сказочный, светлый город. Задиристая Марта с копной огненно-рыжих волос ловко мастерила звонкий колокольчик. От его волшебных звуков в душе поднималась радость. Рядом доверчивый малыш Мик в инвалидной коляске вдохновенно смотрел на высвеченный белый лист. Вот появилась густая синяя линия, рядом - еще одна. Пересекая их, возникла третья. Расплылось голубое пятно. Рядом появились разноцветные точки, мерцающие, словно далекие звезды в неведомой галактике. Вот и еще звездочка зажглась, желтая, рядом - красная. В углу вспыхнуло оранжевое пятнышко, кисть неторопливо расширила его границы. Получился огненный шар... Худенькая рука Мика уверенно держала кисть, опускала в краску, торопливо ополаскивала, снова окунала в краску. На мольберте рождалась прекрасная цветущая планета, похожая на райский сад. Диковинные деревья трепетали листьями, мягкая шелковистая трава покрывала изумрудные холмы. Казалось, слышно щебетание птиц...
   Неуклюжий угловатый Карл сосредоточенно выводил на экране компьютера сложные графики и формулы. Он давно и тщетно пытался просчитать маршрут своего "путешествия". Толстяк Вальд с вечно спадающими на нос очками, тихонько что-то бурча себе под нос, паял какой-то хитрый прибор. Вероятно, это был очередной передатчик, с помощью которого можно было бы связаться с другой стороной Земли. Смуглолицый, темноволосый, худощавый, всегда возбужденный Сандро, или Сани, как привыкли называть всеобщего любимца, что-то торопливо записывал в своем блокноте, не замечая ничего вокруг...
   Казалось, я чувствовал каждого из них от кончиков пальцев до самого сердца. И все же меня всегда беспокоило, насколько глубоко я понимаю их, могу ли я пройти до конца вместе с ними по всем сложнейшим лабиринтам их чувств, сомнений, страстей? И знаю ли я точно, где должен всегда идти вместе с ними, а где надо отпускать их в свободный поиск, в безграничную неизвестность, и только наблюдать со стороны. Но каждый раз, когда я начинал думать об этом, мне становилось страшно. Я слишком любил их и боялся за них. И меня постоянно мучил вопрос, что станет с моими учениками, когда они окажутся одни в жестоком и безжалостном мире.
  
   Наши игры постоянно менялись, развивались и преображались. Постепенно излюбленное "путешествие на воздушном шаре" трансформировалась просто в "путешествие". В общем-то, это была и игра, и не совсем игра, это было особое занятие, ни на что не похожее, в котором соединялись фантазия, знания, медитация, творчество. Во время путешествия каждый представлял себе что-то свое, а потом рассказывал всем, как он гулял по еще не открытой планете, кого видел в прошлом или с кем познакомился в будущем. Чтобы отправиться в путешествие, мы использовали самые разные вещи, на первый взгляд, совершенно для этого неподходящие. Но в каждом предмете тоже заключена своя тайна, которая иногда раскрывается от неожиданного слова, случайного прикосновения пальцев. Мы брали в руки игральные кости, перебирали их, как монахи перебирают четки, и пробовали извлекать из различных комбинаций цифр тайную магию чисел. Внезапно совершалось проникновение в вибрации тонкой материи, которое давало возможность каждому открыть для себя и увидеть что-то новое, неведомое и захватывающее.
   Когда мы начали изучать древнеиндийский эпос, дети увлеклись идеей перевоплощений. Они пытались представить себе, кем были в прошлых рождениях, в каждом путешествии искали себя в прежних жизнях.
   - Господин Марк, а для чего вообще человек рождается снова? - спрашивала Марта, заглядывая мне в глаза.
   Господи, об этом написаны тысячи книг! Но есть ли единственный, правильный ответ на вопрос?
   - Древние мудрецы объясняли это по-разному, - говорил я. - Многие считали, например, что душа человека возвращается на землю для исправления, и будет рождаться снова и снова в материальной оболочке до тех пор, пока не исправится окончательно и не достигнет совершенства. После этого она сможет обрести вечную жизнь, свободную и счастливую...
   Глаза Сандро ярко сверкнули.
   - Я не хочу рождаться другим!
   - А почему? - удивленно спросил Вальд.
   - Я хочу, чтобы все оставалось, как есть! Чтобы никто из нас никогда не умирал! Чтобы все мы были такими же всегда! Чтобы ничего не менялось!
   - Но ведь душа не меняется, - прошептал Мик.
   Сандро замолчал и задумался. И стало удивительно тихо...
   Потом мы читали "Махабхарату", снова отправлялись в путешествие, и кто-то встречал на своем пути отважных братьев Пандавов и видел даже самого Кришну. Мы пробовали производить разные магические звуки. Лучше всего игра шла под сопровождение древних мантр, но мы сочиняли и свои молитвы, заклинания, песни. Сохраняя в целом ритуал игры, мы постоянно вносили в нее что-то новое, поскольку безудержное воображение моих воспитанников неугомонно стремилось к каким-то переменам.
   Конечно, мы с детьми не занимались колдовством или какой-нибудь чертовщиной, мы просто экспериментировали со своей фантазией, мыслью и духом, и магия была здесь всего лишь средством, творческим методом, а не целью. И главное, мои ученики творили! Они создавали прекрасные картины, лепили фигурки животных и сказочные дворцы, они великолепно двигались, танцевали, пели, становились все более свободными и раскрепощенными. Я радовался, глядя на них, но я знал, что так не может продолжаться вечно. Через какое-то время они должны будут выйти в другой мир, мрачный, жестокий, ужасный. Но еще оставалось время в запасе, и я старался отгонять от себя страшные мысли о подстерегающих их опасностях, об их неизвестном будущем, и, словно страус, прятал под невидимое крыло свою разгоряченную голову. И все же эта мысль настолько меня тревожила, что я не мог избавиться от нее, и часто просыпался по ночам от кошмарных снов, рисующих мрачные картины их недалекого будущего.
   Но мы продолжали создавать свой маленький цветущий оазис среди жестоких помыслов, низких страстей и мрачных каменных стен нашего жалкого, нищего провинциального городка и всего окружающего мира.
   Надо сказать, что большинство моих учеников были детьми с трудной судьбой, рано остались без родителей, кого-то растили бабушки и дедушки, а некоторые жили в специальном интернате при школе. Интернат был небольшой, но очень уютный, благоустроенный. Деньги на него постоянно выделял мой старый школьный друг Филипп, ставший, благодаря невероятной игре судьбы, известным банкиром и живущий в столице. Приезжал он редко, но каждая встреча с ним доставляла огромную радость не только мне, но и детям. Он разговаривал с ними на равных, как с взрослыми, шутил, даже играл - в шахматы, лото, домино, а однажды подарил нам удивительно красивые игральные кости. Это был очень ценный подарок. Именно эти самые кости принесли когда-то моему другу огромный успех, богатство и славу, он хранил их, как талисман на удачу, и вручил их нам именно с этим значением. А получилось так, что эти замечательные резные, слегка потертые кубики неожиданно обрели для нас некое магическое значение. Вместе с ними, с их помощью, мы стали отправляться в наше путешествие...
   Время нашего общения с учениками, конечно, не ограничивалось уроками. Часто я оставался ночевать в интернате. У меня была там своя небольшая комнатка, где мы могли беседовать долгими вечерами, а иногда засиживались до самой ночи. Так происходило день ото дня, но сейчас перед нами стояла совершенно конкретная задача. Приближался юбилей школы, и директор поручил моим ученикам оформить здание к празднику. Всю формальную ответственность он, естественно, возложил на меня, так как с его точки зрения я был очень хорошим педагогом, можно сказать, выдающимся руководителем маленького коллектива, и, как ему казалось, умел особыми педагогическими приемами беспрекословно подчинять себе этот коллектив.
   - Я уверен, господин Маркус, вы меня не подведете! - произнес он с пафосом, пожимая мне руку.
   Я тихо и без пафоса согласился, и мы с детьми, не жалея времени и сил, принялись за дело. Мы любили нашу школу, любили за то, что она давала нам возможность жить своей жизнью, заниматься творчеством. И хотя вся школа в целом была уже не совсем нашим миром, она, все же, как-то защищала нас от окружающего мрака, она была как бы промежуточным звеном между огромным и чуждым пространством зла и нашим маленьким, бурно цветущим оазисом.
  
   Сам я жил довольно далеко от школы, почти на окраине города, в крохотной убогой квартирке. Филипп уговаривал меня переехать в роскошный новый дом в центре, но я отказывался, под любыми предлогами. И не только потому, что скромному учителю жить в таком дворце было как-то неловко, да и привык я к своей берлоге. Существовала и другая причина. Совсем близко от моего жилья, на высоком холме, стоял старый, полуразрушенный храм, единственный в нашем городе, который еще не успели снести борцы за Великую Идею и ярые противники религии в угоду президенту. Иногда по вечерам я незаметно поднимался на холм по узкой тропе, заходил в заброшенное помещение и тихо по-своему молился Тому, в кого верил с беззаветной любовью. Молился за своих учеников, за бессмертную душу Марии, за Филиппа, за наш несчастный город, за весь мрачный и обреченный мир. Тогда я не знал, слышит ли Он мои молитвы, но в душе всегда оставалась надежда, что, может быть, когда-нибудь Он услышит меня и откликнется...
  
   Дни, остававшиеся до юбилея школы, пролетели быстро и незаметно. И вот, наконец, ученики Марка Маркуса закончили всю подготовительную работу и отправились оформлять зал. К вечеру накануне праздника все было готово.
   На другой день небольшой актовый зал старенькой провинциальной школы был переполнен. Директор, постаревший, почти седой, с трибуны произносил торжественную речь о славном юбилее школы, приукрашивая ее всевозможными, яркими эпитетами и блеклыми банальностями. Марку, хорошо изучившему его за много лет совместной работы, нетрудно было догадаться, что он скажет в следующей фразе. Но он не осуждал старика за его предсказуемость, за его нелепое тщеславие. В сущности, директор был очень неплохим человеком, а, главное, почему-то настолько доверял Марку, что никогда не вмешивался в его отношения с детьми, никогда не контролировал его, как педагога. Конечно, он тоже по-своему любил своих юных подопечных. И сейчас, когда он смотрел с трибуны на своих выпускников и видел их реакцию на то, как подготовили школу к празднику, душа его, вне всякого сомнения, переполнялась вполне оправданной гордостью.
   А все, собравшиеся в зале, сидели, буквально затаив дыхание, очарованные атмосферой детского творчества.
   Над ними простиралось синее небо, исчерченное движением комет... И в этом ночном небе странным, непонятным образом радостно светило солнце.
   Рядом вздымалось море, по нему скользил метущийся кораблик с белым парусом, казалось, слышится шелест волн, раздаются раскаты грома... Прозрачная радуга рассекла небо, усиливая ощущение бесконечности пространства.
   Светлый праздничный город с яркими фасадами домов вставал над горизонтом.
   Стая белых лебедей устремлялась в высь и взмывала над городом.
   На позолоченной солнечными лучами поляне разлегся задумчивый лев, словно предающийся медитации.
   Директор продолжал говорить, а людям слышался трепет листьев, странные шорохи, таинственные лесные звуки, крики птиц, тихий говор ручья. В зале словно звучала удивительная музыка, в которой сливались в единую симфонию звон колокольчиков, шелест ветра, слова, обрывки фраз, поющие детские голоса.
   И разве так важно было, сколько лет назад выпустила школа первых учеников, сколько из этих учеников сумели вырваться из города, сделать карьеру, занять какие-то посты. Важно было то, что сейчас они все, пусть ненадолго, попали в сказку, встретились с чудом, и могут хотя бы на короткое время забыть о своей напряженной жизни, наполненной тяжким трудом, печалью и безысходностью. А именно такой, в основном, и была их жизнь.
   Директор все говорил и говорил.
   - К сожалению, не все из наших выпускников смогли приехать сегодня. Но я вижу, что многие, все же, не смотря на свою занятость, сумели найти время и посетить наш маленький храм просвещения. - Директор сделал небольшую паузу и окинул зал победоносным взглядом. Зал замер в благоговейном молчании.
   - Хотя наша школа находится в провинции, ей есть, чем гордиться, - с пафосом произнес директор. - Именно из нее ровно восемнадцать лет назад вышел в большой мир наш нынешний президент!
   Директор выждал, пока все собравшиеся должным образом осознают и без того всем известный факт, и заговорил снова.
   - Он был отличным учеником, его ясный ум и прекрасные знания, а также необычайная сила воли, всегда поражали учителей. Мы все пророчили ему великое будущее. Но он превзошел все ожидания, все, даже самые смелые мечты своих скромных педагогов, сделал блестящую политическую карьеру, и стал самым молодым президентом за всю историю нашей страны!
   Директор снова сделал выразительную паузу, и она почти сразу заполнилась аплодисментами. Директор стал хлопать вместе с другими, высоко подняв руки над головой. Когда все нахлопались вдоволь, он продолжил длинную речь.
   - В силу своей занятости государственными делами президент не смог прибыть лично на наш праздник. Но он обратился к нам с приветственным посланием, я позволю себе зачитать его, а потом текст будет вручен всем, собравшимся в этом зале.
   Снова раздались аплодисменты.
   По рядам стали разносить президентское послание. Бывшие ученики протягивали руки к листочкам с черным текстом, кто-то с трепетом и восторгом, а кто-то с откровенным безразличием. Учитель Марк Маркус и его друг Филипп Листовский, сидя среди других выпускников, тихо посмеивались над стариком директором с его высокопарным слогом и безмерным тщеславием.
   - Наш старик совсем не изменился, - прошептал Филипп. - Также любит показуху!
   - Думаю, это не самая худшая человеческая слабость, - улыбнулся Марк. - Не суди его строго, Фил. Для него юбилей школы - глобальное событие.
   - Да я не осуждаю его, - сказал Филипп. - Я прекрасно понимаю, что здесь ничего не происходит. Люди томятся от скуки. Жизнь больших городов манит их нагромождением событий, запретными страстями, большими деньгами. Они завидуют всем, кто вырвался отсюда, и даже не представляют, что там творится на самом деле. Мир все больше наполняется злобой, люди становятся агрессивнее день ото дня. Ненависть и жажда разрушения сквозят буквально в глазах у всех! Основными событиями становятся убийства, грабежи, террор....
   - Зато над всем этим гордо реют портреты великого президента, - съязвил Марк.
   Филипп горько усмехнулся.
   - А люди под его зорким оком не становятся лучше.
   - Но, Фил, так было и раньше. Именно поэтому мы хотели изменить мир!
   - Да, я помню. И Оскар когда-то тоже хотел. Но пока, к сожалению, ничего из этого не получилось!
   Филипп грустно поглядел на друга. Марк сжал его руку.
   - Но разве ты не изменяешь мир? Ты строишь больницы и школы, делаешь благотворительные взносы в детские дома и приюты для стариков...
   - И при этом все больше ненавижу свой бизнес и деньги, которые он приносит. Ты делаешь гораздо больше. Ты помогаешь измениться самим людям!
   Марк грустно вздохнул.
   - Да, но горстка моих учеников легко затеряется в огромном злобном муравейнике, как только выйдет за пределы школы! Я очень боюсь за них и не знаю, как им помочь.
   - Учи их не только мечтать, учи их жить и бороться, - сказал Филипп.
   - Стараюсь. Правда, в этом я, наверное, не лучший специалист.
   - Как сказать, - произнес Филипп задумчиво.
   В зале послышались восторженные возгласы. Потом кто-то из гостей что-то еще говорил с трибуны, его сменил следующий. Когда последний оратор закончил выступление под шум аплодисментов, директор поднял руку. Зал стих. И снова зазвучал голос директора.
   - Наш президент был в числе троих лучших выпускников школы. А теперь я попрошу выйти на сцену двоих их этой замечательной тройки. Это известный бизнесмен, владелец крупнейшего банка страны господин Листовский, удостоивший нас чести прибыть на праздник! А также господин Маркус, уважаемый всеми учитель нашей школы! Прошу!
   - Ты давно не выезжал из города? - спросил Филипп, лениво и неохотно поднимаясь с кресла.
   - Восемь лет... с тех пор, как умерла Мария. Я прочитал в газете некролог. Разыскивать ее стало бессмысленно. Но знаешь, Фил, я почему-то не верю, что она умерла...
   - Ей не надо было уезжать отсюда! - произнес Филипп с горечью. - Ладно, пошли, нас ждут.
   Они прошли по проходу под любопытными взглядами, обращенными, в основном, на Филиппа, поднялись на сцену под одобрительный гул зала и встали рядом с портретом своего бывшего одноклассника и друга, снискавшего великую власть и славу. С портрета он глядел на них гордым и слегка надменным взглядом, был так же молод и хорош собой, как восемнадцать лет назад, и время словно остановилось в мужественных чертах его лица. Марк с горечью и грустью ответил на этот взгляд...
  
   ...Я вспоминаю ту же сцену, тот же актовый зал, но совсем другие люди сидят в нем. И мы стоим на сцене не вдвоем, а втроем, счастливые, семнадцатилетние.
   Я смотрю в зал, и среди всех лиц вижу только одно. Мария сидит в первом ряду с букетом цветов и улыбается. Кому из нас она улыбается? Как она хороша.... Мне хочется спуститься со сцены, подойти к ней, взять за руку, заглянуть в ее красивые карие глаза. Но я знаю, то же самое, наверняка, чувствуют Филипп и Оскар. Они так же, не отрываясь, глядят на Марию.
   Директор школы, совсем еще моложавый, темноволосый, говорит приподнятым голосом.
   - Дорогие друзья! Перед вами - трое наших лучших выпускников, гордость нашей школы, нашего города! Я уверен, их ждет большое будущее!
   Но мы на сцене в тот момент совсем не мечтаем о нашем великом будущем! Мы думаем только о том, как бы скорее уйти с этой сцены и оказаться рядом с Марией. Я не смотрю на своих друзей, но я ощущаю их желания и чувства, как свои.
   И вот, наконец, измученные бесконечным, томительным ожиданием, мы втроем стоим перед ней.
   - Мария, - с пафосом произносит Оскар. - Сегодня особый день! Мы расстаемся, может быть, навсегда.
   Мария удивленно смотрит на него.
   - Почему так мрачно? Я не хочу расставаться с вами!
   Оскар, слегка озадаченный ответом Марии, некоторое время молчит, прищурив глаза, на его лице отражается напряженная работа мысли. Мы тоже молчим. Наконец, он произносит.
   - И все же, тебе необходимо принять решение.
   - Какое решение? - недоумевает Мария.
   - Ты должна выбрать одного из нас! - решительно заявляет Оскар.
   - Но я люблю вас всех троих! - улыбается она в ответ.
   Моя душа замирает от счастья. Если она любит всех троих, то, значит, любит и меня, ведь я один из них! И вообще, о каком выборе может идти речь? Нам так хорошо, зачем он пытается все разрушить!..
   - Так могло быть до сегодняшнего дня, - продолжает Оскар. - Но сегодня, действительно, особый день. Тебе придется сделать выбор.
   - Но это невозможно! - засмеялась Мария.
   Как хорошо, подумал я, если мы навсегда останемся вчетвером. Какая же она умница! Ведь нам не обязательно разлучаться! И даже если мы разъедемся на какое-то время, все равно вернемся в родной город. Иначе и быть не может! Я тогда и жизни себе без него не представлял, и мне казалось, так же думают и мои друзья. Но Оскар был неумолим.
   - Ты должна выбрать, - сказал он властно, и лицо его стало суровым и мрачным.
   Мария вдруг звонко хлопнула в ладоши и закружилась перед нами, увлекая каждого по очереди в свой стремительный танец. Как она танцевала! Сама природа рождала в ней удивительную пластику, гибкость, грацию, красивые легкие движения. Это был танец нимфы, музы или богини.
   - А если я выберу четвертого? - снова рассмеялась она.
   - Не смешно, - мрачно сказал Филипп.
   - Он станет трупом, - жестко отрезал Оскар. - Ты можешь выбрать только одного из нас. Это судьба.
   Все замолчали. Лицо Марии вдруг стало печальным. Я поймал на себе ее болезненный взгляд и сказал.
   - Никто не знает, какая у нас судьба.
   Все замолчали. Мария вдруг приблизилась к нам, поглядела так странно, словно увидела что-то особенное.
   - Я немного умею читать по ладоням. Я расскажу вам, если, конечно, вы не боитесь...
   - Да чего бояться? - Оскар усмехнулся. - Можно подумать, от этих черточек что-то всерьез зависит! Рассказывай!
   Оскар картинным жестом подал Марии обе руки, она взяла их, развернула ладонями вверх, внимательно стала разглядывать загадочное переплетение линий, складок и бугорков. В воздухе повисла прозрачная тишина.
   - Там, у него, есть про тебя? - разорвал тишину голос Филиппа.
   Мария отвела глаза, посмотрела куда-то вниз.
   - Ну, этого я не могу сказать точно... Конечно, тут есть женщина, но я не знаю, кто она.
   - Пожалуйста, посмотри, а на моей ладони ты есть? - стал уговаривать Филипп, протягивая ей свои руки. - Я думаю, точно есть, я так хочу...
   - Подожди, Фил, - сказала Мария. - Я начала с Оскара. Не будем нарушать ритуал. Дойдет время и до тебя.
   - Ну, так что там у меня? - нетерпеливо спросил Оскар. - Уж не томи, выкладывай начистоту!
   Мы с Филиппом переглянулись, обменявшись улыбками. Оскар этого не заметил, на его лице, не смотря на напускное безразличие, угадывалось внутреннее напряжение.
   - Ты станешь... о, ты станешь великим человеком! - воскликнула Мария. - У тебя редкий знак! Этот замечательный круг на бугорке фантазии говорит о том, что тебя ждет слава... - вдруг выражение лица Марии резко изменилось, и она произнесла с тревогой. - Но твое желание власти слишком велико... берегись самого себя!
   Мы все замолчали.
   - Это смешно, - сказал Оскар, - как можно бояться самого себя? Я что, сумасшедший? По-моему, с головой у меня все в порядке.
   - Я не об этом, - тихо сказала Мария. - Это в душе.
   - Ладно, с меня достаточно мистики, - усмехнулся Оскар. - Спасибо за обещанный успех!
   - Ты что, за гадание нельзя благодарить, - испугалась Мария.
   - А я не хочу быть невежливым, - настаивал Оскар. Такова уж была его натура, что за ним всегда оставалось последнее слово.
   Мария растерянно посмотрела на него и повернулась к Филиппу.
   - А теперь ты, Фил.
   Он с тревожной радостью протянул ей свои руки. Мария схватила его ладони, и, едва взглянув на них, улыбнулась.
   - Ты страшно везучий и очень скоро разбогатеешь.
   - Ничего себе! - удивился Филипп. - Банк, что ли, ограблю?
   Мария засмеялась.
   - Если и ограбишь, тебя никто не поймает! Я же говорю, ты везучий! Это ясно написано.
   - А еще? - робко спросил Филипп. - Что еще написано?
   - А еще, - взгляд Марии стал теплым и нежным, - ты разбогатеешь еще больше и будешь всем помогать. Потому что на самом деле тебе богатство не нужно. Ты можешь отдать последнее, если тебя попросят. Люди будут очень тебя любить.
   Оскар насупился и отвернулся. Он был страшно ревнив, хотя тщательно старался скрывать это. Но я-то знал, я чувствовал, как ревность и зависть к чужому успеху всегда гложет его.
   - Да ладно, - смущенно сказал Филипп. - Зачем мне все это - богатство, какие-то там люди! А что у меня, ну, про личную жизнь,... про любовь есть что-нибудь?
   Мария молча покачала головой, повернулась ко мне, и я с волнением протянул ей свои ладони. Она посмотрела на них, лицо ее вдруг стало необычайно серьезным. Она долго молчала, потом тихо заговорила.
   - У тебя, Марк, особая судьба. Ты не получишь ни богатства, ни славы... но душа твоя чище самого дорогого алмаза... и ты никогда не в чем не изменишь себе.
   - Вот видишь, каждый из нас будет иметь то, что он хочет. Так и должно быть, - сказал Оскар.
   Все замолчали. Возникло напряженная пауза.
   - Не принимайте близко к сердцу, - смущенно сказала Мария. - Это так, ничего не значит...
   - Нет уж! - весело воскликнул Филипп. - Придется тебе отвечать за свои слова! Вот и решай, что для тебя важнее - слава, богатство или душа!
   - Я не знаю... - прошептала Мария.
   - А что там у тебя самой написано на руках? - не унимался Филипп.
   - У меня все не так интересно, - сказала Мария тихо. - Не хочется об этом говорить, в другой раз.
   Голос ее вдруг задрожал, на глазах появились слезы. Мне захотелось броситься к ней, прижать к груди, успокоить, но я не посмел. Вероятно, Мария знала о себе что-то такое, что сильно ее тревожило, и чем не хотела даже с нами делиться. Мы все молчали, почувствовав себя неловко. Никто из нас, кроме нее, не умел читать по рукам предначертанную судьбу, а расспрашивать ее мы тоже не решались. Веселость Филиппа исчезла, он заметно побледнел. Я почувствовал короткую и острую боль в груди, будто мое сердце пыталось мне что-то сказать, но я еще не научился тогда вслушиваться в его голос. Все это пришло позже, гораздо позже.... Лишь Оскар оставался невозмутимым. Он первым нарушил молчание.
   - Ведь это только игра, - сказал он с нарочитой небрежностью. - На самом деле все зависит от нас самих!..
   Мария с благодарностью посмотрела на него, ее губы тронула легкая улыбка, но глаза в глубине хранили печаль...
  
   Воспоминания Марка растаяли в шуме аплодисментов. Он видел в зале нестройно хлопающие руки, видел повзрослевшие, усталые лица своих бывших одноклассников, их потускневшие взгляды, отягощенные опытом прожитых лет, и они стремительно возвращали его из прошлого в настоящее, снова передвинув время на восемнадцать лет вперед.
   Директор школы, возбужденный явным успехом праздника, подошел к Филиппу и крепко сжал ему руку.
   - Уважаемые дамы и господа! Я хочу при всех, собравшихся здесь, выразить благодарность нашему замечательному выпускнику. Он не только прославил нашу школу. Он сделал благотворительный взнос в честь ее юбилея, с помощью которого мы сможем на долго решить все наши проблемы! Спасибо, Филипп, за твою щедрость! Я хочу также поблагодарить лучшего учителя Марка Маркуса за ту огромную работу, которую он самоотверженно, из дня в день, делает на благо нашего города!
   Зал все аплодировал, раздавались одобрительные возгласы. А Марк с Филиппом стояли рядом, незаметно переглядывались и думали, как бы скорее уйти со сцены...
  
   Потом они ехали по окраине города, мимо грязных лавчонок, мимо свалок и пустырей. Вдоль улицы нищие в лохмотьях протягивали руки, скалили беззубые рты, выпрашивая подаяние. Тут же уличные торговцы продавали все, начиная от истлевшего старья и кончая дорогими товарами в ярких красивых упаковках. Накуренные подростки с пустыми глазами, пошатываясь, брели по улице, задевая прохожих. А с фасадов зданий на все это горделиво взирал с портретов вождь страны, молодой, энергичный, величественный и строгий.
   - Знаешь, - задумчиво сказал Марк. - Когда-то Оскар был, все-таки, неплохим парнем...
   - Он никогда не был хорошим парнем, - резко ответил Филипп. - Его сжигала неутолимая жажда власти, он хотел получить ее любой ценой. Лез напролом, использовал людей, а потом выбрасывал, и даже не задумывался об их дальнейшей судьбе! Правда, ему не слишком везло...
   - Наверное, он очень несчастлив... - с сочувствием произнес Марк.
   - Тебе жаль этого самодовольного выскочку? Безжалостного эгоиста? - удивился Филипп.
   - Ты же сам говоришь, он не везучий! Его всегда мучил комплекс неполноценности... Помнишь его взгляд? Он завидовал тебе, копил обиду, которая превращалась в ненависть... Мне, действительно, жаль его...
   - Он получил, что хотел, но не избавился от комплекса! - со злостью сказал Филипп. - Иначе, зачем эти дурацкие портреты, этот помпезный Дворец Идеи посреди столицы? - Филипп закурил, приоткрыл окно. В машину ворвался шум улицы.
   - Послушай, Фил, - вдруг сказал Марк. - А почему бы, тебе не стать президентом, вместо него?
   - Ты серьезно? - усмехнулся Филипп.
   - Конечно! Ты богатый, щедрый, ты прекрасный человек. Ты мог бы многое изменить!
   - Боюсь, ты меня переоцениваешь... - Филипп выбросил окурок и закрыл окно. - Я думал, что свободу дают деньги. Помнишь, как я выиграл в казино, в простые кости, миллион меркальтов?
   Марк засмеялся.
   - Еще бы не помнить! Весь город был в шоке!
   - На эти деньги я выкупил казино, которое стало приносить мне невероятную прибыль. Я построил отель, банк, и, наконец, денег стало так много, что я смог свободно раздавать их! Я стал уважаемым человеком, со мной считаются, меня прозвали меценатом, но все это не принесло мне настоящей свободы. Возможно, мне не хватает именно власти. Власть - это ответственность. Чем сильнее ответственность, тем больше свободы...
   - Ты становишься философом, - сказал Марк.
   - Нет, это не философия, - усмехнулся Филипп, - это азартная игра! Ставки очень велики, я рискую, я могу проиграть все... Но я играю по правилам. А он никогда не играл по правилам! И он никогда добровольно не уступит власть. Если я стану мешать, меня просто убьют.
   Марк с беспокойством посмотрел на друга.
   - Тогда почему ты ездишь без охраны?
   - Это ничего не изменит, - усмехнулся Филипп. - Просто я не встану у него на пути. Он это знает. Потому что, если меня прикончат, ваша школа не получит больше ни гроша. И все остальные тоже... Он понимает, этим рисковать я не стану! Но кое-какие ходы еще есть у меня в запасе...
   - Ты меня совсем запутал, - растерянно сказал Марк.
   Филипп рассмеялся.
   - Выкинь из головы! У тебя дела важнее всяких политических игр.
   Какое-то время оба ехали молча. Потом Марк тихо спросил.
   - Скажи, Фил, я никогда тебя раньше не спрашивал... Ты больше не встречал Марию, ничего не слышал о ней?
   - Нет... - не очень уверенно ответил Филипп.
   - Но ведь ты тоже любил ее!
   - Я тоже ее потерял.
   - Прости... - прошептал Марк. - Знаешь, я десять лет старался забыть ее, но так и не смог! Когда мне сказали, что она умерла, я не поверил... Я всюду ее искал, я не мог смириться с ее смертью! Мне и сейчас кажется, что она живет где-то рядом... просто мы почему-то не можем встретиться...
   - Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой, - прошептал Филипп, но Марк уже не слышал его.
   Он не мог больше сдерживать свою память. Она снова стремительно уносила его в прошлое.
  
   ... Выпускной бал. Всюду развеваются разноцветные ленты серпантина, звучит музыка, льется шампанское, вспыхивает праздничный фейерверк. Мы смотрим через приоткрытую дверь, как в разноцветных бликах прожекторов танцуют нарядные пары.
   Красавец Оскар, сильный, широкоплечий, темные волосы пострижены коротко, гордый взгляд из-под сросшихся черных бровей, почти такой же, как на портретах, только совсем молодой... Филипп чуть уступает ему в плечах, но ростом повыше, светлые волосы падают ему на плечи, он поправляет их рукой, отводя от глаз, смеется... И я - худощавый, неуклюжий, сутулюсь, застенчиво смотрю в зал... Я смотрю на Марию. Филипп и Оскар тоже смотрят на нее.
   - Начинай! - командует Оскар, вынимая из кармана игральные кости.
   - После вас, господин супермен, - смеется Филипп.
   - Ладно, - Оскар решительно берет кости и, быстро смешав их, резко бросает на стол.
   Выпадет шесть, три и пять.
   - Валяй, - Оскар снисходительно смотрит на Филиппа.
   Я вижу, как у Филиппа от азарта загораются глаза. Он смешивает кубики в сомкнутых ладонях и, наконец, осторожно и расчетливо кидает...
   Кубики медленно кружатся, и, наконец, останавливаются под нашими напряженными взглядами. Три "шестерки" выпадают на плоской поверхности стола.
   - Везучий! - Оскар со злостью бьет кулаком по столу, кубики разлетаются, падают на пол.
   - Ты сердишься, значит, ты не прав! - снова смеется Филипп.
   - Заткнись! В следующий раз я все равно выиграю! - кричит Оскар, еще не научившийся скрывать свой гнев.
   - Ты никогда у меня не выиграешь, - Филипп собирает упавшие кости. - Теперь ты, Марк.
   Я беру в руки кости, стараясь скрыть волнение, и вдруг они застывают в моих ладонях. Я начинаю их медленно перебирать, испытывая при этом очень странное ощущение... Перед глазами - туман.
   - Бросай! - командует Оскар.
   Я молча перебираю в руках кубики, и все вокруг исчезает - комната, зал, мои друзья... Я один в тишине и в пустоте. Все окутано тьмой. Мне душно и страшно. Вдруг сквозь тьму прорывается пламя, стремительно бежит по земле, словно по запаленному бикфордову шнуру, и разрастается, поглощая все на своем пути. Горят дома, деревья, огромное пространство тонет в пламени... Остается пустота. Опаленная земля, а над ней нависает густой серый дым, все выше поднимаясь в небо... Потом я словно вижу себя со стороны, но где-то совсем в другом месте, в другом времени, и я сам другой... Неясные очертания, невнятные голоса, странный пейзаж... Все преображается, оживает, становится красивым и светлым, невыносимо прекрасным Я вглядываюсь, вслушиваюсь, пытаюсь удержать в памяти то, что вижу и слышу...
   - Ты что, заснул?! - возвращает меня к реальности властный голос Оскара.
   Я чувствую его мощные руки на своих плечах и вскрикиваю, но не от боли, а от досады, что меня вырвали из того мира, который загадочно промелькнул передо мной, приоткрыв дверь в неведомое.
   - Где я? - шепчу я рассеянно.
   - Совсем чокнутый! - злится Оскар.
   - Оставь его! - кричит Филипп.
   - Нет, пусть бросает! - требует Оскар.
   - Я не буду, нет, я не хочу... - бормочу я, сажусь прямо на пол, закрываю руками голову. Мне страшно, мне хочется плакать.
   Филипп трогает меня за плечо, потом легкой походкой направляется к Марии. Мы с Оскаром остаемся вдвоем, он мрачно молчит. Мы наблюдаем в приоткрытую дверь, как Филипп и Мария стремительно кружат по залу, смеются... Филипп отличный танцор, они смотрятся прекрасной парой. Он что-то шепчет Марии, она смеется, отвечает ему. Но мы не слышим, о чем они говорят.
   Оскар продолжает молчать. Он непривычно бледен, на его лице гуляют желваки...
   Филипп и Мария, взявшись за руки, пробираются мимо танцующих пар к выходу...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
   Как разрезы, траншеи легли,
   И воронки, как раны, зияют.
   Обнаженные нервы земли
   Неземные страдания знают.
  
   Владимир Высоцкий
  
   Школа располагалась в одном из лучших районов города, в тихом, уютном месте, отгороженном от мрачных индустриальных кварталов небольшой парковой зоной. В просторной классной комнате было настежь распахнуто окно. За окном виднелось бескрайнее небо, на котором, что случалось крайне редко, не было следов дыма, гари и копоти, и только легкие облака стремительно неслись куда-то, обгоняя друг друга. Где-то вдалеке прошумела машина, порывисто взвыл ветер, потом наступила тишина.
   Марк с улыбкой смотрел на своих учеников, сосредоточенно воплощающих на листках бумаги свои соображения о религиях и древних мифах, которыми все необычайно увлеклись. Они писали что-то вроде обзорного сочинения, но форма была совершенно свободная, у каждого - своя. За сочинения никогда не выставлялись оценки, это просто был один из вариантов той интеллектуальной работы, которая помогала собрать свои мысли, чувства и знания, и потом лечь в основу новых бесед.
   - Господин Учитель, я могу задать вопрос? - вдруг нарушил тишину взволнованный голос Сани.
   Марк посмотрел на мальчика. Их взгляды встретились.
   - Конечно. Ты можешь задать любой вопрос, и я постараюсь ответить на него, если, конечно, сумею, - с улыбкой ответил Марк.
   - А разве есть такие вопросы, на которые Вы не можете ответить, Учитель? - с изумлением спросила Марта.
   - Безусловно, - не задумываясь, ответил Марк. - Вероятно, только Бог знает ответы на все вопросы, а я всего лишь учитель.
   - Интересно у нас получается, - сердито произнес Сани. - Я спрашивал Бога, но он, почему-то, мне не ответил. Я хотел спросить вас, учитель, но вы не хотите отвечать, и ссылаетесь на Бога. И что теперь делать?
   Марк засмеялся.
   - Спрашивать меня. Я ведь все равно должен буду ответить, иначе какой же я учитель! Если я попробую увильнуть, вы это сразу поймете и тут же меня уличите. Ты согласен, Сани?
   Сандро молча кивнул.
   - Так вот, - продолжал Марк уже серьезно, - у меня ситуация совершенно безвыходная. Хочу я этого или нет, ни один ваш вопрос не останется без ответа. Другое дело, насколько мой ответ окажется полным и точным. И будет ли он таким, как вы ожидаете, будет ли он тем, что вы хотите услышать.
   - Понятно, - сказал Сани. - Вы имеете в виду, что у нас уже есть свой ответ, но мы сомневаемся, вот и спрашиваем вас.
   Оконная рама слегка вздрогнула от порыва ветра, по стеклу скользнул солнечный луч, запустив в класс светящегося зайчика. Зайчик подкрался к Мику, и тот ловко прикрыл его рукой. Все рассмеялись, но Сандро оставался серьезным. Марк с легкой тревогой посмотрел на его взволнованное лицо, и сказал.
   - Конечно. А разве может быть иначе? Мы для того и собираемся здесь, чтобы найти ответы на самые сложные вопросы, которые есть у каждого. Хотя бы попытаться их найти. И разобраться в своих сомнениях, насколько это возможно. Так что ты хотел спросить, Сани?
   Сани вдруг поднялся, стал ходить по классу. Потом подошел к учителю, встал рядом с ним, окинул всех безжалостным взглядом и сказал.
   - Человек рождается, живет, умирает. Зачем? Получается какая-то бессмыслица. Он выходит из пустоты и уходит обратно в пустоту.
   - Наверное, - сказал Марк, - человек живет для того, чтобы на какое-то время оказаться не в пустоте. Пусть это относительно короткое время, но оно оставляет свой след в вечности.
   - А зачем, зачем оставлять след, если в любой момент каждый из нас может умереть? Я давно об этом думаю и не нахожу ответа.
   - Так ты об этом спрашивал Бога? - тихо сказал Марк.
   - Да, я спрашивал его, но он молчит. Так что же из этого следует? Я должен умереть, чтобы встретиться с ним и получить ответ?
   - Я думаю, не совсем так, - глядя в пытливые глаза Сандро, сказал Марк. - Надо пройти через пустоту, встретиться с Богом, узнать ответ и вернуться обратно, чтобы рассказать другим.
   - Разве это возможно? - удивленно спросила Лола.
   - Оттуда никто не возвращается! - мрачно произнес Карл. - Вы знаете кого-то, кто был у Бога и вернулся живым? Таких людей нет!
   - Иисус вернулся, и снова вернется, - вдруг прозвенел высокий голос Мика, выпустившего из ладони солнечного зайчика.
   Наступила тишина. Все смотрели на Мика. Марта встряхнула рыжей головой и спросила.
   - А почему он вернется?
   - От любви, - сказал Мик и замолчал.
   Какое-то время молчали все, никто не решался продолжить разговор. Вальд шумно сопел. Карл нервно теребил пальцы, шевелил губами, но слова будто застревали у него в горле. Учитель внимательно глядел на него. И вдруг раздался голос Марты.
   - Я знаю, он хочет спросить...
   - Я, я сам могу сказать! - чуть заикаясь, произнес Карл. - Это правда, что любовь может очень многое? Гораздо больше, чем великая идея? Она может изменить самого человека, изменить мир? Ну, в общем, любовь может все, так это, или нет?
   Учитель улыбнулся.
   - А как считаете вы?
   Вальд перестал сопеть, поднял голову, привычным жестом поправил очки.
   - Думаю, да. Любовь может все, если она искренняя.
   - А если любовь не искренняя, это уже не любовь! - воскликнула Марта. - Это обман, или корысть, или насилие...
   Ветер за окном стих, и небо стало унылым, низким и привычно серым.
   - Господин Учитель, - тихо спросил Карл. - Разве можно заставить любить силой?
   - Нет, конечно, нет, - уверенно ответил Марк. - Любить можно только душой, и сердцем...
   - Я не люблю президента, я не люблю великую идею, и никто меня не заставит! - возбужденно произнес Карл. - Я люблю, кого хочу любить!
   В классе стало необычайно тихо. Учитель заметил, как вспыхнула Лола, а Марта потупила взгляд.
   - Ты прав, ты абсолютно прав, Карл, мы все так же чувствуем, но никому об этом не рассказывай, - мрачно сказал Сани. - Никому! Никогда!
   - Что же, я должен врать? - вспыхнул Карл.
   - Да! - отчаянно закричал Сандро.
   - А вы говорили, господин Марк, что ложь - это грех! - запальчиво произнесла Лола.
   - Ты не поняла! - сверкнул глазами Сандро. - Я не об этом!
   - Конечно, ложь - очень скверная штука, - задумчиво произнес Марк. - Мы с вами никогда не лжем друг другу. Но есть вещи, которые лучше не выпускать из этих стен и хранить в своей душе. В нашей общей большой душе. Их можно выдуть в воздушный шарик, в крайнем случае, но говорить о них посторонним лучше не надо.
   Сани снова стал ходить по классу, нервно жестикулируя.
   - Эти стены и есть наша душа. Наша общая душа. И все, что происходит здесь, между нами, касается только нас. Мы должны понимать, что никому ничего нельзя рассказывать, чтобы не случилась беда.
   - Это ясно, - проворчал Карл. - Вышли из школы - и рот на замок.
   Сани подошел к окну, поглядел на улицу, потом повернулся к учителю.
   - А как быть с другими людьми, господин учитель? Как? С теми, у кого ничего в жизни нет? Даже воздушного шарика, которому можно доверить тайну! Вообще ничего нет, кроме пустоты! Они живут пустотой! Страдают от пустоты. И уходят в пустоту. А мы все это знаем, и даже не пытаемся им помочь.
   - А что мы можем сделать, если Бог их создал такими? - задумчиво произнес Вальд.
   Лола поглядела на Вальда, на Сани, на учителя, глаза ее подозрительно блестели, казалось, из них вот-вот польются слезы.
   - Я не понимаю, - сказала девочка срывающимся голосом, - ну, если Бог, действительно, создал людей, то почему он не сделал их сразу совершенными, счастливыми и бессмертными?
   Вопрос замер в воздухе, скользнул по лицам детей, болью отразился в глазах. Учитель почувствовал, что атмосфера в классе слишком накалена, накалена неясностью настоящего и ощутимой мрачностью будущего. Необходимо было снять напряжение, повернуть вектор беседы в более веселое русло. Он улыбнулся и сказал.
   - Многие пытались ответить на этот вопрос, но я не уверен, что ответ вообще существует. Возможно, решив создать людей, Бог продумал все до мельчайшей подробности, а потом поручил осуществить это кому-то из своих исполнителей. А тот, не будучи Богом, не сумел в точности исполнить его замысел.
   - Подхалтурил. Ясно, - сказал Сани, живо подхватив нехитрый маневр учителя. - Программу не ту заложил!
   В классе раздался смех. Учитель облегченно вздохнул, но тревога засела где-то внутри, и не ушла...
   Сани продолжал, заметно развеселившись.
   - Вообще-то я думаю, кто-то умышленно подхалтурил с нами! Решил поиграть, и заигрался.
   Дети снова засмеялись.
   - Конечно, - уверенно поддержал его Карл. - Увидел Бог людей, и отправил их на землю, потому что они ему не понравились, не такими получилось, как хотелось.
   - Он правильно сделал! - воскликнула Лола. - Если бы люди сразу были совершенными, им нечего было делать на Земле. Они просто остались бы в раю, так ничего и не поняв...
   - А что люди поняли? - возмутилась Марта. - Что надо ненавидеть и убивать друг друга?! Все ждут, что им Бог что-то там укажет и подскажет, а сами делают страшные гадости, и говорят, будто Бог им велел.
   - Не Бог, а Великая Идея! - усмехнулся Карл. - Такое имя у нашего Бога!
   - Следуйте Великой Идее, и станете совершенными! - нарочито противным голосом произнес Вальд.
   Лола посмотрела на него и откликнулась с горечью.
   - На самом деле мы всегда будем несовершенными, если не станем учиться... Если не научимся понимать, что все зависит от нас самих!
   - Ничего от нас не зависит, - мрачно сказал Карл. - Уж, по крайней мере, в этой жизни, и в этой стране. Над нами - все начальники, и президент, и Великая Идея, и прокурор, и полиция, и мафия, и рэкетиры! И даже директор школы!
   - Просто у них такая работа, - очень серьезно сказал Сани. - Мы сами должны измениться, тогда изменится мир.
   Все молча глядели на Сандро. Молчал и Учитель, прислушивался к тишине. Вот за окном снова поднялся ветер, раскачал вершины деревьев, и где-то высоко наверху небо опять стало прозрачным и голубым.
   - Люди были совершенными. - Вдруг в тишине заявил Вальд. - Это дьявол все испортил, он соблазнил и испортил людей! С какой-то своей целью. Правда, с какой - я так и не понял.
   - С этим дьяволом сам черт не разберется, - усмехнулся Сани. - Но я вот думаю, почему Бог не остановил дьявола? Ведь он мог бы! Или просто не захотел?
   - Раньше за такие мысли, как у нас, обвиняли в ереси и жгли на кострах! - задумчиво сказала Марта.
   - А сейчас за любые мысли могут поймать и посадить в тюрьму, - печально произнесла Лола.
   - У нас другая судьба... - пробормотал Сандро. - Каждому дается шанс... Другое дело - захочет ли человек его использовать.
   - Понять бы, где этот шанс... - вздохнул Карл.
   - Каждый понимает столько, сколько ему отпущено, - тихо сказала Лола.
   - Нет, я не согласен, - убежденно сказал Вальд. - Каждый может понять ровно столько, сколько захочет сам.
   - А это правда, что на другой стороне Земли есть страна, где люди живут совсем по-другому? - неожиданно спросил малыш Мик.
   - Я слышал об этом, - улыбнулся учитель, - хотя, если честно, никогда не был там и не видел людей, приходивших оттуда. Думаю, это миф, который создали люди, чтобы не терять надежду. Я уверен, не только мы, многие другие тоже хотят жить иначе, вот и фантазируют.
   Снова на какое-то время воцарилась тишина. Ее прервал голос Сандро.
   - Учитель, у нас еще есть время?
   - Осталось немного, - ответил Марк.
   - Мы можем отправиться в путешествие? - спросил Сани.
   - Если хотите, - сказал Марк.
   И все хором произнесли "Да!".
   Марк невольно вспомнил недавний разговор с Филиппом. "Учи их не только фантазировать, учи их жить и бороться". Конечно, Филипп говорил так, потому что сам научился бороться, ему приходилось делать это изо дня в день. Естественно, у него было много врагов. Везучий, удачливый, богатый, красивый, при этом бесконечно щедрый. Лицемерное восхищение при встрече, зависть и злоба за спиной... Марк понимал прекрасно, какой опасности его друг постоянно подвергает себя, что каждый день для него - путешествие по краю пропасти. И знал, что Филипп не может ничего изменить, потому что работает не для себя. Он жалел людей, действительно, как предсказала когда-то Мария, пытался помогать всем, даже тем людям, которые, быть может, того и не стоили. Марк видел скрытую боль в глазах друга, чувствовал, как сжимается его доброе сердце, когда приходится проявлять жесткость по отношению к кому бы то ни было. А быть жестким он тоже умел, ох, как умел! И в первую очередь - по отношению к самому себе. - Ответственность - главное для игрока, - с усмешкой любил повторять Филипп.
   А мы с учениками предаемся творческой фантазии за его счет. Спасибо тебе за это, мой дорогой, прекрасный друг, - подумал Марк и заговорил спокойно и неторопливо.
   - Когда мы отправляемся в путешествие, мы не знаем, что встретим на своем пути... У каждого свой путь. Возможно, кто-то из нас найдет то, что потерял когда-то и о чем не может вспомнить. Маленький кусочек воспоминаний о своей прежней жизни... Может быть, это воспоминание придет не сегодня, не завтра, но когда-нибудь оно восстановится в памяти, и тогда мы сможем понять, зачем рождены на свет. Вы знаете, для того, чтобы путешествовать в разных измерениях, совсем не нужны специальные машины, приборы, нужно только желание, тишина, покой и ясность в душе...
   - Учитель, - тихо спросила Лола, - а если мы все вместе во время нашего путешествия будем представлять мир другим, он изменится?
   - Сначала должны измениться мы! - упрямо повторил Сани.
   - Итак, начинается наше путешествие, - сказал Марк. - Может быть, оно поможет нам измениться... измениться не только в фантазии. И тогда, тогда у нас появится шанс изменить мир...
  
   В таинственном освещении медленно двигались руки детей, перебирая небольшие кубики - игральные кости. Бесценный подарок Филиппа, наделенный свойством считывать информацию, ставший нашим верным спутником в поиске незримых связей миров.... Лица детей, погруженных в медитацию, становились спокойными, чистыми и прекрасными. В тишине зазвучали их голоса, поющие странные, не очень понятные слова, словно мантру, молитву или заклинание. Каждый произносил что-то свое, но звуки сливались в единый, чарующий хор.
   Их руки стали двигаться быстрее, перемещая на столе игральные кости. Но вот поочередно замерли пальцы, словно прощупывая через грани кубиков свой путь. Сандро сжал в ладонях кубики, прикрыл глаза и тихо заговорил, обращаясь к неведомому пространству.
   - Я хочу увидеть того, кто создал наш мир. Я хочу знать, почему он сделал людей такими. Почему люди, вместо того, чтобы радоваться и любить, страдают и ненавидят. Я хочу, чтобы он, даже если он сам Бог, объяснил мне, зачем он так сделал. Я хочу узнать ответ. Я не боюсь... а если ты, бог, или вы - боги, боитесь, так и скажите.... И я хочу понять, как можно изменить этот мир.
  
   Внезапно перед глазами мальчика все исчезло. Классная комната растворилась вмести со всеми, кто был в ней. Не стало ни движения, ни звука, ни цвета. Сани вдруг понял, что это и есть пустота, он попытался почувствовать ее, но ощущений тоже не было. Потом темнота, пришедшая из пустоты, стала медленно раздвигаться, словно полы огромного плаща...
  
   Марк все это время внимательно наблюдал за детьми, стараясь уловить по их лицам, как они чувствуют себя, что ощущают. Он знал, что пройдет несколько минут, и они, вернувшись из своего путешествия, возбужденно и радостно начнут рассказывать о пережитых фантастических приключениях. Так бывало каждый раз. И с каждым разом у детей все больше развивалась способность к медитации, все более яркой и многогранной становилась их фантазия. Учителю очень хотелось представить то, что видят они, отправиться в путешествие с ними вместе, но это было бы нарушением правил игры, установленными однажды. Никто, даже учитель, не должен был вторгаться на территорию чужой фантазии, путешествие каждого было строго индивидуальным, личным, интимным. И хотя дети старались рассказать о своих впечатлениях и чувствах после путешествия как можно подробнее, что-то невысказанное вслух, наверняка, всегда оставалось в душе. И это невысказанное понемногу складывалось в общий неприкосновенный фонд, который таинственно излучал удивительную, мощную и светлую энергию.
   Марк продолжал наблюдать. На губах Лолы застыла мечтательная улыбка. Малыш Мик над чем-то смеялся, прищурив глаза. Карл воинственно наносил удары невидимому противнику. На лице Сани возникло отрешенное выражение, он сидел неподвижно с закрытыми глазами, и поза его не менялась. Вероятно, он видел что-то, доступное только ему одному, именно ему...
  
   ...Яркий луч пронзил темноту, и сквозь мрачную дымную оболочку предстала Земля... Она медленно приближалась, окутанная густым смогом. Постепенно сквозь него стали проступать очертания города.
   Картина становилась все яснее. Но эта картина вызывала очень странное ощущение. Сандро казалось, он смотрит на нее откуда-то издалека, сверху, словно через оптический прибор или объектив фотокамеры.
   Угрюмо возвышались каменные громады зданий, дымились почерневшие трубы, уныло тянулись по дорогам машины и поезда. И где-то далеко внизу, едва различимые, двигались крошечные фигурки детей. Они казались беспомощными, беззащитными среди мрачных стен города.
   Маленький цветущий оазис, сотворенный детьми, был вплотную окружен черным дымящимся кольцом. Дым нависал над сказочным миром, закрывая голубое небо и ясное солнце, дым поглощал все.
   Мгновенными кадрами, словно отрывки из хроники, промелькнула толпа людей со злобными орущими лицами. Взметнулись транспаранты. На людей посыпались удары полицейских дубинок... Люди швыряли в полицейских камни, отбивались железными прутьями... По асфальту полилась кровь...
   Раздался грохот взрыва. Все замелькало стремительно - опаленная земля, осколки снарядов, искалеченные трупы людей. Черные ветки сожженных деревьев, словно искореженные руки, тянулись к далекому небу.
   Внезапно картина резко изменилась, земля опрокинулась, все исчезло, поглощенное пустотой. Потом в бескрайней и бездонной пустоте появились яркие точки. Они мерцали, дрожали, разрастались. Сандро понял, что это в прозрачной темноте Космоса начали вспыхивать очертания звезд и планет. Они становились все ближе, словно он глядел в мощный телескоп. Неторопливое движение небесных светил окружило мальчика, и сам он оказался далеко от земли, где-то среди звезд, становясь участником космической мистерии.
   Точки света, все новые и новые, постепенно обретали очертания и неожиданно стали преображаться в лица... Это было невероятное, захватывающее зрелище. И в странном свете странных лиц зазвучала странная музыка, потом раздались голоса... Эти голоса, сначала неясно, а потом все отчетливее, слышались в сознании Сандро, переливались, складываясь в слова и фразы.
   - Ты видел, что делают эти люди?
   - Они перестали возделывать почву и растить урожай, они заняты только войной!
   - Ты видел, во что превратились их луга и пашни?
   - В пепел и прах... - ответил голос, подобно шелесту листвы.
   Вдруг воцарилась тишина, видение померкло и стало поглощаться пустотой. Исчезли Земля и звезды, словно кто-то закрыл объектив фотоаппарата или задвинул полы черного плаща.
   Сандро очнулся, сдвинул кубики и снова плотно сжал их в ладонях. Он всеми силами старался вернуть возникшую перед ним картину. Он что-то невнятно бормотал, закрыв глаза. Раздался легкий отдаленный звон.
   Темнота опять наполнилась пятнами света. Одна из светлых точек неторопливо приближалась, пульсируя и мерцая в темноте. Когда она разрослась до гигантских размеров, перед внутренним взором мальчика возникло странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал... В нем, среди непонятных приборов, неторопливо двигались полупрозрачные существа, словно капли воды в бесформенной оболочке. Потом они начали меняться, неторопливо изгибаться, вытягиваться, постепенно обретая форму и становясь похожими на людей. Все эти люди были в белой одежде и темных очках, но сквозь их одежду и тела свободно проходил свет, и были видны окружающие предметы...
   Откуда-то издалека прозвучал голос, мощный и властный.
   - Я собрал вас для того, чтобы подвести итоги Земного эксперимента. Срок, отпущенный на него, истекает.
   Прозрачные существа замерли в почтительном ожидании.
   И снова в тишине раздался голос, спокойный и уверенный.
   - Я вижу несколько возможных путей его завершения. Но прежде, чем выбрать один из них и принять окончательное решение, я хотел бы выслушать всех, что участвовал в разработке Программы.
   ...Движение белых существ усилилось, какое-то время, казалось, они перемещаются в полном беспорядке, но вдруг все замерло. Образовался светящийся круг, в котором каждый занимал свое место. И одна из белых фигур оказалась в самом центре круга. Голоса раздавались теперь из разных точек круга.
   - Земля выглядит ужаснее царства мертвых! Люди погубили живую Землю, они превратили прекрасное творение в мерзость и смрад.
   - Они не воспарили над Землей, подобно птицам. За миллионы земных лет у них так и не выросли крылья, а их руки превратились в орудие насилия!
   - Вместо того чтобы научиться летать, они изобрели закон всемирного тяготения, и тем самым объяснили свою неспособность подняться ввысь. И они называют это наукой!
   - Их так называемая наука губительна и опасна. Вся Земля завалена отбросами от их сомнительных научных экспериментов, а атмосфера превратилась в решето. Всюду озоновые дыры...
   Зазвучали новые голоса, которые все сильнее различались между собой.
   - Они построили всевозможные летающие машины, но не только для того, чтобы перемещаться на короткие промежутки земного пространства...
   ...Снова - стремительный луч, пронзающий Космос... Над Землей низко проносятся самолеты, разбрасывая черную смерть... Рушатся стены зданий, горят деревянные хижины, падают деревья, охваченные огнем, и все тонет в черном густом дыму... Мелькают падающие на землю бомбы, вздымаются взрывы... Всюду опаленная земля, осколки снарядов, обгоревшие деревья, искалеченные трупы людей, и темнота...
   - Их самолеты сеют смерть, их ракеты уничтожают защитную атмосферу земли, - прошептал печальный голос.
   - Они попытались прорваться в Космос... - отозвался другой.
   - Мы вовремя их остановили, - произнес третий.
   - Но они снова хотят вырваться за пределы своей планеты. Они не могут насытиться убийством друг друга... Им надо найти в Космосе себе подобных, чтобы завевать или уничтожить...
   - И они считают себя творцами!
   - Но разве лучше их искусство? В нем нет ничего, кроме жажды конца света! Они только и ждут, что некая сила свыше сотрет с лица Земли их братьев и сестер, их сады и парки, их жилища, и их самих.
   - Достаточно, - произнес тот, кто находился в центре круга. - Я вижу, вы хорошо осведомлены о том, что происходит на Земле.
   На какое-то время воцарилась тишина, но вот в тишине зазвучал новый голос, не такой властный, но четкий и уверенный.
   - Если исходить из того, что нашей целью было создание идеального человека в земных условиях, то, совершенно очевидно, эксперимент следует признать не удавшимся. Но это мое субъективное мнение.
   Опять возникло движение. Кто-то в белом медленно приподнялся, немного сдвинулся к центру круга.
   - Я согласен с коллегой, работая над созданием идеальной человеческой особи в рамках программы, условно именуемой Сотворением Мира, мы не добились желаемых результатов.
   - Если мы признаем эксперимент неудачным, нам необходимо выявить и проанализировать причины, которые к этому привели, - снова заговорил один из голосов, который Сандро уже слышал. - Тогда мы не только получим объективную оценку, но и избежим подобного исхода в дальнейшем.
   - Одной из возможных причин могла быть ошибка, допущенная при разработке программы, - неуверенно прозвучал еще один голос, довольно высокий, похожий на женский.
   На некоторое время все замолчали, опять возникла тишина, в которой явственно ощущалась тревога.
   - Я, как Автор, полностью исключаю это! - жестко произнес властный голос. Потом он выдержал паузу, которую никто не прерывал. И тогда он продолжил. - Я уверен, что к катастрофическим последствиям привели нас неразрешимые противоречия во взглядах с бывшим Главным Экспериментатором. В свое время, работая над реализацией программы, он внес неприемлемые с нашей точки зрения предложения. Мы их отвергли. Как известно, вскоре он был отстранен от дальнейших исследований и изгнан из наших рядов. Но это не остановило его. Он начал умышлено причинять вред развитию идеальной человеческой особи. Мы попытались восстановить испорченную модель, очистить ее и приблизить к задуманному изначально. Но, как показала вся дальнейшая практика, модель восстановлению не подлежит...
   Теперь Сани, наконец, увидел того, кому принадлежал властный голос. Он как раз находился в центре круга, тоже был белый, прозрачный, казался крупнее других, и от него исходило легкое светлое голубоватое сияние.
   "Неужели я вижу Бога? - пронеслось в сознании Сани. - Но я представлял его себе совсем другим..."
   Голоса звучали яснее и четче.
   - Каков выход? - Раздался в недолго длившейся тишине вопрос. - Вести борьбу с бывшим коллегой? Или очистить Землю и начать все сначала?
   - Одно не исключает другое, - ответил еще один, новый низкий голос.
   - А если вообще не использовать больше людей? Можно продолжить работу с совершенно иными видами... - прозвучал довольно высокий голос, который по тембру опять показался женским.
   - Я согласен с главным экспериментатором, - поддержал ее уверенный мужской голос. - Может быть, сразу поместить на Земле субстанции, лишенные тела? Зачем нам опять возиться с материей?
   - Это противоречит программе, мы не можем отказаться от изначальной цели... - назидательно произнес Автор. - Наша задача сейчас - выйти из неудавшегося эксперимента с наименьшими потерями. И мы предусмотрели такую возможность. Я попрошу Ведущего Программиста сделать сообщение.
   Одно из полупрозрачных существ легко поднялось, приняло вертикальное положение и показалось необычайно высоким, даже огромным. Оно стало говорить, и звуки его голоса отдавались эхом в сознании мальчика.
   - Человек, поддавшись пагубному влиянию нашего бывшего коллеги, ступил на неверный путь развития. Вместо того чтобы принять свое появление на Земле как факт, он настолько возомнил о себе, что захотел понять природу своего происхождения, изобрел множество так называемых философских концепций, научных теорий, религиозных и художественных мифов. Используя не по назначению данный ему ограниченный разум, он посмел судить о тайном смысле наших законов! Именно эти ошибочные действия завели его в полный тупик. Окончательно запутавшись в поисках выхода из тупика, он оказался на грани самоуничтожения.
   Снова заговорило то существо, которое Сани определил для себя, как женщину, и к которой обращались, как к главному экспериментатору.
   - Мы можем предоставить человечеству такую возможность, - в голосе послышался сарказм. - Мне кажется очевидным, что продолжение работы над данным видом совершенно бесперспективно.
   - Это не совсем верно, коллега, - продолжал тот, кого называли ведущим программистом. - Чтобы сохранить человека как вид, программой были предусмотрены отдельные особи, не подверженные никаким воздействиям. Их имена, как известно, внесены в файл, именуемый "Книгой Жизни". Назовем их идеальными образцами. Закончив данный эксперимент, мы сможем продолжить работу над видом, используя эти образцы.
   Женщина, именуемая главным экспериментатором, произнесла с иронией.
   - Если мой предшественник, бывший Главный Экспериментатор сумел испортить земную модель в целом, он мог воздействовать и на избранных!
   - Исключено, - уверенно заявил Ведущий программист. - Файл закодирован семикратно. В данный момент только Автор Программы и я имеем доступ к файлу, с момента изгнания бывшего Главного Экспериментатора мы трижды меняли коды.
   Уже знакомый, низкий голос произнес с сомнением.
   - Можем ли мы быть уверены, что все, чьи имена внесены в файл, в действительности идеальные люди?
   И снова властно прозвучал голос Автора программы.
   - Конечно, они создавались специально как опытные экземпляры. Создавались точно по образу и подобию единственного во Вселенной идеального существа. Он фигурирует в программе под именем Главного Исполнителя, и ему принадлежит особая роль... Вам известно, что он был, как бы заново рожден на Земле под видом обычного ребенка. За время своей земной жизни он должен был особыми методами воздействовать на себе подобных и пробудить в них то, что нами заложено изначально.
   - Но что помешало ему? - удивился новый голос.
   - К сожалению, это осталось в тайне, - продолжал Автор. - В какой-то момент он стал действовать совершенно независимо и прервал связь с нами. Мы потеряли его из виду. Возможно, он вступил в контакт с той силой, к которой он имеет доступ помимо нас. Мы послали на Землю своих наблюдателей, но он также отказался вступать с ними в контакт. Чем это закончилось, всем известно. Люди не сумели использовать даже этот шанс. Они не поняли, с кем имеют дело... Отказавшись от помощи наших агентов, ни кем не управляемый Главный Исполнитель принял казнь... Причины такого поступка были известны только ему. По прошествии трех земных дней он совершил полную регенерацию, а затем исчез с Земли...
   - Мне кажется, кто-то наблюдает за нами... - вдруг произнесло одно из прозрачных существ.
   - Но это невозможно, - отозвалось другое. - Мы в разных измерениях!
   - И мы создали их!
   - Да, но они пошли по пути развития, непредусмотренному Программой, и если они выходят из-под контроля...
   Снова началось беспорядочное движение, замелькали пятна света, люди в белом стали терять форму и превращаться в прозрачные капли. Их голоса становились все глуше, словно удалясь и растворяясь в пространстве.
   Прозвучала последняя фраза, которую услышал Сандро.
   - Это становится опасным. Мы можем потерять власть над ними!
  
  
   ...Внезапно Учитель почувствовал, как что-то произошло. С тревогой посмотрел на детей. Они выглядели так же, как и несколько минут назад. Но что-то было снаружи, и совсем близко. Оттуда исходила неясная опасность. Прошло короткое мгновение. Нечто бесформенное, странное приблизилось к распахнутому окну и словно застыло в нем. Учитель увидел дрожащее темное пятно, на миг заслонившее свет. Оно вошло в комнату, нарушая все физические законы, и остановилось внутри. Вместе с ним пришла темнота, густая и непрозрачная... Учитель ничего не успел понять, и ничего больше не мог увидеть. Его охватило оцепенение. Он не знал, сколько это длилось - секунды или минуты. А когда темнота рассеялась, он увидел худощавого Сани, лежащего на полу в неподвижной позе, с раскинутыми руками. На его лице застыла прекрасная улыбка.
   Учитель бросился к нему. Он прошептал.
   - Сани, вставай, все прошло, ничего страшного не случилось...
   Но мальчик не встал.
   Учитель схватил его тонкую руку, стал искать пульс. И не услышал биения жизни. Ему стало страшно. Он все еще не верил... Он взял мальчика на руки и, под тревожными взглядами других детей, понес к окну.
   Свежий поток воздуха нахлынул на него, неся с собой неведомо откуда запахи цветов, голоса птиц, шелест листвы... Но Сани не шелохнулся.
   За окном было пусто, только деревья от порыва ветра слегка покачивали ветками. Вдруг внизу в школьном дворе Учитель заметил незнакомую женщину, одетую в черное, с фотокамерой в руках... Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, от ее взгляда учителя неприятно передернуло, по всему телу прошел леденящий холод, потом бросило в жар.
   Женщина отвернулась, закинула камеру на плечо, быстро пошла в сторону улицы и исчезла из виду.
   Прошло еще несколько секунд. Учитель понял, что Сани мертв...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
   Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах - кто исследовал?
  
   Премудрости Соломона
  
  
   В полицейском участке было тесно, душно и пыльно. Следователь, коротко постриженный и аккуратно выбритый, с бесцветным, блеклым лицом, искоса смотрел на учителя и задавал вопросы подчеркнуто вежливым голосом.
   - Господин Маркус, вы утверждаете, что гибель ученика была для вас полной неожиданностью?
   Учитель сидел, опустив голову. Недавняя картина, страшная и непонятная, стояла перед глазами.
   - Да, это правда, - ответил он, с трудом выдавливая из себя слова.
   Следователь с непроницаемым выражением на сероватом лице сделал какую-то пометку в блокноте.
   - Вы говорили также, что мальчик за несколько минут до трагического происшествия был абсолютно здоров.
   - Ну, мне так казалось... - тихо сказал Марк. - Я не замечал у него никаких признаков болезни.
   Следователь повертел в руке карандаш, вдруг засунул его концом в рот и стал задумчиво грызть. Марк, невольно следя за этим странным занятием, подумал, что, возможно, его холодная сдержанность напускная, и он тоже по-своему переживает. Наконец, следователь извлек изо рта остатки карандаша, сжал в руке, подвинулся вперед, посмотрел в глаза учителю и прошептал ему в лицо.
   - Значит, вы не можете утверждать, что мальчик был совершенно здоров?
   Марк никак не мог понять, какой смысл сейчас говорить об этом. Зачем этому странному следователю, нервно грызущему карандаш, обязательно надо было выпытывать, в каком состоянии был Сандро? Что это могло изменить? То, что его убило, не было болезнью, оно пришло извне. Но возможно ли это объяснить? Есть ли смысл говорить о том, природу чего не знаешь сам? Стараясь сохранять самообладание, Марк ответил.
   - Сандро и выглядел, и вел себя, как обычно... Я думаю, это могут подтвердить все, кто был на моем уроке...
   Следователь придвинулся еще ближе, положив на стол свой довольно-таки мощный торс.
   - Но сейчас я разговариваю с вами, а не с другими.
   - Да, конечно, - безучастно ответил Марк.
   Неожиданно следователь изобразил на блеклом лице какое-то подобие дружелюбной улыбки.
   - Господин Маркус, все ваши свидетели несовершеннолетние, и я не имею права привлекать их к следствию без дополнительной санкции. Поэтому прошу точно отвечать на мои вопросы.
   Марк молча кивнул.
   - Скажите, а вы раньше проводили подобные... уроки, если можно так выразиться?
   Следователь откинулся на спинку кресла в ожидании ответа, незаметно разжал кулак, выбросил в мусорную корзину остатки обгрызенного карандаша. Марк смотрел на него и думал, что он производит впечатление неглупого и не злого человека. И возможно перед ним вовсе не стоит задача любым способом упечь учителя за решетку. Но, в силу занимаемого положения, он, видимо, просто обязан задавать провокационные вопросы. Марку вспомнились слова Сани: "просто у них работа такая". У этого следователя была именно такая работа. И Марку искренне стало жаль его. Чтобы не запутать его окончательно, Марк решил ничего не говорить о странном явлении, которое он видел явственно, но никак не мог объяснить, и он ответил нейтрально.
   - Да, конечно... Возможно, не совсем такие, но я часто устраиваю разные игры, дети это очень любят...
   - Значит, вы называете это играми? - Следователь извлек из подставки новый карандаш и направил его в рот.
   Марк почувствовал неловкость, он всегда старался не замечать человеческих слабостей, но активные движения челюстями его собеседника и легкое похрустывание, производимое при этом, невольно притягивали внимание.
   - Да, - сдержанно ответил Марк, изо всех сил стараясь не смотреть, как следователь поедает карандаши, - можно сказать - развивающие игры.
   - Интересно... - пробормотал следователь не совсем внятно. - Насколько мне известно, ничего подобного в школьной программе нет.
   - Это правда, - согласился Марк. - Но я стараюсь учить детей свободно фантазировать, это помогает им раскрыть свои способности.
   - То есть, вы стараетесь использовать нетрадиционные педагогические приемы? Я правильно понимаю?
   Следователь снова, уже явно раздраженно, выбросил огрызок карандаша в мусорную корзину и потянулся за новым.
   - Можно сказать и так, - ответил Марк смущенно.
   Наступила неловкая пауза. Следователь задумчиво смотрел на карандаш, не решаясь отправить его в рот. Возможно, он почувствовал, что своим излюбленным занятием мешает учителю сосредоточиться. И он с деловым видом снова что-то пометил в блокноте, потом вскинул на учителя пронизывающий взгляд почти бесцветных глаз и спросил.
   - Вы считаете допустимым подобное воздействие на человеческую психику?
   - Какое воздействие? - удивился Марк.
   - Говорят, вы применяете гипноз.
   - Конечно, нет! - ответил Марк резко. - Это было бы безнравственно по отношению к детям. Я сказал, все, что происходит в нашем классе, всего лишь игра. Обучающая, развивающая игра. Каждый, кто в ней участвует, волен понимать ее по-своему, действовать по-своему, но это абсолютно свободное творчество! Без всякого давления, воздействия на психику.
   - Господин Маркус, я много слышал о ваших экспериментальных методах обучения и давно интересуюсь ими, - сказал следователь, окончательно перейдя на дружелюбный тон. - Правда ли, что у вас на уроках происходят, ну, как бы сказать, чудеса, трудно объяснимые с научной точки зрения?
   - Я не знаю, как это выглядит со стороны, но думаю, что все, о чем мы говорим, и что мы делаем, затрагивает различные стороны человеческой жизни, скрытые от поверхностного взгляда, - взволнованно проговорил Марк. - Даже Иисус Христос использовал разные чудеса ради спасения людей.
   - Не самый удачный пример, - сказал следователь каким-то невыразительным тоном.
   - Понимаете, какую цель перед собой ставишь, в этом все дело, - произнес Марк, не желая вступать в дискуссию.
   - А какую цель преследуете вы? - спросил следователь, снова входя в роль строгого блюстителя закона.
   - Очень простую. Помочь детям раскрыть свои способности через свободное творчество, фантазию... и не более.
   Следователь тускло улыбнулся.
   - Задача, конечно, благородная... Но вы никого не спасли. Напротив, ученик погиб именно в вашем классе, на вашем уроке. Вы не считаете, что его внезапная смерть как-то связана с вашими... странными занятиями?
   - Нет. Я так не считаю, - тихо ответил Марк.
   - Припомните хорошенько, возможно, вы упустили что-то, - голос следователя снова смягчился. - Я понимаю, вы пережили сильное потрясение...
   - Мне и сейчас не легче.
   - Сочувствую вам. Но и вы должны понять, что от ваших показаний зависит спокойствие жителей города, возможно, всей страны. - Следователь понизил голос и перешел почти на шепот. - Вы должны помочь нам...
   Марк посмотрел на него, и в душе снова всколыхнулось сочувствие к этому человеку, который честно пытался хоть за что-то зацепиться, чтобы выполнить свою работу.
   - Я бы очень хотел... Но я не знаю, я все вам рассказал.
   - Что касается ваших нетрадиционных педагогических методов... - следователь сделал выразительную паузу. - Возможно, именно в них, все-таки, кроется причина гибели мальчика. Если это предположение подтвердится, у вас могут быть большие неприятности! Они вам нужны? - следователь снова пристально поглядел на Учителя. - Подумайте хорошенько, господин Маркус, о том, что я вам сказал. И если что-то еще вспомните, обязательно мне сообщите. А сейчас вы свободны...
   - Я понял.
   Марк поднялся и направился к двери.
   Как только Учитель вышел в коридор, в кабинете следователя появились двое - полицейский в форме и врач в белом халате.
   - Вы принесли заключение? - спросил следователь, незаметно пряча в стол огрызок очередного карандаша.
   Врач положил на стол тонкую папку и произнес неуверенным голосом.
   - Медэкспертиза не обнаружила никаких следов насильственной смерти, никаких признаков болезни, словом, вообще никаких причин, объясняющих таинственную гибель ребенка.
   - Но ведь существует какая-то причина! - резко оборвал его следователь. - Руководство очень обеспокоено, господин прокурор требуют немедленных результатов расследования. А мы топчемся на месте, у нас нет никаких фактов!
   - Мы ищем причину, господин следователь, - растерянно проговорил полицейский.
   - Ищите хорошенько! - строго произнес следователь. - Если следствие зайдет в тупик, у нас будут проблемы...
   Врач с виноватым видом опустил глаза.
   - Я лично все проверил. Никаких нарушений у мальчика, действительно, не было...
   - А что... учитель? - с надеждой спросил полицейский.
   - Пока очень трудно выдвинуть против него какое-либо обвинение. Я не нахожу мотивов. В то же время он явно что-то не договаривает, прикидывается этаким простачком! Думаю, вам следует вести постоянное наблюдение за господином Маркусом, под каким-нибудь предлогом посещать его уроки, установить охрану в школе.
   - Мы этим займемся, - сказал полицейский.
   - Далее, - следователь сделал паузу, - на завтра назначены похороны. Проведите повторно все анализы прямо сейчас! Еще раз сверьте все данные! И - никакой огласки! Никаких интервью прессе!
  
   Врач и полицейский с озабоченными лицами вышли из кабинета.
   - Похоже, мы можем крепко вляпаться с этим делом! - с тяжелым вздохом произнес врач.
   Полицейский промолчал.
  
   Они вошли в морг.
   - Мы хотим еще раз осмотреть мальчика, - обратился врач к дежурному санитару. - Приготовьте тело.
   Санитар молча кивнул и удалился вглубь помещения. Время шло. Его не было довольно долго.
   - Да что он там копается, - раздраженно сказал полицейский.
   - Не волнуйтесь, надо соблюсти некоторые формальности, - успокаивал его врач, раскладывая на столе инструменты и препараты. - Сейчас появится.
   Наконец, санитар вернулся. Выглядел он странно - бледный, испуганный, и произнес дрожащим голосом.
   - Он... он исчез!
   - То есть как - исчез?! - переспросил полицейский.
   - Я... сам не понимаю, - пробормотал санитар. - Охрана была на месте, двери заперты... Просто чертовщина какая-то!
   - Меня не интересует чертовщина! - закричал полицейский. - Ищите тело! Мальчик должен быть на месте к завтрашнему утру! И никому не слова! Все должно оставаться в строжайшей тайне!
  
  
   Над городским кладбищем, пробиваясь сквозь кроны старых деревьев, просачивалось полуденное солнце. Над свежевырытой могилой стояла небольшая группа людей, среди них был и Марк. Он видел и слышал все словно сквозь туман... Вот его ученики. Надо отдать им должное, они прекрасно держались. Только Лола была слишком бледна... Директор школы, осунувшийся, постаревший, старался не смотреть на Марка. В стороне от всех стояли еще двое - врач и полицейский. Они негромко о чем-то переговаривались между собой.
   Марк не заметил, как к нему подошел Филипп.
   - Прости, я немного опоздал, - прошептал он, положив руку ему на плечо.
   - Хорошо, что ты приехал, - тихо ответил Марк, с благодарностью поглядев на друга. - Скорей бы уж все закончилось.
   Директор школы, подойдя к закрытому белому гробу, осыпанному множеством цветов, произнес торжественным голосом.
   - Мы собрались сегодня по очень печальному поводу. Сандро безвременно покинул нас. Он рано потерял родителей, школа была его семьей... Но он был нашим лучшим учеником, его ждало прекрасное будущее. Теперь его нет с нами, но мы никогда его не забудем...
   Старик замолчал. Надо отдать ему должное, он умел соблюдать ритуалы, - подумал Марк. К директору подошли дети.
   - Господин директор, мы хотим его видеть, - чуть заикаясь, сказал Карл.
   - Понимаю, - тихо ответил директор. - Но это зависит не от меня.
   Он указал на врача и полицейского.
   - Так скажите им! Это наше право! - срывающимся голосом потребовала Лола.
   - Да, - согласился директор, приблизился к представителям закона. - Мы хотели бы проститься с Сандро, в последний раз, - печально, с достоинством произнес он. - Поднимите крышку гроба.
   Врач взял директора под руку, отвел в сторону и раздраженно зашептал ему в самое ухо.
   - Господин директор, я же объяснил вам, что это невозможно, мы не можем подвергать всех такому риску! Вы должны понимать, как велика опасность заражения для окружающих!
   - Но вы сами говорили, что мальчик не был болен... - растерянно произнес директор.
   - Мальчик был здоров, но только в определенном смысле. Мы не обнаружили у него никакой болезни, известной нам... - доктор отвел глаза в сторону.
   - Вы что-то скрываете... - вздохнул директор.
   - Не доверять медицине - ваше право. Но я настаиваю на том, что никогда прежде не сталкивался в своей практике с подобным явлением... - врач настороженно оглянулся на людей, собравшихся у могилы, и зашептал совсем тихо. - Вам, как уважаемому человеку, скажу, но учтите, это тайна следствия! Возможно, это какой-то новый, неведомый нам вирус, который не оставляет в теле человека никаких следов! Неизвестная болезнь еще страшнее и опаснее.
   Директор вздрогнул, в глазах мелькнул страх.
   - Что же, совсем никаких признаков?
   Врач переглянулся с полицейским, и произнес тоном заговорщика.
   - Все, что мы обнаружили - это довольно странное родимое пятно на его груди. Оно было у мальчика раньше?
   Директор удивленно посмотрел на него.
   - Я, право, не знаю... Но какое это имеет значение?
   - Может быть, никакого... Мы продолжаем выяснять.
   - Но от чего же он умер? - воскликнул директор.
   - Он убил себя этими дурацкими парапсихологическими опытами! - Вдруг выкрикнула со злостью дама в очках с очень строгим, неподвижным лицом, и с ненавистью посмотрела на Марка. - Как можно допускать, чтобы дети в школе занимались подобными вещами?!
   - Это неправда! - Вспыхнул Вальд.
   - Замолчи! - Марта дернула Вальда за руку.
   - Но это была всего лишь игра, - растерянно сказал директор. - Господин Маркус часто использует в своих занятиях с детьми развивающие игры. Он работает по индивидуальной программе. Разве это запрещено?
   - Думаю, нам с этим еще предстоит разобраться, - сказал молчавший до сих пор полицейский.
   - Не понимаю, почему вы до сих пор не разобрались! - выкрикнула дама. - Или нам следует обратиться в вышестоящие органы? К господину прокурору?
   Директор испуганно посмотрел на нее, потом на Учителя. Учитель ответил ему печальным молчаливым взглядом, отвечать на брошенные обвинения он не хотел, и без того было слишком тяжело. Очкастая дама продолжала сотрясаться от гнева. Среди собравшихся у могилы началось какое-то шушуканье. И тут Филипп вышел вперед и спокойно произнес, отчетливо выговаривая каждое слово.
   - Мне кажется, господа, сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений и необоснованных обвинений. Мы на похоронах, а не в суде. Постарайтесь сдерживать себя, хотя бы из уважения к памяти мальчика!
   - Спасибо, Филипп, - директор взволнованно сжал его руку. - Ты умеешь находить нужные слова.
   Дама в очках злобно поджала губы. Зазвучала траурная музыка, в могилу опустили заколоченный гроб, на него посыпались комья земли...
   Марк молча стоял, с трудом сдерживая слезы. Твердая рука Филиппа опустилась на его плечо.
   - Не слушай никого, ты ни в чем не виноват.
   - Разве дело в этом? - тихо сказал Марк. - Все бессмысленно, все, что я делал, теперь бессмысленно...
   - А они? - Филипп кивнул в сторону детей.
   - Я виноват перед ними! Я не должен был...
   - Идем отсюда, - Филипп взял Марка за руку и повел к машине, припаркованной за оградой.
  
   Темный лимузин Филиппа плавно катил по асфальтированной магистрали. Марк молчал, откинувшись на сиденье рядом с другом. Они подъезжали к городу.
   В стороне от дороги за пустырем на холмистом берегу реки возвышалось полуразрушенное здание храма. Чуть дальше, на набережной, в старом квартале, виднелся приземистый дом, похожий на барак.
   - Высади меня здесь, я доберусь, - сказал Марк.
   - Я отвезу тебя домой, - Филипп свернул на соседнюю улицу и стал пробираться по переулкам к набережной.
   Вдруг Марк произнес с горечью.
   - Мы называли это игрой. Но что-то убило его. Я не знаю, что это было, но я почувствовал, я даже видел это...
   - Что ты мог сделать? Все произошло в какое-то мгновение...
   - Я должен был что-то сделать! Понимаешь, мне кажется, я мог это остановить!.. Именно я! Но я не сумел.
   - Перестань! Ты ведь не можешь ничего изменить!
   - Да, наверное, но я хочу понять, что это было. Я должен понять. Ведь если это случилось однажды, оно может повториться когда-нибудь еще... Откуда взялась эта таинственная болезнь, которая убивает мгновенно, без всяких симптомов, и не оставляет никаких следов? И болезнь ли это?
   - А что же еще? - не очень уверенно сказал Филипп.
   - Не знаю... Но, мне кажется, полиция что-то скрывает. Почему они запретили открывать гроб?
   - Меры предосторожности. Они обязаны, - Филипп ласково посмотрел на друга. - Постарайся не думать об этом. И перестань себя казнить.
   - Я постараюсь, - тихо сказал Марк. - Но серое нечто, темное облако, оно и сейчас стоит у меня перед глазами! Будто-то что-то живое...
   - Пойми, это могло быть все, что угодно. И ты не имеешь к этому никакого отношения! - уверенно произнес Филипп.
   - Понимаю, даже тебе кажется, что это бред. - Марк горько усмехнулся. - Знаешь, меня и сейчас иногда называют чокнутым... За глаза. Я знаю. Может, я и вправду чокнутый?
   - Ты особенный, - тихо сказал Филипп. - И душа твоя чище самого дорогого алмаза! Помнишь?
   - Мария знала что-то, но не рассказала до конца, и тайна умерла вместе с ней. - С болью произнес Марк. - И что толку от моей чистой души? Кому она нужна, если бессильна? - он замолчал, откинувшись на сиденье, и опустил глаза.
   Филипп стал осторожно спускаться вниз по извилистой, разбитой дороге. Марк задумчиво смотрел в окно на свой мрачный квартал.
   - Прошу тебя, Марк, выкинь все из головы. Твоей вины нет... - сказал Филипп, остановив машину у подъезда.
   - Спасибо тебе за все... - Марк вышел из машины.
  
  
   В сырой лачуге сквозь щели в стенах сочился слабый свет. Вот, наконец, легкий лучик добрался до постели Учителя, скользнул по его закрытым глазам. Учитель заворочался, простонал во сне... Снилось ему все тоже - странное, отрешенное лицо Сандро, голубое небо за окном класса, мгновенно почерневшее и утонувшее в нахлынувшем мраке. И незнакомая женщина во дворе школы, с очень неприятным, пронизывающим и недобрым взглядом. Но солнечный лучик прорвался сквозь этот мрак, настойчиво стал будить Марка, словно нарочно желая вырвать из тяжелого сна.
   ... Когда Учитель открыл, наконец, глаза, за окном стояло яркое солнечное утро. Он увидел сквозь неплотно задернутую занавеску, как утреннее солнце, словно играя, отражается в окнах домов на другой стороне реки. Это было удивительно, похоже на чудо. Сон мгновенно рассеялся вместе с лучами света и шумом улиц. Отблески света, словно золотые нити проскользнули по комнате и растаяли. Чудо длилось недолго. Небо закрыла большая серая туча, стала медленно разрастаться. Все вокруг стало реальным и обыденно тусклым. Учитель сел на край постели, опустил на холодный пол босые ноги. Потом медленно встал, обошел свое жалкое жилище, потрогал рукой дощатые стены, раздвинул занавеску на маленьком окошке.
   За окном, сквозь нависший смог, проглядывал привычный урбанистический пейзаж, который Марк видел изо дня в день. Дымились трубы заводов, вдали хаотично возвышались небоскребы с прямоугольными крышами и остроконечными шпилями. Все было, как обычно, как всегда... Совсем близко с грохотом промчался поезд и, скрежеща железом, тяжело затормозил. На платформу вышли люди и торопливо побрели в сторону улицы.
   Проводив их взглядом, Марк вошел в тесную душевую кабину, дрожа всем телом, забрался под холодную струю воды. Перед глазами мелькали обрывки недавних воспоминаний и сна, странная гибель Сани, его прекрасное юное лицо с застывшей улыбкой, и эта женщина, странная женщина с фотокамерой под окном школы, которую он едва заметил... Теперь он видел ее еще более явственно, чем тогда, чем во сне. Ему даже показалось, что он запомнил черты ее лица, и теперь словно видел их сквозь маленькую фотокамеру, прижатую к глазам... Что-то жуткое, зловещее почудилось ему в ее взгляде, исходящем из объектива фотоаппарата... Зачем она была там? Есть ли какая-то связь между ней, и тем, что случилось? Или это просто случайное совпадение, за которое пытается зацепиться воспаленное воображение?
   Марк резко встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, растер все тело до красноты грубым полотенцем, натянул рубашку и брюки. Подошел к зеркалу, взял бритву, приложил к лицу, глядя на свое отражение... Но это было не его отражение, он увидел другое лицо, чем-то отдаленное похожее на свое... С удивлением вгляделся. У того, кто отражался в зеркале, был тонкий лик, глубокий печальный взгляд...
   - Кто ты? - прошептал Учитель.
   Никто ему не ответил, но как только их взгляды встретились, видение стало исчезать.
   - Подожди! - закричал Марк! - Не уходи! Мне надо спросить...
   Что-то вспыхнуло и померкло. Марк ошеломленно глядел в зеркало, но там была пустота. Не в силах оторвать взгляд, он продолжал смотреть в пустоту... И вдруг увидел себя. Да, теперь, вне всякого сомнения, в зеркале был он сам, худой, небритый, бледный, и это родимое пятно на груди, чуть ниже левого плеча... Марку показалось, что пятно это немного изменило форму, стало похоже на четко вычерченную пентаграмму. Что это, галлюцинация? Он снова встряхнул головой, зажмурил глаза, открыл.
   В зеркале внезапно засверкали блики света. Казалось, они исходят из его родимого пятна. Оно мерцало в темноте, словно созвездие в ночном небе. Странное видение не исчезало. Марк дотронулся до своей груди, прикрывая ее рукой, чтобы избавиться от навязчивой галлюцинации, и тут же отдернул руку, почувствовав невыносимый жар в пальцах...
   Его руку жгло то самое странное родимое пятно, которого он так стеснялся в детстве, стараясь никому не показывать. Даже Филипп и Оскар ничего не знали! Марк постоянно прятал это свое пятно под рубашкой, стараясь и сам никогда его не разглядывать. Застенчивость и детские комплексы пересиливали любопытство. Но однажды его отметину случайно увидела Мария. Марк явственно помнил, как и когда, это произошло при их последней встрече.
  
   ...Я остался один, но что-то влекло меня туда, куда ушли Филипп и Мария. Я бегом бросился следом, не зная, куда и зачем бегу, но я был не в силах остановиться. Скоро я оказался в заброшенном парке и увидел впереди, совсем близко, крадущегося за деревьями Оскара.
   Чуть дальше по тропинке неторопливо шли Мария и Филипп. Он что-то рассказывал ей, повернув голову в ее сторону и придерживая под руку, она смеялась.
   Я подумал, что Оскар захотел просто подглядеть за ними. Но через мгновение он, полный ревности и гнева, рванулся из-за деревьев, в несколько прыжков оказался рядом с ними, сбил Филиппа с ног, и они покатились клубком по траве. Мария пыталась растащить их, кричала, плакала, но все было напрасно. Оскар навалился на Филиппа, прижал его к земле и вцепился руками в горло.
   Я замер в оцепенении, но через мгновение какая-то непонятная сила вытолкнула меня из укрытия, и я молча пошел на них, не чувствуя ног.
   Оскар заметил меня.
   - Что тебе надо, чокнутый? Здесь разбираются мужчины! - произнес он с презрением.
   - Уходи, он убьет тебя! - испуганно закричала Мария, схватив меня за руку и пытаясь оттащить в сторону.
   Но я продолжал двигаться прямо на него - худой, щуплый, жалкий, я видел себя как бы со стороны, но что-то внутри поднималось, обжигало теплом, я словно вырастал на глазах...
   Оскар отпустил Филиппа, поднялся и наотмашь ударил меня. Я упал. Филипп бросился ко мне. Оскар, надменный и беспощадный, медленно полез в карман, вытащил пистолет и направил на Филиппа... Но вдруг выражение его лица изменилось, он растерянно попятился, роняя оружие, схватился за руку, которой ударил меня. Рука была обожжена, он со страхом разглядывал ее. Самоуверенность его исчезла. Он не мог понять, что произошло с ним, растерянно поглядел на Марию.
   - Уходи! - произнесла она.
   Я поднялся на ноги.
   Филипп смотрел на меня с невыразимым удивлением, не в силах произнести ни слова.
   - И ты уходи! - сказала Мария, повернувшись к нему.
   - Но... что произошло? - спросил я, сам ничего не понимая.
   - Меня проводит Марк, - сказала Мария дрожащим голосом.
   Я взял Марию за руку, и мы, не оглядываясь, пошли рядом.
   - Какая горячая у тебя рука... - прошептала она.
   - У меня горячее сердце, - ответил я.
   - Ты летел по воздуху, оставляя за собой горящий след!
   - Как красиво ты говоришь!
   - Марк, я видела! Что это было?
   - Да не было ничего, - отшутился я. - Все это тебе показалось. Пойдем, я провожу тебя домой, раз уж ты сама этого захотела.
   - Потом... - прошептала она. - Давай, немного побудем вместе...
   Мы стояли рядом, я все так же осторожно держал ее под руку, она смотрела на меня, и я не верил своим ушам, своим глазам.
   - Скажи, что ты любишь больше всего? - вдруг спросила Мария. - Больше всего на свете?
   Мне хотелось сказать - я люблю тебя, но я не решился произнести эти слова. И сказал смущенно.
   - Я люблю читать книги, ходить к старому храму и смотреть на звезды.
   Она повела меня на берег реки, туда, где в зарослях возвышался заброшенный храм.
   - Здесь? - спросила она.
   - Да, - ответил я.
   Она закинула к звездам свою прекрасную голову и сказала.
   - Почему ты никогда не подходил ко мне? Я думала, что совсем не интересую тебя.
   - Как ты могла подумать? - Я вдруг обнял ее, и она не отстранилась, а прижалась ко мне...
   Потом мы лежали рядом на траве, наши руки сплелись, ее щека касалась моей, мы как будто дышали одним дыханием, мы испытывали необычайную нежность друг к другу. Эта нежность словно переходила от меня к ней, как легкое дыхание ветра, наполняла все ее существо и снова возвращалась ко мне, проникая в самое сердце. Я еще никогда в жизни ничего подобного не чувствовал. Страстное желание все больше охватывало меня, но я боялся любым движением, жестом, словом, даже вздохом спугнуть хрупкую, молчащую нежность. Вдруг Мария поднялась, сняла платье, и я с восхищением увидел ее обнаженное тело.
   - А ты? - тихо сказала она.
   - Понимаешь, я не такой, как все, - застенчиво пробормотал я.
   - Я знаю, у тебя есть тайна, - сказала Мария. - Я видела Кольцо Соломона на твой руке. Но я ничего не боюсь!
   Меня охватило любопытство.
   - Что это значит, Мария?
   Она взяла мою руку и показала странную линию, обвивающуюся вокруг указательного пальца.
   - Это знак посвящения, Марк!
   - Но ты мне ничего не сказала...
   - Не хотела, даже при них... это очень серьезно. Я и сама точно не знаю, что оно означает, но что-то очень, очень важное!
   Я смутился еще больше.
   - Понимаешь, я не это имел в виду. У меня родимое пятно. Я боялся...
   Мария улыбнулась.
   - Ты чудной. Где оно?
   - Вот здесь, - я тронул рукой грудь сквозь рубашку.
   - Покажи, - сказала она настойчиво.
   Я расстегнул рубашку, и Мария с удивлением увидела странное родимое пятно на моей груди. Я не мог не заметить, как она смутилась, что с ней что-то произошло.... Мне стало стыдно и страшно, я испугался, что сейчас ее потеряю. А она все смотрела на меня и вдруг тихо спросила.
   - Что это, твое горячее сердце?
   - Сам не знаю, - совсем растерявшись, ответил я. - Это с детства, только сначала оно было совсем маленькое. Я никогда его никому не показывал. Ты первая увидела!
   - Это похоже на созвездие, - мечтательно сказала Мария, проводя тонкими пальцами по моей груди. - Ты особенный, Марк, и, наверное, тебе предназначена особая жизнь.
   Мое горячее сердце едва не вырвалось из груди. Я схватил ее руку, прикоснулся к ней губами.
   - Я люблю тебя, Мария, моя особая жизнь - это ты!
   Она задумчиво посмотрела на меня, а я не выпускал ее руку из своей, прижал к груди. Новый порыв нежности охватил нас обоих. В тот миг я был уверен, что мы не расстанемся уже никогда. Но вдруг Мария отстранилась, села, закрыла руками лицо. Я тронул ее худенькие обнаженные плечи, попытался обнять, она вырвалась.
   - Что с тобой, любимая? - спросил я испуганно. - Не уходи! Мы с тобой будем вместе, всю жизнь, до конца!
   - Нет! - отчаянно закричала она. - Я такая гадкая, грязная, я не могу быть твоей! Прости меня!
   Она вскочила, быстро натянула платье и побежала по берегу... Я бросился за ней, ее легкая фигурка, словно ночная бабочка, мелькала впереди, но вдруг свернула куда-то, и я тут же потерял ее из виду. Я метался по берегу, но она исчезла. Потом долго бродил по парку, искал ее, звал, но найти нигде не мог. Мне было очень плохо, так плохо, что захотелось умереть, потому что невозможно было дальше жить без нее. Я подошел к берегу и смотрел в темную воду, всего несколько движений, и она поглотит меня. Сделал решительный шаг, и вдруг зацепился за ветку приземистого корявого деревца. Оно крепко держало меня, будто не желая отпускать. Как глупо, нелепо и смешно! Порыв прошел. Я высвободился из цепких объятий веток, сел на траву. Я едва не плакал от обиды на свою непонятную судьбу, на это дерево, на самого себя. Но в душе оставалась надежда, что скоро мы с Марией снова встретимся, и все объяснится, исправится.... И эта надежда, вместе с корявым деревом, вернула меня жизни. Тогда я еще не знал, что видел Марию в последний раз...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
   Отметим, что информация есть сигнал, использующий материю и энергию как носитель. Считывание и усвоение сигнала (прием), образующего связную картину представлений (образов) или ощущений, достаточных для дальнейших существенных преобразований, является получением информации.
  
   М.Лимонад, А.Цыганов, Живые поля архитектуры
  
   В классе было тихо и душно, окна, не смотря на жару, теперь всегда оставались плотно закрытыми.
   Дети выжидающе смотрели на Учителя. Лица их были так печальны, Карл побледнел и осунулся, Мик, всегда веселый и оживленный, сидел в своем кресле в какой-то нелепой позе, понурив голову. Казалось, даже огненно-рыжие волосы Марты стали не такими яркими. Вальд все время снимал, протирал и снова надевал свои очки, чтобы чем-то занять руки. Особенно плохо выглядела Лола - опухшие веки, синяки под глазами. Конечно, они видели, что по волосам учителя рассыпалась новая седина, а худые щеки запали еще больше. Но он все равно был Учителем. Они ждали от него чего-то, не просто поддержки или утешения, они ждали от него какого-то чуда...
  
   ... Я был в огне от боли, она жгла мою грудь, пробиралась в самое сердце, и мне хотелось сесть рядом и заплакать вместе с ними. Но в этом случае мы сказали бы боли "да", и она поглотила бы нас, потому что мы сами ей это позволили. И я не посмел заплакать...
  
   - Друзья мои, сегодня мы продолжим изучение древней Махабхараты, - сказал Учитель, с грустной улыбкой глядя на детей. - Я расскажу вам одну из легенд, которую услышали братья Пандавы, находясь в своем двенадцатилетнем изгнании. Вы знаете, что в изгнание они попали, проиграв в кости своим завистливым соперникам Кауравам... Таково было условие нечестной игры, в которую Кауравы хитростью втянули своих доверчивых двоюродных братьев. И такова была воля рока. Скитаясь по дремучим лесам, Пандавы встречали мудрых, просветленных отшельников, останавливались в их хижинах и слушали их удивительные рассказы. Это помогало Пандавам не терять надежду и укреплять силу духа.
   Дети слушали молча, лица их были по-прежнему грустны.
   ... Хватит ли им силы духа, чтобы пережить боль?..
   Учитель продолжал говорить.
   - Прекрасная и мудрая Савитри, дочь царя Ашвапати, отправилась по совету отца искать себе достойного жениха. И она нашла Сатьявана, который был честен и чист душой, прекрасен и смел. Савитри отдала ему свое сердце и решила, что только он достоин стать ее мужем. Но этот юноша, по предсказанию мудреца, через год должен был умереть. Ашвапати попытался отговорить дочь от такого безумного брака, но она и слышать не хотела. "Его избрала, не хочу я другого!", - прозвучал ее ответ. И когда прошел год, за Сатьяваном явился сам бог Яма и повел его в свое царство мертвых. Но Савитри не желала подчиняться судьбе, она последовала за ним и своими мудрыми речами сумела уговорить неумолимого бога смерти вернуть ей любимого. Эта замечательная легенда древней Махабхараты говорит о самоотверженной, бескорыстной любви, способной творить чудеса и побеждающей смерть.
   ... Воздух наполнился сверкающими искрами. Их излучали глаза детей.
   - Господин Учитель, почему вы рассказали именно эту легенду? - Вдруг спросила Лола.
   - Не знаю, наверное, так само получилось, - тихо сказал Марк. - Я часто вспоминаю ее, когда кажется, что меркнет свет, когда земля ускользает из-под ног, бывает трудно удержаться на ней, а небо не спускается на землю. Но, может быть, оно посылает к нам Савитри...
   На бледных щеках Лолы заиграл румянец.
   - Это правда, что любовь побеждает смерть?
   - Конечно! Только любовь может победить смерть, потому что она бесстрашна... - сказал Марк. - Божественное Слово Савитри возвращает Душу того, кого любит, из плена смерти. Приняв человеческое обличие, это Слово помогает увидеть путь, ведущий от небытия к божественному сознанию и бессмертной жизни.
   - Слово... В начале было слово. Это как в Библии, - прошептала Лола.
   - Конечно, в религиях много общего, - уверенно сказал Марк. - Они утверждают, что любовь бесконечной, божественной истины к человеческой душе обязательно победит смерть! Любовь божественна по своей сути, и мы получаем ее, как самый высший и бесценный дар!
   - Конечно, мы говорили и раньше, что любовь может все, если она настоящая! - В наступившей тишине произнес Вальд. - Тогда почему умер Сани? Ведь мы все любили его!
   Снова повисла тишина. И опять - вопросы в глазах.
   - Может быть, мы недостаточно его любили? - Прошептал малыш Мик.
   - Нет, нет... - сбивчиво заговорила Лола. - Мы любили его! Но он любил нас сильнее, и умер от любви к нам!
   - Он не умер, - тихо сказал Мик. - Он пошел за ответом к Богу!
   - Да, - встрепенулась Марта. - Он говорил, что спрашивал, и хочет получить ответ...
   Дети снова глядели на учителя. Они бросили вызов боли, заставили ее отступить. Они ждали ответа. Не от Бога, а от него.
   - Смерть - это только часть нашей жизни, за которой начинается другая, - произнес Учитель задумчиво. - Мы не можем знать достоверно, какая она, но когда-нибудь мы все встретимся в той, другой жизни, и светлая печаль наших воспоминаний создаст что-то новое, неизведанное и прекрасное...
   Слова Учителя звучали как мантра, как заклинание, дети слушали молча, но лица их по-прежнему оставались печальными.
   - А если не встретимся? - спросил вдруг Карл, нервно заламывая пальцы.
  
   ... Слова потеряли смысл. Господи, что я мог сказать им, если сам не умер от любви, когда потерял Марию? Если не отправился за ней в неизвестность, и тогда, когда узнал, что ее уже нет? Да нет же, как глупо, это совсем другое. А почему - другое? Что я знаю о ней? Что я знаю о том, как она погибла? Может быть, ее тоже, как и Сандро, задушило темное облако, пришедшее неизвестно откуда?.. Я никогда не рассказывал о ней детям, никогда. Был ли я прав, когда думал, что мое, личное, не должно их касаться?.. Старался всегда быть перед ними безупречным, находчивым, не проявлять никаких слабостей, а в итоге оказался беспомощным и бесчувственным. Что я могу им сказать на это - "если не встретимся"? Признаться честно, что до конца не знаю сам?.. Не знаю ничего, кроме того, что происходит сейчас, в данный и момент, и того, что когда-то пережил сам...
  
   - Может, и еще хуже, - мрачно сказал Вальд. - Встретимся и не узнаем друг друга. Потому что будем совсем другими, непохожими на людей.
   Раньше такую фразу тут же подхватили бы, началось бы бурное фантазирование, шутки. Но сейчас все молчали и опять смотрели на Учителя. А он понимал, все, что он скажет в этот момент, будет неправдой. Любая самая замечательная притча или легенда прозвучит фальшиво. Это будет чужая мудрость, она уже не поможет. А ложь они не примут и не простят. И тут в эти сомнения ворвался голос Лолы. И все изменилось, в одно мгновение.
   - Учитель, мы ведь на самом деле не знаем, никто из нас.... И вы, вы не стесняйтесь нас, что тоже не знаете. Вы ведь такой же, как мы! Мы теперь взрослые. Раньше была игра. Все было игрой. Теперь - нет. Игры нет. А любовь есть...
   - Мы все - единое целое, - тут же сказал Карл, растягивая слова, чтобы не заикаться. - Я так сказал, потому что хочу верить, что это будет, ну, что мы все...
   Марк сказал, поглядев на детей с виноватой улыбкой.
   - Знаете, я всегда боялся за вас. Мне казалось, вы такие хрупкие, беззащитные. Все время думал, как вы будете жить, когда уйдете из школы. А сегодня вы сами преподали мне урок. И я понял, что не должен все время за вас бояться...
   Марк видел, как меняются лица детей, как проступают долго сдерживаемые слезы в их просветленных взглядах. И он, действительно, уже почти не боялся этих слез, и сам был готов заплакать вместе с ними.
   - Мы хотим отправиться в путешествие! - вдруг произнесла Лола.
   Учитель понял по их лицам - это было единственное, чего они все сейчас хотели. Он настороженно покосился на дверь.
   - Конечно, мы отправимся в путешествие, но только не в этот раз.
   - Именно в этот! - упрямо повторила Лола, и снова побледнела еще сильнее. - Сейчас. Мы ничего не боимся! А вы сами сказали, что не должны бояться за нас!
   - И все же, - Марк поглядел в приоткрытую дверь, за которой прогуливался по коридору полицейский.
   - Мы знаем, господин Учитель, полиция запретила вам заниматься с нами всякими такими вещами, они хотят, чтобы мы были, как все! - сказал Карл взволнованно, - но у них ничего не получится!
   - Мы, мы должны изменить мир, как хотел Сани, - пробормотал Вальд.
   - Помните, Учитель, вы сказали, чтобы узнать ответ, надо увидеть Бога и вернуться обратно! - прошептала Марта. - Может быть, он вернется...
   - Ну, хорошо, - прошептал Марк, выкладывая на стол излюбленные игральные кости. - Придется пойти на обман властей.
   - Давайте с нами, господин Учитель, - вдруг предложил Вальд.
   Марк замотал головой.
   - Нет. Я должен оставаться на страже.
   Он и на самом деле считал необходимым всегда оставаться на страже во время путешествия, и вовсе не потому, что в школе дежурил полицейский. И даже не из-за гибели Сандро. Он должен был видеть и чувствовать все, что происходит с его воспитанниками, чтобы в любой момент, если потребуется, вмешаться и придти на помощь. Но об этом он вслух не сказал.
   Взгляд Лолы посветлел, на щеках заиграл румянец.
   - Я нарушу правила игры! Простите меня! Я хочу пройти по тому пути, которым прошел Сани. Я пойду по нему, как Савитри шла за Сатьяваном! - твердым голосом произнесла девочка, положила на стол тонкие руки, нащупала пальцами кубики и закрыла глаза...
  
   В классе стояла полная тишина, никто не произносил никаких звуков, чтобы не привлечь полицейского. Лола нервно сжимала кубики, впервые испытывая совсем новое чувство во время игры. Она сама поставила цель, обозначила ее в пространстве, но это вовсе не означало, что она сразу получит результат. Сначала ничего не происходило. Лола, сильно разволновавшись, попыталась представить, что она - Сандро, старалась изо всех сил подражать ему, стать такой, как он, думать, как он. Но достаточно ли хорошо она его знала? Как чувствовал, что ощущал этот самый замечательный человек, которого она бесконечно любила? Сосредоточиться было трудно, как только девочке удавалось ухватиться за какую-то нить, она тот час ускользала. Лолу одолевали сомнения. Посильную ли задачу поставила она перед собой? Откроется ли ей путь, по которому шел Сани? У нее ведь не было ничего, никакого ключа к пониманию того, что случилось... Ничего, кроме любви.... И она призывала на помощь всю силу своей отчаянной, безграничной любви...
  
   Внезапно все исчезло. Не стало ни движения, ни звука, ни цвета. Все поглотила пустота. Лола почувствовала мгновенный, неудержимый страх. Такое во время игры произошло впервые. Но желание увидеть то, что видел Сандро, было сильнее страха, и Лола отчаянно бросилась в пустоту.
   Пустота наполнилась темнотой. Из темноты, словно в планетарии, появились светящиеся точки звезд и планет. Девочка замерла на месте, продолжала сидеть неподвижно и смотреть в звездный купол. Сознание не уходило, но удивительная картина все больше захватывала ее. Купол приближался, словно спускаясь ей навстречу, вот он раскрылся, словно распахнулись полы огромного плаща. Лоле стало казаться, что и сама она не сидит на месте, а поднимается и улетает куда-то в призрачную бесконечность. Небо теперь было везде, мимо проносились кометы, метеориты, и она сама с невероятной скоростью скользила среди них. От стремительного полета захватывало дух. Но вот все замедлилось, неторопливое движение небесных светил окружило девочку.
   Вокруг, в прозрачной темноте Космоса вспыхивали все новые точки света. Они постепенно обретали странные очертания и преображаясь в лица... И в странном свете странных лиц зазвучала странная музыка, потом раздались голоса...
   - Земля выглядит ужаснее царства мертвых! Люди погубили живую Землю, они превратили прекрасное творение в мерзость и смрад.
   - Они не воспарили над Землей, подобно птицам. За миллионы земных лет у них так и не выросли крылья, а их руки превратились в орудие насилия!
   - Вместо того чтобы научиться летать, они изобрели закон всемирного тяготения, и тем самым объяснили свою неспособность подняться ввысь.
   - Их наука губительна и опасна. Вся Земля завалена отбросами от их якобы научных экспериментов, а атмосфера превратилась в решето. Всюду озоновые дыры... - произнес еще один голос.
   - Но разве лучше их искусство? В нем нет ничего, кроме жажды конца света! Они только и ждут, что некая сила свыше сотрет с лица Земли их братьев и сестер, их сады и парки, их жилища, и их самих.
   Лица говоривших существ были прозрачными, не человеческими, голоса звучали как гулкое, далекое эхо. Невероятным усилием воли Лола подавила снова охвативший ее липкий ужас.
   - Мне не страшно! Совсем не страшно! Я пойду до конца! - уговаривала она себя, продолжая вглядываться в загадочное мерцание в темноте.
  
   ...Постепенно облик странных существ начал меняться, они стали обретать форму и цвет, и теперь довольно сильно различались между собой. Их голоса тоже зазвучали иначе, по-разному...
   - Осирис, ты видел, во что превратились их луга и пашни? - произнесла смуглая женщина с золотым шаром на голове, оправленным, словно драгоценный камень, изогнутыми коровьими рогами.
   - В пепел и прах... - ответил ей голос, подобно шелесту листвы.
   - Осирис, ты видел, чем заняты эти люди? - снова спросила смуглая женщина с шаром на голове.
   Смуглолицый мужчина с острым клином бороды на подбородке и зеленоватым телом, обвитом виноградной лозой, протянул ей засохшую гроздь винограда.
   - Я видел, Исида! Они перестали возделывать почву и растить урожай, они заняты только войной!
   Бледная светящаяся капля рассыпалась множеством искр, из темного облака вышел смуглолицый красавец в чалме.
   - Они отреклись от веры и стали хуже скота! - Воскликнул он, сверкая черными, как угли, глазами.
   - Ты не прав, твоей верой охвачена половина Земли, - прозвучал голос, подобный грому, - это мы забыты людьми!
   - Моих верноподданных остается все меньше, - тяжко вздохнул красавец в чалме. - Их убивают, Зевс! Их убивают христиане, язычники, буддисты, атеисты, коммунисты, демократы и прочие сумасшедшие!
   - Каждый народ проливает кровь за свою веру, - произнесло печально существо с иссиня-черным лицом и огромным ртом. - Мы вели своих героев к победе в великих битвах против сил зла, но люди, побеждая зло, так привыкли убивать друг друга, что это превратилось в главное занятие их жизни... И не осталось среди людей великих героев, ради которых я воплотился бы на Земле, и направил их стрелы...
   - Мы не должны были участвовать ни в каких войнах, ни на чьей стороне, - произнес круглолицый юноша, застывший в позе лотоса. - Ни какая цель не может оправдать убийство. Как можем мы остановить войны людей, Кришна, если сами научили их воевать?
   - Мы учили их воевать по справедливости, по закону! - Прокричал огромный неуклюжий деревянный истукан.
   - А может быть, дело в самих законах? Может быть, уязвимы наши законы? - Произнес темно-синий Кришна.
   - Что за кощунственные речи? - Златокудрый воин грозно взмахнул сияющим копьем.
   - Разве могут быть уязвимы Законы Вселенной? - невозмутимо сказала прекрасная дама в тунике. - Они существовали всегда, они были до людей, и будут после людей...
   - А ты, о, прекрасная, вообще не имеешь права голоса! - воин снова поднял копье.
   - Оно мне и не нужно, Один, - надменно улыбнулась дама. - Я олицетворяю то, что выше всего и чему подчинены все!
   - И что же это такое? - ехидно спросило краснолицее губастое существо со змеевидным телом, покрытым перьями.
   - Судьба, - улыбнулась дама.
   - Какое самомнение, однако, - воскликнул златокудрый юноша.
   В бесконечной вселенной раздались звуки небесных труб, и легкие, полупрозрачные существа, облетая планеты и звезды, запели дивными, неземными голосами.
   - Правители общин небесных! Все, пребывающие в трудах, размышлениях или праздности, вас зовут на Великий Совет!
   - Не время выяснять отношения! - прикрикнул громоподобный голос Зевса. - Нас зовут на Совет.
   В ответ послышались голоса.
   - Мы слышим тебя и спешим к тебе, о, величайший из нас! Всевидящий и всемогущий!
   Одна из светлых точек неторопливо приближалась, пульсируя и мерцая в темноте. Когда она разрослась до гигантских размеров, перед глазами девочки возникло странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал, заключенный в прозрачную оболочку... В нем на сияющем золотом троне восседал державный старец в лучезарном нимбе. Рядом с ним стоял крылатый красавец с серебряным копьем. Чуть ниже, у подножья трона, сидела смуглолицая женщина в шкуре пантеры, с ожерельем из белых черепов на медно-красной шее. Кроме этих троих в странной лаборатории находилось еще несколько белых полупрозрачных существ неопределенного пола и возраста. Они молча передвигались по залу, останавливались у каких-то невообразимых приборов, пультов, экранов, прикасались к ним своими прозрачными руками, и снова медленно двигались в пространстве.
   Сквозь черный космос фантастические небесные существа пестрой толпой направлялись к светлому прозрачному залу.
   - О, лучший из лучших, тот, кто одержал праведную победу в великой битве небесной! Владыка всех миров, верховный правитель над всеми обитателями Вселенной! - сладчайшим голосом заговорило краснолицее губастое существо в огромной шапке из шкуры ягуара, со змеевидным телом, покрытым перьями. - Мы спешим на твой зов!
   - Ну и льстец, - прошептал златокудрый, могучий воин, сжимая в руке сверкающее копье.
   Выпуклые губы его темноликого спутника тронула улыбка.
   - Рекомендую высказываться осторожнее, ты ведь член Совета.
   - Можно подумать, что главный станет кого-то слушать, пусть он хоть наипервейший член Совета! - произнесла голоса сокола. - Он, небось, сам все решил, а нас для виду позвал!
   - И что ты разорался? - тихо прошептало существо в перьях и огромной шляпе из шкуры ягуара. - Когда ты научишься соображать?
   - Не все могут приспособиться к новым условиям, - задумчиво произнесла дама в тунике.
   - У людей это называется инакомыслием и преследуется по закону, - невозмутимо произнесла другая прекрасная дама с копьем в руке.
   - По какому еще закону? Все законы от великого Автора! - проворчал деревянный истукан.
   Обитатели неба окружили кольцом сияющий трон.
   - О, великий, бескрайний, неделимый, единый! Всемогущий, всевластный, абсолютный, всеведущий! Мы явились на твой зов! - пропел смуглолицый красавец в чалме, первым представ перед троном.
   Старец молча и величественно глядел на него.
   - Мы, избранные тобой правители небесных общин, твои обращенные верноподданные, смиренно внимаем тебе, великий Автор! - произнес златокудрый юноша, склоняясь перед троном.
   Державный старец окинул взглядом пеструю толпу, прозвучал его голос, мощный и властный.
   - Довольно. К делу. Я собрал вас для того, чтобы принять окончательное решение относительного Земного эксперимента.
   Все замерли перед троном в почтительном ожидании.
   И снова в тишине раздался голос, спокойный и властный.
   - Срок, отпущенный на эксперимент, истекает. Мы с Ведущим Программистом и Главным экспериментатором видим несколько возможных путей его завершения. Но прежде, чем выбрать один из них и принять окончательное решение, я хотел бы выслушать всех правителей небесных общин, которые являются членами космического Совета. Надеюсь, вы обсудили этот вопрос в своих небесных общинах?
   Яркие существа, словно стая птиц парили перед троном и почтительно молчали, но их склоненные головы означали согласие.
   - Но прежде, чем приступить к обсуждению, я хотел бы коротко изложить наше мнение, - продолжал Автор. - Человек, величайшее наше изобретение, предназначенное для вечности, не оправдал наших ожиданий. Первый же соблазн сразу выявил его слабость и склонность к пороку. Мы не будем сейчас углубляться в историю, а обратимся к фактам. Люди, заселив Землю, упорно следуют по пути гордыни, греха и попрания вселенских законов. Согласны ли вы со мной?
   Все молча закивали.
   - Предоставляю слово Ведущему Программисту, - сказал Автор, величественно развалился на троне и замолчал.
   К трону приблизился крылатый красавец в нимбе с серебряным копьем, расположился рядом и заговорил красивым, низким голосом, в котором чувствовалась скрытая сила.
   - Я позволю себе повторить перед всеми то, что говорил ранее на собрании разработчиков Программы. Земные люди, используя не по назначению данный им ограниченный разум, посмели судить о тайном смысле наших законов! Они дошли до того в своем невежестве, что подвергли сомнению не только нашу верховную власть над ними, но и сам факт нашего существования. Именно эти ошибочные помыслы и действия завели их в полный тупик. В результате, окончательно запутавшись в поисках выхода из тупика, они оказались на грани самоуничтожения. Такова реальная ситуация на Земле в данный момент.
   - Они сами возомнили себя богами, заявив, что бог - в каждом из них! - страстно прокричал красавец в чалме. - Но они - жалкие, ничтожные, глупые твари!
   Автор величественно улыбнулся.
   - Именно поэтому они стали легкой добычей безумного мятежника, низринутого мною с небес и лишенного всех прав и привилегий небожителя! Упоенные гордыней, враждой и ненавистью, они стали в исступлении уничтожать друг друга. Нужно ли нам такое человечество? Можем ли мы продолжать эксперимент, взирая на извращение самой идеи? Вот о чем я размышляю, глядя с Неба на Землю.
   И тут все заговорили наперебой.
   - Люди погрязли в пороках, они алчны, завистливы, кровожадны! - прозвучал громоподобный голос. - В них не осталось ни капли величия, благородства и красоты! Только низость и грязь!
   - Я не стал бы утверждать столь категорично, - произнес странный человек с петушиной головой и змеями вместо ног, - но для нас вполне очевидно, что они не могут гармонично развиваться без нашего руководства.
   - Ты, Абраксас, всегда пытался оправдать человека, творящего зло против богов! - вскричала черная женщина в леопардовой шкуре. - Но сейчас мое время!
   - Но это не значит, Кали, что в ночь времени надо избавиться от людей, - произнес Кришна. - Они в плену иллюзии...
   - Они сами - иллюзия! - воскликнула Кали.
   Ее перебил могучий светловолосый воин, взмахнув копьем.
   - Как бы там ни было, мы не должны оставаться и впредь сторонними наблюдателями! Мы обязаны вмешиваться в их жизнь, направлять их помыслы и поступки! Только так мы можем сохранить то, что называется человечеством!
   - А я считаю, Один, что Кали права! - выкрикнула прекрасная дама в короткой тунике, и направила на него свое копье. - Люди настолько погрязли в грехах, взаимной вражде и ненависти, что род их не имеет больше права на существование!
   - Если мы не покончим с этим, они сами уничтожат себя! - проговорила голова сокола.
   - И это будет самым справедливым наказанием за их грехи! - воскликнул бледнолицый златокудрый юноша. - Мы предупреждали их в течение тысячелетий, но они не пожелали нас слушать!
   - О, Великий, мы взываем к тебе, властвующему над всеми мирами, создавшему людей! Пора принимать решение! Время пришло! Пора вершить праведный суд! - прозвучал многоголосый хор.
   - Я вижу, вы хорошо осведомлены о земных делах, - молвил величественный старец. - Конечно, вершить праведный суд в моей власти. Я разработал Программу сотворения земли, воды, огня и воздуха, а также всего, что происходит из этих, так называемых стихий, в том числе и людей. Программа была великолепна!
   Раздались восторженные возгласы.
   - Но люди, - продолжал величественный Автор, - возомнив, что имеют свободу выбора, оказались в плену мятежника! Одержимый гордыней и завистью, наш бывший коллега настолько развратил род человеческий, что он не имеет больше ничего общего с моим творением. Идея извращена злоумышленником. Эксперимент не удался. Я могу уничтожить все это в одно мгновение, если на то будет моя воля. Но я слышал много странных речей, которые велись шепотом между вами, и понял, что вы еще не пришли к единому мнению. Я не тиран и не диктатор, каким пытаются представить меня некоторые из вас, а потому моя воля такова: вынести вопрос на всеобщий референдум!
   - Референдум! Референдум! - раздался радостный хор.
   - Да здравствует Автор Программы, великий и справедливый!
   - Какой референдум?! Зачем? - мрачно произнес желтолицый, морщинистый старец. - Вырвется огонь со дна океана и поглотит род человеческий, когда наступит время...
   - Мы не можем ждать, пока они вымрут, как паршивые псы! - возмутился ворвавшийся в лабораторию в своем бешеном танце огненный Шива, сверкая третьим глазом во лбу. - Мы должны очистить святую землю от мерзости и смрада!
   - Мы сотрем с лица Земли жалких, ничтожных неверных! - Прокричал смуглый красавец в чалме.
   - Разрушить и все построить сначала! - Поддержал его грозный голос Зевса.
   - Да погибнут! Да погибнут! Pereant, pereant!
   Замелькали блики света, и голоса слились в один торжествующий звук, звук небесных труб.
   - Очистить оскверненную Землю!
   - Остановитесь! - Вдруг воскликнула крылатая женщина с золотым шаром на голове, - мы стали такими, какими они видят нас! Что произойдет с нами, если не будет людей?
   Но никто не слушал ее.
   Все окружили кольцом сияющий трон, на котором восседал державный старец, продолжая грозно взывать о немедленном уничтожении человечества...
  
   Окно в классе, не смотря на жару, теперь всегда оставалось закрытым. Учитель все время наблюдал за детьми. Их лица казались спокойными, у кого-то на губах появилась улыбка. Вдруг Учитель не просто почувствовал, а увидел это... Дрожащее темное пятно, на миг заслонившее свет и словно распластавшееся по стеклу. Казалось, оно прощупывает оконную раму.... Он вздрогнул, бросился к окну. Но за окном ничего не было, кроме привычного смога. Что это? Навязчивая идея? Галлюцинация? Марк смотрел на закрытое окно, и через секунду дрожащее пятно возникло снова, словно дразня его. Мысли стремительно понеслись в сознании Учителя.
   ...Оно опять войдет в комнату, остановится внутри... Оно неудержимо поглотит все, и кто-то еще умрет со счастливой улыбкой на лице... Сейчас наступит темнота, у него было так мало времени! Он должен был успеть, но кто, кто из них? На миг он закрыл глаза, чтобы сильнее обострить внутреннее зрение. И прыжком бросился к Лоле...
   Когда рассеялась темнота, Учитель держал Лолу на руках, ее пальцы сплелись с его пальцами, и в этот миг они были единым существом. Он знал, что она жива, она дышала, ее пульс слабо бился, она была без сознания, но она была жива. Дети окружили их и смотрели с надеждой и страхом...
   - Она жива, - прошептал Учитель.
   - Это бог Яма приходил за ней... - прошептал малыш Мик.
   - Кто бы это ни был, мы не отдадим ее! - Марк не выпускал руки девочки, он чувствовал ее пульс, который не угасал.
   В этот момент дверь распахнулась, и в класс решительным шагом вошел директор школы.
   - Что здесь происходит, господин Маркус? - грозно произнес он, уставившись на Учителя и на девочку.
   - Ничего страшного, - пробормотал Марк. - В классе было очень душно, мы ведь не открываем окна, девочке стало плохо, сейчас ей уже лучше...
   - Но она без сознания! Надо немедленно вызвать скорую! - В голосе директора сквозь возмущение сквозил испуг.
   - Не надо... Это был легкий обморок, она сейчас очнется. - Марк все еще не выпускал пальцы девочки из своих рук.
   - Отпустите ее, господин Маркус! Отпустите немедленно! - закричал директор истерическим, срывающимся голосом.
   Марк умоляюще глядел на него.
   - Я не могу, это нельзя... Поймите! Ей станет хуже! Господин директор, вы всегда доверяли мне! Поверьте и сейчас! Я знаю, что делать.
   - Я приказываю! Отпустите! - Закричал директор визгливым голосом. - Вы не врач! Надо срочно в больницу!
   В класс, расталкивая детей, ворвался полицейский.
   - Скорая здесь, она всегда теперь дежурит у школы! - сообщил он разбушевавшемуся директору.
   Следом за ним появились двое санитаров с носилками. Лолу буквально вырвали из рук Марка, уложили на носилки и потащили к двери.
   Марк бросился за ними.
   - Разрешите мне поехать с ней!
   Полицейский преградил ему дорогу.
   - Советую вам, господин Маркус, больше ни во что не вмешиваться, у вас и так достаточно неприятностей.
   - Но поймите, мне необходимо быть рядом! Я знаю, как ей помочь! - отчаянно умолял Марк.
   - Только вас там не хватало! - Закричал директор.
   Санитары вынесли Лолу из класса и потащили к машине. Учитель и дети гурьбой побежали за ними.
   - Мы с вами! - кричали дети.
   - Всем оставаться на местах, - скомандовал полицейский и вместе с директором последовал за санитарами к машине.
   - Вы не можете так поступить! - Марк рванулся к машине. - Поймите, мы нужны ей!
   - Я отстраняю вас от работы с детьми! Вы за все ответите! - гневно выкрикнул директор.
   Машина рванулась с места и выехала за ворота.
  
   В это же время из школьного двора торопливо вышла женщина в облегающем тело черном комбинезоне. На миг промелькнуло ее лицо - смуглая кожа, воспламеняющий взгляд черных глаз, ярко алые губы. В ее руках была маленькая фотокамера на ремне, которую она небрежно перекинула через плечо. Потом откуда-то появился высокий мужчина в длинном темном плаще, присоединился к женщине и зашагал рядом с ней. Кажется, они о чем-то разговаривали, но их голоса терялись в городском шуме. Вскоре они растворились в уличном потоке...
  
  
   Глава 5
   Даже высшие существа, которые природными дарованиями могли бы несравнимо превосходить обыкновенных людей, не вправе властвовать над последними и распоряжаться ими по своему произволу
  
   Иммануил Кант
  
   Древний храм возвышался на пустынном берегу и выглядел угрюмо и жутковато. Старые каменные стены осели, покосились, кое-где дали трещины, поскрипывала тяжелая железная дверь, провисшая на ржавых петлях.
   Площадь перед храмом покрылась бурьяном и диким кустарником, пробившимся сквозь полуразвалившиеся каменные плиты. Казалось, это место давно забыто и заброшено людьми, и только чуть заметная тропинка, круто уходящая вверх от берега реки, виднелась в густых зарослях и напоминала о том, что путь сюда еще не потерян окончательно.
   Учитель направился по этой тропинке, осторожно приоткрыл изъеденную ржавчиной дверь и очутился в темном пустом пространстве. В неуютной тишине его окружили почерневшие стены с потрескавшимися от времени фресками. Он медленно обходил заброшенное помещение, вглядываясь в остатки настенных росписей, но они словно таяли у него на глазах, скрывались в серой пелене и сливались с мрачными стенами. Гулкое эхо повторяло его шаги. Гнетущая тишина застыла в стенах храма, и вместе с тишиной сгустилась тьма. Учитель зажег свечу, и в слабых отблесках пламени стал разглядывать старинные деревянные иконы. Они покрылись темными сырыми пятнами и плесенью, и можно было только угадывать, что когда-то изображали на них кисти художников прошлого.
   Учитель не в первый раз уже тайком поднимался по узкой, заросшей тропке и входил в храм, но никогда он решался задерживаться здесь подолгу, никогда еще так тщательно и детально не разглядывал внутреннее пространство храма. Глаза постепенно привыкали к полумраку, начинали различать остатки росписей на стенах. Это были вполне традиционные библейские сюжеты, которые прежде можно было увидеть в каждом храме.
   Вдруг Учитель заметил совсем слабый свет, который просачивался в почти невидимые окошки. Он закинул голову к сводчатому потолку, долго смотрел на него. Тонкие золотистые лучи сплетались в таинственные знаки, образуя легкое мерцающее облако под куполом храма. Странное светящееся облако то исчезало, то становилось ярче, оно притягивало взгляд. Возможно, учителю только казалось, что он видит что-то необычное, просто окошки запылились от времени, плохо пропускали свет, но где-то он прорывался внутрь, возможно, в те моменты, когда из-за нависших облаков вдруг ненадолго проглядывало солнце. Потом снова опускалась темнота, но эти короткие вспышки создавали ощущение неугасающей жизни.
   Вот легкий лучик опять пробился через темные окна, и вдруг учителю снова почудилось дивное, светлое лицо, которое он на мгновение увидел в зеркале. Оно промелькнуло высоко, под самым куполом. Учитель, как зачарованный, стоял и смотрел на него. Оно начало медленно таять, словно мираж.
   - Прошу тебя, не исчезай! - взмолился Учитель. - Услышь меня, помоги мне и ответь! Я хочу знать правду!
   Прекрасный лик опустился ниже, но это был уже не лик с явственными чертами, а легкое, мерцающее облако. Оно повисло в центре храма, прямо над головой Марка. И Марк, обращаясь к нему, заговорил торопливо.
   - Пойми, я просто обязан знать правду! Я должен знать, почему умер Сандро! Я должен понять, что случилось с Лолой! Я чувствовал, что мог спасти ее! Может быть, у меня еще есть шанс.... Но я должен увидеть то, что видели они! И пусть это даже убьет меня! Я должен узнать ответ!
   Потускневшие стены храма ожили внезапно, на старых фресках произошло какое-то движение. Странные, призрачные существа как будто отделились от стен и замелькали в темноте. Марк услышал звуки, похожие на невнятное бормотание, сквозь которое прорывались отдельные слова, но он никак не мог уловить их смысл, и скоро понял, что они звучат в его сознании. Тишина снова окружала Учителя, поглощая все вокруг и, казалось, она поглощает и его.
   - Кажется, я схожу с ума, - прошептал Учитель. - Но я должен знать, даже если это будет мне стоить жизни, я все равно узнаю!
  
   И все исчезло. Учитель оказался в пустоте. Потом темнота, пришедшая из пустоты, стала медленно рассеиваться, словно сильный, порывистый ветер раздувал смог над городом. Где-то вдалеке появились светящиеся точки звезд и планет. Неторопливое движение небесных светил становилось все яснее. Одна из светлых точек неторопливо приближалась, пульсируя и мерцая в темноте. Она меняла форму, и вскоре Учитель увидел, что это совсем не точка, перед его глазами возникло странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал...
   В нем мигали какие-то таинственные приборы, словно в фантастическом фильме, плавали непонятные прозрачные капли. А в центре зала на сияющем золотом троне восседал державный старец в лучезарном нимбе, состоящем из тонкой дуги, прикрепленной двумя концами к голове. Рядом с ним стоял крылатый темноволосый красавец с серебряным копьем. Чуть ниже, у подножья трона, сидела смуглолицая до черноты женщина в шкуре пантеры, с ожерельем из белых черепов на отливающей бронзой шее. Кроме этих троих в странной лаборатории находилось еще множество ярких существ в какой-то карнавальной одежде. Все они окружали кольцом сияющий трон, на котором восседал державный старец.
   Картина поразила Марка своей очевидной нелепостью. Что это? Бред? Галлюцинация, голограмма, компьютерная игра или фрагмент из научно-фантастического кино? Но, чем бы оно ни оказалось, он продолжал смотреть.
  
   ... Вот Крылатый красавец склонился перед старцем и произнес.
   - Досточтимый Автор Программы. Мы подсчитали голоса. Сторонники крайней меры, как и предполагалось, оказались в большинстве.
   Автор Программы одобрительно кивнул.
   - Итак, решение принято, - произнес он уверенным голосом. - Земной эксперимент закончен. Нам остается только решить, каким образом избавиться от людей в рамках программы.
   - Я предлагаю полную аннигиляцию, всемогущий Автор, - произнесла смуглолицая женщина в ожерелье из черепов, выпростав из-под шкуры пантеры четыре тонких руки с обнаженными мечами и отрубленными головами.
   - Как прошли испытания? - Спросил Автор Программы, потрясая своим сияющим нимбом.
   - Мой метод прекрасно оправдал себя на практике, - самодовольно произнесла женщина. - Он эффективен и совершенно безболезнен для так называемых живых существ. Люди ощущают мгновенное блаженство, умирают с улыбкой, и тут же превращаются в составные элементы.
   - Это радует, - ответил Автор.
   - Только в одном из случаев возникли непредвиденные помехи, - сказала женщина.
   - Что именно, мой Главный Экспериментатор?
   Женщина в черепах сверкнула глазами.
   - Не произошла аннигиляция!
   Во взгляде Автора появилось едва заметное беспокойство.
   - С чем это связано, Нанда?
   Она поднялась и взмахнула обнаженным мечом.
   - Есть только предположения. Мне надо снова отправиться на Землю, чтобы установить точную причину.
   Автор Программы благосклонно кивнул.
   - Не сомневаюсь, ты найдешь ее. У тебя на Земле будет много работы, Нанда. Отправляйся прямо сейчас.
   - Благодарю тебя, Всемогущий! - она преклонила голову и исчезла.
   - Да будет так! - Автор программы взмахнул рукой и рассек что-то невидимое. - Люди сами жаждут конца света. Им даже известно кое-что из нашей программы, хотя они ее сильно извратили и излишне опоэтизировали. Они ждут Земного Рая для избранных Богом, и каждый грешник мнит себя избранным. Он творит злодеяния и раскаивается перед смертью, надеясь спасти свою жалкую душонку. Но имена избранных известны только на Небе, только в нашей лаборатории. Я предвидел возможность такого поворота истории и поэтому изначально внес их в Книгу Судеб.
   - Файл надежно сохраняется, - прокомментировал крылатый красавец в нимбе с серебряным копьем.
   - В течение семи земных дней сюда должны быть доставлены избранные, - продолжал величественный старец. - Эту миссию мы поручим нашему Ведущему Программисту.
   - Почту за честь, - ответил крылатый красавец.
   - После этого будет произведено полное очищение. Обновленная Земля станет ареной для нового эксперимента! - торжественно произнес Автор.
   - Досточтимый Автор Программы, - неожиданно воскликнула крылатая женщина с коровьими рогами на голове, обнимающими светящийся шар. - В программе не было предусмотрено, что за время существования человечества возникнет обратная связь, и люди смогут воздействовать на нас. Они, предаваясь своим бредовым фантазиям, создавали наши изображения, они давали нам имена, наделяли нас особыми чертами, которые стали неотъемлемой нашей частью. Мы также изменились под воздействием человеческого воображения!
   - Точнее говоря, мы стали, в конце концов, результатом этого человеческого воображения, совершенно утратив свой первоначальный вид, - поддержал ее могучий атлет.
   - Да, мы стали, как это у них называется - мыслеформами, или мыслеобразами, - усмехнулся златокудрый юноша.
   - Что будет с нами, когда не станет людей?! - с тревогой спросила женщина с коровьими рогами.
   - То же, Исида, что было до Сотворения Мира... - невозмутимо ответил Автор Программы.
   Пестрые существа неожиданно разволновались, задвигались, раздалось какое-то невнятное бормотание.
   - Насколько нам известно, файл с именами избранных составлялся по принципу так называемого единоверия. - Произнесло шелестящим голосом худощавое зеленое существо с ликом мумии.
   - Файл составлялся так, как было предусмотрено Программой, - ответил крылатый Ведущий Программист.
   - Но почему же в Программе не было предусмотрено, что человек сможет каким-то образом вторгаться на нашу территорию? - со вздохом спросила стройная дама в тунике.
   - В Программе все было предусмотрено, - ответил Автор с заметным раздражением. - Это человек, выйдя из-под нашего контроля, внес в нее путаницу и неразбериху!
   - А если и мы аннигилируем вместе с человечеством, превратимся в ничто? - с тревогой спросило зеленое существо.
   - Навряд ли, Осирис. Просто мы вернемся к изначальному состоянию, как я понимаю, - шумно вздохнул курчавый атлет.
   - Тебе жаль расставаться со всеми этими дурацкими атрибутами, которыми наделили тебя люди? - Усмехнулось краснолицее губастое существо в огромной шапке из шкуры ягуара, со змеевидным телом, покрытым перьями. - Не лучше ли нам очиститься от этих нелепых костюмов и масок? Это для людей они представляют собой какие-то важные символы, но для нас они ничего, ровным счетом ничего не значат!
   - Как сказать, - горько усмехнулся синеликий, губастый Кришна.
   Крылатая женщина вдруг заломила руки, пала на колени перед троном и отчаянно зарыдала. Слезы ее мощным потоком, словно воды священного Нила, полились к ногам Автора.
   - Нет, это невозможно! Пусть останется хотя бы по одному человеку! По одному от каждой веры, сохранившейся у людей! - она взметнула вверх свои руки - крылья.
   - Не переношу женских слез! - прошептал старец. - Уведите ее!
   Исиду подхватили бледные, прозрачные существа, возникшие непонятно откуда, и повлекли прочь, но ее печальные стоны буквально сотрясали Небо.
   - В пепел и прах... - мрачно произнес ее супруг с застывшим лицом, подобным мумии.
   - О, господин наш! - взмолился желтолицый старик с раскосыми глазами. - Не могу умолчать, слова нашей коллеги потрясли меня! А возможно ли дополнить файл применительно к новым условиям?
   - Зачем нам здесь столько людей? - возмутился деревянный истукан.
   - Зачем нам здесь столько богов? - усмехнулся темно-синий Кришна своими выпуклыми губами. - Пусть боги следуют за своими верующими в царство теней!
   - Никакого царства теней! - возмущенно закричал мрачный Аид. - Людей не должно оставаться вообще, ни на Земле, ни на Небе! На небе вполне достаточно нас, а на земле должно быть создано нечто совершенно иное, лишенное изначальных пороков данного вида!
   - Ну, и на что ты надеешься, если не будет загробного мира? - ехидно спросил Анубис, вскинув свою шакалью голову. - В самом лучшем случае мы останемся безработными.
   - А в худшем нас не станет вообще, и мы утратим способность когда-либо воплотиться, потому что мы воплощаемся только через людей и их фантазию! - воскликнул Кришна. - Теперь это совершенно очевидно! Но я не хотел бы воплотиться в камень!
   - Или в кусок дерьма! - захохотал десятиголовый дракон, плюхнувшись в зал и осклабив все свои пасти.
   - Равана, тебе запрещен доступ на Небо! - Ведущий Программист гневно взмахнул своим копьем и погнал демона из лаборатории. - Немедленно убирайся!
   - Не хватало нам здесь только всяких демонов, ракшасов, чертей и прочей нечисти! - брезгливо вскинул голову прекрасный Аполлон.
   - Что за базар? - задумчиво молвила величественная Гера. - Неужели вы не поняли? Дерьма тоже не будет, ничего не будет.
   - Собратья мои! - раздался зычный голос.
   Все замерли и затихли.
   - Я внимательно слушал вас. Я готов рассмотреть некоторые предложения и удовлетворить ваши просьбы, - заговорил Автор Программы. - Я не тиран и не диктатор, каким пытаются представить меня некоторые из вас, и думаю, мы могли бы внести поправки в Книгу. Мы выберем по двое лучших представителей от каждой, так называемой, человеческой веры, и внесем их имена в список избранных.
   Радостный, торжествующий гул наполнил лабораторию.
   - Для этого мы должны найти самых достойных, таких, которые будут соответствовать понятию идеальной человеческой особи, заложенной в Программе, - жестко сказал Автор. - Выбрать лучших из лучших, не запятнавших себя ни чем, и даже в помыслах своих не осквернивших мое имя!
   - Но на поиск таких людей понадобится время! - Вздохнуло существо в перьях, потупив петушиную голову, и его змеевидные ноги бессильно обвисли.
   - О, величайший и справедливейший, - Осирис припал к ногам старца. - Доверь нам с супругой выбор кандидатов на увековечение! Анубис извлечет души из людей, живых или мертвых, а я взвешу их на своих весах!
   - Что ж, это не самый лучший метод, но, учитывая дефицит земного времени, можем к нему прибегнуть, - устало сказал Автор. - Я даю на это только семь земных дней. Если таковые найдутся, они могут быть внесены в Книгу. Если же нет - закончим эксперимент, как было решено...
   Крылатый черноволосый красавец, погрузившийся в космический компьютер, вдруг растерянно произнес.
   - О, всемогущий! Это невозможно, но файл исчез!
   Возгласы ужаса сотрясли Небо.
   После непродолжительной паузы Автор Программы сказал, стараясь сохранять самообладание.
   - В таком случае, тебе необходимо найти или немедленно восстановить его. Ты также должен уложиться в семь дней...
   Вдруг в зале пронесся тревожный ропот, замигали какие-то сигналы на фантастических приборах.
   - Кажется, кто-то опять наблюдает за нами, - прошептал издалека чей-то голос.
   Все звуки мгновенно стихли, все подернулось дымкой, видение потускнело и исчезло...
  
   Марк, потрясенный увиденным, продолжал вглядываться в сводчатый купол, но там не было ничего, кроме тусклого полумрака.
   - Кажется, я, действительно, чокнутый... - пробормотал он, оглядывая стены храма, и взгляд его остановился на старой, потускневшей иконе, едва видневшейся на мрачном высоком иконостасе.
   Он молитвенно сложил руки, опустился на колени перед ней, и зашептал торопливо и страстно.
   - Господи! Скажи мне! Неужели все это, неужели это безумие - правда?
   Слова его гулким эхом отдались в стенах, Марк замолчал, зажег свечу, и, держа ее в протянутой вверх руке, когда шум стих, снова заговорил.
   - Господи! Ты ведь тоже человек! Ты родился на земле, как и весь грешный наш род! Мы одни, нас никто не услышит! Я должен знать все, до конца, я все равно узнаю! Господи, помоги мне!
   Внезапно икона посветлела, словно ожила, из темноты глянул на него печальный лик Спасителя. Учитель бросился к нему, поставил горящую свечу перед старым иконостасом.
   - Господи, Великий Учитель наш! Ты ступал по земле ногами, ты исцелял и вразумлял своих заблудших братьев! Так не дай погибнуть тем, чья единственная вина в том, что они родились в человеческом обличии! А сколько тех, кто еще не родился на свет! Неужели они никогда не смогут улыбнуться утреннему солнцу, расцветшему бутону, не напишут прекрасные полотна, не создадут чудесную музыку и стихи...
   Храм наполнился легким, красивым звоном, словно звучали где-то серебряные колокола. Воздух заискрился, будто наполнившись крошечными светлячками. Свеча в руке Марка вдруг ярко вспыхнула, пламя заиграло, отражаясь в росписях стен.
   - Господи, - прошептал Марк. - Если ты слышишь меня, помоги!..
  
   ... И, словно в ответ на мольбы Учителя, снова возникла исчезнувшая картина, но выглядела она иначе. В прозрачной оболочке небесной лаборатории происходило какое-то странное движение. Снаружи в темноте что-то ярко вспыхнуло, оболочка лаборатории содрогнулось. Пестрые, красочные существа заметно потускнели, задвигались беспорядочно. Светящаяся дуга на голове Авторы Программы слегка поблекла, но он по-прежнему восседал неподвижно среди возникшей суеты.
   Теперь яркий свет вспыхнул внутри лаборатории. На мгновение этот свет ослепил Учителя, он инстинктивно прикрыл глаза. А когда открыл снова, увидел, что перед троном Автора Программы, в сияющих лучах света, с бледным лицом и горящим взглядом, предстал тот, кого называли здесь Главным Исполнителем. Учитель сразу узнал его - именно его отражение он видел в зеркале, и сейчас, секунды или минуты назад, видел его лицо в храме...
   Все обитатели лаборатории инстинктивно попятились, их лица исказил страх, но в то же время в глазах засветилась надежда. Лицо Автора тоже подернулось едва заметно гримасой. Он поднял взгляд на неожиданного гостя, слегка сощурил глаза, в который явственно читался вопрос.
   - Что привело тебя к нам, возлюбленный сын мой? - спросил он каким-то металлическим, неестественным голосом.
   - Я не уверен, что мы в родстве, - с легкой усмешкой ответил Главный Исполнитель.
   - Ну, зачем же так, не обижай старика, - проскрипел Автор Программы.
   Главный Исполнитель оставил без внимания.
   - Я получил интересную информацию, - произнес он. - То, что я узнал, и привело меня сюда. Так вот, я не согласен с вашим решением! Я требую дать шанс всему человечеству!
   Голос его звучал тихо и вкрадчиво, но при каждом звуке сотрясалось пространство внутри прозрачной оболочки вместе с его обитателями. Он замолчал. Наступила тишина. И в этой тишине Автор Программы напряженно ответил.
   - Конечно, это твое право. Но пойми, на это нет времени.
   - О каком времени ты толкуешь? - с улыбкой спросил Главный Исполнитель. - Я что-то не очень понимаю.
   - Я говорю о земном времени, - уже более уверенно ответил Автор. - И это земное время рассчитано по секундам.
   - Перейди в другую реальность и посчитай все заново, - Главный Исполнитель улыбнулся. - У тебя в этом большой опыт.
   Теперь говорили только двое, и никто не отваживался прерывать их разговор. Движение замерло, Учителю казалось, что он видит удивительную картину, написанную каким-то неизвестным художником.
   - Это невозможно, - ответил Автор. - Система уже работает. Решение принято, я не вижу смысла его отменять.
   - Я тоже принял решение, и ничто не сможет остановить меня, - с мягкой интонацией в голосе и кротким выражением лица с полотна Боттичелли произнес Главный Исполнитель. - Я отправляюсь на Землю прямо сейчас.
   Его тихие, даже нежные слова прозвучали, словно раскаты грома. Оболочка лаборатории снова содрогнулась, растянулась на бесконечность и, казалось, вот-вот разорвется от мощных разрядов.
   Все замерли, ожидая от Автора Программы следующего хода. Но Автор Программы сидел неподвижно, вцепившись прозрачными руками в подлокотники своего трона, и казался немного меньше, чем был вначале. Нимб над его головой заметно померк, лицо стало бледным и прозрачным, словно ледяная маска.
   - Что ж, пусть будет по-твоему, - наконец, сказал он тихо, - но при одном условии.
   - Ты ставишь мне условия? - улыбнулся Главный Исполнитель.
   - Да. И ты должен понять - почему. Кто-то похитил Книгу. Ты найдешь ее и исполнишь свою миссию. Ведущий Программист уже на Земле. Он поможет тебе.
   - Не я избрал эту миссию. Она - лишь плод человеческого воображения, одержимого надеждой и страхом, - ответил Главный Исполнитель.
   - Мы все - плод человеческого воображения! - произнес Автор Программы, все больше теряя лицо.
   - Не все! Я не плод воображения, я - человек, - ответил Главный Исполнитель.
   - Да, конечно, - прошептал Автор. - Но пойми, в результате энерго-информационного обмена в ходе эксперимента возникли непредсказуемые обстоятельства... Обратная связь...
   И снова наступила тишина.
   Выражение лица Главного Исполнителя стало задумчивым и озабоченным. Он подошел к трону совсем близко, и, глядя прямо на Автора, тихо сказал.
   - Я согласен на твои условия!
   Автор Программы еще немного уменьшился и повис в воздухе. Голос его звучал уже совсем не так властно, как раньше, а скорее просительно, даже заискивающе.
   - Ты явишься на Землю инкогнито, и ни при каких обстоятельствах не раскроешь себя. Пожалуйста, никаких чудес! Это может непредвиденным образом повлиять на исход эксперимента. У тебя в распоряжении на этот раз только семь земных дней.
   - Я согласен... - повторил Главный Исполнитель.
   - Помни, ты подвергаешь себя большой опасности, - вдруг совсем изменившимся, заботливым голосом произнес Автор Программы.
   - Это не имеет значения.
   - Ты забыл, как люди обошлись с тобой две тысячи лет назад! - воскликнул Автор Программы, из последних сил стараясь снова опуститься на свой трон. - Они не заслуживают прощения!
   - Прощения достойны все, - ответил Главный Исполнитель.
   Потускневшие и застывшие обитатели лаборатории снова стали обретать форму и цвет.
   - Если тебе нужна помощь, я готов отправиться в путь с тобой, - произнес смуглый круглолицый юноша, застывший в позе лотоса. - Я тоже сын Земли.
   - Благодарю тебя, брат, но это - моя миссия.
   С этими словами Главный Исполнитель покинул лабораторию. Оболочка содрогнулась, но постепенно обрела прежние очертания.
   И тут мгновенно ожили, задвигались и заговорили все, кружась перед сверкающим троном Автора.
   - Что же, он всех людей хочет сюда забрать? - Возмутился курчавый атлет. - Такое перенаселение приведет к демографическому взрыву!
   - Ничего у него не получится, - на миг мелькнула в темноте голова сокола. - Человечество ужаснет Его, и он отступится от своей безумной затеи.
   - А если получится? Он всегда поступал по-своему и никогда ничего не боялся! Он бесстрашнее любого воина! - сказал златокудрый воин с копьем.
   - Что же теперь будет? - Деревянный Истукан тупо уставился на удаляющуюся яркую комету.
   - То, чему суждено быть... Только человек достигает нирваны. Но люди не прошли еще круговорот самсары... - тихо отозвался юноша, застывший в позе лотоса, и снова погрузился в медитацию...
  
  
   Учитель медленно вышел из храма. По заросшей диким бурьяном тропинке спустился к берегу реки... Он смотрел, плывет по реке огонь заката, тонет в темной мрачной воде... Пламя расплескалось в густой темноте. И чудилось Учителю в этом пламени дивное, светлое лицо Главного Исполнителя с мягкой улыбкой и печальным взглядом...
   Город чернел на фоне закатного неба... Мрачные силуэты сточных труб сбрасывали в реку свою отраву, и не было места в этой воде ничему живому. Клубился душный пар над потоками грязи, над закатным огнем... И сквозь клубы пара снова и снова светился таинственный взгляд...
   Марк неторопливо брел к своему дому, размышляя о том, что, когда и как должен он предпринять. Мысли мешались в голове, сердце мучительно ныло. Внезапно, поглядев на ночное небо, он увидел две падающие звезды, с интересом стал наблюдать за ними. Одна была ослепительно яркой, она стремительно рассекала темноту, но вот вдалеке возникла другая, голубоватая, бледно мерцающая и устремилась за ней вдогонку. Теперь они оказались рядом, в прозрачной темноте Космоса стремительно двигались два пучка света, приближаясь к Земле. Один излучал золотое сияние, словно луч солнца, другой - холодное, голубое, подобное Луне. Марк остановился и, словно зачарованный, смотрел на это удивительное явление. Ему казалось, оно длится целую вечность, хотя, на самом деле, все это происходило какие-то секунды. И в эти секунды вдруг в сознании учителя словно прозвучал какой-то сигнал, открылась какая-то невидимая дверца, и свет хлынул внутрь. Учитель почувствовал нестерпимый жар в груди, этот жар охватил все его существо, проник в голову, расплавил сознание, но через мгновение все прошло, и наступила прозрачная ясность.
   - Теперь я, кажется, знаю, что должен делать! - воскликнул Марк и бросился к ближайшей телефонной будке.
   Он набрал номер, в трубке долго раздавались длинные гудки, но звонил еще и еще и, наконец, услышал спокойный голос друга.
   - Листовский у телефона.
   - Фил, как хорошо, что я тебя застал, - радостно воскликнул Марк. - Пожалуйста, выслушай...
   - Марк, у меня сейчас совещание, - ответил Филипп шепотом. - Ты можешь позвонить немного позже?
   - Нет. Мне срочно нужна твоя помощь, - взволнованно говорил Марк. - Это опять оно... Моя ученица... Понимаешь, ее увезли в больницу, она жива, но я должен быть рядом с ней. Иначе они убьют ее!
   - Кто убьет? - испуганно спросил Филипп.
   - Я все тебе потом объясню... - торопливо произносил Марк. - Я знаю, что надо делать. Сейчас дорога каждая минута!
   - Я понял, - прошептал в трубку Филипп. - Скоро буду. Жди.
  
  
   Темный лимузин рванул с места и быстро стал удаляться от здания банка. Филипп объехал центральную площадь, посреди которой возвышался огромный полупрозрачный шар из зеркального стекла, окруженный великолепной оградой. Филипп с отвращением посмотрел на него.
   - И этот пузырь называют воплощенной мыслью! - раздраженно подумал Филипп. И тут же продолжил свое рассуждение. - Что ж, какая мысль, такое и воплощение! Нет, Оскар никогда не был хорошим парнем! И он стал очень скверным президентом! Но я, черт возьми, вынужден проявлять лояльность и поддерживать с ним некие, якобы приятельские отношения! Иначе вся моя благотворительность окажется под угрозой, очень серьезной угрозой!
   Господин президент, словно в ответ на его мысли, проницательно поглядел на него с огромного портрета, вывешенного высоко над площадью и освещенного яркими прожекторами. Филипп азартно погрозил портрету кулаком, обогнул дворец, миновал площадь, проехал мимо казино, мерцающего разноцветными огнями, и выскочил на широкую магистраль, ведущую к пригородному шоссе.
   По дороге он подумал, что давно не заглядывал в свое казино, и знает обо всем, что там происходит, только по отчетам подчиненных. Судя по этим отчетам, никаких чрезвычайных происшествий, непредвиденных ситуаций и вообще нарушений порядка в заведении не происходило, оно давало устойчивую прибыль, в общем, дела шли нормально, даже неплохо. Кроме одного,... но об этом Филипп старался не думать, оно было слишком личное, слишком болезненное. И касалось женщины. Так получилось, что судьба этой женщины с какого-то момента зависела от него. Он делал все, что мог, чтобы помочь ей. Но она отказалась принимать его помощь и поступила по-своему. Это было страшно, чудовищно. Он пытался что-то изменить, умолял, готов был отдать все, что имел, потратить все свое состояние, и не мог изменить ничего. И продолжалась эта мучившая его ситуация уже несколько лет...
   Филипп выехал на шоссе и стремительно двигался в левом ряду, превышая допустимую скорость почти вдвое. Фары ярко светили, рассекая темноту, отражаясь в блестящей поверхности асфальта. Машины, едущие впереди, буквально отлетали в сторону, пропуская его тяжелый лимузин. Филипп думал о Марке, о новой его беде, и, нажимая на газ, всеми силами старался сократить расстояние между столицей и городом своей юности.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
   "Человечество так слабо духом, что вещи самые чистые нуждаются в содействии какого-нибудь нечистого пособника".
  
   Эрнест Ренан
  
   Над дворцом Идеи звучала бодрящая музыка. Били литавры, стучали барабаны, призывно гудели трубы. По центральной площади перед дворцом, в ярком свете цветных прожекторов, лихо маршировали стройные ряды президентской гвардии. Они готовились к величайшему событию - торжественному выступлению президента с речью во дворце перед народом.
   При этом Столица жила своей обычной, не слишком привлекательной жизнью, звенела многоголосицей улиц, наполненных толпами людей, шумом колес и гудками автомобилей. Крики, смех, перепалки раздавались из окон кафе и баров. В пьяном угаре люди бросались друг на друга, сцеплялись, наносили друг другу удары. Кто-то пытался усмирить начавшиеся драки, его покрывали отборной бранью. Вдоль улиц лениво прогуливались полицейские, ни во что, особенно, не вмешиваясь, и только изредка останавливали зазевавшихся прохожих и проверяли у них документы.
   Неподалеку от дворца, в мерцающем свете казино богато одетые люди, сидящие вокруг игорного стола, с нетерпением следили за движением рулетки. Крупье тоже наблюдал, как вращается разделенный на сектора диск, и при этом оставался совершенно спокойным. Он знал, что ничего особенного, невероятного не произойдет, кто-то немного выиграет, кто-то проиграет, рано или поздно все разбредутся, довольные или огорченные. Казино, естественно, получит свою прибыль, пусть небольшую, но надежную. И с каждым днем доход будет понемногу увеличиваться. Так будет сегодня, так было вчера, месяц назад, год назад, и точно так же будет завтра, через месяц, через год.... В казино всегда был и будет порядок, даже если весь город взорвется, перевернется, сюда никогда не проникнут никакие катаклизмы. Конечно, и здесь иногда случались мелкие неприятности, но их, как правило, удавалось быстро уладить, незаметно для окружающих, и без всяких последствий.
   Официант разносил шампанское. В другой части зала под негромкую, но будоражащую нервы музыку, неторопливо двигались танцующие пары. Женщины бросали загадочные взгляды на своих партнеров, партнеры скользили пальцами по их обнаженным плечам. Воздух, наполненный табачным дымом и таинственными пряными ароматами, окутывал дурманом. Все выглядело красиво, изысканно, загадочно. А из разных точек большого помещения трезвые, строгие, подтянутые охранники незаметно и ненавязчиво наблюдали за происходящим.
   В сладостном манящем полумраке игорных и эротических вожделений элегантно, только чуть-чуть слишком ярко и броско одетые девушки, красивые, с еле уловимой сексуальностью в облике, томно поглядывали на клиентов. От них веяло очень хорошими духами и изысканной эротикой дорогих продажных женщин. Богатые клиенты вели себя вполне достойно, мирно беседовали с путанами, угощали их вином и сладостями, но не позволяли себе никаких вольностей на глазах у других, и никто не был пьян. В этом заведении пошлость и хамство были не приняты, и все посетители старались четко соблюдать установленные правила.
   Вдруг в казино, перекрывая негромкие беседы и музыку, звучащую приятным фоном, раздался отчаянный крик.
   - Козел! Ублюдок!
   Посетители, не привыкшие к подобным вещам, удивленно оглянулись.
   Молодая растрепанная женщина, застегивая на ходу платье, сбежала вниз по лестнице, пытаясь догнать крупного, мускулистого мужчину, быстро направлявшегося к выходу. К ней бросился охранник, попытался удержать за руку, прошептал, беспокойно оглядываясь.
   - Марго, успокойся, пожалуйста!
   - Он мне не заплатил! - кричала девушка.
   - Разберемся, - ласково уговаривал ее охранник. - Тут люди кругом, Марго. А ты опять пьяна. Прошу тебя, иди наверх.
   - Да пошел ты!
   Женщина резко вырвалась и кинулась в след удалявшемуся мужчине. Посетители казино, и даже заядлые игроки, оторвали взгляды от рулетки и с интересом наблюдали за происходящей сценой.
   - Это что, какое-то новое шоу? - с любопытством предположил мужчина в дорогом костюме, дымя сигарой.
   - Странное шоу, - с неприязнью ответила его спутница - красивая дама в элегантном платье, с бриллиантовым колье на шее.
   - А, по-моему, это не шоу! - с веселой улыбкой предположил сидящий рядом молодой человек. - Это настоящий скандал!
   От нездорового интереса у него загорелись глаза, он начал бурно обсуждать с приятелем необычное происшествие. К ним присоединились другие.
   В дорогом заведении, сохранявшем всегда внешнюю благопристойность, такие эпизоды были большой редкостью, и посетители с нетерпением ждали развязки внезапно вспыхнувшего скандала. Все теперь с любопытством следили, как крупный мужчина спортивного вида галопом бежит через зал, а за ним, спотыкаясь, с криком, гонится разгневанная Марго, выкрикивая на ходу.
   - Деньги давай! Урод!
   Мужчина, расталкивая всех, стремительно преодолел просторное помещение, отбросил попытавшихся удержать его охранников, рванулся к двери.
   - Стой! - здоровенный вышибала преградил ему дорогу.
   Мужчина оттолкнул и его и бросился к выходу. Клиента перехватили охранники, дежурившие у дверей. Но в это время раздался дикий грохот, кто-то ударом снаружи разбил стекло, в казино ворвалась компания подвыпивших бритоголовых молодчиков. Размахивая железными прутьями, они набросились на охранников. Завязалась драка, раздались выстрелы. Посетители казино в испуге жались к стенам, кто-то возмущенно кричал, администраторы пытались успокоить людей. Одна впечатлительная дама упала в обморок, вокруг нее суетился врач. Надо сказать, охранники казино свое дело знали. Они дружно навалились на бритоголовых, быстро и профессионально обезоружили, скрутили, разложили на полу лицом вниз. Но в это время, воспользовавшись возникшей заварушкой, клиент Марго ускользнул из казино на улицу. Девушка, о которой на время забыли, пулей вылетела следом за ним, побежала, не отставая ни на шаг. Она была в такой ярости, что готова была задушить его голыми руками. Клиент оглянулся, завернул за угол, Марго бросилась за ним, но вдруг потеряла его из виду. Спустя мгновение, раздался рев мотора, и клиент с наглой ухмылкой промчался на машине мимо Марго, обдав ее едким дымом из выхлопной трубы. Резко развернувшись на площади перед казино, машина рванула в переулок и бесследно исчезла.
   Девушка стояла посреди площади, растерянно озираясь, выкрикивая бранные слова, и тут же рядом с ней оказались двое рослых парней. Один был бритый, с серьгой в ухе, у другого свисали на лоб немытые, сальные волосы.
   - Какие люди! И без охраны! - ухмыльнулся патлатый.
   - Никак, сама королева Марго к нам пожаловала! - ехидно сказал другой, крепко схватив ее за руку. - Ну-ка, вали бабки!
   - Да пошел ты! - она попыталась вырваться.
   - Не груби, Марго. Это нехорошо, - сказал первый. - Ты нам и так задолжала!
   - Это еще с чего? - возмутилась девушка, оглядываясь на казино, словно ища взглядом поддержки.
   - Да не пялься! - хохотнул патлатый. - Им не до тебя щас! А, Геха? Я прав?
   - Ясен пень! В другой раз вашу зажравшуюся лавочку разнесем к чертовой матери! А, Конец? Здесь наша территория! - заорал бритый, заламывая девушке руки.
   - Будешь платить, говори? - рявкнул патлатый. - А то взорвем казино хреново, и тебя вместе с ним!
   - Отпустите меня! - Марго отчаянно рванулась, но бритый не отпускал, она застонала от боли. - Нет у меня денег!
   - Денег у нее нет! Врешь ты все, сука! - патлатый схватил ее руками за подбородок и стал мерзко дышать в лицо.
   - Меня клиент кинул! Отстаньте! - взмолилась Марго.
   - А нам по фигу туман! - гоготнул бритый. - Один у тебя, что ль клиент?! Кому пургу гонишь!
   Патлатый рэкетир полез рукой за ворот ее платья.
   - Тут, небось, прячешь?
   - Не смейте! Твари поганые! Вы мне сами за это заплатите! - Закричала женщина, срываясь на плач.
   Рэкетиры загоготали, пытаясь разодрать одежду на Марго...
  
   ...Сквозь космос мерцающим бледным шаром предстала Земля... Она была уже близко. Вокруг нее плотным кольцом клубились серые облака, а сквозь них открывались горы, океаны, города.
   Через густой смог стали проступать отдаленные очертания угрюмого города, расползшегося, словно огромный спрут. Вдали темнели какие-то трубы, испуская черный дым. Мутной извилистой лентой текла река, вдоль берегов ютились жалкие постройки. Но постепенно от окраины к центру города дома становились все выше, словно вырастая из земли, как уродливые растения-мутанты. Среди каменных громад зданий кое-где проглядывали островки пожухлой зелени, деревья печально клонили к земле засохшие ветки со скудной листвой. В самом центре города посреди серой пустоты ярко блестел какой-то странный полупрозрачный шар, напоминая гигантскую, нелепую елочную игрушку.
   Две летящие звезды приблизились к земле, остановились совсем на небольшой высоте, будто выбирая посадочную площадку, и быстро ринулись вниз. Ударившись о землю, расплескались искрами, засверкавшими в воздухе. На миг осветилось небо яркими, фантастическими сполохами, словно в середине лета возникло вдруг непонятно откуда полярное сияние, и все исчезло, потонуло в задымленном пространстве.
   Случайные прохожие, наблюдавшие это странное явление, ничего необычного в нем не заподозрили. В городе часто устраивали фейерверк. Тем более, на днях во Дворце Идеи ожидалось публичное выступление президента перед своим народом, а такое событие всегда обставлялось заранее всевозможными впечатляющими спецэффектами. Люди должны были чувствовать себя к моменту встречи радостными и счастливыми. Поэтому счастливые свидетели удивительного зрелища восторженно полюбовались прекрасными небесными сполохами, и, пожалев, что так быстро все закончилось, побрели восвояси. И, конечно, никто даже не обратил внимания на вопли какой-то растрепанной женщины, ставшей добычей двух сомнительных типов. Пусть сами разбираются, - привычно думали люди, проходя мимо, - наше дело сторона.
  
   Двое небесных странников приземлились на заброшенном пустыре, в стороне от центральной площади. Здесь не было ни души. Главный Исполнитель ступил на землю и почувствовал ее тепло. Это было особое ощущение, которое невозможно забыть. Он неторопливо сделал несколько шагов, дыхание земли все больше проникало в него, но оно было каким-то странным, тяжелым, удушливым. Оно было наполнено болью и страхом. И теплый воздух, неподвижно застывший над землей, весь был пропитан болью и страхом, и тяжестью ее дыхания. Вот пролетел легкий ветерок, и тут же донес откуда-то клубы дыма и запах гари. Главный Исполнитель остановился, неторопливо огляделся. Пейзаж вокруг выглядел мрачно и безжизненно, красноречиво говоря о надвигающейся экологической катастрофе.
   - Как все изменилось за две тысячи лет... - прошептал Главный Исполнитель.
   - А как изменилось все за двести миллионов лет, этого даже ты представить не можешь! - воскликнул бывший Главный Экспериментатор - черноволосый, темноглазый мужчина в черном костюме, повернувшись к своему голубоглазому спутнику в белой одежде, с длинными светлыми волосами.
   Они помолчали, вглядываясь в очертания нелепого, эклектического города, вслушиваясь в его тревожные звуки.
   И вдруг до них донесся отчаянный женский крик
   - Помогите! Помогите же, кто-нибудь!
   - Кажется, мы как раз во время, - произнес бывший Главный Экспериментатор.
   Двое странников пошли прямо на этот крик. Перед ними простиралась широкая площадь, за ней светилось цветными огнями какое-то здание. Крик становился все ближе и отчетливее. Вскоре стало видно, что исходит он от молодой женщины с ярко накрашенным лицом и растрепанными волосами, которая изо всех сил пытается высвободиться из рук двух здоровенных парней. Выглядела она ужасно. Косметика растеклась, смешавшись со слезами, размазалась по щекам. Изорванное платье свисало лохмотьями.
   - Помогите! - хрипло призывала женщина.
   - Совсем зарвалась, сука! Грязная шлюха! Щас заткну тебе глотку! - заорал на нее патлатый рэкетир и размахнулся для очередного удара.
   - Отпустите ее! - неожиданно произнес рядом чей-то спокойный и вкрадчивый голос.
   Парень удивленно огляделся и заметил двух незнакомцев, худого высокого блондина в белой рубашке и белых джинсах, и седеющего брюнета среднего роста в черном клубном костюме. Быстро оценив взглядом явно безоружных интеллигентов, каких-то никчемных лохов, он подмигнул бритоголовому, и произнес развязно.
   - По-моему, Геха, они нарываются!
   Тот рявкнул презрительно.
   - Да пошли вы!
   - Отпустите ее, - тихо и властно повторил белобрысый, даже не двинувшись с места.
   - Ну, блин, сам напросился! - бритый парень пошел на него, принимая боевую позицию. - Да кто ты такой, мать твою?!
   Марго, почувствовав неожиданную поддержку, осмелела и, изловчившись, ударила бритого ногой. Бритый взвыл, и тот час налетел патлатый, схватил ее за волосы и сильно встряхнул. Она забилась, застонала от боли.
   - Я говорю вам, отпустите ее, - не дрогнув, продолжал незнакомец.
   - Храбрый нашелся, да?! Чего буркалы-то вылупил?! Ну-ка, Геха, засади ему пику меж ребер! - Яростно выкрикнул патлатый.
   Бритый рэкетир замахнулся на блондина каким-то острым предметом, но неожиданно рука его застыла в воздухе и через секунду повисла, как плеть. Заточка выпала и стукнулась об асфальт. Он дернулся, попытался ее поднять, ноги вдруг подогнулись, он весь обмяк и он шлепнулся на землю. Растерянно и зло чертыхнулся, посмотрел на незнакомцев как затравленный зверь, в бессильной ярости стараясь пошевельнуть руками и дотянуться до заточки, но руки не слушались.
   - Геха, ты чего? Обкурился? Планка съехала? - Окликнул его патлатый приятель.
   Геха испуганно озирался, сидя на земле.
   - Слышь, Конец! Хреновина какая-то, руки свело... и ноги...
   - Вставай! - завопил Конец.
   Но Геха все так же сидел на земле и тупо мотал бритой головой, похожей на бильярдный шар.
   - Мне кажется, мальчики, вы слишком много на себя берете, - произнес чернявый с саркастической улыбкой. - Советую вам прислушаться к словам моего друга.
   - Чего скалишься! Мать твою! - Конец выпустил девушку, она плюхнулась на асфальт и быстро поползла в сторону.
   - Держи ее! - Заорал Геха.
   - Не могу... У меня тоже... бля... что-то с руками... - растерянно пробормотал Конец, раскорячившись в нелепой позе.
   В этот момент совсем близко раздался рев полицейской сирены.
   - Сваливаем! - крикнул Геха.
   Оба, спотыкаясь, с трудом волоча одеревеневшие ноги, потащились в переулок и скрылись в темноте.
   - Первое представление окончено! - Захохотал чернявый.
   Девушка плакала, сидя на земле и размазывая по лицу слезы, остатки косметики и кровь, сочившуюся из ссадин.
   Светловолосый мужчина склонился над ней, достал белоснежный платок и осторожно вытер кровь с ее лица. Она посмотрела на него с благодарностью, начала что-то говорить срывающимся голосом, но в это время рядом остановилась полицейская машина.
   - Что здесь происходит? - Грозно спросил сержант полиции, выходя из машины и оглядывая странную компанию.
   - Это не они, - торопливо заговорила девушка, - те убежали... Эти люди здесь не причем... Они вступились за меня!
   - С тобой, Марго, мы еще поговорим, иди в машину! - Сержант подозрительно оглядел незнакомцев. - А вы кто такие?
   - Я - артист оригинального жанра по имени Люциус, приехал на гастроли и собираюсь дать несколько совершенно необычных performances, - с достоинством произнес чернявый, - а это мой младший брат Джозеф, он странствующий философ, можно сказать - монах, чистейшей души человек!
   - Артисты, монахи! - проворчал сержант, и сурово потребовал. - Предъявите документы!
   - Документы? - Удивился Чернявый. - Но мы оставили их в отеле.
   - Приезжие, значит. Откуда прибыли?
   - Из Сela n'a pas de nom! (Этому нет названия! фр.) - Не задумываясь, ответил Чернявый.
   - Чего он говорит? - С недоумением произнес второй полицейский, подойдя к напарнику.
   - Не понимаю, - ответил сержант растерянно, глядя на странную пару.
   - Выражайтесь яснее! - потребовал напарник.
   - Я сказал по-французски... n'a Pas de nom - есть такое местечко... - чернявый загадочно улыбнулся.
   - Значит, вы из Франции? Туристы, стало быть? Так бы и сказали! А то морочат голову! - раздраженно сказал сержант.
   - Туристы? А вещи-то ваши где? - Спросил напарник.
   - Но мы их тоже оставили в гостинице! - Возмутился Чернявый. - Кто же гуляет по городу с вещами?
   - А в какой гостинице? - сержант пронизывающим взглядом уставился на иностранцев.
   - В обычной, - усмехнулся чернявый, - разве запомнишь все названия?
   Профессиональное чутье подсказывало сержанту, что здесь явно что-то не так. На вранье у него всегда был особый нюх. К тому же его ужасно злило, что говорит только один иностранец, а другой молчит, будто воды в рот набрал. И он грозно произнес, глядя на него.
   - Что молчишь? Немой, что ли?
   Но худощавый блондин легко покачал головой и улыбнулся. Было в его улыбке и его взгляде что-то такое, что завораживало и сбивало с толку.
   - Ну и типы, - устало вздохнул напарник, - будто с неба свалились!
   Чернявый неожиданно расхохотался.
   - Не вижу ничего смешного! - Произнес полицейский с обидой в голосе.
   - Придется вас задержать! - Строго сказал сержант. Ему становилось явно не по себе, и он изо всех сил боролся с каким-то гипнотическим наваждением, которое исходило от странных туристов.
   - За что? - удивился чернявый. - Разве мы совершили преступление? Мы мирные путешественники.
   - За бродяжничество, - сухо ответил сержант. - По закону нашей страны каждый человек, находящийся на ее территории, если он не бродяга, обязан иметь при себе документы. А бродягам не место в нашей столице!
   - Так мы попали в столицу! Какая приятная неожиданность, Джози! - Воскликнул чернявый. - Неплохо бы совершить экскурсию!
   - Сейчас вам будет экскурсия! Поехали в участок, там разберемся, кто причем, а кто - нет! - Решительно скомандовал сержант.
  
  
   Белые стены, белый потолок, белый искусственный свет больничного коридора. Все выглядело холодным и безжизненным. Директор школы, родители Лолы и дежурный полицейский сидели перед закрытой дверью кабинета главврача. Ожидание казалось бесконечным. Мать девочки то и дело прикладывала платок к глазам, отец молчал и нервно покусывал суставы пальцев, директор вставал, мерил шагами коридор, снова садился, и только полицейский внешне сохранял спокойствие. Он много всякого повидал на своем веку, и старался не вникать в те дела, которые выходили за рамки его профессиональной компетентности.
   Наконец, из кабинета вышел врач с усталым лицом и тусклым взглядом и заговорил, отводя в сторону глаза.
   - Я очень сожалею... Мы приняли все необходимые меры. Но состояние медленно ухудшается.
   Мать девочки заплакала. Отец поднялся, вплотную подошел к врачу, нервно схватил его за руку.
   - Неужели ничего нельзя сделать?
   - Мы делаем все возможное, - тусклым голосом ответил врач.
   - Тогда почему же нет улучшения, почему нет никаких результатов?! - возмутился директор школы.
   Врач высвободил свою руку, которую сжимал отец Лолы, медленно попятился к двери кабинета.
   - Понимаете, раньше в нашей практике не было ничего подобного, - проговорил он извиняющимся тоном. - Пока мы не можем определить, что это за болезнь... не можем установить точный диагноз...
   - У вас лучшая больница в городе! У вас самое современное оборудование, новейшие препараты! - Директор приблизился к врачу. - Только вы в состоянии спасти ребенка!
   - Надеюсь, что вы правы... Благодарю за доверие, - смущенно пробормотал врач, отступая к кабинету. - Я думаю, мы справимся с ситуацией.... Но... необходимо провести серию сложных анализов. Не хочется признавать полное бессилие медицины, но без этого мы ничего не сможем сделать.
   - Так что же вы делали до сих пор? - закричал директор, преграждая врачу дорогу в кабинет, обернулся к полицейскому. - Примите какие-нибудь меры! Так не может продолжаться!
   Полицейский равнодушно посмотрел на директора.
   - Здесь все происходит в рамках закона. Я не вижу оснований вмешиваться.
   - Мы проводили те анализы, которые финансируются государством. Но они, к сожалению, не дали никаких результатов. - Врач опустил глаза и перешел на шепот. - Есть одно предположение.... Понимаете, возможно, это тот же неведомый вирус, от которого умер мальчик... Но это только предположение. Я же сказал, нужны результаты более сложных анализов!
   - Так проведите скорее эти анализы! Что вы тянете время! - возмущенно воскликнул отец Лолы
   Врач сделал скорбное выражение.
   - К несчастью, это не в нашей власти. Мы не можем использовать все оборудование по своему усмотрению. Арендная плата за него слишком высока. Кроме того, на более сложные анализы нужны дорогостоящие препараты. Поймите, у больницы на это нет средств.
   - Так что же делать? - в отчаянии спросил отец Лолы.
   - Если деньги будут внесены, мы немедленно используем весь арсенал медицинского оборудования, который, к сожалению, не является нашей собственностью, - ответил врач, и снова попытался скрыться в кабинете.
   - Но где нам взять столько денег? - сквозь слезы произнесла мать Лолы, нервно цепляясь рукой за край халата врача. - У нас нет таких денег! Что делать, господин директор?
   - Школа, к сожалению, тоже не располагает подобными средствами, - мрачно ответил директор.
   - Я попробую договориться в банке, может быть, они дадут кредит... - неуверенно сказал отец девочки.
   - Боюсь, это займет много времени, - проговорил врач. - Состояние девочки ухудшается... Мне очень жаль...
   - Сделайте что-нибудь! - Срывающимся голосом произнес отец девочки. - Во имя Великой Идеи, сделайте что-нибудь...
   - Я не расслышал, какую сумму вы назвали? - громко спросил Филипп, неожиданно появившись в вестибюле больницы.
   Все оторопели, с удивлением уставились на него. Даже невозмутимый полицейский изменился в лице. Этот банкир был очень известной и влиятельной личностью, у него были приятельские отношения даже с самим президентом! И неизвестно еще, что сулило и чем грозило его неожиданное появление.
   - О, Филипп!.. - растерянно воскликнул директор. - Господин Листовский! Как вы здесь оказались?
   - Это не имеет значения, - сухо ответил Филипп, не глядя на директора. - Так о какой сумме идет речь?
   Врач торопливо стал подсчитывать.
   - Аренда аппаратуры, медикаменты, сверхурочная оплата персоналу... - Врач вздохнул, - на данный момент - порядка пятнадцати тысяч. Более точную сумму назовут в бухгалтерии...
   - Всего? И вы даже не удосужились подсчитать более точную сумму? - произнес Филипп с легким раздражением, быстро выписал чек и протянул врачу. - Надеюсь, этого достаточно?
   Врач дрожащей рукой взял чек, молча кивнул, не в силах произнести ни слова.
   В глазах родителей Лолы появилась надежда. Они с благоговейным трепетом смотрели на всемогущего банкира, который так быстро и неожиданно решил неразрешимую для них проблему. У них, действительно, появилась теперь надежда на спасение их дочери от страшной, неведомой болезни...
  
   За углом больницы в машине друга сидел Марк, с нетерпением глядел на часы и не находил себе места. Ему казалось, что время остановилось, и те двадцать минут, о которых они условились с Филиппом, не пройдут никогда. Наконец он не выдержал, выбрался из машины, подкрался к зданию, заглянул в окно. Теперь он мог наблюдать, как в вестибюле Филиппа окружили взволнованные родственники девочки, как растерянно смотрит на него директор. Вот Филипп разговаривает с врачом, выписывает чек.... Как подобострастно врач берет чек из его рук ...
   - Мы ничего не можем гарантировать, но сделаем все, что от нас зависит, - дрожащим голосом сказал врач, удаляясь с чеком по коридору.
   - Господин Листовский! О, я не знаю, как благодарить вас! - мать девочки, рыдая, бросилась к Филиппу.
   - Не стоит, - спокойно ответил Филипп, осторожно отстранив ее руки. - Я считаю своим долгом помогать детям.
   - Да, огромные взносы в фонд нашей школы... Это неоценимая помощь, господин Листовский, - с подобострастием произнес директор.
   - Благодарите за это господина Маркуса! - жестко отрезал Филипп. - Кстати, вы, кажется, отстранили его от работы?
   Директор растерянно посмотрел на Филиппа.
   - Это вынужденная мера, - обрел, наконец, дар речи полицейский. - Учитель Маркус под следствием...
   - Вот как? - Филипп сердито сдвинул брови.
   - Но... это какое-то недоразумение... Все скоро разъяснится! - испуганно стал оправдываться директор, косясь то на Филиппа, то на полицейского. - Я очень ценю господина Маркуса...
   - Это заметно... - усмехнулся Филипп. - Интересно, все ваши учителя живут в подобных условиях?
   - Но господин Маркус никогда не говорил...
   - А вы ждете, что он придет к вам с униженной просьбой? - резко перебил его Филипп. - Учтите, сейчас я сделал последний взнос, только ради спасения ребенка. Определите свои позиции, господин директор! В противном случае, я больше не собираюсь заниматься благотворительностью в пользу вашей школы, так что ищите другого спонсора.
   - Но... вы должны понять, все эти странные случаи с детьми в его классе, вынужденное вмешательство полиции... - голос директора дрожал от волнения.
   - Я вас предупредил, - резко ответил Филипп, поглядел в окно и увидел Марка, с нетерпением наблюдавшего с улицы. Выражение лица Филиппа совершенно не изменилось, но он сделал едва заметный знак рукой. И Марк тут же исчез.
  
   Мгновение спустя Марк обогнул здание, бросился к двери, стремительно побежал по коридору, ворвался в палату. Прямо перед ним на высокой больничной кровати, бледная и неподвижная, лежала Лола. Кроме нее в палате, к счастью, никого не было. Марк наклонился, молча схватил девочку на руки, прижал к себе и, не оглядываясь, помчался с ней к выходу. Все шло, как было задумано. Но когда он добежал до середины коридора, его заметили. Кто-то громко вскрикнул. И сразу за его спиной раздались возмущенные возгласы врачей и медсестер.
   - Держите! Держите его!
   - Он украл ребенка!
   - Скорее! На помощь!
   - Догнать его!
   - Схватить немедленно!
   Марк бежал по коридору, почти ничего не видя перед собой. Главное - оторваться, успеть! Его руки сжимали безжизненные похолодевшие пальцы Лолы. Сзади раздавался громкий топот ног.
   - Господин Маркус! Неужели это вы, господин Маркус! - прозвучал потрясенный голос директора. - Остановитесь! Не делайте этого!
   Марк, не оглядываясь, бежал.
   - Немедленно остановитесь! - заорал полицейский. - Именем закона...
   Марк продолжал бежать.
   Дежурный полицейский, директор школы, родители девочки, ошеломленный медперсонал шумной, кричащей толпой неслись за ним. Но это уже не имело значения. Теперь они не сумеют ему помешать! Никто не сумеет ему помешать! Только бы успеть! Марк бросился к выходу. Оставался последний отрезок коридора, всего несколько метров до спасительной двери. Он чувствовал спиной своих преследователей. "Господи, помоги мне!", - прошептал Марк, оттолкнулся ногами от пола и, преодолев каким-то невероятным образом оставшиеся метры, через мгновение оказался во дворе. Филипп бесшумно выехал из-за угла, распахнул дверь машины, Марк запрыгнул в нее чуть ли не на ходу, упал на сиденье, прижимая Лолу к себе. Машина рванулась, быстро набрала скорость.
   Возмущенная толпа выбежала на улицу, крича и размахивая руками. Полицейский выхватил оружие. Но все увидели только задние огни уносящегося лимузина господина Листовского. Полицейский несколько раз выстрелил ему в след, но промахнулся, и машина скрылась в темноте.
  
  
   Ночью, при тусклом свете лампочки, обнесенной металлической сеткой бродячий артист Люциус и странствующий философ Джозеф вели странную беседу в КПЗ полицейского управления.
   - Думаю, ты поступил совершенно правильно, брат мой Джози, решив отправиться на Землю, - произнес Люциус. - Только ты можешь остановить это безумие!
   Джозеф ничего не ответил, он рассеянно глядел на маленькое решетчатое окошко под потолком и думал о чем-то своем.
   - Послушай, - продолжал Люциус, - но без меня ты не справишься.
   Джозеф повернулся, молча посмотрел на своего собеседника, его губы тронула едва заметная улыбка.
   - Забавно, - тихо сказал он.
   - Что тебя так забавляет? - удивился Люциус.
   - Партнерство, которое ты мне предлагаешь, - с улыбкой ответил Джозеф.
   - Но это объективная необходимость! - воскликнул Люциус. - У нас с тобой много противоречий во взглядах, но в данном случае наши интересы сходятся.
   - По-моему, ты немного упрощаешь ситуацию, - сказал Джозеф.
   - А мне кажется, ты ее излишне усложняешь! - с азартом проговорил Люциус. - Смотри на вещи проще!
   - Спасибо за ценный совет, - снова улыбнулся Джозеф. - Но что конкретно ты имеешь в виду?
   - Неужели не понятно? - удивился Люциус. - И ты, и я питаем к этому эксперименту или варианту, если хочешь, формы жизни, определенную привязанность. Тебе жаль людей, хотя ты прекрасно знаешь, как они мерзки. Мне тоже их жаль. У меня есть на это свои причины. Я вовсе не желаю их полной аннигиляции. И пока у нас общие цели, мы должны действовать сообща.
   Джозеф поднялся, сделал по камере несколько неторопливых шагов, с неожиданной грустью посмотрел на своего собеседника, и спросил.
   - И зачем ты увязался за мной? Из тщеславия?
   - Для чего мне слава? - воскликнул Люциус драматическим голосом. - Это пройденный этап. Есть вещи поинтереснее...
   - Ты говоришь слишком пространно, - устало произнес Джозеф. - Не понимаю, куда ты клонишь.
   - Ну что ты! Я говорю вполне конкретно. - Люциус принял выразительную позу, воздел руки к потолку. - Я ощущаю определенную ответственность за то зло, которое поселилась в жителях Земли и сейчас может привести их к гибели. И я не в коем случае не хочу уклоняться от этой ответственности!
   Глядя на него, Джозеф горько рассмеялся.
   - Какая возвышенная речь!
   - Ты напрасно иронизируешь, - Люциус обиженно насупился, достал мешочек с табаком, аккуратно набил трубку, картинным жестом щелкнув пальцами, высек огонь, затянулся густым дымом. - Я намного старше тебя и кое в чем мудрее. Ты, конечно, генерировал идеи, но на пути их осуществления всегда возникали препятствия. Устранить их ты мог, в конце концов, только с моей помощью. Ты ведь не станешь отрицать, что так было всегда.
   Джозеф посмотрел на него усталым взглядом.
   - Ты знаешь, споры - не моя стихия. Думай, как хочешь, но только постарайся не вносить в жизнь человечества еще большую путаницу.
   - Это не путаница, а диалектика! - живо воскликнул Люциус. - Между прочим, очень любопытная штука. Помнишь, как обо мне сказал один из их классиков? "Я часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла!". По-моему, это очень мудрое замечание! Так-то вот, любезный брат мой!
   - Будь ты проклят со своей диалектикой! - с чувством ответил Джозеф.
   - Я давно проклят, - усмехнулся Люциус. - Но это не значит, что я сошел со сцены и стал бесполезен. Согласись, мое присутствие тебе не безразлично. Ты не пожалеешь, что взял меня. То есть, прости, не пожалеешь, что не прогнал меня на космическом пути!
   - Время покажет, - тихо сказал Джозеф и отвернулся.
   Оба молчали, и, казалось, тишина звенит и разрывается от наполнившего ее молчания. Прошли секунды, минуты, а, может быть, вечность.... Потом Люциус задумчиво произнес.
   - Знаешь, Джози, мне кажется, ты опять забываешь об опасности, исходящей от людей.
   - Какая забота, однако! - воскликнул Джозеф. - То же самое говорил Автор Программы, напутствуя меня на прощанье.
   - Кто бы мог подумать, - Люциус обиженно запыхтел трубкой.
   - Совместная работа не прошла для тебя бесследно, - горько усмехнулся Джозеф.
   - Может быть и так, - Люциус аккуратно вытряхнул из трубки табак, - но об этом позже... А сейчас, я думаю, нам пора бесследно исчезнуть отсюда. Что-то мне здесь не нравится!
   - Ступай, я тебя не задерживаю, - сказал Джозеф.
   - А ты? - удивился Люциус.
   Джозеф опустился на жесткий топчан, обхватил колени руками и ответил спокойным, даже дружелюбным тоном.
   - Видишь ли, Люциус, я прибыл сюда на определенных условиях, и я не могу раскрывать себя.
   - И ты согласился на эти унизительные условия? - возмутился Люциус.
   - У меня не было выбора, - сказал Джозеф устало. - Автор Программы представляет реальную угрозу для человечества.
   - Автор Программы мстит людям за тебя!
   - Нет, Люциус, - с болью в голосе произнес Джозеф, - он мстит не мне, а людям! Мстит им за то, что они - люди, а не зомбированные роботы. За то, что они похожи на меня!
   - Как же я не сообразил! - Люциус хлопнул себя по колену. - Это меняет дело. Но та сила, к которой имеешь доступ только ты, почему она не вмешивается? - с любопытством спросил он.
   - Потому что это моя миссия!
   - Но ты рискуешь! Зачем? - с сочувствием спросил Люциус.
   - Не время объяснять.
   Джозеф лег на топчан и стал задумчиво смотреть в потолок камеры, покрытый грязными серыми разводами.
   - Что ж, поступай, как знаешь. Я же не связал себя никакими обязательствами и не собираюсь торчать в этом убогом заведении... - Люциус аккуратно завернул трубку в белоснежный платок, сунул в карман. - Пора сваливать отсюда, как они говорят... Но знай, если тебе вдруг понадобится моя помощь, я тут же явлюсь, возникну из небытия, как прирученный Джин, который по первому зову предстает перед своим хозяином!
   Джозеф улыбнулся, повернулся на бок и закрыл глаза.
   Люциус подошел к стене и медленно слился с ней. Некоторое время на сером бетоне оставался отпечаток его фигуры, подобный тени, но потом все исчезло.
  
  
   Темный лимузин с тонированными стеклами мчался по ночному городу, на его блестящей полированной поверхности отражались разноцветные огни городских фонарей и реклам. В мрачной пустоте ночи он казался фантастическим живым существом, с блестящим панцирем и горящими глазами.
   Филипп напряженно вглядывался в темноту улиц, и, осторожно тормозя на поворотах, то и дело менял направление.
   - Как она? - Спросил он тихо.
   - Мне кажется, пульс становится все ровнее, я слышу, как бьется ее сердце, - ответил Марк.
   Сзади показался яркий свет фар, он постепенно приближался. За ними, сокращаю дистанцию, ехало несколько машин.
   - Они, наверняка, вызвали подкрепление, - спокойно и даже весело сказал Филипп. - Думаю, все дороги из города уже перекрыты. Нас могут схватить в любой момент!
   Марк промолчал, с тревогой глядя на Лолу.
   - Хорошо, что я вырос в этом городе, я знаю здесь каждый закоулок, и им не так легко будет взять меня! - Воскликнул Филипп с азартом игрока.
   Он сделал крутой разворот, свернул с узкий темный переулок и скрылся в маленькой арке. И вскоре полицейские машины, взвывая сиренами, промчались мимо по основной магистрали. Филипп вздохнул, рассмеялся, поглядел на друга. Марк улыбнулся ему в ответ.
   Вдруг Лола очнулась на руках у Марка. Зашевелилась, поглядела на него, глаза ее осветились радостью. Она прижалась к нему, как маленький заблудившийся зверек, нашедший вдруг своего хозяина.
   Марк нежно погладил ее по голове.
   - Господин Учитель... - прошептала Лола.
   - Да какой я тебе господин! - Марк улыбнулся счастливой улыбкой.
   - Марк, я видела... Это они... они убили Сани... - голос девочки звучал очень слабо, она с трудом переводила дыхание.
   - Ты потом мне расскажешь, - ласково сказал Марк, испугавшись, что она снова потеряет сознание.
   Но Лола сильно разволновалась, лицо ее покрылось испариной. Она сжала руку Учителя, потянула к себе.
   - Я должна рассказать, это очень важно...
   Марк склонился к ней, стараясь ее успокоить.
   Филипп увидел в зеркальце ожившее лицо девочки, прижавшейся к Марку, немного сбавил скорость, вытер платком пот с лица. Потом спросил.
   - Как ты думаешь, если я закурю, ей не станет хуже?
   - Не знаю, - отозвался Марк.
   - Мне станет хуже, если вы сейчас же не выслушаете меня! - воскликнула Лола.
   - Хорошо, ты все нам расскажешь сейчас, - ласково сказал Марк и приготовился слушать...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
   "Мы не можем видеть ясно, когда мы осуждаем или оправдываем, или когда наш ум занят непрерывной болтовней; тогда мы не замечаем то, что есть; мы воспринимаем лишь создаваемые нами проекции самих себя"
  
   Джидду Кришнамурти
  
  
   В центре столицы, неподалеку от Дворца Идеи, за высокой оградой, вдоль которой патрулировала усиленная охрана, располагалась резиденция президента.
   Президент страны, господин Оскар Гуланов, почти такой же эффектный, как на портретах, но немного усталый от напряжения рабочей недели, в своем кабинете просматривал подборку газет. Он с удовольствием вглядывался в печатное слово, вслушивался в шелест газетных листков. Он не столько предпочитал получать информацию этим древним способом, сколько любил сам процесс. Именно так, из печатного, а раньше - из написанного слова узнавали о том, что происходит в мире, его великие предшественники, прежние правители разных стран. Чтение газет было для Оскара особым ритуалом, который приобщал его к истории и к вечности. И никакие другие современные средства массовой информации не могли заменить его.
   Сидя в удобном, глубоком кресле господин президент пробежал глазами очередную страницу. Одна из статей под заголовком "Загадочный вирус" неожиданно привлекла его внимание. Оскар жадно проглотил ее, отложил в сторону, нажал кнопку на маленьком пульте. Тут же бесшумно распахнулась дверь, и в кабинете появился человек невзрачной наружности в сером строгом костюме.
   - Текст речи готов? - обратился к нему Оскар деловым тоном, постукивая пальцами по заголовку статьи, набранному крупным шрифтом.
   - Все, как вы просили, - советник положил перед Оскаром на стол тонкую папку с золотым теснением.
   Но президент даже не взглянул на папку, сохраняя выражение полного безразличия. А советник осторожно и незаметно скользнул взглядом по его руке, прослеживая движение пальцев.
   - Любопытная история, - обратился Оскар к советнику, взяв в руку газету и показывая ему статью
   - Да, господин президент, - подобострастно кивнул советник.
   - Нет, но ты послушай! - Оскар приподнялся в кресле, в голосе зазвучало волнение. - Зафиксировано два случая неизвестной болезни среди детей в местной школе. В моем родном городе! В той самой школе, в которой когда-то учился я!
   - Да, господин президент, - снова кивнул советник.
   - Меня интересуют подробности, - жестко сказал Оскар. - Все подробности этого дела!
   - Если вам угодно, есть свежий сюжет в телевизионных новостях, - осторожно произнес советник.
   - Давай сюда! - потребовал Оскар.
   Советник включил монитор. На экране появился ведущий. Он говорил довольно бесстрастно.
   - Уважаемые телезрители! Я вас ознакомлю с самыми последними новостями. Продолжается расследование по делу "Загадочный вирус". В городе, как уже сообщалось, зафиксировано два случая неизвестной болезни среди школьников, один со смертельным исходом, в другом же случае девочка в тяжелом состоянии своевременно была доставлена в больницу... Врачи самоотверженно боролись за ее жизнь. Но далее произошло непредвиденное! - Ведущий сделал выразительную паузу, и заговорил теперь взволнованно, эффектно сверкая глазами с экрана. - Девочку похитили! Известный в городе учитель Маркус, до сих пор имевший репутацию хорошего педагога и добропорядочного гражданина, вероломно выкрал умирающую девочку из отделения реанимации! А его соучастником в этом преступлении оказался ни кто иной, как выдающийся бизнесмен и банкир, известный своей благотворительной деятельностью, Филипп Листовский!
   Оскар буквально впился глазами в экран. Похоже, сама судьба посылала ему подарок!
   - Не смотря на предупредительные выстрелы полиции, похитители скрылись на машине банкира в неизвестном направлении. Акцию, совершенную господином Листовским, никак нельзя назвать благотворительной. - Ведущий усмехнулся своей необычайно остроумной шутке. - Но, учитывая его высокое положение, управление полиции запросило лично у господина прокурора санкцию на его арест. И господин прокурор ее дал!
   Оскар еле сдержался, чтобы не подпрыгнуть в кресле от радости.
   - Преступников разыскивает полиция. - Продолжал ведущий. - В нашей студии постоянно раздаются звонки обеспокоенных телезрителей. Да, вы в прямом эфире...
   Пока ведущий принимал телефонные звонки испуганных, недоумевающих и возмущенных зрителей, Оскар, не отрываясь от экрана, с трудом сдерживал улыбку и наслаждался только что полученной информацией. Теперь не придется больше изыскивать хитроумные способы дискредитации своего бывшего школьного друга! Он подставился сам! Какое везение! Какая удача!
   А советник, в свою очередь, впивался глазами в президента, стараясь улавливать все, даже самые мельчайшие изменения в выражении его лица, и реагировать на них соответствующим образом.
   - Кто бы мог подумать! - президент повернулся к советнику, теперь его красивое лицо выражало возмущение и скорбь. - Друзья моего детства! Лучшие выпускники нашей школы, и вдруг - преступники!
   Советник тоже сделал скорбное выражение, многозначительно вздохнул, и стал ждать дальнейших распоряжений своего патрона.
  
   В казино, где еще недавно разразился скандал из-за Марго и ее клиента, порядок теперь был восстановлен полностью. Последствия внезапного налета бритоголовых и спонтанной драки с ними также были ликвидированы бесследно. Охрана казино одержала над ними стремительную и полную победу. Бритоголовых, отделав и поучив как следует, некоторое время продержали в подвале, а потом попросту отпустили. Судя по виду этих рэкетиров-неудачников, у них навсегда отпало желание громить это респектабельное заведение. Ни в какую полицию, естественно, работники казино не обращались, считая это никчемным и бесполезным делом. Более того, они даже пожелали бритоголовым на прощанье не попадаться полиции на глаза! Казалось, ничто уже не напоминает о неприятном происшествии. Но вдруг обнаружилось, что исчезла Марго. Когда и как это произошло, никто понять не мог. Взволнованный и бледный администратор за закрытыми дверями своего кабинета бурно обсуждал с охранниками это событие.
   - Ты когда видел ее в последний раз? - строго спросил он того из охранников, который в самом начале инцидента пытался остановить девушку.
   - Да я сказал ей, чтобы шла наверх! Потом эти ворвались. Я думал, она к себе пошла! - оправдывался охранник.
   - Но там ее нет! - возмущенно произнес администратор. - Ты должен был сам доставить ее туда, проконтролировать!
   - Виноват, - пробормотал охранник. - Не доглядел...
   Администратор оглядел всех, зашагал по кабинету.
   - Кто мне может сказать, куда девалась девушка?
   Этого сказать не мог никто. Все сидели молча, потупившись. Администратор схватил сигарету, нервно закурил.
   - Немедленно обыщите все здание! Обыщите все его окрестности! Найдите ее и доложите мне! Не могла же она раствориться, в конце концов! И пока ни слова господину банкиру!
   Охранники с понурым видом разбрелись на поиски беглянки по разным этажам, кто-то направился во двор, на улицу. Все это время в необъятном пространстве казино звучала музыка, негромко и ненавязчиво, проникая специфическим сочетанием звуков в подсознание посетителей, услаждая их слух, будоража нервы и успокаивая душу. Посетители получали свою дозу адреналина и спиртного. Официанты, бесшумно передвигаясь, разносили шампанское и коктейли, были изысканно вежливы. Нарядные девушки у стойки бара весело щебетали, перемигивались с клиентами. И никто из отдыхающих и развлекающихся ничего о проблемах самого казино не знал.
  
   В другом зале гости заведения предавались разнообразным азартным играм. Но больше всего богато одетых людей собралось вокруг большого игорного стола. Крупье невозмутимо принимал ставки. Все с нетерпением следили за движением рулетки.
   Среди увлеченных игрой завсегдатаев внезапно появился новый посетитель. За игорным столом не было свободных мест. Незнакомец подошел к нему, и некоторое время молча наблюдал за игрой.
   Держался он непринужденно, разговаривал с достоинством. На нем был дорогой, прекрасно сшитый костюм, он курил красивую резную трубку, его черные волосы, тронутые сединой, эффектно блестели, и выглядел он при ярком освещении совсем молодым, веселым, даже красивым человеком, но, оказавшись в тени, его лицо совершенно менялось, казалось более старым и зловещим.
   Зорким, придирчивым взглядом он отметил, что у одного из игроков дрожат руки, у другого подергивается глаз, третий нервно грызет ноготь большого пальца. Это рассмешило незнакомца, его тонкие губы тронула саркастическая улыбка. Но вдруг он понял, что игроки так нервничают не без причины. С затаенной или явной завистью они смотрели на эффектную женщину с чуть смугловатым лицом, ярко алыми губами, в потрясающем палантине из леопардовой шкуры. Взгляд ее скрывали тонированные стекла очков.
   Рулетка остановилась под напряженными взглядами игроков, женщина быстро сгребла все фишки, вернула крупье и сказала уверенно.
   - На все!
   Незнакомец стал необычайно серьезен. Некоторое время он, как и все другие, наблюдал за удачливой дамой, потом раскурил трубку, наполнив зал благоуханием изысканного табака, и спросил.
   - Я могу присоединиться?
   Несколько человек повернулись в его сторону. В их взглядах было явно недружелюбное любопытство.
   - Вы можете сделать ставку в следующей игре, - ответил крупье.
   Партия закончилась. Эффектная дама опять получила крупный выигрыш. По залу прокатилась волна возмущенного ропота.
   - Как ей везет! - воскликнула рядом с незнакомцем молодая женщина, не пытаясь сдержать зависть.
   - А вы хотите, чтобы повезло вам? - прошептал ее новый сосед.
   - Конечно, хочу! - ответила она, удивляясь такому наивному вопросу. - Мне так нужны деньги!
   - Деньги нужны всем, - спокойно заметил незнакомец, - но вам, я вижу, особенно. Думаю, вы их выиграете.
   - Но разве это возможно? - встрепенулась дама.
   - Кто знает тайны бытия? Кто их изведал в полной мере?.. - загадочным голосом ответил незнакомец.
   - Делайте ставки, господа! - произнес крупье.
   Снова завертелась рулетка. Снова на нее уставились несколько пар жадно горящих глаз. Но когда она остановилась, потрясенная соседка странного незнакомца не удержалась от восторженного крика. На этот раз, не веря собственным глазам, она собрала все фишки.
   - Поздравляю, мадам, - прошептал ее сосед, с печальным видом делая новую ставку, - а я проиграл, какая досада!
   Эффектная дама в леопардовом палантине, потеряв половину выигрыша, под торжествующими взглядами завистников поднялась из-за стола. Незнакомец ощутил на себе ее яростный, обжигающий взгляд, и непринужденной улыбкой ответил на него. Он сразу узнал ее. Как только вошел сюда. Ни модная прическа, ни современная одежда, ни темные очки не могли скрыть от него его преемницу в небесной лаборатории - прекрасную и беспощадную богиню Кали.
   Это продолжалось короткое мгновение. Они молча смотрели друг на друга, словно наполняя пространство зала током высокого напряжения. Вдруг она стремительно приблизилась к нему, внезапно обняла за шею и страстно поцеловала своими полными алыми губами.
   - Как я рада видеть тебя, дорогой! - потом прошептала, понизив голос, - не думай, Люциус, что я выхожу из игры! Игра только начинается! Не рассчитывай, что сумеешь мне помешать!
   - Вы ошиблись, мадам, - произнес Люциус с недоумением, демонстративно отстраняясь от нее.
   - Я никогда не ошибаюсь! - произнесла она, ничуть не смутившись. - Мы еще встретимся!
   И быстро пошла через зал под удивленными взглядами своих недавних партнеров. Вскоре она растворилась в задымленном полумраке.
   - Так вы знакомы? - с нескрываемым любопытством и затаенной ревностью спросила Люциуса его соседка.
   - Да нет же, она приняла меня за кого-то другого... - Снова раскуривая свою красивую трубку, ответил Люциус.
   - Да, такое бывает, - облегченно вздохнула женщина. И подумала - как хорошо, что ее соперница оказалась самозванкой! Этот интересный, немного странноватый джентльмен ей откровенно нравился.
   Рулетка завертелась. Все замерли в ожидании.
   - Кажется, я опять проиграл, - спокойно сказал Люциус, собирая последние фишки и делая следующую ставку.
   - А вы - азартный игрок! Но вы сильно рискуете! - с сочувствием сказала его соседка, будто невзначай коснувшись его руки.
   - Что поделать, меня заставляет играть горькая необходимость! - Произнес Люциус с драматическим оттенком в голосе.
   - У вас долги?
   - Огромные, - вздохнул Люциус.
   - Разве можно играть, не имея свободных средств? - удивилась дама.
   Люциус усмехнулся.
   - Меня вдохновил ваш пример. У вас ведь тоже, как я понимаю...
   Дама вспыхнула.
   - И потом, знаете ли, - продолжал он, словно ничего не заметив, - я больше люблю процесс игры, чем результат. Думаю, так же, как и вы! Или я ошибаюсь?
   - Но это очень опасно... - прошептала дама, тут же забыв обидный намек и восторженно заглядывая ему в глаза.
   - Конечно, но в этом тоже есть своя прелесть, - произнес Люциус с едва заметной иронией в голосе. - Опасность возбуждает.
   Дама, по-своему истолковав его фразу, снова коснулась его руки.
   - Давайте лучше уйдем отсюда! Мы могли бы провести время вместе... - прошептала она страстно.
   Он вдруг резко сжал ее пальцы, и она вздрогнула, как от ожога.
   - В другой раз, мадам.
   Рулетка остановилась, и на этот раз Люциус получил довольно небольшой выигрыш.
   - На все! - он протянул фишки крупье.
  
  
   В нависшей над городом ночи высокий мужчина в длинном темном плаще неторопливо прогуливался по убогим улочкам окраины города. Он двигался легко, казался почти невесомым, не смотря на высокий рост. Ночь была душной, безветренной, но плащ на мужчине развевался, словные черные крылья большой бабочки. Он увидел издалека машину, несущуюся на большой скорости, остановился, и с неожиданным интересом стал наблюдать за ней. Машина быстро приближалась, мужчина же стоял на проезжей части и даже не думал уходить. Она мчалась прямо на него, слепя его фарами, раздался отчаянный гудок. Когда машина оказалась рядом, он так и не ушел с дороги, а словно невзначай чуть качнулся в ее сторону, но удара не было. Он только слегка коснулся сверкающего кузова полами своего плаща.
   Мгновенная вспышка света, и в ней, как на экране, стали видны люди в салоне автомобиля... Молодой мужчина, с напряженным выражением лица, за рулем, другой - задумчивый, озабоченный, на заднем сиденье с девочкой на руках - все это отчетливо запечатлелось под пристальным взглядом посланца небесной лаборатории. Он прекрасно видел сквозь тонированное стекло, сквозь металл, его взгляд проникал через любые препятствия и находил то, что надо было найти. У девочки живо блестели глаза, она возбужденно шевелила губами, она что-то говорила, а оба ее спутника внимательно слушали. Да, все было именно так!
   - Это она! - произнес он мысленно, - без сомнения, это она! Но она жива... Совершенно очевидно, что она жива. Почему? Надо их задержать!
   - Кажется, я задел его... - произнес с досадой Филипп. - Только этого не хватало! Небось, пьяный в стельку!
   Он резко затормозил, и когда машина остановилась, распахнул дверцу, с тревогой поглядел на дорогу, но никого не увидел.
   - Тут никого нет, - удивленно сказал Филипп, выходя из машины.
   - Успокойся, - сказал Марк, - если он пьян, ничего ему не сделается. - Ты же не сбил его.
   Филипп огляделся еще раз, но странный гуляка куда-то исчез, словно растаяв в воздухе. Все это было как-то глупо, досадно и совсем не вовремя.
   - Ничего не понимаю, - растерянно сказал Филипп, освещая фонариком место вокруг машины. - Будто ветром сдуло, а ветра и в помине нет!
   - Подожди, давай вместе посмотрим, - сказал Марк, которого тоже охватило беспокойство. - Я только Лолу устрою поудобнее.
   Он попытался осторожно переложить девочку на сиденье, но она ухватилась за его руку и не отпускала.
   - Ладно, поехали, - сказал Филипп. - Нам нельзя терять время! Наверняка полиция уже на хвосте! - он медленно тронулся с места, оглянулся. Улица была пуста.
   - Он улетел... - вдруг прошептала Лола.
   - Что?! - спросил Филипп.
   - У него большие прозрачные крылья, и он улетел... - каким-то странным голосом произнесла Лола.
   - Она бредит, Марк? - обеспокоено спросил Филипп.
   Лола молча посмотрела на Марка, взгляд ее был ясен и чист.
   - Нет-нет, по-моему, с ней все в порядке... - пробормотал Марк, прижимая к себе девочку.
   Неожиданно в машине зазвонил мобильный телефон.
   - Алло! - сказал в трубку Филипп.
   - Господин Листовский! - раздался встревоженный голос крупье. - Тут такое творится! Я, право, не виноват...
   - Да что случилось? Говори толком! - закричал Филипп.
   Крупье нервно зашептал в трубку.
   - Вчера небольшая заварушка вышла, ну, мы уж не стали вас беспокоить... С этим все уладили... А потом, какой-то приезжий сел играть. Ну, сначала ничего, проигрывал потихоньку, как все, а потом вдруг, не знаю, как случилось. В общем, он уже выиграл у нас чуть ли не все наличные деньги!
   - А где он сейчас? - с интересом спросил Филипп.
   - Да здесь, пьет джин с тоником... И собирается дальше играть. Не знаю, что и делать! Кажется, мы уже банкроты!
   - А полиция к вам случайно не заходила?
   - Нет, - ответил крупье.
   Филипп облегченно вздохнул.
   - Ладно, скоро буду, погляжу на этого типа! А вы уж постарайтесь его придержать до моего приезда!
   - Что-нибудь придумаем, господин Листовский, - прошептал крупье.
   Филипп обернулся к Марку.
   - Придется ехать в казино!
   - Что-то случилось? - спросил Марк.
   - Пустяки, - ответил Филипп. - Но ехать придется. Где бы вас спрятать?
   - В старом храме, - не задумываясь, сказал Марк. - Там нас не сразу найдут.
  
  
   Люциус, который был теперь в центре всеобщего внимания, равнодушно следил за движением рулетки, искоса поглядывал на крупье и словно невзначай прислушивался к его телефонному разговору. Люциусу было очень забавно наблюдать, как несчастный крупье говорит в самый микрофон, прикрывая трубку рукой, в надежде, что его не услышат.
   Рулетка остановилась. Крупье побледнел, лицо его вытянулось, в глазах появился откровенный ужас. На этот раз Люциус выиграл вдвое больше, чем в предыдущий раз. Такой огромной суммы за один вечер не выигрывал еще никто за всю историю казино. Ни интересная дама в леопардовом палантине, ни даже сам господин Листовский в былые времена.
   Собрав последний выигрыш, Люциус поднялся.
   - Я думаю, на сегодня хватит, - произнес он меланхолическим голосом. - Я могу получить свои деньги?
   Крупье растерянно поглядел на удачливого игрока, подозвал одного из служащих, они недолго пошептались, после чего служащий быстро удалился куда-то в глубь помещения, а крупье произнес смущенно.
   - Боюсь, у нас не хватит наличных, чтобы выплатить вам полностью всю сумму...
   - Давайте, сколько есть! - сразу оживившись, весело произнес Люциус и вышел из-за стола.
   К ним подошел администратор. Он был бледен, его лицо выражало озабоченность и тревогу.
   - Вы не могли бы немного подождать? - вежливо спросил администратор. - Скоро сюда приедет владелец казино. Я думаю, он решит вашу проблему.
   - У меня нет никакой проблемы, - Люциус улыбнулся самой обворожительной и изысканной улыбкой. - И мне вполне достаточно той суммы, которая есть у вас в кассе. Останетесь мне немного должны. А ждать я, к сожалению, не могу. С господином Листовским я встречусь в другой раз.
   - А не хотели бы вы еще немного поиграть? - со слабой надеждой в голосе спросил окончательно удрученный крупье.
   - Конечно, нет! - усмехнулся Люциус. - У вас в кассе один миллион 253 тысячи 666, а я выиграл полтора миллиона. На что мне играть дальше? На интерес? Я же сказал, давайте, сколько есть! Ловите удачу, пока я не передумал!
   Крупье и администратор оторопело посмотрели на Люциуса, переглянулись, потом бросились к кассе. Люциус спокойно наблюдал, как они пересчитывают деньги. Наконец, все трое подошли к Люциусу, кассир растерянно выложил на стол груду запечатанных пачек.
   - Здесь ровно один миллион 253 тысячи 666! - с трудом выговорил кассир. - Вы точно назвали цифру!
   - Как вы узнали сумму, можно поинтересоваться? - спросил администратор сдавленным голосом.
   Люциус в ответ нагло расхохотался, аккуратно заполнил деньгами кейс и неторопливо направился к выходу. Дама, сидевшая рядом с ним за игорным столом, все это время находилась, словно под действием гипноза. Вдруг ее сознание прояснилось, она стремительно вскочила с места, бросилась за Люциусом.
   - Мы могли бы провести время вместе, - прошептала она, нежно дотрагиваясь до его руки.
   Люциус даже не остановился, брезгливо отдернул руку.
   - Я выиграл деньги не для того, чтобы тратить их на женщин.
   - Нет, ну как вы могли подумать! - воскликнула дама. - Я приглашаю вас в гости, у меня самый красивый особняк в городе...
   - В другой раз, мадам, я очень спешу, - сухо ответил Люциус, отстраняясь от навязчивой спутницы.
   - Но, я готова ждать... - бормотала охваченная внезапной страстью женщина. - Оставьте свой телефон, или позвоните мне сами... - Она попыталась незаметно сунуть ему визитку.
   Люциус остановился, склонился к ней, и растерянная дама увидела вдруг исказившееся лицо старика. Темный, немигающий глаз зловеще смотрел на нее.
   Женщина почувствовала вдруг приступ неудержимого страха, сковавшего все ее существо, замерла на месте.
   - Извините, мадам, но вы вообще не в моем вкусе! - прошептал ей Люциус в самое ухо, снова расправил плечи, моментально помолодел и, не оглядываясь, быстро пошел к двери.
   - Какой наглец! - оскорблено воскликнула дама, с трудом приходя в себя.
   - Действительно, какой наглец! - прозвучал у нее за спиной низкий, хрипловатый мужской голос, похожий на голос отвергшего ее удачливого игрока.
   Она растерянно обернулась, не понимая, проникся ли кто-то к ней сочувствием, или, напротив, решил передразнить, подшутить над ней, мнительным взглядом обвела зал. Но никто не обращал внимания ни на нее, ни на ее возгласы. Все находились под впечатлением невероятной удачи странного незнакомца, его фантастического выигрыша. Крупье, администратор и кассир, с бледными, потными лицами, нервно перешептывались между собой.
   - Он разорил казино, - произнес крупье дрожащим голосом. - Мы ничего не могли сделать, не сумели даже его задержать...
   - Как задержать? Это не в правилах нашего заведения! Но что мы скажем господину банкиру? - сокрушался администратор.
   - Я слышал, у него и так неприятности, - прошептал бармен, который всегда был в курсе всех новостей.
   Уже перед самым выходом Люциус, эффектно взмахнув серебряной тростью, которая неизвестно откуда оказалась в его руке, обернулся, как показалось обиженной даме, игриво подмигнул ей, и громко сказал.
   - Не огорчайтесь, дамы и господа! Жизнь полна неожиданностей, но она прекрасна, прекрасна и удивительна, не правда ли?!
   В ответ никто не мог произнести ни слова. Люциус же, одарив всех загадочной улыбкой, произнес.
   - Скоро я дам представление в вашем казино, которое не только вернет вам деньги, но, возможно, перевернет всю вашу жизнь!
   Он сделал изящный поклон и покинул зал.
  
  
   К старому храму на окраине города бесшумно подъехала машина с потушенными фарами. Филипп вышел на широкую пустую площадь, когда-то выложенную красивыми каменными плитами, которые давно растрескались, проросли жесткой, колючей травой, настороженно огляделся.
   - Кажется, никого нет, - тихо сказал он Марку. - Идите внутрь и ждите меня. Я постараюсь скоро вернуться.
   - Будь осторожней, - сказал Марк.
   Филипп молча кивнул. Марк выбрался из машины, помог выйти Лоле. Лола вдруг приподнялась на цыпочки, притянула Филиппа к себе, обвила руками за шею и поцеловала. Филипп растроганно улыбнулся. Марк взял девочку за руку и повел по заросшей тропинке к тяжелой, неплотно запертой двери, чуть поскрипывавшей на проржавевших петлях. Они оглянулись у входа, увидели, как Филипп махнул им рукой, и сразу скрылись в темном проеме.
   Проводив их взглядом, Филипп сел в машину и медленно тронулся с места... Теперь он думал о том, как поскорее добраться до казино и вернуться обратно. Он знал, что это будет непросто, опасно, но опасность его никогда не пугала, наоборот - только прибавляла азарта, уверенности и сил...
  
  
   В гостиничном номере перед раскрытым компьютером сидел Ведущий Программист и легко скользил пальцами по клавиатуре. Лицо его было мрачным, он наблюдал за изображением на экране усталым, почти отрешенным взглядом. За спиной у него, выглядывая из-под свободной рубашки, свисали прозрачные крылья.
   Дверь бесшумно распахнулась, эффектная женщина в темных очках, с фотокамерой, перекинутой через плечо на ремне, вошла в номер. На ней было темное облегающее платье с глубоким вырезом на пышной груди, сквозь разрезы на длинной юбке виднелась смуглая кожа ног.
   - Ты что так печален, Майкл? - она обвила его шею обнаженными руками, украшенными золотыми браслетами.
   - Что ты делаешь, Нанда? - Он попытался освободиться от ее объятий. - Вот уже сутки вместо того, чтобы искать файл, ты занимаешься всякой ерундой!
   - Тебе вредно так много работать! - Нанда расхохоталась. - Ты все перепутал! За Книгой послали тебя, а я выполняю свою миссию!
   - Ты и ее выполняешь плохо! - ответил он раздраженно.
   Нанда перестала смеяться, отстранилась от Ведущего Программиста, посмотрела на него испепеляющим взглядом.
   - О чем это ты, Майкл? Объясни!
   Он отвернулся от компьютера и ответил ей не менее выразительным взглядом.
   - Я видел девчонку! Она жива!
   - Ты не ошибся? - в голосе Нанды прозвучала тревога.
   - Нет!
   Нанда достала длинную темную сигарету, вставила в красивый мундштук из белой кости, инкрустированный драгоценными камнями, закурила. Комната наполнилась сладким, дурманящим ароматом каких-то трав. Майкл демонстративно распахнул окно.
   - Опять не произошла аннигиляция... Ничего не понимаю, - прошептала Нанда. - Где ты ее видел?
   - В машине. Ее куда-то везли, - пробормотал Майкл, не отрываясь от крана монитора.
   - Почему не задержал? - воскликнула Нанда.
   - Не было подходящего момента.
   - Ты упустил ее! - возмутилась Нанда. - Надо найти девчонку!
   - Это - твоя проблема! Для меня сейчас главное - найти файл!
   - Не забывай, что мы партнеры, у нас общие цели, и мы должны действовать сообща! - обиженно сказала Нанда.
   - Конечно, ты права, - устало сказал Майкл. - Но пойми, если файл похитили, им непременно воспользуются! Но кто и как? Я исследовал все измерения виртуальной реальности, в которые можно войти с Земли, и ничего не нашел... Подозреваю, что здесь не обошлось без твоего предшественника...
   - Он здесь! Я видела его! - гордо произнесла Нанда.
   - Где? - Майкл поднялся из-за стола и бросился к ней.
   Нанда рассмеялась.
   - Он развлекался в игорном доме.
   - А что там делала ты? - возмутился Майкл.
   Нанда расхохоталась еще больше, скинула платье, расправила все четыре руки и набросила шкуру леопарда на потемневшее обнаженное тело. В тот же миг на ее черной шее сомкнулось ожерелье из черепов, и в каждой руке тоже появились черепа, которые она легко перекатывала в ладонях.
   - Я играла! - произнесла она с вызовом. - Знаешь, мне немного жаль, что моя эпоха, моя великая юга закончится на Земле слишком быстро. Так хочется растянуть удовольствие! Мне нравится смотреть, как эти ничтожные твари бьются в предсмертной агонии, даже не подозревая, что им осталось всего шесть дней!
   - Мне трудно понять, как можно получать от этого удовольствие! - Воскликнул Ведущий программист.
   - А что ты вообще понимаешь в удовольствиях? Тебе не доступна радость игры! Ты так дорожишь своей свободой, но какая же это свобода - оставаться холодным и неприступным, так и не позвав наслаждения? - Она встала, бесшумно приблизилась к нему, снова обвила руками его шею, прижалась своим соблазнительным телом. - Такой гордый, мужественный, прекрасный, но ведь и в тебе таятся нежность и страсть... Нет ничего сильнее могучего зова страсти! Я окутала мир тьмой, приближается Ночь Времени! Но она еще не наступила... О, Кама! Великий Кама! Сделай этого могучего Князя, Побеждающего Змея, хоть на миг своим пленником!
   Он обернулся к ней, и в тот же миг ее окровавленный язык впился в его губы, и огромный рот поглотил его лицо в страстном поцелуе. Меч, кинжалы и черепа полетели из ее рук в угол номера. Она обняла его всеми четырьмя руками и повлекла в постель. Он попытался сдержать ее порыв, взмахнул могучими крыльями, но вскоре его крылья бессильно обвисли и его гордыня, воплотившаяся в прекрасном мужском теле, уступила чарам сладострастной обольстительницы.
   - Это наслаждение сравнимо только с радостью разрушения! - Простонала она. - Ты должен познать его!
  
  
   Филипп мчался по полутемным переулкам, сворачивал в проходные дворы, останавливался, тревожно вглядываясь в темноту... Он был уже близко, освещенный яркой рекламой, перед ним открывался центр города... Последний рывок... Филипп притормозил у мрачно зияющей арки, медленно стал сворачивать в нее. И тут он услышал вой сирены.
   Он увидел, как, разбрызгивая синий свет мигалок, стремительно приближается полицейский патруль.
   Подумав какую-то секунду, Филипп принял решение и медленно тронулся по переулку им навстречу. Когда его машину прижали к тротуару, он спокойно остановился.
   - Господин Листовский, мы вынуждены вас задержать, - словно извиняющимся тоном произнес молоденький рыжий полицейский.
   - За что? - наивно удивился Филипп.
   - Это - приказ, - не очень уверенно сказал полицейский, оглядывая запыленный лимузин. - Вам зачитать ваши права?
   - Ребята, это какое-то недоразумение, - Филипп улыбнулся, незаметно сунув руку в карман, - я очень спешу!
   - Руки! - бодро выкрикнул подоспевший напарник.
   - Конечно! - Филипп ловким движением извлек из кармана чековую книжку. - Я думаю, мы все уладим...
   - Не положено, - пробормотал Рыжий, поедая глазами руки Филиппа.
   - Понял! - Филипп выразительно шлепнул себя по лбу, а другую руку снова сунул в карман, вынимая толстую банковскую пачку. - Вы меня не видели, а я - вас, договорились, ребята? - он вложил меркальты в руку Рыжего.
   Тот вздрогнул, переглянулся с напарником. Напарник молча кивнул.
   - А вы лихо гоняете! - сказал Рыжий, пряча деньги. - Мы вам три раза на хвост садились, а вы, как этот, Летучий Голландец!
   Напарник подтолкнул Рыжего к машине, хлопнули дверцы, и патруль растворился в ночном городе.
  
   Филипп резко развернулся, и быстро помчался в сторону от центра, остановился у ближайшего автосервиса. Посигналил у запертых ворот. Вскоре появился заспанный молодой парень. Он что-то ворчал и хотел, было выругаться, но, увидев ночного клиента в шикарном лимузине, заискивающе улыбнулся и пропустил машину внутрь.
   - Какие у вас проблемы? - вежливо спросил немолодой авто-слесарь, протирая сонные глаза.
   - Мне срочно нужна другая машина, - сказал Филипп, - не броская на вид, но с очень мощным двигателем. И без дефектов.
   Работники сервиса подозрительно посмотрели на него.
   - У нас не прокатный, а ремонтный сервис, - сказал авто-слесарь, - вы, вероятно, ошиблись.
   - Я не ошибся, - Филипп быстро выписал чек на большую сумму и протянул рабочему. - И я очень спешу.
   Слесарь сразу изменился в лице и сказал молодому парню.
   - Подбери господину автомобиль.
   Машину подогнали буквально через пять минут. Вид у нее, и, правда, был очень неказистый - ободранное крыло, помятая задняя дверь. Филипп сел за руль, сделал пробный круг по территории автосервиса и остался доволен.
   - Пусть моя пока постоит у вас. Загоните ее куда-нибудь в бокс, через пару дней заберу, - сказал Филипп и выехал за ворота.
   Как только Филипп удалился с сервиса, молодой парень стал с любопытством разглядывать его лимузин.
   - Чего пялишься? - окликнул его пожилой авто-слесарь. - В бокс загоняй.
   - Да, я сейчас... - ответил парень, все с большим восторгом осматривая и ощупывая лимузин банкира.
   - Не тяни время. Утром клиенты приедут. Поспать надо, - сказал пожилой и направился к зданию.
   Парень сел в машину и завел мотор. Раздался ровный, красивый звук, словно кто-то запел низким голосом. Молодому работяге никогда в жизни еще не приходилось видеть такую машину, и уж, тем более, сидеть в ней. Ему очень захотелось прокатиться, совсем чуть-чуть, чтобы послушать еще немного прекрасный голос мощного двигателя, почувствовать скорость. Он погладил рукой теплый руль, откинулся на сиденье и, влекомый непреодолимой силой любопытства и страсти к запретной дорогой игрушке, медленно направился к воротам. Вышел из машины, не заглушая двигатель, осторожно открыл ворота, придерживая рукой, чтобы не заскрипели. Еще секунда, и он уже мчался по ночной улице спящего города. Сердце его отчаянно стучало, сливаясь с гулом мотора. От волнения на лбу выступил пот, руки на руле слегка дрожали.
   - Я чуть-чуть, совсем чуть-чуть, - уговаривал он сам себя, - проеду кружок, развернусь и обратно!
   Но вместо того, чтобы развернуться и пригнать машину на сервис, он почему-то все сильнее жал на газ, стремительно приближаясь к ярко освещенной центральной площади города. В последний момент в его сознании сработал какой-то внутренний сигнал, предупреждая об опасности, и лихой угонщик съехал в темный переулок, сбавил скорость и, петляя, стал пробираться по каким-то мрачным дворам.
  
  
   Над городом начиналось тусклое утро. На улицах появлялись редкие прохожие, торопливо направлявшиеся по своим делам. Среди них можно было заметить мужчину в спортивном костюме, с гладко зачесанными волосами, собранными в модный хвост. Он торопливо шел легкой походкой, словно совершая утреннюю разминку, и ничем не привлекал к себе внимания.
   Чуть позже мужчина вошел в здание полицейской тюрьмы. Это был Люциус, но он совершенно изменил облик, и в нем трудно было узнать и недавнего заключенного, и везучего игрока в казино. Он приблизился к сонному охраннику, дружеским жестом положил ему руку на плечо.
   Охранник испуганно вздрогнул, протер глаза, вскочил, схватился за кобуру. Пистолет в кобуре почему-то заклинило, охранник стал дергать ее, но пальцы не слушались, пистолет не подавался, кобура не расстегивалась. Лицо охранника исказилось жалобной гримасой.
   - Не надо так нервничать, - заботливо произнес Люциус. - Это вредно для здоровья. Желудок расстроится, волосы начнут выпадать.
   Охранник в ужасе схватился за голову.
   - Не пугайся, пока волосы на месте, - Люциус дружелюбно улыбнулся. - Я пошутил, парень. Присядь, успокойся.
   Охранник медленно опустился на стул и пробормотал.
   - А как, как вы вошли?
   - Дверь была не заперта, - усмехнулся Люциус. - Послушай, парень, мне срочно нужен начальник тюрьмы.
   - Да где ж я его возьму! Он будет только утром, - произнес совершенно ошалевший охранник.
   - Утро, между прочим, уже наступило, - сказал Люциус.
   Охранник поглядел на него исподлобья взглядом затравленного зверька.
   - Но... рабочий день начинается в восемь, а сейчас всего шесть часов! К восьми он будет.
   - К восьми не годится, надо сейчас, - Люциус дружелюбно улыбнулся и протянул охраннику банкноту.
   Охранник оглянулся, хотя, кроме них двоих, никого в помещении не было, осторожно взял ее, накрыл ладонью.
   - Так как насчет начальника? - спросил Люциус.
   Охранник быстро сунул деньги в карман.
   - Что ж, попробую с ним связаться, хотя и не положено в такое время.
   Люциус ухмыльнулся, добавил еще банкноту, потом вытащил из кейса бутылку виски, поставил на стол, и охранник сразу потянулся к телефону.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8
  
   "Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий братьев пребывает в смерти"
   Апостол Иоанн Богослов
  
  
   В городском президентском дворце царило заметное оживление. Сам президент в парадном костюме, свежий и бодрый, перед зеркалом в очередной раз репетировал свою торжественную речь. Присутствовавший при этом советник молчал, и только одобрительно кивал. Президент закончил, повернулся к советнику и спросил тоном, заранее предполагавшим ответ.
   - Ну, как?
   - Вы великолепны, как всегда! - почтительно произнес советник. - Я уверен, народ будет слушать вас с трепетом, благодарностью и слезами!
   - Хорошо, хорошо, - улыбнулся президент, - но не надо лести! Покажи мне лучше последние телевизионные новости. Чтение газет перенесем на вечер, сейчас оно отнимет слишком много времени.
   Советник включил монитор. На экране появилась надпись "Криминальная хроника".
   - Продолжается расследование по делу "Загадочный вирус", - произнес все тот же ведущий спокойным, сдержанным голосом. - Как уже сообщалось, недавно в небольшом городе неподалеку от столицы было зафиксировано два случая неизвестной болезни среди детей. После того, как учитель Маркус, с помощью банкира Листовского, выкрал умирающую девочку из отделения реанимации лучшей городской больницы, полиция потеряла их след. Розыск продолжается.
   - Сколько можно повторять одно и то же! - раздраженно произнес президент. - Лучше бы молчали, чем постоянно кричать о своей беспомощности!
   - Примем меры, - бесстрастно произнес советник, скромно сидевший рядом с ним и тоже следивший за событиями на экране.
   Изображение остановилось.
   - Ну, что там еще? - недовольным голосом спросил Оскар.
   Изображение снова двинулось.
   - В сегодняшних телевизионных новостях, господин президент, было кое-что еще, касающееся банкира Листовского, а также одной особы. Я подумал, возможно, это заинтересует вас, господин президент.
   - И что же? Что-нибудь важное? Понимаешь, я совершенно не нахожу времени смотреть эти дурацкие новости. С утра занятия спортом, потом приемы, подготовка к предвыборной кампании, встреча с модельерами, прогулки с женой на лошадях, общение с народом, наконец! К тому же, никто из этих телевизионщиков не может грамотно связать двух слов! Другое дело - газета. Печатное слово - это ответственность!
   Советник услужливо улыбнулся.
   - Вам незачем утруждать себя просмотром ненужной информации. Для этого существую я. А ведущей новостей завтра же будет заменен. Хотите посмотреть видеозапись сюжета, господин президент?
   - Ну, покажи, если это интересно, - произнес президент капризным голосом.
   Советник включил следующую запись. После короткой заставки вдруг на экране появилась Мария, сидящая в тюремной камере. Она пыталась закрыть руками лицо в ссадинах и кровоподтеках. Голос комментатора произнес.
   - Продолжаем наш выпуск. Известная проститутка по кличке Марго была арестована сегодня ночью за нарушение общественного порядка на центральной площади столицы.
   - Бедная Мария, - вздохнул Оскар. - Когда-то она была так хороша! Представляешь, я даже был влюблен в нее... Во что же превращает людей склонность к пороку! Какой кошмар!
   - Вместе с ней были задержаны двое иностранных туристов подозрительного вида, вероятно, ее клиенты, - продолжал комментатор. - Но нашей съемочной группе не удалось их зафиксировать по техническим причинам...
   Выждав короткую паузу, советник осторожно произнес.
   - Будете смотреть дальше, господин президент?
   - Давай. Хотелось бы увидеть что-нибудь более приятное! Неужели все наши новости только о ворах и проститутках?
   - Не совсем, - вздохнул советник.
   На экране снова появился ведущий.
   - За последние три дня в стране произошло несколько случаев загадочного исчезновения людей, - продолжал он, - но ни полиция, ни органы государственной безопасности не смогли найти никаких следов пропавших.
   - Кто эти люди? - Спросил Оскар советника.
   - Люди самые обыкновенные. Мелкий бизнесмен, домохозяйка, двое спившихся бродяг, студентка, пенсионерка... - ответил советник.
   - Ну, и что же в этом особенного? - Оскар удивленно посмотрел на советника. - Люди всегда исчезали. Почему раздувают такой шум?
   - В самих людях ничего особенного нет, - сказал советник смущенно, - но их родственники, за спиной у властей, обратились в прессу. А что такое наша пресса, вы сами прекрасно знаете.
   - Продажная девка! - Усмехнулся Оскар.
   - Вот именно. Они начали свое так называемое журналистское расследование, всюду суют свой нос. В утреннем выпуске "Обзора" появилась статья "Куда смотрит президент", косвенно обвиняющая вас. Во время предвыборной кампании подобные акции могут сильно навредить нам.
   - Кто финансирует газету? - жестко спросил президент.
   - Определить это оказалось труднее, чем мы предполагали, - советник виновато опустил глаза. - Но в самое ближайшее время мы надеемся получить новую информацию от наших агентов. Мы склонны считать, что это целенаправленные действия тайной оппозиции.
   Оскар нахмурился.
   - Вам удалось выяснить, кто возглавляет оппозицию?
   - Есть некоторые предположения, но они еще не подтвердились... Возможно, уже сегодня мы будем иметь новые факты и доложим вам во всех деталях, включая имя главного смутьяна.
   - Не затягивайте! - сердито сказал президент. - Мне не хотелось бы в ближайшее время менять весь свой аппарат!
  
  
   В полицейской тюрьме, при тусклом свете утра, проникавшем в зарешеченное окошко, девушка плакала, забившись в угол камеры. Неожиданно она услышала какой-то грохот у двери, встрепенулась. Вот охранник отпер тяжелую железную дверь, появился в проеме.
   - Выходи, Марго!
   Она медленно поднялась, попыталась расправить обрывки платья.
   - За тебя внесли залог. Распишись здесь, и гуляй!
   Девушка молча поставила подпись и двинулась к выходу.
   - Слушай, Марго, может, проведем ночку вместе, а? - Охранник перехватил ее за руку.
   Она вырвалась, с отвращением поглядела на него.
   - Ты не думай, я заплачу! - Он вытащил из кармана одну из полученных от Люциуса банкнот.
   - Засунь их себе в задницу! - Произнесла девушка и гордо, не оглядываясь, пошла по коридору к выходу.
  
   Другие стражники вдвоем, слегка пошатываясь, вошли в камеру, куда еще вчера поместили подозрительных незнакомцев, но почему-то обнаружили там только одного заключенного.
   - Интересное дело, вчера взяли двоих, а тут сидит один, - с удивлением произнес один из стражников. - Понятно, когда видишь одного, а кажется - два! А тут - наоборот! Такого со мной еще не было!
   Другой охранник протер глаза и уставился на Джозефа.
   - Смотри-ка, и впрямь - один! А где ж другой?
   Джозеф молчал, прикрыв глаза. Охранники растерянно переглядывались, и первый спросил.
   - Ты точно помнишь, что двоих брали?
   - Да как не помнить, господин сержант их лично доставил, а мне велел охранять, - не очень уверенно ответил второй.
   Первый глупо хохотнул.
   - Может, у тебя в глазах двоилось?
   - Тогда не двоилось! Трезвый был, как стекло! - стражник ударил себя в грудь. - Клянусь, их было двое! Этот, и другой, чернявый такой...
   - Ну, дела! Залог за двоих внесли, а второго нет! - вздохнул его напарник.
   Заключенный приоткрыл глаза, посмотрел с улыбкой на растерянных стражей и сказал спокойным, уверенным голосом.
   - Я здесь один с самого начала, вы, вероятно, что-то перепутали, господа.
   - Ладно, ты вали отсюда, - сказал один из охранников Джозефу, подмигнув второму. - А мы начальству доложим, что отпустили двоих. Был он, не был - не наше дело. Раз за него заплачено, значит, мы и его отпустили.
   - Ясное дело, - поддакнул второй охранник, загибая два пальца. - Отпустили двух, и все дела!
   - А ты ступай, да помалкивай. И чтобы тебя в двадцать четыре часа не было в городе! - С важным видом произнес первый. - Так начальство приказало! Тебе велено немедленно убраться из столицы и никогда больше здесь не появляться.
  
   На улице, у выхода из тюрьмы, Мария увидела странного бродячего философа, который с задумчивым видом прошел мимо нее, и, помедлив секунду, подбежала к нему.
   - Не знаю, как мне отблагодарить вас, вы спасли мне жизнь, - сказала она сбивчиво, чувствуя, как ее душа заполняется каким-то новым, неведомым прежде чувством. Она не могла еще точно понять, что это было за чувство, но от него почему-то хотелось упасть перед этим странным человеком на колени, целовать ему руки. И Мария смущенно опустила глаза.
   - Я не сделал ничего особенного, - тихо ответил Джозеф.
   - Но почему вы вступились за такую гадкую, грязную женщину? - воскликнула Мария. - Почему пожертвовали своим покоем? Разве я стою этого? Вы должны презирать меня!
   - За что? - удивился Джозеф, - грех твой не больше грехов других - торговцев, обманщиков, воров, политиков, начальников, полицейских. И тех, кто не грешит делами, но совершает преступления в помыслах своих, - он посмотрел на нее с кроткой улыбкой. - Я вовсе не осуждаю и не презираю тебя.
   Его голос прозвучал, как прекрасная музыка, и девушка, сама не зная почему, вдруг ощутила страшное раскаяние за всю свою греховную жизнь.
   - Ты рассуждаешь как сумасшедший, или святой, - сказала она удивленно. - Знаешь, я не всегда была такой... Судьба подарила мне любовь, чистую и прекрасную, но я испугалась ее, погналась за чужой славой и блеском... Позже мне пришлось жестоко расплатиться за это. Я осталась без гроша, без крыши над головой. Потом я сменила имя, облик, и начала другую жизнь, грязную и отвратительную. И чем больше я грешила, тем глубже опускалась в грязь, будто назло самой себе! Но зачем я говорю тебе это! - Она вспыхнула вдруг, поглядев на своего собеседника.
   Он стоял перед ней, внимательно слушал и смотрел на нее. Его взгляд излучал доброту и сострадание, и в то же время в нем было что-то неуловимо возвышенное, недосягаемое. Девушка, не выдержав этого взгляда, почувствовала невыносимый стыд и горько расплакалась.
   - Я клянусь, что оставлю свое ремесло, потому что только безумное желание вырваться из нищеты вынудило меня торговать собой! - воскликнула она. - Но теперь я все поняла! С этим покончено! Наверное, это глупо, ты совсем не знаешь меня, но мне хочется почему-то просить у тебя прощения!
   Мария, с мольбой глядя на необычного странника, опустилась на колени, протянула к нему руки, но Джозеф тот час поднял ее с земли.
   - Я верю тебе, иди с миром, - тихо сказал он, продолжая смотреть на нее своим удивительным взглядом, излучающим внутренний свет. - Ты уже изменилась. А, значит, изменилась и твоя жизнь.
   Потом он медленно повернулся и побрел по улице.
   - Подожди, - окликнула его девушка, - а где твой друг?
   - Он уже на свободе, - ответил Джозеф, продолжая идти.
   - Запомни, меня зовут Мария! - Закричала девушка ему в след - Может быть, мы еще встретимся!
  
  
   На раскрытых ладонях Учителя, загадочно мерцая в темноте, лежали игральные кости. Тонкие пальцы Лолы медленно поворачивали кубики. Ее сосредоточенный взгляд фиксировал числовые значения на их сторонах. Потом она закрыла глаза, ее руки застыли, и она заговорила.
   - О, Сандро! Я знаю, ты теперь другой, и, наверное, твои задачи сложнее и выше, чем моя земная суета. Ты избран для высшей цели, и то, что ты делаешь, обязательно приведет тебя к истине! Но хотя бы иногда с бесконечной высоты своей озаряй меня своим светлым взглядом, а я буду хранить тебе верность, пока не закончится моя человеческая жизнь, и даже когда она закончится, если хоть что-то останется от моей души, она всегда будет с тобой...
   Лола перевела дыхание, поглядела на Марка. Он ответил ей одобряющим взглядом. Конечно, он волновался, он пытался отговорить Лолу, когда она настаивала на новом путешествии. Но, с другой стороны, у них было уже так много информации, они так многое узнали и поняли, и теперь оставались только найти и замкнуть недостающие звенья. И он сказал ей тогда.
   - Одну я тебя больше не отпущу. Теперь мы отправимся вместе. Я все время буду рядом. Я ведь тоже видел...
   И они отправились вместе. Учитель не брал в руки игральные кости, он смотрел на икону над головой девочки и просил ее о помощи и защите.
   Лола снова заговорила.
   - Ты должен знать, Сани! Ужасные вещи творятся в нашем городе... Мне страшнее день ото дня. Я боюсь не за себя. Со мной уже ничего не случится. Я вернулась, вернулась оттуда, Сани... Они и меня хотели убить, но Учитель меня не отдал! Учитель и я... мы должны остановить это... Помоги нам...
   Марк с волнением слушал Лолу и мысленно произносил молитву.
   - Где бы ты ни был теперь, позволь мне следовать за тобой, - продолжала Лола срывающимся голосом. - Я готова пройти все круги любого ада, только бы не терять надежды, что когда-нибудь мы снова встретимся... Я хочу стать твоей Савитри! И если ты там, в ином измерении примешь меня, это будет высшее счастье... Если ты захочешь или потребуешь, чтобы я изменилась, я сделаю все, что ты захочешь... - шептала Лола, трогая пальцами ровные грани кубиков и мысленно складывая числа. - Я иду по твоему пути, Сани...
   Пространство храма осветилось внезапно, через разверзшийся купол хлынул яркий свет, рассекая пространство и открывая бесконечное, далекое небо, покрытое множеством звезд...
  
   ...Внутри прозрачной оболочки космической лаборатории медленно передвигались бледные существа в темных очках, раздавались какие-то сигналы, потом послышались голоса.
   - О, высокочтимый Автор Программы! Файл до сих пор не найден! - прозвучал странный, неестественный голос, лишенный всякого выражения.
   - Какая досада, какая досада... - несколько раз подряд повторил кто-то голосом электронного устройства.
   - Главный Исполнитель опять не выходит на связь, - прозвучало в тишине.
   - Бывший Главный Экспериментатор по донесению агентов также находится на земле, - проскрежетал другой голос.
   - По всей вероятности, именно он похитил Книгу, - собрав все свои силы, зычно произнес Автор Программы, который находился в центре лаборатории и казался выше и крупнее других.
   - Но как ему удалось это? - отозвался чей-то удивленный голос.
   - Он слишком хитер... Нельзя недооценивать его ум и опыт... - сказал Автор Программы. Он снял темные очки и оглядел всех нечеловеческими желтоватыми глазами, похожими на сигнальные лампочки компьютера.
   Остальные последовали его примеру. Странные взгляды их прозрачных, бесцветных глаз вызывали неприятное ощущение.
   - Какова вероятность, что бывшему Главному Экспериментатору удалось вступить в контакт с Главным Исполнителем? - спросил невыразительный голос.
   - Это - свершившийся факт, - мрачно ответил Автор. - Я видел, как они вместе направились к Земле!
   - Можем ли мы проигнорировать данную ситуацию? - спросил первый удивленный голос.
   - Риск слишком велик. Нам необходимо изменить тактику и принять новое решение... Для этого я и созвал вас, - Автор Программы медленно переместился вверх и уселся на позолоченный трон.
   И тут в плавающем прозрачном шаре неожиданно появилась стройная фигурка мальчика, ужасно похожего на Сани. Лола вздрогнула, не веря своим глазам. Не может быть! Но это, вне всякого сомнения, был именно он. Его улыбка, его глаза, его привычные жесты. Он удивленно оглядывался, а все плавающие в пузыре существа окружили его и уставились своими водянистыми глазами.
   - О, как здесь интересно! - Воскликнул Сандро таким знакомым и таким родным голосом, что у Лолы замерло сердце.
   Автор Программы, принявший обличие величественного старца, восседающего на сверкающем троне, ошеломленно глядел на мальчика.
   - Как ты попал сюда?
   - Я воскрес! - весело ответил Сандро.
   - Это невозможно! - закричал кто-то.
   Сандро усмехнулся, распахнул рубашку. На его груди отчетливо виднелось родимое пятно в форме загадочного созвездия. Оно светилось и мерцало. Обитатели лаборатории отворачивались и торопливо надевали темные очки.
   - Он - один из избранных! - Прозвучало несколько голосов.
   - Поэтому и не подействовала аннигиляция! - констатировал голос, звучащий, как голос робота.
   - Какое великолепное открытие! - Произнес Автор Программы. - Прекрасный способ выявить всех избранных! Полная одновременная аннигиляция всех! Избранные останутся, и сами попадут к нам! Надо срочно связаться с агентами на Земле! Поиски файла прекращаются. Проблема решена. - Вдруг Автор Программы, почувствовав на себе взгляд мальчика, который словно сверлил и жег его, повернулся к нему.
   - Кто ты, малыш? - Спросил он с тревогой в голосе. - Как твое имя?
   - Мое имя? - переспросил мальчик. - Сейчас это не имеет значения. Оно все равно ничего вам не скажет.
   - Ты... ты... - Автор Программы задрожал, повиснув в пустоте, холод пронзил все его существо...
   - Очень скоро вы все узнаете, - прозвенел голос мальчика. - А сейчас мне надо спешить.
   - Подожди. - Проскрежетал Автор.
   - Мы еще встретимся, - засмеялся Сандро и, быстро проникнув сквозь прозрачную оболочку зала и превратившись в сияющую комету, исчез в Космосе.
  
  
   Когда Филипп остановил свой неказистый автомобиль прямо у входа в казино, в городе уже рассвело. К нему сразу бросилась охрана, подозрительно оглядывая странный автомобиль с каким-то нежданным гостем. Сейчас, после стольких непредвиденных событий, возможна была любая провокация, и стражи порядка все время старались быть начеку. Филипп вышел из машины и, позвякивая ключами, пошел навстречу охранникам. Они с удивлением узнали в загадочном посетителе своего босса, почтительно склонили головы.
   - Ну и камуфляж, господин Листовский! - произнес начальник охраны, с интересом осматривая его машину. - Перегнать ее?
   Филипп отмахнулся.
   - Да пусть стоит! Такое чудище ни у кого не вызовет подозрений!
   Он сунул в карман ключи от машины, легко поднялся на ступеньки, стремительно вбежал в казино. К нему бросился измученный долгим ожиданием крупье. Бармен, мгновенно смешав коктейль, подал его на подносе шефу.
   - Рассказывайте, - сказал Филипп, быстро осушив бокал.
   - Ровно в двенадцать часов в зале появился незнакомец... - начал крупье.
   Внимательно слушая рассказ, Филипп вдруг увидел, как с лестницы, держа в руках большой чемодан, спускается Мария. Его поразил ее вид. Это была совершенно другая женщина! В строгом костюме, с гладкой прической, ни капли косметики на бледном, усталом, но каком-то просветленном лице...
   - Погоди, - прервал Филипп крупье и пошел навстречу Марии.
   Она остановилась, не выпуская чемодан, посмотрела на Филиппа ясным, глубоким взглядом, таким, как смотрела когда-то в юности, и тихо сказала.
   - Я ухожу, совсем ухожу. Спасибо тебе за все, Фил!
   Он растерянно взял у нее чемодан, поставил на пол. Видит Бог, столько лет мечтал он, чтобы она изменила свою жизнь! Но теперь, когда это, наконец, случилось, он снова почувствовала страх за нее.
   - Если ты так решила - что ж, это твое право, - сказал он не очень уверенно. - И, наверное, это хорошо, очень хорошо, я очень рад,... но должна быть причина!
   - Я все тебе объясню... Не сейчас, - сказала Мария, снова подняла чемодан и направилась к выходу.
   - Подожди! - Филипп догнал ее у двери, осторожно тронул за руку. - Ты должна, то есть, ты могла бы помочь мне! Это очень важно!
   Она остановилась, молча поглядела на него. И Филипп заговорил торопливо и взволнованно, понимая, что он не должен упускать момент, потому что сама судьба неожиданно вмешалась в их жизнь, и может все изменить.
   - Ты решила начать новую жизнь. Ты даже не представляешь, как это здорово! Именно сейчас!
   Мария молча смотрела на него, ее бледное лицо немного ожило, покрылось легким румянцем.
   - Что случилось, Фил? - спросила она.
   - Понимаешь, в старом храме... там меня ждет Марк!
   Мария снова побледнела, выронила чемодан.
   - Марк?..
   - Он попал в беду... - Филипп, уже полностью справившись со своей растерянностью, поглядел в глаза Марии. - Ты поедешь со мной?
   Она едва не упала. Филипп успел поддержать ее за руку и усадил прямо на чемодан. Мария с трудом перевела дыхание и спросила.
   - Ты... ты рассказал ему обо мне?
   - Нет. Я ведь дал слово.
   - Но, я не могу... Это невозможно! Он... никогда не простит меня!
   Филипп опустился на корточки рядом с ней и, прижимая ее руку к лицу, взволнованно произнес.
   - Ты нужна ему! Что бы ты ни делала, ты очень ему нужна! Так едем?
   Мария молча кивнула, беззвучные слезы потекли по ее лицу.
   - Жди меня в машине! Я скоро! - Филипп крепко сжал ее руку и, резко развернувшись, направился к терпеливо ожидавшему его крупье.
  
  
   Автобус неторопливо катился по гладкому шоссе. Столица с ее Дворцом Идеи, президентской резиденцией, яркими огнями ресторанов и казино осталась позади. Джози устало откинулся на сиденье и смотрел в окно. За окнами проплывали редкие деревья с пожухлой зеленью и угрюмые силуэты каких-то построек. Чем дальше автобус отъезжал от города, тем мрачнее и непригляднее становился пейзаж.
   Неожиданно в салоне, за водительской кабиной, включился большой экран, на нем возникли красивые кадры - зеленые парки, порхающие над цветами бабочки. Потом появились величественные здания, выстроенные вдоль широких улиц. На улицах было много людей - нарядно одетых, улыбающихся. Они торопливо шли в направлении главной площади, посреди которой возвышалось нелепое круглое сооружение из серого камня и полупрозрачного зеркального стекла, окруженное великолепной оградой. Вокруг здания патрулировали полицейские, а чуть дальше по площади торжественно маршировала президентская гвардия в светлой парадной форме.
   - Уважаемые дамы и господа, - прозвучал голос с экрана. - Повторяем наш специальный выпуск новостей.
   На экране появилась молодая корреспондентка с микрофоном в руке. Нарядные люди торопливо шли мимо нее.
   - Мы ведем репортаж с центральной площади столицы, - взволнованно говорила она. - Взгляните на эти взволнованные лица! Люди спешат занять свои места! Через несколько минут во Дворце Великой Идеи начнется выступление господина президента!
   - Любопытно, такое обилие информации за такой короткий срок пребывания на Земле! - раздался рядом с Джозефом хрипловатый голос.
   - Опять ты здесь, - усмехнулся Джозеф, не глядя на возникшего рядом Люциуса.
   На экране появилось крупное изображение огромного сияющего шара с полупрозрачными стеклянными стенами. Потом камера перешла внутрь. Там находилось множество людей. Камера сделала панораму по восторженным лицам, обращенным к высокой трибуне. Джозеф подумал, что это здание чем-то очень напоминает космическую лабораторию.
   - Да, да, - прокряхтел Люциус, - и я думаю о том же. Все очень похоже, очень похоже, на земле и на небе!
   - Но ты, как я вижу, предпочитаешь землю! - снова усмехнулся Джозеф.
   - Что ж говорить, это - моя стихия, моя стихия! - Люциус картинно вздохнул.
   Джозеф снова незаметно усмехнулся.
   На экране теперь была видна трибуна. Под грохот аплодисментов на ней появился молодой президент в элегантном костюме. Его легкая походка, спортивная фигура, свежее, красивое лицо здорового человека вызвали новый прилив восторга у публики. Президент дружелюбно оглядел зал.
   - Дорогие дамы и господа! Я счастлив приветствовать вас в нашем замечательном дворце! - произнес он бодро и уверенно.
   В ответ прокатился приветственный гул, раздались аплодисменты.
   - По-моему, он очень мило, - сказал Люциус, с любопытством глядя на экран.
   - Почти как автор программы, - тихо ответил Джозеф.
   Люциус хмыкнул.
   - В недавнем прошлом в нашей стране было распространено опасное суеверие. Оно мрачной преградой стояло на пути, ведущем к торжеству человеческого разума над темнотой и невежеством! - проникновенным голосом произносил президент. - Мы проделали огромную просветительскую работу, чтобы избавить людей от пагубных заблуждений, называемых религией, преодолеть их тягу к предрассудкам, ослабляющим волю и разум!
   В зале раздались громкие одобрительные возгласы. Президент приветственно поднял руку, и снова зазвучал его убеждающий, властный голос, которому он старался придать вкрадчивую, доверительную интонацию.
   - Разве можно допустить даже в мысли, что какая-то высшая сила, называемая богом, управляет нашими помыслами и поступками? Неужели человек, гордый и всемогущий царь природы, может пребывать в униженном положении раба неких таинственных сил?
   Снова зазвучали восторженные крики.
   - Где они, эти боги? - президент возвел руки к стеклянному куполу. - Кто-нибудь из здравомыслящих людей видел их? Только людям с больной психикой они могут привидеться в страшных снах! Но больных надо лечить, на это государство выделяет огромные средства. Надеюсь, все мы хорошо понимаем, что никакие боги не могут править нами, вершить наши судьбы. Только человек, высочайшее создание природы, наделенное способностью разумно мыслить, может творить свою историю.
   После небольшой паузы, заполненной овациями, президент продолжал.
   - Мы сохранили на территории страны небольшое количество храмов прошлого, чтобы они своим мрачным видом напоминали нам о наших былых заблуждениях и предрассудках. Но возврата к прошлому нет! Да здравствует просветленный наш разум, сокрушающий своим светом тьму суеверия! Да здравствует Великая Идея Возрождения, которой следует наш народ по своей доброй воле, с ясным сознанием, не затемненным никакими предрассудками!
   Люциус хрипло закашлялся, с трудом сдерживая смех. Джозеф молчал, глядя на экран. В данный момент и президент, и Люциус его мало интересовали. Перед его глазами стоял полуразрушенный храм, который только что показали на экране, иллюстрируя речь президента. Среди развалин, мусора и кустарника он стремительно рос, светился, уходя в самое небо.
   А президент на экране продолжал говорить.
   - Три с половиной года назад по воле своего народа я стал президентом страны. Надеюсь, сегодня вся моя деятельность подтверждает, что вы сделали правильный выбор, дорогие мои соотечественники!
   Зазвучала торжественная музыка, и президент, осыпаемый цветами и лентами серпантина, в сопровождении многочисленной, но незаметной охраны, спустился с трибуны в зал. Под объективом телекамеры он с улыбкой обнял нескольких женщин, бросившихся к нему в фанатичном экстазе, одну даже поцеловал, пожал протянутые руки мужчин. После этого экран погас, появилась заставка с изображением Дворца Идеи. Голос диктора произнес.
   Наша трансляция окончена. Благодарим за внимание.
   - Да, - вздохнул Люциус. - Такого фарса даже я не ожидал!
   - И от такого милого парня, - с иронией произнес Джозеф.
   На этот раз Люциус ничего не ответил, достал свою любимую трубку, и смущенно запыхтел в нее.
   Впереди показался небольшой город довольно мрачного вида. Навстречу автобусу промчалось несколько машин с мигающими маяками. У въезда в город дежурил полицейский патруль.
   - Кого-то ищут, - сказал Люциус. - Опять попадем в заваруху.
   - Надеюсь, пока ищут не нас... - устало ответил Джозеф.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 9
  
   Жертвы, которые мы приносим, доказывают лишь, сколь незначительной делается для нас любая другая вещь, когда мы любим нечто.
  
   Фридрих Ницше
  
  
   В загородной вилле, обнесенной высокой оградой, господин Оскар Гуланов, немного утомленный недавней встречей с народом, в легком спортивном костюме и домашних тапочках, смотрел очередные телевизионные новости. На экране появилась надпись "Криминальная хроника".
   - Итак, сообщаем последнюю информацию о деле "Загадочный вирус", - произнес новый диктор с невыразительным лицом. - За истекший период очагов таинственной болезни больше нигде обнаружено не было. Сообщаем также, что по только что полученным данным установлена непричастность господина Листовского к данному делу. Что же касается учителя Маркуса и похищенной им девочки, то полиция усиленно продолжает их розыск...
   Президент изменился в лице.
   - Какая досада! - пробормотал он. - Опять он выкрутился и ускользнул!
   Диктор на экране взял телефонную трубку.
   - Да, спасибо! Итак, последнее сообщение от нашего корреспондента! Марк Маркус и Лола Тиферед только что обнаружены патрульной группой на окраине города в заброшенном храме! О состоянии девочки нет никакой информации. Патрульная машина с учителем следует в департамент полиции.
   - Я рад, что хоть в этом восторжествовала справедливость! - президент откинулся в кресле с улыбкой на лице.
   После короткой заставки вдруг на экране опять появилась Мария, сидящая в тюремной камере. Она пыталась закрыть руками лицо в ссадинах и кровоподтеках. Эти кадры уже показывали в прежних выпусках новостей. Оскар с раздражением отвернулся от экрана.
   Голос комментатора произнес.
   - Продолжаем наш выпуск. Как мы уже сообщали, известная проститутка по кличке Марго, арестованная за нарушение общественного порядка на центральной площади города вместе с двумя иностранцами, находилась в камере предварительного заключения полицейской тюрьмы. Утром какой-то неизвестный гражданин в качестве залога за обвиняемых внес миллион наличными, и все трое были отпущены на свободу. Нашему корреспонденту удалось выяснить, что какой-то неизвестный гражданин прошедшей ночью выиграл огромную сумму в казино, принадлежащем господину Листовскому. Вполне можно предположить, что удачливый игрок и великодушный спаситель заключенных - одно и то же лицо.
   Оскар неожиданно расхохотался, как ребенок, хлопнул себя руками по коленям, подскочил в кресле.
   - Найди этого игрока! - весело сказал он советнику. - Я хочу лично пожать ему руку!
   - Сделаем, - ответил советник без всякого выражения.
  
  
   В темной и затхлой комнате свиданий полицейской тюрьмы Филипп с нетерпением ждал, когда появится Марк. До сих пор он был уверен, что все делает правильно, но вдруг его стали одолевать сомнения. Как воспримет его друг известие о Марии? Захочет ли видеть ее, если узнает правду? Простит ему, Филиппу, что он столько лет обманывал его, или сочтет это предательством? Но если бы он рассказал Марку раньше, даже не рассказал, а хотя бы намеком дал понять, что Мария жива, то непременно пришлось бы объяснять, что и почему с ней случилось. А любое объяснение стало бы предательством по отношению к Марии. Господи, если бы они оба знали, как все это мучило Филиппа все последние годы! Он терпеть не мог ложь, даже во спасение, никогда не предавал и не обманывал близких людей. И, как нарочно, судьба поставила его в такую ситуацию, в которой он должен был постоянно изменять своим жизненным принципам, изменять самому себе! Еще несколько минут назад он был счастлив, что эта тяжелая для всех, и для него ситуация, наконец, разрешится. Ему казалось, что теперь все будут счастливы. Но незаметно прокравшиеся сомнения стали терзать его душу с новой силой. Он мучительно перебирал в уме все возможные варианты разговора с Марком, выстраивал первую фразу, с которой начнет этот трудный разговор, придумывал, как подготовить друга к неожиданному известию. Но все получалось как-то глупо, фальшиво. И вот в глубине темного коридора послышались шаги.
   Охранник вывел Марка и посадил по другую сторону решетки. Марк выглядел немного усталым, но совсем не сломленным. Он улыбнулся Филиппу, бодро спросил сквозь решетку, отделявшую заключенных от остального мира.
   - Ну, что там происходит у вас на свободе?
   - Знаешь, Марк, - сказал Филипп с волнением, - я должен сказать тебе кое-что, очень-очень важное...
   - Что случилось? - испуганно спросил Марк.
   - Прости, Марк, я обманывал тебя, много лет обманывал, - сказал Филипп, и без всякой подготовки перешел к самому главному. - Мария жива.
   Марк молча посмотрел на него. В его взгляде была надежда, и боль, вера и невозможность поверить.
   - Это правда? - спросил он изменившимся голосом.
   - Понимаешь, я не мог сказать тебе раньше, - торопливо объяснял Филипп.- Я дал слово. Я тоже искал ее, всюду искал, и однажды, восемь лет назад, случайно нашел на улице...
   - Она, она... - прошептал Марк.
   - Да. Я подобрал ее, голодную, несчастную, одинокую. Ей было так плохо, что она даже не стыдилась меня. Она рассказала, что сразу после той ночи уехала с Оскаром... Уж не знаю, как он уговорил ее... Потом, когда он начал делать карьеру, Мария стала ему не нужна, и он бросил ее! Избавился, как от ненужной вещи! Она осталась одна, и попала на улицу...
   - Господи, будь он проклят! - произнес Марк дрожащим голосом.
   - Теперь ты понимаешь, почему я так ненавижу его! - воскликнул Филипп.
   - Да... - прошептал Марк. - Рассказывай, Фил, что было дальше. Я все вынесу, главное, что она жива.
   - Она стала работать в моем казино. Это было единственное, чем я мог помочь ей тогда. Брать у меня деньги она отказалась. Она сменила облик, имя, никогда нигде не фотографировалась, чтобы ты случайно не увидел ее. Она очень страдала. Я поклялся, что ты ничего не узнаешь. Так было до вчерашней ночи. Теперь все изменилось...
   - Где она сейчас? - тихо спросил Марк.
   - Ты хочешь ее видеть?
   - Да!
   Марк смотрел через решетку, как по тюремному коридору к нему приближается прекрасная женщина с печальным взглядом. Строгое черное платье, пышные темные волосы, чуть тронутые сединой, сколотые на затылке. Он смотрел, и не верил, любовь, нежность, боль пронзили все его существо.
   Она подошла. Он протянул к ней руки и через решетку коснулся ее ладоней. Их пальцы сплелись. Не в силах произнести ни слова, он молча глядел на нее. Она плакала, беззвучно, неслышно, слезы сами лились из широко открытых глаз... А он? Кажется, он тоже плакал, прижав ее руки к губам...
  
  
   В мрачном, убогом дворе у подъезда старого, обшарпанного дома, прямо на ступеньках, расположилось несколько мужиков. К ним подошел еще один, в грязных лохмотьях, нарыв груду отбросов из мусорного контейнера. Он разложил свою добычу на обрывке старой газеты. Другой тут же вытащил из-за пазухи грязную бутылку, заткнутую куском тряпки.
   - Слышь, мужики, - хрипло сказал бродяга в лохмотьях. - Чего я видел! Учителя етого, похитителя детей, арестовали!
   - Так ему и надо! - отозвался другой.
   - Он, известное дело, чокнутый! Чо с его взять? - сказал третий. - Чего его арестовывать?
   - А чего он детей ворует и в старый храм таскает? Я - то и близко подойти боюсь, там, небось, одни привидения да упыри! - продолжал бродяга в лохмотьях.
   - Да сам ты упырь! Гляди, посинел уже! - усмехнулся щуплый пожилой мужичок в потрепанном пиджачке, болтавшемся на нем, как на вешалке.
   - Опять нахлебался дури? - здоровенный круглолицый детина осуждающе посмотрел на бродягу. - Говорят тебе, не бери у ночных торговцев, они туда отравы мешают!
   - А где у нас отравы нет? Что пьем, что жрем - все конец один... - вздохнул бродяга.
   - Да мы тут скоро все передохнем, небось... - поддержал его щуплый старикашка.
   - Мы - то передохнем, за то страна возродиться! - С пафосом высказался худосочный тип с помятым лицом, выглядывавшем из-под изрядно поношенной кожаной кепки и сохранившим едва уловимые остатки интеллигентности.
   - С чего ты взял, что она возродится? - Вызывающе уставился на него мордастый детина.
   - Господин президент обещал!
   - А ты и поверил? Во, дурак! - Детина стукнул кулаком по деревянному столу, едва не развалив его на куски. - Вот и сиди в дерьме!
   - Сам ты дерьмо собачье, быдло деревенское! - огрызнулся тощий тип в кепке.
   Детина посмотрел на него налившимися кровью глазами, поднял кулак. Бывший интеллигент трусливо попятился, огрызаясь, как блошивый пес, детина вмазал ему под дых. Во дворе тут же завязалась пьяная драка. Кто-то закричал истошным голосом то ли от боли, то ли от приступа белой горячки. Кто-то попытался разнять дерущихся, и вскоре сам оказался на земле.
   Вдруг во двор лихо вкатил шикарный лимузин и засвистел тормозами, едва не врезавшись в стену. Пьяная компания тут же прекратила выяснять отношения, мужики быстро расцепились, глядя на это неслыханное диво. Такие машины в этот двор не то что не заезжали, а даже близко никогда не показывались. Следом за лимузином стремительно пронеслась по двору какая-то облезлая машина, гораздо более подходящая для местного интерьера, пролетела совсем близко от мужиков, они только успели отскочить в стороны. Кто-то сумел разглядеть за стеклами бритоголовых молодчиков в масках. Тут же раздалась автоматная очередь. Мужики испуганно огляделась, кто-то плюхнулся на землю. Дальше происходило что-то совсем непонятное. Лимузин с распахнутой дверью и пробитым колесом стоял поперек двора, облезлая машина, издавая ревущие звуки, снова чуть не сбив мужиков, выехала через арку и помчалась по улице. Проехав несколько кварталов, прямо на глазах у потрясенных водителей и пешеходов, она с грохотом взорвалась, разлетелась на куски и потонула в сполохах вспыхнувшего огня. Но этого испуганные бродяги уже не видели.
   Перед ними, прямо на ступеньках подъезда, в растекшейся лужи крови распростерлась фигура совсем молодого человека.
   - Слышь, - сказал бродяга в лохмотьях, не решаясь приблизиться к нему, - чего это они на него наехали?
   - Да хрен их знает... - отозвался другой, державший в руках недопитую бутылку. Заткнутую тряпкой.
   - Обычная разборка! - С умным видом произнес маленький старикашка в потрепанном пиджачке, и выразительно сплюнул на землю.
   - А я думаю, им бабки понадобились. Вот и грохнули парня, - рассудительно произнес мордастый детина.
   - Да что с него взять-то! Смотри, рвань, вроде нас! - сказал щуплый бродяга.
   - Ну, не скажи! Лимузин-то какой! Как у самого банкира! Рвань на таких не ездит, небось! - рассудительно произнес старикашка. - Это он для камуфляжу, небось!
   - Зря они это... - сказал детина. - Надо бы помочь парню...
   - Да он уже мертвяк! - проворчал помятый интеллигент, потирая свою ушибленную грудь.
   Неожиданно во дворе появился незнакомец - высокий, худощавый, с длинными светлыми волосами. На плече у него висела дорожная сумка. В темноте виднелся только его силуэт, лицо было разглядеть невозможно.
   - Слышь, а это еще кто такой? - Удивился старикашка.
   - Да хрен его знает, - отмахнулся бродяга в лохмотьях.
   - Шел бы, небось, своей дорогой, - проворчал старикашка.
   Остальные бродяги промолчали. Незнакомец оглядел двор и сразу направился к человеку, лежащему на ступеньках. Он наклонился, осторожно тронул его за руку, нащупал пульс. Еле уловимое движение жизни еще оставалось в неподвижном теле. Незнакомец осторожно перевернул его, с печалью и жалостью глядя на юное мальчишеское лицо.
   - Кто-нибудь вызвал скорую помощь? - вдруг спросил он.
   Мужики переглянулись.
   - И чо это он сует нос не в свое дело? - сказал один.
   - Пусть сует, лишь бы нас не касалось... - произнес интеллигент в кепке.
   Бродяга в лохмотьях, совершенно отрезвевший от пережитого страха, высказался с умным видом.
   - Будет нос совать, полиция до него доберется, это точно!
   Вдруг где-то близко раздался рев сирены. Бродяги, медленно пятясь, стали отступать все дальше и дальше от злополучного места, испуганно перешептываясь. Вскоре толпа рассосалась, и незнакомец остался один рядом с раненым. Он все еще держал его за руку, вглядывался в безжизненное лицо. В это время в пустынный двор въехала полицейская машина, из нее выпрыгнул рослый парень в черном форменном костюме с офицерскими погонами.
   - Срочно нужен врач. Он еще жив! - Обратился к нему незнакомец.
   - Кто нужен - сами разберемся, - усмехнулся полицейский и крикнул напарнику. - Сержант, займись раненым!
   Второй полицейский подбежал к лежащему на асфальте человеку, склонился над ним, посветил в лицо фонариком.
   - Вроде, дышит, господин лейтенант! - Воскликнул он.
   Лейтенант взялся за рацию, потом снова поглядел на незнакомца.
   - А вы, собственно, что тут делаете?
   - Я проходил мимо... - Незнакомец медленно поднялся.
   - Смотри, он мимо проходил! - подошел сержант. - Да я знаю его! Только из участка выпустили, а он опять в историю влип! Сказано тебе было, убирайся из города! - Сержант приставил к виску Джозефа пистолет, быстро достал наручники, защелкнул на его запястьях. Потом с удивлением посмотрел на его руки, на которых, чуть выше запястий, виднелись зарубцевавшиеся следы от проколотых ран. - Сколько в кандалах отмотал?
   Незнакомец ничего не ответил, только с грустью посмотрел на сержанта. В этот момент офицера вызвали по рации.
   - Срочно едем. Прокурор требует! - произнес он после короткого разговора.
   - А с этим что делать? - спросил сержант.
   - Везти в участок!
   - Пошли! - Сержант потащил незнакомца в машину.
   Неожиданно рядом появились высокий мужчина в длинном плаще и эффектная женщина в черном комбинезоне. Они с явным интересом наблюдали происходящую сцену, переговаривались между собой на непонятном языке, женщина держала в руках маленькую фотокамеру.
   Полицейский с рацией закричал.
   - Что вам здесь надо? Это не для прессы!
   Но они только делали странные жесты руками, словно ничего не понимая, и даже не думали отвечать. Женщина подняла свою камеру, поднесла к глазам, и стала приглядываться в объектив. Сработала вспышка, на миг осветившая темный двор.
   - Немедленно убирайтесь отсюда! - возмущенный полицейский направился к ним, держа пистолет наготове. - Вам же сказано - это не для прессы!
   Но в этот момент женщина направила фотокамеру прямо на него...
   - Господин лейтенант! Поехали? - Окликнул его напарник, но он не увидел лейтенанта. Только странный темный туман, внезапно окутавший двор, поднимался над землей, будто кто-то запалил дымовую шашку, и пара иностранцев, отойдя чуть в сторону, продолжала что-то оживленно болтать на своем птичьем языке.
   - Господин лейтенант! - снова позвал сержант. Никто не откликнулся.
   Тогда сержант, оставив скованного наручниками Джозефа, вышел из машины, стал растерянно оглядываться, ища глазами своего пропавшего старшего напарника, но тот бесследно исчез. Сержант, ничего не понимая, стоял посреди двора. Темный туман рассеялся, но лейтенант так и не появился. Озадаченный сержант схватился за рацию, но ни к кому обратиться он так и не успел.
   Последнее, что он увидел - женщину с фотокамерой, похожую на страшное видение. У нее было четыре руки! Странный блеск объектива... Ощущение внезапного блаженства... Со счастливой улыбкой на губах он растаял в тумане...
  
  
   В строго обставленном кабинете, сидя за длинным столом, покрытым темно красным сукном, следователь, двое полицейских и двое врачей выжидающе взирали на прокурора, внимательно изучавшего папку с делом.
   - Докладывайте, - наконец, произнес прокурор.
   - Господин прокурор, - произнес следователь, нервно ломая пальцами обгрызенный карандаш, - по вашему указанию мы проводили расследование обстоятельств гибели мальчика в классе учителя Маркуса. Причины внезапной смерти ребенка во время урока так и не были установлены. Врачи склонны предполагать, что это совершенно новый, не встречавшийся прежде вирус.
   - Все это я уже слышал, - перебил прокурор. - Вы нашли тело?
   - Нет... - пробормотал следователь.
   Прокурор приподнялся над столом и грозно воскликнул.
   - Какого черта! Чем вы занимались?!
   - Когда произошел, как мы понимаем теперь, аналогичный случай с девочкой, мы завели на господина Маркуса уголовное дело, - нерешительно продолжал следователь. - Находясь под следствием, он неоднократно совершал преступные, точнее - противозаконные действия.
   - Да, это мне тоже известно! Вы арестовали учителя, но в расследовании не продвинулись ни на шаг! - Закричал прокурор, и тут же сморщился от приступа внезапной головной боли.
   - Но он похитил ребенка, - пробормотал следователь. - Мы оказались в очень затруднительном положении...
   - Ваше положение интересует меня меньше всего! - резко произнес прокурор. - Я хотел бы услышать заключение врачей. Как вы оцениваете на данный момент состояние девочки?
   - В данный момент она... совершенно здорова, - сказал полицейский медэксперт. - Мы провели полное обследование, никаких отклонений,
   - С каким диагнозом девочка поступила в больницу? - прокурор грозно поглядел на главврача больницы.
   - Нам не удалось установить диагноз, мы не знаем природу этого вируса, мы даже не можем утверждать, что это именно вирус, - подавленным голосом ответил врач, не решаясь поднять глаза.
   - Каково было состояние девочки в момент появления в палате господина Маркуса? - продолжал допрос прокурор.
   - Медицине всегда трудно признаваться в своем бессилии, но врачебная этика требует... чтобы мы называли вещи своими именами, - с вздохом сказал врач. - Буквально за несколько минут до внезапного появления Маркуса мы констатировали клиническую смерть девочки. Конечно, пытались сделать все возможное, но надежды, практически, не было...
   - Что вы можете сказать о действиях господина Маркуса? - требовательно спросил прокурор.
   - Мне трудно дать оценку его действиям, поскольку они находятся за пределами научного опыта, - сказал медэксперт. - Я всегда скептически относился к так называемой нетрадиционной медицине. Но тут мы имеем дело с реальным фактом...
   - Я бы сказал честно - произошло чудо, - тихо произнес главврач больницы. - Девочка жива, и спасли ее не мы!
   Все замолчали, испуганно поглядев на врача.
   - Все, о чем мы говорили здесь, должно оставаться в строжайшей тайне, - произнес прокурор в наступившей тишине, оглядев собравшихся жестким взглядом. - Официальная версия такова: девочка спасена благодаря невероятным усилиям врачей, опирающихся на передовую науку.
   Все продолжали молчать. Прокурор теперь смотрел на врача.
   - Еще вопрос, - тихо сказал он. - Как вы распорядились средствами, полученными от банкира Листовского?
   Врач вспыхнул, заерзал на стуле.
   - Вам известно и это, господин прокурор? - прошептал он растерянно.
   - Мне многое известно, - спокойно сказал прокурор, продолжая выжидающе глядеть на врача.
   - Мы потратили их на нужды больницы, - пробормотал врач.
   - Надеюсь, что вы не лжете! - прокурор устало откинулся на спинку кресла, почувствовав новый приступ головной боли.
   - Не сомневайтесь, господин прокурор, - прошептал врач.
   Все подавленно молчали.
   - А как быть с Маркусом? - вдруг нерешительно спросил следователь, незаметно засунув в рот кончик карандаша.
   - Подержите в тюрьме дня три-четыре, не больше, а потом закроете дело за отсутствием состава преступления...
   - Но, господин прокурор, он - единственный подозреваемый! - воскликнул озадаченный следователь.
   - Никаких но. Пусть приступает к работе. Нам нужны такие учителя!
   - Может быть, вы и к награде его представите? - язвительно произнес следователь, и сам оторопел от собственной наглости.
   - Хорошая мысль, - усмехнулся прокурор. - Вручите ему, совершенно неофициально, чек на тысячу меркальтов, за моральный ущерб.
   В этот момент в кабинете зазвонил телефон. Прокурор взял трубку. По мере разговора выражение его лица стало меняться, слушая, он молча кивал, мрачно глядя перед собой. Потом, положив трубку, тихо сказал.
   - Двое сотрудников департамента полиции, находясь на дежурстве, бесследно исчезли. Надеюсь, все вы понимаете, что эта информация так же не подлежит разглашению?
   - Закончили одно дело, начинается другое, - шумно вздохнул следователь.
   В кабинете прокурора вдруг появилась секретарша.
   - Господин прокурор, я прошу извинить...
   - Я вас не вызывал! - грозно прозвучал его голос.
   - Но там журналисты. Они устроили шум... Я подумала...
   - Думать надо уметь, - грубо оборвал он. - Никакой прессы!
   В тот же момент резко распахнулась дверь, и в кабинет ворвалась корреспондентка в черном комбинезоне со своей фотокамерой, а за ней, давя друг друга, прорвались еще несколько журналистов.
   - Освободите кабинет! - вскочил полицейский, пытаясь преградить дорогу толпе бесстыжих писак.
   - Я требую информацию о местонахождении девочки, заболевшей опасным вирусом! - Наглая журналистка, оттолкнув полицейского, двинулась прямо к прокурору. - Вы скрываете от людей правду! Мир в любой момент может охватить эпидемия! Где вы прячете ребенка?
   - Уберите ее, немедленно, - устало сказал прокурор, снова вздрогнув от приступа головной боли.
   - Я не уйду без информации! - Настырная журналистка взялась за фотокамеру. - Ваш портрет будет опубликован в сегодняшнем номере "Обзора"! Страж порядка, скрывающий правду от народа!
   В кабинете появились охранники с автоматами и дубинками. Толпа журналистов попятилась к двери.
   - Вы все арестованы! - закричал полицейский, размахивая наручниками.
   Журналисты торопливо стали протискиваться в коридор, только нахальная дамочка со своей фотокамерой даже не двинулась с места. Она продолжала торчать перед прокурором, выкрикивая свои обвинения.
   - Заберите у нее пленку, - произнес прокурор измученным голосом.
   - У кого? - спросил начальник охраны.
   Прокурор оглядел кабинет. Журналистки не было нигде.
   - Она только что была здесь, - удивленно сказал следователь. - Все разбежались, а эта не выходила! Но, я точно видел, она не успела вас сфотографировать!
   Прокурор устало откинулся в кресле.
   - Совещание закончено, - произнес он тихо. - Все - на свои места... И скажите, пусть эта дура принесет мне чашку горячего кофе...
  
  
   Президент перед зеркалом, с удовольствием любуясь своим отражением, аккуратно зачесывал волосы на висках. Вдруг с удивлением он обнаружил несколько седых волос, выделявшихся среди темной шевелюры, с досадой бросил расческу, отвернулся от зеркала. Посмотрел на часы, встал, нервно прошелся по кабинету. На пороге появился советник, подошел к президенту, что-то шепнул.
   - Пусть войдет, - сказал президент.
   В кабинет вошел худощавый человек с отличной военной выправкой, коротко остриженными волосами и серым, невыразительным лицом, настороженно посмотрел на президента.
   - Докладывай, - небрежно произнес Оскар.
   - Господин президент! - вошедший виновато опустил глаза. - Вынужден сообщить, что покушение оказалось неудачным.
   - Что?! Он еще жив?! - закричал Оскар. - Почему?
   Собеседник президента, помрачнев лицом, произнес упавшим голосом.
   - Так получилось. Случайно убили другого человека, разъезжавшего на таком же автомобиле.
   - Откуда у него такая же машина, как у банкира? - спросил президент.
   - Видно, угнал где-то. Не повезло парню.
   - Где он мог угнать ее? - возмутился президент. - Эта машина сделана на заказ, в единственном экземпляре!
   - Вероятно, они перепутали. Машина, действительно, была очень похожа, -
   - Мне не нужны наемные идиоты! - Оскар понизил голос, - всех, проваливших операцию, немедленно ликвидировать!
   - Все уже ликвидированы, господин президент! - бесстрастно произнес его собеседник.
   - А кто этот убитый? - спросил президент, даже не изменившись в лице.
   - Да работяга какой-то! С автосервиса.
   - Какая жалость! - вздохнул президент, изобразив скорбь. - Мы теряем славных представителей народа! Надо выразить соболезнование семье покойного, случайно ставшего жертвой преступной разборки! И усилить борьбу с преступностью! Об этом я буду говорить в своей следующей речи! - Он жестом подозвал советника. - Составь тезисы выступления о преступности, закажи срочно статью о жертве, а также текст нашего соболезнования и некролога.
   - Я думаю, тут важна последовательность, - сказал советник, - сначала некролог, потом статья, потом соболезнования.
   - Надеюсь, с этим ты справишься без меня? - капризно произнес Оскар, и, не обращая больше внимания на советника, спросил своего визитера.
   - Где машина убитого?
   - Осталась во дворе. Полиция появилась...
   - Плевать на полицию! Немедленно доставить машину! - снова закричал президент срывающимся голосом, вскочил, стал ходить по кабинету. - Даю тебе сутки на исправление ошибки! Или ты уволен!
   - Слушаюсь, господин президент, - бесстрастно повторил собеседник и направился к двери.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10
  
   "Мое направление в искусстве: продолжать творить не там, где пролегают границы, а там, где простирается будущее человека! Необходимы образы, по которым можно будет жить!"
  
   Фридрих Ницше
  
   Джозеф сидел на вершине холма неподалеку от старого храма и с грустью смотрел на вечерний город, темнеющий на фоне закатного неба. Закат был красный, тревожный, рваные тучи наползали из-за горизонта и сплетались темными лоскутьями в медленно догорающем зареве. Город казался выгоревшим, испепеленным пожаром, силуэты домов, мрачно и неказисто разбросанных под холмом, напоминали руины. Внизу вдоль узкой, темной реки, нарушая тишину скрежетом колес, катился тяжелый поезд. И над этим полумертвым, опустошающим душу пейзажем, величественно возвышался силуэт заброшенного храма с покосившимся крестом.
   Неожиданно на холме возник Люциус, незаметно приблизился к Джозефу и произнес с сочувствием.
   - Почему ты так печален, Джози?
   Джозеф, не шелохнувшись, даже не повернув головы, тихо ответил.
   - Из-за меня погибли люди!
   - Какой пустяк! - Люциус картинно развел руки. - Из-за меня может погибнуть все человечество, но я не предаюсь скорби.
   Джозеф повернулся к нему, лицо его тронула печальная улыбка.
   - Наконец, ты сказал правду.
   - Так ты считаешь, что я все время лгал? - с обидой воскликнул Люциус. - Ты обвиняешь меня во лжи?
   - Я не в чем не обвиняю тебя, просто констатирую факт. Не будь таким обидчивым, - устало ответил Джозеф. - Тебе ведь, действительно, нет дела до людей! Разве это не правда?
   - Конечно, не правда! - с пафосом произнес Люциус. - А с кем мне еще так самозабвенно предаваться своим любимым играм? Я говорил, что испытываю к этому виду жизни определенную привязанность, но, честно говоря, сам не ожидал, насколько она сильна!
   Джозеф горько усмехнулся.
   - Покайся перед Автором Программы. Может быть, он восстановит тебя в прежней должности и пересмотрит свое решение. Тогда ты сможешь сколько угодно предаваться своим излюбленным занятиям...
   - Я никогда не сделаю этого! И мне очень обидно, что ты, по-прежнему, так скверно думаешь обо мне! - Люциус насупился, горько вздохнул, потом присел рядом с Джозефом на клочки травы, покрывающей холм. - А я ведь изменился, Джози! Я многое пересмотрел и переоценил, но ты не желаешь это замечать! Для тебя я стал всего лишь лживым, обидчивым стариком!
   - Ну, не стоит так драматизировать, - сказал дружелюбно Джозеф. - Давай не будем выяснять отношения, это пустая трата времени.
   Люциус приблизился к нему и прошептал в самое ухо.
   - Но ведь должны же мы с тобой когда-нибудь, наконец, их выяснить?
   - Думаю, это не реально, - улыбнулся Джозеф.
   Люциус помолчал, аккуратно набил табаком свою трубку, неторопливо раскурил. Вдруг он стал серьезен, как никогда прежде, и заговорил изменившимся голосом, в котором не было теперь ни обиды, ни игры. Ни иронии.
   - Это вполне реально, возлюбленный брат мой! Но, чтобы пересмотреть отношение ко мне, ты должен знать все. Готов ли ты меня выслушать?
   - Говори, - сказал Джозеф.
   - Еще до Начала Времен каждому из нас была уготовлена своя миссия, - произнес Люциус. - Автор разработал программу по созданию идеальных людей. На мой взгляд, эти люди были слишком одномерны в своей безгрешности. Согласись, это было так скучно! Я стремился доказать ему, что идеальное не может развиваться, что оно не жизнеспособно, лишенное творческого начала. Идеальное существует только в мысли. Как только оно обрастает формой, оно становится многопланово, разнообразно, чудовищно и прекрасно. Это закон творчества. Когда художник замысливает свою картину, она принадлежит только ему, но как только он пытается воплотить ее в предмет, в материал, она начинает принадлежать всем. Она не может оставаться идеальной. Вокруг нее начинаются споры, борьба мнений. Именно это самое интересное - не так ли?
   Главный Исполнитель был задумчив и молчалив, он не прервал ни словом откровение Люциуса, и Люциус с волнением продолжал свой рассказ.
   - Я решил оживить этот убогий мир, и, ничего не сказав ему, показал им Древо... Что было дальше, ты знаешь сам... Люди проснулись от блаженной спячки и стали творить. Сонмы богов, созданных их творческим воображением, отправлялись на Небо, чтобы защищать людей от страха, неведомого им изначально. Вместе с богами рождались демоны, асуры, раху, черти, всевозможные злые духи, нагоняя страх на людей снова и снова. Такова уж природа человеческой фантазии! При определенных условиях она материализуется!
   Солнце утонуло за черным горизонтом. Сизый туман над городом смешался с тьмой. И в тусклом, затянутом рваными тучами небе, совсем было не видно звезд. Только бледная, обессилевшая луна слабо проглянула сквозь мутные облака, и исчезла, словно растворившись в бесконечной тьме. Воздух над городом стоял душный, тяжелый, плотный, казалось, его можно пощупать рукой, как стену здания или дорожный асфальт. Но сквозь густой смог Джозеф отчетливо видел легкое сияние, которое исходило от человеческих жилищ. Мрачная атмосфера насквозь была пронизана тонкими лучами света, словно золотыми струнами. И каждая струна тихонько звучала, издавая особую, едва уловимую музыку. Джозеф всматривался в сплетение светящихся нитей, вслушивался в их неповторимое звучание.
   - Ты не слушаешь? - окликнул его Люциус, заметив странное, отрешенное выражение на лице своего собеседника.
   - Я слушаю, - негромко отозвался Джозеф.
   - Так вот, на Небе началась борьба за верховную власть, ее отражением стали войны земные. Небесная война продолжалась упорно и долго и, наконец, Он одержал победу над всеми другими и был признан Главным. Обвинив во всем меня, он убедил и всех остальных. Я же, низринутый, как помеха, заклейменный, как носитель зла, сошел со сцены и стал продолжать то дело, которое мне предназначалось. Я наблюдал, как люди, подражая богам или демонам, что в сущности одно и то же, одержимые завистью, алчностью, ненавистью, фанатизмом идеи или веры, в борьбе за мнимую истину или правдивую ложь, в борьбе за власть или за свободу от власти, убивают друг друга. Я не мешал им.
   - Так почему же теперь ты решил вмешаться? - с улыбкой спросил Джозеф.
   - Разве не ясно? - воскликнул Люциус. - Когда люди, по своей собственной воле, истребляют друг друга, это как бы естественный отбор. Более сильные выживают, человеческий род продолжается. И совсем другое дело, если их собирается уничтожить некая сила извне. Несчастное человечество, само того не подозревая, обречено... Это несправедливо, с моей точки зрения. Мало того, Он почему-то считает, что вместе с человечеством избавится и от меня. Это главная ошибка. Я не могу исчезнуть совсем, так же как и Он, кстати. Я останусь, в цепях ли, в огненном ли озере, и когда придет время, снова примусь за дело. Мы связаны одной причиной, одними законами, которые не в силах изменить ни Он, ни Я...
   - Ты произнес прекрасную речь, - губы Джозефа тронула улыбка. - Жаль, что тебя не слышали люди... Они бы выбрали тебя президентом...
   - Ты опять смеешься надо мной! - обиделся Люциус.
   - Нет, мне совсем не смешно... - горько произнес Джозеф, снова вглядываясь в незримый, едва уловимый образ города.
   - Знаешь, для чего появился ты? - Спросил Люциус страстно.
   - Догадываюсь, - тихо ответил Джозеф.
   - Ты должен примирить Его, Меня и Человечество... Ты один можешь сделать это! А я, как и обещал, помогу тебе!
   Джозеф поднялся и поглядел сверху на Люциуса. Люциус выглядел каким-то несчастным и жалким.
   - Ты мне не веришь? - тихо спросил он.
   - Ну что ты, ты прекрасный артист, и говоришь очень убедительно. Советую тебе рассказать все это людям. Они любят мифы. У тебя получится потрясающая мистерия! Ты ведь обещал им дать несколько необычных представлений.
   - Ты это серьезно, Джози? - неуверенно спросил Люциус.
   - Конечно. Но не забудь уточнить, что и Автор, и его Программа - такой же плод человеческого воображения, и материализовался он значительно позже, чем, например, египетский, греческий и индуистский пантеон. Но Автор оказался очень ловок, хитер и умен, сумел убедить всех, что он и есть верховное божество, и, в конце концов, полностью подчинил себе остальных. Более того, он сам уже не сомневается в своей миссии, считая себя первичным по отношению к людям. В этом и драма, и парадокс. Автор и его программа - издержки, мутация больного человеческого сознания.
   - Выходит, и тут я перестарался! - Люциус жадно затянулся трубкой, в его голосе послышалась тревога. - Послушай, Джози, может быть, и я, и даже ты - тоже плоды человеческой фантазии?
   - Время покажет.
   Джозеф поднялся и неторопливо двинулся по тропинке к храму. Люциус последовал за ним. Они вошли внутрь, в темноту, остановились в молчании. Внимательно оглядев старые иконы, Люциус остановил взгляд на изображении сатаны, попранного ногами архангела Михаила.
   - Какая гадость! - Произнес он с чувством.
   - Ты должен быть доволен, что наделил их богатым воображением! - Джозеф улыбнулся, и свет его улыбки озарил темные стены.
   - Но разве я так уродлив? - С обидой отозвался Люциус.
   Джозеф не ответил. Он молча глядел на маленькую невзрачную икону с изображением Богородицы с младенцем на руках, потом сказал тихо.
   - Оставь меня. Я хочу побыть один.
   Люциус мгновенно исчез.
   Джозеф долго глядел на икону, и она медленно начала преображаться у него на глазах, словно стала оживать. Краски заиграли, почерневшая позолота засияла. Глаза Джозефа наполнились слезами, он опустился на колени, преклонил голову и тихо зашептал молитву, рождавшуюся в бесконечных просторах его души, и наполнявшую пространство новым живым дыханием.
  
   Люциус, прогуливаясь по пустырю перед храмом, беспокойно запыхтел своей трубкой.
   - Что же это творится! - Проворчал он. - Даже я не могу произносить ее имя в суе! Но какая красивая женщина!
  
   В храме царила тишина. Джозеф все стоял перед иконой, губы его едва заметно шевелились, произнося непонятные слова. Он не заметил, как прошла ночь. Рассвет был очень похож на недавний закат. Солнце с трудом пробиралось сквозь обрывки туч и густой туман, медленно набирая высоту. Вдруг Джозеф услышал, как скрипнула дверь. Он встал, медленно повернулся и увидел детей...
   Они стояли в дверном проеме, их силуэты темнели на фоне рассветных лучей. Алое зарево разливалось за их спинами. Один из них сидел в инвалидной коляске, металл отражал солнечные блики. Белокурая девочка, катившая коляску, отделилась от группы детей и решительно шагнула внутрь. Она долго вглядывалась в полумрак, потом испуганно прошептала.
   - Здесь кто-то есть.
   - Наверное, за нами теперь следят, - тихо ответил Карл.
   - Пошли отсюда... - буркнул Вальд.
   - Жаль, что мы ничего опять не узнаем, - сказала Марта.
   Белокурая девочка осторожно скользнула к выходу и вскоре присоединилась к другим. Джозеф смотрел, как они уходят... Еще мгновение, и они скроются из виду...
   - Подождите! - закричал он.
   Дети остановились в тревожном ожидании. Он вышел из темноты и легко, почти не касаясь пола ногами, направился к ним.
   - Кто вы? - Лола пытливо разглядывала его.
   - Я бродячий философ. Пришел сюда всего три дня назад, но уже успел побывать в тюрьме.
   - За что? - спросил Вальд.
   - Пожалуй, ни за что. Как и ваш Учитель, - тихо сказал Джозеф. - Он ведь тоже в тюрьме?
   - А вы его видели? - оживилась Лола.
   - Нет, но скоро увижу... А вы, кажется, хотели что-то узнать?
   - Да, мы... - неуверенно сказал Вальд.
   - Молчи! - Марта схватила его за руку. - Это тайна!
   Наступила тишина. Дети смотрели на Джозефа.
   - Вы ведь хотите знать, что происходит на самом деле? - тихо спросил он.
   - Да! - ответила Лола. - Мы что-то видели, и кое-что поняли, но не можем до конца разобраться. Если вправду, нам страшно...
   Дети не заметила, как вместе с незнакомцем снова оказались внутри храма.
   - Страшно, на самом деле страшно... - с горечью произнес Джозеф. - Но вы должны победить свой страх, иначе у вас ничего не получится... Ваш учитель ничего не боится, он сотворил чудо и за это оказался в тюрьме! Ведь так?
   - Так, - буркнул Вальд.
   - Вот и получается, что слабый наказывает сильного, чтобы самому не чувствовать себя беспомощным и жалким. - Джозеф стоял теперь в центре круга, который образовали дети, и говорил, обращаясь к каждому. - Слабый духом ищет опоры, сильный не нуждается в опоре. Страх перед силой духа другого порождает насилие слабого. Так было всегда, везде, во все времена. Но так не должно быть.
   - Вы тоже хотите изменить мир? - С надеждой просила Лола.
   - Конечно. И я сделаю это. Мик! - обратился он по имени к малышу в коляске. - Вставай и иди ко мне!
   Дети смущенно и растерянно смотрели на Джозефа, на Мика, который еще глубже вжался в свое кресло.
   - Он не может ходить! Зачем вы так? - вспыхнула Лола.
   - Иди, Мик, - ласково повторил Джозеф. - Ты можешь ходить. Опусти ноги, ты почувствуешь под собой землю, и смело ступай по ней...
   Дети замерли в напряженном молчании. Они смотрели на Мика. Они видели, как малыш, делая невероятные усилия, пытается приподняться в своей коляске. Обиду и боль, надежду и страх выражали их красноречивые взгляды.
   Мик, стиснув зубы, вдруг оторвался от своей привычной опоры и соскользнул на землю. Лицо его стало бледным, покрылось испариной, ноги дрожали. Но он стоял! Потом, осторожно пощупав ногой твердую почву, он сделал первый шаг, затем другой и, еще не очень уверенно передвигаясь, направился к Джозефу.
   - Не бойся, - сказал Джозеф. - Это совсем не страшно.
   Мальчик, улыбаясь от счастья, заторопился, споткнулся, но не упал. Джозеф успел подхватить его.
   - Не спеши, надо немного привыкнуть, - сказал он ласково. - Но эта коляска больше тебе не понадобится.
   Мальчик, смеясь и плача одновременно, почти твердой походкой прошел через весь храм, от стены до стены.
   - Двадцать, двадцать один, двадцать два... Я насчитал двадцать пять шагов! - выкрикнул он восторженно, подпрыгнул, присел, с удивлением трогая пальцами свои ожившие ноги.
   Дети окружили Мика, он снова встал и гордо прошелся перед ними.
   Лола подошла к Джозефу, упала перед ним на колени и залилась слезами.
   - Этого... этого... не мог даже наш Учитель!..
   - Наверное, ему просто не хватило времени, - Джозеф грустно улыбнулся, поднял Лолу с колен.
   Дети смотрели на Мика, на Джозефа.
   - Теперь так будет всегда? - Спросил Вальд.
   - Конечно. Но, это еще не все. Мы восстановим храм.
   - А когда? - спросил Карл.
   - Очень скоро, - ответил Джозеф. - Но я не сказал вам самое главное! Я должен сказать, именно вам!
   Все вместе они вышли из храма и остановились на холме. Вдруг из-за кустов, опасливо озираясь, выбрался старичок в потрепанном пиджачке и, крадучись приблизился к ним. Он давно наблюдал из засады, даже слышал кое-что, и решил, что настало, наконец, время заявить о себе. Он был уверен, что в храме с детьми учитель Маркус, а не какой-то неизвестный бродячий философ, и в вечернем полумраке не заметил различия в облике.
   - Господин учитель, это правда, что вы хотите восстановить старый храм? - шепотом спросил старикашка, выходя из засады.
   - Это правда, - ответил Джозеф.
   - Хорошее это дело, - обрадовался старикашка. - Знаете, идея, оно, может, кому-то и хорошо, но мы - старые люди, привыкли в Боге жить. В этом храме еще мой дед с бабкой венчались, и прадед, слыхал я, тоже сюда ходил...
   - Мы восстановим храм, - уверенно сказал Джозеф, глядя на детей, и они молча кивнули.
   Из-за кустов показались еще несколько человек, оглядевшись, приблизились к Джозефу и уселись на траву вокруг него.
   - Вот мы давно хотели поговорить с вами, господин учитель, - сказал мордастый детина. - И чего это вы в старый храм таскаетесь? А теперь ясно - восстанавливать будете. Правильное это вы дело затеяли.
   - А вы не боитесь, что с властями неприятности будут? - спросил еще один, по виду спившийся интеллигент.
   - С властями мы разберемся, - уверенно ответил Джозеф, развеселившись от того, что люди принимают его за учителя.
   - Конечно, если господин банкир деньги заплатит, власти, небось, и согласятся, - сказал старикашка в пиджачке.
   - Говорили - чокнутый, а он, вроде как, и совсем нормальный, - произнес еще один. - И говорит путем.
   - А вы, это... говорят, детям в школе всякие там сказки интересные рассказываете. Может, и нам чего расскажете? А то - что за жизнь, только дурь с отравой пьем, да морды друг дружке бьем! - сказал старикашка.
   Все засмеялись, и Джозеф тоже весело рассмеялся вместе с другими. Старикашка приблизился к нему, заглянул в лицо и вдруг испуганно вскрикнул.
   - Да что же это с вами, господин учитель? Чего это у вас лицо другое стало? Или я до того допился, что признать вас не могу?
   Все снова рассмеялись, но потом невольно стали подозрительно приглядываться к Джозефу.
   - И, правда, вроде другой, а вроде, похож, - растерянно пробормотал здоровенный детина.
   - Не пугайтесь, я новый учитель, временно заменяю господина Маркуса, занимаюсь с его учениками, - рассеял сомнения голос Джозефа.
   - Вот оно что! - воскликнул старикашка, - стало быть, глаза еще не подводят! Что ж сразу-то не признались, неловко вышло.
   Лола ласково коснулась руки старика.
   - Все ловко, дедушка!
   Джозеф поднялся, оглядел людей и сказал.
   - Пойдемте в храм, там я вам и расскажу свою сказку!
   Он неторопливо двинулся к входу, окруженный детьми, и все пошли за ними. Только один худощавый человечек, похожий на спившегося интеллигента, замешкался по дороге, отстал и незаметно скрылся в кустах.
   Когда Джозеф оказался во внутреннем пространстве храма, то там, прямо на глазах у потрясенных людей, все начало преображаться. Сначала бледный мерцающий свет рассеял темноту, затем, в бликах этого света стали оживать старые фрески и иконы, словно их снова коснулись кисти великих художников. Даже мутные грязные стекла маленьких окошек под куполок незаметно расчистились, и в них заиграли разноцветные витражи. И дивились люди увиденному, и глядели с трепетом на прекрасные образы, обращенные к ним со стен.
   - Это и есть ваша сказка, Учитель? - тихо спросила Лола.
   - Это уже не сказка, - ответил Джозеф. - Это ваша вера и ваша жизнь.
  
  
   В полицейский участок заглянул один из бродяг, щуплый, похожий на спившегося интеллигента, тот самый, который не пошел со всеми в храм, а спрятался в кустах.
   - Что тебе здесь нужно? - Грубо спросил дежурный.
   - Мне нужен начальник!
   - Это еще зачем?
   Бродяга приложил к губам грязный корявый палец, и прошептал с таинственным видом.
   - У меня важная информация политического характера.
   - Врешь, наверное, - проворчал дежурный, однако, на всякий случай, потянулся к внутреннему телефону. Не посмев обращаться к высшему начальству с непроверенной информацией, он связался со старшим дежурным по отделению.
   Когда бродягу провели в другой кабинет, он огляделся, и заговорил хриплым полушепотом.
   - В старом храме человек, он говорит такое... будто он храм восстановит, и власти ему нипочем. И детей туда заманил! А он убийца! Я все видел, что было в том дворе. Он убил двух полицейских и сбежал. Я считаю своим долгом гражданина, верного Великой Идее, сообщить об этом.
   - Почему раньше молчал? - спросил начальник.
   - Боялся...
   - Кого боялся?
   - Да этих, журналистов... Они, вроде, одна шайка!
   - А где ты их видел?
   - Да разве поймешь? - бродяга нервно хмыкнул - Они то тут, то там, вроде как привидения... Но если вы этого возьмете, те точно появятся, господин офицер! Я говорю - это одна шайка!
   - Что ты хочешь за свою информацию? - Спросил польщенный сержант.
   - Да мне б похмелиться чем-нибудь без отравы...
   Полицейский достал из сейфа бутылку виски, плеснул в стакан.
   - На! И проваливай отсюда.
   Но вдруг, подумав с минуту, сказал.
   - Постой. Если услышишь или увидишь что-нибудь еще, заходи прямо ко мне. Понял? - Он порылся в карманах, достал немного денег и протянул бродяге.
   - Понял! Если я еще чего узнаю, сразу к вам, - прошептал бродяга и быстро пошел к выходу.
  
  
   Филипп задумчиво пил коктейль у стойки бара.
   - Кажется, вы понесли большие убытки, господин Листовский? - С сочувствием произнес незнакомец, подсаживаясь рядом.
   - Я не намерен обсуждать это! - оборвал его Филипп, даже не повернув головы в сторону любопытного незнакомца.
   - И напрасно. В любой игре кто-то выигрывает. Насколько мне известно, однажды вы сорвали банк, выиграв в кости, и это стало началом вашей головокружительной карьеры, - дружелюбно продолжал незнакомец.
   - Вы меня шантажируете? С какой целью? - резко спросил Филипп.
   Люциус расплылся в любезной улыбке.
   - О нет! Напротив, у меня к вам очень серьезное дело... И - никакого шантажа, никакой корысти!
   - Кто вы такой? - Филипп с недоверием посмотрел на странного собеседника.
   - Зовите меня просто Люций, - собеседник продолжал улыбаться. - Будьте любезны, джин с тоником, - он протянул бармену банкноту. - Клянусь, господин Листовский, я не ставил своей целью разорить вас!
   - Так это вы сорвали банк? - Филипп сразу оживился. - Давно хотел с вами встретиться!
   - Теперь я к вашим услугам! - незнакомец понизил голос. - Просто мне понадобились деньги, чтобы выкупить моего друга, случайно угодившего в тюрьму... Вы должны меня понять. Кажется, ваш друг тоже в тюрьме... Какая жалость! Какая несправедливость!
   - Откуда вы знаете? - удивился Филипп.
   - Я многое знаю... - Люциус сверкнул своим демоническим глазом. - Вы прекрасный игрок. Я ценю это и готов играть на вашей стороне.
   - Я не люблю разговоры вокруг да около! Что вам нужно от меня? - напрямую спросил Филипп.
   Люциус прошептал, склонившись к Филиппу.
   - Я могу вернуть вам все выигранные деньги, прямо сейчас.
   Филипп отстранился от него, почувствовав неприятный холодок.
   - Интересно, и на каких же условиях, господин Люций?
   - Вы окажете мне одну небольшую услугу.
   - Услугу? Какую? - раздраженно спросил Филипп. - Опять шантаж?
   Люциус подмигнул черным глазом.
   - Нисколько. И услуга-то ерундовая. Вы просто организуете государственный переворот...
   - Что за чушь! - возмутился Филипп.
   - Нет, это не чушь. Это прекрасная затея, это бренд! - Люциус снова приблизил лицо к Филиппу. - Ваш президент просто отвратителен, хитрый демагог, циник, маньяк, одержимый властолюбием. Не так ли? Страшно видеть, во что он превратил страну ради своих амбиций. Вы, как человек благородный, не можете это терпеть. И вы совершенно правы. Как видите, получается, что у нас с вами вполне общие интересы...
   Филипп с сомнением посмотрел на собеседника. С одной стороны он, действительно, во многом был прав. С другой же стороны, это вполне могла быть любая провокация. Врагов у Филиппа хватало.
   - А почему я должен вам доверять?
   - Постараюсь убедить вас... - произнес Люциус проникновенно. - У меня есть для этого очень веские причины.
   - Какие? - Жестко спросил Филипп.
   - Я хочу спасти моего несчастного друга Джози, которого через несколько минут арестуют, и он снова попадет в тюрьму.
   - Откуда вы знаете, что его арестуют? - спросил Филипп недоверчиво. - Ведь это еще не произошло?
   - Послезавтра состоится закрытый суд, - печальным голосом продолжал Люциус, не ответив на вопрос Филиппа. - Ему будут предъявлены очень серьезные обвинения. В данной ситуации не поможет никакой залог. Вашего друга завтра освободят, а моего приговорят к смертной казни...
   - Но откуда вам все это известно? - Филиппа вдруг осенила догадка, и он спросил с внезапной прямотой. - Вы шпион президента?
   - О нет! Я не занимаюсь такой низостью. Только ради спасения друга я готов помочь вам совершить государственный переворот.
   - Чем вы можете доказать это?
   Люциус извлек откуда-то несколько игральных костей и небрежно бросил на стойку. - Ими пользовались в Индии несколько тысяч лет назад... Четыре цифры означают четыре мировых эпохи.
   - Вы еще и антиквар?
   - Это мое хобби. Хотите попробовать?
   - Любопытная вещь...
   Филипп почувствовал, как его рука, словно повинуясь неведомой силе, протянулась к древним предметам. Во взгляде загорелась с трудом сдерживаемая страсть, которую тот час уловил Люциус.
   - Смелее, мой друг... - прошептал он. - Вы прекрасный игрок!
   Филипп взял кости, стасовал в ладонях и бросил на стол. И вдруг все вокруг поплыло куда-то, странный туман окутал помещение. Исчезли стены, словно разверзлись земля и небо... Появился странный, яркий пейзаж, вдали сверкали заснеженные вершины гор, у их подножья росли диковинные деревья, а под ними расположились красивые молодые мужчины с бронзоватой кожей.
   - О, мудрый мой брат Юдхишхира! Не станем играть с коварным Дуръйодханой! - воскликнул смуглый юноша. - Он опять обманет тебя!
   - Нет-нет, он больше меня не проведет! - ответил могучий муж.
   - Ты подозреваешь меня в нечестной игре, Бхимасена?! - Дуръйодхана - стройный, мускулистый юноша, поднялся и с возмущенным видом отошел в сторону.
   - Вы оскорбили моего племянника! Вам придется иметь дело со мной... - произнес Шакуни с хитрым, лисьим лицом. - Итак, Пандавы, если вы выиграете, то вернете себе и царство, и славу, и честь... Но если проиграете...
   Братья Пандавы замерли в ожидании.
   - Если проиграете, - продолжал Шакуни, - то отправитесь в изгнание на двенадцать лет, а тринадцатый год проживете неузнанными среди людей! Таковы условия! Если кто-то узнает вас, вы снова будете скитаться еще двенадцать лет... Готов ли ты отстоять свою честь в справедливой игре, Юдхиштхира, или твой жребий - позор и трусость?
   - Я готов, - ответил старший из Пандавов.
   Кости упали на стол, да, точно такие же кости, как те, что Филипп только что держал в руках!..
   ...Через мгновение его снова окружали привычные стены казино, звучала музыка...
   - Вот видите, господин Листовский, какая опасная штука - игра в кости! - прозвучало у него над ухом. - Братья Пандавы уж куда как были умны и отважны! Но не устояли перед хитростью своих завистливых соперников! И проиграли все! И второй раз, решив взять реванш, снова проиграли... Ну, как, господин Листовский? Хотите вернуть свой миллион?
   - Я готов... - с трудом приходя в себя, пробормотал Филипп чужим голосом.
   - Ценю вашу смелость! Кажется, мой ход!
   Люциус небрежно кинул кости на стол. Ни на одной из сторон их не было обозначено ничего.
   - Что это значит? - удивленно спросил Филипп.
   - Ничего! Пустота. Это - конец и начало... В общем, я проиграл... - Таинственно произнес его партнер. - Кстати, вам известно, что вас хотят убить?
   Филипп усмехнулся.
   - Прямо сейчас, в моем казино?
   - А почему бы и нет? - Люциус легонько кивнул в сторону двух невзрачного вида парней в зале и незаметно щелкнул пальцами.
   Один из них в это время прикуривал сигарету, и едва не подпалил длинные патлы волос, свисавших на лицо. Он небрежно откинул волосы. Другой парень - бритоголовый детина, прошептал что-то в ухо своему соседу.
   - Возможно, они - шпионы президента, но уж никак не я! - произнес Люциус.
   - Вы можете это доказать, Люций? - спросил Филипп.
   - Конечно, - Люциус усмехнулся. - Кстати, по-моему, этих типов я где-то уже видел...
   Вдруг бритоголовый парень вспыхнул пиджак. Мгновенно прогорела дыра, из нее с грохотом выпал пистолет с глушителем. С отчаянным криком, сбивая пламя с одежды, парень бросился к выходу, за ним устремился другой, пытаясь потушить свои загоревшиеся непонятно от чего патлатые волосы.
   - Теперь вы верите мне, господин Листовский? - простодушно спросил Люциус.
   - Пожалуй, - спокойно сказал Филипп, окончательно овладев собой.
   - Да... ваш выигрыш уже в кассе, - Люциус незаметно спрятал кости. - Так я убедил вас? Перейдем, наконец, к делу?
   - Учтите, у нас очень мало времени!
   - Надеюсь, хватит, чтобы заключить контракт, - рассмеялся Люциус.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11
  
   "В числе прочего я говорил, - рассказывал арестант, - что всякая власть является насилием над людьми, и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины, где вообще не будет надобна никакая власть"
   Михаил Булгаков
  
  
   Двое полицейских в штатском вышли из машины, стараясь оставаться незамеченными, проследовали пешком по берегу реки и, затаившись в кустах, стали наблюдать в бинокль за старым храмом... Сначала ничего подозрительного они не замечали, время шло, и, переминаясь с ноги на ногу, они продолжали пристально разглядывать темные стены здания и проржавевшую дверь. В храме по-прежнему ничего не происходило, сотрудники полиции начали позевывать. Потом крадучись они поднялись по склону, подошли ближе к храму, и, пробравшись в ближайшие кусты, огляделись оттуда по сторонам.
   - Смотри-ка! - Один из полицейских дернул за рукав другого.
   Они заметили человека, который, опасливо озираясь, торопливо взбирался по склону. Следом за ним показался другой. Полицейские в засаде затаили дыхание, и скоро увидели с высоты холма, как по узким тропам с разных сторон стекается из города к храму множество людей. Но полицейские не видели, что кроме них за храмом наблюдают еще двое, мужчина в длинном плаще и женщина в темном комбинезоне. И, конечно, полицейские не слышали, да и не могли слышать их разговор. Те двое находились буквально за спиной у полицейских, но оставались невидимыми, их фигуры сливались с диким кустарником и бурьяном, а беседовали они мысленно, поэтому разговор был недоступен посторонним...
   - Пора, - произнесла женщина, медленно подняла фотокамеру и стала наводить на стражей порядка.
   - Погоди, - мужчина удержал ее руку. - Если ты это сделаешь, мы можем окончательно потерять его доверие.
   - А, по-моему, терять нам уже нечего! - сказала Нанда. - Он опять неуправляем и непредсказуем! Он нарушил все условия! Нас он полностью игнорирует. Как мы можем его охранять? Что делать с ним, Майкл?
   - Принимать таким, какой он есть, - задумчиво ответил ее спутник.
   - Но как предугадать его поступки? - Нанда все еще не опускала свою фотокамеру. - А если он снова пойдет на казнь?
   - Это его право. И это ничего не изменит. Его миссия отменена. Через три дня на Земле не станет людей... - мрачно произнес Ведущий Программист.
   - А он не сможет нам помешать? - обеспокоено спросила Нанда.
   - Надеюсь, что сможет, - тихо отозвался Майкл.
   - Ты говоришь так, словно жалеешь этих ничтожных людишек! - возмущенно воскликнула Нанда.
   Майкл промолчал.
   - Не ожидала такой слабости от своего партнера!
   - Не придирайся к словам, - сказал Майкл. - Главный Исполнитель окажется перед свершившимся фактом, но как он поведет себя при этом - никто не может знать... - Ведущий Программист стал еще мрачнее. - А за последствия отвечать нам!
   Тем временем в храме собралась большая толпа. Но никто не заметил, как внутри храма оказался Джозеф. Полицейские услышали его голос, тихий, вкрадчивый и словно завораживающий. Люди, склонив головы, молча слушали его.
   - Ишь, распелся! Думает, все ему сойдет! - Сейчас и возьмем с поличным... - произнес один.
   - Конечно! Доказательство на лицо! - радостно прошептал другой.
   Приготовив оружие, полицейские бросились в храм. Толпа растерянно расступилась, уступая им дорогу.
   - Всем к стене! - закричал один из полицейских.
   Люди испуганно попятились, словно стали вжиматься в стены. И только Джозеф по-прежнему стоял посреди храма.
   - Ты арестован! - закричал полицейский, подбегая к нему с наручниками.
   Напарник направил на Джозефа револьвер. Джозеф улыбнулся и молча протянул руки. Когда полицейский защелкивал наручники на его запястьях, его словно ударило током, он едва удержался на ногах. В ушах шумело, странная певучая речь преступника навязчиво звучала в голове. С трудом справившись с нахлынувшим наваждением, полицейский подтолкнул Джозефа, и, на глазах у притихшей толпы, задержанного преступника торопливо повели к выходу.
  
  
   К воротам полицейской тюрьмы подъехала черная машина с зарешеченными стеклами. Из нее вышли полицейские и вывели Джозефа. Подбежали охранники, приняли заключенного и повели в здание.
   Спустя какое-то время Джозефа, закованного в наручники, с кровоподтеками на лице, втолкнули в общую камеру. Заключенные окружили его, с любопытством стали разглядывать.
   - Смотри-ка, как парня уделали, - с сочувствием сказал один.
   - Нас тут всех уделывают, - равнодушно ответил другой.
   Джозеф, сидя на полу и прислонившись спиной к стене, с трудом открыл глаза.
   - Слышь, за что тебя? - Склонился над ним молодой арестант.
   Джозеф молчал, бессильно опустив скованные руки.
   - Ты, отвечай, когда тебя спрашивают! - Властно приказал третий заключенный. - У нас тут свои порядки. Пахан не любит молчунов.
   - Может, добавить ему? - Спросил первый.
   - Пить... Как хочется пить... - Пробормотал Джозеф еле шевелящимися губами и снова закрыл глаза.
   - На шконку его! - произнес спокойный уверенный голос, и мощная ручища в наколках протянула флягу первому. - Дай ему воды,
   Фляга коснулась губ Джозефа, струйка потекла по неподвижному подбородку, за ворот рубашки.
   - Ты, это, воду-то зря не трать! Нам самим не хватает! - Со злостью закричал молодой арестант.
   - Закройся, шнырь! - Приказал Пахан в наколках. - Фаныч сюда! - Он перелил воду в протянутую кружку, приблизился к новичку и сам, раздвинув его почти безжизненный окровавленный рот, влил в него воду. - Ну?
   Джозеф, поглядев на него, с трудом шевельнул губами, и вдруг на лице его появилась печальная улыбка.
   - Я расскажу... - прошептал он, - если успею... Но я должен рассказать...
  
  
   Следователь, не отрывавший взгляд от раскрытой папки с исписанными листами, сказал.
   - Господин прокурор, в этом деле все ясно. Можно выносить на суд. Все документы подготовлены, состав преступления на лицо.
   - Очень жаль, - тихо ответил прокурор.
   - Вам жаль преступника, который нарушает государственные законы? - удивился следователь. - Не понимаю вас, господин прокурор!
   - Очень жаль, что так получилось... Он, все-таки, гражданин другой страны... - Прокурор спокойно поглядел на следователя. - Ситуация не так проста, как может показаться. Это дело политическое... Я доложил обо всем президенту... Вероятнее всего, суд будет закрытым. А пока переведите его в одиночку, так будет спокойнее. Кстати, вы освободили Маркуса?
   - Сегодня утром.
   Прокурор молча кивнул.
  
   Джозеф сидел в одиночке и печальным, отрешенным взглядом смотрел на стальные прутья, отделяющие его от свободного мира.
   - Ты не хочешь исповедаться, Джози? - Спросил Люциус, глядя на него сквозь тюремную решетку.
   - Не слишком остроумная шутка!
   - А могу я задать тебе вопрос, возлюбленный брат мой? - Тихо прошептал Люциус, оказавшись в камере и присаживаясь рядом.
   - Задавай...
   - Если бы тебе пришлось выбирать, каким был бы твой выбор? Кем бы ты предпочел остаться?
   - Этого никто не узнает, даже ты! - Прозвучал голос Джозефа.
   - То есть, ты хочешь сказать, что сделал свой выбор? А ты не боишься? - С тревогой спросил Люциус. - Ты ведь уже пытался! Люди оказались глухи и злы. Они принесли тебя в жертву Ему и Мне! Они все равно не станут такими, как ты!
   - Это не имеет значения... - сказал Джозеф.
   - Какая безумная смелость! - С восхищением воскликнул Люциус. - Но ты не можешь умереть!
   Джозеф промолчал.
   - И зачем мы остались в этой стране! - Люциус картинно заломил руки. - Ведь мы могли покинуть ее и отправиться туда, где люди менее отвратительны!
   - Мы остались там, где самые несчастные люди, которые больше всего нуждаются в помощи, - сказал Джозеф.
   Люциус приподнялся, стал бесшумно ходить по камере.
   - Хочешь, я дам тебе безграничную власть над ними! Знаешь, они стали собираться у стен тюрьмы, они требуют твоего освобождения! Им нужен великий избавитель, добрый и мудрый царь, который решит все их проблемы и поведет их за собой! Ты не должен отказываться, люди не поймут тебя.
   - Ты повторяешься, - улыбнулся Джозеф.
   - Старею, - вздохнул Люциус. Вдруг он протянул незаметно Джозефу какой-то маленький предмет. - Знаешь, я прихватил с собой Книгу Жизни.
   - Я знал, что ты это сделаешь, - тихо сказал Джози. - Но никогда не поверю, что ты поступил так только из гуманных соображений. Наверняка у тебя есть какая-то собственная цель.
   - Конечно, - усмехнулся Люциус. - Я предлагаю тебе деловой контракт.
   - То есть - сделку? - Уточнил Джозеф, поглядев на него усталым взглядом.
   - Ну, если хочешь...
   - Что я тебе должен?
   - Пустяки. Как обычно. Душу.
   Джози неожиданно рассмеялся.
   - Я что-то не так сказал? И разве так велика цена за жизнь всего человечества? - обиделся Люциус.
   - Ты сказал все именно так. И ты ничуть не изменился! Но должен отметить, что твои методы стали более точными и совершенными, - отозвался Джози мягким, спокойным голосом.
   - Так ты согласен? Тогда подпиши контракт. - Люциус нетерпеливо затянулся. Трубка погасла. Он попыхтел, раздувая щеки, зло сплюнул, вытряс табак, снова набил трубку.
   - Слишком просто все у тебя получается, - Джозеф с кроткой улыбкой поглядел на него. - Ты ведь знаешь, я не даю авансов. И потом... Файл им уже не нужен, они прекратили поиски.
   - Думаю, он все же тебе пригодится... Ладно, отложим заключение сделки до более благоприятного момента... - пробормотал Люциус, снова оказавшись по другу сторону решетки. Он незаметно прислонился к стене и медленно растворился в ней.
  
   Как только Люциус исчез, на его месте возникли Ведущий Программист и Главный Экспериментатор космической лаборатории, но Джозеф даже не повернул головы в их сторону.
   - Мы пришли за тобой, - сказал Ведущий Программист. - Нам приказано освободить тебя.
   - Зачем? - устало ответил Джозеф. - Мне и здесь совсем не плохо. Вокруг очень приятные люди.
   - Нет, это невозможно! Ты не должен здесь оставаться! - воскликнула Нанда. - Тебе не место в этой паршивой, грязной клетке!
   - Одна клетка не хуже другой, - улыбнулся Джозеф. - И потом, я оказался в тюрьме по своей воле, и я здесь останусь.
   - Так я и знал... - мрачно произнес Майкл. - Но пойми, твоя жертва бессмысленна! Ты уже ничего не изменишь!
   - Посмотрим, - тихо ответил Джозеф.
  
   В общей камере происходило что-то, похожее на спонтанный митинг. Взбудораженные заключенные окружили молоденького зэка, который сильно изменился за последние дни. Теперь он выглядел подтянутым, собранным, повзрослевшим. Он взволнованно произносил, глядя горящими глазами на своих сокамерников.
   - Палачи гуляют на воле, думая, что они свободны! Но они - рабы собственного страха, потому и держат в тюрьме нас!
   - Складно говоришь, Гвоздь, - подбодрил его пахан, положив тяжелую руку ему на плечо. - Поглядим, каков будешь в деле.
   - Да чтоб мне пику в ребра, выйдем на волю! - азартно произнес Гвоздь и ударил себя кулаком в грудь.
   - Смотри, если шнягу гонишь! - серьезно сказал Пахан.
   Заключенные хохотнули. Пахан окинул их строгим взглядом, и все сразу притихли. Пахан подошел к решетке и поглядел на приговоренного, одиноко сидевшего в своей камере по другую сторону коридора.
   - Джози, - окликнул пахан, - мы все решили бежать, сегодня ночью. - Пойдем с нами!
   Джозеф молча покачал головой.
   - Да мы тебя вытащим! Ты не бойся, - крикнул молоденький Гвоздь. - Нельзя, чтоб тебя казнили! Куда мы без тебя?
   - А если вас схватят? Вас ведь тоже казнят, - тихо сказал Джози.
   На суровом лице пахана заиграли желваки.
   - Нам терять нечего! - уверенно ответил он. - Помнишь, ты сам говорил о свободе... Как это, чтобы достигнуть свободы, надо избавиться от страха, перед старш`им с плеткой, перед полицией, президентом, перед голодом, нищетой, перед Страшным Судом, даже перед смертью... Ты научил нас ничего этого не бояться!
   - Это хорошо, - прошептал Джозеф.
   В этот момент в коридоре появилась стража, заключенных, прильнувших к решетке, отогнали вглубь камеры.
   - Пошли! - Приказал тюремщик Джозефу.
   - Уже? - спросил он печально.
   - Отставить разговоры! - рявкнул тюремщик, отпирая железную дверь.
   Заключенные замерли, с состраданием глядя на Джозефа, которого за короткий срок успели полюбить всей душой. Этот странный бродяга вел себя, словно пришелец из другого мира, говорил об очень сложных вещах, но так доступно и просто, что все становилось понятно каждому. Этот удивительный человек приоткрыл им окошко в тот, другой мир, из которого он пришел, и они уже не могли безропотно взирать на свою прежнюю жизнь, мириться с несправедливость, терпеть наказание за те преступления, которых никогда не совершали. Вдруг Джозеф протянул руки, вцепился в железные прутья, и тут произошло что-то очень странное. В одно мгновение на глазах у заключенных все исчезло - решетка, охрана, шконки, фанычи, параши. Каменные стены начали медленно раздвигаться, открывая дорогу к свободе. Там, снаружи, был виден мрачный, задымленный, но такой желанный город!
   Зэки стояли в растерянности. Еще недавно они обсуждали труднейший план побега, готовы были пойти на любой риск, даже погибнуть, только бы выбраться из этих проклятых стен! И вдруг произошло чудо, стены расступились сами. До огромного, манящего мира надо было пройти всего несколько шагов! Но они не решались сделать эти шаги, еще не осознавая, как поступить с внезапно хлынувшей к ним свободой, тревожно оглядывались на Джозефа.
   - Если вы не виновны в делах своих и в душе своей - ступайте, - тихо сказал Джозеф. - И простятся вам грехи ваши.
   Пахан смотрел на него и уже почти не удивлялся, осознавая, что перед ним какой-то великий проповедник, чудотворец, возможно, именно за свои чудеса угодивший в тюрьму. Рядом с ним Гвоздь, никого не стесняясь, размазывал по лицу слезы. Пахан первым шагнул к выходу, обернулся к Джозефу.
   - А ты?
   - Мой час еще не настал... А вам надо спешить! - ответил Джозеф, устало опустился на жесткий топчан и закрыл руками лицо. А когда он убрал ладони с лица, стены тюрьмы снова стояли, как прежде, но были совершенно пусты...
  
  
   В космической лаборатории вокруг трона Автора Программы собралась огромная толпа. Тут были и полупрозрачные существа с желтоватыми, водянистыми глазами, и вообще безглазые, и множество богов всех времен и народов, облаченных в причудливые одежды. Все находились в необычайном волнении.
   - Пребывание Главного Исполнителя на Земле затягивается, он не сумел уложиться в отпущенный ему срок, он нарушил наш договор. - Произнес Автор Программы. - Сегодня истекает седьмой день земного времени. Как и в прошлый раз, он отказался от помощи наших агентов и продолжает находиться в тюрьме. И снова приговорен к смертной казни.
   - Возможно, ему это нравится? Он следует своему ритуалу? - предположил Анубис, вскинув шакалью голову.
   - Я не замечал за ним раньше склонности к мазохизму, - возразил ему темно-синий Кришна.
   - Я предлагаю следующее решение. - Произнес Автор Программы. - Идеальное существо, именуемое Главным Исполнителем, считать невозвращенцем на Небо, лишить всех благ и привилегий небожителя за нарушение им правил, установленных Программой, а также за его пособничество бывшему Главному Экспериментатору, коварному и безумному мятежнику!
   - Принято! - Ответило несколько голосов.
   - Плевал он на наши привилегии! - воскликнул златокудрый Один с копьем. - Вы забыли, что он имеет доступ туда, куда нам путь закрыт!
   - Попридержи язык! - прошипела Персефона, целясь в него огромным булыжником.
   Один вскинул копье. Тут же раздались удары грома, пущенного Зевсом, засверкали молнии. Замелькали копья и стрелы. Оболочка лаборатории задрожала.
   - Вы хотите последовать за людьми? - властно произнес Автор Программы.
   И сразу наступила тишина...
  
  
   Прокурор смотрел, как в предутренних сумерках палачи готовят виселицу, и выглядел усталым и недовольным. К месту казни собиралась огромная толпа. Прокурор не хотел делать казнь публичной, на этом настоял президент. Прокурор же вообще в душе был против этой казни, даже пытался разными способами добиться ее отмены, но советник президента конфиденциально сообщил ему, что если он будет препятствовать торжеству закона, то сам окажется в камере смертников. А преступник все равно будет казнен, при его участии, либо без него. И прокурор смирился с приговором высшей власти.
   По случаю такого важного события на место казни прибыл сам президент, окруженный охраной. Народ приветствовал его восторженными возгласами. Но прокурор своим опытным внимательным взглядом видел и нечто другое... Небольшие группки людей, перешептывающихся о чем-то, странный ропот, исходящий от них, их ненавистные взгляды, обращенные к нему и к самому президенту... Он понимал, что кто-то уже изменил отношение к существующей власти, и теперь с интересом ждал, к каким последствиям это приведет. Еще он видел в толпе, совсем близко от места предстоящей казни, двух иностранных корреспондентов, мужчину и женщину. Женщина держала в руках маленькую фотокамеру, кажется, это была та самая журналистка, которая врывалась в его кабинет, а потом бесследно исчезла. Но, возможно, это была и не она, издалека было трудно разглядеть...
   - Надо бы их убрать отсюда, - прошептал прокурор одному из охранников. - Все это не для зарубежной прессы...
   На площадь вывели Джозефа, скованного цепями, и повели к лобному месту, которое плотным кольцом окружали солдаты с автоматами. Громкий ропот пронесся по толпе, и, перекрывая его, зазвучал в микрофон мощный и властный голос президента.
   - Я обращаюсь к моему народу! Надеюсь, мы сумеем понять друг друга. Мы живем в трудное время, и мы должны объединить все наши силы, чтобы навсегда победить хаос, разруху и нищету. У нас прекрасная цель - возрождение великой нашей державы! Но на пути ее воплощения встают наши враги, коварные и жестокие. Перед вами - один из них! Он посягнул на самое дорогое, что есть у нас. Он пытался осквернить Великую Идею Просветленного Разума! Даже находясь в тюрьме, он не прекращал своими хитрыми, лицемерными речами, преподносящими фальшивые истины, подстрекать к бунту других заключенных! Сегодня ночью он организовал побег десяти опасных преступников, которые не остановятся ни перед чем в своей жестокости! И он понесет за это тяжкое, но справедливое наказание!
   На площади воцарилась тишина, тревожная и гнетущая.
   - Надеюсь, у вас не осталось сомнений! Я призываю людей всех убеждений, всех партий и так называемых вероисповеданий, если у кого-то они еще остались, объединиться во имя главной нашей цели! Во имя Великой Идеи!
   Издалека, с трибуны, площадь казалась теперь единым живым существом, охваченным общим порывом. Голос президента звенел над толпой.
   - Прошу еще немного внимания! Через несколько минут состоится публичная казнь преступника! И вы сможете, свободно вздохнув, разойтись по домам...
   - Пора начинать, - прошептал Люциус стоящему рядом Филиппу.
   Филипп молча кивнул. И сразу на площади произошло странное движение, которое не ускользнуло от взгляда прокурора... Площадь уже не была единым, управляемым организмом. Мгновенно с разных сторон потянулись сквозь толпу группки людей. Полицейские, пытавшиеся преградить им путь, стали отступать. Со стороны президентской трибуны стремительно бросился им на помощь небольшой отряд спец подразделения. Раздались выстрелы.
   - Я так и знал, - прошептал побледневший прокурор.
   В возникшей перестрелке падали люди, раздавались крики и стоны, на сухом асфальте появились пятна крови. Людей, скованных наручниками, полицейские выволакивали из толпы, тащили с площади, других били дубинками. Но дух бунта, затаившийся в людях, уже вырвался наружу, парил над площадью, и прокурору казалось, что он даже чувствует его дурманящий запах. Прокурор торопливо дал сигнал палачам. Они стали опускать петлю...
   Вдруг над площадью пронесся крик.
   - Безумцы! Остановитесь! Вы ошиблись! Вы не того собираетесь казнить! - из толпы вышел Учитель Маркус, протянул руку к трибуне и указал прямо на президента. - Преступник - это он! Поглядите! Разве вы еще не поняли?
   Филипп, с невероятной силой расталкивая людей и размахивая пистолетом, бросился к Марку.
   - Что ты наделал! Беги! - прокричал он в отчаянии. Его голос растворился в шуме стенающей толпы.
   Филиппа схватили, он отбросил двоих... На него кинулись еще четверо. И в этот миг он увидел, как Марк, подкошенный выстрелом, падает на землю...
   - Кажется, это мой последний шанс! - прошептал Люциус, окинул взглядом площадь и прокричал. - Представление окончено!
   От звука его голоса все содрогнулось вокруг. На миг все замерли, обратив взгляды к странному человеку в черной одежде, словно выросшему над толпой. А голос его становился все громче, все страшнее, и звучал словно откуда-то издалека, проходя через сотни усилителей и гулким эхом разносясь над площадью.
   - Казнь отменяется! Это говорю я, бродячий фокусник и великий факир! Ступайте отсюда! Все! Немедленно уходите прочь!
   Прокурор прошептал страже.
   - Взять его! Это главный сообщник преступника!
   К Люциусу бросился вооруженный отряд. Он взмахнул рукой и высек огонь. Пламя побежало по земле, преградив путь полиции, люди шарахались в ужасе, началась всеобщая паника. Но огонь двигался, не касаясь людей, он осторожно обходил их и снова смыкался за их спинами. Это было невероятное, фантастическое зрелище, от которого люди цепенели на месте. Через мгновение вся площадь оказалась в сплошном горящем кольце. Окружив приговоренного высокой пылающей стеной, отрезав его от стражи и палачей, отступивших в страхе, огонь остановился.
   Джозеф стоял в магическом, огненном круге, сгибаясь под тяжестью цепей, но, казалось, что в этот миг он удерживает все мироздание на своих плечах. А с высоты, окруженный обезумевшей толпой людей, отчетливо виднелся огромный сияющий глаз, горевший неземным огнем.
   - Стрелять!!! Стрелять в преступника!!! - Закричал Оскар.
   Спец подразделение, блокировавшее лобное место, открыло огонь, но пули куда-то исчезали, не проникая сквозь пылающую стену, а приговоренный продолжал стоять невредимым.
   - Я не отменял казнь! - Прогремел в микрофон голос президента. - Здесь приказываю я! Пусть самозванец подойдет сюда!
   Люциус неторопливо приблизился к трибуне, на лице его играла улыбка, а темные глаза глядели зловеще и жутко.
   - Зачем так громко кричать? Вы можете сорвать голос, - тихо произнес он.
   Оскар гневно открыл рот, но из его горла вырвался только сдавленный хрип. Он побагровел, зашелся от приступа удушливого кашля, и стремительно покинул трибуну, прикрывая рот платком.
   - Пора, - сказала Нанда Ведущему Программисту, взводя затвор фотокамеры. - Теперь наш выход.
   Вдруг она заметила, что к ней с трудом пробирается сквозь толпу какая-то белокурая девчонка. Конечно, это была та самая девчонка, которая давно не должна была находиться среди живых! Скверная девчонка, нарушившая такие успешные испытания аннигилятора!
   - Не делай этого! - гневно приказала Лола, оказавшись перед Нандой.
   Нанда захохотала, глядя ей в лицо.
   - Ты еще слишком мала, чтобы бороться со мной! Сейчас мое время! Один раз тебе удалось улизнуть, но больше не будет осечки!
   Нанда направила на нее объектив, но рука ее вдруг дрогнула. Нанда опустила камеру и вдруг увидела, что Главный Исполнитель на глазах у всех сбросил разорвавшиеся цепи, расправил плечи и вышел из огненного кольца. Он сам излучал ослепительный свет, взгляд его был гневен и страшен, и народ при виде этого застонал в страхе и повергся ниц. На площади воцарилась мертвая тишина. Никто не двигался с места.
   - Похоже, Страшный Суд все же состоится! - пробормотал Люциус. - Никогда не знаешь, что ожидать от Него!
   Джозеф прошел часть площади, увидел распростертого на земле Учителя, рядом с ним Марию... Она сидела прямо на земле, положив голову Марка себе на колени, и рыдала безудержно. На миг Джозеф склонился над телом Марка, его пальцы пробежали по кровоточащей ране.
   - Укройтесь в храме, вместе с детьми, - прошептал он.
   Он видел растерянный взгляд Марии, видел, как учитель медленно поднимается на ноги, удивленно озираясь вокруг. Мария взяла его за руку и повела за собой. Вот она остановилась, протянула другую руку, крепко сжала ладонь Лолы, и они вместе прошли через толпу и огненное кольцо. Джозеф, проводив их взглядом, направился к агентам небесной лаборатории.
   - Возвращайтесь обратно, - сказал он. - Вам больше здесь делать нечего.
   - Наше дело как раз начинается, - угрюмо произнес Ведущий Программист.
   Нанда выпростала из-под леопардовой шкуры, накинутой на плечи, еще две руки, сжимающие фотокамеры, нацелила их на толпу...
   - У вас ничего не получится, - тихо сказал Джозеф. - Книга у меня.
   - Теперь это не имеет значения, - усмехнулась Нанда.
   - Это имеет значение, - спокойно сказал Джозеф. - Я изменил файл.
   Через секунду каждая из рук Нанды нажала на спуск затвора... Но ничего не изменилось. Она с яростью повторила те же движения, и опять ничего не произошло... Нанда пришла в ярость. Ее пальцы нажимали на кнопки из последних сил, но теперь она никак не могла даже спустить затворы, будто их заклинило, а объективы вдруг помутнели, стекла треснули, и в них уже ничего не было видно...
  
   В космической лаборатории Автор Программы, ставший совсем прозрачным и блеклым, произнес растерянно.
   - Что-то не так сработало... Не могу понять, где мы допустили ошибку...
   В это время перед бледными существами в темных очках снова появился мальчик. Он смеялся, и смех его разносился в пространстве, отзываясь бесконечным эхо.
   - Ваши планы провалились? - Спросил он весело.
   - Откуда он знает? - удивленно спросил Автор Программы.
   - Я знал все с самого начала, - ответил Сандро.
   - Ты не мог знать, - прошелестел кто-то испуганно.
   - Вы все неправильно поняли, - рассмеялся мальчик. - Со страху попытались убить меня, но это не в вашей власти!
   Автор Программы в гневе воскликнул.
   - Я Бог! Как ты разговариваешь со мной, мальчишка!
   - Ты не Бог, ты самозванец! Ты присвоил себе чужое творение, извратил его, а обвинил в этом людей!
   - Схватить его! - закричал Автор.
   К мальчику двинулись бледные существа, но он засверкал вдруг ясным серебряным светом, превращаясь в зеркальный кристалл, обращенный всеми своими гранями к обитателям лаборатории. Они заметались вокруг, но не могли скрыться от отражающих их граней кристалла.
   - Это Он! - С ужасом воскликнул Автор Программы, глядя на свое меняющееся отражение. - Тот, кто идет следом, кого мы ждали и кого мы боялись!
   Полупрозрачные существа снова стали обретать форму, они медленно преображались. Вот появился черный десятиголовый дракон с огромными пастями, у кого-то проросли рога сквозь грязные спутанные космы. На месте бледных безглазых лиц, с которых спали темные очки, возникали страшные лики чудовищ, скалящих отвратительные пасти. Сандро хохотал, глядя на них сквозь грани кристалла.
   Они становились все менее и менее подвижными, застывали в нелепых позах... Они каменели... Оболочка космического компьютерного зала внезапно лопнула под тяжестью неуклюжих глыб, и, издавая ужасные стоны и крики, эти глыбы разлетелась в пространстве... Мерцающие вспышки света в гулкой мгле бесконечности быстро поблекли и угасли...
  
   Над центральной площадью столицы неожиданно прогремел гром, в чистом небе сверкнула яркая молния, ударила в стеклянный купол Дворца Идеи, раздался взрыв. Огромный шар разлетелся на миллионы мелких кусков стекла, какое-то время они висели над городом странным сгустившимся облаком, но вскоре все рассеялось, и на месте бывшего дворца образовалось большое ровное поле. От здания не осталось и следа, не было даже воронки в земле, а поверхность поля прямо на глазах у людей стала покрываться бархатистой травой.
  
   Сандро остался один в бесконечности и темноте. Но ему не было страшно. Темнота не была абсолютно черной, она светилась. Казалось, весь космос пронизан золотыми нитями света. Сандро попробовал тронуть рукой золотую нить, и она зазвучала. Мальчику так понравилось это, что он стал осторожно перебирать золотые струны, и они продолжали реагировать на его прикосновения, отдельные звуки стали сливаться в прекрасную музыку. Сандро заслушался этой музыкой, и даже когда он перестал трогать небесные струны, они долго еще звучали. Потом вдруг наступила тишина, и в тишине Сандро услышал голос.
   - Ты хотел видеть Бога?
   - Да! - Мальчик оглянулся, но никого не увидел.
   - Смотри! - снова прозвучал голос.
   И Сандро увидел вокруг себя прекрасный, цветущий сад, где бабочки перелетали с цветка на цветок, услышал щебет птиц, голоса животных, радостный детский смех.
   - Ты и есть Бог? Ты все это создал? - спросил мальчик.
   - Разве так это важно? - ответил голос.
   Сандро снова стал оглядываться, и опять никого не увидел.
   - Пожалуйста, покажись! Я должен увидеть тебя, спросить и вернуться! - взмолился мальчик.
   - Ты можешь возвращаться. Ты уже знаешь ответ! - прозвучал голос, и наступила тишина.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 12
  
   "Человечество прошло путь в тысячи лет, но осталось дикарем. Итак, если мы не изменимся сейчас, мы останемся дикарями не только теперь, но и через тысячу лет. И если спросят, как же трансформация одного человека окажет влияние на весь мир, можно ответить - изменитесь, тогда увидите, что случится"
  
   Джидду Кришнамурти
  
  
   Главный Исполнитель и бывший Главный Экспериментатор сидели вдвоем на облаке из звездной пыли... В темноте раздавались звуки небесных труб, и легкие, крылатые, полупрозрачные ангелы, облетая планеты и звезды, пели дивными, неземными голосами.
  
   ...Яркий луч пронзил темноту, и сквозь космос предстала Земля... Она была далеко, но вот она стала медленно приближаться, окутанная легкими белыми облаками. Постепенно сквозь облака прояснялись очертания гор, лесов, городов с красивыми зданиями, окруженными деревьями с пышной листвой. Всюду виднелись цветущие сады и парки. И где-то далеко внизу, едва различимые, двигались крошечные фигурки детей. Они весело играли на залитом солнцем широком лугу, и повсюду разносились их радостные, звонкие голоса. Издалека они были очень похожи на маленьких ангелов, у которых еще не выросли крылья.
   - Я рад, что все завершилось именно так, - сказал бывший Главный Экспериментатор, попыхивая трубкой. - А каков я был на площади? По-моему, славное получилось представление!
   - Конечно, Люциус, ты не можешь без своих спецэффектов, - улыбнулся Главный Исполнитель.
   - Не осуждай старика! Но знаешь, Джози, я так и не понял, что у них, все-таки, не сработало! - произнес Люциус. - Может быть, ты объяснишь?
   - Все страшно просто, неужели ты сам не догадался? - сказал Джозеф
   Люциус искоса глянул на него, задумчиво теребя костлявыми пальцами свою черную с проседью бороду.
   - Извини старика, никак не соображу!
   Джозеф с улыбкой поглядел вниз, на Землю.
   - По-моему, ты опять лукавишь... Сам принес мне Книгу...
   Люциус выпустил из трубки легкое облачко дыма, и оно понеслось к земле, сливаясь с другими облаками.
   - Но у меня была своя цель. Знаешь, я могу отказаться от вселенской власти и славы... Но не завладеть твоей душой...
   - Опять ты за старое, - устало вздохнул Джозеф.
   - Ладно, не будем... Так что же ты сделал с файлом? - с нетерпением спросил Люциус.
   - Я изменил его, - спокойно ответил Главный Исполнитель. - Теперь в него внесены все люди Земли! И те, кто был прежде, и те, кто родился сегодня, и родится завтра... Избранных больше нет, потому что избранные - все.
   Бывший Главный Экспериментатор с удивлением поглядел на Главного Исполнителя.
   - Действительно, просто, как все гениальное. Пожалуй, теперь я могу на время отойти от дел и предаться покою.
   - Трудно представить тебя вне игры, - улыбнулся Главный Исполнитель.
   - А ты не закуешь меня в цепи, не сбросишь в огненную бездну?
   Джозеф рассмеялся.
   - Разве я похож на полицейского, прокурора или палача? И потом, ты сделал много полезного.
   Люциус выпустил из трубки светящееся кольцо, и оно, мерцая, стало медленно удаляться в бескрайние просторы космоса.
   - Знаешь, все-таки, должен тебе признаться, - сказал он, - а ведь я обманул тебя... Зачем мне, в сущности, твоя душа? Я давно понял, что владеть ею, пожалуй, даже мне не по силам...
   Оба помолчали немного, потом Джозеф спросил.
   - Значит, ты собираешься оставить все, как есть?
   - А ты?
   - Теперь я не один... Нам предстоит еще большая работа, сначала здесь, на Земле...
   - Что ж, пусть будет так, - произнес Люциус, аккуратно вытряхивая табак из своей трубки, который тут же наполнил небо множеством метеоритов. - Пройдет время, все может повториться... Может быть, и для меня найдется какое-нибудь интересное дело...
  
  
   ... Учитель проснулся на мягкой ярко-зеленой траве, в прекрасном парке. Пели птицы, непохожие на земных птиц. Он не понял, где он находится, встал, огляделся. Вокруг было так прекрасно!
   - Я умер и попал в рай? - подумал он. - Как странно...
   И вдруг он увидел своих учеников. В сияющих лучах солнца Марта, Лола, Вальд и Карл бежали к нему, и даже Мик торопливо шел ему навстречу, а рядом с ними была Мария. Она смотрела на него с нежной улыбкой.
   - Марк, ты отдохнул? Пора начинать урок! - весело сказала она.
   - Учитель, мы готовы, - сказал Вальд.
   - Хорошо, сейчас мы начнем урок. - Марк поднялся и вдруг увидел вдали легкую фигурку мальчика. Он сразу узнал его, и, не веря своим глазам, не зная, видение это или нет, шагнул ему навстречу.
   - Я вернулся, - сказал Сандро.
   Дети окружили его, стали расспрашивать наперебой, где он был, что видел, как ему удалось вернуться.
   - Я много путешествовал, - весело сказал Сандро. - В Небе много Звезд и Планет, и одна из них зовется Вайкунтха, это самая красивая из всех планет, которые я видел...
  
   На берегу реки, закинув удочки в чистую, прозрачную воду, сидели два благообразных старика - один с длинными седыми волосами и небольшой бородкой, другой с короткими усами и заметной лысиной на темени.
   - Что-то не клюет, - сказал седовласый старик.
   - Надо сменить наживку, - ответил лысый со знанием дела, - попробуй моего мотыля!
   - Ладно, в другой раз, на уху хватит, - сказал седой, - наверное, уже пора.
   Они еще немного посидели молча, вглядываясь в прозрачную воду реки, сквозь которую виднелись красивые разноцветные камни, потом поднялись, свернули удилища, взяли в руки ведерки с плескавшейся мелкой рыбешкой и неторопливо пошли по склону в сторону города. Если хорошенько вглядеться в их лица, то в седом старике можно было узнать бывшего директора школы, а в лице его спутника довольно явственно угадывались черты бывшего прокурора.
  
   Посреди зеленого, тенистого парка высоко раскинут огромный яркий зонт, а под ним - движущиеся и видоизменяющиеся конструкции из расписанных картонных коробок, разноцветных бутылок причудливой формы, замысловатых проволочных скульптур. Вокруг зонта медленно вращаются прозрачные картины, подсвеченные с разных точек. Свет также подвижен. Картины загадочно мерцают, напоминая полярное сияние, или переливающуюся разными цветами внезапно вспыхнувшую радугу. Движение объемно-цветовой композиции сопровождают звуки. Это живые голоса струн, перезвон колокольчиков, шуршание песка, скрежет колес поезда, преображающийся в легкую, приятную музыку... В сочетании этих звуков можно различить шелест листьев, вой ветра, голоса животных, крики птиц, нарастающие раскаты грома...
   Перед подвижной конструкцией, похожей на инопланетное дерево, стройная молодая учительница с мягкими светлыми волосами затевает со своими учениками веселую игру... Это - Лола. Она повзрослела, но почти не изменилась, ее не трудно узнать...
   К фантастическому дереву-шатру незаметно стекается толпа, люди с усталыми лицами, потухшими взглядами нерешительно останавливаются вокруг. Они еще не привыкли к изменившейся жизни. Но вот их захлестывает волна красоты и радости, они словно окунаются в море движения, звука и цвета, их печальные лица оживают, вспыхивают потухшие взгляды... К толпе, окружившей играющих детей, незаметно присоединяются два старика, оставив в стороне свои ведерки с наловленной рыбой. Они явно растроганы открывшимся перед ними чудесным зрелищем.
   Вот дети в ярких, причудливых костюмах и масках, изображающих разных богов разыгрывают сказочное действие. В нем есть пантомима и танец, пластика и ритм. А слова, которые произносят дети, иногда звучат пылко и страстно, а иногда тихо и трепетно, как молитва. Но далеко не все знают, что это не просто сказка, а сложная мистерия, созданная на основе далеко не всем известных событий...
  
   В кабинет директора школы торопливо зашла молодая женщина-секретарь.
   - Господин Маркус! Вам звонят от президента!
   - Спасибо, Марта! - Марк улыбнулся, взял трубку. Он изменился, волосы покрылись сединой, под глазами появилась легкая сетка морщин, но это все тот же учитель Марк.
  
   На белом листе появляются разноцветные точки и пятна различной формы. Некоторые - совсем маленькие, едва заметные, мерцающие, словно далекие звезды в неведомой галактике. Вот и еще звездочка зажглась - желтая, рядом красная. В углу вспыхнуло оранжевое пятнышко, кисть уверенно расширяет его границы. Получается огненный шар, может быть - солнце?
   Маленькая рука держит кисть, опускает в баночку с водой, торопливо ополаскивает, окунает в другую краску... На чистый лист медленно ложится густая, синяя линяя, рядом - еще одна. Потом, пересекая эти две, появляется третья, и вдруг возникает лиловое расплывчатое пятно... На листе почти не осталось пустого пространства, все заполнено краской.
   Из темноты в рассеянном свете возникают прекрасные картины...
   ...Абстрактная композиция... Удивительное сочетание линий и цвета, кажется, сюда вплетены люди, животные, птицы, растения...
   Легкие сказочные кони, мчащиеся от хищника. Испуг в глазах, стремительный полет. Движение, звук...
   Семейство задумчивых львов, словно предающихся медитации. Желтая пустыня, тишина...
   Утопая в густой зелени деревьев, возвышается на берегу прекрасный Храм...
   Сияет падающая комета в темном ночном небе... Кажется, она движется в космосе, так прекрасно передана динамика ее полета...
   Музыка - странная, неземная дополняет в звуках все, видимое глазом...
   Маски - выразительные, смешные и страшные, тихий смех и плач.
   Лица детей разных возрастов, подростков, и совсем маленьких, чистые и прекрасные. Они расположились в большом, светлом школьном зале, белые стены которого расписаны их руками. Молодой учитель с улыбкой смотрит на своих учеников. Крошечный малыш тянет Учителя за руку к своему мольберту.
   - Дядя Карл, смотри, это - мой Бог! У него нет лица, нет головы, нет тела, нет рук и ног. Бог - это свет!
   - У тебя прекрасный Бог! - улыбается Карл. - Мы обязательно покажем его нашему президенту.
   - А он к нам приедет? - спрашивает другой ученик.
   - Обещал быть через час.
   - Ура! - радостно кричат дети.
   - Он будет с нами играть! Он всегда с нами играет!
  
   К зданию школы медленно подъезжает ярко-красный гоночный автомобиль, из него выходит Филипп. Он, как и прежде, любит ездить за рулем, один, без охраны. В сущности, охрана теперь ему и не нужна...
   - Приехал! - кричит малыш, глядя вниз сквозь стеклянную стену.
   Марк и дети шумной гурьбой бегут ему навстречу. Детские руки, творящие сказочный мир, тянутся к Филиппу. Он слышит веселые поющие детские голоса, видит их радостные, прекрасные лица...
   Бескрайнее чистое небо наполняется множеством сияющих звезд... Одна из них становится все ярче и ярче, она приближается... Появляется прекрасная цветущая планета, похожая на райский сад. Диковинные деревья раскинули ветки, словно живые руки, мягкая зеленая трава покрывает ковром чуть холмистую землю. Слышно щебетание птиц... Цветущий сад обрамляется контурами, теперь мы видим его на картине, написанной детской рукой...
   - Какая прекрасная картина! - восхищенно говорит Филипп.
   - Это планета Вайкунтха! - гордо отвечает малыш.
   - Где же твоя замечательная планета? - спрашивает Филипп.
   - Ее нельзя увидеть, - говорит малыш серьезно. - Я знаю, это вечная духовная планета. Но я как будто увидел. Я хочу побывать там...
   - Когда-нибудь ты обязательно побываешь на этой планете, - улыбается Лола, - а сейчас продолжим нашу игру!
  
  
   Эпилог
  
   С тех пор, как Филиппа выбрали президентом, а я стал директором школы, и во всей стране, и в нашем небольшом городе многое изменилось. Люди уже привыкли к переменам, привыкли жить в красивых, удобных домах среди тенистых парков и садов. В столице на месте дворца идеи высится великолепный Собор. В нем звучит орган, стены его украшают прекрасные фрески, которые по старинным эскизам создал мой бывший ученик Мик, ставший замечательным реставратором и художником. В храм отовсюду стекаются люди послушать удивительные, страстные проповеди знаменитого проповедника отца Джозефа, названного так в честь великого Учителя. Люди слышали, что отец Джозеф был прежде страстным путешественником, повидал много разных стран и миров, поговаривают даже, что он сумел побывать в космосе, то ли будучи участником межпланетной экспедиции, то ли еще каким-то неведомым способом. Сам отец Джозеф никогда об этот не говорит, хотя о разных странах и городах, в которые приводили его дороги пытливого странника, рассказывает с большим удовольствием. И о той стране, которая находится на другой стороне земли, и куда теперь открыт путь всем. Правда, немногие теперь знают, что мирское имя знаменитого проповедника Сандро...
   В нашем городке жизнь идет спокойно и радостно, и, надо сказать честно, очень редко происходит что-то из ряда вон выходящее. Храм на вершине холма, который величественного возвышается над утопающим в зелени городом, давно стал музеем, но в нем, тем не менее, каждый день проходит служба. А настоятелем храма стал тоже мой бывший ученик Вальд.
   Лола, Марта и Карл по-прежнему работают в школе, которая стала теперь настоящим дворцом детского творчества. И каждый год, в день начала невероятных событий, происходивших много лет назад в нашем маленьком городке и вскоре захвативших всю страну, дети разыгрывают перед собравшимися зрителями удивительную красочную мистерию, посвященную этим событиям.
   С каждым днем мне все больше кажется, что случившееся с нами было страшным и прекрасным сном, что всю эту невероятную историю мы сочинили вместе с учениками для их учеников. А потом, когда их ученики тоже вырастут, она станет легендой, а со временем превратится в миф. И кто знает, может быть, этот миф когда-нибудь материализуется, и все, придуманное нами, произойдет на самом деле? Не знаю, как другие, но я свято верю в это. Всю эту историю я подробно записал в своем дневнике, но пока ни разу еще не решился сам перечитать ее. Когда я смотрю на окружающий нас мир, совершенно преобразившийся за последние годы, моя память рисует другие картины. Я смотрю на цветущие сады, на чистые городские улицы, красивые светлые дома, безоблачное синее небо, и мне кажется, что все, описанное мной, происходило на самом деле. Ведь раньше мы жили по-другому. Но память - интересная штука. Как только я начинаю вспоминать прежнюю, мрачную жизнь, она тут же заслоняет ее легкой дымкой и словно потихоньку стирает.... И тогда я начинаю думать, что именно эти воспоминания - всего лишь фантазия, и мрака не было никогда. Но тогда почему же мы так хотели изменить мир? Наверное, все-таки, потому, что был он недостаточно хорош. И, может быть, именно мы, все вместе, сумели его изменить?
  
   Каждый вечер, когда мы с Марией остаемся вдвоем в тишине нашего прекрасного дома, мы подолгу беседуем, вспоминаем, и в наших странных разговорах мешается будущее и прошлое, вымысел и реальность. Не знаю, есть ли вообще на земле такой человек, который знает точно и может сказать достоверно, где проходит граница между вымыслом и реальностью, добром и злом, любовью и ненавистью, жизнью и смертью? Где начинается одно и заканчивается другое? Думаю, на самом деле эта грань существует только в душе каждого из нас, и от того, как устроена наша душа, зависит все, что происходит в этом мире.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"