Щербинин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Весенний парк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Дмитрий Щербинин

"Весенний парк"

Посвящаю Лене Г.

и Битцевскому парку

"Кто раз любил, уж не полюбит вновь..."

А.С. Пушкин

  
  

День первый

  
   Чуден парк в весеннюю пору!
   Каскадами падает с нежаркого ещё, но страстного, апрельского неба солнечный свет. И, прикасаясь к лицу, свет этот не жжёт, но полнит приятными силами. Хочется создавать что-то столь же прелестное, как и природа.
   Птичий, мелодичный гомон; журчащие голоса ручьёв больших и малых; мягкий, проседающий снег под ногами; но главное всё же свет - повсюду свет. В такое вот время не сидится ни дома, ни в школе, ни на работе. Хочется быть совершенно свободным, и объять и почувствовать весь весенний мир, ни одного мгновенья не пропустить в эти счастливейшие дни, когда пробуждается земля...
  

* * *

  
   И в такой вот радостный весенний день Коля Попов решил пропустить школьные занятия, и погулять в парке. Этот Коля Попов не был ни двоечником, ни хулиганом; хотя оценки его, особенно по таким точным предметам, как математика или физика оставляли желать лучшего. Он был очень мечтательным мальчишкой, этот Коля Попов. Ему только исполнилось четырнадцать лет, а он уже писал наивные, но очень искренние стихи, в которых прославлял красоту природы, а также - той неведомой, прекрасной принцессы, которую ему ещё не довелось встретить в реальной жизни.
   Коля Попов, помимо написания стихов, рисовал ещё и картины. Дома создавал он цветные полотна акварелью; а на уроках в школе садился на последнюю парту, закрывался учебниками, и рисовал карандашом чёрно-белые рисунки. Изображал он лошадей, а также единорогов, и других сказочных созданий, которые иногда снились ему ночами. И картины у него у него получались очень даже хорошие, только вот ни картин, ни стихов своих он никому не показывал, потому что стеснялся.
   И вот теперь Коля Попов медленно шёл по подтаявшему снегу, по размякшей тропке, радовался солнечному свету; а также тому, что скоро увидит одно из своих любимейших в этом парке мест. Там деревья расступались, и открывалось весьма широкое, причудливыми валами вниз уходящее поле. Вдали, за этим полем возносились жилые дома, но до них было очень далеко, и они тоже казались живыми великанами, которые прямо из земли выросли. Сколько раз Коля на этом месте бывал, и всякий раз ему казалось, что здесь реальный мир пересекается с миром сказки, и стоит только ещё один шаг сделать, и он окажется там, где все те образы, которые он наносил на лист бумаги и о которых грезил в своих стихах, станут явью...
   И вдруг он заметил старушку, маленькую ростом, горбатую, с густыми белыми волосами, которые выбивались из-под цветастого, словно на праздник надетого платка. Старушка стояла возле молодого ясеня, и толкала его клюкой, восклицая возмущённо:
   - Ах ты, проказник! Нет, ну вы видали, какой?!..
   Сначала Коля подумал, что у старушки этой не всё в порядке с головой, но, приглядевшись, заметил, что нижние ветви ясеня согнулись совсем низко к тропе, и захватили старушкину сумку. Это была самая удивительная сумка, которую когда-либо доводилось видеть Коле. Была она треугольной формы, причём сужалась в нижней своей части, поверхность же сумки была настолько похожа на залитое солнцем небо, что, казалось, это и есть кусок неба, вырезанной специальным магическим ножом.
   Мальчик решил, что стоит помочь несчастной старушке высвободить сумку, поэтому подошёл, протянул руки к сумке и тут почувствовал, что стоит быть осторожнее, а то можно провалиться прямо в это небо, принявшее форму сумки.
   Старушка, обернувшись к нему, блеснула изумрудами глаз и сказала:
   - Осторожнее! А то провалишься в небо!
   Это словесное подтверждение его фантазий показалось Коле столь удивительным, что он задумался: а уж не спит ли он, в самом деле? Поэтому он сильно ущипнул себя, и вскрикнул от боли.
   Тогда старушка обернулась к мальчишке, внимательно посмотрела на него, и сказала:
   - Да уж не спишь ты, и помочь мне не сможешь, так что иди своей дорогой, мечтатель!
   Но Коле очень уж хотелось помочь старушке. Поэтому он всё же дёрнул, но не за саму сумку, а за ветвь, которая удерживала сумку. Причём дёрнул он с неожиданной для самого себя силой. В результате ветвь стремительно распрямилась, а сумка (или треугольный кусок неба), перевернулась несколько раз в воздухе и упала в сугроб.
   На мгновенье глаза старушки засияли, словно два раскалённых изумруда, и Коле стало очень страшно, он даже отступил на шаг. Но вот глаза приняли прежний, вполне человеческий цвет, и старушка сказала с сарказмом:
   - Ну, спасибо, услужил...
   Желая достать сумку, Коля бросился было к сугробу, но был остановлен властным окриком старушки:
   - Не делай этого! - и уже спокойнее добавила, - Я сама достану...
   Она подошла к сугробу, и с неожиданным проворством выдернула из него свою небесную сумку. Коле она сказала:
   - Ну, прощай. Хотя, сдаётся, мы ещё встретимся...
   И она быстро пошла именно в ту сторону, куда направлялся до этого Коля.
   Некоторое время мальчик просто стоял на месте, не двигался; - растерянный, глядел он вслед удалявшейся старушке. Наконец, когда её фигура слилась с золотистым сиянием, которое полнило воздух, Коля очнулся и проговорил:
   - Бывают же такие встречи!
   Он покосился на ясень, но тот стоял, как и иные деревья: недвижимый, готовый расцвести молодыми листьями.
   Затем Коля глянул вниз, и ему показалось, что в сугробе, как раз в том месте, куда упала сумка, что-то сверкнуло. Опустился мальчик на колени, осторожно начал разгребать подтаявший снег, и вот увидел, что там лежит выпуклая линза.
   Но какой же прелестной показалась эта линза Коле! В отсветах солнечного света переливалась на её гладкой поверхности радуга; стёклышко казалось живым - вот, того и гляди, выпрыгнет, и закружит в воздухе, словно миниатюрная бабочка...
   Не дождавшись, когда начнётся этот чудесный полёт, мальчик сам подхватил этот застекленевший кусочек радуги, восторженно улыбаясь, покрутил его в руках; и решил, что этот весенний день совсем уж замечательный.
   Широко улыбаясь, зашагал он в ту сторону, куда ушла старушка. Он не думал, что догонит её, но если бы всё же случайно догнал, то отдал бы эту расчудесную линзу.
   Уже близко было то поле, которое так любил Коля.
   И вот тогда услышал он топот. А спустя ещё мгновенье увидел, что мчится на крепком коне всадник. Удивительной была одежда всадника - каких-то неопределённых, то ли современных, то ли средневековых форм. У всадника была длинная и густая рыжая борода, и ещё более длинная, правда не такая густая борода свисала с нижней челюсти коня.
   Конь скакал, взламывая массивными своими копытами снег, и вместе с кусками снега разлетались брызги талой воды...
   Конь выскакал на поле, прогарцевал по дорожке, на которой, несмотря на великолепную погоду, никого не было видно, и, обогнув массивный сугроб, галопом устремился туда, где в призрачных облаках живого солнечного сияния возносились массивные жилые дома.
   Следом за конём медленно шёл Коля. Никогда прежде чувствие того, что видимый им, и столь привычный мир - это только наружная видимость, хранящая тайну, - никогда прежде это чувствие не было столь сильным. Даже удивительным казалось то, как это иные люди не чувствуют то же самое? Или, всё-таки, чувствуют, но стесняются сказать?..
   Наконец чувство того, что столь желанный мир волшебства рядом, сделалось настолько сильным, что Коля огляделся, и, не увидев ничего сказочного, недоуменно пожал плечами, - как же так может быть?..
   Затем подумал, что ключом к иному миру может стать радужная линза. Мальчишка поднёс её к правому глазу, посмотрел через неё и то, что увидел, он принял с радостью, но без удивления, как должное.
   Вместо современных жилых домов увидел Коля крепостные стены, за которыми возвышались крыши средневековых домов, а ещё дальше, - лебедем выступая из толщ воздуха, красовался белоснежный замок. А парковые деревья были раза в два выше и шире, нежели те, что видел он раньше. Хотя... и прежде он видел такие деревья во снах! А на том поле, которое так любил созерцать Коля, стояли какие-то стилизованные под часть языческого капища столбы. В этот новом мире он видел не кусочек капища, а капище полностью. Оно было окружено столбами, между вершинами которых протянулись радужные нити.
   А в отдалении скакал на своём бородатом коне бородатый всадник, и в этом мире он казался гораздо более органичным, нежели в заполненной машинами Колиной реальности.
   Зажмурив левый глаз, и продолжая удерживать возле правого глаза линзу, Коля стремительно пошёл вперёд...
   И всё же он очень испугался, когда на воротах капища зашевелилась голова некоего существа. Существо вовсе не казалось страшным, а очень даже милым, приветливым; и всё же сам факт того, что оно было сказочным, а главное, что оно до этого казалось неживым - это очень напугало Колю. Он вскрикнул, и стремительно побежал в сторону средневекового города. И бежал он до тех пор, пока не послышалось ему, что в воздухе разливается озорной смешок. Вот тогда он остановился, огляделся, но не увидел того, кто посмеивался над ним.
   Зато он осознал, что уже не держит возле своего лица линзу, но всё ещё видит волшебный мир.
   - Как же так? - растерянно спросил он.
   И вновь послышался тот же озорной, тоненький смешок. Быстро обернулся Коля и опять-таки никого не увидел.
   Вновь поднёс к правому глазу стёклышко; думал, что, глянув через него, увидит привычную реальность с компьютерами и машинами. Но ничего не изменилось - он прибывал всё в том же сказочном мире.
   И он не только видел этот новый мир, он и чувствовал его. Чувствовал мальчишка, что здесь и воздух иной: более свежий, чистый - в этом воздухе больше жизни, больше весны было. И ещё - какие-то неведомые, едва-едва уловимые звуки даже и не слышались, а скорее угадывались, тонюсенькими нотками вытягиваясь в воздухе. И, несмотря на невещественность этих звуков, Коля очень хорошо знал, что подобных звуков не было в том мире, из которого он только что ускользнул.
   Он шёл вперёд, к городу, который составляли дома готических очертаний, и думал:
   "Раз уж я оказался в таком мире, о котором прежде только грезил, так нужно постараться увидеть здесь как можно больше всего. Только вот что меня волнует: одежка моя местным жителям может показаться чрезмерно подозрительной и, чего доброго, посадят они меня в темницу. Так что, до тех пор, пока не удастся мне раздобыть какой-нибудь более подобающей одежки, лучше я буду прятаться. Ещё интересно: пойму ли я их язык?.. А ещё больше интересно: смогу ли я вернуться домой, увижу ли когда-нибудь своих родителей, своих друзей... Ах..."
   Несмотря на то, что он решил быть осторожным, и не попадаться никому на глаза, Коля пребывал в таком растерянном состоянии; такие разные чувства распирали его, что он и не заметил кое-кого, хотя этот кое-кто вовсе не прятался от него; и вообще был он (а точнее она), очень даже приметной.
   Под белоснежной, похожей на одинокую колонну античного храма берёзой, сидела на брёвнышке, и вычищала с помощью талой воды свои сапожки девушка. Ступни девушки были босыми, и она поставила их на уже освобождённую от снега землю. На девушке был красное, длинное платье, так что её мог бы Коля заметить издали, но заметил, только когда рассмеялась она.
   Тогда он вздрогнул, остановился, и испуганно уставился на неё. Девушка рассмеялась потому, что ситуация показалась ей забавной, и этот так похожий на совсем юного бродячего менестреля мальчишка, тоже показался ей забавным. Одна его одежда чего стоила! Такое было впечатление, будто он вырядился на маскарад. Но самой главной причиной её смеха было то, что день выдался таким замечательным...
   Но вот теперь, когда остановился, когда обернулся к ней, и когда она смогла его хорошенько разглядеть, девушка резко перестала смеяться; и глядела на него ещё более испуганно, чем он на неё.
   Коля раскрыл рот - только собирался что-то сказать, но девушка пала перед ним на колени. Это было столь неожиданно, что Коля отшатнулся назад, и смог выдавить только:
   - Э-э...
   Зато девушка заговорила своим звонким, мелодичным голоском:
   - Ах, ваше высочество, простите меня во имя Солнца! Вы были одеты столь необычно, а я так замечталась, что не признала вас сразу! Прости же меня за этот дерзкий смех...
   Про себя Коля отметил, что понимает язык жителей этого мира, будто родился здесь и учился в местной школе...
   Вместе с тем он чувствовал и некоторое смущение. Всё ж как-то непривычно было, когда стояли перед ним на коленях. Поэтому он и сказал девушке:
   - Да что вы, право. Какое я вам "высочество". Меня вообще-то Колей Поповым зовут, и я в школе учусь. Так что вы поднимитесь с коленей, и скажите, как вас зовут.
   Девушка вздохнула и, потупив взгляд, поднялась. И она произнесла своим красивым, смущённым голосом:
   - Леной меня зовут.
   Коля несколько ободрился тем, что девушка так смутилась. Ведь обычно в присутствии девушек смущался он. И он сказал, внимательно разглядывая её миловидное, доброе личико:
   - Что ж. Елена это вполне даже неплохое имя. У нас в классе больше всего Лен учится, аж шесть штук. Вот...
   Елена едва заметно кивнула, и всё никак не смела поднять на Колю своего тёплого взгляда.
   Ну а мальчишка рассуждал следующим образом: "Вот, стало быть, приняли меня за какого-то местного правителя. Это, в общем-то, хорошо. Этим надо воспользоваться".
   А вслух он произнёс:
   - Вот что, Лена, у меня к тебе будет просьба.
   Девушка опять едва заметно кивнула.
   Коля продолжал:
   - Охота мне, чтобы ты устроила мне небольшую экскурсию по вашему... а точнее - нашему городу. Как, кстати, он называется?
   Наверное, Лена решила, что принц подшучивает над ней. Ведь знала же она, что имя его Колямир, а Коля - это просто уменьшительная, и никакая не подобающая такой персоне форма этого торжественного имени. И, главное, - ведь принц Колямир должен быть знать название города, в котором он родился и вырос. Город звался Битцасвет, и являлся столицей обширного Светорусого государства.
   Название города сообщила Лена Коле (или, как она думала - Колямиру), в то время, когда они уже шагали в сторону высоких стен...
   И, сообщая это, вспомнила она о том тревожном слухе, который пронёсся среди простых людей, и в который совсем не хотелось верить. Говорили, что принца Колямира сразил какой-то колдовской недуг. И вот теперь задумалась Лена: а может в тех неясных слух есть, к сожалению, доля истины?
   Украдкой бросила она взгляд на Колю. А ведь и право: разоделся как на маскарад, и вопросы такие странные задаёт. Что, если на него нашло временное умопомрачение?..
   А следующая фраза этого "лже-принца" только укрепила подозрения Лены. Он сказал:
   - Видишь ли, красивая Лена, случилось так, что я потерял свою обычную одежду. А эту одежду... Ну, в общем, я нашёл её в лесу. Но ведь не подобает мне появляться в родном городе Битцасвете в таком виде. Правда?
   - Да, - вздохнула, глядя на журчащие ручьи, Лена.
   - Так я попросил бы одолжить мне какую-нибудь более подобающую одежду.
   - Ну что вы, ваше высочество! Ведь я из простой, крестьянской семьи. Я живу с матушкой; мы собираем редкие, целебные ягоды и грибы, также ткём украшения и всякую одежду. Раньше жили с отцом. Но он, батюшка мой... он...
   Не договорила Лена, но Коля почувствовал, как стало ей, в этот прекрасный весенний день печально. Казалось, вот-вот заплачет она слезами горючими, безутешными.
   Но не заплакала Лена, а только сказала:
   - Его нет с нами. Когда тёмные тучи надвинулись с севера, когда в пронзительных завываниях ветра послышался голос Забытого; он, сохранивши нас с матушкой в погребе, поспешил на свою лесную пасеку, где в специальном вольере держал и воспитывал Жар-птиц. Ведь вы то знаете, ваше высочество, про Жар-птиц...
   - Нет-нет, что-то я подзабыл, - произнёс Коля. - Ты напомни мне, пожалуйста.
   И вот что опечаленная воспоминаниями Лена поведала:
   - Жар-птицы не могут вблизи от человеческих городов взрастать. Ведь они очень хорошо человеческие души чувствуют; а такое обилие чувств и мыслей могут сделать маленьких Жар-птиц чрезмерно нервными. Вот поэтому отец и воспитывал их на отдалённой пасеке. Там, в специально выстроенном доме, они и жили, и ждали моего батюшку, потому как к нему-то привыкли. А вообще, когда Жар-птицы достигают совершеннолетия, выдёргивается из них одно перо, и даётся определённому человеку. У самого сердца то перо человек держать должен. Выше радуги летают Жар-птицы, некоторые даже говорят, что до самых звёзд поднимаются они, и клюют звёзды, словно зёрна; только вот все склевать не могут, потому как бесконечны звёзды. Прекрасным видят мир Жар-птицы, и самые далёкие и красивые глубины мироздания открыты пред их очам. И тот человек, который хранит у своего сердца перо Жар-птицы, засыпая, видит и чувствует то же, что и они. Так что такого человека из-за одних только снов его можно назвать счастливейшим. Но Жар-птицы - очень редкие создания. Никто не знает, где они гнездятся; никогда никому не доводилось поймать самку и самца Жар-птицы для размножения. Просто иногда находят яйца, которые подобно радуге сияют. Вот из таких яиц и вылупляются Жар-птицы. А та Жар-птица, которую мой батюшка воспитывал, предназначалась для Вашего, принц Колямир, отца, - мудрого и светоносного Дрогомысла. Ведь Вы знаете, что его с некоторых пор стали беспокоить ночные кошмары; которые, несомненно, тоже насылал Забытый...
   - Ага, - кивнул Коля, стараясь не запутаться в том множестве сведений, которые сыпались на него.
   - Итак, батюшка мой, чувствуя, что Жар-птице, к которой он тоже очень успел привязаться, грозит беда, поспешил в лес. Точно не известно, что произошло на той пасеке, но все видели, как из туч били в то место частые молнии, а в завываниях ветра слышался голос Забытого...
   Здесь печальная речь Лены прервалась и, взглянув на неё, Коля заметил, как блеснули в её глазах слёзы.
   Вот, что она поведала дальше:
   - С тех самых пор я и не видела своего батюшку. Все говорят, что он погиб. Ведь пасека была совершенно выжжена, и только чудом не начался лесной пожар. Бесследно исчезла Жар-птица, исчез и батюшка мой. Пусть люди уверены, что батюшка сгорел в том пламени, а вот я так не считаю. И мама моя, и я - чувствуем, что он и сейчас жив. Унёс его Забытый в свои мрачные чертоги, и держит там в полоне. Также унёс он и Жар-птицу. Пусть нет никаких вещественных доказательств в правоте моих слов, но всё же самое главное доказательство - в моём сердце...
   И тогда из Коли вырвался вопрос:
   - Ну а что же ты, Лена, не отправилась на поиски своего отца?
   Девушка вздохнула и ответила чуть слышно (казалось, что её голос порождался их журчащих голосов ручьёв):
   - Очень я хотела в такой путь отправиться, и собиралась, и почти уже собралась; но делала это в тайне от матушки своей - не хотелось мне её расстраивать, ведь путь этот очень опасный, а многие даже считают, что и безвозвратный. Но так уж сложилось, что матушка всё же узнала о моём замысле, и так огорчилась, что даже и заболела. Я осталась ухаживать за ней, а она мне говорила: "Дочь моя милая! Знала бы ты, как сердце моё огорчилось, узнав о решении твоём. Ведь уйдёшь ты и не вернёшься, погибнешь! И останусь я совсем одна-одинёшёнька! Ты, солнышко моё, ты радость моя; не выдержу я такой горечи, и уже никогда не улыбнуться, и быстро увяну, слезами изойду. Не оставляй же меня, дочь милая!". Таковы были мольбы матушки моей, и, слушая её, я не выдержала, разрыдалась и пообещала ей, что никогда её не оставлю. А вот и наш скромный домик...
   Этот, окружённый, невысоким, декоративным заборчиком дом, стоял под сенью высоких стройных берёз, и являл собой образ такой ладный, изящный и аккуратный, так глубоко был слит с образами природы, что Коле подумалось, что это - какая-то иллюстрация к сказкам.
   Но тут Коля засмущался, что, наверное, совсем не подобало такой царственной особе, за которую почитала его Елена.
   И он сказал:
   - Вот что, Лена, я внутрь дома не пойду. Я подожду..., - он оглянулся и указал на небольшой овражек. - ...Вот в том овраге. А ты, будь добра, принеси мне какую-нибудь одежку попроще...
   Девушка удивлённо посмотрела на него, но вслух ничего не сказала, а опрометью бросилась к дому. Всё время, пока она не вернулась, Коля смотрел то на средневековый город, то на окружавшие его весенние леса, и он не знал, что краше: город, леса, или же благодатное, безоблачное небо, которое безбрежным и невесомым куполом щедрого мирового храма нависало над ним. Впрочем, всё было одинаково мило, и всё казалось и было частью другого, и небосклон перетекал целующими лучами в землю, а земля звенела и тянулась навстречу ему пробуждающейся, могучей жизнью.
   Но всё же, когда Лена выбежала из дома, и лёгкой, светлейшей тенью бросилась к нему, то Коля как-то невольно, словно извне это к нему пришло, почувствовал, что самая прекрасная здесь - это она, Лена.
   И вот она уже рядом: улыбнулась едва заметно и смущённо, и протянула свёрток. Коля ответил такой же смущённой улыбкой, и, прижав свёрток к груди, бросился к овражку, откуда, спустя несколько минут вернулся, в образе средневекового юного крестьянина: впрочем, одежда, несмотря на старость свою, вовсе не была ни ветхой, ни некрасивой; ну разве что подчеркнула она Колину худобу.
   И Лена заметила это, и произнесла:
   - Ах, ваше высочество, похоже, что вы действительно нездоровы. Вы так исхудали!..
   Тут же, впрочем, она вновь потупилась и прошептала:
   - Простите меня! Простите за эту дерзость. Я иногда бываю такой порывистой...
   На что Коля ответил:
   - Ничего страшного. И общайся со мной на "ты". А то, право, ты меня самого смущаешь.
   - Как скажите. Или, извините... извини... Как скажешь!..
   И вот они пошли в сторону города.
   Вскоре вышли на дорогу выложенную синими, глянцево-гладкими, но совершенно нескользкими плитами. Несколько раз их обгоняли всадники на статных конях. Причём один из коней имел ярко выраженную малахитовую окраску, но так как на это никто не обращал внимания, то Коля рассудил, что такой конь - дело совершенно обычное...
   Между прочим, чувствовал Коля сильное смущение. И надеясь, что это смущение пройдёт, обратился он к Лене с просьбой:
   - Возьми меня за руку. Пожалуйста.
   Видно, девушка от этой просьбы смутилась ещё больше его, но ослушаться не посмела, и вот её маленькая, прохладная ладошка оказалась в его руке. Дальше они пошли рука об руку. Так Коля действительно чувствовал себя увереннее.
  

* * *

  
   Несмотря на то, что Коля решил не подавать вида, что он чему-то удивляется, возле городских ворот произошло нечто такое, что заставило его громко вскрикнуть.
   Там, под выложенными из многотонных каменных блоков стенами, которые возносились, казалось, к самому небу, выгибался над широким, заполненной чистой родниковой водой рвом, мост. Дорога проходила через ворота, створки которых были выкованы из металла метровой толщины.
   Створки были приветливо раскрыты, но на специальном выступе, над верхней кромкой ворот, на двадцатиметровой высоте сидела на удобной жердочке птица с головой женщины. У женской головы были огромные, нечеловеческие, но и не птичьи глаза; цвет кожи были синеватым, и обрамляли это лицо густые, смолянисто-чёрные волосы. Птица была очень большой - со взрослого человека. Поначалу Коля принял эту птицу за искусственное украшение. Украшение это казалось одновременно и притягательным, и пугало. Казалось, что это - кусочек какой-то древней, беззвёздной ночи, ненароком забравшийся в этот радостный весенний день.
   Но вот птица взмахнула крыльями, и полтела прямо к Коле. Мальчишка вскрикнул, и бросился к ограждению. Возможно, он прыгнул бы в воду, но Лена по-прежнему держалась за него и приговаривала:
   - Нет. Не прыгай. Это птица Гамаюн, она охраняет ворота нашего города. Тебе всё равно от неё не убежать...
   И вот Гамаюн уже уселась на ограждение, надо рвом; её сказочные глаза уставились прямо на Колю, который замер и не смел пошевелиться. И казалось мальчишке, что Гамаюн видит не его внешность, но все внутренние его чувства и помыслы.
   Вот заговорила Гамаюн приятным, благозвучным голосом:
   - Здравствуй, Коля...
   Мальчик выдохнул:
   - Так, значит, вы знаете, откуда я...
   И птица ответила:
   - Да, знаю. Да, сразу тебя почувствовала. Но не бойся меня, а проходи в город. Вместе со спутницей твоей Леной иди прямо ко дворцу. Твой приход ожидается; твой приход к началу великих дел послужит...
   Сказавши эти слова, Гамаюн вновь взмахнула своими сильными крыльями, и взлетела на тот выступ над воротами, на котором сидела до этого.
   Рядом с воротами стояли также и стражники-люди: в кованных, блещущих на солнце латах, бородатые, вооружённые мечами - они направились к Коле и Лене. Ведь обычно Гамаюн сидела спокойно, погружённая в свои неземные грёзы, и в тоже время зорко наблюдая за дорогой. Так что эдакое её поведение вполне могло послужить сигналом тревоги. Вот и шли стражи к Коле и Лене, чтобы задержать их, и проверить, кто они такие.
   Но музыкальным парусом проплыл в воздухе голос птицы Гамаюн:
   - Пропустите их.
   Тут и стражи увидели лицо Коли. Несмотря на то, что мальчишка измазался грязью (думал, что так больше будет походить на бродягу), они узнали его. И приклонили стражи колени, и говорили с почтением:
   - Доброго здравия желаем вам, ваше высочество, принц Колямир!..
   А старший среди стражей ещё добавил:
   - Быть может, в эти тревожные дни, когда молва говорит о том, что Забытый что-то тёмное замышляет, не стоит без охраны из города выходить? Быть может, проводить вас до дворца?
   - Нет-нет, - энергично замотал головой Коля. - Я и сам дойду...
  

* * *

  
   Коля попросил Лену, чтобы она провела его ко дворцу по самым малолюдным улицам, так как совсем не хотелось ему, чтобы люди принимали его за принца Колямира, и проявляли своё почтение. Зачем ему всё это было нужно? Он вообще хотел стать невидимкой, и спокойно осмотреть этот мир.
   Лена вела его по узким, но всё равно озарённым солнцем улочкам. Мимо заборов деревянных и белокаменных, покрытых известкой и разукрашенных цветочными орнаментами; мимо дверей и ворот - закрытых и приоткрытых шли они. Здесь уже совсем не осталось снега. Из-за заборов выглядывали украшенные россыпями готовых раскрыться почек раскидистые ветви. И здесь, не меньше чем в лесу пели птицы, их юркие тельца перелетали среди ветвей и над улочками. И странным казалось Коле, что стражники говорили о какой-то опасности. Ему казалось, что всё то, что его окружает - это части какого-то прекрасного, сказочного праздника.
   А люди всё же иногда попадались им навстречу. И они узнавали в Коле принца Колямира и кланялись ему и желали ему доброго здравия, а потом спешили сообщить своим родным и друзьям, что видели молодого принца в нищенской одежде, исхудалого и в сопровождении какой-то крестьянской, но очень миловидной девушки.
   Лена не смущалась, и не гордилась тем, что идёт под руку с такой важной особой. На неё снизошло то лёгкое, радостное состояния весеннего праздника, в котором она прибывала до встречи с Колей. Она улыбалась своей милой, открытой улыбкой и людям и солнцу и Коле, когда он обращался к ней с каким-нибудь вопросом, относящейся к городским постройкам или к городской истории. И отвечала она на его вопросы уже легко, без лишнего смущения, так уже совсем привыкла к нему. И Коля перестал смущаться её, и тоже улыбался ей, вновь и вновь убеждаясь, что он попал на какой-то праздник.
   Но вот подошли они к белоснежному замку, который Коля заметил, когда только перенёсся в этот мир. Несмотря на свои огромные размеры, замок казался совсем лёгким, и являл собой нечто среднее между облаком, на минутку к земле прильнувшим и готовым отправиться в полёт лебедем. Замок окружала изразцовая ограда с мраморными колоннами, за которой виден был ухоженный парк, в котором преобладали белоствольные берёзы.
   Возле ворот стояли стражи, - золотом сияли их доспехи.
   И, приближаясь к этим стражам, Коля вновь почувствовал неуверенность, и спросил робко:
   - Неужели я должен пройти внутрь?
   Вздохнула Лена:
   - Ах, ведь и мне страшно. Но мы должны идти до конца...
   Но так и не дошли они до ворот. Навстречу им уже шёл высокий, статный старец с длинной белой бородой, которая почти сливалась с такими же белоснежными одеяниями. Совершенно седые волосы обрамляли его седую голову, и весь он казался частью того дворца, который возвышался за его спиной.
   И как только увидел его Коля, так почувствовал, что старец этот - человек столько на своём веку повидавший, столько мудрости в себя вобравший, и столько своими удивительными, задумчивыми очами видевший, что теперь он был и не человеком, в обычном понимании этого слова, а почти духом бестелесным. Казалось, что сейчас он полетит, и не понятно было, зачем он опирается при ходьбе о посох.
   Лена шепнула:
   - А вот сам Радугост.
   Коля тоже шепнул:
   - А кто он?
   - Мудрец. Звездочёт. Алхимик. Маг. Он первый советник твоего батюшки, а также и деда твоего. Давным-давно появился он при дворе...
   При приближении старца Лена почтительно опустила голову. Также опустил голову и Коля.
   Радугост подошёл вплотную и сказал:
   - Приветствую вас, ваше высочество Колямир.
   До этого Коля все ещё надеялся, что ему удастся осмотреть окрестности дворца, а может и сам дворец как-нибудь незаметно. Но теперь уже совершенно уверился, что попал он в самый водоворот каких-то важных событий. Он постарался скрыть волнение, но всё же подрагивающий голос выдавал его:
   - Здравствуйте, мудрый старец Рудогост.
   А Радугост положил ему ладонь на плечо, и повёл во дворец. С другой стороны от Коли шла Лена. Лже-принц держал девушку за руку, а она спрашивала:
   - Может, теперь отпустишь меня?.. Ведь даже если бы я оделась в лучшее своё платье, то всё равно не достойна была бы идти в этот дворец.
   На это Коля ответил:
   - Нет-нет, Лена. Пожалуйста, не стесняйся своей одежды. Видишь, на мне тоже вовсе не наряд принца. Ну и что же? Не важно, какая на нас одежда - главное, это то, что мы несём внутри.
   - Конечно, я не осмелюсь тебя ослушаться, - вздохнула Лена.
   На самом-то деле, хотя Лена испытывала страх, ей было очень-очень интересно пройти во дворец, увидеть там как можно больше. Думалось ей, что воспоминаний этого дня хватит на всю жизнь. Что касается Коли, то он уже привык к Лене, и чувствовал себя рядом с ней очень легко...
   Ну а Рудогост говорил:
   - Что же вы, ваше высочество, ведетё себя столь безответственно? Ведь знаете же, какие неприятные события случились во дворце и в нашей жизни в последнее время. Ведь все за вас волнуются, а в особенности батюшка ваш, Дрогомысл.
   - Как он сейчас? - как-то само собой вырвалась у Коли.
   И Радугост ответил:
   - Здоровье его ухудшилось в последнее время, - ответил Рудогост, и добавил. - Ну а я стоял на балконе, и увидел вас идущим в компании этой очаровательной девушки...
   - Какое у вас замечательное зрение! - восхищённо проговорил Коля.
   - Привык общаться со звёздами без посредства телескопа, хотя и телескоп мне иногда помогает, - молвил Рудогост. - Но сейчас речь не об этом. Скажите, молодой принц, куда вы подевали свою одежду, и зачем надеил эту - крестьянскую?
   - Я... я..., - пробормотал Коля и тут понял, что совершенно не готов отвечать на подобные вопросы.
   Рудогост продолжал:
   - Я спрашиваю не из праздного любопытства. В связи с последними событиями, очень важно знать, помните ли вы, как лишились своей одежды и можете ли объяснить, ради чего сменили её. Ведь, если вы не вспомните, то это скажет о том, что колдовство действует, и вы не всегда можете контролировать свои поступки...
   Такие слова напугали Колю, и он поспешил ответить:
   - На самом деле, я просто решил немного подурачиться...
   - Подурачиться? - переспросил Рудогост, и внимательно посмотрел на Колю.
   Мальчишка понял, что сказал что-то не то, но уже поздно было идти на попятную, поэтому он добавил:
   - Глупо это, конечно. Но... так надоело мне сидеть в этом дворце, захотелось совершить что-то эдакое... весеннее...
   Между тем они вошли во дворец, и Коля подумал, что то изящное великолепие, малую часть которого он увидел в обширнейшей прихожей зале, никогда не может надоесть.
   А Рудогост, внимательно глядя на Колю, приговаривал:
   - И всё же, сдаётся мне, что всё совсем иначе, нежели говоришь ты. Кажется, случилось нечто удивительное, что ещё не отрыто мне...
   Когда они подошли к дверям, которые были выкованы из чистого золота, и украшены бессчётными крупными драгоценными брильянтами, то Лена поёжилась и молвила:
   - Ну а можно, я всё-таки останусь где-нибудь здесь? Ведь знаю же, что за этими дверями - царская зала. И вот, кажется, если войду туда в этой своей крестьянской одежде, то со стыда умру...
   - Я очень тебя прошу: не оставляй меня сейчас, - шепнул ей Коля. - Ведь мне тоже очень страшно...
   Стоявшие у дверей стражи распахнули двери, и Коля, Лена и Рудогост, который настойчиво подталкивал их в спины (иначе бы они так и не решились войти) - все они переступили порог. Оказались они в протяжной зале с высоченными сводами.
   Одну из стен занимало многометровое полотно, изображавшее заполненный солнцем, одухотворённый пейзаж. И вышито это полотно было с таким искусством, что казалось - стоит сделать шаг, и уже можно перенестись в глубины этого пейзажа. На другой стене пропускали солнечное сияние высокие окна. А у дальней стены, на которой сияло выкованное из золота солнце, возвышался алмазный трон. На том троне, на удобной подушке сидел старый человек с усталым и печальным лицом.
   Он протянул навстречу вошедшим свои морщинистые руки и проговорил негромким голосом:
   - Сын мой... ты вернулся... Но что с тобой... Что за одежда на тебе?
   Коля догадался, что перед ним - царь Дрогомысл, и тут же покосился на побледневшую, опустившую глаза Лену. Мальчишка думал о том, что зря всё-таки привёл её сюда. А что если сейчас царь обвинит девушку в том, что это она околдовала Колю, - разгневается и прикажет её наказать или даже казнить. Поэтому он поспешил вступиться за свою спутницу.
   Он воскликнул:
   - Ваше величество, царь Дрогомысл... э-э... отец мой! В общем, я хочу сказать, что эта девушка вовсе ни в чём ни виновата. Она даже помогла мне. Получилась так, что я потерял свою одежду, а она отдала мне ту одежду, которая хранилась в её доме. Она меня не околдовывала - это я вам точно говорю.
   На это Дрогомысл ответил:
   - Да что ты так волнуешься, сын мой. Конечно, я вижу, что это хорошая девушка, и вовсе не собираюсь обвинять её в злом колдовстве. Тем более, что история случившегося с тобой несчастья хорошо мне известна...
   Коля наморщил лоб, и молвил:
   - Вот что-то на меня нашло. Не помню, о чём вы говорите. Не могли бы вы рассказать о том, что случилось.
   И вновь посмотрел на Колю своими проницательными, мудрыми глазами старец Рудогост и произнёс:
   - Ну что ж. Кажется, чувства не обманывают меня: принц Колямир не совсем тот, каким мы привыкли его видеть.
   Тогда спросил Дрогомысл:
   - О чём говоришь ты?
   Рудогост ответил умиротворённым тоном:
   - Не волнуйтесь, выше высочество. Дела наши вовсе не так плохи, как, может, кажется вам. И раз нашему юному Колямиру хочется услышать о последних событиях, так почему бы не удовлетворить его просьбу? И прелестная девушка Елена пусть присутствует при нашей беседе. Ведь, сдаётся мне, и её роль в грядущих событиях далеко не самая маленькая.
   - Да будет так, - произнёс царь Дрогомысл и хлопнул в ладоши.
   И тут же появились слуги: поставили неподалёку от трона стол, накрыли его скатертью, а на скатерть поставили блюда с фруктами. Ах, какие там были яблоки и груши! Как благоухали они! У Коли даже в животе заурчало, поэтому, не дожидаясь приглашения, он бросился к столу и, плюхнувшись на кресло, начал жадно жевать самую крупную грушу.
   Лена уселась на стоявшее рядом с ним кресло, но к еде не притронулась - в присутствии государя она очень смущалась, и не знала, куда девать свои руки и взгляд. Но ласково заговорил с ней Рудогост, и девушка улыбнулась, а потом даже и рассмеялась какой-то его шутке, и вот уже начала кушать, вместе с Колей.
   И вот Рудогост начал рассказывать. Так как рассказ касался двойника Коли, то мальчишка вскоре забыл о еде, и часть фруктов осталась нетронутой...
  

* * *

  
   Своё повествование Рудогост начал с лирического отступления, в котором поведал о древнем роде Княжетей, последним отпрыском которого был четырнадцатилетний принц Колямир.
   Княжити правили Светорусым государством уже две тысячи лет. И это была не просто традиция. Княжити были защитным и действенным талисманом для Светорусой земли. В их жилах текла магическая кровь. А в случае опасности, они источали такую энергию, что ни один враг не смог бы нанести серьёзного урона прекрасной Светорусой земле.
   А главным врагом Светорусой земли издревле был Забытый. Не был он человеком, а могучей нежитью пришедшей в этот мир из древнего хаоса. Забытый жаждал власти, а помимо того он просто ненавидел счастье Светорусых людей; его бесила та красота, в которой они жили и которую они сами создавали. Мысль о владычестве над этой землею и превращении её в смрадные руины была главенствующей для Забытого.
   Но зорко следили за дорогами птицы-Гамаюны, и если бы Забытый попытался проникнуть в стольный град Битцасвет, то они вовремя подняли бы тревогу, и Княжити изгнали бы непрошенного гостя.
   Уже говорилось о том, что Забытый смог добраться до снов государя Дрогомысла, и совсем измучил его кошмарными виденьями. Мало того, - когда любимая супруга его Улеславна объезжала окрестные деревни, где, как и всегда помогала бедным крестьянам, а в особенности крестьянкам. И случилось с ней страшное несчастье. На карету её, когда ехала она по лесу, бросился из чащи зверь страшный и никогда прежде невиданный. Прежде чем стражи успели опомниться, карета была совершенно разбита, а добрая Улеслава - умерщвлена...
   Совсем согнулся, потемнел от горя Дрогомысл. Но всё же оставалась у Дрогомысла ещё одна надежда - сын его Колямир. В нём текла кровь Княжитей. Его берегли как зеницу ока, но... не уберегли.
   За день до того, как там оказался Коля, ко дворцу явилась добрая с виду старушка. Как-то удалось ей обмануть стражей, и пройти к тому озерцу, возле которого строил плот принц Колямир. Ласково заговорила она с ним, подошла, обещая его будущее предсказать. Протянул он к ней ладони, а она цепко его за запястье схватила, разразилась жутким, нечеловеческим хохотом и выкрикнула:
   - Предсказываю, что жить тебе всего четырнадцать дней осталось.
   Колямир пытался вырваться, но - тщетно. Казалось, что руки его попали в стальной капкан. От запястий, за которые его старуха держала, и по всему его телу прошёлся колющий, дурноту вызывающий пламень. Мир потемнел в глазах Колямира, пошатнулся он, и упал бы, если бы не подбежали стражи. Они подхватили почти бесчувственного юношу на руки, понесли во дворец.
   А что же старуха? Она, продолжая хохотать, вспыхнула, словно сухая солома. Её облили водой из озерца, но старуха разгорелась ещё больше, словно полили её горючей жидкостью. А потом, когда прогорела наружная оболочка, вырвались из старухи пружинки да шестерёнки, так что ясным стало, что на самом-то деле - это механическая кукла, заряжённая ещё и магическими заклятьями.
   Колямир вскоре пришёл в себя, но жаловался на сильную головную боль. Мудрый Рудогост и ещё несколько придворных лекарей осмотрели юношу, но не могли найти причины недуга. И только заглянув в глаза Колямира Рудогост вынужден был констатировать:
   - Вижу, что в тебе запечатлелось проклятье Забытого. Что будет с тобой - не ведаю. Хотя и жизни своей не пожалел бы, только бы уберечь тебя!
   Вскоре головная боль оставила Колямира, и решено было до тех пор, пока не приключилось ничего нового - не объявлять об происках Забытого. И всё же какие-то слухи просочились из дворца, и даже жившая за пределами города Лена уже слышала, что с принцем что-то не то. Хотя и не хотелось ей в это верить. Ведь была весна!
   А возле тех покоев, в которых спал Колямир, была выставлена усиленная стража. Казалось, что и мышка не могла бы проскользнуть рядом с ними незамеченной. Но вот наступило утро. Обычно Колямир просыпался рано, так как много дел ему надо было сделать за день: здесь и учение всяким наукам, и всяческие игры, и строительство модели корабля...
   В это утро Колямир никак не выходил. И уже почувствовали неладное: заглянули в его покои. И что же? Окно было распахнуто настежь, а Колямира и след простыл.
   Сначала подумали, что Забытому удалось обойти бдительных Гамаюнов и проникнуть в стольный град, во дворец, и похитить принца. Но потом обнаружили верёвку, привязанную к подоконнику. Догадались, что по этой верёвке Колямир спустился в парк. Но вот куда он направился потом - этого никто не мог сказать. Даже специально обученные псы не могли взять его след, так как в парке таял последний снег; текли ручьи, смывали запахи...
  

* * *

  
   По окончании этого рассказа, Рудогост молвил:
   - И вот принц Колямир вернулся.
   Затем ещё раз внимательно посмотрел на Колю и произнёс так тихо, что один только мальчишка его и услышал:
   - Хотя ещё неизвестно - действительно ли это принц...
   Коля поёжился, а про себя подумал: "Ну и попал же я в историю! Надо как-нибудь незаметно отсюда ускользнуть, а то ещё появится настоящий принц Колямир. Тогда обвинят меня в колдовстве; да ещё, пожалуй, скажут, что я - это сам Забытый. В общем, казнят меня..."
   И тут от золотых дверей этой залы раздался голос привратника, который за привычной торжественностью тщетно пытался скрыть замешательство и даже страх:
   - Принц Колямир!
   Ведь и привратник и стражи видели, что Колямир уже был в зале, сидел за столом, слушал рассказ Рудогоста. И тут идёт ещё один Колямир!
   Стражники, казалось, ко всему были готовы, но тут растерялись. Сначала они пропустили этого новоявленного Колямира, даже головы перед ним склонили, но потом, переглянувшись, бросились следом; скрестили перед ним алебарды. Им думалось, что это ещё одна кукла, подобная той старухе, которая схватила за запястье настоящего принца и наслала на него проклятье...
   Коля вскочил из-за стола. Он готов был, если прикажут его схватить, броситься к окну, высадить его, и прыгать.
   Рудогост понял его состояние, и сказал таким умиротворяющим, искренним тоном, что Коля поверил ему:
   - Не бойся. Сейчас тебе ничего не грозит. Садись на прежнее место, и смотри, что будет дальше.
   И Коля послушался Рудогоста - он вновь сел на кресло. Уселась на соседнее с ним кресло и Лена, которая тоже было, вскочила, и готова была бежать.
   Рудогост произнёс:
   - Пропустите его!
   И стражники дали принцу Колямиру пройти. Они привыкли слушать старца Рудогоста, так как измученный ночными кошмарами и гибелью супруги государь Дрогомысл большую часть времени проводил, погружённый в свои мрачные мысли, а делами государственными практически не управлял.
   Колямир шёл мрачный, с опущенный головой; только подойдя к столу, он окинул мрачным, невнимательным взглядом присутствующих.
   Но он не обратил внимания на Колю - не вглядывался в его лицо, даже и не задумывался, кто это такой, так как свои, глубокие переживания терзали его.
   И вот сказал Колямир:
   - Отец, проклятие Забытого на мне...
   Дрогомысл шагнул к нему, положил ладонь на плечо своего настоящего сына (а он точно чувствовал, что теперь перед ним настоящий принц Колямир), и спросил:
   - Что случилось?.. На твоей щеке я вижу свежую царапину.
   - О, да, отец, царапина совсем свежая, хотя я и получил её год назад...
   Действительно, - на щеке Колямира алела протяжная царапина.
   Дрогомысл проговорил:
   - Помню, год тому назад, ты решил забраться на самую высокую из башен на городских стенах. Втайне ото всех ты пробрался туда, вскарабкался по карнизу, но не удержался, соскользнул. Ты бы разбился тогда, если бы не твоя природная ловкость: ты смог ухватиться за какой-то выступ на стене, но всё же сильно расцарапал щёку. И я, и мать твоя, нынче покойная Улеславна очень волновались, но лекари залечили твою царапину так, что практически никаких следов не осталось. И вот вновь появилась эта царапина. Причём на том же самом месте, что и в прошлом году. Что же это значит?
   Горько вздохнул Колями и, по-прежнему ни на кого не глядя, проговорил:
   - Вот и я бы хотел знать, что это значит. Я проснулся сегодня ночью, и почувствовал, что со мной происходит что-то странное. Я не знаю... не могу объяснить, что произошло с моим телом, но я уже не такой, каким был прежде. Потом я взглянул в зеркало и увидел эту царапину на щеке - она кровоточила, и я даже чувствовал боль. Тогда мне стало по настоящему страшно. И в тоже время, вместо того, чтобы бежать к вам, я почувствовал сильное желание спрятаться ото всех. Мне не хотелось, чтобы меня кто-либо видел, и... странно, но я побежал к той самой башне, на которую хотел взобраться в прошлом году. В этот раз я, правда, не полез наверх, а спрятался в одной пристройке. Там, накрывшись соломой, я сидел и дрожал до тех пор, пока не пришла вон она...
   В это время в залу вошла старушка, которая уже была знакома Коле. Это была та самая старушка, сумку которой ещё в Колином мире ухватил ясень, и которая обронила волшебную линзу.
   Стражи пропустили её, потому как знали, кто она такая. А привратник возвестил:
   - Колдунья Дракунья!
   Коля при её появлении попятился, попытался даже укрыться за спиной Рудогоста, но старец так на него взглянул, что Коля замер, и больше не двигался. А колдунья Дракунья подошла вплотную к столу и произнесла:
   - Сердце не обмануло меня, и привело прямо к принцу Колямиру. Несомненно, что над ним тяготит проклятье, и я даже знаю, какое...
   Дрогомысл помрачнел больше прежнего, но шагнул к колдунье и спросил:
   - Скажи, что за проклятье. Ничего не таи. Я уже ко всему готов...
   Дракунья заговорила:
   - Ну а я и не собираюсь ничего таить. Что знаю, то и скажу. Забытый нашёл-таки дорогу в стольный Битцасвет. Он вошёл в сердце одного мастерового, искусного в своём деле, но с душой слабой. И поработил его Забытый. Именно Забытый действиями того мастерового руководил, и создал через него куклу, которая принесла проклятье Забытого Колямиру. Выполнила своё задание кукла и сгорела, а у мастерового остановилось сердце. Ну а Забытый сидит в своим мрачных чертогах и радуется. Ведь он знает, что Колямиру осталось жить всего тринадцать лет...
   Вздох изумления и боли пронёсся по зале. Дрогомысл аж побледнел и зубами заскрипел. Дрожащей, но все ещё сильной рукой ухватился он за край стола, но потребовал:
   - Говори дальше.
   И вот, что поведала Дракунья:
   - Не тринадцать, а четырнадцать стало роковым числом для Колямира. Ведь вчера ему было четырнадцать лет, а сегодня - уже тринадцать. Вы удивлены? Но это так. Таково проклятье Забытого. Каждый день возраст Колямира будет уменьшаться на год. Видите, сегодня на нём появилась царапина годовой старости. И сегодня принцу тринадцать лет, завтра будет двенадцать. Пройдёт ещё двенадцать дней, и Колямир станет годовалым младенцем. Через тринадцать его не станет. Он просто бесследно исчезнет.
   А Радугост проговорил с мрачной торжественностью:
   - Вместе с Колямиром сойдёт на нет кровь Княжитей, и тогда уже ничто не помешает Забытому воцариться на земле Светорусой.
   - Истинно так, - молвил старый государь Дрогомысл и опустил голову.
   Коля чувствовал трагедию этих людей; чувствовал, какая беда нависла над землею Светорусой, которую он успел полюбить. И тогда, забыв о недавнем своём страхе, спросил Коля:
   - Ну а неужели нет у вас силы, чтобы прорваться в чертоги к этому Забытому, и заставить его снять с Колямира проклятье?
   Все обернулись к Коле, а он добавил:
   - У вас ведь есть дружина и богатыри, правильно? Вот и снарядили бы их в военный поход...
   Тут принц Колямир воскликнул:
   - Так это же мой двойник.
   А колдунья Дракунья улыбнулась и произнесла:
   - Во время моего последнего путешествия по мирам довелось мне встретиться с этим юношей.
   - А вы не удивились тому, что я так похож на вашего принца? - спросил Коля.
   - Я удивилась не тому, что ты на него похож, а тому, что мне довелось встретиться с отражением принца...
   - Вы хотите сказать, что я всего лишь какое-то отражение?! - возмущённо воскликнул Коля. - Нет! Я не отражение, я - личность.
   Дракунья ответила:
   - Все мы отражения. И принц Колямир твоё отражение. Но, конечно, все мы разные личности, со своей индивидуальной судьбой, со своими воспоминаниями. Совсем не обязательно, чтобы в своём мире ты, Коля, был сыном президента.
   - Конечно, я не сын президента, - усмехнулся Коля.
   Тут уже Радугост сказал:
   - И всё же не только внешние черты, но и черты характера могут у вас с Колямиром быть общими.
   Тогда Коля спросил с некоторым даже возмущением:
   - И что же - вы за мной следили всё это время, да? Интересно было, чем занимается отражение вашего принца? Правильно я говорю?
   На это Радугост ответил:
   - Нет, ты говоришь неправильно. Мы вовсе не следили за тобой. До этого дня мы даже и не знали, кем ты был в том мире, из которого пожаловал к нам (как, впрочем, не знаем и теперь). Для начала подумай вот о чём: существует ни два, ни три, и даже не сто отражённых в разных реальностях миров.
   - Ну а сколько же? - живенько поинтересовался Коля.
   - Их столько, сколько звёзд во вселенной.
   - Но звёзд - неисчислимое множество! - восторженно воскликнул мальчишка.
   - Вот столько и миров. И в каждом есть отражение не только тебя, но и каждого из нас. Можем ли мы следить за этим? Да и зачем? Ведь давно установлено, что вмешательство в дела другого мира может привести к бедам.
   А колдунья Дракунья молвила:
   - И очень немногие из нас могут путешествовать между мирами. И путешествуем мы по мелочам: например, я в последний раз перешагнула через девять зеркальных миров, чтобы сорвать огнеярой травы, которая необходима мне для приготовления целебного варева для моих ног...
   Коля поёжился и спросил:
   - Так, значит, моё появление у вас нежелательно? Значит, изгоните вы меня?..
   Радугост произнёс:
   - Но бывают такие случаи, когда вмешивается само проведение. Тогда контакты между мирами идут только на пользу. И сейчас, кажется, именно такой случай.
   А Дракунья пояснила:
   - Поверь, я ничего не подстраивала, всё произошло случайно, но за этой случайностью стоит высшее, неведомое ни мне, ни Радугосту проведение. Именно из-за этой случайности, когда я шла по тропинке вашего парка, выплеснулся из меня переизбыток магической силы, и дремавший от рождения ясень проснулся, схватил мою небесную сумку, и держал до тех пор, пока ни появился Коля. И тогда, опять-таки по случайности, из сумки вылетела линза для перехода между мирами. Я то и без этой линзы могу путешествовать, а беру её с собой только на тот случай, если случится со мной что-нибудь, ослабну я, и не смогу без её помощи из одного мира в другой перейти. Но в этот раз я была достаточно сильна, чтобы вернуться сюда и без линзы. А заметила я её пропажу совсем недавно.
   И она обратилась к Коле:
   - Где, кстати, линза?
   Мальчишка хлопнул себя по лбу, и воскликнул:
   - Надо же, какой я рассеянный: забыл её - оставил вместе со своей старой одежкой в овражке, когда переодевался.
   Тогда Дракунья сказала:
   - Тогда ты покажешь, где этот овраг, потому что нельзя, чтобы подобные вещи кто попало находил.
   - Ага, - кивнул Коля, довольный только тем, что его пока что, вроде бы, его не собирались казнить.
   А Радугост молвил проницательно:
   - Ты, кажется, всё опасаешься того, что мы тебе что-то плохое сделаем?
   - Ага, - кивнул Коля.
   Тогда Радугост сказал:
   - Зачем же мы тебе что-то плохое будем делать, тогда как именно теперь должны беречь тебя как зеницу ока. Только вот, если ничего не изменится, то через тринадцать дней ты умрешь.
   И тогда и Коля и Лена, которая всё это время держала его за руку, одновременно, хором воскликнули:
   - Ой!
   И Лена, которой почему-то страшно стало оттого, что она может потерять Колю, спросила:
   - А что же с ним случится?
   Колдунья Дракунья проворчала:
   - А, ну вы же не знаете, о том, как миры между собой связаны. Что ж, поясняю. Если твоё отражение, принц Колямир исчезнет, то и ты...
   - И я исчезну?! - в ужасе воскликнул Коля.
   - Не обязательно исчезнешь. Можешь куда-нибудь упадёшь и разобьёшься, или тебя раздавит что-нибудь. В общем, суть в том, что и ты перестанешь жить.
   - Так, может, мне поскорее вернуться в свой мир? - спросил Коля.
   Но Радугост покачал головой и ответил:
   - В каком бы ты мире ни был, со смертью Колямира и тебя настигнет смерть.
   - И что же, во всех остальных мирах тоже произойдут такие... несчастья с моими отраженьями? - спросил Коля.
   - Не во всех, а только в ближайших, - ответила Дракунья. - Наши миры самые ближние друг другу, так что и случившееся с принцем Колямиром отразиться на тебе самым трагичным образом. Ну а в каком-нибудь более отдалённом мире твоё отражение сломает руку, ногу. В ещё более дальнем - просто слегка обожжётся.
   - Кажется, понимаю, - кивнул Коля, и испуганно посмотрел на своё отражение - принца Колямира.
   - А вот я не понимаю! - грозно пророкотал государь Дрогомысл, и даже ударил своим массивным кулаком по столу. - Ответьте, почему этому отражению сейчас уделяется такое внимание? Да, он гость. Но гость незваный! Не лучше ли говорить с моим сыном и со мной? Я в замешательстве. Что нам теперь делать? Что будет с кровью Княжитей, что будет с землей нашей?.. Собирать дружину против Забытого? Идти войной на него? Но ведь вы лучше меня знаете, что в своей обители он неуязвим против любой армии. Что же нам делать, спрашиваю я.
   Радугост поклонился государю и произнёс:
   - И всё же не зря мы уделяем столько внимания этому Коле. Ведь именно ему и его подруге Лене суждено проникнуть в обитель Забытого.
   - Что? Мне идти к этому вашему Забытому? - изумлённо спросил Коля.
   - Но ведь ты же хочешь спасти свою жизнь? - поинтересовался Радугост.
   - Конечно, хочу, - энергично кивнул Коля. - Но... ведь вы же сказали, что и целая армия не сможет прорваться туда.
   - Верно, - кивнул Радугост. - Армия и не прорвётся, а вот несколько человек смогут прокрасться незамеченными.
   Тогда государь Дрогомысл задал вопрос:
   - Ну а что же эта крестьянская девушка? Она-то почему туда пойдёт? Ведь в таком деле я никого не могу неволить. Если захочет, так пускай идёт. А нет - так нет. Какой ей интерес в этом безнадёжном походе?..
   И тогда Лена опустилась перед Дрогомыслом на колени и молвила:
   - Ах, государь, знайте, что в полоне у Забытого мой батюшка томится. Это точно мне известно! Раньше я не могла идти, потому что за матушку свою волновалась. Но теперь я пойду, потому что... матушка поймёт! Да - она меня благословит в эту дорогу, потому что если не удастся остановить Забытого, то всё равно вся наша земля пожжена да отравлена будет. А если есть хоть малейший шанс остановить это, то и жизни своей не жалко.
   Ведьма Дракунья ответила:
   - Если вместе пойдёте, то шанс на успешный исход дела очень увеличивается.
   Тут принц Колямир, который всё это время внимательно и удивлённо смотрел на Колю, проговорил:
   - Ну и я пойду с вами. Чего мне тут сидеть? Чего ждать? Не позволю никому за себя рисковать...
   И он с вызовом посмотрел на своего отца - государя Дрогомысла. Принц ожидал, что отец воспретит ему идти, но тот ответил:
   - Что ж, да будет по-твоему.
   - Когда же отправляемся? - спросил Коля, которому не терпелось отправиться в путь-дорогу, и увидеть как можно больше чудес в этом мире.
   Радугост произнёс:
   - Откладывать этот поход ни в коем случае нельзя. Времени всего тринадцать дней, а путь предстоит неблизкий, а для Коли особенно тяжёлый, потому что ему предстоит прокладывать его сразу в двух мирах.
   - Это почему же в двух мирах? - спросил Коля.
   Ведьма Дракунья проговорила:
   - Потому что изменения тебе предстоит совершать не только в этом, но и в твоём родном мире.
   А Радугост добавил:
   - Только не спрашивай, что тебе предстоит делать, потому что этого пока что никто не знает. Вот когда отправишься в путь-дорогу, то тебе само всё откроется.
   Дракунья продолжила:
   - А для перемещения между мирами тебе поможет волшебная линза.
   На это Коля возразил:
   - Но я пробовал - ничего не получается. Я перенёсся сюда, а обратно у меня уже не получилось.
   Колдунья ответила:
   - В этом деле главное привычка. Ты немного потренируешься, и всё у тебя получится.
   - Хорошо, - покорно кивнул Коля.
   Радугост произнёс:
   - Ну а из-за всех этих тренировок да сборов в путь вы отправляетесь только завтра.
   Дрогомысл поинтересовался:
   - Так, значит, вы не пойдёте с нами?
   - Нет, - покачал головой Радугост. - И это вовсе не из-за того, что мне страшно. Хотя, признаюсь, отправляясь в такой путь, чувство страха испытал бы кто угодно. Но дело в том и вокруг меня, и вокруг Дракуньи распространяется такая сильная аура светлой магии, что Забытый издали бы заметил наше приближение...
   А Дракунья добавила:
   - Но всё же мы будем помогать юным путешественникам. Есть у меня подарочек...
   И тут достала колдунья из кармана платок зеленого цвета, от которого исходил не слишком то приятный, болотный запашок. Проговорила она:
   - Как-то раз выручила я из большой беды болотников. А они, чтобы в долгу не оставаться, дали мне этот платок. Теперь пришла пора им воспользоваться...
   Она поднесла платок к своему длинному носу и громко высморкалась. После этого пробурчала ещё несколько неразборчивых, но явно магических слов. Затем платок был отпущен и запорхал в воздухе, медленно опускаясь к полу. А когда, наконец, до пола дотронулся, то взвился от него дым, разросся в тучку, которая вскоре сгустилась, и приняла форму жабы, размером с человека, да к тому же одетую в дорогую одежду.
   - Ого! - воскликнул Коля. - Вот это настоящее чудо! А я думал, что такое только в кино бывает.
   А Жаба проговорила человеческим, басистым голосом:
   - Я не знаю, что такое "кино", но меня зовут Хрымом, я сын нашего государя Квыка, и с охотой готов служить достопочтимой Дракунье, которую я здесь вижу.
   А Дракунья произнесла:
   - Службу не мне, а этим вот ребятам сослужишь. Ведь вам болотникам, многие тайные тропы известны. Не так ли?
   - Истинно так, - кивнул Хрым.
   - Так проведи же этих ребят в чертоги Забытого.
   Хрым громко квакнул, и подскочил метров на пять, после чего с громким чавкающим звуком плюхнулся на пол, и поинтересовался:
   - Не ослышался ли я?
   Дракунья повторила свои слова, а Хрым повторил своё кваканье и прыжок. После чего он возвестил:
   - Мы, конечно, обещали тебе служить. Но ведь это безнадёжное дело! Идти к Забытому - это идти на погибель свою.
   Тогда Дракунья и Радугост рассказали о том, что будет, если не остановить Забытого. Ведь страшная беда грозила не только людям, но и всем существам, которые жили на Светорусой земле.
   Не долго думал Хрым и ответил:
   - Ну раз так, то я согласен.
   Ну а Радугост произнёс:
   - От меня же получите в подарок магическое оружие.
   А старец Радугост обратился к Коле:
   - Ну а мы пойдём за город, и ты покажешь, где оставил линзы для перехода между мирами.
   Вместе со старцем и Колей, пошла и Лена, а также - колдунья Дракунья. И, шагая по светлым улицам Битцасвета, Коля уже не обращал внимания на обращённые на него удивлённые и восхищённые взгляды (всё же радовались люди тому, что видят своего принца в добром здравии), а спрашивал у Радугоста:
   - Вот я о чём подумал. Как же быть с моими родителями? Ведь вы сказали, что путь придётся проделать сразу в двух мирах - в этом, и в моём. Стало быть, мне придётся уйти из дома...
   Старец пояснил:
   - То, что будешь идти сразу в этом, и в своём родном мире, вовсе не значит, что тебе придётся преодолевать одинаковые географические расстояния.
   А Дракунья произнесла:
   - Я чувствую, что тебе предстоит двигаться в основном по тому парку, который к твоему дому примыкает.
   - Но в какие часы я должен там двигаться? - спросил Коля.
   - Скоро ты всё узнаешь, - ответил Радугост.
   А Дракунья дополнила:
   - Вот только не расспрашивай нас, что это за события такие будут, потому что не знаем мы этого...
   И за таким разговором дошли они до того овражка, в котором Коля спрятал свою одежку. Его спутники остановились в стороне, ну а сам он быстро переоделся и подошёл к ним, крутя в руках стёклышко, которое так и сверкало радужным многоцветием.
   Он спросил:
   - Ну и как же этим пользоваться?
   А Дракунья ответила:
   - Когда захочешь из одного мира в другой шагнуть, то поднеси линзу к глазам, и представь самое дорогое, что в том мире, в который ты хочешь попасть есть.
   - Вы имеете какую-то о-очень дорогостоящую вещицу? - уточнил Коля.
   - Конечно, нет. Представь такую вещь, которая особенно дорога твоему сердцу.
   Коля подумал, и вдруг понял, что самое дорогое для него - это парк, и вообще - всё то, что его дом окружало. В этих местах как-то особенно ясно становилось, что такое Родина. Обострялось чувство любви к Родине.
   И вот мальчишка представил свой родной парк, во всём его великолепии, взглянул через линзу, и действительно увидел и парк, и жилые дома, которые над деревьями возносились.
   Он огляделся и увидел, что силуэты его спутников стали тенями, и уже почти растворились в наполненном солнечными лучами воздухе. Тогда он выкрикнул:
   - Э-эй, а как я найду вас?!
   И услышал похожий на дуновение ветерка голос Радугоста:
   - Когда придёт время - ты это почувствуешь. Главное, не потеряй линзу.
  

* * *

  
   Итак, Коля вернулся в тот мир, в котором он родился. Он шёл по тропинке к своему дому, но едва ли видел то, что его окружало. Он все ещё пребывал во власти тех впечатлений, которые получил в мире волшебства. А потом понял, что кто-то выкрикивает его имя - да так громко, практически на ухо!
   Он огляделся, и даже протёр глаза. Всё же странным казалось, что видит он современные, высокие дома, а в отдалении даже прочерчивал белую полосу по синему небу отнюдь не дракон, а самый обыкновенный самолёт.
   Рядом с Колей стояла знакомая девушка. Во-первых, они жили в одном подъезде. Только вот Колина квартира находилась на восьмом, а её на первом этаже. Ну а во-вторых, они учились в одном классе. Там, в основном и общались. Эту девушку, также и знакомую из Светорусой земли, звали Леной.
   В отличии от рассеянного Коли, эта Лена никогда не пропускала школьные занятия, к урокам готовилась ответственно, и оценки у неё, соответственно, были самые лучшие. И вот теперь Коля с удивлением смотрел на эту Лену, и ему казалось, что черты её лица хотя и не являются точной копией Лены из волшебного мира, но всё же они весьма похожи. И про себя он сразу решил звать эту Лену N1, а Лену из волшебного мира - Лену N2. Ведь всё же Лену из своего подъезда он знал дольше.
   Он был в таком рассеянном состоянии, что спросил:
   - Лена N1, а что - занятия в школе уже закончились?
   Оказывается, что и Лена так волновалась, что не обратила внимание на это "N1". Но она сказала:
   - Вот, представляешь, сестра моя Оля пропала.
   - Что? Пропала? Кто? Как? - бормотал Коля, продолжая движением к своему дому, и думая о том, насколько опасным будет путешествие к Забытому.
   - Ты знаешь, у меня есть младшая сестра Оля. Она на семь лет меня младше, и сейчас ей семь лет, - говорила Елена. - Так вот. Она не только учится в первом классе обычной школы, но ходит ещё и в художественную школу. У неё особые способности к рисованию. Все так хвалят её картины! Эта школа стоит возле опушки нашего парка. И я каждый день хожу встречать Олю, потом провожу до нашего дома. Так было до сегодняшнего дня. Но сегодня случилось нечто страшное, необъяснимое. Я ждала её у дверей художественной школы. Уже вышел весь её класс, а Оли всё не было. Тогда я зашла внутрь, и спросила у преподавательницы - где же Оля? Преподавательница очень удивилась, и вот что рассказала. Оказывается, проходили у них занятия, а Оля возле окна сидела. А потом вдруг вскочила, да и говорит: "Вон моя сестра стоит, зовёт меня". Подошла к окну и преподавательница, и увидела, что среди парковых деревьев действительно стояла некая девушка, похожая на меня. А Оля уже собралась, и выскочила из класса... Но ведь я не стояла среди парковых деревьев, и не звала Олю! Я попросила показать преподавательницу это место, и она показала. В том месте много снега осталось. Без труда нашла я следы Оли, но никаких следов той другой девушки не было. Бросилась я по Олиным следам, но они вскоре исчезли. Тогда я догадалась - ведь у Оли же сотовый телефон был. Вот набрала её номер, и тут же звонок слышу. Как так? Огляделась и обомлела. Олин сотовый лежал в нескольких шагах от меня на снегу. И всё - никаких следов моей сестры. Бросилась я в одну сторону, в другую, стала её по имени звать. Кричала, кричала, но так и не дозвалась её. Никогда в жизни не пугалась я так, как сейчас. Все ещё надеюсь, что дома Оля окажется, а сердце подсказывает - придётся в милицию заявлять о её похищении...
   Затем Лена выпалила:
   - Ой, Коля, может, ты мне подскажешь, что мне теперь делать?
   А Коля сначала слушал её невнимательно, все ещё об ином мире думал. Но постепенно рассказ Лены все больше его внимание завлекал. И вот уже понял он, что это - начало того путешествия в этом мире, о котором ему говорили Радугост и Дракунья. Он сказал:
   - Ты, конечно, можешь заявлять в милицию, но Олю мы будем искать вместе.
   На это Лена, которая едва сдерживала слёзы, ответила:
   - Ах, спасибо тебе, Коля. Но ведь я рассказала тебе эту историю просто с перепуга, потому что надо было с кем-то поделиться своим горем, потому что тяжко эту ношу одной нести. Ты уж извини меня.
   - Да за что же извиняешься? - удивился Коля. - Очень хорошо, что рассказала. Впрочем, и должна была рассказать. Ведь наша встреча в этом парке вовсе не случайна.
   Во время этого разговора, они едва ли не бежали к тому дому, в котором жили. И уже возле самого подъезда Лена воскликнула:
   - Ну, вот сейчас я узнаю - дома Оля, или нет. Ах, как бы мне хотелось, чтобы она была дома!
   Коля остановился на лестничной площадке возле её дверей, и сказал:
   - Ты мне только сообщи - дома она или нет.
   - Да, обязательно сообщу, - сказала Лена и юркнула в свою квартиру.
   А через несколько секунд, выбежала обратно, бледная, по щекам её катились слёзы. И она сказала:
   - Её нет.
   А Коля не успел ничего сказать, как Лена уже метнулась в свою квартиру, и закрыла дверь. Она вовсе не была невежливой, просто она очень волновалась. Ну а Коля пошёл по лестнице (про лифт он даже как-то и забыл), к себе на восьмой этаж.
   И он думал: "Ну что же Лена N1 и Лена N2, мы ещё обязательно встретимся, и произойдёт это в самое ближайшее время".
  

* * *

  
   Но, против Колиных ожиданий, до самого окончания этого дня ничего особенного не происходило. Он вернулся домой, попил крепкого чая с очень вкусными яблоневыми пирожками, которые готовила его мама. Затем позвонил своему приятелю, узнавал, что было в школе. Оказывается, ничего особенного не было - обычный учебный день, только, ввиду замечательной погоды, всем очень хотелось гулять. Спросил Коля и о том, что задали на завтра. Попытался выполнить это задание, но ничего у него не получилось. И тогда подумал: "А зачем мне вообще готовиться к завтрашним урокам, если завтра я буду не школе сидеть, а путешествовать-путешествовать, и ещё раз путешествовать".
   Итак, он отложил уроки (про себя решив, что когда приключения закончатся, то он обязательно наверстает упущенное), и попытался дочитать роман Жюль Верна "Дети капитана Гранта". Однако, несмотря на то, что этот роман ему очень нравился, собственные приключения затмевали чужие приключения, и Коля только пробегал глазами по строчкам.
   Он то сидел за книгой, то подбегал к окну, - всё смотрел на парк, всё ждал чего-то. На улице уже стемнело. Вернулся с работы отец. Сели ужинать. За ужином Коля был молчалив, а потом неожиданно спросил у родителей: верят ли они в параллельные миры? Тут зашёл разговор о научной фантастике, причём говорили, в основном, родители. В конце разговора даже пообещали Коли, в случае успешного окончания им учебного года, подарить несколько очень интересных фантастических романов. Ну а Коля уже не слушал их, а думал о том, что предстояло ему...
   Потом он вновь сидел в своей комнате. Включил компьютер... Но даже и в компьютерные игры не мог он играть...
   Но вот часы пробили полночь. Коля решил, что раз ему предстоит такой тяжёлый день, то надо хорошенько выспаться. Так что он выключил компьютер, зевнул и подошёл к окну. Он намеривался занавесить штору, но тут увидел нечто такое, от чего решил, что спать ему в ближайшее время не придётся.
   Но эти события относятся уже ко второму дню Колиных приключений.
  
  
  
  
  

День второй

  
   Что же увидел из окна своей комнаты, Коля?.. А увидел он, как в отдалении над парком взвились и засияли какой-то неземной, невиданной синевой звёзды. Мысль о том, что это могла быть часть какого-то, пусть даже и очень дорогого фейерверка, даже и не пришла к Коле. Это было действительно удивительно, действительно прекрасно и, казалось, люди просто не могли бы создать ничего подобного. И Коля ничего подобного прежде даже и в кино не видел.
   И Коля думал: "Наверняка это связано с Лениной сестрёнкой Олей. Что ж. Стало быть, не могу я сейчас спать ложиться... Я должен..."
   Он проскользнул на кухню, налил себе крепкого кофе, и выпил его (это чтобы сон подальше отогнать). Затем он оделся, обулся, потихоньку приоткрыл дверь да и выскользнул на лестницу.
   Настроение у него было боевое, весёлое, казалось Коле, что вот-вот совершит он какой-нибудь подвиг. И вот он уже возле дверей Лениной квартиры, вот звонит.
   И только когда услышал стремительные шаги, то перепугался, сжал кулаки и подумал: "О-ох, и что же это я такое делаю?"..
   Но дверь уже распахнулась. На него смотрела своими добрыми, красивыми, но сейчас напуганными и усталыми от сильных переживаний глазами Лена. А из коридора раздался голос Лениной мамы:
   - Это Оля?
   - Нет. Это не Оля. Это сосед, - ответила Лена, и шагнула к Коле, неожиданно взяла его за руку, и проницательно заглянув в его глаза, спросила. - Ты знаешь что-нибудь про Олю?
   И Коля заговорил быстро:
   - Лена, ты слушай меня внимательно. Мне про Олю со стопроцентной точностью ну ничего не известно. Но, понимаешь, со вчерашнего дня в мою жизнь ворвалось нечто волшебное. Происходят необъяснимые вещи, и я научился доверять своим чувствам. Знаю, мои слова звучат глупо; знаю, что вряд ли ты мне поверишь...
   Тут Лена тоже ему в ответ зашептала:
   - Ты знаешь, я всегда была склонна верить во всякие чудеса. И со вчерашнего дня моя вера во всё сказочное только усилилась. Я не могу это объяснить, но вот, кажется, сейчас вылетит из парка Баба-Яга, и скажет, что взяла мою сестру в заложницы. Именно Баба-яга, или Кащей бессмертный, но только не обыкновенный человек-похититель...
   Тогда Коля перебил её:
   - Ну так, стало быть, ты поверишь мне, что надо бежать в парк.
   - Что? Вот прямо сейчас? На ночь глядя? А как же моя мама? Не могу я её оставить.
   - Вот точно так же говорила и та, вторая Лена, - заметил Коля.
   - Какая ещё вторая Лена? - поинтересовалась девушка.
   - А, да это не важно! Но неужели тебе маму сейчас не с кем оставить?
   - К маме пришла её сестра, но...
   - Вот и замечательно, а мы пойдём на поиски твоей сестры, Лена.
   - Нет-нет. Я бы хотела, потому что я верю тебе, но... Пропала Оля, а тут ещё и я куда-то подеваюсь. Нет, Коля, нельзя так.
   - Но я видел, что в парке происходит нечто необыкновенное. И мы, именно мы должны бежать туда. Никакая милиция нам не поможет, потому что это касается только нас с тобой. То есть и наших отражений, и ещё много чего касается. Но я сейчас не буду объяснять, а то ты окончательно запутаешься.
   - Да я и так уже запуталась! - воскликнула Лена. - Такие разные чувства раздирают меня. С одной стороны я чувствую, что должна остаться дома, утешать маму, а с другой... в общем, сердце мне говорит - беги в парк, немедленно.
   - Надо что-нибудь придумать, - пробормотал Коля, и аж заскрипел зубами от напряжённой умственной работы, наконец выдавил из себя. - Вот что: ты скажи своей маме, что в моей квартире засорилась канализация, и теперь там настоящий потом. Из толчка хлещет словно из фонтана. А у меня редкая, уникальная коллекция книг, и надо их спасать, перетаскивать из коридора, где они расставлены на полках, в большую комнату. Скажи, что работы очень много, но помочь мне больше некому, потому как родители уехали на дачу. Хотя нет - на дачу ещё рано. Они уехали э-э... к родственникам. Обещай, что к утру вернёшься.
   - Прямо даже и не знаю, - вздохнула Лена.
   - Зато я знаю, что ничего лучшего нам сейчас всё равно не придумать.
   - Но..., - попыталась было возразить Лена, но Коля перебил её. - В общем, я буду ждать тебя у подъезда. Выходи да поскорее.
   И вот Коля выбежал из подъезда. Посмотрел в сторону парка. Над деревьями больше не взлетали синие звёзды, но мальчишка был уверен, что вскоре это явление повторится. Он встал под Лениными окнами и стал слушать. И он услышал, как настойчиво и как подробно объясняла девушка, что якобы случилась в его квартире. А значит, ей действительно хотелось отпроситься и бежать в парк.
   И в конце-концов ей удалось уговорить свою маму. Та сказала только, чтобы Лена была осторожна...
   И вот Лена вышла из подъезда. Коля взял её за руку, и они побежали в сторону парка.
  

* * *

  
   И вот они уже в парке. Небо потемнело, высыпали звёзды, и казалось, что повисли маленькими, чудно сияющими серебринками прямо среди ветвей, на которых вот-вот должны были распуститься листья. Казалось, что можно было забраться на любую из ветвей и набрать целую пригоршню этих звёзд. И всё же это были небесные звёзды, а не те сказочные, синие звёзды, которые увидел из своего окна Коля.
   И всё же мальчишка не унывал. Он был уверен, что сможет найти то место, от которого взвивались волшебные звёзды.
   Итак, взявшись за руки, бежали по парковой дорожке Коля и Лена. И Лена говорила:
   - Какое безумие, что я сейчас с тобой бегу. Куда? Зачем? Что мы найдём в парке?..
   - Я и сам не знаю, что мы там найдём, но всё же совершенно точно то, что всё-таки что-то найдём, - отвечал ей Коля.
   Как же много было в их парке дорожек! Они так причудливо между собой переплетались, и так изогнуты были многочисленными малыми да большими оврагами, что Коля, хоть и жил в этих местах, и любил прогулки по природе, так и не выучил географии парка. Он всё время находил в парке что-то новое; словно этот парк бывший всего несколько километров в протяжности вмещал в себя целую бесконечность...
   Вот и теперь выбежал Коля к такому месту, вблизи от которого он прежде часто гулял. Но совершенно не помнил он ни этого глубокого, тёмного оврага, на дне которого многоголосо журчал разбухший по весне овраг; ни громадного, наполовину выкорчеванного из земли пня, корни которого так дыбились в воздух, словно это был осьминог, или ещё какое-то увенчанное щупальцами чудище.
   - Где мы? - тихо и испуганно спросила Лена.
   А Коля ответил ей:
   - Кажется, это то самое место, от которого вздымались звёзды.
   А потом Коля услышал голоса. Они как бы взмыли из журчания ручья, и окружили ребят, ещё неразборчивые. Но сразу уловил в этих голосах недобрые ноты. И уже потянул вниз Лену, вместе они повалились в грязь, но думали не о том, что одежду теперь придётся долго и тщательно выстирывать, а о том, как бы в живых остаться.
   И, право, чего можно было ожидать от существ, обитавших в глубинах парка, и говоривших такими зловещими голосами. Вот Коля и Лена подползли к пню, вжались в него, затаились; старались не дышать, но с дрожью ничего не могли поделать. Хорошо ещё, что их зубы не стучали.
   Теперь они могли расслышать, о чём говорили. И то, что разговор этот действительно касался Оли, вовсе их не удивило. Вот если бы эти существа разговаривали бы о чём-то ином, то и Коля и Лена подивились бы.
   Один голос говорил:
   - Я видел - Олю похитил СтиСтокСтон.
   - Про это уже знает и Зеленка и Гребенка и Вислоухий, и весь народ Ящерков.
   - А толку то?
   - А толку никакого!
   - Вот тот же!
   - Ладно, тогда ты, может, объяснишь, зачем выкурил листьях Пьях-пьях, да ещё и дыхнул оставшимися звёздочками Сининками в небо?
   - Потому что я надеялся и надеюсь.
   - На что же?
   - На то, что сердца людей ещё не совсем заснули, и они почувствуют и придут.
   - Ты говоришь о тех, кто может помочь?
   - Конечно.
   - Но вряд ли уже кто-то может помочь Оле, даже её сестра!
   И вот тогда Лена не выдержала. Она вскочила из-за пня и выкрикнула:
   - Я здесь! Скажите мне, что я должна сделать, чтобы помочь своей сестре!
   Коля зашипел на неё:
   - Это же наверняка ловушка!
   Он даже и за руку схватил девушку, но было уже поздно. Засиял тот же синий свет, которые излучали волшебные звёзды, и Коля с Леной увидели обладателей неприятных голосов. Оказывается это были существа столь похожие на небольшие пни, что если бы они закрыли коричневатые глаза и рты, то ничем не бы не отличались от обычных пней.
   Существа нисколько не растерялись. Зато представились. Тот, который сильно зарос мхом, назвался Птиушем-Аах, а свеженький дубовый пенёк назвал себя Птиушем-Оох.
   Лена говорила:
   - Уважаемые Птиуши, скажите, пожалуйста, где я могу найти свою сестру.
   На это пни отвечали:
   - Милая Лена, твою сестру похитил СтиСтокСтон.
   - Это я уже слышала. Ну так расскажите мне, где этот СтиСтокСтон?
   - А известно ли тебе, что СтиСтокСтон служит самому Грабаху? - поинтересовался мшистый Птиуш-Аах.
   - Нет. Мне это не известно. И я даже не знаю, кто такой Грабах.
   - А Грабах, это верховный маг, и первый служитель Спящего.
   Это всё Птиуш-Аах говорил. Причём последние слова были произнесены самым зловещим шёпотом, от которого по Колиной спине побежали мурашки. Мальчишка даже огляделся - уж не надвигается ли на них этот Спящий. Воображение рисовало здоровенное, кривое, уродливое дерево, которое с ужасающим храпом спало, и одновременно передвигалось, давя всех на своём пути.
   Но в окружающем их парковом безмолвии именно они были самыми громкими, самыми беспокойными...
   И тогда Коля спросил шёпотом:
   - А к чему такие предосторожности? Неужели этот Спящий может нас услышать?
   И вновь заговорил Птиуш-Аах:
   - Спящий слышит всё и всякого. Но пока он спит, он ничего не может нам сделать. Другое дело - Грабах, СтиСтокСтон и все прочие слуги Спящего.
   - Что же - они где то поблизости? - шёпотом спросил Коля.
   Тогда Птиуш-Оох, у которого голос был не такой зловещий, как у старого Птиуша-Ааха, ответил:
   - Просто ходят такие слухи, что, якобы, у СтиСтокСтона повсюду есть уши, и если она только услышит, что речь идёт о нём или о его хозяине, то она начинает строить козни.
   - Она? Вы сказали "она"? - переспросил Коля.
   - Ну да, она ведь женского полу, - ответил Птиуш-Оох.
   И вновь заговорила Лена:
   - Это не столь уж важно. Главное, вы надеялись, что наши сердца не совсем ещё зачерствели, что мы увидим те магические звёзды, и придём. И вот мы пришли. Так говорите же скорее, как можно помочь моей сестре?
   Птиуш-Аах ткнул своими корнями в сторону Птиуша-Ооха, и проворчал:
   - Это он надеялся, это он вас вызывал. А я тут ни при чём, и скажу даже - дело ваше безнадёжное, и погибните вы ни за что ни про что.
   - Ладно. Если придётся погибнуть, так я и погибнуть готова. Только вот отступать я не собираюсь, - проговорила Лена. - Вы только скажите, что я должна делать.
   А Коля покрепче взял её за руку, и проговорил:
   - И помни, что я тебя не оставлю...
   Тогда и Птиуш-Аах и Птиуш-Оох заговорили хором:
   - Раз вы такие отважные, то придётся вам отпуститься в подземное, коренное царства.
   - Да, да! Мы готовы! - тоже хором выкрикнули Коля и Лена.
   И вот тогда зашевелился тот громадный, похожий на чудище пень, за которым вначале прятались ребята. А когда его корни-щупальца поднялись вверх, то оказалось, что они даже выше ребят, и могут накрыть их сверху. Вот загорелись тусклым, багровым светом два выпученных глаза этого чудища, а затем начала раскрываться глотка. Слышался треск и скрип, а глотка распахивалась всё шире. Из неё вырывался плотный, затхлый запах перегноя, и ещё чего-то растительного, древнего, живого, сказочного...
   Когда щупальца этого живого пня начали обвиваться вокруг Коли и Лены, то они сделали порывистое движение бежать.
   Тут вновь подал голос Птиуш-Оох:
   - Что же вы испугались нашего старого, мудрого Птиуша-Ыыха?! Ведь впереди вас ожидают гораздо более тяжёлые испытания.
   Вокруг рук и ног Лены уже обвились гибкие, перепачканные в земле корни, которых у большого пня оказалось великое множество. И девушка проговорила:
   - Всё же сложно сразу привыкнуть к такому...
   А Коля зажмурил глаза, и воскликнул:
   - Мы готовы!
   Но всё же он открыл глаза, когда корни приподняли его в воздух. И он увидел, что глотка огромного пня приближается.
   - А-а, я буду съеден! - выкрикнул он, и тут же оказался в кромешном мраке, внутри глотки.
   Он ожидал, что сейчас могучие деревянные челюсти сомкнуться на нём, и перекусят его, но этого не происходило. Зато вскоре вокруг начало разгораться малахитовое свечение и он увидел, что корни, удлиняясь, спускают его по отвесному туннелю с шершавыми деревянными стенами вниз да вниз. Он догадывался, что это - глотка исполинского пня, и теперь его очень интересовало, что он обнаружит в желудке.
   Затем он выкрикнул:
   - Эй, Лена, ты где?!
   И тут раздался её голос:
   - Да здесь я, над тобой!
   Он вывернул голову, и увидел, что корни спускают также и Лену, из-за исходящего снизу зеленоватого свечения казалось, что девушка была вылита из каких-то живых, пламенеющих изумрудов.
   Но вот, наконец, стены туннеля начали расширяться, и увидели ребята, что под ними булькает тяжёлыми, неохотно лопающимися пузырями озеро, составлявшее которое жидкость и источала зеленовато-малахитово-изумрудный цвет.
   И вновь страх вернулся к Лене и Коле, - что, если это ловушка; что, если они будут поглощены в это неприятное, желудочное озеро и переварены в нём. Когда озеро приблизилось, и исходящий от него запах растительного перегноя усилился, то Коля и Лена начали дёргаться. Коля даже закричал:
   - А-а! Выпустите нас!
   И тут прямо по корням пришёл раскатистый голос древнего Птиуша-Ыыха:
   - Если я вас выпущу, то вы плюхнитесь прямо в питательную жидкость. А такое купание закончится плачевно для вас. Но не бойтесь, я вас не выпущу, и всё закончится хорошо.
   И вот, когда до озёрной поверхности оставалось уже не более пяти метров, из этой слизкой массы поднялся деревянный плот, поверхность которого удивительно быстро очистилась от зеленоватых наслоений, и когда Коля с Леной опустились на неё, то была уже совершенно чистой и сухой. Корни тут же разжались и стремительно отдёрнулись вверх. Но дыру в потолке, через которую ребята были спущены, не было видно, так как под потолком провисал плотный зеленоватый дым.
   А плот резво поплыл к берегу, и вскоре уже ткнулся в него, причём остановка была столь резко, что ребята не удержались на ногах, и, слетев с плота, покатились по берегу. К счастью, обошлось без ушибов, так берег был покрыт мягким, тёплым мхом. А неприятным было то, что когда ребята попытались встать на ноги, то оказалось, что уже прилип к их рукам и ногам. Так что пришлось открываться от пола.
   А когда они всё же поднялись на ноги, то оказалось, что перед ними стоит не меньше дюжины живых пней. Самый крупных из этих пней доставал Коле до пояса, а самый маленький - едва ли поднимался на пять сантиметров от пола. И на самом крупном пне сидел длиннобородый старичок, в широкополой шляпе. Из пол шляпы поблёскивали его глаза, а также торчал его непропорционально длинный нос. Остального лица не было видно. Старичок был облачён в старинную крестьянскую одежку, а размером был не больше детского локотка. К тому же он неустанно курил трубку, из которой вырывался зеленоватый дым, подобный тому, который клубился под потолком. Так что создавалось впечатление, что он и накурил всю ту зеленоватую дымку, которая полностью скрывала потолок.
   Но Коля в течении последних суток столько насмотрелся, что ни этот старичок ни собрание живых пней нисколько его не удивило. Он даже зевнул, так как, несмотря на выпитый кофе, вновь ему захотелось спать.
   Старичок дотронулся до верхней части своей шляпы, но поднимать её не стал, а буркнул:
   - Бурк!
   - Очень приятно, уважаемый Бурк, а теперь не могли бы вы, наконец, отвести нас к моей сестре? - нетерпеливо спросила Лена.
   На это Бурк проворчал:
   - Оружие. Карта. Сон.
   - Что? - переспросил Коля.
   - Оружие. Карта. Сон. Сначала. - угрюмо бурчал Бурк.
   - А-а, понятно. Это предлагается то, что мы должны получить и выполнить сначала, - перевёл Коля. - Ну что ж, на это и надо было рассчитывать. Долгим будет путь и в том, и в этом мире. Сначала мы получим оружие, потом карту. Затем надо выспаться. Понятно, понятно...
   И вот удивительная процессия отправилась в путь. Впереди на пне восседал неразговорчивый старичок Бурк, за ним шли Коля и Лена, а за ними шествовала целая процессия из пней.
   Вскоре они оказались в коридоре, по стенам которого вытягивались корни. Причём корни вздрагивали так, словно были живыми.
   В стенах основного коридора оказалось множество боковых проходов, некоторые из которых были настолько маленькими, что человек не смог бы туда и руки просунуть. Но и из этих проходов выглядывали живые, крохотные пеньки, и оживлённо о чём-то переговаривались со своими соседями. Что уж говорить про более крупные проходы, в каждом из которых торчало минимум по два крупных пня.
   Но мимо всех этих проходов провёл их Бурк, и оказались они возле покрытой мхом двери, которую перекрывали столь крупные корни, что Коля подумал, что придётся хорошенько поработать топором, чтобы добраться до неё. Но обошлось без топора. Бурк просто вытянул пальцы, и оказалось, что на них - длиннющие ногти, он дотронулся этими ногтями до корней и пробурчал нечто на нечеловеческом языке. И вот зашевелились, змеями расползлись скрывавшие дверь корни. Тогда Бурк губами к двери припал, и быстро-быстро зашептал что-то, время от времени сплёвывая густо-зеленоватую слюну на пол. Причём там, где падала эта слюна, появлялся совсем маленький пенёк и спешил куда-то. А Бурк уже закончил читать своё заклятье, и вот дверь вздрогнула и, выплёскивая густую пыль, поползла вверх.
   Открылось большое помещение с округлыми, но тоже деревянными стенами, прямо из которых выступали многочисленные доспехи и боевое оружие. Некоторые из доспехов имели столь необычную форму, что никакой человек не смог бы их надеть.
   А вот защита для всего тела: и для рук, и для ног; и даже шлем для головы - этот военный костюм сразу приглянулся Коле; он подбежал к нему, провёл по нему рукой, хотел спросить, из чего он сделан, но не успел. Из костюма вырвались корешки (стало быть, всё-таки из дерева он был сделан), обвились вокруг Колиных запястий, быстро начали расползаться вверх по рукам, пробравшись под одежду, начали и тело обвивать.
   Коля обернулся к пням, к Бурку и попросил:
   - Помогите мне?
   Однако все эти сказочные создания и с места не сдвинулись, но с интересом наблюдали за происходящим. Коля решил больше не дёргаться, не кричать, а просто ждать, что будет дальше. Но дальнейшие события извергли из него вопль. Выросшие из костюма корешки начали погружаться в его тело. Коля не чувствовал сильной боли, а только лишь лёгкое жжение; но всё же он чувствовал, как корешки проникают всё глубже и глубже в него, сливаются с его жилами, с венами, с костями.
   Коля кричал, Коля дёргался, он даже хотел на пол повалиться, но это не получилось, потому что выступавший из стены костюм удерживал его в воздухе. Но этот костюм на глазах уменьшался - он перетекал внутрь Коли!
   Мальчишка продолжал дёргаться, он кричал:
   - А-а! Не хочу! Оставьте! О-о!
   На помощь ему бросилась Лена, попыталась вырвать заползавшие в Колю корни, но куда там! Корни и не заползали так же резво, а костюм таял.
   Одной рукой Лена ухватилась за крупный корень, который погружался в Колин лоб, а другой - попыталась найти какую-нибудь опору на стене. Но так получилось, что она ухватилась за другой боевой костюм, и от него также потянулись корешки, и также начали погружаться в её тело...
   Через некоторое время Коля и Лена поднялись с пола, и посмотрели друг на друга. Честно говоря, они боялись, что увидят следы страшных увечий, но увидели, что они такие же, как и прежде; и даже одежда, которую они успели перепачкать, была теперь чистой.
   Что касается Бурка и живых пней, то они находились поблизости, и не моргая смотрели на ребят. И Бурк изрёк:
   - Оружие в вас.
   - А как этим оружие пользоваться? - поинтересовался Коля.
   - Узнаете, - буркнул Бурк. - Теперь - карту.
   И процессия вышла из этого оружейного помещения и двинулась по деревянному коридору дальше. И вновь из боковых коридоров выглядывали живые пни - большие и малые, но уже не обращали на них внимания Коля и Лена. Они вслушивались в свои организмы, пытались определить, где же упрятались в них боевые костюмы и оружие, но не могли этого определить.
   Бурк пригласил их войти в помещение, стены которого были покрыты тончайшими, многоцветными нитями, тоже растительного происхождения. И из пола начал нарастать стол и скамейка. Прямо из стола разрослось, раскинулось массивное блюдо, и вилки.
   - Садитесь, - буркнул Бурк.
   Лена и Коля послушно уселись, но Коля произнёс:
   - А я думал, что сначала мы получим карту, а потом уж будем есть. Да и вообще - кушать мне не очень-то хочется.
   На это Бурк отозвался в свойственной ему краткой манере:
   - Карта здесь.
   Тот пень, на котором сидел Бурк, подъехал к стене, и старик соскрёб своими острыми ногтями несколько растительных нитей. Затем он подъехал к столу и уложил нити на блюдо перед ребятами. Но на блюдах лежали только окончания нитей, сами же они вытягивались к стенам, и напоминали длиннющие, разноцветные макароны. На сделанных Бурком срезах пузырилось радужные пузырьки. Приглядевшись, увидел Коля, что в пузырьках отражается не он или Лена, а какие-то многочисленные, постоянно перемешивающиеся, и противоречащие друг другу действия.
   Бурк посоветовал:
   - Ешьте.
   - А что это? - полюбопытствовал Коля.
   Прозвучал ответ:
   - Карта.
   - Карта?.. Ну ничего себе! Что же эта карта показывает?
   - Действия.
   - Чьи? - это уже Лена спросила.
   - Ваши, - отозвался Бурк.
   Что ж, делать нечего, и Коля первым подхватил на вилку, и потянул ко рту это удивительное угощение. Карта, также как и доспехи, проявила нетерпение, и само начала запихиваться в Колю и в Лену. Эти нити стремительно перетекали по вилкам в их раскрытые рты. И чем дальше, тем больше этих сочных нитей становилось. Однако ни Коля, ни Лена не чувствовали, чтобы от этого распухали их животы (хотя они давно уже должны были бы лопнуть). Но какое-то пополнение происходило в их головах. Там, казалось, появлялись многочисленные воспоминания, но что это за воспоминания нельзя было определить сразу, а надо было напрягаться, чтобы вспомнить.
   И так продолжалось до тех пор, пока все нити со стен не перетекли внутрь ребят. Но не долго стены были голыми, и уже выступали из них новые разноцветные нити, которые были картой иных приключений.
   Коля хотел подробно расспросить о значении поглощённой ими карты, но тут нашла на него зевота. Он зевал, зевал и никак не мог остановиться. Глядя на него, начала зевать и Лена. Тут мальчишка подумал, что тут без колдовства не обошлось, хотя им и без всякого колдовства уже очень хотелось спать.
   И Бурк произнёс:
   - Спать!..
   Их вновь вели по коридора, а Лена, тщетно пытаясь перебороть зевоту, говорила:
   - Ну а как же моя мама? Ведь я обязательно должна вернуться домой к утру. Иначе... Нет, даже и представить невозможно, что будет, если я не вернусь...
   Бурк бурчал:
   - Двойники...
   - Что двойники?
   - Будут.
   - Где?
   - У вас в квартирах...
   - А-а, так вы создадите наших двойников, - проговорил, разрывая свои слова зевотой, Коля. - Ну это уже не плохо, а то наши родители совсем изведутся. Кстати, если мы погибнем, то пусть двойники и останутся на наших местах. Не хотелось бы, чтобы родители огорчались. Ведь всё-таки родители у нас хорошие...
   Бурк провёл их в очередное помещение. Из пола начали вырываться корни, они стремительно переплетались и вскоре сложились в две кровати, на которых и улеглись Коля и Лена. Вместо подушек появился мох, так что ребята очень неплохо там устроились. Впрочем, они заснули бы и в более неудобном месте. Уж очень им хотелось спать...
  

* * *

  
   Коля проснулся, потому что почувствовал, что его кровать трясётся. Он вскочил, но тут же повалился обратно, потому что тряслась не только кровать, но и пол и стены и потолок. И тряска эта с каждой секундой увеличивалась. Проснулась и Лена, приподнялась на своей кровати и, глядя испуганными глазами на Колю, спросила:
   - Это что - ещё один сюрприз от Бурка? Нам снова предстоит что-нибудь поглощать? В любом случае - спасибо, но я уже сыта.
   Тут Коля заметил, что дверь в это помещение почти совсем закрылась, а в оставшийся небольшой проём просовываются корни одного из пней. Слышалось сопение пня - видно он пытался открыть дверь, но ничего у него не получалось. Из коридора доносился непрерывный грохот. Что-то там рушилось...
   Коля воскликнул:
   - Нет - это не Бурк. Это Спящий, или его слуги! И они пришли за нами!
   Как бы в подтверждение его слов после особенно сильного толчка в полу образовалась трещина, из которой вместе с серым дымом вырвался зловещий утробный гогот.
   - Бежим! - выкрикнул Коля и, вскочив с кровати, бросился к двери.
   Но дверь рванулась с такой силой, что корни несчастного пня оказались перерубленными и остались извиваться на полу. Тогда Коля метнулся к Лене. Он понимал, что они должны быть вместе, но опять-таки не успел. С ужасающим грохотом обрушилась часть потолка. Теперь перед Колей появилась стена из корней и земли.
   - Лена!! - закричал мальчишка из всей силы, но если она кричала ему что-то в ответ, то за царившим вокруг грохотом, он всё равно не мог её услышать.
   На полу появлялись всё новые и новые трещины, одна из них раздвинулась прямо под Колиными ногами, так что если бы он не успел ухватиться за корень, то полетел бы вниз.
   Коля подтянулся, кое-как добрался до следующего корня, снова подтянулся. Так он поднимался к пролому, который рассёк потолок. Из этого пролома навстречу Коле слетали земляные комья, но он не обращал на них внимания, а подниматься.
   Но вот снизу раздался рычащий, гневный, и вместе с тех хохочущий звук. Глянул Коля вниз, и увидел, что из клубившегося над полом дыма поднимается нечто живое - это была здоровая голова какого-то чудища. И понял Коля, что он уже не успеет уползти.
   Что же делать?!
   И тогда вспомнил о волшебной линзе, служившей для перемещения между мирами. Одной рукой и ногами обхватил он раскачивающийся корень, а другой - полез в карман. А ведь он даже не помнил - взял ли он линзу с собою или же оставил на подоконнике в своей комнате. Чудище стремительно приближалось, и мальчишка уже чувствовал его смрадное и в то же время холодное дыхание.
   Но вот он нащупал линзу, приблизил её к своему глазу, и попытался представить самое дорогое в том волшебном мире, который открылся ему накануне. И сразу представилась ему девушка-крестьянка Лена, или Лена N2, как он её назвал.
   Прямо за его спиной щёлкнули челюсти. Коля вскрикнул, и линза вылетела из его рук.
  

* * *

  
   Коля висел на длинной ветви, которая нехотя раскачивалась, и видел над собой не растрескавшиеся своды подземной залы, но другие ветви, над которыми сияло розоватыми и светло-золотистыми оттенками зари небо. И воздух, который он жадно вдыхал, был таким чистым, таким свежим, что Коля невольно улыбнулся и подумал:
   "Ну вот. Кажется, перемещение между мирами удалось. Теперь бы только линзу найти, а то я застряну здесь надолго".
   И, только он успел так подумать, как снизу раздался голос старца Радугоста:
   - Эй, молодой человек, долго ли там собираешься висеть? Давай-ка спускайся сюда...
   Коля взглянул вниз, и увидел, что там стоит не только Радугост, но и колдунья Дракунья и принц Колямир и Лена и жабообразный Хрум.
   - Вы что - ждали меня здесь? - изумился Коля.
   - Да, - ответила Лена.
   Тут руки Коли соскользнули с ветви и он полетел вниз. Он мог бы больно удариться, но Радугост легко, будто он ничего не весил, подхватил его, и поставил на землю.
   Коля спросил:
   - Откуда же вы знали, что я именно здесь появляюсь?
   - Просто у нас есть дар провидения, - ответила Дракунья.
   - А мы ещё будет возвращаться в город Битцесвет? - спросил Коля.
   - Зачем же? Мы уже взяли всё, что нам в дорогу надо, - ответил Радугост.
   - А вы всё-таки с нами пойдёте? - спросил Коля.
   - До поры, до времени, - ответил Радугост. - Ведь, как я уже говорил: Забытый может почувствовать наше с Дракуньей присутствие.
   И вот вся компания вышла на лесную тропу, и пошла по ней. Хотя Хрум не шёл, а прыгал. Причём прыжки он совершал самые невероятные - несколько раз перелетал над головами идущих. И, если бы Радугост не сделал ему замечание, то неизвестно, сколько бы ещё он так прыгал. Но и потом Хрум не успокоился. Неважно, что он был сыном правителя жабьего народа болотников. А вёл он себя как мальчишка: прыгал-скакал перед их важной компанией, на лету ловил первых проснувшихся мошек, которым в это время не посчастливилось перелетать через дорогу...
   А со всех сторон неслось радостное птичье пение, и чем выше поднималось Солнце, тем сильнее это пение становилось. Между высоченных, широких деревьев лежали немногочисленные остатки снега, и выбивались из-под них ручьи...
   Коля спросил у Лены:
   - Ну, как твоя мама? Отпустила тебя?
   Девушка ответила печальным, но энергичным голосом:
   - Конечно, услышав, какой путь мне предстоит, очень она расстроилась... Плакала... Но говорили с ней Радугост и Дракунья, объяснили, какая беда грозит нашей Светорусой земле, и на какое хорошее дело я иду, и тогда мама согласилась...
   А Дракунья молвила:
   - Хотя мы и обладаем даром провидения, но не можем знать всего. И поэтому расскажи, что случилось в твоём мире.
   И Коля начал рассказывать о своих недавних приключениях. Рассказывал он долго, подробно, но ведь и дорога им предстояла неблизкая...
  

* * *

  
   Коля думал, что его рассказ произведёт потрясающее впечатление, и действительно - Лена была впечатлена. Зато Радугост и Дракунья приняли всё это как должное. Радугост сказал:
   - Ну, из этого несложно сделать вывод, что отражение Забытого в твоём мире зовут Спящим, и тебе предстоит...
   Но так и не успел договорить Радугост, что же предстоит Коле. И старец, и Дракунья вдруг остановились, и окрикнули Хрыма, который уж больно далеко упрыгал:
   - Назад!..
   Нехотя вернулся Хрым; ведь впереди, между деревьев сиял отполированным золотом солнечный свет. Там чувствовалось открытое пространство, туда хотелось поскорее попасть, хотя, конечно, и в лесу было очень хорошо.
   Но Радугост сказал:
   - Впереди чувствуется Забытый...
   Тут и Коля и Колямир спросили в один голос:
   - Неужели мы его прямо сейчас увидим?
   Но Дракунья ответила:
   - Нет. Забытый не рискнул бы так далеко забираться. Ведь мы ещё на Светорусой земле. Но Забытый пробует, насколько ослаб род Княжитей. А род ослаб: государь Дрогомысл дряхлеет от кошмаров, а его сын поражён проклятием, и каждый день становится на год моложе.
   Тут Коля посмотрел на принца Колямира, и увидел, что вчерашняя царапина на его щеке пропала, но стал он ещё моложе - таким Коля был два года назад, когда ему было двенадцать лет.
   Тогда Коля прокашлялся и спросил:
   - Ну а если впереди не сам Забытый, так кто же там?
   И Дракунья ответила:
   - А впереди - волшебство Забытого. Выстроенная им ловушка.
   - Так, давайте эту ловушку обойдём, - предложил Коля.
   Но Радугост ответил:
   - Так нельзя делать. Если вы попытаетесь обойти эту ловушку, то Забытый сразу почувствует это, и уж тогда он непременно постарается выяснить, кто вы такие, и куда идёте.
   Тут принц Колямир спросил своим мальчишеским голосом:
   - Ну а разве ты и Дракунья не пойдёте с нами дальше?
   На это Радугост ответил:
   - Нет. Не пойдём. Думали мы, что подальше удастся вас проводить, но так вышло, что дальше вас проводить не удастся. Если ещё хоть шаг сделаем, так Забытый нас почувствует...
   - Вот ведь, обидно! - вздохнул Коля. - Но вы хоть расскажите, что за ловушка нас ожидает, и как её правильно пройти.
   Радугост произнёс:
   - Этого мы не знаем. Вообще Забытый весьма изобретателен на всякие магические ловушки. Но вы хоть и будьте начеку, а особо не бойтесь. Ведь Забытому ещё не известно, кто вы такие, куда и зачем идёте. Так что, возможно, ловушка вас и не тронет, а может только попугает слегка. Ну а теперь распрощаемся.
   Казалось, что Радугост и Дракунья уже собирались уходить. И вот тогда Коля окрикнул их:
   - Э-эй, подождите-подождите. Мне вот что интересно. Предположим, мы преодолеем все трудности и окажемся в чертогах Забытого. Ну и что мы там должны делать? На мечах с ним драться, или, может, притащить мне из своего мира пистолет, и...
   - Нет-нет, - покачал головой Радугост. - Обычное оружие бессильно против Забытого. Даже волшебные клинки и стрелы не причинят ему существенного урона. Тем более, что с ослаблением рода Княжитей Забытый новых сил набрался. Но и звёзды и сердца наши подсказывают, что вы - идеальная компания для борьбы с ним. Только вы сможете добраться до Забытого, только вы можете вернуть силу Княжитей.
   - Но как? Как?! Что мы должны делать?! - нетерпеливо восклицал Коля. - Мы должны будем в этого Забытого чем-нибудь кинуть или же какие-нибудь волшебные слова произнести, или...
   - Нет, нет, вряд ли, - покачал головой Радугост. - Но не ждите от меня точного ответа. Если вы доберетёсь до туда, то что-то вам предстоит сделать. А что именно - этого не знаю ни я, ни Дракунья, ни сам Забытый, ни вообще - кто-либо...
   После этого Радугост и Дракунья повернулись, собрались уходить. Коля окрикнул их:
   - Э-эй, ну подождите же! Ну, расскажите...
   - Всё, мы должны уходить прямо сейчас, - ответила Дракунья. - Нам опасно здесь оставаться. Забытый и на таком расстоянии может почувствовать наше присутствие. Но ведь у вас есть хороший проводник. Это Хрум.
   И они ушли. Причём двигались Радугост и Дракунья с невероятной скоростью. Только что они были рядом, и вот уже едва виднеются в отдалении на этой лесной тропе. Вот моргнул глазами Коля и их уже совсем не видно.
   - Что ж, пойдём к ловушке Забытого, - сказал Коля.
   Они пошли навстречу солнечному сиянию, и тогда принц Колямир спросил:
   - Всё же попытаемся обойти ловушку стороной.
   Коля ответил:
   - А я доверяю Радугосту. Раз он сказал, что обойти её нельзя, так будем идти прямо, а иначе - мы можем привлечь к себе внимание Забытого...
   Тогда Колямир насупился и спросил возмущённо:
   - Вы что же - не собираетесь подчиняться мне?
   Тогда Лена склонила голову, и ответила:
   - Конечно же, мы полностью подчиняемся тебе, достопочтимый принц Колямир.
   - Я служу вам! Что скажите, то и сделаю, - ответил Хрым, и, подпрыгнув, схватил очередную мошку.
   - Ну а для меня ты просто какой-то паренёк, - ответил Коля, - Мало ли что тебя другие называют принцем. Я вижу только своё отражение, которое на два года меня моложе, на два года глупее и подчиняться я тебе не собираюсь, и никому, кстати, не советую.
   Колямир топнул ногою, и сжал кулаки:
   - Топай, топай, всё равно не запугаешь, и слушаться тебя я не буду! - говорил Коля.
   И вот вышли они на широкое поле. Примерно в полукилометров от них, из солнечного воздуха выступал резко очерченными тёмными контурами большой дом.
   Колямир проговорил:
   - Ну что, пойдёмте прямо к этому дому, да? Прямо в лапы к Забытому, да? Неужели вы такие глупенькие?
   А Коля, как этот мрачный дом увидел, так и решил, что приближаться к нему опасно. Но раз он уж начал пререкаться с принцем, то и отступать ему не хотелось. Так что он сказал:
   - Вы, если хотите, идите в обход, привлекайте к себе внимание, а я пойду прямо.
   - Ну и дурак! - крикнул Колямир. - Мои верные слуги пойдут со мной. Я им приказываю.
   - Коля, пожалуйста, пойдём с нами, - взмолилась Лена.
   Но Коля горделиво проговорил:
   - Я своё слово уже сказал, - и стремительно зашагал вперёд.
   Конечно, ему вовсе не хотелось расставаться с Леной, но он был уверен, что она побежит за ним. Конечно, и Лене не хотелось расставаться с Колей, но велико было её почтение к принцу Колямиру, и поэтому она пошла за ним.
   На этом поле почти весь снег уже стаял; и только кое-где лежали тёмные, случайные сугробики. Кое-где земля была мокрой, но уже во многих места она просохла, и по ней спокойно можно было идти. Так что и без всяких тропок они быстро шли. Но впереди всех, обогнав даже Хрума, не шёл, а почти бежал Колямир. У принца были сжаты кулаки, он рассердился на Колю! Это ведь впервые ему высказали такое неуважение. И кто высказал - даже не какой-нибудь простолюдин, а его отражение...
   Коля тоже был рассержен. Ему казалось, что спутники ему попались какие-то глупые. И в Лене он начал разочаровываться. Что это она, право, не пошла с ним, а пошла за этим дурацким принцем, который был уже на два года моложе Коли? И что она так долго не одумывается, и всё не бежит за ним? Он прислушался, очень надеясь услышать бегущую за ним Лену, но ничего не услышал. Он прошёл ещё немного, и тогда всё-таки решил оглянуться. Оглянулся, и совершенно никого не увидел. Казалось, что его недавние спутники просто растворились.
   - Эй! Где вы?! - крикнул он громко, но никакого ответа не получил.
   Тогда он пожал плечами и пошёл дальше. Он старался настроить себя на такой лад, что вскоре Лена и все остальные одумаются и вернуться к нему. Но в тоже время не оставляла его и мрачная мысль о том, что они вообще могут никогда не встретиться...
   Чем ближе Коля подходил к этому мрачному дому, тем тяжелее на его сердце становилось. Всё больше и больше видел он деталей: тёмные двери, тёмные окна, тёмные трещины в стенах - всё это покрывало дом в таком невероятном количестве, и было столь непропорционально, что у мальчишки даже в глазах зарябило, и он подумал: "Ну и какой же человек в здравом уме пойдёт к этому строению! Ведь совершенно ясно, что это ловушка! И надо это место обойти стороной..."
   И он свернул на какую-то боковую тропку, пошёл по ней, и... вскоре вновь вернулся на ту основную тропу, которая вела к мрачному дому.
   - Что за наваждение?! - пробормотал Коля, и уже без всяких тропок пошёл просто в бок от дома.
   Но в какое-то мгновенье у него закружилась голова, он дёрнулся вперёд, и вновь оказался на ведущей к дому тропе. Причём дом уже существенно приблизился, и чувствовался холод.
   - Ладно, - пробормотал Коля. - Ты хитрый, а я тебя хитрее. Вот вернусь к лесу, а потом по опушке обойду это поле. Там где-нибудь и Лену повстречаю...
   И вот он повернулся и пошёл назад. Но тут ударил его в лицо холодный ветер, закружились в воздухе серые мошки - возможно, это были снежинки. Они жалили Колю, и он вынужден был закрыть лицо руками. Но всё же он продолжал идти, и настойчиво бормотал:
   - Ничего, ничего, вот доберусь я до леса, и тогда ты мне уже ничего не сможешь сделать...
   И тогда он столкнулся с кем-то лбом. Из-за этого столкновения Коля громко вскрикнул, и даже повалился наземь, но вот он уже был на ногах; протёр глаза, и увидел, что перед ним стоит, потирая лоб, его отражение Колямир. Рядом была и Лена и Хрум. Увидев Колю, Лена воскликнула:
   - Ах, Коля, я так рада тебя видеть!
   А Коля проговорил сдержанно:
   - Ну и я рад вас видеть, только не далеко всем нам удалось уйти от этого дома...
   И он кивнул на тёмную, дышащую холодом громаду дома-ловушки. До него оставалось уже не более пятидесяти шагов. Конечно, страшно было Коле глядеть на эту колдовскую махину, но вместе с тем он и рад был тому, что встретился со своими товарищами.
   А Лена рассказала:
   - Мы вот всё шли-шли, хотели дом как-нибудь подальше, стороной обойти, а ничего у нас не получалось. Как бы мы ни шли, а дом всякий раз перед нами появлялся.
   - Понятно, понятно, - вздохнул Коля. - Как говориться - чему быть, того ни миновать. Подойдём к дому, и как-нибудь вдоль его стен проберёмся, а внутрь заходить не будем.
   Теперь они уже никуда не сворачивали. Подошли вплотную к дому. И тогда увидели, что стены эти двигаются: они слегка вздымались, опадали, а потом вновь вздымались. К тому же дом не имел постоянной архитектуры. Так можно было увидеть на каком-нибудь месте кривое окошко, а спустя секунду, на том же месте уже находилась дверь и была стена с трещиной. И при этом прямо на глазах никаких явных изменений не происходило: чтобы увидеть изменение, надо было на секунду отвернуться или хотя бы моргнуть глазами. А ещё из стен выступали какие-то иероглифы. И всё это были такие зловещие иероглифы, во всех чувствовалась весть о смерти...
   Они шли вдоль стены, и при этом старались не прикасаться к ней. А уж если в стене попадалась дверь, окно или трещина, то они старались отойти хотя бы на несколько шагов...
   Шли они очень долго. И даже весельчак Хрым приуныл - он не прыгал больше, а переваливался с одной лапы на другую и казался неуклюжим. И Хрым и все остальные подмёрзли. Казалось, что этот дом дышал холодом...
   Коля стучал зубами уже ни столько от страха, сколько от холода. Долгое время он шёл, опустив голову, ни с кем не переговариваясь, а думая только о том, как бы вырваться из этого места...
   Но вот он остановился, и сказал:
   - Ну, какие же мы глупые! Ходим вдоль стен, ведь так всю жизнь можно по кругу ходить.
   Но никто ему не ответил. Огляделся Коля и никого не увидел.
   - Э-эй, где вы?! - прокричал он, испуганно.
   Опять-таки, никто ему не ответил. Оглянулся Коля и приметил, что окружает его нечто сероватое. Поле, лес, небо - всё это было едва видно. "Куда же я попал?!" - пронеслось в его голове. Бросился Коля к полю, но в глазах его потемнело.
   И вот уже оказалось, что он упирается в стену. Оглянулся, увидел, что там вверх поплыло, расплываясь в сероватой дымке, бесформенное окошко. А его окружали стены, перекошенные лестницы, окошки и ещё какие-то маятники, верёвки, обломки причудливой мебели; поломанные и согнутые трубы. Он видел сразу не менее сотни ходов, в которые он мог бы пройти. В общем, Коля оказался внутри дома, и сам не заметил, как это получилось...
   Сначала он начал кричать - звать по именам своим спутников, но единственное, что звучало ему ответом - это скрипение стен, которые всё время дрожали...
   И вот Коля побежал. Он был уверен, что, если не будет останавливаться, то рано или поздно вырвется из этого страшного дома. Он взлетел по лестнице, нырнул в какой-то проход, пронёсся по длиннющей галерее, сбежал вниз, потом долго мчался вверх по винтовой лестнице и вдруг обнаружил себя в той зале, с которой всё началось. Но он вновь побежал. И долго он бегал, совсем запыхался, и в боку у него кололо...
   Но вот увидел перед собой окошко, за которым было серым-серо, но всё же не так мрачно, как в коридоре, по которому он только что пробежал. И он прыгнул в это окошко, нисколько не задумываясь над тем, какая под ним может быть высота...
   Но он не разбился, но и на землю он не упал. Он оказался заключённым в некое полупрозрачное колесо с ребристой внутренней поверхностью. И он мог видеть, что под колесом этим горит пламень, и что окружает его дым, а уж за этим дымом ничего невозможно было разглядеть.
   А огонь имел синеватый оттенок, и источал не жар, а холод. И так стало Коле холодно, что он понял - единственная возможность не превратиться в ледышку - это взобраться повыше. И вот он начал карабкаться вверх - цепляться за ребристую поверхность колеса. И там, на высоте, действительно стало ему потеплее. Но вот колесо вздрогнуло, и начало вращаться. Колю понесло вниз, в холод! Он быстрее начал карабкаться вверх, но и колесо начало вращаться быстрее, так что мальчишка, сколь ни старался, всё время находился примерно на одной высоте. Усталое тело болело, он тяжело дышал, и в то же время ему было очень холодно. Он видел, как из его рта вырываются облачка пара...
   А потом на него накатилось ещё одно ужасное чувство. Это шло и изнутри, и снаружи - Коля знал, что время идёт вспять.
   Весь мир двигался вперёд, развивался, а Коля с каждым своим движением, пытаясь не замёрзнуть, всё дальше погружался в прошлое.
   Как же это могло быть?! Такова была ловушка Забытого, а точнее - одна из составляющих этой ловушки. Но откуда же Коля мог знать, что он движется, не вперёд, а назад во времени?.. О - это было столь же явственное, столь же яркое чувство, как и чувство падения, у несчастного, бросившегося с крыши небоскрёба. Это было невыносимо! Коля кричал от ужаса. Он остановился, и время тоже остановился. Но вот синий пламень вновь начал наполнять его тело льдом и он, чтобы выжить, рванулся вверх. И вновь началось это ужасающее движение назад во времени.
   "Что ждёт меня в прошлом?" - спрашивал у себя Коля, и зубодробительным ударом врывалось знание: "Забвение!".
   Он вновь и вновь кричал имена своих спутников, но только лишь звенящий стон да скрежет слышен был в его ушах.
   Тогда дрожащей рукой выхватил Коля линзу, поднёс к глазу, и представил парк в своём мире: деревья, солнечный свет, возносящиеся к ясному небу стройные многоэтажные дома...
  

* * *

  
   И оказалось, что Коля бежит по парковой дорожке, навстречу тем высоким домам, которые он только что представлял. Вот уже совсем близко тот дом, в котором жил он и Лена.
   Он остановился, схватился за грудь, и согнулся, тяжело дыша. Он очень устал, он запыхался, но он никак не мог вспомнить, как вырвался из тех подземных залов, где обитали живые пни. Он не мог вспомнить, как он бежал через парк; он вообще не понимал, зачем так спешил к своему дому.
   Но он вспомнил, как в подземной зале обрушился потолок, как из-за этого он был разъединён с Леной. И вот понеслись тревожные мысли: "Что сейчас с Леной? Где она? Жива ли?"
   Вместе с этим, почувствовал Коля голод, и решил, что сначала узнает: не вернулась ли в свою квартиру, а уж потом он пойдёт к себе и наесться вдоволь. Передохнув немного, он пошёл к своему подъезду, но так и не дошёл до него, так как увидел нечто такое, что заставило его отскочить за росшую посредине двора берёзу.
   Увидел он, как из подъезда вышел... Он сам! Округлившимися глазами следил Коля за самим собой, и думал: "Что же это?! Неужели сюда тоже попало моё отражение из какого-то третьего, десятого, или сто десятого мира?!". Он всё следил за этим Колей, размышлял - подходить к нему или нет, и вот на что обратил внимание: этот новый Коля шёл как-то неестественно прямо, и шаг чеканил, а головой и руками совсем не двигал. Он напоминал куклу. А потом из подъезда вышла Лена, и пошла метрах в тридцати за Колей, не пытаясь его догнать или окрикнуть и вообще - не обращая на него никакого внимания. И тогда Коля вспомнил, что живые пни обещали изготовить двойников для него и для Лены, чтобы не волновались их родители. И вот двойники были изготовлены. С одной стороны Коля порадовался, что его родителям не пришлось особо беспокоиться, хотя поведение механического Коли могло показаться им странным. А с другой стороны, страшным ему показалось, что он не может заявиться к себе в квартиру - в квартиру, к которой он так привык, в квартиру, в которой он мог покушать, вымыться, лечь спать. Коля остался на улице, бездомным, бомжем. Если бы его задержали и спросили, где он живёт, то он и этого не мог бы сказать, потому что могли прийти в его квартиру, увидеть двойника...
   В общем, это было бы такое потрясение для его родителей, которое Коля никак не мог допустить. Так решил Коля, и это казалось ему страшным. В его карманах не было денег, и он не знал, как их добыть. Он смотрел на свою одежду - она была вся перепачкана в грязи.
   И всё же, несмотря ни на что, к нему возвращалось хорошее настроение. Ведь это была весной, и наступивший денёк обещал быть ясным, солнечным...
   "А возвращусь я в парк" - думал Коля. "Непонятно только, зачем так к своему дому бежал".
   Но он решил постоять ещё некоторое время, обняв берёзку. Ему казалось, что он чувствует, как перетекают к нему из берёзы так необходимые ему силы. Он опустил голову, и дышал уже почти совсем спокойно, и вдруг... увидел деревянные когти. Эти деревянные когти погружались в грязноватую, ещё не совсем просохшую землю. Эти когти были частью лапы...
   Коля вздрогнул, и подняв голову, увидел, что солнечные лучи, причудливо, многократно преломляясь в воздухе образовывали такую странную иллюзию: деревянные лев и львица, которые удерживали детские качели одновременно и сидели на прежнем месте, и приблизились, миражами подрагивая, к мальчишке.
   Но Коля столько уже перевидал, что это чудо его нисколько не удивило. Вот если бы эти львы оставались на прежнем месте, и были самыми обычными, неживыми деревянными львами, то этому бы удивился Коля.
   Деревянная челюсть львицы вздрогнула, скрипнула и полился из неё приятный, мелодичный голос:
   - Ты правильно делал, что бежал из парка к этому дому.
   А лев пробасил раскатисто:
   - А теперь, выполни наше задание - поднимись на чердак, победи крысиного короля и принеси украденное у нас звёздное молоко.
   - Но..., - начал было Коля, однако был прерван львом.
   - Знаю, что ты хочешь сказать: у меня есть важные дела. Но мы знаем, что это за дела, и сейчас только мы, деревянные звери, можем помочь тебе. Я царь деревянных зверей этого города, но я не могу двигаться - с тобой говорит только мой, созданный лучами образ. Понимаешь?
   - Вообще-то не совсем, но ладно..., - вздохнул Коля.
   Тут заговорила львица:
   - А если ты принесёшь нам звёздное молоко, то мы действительно оживём. И тогда... в общем, тогда мы поможем тебе.
   - Ладно, ладно, согласен я, - сказал Коля. - Всё равно - пойди я сейчас в парк, и ещё не известно, что там буду делать. А тут... В общем, помогу вам; может и вы мне службу сослужите. Только вот что касается чердака, то я прямо не знаю. Ведь я был там, года три назад. Лазил с приятелями-мальчишками, искал приключений, но ничего, кроме мусора не нашёл.
   На что деревянная львица ответила:
   - И всё же там есть и крысиный король и всё его крысиное царство. Тогда ты ещё с волшебным миром не соприкасался, а теперь всё будет иначе. Вчера ты получил оружие и доспехи, они от многого, но всё же не от всего могут тебя защитить. Так что будет осторожен...
   - Ах, да! - хлопнул себя по лбу Коля. - Ну как же я мог забыть! Ведь теперь во мне есть нечто, соединившееся с моими костями. Я прямо и не знаю: я всё ещё человек, или уже киборг какой-то.
   Деревянный лев ответил:
   - Ты по-прежнему человек. Насчёт этого можешь не волноваться. Но помни, кстати, и о карте, которую тебе тоже пришлось скушать в подземных чертогах.
   - Ах, ну да, конечно же! Те нити, которые заползали в меня со стен!
   - И именно заключенная в тебя карта привела тебя к этому дому, к нам, - проговорила львица. - Эта карта предусматривает очень много действий, на те случаи, когда ты не сможешь управлять своим телом. Но всё же всего она предусмотреть не может. В общем, лучше рассчитывай только на себя.
   - Ага, - кивнул Коля.
   - До свидания, - проговорили лев и львица. - Мы в нетерпении ждём твоего возвращения.
   И вот сотканная лучами весеннего солнца иллюзия вздрогнула и исчезла. Лев и львица сидели в отдалении, поддерживая детские качели, и казалось совершенно невероятным, что они могут двигаться и разговаривать. А рядом с Колей стоял мальчонка лет пяти и внимательно его разглядывал. И спросил мальчонка:
   - А с кем вы разговаривали?
   - Вон с теми деревянными львами, - ответил Коля, указывая на деревянные фигуры, и побежал к своему подъезду.
   Вот он уже внутри, бросился к лифту.
   Двери лифта раскрылись, и из них вышла Колина мама. Как только Коля увидел свою маму, он отскочил на лестницу. А она думала о каких-то делах на работе, и не успела разглядеть своего сына - только тень, которая метнулась на лестницу, заметила; но подумала, что это просто кто-то из её соседей.
   А Коля нёсся вверх по лестнице и думал: "Сейчас в нашей квартире никого не осталось. И всё же я не могу пойти туда. Что, если мой двойник вернётся из школы, и тут же вернуться родители. В общем, всякое может случиться..."
   Но всё же он забежал в свою квартиру, набрал на кухне печений и большой кусок сыра, и выскочил на лестницу. Печенья он взял для себя, а сыр - для крыс. Он решил, что может выменять звёздное молоко за этот сыр.
   Вот и последний, шестнадцатый этаж. Теперь до чердака было рукой подать. И на последней лестничной площадке остановился Коля. Он размышлял: "А правильно ли я сделал, что послушался этих деревянных львов? Как я могу знать, что они действительно хотят мне помочь? А что, если они служат Спящему? Что, если у них такой дьявольский план: они хотят меня от нужных дел отвлечь, чтобы я тут ползал по чердакам, разыскивая какое-то звёздное молоко..." И в это время сверху, - именно с чердака, раздался скрип, а потом такой звук, будто превеликое множество маленьких лапок разом застучало.
   Никогда прежде ничего подобного не слышал Коля. И теперь представлялась ему крысиная армия. И все составляющие эту армию крысы были такие зубастые, здоровые, и в тоже время голодные. В общем, этим воображаемым крысам ничего не стоило наброситься на Колю и обглодать его до косточек.
   И мальчишка с сомнением поглядел на кусок сыра, который он прихватил из дому. Он напряжённо думал: поможет ему этот сыр или не поможет.
   И тут он почувствовал, будто кто-то осторожно дотронулся до его щиколотки. Коля был уверен, что это окажется крыса, но, взглянув вниз, увидел кота. Это был здоровенный, пушистый, белоснежный кот - сразу видно, что за котом следил, что за ним следили.
   Коля нисколько не удивился, когда кот заговорил, но вот смысл кошачьих слов показался ему весьма неожиданным:
   - Если думаешь, что я домашний кот, то очень ошибаешься. Я отродясь в квартире не жил. Фи! Я, между прочим, наследственный принц кошачьего царствия, Мууур-Мур-Мяук. Моя резиденция находится под молокозаводом и, между прочим, прямо в мои чертоги проходит трубка с первосортным молоком. Я буквально купаюсь в молоке.
   - Ага, - кивнул Коля, восторженно разглядывая этого белоснежного кота.
   А кот продолжал:
   - Но сейчас речь не о моих достоинствах. Я пришёл сюда, потому как я получил магическую депешу первого уровня. Депеша исходит от деревянных правителей кошачьих.
   - А, я знаю, о ком вы говорите! - воскликнул Коля.
   При этом шуршание лапок над их головами усилилось, послышалось даже попискивание...
   Муур-Мур-Мяук проговорил своим бархатистым, вкрадчивым голоском:
   - Ты бы потише. Ведь мы же вблизи от вражеской территории.
   - Я постараюсь, - молвил Коля.
   - Вот и хорошо. Но, собственно, о крысах у нас и пойдёт речь. Как нетрудно догадаться, недолюбливают они меня; ну а я их - так просто обожаю!
   И кошачий принц выпустил длинные и острые когти из своей правой лапы и выразительно провёл ими возле своего пушистого горла.
   А Коля проговорил восхищённо:
   - Какой у нас, оказывается, замечательный дом: тут тебе и крысиное царство и... в общем, много чего интересного здесь найдётся!
   На что Муур-Мур-Мяук ответил очень серьёзно:
   - Всё началось после того, как ты соприкоснулся с иным миром. Теперь в этом мире происходят некоторые искажения, и на чердаке своего дома ты действительно можешь найти крысиное царствие; хотя прежде ты бы его там ни за что не отыскал.
   - Надо же! - покачал Коля головой, которая пухла от такого количества информации.
   А Муур-Мур-Мяук добавил:
   - Но в то же время крысиное царствие, равно как и деревянные звери и многие иные чудеса всегда были рядом с тобой. Ты их просто не замечал...
   - Ага, - кивнул Коля.
   - Но вернёмся к нашим злейшим врагам крысам. Собственно, что ты собирался с ними делать?
   - Ну, я собирался подняться туда, и предложить им вот этот сыр в обмен на звёздное молоко.
   И Коля протянул кошачьему принцу кусок выхваченного из домашнего холодильника сыра. Муур-Мур-Мяук только взглянул на этот небольшой кусок сыра, и тут же начал смеяться. И таким заразительным был его смех, что и Коля засмеялся. Так они хохотали минуты три, после чего Муур-Мур-Мяук неожиданно, в одну секунду стал очень серьёзным. Коля, увидев, что кот больше не смеётся, поперхнулся, и спросил:
   - Что?
   Муур-Мур-Мяук ответил:
   - А то, что если бы ты предложил такой "дар" крысам, то они ещё не так бы начали потешаться, и, между делом, скушали бы тебя. И даже те магические доспехи и оружие, которые я чувствую в тебе, не спасли бы тебя, потому как и крысы ни лыком шиты, а уж король их - великий, хоть и злобный маг.
   Тут над их головами был произведён весьма сильный грохот, и тут же какой-то неприятный голос распевно произнёс несколько резких, нечеловеческих слов.
   - Как же мы будем отнимать звёздное молоко? - поинтересовался Коля.
   Тогда взмахнул своим роскошным, облачным хвостом Муур-Мур-Мяук и Коля увидел превеликое множество котов. Эти коты бежали снизу по лестнице, устилая своим разноцветным, пушистым ковром ступени; они выбегали и прямо с ближайшей лестничной площадки, хотя и не понятно было, где они там в таком количестве размещались.
   Коля думал: "Волшебство, волшебство и ещё раз волшебство. Кругом меня - сплошное волшебство. Удивительно только то, как это я сам до сих пор не стал волшебником".
   А вслух он произнёс:
   - Это означает войну с крысами?
   Муур-Мур-Мяук ответил:
   - Ну, мы с ними находимся в состоянии постойной войны. Сам знаешь - кошки и грызуны всё же не самые лучшие друзья. Хо-хо! А сейчас свершится ещё один эпизод этой грандиозной войны. У меня и у моих воинов будет одна трудная, но благородная цель - отвлечь основные силы крысиной армии на себя. Что касается тебя, то ты должен будешь незаметно пробраться на чердак, обойти поле боя стороной, и найти в крысиной столице звёздное молоко.
   - Но как я найду..., - начал Коля, но закончить не успел.
   Ещё раз взмахнул своим хвостом Муур-Мур-Мяук, но на этот раз был подобен всполоху молнии, и проговорил он таким воинственным голосом, что Коля даже поёжился:
   - Ну, доблестные мои воины, пришло время в очередной раз показать этим вонючкам, где раки зимуют! Мы будем драться до последнего клочка шерсти! Да здравствует молоко и рыба! Долой крыс и мышей! Ура!
   И по кошачьим рядам понеслось воодушевлённое:
   - Ура! Ура!! Ура!!!
   И вот принц Муур-Мур-Мяук первым бросился в атаку. Он подскочил чердачному люку, и, встав на задние лапы, ударил по нему передними лапами. Люк вздрогнул, но не поддался. Но рядом с Муур-Мур-Мяуком были уже и его подданные. Общими усилиями откинули они люк, и хлынули на чердак.
   - Но как же, но что же я..., - бормотал Коля, а вокруг него, не задевая его, стремительно проносился кошачий ковёр.
   Они всё вбегали и вбегали на чердак. Казалось, что весь чердак уже должен был переполниться кошачьими, а от всего крысиного царствия должно было остаться одно воспоминания. Но, судя по воинственному крысиному визгу, судя по ударам, которые оттуда доносились - крысиная армия ещё собиралась постоять за себя.
   Наконец последний одноглазый и хромой, но всё равно воинственный кот проковылял мимо Коли и скрылся на чердаке.
   Мальчишка ещё некоторое время подождал. Он надеялся, что сражение быстренько закончится победой котов, но этого не происходило. Более того, шум да грохот всё усиливались...
   А когда сверху прорвался крысиный писк: "Вперёд! Загрызём котов!" - тогда Коля понял, что окончательная победа котам никогда не достанется, а ему надо действовать как можно скорее.
   Осторожно начал он подниматься по последней части лестницы, непосредственно уже к раскрытому люку. Грохот сражения (тут были не только визг да шипение, но и бабаханье каких-то орудий), стал настолько сильным, что, если бы кто-нибудь крикнул Коле на ухо, то он едва бы различил этот крик за общим шумовым фоном.
   Можно было только удивляться, как же это жильцы ничего не замечают, не вызывают милицию, с заявлением, что на чердаке их дома происходит "бандитская разборка"...
   Вдруг и потолок и лестница содрогнулись с такой силой, что, если бы Коля не ухватился за периллу, то полетел бы вниз. Сверху на него посыпалась какая-то труха, повалил дым. И мальчишка решился: "Сейчас, или никогда!". Он буквально взлетел по последним ступеням, и выскочил в дымовое облако, которое клубилось на месте недавнего разрыва. Это облако и прикрыло Колю от крысиных взглядов.
   Вот он повалился...
   Нет, не на пол чердака, и не на землю. То, на что он повалился, было нечто средним между землей и бетоном. И он пополз куда-то, сквозь густой дым, зажав нос, чтобы не начать чихать. Из-за дыма видимость сужалась до одного метра, и время от времени на Колином пути попадались мёртвые тела котов и крыс. Мальчишка брезгливо обползал их стороной.
   А потом он осознал, что ползёт подальше от грохота сражения. Так, пусть и бессознательно, ему хотелось держаться подальше от ужасов войны...
   Постепенно дым начал рассеиваться, и Коля обнаружил, что он находится в помещении, которое очень мало было похоже на чердак их дома. Это была просторная пещера, стены которой частично являли собой правильные формы человеческой архитектуры, но, в основном, там были образованные природными катаклизмами впадины, трещины, свисали со сводов могучие сталагмиты.
   А примерно в сотне шагов от мальчишки бушевало сражение. Коты и крысы яростно бросались друг на друга. Мёртвые покрывали поверхность, но на место павших тут же становились павшие.
   Вдруг Коля услышал прямо возле своего уха писк. Глянул он, и понял, что укрывался не за коническим камнем, а за двухметровой башней, возведённой из тёмного камня крысами. И одна из крыс выбежала теперь на балкончик и, резко дёргала своими усами. По-видимому, это была дозорная крыса, но вторжение человека оказалось для неё столь неожиданным, что она растерялась, перепугалась, и теперь просто пищала, а не дула в специальную трубу, которая была закреплена у неё на поясе.
   Но, казалось, ещё немного, и крыса начнёт дуть в свою трубу. Тогда Коля ударил крысу кулаком, и она улетела вглубь башни, где от её падения произошёл немалый грохот.
   Но на этот грохот никто не обратил никакого внимания, так как и коты и крысы чрезвычайно увлечены были своим сражением.
   Коля пополз дальше.
   Прошло несколько минут, и он достиг края этой чердачной пещеры. Оказывается, там имелось широкое отверстие, из которого вырывался столь резкий, тошнотворный запах, что Коля скривился, ещё сильнее зажал нос, но всё равно закашлялся, и довольно долго кашлял.
   Когда же он немного пришёл в себя, то донёсся до него усталый крик принца Муур-Мур-Мяука:
   - Мои славные коты! Держитесь! Сражайтесь до последнего! Всё равно победа будет за нами!..
   И по этому крику догадался Коля, что дела у котов плохи, и что дерутся они из последних сил.
   Коля решил, что центр крысиного царствия должен находиться в самом неприятном месте, так что он, немного пригнувшись, пополз в тот проход, из которого вырывался тошнотворный запах...
   Постепенно проход сужался. Крысы могли без проблем могли пробежать там, но вот для Коли это было уже проблематично, и он постоянно цеплялся за склизкие стены...
   А снизу доносились до него злобные крысиные взвизгивания:
   - Разнесём этих котов! Ещё один натиск, и мы отстоим всё то, что раньше награбили!
   Мальчишка представил, что крысы вот-вот сметут котов, и хлынут обратно в свой город. А он застрянет в этом распроклятом проходе, и будет заживо съеден грызунами!
   И это было настолько отчётливое видение, что Коля даже почувствовал, будто крысиные зубы вгрызаются в него, скрежещут по его костям. Мальчишка вскрикнул, дёрнулся вперёд, и вылетел из прохода.
   Он покатился по поверхности, которая покрыта была какими-то корками, какой-то требухой - и весь этот мусор гнил, и был таким скользким, что Коля не мог остановиться, до тех пор, пока не врезался в стену.
   Это была стена крысиной столицы, города Крысограда. Высотой стены были примерно в полтора метра, а сложены из спрессованного, давно уже окаменевшего мусора. Цветом эти стены были чёрные.
   Чтобы ноги его не разъезжались на мусоре, Коля вынужден был ухватиться за верхнюю кромку стены. И он увидел перед собой крысиный город. Достаточно сказать, что никакой архитектуры там не было; и весь город представлял собой такое отвратное зрелище, что Коля сразу подумал: как бы хорошо было вырваться из этих мрачных застенков в милый его сердцу весенний парк.
   Составлявшие город кособокие домишки не поднимались выше Колиного пояса; но центральное сооружение, напоминавшее своей архитектурой тот "продукт" который, так любят выделять во время уличных прогулок домашние псы, вздымался выше Колиной головы. Ну и запах из этого дворца исходил вполне соответствующий его архитектуре.
   Но именно ко дворцу должен был идти Коля. Стараясь не дышать, он перебрался через стену, и пошёл. В этом городе даже и улиц не было, дома были беспорядочно набросаны на огороженном стенами пространстве, а между домами скопилось ещё больше грязи, чем за стенами.
   Вдруг Коля поскользнулся. Он взмахнул руками, попытался за что-нибудь ухватиться, да не за что было хвататься. И он грудью упал на крышу дома, которая была такой же острой и крепкой как пика.
   "Ну вот и всё! Как нелепо я погиб!" - так подумал Коля, уверенный, что его грудь пробита, а насаженное на крышу сердце останется висеть на потеху крысам.
   Но жизнь не уходила, он даже и боли не чувствовал. Вот взглянул, и увидел, что рубаха на его груди разорвана, но на груди нет и царапины, зато кожа его приобрела деревянный оттенок. И тогда Коля догадался - это защитили его те магические латы, которые он обрёл в обители живых пней под парком.
   И тут же Коля почувствовал себя непобедимым героем. Что ему какие-то крысы, когда в нём заключены такие замечательные доспехи! Он даже и забыл предупреждение Муур-Мур-Мяука о том, что крысы могут как-то с этими его доспехами справиться.
   И вот он бросился ко дворцу.
   Он вновь поскользнулся, но на этот раз не испугался. Упал, лбом ударился об ворота. Лоб его стал деревянным, и ворота не выдержали этого живого тарана - погнулись. Ещё несколько ударов кулаками и вот ворота уже выбиты.
   Коля не смог бы протиснуться во дворец, но, согнувшись, он заглянул внутрь, и увидел залу, которая, хоть и была большая по размерам, но в то же время, была так захламлена разными награбленными вещами, что казалась тесной. И чего там только не было: ручки, карандаши, сотовые телефоны, куклы, упакованные в целлофан и совершенно истлевшие буханки хлеба; и даже - переносной компьютер ноутбук. Всё это крысы похитили у людей. Ну а у котов они похищали в основном еду, которой и питались.
   И среди всего этого, покрытого грязью и совершенно ненужного крысам добра, Коле предстояло найти звёздное молоко. А ведь он даже не знал, как это молоко выглядит, и не мог быть уверен, что крысы хранят его именно в этой зале, а не в каком-нибудь более сокровенном погребе. Не знали этого и коты, и деревянные львы, поэтому и не дали Коле более подробных инструкций.
   С отвращением начал Коля разгребать изгрязнённые крысиными лапами, а местами и покусанные вещи. Чтобы удобнее было разбираться, он ненужные вещи отбрасывал в сторону, и они падали на крыши крысиной столицы, словно дождь из метеоров. По-крайней мере, ноутбук он не отбросил, а осторожно отложил в сторону.
   Долго он там ковырялся. И уже слышались ему воинственные и радостные крысиные клики. Кажется, они одержали победу над котами и теперь спешили к своей столице.
   Но вот схватил Коля бутылочку зеленоватого цвета, хотел и её откинуть, так как была она неприятной - липкой, грязной, вонючей. Но случайно провёл по ней пальцем, и отковырнул грязь. Приятный серебристый свет хлынул от очищенного места. И тогда Коля подумал: "Эге, да это же и есть звёздное молоко! Миссия выполнена. Можно возвращаться".
   И вот тогда всё ещё большая груда вещей, которая ещё оставалась в зале, зашевелилась. И оказалось, что большую часть этой груды занимала самая большая и жирная из всех когда-либо виденных Колей крыс. Если бы она встала на задние лапы, то достала бы мальчишке до пояса. Вот крыса злобно оскалилось и оказалось, что зубы у неё золотые, и очень остро выточенные. Она зашипела:
   - Отдавай звёздное молоко!
   Коля хоть и испугался, но вида не подал, и сказал:
   - Не отдам. Ведь это молоко не вам принадлежит. Оно, так же как и всё остальное, что есть у вас - грабленое.
   Крысиный король зашипел ещё сильнее, глаза его выпучились, он дунул на проход, и он сделался достаточно широким для того, чтобы пропустить его жирное тело.
   Коля попятился, а король проворно выполз из дворца, и крикнул так громко, что и все остальные крысы должны были его услышать:
   - Отдавай немедленно, и тогда твоя смерть будет не такой уж мучительной.
   - Даже и не мечтай об этом! - ответил Коля, пятясь.
   Но тут мальчишка в очередной раз поскользнулся и упал. Крысиный король тут же прыгнул на его грудь, и вцепился в него своими золотыми клыками. И Коля вскрикнул от жгучей боли! Доспехи, на которые он так надеялся, не могли его полностью защитить.
   Крысиный король перестал его грызть, и прошипел:
   - А-а, так на тебе есть магическая броня. А иначе бы я уже выдрал твоё сердце, и оно по моему приказу продолжало бы биться, чтобы ты, беспомощный, чувствовал адскую боль. Ну ничего, найдётся и на тебя управа!..
   Крысиный король вновь хотел вцепиться в него, но Коля оттолкнул его. И из пальцев Коли вырвались мечи, и каждый полоснул по отвратительной крысе. Особенно силён был последний удар. Он перерубил бы надвое не только крысу, но и слона. Но на теле крысиного короля появился только небольшой шрам, который быстро затянулся. Он отлетел к своему дворцу, и так врезался в него, что одна стена прогнулась.
   Крысиный король охнул, но тут же встал на задние лапы, и стал расти. Вот он уже с Колю ростом, вот уже выше его. И он шипел:
   - Мои поданные! Хватайте этого негодяя! Он вздумал вернуть деревянным болванам звёздное молоко! Держите его! Я иду! Я растопчу его!
   И Коля увидел, что крысы вернулись с поля брани. Теперь они бежали не только между домами, но и прыгали по крышам. Они были разъярены. И вот они уже рядом с Колей, вот уже начали прыгать на него. Они повисали на его рукавах, карабкались по ногам. Они в исступленье грызли его, и только доспехи спасали его от страшной гибели. Но крыс становилось всё больше и больше. Коля чувствовал, что ещё немного, и он не выдержит - упадёт. А крысиный король приближался. Он вырос выше Коли, выше своего дворца, теперь это был настоящий великан, едва не задевавший своды пещеры, в которой всё это происходило. Теперь он весил несколько тонн, и намеривался раздавить Колю, а заодно с ним и некоторых своим поданных, которых ему совсем не было жалко, так как он твёрдо знал, что наплодятся новые...
   И тогда Коля собрал все силы, которые у него были, развернулся и бросился бежать. Он размахивал руками, сбрасывал с себя крыс. Вот перемахнул через городскую стену. Хотел бежать к проходу, по котором пробрался сюда, но оттуда выбивалась настоящая крысиная лавина.
   Куда же деваться?!
   А сзади орал крысиный король:
   - Держите его! Или я вас сам всех перегрызу!
   Куда же бежать?! Куда?!
   И вот увидел Коля, что в одном месте стена пещеры сильно выгибалась, и оттуда исходили слабые-слабые проблески чистого небесного света. А Коля уже так успел истосковаться по небу!
   И вот он бросился туда, пробил ненадёжную преграду, и...
   Он совсем забыл, что находится на чердаке шестнадцатиэтажного дома. И вот теперь он вылетел с чердака. Далеко под ним готовились расцвести деревца, по дорожкам прохаживались люди, а рядом с Колей пролетел удивлённый таким соседством голубь. Но в отличии от голубя у Коли не было крыльев, чтобы летать...
  

* * *

  
   Такое могло привидеться только в кошмарном сне!
   Вдруг со страшной силой засвистел в его ушах ветер, и понеслась навстречу, готовая навеки его принять земля. И ещё быстрее сверкнула мысль: достать линзу, перенестись в иной мир. Но также быстро пришло и понимание того, что он уже не успеет достать линзу.
   Слишком всё быстро происходило. Но что же тогда?! Ведь не разбиваться же ему?!..
   Со страшной силой захотелось вверх, к небу. Но только бы не разбиваться, только бы остаться живым. Жить! Жить!!
   И вслух закричал Коля:
   - Жить!!
   Что-то происходило с ним. Почувствовал, будто спина его разрывается; будто нарастает на нём что-то. И вдруг, на уровне его родного, восьмого этажа падение прекратилось.
   Что же случилось?..
   Оказалось, за Колиной спиной появились крылья. Это была деревянные, но в тоже время изумительно изящные и лёгкие крылья. И казалось Коле, что он всю жизнь только и делал, что летал - так легко он этими крыльями управлялся...
   Он пробормотал:
   - Теперь бы ещё до площадки спуститься, и отдать звёздное молоко львам. Ведь бутылка ещё при мне? Ведь я её ещё не обронил?..
   Оказалось, что во время схватки на чердаке, он умудрился засунуть бутылку в карман. И вот теперь достал её. Бутылка была совсем небольшой, но уже достаточно очистилась от грязи, чтобы засиять прекрасной звёздной жемчужиной.
   Залюбовался на эту красотищу Коля, и не смотрел уже ни в окна своей квартиры, ни на улицу. И тут снизу раздался крик:
   - Коля! Осторожней! По сторонам смотри!
   Но, вместо того, чтобы смотреть по сторонам, Коля посмотрел вниз, и обнаружил, что это кричат ему деревянные львы.
   Коля замахал бутылкой, и, улыбаясь, закричал:
   - Я достал звёздное молоко! Сейчас я спущусь к ним!
   И когда он в очередной раз взмахнул рукой с бутылкой, что-то жестокое, на капкан похожее сомкнулось на его запястья. Коля попробовал руку высвободить, но не тут то было...
   Тогда он взглянул, да тут и обомлел. Прямо в воздухе рядом с ним висела уродливая старуха. Её крючковатый нос впирался в её подбородок, а рук было целых три. Причём третья рука росла прямо из её здоровенного горба. Нижняя часть старухи была расплывчатой, и клубилась чернотой.
   Старуха открыла рот, и прохрипела:
   - А ну-ка, отдай мне эту бутылочку!
   - Пустите! - выкрикнул, сотрясаясь от страха и отвращения, Коля.
   Он вновь и вновь пытался высвободить руку, но ничего у него не получалось. Вот нос старухи зашевелился, словно щупальце обвился вокруг бутылки, выхватил её из Колиной ладони, и положил в единственное, но очень вместительное ухо старухи.
   Затем старуха выпустила Колю. Он упал до уровня пятого этажа, но там вновь замахал крыльями, и, выставив перед собой руки, бросился вверх, на старуху.
   Та прохрипела:
   - Ну вы только посмотрите, какой хулиган! Никакого уважения к старшим!
   Прямо из Колиной ладони вырвался меч. Мальчишка замахнулся им...
   И тогда рот старухи начал стремительно раскрываться. Он раскрывался всё шире и шире, и вот уже стал таким здоровенным, что запросто смог бы проглотить Колю. И вырвалась из этого рта ледяная зимняя стужа, ударила по Коле, и мальчишка, волчком закружившись, полетел к земле.
   Поломал кустарник, пребольно ударился. В его глазах потемнело, но издали он ещё услышал насмешливый голос старухи:
   - Вот то же! А звёздное молоко теперь будет моим...
   После чего Коля потерял сознание.
  
  
  
  
  

День третий

  
   - Коля, очнись...
   Мальчишка расслышал эти знакомые голоса, приоткрыл глаза, и тогда увидел, что деревянные лев и львица склонились над ним. Выше, над головами львов, вздрагивали от лёгкого ночного ветерка ветви берёзы, а ещё выше, сияли серебром звёзды.
   Коля, опираясь руками об землю, привстал, и сел, прислонившись спиной к берёзе. Он пробормотал:
   - Долго я без сознания был?
   - Восемь часов, - ответила львица.
   Тогда Коля вспомнил о восьмом этаже, на котором жил. Задрал голову, и увидел, что в окне его комнате горит свет. Но вот к окну подошла тень, и неестественным, механическим движеньем задёрнула штору. Затем и свет в его комнате погас. Коля знал, что там находится его, магией созданный двойник, что этот двойник хоть как-то утешает своим присутствием его родителей, и всё же мальчику стало очень-очень печально...
   Стараясь скрыть эту, до слёз доводящую печаль, он обратился к деревянным львам:
   - И что же, за те часы, которые я здесь пролежал, никто из людей не попытался вызвать например, скорую помощь?
   Львица ответила:
   - Так как сейчас тебе с обычными людьми лучше не встречаться, то мы тебя от них сокрыли. Рядом с тобой многие проходили, но никто тебя не заметил.
   - Ну а где звёздное молоко? - спросил Коля.
   - Похищено, - ответили деревянные львы.
   - Кем?
   - Ведьмой Носатицей.
   - Что ещё за Носатица?
   - Живёт в другой части твоего, Коля, города. Добрым нравом никогда не отличалась. Зато всегда строила людям и волшебным созданиям мелкие и крупные пакости. Мы не могли предвидеть того, что она решится на эту кражу.
   - А зачем ей понадобилось звёздное молоко? - поинтересовался Коля.
   Деревянный лев ответил:
   - Вообще-то это молоко можно использовать по-разному. Скорее всего, она польёт им каких-нибудь кукол, и те, наделённые её злой волей, оживут, и... в общем, житья от них не будет!
   Тогда Коля вскочил, и выкрикнул:
   - Так что же я тут сижу?! Скорее! К Носатице!
   Но деревянный лев ответил:
   - Не так быстро. Ведь Носатица постаралась: окружила своё жилище многими магическими заслонами.
   - Но ведь на мне есть доспехи, и оружие во мне! Я ей задам! - запальчиво выкрикнул Коля.
   Деревянные львы покачали головами (при этом Коля видел, что всё же их подвижные фигуры это только мираж, иллюзия, одному ему видимая, а настоящие деревянные львы сидят на прежнем месте, возле качелей).
   И лев проговорил:
   - Не так быстро. Или забыл, как дунула она на тебя, и каким болезненным падением это закончилось.
   - Да, действительно. Но...
   - Ты ещё доберёшься до Носатицы, - молвила львица. - Но сейчас. Загляни-ка в своё сердце. Что оно тебе подсказывает?
   И тут почувствовал Коля, что он должен переметнуться в магический мир. Какая-то жаркая нотка дрожала в нём, крича: "Приди! Приди! Приди!"
   - Я должен..., - начал было он, но осёкся.
   Он увидел, что из его подъезда, а также и из подвала выбегает крысиное воинство. И столько этих крыс было, что, казалось, не бушевала недавно на чердаке кровопролитная битва. И откуда-то из-за их спин нёсся голос крысиного короля:
   - Отдавайте звёздное молоко по-хорошему, или мы погрызём вас, жалкие деревяшки!
   - Я буду вас защищать! - выкрикнул Коля.
   На что деревянный лев ответил:
   - Мы и сами за себя постоять можем. Тем более, что нам это не в первой.
   И тогда лев метнул тот деревянный шар, который до этого придерживал передней лапой. Шар полетел и подавил немало крыс, а в лапах льва появился новый шар, который полетел следом за первым. Львица стремительно прессовала песок и землю, укладывала получавшиеся заряды на качели и сильными ударами лап отправляла их на наступавшее воинство.
   А к окну на этаже подошла фигура. Коля узнал - это же была Лена. Без всякого интереса посмотрела она на это удивительное сражение. Коле так и хотелось закричать: "Ну что же ты, Лена?! Приди, помоги мне!" Но тут он вспомнил, что это - не настоящая Лена, а только её двойник, и ничего не стал кричать. А она задёрнула штору, и выключила свет.
   И тут, откуда ни возьмись, появился и принц Мур-Муур-Мяук со своим кошачьим воинством.
   Деревянная львица, не прекращая забрасывать наступавших прессованными зарядами, крикнула Коле:
   - Поспеши! Ты сейчас же должен перенестись в иной мир!
   Подрагивающей от волнения рукой достал Коля из кармана линзу, и обнаружил, что на ней образовалась небольшая трещинка.
   И он представил Лену из того, иного мира; захотел рядом с ней оказаться...
  

* * *

  
   Всё вокруг заполнило синее свечение; призрачные, но всё равно ледяные, умертвляющие иглы ворвались в Колю; сразу добрались до его костей, поползли дальше, к самому сердцу. Резкая физическая боль, и страшное чувство того, что он отползает назад во времени, извергли из Коли вопль. Но всё же он ещё помнил, что не должен потерять линзу. И поэтому умудрился засунуть её дрожащей рукой в карман.
   А уж потом бросился Коля вверх, подальше от этого страшного пламени. Но ведь он находился внутри колеса! Он попал в ловушку Забытого!
   В голове неслись мысли: "И зачем я сюда вернулся?! О-о, как же страшно! И зачем, зачем вернулся..."
   И тут сверху раздался крик:
   - Коля, держи!
   И мальчишка увидел, что перед его лицом маятником закачалась светящаяся верёвка. Сразу же он за эту верёвку ухватился, и проворно пополз вверх. Если бы он так же ловко забирался по канату на уроке физкультуры в школе, то пятёрка в полугодии была бы ему обеспечена.
   Итак, меньше чем за минуту он добрался до верхней части колеса. Он видел, как прямо над ним проносились зазубренные, стремительно вращающиеся спицы. И как-то надо было прорваться через них.
   И тут услышал голос Лены:
   - Коля, ты сможешь. Видишь, мои волосы - они не рвутся...
   Мальчишка задрал голову, и увидел и Лену, и принца Колямира и жабоподобного. Все они стояли на какой-то площадке, склонялись над колесом.
   - Волосы? - переспросил Коля, и тут увидел, что та верёвка, за которую он держался, это вовсе не верёвка, а почему-то ставшая необычайно длинной коса Лены.
   Хрым крик:
   - Эти режущие спицы - только иллюзия. Ты должен выбраться! Поторопитесь, смерть идёт за тобой!
   Вот обернулся Коля и увидел, что синий пламень обретает очертания какого-то невиданного чудища, взбирается вверх по колесу, приближается к нему...
   Тогда Коля зажмурился, и рванулся вверх. Что-то ударило его по запястьям, но он не выпускал косы Лены, он всё двигался вверх.
   И вдруг почувствовал, что вынырнул из воды. Сразу открыл глаза, увидел долгожданное, приветливое весеннее солнце. Тут же его подхватили руки Колямира и Лены, и вытащили на деревянный мостик.
   Коля, откашливаясь (всё же успел глотнуть воды), приподнялся и, оглядевшись, понял, что находится на берегу небольшого озерца, которое, если бы недавние страшные события, показалось бы весьма пригожим.
   Окрест простиралось обласканное солнцем поле, а неподалёку возвышался тот тёмный дом, который был ловушкой Забытого. Но теперь дом этот дрожал, словно мираж в пустыни, расплывался и, не прошло и минуты, как от него ничего не осталось.
   - Всё-таки вырвались, - улыбнулся Коля.
   - Не совсем, - звонким голосом ответил принц Колямир, который был теперь на три года младше Коли, и кивнул на Лену.
   Коля посмотрел на Лену. Она сидела, поглаживая свою косу, которая теперь была самых обычных размеров, и печально смотрела в чистую, безмятежную воду озера.
   - Что случилось? - спросил Коля.
   - Мы должны попрощаться, - вздохнула Лена.
   - Что? Ты возвращаешься к своей матушке? - удивился Коля.
   За неё ответил Хрым:
   - Чтобы вытащить тебя из ловушки Забытого, пришлось применить одно несложное заклятье. И теперь то, что было уготовано тебе, перейдёт на Лену.
   Тогда Коля очень испугался к Лене. Он спросил:
   - Что же с тобой будет?
   А она ответила:
   - Я исчезну.
   - Как... исчезнешь?.. Куда исчезнешь...
   - Просто меня не будет, и всё. Ты только не печалься, ладно, Коленька.
   - Как же я могу не печалиться, когда я попадаю в этот мир, представляя тебя! Ты самая дорогая для меня в этом мире!
   - В этом мире ещё много восхитительных чудес. Посмотри только на эту природу. Весна!
   Но не на действительно прекрасную весеннюю природу глядел Коля, а на Лену. Точнее - на её косу. Коса белела, будто кто-то невидимый щедро посыпал её нетающим инеем. Эта белизна приближалась к её лицу, и вот уже многочисленные сухие трещинки появились на нём.
   Теперь на Колю глядела древняя-древняя старуха. И только глаза её были ещё более прекрасными, чем когда бы то ни было. Древний, мудрый, бессмертный дух жил в этих глазах.
   - Прощай, милый, - шептала она пергаментными губами.
   - Я очень тебя прошу, не уходи! - громко крикнул Коля, но уже рассыпалась Лена.
   Это была тысячелетняя мумия. Глаза исчезли, остался иссохший остов. Но вот подул ветер, и остов рассыпался в прах. Хотя бы этот прах пытался задержать Коля, но ветер подхватил эти мельчайшие частицы и понёс их над полем....
   Коля вскочил на ноги. Он не обращал внимания на слёзы, которые неустанно катились по его щекам (ни разу в сознательном возрасте он не плакал так!). Он сжал кулаки, и говорил:
   - Я всё равно найду тебя, Лена!
   Но печальным голосом ответил Хрым:
   - Боюсь, что её уже нет в этом мире.
   - Не в этом, так в другом, а я её найду её!
   - Ты что же, уйти собираешься? - спросил Колямир.
   - Да, - кивнул, доставая из кармана линзу Коля.
   Принц проговорил обиженно:
   - А я думал, что тебе не безразлична судьба нашего Светорусого государства. Что ж, беги за своей Леной, ну а я с Хрымом продолжу путь к Забытому...
   На это Коля ответил:
   - Только вместе с Леной сможем мы добраться до Забытого; так говорили мудрые Радугост и Дракунья, да я и сам это чувствую. Так что вы уж, пожалуйста, дождитесь моего возвращения!
   И добавил вполголоса:
   - Я как наяву вижу эти прекрасные глаза. В каком бы она ни была мире, я должен быть рядом с нею!
   Фигуры Хрыма и Колямира затуманились, расплылись, но Коля ещё услышал их голоса:
   - Мы будем ждать твоего возвращения.
  

* * *

  
   Коля оказался стоящим посреди улицы, которую составляли высокие и протяжные дома, напоминавшие европейские дома XIX века. Но всё же полного сходства не было. Многое говорило о том, что это совсем не знакомый Коли мир. Вот, например, ближайший дом: в нём было несколько подъездов с колоннами, но, помимо того, ещё одна широкая лестница с мраморными ступенями вздымалась прямо по стене, и выходила на площадку, которая висела в воздухе чуть выше крыши дома. На этой площадке увидел Коля несколько античных колонн.
   Этот дом понравился Коле настолько, что в его глазах даже слёзы выступили. Дом был одухотворён, как живое существо. Но, самое главное, в этом доме чувствовалось присутствие Лены...
   К дому шагнул Коля, но одновременно увидел покрытое рощицами поле, которое начиналось сразу за углом дома. В отдалении по полю шёл кто-то. И вот Коля оказался уже среди этих идущих.
   Это были его друзья. Оказывается, они вместе отправились в поход, их ждали увлекательные приключения. Один из друзей, по имени Мит, говорил:
   - Мы взлетим вдоль ствола великого дерева.
   - Мы поднимемся по Осенней горе, - шептал другой друг, которого не было видно, и имя которого постоянно менялось.
   - И мы побываем в пещерах плюшевых зверей, - произнёс плюшевый Мишка, который вышагивал в траве.
   А Коля сказал:
   - И всё это для того, чтобы увидеть...
   Но тут он вспомнил о Лене, и обернулся к городу, который теперь похож был на маленький пирожок, который лежал на дальнем холме.
   И Коля сказал:
   - Вы извините, но я должен быть там...
   Тут Мит начал говорить что-то очень интересное, и трудно было выплыть из реки его повествования, но Коля сделал усилие, и вновь оказался возле того дома, который он обожал только за то, что чувствовал в нём душу Лена. И он уже совершенно не помнил, о чём говорил Мит, и куда с таким энтузиазмом шла эта компания.
   Он поскорее вошёл в подъезд. Широкие коридоры и широкие лестницы ввели в стороны и вверх. Он видел одновременно несколько анфилад; а также видел и чувствовал не менее дюжины залов. В то же время эта не была какая-то поражающая сознание громада. Всю здесь было по-домашнему уютно и близко.
   Вдоль стен шёл Коля, и прямо из этих стен произрастали благоуханные цветы, котята пробегали возле его ног и мелодично мурлыкали; дружелюбные щенки резвились в цветочных клумбах, которые легко вмещали коридоры. Вот Коля оказался в зале, которая вмещала целую оранжерею.
   И возле одной из дверей его чувствие Лены стало столь сильным, что он уже и не сомневался, что сейчас увидит её. Он позвонил, и тут же дверь распахнулась. Перед ним стоял кто-то, у кого хоть и были какие-то черты, но в то же время этот кто-то был лишь тенью. Коля чувствовал, что эта тень видела Лену, и Коля спросил:
   - Где она?
   Тень приняла его вопрос как нечто само собой разумеющееся, и честно ответила:
   - Не знаю.
   Тогда Коля сказал:
   - Я посмотрю, - и сделал движение вперёд.
   Тень исчезла, а Коля оказался в комнате, в которой не было никакой мебели. Но эта комната была так одухотворена, что Коля засмеялся и расплакался счастливейшими слезами. Он подошёл к стенам, и начал срывать слои обоев.
   Постепенно всё более и более тёмными от древности становились эти обои. Но вот Коля добрался до такого слоя, который помнил Лену. Она была здесь! Она прикасалась именно к этому слою обоев...
   Выставленные на свет, эти древние обои начали светлеть, из них выступали контуры живых листьев, и листья шептали Коле:
   - Смотри под лестницей.
   Коля выплыл-выбежал-вылетел из квартиры. И вот он уже под винтовой лестницей. Там была довольно широкая, затенённая площадка, и на ней белым мелом были выведены удивительные имена, в каждом из которых как-то незримо присутствовало и имя Лены. Коля прикрыл глаза и увидел, что на этой площадке бывали дети; здесь они общались с духами, здесь они слушали чудесные колыбельные. Но теперь и дети эти казались лишь тенями.
   Один из детей обратился к Коле:
   - Смотри под озёрами.
   И Коля почувствовал, что за другим углом этого дома находятся озёра, а под этими озёрами спало что-то. Вот туда ему и надо было попасть.
   И вот уже на углу дома. Вот уже увидел три озера.
   Поплыл дым, Коля моргнул, и оказалось, что озёр уже нет. На их месте сияла пропасть. В эту пропасть и надо было Коле. Он прыгнул. Он плыл среди сотканных из тёплого света крыльев, он шептал: "Лена", и чувствовал, что приближается к ней. И вот она оказалась рядом.
   У неё не было тело. Это был комочек золотого света. Казалось, что это спала душа весеннего солнца, но Коля твёрдо знал, что это спит душа Лены.
   Он проговорил:
   - Ну, вот я и пришёл.
   Затем Коля подхватил её в свои ладони, и, поднеся к губам, поцеловал.
  

* * *

  
   - Проснулся! - услышал Коля обрадованный, мальчишечий крик Колямира.
   И, действительно, было такое чувство, будто он только что проснулся. Сначала он увидел звёздное небо; затем, приподнявшись, тёмное поле. Вдохнул прохладный весенний воздух, который, несмотря на свою лёгкость, казался чрезмерно вещественным, после того мира, в котором побывал Коля...
   И Коля спросил:
   - А где Лена?
   И услышал её голос:
   - Я здесь...
   Обернулся, и увидел: она сидела рядом, на каком-то брёвнышке; прекрасная, облаченная в белое платье. Она расчёсывала волосы, и улыбалась Коле. И он спросил тихо:
   - Ты помнишь, что было?
   - Очень смутно, - ответила она. - ...Будто ушла я отсюда, и оказалась в ином мире, который так похож на сон. Я прожила там целую жизнь, и это была очень хорошая жизнь, но события этой жизни мне уже не припомнить, и последние воспоминания уходят... Но вот я вернулась сюда. Точнее - это ты меня принёс. И спасибо тебе, Коленька...
   Тут подпрыгнул к ним Хрым, и свалил со спины большую охапку хвороста. Он сказал:
   - Вот. Это я вам принёс. Разводите костёр, но только, пожалуйста, без меня. Не люблю я огня. Лучше я пока что в ближайшем озерце поплескаюсь...
   И он ускакал куда-то в темноту. Вскоре раздался всплеск, и блаженное поквакивание Хрыма:
   - Ах, хорошо.
   Коля и Колямир разложили хворост, и уже собрались зажигать его, когда Колямир вдруг отшатнулся и сказал с горечью:
   - Ну вот, сейчас это произойдёт. Наступает полночь, и я стану ещё на год младше. Мне будет всего десять лет!..
   Только он это проговорил, как вокруг него образовался стремительный, в основном из тёмных цветов состоящий вихрь. Вихрь был полупрозрачным, и Коля смог разглядеть, будто с принца внешняя оболочка соскочила.
   Вот вихрь исчез, и десятилетний Колямир вытер подбородок, по которому было размазано клубничное варенье. Он произнёс:
   - Я этим вареньем на свой десятилетний юбилей объелся.
   Так пролетел этот третий день. И Коля чувствовал, что ему уже надо возвращаться в свой родной мир. Он сказал Лене:
   - Прощай, - и робко поцеловал её в щёку.
   Ну а она поцеловала его в губы.
   Вполне счастливый Коля посмотрел в линзу, и перенёсся в парк.
  
  
  
  
  

День четвёртый

  
   Костя увидел деревья столь любимого им парка, увидел и знакомые массивные дома, в одном из которых он сам жил. Это был рассветный час. Ещё можно было разглядеть мечтательные очи звёзд, которые сияли между древесных ветвей, но уже заря окрасила оранжево-золотистым сиянием значительную часть небосклона, уже слышались первые голоса птиц, в которых было столь энергии - ведь им предстояло петь весь грядущий весенний день...
   А в нескольких шагах от себя Коля увидел уже знакомых ему деревянных львов, которые придерживали детские качели. Но ведь прежде они находились на площадке его дома, теперь же перенеслись сюда, на окраину парка.
   Мальчишка шагнул к ним, и тут разглядел, что появились на их телах несколько новых и весьма значительных трещин. Также несколько когтей льва были обгрызены.
   Вот на лёгкой облачной кисее ярким золотом сверкнул луч восходящего солнца, порывисто метнулся среди ветвей, и окутал своими тёплыми вуалями львов. Те обернулись к Коле. Львица сказала:
   - С возвращением.
   А лев добавил:
   - Но тебе снова в путь пора.
   Коля произнёс:
   - А вы то как себя чувствуете? Не нужна вам медицинская помощь?
   - Нам нужна скорее столярная помощь, - ответила львица.
   Лев же молвил:
   - Эта атака крыс была особенно жестокой. Они и слышать не хотели, что звёздное молоко отобрала ведьма Носатица, зато были уверены, что мы вернули его себе. Крыс мы с горем пополам отбили, но и самим нам временно пришлось переместиться сюда. Но это только благодаря благородным котам. А на большие перемещения до тех пор пока не будет возвращено звёздное молоко мы не способны.
   Тогда Коля проговорил:
   - Ну, так вы скажите, как мне до этой Носатицы добраться?
   Львица ответила:
   - С ней ты сможешь потягаться, если будет у тебя драконье сердце...
   И произнесла она это с такой магической интонацией, что Коля сразу вспомнил, как однажды прямо на уроке в школе начал рисовать дракона, и так увлёкся, что продолжил рисовать его и на перемене, а потом и дома. Этот дракон был одной из вершин Колиного художественного мастерства, но самое главное, мальчишка тогда почувствовал, что в этом драконе он воплотил какую-то внутреннюю свою сущность, что он и сам этот дракон. И потом, во сне, ему действительно виделось, будто стал он драконом, и парил, и носился, и лавировал стремительно среди облаков, и испускал пламень.
   Конечно, прежде он никому не говорил, что чувствует в себе такого дракона. Его посчитали за психа. Но теперь он нисколько не стеснялся, теперь было самое время говорить об этом. Он начал было рассказывать, но лев перебил его:
   - Мы всё это, конечно же, знаем. Лучше поторопись, ведь Носатица может начать использовать звёздное молоко когда угодно.
   - Но что же я должен делать?! - воскликнул Коля так громко, что несколько пташек, распевавших до этого на ближних ветвях, тревожно чирикнули и взвились в небо.
   Львица произнесла:
   - Как что? Конечно же отправляться на поиски своего драконьего отраженья, и потом возвращаться с ним сюда, так же как недавно ты перенёс из мира в мир сущность Лены.
   - Но чтобы перенестись в мир к Лене, я представлял Лену; а что же мне представлять сейчас?
   - То же, что и тогда, когда ты рисовал дракона в школе. Зачем об этом говорить? Ведь ты и сам всё это прекрасно знаешь, - сказал лев.
   - В общем-то, да, - сознался Коля, и достал из кармана линзу...
   Ему даже и не пришлось напрягаться, чтобы вспоминать того дракона - все испытанные им прежде чувства наплыли с ещё большей, чем когда-либо силой.
  

* * *

  
   Коля представлял, что тот мир, в который он перенесётся - это будет бесконечное небо. Куда ни взглянешь - везде чистый воздух, и плывущие в нём величавые облако, и можно сколько угодно падать вниз, всё равно никогда не достигнешь земли, потому что ничего в этом мире кроме неба нет.
   И несомненно, что такой мир, который вообразил себе Коля, где-то был, но перенёсся он на железное плато.
   Вместо ожидаемой лёгкости сила тяжести значительно возросла. Словно бы кто-то навалился на Колины плечи, на голову, на грудь. Трудно, почти невозможно было дышать, для каждого вздоха приходилось делать поистине героическое усилие. Задрожали, подогнулись Колины ноги, и он рухнул на железную поверхность. Ударился коленями с такой силой, что показалось ему - кости сломаны. Вскрикнул от боли...
   Затем, сделав ещё одно усилие, смог всё-таки перевернуться на спину, и тогда увидел, что на некотором отдалении от него вздымается высоченный чугунный столб, вокруг которого серпантином вилась лестница с высокими ступенями. На вершине этого столба, на фоне чёрно-серых, плотных туч мерцало нечто алое. И Коля почувствовал - там лежит драконье сердце.
   Но как же подняться по этой лестнице? Высота никак не меньше пятидесяти метров, а тут такая тяжесть на всём теле. Коля боролся со своей слабостью, но всё никак не мог заставить себя сделать первое движение к этому мученическому столбу. Ему и так было больно.
   И тогда он услышал такие звуки, будто множество шершавых металлических ладошек ударялись одна об другую. Взглянул он и увидел, что к нему направляются железные создания; в самых крупных из них было не больше десяти сантиметров роста и только очень отдалённо напоминали они люди. Головы у них были в основном квадратные, хотя попадались и треугольные и ромбические и трапециидальные. Несмотря на свои миниатюрные размеры, они производили впечатление очень тяжёлых существ, а громкое топанье, которое они производили, только усиливало это впечатление.
   Эти существа говорили самыми разными, но всегда неприятными голосами об одном:
   - Явился! Тебя здесь никто не ждал! Ты здесь не нужен! Убирайся вон!.. Или ты думаешь, что сможешь подняться к драконьему сердцу?!.. Ха-ха! Никогда тебе это не удастся! Что - ты не хочешь уходить?! Ты настолько глуп?!.. Ну что же. Тогда мы разрежем тебя на маленькие-маленькие кусочки, и сравним твоё сердце с драконьим! Стой! Куда это ты собрался?!..
   Дело в том, что Коля больше не собирался слушать их злобный говор и сдаваться им он тоже не собирался. Сделав над собой неимоверное усилие, застонав от боли в перегруженных конечностях, он смог приподняться, и согнутый, с волочащимися по железной поверхности кистями рук, побежал к чугунному столбу.
   Металлические существа как раз смыкали кольцо, из которого ему уже едва ли удалось бы вырваться. Коля увидел прямо перед собой крючковатые пальцы, которые запросто могли бы оторвать ему нос. Он уже чувствовал исходящих от них резкий маслянистый запах; с другой стороны к нему тоже вытягивалось некое многоносое существо. И всё же ему удалось проскользнуть, прежде чем кольцо сомкнулось.
   И вот он уже возле чугунной колонны. Как же тяжело двигаться! От непомерной тяжести вновь согнулись его колени, и он грудью повалился на ступени. Затрещали его кости. Но всё же, как сразу заметил Костя, треск был не вполне обычным - будто и что-то деревянное трещало. Взглянул он, и увидел, что на руках его, на шее, и, по-видимому, на всей груди проступили деревянные части. И сразу же вспомнил, что в нём заключены были магические доспехи. И это приободрило его - по крайней мере, он не один был в этом страшном мире.
   Зато металлические существа заскрежетали злобно и разочарованно:
   - Так не честно! Если бы не эта защита, ты бы уже давно весь поломался.
   На это Коля хотел ответить, что присваивать драконье сердце - это с их стороны тоже очень не честно, но решил, что не стоит тратить на бесполезные разговоры время и силы, и начал подниматься.
   Это был самый тяжёлый подъём во всей Колиной жизни. Сказать, что каждая ступенька давалась ему с трудом - это ничего не сказать. Он героически отвоёвывал каждую ступень. Он стенал, он цеплялся за каждую ступень руками; он выл от той силы, которая давила его. Он обливался потом, он скрежетал зубами.
   По-крайней мере, металлические существа не преследовали его. По каким-то причинам они не могли подниматься по лестнице. Но они бесновались у основания колонны, и голосили, и скрипели так громко, что у Коли закладывало в ушах.
   "Я должен это сделать" - мысленно кричал себе Коля: "Не сдаваться! Но как же тяжело! Не сдаваться! Вперёд! Наверх! Ради Лены!" И он представлял Лен из разных миров, и они казались ему одним существом, одной душой. Вспоминал милый его сердцу парк у дома. Вспоминал Светорусую землю, которую он тоже очень полюбил. Он боролся за всё это...
   Он так измучился, что и не понял, что достиг верха колонны. Он всё ещё дёргал дрожащими руками, пытался карабкаться выше, хотя выше уже было некуда. Прямо перед ним на невысоком алтаре из чёрного металла мерцало драконье сердце. И похоже это сердце было на жаркую, алую звезду.
   Мальчишка протянул к этому сердцу руки, и тут же отдёрнул их, начал дуть на обожженные ладони.
   Снизу послышались насмешливые крики металлических существ:
   - Что - не понравилось?! Хе-хе! То-то же! И твои магические штучки тебе не помогут. Давай-ка спускайся к нам!
   Спускаться Коле совсем не хотелось. Также не хотелось ему прикасаться к одному очень страшному с виду, усеянному шипами аппарату, который стоял возле алтаря с драконьим сердцем. И в тоже время чувствовал Коля, что именно этот аппарат должен ему помочь.
   Но что же с ним делать?
   В воздухе появилось облачко, и в нём проступили расплывчатые очертания деревянного льва и львицы, едва слышными были их, пришедшие из иного мира голоса:
   - Этот аппарат поможет установить драконье сердце в твою грудь. Главное, ничего не бойся...
   Очень Коле не хотелось к этому похожему на орудие пытки аппарату прикасаться. Но что же ему ещё оставалось делать? Ведь тяжеленная атмосфера этого мира угнетала, кружилась голова, выдавливались силы...
   И он осторожно прикоснулся к шипам. Тут же аппарат заурчал, задёргался, и повалили из него упругие, тонкие струи разноцветного дыма. Коля хотел отдёрнуть руки, да не успел. Уже обхватили его запястья металлические наручники. Потом и ноги его и живот оказались обхваченными железными кольцами.
   Страшный аппарат надвинулся на него - острые шипы придвинулись вплотную к лицу, к глазам. Издали доносились, из всех сил стараясь успокоить голоса льва и львицы, но гораздо отчётливее звучали крики металлических существ, которые бесновались в пятидесяти метрах под Колей. Они торжествовали:
   - А-а, доигрался! Ну, сейчас ты получишь то, что заслужил, а мы вымажемся твоей кровью...
   Железные шипы изогнулись, и, несмотря на сопротивление магической брони, разорвали Колину грудь. Мальчишка почувствовал боль, но эта была такая боль, как будто его укусила оса, и не более того. Он не кричал, не дёргался, но не моргая смотрел на то, как аккуратный хват, сделал множество надрезов и вытащил из груди его сердце. Коля не умирал, в его глазах не темнело, а в голове засела мысль: "Это не может быть реальностью. Это просто сон". Но всё же он знал, что это реальность, правда - неземная реальность. Ведь он и боль чувствовал....
   Между тем хват установил на место человеческого сердца, сердце дракона, и Коля мог видеть, как от этого сердца стремительно потекла по его винам сияющая ярким алым светом нечеловеческая кровь.
   Затем его грудная клетка была закрыта, ещё какие-то приспособления побрызгали на его рёбра фиолетовой жидкостью, и рёбра срослись. Кожа затянулась так, что ни осталось ни одного шрама; и даже рубашка оказалась зашитой. За всё это время ни единой капли крови не вылилось из Коли.
   Со злобой и изумлением кричали снизу колонны металлические карлики:
   - Как?! Ты ещё жив?! И сердце дракона в тебе?! Как тебе это удалось?!.. Положи сердца дракона на место! Немедленно!
   Но Коля чувствовал, что драконье сердце и так уже установлено на нужное место.
   Он подошёл к самому краю, взглянул вниз. Далеко-далеко под ним бесновались эти злобные, скрипучие существа. Но вот увидели его и замерли: глядели они на Колю испуганно, так как чувствовали, что это уже не прежний Коля, а наполовину дракон.
   А мальчишка-дракон улыбнулся. Ведь теперь он мог дышать полной грудью, он больше не чувствовал тяготения этого мира.
   Бесстрашно, уверенный в своих силах, шагнул он с края чугунного столба, и полетел. Но не вниз, чтобы разбиться в лепёшку. Он взмахнул руками, но это уже не руки, а могучие крылья были. Стрелой взвился он в тёмно-серые тучи, словно острый колдовской меч рассёк их. И...
  

* * *

  
   Тучи остались в ином мире, а Коля вновь оказался на окраине любимого своего парка, рядом с деревянными львами. Уже окончательно рассвело; в лазурном небе плыли два лёгких, белогривых облачных барашка, но вообще, этот только наступивший весенний день обещал быть солнечным. И уже во всю чирикали беззаботные птицы - неустанно пели гимны во славу жизни.
   Коля спросил:
   - Ну и что же теперь?
   Деревянный лев ответил:
   - Ну а теперь ты полностью готов к поединку с Носатицей. Ведь драконье сердце в тебе.
   - Во мне?.. Ах ну да, конечно, - пробормотал Коля.
   Он осторожно, словно боясь обжечься, дотронулся до своей груди, и действительно почувствовал пламень. Но он не обжёгся. Показалось Коле, что он весь состоит из этого пламени. И даже тревожно ему стало - как бы не расплескать этот жгучий жар раньше времени, и не устроить пожар в парке.
   - Так укажите же мне дорогу к ней, - попросил мальчишка.
   А деревянная львица ответила:
   - Ты и сам прекрасно знаешь дорогу. Ведь в обители живых пней ты поглощал карту событий, и эти события в ней тоже были предусмотрены...
   Коля прикрыл глаза, но вместо темноты увидел клокочущий пламень. Но этот пламень вовсе не пугал - он был родной стихией мальчишки-дракона. Также почувствовал Коля Носатицу - она была на другой части города, в своей старой обители., но он видел путь к ней также ясно, будто она находилась всего в нескольких шагах от него.
   - Я скоро вернусь! - крикнул Коля и побежал по парковой дорожке к широкой поляне, непосредственно за которой уже возвышались городские дома.
   Он бежал, а его драконий дух рвался в небо. И вот почувствовал Коля, как появляются за его спиной широкие крылья, а тело его удлиняется, наполняется нечеловеческой мощью.
   У выхода из парка прогуливалась, везя перед собой коляску с младенцем молодая мать. Вот она остановилась, удивлённо проводив взглядом сгусток золотистого воздуха, который вырвался из парка, и устремился к небу. Конечно, она не могла знать, что это полетел дракон, но воспоминание об этой встрече навсегда осталась одним из приятнейших воспоминаний в её жизни.
   Над крышами высоких домов летел Коля-дракон. Под ним, по улицам ехали машины, но с такой высоты они казались простыми железными прямоугольниками. А пешеходы виделись простыми точками.
   "Как здорово!" - думал Коля: "И почему я прежде не летал? Почему не родился драконом? Летать! Летать! Ну, как же здорово!"
   Но у него была и цель.
   Уже значительная часть их большого города осталась позади, и Коля-дракон увидел тот дом, в котором обитала Носатица.
   Для людей это был самый обычный дом. Но теперь Коля-дракон был наделён и магическим зрением, так что видел он, что это высоченный, тёмный замок, состоящий наполовину из бетона, а наполовину из потемневших деревянных брёвен. Причём верхняя часть этого замка была массивнее нижней, так сгущался мрак, там и обитала ведьма Носатица.
   И внутренний голос подсказал Коле, что он не может сразу ворваться к ней, что там поставлена какая-то ловушка для него. Так что Коле-дракону пришлось сделать над собой усилие - прекратить полёт.
   Вихрем спустился он к земле, и уже не драконьими когтями, а человеческими ногами ступил он на асфальт. И в человеческом обличии он вошёл в подъезд того дома-замка, в котором обитала Носатица. Но эта человеческая оболочка была теперь такой тонкой видимостью - только дунешь, и испарится она...
   А глаза Коли-дракона видели одновременно и обычную, и колдовскую сущность этого дома. Например, он видел почтовые ящики, но вместо газет высовывались из них мохнатые лапки каких-то существ. Спускался лифт, но Коля-дракон видел, что спускается он не на тросе, а на чьём-то предлинном языке.
   Тем не менее, Коля-дракон зашёл в лифт, и поехал на верхний этаж. Оказалось, что шахта лифта совсем растворилась, стала прозрачной. Теперь мальчишка-дракон мог наблюдать лестницу, по которой спускались и поднимались как люди, так и волшебные существа, которых люди вовсе не замечали.
   Вдруг часть лестницы перетекла внутрь лифта. Теперь некоторые из поднимающихся всходили на эту часть лестницы, продолжали идти, и поднимались вместе с лифтом, затем выходили на обычную лестницу. И во всём этом не было для них ничего необычного.
   Старался не удивляться и Коля-дракон. Но вот, когда по перешедшей в лифт части лестницы начало подниматься существо, похожее на помесь из большущего носа, из кота, и из чайника, Коля-дракон почему-то почувствовал к этому несуразному существу доверие.
   И он спросил:
   - А вы не подскажите, как здесь удобнее незамеченным пройти к Носатице?
   Огромный нос существа тут же выгнулся вверх, и из него со свистом вырвался пар.
   - Потише, пожалуйста! - взмолился Коля-дракон.
   Но существо не только не замолкало, но свистело всё громче и громче. И Коля-дракон понял: "Глупость я совершил. Зачем доверился этому носу-коту-чайнику? Ведь это же слуга Носатицы!"
   Существо не только пыталось привлечь внимание Носатицы, но ещё и на Колю-дракона решило напасть. Нос вновь начал выгибаться, и если бы Коля-дракон не успел увернуться, то раскалённый пар ударил бы его в лицо.
   И вот тогда Коля-дракон по настоящему рассердился. Он сделал некоторое усилие, и вновь начал превращаться в дракона. Вот пар ударил его в лицо, но Коля-дракон не почувствовал боли - ведь в нём самом бушевала огненная стихия, гораздо более жаркая, чем этот пар.
   И он выдохнул огненную струю. Попавший в неё нос существа тут же съёжился, и расплавлённой лепёшкой плюхнулся на пол. Ещё раз дыхнул Коля-дракон, и существо вылетело на обычную лестницу.
   Тут лифт передёрнулся, остановился. Коля-дракон выскочил на лестницу. На стене чернело пятно - все, что осталось от слуги Носатицы. А над головой Коли-дракона происходило нечто...
   Оказывается, он поднялся уже под самую крышу. И теперь эта крыша дрожала...
   Легкая вначале, дрожь постепенно усиливалась. Коля-дракон понял: Носатица была предупреждена. Неожиданного нападения не получилось, теперь приходилось рассчитывать только на свои силы.
   Если во время первой встречи Носатица предстала не такой уж и сильной ведьмой, то теперь она чувствовала, что такую ценную вещь как звёздное молоко, попытаются вернуть её законные владельцы.
   Носатица основательно подготовилась к этой встрече. Она впитала в себя столько магических заклятий, что разбухла, потеряла свои обычные очертания, и весьма напоминала грозовую тучу.
   Алебастровое, безжалостное око светило из центра этой тучи. Сама она, почуяв, что опасность приближается снизу, взвилась в небо, и сорвала крышу со своего дома.
   Гулявшие в это время по улице прохожие могли видеть, как над крышей одно из дома взвился тёмный, пылевой вихрь. Но не более того - никаких серьёзных они не видели.
   Ухнуло над Колиной головой, и вдруг вместо дрожавших деревянных и бетонных перегородок обнажилось над ним клокочущая туча. Успел он подумать: "Эге! А ведьма-то сильнее, чем казалось", а затем сплетённая из бурлящей тьмы длань обхватила его, и понесла вверх, к тому алебастровому оку.
   Рычала, молниями сверкала туча; и лишь отдельные черты в ней напоминали человеческие. На фоне этой страшной громады Коля-дракон выглядел песчинкой. Казалось, чернота поглотит его, и никогда-никогда не выпустит.
   Словно лучик чистого света послышался прямо из Колиного сердца голос Лены. Это была одновременно и Лена из мира волшебства, и Лена - его соседка. Она говорила: "Коля, не сдавайся. Помни, сколь многое от тебя зависит".
   Конечно, Коля помнил! Но и Носатица почувствовала заключённую в нём мощь, и решила поскорее с ним расправиться.
   Айсбергом стало её око. И айсберг этот устремился на Колю. Мальчишка почувствовал, что сейчас будет заморожён.
   Яростно, по драконьи, взвыл он, и поток пламени вырвался из него, объял айсберг...
   Ясным было весеннее небо. Но вдруг из этого неба хлынул на асфальт, на деревья, на землю, на прохожих, на машины сильный, быстро прекратившийся ливень. Они могли долго гадать, откуда взялся этот ливень, но о том, что это был растаявший колдовской айсберг ведьмы Носатицы, никто из них не мог догадаться. Ну, разве что во снах своих они могли это понять. Но снам не верят, сны забывают...
   Встревоженная, усомнившаяся в своём превосходстве Носатица выпустила Колю-дракона. Она думала - а не дать ли дёру? Но ведь здесь был её обжитой угол, здесь всё было пропитано её недобрым колдовством.
   - Страшная, мучительная смерть ждёт тебя, если сейчас же не отступишься! - громоподобно взвыла она.
   Если бы даже Коля-дракон был уверен, что он погибнет, то и тогда бы не отступил. Он чувствовал огромную ответственность и поэтому сражался.
   - Гром! Первый в этом году гром! Но где же тучи? - вопрошали, недоуменно осматривая ясное небо, прохожие.
   Диким, стремительным росчерком метнулся от Коли-дракона огненный вихрь. Носатица взревела, и оглушая воздух своим хохотом, начала поглощать этот пламень.
   - А-а-а!!! - выл Коля-дракон, беспрерывно выдувая из себя пламень.
   Багровела, раздувалась, но уже не хохотала туча-Носатица. Ей уже не до смеха было...
   Ухнула, стало ослепительно яркой прежде чёрная туча...
   Дыхание Коли-дракона прервалось. Он выпустил из себя весь пламень. Теперь требовалась хотя бы недолгая передышка.
   Успокоительно зазвучал милый голос Лены: "Ну, вот и всё. Ты уже победил Носатицу"
   Желтоватыми бликами разродилась изнутри туча-Носатица; ухнула, рявкнула на прощанье, но уже не было в этих звуках никакой силы.
   Дыхание Коли стало обычным, человеческим, и он уже почти не был драконом, самому себя казался осенним лицом, сорванным с ветки, и теперь уносимый куда-то ветром.
   А Носатицы уже не было. Разорванная изнутри драконьим пламенем, расползалась туча.
   Теперь Коля лежал на крыше того самого дома, в котором прежде жила ведьма. Он даже и пошевелиться не мог. Но ясный, сильный свет весеннего неба вдыхал в него такие живительные силы, как и в землю. И вскоре Коля смог приподняться, а потом проковылял к люку, и спустился с крыши на чердак.
   То тёмное, безобразное, что так долго ткала вокруг себя Носатица, теперь исчезло без следа. Это был самый обычный чердак, каких много можно было найти в этом городе. Хотя было там сумрачно, и некоторое время Коля простоял, стараясь свыкнуться со скудным освещением. После рёва, громов и молний он наслаждался спокойствием...
   "Если ты будешь медлить, то не успеешь спасти Лену" - прозвучали голоса деревянных львов. Коля не стал оглядываться, он знал, что всё равно их не увидит, потому что они находились совсем в другом месте. Но зато он увидел кое-что другое.
   Бутылка со звёздным молоком стояла на груде деревянных кукол. Куклы эти представляли собой весьма отвратное зрелище, так как вырезала их Носатица, и двигала ей одна только жажда власти. Ведьма собиралась смазать эти куклы звёздным молоком, чтобы они ожили и служили ей, да не успела.
   Ясный серебристый свет хлынул из бутылки, как только Коля прикоснулся к ней, и те куклы, которые так и не ожили, исчезли без следа.
  

* * *

  
   Кажется, Коля сначала просто шёл по улице, потом ехал на автобусе, и, наконец, в метро. Все детали этого достаточно длительного пути через тот большой город, в котором он жил, едва запомнились ему.
   Зато жило в нём одно стремление: поскорее оказаться возле милого парка, поскорее Лену увидеть.
   Но, прежде всего, ему предстояла встреча с деревянными львами.
   Львы ждали его там же, где он их видел в последний раз: на окраине парка. А поблизости, среди деревьев, Коля заметил котов, под предводительством Муур-Мур-Мяука.
   Коты охраняли уставших после ночного боя деревянных львов. Ведь крысы вновь могли попытаться отбить звёздное молоко.
   Но вот Коля подбежал к деревянным львам. И не надо ему было рассказывать подробностей схватки с Носатицей. Деревянные львы и так уже всё знали. Они всё видели Колиными глазами.
   Зато раскупорил Коля бутылку со звёздным молоком, и начал выливать её содержимое на затылок деревянного льва. Очень мальчишке хотелось, чтобы деревянные львы поскорее ожили и помогли ему в поисках Лены...
   Деревянный лев прикрикнул:
   - Да что же ты?!.. Будь экономнее! Одной капельки этого вещества достаточно, чтобы оживить меня...
   Коля поскорее повернул бутылку горлышком вверх, но из неё уже вырвалось серебристая сфера, которая так медленно, словно это был пух, начала опускаться к деревянному льву.
   Только сфера дотронулась до его лба, и лев получил возможность двигаться. Он извернулся так, что там, где только что была его голова, оказался хвост. И этот хвост ударил по тому, что ещё оставалось от сферы.
   Брызги звёздного молока попали и на львицу, и она тут же спрыгнула со своего деревянного постамента, и её весьма острые, хоть и деревянные клыки оказались всего лишь в нескольких сантиметрах от Колиного лица.
   И из этой могучей пасти раздался дружелюбный голос:
   - Ну а теперь скажи: что подсказывает тебе сердце? Что ты должен делать дальше?..
   И Коля ответил:
   - Чувствую, что должен перенестись обратно в магический мир...
   - Ну вот и переносись туда! - выкрикнул лев, который носился среди деревьев так быстро, что едва можно было за ним уследить. Ему просто хотелось поразмяться после столь длительного сидения на месте.
   - Но как же вы?.. Как же оживление иных деревянных зверей? - спросил Коля.
   И львица ответила:
   - Вот за нас ты можешь не беспокоиться. Теперь мы оживим тех, кого ещё надо оживить...
   - Но. Вы точно без меня справитесь?
   - Конечно. И будем ждать твоего возвращения. Так что поспеши туда, где действительно ждут тебя...
  

* * *

  
   Вечерело. Небо представляло собой странную помесь из спокойных тёмно-сиреневых полос, в которых уже можно было разглядеть звёзды; и багряно-алых участок, которые очень напоминали только что пролитую кровь, и поэтому выглядели тревожно.
   Коля видел попеременно то небо, то землю. Дело в том, что он катился под уклон. Попытался остановиться - ухватиться за что-нибудь руками, но не тут то было. Поверхность, по которой он катился, была очень гладкой и скользкой, вымазанной чем-то, напоминающее мыльную пену.
   А потом услышал крики Лены, принца Колямира и Хрыма:
   - Помоги нам!
   Тогда Коля смог сесть на задницу. Правда, он по-прежнему продолжал съезжать по уклону, но, по крайней мере, больше не крутился. И вот увидел Коля, что поблизости также съезжают Лена, Колямир и Хрым.
   Далеко впереди и внизу, земля расходилось широкой трещиной, из которой вырывались чёрные шары.
   - Что это такое?! - выкрикнул Коля.
   - Пропасть Забытого, - отозвался Хрым.
   - Чего-чего?! - недоумевал Коля.
   - Говорю тебе: это пропасть Забытого, - отозвался Хрым.
   - А что нам в этой пропасти делать? - спросил Коля.
   - Вообще-то, если у нас не появятся крылья, то мы разобьёмся, - ответила Лена.
   - А остановиться мы никак не можем? - поинтересовался Коля.
   - Нет, не можем! - всхлипнул Колямир, и тут Коля заметил, что в глазах принца блестели слёзы.
   - Ну а зачем же мы туда покатились? - спросил Коля.
   Хрым ответил:
   - Меня вашим проводником назначили. Так?
   - Ага, - кивнул Коля.
   - Тогда объясни мне, почему эта Лена совсем меня не слушается. Я говорю: вот тут самый безопасный путь. А она - нет, мы должны идти вот туда, потому что там появишься ты. Вышли мы широченное поле. Я говорю: ни шагу вперёд! Так нет же - бросилась бежать, и вот поле выгнулось вниз.
   - То есть - как это выгнулось? - недоумевал Коля.
   - А вот так! - квакнул Хрым. - Это поле - на самом деле только видимость поля. А на самом деле - это ловушка.
   - Понятно. Но ведь Лена правильно чувствовала: я именно на этом поле появился.
   - А толку то! - вздохнул Хрым. - Ведь теперь мы просто катимся все вместе, и все вместе разобьёмся.
   - Но...
   - У тебя есть крылья? - спросил Колямир.
   - Нет, - ответил Коля, и тут же воскликнул. - Да что же это я говорю?! Ну, конечно же, у меня есть крылья. Ведь я теперь наполовину дракон, только недавно с Носатицей сражался.
   И Коля сделал такое же усилие, как и тогда, когда в дракона превращался. Однако в этот раз ничего у него не получилось. И он почувствовал, что та драконья сущность исчезла из него в то мгновенье, когда он победил Носатицу.
   Всё это время он сжимал в ладони магическую линзу, и только теперь вспомнил про неё. Подивился ещё, как это до сих пор не выронил её.
   Он поднёс линзу к глазу, и выкрикнул:
   - Я скоро вернусь!
   И представил могучие крылья, которые так ему были нужны...
  

* * *

  
   И вновь надеялся Коля, что окажется в облачно-небесном мире, и тут же вырвется из него окрылённый, на помощь своим друзьям. И опять он ошибся.
   Вместо чувства свободного полёта, почувствовал он под ногами твёрдую почву. Правда, он не смог устоять на ногах, так как земля здесь уходила под значительным углом вниз. И вот он упал и покатился. Едва не выронил магическую линзу, но всё же успел убрать её в карман...
   Но не долго он катился, а потом услышал смех. Кто-то насмехался над, и выкрикивал:
   - Э-эй, ты что - напился сока дерева Янь-янь?!..
   - Помогите мне! - взвыл Коля.
   И тогда чья-то сильная рука подхватила его, и поставила на ноги.
   Коле пришлось размахивать руками и выгибаться назад, чтобы вновь не упасть.
   И вот он уже увидел, что перед ним стоит некто, с фигурой гуманоида, но с кожей которую покрывали чёрные и зелёные полосы. Даже и глаза этого существа были в такую полоску.
   Но не только это существа, а также и небо и спускающаяся вниз поверхность, и изредка дыбившиеся над ней деревца - всё было раскрашено такими чёрными и зелёными полосами.
   Существо присвистнуло, и вырвавшийся из его ноздрей поток жаркого воздуха был настолько сильным, что Коля едва устоял на ногах. И существо произнесло:
   - Я то думал, что самый несчастный в этом мире, это я. А оказывается, есть ещё более несчастный.
   - Кто же это? - спросил Коля.
   - Конечно - ты! - выкрикнуло существо, и тут же добавило. - Хотя, впрочем, может ты безумен, и тогда не понимаешь своего несчастья.
   - Я вовсе не безумен, но я не понимаю, что уж во мне такого несчастливого, - произнёс Коля.
   - Ведь ты прокажённый и проклятый.
   - Чем это я прокажён и кем проклят?
   - Прокажён бесцветием, а проклят Орбусом.
   - А-а, ты про эти полоски, которые здесь всё покрывают. Так мне они ни к чему.
   - Но душа проклятая Обрусом обречена на вечные мученья...
   - А что это за Орбусом? - спросил Коля.
   - Видно он действительно безумен, - сказало существо в воздух, но всё же пояснило специально для Коли. - Орбус - это бог нашего мира.
   Тут Коля хлопнул себя по лбу и воскликнул:
   - Да что же я тут с вами болтаю, когда мне надо поскорее друзей выручать!.. - и, ухватив это полосатое существо за руку, спросил. - Ну где здесь у вас драконье сердце можно найти?..
   Существо прокашлялось, и произнесло:
   - Там, внизу, о жалкий безумец...
   Коля посмотрел вниз, но ничего, кроме этой, простирающейся до самого горизонта равнины так и не увидел.
   Но всё же он почувствовал - драконье сердце действительно было там, но только очень-очень далеко...
   И тогда Коля спросил:
   - Что же там такое?.. Расскажи, как до драконьего сердца поскорее добраться?
   Существо внимательно разглядывало Колю, и говорило:
   - Так ты действительно ничего не знаешь?..
   - Нет, - покачал головой мальчишка, и выкрикнул, сотрясая полосчатые плечи, - Скорее! Расскажите мне!
   - Этот день запомнится мне навсегда, - вздохнуло существо, а потом поведало. - Это - долина жизни.
   - А кто в ней живёт? - спросил Коля.
   - Все мы - орбусы.
   - Кхм... Ну и как же вы живёте?
   - Вот так и живём. В верхней части этой долины растут орбусывые деревья, на которых мы проводим бессознательный период своей жизни, в виде плодов. Потом мы с ветвей срываемся, ну и катимся вниз...
   - Катитесь? Чего-то... - начал был Коля, но существо его перебило:
   - А вон мои соплеменники покатились.
   И он указал на несколько чёрно-зелёных сфер, которые весьма и весьма напоминали непомерно раздутые земные арбузы. И теперь Коля понял, что ему напоминал весь этот мир - это был исполинский арбуз.
   И Коля спросил:
   - Ну а вы то сами почему не круглый?
   - Вот сейчас свернусь, и стану круглым, - ответило существо.
   - Ясно. Ну а почему вы несчастны?..
   Существо ответило:
   - Я несчастно потому, что не хочу катиться, как и все вниз.
   - Почему?
   - Почему? - переспросило существо, и прошептало, оглядываясь - не подслушает ли их кто-нибудь. - Да потому что не верю я, что после падения мы все превращаемся в Летунцов.
   - В каких ещё Летунцов? - насторожился Коля.
   - Ну, ты и впрямь совсем ничего не знаешь! - изумилось существо. - Что ж. Специально для тебя объясняю: по нашим верованиям в конце долины жизни - пропасть. Все обрусы срываются туда, долго-долго падают, а потом преображаются в Летунцов. А я вот думаю: сказки всё это, придуманные затем только, чтобы утешить нас, несчастных...
   Но Коля не дал ему договорить, так как понимал - уж очень много времени потрачено впустую, в то время как его друзья уже могли свалиться в другую пропасть...
   Он воскликнул, да так громко, что разговаривавший с ним орбус свернулся в клубок, да и покатился вниз:
   - Ну а как бы мне поскорее достигнуть вашей пропасти?!
   Орбус наращивал скорость, и мальчишке пришлось приложить немало усилий, чтобы не отставать от него.
   Орбус бормотал:
   - Вот же привязался сумасшедший. Ещё, чего доброго, заражусь от тебя страшной болезнью бесполоскостности. И почему только тебе хочется поскорее добраться до этой пропасти?!
   - Вот хочется и всё! Скажите же!
   - Ну и дыня же с тобой! - выругался орбус. - Среди нас есть такие маниаки - нетерпенцами мы их зовём. Им тоже хочется скорее до пропасти добраться. Так они ложатся на зелёную полосу и катятся по ней не вниз, не вверх, а вбок. В результате, как следствие естественных физических законов нашей вселенной скорость их возрастает многократно. Вот тогда нетерпенцы и срываются вниз, и мчатся к этой распроклятой пропасти, с такой скоростью, которая другим и не снилась. Но если на пути такого нетерпенца попадется даже самое маленькое деревце, то разлетается нетерпенец на кожуру да на семечки...
   Ещё много чего собирался говорить этот унылый орбус, но уже не слушал его Коля. Вот он улёгся он на зелёную полосу, оттолкнулся и... покатился. Без удивления отметил он, что тело его округляется. И вот уже стал Коля похожим на арбуз, на котором не было совершенно никаких полосок, цвета же он был среднего между чёрным и зелёным.
   Он катился всё быстрее и быстрее, но, несмотря на невероятную скорость вращения, голова Колина не кружилась. В общем-то, он теперь весь был одной большой, сферическо-арбузной головой.
   А потом почувствовал: приближались орбусы - самые мирные из мирных орбусов, жизнь которых протекала в неспешном спуске вниз, к пропасти. Успел их Коля увидеть: вдруг появились, и оказались совсем рядом. И всё же мальчишка успел увернуться - теперь он уже не по линии катился, а прямо вниз. Но катился с такой скоростью, что, попадись на его пути дерево, так не только семечек от его арбузного нутра не осталось бы, но и само дерево было бы снесено...
   Но, к счастью, деревьев не попадалось, и в считанные секунды Коля проделал тот путь, на который у обычных орбусов ушло бы много месяцев, а то и лет.
   Вот разверзлась пропасть, ужасающая своими размерами. Едва виделся другая сторона пропасти, которая имела не арбузную, но дынную окраску. Но вот дна пропасти не было видно.
   Коля летел вниз, возле арбузной мякоти, в которой попадались чёрные семечки. Каждое из таких семечек, упади оно с неба, могло бы придавить несколько крупных людских небоскрёбов. Но семечки никуда не падали, а вот Коля падал...
   Между прочим, вспомнились и предсказания того мрачного орбуса, с которым он недавно беседовал. Но, так или иначе, а остановиться он уже не мог. Между тем, скорость падения возрастала.
   И тогда Коля увидел Орбуса. То есть не просто орбуса, а именно Обруса с большой буквы. Он был похож на исполинский арбуз, у которого были зелёные с красными зрачками глазищи. Он висел в воздухе, беспечно поглощал падавших орбусов, и с огромной скоростью выплёвывал их из заднего своего отверстия, но уже в виде малюсеньких дракончиков арбузной окраски.
   Нечто подобное происходило и на противоположной стороне пропасти. Только там висел дынный бог, и поглощал он живые дыни, ну и выплёвывал соответственно дынных дракончиков...
   Коля даже и испугаться не успел, как уже был поглощён богом Орбусов, а потом, протиснувшись через красную, сочную мякоть, со страшной скоростью был извергнут из задней его части. Теперь у него были крылышки, и он даже мог стрелять плотными струями горячего арбузного сока.
   И хотя арбузные дракончики спешили на битву с дынными дракончиками (а эта битва испокон веков кипела возле арбузно-дынной планеты), Коля не желал присоединяться к ним. Честно говоря, ему даже безразличен был результат этой бессмысленной войны.
   Зато Коля должен был возвращаться.
   ...Усилие и вот линза оказалась прямо перед Колиными глазами. Ещё одно усилие, и Коля перенёсся...
  

* * *

  
   Нет - это не было наклонное поле на Светорусой земле.
   Оказался Коля в знакомом городском парке, а рядом с мальчишкой стояли деревянные, но уже ожившие львы, и говорили ему.
   - Лены здесь нет!
   - Вы говорите про Лену N1? - быстро спросил Коля.
   - Мы говорим про ту Лену, которая прежде жила в твоём подъезде, - ответила львица.
   - А-а, ну так это и есть Лена N1, а мне сейчас срочно надо спасать Лену N2, так как она вот-вот может свалиться в пропасть.
   - Нет. Ещё не свалятся. А вот Лене N1 срочно требуется помощь.
   - Хорошо. Я готов помочь ей. Вы только скажите, как...
   Лев ответил:
   - Спящему, обитель которого - под этим парком, очень невыгодно, чтобы Лена N1 оставалась в этом мире. Итак, он отправил её туда, где печаль...
   - Туда, где печаль..., - растерянно повторил Коля.
   - Опасное испытание предстоит тебе. Ты, главное, помни о нас. Ты возвращайся, - вздохнула львица.
  

* * *

  
   В этот раз магическая линза перенесла Колю в какое-то закрытое помещение с металлическими стенами.
   - Где я? - спросил мальчишка.
   - Внутри космического корабля, - ответил приятными бархатистыми, но, вместе с тем, и электронными интонациями, кто-то незримый.
   - Внутри космического корабля? - переспросил Коля.
   - Да, - ответил тот же голос.
   - И куда этот корабль летит?
   - Он не летит, потому что лететь некуда.
   - Как это некуда? Всегда есть место, куда можно полететь.
   - Извините, но никаких мест больше нет. Нас окружает пустота. Пустота простирается в бесконечность. Всё дело в том, что космос погиб.
   - А-а, космос погиб, - кивнул Коля, и тут же поперхнулся. - То есть как это погиб?! Почему?!..
   - Для того, чтобы рассказать это хотя вкратце, понадобится миллиард лет, а ведь ваш вид не живёт так долго.
   - Это точно - мы столько не живём, - вздохнул Коля. - Однако, вопрос, зачем я сюда попал?
   - Вы материализовались из ничего, но в мою программу не входит возможности удивляться, - ответил компьютер.
   - Э-э-э, ну мне надо найти Лену, - сам ответил на своё вопрос Коля, и тут же задал дополнительный вопрос. - Но как же я могу найти кого-либо, если весь этот космос погиб?
   На что компьютер ответил:
   - Только во снах.
   - Чего?
   - Ну, дело в том, что после гибели космоса остались только сны мёртвых миров. Незримые для человеческих глаз летают они в пустоте. В них нет жизни - только слабые отзвуки былого.
   Тут Коля произнёс мечтательно:
   - Сны мёртвых миров... Или, ещё лучше - сны мёртвой вселенной. Красиво звучит. Поэтично. Так покажите мне нужный сон. Тот сон, где я найду свою Лену.
   На что ответил компьютер:
   - Тебя я в этом не могу помочь. Только ты сам можешь найти того, кого ищёшь. Среди бесконечности миров, среди бесконечности образов...
   - Э-эй, да это же невозможно! - выкрикнул Коля.
   - Конечно, невозможно, - ответил компьютер, и в его голосе послышалась меланхолия. - Но если твоя душа особым образом настроена на того, кого ты действительно хочешь найти; то ты увидишь его или её. Только... всё равно это будет отсвет былого. Это будет безжизненное изображение.
   - Достаточно. Просто скажи, что мне надо, чтобы начать поиск.
   Из хромового пола выплыла красная кровать.
   - Ложись, - предложил компьютер. - К твоим нервным центрам будут подключены специальные сенсоры, которые усилят исходящий из тебя импульс поиск. И всё же ты навсегда можешь остаться в тех снах. Запомни - сны целого мира навалятся на тебя. А мне не хотелось бы оставаться здесь одному...
   - Прости, но я должен искать, - ответил Коля, и посоветовал компьютеру. - Сочини совершенную поэму длинной в бесконечность, она выразит и поглотит твоё одиночество.
   И вскоре Коля перенёсся во сны мёртвого мира.
  

* * *

  
   Теперь Коля был богом Солнца. На огнистой колеснице нёсся он по прекрасным террасам своего пустынного города. Журчали фонтаны, в воздухе незримая витала романтика.
   Тысячи дорог отходили от города Солнца, но только одна из них вела к принцессе Лене.
   Какой была принцесса Лена? Когда и где она была?
   Она, несомненно, была прекрасной. В длинном, на ветру развевающемся платье шла она по склону холма; пред ней лежали полные сказок леса. Когда это было? Так давно! Так невообразимо для человека давно - пятьсот миллионов лет назад. Но всё же это не пустая фантазия - это действительно было.
   Ну а где же тот холм, где тот лес полный сказок? Это и предстояло выяснить Коле, который теперь был богом Солнца...
   Он выбрал тот путь из своего города, который ему казался наиболее счастливым.
   Но...
   Сны целого мира, со всей его историей, культурой, религией, со всей любовью, ненавистью, геройствами и подвигами - всё это надвигалось на него. Иногда казалось Коле, что огромные валы слепленные из тьмы и света вздымаются на сотни километров вверх, и падают на него, собираясь раздавить под величавой и грозной своей мощью...
   Как же прекрасен был этот мир! Прекрасен и, вместе с тем, пустынен. Можно было идти в любую сторону, можно было увидеть тысячи прекрасных образов, но нигде - ни единой живой души, ни одного стороннего слова.
   И Коля, хоть и чувствовал себя богом Солнца, - в тоже время вспоминал, что этот мир в котором он оказался - это всего лишь сны мёртвого мира. Этого нет, а сам он, Коля, забрался уже так в глубины мироздания, что если он не найдёт всё-таки Лену, то уже никогда не вернётся в свой мир.
   Только Лена могла ему помочь.
   Где же ты Лена?
   Лена... Лена...
   Он, оставив позади себя, который был практически бесконечен, мчался теперь среди полей, среди которых великанам было бы раздольно. И, чувствуя в своём сердце печаль, говорил Коля:
   - Если бы я мог складывать стихи, достойные тебя, то я бы складывал их, и ты бы пришла...
   И вдруг - о счастье! - он увидел те же места, по которым пятьсот миллионов лет назад прохаживалась принцесса Лена.
   Несмотря на это невообразимый отрезок времени, ничего не изменилось. Те же холмы, те же леса, тот же простор. Вот только самой Лены не было.
   Зато на некотором отдалении увидел Коля величественные развалины храма; и он уже совершенно точно знал, что если и есть такое место в этом мире-призраке, где можно встретить принцессу Лену, так это среди тех развалин. И он бросился туда.
   Вот он уже на месте.
   Вот идёт среди толстых стен, и чувствует святость, которая скопилась в них за миллионы...
   Наконец он остановился возле стены, из светло-лазурной глубины которой проступали тонкие белые и златистые линии. И Коля знал, что на этой стене прежде была изображена принцесса Лена. Он припал к стене, и начал шептать стихотворные строки, которые казались ему верхом совершенства...
   Это была целая поэма, названная "Сны мёртвого мира", и эту поэму он посвящал Лене. И Лена пришла...
   Коля не видел ничего, кроме света, не чувствовал ничего, кроме спокойствия. Но всё же он сказал:
   - Мы должны идти...
   И свет всколыхнулся - Коля почувствовал ответ Лены:
   - Да - я знаю, мы действительно должны идти.
   И они переметнулись в парк.
  

* * *

  
   Неподалёку возвышался тот дом, в котором жили Лена и Коля, рядом стояли ожившие деревянные львы.
   Коля внимательно посмотрел на Лену и спросил:
   - Что ты помнишь?
   А она ответила:
   - Мы были в подземельях под парком. Потом задрожала земля. Я бросилась к тебе. Но обвалился потолок, и земляная стена разделила нас. Потом раздвинулся пол, и появилось нечто страшное. Кажется, это были слуги Спящего. Но дальше я ничего не помню...
   Тут деревянный лев прокашлялся и проговорил:
   - Кстати, твоим друзьям, которые остались на Светорусой земле, нужна твоя помощь.
   - Ну, конечно же! - выкрикнул Коля. - Они ж там в пропасть без меня свалятся...
   И через секунду он уже перенёсся в тот сказочный мир.
  

* * *

  
   Принц Колямир кричал, жабоподобный Хрым очень квакал, и только Лена N2 не издавала никаких звуков, а настойчиво, хоть и тщетно в слизкую наклонную поверхность, по которой все они скатывались в пропасть, из которой вырывались, и таяли в темнеющем вечернем небе чёрные пузыри.
   А ведь даже у самого крепкого человека начали бы сдавать нервы. Ведь до пропасти, которая совершенно бездонной, оставалось совсем недалеко, а Коля, который отправился на поиски драконьей сущности, казалось, и не собирался возвращаться.
   И всё же он вернулся. Когда до пропасти оставались считанные метры, и явственно чувствовался выходящий из недр затхлый запах, Коля вынырнул из воздуха, и только убрав магическую линзу в карман, начал преображаться. Через несколько секунд он уже выглядел как арбузный дракон, аккуратно подхватил он готовые свалиться фигурки и, маневрируя среди чёрных пузырей, поинтересовался:
   - Ну что - куда направляемся?
   На что Хрым ответил:
   - Куда угодно, но только не в эту пропасть. Помните: ведь я хороший проводник. Так что, если желаете, я проведу вас к обители забытого тайными тропами.
   Тут Колямир вскрикнул, а Коля - арбузный дракон едва не выронил его. Дело в том, что на мгновенье тело принца стало таким невыносимо холодным, будто бы поселилась в нём лютая зима и все силы прилагала на то, чтобы вырваться...
   Но вот холод отступил, а Колямир помолодел ещё на год. Теперь ему было девять.
  
  
  
  

День пятый

  
   Принц Колямир глядел на дракона и на пропасть испуганными глазами и, видно было, едва не плакал. И этот девятилетний мальчишка вскрикнул:
   - Мне страшно!
   Оставив его выкрик без ответа, Коля поинтересовался у Хрыма:
   - Ну а сколько, по твоему, займёт этот путь по тайным тропам?
   Хрым, опасливо поглядывая на проплывший рядом тёмный пузырь, проговорил:
   - Несколько дней. Сколько точного - этого я не могу сказать.
   Тогда Коля покачал своей арбузной головой, и молвил:
   - Такой долгий путь не для нас. Принц Колямир становится всё меньше, и через несколько лет превратиться в малыша. А я, например, совершенно не представляю, как в таких экстремальных условиях можно будет ухаживать за малышом.
   На что Лена ответила:
   - А вот мне приходилось ухаживать за малышом. Не за своим, конечно; хотя, рано или поздно, мне бы хотелось стать матерью. Просто, было дело: одни наши хорошие уезжали по неотложному делу в другой город. Дорога их ожидала долгая и тяжёлая, а дитятку некуда было пристроить, ну вот и отдали его нам. Целый месяц с ним провозились. Я ему сказки рассказывала. В общем, дело утомительное, но нужное...
   Тут Коля перебил её:
   - В общем, хоть ты и побывала в няньках, а как вести себя с младенцем в экстремальных условиях - всё равно не знаешь...
   Тут принц Колямир выкрикнул плаксивым и испуганным голосом:
   - Это кто младенец?! Это вы про меня что ли?! Какой я Вам младенец! Мне девять лет!..
   - Короче, летим вниз! - проговорил Коля.
   Тут послышались было какие-то возражения, но сила была на стороне арбузного дракона - Коли. Маневрируя между чёрных пузырей, начал он спуск в пропасть.
   - Потише! - взвизгнул Хрым.
   - Да я и так тихо, - отозвался Коля.
   - Что-то не верится! Мы кажется, мы не спускаемся, а падаем! - прокричал Хрым.
   Коля решил больше ничего не отвечать на подобные крики, но зато он обратил внимание на то, что чем глубже он спускается, тем темнее кругом становится. Он не смог различить одного из чёрных пузырей, и задел его боком. В результате бок был обожжён, а из пузыря вырвался некий газ, от которого все те, кого Коля нёс в своих лапах, усердно начали кашлять.
   - Как вы там - живы? - поинтересовался он, когда кашель немного поубавился.
   - Живы, - отозвалась Лена, но, те не менее, продолжала кашлять.
   Тогда Коля вспомнил, что у него, как у всякого порядочного дракона должен быть огненный заряд, которым можно было бы осветить путь. Вот он дыхнул, и выяснилось, что он вовсе не порядочный дракон. Во всяком огненных зарядов в нём не было.
   А вместо огня выдохнул он целый поток арбузных семечек. Эти семечки прямо на лету разрастались в арбузы, которые падали вниз и врезались в пузыри. Пузыри отскакивали в стороны или же лопались. При этом во все стороны брызгали разноцветные искры, так что зрелище было впечатляющим.
   Коля продолжал спуск, но на этот раз летел медленнее, так как заботился о своих всё ещё кашляющих пассажирах. По мере надобности он выдыхал заряды семечек, и в результате появлялось столько арбузов, что можно было бы накормить целый крупный город. Но судьба этих арбузов была самой плачевной...
   Наконец они зависли поверхностью, покрытой тёмным мхом. Этот мох часто надувался, и из него вылетали чёрные пузыри. В общем, садиться на эту поверхность совсем не хотелось, и он полетел на некоторой высоте над нею, высматривая - не видно ли чертогов Забытого.
   Вот Лена протёрла глаза, которые ещё слезились от воздействия газа из пузыря, и воскликнула:
   - Смотрите!
   И Коля-дракон увидел, что на мшистой поверхности устроена дорога из какого-то твёрдого материала. По этой дороге двигалась процессия существ, которые с такой высоты представляли собой странную помесь из монахов и крыс. Во всяком случае, имелись у них и рясы, и капюшоны, которые закрывали массивные головы, но из-под задней части этих ряс выбивались, длиннющие хвосты. Первое в этой процессии существо несло в лапе источавший зловещий тёмно-синий свет факел, и точно такой же факел несло и последнее существо.
   - Кто это? - тихо спросил Коля-дракон.
   На что Хрым ответил:
   - Многие существа мне знакомы, но о таких не ведаю, ибо подземелья Спящего много тёмных тайн хранят.
   - А как думаете - могут они нам добрым советом помочь? - спросил Коля.
   - Да что ты - конечно, нет, - проговорил Хрым. - Подумай: могут ли в таких страшных местах обитать какие-нибудь добрые создания? Чтобы они стали здесь делать?! Пожалуй, они постараются доложить о нашем появлении Забытому. Так что подымись-ка ты повыше, да облети их стороной, пока они тебя не заметили...
   Так Коля и поступил...
   Вскоре пузырчатые топи закончились. Ещё несколько взмахов крыльями, и вдруг перед Колей появилась усеянная пещерами стена.
   Коля попытался остановиться, но только снизил скорость полёта. Последовало болезненное столкновение, а потом падение. Ударившись об каменистую поверхность, Коля спросил:
   - Ну как вы - живы, здоровы?
   Послышались стоны:
   - Живы, но не здоровы!
   Вскоре, впрочем, выяснилось, что обошлось без переломов.
   - Полетим дальше? - спросил Коля и зевнул.
   - Честно говоря, я очень устал. Поспать бы, - ответил, потирая ушибы, Колямир.
   Тогда Коля проговорил:
   - Ну, я и устал. Ладно, сделаем здесь привал.
   А Лена молвила:
   - Только нам нужен дозорный. Соседство с этими топями очень опасное.
   - Это точно, - кивнул, чувствуя всё возрастающую усталость, Коля. - И я, как самый сильный из вас, как арбузный дракон непременно справлюсь с такой задачей. Так что вы спите-отдыхайте спокойно, а я вас покараулю...
   И вот они улеглись спать, а Коля-дракон возвышался над ними, мирно спящими...
   - Эй, поели бы что ли... - произнёс он, и, склонившись в самой поверхности, выдохнул несколько арбузных семечек, которые практически мгновенно разрослись в целые арбузы.
   Но оказалось, что из-за волнений последнего дня, они так истомились, что уже и не могли о еде думать...
   Коля-дракон огляделся, но не увидел ничего подозрительно. Тогда он зевнул, и опустил голову на арбузы (в результате, арбузы были раздавлены). Коля думал: "Посплю я немножко... совсем, совсем немножко. Ведь всё равно никто нас здесь не найдёт. Никому мы не нужны".
   Он засыпал, и не замечал, что волшебная линза, которая всё это была при нём, вдруг выпрыгнула из углубления в его боку и, словно колёсико, покатилась по бороздке в его арбузной чешуе. Так докатилась она до его глаза, и заняла положенное место.
  

* * *

  
   Вдруг Коля услышал голос Лены:
   - Коля! Наконец-то!
   - А? Что такое?! - спросил Коля, ещё не понимая, где он находится.
   - Ты после нашего последнего разговора как бросился бежать. Так ни один человек не умеет бегать. Всё же я хотела попытаться тебя догнать, но деревянные львы вовремя меня отговорили. Сказали, что это уже не ты побежал, а только призрак твой. Настоящий ты перенёсся в иной мир. Правильно я поняла?
   - Ага, - кивнул Коля. - Только я должен быть там. Меня дозорным выставили.
   Тогда стоявшая рядом деревянная львица произнесла:
   - На самом деле, ты очень даже правильно сделал, что перенёсся сюда. Мы ожидаем очень важные события. Вскоре здесь должна появиться Оля.
   - Кто? Оля? - пробормотал Коля, оглядываясь.
   И только теперь увидел он поразительную картину.
   Судя по всему, он находился где-то в глубинах парка. Но деревья, которые прежде росли там, теперь были аккуратнейшим образом выкорчеваны, и сложены в сторону. На освобождённом месте вырыли котлован, глубиной метров в двадцать. Вокруг этого котлована сидели всевозможные деревянные существа: в основном звери, но были и гномы, и Кощеи бессмертные, и Бабы-Яги, и даже парочка драконов. Все они прежде находились на разных детских площадках, а вот теперь их оживили с помощью звёздного молока, и они уже постарались - вырыли это котлован.
   Конечно, эти фигуры многое могли, но всё же свойствами настоящего Кощея бессмертного, Бабы-яги или дракона никто из них не обладал...
   А деревянный лев говорил:
   - Много шума мы наделали, и теперь слуги Спящего согласны передать нам Олю.
   - Мою сестру, - пояснила Лена.
   - Ах, ну да, - кивнул Коля, и тут же спросил. - Что же они - просто так и согласились её отдать?
   - Нет. Взамен они потребовали одну каплю звёздного молока.
   - И вы согласились? - изумился Коля. - Да они ведь разбудят этого Спящего и он задаст нам жару...
   На это лев ответил:
   - Даже с помощью звёздного молока не удастся разбудить Спящего. Это нам точно известно...
   Коля на секунду замолчал, а потом вымолвил:
   - Ну а в общем-то я чувствую, что действительно я должен находиться здесь. Только вот ещё не совсем понятно, что именно я должен делать.
   На что львица ответила:
   - Мы предполагаем, что они с помощью капли звёздного молока оживят какое-нибудь чудище, с которым мы не сможем справиться. Ведь внутри тебя ещё сидит дракон...
   - Дракон?.. Ах ну да, конечно же, - охотно кивнул Коля, и добавил. - Но только не огнедышащий дракон, а арбузный. Не знаю, будет ли прок от арбузов.
   - Будет и от арбузов прок. Вообще же главное - это сила драконья...
   В это время в нижней части этого котлована приоткрылась тяжёлая и массивная дверь, и выползло из неё нечто напоминающее многометровую гусеницу, усеянную острыми железными шипами.
   Издавая зловещий скрежет, гусеница эта подползла вплотную к ним (тут и Коля и Лена поморщились от сильного зловония), и спросила механическим голосом:
   - Где капля звёздного молока?
   - А где Оля? - тут же спросила Лена.
   - Сначала молоко, - потребовала гусеница.
   Тут деревянный лев грозно проревел:
   - Если немедленно Олю не отдадите, то мы в вашем царствии вообще всё разворошим. А в том, что мы вам каплю молока предоставим, так в этом можете не сомневаться. Всё же ложью да коварством не мы, а вы промышляете...
   - Ладно-ладно, будет вам Оля, - раздражённо рявкнуло чудище и раскрыло пасть.
   И оттуда выкатилось полупрозрачное, розоватого оттенка яйцо, внутрь которого действительно была заключена младшая сестра Лены Оля.
   - Оля! Оленька! - выкрикнула Лена, и бросилась к яйцу, попыталась разодрать его, но яйцо не поддавалась.
   - Да что же это такое? - плакала Лена. - Жива ли она?
   - Жива, - скрипнула железная гусеница, и Оля действительно пошевелилась.
   - Так выпустите её из яйца! - потребовала Лена.
   - Сначала отдайте каплю молока! - взвизгнула гусеница.
   - Возьми! - ответил лев, и выплюнул крохотную колбочку.
   Из затылка гусеницы выдвинулась железная рука, и колбочка была поймана прямо на лету, и задвинута внутрь головы гусеницы.
   Затем в гусенице этой что-то громко и неприятно щёлкнуло, и она возвестила:
   - Проверка проведена: капля молока настоящая.
   - Выпустите мою сестру, немедленно! - потребовала Лена.
   - Да, пожалуйста, - ответила гусеница, и, напрягшись, плюнула из глаза сгустком чего-то жёлтого.
   Это жёлтое вещество попало на розовое яйцо, быстро, тонкой пленкой растеклось по нему, и после этого яйцо начало разваливаться, таять...
   Гусеница же попятилась в свои подземелья; и при этом опасливо поглядывало на могучие фигуры оживших деревянных существ. А деревянный лев говорил:
   - Ну что же ты?.. Боишься?! Думаешь, мы на тебя из подтяжка нападём? Не будет этого. Беги скорее. Но учти, если с Олей что-нибудь не так, так мы и тебя и всех твоих собратьев злобных не пожалеем.
   Последние слова были произнесены таким мощным, раскатистым гласом, что гусеница аж подскочила и поспешила в свои подземелья...
   Наконец от розового яйца ничего не осталось, и Лена приняла сестру Ольгу в бережные объятья.
   Лена приговаривала:
   - Оля, Оленька, ну как ты?.. Жива ли?.. Что они с тобой сделали?..
   Оля ничего не отвечала, не открывала глаз, и только потому, что едва заметно вздымалась её грудь, можно было понять, что она жива. Но по внешнему виду нельзя было бы сказать, что она пережила какие-то испытания.
   Даже и одета Оля была в ту самую одежду, в которой она ходила в художественную школу. Одежда казалась ни измятой, ни грязной. Но всё же чувство тревоги не оставляло Лену, и вновь спросила она:
   - Оля, ну скажи хоть что-нибудь. Они ведь ничего с тобой плохого не сделали?
   Именно в это время Оля открыла глаза, и не было в этих глазах никакого выражения. Спокойным, безучастным голосом произнесла Оля:
   - Сейчас со мной всё нормально. А о том, что со мной было, я ничего не помню. Отведите меня домой...
   Тут из-под земли послышалось нечто, похожее на смех. И тогда деревянный лев обратился к Коле:
   - Ну, будь готовь. С очень большой вероятностью можно сказать, что сейчас они выпустят какое-нибудь чудище, оживлённое с помощью капли нашего молока...
   Ещё раз прозвучал этот недобрый, но негромкий из-за расстояния смех. Ну а Коля отошёл в сторону. Он был напряжён, он готовил себя к тому, что вновь придётся превращаться в дракона.
   А в это время произошло нечто страшное. Дело в том, что Лена дёрнула Олю за руку. Она только хотела её повести её в сторону дома, но из-за того что очень волновалась Лена, движение это получилось через чур резким.
   И в итоге Олина рука просто взяла да и отвалилась!
   В растерянности смотрела Лена на лишённую тела руку, которая беспомощно болталась в её ладонях, и на свою сестру, которая была по прежнему спокойным, и повторяла со всё тем же выражением:
   - Отведите меня домой.
   И тогда Лена закричала. Это был пронзительный вопль ужаса. Глаза её расширились и, вообще казалось, что она вот-вот лишится чувств.
   Тут деревянная львица подпрыгнула к кричавшей девочке и, осторожно положив ладонь на её плечо, произнесла:
   - Ну, успокойся. Не кричи. Знай, что это не твоя сестра.
   Лена тут же перестала кричать, и некоторое время простояла на месте, просто переводя взгляд с однорукой Оли на львицу и обратно.
   - Почему же это не моя сестра? - тихо, и даже с некоторым смущением спросила она.
   - Потому что нас обманули, - гневно ударил лапой по земле деревянный лев.
   И содрогнулась земля.
   Львица же молвила:
   - Не живого человека, но манекен нам подсунули...
   - Но... она так похожа на мою сестру... Она...
   - А мы то хороши, - проворчал лев. - Купились на такую уловку! Ведь известно же, сколько коварны слуги Спящего. Они достойные последователи своего господина!..
   - И всё же, может, это моя сестра... Может..., - шептала Лена, а по щекам её катились слёзы.
   В это мгновенье страшная усмешка исказила черты это лже-Оли. Леденистым, колдовским светом засияли её глаза, и заговорила она страшным, рокочущим гласом:
   - Даже и не думайте, что сможете противостоять НАМ. Теперь то вы точно обречены. Сдавайтесь и тогда вы будете помилованы...
   Теперь уже ни у кого, даже и Лены не осталось сомнений, что это - манекен.
   Лена сжала кулачки и крикнула:
   - Отдайте мне мою сестру! Немедленно!
   Ещё сильнее захохотал манекен, и вдруг замахнулся своей единственной рукой. Этот удар должен был сбить Лену с ног, а может даже и убить её. Но Коля был наготове.
   Он прыгнул вперёд. Он на лету превращался в арбузного дракона. Дунул, и манекен, кувыркаясь, полетел в овраг. Манекен разваливался, но, несмотря на это, продолжал кричать о том, что все они обречены, а Спящий вот-вот воспрянет.
   - Ну, это мы ещё посмотрим! - крикнул Коля и крутанулся в воздухе.
   Он готов был к сражению с чудищем, которого, по словам деревянных львов, должны были оживить слуги Забытого.
   Но в это время произошло нечто совсем неожиданное.
   Ещё только видел Коля вырытую деревянными львами яму, ещё только чувствовал крылья за своей спиной, и готов был плеваться потоками арбузных семечек, а тут просто моргнул и ничего этого не стало.
   Оказалось, что он по рукам и по ногам был схвачен тяжёлой металлической цепью; а тело его уже было не драконьим, не арбузным, а деревянным. Причём и древесина то, сколько он мог разглядеть, вращая своей скрипучей головой, была такая плохонькая, старая, растрескавшаяся, зато обильно покрывавшие её рунические знаки придавали деревянному телу зловещий вид.
   Вся эта пренеприятная картина была высвечена двумя кроваво-алыми факелами, которые высовывались из ниш в стенах и сыпали шипучими искрами. Очень смутно мог Коля разглядеть стены, и низкие своды...
   Но вот из тёмного угла двинулась к нему фигура. Мальчишка даже не удивился, увидев двухголового монстра. Из одной его головы торчали шипы, а в другой напротив были глубокие впадины. У каждой голове было по глазу. Ну ещё клыки. Ещё клешни вместо рук...
   В общем, вполне стандартный монстр. Только вот пахло от этого чудища дорогими французскими духами. По-видимому, он всё-таки следил за собой.
   Коля прокашлялся, и спросил не своим, но каким-то глухим, и в тоже время поскрипывающим, деревянным голосом:
   - А что я здесь, собственно, делаю?
   Чудище осклабилось, и ответило приятным, дикторским голосом:
   - Вы, Коля, стали своей через чур активной деятельность действовать нам на нервы...
   А дальше две головы говорили по очереди:
   - И мы вынуждены приготовить план вашего умерщвления.
   - Для этого нам понадобилась капелька звёздного молока.
   - Деревянные зверята забыли о своём исчезнувшем собрате.
   - А ты в нём, Коля.
   - Одной каплей звёздного молока мы оживили Ловца душ.
   - И по нашему настоятельному внушению он похитил именно твою душу.
   - Теперь твоя душа в нём.
   Тут Коля вскрикнул, испуганно:
   - Вы хотите сказать, что засадили меня в какую-то гнилую деревяшку?!
   Чудище закивало:
   - Да-да, Коля. Но вы не волнуйтесь. Вам не долго в этой деревяшке томиться. Вот сейчас мы вас пересадим в колбу невозвратности.
   И чудище показало деревянному Коле колбу, которая казалась особо хрупкой в его здоровенной лапище.
   Тогда Коля спросил:
   - Ну а что же будет дальше?
   - Ну а из колбы невозвратности мы перельём вашу душу в водоворот вселенского ужаса. В этом водовороте ваша душа будет расщеплена на маленькие-маленькие кусочки, которые уже никто никогда не соберёт в целое...
   - Нет!! - завопил Коля. - Вы не смеете, вы!.. Вы!..
   Тут одна голова чудища загоготала, защёлкала клыками, а другая возвестила торжественно:
   - Ну не надо вам было вставать у нас на пути! Так что теперь придётся расплачиваться, и уже никакие мольбы не помогут!..
   Тут раздался писк, и из тьмы высунулся некто очень носатый, и усеянный маленькими красными глазками. Писк повторился в различных тональностях, и тогда двухголовое чудище возвестило:
   - Вот компетентные товарищи говорят, что вы как-то умудрились переместить сюда не только свою душу, но и некий посторонний предмет. Может, сами сознаетесь, что вы укрываете?
   - Что я укрываю? - рассеяно повторил Коля.
   Тут чудище грянуло раздражённо:
   - Не хотите?!.. Ну, так придётся провести обыск.
   Коля как мог вывернул деревянную голову, и вот увидел, что в складки его деревянной одежды попала заветная магическая линза.
   "Только бы взглянуть в неё! И я спасён - я перенесусь в другой мир!". Но линза боком, и Коля, как ни крутил своей головой, никак не мог в неё заглянуть.
   Двухголовое чудище проследило за его взглядом, и взревело:
   - А-а, понятно!
   И, вытянув лапу, схватило магическую линзу.
   Но всё же, в самое последнее мгновенье, и Коля успел заглянуть в линзу. Он услышал сдвоенный вопль:
   - А-а!! Держите его!!
   Но чудище уже не могло удержать Колю - его душа перенеслась в иной мир...
  

* * *

  
   Коля ожидал и надеялся, что вновь окажется в теле арбузного дракона, разбудит своих друзей, и понесёт их в чертоги Забытого, но...
   Вовсе уже не драконье у него было тело, а самое обычное - человеческое.
   Он валялся среди покрытых тёмным мхом корней, а в нескольких шагах от него булькало, испуская тёмные пузыри, громадное болото.
   Мальчишка ещё помахал руками, так как слабо надеялся, что превратятся они в драконьи крылья. Но на этот раз чуда не произошло - руки так и остались руками...
   Тогда Коля начал ощупывать свои карманы. Он уже чувствовал, что магической линзы при нём, что она осталась в лапах того монстра, в ином мире. И всё же он искал...
   Нет - и линзы ему не удалось найти.
   Тогда Коля произнёс:
   - Эй! Вы уж извините, но я, кажется, и драконьих крыльев лишился, и линзу потерял. Хотя - нет. Линзу я не терял. У меня её отобрали.
   Он ожидал, что малолетний принц Колямир начнёт его ругать, но этого не произошло. Он ожидал, что Лена произнесёт что-нибудь одобряющее, но и этого не было. Он подумал, что Хрым проквакает что-нибудь на тайном языке своего лягушачьего народа, но только булькнуло, выпуская из себя особо крупный пузырь, болото.
   Тогда Коля огляделся и понял, что рядом нет ни Колямира, ни Лены, ни Хрыма. Он вскочил на ноги, он взобрался на камень, который был крупнее других и прокричал имена своих друзей, - сначала вполсилы, а потом и во всю силу.
   От сильного крика, а также от набившегося в лёгкие тяжёлого, наполненного удушливыми испарениями воздуха, Коля закашлялся, и, поскользнувшись, упал с камня. Только чудом обошлось без переломов, зато ушибся он сильно.
   Чтобы не закричать от боли, Коля прикусил губу, и вновь взобрался на этот камень. Ведь, перед тем как упасть, ему показалось, что он заметил кое-что интересное. И действительно: на расстоянии примерно в триста шагов, то есть на самом пределе видимости, отдалялась - в глубины болот отходила процессия тех существ, которых Коля заметил, ещё в драконьем обличье, пролетая над пузырчатым болотом. Это были те существа, которые казались чем-то средним между монахами и крысами: то есть и в рясах с капюшонами и с длиннющими хвостами, которые высовывались сзади. И эти существа уносили на плечах своих какие-то тюки...
   В-принципе, Коле и не надо было особо вглядываться, чтобы понять, что эти тюки - на самом-то деле его друзья.
   Тогда Коля хлопнул себя по лбу и пробормотал:
   - Какой же я растяпа!.. Ведь я же должен был охранять их, а я... Эх... Ну что же теперь делать?.. Конечно, я должен вызволить их...
   Так говорил он, уже соскочивши с камня, и поспешая за удалявшейся процессией. Он так увлечён был этим преследованием, что и не заметил, того, как и ступил на опасный мох, покрывавший поверхность болота. Но вот почувствовал Коля, что, как он ни старается, а больше не может ни одного шага сделать...
   Посмотрел вниз - оказывается, его ноги завязли в липкой, липучей грязищи. И, более того - он погружался. Ушёл в грязь уже по колени, по пояс. Что-то липкое, жаркое, сдавливало его ноги.
   Неожиданно Коля понял, что вот сейчас он может погибнуть.
   Смерть. Забвение. Непроглядная чернота. Вот что ожидало его на дне этого болота.
   А как же захотелось Коле жить! Весенний парк. Солнце. Улыбка Лены. Ради этого стоило перебороть эту засасывающую тьму.
   В страстном, стремительном порыве рванулся Коля вверх. Ему показалось, что перед самым его лицом промелькнула восхитительная, яркая радуга. Но эта радуга ускользала - взметалась всё выше и выше. А Коля вытягивался за ней, и, наконец, догнал - ухватился за радугу, повис на ней, как на перекладине. И почувствовал мальчишка, как живые цвета перетекают в него, наполняют его силами...
   И вновь он закашлялся от тяжкого воздуха. Затем пошевелил ногами, и понял, что свободен, что ему каким-то образом удалось вырваться из топи.
   Он побежал вдоль берега болота, и вскоре увидел ту тропу, по которой передвигались крысомонахи. Это были высушенные и плотно между собой сплетённые стебли каких-то колючих растений. На них и забежал Коля.
   Эта импровизированная дорога закачалась, заходила ходуном, затрещала, и вообще - повела себя так, будто всеми силами пыталась скинуть с себя Колю. Но Коля никуда не скидывался, а бежал за своими друзьями.
   Впрочем, ни друзей, ни крысомонахов он не видел, а только надеялся, что бежит действительно в нужном направлении, и скоро догонит их. Но вот разветвление: дорога делилась на несколько частей. И куда же бежать?
   Коля остановился в нерешительности.
   Оглядывался, как бы желая увидеть, кто бы помог сделать ему этот тяжёлый выбор.
   И вот почувствовал, что дорога трясётся: стало быть, кто-то приближался. Мальчишка решил спрятаться - сначала посмотреть, кого там несёт. Посреди той площадки, от которой расходились тропы, лежала целая груда ссохшихся корней. Вот под эти то корни и забрался Коля, ими то и укрылся. Корни царапались, от корней исходил пренеприятный запах, но Коля мужественно претерпевал все эти неудобства.
   И вот показался один из крысомонах. Был он совсем невелик ростом - едва ли достигал до Колиного пояса, зато, судя по очертаниям, его скрытая под капюшоном, превосходила человеческую голову раза в два.
   Добежавши до площадки, крысомонах остановился. Из-под капюшона выдвинулся длинный, покрытый шерстью нос грызуна и шумно втянул воздух.
   Коля подумал: "Ну вот - почувствовал он меня. И что же теперь? Затаиться, надеясь, что он всё-таки уйдёт, или напасть на него, и потребовать, чтобы он рассказал, куда унесли пленных?.. Нападать не стоит. А вдруг он, несмотря на свои миниатюрные размеры, окажется сильнее меня?.. Лучше затаюсь, а потом прослежу за ним. Только бы он первым на меня не набросился!"
   Крысомонах ещё несколько раз повёл массивным своим носом, и безошибочно шагнул к тем сухим кореньям, под которыми затаился Коля...
   Мальчишка подумал: "Я ему так не дамся. Я буду сражаться!"
   Ещё немного, и крысомонах увидел бы Колю, но вдруг этот обитатель болот отдёрнулся, и весь вытянулся вверх. Коля заметил, что крысомонах даже трясётся от напряжения. Но причиной этого напряжения был отнюдь не Коля.
   Судя по тому, как дрожала дорога, к ним приближался ещё кто-то...
   И вот крысомонах бросился бежать. Только что он стоял перед Колей, а тут уже и след его простыл.
   Коля замешкался: размышляя - преследовать его или нет, и потерял те драгоценные мгновенья, когда ещё, быть может, и смог бы догнать крысомонаха. И он остался лежать под ссохшимися кореньями, выжидая, кто там ещё появится.
   Он приготовил себя к тому, что увидит очередное чудище. Даже и слово себе дал, что, каким бы страшным оно ни оказалось - не удивляться, и вообще, думать о чём-нибудь приятном, а не о безобразном существе.
   Но, к изумлению его, из сумрачного пространства выступило вовсе не чудище, а некто, напоминающий Амура переростка. То есть, это был мальчуган с сильно вытянутым, но всё равно детским телом; и с ангельским личиком. Он был облачён в золотистые одежды; а за спиной его трепетали золотые крылья. Там же был прикреплён и колчан со стрелами. Лук он нёс в пухлой своей руке.
   Большие, перламутровые глаза Амура выражали доброту; а к голове, казалось, пристали кусочки облаков. Но это были белоснежные, пушистые волосы...
   Вся его фигура, походка, выражение лица, - всё от ухоженных ногтей и до кончиков волос располагало к себе. Коле показалось, что он нашёл лучшего друга, который поможет ему во всём, и, если надо, то и жизнью пожертвует, ради достижения общей цели.
   И Коля начал выбираться из-под ссохшихся кореньев. Он охал и морщился, так как коренья царапались, цеплялись за него, не хотели выпускать. Но, когда он всё-таки выбрался, то обнаружил, что Амур уже натянул тетиву и золотистая стрела готова сорваться, поразить Колю в самое сердце.
   Но Коля был уверен, что это просто досадное недоразумение. Он приветливо улыбнулся и сказал:
   - Здравствуй.
   Амур ответил добрым, мелодичным голоском:
   - Стой, где стоишь, и объясняй, кто ты такой. А если сделаешь какое-нибудь резкое движение, то узнаешь, насколько остра моя стрела.
   Тогда Коля произнёс:
   - Видите ли э...э... Я борюсь против Забытого.
   Амур пропел:
   - Ну, просто замечательно. И как же ты против него борешься? Что входит в твои планы?
   - Видите ли, Амур...
   - Я не Амур. Я Амурръ. Обрати внимание: с твёрдым знаком на конце.
   - Ну хорошо, Амурръ. Дело в том, что Забытый сам начал эту заварушку. Он замыслил завоевать Светорускую землю.
   - Ну надо же какое злодейство! - ахнул Амурръ.
   - И именно поэтому он наслал на принца Колямира проклятье. Сейчас я не буду расписывать всё в деталях. Но в общем суть в том, что надо остановить омоложение Колямира, и для этого проникнуть в чертоги Забытого. А тут какие-то существа, я их называю их крысомонахами, похитили Колямира и моих друзей, и унесли их в неизвестном направлении.
   - Крысомонашки, - произнёс Амурръ.
   - Что? - переспросил Коля.
   - Эти злобные создания, похитившие твоих друзей - их крысомонашками зовут; а крысомонахи обитают на другой стороне Великих топей.
   - Угу. Ну в общем понятно... Хотя нет, не понятно! Как же моих друзей спасать будем?..
   Амурръ ответил вопросом на вопрос:
   - А ведь ты человек?
   - Ага.
   Амурръ сощурился, замахал крылышками и, облетев вокруг Колиной головы, произнёс:
   - И, помимо прочего, двойник Колямира?
   - Да, - кивнул Коля, и тут же спросил. - А вы поможете мне?
   - Ну, конечно же, поможем. Мы Амурры всегда рады помогать невинно пострадавшим.
   - Так вас много? - обрадовался Коля.
   - А то!
   - Сколько?
   - Ну, скажем так, достаточно. Хватит на то, чтобы разделаться с крысомонашками.
   - А что ж вы раньше то с ними не расправились? - спросил Коля.
   Тут Амурръ прислушался к чему-то и молвил:
   - А теперь - пойдём отсюда поскорее.
   Прислушался Коля, но ничего не услышал; зато заметил, как задрожали ссохшиеся растения, которые составляли одну из троп. Стало быть, кто-то к ним приближался.
   - Крысомонашки, - шикнул Амурръ, и Коля вынужден был побежать за ним.
   Амурръ, махал крылышками, летел перед Колей и приговаривал своим приятным голоском:
   - Тебе очень повезло, что встретился со мною. Иначе бы крысомонашки выследили тебя, схватили и растерзали...
   Коля повторил заданный ранее вопрос:
   - Так почему вы с ними раньше не разделались?
   На что Амурръ ответил:
   - Мы ждали тебя.
   - Ждали?.. То есть как это...
   - Эй, будь осторожнее. Ведь если угодишь в трясину, то худо тебе придётся.
   Они добрались до такого места, где от тропы остались только небольшие кочки. И приходилось с кочки на кочку перепрыгивать. А кругом побулькивала, время от времени испуская чёрные, улетавшие вверх пузыри, тина.
   Воздух стал ещё более тяжёлым, так что Коля всё чаще кашлял. И он чувствовал, что, если ещё раз провалиться в эту тину, то уже едва ли сможет вырваться. Так что он уже не задавал вопросов, а всё своё внимание сосредоточил на прыжках с кочки на кочку.
   Амурръ же приговаривал чрезвычайно довольным голосом:
   - Береги свою жизнь, и прояви терпение. Скоро ты всё узнаешь.
   И через некоторое время они оказались перед воротами, которые были выкованы из чистейшего золота, и производили очень приятное впечатление. Амурръ прильнул губами к замку и прошептал магические слова. В результате ворота раскрылись.
   Коля оказался среди изящных, напоминавших маленькие храмики построек. Многочисленные амурры окружили его, и летали, разглядывая со всех сторон и восторженно что-то приговаривая.
   Весть, что перед ними двойник принца Колямира быстро разлетелась между этими крылатыми созданиями, и они на все выражали своё восхищение, а также и признательность Коле.
   А потом появился и владыка амурров, который отличался от своих подданных тучными формами, почти ослепительно лазурными глазами, и раздутыми белоснежными волосами, которые горой топорщились над верхней частью его совершенно круглой головы.
   Этого владыку, как и остальных амурров звали просто Амурръ, но имя его произносилось с торжественным придыханием.
   Амурръ-царь спросил:
   - Так ты отражение принца Колямира?
   - Ну, это ещё смотря с какой стороны посмотреть. Может, это он моё отражение, - ответил Коля.
   - Ладно, главное, что ты нам поможешь уничтожить крысомонашек, - хихикнул Амурръ-царь.
   - Я? - изумился Коля. - Так вы меня ради этого ждали?.. Я что, по-вашему, супергерой какой-то, а?..
   На это Амурръ-царь ответил:
   - Нет. Просто наш владыка предсказал, что, если кто и сможет разделаться с ненавистными, злобными крысомонашками и крысомонахами, так это - отражение одного из владык земли Светорусой, будь она трижды проклята... э-э... точнее - да пребудет она в процветании.
   - И что же я должен буду делать?
   - Немногое. Возьмёшь в руки жезл разрушения и пойдёшь впереди нашего войска. Когда впереди подойдём к воротам их Крысграда, ты трижды ударишь жезлом во врата, и проговоришь как можно громче:
  
   Я, правитель всей Светорусы,
   Отраженьем заклинаю моим:
   Отраженьем пусть станут крысы,
   Пусть несладко будет им...
  
   И далее Амурръ-царь пояснил:
   - После того, как ты произнесёшь эти слова, стены их города обратятся в зеркала, которые мы без труда разобьём. Сами же крысомонашки смогут делать только зеркальные движения. Скажем, захочет одна из них бросить копьё, но вместо рывка вперёд, рука её рванётся назад, ну и копьё, соответственно, полетит не в нас, а в какую-нибудь из крысомонашек. Хе-хе! Захотят они на нас побежать, а рвануться назад, в самые топи. Захотят бегством спастись, а попадут прямиком под наши стрелы. Ясно?
   - Ясно, - кивнул Коля, и тут же поинтересовался. - А что, без сражения никак нельзя обойтись?
   И Амурръ-царь ответил:
   - Конечно, нельзя. Крысомонашки одни из самых злобных созданий, которых свет видывал. И жалеть их нельзя, ведь твоих то друзей они не пожалеют.
   - Ой, а что они с ними сделают?
   - Растерзают. На кусочки разорвут. Скушают, - таков был ответ.
   Коля аж поперхнулся. И он выкрикнул:
   - Ну, так чего же мы ждём? Скорее - в поход!
   Амурръ-царь улыбнулся, и произнёс:
   - Очень, очень хорошо. Чувствую, что ты всё правильно понял. Ну и мы, Амурры, не терпим выступить в поход. Из-за этих воинственных крысомонашек мы всегда готовы к битвам. Так что сейчас мы выходим в поход...
   С чрезвычайным проворством соорудили для Коли плот, в который запряглись несколько быстро махающих крылышками амурров. И этот плот поплыл по топям. Иногда из-под него начинали выдуваться пузыри, и тогда плот накренялся, едва не переворачивался...
   Часть армии Амурров парила в воздухе, часть - перепрыгивала с кочки на кочку. Все Амурры были вооружены луками и стрелами, и только у Амурра-царя была золотая палица, которой он со свистом рассекал воздух, и из которой при ударе выдвигались острые шипы.
   Окруженный телохранителями Амурр-царь подлетел к Коле и произнёс:
   - Сейчас внимание крысомонашек привлечено к твоим друзьям, а что касается их дозорных, так мои дозорные быстро свалят их своими быстрыми стрелами.
   - Хорошо... Но только бы побыстрее всё начиналось! - проговорил Коля.
   - А уже начинается, - торжественно проговорил Амурр-царь, - мы находимся вблизи от Крысограда. Вон его стены.
   И Коля разглядел, что впереди валом вздыбливаются тёмные, безобразные стены. Но особой чернотой выделялись ворота.
   Амурр-царь произнёс:
   - Дайте отраженью принца жезл разрушенья.
   И Коле была вручена какая-то хворостинка, на конце которой изумрудиком сияла негасимая искра. Царь-Амурров ещё несколько раз повторил те строки, которые Коле предстояло произнести у врат.
   Коля сказал, что он запомнил, и решительно направился ко вратам. Подошёл, ударил три раза, и начал громко выкрикивать то, что от него требовалось.
   Когда он начал выкрикивать последнюю строку, то услышал над собой преисполненный ужаса визг. Задрал голову, и увидел, что из-за бойницы высовывалась накрытая капюшоном массивная крысиная голова.
   Крысомонашка говорила неприятным, хрипящим гласом:
   - Пожалуйста, не делай этого! Мы уже знаешь, кто ты! Амурры враги земли Святорусой, и преданные слуги Забытого...
   Но тут свистнула стрела Амурра и вонзилась в лоб говорившей. Мёртвая крысомонашка упала рядом с Колей.
   А мальчишка уже закончил читать заклятье, и мог наблюдать, как стены становятся зеркальными. Зрелище, конечно, было чудесным, но Коля за прошедшие дни и не таких чудес нагляделся. И в любом случае, его больше всего интересовал не процесс остекленения, а то - живы его друзья или нет.
   Между тем, ряды Амурров устремились вперёд. Засвистели их золотистые стрелы, и одна из них чирикнула по Колиной щеке, оставила на ней царапину.
   Мальчишка крикнул возмущённо:
   - Э-эй, поосторожней! Ведь мы же союзники!..
   Раздался насмешливый и неожиданно злой голос Амурра-царя:
   - Мы союзники?! Ха-ха! Да никогда этому не бывать! Мы служим великому Забытому. А ты выполнил свою задачу, и теперь будешь раздавлен! Уничтожить его!..
   И тут Коля был бы пронзён десятками золотых стрел, но...
   Как раз в это время стеклянные стены разбились вдребезги от иных стрел. Стали видны неказистые домики крысомонашек.
   А сами крысомонашки хотя и не ожидали такого скорого нападения, всё же кое о чём были предупреждены, и успели немного подготовиться. Они двигались задом наперёд, и, видно им очень тяжело было выполнять непривычные, зеркальные движения, но всё же они надвигались на Амурров, и бросали копья.
   Из-за зеркальности их движений стрелы пролетели мимо, но всё же из-за их большого числа, некоторые находили свою поживу, и раненные или убитые падали на ссохшиеся растения или же прямо в топи, которые охотно поглощали их, а потом выплёвывали, но уже заключённых в чёрные пузыри...
   Среди настроившихся на лёгкую победу аммуров, возникла сумятица, которой и воспользовался Коля.
   Он пригнулся, и отбежал с того места, где чаще всего свистели копья и стрелы. Но он не убегал окончательно (да и не знал он, куда бежать в этих топях), он пополз к Крысограду.
   Да - ему приходилось ползти. Ведь даже и в стороне от основного боя воздух рассекали случайные залётные стрелы и копья. И несколько из них просвистело прямо над его головой. А одна золотая амуррская стрела уже на излёте достала до его ботинка, но только впилась в прорезиненную подошву.
   Коля с остервенение вырвал эту изящную стрелу, и отбросил её подальше.
   "Неужели светлая внешность этих крылатых стрелков обманула меня?" - думал Коля: "Неужели эти создания могут служить Забытому? В моём представлении зло всегда ассоциировалось и с внешним уродством... А что же крысомонашки? Неужели они - хорошие. Зачем же тогда моих друзей схватили? Нет - они не могут быть хорошими. Это просто два враждующих клана: и все они одинаково злобны. Ну а я должен вызволить Лену, Хрыма и Колямира. Интересно, они ещё живы?.. Хотя Колямир точно должен быть жив. Ведь, если бы его убили, так и я бы, как его отражение, должен был бы погибнуть..."
   Он и не заметил, как оказался среди неказистых жилищ крысомонашек. А битва кипела где-то поблизости. Амурры несли потери, но всё же наступали: крысомонашки путались в своих движениях, и гибли гораздо чаще своих крылатых противников...
   Вдруг Коля понял, что смотрит на раненую крысомонашку. Сразу несколько золотых стрел торчали из её живота и из груди. Но глаза у неё были отнюдь не крысиными: мальчишка был поражён лившейся из них душевной теплотой.
   Он остановился и прислушался к тому, что она говорила:
   - Ыт нежлод тивонатсо отэ.
   Коля подумал, что она бредит, и молвил смущенно (он чувствовал свою вину):
   - Я пойду дальше.
   Но крысомонашка схватила его лапой за ногу, и повторила те же звуки:
   - Ыт нежлод тивонатсо отэ.
   - Ничего не понимаю, - вздохнул Коля.
   Тогда крысомонашка достала из своей рясы жёлтую табличку и чёрный стержень.
   - Что это? - спросил Коля.
   Крысомонашка сделала такие движения, будто писала что-то.
   - А-а, понятно. Я должен записать, - кивнул Коля.
   И, водя стержнем по табличке, он вывел дерганные, но всё равно чёткие знаки: "Ыт нежлод тивонатсо отэ".
   Перечитал вслух, ожидая, что произойдёт какое-нибудь чудо, но никакого чуда не происходило, а битва продолжалось и амурры побивали крысомонашек.
   А раненая крысомонашка делала какие-то отчаянные знаки Коли. Наконец, он догадался прочитать каждое из записанных слов задом наперёд:
   "Ты должен остановить это".
   - Ну конечно же! - воскликнул Коля. - Ведь теперь вы не только двигаетесь, но и говорите задом наперёд. Хорошо ещё, что мысли ваши идут не наперекосяк... Да, я верю вам, и я сожалею, что помог этим гадким амуррам. Вот только не знаю, как их остановить.
   Раненная крысомонашка простонала:
   - Итчорп етялказ...
   Грохот и стоны стремительно приближались. Амурры теснили крысомонашек и вскоре битва должна была закончиться победой крылатых. Несколько золотых стрел свистнули рядом с Колей.
   Тогда мальчишка молвил:
   - Нам лучше спрятаться...
   И, подхватив жалобно стонущую крысомонашку под мышки, оттащил её в сторону. И вовремя: над кривой улочкой уже кружились амурры.
   Коля оказался в небольшом помещении, с коническим потолком. Там не было никакой мебели, и только в углу валялось нечто, напоминающее очень грязную посуд.
   - Ты что вы сказали? - поинтересовался Коля.
   - Итчорп етялказ... - с напряжением повторила крысомонашка.
   Коля записал, и прочитал задом наперёд. Получилось: "Прочти заклятье..."
   - Какое заклятье? - спросил мальчишка.
   Голос раненой стал совсем уж слабым, и Коле приходилось выгибаться к самым её губам, чтобы услышать этот лепет...
   И вот, что он записал:
  
   Я, летиварп йесв ысуротевС
   Меьнежарто юанилказ миом:
   Тунатс иминжерп ысыкр
   Удобовс юурад...
  
   Затем Коля быстро переписал всё это задом наперёд и вот, что у него получилось:
  
   Я, правитель всей Светорусы,
   Отраженьем заклинаю моим:
   Станут прежними крысы,
   Свободу дарую...
  
   Он громко прочитал получившиеся строки, и ничего не произошло: только, судя по звукам, амурры продолжали истреблять крысомонашек.
   - Кажется, здесь последняя строка не дописана, - обратился он к крысомонашке, но она уже умерла от ран.
   - "Свободу дарую им!" - проскандировал он, но не заметил никаких изменений.
   - Ладно, подберу слово..., - пробормотал он, и быстро начал перебирать различные варианты: "Свободу дарую, и буду любим"; "Свободу дарую, ими храним", "Свободу дарую, ими чтим", "Свободу дарую, всем - не двоим", "Свободу дарую, словно херувим", "Свободу дарую - вместе сгорим", "Свободу дарую - вместе родим", "Свободу дарую, битвой пьяним", "Свободу дарую - будим хи-хи-м"...
   И ещё множество вариантов перебирал Коля. Вспотел от напряжения, и решил, что графомания - это всё-таки тяжкий, неблагодарный труд...
   И тут услышал за свой спиной хриплый голос:
   - Как дела?
   Коля аж подскочил, и ударился затылком об самую верхнюю часть конического потолка.
   В дверях стояла крысомонашка.
   - Скорее, скажите, какое последнее слово в том заклятье, которое...
   - "Свободу дарую им" - ответила крысомонашка.
   - Но ведь я это слово говорил! - возмущённо воскликнул Коля.
   - А я знаю. Все знают.
   - Так почему же вы... То есть... Вы же нормально говорите, а не задом наперёд. И двигаетесь нормально. Так, значит, подействовало! Ух, здорово! Ну так вперёд в битву. Побьём амурров.
   - А они уже побиты и бежали, - ответила крысомонашка.
   - Но как же так? Ведь я ничего не видел!
   - А как ты мог видеть, если всё время сидел тут? - спросила крысомонашка.
   Коля прислушался, и понял, что больше не слышит грохота сраженья. Ну, разве что, раненные стонали.
   - Действительно. Вы правы. А я виноват. Я очень рассеянный. Извините меня.
   - Ты многое пережил, и держишься молодцом. Ты настоящий герой, - сказала крысомонашка.
   - Ладно. А сейчас я должен встретиться со своими друзьями. Ведь они живы?
   - Да. Они живы. Мы вынесли их с берега, где их могли обнаружить амурры...
   - Так отведите меня к ним. Хотя нет...
   Коля схватился за сердце, а в глазах его выступили слёзы.
   --
   Изменившимся, дрожащим от напряжения голосом, проговорил он то, что чувствовал:
   - Я должен быть в ином мире, потому что... потому что я чувствую, что Лена опять в большую беду попала. Но что же я могу сделать?!
   Последние слова он выкрикнул с болью.
   - Ведь я потерял волшебную линзу. А если бы даже линза была при мне, так что же: перенёсся бы я в деревянного ловца душ, и меня бы схватили слуги Спящего. Но всё же я должен быть там, потому что Лене грозит смертельная опасность.
   На это ответила крысомонашка:
   - Зачем же сомневаешься ты, Коля? Если иные путешествуют без линзы, так почему бы таким же образом и тебе не попутешествовать?
   На что ответил Коля:
   - А кто эти "иные"? Ведь это всё необычные люди...
   - А ты разве обычный человек?.. Далеко не каждый может пройти через такие вот злоключения. Нам известно, что ты - отражение Колямира; и в тебе - частица его великой крови...
   - Ладно. Я понял. Но что же я должен делать, чтобы перепрыгнуть из мира в мир?
   - Тоже, что и с линзой. То есть - представить самое дорогое, что есть в том мире...
   Сердце Колино разрывалось от чувства того, что с Леной случилась какая-то беда, и что он должен помочь ей...
   Коля сжал кулаки, зажмурил глаза, представил залитый солнцем весенний парк, увидел лицо Лены прямо перед собой.
  

* * *

  
   Волна прохладной воды нахлынула на Колю, окатила его, и понесла вниз, в пучину.
   Мальчишка коротко вскрикнул, вытянул руки, и ухватился за железные прутья. Он огляделся и понял, что вовсе не в парке находится.
   Вокруг него бушевало море, а над волнами вздымалась железная решётка, на которой он и повис. Что касается протяжности этой решётки, то она вытягивалась на многие километры, до самого берега.
   На берегу вздымался небоскрёбами мегаполис. Но формы тех сотне-, а то тысяче этажных громад казались совершенно неземными; между растопыренных крыш этих громадин проскальзывали фосфорические блики. Город производил отталкивающее впечатление, - казалось, что там непременно должны были проживать какие-нибудь кровожадные чудовища...
   Но всё же Коля подумал, что ему надо пробираться по решётке именно к этому городу, так как бесновавшееся под ним море производило ещё более пугающее впечатление.
   Только он сделал несколько движений, как услышал плачущий, молящий крик:
   - Ах, Коля, прости меня!
   Оглянулся он, и увидел, что чуть повыше и в стороне от него висит, вцепившись в эту же решётку Лену.
   Коля улыбнулся, и быстро поднялся к ней.
   - Ну вот я и пришёл, - произнёс.
   А Лена повторила:
   - Прости же меня, пожалуйста.
   - За что же прощать.
   - Да за то, что вызвала тебя сюда. Мне очень-очень страшно было, и я всеми силами призывала тебя. И когда я почувствовала, что ты из иного вышел - этим же своим чувством притянула тебя сюда.
   - Ну, так и замечательно! Я спасу тебя...
   - Спасёшь? Но как?! Мы обречены, Коля. Ведь как дело было: тогда у той ямы, которую деревянные звери вырыли, ты драконом полетел, но недолго пролетал, а наземь упал, и на обычные арбузы рассыпался. Тогда я как обезумела: закричала, к тем арбузам колотым бросилась, подбирала эти куски - тебя звала...
   - Могла бы и покушать, - усмехнулся Коля. - Меня уже всё ровно там не было. Одна только арбузная мякоть осталась.
   - Совсем это не смешно, Коля. Ведь потом из-под земли ринулись слуги Забытого. Какие это были страхолюдины, Коля!.. А самый страшный из них: усеянный крупными паучьими головами, кричал: "Окружайте девчонку! От неё у нас большие неприятности! Изничтожим её!" Деревянные звери окружали меня - стояли не на жизнь, а на смерть, только щепки и летели, только деревяшки и раскалывались. Деревянному льву и львице не сладко приходилось: на каждого по дюжине тварей напало, но они доблестно отбивались, а мне крикнули: "Отходи подальше!". Побежала я, да не далеко убежала. Одно из чудищ перепрыгнуло через головы деревянных зверей и прямо передо мной оказалось. Не важно, как оно выглядело, а важно то, что держало в лапах синее зеркало. Только взглянула я в это зеркало, и перенеслась сюда...
   - Нечто подобное уже было, - сказал Коля. - Но ведь ты помнишь: я вытаскивал тебя из ещё более причудливого мира. Там всё так было похоже на сон... Помнишь?
   - Кое-что помню. Но здесь так не получится.
   - Почему же не получится?
   - А неужели ты не чувствуешь? Здесь мы пленники своих тел. Здесь у нас не получится такого чудесного перемещения.
   - Держи меня за руку, - сказал Коля.
   Лена вздохнула, но взяла его за руку. А Коля прикрыл глаза, старательно представил весенний парк во всей его красе, и... они остались на прежнем месте.
   Тут и очередной вал тёмной воды, чудищем рыча, надвинулся; и они вынуждены были разжать руки, и из всех сил вцепиться в решётку.
   Когда вода схлынула Коля произнёс:
   - Ну, ничего страшного. Вот, когда по этой решётке до берега доберёмся, то в более спокойной обстановке сосредоточимся и перенесёмся в наш парк...
   - Коля, но ведь мы не успеем добраться до берега. Этот мир гибнет.
   - С чего ты это взяла?
   - А ты на небо посмотри...
   Коля посмотрел, и увидел, что по этому чёрному, разукрашенному незнакомыми созвездиями небу летел громадный астероид.
   - Вон ещё, - вздохнула Лена.
   Коля посмотрел, что ещё один многокилометровый каменный пришелец из космоса спускался над морем. Видно, они как раз приближались к верхним слоям атмосферы.
   Тогда мальчишка содрогнулся и проговорил:
   - Скоро здесь начнутся страшные катаклизмы. Сейчас море просто штормит, а вскоре поднимутся цунами. Что же нам делать?.. Мне страшно на это смотреть. Это через чур грандиозно. Словно на нас собирается наступить космический великан.
   Лена зарыдала и молвила:
   - Вот за это я и просила у тебя прощения. Ведь я не должна была звать тебя сюда!
   - Лена, я и так почувствовал, что ты в беду попала. И сам я вовсе не жалею, что перенёсся сюда. И вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
   - Когда гибнет целая планета, что могут сделать два маленьких человечка, - всхлипнула Лена.
   По-видимому, от приближения к астероиду на планете начались катаклизмы.
   И вот в отдалении, над океаном вздыбилась исполинская волна. Даже и смотреть на неё было страшно...
   Нарастал вой ветра, а волны дыбились всё выше и выше. Коля закричал:
   - Мы должны пробираться к берегу. Может, там найдётся какая-нибудь пещера...
   На это Лена ответила:
   - До берега - многие часы пути, а точнее - ползания по этой решётке. А у нас этих часов.
   - Ну, хорошо. Так давай ещё раз попробуем ускользнуть из этого мира.
   - Ничего не получится. Ах, Коля, прости-прости, что позвала тебя сюда. Хотя, что же толку от твоих прощений, тогда как и ты и я - обречены!
   Коля хотел сказать ей что-нибудь утешительное, да не успел, потому как сзади раздался красивый, хрусталём звенящий голос:
   - Если вы только согласитесь, то я укрою вас под водами.
   Они оглянулись, и обнаружили, что среди волн образовалась воронка, по краям которой пробегали синеватые сполохи. Из этой воронки выглядывало облачко какого-то неопределённого цвета и неопределённой, постоянно изменяющейся формы.
   Коля спросил:
   - А кто вы?
   Облачко ответило:
   - Объясню это попозже, а сейчас - пожалуйте в моё укрытие.
   - И что же - нам в эту воронку прыгать? - молвил Коля.
   - Сейчас нет времени, чтобы сомневаться, - ответило облачко.
   Усиливался ветер, а очередная волна, обогнув воронку, ударила по Коле и Лене с такой силой, что они едва удержались на решётке.
   Но приближались ещё более громадные волны: вздымались они на десятки, а может - и на сотни метров.
   Вдруг на небе сверкнул, и яркой огнистой линией пронёсся кусок астероида. Он упал на город; и несколько казавшихся до этого незыблемыми небоскрёбов тут же превратились в ослепительные, быстро оседающие к земле раскалённой плазмы.
   Облакообразное существо молвило:
   - Я очень ваш прошу: поторопитесь. Сюда падает ещё более крупный кусок этого космического тела. И, если вы не пожалуйте ко мне, то через несколько секунд от вас останется только пар.
   И вот тогда Коля и Лена прыгнули.
   Они полетели вниз по окружённому толщей воды туннелю. А облачко кружилось возле них и приговаривало:
   - Не бойтесь. Вы не разобьётесь.
   Лена поинтересовалась:
   - Ну а что будет с теми, кто живёт в том страшном городе на берегу.
   - Там уже давно никто не живёт, кроме бездушных механизмов, - ответило существо.
   - А что же в других городах на этой планете? - спросил Коля.
   Существо ответило:
   - На всей этой планете нет ни одной живой души...
   Стены воронки смыкались над головами падавших, и, когда, наконец, показалось дно, над ними оказалось уже не меньше километра водной толщи.
   Возле самого дна они замедлились и опустились на него.
   Там, окружённый воздушным куполом, стоял массивный дом готической, средневековой архитектуры.
   Облачко полетело через арку, и сказало:
   - Пожалуйста, поспешите во внутренний дворик...
   Воздух внутри этого защитного купола был наполнен светом, но его окружали совершенно чёрные воды.
   - Подумать только, какая масса воды нависает над ними, - проговорил Коля, поспешая за существом.
   Но вот сверху пришла вспышка, затем ещё одна, ещё более яркая. Почва содрогнулась с такой силой, что Коля и Лена едва удержались на ногах.
   Лена проговорила:
   - Как же хорошо, что мы убрались оттуда...
   Существо же приговаривало хлопотливо:
   - Пожалуйста, поторопитесь. Скоро и здесь будет опасно...
   И вот они вышли во внутренний дворик. Посреди этого дворика возвышалось древо с пышной кроной. Но, как казалось, вместо листьев висели на этой кроне кусочки радуги.
   - Ах, как же красотища! - восторженно вздохнула Лена.
   Облачко подлетело к самому стволу, прикоснулась к одному из выпиравших корней, и рядом с этим корнем бесшумно приоткрылся люк тёмно-матового цвета.
   - Пожалуйте сюда, - с большим волнением проговорило облачко.
   Тут сверху рванула столь сильная вспышка, что на несколько секунд и Коля и Лена просто ослепли.
   - Скорее, идите сюда..., - слышали они хрустальный голос.
   И Коля и Лена почувствовали, как нечто ватно-мягкое обвилось вокруг их запястий и властно потащило вперёд...
   Лена выкрикнула:
   - А с этим деревом всё нормально будет?
   - Оно выстоит, - ответило существо. - А теперь, пожалуйте вниз...
   И тут Коля и Лена обнаружили, что они стоят на винтовой лестнице, а над их головой закрылся тёмно-матовый люк. Но и через этот люк можно было разглядеть новые и новые вспышки. Они уже не казались особо яркими, но ребята знали, что они не менее яркие, чем та, которая ослепила их.
   - Что там происходит? - спросил Коля.
   - Разрушение, - ответило существо.
   - И когда мы сможем подняться на поверхность? - поинтересовалась Лена.
   - Скорее всего, уже никогда. Если планета и уцелеет после этого катаклизма, то на многие тысячелетия её поверхность и атмосфера станет непригодной для жизни таких как вы.
   - А если планета не уцелеет?! - напрягся Коля.
   - Тогда останется только это место, в которое мы сейчас заключены. Мы полетим среди обломков взорвавшегося мира в космосе, но нам не о чем будет беспокоиться...
   - Как это не о чем беспокоиться?! - возмутился Коля. - Нам, между прочим, надо домой попасть. Весенний парк, Светорусая земля и всё такое. В общем, спасибо вам, конечно, за помощь, но мы здесь оказались совершенно случайно, и теперь должны уйти.
   В это время они спустились в залу, где в воздухе летали полупрозрачные морские ракушки, а в центре извивался красочными струями радужный фонтан.
   Существо сказало:
   - Видите ли - вы никуда не можете уйти, потому что вы никуда не уходили с самого начала.
   - Нам очень жаль, - вздохнула Лена. - Но... я не понимаю...
   - Видите ли, но вы в некотором роде мои творения.
   Если бы Коля чего-нибудь ел, то он бы при этих словах поперхнулся. Он спросил:
   - Чего?..
   - Да-да. Не удивляйтесь. Вы мои хрупкие, прекрасные мечты.
   - Вообще-то мы существуем, - сказала Лена. - Вот меня зовут Лена, а это - мой друг Коля. Ну а вас как зовут?
   - Я себя никак не называю, мне это не нужно. У меня нет пола, у меня нет сородичей, у меня вообще ничего нет, кроме моего воображения. И вы порождены мною. Впрочем, если вам нужно имя, так пожалуйста: только что мне пришло в голову - Ем. Называйте меня просто Ем. И не спрашивайте, почему: ведь я же не спрашиваю, почему вас зовут Леной и Колей. Но звучит это очень нелепо.
   Коля прокашлялся и сказал:
   - Вы, Ем, наверное, очень долго пробыли в одиночестве, и поэтому воображаете себе невесть что. Мы никак не ваши создания. Мы сами по себе. Мы жили ещё задолго до того, как с вами познакомились.
   На что Ем ответил:
   - В одиночестве я пребываю от сотворения этого мира. А это примерно пять миллиардов лет. Не могу сказать, что это просто долго. Вы ведь не сможете себе представить даже, что такое миллион лет, а в каждом миллиарде тысяча миллионов лет.
   - Ага, ага, - кивал Коля.
   - Ну а что касается вашей самостоятельности, так вы уж извините, но вся ваша прошлая жизни была лишь моими грёзами.
   - Нет, - замотала головой Лена. - Ведь мы в иных мирах были...
   - Всё это время вы были во мне. Вы - часть меня. Повторяю: вся ваша прошлая жизнь - лишь частичка моих фантазий...
   - Ну а почему же мы тогда вырвались из вас? Почему вам пришлось подыматься на поверхность планеты, чтобы спасать нас от катаклизма? - спросил Коля.
   - Да потому что вы были моими свободными мечтами. Вы метались из мира в мир. А потом занесла вас нелёгкая на эту обречённую планету, и я вынужден был спасать вас. Понимаете?
   - Нет, - покачал головой Коля.
   - Объясняю подробно: без моего вмешательства ваше очередное спасение было бы через чур нелогичным, и вы могли бы просто раствориться в небытии.
   - Мы существуем вне вас, - сказал Коля.
   - Наши души бессметны, - добавила Лена.
   - Вы и вправду уверены, что вы существуете, и бессмертны? - грустно вздохнул Ем, - а я вот ни в чём не уверен. Я прожил в одиночестве пять миллиардов лет, и ничего про эти миллиарды лет не могу сказать. Были ли они? Скорее всего - нет. А что - если и я, и вы, и этот мир, и ваш обожаемый весенний парк - это только фантазия какого-то творца? Вот он придумал вас, записал всё это на бумаге, а потом и забудет про свой труд...
   - Но ведь мы не записаны на бумаге! Мы на самом деле существуем! - воскликнул Коля.
   - Что, - правда? Вы в этом уверены?
   Тут Коля и Лена почувствовали, что их и в самом деле не существует, и это было очень страшное чувство.
   Коля закричал:
   - Выпустите нас! Пожалуйста!
   Ем ответил:
   - Планеты больше не существует. Теперь мы в космосе.
   - Можете отвезти нас на Землю? - спросила Лена.
   - Да без проблем, - ответил Ем. - Вы уже на Земле. То есть это моя фантазия, что вы на Землю перенеслись...
   И Коля с Леной обнаружили, что они стают в своём любимом парке, в окружении деревянных зверей.
  
  
  
  
  

День четырнадцатый

  
   Да - они сразу узнали этот парк. Хотя, в то же время, многое с их последнего визита изменилось.
   Ярко сияло солнце.
   О снеге говорить не приходилось: уже во всю сияла, окружённая золотом солнечного света, трава. Молодые листья шелестели на древесных ветвях.
   Сколько же там было света! Переполненное солнечным сиянием небо дышало благодатным теплом. Откуда то слышался детский смех...
   Коля обратился к деревянному льву:
   - Что случилось?
   И лев ответил:
   - Вы отсутствовали целый месяц.
   - Что?! - Коля сжал кулаки.
   - Целый месяц.
   Тогда Коля медленно опустился на поваленное рядом брёвнышко и прошептал:
   - Стало быть, всё было напрасно! Принц Колямир уже обратился в ничто, Светорусая земля обречена, и я обречён. Сейчас со мной, как с отражением принца Колямира, случится что-нибудь ужасное. Ну, например, дерево на меня упадёт, или самолёт. Прощай милый парк, прощай весна! Ведь сейчас уже месяц май!..
   Тут деревянная львица прервала его жалобные стенания. Она сказала:
   - Знай, что дела не так уж плохи. Слуги тьмы перемудрили. Помнишь, что ты попал в тело деревянное тело ловца душ?
   - Ага, - кивнул Коля, и робко улыбнулся - по тону деревянной львицы понял он, что ещё есть какая-то надежда. Вот за эту надежду и ухватился...
   А деревянная львица продолжала:
   - Так получилось, что какая-то частица твоей души всё это время оставалась в ловце душ. И это оберегало тебя и твоё отражение - принца Колямира от окончательного исчезновения. Это один из бессчётных парадоксов, которые возникают между зеркальными мирами...
   И тогда Коля, который только что казался мрачнее тёмной грозовой тучи, засиял светлейшим счастьем, рассмеялся, хлопнул в ладоши, и спросил, широко улыбаясь:
   - Сколько же сейчас принцу Колямиру лет?
   Деревянный лев ответил очень спокойным голосом:
   - Ему сейчас один день.
   - Ой! - вскрикнул Коля.
   - Ай, - вздохнула Лена.
   Деревянный лев продолжал:
   - Стало быть, до сегодняшней полночи всё должно закончиться.
   Коля проговорил:
   - Ну что ж. Стало быть, я должен сделать ещё одно усилие и перенестись на Светорусую землю... А, кстати, как у вас тут дела?
   Деревянный лев ответил:
   - Всё это время мы воевали со слугами Спящего, и вот сегодня будет последняя, решительная битва.
   - И вы так спокойно об этом говорите? - подивилась Лена.
   - Ну а зачем же нам волноваться? - вымолвил деревянный лев. - Волнением делу не поможешь...
   - А что известно про мою сестру, Оленьку? - поинтересовалась Лена.
   И деревянная львица рассказала:
   - Да, - нам стало известно, зачем Оля понадобилась слугам Спящего. Ведь недаром её считали выдающейся, хоть и совсем ещё молодой художницей. Слуги Спящего очень даже хорошо об этом знали, и решили воспользоваться этим. Ей были выданы волшебные краски, кисть и полотно; все эти ингредиенты смешивались с порывами её чистой души. По указаниям слуг спящего она рисовала залы и коридоры. То были не простые картины: из их глубин должна была выйти душа Спящего и вернуться в его тело... И теперь труд Оли практически завершён... Сегодня выяснится: кто сильнее - мы, или Спящий.
   - И что будет, если выиграет Спящий?
   - Тогда все волшебные создания, которые обитают в этом парке либо погибнут, либо навсегда потеряют свободу. А люди заметят только, что парк стал каким-то сумрачным, холодным, безжизненным. И прогулки по нему не свет, счастье, да силы к творчеству будут дарить, а только лишь злобой да болезнями наполнять их будет. То Спящий и слуги его, людям незамеченные, будут из их душ всё хорошее высасывать...
   - Ужас какой! - вздохнула Лена. - Мы не должны этого допустить!
   А Коля поинтересовался:
   - Так я могу принять участие в этой битве?
   Деревянный лев ответил:
   - От тебя больше будет, если ты на помощь Колямиру перенесёшься. Без тебя они никак не справятся - так предсказано.
   - Ладно, я готов, - кивнул Коля.
   И напрягся - представляя крестьянку Лену, из земли Светорусой. И он ещё услышал слова деревянной львицы, обращённой к Лене - его соседке по подъезду:
   - Ну а тебе суждено сыграть решающую роль в схватке со Спящим...
  

* * *

  
   Только что Коля видел залитый щедрым солнцем, зеленый, птичьими трелями звенящий мир, и вот уже перед его глазами замелькали багровые отсветы, и скрежет и грохот и гул рванулись в его уши. Сотни пренеприятных запахов, словно некое оружие рванулись в его ноздри.
   Коля поперхнулся закашлялся, но тут же услышал радостный голос:
   - Ах, Коля, мы так рады твоему возвращению!
   Это Лена говорила. Одной рукой она обнимала его за плечи, а в другой руке держала завёрнутого в простыне совсем крохолюточного, однодневного младенца, который отчаянно хныкал.
   Коля был уверен, что сейчас услышит, и радостное кваканье Хрыма, но не услышал.
   - Хрым погиб, - сказала Лена.
   - Как это случилось? - опечаленно проговорил Коля.
   - Когда мы переправлялись через лавовую реку. Он пожертвовал собой, чтобы осталась я и Колямир. Это случилось три дня.
   - Ну а где крысомонашки и Амурры?
   - Крысомонашки смогли вывести нас незамеченными на берег топей, и ещё некоторое время вели нас по кручёным пещерам. Но те Амурры, которые выжили в памятном тебе сражении, донесли о нас самому Забытому. Так что на нас была устроена настоящая охота. Сколько всего пришлось пережить - ужас! Можно рассказывать и рассказывать, да сейчас на это времени нет. Мы уже в самом логове Забытого.
   - Как? Уже?!
   Только теперь Коля огляделся повнимательнее.
   И вот, что он увидел:
   Они находились в какой-то ржавой, ребристой трубе. Впрочем, труба была такой широкой, что даже поднявшись в полный рост, Коля не смог бы дотянуться до верхней её части.
   Впереди труба обрывалась, и там можно было разглядеть просторную залу, в центре которого кипело лавовое озеро. В центре этого озера возвышался рубиновый трон, а на этом троне восседал некто угловатый, напоминающий уголь. Это и был Забытый. Часто он накалялся, из глубин его поднималось багровое свечение, рот с ужасающим скрипом раскрывался, он гулко вздыхал и сыпал крупными искрами. Веки забытого были прикрыты, но, казалось, он смотрит прямо в трубу, на ребят.
   Коля поёжился, и признался шёпотом:
   - Ух, страшилище то какое...
   А Лена молвила:
   - Совсем недавно здесь проходило совещание. Вокруг Забытого собралась толпа военачальников его армии. Каких там только страшилищ не было! Забытый грохотал, визжал, клокотал - он отдавал приказания. Его армия готова к вторжению в Светорусую землю. Забытый предвидит, что долгожданное для него событие случится сегодня: Колямир исчезнет, и тогда уже ничто не помешает Забытому. Очень он сердился, что до сих пор Колямир не исчез, и не нашли его. А Колямир-младенец был поблизости, и мне пришлось ему уши зажать, чтобы он от этих воплей не оглох. Ну а Забытый истомился, и когда его военачальники удалились - заснул.
   Лена вздохнула и вымолвила с тихим, печальным чувством:
   - И всё это время я тебя ждала. Ведь ты должен завершить это дело...
   - Да, да..., - вздохнул Коля, прислушиваясь к тому, что говорило ему сердце.
   А сердце говорило ему о том, что должен он спуститься в залу и найти так что-то очень важное. И вот Коля сказал Лене:
   - Ну что же, ты меня здесь жди. А там... в общем, видно будет.
   Тут принц Колямир приоткрыл детские свои глазёнки, поглядел на Коля и захныкал.
   - Баю-баюшки-баю, - закачала его Лена, а Коле шепнула. - Будь осторожен. Ну а я помолюсь за тебя Богу Солнца...
   Коля подполз к самому краю и осторожно взглянул вниз. Обнаружил, что стена покрыта ребристыми вытянутыми дугами. Ухватившись за одну из этих дуг, он и съехал до полу.
   Если бы Коля мог не дышать, то он бы и не дышал, но все же он никак не мог обходиться без воздуха. Так что он делал осторожные вздохи, и при этом отчаянно боролся с тошнотой.
   И вдруг услышал голос столь прекрасный, что только голоса двух знакомых ему Лен могли бы посоперничать с ним:
  
   "Он опять меня закроет,
   Диким воем хохоча,
   Тут душа моя застонет, -
   Я ведь радуги дитя".
  
   Певучий этот голос исходил из-под черной ткани. Одним резким рывком сдёрнул Коля эту ткань, да тут чуть не ослеп. Яркий, золотистый свет хлынул, едва не обжёг его.
   Мальчишка невольно отдёрнулся, прикрыл лицо ладонью. В это же мгновенье зашевелился, издавая гневные и страшные звуки Забытый. Этот злобный владыка все ещё прибывал среди своих кошмарных видений, но, растревоженный зластистым свеченьем, голос был очнуться.
   Но вот свеченье поубавилось, и Коля увидел клетку. В ней, за тёмной решеткой, сидела на жердочке удивительная птица. Казалось, что каждое перышко её из яркого, весеннего, и, самое главное - живого и благодатного неба вылито.
   Коля догадался и молвил:
   - Жар-птица.
   А в ответ прозвучало:
  
   "Мой спаситель запоздалый,
   Сердце радостно стучит,
   Пусть по клети обветшалой,
   Тёплым взглядом застучит".
  
   Коля переспросил:
   - Чего-чего?.. Мне на клетку Вашу глядеть?
   Жар-птица кивнула и тихонько пропела, повторила:
   "...Тёплым взглядом заскользит".
   И тогда Коля начал Коля начал скользить взглядом по эти тёмным, составляющим клетку прутьям. И что же он увидел? А увидел он, как от прутьев этих стала ссыпаться пыль, и чем быстрее Коля скользил взглядом, тем больше этой пыли летело, тем тоньше становились сами прутья.
   Почему так происходило - почему от взгляда его разрушалась эта крепчайшая магическая клеть - об этом Коля мог только догадываться. Но, наверное, дело было в том, что он был гостем из иного мира, да и не простым гостем, а двойником принца Колямира.
   Наконец, когда прутья сделались такими тоненькими, как нити, - Жар-птица в нетерпении бросилась на них грудью и, напрягши все силы, разорвала их.
   Коля остался на месте, а Жар-птица, удивительно медленно размахивая крыльями, зависла перед ним.
   - Что же теперь? - спросил мальчишка.
   Последовал ответ:
  
   "На троне всей земли спасенье,
   Туда пробраться должен ты,
   Забытого я приведу в сметенье,
   Пусть будут действия быстры".
  
   Жар-птица быстрее замахала крыльями, и вдруг огненным росчерком пронеслась возле лица Забытого. Одно из её перьев вырвалось и, словно стрела, врезалась в коленку чудовищного создания. Забытый взвыл, и тут же распахнулись, изливая из себя безумное, белесое свечение его громадные глазищи.
   Коля сразу съёжился, к полу припал.
   Лавируя в воздухе, Жар-птица ещё раз пронеслась возле физиономии Забытого, вновь метнула в него стрелоподобные перья, которые в этот раз врезались в тот кривой обрубок, который заменял Забытому нос.
   Этот владыка царства ужасов был взбешен. Его пленница Жар-птица посмела не только вырваться на свободу, но ещё и досаждать ему!
   Извергая страшные проклятья на колдовском языке тьмы, Забытый вскочил со своего трона и рванулся за Жар-птицей. Его угольные руки вытягивались и выгибались под самыми неестественными углами, движения его были стремительны, но все же он был ослеплен своей ненавистью, а вот Жар-птица двигалась ловко, расчётливо, так как ей хотелось жить и быть свободной. Уж очень она по небу истосковалась!..
   Забытый заметил Колю. Но какой-то мальчишка не представлял для него большого интереса - главное было схватить и примерно наказать дерзкую Жар-птицу! Поэтому Забытый просто дыхнул на Колю, и вновь увлёкся ловлей птицы.
   Но, надо сказать, дыхание у Забытого было совершенно особенным. Вдыхал он воздух, а выдыхал раскалённый пепел. Мальчишка увидел, что на него летит тёмное, перемеженное с искрами облако и отпрыгнул в сторону. И все же жгучая волна ударила его в спину, опалила волосы на затылке, поволокла по полу.
   Стеная, Коля поднялся, и подумал о том, что сейчас ему бы больше всего хотелось искупаться в холодной-холодной воде и съесть целый ящик мороженого. Но ему предстояли ещё новые, связанные с жаром испытания.
   Ведь надо было добраться до трона Забытого - преодолеть лавовое озерцо, которое этот трон окружало. Озерцо то казалось небольшим, но жар от него исходил такой, что у Коли закружилась голова. А тут ещё и Забытый, который носился по всей зале за Жар-птицей, выкрикивал колдовские, злые словечки - так что воздух буквально звенел от переполнявшей его тёмной энергии. Темнело и в глазах у Коли.
   "Лена, пожалуйста, если ты чувствуешь меня, то помоги. Мне очень тяжело!" - взмолился, обращаясь сразу к Лене и из этого и из иного и всех бесконечных, отраженных миров...
   И бросился к лаве.
   Увидел, что из общей, тягучей массы выступают более тёмные островки. На ближайший из этих островков и прыгнул. Вдохнул и тут едва не закашлялся, едва не повалился в лаву от сильнейшего, обжёгшего легкие жара.
   Все решали мгновенья - Коля понимал это.
   Ещё прыжок - потом ещё и ещё, с островка на островок, все ближе к центральному острову, на котором возвышался трон. Но вот его ноги случайно соскользнули с очередного островка - мыском Коля попал в лаву. Тут же вспыхнул ботинок, а за ним и штанина. Огонь проворно побежал вверх.
   Нет - Коля ещё не сдавался!
   Поэтому он вновь прыгнул, и вдруг оказался уже у подножья трона, там начал валяться по тёмной, выжженной поверхности, сбивая пламень. Наконец ему это удалось. Но нога до самого колена была обожжена, покрылась волдырями. Да что там нога - все его тело горело, каждое движение, каждый вздох причиняли ему сильную боль.
   Коля стиснул потрескавшиеся губы и подумал с напряжением и, вместе с тем, с радостным упоением: "Лена, парк весенний, Лена, парк весенний - я помню о тебе, и это сил мне придаёт..."
   Он начал карабкаться вверх по ножке рубинового трона. Правда "ножка" - это не подходящее слово. То была самая настоящая ножища, которой позавидовал бы и слон. Внутри ножищи видны были толстые вены, по которым упругими рывками продвигалась кровавая жидкость; ну а из самой поверхности этой, равно как и соседних ножищ трона выступали клыкастые физиономии, смотреть на которые было мало радости. Физиономии эти шевелились и все норовили побольнее укусить Колю...
   Наконец измученный, дымящий Коля выполз на ту часть трона, на которой обычно сидел Забытый. Мальчишка попытался подняться на ноги, но тут понял, что и на это уже не способен. Тогда он пополз, упираясь в жаркую поверхность руками. Он почти бредил - не замечал даже, что не про себя думает, а бормочет вслух:
   - И что это погибель Забытого, которую я ищу? Может, меч?.. Нет - только бы не меч... Ведь меч богатырю пригодится, а я ни одного удара не смогу нанести, я сам... чуть живой...
   И тут Коля увидел углубление, в котором лежал небольшой ларец. Коля слабо улыбнулся и прошептал:
   - Ну, в такой коробке меч не уместится...
   С трудом Коле удалось вытащить ларец, и тут он увидел алмазного дракона, который заменял замок. "А ключа то у меня нет" - вздохнул мальчишка и уставился на дракона. И тогда, под действием его взгляда, произошло тоже, что и с клеткой Жар-птицы - дракон начал таять, завизжал, а потом бесследно исчез.
   Коля откинул крышку ларца. Там, на мягкой подушке лежало золотое яйцо. И тогда Коля вспомнил те сказки, которые в детстве слышал от матери - о том, что смерть всяких там злодеев, наподобие Кащея-бессмертного, заключена была в игле, а игла та лежала в яйце, а яйцо - в ларце, а ларец... впрочем, это уже не важно, так как в Колином случае он лежал на троне.
   Итак, Коля вытащил это золотое яйцо, и тут услышал страшный вопль:
   - Отдай!!!
   Он даже не успел обернуться, как страшная угольная ручища Забытого обхватила его вокруг пояса, да и сжала с такой силой, что затрещали Колины рёбра.
   Мальчишка чувствовал, что теряет сознание, и из последних сил застонал он:
   - Лена... Лена... Где же ты сейчас, Лена?
  

* * *

  
   А что же Лена?
   А Лена стояла перед глубокой, но не широкой, похожей на колодец ямой, которую только что вырыли для неё два деревянных, в человеческий рост крота, которые вооружены были тоже деревянными, но массивными и чрезвычайно прочными лопатами.
   Деревянный лев, который, как то не удивительно было, запыхался, подскочил к ним только теперь, когда рытье было завершено. Он обратился к Лене с такими словами:
   - Битва со слугами Спящего сейчас в самом разгаре. Только на секундочку отвлекся я, чтобы пожелать тебе удачи. Будь смелой и решительной. Скоро тебя ждёт встреча с сестрой твоей, Олей. По нашим данным она находится где-то там, внизу - тебе надо только спуститься. А что именно там тебя ждёт - никто не ведает. Но ещё раз пожелаю тебе удачи....
   И, не успела ещё Лена что-либо ему ответить, как деревянный лев уже скрылся там, где скрипели деревья, откуда доносились удары и крики сражавшихся.
   Но вот завыл в кронах деревьев ветер и прилетел раскат грома. Лена оглянулась и увидела хмурые тучи, которые громоздились одна на другую, и наползали из-за горизонта. Вновь и вновь сверкали в глубинах тех туч тревожные молнии. Лена подумала: "Неужели наш милый парк станет отталкивающим, нечистым местом?.. Нет! Не бывать этому!.."
   И она, цепляясь за корни, поползла вниз, в яму, вырытую для неё кротами. Рядом парила деревянная, но не менее изящная чем настоящая, бабочка, на крыльях которой горели неяркие, но достаточные для того, чтобы высветить окружавшую Лену часть ямы огоньки.
   Девушке как-то даже и не верилось, что вот сейчас она увидит свою сестру Олю. Ведь столько всего произошло с того дня, когда они расстались!
   Но вот она достигла дна ямы, там огляделась, надеясь, что увидит какой-нибудь боковой туннель, но никаких дополнительных туннелей там не было. И тогда Лена услышала злобный, хриплый голос:
   - Ну, о чём задумалась?! Рисуй немедленно то, что от тебя требуется. И без всяких там фокусов. А если сделаешь хоть один неверный мазок, так я сразу тебе голову снесу!!
   Лена осторожно ковырнула пальцем землю, отчего образовалось небольшое отверстие. Прильнув к этому отверстию, Лена увидела подземную зальцу, высвеченную алыми, словно бы кровавыми факелами.
   Прямо перед Леной темнел железный стол, на столе этом лежала картина, почти уже завершённая. На картине той изображена была сумрачная зала, а нечто тёмное, бесформенное, вызывающее ужас, клубилось, подобно тем тучам, что наползали на парк.
   Да - часть картины именно двигалась, и этой частью был Спящий, который, благодаря череде подобных картин, уже почти воспрял из глубин своего колдовского сна. И теперь оставалось изобразить только последние детали. Ведь у одной из стен виднелась дверь, пройдя через которую, Спящий должен был вырваться в реальный мир.
   Но между этой дверью и самим Спящим находилась пропасть, созданная чьим-то древним могучим колдовством. Самостоятельно Спящий не мог преодолеть этой преграды, требовалась помощь. И эту помощь могла оказать только младшая Ленина сестра Оля, все картины которой были наделены необычайной мощью.
   Оля сидела за этим железным столом. Лицо её было бледным (ведь так давно не ласкал её солнечный свет), но в каждой черте её сейчас проступало выражение героической, самоотверженной решимости. Оля явно замыслила нечто, совершенно неугодное тому, похожему на трехметровую ящерицу существу, которое нависало над ней сзади и ревниво отслеживало все то, что рисовала эта талантливая девочка. В четырёх из шести лап монстра было зажато по острозаточенному клинку, и, судя по жестокому выражению его морды, существо бы непременно снесло Оле голову, сделай она хоть что-нибудь не так. Но существо глядело именно на картину, а не на Олино решительное лицо. Но Лена все видела, все понимала...
   Она понимала, что сестра её сейчас сделает так, что Спящий так и не сможет вырваться в этот мир, и поплатиться за это Оля своей жизнью. Лена понимала, что и сама бы, ради спасения любимого парка, поступила бы точно также, и все же едва сдерживалась, чтобы не закричать: "Нет, Оля, нет! Ни в коем случае не делай этого!" Но не закричала она, а только решилась спрыгнуть сверху на голову это здоровенной ящерицы, а уж там... будь что будет.
   - Давай же скорее - рисуй мост! - захрипела ящерица. - Если нарисуешь все как надо, то ждёт тебя достойная награда, а если нет...
   Но Оля уже сделала резкий, стремительный рывок кистью, чтобы залепить предназначенной для моста краской самого Спящего. Одновременно с этим Лена ударила локтями и коленями по той ненадёжной земляной преграде, которая отделяла её от этого помещения.
   Она упала на голову ящерицы. Та истошно взвизгнула, взмахнула всеми своими мечами, но только лишь воздух рассекли они. И именно в это мгновенье надвинувшиеся на парк тучи разошлись именно над колодцем. Вниз рванулся солнечный луч, облил кисть, которой рисовала Оля, и тогда девочка нанесла решительный удар по Спящему. Всего лишь одно движенье кисти, и на мрачной картине появилось солнечное копьё, ударившее в самую сердцевину Спящего.
   Тот взвыл и дикий вой этот вырвался из мира кошмаров, в реальный мир. Приветственным хором отвечало жуткое воинство своему предводителю, но этот вой был тем единственным, на что был способен Спящий.
   Попытка пробужденья не удалась - последний росчерк Оли отправил его обратно, в глубины колдовских снов. Бесформенной тенью пронесся он по полотнам нарисованным Олей ранее - назад, в то полотно, которое было самым первым. Один лишь непроглядный мрак составлял то полотно, и с этим мраком слился Спящий.
   А Ящерица бешено дёрнулась, скинула с себя Лену, и тут же нависла над ней, замахнулась четырьми мечами, намериваясь изрубить отважную девушку на кусочки.
   Казалось, нет уже спасенья, но вот ящерица скукожилась и приняла самые обычные для ящерица размеры. Теперь она уместилась бы и на ладони. Четыре меча вонзились в пол в опасной близости от Лены, но так и не задели её. Что же касается ящерицы, то она юркнула в темный угол.
   Воинству Забытого настал конец - кто-то из грозных чудищ уменьшился, превратился в безобидных зверьков, кто-то становился бессильной тенью, и улетал вместе с ветром.
   На парк хлынул дождь, но это был благодатный весенний дождик, смывающий всякую грязь, а не грозная разрушительница - буря.
   Ну а в подземелье, уже вовсе не мрачном, уже освещённом щедрыми лучами проглянувшего солнца, сестры бросились в объятия друг другу. Слезы счастья катились по их щёкам.
   - Оля, жива! Радость моя! - так кричала Лена.
   - Лена! Ура! Ну вот и увиделись! - смеялась сквозь слёзы Оля.
  

* * *

  
   Когда Забытый поднял его в воздух, Коля понял, что самое главное сейчас, - это, несмотря на адскую боль в сжимаемом теле, не потерять сознание. Ведь погибель Забытого была в его руках - это золотое яйцо с заключённой в нём иглой...
   Забытый ревел в ярости:
   - Ты будешь умирать медленно, ты...
   Темнота заполняла Колины глаза, но в темноте этой билось маленькое золотое сердечко. Вот из сердечка потянулись нити, сложились в лик Лены. Она мягко, ободряюще улыбалась ему и шептала нежно:
   - Я всегда с тобой. Будь сильным мой, герой...
   Коля метнулся к этому милому лику, хотел осторожно дотронуться до него, но от его нажатия лик раскололся на мельчайшие кусочки. Коля вскрикнул от ужаса, но гораздо громче возопил Забытый.
   И тогда Коля понял, что не лик Лены раздавил он, но яйцо, в котором заключалась погибель Забытого. И вот она - тонкая игла - блестит звёздным серебром на его ладони.
   И Коля почувствовал, как затрясся Забытый, но это уже не от ярости, а от страха. И голос Забытого изменился - теперь он не грозил страшными карами, но умолял:
   - О, ты действительно силён и отважен. И за это ты достоин награды. Я предлагаю разделить всё, чем я владею (а это великие богатства), надвое. Половина будет твоя. А ведь скоро мои армии завладеют Светорусой землей, и половину этой земли я тоже отдам тебе. Подумай только...
   - Нет! - решительно крикнул Коля и переломил иглу надвое.
   Именно в это мгновенье, но в ином мире солнечный луч метнулся в подземелье, и, влившись в Олину кисть, стал тем копьём, которое поразило Спящего.
   Оглушительно завопил Забытый, в последнем приступе ярости и ужаса рванулся на Колю, думал поглотить его, но уже не смог. Игла была сломана и жизнь вырвалась из Забытого. Он сжался до размеров уголька и рухнул в лаву. Туда же, в лаву, полетел и Коля. Но прямо на лету подхватила его Жар-птица, и подняла к той трубе, в которой сидели Лена и принц Колямир, который после с исчезновения Забытого стал прежним, четырнадцатилетним, и выглядел точь-в-точь как Коля, ну разве что был чуть более упитанным.
   - Ура! Ура! Мы спасены! Вся Светорусая земля спасена! - радовался Колямир.
   На что Жар-птица ответила:
  
   "Веселыё Коля, дух мечтанья,
   Пребудет радость пусть с тобой,
   Но не чертогам ль воздаянья
   Идут, когда погиб владыка злой?"
  
   И тогда и труда, и все прилегающие к ней стены содрогнулись, над лавовым озерцом взметнулся раскалённый гейзер и шипящим, тяжёлым языком рухнул на опустевший рубиновый трон. Тогда Коля выкрикнул:
   - А ведь я знаю, что здесь будет! Да и всегда так в сказках бывает: когда гибнет злой властелин, его царство начинает рушится. Неси же нас, Жар-птица, скорее, к небу!
   - Нет, подождите, - молвила Лена, и тут же поправилась. - Точнее, вы, конечно, можете лететь, но вот я должна остаться, и попытаться найти своего батюшку. Жар-птица, скажи, ведь Забытый не убил его тогда, когда похищал тебя?
   Жар-птица утвердительно кивнула.
   - Вот видите, значит он жив! - старалась перекричать все нарастающий грохот разрушения Лена.
   Ну а Жар-птица произнесла:
  
   "Сидел за решёткой,
   Вскормленный мечтой,
   Но жив ли он ныне -
   Узнаю с тобой".
  
   И подхватила Жар-птицу и Лену, и Колю, и Колямира, да и понесла их по мрачным залам и коридорам. Со сводов падали здоровенные глыбы, давили обезумевшее воинство Забытого, но Жар-птица ловко увертывалась от всех опасностей. Размером Жар-птица была с орла, но силами, как казалось Коле, не уступала самолёту-истребителю.
   И вот они оказались в самой мрачной части подземелий, где в непроглядном мраке, за решётками томились узники Забытого. Подобно лучу Солнца озаряла эту темнотищу Жар-птица. Узники щурили свои отвыкшие от света глаза, но бледные их губы вытягивались в улыбки, и всё чаще слышались их радостные восклицания:
   - Свобода!.. Наконец-то!
   Исходившие от Жар-птицы лучи нитями расходились, впивались в замки, и те падали, давая пленникам возможность выйти из клетей.
   Жар-птица возвестила:
  
   "Почти закончен тяжкий труд
   И так близко освобожденье,
   Вас ждёт подъём - он очень крут,
   За мной, за мною всё движенье".
  
   И недавние узники послушно побежали за Жар-птицей, подальше от той части подземелий, где всё рушилось и пожиралось лавой.
   Возле самой последний клети Жар-птица снизилась, и ударила крыльями по решётке. И решётка стала пылью.
   Навстречу им поднялся бледный и очень тощий, сильно заросший человек. Но, несмотря на жалкий облик, глаза человека сияли духовной силой, непреклонностью в борьбе.
   - Папа! Папочка! Ах, живой!.. - так закричала, соскочив с Жар-птицы, Лена.
   Он обнял её, крепко прижал к груди, шепча:
   - Доченька, а ведь я верил, что ещё доведется встретиться. Эта вера и сил мне придавала. Только вот не вижу я тебя, потому что слишком долго во мраке пробыл.
   Тут подошёл Коля и сказал:
   - Не волнуйтесь. Ведь постепенно вы и к солнечному свету привыкните.
   Тем временем Жар-птица бросилась на высоченную чугунную дверь, которая замыкала эту часть подземелий. От ударов Жар-птицы чугунная дверь выгибалась и, наконец, с превеликим грохотом рухнула. Но ещё больший грохот, а также вспышки пламени выплёскивались оттуда, где гибли останки армии Забытого.
   - Бежим! Бежим! - кричали недавние узники, указывая на лестницу, которая открылась за этой рухнувшей дверью.
   Но ещё вперёд узников вырвалась из подземелья, и над лестницей полетела Жар-птица. В своих могучих когтях несла она Колю, Колямира, Лену и её отца.
   И тут Коля произнёс:
   - Простите, но я должен покинуть вас. Но мы ещё обязательно увидимся.
   Дело в том, что он чувствовал - Лена звала его из иного мира. У него не было магической линзы, но Коле не понадобилось особых усилий, чтобы перенестись в весенний парк. Он уже привык к подобным прыжкам - из одного отражённого мира в другой.
  

* * *

  
   Под ясными, солнечными небесами, под нежно шелестящими кронами берёз встретились Коля и Лена. Они улыбнулись и крепко пожали друг другу руки.
   Да - это было дружеское рукопожатие, но и к рукопожатию этому, и к чувствам их очень подходили слова одной старой песни, которая так и называлась "Дружба":
  
Когда простым и тёплым взором
   Ласкаешь ты, меня, мой друг,
   Необычайным, цветным узором
   Земля и небо, вспыхивают вдруг.
  
   Веселья час и боль разлуки
   Хочу делить с тобой всегда.
   Давай пожмём друг другу руки
   И в дальний путь, на долгие года.
  
   Мы так близки, что слов не нужно
   Чтоб повторять друг другу вновь,
   Что наша нежность, и наша дружба
   Сильнее страсти и больше чем любовь.
  
   И Лене не надо было говорить, что Спящий и его воинство повержены - Коля и так все знал, все чувствовал. Взявшись за руки пошли они по тропе к тому дому, в котором жили.
   Им пели птицы, им радовались цветы, деревья, и те добрые, волшебные обитатели парка, которые потихоньку наблюдали за ними.
   Да - они вернуться домой, и заменят тех исполнительных кукол, которые уменьшали тревоги их родителей, во время их отсутствия. А потом, через сколько то дней, Коле ещё предстоит путешествие на Светорусую землю, а потом - и в иные миры.
   И ещё и Коля и Лена сохранят друг другу ту нежную верность, о которой говорится в песне "Дружба" - это чувство они пронесут через всю свою яркую жизнь.
   Но все это в будущем, а пока что они просто идут по тропе. Они счастливы, они озарены ласковым солнцем. Их окружает и обнимает весенний парк.
   Здесь мы их и оставим.
   Счастья всем Вам!
  

КОНЕЦ

27.05.2005


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"