В возрасте четырех месяцев Люсьен Гариковна приобщилась к черной магии. Ей всегда было любопытно, что за пузырьки-коробочки-флакончики стоят у хозяек на туалетном столике, из-за которых приличной кошке к зеркалу не подобраться, на свое отражение не полюбоваться и шубку во всех ракурсах не рассмотреть.
Так вот однажды, когда мама прихорашивалась перед зеркалом, черепашонка, замаскировавшись под покрывало на диване, подползла близко-близко к туалетному столику и нацелила любопытный нос на черную коробочку в руках моей мамы. А в коробочке той были мамины любимые - на тот момент - духи "Черная магия". Люсю мама не заметила, и надо ж такому случиться, что обильная струя из флакона ударила прямо в кошачью мордочку. Тяжелый пряный аромат, от которого даже у меня начинала кружиться голова...
Люся успела зажмуриться, так что в глаза духи не попали. Зато вдохнула "Черную магию" полной грудью. Потом, не двигаясь, чихнула, шумно втянула воздух, чихнула еще раз и...
Преображение милой домашней кошечки в злобного тигра-недоростка заняло мгновение.
Глаза круглые, бешеные, один сплошной зрачок. Ушки прижаты к голове так плотно, будто их вовсе нету. Хищницкий оскал на всю мордаху. Шерсть дыбом, хвост трубой, воинственный вой такой, что не верится, будто его мог издать КОТЕНОК. На маму боком идет, шипит. Мама в ужасе убегает в коридор и оттуда кричит:
- Кошка взбесилась! Инка, запри ее в ванной!
Сестра двоюродная, тогда как раз на сессию приехавшая, из другой комнаты кричит:
- Я с этой фурией не остануь!
Но прежде чем запереть в ванной разбушевавшегося котенка, ее еще надо было поймать, чем я и занялась - в отсутствии других добровольцев.
Люсьен Гариковну я ловила минут сорок, не меньше. Были и головокружительные прыжки через всю комнату, и кувырки через голову, сброшенное на пол покрывало (тяжеленное) и две разбитые вазы (мне они все равно не нравились), и дикий вой, от которого волосы вставали дыбом, и разорванная тетрадь с конспектами, и еще много чего. Наконец, усилия мои увенчались успехом. Я, исцарапанная, покусанная и нехорошо обруганная на кошачьем наречии, сумела-таки поймать в охапку это пушистое оружие массового поражения локального масштаба и запихнуть ее в ванную. Но на этом киса не успокоилась: грохот и вой из ванной слышались еще около двух часов.
И только когда все стихло, я решилась выпустить Люсю из ванной. Она уже никуда не рвалась и вообще уснула, свернувшись клубочком, на том, что осталось от кучи постельного белья, приготовленного к стирке. Саму кучу киса успешно растащила по всей ванной, часть умудрилась затолкать в опрокинутую корзину для белья, часть затолкала глубоко под ванну. Выдвижные ящики открыть не сумела, зато порушила флаконы с шампунем. А мыло из мыльницы я потом так и не нашла.
Но, самое удивительное: едва проспавшись, киса ничего не помнила и, разглядывая разрушения, отказывалась признать за собой авторство на них.
- Что?! Это я что ли?! Нет, не верю! - читалось во взгляде, которым Люся окинула причиненные ею разрушения. - Не возводи напраслину, хозяйка!
А, может, и помнила, потому что теперь старается держаться подальше от всяческих аэрозолей-пшикалок, и начинает чихать, когда мама брызгается "Черной магией".
Мораль сей притчи такова: ласковая киска может в любой момент стать очень неласковым тигром, и не всегда черная магия тому причиной.