Демина Инна : другие произведения.

Красной планеты Надежда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все когда-то случается в первый раз. Вот и убийство в первой земной колонии на Марсе тоже произошло впервые, и так получилось, что Надя Беликова, эколог и оператор дронов, стала невольной свидетельницей происшествия. Казалось, все просто: вот убитый, вот преступник, на которого указывает свидетельница, дело закрыто. Однако тем же вечером Надя обнаруживает убийцу в своей каюте, а тот еще и сумел убедить ее в своей невиновности. И теперь им вместе предстоит выяснить, кто на самом деле убивает видных ученых колонии, и кому выгодно, чтобы в этих преступлениях обвинили их обоих... Роман завершен, полная версия доступна за плату здесь https://feisovet.ru/магазин/Красной-планеты-Надежда-Инна-Демина
  Инна Демина
  
  Красной планеты Надежда
  
  Моей маме посвящается
  
  ...здесь у нас холодные рассветы,
  Здесь на неизведанном пути
  Ждут замысловатые сюжеты (с)
  'Надежда'
  Н. Добронравов, А. Пахмутова
  
  Пролог
  
  Марс,
  14 ноября 2121 года по земному летоисчислению, утро
  
  Надя
  
  Вспышка на Фобосе, короткая и ослепительно яркая, затмила тусклое солнце Марса и резанула по глазам так, что даже светофильтры шлема не спасли бы - не рассчитаны они на такое. Хорошо, хоть успела глаза рукой прикрыть, иначе ожог сетчатки был бы обеспечен. На красной планете быстро привыкаешь к тусклому освещению. А зрение мне сейчас ох как нужно! Всегда нужно, но сейчас особенно.
  Я активировала передатчик в скафандре в надежде услышать родной голос, убедиться, что дорогой мне человек жив, или хотя бы способен принимать сигнал. Ничего, лишь тихий шум помех. И принимающий сигнал только от машины за моей спиной - марсохода, за титанические размеры, титанический же вес, темно-серый цвет кузова и общую неповоротливость именуемому не иначе как 'Бегемот'. Но, то ли радиоволны не могут достичь модуль-станции с поверхности планеты, то ли...
  Дрожа всем телом, едва сдерживая рвущийся из груди крик и слезы отчаяния, я поплелась обратно к марсоходу. Кое-как забралась внутрь и одновременно с проверкой надежности задраивания двери включила стационарный передатчик Бегемота, снова не услышала даже сигнала приема, и только тогда на краткий миг дала волю чувствам - привалилась спиной к стенке кабины и закрыла глаза. Хотелось рухнуть на пол и рыдать, биться в истерике, хоть так ослабив боль, терзающую душу. Однако я сдержала этот порыв, понимая: плакать в скафандре нельзя - иллюминатор запотеет, вытереть его, не снимая шлем, невозможно, а нарушить целостность скафандра в непригодной для дыхания атмосфере - верная смерть. И еще неизвестно, смогу ли я потом встать на ноги без посторонней помощи, оказать которую теперь просто некому... Больно, как же больно! Вспышка на спутнике Марса могла означать взрыв либо на самой модуль-станции 'Фобос', либо на подъемном модуле, связывающем ее с поверхностью красной планеты. И гибель дорогого мне человека. А в самом худшем варианте - и всей колонии.
  Если бы я чуть раньше поняла, что тут происходит, если бы была чуть более сообразительной, если бы сразу почуяла неладное... Если бы... Тогда все могло бы закончиться иначе! Не знаю, как, но иначе!
  А теперь исправить что-либо уже невозможно. Отныне единственное, что в моих силах, это сделать все, чтобы смерть моего любимого не стала напрасной. Выполнить свою часть нашего плана. А для этого мне нужно вернуться на базу, в Новую Терру, и как можно быстрее! Надеюсь, колония еще существует....
  Короче, самое время браться за, не побоюсь этого слова, штурвал Бегемота. Ехать недалеко, но сейчас я впервые в жизни поведу эту огромную неповоротливую машину самостоятельно, а водительского опыта у меня - кот наплакал, так что поездка простой и легкой не будет. Итак: открыть меню управления экзоскелетом, мощность правой руки плюс тринадцать процентов, левой - плюс девятнадцать.
  Я перевела двигатель из энергосберегающего режима в рабочий и взялась за конструкцию, более всего похожую на штурвал модуля-истребителя, нежели на руль марсохода. Тяжело идет! Все равно тяжело! Особенно те его части-рычаги, что должны приводиться в действие левой рукой. Может, еще по пять процентов на каждую верхнюю конечность экзоскелетного чуда техники? Руки потом отплатят мне болью, но иначе я с пультом управления просто не справлюсь. Я же не Вик... Так, стоп! Не стоит оплакивать умерших сейчас, время - это сама жизнь. Сто сорок семь жизней. Которые могут оборваться, если я не успею! После будет время оплакать погибших и воздать им последние почести. Или же разделить их участь.
  Двигатель завелся сразу, разворот в узком для машины ущелье получился лишь со второй попытки, во время спуска с плоскогорья я едва не улетела в пропасть, однако по равнине Бегемотище катился вполне бодро, беспрекословно слушался неопытную 'автоледи' и проблем вроде бы не доставлял. А я, как оказалось, прекрасно помню, как им управлять. Я оказалась хорошей ученицей, Вик, ты можешь гордиться собой и мной...
  Когда до колонии оставалось километра полтора, я активировала передатчик марсохода, включила встроенный в скафандр микрофон на внешнюю связь и дождалась, когда дисплей передатчика загорится зеленым, подтверждая, что мне ответили. Ждать пришлось минут пять, не меньше. И это, наверное, были самые долгие пять минут в моей жизни, когда я почти поверила в воплощение худшего сценария развития событий.
  Но оператор шлюзовой все же ответил. Нарушение инструкции, конечно, но в его случае это уже не критично. Да после взрыва на модуль-станции все в Новой Терре, наверное, на ушах стоят. И кое-кому это только на руку...
  - Шлюзовая! Прием! Надежда Беликова, оператор дронов, эколог! Возвращаюсь в колонию! Прием! - прокричала я, переведя дух, и начала диктовать длинный личный номер.
  Дежурный оператор, тот самый Альварес, меня не дослушал, нервно прокричал, что въезд разрешает и велел двигаться ко второму шлюзу. Даже не поинтересовался, почему я возвращаюсь одна. И хорошо - не придется тратить драгоценные минуты на объяснения. Лучше я сразу начальству колонии все расскажу. И следственной группе с куратором расследования недавних смертей в колонии. Но потом, когда опасность минует. А пока что самое время сбросить скорость, иначе рискую не вписаться в арку нужного мне шлюза. Надеюсь, мне не придется задерживаться в предбаннике - узком коротком коридоре между шлюзом и жилым пространством первой и, на сегодняшний день, единственной колонии на Марсе - дольше положенного. И уболтать тех, кто уже ждет по другую его сторону, чтобы арестовать меня. В крайнем случае, сбежать извилистыми тропами технического этажа. Сейчас на разговоры и объяснения времени нет. Потому что оно, время, работает против меня. Против всех колонистов. И, увы, не только время...
  
  Глава 1
  
  Светит незнакомая звезда.
  Снова мы оторваны от дома... (с)
  'Надежда'
  Н. Добронравов, А. Пахмутова
  
  Марс, колония 'Новая Терра'
  10 ноября 2121 года по земному летоисчислению, утро
  
  Надя
  
  Завтракать мне пришлось в одиночестве. Не в полном, конечно - в столовой всегда кто-то есть, а уж во время приема пищи она заполнена колонистами минимум на две трети. Просто сейчас за небольшим четырехместным столиком я сидела одна, передо мной тарелка с остатками трапезы, большая термокружка с недопитым чаем и салфетка, над предплечьем левой руки висит голопроекционое 'окно', в котором я составляю уведомление для лабораторий колонии о том, что срок подачи отчетов не за горами. Еще улыбки и приветствия с коллегами-колонистами, пожелания доброго утра на нескольких земных языках, дежурные шутки, разговоры о работе, планах на день, обсуждение обеденного меню. Вот, собственно, и все. Все, как обычно.
  Прошло уже три с половиной месяца с того дня, как корабль 'Марс-5' с пятой волной колонистов достиг модуль-станции на Фобосе, а я вместе с другими молодыми людьми, выходцами из разных стран (преимущественно из России), впервые ступила на поверхность красной планеты. С тех пор много всего случилось - и карантин, и непростая адаптация к местным условиям, и трудности по работе, к счастью, преодолимые, и шлифовка полученных на Земле навыков, в том числе и коммуникативных, и вписывание в среду колонистов, и ссоры - так называемые рабочие моменты, и болезнь, и дружба, и любовь. Как оказалось, жизнь на Марсе вполне существует. Правда, жизнь эта тут появилась лишь десять лет назад при основании колонии 'Новая Терра' - пять 'волн' колонистов и сто пятьдесят три человека, а также несколько сотен растений в теплицах и оранжерее. Есть еще и бактерии в лабораториях и на делянках за пределами колонии - те без счета.
  Любовь... С Егором мы вместе уже почти полтора месяца - встречаемся, думаем о том, чтобы начать жить вместе. В общем, все серьезно. Будь дело на Земле, я сама себе посоветовала бы не спешить, присмотреться к нему с холодной головой, узнать, как он ведет себя в различных житейских ситуациях. Однако не просто так среди колонистов ходит присказка, что на Марсе год идет за три, причем не только в плане трудового стажа - живем-то в экстремальных условиях, в которых характер каждой личности проявляется быстро и ярко. И мы с Егором не исключение.
  Мой молодой человек - космопилот, военнослужащий в звании старшего лейтенанта, и сейчас он дежурит на модуль-станции. То есть, целые сутки находится в космосе, на пристыкованном к Фобосу комплексе из частей четырех космических кораблей, не пригодившихся для обустройства колонии. Там нужно неотрывно следить за показаниями приборов, в частности, уровнем солнечной радиации, и, при необходимости, корректировать работу всех систем. Но главное: мониторить - и по приборам, и зрительно - космическое пространство на предмет приближающихся к Марсу астероидов, направлять данные о них в Новую Терру и на Землю, а порой и менять их траекторию при помощи силового захвата или расстреливать их из лазерных или импульсных орудий. Сама такого не видела, но те, кому довелось, говорят, что зрелище сколь ужасающее, столь и потрясающее. Работа ответственная, требующая внимательности и сосредоточения, а также умения быстро ориентироваться в ситуации и принимать решения. А еще очень нервная. Связь с колонией не всегда хорошая, так что обратиться за консультацией к вышестоящему начальству получается через раз, и дежурным космопилотам порой приходится принимать решения самим. А от них, в свою очередь, зависит работа всей модуль-станции, которая пока что выполняет роль станции связи и марсианского космодрома, и, соответственно, возможность принять следующий корабль с Земли, а также безопасность Новой Терры. Вот и сегодня Егор дежурит, причем вторые сутки подряд, заменяя приболевшего сменщика.
  А лучшая подруга Даша, которая тоже могла бы составить мне компанию за едой, припозднилась из-за наведения красоты. Но сегодня она имеет полное право выглядеть сногсшибательно, ведь у нее день Рождения. И я жду ее прихода не только для того, чтобы поздравить и вручить подарок. Мне очень хочется посмотреть, сможет ли она превзойти себя в деле произведения неизгладимого впечатления на мужскую часть населения колонии (на женскую, кстати, тоже, но это впечатление уже другого рода)! Даша и в обычной-то жизни потрясающе красива и эффектна. Удивительно, что она карьере актрисы, модели или иной публичной персоны предпочла биофак одного из лучших столичных университетов, вербовку по программе колонизации Марса, космический перелет и место ассистента в биолаборатории. Но, как бы то ни было, это не мое дело.
  Вообще, здесь не принято задавать вопросы о причинах, по которым колонисты - ученые, врачи, военнослужащие, технико-ремонтный персонал, журналисты - стали таковыми, как и о жизни на Земле. Вот я и не задаю. Здесь и так много тем для разговоров. Вернее, главная тема одна - Марс. А остальные лишь ее вариации.
  У нас нет прошлого, только настоящее. Будущее вроде как тоже есть, но уж больно туманны перспективы его. Почему? Это сложная тема, и останавливаться на ней сейчас и с утра портить себе настроение я не хочу. Так что прошлое остается в прошлом, там, за миллионы километров отсюда.
  Впрочем, скрывать мне нечего, в моей жизни до перелета на Марс нет никаких постыдных тайн. Меня зовут Надежда Ивановна Беликова, мне двадцать три. Я появилась на свет четырнадцатого января 2098 года в городе Н-ске на Урале. Отец инженер-наладчик на заводе, мама работает поваром в столовой одной из городских школ, еще у меня есть два младших брата - Толя и Миша, они еще школьники, но старший, Толик, на следующий год планирует поступать в ВУЗ. Мальчишки здоровы, счастливы. Толя незадолго до моего отлета мастера спорта по эйркрафтингу получил. А Мишутка играет за школьную волейбольную команду и готовится к поступлению в медицинский, хочет стать хирургом-регенерологом. Я искренне надеюсь, что у братьев все сложится наилучшим образом. И меня до сих пор бросает в дрожь при одной мысли о том, что всего этого могло бы и не быть, если б я девять лет назад не завербовалась в программу подготовки колонистов на Марс.
  Тогда, в феврале 2113 года, мои братья, еще совсем малыши (Толе семь лет, Мише три года), сильно пострадали в ДТП - в аэрокар папы влетел какой-то пьяный идиот. От удара машину с моим отцом и братьями отбросило на летящий в соседней полосе грузовик, основной удар пришелся как раз туда, где сидели мальчики. Они чудом остались живы, но им обоим требовались срочные операции. И дело было даже не в сложности медицинского вмешательства, а в том, что оба нуждались в пересадке внутренних органов, а Толя - еще и нервных волокон, так как его спинной мозг был поврежден. Поиск донорских занял бы время, которого у ребят просто не было - счет шел даже не на дни, а на часы. А выращивание в 'пробирке' своих же оказалось нашей семье не по карману. Ну, не было у нас больших сбережений, богатой родни и влиятельных покровителей! Родители бросилась оббивать пороги благотворительных фондов, однако там тоже требовалось время. Казалось, мои братья обречены на смерть, но тут мне попалась на глаза реклама программы подготовки колонистов. Райскую жизнь там не обещали, наоборот, доходчиво разъясняли, с какими трудностями придется столкнуться тем, кто полетит осваивать Марс (многое соответствует действительности, кстати!), но предлагали заплатить будущему колонисту энную сумму для подготовки к переселению и улаживанию своих дел на Земле. И этих денег как раз хватило бы для спасения Толи и Миши! Надо ли говорить, что я, не тратя время на то, чтобы посоветоваться с родителями или хотя бы поставить их в известность о принятом решении, бросилась на вербовочный пункт и через час вышла оттуда со своим экземпляром подписанного контракта и нужной суммой на счете? Благо, паспорт я на тот момент уже получила.
  Толика и Мишу спасли. Нужные органы были выращены в специальных регенекапсулах в течение часа, транспортировка их до больницы, в которой содержались мои братья, заняла еще пятнадцать минут. Сами же операции длились почти сутки. Итог - мальчики остались живы. Им даже удалось более-менее сохранить здоровье, хотя обоим предстояли длительное лечение и реабилитация, на которые ушли остатки контрактных средств. Я тогда впервые видела, как мои мама и папа, взрослые, состоявшиеся люди, плачут от счастья. Выстояли, справились. А я гордилась собой и ничуть не жалела о своем решении. Даже сейчас, через девять лет и космический полет, не жалею.
  Но с того момента, как поставила свою подпись в вербовочном контракте, я больше себе не принадлежала. Продалась в рабство, как после невесело шутили все вокруг и, если подумать, были не так уж далеки от истины. Да, так моя жизнь разделилась на 'до' и 'после'.
  Тут следует сказать несколько слов о программе вербовки. Ориентирована она, прежде всего, на подростков и включает в себя не только сам перелет и подготовку к нему, физическую и психологическую, но и обучение по одной из специальностей, востребованных в марсианской колонии. Выбор специальности для каждого из будущих колонистов осуществлялся ими из краткого списка, составленного руководителем программы, вечно хмурым полковником Горячевым, а также работающими над программой колонизации психологами и учеными из курирующего программу научного центра 'Бреды-9'.
  Дело в том, что многие научные умы, несмотря на огромное желание, достижения в нужной для колонизации научной сфере и высокий уровень научно-технического прогресса, сами отправиться на Марс не могут - кому-то не позволяет здоровье, кому-то руководство, а некоторым и правительство напополам с госбезопасниками. Вот и выбирают они молодых, не связанных обязательствами помощников из числа тех, кого затянула в свои сети программа колонизации. Эдаких аватаров, как они негласно называют их между собой. И этот аватар, отправившись на Марс, собирает сведения и образцы для оставшегося на Земле куратора, составляет отчеты об экспедиции и иную необходимую документацию, выполняет другие задания, а сам куратор только руководит деятельностью помощника и заслушивает его устные отчеты.
  Вместе с первой волной колонистов на Марс, вернее, на его спутник, Деймос, прилетела и столь мощная телеметрическая станция, что сигналы от нее спокойно достигают Земли. Установление такой аудио- и видеосвязи, хоть и осуществляемой пока не на постоянной основе, а по графику, сделало возможным такой вот опосредованный 'перелет'. Жаль только, что полученные образцы нельзя отправить на Землю - рейс обратно пока что не предусмотрен. И вряд ли его запустят в ближайшие два десятилетия.
  Кстати, еще огромным плюсом в наличии связи с Землей является возможность обмениваться видеопосланиями или, реже, общаться в режиме реального времени с оставшимися там родными и любимыми, а также возможность с каждым новым рейсом заказать себе что-нибудь, необходимое для жизни. Посылка с воли, как тут шутят... Я вот еще ни разу ее не получала. Однако примерный список уже составляю - как раз после Нового года начнутся сборы следующего рейса на Марс. Но это так, отступление.
  Выбранная мной специальность - экология - не пришлась мне по душе. Однако, по здравому разумению, ее, единственную из предложенных, я могла освоить на достойном уровне. Остальные - биоинженерия, генетика, биохимия, геология и медицина - оказались мне не по зубам из-за моих весьма посредственных способностей к точным наукам. Я и старалась, буквально лезла из кожи вон, три года хвостом ходила за куратором, не вылезала из инфосферы, изучая выбранную специальность. И вовсе не потому, что так уж хотела на Марс - во мне вдруг появился страх, что, если я не выдержу экзамены для будущих колонистов, мне придется вернуть деньги, которые я получила за участие в программе, вместе с набежавшими за годы учебы процентами. Сумма, повторюсь, астрономическая. Мне столько в жизни не заработать!
  Кроме того, психологи программы определили, что я хорошо справляюсь с выполнением сразу нескольких однотипных операций, так что мне пришлось осваивать еще и техническую специальность - дистанционное управление беспилотными аппаратами, в просторечии - дронами. И это все в ускоренном темпе. Не четыре года на специальности 'Экология окружающего мира' и не три на 'Оператора дистанционного воздействия', как того требует стандартная образовательная программа, а по сокращенной, разработанной специально для меня программе, слив оба эти курса в один. Плюс школу пришлось заканчивать экстерном, оставшиеся четыре класса за три года. Плюс бесконечные физические тренировки, изучение основных земных языков, оказания первой помощи, оттачивание полученных навыков на практических занятиях в полевых условиях... Да много всего еще! Потом - сложнейший комплексный экзамен, по итогам которого решался вопрос о том, готова ли я к перелету.
  До той аварии я хотела работать с детьми дошкольного возраста, а для этого поступить в педагогический. Но не вышло - детей на Марсе нет, соответственно, и воспитатели не нужны. Все сложилось так, как сложилось. Тем более, это был целиком и полностью мой выбор, и ответственность за его последствия нести тоже мне. Так что я старалась изо всех сил, желая отработать спасение моих братьев. Не скрою, приходилось тяжело. И дело тут не только в непосильных физических и умственных нагрузках - в конце концов, в школе я, хоть и не была круглой отличницей, всегда успевала, что требует немало усилий, усидчивости, аккуратности и, главное, тяги к знаниям. Еще я с детства занималась танцами, так что к физическим нагрузкам мне было не привыкать.
  Хуже другое: заключение контракта колониста будто возвело незримую стену между мной и моими родными и друзьями, да и вообще всем обществом. Я будто бы была вместе со всеми - и одна. Я так и не поняла, что случилось раньше - я отдалилась от всех, кто был мне дорог, или все от меня? Ясно одно: я осталась в одиночестве до того, как поднялась на борт 'Марса-5'. Потому что мои родители, братья, дедушки, бабушки, остальные родственники, а также мои друзья понимали: надо учиться жить без меня. Вот и начали... заранее. Попрощались со мной, пока я еще ходила по Земле, и стали жить дальше, потому что жизнь продолжается... Да, мой выбор, моя ответственность. Но как же это больно! Будто от меня отрезали по маленькому кусочку, а раны прижигали огнем - есть такой варварский метод остановить кровь и избежать заражения.
  Нет, внешне-то все выглядело вполне пристойно, лицо я держать умею. А что внутри... О том я никому, кроме одного из психологов на проекте, Елены Владимировны, не рассказывала, да и то потому, что та сумела каким-то образом вытянуть из меня эти откровения. От нее я и узнала, что нечто подобное происходит со всеми кандидатами в будущие колонисты. Правда, легче мне от этого не стало.
  Заводить новые контакты, пытаться подружиться с кем-то, завести отношения или хотя бы домашнего питомца я так и не рискнула - все равно их придется обрывать, когда... И питомца я с собой на Марс не заберу - не пройдет карантин. В общем, последние годы на Земле я провела в одиночестве.
  Были, конечно, попытки пообщаться с другими кандидатами в колонисты, но ничего путного из этого не вышло. И ничего странного в том нет. Во-первых, будущие переселенцы на Марс загружены сверх меры, и после всех занятий-тренировок остаются силы лишь на то, чтобы доползти до кровати и мгновенно уснуть. Во-вторых, зная, что рано или поздно им предстоит навсегда покинуть Землю, колонисты каждую свободную минуту проводят со своими родными и любимыми, которых оставят на Земле. И, в-третьих, необъяснимое явление - дух соперничества, мол, мы не друзья, а конкуренты! И это вопреки всем стараниям начальства и психологов! Последнего я до сих пор понять не могу.
  Но тяжелее всего я переживала отдаление от меня родителей и братьев. Любовь и благодарность быстро вытеснили претензии - не помогаю с братьями, которых приходилось ставить на ноги в прямом смысле слова, не выполняю свою часть домашних обязанностей, не уважаю родителей, вечно где-то пропадаю, и еще неизвестно, чем я там, в 'Бредах-9' занимаюсь, поручить мне ничего нельзя, надежды на меня никакой, и вообще я перечеркнула все их связанные со мной планы на будущее... Список внушительный. И, справедливости ради, некоторые из них обоснованны. Но не могла же я пропускать учебу - у меня это в контракте колониста черным по белому прописано, как и санкции в виде штрафов за подобное поведение без уважительной причины. А уважительной причиной считалась только смерть. В крайнем случае, тяжелая болезнь. Нездоровые родственники и необходимость ухода за ними, увы, к таковым не относились.
  - Есть мама с папой, есть больничный персонал, есть обслуживающие роботы, - строго выговаривал мне куратор, когда я в первый и в последний раз заикнулась о том, что хочу уйти пораньше и помочь маме с братьями. - А у Вас, Надежда Ивановна, отныне одна задача - подготовиться к полету на Марс.
  Ну да, колонист более себе не принадлежит - только красной планете...
  С годами отношение мамы и папы ко мне становилось все более холодным. Подражая примеру старших, братья стали относиться ко мне так же, даже пакостили по мелочи. И, вообще, мне недвусмысленно давали понять: теперь я здесь чужая, я больше не часть семьи, отныне мы живем, как соседи. Так что за четыре года до отлета я окончательно перебралась под крыло программы колонизации, благо, в закрытом поселке Бреды-9 было свое общежитие, и с родными общалась по минимуму. Елена Владимировна мне потом объяснила, что родители мои повели себя так, потому что хотели, пусть и неосознанно, уменьшить боль от грядущего расставания со мной. Испортив отношения, проще отпустить и проще жить после расставания. Что я должна быть мудрее и простить родителей - хотя бы ради самой себя, чтобы не улетать с камнем за пазухой. Что они облегчили жизнь и мне - так мне тоже будет проще отпустить их. Как-то так.
  Я машинально кивала в такт умным словам, внутренне сжавшись в комок и делая над собой неимоверное усилие, чтобы не расплакаться. Внутри было черно. И больно. Как же больно! Понимаю, в том, что случилось, есть и моя вина - умотавшись на обучении, я частенько не успевала выполнять поручения родителей, а то и забывала о них. Но я же их ребенок, черт побери! Их дочь! Понять их, наверное, можно. Но вот принять до сих пор не смогла. И улетала с тяжелым сердцем.
  Моя семья даже не попрощалась со мной по-человечески - приехали, конечно, на космодром, постояли полчаса на холодном ветру, отводя взгляд и перекидываясь ничего не значащими фразами, небрежно обнялись и... и все. Сухо, по-деловому, будто повинность отбыли. И все, прости-прощай, Наденька! Хотела ли я слез, объятий, поцелуев, истерических рыданий и всего прочего? Не знаю. Я хотела, чтобы последняя встреча с семьей закончилась поскорее. Потому что опасалась не справиться с эмоциями и позорно разрыдаться.
  Ситуация осложнялась еще и тем, что космический корабль с четвертой волной марсианских колонистов потерпел крушение на подлете к Марсу, летевшие на нем, конечно же, погибли. Тридцать пять 'гражданских' и десять членов экипажа. Красная планета стала одной общей могилой для них.
  Мы, пятая волна, отправились в перелет на следующий год. На целый год раньше, чем планировалось, и в чуть более расширенном составе - потребность-то колонии в специалистах не была закрыта четвертой волной. Как же страшно было! Понимать, что можем вообще никуда не долететь, разве что на тот свет, но все равно взойти на борт 'Марса-5' и лечь в анабиоз-капсулу. Страшно... Я из-за этого страха даже с родной планетой толком не попрощалась - все мои чувства были отравлены им, а еще душевной болью, мучительным сожалением и непониманием. Такая вот бестолковая Надя-паникерша. Увы...
  Зато уже здесь, на Марсе, когда я окончательно поверила в благополучное завершение перелета, вдруг оказалось, что я получила шанс начать жизнь с чистого листа, и я стараюсь воспользоваться им на все сто. Я обрела и дружбу, и любовь, и если не уважение, то хотя бы хорошее отношение коллег. Конечно, не со всеми удалось достичь взаимопонимания, но я работаю над этим. Правда, есть тут некоторые личности, с которыми мне вообще не хочется иметь дела... Увы, коллеги - это не друзья, их не выбирают...
  Голопланшет мигнул, напоминая о том, что до начала рабочего дня осталось всего сорок минут. Модель 'Глейсс-208'. Техника - старье жуткое, конечно, на Земле такими уже лет сорок не пользуются. Зато это - последняя из моделей персональных компьютеров, которая, во-первых, способна работать автономно от инфонета, только с подключением к локальной сети, и, во-вторых, в неактивном состоянии прячется в наручном чехле, и вездесущая марсианская пыль - гроза любой техники - ей нипочем. А так - старье, да. К нему я, наверное, привыкала дольше всего. До сих пор, наверное, привыкаю. И неудивительно - после ментального подключения к инфонету-то! Опосредованного, через специальные капсулы, в школе или в обучающем центре. На прямое, с имплантацией нейрочипа в позвоночный столб, я не решилась бы даже при наличии денег - страшновато, есть риск остаться парализованной, пусть даже и микроскопический. И очень дорого. Правда, все же не так дорого, как вырастить запчасти для человеческого организма...
  Ой, а времени как раз, чтобы из столовой дойти до своего рабочего места, и даже немного еще останется! Похоже, подругу я не дождусь.
  В этот момент в столовой будто солнце взошло. Такое компактное, улыбающееся солнце в облегающем оранжевом платье. Вот и Даша! Высокая, стройная, длинные каштановые волосы, обычно заплетенные в косу, мягкой волной падают на плечи. На лице макияж, более яркий, чем обычно, но это ее ничуть не портило, наоборот. И, конечно, улыбка. Действительно, будто солнце взошло! Не марсианское, белое, тусклое, будто присыпанное пеплом, а земное, рыжее и теплое.
  Появление Дарьи, конечно же, не осталось незамеченным - внимание всех присутствующих вмиг оказалось приковано только к ней. Еще как! Мужчины замерли в тех же позах, в которых были до ее появления, взгляды их вспыхнули восторгом и восхищением. Кое-кто из парней, рассматривая ее, реально рисковал свернуть себе шею. Женщины тоже отреагировали - ехидное фырканье послышалось сразу со всех сторон. Правда, не сразу - им тоже понадобилась пара секунд на то, чтобы прийти в себя и сбросить очарование богини, снизошедшей до Новой Терры. Это я так иронизирую по-доброму.
  Дарья, окидывая присутствующих взглядом, в котором читалось легкое превосходство, приветствуя их легкими, едва заметными кивками, и явно наслаждаясь произведенным эффектом, прошествовала к моему столику. Бесшумно - из-за высокого роста моя подруга не носит обувь на каблуке. Хотя, по моему мнению, перестук каблуков в полной тишине отлично дополнил бы сцену появления Даши в столовой. Впрочем, и без него все получилось на высшем уровне.
  Я поспешила встать, обнять подругу и сразу же вручить ей подарок - симпатичный пакетик, внутри которого лежал набор средств для укрепления ногтей, мазь от дерматита, в последнее время одолевшего мою подругу, а также коробочка с конфетами из сухофруктов, орехов и засахаренных ягод - Даша одержима диетой и ест только здоровую пищу. Ну, насколько это вообще возможно здесь.
  - Спасибо, Наденька! - любопытная Даша сразу же заглянула в пакетик. - О, вкусности! И набор для ногтей отличный, пригодится!
  - Рада, что тебе понравился мой подарок, - улыбнулась я.
  При взгляде на ее довольное лицо у меня потеплело на душе.
  - И мазилка очень кстати, - шепотом продолжила Даша, непроизвольно потерев о край стола тыльную сторону правой кисти. - И большой тюбик, надолго хватит.
  Недавно у нее началась аллергия - то ли на сверхпрочный латекс, из которого сделаны ее рабочие перчатки, то ли на тальк, то ли еще на что-то. Выглядит это как мелкая розоватая сыпь на коже, чешется умеренно, но всегда не к месту, и на легкое воздействие вроде крема для рук и эмолентов не реагирует. Так что пришлось мне расчехлять свою заначку. Ничего, для подруги не жалко. Кроме того, у меня есть еще один тюбик, нет проблем с кожей, и заказ на доставку с Земли я дополню еще одним пунктом.
  - Чем сегодня кормят? - спросила Даша уже нормальным, звонким голосом.
  И, не дожидаясь ответа, бросила взгляд на мою тарелку с остатками завтрака.
  - У-у, блинчики! - Даша покачала головой, выражая неодобрение, и укоризненно воззрилась на меня. - Еще и с вареньем!
  Отрицать было глупо. Хотя именно отрицание было первым моим порывом. Помнят рефлексы строгих учителей в 'Бредах-9', ой, помнят!
  - Ну да, с малиновым, - невозмутимо ответила я. - И еще с черничным. Вкусно. Не так вкусно, как у мамы, но вполне...
  Даша намека не поняла.
  - Надь, ну вредно же! - продолжила она обвинительную сентенцию, причем громко, чтобы все присутствующие слышали. - Одно дело, когда из натуральных продуктов, хотя тоже не полезно. А тут из сухой смеси... Фу! Смерть же фигуре! Вон, смотри, у тебя уже живот отвис!
  Я ахнула от возмущения. По обретенной с детства привычке я два раза в неделю устраиваю себе физическую нагрузку в тренажерном зале, брюшной пресс у меня в порядке. Однако, несмотря на это, я невольно опустила голову и недоверчиво покосилась на свой живот под серой шерстяной туникой. Вдруг, правда, обвис? Да нет, быть не может!
  - Мюсли, надеюсь, в меню есть? - Даша тем временем грациозно поднялась со стула. - Составишь мне компанию?
  Я покачала головой и продемонстрировала свой голопланшет, который, кстати, уже не мигал деликатно, а светился ровным желтым светом и издавал тихий звон, сообщая, что до начала рабочего дня остается уже менее получаса.
  - А, понятно, - с сожалением вздохнула Даша и надула губы. - Дроны сами за образцами и прочей ерундой не слетают, аэросъемку местности, на которой за последние несколько тысяч лет ничего не изменилось, не произведут и обратно в стойла не вернутся.
  - Отчет сам себя не составит, записи в журнал наблюдений и журнал по использованию дронов не внесутся, образцы до лабораторий не доберутся, - в тон ей продолжила я, но, не выдержав, рассмеялась. - Просто кое-кто опоздал к завтраку. Бывает.
  Даша едва заметно улыбнулась в ответ.
  - Ладно, иди уж, работай. Увидимся за обедом?
  - За ужином, - вздохнула я.
  Объем работы, который ждет меня сегодня, повышен по сравнению с остальными, не отчетными днями. Да еще и профессор Хоффмайер, начальник биологической лаборатории, снова заявку на образцы прислал, существенно расширенную по сравнению с обычной. Эх...
  - Хорошо, Надь, - Даша ослепительно улыбнулась. - Отчет пришлю к вечеру.
  Я только вздохнула, понимая, что, во-первых, Даша о желании работать сверхурочно, вдруг одолевшем ее начальника, ничего не знает, и, во-вторых, что на ужин я сегодня точно опоздаю. Но только молча кивнула и понесла посуду в мойку - скромный серый агрегат с раззявленной пастью для загрузки посуды. А к Даше уже со всех сторон спешили те, кто желал ее поздравить и выразить ей свое восхищение. Не придется ей завтракать в одиночестве.
  Увы, оказаться на рабочем месте вовремя мне сегодня, видимо, не суждено. Выйдя во внешний коридор жилого модуля, своеобразную прихожую, отделявшую внутренние его помещения от внешней стены, я не сразу смогла найти свою обувь и комплект верхней одежды - их кто-то перевесил совсем на другое место! Пока искала и одевалась, к тому времени порядком замерзнув (во внешнем коридоре всегда холодно, так как отопительные коммуникации расположены только в одной из его стен, а снаружи температура никогда не поднимается выше нуля градусов по Цельсию), с улицы ввалилась компания из генерала Юрия Валентиновича Дубровцева, начальника Новой Терры, профессора Гедеона Хоффмайера, начальника биолаборатории, того самого, что снова завалил меня заявками на образцы, и Виктора Котта, парня, совмещавшего функционал пилота марсохода и инженера-ремонтника. И они тут же перекрыли выход из модуля - ни обойти, ни проскочить незамеченной. Елки зеленые... Да еще и молния на полукомбинезоне не желала застегиваться, и второй рукав куртки я все никак не могла поймать, и шапка завалилась за скамейку, на которой полагалось обуваться... В общем, как оно всегда и бывает, когда торопишься! И на работу я уже, считай, опоздала. Да еще и на глазах у начальства! Эх...
  К счастью, ни генерал, ни профессор внимания на меня не обращали, так как были слишком заняты разговором. Вернее, говорил один герр Хоффмайер - громко, эмоционально, проглатывая часть слов и щедро пересыпая свою речь научными терминами и, как мне показалось, непереводимыми идиоматическими выражениями. Я, признаться, так и не смогла понять сути его претензий, даже в общих чертах - увы, выучить немецкий язык у меня не получалось даже под гипнозом и методом прямой загрузки в сознание! Как сказала психолог, я почему-то отвергаю его на уровне подсознания, и медицина вкупе с образовательными методиками и последними техническими разработками тут бессильны. Но наверняка тема разговора начбиолаба с генералом меня не касается. Так что нужно все-таки одеться и сбежать отсюда незаметно.
  Однако молния все никак не хотела сдаваться, и я невольно, но прислушивалась к разговору на повышенных тонах. А вот смотреть в их сторону избегала, делая вид, будто меня больше интересует собственное отражение в зеркале.
  Герр Хоффмайер по-прежнему возмущался. Юрий Валентинович, напротив, был спокоен, только хмурил брови и задумчиво потирал подбородок, и реплики на немецком вставлял только изредка - тяжеловесные и основательные, как постаменты для памятников. Обычно действует успокаивающе, однако биолог всея колонии завелся так, что его сейчас успокоит только инъекция литирлиума1. Вообще, странно: такое крайне взвинченное состояние для этого светила науки не характерно. По крайней мере, Даша рассказывала, что он спокойный, как удав, и она не знает, что нужно сделать, чтобы вывести немца из себя. Да скорее он всех доведет до ручки своим занудством и педантичностью! А тут вдруг и подпрыгивает, и руками размахивает, и обличающе тычет пальцем в ремонтника, пилота-водителя и вообще на все руки мастера.
  А вот Вик, хоть и молчит, всем своим видом - и позой, и выражением лица, и, казалось, даже ритмом дыхания - выражает несогласие с профессором. Несогласие в корне. И еще то, что он уже все сказал по предмету разговора.
  Однако, заметив меня, улыбнулся и будто забыл о своих собеседниках. Обрадовался. Надеюсь, на этот раз обойдется без глупых шуток вроде: 'Дроны от восхищения рады бы падать к твоим ногам, Надюша, но, увы, в периметр не залетают - их гнезда с внешней стороны купола жизнеобеспечения!'. Это после тех случаев, когда я обращалась к нему по поводу поломок оборудования. Грр! Вот так порой даже пожалеешь, что Вик не позволил себе ни одной пошлой шутки в мой адрес или чего-то подобного - тогда бы я с чистой совестью пожаловалась бы вышестоящему начальству, например, тому же Дубровцеву или его заместителю по инженерно-технической части, майору Лисицыну. А так приходится терпеть, обливать шутника ледяными взглядами, фыркать и изредка, когда совсем невмоготу справиться со смехом, улыбаться. Потому что с чувством юмора у парня все в порядке. Впрочем, причина моей сдержанности по отношению к нему, а в последнее время - даже неприязни, в другом. И я не хочу об этом думать!
  Я сделала вид, что не заметила его улыбки, и продолжаю разглядывать свое отражение во вмонтированной в стену зеркальной панели.
  Хм, а Юрию Валентиновичу, похоже, выпало стать арбитром между этими двумя. Ну... могу только посочувствовать. Но молча, чтобы остаться незамеченной.
  Увы, не вышло. Зато нашла одну свою перчатку, почему-то оказавшуюся в кармане на левом бедре. Хотя я точно помню, что оставляла обе в карманах куртки! А где вторая? Не вижу! Наверное, прихватил кто-то случайно, ведь куртка, наверное, упала, пролежала на полу какое-то время, ее, конечно, повесили обратно на вешалку, но выпавшую из кармана перчатку могли не заметить. Вернее, одну заметили, а вторую нет. И ее, наверное, кто-то случайно забрал с собой. Перчатки-то у всех одинаковые, в одном месте за средства госбюджета закупали. А я свои пометить так и не успела - руки не дошли. Увы. Придется на склад за новой парой идти.
  Стоило мне на миг отвлечься на поиск перчатки, как Вик отошел от Хоффмайера с Дубровцевым и незаметно оказался рядом со мной. Второй рукав вдруг сам собой прыгнул на руку и натянулся до плеча, а я, признаться, вздрогнула от неожиданности.
  - Доброе утро, Надюша! - все с той же радостной улыбкой произнес он, протягивая мне мою же шапку.
  И когда только успел достать? Хорошо хоть с молнией не полез помогать, иначе... Иначе не знаю, что бы я сделала - начала бы возмущаться громче профессора, оттолкнула бы Вика или что-нибудь еще в этом духе. Сейчас, когда обе мои руки оказались свободными, я справилась с неподатливой застежкой мгновенно. А почему она не застегивалась-то? Кажется, в молнию что-то попало! Не вытащить! Ладно, на моем рабочем месте есть пинцет, попробую им.
  Кстати, я заметила, что правый рукав его куртки натянут по самые пальцы, а из-под него торчит ранозаживляющая повязка, охватывающая нижние фаланги и, наверное, тыльную сторону ладони. Что-то случилось? Вик ведь с техникой работает, вдруг что-то рвануло? Или плеснуло? Или... Впрочем, это не мое дело.
  - Доброе, - сдержанно ответила я, изобразив вежливую улыбку и принимая шапку из его рук. - Благодарю.
  И отвернулась к зеркалу, чтобы натянуть на голову забавный белый колпачок с помпоном и заправить под него выбившиеся из прически светло-русые пряди. Всем своим видом я показывала, что продолжать диалог не намерена. Надеялась, что Вик вернется к генералу с Хоффмайером, однако он продолжал стоять рядом, внимательно наблюдая за мной. И уже не улыбался. Под пристальным взглядом его голубых глаз я вдруг почувствовала себя неловко. И тут же ушла в глухую оборону личных границ.
  - У вас с генералом и профессором вроде как разговор, - с жирным интонационным намеком произнесла я.
  Вик, против ожидания, возвращаться к обозначенным собеседникам не торопился.
  - Да они еще минут пять не заметят моего отсутствия, - тихо усмехнулся он, однако не стал просвещать меня относительно темы их спора.
  И снова замолчал, разглядывая мое лицо. А после со вздохом, в котором мне почудилось сожаление и что-то еще, названия чему я подобрать не сумела, тихо-тихо произнес:
  - У тебя варенье на губах.
  А после уже другим, нормальным голосом добавил:
  - Хорошего дня!
  И пошел обратно к собеседникам.
  А я вновь посмотрела в зеркало, на этот раз действительно на свое отражение, и подавила желание стукнуть себя по лбу. Гладкая ударопрочная (потому что в колонии может произойти все, что угодно) поверхность отразила мое привычное и знакомое с детства лицо - серые глаза в обрамлении густых ресниц, заметные тени под ними (эх, надо было накраситься, а не валяться лишних пятнадцать минут в постели!), тонкий нос (длинноват, увы), щеки, подбородок и губы вполне обычные... В уголках рта заметны предательские темно-фиолетовые следы. И на верхней губе тоже - у самой границы идущего от носа желобка. И в таком виде я сидела в столовой, а потом и вышла из нее! Неужели Даша не заметила?! Или заметила, но промолчала? Если так, то почему? Может, ей показалось это забавным? Ну, чувство юмора у нее есть, правда, временами довольно злое... Да нет, просто не заметила. И хорошо, что я не выбрала на завтрак йогурт или кефир!
  Я достала из кармана на бедре упаковку влажных салфеток и оттерла темно-фиолетовые пятна. Потом машинально достала оттуда же тюбик с блеском для губ, повертела его в руках и убрала обратно. Может, позже.
  А выяснение отношений на повышенных тонах за моей спиной набирало обороты.
  - Найн! Найн психолог! - взвизгнул Хоффмайер, взмахнув руками так, будто хотел наброситься на собеседников с кулаками.
  И потом продолжил кричать на ломаной смеси русского и немецкого:
  - Их бин здоров! Здоро-о-ов! Найн психолог! Ви не понимайт всей швейригкайтен ситуации! Шнелле! Эс ист нётих выехать немедленно!!!2
  Так, кажется, профессору срочно понадобилось выехать за пределы колонии. И он требует, чтобы его отвез именно Вик. А тот по какой-то причине отказывается, что Хоффмайеру, конечно, очень не нравится.
  Неизвестно, чем закончилась бы эта сцена, но тут я вспомнила, что один из наших психиатров, Витольд Маркович, тоже припозднился с завтраком и сейчас наверняка допивает свой кофе, любуясь именинницей, и побежала за ним. Да, не снимая верхнюю одежду, что является нарушением правил пребывания в столовой! Но случай-то экстраординарный, психиатрическая помощь требуется немедленно! Не психологическая, а именно психиатрическая, с успокоительным, а то и с чем-нибудь посерьезнее! Потому что, боюсь, кто-то может пострадать.
  К счастью, нужный мне человек, хоть и сидел далеко от выхода из столовой, сразу заметил мои умоляющие взгляды, обращенные к нему, и размахивания руками, и, отставив кружку, поспешил на помощь. Витольд Маркович Лиговцев, смуглый, с белыми нитями седины в пышной шапке угольно-черных волос, с пышными же усами, один уход за которыми наверняка занимает изрядную долю его свободного времени, шутник и балагур, каких поискать, правда, имеет склонность к полноте и постоянно с нею борется. А еще он умеет найти подход к любому, и на окружающих действует гипнотически. Вот и сейчас, отодвинув с дороги сначала меня, потом Вика, дружески положил руку на плечо герру Хоффмайеру и низким бархатным басом завел:
  - Что же вы, герр Гедеон, тут крик подняли? Так ваши доводы точно никто не воспримет, это я вам как психиатр говорю! Давайте, дорогой, сделаем перерыв, кофейку глотнем, да и обсудим все в спокойной обстановке. Вон, и Юрий Валентинович еще не завтракал, и молодой человек наверняка тоже, так что они не откажутся составить нам компанию. Не откажетесь же?
  Генерал и Вик со вздохом подтвердили, что да, не откажутся. Только пару моментов обговорят. Нет-нет, к вопросу Хоффмайера они отношения не имеют!
  И сработало! Я же упоминала о гипнотическом воздействии психиатра на людей! Вот и профессор не оказался исключением - спокойно дал себя увести в столовую и усадить за столик, и даже сделал заказ у кухонного робота.
  - Да, Наденька, с Вашего позволения, я перенесу завтрашний сеанс на послезавтра, - сказал Витольд Маркович, проходя мимо меня. - Форс-мажор, к сожалению.
  Принципиальных возражений у меня не нашлось. Послезавтра, так послезавтра.
  - Впрочем, если вам по-прежнему снятся кошмары, могу выкроить время сегодня вечером или завтра перед завтраком, - предложил психиатр. - Или перепоручить вас заботам Жюстин, она свободнее.
  Кошмары меня, признаться, мучили, и очень реалистичные, хоть и с маловероятным сюжетом. Не каждую ночь, но довольно часто. Назначенная Витольдом Марковичем терапия против них не особо помогала, но сами сеансы, на которых я могла поговорить о том, что меня беспокоит, приносили небольшое облегчение. Впрочем, если подумать, острой необходимости в них в настоящий момент не было, да и с проблемами своими я привыкла справляться сама.
  Кроме того, мне непросто говорить о столь личном с малознакомыми и, по сути, чужими мне людьми, так что приходится подолгу настраиваться на каждую психотерапевтическую беседу, сокращая время сеанса. С Егором или Дашей мне было бы проще. Но они очень заняты, особенно Егор, и грузить их моими проблемами, когда у них своих по горло, я не хочу. Кроме того, мой парень - материалист до мозга костей, и столь эфемерную субстанцию, как сны, просто не воспримет. Посмеется, разве что.
  - Делайте, как считаете нужным, - ответила я.
  Психиатр на миг задумался.
  - Я пришлю сообщение, Наденька.
  На том и разошлись.
  Причем не только я с Витольдом Марковичем и герром Хоффмайером, но и генерал Дубровцев с Виком - последнему Юрий Валентинович, направляясь дальше по внешнему кольцу, жестом велел следовать за ним. Вик подчинился, на прощание помахав мне рукой и послав еще одну улыбку.
  - О, Надин, а ты ему нравишься! - промурлыкала невесть откуда взявшаяся рядом со мной Жюстин, та самая ассистентка Витольда Марковича. С неистребимым французским прононсом и с диалектически обусловленной картавостью.
  Признаться, я до сих пор не могу составить о ней однозначного мнения. Вроде и неплохой человек, и хороший специалист, самостоятельно не практикует лишь потому, что ей, психологу, не имеющему медицинского образования, назначать пациентам медикаментозное лечение пока что не позволяется. Но меня от нее отвращает одно: Жюстин главная сплетница Новой Терры. Эдакая классическая распространительница слухов, которая и присочинит, чего не было, и вывернет все самым неожиданным образом, а в желании поделиться свежими слухами с колонией ее остановит только смерть. И для меня до сих пор загадка, как она умудряется при этом не нарушать врачебную тайну! В общем, с этой женщиной нужно держать ухо востро и не болтать лишнего. Ох... Я мысленно выругалась, осознав, что теперь по Новой Терре будут гулять самые фантастические слухи о наших с Виком отношениях. Да твою ж дивизию! Надеюсь, Егор не является патологическим ревнивцем!
  Я с нарочито безразличным лицом лишь пожала плечами. Мол, его проблемы. О симпатии Вика ко мне я давно догадалась - он и не старался ее скрыть. Но ответить взаимностью на его чувства я точно не смогу. Во-первых, у меня Егор есть, и, во-вторых, один поступок Вика отвратил меня от него. Так что отныне он для меня только коллега.
  - А тебе он что, совсем не нравится? - лукаво прищурилась Жюстин, блеснув глазами-маслинами.
  Так, вот теперь молчать не надо, иначе точно напридумывает, чего не было, да и быть не могло. Вот, ей-богу, ей бы романы фантастические писать с таким воображением! И чего она на Марсе забыла?! Впрочем, о причинах вербовки в колонию спрашивать не принято...
  - Странный он... - таким же нейтральным тоном констатировала я, изо всех сил стараясь спрятать нервозность.
  Увы, ничего лучше не придумала. Надеюсь, этого достаточно, чтобы сместить фокус интереса Жюстин с меня на Вика. И, надеюсь, он не сильно пострадает от этого... Впрочем, нарываться на конфликт с тем, кто умеет чинить технику, дураков нет.
  - О... Все так плохо? - в голосе Жюстин мне послышалось сочувствие.
  Я со вздохом развела руками.
  - Это есть следствие посттравматического синдрома, - проснулся в ней профессионал. - Не будь к нему слишком строга!
  Неприкрытая попытка оправдать интересы Вика меня насторожила. Они что, в сговоре?
  - У нас тут у всех посттравматический синдром, - проворчала я. - От радикальной смены места жительства и перелета на Марс.
  Жюстин нахлобучила на короткие смоляные кудри вязаную шапочку и с горящими глазами вцепилась в мой локоть.
  - О-ла-ла! Надин, так ты ничего не знаешь?! Сейчас все расскажу! - от восторга, что она нашла, наконец, слушателя (читай - жертву), у нее даже французский прононс почти пропал, только картавость осталась.
  Любопытство пересилило желание сбежать под благовидным предлогом, и к своему рабочему месту, ангару 4-4, я отправилась в компании болтливой француженки. Которая, как оказалось, может говорить четко и по делу. Конечно, это же не деловое общение в рамках сеанса психологической разгрузки, и не болтовня ни о чем. Это - сплетня!
  Окрыленная, с блестящими от радости и собственной значимости глазами, она важно вещала совсем удивительные и, кажется даже, неправдоподобные вещи:
  - Вик из четвертой волны колонистов...
  - Из четвертой?! - удивилась я. - Но 'Марс-4' ведь разбился!
  - Всё так, - кивнула психологиня и затараторила, будто опасаясь, что не успеет поделиться со мной этой историей до того, как наши пути разойдутся. - Вик единственный, кто выжил!
  Как оказалось, корабль 'Марс-4' действительно потерпел столкновение с дрейфующим метеороидом - тот каким-то образом пробил обшивку космического корабля, поразив отсеки 1 и 2, и вмиг оборвав жизни экипажа.
  - Тогда от корабля только горстка космической пыли осталась! - я скептически изогнула бровь.
  - Я не совсем так выразилась, - тут же поправилась Жюстин. - Метеороид врезался в окружавшее 'Марс-4' силовое поле, оно от силы удара прогнулось в корабль, а экипаж, едва вышедший из анабиоза, не успел скорректировать его сообразно ситуации. В общем, поле проделало дыру в корпусе, и как раз в том месте, где были рубка и кают-компания! Представляешь, как неудачно? И с какой силой произошло столкновение?
  Я невольно вздрогнула. Неудачнее не придумаешь...
  А француженка вдохновенно продолжала рассказ.
  Помимо гибели экипажа результатом столкновения с метеороидом стал урон системам управления кораблем и уничтожение системы навигации. Будь космический снаряд чуть крупнее, досталось бы и системе жизнеобеспечения, и тогда погибли бы все колонисты, а не только те, что находились в отсеках 1 и 2 и первом техническом узле. Увы, после такого хоть как-то повлиять на траекторию полета корабля было уже нельзя.
  Пассажирам 'Марса-4' предстояло пережить крушение надежд на спасение, когда отключились основные двигатели, а резервные так и не заработали, вхождение корабля в хлипкую атмосферу Марса, когда он разминулся с Фобосом и модуль-станцией на несколько десятков километров, и падение на поверхность планеты. Кое-кому из уцелевших колонистов удалось выжить и после этого - тем, кто сориентировался быстрее, успел правильно надеть скафандр и добраться до спасательной капсулы. Ну, еще свой вклад в дело сохранения их жизней внесло то, что сила марсианского притяжения меньше земной - это замедлило падение и смягчило удар. Увы, не намного - корабль-то тяжелый настолько, что нашего воображения не хватит это представить!
  Космический снаряд сильно повредил внутренние конструкции и коммуникации 'Марса-4', и корабль под действием гравитации планеты разломился на три части. Хвостовая упала очень неудачно - на едва приземлившуюся спасательную капсулу, раздавив ее вместе со всеми, кто находился внутри.
  Поисково-спасательную операцию колонисты начали лишь через несколько часов - ждали, пока утихнет песчаная буря, так некстати разразившаяся во время падения 'Марса-4', и уляжется поднятый ею и падением корабля грунт. Да и спасательной-то ее поначалу никто в Новой Терре не считал, так как не надеялись найти выживших. Так, забрать уцелевший груз и оборудование, мертвых похоронить как-нибудь... В общем, обнаружение среди обломков корабля нескольких живых, в том числе и Виктора Котта, стало для поисковиков полной неожиданностью. Увы, взять с собой медицинские капсулы у них не было возможности - в Новой Терре на тот момент были только стационарные, это уже 'Марс-5' принес две передвижных. Это стоило жизни двум потерпевшим крушение колонистам - они умерли по дороге в колонию. Еще шестеро просто не дождались помощи. В живых остался только Вик, которому повезло - его не раздавили конструкции корабля, не пронзила арматура, его скафандр не получил критических повреждений, да и сам он тоже. Почему? Об этом Жюстин умолчала, подозреваю, просто не знала наверняка. Зато полученные им травмы описывала с каким-то непонятным мне упоением: переломы обеих ног, ребер и сотрясение мозга... Действительно, по сравнению с остальными, легко отделался. Хуже было с психическим состоянием... Но сейчас он, в целом, выправился, приспособлен к жизни и работе в коллективе. Впрочем, им, психологам, дан негласный наказ держать парня под наблюдением - мало ли...
  - Комплекс вины выжившего! - констатировала Жюстин. - Тяжелая иррациональная штука. На самом деле, никто из нас с уверенностью не может сказать, что происходит у него в голове. Так что некие... странности ему можно простить. Однако, если его поведение покажется тебе... совсем уж странным, скажи об этом. Возможно, это будет означать, что Вику требуются более радикальные методы терапии.
  Я молчала, переваривая информацию. Никогда бы не подумала! А уж упоминание о радикальных методах лечения и вовсе меня напугало! Не знаю, что именно подразумевала Жюстин, однако, как мне кажется, ничего хорошего для Вика. Вполне возможно, что и выстрел в упор из электрошокера на максимальной мощности, свернутая шея (нечего, мол, электроэнергию впустую расходовать) или же несчастный случай вроде поврежденного скафандра... Может, оно и оправдано с точки зрения выживания колонии, но что-то внутри меня яростно противилось такой перспективе. Сердце сжалось от сочувствия к человеку, на долю которого выпали столь страшные испытания.
  Вслух я, однако, сказала другое:
  - Но на Земле в новостях рассказывали о гибели всех колонистов четвертой волны!
  Жюстин пожала плечами и сообщила, что так случилось из-за того, что, повторюсь, после крушения 'Марса-4' никто в Новой Терре не верил, что там удалось уцелеть хоть кому-то, так что Дубровцев поторопился дать отчет на Землю о гибели всех колонистов четвертой волны. Потом, конечно, исправил ситуацию, но на Земле по какой-то причине не стали доводить опровержение до широкой общественности. Интересно, почему? Ответа Жюстин не знала. Или знала, но рассказывать об этом ей запретили.
  - Так почему ВиктОр кажется тебе странным? - за дружеской улыбкой и нарочито беззаботным тоном психологини мне почудился металл и холод профессионального следователя.
  Я поняла, вернее, почуяла, что сейчас от моих слов зависит многое. И испугалась. Не за себя - за то, что могу вот так, неосторожным словом сломать жизнь другому человеку. Как бы я ни относилась к Вику, он этого явно не заслуживал. И надо ли говорить, что на взбудораженных эмоциях я тут же ляпнула глупость?!
  - Он позволил себе лишнее...
  Брови Жюстин поползли вверх, а на лице появилось выражение, как на морде охотничьей собаки, взявшей след. А я мысленно хлопнула себя рукой по лбу, осознав, сколь двусмысленно прозвучали мои слова. И поспешила исправиться:
  - Пытался лезть в мою жизнь с душеспасительными разговорами на тему, которая его точно не касается. Ничего криминального, но... В общем, не та у нас степень близости, чтобы обсуждать личную жизнь друг друга.
  Жюстин подозрительно прищурилась, но тут же поскучнела. Мой ответ ее явно разочаровал. И хорошо. Тем более, что мы к тому времени уже обогнули огромную по местным меркам полусферу жилого модуля и дошли до развилки, где мне предстояло свернуть к белому усеченному конусу ангара 4-4, а Жюстин должна была продолжить путь по кольцевой тропе до следующей развилки, ведущей к ангару 3-2, где после прибытия 'Марса-5' обреталась психологическая служба.
  На работу я, конечно же, опоздала, почти на целый час. Но, к счастью, отчитывать меня за это некому - и как эколог, и как оператор дронов, я сама себе начальник. Просто других экологов в колонии нет (подозреваю, меня-то сюда прислали не из-за необходимости, а для полноты комплекта, чтобы была), а дроны начальник материально-технического обеспечения Новой Терры давно превратил в зону моей личной ответственности, а сам умыл руки. Вспоминает обо мне раз в неделю, когда я ему отчет о своей работе на голопланшет присылаю. Так что и содержание, и использование, и ремонт оборудования на моих плечах. С другой стороны, повторюсь, сама себе начальница. Но как же порой скучно работать в одиночку! Даже кофе не с кем попить! Кроме того, я отлично понимаю, что как эколог тут не особо нужна, и это тяготит меня.
  Впрочем, сегодня скучать мне точно не придется - вон, сколько заявок на образцы! И грунта, и льда, и воздуха (ну, той смеси газов, что составляют атмосферу Марса). И больше половины из них - для лаборатории профессора Хоффмайера, и все с пометкой 'Срочно!'. Хм, для чего ему столько?! Неужто герра Гедеона трудоголизм одолел? В этом случае всем его подчиненным, в том числе и Дарье, можно только посочувствовать. Еще инженерной службе нужна съемка двух секторов подземных коммуникаций купола жизнеобеспечения, и это помимо наземного исследования и традиционного облета подъемного модуля! Еще... да много всего. А я сегодня остаюсь без обеда, рулю дронами до посинения и параллельно накидываю отчет для отправки на Землю. И, скорее всего, опаздываю на ужин. Надеюсь, Даша меня простит. И как же хорошо, что я себе еще вчера перекус оставила. Как чувствовала!
  До обеда ничего экстраординарного не происходило. Ну, не считая того, что я вытащила застрявшую в молнии моего полукомбинезона перламутровую пайетку. Маленькую, с полногтя размером. Откуда она там взялась? У меня нет одежды, украшенной этими чешуйками - не люблю. Наверное, кто-то надел мой полукомбинезон по ошибке. Может, он упал с вешалки и попал в чужие руки? Мой комплект верхней одежды веселого бирюзового цвета, и, как оказалось, он, да и сине-зеленая цветовая гамма вообще, приглянулись не только мне, а еще как минимум десяти жительницам колонии. Немудрено перепутать. Натянула, попыталась застегнуть, потом сообразила, что размер не ее, сняла, повесила, куда получилось, не заметила выпавшую из кармана перчатку, а на память оставила мне пайетку в молнии. Как-то так. Что ж, бывает. Убрав находку в ящик стола, я взялась за работу.
  Дроны исправно летали туда-сюда, собирая пробы воздуха, грунта, камней и льда с заранее выбранных заказчиками мест, и никаких неожиданностей не подбрасывали. Однако, когда я отправила один из них в сектор 24 горного региона Тарсис, к безымянному ущелью TAR-462233, в объектив камеры беспилотника попал марсоход, стоящий в широком проходе меж скал, там, где каменные стены, изгибаясь в форме подковы, прячут у своего подножья вход в подземную пещеру, и человек в скафандре рядом с ним. Человек как-то странно пританцовывал - постоянно переминался с ноги на ногу, взмахивал руками и поводил плечами. Космическая 'цыганочка' с выходом... Скучно, что ли, стало? Внимание мое привлекла большая переводная картинка на спине скафандра - черный череп и две кости, перекрещенные под ним. Такой же, только меньшего размера, красовался на правом плече.
  Нанесение на скафандр опознавательных знаков - не прихоть, а правило. Его установили колонисты первой волны для того, чтобы быстро идентифицировать друг друга, находясь за пределами купола жизнеобеспечения. Радиоволновая связь тогда работала со сбоями, так как передатчик от модуль-станции 'Фобос' тогда еще не мог покрыть собой всю планету, да и мощности ему не хватало, а иллюминатор зеркальный, и снаружи разглядеть лицо того, кто в нем находится, можно только с очень близкого расстояния. Вот и появилось правило об опознавательных знаках.
  Знак можно выбрать любой, но с двумя оговорками: он должен быть хорошо заметным и контрастным по цвету к самому скафандру (это не сложно, скафандр белый), и быть уникальным, то есть, отличаться от знаков, выбранных другими колонистами. Ну, и сведения о нем должны быть внесены в соответствующий реестр и в личное дело каждого колониста. Вот ведь... Бюрократия, будто с Земли не улетала! Интересно, только у меня это правило ассоциируется с раздевалкой в детском саду? Это когда каждый шкафчик с отдельной картинкой. Кстати, скафандры хранятся в отсеке технического этажа, который колонисты между собой так и называют - раздевалка. Хотя, как гласит табличка на входной двери, это экипировочная...
  На моем скафандре красуется зеленая ящерка. Ее предложила компьютерная программа адаптации с учетом того, что я - единственная из пятой волны колонистов родилась и выросла на Урале. А я, вспомнив не раз перечитанные мной в детстве сказы Бажова про Медной горы хозяйку, всегда появлявшуюся в сопровождении ящериц, не стала отказываться. Дарья, кстати, потом в шутку расшифровала этот символ следующим образом: мелкая юркая зараза, которая даже при ядерном взрыве выживет, разве что хвост потеряет. Я в ответ в такой же шутливой форме прошлась по ее хорьку - мал, тощ, да вонюч. Мы тогда посмеялись, да забыли. Хоть Даша и пыталась с важным видом вещать, что выбранная отметка есть тайная печать подсознания и что-то в этом духе.
  Но сейчас слова про печать подсознания и отражение сути носителя всплыли в памяти сами собой.
  Потому что я и без реестра знаю, чей скафандр украшен пиратской символикой. Вик! А пиратской ли? После рассказа Жюстин я усомнилась в этом предположении. Может, череп и кости на скафандре, в котором он пережил и метеороид, и крушение 'Марса-4', и ожидание помощи, и черт знает что еще, имеют более глубокий смысл? Вроде 'Я смотрел смерти в лицо' или 'Смерть мимо проскочила'? И он вроде бы не собирался сегодня ехать куда-либо! Или Хоффмайер все же настоял на выезде? Ну, все возможно...
  О, а вот, кстати, и сам Хоффмайер, в скафандре с футбольным мячом. Вышел из пещеры, вход в которую прикрыт природным козырьком, и направился к Вику. Уж не знаю, что он от него хотел. А Вик, заметив биолога, перестал танцевать и направился к марсоходу. Поднялся по трапу на пару ступеней, взял что-то, с огромного гусеничного колеса и вдруг направился обратно, навстречу Хоффмайеру, да так быстро и решительно, что тот остановился и даже невольно попятился. Всего лишь на миг, потом сделал осторожный шаг вперед и замер. А Вик отвел руку назад, и только тогда я заметила, что он сжимает в ней камень, довольно крупный и тяжелый, судя по тому, как его перекосило на правую сторону, булыжник. И с размаху ударил им по иллюминатору шлема Хоффмайера! Потом еще! И еще...
  - Что ты делаешь?! - закричала я, будто Вик мог меня слышать, и вскочила со своего кресла. - Перестань! Немедленно! Прошу тебя, перестань!
  Но Вик меня, понятное дело, не слышал. Подозреваю, даже если бы и услышал или каким-то чудом заметил дрон у себя над головой, все равно не остановился бы. Уж слишком методично долбил он камнем по шлему биолога, экономными, точными, рассчитанными до миллиметра движениями. Да и сам булыжник он, похоже, специально выбрал и привез с собой. Такой небольшой, но увесистый - как раз, чтобы в скафандровой перчатке удержать.
  Иллюминатор шлема Хоффмайера не выдержал, разбился с четвертого удара. В условиях непригодной для дыхания атмосферы, почти не защищающей от солнечной радиации, это - верная смерть. Так и случилось - немец тяжело рухнул на грунт и забился в агонии. Он даже не пытался сопротивляться! Даже рук не поднял в попытке защититься! Почему?
  А Вик, отбросив камень, просто пошел к марсоходу. Даже не обернулся!
  Я тяжело опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Меня трясло. Вот и все. Вик, как же так?! За что?! Зачем?..
  И я, наблюдая это событие в режиме реального времени, не могла сделать ровным счетом ничего, чтобы как-то исправить, предотвратить... Нет у дрона-исследователя боевых функций! Все, что мне оставалось, это просто наблюдать в отличном качестве изображения с высоты полтора километра, как один человек убивает другого. Вик...
  Кстати, о дроне! О том самом, камера которого запечатлела убийство, и об остальных, отправленных в полет! Пульт управления уже подает звуковой сигнал о выполнении ими заложенной программы. Надо вернуть их всех назад! Иначе, лишившись управления, вновь заблудятся или упадут, снова придется искать... Нет, не думать сейчас об этом. Сейчас нужно отдать им всем команду на возвращение.
  Я быстро ввела новые команды для заснявшего убийство дрона, активировала автопилот и дала остальным своим 'птичкам' отмашку на возврат. И тут же принялась вызывать по каналу внутренней связи генерала Дубровцева и его заместителей чтобы сообщить о первом за всю короткую историю Новой Терры убийстве.
  
  Глава 2
  
  Ты пойми, что здесь, издалека,
  Многое теряется из виду...(с)
  'Надежда'
  Н. Добронравов, А. Пахмутова
  
  
  По-прежнему 10 ноября...
  
  Надя
  
  В свою каюту я попала только поздним вечером, и вовсе не потому, что празднование Дашиного дня рождения затянулось. Его вообще не было - всех сотрудников биолаборатории срочно вызвали на допрос в связи с убийством начальника. К сожалению, это чрезвычайное происшествие в большей или меньшей степени отразилось на каждом жителе Новой Терры. И Даше не повезло - осталась моя подруга без праздника! Хорошо, что я успела ее поздравить утром, иначе меня совесть загрызла бы.
  Впрочем, даже если празднование и состоялось бы, у меня все равно не нашлось бы сил идти туда и веселиться со всеми. Меня только час назад отпустили с допроса и то с условием захода к Витольду Марковичу с целью получения у него успокоительного и снотворного. Кроме того, с меня взяли обещание немедленно прибыть на повторный допрос по первому требованию капитана Ван Хауэра, которому поручили вести расследование убийства профессора Хоффмайера. Как будто я еще не все рассказала!
  Капитан Йохан Ван Хауэр, полковник Джереми Соммерс, заместитель Юрия Валентиновича по вопросам внутренних дел колонии, и примкнувшие к ним техник Икамара, по совместительству специалист по видеомонтажу, и все та же Жюстин, набросились на меня, как голодные псы на кость. Вытрясли всю душу бесконечными вопросами об одном и том же, видимо, в попытках подловить на противоречиях, заставляли комментировать видеозапись убийства Хоффмайера едва ли не покадрово, сыпали загадочными намеками непонятно на что. И какие у меня отношения с обоими фигурантами на видеозаписи, и почему я вообще направила дрона к TAR-46223, и что я делала всю предыдущую неделю, и с кем контактировала, и что за конфликт у меня был с Виктором Коттом (насчет последнего особенно Жюстин старалась, да так, что мне в голову закралась мысль о неком нездоровом интересе психологини к нему)... Мрак! А под конец, не добившись от меня того, что хотели - а хотели они, подозреваю, признания в организации убийства Хоффмайера, ни больше, ни меньше! - мне вообще изолятором пригрозили. Зачем?! В порыве сыщицкого азарта?! Или увидели возможность за Первую и Вторую мировые войны отыграться?! Или, может, еще за что-нибудь?
  Правда, на вопрос, считают ли они меня виновной в смерти Хоффмайера, ни один не ответил положительно. Только Жюстин зубами скрипнула. Неужели правда приревновала Вика ко мне?! Сейчас я смотрела на психологиню и просто не узнавала ее - образ улыбчивой болтушки пошел трещинами, и из-под него вдруг проглянули змеиное нутро и волчий оскал. Не зря я интуитивно старалась держаться от нее подальше! Кстати, два последних 'круга' вопросов обрушивались на меня с ее подачи - француженка, приглашенная в качестве эксперта по поведению, демонстративно обвиняла меня во лжи. И это при том, что сама не могла толком объяснить, где именно я сказала неправду! Однако Ван Хауэр и Соммерс этого будто не замечали и продолжали допрос. Подозреваю, еще немного, и эти трое вошли бы в раж настолько, что додумались бы и до иголок под ногти...
  Спас меня генерал Дубровцев. Пришел тихонечко через почти что три часа непрерывного, изматывающего допроса, постоял молча и незаметно, послушал, посмотрел видеозапись убийства. А после так же тихо и спокойно попросил представить доказательства моей причастности к убийству Хоффмайера, а заодно и самого подозреваемого в убийстве - для допроса. 'Следователи' подпрыгнули на месте от неожиданности, вмиг растеряли весь свой гонор, превратившись во взрослое подобие нашкодивших подростков (ага, самой молодой под тридцать!), и начали вразнобой оправдываться. Юрий Валентинович криво усмехнулся, выдал жесткую отповедь сразу на трех языках, и начал отдавать приказы, перемежая их крепким словцом. Авторитет генерала был непререкаем и подтверждался двумя офицерами безопасности, следовавшими за ним по пятам, так что 'следователи' вытянулись по струнке и бросились выполнять.
  - Ну, никак без пендаля начальственного и мата животворящего! - тихо вздохнул Дубровцев, и это было единственное проявление эмоций, которое он себе позволил.
  После, обращаясь преимущественно к Масато Икамара, который в допросе непосредственного участия не принимал, а просто взирал на него с бесстрастием истинного самурая, потребовал еще раз доложить обстановку. Японец прочирикал что-то про перспективу, тени и характеристики камеры дрона, и сделал вывод: видеозапись подлинная, это не монтаж. Генерал кивнул и отпустил техника, велев ему подготовить отчет и прислать его ему лично. И копию Ван Хауэру.
  Затем настал черед Соммерса и Ван Хауэра - им вменялось в вину то, что они не обеспечили присутствие на допросе свидетельницы Беликовой представителя Российской Федерации, чем грубо нарушили все международные протоколы, и что подозреваемый до сих пор не задержан и свободно шляется по колонии, пока они из свидетельницы обвиняемую делают. Вдруг он еще кого-нибудь убил? За время, потраченное на пустой допрос, Вик Котт уже наверняка вернулся в колонию! Или вот-вот вернется! Так что нужно немедленно задержать его и поместить в изолятор! А еще встретить экспедицию, которую Юрий Валентинович уже отправил за телом Хоффмайера, организовать вскрытие и погребение, опечатать каюту Хоффмайера, допросить его подчиненных, а также тех колонистов, с кем начальник биолаборатории общался более-менее близко, еще кучу дел переделать... И бегом! Тем деваться было некуда, пришлось развивать бурную деятельность.
  Жюстин просто досталось за профнепригодность. Кроме того, многозначительный совет генерала: 'Не стоит переносить личные проблемы на пациентов и испытуемых' подтвердил мою догадку насчет ее особого отношения к Вику. После этого француженка выскочила из моего рабочего кабинета, как ошпаренная, и требования прислать отчет с подробным описанием моих реакций и своих умозаключений насчет лжи не только Дубровцеву, но и Витольду Марковичу, она, похоже, уже не слышала.
  Конечно, речь генерала была куда дольше, пространнее, насыщеннее образами, метафорами, лекциями, нотациями и 'непереводимой игрой слов', чем я изложила. Он сильно злился - происшествие с Хоффмайером тоже выбило его из колеи, хоть он и старался этого не показывать.
  Когда очередь дошла до меня, со мной обошлись, на удивление, мягко. Юрий Валентинович сначала пожурил меня за то, что не потребовала присутствия на допросе майора Семенихиной (увы, растерялась, расстроилась и не сообразила сразу, а потом уже поздно было), сказал, что я все сделала правильно, велел мне идти отдыхать и - неслыханное дело! - дал мне выходной на завтра.
  - Отлежись, Наденька, подлечи нервишки, а то сидишь серая вся, - сочным басом вещал Юрий Валентинович.
  Параллельно он просматривал видеозапись и сделанные моим дроном фотографии с места преступления, отстукивал команды на голопланшете и вполголоса отдавал приказы команде сопровождения.
  - К Витольду Марковичу зайди, он тебе успокоительное даст, я его предупредил. И, если капитану Ван Хауэру до сих пор что-то непонятно в твоих показаниях, он вновь вызовет тебя на допрос. Официально! И допрос будет проводиться в присутствии моего человека.
  Ван Хауэр молча переводил взгляд с меня на начальника Новой Терры и обратно, и в его серо-стальных глазах отчетливо читалось: прибил бы обоих, если б мог. Соммерс, наоборот, пытался изображать деятельность, тоже рассылал какие-то поручения, вел переговоры на английском, щедро перемежая речь специфическими терминами, однако играл неубедительно. Кажется, он и сам понял, что перегнул палку, и теперь думает, как вести себя, чтобы не вызвать на свою голову еще больший гнев начальства.
  Кроме того, именно в этот момент поступил сигнал из приемника образцов - дрон доставил сюда орудие убийства. Да, я знаю, что забирать что-то с места преступления нельзя, однако, согласно прогнозу, в течение получаса в том районе должен был подняться ветер, и все следы в момент занесло бы мелкой красной пылью. Ищи потом нужный булыжник! Так что я отправила дрону команду забрать его. Надеюсь, наказывать меня за это никто не собирается?
  Нет, не собирались. И к самому камню меня и близко не подпустили - еще раз настойчиво отправили домой.
  Зато пока я, несмотря на жуткую усталость, выключала оборудование, из разговоров генерала по внутренней связи узнала последние новости. Итак, Вика до сих пор не задержали, более того, в колонию он так и не вернулся, по крайней мере, со слов операторов шлюзовых. Меня снова зацарапало беспокойство. Погодные условия-то не для прогулок, мало ли что могло случиться... Да и вообще не понимаю, зачем ему понадобилось убивать Хоффмайера!
  И вот, по прошествии часа, за который успела сходить на склад за новой парой перчаток, побывать у психиатра и заглянуть в столовую, где заказала доставку позднего ужина в каюту, я на негнущихся ногах доковыляла до своего скромного жилища. И только закрыв за собой дверь каюты, я дала, наконец, волю чувствам - села на пол, подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. Собралась поплакать, но не успела. Потому что в этот момент дверь ванной комнаты с тихим шелестом отъехала в сторону, и оттуда вышел Вик с моим же полотенцем на плече. К счастью, одетый и вполне обычного вида.
  - Привет, Надюша! Долго ты!
  Сказать, что я удивилась - ничего не сказать. Я в первую секунду просто онемела от шока и просто смотрела, как убийца Хоффмайера в четыре шага пересекает маленькую - три на три метра - комнатушку и склоняется надо мной. Вот ведь... неожиданность! Это был последний человек, которого я ожидала здесь увидеть! Вернее, его вообще не должно быть здесь!
  - Устала? - он заботливо протянул мне здоровую руку, предлагая помощь в деле отрывания моей пятой точки от пола.
  - Как можно вернуться в колонию, чтобы тебя ни на одном из шлюзов не засекли?! - выпалила я, забыв об осторожности.
  Эффект неожиданности сработал, наверное.
  - Не покидать ее, - ответил, не задумываясь, он. - Других входов-выходов за периметр нет, и, даже если каким-то образом убедить оператора шлюзовой сохранить в тайне факт проникновения или исхода с территории Новой Терры, автоматика тебя сдаст - данные о пересечении границы кем-либо отсылаются на главный сервер.
  Хм, он намекает, что все это время был в Новой Терре? Тогда почему сразу не выяснилось, что у него алиби? Непонятно...
  Поднялась я самостоятельно, гордо проигнорировав помощь. Еще чего не хватало! Вик тихо фыркнул, но препятствовать мне не стал. Попятился и уселся в единственное кресло за письменным столом.
  Я осталась стоять у двери. По-хорошему, надо как-то поднять тревогу, вызвать помощь... Нет, только не кричать - бесполезно, звукоизоляция тут хорошая. За голопланшет хвататься на глазах у Вика тоже не стоит - обязательно увидит и, скорее всего, разозлится. И неизвестно, какие действия он предпримет после! Не хочу проверять. Надо попытаться сбежать - открытие двери займет пару секунд, однако я не была уверена, что он даст мне эти секунды - от кресла до порога около двух метров, один рывок - и никуда я уже не побегу. Значит, надо дождаться, пока он ослабит бдительность. Раз так, можно и поговорить.
  Кроме того, какая-то часть меня сомневалась в правильности принятого решения, подтачивала уверенность в необходимости немедленного побега, советовала не спешить и, как минимум, выслушать обвиняемого. Ведь интересно, как так получилось, что он пробрался в мою каюту, при этом так и не вернувшись в колонию?! Кстати, разговорами можно усыпить его бдительность, и, дождавшись удобного момента, все-таки попытаться убежать!
  Или уже не убегать? Уверена, Соммерс и Ван Хауэр не простят Дубровцеву сегодняшнего унижения и пожелают отыграться - увы, не на генерале, а на мне. Генерал им не по зубам. Так вот, наверняка снова дернет на допрос прямо с утра, я не отвечу, дальше - дело техники. Впрочем, с этого станется и в укрывательстве преступника меня обвинить, и в пособничестве, и черт знает в чем еще! Пожалуй, до утра тянуть не стоит. Хм... Лучшим для меня вариантом развития все-таки будет побег и сдача Вика в руки правосудия, это бесспорно. Но почему же меня коробит от одной мысли об этом? Наверное, не могу принять, что добрый, ответственный, хоть порой и лезущий не в свое дело парень - хладнокровный убийца. Просто не укладывается в моей картине мира!
  Пока эти мысли атаковали мою голову, я медленно опустилась на край кровати, приняла нарочито расслабленную позу, даже сложила руки на коленях, как примерная ученица. Вскочить и рвануть из каюты я смогу в секунду, он и среагировать-то не успеет. Загвоздка лишь в том, чтобы открыть злосчастный замок...
  В голове вертелось не меньше сотни вопросов, и было очень сложно остановиться на каком-то одном. И еще меня так и тянуло сказать: я рада, что с тобой все хорошо. Такое вот иррациональное в данной ситуации желание. Но я справилась - и с собой, и с вопросами. И выбрала из них самый важный:
  - Что ты тут делаешь?!
  - Вот, насадку в душе починил, - ответил Вик, глядя на меня честными глазами, и продемонстрировал мне многофункциональный ремонтный ключ.
  Правда, в уголках его губ все же таилась улыбка.
  Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, борясь с охватившей меня злостью.
  - Вик, ты вообще в курсе, что тебя вся колония ищет?! - прошипела я, буравя парня пристальным взглядом. - Тебя обвиняют в убийстве профессора Хоффмайера, доказательства неопровержимые! А ты в это время в моей каюте душ чинишь...
  - Да там ничего серьезного, в одном месте подтянуть, в другом чуток ослабить... - Вик с видом недалекого простачка начал чесать в затылке все тем же ремонтным ключом, отчего его 'хвостик' смешно задергался.
  Опять-таки левой рукой. Правую, на которой по-прежнему красовалась повязка, он берег, старался ею вообще не шевелить. Да и повязка-то другая, не та, что была на его руке утром! Не белая регенеративная, а желтая, бактерицидная. На коже испарина, в глазах блеск нездоровый... Видимо, убийство начальника биолаборатории не прошло для него даром.
  - Вик! - повысила я голос, не выдержав его дурачества.
  Парень нехотя посерьезнел:
  - Конечно в курсе, Надь, - со вздохом ответил он. - И прежде, чем ты начнешь изливать поток своего возмущения на мою голову, хочу сказать: я никого не убивал. Я невиновен в смерти Гедеона.
  Я удивленно вскинула брови. Это ж насколько надо быть наглым и самоуверенным, чтобы утверждать противоположное тому, что видела, наверное, уже вся колония!
  - Вик, я все видела своими глазами! - строго возразила я, решив сразу расставить точки над 'i'. - Так что не стоит тратить время, пытаясь запутать меня и навешать на уши то, что должно плавать в супе!
  Вик отложил, наконец, свой ключ и, подперев подбородок здоровой рукой, воззрился на меня с интересом естествоиспытателя.
  - А что, собственно, ты видела?
  Этот вопрос поставил меня в тупик.
  - В смысле? Я видела, как ты убиваешь Хоффмайера, камнем проламываешь ему иллюминатор шлема, отчего последний умирает в страшных муках! - выпалила я.
  И вдруг сообразила, что, раз уж Вик некоторое время находится в моей каюте, и его до сих пор не арестовали, его голопланшет, скорее всего, не просто в спящем режиме, он полностью дезактивирован, соответственно, для внутренних систем наблюдения Новой Терры он невидим. Но у такого положения есть и обратная сторона - каким-то образом получить доступ к данным с сервера и посмотреть видео, на основании которого стал обвиняемым в убийстве, он не может. Если только не воспользовался чужим голопланшетом или стационарным компьютером.
  - Твой дрон заснял мое лицо крупным планом? - в голосе Вика слышалась насмешка и легкая снисходительность.
  - Ну... Нет, он так близко не подлетал, он на расстоянии двадцати метров кружил... - на мгновение замялась я. - Я тебя по скафандру узнала! Я ж твой череп с костями прекрасно рассмотрела, когда мы за дроном ездили! В смысле, тот, что на твоем скафандре.
  Было дело. Когда я еще только-только осваивалась на новом месте работы, обнаружила неисправности в трех из десяти подотчетных мне беспилотниках. Может, заводской брак, может, небрежность при транспортировке, а, может, и вездесущая марсианская пыль с оксидом железа были тому виной - я точно не знаю. Я тогда тут почти никого не знала, кроме людей, с которыми была непосредственно связана по работе, руководства Новой Терры, и, разумеется, Егора с Дашей. Так что за помощью сперва обратилась к начальнику материально-технического обеспечения колонии, Ицхаку Питкерсону. Наивная! Начальник МТО давно мечтал спихнуть эти самые дроны под чью-то ответственность, и потому еле дождался присланного с Земли оператора беспилотников. Так что на вопрос, что мне теперь делать и к кому обращаться, только развел руками и отправил меня к Джереми Соммерсу. Как выяснилось потом, послали меня по самому долгому, извилистому и тупиковому пути к инженерам-ремонтникам. Но это уже было после.
  К счастью, я тогда еще плохо ориентировалась в Новой Терре и перепутала ангары 1-1 и 1-2, и попала к самому генералу Дубровцеву. Как меня только охрана пропустила?! И почему начальник колонии лично выслушал просьбу о помощи в починке дронов?! Не понимаю. Возможно, ему просто стало интересно, ведь до того судьба сталкивала нас с ним лишь на приветственном слове, когда мы, пятая волна колонистов, только-только прилетели на Марс.
  Генерал обещал помочь и отправил меня обратно. И не обманул - часа не прошло, как в ангар 4-4, который до сих пор занимаю только я и мои беспилотники, по личному поручению Юрия Валентиновича явился Виктор Котт, техник-ремонтник и водитель марсохода в одном лице. Сначала я сомневалась, что парень легкомысленного вида - улыбается постоянно, длинные, ниже плеч волосы, худи со сценой из ретро-блокбастера, рваные джинсы, да еще и, как выяснилось, он всего на пару лет старше меня - разберется с хитрой техникой. Однако он справился и, кстати, довольно быстро. Вернее, мне показалось, что времени прошло немного, а на самом деле ремонт занял четыре часа. И за веселой дружеской болтовней они пролетели незаметно. Вот честно, я, наверное, с самого прилета так болтала только с Дашей! Общаться с ними обоими мне очень легко, не чувствуется никакой скованности, да и симпатия возникла почти сразу.
  Обсудили мы с Виком тогда все - и 'новости' с Земли (в кавычках, потому что какие они новости спустя месяц полета и две недели карантина?), и сам полет, и стыковку 'Марса-5' с модуль-станцией, и жизнь в колонии, и текущие перспективы терраформирования нашего нового дома, и много всего еще вплоть до любимой музыки, голофильмов, оставленных на Земле семей, даже домашнего зверинца его деда, состоявшего из здоровенного пса и четырех кошек. И я, признаться, даже пожалела, что в какой-то момент неисправные дроны закончились.
  Уходя, Вик предложил обращаться к нему напрямую, если помощь потребуется вновь. И почему-то без оговорки о том, что речь идет о помощи технической... Я пообещала, что так и сделаю.
  В дальнейшем мы встречались едва ли не каждый день - в столовой, в коридорах жилого модуля или просто под куполом жизнеобеспечения. Здоровались, просто болтали. Ничего предосудительного или выходящего за рамки обычной дружбы, завязывающейся между двумя людьми. Наверное, не будь я на тот момент по уши влюблена в Егора, вполне могла бы попытаться узнать получше Вика. Но, увы... Первая наша встреча на том и закончилась. Расстались мы почти друзьями.
  А восемнадцатого сентября этого года одна из моих 'птичек' в очередном полете за образцами внезапно перестала подавать сигналы и реагировать на мои команды. Я сразу написала о том Вику, и уже через два часа мы с ним катили в громадном сером марсоходе, прозванном Бегемотом, туда, где в последний раз фиксировался сигнал пропавшего беспилотника. Это был мой первый и пока что единственный выезд за пределы Новой Терры. Хотя, мне, как экологу, выезды тоже полагались, но все время что-то не срасталось - то мест в марсоходе нет, потому что очередь за месяц формируется, то заявок на образцы много, то еще что-нибудь всплывает. Хм, а за пропавшим дроном выезд получился сразу... И непонятно, в чем причина - в ценности дрона или стараниях Вика? В общем, как получилось, так получилось.
  Тогда-то я и имела возможность рассмотреть метку на его скафандре. Да и вообще, мы много разговаривали, и на этот раз беседы наши уже не походили на дружескую болтовню - в них сквозило уже что-то более личное, что будто объединяло нас. Но что? Я так до конца и не смогла осознать это.
  Кстати, Вик тогда пообещал свозить меня к загадочным марсианским пирамидам, к Олимпу, самому большому вулкану в Солнечной системе, и к другим менее известным достопримечательностям красной планеты.
  - Скажи, как надумаешь, - говорил он с веселой улыбкой.
  Видеть его лицо я в тот момент не могла из-за того, что мы оба были в скафандрах, и он смотрел на дорогу, а не на меня. Однако, судя по его голосу, звучавшему в передатчиках моего шлема, так и было. Я сдержанно отвечала, что подумаю, посмотрю... В тот момент очарование беседы вдруг улетучилось, и мне стало грустно. Конечно, я хотела посетить эти места. Но только с Егором, который на тот момент, увы, не обращал на меня внимания.
  Дрон мы нашли - он почему-то упал в одну из пещер TAR-46223, провалившись туда через вертикальную шахту, так что нам пришлось побродить по кавернам и туннелям, прежде чем найти его. Хорошо, что запаса воздуха в скафандрах хватает на восемь часов, иначе боюсь даже представить, чем могло бы закончиться это неожиданное приключение. А на выходе из пещеры мы встретились со спасательной командой, но не из Новой Терры, а с модуль-станции 'Фобос'. Оттуда заметили одиноко стоящий в изгибающемся подковой ущелье марсоход, рация которого не отвечала, и отправили на разведку двухместный реактивный модуль 'Шершень' с Егором в качестве пилота. Тогда мне удалось прокатиться еще и на нем. В смысле, на 'Шершне', а не на Егоре! Этот модуль по конструкции, кстати, очень похож на боевой истребитель - Цветанов почему-то прилетел на нем один, без второго пилота. Да, нарушение должностной инструкции, но он очень спешил на разведку и, возможно, на помощь, так что не стал ждать, пока напарник закончит обедать, полетел один. А Вику тогда пришлось возвращаться на Бегемотище одному, в компании с поврежденным дроном. Тоже нарушение инструкции. Но он, если и в обиде, ничего мне не сказал.
  А после я его вообще три недели не видела - заболела. Каким-то образом подхватила марсианскую бактериальную инфекцию, да такую сильную, что с ней даже суперсовременные антибиотики, разработанные специально для применения на красной планете, не справлялись. Неделю лежала пластом в медблоке, потом, едва стало чуть легче, с трудом отпросилась в свою каюту - там все же лучше. И да, карантин, несмотря на изменение места пребывания пациентки, продолжился - ко мне никого не пускали, кроме врача и медсестры, да и тех только в защитных костюмах.
  Кстати, в первый же день моего домашнего карантина кто-то через службу доставки прислал мне воистину царский подарок - лимон, головку чеснока, банки с медом и малиновым вареньем! Да-да, именно банки, стеклянные, закатанные жестяными крышками, объемом в один литр! Я раньше такие только у прабабушки в деревне видела! В Новую Терру они могли попасть только с личным багажом кого-то из колонистов. Выходит, кто-то из моих коллег расщедрился... Очень сильно расщедрился!
  Дело в том, что жители колонии в связи с отсутствием смысла в деньгах и прочих материальных ценностях, вернулись к натуральному обмену. Каменный век, как мы шутим между собой. Иными словами, за какую-либо услугу, например, стрижку, маникюр, пошив одежды, можно расплатиться привезенными (присланными) с Земли продуктами, косметикой и т.д. Так что та посылочка была, в прямом смысле, на вес золота. А содержимое ее помогло мне вылечиться, потому что антибиотики действовали очень уж непоследовательно - то помогали, то вдруг начинали пасовать перед болезнью, и последняя набрасывалась на меня с новой силой. И те народные средства пришлись очень кстати. К сожалению, я до сих пор точно не знаю, кто именно мне их прислал - ни записки, ни других опознавательных знаков в посылке не обнаружилось.
  Потом я как-то рассказала Егору о той посылке и даже спросила, не от него ли она была. На что мой любимый только улыбнулся загадочно и прервал мои речи поцелуем. Да, после моего выздоровления у нас с ним началась любовь. Как-то само собой все закрутилось. А началось с того, что, войдя в столовую в первый же день после снятия карантина, я увидела, как Даша и Егор сидят за одним столиком и машут мне руками, приглашая присоединиться к ним. С тех пор я счастлива от того, что любовь моя стала взаимной.
  Правда, ложкой дегтя стал Вик, общение с которым мне пришлось свести к минимуму из-за того, что он как-то на правах друга завел странный, изобилующий намеками и недосказанностями разговор о том, что Егор мне не пара. И повторяющиеся почти каждую ночь кошмары...
  - Надь, ты что, уснула? - голос Вика заставил меня вздрогнуть.
  Оказывается, я так глубоко погрузилась в воспоминания, что прослушала его вопрос, причем уже дважды.
  - Что?!
  Вик издал тихий смешок и потер лоб.
  - Я предположил, что убийство Хоффмайера заснял тот самый дрон, за которым мы с тобой ездили.
  - Да, тот же самый! - удивилась я его проницательности.
  И вдруг замерла от неожиданной догадки:
  - И место было то же самое - ущелье TAR-46223, только парой километров южнее...
  Вик шевельнул бровью и, кажется, задумался. Однако мыслями своими делиться со мной не торопился. И молчал он недолго:
  - Так вот, возвращаясь к убийству Хоффмайера... Ты уверена, что в том скафандре был именно я, Надюша?
  Мое имя он произнес мягко, с какой-то затаенной нежностью, так... Даже не могу подобрать определения. И я как-то сразу поняла, что Вик не держит на меня зла, не обвиняет ни в чем. И это придало мне сил. Вот серьезно, будто второе дыхание открылось! Будто и не было ни убийства биолога, ни изматывающего допроса. И смысл вопроса дошел до меня тоже не сразу.
  - Э-э...
  Я поймала себя на мысли, что не могу однозначно утверждать, что убийца - именно Вик.
  - Но скафандр...
  - Да, он действительно принадлежит мне, - Вик едва заметно поморщился. - Но сегодня я его не надевал. Я вообще не собирался покидать Новую Терру ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Более того, я ее с шестого числа не выезжал за периметр. Кто-то просто воспользовался моим скафандром.
  - Но... зачем? - недоумевала я. - У тебя есть враги, что желают подставить тебя под обвинение в убийстве? Но не слишком ли сложная схема? Надеть твой скафандр, поехать вместо тебя к той пещере, дождаться Хоффмайера и убить его... Менее проблематично убить кого-то, да хоть того же Хоффмайера, здесь, и подбросить... да хоть твой же ремонтный ключ!
  Надо сказать, для меня сама мысль о том, что кто-то мог воспользоваться чужим скафандром, была дикой. Дело в том, что наши скафандры изготавливались индивидуально, каждый - с учетом физических параметров и медицинских особенностей того, кому он предназначен, от внутреннего покрытия прот-комбинезона, до составляющих аптечки. Кстати, именно этим объясняется то, что колонистам ни в коем случае нельзя набирать вес - переделывать-то скафандры тут некому.
  - Пока не знаю, Надюша. Есть вот мысль, что целью преступления был все же Хоффмайер, а убийца для прикрытия выбрал именно мой скафандр из-за того, что он фигурой похож на меня.
  Я окинула Вика пристальным взглядом. Возможно, в его словах что-то есть... Хм... Сам Вик довольно высокий, метр восемьдесят пять примерно, но тонкий, астеник, правда, с широкой грудью и плечами. И я навскидку могу назвать человек пятнадцать-двадцать среди остальных колонистов, которые подходят под эти же параметры. Однако, мне нужно что-то посерьезнее предположения о чужом скафандре, чтобы до конца поверить в невиновность Вика. Как бы мне того не хотелось, а факты прежде всего.
  - Да брось, Надь! Повторяю, я невиновен, я никого не убивал. Ну, сама подумай, какой у меня может быть мотив?
  - Утром вы с Хоффмайером ссорились... - неуверенно пробормотала я.
  - Ну, во-первых, не ссорились, а спорили, - возразил Вик. - Я так каждый день с кем-нибудь спорю, и не по разу. Так не убивать же своих оппонентов! Так я бы уже треть колонии уконтрапупил, а остальные две трети ходили бы и оглядывались. Не любят нас, техников, хоть и понимают, что без нас не обойтись. Такой вот парадокс.
  Я против воли хихикнула.
  - Во-вторых, я тебе расскажу, из-за чего возник тот спор. Хоффмайеру почему-то приспичило поехать в уже известное тебе ущелье, хотя вчера он никакой заявки на то не подавал. Вне очереди то есть. Причем он с какого-то перепугу настаивал, чтобы его вез именно я. А я не мог.
  - Почему?
  Вместо ответа Вик сорвал повязку с правой руки, явив моему взору свежие, едва тронутые заживлением ожоги на тыльной стороне кисти и нижних фалангах пальцев.
  - Ох, елки-палки! - только и выдохнула я, потянувшись рассмотреть его травму получше. - Как ты так?!
  И, не дожидаясь ответа, взяла его руку и начала осторожно поворачивать, чтобы рассмотреть со всех сторон. Вик, хоть и морщился от боли, но терпел. И так подробно отвечал на мой вопрос, что я решила, будто он таким образом пытается отвлечься от неприятных ощущений.
  - Мы четыре дня назад с ребятами-техниками по поручению Дубровцева ездили к 'Марсу-4'. Демонитруем его понемногу...
  Он говорил об этом спокойно, даже с нарочитой беспечностью, будто о погоде. Однако, зная его историю, я этому спокойствию не поверила. Перебивать, впрочем, тоже не стала. Пока...
  - Ну, и мне не повезло. Руку просунул за деталь, думал, подтолкну, и она отвалится. А так получилось, что внешний кожух двигателя корабля прохудился, и моя рука как раз напротив той дыры оказалась. Двигатель-то на антижелезе, он к себе металл примагничивает со страшной силой, а шарнирные соединения экзоскелета как раз металлические. Вот и начали молекулы того металла тянуться к двигателю корабля. Скафандр прорвали!
  Тут мне совершенно не к месту вспомнилось, как выглядели экзоскелеты сто лет назад, на заре своего создания - эдакие громоздкие металлопластиковые конструкции, которые не в каждый дверной проем пролезут, а заряд батарей расходовался с такой скоростью, что их не успевали заменять. Впихнуть такой в космический скафандр было невозможно. К счастью, научно-технический прогресс не стоит на месте, на сегодняшний день опорно-силовая конструкция стала частью скафандра, и представляет собой систему пластин из легкого и прочного полимера, правда, подвижные соединения по-прежнему делаются из сплава металлов. Который отлично притягивается сильным магнитом...
  - Что, и рип-фенилон?! - сказать, что я удивилась, это ничего не сказать.
  Впервые слышу о том, что суперпрочный материал, служащий защитой колониста практически от всего, в том числе и от солнечной радиации за пределами купола жизнеобеспечения, можно повредить механически. Ага, три слоя рип-фенилона, перемежающиеся с технической начинкой, и прот-комбинезон под ними! Да и вообще вся эта ситуация с повреждением перчатки откровенно фантастическая! Я, конечно, об устройстве космических кораблей и изготовлении скафандров знаю крайне мало, но, тем не менее, не могу отделаться от ощущения, будто Вик то ли шутит, то ли издевается надо мной.
  - Так и есть, - подтвердил Вик. - Сам сначала не поверил! Но факт - снаружи рип-фенилон оказался прочнее, чем изнутри. Частицы металла тут же обеспечили мне микроразрывы на перчатке. Порча защитных слоев на молекулярном уровне, представляешь!
  Я округлила глаза. Это же невероятно! Внештатная ситуация, елки зеленые!
  - Внутренний компьютер взвыл сразу, так что я сразу узнал о повреждении и залепил герметиком из ремонтного набора, парни помогли, - продолжил Вик так, будто говорил о ничего не значащей ерунде. - Но ожог получил даже через микроразрывы, благо, не сильный. И небольшую дозу радиации. Гамма-лучи, чтоб их... Вот, собственно, и все.
  - Не отпускает тебя 'Марс-4'... - я сокрушенно качала головой.
  Кажется, он неприятно удивился моей осведомленности, но тему эту развивать не стал.
  - Не стоит драматизировать! Я сам был неосторожен. Просто после крушения нужная нам деталь сместилась и ее заклинило среди внутренних конструкций, а их без помощи Бегемота не разрежешь. А последнему там места мало даже для въезда, не то что для полноценной работы манипуляторами. Вот, собственно, и все...
  - Да не все, Вик, не все! - переживала я. - Ты ж еще дозу радиации схватил! Да и ожог нехороший...
  - С радиацией уже разобрались, - беспечно отмахнулся парень. - Я три дня в медблоке провел безвылазно. И, Надь, можно я воздержусь от детального описания процедур, которым меня там подвергли? Не героически совершенно. И довольно противно.
  Я не возражала, тем более, сама в теории знаю, как лечат лучевую болезнь.
  - А вот с ожогом, видимо, нет, - протянула я, прикидывая, чем я прямо сейчас могу помочь Вику.
  По уму, ему бы вернуться в медблок, в стерильную медкапсулу и под надзор врачей...
  Нет, сам по себе ожог, хоть и покрывал всю тыльную сторону ладони и нижние фаланги пальцев, был не так уж страшен - классическая вторая степень, красная с волдырями кожа, наверняка очень болезненно. Хуже было другое - края раны тоже были красными и воспаленными, горячими на ощупь. Я, чуть помедлив, коснулась запястья, а потом и лба Вика. Да он весь горит! Черт побери! Неужели сепсис начался?! Это плохо, очень плохо... Принюхалась, но запаха гниения не уловила. Вроде бы...
  - Тебе кололи антибиотики?!
  - Мне, Надь, много чего кололи, - вздохнул Вик. - Так, что аж сидеть больно. И физраствора влили столько, что я два дня булькал. А кровь можно литрами скачивать и биологам отправлять, пусть они из нее новые лекарства синтезируют...
  - Антибиотик получал или нет?! - в моем голосе прорезались металлические нотки, отчего его желание паясничать резко уменьшилось.
  - Да, получаю. Хиропоприсциллин4. Четыре раза в сутки, сначала в з... в мускулюс максимус, потом внутривенно.
  - Давно?
  - Четыре дня...
  - А внутривенно?
  - Два из четырех...
  Я выругалась. Витиевато, с чувством и упоминанием кучи интимных подробностей и Вика, и сепсиса, и 'Марса-4', и колониальных медиков, и вообще всех. Вик уважительно присвистнул. А наш инструктор по физподготовке в 'Бредах-9', если б услышал, непременно прослезился бы.
  - Не действует, мать его так! - закончила я.
  И что теперь делать?!
  - Тебе нужно в медблок... - начала я.
  Однако Вик туда не собирался. Он предостерегающе вскинул руку, давая понять, что переубеждать его - напрасная трата времени.
  - Нельзя мне туда, Надь, меня же сразу под арест возьмут. И, уверен, лечить не станут. Вот еще, драгоценные лекарства на смертника тратить! Ну, сама подумай, какой красивый ход: убийцу схватили, а он через несколько дней умер сам, и ни суда, ни следствия, ни казни. А я невиновен, повторю! И умирать совсем не хочу!
  Я потерла лоб. Возможно, в его словах был свой резон. Однако сепсис чреват многими неблагоприятными последствиями - от потери руки до смерти от заражения крови.
  - Я не смогу помочь тебе, я не врач, - как ни старалась я говорить спокойно и твердо, голос мой дрожал, и в нем, кажется, даже слышались готовые вот-вот пролиться слезы. - У тебя сепсис начинается...
  - А если бы была врачом? - вкрадчивым, игривым, даже каким-то мурлыкающим шепотом осведомился Вик, лукаво прищурившись. - Какое лечение вы бы назначили мне, доктор Беликова?
  Я на секунду замялась, решая, не огреть ли мне его чем-нибудь за намеки. Впрочем, может, мне показалось, а флирт не к месту - следствие высокой температуры? Или побочное действие от ранее принятых лекарств? Или это не флирт вовсе, а очередная дурацкая шутка? Прибью вот пациента вместо лечения, а потом выяснится, что он просто пошутил. Или что я все нафантазировала. Да и вообще, у меня Егор есть, так что на провокацию я не поведусь.
  С этими мыслями я отправилась к шкафу и достала оттуда собственную аптечку. Примерный план лечения у меня уже был:
  - Антибиотик внутривенно, заживляющий гель на ожог, жаропонижающее и анальгетик внутрь, лучше внутримышечно, - деловито перечислила я, доставая из ящика нужные препараты, шприц-пистолет и термометр. - И, раз хиропоприсциллин не помог, уколю тебе акбактраксин5. Он сильнее, но и побочки от него больше. Так что пробиотики придется глотать в двойном объеме. Остальное по ситуации.
  - Я весь ваш, док! - все в той же полушутливой, полуфлиртующей манере ответил Вик.
  Хотя по нему было видно, что ему очень плохо. И неудивительно - термометр показал тридцать девять и восемь. Как он до сих пор держится? Да еще и в сознании?
  - А знаешь, твое плохое самочувствие отнюдь не гарант того, что я не сдам тебя Ван Хауэру, как только ты отключишься, - сказала я, чтобы хоть как-то поумерить пыл Вика. - А ты отключишься! Через пятнадцать минуту или через час, но отключишься. Ты и так на пределе. Сколько ты весишь, кстати?
  - Восемьдесят восемь... Час - это ты слишком оптимистична, Надюша! Раньше, гораздо раньше.
  Я ввела вес Вика в дозатор пневмошприца и загрузила ампулу с антибиотиком. Данное приспособление хорошо тем, что дозу лекарства отмерит самостоятельно, вколет именно столько, сколько нужно, а неиспользованную часть препарата оставит во флаконе до следующего раза. Кроме того, определит время следующего введения лекарства, если задать соответствующие параметры, и предупредит о его наступлении. Хм, вторую дозу акбактраксина надо будет ввести через шесть часов после первой... И тут лучше положиться на пневмошприц, так как он, в отличие от голопланшета, к локальной сети колонии не подключен. Соответственно, отследить сигнал с главного сервера или откуда-то еще не получится. А то мало ли, вдруг излишне ретивого следователя заинтересует, почему главная свидетельница (пока что у меня в этом расследовании такой статус) вдруг заводит будильник на половину второго ночи.
  - Вот, ты и сам это понимаешь! - меж тем говорила я. - Раз так, тебе придется постараться убедить меня в своей невиновности. Иначе рискуешь проснуться уже в карцере.
  - Понимаю, - вздохнул Вик, медленно и осторожно пытаясь стянуть с больной руки рукав толстовки, на этот раз однотонной, темно-серой и без надписей. - Безусловно, ты имеешь право на сомнения.
  - Ближе к делу! - потребовала я, помогая ему одной рукой. - И хотелось бы не только голословных утверждений, но и доказательств.
  Вик криво усмехнулся.
  - Доказательств... Ладно, будет тебе доказательство.
  И, вдруг сжал больную руку в кулак. Вернее, попытался сжать, но, увы, остановился на полпути - кожа по краям ожога начала трескаться, выступила кровь, лопнул и один из волдырей, окропив меня сукровицей. Парень зашипел от боли, а усмешка тотчас превратилась в страдальческую гримасу.
  - Зачем?! - пораженно охнула я.
  - Затем, Надь, что я уже четыре дня не могу свободно двигать рукой, а теперь, когда к ожогу добавилось воспаление, мне даже пальцами шевелить проблематично, - отдышавшись, ответил Вик. - Больно очень. Еще и рана открыться норовит. Вот, открылась...
  Я еще раз внимательно посмотрела на ожог. Там действительно можно было разглядеть признаки начавшегося заживления. Значит, Вик не врет, он действительно получил травму именно пятого числа.
  - Это я к тому, что управлять марсоходом или держать камень в одной руке, да еще и бить им кого-то я сегодня, в принципе, не смог бы. Даже при поддержке экзоскелета.
  - Это да, - согласилась я. - Это да... Давай вену!
  Еще один аргумент в пользу его невиновности. Я, конечно, не врач, но курсы по оказанию первой помощи за плечами имею, и знаю, как тяжело заживают инфицированные раны и ожоги. Так вот, даже если бы Вик убил Хоффмайера, предварительно накачавшись обезболивающим по самые уши, ожог выглядел бы иначе. Признаков заживления я бы там не увидела. А они должны были быть, потому что утром на его руке была именно что заживляющая, регенеративная повязка, но уже не чисто белая, а слегка побуревшая. Испачкалась от марсианской пыли с одежды. Стало быть, Вик на момент нашей встречи во внешнем кольце жилого модуля носил ее уже часа два, не меньше.
  А сейчас он снял с руки желтоватую, защищающую от бактерий повязку, у которой ранозаживляющие функции отсутствуют. Хотя, тоже грязную. И о чем это говорит? Да о том, что, во-первых, воспаление началось не ранее как сегодня, что обнадеживает. Хотя и странно, что это случилось на четвертый день приема антибиотиков! Могло ли оно возникнуть само по себе? Или это следствие того, что Вик разбередил рану? Пока непонятно. Хм, не будет ли выглядеть подозрительным мое копание в медицинских справочниках, содержащихся на главном сервере? Может, дождаться утра и проконсультироваться с кем-нибудь из медиков при личной встрече?
  И, во-вторых, воспаленная, но не вскрывшаяся рана также косвенно свидетельствует в пользу версии Вика о подставе. По крайней мере, по ней можно сделать вывод о том, что правую руку парень сегодня почти не использовал. Но тогда...
  - Вик, а как ты с такой рукой душ чинил?
  - Я амбидекстер, - услышала я в ответ. - И ремонтный ключ проапгрейдил, так что справился одной левой. Такой вот невеселый каламбур, да?
  Я неопределенно пожала плечами. Потом вспомнила, что для управления Бегемотом нужны обе руки, и поставила еще один плюсик в пользу версии Вика. Одной это сделать невозможно, так как там приходится не только держать штурвал, но и попеременно тянуть рычаги по обе стороны от него.
  - Теперь джинсы! - скомандовала я, закончив с внутривенной инъекцией.
  - Может, в бицепс? - нарочито жалобно протянул Вик.
  Но я была непреклонна.
  - Снимай штаны, тебе говорят! Или ты собираешься валяться на моей постели в повседневной одежде?
  Вик со вздохом принялся разоблачаться.
  - Эх, Надюш, как бы я хотел услышать эти слова из твоих уст в другом состоянии и с другим настроем...
  Я фыркнула. И тут без своих дурацких шуточек не может!
  - Хотелки держи при себе! - посоветовала я.
  - Да-да, конечно, - с сожалением вздохнул Вик, как мне показалось, вполне искренним. - У тебя Егор... Обидно, когда понравившаяся тебе девушка предпочла кого-то другого. Не в первый раз уже... Эх, жизнь моя, жестянка!
  Последнее - снова с шутливой интонацией.
  'Ничего, сейчас я ему меланхолии добавлю!' - ухмыльнулась я, взяв наизготовку пневмошприц.
  - Кстати, у меня почти что есть алиби! - вновь заговорил он, медленно и очень нехотя поворачиваясь ко мне спиной и стягивая боксеры. - Примерно за два часа до того, как убили Хоффмайера, я был в медблоке, ловил инъекции в пятую точку, потом сидел, сунув руку в медкапсулу. Все это в присутствии доктора Усиевича, Наты Меликян, генерала и двоих его гвардейцев, Бохая Дуна и Глеба Пестунова. Со мной быстрее закончили, я и ушел к себе. Так вот, сама знаешь, что через два часа после того я мог разве что из шлюза выехать. А до места преступления часа три пути, не меньше. Так что я физически не мог оказаться в секторе 24 в момент убийства. Телепортация-то человечеству по-прежнему недоступна... Ай! Больно же!
  Это я в сердцах отвесила ему подзатыльник. И для этого мне даже подпрыгивать не пришлось - дотянулась.
  - Что ж ты сразу не сказал про алиби?! - воскликнула я, едва сдерживаясь, чтобы не врезать ему снова.
  Уколы Вик, кстати, вынес стоически, хоть на ногах держался плохо - шатало его, да и признаки дезориентации в пространстве были заметны даже мне, совсем не медику.
  - По двум причинам, - не стал запираться он. - Во-первых, из медблока я не пошел сразу в жилой модуль, решил прогуляться. Около часа бродил в одиночестве вдоль периметра, на постах видеонаблюдения не засветился. Потом через технический этаж вернулся в свою каюту, где и провел следующие полтора часа, тоже в одиночестве. А уж потом по известной тебе причине мне пришлось уносить оттуда ноги. Так что алиби непосредственно на момент убийства у меня нет. Ч-черт, как же хреново-то...
  Он начал заваливаться на бок, однако я успела его подхватить и усадить на кровать. Тяжелый, хоть и кажется худым! Это, наверное, из-за концентрированной вредности...
  - Погоди ложиться, надо попить! - велела я и полезла в окно доставки. - А вторая причина?
  - Вторая... Вторая заключается в том, что меня о том попросил генерал Дубровцев. Он же, кстати, и предупредил меня о том, что меня идут арестовывать, и приказал спрятаться пока что.
  Я от удивления едва стакан с компотом не выронила. Это ж надо!
  - Но почему?! Ведь если он и остальные подтвердят твое алиби, куча проблем решится сама собой!
  Вик отпил чуть-чуть из предложенного стакана и вернул его мне. Пришлось пригрозить капельницей с физраствором. Да, обманула - ни физраствора, ни портативной капельницы у меня нет. Но Вик-то об этом не знает!
  Парень со вздохом сделал еще пару глотков, потом отставил стакан и лег.
  - Не могу больше!
  Я махнула рукой. Потом выпьет. Заставлю.
  - Почему генерал так поступил? - спросила я, накрыв его одеялом и усаживаясь рядом.
  - Потому что не все так просто с этим делом, Надюша, - Вик поерзал немного, устраиваясь поудобнее, а потом вдруг накрыл мою руку ладонью. Попытался даже сжать, но не смог - рука была правая. - Я пока что должен оставаться подозреваемым номер один, чтобы настоящий убийца расслабился и начал совершать ошибки. Кроме того, воспользоваться чужим скафандром, выдать себя за меня, отъехать на 'Пилигриме' на довольно большое расстояние от колонии вместе с Хоффмайером и убить его, а после вернуться обратно, не привлекая к себе внимания, а потом еще и за медицинской помощью по-тихому обратиться... Провернуть все это в одиночку убийца не смог бы технически. Думаю, медицинская помощь ему понадобится - скафандр-то я 'на живую нитку' заклеил, там основательный ремонт требуется. Заплата в любой момент могла начать отслаиваться. Так что у него, как минимум, то же, что и у меня.
  Вик взглядом указал на свою правую руку.
  - И еще у него точно есть сообщник, который его прикрывал здесь, а то и не один. Вот генерал и хочет вывести на чистую воду всех сразу. А мне полагается побыть приманкой и отвлекающим маневром.
  Я молчала, переваривая услышанное. А Вик истолковал мое молчание по-своему:
  - Прости, что вломился к тебе. Но, получив приказ уносить ноги из собственной каюты, я понял, что мне просто некуда больше пойти. И еще мне нужна была помощь... Прости. Завтра я исчезну.
  - Куда? - невесело усмехнулась я.
  - Есть варианты...
  - Ну-ну! О каком исчезновении речь? Ты еле на ногах стоишь!
  Вик замолк ненадолго, глаза его затуманились. Всего на пару секунд. А после он, проваливаясь в забытье, вдруг выдвинул еще один аргумент в пользу ночевки у меня:
  - Надь, у тебя в душевой вентиляция барахлит. Я утром починю. Там обе руки нужны...
  Мне снова захотелось его стукнуть. Хотя вентиляция в последнее время стала хуже тянуть, это да...
  - В общем так, Вик, - строго сказала я, для пущего эффекта даже сдвинув брови. - Сейчас ты засыпаешь до следующей инъекции. А я за это время постараюсь обдумать сказанное и прийти к какому-либо решению. Так что спокойной ночи!
  Вика, похоже, мой промежуточный ответ устроил. По крайней мере, возражений не последовало.
  - Прости, я занял твою постель... - прошептал он.
  Ладно хоть прилечь рядом не предложил!
  - Проехали, - махнула рукой я.
  Хотя он уже меня не слышал - отключился мгновенно.
  Я же занялась текущими делами. Намазала руку Вика заживляющим гелем и обмотала бактерицидной повязкой - парень даже не шелохнулся. Потом поужинала, заказала с кухни литр ягодного морса, сходила в душ, переоделась в домашнее и только после этого, разложив кресло до состояния спального места, уселась туда и запустила на голопланшете видео убийства Хоффмайера. После разговора с Виком появилось у меня одно предположение, которое надо было срочно проверить...
  Проснувшись за полчаса до полуночи, Вик с удивлением наблюдал следующую картину: я в его толстовке, застегнутой на две трети, танцую посреди каюты, перетаптываясь с ноги на ногу, размахивая руками и поводя плечами. Выражение лица у него при этом стало весьма красноречивым - он не мог решить, снится ли ему бредовый сон или же я повредилась умом.
  - Следственный эксперимент, - пояснила я, снимая пропахшую потом, лекарствами и чем-то химическим толстовку. - Пыталась удержать на себе одежду, которая мало того, что велика мне размера на три-четыре, так еще и постоянно порывается сползти, даже при пониженной гравитации. По-моему, очень похоже на движения неустановленной личности в твоем скафандре.
  Вик понимающе кивнул, однако настороженность из его глаз не ушла.
  А я еще раз запустила на голопланшете видеозапись убийства Хоффмайера.
  - И правда, похоже! - согласился Вик. - Ну, с учетом того, что скафандр весит побольше толстовки, да еще и шлем по плечам ползает... Нелегко ему пришлось. Или ей... Посочувствовал бы, да не могу.
  Он сел на постели и посмотрел на меня мутными, будто не до конца проснувшимися глазами.
  - А еще я могу сказать, что либо убийца впервые в жизни выехал за пределы колонии и напрочь позабыл о технике безопасности, либо он рисковал сознательно, чтобы привлечь твое внимание... Да, твое, потому что 'Фобос' должен быть в другой расчетной точке, и в момент смерти Хоффмайера в поле зрения его приборов сектор 24 не попадал. Так что ты и твой дрон - единственные свидетели. И приехали они, кстати, не на Бегемоте! Видимо, убийца не рискнул сесть за штурвал столь тяжелой, норовистой и сложной в управлении машины...
  Я пораженно молчала. И как я могла забыть, что правилами техники безопасности предписывается при выезде за пределы купола жизнеобеспечения держаться марсохода или естественного рельефа местности, избегая открытых пространств - для того, чтобы снизить риск попадания микрометеоритов, коих иногда заносит в хлипкую атмосферу Марса. А тут человек в скафандре Вика пляшет на открытой местности, как будто действительно хочет, чтобы я заметила его через объектив беспилотника! Черт! Ладно я, но почему та же мысль не пришла в головы горе-следователям?! И почему никто не обратил внимания, что марсоход действительно другой, не тот, на котором Вик обычно ездит? Он даже цвета другого!
  - Думаешь, убийца специально привлекал мое внимание, чтобы я подняла тревогу и подтвердила, что Хоффмайера убил именно ты? - я задумчиво почесала в затылке. - И чтобы беспилотник заснял само убийство?
  - Похоже, что так и есть, - согласился Вик. - Возможно, поэтому убийца не расправился с Хоффмайером сразу, а ждал прилета дрона. А, дождавшись, начал привлекать его внимание, одновременно поправляя скафандр, оказавшийся ему не совсем по размеру. И только убедившись, что дрон не улетает, сделал то, зачем приехал. Знаешь, Надь, что из этого следует?
  - Что убийце было важно не только убить начбиолаба, но и подставить тебя, - ответила я.
  Вик кивнул, а после, не в силах сидеть, вновь откинулся на подушку.
  - Похоже на то. И еще одно: убийца знал и то, что беспилотник прилетит, и примерное время, когда это произойдет. Думаю, потому, что либо сам направил заявку на взятие образцов или аэросъемку в том месте, либо попросил кого-то. Ущелье TAR-46223, да и сам сектор 24, в принципе, не так уж велики, всего десять квадратных километров. Там сложно потеряться.
  Я полезла в голопланшет, чтобы просмотреть все сегодняшние заявки. Действительно, две из них содержали требование о взятии проб воздуха именно над ущельем в секторе 24, причем одна из них была от самого Хоффмайера, а другая почему-то от начальника биоинженеров Елисея Полторахина. Кстати, позавчера от них поступали аналогичные заявки. И два, и три, и четыре дня назад... Странно, что я, зная это, раньше не придала значения данному факту!
  - Интересно... - только и сказал Вик, когда я сообщила ему о результатах поиска. - Во-первых, непонятно, что там понадобилось биоинженеру. Во-вторых, непонятно, для чего Хоффмайеру понадобилось ехать туда лично, раз уж он накануне отправлял заявку на образцы. Хм... Или что-то изменилось за неполные сутки, прошедшие от подачи заявки до некоего момента 'Икс', после которого Гедеон начал требовать немедленно отвезти его в TAR-46223, или ту заявку подавал не он лично, а кто-то другой.
  Я только руками развела. Ответа на этот вопрос у меня не было.
  - Ты знаешь, над чем именно работал Хоффмайер? - помолчав, осведомилась я.
  - Так, сильно в общих чертах, - рассуждал Вик. - Как и ты, наверное. Но, пожалуй, узнать стоит. И выяснить на шлюзовых, кто из колонистов сегодня пересекал периметр Новой Терры. Запросить данные биосканера шлюза, вот тебе и имя убийцы. С последним-то я сам справлюсь, но подхода к ученым у меня нет. Надо бы что-то придумать...
  И, без перехода, вдруг спросил:
  - Надя, я правильно понял, что ты мне уже веришь?
  Надо же! Даже в таком состоянии он умудрился ухватить суть.
  - Скорее, да, чем нет, - со вздохом призналась я.
  - И на том спасибо, - услышала я в ответ.
  В воздухе повисло тягостное молчание, будто парень собирался с духом, чтобы что-то сказать. Я не торопила его.
  - Надюша, я тебе ничего лишнего не наговорил? - со смущением спросил он, наконец.
  - Ну, если вкратце, ты объяснялся мне в любви, а после намекал на ролевые игры по сценарию 'Врач и пациент', - пряча улыбку, выдала я краткую выжимку из нашего предыдущего разговора.
  Да, это, большей частью, шутка. Но удержаться от нее оказалось выше моих сил.
  Вик вспыхнул. Непонятно, от гнева или от стыда.
  - Что, правда? Я все помню, как в тумане...
  Я тоже ощутила укол стыда.
  - Признаю, сгустила краски и несколько перефразировала твои слова, - улыбнулась я. - На самом деле, ты пытался мне свою невиновность доказать.
  - Скорее получилось, чем нет... - пробормотал Вик и заметно расслабился.
  - А по поводу убийцы есть мысль, что он или ниже тебя ростом и уже в плечах, - я решила, что сейчас самое время вернуться к обсуждению пересмотренного видео. - Отличается либо более хрупким телосложением, либо это женщина. Правда, женщина высокая, не ниже... хм... Сантиметров сто восемьдесят в ней должно быть. И сильная, хотя, учитывая наличие в скафандре экзоскелета, это не обязательно.
  Вик едва заметно кивнул, соглашаясь.
  - Увы, круг подозреваемых это не сильно сузило, - вздохнула я. - Я тут просмотрела общие снимки колонистов, и поняла, что в нем человек шестьдесят со схожими параметрами. Нужно больше информации.
  Вик безмолвствовал. Кажется, он даже не очень понимал, о чем я говорила. Однако я предпочла озвучить еще один свой вывод. Ничего, потом, если что, повторю.
  - Еще я отправила дрона подобрать орудие убийства и доставить его сюда. Сам камень крупный, V-образно вытянутый с одной стороны, тупой с другой, заметно, что тяжелый.
  - Короче, формой напоминает треугольник, - глухо произнес Вик. - И удары наносились именно вытянутой стороной... Умно. Чем меньше площадь соприкосновения, тем выше давление. Но с какой же силой надо наносить удары, чтобы разбить иллюминатор шлема?! Не представляю даже! Видимо, параметры экзоскелета скафандра убийца выставил высокие, что, кстати, чревато растяжением, а то и переломами рук.
  Я промолчала - не показывать же свою плохую осведомленность относительно составляющих скафандра. Хотя мысль интересная. Свидетельствует в пользу довода о том, что убийца не так уж силен физически. И о том, что к убийству Хоффмайера тщательно готовились.
  - То есть, нужно проверить не только мой скафандр и раздевалку, но и марсоход, - подытожил Вик, через силу поглощая морс. - Там могли остаться следы. Хотя... Там и без нас все проверят вдоль и поперек. Скафандр только жалко, его наверняка от усердия на волокна распустят, не погнушаются... Еще надо отсортировать колонистов, по антропометрическим данным подходящих под сделанное тобой описание, и обследовать их на предмет лучевой болезни, ожогов в области правой кисти руки. Да и вообще, повышенная мощность экзоскелета даром для конечностей не проходит, так что медблок навестить тоже стоит. И... - Вик усмехнулся. - И поручить ведение расследования Наде Беликовой.
  Последнее заставило меня округлить глаза, а после рассмеяться.
  - Думаю, это слишком! Извини, но у меня нет желания копаться во всем этом.
  Вик улыбнулся, давая понять, что снова пошутил.
  - У меня и в мыслях не было впутывать тебя в расследование, Надюша. Нехорошее это дело, уж поверь мне. И опасное. Я бы и к тебе вламываться не стал, если б меня так не скрутило. Прости за причиненные неудобства.
  Я с подозрительным прищуром смотрела на него.
  - Ты и так сделала для меня больше, чем достаточно, - говорил он вроде бы искренне. - Я благодарен тебе и, надеюсь, однажды смогу отплатить добром за добро.
  - Вытяжку починишь? - усмехнулась я, усаживаясь рядом с ним на край кровати.
  Парень с усердием закивал, выражая готовность немедленно починить все, на что я укажу пальцем. Но я только махнула рукой.
  - Сначала выздоровей и обвинения в убийстве с себя сними, потом поговорим. Как самочувствие, кстати? Давай снова температуру измерю!
  Состояние пациента, как выяснилось минут через десять, можно было считать удовлетворительным. Тридцать семь и восемь. И даже воспаление вокруг ожога вроде бы уменьшилось. Правда, я только краешек повязки отогнула, полностью снимать ее не решилась. Утром буду менять, тогда и посмотрим лучше.
  Вик все это время молчал. Зато, когда я закончила все манипуляции, огорошил меня неожиданным вопросом:
  - Надя, откуда антибиотик, который ты мне колола?
  - В смысле? - недоумевала я. - С Земли, как и все в Новой Терре.
  - Ты получила его в медблоке? - почему-то мне показалось, что ответ очень важен для него.
  - Нет, привезла с собой. Приобрела на Земле, когда собиралась на Марс.
  - Интересно... - протянул Вик.
  Но я так и не поняла, что именно его заинтересовало. Делиться со мной он, увы, не стал. Да не очень-то и хотелось!
  - Кстати, забыл спросить! Кому поручено вести расследование?
  Было в его тоне что-то такое... В общем, мне показалось, что Вик поспешил сменить тему разговора. Увы, на болезненную для меня.
  - Капитан Ван Хауэр, - сдержанно ответила я и отвернулась, не желая, чтобы Вик уловил на моем лице малейшие признаки моей неприязни к этому человеку и к остальным, решившим устроить расследование 'по горячим следам'.
  Не знаю, заметил ли он, но...
  - Ван Хельсинг, - Вик помрачнел. - Не повезло...
  - Почему?
  - Он двинутый на голову, везде ему заговоры мерещатся, буквально на ровном месте. Потому и Ван Хельсинг... Как думаешь, тяну я на графа Дракулу?
  Я окинула его взглядом и покачала головой.
  - Не очень.
  - О, ты видела фильм? - Вик оживился.
  - Роман читала, - призналась я.
  Ну да, пока сидишь в карантине - сначала по прилету сюда, потом, когда простудилась - заняться особо нечем, скука одолевать начинает. Так что я загодя закачала в голопланшет побольше книг и фильмов. Жаль, без разбора. Но и 'Граф Дракула' более чем двухвековой давности среди них тоже был. И еще несколько книг и фильмов на вампирскую тематику. Так что я худо-бедно, но в теме.
  Вик изобразил аплодисменты в своей шутливой манере, однако потом посерьезнел.
  - А еще, Наденька, Ван Хельсинга клинит на блондинках, причем сильно. Происходило такое и на моих глазах, так вот, у него при виде светловолосой особы женского пола просто-таки слюна капать начинает. Но, при этом, он никогда не делал попыток сойтись с понравившейся женщиной. Мне так и хочется в такие моменты процитировать старый анекдот: 'Изя, таки дай мне шанс, купи хоть раз билетик!'. Так не поймет же! А если и поймет, мудрому совету не последует. Только вот нереализованное желание имеет свойство оборачиваться агрессией. Боюсь, однажды наш борец с заговорами потеряет контроль над своими инстинктами.
  Я невольно вздрогнула, вспомнив пристальный, немигающий взгляд прозрачно-серых глаз капитана. Ну да, светло-русый тоже к гамме 'блонд' относится.
  - А тебя еще угораздило в число подозреваемых попасть! - вздохнул Вик. - Не хочу тебя пугать, но он так просто не отстанет. Будь осторожна. Старайся по колонии одна не ходить.
  Я набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, пытаясь справиться с охватившим меня раздражением.
  - Вик, я тебе однажды уже давала совет: не стоит наговаривать на человека, особенно если ты его не знаешь...
  - Надь, нет у меня такой привычки, я тебе это еще в тот раз сказал! - перебил Вик. - Я не наговариваю, я предупреждаю! И насчет Егора...
  - Вик! - я предостерегающе подняла руку. - Еще одно слово на этот счет, и я с тобой не разговариваю!
  Парень сверкнул глазами, но продолжать не стал. Но настроение уже испортилось.
  - Ван Хауэр перед тем, как прилететь сюда, прошел целую серию психотестов, был обследован несколькими психологами и психиатрами, и, если б у него заметили склонность к насилию, его никогда бы не включили в число колонистов, - я говорила ровным сухим тоном, объясняя Вику прописные истины. - Он, может, и не подарок, но точно не маньяк. И, хочу я того или нет, мне придется взаимодействовать с ним.
  Вик вздохнул.
  - Надя, не стоит так слепо верить всем этим 'психо-', они тоже люди, тоже могут ошибаться, заблуждаться, халатно относиться к своим обязанностям, а еще их можно подкупить, запугать и так далее. Кстати, Ван Хельсинг тут уже шесть лет и, если на Земле за ним ничего такого не выявили, дурные наклонности могли проявиться уже здесь, в другой обстановке. Так что, пожалуйста, Надя, будь осторожна.
  Я только фыркнула и отвернулась.
  - Допрос он вел с пристрастием? - тихо спросил он, осторожно коснувшись моих пальцев.
  Я молчала.
  - Ну, точно! - с неподдельным сочувствием констатировал Вик, не выпуская мою руку. - То-то ты такая измученная была, когда вошла сюда! Досталось тебе...
  И я почему-то начала рассказывать ему о том, как трое горе-следователей хором давили на меня, пытаясь получить признание в организации убийства Хоффмайера или хотя бы в пособничестве. О том, что мне довелось пережить за эти несколько часов, когда мне не позволяли вставать с неудобного табурета (это орудие пыток, кстати, Ван Хауэр принес с собой), есть, пить, не отпускали в туалет. О том, как боялась, что у них сорвет резьбу, и психологическое насилие дополнят физическим...
  В какой-то момент я не справилась с эмоциями. Уткнулась ему в плечо, прижалась, и позволила обнять себя. Так и сидели.
  - Все хорошо, Надюша, ты справилась, - тихим, успокаивающим голосом говорил Вик, поглаживая меня по голове. - Ты умница. А насчет трех придурков не волнуйся, жизнь длинная, Земля... то есть, Марс круглый, а попа скользкая...
  В последней фразе мне чудилась угроза, однако я не придала этому значения - мне вдруг стало очень спокойно, а совершенно иррациональное при данных обстоятельствах чувство защищенности мягко обхватило меня. Вообще, эта ситуация с убийством Хоффмайера снова сблизила нас. Или вернула нам ту степень близости, что была в поездке за упавшим дроном до одного злосчастного разговора? Сейчас я сама себе боялась признаться: мне хорошо рядом с Виком. И самой себе строго напомнить, что у меня вообще-то Егор есть. Завтра он вернется, и все снова будет хорошо. Но почему же, черт побери, мне совсем не хочется 'отлипать' от Вика? А надо. Надо! Вик отличный парень, не стоит давать ему ложную надежду на то, что между нами может быть нечто большее, чем дружба. Но отчего же мне так не хочется размыкать объятия?! И на душе теплеет от мысли, что Вику тоже не хочется отпускать меня?
  К счастью, писк пневмошприца, возвестивший о наступлении времени для новой инъекции, поставил точку в моих моральных терзаниях.
  
  Глава 3
  
  Жизнь нас разлучает,
  Как и прежде...
  
  11 ноября, раннее утро
  
  Надя
  
  Сон сморил меня только под утро. А до того я, ерзая на раскладном кресле, невольно обдумывала произошедшее. Хоть и пыталась прогнать мысли о смерти Хоффмайера, нездоровом интересе следователей ко мне, а также о том, что невольно стала пособницей главного подозреваемого, но не преуспела. Пусть даже моя уверенность в виновности Вика и улетучилась, задавленная если не железобетонными, то уж точно железными аргументами, то Ван Хауэр, назначенный главным следователем по делу об убийстве Хоффмайера, о том еще не знает. И мне, по честности, очень не хотелось бы открывать ему глаза на происходящее. И дело тут даже не в том, что рассказал о нем Вик, и не в методах допроса свидетелей, которых вчера придерживались ретивые европейцы! Просто я сама под немигающим взглядом Ван Хауэра ощутила необъяснимый, инстинктивный страх. Тогда я решила, что просто перенервничала, однако теперь уже не уверена, что мои опасения возникли на пустом месте.
  Неизвестно, как отразится на мне помощь Вику, да и вообще вся эта ситуация. Поступить иначе я не могла, но теперь как-то страшновато. Неизвестность всегда страшит... Ясно одно - в покое меня не оставят. Так что в моих интересах сидеть тихо и делать вид, будто я ничего не знаю. И надеяться, что Вик сохранит в тайне свою ночевку в моей каюте.
  Впрочем, с чего мне волноваться? Я ни в чем не виновата, ничего предосудительного не совершала, а насчет лечения подозреваемого можно сказать, что он меня заставил. На деле, конечно, это не так, но, если припрет, и мне не оставят иных способов защиты, кроме вранья... И да, завтра вернется Егор! С ним спокойнее. Уверена, он защитит меня от излишней активности Ван Хауэра. Хм, действительно, поводов для беспокойства у меня нет. Вроде бы...
  С этими мыслями я и уснула.
  И вновь увидела кошмарный сон, преследующий меня уже почти два месяца: я делаю шаг, пол под ногами вдруг исчезает, и я падаю вниз, на усеянный разномастными булыжниками грунт, понимая, что иллюминатор шлема вот-вот разлетится на куски от удара, и умру я от недостатка кислорода - быстрее, чем от воздействия радиации. Как и герр Хоффмайер.
  Правда, на этот раз кое-что изменилось - где-то на заднем плане мой слух уловил музыку. Хотя, нет, не музыку, а тихое, едва слышное пение. Слов не разобрать, но почему-то песня казалась мне знакомой. Но откуда она вообще взялась там, в моих кошмарах?
  Проснувшись, я сразу заметила, что Вика в кровати нет. Зато из душевой слышался шум воды. Неужели полегчало? И так быстро?! Всего после трех доз антибиотика?! Я проверила пневмошприц и поняла, что Вик, пока я спала, сделал себе четвертую инъекцию. Похоже, от акбактраксина есть эффект. Может, другой колониальный антибиотик Вику просто не подходит? Хм...
  Я вдруг вспомнила, что сама во время болезни время от времени пользовалась хиропоприсциллином из личных запасов - когда у меня не было сил на то, чтобы встать с кровати, не говоря уж о том, чтобы дойти до окна доставки, посредством которого я в карантине получала еду и лекарства. Свою аптечку я предусмотрительно поставила рядом с кроватью, так что мне было проще брать лекарства оттуда. Но, стоило болезни выпустить меня из когтей настолько, что я начинала вставать, есть понемногу и пользоваться лекарствами из медблока Новой Терры, как мое самочувствие снова ухудшалось. А теперь антибиотик оттуда же за четыре дня не помог организму Вика справиться с воспалением. Но почему?
  Мысль о том, что что-то не так с самим антибиотиком, которая пришла мне в голову первой, я отмела - не могли на Земле приобрести для колонии на Марсе некачественные лекарственные препараты! Потому что закупка их производится напрямую из фармкомпаний с хорошей репутацией, а приемка товара осуществляется в несколько этапов, и приемщики каждый раз разные (знаю из теоретической части курса подготовки колонистов). Да и бессмертием стороны процесса отнюдь не обладают. Мог ли хиропоприсциллин испортиться при перелете или уже здесь? Не знаю, честно говоря. Может, спросить медиков? Или биологов? Среди них есть те, кто по второй специальности еще и химики. О, а ведь Даша по специализации не только микробиолог, но и химик-фармацевт! Почти все тут, в Новой Терре, имеют две, а то и три специальности, так как число колонистов, которых можно отправить на Марс за один рейс, ограничено, а потребность колонии в специалистах велика.
  Я, не откладывая, решила написать подруге. Однако, войдя в почту, увидела сразу четыре письма от нее: Даша, оказывается, еще вчера просила меня о встрече, жаловалась на то, какой ужас творится у них в лаборатории, сетовала об испорченном празднике и предлагала вместе позавтракать. Правда, для того, чтобы успеть к назначенному ей времени, мне пришлось бы проснуться часа на два раньше. Торопиться на эту встречу смысла уже не было, так что я отправила ей сообщение: 'Извини, только проснулась, не смогу прийти. Может, встретимся за обедом?' и стала выбираться из кресла.
  Быстро это сделать не получилось - кресло эргономичное, принимает форму тела, но медленнее, чем хотелось бы. К тому же, тело за время сна несколько затекло, так что это утро пришлось начать с медленной острожной зарядки. Которую я, к счастью, успела закончить до того, как Вик вышел из душа. Иначе взгляду его предстала бы не просто растрепанная девушка в мятом спортивном костюме, а растрепанная девушка, пытавшаяся встать после так и не получившегося до конца 'мостика', и неловко рухнувшая на пятую точку в тот момент, когда это у нее почти получилось. Наверняка он счел бы это зрелище забавным, вот только поднимать ему настроение подобным образом мне совсем не хотелось.
  - Доброе утро, Надюша! - поприветствовал меня он. - Это я тебя разбудил?
  А сам смотрит на меня внимательно, будто ждет чего-то. И из одежды на нем только обмотанное вокруг бедер полотенце.
  - Нет, сама встала, - ответила я и тут же полезла в шкаф за халатом. - Вижу, тебе уже лучше!
  Выглядел он действительно лучше, чем вчера - глаза ясные, взгляд осмысленный, улыбается... Впрочем, он, наверное, и на смертном одре улыбаться будет. Болезненная бледность, правда, никуда не делась, но это дело нескольких дней, лекарств и нормального питания. А вот повязка на руке красуется свежая, снова бактерицидная. Волосы еще влажные.
  - Так и есть, - подтвердил он. - Извини, вынужден был воспользоваться твоим санузлом и полотенцем. Очень помыться захотелось. И я не стал в твоих вещах копаться, так что прости за внешний вид.
  Он пытался изобразить раскаяние и смущение, однако, на мой взгляд, переигрывал. И хитрый блеск в скромно потупленных глазах выдавал его, что называется, с потрохами. На поправку пошел... Впрочем, есть вероятность, что блеск в глазах - следствие поднимающейся температуры, и я опять все придумала. Но ведет он себя прилично, что уже немаловажно.
  - Не страшно, - махнула рукой я. - Вот, надень.
  И протянула ему свой банный халат, который, к счастью, оказался на несколько размеров больше, чем я сама. С белыми зайчиками на розовом фоне. Могла бы предложить другой - черный, предназначенный для Егора, когда тот остается у меня на ночь. Но не стала - из вредности. Нечего посторонним мужчинам у меня в одном полотенце расхаживать! Да и халат лучше придержать до вечера - хочется побыть вдвоем с Егором.
  - Можешь и гидроочисткой воспользоваться, - как ни в чем не бывало предложила я, невинно хлопая ресницами. - Халат потом туда же закинь.
  Вик хмыкнул, оценив шутку, но отказываться от предложенного халата не стал. Забегая вперед, скажу, что халат веселенькой расцветки он все же натянул, хоть тот и трещал у него на плечах, а длиной доходил только до колен. Ничего, он мягкий и теплый, что должно компенсировать расцветку. И потом, его тут, кроме меня, никто не видит, а я по понятным причинам не буду никому рассказывать о том, где Вик провел эту ночь. Но фото на память сделаю.
  Кстати, должна отметить: тело у него что надо. Не столько накачанный, сколько жилистый, что характерно для астеников. Но мышцы развиты, каждая просматривается четко, жира ни грамма. Похоже, он тоже любит проводить время в тренажерном зале. Даже странно, что мы с ним на тренировках ни разу не пересекались!
  Еще я успела заметить несколько шрамов на его теле: сбоку, в области ребер с правой стороны и один на левой голени - аккуратные, хирургические, остальные три рваные, изогнутые, нанесенные чем угодно, только не скальпелем.
  - Вентиляцию я починил, кстати, будет нормально тянуть, - вновь заговорил Вик, не подозревая о том, что я уже навела на него объектив голопланшета.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила я, втайне любуясь получившимся снимком. - Я рада, что твоя рука начала работать.
  Удачно, даже лицо видно, хоть в кадр Вик и не смотрит.
  - Я пока одной левой обошелся, - усмехнулся парень, с величайшей осторожностью пошевелив пальцами правой руки. Согнуть ее он так и не решился. - Забавно звучит, да?
  Я пожала плечами, и сама решила посетить санузел.
  - У меня еще кресло барахлит что-то, - пожаловалась я, указывая взглядом на очередной объект в моей каюте, требующий ремонта. - Под мои движения подстраивается с заминкой.
  Вик пообещал посмотреть. А я скрылась в душевой и привела себя в порядок так быстро, как только смогла. А, вернувшись в каюту, застала Вика с моим голопланшетом в руках.
  - Тебя не учили, что брать без спроса чужие вещи нехорошо?! - возмутилась я.
  - Меня еще и не тому учили! - отшутился Вик. - Мог бы перечислить, но не буду, а то ты опять в этом какой-нибудь намек углядишь...
  И улыбается многозначительно так, будто намек какой делает.
  - Голопланшет верни! - потребовала я.
  Да, знаю, что сама виновата - не стоило оставлять столь личную вещь в каюте, надо было забрать с собой. Но влажный воздух санузла в совокупности с вездесущей марсианской пылью плохо действует на сложную технику, вот я и понадеялась на честность залетного пациента. Как оказалось, зря.
  - Да брось, Надь, никуда я там не залезал! - Вик протянул мне голопланшет.
  На лице его отразились сожаление и досада. Но виноватым он себя не чувствовал.
  - Еще этого не хватало! - фыркнула я.
  Вик, однако ж, счел своим долгом объясниться.
  - Я твой голопланшет на один из шифрованных каналов настроил. Если что, сможешь мне написать...
  - Если что, я попрошу помощи у своего молодого человека! - отчеканила я.
  Вик тяжело вздохнул.
  - Уже доводилось?
  - Ну... нет! - с заминкой ответила я.
  Ведь до того я все свои проблемы старалась решать сама, не обращаясь ни к руководству, ни к Егору. Случай с поломкой дронов не в счет. Да и проблем-то особых не было, так, недопонимание с коллегами, еще кое-какие рабочие моменты...
  - Попроси-попроси, - криво усмехнулся Вик. - Только потом не удивляйся.
  - Да что ж такое-то?! - взорвалась я. - Что за намеки?!
  - Вполне прозрачные...
  - Ты не знаешь Егора! Как ты можешь так говорить о нем?!
  - Да знаю! - Вик, кажется, тоже вышел из себя. - Знаю. Не так, чтобы близко, но достаточно, чтобы оценить и сделать простой вывод: с этим парнем не стоит иметь дел. Тем более девушке. Учились мы в одной летной академии, МГЛА, и на одном факультете, только я на курс старше.
  Я удивилась. Ничего себе поворот!
  - Егор не говорил...
  - Дурак он, что ли? Ну, дурак, конечно, но не настолько... Конечно, не скажет. И даже факт нашего с ним знакомства на Земле отрицать будет. Так что, Надь, смотри и запоминай, как односторонний канал связи активировать. На крайний случай, так сказать. Все просто: обхватываешь голопланшет рукой и давишь вот сюда, на этот крохотный выступ. Короткое нажатие отправляет сигнал о помощи, длинное, дольше пяти секунд, открывает диалоговое окно, в котором можно набрать сообщение для меня.
  - Получишь и ответишь? - ехидно прищурилась я.
  - Получу, но отвечать не буду, - Вик был сама невозмутимость. - Так выше шансы отследить местонахождение адресата. Ты в сообщении мне встречу назначь, там и поговорим. А насчет сигнала SOS не волнуйся, он сработает даже при дезактивированном голопланшете. Если не смогу помочь тебе лично, то все равно что-нибудь придумаю.
  Я снова фыркнула. Да не собираюсь я с ним разговаривать! Достаточно сегодняшнего лечения! И того, что я прямо сейчас не напишу Ван Хельсингу, то есть, Ван Хауэру о том, где искать подозреваемого.
  - Не боишься, что я тебя сдам таким образом? - на всякий случай уточнила я.
  Вик, к счастью, не разразился патетичной речью о том, что 'Ты девушка честная, сама себе не простишь!' и 'Мы в ответе за тех, кого приручили!'. Сказал лишь:
  - Есть такая вероятность, но я тебе доверяю.
  - И когда это началось? - тоном заправского психиатра осведомилась я.
  А вот ответ поставил меня в тупик:
  - После того, как мы за твоим дроном ездили.
  Вот это номер! Что же тогда такого произошло, что он начал доверять мне, по сути, чужому, хоть и симпатичному ему человеку? Я вот ничего из ряда вон выходящего не припомню. Ну, влезли в марсоход, доехали до места падения дрона, нашли его в одной из пещер TAR-46223, обратно вернулись порознь. Потом я проболела целых три недели, дрон Вик починил и отнес на место, а после написал мне сообщение: 'Настройки сбились до базовых, такое бывает. И ударился обо что-то, мозги электронные встряхнулись'. Вот, собственно, и все. Он мне, оказывается, много сообщений писал, пока я болела. Да только прочитать их своевременно я не смогла - голопланшет-то у меня отобрали еще в медблоке и вернули только после выздоровления.
  Наверное, на лице моем в тот момент проступило столь сильное удивление, что Вик удивился сам.
  - Надь, ты что, не помнишь?! - его глаза округлились, а брови поползли вверх.
  Я развела руками.
  - Что именно я должна помнить? - я старалась говорить спокойно, но все внутри меня вдруг будто смерзлось в комок, отчего стало весьма и весьма неуютно.
  Вик, закусив губу, с полминуты внимательно разглядывал меня, потом подался вперед всем телом, будто решившись на что-то, но в последний момент передумал, отвернулся и таким же нарочито спокойным тоном произнес:
  - Ничего, Надюша. Не бери в голову.
  Я ему не поверила. Но, если так, то во время нашей совместной поездки за дроном произошло некое событие, которое расположило его ко мне не просто как к понравившейся девушке, но и как к другу, боевому товарищу, если хотите. Но, вместе с тем, оказалось столь тяжелым и травматичным для меня, что я предпочла забыть о нем. В психиатрии описаны случаи, когда психика, желая спасти сама себя, просто вытесняла травмирующие воспоминания из памяти в подсознание... Не с этим ли случаем связано появление моих ночных кошмаров? Ведь видеть сны о падении я начала как раз после той поездки! И, если эти сны - не просто игра моего подсознания, то, получается, несчастный случай со мной произошел за пределами колонии, потому что смертельный полет вниз в моих снах точно происходит в скафандре! И нет в Новой Терре зданий, падение с которых чревато смертью! Хотя падение, если таковое имело место, и если бы мне посчастливилось пережить его, без ущерба для здоровья бы точно не обошлось. Так что сны - это просто сны. Наверное...
  С другой стороны, Вик, кажется, помнит о нашем первом и единственном совместном выезде за пределы Новой Терры больше, чем я. Но почему-то делиться со мной воспоминаниями не хочет. А мне вдруг очень захотелось узнать, вспомнить... Однако что-то подсказывало мне: сейчас вытянуть из Вика правду о случившемся я смогу только силой и пытками, а этот вариант мне не подходит категорически. И дело не в том, что парень физически сильнее. Просто я вообще против пыток, а уж применять их к слабому и больному - и вовсе мерзко. Но, так или иначе, я поставила себе заметку на будущее: расспросить его о той поездке. Впрочем, Егор тоже может что-то знать, ведь именно он тогда доставил меня в Новую Терру. Точно! Его и спрошу!
  - Я тут вспомнил... - вновь заговорил Вик. - Примерно через полчаса после того, как ты вчера утром ушла из жилого модуля, я спустился на технический этаж, чтобы перед походом в медблок зайти в малую техническую и взять инструменты, а вход в нее рядом с коридором, ведущим к раздевалке. Ну, помнишь, как там все устроено? Коридор изгибается полукругом, вход в малую техническую в ответвлении.
  Я кивнула.
  - Так вот, пока я открывал дверь в малую техническую, у меня за спиной кто-то очень быстро прошел к хранилищу. Я бы даже сказал, пробежал, да еще как-то странно, пригнув голову, будто хотел остаться незамеченным. Или, по крайней мере, неузнанным.
  - Ты хорошо его рассмотрел? - спросила я.
  - Почти не рассмотрел, так как стоял к нему спиной, а увидел только периферическим зрением, - с досадой вздохнул Вик. - Заметил только, что он был одет во что-то желтое. Надя, я думаю, что он, ну, или она, мог пройти туда из столовой. Так вот, попытайся вспомнить, кто из завтракавших вчера в столовой был одет в желтое.
  Вот в этом я могу ему помочь. Я закрыла глаза, воспроизводя в памяти картину вчерашнего завтрака. Хм... Надо сказать, яркие цвета в повседневной жизни колонии не в ходу - не практично. Но, если душа просит, то почему бы нет? Итак, в желтых оттенках вчера в столовой были трое: ТиДжей Баркли из техников-ремонтников в лимонно-желтой толстовке, Эльвира Кочетова, заместитель Хоффмайера, в горчичного цвета жакете, наброшенном поверх белой блузки, и медсестра Аня Решетникова в шерстяном платье песочного цвета.
  Вик, услышав об этом, воодушевился.
  - Ну, трое - это уже неплохо. Не несколько десятков. И Аню я бы из списка подозреваемых вычеркнул - в ней сантиметров сто пятьдесят пять от силы, она в моем скафандре утонет.
  Я невольно хихикнула, представив, как миниатюрная медсестра барахтается в скафандре Вика, пытаясь одновременно дотянуться ногами до стоп и удержаться за область подмышек.
  - Я и насчет Баркли не уверен - этот по росту подошел бы, но он шире, чем я, ему в моем скафандре было бы тесно, не дыхнуть, ни, прости, пукнуть, - продолжил Вик. - Из названных тобой кандидатур в подозреваемые под размер скафандра более-менее подходит заместительница Хоффмайера. Как думаешь, могло ли ей захотеться возглавить биолабораторию, устранив препятствие в виде непосредственного начальника?
  - А смысл? - выразила недоумение я, немного подумав. - Денег или преференций у нее больше не станет, мы тут все за идею работаем. Зато ответственности и проблем прибавится.
  - Тоже верно... А что ты думаешь насчет мести бывшему любовнику?
  - Бывшему любовнику?! - удивилась я.
  Странно, за то время, что я провела здесь, ни разу не замечала в отношениях этих двоих признаков того, что они выходят за рамки делового общения.
  - Они действительно были любовниками, - подтвердил Вик. - Но вроде как разошлись недели три назад.
  - Ну, не знаю... - без особой уверенности сказала я. - Думаю, прикончить непосредственное начальство Кочетова могла бы и в колонии, у нее наверняка есть возможности для того. К чему ей риск и сложности с выездом? С другой стороны, мы не знаем причину их расставания, так что, может, у нее и мотива нет. Бывшие любовники не обязательно расстаются врагами.
  Вик вздохнул и взялся за лоб.
  - В любом случае, стоит поговорить с ней и выяснить, есть ли у нее алиби на вчера...
  - Со всеми тремя! - поправила я.
  - Со всеми тремя, - согласился Вик. - Только я пока понятия не имею, как вызвать на разговор Аню и Кочетову, да еще и так, чтобы они сразу не подняли крик. Ладно, придумаю что-нибудь.
  Я молчала, мысленно напомнив себе, что не собираюсь встревать в эту историю. Я и так сделала для Вика больше, чем достаточно. Однако, буду честна сама с собой, меня эта история заинтриговала, и я полночи обдумывала ее.
  На недолгое время воцарилось молчание. Потом я, получив сообщение от Даши, решилась нарушить его.
  - Я, пожалуй, пойду. Справишься тут без меня? Чтобы к вечеру и духу твоего тут не было, - строго закончила я.
  Кивок в ответ. И пристальный взгляд.
  - Отправь заявку клинеру. И дверь за собой закрой. Учитывая то, что ты сумел вчера проникнуть в мою каюту, между прочим, запертую, для тебя это не будет проблемой.
  Еще один кивок. Ну, взаимопонимание вроде бы достигнуто.
  - Вик! - обернулась я за миг до того, как открыть дверь. - У тебя есть с собой антибиотик из медблока?
  - Конечно, мне суточную дозу с собой выдали, - ответил он, а у меня появилась мысль, будто он ждал этого вопроса. - Дальше его буду колоть...
  - Нет, возьми пока мой, - велела я. - Потом вернешь. А мне дай ампулу из медблока.
  Покопавшись в кармане пояса с инструментами, принесенного с собой и вчера благополучно забытого в душевой, Вик вручил мне требуемое. А после, пожелав хорошего дня, вновь скрылся в санузле.
  Я же, спрятав ампулу в карман джинсов (сегодня я, раз уж получила выходной, выбрала менее официальный стиль в одежде), поспешила в столовую. Даша назначила встречу в оранжерее через час, так что я вполне успею позавтракать или хотя бы выпить чаю.
  А по поводу препарата... Да, я не собираюсь лезть в расследование убийства Хоффмайера! Однако лекарство - это другое. Из-за того, что партия хиропоприсцилина, возможно, испортилась или оказалась некачественной, пострадают люди, так что я просто не могу сделать вид, будто ничего не было! Я обязана проверить препарат и, если мои подозрения подтвердятся, довести результаты своего мини-расследования до сведения руководства. Вот поем и отдам ампулу Даше, пусть проверит состав и свойства на анализаторе.
   Уважаемые читатели! Роман завершен, полная версия доступна на портале "Призрачные миры" https://feisovet.ru/магазин/Красной-планеты-Надежда-Инна-Демина.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"