Аннотация: Это вторая книга из трилогии "Приключения Торбеллино". Книгу с последней версией можно читать и купить на Литрес https://www.litres.ru/sergey-aksu/ulica-kiparisov-14/
(отрывок из второй книги о Торбеллино)
Глава девятая
Улица Кипарисов 14
В Ноузгее Торбеллино довелось бывать несколько раз, и каждый раз этот прекрасный город, город цветущих садов, производил на юношу неизгладимое впечатление. Тихие ухоженные улицы, украшенные клумбами, газонами, кашпо, вазонами, кадками с яркими душистыми цветами, поражали своим великолепием и волшебством. Домики, отражавшиеся в водной глади каналов, тихие улочки, освещенные светом причудливых фонарей... Такое впечатление, что попал в какую-то волшебную страну.
Торбеллино в Ноузгее почему-то чувствовал себя в полной безопасности, то ли чарующая красота города располагала, то ли какая-то спокойная размеренная жизнь горожан... Каждую весну жители города целую неделю бездельничали и проводили все дни напролет в своих садах на зеленых лужайках, в состоянии созерцания и восхищения цветущими сливой и вишней.
Передав в портовом кабачке одному из связных, моряку-подпольщику с флагмана эскадры Гавилана, секретный пакет от Комитета Четырех, юноша отправился бродить по старому городу, знакомиться с его достопримечательностями.
На одной из живописных улочек ему бросилась в глаза табличка на доме, утопавшем в цветах, на ней было написано: "Улица Кипарисов, 12".
Сердце юноши неожиданно тревожно екнуло и учащенно забилось. В его сознании всплыла давно забытая фраза: "Запомни, улица Кипарисов, 14...".
"Ну, как же он мог такое забыть? Ведь пленник, томящийся в плену у диких номадов, просил его передать весточку своей старенькой матери, которая жила в Ноузгее по этому адресу", - юноша окинул взглядом улицу, вдоль которой вытянулись "во фрунт", словно солдаты на параде, высокие зеленые кипарисы...
Выходит, что следующий дом как раз и будет домом матери Толмача. Вот так номер! Значит, судьба сама направила его ноги в эту сторону, в этот район города, чтобы он выполнил просьбу несчастного раба Гуюк-хана.
Юноша приблизился к соседнему дому и в нерешительности остановился у невысокой калитки, обвитой цветущим плющом. Небольшой аккуратный домик под красной черепичной крышей выглядел, словно игрушка. Он был украшен кашпо с цветами, висевшими на стенах и красивых ставнях. От калитки к невысокому крылечку вела узкая дорожка, выложенная в виде орнамента из цветных плиток. У входа, словно часовые, обосновались две низенькие дубовые кадки, усеянные букетами из разноцветных нежных петуний. Торбеллино долго топтался у входа, не решаясь открыть калитку. Наконец он тронул ее, и она медленно открылась, при этом певуче, негромко зазвенел маленький колокольчик, висевший над ней.
На мелодичный звук из-за дома выскочила небольшая пучеглазая собаченция, которая тут же дала незваному гостю понять, что не следует пренебрегать правилами хорошего тона. Что прежде, чем идти в гости, надо перед этим уведомить о своем визите хозяев. Громко, бесцеремонно облаяв юношу, собака с гордым видом улеглась перед крыльцом, высунув язык от жары и не сводя блестящих черных глаз с Торбеллино.
- Корезо! На кого ты там лаешь, негодник? - послышался приятный женский голос. Из-за угла домика показалась невысокая пожилая женщина с добрым открытым лицом и большими печальными глазами.
- Здравствуйте, хозяюшка! - поприветствовал ее Торбеллино, косясь на верного лохматого стража.
- Добрый день, милый юноша!
- Извините, право мне неловко, такая жара стоит, не угостите холодной водицей?
- Да, что вы стоите у порога. Проходите, гостем будете. А хотите, я вас не водой, а чудесным лечебным чаем с вареньем из розовых лепестков угощу? Усталость, как рукой, снимет. Судя по вашей пыльной обуви и уставшему виду, вы издалека идете. Песика моего не бойтесь, он у меня смирный, совершенно не кусается. Только для виду пугает, изображает из себя грозного сторожа и защитника. Сторожить-то не от кого, ни у кого в Ноузгее двери домов отродясь никогда не запирались, горожане у нас дружелюбные.
Юноша, с опаской поглядывая на "грозного сторожа", ступил на дорожку. Собаченция вскочила и угрожающе зарычала.
- Корезо, нехорошо, мой мальчик! Видишь, у нас гость, поприветствуй его.
Корезо, услышав строгий голос хозяйки, тут же, как хороший актер преобразился из грозного охранника в приветливого веселого песика. Помахивая своей "баранкой", миролюбиво приблизился к юноше.
Торбеллино и хозяйка сидели на открытой уютной веранде, увитой виноградом, и пили ароматный чай с вареньем. Корезо же, лениво позевывая, расположился в ногах у своей хозяйки.
- Вы живете одна?
- Да, совсем одна. Муж мой давно покинул сей мир, он был "охотником за растениями". Несколько лет тому назад погиб у Мыса Трех Братьев во время одной из экспедиций за редкими растениями. В тех местах в тот год неожиданно ночью ударил сильнейший мороз. Он и его товарищи погибли: замерзли в своей палатке, превратились в ледышки. Кроме них погиб и весь гарнизон форта Алармо, поблизости которого они тогда расположились на ночевку, уже возвращаясь назад. Еще у меня был сын Макото, мой единственный любимый мальчик. Вот такой как вы, такой же юный, ладный. Он давным-давно пропал. До сих пор от него нет никаких вестей. Но я верю, я чувствую своим бедным материнским сердцем, что он жив и помнит обо мне.
- Как пропал? Простите, вам, наверное, тяжело об этом вспоминать.
- Это случилось, когда произошел мятеж и к власти пришел генерал Трайдор. Сын был морским офицером. После того, как корабли верные правителю Синсеро были потоплены, некоторые преданные присяге моряки решили добираться до вольных городов, Силенто и Веер-Блу. Среди них был и мой Макото. Они все исчезли бесследно, о них до сих пор ничего неизвестно. Бедные мальчики...
Торбеллино заерзал на стуле, ему не терпелось обрадовать добрую женщину известием, что ее сын жив.
- Если я узнаю, где он находится и что ему грозит беда, я тут же все брошу и на крыльях полечу его спасать, несмотря ни на какие невзгоды и опасности.
Услышав такое заявление, слова, только что готовые сорваться с языка юноши, застыли у него на устах. Он даже закашлялся.
"Если он сейчас ей сообщит, что ее сын жив и находится в плену у номадов, женщина, несомненно, тотчас отправится вызволять своего любимого сыночка из беды, - подумалось Торбеллино. - Она не только не спасет сына, но и сама может погибнуть, или в страшной пустыне, или в рабстве у жестокого Гуюк-хана".
Бедная женщина продолжала делиться с гостем воспоминаниями, рассказывать о сыне, каким он был смышленым и смелым мальчиком.
Слушая ее тихий приятный голос, Торбеллино стал постепенно клевать носом. Возможно, после ароматного чая с вареньем из лепестков роз, а может, от усталости. Глаза слипались, страшно хотелось спать.
- Да, вы, я вижу, спите, мой мальчик! - воскликнула, улыбаясь, пожилая женщина. - Заговорила я вас совсем, а вы устали после дороги. Я вам сейчас быстренько постелю вот здесь на открытой веранде, в тенечке вам будет хорошо. Отдохнете, а потом расскажете о себе, каким образом судьба забросила в наш Ноузгей.
- Ой, простите, на самом деле задремал, - стал оправдываться смущенный Торбеллино.
Проснулся юноша поздним утром от звонкого щебета птиц, которые вовсю веселились в саду. Чувствовал он себя бодрым, вчерашнюю усталость, как рукой, сняло. Торбеллино некоторое время, блаженствуя, лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в птичий гомон. Неожиданно, кто-то прошлепал мимо лежанки, потом минуты через три странные шажки раздались вновь. Юноша повернул голову на странные звуки. Оказалось, это хитрый Корезо, умышленно появлялся на веранде и пробегал мимо спящего гостя, чтобы разбудить его, давая понять, что пора вставать. Ему не терпелось поиграть с юношей, давний собрат по играм, ленивый кот Балун, забрался на яблоню и, прекрасно устроившись в развилке ветвей, похоже, не собирался спускаться вниз на грешную землю.
Торбеллино встал, сладко потянулся и вышел на зеленую лужайку перед домиком, окруженную со всех сторон душистыми цветами. Из дальнего угла сада показалась хозяйка с небольшой лейкой в руках.
- Доброе утро!
- Доброе утро, мой мальчик! Как спалось на новом месте?
- Прекрасно! После вашего душистого чая, ощущения сказочные, словно заново на свет родился! Я бы умылся, где это можно сделать?
- По этой дорожке пройдите в глубину сада, там у нас прекрасная душевая. Корезо проводит вас. Ты слышишь, Корезо?
Преданный Корезо в восторге завилял хвостом, гордый тем, что ему доверили ответственное задание сопровождать гостя.
- А я тем временем приготовлю легкий завтрак. Не знаю, как вы, но мы с Корезо привыкли вставать рано, с первыми петухами.
- Не беспокойтесь, добрая хозяюшка, я по натуре тоже жаворонок. Также встаю чуть свет. Это сегодня, на удивление, что-то чересчур заспался.
Торбеллино в компании никогда неунывающего Корезо, миновав каменный круглый колодец, расположенный посередине двора, углубился в цветущий сад, там его ждала увитая виноградом душевая. Юноша, блаженствуя, долго стоял под прохладными струями душа. Корезо, весело повизгивая, тоже за компанию несколько раз пытался подставить под водяные брызги свою лобастую лохматую голову.
Когда после душа довольные Торбеллино и Корезо появились на лужайке, хозяйка уже приготовила завтрак и хлопотала у стола, стоявшего под яблонями.
- Извините, я вчера забыл представиться. Мое имя - Торбеллино, а прозвище Акробат, потому что я когда-то выступал воздушным гимнастом в цирке.
- А меня, дорогой юноша, зовите просто, Мама Джульетта, - улыбнулась доброй улыбкой женщина. - Вот и познакомились.
За завтраком Торбеллино во всех подробностях рассказал Маме Джульетте о детстве в родном Брио, о жизни в цирковой труппе, о своих скитаниях по белу свету...
- Да, много довелось вам пережить, бедный мальчик. Помните, чтобы не случилось с вами, как бы вам трудно не было в жизни, мой дом всегда будет открыт для вас, я всегда буду рада видеть вас. Это отныне и ваш дом... Верно, Корезо?
Вислоухий Корезо в ответ вскочил и утвердительно тявкнул, усердно виляя хвостом словно пропеллером.
- Спасибо, Мама Джульетта. Я никогда не забуду ваши искренние доброту и заботу.
- Может, и мой сынок, где-нибудь томится в неволе, как вам привелось, - печально вздохнув, промолвила старушка и вытерла платочком накатившую слезу..
Несколько раз за время разговора Торбеллино было открывал рот, чтобы сообщить бедной женщине о ее сыне, томящемся в плену, но внутренний голос каждый раз заставлял его передумать. Мысленно юноша поклялся, что разобьется в лепешку, но что-нибудь обязательно предпримет для освобождения Толмача из рабства.
На улице Кипарисов Торбеллино прожил почти целую неделю. За это время он починил ветхий забор, залатал протекавшую крышу веранды, отремонтировал мудреный механизм подъема воды из глубокого колодца, постриг садовыми ножницами зеленый газон за домом, где носились, как угорелые, друг за дружкой, играя, Корезо и Балун...
В дальнюю дорогу Мама Джульетта испекла ему сладких пирожков, все аккуратно упаковала в узелок и положила к нему в сумку. Потом пожилая женщина достала из резной деревянной шкатулки, стоявшей на полке, тоненькую цепочку с небольшим золотым диском, на котором были высечены какие-то таинственные значки, и повесила на шею Торбеллино.
- Эта очень ценная вещица, уж поверь мне. Ее когда-то в далекие времена обнаружил на дне нашего колодца мой прадед. Она передавалась в нашем роду из поколения в поколение, моя бабушка говорила, что этот диск обладает волшебной силой. Носи, сынок, да помогут тебе святые, пусть мой подарок убережет тебя от беды.
- Мама Джульетта, мне, право, неловко, я не могу принять такую для вас ценную вещь..., - начал было отказываться от подарка Торбеллино.
- Ни слова, мой дорогой мальчик, носи на здоровье и помни, что тебя всегда ждут в Ноузгее на улице Кипарисов, - сказала на прощание пожилая женщина, целуя и обнимая юношу.
На пересечении улиц Торбеллино перед тем, как повернуть налево, обернулся и помахал рукой стоящей у калитки Маме Джульетте, утирающей украдкой слезы.
Перейдя по Мосту Влюбленных, каменные древние перила которого густо облепили мальчишки-рыболовы, на другую сторону узкого канала, Торбеллино оказался на широкой площади, посреди которой бил живописный фонтан. Залюбовавшись струями и брызгами фонтана, игравшими на солнце всеми цветами радуги, юноша столкнулся плечом к плечу с хрупкой девушкой, которая тоже заворожено смотрела на волшебную игру солнечных зайчиков на воде.
- Джой!! Джой! - закричал пораженный юноша, не веря своим глазам.
- Торбеллино! Торбеллино! Милый! - счастливая девушка бросилась в объятия любимого.
- Ну, прямо, чудеса какие-то! Настоящее волшебство. Надо же такому случиться! Ты как здесь оказалась?
- Я с дедушкой приплыла участвовать в парусной регате, мы в ней каждый год участвуем.
- Выходит и Старый Галс здесь! Вот здорово! - Торбеллино был в восторге.
- Мне даже страшно подумать, ведь только что мы могли с тобой разминуться и не встретиться, - сказала счастливая девушка, прижавшись к груди Торбеллино.
- А рулевого не возьмете в команду? Я довольно ловко управляюсь румпелем и парусами, - улыбнувшись, спросил юноша, вспомнив уроки старого моряка, который обучал его ходить под парусами.
- Конечно, возьмем!
- Отлично, мой прекрасный капитан!
- Ну, что же мы тут стоим, побежали на берег, к дедушке. Я же только на полчаса у него отпросилась, чтобы продукты купить.
- Какие продукты? Смотри-ка сюда, малышка, у меня неподъемная сумка пирожков и прочей снеди. Можно целый корабельный экипаж накормить.
Молодые люди, взявшись за руки, радостные побежали в сторону порта, где опытный морской волк, тщательно проверял такелаж, готовя шлюп к предстоящим парусным соревнованиям.
Старый Галс, завидя еще издалека счастливую парочку, чуть не упал за борт от удивления. Как только они ступили на палубу "Ослепительного", он заключил Торбеллино в свои могучие объятия и долго его тискал, не веря своим стариковским глазам.
- Живой! Сынок, живой! Я весь испереживался за тебя. Ну вот, теперь наш экипаж в полном составе! Считай, главный приз наш!
Глава десятая
Парусная регата
На традиционную ежегодную регату в Ноузгей, как всегда, съехались любители парусных гонок со всей страны. С огромной свитой пожаловал и сам правитель Трайдор. Как страстный любитель парусных гонок он не пропускал ни одной регаты. Для него и его окружения на берегу была воздвигнута высокая трибуна со специальной ложей, где он восседал, развалясь в удобном кресле, попивая прохладительные напитки и наблюдая за перепетиями соревнований, вооружившись подзорной трубой. Рядом с ним в соседнем кресле устроился его правая рука, надутый, как индюк, вечно чем-то недовольный адмирал Гавилан.
В гонках участвовало около восьмидесяти парусных судов, которыми управляли довольно опытные матерые яхтсмены. Стартом для всех служил громкий выстрел из маленькой медной пушки, установленной на пирсе.
Солнце стояло в зените, когда раздался долгожданный пушечный выстрел. Многочисленные зрители, заполонившие трибуны, спасались от лучей солнца под цветастыми зонтиками, парусиновыми тентами, обмахивались веерами.
Парусники устремились вперед, словно выпущенные стрелы из лука. Им предстояло пройти довольно длинную дистанцию, представлявшую несколько замысловатых петель вокруг плавучих красных буев в Заливе Слезы Осени и стоявшей в открытом море военной эскадры.
Торбеллино сидел на корме, крепко держась за румпель, и управлял легким суденышком. Галс занимался парусами и громко покрикивал, предупреждая об опасности, когда шлюп менял курс, и над головами экипажа пролетал со свистом тяжелый гик.
- Круче к ветру! - скомандовал Старый Галс.
- Есть круче к ветру! - повторил Торбеллино, меняя направление.
Старт для "Ослепительного" оказался не столь удачным, паруса слишком поздно поймали ветер, он попал во вторую самую многочисленную группу соревнующихся. В лидирующей же группе оказались парусники: "Черный орел", "Отшельник", "Красная роза", "Прекрасная Анжелика", "Гроза морей", "Ночной Призрак", "Морской дьявол", "Каприз", "Дерзкий", "Дикая орхидея", "Неприкаянный", "Жребий", "Вольный ветер", "Мимоза", "Роза ветров", "Тайный советник".
Яхты "Красная роза", "Дикая орхидея" и "Мимоза" принадлежали местным горожанам, и за них бурно болел весь Ноузгей, собравшийся на набережной, выражая свой восторг громкими выстрелами из хлопушек, барабанным боем и писклявыми звуками всевозможных пищалок и дудок.
На полкорпуса от "Красной Розы" отставал экипаж парусника "Ночной Призрак", приплывший на регату из Брио вместе со шлюпами "Дерзкий", "Гроза морей" и "Каприз".
"Черный орел" и "Роза ветров" представляли команды от эскадры Черного Адмирала Гавилана, экипажи состояли из опытнейших морских офицеров-яхтсменов.
Среди участников было много спортсменов-любителей, среди них выделялся плотной фигурой низенький крепкий Рабиозо, шеф тайной полиции. Напялив на лысую голову матросскую шапочку с помпоном и вооружившись румпелем, он уверенно и твердо отдавал указания своему крепко слаженному экипажу, состоявшему из жандармов. Яхта "Тайный советник" под его командованием шла бок о бок со шлюпом "Роза ветров", норовя обойти последнего на повороте, вызывая бурю негодования и взрыв грязных ругательств со стороны морских офицеров. Они считали личным оскорблением, что их, опытных морских офицеров, обгоняет какой-то полицейский. Через некоторое время в результате поломки такелажа парусники "Прекрасная Анжелика" и "Гроза морей" безнадежно отстали и выпали из группы лидеров.
Замыкали лидирующую десятку довольно резвые парусники "Неприкаянный" и "Морской дьявол", приплывшие в день соревнований из далекой Карамбы. На яхте "Морской дьявол" экипаж состоял из пиратов капитана Малисиозо, а на шлюпе "Неприкаянный" из пиратов Одноглазого Пуэрко. Командовали экипажами небезызвестные нам Рыжий Ридо и уверенный в полной победе Чевалачо.
Оба экипажа появились в Ноузгее ранним утром. Несколько суток пираты не притрагивались к спиртному, так как в Мейби, куда они по пути заходили, вино не продавалось. Добравшись до Ноузгея, пираты, томимые неукротимой жаждой, перед самым началом парусной регаты наведались в один из многочисленных портовых винных погребков. И надо же было такому случиться, что этим погребком оказался кабачок "Здесь сбываются мечты", где когда-то арестовали друга Торбеллино - балагура Фиеру за длинный язык. Здесь враждующие экипажи столкнулись нос к носу.
После приличной порции выпитого вина Чевалачо имел неосторожность обозвать Рыжего Ридо - тупой грязной обезьяной, которая ничего не смыслит ни в навигации, ни в парусном вооружении, которая не может даже отличить "грот" от "кливера". В ответ на оскорбление через зал в экипаж "Морского дьявола" полетела тяжелая табуретка, которая через пару секунд вернулась обратно в сопровождении еще двух табуреток и пивной кружки. Завязалась пьяная потасовка, каких еще не видел на своем веку город Ноузгей. В ход пошло все: кулаки, головы, дубовые табуретки и скамьи, бутылки и кастрюли... За несколько минут в зале была переломана вся мебель, разбита вся посуда и поврежден не один десяток носов.
В результате пьяной разборки пираты чуть не опоздали на старт. Всю дорогу до пристани они награждали друг друга отнюдь не лестными эпитетами. Напившийся Чевалачо, сдвинув треуголку на затылок, обещал Ридо прострелить дырку в борту ниже ватерлинии, если тот посмеет их обогнать на дистанции. Раскрасневшийся же Рыжий Ридо, с фонарем под глазом, клялся всеми медузами Моря Теней и самыми кровожадными акулами Залива Кошмаров, что этой же ночью подпилит сопернику мачту на яхте, если приз достанется не экипажу "Неприкаянного".
К середине гонки пиратские парусники, оказавшиеся с самого начала соревнований в десятке лидеров, почему-то стали себя вести довольно странным образом. Они рыскали носом из стороны в сторону или при смене галса выкидывали чудные умопомрачительные фортеля, чем приводили многочисленных зрителей соревнований в дикий восторг и недоумение... Оказалось: винные пары на жаре ударили пиратам в их буйные головушки. Некоторые члены экипажей отключились еще будучи на старте, после того, как только подняли паруса, и теперь мирно похрапывали, другие же лихо горланили пиратские песни, кое-как с трудом управляясь с парусами и румпелем.
В роскошной просторной ложе Трайдора среди многочисленной свиты крутились тайные агенты из охранки Рабиозо Восто и Флари со своими подшефными. Их меньше всего интересовала и волновала парусная регата, они были поглощены более важным для них занятием, тотальной слежкой за зрителями. Вдруг среди них окажется какой-нибудь опасный революционер, которого срочно необходимо обезвредить.
Флари по профессиональной привычке водил из стороны в сторону своим прыщавым носом, принюхиваясь к незнакомым запахам, когда его неожиданно пребольно пихнул в бок острым локтем возбужденный Восто.
- Дружище, смотри туда! - он, сунув в руки полицейской ищейки подзорную трубу, через которую рассматривал пеструю толпу зрителей, ткнул указательным пальцем в группу парусников-лидеров.
- Что ты там интересного узрел?
- Сейчас сам увидишь, и, клянусь, свалишься с кресла от удивления.
- Ничего не вижу особенного. Вечно тебе что-то мерещится, - недовольно пробурчал Флари, напряженно всматриваясь в приближавшиеся к красному бую суденышки.
- Пиратов видишь?
- Каких пиратов? На каком судне идут?
- На яхте "Морской дьявол".
- Ну, вижу... Хорошая у них яхта. Позавидовать можно. Только как-то странно рыскает из стороны в сторону носом.
- Пьяные, наверное. А левее от нее шлюп, видишь?
- Ну, вижу...
- Заладил свое "ну", балда стоеросовая! - разозлился на друга, выходя из себя, Восто. - Присмотрись повнимательнее! Видишь рулевого?
- Вижу. Ну и что? Рулевой как рулевой. Ничего особенного.
- Лопух! Это же проклятый Торбеллино! - взорвался, потеряв терпение, Восто.
- Погоди, погоди... - пробормотал Флари, вцепившись в подзорную трубу. - Точно! Он самый!! Как я его сразу не узнал? Ну ты и глазастый, Восто! Будем брать Акробата?
- Ну, теперь-то он от нас точно никуда не денется! Пусть только причалит к берегу.
- Мы ему припомним все его выкрутасы.
- И Крепость Мейз, и воздушный шар, и магазин Лючано, и многое другое...
- За все ответит, мерзавец!
Пьяный Чевалачо, переругиваясь с плывущими рядом соперниками, зазевался и при очередной смене галса прошляпил летящий гик, которым получил по затылку. После оглушительного удара он оказался за бортом. Вдрызг пьяный экипаж совершенно не заметил потери своего рулевого, продолжая горланить песни.
Первой на барахтавшегося в воде обратила внимание Джой.
- Человек за бортом! - крикнула она Торбеллино, указывая рукой направление. Юноша, недолго думая, тут же переложил румпель на другой курс.
Шлюп резко изменил направление и устремился к тонущему пирату, макушка которого еще мелькала среди волн. "Джентльмен удачи" уже начал пускать пузыри и норовил вот-вот исчезнуть навсегда в морской пучине.
Торбеллино быстро закрепил румпель шкотом, перегнувшись через борт, крепко ухватил незадачливого гонщика за шиворот и с помощью старого моряка втащил нахлебавшегося соленой воды Чевалачо в шлюп. Галс и Джой захлопотали над спасенным пиратом, приводя его в чувство, юноша же вернулся на место рулевого и продолжил гонку.
Пока они, теряя драгоценное время, спасали Чевалачо, шлюп обошли сразу четыре конкурента. Парусники "Роза Ветров", "Альбатрос", "Неприкаянный", "Тайный советник" вырвались вперед.
Чевалачо, пришедший после глубокого нокаута в себя, ничего не соображал. Он удивленно таращился мутными глазами на своих спасителей и продолжал что-то нечленораздельное мычать и потирать большущую шишку, вскочившую после удара на затылке.
На вираже шлюп сильно накренился, чуть не коснувшись морской поверхности парусом, зачерпнув бортом хорошую порцию соленой воды. Весь экипаж, "Ослепительного", включая Чевалачо, инстинктивно сгрудился на противоположном борту, выравнивая судно. До конца гонки оставалось еще предостаточно времени, еще было время побороться за победу. Торбеллино потребовалось почти полчаса, чтобы догнать ушедшие вперед парусники "Ночной призрак", "Розу Ветров" и "Неприкаянный". Шлюп пристроился к ним в хвост, но обогнать их никак не удавалось.
Чевалачо наконец-то прочухался от винных паров и глубокого нокаута и пораженный, во все глаза уставился на нашего героя.
- Торбеллино! Разрази меня гром! - заорал он. - Ты ли это?
- Я собственной персоной, Чевалачо! Можешь даже потрогать меня обеими руками, если не веришь.
- Век тебе не забуду, что ты меня спас, дружище! Клянусь кальмарьими кишками, что завтра же брошу пить! Сегодня крепко выпью за чудесное спасение, а завтра обязательно брошу! Клянусь всеми тигровыми акулами Пролива Кошмаров!
- Да брось, Чевалачо, ты бы также поступил на моем месте, - улыбнулся Торбеллино, зная, чего стоят все эти пиратские клятвы. - Неужели бросил бы утонущего на произвол судьбы?
- Конечно, не бросил! Я же все-таки из морского братства! Знаю цену человеческой жизни в море.
- Вон, их лучше благодари, - юноша кивнул на Старого Галса и Джой, ловко управлявшихся парусами.
- Ладно, долг, как говорится, платежом красен. Чевалачо бывает благодарным. За добро всегда отплатит добром. Открою тебе, парень, одну страшную тайну, - заговорщическим шепотом продолжал спасенный. - Не сносить мне головы.
- Ну, что там у тебя за тайна такая? - усмехнулся Торбеллино.
- Ты зря смеешься, парень, это очень важная тайна, - округлив глаза, сказал пират, при этом озираясь по сторонам, как будто кто-то в открытом море их мог подслушать. - Это касается твоей жизни.
- Моей? Смешно такое слышать.
- Именно твоей, несчастный!
- Ну... - недоверчиво отозвался Торбеллино. - Поведай, что там за тайна такая страшная.
- Так вот, слушай. Капитан Малисиозо откуда-то прознал, что ты остался жив, и поручил наемному убийце разыскать и убить тебя. Зовут этого гнусного типа Виоленто Беспалый, он самый страшный человек в Карамбе, каких я только на свете видывал.
- Виоленто Беспалый?
- Ты что о нем никогда не слышал?
- Нет. Не слышал.
- Не поверю! Мерзавца Виоленто каждая собака в Карамбе знает!
- Да, вроде кто-то из экипажа на корабле как-то упоминал его имя, кажется, Бабило ... - неуверенно отозвался Торбеллино, напрягая память.
- Его можно сразу узнать по одной неизгладимой примете. На правой кисти у него недостает безымянного пальца, ему в одной кабацкой драке его отстрелили, когда он нагло сжульничал в карточной игре. Если встретишь человека с этой приметой, беги во все лопатки прочь, не оглядываясь. Помни: он пришел за твоей головой.
Пират снял с головы знаменитую прострелянную в нескольких местах во время абодажей треуголку и выжал ее. И вновь водрузил на своб мокрую гриву.
- Чевалачо, и давно он за мной охотится, этот, как ты его называешь, Беспалый? - спросил юноша, вспомнив предупреждение бузумного колдуна о злом человеке без пальца. Выходит, магические камни не врали.
- Месяца четыре прошло, с того времени, как Малисиозо узнал, что ты жив-живехонек. Если бы ты только видел, как он рассвирепел от этой "радостной" новости.
- У меня нет ни малейшего желания видеть рассвирепевшего Малисиозо, и у тебя, я думаю, тоже.
- Ой, не завидую тебе, парень! Он тебя из-под земли достанет из-за своей чертовой пещеры с сокровищами. Ведь ты единственный, кто знает, где она находится.
- Почему единственный? О ней знает еще Бласфемо.
- Бласфемо? Это который Бласфемо? Что-то имечко знакомо, - насторожился пират, сдвигая треуголку на затылок.
- Разбойник с большой дороги, - подсказал юноша. - Атаман шайки "Ночные гости".
- Ты раскрыл тайну Малисиозо разбойнику?! - выпучил глаза от удивления Чевалачо.
- Ну да. Что мне еще оставалось делать? Он же собирался меня продать в Карамбе на невольничьем рынке. Мне пришлось ему выложить тайну капитана Малисиозо, чтобы спасти свою жизнь, - признался Торбеллино, перекладывая румпель в другую руку.
- Ну и номер! - пораженный пират закатил глаза под лоб. - Ну, брат, представляю, что будет с бедным Малисиозо, когда он об этом узнает. Он не переживет, услышав такое.
- Думаю, переживет!
- Его точно удар хватит от этого известия. Это верная крышка тебе, парень!
Легкий шлюп благодаря умелой лавировке, обошел яхты конкурентов. Войдя в крутой поворот, "Ослепительный" опередил резвую "Красную розу", и, почувствовав свежий ветер в корму, пытался догнать быстрый "Черный орел", управляемый командой опытных морских офицеров. Дистанция между двумя суденышками неуклонно сокращалась. Подчиненные адмирала Гавилана с нескрываемой тревогой наблюдали за преследовавшим их шлюпом Старого Галса. Но для победы не хватило самой малости: всего-навсего нескольких метров. "Черный орел" финишировал на мгновение раньше, от него "Ослепительный" отстал всего на каких-то жалких полкорпуса. Третим закончил парусную гонку парусник из Брио, "Ночной призрак".
Расстроенный Торбеллино в сердцах чертыхнулся. Победа была так близка. Джой даже заплакала от огорчения. Чевалачо в возбуждении рычал, как раненый зверь, он переживал не меньше остальных, так как чувствовал свою вину. Если бы его тонущего не вылавливали, "Ослепительный" уж давно бы финишировал, оставив далеко позади своих именитых соперников. Из всего экипажа только один Галс оставался невозмутимым.
- Значит, не судьба, в другой раз повезет, - спокойно сказал он.
Пиратские парусники так и не добрались до финиша. Яхта "Морской дьявол", из-за потери рулевого, которым был Чевалачо, описала огромный круг, врезалась в берег рядом с пристанью и села прочно днищем на острые камни. А шлюп "Неприкаянный", несущийся под всеми парусами впереди всех, при выполнении поворота вокруг красного буя, задел парусом воду и перевернулся, так как при крене пьяные пираты, вместо того, чтобы откренивать судно, скатились к борту и нарушили баланс.
Пришлось нескольким шлюпкам со спасателями мчаться к бую и вылавливать нетрезвых горе-гонщиков из воды...
Быстрому "Тайному советнику" тоже не повезло, у него в середине гонки ни с того ни с сего по середине переломилась мачта. Кто-то из экипажа вспомнил, что накануне ночью слышал подозрительный скрежет. Наверное, кто-то из подлых конкурентов подпилил ее. Взбесившийся Рабиозо от злости готов был разорать всех в клочья. Он метался по палубе и крыл соперников бранью, которой бы позавидовал любой пират из Карамбы. Крепко досталось и экипажу, который в темное время суток не досмотрел за парусником.
Глава одиннадцатая
Торбеллино арестован
Убрав паруса, парусные суденышки причалили к пристани и отдали швартовы. На берегу началось торжественное награждение победителей призовыми кубками. Торбеллино остался на "Ослепительном", а Старый Галс и Джой радостные отправились на церемонию за заслуженной наградой.
Когда юноша закреплял швартовочный трос на пирсе, он почувствовал грубый толчок в спину, что-то холодное уперлось ему в затылок.
- Без глупостей, любезнейший, - вдруг услышал Торбеллино на ухом угрожающий вкрадчивый шопот. - А не то в один миг схлопочешь пулю в котелок.
Не успел Торбеллино среагировать, как кто-то мгновенно железной хваткой сжал его запястья. Это были дюжие натренированные парни из охранки Рабиозо, голос же принадлежал старому знакомому, вечно ухмыляющемуся, прыщавому Восто.
- Отбегались, господин Акробат. Не соизволите прогуляться с нами, мило беседуя, в конец мола, где вас поджидает шлюпка с гребцами. Теперь после напряженной гонки заслуженно отдохнете на прекрасном фрегате, который доставит вас на Остров Зеленый Ад.
- Думаю, там вас заждались надсмотрщики на плантациях сахарного тростника, - съязвил носатый Флари, выглядывая из-за спины своего закадычного дружка Восто.
В это время как раз вернулись с торжественного награждения старый моряк и его внучка. Джой и Галса со сверкающим на солнце призовым кубком за второе место тайные агенты бесцеремонно оттеснили в сторону и повели задержанного юношу вдоль пристани, прочь от галдящей восторженной публики, собравшейся поглазеть на регату.
В конце длинного пирса Торбеллино и его охрану уже поджидала шлюпка с гребцами, готовая доставить опасного государственного преступника на один из военных кораблей эскадры.
Юноша с тоской оглянулся в сторону пристани, где в пестрой толпе с трудом различил несчастную, заплаканную Джой.
"Как замечательно начался день и как печально закончился", - подумал с грустью он, провожая взглядом удаляющийся берег Ноузгея.
На широкую палубу военного корабля высыпал весь многочисленный экипаж. Все сбежались поглазеть на только что доставленного опаснейшего государственного преступника. Перед группой морских офицеров в белых мундирах стоял молодой фрид, которого крепко держали за руки тайные агенты полиции.
- Господин капитан, разрешите вам представить дорогого нашего друга, которого следует сопроводить на Остров Зеленый Ад, откуда он недавно без спросу удрал, - представил Восто нашего героя капитану фрегата.
- На каторге ему самое место, - лениво отозвался капитан, едва удостоив полицейских и задержанного своим вниманием. Ему давно обрыдла постоянная возня со всякими заключенными и политическими, он давно уже мечтал о заслуженной пенсии и симпатичном домике на берегу теплого моря рядом с апельсиновой рощей. Заложив руки за спину, он неспеша отправился к себе в каюту.
- Позвать кузнеца! Заковать в кандалы бунтовщика! - с напускной суровостью распорядился помощник капитана, делая грозные глаза и топорща в негодовании усы.
Появился недовольный судовой кузнец с инструментами и кандалами, от него за версту разило жутким перегаром.
- Подержи-ка, парень, цепь, - сердито проворчал он, примеряясь молотком.
Не успел Торбеллино и глазом моргнуть, как умелец, ловко постукивая, в один миг расклепал ему на ногах оковы.
- Ручные расклепывать? - спросил кузнец, оборачиваясь к помощнику капитана, который с брезгливой миной на лице стоял поодаль. Запах рома на жаре распространялся вокруг с фантастической скоростью.
- Обязательно! Он очень опасен! - не удержался и встрял агент Флари, зажимая свой драгоценный нос платком.
- Не стоит. С него и ножных за глаза хватит. Куда он в них денется? - поставил точку помощник капитана, давая отчетливо понять, что на корабле он хозяин, а не какая-то полицейская шушера. - В трюм бунтовщика! В компанию к вонючим крысам! Посмотрим, какие он там песни запоет!
- Ну ты, давай пошевеливайся! - пузатый боцман с пышными рыжими бакенбардами, грубо толкнул Торбеллино в спину. - В трюме тебя давно заждались! Топай живее вперед!
Юноша, поддерживая цепь, громыхая кандалами, поплелся к трапу, ведущему на нижнюю палубу.
Проходя мимо группы смеющихся и расфуфыренных офицеров, наш герой через силу улыбнулся и сказал:
- Благодарю за теплый радушный прием, господа!
- Каков, однако, мерзавец! Он еще смеет издеваться над нами! - вскипел один из морских офицеров. - Боцман! Всыпь-ка ему с десяток плетей! Посмотрим, как он после этого заговорит!
Неожиданно для всех в эту минуту Торбеллино схватил за руку помощника капитана и резко рванул к себе, быстрым неуловимым движением выхватив его кортик из ножен и приставив лезвие к горлу растерявшейся жертвы.
Такого поворота событий никто не ожидал. На палубе фрегата наступила тягостная гробовая тишина, изредка нарушаемая бормотанием полупьяного кузнеца, который, оступившись, с грохотом скатился на "пятой точке" по трапу вниз, да резким криком чаек, проносившихся над водой.
- Предупреждаю! Один только неверный шаг с вашей стороны и, клянусь, я убью его! - угрожающе заявил Торбеллино, держа перед собой плененного им офицера.
Все в испуге шарахнулись в стороны, словно от прокаженного, освобождая ему проход. Всем уже было не до смеха.
- Прочь с дороги!
Торбеллино, оказавшись у ближайшего борта, неожиданно у всех на глазах обхватил пленника за туловище, и, перегнувшись через борт, упал с ним в море.
Все, находившиеся на палубе, бросились к борту. Внизу, в зеленоватой воде залива бултыхался в белом кителе перепуганный на смерть помощник капитана. Самого же преступника нигде не было видно.
- Бросайте спасательный круг!
- Человек за бортом!
- Немедленно спустить шлюпки на воду!
- Есть спустить шлюпки на воду!
Вниз полетели сразу четыре спасательных круга. Натужно заскрипели тали, через минуту несколько шлюпок уже покачивались на воде. Искупавшегося помощника капитана выловили и подняли на фрегат. Видок у него был довольно невзрачный, как у побитого щенка, которого окунули в грязной луже. С парадного белого мундира с золотыми пуговицами на палубу ручьем стекала вода.
Около часа шлюпки сновали вокруг корабля, в надежде обнаружить тело улизнувшего злодея, но безрезультатно, беглец бесследно исчез.
- Как пить, утонул! - высказал предположение боцман.
- Топором пошел ко дну!
- Туда ему и дорога! - изрек кто-то из офицеров. - Все равно бы на каторге подох. Зеленый Ад - настолько прелестный уголок, что там больше четырех месяцев, говорят, никто не выдерживает.
Расстроенные Восто и Флари, как и все, торчали у борта и, перегнувшись, напряженно всматривались в воду.
Но тут произошло шокирующее событие, из-за которого всем на корабле уже было не до утонувшего бунтовщика. Пьяный кузнец, заковав юношу в кандалы, кое-как на полусогнутых добрался все-таки до своей каюты, где его поджидал подвыпивший собутыльник, корабельный плотник. И они вновь продолжили на нижней палубе "симпозиум", не вовремя прерванный появлением на судне сыщиков и Торбеллино. Рассказывая про свои многочисленные похождения, один из них, размахивая руками, нечаянно задел и опрокинул со стола керосиновую лампу на свою койку. Керосин разлился и ярко вспыхнул. Огонь с шерстяного одеяла стремительно перекинулся на пуховую подушку, с нее на фанерную обшивку переборки... Перепуганные пьянчуги заметались по тесной каюте, мешая друг другу, пытаясь сбить пламя и потушить разбушевавшийся огонь. Спасаясь от удушливого дыма и огня, они с дикими воплями ломанулись на верхнюю палубу, где всем от неожиданного известия стало совсем не до Торбеллино и не до мокрого до нитки помощника капитана. Экипажу понадобилось около двух часов, чтобы полностью потушить возникший на нижней палубе пожар.
Наступила ночь. "Ослепительный" мирно покачивался на якоре в двухстах метрах от пристани.
- Ложись, Джой, спать! Поздно уже. Завтра чуть свет снимаемся с якоря, - обращаясь к внучке, сказал Галс, печально вздыхая. Совсем не так он хотел закончить сегодняшний день. Призовое второе место совершенно не радовало. Все мысли были о бедном Торбеллино. Где парень сейчас? И каково ему, бедолаге?
В каюте, зарывшись в одеяло с головой, навзрыд плакала Джой.
"Ну почему судьба так не благосклонна к ним, к их любви? Ну, почему?" - думала несчастная девушка, вытирая ладонью навернувшиеся горькие слезы.
Старый Галс бродил по палубе и перед предстоящим отплытием проверял такелаж. Неожиданно с левого борта раздался громкий всплеск, что-то глухо стукнуло в борт, послышался настойчивый скрежет. Встревоженный старик подошел и глянул за борт.
"Не хватало еще, чтобы какие-нибудь бревно или коряга пробили днище!" - подумал он.
Вдруг кто-то громко фыркнул, но на этот раз звук раздался со стороны правого борта.
- Что за чертовщина? - вслух вырвалось из уст старого морского волка.
- Да тут я. На румпеле повис. Помогите мне вскарабкаться, сил почти не осталось.
- Сейчас, дорогой. Держись. Хватайся покрепче за руку.
- Лучше шкот мне бросьте.
- Без шкотов обойдемся. Так тебя вытяну, силушка есть еще.
Галс, кряхтя, с трудом втащил обессилевшего юношу в шлюп.
- Это еще что у тебя? - вырвалось у него, когда он обнаружил на юноше позвякивающие цепи.
- Как видите, мои дорогие гостинцы, ненаглядные кандалы.
- Они уже успели тебя заковать, подлецы? - рассердился старый моряк.
- А их хлебом не корми, только дай кого-нибудь заковать и в темницу упечь.
- Так, лежи тихо, я сейчас теплое одеяло тебе принесу. Наверное, продрог, пока плыл. А потом займусь кандалами. Не переживай, распилим твои проклятые железки.
- Джой, полотенце и одеяло срочно! У нас гость! - окликнул Галс заплаканную внучку, заглядывая в каюту. - Срочно снимаемся с якоря!
- Как с якоря? Какой еще гость?
- Какой? Какой? Твой Торбеллино! Вот какой! - выпалил старик, ошарашив, внучку неожиданной новостью. - Только тихо, родная! Иди, заверни его в одеяло, а то весь трясется, как цуцик.
В кромешной темноте шлюп, поскрипывая снастями, выскользнул из Залива Слезы Осени мимо эскадры адмирапа Гавилана в открытое море.
- Ну как, согрелся? - заботливо спросила Джой, целуя и прижимаясь к любимому.
- Да, мой милый капитан.
- До чего же твердые оказались железки. Я прямо взмок, - проворчал Галс, заканчивая перепиливать оковы юноше.
- Даже жалко с ними расставаться, - отозвался с горькой усмешкой Торбеллино.
- Ну, прощайся со своим драгоценным подарком, сейчас его кальмарам и устрицам на дно отправлю, - сказал морской волк и, широко размахнувшись, швырнул кандалы далеко за борт.
![[]](/img/s/sherbakow_s_a/ulicadoc/ul350.jpg)