|
Фокстрот.
![[]](/img/s/shejda_a_p/foxtrot/16759.jpg)
Когда ее встречаю наяву, сердце вдруг застучит будто колокол. Но не спрашивайте, по ком оно звонит... Сейчас объявлен танец с Ниной Ортман. Мы незнакомы, но уверенно идем друг к другу в переполненной зале. Некто, объявивший нашу пару, при этом чуть заметно улыбается, и улыбка его не сулит доброго. Почему он так уверен?
Звучит музыка. Мы закружили с Ниной не в зале, в пространстве-времени...
Где лежит начало нашей жизни, где происходит ее излом? Нина указывает на так называемые точки актуальности. Я вижу... тетрис, так это у вас называется? Когда фигурки валятся вниз, неловко, неумело кувыркаются, оседая слой за слоем на виртуальное дно. Рядом с тобой голос... приятный, притягательный женский голос. За что-то ты ее так полюбил? Наверное, за голос. Голос сирены. Наступит время - и этот голос ржавым кривым ножом станет пронзать тебе душу и тело... Еще одна точка - излом, катастрофа, смерть. Железнодорожный путь, мужчина и женщина ведут ожесточенную борьбу.
На бешеной скорости, по рельсам надвигается поезд. Смерть. Голова катится по насыпи вниз. Почему ты ей уступил? Знаю. Поезд должен был уничтожить кого-то из вас двоих, потому что не сумели быть вдвоем. Все, что за пределами временного отрезка уже не имеет значения... Но далее, я вижу начало новой жизни. Рождение сверхновой. Вы купаетесь в весеннем озере,... гуляете по солнечному лугу.
Будет ли она сияющей звездой, озаряющей жизнь ярким и ровным светом; живой и цветущей планетой, населенной беззаботной, играющей ребятней; холодной, ледяной кометой, оставляющей свой след в ночном пространстве; или безжизненным, безжалостным астероидом, разбивающем на пути своем все живое...?
Ты раскрутил ее за руки, замечаешь, как браслетом от часов защемило тонкую кожицу - еще один оборот, и жесткий металл разорвет ее до крови. Но ты уже многому научился. Действие поспевает за мыслью... Осторожно отпускаешь одну руку, чтобы поймать в воздухе... Не удержал, но смягчил падение. Так всегда происходит - не удержишь, и изо всех сил пытаешься избежать падения. И больнее всего от падения несобственного. Любовь человеческая и есть воскресение... С вами кто-то третий. Этот третий сейчас тебе друг, но дружба ваша не будет долговечной.
...берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные! Я это знаю. А знаешь ли ты, что взрыв сверхновой - не рождение звезды, а ее смерть?...
Танец окончен. Я вызвался проводить Нину.
На улице нас с нетерпением ожидает весенний вечер. Нина, усадив малыша в санки, положительно рассмотрела мое заявление, но уверенно отстранила руку, пытавшуюся ей помочь - своя ноша не тяжела, и мы тронулись через ледяную переправу в долгий путь к иному берегу. Лед был достаточно крепок, укрыт снегом, лишь слегка потемневшим и присевшим от дневных налетов солнечных лучей - неутомимых, бесстрашных камикадзе, мысль о его непрочности даже не пыталась стучаться в наше сознание. Сегодня лед нам не помеха. Броня его крепка и ноги еще быстры... А если на ногах любимые salvo - катиться можно в самую вечность...
Не мешал и Некто, вызвавшийся препроводить...
Малыш тем временем незаметно подрос, и выскочив из саней, весело кувыркался по сугробам, забрасывая нас снежками и смехом. Приятно осознавать, что есть человек, которому можешь подарить свои слоги, рифмы, мысли, метафоры, мелодии, сны, настроения... Я не ищу места под cолнцем. Даже в пасмурный день бывает достаточно света, чтобы видеть, и чувствовать тепло...
Знаешь, Нина, от моего возвращения в реальность, реальность совсем не пострадала. Пострадал я. Говорят, два переезда по-русски, равны одному пожару. В результате последнего из них - остались Я, несколько десятков книг, перевязанных в ожидании новых странствий, мой компьютер, его одноименный тезка- ярлык на Рабочем Столе, плюс стопка воспоминаний, надежно упакованных в рассказы и эссе, синглы и фотографии, нашедшие себе пристанище на читаемых секторах удаленного сервера. Здесь отныне живут копии реальности... Еще ложки чайные, чашки из того же рода, тарелки расписные, недавно приобретенные, и потому особенно дорогие - всех по две. Список потерь велик - дерево, собственноручно пересаженное весной в новую землю - свидетель и предмет моих земных забот, картина вечернего неба. Таким образом, я потерял сразу два цвета - темно-зеленый и фиолетовый. И не только цвета. Но она, реальность об этом пожалеет... Будет еще вам слово, товарищ маузер! Мой компьютер укомплектовался модемной платой, самопроизвольно подключился к телефону и пустился в кругосветное путешествие... Только его и видели... на Рамблере.
Вчера встретил знакомого, который уже несколько лет рассаживает дубы в нашем парке. Вспомнился рассказ, кажется Камю, про то, как человек, вырастил целый лес, невзирая на две мировых войны. Лес растет, не потому что из пятиста желудей прорастет сто, а потому что всегда найдется человек, который соберет и рассадит их пятьсот и сто из них обязательно сбережет. Да.
Сила верит, что способна изменить мир, ум убежден, что возможно разрешить любую проблему, опыт надеется, что достижима любая поставленная цель. Мудрость знает, что реально изменить лишь отношение к миру, что решение одной проблемы - это вход в бесконечный тоннель, что достигнутая цель - всего лишь остановка в конечном пути...
Пожалела. Пострадала. Вот уже вторую неделю за сотни километров от наших мест города и села содрогаются от землетрясений. Только за последние сутки около двухсот толчков. Максимальные как всегда, в эпицентре, по шкале Рихтера. Разрушены тысячи домов. Люди остались без крова. У реальности свой ритм, нам невидимый и неведомый. А причем здесь, возможно, факты, недавно прочитанные в ленте новостей, будто галактика наша - Млечный Путь поглощает звезды от соседнего Стрельца. Может быть, Земля - есть подмостки, на которых танцуют звезды во Вселенной?
...Впереди показался берег. Будь мы матросами Христофора Колумба, может и прокричали бы "земля!", увидев в вечерней дымке растущий из под земли город... Некто, все это время вращавшийся вокруг, подобно искусственному спутнику Земли, наконец, снизил высоту своего полета и взял слово. Провокационное. А помнишь, Нина, как мы здесь когда-то... Нина взрывается. Кажется, она обрушилась на некто всей силой, на которую способен человек. Это был не крик, не стон, это было короткое слово "тва-р-р-рь", выплюнутое из духового ружья смертоносным снарядом. Будь Некто человеком - это слово бы его испепелило. Но от некто, многое чего осталось - почти все. Его животные инстинкты выпирали будто кости сквозь отощавшую добродетель. Бочкообразное тело Большого Грэя, увенчанное наглым, самодовольным взглядом, с флагом "веселого роджера" наперевес, самодовольство от взятия на абордаж вечно юной Асоли, теперь противостояло крепче Бастилии.
Мы вышли на берег. Нина пошла вперед, не останавливаясь, и не оглядываясь. Мы с некто приотстали - нам предстояло исполнить другой танец прощания и расставания. После ритуальной сцены качения - кружения - катания, Некто, отстранившись на миг, со злостью сорвал с земли пучок сухих стеблей. Я изломаю вашу жизнь, как эти стебли, на мелкие кусочки! Я молча беру в руки толстую ветку и начинаю ломать ее на мелкие части.
Ноги сами знают дорогу. Подойдя к красному, кирпичному дому, стучу в дверь, приоткрыв, спрашиваю разрешения войти. Внутри темно и холодно. В углу горит костер. Несколько человек, сидя у костра, готовят ужин. Я не ошибся.
...Нина, увидев меня, улыбнулась, молча пригласила к огню. Я неспешно подошел к женщинам, подбрасываю в огонь изломанные ветки. Ее улыбка сейчас легкой, теплой волной пробежала по сердцу, ударилась о берег сознания, окатив с головы до ног неожиданной мыслью - и лучше ледоколом страсти крушить ее (жизни) ледяные айсберги, или упорно, (со)знанием дела бурить вечную мерзлоту жизни -- возможно, по крайней мере, обнаружить скопления динозавров, уснувших в клетках пространства - времени.
Сентябрь- октябрь 2003г.
|