у подъезда облезлой  хрущевки 
на привычном своем КПП,
пальцы вяжут - по-прежнему ловко,
а глаза все скользят  по толпе..

вот малышка в песочке от скуки,
ест "кулич", но к ней  тут же, грозя,
материнские тянутся руки:
"выплюнь, быстро! Фу, кака.. нельзя!"

у нее, седовласой и старой,
это слово - застряло внутри,
ведь  "нельзя" - с ней пожизненной парой
словно цербер, стоит на пути...

всё нельзя было - писать в штанишки,
пить холодное, спать до восьми,
прыгать в лужах, как дерзкий мальчишка,
ртом - снежинки ловить средь зимы,

тройку? В четверти? Непостижимо!
музыкальную бросить? Не смей!
Мишка - тот пусть идет себе мимо,
подрасти-ка еще до парней,

нет, ты слышал? Геологом?? бредит!
проглотила "нельзя!" снова вслед,
и, покорно, - она дебит-кредит
прогрызает в науке пять лет..

и на кухне, под шепот тревожный,
"ни карьеру, ни жизнь - не ломай!
брак с анкетой Его? Невозможно!
нет, нельзя.. даже не вспоминай!"

а когда в разговорах о внуках,
подошла этим пыткам  черта,
с подходящим, "замглавом", без звука,
в ЗАГС ближайший несла паспорта..

и терпела (а кто без изъяна?
разведешься - кому ты нужна??)
и отлучки, и выкрики спьяну:
"да ты просто бревно, не жена!"

а когда, до кипения точки,
доходила, и, к маме - с детьми:
"нет, нельзя..долю бабскую, дочка,
я терпела - и ты.. потерпи"..

тот единственный шанс на спасенье -
(его письма, что спрятаны  в стол,
и, два раза,  театр, в воскресенье) 
молча принял "нельзя" и ушел..

умерев от любви и от боли,
даже как-то пыталась, с гвоздя...
но веревка, не слушаясь что-ли,
ей, порвавшись, сказала "нельзя"..

сыновья разлетелись по гнездам,
каждый - с домом, детьми, и женой..
муж - на кладбище..и, почти роздан,
век отмеренный женский земной.

и под вечер, устало: "мой боже..  - 
она будет просить образа, - 
"умереть мне тихонечко.. МОЖНО?" - 
и закроет в надежде глаза..