Ше Валерий : другие произведения.

Уснувший в Эрмитаже

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Один человек, поумнее меня, сказал однажды: "Чувак не пропадет. Не знаю как вас, а меня это утешает. Приятно знать, что он где-то рядом - Чувак... От этого легче всем нам грешным. Надеюсь, он дойдет до финала".
  
  
  1
  
  Давным-давно, когда в моде были слаксы, короткие куртки и высокие кроссовки Air Jordan, когда молодые люди брили виски под "Депеш" и слушали его сто первый концерт, когда их ровесницы обильно красились, поливали лаком челки и встречались со старшими, не обращая внимания на сверстников, когда старшие со свистом гоняли по дворам на вишневых "девятках" и косили под Ван Дамма...
  В те далекие времена, времена канала "Super channel" и переводчика с прищепкой на носу, на чемпионат Европы по футболу отправилась молодая и подающая надежды сборная СНГ и... не оправдала надежд. Но не это главное.
  
  Пух
  
  Хотя в момент начала этой истории, мир уже не был настолько юн, как во времена основания Макондо, тем не менее, многое из того, что имеется в наши дни, еще не существовало в помине. И речь не только о мобильной связи, гаджетах или психосоматике и не только о словах "бранч" или "купаж"... Достаточно сказать, что где-то между "Китай-городом" и "Лубянкой" (в каком-то переулке с длинным названием) еще не заработало кафе "Пропаганда", а сборные Франции и Испании даже думать не могли о титуле чемпиона мира.
  Несмотря на это, ученику одиннадцатого класса средней школы ? 7 Обычного Подмосковного Города, а именно Ветрову Саше, уже исполнилось шестнадцать. Сашей называли его родители, Ветровым - учителя в школе, а друзья звали его просто Ветер.
  Шестнадцать лет, как известно, пролетают быстро, за две-три первые главы, и уже потом - в последующих главах этой, несомненно, увлекательной повести Саша покинет Обычный Подмосковный Город, увидит свет, закончит Престижный Финансовый Институт с синим дипломом, поработает в Крупной Трейдинговой Компании как умеет и подобно Форресту Гампу станет свидетелем судьбоносных исторических событий.
  А пока Саша, едва забыв о провале нашей сборной в Швеции, проводил последние дни сентября на футбольной коробке возле дома. Там он усиленно гонял мяч и поднимал жуткую пыль, пока однажды не случилось то, что послужило отправной точкой ко всей этой истории. Ветер узнал новость, которая заставила его на время повесить бутсы на гвоздь. Сломя голову он спешил поведать ее своему лучшему другу Матвею - Матвею Юрченко.
  Матвей не любил футбол, он никогда не играл в него и тем более не смотрел. Он коллекционировал монеты, ходил в качалку, учил английский и слушал Depeche Мode, который был едва ли не единственным общим увлечением друзей, если не брать в расчет все фильмы с участием Ван Дамма. Своей прической - выбритыми висками и торчащим вверх ежиком - Матвей, как и десяток его одноклассников, был обязан солисту любимой группы Девиду Гэхану. Ветер же скорее походил на клавишника Энди Флетчера. И только от Мартина Гора отвернулась удача - в Обычном Подмосковном Городе человека, похожего на него, найти было непросто.
  Друзья жили в одном доме, учились в одном классе и готовились к поступлению в один и тот же вуз - Престижный Финансовый Институт. Матвей готовился всерьез и делал это едва ли не с первого класса, он был вообще серьезный малый. А Ветер... Ветер, скорее, готовился к предстоящему чемпионату мира.
  В тот самый день, с которого начинается это повествование, Матвей сидел дома перед открытой книгой и усердно грыз карандаш. Он не подозревал еще, что вот-вот узнает новость, которая выведет его из равновесия и в корне перевернет ему весь день. Редко что-то могло отвлечь Матвея от намеченных целей, но это был как раз тот случай. Раздался звонок в дверь.
  На пороге стоял худой, долговязый Ветер. Он и внешне был антиподом своего друга, не выделявшегося ростом, зато плотного и коренастого, почти как Булу Янг.
  - Гулять не пойду, - отрезал с порога Матвей, - может только вечером.
  - Вечером ничего не останется, - сообщил Ветер, - все разметут...
  В течение следующей минуты Матвей узнал, что в местном депо на запасном пути стоит бесхозный вагон, доверху набитый арбузами, и каждый случайный прохожий смело выбирает арбуз побольше, щелкает по нему пальцем и удаляется с добычей восвояси, не заплатив ни копейки.
  - Какой-то бред, - сказал на это Матвей, после чего взял самую большую из сумок, имевшихся дома, и изъявил желание проверить информацию, принесенную Ветром.
  Через десять минут лучший друг Саши тщетно пытался впихнуть в свою сумку третий по счету арбуз. Потерпев неудачу, Матвей не сильно расстроился, ведь информация полностью подтвердилась: горожане расхватывали бесплатный товар без промедления и лишних раздумий. Ветер заметил, что народу существенно прибыло, и пальцами по арбузам уже никто не щелкал - хватали все, что могли унести, а наиболее предприимчивые граждане подбирались к вагону с тележками и мешками.
  Матвей посмотрел на свою сумку с двумя арбузами, потом окинул взглядом лучшего друга, который обеими руками обнимал единственный украденный им шар, излучая при этом неуместный оптимизм. Матвей мыслил иными категориями:
  - Нам нужна тачка! - объявил он.
  - Тачка? - не понял Ветер.
  - Тачка, - подтвердил Матвей и добавил: - Главное, чтобы Леха был дома.
  
  Леха был дома. А еще через мгновение Леха сидел за рулем дедушкиного "запорожца" и вез друзей на место аномального скопления арбузов:
  - Какая-то ботва, - приговаривал он недоверчиво.
  Тем не менее, перед тем как сесть за руль, Леха полностью очистил от дедушкиного хлама капот автомобиля, именно капот, потому что в багажнике у "запорожца" был двигатель.
  По дороге Лехины сомнения только усилились. Он постоянно бубнил и волновался, что под давлением подельников угнал машину у собственного деда. Дед не разрешал ему кататься по городу и только иногда на даче, будучи под мухой, уступал просьбам внука и всегда приговаривал: "Вот права получишь, тогда..." Тем сильнее был Лехин восторг, когда он убедился, что друзья его не обманули.
  - Вот это джаз! - воскликнул Леха, увидев заброшенный вагон.
  
  Пройдет много лет и дядя Леша, некогда бывший Лехой, глядя на ржавый покосившийся корпус без колес и дверей, ранее известный как ушастый Запорожец, вспомнит тот далекий сентябрьский день. День, когда этот знаменитый автомобиль, доверху набитый ворованным товаром, подло заглох посреди шоссе Обычного Подмосковного Города.
  "Запор" заглох не сразу, "Запор" тщательно подбирал себе место. Он кряхтел и громко хрюкал ровно до тех пор, пока не поравнялся с местным постом ГАИ. В эту тревожную минуту у него случился инфаркт.
  - Что заглох? - спросил гаишник, заглянув в окно автомобиля.
  - Да вот, - сказал Леха, продолжая машинально поворачивать ключ в замке и жать на газ.
  Дальнейший диалог с представителем власти только усугубил ситуацию, поэтому Леха признался честно:
  - У нас тут дача неподалеку, дед попросил арбузы домой закинуть.
  - Урожай в этом году, что надо, - добавил гаишник.
  Половину трофеев добытых в жестокой конкурентной борьбе с жителями родного города, пришлось выгрузить в качестве благодарности за понимание. Но нет худа без добра: "запорожец" немедленно завелся и без возражений со стороны гаишника скрылся в неизвестном направлении.
  - Какого хрена ты поперся по шоссе? - ворчал Матвей на Леху.
  - Да сто раз ездил и ничего, - соврал Леха, - кому нужен этот пылесос?
  - Придется еще раз ехать, - заключил Матвей.
  - Вот сам и едь! - заключил Леха.
  
  Поделив арбузы на троих, друзья выяснили, что Ветру досталось три арбуза, Лехе тоже три, а Матвею четыре, плюс еще два лежало у него в сумке. Тем не менее, Матвей, был уверен в своих правах на дополнительный арбуз:
  - Я все придумал и организовал, - утверждал он.
  - А машина чья?! - спрашивал Леха.
  - А вагон-то кто нашел? - напоминал Ветер.
  Но Матвей не слышал этих аргументов, он как будто временно оглох:
  - Это я все придумал и организовал!
  - Ладно, чего спорить, - решил Леха, - поехали еще раз.
  
  Окольными тропами, в объезд поста ГАИ, старый "башмак" вернул друзей обратно. Вечерело. Количество арбузов в вагоне заметно поубавилось, пропорционально суетящейся вокруг людской толпе. Картина вокруг напоминала поле битвы после лютого сражения: повсюду в липких лужах валялись растоптанные зеленые корки. От этих луж во все стороны разбегались сотни следов, едва ли не каждый житель Обычного Подмосковного Города успел потоптаться возле беспечно забытого вагона. Но кто-то должен за это ответить... кто-то должен.
  Под вечер напряжение возросло. Немногочисленные горожане из числа особо алчных не теряли время зря. Среди них выделялись трое молодых людей. Леха сидел за рулем наготове и подбадривал товарищей:
  - Давай порезче, а?
  Матвей, отфутболивая негодные арбузы, бегал по вагону и причитал:
  - Фак! Почти все битые!..
  Редкие небитые он кидал Ветру через дверной проем, Ветер ловил их и укладывал в капот. Накидав примерно десяток, Матвей решил:
  - Надо сматывать.
  "Запор" затарахтел и скрылся за поворотом.
  
  А в это время на обочине одной из дорог Обычного Подмосковного Города тихо и неприметно стояла вишневая "девятка", а точнее машина-эпоха ВАЗ 2109. За рулем, высунув увесистый локоть из окна и дымя сигаретой, сидел некто... некто по прозвищу Пух. В шарообразной куртке "Чикаго Буллз", в широких спортивных штанах и кроссовках на упругой подошве, здоровый, толстый и вечно небритый Пух был ярким представителем криминального мира тех лет, а точнее его низшим звеном - "быком". Его колоритный образ дополняла небрежно положенная на голову кепка, смотревшая козырьком вверх.
  Под кепкой же творилось нечто неслыханное. Пух раздумывал над сложной задачей-головоломкой из четырех составляющих: люди, арбузы, рынок и оброк. Пух анализировал факты, сопоставлял улики и проводил собственное расследование. При этом он не стал применять известный дедуктивный метод, а решил вести расследование собственным методом - методом Пуха! В этом таилась главная ошибка...
  
  Проторчав на подведомственном ему рынке полдня, Пух обратил внимание, что торговцы арбузами не пополняют общак ежедневной данью, жалуясь, что товар не продается. Затушив бычок о прилавок, Пух обещал принять административные меры и предоставил должникам час на размышление, а сам меж тем поехал в чебуречную за чебуреками. Глядя на прохожих из окна своей "девятки", Пух окончательно убедился, что барыгам нельзя доверять - редкий человек шел по улице без арбуза. Поглотив с десяток чебуреков, Пух потер ладони и поехал бить погрязших во лжи торгашей. Но на рынке он встретил своих коллег Гребня и Енота, у которых имелась иная версия происходящего:
  - Чета я ни одного покупателя не видел сёдня, - заметил Гребень, кивая на прилавок с бахчевыми культурами.
  - Какая-то мышь торгует за пределами рынка, сто пудов, - заметил Енот.
  Пух посмотрел на угрюмых сидящих без дела продавцов, еще раз сопоставил факты и... понял совершенно ясно:
  "Какая-то мышь торгует за пределами рынка, сто пудов!" - подумал он, но не стал озвучивать собственное открытие.
  Он решил лично отыскать и наказать эту самую, потерявшую страх и совесть "мышь" - заработать деньги и авторитет. Дабы не сболтнуть лишнего и все тщательно обдумать, Пух сел за руль и покинул рынок, после чего припарковался неподалеку на обочине одной из дорог Обычного Подмосковного Города.
  
  Картина в голове Пуха раскладывалась, как по маслу. Барыгу нужно было всего лишь "нарыть" и "напрячь". По части "напрячь" Пух считался штучным специалистом в городе, и для начала он резонно решил "напрячь" осведомленных прохожих, но... первый же блин вышел комом. Какой-то дед с арбузом в авоське так напрягся в ответ, что обозвал Пуха недоноском и вместо того чтобы направить его на верный след отправил ко всем чертям. Пух, конечно, оторопел, но все же сделал еще одну попытку и обратился к идущей мимо тетке, учтиво насколько мог. Но тетка не внесла ясности, напротив, она рассказала какую-то сумятицу про станцию и вагон. Пух ничего не понял и расстроился окончательно. Он закурил, почесал вспотевший от напряжения лоб и подумал вслух:
  - Где же этот лось бродит?
  Подумав, Пух пришел к однозначному выводу, что слишком поздно спохватился - прежнего потока людей с арбузами уже не наблюдалось, и солнце потихоньку пряталось за серые пятиэтажки. Тогда Пух выплюнул сигарету в окно и решил наведаться к своей подружке. В момент, когда он завел двигатель, в его обновленные планы бестактным образом вмешался он, Богдан Титомир.
  "А "запорожец" - машина кла-асс, он выдает сто километров... в час!" - проголосил Титомир из окна протарахтевшего мимо "Запора". Эта мелодия никоим образом не заинтересовала Пуха, но от него не ускользнуло главное: гладкие блестящие ядра, посмотревшие на него почти в упор из приоткрытого капота ушастого автомобиля. Пух резко нажал на газ и нагнал тарахтящую гравицапу. Толстым пальцем он велел ей стать к обочине, та не смела противиться и сделала "ку".
  - Опять двадцать пять, - прокомментировал ситуацию Леха.
  - Блин, это же Пух! - взволновался Матвей. - Сейчас все отберет.
  Пух вылез из "девятки", подошел к "запорожцу" и нагло открыл капот, обнажив его содержимое.
  - Откуда арбузы, братва? - спросил он.
  - Э-э-э... да тут неподалеку... - невнятно ответил Леха.
  - Слышь ты... мышь! - рявкнул Пух. - Говори в тему, не тупи! Где брали-на?! И почем?
  - Да на железке, возле станции... там вагон стоит открытый, все берут и мы взяли.
  - А бабки?
  - Бесплатно... некому платить-то?
  - Хм... - озадачился Пух, такого сценария он не прорабатывал. - Ладно, говори конкретно, где там этот вагон?
  Леха подробно рассказал, что и как. Единственное, о чем он умолчал, что вагон по сути уже пуст. Но Пуха, похоже, арбузы волновали мало, поэтому он с миром отпустил друзей и лишь сказал им напоследок:
  - Смотрите-на... за базар в ответе. Если че - каждому в дыню.
  Друзья покивали дынями и поехали делить добычу.
  
  С точки зрения результата, расследование методом Пуха показало свою эффективность - вагон был обнаружен. С точки зрения времени, расследование провалилось: кругом не было ни души, и только мусор, грязь и растоптанные ошметки намекали на недавнее присутствие в этих местах человека раґзумного. Разоренный вагон сиротливо стоял под недавно появившейся бледной луной, через его открытый дверной проем зияло черное пустое пространство. Пух подошел и заглянул внутрь. Гнилой прокисший запах ударил ему в нос.
  - Фу, блин... Ну и вонища! - отметил Пух.
  Хмурый, он стоял напротив вагона и смотрел в его темную зловонную бездну, о чем-то раздумывая. Приподняв кепку, Пух почесал толстый затылок, после чего снова приладил головной убор на место козырьком вверх - он принял решение. Ловким прыжком заскочив внутрь, Пух сотряс вагон - для своих 130 кг он был весьма ловок. Оказавшись в темноте, суровый "браток" осторожно бродил по сумрачному пространству и приглядывался, пытаясь обнаружить хотя бы одну целую ягоду. Наконец, удача ему улыбнулась: в глубине вагона Пух набрел на невредимый блестящий шар.
  - Ну давай, иди к папочке, - обратился к арбузу Пух и протянул к нему свои огромные ладони.
  В этот приятный момент двери вагона жутко заскрипели и захлопнулись. С арбузом в руках "смотрящий по рынку" застыл в полнейшей темноте.
  - Какой осел захлопнул дверь?! - грозно рявкнул Пух.
  "А теперь Горбатый!" - должен был ответить кто-то, но вместо этого кто-то заорал:
  - Понятых, живо! Мы поймали вора!
  
  Дедуктивный метод Пуха не оправдал надежд, и Пух остался в ответе за всех, получив свой первый срок, правда, условный. Неизвестно, как ему удалось избежать лесоповала, зато известно, что Леха, Ветер и Матвей снова не сумели поделить арбузы поровну. Лишний арбуз пришлось скинуть с балкона третьего этажа - эта затея оказалась настолько удачной, что вслед за ним полетело еще несколько.
  
  А в это время где-то далеко, почти на другой планете, какие-то наглые ребята в грязных кедах и бесформенных рубахах в ґклетку потеснили Майкла Джексона, Depeche Мode и даже Bon Jovi с верхних строчек всех хит-парадов мира. Лидером этих ребят был он - вечно молодой и печальный Курт Кобейн.
  C этого момента бритые затылки, короткие куртки с плечами, натянутые по грудь штаны и даже белые носки стремительно выходили из моды. Но в Обычном Подмосковном Городе об этом еще никто не догадывался.
  
  
  
  
  
  2
  
  Пух и все, все, все...
  
  В разговорах среди друзей Матвей презирал таких, как Пух, говорил, что у них нет будущего. На деле же все было иначе. Матвей старался походить на местных "быков", старался изо всех сил - жал штангу от груди, носил "клубняк", широкие штаны и кроссовки. При общении, бывало, искусственно басил и хмурил брови. В общем, брутальный облик "братка" сильно импонировал Матвею - Пуха он втайне уважал. И на то были причины.
  Не дотянув пару лет до получения водительских прав, Матвей без разрешения отца сел за руль новенькой "девятки" ультрамодного цвета "мокрый асфальт". Сам родитель ездил на ней исключительно по праздникам. Все остальное время глянцевый автомобиль стоял в гараже под охраной последней системы сигнализации. Отец Матвея обожал свою машину и берег от разрушительного воздействия природы и родного города - он долго на нее копил и даже продал участок, где-то под Рязанью.
  Матвей же долго ждал своего часа - часа, когда отец беспечно позабудет ключи на видном месте и уедет на пару дней на дачу. И он дождался, конечно.
  - Офигительный цвет! - в очередной раз восхитился Матвей, выкатив машину из гаража.
  - Просто чума, - подтвердил Ветер.
  Под хиты East 17 и 2 Unlimited друзья весь день рассекали по просторам Обычного Подмосковного Города, восхищаясь маневренностью и техническими качествами нового автомобиля. Ветер пил джин-тоник, махал девчонкам из окна и почти не завидовал лучшему другу. Тест-драйв новой "девятки" проходил на высоком эмоциональном уровне и закончился добротной аварией.
  Матвей зевнул на секунду, прошляпил светофор, и тут же в бок его автомобиля влетела "вольво", причем 940-я. В те времена эта машина являлась верхом стиля и подчеркивала не только успешность, но и хороший вкус ее владельца. Не бандитские "бэха" или "мерин", а именно 940-я "вольво" считалась машиной человека из элитной прослойки общества - дипломата-международника, например. По крайней мере, Матвей и Ветер считали именно так.
  Однако из "вольво" вылез бородатый мужик лет сорока с монтировкой в руке. Его круглое лицо было смачно припудрено тальком до самых ушей - от удара у иномарки выскочила подушка безопасности. В состоянии легкого нокдауна он двинулся разбираться с водителем "девятки", прихватив с собой тяжелый инструмент. Матвей и Ветер пребывали в безмолвном шоке, хотя столкновение не было сильным - машины двигались на невысоких скоростях. Однако этого хватило, чтобы развернуть "девятку" на 180 градусов и разворотить ей заднюю часть. У "вольво" вылетела фара, помялся капот и сработал Airbag.
  - Ну что, дебилы, доездились?! - гневно заорал дипломат-международник и показал монтировкой на свой автомобиль. - Посмотрите, что натворили, ушлепки!
  Он, конечно, представлял немалую угрозу, но вместе с тем сильно напоминал графа Мерзляева, которому только что ревнивый корнет Плетнев улепил тортом в лицо.
  Матвей вылез из машины, но не сразу нашелся с ответом. Он стоял, глядя на пожеванную дверь своего нового автомобиля, и нервно поглаживал ладонью ежик на голове. Ветер с банкой джин-тоника в руке растерянно моргал. Мерзляев же не унимался и продолжал сыпать бранью. Пока он орал, Матвей успел прийти в себя и трезво оценить ситуацию.
  - Я ехал на "зеленый", - вдруг вспомнил он, - это не моя вина!
  После сеанса самовнушения Матвей решительно сел за руль и стал заводить машину, намереваясь уехать.
  - Стоять! - заорал мужик и схватил растерявшегося Ветра за шиворот. - Вы мне две штуки грина должны, уроды! Где милиция?
  Мужик стал махать монтировкой на проезжающие мимо машины. Он хотел, чтобы кто-нибудь остановился и сообщил дальше на пост ГАИ, но почему-то никто не останавливался. Наконец, одна машина все-таки притормозила. Еще одна "девятка", вишневая.
  - Ну вот, хоть один нормальный человек, - обрадовался мужик.
  Но его ожидания не оправдались. Из "девятки" вышел не совсем уж нормальный человек. Из "девятки" вышел Пух. И на этот раз он был не один. Вслед за Пухом из машины вылезли его друзья и коллеги: Гребень, Ёж, Енот, Батон и некто по кличке Челентано. Последним салон автомобиля покинул Студент и немедленно плюнул на асфальт. Всего семь огромных "быков" - "быки" умели компактно размещаться в "девятках".
  Матвей с Ветром знали всех семерых, мужик не знал ни одного. Небрежной походкой, не вынимая рук из карманов спортивных штанов и пожевывая жвачку, Пух подошел к опешившему хозяину "вольво" и задал вопрос:
  - Че за кипиш?
  Мужик отпустил Ветра, перестал орать и сбивчиво охарактеризовал ситуацию, из которой было ясно одно - он ехал по правилам.
  - А эти уроды, - добавил мужик, - вылетели на "красный"!
  - Это наши пацаны, а ты кто? - нагло спросил Пух, глядя на московские номера иномарки.
  - Что значит кто? - не понял мужик. - Тут ущерб на две штуки зелени! Где милиция в этой дыре?.. Мне нужен протокол!
  - Слышь, Челентано, - окликнул Пух своего дружка, - тащи ручку-на, тут протокол нужен.
  Челентано самодовольно хмыкнул и извлек из багажника бейсбольную биту.
  - Вы че, парни?.. В чем дело?..
  - Дело в том-на, что заводи свой сарай и бегом отсюда, - ответил Пух, - а то пешком в Москву пойдешь!
  - Как Ломоносов, - добавил Студент и плюнул 940-й "вольво" точно в открытое окно.
  Возможно, Пух не смотрел фильм "Крестный отец", но это было излишне - он и так умел сделать предложение, от которого невозможно отказаться. Выругавшись себе под нос и, невзирая на обвисшую подушку безопасности, мужик сел за руль и с лицом уязвленного графа Мерзляева поехал домой - в Москву.
  
  Все это время Ветер и Матвей помалкивали и не вмешивались.
  - Ну че, пацаны, вы нам теперь две штуки грина должны, - вывел друзей из оцепенения Пух.
  У Матвея зашевелился ежик на голове, Ветер выронил банку с джином.
  - Да ладно, шутка-на! Отдыхайте, - успокоил Пух и похлопал Матвея по щеке.
  - Спасибо, мужики, - сказал Матвей.
  - Мужики в деревне коров пасут, - заметил Пух. - Помогите лучше баксы купить.
  - А где ж их взять-то?..
  - Поищите, людей поспрашивайте... может, кто продает.
  Матвей запомнил просьбу Пуха.
  
  
  
  
  
  3
  
  Двести баксов
  
  В течение долгого времени курс доллара шел вверх. Достигнув отметки 130 рублей за доллар, курс застыл... буквально на пару часов. За это время поползли слухи, что курс притормозил перед гигантским скачком, и скоро доллар будет стоить свыше 300 рублей. Предприимчивые жители Обычного Подмосковного Города без промедления и сомнений ринулись скупать зеленую валюту. Когда под диванами граждан рублевые резервы иссякли, курс доллара подумал немного и стал стремительно падать. Он падал так, что за неделю покрыл годовой рост и обрушился до 90 рублей за доллар. Народ паниковал. Матвей был просто счастлив.
  Дело в том, что все поддиванные накопления его семья вложила в третий по счету гараж. Пусть машина была одна, зато гаража три. Гаражи являлись стабилизационным фондом семьи Матвея.
  - Недвижимость - за ней будущее! - был уверен Юрченко.
  Гаражи гаражами, а заработать на курсовых перепадах было приоритетной задачей, и Матвей ясно видел возможность быстрого "навара". Главное, отыскать продавца, ведь покупатель уже имеется. Матвей помнил, что его добрый знакомый Пух был готов рассматривать любые предложения на валютном рынке. И предложение не заставило себя ждать.
  Лехины родители решили продать 200 долларов по 90 рублей за штуку. Обычный Подмосковный Город уже был полон слухов, что через полгода американская бумажка обрушится окончательно, а чтобы обменять валюту, нужно было ехать в Москву, либо обращаться к друзьям и знакомым. Так и Леха, взял и спросил однажды у Матвея, нужны ли ему баксы. Матвей сказал, что по 90 точно нет, а вот за 70, возможно, он бы взял. Леха с информацией пошел домой к родителям, Матвей с информацией пошел домой к Пуху.
  Перед тем как нажать на звонок квартиры, в которой проживал Пух, начинающий предприниматель тщательно все обдумал. Надо сказать, что 200 долларов являлись тогда значительной суммой, эквивалентной примерно полугодовому заработку среднего россиянина. Родители Матвея, Лехи, Ветра и даже Пуха были именно такими. И Матвей явился на важнейшие переговоры не абы как - он знал, что предложить покупателю.
  Без особого внимания Пух выслушал предложение и, не дослушав всех заготовленных продавцом аргументов, с ходу выразил готовность купить 200 долларов без торга по назначенной Матвеем неадекватной цене - 100 рублей за доллар. Сложилось впечатление, что цена вопроса Пуха не волновала вовсе. И еще показалось Матвею, что Пух не очень-то осведомлен о происходящих в последнее время курсовых потрясениях. Главное, что интересовало Пуха, это, кто продает и когда продает, а гигантскую сумму в 20 000 рублей он был готов выложить незамедлительно.
  
  На встречу с Лехой Матвей явился в смешанных чувствах. С одной стороны, 10 рублей с доллара были у него в кармане, а это целых 2 000 - отцовская зарплата. С другой - преследовала и просто травила душу мысль: "Лохонулся, дико натупил... надо было дороже предлагать, Пух точно бы взял..." Оставалась надежда на Леху, но Леха оказался более сложным переговорщиком, чем Пух, точнее Лехины родители. По словам Лехи, они никак не хотели продавать доллары ниже 80 рублей за единицу.
  - 80 - это минимум, - сообщил Леха.
  - Но через неделю доллар будет стоить 60! - уверял Матвей, но тщетно. Ударили по рукам. Леха пошел домой за валютой, Матвей пошел к Пуху за рублями.
  
  Перед тем, как нажать на звонок квартиры, в которой проживал Пух, Матвей снова тщательно все обдумал.
  - В общем, так, - начал с порога Матвей, без лишней робости взирая на огромную массу, заслонившую собой весь дверной проем, - у меня новости не очень... Есть информация, что через неделю доллар вырастет до 130 рублей, как раньше...
  - Ну и че?
  - Чувак, у которого баксы, отказался продавать по 100 и просит 110, причем сегодня. Завтра может быть дороже. Ну что, берешь?
  Пух изобразил мыслительный процесс и даже засунул палец в ухо. Но не слишком раздумывал:
  - Ладно... тащи свои баксы.
  - Нет, - возразил Матвей, - давай рубли, вечером я принесу доллары.
  Но не все было так просто. Выяснилось, что Пух не держит при себе таких денег, но вечером они, конечно, будут.
  - Давай забьем стрелу на станции, - предложил Пух, - в девять у "Чайки".
  Матвей еще ни разу в жизни не забивал стрелу, тем более на станции у кафе "Чайка", тем более с Пухом, но надо было что-то решать, и Матвей решил:
  - Нет, давай вечером у меня. Приходи в девять с деньгами - двадцать две тыщи, баксы будут при мне.
  - Ладно, хрен с тобой, - согласился Пух. - Короче, в девять у тебя-на.
  
  Матвей пришел домой с видом победителя. Его переполняло чувство неподдельного самоуважения, хотя долларов при нем не было - Леха сам обещал их принести не позднее половины девятого, - а это означало, что "навар" - аж в 6 000 рублей был, считай, в кармане.
  До встречи с Пухом оставалось еще три часа, и Матвей не знал, как убить это время - мысли были только о предстоящей сделке. Еще хотелось с кем-то поделиться, хотелось, чтобы кто-то оценил, как ловко он устроил дело и заработал три папиных зарплаты за полдня. И слушатель нашелся быстро. Домой пришел отец - инженер, сотрудник НИИ и по убеждению лютый коммунист. Он ненавидел новые времена, ненавидел Ельцина и прочую "хунту". Коммерческие наклонности сына, а заодно и своей супруги он не то что не одобрял - тихо презирал. Матвей был в маму, конечно.
  
  Пройдет много лет, и некий бизнес-партнер Матвея, случайно познакомившись с его отцом, немало удивится и спросит:
  - Матвей, а твоя мама таких же политических взглядов, как отец?
  И Матвей, будучи уже Матвеем Борисовичем, ответит меткой фразой:
  - Нет, мама взглядов исключительно конъюнктурных.
  - Таких же, как и ты! Ах-ха-ха...
  
  Отец пришел с работы домой, и Матвею не терпелось утереть нос родителю. Учитывая непростой папашин характер, сын колебался - может и не стоит рассказывать, но отец сам спровоцировал конфликт поколений:
  - Ну что, маешься без дела?
  - Да я-то как раз реальные дела делаю... - ответил Матвей вызывающе.
  - Дела он делает... Твои дела сейчас к институту готовиться, а не дела делать. А то будешь вон, как эти... лысые у подъезда. Какие у тебя могут быть дела, кроме учебы?
  И Матвей рассказал, какие дела и как надо их делать, не забыв, конечно, упомянуть, что главным итогом дел являются три зарплаты за день! Поучительно взглянув на сына, гордый родитель не полез за словом в карман:
  - Ни хрена у тебя не выйдет! Вместо денег получишь ты проблем на свою дурную голову, попомни мои слова.
  Со злой усмешкой отец ушел на кухню, не желая больше слушать самодовольную браваду сына. Не желая больше слушать папашин бред, Матвей ушел к своему лучшему другу Ветру. У Ветра имелся видак и можно было незаметно скоротать время.
  
  Ветер был дома. Как настоящий друг Ветер оказался благодарным слушателем. Он не выразил никаких сомнений и черно позавидовал тому, как ловко Матвей заработал кучу денег из воздуха и пыли.
  - Пух, конечно, полный лох! - подытожил Ветер.
  Тем не менее, по самоуверенности Матвея был нанесен ощутимый удар. Отцовская усмешка не выходила из головы и поселила необъяснимую тревогу в его душе.
  - Давай "Самоволку" заценим? - предложил Матвей, желая укрепить силу духа.
  - Сто раз уже смотрели, давай уж лучше "Хищник", - предложил Ветер.
  "Хищник" не противоречил укреплению силы духа, и Матвей, конечно, согласился. Эпизод с расстрелом джунглей из всех видов оружия посмотрели дважды, как обычно. "Ни следов, ни крови, ни тел - мы ни во что не попали..." Всякий раз от этих слов солдата в кепке у Ветра бежали по спине мурашки и хотелось в армию, в спецназ, в джунгли. Однажды Ветер поделился своими планами с родителями - отец всего лишь посмеялся, а мама впечатлилась настолько, что вместо спецназа Ветер попал к репетиторам по математике, географии и английскому. В результате Ветер кое-как поступит в институт, кое-как его закончит и кое-как будет работать в финансово-хозяйственной сфере... Но это позже. А пока в день стотысячного просмотра фильма "Хищник" на долю Ветра все же выпали суровые испытания.
  
  - Санек, - обратился к другу Матвей во время финальных титров, - а пойдем в девять со мной?
  Пересекаться лишний раз с Пухом не хотелось еще никому, и Ветер не был исключением, поэтому сослался на неотложные дела. Тогда Матвей без колебаний предложил другу долевое участие - 500 рублей.
  - Просто рядом постоишь и все. На ровном месте заработаешь.
  Ветер прикинул, сколько видеокассет можно купить на эти деньги. Получилось примерно восемь.
  - Ладно, не вопрос.
  
  В полдевятого оба пришли к Матвею. Лехи еще не было, и Матвей сам набрал его по телефону. Леха снял трубку и безмятежным голосом сообщил:
  - Извини, чувак, сам хотел тебе звонить. Только что выяснилось, что родоки продали баксы... по 90.
  Нельзя сказать, что от этой новости Матвей сильно расстроился. Можно сказать, что от этой новости он захотел расстрелять Леху вместе с его родоками! Расстрелять из того самого пулемета, с которым носился по джунглям тот самый Джесси Вентура, в том самом фильме "Хищник". Леха и сам все понимал, но все же пытался оправдываться:
  - Тебе надо было на 90 соглашаться без торга.
  Но Матвей пропустил этот аргумент мимо ушей - он снова временно оглох и обвинил Леху в половине смертных грехов и неисполнении договорных обязательств.
  - И что теперь делать? - недоумевал Леха.
  - Если у меня будут напряги, я сошлюсь на тебя - тут серьезные люди...
  - Ладно, сошлись, не проблема, - согласился Леха, - если что, я все объясню...
  Он, конечно, переживал, что так вышло, но если бы он знал, что под определением "серьезные люди" скрывается тот самый Пух, то воздержался бы от необдуманных обещаний.
  
  В девять раздался звонок в дверь. С ходу признаться Пуху, что обещанных долларов, увы, нет, было весьма опасно. Неизвестно, что бы на это ответил Пух, но известно точно, что для начала дал бы в нос. Не открывать тоже нельзя - будет только хуже.
  - Ладно, - решил Матвей, - будь что будет. Пойдем, Санек. Вместе вляпались, вместе будем разгребать... Есть у меня одна идея.
  "Вместе?!" - подумал Ветер. Но спорить было некогда, и ему ничего не оставалось, как засвидетельствовать Пуху свое почтение.
  
  Чуда не произошло - в дверь звонил не почтальон. На пороге стоял большой хмурый Пух, а за его спиной, заслонив свет и поглотив все пространство коридора, стояли его друзья и коллеги - Гребень, Ёж, Енот, Батон, некто по кличке Челентано, Студент, а также еще какая-то совершенно незнакомая физиономия.
  Матвей и Ветер, дрожа коленями, вышли за порог. Пух предложил пойти на лестничную клетку, но Матвей вежливо отклонил предложение - он решил не отдаляться от двери собственной квартиры. Это был правильный поступок. Пух не стал спрашивать, что здесь делает Ветер - решил, что это и есть продавец. Матвей в ответ не стал спрашивать, что тут делает стадо "быков", хотя одного из них Матвей и Ветер видели впервые. Пух сам представил товарища:
  - Короче, это Череп. Он покупает баксы. В общем, разговаривайте, а мы тут подождем.
  Пух вместе с прочими товарищами "быками" отошли в сторону, Череп выдвинулся вперед.
  Выглядел этот персонаж весьма колоритно. Это был современный модернизированный Промокашка нового поколения: тощий, сутулый, руки в карманах, на голове кепка, во рту спичка, взгляд наглый пронзительный - пренеприятнейший экземпляр. Единственное, что отличало Черепа от известного прототипа, это ультрамодный спортивный костюм черного цвета искусственно пожеванный, широкие штаны которого были заправлены не в сапоги, как раньше, а в высокие белые кроссовки с толстыми языками. Зато кепка на голове у Черепа была та самая классическая, как у актера Бортника.
  Без лишних слов, не вынимая рук из карманов, Череп начал с места в карьер:
  - Ну че, где баксы?
  Голос Черепа был высокий, скрипучий и режущий слух, в отличие от Пуха, который говорил басом. Но Матвей не спасовал под неприятным скрипом и внешне был спокоен. Он успел продумать тактику и решил действовать от обороны, не раскрывая сразу всех карт. Важно было заполучить на руки рубли, ведь за такие деньги можно достать доллары очень быстро - максимум за день, был уверен Юрченко. Главное - правильно провести переговоры.
  - Нет, сначала рубли, - ответил он. - Сумма большая, нужно проверить, пересчитать...
  Но Череп неожиданно поставил вопрос ребром:
  - Ты че попутал, лось? Я - покупатель, хочу видеть товар, может, это фуфел! Короче, показывай, не баклань.
  Но Матвей все же продолжал бакланить:
  - Нет, ты пойми, сперва рубли - ведь баксы не мои, и надо рубли сперва продавцу показать.
  - Продавцу?! - крякнул Череп. - Я чета не втер... баксы, че не у тебя, пенек?
  - Нет... но они, считай, при мне... - неуверенно ответил Матвей.
  Череп повернулся к товарищам "быкам" и гнусно проскрипел:
  - Слышь, Пух, ты куда меня привел?
  Пух незамедлительно вмешался:
  - Вы че, мыши?.. Динамо включили-на? Базар был, что в девять баксы будут здесь-на! Это че, кидок-на?!
  От обобщения "вы" у Ветра похолодело внутри, и он проклял ту минуту, когда соблазнился на предложение Матвея. Но дальше стало только хуже, потому что Череп проскрипел следующее:
  - Короче так, динамики... Если баксов нет, я включаю счетчик - 100 рублей час. Я потратил время, да? Мое время - деньги!
  Такие новомодные определения как "динамо", "счетчик" и "кидок-на", Матвей и Ветер слышали впервые. Кроме того, деловые партнеры в кепках держали их за пней, лосей и прочих недостойных созданий. В результате Матвей немного растерялся и пребывал в несвойственном для себя тупике. В эту минуту он понимал одно - продолжать переговоры бессмысленно - будут бить. "Хорошо еще не согласился на станцию ехать" - успокаивал себя Матвей. В момент, когда его нос ощутимо зачесался в предвкушении удара, случилось чудо и спасение пришло, откуда не ждали:
  - У моего отца есть доллары! - вспомнил Ветер. - Я думаю, он продаст двести баксов за эти деньги.
  "Вот тугодум, - подумал Матвей, - где же ты раньше был?!"
  - А где твой пахан? - спросил Череп.
  - Здесь, на два этажа ниже. Я могу сбегать прямо сейчас.
  Череп утвердительно кивнул - давай, мол, мигом. Матвей хотел бежать с Ветром, но "быки" преградили ему путь:
  - Куда собрался, пень?
  
  Отец Ветра лежал на диване с газетой и был готов сходу продать 200 долларов за 22 000 рублей, но почему-то был уверен, что это чушь собачья:
  - Чушь собачья! Ну, кто сейчас даст за доллар 110 рублей, подумай головой?!
  Ветер подумал и ответил:
  - Пух даст... - Ветру казалось, что Пух в глазах отца должен выглядеть более благонадежным партнером, чем Череп.
  - Пух?! - удивился отец. - Какой еще Пух?
  - Ну там... товарищ один...
  - Вот пусть твой Пух приходит сюда с деньгами, тогда поговорим.
  Но Ветру очень хотелось самому разрулить ситуацию и явиться не с пустыми руками, поэтому он настаивал:
  - Но Пух же покупатель, он хочет видеть товар...
  Отец отвлекся от газеты и поставил точку:
  - А я хочу видеть Пуха!
  
  От жизнеутверждающих новостей Матвей немного пришел в себя, и пока Ветер отсутствовал, он успел объяснить "быкам", что "динамо" вовсе не он, а кое-кто другой, но тут же пожалел об этом, потому что "быки" решили немедленно ставить Леху на счетчик.
  - Давай-на, зови его сюда! - потребовал Пух.
  Ситуацию разрядил Ветер:
  - Ну все! Отец согласен продавать, пойдем к нему.
  Но Череп опять заскрипел:
  - Не, я не понял, а где баксы, бивень?
  - Баксы у отца, он ждет, - ответил самодовольный бивень, - давайте мне рубли, либо пойдем вместе.
  Череп и Пух посмотрели друг на друга, о чем-то призадумавшись. Тот факт, что вопрос решен, казалось, их не сильно вдохновил. Минуту молчания прервал Череп:
  - Не, а че ты в натуре сам баксы не принес? Мы че, спортсмены, по этажам бегать? Вы продинамились - вы и бегайте теперь.
  - Не ну-у... сумма большая... - оправдывался Ветер, - он хочет проверить...
  - А мне че не надо проверить? - возразил Череп. - У меня дома тоже пахан сидит с аппаратом - ждет, когда я баксы подгоню на проверку...
  Это был новый поворот в переговорном процессе, и Матвей тут же уцепился за соломинку, которую обронил Череп:
  - Нет, ну такого уговора не было - рубли должны быть при вас. Мы нашли баксы... а где рубли-то?
  В ответ Череп выплюнул спичку и обрушил на оппонента весь свой словарный запас. Матвей понял далеко не все, но слово "засохни" он запомнил и внял совету. Матвей "засох" на некоторое время, как и его друг Ветер.
  Наступил дипломатический кризис - переговоры зашли в тупик. Несмотря на браваду Черепа, "быки" почуяли свою уязвимость. Тогда Пух подошел к подельнику и что-то буркнул ему на ухо.
  - На пару сек, - пояснил Пух окружающим, после чего вместе с Черепом удалился куда-то на лестницу между этажами, отделенную от общего коридора дверью. Прочие "быки" остались охранять двух удачливых бизнесменов - Бивня и Пня.
  Через пару минут главари появились и вынесли свое кулуарное решение:
  - Короче, так-на! Если не хотите напрягов, зовите сюда вашего динамика, пусть объясняет, куда баксы скинул, и бегом находит новые-на... Ясно-на?
  Решение это казалось нелогичным, но Бивню и Пню интуиция подсказывала, что спорить бессмысленно - теперь по какой-то причине "быки" не столько нуждались в деньгах, сколько в жертвоприношении.
  
  Леха сидел дома и смотрел телик. Он и думать забыл о баксах и данных Матвею обещаниях, но раздался телефонный звонок и злопамятный друг призвал товарища к ответу. Лехе, конечно, не хотелось на ночь глядя встречаться с какими-то серьезными людьми, хотя жил он в соседнем доме. Но Матвей был убедителен:
  - Чувак, ты же обещал... помнишь?
  - Ну, а что там... сильные напряги? - уточнил обеспокоенный Леха.
  - Да нет... Просто люди хотят без посредников говорить... Скажешь как есть - родоки, мол, подвели и все.
  - А кто там, что за люди?
  - Да люди, как люди... нормальные... увидишь, подходи давай.
  - Ладно, щас... - согласился наивный Леха и подписал себе приговор.
  Конечно, Леха не предполагал, какие уважаемые люди ждут его на встрече. Иначе он бы заболел, застрял в лифте, уехал к бабушке в деревню, умер бы, засох, но на встречу с Черепом и Пухом не явился ни за что. Матвей предвидел это...
  В момент, когда Леха появился и увидел толпу лютых бандюков во главе с Пухом, он обмер и превратился в Сеню из фильма "Бриллиантовая рука", у которого только что попросили огонька в переходе, вследствие чего Леха временно утратил дар речи. На вопрос Черепа: "Где баксы, лох?" - он невнятно закряхтел и заводил в воздухе руками. В ответ Череп не стал спрашивать, глухонемой Леха или нет, просто сказал:
  - Ну ладно, труп, пойдем на лестницу... Там поговорим...
  Бандюки окружили Леху и увели, как агнца, на заклание.
  
  Перед квартирой Матвея почти никого не осталось. Леху в его последний путь проводили всей братвой, и только Пух стоял на месте. Конечно, Матвей и Ветер не хотели бросать товарища, но Пух преградил им путь:
  - А вы застыньте-на... Базар есть.
  Тут Матвей не вытерпел:
  - Слушай, Пух! Ты все-таки не прав, так нельзя! Мы вам нашли баксы, а вы...
  - Клюв закрой, - оборвал Пух, - и послушай-на. Я таких лохов, как вы, в жизни еще не видел! Я в ужасе-на... Бакланы безмозглые! Вы подумайте своими тыквами. - Пух постучал толстым пальцем Матвею по голове. - Откуда у простых пацанов такие башли?! Двадцать две тыщи-на!
  От этих слов Матвей и Ветер сами превратились в Сеню - стояли безмолвно с приоткрытыми ртами, внимая громогласной речи Пуха. Пух продолжал:
  - Ведь смысл в чем? Череп, которого тут никто не видел, не знает, взял баксы и свалил куда-то. Вы потом говорите лоху этому, что какой-то демон взял бабки на проверку и исчез... Я бы подтвердил, что сам в шоке, не могу его найти - я ж посредник-на, хотел заработать, не вышло - сам попал. А вы что?! - Пух скорежил дебильную физиономию и прошепелявил: "Пойдем к моему папе!.."
  Пух выдержал паузу, потом вышел из роли и добавил:
  - На хрен мне ваш папа уперся! Короче, так-на... баксы должны попасть к Черепу, дальше он хоронится, мы их делим. Ваша доля 10 %. Короче, нужно дожимать эту мышь - вы в доле!
  Повисла минута молчания. Ветер пребывал в прострации. С той минуты, когда он согласился быть в доле с лучшим другом, прошел примерно час, но отрезок этот был весьма тернист и поучителен. Легкие 500 рублей он так и не получил, зато лексикон его существенно обогатился, а самое главное - теперь он был в доле с Пухом! Матвей тоже помалкивал - обдумывал поступившее предложение.
  - Че заглохли? - прервал паузу Пух.
  - А как дожимать-то? - Матвей развел руками. - Баксы-то продали уже...
  - Пусть другие нароет... надо убедить.
  Входить в предательский сговор с Пухом против Лехи было, что называется, не по понятиям, а перечить Пуху было, что называется - опасно для жизни. И непонятно, как бы все разрешилось, если бы в дверном проеме квартиры Матвея не возникла коренастая фигура Бориса Акимовича - папаши-коммуниста.
  - Что у вас тут за ночное собрание? - недовольно спросил он сына.
  - Да ладно, пап, нормально все... - ответил Матвей.
  - А где Лешка, родители его звонят, спрашивают - говорят к тебе пошел.
  Борис Акимович окинул взглядом участников собрания. Все трое, включая Пуха, как-то неловко замялись и ответа не последовало. Тогда Акимыч (так его звали друзья и коллеги) подошел к Пуху и, глядя на него снизу вверх, представился холодно и твердо:
  - Борис Акимович.
  При этом руки Пуху он не подал. Коренастый и уверенный в себе электоральный оплот КПРФ в майке и трениках был Пуху по пояс. Но Пух почему-то струхнул и буркнул в ответ:
  - Очень приятно... Пух. - Пух не предполагал, конечно, что этой фразой лишь слегка перефразировал Бориса Заходера. Борис Акимович не предполагал этого и подавно.
  - Значит, так, товарищ Пух, спрашиваю в последний раз, где Лешка?! - Акимыч смотрел Пуху в глаза уверенно и зло. Было очевидно - он ненавидит Пуха почти так же, как Ельцина и прочую "хунту".
  - На лестнице, - нехотя признался Пух.
  После чего Акимыч утратил к нему всякий интерес и двинулся на лестничную клетку. Через минуту он вернулся с мертвецки бледным, но целым Лехой. Ни Черепа, ни кого-либо из банды Пуха с ними не было. Акимыч указательным пальцем приказал Матвею, Ветру и Лехе войти в квартиру, а Пуху на прощание сказал:
  - Еще раз тут увижу - глаз на жопу натяну!
  Оставшись в одиночестве, Пух потер ладонью глаз и ушел. Больше тут его никто не видел.
  - ...Руками... руками надо работать... и головой! - Этими словами Борис Акимович закончил партийное собрание в собственной квартире, на повестке дня которого было вынесение строгого выговора сыну и его друзьям.
  Но Матвей почти не слушал отца: первый блин комом - решил Матвей и не опустил рук. Скоро он продаст свой ваучер, купит новый и снова продаст; поступит в Престижный Финансовый Институт; устроится в Крупную Трейдинговую Компанию... Процесс купли-продажи в жизни Матвея только начинался.
  
  Спустя годы после этих событий выяснится, что роль Хищника в фильме "Хищник" исполнил не Жан-Клод Ван Дамм, как думали Матвей, Ветер и, конечно, Пух, а совсем другой актер. Это был некий темнокожий великан Кевин Питер Холл. В конце фильма он сменил маску Хищника на шлем пилота, сел в вертолет и эвакуировал Шварценеггера, за которым гонялся весь фильм, из дымящихся джунглей.
  Если бы Матвей, Ветер и, конечно, Пух узнали об этом, то непременно пересмотрели бы фильм еще раз.
  
  
  
  
  
  4
  
  Город Королей
  
  Обычный Подмосковный Город - лучший город на свете! В этом Матвей был убежден. Серые безликие дома, бескрайние лужи, разбитый вдребезги асфальт - это все свое, родное. Облезлый памятник Ленину на центральной улице Ленина, футбольная "коробка" без забора и ворот, забулдыги на детской площадке. Осенью грязь по колено, зимой - черно-белое фото за окном, весной во дворе вырыли яму - это снова меняют трубы, и грязь теперь хлещет из крана. И только летом все хорошо - в пионерский лагерь или к бабушке в деревню.
  Но разве у Матвея может быть что-то хуже, чем у других? И разве город, в котором он родился и вырос, может быть серым и унылым?
  
  Поступив в Престижный Финансовый Институт на престижный финансовый факультет, Матвей сразу принялся доказывать сокурсникам - детям бизнесменов, политиков, дипломатов, что его Обычный Подмосковный Город (сокращенно - ОПГ, между прочим) ничем не хуже Москвы и тем более Питера.
  Дабы "ответить за базар", как учил великий Пух, Матвей пригласил новых товарищей на свой день рождения. Пригласил в родной город. В лес. На шашлыки. На удивление все приглашенные изъявили желание приехать. Но это были хитрости тонкой дипломатии, и в итоге приехал только честный и прямолинейный Олег, сын генерала. Он больше всех спорил с Матвеем и полагал, что ОПГ вовсе не индустриально-технологический центр - кладезь интеллектуальной элиты, а провинциальная дыра на окраине цивилизации.
  Тарахтя в электричке по направлению в Нью-Васюки и с иронией поглядывая в окно, Олег укрепился в своих убеждениях. В череде бесконечных пригородных платформ за окном мелькали заваленные мусором болота и поросшие мхом заброшенные деревни. В душе злорадствуя, Олег предвкушал скорый разгром противника.
  Матвей радушно встретил единственного московского гостя. Встретил на платформе лучшего на свете города в компании своих лучших друзей - Ветра, Лехи и Зеленого...
  
  Зеленый! Зеленый - это Кузнецов. На самом деле он был рыжий, и Матвей не случайно пригласил Зеленого - уж если в Обычном Подмосковном Городе и имелись какие-то достопримечательности, то Зеленый был главной из них.
  В школе по всем предметам, кроме физкультуры, его оценки стремились к нулю. Правда, незаурядные способности заявляли о себе ежедневно, но это был не повод для хорошей учебы. На уроках биологии Зеленый глушил рыбок в аквариуме, на физике называл Курчатова Курчановым в честь вратаря Чанова, а на уроке труда мастерил бомбочки из подручных средств. Бомбочки подкладывались в стол учителям или просто взрывались, где попало.
  Однажды Зеленый специально прогулял урок, дождался звонка на большую перемену, поджог фитиль и подложил свою лучшую из бомб туда, куда устремлялись все курильщики, едва услышав звонок, - за угол школы. Притаившись за деревом, Зеленый в нетерпении поджидал одного из них. Первым в заминированную зону стремительно ворвался он - Пуховиков Вова, широко известный под псевдонимом Пух. На тот момент Пух являлся хулиганом-старшеклассником и до первого условного срока за хищение арбузов его отделяли годы. Не успел Пух засунуть в рот сигарету и чиркнуть спичку, как раздался мощнейший взрыв. Сперва из-за угла повалил дым, потом вышел дымящийся от злости Пух. Единственная сигарета, украденная утром у отца, которую он так бережно хранил в ожидании большой перемены, при неожиданном хлопке выпала изо рта прямо в лужу. Подлый смешок раздался неподалеку - Зеленый выдал себя.
  Пух гонялся за ним целый час, забыв про школу и вообще про все на свете. Догнал, и Зеленого было жаль, конечно. Однако бомбочки взрывались на территории школы до тех пор, пока их изобретатель не ушел после восьмого класса в ПТУ.
  Кроме бомбочек, Зеленый умел делать гигантскую капитошку и имитировать голос работника ЖЭКа. Когда становилось скучно, он звал друзей в гости, садился у телефона и набирал чей-то номер.
  - ЖЭК беспокоит, - уверенно говорил он.
  Потом информировал про аварию на теплоцентрали, про трубы, которые прорвало, и советовал срочно запастись водой на неделю. Через полчаса перезванивал по тому же номеру и также уверенно говорил:
  - Снова ЖЭК! Ну как, водой запаслись? Хорошо! А в ванную набрали? Отлично. Полную? Ну, молодцы! Сейчас мы к вам придем слона купать.
  Были и другие увлечения. "Сектор газа", например. Творчество Юрия Хоя всегда вдохновляло Зеленого на большие дела. Однажды, послушав с утра новый альбом "Сектора", Зеленый поехал в Москву на "тотальное секс-шоу "Коррозии металла". Вследствие чего в системе его музыкальных приоритетов в один ряд с Юрием Хоем встали Паук, Костыль и Боров.
  А вот группу "Кино" Зеленый не любил.
  - Вообще не понимаю, - говорил он.
  Помимо повседневной рутины Зеленый иногда мечтал. Мечтал выступать за ЦСКА. Он с детства играл в футбол и дослужился до юношеского резерва местного подмосковного клуба, был капитаном. Но чем старше становился, тем больше забрасывал это дело. Тренер по прозвищу Ляпис был недоволен и лез вон из кожи, чтобы заставить Зеленого играть. Приходил за ним в школу, домой, кидал записки в почтовый ящик:
  - "Завтра игра с Дмитровом, - гордо читал Зеленый записку тренера одноклассникам, - если не явишься - двери для тебя закрыты. Руки тебе не подам! Штрафные бить некому, лентяй! Смотри, зароешь талант, потом будет поздно... назад дороги нет..."
  - Руки он не подаст, - комментировал Зеленый, - конечно. Это уже четвертая записка по счету! Хе-хе...
  В такие минуты - минуты триумфа, Зеленый сам себя уважал.
  
  Но вернемся на платформу, где Матвей все-таки встретил своего единственного московского гостя Олега. Встретил в компании горожан - Ветра, Лехи и Зеленого...
  Олег сразу вручил подарок - флакон с туалетной водой, который был уже пятый в коллекции Матвея за сегодня, первый еще утром подарил отец. Именинник не стал скрывать, что рад подарку, и тут же отправил его в целлофановый пакет, где помимо флаконов с туалетной водой лежали шампура, пластиковые стаканы, батон белого хлеба и трехлитровая банка патиссонов. Это Зеленый присовокупил ее к основному подарку со словами: "А это от бабушки!" Затем Матвей посвятил Олега в план грядущих мероприятий, который состоял главным образом из пяти позиций - лес, костер, сосиски, кола, водка. Весь необходимый провиант находился у Ветра в спортивной сумке.
  - А шашлык? - уточнил Олег. Он ехал на шашлык.
  - Сосиски - это и есть шашлык, - пояснил Матвей, - они в сто раз вкуснее, да и с мясом возни много.
  
  В лесу меж сосен и корявых пней друзья разбили лагерь. Несмотря на теплый май, день выдался не очень, и подмосковный лес встретил гостей нерадушно - было сыро, промозгло и время от времени накрапывал дождь.
  - Офигенно! - констатировал Матвей. - Шикарное место!
  "Да уж", - подумал Олег и окончательно убедился, что попал в настоящую дыру, как и предполагал заранее. Но ничего говорить не стал - день рождения друга все-таки...
  Сашу Ветрова такие мелочи не смущали, и он сразу ввязался в спор с именинником за право разводить костер.
  - Ты не умеешь, - утверждал Ветер, - ты же не жил в деревне.
  Каждое лето Ветер проводил у бабушки на юге и считал себя специалистом в рыбалке, сборе алычи и разведении костра.
  - Что за бред! - возражал Матвей. - Я разведу костер на раз!
  И Матвей доказал это, соорудив домик из мокрых веток и сучков.
  - Бумагу... бумагу не забудь подложить, - контролировал Ветер.
  - Не учи, - парировал Матвей, - иди лучше займись сосисками.
  - Хватит фигней страдать, - вмешался Зеленый, - костер какой-то уже полчаса разводят... Давай выпьем!
  И Зеленый разлил водку по пластмассовым стаканам.
  - Может, дождемся закуски? - разумно предложил Олег.
  - Колой закусишь, - ответил Зеленый, - пора за Матвея вмазать!
  Вмазали. Закусили. Матвей хотел было вернуться к быстро потухшему костру, но ничего не вышло:
  - Куда?! - схватил его за плечо Зеленый. - Между первой и второй...
  Зеленый задавал тон лесному мероприятию, намекая на немалый опыт в этих делах. Он щедро налил еще по полстакана каждому. Отпираться было "не по-взрослому", хотя после первой попытки кто-то поперхнулся, кто-то не допил, а у Олега зашумело в голове и вокруг все стало странным и непривычным. Олег пил водку впервые в жизни.
  - Ничего-ничего, третья пройдет легко, - подбодрил друзей Зеленый, глядя на их кислые физиономии. - За Матвея!
  С немного помутненным сознанием Матвей вернулся к разведению костра. Он уже час пытался заставить корявый вигвам из грязных полугнилых веток разгореться, но тот продолжал упорствовать. Получив энергетический заряд после трех стаканов водки "Генералиссимус", Матвей скомкал очередную газету и твердой рукой впихнул бумажный мяч внутрь кривой конструкции, после чего она окончательно развалилась.
  - Нормально, - подбодрил себя Матвей и поднес спичку к краю газеты.
  Газета зажглась и быстро сгорела, оставив под ветками лишь пепел.
  Добыча огня оказалась делом весьма неблагодарным. К тому же три стакана неприятной водки возбудили в Матвее лютое чувство голода, и разводить костер уже порядком надоело. Он с надеждой посмотрел в сторону лучшего друга, но и Ветер утратил былой интерес - он был всецело поглощен новым занятием. На пару с Лехой Ветер пытался вскрыть банку с патиссонами, которую намертво закупорила бабушка Зеленого. За их тщетными попытками, сидя на пеньке, хмурым взглядом наблюдал Олег. Попивая колу из двухлитровой бутылки, он пытался привыкнуть к новым для себя необычным ощущениям, посетившим его после знакомства с "Генералиссимусом". Окружающая Олега реальность стала иной. Ему казалось, что он наблюдает за происходящим отстраненно, как бы по телевизору, хотя находится от друзей на расстоянии вытянутой руки. Но на душе при этом было приятно и тепло.
  Рядом с пеньком, на котором восседал Олег, валялась опустошенная бутылка водки внушительных размеров, а в стороне под кустом стояли еще две такие же... нетронутые. Это настораживало Олега.
  
  - Куда пропал Зеленый? Бабушку его за ногу! - буркнул Ветер, уже отчаявшись откупорить банку с патиссонами.
  Леха пожал плечами. В ту же секунду из-за дерева, застегивая ширинку, материализовался Зеленый и задал присутствующим наболевший вопрос:
  - Где костер, дятлы?!
  Ответа не последовало. Матвей давно оставил свои потуги и теперь жадно поедал белый нарезной батон, внимательно наблюдая, как продвигается ситуация вокруг трехлитровой банки.
  - Хватит хлеб мять! - возмутился Зеленый. - И так один батон на всех! Говорил, надо больше брать!
  Он выхватил батон из рук Матвея и, откусив примерно половину, отправил его остаток в пакет. Взамен он извлек оттуда шампур и, ловко поддев им жестяную крышку бабушкиной банки, вскрыл ее в одну секунду. Издав глухой звук, крышка улетела в кусты. Затем Зеленый подошел к большому грязному пятну, состоявшему из подгорелых веток и пепла, что в действительности являлось полуторачасовым плодом усилий Матвея.
  - Что за куча дерьма?! - спросил Зеленый и с презрением посмотрел на присутствующих.
  Но с ответом снова никто не торопился - все были заняты поглощением солений.
  - Это бесполезно, - сказал жующий Матвей, - тут все промокло, сосиски можно и так съесть.
  В ответ Зеленый покрутил пальцем у виска и доказал, что чудеса случаются не только в футболе, и если камышинский "Текстильщик" пробился в Кубок УЕФА, то нет ничего невозможного. Нужна лишь пара мятых фантиков, пустая пачка "Кэмел" и немного пыли из карманов - этот нехитрый набор для костра Зеленый всегда держал при себе. Он вытряхнул все это на разрушенный вигвам, сел на корточки, подул, поругался матом, и через мгновение костер дымился и горел, потрескивая ветками.
  Олег был впечатлен больше остальных. Дело в том, что при разведении костра не было задействовано ни одной спички.
  - Слышь... а чем ты огонь-то разжег? - поинтересовался он у Зеленого.
  - Бровями! - ответил тот, не раздумывая.
  Олег не поверил, конечно, зато привлек к себе внимание, о чем немедленно пожалел. Зеленый открыл вторую бутылку водки и сунул Олегу под нос очередные полстакана.
  - Давай, скажи пару слов за Матвея.
  Олег не растерялся:
  - Ну-у... за родителей! Здоровья и успехов, в общем!
  - Да-да, точно - за родителей! - подхватил Зеленый и велел Ветру насаживать сосиски, а сам разлил еще...
  
  Неровный белый потолок. Красная пластмассовая люстра, похожая на помидор. Яркое утреннее солнце... Проникнув через щель между шторами, оно светило Олегу прямо в глаз. Страшная головная боль и ощущение тревоги от нахождения где-то... не понятно где, охватило сына генерала. С трудом открыв второе веко, Олег приподнял голову. Комната, в которой он находился, была ему совершенно не знакома. Это единственное, в чем Олег был уверен твердо. Дальше были одни сомнения и вопросы.
  Впервые в жизни Олег не мог вспомнить, как ложился спать. Опустив больную голову на подушку и снова глядя в потолок, он попытался воспроизвести события вчерашнего дня по порядку. Это оказалось несложно - электричка, лес, костер, Зеленый...
  "Все из-за этого Зеленого", - подумал Олег. Он вспомнил, как этот тип бескомпромиссно требовал пить до дна... но на событиях в лесу воспоминания обрывались, и что было между лесом и раскладушкой в незнакомой комнате - оставалось загадкой. Последнее, что помнил Олег, как Зеленый, сидя в ночи у костра, заплетающимся языком рассказывал историю о том, как он, Зеленый, когда ему стукнуло тринадцать, понял, что засиделся в юношах, и на балконе небоскреба в обнимку с темнокожей моделью шестнадцать раз подряд утратил невинность. На этом память Олега давала сбой, и каким именно образом в этом адском городе оказался небоскреб с темнокожей моделью, Олег никак не мог припомнить.
  "Я у Зеленого дома", - осознал Олег. От этой мысли он резко подскочил и, сидя на пятой точке, принялся изучать окружающее его пространство. Почесывая лохматую, пропитанную дымом шевелюру, твердую, как солома, он ничем не отличался от озабоченного жизненными обстоятельствами примата.
  Обстановка небольшой комнаты являла собой заурядную картину скромного советского быта: темный шкаф во всю стену, письменный стол вдоль окна, табуретка, бежевый паркет "елочкой", на полу гантели и огромный доисторический пылесос. Еще закрытая дверь, на которой висел плакат к фильму "Кикбоксер" с изображением Ван Дамма и Тонг По.
  "Хороший фильм" - подумал Олег. Он немного воспрял духом и хотел уже покинуть раскладушку, но вместо этого застыл, уставившись в одну точку. Пульс Олега участился, челюсть отвисла, глаза из опухших щелок превратились в шары, как у Барта Симпсона. Его взгляд был устремлен в сторону пылесоса "Чайка", который сам по себе заслуживал внимания, но только не в эту минуту. Олег с ужасом смотрел на нечто, что прямо на его глазах появилось за бытовым прибором. Из-за пылесоса, пошевеливаясь, как усы таракана, выглянула пара больших ослиных ушей. Серые и мохнатые, они как будто показывали Олегу "козу".
  Олег все верно понял и сам поставил себе диагноз - белая горячка. Он никогда не понимал до конца, что значит это выражение на практике, но, видимо, настало время... Он зажмурил глаза на секунду и снова открыл. Как и следовало ожидать, уши исчезли.
  - Жуть, - сказал Олег.
  Но в народе недаром говорят: никогда не бывает настолько плохо, чтобы не стало еще хуже. Уши появились снова и на этот раз в придачу с головой. Голова оказалась вовсе не ослиная, хотя сам Олег едва не издал животный вопль. Притаившись за старым пылесосом, на Олега смотрела большая заячья башка. С опаской вылупив глаза, заяц разглядывал нечто совершенно незнакомое, чужеродное и источающее зловонье. Оно сидело на раскладушке, раскрыв рот, и почесывало пальцем макушку.
  Немую сцену прервал стук в дверь. Примат перевел взгляд в сторону звука, но не вымолвил ни слова. Дверь приоткрылась, и Олег увидел еще одну голову. На этот раз с нормальными ушами и мятым закопченным ежиком.
  - Ну что, кекс, проснулся? - спросила голова хриплым голосом, отдаленно напоминающим голос Матвея.
  - Не знаю, - прохрипел примат и указательным пальцем, предназначенным для вычесывания всякой дряни из головы, ткнул в сторону зайца.
  - Это кто? - спросил он.
  - Че не узнал? - удивился Матвей. - Это Ушан - твой друг. Ты вчера хотел суп из него варить, хе-хе... Ты был просто в кашу!
  - У тебя чего, заяц живет? - спросил примат.
  - Ты че, слепой? Это кролик. Ему уже пять лет. Ты я вижу ни фига не помнишь. Хе-хе...
  Матвей извлек Ушана из укрытия - он был серый, большой и холеный.
  - А что еще было вчера?.. - настороженно поинтересовался Олег.
  Новостей было немало. И одна лучше другой. Выяснилось, что вчера под вечер Олег успел выспаться под деревом в лесу, впрочем, как и все; потом под тем же деревом ему стало плохо...; потом Олег предложил бороться на руках и всем проиграл...
  - Ну, это ты врешь! - не поверил Олег.
  Матвей не стал уточнять, врет он или нет, просто продолжил рассказ. Всплыли новые неприятные подробности.
  Оказалось, что вечером, сидя у костра, каждый счел своим долгом рассказать о своих амурных подвигах. Выяснилась, что у всех присутствующих была в этом смысле жизнь ярче некуда, и толпы поклонниц уже настолько одолели, что было просто за счастье посидеть с друзьями у костра хотя бы вечер. Сидя на пеньке и закусывая патиссонами, каждый рассказал про себя немало интереснейших историй, в частности, про тамбур, лифт, машину и подъезд. Но всех переплюнул Зеленый - он рассказал про небоскреб.
  - Это ж надо так тупо наврать! - подытожил Матвей.
  - А я? - спросил Олег. - Я тоже рассказал?
  Матвей ехидно улыбнулся и сообщил Олегу следующее:
  - А ты сказал, что у тебя еще не было... хе-хе... Зеленый был в таком шоке, что обещал сегодня же все устроить... Так что домой не торопись.
  Нос Олега покраснел еще сильнее, и он ответил сквозь зубы:
  - Спасибо, обойдусь как-нибудь. Что-то я не видел ваших девок... ни одной - сплошная болтовня.
  - Да ладно, чувак, не переживай, - снисходительно замял тему Матвей. - У тебя все впереди еще... хе-хе...
  Олег тоже решил перевести разговор:
  - Водка паленая была, - буркнул он.
  - Да нет, нормальная, - не согласился Матвей. - Это все Зеленый... гнал куда-то...
  - А потом-то что было? - с опаской спросил сын генерала.
  - Потом Зеленому сорвало планку и он полез к Ветру драться, но пришел Лехин батя и всех развез по домам.
  - А мои родоки-то в курсе? - спохватился Олег. - Где у тебя телефон?
  - Ты вчера им звонил, лох, - успокоил Матвей. - Сегодня они тоже звонили, я сказал, что ты спишь... Хорошо, что мои на даче!.. Ты вчера был просто в ноль, хе-хе... еле мычал.
  - А ты типа трезвый был? - снова обиделся Олег.
  - Ну, я хоть помню что-то...
  На лице Матвея снова промелькнула гнусная ухмылка.
  - Пора домой, - решил Олег.
  
  В воскресный день на платформе Обычного Подмосковного Города было немноголюдно. Ни Ветра, ни Зеленого, ни Лехи... Усилием воли Матвей заставил себя проводить Олега до станции. В ожидании электрички на Москву друзья почти не разговаривали - ватная голова, сухость во рту и общее полупьяное состояние не располагали к беседе.
  - Ну, ты убедился, что у нас офигенный город?! - неожиданно спросил Матвей московского гостя.
  - Да уж...- ответил Олег, ему было не до споров, тем более что для себя он все давно решил - дыра дырой!
  - Отличный город! - настаивал Матвей. - Ты просто толком ничего не видел - лес один... Приезжай через неделю, я тебе все покажу.
  - Конечно, - ответил Олег, вынимая из волос очередной репейник, - обязательно приеду, город просто супер.
  Матвей не ощутил искренности в словах товарища, поэтому хотел еще что-нибудь добавить, но его оборвал чей-то крик:
  - Эй, придурки!
  По платформе с пакетом в руках, звеня бутылками, бежал радостный Зеленый. Подбежав к друзьям, он вручил каждому по бутылке пива, одну взял себе и в мгновение ока вскрыл каждую каким-то непонятным способом. Олег снова удивился больше остальных и задал неуместный вопрос:
  - Бровями?
  - Пей давай! - велел Зеленый, глядя на постную мину Олега. - Лучше будет.
  
  Впоследствии Олег долго искал ответ на вопрос, почему он против своей воли постоянно делал то, что требовал Зеленый. Видимо, Зеленый обладал какой-то особой энергетикой.
  Позже из семинаров по политологии Олег узнал о понятии "харизматический лидер", и в его воображении Зеленый стал в один ряд с Петром I, Фиделем Кастро и Жириновским. Если бы Зеленый узнал об этом, то незамедлительно налил бы Олегу еще полстакана, но, на счастье, судьба их больше не сводила.
  
  Подошла электричка. Пиво было выпито с удовольствием и Олегу снова стало приятно и тепло. В состоянии полного душевного равновесия он прощался с друзьями. Железные двери вагона открылись, Олег шагнул в тамбур.
  - Слышь, Зеленый, - обратился к другу Матвей, - скажи ему, ведь у нас офигенный город!
  - Какие вопросы?! - удивился Зеленый и, обращаясь к Олегу, добавил: - Наш город - Город Королей!!! Понял?! - В подтверждение своих слов Зеленый громко захохотал.
  Добродушно захмелев, Олег тоже засмеялся и решил проститься на высокой ноте. Подняв вверх руки и соединив ладони над головой, он едва не крикнул: "Мир, дружба, любовь!" Но вместо этого Олег завопил прямо из тамбура:
  - Город Королей - форева!
  В эту минуту прямо перед его носом двери вагона захлопнулись, электричка резко дернулась и в той же позе - с поднятыми вверх руками и благодушной физиономией - Олег с грохотом исчез в темной глубине тамбура. Хорошенько ударившись башкой о стоп-кран и очутившись на дребезжащем полу электрички, сын генерала пришел к единственному неоспоримому выводу:
  - Больше ни ногой!
  
  Никто и никогда в истории чемпионатов мира по футболу не забивал пять мячей в одной игре. Случалось, конечно, что Зеленый забивал и больше, но только на родной "коробке" возле дома. А на чемпионате мира пять мячей за матч не забивали никто - ни Пеле, ни Кройф, ни Марадонна, ни даже Олег Блохин. И вот нашелся человек! На мировом первенстве в США нападающий сборной России Олег Саленко забил Камеруну пять раз подряд. Этот рекорд не помог нашей сборной выступить успешно, но имя ее нападающего навсегда вошло в историю футбола. Пройдут годы, но никто из великих не сможет даже приблизится к такому достижению - ни Зидан, ни Месси, ни Роналдо, ни даже Криштиану Роналду. Получив "Золотую бутсу" по итогам того чемпионата, Олег Саленко вскоре покинул большой футбол... в 27 лет.
  Однажды встретив на улице Зеленого, Ляпис сказал ему прямо:
  - Зря ты все-таки бросил футбол.
  
  
  
  
  
  5
  
  Перекличка
  
  Ветер тоже поступил в институт. В тот же самый, что и его лучший друг Матвей - в Престижный Финансовый Институт (ПФИ). Правда, годом позже и на другой факультет - налоговый. Ветру было не до факультетов, конечно.
  Провалив первую попытку, он готовился еще год и поступил со второй. Кое-как, окольными путями, не без удачи Ветер получил-таки студенческий билет, а страна получила молодого подающего надежды студента. Экономику, финансы и особенно налоги Ветер просто ненавидел. Но не это главное. Главное, в институте имелась военная кафедра, которая надежно страховала от зачисления в ряды вооруженных сил. Студент Ветров быстро определился с приоритетами. Приоритеты эти ничем не отличались от прежних и сводились главным образом к одной установке - всегда найдется дело поважнее учебы. Тем более существенно изменились декорации - "московский бит" со знаком плюс отличался от повседневной унылости Города Королей. На смену былым товарищам - Лехе, Зеленому, Черепу и Пуху - пришли новые имена: Егор, Лука, Полевой командир Слепов и некто по фамилии Бадридзе...
  
  В первый же день занятий Ветер, сбившись с ног, искал аудиторию 101, в которой должен был пройти первый в его жизни семинар. Семинар по философии. Ветер опаздывал и почти бегом двигался по узкому коридору института, оглядываясь по сторонам и всматриваясь в таблички на дверях аудиторий.
  Ему навстречу таким же рваным темпом двигался другой студент. Это был весьма колоритный представитель нового времени, всем своим видом он давал понять: Курт Кобейн - мой лучший друг. Худой, неопрятный; прямые светлые волосы до плеч, щетина, в ушах наушники; под большой распахнутой рубахой в клетку - белая футболка размера XXL; широкие потрепанные джинсы бахромой ложились на бывалого вида кеды; за спиной болтался военный рюкзак. Так выглядел студент первого курса налогового факультета Егор Кучер. В своем обличии он был полноправным представителем новой эпохи - эпохи "гранжа".
  Саша Ветров в свою очередь оппонировал Егору и представлял эпоху уходящую - эпоху малиновых пиджаков. Под пиджаком у Ветра была надета черная водолазка, заправленная в того же цвета брюки; глянцевый ремень из крокодила удачно увязывал верх с низом. Образ дополняли рыжие туфли выходного дня с кисточками вместо шнурков, а также золотая цепочка, сверкающая поверх водолазки. Вместо рюкзака Ветер прихватил с собой барсетку - в Городе Королей он считался модным парнем.
  "Гопник", - подумал Егор, поравнявшись с Ветром.
  "Лох", - подумал Ветер, взглянув на Егора.
  - Слышь, чувак, - обратился к гопнику Егор, - не знаешь где аудитория 101?
  - Сам ищу...
  
  Выяснилось, что "гопник" и "лох" учатся на одном факультете, к тому же в одной группе Н 1-1. На первый в их жизни семинар оба опоздали минут на десять. Сели вместе на последний ряд. Преподаватель по фамилии Сайкин давал вводную часть предмета и напутствовал:
  - Запомните, господа студенты, это не школа, родителей тут нет. Вы теперь самостоятельные взрослые люди.
  Нечто подобное новоявленные студенты уже слышали незадолго до семинара. Первый учебный день открывался в актовом зале речью ректора института. Ветру особенно запомнились слова: "...здесь вы найдете друзей на всю жизнь и встретите свою единственную любовь..."
  - Ну, - продолжал Сайкин, - поскольку, наконец, все в сборе, давайте познакомимся. Прошу старосту дать мне журнал.
  Перекличка протекала монотонно, без обычных запинок на незнакомых фамилиях:
  "Анциферова - я, Богданов, - я, Ветров - я, Говор - я, Гришко - я..."
  Запинка возникла на фамилии Козленя.
  - Козленя, - произнес преподаватель.
  По рядам прокатилось шуршание и едва уловимые смешки. Все вертели головами и хотели посмотреть на студента по фамилии Козленя, но никто не отзывался.
  - Козленя есть в аудитории? - повторил Сайкин.
  Тут в дверь постучали, и в аудиторию вошла высокая темноволосая девушка приятной наружности.
  - Извините, - сказала она, - здесь проходит...
  - Вы Козленя? - перебил Сайкин.
  - Я...
  - Садитесь.
  Девушка прошла между рядов и села на свободное место прямо перед Ветром. Ветер переглянулся с Егором. На лице Егора появилась ехиднейшая ухмылка. Он наклонился к Ветру и, показывая пальцем на спину девушки, прошептал голосом Бивиса:
  - Прикинь, чувак... Козленя.
  Ветер, конечно, изобразил усмешку, но в ответ не вымолвил ни слова. Ветер застыл, как истукан. Ветер влюбился.
  
  Параллельно в аудитории 112 тоже проходила перекличка. Студенты группы Н1-4 с одноименного факультета налогов знакомились с самым злым и уважаемым преподавателем Престижного Финансового Института - Зарицкой Полиной Васильевной, профессором, преподавателем экономической теории.
  От этой женщины натерпелись многие поколения студентов ПФИ. Ей было немало лет, но назвать ее бабулей никому не приходило в голову. От ее энергетической активности в аудиториях самопроизвольно загорался свет и не гас неделями; ее методике тотального контроля отдали бы должное родоначальники тотального футбола - голландцы; ее бодрости духа позавидовал бы лидер "Коррозии металла" Паук. Внешне она походила на Маргарет Тэтчер: всегда на высоких каблуках, с невероятной прической и безупречным макияжем.
  Перед перекличкой, которая в итоге закончилась грандиозным скандалом, Зарицкая предупредила сразу:
  - Не все из вас дотянут до второго курса. Я уже вижу первых кандидатов на вылет.
  И она презрительно окинула взглядом последний ряд...
  
  Если бы староста группы Н1-4 Бадридзе Юра хотя бы предполагал, к кому он идет на семинар, то, конечно, не доверил бы заполнить классный журнал Лукьянову Борису - Луке, своему товарищу еще по школьной парте. И, естественно, не сел бы с ним на последний ряд.
  Это были те еще друзья: маленький, плюгавый Лука и двухметровый Бадридзе, соединивший в себе едва ли не половину национальностей земного шара. Он сразу признавался при знакомстве:
  - Во мне семнадцать кровей...
  Первый - разгильдяй и сплошная головная боль. Второй, понятно, лидер и отличник. Родители Луки просили Юру:
  - Ты там приглядывай за нашим.
  Бадридзе приглядывал. Приглядывал со свойственной ему излишней самоотдачей. Он сразу сделал Луку своим замом и в первый же день учебы горько пожалел об этом.
  Бадридзе Юра был деятелен и бесконечно занят, поэтому планировал свое время. Он заранее решил, что к семинару по экономической теории заполнит классный журнал на вступительной лекции ректора. Но в последний момент решил перепоручить это дело своему заместителю Луке. В девять утра он поджидал его на входе в актовый зал:
  - Тебе тут делать нечего, - объяснил Юра, - дуй в буфет и заполняй журнал по алфавиту.
  Он вручил Луке классный журнал и 24 зачетки, где были имена и фамилии всех студентов группы.
  - Главное, хорошим почерком, понял?
  - Понял, - ответил заместитель.
  Лука пришел в буфет, взял кофе, бутерброды, потом сел за самый большой стол и стал раскладывать зачетки по порядку. Он был серьезен и деловито бубнил себе под нос:
  - Так... Абратанова, Анохина, Бабаев, Бадридзе, Бес... Бескостный, ну и фамилия... Братчикова, Воронин, Закриви... Закривидорога?! Повезло кому-то... Хе-хе...
  Лука заметно повеселел, его дутая серьезность улетучилась, глаза загорелись коварным огнем.
  - Интересно, что там дальше... - сказал он вслух и продолжил работу: - Гончарова, Лукьянов, Михайлова, Мухин, Обозный... Ну, это ж надо, Обозный, блин! Степанова, Коншина... Нехай! Еще один бэтмен!..
  Лука, забыв про кофе и бутерброды, увлеченно раскладывал зачетки по столу и приговаривал:
  - Пермяков? Ну, это ладно... Слепов - хорошо... Топыч... Топычканов! Вот это супер хит!.. Тальмина... Ленский... О!! Широкоступ! Да уж, какой староста, такая и группа...
  Лука закончил с ревизией зачеток, после чего пододвинул классный журнал, взял ручку и решил преступить к финальной части порученного ему дела:
  - Ну... - Лука размял ладони, - мы начинаем КВН...
  
  После того, как преподаватель экономической теории Зарицкая Полина Васильевна окинула презренным взглядом галерку, последовало первое распоряжение:
  - Хочу видеть старосту!
  С места поднялся широкоплечий гигант, под два метра, с крупным волевым подбородком и лохматыми бровями поверх больших очков.
  - Я староста, - сказал Бадридзе.
  - Ого! - удивилась Зарицкая. - Не староста, а какой-то Евпатий Коловрат!
  - Спасибо, - это мой дедушка, - пошутил Юра.
  Все засмеялись.
  - Тихо! - последовал приказ. - Чего вас туда занесло, на последний ряд. Вы староста и должны быть примером. Пересядьте.
  Бадридзе подчинился и переместился на первую парту.
  - Ваше имя? - спросила его Зарицкая.
  - Бадридзе Юрий.
  - Бадридзе? Интересная фамилия.
  - Во мне семнадцать кровей... - начал было Юра.
  - Прекрасно... - перебила Зарицкая. - Где классный журнал?
  - У вас на столе.
  - Садитесь, будем знакомиться.
  Зарицкая начала перелистывать страницы журнала:
  - Так, группа Н1-4... Экономическая теория...
  Она посмотрела в аудиторию:
  - Так, я буду называть фамилии, услышите свою, вставайте, говорите: "Я", садитесь. Ясно?
  Лука порозовел и нервно заерзал на стуле. Бадридзе сидел спокойно - беды не предвкушал.
  - Абратанова.
  - Я.
  - Анохина.
  - Я.
  - Бабаев.
  - Я.
  - Бадридзе.
  - Я.
  - Без... Безмозглый.
  В аудитории раздался смех, но на фамилию никто не отозвался.
  - Тихо! - приказала Зарицкая. - Так есть Безмозглый или нет? - серьезно спросила она - всякие фамилии встречались на ее веку.
  - Есть Бескостный, - хмуро ответил аккуратного вида молодой человек.
  Зарицкая внимательно посмотрела в журнал. Она не ошибґлась, там был именно Безмозглый.
  - Какая идиотская ошибка! - сказала преподаватель и со злым укором посмотрела на старосту. - Вы заполняли журнал?
  - Я, - был вынужден соврать Бадридзе и мысленно похоронил Луку.
  - Вот сами и исправляйте эту глупость. - Зарицкая демонстративно положила журнал перед старостой.
  Он как мог аккуратно исправил ошибку и вернул журнал обратно преподавателю. Потом Бадридзе повернул голову в сторону последнего ряда, где сидел пунцовый от счастья Лука. Он оценил красноречивый взгляд друга и перестал улыбаться во весь рот.
  - Так, продолжим! - сказала Зарицкая и продолжила:
  - Братчикова.
  - Я.
  - Воронин.
  - Я.
  - Гончарова.
  - Я.
  Повисла секундная пауза. Полина Васильевна внимательно посмотрела в журнал.
  - Закривидорога?!
  По рядам снова прокатился смех. Зарицкая выразительно посмотрела на побледневшего Бадридзе.
  - Я! - неожиданно донеслось из аудитории.
  - Где, я не вижу, - спросила преподаватель, - где этот мальчик?
  - Я не мальчик...
  Тут все обратили внимание на миниатюрную девушку, которая стояла в углу аудитории. С этого момента Настю Закривидорога сокурсники называли просто - Мальчик. А пока всем было весело.
  - Что за бардак?! - Зарицкая хлопнула журналом по столу.
  Воцарилась тишина. Профессорша выдержала паузу, потом сухо сказала:
  - Идем дальше.
  И дабы установить полный контроль над аудиторией, она стала произносить фамилии отрывисто и громко:
  - Коншина!
  - Я.
  - Ленский!
  - Я.
  - Лукьянов!
  - Я.
  - Михайлова!
  - Я.
  - Мухин!
  - Я.
  - Навозный!
  - Обозный, - поправил кто-то.
  Но это было не к чему. В кромешной тишине все затаились и ждали очередной нелепой осечки. Пружина разжалась - аудитория утонула в хохоте. Лука, цвет лица которого напоминал баклажан, вытирал слезы, и даже Обозный похрюкивал от счастья. Лишь два человека не разделяли всеобщей радости - преподаватель и староста. На этот раз Зарицкая не стала повышать голос, просто положила журнал перед Бадридзе.
  - Исправляйте, - велела она холодно.
  От ее тона у Юры едва не выпрямились его лохматые брови. Он вдруг осознал, что для него учеба в институте может закончиться, даже не начавшись.
  - Исправили? - уточнила Зарицкая.
  - Да.
  - Теперь вставайте на мое место и проводите перекличку сами, а я сяду, понаблюдаю...
  Староста встал перед аудиторией с журналом и стал зачитывать фамилии дальше. Он старался делать это уверенно:
  - П-п... Пихай! - сказал он громко.
  
  В ходе дальнейшей переклички выяснилось, что в группе Н1-4 числятся студенты с редкими фамилиями. Помимо Безмозглого, Навозного и Пихая, там значились студенты Попычканус и Слепень. Так же без внимания аудитории не остались фамилии Спермяков и Широкопуп, они были отмечены овациями.
  Когда Бадридзе все-таки озвучил весь список, Зарицкая для начала дождалась, пока эмоции поутихнут, потом поднялась со стула и заговорила:
  - Какая чудовищная провокация... - она провела взглядом по аудитории, всматриваясь в лица студентов, - семинар сорван! Сорван нагло и цинично!
  Дальше Зарицкая обратилась к старосте:
  - Как вы думаете, господин Бадридзе, что, по-вашему, главное в коллективе?
  Слово "что" Зарицкая произносила не как в разговорной речи - "што", а именно через "ч". И в этом ее "что" в совокупности с обращением "господин" ощущалась какая-то скрытая угроза. Почуяв это, Бадридзе Юра растерялся и переспросил:
  - В коллективе?
  - Да-да, в рабочем коллективе - в институте, на предприятии, заводе... что главное?
  Юра пытался в уме подобрать правильный вариант ответа, но ляпнул первое, что пришло в голову:
  - Главное - это задача!
  - Глупости! - парировала Зарицкая. - Никакая задача не может быть выполнена без дисциплины! В коллективе главное - дисциплина! Но сегодня по вашей вине она была сорвана.
  Зарицкая сделала паузу и вынесла старосте приговор:
  - Вы здесь больше не староста!
  
  После окончания дебютного семинара Лука тоже понес наказание - он получил под зад ногой сорок девятого размера. Это все, чем поквитался с ним его друг Бадридзе, - в объяснительной записке на имя декана факультета фамилия Лукьянов отсутствовала. Однако уже через неделю каждый студент ПФИ с первого по пятый курс знал, что среди новичков-первокурсников есть некто Безмозглый, а также Навозный и Пихай.
  
  Менее всех эта история впечатлила Егора Кучера. После семинара по философии он считал, что самая главная фамилия института числится в его группе - группе Н1-1.
  - Закривидорога? - переспросил Егор однажды. - Ну и что? А ты Козленя!
  - Козленя? - удивился Лука.
  Егор и Лука быстро нашли друг друга. Лука расхаживал по институту в косухе и военных ботинках, носил жидкую козлиную бородку и имел кольцо в ухе. Прической он хотел походить на Билли Айдола, но из-за черных волос больше напоминал Кри-Кри из сериала "Элен и ребята". Как и Егор, он уважал "Нирвану" и Кобейна, но на лекциях, бывало, слушал "Сепультуру" и рисовал черепа в тетрадке. Но после того, как его обозвали Козленей, ему захотелось обозвать так каждого, кто встретится на пути.
  - Привет, Козленя! - сказал он своему старому приятелю буквально на следующий день и снова получил под зад ногой сорок девятого размера. Это никак не образумило Луку.
  
  Первый семестр набирал обороты, неумолимо двигаясь к первой сессии. Лука с Егором сдружились на почве любви к альтернативной музыке, Бадридзе реабилитировался в глазах Зарицкой хорошим докладом и сохранил за собой пост старосты, Ветер был влюблен в Козленю и не знал, что с этим делать...
  Главные события первых недель обучения происходили в курилке между этажами. Там студенты знакомились, делились впечатлениями и новостями, сплетничали.
  В один ничем не примечательный день, туда как обычно заглянул студент группы Н1-1 Егор Кучер. Среди прочих курильщиков он обнаружил высокую девушку приятной наружности, которая по утверждению Саши Ветрова была настоящей Синди Кроуфорд. Но на самом деле это была Наташа - Наташа Козленя. Егор хотел было вступить с ней в диалог, но... в курилку ворвался студент группы Н1-4 Лукьянов Борис. Он хлопнул Егора по плечу и заорал громко, чтобы слышал каждый:
  - Здоров, Козленя!
  Козленя с недоумением посмотрела в сторону однокурсников. На этом процесс знакомства между новобранцами налогового факультета был завершен.
  
  Комментатор Владимир Перетурин, комментируя матч с участием сборной Чехии, все девяноста минут называл защитника чехов Яна Сухопарека - Сучепареком, а полузащитника Любоша Кубика называл правильно - Кубик.
  
  
  
  
  6
  
  В фильме "Форрест Гамп" лейтенант Дэн задал главному герою и его темнокожему другу Буббе вполне резонный вопрос:
  - Вы близнецы?
  
  Равновесная цена
  
  Первая экзаменационная сессия прошла спокойно. Главные обитатели галерки - Егор, Лука, Обозный и, конечно, Ветер - долго не мучились. Дело в том, что по какой-то причине экзамен по экономической теории принимала не Зарицкая, а другой преподаватель, менее энергичный. Поэтому студент Ветров все сдул и получил достойную отметку. Его товарищи с последних рядов тоже не ударили в грязь лицом. Конечно, популяция галерки не ограничивалась тремя-четырьмя фамилиями. К концу первого семестра эта был целый отдельный вид. В его рядах числились Мухин, Бабаев, Слепов, Пермяков и прочие далекие от экономических наук личности, загремевшие в ПФИ не по желанию или призванию, а волею судеб. Среди них был еще один достойный человек - Филипп Ленский, в простонародии - Фил.
  Все эти молодые люди не были так уж похожи между собой. В их рядах числился кто угодно: продвинутые модники в кедах фирмы Diesel, серые провинциалы в двубортных пиджаках, любители хип-хопа в огромных джинсах и банданах, футбольные фанаты в коротких куртках-"бомберах" и "розах", рейверы в красных штанах... В иных условиях они бы даже не заметили друг друга, но неприязнь к процессу обучения сделала их ближе. И там, на последнем ряду, общие темы находились сами собой. Так и Ветер с Егором обнаружили немало общего. Помимо московского "Спартака", их объединяла страсть к изобразительному искусству: на лекциях и семинарах они рисовали карикатуры на преподавателей и однокурсников. Выяснилось, что оба учились когда-то в художественной школе: Егор по месту жительства в Москве, Ветер - у себя, в Городе Королей. Оба не доучились, конечно, настали новые времена и их родители решили, что в художники идти бесперспективно. Еще, бывало, в канун сессии на Егора снисходил особый дар и он писал приличные стихи. Ветер не любил стихов, но в лице Егора Кучера признал настоящего поэта:
  
  "Осторожно, двери закрываются!" -
  Прошипел динамик угрожающе.
  Двери с хрустом прищемили яйца,
  Девке зонтик ткнулся во влагалище.
  Баба потная с огромными баулами,
  Пробираясь аккуратно к выходу,
  В нос локтём очкарику сутулому
  Не нарочно, но до крови двинула.
  Старый дед, нечесанный и сморщенный,
  Школьницу за попу нежно трогает,
  Женщина огурчик доморощенный
  С аппетитом и слюнями лопает.
  Я стою, прижатый неудачно
  Девушкой с немытой головою,
  Позой говорящей однозначно
  То, что я её пока не стою.
  Запах пота в воздухе колышится,
  Милостыню тихо просит бабушка,
  Из наушников "Агата Кристи" слышится,
  И я стою, прижатый неудачно...
  
  К концу второго года обучения славные ребята с последних рядов сильно распоясались. Экзамены их больше не страшили. Прогресс шагнул так далеко, что "бомбы", то есть шпаргалки, можно было даже не писать. Их множили и копировали в уменьшенном формате и распространяли по институту, как вирус. Экзамены были письменными.
  Но час расплаты близился. Он пришел, как обычно, нежданно и в самый неподходящий момент - в начале лета. Пришел в качестве экзамена по микроэкономике вместе с самым злым и уважаемым преподавателем Престижного Финансового Института - Зарицкой Полиной Васильевной. Она вернулась, чтобы преподать еще один урок, теперь уже студентам второго курса и по другому предмету. Но бывалые второкурсники в лице своих лучших представителей не сильно испугались - они не сомневались в своих шпаргалках и отточенных навыках. И, конечно, поплатились за это.
  
  - Экзамен по микроэкономике будет устным, - сказала Зарицкая на последнем семинаре, - и принимать его буду я!
  Ветер, Егор и прочие товарищи тунеядцы ощутили неприятный трепет, давно их не посещавший. Но это были цветочки. Дальше Зарицкая разразилась речью, которая сниться Ветру до сих пор в ночных кошмарах.
  - Все студенты будут отвечать по билетам, в каждом из которых по два вопроса. Десять минут на подготовку. Но! Есть студенты, попавшие в "черный список". Они будут отвечать без билетов по всему курсу микроэкономики на вопросы, которые выберу для них я сама. В вашей группе - это Ветров, Соловьев, Кучер, Храпачев. Вы будете отвечать в последнюю очередь, после тех студентов, которые регулярно посещали лекции, делали доклады и участвовали в дополнительных семинарах. И не надо делать удивленные лица. Вы господа - лодыри и бездельники, и с вас особый спрос!
  За счет других групп список лодырей и бездельников существенно расширился. В частности, из группы Н2-4 туда вошли Бабаев, Лукьянов, Мухин, Обозный, Пермяков и Слепов. Девушек в "черном списке" Зарицкой замечено не было. Это обстоятельство никого из бездельников не удивило, вызывало вопросы другое - отсутствие в списке Ленского Филиппа - любителя покидаться тряпкой для вытирания доски.
  Разгадка этой аномалии была проста. Выяснилось, что фанат футбола и сериала "Спасатели Малибу" Фил втайне от товарищей посещал кружок по микроэкономике и даже как-то выступил там с докладом. Как сказал бы Швондер: "Это какой-то... позор!" Даже в судный день - день экзамена по микроэкономике - Фил не успокоился и продолжал раздражать товарищей. На экзамен он явился при параде: костюм, галстук, прическа с боковым пробором... И это еще можно было понять... Но вот, что делали на его длинном утином носу очки в роговой оправе, понять не мог никто, в особенности Лука:
  - Ты зачем очки напялил, овощ?
  - После экзамена посмотрим, кто из нас овощ, - ответил Фил, который и в самом деле надел очки впервые в жизни.
  Лука презрительно покачал головой и поделился своими мыслями с Егором:
  - Ты глянь на этого подхалима... думает, что ему это поможет...
  
  Перед аудиторией, где Зарицкая принимала экзамен, было суетно и многолюдно. Весь поток факультета налогов, состоящий из четырех групп, толпился в коридоре. Несмотря на последнюю очередь, "черный список" в полном составе явился к началу экзамена. Важно было выведать нюансы и продумать тактику. К тому же все члены этого списка были в душе романтики и надеялись, что экзамен вместо Зарицкой примет кто-нибудь другой, поэтому ювелирно подготовленные "шпоры" имелись в рукавах у каждого - от Обозного до Луки. Увы, надеждам не суждено было сбыться. Зарицкая лично принимала экзамен согласно установленной ею очередности и как обычно была не в духе.
  Первую порцию праведного гнева приняли на свои головы отличники и члены кружка. Через десять минут после начала экзамена фраза Зарицкой "как вам не стыдно - вы же кружковец!" стала крылатой.
  С интервалом в полчаса группы по три человека сменяли друг друга. Результаты были скверные. То и дело из аудитории выходили понурые студенты и заплаканные студентки. Хорошисты, отличники и кружковцы получали оценку "удовлетворительно" или "удовлетворительно" с минусом. Огромные минусы в зачетку Зарицкая присовокупляла к оценкам без колебаний - ими она подчеркивала свое великодушие к бездарному студенту, говоря напоследок:
  - Ладно уж... что поделать... тройка с минусом! Надо бы поставить "неуд", но жалко вас отправлять в эту компанию... к болванам и деградирующим личностям!
  Эти слова сильно тревожили сидевших под дверью болванов и деградирующих личностей - Ветра, Луку и Егора. Но больше остальных переживал Фил: он суетился, бесконечно поправлял очки и совещался со своим другом Бабаевым. По всему было видно: Фил что-то задумал.
  
  Шла уже вторая половина дня, на часах было около четырех. Количество народа перед аудиторией сократилось вдвое, но градус напряжения только нарастал. Зарицкая без перерыва на обед продолжала наносить болезненные удары по самооценке прилежных студентов.
  На помощь пришел декан факультета налогов Дейнека - до него доползли какие-то слухи. Правда, он и без них знал, насколько Полина Васильевна способна подпортить картину успеваемости на подведомственном ему потоке. Перед аудиторией, где проходил экзамен, его тут же обступили студенты. Все они недоумевали по поводу происходящего и просили дать совет.
  - Ребята, - начал Дейнека, - ну вы как дети малые, ей богу! Надо же проявлять смекалку. Такой уважаемый человек принимает экзамен, а вы даже цветы не подарили. Ну? Чего же вы хотите?
  - Потом, - продолжал декан, - экзамен начался в девять, так? Уже четыре. Женщина сидит в аудитории весь день - с вами мучается... без обеда. А вы? Хоть бы чаю предложили - вот вам и результат. Разве сложно сбегать в буфет и организовать кофе с бутербродами?
  Бадридзе Юра хотел немедленно взять инициативу в свои руки, но нашелся более проворный человек - Фил уже летел в буфет сломя голову. За ним вниз по лестницам, спотыкаясь, бежал Бабаев. Добежав до буфета, Фил резко остановился, толстый Бабаев врезался ему в спину, как Пятачок. На двери буфета висела табличка с надписью: "Перерыв". Но никакая табличка не могла остановить великодушный порыв Фила. В стремлении накормить Зарицкую он стал дергать дверь за ручку и долбить в нее тяжелыми кулаками и правой ногой. Под натиском Фила дверь капитулировала, в лице буфетчицы Риммы:
  - Совсем сдурел?! По голове себе постучи!
  - Рим, выручай, по гроб жизни обязан буду, - взмолился Фил.
  - Че надо?
  - Надо всё! Воду, чай, кофе, квас, бутерброды, печенье...
  - И поднос, - вставил Бабаев.
  - Так, стоп! Уймитесь, - прервала Римма. - Кроме воды, ничего больше нет, и до шести не будет, ясно?
  Фил обомлел:
  - Как же так?..
  - А что такое стряслось? Обед прозевали? - ехидно спросила Римма.
  В ответ Фил пожаловался Римме на судьбу в целом и на Зарицкую - в частности.
  - Зарицкая? Она сделает из вас людей, - ответила буфетчица, - тут бутербродами не поможешь...
  - А чем тогда?
  - Да ничем. Сдадите с третьего раза. С третьего все сдают...
  Римма знала, что говорит. Буфетчицей ПФИ она работала не первый год.
  - Как с третьего? - возмутился Фил. - У меня билеты в Турцию.
  - Ладно, некогда мне с вами... Воду брать будете?
  - Будем.
  - Сколько? Стакан?
  - Да. То есть нет, - заколебался Фил, - дай нам хотя бы два. Два стакана минеральной воды!
  - Ну два, так два. Подождите.
  Римма вынесла два стакана с водой и вручила их Филу. Напоследок Бабаев задал Римме вопрос, который мучил его уже целую минуту:
  - А бывает, чтобы с третьего раза не сдавали?
  - Бывает, но очень редко, это надо сильно постараться. Вообще, она женщина добрая.
  
  В аудитории было по-летнему душно. Тяжелая грозовая туча за окном заволокла собой небо, предвкушая приближение страшного грома. Круглые часы над доской показывали половину пятого. Медленно, но неумолимо этот страшный день - день экзамена по микроэкономике - двигался к развязке, и души лодырей и тунеядцев трепетали в ожидании скорой расплаты за грехи.
  В отличие от них староста группы Н2-4 Бадридзе был далек от волнения и трепета, он стоял у доски и уверенно отвечал по билету, не обращая внимания ни на тучу за окном, ни на суровую Зарицкую. Он чертил мелом график и рассказывал что-то про эластичность спроса и предложения. Зарицкая сидела за столом и внимательно слушала, не перебивала, иногда благосклонно кивала головой. В общем, у Бадридзе все складывалось неплохо... пока в дверь не постучали.
  В ожидании, что дверь откроется, Бадридзе замолчал. Зарицкая же, как будто не услышав стука, строго спросила:
  - Ну? Что такое? Продолжайте!
  Бадридзе продолжил. Но в дверь постучали снова, уже более настойчиво. Юра опять запнулся на полуслове, Зарицкую это вывело из себя:
  - В чем дело?! Что вы заикаетесь, как школьник?
  По какой-то причине она отказывалась реагировать на стук.
  - В дверь постучали, - поспешил оправдаться Бадридзе.
  - Это не ваше дело! Пусть стучат сколько угодно - у нас экзамен!
  Юра хотел было продолжить и даже открыл рот, но стук раздался вновь. Дверь заскрипела и в аудитории появилась большая кучерявая голова в роговых очках.
  - Можно? - вежливо спросил Фил.
  Ответа не последовало. Зарицкая смотрела на Фила с презрением и удивлением одновременно. В ее глазах читался немой вопрос: "Как же ты посмел сюда ворваться, бестолочь ты такая?"
  Не дождавшись ответа, Фил полностью материализовался в аудитории, держа в охапке огромный привокзальный букет. За его спиной стоял Бабаев с двумя стаканами минеральной воды.
  - Полина Васильевна, - начал Фил, - мы принесли вам воды.
  - Воды?! - уточнила Зарицкая. - Какой еще воды?!
  Такой холодный прием слегка обескуражил Фила, тем не менее он взял себя в руки и повторил:
  - Полина Васильевна, мы принесли вам попить... и цветы...
  - Что-что?!
  - Попить... Вы не хотите пить? - настаивал Фил.
  - Пить?! Вы что совсем сдурели?!
  За окном мелькнула молния, и Зарицкая разразилась фразой, звеневшей в ушах Фила еще неделю:
  - Я не хочу пить! Я хочу есть! Убирайтесь вон!
  За окном прогремел страшный гром, и кулак Полины Васильевны в унисон сотряс стол.
  Выйдя вон, Фил не сразу пришел в себя. В обнимку с букетом он с минуту молча смотрел сквозь Бабаева. Бабаев стоял напротив, в его руках дрожали стаканы с водой. Фил взял один и выпил залпом. Потом посмотрел на неожиданно позитивные физиономии своих товарищей. Все они - Ветер, Лука, Егор и прочие - изо всех сил пытались подбодрить Фила. Больше остальных в этом преуспел Лука, он сказал другу искренне:
  - Не отчаивайся, дружище, попробуй еще раз!
  - Чего ржете, дураки? - с укором ответил Фил. - Ради вас же старался. Я-то сдам как-нибудь...
  Фил выпил второй стакан и пошел куда-то, Бабаев отправился вслед за ним. Через несколько минут из аудитории вышел Бадридзе Юра, хмурый и огорченный. Он хотел знать одно:
  - Где этот идиот?
  Эффектное появление Фила снова подмочило его репутацию в глазах Зарицкой, и вместо оценки "отлично" Бадридзе получил "хор" с тремя минусами. Все три минуса ему достались за то, что он, дословно цитируя Зарицкую, "на редкость бездарный староста".
  
  Прошло еще два часа. Фил не опустил рук. Он дождался своей очереди, дал Бабаеву последние напутствия и снова вошел в аудиторию с тем же самым букетом цветов. Фил был последним студентом "белого списка". С достоинством, без лишних слов он положил цветы на стол преподавателя и вытянул билет.
  - Билет номер шесть: "Основные фонды" и "Равновесная цена", - громко рапортовал Фил.
  - Возьмите лист бумаги, садитесь и готовьтесь. У вас десять минут, - напомнила Зарицкая.
  Но Фил не нуждался в напоминаниях. Он досконально знал всю процедуру экзамена и вообще каждую мелочь: какую газету читает Зарицкая, на что она смотрит в окно, сколько минут ходит, как реагирует на чихание и моргание студентов.
  Фил сел, поправил очки, щелкнул ручкой и принялся писать. Начал уверенно. Время от времени он деловито хмурил брови и покашливал: "кхэ-кхэ" или просто "кхэ".
  
  В это время в пяти метрах от аудитории, у окна, на широком подоконнике был замечен странный человек. Он сидел в огромных наушниках для центра космических исследований с увесистой рацией в руке. Через длинный, закрученный в спираль провод его наушники соединялись с электронной субстанцией, оснащенной мигающими лампочками и антенной. Загадочный ученый сидел в окружении рукописных конспектов, хаотично разбросанных по подоконнику.
  - Чуваки, зацените! - завопил Лука, заметив ученого. - Доктор Верховцев!
  Лука не очень-то попал в образ. Человек на подоконнике не был похож на персонажа известного мультфильма - на нем не было ни шляпы, ни серого плаща. К тому же он был толстый и больше напоминал Весельчака У или Громозеку. Тем не менее, всем своим видом этот упитанный доктор давал понять, что вот-вот откроет тайну третьей планеты. За благообразным обликом ученого или Доктора Верховцева скрывался лучший друг и подельник Фила - Бабаев. И у него была задача посложнее межпланетных тайн.
  Раскопав в груде бумаг нужный конспект, Бабаев бормотал его содержание прямо в рацию. Его бормотание попадало точно в правое ухо Филу, где притаился крохотный наушник, от которого, незаметно обогнув ухо, тянулся тонкий прозрачный проводок и вниз по шее уходил за ворот пиджака. Зачем Филу понадобились очки, так и осталось загадкой, зато под пиджаком притаилась вторая часть электронной субстанции, к которой при помощи изоленты крепился специальный микрофон, обеспечивающий обратную связь. Все эти "кхэ" и "кхэ-кхэ" были адресованы именно ему - микрофону, и означали соответственно "да" и "нет".
  - Записал? - спрашивал Бабаев.
  - Кхэ! - отвечал Фил.
  - Записывай второй вопрос. Равновесная цена - это...
  Фил записывал и не вызывал подозрений. Наконец, время на подготовку истекло. Фил успел все... или почти все. Стоя с конспектом у доски, он без запинки перечислил все основные фонды и дал им определение. Фил хотел добавить что-то еще, но был прерван:
  - Достаточно, - сказала Зарицкая. - Давайте второй вопрос.
  - Равновесная цена! - бодро начал Фил и, не отрываясь от конспекта, громко зачитал определение равновесной цены.
  Но Зарицкая снова вмешалась:
  - Что вы прилипли к этой бумажке? Отдайте, она вам мешает! - Зарицкая выхватила у Фила листок. - Говорите своими словами, как вы понимаете понятие равновесной цены. Вопрос очень простой, элементарный, а вы по бумажке читаете.
  Фил поправил очки и дословно повторил только что прочитанное им определение:
  - Равновесная цена - это цена, уравновешивающая спрос и предложение в результате действия конкурентных сил.
  После этого Фил замолчал.
  - Ну и что? Что дальше? - на своем излюбленном слове "что" Зарицкая ребром руки постучала по столу.
  Прикрыв ладонью рот, Фил, дабы размять связки перед ответом, несколько раз усиленно крякнул:
  - Кхэ-кхэ... кхэ! - такая комбинация "кхэ" звучала в ушах Бабаева впервые.
  - Чего-чего?! - переспросил Бабаев. - Чего ты там квакаешь?
  - Равновесная цена! - громко сказал Фил, после чего снова задумался.
  - Я понял, понял... - отреагировал Бабаев, - ща, обожди.
  Бабаев взял нужный конспект и снова зачитал то же самое определение "равновесной цены".
  - Кхэ-кхэ, - тут же закашлял Фил.
  - Нет? - удивился Бабаев. - Продолжать дальше?
  - Кхэ! - ответил Фил.
  Тут Зарицкая не вытерпела:
  - Что с вами? Выпейте воды, - Зарицкая взяла графин, наполнила стакан и протянула его Филу. Как выяснилось, воды у нее было в избытке.
  Фил выпил и начал повторять за Бабаевым все, что тот бормотал ему в ухо:
  - Э-э-э... в условиях рыночной экономики, - говорил Фил, - конкурентные силы способствуют синхронизации цен спроса и цен предложения... Э-э-э-м... это приводит к равенству объемов спроса и предложения...
  - Я не понимаю, - снова вмешалась Зарицкая, разводя руками, - как можно рассказывать про равновесную цену, не начертив график? Ведь вам же легче будет отвечать, неужели не ясно! Чертите!
  - Кхэ-кхэ, - согласился Фил и взял мел.
  - Что-что? - переспросил Бабаев.
  - График... график равновесной цены! - громко сказал Фил и повернулся к доске.
  Дальше повисла пауза. Казалось, Фил ждет, когда Зарицкая поддержит его аплодисментами. На самом деле он ждал, когда Бабаев отыщет график. В это время новоявленный Доктор Верховцев судорожно рылся в бумагах. Он и сам не догадывался о существовании какого-то графика, а все потому, что в конспекте, с которого он диктовал Филу лекцию в ухо, графика по какой-то причине не оказалось.
  В момент, когда Зарицкая тяжело вздохнула и встала со стула, потеряв всякое терпение, наушник, наконец, забормотал голосом Бабаева:
  - Кажись, нашел! Черти оси координат.
  Фил начертил крестообразные оси координат, затем аккуратно отметил точку пересечения "0" и обе оси - "Х" и "У". Зарицкая не вмешивалась.
  - Начертил? - спросил Бабаев.
  - Кхэ!
  - Так, теперь... в верхней части... справа... то есть в правом верхнем углу... черти две линии крест-накрест, как флаг сборной Шотландии, - пояснил Бабаев.
  Немного погодя Фил, конечно, вспомнит, что на флаге сборной Шотландии и в самом деле две линии пересекаются по диагонали - так же, как кривые спроса и предложения, но это позже, минут через пять. А пока Фил чертил на доске собственную версию шотландского флага, ощущая на себе, что называется, теплый, дружественный взгляд Зарицкой. Видимо, от волнения Фил перепутал шотландский флаг со швейцарским, поэтому справа от основного креста - пересекающихся осей "Х" и "У" - он изобразил еще один крест - больничный.
  - Что это? - спросила Зарицкая, округлив глаза.
  Фил понял - это все! Но молчать было нельзя, и Фил ответил уклончиво:
  - Это? Это график...
  - График чего? - настаивала Зарицкая.
  - Равновесной цены, - помявшись, ответил Фил.
  За окном снова прогремело, после чего Зарицкая сама объяснила, что же все-таки начертил Фил.
  - Это - не равновесная цена... Это - символы Третьего рейха!
  Фил не стал спорить - так подсказывала интуиция, Зарицкая продолжала:
  - Я вам скажу, что такое равновесная цена! Равновесная цена - это единица! Кол за ваши знания!
  
  - Ну что, доктор, как там дела? - поинтересовался Лука у Бабаева.
  - По-моему, не очень, - ответил тот.
  И был прав. Из аудитории вышел Фил. Дела у него были "не очень".
  - Всех просят зайти, - сообщил он оставшимся.
  Весь штрафбат - человек десять - зашли в аудиторию, после чего в нерешительности столпились под дверью. Зарицкая сесть не предлагала. Она стояла у доски и примерно с минуту молча смотрела на этих людей, не говоря ни слова. Закончив минуту молчания, она устроила бездельникам настоящий разнос. Зарицкая заслуженно считалась одним из лучших преподавателей в истории Престижного Финансового Института и разнос был важнейшей составляющей ее трудовой деятельности. Как правило, он начинался фразой актера Владимира Басова, которую Зарицкая трактовала вольно, по своему усмотрению. В этот пасмурный вечер фраза прозвучала так:
  - Ну что, граждане алкоголики, наркоманы, тунеядцы...
  "Начало хорошее", - подумал Лука.
  - Сколько лет преподаю, и все одно и то же. Опять передо мной это сборище, эта жалкая кучка! Как же вы мне все надоели!..
  "Кучка? Кучка - это круто" - Луке сильно захотелось сказать Егору: "Слышь, пельмень, ты жалкая кучка", но это было рискованно.
  - Ждете?! - продолжала Зарицкая. - А чего вы ждете?! Что вы мне можете тут рассказать? Если отличники и кружковцы, - Зарицкая занесла вверх указательный палец, - так отвечают... безобразно! Почти на двойку! То вы... вы-то куда? Вы же ни черта не делали весь год! Только пили и слонялись без толку.
  В этот момент Лука осознал, что хочет курить, как никогда, и начал нелепо топтаться на месте. Каким-то телепатическим образом Зарицкая почувствовала его желание и дала ему прикурить. Указав на него пальцем, она сказала веско:
  - А вы Ветров, вы просто идиот!
  - Я? - переспросил обомлевший Лука. - Но я не Ветров!
  - Это не важно! Вы все равно идиот! И Ветров тоже идиот! Вы все идиоты!
  Больше возражений не последовало. Стоя в компании идиотов, Ветер почувствовал себя главным из них. Тяжелое молчание воцарилось в аудитории.
  - Идите домой, - заключила Зарицкая, - готовьтесь, даю вам неделю. И смотрите, если не будете готовы... пеняйте на себя! А теперь уходите.
  
  Идиоты покинули аудиторию молча. Потом молча дошли до ближайшего ларька, молча купили пиво и молча его выпили.
  И все же одну оценку "отлично" в тот день Зарицкая поставила. Ее получила Наташа - Наташа Козленя.
  
  
  
  
  
  7
  
  В фильме "Большой Лебовски" главный герой по прозвищу Чувак сказал однажды своему лучшему другу Уолтеру:
  - Я тебя люблю, Уолтер, но рано или поздно ты должен признать, что ты дебил.
  
  Ужасный ужас
  
  Неделя пролетела незаметно. В девять утра перед той же аудиторией собрались все те же лица - от Слепова до Луки. И, конечно, Доктор Верховцев с той же самой огромной сумкой для аппаратуры. Фил был снова при параде и в тех же роговых очках. Ситуация недельной давности ничему не научила и никак не образумила героев последних рядов. Они снова были во всеоружии - при "бомбах" и наушниках - и надеялись на авось.
  Зарицкая все же пошла на уступки и не стала гонять двоечников по всему курсу обучения. Она принимала пересдачу в обычном порядке по билетам - по два вопроса и десять минут на подготовку. Но в аудиторию пускала по одному человеку.
  Первым пошел Фил. Всю отведенную на подготовку неделю Фил честно готовился к пересдаче. На пару с Бабаевым он довел электронные механизмы до совершенства, трудившись даже по ночам. Теперь громко говорить и кашлять было не обязательно, Бабаев и так слышал все, что происходит в аудитории - любой шорох и все вопросы преподавателя. Через полчаса Фил вышел и сообщил с деланной горечью:
  - Эх... Всего лишь тройка...
  - А ты типа не рад? - спросил Лука с нескрываемым сарказмом.
  - Да я неделю готовился, не спал! - уверенно ответил Фил.
  Такое циничное вранье Лука воспринял близко к сердцу.
  - Слышь, Слепень, - обратился он к Слепову, - ты где-нибудь встречал таких евреев хитрожопых?
  - Не-а, - ответил Слепов.
  - Ведь ни черта не знает и так уверенно врет, говнюк, - не унимался Лука.
  Зависть, конечно, имела место. И не только у Луки. Каждый тунеядец с укором смотрел на своего удачливого товарища - товарища Фила. Подливал масла в огонь тот факт, что Фил сам верил, что заслуживал большего и, главное, верил абсолютно искренне.
  Вслед за Филом настала очередь Бабаева. За время пребывания в образе Доктора Верховцева он сильно поднаторел в микроэкономике. Постоянный тренинг с чужими конспектами не сделал из него доктора наук, но предмет он знал лучше, чем кто-либо из "черного списка".
  - "Удовлетворительно"! - радостно сообщил Бабаев, покинув аудиторию.
  Товарищи смотрели на него косо, как на пособника Фила, но на самом деле им стоило благодарить и того, и другого. После их удачных стартовых ответов Зарицкая настроилась на положительный лад. Слепов, Пермяков, Обозный и прочие ненавистные Зарицкой личности получали "удовлетворительно" один за другим. Отвечали они по обыкновению плохо - мялись, кряхтели, подолгу раздумывали и почесывали лбы. Но Зарицкая проявляла терпение, снисходительность и даже подсказывала. Конечно, подбадривала крепким словом, не без этого, но палку не перегибала и время от времени позволяла себе лирические отклонения:
  - Вот же олух царя небесного! Как же вы жить-то будете?.. Ладно, давайте зачетку.
  
  Все это было слишком хорошо, чтобы длиться вечно... чтобы длиться хотя бы час. Возможности Полины Васильевны были не безграничны. Ее терпение лопнуло, когда за пересдачу принялся Борис Лукьянов. К этому печальному моменту экзамен сдали почти все, кроме Ветра, Егора и самого Луки.
  Лука вошел в аудиторию, вытянул билет, взял лист бумаги и сел за стол перед Зарицкой. Шли последние минуты ее хорошего настроения.
  Билет ? 8 не напугал Луку, он помнил абсолютно ясно - шпаргалка на данный билет хранится в его правом носке. Тихое спокойствие аудитории было потревожено звонким щелчком - это Лука случайно обронил ручку на пол. Наклонившись под стол, он ловко извлек нужную "шпору" из носка и принял исходное положение. Зажав ее в кулаке, Лука стал поджидать удобный момент, который представился сразу же. Зарицкая, сидя напротив, читала газету и, казалось, не обращала на него никакого внимания. Лука подсунул шпаргалку под лист бумаги и, прикрыв ее ладонью, стал энергично списывать. Все складывалось прекрасно.
  Переходя ко второму вопросу, Лука кинул короткий взгляд на Зарицкую, после чего застыл в испуге и нерешительности. Зарицкая больше не читала газету - она смотрела на Луку, смотрела в упор, пронзительным взглядом Медузы горгоны. В этот жуткий момент Лука окаменел и вдруг вспомнил своего соседа, дядю Колю, который еще вчера просил посмотреть какой-нибудь фильм ужасов - "ужасный ужас", как выразился дядя Коля. При взгляде Зарицкой Лука в полной мере осознал смысл этого выражения. Охваченный "ужасным ужасом", он смотрел в глаза преподавателя, не в силах пошевелиться. На этот раз тишину аудитории потревожила сама Зарицкая:
  - Знаете что, Ветров... Вы самый настоящий идиот!
  Как и неделю назад, у Луки отвисла челюсть, но все же он вынужден был восстановить истину:
  - Я не Ветров, я Лукьянов.
  - Вы идиот! - настаивала на своем Зарицкая. Подробности ей были ни к чему.
  Она резко встала, подошла к Луке и подняла лист бумаги, под которым притаилась шпаргалка.
  Лука покинул аудиторию с низко опущенной головой - он был в печали. Десяток ехидных физиономий, ожидавших за дверью, смотрели на товарища с сочувствующей ухмылкой. Среди них выделялась самая ехидная физиономия - физиономия Фила.
  - Ветров, вы идиот! - радостно отметил Фил.
  Луке хотелось двинуть Филу хорошенько, но Фил был выше на две головы. В это время Ветер и Егор играли в "камень-ножницы-бумага, раз-два-три...". На счет "три" Егор проиграл и пошел в аудиторию на казнь.
  Увидев небритого лохматого человека в кедах и дырявых джинсах, Зарицкая расстроилась окончательно.
  - Вы наркоман? - спросила она для начала.
  - Нет, - растерянно ответил Егор и хотел было взять билет.
  - Не надо, - остановила его Зарицкая. - Ответьте сперва на вопрос - что такое микроэкономика?
  Егор растерялся еще сильнее и, поморгав с минуту, принялся сбивчиво давать определение. Получилось плохо:
  - Ну-у-у... микроэкономика - это... наука... которая... м-м-м... о том... как бы...
  - Тупой и еще тупее! - неожиданно сказала Зарицкая, прервав полет умозаключений студента Кучера. - Смотрели такой фильм, наверное?
  Егор потерялся окончательно и ничего не ответил. Он никак не ожидал, что Зарицкая смотрела его любимый фильм.
  - Вы такой же болван, как и Ветров! К тому же наркоман.
  Подслушивая под дверью аудитории, Ветров смотрел в будущее со сдержанным оптимизмом:
  - Может, мне вообще не ходить? - спросил он радостных друзей.
  - Я бы точно не пошел, - ответил Слепов.
  Тут вышел Егор и сообщил Ветру, что его уже ждут. Выбора не оставалось.
  - Вы последний? - строго спросила Зарицкая.
  - Да, - ответил Ветер.
  - Слава богу! Надеюсь, вы не такой кретин, как Ветров, и этот... наркоман?
  Ветров хотел сказать, что "нет, не такой", но вместо этого лишь подтвердил опасения Зарицкой.
  - Ветров - это я, - признался Ветер.
  Возникло неловкое молчание. Уважаемый преподаватель зло и проницательно смотрела на студента, неудачливый студент растерянно и глупо смотрел на преподавателя. Между ними возникли сложные метафизические отношения длиной в минуту.
  - Знаете что, - вдруг сказала Зарицкая, - не будем тратить время, у вас его было достаточно. Отвечайте сразу! Что в себя включает понятие основные фонды?
  Главное, что знал Ветер про основные фонды - это то, что шпаргалка лежала у него в правом кармане брюк. На этом знания об основных фондах, к сожалению, обрывались. Тем не менее Ветер, серьезно сдвинув брови, попытался вспомнить все, что когда-либо слышал по этому вопросу. Вот, что он вспомнил:
  - Ну-у-у... основные фонды - это когда... м-м-м... в общем, к ним относятся здания... различные сооружения... машины - автомобили значит... и... ну это...
  - Автомобили, значит? - перебила Зарицкая.
  Ветер потупил взор, он понял - сейчас будет разнос. Хотя на самом деле даже обрадовался такому повороту - больше про основные фонды ему было нечего добавить.
  - И это речь экономиста?! - все сильнее закипала Зарицкая. - "В общем", "ну это...", "как бы..." - вот ваш ущербный лексикон! Вы зачем сюда поступили, Ветров?
  Ветер помалкивал.
  - Чтобы вы знали, - продолжала Зарицкая, - Здесь... учится будущий высший управленческий персонал страны! Вы получите диплом и первым полезете в руководители!
  Ветер замотал головой - нет, мол, не полезу.
  - Что ты крутишь башкой?! - перейдя на "ты", совсем вышла из себя Зарицкая. - Я все про вас знаю! Привыкли на всем готовом! Ладно, эти двое - алкоголик и наркоман. А ты? Видно, из приличной семьи, хорошо одет.
  Ветер снова был в двухбортном пиджаке зеленого цвета, брюках и черной рубашке в горох.
  - Бедные твои родители, - продолжала Зарицкая, - переживают за тебя, ждут. Слава богу, не слышат, как ты тут мычишь и позоришь их!
  Эти слова больно задели Ветра, и он впервые посмел возразить:
  - Я сам за себя в ответе. Взрослый уже...
  - Взрослый?! - Зарицкая смягчила тон. - Взрослым ты будешь еще очень не скоро.
  После короткой паузы она снова перешла на "вы" и поставила точку:
  - Знаете, Ветров, что гораздо хуже алкоголизма?
  - Что? - буркнул Ветер.
  - Это ваша беспробудная лень! Лень хуже алкоголизма! Запомните это.
  
  Институтский буфет был охвачен атмосферой праздника. Двоечники безудержно отмечали победу над Зарицкой. Буфетчица Римма в белом колпаке шустрила за барной стойкой, нарезая бутерброды и наливая томатный сок в графин. Водка незаметно для посторонних глаз разливалась по пластмассовым стаканам. Все тунеядцы - от Мухина до Обозного сидели за большим столом, который они соорудили из трех маленьких.
  - Сперва - шампанское! - заорал Фил и принялся откупоривать бутылку.
  В это время его лучший друг Бабаев, что-то увлеченно рассказывал окружающим. По его лицу и жестикуляции было видно - он рассказывает очень интересную историю. Правда, о чем конкретно, никто не понимал: Бабаев размахивал руками и изображал то наушники на голове, то рацию в руке, временами покатываясь со смеху, ему было весело.
  Неожиданно все притихли - рассказ подошел к кульминации. Польщенный вниманием друзей, Бабаев понял: пора ставить эффектную точку. Однако в пылу рассказа он упустил главное: его лучший друг Фил сидел сбоку с глазами полными огня и целился в голову ничего не подозревающего рассказчика бутылкой шампанского, предварительно разболтав ее хорошенько. Раздался мощнейший хлопок. Пробка пулей вылетела из бутылки, чиркнула Бабаеву по макушке и, достигнув барной стойки, сбила с Риммы колпак. Римма в панике завертелась по сторонам, Фил машинально сунул бутылку под стол, крепко держа ее руками. Через секунду атомный заряд из пены и брызг вырвался из-под стола и ударил Филу точно в нос, сбив с него спесь и роговые очки.
  Теперь Бабаев смеялся не один, и гордость переполняла рассказчика - "что бы такого рассказать еще?" - раздумывал он.
  
  На этом празднике не было замечено лишь троих любителей водки с томатным соком и историй Бабаева. У этих троих осталась неделя, чтобы все же выучить курс микроэкономики и не вылететь из института.
  - Шутки кончились! Через неделю у вас троих последний шанс - так и передайте своим дружкам! - Это были последние слова Зарицкой, которые в тот день услышал Ветер.
  
  
  
  
  
  8
  
  - Черт возьми, Уолтер - ты настоящий придурок! - напомнил Чувак своему лучшему другу.
  
  Соль
  
  Спустя неделю Ветер снова сидел перед Зарицкой. На этот раз говорил только он. Основные фонды, равновесные цены и прочие азы микроэкономики отлетали у Ветра от зубов.
  Закончив с ответом на очередной вопрос, он в нетерпении ждал, когда же Зарицкая попросит зачетку и отметит его знания, пусть даже долгожданным "трояком". Ветер был доволен собой - понимал - теперь он знает предмет! Но Зарицкая снова удивила:
  - Знаете, что я вам скажу Ветров, - начала она тоном, не предвещающим ничего хорошего. - Вы настоящий русский Ваня! Иван-дурак!
  "Это конец, - подумал Ветер, - она меня перепутала с каким-то Ваней..."
  Зарицкая продолжала:
  - Лежите на печи всю жизнь, в ус не дуете, пока рак на горе не свиснет. А потом все виноваты кругом - страна у вас не такая, учителя не такие... Это не страна не такая - это вы не такие! Лодыри и иждивенцы!
  - Я люблю свою страну, - набравшись смелости, возразил Ветер.
  - Конечно, любишь. Это видно. Если бы ты ее любил, разве бы так учился? Это же позор - по три раза экзамен сдавать... микроэкономику! Это что наука? Тут учить нечего - один раз прочитать! Вот мой сын - физик. Вот это наука. А ты?... Как ты дальше жить-то думаешь? Кем себя видишь вообще?
  - Э-э-э... м-м-м... - Ветер снова впал в ступор. К этим вопросам он не готовился.
  - Опять мычишь. Конечно, мычишь. Потому что не знаешь! Плывешь по течению, как балбес, ни о чем не думаешь... Ну, хоть мечтаешь о чем-то?
  - Да, мечтаю... - ответил Ветер вдруг, - мечтал... хотел быть футболистом!
  У Зарицкой слегка приподнялись брови. Ветер продолжал:
  - И в армию тоже хотел, в ВДВ... Но там же все плохо теперь... и война... Но я буду себя искать... я буду...
  Ветру сильно хотелось рассказать про себя что-то хорошее, правильное. Хотелось напоследок изменить о себе мнение Зарицкой, чтобы она не думала про него так... Но он не знал, что сказать, мысли в голове путались. Может, слишком давил авторитет преподавателя, а может, и вправду, сказать было нечего.
  - Ладно... - сказала на это Зарицкая без обычного укора. - Было у отца три сына: старший, средний, а третий... сами знаете.
  Она задумалась ненадолго, потом взглянула на Ветра, и прежний металл вернулся в ее голос:
  - Футболист не футболист, а раз поступили, извольте учиться! Взять бы всю вашу шайку и в армию! Но жалко вас, дурошлепов... Стыдно, Ветров! Стыдно! И нехорошо. Давайте зачетку.
  Где-то эти слова Ветер уже слышал. "Стыдно, брат. Стыдно. И нехорошо", - крутилось в его голове по пути в буфет.
  
  В буфете его поджидали верные друзья: Егор Кучер и Лукьянов Борис. Они отвечали раньше Ветра и также благополучно отделались, заполучив долгожданный трояк с третьей попытки. Саша Ветров был последним героем галерки, продержавшимся до самого конца - до последней капли терпения Зарицкой.
  Теперь настала их очередь гулять: на столе стояла бутылка с золотистого цвета жидкостью, блюдце с тонко нарезанным лимоном, солонка соли и еще три рюмки.
  - Что это? - спросил Ветер, кивая на бутылку.
  - Сам не видишь, лох? - ответил Лука самодовольно. - Текила золотая!
  - Мексиканская водка... - добавил Егор. - Не пил что ли?
  - Водку пил, - уточнил Ветер.
  - Водку все пили, - уточнил Лука, - чувак, покажи ему.
  Егор взял дольку лимона, натер ею часть ладони и посолил сверху. Лука наполнил ему рюмку до краев.
  - За свободу! - громко объявил Егор, слизнул соль с ладони и опрокинул стопку. Потом отправил в рот дольку лимона и сказал, смачно пожевывая:
  - Вот как надо!
  То же самое сделал Лука и констатировал:
  - Вещь! Теперь ты давай, - обратился он к Ветру.
  Ветер тщательно намазал ладонь лимоном, посолил, потом недоверчиво понюхал содержимое рюмки и сказал:
  - За основные фонды!
  Сочетание текилы, соли и лимона показалось Ветру настолько изысканным, что он сразу потребовал добавки. Никакого неприятного послевкусия и желания немедленно вздрогнуть и поморщиться не ощущалось. Лимон и соль как нельзя лучше дополняли этот благороднейший из напитков.
  По истечении часа на душе было приятно и легко. Наступило полное осознание, что все основные фонды и прочие муки ада позади, дальше - лето, каникулы, счастье.
  
  Бутылка опустела быстро, лимоны были съедены. Порозовевшие лицами друзья говорили громче обычного:
  - Она говорила тебе, что ты настоящий Иван-дурак? - обратился к Ветру Лука.
  - Да уж, - смутился Ветер, - лучше не напоминай.
  - Да ладно, Егор тоже Иван-дурак... ха-ха...
  - А ты, типа, умный? - уточнил Ветер.
  - А я Ветров, я идиот! - сострил Лука и захохотал на весь буфет.
  - Эй вы, дураки! - взял слово Егор. - Бутылка кончилась, что делать будем?
  - Я в кашу, - признался Лука, - но хочу еще.
  - Я тоже не прочь, - сказал Ветер, - хотя может и не стоит...
  - Значит, надо брать! - заключил Егор.
  Лука поднял вверх указательный палец и изрек:
  - Народная мудрость гласит: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть! Но у меня нет денег.
  - У меня тоже, - признался Ветер, - может рублей двадцать только.
  Оба посмотрели на Егора.
  - Вы мне и так за эту бутылку должны, - ответил тот. - У меня остались какие-то копейки... бутылка стоит семьдесят рэ.
  Теперь все трое посмотрели в направлении соседнего стола, где тихо и безмятежно сидел их сокурсник - кружковец Аркаша. Он пил кофе и закусывал толстыми эклерами.
  - У этого точно есть деньги, - подметил Лука.
  - Да уж, настоящий Кислярский, - подметил Егор.
  - Я дам вам парабеллум, - подметил Ветер.
  Спустя минуту Лука стоял перед Аркашей:
  - Аркаш, дай сто рублей взаймы.
  - Не дам - ты мне двести и так должен. Забыл?
  - Да ладно тебе, я че не отдам? Дай, не жмись.
  - Нет.
  - Но у тебя ж есть! Всего сто рублей прошу.
  - Есть! Но тебе не дам - сперва долг верни, - был неумолим Аркаша.
  Казалось, разговор не имеет перспективы, но разгоряченный текилой Лука продолжал напирать:
  - Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? - неожиданно предложил Лука, хотя совершенно не предполагал, что конкретно он может сделать ради ста рублей.
  - Да ничего я не хочу... - жуя эклер, отбивался Аркаша, - отстань!
  Но Лука не отставал, он был увлечен процессом: его глаза азартно мельтешили и смотрели то на Аркашу, то на стол с эклерами, то на буфетчицу Римму. Наконец ему в голову пришла достойная мысль:
  - Хочешь съем двадцать эклеров на спор?
  - Ага, очень хочу - отличная идея! Я и сам съем двадцать эклеров, - ответил Аркаша и недовольно хмыкнул. - Вон, лучше салфетки съешь!
  На столе действительно лежали салфетки, а рядом стояла маленькая солонка соли. Солонка была открытая, как на каравае, и заполненная примерно наполовину. Незамедлительно в голове Луки созрело еще более подходящее предложение:
  - Хочешь соль съем?
  - Соль? - переспросил Аркаша. - В смысле...
  - Ну заглочу целую солонку, - пояснил Лука.
  - Ты че, кашалот, что ли? Заглотит он...
  - Давай сто рублей, увидишь.
  - Он хочет соль съесть, - пожаловался Аркаша друзьям Луки, - заберите его отсюда.
  Ветер и Егор пожали плечами - может, и неплохая идея ради ста рублей?
  - Короче, - пошел в атаку Лука, - ты кладешь деньги на стол - я ем соль. Если я не смогу, то значит, ты оставляешь их у себя, а я буду должен тебе еще сотку.
  - И ты отстанешь после этого? - уточнил Аркаша.
  - Да, при любом раскладе.
  - Ладно, ешь, - нехотя согласился Аркаша.
  - Деньги на стол, - потребовал Лука.
  Аркаша достал толстый кошелек и извлек оттуда нужную купюру - сто рублей лежали на столе.
  - Лука - крутой чувак! - прокомментировал Егор.
  - А что будет, если проглотить солонку соли? - поинтересовался Ветер.
  - Сейчас узнаем...
  Перед тем как съесть соль, Лука подошел к барной стойке и попросил у Риммы стакан томатного сока.
  - Томатный кончился, есть яблочный, - сказала Римма.
  - Хорошо, - согласился Лука.
  Он взял стакан с яблочным соком и направился к Аркаше.
  - А деньги? - спросила Римма в спину.
  - Щас, подожди минутку, - ответил Лука.
  Подойдя к столу, он без колебаний взял солонку соли и уверенно, как рюмку текилы, опрокинул ее целиком себе в рот, после чего незамедлительно осушил стакан яблочного сока.
  - Вот так! - стукнув пустой солонкой об стол, сказал Лука обомлевшему Аркаше, потом забрал деньги и направился к друзьям. Подойдя, он гордо швырнул купюру перед ними на стол.
  - Учитесь, малыши!
  Это последнее, что успел внятно сказать Лука в этот день. Дальше события развивались стремительно. В течение секунды Лука в буквальном смысле позеленел, его глаза стали влажные и округлились, как медные пятаки. Закрыв ладонями рот, Лука рванул прочь из бара. Наудачу, туалет был рядом.
  Немым укором деньги лежали на столе перед Ветром и Егором. Друзья переглянулись.
  - Пойдем, глянем, что с ним, - предложил Ветер.
  - Пойдем, - согласился Егор и положил купюру в карман.
  - Я знаю - это все соль! - сказал им вслед Аркаша.
  
  Заходить в туалет двое ценителей мексиканской водки поначалу испугались. Оттуда доносился тот самый "страшнейший звериный рев Слонопотама".
  - Это что, Лука что ли? - спросил Ветер.
  - Нет, это Годзилла, - ответил Егор.
  Набравшись мужества, друзья робко зашли в туалет. Их взору предстала жуткая картина. Низко склонившись над раковиной и упершись в ее края руками, Лука стоял с распухшим лицом, низко наклонив голову. Его коленки подкашивались, но за раковину он держался крепко.
  - Что плохо, Борян? - спросил Егор.
  - Бэээаааааааааа!!!!!! Кхэ-кхэ!! Бууууааааааааа!!! - ответил Лука.
  - Ему плохо, - развеял сомнения Ветер.
  - Пей воду, тебе нужно пить много воды, - сказал Егор. Он подошел к соседней раковине и открыл холодный кран.
  Лука подставил неуверенно державшуюся на плечах голову под ледяную струю, потом стал жадно заглатывать. Его глаза были мутны и бессознательны. Выпив примерно литр воды, он принял исходное положение и тут же что есть мочи снова заревел, как раненый бронтозавр.
  Ветру и Егору ничего не оставалось, как отправиться в ларек за текилой.
  - Держись чувак! - похлопав друга по спине, сказал Егор. - Станет лучше, приходи в бар.
  - Бууууааааааааа!!!! - ответил Лука.
  
  Вернувшись в бар с новой бутылкой, двое друзей обнаружили там задумчиво-печального Аркашу. Луки не было нигде - ни в баре, ни в туалете.
  - Ты Луку не видел? - спросил Ветер у Аркаши.
  - Видел, он спит у меня в машине. Я вас жду.
  Аркаша был невесел. Он испытывал чувство вины и сильно жалел, что вступил с Лукой в нелепый спор из-за каких-то ста рублей. Он поведал Ветру и Егору, что обнаружил Луку в туалете в сильной депрессии и полубреду.
  - Он сидел на корточках в углу и засыпал, - рассказывал Аркаша. - Я спросил, где он живет, но он не сказал. Вы знаете его адрес?
  - Я знаю, - ответил Егор.
  - Поехали, отвезем его, - предложил Аркаша.
  Но Егору не очень хотелось ехать в Коньково и выслушивать упреки чужих родителей. Поэтому он написал адрес и вместе с Ветром проводил Аркашу к машине, где на заднем сиденье мирно спал их товарищ. Это была та самая 940-я "вольво" с кожаным салоном и водителем внутри. Совесть Егора успокоилась окончательно - зачем ему ехать, если водитель и так поможет.
  Машина тронулась. Друзья вернулись в буфет и попросили Римму нарезать лимон.
  
  "Вольво" плавно ехала в направлении Коньково. Аркаша сидел впереди, рядом с водителем и время от времени оборачивался поглядеть на спящего с полуоткрытым ртом Луку. Тот развалился сзади в представительских креслах и при поворотах болтался из стороны в сторону, как медуза. Ударившись лбом о дверную ручку, Лука на мгновение прозрел.
  - Где я? - глядя мутным взором на Аркашу, поинтересовался он.
  - В Ленинграде, - ответил смурной Аркаша.
  Водитель засмеялся и добавил:
  - На улице Строителей...
  Лука посмотрел в окно и громко икнул. Он плохо соображал.
  - Куда мы едем? - спросил Лука.
  - Домой! - ответил Аркаша.
  - А где Егор?
  - Ты лучше спи.
  - Остановите! - резко потребовал Лука.
  - Остановите землю - я сойду! - снова сострил Аркаша и показал водителю не останавливаться.
  В ответ Лука не полез за словом в карман:
  - Буууааааааааа!!!! Кхэ-кхэ!!! - ответил он.
  
  В баре тоже все складывалось неплохо. Выпив очередную рюмку текилы и закусив солью, Ветер понял, что не ощущает больше былого душевного равновесия. По бледному, как мел, лицу Егора было видно, что он не ощущает тоже. Новая бутылка текилы была опустошена примерно наполовину и пить уже совсем не хотелось.
  - Давай за Луку! - предложил Егор. - Он правильный чел...
  - Давай! - согласился Ветер, который не мог отказаться первым.
  Его товарищ тоже не мог, конечно... Опрокинув очередную рюмку, Егор остекленел.
  - Я щас, - сказал он и вышел из буфета, сбив по дороге пару стульев. Поступь Егора была не тверда и напоминала куклу на веревочках.
  Сидя в одиночестве за столом, Ветер вдруг осознал, что смотрит в пол и не может поднять головы. Любая попытка сделать это приводила к отвратительному головокружению. Он встал и, глядя вниз, проследовал по протоптанному друзьями маршруту... в туалет.
  
  Неизвестно, как домой добирался Егор, благо от института ему было рукой подать: пара остановок на метро. Но тернистый путь Ветра из Москвы в Обычный Подмосковный Город был отмечен с размахом: и подземный переход, и вокзал, и тамбур электрички... отмечено было все.
  На следующий день после своего славного пути Ветер лежал в кровати с мокрой марлей на голове и смотрел фильм "День сурка". Под кроватью стоял тазик. Ветру снова стало плохо, когда главный герой Фил спросил какого-то неудачника в кепке:
  - Ты блевать будешь здесь или в машине?
  - Я думаю везде... - ответил тот.
  
  Лука, конечно, не Пол Гаскойн, и даже проглоченная солонка соли никак не приблизила его к своему кумиру. Таких солонок футболист-маргинал Газза съел за свою жизнь тысячи.
  После матча за сборную Англии он, минуя душ и раздевалку, пошел в ближайший паб прямо в бутсах и потной футболке; явился на завтрак в одних гетрах и, потряхивая хозяйством, потребовал омлет; заказал курс солярия негру-одноклубнику; без колебаний предъявил судье желтую карточку; в окружении репортеров, сказал им "тихо" и громко пукнул... А когда в полуфинале чемпионата мира судья удалил его с поля, Гаскойн заревел как ребенок. Обливаясь слезами и не зная меры в своем горе, он был вынужден подчиниться и под овации трибун покинул поле.
  Когда через шесть лет после этих слез на чемпионате Европы в Англии наша сборная безвременно покинула турнир, Лука стал болеть за англичан. Причина была уважительная: капитаном той английской сборной был его кумир - пьяница и безумец Пол Гаскойн. Это была лучшая сборная Англии за последние тридцать лет и последующие как минимум шестнадцать.
  
  
  
  
  
  9
  
  В фильме "Trainspotting" главный герой, страдая от безысходности и пытаясь найти свое место в жизни, однажды нашел самый грязный сортир в Эдинбурге.
  
  Эрмитаж
  
  Сегодня, в наши дни Сад "Эрмитаж" по праву считается одним из лучших мест в Москве. Теперь там опера, два театра, кафе с кальяном и китайская чайная. Там случаются выставки, концерты, кинопоказы под открытым небом и прочие чудеса... Зимой - каток и скульптуры изо льда, летом - цветы и фонтаны. Если вдруг иностранный гость проявит типичное малодушие и признается, что ему плохо в Москве - самое время отправить его в Сад. Там, особенно зимой, выпив водки и закусив горячей самсой, он рухнет в сугроб и поймет, наконец, как ему улыбнулась судьба. Но это сегодня, сейчас.
  А тогда, когда Ветер пытался усвоить перечень основных фондов и разгадать смысл аббревиатуры ФПОНХ, тогда все было совсем иначе. В те времена Сад "Эрмитаж" был угрюм, подобно Ветру накануне экзамена. Никаких кафе и кальянов, никаких вымощенных дорожек и ярких фонарей через каждые три метра. Только тьма, скамейки со спящими бродягами и бетонные плиты при входе - вот, что встречало тогда припозднившегося гостя. Тем не менее, от отсутствия посетителей Сад "Эрмитаж" не страдал, особенно после полуночи...
  Субботними ночами Сад превращался в место бродячих теней. Они подобно зомби брели через тьму на пробивавшийся где-то в глубине луч света. Там, на задворках заброшенного театра, в клубах дыма и ночного угара под единственным работающим фонарем топталась разношерстная публика. Фонарь освещал пространство перед входом в единственное работающее в саду заведение - это был уникальный в своем роде и неповторимый клуб "Эрмитаж".
  Слова "вип" и "фейс-контроль" уже входили в обиход. Был "Манхэттен-экспресс", "Утопия", "Титаник" и что-то еще. Там были свои правила, своя публика, невероятные цены и что-то еще. Там гремел транс, рейв, "партийная зона" с каким-то Гошей и кем-то еще... Но подобных "Эрмитажу" мест не было ни до, ни после. По крайней мере Ветру и его друзьям по Престижному Финансовому Институту эти места были неизвестны.
  
  Попасть в клуб "Эрмитаж", то есть заполучить на руку печать с яйцеголовым гуманоидом в сарафане, было несложно. При входе посетителей встречал бывалого вида охранник, лысый, с черными казацкими усами. Он пускал всех, кроме абсолютно пьяных и тех, кто случайно, по ошибке пришел в спортивных штанах. Поэтому Пух и Гребень, прознав о крутом клубе и приехав из Города Королей, в итоге слонялись по саду всю ночь - убедить усатого охранника в том, что штаны "нормальные", они так и не сумели. Прочие наученные опытом "бандюки" в черных брюках и рубашках в горох проходили легко.
  "Бандюки" были лишь малой частью колоритной аудитории клуба. Там был кто угодно: "золотая" молодежь, безликие клерки, накуренные студенты, светские персонажи из "ящика", бизнесмены в лакированных туфлях и даже "Ночные волки" на "харлеях" и иных средствах передвижения. Однажды бородатый "Ночной волк" в немецкой каске припарковал свой "Урал" возле входа, но сделал это крайне неудачно и забрызгал Пуху штаны. Бой не выявил победителя.
  
  Для студентов суббота была главным днем. Вход - десять рублей. За пультом диджей Стенли - белозубый негр, излучающий оптимизм. Никаких миксов и примочек он не делал, хит следовал за хитом с секундным перерывом, как в обычном районном ДК. Время от времени Стенли бормотал что-то в микрофон, подпевал и даже позволял себе ставить "медляк", что среди модных ребят уже тогда считалось моветоном. "Медляк" ставился не случайно, а дабы успокоить обезумевшую после "Продиджи" или "Нирваны" публику.
  В целом музыкальный ряд удовлетворял вкусу самых продвинутых меломанов. По крайней мере, Егор, Лука и Слепов появлялись в клубе регулярно. Ветру тоже все нравилось, потому что музыка, которую ставил Стенли, полностью совпадала с линейкой тогдашнего "Радио Максимум" за минусом русского рока. Ни "Чайфа", ни "Чижа", ни даже "Агаты Кристи" в сетах Стенли не значилось.
  - А жаль, - говорил Ветер.
  - Я бы вообще сюда не пришел, - отвечал Егор.
  "Jump around" от House of pain Стенли мог поставить три раза за ночь. В промежутках звучали Beck с лузером, Radiohead с крипом, The cranberries с зомби, EMF с анбеливебалом. Еще Oasis, Bler, Green day, Rage against the machine и Spin doctors, конечно. Underworld уже вовсю клацал бочками, предупреждая о надвигающейся тотальной эпохе "хауса". А пока главным убойным оружием ночи оставались "no good", "lithium", "smells like teen spirit" и "rape me".
  Под "rape me" Лука не выдерживал и, зажмурив глаза, бросался в толпу отплясывать "слэм". Вылетал и с воплем бросался обратно - в адскую кучу. Получив болезненный удар локтем в ухо, Лука в состоянии аффекта и пьяного безумного счастья взбирался на деревянный подиум и, широко раскинув руки, прыгал в толпу уже сверху. Но всегда неудачно. Подлая толпа успевала расступиться, и Лука всякий раз сотрясал собой пол, выбивая пыль из старых досок.
  - Пойдем, выпьем! - предлагал он после тому, кто помогал ему подняться.
  И они шли. Шли в Сад, в самую глубину, в самую темень, где в заброшенной урне у куста был спрятан чудесный пакет. В пакете хранился студенческий общак - три бутылки водки, сок, большая бутылка колы и пластмассовые стаканы. Рядом с урной стояла лавка и на ней, как правило, уже кто-то сидел из своих, отдыхая после изнурительных танцев.
  Урна долго являлась главным местом хранения общака. Долго - может, год. Пока не произошло непоправимое. Какой-то бомж, а может просто пьяный весельчак (следствие не сумело установить преступника) в момент, когда общак остался без присмотра, сел на урну и в свете луны крупно нагадил в пакет. Когда Лука, сокрушив собой данс-пол, снова подался до урны, он по привычке жадно запустил в нее руку и сразу осознал, что вляпался в паскудную историю. Громоподобный мат, которым Лука сотряс воздух, и бесполезные проклятия не помогли очистить ладонь. Отныне урна перестала быть местом хранения того, на чем держалось все веселье.
  В шесть утра клуб закрывался, и усатый охранник просил самых неутомимых гостей на выход. Толпа помятых, пропитанных едким дымом бурлаков вываливалась на утренний свет, неожиданный и изобличающий. Тяжелой походкой, со стеклянным взглядом и заложенными ушами, бурлаки брели по направлению к метро почти так же, как в известном клипе группы dEUS. (По правде говоря, бурлаки из "Эрмитажа" выглядели не настолько круто - это надо признать, но спустя годы всем им показалось, что в том клипе снимались именно они.)
  Далеко не все из этой компании спешили домой так рано. Кое-кто еще какое-то время бродил по Саду "Эрмитаж", кое-кого разыскивая. Ветер, Слепов и Лука жили далеко, а вот Егор жил близко, в самом центре, в шаговой доступности от "Эрмитажа". Жил в четырехкомнатной квартире с мамой и младшим братом Даней. Поэтому измученные за ночь соком, колой и пластмассовыми стаканами друзья Егора поутру проводили тщательную ревизию всех лавок на территории Сада. Там, на одной из них всегда воскресным утром спал Егор Кучер. Спал в объятиях своей подруги Травы. У Травы, конечно, было имя. Наверное, было. Но по имени ее не называл никто, даже сам Егор. Всем она была известна как Трава - девушка Егора, их однажды познакомил общий друг Борис Лукьянов.
  Пройдет немало лет и, будучи заслуженным системным администратором Крупной Трейдинговой Компании, Егор выпьет горькой, забрюзжит и признается, что на лавках "Эрмитажа" в объятиях Травы прошли, пожалуй, его лучшие годы. А тогда, когда он этого никак не понимал, друзья Егора - Ветер, Слепов и Лука - трясли его за плечи и требовали куда-то идти.
  - Куда? - спрашивал Егор, поглядывая на друзей мутными стекляшками.
  - К тебе! - хрипло отвечали друзья.
  
  Для друзей Егора клуб "Эрмитаж" и квартира Егора были единым целым. По воскресеньям друзья Егора считали маму Егора собственной мамой. Они приходили рано утром, пока мама Егора еще спала, и сжирали все, что было в холодильнике, и вообще в квартире. По воскресеньям холодильник Егора они считали собственным холодильником.
  Днем друзья Егора просыпались, умывали лица, чистили просмоленные клубным дымом ноздри и шли на кухню. Шли за тем, чтобы сожрать все, что мама Егора уже успела купить и приготовить. Смахнув с физиономий крошки, друзья Егора отправлялись на диван и расходиться по домам не торопились. Весь день они жили в квартире Егора: пили пиво, играли в приставку, слушали Smashing pumpkins и прочую приятную музыку.
  - Что за гадость вы слушаете? - интересовалась мама Егора.
  Вечером, допив пиво и устав от воскресного дня, друзья Егора шли курить, а потом возвращались на кухню, дабы проглотить последние остатки съестного. Утерев рты, они благодарили маму Егора и, причмокивая, говорили ей "спасибо" и "очень приятно", после чего растворялись до следующих выходных.
  - Оглоеды какие-то,- говорила мама Егора, падая без сил на диван.
  Друзья Егора шли по жизни маршем...
  
  В отличие от мамы Егора, брат Егора Даня, ненавидел друзей Егора. Он ненавидел всех одинаково - и Луку, и Слепова, и Ветра, и Траву, и Smashing pumpkins... Даня искренне любил только одно существо на свете - Тамагочи. Но об этом позже.
  
  Для Егора, друзей Егора и, конечно, мамы Егора клуб "Эрмитаж" был ярким мгновением той жизни. Жизни, в которой на территории заброшенного Сада так недолго просуществовал этот исчезнувший вскоре клуб.
  Потом все изменится. Откроются театры и рестораны, заработают фонари и фонтаны. Зазвучит джаз, зашумит "Парижская жизнь", группа MOLOKO явит московской публике гламурную диву Рошин Мёрфи и как-то подозрительно сгорит "Ашан" клубного движения столицы "Дягилев".
  Но еще долго в глубине Сада черная заколоченная дверь будет служить немым напоминанием о людях, музыке и фильмах той поры, когда деревья по утрам казались большими и опасными.
  Погремев пару лет, клуб "Эрмитаж" закрылся. Злые языки поговаривали, что туалет в этом клубе не соответствовал каким-то нормам и вообще не использовался по назначению. И кто-то даже утверґждал, что однажды видел выходящего оттуда Эвана МакГрегора. Но все это глупости, конечно.
  
  
  
  
  
  10
  
  Главные модники одевались так, как завещал Курт. Главные модницы одевались так, как одевалась жена Курта - Кортни. Но Слепов однажды переплюнул всех: и Курта, и Кортни, и главных модников и модниц.
  
  Полевой командир Слепов
  
  В первый учебный день после летних каникул передовой модник Слепов явился в институт в неожиданном и бескомпромиссном обличье. Тяжелые армейские ботинки, камуфляжные штаны с карминами на коленях, походный рюкзак и подтяжки поверх дырявой футболки не удивили видавших виды коллег-однокурсников. Но вот лысая, как у Андре Агасси, голова Слепова вместо привычной шевелюры и черная мохнатая борода лопатой вместо козлиной бородки, по всей видимости, являли собой новое слово в современных культурных трендах. Автомат "Калашников" мог бы полностью закончить военный образ Слепова, но вместо автомата Слепов прихватил с собой томик Ницше, который держал под мышкой.
  Буфетчица Римма смотрела на Слепова, открыв рот, Ветер смотрел на него с ухмылкой, Бадридзе - с презрением, Аркаша - с осуждением, Егор - с завистью, Лука - с восторгом, девушки - с изумлением и интересом. Зарицкая, увидев Слепова в буфете, смотрела на него, как на исчадье ада.
  - Все-таки вы идиот, Ветров! - отметила Зарицкая в ту же минуту.
  - Я - Слепов! - смело парировал студент - курс Зарицкой был уже позади.
  - И что теперь?! - разгневалась Зарицкая. - Вы бомж... или бандит с большой дороги! Полевой командир - вот вы кто!
  Отныне и навсегда Слепов перестал быть просто Слеповым или Слепнем. С минуты той случайной встречи с Зарицкой имя ему было - Полевой командир Слепов.
  
  На самом деле внешний вид Слепова не имел отношения ни к войне, ни к политике. К этим вещам он был презрительно равнодушен и уже в то время повсеместно утверждал, что вообще не смотрит телевизор.
  - А что же ты делаешь тогда? - недоверчиво поинтересовался Ветер.
  Оказалось, что в сферу жизненно важных приоритетов Слепова входят теперь три вещи: музыка, кино и литература, которые мало кто слышал, мало кто видел и мало кто читал. Принцип обособленности от масс являлся важнейшим условием слеповской тяги к высокому. Фестиваль "Учитесь плавать" Полевой командир Слепов считал "попсовым" мероприятием, поэтому уже тогда он слушал бельгийский "инди-рок", незнакомый даже Егору и Луке. На всю Москву для Слепова существовало только два кинотеатра - "Музей кино" и "Иллюзион". Недели Годара, Бергмана и Бертолуччи никогда не оставались без внимания Полевого командира. Ну и, конечно, лучшим другом Слепова был он - Фридрих Ницше.
  Пройдет каких-то полгода после его эффектного появления в новом облике, и уже пол института будет замечено в подражании. Кто-то лысый, кто-то с поповской бородой, а кто-то и с томиком Ницше в руке. И тогда Слепов задумается и сменит имидж - отпустит волосы, сделает мелирование и заведет себе нового друга - Франца Кафку. А пока что, он был уникален в образе чокнутого полевого командира с книжкой вместо автомата.
  
  Но не только Слепов был способен эпатировать публику. В начале второго учебного года Ветер тоже заставил друзей разинуть рты. Если Слепов однажды явился в институт лысый и c невероятной бородой в придачу, то Ветер как-то субботним вечером явился в "Эрмитаж" в сопровождении Наташи - Наташи Козлени.
  "Показалось", - подумали друзья. Тогда Ветер и в следующий раз пришел с Козленей, потом еще раз и еще, пока Лука не спросил с ухмылкой:
  - Вы че встречаетесь?
  - А че не видно? - переспросил Ветер, едва не лопнув от гордости.
  - Да ладно?! - нагло удивился Лука.
  В понимании Луки, а также Слепова и Егора Ветер был, конечно, "свой чувак", то есть всегда находящийся на грани вылета из института, но его подмосковный "прикид" нередко вызывал у них приступы веселья. В своей черной мешковатой куртке "Аdidas" с большими немецкими флагами на рукавах сутулый Ветер смотрелся совершенно неуместно рядом с девушкой приятной наружности, идущей к тому же на красный диплом. Ветер, как известно, предпочитал брать преподавателей измором. Анкетные данные Ветра тоже не впечатляли: живет в Городе Королей, транспортное средство - электричка, жизненные цели - размытые, любит футбол... Друзья Ветра смотрели друг на друга и понимали без слов: в Престижном Финансовом Институте имеются более достойные кандидатуры. "Поторопилась", - понимали они, не в силах принять этот союз и на то у них были причины у каждого свои: Егор встречался с Травой, Лука встречался с Травой до Егора, Слепов встречался с Ницше, а Ветер... Негодование друзей было очевидно.
  Как же так вышло? На этот вопрос нет ответа, просто так иногда случается. Случается в романах Булгакова и в престижных финансовых институтах, кто бы там чего не говорил.
  
  Рядом с Козленей жизненный уклад Ветра перенес болезненную реформу. Вместо походов на стадион он все чаще посещал "Музей кино" и выставки странных художников. Козленя называла их "импрессионисты" и утверждала, что Моне и Мане - это разные люди. Еще выяснилось, что художники не рисуют, а пишут; что в Москве два МХАТа; и надевать водолазку под рубашку, а потом заправлять ее в джинсы неправильно.
  - Странно, - недоумевал Ветер, - а Пух с Ван Даммом делали именно так.
  Ветер стал почитывать книги, что по собственной воле ранее никогда не делал, и пытался сдавать зачеты с первого раза, чего ранее не делал по убеждению. Единственное, чего он не смог осилить - это посещение поэтического кружка. В этом он друзей не предал. Для Ветра раз и навсегда существовал только один поэт на свете - Егор Кучер:
  
  Я лицо своё раскрасил красной краской
  И на улицу иду я с опаской.
  Как бы там не получить пиздюлей мне.
  Тяжело индейцам в русской деревне.
  
  В "Музее кино" началась неделя малоизвестных режиссеров "арт-хауса". В субботу вместо футбола в душном дегунинском спортзале Ветер сопровождал Наташу в кинотеатр и, не краснея, утверждал, что "арт-хаус" ему по душе.
  В "Музее кино" был аншлаг, собравшаяся там публика весьма отличалась от обычной. Если Ветер выделялся в этой среде как раз рядовой повседневностью облика, то, скажем, Слепов в толпе концептуальных бородачей в грубых вязаных свитерах и с сумками наперевес мог легко затеряться. "Сборище полевых командиров", - не без иронии думал Ветер. Девушки тоже отличались от масс, хотя копировали друг друга ровно стриженными, как под линейку, монолитными челками, очками в черной широкой оправе и винтажными комиссарскими куртками из потертой кожи.
  - Все одинаковые, - не смог больше молчать Ветер.
  - Одинаковые - это вы с Матвеем, - ответила на это Козленя.
  К этому моменту Ветер уже успел познакомить ее со своим лучшим другом из Города Королей, который продолжал успешно учиться на финансовом факультете ПФИ, только по другому адресу.
  Озадаченный и слегка задетый столь бестактным сравнением, Ветер направился в кинозал на просмотр "арт-хаусной" картины, известного в узких кругах режиссера.
  
  Ветер уснул не сразу. Первые полчаса он внимательно следил за действиями главного персонажа фильма. По всей площади экрана из угла в угол, вдоль и поперек хаотично передвигалась пребывающая в агонии муха. Ее неадекватные действия были старательно засняты на черно-белую пленку и представлены зрителю. Ветер оглянулся по сторонам: зал был набит битком, все сидели на местах и наблюдали за происходящим. Наконец, картинка сменилась, и на смену мухе пришел комок пыли. Он минут сорок летал туда-сюда по асфальту. Когда Ветер проснулся, в зале гремели аплодисменты, а на экране на фоне покосившегося забора шли финальные титры.
  "Хорошее кино, - подумал Ветер, - что бы, интересно, сказал на это товарищ Сталин?" Но на этот раз Ветер решил оставить свои мысли при себе.
  По узкому коридору Ветер и Козленя молча пробирались к выходу, шагая в ногу с не скрывающими восторга киноведами. Ветер, конечно, хотел спросить Наташу, в чем состоит основная мысль картины, но решил не обострять ситуацию. "Наверное, заметила, что я уснул", - думал Ветер. Козленя тоже подозрительно молчала.
  Неловкая пауза была прервана неожиданным появлением Слепова. Он, как оказалось, тоже присутствовал на просмотре картины известного в узких кругах режиссера. В момент, когда с ним столкнулась молчаливая пара, Слепов разглядывал большую черно-белую фотографию на стене. "Сергей Эйзенштейн", - прочитал Ветер имя под фотопортретом.
  - Ну и как тебе фильм? - поинтересовался Ветер.
  - Очень глубоко и неоднозначно, - уклончиво ответил Слепов.
  Ветер задумчиво поморгал в ответ.
  - Как вам находка с качелями? - спросил в свою очередь Слепов.
  Ветер посмотрел на Козленю - эпизод с качелями он, кажется, решительно проспал.
  - Если честно, я вообще уснула в конце, - призналась Наташа с улыбкой, - слишком сложно для моего восприятия.
  - Тебе тоже не понравилось? - уточнил Слепов.
  - Не все одинаково хорошо, не все ровно, - признался Ветер, - но есть главное! Муха играла безупречно.
  
  И все же один фильм из тех, что довелось посмотреть Ветру в "Музее кино", пришелся ему по душе. Фильм назывался "Небо над Берлином". Там Ветер обнаружил старого знакомого - лейтенанта Коломбо.
  
  
  
  
  
  11
  
  В фильме "Криминальное чтиво" Ветру запомнился следующий диалог:
  - Я не хочу слушать твои варианты! Все, чего я хочу, чтобы ты сказал: "Это не твои проблемы, Джулс, я позабочусь об этом, возвращайся к своим делам, а я пришлю своих ребят, и они все уладят".
  - Это не твои проблемы, Джулс, я позабочусь об этом, возвращайся к своим делам, а я пришлю Вульфа, и он все уладит...
  
  Список литературы
  
  Под бдительным присмотром Наташи Ветер перестал надевать водолазку под рубашку и увлекся литературой.
  Как-то он сидел дома один и честно пытался читать роман Германа Гессе. Под влиянием воспоминаний о несправедливом удалении Онопко Ветер, бывало, терял сюжет, но потом возвращался и перечитывал страницу заново. Наташа всегда интересовалась его мнением о прочитанном. Так, за книгой, осмысливая новую главу и переживая о неудачных подключениях Хлестова по флангу, Ветер провел весь день. Пока к нему в гости не явился старый знакомый... Матвей Юрченко. Матвей не болтался по клубам, не проглатывал соль на спор и от "Музея кино" держался подальше. Для всего этого он был слишком занят.
  - Я по делу, - с порога заявил лучший друг Ветра.
  Усевшись по-хозяйски в кресло и положив ногу на ногу, Матвей дал понять, что дело серьезнейшее. Но для начала он задал Ветру нейтральный вопрос:
  - Что читаешь?
  - Гессе, - серьезно ответил Ветер, - "Демиан".
  - Хм, - озадачился Матвей, - что-то слышал... Философия?
  - Ну, типа...
  - Ладно, не суть, - решил перейти к делу Матвей, покончив с формальностями. - Слушай мое предложение.
  Предложение Матвея было предельно конкретным. Ветру предлагалось принять участие в серьезном бизнес-проекте - распространении курсовых работ по любому предмету от ФПОНХа до микроэкономики среди учащихся собственного факультета, включая старшие и младшие курсы. Установленная Матвеем монопольная цена составляла 60 рублей за одну работу.
  В этом деле Матвей выступал как автор идеи и, главное, поставщик товара. Ветру же отводилась скромная роль распространителя. Поэтому Матвей распределил доли в справедливой пропорции: 40 рублей с каждой проданной работы полагалось ему - основателю бизнеса, и целых 20 было предложено наемному менеджеру Ветру.
  - Я тебе, как другу, двадцатку предлагаю, - пояснил Матвей, - треть прибыли, понимаешь? Хотя делать тебе фактически ничего не надо, все уже сделал я!
  В подтверждение своих слов Матвей помахал в воздухе черной квадратной дискетой TDK, на которой неизвестно откуда имелось порядка ста курсовых работ.
  Ветру предложение не понравилось. Он сомневался и предполагал, что продавать курсовые сокурсникам не очень-то здорово. Тем более за неравную долю! Ветер сам не мог понять, что больше его смущает в предложении Матвея, и малодушно колебался.
  - А сам-то ты чего не хочешь продавать? - резонно подметил Ветер. - Я-то тебе зачем?
  - Так это курсовые с моего потока, - уверенно парировал Матвей. - Кому я их продам?
  - Как же ты ухитрился столько работ замять?
  - Это не важно, места знать надо.
  На любой вопрос у Матвея имелся готовый ответ. И пока Ветер сомневался, его лучший друг наговорил столько простецких, но отчего-то убедительных слов и словосочетаний, что у Ветра в голове вместо опасений и неувязок вдруг сформировалась картина яснее ясного. И вскоре он был уверен - такими предложениями не разбрасываются.
  - Ты прикинь, - говорил Матвей, - десять курсовиков продал - двести рублей в кармане, как нефиг делать, на ровном месте...
  Ветер прикинул, сколько раз можно сходить в "Макдоналдс" на эти деньги - получилось примерно восемь. Ветер согласился. Сразу же после этого последовали нюансы:
  - У тебя же есть принтер? - спросил Матвей.
  - Ну есть... - насторожился Ветер.
  - Отлично! - Матвей потер ладоши и теперь изложил подробный план: - Как с кем-нибудь договоришься, я тебе дам дискету с нужным курсовиком. Ты его распечатаешь на хорошей бумаге, чтоб было видно - мы не "Рога и копыта"...
  - Да разберусь как-нибудь...
  - Дискету вернешь потом.
  - Ну ясен пень.
  - И деньги бери вперед...
  - Да ладно-ладно, надоел уже...
  Когда Матвей, наконец, ушел, Ветер не сомневался - ему выпала редкая удача.
  
  Первые клиенты нашлись незамедлительно. Егор, Лука и Слепов. Но когда речь зашла о деньгах, первые клиенты незамедлительно испарились.
  - Сколько?! - возмутился Лука. - Я за такие деньги диплом напишу!
  Но довольно быстро на их место пришли другие благодарные выгодоприобретатели. Первым в их рядах был кружковец Аркаша. Отыскав в предложенном Ветром списке нужную курсовую работу, Аркаша моментально внес стопроцентную предоплату. От такой удачи у Ветра участился пульс, и организм немедленно потребовал "Биг Мак".
  Ветер срочно пригласил Наташу в "Макдоналдс" и там поведал ей о своем грандиозном бизнесе. Но Наташа не впечатлилась:
  - Продавать однокурсникам чужие работы - это не бизнес, - сказала она.
  - А что же это, по-твоему? - возразил Ветер.
  - Мелкая спекуляция. Вот если бы ты сам писал курсовые, создавая услугу, тогда еще куда ни шло.
  Ветер был категорически не согласен:
  - Не согласен! Это посредническая услуга - значит, настоящий бизнес! Так делают все!
  - Ну и что, что все. Ты же - не все.
  - Нет, я, конечно, не все. Но вот Слепов, например, музыку за деньги переписывает, и что?
  - И это хорошо, по-твоему?
  - Ну, это правильно, это бизнес! Надо же как-то зарабатывать?
  Компромисс не был найден, каждый остался при своем.
  
  На следующий день стопроцентную предоплату внесли Ленский и Бабаев. Потом подтянулись Обозный и кто-то еще. Бизнес расширялся, доходы росли, жалоб не поступало. Пока... пока не появился Буробкин, студент группы Н2-3.
  Буробкин учился хорошо, но всерьез был увлечен боксом. Тренировки отнимали время и трудиться над курсовой по предмету ЭММ, КМС Буробкин никак не успевал. Ветер обещал все сделать в лучшем виде и легко развеял буробкиские предрассудки:
  - Мы не "Рога и копыта", у нас все чики-пуки!
  Получив деньги, Ветер все исполнил, как и обещал. На следующий день Буробкин получил свой труд на белоснежной бумаге с собственным именем на обложке. Он был доволен и благодарен Ветру. Но через неделю Буробкин отыскал Ветра в буфете, и по выражению его лица было очевидно - теперь он хочет отблагодарить Ветра дружеским апперкотом.
  - Мне препод вернул курсовик на доработку, - сообщил недовольный Буробкин.
  - Почему? - удивился Ветер.
  - Там нет списка литературы! Я сказал, что случайно забыл прикрепить.
  - Правильно, - похвалил Ветер.
  Он забрал курсовую и обещал устранить недостаток к завтрашнему дню.
  
  Вечером Ветер был у Матвея и сотрясал воздух громом и молниями. Разгневанный, он называл случившееся "подставой" и требовал немедленно устранить недочет.
  - Ты не шуми, - спокойно отреагировал Матвей, - это же чепуха, сейчас все уладим.
  Не прошло и пяти минут, как Матвей действительно все уладил. Он действовал, как настоящий мистер Вульф из "Криминального чтива". Без лишних эмоций и суеты Матвей объяснил перевозбужденному другу, что надо делать. Он произносил простые слова, которые складывались в банальные предложения, после чего в голове Ветра снова наступило прояснение, и все стало понятно и легко. Нужно было всего-навсего проявить фантазию и сочинить список литературы самому. Правда, сам Матвей никак не мог помочь в этом деле - он был неотложно занят, хотя у Ветра сложилось впечатление, что его лучший друг едва оторвал голову от подушки. "Показалось", - успокоил себя Ветер.
  Напоследок Матвей добавил еще несколько простых, но убедительных фраз:
  - Ты сам за пять минут все напишешь - это же формальность, чепуха. Никто не читает эти курсовые, а списки литературы тем более - просто смотрят, чтобы все было на месте. Напиши там: доцент Иванов, профессор Петров, "Математика в экономике"... фигню всякую... Никто и внимания не обратит. Ну, давай, дружище, пока!
  Ветер пришел домой в отличном настроении. Сев за компьютер, он с энтузиазмом принялся сочинять список литературы. Придумав нехитрые названия несуществующих книг, Ветер взялся за самое увлекательное - за фамилии авторов. И тут его осенила блестящая идея.
  
  Студент Буробкин сидел напротив профессора Лермана в тревожном ожидании. Профессор Лерман не спеша листал курсовую работу Буробкина, пытаясь вспомнить ее содержание. Когда профессор дошел до списка литературы, он, наконец, вспомнил. Вспомнил все, что хотел сказать по этому поводу.
  - Я не первый год преподаю предмет, - начал он, - но впервые сталкиваюсь с такими именами. Похоже, вы сделали открытие, господин Буробкин.
  После вчерашней тренировки у Буробкина звенело в ухе и он как будто не расслышал профессора:
  - В смысле?..
  - В том смысле, что я сам написал не одну книгу и многих людей знаю лично. Но вот профессор Гребень мне, к сожалению, не знаком. Так же, как и доцент Пуховиков.
  Буробкин не знал, что сказать. Он тоже не был представлен этим достойным людям.
  - Но более всего, - продолжал Лерман, - меня удивила ссылка на труд "В лабиринтах рыночных отношений" под редакцией Ежова С.С. Это печально известная фамилия. Слышали что-нибудь о ежовщине тридцатых?
  - Уф-ф-ф, - тяжело выдохнул Буробкин, красный от стыда и волнения. Он снова потерялся с ответом.
  
  Отыскать Сашу Ветрова на лекциях оказалось не просто, поэтому Буробкин искал его везде. В итоге нашел там, где и положено, в буфете.
  Ветру сразу показалось, что Буробкин настроен совсем недружелюбно. Интуиция его не подвела. Квадратный КМС Буробкин с ходу предложил Ветру на выбор два варианта: немедленный возврат денег или нокаут. Ошарашенный многообразием выбора Ветер выразил искреннее недоумение:
  - А что случилось-то?
  Слышал что-нибудь о ежовщине тридцатых? - хотел было сказать Буробкин, но вместо этого сказал, как есть:
  - Мне дали неделю на новую работу!
  - Ну и что? Давай я тебе другую подберу, - предложил Ветер, пытаясь загладить проблему.
  - Спасибо, обойдусь.
  Буробкин был неумолим. Во избежание негативных последствий деньги пришлось вернуть.
  
  Вечером Ветер был у Матвея и снова сотрясал воздух.
  - Подумаешь, - ответил Матвей, узнав про Буробкина. - Это бизнес, а как ты хотел?
  - Надо же следить, что за работу продаешь, - возмущался Ветер.
  - Да нормальная работа! Это Буробкин твой защититься не смог, вот все и виноваты кругом.
  - Да, только потом пришлось защищаться мне! Ты бы видел этого Буробкина. В общем, я считаю, что мы неравномерно разделили доходы, - заявил Ветер.
  В ответ на это Матвей принял облик мистера Вульфа и выдал набор простейших фраз, после которых в голове у Ветра все наладилось. В результате Ветер отдал принципалу внушительную часть недельной выручки в виде пачки десятирублевок, оставив себе лишь то, что причиталось по условиям уговора.
  - Уговор есть уговор, - сказал Матвей самодовольно. - То же мне бизнесмен!.. Хе-хе...
  Он внимательно пересчитал мятые купюры, сунул толстую пачку в карман и вдруг вспомнил:
  - Кстати, ты список литературы-то написал к той курсовой?
  - Написал, а что?
  - Да так... Ну ладно, пока.
  
  Ветер отправился домой с неприятным осадком в душе. Он решил, что не будет больше продавать курсовые, но в мотивах своего решения не был уверен. Ветер понял, что зарабатывать на сокурсниках, конечно, нехорошо, но также он понял еще кое-что. То, что с ним обошлись, несправедливо. Ветер был обижен на своего друга мистера Вульфа и думал о людской хитрости, алчности и коварстве... много праведных и разных мыслей мелькало в его голове. В итоге он позвонил Наташе, признал ее правоту и отправился спать.
  "Вот если бы пополам!" - подумал Ветер перед сном... и не смог уснуть.
  
  В фильме, который Ветер посмотрел под присмотром Наташи, чекист Егор Шилов объяснил лысому басмачу, в чем состоит суть вещей:
  - Эх, темный ты человек! Бая собакой называешь, а сам баем хочешь стать. Наберешь батраков - будешь их нагайкой лупить... Будешь! Это, брат, марксизм, от него никуда не денешься - наука... А вот ты знаешь, что у тебя сейчас на голове рога растут? У всех, кто своих же братьев бедняков грабит, у всех на башке рога вырастут. Понял? Стыдно брат, стыдно!.. И нехорошо...
  
  
  
  
  
  12
  
  Сижу в туалете, курю сигарету,
  Пепел на дно унитаза бросая,
  Справа - клубок туалетной бумаги,
  Слева - "Семь дней" и другие журналы.
  Весело время привык проводить я...
  Егор Кучер, раннее.
  
  Tamagotchi is dead
  
  
  эпизод первый
  
  Даня одинаково ненавидел всех друзей Егора - и Луку, и Слепова, и Ветра, и Траву, и Smashing pumpkins... Но с некоторых пор Луку он ненавидел больше остальных.
  Устав от тяжелого однообразия повседневности, Егор, Лука и Слепов решили сколотить группу, дабы сказать свое альтерґнативное слово в альтернативном музыкальном пространстве. Егор умел обращаться с гитарой и легко писал тексты на английском, Слепов отвечал за бас и вокал, Лука ничего не умел, но обещал собрать на первый же концерт тысячу человек.
  - Стопудняк соберу толпу и организую вход по десятке, - лупил себя в грудь Лука. - Я в деле, чуваки!
  Теперь не хватало совсем чуть-чуть: студии для репетиций, а также клавишника и барабанщика.
  - Это мелочи, - был уверен Слепов, - клавишника найдем, за ударными будет Обозный, студия - вообще фигня...
  Затем, отстранив бутылку пива, Слепов важно поставил локоть на стол и, указав пальцем в потолок, изрек:
  - Главное - это название!
  
  На кухне квартиры Егора за столом сидели трое. Сидели на фоне пустых бутылок и пепельницы. Мама Егора, брат Егора и даже девушка Егора - Трава давно уже спали. Часы показывали пять, ящик темного пива "Афанасий" был пуст.
  - Согласен, - поддержал Егор. - Название - это дико важно!
  - Надо что-нибудь типа "Я и друг мой грузовик", - предложил Лука, - только на английском.
  Слепов почесал затылок и решил:
  - Надо дунуть.
  В пластиковой бутылке, повинуясь напору легких собравшихся, забулькала мутная вода. Характерный запах немедленно наполнил собой пространство, а также нетрезвое сознание будущих легенд "гранжа".
  - Предлагаю назвать группу "Папа Монзано"! - вдруг придумал Слепов.
  - Чего? - не понял Лука.
  - "Папа Монзано", - повторил Слепов, - Воннегута не читал?
  - Какой еще "папа"?! - Лука засмеялся дурным смехом и снова устроил шторм в бутылке.
  - Книги читать надо, дуплет, - обиделся Слепов.
  В ответ Лука перестал смеяться, передал бутылку Егору и серьезно, без дураков, спросил Слепова:
  - Знаешь, что я думаю?
  - Что? - насторожился Слепов.
  - Папа Монзано... у тебя в штанах!
  Бестолковый и продолжительный смех вмиг загубил все усилия ночи. Лука и Егор уперлись лбами в стол. Похрюкивая и вытирая слезы, они то и дело повторяли фразу про штаны и папу, показывая друг на друга пальцем. Только Слепову было не до смеха. В ответ на тупость и невежество друзей он погрузился в себя и увлекся "бульбулятором", увлекся всерьез. Из того, что произошло дальше, Слепов проснувшись не сможет вспомнить абсолютно ничего, но это даже к лучшему.
  
  Хорошенько пропитав дымом бороду и наполнив лысую башку вакуумом, Слепов оглянулся по сторонам. Не обнаружив рядом неприятных товарищей, он решил-таки отойти ко сну. В поисках лежбища он по ошибке забрел в комнату, где спал десятилетний брат Егора Даня. Постояв над занятой чужим телом кроватью, Слепов осознал, что тут ему не место и хотел было уйти. Однако нетрезвый взгляд Полевого командира набрел во тьме на нечто такое, что заставило его задержаться.
  - Тамагочи, - произнес Слепов вслух.
  Взяв любимую игрушку Дани, Слепов сел в кресло и начал смело нажимать на разноцветные кнопки. Тамагочи улыбался ему в ответ и приветливо пикал. Но это длилось недолго. Вскоре Тамагочи перестал улыбаться, потом захныкал, разревелся... и умер. "Tamagotchi is dead" - было написано на экране.
  - Tamagotchi is dead! - неуместно обрадовался Слепов. - Вот оно, реальное название!
  После упавшего с неба озарения Полевой командир честно попытался спасти лучшего друга Дани. Он тряс его, хаотично нажимал на все кнопки подряд и даже двинул разок о подлокотник кресла. Но Тамагочи умер основательно.
  - Какой-то отстой, - разочаровался Слепов.
  Утратив интерес к игрушке, Полевой командир швырнул ее в кресло, покинул чужую комнату и зачем-то побрел в прихожую. Там он открыл встроенный шкаф для одежды и скрылся в нем, прикрыв за собой дверь. Побыв какое-то время в шкафу, Слепов вышел, закрыл дверь и уверенно направился в спальню... У Егора была большая квартира.
  
  - Вставай, Егор... вставай же!.. - слышалось Егору сквозь сон.
  Жуткая тревога охватила хозяина квартиры, когда он, приоткрыв левый глаз, увидел трясущую его за плечо Траву.
  - Чего тебе? - выдавил из себя Егор в ожидании скверных новостей.
  - Я не могу зайти в ванную, - сообщила Трава, - там кто-то заперся и вода течет...
  Егор резко скинул с себя одеяло и в чем мать родила рванул по направлению к ванной комнате. Он двигался неровной, но решительной походкой, сбив по пути табуретку и цветочный горшок.
  Дверь в ванную была действительно наглухо заперта изнутри. Оттуда просачивался свет и тревожно журчала вода.
  - Эй, кто там? - прохрипел Егор. - Лука, это ты?
  Егор дергал ручку двери и бил в нее кулаком, но все тщетно. Дверь никто не открыл и даже не отозвался.
  - Неси отвертку! - приказал он Траве.
  Через минуту Трава появилась с необходимым инструментом. Но это была не отвертка.
  - Я не знаю, где отвертка, - сообщила напуганная до смерти Трава. - Может, это подойдет?
  Она протянула своему другу кухонный топор для разделки мяса.
  - Все правильно, - одобрил Егор, - отвертка все равно в ванной.
  Дрожащими от волнения и пьянства руками хозяин квартиры использовал кухонный топор для неотложных бытовых нужд. Выломав замок и отколов уголок топора, Егор открыл-таки дверь и обомлел. Самые худшие опасения, увы, подтвердились: в помещении было обнаружено тело. Скрюченное и совершенно голое, оно лежало в ванной, не подавая признаков жизни. Из крана струилась холодная вода, образуя ручеек под окоченевшей мумией, далее стекая в незакупоренное пробкой отверстие.
  
  
  эпизод второй
  
  Накануне мама Егора планировала поспать подольше. Но в ее планы вмешались обстоятельства непреодолимой силы...
  Примерно в восемь утра тревожный стук и хруст ломающейся двери заставили ее проснуться. Прислушавшись, она убедилась, что неладное творится вовсе не у соседей. Приток адреналина в кровь обеспечил мгновенное пробуждение. Мама Егора резко подняла голову с подушки и попыталась разглядеть, что происходит за пределами спальни, но ее внимание отвлекло нечто еще более пугающее... лежащее рядом. То, что она увидела, навело ее на мысль, что квартиру захватили террористы.
  - О господи! - крикнула мама Егора и пулей выскочила из кровати.
  Там на белой простыне, слегка прикрытый диванным пледом, спал настоящий полевой командир из военных репортажей - лысый, с жуткой бородой. Он спал безмятежным сном, уткнувшись небритой с рождения щекой в пуховую подушку. Нагло демонстрируя волосатую спину, ужасный бородач зловеще похрапывал, пришлепывая пухлыми губами.
  Пробыв с минуту в оцепенении, мама Егора взяла себя в руки и распознала в спящем "боевике" друга своего сына - Слепова. На счастье, на подоконнике лежало оружие, способное предотвратить любую террористическую угрозу, - резиновая мухобойка. Мама Егора воспользовалась ею по назначению и со словами "я вам устрою!" смачно влепила Слепову между лопаток.
  "Ну чего вы хулиганничаете-то... мы тут живем с мамой..." - обязан был ответить Слепов, но вместо этого он, равнодушно причмокивая, положил голову на другую щеку.
  - Это возмутительно! - констатировала мама Егора и прямо в пижаме с оружием в руке решительно направилась в коридор на доносящийся оттуда грохот.
  По пути к ванной мама Егора была уверена, что теперь она готова ко всему. Она ошибалась, конечно.
  - Доброе утро, - еле слышно пробормотала Трава, увидев женщину с мухобойкой.
  В халате и плюшевых тапках Трава стояла у входа в ванную с влажными глазами полными страха. На полу валялись щепки и выломанная дверная ручка. Оценив масштабы разрушений, мама Егора с тревогой заглянула в открытый дверной проем и снова ужаснулась. В ванной происходила немая сцена: совершенно голый, нетрезво покачивающийся Егор ошалелым взглядом смотрел на совершенно голого посиневшего Луку, тихо лежащего в ванной. Глаза Луки были закрыты, в руке Егора блестел кухонный топор для разделки мяса.
  - О господи! - снова вырвалось у мамы Егора. - Что тут происходит?!
  - Алес гемахт!!! - заорал Лука истошно, не открывая глаз.
  - Ах, вот оно что! - догадалась мама Егора и отчаянно влепила Луке мухобойкой между бровей.
  - Я-а, я-а! Шпацирен! - ответил Лука с благодарностью. - Алес гут!
  Он учил немецкий в школе.
  
  У мамы Егора день не задался с самого начала. С трудом перекантовав невменяемого Луку в постель, мама Егора провела повторную спецоперацию по наведению порядка в собственной спальне. Совместно с Травой она попыталась растолкать уснувшего летаргическим сном Слепова, время от времени, поливая его водой из чайника.
  "Ну чего вы безобразничаете-то... не надо меня толкать... толкачи какие-то..." - обязан был ответить Слепов, но вместо этого отмахнулся волосатой рукой и дико захрапел.
  - Ладно, пусть дрыхнет, паразит, - опустила руки мама Егора и пошла варить кофе.
  
  
  эпизод третий
  
  - Чудесное утро, - призналась Траве мама Егора, разливая кофе по чашкам.
  Но выпить его она, конечно, не успела. Из самой дальней комнаты послышался плачь, который стремительно перерос в безудержный рев на грани истерики. Это Даня обнаружил мертвого Тамагочи, которого он холил и лелеял без малого три недели, побив все рекорды одноклассников.
  Горе Дани было безмерно. Не помогли ни мультики, ни конфеты, ни предложения сходить в "Макдоналдс". Он ревел и ревел, приговаривая:
  - Я отомщу вам... отомщу... Гады-ы-ы-ы!
  И он отомстил. Хлюпая носом, Даня извлек из письменного стола какие-то предметы и куда-то ушел.
  
  Слепов проснулся, что называется "на позитиве". Этому способствовали две новости и обе хорошие! Крепкий восьмичасовой сон и неожиданно уютная обстановка вокруг. Как правило, в гостях у Егора Слепов просыпался на кривой раскладушке, иногда на сложенных стульях, однажды на полу. Поэтому проснувшись в теплой кровати под мягким пледом, Слепов решил, что ему выпал "Джек Пот". Во сколько и при каких обстоятельствах он получил право на роскошные апартаменты, Полевой командир не мог припомнить. Последняя информация, сохранившаяся на перфокарте его покрытой мраком памяти, - это неистово бурлящая бутылка.
  В отличном расположении духа Слепов отправился умываться. Обдав лицо холодной водой, он похлопал по нему ладошками и посмотрел в зеркало. В эту трагическую минуту его благодушному настроению пришел конец. Из зеркала вместо брутального Полевого командира на него смотрел опухший бомж с криво обстриженной непропорциональной бородой. Левая часть бороды была, очевидно, короче правой, и факт вандализма был налицо.
  "Мазе фака!" - обязан был воскликнуть Слепов, подобно Марселасу, увидевшему Брюса Уиллиса за рулем автомобиля. Но вместо этого он растерянно застыл у зеркала, неуверенно пощупывая ободранную бороду.
  - Может, дашь другим умыться? - раздался недовольный голос за спиной.
  Слепов обернулся - в дверном проеме ванной комнаты стоял Лука в ожидании своей очереди и равнодушно ковырял пальцем дырку в двери, где должна была находиться ручка. По его пустому, не потревоженному мыслью взгляду было очевидно - воспоминания о прошедшей ночи его не беспокоят вовсе. Но все же кое-что на лице Лукьянова Бориса говорило о том, что ночь прошла не напрасно. Его опухшие бессмысленные глаза были коряво обведены черным маркером, которым какой-то злоумышленник пытался изобразить большие круглые очки. Его губы и нос были с пристрастием измалеваны красным фломастером, а голова выглядела так, как если бы в нее, прямо в макушку, ударила молния. Лука потерял свое лицо в прямом смысле слова. На мгновение Слепову показалось, что перед ним вовсе не его друг Лука, а знаменитый лицедей Асисяй. Оценив облик друг друга, товарищи обменялись мнениями.
  - Что, не выспался, бомж? - с ухмылкой спросил ничего не подозревающий лицедей.
  - Ты себя-то видел? - ответил ему ничего не понимающий Слепов.
  Бомж и лицедей одновременно посмотрели в зеркало. Они молча смотрели на свои отражения и пытались вспомнить... вспомнить хотя бы что-то. Но в их пустые головы ничего не приходило. Вместо этого к ним в ванную пришел Егор.
  Как ни странно, Егор явился без единого признака насилия на лице. Зато на его физиономии очевидно прослеживалась гримаса глубокой обиды и ненависти к друзьям.
  - Какой дебил насрал в шкаф?! - с места в карьер огорошил гостей хозяин квартиры.
  Бомж и лицедей посмотрели друг на друга, потом на Егора. По их лицам было очевидно - в шкаф насрали именно они, но сознаваться в этом ни бомж, ни лицедей не были готовы. Напротив, их мимика приобрела изумленно возмущенный характер, и в воздухе повис немой вопрос - за кого нас тут вообще принимают?!
  Егору ничего не оставалось, как устроить очную ставку. Он привел двух маргиналов в прихожую и распахнул гардероб.
  - Ну? - с презрением глядя на Луку, спросил Кучер. - Это и есть твой "шпацирен"?
  По всему было видно, что Егор определился с главным подозреваемым. Слепов не возражал:
  - Шпацирен... - повторил он, заметно повеселев, - шпацирен - это круто!
  Лука не знал, как реагировать. Он и сам до конца не был в себе уверен, но внутренний голос велел все отрицать. И он все отрицал:
  - Да это Слепень навалил! Ты глянь на этого бомжа!
  Егор посмотрел на Слепова, посмотрел внимательно: ободранная борода, опухшее лицо, отталкивающий запах...
  - Настоящий бомж, - согласился Егор.
  - Точно он! - понял Лука окончательно. Он вспомнил случай с урной в "Эрмитаже", и теперь ему было ясно, кто виноват во всех бедах.
  Слепов спорить не стал - он точно знал, что на такое не способен, поэтому решил говорить по существу:
  - Да какая разница? Подумаешь... Пусть Трава уберет, и ладно.
  Но Трава знала заранее, чем кончится дело. Как только в шкафу обнаружился обещанный Лукой "шпацирен", у Травы обнаружились срочные неотложные дела. Мама Егора тоже все поняла правильно. Она взяла Даню и ушла с ним в кино, строго наказав Егору все убрать и починить дверь в ванной. На поход в кино Даня согласился сразу. В момент обнаружения опасных отходов он пытался клеем прилепить Егору усы из ошметков бороды Слепова, но Егор проснулся и поймал его за руку. Своевременная находка спасла Даню от расправы старшего брата: женщины и дети покинули зону карантина. Таким образом, Егор и его лучшие друзья - бомж и лицедей - были вынуждены закатать рукава.
  По общему мнению, повинен в случившемся был, несомненно, Лука. В этом была убеждена мама Егора, брат Егора, Егор и девушка Егора - Трава. И только Слепов немного сомневался, он подозревал Даню. Даня же твердо знал, кто погубил Тамагочи. С тех самых пор он ненавидел Луку больше остальных.
  
  На кухне квартиры Егора за столом сидели трое. Егор и его лучшие друзья - бомж и лицедей. Они только, что покончили с важными неотложными делами и пили чай с баранками.
  - Предлагаю назвать группу "Tamagotchi is dead"! - вспомнил вдруг Слепов.
  - Я-я, шпацирен, - вяло согласился Егор.
  Лука же поставил чашку на стол и серьезно, без дураков, спросил Слепова:
  - Знаешь, что я думаю?
  - Догадываюсь, - ответил тот.
  
  
  
  
  
  13
  
  В фильме "Магнолия" один из героев верно заметил:
  - Мы можем забыть о прошлом, но прошлое о нас не забудет.
  
  Кризис жанра
  
  Привычка весело проводить время, пепел на дно унитаза бросая, долго не покидала Егора и его друзей. К четвертому году обучения было по-прежнему весело... но уже не так. Жизнь изменилась вокруг.
  Клуб "Эрмитаж" ушел в небытие. На смену ФПОНХу и ЭММ пришел "Бюджетный учет" и прочие увлекательные предметы. Слепов сбрил бороду и отпустил баки, как у Ричарда Эшкрофта. Трава рассталась с Егором и снова встречалась с Лукой. Мама Егора полностью разочаровалась в демократических преобразованиях и перешла к диктатуре - теперь она голосовала за КПРФ и устраивать "шпацирен" по ночам больше не позволяла. И еще... Козленя оставила Ветра. Оставила наедине с футболом, и на то были причины.
  Под надуманным предлогом Ветер не захотел идти на концерт Шилклопера, вместо этого он пошел на матч "Спартак" - "Аякс". Там, выпив паленой перцовки и закусив снегом, Ветер уснул на трибуне стадиона "Динамо", прямо за спиной вратаря Филимонова. Когда Ветер проснулся, на воротах стоял уже другой вратарь, а в воротах лежал мяч. Вокруг все ревели от восторга, и какой-то обезумевший фанат отчаянно тряс Ветра за голову. Это Ширко забил Ван дер Сару на последних минутах.
  "Все же Ширко лучше Шилклопера", - убедился Ветер и позже поделился этим открытием с Наташей. Еще он рассказал, что проспал весь матч и не помнит, как оказался дома, в Городе Королей.
  - Главное, "Спартак" в полуфинале! - закончил Ветер свой рассказ.
  Наташа решила, что больше так не может продолжаться и предъявила Ветру красную карточку. От понесенной обиды Ветер устроился на работу в банк "Империал" на полставки. Помогли старые связи в лице Матвея Юрченко.
  Матвей не ходил на футбол, не устраивал "шпацирен" по ночам и от Шилклопера держался подальше. Матвей был слишком занят - он работал со второго курса. Здоровые амбиции толкали его вперед - в начальники отдела, управления, департамента... От широты его амбиций кое-что перепало лучшему другу. Ветер повязал папин галстук и заступил на должность младшего специалиста.
  
  На смену "Эрмитажу" пришли "Пропаганда" и "Кризис жанра" (в то время известный как место, где-то в переулках Арбата, которое невозможно найти с первого раза). Теперь именно там любили проводить время студенты Престижного Финансового Института.
  "Гранж" потихоньку сдавал позиции. В модных клубах и кафе заиграл приятный "эйсид-джаз". Продвинутые диджеи всей музыке на свете предпочитали Jamiroquai, Ultra Nate, Fatboy Slim и даже M People. И вместо "слэма" под Нирвану, Лука теперь изображал "денсинг" под Cornershop, дергая в такт головой и напевая:
  
  ...And singing and dancing
  And singing and dancing
  And dancing and dancing
  And dancing and dancing...
  
  К тому же вместо Nine Inch Nails в наушниках Луки заиграл слащавый "Мумий Тролль". Вот теперь Егор обиделся по-настоящему...
  В августе грянул финансовый кризис. Поговаривали, что всему виной ГКО, ну и американцы, конечно. Добрая часть банков стала частью всемирной истории, Ветер остался без работы, а доллар больше не стоил шесть рублей... Но не это главное.
  Самое ужасное заключалось в том, что немногим ранее наши футболисты не пробились на чемпионат мира. Впервые за последние двадцать лет.
  
  Защитник Ахрик Цвейба не справился с газоном стадиона "Динамо" и упал в грязь. Нападающий Кристиан Вьери подхватил мяч и побежал на наши ворота. Еще ни разу ему не доводилось играть в России в лютый снегопад, еще ни разу он не видел столько размокшей глины вокруг, но гол забил, конечно. Италия вышла вперед. Но негоже было проигрывать в родной-то грязи! Через две минуты Юран упал в грязь так, что сравнял счет.
  
  Увы, на чемпионат мира мы все же не попали, и теперь некому было помешать французам выиграть домашний чемпионат. Ветер сильно разочаровался в футболе... на несколько минут.
  Была еще надежда на хоккей. Большая надежда. Но уверенная в себе команда братьев Буре и Зелепукина вдруг проиграла финал олимпиады чехам 0:1. В составе противника выделялся игрок с неуместной фамилией Допита. Что-то не клеилось. Жизнь изменилась вокруг.
  
  И еще произошла одна неприятность. Не такая значительная, как провал футбольной сборной, но все же. Ветер был чем-то занят и забыл подготовить курсовую работу по предмету с названием ППР. Но не сильно расстроился. Его друзья-тунеядцы пришли на помощь и помогли раздобыть нужный курсовик за скромную плату. Ветер вручил его преподавателю и забыл об этом никчемном событии навсегда.
  В конце очередного семинара по ППР доцент Хачатуров скучно зачитывал оценки за курсовые работы и возвращал студентам зачетные книжки: Лаврентьева - "хорошо", Богданов - "отлично", Соловьев - "удовлетворительно", Гришко - "хорошо", Козленя - "отлично", Ветров...
  - Так, Ветров...- повторил преподаватель, задумавшись.
  У Ветра похолодело внутри, он понял, что близок к провалу, но доцент Хачатуров не стал просить Ветра остаться. Он спросил сразу и при всех:
  - Ветров, вы эту работу, где откопали?
  Все посмотрели на Ветра сочувствующе. От сочувствия у многих весело сверкали глаза, а на лицах застыли неловкие ухмылки. Ветер не знал, что сказать, но все же собрался с духом и задал встречный вопрос:
  - А что там?
  - Я как раз вас хотел об этом спросить.
  Все засмеялись, доцент Хачатуров с укором продолжал:
  - Перед тем, как сдать работу преподавателю, неплохо было бы ее прочитать и осмыслить.
  Ветер сидел молча, с красными ушами, он боялся даже предположить, что же "там" такое написано. Хачатуров не унимался:
  - Можно же хотя бы сопоставить название с содержанием, а содержание - со списком литературы? Это разве сложно? И главное! Кто такой профессор Гребень, хотел бы я знать?
  Ветер понял - это провал. Но причем тут Гребень?! Все стало ясно, когда Ветер открыл возвращенную ему работу и увидел список литературы. Это был тот самый список, который он лично сочинил когда-то для Буробкина и, возможно, та же самая работа. На претензии Ветра поставщик заверил, что эта работа "чистая" и зарекомендовавшая себя.
  - Я ее несколько раз продавал, - ответил Бабаев, - никто не жаловался.
  - А где ты ее откопал?
  Все ниточки вели в одно место - в Город Королей.
  - Что за бред? - удивился Матвей при встрече. - Я такой ерундой не занимаюсь. Я что, малыш?
  Ветру ничего не оставалось, кроме как задать последний вопрос:
  - А может, у тебя есть работа по ППР? Мне дали неделю...
  Матвей задумался на секунду и ответил:
  - 100 рублей.
  
  "Спартак" проиграл в полуфинале. Возможно, поле стадиона "Динамо" помешало "Спартаку" пробиться в финал Кубка УЕФА, но, по мнению Ветра, помешало "Спартаку" вовсе не поле, а зубастый любимчик бразильских топ-моделей Рональдо. Не замечая кочек, корявых пней и Горлуковича, он дважды забил Филимонову.
  - Гений, он и на "Динамо" гений, - осознал Ветер.
  
  
  
  
  
  14
  
  Фильм "Полицейская академия" с Махони и Хайтауэром, как и 80-е в целом, были давно не в моде. Но фильм "Полицейская академия 2" остался вне времени и вошел в историю навсегда.
  
  Быть Генри Роллинзом
  
  То, что Лука стал встречаться с Травой, Егор еще мог понять, ну и простить, конечно. Но вот группа "Мумий Тролль" в наушниках лучшего друга - это уже перебор - был уверен Кучер.
  Разочарованный в дружбе, он тоже решил заняться делом - решил зарабатывать. Но идти в банк и вообще работать по специальности он не хотел, душа не принимала. Поэтому Егор освоил искусство татуировки. Освоил быстро - за одну ночь.
  Из подручных средств - шприца, моторчика от плеера и лопнувшей струны электрогитары - Егор умело смастерил специальную машинку. Затем он извлек синие чернила из шариковой ручки и нанес первую в своей жизни татуировку. Операция прошла успешно: на белой кожаной кроссовке младшего брата появился майский жук. Брату понравилось, маме Егора тоже. Воодушевленный успехом, Егор незамедлительно нанес такого же жука себе на плечо. Слепов был в восторге.
  - Офигительно! - признался он, придавливая жука пальцем.
  "Пора заняться делом!" - решил Егор. Уже вечером того же дня он отрабатывал сто процентную предоплату, внесенную Слеповым, - пиво и чипсы. На кухне квартиры Егора за столом сидели двое... Кучер с видом бывалого татуировщика наносил Слепову затейливый узор на толстую икроножную часть ноги. По утверждению Полевого командира, узор он придумал сам, и это был не узор вовсе, а личный символ Слепова!
  - Это мой как бы логотип, - пояснил он.
  - Как бы что? - не расслышал Егор.
  - Ладно, не отвлекайся...
  Под утро, около пяти, личный логотип Слепова был готов.
  - Круто! - сказал Слепов, глядя в зеркало на собственную ногу.
  - Вещь! - подтвердил довольный собой Егор.
  В течение недели он сделал татуировки Обозному, Ветру и кружковцу Аркаше. Аркаша оказался золотым клиентом. Он вручил Егору в подарок солидную бутылку с надписью: "ХО" и двадцать баксов за работу. Работа заключалась в нанесении надписи на внутреннюю часть руки - от запястья до локтевого изгиба. Надпись состояла из одного единственного, но впечатляющего слова АРКАДИЙ. Егор с задачей справился, нанеся слово особым восточным шрифтом, как требовал заказчик.
  
  От клиентов не было отбоя, очередь была расписана на месяцы вперед. В считанные дни Егор Кучер превратился в суперзвезду института и впереди маячил грандиозный мировой успех. Но Егор не справился с нагрузкой и неожиданно захандрил. Монотонность занятия вкупе с сомнительными доходами не достаточно стимулировали его к новому делу. К тому же майский жук на собственной руке постоянно чесался, опухал и потихоньку отваливался.
  Поздним вечером, когда Егор почти уже спал, ему позвонил Слепов. В его голосе ощущалась тревога:
  - Слышь, чувак... у меня чета татуировка позеленела и отваливается. Так и должно быть?
  Что мог ответить на это Егор? Только одно:
  - Да, все нормально, не боись, так и надо!
  Но не все было так уж нормально, как утверждал Егор. На следующий день его отловил разгневанный Аркаша и потребовал вернуть двадцать баксов и коньяк. Егор выказал недоумение. Тогда Аркаша предъявил ему собственную руку, на которой вместо гордого имени АРКАДИЙ остался лишь облезлый огрызок. РКАД - было написано на Аркашиной руке.
  - Ну и отлично, - сказал на это Егор.
  - Что отлично? - не понял Аркаша.
  - РКАД! - рявкнул Егор. - Рязанская кольцевая автодорога!
  
  Кучер сидел дома две недели. Друзья и прочие однокурсники ему осточертели со своими претензиями и опухшими зелеными ранами. "Идиоты какие-то... - в обиде размышлял Егор. - Я что их за руку тянул?.."
  Как-то вечером, пребывая в свойственной ему в последние дни меланхолии, Егор пил чай на кухне, рассказывал маме про друзей-идиотов и между делом создавал очередной шедевр:
  
  Желая выделится как-то внешне
  Накрасив губы в цвет гнилой черешни
  На дискотеку собралась
  И там... нещадно обздалась
  
  В этот самый момент один из них напомнил о себе звонком в дверь. На пороге собственной персоной стоял некогда лучший друг Егора - Лука.
  - Чем обязан? - спросил Егор спокойно. Луке он татуировок не делал.
  - Куда пропал? - спросил Лука в ответ. - В институт не ходишь, не звонишь...
  По его физиономии было очевидно, что он очень рад видеть Егора. Лука и сам не часто посещал занятия в последнее время и как-то заскучал. Конечно, Егор тоже обрадовался визиту старого приятеля, но виду не подал - обида по-прежнему томила его душу.
  Выпили пива, разговорились. Выяснилось, что Лука в курсе плодотворной деятельности товарища и очень ее приветствует, а самое главное - совершенно не в курсе ее последствий.
  - Сделай мне татуху, - попросил Лука прямо.
  - Да не вопрос, - прямо ответил Егор.
  Оказалось, что Лука подготовился к визиту основательно. Вынув из сумки плакат, он предъявил его Егору со словами:
  - Вот, что я хочу!
  С плаката на друзей смотрел вечно злой Генри Роллинз. Он стоял вполоборота, демонстрируя Егору и Луке свою мощную татуированную спину. Татуировка выглядела ничуть не добрее ее обладателя: спину культового персонажа 90-х украшала надпись: "search and destroy", под которой был изображен череп. Череп зловеще глядел на мир из охваченного пламенем солнца. Эта невероятная картина почти полностью покрывала широкую спину нового кумира Бориса Лукьянова.
  - Сможешь? - уточнил Лука на всякий случай.
  - Как нефиг делать, - ответил Егор без колебаний.
  Работа предстояла серьезная, поэтому Егор почесал лоб для начала, потом повертел плакат туда-сюда, сделал карандашом наброски, после чего окончательно осознал, что ничего не ґвыйдет. Но друга он расстраивать не стал. Напротив, положив ему руку на плечо, Егор сказал уверенно:
  - Сгоняй пока за пивом, а я тут подумаю, как правильно все сделать. Будет тебе "search and destroy"!
  
  Потягивая пиво, Егор набивал татуировку на спине друга и вел с ним неспешный диалог:
  - "Мумий Тролль", значит, слушаешь?
  - Ну так... из наших это лучшая группа после "Кино".
  Егор не согласился:
  - Наша лучшая группа - "Сектор газа", ну и "ГрОб", конечно. А "Мумий Тролль" твой - говно!
  - А ты на концерте был? Cходи сперва, потом говори, - парировал Лука.
  - Вот татуху тебе доделаю и непременно схожу, - заверил Егор.
  Тогда в защиту "Мумий Тролля" Лука выдвинул новый аргумент:
  - Там телок - море!
  - У тебя уже есть телка, - заметил Егор, - поздравляю.
  - Да ладно тебе... У нас свободные отношения, ты же понимаешь...
  - Понимаю... - ответил Егор задумчиво, - понимаю, что ты лох.
  Лука повернулся и посмотрел на друга вопросительно.
  - Лох-лох, - подтвердил Егор. - Татуху Генри Роллинза хочешь, а сам "Мумий Тролль" слушаешь.
  - Не вижу противоречий, музыка - она либо хорошая, либо отстой.
  - Согласен, вот "Мумий Тролль" твой - отстой и есть!
  Лука покрутил пальцем у виска.
  
  - Готово! - спустя пару часов сказал Егор.
  - Уже? - удивился Лука.
  - На сегодня хватит... Такие татухи за один день не делаются. Спину щиплет?
  - Есть немного.
  - Сейчас заклею марлей, снимешь через три дня, понял? Тогда доделаем, - объяснил Егор.
  - А посмотреть-то можно?
  - Не сейчас, все равно там ничего не видно - спина красная вся. Через три дня посмотришь.
  - А как же душ?
  - Потерпишь, искусство требует жертв!
  Уже в прихожей Лука сказал товарищу напоследок:
  - Ты это... если по поводу Травы обижаешься - скажи, хоть завтра с ней разойдусь. Ты ведь был не против... а так мне пофиг - ты же понимаешь.
  - Понимаю... - ответил Егор задумчиво, - понимаю, что ты лох.
  - Ладно, - обиженно сказал Лука, - время покажет, кто из нас лох.
  
  И время показало. Довольно быстро. Уже через три дня.
  Трава аккуратно отклеила марлю со спины своего друга и... неожиданно расхохоталась.
  - Чего там? - насторожился Лука.
  - Я не могу тебе сказать, - ответила Трава сдавленным от смеха голосом.
  Лука кинулся к зеркалу и посмотрел на свою спину. Надпись и рисунок на ней никак не соответствовали его ожиданиям... Но надо отдать должное художнику. То, что он изобразил, задело самые глубокие струны души Бориса Лукьянова. В одно мгновение Лука вспомнил родную школу, парту за которой сидел, дорогой сердцу район и фильм "Полицейская академия 2". Эти воспоминания объединяло короткое слово, которое Лука когда-то так любил нацарапать на собственной парте и на почтовом ящике соседа. Нацарапать со знанием дела - коряво и бессмысленно. А когда однажды его любимое словечко промелькнуло в американском кино, Лука впервые испытал гордость за свою страну - еще советскую и нерушимую, но это было давно, в какой-то прошлой жизни.
  Теперь же, в эпоху "гранжа", стоя спиной к зеркалу, Лука смотрел на свою спину и никакого патриотизма больше не испытывал. Три корявых буквы и крылатый предмет - вот все, что хотел сказать художник. Коротко и емко. Если бы это увидел Генри Роллинз... Луку даже передернуло от этой мысли.
  В немедленно случившемся телефонном разговоре с художником Лука не смог быть также лаконичен, но емкое слово, пощипывающее кожу на спине, использовал постоянно.
  - Ты не вопи, - пытался успокоить Егор своего друга.
  Но друг все равно вопил.
  - Ты пойми, - перебил его Егор, подло посмеиваясь, - он у тебя сам отсохнет.
  - В смысле? - не понял Лука.
  - Ну, отвалится потихоньку, со временем.
  - Совсем?
  - Совсем.
  - А когда он отвалится?
  - Ну, до свадьбы-то уж точно...
  
  В фильме "Бешеный бык" старый комик развлекал публику, собравшуюся в ресторане. Он держался уверенно, бесконечно шутил и рассказывал анекдоты... но никто не смеялся. Тогда старый комик, не моргнув глазом, спросил собравшихся:
  - Ну что же вы не смеетесь? Я же смеялся, когда вы пришли.
  
  
  
  
  
  15
  
  Сто лет назад какой-то видный ученый утверждал, что 85 % людей любой профессии абсолютно не компетентны. Услышав это по радио, Ветер позволил себе усомниться.
  
  Оптимизация
  
  Миновал кризис. Миновали госэкзамены. Миновала учебная пятилетка. На широкие экраны вышла "Матрица" с неповторимым героем второго плана Морфеусом. Ветер вышел на работу в офис. Двадцать три года - прекрасное время для старта. Работу Ветра курировал его друг и ровесник Юрченко Матвей, уже начальник управления! Работу управления и вообще всего на свете курировал он - Величковский Б.Н. - зам. главы Крупной Трейдинговой Компании, хороший друг двоюродного брата Матвея.
  
  Величковский Б.Н. был современен, энергичен, сверх харизматичен и в свои неполные тридцать выглядел безупречно. Он был с иголки одет от Валентино и Версаче, он носил ультрамодные деловые очки без оправы, он был, без сомнения, Морфеус.
  Величковский Б.Н., он же Морфеус, лично провел собеседование с Ветром. Ветер старался не ударить лицом в грязь и показать себя с наилучшей стороны. На все вопросы он уверенно соглашался и кивал. "Главное - быть уверенным", - советовал Матвей накануне.
  - Значит, налоги твой хлеб? - уточнил Морфеус, подводя дело к концу беседы.
  - Ну, в общем-то, конечно... - был уверен Ветер.
  - Оптимизация - вот твоя основная задача, вот для чего ты здесь, - был уверен Морфеус. - Это дико интересно!
  Ветер кивал.
  - Тебе интересно, ты рад? - настаивал энергичный Морфеус.
  - Оптимизация... ну, конечно... я очень рад.
  - Ну, молодец, я на тебя рассчитываю. Надеюсь, ты любишь свое дело.
  После разговора с Морфеусом Ветер был убежден, что очень любит свое дело. В особенности оптимизацию.
  
  На следующий день Ветер был представлен коллективу: двум сотрудникам управления, которым руководил Матвей, - "Управления по работе с дебиторами" - сокращенно УРД.
  - Денис, Илья, - обратился Матвей к подчиненным, - познакомьтесь - это наш новый сотрудник.
  - Саша, - представился Ветер.
  - Дэн, - представился серьезный молодой человек среднего роста.
  - Илья, - представился другой молодой человек в больших очках. Он был и сам большой.
  - Так, - сказал Матвей, - Денис и Саша - за мной. Слон, продолжай работать, мне нужен к вечеру отчет.
  Уже в кабинете у Матвея Ветер спросил:
  - А почему Слон?
  - Мультфильм про попугая, удава и макаку помнишь?
  - "Тридцать восемь попугаев".
  - Точно. Там гнусавый слон в очках, зануда - это наш Илья.
  - Похож...
  - Ну ладно, теперь к делу, - Матвей настроился на серьезный лад.
  Из того, что Матвей сказал дальше, Ветер понял, что на первых порах ему необходимо набираться опыта и во всем помогать Денису. Еще было сказано про дебиторов, но Ветра это не касалось, и пока было не очень ясно, кто такие эти дебиторы и что с ними нужно делать. А главное, в установках Матвея ни разу не прозвучало слово "оптимизация", на которое так напирал Морфеус.
  - А как же оптимизация? - поинтересовался Ветер.
  - В смысле? - не понял Матвей. - Какая еще оптимизация? Твоя задача на ближайшие месяц-два вникать в работу и Денису помогать, а там видно будет.
  В ближайшие месяц-два, как и в последующие десять лет трудовой деятельности Саши Ветрова, вопрос об оптимизации больше не поднимался. Нигде и никогда.
  Первое распоряжение Дениса последовало, едва Ветер успел занять рабочее место:
  - Саш, надо навести порядок в шкафу.
  
  Ветер и Денис сидели напротив. Сбоку, рядом с общим принтером, сидел Илья, он же Слон. Помещение, в котором работали трое сотрудников УРД, было примерно вдвое меньше кабинета Матвея и вчетверо меньше апартаментов Морфеуса, где имелся личный секретариат и комната отдыха.
  Ветер быстро освоился на новом рабочем месте. В моменты, когда помощь Денису не требовалась, он с головой погружался в виртуальную сеть и под вымышленным именем VETER рубился в "Doom". Его постоянными противниками были некто DEN и некто SLON. Бывало, что в сети появлялся и четвертый противник. Его звали MATVEY. Всем видам оружия VETER предпочитал гранатомет, DEN - пулемет, но всегда выигрывал SLON с двустволкой. Работать было интересно.
  Однажды в разгар военных баталий в комнату к сотрудникам УРД ворвался энергичный Морфеус, он же Величковский Б.Н. Резкий отработанный щелчок по клавиатуре обеспечил мгновенную смену картинки на мониторе. Секунда - и сотрудники УРД смотрели каждый в свою таблицу или отчет. Теперь они работали.
  - Так! Кто у нас меньше всех занят? - бодро спросил Морфеус с присущей ему наивной верой в ответственного сотрудника.
  Заняты были все.
  - Так, Илья, - перешел к делу Морфеус, - ты же соображаешь в компьютерах?
  Слон утвердительно прогудел.
  - Отлично, пойдем со мной.
  Слон обреченно потопал вслед за начальством.
  Через час Слон вернулся встревоженный каким-то неотложным делом. В состоянии аффекта от харизматического воздействия главы Зиона, Слон носился по кабинету от одного компьютера к другому и утверждал, что так велело начальство. Он устанавливал всем какую-то новую, необходимую сотрудникам УРД программу.
  - Может, все-таки объяснишь, в чем дело? - спросил недовольный топотом Слона Денис.
  - Щас будем рубиться! - пояснил Слон, тарабаня по клавиатуре быстрее, чем самая ловкая секретарша. Он очень спешил и был, очевидно, не в себе.
  Из своего кабинета прибежал не менее возбужденный Матвей.
  - Ну как? - спросил он Слона, едва успев войти.
  - Почти готово.
  - Ну давай же, Слоняра! - подбадривал начальник. - Морфеус уже шесть раз звонил.
  Вертикаль власти была налицо. Спустя минуту Слон выдохнул:
  - Ну все! Загружаю...
  
  Суета и волнение в Управлении по работе с дебиторами случались не часто. Но это был достойный повод. Никогда еще зам. главы Крупной Трейдинговой Компании Величковский Б.Н., он же Морфеус, не был увлечен компьютерной игрой так сильно. Он любил шахматы, карты, хорошее вино, еще свою работу и жену. Теперь же все свободное время Морфеуса и сотрудников УРД было подчинено виртуальной игре - лучшей игре в истории, по мнению Морфеуса.
  
  
  
  
  
  16
  
  Молча глядя в монитор несколько часов кряду, Слон пришел к совершенно невнятному на первый взгляд выводу:
  - Каким бы ремеслом ты не занимался, по-настоящему любишь только одно...
  
  StarCraft
  
  Виртуальный мир "StarCraft" был прост, как сама жизнь. Главная задача - уничтожить врага, своего соседа по карте. Для этого необходима армия. Для создания армии необходимо большое количество природных ресурсов. Для освоения большого количества природных ресурсов необходима верная стратегия с самого начала игры и немного удачи. Если ты вначале ошибся и отстал - тебя уничтожат. Проблема в том, что ты, как правило, не подозреваешь, что ошибся и отстал, ведь уже создана армия и осваиваются ресурсы, ты уверен в себе. Но неожиданно нападает враг. Он атакует тебя всей мощью своих танков и кораблей и выясняется, что твои достижения ничтожны. Ты пребывал в иллюзиях, и тебя больше нет на карте, твои города горят, твои ресурсы захвачены. Игра устроена так, что пока ты в ней - ты обязан развиваться. Ты обязан быть агрессором, обязан воевать, обязан оборонять и захватывать территории. Ты можешь вступать в союзы против кого-то, но итог всегда один - либо ты первый, либо тебя уничтожат.
  
  Впервые погрузившись в новую виртуальную реальность, VETER обнаружил знакомые имена. Там его поджидали DEN, SLON и MATVEY. Но был еще один участник. Некто VEL.
  Первые две недели VEL громил всех без разбора. Очевидно, он был готов лучше остальных. И только SLON оказывал некое сопротивление. SLON был лучшим среди худших и всегда занимал второе место вслед за победителем. Но было и последнее место. Оно существовало для игрока по имени VETER. Его три дома и пару солдат уничтожали, едва игра успевала начаться. Надо было что-то менять, и Ветер обратился за помощью к специалисту.
  - Попробуй играть другой расой, - посоветовал Слон, - Зергами, например.
  Ветер внял совету.
  До этого момента все участники воевали друг с другом Терранами, то есть людьми. Теперь на карте появилась новая - инопланетная раса. Это были они, те самые Зерги.
  Зергами не хотел играть никто - уж больно непрезентабельно выглядели эти твари. Когда Ветер создал их первое поселение, он вспомнил фильм "Нечто" и потерял аппетит. Их укрепления и бараки являли собой органические бесформенные массы, которые шевелятся, мутируют и порождают полчища гадов. Когда Ветер создал первую армию Зергов, он вспомнил фильм "Чужие" и воспрянул духом. У Зергов на вооружении не было танков, ракет и самолетов. Вместо этого - только зубы, крылья и зеленые слюни. Атомной бомбой, как люди, Зерги тоже не обладали, у них было кое-что похуже... У них был Дефайлер - отвратительный скорпион, он же "осквернитель". Зерги пришлись Ветру по душе.
  
  Ветер немного потренировался, потерпел несколько разгромных поражений, взял у Слона пару дельных советов и, наконец... не вылетел из игры в самом ее начале. Создав колоссальную армию плюющихся гадов, Ветер впервые в жизни решил напасть на соседа. Для эффективного управления он разбил свое войско по однородным группам - так учил его Слон. Но одна боевая единица была обособлена от масс и не входила ни в один отряд. Это был он, гнусный Дефайлер. Он мог плюнуть так, что целые армии Терранов гибли, как навозные мухи над костром, его плевок был ошеломителен и беспощаден, его плевок был бесценен. "Осквернитель" являлся тайным оружием Ветра и прятался под землей, охраняя главный город Зергов - бесформенную серую жижу с шевелящимися укреплениями и бараками.
  Итак, Ветер решил атаковать. Его прошиб холодный пот, руки затряслись от волнения. "Вперед!" - скомандовал Ветер и кликнул мышкой.
  Через пару минут соседний город и армия были оплеваны и уничтожены. Остались только месторождения - теперь они принадлежали Зергам.
  - Блин! - изрек Дэн, когда все что он создал, было стерто с лица земли.
  Воодушевленный неслыханным успехом, Ветер не стал восстанавливать силы. Он даже не стал осваивать захваченную территорию. Его глаза горели огнем победы, и он решил маршем пройти по всей карте. "В атаку!" - решил Ветер и кликнул мышкой.
  Еще через пару минут от армии Зергов не осталось даже серой слизи, на которой они обитали. Их город был расстрелян из тяжелых танков и пулеметов. Враг не оставил Ветру даже шанса на восстановление и уничтожил все... Почти все.
  В суматохе отступления Ветер и думать забыл про своего главного питомца - Дефайлера. "Осквернитель" сидел под землей и ждал своего часа. Ждал, когда ему позволят куда-нибудь плюнуть. И вот... час пробил.
  - Слон, это ты меня замочил? - обратился Ветер к своему коллеге.
  - Не-а, это Матвей, - ответил Слон небрежно.
  Ветру стало вдвойне обидно: его лучшая армия погибла от рук далеко не лучшего игрока, к тому же еще лучшего друга! Это был вызов судьбы. Отомстить другу - было делом чести. "Злорадствуешь, небось?" - мысленно обратился Ветер к лучшему другу, сидящему в соседнем кабинете в полнейшем неведении. - "Ну, ничего, сейчас узнаешь..." И настроение Ветра улучшилось.
  "Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю", - напевал Ветер и бережно вел своего скорпиона к намеченной цели - к военной базе, главному городу своего начальника Матвея. Щелкая мышкой, Ветер тихо мечтал утолить жажду мести.
  Космическая карта военных действий была большой и тернистой, со множеством кратеров, перепадов и опустошенных месторождений. "Осквернитель" полз в обход медленно и коряво, в минуты опасности уходил под землю, потом вылезал и снова полз. Примерно через час скорпион, наконец, добрался. На расстоянии плевка была обнаружена та самая вражеская армия. По всему было видно, она готовится к решающему сражению, мобилизуя все свои силы.
  Ветер так разволновался, что мышь в его руке неистово затряслась. Он не мог совладать с нервами, и прицел то и дело сбивался, еще мгновение и миссия будет провалена - понимал Ветер. Но "Осквернитель" не подвел. Он плюнул так, что армия противника сгнила за несколько секунд не успев опомниться.
  - Ес-с! - завопил Ветер, вскочив со стула. - Ему хана!
  - Кому? - уточнил Слон.
  - Матвею!
  - Матвею?! - вмешался Денис. - Матвею давно хана, я его еще вначале игры вынес... хе-хе... Ну ты лох!
  - Да ладно?! - удивился Ветер. - В кого же я плюнул тогда?
  В комнату к сотрудникам УРД ворвался тот, чью армию только что уничтожили гигантским плевком. Его галстук от Валентино был перевернут этикеткой наружу, его моднейшие очки криво висели на кончике носа, его широкий лоб покрылся потом от негодования. За его спиной стоял Матвей и излучал глумливый позитив - с тех пор как его "вынес" Дэн, он сидел в кабинете Морфеуса и наблюдал, как зам. главы Крупной Трейдинговой Компании идет к очередной победе и тщательно выстраивает армию для решающего удара - удара по Слону. В момент, когда армия Слона была обречена, случился апокалипсис.
  Ветер медленно сел на стул.
  - Так, Илья, - начал Морфеус, - признавайся, что это было?
  - А это был не я, - признался Илья.
  - А кто же? Кто в меня плюнул? - настаивал энергичный Морфеус.
  - Это "осквернитель", - уточнил Илья и посмотрел на Ветра.
  На Ветра посмотрели все. "Приятно познакомиться", - должен был ответить Ветер, но вместо этого задал неуместный вопрос:
  - А кто же меня "вынес"?
  - Я-а... - протянул самодовольный Слон небрежно. Он впервые выиграл игру.
  
  Вслед за чемпионатом мира во Франции наша сборная пролетела мимо чемпионата Европы в Бельгии и Голландии. По общему мнению сотрудников УРД, собравшихся в курилке, повинен в случившемся был, несомненно, он - вратарь Филимонов. Прежняя любовь к Филимонову после великих побед над Аяксом и французами была стерта из памяти болельщиков. На беду собравшихся мимо пролетал давно победивший законы гравитации Величковский Б.Н., он же Морфеус.
  - Опять курите? Вы вообще работаете когда-нибудь?!
  - Чета не в духе седня, - заметил Ветер.
  
  
  
  
  
  17
  
  Каждый рано или поздно приходит к какому-то выводу. У каждого он свой. Бывают выводы на первый взгляд невнятные, как у Слона. А бывают, как у Ветра, банальные. Набравшись немного опыта в должности младшего специалиста, Ветер, наконец, понял: на работе приходится еще и работать.
  
  Крепкий хозяйственник
  
  
  эпизод первый
  
  Время шло. Многое менялось. "StarCraft" эволюционировал в "Brood War", Ветер - в старшего специалиста. С успехом прошла всеобщая мобилизация: теперь мобильник был даже у Слона. Крупная Трейдинговая Компания стала еще крупнее, она развивалась, осваивала новые территории, вытесняла конкурентов. Морфеус из обычного заместителя, превратился в первого вице-президента, теперь его апартаменты занимали целый этаж. Морфеус был всесилен - взмахом левой руки он превращал управления в департаменты и теперь Матвей возглавлял не УРД, а ДРДО и на двери его кабинета висела новая табличка: "ЮРЧЕНКО М.Б. Директор Департамента по работе с долговыми обязательствами, заместитель первого вице-президента". Это был прорыв.
  Ветер поначалу буксовал и ходил то в младших, то в старших специалистах. Он не знал, что его судьба была предрешена в тот момент, когда он выполнил свое первое задание - навел порядок в шкафу. Тогда Денис остался доволен и похвалил Ветра:
  - Саш, ты настоящий хозяйственник.
  
  Однажды, когда звезды "Старкрафта" сошлись, в комнату к сотрудникам ДРДО ворвался Морфеус.
  - Так! Кто у нас меньше всех занят?
  Слон поправил очки, Дэн нахмурил брови - теперь они работали.
  - Так, Саша, - перешел к делу Морфеус, - там книги привезли, некому принять. Займись.
  Ветер хотел было спросить, какие книги и как их принимать, но спрашивать было некого, Морфеус улетел. Ветер обратился к начальнику Департамента.
  - Книги? - не понял Матвей.
  - Ну да, книги, - подтвердил Ветер.
  - Сам Морфеус сказал?
  - Ну да.
  - Еще что-нибудь сказал?
  - Займись, сказал.
  - Ну, в чем вопрос-то? Срочно беги!
  Какой-то добрый человек в знак уважения к Морфеусу подарил ему книги. Бывало, Ветру доводилось принимать книги в подарок - одну, может быть, две в год, Ветер ничего не имел против и с удовольствием их передаривал. Но какой-то добрый человек оказался настолько добр, что подарил Морфеусу целый грузовик! Целый грузовик одинаковых, но очень красивых книг в толстой глянцевой обложке. Масштаб личности Морфеуса был воистину велик - даже книги ему дарили грузовиками. Что послужило причиной столь неадекватного поступка со стороны какого-то доброго человека, Ветер так и не узнал. Ему было не до этого.
  С трудом отыскав грузчиков, он весь день бегал туда-сюда и руководил выгрузкой, подъемом и загрузкой подарка. Поскольку складским помещением Крупная Трейдинговая Компания не располагала, Ветер принял решение выгрузить книги в комнату для переговоров. Это было ошибкой.
  - Так! Делай с ними, что хочешь, но чтобы тут я их больше не видел! - распорядился Морфеус и перед тем как снова исчезнуть добавил: - Продай их! Держу на контроле.
  Пройдут годы, но об этих книгах Морфеус не вспомнит больше никогда. Если бы Ветер знал об этом, то сразу бы отправил их на свалку, и ему бы не пришлось перевозить их в комнату, где трудились сотрудники ДРДО.
  Денис был крайне недоволен, зато Слон, напротив, проявил интерес. Он взял одну книгу и начал разглядывать ее глянцевую обложку.
  - Лучшие фильмы о Родине, - прочитал Слон название.
  - Поручено продать, - сказал Ветер понуро.
  - Родину? - пошутил Слон.
  Ветер подумал немного и, глядя на упакованные стопки книг, ответил:
  - Доллары продавал... курсовые продавал... Вот Родину еще не доводилось. Эх, что ж я за человек-то такой?
  - Ничего не выйдет, - успокоил его Денис, - это неликвид, кому он нужен? Давай выкинем их в коридор?
  Денис знал, что говорит. Эти книги оказались не нужны никому, даже школам и библиотекам. Мелкую их часть - штук сто - подарили сотрудникам и партнерам на Новый год. Остальные были "случайно забыты" при переезде в новый офис. Организацией переезда занимался Саша Ветров, после чего пришел к новому для себя выводу - переезд хорош тем, что случайно можно забыть что-нибудь ненужное. Книги, например.
  
  
  эпизод второй
  
  С переездом компании с пятого на шестой этаж Ветер справился настолько успешно, что сразу пошел на повышение. Вместе с Матвеем он поднялся на седьмой этаж, где навеки восседал Морфеус, не подверженный стихиям, колебаниям земной коры и переездам. Морфеус отметил хорошую организацию порученного Ветру дела и сообщил свое решение:
  - Так, нам нужен крепкий хозяйственник - администратор, профессионал. Саша, я считаю - это твое. Важнейшая работа!
  - Не возражаешь? - обратился Морфеус к Матвею.
  Матвей не возражал.
  Сидя напротив Морфеуса и внимая ему, Ветер сразу ощутил в себе потенциал крепкого хозяйственника, но все-таки не удержался от глупого вопроса:
  - А какие основные функции?
  Морфеус не очень понял суть вопроса, но ответ дал исчерпывающий:
  - Заниматься надо всем!
  Морфеус не мыслил функциями - только глобальными категориями, и незамедлительно доказал это, поручив Ветру следующее:
  - Так, мы открываем новое направление - выходим на рынок минеральных удобрений. Нам нужен бренд. Придумай эффектное название, которое нас будет четко позиционировать на этом рынке, плюс логотип. Даю неделю.
  Морфеус не бросал слов на ветер - заниматься нужно было буквально всем!
  В лифте, спускаясь с небес на шестой этаж, Ветер спросил Матвея:
  - А как я должен придумывать бренд? Я же не профессионал.
  - А как я занимаюсь долгами? Мне кто-то объясняет, думаешь?
  - Нет, ну... - Ветер был в замешательстве.
  - Слушай, - сказал Матвей, - это проще пареной репы. Ты же креативный чувак!
  - В смысле?
  - Ну ты же рисовал когда-то...
  - Ну да...
  - У тебя друзья-неформалы - Лука, Егор, Слепень там какой-то... ты рассказывал. Вот к ним обратись - они наверняка в этом рубят.
  Старый друг всегда поможет добрым советом, к тому же если в душе он - мистер Вульф!
  Егор работал простым компьютерщиком в отделе IT маленькой аудиторской компании. В своем деле он неплохо преуспевал - он играл в "StarCraft" так, что по сравнению с ним Ветер вместе со Слоном и Морфеусом находились в темных веках этой игры. Егор обрадовался звонку бывшего товарища по галерке. Для начала обсудили главное.
  - Не, Зерги - это фигня, - сообщил Егор, - ими в сети бесполезно.
  - А в чем сила, брат? - пошутил Ветер в ответ.
  - Протоссы - в них вся сила мира! И тот сильней, у кого их больше.
  - Нет, брат, сила в Зергах! Вот в них есть что-то перґвоґбытное.
  - Ха-ха... фильм крутой, конечно...
  - Просто лучший.
  Тут друзья согласились.
  - Я вообще-то по делу, - признался Ветер и рассказал Егору, какая непростая задача ему поставлена.
  Егор не видел проблем:
  - Логотип и название? Как нефиг делать! Бери пиво и приезжай вечером.
  
  Мама Егора была неожиданно рада видеть Ветра и встретила его словами:
  - Ну, хоть один приличный человек.
  Ветер был в костюме и при галстуке, хотя и с огромным целлофановым пакетом в руке.
  - "Клинское Голд"? - уточнил Егор.
  - Ну ясен пень, - ответил Ветер.
  
  На кухне квартиры Егора за столом сидели двое. Сидели на фоне пустых бутылок и пепельницы. Разговаривали, слушали приятную музыку.
  - Что это за дрянь? - спросила мама Егора, проходя мимо.
  - Драм н бас, - ответил сын.
  Обсудили многое: выдающуюся игру Сухорукова в фильме "Брат 2" и Бесчастных в матче со Швейцарией; распад великих Faith No More и Smashing Pumpkins; возвращение Травы обратно к Егору...
  Эта новость поразила Ветра посильнее, чем закат эпохи "гранжа". Он и сам пытался возобновить былые отношения, но ничего хорошего из этого не получалось. "Нельзя войти в одну реку дважды" - твердили знающие люди, и были правы. Просто Травы это правило не касалось, ей было можно.
  - А у тебя чего? - спросил Егор.
  - Ничего, - признался Ветер.
  После института у Ветра случились новые отношения со студенткой Аленой из МГИМО, но что-то не заладилось с самого начала. Ветер слишком любил футбол и "StarCraft", Алена - своих друзей-педиков и "цеппелиновскую" тусовку.
  - Чего-чего? - не понял Егор.
  - Клуб какой-то понтовый, меня туда не пустили.
  - А где вы познакомились-то вообще?
  - В "Граммофоне".
  - Не знаю... не туда ты ходишь. Есть же "Запасник", "Китайский летчик", "Пропаганда"... Там столько девок офигенных!
  - Ну да, и педиков еще, - добавил Ветер.
  В клубной жизни друзья разбирались неплохо.
  
  "Часы пробили сорок раз, кукушка гаркнула в трубу..." Пять утра - самое время для креативных решений. Так уж повелось.
  - Ну что там у тебя на работе? - спросил Егор зевая.
  - Нужно придумать звучное название для новой компании и разработать логотип.
  - А чем компания будет заниматься-то?
  - Продажей минеральных удобрений.
  - Хм, минералы значит...
  Егор задумался, почесал лоб, сделал карандашом какие-то наброски, потом ушел куда-то и вернулся с толстенной книгой в руках.
  - Вот, - сообщил он, - толковый словарь - там куча назґваний!
  Ветер одобрил креативный подход друга - идея со словарем показалась ему блестящей.
  - Так, посмотрим на "А".
  Егор водил пальцем по странице, тихо шевелил губами. Ничто не предвещало беды... но беда была на пороге.
  - Вот оно! - выпалил Егор. - Нашел суперназвание!
  Название, найденное Кучером в толковом словаре, было и впрямь очень звучное и имело отношение, в том числе и к удобрениям. Оно имело отношение вообще ко всему на свете:
  - Апокалипсис! - объявил Егор громко и умер от смеха.
  Когда Егор снова ожил, на столе незамедлительно появился он - лучший друг Егора, "бульбулятор". Ночь прошла не напрасно.
  
  Спустя неделю в распоряжении Ветра было три нескладных названия, которые не нравились ему самому, и еще логотип, наспех сделанный Егором на компьютере. ООО "Русские минералы", ООО "Евро удобрения" и ООО "Минераломаркет" - это все, на что хватило креативных способностей Ветра и его друга-неформала, но названия эти так никому и не понадобились. По какой-то причине Крупная Трейдинговая Компания отказалась от освоения рынка минеральных удобрений. Если бы Ветер узнал об этом раньше, то остановился бы на первом, самом верном варианте - ООО "Апокалипсис".
  
  
  эпизод третий
  
  Перечень задач Ветра на посту крепкого хозяйственника был даже шире, чем предвидел Морфеус. Заниматься нужно было не только всем, но и всеми. Каждому сотруднику Крупной Трейдинговой Компании постоянно чего-нибудь требовалось - бумага формата А4, новый картридж для принтера, шариковая ручка... Ветер едва успевал удовлетворять всем требованиям сотрудников. Как все они работали до появления на своем посту крепкого хозяйственника, так и осталось загадкой. Более-менее, подчас кое-как Ветер справлялся с организацией работы офиса, хотя случались и невыполнимые задачи. Одну из них поставил перед Ветром сотрудник отдела логистики Луговяк.
  - Я улетаю в командировку, - сообщил он однажды, - мне нужен "ноу бук"!
  - "Ноу бук"? - уточнил Ветер.
  - "Ноу бук", - подтвердил Луговяк.
  
  Но больше всех Ветру надоедал заместитель директора Департамента по работе с долговыми обязательствами - Слон. Дело в том, что весь хозяйственный отдел в лице своего единственного представителя Ветрова Саши продолжал трудиться в комнате с сотрудниками ДРДО - Денисом и Слоном. Слон этим активно пользовался и бубнил с утра до вечера:
  - Чета принтер плохо работает, посмотри...
  - Слон, отвали.
  - Чета дверь скрипит, надо смазать...
  - Отвянь, говорю.
  - Чета комп завис...
  Вскоре Ветер пришел к новому и однозначному для себя выводу: без него Крупная Трейдинговая Компания просто рухнет. Пора было обзаводиться сотрудниками и поднимать статус, тем более Морфеус поставил Ветру новую задачу - создать собственный отдел IT. Ветер настолько ничего не смыслил в IT, что хотел было задать Морфеусу очередной глупый вопрос, но... не смог его даже сформулировать.
  - Ну-у-у... эм-м-м?.. - спросил Ветер.
  - Срочно займись! - ответил Морфеус.
  Совет лучшего друга Матвея расставил все по местам:
  - У тебя же есть друзья-неформалы... они в этом точно рубят! Нам тут нужны свои люди!
  Участь Егора была предрешена. Из простого компьютерщика он превратился в начальника отдела информационных технологий. Его работу курировал ничего не смыслящий в информационных технологиях Ветер - теперь Административный директор. Переехав вместе с Егором в отдельный кабинет, Ветер первым делом повесил на дверь табличку: "ВЕТРОВ А.А. Административный директор" и заказал соответствующие визитки.
  Новый кабинет и новый статус не избавили Ветрова А.А. от старых обязанностей. Заниматься нужно было по-прежнему всем, ну и всеми, конечно. Особенно Слоном.
  - Алло, Саш, а когда мне поставят ЖК-монитор?
  - Никогда.
  - Алло, Саш, ну мне нужен ЖК-монитор!
  - Нужен - купи.
  - Алло, Саш... Блин, опять трубку бросил. Чета Ветер совсем оборзел ...
  
  Однажды в Административную дирекцию заглянул новоиспеченный Директор департамента логистики Озорнин - начальник Луговяка. В своей новой должности Озорнин "оборзел" настолько, что Ветер мог и позавидовать. Раньше, будучи обычным начальником отдела, он приходил за карандашами и скрепками. Теперь он пришел требовать табличку на дверь, но не проявил необходимой гибкости в столь щепетильном вопросе.
  - Здорово, бездельники! - сказал Озорнин для начала. - Мне нужна табличка на дверь, а то несолидно перед партнерами.
  Дальше Директор департамента логистики стал дотошно объяснять, как табличка должна выглядеть, что, под чем, каким цветом и каким шрифтом должно быть написано.
  - У нас утвержденная форма, - ответил Ветер, - одна на всех.
  - А кто ее утверждал, интересно? - усомнился Озорнин.
  - Кто-кто?.. Олег Иванович Романцев!
  - Чета ты совсем оборзел уже...
  
  Через неделю табличка была готова и весела на двери Озорнина. Но Озорнин был снова недоволен. Он ругался и утверждал, что так это не оставит. Дверь Директора департамента логистики выглядела теперь вполне солидно, как и требовал заказчик, если бы не одна случайная оплошность. Какой-то невнимательный человек перепутал одну букву, и на двери высокого начальника появилась надпись: "ОЗОРНИК А.Е."
  Теперь сотрудники Крупной Трейдинговой Компании знали, как между собой называть Директора по логистике.
  
  В фильме "Пятый элемент" герой второго плана Жан-Батист Эмануэль Зорг пришел к самому неоспоримому выводу: если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам!
  
  
  
  
  
  
  18
  
  Темная планета
  
  В должности начальника отдела информационных технологий Егор Кучер проявил себя сразу. Несколько дней подряд в нижней части его монитора мелькало бесчисленное количество открытых окон - Егор что-то усиленно скачивал. Он не прекращал что-то скачивать даже когда уходил на обед и даже когда уходил с работы домой. Его компьютер работал беспрерывно. На вопросы начальника Егор отвечал уверенно: "Надо для работы". Ветер, конечно, доверял другу.
  Морфеус восседал на своем троне, нервно покуривая и щелкая мышкой. Он только что создал атомную бомбу и бережно нес ее с помощью солдата-невидимки на военную базу своего соседа - Слона.
  Слон сидел и хлопал ушами, когда на его мониторе вдруг появилась надпись: "Заложена бомба". Пристально глядя в монитор, Морфеус метко вмял окурок в клавиатуру и стал считать секунды до взрыва, пошевеливая ноздрями от волнения.
  Егор пришел с обеда, зевнул, проверил состояние скачиваемых файлов и щелкнул мышкой раз десять подряд. Через минуту Морфеус ударил кулаком по клавиатуре так, что из нее вылетел весь пепел и четыре кнопки.
  У Ветра зазвонил телефон.
  - Так! Что у нас с сетью?! - завопила трубка истошным голосом.
  - Так! Что у нас с сетью?! - завопил Ветер.
  Но вопить, стучать по клавиатуре и тем более звонить Ветру было бессмысленно - сеть зависла всерьез. Морфеус находился на грани ликвидации Административной дирекции и вообще всего на свете. Ветер дрожал, как осиновый лист. Егор был совершенно бессилен и во всем обвинял какой-то незнакомый Ветру предмет под названием "сервак".
  
  Остается загадкой, что могло бы произойти с Административным директором и его дирекцией, если бы вовремя не вмешались специалисты, а точнее специалист отдела информационных технологий Управляющей компании - Завозов. Он устранил неполадки буквально за минуту. Еще за минуту он провел собственное расследование и вычислил местонахождение злоумышленника, перегрузившего сеть. Завозов лично явился в административное подразделение Крупной Трейдинговой Компании и, отчего-то ухмыляясь, предупредил Егора:
  - Не стоит на работе скачивать контент... тем более в таких количествах...
  Егор кивнул, Завозов ушел, сеть возобновила работу, бомба разнесла Слону полбазы, Морфеус был снова счастлив, а Ветер спросил у своего сотрудника:
  - Какой еще "контент"?
  - Какой-какой?.. - ответил Егор с ухмылкой. - Контент, он и есть контент... маленький, что ли?
  
  Крупная Трейдинговая Компания была, без сомнения, очень крупной, но являлась лишь частью Сверхкрупной Трейдинговой Компании. Вот почему ей на помощь примчался Завозов. Вот почему всесильный Морфеус занимал пост вице-президента и был всего лишь Морфеус.
  Президентом, хозяином матрицы и властелином колец был он - высший разум, мрачная темная планета - Мистер Шедоу. Его никто никогда не видел, и только избранные имели честь слышать его тяжелый, вызывающий заикание и трепет, бас. В числе избранных был первый вице-президент Величковский Б.Н., он же Морфеус. Когда он слышал жуткий голос высшего разума, то ронял окурок в чашку, и странная жидкость текла по его лбу. Так бывает в фильмах с Гэри Олдманом и еще в крупных трейдинговых компаниях.
  Все это были слухи, конечно. Они передавались из уст в уста и бродили по офисам и кабинетам, перерастая в легенды и превращаясь в страшные сказки для младших сотрудников.
  
  Никто и никогда в истории крупных трейдинговых компаний не восстанавливал работу сети буквально за минуту. И только однажды, в один ничем непримечательный день специалист отдела информационных технологий Завозов, вспотев от ужаса, не помня собственное имя и дрожа конечностями, справился с этой задачей.
  Все дело в том, что в тот обычный ничем непримечательный день... на темной-темной планете, в темной-темной стране, в темном-темном городе, в темном-темном кабинете Мистер Шедоу направил свои атомные корабли и пехоту на своего ближайшего соседа... Но случилось непредвиденное - у Мистера Шедоу завис компьютер.
  Хорошенько проанализировав все это, Ветер пришел к окончательному выводу: абсолютной гегемонии не существует.
  
  
  
  
  
  19
  
  На что стоит потратить первую премию? На подарок маме, конечно. И еще на поездку в Париж. Увидеть Эйфелеву башню, Лувр, "Парк де Пренс", "Стад де Франс", ну и что там еще... В общем, только в Париж, был уверен Ветер. Пока не получил премию.
  
  Бодрум
  
  На своей должности административного директора Ветер работал как умел. Бывало, получалось, бывало, что не очень - бывало всякое, но Ветер работал ответственно и старался не сесть в лужу. Помогало ему в этом знание о темной стороне силы. Ветер всегда помнил о существовании Мистера Шедоу, который на расстоянии лишал людей разума, в том числе и простых сотрудников, вроде Ветра.
  Согласно последней легенде, Мистер Шедоу мог выйти на связь с кем угодно, не лично, конечно, а через своих подданных, но и этого было достаточно. Тот смертный, кто однажды, взяв трубку, слышал словосочетание "приемная Мистера Шедоу", терял рассудок безвозвратно. Кто-то впадал в возбужденное состояние и бегал по офису с табличкой, желая приколотить ее на дверь своего кабинета; кто-то, напротив, с бледным лицом и стеклянным взором покидал офис навсегда. Ветер опасался этого звонка и старался. Старался, как умел, старался, как учил великий Морфеус.
  - Делай то, что я говорю, - велел Морфеус, - и у тебя все будет хорошо.
  Ветер так и делал. И все у него было хорошо, даже очень. Пока однажды, под Новый год, он не получил щедрую премию.
  
  Ветер все сделал правильно. Он купил маме подарок - пушистого кота-британца, который сразу же напал на фикус. Еще по совету друга Ветер приобрел недвижимость в аренду. Он перебрался поближе к работе и теперь жил не в Городе Королей, а где-то на "Полежаевской" в уютной тридцатиметровой квартире со старой мебелью, антресолями и рыжими муравьями.
  Оставшуюся часть премии Ветер отложил на поездку в Париж в ожидании того момента, когда появится она - добродушная невеста с хорошими манерами и приятной наружностью, как, например, у Моники Беллуччи. Он ждал этого момента долго: месяц, два... полгода... Он ждал бы до самой смерти, но, в конце концов, решил лететь в Париж просто так с какой-нибудь веселой блондинкой модельной внешности, о которой он тоже мечтал. Но даже такая незамысловатая мечта никак не хотела сбываться, а время все шло и шло. Тогда на помощь пришел лучший друг Саши - мистер Вульф.
  - Зачем тебе этот Париж? - удивился Матвей. - Там жара под пятьдесят и дико дорого. Летел бы ты лучше в Турцию, там этих невест...
  - А Моника Беллуччи?
  - Да как на рынке картошки!
  
  Первый загранпаспорт, первая виза, первый погранконтроль. Пусть не Париж, пусть не "Стад де Франс"... Зато жара, море, "ол инклюзив".
  Прибыв в отель к вечеру, Ветер попал на роскошный ужин. Поглотив около восьми тарелок вкуснейшей снеди и запив холодным пивом хорошенько, Саша ощутил прилив позитивных эмоций и вспомнил строки из песни Дельфина: "...счастье в секундах, маленьких, острых...". Следующий день виделся Ветру в исключительно ярких тонах. Всю ночь ему снились песчаные пляжи, необъятные горизонты, брызги шампанского и, конечно, они - сочные люля-кебабы.
  Ожидания не обманули Ветра. Утром он ощутил всю широту турецкого "ол инклюзива". Находясь во власти грез, Ветер прибежал на пляж еще до завтрака. Люля-кебабов там не оказалось, но все остальное было на месте - пляж, горизонт, морской прибой и множество свободных раскладушек-шезлонгов, смотревших в сторону моря и солнца.
  - Ну ваще... - произнес Ветер с придыханием.
  На каждом шезлонге лежало яркое полотенце с логотипом отеля. Рядом стояли тюбики с кремами от солнца для недавно прибывших туристов, а кое-где имелись даже солнцезащитные очки, что было особенно приятно. Кроме всего прочего, в нескольких шагах от этой прекрасной картины был расположен прекрасный бар. "Счастье в секундах, маленьких, острых..."
  Немедленно заказав "ту бир", Ветер уселся на самый лучший из шезлонгов - оптимально расположенный по отношению к морю, солнцу и бару. Тщательно намазавшись кремом и выпив полкружки пива, Ветер с разбегу сотряс морскую гладь. Искупавшись, он покончил с первой кружкой и принялся было за вторую, но... прилег на лежак и сладко уснул.
  Шум прибоя, мелодии Барри Уайта и пышнотелые невесты в образе Летиции Касты украсили сон Ветра на этот раз. Жаль, что музыка играла так недолго.
  - Ва-а-ас?! - услышал Ветер сквозь сон и приоткрыл один глаз.
  Как это бывает в старых фильмах про войну, вместо Барри Уайта и пышнотелой Летиции нагрянули они - проклятые немцы.
  - Вас из дас?! - орали немцы и размахивали руками, пытаясь привлечь к Ветру всеобщее внимание.
  Ветер был невозмутим, он знал кое-что по-немецки, но спросонья немного растерялся.
  - Чего? - спросил он. - Чего вам? Вон сколько лежаков кругом!..
  Ветер обернулся и показал, но все лежаки близ моря были уже заняты. Остались только те, что были далеко, близ отеля и на них не было полотенец. Ветер потихоньку отходил от сладких снов - он начинал понимать...
  Пока он вникал в суть вопроса, немцы перешли в наступление. Они действовали как всегда нагло и развязно: дергали за полотенце, на котором все еще лежал Ветер, и агрессивно тыкали ему в лицо открытым тюбиком крема от загара. Конечно, надо было дать отпор. И Ветер дал... он вспомнил то единственное слово, что знал по-немецки:
  - Шпацирен! - веско заявил Ветер и угрожающе поднялся с лежака.
  Немцы вдруг перестали тыкать тюбиком и возмущаться, они впали в замешательство. Ветер не преминул этим воспользоваться, взял свое пиво и ушел.
  
  В Турции Саше понравилось. Хотя "ол инклюзив" оказался не настолько щедр, как он предполагал, и невест оказалось не настолько много, как обещал Матвей. Свою Монику Беллуччи в Турции Ветер так и не нашел, поэтому в следующий раз он решил отправиться в Италию, в Рим, например.
  
  
  
  
  
  20
  
  Известный футбольный специалист Игорь Гамула, так объяснил причины неудач своей команды:
  - Я всегда говорю им после матча - ну отдохните, расслабьтесь... выпейте бутылку пива, ну две. Ни двенадцать, ни двадцать две! Ничего не понимают.
  
  Из Голландии
  
  Первую премию Егор потратил тоже с умом. Купив персидского кота маме и Траве одного на двоих, он объявил, что улетает. При этом в Рим, в Париж или даже в Турцию Егор не собирался. С детства, еще со времен Гуллита и Ван Бастена, он мечтал об одной стране на свете - только о Голландии. И вовсе не потому, что там родился Пол Верховен, Рудгер Хауэр и Куман. И даже не потому, что там можно спокойно покурить и поесть грибов. Все это, конечно, было важно, но не главное...
  
  Трава тоже хотела в Голландию, но ее подвело отсутствие загранпаспорта. Егор все предусмотрел. Он коварно планировал полететь туда один или с лучшим другом Лукой, но Лука оказался на мели, поэтому Егор полетел сам. Он давно мечтал познать суть "машрумов" и "кофешопов", чтобы после, отбросив все комплексы и предрассудки, явиться на улицу красных фонарей вместе со своими низкими фантазиями. План был что надо.
  До положенного отпуска оставалось еще полгода и могло произойти что угодно - война, землетрясение, Трава могла получить загранпаспорт. Поэтому Егор не стал медлить, Егор прилетел в Амстердам на выходные, на два дня.
  Время было в обрез, поэтому Кучер действовал решительно. Разместившись в отеле, он прошелся по центру города, взял велик напрокат, наведался в "машрум" и съел парочку грибов для начала. "Вкусно, - подумал Егор - но и только..." Недаром продавец советовал брать не шесть, а сразу двенадцать сушеных поганок.
  "Надо обдумать план действий", - решил Егор и припарковал велосипед у приглянувшегося паба. Заказав пиво и сэндвич, он съел еще четыре грибочка. В ожидании заказа и обдумывая предстоящий день, Егор курил и смотрел в окно. Ему нравились небольшие мосты, аккуратные дома и их живописные отражения в узких речных каналах, ему нравился Амстердам. Он никуда не спешил и думал осуществить свои планы без лишней суеты - немного грибов, немного пива, обед, прогулка, "кофешоп" ну и... фантазии, конечно. "Главное, не перебрать с грибами", - понимал Егор и проглотил еще один, самый маленький. Он был не против легкого "глюка", но "глюк" пока не появлялся.
  Егор допил кружку пива, съел сэндвич, снова посмотрел в окно. Картина была прежняя: мосты, дома, велосипеды. Ни лысого Джонни Деппа, ни толстого Бенисио дель Торо, ни белого орущего кролика за окном не наблюдалось, а время шло. Кучер посмотрел на часы - без пятнадцати два. "Надо двигать", - решил он, после чего прожевал очередной гриб и мельком снова глянул на улицу, нет ли дождя. Дождя не было, но...
  Очень большой и очень черный человек припарковал свой велосипед рядом с пабом. Егор сразу узнал его. Это был полузащитник сборной Сенегала - Папа Буба Диоп. "Зацепило", - подумал Егор и совсем не удивился, когда Папа Буба Диоп сел к нему за стол.
  - Можно присесть, - спросил Диоп на английском, - все занято кругом.
  - Конечно, - ответил Егор без лишней робости, он знал язык отлично и неплохо разбирался в футболе, к тому же почти не сомневался, что находится под лютым воздействием поганок.
  - Папа, - представился Диоп.
  - Егор, - представился Егор и признался: - А я тебя знаю!
  - Я тебя тоже!
  "Зацепило не слабо", - окончательно убедился Кучер.
  - Шутка, - исправился Диоп, заметив удивление на лице собеседника, - меня тут все знают, все здороваются - я и шучу иногда.
  Папа Буба Диоп заказал пиво и уточнил:
  - За "Аякс" болеешь?
  - Нет, за "Спартак".
  - А-а-а-а... Русский? Хрен, гречка, кисель!
  - Кисель? - удивился Егор, он ненавидел кисель.
  - Да-да, кисель! Я бывал в России, думал играть за "Торпедо-ЗИЛ", но после чемпионата мира позвали в "Аякс".
  - Да-да, я следил за чемпионатом - круто ты Аргентине забил в матче открытия.
  - Нет-нет, французам, - поправил Диоп.
  - Ну как же? В 90-м ты выпрыгнул метра на три и головой...
  - Ты перепутал, я не так стар. То был Франсуа Омам-Бийик из Камеруна, а я забил французам - тоже чемпионам мира и тоже в матче открытия, совсем недавно... Мы выиграли 1:0 и дошли до четвертьфинала, как и Камерун в 90-м. История в чем-то повторилась, и ты, можно сказать, угадал... До сих пор не пойму, как мы могли проиграть Турции?
  Папа Буба Диоп грустно вздохнул, закурил и продолжил:
  - Тот гол, который забил Бийик в 90-м, перевернул мою жизнь. Мне было 12, когда я увидел, как в матче открытия он забил великой команде Марадонны этот невероятный гол. Никто не мог поверить, что Бийик допрыгнет до этого мяча, но он допрыгнул и пробил Пумпиду, Камерун выиграл 1:0 благодаря этому прыжку. После той игры я забыл про все свои увлечения, забросил друзей и отцовскую слонобойню - я записался на футбол...
  - Слонобойню? - уточнил Егор.
  - Да, я из обычной семьи - у нас было сорок слонов... С тех пор я мечтал забить чемпионам мира в матче открытия, и я сделал это! Забил великой команде Зидана - сидя на заднице, попал почти в девятку. Мы совершили подвиг тогда, мы могли дойти до финала... Я так и не понял, как мы умудрились проиграть Турции?
  "Настоящая телега", - подумал Егор, после чего проглотил еще один гриб и запил пивом.
  - Грибочки? - спросил совсем погрустневший Буба.
  - Ага, вкусные, но бестолковые.
  - Согласен, - подтвердил Диоп и добавил: - Нет ничего лучше, чем сенегальский банановый хлеб и суп из лиан, а здешние грибочки - это так...
  - Банановый хлеб? - не понял Егор.
  - Да-да, он самый! Это покруче, чем ваш кисель или чайный гриб в банке!
  Егор заглянул в коробок с грибами - осталось только три штуки. "Пора завязывать", - решил он, но зачем-то съел еще.
  - Дай мне один, - попросил Буба.
  - Тебе нельзя! - отказал Егор резко. - Ты же спортсмен, забыл? Все-таки вы все на одно лицо - нажретесь грибов, потом лупите мимо ворот, а мы деньги платим, болеем за вас...
  Егора охватила обида. Он встал и вышел из паба, оставив на столе мелочь за пиво и сэндвич. Потом сел на велик и покатил в отель спать. Настроение было ни к черту, никаких красных фонарей и "машрумов" ему больше не хотелось.
  Войдя в свой номер, Егор скинул кроссовки и обмер от удивления. На его кровати сидел очень большой и очень черный человек. Егор сразу узнал его: Папа Буба Диоп сидел в бутсах, гетрах и зеленой форме сборной Сенегала.
  - Зря ты так, - сказал Буба с упреком, - мы же для вас играем... а вы только и знаете, что ругаться и плевать в нас.
  - Да я в жизни в футболиста не плюнул! - возразил Егор.
  - Не ври, я точно знаю! Мне Сашка Филимонов все про тебя рассказал... Если все хорошо, то Филя лучший, Филя великий! Стоило человеку оступиться, пропустить, так что ты сказал? Правильно, Филя - отстой! В этом твоя поганая суть.
  Папа Буба Диоп говорил теперь по-нашему, по-русски отчетливо и ясно:
  - А сам-то ты на поле выходил, говнюк? Сам-то ты хоть в чем-то был хорош? Может выступал за сборную района и занял какое-нибудь место? Может в профессии своей добился ты чего? Нет, конечно! Только и знаешь языком молоть и людей чего-то сделавших в грош не ставить. Права была Зарицкая - надо бы дурь из вас повыбить, идиотов...
  - Ты чего разошелся-то, Буба? - примирительно заговорил Егор.
  Но Буба разошелся еще сильнее:
  - Давай, иди к стенке! - велел он. - Снимай штаны и нагибайся - буду тебе пенальти бить.
  "Пора сматывать", - понял Егор и немедленно смотался. Он бежал по улице, озираясь по сторонам и явно опасаясь вездесущего Папу Буба Диопа. На улице темнело, в больших открытых окнах загорался манящий алый свет; прекрасные девушки из грез Егора улыбались ему из своих уютных комнат и предлагали войти.
  - Хрен вам, - ответил им Егор, - знаю я эти фокусы: в окне баба, а на кровати негр поджидает.
  Наконец, Егор устал от бесконечного бега и сел на скамейку, нужно было отдышаться и все обдумать. Он заглянул в коробок - там осталось две поганки. "В печь!" - решил Егор и выкинул коробок в урну.
  - Ну что, говноед! Будешь еще Сашку Филимонова грязью поливать? - спросил знакомый голос за спиной.
  Егор испугался настолько, что вздрогнул и очнулся. Он сидел на кровати собственного номера одетый, за окном было уже не так темно, часы показывали пять утра. Впереди был еще один день, и нужно было провести его с умом, по возможности избегая компании Папы Буба Диопа. С этими мыслями Егор встретил новый день и сделал немало фотографий на память.
  
  Сидя в пассажирском кресле, Кучер смотрел в иллюминатор. Он покидал Амстердам в смешанных чувствах. Осуществить свои фантазии ему не удалось, но город ему понравился, хотя голова была набита ватой и в ней бесконечно крутилась одна и та же, не очень-то любимая песня:
  
  Прямо в небо угодил
  Амстердамский крокодил.
  Ловко солнце проглотил
  И нескоро отпустил.
  Дру-у-у-уг - приехал из Голландии,
  Дру-у-у-уг - из Голландии ...
  
  Теперь у Егора в Голландии был друг.
  
  Папа Буба Диоп никогда не играл за "Аякс". Но все остальное из того, что довелось услышать Егору, было чистейшей правдой.
  Пару лет спустя после событий в Амстердаме Егор сидел дома, пил пиво и смотрел матч чемпионата Англии. "Манчестер Юнайтед" играл уверенно и вел в счете против скромного "Фулхэма" - 1:0. Шли последние минуты, и ничего не предвещало ничьи - на фоне звезд из Манчестера футболисты "Фулхэма" выглядели безнадежно. От отчаяния и безысходности какой-то очень большой и очень черный человек из обреченной команды решил ударить по воротам именитого противника с сорока метров. Решение не выглядело бесспорным, но Папа Буба Диоп ударил настолько отчаянно, что два килограмма травы улетело вслед за мячом, а сам Буба снова не устоял и проехал на заднице метров пять. Отразить этот удар не сумел бы даже Лев Яшин. "Фулхэм" ушел от поражения.
  Только теперь Егор понял, какого калибра был этот футболист - Папа Буба Диоп.
  
  
  
  
  
  21
  
  Чем лучше успехи в делах, тем толще часы на твоей руке, тем выше уровень отелей, в которых ты останавливаешься, тем шире круг твоих друзей и знакомых.
  К своим двадцати восьми лучший друг Ветра Матвей повидал многое - Рим, Париж, Токио, Белореченск... В Город Королей он не заглядывал уже добрых лет десять и затосковал по острым ощущениям. Путешествия - это здорово, конечно.
  
  Пуховики исчезают в полночь
  
  
  часть первая: Вильнюс и Шекспир
  
  Матвей Юрченко тоже получил премию. Он распорядился ей даже лучше, чем Ветер и Егор. Он купил маме дом. Другую часть премиальных Матвей куда-то вложил и где-то разместил. Но оставалось еще немного...
  - Чуваки, - обратился Матвей к своим друзьям, - у меня день рождения скоро, предлагаю устроить двухдневный мальчишник в Литве. С вас только за билеты на самолет, гостиницу и все остальное беру на себя! Круто?
  - Круто! - согласился Ветер, но не удержался и задал глупый вопрос:
  - А что значит "все остальное"?
  - Узнаешь, - ответил Матвей загадочно.
  
  Небольшой винтовой самолет, летящий по маршруту "Москва - Вильнюс", был заполнен наполовину. Примерно половину этой половины являли собой уже не совсем трезвые друзья Матвея. Еще половину из числа не совсем трезвых друзей Матвея Ветер видел впервые, компания подобралась что надо.
  Из знакомых Ветру людей в самолете летели: Олег - тот самый сын генерала; Слон - тот самый Слон; Егор, который больше не ел грибов; и широко известный в узких кругах Журналист, который просто летел в Вильнюс и не имел ко дню рождения Матвея никакого отношения, хотя был в стельку пьян. Должен был лететь еще Денис - Дэн, но не смог договориться с ревнивой женой. Еще из числа знакомых Ветру людей выделялся именинник Матвей. К моменту, когда самолет пошел на посадку, он был настолько пьян, что выбил головой поднос из рук стюардессы.
  Среди не очень трезвой части пассажиров присутствовали и новые лица - то ли партнеры, то ли однокурсники Матвея: какой-то Валера, какой-то Боря, какой-то Андрей и еще какой-то Геша, который всех и напоил. Едва самолет оторвался от земли, Геша залез в свой чемодан и извлек оттуда двухлитровую бутылку "Спрайта". Но это был необычный "Спрайт".
  - Дамы и господа, - завопил Геша на весь самолет, - только для вас - "сельдереевка"!
  Геша Половцов являлся личностью колоритнейшей. Его огромный бегемотоподобный рот всегда светился улыбкой, как у доктора Ливси; его круглое добродушное лицо представляло собой идеальную окружность; его светлой кучерявой шевелюре недоставало шлема Ильи Муромца, чтобы окончательно дополнить образ былинного героя эпоса. Уж больно широк он был в плечах и ростом немал.
  - Это вообще кто? - спросил Ветер у Матвея в самолете, хотя успел пожать необъятную ладонь Геши еще в аэропорту.
  - Это Половник, - пояснил Матвей.
  - Это я вижу, я имел в виду - откуда он взялся?
  - Половник - мой приятель, с ним можно иметь дело. У него своя автомойка.
  
  "Сельдереевкой" Половник угостил каждого, особенно досталось Матвею и широко известному Журналисту, который незамедлительно объяснил стюардессам и Половнику, зачем выбежал на поле в разгар футбольного матча на чемпионате Европы в Португалии.
  - А в финале это ты в ворота прыгнул? - уточнил Половник.
  - Да какой там финал?! - ответил Журналист. - Наливай!
  До финала популярный Журналист не добрался, так же как и наша сборная, поэтому вместо него в ворота греков прыгнул другой человек - некто Джимми Джамп. После провалившейся попытки известного Журналиста отомстить судье за удаление Овчинникова прыжок Джимми Джампа в сетку ворот непробиваемого Никополидиса стал вторым значимым событием на этом скучнейшем чемпионате. Но дело не в этом.
  "Самолет идет на посадку, займите свои места и пристегните ремни!" - сказал чей-то голос в микрофон. Но Половник не собирался больше ничего пристегивать, он ходил по салону туда-сюда, потирая огромные ладони, и приговаривал:
  - Сейчас я прилечу... и скушаю молоденькую, горяченькую, беленькую... картошечку. А вы что подумали? - спросил он бортпроводницу, улыбаясь во весь рот.
  Но в ответ прозвучала угроза:
  - Если вы немедленно не займете свое место, мы будем вынуждены принять меры.
  Половник подчинился и сел, но петь ему никто не мог запретить.
  - Рас-куд-рявый... - душевно протянул Половник и заигрывающе клацнул зубами в сторону строгой стюардессы. Та, перепугавшись, спряталась за ширму.
  
  Прилетели поздно, но планы, тем не менее, были обширные.
  - Сейчас все едем в Шекспир! - распорядился виновник торжества Матвей.
  После того, как он врезался головой в поднос, его сознание немного прояснилось.
  - Куда? - не понял Половник.
  - В отель! "Шекспир" - это офигенный отель, лучший в городе. Я тут все знаю, - заверил Матвей. - Дальше план такой: кидаем сумки и идем на ужин в "Чили-пиццу" - там офигенная пицца! Я знаю, я ел... Дальше едем в "Гравити" - это офигенный клуб! А завтра в Палангу, на море!
  Матвей продумал каждый шаг, он сделал это "офигенно", как и всегда. Но по пути в "Шекспир" в большом заранее арендованном автобусе Половник извлек из своего чемодана большую и "офигенную" бутылку виски. Досталось всем, особенно Матвею, а широко известный в узких кругах Журналист к этому моменту куда-то испарился.
  Спустя полчаса куда-то исчез и сам виновник торжества со всеми своими друзьями и партнерами, но пьяный Ветер так проголодался, что решил следовать плану Матвея неукоснительно. Он кинул сумку в номер, спустился в холл отеля и встретил там пьяного Егора.
  - Дико хочу есть, - признался Егор.
  - А где все? - спросил Ветер.
  - Все давно в "Чили-пицце", я уже вызвал такси.
  До "Чили-пиццы" друзья доехали довольно быстро - минуты за полторы.
  - Пять литов, - сказал таксист.
  Ветер протянул сто евро.
  - Так не имею столько сдачи, - ответил таксист.
  - А сколько имеете?
  - Ну, так может литов двести...
  - Так давайте! - Ветер был пьян и великодушен, ему очень хотелось пиццу.
  В "Чили-пицце" было полно народу, в основном позитивная современная молодежь. Но там был еще кое-кто - там был Половник. Он уплетал круглую, как его лицо пиццу, сидя за столом с какими-то девушками.
  - А где все? - спросил его Ветер.
  - Понятия не имею... - ответил Геша, потом отвел Ветра в сторонку и намекнул, что с ним за один стол садиться не стоит, - мне тут надо наладить... - пояснил он и захохотал, как конь.
  
  Съев пиццу и освежившись пивом, Ветер и Егор решили не отклоняться от предложенного Матвеем плана. В ночь с пятницы на субботу, пребывая в бодром состоянии, грех было не поехать в клуб. Матвею дозвониться не удалось, его мобильный не работал. У Слона мобильный работал, но сам Слон еле ворочал языком, он уже спал. Телефон Олега и прочих друзей и партнеров Матвея Ветер с Егором попросту не знали. Половник же был неотложно занят - он поглощал куриные крылышки и заглатывал один "Лонг Айленд" за другим, пытаясь при этом "наладить" уже со всеми девушками подряд.
  - Какой самый хороший клуб в городе? - спросил Ветер у таксиста.
  - Да-да, - вмешался Егор, - где тут у вас самая лучшая музыка и девушки?
  - Так вам нужны девушки или лучше музыка? - уточнил въедливый таксист.
  - Так и то, и другое.
  - Нет, я хотел сказать, вы хотите иметь стриптиз или только дискотеку?
  Ветер задумался.
  - Нет-нет, - вмешался Егор, - какой еще стриптиз? Конечно, дискотеку!
  - Мы хотим иметь дискотеку, - подтвердил Ветер, он почти освоил литовский.
  - Так, может быть, тогда "Гравити" или "Нью-Орлеан"? - не унимался въедливый таксист.
  - Точно, "Гравити"! - вспомнил Ветер план своего лучшего друга.
  
  Клуб "Гравити" трещал по швам. На злобу дня там гремела актуальная музыка: "техно-хаус", "прогрессив-хаус" и еще какой-то "хаус". Как и в "Чили-пицце", публика была молодая и шумная. Все тусовались вдоль длинной барной стойки и дружно отплясывали на дансполе в клубах дыма и мелькающих огней. Но были и те, кто хмуро стоял сбоку и молча покачивался. Их было трое. Невзирая на майскую погоду и полуголых клабберов, они стояли в черных пуховиках и согревались "Ред Буллом" с водкой. Это были те самые, неизвестные ранее Ветру то ли друзья, то ли партнеры Матвея - какой-то Валера, какой-то Боря, какой-то Андрей. Им было не очень весело.
  Заказав в баре по стакану морса и по рюмке водки, Ветер и Егор сделали тонкий купаж и присоединились к компании трех пуховиков - день рождения Матвея был в самом разгаре.
  - Че-то тут как-то тухло, - сказал пуховик-Валера.
  - Но девок-то полно, - заметил Егор.
  - Но какие-то они никакие, - отметил пуховик-Андрей.
  - За Матвея! - неожиданно предложил Ветер. Все дружно выпили и возобновили главную тему.
  - Не, ну там вон компания ниче вроде? - узрел пуховик-Боря и указал стаканом в сторону четырех девушек у бара.
  - Иди, Борян, наладь, ты умеешь, - предложил Валера, - а мы подтянемся...
  - Не-е ну-у-у... - замялся Боря, - по-моему, они так себе.
  - Да иди-иди, там видно будет, - подбодрили друзья.
  Пуховик-Боря двинулся в сторону девушек. Он шел не спеша, обдумывая с чего начать беседу. Девушки заметили надвигающуюся опасность, но убегать не стали, видимо, им стало любопытно, что может предложить взрослый пуховик лет двадцати восьми? Боря приблизился к цели, окинул девушек строгим внимательным взглядом и... пошел дальше вдоль барной стойки. Отыскав свободное пространство, он вступил в диалог с барменом.
  "Отличный ход! - подумал Ветер. - Сейчас он возьмет напитки и ослепит студенток широтою размаха, как мечтал когда-то гигант мысли Воробьянинов".
  Боря так и сделал: он обхватил обеими руками пять стаканов с водкой и "Ред Буллом" и пошел в обратном направлении в сторону девушек. Ветер, Егор и пара черных пуховиков поняли, что не ошиблись с выбором делегата. Они видели, как милые молодые барышни поглядывают в сторону их друга с улыбкой. Поравнявшись с юными особами, Боря посмотрел на них внимательно и... пошел дальше.
  - Это я нам купил, - сказал Боря, раздавая стаканы друзьям.
  - А девки?! - не понял Валера.
  - Они дико страшные, - пояснил Боря, - пора валить отсюда.
  Через десять минут, покончив с напитками, три черные тени - три пуховика - исчезли.
  Ветер решил взять инициативу в свои руки, но для начала нужно было подготовиться и поправить прическу. Пока он искал туалет, Егор с полузакрытыми глазами флегматичной коровы рассказал четырем литовским девушкам что-то настолько увлекательное, что они тут же исчезли, как и три пуховика. Немного потоптавшись на месте и окинув пространство неуверенным взглядом, Егор икнул и исчез куда-то вслед за остальными.
  Умыв лицо и причесавшись, Ветер не обнаружил "дико страшных девушек" у бара и принялся искать своего друга. Он искал его долго и повсюду. Между делом чуть-чуть выпивал, чуть-чуть пританцовывал, чуть-чуть с кем-то общался и снова искал; иногда заглядывал за барную стойку, проверял туалет, но Егора не было нигде. В итоге Ветер устал и вышел на улицу. Было уже светло, рядом с клубом стояло такси. "Значит, он уехал", - решил Ветер и сел в машину.
  - В "Шекспир"! - скомандовал он.
  - Который на Пилеса? - спросил въедливый таксист.
  - Чего? - переспросил уставший Ветер, в его литовском еще оставались пробелы.
  - Так мы имеем два "Шекспира" - который на Пилеса и еще один рядом.
  - Так поехали в оба!
  Так и сделали. Сперва заехали в один "Шекспир" - промахнулись, потом в другой - попали.
  - Хорошо, что вы имеете только два "Шекспира", - пошутил Ветер.
  Он взял ключ от номера, но спать ушел не сразу. Девушка на ресепшне сказала, что его друзья уже завтракают. Ветер не поверил, но зачем-то заглянул в буфет.
  За большим круглым столом сидели Олег, Половник и еще трое. Эти трое даже завтракали в пуховиках. Завтрак был разнообразен и питателен: тарелка с остатками колец красного лука и горой куриных косточек, несколько полупустых кружек пива с мутными отпечатками пальцев, пять рюмок и бутылка водки - в ней было еще немного. Над столом летали мухи. Ветер убедился, что его не обманули - завтрак был в самом разгаре.
  - О! - окнул Половник, увидев Ветра. - Проснулся? А мы еще не ложились.
  Ветер признался, что тоже.
  - Мужчина, - одобрил Половник, - присаживайся!
  Ветру было неудобно отказать большому человеку.
  - Давай-ка за Матвейку! - решил Геша и огромной рукой бухнул водки в чью-то рюмку, потом протянул ее Ветру, себе накапал все, что оставалось в бутылке.
  - Так закусить же нечем, - посетовал Ветер.
  Половник был не согласен:
  - Как нечем? А лук! На держи! - Геша протянул Ветру колечко красного лука.
  Аргументы были исчерпаны. За Матвейку! Ветер поморщился и запил чьим-то пивом. Половник опрокинул рюмку, смел весь лук с тарелки себе в рот и задал Ветру вопрос, который в эту минуту заботил его сильнее всего на свете:
  - Ну как, чпокнул кого-нибудь?
  Тяжелое напряжение повисло за столом. Олег, Половник и три пуховика застыли в нетерпеливом ожидании. От волнения их малиновые носы побледнели на несколько секунд. Ветер был пьян, в голове его шумело, и все еще стучала по мозгам диджейская прямая "бочка", но он собрался с мыслями и ответил честно, по-мужски:
  - Чпокнул, еще как!
  - Да ладно! - хором выдохнули три пуховика, Половник и Олег.
  Эта новость потрясла их посильнее победы греков на чемпионате Европы. Они громко принялись обсуждать события прошедшей ночи и, очевидно, не в первый раз - было допущено немало ошибок. Поначалу у каждого был свой путь: клуб, бар, "Чили-пицца"... Но в итоге все дороги трех пуховиков и Половника привели их в одно и то же место - в казино. Там была музыка, там было виски, там были девушки, там был Олег... Он примчался туда, не заезжая в отель, прямо с чемоданом. В казино было весело, конечно. Но там не было главного.
  - Давай рассказывай, - серьезно обратился Половник к Ветру, - как, где и с кем?
  Что можно было на это ответить? Только правду. Ветер все рассказал, как было:
  - Помните четырех девок у бара?
  - Тех страшных, - уточнил пуховик-Боря.
  - Нормальных. Вот я с ними и наладил, когда вы ушли.
  - Со всеми, что ли?
  - Нет, с двумя, которые блондинки.
  - А Егор?
  - Он был с брюнетками.
  - А где, интересно, вы наладили? - спросил пуховик-Валера недоверчиво.
  - Одна из них предложила поехать к ней домой, вот мы и поехали.
  - И Егор?
  - И Егор.
  - А где же он теперь?
  - Он до сих пор там тусует.
  - Отлично! - возбудился Половник. - Поехали к ним!
  Геша пропах луком, как колхозный погреб, но в себе не сомневался. Олег и три пуховика уверенно поддержали инициативу.
  - Нет, чуваки, - ответил Ветер, - я - пас. Сегодня еще в Палангу ехать, надо поспать.
  - Дай телефон Егора! - потребовал Половник.
  Ветер, конечно, дал, но Егору дозвониться не удалось даже с восьмой попытки. Напоследок Ветер спросил у Половника:
  - А сам-то ты чего? Ты же налаживал в "Чили-пицце"...
  - Да там дуры несусветные! - признался Половник, махнув рукой.
  - В смысле?
  - Ты представь только... они даже не знают, кто Шекспира написал!
  "Пора спать, - осознал Ветер, - скоро в Палангу".
  
  
  часть вторая: тревожный сон
  
  Попрощавшись со своими новыми друзьями - пуховиками и половниками, Ветер, неуверенно шагая, добрался до номера и рухнул в кровать. Было примерно семь утра и никогда еще Ветру не хотелось спать так сильно и отчаянно. Но...
  Едва он сомкнул глаза, в дверь постучали. Ветер не стал реагировать. "Я уже сплю", - решил он. Но в дверь постучали снова. На редкость неприятные ощущения испытывал наш герой: сквозь робкий сон ему казалось, что к нему среди ночи явились сотрудники НКВД с окровавленными по локоть руками - вот она генетическая память. Ветер противился и не желал открывать этим шакалам, он ворочался, отчаянно похрапывал и жмурил глаза. Но глаза открылись сами. Ветер увидел люстру на белом потолке и прочую нетипичную обстановку вокруг: ушастое кресло в бархатной обивке на фоне кирпичной стены, портрет собаки в рамке... Ни уютных вздувшихся обоев, ни одинокой лампочки на черном проводке, ни старых антресолей... Все куда-то исчезло. Ветер не сразу осознал свое реальное местоположение, но самое неприятное заключалось в том, что страшный сон про НКВД по-прежнему продолжался - в дверь стучали уже с особым ожесточением. Невероятная тревога охватила Сашу - что-то произошло! Он встал с кровати и в ожидании дурных новостей открыл дверь.
  На пороге стоял Егор Кучер, глаза его были круглы и стеклянны. "Тоже не спишь", - должен был пошутить Егор, но ему было не до шуток.
  - Я тебе помидоры принес, - сообщил он.
  - Помидоры? - уточнил Ветер.
  - Помидоры.
  Егор протянул Ветру большой целлофановый пакет. Ветер взял его, но помидоров там не оказалось. Вместо них там был какой-то мусор.
  - Спасибо, чувак, - ответил Ветер, - пойдем-ка спать.
  Он позвонил на ресепшн, выяснил, в каком номере проживает Кучер и проводил его, поддерживая за плечо.
  - А помидоры? - спросил Егор напоследок.
  - Помидоры не пропадут, - заверил Ветер, - Половник их проглотит.
  
  Ветер снова рухнул на кровать. На этот раз он уснул не сразу, все думал про своего друга... где его носило столько времени? Мутные мысли крутились в голове и потихоньку переходили в тревожный пьяный сон. В момент, когда сон почти возобновился, где-то в кармане джинс, валявшихся на полу, резко и некстати зажужжал мобильный. "Машка", - подумал Ветер.
  
  У Ветра все же появилась невеста, о которой он так долго мечтал: высокая, белокурая, прекрасная. Вот только характер не совсем соответствовал идеалу, поэтому накануне поездки в Литву Машка устроила Ветру бестолковый скандал. Она не верила в правильные мотивы прибалтийской поездки - ей повсюду мерещился заговор и измена.
  Ветер так и не сумел ей правильно все объяснить и подобрать нужные слова, о чем не сильно жалел поначалу - друзья поговаривали, что Литва - это место самых лучших невест на свете. Но после нелепо проведенной ночи в компании Половника и прочих достойных личностей Ветер вдруг заскучал по Машке. Он надеялся, что она проявит благоразумие и позвонит сама...
  Ветра и Машку судьба свела примерно за год до событий в Литве. И судьба свела их не случайно.
  Ветер узнал о появлении нового клуба, самого передового на тот момент клуба "Шамбала". По свидетельству очевидцев, там было все, что нужно уважающему себя сотруднику любой крупной трейдинговой компании: моднейший "хаус" последней волны, именитые диджеи с Ибицы и не только, шоу циркачей и трансвеститов и даже дрессированный слон мог появиться и станцевать в любую минуту. Но самое главное, там были они - белокурые Машки.
  Напялив любимые остроносые туфли "DEBUT", джинсы клеш и ковбойский ремень, Ветер отправился в "Шамбалу" с одной лишь целью - воочию убедиться, что танцующий слон существует. Теперь Ветер был "модный чел" и одевался ни где-нибудь, а на рынке ЦСКА. Но в "Шамбалу" Сашу все же не пустили - на входе ему сказали, что необходима клубная карта. Это был удар, конечно. Хорошо, что на помощь своевременно пришли осведомленные источники. Они объяснили Ветру, что дело вовсе не в карте, а в том, что клеш уже давно не в моде, так же как и остроносые туфли, купленные на рынке.
  - Одеваться нужно в "Леформе", - подсказали знающие люди.
  Дождавшись зарплаты, Ветер явился в тот самый "Леформ" и купил пару футболок и кеды. Но в "Шамбалу" его снова не пустили, на этот раз выяснилось, что без черного пиджака и белой рубашки с воротником до ушей пройти туда просто невозможно. Ветер занял денег до зарплаты и приобрел этот ключевой для новой клубной жизни комплект. Явившись во всеоружии на пересечение Кузнецкого моста и Петровки, Ветер на входе в лучший в мире клуб услышал:
  - У вас есть клубная карта?
  Но удача не оставила Ветра. Он снова получил премию и, невзирая на советы осведомленных источников, точно знал, как ей распорядиться. Впервые в жизни Ветер стал обладателем клубной карты, и это была удачная инвестиция. Вместе с ней он приобрел возможность увидеть танцующего, хотя и дурно пахнущего слона, услышать сто тысяч раз хит "E-Samba" и, главное, познакомиться с веселой Машкой, которой больше всего на свете нравился Тимберлейк и прочий гламурный "R` n` b".
  
  Где-то на полу, в кармане джинс резко и некстати зажужжал мобильный. "Машка", - был уверен Ветер. Он грохнулся на пол, запутавшись ногой в одеяле, но до мобильного все же добрался. "Трава" - было написано на экране телефона.
  - Да, - ответил Ветер.
  - Привет, - сказала Трава, - не могу Егору дозвониться с вечера, с ним все нормально?
  - Все нормально, он спит, не переживай, - успокоил Ветер, - мы все очень устали после перелета.
  Ветер отключил телефон с сожалением, что не сделал этого раньше. Теперь сон совсем расстроился. Чувство зависти никогда особенно не донимало Ветра, но в эту гнусную минуту что-то похожее промелькнуло в его душе. Он снова подумал про своего друга Егора: "Переживают за этого дурошлепа пока он с мусором по отелю бродит". Обидно, конечно.
  Мысленно упрекая Машку, Ветер закрыл глаза. Оставалась еще маленькая, совсем ничтожная надежда поспать. Она была настолько мала, что тут же лопнула, как мыльный пузырь. На прикроватной тумбочке прямо Ветру в ухо неистово завопил телефон - громко и бесцеремонно. "Ну что еще за черт?" - подумал Ветер и снял трубку:
  - Да!
  Но это был вовсе не черт, это был именинник Матвей.
  - Чувак, - обратился к другу Матвей, голосом перебравшего накануне Терминатора, - ты как вообще?
  - Я в ужасе, - честно ответил Ветер голосом перебравшего накануне Терминатора 2.
  - Я ничего не помню, - признался Терминатор 1, - помню аэропорт, помню самолет, больше ничего.
  - Умничка, - похвалил Терминатор 2. Спать он больше не хотел.
  
  
  часть третья: правда, которая всегда одна
  
  Вильнюс, конечно, очень красивый город. Аккуратный, гостеприимный, самобытный. Жаль, что Ветру и многочисленным гостям Матвея оценить этого так и не довелось.
  Отъезд в Палангу был назначен примерно на час дня. Планировался завтрак, прогулка по городу, подробные обсуждения прошедших ночных мероприятий, обед, потом отъезд и планирование предстоящих ночных мероприятий. В целом "офигенный" план Матвея сработал процентов на девяносто, затерялась только прогулка по городу. Слон больше остальных переживал по этому поводу и сетовал, что его не разбудили вовремя. Он проспал вообще все на свете, даже завтрак. Остальным гостям Матвея было попросту не до прогулок.
  У отеля "Шекспир" в назначенный час ждал все тот же большой автобус. Теперь он должен был отвести Матвея и его гостей на море, в Палангу. Нужно было как-то освежиться. Гости вяло перекатились из отеля в транспортное средство. К моменту, когда последний гость Матвея - Егор занял свое место и зевнул, как павиан, окна в автобусе запотели окончательно.
  Автобус тронулся. Путь предстоял неблизкий, поэтому Половник залез в свой бездонный чемодан и среди разноцветных бархатных мокасин и гавайских рубашек отыскал еще кое-что.
  - По "перцовочке"! - объявил Половник громко.
  По "перцовочке" получил каждый, даже Слон, который при виде бутылки в руках Геши хотел выброситься из окна, но Половник не допустил суицида и ткнул пластиковым стаканом Слону в лицо:
  - Да не тряси ты хоботом, это же лекарство.
  Половник не обманул - лекарство вылечило всех. Особенно помогло трем пуховикам и Олегу. До этого момента они клевали носами и выглядели в целом удручающе, но опрокинув горькой перцовки, сын генерала и три пуховика зашевелились и немедленно вспомнили о смысле бытия, после чего окружили Егора.
  - Ну давай рассказывай?
  - Чего? - не понял Егор.
  - Кого ты там вчера чпокнул?
  - Чпокнул? - удивился Егор еще больше.
  Услышав кодовое слово, Половник отреагировал молниеносно.
  - Эй, подожди, не рассказывай без меня! - завопил он через весь автобус и снова открыл свой чемодан.
  Со свежей бутылкой перцовки Геша прибежал к Егору и его воспрянувшим попутчикам. Он быстро налил каждому в стакан и велел Егору:
  - Давай, рассказывай в деталях - где, как и с кем?
  От любопытства виновник торжества Матвей выпрыгнул из кресла и чуть не выбил головой бутылку из рук Половника, так он спешил услышать этот рассказ. Только Ветер и Слон никуда не спешили. Слон после стакана лекарства уснул еще на неделю, а Ветер подумал, глумливо ухмыляясь: "Сейчас он вам расскажет... про помидоры".
  - А чего рассказывать-то? - продолжал недоумевать Егор. Он никак не ожидал такого внимания к себе и растерялся.
  - Ну как вы там замутили в клубе с этими девками у бара? - напомнил пуховик-Валера.
  - С этими страшными, - уточнил пуховик-Боря.
  Егор был совсем не прочь рассказать друзьям все... все что угодно, даже про "этих страшных девок у бара", если бы не одно обстоятельство: Егор не мог вспомнить ровным счетом ничего, почти ничего...
  - Ну да, что-то было... - ответил он уклончиво.
  - Так ты чпокнул или нет?! - гаркнул Половник так, что Слон едва не проснулся. - Ты говори конкретно, голову не морочь!
  - Ну ясен пень, - то ли от испуга, то ли от безысходности ответил Егор. - Чпокнул только так! Налей немного...
  Но Половник не налил, он продолжил допрос с пристрастием:
  - Черненькую или беленькую?
  - Да всех! Всех отчпокал до одной, - разошелся Кучер. - Налей, прошу...
  Услышав это, Ветер перестал улыбаться, его охватили смутные сомнения и догадки.
  - А ты же у них дома остался, да? - не унимался Геша.
  - Ну да... и дома, и в клубе... повсюду! Ты нальешь или нет? Дико башка болит...
  - Мужчина! - восхитился Половник, пожал Егору руку и налил ему целый стакан. - А мы вот... - Геша окинул взглядом угрюмых товарищей, - как последние дятлы! Котлету размотали и хоть бы хрен.
  Половцов Геша был честный малый и говорил как есть. Правда после этих слов в автобусе повисла гнетущая тишина. Олег, три пуховика и именинник были согласны с выводами Геши. "Как последние дятлы!" - вертелось в их головах. Чувство зависти Матвею редко докучало, но в эту прискорбную минуту что-то подобное промелькнуло в его душе. "Надо же было так бездарно все проспать, - подумал Матвей, - такая ночь прошла напрасно!" Именинник осушил очередной стакан. Ветер тоже мрачно выпил - он помнил, что Егор и четыре девицы у бара исчезли из клуба одновременно.
  
  Егор Кучер не стал разочаровывать своих товарищей-дятлов суровой правдой. Он понятия не имел, где его носило до утра, и помнил только то, в чем никому не мог признаться. В конце концов, не мог же он рассказать Половнику и его друзьям-пуховикам, что всю ночь скрывался от своего старого приятеля - Папы Буба Диопа.
  
  
  часть четвертая: Паланга и Сабонис
  
  Паланга, без сомнения, прекрасное место: там парки, там музеи, там песчаные пляжи, там есть на что посмотреть. Но есть один недостаток - там Клайпеда совсем рядом. Там порт, там серые дома, там мрачные ночные заведения. Еще там казино, а значит, там Половник, там Олег, там три пуховика... там леший бродит. Именно там все эти несгибаемые люди провели свою очередную ночь, полную надежд и фантазий.
  Остальным участникам дня рождения Матвея улыбнулась удача: они не увидели Клайпеду. Ветер, Егор и сам виновник торжества не сумели выдержать темп, заданный Половником в автобусе, и утратили интерес к фантазиям после третьей бутылки. К вечеру, добравшись кое-как до своих номеров, все трое дружно окуклились и провели в таком состоянии часов пятнадцать.
  И только Слон, который окуклился заблаговременно, на этот раз проснулся раньше остальных, в пять утра. Слон огляделся по сторонам и понял, что находится где-то... непонятно где. Немного подумав, он вспомнил про день рождения, вылез из кровати и сделал зарядку. Слон продемонстрировал пару приемов из ушу, подрыгав в воздухе ногой, потом отжался пять раз и вышел на балкон, разминая кулаки.
  - Хо! - резко выдохнул Слон, отработав удар по мнимому противнику, после чего впал в задумчивость.
  Слон увидел чаек, Слон увидел горизонт, Слон увидел море. Он стоял с открытым ртом в позе застывшего боксера и не мог понять, что все это значит. По правде говоря, боксер из Слона был весьма посредственный, если не сказать еще правдивее, но образование у Слона было хорошее, и он точно знал одно - никакого моря в Вильнюсе не существует. Слон вернулся в номер, открыл мини-бар и немного освежил тяжелую голову. Стало легче. Слон прилег на диван и уснул еще на месяц.
  
  Прямо в ухо Ветру зазвонил телефон, громко и беспардонно. Ветер не сразу нащупал трубку и опрокинул все, что лежало на тумбочке. Из трубки послышался знакомый голос лучшего друга Ветра - Терминатора.
  - Пойдем обедать к Сабонису? - предложил Терминатор. - Я забронировал стол.
  - К Сабонису? - уточнил Терминатор 2.
  - Да, это офигенный ресторан, Сабонис - его владелец. Хочу по-человечески отметить день рождения.
  - А Сабонис придет?
  - Придет Половник.
  Но не пришел ни Половник, ни Сабонис... не пришел почти никто.
  - Где их леший носит, - буркнул недовольный Матвей, - я же вчера предупреждал, хотел хоть пару часов провести нормально.
  В ресторане у Сабониса за столом сидели трое: Егор, Ветер и сам именинник. Огромный стол был сервирован на девять персон, день рождения Матвея был в самом разгаре.
  - Слон спит, как удав, - пояснил Ветер, - невозможно разбудить.
  - А эти где, которые в пуховиках?..
  - Вне зоны действия сети.
  - Хорошие у меня друзья.
  После этих слов на горизонте появилось пять черных пятен. Неопознанные объекты угрожающе надвигались на ресторан Сабониса. Они были мрачнее мрачной тучи, они не ели целые сутки, они не спали целую вечность, некоторые из них ни разу в жизни не снимали пуховик.
  - Ну хоть разок-то чпокнули? - спросил повеселевший Егор, когда темные тени нависли над праздничным столом.
  - Щас чпокну тебе между глаз! - ответил Половник. Ему было не до шуток.
  По уставшему виду Олега, Половника и трех пуховиков было очевидно - "чпокнуть" снова не получилось.
  Половник взял толстое меню и заказал ровно половину всего, что там было. Еще он заказал пива - сразу литр. Официант мигом выполнил заказ, и стол вскоре ломился от яств и добрых напитков.
  И вот наступала та самая тяжелая минута, которая наступает при любом подобном мероприятии. Настало время сказать что-то хорошее в адрес именинника, пожелать ему здоровья и поблагодарить за "офигенный" праздник, который он всем устроил. Ветер почувствовал, что время пришло, и надо выступить с нелепой речью. Он хотел было встать, дабы выказать уважение другу, но неожиданно встал Половник. Геша уверенно взял литровую кружку пива и направился прямо к Матвею. Когда Половник, преисполненный уважения, подошел к хозяину стола, Матвей решил выказать ответный жест: он поднялся со стула и перестал жевать, он понял, что друг хочет произнести что-то важное в его честь. И Половник оправдал ожидания, Половник не подвел:
  - Дай двести баксов! - сказал он громко. - Может, еще успею отыграться.
  Геша не собирался шутить, но шутка все равно удалась. Весело стало даже трем пуховикам. После этого каждый отметился несуразным тостом, и день рождения Матвея прошел на высокой ноте, как и мечтал виновник торжества. Но все же случилось еще кое-что примечательное.
  Пора уже было уходить от гостеприимного Сабониса - время поджимало, но вдруг за соседний стол присели они: беленькие, горяченькие, молоденькие... литовские девушки. В эту непростую минуту тосты в честь Матвея прекратились, и компания из трех пуховиков и Половника перестала генерировать шум.
  - Слышь, Борян, - заговорил пуховик-Валера, - надо наладить...
  - Давай, Борь, ты же умеешь, - поддержал пуховик-Андрей.
  - Иди-иди, - толкнул его в плечо Половник.
  Пуховик-Боря никуда не пошел. Он лениво посмотрел в сторону девушек, громко зевнул и выразил свое мнение:
  - Да они страшные, как я не знаю что.
  
  Небольшой винтовой самолет, летящий по маршруту "Вильнюс - Москва", был заполнен наполовину. Примерно половину этой половины являли собой спящие тревожным сном друзья Матвея. Слон спал тревожней остальных. И только одному человеку не спалось. Он смотрел в иллюминатор и о чем-то думал. Когда ему надоело смотреть на облака, он взглянул на своего соседа и слегка толкнул его в плечо. Сосед проснулся.
  - Ведь было весело, скажи? - спросил Матвей лучшего друга.
  - Все было офигенно! - ответил лучший друг.
  
  
  
  
  
  22
  
  Саша Ветров точно знал одно - любить надо один раз и на всю жизнь.
  
  О главном
  
  Машку Ветер, конечно, любил, она была красотка - это правда. И Наташу Козленю Ветер тоже любил, даже очень, она была вообще умница. Ветер любил еще студентку Алену, но недолго... она любила педиков и цеппелиновскую тусовку. Саша Ветров влюблялся не раз, хотя и не всегда успешно в смысле ответных эмоций. Неизвестно, правда, любил ли он кого-то по-настоящему: не за красивую внешность, не ради самоутверждения или нелепых амбиций, а по-настоящему, от души - так, как он любит футбол! Это вопрос, конечно.
  Девушки в жизни Ветра, то появлялись, то исчезали. А вот футбол... Ветер любил эту игру, как и надо любить: бескорыстно и просто так, слепо и безответно. При этом чаще всего этот паршивый футбол был не красив, не умен, ужасно коряв, немощен и удручающе скучен.
  - Что ты смотришь этот хоккей с утра до ночи? - переживала мама Ветра. - Там двадцать два дурака...
  Мама Ветра всегда недооценивала футбол и называла его хоккеем. Ветер не возражал и не спорил, а в чем-то был даже согласен. Но невзирая на критику, он любил футбол всегда - и при Наташе, и при Машке и даже когда был одинок и печален. Любил во все времена. И знаете что? Я его понимаю.
  
  
  ПЕЧАЛЬ ? 1
  БОЛЬШАЯ ЭПОХА
  
  Объяснить причины пристрастия к футболу в нашей стране невозможно. Любить футбол в России - дурацкая затея. Единственный свой титул наша сборная выиграла еще при Хрущеве, задолго до рождения Саши Ветрова, но Ветер обожал футбол с детства. С того самого момента, когда он бегал во дворе, а его отец, выйдя на балкон, объявил на весь белый свет:
  - Три ноль после первого тайма!
  На чемпионате мира в Мексике сборная СССР могла завоевать кубок - это точно. Чемпионы Европы французы вместе со своим Платини еле ноги унесли; опасные в то время венгры пропустили шесть раз, а могли и все шестнадцать; про Канаду даже говорить не стоит - 2:0 вторым составом. Нас, конечно, "сплавили" с того чемпионата - судейство было не к черту. Бельгия, не стесняясь, забивала нам из офсайдов, которые по некоторым данным были видны с вертолета, а Марадонна!.. Марадонна забивал Англии вообще, как ему хотелось: и руками и ногами... Он бы забил Англии чем-нибудь еще, но игра закончилась некстати. Ветер, конечно, обожал Марадонну, и Марадонна в долгу не остался - он обыграл Бельгию одной левой.
  Советская сборная не опустила рук и вскоре устроила капиталистам лютый апокалипсис. Франция 2:0, Англия 3:1, Италия 2:0. В сумме 7:1 в нашу пользу. Знакомый счет... Мы обыграли еще и Голландию с Гуллитом и Вен Бастеном в первом же матче на чемпионате Европы в ФРГ. Василий Рац ударил так, что Куман попросил у него автограф. Ветер плакал от счастья, когда великая команда Лобановского вместе с Дасаевым, Протасовым и Пасулько вышла тогда в финал. И снова против Голландии. У голландцев, конечно, не было шансов - им тогда крупно повезло.
  Ван Бастен простреливал вдоль ворот, когда подул дикий ветер. Мяч по феноменальной дуге обогнул Дасаева и угодил почти в девятку. Все решили, что это был лучший гол в истории футбола, но Саша Ветров знал точно - это был сильнейший в истории футбола ураган. Дасаев даже не понял, куда полетел этот бестолковый мяч, но надежда еще была. Сначала Беланов попал в штангу - Голландия затрепетала. Потом Беланов бил пенальти... попал во вратаря. А потом... потом игра закончилась, и кубок вручили Гуллиту.
  
  На чемпионат мира в Италию мы ехали за победой. "Главное, чтобы в финале против нас играла Голландия, - думал Саша, - надо бы поквитаться за Евро". Эх, бедный-бедный Ветер! Он еще не знал тогда, что нашей сборной не суждено даже выйти из группы. Не суждено... долгие двадцать лет.
  Ветер едва не спятил, когда наши продули Аргентине и принялись паковать чемоданы. Марадонна, конечно, снова сыграл рукой: при счете 0:0 он выбил мяч из собственных ворот, но кроме Ветра этого никто не заметил. Проклятые судьи всегда чего-нибудь придумают против нашей сборной. Судья еще удалил Бессонова, когда он нечаянно наступил на Каниджу. И только Марадонне опять было позволено все: там забил рукой, тут рукой отбил... Но разве он виноват? Это все "рука бога".
  Ветер был полностью потерян - великая команда Лобановского вместе с Дасаевым, Протасовым и Зыгмантовичем едет домой, не выйдя из группы. Напоследок сборная СССР все же хлопнула дверью - она уничтожила Камерун и развалилась навеки. Как было жить дальше, Саша просто не знал. Но нашлись умные люди, нашлись... Талантливые комментаторы, аналитики и эксперты пришли на помощь юному Ветру. Они помогли ему разобраться, в чем дело.
  
  "Надо сделать правильные выводы" - сказали комментаторы; "эта команда исчерпала себя, у этих футболистов нет мотивации, они сделали все, что могли" - сказали комментаторы вдобавок; "работу в сборной и клубе совмещать нельзя, нам нужен новый тренер, молодой и прогрессивный, с новым видением и подходом - мир не стоит на месте!"
  
  Вот комментаторы - они молодцы! Вот они-то знают, где собака "порылась". Они, как мама Форрест Гампа, ответят на любой вопрос, не моргнув глазом. И уж они-то точно знали, почему мы вылетели с этого чемпионата. Оказалось, что Лобановский был уже не тот. Комментаторы, конечно, были абсолютно правы.
  
  
  ПЕЧАЛЬ ? 2
  СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА
  
  Ветер радовался, когда сборную возглавил молодой и прогрессивный Анатолий Бышовец. Новое видение и подход были налицо. Мы сыграли 0:0 с Италией в гостях, мы сыграли 0:0 с Италией дома. Да, в Лужниках Рицителли попал нам в штангу, но мы отстояли эту ничью и поехали в Швецию на чемпионат Европы.
  В первой же игре наши играли с чемпионами мира - немцами. Мы не давали команде Маттеуса ни шанса, мы дружно отбивались и уверенно вели дело к нулевой ничье. Феллер, конечно, пытался забить Харину, но Олег Кузнецов заметил это и сломал ему ключицу. Для Феллера чемпионат Европы был окончен, мы контролировали игру. Но случилось непредвиденное: безмозглый судья взял и назначил пенальти в ворота Илгнера. Конечно, нужно было промазать и доиграть этот матч на ноль, но Добровольский все-таки забил и испортил карму двух нулей. После этого мы сразу пропустили. Мы бы пропустили еще, но матч, слава богу, закончился.
  Следующий матч наши играли против чемпиона Европы - Голландии! Ветер ждал этой встречи четыре года, он ждал реванша. Но взять реванш не позволяла новая тактика: нужно было сыграть на ноль и восстановить карму. Ради этого Юран расшибся в лепешку: он толкался и падал так, что судья лишь чудом не назначил противнику пенальти. Пока наш форвард был свеж, ни один голландский защитник не посмел ударить по воротам Харина. И только Бергкамп, Райкард и Ван Бастен били по ним беспрерывно. Еще пытался бить Гуллит, но это заметил юный Онопко и сделал ему подкат. Наши очень старались... Но Ван Бастен все-таки забил. И знаете? Случилось чудо. Судья что-то перепутал и отменил чистый гол в наши ворота. Конечно, ситуация была спорная, и наши тренеры видели офсайд со скамейки... но когда показали повтор, Ветру на секунду померещилось, что "вне игры" не было и в помине. Но это уже не важно - главное, мы отстояли нули, и магия чисел была восстановлена.
  Мы вымучили эти ничьи, мы выгрызли их зубами. Мы поломали Феллеру ключицу, мы познакомили Гуллита с Онопко, мы заслужили выход из группы, как никто другой. Дело было за малым - оставалось сыграть 0:0 с Шотландией, и мы в полуфинале. За Шотландию некому было постоять, в их составе никогда не было ни одного чемпиона мира или Европы, только чемпионы Шотландии: какой-то Макколл, Макстей, Макклейр, Маккоист и Макаллистер... Саша Ветров не знал ни одного.
  Наша сборная успешно начала матч - первые шесть минут счет был 0:0. Мы держали игру под контролем, как и задумывал тренерский штаб, который не сомневался в себе настолько, что оставили Лютого в запасе - в этом таилась главная ошибка. После двух поражений подряд сборная Шотландии потеряла шансы на выход из группы и дружно отправилась в паб. Они опасались последнего матча с нами, они знали: там их поджидает Лютый. Но выйдя на поле с тяжелой головой и огненным дыханием, шотландцы не обнаружили там нашего ключевого игрока и выиграли. Выиграли 3:0.
  
  - Мы играли в группе смерти, - посетовал Бышовец после, - нам противостояли чемпионы мира и Европы.
  И знаете? Это было чистой правдой. Хотя тренер забыл упомянуть еще про чемпионов Шотландии, которым мы противостояли особенно скверно. Хорошо, что комментаторов не проведешь, они знали, что на это ответить:
  
  "Надо сделать правильные выводы"; "этот тренер еще не готов для первой сборной"; "у футболистов нет мотивации, их испортили высокие зарплаты"; "им нужен тренер опытный и злой, который заставит их выкладываться на поле".
  
  Комментаторы - они такие. Всегда знают главную причину. Знают, кто виноват.
  На чемпионат мира в США мы отправились налегке. Наши лучшие футболисты отказались играть с опытным и злым тренером Павлом Садыриным. Они требовали, чтобы им вернули молодого и прогрессивного Бышовца. Такой наглости не ожидал никто, даже самые опытные комментаторы.
  Мы с треском провалили этот чемпионат, хотя напоследок снова хлопнули дверью и уничтожили нашего главного идеологического врага - Камерун. Олег Саленко наколотили "неукротимым львам" столько, что даже неудобно сказать. Была надежда, что этот рекорд поможет нам выйти из группы, но он не помог. Дела шли все лучше.
  
  После провала в США оставалось одно - сделать правильные выводы. И мы их сделали! Олег Романцев возглавил сборную.
  Наша сборная моментально воспрянула и выиграла почти все матчи в отборочной группе. Выиграла на классе! Фарерские острова, конечно, пытались нам сунуть палку в колеса - они вели 2:1 в начале второго тайма, но Кирьяков так разозлился на этих рыбаков, что чуть не порвал им сетку, которую те сушили на воротах, когда играли в футбол. В итоге 5:2 в нашу пользу.
  На чемпионат Европы в Англию сборная России приехала в роли скрытого фаворита. Лучше "бровочника" чем Канчельскис Европа тогда не знала - это точно. Нас боялись все, особенно Италия. Против нас она сыграла свой лучший матч на этом чемпионате, и нападающий с дурацкой фамилией Казираги забил Черчесову дважды. Но нашелся человек и с приличной фамилией - Цымбаларь распечатал ворота Анджело Перуцци, но лишь раз. Поражение 2:1 не стало трагедией, впереди были немцы.
  Они боялись нас так, что от волнения выиграли 3:0. Как же мы их напугали. Оказывается, они разработали схему нейтрализации Канчельскиса задолго до чемпионата. Неадекватные немцы - нам бы и в голову такое не пришло, мы бы победили и так. Но в первом тайме Колыванов попадал либо в штангу, либо в офсайд, а во втором нас снова угробил судья - он удалил Ковтуна за его фирменный подкат. Дело в том, что фирменные подкаты Ковтуна были уже запрещены в Европе.
  "Чемоданные настроения" охватили нашу команду: Кирьяков предложил Романцеву размяться и улетел домой раньше остальных. Но шанс на выход из группы все же оставался... "чисто теоретический", как говорили комментаторы. И знаете? Шанс этот мы загубили.
  В эпическом противостоянии с чехами наши для начала пропустили два раза подряд. Потом наши героически отыгрывались и к середине второго тайма, конечно, отыгралась. Потом на поле вылетел молодой и позитивный Володя Бесчастных. На эмоциях он влепил по мячу так, что угодил в девятку метров с сорока - 3:2 в нашу пользу! Поймав кураж, Влад Радимов решил развить успех: он удачно подключился к атаке и бил наверняка, в упор... но попал в рекламный щит. А дальше... дальше счет стал 3:3, и чехи дошли до финала, а мы снова оказались дома в самом разгаре чемпионата.
  - Мы играли в группе смерти, - посетовал Романцев, - против будущих финалистов турнира.
  Это было чистой правдой, но выводы надо было делать в любом случае, и комментаторы их сделали:
  
  "Работу в сборной и клубе совмещать нельзя"; "игроки не хотят постоять за честь флага, они играют вполноги"; "нам нужен тренер, который сосредоточится только на сборной"; "время не стоит на месте - нам нужен человек с новым видением и подходом".
  
  Столь идеального кандидата оказалось не так просто найти. Садырина не любили футболисты, Романцев не хотел покидать "Спартак", Бышовец играл только на ноль... Пришлось назначить Бориса Игнатьева. Решение безупречное, тут не придерешься. Игнатьев всегда был где-то рядом, он всегда всем помогал. Вот теперь помог и сборной: на чемпионат мира во Франции мы не попали вовсе, впервые с 1978 года. Дела шли все лучше.
  Комментаторы пребывали в страшном унынии, и их можно было понять. Они дали столько дельных советов, а ими так бездарно распорядились. Но комментаторы не опустили рук и дали еще несколько:
  
  "Нам нужен специалист, который прекратит распри в сборной и соберет сильнейших игроков"; "нам нужен тренер, которого уважают эти обнаглевшие футболисты"; "нам нужен авторитет, при котором они начнут выкладываться на поле и прекратят думать только о деньгах".
  
  
  ПЕЧАЛЬ ? 3
  ВЕЛИКАЯ ВОЗНЯ
  
  В сборную вернулся Анатолий Бышовец - он давно мечтал это сделать. "Теперь-то мы покажем!" - говорили опытные комментаторы. "Теперь-то мы покажем!" - вторили им простые болельщики. И только фанат футбола ? 1 Саша Ветров был не очень рад. Он помнил унылые матчи на ноль и 0:3 от Шотландии.
  Но Ветер поспешил с выводами. На этот раз команда Анатолия Бышовца играла в ином ключе. Первые же шесть матчей - шесть матчей подряд - наша сборная проиграла. Она бы проиграла еще, но тренера уволили некстати.
  Хотя тренер работал на совесть. Он работал с прицелом на будущее, поэтому позволял себе эксперименты. Он вернул в сборную наших лучших игроков, отличавшихся скверным характером и умением отдать пас, - Мостового, Карпина, Шалимова и любимого Добровольского - Добрика. Он вернул в сборную и Кирьякова тоже. Но знаете что? В главном матче года против сборной Украины в Киеве все они остались в запасе. Еще остался в запасе не в меру талантливый Хохлов. Ну, это правильно, конечно. Такой матч - сто тысяч братьев-украинцев на трибунах, премьер-министр Украины, выборы вот-вот... а тут Хохлов. Само собой, мы проиграли.
  - Почему вы не сделали перестановок в перерыве? - спросили тренера после матча въедливые журналисты, ведь к перерыву мы уступали 0:2.
  - К концу первого тайма улучшилось взаимопонимание футболистов, команда нащупала игру, - ответил Анатолий Бышовец, - второй тайм меня обнадежил и показал, что мы на правильном пути.
  
  Проиграв на старте отборочного цикла к Евро-2000 Украине, а потом Франции в Москве, наша сборная прилетела в Исландию и проиграла там еще раз.
  После неудачного старта тренерский штаб сделал правильные выводы и устранил несущественные тактические промахи: на матч с Исландией наша сборная вышла вообще без нападающих. Мы играли на ноль, как в старые добрые времена, играли неплохо.
  За всю игру у наших ворот возникла лишь пара острых ситуаций. Онопко чуть не забил Черчесову, и еще Варламов пробил недалеко от штанги. Черчесов, конечно, пожурил защитников крепким матом, но быстро взял себя в руки, ведь бить по воротам в нашей команде было больше некому. Но нельзя не отдать должное выбранной тактике - пусть мы не угрожали воротам противника, зато интрига встречи сохранялась до последней минуты.
  Поначалу Саша Ветров сильно возмущался и никак не мог понять замысел тренерского штаба, но ко второму тайму он многое осмыслил, перестал разговаривать с телевизором и крепко уснул, а развязка меж тем приближалась. Юрий Ковтун еще ни разу не потревожил ворота Черчесова прицельным ударом и только на последней минуте он, наконец, показал Онопко и Варламову, как надо. Мы снова "нащупали игру", но не сыграли на ноль даже с Исландией.
  Меры были приняты незамедлительно. Дабы поднять уровень мотивации наших футболистов, мы вызвали на бой Бразилию... Вызвали, и сели в лужу громче, чем обычно -1:5! Ну это ладно, с кем не бывает. Тем более матч был товарищеский, и бразильцы выставили второй состав. Мы тоже не упустили возможность наиграть новые связки - в нашей команде отличился Корнаухов.
  Слово взяли комментаторы:
  
  "Так больше продолжаться не может"; "нам надо что-то менять, надо смотреть в будущее"; "нам нужна новая команда и новый тренер, который сможет сделать так, как было раньше".
  
  В сборную вернулся Олег Романцев. Он не стал создавать новую команду, он взял ту-единственную, которая у нас была. Взял и выиграл с ней шесть матчей подряд. Мы обыграли Францию на "Стад де Франс", мы обыграли Исландию на "Стад де Динамо", мы обыграли дважды Армению и даже Андорру. Конечно, в матче с Андоррой мы были близки к провалу, но сборную выручил капитан: Андорра - Онопко 1:2.
  Оставался последний матч. Матч года... матч века... матч тысячелетия. Было немало разных версий. Это была ответная встреча в Москве против наших братьев - украинцев. Нас устраивала только победа! Но, как известно, матч закончился вничью.
  
  Это было эпическое противостояние! Противостояние двух великих футбольных держав, память о котором отразится в вечности. Жаль, что вместо них в итоге на чемпионат Европы поехала еще более великая футбольная держава - Словения. Но разве это главное?
  
  
  ПЕЧАЛЬ ? 4
  СЕМЬ БЕД - ОДИН ОТВЕТ
  
  На чемпионат мира в Японию и Корею мы пробились, не моргнув глазом. Великих противостояний у нас больше не было, и мы дважды обыграли Швейцарию, а Юрий Ковтун забил Югославии, как Ван Бастен. Мы потерпели лишь одно поражение - от непроходимой Словении. Просто есть такие футбольные страны, которые нам не по зубам, - Германия, Испания, Бразилия и... Словения - корпорация монстров.
  
  Стартовал чемпионат мира. Опытные комментаторы утверждали, что мы фавориты в своей группе (там не было Словении, это правда). Наших соперников - Бельгию, Тунис и Японию - комментаторы назвали "группой жизни", и все были страшно рады. Но знаете? В Японии, Бельгии и Тунисе радовались еще больше. Радовались, что вместо Германии или Италии они будут играть со сборной России. Это обстоятельство не смутило бывалых комментаторов. Напротив, они провели анализ и выяснили важную деталь: чтобы избежать встречи с Бразилией на следующем этапе, нашей команде необходимо было занять первое место в своей несложной группе, что откроет перед нами колоссальные перспективы. У нас все получилось! Мы проиграли Бельгии и Японии и отправились домой в самом разгаре чемпионата, а на Бразилию попали невезучие бельгийцы.
  Команда Карпина, Титова и Бесчастных старалась пробиться дальше и не уступала соперникам по игре - это были матчи равных возможностей, но дальше "группы жизни" пройти не удалось.
  Саша Ветров был мрачнее тучи, а защитник сборной Соломатин вообще ревел гремучими слезами. Но больше всех расстроились опытные комментаторы. Они расстроились настолько, что отложили расчеты в сторону и немедленно заговорили:
  
  "Эти футболисты не хотят постоять за честь флага - им на все наплевать"; "нам нужны новые игроки - патриоты своей страны"; "нам нужен такой тренер, который создаст настоящую команду, за которую никому не будет стыдно".
  
  Олег Романцев хотел успокоить разволновавшихся комментаторов. Он пытался объяснить, что существует объективная реальность, и выше головы не прыгнешь. Он просил не ругать футболистов, а наоборот сказать "спасибо" за то, что вообще попали на этот чемпионат.
  - Не ругайте пианиста - он играет как умеет, - сказал Романцев напоследок, потом махнул на все рукой и уехал в деревню: там огурцы, там воздух чище.
  И знаете что? Я его понимаю. Это был последний чемпионат мира, на который пробилась наша команда. Возможно, мы попадем туда еще когда-нибудь...
  
  Сборную возглавил новый тренер - Валерий Газзаев. Как и требовали комментаторы, он хорошенько наподдал нашим игрокам. С огнем в глазах и кое-где еще они смели Ирландию в первом же отборочном матче к чемпионату Европы в Португалии. В нашей команде выделялся Каряка - он и забил и пас отдал и вообще выглядел, как настоящий патриот. Комментаторы воспряли духом.
  Газзаев правил жесткой рукой. Он провел реформы в сборной и устроил Онопко торжественные проводы. Многолетнему лидеру и капитану подарили автомобиль. Но проводы проводами, а сборная России без Онопко - это... сами понимаете... Поэтому сразу после проводов Онопко попросили вернуться в раздевалку и сдать ключи. Погулял? Отметил проводы? Теперь помоги команде!
  Атмосфера в новой сборной была, что надо. Амбициозная молодежь, ведомая Газзаевым и Онопко, могла разорвать любого: и Ирландию, и Швейцарию, и Люксембург. Вот только сборную Албании она разорвать не сумела. Албании мы проиграли 3:1, и даже Каряка не помог. От такой оплеухи молодые игроки растерялись и немедленно проиграли Грузии. Это был очередной матч года, еще одно эпическое противостояние двух великих футбольных держав. Грузины отпраздновали победу с таким размахом, что в итоге заняли последнее место в группе, вслед за Албанией. Но разве это главное?
  Комментаторы любили нашу молодую команду. И тренера любили тоже. Но, невзирая на личные симпатии, были вынуждены забить тревогу:
  
  "Скоро мы начнем проигрывать Республике Чад! Мы - у последней черты".
  
  Но скоро мы проиграли Израилю в Москве. Проиграли безнадежно. Теперь наши прежние поражения от Бельгии и Японии показались не такими уж фантастическими. Валерий Газзаев, не дожидаясь мнения комментаторов, сам подал в отставку, но комментаторы все же сказали ему в след:
  
  "Это самая худшая сборная за последние сто лет"; "нам надо что-то менять".
  
  Но никто не знал, что именно надо менять. Пробовали менять цвет формы - красный заменили на синий, потом снова вернули красный, потом вспомнили, что белый приносит удачу. Не принес. Меняли эмблему на футболках, меняли футболистов, меняли тренеров, меняли Онопко... Все замены были исчерпаны. Казалось, мы достигли дна, но... в футболе случается всякое.
  Георгий Ярцев возглавил сборную. Возглавил, казалось, в безнадежный паршивый момент. Доподлинно неизвестно, как ему это удалось, но огонь у футболистов снова загорелся там, где надо. Мы разгромили Швейцарию и разгромили Грузию, которая уверенно закрепилась на последнем месте. Дима Булыкин играл, как Роналдинью. Оставался Уэльс...
  Мы долго с ним мучились и не могли разгромить его минут 120. Матч в Кардиффе был в самом разгаре, когда непонятно зачем местные фанаты освистали Вадима Евсеева. Это был решающий момент противостояния, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы валлийцы решили освистать кого-нибудь другого, но они сами сделали свой выбор и похоронили собственную сборную. В ответ на допущенную бестактность Вадим Евсеев забил победный гол и повторил лютую установку тренера прямо в камеру "Первого канала" - так сильно он обиделся.
  Мы отправились на чемпионат Европы в Португалию. Отправились полные надежд на умение Георгия Ярцева зарядить футболистов на игру добротным скипидаром. Но, к сожалению, заряд был уже исчерпан, поэтому мы не изменили традициям и многовековому укладу:
  
  ? проиграли первые два матча;
  ? выгнали Мостового из команды;
  ? хлопнули дверью на прощание;
  ? приехали домой и выяснили, что играли с будущими финалистами в одной группе;
  ? и, конечно, нас угробил судья - он просто так удалил Овчинникава в решающей игре.
  
  "Команда оказалась не готова к чемпионату, она выходила на поле без плана на игру".
  
  Но Георгий Ярцев остался руководить сборной. Это был первый тренер за последние шестнадцать лет, который остался в тренерском кресле после крупного турнира. Потихоньку мы смирились с тем, что участие - это уже результат, к чему призывал еще Романцев. Но как оказалось смирились ненадолго, и амбиции взяли свое.
  
  Наша сборная вернулась в Португалию на отборочный матч к чемпионату мира. Вернулась, чтобы взять реванш у команды Криштиану Роналду за недавнее поражение на Евро. Но взять реванш не удалось, хотя мы неплохо начали и какое-то время не пропускали. Правда, потом все же не удержались... и пропустили семь раз, покорив новую высоту - 1:7. Саша Ветров пережил бессонную ночь, хотя ради сна он сделал немало - он немало выпил.
  Конечно, этот Криштиану Роналду носился по полю, как барбос - показывал нам искрометный футбол. Как тут не вспомнить Горлуковича добрым словом - искрометный футбол закончился бы, даже не начавшись. Но такими мастерами наша сборная уже не располагала.
  Это было историческое поражение, но не самое крупное в истории. Еще до революции, в 1912 году сборная России проиграла немцам 0:16. И не стоило Ветру так уж переживать. Ярцев сам ушел в отставку, еще при счете 1:6. А что ему оставалось? На футболистов больше не действовали его начиненные тратилом установки, глаза не горели и факел давно потух.
  - Надо было уходить вовремя - кричали комментаторы тренеру вслед.
  - Пора бы спросить с футболистов! - кричал Ярцев им в ответ.
  Хорошо, что комментаторов невозможно перекричать:
  
  "Других футболистов у нас нет - у нас есть другой тренер".
  
  Юрий Семин возглавил сборную. Ради этого он оставил родной "Локомотив", оставил в статусе лидера чемпионата. Осиротевший "Локо" сразу забуксовал, упустил первую строчку и больше туда никогда не возвращался. Зато сборная уверенно закрепилась на третьем месте в отборочной группе. Мы сыграли вничью со всеми, кого встретили на пути, - с Латвией, Словакией и даже с Криштиану Роналду в Москве. Но чтобы поехать на чемпионат мира, этого оказалось недостаточно.
  
  
  ПЕЧАЛЬ ? 5
  ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
  
  Юрий Семин выполнил свою главную задачу у руля сборной - он оставил "Локомотив" в покое, в покое от высоких амбиций. И теперь надо было что-то думать, что-то менять.
  После распада Союза сборную России возглавляли семь наших лучших специалистов. Давайте вспомним их имена: Анатолий Бышовец, Павел Садырин, Олег Романцев, Борис Игнатьев, Валерий Газзаев, Георгий Ярцев и Юрий Семин. Ровно семь. Успехи были, конечно, была надежда - спасибо им за это.
  Но после 7:1, повинуясь магии чисел, должен был найтись тот, у кого получится по-настоящему, у кого получится вывести команду хотя бы в плей-офф. И знаете что? Ну, вы знаете, конечно.
  
  "У нас в стране больше не осталось специалистов, мы перепробовали всех"; "сборную должен возглавить иной - иностранный специалист".
  
  Гус Хиддинк взялся за наш футбол - первый иностранный тренер в истории РФ. Но не все комментаторы были рады его приходу. Некоторые поговаривали, что Хиддинк обыкновенный проходимец и шарлатан. И, безусловно, они были правы.
  Сыграв дважды с Хорватией 0:0, проиграв Англии 0:3 и взяв одно очко из шести у Израиля, Гус Хиддинк не подал в отставку. Более того, он проник с командой на чемпионат Европы в Австрию и Швейцарию, мимоходом проиграв Румынии 0:3 и Голландии 1:4.
  - Везунчик, - сказали комментаторы, - скоро его везение закончится.
  Первый свой матч на Евро мы проиграли Испании 1:4. Последний свой матч на Евро мы проиграли Испании 0:3. В общем - 1:7. Но в промежутке между этими встречами случилось чудо. Чудо случилось с нашими комментаторами - они носили Хиддинка на руках и говорили, что это лучший тренер в истории футбола. И они снова оказались правы. По настоящий момент, Гус Хиддинк - единственный тренер, которому удалось вывести сборную России в плей-офф и дойти с ней до медалей чемпионата. Вскоре все изменится, конечно. Мы снова проиграем Словении, и комментаторы немедленно поймут, что заблуждались. Они вспомнят, что Хиддинк простой везунчик с невменяемой зарплатой, и скажут следующее:
  
  "Сборную должен тренировать свой, доморощенный специалист - тот, кто знает специфику нашего футбола, тот, у кого будет нормальная зарплата, и тот, кто не позволит футболистам курить кальян у себя под носом".
  
  Руководители футбола были иного мнения. Нет, Гус Хиддинк им больше был не нужен. "Нам нужен Адвокат", - решили большие люди. И знаете что? С этой мыслью нельзя не согласиться.
  
  В то время Ветру было чуть за тридцать. И в этом сознательном возрасте он решил поразмыслить на тему нашего футбола. Конечно, он уже и так многое понимал. Он понимал, что мы не можем конкурировать всерьез со странами продвинутой цивилизации, наши поля и школы подготовки пока не соответствуют нашим амбициям - это ясно каждому.
  Но был один вопрос, на который Саша не находил ответа: почему наши бывшие футболисты, едва закончив играть, превращаются в комментаторов, аналитиков и экспертов? Почему они начинают с умным видом критиковать всех подряд? Критиковать уверенно, без оглядки, как будто их путь в футболе был усеян международными титулами, которых на самом деле у них не было вовсе. Вот и Егор Титов взялся за микрофон... С чего бы интересно? Ответ прост: поговорка про бревно и соломинку - это не только про нас с вами, это еще и про них - наших футболистов и тренеров.
  "А все-таки здорово, что к нам заехал Хиддинк", - подумал Ветер на ночь глядя и завязал с футболом... на несколько часов.
  
  Тренер сборной Испании Луис Арагонес после очередной победы своей команды так ответил на восторги восторженных комментаторов:
  - Когда мы проигрываем, не слишком огорчаюсь. Когда побеждаем, стараюсь сразу выбросить это из головы. Не надо забывать, что это всего лишь футбол.
  
  
  
  
  
  23
  
  Нападающий "Динамо" Дмитрий Булыкин не забивал целую вечность. Казалось, он не сделает этого уже никогда. Но однажды Дмитрий Булыкин опроверг домыслы и выдал голевую серию. Футбольные эксперты были озадачены, они давно списали Булыкина со счетов и не знали, в чем кроется секрет возрождения форварда. Ситуацию прояснил главный тренер "Динамо" Виктор Прокопенко:
  - Дима, человек увлекающийся. Сейчас он увлекся футболом.
  
  Кризис жанра - 2
  
  После двадцати лет безвременья и неудач мы, наконец, что-то выиграли в футболе. Мы вернули долг Ван Бастену и стали третьими в Европе, "Зенит" выиграл Кубок УЕФА вслед за "ЦСКА", были и другие успехи. Наш потухший хоккей снова ожил: мы обыграли Канаду в Квебеке, как во времена Крутова, Макарова, Ларионова... Таких успехов Саша Ветров не помнил с детства - с олимпийских игр в Сеуле и Калгари, со времен Евро-88 в ФРГ.
  Вообще, восьмые года для нас особенные:
  ? 88-й - великие победы в спорте.
  ? 98-й - великий кризис.
  ? 08-й - великие победы в спорте и великий кризис.
  ? 18-й - домашний чемпионат мира по футболу, на котором мы, конечно, одержим великую победу, как обещал нам один великий чиновник.
  
  Но в текущий момент, когда наш герой Саша Ветров испытал прилив патриотизма, до чемпионата мира в России оставалось еще добрых десять лет. И вот когда мы поднялись с дивана и запели гимн, когда мы вывесили флаг в окно автомобиля и заставили врага жевать собственный галстук, грянул он - финансовый кризис.
  Ветер снова потерял работу, как десять лет тому назад. Крепкий хозяйственник вдруг оказался не востребован рынком. Но ситуация была не безнадежна, и Морфеус прилетел на помощь - он же бессмертный и кризис ему не помеха. Морфеус предложил Ветру поработать крепким хозяйственником в Перми - перетерпеть... Но Ветер сам отказался, хотя поначалу колебался и обратился за советом к лучшему другу - мистеру Вульфу.
  - Зачем тебе эта Пермь? - сказал Матвей. - Ты развивайся сам, открой дело - сейчас куча возможностей.
  - А кризис?
  - Так ведь самое время!
  Матвей давно развивал свое дело - свою собственную трейдинговую компанию, поэтому лучшего друга Сашу он взять к себе не мог.
  - Это неправильно, - сказал Матвей, - нельзя работать с друзьями.
  Ветер согласился, он все понимал: собственная трейдинговая компания - это вам не шутки. Крепкий хозяйственник, конечно, нужен везде, но с окладом настолько недостойным, что Ветер не стал бы даже рассматривать предложение друга. Наш герой разбаловался за последние годы.
  От полученных в добрые времена премиальных кое-что оставалось, и жить пока было на что. Поэтому по совету друга Ветер решил развиваться сам, он решил стать диджеем - диджеем Синклером, например, таким же модным и востребованным.
  Ветер купил необходимое оборудование, пластинки и отпустил волосы до плеч. Диджей получился, что надо. Но первое же публичное выступление закончилось провалом. Модный сет в стиле "хаус", который DJ VETER считал приоритетным направлением музыки последних лет, не понравился гостям:
  - А есть что-нибудь повеселее?
  - Что именно?
  - Лепс, например.
  Оказалось, что быть диджеем не так уж здорово, и двести долларов за выступление не покрывают моральные издержки.
  Ветер позвонил старому знакомому - Егору Кучеру. Финансовый кризис не задел Егора всерьез, он двигался вверх по карьерной лестнице и дослужился до системного администратора Крупной Трейдинговой Компании - он рубился в покер по сети лучше, чем помощник главы компании.
  Егор был рад звонку товарища. Договорились встретиться в кафе, прежде известное как "Кризис жанра".
  - Я бы помог, - сказал Егор при встрече, - но ты же не рубишь в компьютерах.
  - Не рублю, - согласился Ветер.
  Егор подумал немного и предложил:
  - Можно на покере неплохо зарабатывать.
  - Ни разу не играл.
  Егор почесал лоб, он хотел еще что-нибудь предложить, но в голову ничего не приходило, кроме одного:
  - Ты, конечно, дикий овощ, - подытожил Кучер.
  - "Я дикий мужчина, - возразил Ветер, - водка, табак, перегар и щетина..."
  Общие интересы между старыми приятелями по-прежнему имели место, и старые приятели крепко выпили в эту ночь.
  
  Атмосфера в новом "Кризисе" сама подталкивала к бару и навивала воспоминания о студенческих временах. Ветер обратил внимание на нетипичную музыку и молодежь, поэтому обратился к эксперту:
  - Классная музыка... что это?
  - Нью-рейв, - ответил Егор.
  - Круто... и народ интересный, правда одинаковый...
  - Это хипстеры.
  Хипстеры и их подруги неутомимо танцевали и делали это с энтузиазмом. Они шумно перемещались по клубу и были не чужды общения с тридцатитрехлетними представителями палеолита. В толпе у барной стойки Ветер и Егор вступили в диалог с юными хипстершами. Одна из них была в роговых очках без стекол, другая с перьями на голове. Ветер влюбился в обеих. Девушки сразу раскусили примитивные мысли древних людей, но были любезны с ними и снисходительны.
  - Знаете, кем мы вас считаем? - крикнула девушка с перьями Ветру в ухо - шум стоял страшный.
  - Кем? - крикнул Ветер.
  - Потерянным поколением.
  Ветер повернулся к Егору:
  - Мы потерянное поколение, чувак.
  - Чего? - не расслышал Егор, он заказывал напитки.
  Ветер повернулся к девушке:
  - Мы еще и оглохли к тому же.
  - Вам просто не повезло, - продолжала девушка, - но вы не виноваты.
  - Это все Горбачев виноват, - подсказал Ветер, - из-за него мы с Егором потеряли себя и утратили слух.
  - Что-что? Говори громче!
  - Я говорю, Генри Киссинджер виноват во всем - американский еврей, поэтому мы такие убогие и любим джинсы.
  - Да, джинсы - это ваш стиль, еще часы швейцарские, чем дороже, тем лучше.
  Ветер посмотрел на свой старый "Лонжин", который подарил ему Морфеус когда-то.
  - Это плохо, да? - уточнил он.
  - Это ужасно! - ответила юная хипстерша. - Это понты, основанные на деньгах.
  - А на чем должны быть основаны понты?
  - На личности, конечно, незаурядной личности. А часы - это комплексы.
  - Хочешь подарю? - сглупил Ветер.
  - Что-что... не слышу?
  - Хочешь, тебе часы отдам?
  - Зачем? Я не ношу часы - время есть на телефоне.
  Девушка продемонстрировала свой телефон, большой и красивый.
  - Тут есть все, - пояснила она.
  - Вы пить будете или нет? - вмешался Егор.
  Девушки согласились только на воду.
  - А зачем я взял четыре "Лонг Айленда"? - не понял Кучер.
  - Отдай их мне и возьми еще, - пошутил Ветер.
  - Вы правда собираетесь столько выпить? - спросила девушка с перьями.
  - Это все от комплексов, - объяснил Саша.
  Девушки переглянулись и стали прощаться:
  - Ну ладно, приятно было поболтать, мы в "Солянку".
  - Мы с вами.
  - Вы что в списках?
  - Конечно, - не сомневался Ветер.
  - Там же "Триллер", - не унималась хипстерша.
  - Это наш любимый фильм.
  
  Прогулявшись по ночному бульвару и отстояв огромную очередь в "Солянку", Ветер неожиданно выяснил, что в списке приглашенных его имя отсутствует.
  - А Кучер есть? - уточнил он зачем-то.
  - Нету, отойдите с прохода.
  Ветер развел руками:
  - Что за неуважение к ветеранам?
  Девушка на входе строго осмотрела ветеранов с ног до головы:
  - Ладно, проходите, вход 500 рублей.
  Юным хипстершам не удалось так просто отделаться от компании матерых любителей пошататься по ночной Москве, за это Ветер и Егор угостили их водой, а себе взяли еще по "Лонг Айленду". На помощь девушкам пришел какой-то Дима. Он оценил перья на голове одной подруги и поругал очки без линз на лице другой, но и к собственной внешности он был настроен критически.
  - У меня подошва не подходит к галстуку, - сообщил Дима новым подругам Ветра и Егора, после чего продемонстрировал свои лакированные остроносые туфли.
  - По-моему, все в порядке, - похвалила девушка с перьґями.
  - По-моему, тоже, - похвалил Ветер.
  Дима взял девушек под руки и увел их в толпу, он обещал вернуться, но не сдержал обещания.
  - Этот модный хлопчик в белых носках и коротких штанишках увел наших девок, - сообщил Ветер своему другу.
  - Еще по "Лонг Айленду"?
  
  В пять утра в "Старлайте" было не хуже, чем в "Кризисе жанра" и "Солянке".
  - Два бургера с бараниной и два светлых пива, - заказал Егор, - все правильно?
  - Все безупречно, - подтвердил Ветер.
  Бургеры были мировые, как обычно в это время суток.
  - Давно хотел тебе сказать, - начал Егор, - мы с Травой ждем прибавления.
  - Давно пора, - похвалил Ветер и пожал товарищу руку. - Поздравляю, чувак!
  - Хотел посоветоваться, - продолжил Егор.
  - Валяй.
  - Думаем, кого назначить крестным. Трава настаивает на твоей кандидатуре.
  - Так в чем вопрос?
  - Вопрос только в одном, - сказал Егор с ухмылкой.
  - Ну? - насторожился Ветер.
  - Ветров, вы идиот! - завопил Кучер на весь бар и ткнул Ветру пальцем точно в нос. - Забыл? Ха-ха...
  - Сам ты идиот... чего орешь-то? Вон Киркорова напугал.
  - Где?! - изумился Егор и обернулся.
  Через два стола действительно сидел огромный Киркоров и ел огромный бутерброд. Он вовсе не испугался вопля Егора, только посмотрел на него как на полнейшего кретина и продолжил завтракать.
  - Девушка, - обратился Егор к официантке, - там правда Киркоров сидит или мне показалось?
  - Да, это он, - подтвердила девушка, - он часто к нам приходит.
  - Тогда две рюмки водки, - попросил Кучер и обратился к товарищу. - Короче, ты согласен, я так понял.
  - Дело серьезное, конечно, - задумался Ветер, - я уже и так крестный у Матвея... А почему не Лука?
  - Он еще больший идиот, чем ты, это же ясно, - ответил будущий отец и захохотал так, что Киркоров снова отвлекся от завтрака.
  Водку подали весьма кстати, друзья опрокинули по рюмке.
  - Ты сам-то как? - спросил Егор. - Думаете переходить на новый уровень с Машкой?
  - Нет, не думаем, - ответил Ветер, - мы разошлись.
  - Отлично. И что на этот раз?
  - Она любит другого.
  - Дай угадаю, - сказал повеселевший Егор, - опять Шилклопера?
  - Нет, хуже - Паттисона.
  - Это еще кто?
  - Это вампир.
  Тут подошел официант:
  - Еще водки?
  - Достаточно, - ответил Кучер.
  
  На следующий день Ветер решил покончить с диджейством. Он решил уйти в творчество и написать книгу, написать с иронией, юмором и глубиною по возможности. Он сел за компьютер и напечатал название "Прощай, эпоха". Начало было положено - название подобралось лучше некуда. "Теперь предисловие, - подумал Ветер, - посвящение". Над предисловием Ветер трудился весь день и добился достойного результата. Вот что у него получилось:
  
  "Эта книга посвящается недавно бывшим, но почти забытым временам; посвящается близким друзьям, которые все дальше; посвящается той единственной и настоящей любви, которая еще будет".
  
  Ветер остался доволен началом и в три часа ночи лег спать. На следующий день он написал целую главу. Он ее перечитывал раз двести и всякий раз переделывал. Наконец, под утро глава была завешена, и Ветер захотел перечитать ее еще раз, но первые же строки снова разочаровали писателя:
  
  "Наш герой Славик был славный малый. В свои неполные тридцать он выглядел на все сто..."
  
  Жесткой рукой Саша стер написанное и отправился спать, писателем он быть больше не мог. Страшное разочарование в себе настигло Ветра врасплох и никак не давало уснуть, поэтому он решил почитать старые давно забытые стихи своего товарища и поэта Егора Кучера:
  
  Поэма о диких и загадочных животных Африки,
  беспричинно истребляемых белыми людьми
  
  Через листья баобабов и его же ветви сквозь
  Пролезал лениво очень зверь ужасный (но не лось).
  Лазил он с времен столь давних, что не помнил уж и сам,
  Как сюда он смог добраться, кто помог ему ногой -
  Только след глубокий очень, что на жопе у него,
  Помогал ему припомнить, что на людях сапоги.
  Не любил людей он сильно, но не помнил почему.
  Может, что они ему отрубили хобот длинный,
  Но без хобота удобней пролезать сквозь ветви быстро.
  Так он думал, наблюдая за игрой небесных молний.
  Дождь пошел косой и сильный, небо в тучах улеглось,
  За окном дрожал весь синий зверь ужасный (но не лось)...
  
  
  
  
  
  
  
  24
  
  В известной телепередаче известная телеведущая Татьяна призналась гостю в студии, что не смотрит телевизор, хотя сериал "Парни из стали" ей понравился. Гость в студии признался, что не смотрел этот сериал, потому что не смотрит телевизор.
  В известной телепередаче известная телеведущая Авдотья назвала известного тележурналиста Сергея "героическим мальчишом-плохишом". В ответ на это Сергей назвал Авдотью и ее подругу Татьяну "двенадцатилетними обормотками".
  "Как это верно, Ватсон!" - подумал Саша Ветров, который больше не смотрел телевизор - только "YouTube".
  
  Советы старейшин
  
  Кроме увлечения "ютубом", Ветер любил еще посмотреть футбол в онлайне. Правда, прежней страсти между футболом и Сашей уже не наблюдалось. Накопленный годами опыт подсказывал Ветру, что ждать медалей раньше, чем через двадцать лет, нашей сборной не придется. Внутренний чемпионат тоже не обнадеживал, и футбольный эксперт Александр Бубнов заметил однажды:
  - У "Спартака" восемь человек в заде... стоят... как бараны.
  Ветер помнил время, когда Бубнов сам играл в защите "Спартака" - это был классический пятый номер, надежный "опорник" и привлекался в сборную страны не случайно. Но однажды в немецком Бремене "Спартаку" забили шесть раз. Ни в Милане, ни в Барселоне, ни в Манчестере, а в каком-то Бремене. Бубнов старался, конечно, но матч закончился 6:2 не в нашу пользу. Великий "Спартак" Бескова снова вылетел из еврокубков. Саша помнил ту печальную игру: в воротах - Ринат Дасаев, в центре - Федор Черенков, в защите - Александр Бубнов...
  Хандра и скука часто навещали Ветра последнее время - диджея из него не вышло, писателя тоже не получилось. Пробовал быть фотографом - оказалось, тоска смертная. Хорошо еще, что есть друзья на свете - лучший друг помог с работой, порекомендовал Сашу какому-то деловому партнеру. Финансовый кризис то ли миновал, то ли укрепился - с этим вопросом была сплошная неразбериха, но как бы то ни было Ветер снова работал крепким хозяйственником с неплохим окладом и снова мог себе позволить отдых в Бодруме.
  Невесту Саша больше не искал. Какой-то умный человек из "ютуба" посоветовал не беспокоиться по этому вопросу - она либо сама появится, сказал он, либо не появится вовсе. Тут уж как судьба распорядится... Поэтому Ветер болтался по барам, заводил легкие знакомства, вел разговоры до утра... и все чаще вспоминал прежние отношения, так беспечно растраченные.
  Ничем хорошим это не закончилось. Ветер набрался наглости и позвонил Наташе - Наташе Козлене. Он поздравил ее с днем рождения, чего не делал последние лет десять. Козленя положительно отнеслась к такой инициативе, поэтому договорились о встрече.
  - Давай в "Филиале", - предложила Наташа.
  Ветер был не против - ему нравилось это место.
  
  Козленя почти не изменилась и по-прежнему напоминала Ветру Синди Кроуфорд. Кроме этого, та же правильная речь, манеры, в сумке книга, журнал "Афиша" на столе - интеллигенция, одним словом. Но не все было так уж безупречно. Выяснилось, что Козленя вышла замуж. Эта новость пришлась совсем некстати, и Ветер был заметно обескуражен.
  - Приехали, - сказал он, - такой мужчина пропадает, а ты замужем.
  - Как это мило, - ответила Наташа, - не звонил целую вечность и вдруг пропадает...
  - Так и есть.
  - Ладно, теперь-то чего... лучше расскажи как твои успехи. "Спартак" - чемпион?
  У "Спартака" восемь человек в заде - хотел ответить Ветер, но постеснялся.
  - Да все нормально, футбол почти не смотрю - не футбол, а сплошная битва кошельков. Думаю, накопить денег и эмигрировать куда-нибудь отсюда ... на Майорку...
  - Хорошо там, где нас нет, - заметила Наташа.
  - Это точно - пока мы здесь, там хорошо, - пошутил Ветер.
  - Ну а личная жизнь?
  - Удалась - дважды стал папой.
  - Здорово, поздравляю.
  - Правда, только крестным - у Егора мальчик, у Матвея мальчик.
  - Отстаешь, значит, - улыбнулась Наташа, - ну передавай привет.
  Ветер обещал передать, потом спросил:
  - Ну а ты чем увлекаешься? "Музей кино" исчез, насколько я знаю...
  - Ну есть Стрелка, Винзавод, выставки хорошие...
  - Знаю-знаю, бывал... там опять все одинаковые... как, впрочем, и все модники.
  - Ну, немодники тоже одинаковые.
  - Как мы с Матвеем, ха-ха...
  - У Матвея теперь тоже прическа, как у футболиста?
  - Естественно.
  Разговор не очень клеился. Напоследок Ветер решил посоветоваться на счет хорошей книги - Козленя давала когда-то дельные советы.
  - Сейчас вот Воннегута перечитываю, - сказала она, - "Колыбель для кошки", рекомендую.
  - Обязательно прочту, - пообещал Ветер.
  
  Встреча не удалась, конечно. После того, как Наташа согласилась на свидание, Ветер был уверен, что она в свободном статусе. Заглянуть в "Фейсбук" Ветеру даже в голову не пришло, он не имел своей странички - социальные сети вызывали у него подозрения и скуку. Саша готовился к настоящей искренней встрече спустя годы и даже бороду отпустил для солидности. А тут такая новость...
  На следующий день Ветер заглянул в книжный магазин и купил пару книг Воннегута и еще журнал "Афиша" с молодой Эдитой Пьехой на обложке.
  Дома, развалившись на диване, Ветер перелистывал страницы номера. Первая статья на тему общества и власти называлась "Пузырь расправил плечи". Ветер прочитал ее с интересом, всерьез обдумал и согласился с автором. Потом был репортаж о женщинах в тюрьме. Ветер оценил приложенные фото как несостоявшийся фотограф, но статью читать не стал. Затем последовала главная тема номера - "советы старейшин" - интервью известных людей, которым уже за семьдесят. Саша как раз нуждался в совете.
  Интервью Эдиты Пьехи было первым. Ветер с удовольствием рассмотрел фотографии советских лет, а текст решил прочитать позже. Дальше шел Евгений Ясин - министр ельцинской эпохи. Ветер помнил его скучные монологи, и читать интервью не захотел. Дальше - Кира Муратова, режиссер. Саша смотрел когда-то "Три истории" в "Музее кино", смотрел вместе с Наташей, конечно. После фильма Ветер был настолько огорчен, что имел неосторожность вспомнить слова Холдена Колфилда: "В общем, могу одно посоветовать: если не хотите, чтоб вас стошнило прямо на соседей, не ходите на этот фильм".
  В итоге Козленя обиделась:
  - Сходи на "Титаник" еще раз.
  Ветер не пошел, конечно, но Киру Муратову сильно недолюбливал с тех пор.
  Дальше совет давал Виктор Геращенко. "Геракл", - вспомнил Ветер. Еще он вспомнил финансовый кризис 98-го и чемпионат мира во Франции, на который наша сборная не попала впервые с 1978 года. Может, вины Геращенко не было в этих печальных событиях, но к его интервью Ветер остался так же равнодушен, как и к трем предыдущим.
  Саша стал листать быстрее: Лев Дуров, Сергей Юрский, Борис Стругацкий. "Надо бы почитать", - подумал Ветер, но продолжил перелистывать страницы журнала. "О! - воскликнул он. - Кристофер Ллойд!" Кристофер Ллойд был одним из любимых актеров Саши, и о нем давно не было слышно. Ллойд всегда играл добродушных идиотов или ученых с приветом или просто маргинальных личностей, нездоровых на голову, он блестяще вживался в роль. Увидев его фотографию, Ветер воодушевился, но, увы, обознался. Это был не Кристофер Ллойд, а какой-то переводчик по имени Виктор Голышев. Ветер никогда не слышал об этом человеке. "Ладно, - решил Саша, - прочту хоть это интервью", тем более в преамбуле было написано, что Голышев перевел книгу Кена Кизи "Над кукушкиным гнездом". Ветер книгу не читал, но фильм этот смотрел не раз. Там одного из оголтелых психов играл как раз он - Кристофер Ллойд.
  Был еще повод, почему стоило прочитать именно это интервью - других почти не осталось, а наш герой Саша нуждался в совете мудрого старца, и хоть чей-то совет ему хотелось получить, но среди представленных героев прошлого Ветер не находил человека себе по душе. Вслед за Виктором Голышевым оставалось последнее интервью рубрики - интервью какого-то известного на весь мир фотографа, которого Саша Ветров видел впервые. Судя по приложенным снимкам, этот мощный старик любил фотографировать свой обнаженный торс и засовывать морковь себе в уши. Ветру снова вспомнились "Три истории" Киры Муратовой, и советы заслуженного фотографа он читать не осмелился.
  Таким образом, из всех "советов старейшин" Саша взял лишь один. Он прочитал интервью человека, похожего на Кристофера Ллойда, и не пожалел об этом. Виктор Голышев рассказал немного о своей молодости, мимоходом открестился от "шестидесятников", поговорил о своей профессии... ничего особенного. Но Ветер прочитал интервью с интересом, сам не понимая почему - о футболе там не было ни слова.
  - Ну а там понимаете, что такое смерть, что такое жизнь? - задал корреспондент Голышеву последний вопрос.
  - А этого и не нужно, - ответил переводчик. - Стол не знает, для чего он, - знает столяр, который его сделал. Я твердо знаю, что устройство жизни никогда не поймешь, и она тебя все равно удивит.
  
  
  
  "Если вы обнаружите, что ваша жизнь переплелась с жизнью чужого человека, без особых на то причин, - пишет Боконон, - этот человек, скорее всего, член вашего карасса". Курт Воннегут
  
  25
  
  Совсем недавно, когда в моде были кеды, узкие штаны и капюшоны, когда молодые люди носили челку набок и слушали Klaxons, когда их ровесницы подводили стрелки под Уайнхаус и встречались со старшими, не обращая внимания на сверстников, когда старшие со свистом гоняли по Москве с "мигалками"...
  В те недавние времена, времена "Фейсбука" и болотных площадей, на чемпионат Европы по футболу отправилась возрастная и все еще подающая надежды сборная, но... Но не это главное.
  
  Финал
  
  На дворе стояла середина апреля, но весна в Москве никак не начиналась. Уже не раз обещали потепление, но обещания все не сбывались и не сбывались. Обстановка вокруг была унылая, местами напряженная. Все ждали солнца, все ждали перемен.
  И только один человек был против прихода теплых дней - это Саша Ветров, он не успел подготовиться к летнему сезону и распустился за зиму. Такого живота у него не было еще никогда - не самый большой, конечно, но все-таки живот. Под "аляской" он неплохо скрывался, но вот в футболке был весьма заметен. Покруглевшее лицо и желающий заявить о себе второй подбородок Ветер спрятал за опрятную бороду, которая хоть и прибавляла лет, зато придавала нашему герою налет глубины и романтики. Глядя на Сашу, можно было решить, что перед вами творческая личность - художник, поэт или... футболист, повесивший бутсы на гвоздь. И в сущности ведь так оно и было.
  Ветер шел по улице, перепрыгивая через лужи, шел в гости к своему лучшему другу Матвею. На этот раз поводом послужил не вагон с арбузами, а макароны под соусом "Песто", которые приготовила жена Матвея - Оля.
  В своем плотном графике Матвей выкроил вечер, чтобы пригласить лучшего друга повидаться. Он сам позвонил, признался, что пребывает в "диком замоте", но считает необходимым увидеться и просто пообщаться. Ветер был только "за".
  С момента, когда Директор департамента Юрченко М.Б. выбил головой поднос из рук стюардессы, он преобразился, обзавелся бизнесом и семьей и стал вести самый здоровый образ жизни на свете. Он ежедневно занимался йогой, проводил отдых в горах и пил воду без газа целыми литрами. В свободное от полезного образа жизни время Матвей много работал. Работал так, что не видел лучшего друга уже целый год - собственная трейдинговая компания - это вам не шутки. Ветер как будто тоже не бездельничал, но по сравнению с трудовой деятельностью своего друга был, конечно, сущий лодырь.
  
  Макароны под соусом "Песто" настолько удались, что Ветер не заметил, как выпил в одиночку бутылку вина, которую принес с собой. Старый друг не поддержал его в этом занятии, так как всем винам на свете предпочитал одно - какое-то тосканское вино, Ветер не запомнил названия, и только один бокал. Остальные вина, по уверению Матвея, являлись болезнетворными суррогатами и таили в себе опасность.
  - А "Генералиссимус"? - не удержался Ветер от неуместного вопроса. - "Генералиссимус" больше не пьешь?
  - Чего? - не понял Матвей.
  - Ладно, забудь...
  - Может чайку, у нас очень хороший, - предложила Оля.
  - Можно, конечно, но лучше что-нибудь покрепче, - честно признался Ветер.
  - Есть "Метакса", - сказал Матвей. - Мне партнер из Греции привозит постоянно, у меня целый склад.
  - Тащи его сюда, - согласился Саша.
  
  За хорошим чаем и "Метаксой" старые друзья обсудил многое, в частности, затронули вопрос борьбы с лишним весом. Матвей теперь был худой, как щепка, а его жена Оля - и того тоньше, поэтому Матвей дал Ветру несколько дельных советов:
  - Нет, Монтиньяк уже не в моде...
  - Он умер, - добавила Оля.
  - Да, но не в этом дело, - продолжил Матвей, - просто есть более совершенные методы - голодание например. Ешь, все что хочешь: хлеб, рис, картошку с мясом, но раз в неделю пей только воду и все - через месяц никакого живота.
  - Но это не всем полезно, - добавила Оля.
  - Мне уж точно смерть, - признался Ветер и наполнил коньяком свой пузатый бокал.
  - Но лучше всего йога, - признался Матвей, - йога держит в тонусе, систематизирует жизнь - я встаю в пять утра каждый день.
  Ветер чуть не поперхнулся.
  - А ложишься во сколько?
  - Ложусь в первом часу - работы... пашу с утра до ночи, как бобик, только йога помогает.
  Жена Оля не смогла молчать и добавила:
  - В девять вечера уже спит, как убитый, встает позже всех.
  Матвей строго посмотрел на жену:
  - Так... я сколько раз говорил - никогда не иди против семьи... Прочитай Марио Пьюзо, наконец... научись хорошим манерам.
  - Слушаюсь, Дон Корлеоне, - ответила Оля и добавила: - Ложится в час, просыпается в пять, работает, как бобик.
  - Эх, чувак, - обратился Матвей к лучшему другу, - как же я тебе завидую иногда. Наверное, ты прав и не стоит на них жениться.
  - Не стоит, конечно, - согласилась Оля и ушла укладывать ребенка.
  Ветер налил себе еще... Он затруднялся с ответом на счет женитьбы - с этим вопросом была сплошная неразбериха.
  - Вообще, детей надо заводить, конечно, - сказал Матвей задумчиво. - Работаешь в этом направлении?
  Ветер пожал плечами - это был вообще вопрос на засыпку.
  - Нет, ну хоть встречаешься с кем-нибудь? - настаивал Юрченко М.Б.
  - С кем-нибудь встречаюсь... не без этого, - признался Ветер.
  - Ну, молодец, - похвалил Матвей и добавил шепотом: - Вообще надо чаще влюбляться... Если бы не семья и работа, я бы... обязательно влюбился.
  - Не советую, - ответил Ветер, - я тут влюбился недавно - надеюсь, больше не повторится.
  - Дрянь попалась? - огорчился лучший друг.
  - Да нет... молодая, умная... на дрянь не похожа.
  Ветер выпил немного.
  - А что не так? - спросил Матвей и тоже налил себе две капли.
  - Поехали в Питер на выходные, погуляли, вернулись и больше не виделись - трубку не берет, зараза.
  Матвей выпил одну из капель, положил руку Ветру на плечо и поддержал друга:
  - Ну, это не беда - значит дура она полнейшая... Главное - что было! Было ведь?
  - Было, конечно, - соврал Ветер.
  - Мужчина! - Матвей наполнил Ветру бокал до краев и добавил: - Ладно, не переживай, что взять с этих баб - Булу Янга от Тонг По отличить не могут.
  Тут вошла Оля.
  - Оль, - обратился к ней Матвей, - вот ты знаешь, кто такой Булу Янг?
  - Знаю, - ответила жена неожиданно, - это главный враг Ван Дамма, у него еще косичка такая дурацкая.
  С отблеском победы в глазах Матвей посмотрел на товарища:
  - Ну что я говорил - ни в чем они не разбираются, бестолковые, даже говорить не о чем... Так что не переживай.
  На том и порешили. Напоследок Матвей снабдил лучшего друга хорошей книгой:
  - Почитай, тут дельные советы.
  
  Книга называлась "Правила жизни" и обещала сделать из непутевого Саши Ветрова успешного и счастливого человека. Ветер пришел домой за полночь. После вечера в компании лучшего друга, его жены Оли и нескольких бокалов "Метаксы" Саша был вполне счастлив и успешен. Тем не менее, открыв книгу на середине, он прочитал первое, что попалось на глаза:
  
  "Успешные люди правильно питаются, качественно отдыхают, делают зарядку и не проводят ночь за компьютером. Они также избегают небезопасных ситуаций. Они знают, как избежать приближающейся опасности, ненужных столкновений и вообще заботятся о себе..."
  
  - Как это верно! - согласился Ветер и закрыл эту книгу навсегда. После чего упал на диван и стал смотреть фильм, который очень любил, - "Большой Лебовски" называется. Когда Ветру не хотелось спать и нечем было заняться, он бывало смотрел это кино. Там был Чувак, там был Джон Гудман, там был Фли и чей-то голос за кадром:
  
  "Было это в начале девяностых, как раз когда Саддам попер на принцип со своими иракцами... Я вспомнил войну, потому что на ней есть герой. Но что значит герой?.. Главное - быть человеком. А Чувак именно такой. Бывают такие люди, нужные в это время и в этом самом месте, подходящие именно там, - вот это про Чувака...
  И не важно, если человек лодырь - а Чувак лодырем и был, возможно, самым ленивым в Лос-Анджелесе, - в мировом рейтинге лентяев он бы занял высокое место...
  Но главное - быть человеком... главное - быть человеком... О чем это я?"
  
  
  
  1992-2012
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"