Щеглов Андрей Иванович : другие произведения.

1. Чёрная Скала или тайна Белого Странника: история первая - Петрович

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В этой "почти сказке" всё происходит в обычной прибрежной деревушке. Здесь живут наши главные герои: старый рыбак дед Петрович, главный рассказчик сказок в деревне, его десятилетняя внучка Катя, которая приезжает к нему на летние каникулы, и местный мальчишка Сеня, неравнодушный к Кате. Правда, старику скоро исполнится... двести лет, и он умеет превращаться в белоснежного королевского дельфина... И это далеко не весь список тайн обычной деревушки... На берегу, словно зловещий замок, возвышается Чёрная Скала, где по слухам, живёт злобный дух колдуньи в круговых пещерах, откуда невозможно найти выход. А среди утёсов иногда видят призрачного белоснежного скакуна, которого называют Белым Странником. Загадка этого призрака и приведёт к основным приключениям Петровича, Семёна и Кати, главных участников всех необычных событий, чья дружба и взаимовыручка помогут одолеть все трудности, и преодолеть все препятствия! Правда, один из них всё же столкнётся с тем самым злобным духом Чёрной Скалы...
  Чёрная Скала или тайна Белого Странника.
  История первая - Петрович.
  
  I.
  Белоснежный конь мчался навстречу ветру. Его сердце бешено колотилось, но всем телом он понимал - это не предел. Грива и хвост развивались с такой силой, что из-за мелькания волос, казалось, что несется снежный вихрь.
  Но вот на пути встал откос, за которым бушевало море. Нет, это было даже не море, а вздыбившиеся горы воды, пены и брызг. Ветер их терзал безжалостно, разрывая на тысячи пенных осколков.
  Конь остановился. Его бока вздымались от быстрого бега. Он перебирал копытами, возбужденно фыркал, будто ища место, куда продолжить бег. Неожиданно грациозное животное развернулось, и величественно подняв голову, побежало от моря.
  Когда уже казалось, что он вот-вот скроется за холмами, конь внезапно замер на месте. Но, постояв несколько мгновений, и, тряхнув гривой, ринулся назад к откосу. Не останавливаясь на краю, он прыгнул в бурлящую бездну...
  Старик и девочка, которые жили в домике недалеко от утеса, и видели всю картину с самого начала, затаили дыхание. Красивейшее животное летело прямо на скалистые камни, чьи острые края открывали бушующие волны. Но тут, сверкнула молния, раздался рвущийся раскат грома, и.... на глазах изумленных людей скакун превратился в дельфина, который, изогнувшись, рухнул в самую гущу пенных брызг. И уже через мгновение было видно, как легко выпрыгивая с гребня на гребень, он исчезал вдали, поблескивая кипельно-белыми боками.
  Старик плакал от счастья, а девочка стояла с огромными, от удивления и восторга, глазами, и все всматривалась в бушующую пучину, в надежде увидеть в последний раз уплывающего дельфина.
  - Это был он! Белый Странник! - наконец воскликнула она, взглянув на старика. Ее глаза сияли восхищением, - Это же Ветэо, деда!
  Старик, прижал белокурую головку внучки к себе и, утерев слезы, тихо сказал, глядя на бушующее море:
  - Спасибо.
  - Что ты там бормочешь, деда?! - подняла на него голову девочка. Но старик не ответил ей, а только крепче прижал к себе и поцеловал в макушку.
  
  Тихим летним вечером, незадолго до описанных выше событий, в крепком бревенчатом домике, что стоял на окраине морской деревеньки, десятилетняя внучка накрывала на стол, а дедуля починял снасти.
  По всему было заметно, что внучка, почти точная копия деда. Те же округлые черты лица, почти одинаковые изгибы бровей, волнистые светлые волосы. Правда, у старика они уже стали сплошь седые. Но более всего похожими были глаза, словно безмятежная морская синева в яркий солнечный день.
  Дед поглядывал на ловкие движения внучки, и размышлял о своем. Завтра надо в море. Запасов рыбы хоть и хватало, но скоро должны приехать сын, со старшими внуками, и гостинцев для них нужно приготовить от самого свежего улова. Да и кое-какие свои дела надо завершить. Полнолуние ведь именно завтра.
  Все лето Петрович (так все звали старика) и его любимая внучка Катя, прожили здесь на побережье. И каждый вечер проходил почти всегда одинаково. Лишь начнет смеркаться, как собирались у калитки детвора и старики, послушать истории и байки деда Петровича. А он был знатный рассказчик. Да всегда так увлечет своими сказками, что как в сон погружаешься или кино смотришь. И в этот вечер обещал быть похожим на все остальные.
  Старик положил починенную снасть на лавку и придвинулся к столу.
  - Катенька, внученька, - ласково позвал он - Хватит кошеварить-то. Нам этого и за завтра не съесть.
  - Деда, - продолжая возиться у печки, серьезно ответила девочка, - Я обещала родителям, что все лето буду за тобой ухаживать. А ты вот ешь в день по чайной ложке! Прям как маленький, не заставишь тебя. Я же скоро домой уеду. Кто же за тобой присматривать будет?
  - Ну, будет тебе сокрушаться-то. Хозяюшка моя.
  И глаза дедушки засияли ласковым прищуром. Так улыбаться мог только он. Одними глазами. Катя очень любила, когда деда так улыбается. За его округлой бородой и густыми седыми усами, было не разобрать улыбки, а вот глаза тепло и озорно светились, словно у мальчишки.
  Они поели и вскоре услышали, как их уже зовут с улицы:
  - Петрович! Катенька! Выходите! Не обижайте гостей, все уже здесь.
  И уже через несколько минут запылал костерок у завалинки, где всегда и собирались благодарные слушатели.
  - Деда, расскажи еще про Белого Странника! - раздались детские голоса.
  - Про Ветэо! Про Ветэо! - подхватили другие.
  Петрович посмотрел своим сияющим прищуром на детишек и сказал:
  - Ну, слушайте.
  
  В этот вечер Белый Странник, превращаясь из белогривого коня, в воина в доспехах, боролся с колдуньей, которую удалось, в конце концов, победить и превратить в Черную скалу. Ту, что возвышалась не так далеко от деревеньки, на скалистом берегу моря.
  
  Ночные букашки вовсю распевали свои лунные серенады, под мерный шум волн. Костер, догорая, чуть потрескивал в темноте, изредка выбрасывая мелкие снопы искр.
  Многие малыши уже мирно спали на руках дедушек и бабушек. И только неугомонные подростки, еще таращили свои восхищенные глаза на Петровича. Ведь сейчас, начиналось самое интересное, когда дедушка отвечал на совершенно разнообразные вопросы детворы. И иногда, это было так же интересно, как и сами сказки Петровича.
  - Деда, - вдруг тихо спросила Катя, - А почему Белый Странник не любил, когда его звали по имени?
  - Так колдунья как раз и смогла его заколдовать, только когда услышала настоящее имя Странника! - удивленно воскликнул знакомый Кати, конопатый мальчишка Сеня.
  - Тише! Голосистый! - одернул крикуна Петрович, - Видишь, малыши уже смотрят сны про Ветэо.
  Катя, в ответ на замечание Сени, недовольно посмотрела на него:
  - Я не глупее тебя, Сеня, - презрительно ответила она, - И поняла, как ведьма пыталась заколдовать Странника. Но вопрос был о другом. Ты же, как всегда, лезешь впереди всех, не понимая до конца, что требуется узнать.
  - Городская задавака, - пробурчал Сеня, и, швырнув в костерок веточку, что он крутил в руках, встал и хмыкнул, уходя - Спокойной ночи.
  Когда все разошлись, дед запер дверь и с улыбкой, спросил внучку:
  - Катенька, зачем же ты всегда так поддеваешь Сеню? Он ведь за тобой ухаживает и хочет тебе понравиться. Это же видно всем.
  - Странные у него ухаживания, - раздраженно ответила внучка, - Он все время пытается показать, что лучше всех и гораздо смелее каждого из нас. А это только раздражает! Ведь сам деревенщина неотесанная, а ведет себя так, как будто мы хлюпики какие! Ты же не знаешь, как сломал руку толстый Димка, на прошлой неделе? - рассерженно бросила она подушку на кровать, - Он и так увалень, так еще и рюкзак Сенькин нес, и свалился в мелкую расщелину, потому что равновесие не удержал. Так Сенька, нет, что бы всю вину на себя взять, как честный человек, наоборот всех запугал. И пригрозил, что бы никто не рассказывал о походе в пещеры Черной скалы. Ой...
  Катя поняла, что разболтала тайну, и теперь смотрела на дедушку немного испуганно, прижав ладони к губам.
  - Так значит и ты вместе со всеми ходила в пещеры? - хитро прищурился Петрович.
  - Деда, прости, - опустив голову, тихо сказала Катя. И тут же, словно боясь не успеть, горячо воскликнула, - Я их отговаривала! Честно! Но Сенька меня опять 'задавакой' обозвал, вот я и разозлилась, и пошла со всеми...
  Внучка виновато смотрела на дедушку. Ее очаровательные, с ямочками, щечки заливал яркий румянец стыда, и она понимала, что провинилась и даже проговорилась о тайне, которую все ребята поклялись хранить. И оказалось, что 'предатель' как раз она - девчонка.
  Да, она была единственной девочкой в этой неугомонной компании деревенских мальчишек. И втайне ей очень нравилось, что почти все внимание этой компании, переключается на нее. Исключение составлял как раз тот самый Сеня, который и верховодил местными пацанами. Он был старше Кати на два года, но вел себя так, словно он уже взрослый. А ее это злило больше всего. И даже его кличка 'Дикий Семен' вызывала у нее только раздражение, а не трепетное уважение, как у всех ребят.
  - А ты знаешь, что в Черной скале есть такие пещеры, попав в которые, никогда не выберешься наружу? - продолжил Петрович, словно не заметив смущения внучки, - Они ведут по кругу, и человек просто сходит с ума.
  Дед на минуту замолчал, и уже серьезно посмотрел на внучку, у которой смущение сменилось удивлением и интересом в глазах.
  - Ты никогда об этом не рассказывал, - робко сказала она.
  - Потому что, если об этом рассказать, то вы обязательно полезете туда, искать эти самые круговые пещеры. Неужели не понятно? Вам же подавай приключения. А головой вы пока думать не научились. Вот даже ты, вроде бы умная, воспитанная девочка, а все равно поддалась на обвинение тебя в трусости. Ведь так?
  И дедушка снова заулыбался одними глазами. Катя поняла, что деда уже не сердится, и что он прав на сто процентов. А вот возразить ему было абсолютно нечем. И что бы хоть как-то сменить тему, она осторожно спросила:
  - А откуда ты знаешь, что люди в пещерах сходят с ума?
  Петрович немного помолчал, и грустно вздохнул:
  - Никто из взрослых, в нашей деревне, не любит вспоминать страшную историю, когда пропал Иван, отец Семена. Ты ведь знаешь, что Сеня почти сирота, и живет в доме с бабушкой и теткой Таней, дочерью бабушки.
  - Ой, - удивленно сказала Катя, - Я даже и не спрашивала его ни разу про родителей.
  - Вот видишь, - печально продолжил дедушка, - А он как раз и выглядеть старается взрослее только из-за того, что в доме остался за старшего мужчину. Оттого все его поступки такие отчаянно-мальчишеские. Он словно доказать всем хочет, что не трус, и ничего ему не страшно. А все потому, что когда отца Сени, нашли в тех самых пещерах, он боялся всего. Даже когда ему нормальную еду впервые дали, он сначала зажался в углу, закрывшись руками, и начал есть только тогда, когда все вышли из комнаты. И какой-то глупый детина назвал как-то Семена сынком сумасшедшего труса. Эх, и досталось тогда этому детине, - заулыбался дед глазами, - Еле оттащили Сеньку от него. Так вцепился в горло обидчику. Так и прозвали потом Семена 'Диким'.
  Катя сидела на кровати, не шелохнувшись. Потому что эта правдивая история, оказалась в тысячу раз интереснее всех сказок дедушки.
  Увидев, что дед улегся в кровать и погасил свет, всем видом показывая, что пора спать, Катя встрепенулась, и торопливо спросила:
  - Деда, а мама Сени? Что с ней?
  Дед покряхтел, поворачиваясь с боку на бок:
  - Она бросила их, когда Семену был год от роду, - с трудом выдохнул он, - Красавицей она была... И убежала с богатым человеком. Только не верю я этому. Отец Сени после того случая стал уходить в себя все сильнее. Даже рыбачил как-то в пол силы, что ли. Снасти не чинил, за баркасом своим перестал ухаживать, и чистить его... Ладно. Спи, Катенька. А то мне спозаранку в море идти. Спи.
  Катя отвернулась к стене, и попыталась заснуть. Но странные мысли не давали ей покоя. Она поняла, что не задала самые важные вопросы: Зачем отец Семена полез в пещеры? И как можно бросить годовалого ребенка?
  С такими мыслями пришел тревожный сон, в котором девочка видела сырые подземелья Черной скалы. Они своим видом навевали страх, от которого хотелось сжаться в комок, и спрятаться подальше.
  А дед, тем временем, размышлял о том, что наверно зря рассказал о сумасшествии отца Семена. И кто его дергал за язык? Ведь так недолго проболтаться и о своей тайне, которую хранил уже почти... двести лет.
  
  ***
  
  Солнечное утро разбудило веселым щебетом птиц и далекими криками пастуха, что гнал стадо коров, вверх, на небольшие луга за деревней.
  Катя сладко потянулась и вдруг, увидела в окно, что возле калитки стоит человек. Она быстро спрыгнула на пол и на бегу натянула шорты и футболку - ее главные здешние наряды. Девочка знала, что почтальон может принести телеграмму о приезде папы и братьев, со дня на день, в любую минуту, и с нарастающей радостью в сердце, припустила к воротам.
  Распахнув высокую калитку, она немного опешила. Передней ней стоял совершенно не знакомый мужчина в странной белоснежной морской форме. Незнакомец помахивал фуражкой, как веером, небрежно держа ее рукой, в белой перчатке.
  - Здравствуйте, - удивленно протянула Катя, и невпопад добавила, - А где почтальон?
  Мужчина улыбнулся совершенно так же, как улыбался деда, одними глазами. И девочке показалось, что они очень похожи друг на друга. Только выглядел незнакомец гораздо моложе, и глаза у него не искрились, как у деда, а были темными и пугающими.
  - Здравствуй, милое дитя, - заговорил незнакомец, - Прости, но где почтальон, я не знаю. А вот поговорить с твоим дедушкой очень хотел бы. Позовешь его?
  Голос Катю удивил не меньше, и она даже сравнила его про себя со скрипом железа о железо. Звучал он очень похоже, и неприятно.
  - К сожалению, дедушки нет, он ушел в море, - вежливо ответила она, и, помолчав, соврала, - И вернется только вечером.
  - Жаль, - сказал незнакомец, и надел фуражку, - Передай ему, пожалуйста, что я буду ждать его завтра до полудня в порту. А потом, к сожалению, уеду. Но мне очень нужно с ним встретиться и поговорить. Он сам знает, что это важно, потому что пятьдесят лет уже прошло. И, кстати, как тебя зовут?
  Но девочка молча смотрела на него удивленными глазами.
  - Ну, ты передашь просьбу? - не выдержав молчания, спросил незнакомец.
  Катя только кивнула, и сразу закрыла калитку. Ей очень не нравился этот человек, и она хотела поскорее с ним распрощаться. Но через мгновение, девочка поняла, что совершенно забыла спросить, как зовут этого странного незнакомца, что бы передать деду его просьбу о встрече. Она рванула калитку, и, выбежав на улицу, удивленно замерла. Длинная деревенская улица, уходящая вниз, к морю, была совершенно пуста. Даже малышни не было видно, что обычно ковыряется в песке возле калиток своих домов. И только огромная чайка пролетела почти над самой головой, и гортанно крикнув 'Сеня', скрылась за крышами.
  Катя вытаращила глаза на улетающую птицу, и подумала про себя: 'Чушь какая-то. Это дядька в чайку, что ли, превратился? И какие пятьдесят лет прошли? И при чём тут Сенька? Ох, не нравиться мне всё это'.
  От веселого настроения не осталось и следа. Она вернулась в дом и стала убирать постель. Ее мысли постоянно возвращались к незнакомцу, и Катя поняла, что еще неприятно удивило ее в нем. Она вспомнила, что на его чёрных туфлях, не было ни пылинки. Хотя пройтись по улице, и не запылить их, было просто невозможно. И еще она не увидела ни одной нашивки на форме. Хотя такого быть не могло. Она хорошо помнила китель отца, и ей очень нравилось разглядывать его, и гладить рукой прохладную белую ткань. Вот на нем-то было много нашивок, да еще и погоны. А тут - вообще ничего. Просто белоснежная форма и всё.
  Но тут невеселые мысли девочки прервал крик с улицы:
  - Катерина! Выходи!
  Так, по-взрослому, мог ее звать только вредный сосед, Сергей Никодимович, постоянно поучавший всех направо и налево, за что и получил прозвище 'Нудиныч'. Он и всех пацанов называл полным именем. 'Для солидности', любил подшучивать дедушка.
  Катя тут же недовольно поджала губы, и вышла к калитке. Сосед стоял с телеграммой в одной руке. Второй, он по привычке, приглаживал на бок длинный вихор волос, что прикрывал его лысину. Но ветер с моря, постоянно приподнимал этот вихор, и со стороны выглядело так, словно открывается крышка люка на голове. На полном лице соседа блуждала хитрая улыбочка, которую взрослые, часто называли сальной.
  - Где ж тебя носит, Катерина? - наигранно весело спросил он, - Почтальон стучался минут десять в вашу калитку. Благо, я вышел. Ну? Пляши! - воскликнул он, и затряс телеграммой перед самым носом девочки.
  Катя сурово посмотрела на кривляния соседа и резко вырвала листок из его рук.
  - Спасибо большое, Сергей Никодимович, - сквозь зубы процедила она, и захлопнула калитку.
  - Вот нахалка! Что бы я, еще хоть раз... - послышалась удаляющиеся возгласы соседа.
  А Катя смотрела на телеграмму и не понимала, что в ней написано. Потому что страшная мысль в ее голове звонила во все колокола, и требовала все выяснить.
  Она снова рванула калитку, и окликнула соседа:
  - Сергей Никодимович! Простите меня, пожалуйста, я не хотела Вас обидеть, но тут что-то странное происходит, - подбежала, тараторя на ходу, Катя, - Как это, почтальон стучал десять минут? Я же дома была и вот только что выходила вот сюда, на улицу.
  Она обернулась, указывая рукой, и замерла. Детвора вовсю сновала в пыли, с криками и возней. Какая-то бабуля катила тачку с навозом, и торчащими в нем вилами, по пути ругаясь, со спешившими за ней, двумя соседками. Несколько женщин вдалеке, поднимались вверх с сумками из магазина, и над чем-то громко смеялись. То есть, улица была полна народу! Но Катя отчетливо помнила, что всего пару минут назад, она открывала калитку и улица была совершенна пуста.
  Сосед что-то укоризненно выговаривал девочке, и двигался к своим дверям, а та шла за ним с округлившимися глазами и таращилась по сторонам.
  Наконец она посмотрела на соседа и, перебивая его суровые наставления, громко спросила:
  - Сергей Никодимович, а Вы не видели тут мужчину в белой морской форме, без нашивок и погон?
  Сосед слегка опешил, что его так бесцеремонно прервали, и раздраженно бросил в ответ:
  - Не было тут таких. А почтальон твой минут пять, как ушел.
  И он вошел к себе в дом, громко хлопнув дверью.
  'Как же так? - продолжала удивляться Катя, - Я ведь не могла заснуть на полчаса? Я что, во времени, что ли, провалилась?'
  Но долго удивляться ей не пришлось, потому что сзади раздался веселый возглас:
  - Катька! Чё эт ты?
  Она обернулась и увидела Димку, с загипсованной рукой на перевязке.
  - Мы к тебе домой зашли, а там пусто. Потом смотрим, а ты с Нудинычем ругаешься.
  - Ничего я не ругалась, - сурово сдвинув брови, ответила Катя, и отодвинув мальчика рукой, пошла к себе в дом.
  На ступеньках крыльца сидела почти вся их компания. Не было только Сеньки.
  Кучерявый, загоревший до черноты Васька, хитро прищурил свои по-кошачьи зеленые глаза, и загадочно произнес:
  - Кто бы мог подумать, что пай-девочка Катенька, может так грубо разговаривать со взрослыми?
  Мальчишки дружно загоготали, а Катя, на удивление всем, присела рядом на крыльцо и тихо сказала:
  - Ребят, что-то странное происходит. Даже не знаю, как объяснить, но мне становиться страшно.
  
  Телеграмма лежала на столе. В ней были написаны самые ожидаемые Катей слова: 'Приезжаем в пятницу. Целуем, Вадим, Данила, папа'.
  Но девочка не разглядывала ее, как это было в прошлый раз. Она до хрипоты спорила с мальчишками, о том, что произошло. Все их убеждения, что она не слышала стука почтальона, когда убиралась в доме, Катю только злили. Да, она была внутри и убирала постель. Но не делала это полчаса! Да и не слышать окриков с улицы, при раскрытых-то окнах, просто не могла.
  Еще этот странный человек в белой форме, и чайка, что крикнула 'Сеня'. Ребята, конечно, слабо верили, что это было, но возразить им было нечего. И тут, тот самый кучерявый Васька, вдруг невпопад сказал:
  - Чё то Сеньки нет давно. Обед уж скоро. А ведь обещал зайти раньше всех.
  - Наверное, он на Катьку обижен за вчерашнее, - жуя конфету, пробубнил Димка.
  - Эх, Димон-батон, вечно ты конфеты трескаешь. Ты их наверно дома в гипс прячешь? - рассмеялся Васька.
  Ребята подхватили шутку друга и, веселясь, стали обыскивать Димку и щекотать его, что бы тот сознался. Ведь каждый знал, что больше всего на свете их пухлый друг боится щекотки и готов сразу сдаться.
  В этот момент во двор вошел дед Петрович, с большой корзиной рыбы, в просоленной брезентовой куртке, и в высоких резиновых сапогах.
  - Опять у вас 'пытка смехом'? - весело прищурился он.
  - Деда! - подлетела к нему Катя, и торопливо стала рассказывать - Тут столько всего произошло! Вообще! И телеграмма пришла, что папа с братьями приезжает в пятницу! Это ведь завтра! И еще к тебе какой-то странный дядька заходил, в морской форме, белой-белой, и без единой нашивочки. Он тебя завтра в порту ждет. Вы с ним пятьдесят лет не виделись. Так, кажется, он сказал. И еще чайка кричала 'Сеня'! А эти оболтусы мне не верят, - указала девочка на ребят.
  Никто не заметил, как изменился взгляд Петровича. Но всем своим видом он старался не показать, как его взволновала новость про незнакомца. Когда внучка увлеченно делилась новостями, он неторопливо поставил корзину, и, скинув куртку, протянул ближайшему пацану. Тот подхватил ее и тут же развесил на перилах крыльца.
  - А мама опять не приедет? - стараясь говорить обычным голосом, спросил дедушка.
  Катя удивленно вскинула брови:
  - Ну ты, что, деда?! У нее же осенью показ 'Мода 1970'! Я тебе столько раз об этом говорила! Да и ты сам знаешь, что она на дух не переносит запах рыбы. А мне наоборот, нравиться, - широко улыбнулась девочка.
  После этих слов, они вдвоем с Васей подхватили корзину и потащили ее в дом. Все гурьбой последовали за ними, и только Петрович остался на крыльце, оглядываясь по сторонам, словно высматривая кого-то. Вдруг, ему послышалось конское ржание, и он резко повернул голову, в сторону утеса. На фоне голубого неба и редких облаков, ему показалось, что мелькнула белоснежная грива. Старик пригляделся, но, ничего не увидев, качнул головой с досадой, и вошел в дом.
  
  ***
  
  Сеня проснулся от холода и влаги, что пропитали его рубашку и штаны. В кромешной темноте он ничего не мог рассмотреть, сколько не приглядывался. Глухое журчание воды, стекающей со стен, отдавалось странным эхом, и мальчик понял, что находится в пещере.
  'Это сон! Всего лишь сон', мысленно уговаривал себя Сеня. Но сколько он не зажмуривался и не щипал себя за руки, промозглая сырость и звуки пещеры не исчезали. Тогда Сеня понял, что случилось страшное - он оказался в заколдованных пещерах, о которых рассказывал в сумасшедшем бреду его отец.
  Страх, наливая свинцом руки и ноги, стал проникать в тело ледяными толчками. Он сжимался в груди стылым комком, вызывая тошноту. Что бы не закричать от ужаса, мальчик, тяжело дыша, приподнялся, и на ощупь стал осторожно пробираться, касаясь мокрых стен.
  Голос страха кричал в голове 'Стой! Вдруг тут пропасть?! Забейся в самый дальний угол и не шевелись!' Но Сеня двигался вперед, потому что понимал - поддайся панике хоть на полсекунды, и ты пропал.
  Наконец, он увидел блеснувшую искру. В густой темноте она показалась, как яркая вспышка света. Потом еще и еще. Наконец, перед изумленным мальчиком появились очертания человека, который манил его к себе рукой. Сеня на секунду замер, и почувствовал, как все тело стало мелко трястись от нахлынувших чувств. Одними губами он прошептал: 'Мама?', и медленно двинулся в сторону силуэта. Когда мальчик подошел почти вплотную, видение рассыпалось, и прозвучал скрипучий голос, от которого Сеня вздрогнул и ухватился за мокрую стену:
  - Как тебя зовут?
  Многократное эхо повторило вопрос, вызывая мурашки и еще больший озноб:
  - Ссс..., - начал было отвечать мальчик, но тут его словно что-то остановило и слово застряло в горле. В голове сразу же вспомнилась история про Ветэо и колдунью, которая так же пыталась узнать имя Белого Странника, что бы погубить его.
  'Этого не может быть!' - в панике подумал Сеня, но его мысли прервал низкий смех, который, нарастая, стал заполнять всё вокруг. Казалось, что стены пещеры все громче, и сильнее надрываются от страшного хохота.
  - Он все же успел рассказать эту сказку, - наконец прозвучал леденящий голос, перекрывая улетающее эхо, - Но он не рассказал до конца всю правду. И заключена она в нём самом - в этом трусливом старике. Это из-за него я здесь, и жду, когда же он, наконец, решиться посетить меня, и отдать свой долг. А долг его очень велик. И хоть мне и не хочется, но заплатить его придется... Тебе...
  
  Петрович, вместе с внучкой и ребятами, занимался наловленной рыбой. Но мысли его были далеко.
  'Как же быстро летит время, - размышлял он, - Как незаметно прошло еще пятьдесят лет. Я готовился, и все равно, получается неожиданно... Главное, что бы никто ничего не увидел, как тогда...'
  В его памяти всплыли картины, где он, еще молодой мужчина, тайно крадется ночью к Чёрной скале. Но его враг Семен, прадед нынешнего Сени, так же тайно следует за ним.
  Эту давнюю историю Петрович сейчас вспоминал особенно ясно и с самого начала. Именно тогда, сотни лет назад, он узнал, что такое настоящая любовь, дружба, предательство...
  Вспомнил, как нелегко ему приходилось учиться жить среди людей, как его наивные вопросы вызывали насмешки и язвительные замечания. И, конечно же, он не мог забыть ту, из-за которой он и стал человеком. Потому что именно она, Лана, подарила самое дорогое, что есть на земле - любовь и веру в себя.
  Когда он впервые ее увидел - изменился весь мир. Он стал вращаться только вокруг нее, вокруг ее глаз, ее улыбки, смеха и непередаваемого аромата, исходящего от каждого изгиба тела.
  Ну как он мог знать, что тогда, купаясь в открытом море, рядом с рыбацким баркасом, она уже была невестой Семена? Того коварного Семена... Но он ничего не мог с собой поделать. Он просто растворился в ней. Потом долго не решался подплыть, но всё же не выдержал. А когда, с восторженными возгласами она ухватилась за него, то понес ее в открытое море, готовый взлететь над водой от счастья.
  Потом эти редкие свидания, когда Лана стояла в море, недалеко от берега, и нежно касалась рукой его спины и... плавников.
  Да. Он был дельфином, и не просто дельфином. А белоснежным дельфином, королевских кровей.
  Конечно же, он вспомнил и гнев отца, Правителя морей, за то, что тайно добыл зелье из глубинных водорослей, помогающее понимать их язык. Лана потом долго не могла прийти в себя от восторга, который она испытала, услышав его речь и его имя. В той далекой жизни его звали Грампус.
  Но сколько было счастья и радости от того, что он, наконец-то смог сказать ей слова любви, что разрывала его сердце, от вынужденного безмолвия долгие месяцы. И как он почти обезумел от восторга, когда у нее получилось превратиться в дельфина, и уплыть с ним в море, далеко к горизонту... Именно из-за этого случая, отец и изгнал его из семьи. Ведь тайна обращения в человека, и обратно в дельфина, была доступна только королевскому роду. И только раз в пятьдесят лет, дельфины могли становиться людьми ненадолго. Но и здесь тайное зелье помогло ему стать человеком. Надолго. На целую вечность, в пятьдесят лет. Хотя не обошлось без трагедии.
  Кто же мог знать, что тайну глубинных водорослей давно раскрыл злой дух земной ведьмы, обитавший в Черной скале у моря. Она непостижимым образом смогла заманить в ловушку его брата Ветэо, потому что знала о превращениях. И как же Грампус горевал, что брат только три дня в месяце мог быть дельфином. Потому что колдовство, после нарождения новой луны, обращало Ветэо в белоснежного скакуна-призрака. И всё из-за того, что брат не открыл духу ведьмы своего истинного имени, что бы она обрела тело человека.
  Все это вспоминал старик, как в полусне, занимаясь разделкой рыбы, вместе с ребятней. Он изредка кивал головой на какие-то возгласы и вопросы, но продолжал находиться в плену своих воспоминаний.
  Но вдруг, его раздумья, прервала тревожная мысль. Он резко обернулся к внучке и спросил:
  - А где Сеня? Почему он не с вами?
  Ребята загалдели, и Димка, которому не досталось работы из-за гипса, весело пояснил:
  - Да он на Катьку обиделся за вчерашнее, у костра, вот и не пришел.
  - Ничего он не обиделся, - тут же возразил Коля, самый близкий друг Сени, - Просто его, скорее всего, бабуля своей работой загрузила, вот и не идет, пока не сделает.
  Но щемящее чувство тревоги не отпускало Петровича. Он обложил солью последние рыбины, и, промывая руки, незаметно кивнул внучке, отзывая ее в сторону:
  - Катенька, а что за чайка, что кричала про Сеню? Расскажи поподробнее.
  И хоть сказал дедушка это очень тихо, все ребята разом замолчали, чем смутили Катю.
  - Я же говорила... - покраснев отчего-то, громко сказала внучка, - Когда пришел странный дядька, я сначала захлопнула калитку перед ним, а потом забыла, что не спросила его имя, что бы тебе, деда, передать. Он еще, на тебя очень похож.
  И она, горячась, вновь повторила всю историю, которую уже слышали ребята, в мельчайших подробностях. И про туфли, и про китель, без нашивок, и как огромная чайка, улетая, прокричала 'Сеня' напоследок.
  Петрович слушал рассказ внучки, с нарастающей тревогой, и понимал, что действовать нужно немедленно.
  Он, конечно же, узнал странного незнакомца. Это был Фрах, акула. Дух ведьмы научил его превращаться в человека на сутки, копируя образ Ветэо. Вот почему Кате показалось, что незнакомец похож на деда. Ведь братья Ветэо и Грампус были почти копией друг друга.
  Петрович помнил, как не раз встречался с Фрахом в море. Последняя встреча была как раз возле Чёрной скалы, ровно пятьдесят лет назад. В тот день Грампус приплыл к берегу, что бы вновь стать человеком, и акула напала на него, загоняя в ловушку к духу ведьмы.
  
  II.
  
  Сеня зажмурился от мерзкого прикосновения, которое почувствовал на своей щеке. Ему казалось, что что-то склизкое прилипло к нему и пытается расползтись по лицу. Мальчик вскрикнул и, отшатнувшись, больно ударился затылком об острый камень пещеры. Он тут же почувствовал горячие струйки крови, что потекли на шею, и быстро зажал рану ладонью.
  - Я чувствую запах твоей крови и твоего страха, - вкрадчиво прозвучал голос, - И сейчас ты начнешь слабеть, и потеряешь сознание. А потом, в бреду, скажешь мне свое имя, что бы я смогла забрать твое тело. Понимаешь, как всё просто.
  И голос опять разразился хохотом, который подхватило эхо. Но смех уже не пугал Сеню. Потому что он знал, что нужно делать.
  Как-то, дед Петрович рассказывал о том, как Ветэо заблудился в подземелье, и нашел выход только благодаря движению воздуха. Откуда дул воздух, там и был выход. Это очень хорошо запомнил Сеня, и сейчас сосредоточенно ловил малейшее дуновение. Наконец, слабый порыв чуть коснулся его спины, и, повернувшись назад, он медленно пошел, опираясь на стену.
  - Куда же ты собрался, мой милый? - послышался насмешливый возглас, - Мы только начали, и ты уже сбегаешь. Ты, наверно, такой же трус и псих, как и твой отец?
  Сеня сжался от последних слов, которые ранили его в самое сердце. Ведь больше всего на свете он боялся повторить судьбу отца и сойти с ума.
  А голос, тем временем, продолжил свою атаку.
  - Ты на него немного похож, но слишком молчалив. Наверно, такой же упрямец, как Ветэо. Тот даже звука не проронил, когда я его заколдовала.
  И снова жуткий смех ударился в стены пещеры, многократно отражаясь, и удаляясь.
  Мальчик замер, и в его голове зазвучал один единственный вопрос: 'Ветэо настоящий?!'
  
  После рассказа Кати, Петрович, первым делом, послал пару ребят к дому Сени, что бы узнать, на месте он или нет.
  Когда, запыхавшиеся от быстрого бега, мальчишки вернулись и сказали, что Сеньку не видели с раннего утра, деда сразу же понял, что его опасения были не напрасны.
  Он разослал всех мальчишек по домам рыбаков, с одним наказом: срочно собрать мужчин к нему в дом, и что бы они оделись в непромокаемые брезентовые робы, в которых ходят в море, и захватили с собой побольше длинных веревок и фонари.
  - Будем искать Сеню, пока беды не случилось, - сказал он напоследок, и пошел к соседу, Сергею Никодимовичу, который, как все знали, был отличным врачом.
  Буквально через двадцать минут, семеро огромных мужчин, в рыбацких робах, и высоких сапогах, сидели за столом, в доме Петровича, а он чертил на тетрадном листе, какие-то схемы, и негромко что-то объяснял.
  По комнате, из угла в угол, ходил милицейский старшина, которого вызвали на поиски пропавшего Сеньки.
  Сергей Никодимович, сидел в сторонке, и чуть высокомерно посматривал на происходящее, словно восклицая: 'Я вам не раз говорил - распустили вы их! А этих оболтусов пороть надо'.
  Всей ребятне строго настрого запретили выходить из деревни, и даже собрали их в одном доме, у пухлого Димки, что бы за ними присматривала его строгая мамаша.
  Катя была жутко недовольна тем, что ее не берут с собой. Она была уверена, что только из-за ее встречи со странным человеком, и пропал Сеня.
  Но дедушка был непреклонен, и в первую очередь именно ей запретил выходить из деревни.
  Вскоре, Петрович, во главе небольшого отряда, вышел из калитки и повернул на тропинку, что сразу начиналась за его домом. Она вела прямиком к утесу, за которым возвышалась Чёрная скала.
  Мужчины шли друг за другом и лица их выглядели сосредоточенно и немного сурово. Каждый из них вспоминал, почти такую же историю, с пропажей и поисками отца Сени, и у всех роились не очень веселые мысли. Некоторые, даже изредка досадливо покачивали головами и тяжело вздыхали.
  В своих мыслях пребывал и Петрович, которые возвращали его на многие-многие годы назад. Но эти мысли не были с досадой о прошлом. Он знал, что не простил бы себе, если бы не стал человеком. Иначе просто не смог бы жить без Ланы.
  Хотя после превращения, он, конечно же, познал, и ревность, и коварство. Ведь тот Семен, из прошлого, не смог простить Лане, что она отказалась от свадьбы, и променяла его, почти богача, на какого-то бродягу. Пусть и бродяга был неимоверно красив, со светлыми, почти белыми волосами, и ярко синими глазами, но он все равно оставался нищим бродягой Гришкой. Так назвала его на людской манер Лана, и это имя очень веселило Грампуса.
  А Семен строил козни, и распускал слухи, от которых влюбленным приходилось несладко. Но девушку это не остановило, как и не остановила нужда, в которую загнал их Семен. Ведь он скупал весь улов в деревне, и не давал торговать им на рынке ближайшего города, зная, что только рыбной ловлей и жили люди в этой глухой деревеньке.
  Петрович помнил и то, сколько слез было пролито, из-за нужды и бессилия что-либо исправить. Но и это не сломило влюбленных.
  Они, раз в месяц, вместе с Ветэо, превращались в дельфинов у Чёрной скалы, и плыли во дворец отца, который все же простил непутевого сына, и даже полюбил Лану, как свою дочь. А как отец радовался первым внукам! Пусть они были людьми - это ничуть его не огорчало. Сколько жемчуга для детей получали они в подарок, которым потом тайно приторговывал Грампус-Гриша заезжим матросам, что бы прокормить семейство.
  А когда Семен случайно прознал о драгоценностях, то решил, что странная семейка прячет их в Чёрной скале, куда раз в месяц муж тайно ходил со своей красавицей женушкой. Ведь злодей по-прежнему ее любил, не смотря на прошедшие десятилетия, и свое растущее семейство и двух дочерей. В тот день, когда родился дед нынешнего мальчишки Сени, и случилось та страшная история, когда влюбленные тайно шли на встречу к Ветэо, и не заметили слежку.
  Ужасно и мерзко было вспоминать Петровичу, то лицо Семена, когда он набросился на Лану, и, приставив нож к ее горлу, потребовал отдать ему клад... Но как ни странно, помогла ведьма. Точнее ее дух, который окутал злодея, в надежде забрать его тело. Ведь Лана, умоляя отпустить их, называла Семена по имени. Но дух не рассчитал, что тот окажется законченным трусом, и от дикого ужаса свалиться в расщелину и погибнет...
  Вскоре прошли пятьдесят лет, когда пришло время обращаться в дельфинов на такой же срок. Ведь зелье хоть и действовало, но действовало лишь на время, потому что всему отведен свой срок. И все эти годы, они вдвоем помогали своим, уже взрослым детям, чем могли.
  Но время людской жизни, отличается от жизни королевских белоснежных дельфинов...
  Петрович с болью вспоминал, как умерла Лана, так и не дождавшись обратного превращения в человека. В его сердце остались глубокие раны и от того, как умирали от старости его дети. Ведь они были простыми людьми, пусть и рожденными не от простых родителей. А когда в жерле войны погибли его внуки, сердце Петровича, чуть не разорвалось от горя... Остался единственный правнук Ян, нынешний отец Катеньки.
  Он был еще двухлетним карапузом, когда Грампус вновь смог стать человеком.
  Потому то и не нужно было никому объяснять, откуда взялся взрослый мужчина, Григорий Петрович, с крохотным сыном Яном.
  Петрович так же вспомнил леденящую кровь, встречу с Фрахом, когда тот напал у самого входа в пещеры Чёрной скалы. Тогда, только обернувшись в человека, он еле успел, выскочить на скалы, и не попал в зубы атаковавшей акулы. Но тут его как раз и ждала ловушка. Дух ведьмы появился внезапно, и сразу произнес его имя - Грампус. Тело свело судорогой, но мужчина выстоял и не упал без сознания. Потому что и здесь дух просчитался. Ведь Грампус был дельфином. А в тот момент перед духом ведьмы стоял человек. И было у него другое имя.
  От воя и крика заложило уши. Он даже подумал, что оглох, так сильно был взбешен дух за неудачу. Тогда и прозвучала угроза, от которой ему стало не по себе. Он до сих пор помнил эти слова: 'Через пятьдесят лет, ты все равно придёшь сюда. И тогда Грампусом стану я и заберу твое тело! Это твой долг мне!'
  
  Внезапно, мысли Петровича прервало конское ржание. Он вскинул голову, и замер. Чуть ниже утеса, недалеко от Чёрной скалы, стоял белоснежный конь, и грациозно приплясывал, нетерпеливо мотая головой.
  Небольшой отряд сбился в кучу, и Петрович услышал над самым ухом сдавленный голос Сергея Никодимовича:
  - Это ж Ветэо!
  Все остальные стояли, не шелохнувшись, боясь, что видение исчезнет.
  Милицейский старшина сдвинул фуражку, и негоромко произнес:
  - Петрович, так ты, это... всё время не сказки рассказывал?
  - Об этом потом поговорим, мужики, - спокойно ответил старик, и добавил, - Пойдемте. Сеня в большой беде, раз уж призраки из сказок нам на дороге показываются.
  И он быстро начал спускаться по тропинке. Рыбаки, вместе со старшиной, поспешили вслед, и только Сергей Никодимович, нерешительно остался топтаться на месте, все время, перекладывая саквояж с инструментами, из одной руки в другую. Наконец, он отчаянно воскликнул:
  - Подождите! Я, кажется, забыл обезболивающее дома, - и не дожидаясь ответа, бросился назад в деревню.
  Почти все обернулись, как по команде, и милиционер, досадливо махнул рукой:
  - Ну как так можно, а? Уже ведь мужик на пенсии, а трусит, как пацан.
  - Да, пацаны-то посмелее его будут, - пробурчал в усы, один из рыбаков, поправляя тяжелый моток веревки у себя на плече, - Пошли. Без него обойдемся. Андрюха тоже аптечку прихватил, да? - и он посмотрел на соседа.
  Рослый, широкоплечий мужчина, молча кивнул, и отряд продолжил свой путь, догоняя Петровича, который даже не обернулся на возглас трусливого доктора.
  
  Белоснежный скакун громко фыркнул, и ткнулся мордой в плечо подошедшему Петровичу. Старик обнял коня за шею и зарылся лицом в его шелковой гриве:
  - Тебе не зачем было приходить, - прошептал он, - Это моя битва, и победить я должен сам.
  Но конь вырвался, сквозь сомкнутые руки, и, громко заржав, встал на дыбы.
  Люди, уже подошедшие близко, отшатнулись в испуге.
  Грациозное животное резко развернулось, и помчалось к подножью Чёрной скалы, словно зовя за собой.
  Петрович без раздумий бросился за ним. Слегка опешившие люди, спустя мгновение, уже убежали следом.
  
  ***
  
  'Ветэо настоящий! Он существует!' билась в голове Сени радостная мысль. Она придала ему сил, и он увереннее стал продвигаться вперед, и даже перестал зажимать рану на голове. Кровь уже не стекала на шею, что успокоило мальчика.
  Он вспоминал всё, что рассказывал Петрович, и все время находил какие-то подсказки. Как, например, с тем же дуновением воздуха, что бы найти выход. Сеня вспомнил, как в одной из историй, Ветэо, что бы безопаснее двигаться во мраке, смотрел в самые тёмные углы подземелья, быстрее приучая зрение к темноте. И сейчас мальчик старался не закрывать глаза, как вначале, а наоборот, внимательнее рассматривал всё вокруг. Уже через несколько минут он смог разглядеть очертания своих рук, ног, и даже некоторые отблески стены, на которую опирался.
  Но злобный голос не отступал:
  - Давай, давай, - ехидно звучало отовсюду, - Иди побыстрее! Глядишь, сразу и упадешь в воду, в пасть к акуле. Давно мой дружок людишек не рвал на части. Самое время дать ему полакомиться. Ну, или я заберу твое тело, даже не смотря на то, что твоя мать - моя безумная дочь. Все равно ты умрешь...
  Словно гром раздался над самой головой Сени. Он не слышал больше ни звука. Все тело колотила мелкая дрожь. Оставляя тёплые полосы, по щекам текли слёзы...
  Сегодня, на рассвете, Сеня увидел сон, в котором мама, стояла на Чёрной скале, и звала его. Он помнил ее по фотографиям, которые бабушка тайно пыталась выбросить. Но он их перепрятал, и хранил как драгоценность.
  Сеня даже помнил запах ее кофты, что нечаянно нашел в шкафу...
  Навсегда запомнив улыбку мамы, мальчик не верил сплетням, что она сбежала с богачом, бросив сына и мужа. Это была ложь. Женщина, у которой были такие добрые глаза и светлая улыбка, никогда не смогла бы так поступить!
  И поначалу, даже здесь, в кромешной темноте, он поверил, что увидел ее вновь...
  Сеня вздрогнул, когда вспомнил, странного человека, в белоснежной морской форме, внезапно постучавшего в окно, и прогнавшего утренний сон, сказав всего лишь одну фразу: 'Мама ждет'. Последнее, что он помнил, были крепкие руки, зажавшие ему рот...
  Что было после, его память не сохранила. Потому что потом, он очнулся уже тут, в пещере.
  Мальчик боялся, что еще немного, и он разрыдается от нахлынувшей боли в груди, и навалившегося отчаянья. Стараясь успокоить бешено колотившееся сердце, он стал глубоко дышать. Так, как учил его отец, что бы прогнать страх. Потому что именно от отца Сеня научился бороться со страхом. И никогда не верил, что отец может струсить. Вот почему и эта ложь всегда приводила его в ярость.
  Он понял, что, скорее всего, злобный голос ждет - когда же этот мальчишка впадет в отчаянье? Ведь сопротивление будет сломлено. И тогда придёт безумие...
  Эта мысль заставила разозлиться Сеню так, что он до боли сжал кулаки, и мысленно крикнул себе: 'Ни звука от меня не услышишь!'
  Он увереннее пошел вперед, не обращая внимания на звучавший отовсюду голос.
  
  Сияние, которое стало исходить от белого коня, напугало всех. Старшина даже схватился за кобуру, и хотел вытащить пистолет, но твердая рука Петровича, остановила его.
  - Не надо делать глупостей, Виктор, - спокойно произнес старик, - Ты же не сможешь застрелить призрака.
  Конь развернулся к морю, и громко заржал. Словно ожидая этого сигнала, из воды, почти возле самых скал, где стояли люди, выпрыгнуло пять белоснежных дельфинов. Они сделали кувырок в воздухе и рухнули назад, обдав всех пенными брызгами.
  Старшина и рыбаки, закрылись руками, но вода окатила всех, и теперь стекала ручьями по промокшей милицейской форме, и по брезентовым робам, вызывая улыбки и недоумение.
  Петрович смеялся в полный голос:
  - Вот так встреча! - радостно произнес он дельфинам, чьи носатые морды высунулись из воды.
  Но тут его прервал возглас, одного из рыбаков:
  - А конь-то где?
  Все стали вертеть головами в поисках животного, но оно словно испарилось. Да, и мало кто мог бы увидеть, что в тот момент, когда брызги долетели до скалы, часть из них смыло в воду силуэт сияющего коня. Никто и не заметил, как он превратился в дельфина, и присоединился к стае.
  - Он открыл нам вход в пещеры, - уже серьезно сказал Петрович, - И давайте-ка поспешим. Как бы не было поздно.
  Он обернулся к морю, и поклонился дельфинам:
  - Спасибо вам, друзья мои, что омыли нас силой морской. Надеюсь, выстоим!
  В ответ дельфины радостно затрещали на своем языке и бросились от берега.
  - А ты с ними, что, говорить умеешь? - отряхивая фуражку, удивленно спросил старшина.
  - А ты что, Виктор, в сказки верить стал? - привычно заулыбался глазами старик.
  - Да, странно всё это, - не унимался милиционер, - И призрак коня и дельфины белые. Первый раз таких вижу. Да и ты с ними знаком давно, как я погляжу.
  Петрович ничего не ответил на это, а лишь сказал то, что еще больше удивило всех:
  - Ни в коем случае, не произносите в пещерах имен друг друга, и своё тоже. Это не шутка. Это приказ. Только клички и прозвища, или звания, как у нашего старшины. Всем ясно?
  Секунду подумав, мужчины кивнули, и старик махнул рукой, зовя за собой. Он стал пробираться по острым камням, в пещеру, проход в которую, стал виден совсем неожиданно, и только с того места, где сейчас все только что стояли.
  Когда небольшой отряд углубился внутрь, дневной свет, почти сразу растворился в кромешной темноте. В свете фонарей люди разглядели странную картину - мокрые стены огромной пещеры незаметно уходили полукругом вправо, и выглядели так, словно их кто-то нарочно вырубил. Стекающая вода, проложила множество желобов, отчего их края были острыми и выглядели опасно.
  - Старайтесь не пораниться, - предупредил Петрович, продвигаясь вперед, - И не забываем ставить метки на стенах, откуда мы идем.
  Все дружно прогудели 'Ясно', и двинулись дальше.
  Вскоре, старик резко остановился, и предостерегающе поднял руку вверх, приказывая всем замереть.
  Перемешиваясь с шумом моря, что слабо доносился снаружи, люди услышали отзвуки далекого смеха.
  - Как тогда, когда нашли И... - вдруг негромко произнес один из рыбаков, и осекшись на имени, схватил за руку Петровича, - Помнишь? Это тот же смех!
  - Помню, - серьезно ответил дед, и тут же тихо добавил, - Идем как мышки. Без звука. Без шороха. И ловим всеми ушами. Где смех - там и мальчик. Но это не его смех...
  
  ***
  
  Страх ледяными тисками сковывал движения, и Сеня терял силы. Он еще раз, вложив всю свою злость, рывком подтянулся на руках, и наконец-то, выбрался из воды. И тут же, за его спиной, раздался звук схлопывающихся огромных челюстей.
  Но момент был упущен, и огромная рыбина, ударив всем телом о воду, исчезла в темноте.
  Мальчик откатился от спасительного края, за которым бесновалась акула, и тяжело дыша, стал приходить в себя. Тучи брызг летели на него, но это только помогало.
  Как он не услышал плеска и не заметил, что под ногами блеснула вода, Сеня так и не понял.
  Сразу уйдя под воду с головой, он почувствовал, как что-то больно разодрало кожу на ноге. Но, не раздумывая над тем, что это могло быть, он тут же нащупал руками стену, и стал карабкаться по ней наверх. Это его и спасло. Хотя сил почти не осталось.
  Теперь лежа на животе, и слыша оглушительный хохот со всех сторон, Сеня понимал, что был на волосок от гибели.
  Такую фразу он часто слышал в кино, или читал в книгах, но ощутить силу страха в этих словах, он смог только сейчас в полной мере. Его руки дрожали так, словно к ним подключили электрический ток.
  Мальчик начал дышать по методу отца, и скоро почувствовал головокружение, которое принесло небольшое успокоение.
  Полежав еще несколько минут, он перевернулся на спину, и вдруг отчетливо услышал, сквозь раскаты мерзкого смеха, другой звук, который заставил вскочить на ноги:
  - Эге-ге-е-е-ей, - донеслось, откуда то слева.
  - Эге-эге-ге-ге-е-е-е-й-й, многократно вторило эхо.
  Звук замер, и скрипучий голос удивленно произнес:
  - Неужто мой должник сам ко мне идет? Надо, что бы он тебя по имени позвал. Вот потеха будет. Придёт - а я уже с телом. А акулка им полакомиться.
  И в который раз, смех заполнил все вокруг.
  Но Сеня уже не слушал надоевший голос, а сам закричал изо всех сил:
  - Эге-ге-е-е-е-е-й! - несся по пещере, наполненный радостью голос мальчика.
  
  Петрович снова остановил всех резким жестом. Детский голос, разбиваемый эхом на многоголосье, был отчетливо слышен, сквозь далекий хохот.
  - Быстро за мной! - воскликнул старик, и бросился на звук.
  Вдруг, громко крикнув, он рухнул в воду, которая внезапно оказалась у него под ногами. Тут же фонари остальных выхватили его голову в воде, вокруг которой, прочертив дугу, появился огромный плавник...
  
  Катя сидела на подоконнике и с затаенной злостью грызла ноготь. Она знала, что это выглядит отвратительно, но именно этого она и добивалась.
  Тетя Клава, мама пухлого Димки, уже который раз сделала ей замечание, но девочка, притворившись, что ничего не услышала, поканючила:
  - Теть Клав, ну пожалуйста, я только домой на минутку сбегаю, и сразу назад. Вдруг деда уже пришел?
  - Кать, ты меня специально позлить решила? - встала, уперев полные руки в бока, крупная женщина в переднике, - Я же сказала, что никаких гуляний, и 'на минутку', до прихода всех, вместе с милиционером, не будет. Сейчас оладьи дожарю, и поужинаем вместе. А потом и вернуться уж все. Пора бы им, - закончила она уже не так воинственно, а даже чуть тревожно.
  Девочка обиженно отвернулась, и пробурчала сквозь зубы:
  - Не голодная я. Дома с дедой поем.
  Все ребята оторвалась от раскрасок, которыми они занимались последние полчаса, и дружно загалдели, после слов об ужине.
  Катя понимала, что не очень правильно ссориться со всеми подряд, просто потому, что ты еще ребенок, и что именно поэтому тебя не взяли спасать Сеньку. Но поделать с собой ничего не могла.
  Ведь это же просто несправедливо, оставить их всех здесь, дожидаться возвращения деда, и не дать проявить себя в поисках их друга.
  Потому то и рассорилась она со всеми пацанами, почти сразу, как только пришли домой к тете Клаве.
  Но вдруг, на ворота села огромная чайка, и повернув голову боком, посмотрела на Катю. Та аж подпрыгнула на подоконнике, и, указывая пальцем, закричала со всей силы:
  - Вот она! Это она! Та самая чайка! Смотрите!
  Ребятня дружно бросилась к окну, распихивая друг друга локтями, чуть не столкнув девочку на улицу.
  Птица сидела на воротах и никуда не улетала. Была она гораздо крупнее всех чаек, что обычно летают в округе. Ее оперение сияло странной белизной, и резко отличалось от привычных чаек, с черно-серыми кончиками крыльев и красными лапками. У этой все было белым, кроме черного клюва, таких же лап, и внимательных бусин глаз. Она продолжала смотреть чуть боком прямо на открытое окно, за которым собрались все обитатели дома.
  Галдёж за спиной Кати нарастал, и даже тетя Клава присоединилась к общей компании, разглядывая птицу.
  Вдруг чайка резко взмахнула крыльями, и тяжело поднялась вверх. Все замерли.
  Птица, скрываясь за крышами домов, напоследок гортанно прокричала 'Петрович'.
  Общий удивленно-испуганный вздох замер в вечернем воздухе...
  
  ***
  
  Тяжелая брезентовая роба тянула Петровича вниз. Он уже наполовину вывернулся из нее, но это не помогало ему взобраться на спасительный край пещеры. Несколько мужчин ухватили его за руки и тянули изо всех сил.
  Огромный плавник, продолжал кружить недалеко, изредка попадая в свет фонарей. Вот он развернулся и, набирая скорость, поплыл к барахтающемуся, человеку. Еще мгновение, и будет поздно.
  И тут раздались выстрелы, которые громом разнесло эхо. Старшина выпустил несколько пуль, и теперь лихорадочно перезаряжал пистолет.
  Плавник резко дернулся, и огромная рыба забилась в агонии, уходя на глубину.
  - Попал! - победно взревело несколько голосов.
  По черной воде стали расплываться кровавые пятна, которые высвечивали фонари, и люди поняли, что страшная опасность миновала.
  Упавшего в воду старика с трудом вытащили, и, раздевая, уже растирали сведенные судорогой ноги.
  - Вот гадина, - нервно воскликнул старшина, - Столько страха натерпелся из-за нее.
  - Это не она, а он, - хриплым голосом сказал Петрович, - И такая смерть ему по заслугам. Ты правильно сделал, старшина, что пристрелил его, как бешенное животное. Спасибо тебе.
  - Да откуда ты всё это знаешь? - удивленно спросил Андрей, тот у которого была аптечка. Он стоял с широко раскрытыми глазами, и лицо его выражало полное изумление.
  Старик ничего не ответил, а только продолжил растирать ноги.
  - А, правда, Петрович, - не выдержал милиционер, - Откуда ты знаешь, что это был он, а не она? Акула ведь. Это не корову с быком отличить.
  Старик на секунду задумался, но услышав далекое 'Эге-ге-ге-е-е-е-й', резко выпрямился и сказал, одевая мокрую робу:
  - Потом, мужики. Все потом поясню. Давайте мальчонку спасать.
  Компания мужчин протискивалась сквозь узкие расщелины, все ближе и ближе пробираясь на звуки уже охрипшего детского голоса.
  Наконец, фонарь выхватил из темноты трясущегося от холода Сеньку, который, хромая, брёл, опираясь на стену. Он тут же закрыл глаза рукой от непривычно яркого света, и уже не стесняясь, разрыдался, падая в руки, к подоспевшему мужчине.
  Тут же была извлечена фляга со спиртом, которым начали растирать озябшее тело мальчика. Одеяло, бинты и тёплые вещи быстро достали из рюкзаков, и Сенька, слабо улыбаясь сквозь слёзы, тихо прошептал: 'Я не сошел с ума, папка. Я нормальный'.
  В суматохе, мало кто обратил внимание, как Петрович устало улыбнулся, как умел только он, одними глазами, и потихоньку скрылся за поворотом в темноте.
  
   III.
  Он стоял у плещущейся о ноги воды, и ждал, когда появиться плавник. В глубине души, теплилась надежда, что Фрах все же умер. Но убедиться в этом нужно было окончательно. Отяжелевшая от воды рыбацкая роба, лежала у ног, но холода он не чувствовал.
  Постояв еще немного, и резко оттолкнувшись ногами, старик прыгнул в черную воду. Негромкий всплеск подхватило эхо, вслед за которым раздался голос:
  - Ты убил моего верного слугу. И я убью тебя.
  Вдруг, Петрович увидел странную светящуюся тень, которая приближалась с огромной скоростью. Следом за ней, промелькнула еще одна, затем еще, и еще. И уже через мгновение, вокруг него кружилось шесть дельфинов, которых он гладил руками и хватал за плавники.
  В чёрной воде от их белых тел исходило ровное сияние, которое успокаивало и радовало сердце.
  - Брат, мы пришли к тебе, что бы раз и навсегда закончить существование злого духа ведьмы, - донеслось сквозь толщу воды.
  - Тайна раскрыта!
  - Теперь мы ничего не боимся!
  - Дух не выдержит, если мы все вместе откроем свои имена!
  - Это наше оружие!
  После этих слов, один из дельфинов рванул наружу, и, выпрыгивая из воды, в пене брызг, превратился в человека. Его фигура излучала такое же сияние, как и в воде, отчего темнота немного расступилась. Следом за ним, выпрыгнули все шесть дельфинов, превращаясь в людей. Под сводами пещеры стояли трое мужчин и три девушки, излучая свет от своих тел. Они помогли выбраться из воды старику, который встал рядом и громко воскликнул:
  - Вот мы и пришли! Выходи и покажись!
  Нарастающий гул сотряс стены пещеры. И скрипучий голос прорычал:
  - Я даже не представляла, что смогу получить сразу семь тел! Это такой подарок, который нельзя не оценить. О, смотрю, тут и мой старый знакомый, который уже наверно, устал быть лошадкой? - насмешливо продолжил дух ведьмы, - Удивлена, что ты опять в виде человека. Ты наверно, так и не узнал, кто мне сказал твоё имя, милый? - кокетливо спросил голос, но тут же перешел за злобный хрип, - А это был Фрах, которого сегодня убил ваш мерзкий старик. Вот если бы ты сам мне сказал, как тебя зовут, тогда бы ты не мучился сотню лет в виде призрака-коня, - и голос ехидно рассмеялся, - Ах, как я жалею, что моя безумная дочь, предала меня и не стала продолжать моё дело, а ушла к людям. А то сейчас бы вместе забрали ваши тела, и попировали на славу, раздирая ваши королевские души. Хорошо, что Фрах ее похитил и уж я-то потешилась над ней. Летает сейчас жирной чайкой, и плачет, и плачет...
  И опять мерзкий смех заполнил пещеру.
  - Но я передумала! - вдруг прокричал голос, - Мне достаточно одного тела, а остальные я уничтожу, обвалив пещеру. Как вам нравиться такой вариант?
  - Мы не будем с тобой играть в прятки! Выходи! - раздался звонкий голос одного из сияющих людей, - Я назову свое имя. Я сестра Грампуса, и меня зовут Арега!
  Эхо разнесло имя, и раздробило на сотни отголосков, вслед за которым зазвучал победный крик:
  - Я обрету тело! Тело, которого даже не могла пожелать! Как же долго я ждала!
  Вслед за этим странная черная тень, отделилась от стены и стала приближаться. Остановившись, она стала собираться в комок, образуя очертания человека.
  - А я брат Грампуса, и меня зовут Борно! - вдруг раздался еще один возглас от юноши, сделавшего шаг навстречу тени.
  Тень замерла.
  - Я сестра Грампуса, и меня зовут Лаэма! - подхватила следующая девушка.
  - И я сестра Грампуса, и меня зовут Элана! - еще один голос подхватило эхо.
  - Я друг Грампуса, и меня зовут Рали! - сделав шаг вперед, произнес еще один юноша.
  Тень мелко затряслась, и стала расползаться назад, разрушая сложившийся силуэт.
  - А меня ты знаешь хорошо, - услышали все густой, бархатный голос, - Я, Ветэо, брат Грампуса.
  Тень покрылась трещинами, которые стали расползаться изнутри, к краям. Она метнулась к стене, но тут прозвучал еще один голос:
  - А я, Грампус. И мое земное имя Григорий.
  Дикий вопль сотряс стены пещеры, который перерос в жуткий вой, подхваченный эхом. Тень распадалась на глазах и превращалась в пыль, осыпаясь и растворяясь в темноте пещеры.
  
  - Что за дикий вой, - схватился на кобуру старшина, и испуганно стал озираться по сторонам.
  Все вертели головами, вслед за лучами фонарей, пытаясь понять, что вызвало этот жуткий далекий вопль.
  - А где Петрович? - вдруг раздался удивленный вопрос Андрея, который упаковывал аптечку в рюкзак.
  - Замолчите! - закричал Сеня, - Нельзя произносить имен в этих пещерах!
  - Это не имя, а отчество - возразил Андрей, - И еще позывной, о котором мы договорились заранее. Мы знаем, он нас предупредил не называть имён. Но вот причину так и не назвал. Может, ты скажешь? - обратился он к мальчику.
  - Выберемся, тогда и скажу, - твердо ответил Сеня, - Это не сказки и не шутки. Сам в это поверил.
  - Да уж, наслышались мы этого дикого смеха, - подхватил Геннадий, близкий друг Андрея, - И Петрович нам сказал, что это не твой смех. А вот чей - не ответил. Ладно, теперь и Петровича искать надо.
  - Надеюсь, он увидит стрелки, что мы ножами вырезали в стенах, - задумчиво добавил старшина, и уже строго произнес, - А пока, братцы, пошли на выход. Пацана нужно домой в целости доставить. А то, вон, голова пробита, коленка вся разодрана, еле ходит. Потом уж за Петровичем вернемся, если сам не выберется.
  Мужчины подхватили Сеньку под руки, и, не снимая с него одеяла, понесли на руках.
  
  Семь человек стояли в обнимку и молча улыбались. Ровное сияние, исходящее от шести тел, распространилось и на Петровича. Его пальцы засветились, и он поднес ладонь к глазам, любуюсь этим свечением.
  - Прежде чем я превращусь в дельфина, теперь уже до конца жизни, - тихо произнес он, - Я хотел бы попрощаться с правнуком, и его детками. Особенно с Катенькой. Если мне позволят. И завтра ночью я вернусь к вам насовсем.
  - Брат, - повернувшись лицом к лицу, сказал Борно, - Я самый младший из вас, и уважаю твое решение, как решение самого старшего. Но тебе нет нужды, навсегда возвращаться в море. Мы знаем, что у тебя это были последние пятьдесят лет, которые ты прожил на суше. Они закончатся завтра, но не торопись. Мы все вместе решили отказаться от своих превращений, и наш отец позволил собрать еще немного чудодейственного зелья, которое даст прожить тебе еще пару десятилетий на земле. Прими от нас этот дар!
  И он протянул маленький флакончик с поклоном.
  - Ты научил нас любить и верить! - подхватил брата Ветэо, - И благодаря твоей любви к Лане, к своим детям, внукам и правнукам, их поддержке и веры в них, мы поняли одно: ты стал для нас тем, на кого мы все стремимся быть похожими. И в поступках, и в жизни. Как сказал нам отец 'Грампус поверил в человека и полюбил его. А вера, любовь и поддержка делают из человека творца, и помогают ему преодолеть самое сложное испытание - поверить в самого себя'.
  
   ***
  Катя первая увидела небольшую процессию, которая двигалась по тропинке, от утеса, к их дому. Она позвала взрослых, что собрались посередине улицы, и шумно обсуждали происшествие с чайкой, что прокричала 'Петрович'.
  Люди поспешили навстречу и вскоре обнимали смущенного Сеню, и всех остальных.
  Катя протиснулась среди ребят, что окружили Сеньку, и, глядя в глаза сказала:
  - Я так боялась, что не увижу тебя...
  Слезы брызнули из глаз, и она обняла мальчика, который смущенно и осторожно стал гладить ее плечи и тихо успокаивать, что-то шепча на ухо.
  - Ну, с одним закончили, теперь пора за другим возвращаться, - раздался голос старшины.
  - За кем это, возвращаться еще надо? - удивленно вскинула брови тетя Клава.
  - Петрович в пещерах потерялся, - удрученно опустив голову, ответил старшина.
  Катя, услышав страшную новость, вскрикнула, и прижала ладони ко рту. Голоса разом смолкли и люди посмотрели на девочку с тревогой в глазах.
  - Да, никто и не терялся, - вдруг услышали наигранно бодрый голос Сергея Никодимовича, - Вон он, от утеса спускается.
  Все разом повернулись, и, спустя мгновение, радостно закричали.
  Катя сорвалась с места, и что было сил, помчалась навстречу деду. Она поняла, за эти несколько секунд, как сильно она его любит и дорожит им.
  Шумная толпа обступила подошедшего Петровича, к которому прижималась Катя. Люди стали жать ему руки, со словами благодарности за поиски Сени.
  Старик кивал в ответ, и потихоньку приближался к самому Сене, который стоял с широкой улыбкой, наблюдая за происходящим.
  Наконец дедушка подошел поближе и, погладив непослушные вихры пацана, наклонился к самому уху, и прошептал:
  - Пусть все, что ты пережил, останется в сказке. Хорошо?
  Мальчик посмотрел в ответ, взрослым взглядом, и тихо ответил:
  - Я так бы и сделал, деда Петрович.
  - А мы чайку эту странную, все же увидели! - вдруг громко воскликнула Катя, которую тут же поддержал гул ребячьих голосов, - Утром она 'Сеня' крикнула, а потом, при всех, прокричала твое имя, деда, 'Петрович'.
  'Это была твоя мама' мысленно сказал дедушка, глядя на Сеню, 'И твой отец ходил в пещеры вернуть ее'.
  Мальчик грустно посмотрел в ответ.
  'Я знаю. И вернусь за ней' мысленно ответил он, и Петрович удивленно приподнял брови.
  - А 'Петрович', Катюха, это не имя, а отчество, и его позывной, - весело пророкотал огромный мужчина, с аптечкой в рюкзаке, - Вот только не на все вопросы ты ответил, Петрович. А ведь обещал.
  - Да, нам всем интересно послушать, что же у вас там случилось, - снова раздался наигранно веселый голос Сергея Никодимовича.
  - Ну, коль обещал, Андрюша, значит расскажу, - спокойно ответил Петрович, - Вот через полчасика и приходите к нашему дому. Я же там обычно сказки рассказываю, - и, обернувшись к соседу, насмешливо добавил, - А ты, доктор, иди обезболивающего прими. Тебе не повредит.
  Дружный смех мужчин разнесся в вечернем воздухе. А Петрович посмотрел своим смеющимся прищуром, как умел только он, когда только глаза светились тепло и озорно, словно у мальчишки, а саму улыбку было не разглядеть за пышными усами и кипельно-белой бородой.
  
  
  
  Щеглов Андрей
  07.04.2014
  
   (Пожалуйста, не взрослейте! Это ловушка)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"