Держа за руки Катарину и Олежку, мужчина вел их через нити прошлого и будущего, ловко двигаясь по паутине жизни. Неожиданно раздался знакомый сладкий голос из прошлого:
- Мейр...
Он уже хотел метнуться туда, но Рогнар поцокал языком, выражая сомнение.
- Сомневаюсь, что молодые люди хотели бы заглянуть во тьму твоего прошлого. Нет, нас ждет нечто иное, более великое! Можете открыть глаза!
Когда троица друзей сделала это, они застыли. Вокруг была звенящая тишина. Ни неба, ни земли, ни каких - либо границ не было. Они парили в невесомости, находясь в окружении белоснежных нитей. Прямо перед удивленными лицами друзей возникли Тата и Рогнар. Демон была в своем истинном обличии, зато Рогнар до сих пор был в виде человека. Его белоснежные длинные волосы, собранные в хвост, развевались, будто дул слабый ветер.
- Что это за волшебное место? - тихо спросила Катарина и тут же закрыла рот рукой, испугавшись созданного ею эха.
- Это один из миров, который может видеть Вальдемар, - объяснил бог. - Когда он касается чужой судьбы, он сперва попадает сюда, находит нужную оборванную нить и пытается достигнуть прошлого. Но все это происходит достаточно быстро, поэтому ты этого и не вспоминаешь, Вальдемар. Ну же. Найди нам оборванную жизнь Соньи! Используй свой дар. Руки лучше не отпускать, - посоветовал он, видя, что Вальдемар хотел отпустить руку Катарины.
Испугавшись, девушка крепче вцепилась в руки Олежки и Вальдемара. Мужчина ободряюще улыбнулся ей, послушно сжал руку и огляделся. Мир нитей был прекрасен. Создавалось ощущение, что они в жилище паука. Медиум закрыл глаза, прислушался, словно слушал позабытую мелодию. Все звуки пропали, он остался один на один с этим миром судеб.
- Катя, - лишь одно слово вывело мужчину из состояния транса.
Он мог узнать этот тихий голос из тысячи девичьих голосов. Лишь она могла так звать сестру, вкладывая в голос всю нежность и любовь. Открыв глаза, Вальдемар увидел недалеко одну оборванную, чуть подгоревшую снизу нить.
- Нам сюда, - позвал он и, сгруппировавшись, полетел вперед, крепко держа руку Катарины. - Я услышал ее.
- Молодец, Вальдемар, - кивнула Тата, легко проплывая мимо медиума. - Это ее разрезанная нить.
- Почему она обожжена? - спросил Олежка.
- Значит, она неспокойна. Нечто не дает ей успокоиться. Обычно, обладателей таких вот жизненных нитей позже называют призраками. Но еще это печать Пожирателя. Все души тех людей, что поклонялись мне, были отмечены его печатью. Это не значит, что он сожрал ее. Нет, это совсем не так. Если бы он поглотил ее душу, то она стала бы вся угольно - черной, а не обугленной снизу, - пояснил Рогнар, проплывая мимо Вальдемара с другой стороны. - Итак, держитесь!
Все снова поглотил свет, а когда он пропал, они очутились на берегу озера. Катарина побледнела.
- Соня, - прошептала она, подходя ближе.
Ее сестра, еще живая и здоровая, сидела в кустах и смотрела, как Петр топит несчастного монаха. Услышав гневные крики, девушка вскочила на ноги. Ее зеленые глаза странно блеснули.
- Рабастос! - отчаянно закричала она, выбегая на берег. - Не надо!
Тот не сразу услышал свое имя, а когда понял, что обращались к нему, поднял голову. Поняв, что он заметил ее, девушка опустилась на колени, склонила голову.
- Не надо! Прошу тебя! Не трогай их! - со слезами на глазах прошептала она.
- Сонья, милая, - проговорил Петр, делая к ней шаги.
- Они невинны! Их направляет вера! Прости им их грехи! Не трогай их!
- Как можешь ты их защищать? - опустившись на колени возле подруги, удивился мужчина. - Это же убийцы! Они не пожалели бы тебя!
Девушка обняла его, ничего не говоря.
- Тебе нужно уходить! Прошу, беги! Опасно быть здесь! - снова услышав странный шум, лихорадочно прошептала она. - Тата видела опасность!
- Нет! Я не могу оставить тебя здесь!
- Можешь! Беги! Мы еще встретимся! Обещаю тебе!
Петр встал на ноги, мимолетно поцеловав Сонью в щеку, затем побежал в сторону, скрываясь за деревьями. Девушка, убедившись, что старший друг убежал и спрятался, вскочила на ноги и бросилась в воду, надеясь помочь монаху.
- Вот так он оставил ее! Если ему грозила опасность, то зачем нужно было оставлять ее? - разозлился Олежка, глядя в сторону укрытия Петра.
- Если ты видела опасность, то почему не предупредила Сонью, что опасность угрожает ей, а не Петру? - посмотрев на демона, поинтересовался Вальдемар.
- Я не знала, кому угрожают. Я не вижу так, как можешь видеть ты, - оставаясь в своем туманном обличии, ответила Тата. - Это лишь отклик души, мимолетное видение, смазанный голос и угрожающий шепот. Неужели ты думал, что, знай о возможной гибели Соньи, я бы оставила ее? Она оплот нашей жизни. Пока она верила в нас, мы могли спокойно жить среди людей, не думая о своем прошлом.
- О, нет! Только не умирайте! - тормошила погибшего монаха Сонья. - Нет, пожалуйста! Проснитесь!
Раздался сначала один крик, затем множество. Люди выходили из леса. Те, кто пришел первым, остановились.
- Убийца! Она убила монаха! Она снова убила монаха! - закричали мужчины.
- Нет! Помогите ему! Он же умрет! - встала на дрожащие ноги Сонья, с ужасом глядя на разгневанных людей.
- Она ведьма! Она специально убивает монахов! Еще и служит павшему богу! Схватите ее! - последовал приказ. - И вытащите монаха! Вдруг он жив!
Глотая слезы, Катарина смотрела, как Сонья пыталась убежать, но все было тщетно: босые ноги скользили по камням. Грубые мужские руки схватили ее, девушка вскрикнула от боли.
- Нет! Пожалуйста! Это не я сделала! - со слезами на глазах пыталась убедить взбешенных людей Сонья.
- Все. Ушел к Творцу, - вздохнул один мужик, выпрямляясь возле тела монаха.
- Убийца! Она убивала монахов все это время! - разъяренно кричали люди.
- Нет! Я не виновата! - кричала Сонья. - Я не хотела этого!
Сердца замерли. Все увидели, как из леса выскочили юные Катарина и Олежка. Девушка с удивлением разглядывала саму себя. Это был весьма интересный и необычный опыт. Никому еще не удавалось видеть живьем самого себя в детстве.
- Соня! - истошно закричала юная Катарина.
Заметив сестру, Сонья хотела вырваться, но безуспешно. Мужчины кричали, что она убийца, что ее надо сжечь прямо сейчас за демоническое начало!
- Катя! Я не виновна! Я не убивала монахов! Помоги мне! - молила Соня.
- Уведем ее в церковь! Может, демоны внутри нее испугаются святого места! Если нет, то мы уж поможем ей! - решили меж собой разгневанные жители города.
- Тут надо бежать вперед, - подал голос Рогнар, не отрываясь от страшного зрелища, как толпа людей буквально тащит кричащую и плачущую Сонью вверх по тропинке.
- Стой! Мы поможем ей! Не надо бросаться туда! - удержал юный Олежка Катарину, которая уже хотела побежать за этими ужасными людьми.
- Ее убьют, Олежка! Эти люди думают, что она убийца! - не унималась девушка.
- Я обещаю тебе, что мы выручим ее. Слышишь, Катя? Я помогу тебе. Ты должна слушать меня, - спокойным голосом проговорил юноша. - Идем!
- Садитесь, - раздался рык. - Иначе все пропустим.
Рогнар стоял в виде животного, глядя на троицу друзей своими черными глазами. Переглянувшись, они втроем уселись на его широкую мощную спину. Тата невесомо парила рядом. Пара прыжков - и они буквально влетели в церковь, куда минутой позже втолкнули рыдающую Сонью.
- Нет! Пожалуйста! - ударяя в уже запертую дверь слабыми руками, молила девушка. - Я не убийца! Это не я сделала! Поверьте мне, пожалуйста!
- Подождем до утра. Там уж что суд решит, - замолкнув, услышала Сонья.
Обхватив себя за плечи, девушка шагнула на свет, застыв перед распятием. Сверху на нее сурово смотрели лица с икон. Катарина расширила глаза, посмотрев на сестру. Впервые на милом личике девушки появилась истинная злоба.
- Полагаешь, я брошу все и перейду на твою сторону? - усмехнувшись, проговорила Сонья со злобой. - Никогда! Я верна Рогнару! И буду верна ему до конца своей жизни! Давай, строй преграды предо мной! Но с помощью сестры и лучшего друга я все преодолею! Слышишь меня? Я не верила в тебя, и не буду делать этого! - она демонстративно отвернулась.
Обойдя вокруг скамеек, Соня перевела дух. Хорошо, что про их тайный проход никто не знает! Она захихикала, посмотрев на запертую дверь. Пусть думают, что она тут страдает! На самом деле, она убежит куда - нибудь! Отодвинув потайную дверцу, девушка шмыгнула туда. Катарина бросилась туда, но Олежка и Вальдемар остались. Рогнар сообщил им, что вскоре убийца выйдет оттуда сам вместе со своей жертвой. Тата создала пылающую сферу и последовала на Катариной, освещая дорогу.
Неожиданно Сонья остановилась. Катарина, как и сестра, услышала чье - то пыхтение, затем тихие шаги. На лице Соньи появилось счастье. Это сестра! Или Олежка! Или они вдвоем!
- Катя! - радостно закричала девушка.
С помощью сферы Таты Катарина увидела фигуру в темном плаще. Лицо было закрыто платком. К сожалению, Сонья не могла увидеть этого. В руках убийцы появился остро наточенный осиновый кол.
- Нет! - выскочила перед сестрой Катя, забыв, что это всего лишь видение, призрак прошлого. - Не позволю!
Острие кола прошло вскользь, но Сонья уже ощутила первую волну боли. Вскрикнув, она поползла обратно в церковь. Убийца метнулся на ней, снова вонзив кол, на сей раз в спину и глубоко. Крик Соньи рвал нервы. Закричав от ужаса, Катарина встала на ноги, запустив пальцы в волосы. Снова и снова убийца практически кромсал спину Соньи. Когда они уже выбежали в саму церковь, мужчины увидели, как мечется от боли Сонья, окровавленными руками пытаясь оттолкнуть от себя все, что мешало бежать. Споткнувшись, девушка упала. Убийца подошел к ней, занес окровавленный кол.
- Нет! Пожалуйста! - со слезами на глазах взмолилась Сонья. - Рогнар! Тата! Помогите мне! Умоляю вас!
Защищаясь руками, Сонья отползла назад, окровавленной спиной коснувшись алтаря. От боли она уже не могла двигаться, лишь смотрела заплаканными глазами на человека, что приближался к ней. Подойдя вплотную, убийца снял платок.
- Вот он, гвоздь нашей программы! - хмыкнул Рогнар.
Катарина и Олежка застыли. Девушке показалось, будто ее органы покрылись коркой льда. Не было слов. Не было ни одной мысли. Быть этого не может... Неправда... Так не бывает...
В наполненных ужасом и болью глазах Соньи отразился лик убийцы. Рука человека снова и снова пронзала уже ослабевшее тело. Девушка больше не кричала. Она не в силах была поверить до конца, что это происходит наяву. Ее последний вздох... В безжизненных зеленых глазах навечно застыл ужас от осознания того, кто это сотворил с ней. Имя убийцы призраком витало на побледневших губах.
Выпрямившись, убийца посмотрел на деяние своих рук.
- Ты не дала мне иного выхода, милая. Но там, где ты сейчас будешь, не безумия, что уничтожило твой больной разум, - спокойно сказал он.
Молодые люди посмотрели в лицо убийцы. Нет, этого не может быть...
- Пора вернуться в реальность, Вальдемар, - позвал Рогнар.
Они одновременно моргнули и оказались в реальности. Та же церковь. Вот только у алтаря нет пронзенного осиновым колом тела Соньи. Вальдемар опустил руку Катарины, со страхом глядя на нее. Она словно не понимала, где находится. Ее глаза были наполнены ужасом.
- Катя, - позвал ее Олежка.
- Я не замечала. Я не догадывалась. За что? Зачем? - бормотала она, словно не понимая, что происходит. - За что? Зачем? Я ничего не понимаю...
- Так спроси, - ухмыльнулся Рогнар. - Спроси сама! Тата, думаю, надо пригласить сюда нашего главного гостя, - он посмотрел на демона.
Та, кивнув, встала на ноги, подошла к алтарю и взмахнула рукой, будто чистила окно. Тьма отступала, пока не исчезла полностью, открыв крест, на котором висел убийца. Его глаза были наполнены ужасом. Сжав в руке свой кинжал, Катарина встала и с ненавистью посмотрела в глаза матери.
- Ты убила ее! - прошипела она. - Ты убила родную дочь! За что? К чему вся эта жестокость? - под конец закричала она.
- Я освободила ее! - крикнула Бруна. - Ее разум был отравлен и болен! Она могла бросить тень сомнения на нашу семью!
- Она была чиста и невинна! Ты ввергла ее в пучину боли и страха! Столько раз вонзала в ее тело этот кол! К чему эта нечеловеческая жестокость?
- Ты не мать! Ты не знаешь, как ужасно видеть родную дочь, что была больна! Какую бы дорогу выбрала для нее? Дом для умалишенных? Ты бы отправила родную сестру туда? Я спасла ее от безумия! Освободила ее от мучений!
- Сонья не была больна! Ты сделала ее такой! Ты свела ее с ума! Ты сделала ей больно! Вот он, облик ведьмы! Все считали Сонью ведьмой, а ей была ты! Женщина, игравшая роль любящей матери! На людях ты была белой и пушистой, а дома... Как же я была слепа! - замотала головой Катарина. - Неужели я не сумела разглядеть твою подлую черную душу?
- Твой разум тоже отравлен! Вы вдвоем говорили о несуществующем боге! Есть лишь один бог!
- Верно. Есть лишь один великий бог. Бог, что привел тебя на праведный суд, - со злобой проговорил Олежка, подходя к Катарине.
- И ты здесь? Сколько раз я говорила твоим родителям, что бы ты держался подальше от моей семьи! Но ты вечно лез к моим дочерям! Вечно находился рядом! Пора было понять, что они безумны! - смеясь, издевалась над юношей Бруна.
- Ты помнишь клятву, что дала мне? - прямо в ухо зашептал Рогнар, появляясь за плечом Катарины. - Ты готова сделать это?
- Нет! Рогнар, не надо! Не дай им совершить убийство! - закричал Вальдемар.
- Засыпая каждую ночь, ты видела в кошмарах растерзанное тело своей сестры. Смотри в глаза убийце. Смотри, в них нет жалости! Она не раскаивается в содеянном злодеянии. Ты простишь ее, Катарина? - словно не слыша медиума, продолжал говорить Рогнар.
Рука девушки крепче сжала кинжал. Зеленые глаза были наполнены яростью. Один удар уже мог лишить эту тварь жизни!
- Сонья не хотела, что бы вы оба совершили убийство! Она хотела спасти ваши души! - продолжал взывать к разуму Вальдемар.
- Была клятва, Вальдемар, разрушить которую ты не в силах, - появляясь перед мужчиной, спокойно проговорила Тата. - Или ты готов пожертвовать жизнью Катарины ради убийцы?
- Что?
- Либо Катарина убивает преступника и отдает его душу Рогнару, либо погибает сама. Договор, заключенный с богом, невозможно нарушить.
Словно прозрев, Олежка замотал головой, схватил любимую за руку.
- Позволь это сделаю я! Вальдемар прав, ты не должна вершить суд! Твоя душа...
- Моя душа уже запятнана, Олежка, - не сводя взгляда с распятия, прошептала Катарина. - Еще один человек не изменит ничего.
- Я знаю. Но это твой родной человек! Это твоя мать!
- Мать? Ты полагаешь, что после всех ее поступков она мне мать? Да я знать ее не хочу! - посмотрев в лицо юноши, выкрикнула Катарина.
- Ты любила Сонью. Она любила тебя. Не дай ненависти оглушить тебя, Катя. Соня и так свободна! Вот ты видишь лицо убийцы, узнала его имя. Убив свою мать, ты не вернешь Соню! - убеждал ее Вальдемар.
По щекам девушки бежали слезы. Ни Рогнар, ни Тата не вмешивались в это, со стороны наблюдая, что будет дальше.
- Несмотря на нелюбовь к собственной дочери, Соня любила свою маму. Она искренне хотела быть такой же, как ты, Катя. Не дай душе расколоться из - за безумия родного человека, - уже спокойным голосом говорил Вальдемар.
Обрывки счастливых воспоминаний совсем некстати наполнили сущность Катарины. Казалось, все это время она видела перед глазами лишь кровавый туман после гибели любимой сестры, а сейчас он исчез, открыв совсем иную сторону ее недолгой жизни...
Прыгая со ступеньки на ступеньку, Сонья едва ли не взлетала от счастья. Снизу так вкусно пахло ее любимым печением! Спустившись на кухню, девочка оказалась в объятиях любимой старшей сестры.
- С днем рождения! Держи подарок! Но открой подальше от родительских глаз, иначе мне попадет! - поздравила Катарина.
- Ого! Спасибо большое! Видимо, это что - то большое! - держа в руках бумажный пакет, расширила глаза от удивления Сонья.
- С днем рождения, милая, - улыбаясь, Бруна обняла младшую дочь. - Мы с утра с твоей сестрой испекли твое любимое печение! Я подарок от нас с папой отдам чуть позже, ладно?
- Конечно! Спасибо большое! Ого! Так много! - сияя, села за стол Сонья. - Как думаете, Олежка уже встал? Или еще спит?
- С днем рождения, моя мудрая девочка, - со спины к дочери подошел отец и, взлохматив ей волосы, обнял ее. - Ты съешь все это печенье? Или поделишься немного с нами?
- Это зависит от того, какой подарок вы мне приготовили, - хитро улыбнулась Сонья, но тут же засмеялась. - Я шучу! Конечно, поделюсь! Мне одной все это не съесть! Садитесь все!
Взрослая Катарина обошла стол и смотрела, как весело им тогда было. Ни о каком безумии тогда и речи не было. Сонья была всего лишь радостным ребенком, который веселился на своем дне рождении. Они тогда все вместе искренне смеялись. Чуть позже пришел Олежка, веселья стало гораздо больше...
Сидя в их потайном укрытии, Катарина посмотрела на себя. Беззаботная и веселая, она с восхищением посмотрела на закат.
- Красиво, да? - подошла с одной стороны Сонья. - Я бы часами могла смотреть на закат, если бы он ни исчезал так быстро.
Олежка, ничего не говоря, подошел с другой стороны. Удивительно, как Катарина раньше не замечала влюбленного в нее мальчика. Или все же она замечала его отчаянные попытки понравиться ей, ведь стоило ему подойти, девочка тут же взяла его за руку, не отводя взгляда от величественного заката. Присев, девушка посмотрела прямо в горящие от восторга глаза Олежки. Ведь ей было ради чего жить. Она могла поблагодарить судьбу за минуты ее счастья...
Им не нужны были слова. Они просто лежали, обнявшись. Все изменилось, хотя мир Катарины до сих пор был полон боли и крови. Она хотела отомстить убийце сестры, хотела ненавидеть его всю жизнь, запомнить взгляд напуганных глаз, но... Приподняв голову, девушка посмотрела на Олежку. Он лежал, отвернув голову, погрузившись в молчание. Катарина чувствовала его беспокойство.
- Что будет с нами, если мы совершим это убийство? - тихо спросил он. - Я все думаю... Мне тоже хочется отомстить за Сонью, но я боюсь, что, испачкав свои руки в чужой крови, мы уже никогда не сможем назвать себя людьми.
- Рогнар спасет наши души! Мы убиваем не по собственной прихоти! Сонья...
- Ведь не Сонья желает узреть лик убийцы! Это наше с тобой желание. Ты не можешь это отрицать! Убив преступника, мы не сможем вернуть ее. Лишь получим успокоение и ничего больше.
Несмотря на безумное изменение, иной образ мышления, он говорил правду. Это лишь ее желание. Сонье все равно. Как уже говорил Вальдемар, убийство расколет ее неспокойную душу. Но что если она и так уже безумна? Может, Бруна говорила правду? Что если они обе были больны, но симптомы болезни Соньи были видны всем, а Катарина их успешно скрывала? Тогда выход был один...
Моргнув, девушка посмотрела в серые глаза любимого. Он смотрел на нее, сжав ее руку с кинжалом. Она знала, как нужно правильно поступить. Столько боли, столько ненависти, столько страха... Поцеловав Олежку, передав ему всю свою любовь в одном поцелуе, девушка неожиданно сильно толкнула его к Вальдемару и громко крикнула, создав эхо:
- Отдаю свою жизнь тебе, Рогнар!
- Нет! - закричал Олежка.
- Остановись, Катя! - Вальдемар хотел побежать, но его от Кати закрыла тьма.
- Рогнар, молю тебя! - встал на колени Олежка, однако все было тщетно.
Тата сидела на алтаре, с интересом глядя на Катарину. Девушка стояла, низко опустив голову, сжав руки в кулаки.
- Зачем? - тихо спросил Рогнар, возникнув за ее спиной.
- Я принесла столько боли любимым людям. Я не чувствовала ничего, кроме слепящей ненависти. Но клятва есть клятва. Либо моя жизнь, либо жизнь убийцы. Сонья была права: хоть моя душа и буйная, необузданная, как дикий конь, я не способна и дальше причинять другим людям боль. Я была причиной страха Соньи. Я приносила несчастья Вальдемару. Я мучила Олежку. Я учила Настасью быть такой же жестокой, как я. Этого нельзя простить, - негромко проговорила Катарина. - Если мы с Соньей были рождены для боли, для безумия, о котором твердит мать, значит, быть этому, - она вскинула голову и посмотрела в глаза матери.
К алтарю вела дорожка. Все походило на эшафот. Тата из пустоты вытащила меч с угольно - черным лезвием, сжала его в одной руке. Рогнар отступил назад, позволив Катарине идти самой.
- Можно лишь одну просьбу, великий Рогнар? - посмотрела на него девушка. - Не позволяй Олежке идти за мной. Сохрани его жизнь, прошу тебя.
- Клянусь, Катарина, - с поклоном проговорил бог.
Улыбнувшись, девушка пошла вперед, прямо в объятия своей смерти. С каждым шагом она становилась моложе, пока не стала снова беззаботной пятилетней девочкой. Ее зеленые глаза вспыхнули, когда она посмотрела прямо в глаза потрясающей голубизны своей пятилетней сестры, стоящей впереди. Сонья ждала ее. Вскоре они увидятся. Их встреча будет сладостной и яркой. Никакого страха малышка Катарина не ощущала.
- Я ждала тебя, - наклонила голову Сонья, когда девочка подошла близко. - Обними меня, пожалуйста!
Бруна что - то хотела закричать, но ее голос пропал, ни звука не выходило из ее горла. Рогнар стоял, опустив голову. Улыбнувшись, Катарина крепко обняла сестру и горячо прошептала:
- Спасибо за сладкий сон, Тата.
Раздался жуткий хруст, металл насквозь пронзил тело Катарины. Мгновенно став взрослой, девушка издала последний вздох и тут же обмякла на руках Таты. Тут же тьма исчезла. Рогнара и Таты не было. Заливая своей кровью алтарь, на нем лежала Катарина. На коленях возле алтаря сидела Бруна.
- Катя! - истошно закричал Олежка, бросаясь к ней. - Нет! Милая, нет! Катя, очнись! - вместе с подбежавшим Вальдемаром, они опустили ее вниз, юноша начал баюкать любимую. - Прошу тебя, не уходи! Нет! Катя!
Вальдемар смотрел лишь на ранение в область сердца. Удар был один, меткий. Смерть пришла быстро, Катарина даже не мучилась. Крик Олежки буквально сводил с ума. Как же так? За что?
- Рогнар! - позвал медиум, вскакивая на ноги. - За что? Неужели такова цена твоей помощи? Где ты?
- Ты так говоришь, будто мне это самому нравится, - с тихим вздохом вышел на свет Рогнар в своем зверином обличии. - Она же сама дала клятву.
- Люди... Они порой не знают цену клятвы, - прошептал Вальдемар.
- Ее еще можно спасти. Я мог бы вернуть ей жизнь, согласись Бруна стать жертвой вместо дочери. Вообще - то, изначально, мне требовалась ее жизнь. Если бы Катарина не клялась своей жизнью, что лично убьет преступника, ничего бы ни было. Любой из вас мог нанести этой женщине смертельную рану и дело с концом. Но Катарина прокляла сама себя.
- Слышишь? Сделай хоть одно доброе дело! - посмотрел на Бруну Олежка. - Ты убила одну дочь, но спаси вторую! Я знаю, что ты любила дочерей! Катя не должна умереть из - за тебя! Ведь ты убийца! Ты убила Сонью своими руками!
- Но... - замотала головой Бруна.
- Возьми мою жизнь, Рогнар, но верни Катарину! Прошу тебя! Умоляю! - попросил юноша, заплаканными глазами глядя на бога.
- К сожалению, я поклялся Катарине, что сохраню ваши жизни. Твою, жизнь Вальдемара, жизнь Юты, Настасьи и Инги, даже, отчасти, жизнь Петра. Мне нужна лишь Бруна.
Олежка, заплакав, опустил голову, лбом коснувшись уже остывающего лба Катарины. Вальдемар тоже не скрывал слез, сжал руку напуганной девочке, что так мечтала помочь погибшей сестре стать свободной, что так ценила жизнь ради одного: заставить убийцу заплатить по счетам. Сильная, свирепая, независимая, надменная, яростная с одной стороны, с другой стороны она была доброй, открытой, страстной и веселой. Совсем не так должен был закончиться ее путь. Не такое будущее ждало ее.
Черные глаза Рогнара блеснули, когда на дрожащие ноги поднялась Бруна. Сжав кулаки, женщина посмотрела в лицо своему страху. Никогда она не верила в этого бога, пресекала любые попытки дочерей говорить о нем. Она всю жизнь боялась сказки о великом боге, что мог отличить правду ото лжи. Еще слабо веря в то, что она, простая женщина, стоит и смотрит в черные глаз зверя, отнявшего жизнь у ее любимой дочери, Бруна негромко проговорила:
- Я готова отдать свою жизнь за жизнь Катарины.
Олежка поднял голову. Вальдемар посмотрел на нее. Конечно, она была ему противна, ничего, кроме презрения, он не чувствовал. Однако сейчас, поняв, что она сделала, Бруна согласилась бесстрашно принять то, что она отрицала. Не Сонья была безумна. Женщина, загнавшая себя в рамки приличия, боялась разочаровать общество, хотя всем было безразлично, есть она или ее нет. Безумие бывает разных форм, всячески затрагивая сознание людей.
- Ты понимаешь, на что идешь? - наклонив голову, спросил Рогнар. - Ты будешь осуждена высшим судом. Не люди будут судить тебя, а боги.
- Если ты вернешь жизнь моей старшей дочери, я готова отправиться на суд, - с кивком проговорила Бруна.
Внезапно ее глаза расширились, тело обмякло. С ужасом Вальдемар и Олежка смотрели на окровавленный клинок, что вышел из ее тела прямо в области сердца. Гибель Бруны была так же быстра и внезапна, как и смерть ее дочери. Когда лезвие исчезло, Бруна повалилась вперед, но не упала на пол, потому что осязаемая тьма удержала ее навесу. Голубые глаза Таты сверкнули, она спрятала свой окровавленный меч, посмотрела на господина. Рогнар встал на ноги, превратившись в человека.
- Катарина! Ты обещал, что вернешь ее! - позвал его Вальдемар.
- Интересная штука алтарь, верно? - касаясь кончиками пальцев мраморного стола, нараспев говорил бог, обходя вокруг. - Жертвы, принесенные в дар богам, терпели здесь страх и мучения. Но знали ли люди, что алтарь принимает лишь тех, кто запятнал свою чистую душу грехом?
- Что это значит? - вытянулся Олежка.
Тата наклонилась над Катариной, протянула руку над кровавой раной, закрыла глаза. Рогнар, вскочив на мраморный стол, так же протянул руку, но над всеми, кто сидел внизу. Изнутри тело Катарины вспыхнуло красным светом. Пятна крови становились черной, затем исчезали, в дым превратилась ужасная рана на груди, после чего растаяла в воздухе. Создалось ощущение, что девушка всего лишь заснула. Тата, улыбнувшись, взяла Олежку за руку и положила его ладонь на еще горящее алым светом сердце Катарины.
- Чувствуешь? Живое сердце бьется так часто, наполненное любовью и страстью. Храни биение этого сердца, - негромко проговорила она.
- Рана... - прошептал Вальдемар.
- Ты об этой ране говоришь? - расстегнув рубашку, Тата показала на еще зияющую дыру на своей груди, как раз там, где была рана Катарины. - Неужели вы подумали, что я могла бы убить ее? Я или господин, - она с обожанием в голубых глазах посмотрела на бога. - Нет. Мы же прекрасно знали, что Бруна отдаст свою жизнь, просто требовалось время. А уж магическая рана вообще Катарине не была опасна. И кровь, и рана моя магия. Зеркальное отражение. Сейчас она очнется.
- А Бруна? - поинтересовался Вальдемар.
- Она заслужила свою смерть, - спокойно ответил Рогнар.
Веки Катарины дрогнули, девушка глубоко вдохнула. Олежка склонился к ней, крепко обнял. В это время Вальдемар посмотрел на бога.
- Если бы она не согласилась? Катя умерла бы?
- Человеческие мысли и рассуждения просты и логичны. Даже в период безумия. Полагаешь, мать, осознавшая свой грех, смогла бы жить с мыслью, что одну дочь она убила, спасая от безумия, а вторая погибла, защищая ее? Играть с судьбами людей легко и просто, если правильно это использовать. Иди сюда, Тата, - Рогнар протянул ей руку, подтянув ближе к себе, затем поцеловал.
Вальдемар отвел взгляд, хотя еще успел увидеть, как зажглась изнутри рана Таты. С помощью Олежки Катарина уже сидела.
- Все закончилось? - тихо спросила она.
- Сонья свободна, как и ты. Клятва исполнена. Все будет хорошо, - со слезами на глазах проговорил Вальдемар, обнимая девушку. - Иди сюда, - он протянул руку и обнял Олежку.
Казалось, что все будет хорошо, но...
В голубых глазах Таты появился ужас. Вскрикнув, демон отстранилась от Рогнара и тяжело задышала, будто ее ранили.
Все заметили, что глаза Таты изменили цвет, став красными, как спелая вишня.
- Уходи из моей головы! Убирайся! - закричала она, отталкивая бога, затем опускаясь на кровать. - Петр! Оставь Петра в покое!
Око Правды на короне Рогнара вспыхнуло белым светом, бог протянул руку Тате, затем вторую руку с силой опустил на ее грудь. Демон снова вскрикнула, затем лишь тяжело и судорожно задышала. Катарина стиснула в дрожащих руках меч.
- Что происходит? - прошептал Олежка, оглядываясь.
- Что с Петром? - спросил Вальдемар.
- Боюсь, сейчас мы узнаем, в чем дело, - посмотрев наверх, проговорил Рогнар, выпрямляясь, но держа Тату спиной к неизвестности.