Шавкерова Надежда Валерьевна : другие произведения.

День Святого Валентина или письмо Ноэль Холифилд

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повествование о том, как девушка, которая никогда не влюблялась, впервые в жизни полюбила, какие переживания это ей принесло, что она испытывала.


  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

День Святого Валентина

или письмо Ноэль Холифилд

РОМАНОПОВЕСТЬ

Шавкерова Надежда

14.01.2008-29.04.2008

  
   Предисловие автора:
   Спасибо всем Моим самым родным друзьям, самым близким людям, благодаря которым появилась эта книга. Спасибо всем, кто поддерживал Меня во время процесса написания, всем тем, кто просто поддерживал в трудные минуты отчаяния, всем, кто помогал творческому процессу дойти до своей финальной точки. Спасибо всем, кто верит в Меня и в Мое творчество. Без вас не было бы Меня, такой, какая Я есть, не было бы этой книги, не было бы новых мыслей, не было бы новых идей и замыслов.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ноэль Холифилд шла домой по центральной улице, кутаясь в пальто. Ее руки озябли, и она сунула их в карманы, хотя это совсем не согревало. Впрочем, ей было все равно.
   Холодный зимний ветер дул Ноэль в лицо, осыпал ее снежной крупой, запутывал длинные волосы и приводил в беспорядок и без того хаотичные мысли.
  
   Ноэль была красивой. Очень красивой. Она знала это и часто этим пользовалась.
   Охапка длинных вьющихся золотистых волос и глаза-хамелеоны могли очаровать, обезоружить и покорить любого. Ну, или почти любого.
   Ноэль была обладательницей замечательной фигуры. Молодая женщина среднего роста и нормального телосложения с достаточно длинными и достаточно стройными ногами, - да, мужчины оборачивались ей в след, и ей это нравилось. Да и сама Ноэль умела нравиться противоположному полу, и она умело этим пользовалась.
   Ноэль любила яркий макияж, порой несколько вызывающий. Единственным ее правилом в нанесении косметики было - если ярко красишь глаза, губы должны быть бледными и наоборот, - если ярко выделяешь губы, оставь глаза в рамках естественности. Хотя второй частью этого утверждения она пользовалась редко. Ей нравилось, когда ее прекрасно очерченные губы почти идеальной формы были бледными.
   Ноэль любила придумывать себе образы. И любила следовать намеченной актерской линии. Она могла быть и Жаклин Кеннеди, и Клеопатрой, и принцессой Дианой, и даже Английской Королевой. Ей нравилось менять свои образы: от неопытной дурочки до светской львицы; при чем меняла она их по несколько раз в день.
   У Ноэль было много знакомых и приятелей. Но друзей у нее почти не было, если они вообще были. Даже самая ее близкая подруга не знала и третьей части того, кем была Ноэль Холифилд, и что творилось у нее в душе.
   Да, и кому захочется заглядывать в душу красивой женщине? Кому вообще придет в голову, что у красивой женщины есть душа?
   Ноэль было двадцать четыре года, и она даже не заметила, когда успела превратиться из хорошенькой девушки в обворожительную молодую женщину. Просто однажды, намазывая кожу кремом, она обратила внимание на свои руки, которые уже не были девичьими, а стали уже руками молодой женщины. Это едва заметное различие поразило Ноэль своей неуловимостью и бесповоротностью.
   "Вот так однажды, - подумала девушка, - я замечу, что умудрилась перейти из разряда молодых женщин в разряд их зрелых аналогов".
   Новый статус даже несколько обрадовал Ноэль. Ведь он открывал перед ней новые горизонты. Она стала еще более свободной. Теперь она выглядела самостоятельной, красивой, если не сказать больше женщиной. Такой она и была: принадлежащей всему миру и, одновременно лишь самой себе, молодой женщиной, знающей себе цену и умеющей дать остальным понять эту цену, внушая к себе уважение.
  
   Ноэль Холифилд была успешным молодым дизайнером. Она могла придумать и спроектировать все, что угодно - от мелких предметов интерьера до полного убранства всего дома, включая планировку, отделочные работы и обстановку. В работе она была востребована, потому что почти всегда могла найти общий язык с заказчиком, быстро улавливая то, что от нее хотят; делала штучную дизайнерскую работу, быстро и качественно. Ничто не могло заставить Ноэль делать то, что ей не нравится или то, что ей попросту не интересно. Она бралась за любую по сложности работу с интересом, фантазией и присущей ей страстью.
  
   Многие завидовали Ноэль: и она никак не могла этого понять. Люди вообще завистливы. Обычно Ноэль не особо обращала внимания на людскую зависть, но иногда это очень сильно задевало ее. Особенно, когда ей начинали завидовать ее друзья. Правда, сама Ноэль тоже иногда кому-нибудь завидовала.
   Она была всего лишь обычной женщиной.
  
   Ноэль любила свою жизнь, любила ее уклад. Она была достаточно ленивым человеком, любила поспать, утром еще поваляться в постели, прежде чем встать. Но ее лень никак не влияла на ее обычную активность на работе, которая и нравилась ей тем, что не нужно рано вставать. Ноэль не любила рамки - не временные, ни моральные. Ей нравился свободный и творческий график жизни.
   Она поздно ложилась спать и поздно вставала. Ей не нравились дни, перенасыщенные активностью или сочетающие в себе более одного - двух дел. Один день - одно намеченное дело, считала Ноэль; будь то работой, отдыхом с друзьями, свиданием, походом в театр или же визитом к родителям. Но следовать этому получалось крайне редко.
  
   Родители...
   Ноэль любила своих родителей. И завидовала их несколько идеальным во всех смыслах отношениям. Казалось, отец и мать понимали друг друга с полуслова. Они никогда не ссорились друг с другом (по крайней мере, не на глазах у дочери). Наконец, они просто любили друг друга, и это чувствовалось в каждом их слове, обращении друг к другу, в каждом их действии.
   Ноэль любила родителей, но еще больше ей нравилось любить их на расстоянии. Ноэль считала, что дети обязательно должны жить отдельно от родителей, как бы ни были сильны их родственные связи. На определенном этапе каждому человеку просто необходимо начать самостоятельную жизнь, даже если ты не создаешь свою семью, а просто отделяешься от родителей.
   Ноэль нравилось одиночество. Она любила навещать родителей. Но она сильно уставала от общения. От любого общения: с родителями, с друзьями, с заказчиками, с молодыми людьми. Последние не всегда, вернее слишком редко это понимали.
  
   Отношения с мужчинами у Ноэль вообще складывались как-то неудачно. Вокруг нее всегда было множество лиц противоположного пола, у нее было много приятелей - мужчин. Но ее сердце редко открывалось навстречу кому-либо.
   Да и большинство мужчин просто боялись Ноэль Холифилд. На таких женщин, как она обычно просто смотрят, ими восхищаются, они привлекают в сексуальном плане, таким женщинам делают комплименты и не вполне пристойные предложения на улице, о таких женщинах мечтают, но таких женщин боятся полюбить, выбирая их более простых и менее ярких подруг.
   Ноэль и сама чего-то постоянно боялась. Но больше всего она боялась потерять свою свободу. В отношениях с противоположным полом она была требовательной и разборчивой. Она понимала, что слишком разборчивой, но ничего не могла с этим сделать.
   У нее был целый ряд требований к мужчинам. Однажды, размышляя над этими требованиями, после очередного ничем не закончившегося двухнедельного романа из трех встреч, Ноэль подумала, что выполнить все ее "требования", наверное, просто нереально. Она пыталась умалить свои замашки, но получалось это плохо. Всегда было что-то, что начинало ее раздражать, а потом и просто выводить из себя. Мужчины никак не хотели быть идеальными, но они даже и не пытались. Или такие идеальные мужчины просто не попадались Ноэль?
  
   Однажды Ноэль Холифилд попыталась вспомнить всех своих мужчин. Это заняло у нее достаточно времени, а пальцев рук и ног попросту не хватило для подсчета, но Ноэль все равно не была уверена в том, всех ли своих мужчин она вспомнила. Она старалась вспомнить всех, так как даже самые мимолетные связи оставляли след в ее душе.
  
   В последнее время Ноэль стала часто задумываться, почему у нее не складываются отношения с мужчинами. Это происходило с ней каждый год, в канун Дня Всех Влюбленных.
   Середина февраля - то время, когда Ноэль Холифилд пыталась привести в порядок свои чувства и, соответственно, мысли.
   Не было еще ни одного Дня Святого Валентина, который бы девушка отпраздновала со своим любимым человеком. Не было ни одного четырнадцатого февраля, чтобы она была хотя бы влюблена в кого-то.
   Не было ни одного года, чтобы в этот день она не чувствовала бы себя крайне одинокой, никому не нужной. Ноэль даже стало казаться, что у нее появляется синдром боязни Дня Всех Влюбленных. Ей так хотелось любить, но любить было некого, или же она просто не замечала того, кому можно было бы отдать свою любовь. Ей хотелось быть любимой, но возникало такое впечатление, что весь окружающий мир просто взбесился, и у всех есть уже объекты для выражения своих романтических чувств.
   Каждый февраль, четырнадцатого числа, она чувствовала себя как никогда слабой и уязвимой.
  
   Ноэль снова и снова оставалась одна в своей квартире, которая начинала казаться ей темной, пустой и холодной; девушка открывала бутылку Мартини, включала любимую музыку, чтобы та представляла собой фон ее мыслям, или любимый фильм, который заставлял ее плакать даже после сотого просмотра. И ей вдруг становилось так себя жалко, что слезы градом капали из глаз. Она ломала голову над тем, почему же ей так не везет с мужчинами, почему ее личная жизнь никак не хочет устраиваться. Она пыталась установить причинно-следственные связи, понять, почему же ей, красивой, умной, успешной и интересной женщине так не везет в любви?
  
   Кажется, полоса неудач началась с самого же первого ее молодого человека. Ей было тринадцать, и все ее подружки, ну, или почти все, уже узнали, что такое первый поцелуй, а некоторые уже встречались с мальчиками.
   Ему было двадцать три года, и Ноэль до сих пор не понимала, чем же она привлекла мужчину, старше ее на десять лет. Он был того типа, который и потом больше всего привлекал Ноэль в мужчинах. Почему-то его имя постоянно забывалось, и девушке приходилось прилагать значительные усилия, чтобы вспомнить, как же его звали.
   Он первый заговорил с ней, Ноэль попросту гуляла в одиночестве, и делать ей было нечего, тем более на первый взгляд молодой человек ей понравился, тем более она еще не научилась определять на глаз примерный возраст мужчины. Известие о том, что он старше ее на десять лет немного ошарашило ее, но Ноэль не отличалась пугливостью, скорее она была экспериментатором, тем более в тринадцать лет; вот девочка и подумала, почему бы и нет, ведь когда-то же надо начинать? Тем более, будет потом о чем рассказать подружкам.
   Ноэль никак не могла предположить, что совсем скоро она узнает, что такое поцелуй, тем более на первом свидании, если еще и учесть, что свиданием это вовсе не было, а было просто знакомством.
   Конечно, в тринадцать лет она уже могла теоретически предположить, как же люди целуются, тем более ей было уже тринадцать, а телевидение такая вещь, где увидеть можно и не такое, поэтому Ноэль, конечно же, видела, как это делают взрослые люди на телеэкране.
   Первый поцелуй был для Ноэль полной неожиданностью. Такой смелости от сидящего рядом мужчины она просто не ожидала. Дать ему пощечину она просто не догадалась, тогда она еще не умела использовать пощечины в помощь своим чувствам. У нее просто открылся рот, как бы это ни звучало...
   Она была просто не готова к такому развитию событий.
   Все-таки одно дело смотреть по телевизору, и совсем другое дело воплощать на практике. Ноэль, как оказалось, совершенно не знала, что нужно делать. Новостью стало и то, что в поцелуе участвует язык. Она просто решила повторять все, что делает он. Оказалось, это не так и сложно. Но особенного удовольствия она не получила. По крайней мере, она не очень-то поняла, что же именно находят в поцелуях другие люди. А еще ее глаза никак не закрывались, как это показывали по телевизору, или же как она видела на улице. Впрочем, ей и не хотелось закрывать глаза, Ноэль вообще плохо понимала, что с ней происходит.
   Потом она научилась разбираться в поцелуях, научилась определять отношение к ней человека, с которым она целуется, научилась в поцелуе передавать свои эмоции; в конце концов, она поняла, что именно должен делать язык, а ее глаза стали закрываться сами собой и даже тогда, когда надо.
   На одном поцелуе в тот день, конечно же, ничего не закончилось: мужчина оказался достаточно настойчивым. Да, и что там говорить, он был на десять лет старше и уже точно знал, что к чему.
   Пожалуй, он был единственным мужчиной, который сказал Ноэль, что от нее пахнет как от младенца. Когда она попросила уточнить, что именно он имел в виду, молодой человек сказал, что ее запах не затуманен парфюмерными средствами, и что она, как младенец пахнет молоком матери, обладает только своим еле уловимым запахом.
   В тринадцать лет Ноэль начинала курить. Собственно, именно благодаря сигарете она и познакомилась с этим парнем. Ее сигарета никак не хотела прикуриваться, и он предложил ей свою зажигалку.
   От Ноэль, как стало уже понятно, пахло лишь молоком матери (ей так и не удалось понять, что это за запах). А ее молодой человек был, видимо, курильщиком со стажем. Поэтому первый поцелуй в жизни Ноэль Холифилд отдавал никотином. Наверное, еще и поэтому этот процесс не произвел на девушку должного впечатления.
   Отношения эти продолжались не долго. Если быть точным, то еще только два дня. Ноэль дала ему свой телефон, и парень умудрился позвонить ей уже в тот же вечер. Ноэль Холифилд к тринадцати годам уже терпеть не могла посягательств на ее личную свободу. Да, он ей нравился, но не больше пяти часов: часов двух, пока они вместе гуляли, и еще часов трех после этого.
   Как всегда в дело вмешалась ее голова, или разум. Ноэль подумала о том, что, по сравнению с ней, ее новый знакомый - взрослый мужчина, который старше ее на целых десять лет. А это уже почти целое поколение. Она задумалась о том, как же она скажет своим родителям, что встречается с мужчиной, который старше ее на столько лет.
   Вечерним звонком все не ограничилось. Молодой человек оказался слишком активным и настырным, а это раздражало Ноэль. Тем более, как совершенно становится понятным, что он был не способен понять абсолютно, что же именно было нужно, а что нет, этой тринадцатилетней девочке. А ей просто необходимо было время, чтобы разобраться с тем, что творилось у нее в душе, навести порядок в своих мыслях и, главное, чувствах.
   Да, первая влюбленность Ноэль Холифилд рассеялась так же быстро, как и табачный дым, оставив от себя характерное послевкусие.
  
   Что же осело в душе Ноэль после первого импровизированного знакомства с мужским полом?
   Она стала осознавать, что ей просто необходима личная свобода и отдых от общения с противоположным полом, впервые задумалась о курении и стала ненавидеть вопрос: "О чем ты сейчас думаешь?", потому что за время двухчасовой прогулки она услышала эту фразу никак не меньше раз десяти.
   Больше всего Ноэль раздражало желание кого бы то ни было вторгнуться в ее личное пространство, залезть в ее мысли - самое сокровенное и недоступное. Тем более, что ей было абсолютно нечего ответить на вопрос, о чем же она думает в данный момент. Ведь бывают моменты, когда люди думают ни о чем. По крайней мере, ни о чем конкретном. А молодой человек, наверное, мечтал, что эта девочка ответит, что она думает о нем (миленький, если бы она думала о тебе, она бы это сказала) или о том, каким же прекрасным был поцелуй с привкусом никотина. От мысли об этом Ноэль всегда становилось весело, если не сказать, что ее просто разбирал смех.
   Это потом перестаешь обращать внимание на такие мелочи, как вкус никотина, тем более, когда сам куришь. Но в тринадцать лет заметишь и не такое, тем более, если это первый поцелуй в твоей жизни.
  
   Спустя некоторое время Ноэль стало казаться, что тогда она просто испугалась. Испугалась того нового, что с ней произошло так внезапно. Испугалась перехода к чему-то более сложному и серьезному в ее жизни.
  
   Следующие несколько молодых людей только укрепили в Ноэль стремление к свободе. Она стала замечать за собой некоторую двойственность. С одной стороны ей хотелось с кем-нибудь встречаться. Она ведь не была равнодушной к противоположному полу. Ей нравилось мужское внимание. Но, с другой стороны она никак не могла терпеть поползновения на большую часть своей личной жизни. Она не понимала мужчин, а мужчины не понимали ее.
   Ноэль начинала понимать мужчин только тогда, когда расставалась с ними, и они становились ее друзьями. Или же тех мужчин, которых изначально воспринимала только с дружеской стороны. Друзей - мужчин у Ноэль было, наверное, даже больше, чем подружек. Ее друзьями становились бой-френды ее подружек, которых было предостаточно, которым Ноэль помогала советами в личной жизни (впрочем, советами в личной жизни она помогала много кому, вот только ей никто не мог помочь хотя бы советом). Ее друзьями становились и ее бой-френды, с которыми она уже успела расстаться. Конечно, спустя некоторое время, когда страсти после расставания поулягутся.
   Мужчины этой категории становились ей очень хорошими друзьями. Задумываясь над этим, Ноэль никак не могла понять, почему мужчины, с которыми она встречалась, становились ей друзьями только после расставания. Вот это стало еще одной вещью, которую Ноэль открыла в себе - она хотела, чтобы мужчина был ей не только любовником, но и другом, в первую очередь другом.
   Ей хотелось, чтобы мужчина сначала понял ее, а потом уже затащил бы ее в постель, а не наоборот: сначала бы получил то, что ему надо, потом они бы расстались, и только потом он бы начал ее понимать. Но мужчины никак не были согласны на это требование. Наверное, внешность Ноэль мешала каждому из них думать о том, что девушка является обладательницей не только отличного тела и обаятельного личика, но и внутреннего мира и, как оказалось, не простого.
   Ноэль было мало близости с мужчиной. Ей нужна была духовная близость.
   Да, иногда даже самой Ноэль казалось, что она хочет слишком многого и, одновременно, невыполнимого.
  
   Ноэль нравилось быть лучше. Да, именно лучше, а не лучшей. Она прекрасно могла объективно оценить себя, свои способности и таланты, и отдавала себе отчет в том, что в некоторых (во многих) вещах она не лучшая, хотя и стремится к самосовершенствованию во многих аспектах окружающее ее жизни. В чем-то и она была лучшей.
   Ей нужно было быть лучше того человека, с которым она рядом в тот или иной момент, и не важно, мужчина это или женщина. Ноэль было просто необходимо быть лучше своего собеседника минимум по одному пункту. Но еще лучше, если этих пунктов наберется как можно больше. Это было еще одной частью ее натуры, которую Ноэль в себе не замечала.
   Если рядом была женщина, то Ноэль должна быть лучше одетой, если не лучше, то в более запоминающуюся одежду, порой, доходя в этом стремлении до экстравагантности. Ее прическа должна была быть идеальной, впрочем, как и макияж.
   Но, прежде всего, нужно было быть умнее, начитаннее, остроумнее, а чувство юмора должно быть более острым и изящным.
   Людские отношения вообще похожи на партию в шахматы, которая порой больше похожа на игру в боулинг, где один наиболее удачный шар сбивает кучу кеглей-неудачников.
   В отношении мужчин ситуация не менялась. Менялся лишь подтекст. И тут определенным образом проявлялась вечная война полов. Проявлялось желание показать, что женщина в чем-то (именно в чем-то, а не во всем и сразу - Ноэль отнюдь не была феминисткой) лучше мужчины.
   Хотя, наверное, это было скорее желание показать, что женщина и мужчина - два совершенно разных существа, в чем-то схожих (иногда Ноэль думала, что схожих только в том, что и у мужчин, и у женщин одно место обитания - планета Земля), и которые должны дополнять друг друга.
   У Ноэль получалось быть лучше.
   Хотя бы в чем-то.
   Надо заметить, что стремление быть лучше кого-то в чем-то никогда не выходило за рамки нормального смысла, за рамки дозволенного. Ведь, наверное, любая женщина хочет быть лучше в чем-то. Наверное, любая женщина и есть лучшая в чем-то, пусть это будет даже искусство плакать. Да, наверное, каждый человек в чем-то лучше другого, какие комбинации ни были бы предложены.
  
   Год шестнадцатилетия запомнился Ноэль сразу двумя представителями противоположного пола, которые вошли в ее жизнь.
   Осенью она познакомилась с Полом Флетчером. Он понравился ей с первого взгляда - еще одно попадание в приоритетный для Ноэль типаж мужской внешности. Высокий брюнет с карими глазами. Правда, глаза были светло - карими с каким-то особенным чайным оттенком. Ноэль больше нравились более темные глаза, почти черные, в которых не видно дна даже при самом внимательном изучении.
   Всем своим подружкам Ноэль сказала, что она забивает себе этого парня, и чтобы никто даже глаз не пытался на него положить. Дело было сделано, девочки и возражать ничего не стали.
   Пол, естественно, тоже обратил внимание на Ноэль. Это было не сложно. Ведь, по-видимому, это было чуть ли не стопроцентное попадание в идеал его красоты. Или же это все феромоны? Одному Богу известно, как именно между людьми проскакивает искра...
   Долго мудрить не пришлось, в тот же вечер пол провожал Ноэль домой после вечеринки, на которой они и увидели друг друга в первый раз. Пол переехал из другого города, и теперь они учились в одном колледже. Первого поцелуя с новым мальчиком пришлось ждать недолго. Но тут наступило некоторое разочарование. Это было совсем е то, чего она ожидала. То ли феромоны отказали, то ли рты не подходили по размеру. Но парень все равно нравился Ноэль. Правда, не долго.
   Этот роман был еще более краткосрочным, чем ее первый любовный опыт. Новое увлечение как таковое продлилось аккурат до утра.
   Возможно, все дело было в поцелуе, но, проснувшись утром, Ноэль подумала: " - Зачем мне все это надо?"
   Как же все в жизни быстротечно, а тем более, женская любовь или увлеченность, поскольку в шестнадцать лет Ноэль не верила в любовь ни с первого взгляда, ни с первого поцелуя, ни с первой ночи, проведенной вместе. Если честно, она вообще не верила в любовь, хотя иногда ей очень хотелось.
   В тот вечер, когда они познакомились, Ноэль позволяла Полу целовать себя. Хотя, к шестнадцати годам она уже выдумала для себя правило - не целоваться ни на первой встрече, ни на первом свидании. Но выполнить это правило у нее получалось крайне редко. И выполнение этого "пунктика" зависело скорее от молодого человека и его принципов, чем от Ноэль. Ведь с принципом "не целуйся на первом свидании" боролся другой: "нельзя узнать мужчину лучше, чем в поцелуе" (позже слово "поцелуй" было заменено словом "постель").
   Желание "попробовать" мужчину на вкус всегда перебарывало желание помучить его и некоторым образом набить себе цену, показывая себя этакой недотрогой.
   Она позволила Полу целовать себя через два часа после знакомства, подумав, что пришло, наконец, и ее время. На короткий срок ей показалось, что она нашла свою вторую половину.
   Она целовала Пола, чтобы попытаться уловить его отношение к себе с одной стороны, а с другой, чтобы наконец-то забыть обо всем, забыть о том, что она просто открывает нового мальчика как книгу. Но с Полом ничего не получилось. И каждый новый поцелуй рассматривался девушкой только с технической точки зрения, и она ничего не могла с этим поделать. Она приоткрыла свои глаза - глаза Пола были закрыты (неужели он воспринял все, что происходило в серьез?). Похоже, он действительно пытался отдать ей свою частичку, но Ноэль не могла ответить ему тем же, как бы ей не хотелось.
   Искра, которая пробежала между ней и Полом превратилась в пепел, не успев заполыхать всеми красками огня чувств.
   Вечером, ложась в постель, Ноэль думала о своем новом мальчике. Она все еще надеялась на то, что все будет не так, как раньше, не так, как все предыдущие. Увы, это было лишь желанием.
   Проснувшись утром, Ноэль опять задумалась о своей свободе, на которую посягнул очередной парень. Ужасным показалось и то, что ей придется видеть Пола почти каждый день: ведь они теперь учились в одном колледже. Эта мысль поистине напугала Ноэль. Она все яснее понимала, что не готова к серьезным отношениям. Она поняла, что совсем не влюблена в этого нового мальчика. Более того, с утра он стал даже раздражать Ноэль.
   Позже, оглядываясь на эти события, Холифилд стала понимать, что она в очередной раз спасовала перед неожиданным препятствием. Она просто струсила. Снова просто испугалась.
   Ноэль твердо решила, что ей надо порвать романтические отношения с Полом, которые только стали зарождаться. Но она не знала, как это сделать.
   Поэтому она решила просто сделать вид, что ничего не было. Подумала, что лучше уйти в несознанку. Словно ничего и не было, словно не было вечера, не было поцелуев. Будто было только знакомство, и то поверхностное. Безразличие - лучшее средство, чтобы мужчина отстал от тебя раз и навсегда. Хотя тогда Ноэль еще не знала, что безразличие иногда приводит к прямо противоположным результатам. Иногда безразличие женщины просто поддразнивает мужчину, подогревая его интерес. Приоритетной целью мужчины становится завоевание безразличной к нему женщины, обращение на себя ее внимания - как минимум, ночь, проведенная с этой женщиной - как максимум. Некоторые мужчины на достижение этой цели кладут свою жизнь.
   Ноэль было лишь шестнадцать. И она не могла проследить все линии судьбы. Да она и не думала заглядывать в будущее так далеко.
   К моменту утренней встречи с Полом Флетчером, она была уже слегка раздражена, немного зла на себя за свою вчерашнюю слабость и крепка в своем желании прекратить эти еле успевшие начаться отношения.
   Все утро она пыталась избежать встречи с Полом, но прекрасно знала, что это просто невозможно. Парень - как хищник, которого помани запахом крови уже мертвой добычи, и он хочет вонзить свои зубы в еще теплое мясо убитого животного, - не отстанет после многообещающего вечера, после поцелуя на прощание. Если он клюнул на женские чары и ему интересен объект противоположного пола. Всегда. Без вариантов.
  
   Избегать встречи было бесполезно. Как Ноэль ни старалась спрятаться, Пол Флетчер все-таки настиг ее в столовой. Он выглядел несколько обеспокоенным, но в то же время радостным (если не сказать счастливым) оттого, что наконец-то нашел ту, которую долго искал.
   Только потом девушка поняла, как больно ранило Пола ее поведение в тот день. Он и подумать не мог, что станет одной из жертв Ноэль Холифилд, которая сама не ведала, что по воле судьбы она уже стала хищником, если выражаться точнее, хищницей. Женщиной, которая разбивает сердца мужчин, боясь, что разобью ее сердце. Женщиной, которая боится, что ей причинят душевную боль, сама того не понимая, и которая, не осознавая и совершенно того не желая, сама причиняет боль и душевные страдания другим.
   Ноэль пыталась вести себя так, словно Пол - это просто ее новый знакомый, с которым ее ничего не связывает, да и не может связывать. Словно не было вчерашнего вечера, словно она не разрешала себя целовать и сама не целовала...
   Пол не мог понять ее поведения. Он не мог взять в толк, что же именно могло случиться за такой короткий срок. Ведь вечером все было прекрасно. И, если бы он что-то испортил, девушка не разрешила бы ему проводить себя до дома и уж, тем более, не разрешила бы дотрагиваться до себя. Но ведь все же было: вчерашний день существовал. Не приснилось же ему все это, в самом деле; значит, вчера он нравился ей.
   Пол был не в состоянии понять, что же такое могло случиться за одну единственную ночь, что так поменяло к нему расположение Ноэль. Он был просто обескуражен и решил, что девушка просто не хочет выставлять на показ перед всем колледжем их отношения. Пол решил подождать окончания занятий - и эта мысль немного успокоила его.
   Ноэль Холифилд чувствовала совсем иное. Она никак не могла понять желание парней показать всем - "вот эта девушка моя". И это после пары-тройки поцелуев накануне? И еще она все время пыталась разглядеть в Поле Флетчере, что же такое ей приглянулось в нем вчера, и никак не могла вычислить хоть одну причину своей симпатии. Единственно, что вспоминалось ей в тот день, так это то, что ей не очень-то нравилось целоваться с этим парнем.
   Наконец он оставил Ноэль в покое. И она уже было решила, что дело сделано, что никому ничего не надо объяснять. Но не тут-то было. Как же она ошибалась...
   Ноэль не знала, что твориться у Пола в голове. Еще ни одна девушка так себя с ним не вела. Все его отношения сводились к тому, что он четко знал - "да" (я согласна с тобой встречаться) или же "нет" (извини, мальчик, но ты не в моем вкусе; нам с тобой не по пути). Никогда в жизни Пола Флетчера не было девушки "не знаю". При чем "не знал" именно Пол. Вчера ему казалось, что поведение Ноэль склонялось к конкретному "да", но сегодня это "да", кажется, превратилась "да, как ты вообще мог о таком подумать?"
   Ноэль очень удивилась, когда по дороге домой ее догнал Пол. Ей казалось, что она более чем ясно дала понять, как обстоят дела с их отношениями. Но, видимо, парень не понимал намеков, которые, по мнению Ноэль, были более чем прозрачны и очевидны. И ей пришлось объяснить, что к чему, на словах.
   Естественно, она не стала объяснять причины своего поведения, хотя и понимала, что в глазах Пола все выглядит более чем странно.
   Она и потом, намного позже, ни разу не ответила Полу на его вопросы о том, почему же она тогда поступила именно так. И девушка думала, что Пол прекрасно понимает, что она никогда этого ему не расскажет и не объяснит, по крайней мере, сама. А больше рассказывать некому, с подругами она редко делилась своими переживаниями. Пол Флетчер прекрасно знал об этом, но почему-то его все равно тянуло спросить Ноэль, что же тогда случилось.
   В тот день, после занятий, их разговор не был долгим.
   - Что случилось? - спросил Пол.
   - Ничего, - ответила Ноэль. - А разве что-то не так?
   Пол сказал, что ему не понятно поведение Ноэль и предложил проводить ее. На что девушка ответила просто, коротко и до боли понятно: нет.
   Наверное, до этого "нет" надежда еще жила в душе Пола. Но этот ответ просто раздавил ее.
   Нет, значит, - нет.
   Все просто и понятно.
   Пол Флетчер развернулся и пошел своей дорогой. Ноэль Холифилд зашагала своей. Ее злило то, что пришлось на словах объяснять парню что к чему. Внутренне ее злило свое поведение, но она не отдавала себе в этом отсчет. Еще часа полтора Пол Флетчер то и дело появлялся в мыслях Ноэль, но скоро она и думать о нем забыла, почувствовав облегчение, которое иные женщины испытывают лишь после развода с ненавистным супругом, с которым прожили лет пятнадцать.
  
   Знала бы Ноэль, каково было в тот день Полу. Знала бы она, что была причиной его слез, которых никто не видел, и о которых никто и никогда не узнал. Может быть, если бы девушка знала о его слезах, что-нибудь бы изменилось, изменилась сама Ноэль, изменилось бы ее отношение к мужчинам, изменились бы сами эти отношения, и изменилось бы все то, что должно было с ней произойти. И сейчас красивая молодая женщина не шла бы домой, где ее никто не ждет, кутаясь в пальто, которое все равно не в силах было ее согреть ее сердце; чтобы, раздевшись, напиться в одиночестве до такого состояния, чтобы наконец-то забыть о дне Святого Валентина и пытаться заснуть, пряча лицо в мокрые от слез подушки...
  
   С Джорданом Ноэль познакомилась летом. И его имя, как оказалось, иллюстрировало род его увлечений. Он был спортсменом. Баскетболистом. Высокий, почти два метра ростом, шатен с вьющимися волосами был обладателем красивых полных губ и карих глаз.
   Да, этого мальчика Ноэль тоже умудрилась запомнить. Позже она вспоминала Джордана как первого и одного из немногих, кто в действительности понимал, как нужно целоваться, а, главное, умел это делать. Джордан идеально подходил ей в физическом плане. Единственно, с ним было очень неудобно целоваться стоя. Все-таки разница в росте, которая составляла почти сорок сантиметров, давала о себе знать.
   Восторг от первого поцелуя, от первого по истине стоящего поцелуя, был сравним разве что только с оргазмом. Впрочем, это действительно можно было бы назвать оргазмом, только не физическим, а эмоциональным.
   Джордан был первым парнем, которому Ноэль сказала "люблю". Вернее не сказала, а написала в смс-сообщении. В реальной жизни она так ни разу и не сказала ему о своих чувствах. Да и была ли она уверена в них? Нет, не была. Да и уверенности просто неоткуда было взяться: Джордан тоже ни разу не сказал ей в лицо о своих чувствах. Он, так же как и Ноэль, только отправлял смс-сообщения, в которых писал о том, что он ее любит. Но девушке было слишком мало этого.
   Джордан так и остался для Ноэль полной загадкой. Парень, который оставил в ее жизни большое количество сюрпризов, и почти все они были малоприятными. Человек, которого она идеально чувствовала физически, был совершенно неподвластен ее пониманию. Их тела понимали друг друга с полуслова, с полу-вздоха, с полу-движения, сами же они не могли понять ни мыслей, ин поведения, ни образа жизни друг друга.
   Их роман длился с перерывами около двух лет, и его можно было назвать романом с продолжением, если не банально мыльной оперой. Они расставались и начинали встречаться снова раз пять. Инициатором расставаний всегда была Ноэль. Ее никогда не бросал мужчина. Но что-то непонятное постоянно держало девушку, заставляло вернуться к Джордану, хотя, с каждым разом его "сюрпризы" становились менее и менее приятными.
   Джордан все время пропадал. Это и было причиной большинства ссор между молодыми людьми. Он мог пропасть дня на три, мог пропасть на неделю, а мог пропасть и на несколько месяцев. Такое положение вещей мало устраивало Ноэль, вернее оно ее совершенно не устраивало. Она даже предположить не могла, что твориться в голове у этого парня. Ас его семьей она не была близко знакома. Да, что там, - она просто всего лишь знала о том, что у Джордана, впрочем, как и у всех остальных, существуют родители; она не была даже знакома с его приятелями, но и со своими друзьями и родственниками девушка не знакомила своего бой-френда. Она всегда предпочитала держать свою семейную жизнь в тайне. У нее был небольшой принцип - личная и семейная жизнь не должны соприкасаться.
   Их отношения были странными с самого начала. И после каждого нового расставания они становились еще менее понятными и вписывающимися в рамки обычных отношений между мужчиной и женщиной.
   Однажды Джордан снова пропал. Не появлялся он достаточно долго, около двух месяцев. О нем не было абсолютно никаких новостей, пока однажды вечером Ноэль не позвонил полицейский, и не попросил зайти в полицейский участок. От этого полицейского Ноэль узнала, что Джордан ушел из дома, и что ушел он из дома не в первый раз, родители его уже сбились с ног, разыскивая сына, ломая голову над тем, кто бы мог им помочь. Ноэль не знала, каким образом полиция вышла на нее, но, по-видимому, в доме Джордана где-то был записан ее телефон. Помочь следствию она ничем не могла.
   Ноэль очень злилась на Джордана. Все-таки посещение полицейского участка - не лучшее развлечение для девушки. Тем более, Ноэль очень волновалась за то, чтобы ее родители не узнали, что она была в полиции, а, главное, по какому вопросу. Ее родители вообще ничего не знали об отношениях ее дочери с Джорданом. Они вообще не подозревали о существовании ни Джордана, ин большинства молодых людей, с которыми встречалось их чадо.
   Ноэль была просто вне себя от ярости. Встреть она Джордана, наверное, растерзала бы его на месте. Но прошло еще недели две молчания. Телефон Джордана не отвечал, звонить ему домой девушка не решалась, да и полицейский, слава Богу, тоже не звонил. Холифилд вздрагивала от любого телефонного звонка или звонка в дверь - ей совсем не хотелось продолжить общение с полицией. Ее чувства постепенно сменились. Спеша куда-то или просто гуляя, Ноэль все время всматривалась в лица прохожих людей, вдруг где-нибудь увидит Джордана. Но его нигде не было. Девушке казалось, что встреть она его сейчас, - кинется ему на шею и расцелует. Какое-то непонятное волнение поселилось в душе у девушки. Ей очень хотелось, чтобы Джордан нашелся, ведь она скучала по нему. Думала, что после его возвращения все сможет быть иначе. Ей так хотелось, чтобы все было по-другому. Хотя, что-то внутри нее говорило, что это уже конец. Что-то кричало о последней и самой жирной точке в этих непонятных отношениях.
  
   Единственный человек, которого она посвятила в историю своих отношений с Джорданом, был Пол Флетчер. Там, где не могут завязаться романтические отношения, иногда возникает дружба, по крайней мере, с одной стороны. Ноэль прекрасно чувствовала, что она продолжает по-прежнему нравиться Полу, он не раз ей это говорил. Однажды он даже сказал ей, что будет ждать того времени, когда Ноэль все-таки сможет полюбить его. Пол сказал, что будет ждать ее и продолжать добиваться. Это слегка напугало Ноэль, но она быстро об этом забыла.
   Пол стал ее лучшим другом. Ноэль могла поделиться с ним всем, что лежало у нее на душе. Он помогал девушке разобраться с ее душевными переживаниями, связанными с ее молодыми людьми. Пол порой спасал ее от безнадежного одиночества и от глубокой депрессии.
   Они были на одной волне что ли. Она понимала его, а он принимал ее такой, какой она была. Он был единственным мужчиной, которого Ноэль могла терпеть долго, а он был единственным представителем сильного пола, который любил Ноэль Холифилд, не смотря на то, что она его не любила и никак не хотела замечать его чувств по отношению к ней.
  
   Однажды Ноэль поняла, что вот уже около недели не думала о Джордане, и ей было абсолютно все равно. Было безразлично, нашелся он или нет. В какой-то степени она была рада, что судьба наконец-то развела их по разным углам ринга, и наконец-то этот человек перестанет причинять ей боль и ранить ее сердце.
   Позже Ноэль поняла, что все, что случилось между ней и Джорданом, не было любовь, вернее, было далеко не любовью. Это не было даже влюбленностью, по крайней мере, с ее стороны. Это было просто влечением. Да, чем-то это напоминало первую влюбленность человека. Ведь именно благодаря Джордану Ноэль наконец-то поняла вкус поцелуя, почувствовала разницу в проявлении чувств, поняла, что же другие находят в этом. Ей хотелось поскорее забыть Джордана, забыть боль, которую он причинил ей, хоть эта боль и была несколько мнимой и скорее больше надуманной. Потом Ноэль поняла, что забыть Джордана не получится, так как это было большим душевным, большим эмоциональным переживанием, это было незабываемым открытием чего-то нового и совершенно неизведанного.
  
   Получив первый в своей жизни оргазм, Ноэль Холифилд подумала: "- Теперь я понимаю, что же все вокруг твердят секс, секс... Это того стоит. Определенно стоит!"
   В постели она вела себя несколько по-мужски. Ей совсем не хотелось стонать, что любят слышать большинство мужчин от своих партнерш. После того, как она завершала путь с горы, на которую "мужчина и женщина поднимаются вместе, а спускаются поодиночке", ее постоянно клонило в сон. Как будто что-то вырубало ее. Ноэль хотелось отвернуться и заснуть, и в большинстве случаев ей очень не нравилось, кода партнер продолжал какие-то действия после естественной кульминации.
   В сексе Ноэль Холифилд была скорее консерватором. Ей не нравилось что-то выдумывать, как это делали ее знакомые женщины или мужчины. И ей совсем не нравился "подготовленный" секс. Ей нравились спонтанность и стихийность действия.
   Занятиям любовь она отдавала себя так же полностью, как и работе, без остатка. Уж если и делать что-то, так делать это хорошо. Ей хотелось быть лучше и в этой стороне жизни.
   Иногда Ноэль зажималась, оставаясь наедине с мужчиной, словно бы стеснялась проявления своих чувств. Хотя это скорее были не чувства, а желания. Но, когда действие начинало требовать большей активности, девушка раскрывалась как цветок, увлекая за собой мужчину, который в тот момент находился рядом.
   Ноэль нравился сам процесс секса. Само восприятие человека через все органы осязания. В такие моменты она не обращала внимания даже на поцелуи, которые иногда оставляли желать лучшего, в такие моменты это меньше волновало девушку.
   Вначале ей нравилось брать. Ей нравилось, когда мужчина старался доставить ей удовольствие, Ноэль нравилось получать удовольствие. В занятиях любовью больше всего она ценила чувственность. Не важно, было ли это страстно или же это было томно, главное, чтобы это было чувственно. Большинство партнеров Ноэль отвечали этому требованию. Наверное, отбор шел на каком-то более высоком уровне, чем просто предпочтения во внешнем облике, если большинство мужчин могли удовлетворить ее.
   Еще больше удовольствия она стала получать тогда, когда попыталась не только брать, но и что-то отдавать. Весь процесс осветился с другой, совершенно неведомой, намного более приятной и, самое главное, более чувственной стороны.
   Но все эти ночи, все ее партнеры, все ласки, которые она дарила, и которые дарили ей - все это никак нельзя было назвать занятиями любовью. Ведь Ноэль так никого не любила, она даже влюбленность испытывала редко. То, что происходило между ней и мужчинами, Ноэль называла лишь страстью или желанием. Это был секс. Только секс. Ни больше, ни меньше. Доведенный до идеального исполнения технический процесс, от которого получали удовольствие оба его участника, иногда вместе, но чаще врозь.
   Но голова Ноэль не отключалась. Она постоянно думала о том, как лучше сделать, как дать понять мужчине, чего именно она хочет в данный момент. Она думала вместо того, чтобы просто чувствовать. Да, порой она была противоречивой внутри себя.
   Первый сексуальный опыт с представителем противоположного пола быстро стерся из ее памяти, оставив после себя лишь совсем смутное воспоминание и не очень-то яркие впечатления. Это не было плохо, но это и не входило в разряд чего-то экстраординарного. Тем более к моменту первого такого близкого знакомства с мужчиной Ноэль Холифилд уже не была девственницей, и она уже многое понимала в процессе удовлетворения сексуальных потребностей.
   Ноэль вошла во взрослую жизнь как-то незаметно, безболезненно и очень органично. Тем более что она считала, что нигде нельзя узнать мужчину лучше, чем в одной постели.
   Ей нравилось закрывать глаза. Ноэль предпочитала темноту, и поначалу только очень смутно могла понять, как же некоторые пары могут делать это при ярком свете. Естественно, это не касалось светлого времени суток. Но и тут она предпочитала наглухо задернуть шторы. Она закрывала глаза, потому что ей совсем не нравилось смотреть на партнера. Во время секса люди отключают контроль, они не следят за своей внешностью, ведь они заняты совершенно другим. И не всегда выражение лица человека остается приятным во время занятий любовью. Хотя, иногда забавно открыть глаза и посмотреть на мужчину, который распростерся над тобой, или же лежит между твоих ног. Ноэль делала это редко, так как пару раз она просто не смогла сдержать смех, когда видела сосредоточение (ах, какие же смешные гримаски строят иногда мужчины во время секса) на лице партнера, что приводило в крайнее замешательство того, кто в тот момент был с ней в одной постели.
  
   Некоторым мужчинам не нравился тот факт, что Ноэль курит. А ей было все равно. Она считала, что если мужчина не воспринимает ее такой, какая она есть, со всеми достоинствами и, в первую очередь, недостатками, значит, это просто не ее мужчина, и расставалась с таким человеком без сожаления.
   Ноэль Холифилд уже лет в семнадцать сделала свою последнюю попытку бросить курить. Впрочем, эта попытка была и первой одновременно. Она просто подумала, зачем ей бросать курить, если ей и так хорошо? Тем более, почти все ее друзья курили, кроме тех, которые временно бросали.
   Ноэль казалось, что сигареты придают ей некоторую искушенность, что они помогают ей справиться с волнением, а при случае помогают убить время.
   Сигарета утром вместе с кофе, сигарета перед сном и сигарета после секса - это было не только нормой, но и необходимостью.
   Ноэль совершенно не удручало знание того, что она зависит от сигарет. Потому что меньше всего в жизни ей хотелось зависеть от мужчины, причем абы от какого.
   Мужчины сменяли друг друга. Мало кто задерживался дольше, чем на три месяца. Ноэль Холифилд редко бывала одна. Но никто и не знал, насколько она была одинока. Она хотела, чтобы кто-нибудь ее понял, но сама не подпускала никого к себе настолько близко, чтобы кто-нибудь мог хоть частично проникнуть в ее душу.
   Мужчины становились ее жертвами. Она играла ими. Играла их чувствами, проверяла на прочность мужское терпение. Она понимала, что иногда выходит за рамки, понимала, что ее игра слишком жестокая, но Ноэль Холифилд не могла остановиться. Она знала, что когда-нибудь ей придется за все заплатить.
   Мужчины принимали ее закрытость за холодность. Считали, ее черствой и неэмоциональной. Такие беспочвенные утверждения очень обижали Ноэль, так как она считала себя более чем эмоциональным человеком. Один мужчина даже довел ее до слез (естественно, не в его присутствии) своими словами и утверждениями о ее эмоциональной холодности и чувственной неотзывчивости. Ноэль не могла понять, почему слова именно этого парня ее так задели, ведь ей и раньше это говорили, даже Пол Флетчер. Долго этот парень не продержался. Они расстались как-то совершенно непонятно: вроде это была просто ссора, но, встретив его через три месяца, Ноэль узнала, что он уже готовиться к своей свадьбе. Это поразило девушку до глубины души. Она никак не могла найти с ним общий язык, они все время ссорились, а какая-то другая смогла и, по-видимому, не плохо. Но ведь она же однозначно не могла быть лучше Ноэль Холифилд?
   Ноэль вообще не очень нравилось "отпускать" своих мужчин. Они становились интересны девушке именно тогда, когда находили себе новую женщину. Это была особенная ревность. Ощущение, словно дали пощечину, ведь ей предпочли другую, которая, по мнению Ноэль, заведомо хуже. Ведь все мужчины, хотели они того или нет, должны были принадлежать ей, Ноэль Холифилд, именно тогда, когда ей этого хотелось, и е должны были бы лезть к ней, когда были безразличны.
   Ноэль иногда чувствовала себя собакой на сене - сама не "ам" и другим не дам. Но, что же она могла с собой поделать? Ведь она любила себя, и требовала от окружающих любви к себе. Ей не нравилось, когда к ней относились равнодушно - это задевало девушку. Положительно или отрицательно - не приоритетно, главное, чтобы не нейтрально.
   Мужчины расстраивали ее, а она в ответ издевалась над ними. Получалось так, что за каждую обиду, которую наносили ей мужчины, она мстила своей последующей жертве. Это было похоже на снежный ком. Чем сильнее обида, тем более жестоко она вела себя со следующей "жертвой".
   Но себя "жертвой" Ноэль Холифилд никогда не считала. Она никогда не думала, что может стать чьей-нибудь жертвой. Она так думала, пока не встретила Лекса Роджерса.
   Раньше Ноэль не замечала, как она ведет себя с мужчинами. Но после встречи с Лексом она стала задумываться над тем, что причиняет боль другим людям, сама того не осознавая, стала понимать, как жестоко она ведет себя.
  
   Ноэль познакомилась с Лексом в Лондоне. Она поехала в Англию на стажировку - изучать архитектурно-стилевые особенности строений викторианской эпохи. Ей было двадцать три...
   Лекс Роджерс тоже был американцем, и Лондон был одной из точек в его путешествии. У нее была целая неделя, из которой три последних дня были общими с Лексом. И эти три дня она запомнила надолго. Как ни странно, им, гражданам одной страны, суждено было встретиться именно в Лондоне.
   Лекс Роджерс был младше Ноэль Холифилд ровно на два года. День их рождения был одинаковым. Ноэль впервые смогла посмотреть на себя со стороны.
   Лекс оказался почти точной копией Ноэль, с одним только различием - она была женщиной, а он - мужчиной.
   Это было почти что любовью с первого взгляда. По крайней мере, симпатия возникла моментально.
   Лекс был ненамного выше Ноэль, но достаточно для того, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Он был шатеном хрупкого телосложения. Когда Ноэль смотрела на Лекса, ей постоянно хотелось его накормить. Он вызывал в ней какие-то непонятные чувства, которые она могла назвать разве что материнскими.
   Она была рада встретить в незнакомой стране соотечественника. Еще больше их сблизило то, что родились они в один и тот же день, хоть и с разницей в два года, тем более что эта разница была совершенно незаметной.
   Судьба столкнула их на улице. Лоб в лоб. Именно так они познакомились и разговорились. У них казалось больше общего, чем различного. Это пугало Ноэль. Лекс был похож на нее как две капли воды. Он даже пользовался ее любимыми словечками, которые Ноэль часто употребляла. Можно было подумать, что они вообще близнецы, хотя близнецы бывают намного меньше похожими друг на друга. Внешне - да, а в психологическом аспекте - скорее нет.
   Они решили продолжить знакомство в ближайшем пабе столицы Великобритании. Темнота сглаживала черты их лиц, добавляя загадочные тени. Ноэль смотрела в его глаза. Она никогда не видела таких глаз, как у Лекса. Вернее, ей никогда раньше не приходилось так легко читать по глазам как в этом случае. Его серые глаза не были холодными, и, скорее наоборот, обладали какой-то теплотой, и, как показалось Ноэль в темноте паба, легким свечением. В полумраке лаза Лекса становились темнее и несколько глубже. Ноэль чувствовала, что они просто засасывают ее внутрь.
   Весь вечер Лекс твердил о том, что это судьбы свела их - ведь лишь по воле судьбы они, с одинаковым днем рождения, оказались в одном и том же городе, и им непременно надо было столкнуться на одной улице. Ни больше, ни меньше. Ноэль понимала что-то совсем другое. Она тоже думала, что лишь по воле судьбы они встретились в Лондоне. Но все было так прекрасно: Лекс ей нравился, и ему, по-видимому, она тоже приглянулась. Но что-то пугало девушку. Между ними была не судьба, между ними была месть судьбы. Вес слишком хорошо начиналось, чтобы иметь такой же феерический конец.
   Ноэль узнала, что Лекс совсем недавно расстался со своей бывшей девушкой, и что расставание было далеко не простым. Его ни разу в жизни не бросала девушка, точно так же, как и Ноэль, ни разу не бросал мужчина. Лекс, как и она, предпочитал первым заканчивать отношения, и, так же как и она, не любил долгих расставаний.
   Это была любовь не с первого взгляда (если не считать симпатию при встрече), это была любовь с первого поцелуя. Ноэль подумала, что, верь она в древне греческих Богов, решила бы, что она попала на гору Олимп. Впрочем, ей было все равно. Впервые в жизни ей ни о чем не хотелось думать, да и в голову не приходило ни одной дельной мысли. Впервые в отношениях с мужчиной ее не мучил вопрос "зачем мне все это надо?" В первый раз при поцелуе ее глаза не хотели открываться, и ей хотелось, чтобы мгновение замерло. Навсегда. Ей хотелось вечно существовать в этом моменте. Не было ни страха, ни удивления, ни сомнения. И лишь одна мысль посетила сознания в виде цитаты: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно".
   Спонтанность в их действиях граничила с ожидаемой предсказуемостью. Он делал то, что она от него хотела. Ноэль казалось, что она может читать его мысли. Только она подумала о том, что было бы неплохо, если бы Лекс ее поцеловал, как он придвинулся к ней ближе.
   Ноэль Холифилд еще никогда не была так увлечена мужчиной. Да, даже не мужчиной - мальчишкой, ведь она предпочитала мужчин постарше, уделяя этому требованию немалое внимание.
   После отношений с Джорданом ей не нравились мужчины хоть каким-то образом связанные со спортом (а Лекс, как оказалось, был футболистом, хоть и любителем, потому что из-за травмы колена он не смог продолжать профессиональную карьеру). Лекс Роджерс был обладателем почти всех тех качеств, которые ей не нравились, и обладательницей некоторых из этих качеств являлась сама Ноэль Холифилд.
   Но в случае с Лексом Роджерсом ничего не срабатывало. Ноэль тянуло к нему, как навозную муху на объект с душком.
   Ноэль применила все свое обаяние, и она чувствовала, что нравится Лексу, но ей впервые в жизни не хотелось быть лучше. Ей хотелось просто быть.
   И она была. Была той, кем она являлась на самом деле. Как младенец, от которого пахнет только им самим, то есть молоком матери, без запаха парфюмерных средств; так и она была только самой собой, и больше никем.
   Они вышли из паба поздно вечером и направились к ее гостинице. В Лондоне можно найти замечательные маленькие гостиницы, больше похожие на семейные пансионы. В одной из таких гостиниц и поселилась Ноэль Холифилд. Вообще-то ей всегда больше нравились огромные, похожие друг на друга, отели с ярким светом в главном холле, чем эти дома в три этажа, хоть они и отличались индивидуальностью. Но раз уж изучать архитектуру и стиль, то можно начать изучение прямо с гостиницы. Ей даже стало нравиться, что вокруг нее тишина, и она не сталкивается в холле с множеством людей. Если она смотрела в окно, то видела не верхушки зданий, которые неизменно видны из окон номеров больших отелей, а фасады таких же маленьких домиков, каким являлась и ее гостиницы. Она могла разглядывать улицу, так и не понимая, как же англичане ездят по противоположной стороне дороги на своих маленьких машинках: жуках или мини-куперах.
   Ноэль была очень удивлена отсутствием туманов. Может быть, ей просто повезло с погодой, но за семь дней, которые она провела в Лондоне, лишь единственный раз она увидела легкий туман, да и то утром - что является далеко не редкостью и в других городах планеты. Да и дождь стал накрапывать только после обеда в тот день, когда Ноэль должна была возвращаться домой.
   Англичане совсем не показались ей заторможенными и чопорными, как это считается обычно. Молодые люди были такими же, как и везде, такими же, как и Ноэль Холифилд. Одевались они, правда, несколько по-другому. Выбор цветовой гаммы в одежде молодых англичан был более чем скромен, ну, если только не брать в расчет лондонских Панков.
  
   Ноэль и Лекс шли к ее гостинице по мало освещенным улочкам, будто бы нарочно выбирая самые темные, а потому наиболее притягивающие, места. Они шли, держась за руки, сплетая и расплетая пальцы. Они молчали, и обоим это нравилось. В тот момент у них было больше того, о чем помолчать, чем того, о чем они могли бы поговорить.
   Они попрощались около входа в гостиницу. Правда, прощание затянулось еще на час.
   С одной стороны Ноэль хотелось уйти, она очень устала, и ей хотелось уже лечь в постель, но с другой стороны, ей хотелось остаться с Лексом, здесь, на улице, и стоять, смотря ему в глаза, и держать его пальцы, чувствуя, как тепло его тела передается ей. В то же время ей хотелось позвать Лекса к себе в номер, чтобы завершить вечер, узнав, в действительности ли их тела так отлично понимают друг друга.
   Ноэль Холифилд впервые смогла отказать себе в том, чтобы затащить в свою постель мужчину.
   "Ну, надо же, - подумала девушка, - у меня все-таки имеется характер, чтобы идти против себя и собственных желаний".
   Лекс сказал, что будет ждать ее на следующий день в пабе, в котором они провели весь вечер в пять. И Ноэль умудрилась оторваться от него и уйти. Она не любила оборачиваться назад, но тут что-то просто заставило ее посмотреть на Лекса, остановившись у самой двери в гостиницу. Он еще стоял на том же месте, где она его оставила. Он чуть улыбнулся ей, поднял руку, чуть пошевелил в воздухе пальцами и приложил ладонь к левой стороне груди. Ноэль непроизвольно закусила губу и, помахав ему в ответ, скрылась за дверью. Она почувствовала, как у нее в который раз за вечер сбилось дыхание.
   Она поднялась к себе в номер и выглянула в окно. Ноэль сама не знала, что именно она хочет увидеть на улице: стоял бы Лекс или нет, сегодня ничто не могло повлиять на ее решение спать отдельно. Ноэль приняла душ и легла. Ей никак не удавалось заснуть. Разум так долго прибывал в выключенном состоянии, что стал работать с удвоенной силой. Девушке никак не удавалось заснуть, хотя спать хотелось очень сильно. Впрочем, заснуть было тоже страшно, ведь она знала, что обычно происходит, и какие мысли преследуют ее утром. Ночью, в тот момент ее голова была занята одним Лексом Роджерсом. То, что возникло между ними больше походило на какую-то дурацкую шутку. Ноэль понимала, что он ей нравится, но в это же время она отдавала себе отчет в том, что они не смогут быть вместе, как бы ей этого ни хотелось. Ноэль понимала, что это совсем не тот человек, который ей нужен. Тем более, если он был почти точной копией ее самой, только с той разницей, что Лекс был парнем, а два года младше ее. И если бы отношения развивались дальше, расставание принесло боль лишь Ноэль, он расстался бы с ней почти без сожаления, какие бы слова он не говорил, и какими бы наивными ни казались его глаза. Ноэль знала о нем все. Она сама была такой же пару лет назад. И пару лет назад ей бы тоже не причинило боли расставание с мужчиной. Лекс был раздолбаем, он жил, ничего не усложняя и не доставляя себе житейских неприятностей. Ноэль Холифилд прекрасно это знала и отлично понимала этого мальчика, который так неожиданно появился в ее жизни. Она была такой же, как он, любила лишь себя, пока не стала обо всем этом задумываться.
  
   Лекс показал ей, какой она была пару лет назад, и Ноэль прекрасно знала, что творится у него в голове, понимала, что именно он чувствует, чего он боится.
   Ноэль Холифилд уже давно стала чувствовать себя последней стервой. Именно такой она чувствовала себя после последних отношений. Да и ее единственный друг Пол Флетчер не раз говорил ей (а в каждой шутке, как известно, есть только доля шутки), что такую тварь как она еще нужно поискать.
   Она много думала, и, чем больше думала, все больше поражалась, как же люди могут быть так похожи друг на друга. Ведь Лекс был просто ее зеркальным отражением. Он рассказал, что у него тоже не было длительных отношений с девушками. И причины у него были точно такими же, как и у Ноэль. Ему так же нравилось общаться с противоположным полом, Лексу нравились женщины, но они его не понимали: не понимали его чувств, не понимали, чего он хочет. Он и сам порой недопонимал себя. И ко времени знакомства с Ноэль Холифилд, он уже осознавал свою двойственность. Но эта двойственность, в отличие от девушки, Лекса пока не угнетала. Он просто не мог понять, что же не так: начиная новые и новые отношения и заканчивая их слишком быстро, Лекс не получал от них никакого удовлетворения, доставлял боль многим женщинам, сам того не замечая.
   Он был красивым (хоть и немного не во вкусе Ноэль) и пользовался этим с большим успехом. Ноэль уже давно поняла, что добиться чего-то в жизни намного легче при приятной внешности, а еще лучше, если эта внешность будет более чем приятной.
   Он убегал от серьезных отношений, предпочитая им мимолетные связи. У него было множество своих, сугубо личных, интересов, которые женщины не принимали во всей совокупности.
   Лекс Роджерс был так же безмерно одинок во всем этом множестве окружающих его людей и многообразии вьющихся вокруг него представительниц женского пола, как и Ноэль Холифилд. Только она уже понимала это, а он еще нет, поэтому они не могли на то момент стать единым целым. Они были вместе, но в то же время порознь; хоть всеми силами и тянулись друг к другу, ни отталкивались как одноименные заряды.
   Ноэль понимала этого мальчика по-своему, но понимала, и Лекс понимал ее, но с высоты своего личного опыта. Она осознавала, что у их отношений просто не может быть никакого будущего. А раз нет будущего, то можно позволить себе все. Ведь она больше никогда не увидит Лекса, и она может быть с ним такой, какая она есть, и не думать вообще ни о чем: ни о том, что будет, ни о своей или его репутации, ни о рамках приличия, ни о том, какое она производит на него впечатление. Ноэль Холифилд впервые в жизни не надо было быть кем-то другим, впервые в жизни ей не надо было быть лучше. Сейчас больше всего на свете ей надо было быть самой собой. Ведь здесь, в Лондоне, ей это ничего не стоило. Она думала, что за возможность быть собой ей не придется платить. С пьянящей мыслью о собственной безграничной свободе и еще чуть-чуть о Лексе Роджерсе Ноэль и заснула.
  
   Утро встретило ее робкими солнечными лучами, которые, казалось, боялись разрушить то хрупкое чувство, которое Ноэль Холифилд совершенно неожиданно обрела. Уже давно девушка не просыпалась в таком приподнятом состоянии, уже слишком давно ничто ее не радовало, и никто ее не интересовал. Только в это утро в Лондоне она понимала, что именно было ей надо, чего именно ей не хватало. Ей было необходимо убежать от всего, убежать от родных, от друзей, от бесконечных мужчин, удрать из своего дома, от своей собственной жизни, наконец; а не от себя самой, как раньше она делала.
   В ванной комнате ей даже петь вдруг захотелось, хотя она не пела в душе лет с восьми. Она пошла на семинар, отсидела там положенное время, что-то записывала, что-то спрашивала, что-то обсуждала, но в голове у нее почти ничего не задерживалось. Ноэль постоянно думала о Лексе. Это было странно, но с самого утра девушка только и думала о том, чтобы скорее наступил вечер, и она бы встретилась с Лексом, ведь обычно она думала о том, как бы ей безболезненно отвязаться от нового молодого человека.
   Так вот какая она, любовь, вдруг подумала Ноэль.
   Время тянулось мучительно долго, и, наконец, мысль о том, надо ли ей вообще все это, залетела в голову Ноэль Холифилд, но задержалась там ненадолго, так как была вытеснена более оптимистичными мыслями. Ноэль подумала, что вся эта ситуация - риск, который она должна принять: она либо рискует, либо нет, ведь каждый из нас сам рисует эту линию на песке.
   Семинар закончился. И на следующий день девушка должна была отправиться домой. Ноэль шла к месту, где они должны были встретиться с Лексом. Внезапно ее охватил страх. Страх от мысли, что Лекс испугался чего-то в своих чувствах, и не придет в назначенное время. Ее всегда страшила неизвестность. Ноэль не знала, как далеко может зайти сама, ведь таких чувств она еще не испытывала. Несколько раз она хотела развернуться и уйти, но желание увидеть Лекса перебарывало все страхи. Ноэль достала зеркальце и ценила свой внешний вид. Да, она была идеальна в тот момент. Узкие черные брюки в паре со шпильками на изящных туфлях делали ее ноги еще длиннее. А шпильки и декольте всегда дают плюс десять Былов к общей оценке. Свои длинные золотистые волосы она оставила распущенными - прозрачный налет романтики. Ноэль сделала акцент на глаза, зрительно увеличив их, и, удлинив ресницы, придала взгляду легкую туманность.
   Тщательно рассмотрев свое отражение в зеркале, Ноэль подкрасила губы и вошла в бар. Лекса она увидела мгновенно, хотя он и сидел в некотором отдалении. На его лице мгновенно появилась улыбка, сменившая нервозность ожидания. Он помахал ей рукой, как бы пригашая присоединиться к нему. Ноэль словно в дымке доплыла до столика, села рядом с Лексом и внимательно посмотрела ему в глаза. Она увидела его сомнение, хоть и не сильное; увидела еще что-то, но никак не могла определить что именно. "Интересно, что же он видит в моих глазах?- подумала девушка, - Только бы не заметил, что он поймал меня на крючок".
   Лекс пододвинулся к ней еще ближе и поцеловал.
   - Привет, - сказал он, когда их губы разъединились.
   - Привет, - ответила Ноэль и поняла, что готова сделать чуть ли не все, о чем бы он только ее не попросил.
   Они о чем-то говорили, много смеялись, целовались, но Ноэль слабо понимала тему их разговора. Она вообще мало о чем думала. Ей было просто хорошо с этим парнем, да и говорили они, скорее всего ни о чем.
   Свежий воздух вечернего Лондона вывел Ноэль из ступора, когда они вышли из паба. Лекс взял ее за руку и, когда его пальцы коснулись ее ладони, ее словно дернуло током, не сильно, но кончики пальцев ощутили легкое покалывание. Лекс на секунду убрал руку, он ощутил то же самое, но потом снова сжал ее пальцы, и они пошли, углубляясь в ночь. Лекс говорил о том, что судьба преподнесла им такой сюрприз, что они встретились в чужой стране, и день рождения у них в один и тот же день. Словно жизнь посмеялась над ними.
   Ноэль вдруг остановилась, словно дороги дальше не было. Лекс стал удивленно вглядываться в ее лицо. Он пытался растормошить ее, что-то спрашивал, но Ноэль была далеко от того места, где стояло ее тело. Она была в темное, и ее полностью охватило отчаяние. Внезапно она стала осознавать, что начало не имеет продолжения. Что начало их отношений приравнялось к их же концу. Она почувствовала всю трагичность и, главное, безысходность положения. Она точно знала: что бы она ни делала, от нее уже ничего не зависит, все будет идти так, как оно идет, и ей, Ноэль Холифилд не подвластно что-либо изменить. Она знала, что уйдет ли она, останется ли она с Лексом, или ситуация размножится на огромное количество вариантов, из которых можно будет выбрать, все равно все эти варианты однажды сольются в одну и ту же точку в будущем. У всех вариантов только один итог - она больше никогда его не увидит. И сейчас ее главной задачей было определить свой выбор: уйдет ли она сейчас, или же проведет все оставшееся время, которое отмерено ей судьбой на пребывание в Лондоне, вместе с Лексом. Ноэль Холифилд долго не думала, ее выбор был очевиден: она любила. Именно поэтому она решила, что проведет оставшееся время, чуть меньше суток, вместе с Лексом.
   Она не знала, почему, но точно осознавала, что не сможет сделать большего для себя и этого нового чувства, проснувшегося в ней. Ей было очень больно. В первую очередь оттого, что в отношениях с мужчиной это был первый раз, когда дело шло не так, как хотелось самой Ноэль Холифилд. Ей было больно и оттого, что судьба отнимает у нее человека, которого она наконец-то смогла полюбить, оттого, что в ушах она услышала смех и поняла, что пришла расплата за то, что она делала, и как она себя вела с мужчинами. Ее боль была следствие той боли, которую она причиняла своим партнерам.
   Сердце Ноэль Холифилд таяло от любви, одновременно обливаясь слезами еще только предстоящей утраты. Оно тлело, как угли в камине, не успев отполыхать. Искра мгновенно превращалась в пепел, оседая в самой глубине ее души.
   Раньше Ноэль никогда не понимала, как может быть сладко и больно одновременно. Теперь она знала это. Теперь она знала, что счастье и горе могут быть идеальной парой, что они могут существовать в душе одновременно, ничуть не умаляя качеств и свойств друг друга. Теперь она знала о двойственности, но уже не только своей, но и окружающего ее мира. Она боялась привязаться к этому молодому человеку, но в то же время знала, что уже слишком поздно. Ее чувства вышли из-под контроля, ее сердце билось быстрее, чем обычно, а дыхание становилось неровным. Теперь она знала, что такое любовь, хотя, может быть, теперь она предпочла бы жить, не зная этого чувства.
   Вдруг темнота вокруг нее рассеялась, и Ноэль снова вернулась в свое тело, вернулась на слабоосвещенную улочку Лондона. Лекс встряхнул ее за плечи уже раз в третий: остекленевшесть ее зрачков пугала молодого человека, но ее глаза постепенно обретали способность видеть.
   - Да, что с тобой? - спросил он, выжидающе заглядывая в ее лицо.
   - Мне просто стало не по себе, - ответила девушка и порывисто прижалась к нему всем телом. Лекс стоял в растерянности, не зная, что ему делать в этой ситуации.
   - Обними меня, - прошептала Ноэль ему на ухо и почувствовала, как его руки легко и нежно ложатся на ее плечи.
   - Ты меня напугала, - тихо сказал он.
   - Я больше не буду, - пообещала девушка и уткнулась лицом в его шею. Она вдохнула его запах и поцеловала его в щеку. Она почувствовала, как его руки опускаются ниже, а нежность его пальцев сменяется настойчивой уверенностью и еще большей чувственностью.
   Она почувствовала, что она дотронулся губами до края ее губ. Ноэль ощущала грудью, как часто и сильно бьется его сердце, то замирая, то наращивая темп. Она слышала, что ее сердце бьется в такт его. Она чувствовала все, что чувствовал он, но ко всему этому спектру чувств добавлялось и осознание того, что весь момент этого бесконечного счастья, страсти, желания, нежности и беспамятства конечен. Все, что с ними происходит, не имело продолжения и было бесперспективным времяпрепровождением, но это придавало мимолетности момента бесконечность самого бытия. Время раздвигало свои границы, чтобы дать возможность Ноэль Холифилд взобраться на эту вершину и осознать, как же больно ей будет падать.
  
   Молодые люди медленно но верно двигались в сторону гостиницы Ноэль. Лекс уже не выпускал ее из объятий. Его прикосновения приносили ей чуть ли ни физическую боль, такими они были желаемыми и предсказуемыми одновременно. Нежность и страсть поселились на кончиках его пальцев; желание, осторожность и влюбленность перетекали в нее чрез распахнутые ладони Лекса, водившие по ее спине от шеи и вплоть до полукруга-изгиба ее тела. В тот момент Ноэль точно представляла, что ей было нужно: больше всего на свете ей хотелось оказаться в горизонтальном положении, и, чтобы объятья находившегося рядом человека никогда бы не разъединились. Ей хотелось обладать им. Всецело. Хотя бы одной этой ночью. А там - будь, что будет...
  
   Ноэль и Лекс каким-то совершенно непостижимым образом оказались у нее в номере. Они обратили внимание на то, что находятся в гостинице только тогда, когда за ними закрылась дверь комнаты.
   - Как мы тут оказались? - спросил Лекс. Ноэль пожала плечами и растерянно улыбнулась.
   Лекс наклонился и дотронулся губами до прохладной кожи на ее ключице, потом скользнул губами по ее шее и, наконец, нашел ее губы. Поцелуи были чувственными, но постепенно становились требовательными, но при этом не теряя нежности.
   Лекс и Ноэль оказались на кровати. Снимать покрывала было некогда. Девушка чувствовала, что именно она контролирует ситуацию.
   - Я не думал, что ты такая властная, - прошептал Лекс.
   - Я еще и не то могу, - ответила она.
   Мгновение словно застыло в этой комнате. Ноэль вдруг увидела все четко, словно на фотоснимке. Смятые покрывала, упавшие на пол подушки, раскиданная по всей комнате одежда и пара переплетенных тел...
  
   Они любили друг друга нежно, никуда не спеша, ведь они оба осознавали, что время замедлилось, и им некуда спешить, ведь за окном все так же темно, а объятья по-прежнему такие же пылкие. Они любили друг друга без налета повседневности. Все, что происходило в этом номере, мало напоминало то, что чаще всего происходит в постели между мужчиной и женщиной. С первых же минут Ноэль поняла, что она не ошиблась с выбором своего пути, что она не пожалеет об этом времени.
   Что бы ни происходило в будущем, эта ночь того стоила...
  
   То, что было между ними, не было просто сексом, хотя с точки зрения техничного исполнения все было просто безупречно. Это не было простым соединением тел, это было разговором. И телесным, и мысленным, и духовным. Она даже представить себе не могла, что такие отношения возможны между мужчиной и женщиной.
   Раньше ей приходилось объяснять своим партнерам, чего бы ей хотелось, с Лексом разговор был не нужен. Казалось, он просто читал ее мысли, а сама Ноэль будто проникла в его голову. Она знала, что именно ему надо, ведь он был так похож на нее саму. Тем более в тот самый момент они представляли собой одно единое целое.
   Им не нужны были реплики, их тела говорили сам по себе.*
   Ноэль не думала, что ее тело может быть таким гибким, а тело мужчины может быть таким отзывчивым. Она не предполагала, что может чувствовать каждой клеточкой своего тела. Она даже не подозревала, что можно забыть обо всем на свете: забыть о времени, забыть, где ты и кто ты.
   Впервые она брала и отдавала одновременно и равнозначно. Это их единение с Лексом в то же время разделило ее пополам. Она была собой, нов то же время она была тем мужчиной, который был рядом с ней.
   Казалось, все происходило бесконечно, время не могло помешать им - они были вне времени. Они были вне барьеров: языковых, возрастных, социальных. Они дополняли друг друга как яблоко, разрезанное на две половины.
   Вокруг них ничего не существовало. Они были вне топографической привязанности. Они были вне пространства. Они словно очутились в невесомости. Они не чувствовали ничего, что их окружало, и, если бы мир рухнул в этот момент, они бы даже не заметили этого. Но мир не рухнул.
   Для Ноэль Холифилд мир словно заново родился. Лекс был первым человеком, который чувствовал, какая она есть, а, не как другие, видели ее лишь такой, какой она только казалась. Но в действительности, он был первым человеком, которому Ноэль захотелось показать, какая она на самом деле. Мало того, ей это было просто жизненно необходимо: именно там, в Лондоне, именно той ночью, именно с тем человеком.
   Когда все закончилось, перед Ноэль открылась еще одна двойственность: она была полностью опустошена, казалось, она просто смертельно устала, но одновременно она чувствовала себя просто переполненной счастьем. Она поняла, что все то время, которое она прожила, не было бесцельно потраченным. Стоило жить хотя бы ради одной этой ночи. Ноэль Холифилд ни о чем в своей жизни не жалела, и в тот момент она поняла, что жалеть действительно ни о чем не стоит. Страдания, душевные переживания, которые она испытывала, а в последнее время они даже стали ее мучить, стоили того, чтобы хоть раз в жизни увидеть фейерверк и мириады звезд одновременно. В какой-то момент ей даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание, но Лекс не дал ей этого сделать.
   Ноэль совершенно не хотелось двигаться, но она все же дотянулась до тумбочки, достала из пачки сигарету и закурила.
   Лекс лежал рядом и порывисто дышал. Да и у самой Ноэль дыхание еще не восстановилось полностью. Она шумно затянулась и дала сигарету Лексу.
   - Все-таки ничего не может быть лучше затяжки после, - сказал он и вернул сигарету. Ноэль кивнула. Это было и ее мнением.
   Они лежали рядом. Каждый на своей половине кровати и молча смотрели в потолок, только их пальцы покоились в переплетении, лежа спокойно между их бедрами. Ноэль и Лекс были похожи друг на друга словно близнецы: не внешне, но внутренне.
   Ее тело стало чувствовать прохладу от кондиционера, и она нагнулась за покрывалом, чтобы накрыть их обоих. Ноэль мельком встретилась с Лексом взглядом и прочитала в его взгляде благодарность.
  
   Мужчина и женщина в полумраке комнаты...
   Их сердца стучали в такт друг другу, а в голове наблюдалось поразительно схожее отсутствие наличия хоть какой бы то ни было мысли. И только тогда, когда Ноэль услышала стук часов, она подумала: "И все-таки мне теперь точно понятно, что люди находят в сексе".
  
   Этой ночью Ноэль Холифилд открылась как есть и сияла в своем совершенстве. Она чувствовала обнаженность: не только телесную, но и эмоциональную. Она растворилась в человеке, который находился рядом с ней в темноте номера, находящегося в чужой стране. А он наслаждался мягкостью ее золотистой кожи, его поражала и заставляла задержать взгляд феерия ее волос, которые в отблеске луны вдруг приобрели огненный оттенок, неожиданно для них обоих.
   Лекс поднялся на локте и изучающе посмотрел на девушку. Она отвела глаза, и он заметил слезинки на кончиках ее ресниц.
   - Ты чего? - испуганно спросил он. Его голос стал более хриплым, но в нем появились более теплые и низкие нотки.
   - Не знаю. Просто мне показалось, что это уже не получится повторить, - ответила она.
   - Можно попробовать, - возразил Лекс.- Хотя, зачем повторять, если можно сделать по-другому, можно сделать лучше?
   Он поднял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. Его взгляд был изучающим, немного испуганным, но безмерно нежным и ласковым. Лекс наклонился и коснулся губами ее ресниц, осушая ее слезы. И тогда Ноэль со всей отчетливостью поняла, что они все-таки никогда не будут вместе. Он целовал ее шею, плечи, зарывался лицом в ее светлые волосы. Меньше всего в тот момент девушке хотелось, чтобы объятия, в которые ее заключил Лекс, не заканчивались как можно дольше. Ноэль закрыла глаза, не в силах смотреть на него. Она понимала, что за окнами начинается новый день, ей хотелось, чтобы время и сейчас перестало быть быстротечным. Чтобы все, что вокруг нее, перестало быть. Чтобы она могла наслаждаться одним единственным моментом вечно.
   И снова они забыли обо всем, полностью отдаваясь любовной игре. Ноэль затаила дыхание, боясь, что раскаленный воздух обожжет ей легкие. Она открывала Лекса с новой стороны. Он так хорошо ее знал, понимал, чего ей хочется раньше, чем Ноэль успевала подумать об этом. Она не предполагала, что мужчина может быть таким ласковым и таким страстным одновременно. Стоны, которые вырывались у него из груди, когда она касалась губами его адамова яблока, просто сводили Ноэль с ума.
   Они то задыхались от бешеного темпа, то с головой погружались в сладостную негу, от которой щемило в груди и хотелось плакать. Ее слезы смешивались с ее слезами. Еще никто и никогда не был ей так близок. Еще никто и никогда не делал для нее столько.
   Неожиданно для себя Ноэль покинула свое тело и увидела со стороны, как они занимаются любовью. Сначала ей показалось, что она упала в обморок или даже умерла. Но потом девушка заметила, что ее тело продолжает двигаться. Она отметила, что в физическом плане они с Лексом почти идеально подходят друг другу. Он был почти одинакового с ней телосложения, но был немного выше. Его хрупкость, которая бросалась в глаза Ноэль, когда Лекс был одет, была абсолютно незаметна в том состоянии, в котором он находился в тот момент. Он был настоящим мужчиной, и это скользило в сменяющихся позах и движениях Лекса. Ноэль обратила внимание и на свое тело. Кажется, и она была не так плоха, как ей это порой казалось. Ей нравились свои длинные волосы, которые были разбросаны по подушкам, и в ту минуту казались льняными, если не полностью седыми.
   Ноэль ничего не могла сделать, ни повернуться, ни изменить угол зрения. Она могла только думать.
   Внезапно она почувствовала еще чье-то присутствие. И услышала в своей голове чей-то голос, который принадлежал мужчине. На узнавание ушло совсем мало времени - это был голос Лекса.
   - Это ты? - спросил он.
   - Я, - ответила Ноэль.
   - Значит, мне не кажется, что мы можем читать мысли друг друга.
   - Похоже на то, - согласилась она.- А ты очень даже ничего.
   - Да и ты на уровне...Со мной такого еще не было. Это все так странно...
   - Ты думаешь, со мной такое когда-нибудь было? - удивилась Ноэль.
   - Я же говорил, это судьба.
   - Рок, - поправила она Лекса.
   - Послушай, я хоте тебе сказать, что...
   Но его голос прервался, и все исчезло. Они снова вернулись в свои тела. Возвращение напомнило электрический заряд, и они почувствовали все то же легкое покалывание. Лекс приподнялся над Ноэль, и они встретились взглядами. Оба поняли, что все, что только произошло, им не приснилось, потому что реальность, казалось. Утекала через раскрытые пальцы.
   - Я люблю тебя, - легко выдохнул Лекс и прижался к ней с новой силой, завершая прерванное возвращением из небытия движение.
   - Я тебя тоже люблю, - шепотом ответила Ноэль и испугалась своих слов. Она любила Лекса, но совершено не хотела, чтобы он знал об этом. Девушка удивилась, что слова, которые крутятся в голове, могут так легко слететь с губ. Она не хотела еще больше усложнять свое положение, не хотела давать себе надежду на то, что все может быть по-другому. Она не хотела думать о том, что все могло быт иначе, что бесконечные, полные страсти и любви очи могли бы иметь продолжение. Она не хотела, чтобы потом ее сердце было разбито, хотя и понимала, что трещина уже увеличилась в размерах.
   Ноэль уговаривала себя тем, что слова любви не могут быть ошибкой. И она знала, что это правда. Она понимала, что ей просто не о чем жалеть, что ей посчастливилось узнать, как же именно все может быть в отношениях между мужчиной и женщиной.
   Она размышляла, а ее тело двигалось словно на автомате, руки двигались вдоль тела Лекса, губы щедро раздавали поцелуи и шептали какие-то ласковые слова, из ее груди вырывались стоны, но она не могла разобрать, на сколько громкие. Ее уши воспринимали легкое мычанье Лекса, выходившее из самой глубины его существования. Ее тело чувствовало любое, даже самое незначительное, прикосновение и отзывалось на каждое встречное движение; словно струны пело от прикосновения настоящего музыканта. Она была как хорошая скрипка, оживающая от умелого прикосновения смычка. Вес, что она знала о сексе до, сейчас было бесполезно. Они были вне секса. А Ноэль было вне этого вне.
   Лекс взял ее голову в свои руки и заставил вернуться в реальность. Ноэль почувствовала приближение конца. Она знала это чувство, щекочущее нервы. Пружина, находившаяся внутри нее, была взведена до предела, как внутри пистолета, из которого вот-вот должен раздаться выстрел. Ноэль понимала, что сила финала во много раз превзойдет по силу их первый раз. Это все равно, что сравнивать огонь вспыхнувшей спички и пламя лесного пожара. Ноэль открыла глаза и посмотрела на Лекса. Он тоже чувствовал приближение финальной точки. Его зрачки расширились, губы были приоткрыты. Темп приближения и удаления их тел друг от друга нарастал. Его глаза на пару мгновений обрели осмысленнее выражение, и он, ощущая не свойственную его голосу еще большую хрипоту, сказал, когда Ноэль смогла сфокусировать свое зрение и ту часть сознания, которая еще продолжала действовать, на нем:
   - Мы должны сделать это вместе.
   Ноэль ничего не ответила, только загадочно улыбнулась. Но Лекс понял, что же именно она имела в виду.
   Окончание пришло, словно финальное tutti в оркестре, накрывая мужчину и женщину теплой волной, которая приносила облегчение, но взамен уносила все силы. В голове словно произошел взрыв. Да что там взрыв? Целая атомная война. Миллион снарядов одновременно взорвалось в разных частях мозга. Ноэль показалось, что ее черепная коробка незамедлительно взорвется. Ее тело трясло словно на электрическом стуле. Она чувствовала, что Лекс крепко прижимает ее к себе, не в силах пошевелиться. Его пальцы впивались в ее кожу, они даже побелели от силы, с которой он сжимал ее тело. Ему казалось, что кто-то просто вынул из него все жизненные силы, выпил все соки, поддерживающие в нем жизнь.
   Ноэль подумала о горе, на которую двое: мужчина и женщина восходят вместе, а спускаются по отдельности. Кто бы это ни сказал, он был чертовски неправ; восхождение и спуск могут быть совместными *.
   Им понадобилась целая вечность, чтобы понять, где они находятся. Время шло, за окном начинал заниматься рассвет. Гладь Темзы была почти неподвижна и слегка поддернута туманом, похожим на сигаретный дым. В воздухе чуть подрагивала утренняя дымка, и роса прозрачными невесомыми каплями лежала на листьях, иногда скатывалась в землю с травинок.
   Лондон начинал просыпаться.
   Лекс откинулся на спину и чуть вздохнул. Он потянул Ноэль за локоть, и ее голова невесомо легла ему на плечо. Он обернул руками ее плечи. Никто уже и не знал, кто из них двоих первым провалился в сон. Может, это получилось и одновременно, но почти мгновенно. Им ничего не снилось, просто их тела хотели набраться сил после изматывающей ночи. Они были словно аккумуляторы, поставленные на подзарядку после долгой непрерывной работы. Сон был для них тем временем, когда не только прекращается умственная работа, но и отключаются все жизненные процессы, и наступает время пополнения силами.
  
   Ноэль проснулась в три часа дня.
   Совсем рядом шумел будничный Лондон, но только не на этой тихой улочке, где находилась гостиница Ноэль. Девушка чувствовала прилив сил, но эмоционально она была подавлена. У нее было еще четыре часа, чтобы побыть в этой комнате.
   Она села в постели, накинула одеяло, почувствовав промозглость, и закурила, еще раз подумав о том, что курить она все-таки не хочет бросать. Ноэль посмотрела на Лекса, он спал, и она могла рассмотреть только его спину. Она слышала его спокойное и глубокое дыхание и затягивалась сигаретой. Потушив окурок в стоявшей рядом пепельнице, Ноэль почувствовала некоторое облегчение; сковывающее ее напряжение немного спало. Но ее сердце начинало бешено колотиться в груди при мысли о том человеке, который в тот момент спал рядом с ней, и расстояние между ними было не больше пяти дюймов.
   Ноэль встала и поплелась в ванную комнату. Девушка взглянула в зеркало и внимательно изучила свое отражение. Губы были припухшими, золотистые волосы были растрепанными и кое-где даже спутались. Ноэль все еще могла ощущать ладони Лекса на своем затылке. Глаза ее выглядели совершенно сонными, но она могла заметить там еще что-то. Это что-то Ноэль квалифицировала как любовь. Она еще ни разу не видела, чтобы ее глаза так светились. Впрочем, девушка думала, что она вообще на такое не способна.
   Она влезла в ванну и пустила воду. Ноэль села, обхватив руками колени, и позволила каплям воды беспрепятственно скатываться струями по ее коже. Только сейчас Ноэль почувствовала боль во всем теле.
   "Да, - подумала она,- Может быть все-таки не стоило по утрам хотя бы бегать, чтобы быть немного подготовленной к таким физическим упражнениям, а вернее, к последствиям такой бурной ночи...Хотя, с другой стороны, откуда мне было знать о том, что вляпаюсь в такое..."
   Струи воды напоминали ей о руках Лекса, о теплых прикосновениях его губ. Ее стало подташнивать от непрекращающегося течения воды, но она все равно никак не могла оторвать глаз от какручивающегося потока, который стремился в трубу канализации.
   Трубы пугали Ноэль своей загадочностью. Она знала, что трубы не могут быть чистыми, и, когда девушка думала об этом, ей становилось дурно. Страшно ей было оттого, что канализация таит в себе что-то неизведанное, скрытое от посторонних глаз, скрытое от обывателя, а потому внушающее недоверие и чувство боязни. Ноэль читала о том, что через трубы канализации в помещение могут проникнуть какие-нибудь насекомые, например, тараканы, или даже крысы. Она читала, что внизу под каждым городом существует другой город, - многоуровневый лабиринт канализационных труб, и там даже могут жить люди. Ноэль однажды задумалась о том, куда ночью исчезают все нищие и бродяги, ну, естественно, кроме тех, кто промышляет в темное время суток. Ведь днем их просто несметное количество. Не могут же все они ночевать на улице, да и заброшенных неохраняемых домов не таки много, где они могли бы ютиться. Тем более, такие здания расположены, в основном, далеко от центра, а нищие начинают свой промысел довольно рано. Не могут же они тратить так много времени и сил на дорогу от места ночлега (ведь не все же из них посещают ночлежки, скорее питаются там, но не ночуют) до места "работы". Вот тогда-то Ноэль и решила, что ночуют они где-то под землей. Следовательно, было два возможных варианта - либо это метро, либо трубы канализации. И осознание этих фактов совсем не грело душу девушки. Хорошо, что она была в общем и целом нормальным человеком, относительно здоровым в психическом плане; иначе мысли о земных жителях могли бы просто свести ее с ума.
   Но Ноэль Холифилд нравилось смотреть, как вода, закручиваясь в воронку, исчезала в трубе нескончаемыми равномерным потоком. Ноэль нравилось опускать на воду мелкие соринки, все, что угодно, что попадалось по руку, было подходящего размера, с чем не жалко было расстаться, и что могло спокойно проскочить сквозь прорези в канализационную трубу. Иогда она пыталась отправить туда свои дурные мысли или плохое настроение.
   Спустя некоторое время Ноэль почувствовала, что по ее щекам текут слезы. Они смешивались с водой и скатывались в темноту канализационной трубы, так же как и капли воды, закручиваясь в воронку. Ноэль не понимала, почему из ее глаз текли слезы. Наверное, перенапряжение дало о себе знать.
   Девушка выключила воду и с трудом заставила себя встать. Еще с большим трудом ей удалось вылезти из ванной. Она включила фен и, сев прямо на голый пол, высушила волосы. Замотавшись в полотенце, она вернулась в комнату. И только в этот момент поняла, что отчаянно хочет есть. Она взглянула на Лекса. В ее отсутствии он успел перевернуться на спину и раскинуть руки. Теперь он занимал почти всю кровать. Казалось, что он спал крепко, поэтому Ноэль подняла трубку телефона и заказала еду в номер. Она сделала заказ в расчете на двоих, чтобы потом второй раз не звонить и не беспокоить лишний раз обслуживающий персонал.
   \Ноэль села на край постели и снова закурила. Она стала рассматривать спящего Леска. Ей вообще нравилось смотреть на спящих мужчин. Всегда. Да и вообще, считала она, человек неестественен в момент сна. Иногда, кажется, что душа просто на время покидает человеческое тело. Лицо спящего человека, если, конечно, ему снятся приятные сны, как-то разглаживается, с него стираются все дневные проблемы и заботы. Человек пребывает там, где ему хорошо, и он может быть сам собой,- ему нет необходимости притворяться. С лица исчезает гримаса бодрствующего человека. Обычно лицо спящего выражает счастье или покой, но чаще всего оно вообще ничего не показывает. Мышцы расслаблены, что иногда не удается сделать в реальной жизни, даже приложив немалые усилия. Человек становится похожим на себя в детстве. Ноэль нравилось смотреть на незамутненные разумом мужские лица, в которых исчезали и горделивость, и удивление, и серьезность, и похоть, которые неизменно присутствуют на лице каждого человека. Только у кого-то сильнее проявляется одно выражение, а у кого-то совсем иное. Словно спящие младенцы... Именно поэтому Ноэль всегда злилась, когда просыпалась и заставала, что ее мужчина рассматривает ее спящей. Она никому не хотела показываться такой, какая она есть. Никому. Кроме Лекса. Как бы ей хотелось проснуться оттого, что кто-то на нее смотрит. И не кто-то абстрактный, а именно он.
   Ноэль не заметила, когда успела докурить сигарету. Она оторвалась от созерцания спящего мужчины только тогда, когда в дверь постучали. Ноэль забрала заказ. Она вернулась в комнату вместе с едой. Девушка боялась, что сук в дверь разбудит Лекса, но не тут-то было; он, казалось, спит так крепко, что пройди по нему стадо слонов с симфоническим оркестром всех самых известных мировых театров на спинах, он бы и то не пошевелился.
   Ноэль стала медленно поглощать свой то ли запоздалый завтрак, то ли обед, то ли поторопившийся ужин. Впрочем, она не задумывалась над этим. Еда показалась ей на удивление вкусной. Ноэль ела, ела, а есть все еще хотелось. Она решила, что стоит немного передохнуть и дать пище возможность опуститься в желудок. Девушка прилегла на кровать и отхлебнула уже чуть подостывший кофе.
   Лекс лежал так же на спине. И его рот был слегка приоткрыт. Ноэль протянула руку и пригладила его растрепавшиеся волосы. Внезапно от ее прикосновения он стал просыпаться. Его взгляд метнулся по комнате и остановился на девушке.
   - Доброе утро, - сказал он сонным голосом, чуть улыбнувшись, и потер глаза.
   - Привет, - ответила Ноэль. Звук собственного голоса показался ей слишком глухим.
   Лекс попытался потянуться, но движение принесло ему легкую боль, и от неожиданности этого происшествия он застонал. По-видимому, эта ночь прошлась по нему ураганом столь же безжалостно, как и по Ноэль.
   - Господи, как же все болит, - промычал он и на секунду смежил веки.
   - Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, - ухмыльнулась девушка. - Тебе бы в душ. Хоть немного будет полегче. Я уже и еду заказала.
   Лекс блаженно улыбнулся:
   - Да, это именно то, чего мне сейчас не хватает больше всего.
   Он встал и поковылял в ванную комнату в чем был. Это заставило Ноэль улыбнуться. На половине пути он внезапно остановился и, повернувшись, направился в сторону Ноль. Ее глаза расширились от удивления. Лекс подошел к ней, чуть наклонившись, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Проделав все это, он продефилировал в ванную комнату уже более бодро, оставив в комнате ошарашенную девушку. Когда Лекс скрылся за дверью, Ноэль пальцами дотронулась до своих губ. Поцелуй был абсолютно невинным и совершенным в проявлении и простоте выражения чувств. Ей хотелось задержать этот поцелуй на своих губах. У нее было теплое чувство, словно на нее вылили ведро воды. Так она и сидела в той же позе, с похолодевшими пальцами, приложенными к губам, пока Лекс не вернулся из ванной. Он подошел к Ноэль и вдруг сел около ее ног, обхватив руками ее колени. Он положил голову ей на колени и, уперевшись подбородком, заглянул ей в глаза. В душе что-то защемило. Но вместо того, чтобы заплакать, она улыбнулась Лексу, хотя в уголках ее глаз показались слезинки...
  
   Но всему однажды, будь это рано или поздно, приходит конец. И чаще всего конец является полной неожиданностью, и отсрочить его невозможно, как бы это ни хотелось. Четыре часа пролетели, словно четыре минуты. Для Ноэль они превратились в одно мгновение, которое сделалось размытым. Словно художник рисовал красками на холсте, а потом ему понадобилось набрать другой краски, контрастной той, которая была у него в работе. И вот он окунул кисточку в чистую воду, и вода начала мутнеть. Прозрачность постепенно исчезала, вода окрашивалась, приобретая призрачность. День окрасился бледными размытыми красками. Это был единственный день, когда Лондонский туман дал о себе знать. Он появился в жизни Ноэль, постепенно оседая в ее душе, оставляя почему-то послевкусие корицы.
   Ноэль плохо помнила, как они добрались до аэропорта. Единственно, что уловило ее сознание, было то, что Лекс всю дорогу не выпускал ее из объятий. Она наслаждалась последними минутами пребывания в Лондоне. Она специально попросила таксиста, чтобы он проехал через весь город - что-то вроде прощальной обзорной экскурсии. Но Ноэль мало смотрела по сторонам, она была больше занята созерцанием Лекса, пыталась уловить в его лице что-то, что дало бы ей надежду, хоть самую незначительную. Но все было бесполезно. Ноэль видела в его лице влюбленность, при чем очень сильную, но это не успокаивало ее. Она пыталась смотреть на Лекса как можно меньше, чтобы не привязаться к нему еще сильнее, но то было не в ее силах. Ее глаза как магнитом тянуло к нему.
   Ноэль смотрела на молодого человека и видела в нем источник своей боли, свою мечту, сбывшуюся только наполовину. С каждым мгновением она влюблялась заново и любила этого человека с каждой новой секундой еще сильнее. Она ругала себя за слабохарактерность - ведь Ноэль вообще не хотела, чтобы Лекс провожал ее до самого аэропорта. Ей совершенно не хотелось, чтобы прощание затянулось. Но она не смогла отказать ему. Именно Лекс настоял на том, чтобы их прощание состоялось перед самым вылетом. Ему хотелось как можно дольше побыть с ней. Видимо, где-то на уровне подсознания он тоже чувствовал, что ночь, которая у них была, должна стать первой и последней; что у них остались последние минуты, которые были для них ценнее всех мировых богатств вместе взятых.
   Они промлчали всю дорогу. Да и нужны ли им были слова, если они они и так понимали почти все, что чувствует и думает другой. Это все равно, что дублировать голосом текст, который ты читаешь, если никого кроме тебя поблизости нет.
   Лекс смотрел на Ноэль, словно маленький ребенок на любимую игрушку, которую кто-то отобрал, или же которая по несчастью сломалась. Он чуть не плакал, и Ноэль знала, что в тот момент это было действительно проявлением его чувств. Искренне и абсолютно.
   В самой же Ноэль Холифилд боролись два чувства. Она любила Лекса, безумно. Про такое чувство обычно говорят "влюблена как кошка". Но одновременно она начинала его ненавидеть за то, что они не смогут быть вместе, за то, что он видел ее такой, какой видела себя только она одна. За то, что она полюбила его, и он тоже влюбился в не, но его любовь слишком скоро начнет увядать. За то, что в самом скором времени Лекс станет задумываться о том, зачем ему все это надо, и зачем вообще поддерживать такие отношения. Она знала это, но все равно не смогла устоять и не обменяться номерами телефонов и адресами электронной почты.
   "Как глупо,- думала Ноэль Холифилд,- Я веду себя как настоящая женщина. Обычная стопроцентная женщина".
   Ноэль улыбалась в ответ на улыбки Лекса, но в уголках ее губ еле заметной тенью таилась грусть. Девушка старалась держаться и не расплакаться от всей важности момента.
   Они пробыли в аэропорту еще около часа. Уже давно объявили регистрацию, но им было никак не расстаться. На двоих они выкурили около пачки сигарет, и они оба заметно нервничали. Лекс и Ноэль не замечали никого, они стояли, обнявшись и, смотря друг другу в глаза, иногда обмениваясь какими-то фразами. Лекс обещал, что они будут обязательно встречаться в своей стране, что он будет ей звонить. Но Ноэль знала, что этого не произойдет, каким бы правдивым и искренним ни был в тот момент Лекс. Из состояния ступора их вывело сообщение о том, что регистрация на самолет подходит к концу. Лекс крепко прижал девушку у себе и зарылся лицом в золотистые волосы на ее макушке, а Ноэль уткнулась лицом в его шею. Она пыталась его запомнить, запомнить его запах, сохранить где-то в глубине памяти его лицо, его мальчишеское телосложение, записать образ его обнимающих рук. Она вдыхала его запах, чтобы больше никогда его не услышать. Ноэль старалась запомнить звук и интонацию его голоса, когда он еле слышно прошептал ей в самое ухо:
   - Я люблю тебя.
   - Нет, это Я тебя люблю,- сказала Ноэль и дотронулась губами до его губ. Она попыталась сложить в этот поцелуй всю нежность, всю любовь, всю горечь расставания и всю боль, которую она уже испытывала, и которую ей еще только предстояло испытать.
   Время было не на их стороне, и им прошлось расцепить объятия. Ноэль прошла на регистрацию. Она не хотела оборачиваться, но что-то заставило ее повернуться. По ее щекам уже текли слезы, застилая взгляд. Но сквозь эту пелену Ноэль увидела, как Лекс нарисовал в воздухе сердце, и, послав ей поцелуй, приложил ладонь к сердцу. Ноэль поймала его поцелуй и приложила дрожащими пальцами к губам. "Я люблю тебя", - беззвучно произнесла она. Лекс кивнул и улыбнулся. Это было последнее, что видела Ноэль Холифилд.
   Когда она вошла в самолет, стюардесса даже поинтересовалась, все ли у нее в порядке. Еще бы - вид заплаканной девушки у любого вызвал бы такую реакцию. Ноэль заверила ее, что все нормально. Правда, пришлось все-таки объяснить бортпроводнице, что она только что навсегда рассталась с любимым, чтобы та окончательно отстала.
   Перелет дался Ноэль тяжело - все-таки путь не близкий. Довольно скоро она смогла справиться со своими эмоциями. Она так стала за последние три дня, что ее почти сразу вырубило. Она даже не стала есть, хотя раньше очень охотно поглощала пищу, которую разносят в самолетах. Она чувствовала себя абсолютно пустой. Даже не столько пустой, сколько опустошенной. Она не могла найти в себе ни капли физической силы, ни эмоциональной. Ноль чувствовала себя просто телом. Словно скелет, помещенный в телесную оболочку. И больше ничего. Ни чувств, ин мыслей, ин эмоций. У Ноэль затекла рука, но она этого даже не почувствовала. А даже если бы и почувствовала. А даже если бы она и почувствовала, ей было бы все равно. Ноэль Холифилд была стеклянной банкой из-под варенья. Варенье было вкусное: ни кислое и не сладкое, ни густое и не жидкое, а такое как надо. Только не было его этого варенья. Его съели, а банку тщательно вымыли. И в тот момент Ноэль была этой самой тщательно вымытой банкой из-под варенья. Прекрасное обрамление для ценного содержания, которого уже нет. Голова Ноэль Холифилд была такой же абсолютно пустой, представляя собой совершенство отсутствия мысли. У Ноэль даже слез не было - они все высохли и исчезли, видимо, там же, где и чувства, эмоции и мысли. Девушке не хотелось ничего. А, главное, ей не хотелось быть. Или быть кем угодно, но только не самой собой. Вдруг ей отчаянно захотелось вернуть прежнюю Ноэль Холифилд. Она была куклой. Просто большой куклой в человеческий рост. Эта кукла могла делать все то же, что обычно делают люди - могла сидеть, могла стоять, могла есть или спать, могла справлять естественную нужду, могла читать или удовлетворять сексуальное влечение. Только, в отличие от человека, эта кукла была пустой внутри. Она была не более чем отлично отрегулированный механизм, в точности повторяющий все действия живого человека. Ноэль чувствовала себя этой куклой. Она была совершенно разбитой. Она делала все словно на автопилоте - пристегнула ремень, когда самолет шел на посадку, вышла из самолета, поблагодарив провожающий персонал, прошла таможенный контроль и пошла уже было с вещами на выход, чтобы поймать такси, как ее окликнул мужской голос. Ноэль никого не ждала и, уж тем более, никого не хотела видеть. Ей хотелось побыть одной, поехать к себе на квартиру, принять ванну и лечь спать на ближайших дня два. Девушка не стала поворачиваться и продолжила свой путь.
   - Ноэль! - прогремел знакомый мужской голос прямо над ее ухом, и девушка почувствовала у себя на локте чью-то ладонь. Она, было, обрадовалась, решив, что это Лекс прилетел раньше нее и теперь встречает ее в аэропорте. Такое вполне могло быть, если бы сама Ноэль Холифилд не была на девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента уверена в том, что это просто невозможно. Но оставалась же одна сотая процента. А это, как показалось девушке в тот момент, совсем не так и мало. Все чувства, которые покинули ее, когда она вылетела из Лондона, вдруг нахлынули с новой силой. Ноэль встала на месте, как вкопанная, боясь повернуться. Если бы можно было умереть, она умерла бы именно в тот момент, так и не узнав, кто именно держит ее за локоть. Ноэль стояла и пыталась почувствовать телом, кто же стоит позади нее, хотя ее сердце уверяло, что это он, Лекс Роджерс, ее разум кричал, что это не он, не он и еще раз не он; что это просто невозможно.
   Но Ноэль была такой хрупкой, такой ранимой в тот момент, ей так хотелось верить своему сердцу. Ей так хотелось, чтобы разум замолчал, чтобы позади нее в данный момент стоял Лекс, что это просто не могло не быть правдой.
   Не могло не быть.
   Но не было.
   Жизнь редко разрешает нам обладать всем тем, чего нам хочется на данном отрезке жизни.
   Ноэль почувствовала, как мягкие ладони легли на ее плечи и развернули ее. Она боялась поднять голову и посмотреть на того, кто это был. Да она боялась просто открыть глаза. Ноэль чувствовала, что страх подступает к самому горлу, грозясь лишить ее возможности вдохнуть. Она не знала, как вести себя в данной ситуации. Ноэль Холифилд почти ничего не боялась в этой жизни. Но только не в эту минуту. Сейчас она боялась того, что, открыв глаза, она увидит совсем не того, кого хотела бы. А, следовательно, больше всего она боялась одиночества - ведь никто, кроме Лекса Роджерса не мог заполнить собой эту пустоту.
   Ноэль казалось, что прошла чуть ли не целая вечность, пока она все перечувствовала и все передумала; на самом деле пролетела всего пара мгновений. Девушка почувствовала, что кто-то встряхнул ее за плечи, и неожиданно для себя посмотрела прямо перед собой, открыв глаза.
   Из-за того, кто стоял перед ней, все внутри Ноэль оборвалось. Множество маленьких ниточек - нервов внутри нее одновременно порвались на множество мелких частичек, разрываясь вдоль и поперек.
   Перед Ноэль во всем своем великолепии, которое только было возможно, стоял Пол Флетчер. Он улыбался и озабоченно заглядывал ей в глаза. В руках он держал букет цветов.
   - Это ты...- разочарованно сказала Ноэль. Ей вдруг стало дурно. Внезапно подступила тошнота, и голова закружилась. Она оперлась рукой о грудь Пола.
   - Что с тобой? - взволнованно спросил Пол.
   - Мне просто стало не по себе. Если честно, тоя вообще-то не ожидала тебя здесь увидеть.
   - Мы же договаривались, что я тебя встречу,- удивился Пол.
   - Да? Извини, я не помню,- призналась Ноэль.
   - Да, что с тобой? Что произошло? Ты на себя не похожа...- Извини, но я сама плохо что-либо понимаю. Это уже не я,- ответила девушка и повернулась, чтобы уйти.- Спасибо, Пол, что встретил. Извини, но единственное, чего мне сейчас хочется - это оказаться у себя дома. Мне сейчас лучше всего остаться одной.
   Ноэль высвободилась из его рук, подхватила свой багаж и направилась на улицу. Она вышла из здания аэропорта, и легкий ветер чуть не сбил ее с ног своей свежестью. Ноэль еле устояла на ногах. Хорошо, что Пол подхватил ее сзади.
   - Я не могу тебя сейчас отпустить,- сказал он и бережно взял ее под руку.- Я не знаю, что у тебя произошло, но что-то произошло. Ты совершенно выбита из колеи.
   - Оставь меня, пожалуйста, в покое,- попросила Ноэль.
   - Извини, но я не могу этого сделать,- возразил Пол.- У тебя сейчас такое состояние, что...
   - Какое состояние? Откуда тебе знать о моем состоянии?
   - Вот ты мне и расскажешь о своем состоянии, и о том, что с тобой случилось. Пойми, Ноэль, я очень беспокоюсь за тебя,- сказал Пол, открывая дверь своей машины.
   Девушка откинула его руку.
   - А почему ты не спрашиваешь, чего хочу я? Я хочу побыть одна! Одна! Понимаешь? Понимаешь ты это или нет? - чуть ли не прокричала она ему в лицо.
   Ноэль почувствовала, как последние силы покидают ее, и она стала медленно опускаться на асфальт около машины. Она почувствовала, как заботливые руки не дали ей упасть, как Пол буквально загрузил ее в машину, потому что в таком состоянии она была не более чем грузом. Когда машина тронулась с места, Ноэль поняла, что ее сознание окончательно и бесповоротно покидает ее, и она погрузилась в липкое, теплое и ужасно темное забытье.
  
   Когда Ноэль Холифилд открыла глаза, ее охватило чувство, словно кто-то проехал по ней асфальтоукладчиком. Все ее тело болело, голова просто раскалывалась, горло пересохло. В довершение ко всему вышеперечисленному Ноэль никак не могла взять в толк, где именно она находится.
   Она лежала на большой кровати, только сейчас девушка поняла, что кто-то раздел ее и облачил во что-то, напоминающее пижаму. Ноэль оглянулась по сторонам. ПО всему было заметно, что эта комната принадлежит мужчине. Сознание смутно вырисовывало сцены недавнего прошлого. И тут Ноэль поняла, в чьих апартаментах она находится. Это была квартира Пола Флетчера.
   "Так, значит, вот в чьей пижаме я тут лежу",- подумала девушка. Она попыталась сесть на кровати, каждое движенье отдавалось болью в каждой задействованной мышце, и еще Ге-то в районе затылка. Ноэль не знала, сколько времени она провела у Пола в квартире, даже приблизительно не могла прикинуть, но ей доставляла дискомфорт мысль о том, что Пол принес ее сюда, на кровать, переодел в свою пижаму. УЖ лучше бы он порылся в е вещах и достал бы оттуда ее ночную одежду. Ноэль чувствовала, как постепенно начинает злиться. На тумбочке она заметила стакан воды и записку. Девушка залпом осушила весь стакан и почувствовала, как вода опускается вниз по ее внутренним органам. И от этого ей стало намного легче, в голове что-то прояснилось, а комната стала обретать большую четкость.
   Ноэль взяла записку и стала читать. Сначала буквы никак не хотели складываться в слова и представляли собой какое-то совершенно невообразимое нагромождение и полнейший хаос. Потом они расплылись в огромное синее чернильное пятно. У Ноэль от всех этих превращений закружилась голова. Она пыталась сфокусировать зрение и разобрать хотя бы одно слово. Она закрыла глаза на какое-то время, а потом снова открыла. И буквы сами собой сложились в слова, а слова выстроились в ровные линии предложений. Ноэль облегченно вздохнула и стала читать, пытаясь удержать в своей голове хоть какую-то информацию. Она узнала почерк Пола.
   "Ноэль!
   Если ты читаешь это, значит, все-таки, в конце концов, ты пришла в себя, чему я несказанно рад.
   Извини, но мне пришлось раздеть тебя. Пойми, - ничего личного. У тебя был жар, и вся твоя одежда промокла насквозь, поэтому я взял на себя ответственность переодеть тебя в свою пижаму, хоть она и мало подходит тебе оп размеру. Я, конечно, мог бы одеть тебя во что-нибудь из твоих вещей, но...ты же знаешь, что я просто не могу копаться в чужом, тем более, женском белье. Поэтому, очень надеюсь, что, даже если ты сейчас и сердишься на меня, ты все же сможешь понять мотивы моих поступков.
   Не мог же я отвезти тебя к тебе на квартиру в том состоянии, в котором ты была. Я не мог бы тебя бросить.
   Чтобы с тобой ни случилось, помни, что я всегда тебе помогу. Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне.
   Кстати, чувствуй себя как дома: моя ванная комната, холодильники диван с телевизором полностью в твоем распоряжении.
   Я оставил тебе на тумбочке стакан воды, тебе наверняка захочется пить, когда ты придешь в себя.
   Пойми, что ты не в том состоянии, чтобы совершать сейчас подвиги. Ты, должно быть, чувствуешь большую слабость. Прошу, никуда не уезжай, не пренебрегай моим, хоть и вынужденным, гостеприимством. Тебе нужно, чтобы сейчас кто-то был рядом. Ведь не для таких ли случаев существуют друзья?
   Ноэль, не делай глупостей.
   Прошу тебя.
   Пол"
   По дате, которую показывал будильник на тумбочке, Ноэль поняла, что она пребывала в отключке целых два дня с того момента, как самолет приземлился в аэропорту. Она почувствовала огромную признательность к Полу за то, что он выходил ее. Но ей было не по себе оттого, что он видел ее в таком состоянии. Ноэль постаралась выбраться из постели. Ее руки безвольно висели вдоль тела, а ноги свершено не хотели ее слушаться. Пижама сидела на ней, словно на скелете, наверное, на вешалке она смотрелась бы гораздо симпатичнее. Ноэль чувствовала легкое головокружение, но она понимала, что это из-за недостатка сил. Ведь она ничего не ела и не пила уже более двух дней, и это не могло не сказаться на ее самочувствии.
   На ватных ногах она дошла до ванной. Принимать душ она не стала, так как понимала, что сил на то ей точно не хватит. Не хватало еще, чтобы Пол, придя с работы, обнаружил ее бессознательное тело на полу своей ванной. Ноэль умыла лицо и шею и посмотрела на себя в зеркало. От зрелища, которое она смогла наблюдать, у многих бы волосы встали дыбом. Сначала Ноэль даже не узнала себя: осунувшееся лицо, огромные темные круги под глазами, желтая кожа, ужасающего вида волосы, сухие потрескавшиеся губы и потухший безжизненный взгляд больного человека. ОТ былой красоты остались разве что белоснежные зубы. Ноэль оперлась руками о края раковины, посмотрела в глаза своему отражению в зеркале и, улыбнувшись, сказала:
   - С возвращением, Ноэль Холифилд.
   Да, в такую передрягу ей еще ни разу не доводилось попадать...
  
   Ноэль опустилась на первый этаж и направилась прямиком к холодильнику. По дороге она успела подумать о том, зачем же Полу такая огромная двухэтажная квартира, если он живет совсем один, домашних животных кроме рыбок, которые вольготно расположились в огромном аквариуме в гостиной, у Пола не было; девушек к себе в квартиру он водил редко, предпочитая вести свою сексуальную жизнь в квартирах своих девушек, или же в номерах на одну ночь. Ноэль, конечно, нравились просторные апартаменты, она и себе-то квартиру выбрала далеко не маленькую, но и не такую огромную, как у Пола. В его двухэтажной квартире можно и заблудиться, если еще и находиться в таком состоянии, в котором находилась Ноэль. Хорошо, что она знала расположение этой квартиры, как свои пять пальцев, хотя в данный момент она не могла с уверенностью сказать, сколько у нее пальцев.
   Наверное, все мужчины хотят обладать всем самым большим: начиная с размера квартиры и машины, и заканчивая размером обуви и, конечно, размером их мужского достоинства. И чем больше все вышеперечисленное, тем лучше. По крайней мере, больше, чем у всех оставшихся в компании. Только если хотя бы одно условие выполнено, и хоть по одному пункту друзья уступают, жизнь можно считать сложившейся. Иначе мужчина будет страдать, будет страдать его мужское самолюбие.
   С такими мыслями Ноэль открыла холодильник. Яркий свет, вырвавшийся из-за дверцы, ударил ей в глаза и на мгновение ослепил девушку.
   Разнообразие продуктов поразило ее.
   "Интересно, неужели Пол способен все это съесть один,- подумала Ноэль.- Если нет, то кто поглощает все эти горы еды?"
   С намерением выяснить это у Пола, Ноэль стала доставать из холодильника то, что смогло бы утолить ее голод. Одного сока она насчитала штук пять разных упаковок. Свой холодильник она никогда так не забивала, предпочитая покупать только самое необходимое. Что-то особенное она покупала только тогда, когда к ней должен был кто-нибудь придти. Какие-то значительные мероприятия были крайне едко. Ноэль предпочитала заказать столик в кафе или в ресторане, чем собирать всех у себя дома. Она терпеть не могла мыть посуду. Одна мысль о грязных тарелках, вилках, ложках и прочей утвари приводила Ноэль в состояние ужаса. Тем более, у нее дома не было посудомоечной машины, в отличие от кухни в квартире Пола.
   Ноэль вытащила из холодильника мясную нарезку, пакет сока и хлеб для сэндвичей. Два кусочка она загрузила в тостер. После некоторого времени поисков Ноэль все же смогла отыскать на этой кухне кофеварку, еще пару мгновений у нее занял процесс включения кофеварки.
   Ноэль очень обрадовалась тому, что Пол оставил на столе два кружки, тарелки, столовый приборы, которые могли бы ей пригодиться. Девушка мысленно поблагодарила его за то, что избавил ее от еще получаса поисков по многочисленным полкам, ящикам и ящичкам, которые в изобилии были представлены на этой кухне.
   Минут через пять Ноэль смогла приступить к поглощению пищи. К этому времени она уже явственно стала ощущать, как стенки желудка прилипли намертво к спине. Она чувствовала себя почти полностью счастливой. Горячий кофе приятно обжигал небо и язык, проливаясь в низ теплой, жидкой и сладкой массой вниз по пищеводу. Пожалуй, еще никогда еда не казалась Ноль Холифилд такой вкусной. Сбалансированность холодного и горячего приятно обостряла вкусовые ощущения. Ноэль еще раз мысленно поблагодарила Пола за то, что в его холодильнике нашелся вишневый сок.
   Девушка чувствовала, как постепенно к ней возвращаются силы. Все-таки одной духовной пищей долго сыт не будешь. Секс - сексом, а про еду не забывай.
   Буквально минут через десять после начала трапезы Ноэль почувствовала приятную тяжесть в желудке, которая пришла с осознанием того, что приходит насыщение. У нее уже просто не осталось си, чтобы убрать продукты в холодильник помыть за собой посуду. Ноэль медленно переместилась в гостиную, которая находилась на первом этаже. Наверх, в спальню, она не смогла бы подняться, даже если бы очень сильно хотела. Она была слишком слаба, поэтому устроилась на диване. Пол, по-видимому, предвидел такое развитие событий, поэтому достал плед и оставил его на диване вместе с горой подушек. Больше всего в этой гостиной Ноэль нравился огромный телевизор, который включался от хлопка в ладоши. Правда, пульт тоже был заботливо оставлен на самом видном месте, то есть на прозрачном журнальном столике, который стоял перед диваном.
   Ноэль очень любила класть ноги на этот журнальный столик, чем приводила Пола чуть ли не в бешенство. Наверное, именно поэтому она и делала то, что раздражало Пола, только ради того, чтобы побесить его. Но в данный момент ей совершенно не хотелось вступать с кем бы то ни было в конфликты, а, те более, с Полом. Она уютно устроилась на диване, поместив свое тело на все многообразие подушек и подушечек, и натянула на себя плед под самое горло. Ноэль подумала, что не стоило заканчивать завтрак холодным соком, который до этого провел достаточно много времени в холодильной камере, потому что от этого стало зябко и не совсем уютно. Ноэль свернулась под пледом, так что положение ее тела представляло собой позу эмбриона, и хлопнула в ладоши, чтобы включился телевизор, а включился он на круглосуточном канале мультиков.
   "Вот, значит, как ты проводишь свое время, Пол Флетчер,- подумала девушка.- А я-то думала, что у мужчин в телевизоре преимущественно один канал - да и тот исключительно платный и эротического содержания".
   Хотя, скорее всего, Пол выключил телевизор именно на этом канале, вспомнив о патологической любви Холифилд к мультфильмам.
   Ноэль погрузилась в дремоту. Ей так не хотелось ничего делать, ей так не хотелось ни о чем думать, что даже глаза остановились в одной точке и смотрели куда-то мимо всего. Впрочем, даже ни мимо окружающих предметов, а внутрь самой себя. Ноэль вдруг захотелось стать маленькой девочкой, вернуться в то время, когда у нее было никаких проблем. Почему-то именно представление такого момента в жизни, когда жизненное небо над головой было абсолютно безоблачным, далось девушке с особым трудом. Проблемы в ее жизни были всегда - вопрос в их масштабе и значимости на конкретном этапе существования. В конце концов, Ноэль удалось представить себя беззаботным ребенком, не обремененным проблемами взрослой жизни. Иногда очень помогают сеансы этакой "детотерапии" - медитации в конкретно взятом случае, с конкретной личностью. Происходит вытеснение "я"-взрослый "я"-ребенком, и вместе с этим, параллельно вытеснение взрослых проблем более актуальными для менее зрелого и более беззаботно возраста. Главное, - уметь вовремя останавливаться, чтобы не впасть в детство окончательно и не заработать ненароком шизофрению. В вопросе медитаций важную роль играет воображение человека. У Ноэль Холифилд с воображением проблем не было, впрочем, как и с самовнушением в отдельно взятых ситуациях. А мультфильмы, которые шли без остановки только помогали погрузиться в состояние детского ощущения мира. Большинство детей более ярко и эмоционально воспринимают окружающий мир, - у них еще не притупились чувства, они еще способны видеть цветные сны, чувствовать всей поверхностью тела, моментально определять хороший человек стоит перед ним или же плохой, не разучились смотреть на мир широко раскрытыми глазами. В этом самое большое преимущество детей перед взрослыми. Взрослый человек, не все, но большинство, смотрят вниз, себе под ноги, очень редко - по сторонам, и почти никогда вперед и наверх. Только попадая в незнакомый район, город или чужую страну взрослый человек начинает замечать, что происходит вокруг. Ребенку же все ново в этом мире, у него нет недостатка в интересе; все, что его окружает на улице, чаще всего оказывается непознанным. Ребенок - это всегда первооткрыватель.
   Если исходить из вышесказанного, Ноэль Холифилд действительно была ребенком. Она открыла что-то новое в окружающей ее действительности. И, главное, она открыла что-то новое в самой себе, что со временем становится крайне сложным и, в конце концов, почти невыполнимым.
   Ноэль продремала часа полтора. Проснулась она от мысли, что ей хочется курить. Но вставать с дивана, вылезать из-под пледа, расстаться с хрупким чувством комфорта ей совсем не хотелось. Но в этот момент ее зрение зацепилось за пепельницу и пачку сигарет, которые стояли все на том же журнальном столике. Единственно, что омрачало слегка радость от находки, было то, что это были сигареты Пола, а они были намного крепче, чем те, которые курила Ноэль. Но выбирать не приходилось. Это все равно лучше, чем идти и искать где-то свои. Девушка закурила и тут же ощутила легкое головокружение. Вместе с тем как дым проникал в легкие, в ее голову стали проникать мысли, причем именно те, которых она боялась больше всего. В голову лез Лекс Роджерс. Это должно было произойти рано или поздно. Ноэль все равно не была готова к этим воспоминаниям. Комок слез подступил к горлу. Ноэль была совершенно не там, где ей хотелось бы быть, впрочем, она все равно не знала, где именно ей хотелось бы быть. В Лондоне ей было делать нечего, ведь Лекс вылетел из Великобритании на следующее утро, после того, как Ноэль села в свой самолет; а город, в котором жил Лекс, девушка тоже не знала, она не видела смысла в том, чтобы это спрашивать - они все равно не увидятся.
   Ноэль было больно осознавать правду. Она попала в точку - у их отношений не будет продолжения: прошло уже достаточно времени, чтобы он смог позвонить, и Ноэль была более чем уверена в том, что в ее электронном ящике сообщений от Лекса Роджерса тоже нет. Она знала, что он думает, и что он чувствует, и была права. Ноэль знала, что, встав утром на следующий день после отправления Ноэль, Лекс почувствовал испуг. Испуг от той мысли, которая много-много раз рушила отношения самой Ноэль с мужчинами: "А зачем мне все это надо?" И его мозг разрабатывал намного больше аргументов "против", чем "за" продолжение тих отношений. Лекс не видел перспективы у отношений на расстоянии с девушкой, о которой он почти ничего не знал. Единственными вещами, что их связывали, был ил их День Рождения и Лондон. И к моменту размышления над ситуацией общим остался вообще лишь День Рождения. А этого было слишком мало. Лекс решил воспринимать это лишь как потрясающий бонус к отдыху, ведь секс был идеальным. Эту ночь просто невозможно вычеркнуть из жизни. Так зачем же ее портить дальнейшим развитием отношений? Да, конечно, Лекс не сможет забыть эту девушку, впрочем, ему и не хотелось ее забывать. Но еще больше ему не хотелось портить создавшийся в его воображении образ. Он решил оставить все в Лондоне: и ночь, и страсть, и саму Ноэль. Что было, то было, и это было прекрасно. Лекс решил для себя, что это было просто мимолетное увлечение на отдыхе - такое встречается повсюду довольно часто. А, следовательно, этому не следует придавать большого значения. Да, какое-то время он был влюблен в Ноэль, но он не любил. Он скучал еще какое-то время по ней, но объяснял это опять же страстью и не более. Для него Ноэль Холифилд осталась в памяти не больше яркого воспоминания о путешествии по столице туманного Альбиона.
   Ноэль знала это. Она сама раньше поступила бы так же. Она заранее просчитала все мысли Лекса, она уже много аз чувствовала то, что чувствовал он, проснувшись утром. Ей очень хотелось воспринимать встречу с Лексом как мимолетный роман, страсть, которая так же быстро угасает, как и воспламеняется, но она не могла. Что-то, чего она не могла понять и объяснить себе, затронуло самые потаенные струны ее души. Ноэль скучала. Скучала по этому мальчику, который сам того не зная и не желая причинить боль, разбил ее сердце на мелкие кусочки, превратив его почти что в пыль, в тлен.
   Ноэль не успела заметить, как слезы уже текли по ее щекам. Ей было больно. Еще ни разу в жизни мужчина не причинял ей такой боли. Впервые в жизни мужчина был ей настолько небезразличен. Слезы застилали глаза Ноэль - все помещение превратилось в одно размытое цветовое пятно. Самое страшное, что Ноэль понимала, что она еще не скоро сможет оправиться от этого состояния. Но еще хуже было то, что она была абсолютно бессильна в этой ситуации. Лишь теперь Ноэль стала понимать, что чувствовали ее мужчины, которых она бросала, не объясняя никаких причин. Она-то понимала, все, что с ней произошло, понимала почему, но не могла понять, почему это все должно происходить с ней, и ничего не могла поделать.
   Конечно, Ноэль могла позвонить Лексу или отправить ему письмо на электронную почту, но она не видела в этих действиях никакого практического смысла. Изменить что-то в лучшую сторону она не могла, а напортить - вполне. Конечно, она испытывала очень глубокие чувства, но себя-то она тоже любила. У нее была гордость, и она никогда не бегала за мужчинами. И не собиралась это начинать. Выбора у Ноэль Холифилд не оставалось. Единственно, что она могла сделать - набраться терпения и ждать, когда же чувство любви угаснет. Она старалась найти аргументы, подтверждающие то, что развитее их отношений было просто невозможно. Ноэль знала на сто процентов, что близкие отношения не могут долго поддерживаться на расстоянии. Рано или поздно такие чувства превратятся в пепел, который будет развеян ветром, и от отношений не останется и следа. Страсть слишком быстро угасает, это Ноэль знала отлично. И отношения не смогут без страсти развиваться, если людей не держит что-то еще, что-то общее. Найти такое общее между ней и Лексом никак не удавалось. Лондон и ночь, проведенная вместе - даже все это осталось в прошлом и уже не связывало их. Ноэль могла найти миллионы "против" и смогла найти только одно "за", из-за чего стоило продолжать эти отношения. "За" была только любовь, да и то только со стороны Ноэль. Но одной любви было недостаточно.
   Между ей и Лексом стояло слишком многое: огромное расстояние между местами их жительства, различие в возрасте, хоть и не большое, о все же различие, которое усугублялось единым днем рождения, у них был абсолютно разный статус и положение в обществе. У них были разные жизненные ценности. Из всего этого Холифилд много раз делала один и тот же вывод: они абсолютно, тотально не подходили друг друга.
   Ноэль чувствовала себя безмерно одинокой. Только, если раньше она была просто одинокой, то теперь она была одинокой в своем чувстве. Она была одна в любви. Теперь Ноэль понимала, что взаимность чувств - очень важный критерий существования в понятии "любовь".
   Она знала, что скоро придет Пол, и совершенно не хотела, чтобы он видел ее в таком состоянии, хватит с него и того, что он видел, когда встретил ее в аэропорту. Ноэль никогда не понимала, как можно забыть обо всем из-за какого-то мужчины, она думала, что люди это просто придумали, чтобы прикрыть таким объяснением какие-то свои действия и поступки. Теперь она понимала, что это не выдумки. Как она могла забыть о том, что в аэропорту ее должен встретить Пол? Просто уму не постижимо. Хотя, чего было удивляться, если на какое-то время она забывала свое имя, забывала себя. Ноэль не думала, что такое может произойти с ней. Она не думала, что окажется настолько слаба, столкнувшись с непонятным ей чувством. Впрочем, она не предполагала, что вообще может любить кого бы то ни было, кроме себя.
   Ноэль была одинока - ей было просто не с кем поделиться. Она могла бы рассказать все Полу, но ей совсем не хотелось говорить о том, что творилось у нее в душе, даже с Полом Флетчером. Единственный человек, с которым ей хотелось бы поговорить на эту тему, был слишком далеко, и вряд ли ему хотелось с ней говорить.
  
   Ноэль вытерла слезы, она не хотела, чтобы Пол видел ее слабость, ведь это совсем не входило в ее планы, тем более, что ее внешний вид и так оставлял желать лучшего: осунувшееся лицо, раскрасневшиеся глаза, кожа нездорового цвета, растрепанные волосы и в довершение ко всему пижама Пола, которая и на вешалке смотрелась бы лучше.
   Хозяин квартиры не заставил себя ждать. Когда он вошел в гостиную, его улыбка осветила всю комнату.
   - Ну, привет, подруга, - сказал он и сел рядом с ней на диван.
   - Привет, благодетель,- ответила Ноэль.
   - Выглядишь отвратно,- Пол смерил ее взглядом.
   - Ты всегда умеешь обрадовать. А то я без тебя не знаю, как выгляжу - у тебя же по всему дому висят зеркала, уж не знаю, как и уитриться спуститься из спальни и через кухню дойти сюда, и ни разу не наткнуться на свое отражение.
   - У меня просто мания величия.
   - И это - факт.
   - Значит, мультики смотришь?- спросил он. Ноэль кивнула в ответ.
   - А я купил тебе сигареты, которые ты куришь, у тебя, наверное, заканчиваются,- Пол протянул ей пачку.
   - Спасибо,- сказала Ноэль и, открыв пачку, закурила.
   Какое-то время они сидели молча, смотря друг другу в глаза. Ноэль стало не по себе, и она отвела взгляд. Через какое-то время Пол сказал:
   - Не знаю, что именно у тебя произошло, но даю голову на отсечение, что в этом замешан мужчина...
   Ноэль ничего не ответила и не стала поднимать на него взгляд.
   - Знаешь, Ноэль, ты - мой друг, и я всегда буду на твоей стороне...Ты можешь на меня обижаться, но я все равно скажу тебе это, - он вздохнул.- Я знал, что рано или поздно это произойдет, и ты наконец-то узнаешь, как чувствуют себя брошенные тобой мужчины. Узнаешь, как бывает больно, когда человек, которого ты любишь, разбивает твое сердце,- в конце фразы его голос сорвался.
   Ноэль посмотрела на Пола, и ей показалось, что в уголках его глаз поблескивают слезы. Молчание было тяжелым и давило, но Ноэль ничего не могла сказать, потому что знала, что голос подведет и сорвется на плач. Она не могла и смотреть на Пола, потому что слезы стали застилать ей глаза. Она не злилась на его, потому что он сказал правду, которую она и сама прекрасно знала. Вдруг Пол притянул ее к себе, и Ноль почувствовала тепло его обнимающих рук и его тела, которое было так близко. Она расплакалась. Ей было так стыдно.
   - Прости, прости, Ноэль,- говорил он.- Я не хотел тебя обидеть, я..
   - Я знаю, Пол,- перебила его девушка.- Я все знаю. Ты прав, и ты понимаешь это. И я понимаю. Вот это-то и ранит.
   - Теперь зато ты можешь понять меня.
  
   Ноэль вспоминала этот момент еще и еще раз. Теперь, кутаясь в пальто, пытаясь не дать февральскому ветру заалеть под полу, она понимала, что все то, что сказал в тот день Пол, было сказано не просто так. Он специально сделал ей больно, чтобы она поняла, как когда-то больно было ему. Он еще раз заставил ее почувствовать себя полным ничтожеством. Впрочем, ему совсем не хотелось этого делать, но с другой стороны, он не мог этого не сделать. Пол просто подчеркнул жирной линией то, что Ноэль знала и без него, еще раз впечатав в ее сознание чувство разочарования в жизни и усилив боль от любви и невозможности что-либо сделать.
   Сейчас Ноэль знала, что тогда он все сделал правильно. Он просто поставил последнюю точку. Пол поддержал ее в тот трудный период жизни, он не бросил ее одну. И не требовал взамен абсолютно ничего. Он продолжал ее любить. И теперь Ноэль было больно оттого, что поняла это слишком поздно. Он любил ее, показывал ей то всеми возможными способами, а она была слепа. Ей было жалко Пола, но еще больше она жалела себя.
  
   Ноэль подняла голову. Пепельное небо простиралось от горизонта и до горизонта. Оно было везде. И Ноэль даже казалось, что она вдыхает его. Слезы мешали четко видеть, и девушке пришлось остановиться. Она села на скамейку, стоявшую неподалеку, и закурила. Никотин немного успокоил, но ее все равно трясло. Ветер стих, и дум, вдыхаемый Ноэль, окутывал ее лицо. Слезы высыхали, а мысли путались еще больше. Она встала и продолжила путь домой, подумав, что, если бы она взяла такси, то уже давно была бы дома. Машину она оставила у магазина, пришлось заказать доставку продуктов до дома, потому что вести автомобиль самостоятельно она не могла.
  
   Ноэль Холифилд еще около полугоду не могла отойти от поездки в Лондон. Лишь через пять с небольшим месяцев она могла сказать себе точно, что уже разлюбила Лекса. Первое время она сильно скучала по нему. Потом пыталась забыть его, но получалось плохо. После она старалась просто переждать.
   Ноэль осталась жить у Пола. Это он предложил ей жить вместе, понимая, что одиночество может просто убить ее. Ноэль приняла его предложение, потому что перспектива остаться совершенно одной в своей пустой квартире пугала ее. Она знала, что в присутствии Пола будет держать себя в руках, будет следить за собой, не позволит себе то, что могла бы позволить себе то, что могла бы позволить, оставшись наедине сама с собой. Пол спас ее от одиночества, спас ее от самой Ноэль Холифилд.
   Благодаря Полу, Ноэль вернулась к своей обычной жизни, продолжила работать.
   Она даже нашла себе нового бой-френда. Но ему была уготована участь жертвы. Он не был ни в чем виноват, и Ноэль знала это, но все равно искала в нем черты Лекса. В новом избраннике ее раздражало буквально все: ели он звонил слишком часто, тогда Ноэль начинала беспокоиться о своей свободе; если же он не звонил ей, девушка обвиняла его в безразличии к своей персоне. Да и в плане секса ему было далеко до ее прежних партнеров, и уж тем более, до Лекса Роджерса.
   Ноэль понимала, что беспокоит сравнивать мужчин между собой, все люди разные, но все равно в голову лез один Лекс, и с этим было ничего не поделать, это происходило бессознательно.
   В конце-концов новому бой-френду была дана отставка по прошествии двух недель после знакомства, и его образ был оставлен пылиться в одном из самых дальних уголков памяти.
   Но после новых неудавшихся отношений, Ноэль снова ощутила себя самой собой. Все словно встало на свои места. Словно корабль, который после столкновения с айсбергом продолжает свое движение вперед, не замечая, что одновременно с этим идет ко дну. Так и Ноэль Холифилд после столкновения с айсбергом Лексом Роджерсом, наивно полагала, что сможет остаться прежней.
   Тем более, что рядом с ней все время был Пол. Она больше не была одинаковой, девушка словно обрела семью. Ей нравилось приходить домой, зная, что ее кто-то ждет. Но больше всего ей нравилась эта огромная двухэтажная квартира, с огромным телевизором в гостиной, набитым до отказа продуктами холодильником и посудомоечной машиной на кухне. Ноэль сдавала свою квартиру и отдавала эти деньги Полу, как плату за проживание. Сначала он отказывался брать деньги, но Ноэль настояла на своем: не может же она, работающий человек, пользующийся водой и электроэнергией, сидеть на иждивении. В конце-концов, Пол был вынужден согласиться с ее доводами.
   Жизнь всегда преподносит сюрпризы, чаще всего совсем неожиданные, и достаточно часто не очень приятные. Однажды Ноэль встретила Лекса у себя в городе. Даже не встретила, а видела мельком. Он был с девушкой. Сердце Ноэль на какое-то мгновение сжалось. Она не стала подходить к ним - зачем было портить эту идиллию? Лекс эта его новая пассия шли обнявшись, и она смотрела на него такими влюбленными и такими жадными глазами, что Ноэль стало тошно. Ей вообще было не понятно, что же Лекс нашел в этой несуразной, нелепо накрашенной и не понять во что одетой девице. То, что она была лучше Ноэль в постели, тоже было очень сомнительным. Да и не было похоже, чтобы Лекс бы влюблен. Он был вроде и рядом с этой девушкой, но в то же время где-то своем далеко, в другом измерении. Смотря на эту парочку, Ноэль могла понаблюдать за собой со стороны, поставив на место Лекса свою персону. Ведь именно так она себя и вела в большинстве случаев - находилась в другом измерении, пока заинтересованный ею мужчина пытался оказывать ей всевозможные знаки внимания, на которые только было способно его воображение.
   Лекс был очень холоден, и это не могло не порадовать Ноэль. Но ей совершенно не хотелось подходить к ним. Если бы она сейчас возобновила бы свои отношения с Лексом, недели через три она бы его бросила. Сейчас Лекс Роджерс не представлял никакого интереса. Ноэль даже не могла вспомнить, что же ее привлекло в нем, ведь ничего особенного в Лексе не было. Он был просто обычным. Обычным симпатичным молодым человеком. И было совершенно не ясно, откуда вообще могла появиться искра, которая пробежала между ними в Лондоне. Если бы Ноэль не знала его, то никогда даже внимания на него не обратила. Все-таки на все, что случается с человеком, есть воля судьбы. Иначе, как объяснить все то, что произошло с Ноэль в Лондоне?
   Девушка улыбнулась происходящему, и пошла в противоположное Лексу и его подружке направление. Единственно, что ее злило, так это то, что сейчас рядом с Лексом была другая женщина, а совсем не она, неподражаемая и единственная Ноэль Холифилд. Уж лучше было остаться совсем одному, чем с такой как эта девица, подумала девушка. Но тут же вспомнила про своего последнего молодого человека. Может, в плане внешности он и не уступал Лексу, зато по всем остальным пунктам проигрывал с разгромным счетом. Так что этот короткий союз тоже никак нельзя было назвать блестящим.
   Не смотря не то, что прежние чувства было абсолютно невозможно вернуть обратно, мало того, ей даже не хотелось вернуть их назад (что было - то было), но ее настроение было банально испорчено. Встречи с бывшими пассиями не прибавляли позитивных эмоций, а только заставляли задуматься о том, сколько же их было.
   Вечером Ноэль поссорилась с Полом. Повод был каким-то совершенно незначительным. Ей просто нужно было выпустить пар, снять эмоциональное напряжение. Она чувствовала себя стервой, ведь ей не следовало вымещать на Поле свою злость на другого мужчину, но против своей натуры она пойти не могла. И уже в который раз ей было стыдно за свое поведение, тем более, что Пол не заслуживал такого к нему отношения. Ей хотелось бы попросить у него прощения, но сделать этого она не могла. Еще ни один мужчина не удостоился такой чести, чтобы Ноэль Холифилд попросила у него прощения или хотя бы извинения. Впрочем, она ни разу не признала и своей вины, даже если была действительно виновата.
  
   Только на подходе к дому Ноэль поняла, что ее ноги промокли. Впрочем, это было не трудно сделать, ведь из дома она выходила в расчете на то, что поедет на машине, но ситуация повернулась так, что ей пришлось идти по мокрому снегу в тоненьких легких сапожках. А дорогу Ноэль не очень-то старалась выбирать. Ей вообще было все равно, куда наступать.
   Девушка подумала о том, что уже в самом скором времени ей придется расхлебывать последствия своего безответственного поведения. А последствия не заставят себя ждать в виде высокой температуры, головной боли, ломоты в костях, соплей и, может быть, даже боли и першения в горле, сопровождаемых кашлем.
   "И поделом тебе, Ноэль Холифилд, - подумала она.- За то, что ты наделала".
  
   Однажды Ноэль узнала о том, что у Пола есть девушка. Она не могла понять, что именно ее разозлило, но она пришла просто в бешенство. Сначала она даже представить себе не могла, что же с ней происходит, а потом осознала, что это ревность. Она ревновала Пола к его новой девушке. Раньше такого с ней никогда не было. Но, рано или поздно, это должно было произойти. И случилось это, как всегда неожиданно. Даже слишком.
   Чувство было странным, как странным было и то, что Ноэль ревновала Пола. Она думала, что он ей просто друг, и она должна желать ему добра в жизни, и в личной в том числе. Но что-то сломалось, и даже мысль о том, что Пол может находиться с какой-то другой женщиной, приводила Ноэль в состояние крайней психологической нестабильности.
   Весь мир рухнул - ведь раньше Пол Флетчер принадлежал только ей, ей одной, даже если и спал с какой-нибудь женщиной. Ноэль поймала себя на мысли, что думает о Поле, как о своей собственности, словно он ей чуть ли не муж. Впрочем, уже почти пол года они жили как семья, водной квартире, вместе питались, у них даже стало появляться общее имущество... Ноэль уже начинала думать о том, чтобы перейти к более близким отношениям. Она даже стала строить романтические планы. Она уже могла представить себе их семью.
   Но весь мир, который Ноэль себе построила, был разрушен в один миг. Пол пригласил ее в ресторан в один из вечеров. Ноэль долго собиралась, приводила себя в порядок, чтобы выглядеть сногсшибательно. Она смотрела в зеркало и была очень довольна своим отражением.
   В ресторане ее ждал сюрприз. За столиком рядом с Полом уже сидела какая-то женщина. Ноэль даже ничего не заподозрила, ведь, сидящая за столом женщина была совершенно не во вкусе Пола. Во-первых, она была брюнеткой, причем не яркой, а скорее просто темноволосой, а Полу нравились исключительно женщины со светлыми волосами, максимум, шатенки. Во-вторых, она была достаточно высокой, чуть ниже самого Пола, и, в-третьих, она была достаточно крупного телосложения. Ни один из пунктов не совпадал с предпочтениями Пола.
   Ноэль подумала, что это какая-то знакомая Пола или его коллега по работе, которая случайно оказалась в том же ресторане, и просто подсела к нему, пока его спутница задерживалась.
   Ноэль Холифилд подошла к столику со сверкающей улыбкой на лице. Да и откуда было знать бедной Ноэль, какое фиаско она должна была пережить в этот вечер.
   Заметив Ноэль, Пол встал, чтобы помочь ей сесть. К огромному удивлению, незнакомка не торопилась ретироваться. Мало того, она смотрела на Ноэль пристальным, изучающим и даже скорее оценивающим взглядом. Холифилд была более чем заинтригована, и до нее наконец-то стало доходить, что это не просто знакомая Пола, которая случайно оказалась в том е ресторане, а женщина, которую он пригласил для чего-то преднамеренно. Специально.
   "Соперница",- промелькнуло в голове Ноэль.
   И это предположение не замедлило оправдаться. Пол представил женщин друг другу. Незнакомку звали Линда. И Ноэль подумала о том, что это имя абсолютно не подходит той внешности, которой обладала девица.
   Чего-чего, а такого удара, который приготовил пол, Ноэль никак не могла ожидать. Незнакомка оказалась его девушкой. И по всему следовало, что отношения вышли за рамки просто секса.
   Ноэль Холифилд почувствовала себя полнейшей дурой. Она никак не могла прогнозировать, что дело обернется таким образом. Она никогда не думала, что однажды жизнь заставит ее поменяться местами с Полом Флетчером. Первый раз в жизни она чувствовала себя брошенной. Даже после расставания с Лексом, потери его, она не чувствовала себя так паршиво. "Так, вот что чувствовали мужики, которых я бросила, - подумал она. - Словно тебя в дерьмо опустили, а вынуть забыли. А еще лучше, если тебя нашпиговали экскрементами от пальцев ног до самого темечка".
   Ноэль держалась, как могла, хотя больше всего на свете в тот момент ей хотелось перевернуть все с ног на голову в этом треклятом ресторане, дать Полу пощечину, вылить бутылку красного вина на дурацкую белую юбку Линды с какой-то совершенно невообразимой блеклой расцветкой, прокричать "Ненавижу!" и, хлопнув дверью, скрыться. Но позволить себе такой роскоши она не могла, а тем более, доставить такую радость этой несуразной девице. Поэтому ей пришлось проявить все чудеса выдержки, на какие она только была способна. Ноэль приходилось улыбаться, как-то поддерживать разговор, который явно не клеился. Она даже не разбирала, о чем шла речь, ей было дурно, просто тошно.
   Как он, ее лучший друг, человек, который стал ей по-настоящему дорог, мог так с ней поступить? Как у него только наглости хватило? Ноэль казалось, что весь мир, который ее окружал, лопнул, словно мыльный пузырь. Все, чему она верила, было опровергнуто. Короли были сброшены со своих тронов и убиты, а королевы отданы в доходные дома на потребу рабочему классу. Все звезды одновременно упали с небес, а все светила разом потухли.
   Все происходящее казалось чье-то дурацкой шуткой. В ушах Ноэль Холифилд звенел смех. Зловещий хохот. И она его уже где-то слышала.
   "Это - абсурд, этого просто не может быть", - повторяла она про себя, понимая, что изначально все к тому и шло. Ни что в жизни не остается безнаказанным. Все мужчины, которых она растоптала, должны были быть отомщены. Ноэль всегда знала то. И с каждым брошенным ею мужчиной, момент расплаты неумолимо приближался. Но Ноэль Холифилд об этом никогда не задумывалась. Знание этого факта обитало где-то очень глубоко в ее подсознании и всплыло только в момент критической ситуации, когда девушке пришлось столкнуться лбом с самой собой и своей сущностью.
   Ну, почему же ей не было так больно, когда она потеряла всякую надежду на продолжение отношений с Лексом Роджерсом? Почему еще ни разу в жизни она не чувствовала себя такой преданной? Наверное, Лекс значил для нее гораздо меньше, чем Пол.
   Откуда ей было знать, что тот, перед кем она снимет защиту, отправит ее в нокаут?*
   "Господи! Да я же люблю его", - осенило Ноэль.
   И эта новость не очень-то радовала во всей сложившейся подобным образом ситуации. Ноэль не думала, что судьбы преподнесет ей новый "приятный" сюрприз так скоро. Она еще не успела до конца отойти после недавней чуть не случившейся встречи.
   "Спасибо тебе, Пол, - мысленно сказала она, смотря Флетчеру прямо в глаза. - Ты - настоящий друг".
   Ноэль вытерпела эти ужасные два часа, которые ей пришлось провести в этом ресторане. Если бы она могла думать в тот момент о своем поведении, то могла бы похвалить себя за выдержку, которая сравнилась бы разве что с самообладанием агента ЦРУ. Но ей было не до оценивания своей находчивости и стойкости.
   Сидя в такси, она обдумывала план действий на будущее, и ничего дельного как назло не приходило в голову. Она злилась на Пола из-за того, что он не понял ее зарождающихся к нему чувств. А если этот поход в ресторан был его маленькой местью, то на него следовало еще больше разозлиться. Но Ноэль понимала, что в большей степени она злиться на себя, а не на друга. Она злилась на судьбу, на эту несуразную девицу Линду, которая имела наглость претендовать на то, что по праву принадлежало ей, Ноэль Холифилд, злилась на собственные заблуждения. НА самого Пола она обижалась в меньшей степени.
   Ситуация складывалась странная: они с Полом жили вместе уже почти пол года. Жили чуть ли не как супружеская пара, разве что только секса между ними не было. Да и то, кроме самого момента соединения тел, между ними происходило почти все, что только можно представить себе в семейных отношениях. Они позволяли появляться друг перед другом почти без одежды, а то и вовсе без нее. Они могли обнимаясь смотреть телевизор, то и дело срываясь на поцелуи. Они могли уснуть вместе, а могли, заснув в разных местах, утром непостижимым образом очутиться в одной постели. Они знали друг о друге все. Ничего из вышеперечисленного до последнего времени не мешало им встречаться с другими людьми. По крайней мере, так думала Ноэль. Но у нее уже давно никого не было, ей не хотелось встречаться ни с кем другим. Ей каждый день хотелось приходить домой и обсуждать с Полом произошедшее за день, или же просто молча сидеть и рассматривать друг друга. Они вдвоем встретили Рождество, которое получилось действительно хорошим. Они не стали никого приглашать, и даже телефоны выключили, чтобы никто не звонил, из-за чего их родители были слегка обижены. Близился день Святого Валентина, и Ноэль думала о том, что наконец-то наступило то время, когда она не будет одинока в этот праздник. Она еще не задумывалась о том, что чувствует к Полу, но думала, что понимает, что она теперь ода. Она уже нашла Полу подарок и придумала, что оденет четырнадцатого февраля, но всему задуманному суждено было рухнуть.
   Это было похоже на песочный замок. Ноэль чувствовала себя флагом, водруженным на одну из башен такого замка. Пока песок был мокрым, сооружение казалось прочным и надежным, а флаг гордо развевался в воздушном потоке. Но солнце жарило, вода испарялась, а ветер дул с нарастающей силой. И песочный замок медленно разрушался порывами ветра, превращающим единое песочное целое в разрозненные мелкие песчинки; пока флаг не падал вместе с остатками песочной башни и, подхваченный струей воздуха, не был унесен в морские просторы, где благополучно скрывался под толщей мутной зелено-черной воды.
   Впереди Ноэль не видела ничего. Просто пустота и неизвестность. Она понимала, что не в праве судить Пола, что у нее нет на него никаких прав. Ей казалось, что она упустила свой шанс, гоняясь за призраком ушедшей, заведомо невозможной любви. Утратила последнюю надежду на обретение счастья.
   Ноэль вспоминала два часа, проведенные в ресторане, и попыталась понять, почему же она не бросила все сразу, не ушла, хлопнув дверью, а осталась и прошла через все эти вынужденные и далеко не приятные ощущения. Ответ был один. И этим ответом был Пол Флетчер. Ноэль никак не хотела испортить ему вечер, поэтому осталась, стараясь держать себя в руках (которые напоминали скорее тиски). Ноэль подумала о том, что Пол не зря позвал ее на этот ужин. Значит, эта девушка, Линда, что-то для него и значит. А он заслужил хоть немного человеческого счастья. Кто, если не он? Любой мужчина, ну, или почти любой, которого бросила Ноэль Холифилд, заслуживает счастья в личной жизни в большей степени, нежели другие представители мужского пола.
   Меньше всего Ноэль хотела терять Пола именно сейчас. Сейчас, когда она возродилась, когда вдалеке забрезжила надежда. Как все некстати. Господи, да на носу же был день Святого Валентина.
   Мысль о том, что еще одно четырнадцатое февраля придется провести в полном одиночестве, пришла в голову Ноэль Холифилд с ужасающей четкостью, которая бритвой резала нервы. Девушке было очень тяжело. У нее не было даже сил плакать, хотя горло что-то сдавило, словно подступали рыдания, было трудно дышать.
   Ноэль, расплатившись, вышла из такси у дома. У их с Полом дома. На улице стало легче. Она наклонилась, зачерпнула рукой снег и засунула его в рот, а то, что осталось в ладони, она размазала по лицу. Ей было абсолютно плевать на то, что прохожие смотрят на нее, как на сбежавшего пациента клиники для душевнобольных.
   Войдя в квартиру, она прислонилась к дверному косяку и оглядела свои уже бывшие владения. В вечернем полумраке квартира казалась еще более уютной. Все было родным, и так не хотелось со всем этим. Ноэль вызвала такси, подумав, что не следовало сразу отпускать водителя, который привез ее из ресторана. Она на скорую руку собрала все самое необходимое. За те полгода, которые она провела в этом доме, у нее накопилось в нем много личных вещей. Удивительным казалось то, что их оказалось действительно много. Ноэль не стала собирать все, да она и смогла бы сделать это так быстро. Перед самым уходом она оглянулась у порога и бросила прощальный взгляд, говоря "прощай" всем вещам, которые окружали ее достаточно долгое время, чтобы успеть их полюбить и привыкнуть к ним.
   Ноэль села в такси и в этот момент заметила, что к дому подъехала машина Пола. Он вышел из автомобиля и спешно направился к входу. Такси тронулось, увозя Ноэль прочь от этой квартиры, от этого вечера, от Пола Флетчера. Она отвернулась и прижалась виском к боковому стеклу. Ей было больно. Как глупо полагать после очередного жизненного испытания, что все горести закончились, быть может, судьба готовит еще более мощный удар. В голову девушки лезли мысли о том, что такси, которое приближало ее к своей квартире, может неожиданно попасть в аварию. Водитель может не справиться с управлением, или же в них врежется какой-нибудь другой автомобилист. Смерть не пугала девушку, но умереть в тот вечер было суждено не ей. Кто-то другой, но не Ноэль Холифилд, должен был умереть, а она благополучно добралась до своей квартиры. Ее успокоила та мысль, что в данный момент ее жилище не было никем занято, а пара, которая его снимала, съехала три дня назад. Правда, они должны были на днях забрать свои вещи, но это казалось уже не столь важным, как то, что ее жилье было свободно. Водитель помог донести ее вещи до входа.
  
   Закрыв за собой входную дверь, Ноэль окунулась в фактурную темноту квартиры. Все было таким знакомым, но в то же время успевшим немного померкнуть в памяти. Девушка включила свет почти во всем доме, потому что темнота начинала ее душить, проникая вглубь через глаза, дыхательные пути; темнота ощущалась даже кожей и действовала угнетающе, выбрав себе в напарники почти абсолютную тишину.
   Ноэль чувствовала отчаяние. Теперь она была действительно одна. Продуктов в холодильнике не было, впрочем, есть ей тоже не хотелось. Наелась в ресторане. Поэтому она решила лечь спать и легла, не раздеваясь, на кровать. Ноэль думала, что ей не скоро удастся заснуть, но сон, как назло, пришел почти мгновенно.
   Проснулась она около четырех часов ночи от странного звона, который разрывал тишину. Ноэль никак не могла уловить источник звука. Ее уже почти охватила паника, когда она поняла, что это звонил телефон. Ноэль почувствовала, как все ее тело похолодело. Она подняла трубку и выдохнула:
   - Алло.
   - Боже мой! - послышалось из трубки. - Ноэль, ты меня в гроб вгонишь...
   - Кто это? - девушка никак не могла определить обладателя взволнованного баритона.
   - Как это? Это я. Ты что вообще там делаешь? - спросил голос.
   - Пол, это ты? - задала она встречный вопрос.
   - Я, а кто же еще? - она услышала в голосе Пола сердитые нотки.
   - Послушай, ты меня разбудил. Вообще-то четыре часа ночи. Ты совсем спятил? - Ноэль решила снять пальто, в котором заснула. Становилось жарко.
   - А я по твоей милости вообще еще спать не ложился. Что ты там делаешь? Почему ты не дома? Что вообще происходит? Я разыскиваю тебя пол ночи, к сотовому ты не подходишь. Я волнуюсь, думаю, что с тобой что-то случилось. Чего я только не передумал, а потом заметил, что не хватает некоторых из твоих вещей. Я уже пол города обзвонил, поднял на ноги всех знакомых, у которых ты могла бы остаться на ночь. Я вообще ничего не понимаю. Что происходит? - его голос временами срывался чуть ли не на крик.
   - Знаешь, Пол, я очень сожалею о том, что испортила тебе пол ночи, надо было оставить записку. Но, видишь ли, это я скорее должна сотрясать воздух вопросом "Что происходит?".
   - А я-то при чем? - удивился Пол.
   - Ну, ты даешь, дорогой, - Ноэль вздохнула. - При чем здесь ты? Можно подумать, это я тебя пригласила тебя в ресторан и опустила тебя ниже всех возможных планок, приводя на ужин какую-то несуразную девицу. Ты думаешь, я - дура? Как тебе только в голову пришло так со мной поступить?
   - Ну, не такая уж она была и несуразная, - возразил Пол.
   - Это не меняет дела, - Ноэль начинала сердиться. Она просто физически ощущала, как злость внутри нее начинала постепенно вскипать. - Каким образом она вообще там оказалась? Если тебе приспичило провести романтический вечер в ее компании, зачем было приглашать меня? Или тебе одной Линды мало, или как ее там зовут?
   - Послушай, Ноэль...
   - Нет, это ты послушай. Это же просто невообразимый поступок. Я вот только никак не могу понять, я-то тебе зачем была нужна? Оценить? Мог бы просто показать мне фотографию, мне и пяти минут с лихвой хватило бы, чтобы сказать тебе, что я о ней думаю, - ей было тяжело все это говорить, но и остановиться Ноэль не могла. - Знаешь, что я подумала, тебе просто хотелось меня унизить.
   Пол пытался что-то вставить, но монологу по всему видимо, не суждено было стать диалогом.
   - Ты, видимо, решил, что меня можно сравнять с грязью...
   - Линда не моя девушка.
   - Мне все равно, кем она тебе приходится. Я только знаю, что я тебе не родственница. Что ты вообще о себе думаешь? И как, по-твоему, я должна была отреагировать? Ты бы ради приличия хоть предупредил бы меня, я бы не стала тратить столько косметики и оделась бы попроще.
   - Пойми же ты, у меня ничего с ней нет. Почему ты не хочешь меня выслушать? Просто помолчи пару минут, а потом уже будешь решать, - предложил Пол. Ноэль молчала, давая ему возможность продолжить:
   - Мне нужно было избавиться от Линды. Я устал от нее, да, как ты могла заметить, она не в моем вкусе. Я вообще не могу понять, как мы с ней оказались в одной постели, скорее всего, она просто меня туда затащила. А я поддался на легкую добычу.
   - Ну, конечно,- перебила его Ноэль. - Кто кого уложил и куда именно - это спорный вопрос. Тоже мне мистер "неотразимость"...
   - Это тема другого разговора. Тем более, не могу же я оставаться без сексуальной помощи. Линда мне быстро надоела, но я не могу просто так бросить человека.
   - Ну, опять камни полетели в мой огород...
   - Ладно тебе, - вздохнул Пол. - Сейчас я о тебе вообще не думал.
   - Ты обо мне вообще не думал, - парировала Холифилд.
   - Я перепробовал все способы, дабы избавиться от этой девушки, но ничто не помогало. Я даже сказал ей о том, что живу в одной квартире со своей подругой. При чем дал ей понять характер наших отношений. Но и это на нее не повлияло. И тут я придумал познакомить ее с тобой, предположив, что, когда Линда увидит тебя, то поймет, что с такой женщиной как ты просто нельзя жить в условиях монашеского уклада под одной крышей. Тем более приближается день Святого Валентина, а я хотел его отпраздновать с совершенно другим человеком, а Линда в мои планы на этот праздник совершенно не вписывалась. Мой план подействовал, Линда решила, что мы с тобой не можем просто жить в одной квартире как соседи.
   - А меня предупредить о своем плане нельзя было? - поинтересовалась Ноэль - Ничего, что я стала твоим сообщником вопреки своей воле?
   - Зато ты здорово сыграла свою роль, ни о чем не догадываясь. Может быть, это и было жестоко разрывать отношения накануне дня Святого Валентина, но это все равно лучше, чем их прекращение сразу после праздника.
   - Ты вообще мало задумываешься о том, причинил ты боль кому-нибудь своими действиями или нет.
   - Кто бы говорил, - прервал ее Пол.
   - Знаешь, мне абсолютно все равно до того, в каком состоянии находится твоя подружка Линда перед днем Святого Валентина. Мне все равно, какие у тебя с ней отношения. Мне не все равно, в каком состоянии сейчас нахожусь я, мне не наплевать на то, как ты поступил со мной!
   - Слушай, Ноэль, да ты ревнуешь, - сделал предположение Флетчер.
   - Не ревную я тебя...
   - Ревнуешь. Иначе стала бы ты себя так вести. Поверить не могу. Ноэль приревновала меня, да еще и к простушке Линде. С ума сойти, - его голос выражал чуть ли не абсолютное счастье.
   - Не важно, ревную я тебя или нет, - сказала Ноэль, понимая, что все ее лицо горит. - Я просто не хочу тебя больше слушать, и не могу просто тебя больше слышать. Ты еще больше слетел с катушек, чем я. Еще никто не позволял себе вести себя со мной как ты. Ты издеваешься надо мной что ли? У меня такое впечатление, что ты все это специально подстроил, чтобы причинить мне боль. Ты отлично понимал, что именно я к тебе чувствую. Нет, оправдания моему поступку нет, но как же ты мог ответить с еще большей жестокостью, и причинить мне боль?
   - Я не думал, что...
   - Ну, конечно, ты не думал! Что-то не верится. А какая, ты думал, у меня будет реакция? Неужели ты думал, что придешь к нам, верее к тебе, домой, расскажешь мне все, и мы вместе посмеемся над этой ситуацией?... Ну, извини, что нарушила твои планы. Я думала, что между нами что-то большее. Извини, что оказалась такой дурой. Мои вещи можешь собрать и отправить на мой адрес, я оплачу доставку.
   - Ты уезжаешь? Но ты не можешь...
   - Почему не могу? Что я не могу, - так это жить с тобой вместе после того, что произошло. Я видеть тебя не хочу. Вернее, не могу. Ты попросил тебя выслушать, я выполнила твою просьбу. А теперь выполни мою - ради Бога, не звони мне, не приезжай ко мне... Да ты хоть знаешь, как мне тошно?
   - А ты представляешь себе, как много раз ты причиняла боль мне? - спросил Пол.
   - Ну, значит, теперь ты можешь успокоиться, так как нашел мое самое слабое место на данный момент и ударил по нему со всей силой, на которую ты только способен. Ты, наверное, очень доволен собой, - Ноэль заметила, что ее голос неожиданно перешел на рыдания, а слезы текли ручьями. - Теперь мы квиты. Прощай...
   Она слышала, что Пол еще что-то говорил, но уже повесила трубку и кинула ее в сторону. Такой злости Ноэль еще никогда не чувствовала. При чем злости беспричинной. Все ее тело просто трясло, голова стала очнь болеть. Ноэль встала и по дороге в ванную комнату вытащила телефонный штекер, чтобы Пол не смог ей дозвониться, хотя она прекрасно понимала, что звонить он больше не будет.
   Ноэль встала под душ, включив почти ледяную воду. Ей было необходимо успокоиться. Она села не пол душевой кабинки и обхватила руками колени. Она слышала, как зубы стучат от соприкосновения между собой челюстей. Выйдя из ванной, Ноэль пришлось перерыть всю аптечку в поисках успокоительного, а заодно и снотворного. Выпив этот коктейль лекарств, она почувствовала некоторое облегчение, эмоциональное напряжение несколько поутихло. Переодевшись в свою пижаму, Ноэль легла спать, и теплый вязкий сон окутал ее, погружая тело в сладостную невесомость. Темнота проникала сквозь закрытые веки, сообщая телу о приближении долгожданного отдыха. Ноэль вырубилась со скоростью света. Ей ничего не снилось, или она не могла вспомнить содержание сна. Ее сознание уловило только момент отключения от реальности и момент просыпания. Все остальное время представляло собой одно большое темное пятно. Ни больше, ни меньше.
  
   За окном светило солнце, робко пробиваясь сквозь неплотно задернутые занавески. Небо было чисто голубого цвета, и совсем не походило на небо середины февраля.
   Ноэль чувствовала себя совершенно разбитой. Ей было обидно, что в такой прекрасный день ее настроение было даже ниже нулевой отметки. Ей совсем не хотелось вставать с постели, но, в то же время, Ноэль чувствовала жуткий голод. Кажется, именно из-за голода девушка и проснулась. Она посмотрела на часы, была уже половина третьего дня. Подниматься с постели не хотелось, а уж тем более идти куда-то за едой.
   "Ладно, - подумала она. - Оставим пополнение съестных запасов на завтра, а сегодня закажем пиццу".
   Ноэль была вынуждении встать с кровати, чтбы позвоить и сделать заказ, иначе ей пришлось бы остаться и сделать заказ, иначе ей пришлось бы остаться на весь день голодной. Пиццу привезли на редкость быстро, и она оказалась удивительно горячей, и даже заказ не был перепутан.
   Ноэль включила телевизор, для создания фона, и голоса из эфира стали постепенно смешиваться с мыслями самой девушки, проникая в мозг через слуховые каналы. Мысли Ноэль Холифилд отличались в тот момент своей бессвязностью, никак не хотели укладываться по полочкам в голове и обрести хоть частичную упорядоченность. Ее взгляд застыл в одной точке, и никакие силы не смогли бы его оттуда сдвинуть. Запах расплавленного сыра и кетчупа приятно проникал в ноздри и доходил до самого центра удовольствий. Тесто хрустело корочкой на зубах и таяло на языке. Весь день модно назвать более чем замечательным, если бы не полнейший хаос в мыслях. Ноэль было так плохо, что хотелось просто выть. Голова казалась такой невыносимо тяжелой, словно ее накачали ртутью, а руки казались ватными и очень холодными.
   Главной мыслью, своеобразным лейтмотивом всех беспорядочных мыслей, Ноэль Холифилд было то, что завтрашний день был днем Святого Валентина, а она осталась совершенно одна. Она не знала, чего она хочет: хочет ли, чтобы Пол был рядом, или же никогда в жизни его больше не видеть. Она совсем не хотела, чтобы он услышал все то, что она ему наговорила. Половина чего была не совсем правдой. Она сказала много в порыве злости, и теперь, в первый раз в жизни жалела о своих словах. Ноэль знала, что сильно задела Пола, но в то же время он очень сильно ее обидел, и почему это должно сходить ему с рук? С другой стороны, она могла бы подобрать более мягкие слова, а не говорить Полу всякие глупости, которые перестали быть правдой в тот самый момент, когда слетели с ее губ. Ноэль хотела позвонить ему, но потом передумала, так как не была уверена в том, что она станет с ней разговаривать. Как глупо все произошло: никто никому не желал зла, но умудрились причинить его друг другу одновременно. Жизнь опять посмеялась над Ноэль Холифилд, расставив свои знаки препинания в романе ее жизни.
   Когда Ноэль вспомнила о времени, за окном было уже темно, город был подсвечен мириадами огней, а она сидела в темноте, освещаемая лишь бликами телевизора, и ей до сих пор казалось, что она слышит запах горячей пиццы, которая остыла уже часа три назад.
   Ноэль понимала, что то, что кажется важным и жизнеопределяющим в восемнадцать, теряет свою актуальность и вызывает усмешку в девятнадцать. Ей было двадцать три года, и она четко осознавала, что это не те проблемы, на решение которых можно потратить жизнь. Это не те проблемы, из-за которых умирают. Но это не означало, что эти проблемы не те, от которых сходят с ума.
   Жизнь продолжалась: лунная дорожка пролегла серебром почти ровно по середине комнаты, Ноэль могла слышать, как где-то рядом завывает сирена машины скорой помощи. Кто-то умирал, или же кто-то рождался - жизнь эволюционировала, обрываясь в закрытых глазах покойника и возобновляясь с первым криком новорожденного. Деревья шумели, сбрасывая листья осенью и, возрождаясь в новых побегах по весне. Жизнь продолжалась в застоявшейся воде маленького городского пруда, подернувшейся рябью, вызванной ветром, спешила упасть вниз с вершин огромных водопадов и устремиться мощным потоком талой воды с гор. Жизнь продолжала свое течение даже водой, которая сочилась из непочиненного крана. Часы мерно и беспощадно отсчитывали время, отведенное каждой вещи, каждому живому существу, каждому человеку. Мирное тиканье часов в комнате Ноэль Холифилд напоминало ей о том, что время не остановилось, и она по-прежнему продолжает жить. Продолжает свое существование. Ночь окутывала ее хрупкое тело, забираясь в волосы и пряча темноту в самых потаенных углах.
   - Что же я наделала, - тихо произнесла Ноэль, нарушая тишину своим голосом и приводя в активное движение несчитанное количество пылинок, мерно плавающих в воздухе и не заметных стороннему глазу.
   В этот самый момент в голову девушки пришла идея, которая показалась ей по-настоящему стоящей, и которая могла бы помочь ей выйти из этой ситуации. Ноэль решила написать Полу письмо. Если их отношения и не наладятся, и даже не возобновятся, хотя теперь она понимала, что без этого мужчины ей будет сложно прожить, слишком многое их связывало, то все равно она сможет чувствовать некое облегчение оттого, что все ему объяснит. Она знала, что даже если Пол и не захочет продолжать с ней общение, то оп крайней мере, поймет ее. А если поймет, то уже есть неплохая надежда. Ноэль отыскала бумагу и ручку, а сделать это было не так и просто. Она, конечно, могла бы послать Полу письмо по электронный почте, но тогда оно потеряло бы оттенок личностного отношения. В таких делах электронная почта не поможет, тем более что Ноэль не могла быть уверенной в том, что Пол прочитает ее письмо именно завтра, четырнадцатого февраля, так что отправить написанное с курьером будет намного надежнее, хоть и более затратно.
   Ноэль долго думала, где же ей найти бумагу, обычную белую, а не листы в клеточку, которых было несметное количество в ее квартире, и на которых все обычно и записывалось. Но потом она вспомнила, что около принтера однозначно должны быть интересующие ее чистые листы белой бумаги. Ноэль не ошиблась. Взяв с собой пол пачки, девушка устроилась на диване, удобно примостив бумагу на коленях, и начала писать. Она не ложилась спать, пока не поставила точку, а это уже было около десяти утра. Писать было не сложно, правда, иногда она застревала на чем-нибудь, задумываясь над тем, что же именно она хочет сказать Полу, но потом все снова возвращалось в свое привычное русло. Ноэль пребывала в состоянии эмоционального возбуждения. Ей так было много о чем рассказать Полу. Перечитав утром письмо, Ноэль вызвала службу экспресс доставки на четыре часа дня, планируя до этого времени поспать.
   Она проснулась из-за звонка в дверь, посмотрела на часы и поняла, что это курьер. Ноэль оформила заказ, отдала письмо и, закрыв входную дверь за симпатичным молодым человеком, который старательно пытался оказать ей знаки внимания, ощутила приближающийся приступ паники.
   "Может, не стоило всего этого делать, - подумала она. - Может, стоило оставить все на своих местах, предоставив судьбе право на разрешение этой ситуации?"
   Но было слишком поздно. Изменить что-то еще, конечно, было можно, но было так лень. Ноэль вспоминала отрывки из отправленного ею письма и пыталась убедить себя в том, что все сделано правильно. А, если и нет, то, по крайней мере, для чего-то это было и нужно...
   Ноэль оделась и, взяв ключи от машины, направилась в магазин.
   По дороге обрывки письма постоянно проникали в голову девушки. Словно шумный рой пчел, проникающий в улей.
   "Пол!
   Я решила написать тебе письмо, так как знаю, что нормально разговора у нас все равно не получится: мы снова завязнем во взаимных упреках, и Я не смогу тебе сказать то, что действительно хотела бы сказать, а наговорю только глупостей...
   ...................................................................................................*
   Я бы хотела попросить у тебя прощения (заметь, мне это дается нелегко даже в письменном виде) за то, что Я тебе в прошлый раз наговорила. За все то, что Я с тобой сделала, за то, что не понимала и не принимала твои чувства всерьез. Я знаю, поверь мне, знаю, как больно тебе было. Если тебе станет легче, мне сейчас тоже очень больно, только усугубляется это еще и осознанием того, что все происходящее со мной является платой за все те поступки, которые Я совершила. Теперь Я за них расплачиваюсь, и понимаю...
   ....................................................................................................
   Мне так многое нужно тебе сказать, мне бы хотелось видеть сейчас твои глаза, но в то же время, боязно. Я боюсь не увидеть там того, что видела раньше и чего не хотела замечать. Боюсь увидеть то, что Я больше не нужна тебе. Боюсь почувствовать абсолютное одиночество.
   Мне так холодно сейчас, и не только физически, Я так переживаю все то, что умудрилась наделать. И не только сейчас, но и намного раньше. Я думаю не только о тебе, но и о других мужчинах. В последний год Я стала задумываться о всех этих вещах. Но все это не так понятно, пока сам не почувствуешь того же, пока сам не поймешь, что тебя кинули...
   ....................................................................................................
   ...Вот именно поэтому в тот вечер Я и ушла. У меня было ощущение предательства. Ты же знаешь, Я слишком много думаю, и не всегда мне в голову приходят дельные мысли (представила себе, как это замечание заставило тебя согласиться со мной и даже, наверное, улыбнуться).
   ....................................................................................................
   Мне даже страшно в этом признаться...но...да, Я ревную тебя. Я приревновала тебя к этой несуразной девице Линде (надеюсь, то, что Я не ее так называю, не оскорбляет твоих чувств?)
   Господи! Да ты даже представить себе не можешь, как эта ситуация меня разозлила. Ты даже придумать не сможешь, сколько я затратила сил не терпение, чтобы не вылить бокал с вином на ее "замечательную" юбку.
   Боже, как Яне люблю оправдываться...
   ....................................................................................................
   Пойми, Пол, Я ничего от тебя не хочу, просто мне необходимо, чтобы ты понял, что ты для меня очень дорог...
   Знаешь, наверное, ты - самый дорогой для меня человек, по крайней мере, сейчас. Ты - моя необходимость, ты - самая большая часть моего сердца...
   Почему-то вся история моей жизни напоминает мне историю Дон-Жуана и Донны Анны, и, увы, Я в ней играю не женскую роль. Я - представитель предположения о том, что ничто в жизни не остается безнаказанным. Я - человек, который платит за свои ошибки, платит за черствость сердца и холодность в проявлении эмоций, за страх перед любовью, за страх перед ответственностью любить и быть любимым.
   Ты ведь знаешь, что иногда нужно пройти весь круг, чтобы познать истину. Все дело в диаметре этого круга, а, следовательно, и в подготовленности к тому, чтобы обладать истиной. Наверное, Я была готова и теперь могу с полным правом сказать, что минимум одна истина принадлежит мне...
   ....................................................................................................
   Ты знаешь, Я никогда раньше не задумывалась о том, что самую большую боль и самые сильные страдания нам причиняют люди, которые нам наиболее дороги. Даже пустяк может перерасти в тяжелейшую мигрень.
   Я не думала, что могу так тосковать, знал бы ты, как мне сейчас тоскливо и тошно, хоть об стены головой бейся: не думала, что могу так страстно чего-то желать. Желать обладать чем-то или кем-то. Обычно люди больше всего нуждаются в том, в чем им наотрез отказано. Обладать тем, что запретно, а потому бесценно - вот моя страсть...
   ....................................................................................................
   Меня всегда занимала страсть...
   А теперь и тоска занимает меня. А еще и память чувств, а это тебе не ракетная техника или валовый национальный продукт*, ну, ты понимаешь, о чем Я. Это что-то такое глубинное, воспринимаемое подсознательно. Память чувств. Ты знаешь, Я до сих пор помню то, что почувствовала, увидев тебя в первый раз. Это был интерес и...страсть. Страсть не в физическом смысле, ты не был лишь сексуальным объектом, но страсть завоевания, изучения и, может быть, даже подчинения. Страсть обладать тем, что тебе еще не принадлежит...
   ....................................................................................................
   Я не буду просить у тебя прощения за то, что ушла в тот вечер, Я не считаю себя виноватой в том, что не смогла оценить размаха твоих действий. Впрочем, ты же знаешь, как Я не люблю оправдываться, тем более, когда оправдываться не в чем. Но и тебя Я не собираюсь ни в чем обвинять. Никто не виноват в том, что мы просто не поняли друг друга. Вернее, Я не поняла, а тебя слушать не стала...
   Хотя, не думаю, что ты удивился, ты же не первый год знаешь Ноэль Холифилд. Эта сумасшедшая способна...ой, да на что она только не способна? Сейчас Я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что так долго тебя мучаю. С самого первого дня нашего знакомства. Другой бы человек меня уже давно возненавидел. А, может, и ты возненавидел меня? А, Пол?
   ....................................................................................................
   Ты же знаешь, что раньше по-настоящему, я любила только одного человека (ну, не считая родных, конечно, но это несколько иная любовь), и никогда не думала, что в моем сердце найдется место для кого-нибудь еще. И этим единственным человеком была Я. Оказывается, Ноэль Холифилд было не так-то уж и трудно подвинуть. Думаю, ты способен догадаться, кто мог ее потеснить.
   Знаешь, что я поняла? Кроме любви существует привязанность. А любовь без привязанности, все равно, что луна без звезд, старик без моря...как бы это глупо ни звучало, как Ромео без своей Джульетты. То есть одно без другого возможно, но скучно, тускло и безжизненно. Привязанность вдыхает в любовь жизненные силы. Вот почему любовь без привязанности быстро заканчивается. И, наоборот, на месте привязанности может возникнуть совершенно неожиданно большое и обжигающее чувство, главное правильно обращаться с углями...
   ....................................................................................................
   Мы разные, но ты понимаешь, как мне важна моя работа, хоть ты и далек от моей сферы деятельности. Ты не посягаешь на ту часть моей жизни, которую Я отдаю своему любимому делу. Но в то же время ты разбираешься в дизайне, в архитектуре, в живописи. Нам есть о чем поговорить. И Я могу поговорить с тобой на интересующие Тебя темы. Мне интересно то, что ты делаешь. У нас всегда была тысяча тем для разговоров. Но, главное, нам всегда было о чем помолчать. Ведь совершенно не обязательно что-то говорить, когда хочется что-то сказать. Не все могут это понять, не все умеют читать мысли Господи, как хорошо, что Ты никогда не спрашивал, о чем Я думаю. Ты просто точно понимал, что Я тебе на этот вопрос отвечу, а если и скажу, то скорее всего это будет сомнительной правдой. Наверное, это и помогло сохранить нам отношения на протяжении стольких лет - ты всегда знал, когда нужно молчать, и о чем стоит поговорить.
   ....................................................................................................
   Я не знаю, захочешь ли ты продолжать со мной какие бы то ни было отношения, поэтому Я решила тебе написать. Я просто хочу, чтобы ты это знал. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хочу, чтобы рядом с тобой были те люди, которых ты любишь, а, главное, та женщина, которую ты любишь. Как бы претенциозно это ни звучало, если такой женщиной смогу стать Я - Я буду очень рада, Я постараюсь быть ей. Если нет, то, что же поделаешь. Главное, чтобы с тобой рядом был тот человек, который тебе по-настоящему дорог, кого ты в действительности любишь. Надеюсь, такая женщина будет достойна тебя, и будет любить тебя так же сильно и нежно, как ты ее. Только теперь Я начинаю понимать истинное значение взаимности. И это относится не только к любовным отношениям, но и к дружбе. Впрочем, ненависть тоже, наверное, должна быть взаимной, иначе теряется сам смысл этого чувства.
   Я хочу, чтобы ты был счастлив, и, если Я могу для этого что-то сделать, хоть самую малость, знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. Знай, что Я никогда не причиняла тебе зла преднамеренно, Я никогда не хотела, чтобы тебе было плохо, просто так получалось. Само собой. Наверное, так все и должно было случиться, хотя это и звучит как бездарное оправдание. Да, это, может, и глупо, но смысл остается неизменным. Не желая никому зла, человек порой причиняет боль другим людям, даже очень дорогим, а потом эта боль возвращается и ранит его же собственное сердце...
   ....................................................................................................
   Знаешь, в любой ситуации, какой бы плохой она ин казалась, можно найти плюсы, точно так же, как во всем положительном есть доля отрицательного. Это двойственность; она во всем: в смене времен года, в смене климатических поясов, времени суток, в том, что существуют женщины и существуют мужчины. Они вроде бы идентичны, но в то же время абсолютно разные существа, противоположные творения природы.
   Что же положительного Я извлекла из всей создавшейся ситуации? Знаешь, когда Я вернулась из Лондона, мое сердце было разбито в первый раз, и Я думала, что жизнь заканчивается, не сегодня, так завтра, Я стала уходить с головой в работу. Многие стали замечать, в том числе и клиенты, что моя работа качественно изменилась, что Я обрела что-то новое. Все, наверное, думали, что это из-за семинара, который проходил в Лондоне. Но ты-то знаешь, что изменения в моей работе произошли из-за изменений внутри меня самой. Мои подруги, даже самые близкие, отмечают, что иногда не узнают меня, словно какая-то деталь механизма сломалась, и вместо нее поставили новую деталь, но она же никогда не сможет быть такой же, какой была прежняя деталь. Она может отлично выполнять поставленную работу, но никогда не будет той, что сломалась. И все эти перетрубации, тем не менее, не коим образом не отразятся на общей работе механизма. То есть, Я та же самая, но в то же время что-то во мне поменялось, сломалось и заменено чем-то другим, или эволюционировало. Каждое событие что-то в нас меняет. Вопрос в масштабе технических работ; в том, следует ли заменить маленький болтик или же какую-то намного более значимую деталь (наверное, от всей этой теории и пошло выражение "расшатанные нервы")...
   ....................................................................................................
   Господи, да Я вообще иногда не понимаю, как меня вообще способен кто-то любить, как мои родители, Я порой вообще не понимаю, как меня держит земля. Помнишь, Пол, сколько раз ты говорил мне, что такую дрянь, как Я еще надо поискать, что такая стерва может быть только одна на белом свете. В последнее время я понимаю, что, скорее всего, ты был прав во всем. Мне становится страшно, когда Я начинаю думать о том, что Я сделала, как Я это сделала, почему, и о том, что я не сделала. Никогда не думала, что человек может чувствовать себя так паршиво, осознавая, что какие-то грани его существа глубоко утопают в дерьме.
   Знаешь, тяжело осознавать себя никому не нужной, особенно в день Святого Валентина, те более уже который год к ряду. Ты можешь сказать, что Я сама виновата в сложившейся ситуации, и будешь абсолютно прав, но, пойми, что мне-то от этого легче не становится и никогда не станет. Я очень одинока, Пол, и не знаю, что с этим можно поделать. Только в последнее время Я стала чувствовать себя кому-то нужной, понимать, что меня кто-то ждет домой. Эти пол года, что мы прожили вместе под одной крышей, дали мне понять, что есть и другая жизнь. Есть жизнь, когда хочется идти домой, делиться своими эмоциями, помогать и...принимать помощь...
   ....................................................................................................
   Когда видишь мужчину, который когда-то безраздельно принадлежал тебе, в обществе другой женщины, иногда внезапно начинаешь осознавать то, что у тебя отняли что-то, принадлежащее тебе по праву. Это особый род ревности. А еще начинаешь действовать по принципу "самой не нужен, но и другой не отдам". Все мое должно принадлежать мне. Теперь ты можешь понять поведение женщин, хотя бы частично...
   ....................................................................................................
   Иногда ты смотришь на человека, понимаешь, что он тебе приятен и во всем тебе подходит. Но он тебе не нравится. Ты чувствуешь к нему привязанность, но не любовь. Это то же самое, что чувствовать признательность или же благодарность. Ты думаешь о том, что хорошо бы, чтобы этот человек был нужен тебе; или же нужен человек, который тебе абсолютно не походит. Но приходит один день, когда все переворачивается с ног на голову, словно кто-то, темной ночью щелкнул выключателем, и на небе зажегся солнечный диск. Ты начинаешь смотреть на мир иными глазами, в совершенно новом свете перед тобой предстает тот человек, который был тебе не нужен. Знать бы еще, где находится этот тумблер.
   Жизнь странная вещь, в ней никогда невозможно всем, что хочется. Чего-то всегда будет не хватать, и это что-то будет казаться самым важным на данном этапе. Словно луч солнечного света, его можно увидеть, можно даже почувствовать его тепло, подставив руку, но потрогать его не возможно, как ни крутись. Вот он, совсем рядом, осязаемый, но получить его в собственность не возможно...
   ....................................................................................................
   Извини, если некоторые слова окажутся несколько размытыми, но мне просто никак не удержать слезы, они все капают и капают... Откуда только во мне столько жидкости?...
   ....................................................................................................
   Я никогда не боялась одиночества. Раньше. Но не теперь. Когда Я очутилась в своей пустой и темной квартире, весь мир сузился до моей гостиной и стал безлюдным, ведь кроме меня там никого не было. В холодильнике пусто, в голове тоже, только с одним различием - в холодильнике есть свет, когда открываешь дверцу.
   У одиночества множество плюсов, но минусов на поверку оказывается много больше.
   Не думала, что за такое короткое время смогу настолько быстро привыкнуть к удобству твоей квартиры. Все-таки, мне будет трудно без твоей посудомоечной машины. Передай ей, что Я буду по ней скучать. А еще по твоему огромному телевизору...
   ....................................................................................................
   Даже если мы не будем вместе, попрошу тебя, давай останемся друзьями, ведь между нами так много общего. Не можем же мы забыть все те отношения, которые строились годами? Мне кажется, это было бы слишком глупо, жизнь-то продолжается...
   ....................................................................................................
   Знаешь, отчего мне еще стало становиться страшно? Ты точно знаешь, что Я имею в виду. Я всегда думала о детях, как о чем-то слишком далеком, далеком будущем. Я никогда не могла сказать с полной уверенностью "Я люблю детей". Да, к некоторым Я и симпатии-то не испытываю. Но в последнее время Я стала задумываться над вопросами продолжения рода. Ты скажешь, что мне всего двадцать три, а Я отвечу, что это тебе только двадцать три, а мне УЖЕ двадцать три, и это иногда пугает. Да, пока Я еще молодая, у меня все впереди, но время-то неумолимо отсчитывает отведенные мне годы, срок материнства стремиться к нулю. Ведь там, где двадцать пять, там и тридцать не за горами. Я знаю, мне еще рано становиться матерью, Я еще не готова. Но проблема в том, что Я не знаю, когда буду готова, и буду ли готова вообще. Но это же не причина того, чтобы навсегда остаться бездетной? Встает вопрос и в том, что ребенку будет нужен отец, не тот человек, который будет принимать участие в его зачатии (с этим не будет проблем), но в том, кто будет помогать мне его воспитывать. Ребенок - это огромная статья расходов, слава Богу, моя работа позволяет иметь ребенка и в денежном плане, и в плане времени.
   Мне еще рано. Ты знаешь, Я всегда хотела пожить немного для себя, чем Я, собственно говоря, и занимаюсь. Не думала, что человек может устать от такой жизни. Вес только для себя: брать у других, а отдавать минимум. Ты бы знал, как Я устала от самой себя... Меня уже изрядно мутит от Ноэль Холифилд, которой постоянно чего-то не хватает...
   Мне хочется жить ради кого-то, ради ребенка, хоть он пока только в перспективе, ради любимого мужчины, ради собственного счастья, в конце концов. Я слишком много взяла у других, и теперь мне не терпится раздать все, что только могу...
   Во мне так много чувств, которые еще не нашли своего применения. И мне некому их отдать. А, когда Я заметила того, кому можно было бы отдать все, что внутри меня, заметила того, кто был бы достоин все это принять, было уже поздно. Боюсь, Я, как всегда опоздала. Ничего у меня не получается вовремя, а, главное, не получается вовремя что-то понимать.
   Конечно, Я всегда предпочитала жалеть о том, что сделала, чем о том, что не сделала. Хотя, как ни странно, Я вот сейчас думаю обо всем этом, о том, что Я сделала, как хотела, и о том, что не так, и понимаю, что Я ни о чем по-настоящему серьезно не жалею. Да, сейчас многое бы сделала по-другому, если бы знала. Но, если бы ничего не знала, Я бы хотела прожить такую же жизнь. Я бы оставила все, как было на своих местах. Все-таки, моя жизнь - это моя жизнь, и Я кроила ее по своему собственному лекалу. В каждый момент жизни Я делала то, что считала верным, нужным и единственно приемлемым. Вот именно поэтому Я и решила написать тебе это письмо, потому что считаю это единственно верным, вернее, самым оптимальным.
   Всю свою взрослую жизнь Я делала только то, что хочу Я сама, не желая идти не уступки. Поступала так, как мне подсказывало мое существо, делал так, как мне велит мой разум. Но совсем недавно в механизме давления на принятие мною решений, подключилось мое сердце, мои чувства. Поэтому мой разум может отключаться, и Я действую, исходя из своего эмоционального состояния.
   ....................................................................................................
   Еще Я все время думаю о вмешательстве судьбы в мою жизнь. Я стараюсь не думать о том, что ждет меня впереди, Я пытаюсь выкинуть из Гловы все эти мысли - и остается пустота, которую Я судорожно пытаюсь заполнить чем-то, и которая требует только одного, - чтобы ее заполнили новыми мыслями...
   Но мысли-то снова и снова возвращаются к исходной точке...
   ....................................................................................................
   Иногда мне кажется, что Я какая-то заколдованная...или зачумленная. Ну, что же у меня так не ладится в личной жизни? Что же Я никак не могу проявить свои эмоции? Почему не могу найти человека, который смог бы понять меня, даже если не прямо сейчас, а хотя бы потом, в будущем? Мне кажется, что у меня повязка на глазах, из плотной черной ткани. А поверх повязки надеты еще и черные очки, и Я не вижу ничего, что меня окружает, не вижу никого.
   И вот Я иду по жизни на ощупь, пропуская что-то важное, словно только что родившийся котенок, который тыкается носиком во все углы в поисках матери. Я как слепец иду на звук. И тот, что ярче или громче оказывается приоритетным, подавляя наиболее оптимальный для меня ориентир. Тот, который менее заметен, но более ценен. По личной жизни Я иду на ощупь, набивая себе шишки и синяки при каждом столкновении. Иду, тороплюсь, уделяю мало внимания, пропускаю главное, упускаю нить личной жизни. Но, с другой стороны, это Моя жизнь, и Я проживала ее так, как мне до этого времени хотелось и виделось.
   Правильно это было, не правильно...
   Решать, наверное, не мне, но и не кому-то другому. Ведь никто не посмеет меня судить, впрочем, это не столь важно для меня. Мне гораздо более ценным кажется мое собственное мнение о себе.
   Господи! Да Я рассуждаю, как какая-то старуха лет девяноста восьми о роду, которая в своей жизни повидала того, что мне и не снилось. Я же еще молодая, но все же в погоне за собственным эгоистичным счастьем умудряюсь нажить себе больше боли и потерь, чем само счастья, которое становится чем-то фантомным и призрачным, как мираж в пустыне...
   Иногда кажется, что она уже совсем близко, и Я протягиваю руку, чтобы его взять, но все исчезает, как рассеивается табачный дым...
   Мне кажется, что Я все время сплю, что никак не могу проснуться. Но Я же знаю, что это только сон, а глаза все равно никак не открыть, словно их склеили, а Я уже все ногти обломала, чтобы их разлепить. Какая-то постоянная безвыходность, в которую Я сама себя заключила...
   ....................................................................................................
   Я уже так много написала, но до самой сути вопроса мне очень сложно дойти. Все, что ни делается, имеет свои причины, цели методы их достижения, предполагаемый результат и истинный результат. Пусть, даже если и одна из составляющих представляется полным абсурдом, или на первый взгляд вообще отсутствует. Она есть, просто надо знать, где искать.
   Причину ты знаешь, метод тебе тоже понятен, предполагаемый мною результат...догадаться будет не сложно, узнав цель, впрочем, может быть, ты уже догадался, чего Я хочу, истинный результат - здесь все зависит исключительно от тебя. Теперь цель. Знаешь, как бы это ни было смешно, но цель этого письма сводится к одной лишь фразе, над которой, Я хочу, чтобы ты подумал, и которую Я хочу, чтобы ты понял.
   Как глупо...
   Я исписала уже столько бумаги, а самого главного так до сих пор и не сказала. В этом вся Я. Просто Я не думала, что это будет так трудно сказать. Правда, которая для тебя по-настоящему что-то значит, всегда дается с трудом. С трудом для понимания, для принятия и для выражения ее в словесную оболочку. Или это только мне так кажется?
   Наверное, именно поэтому Я раньше так мало говорила эту фразу. Я не хотела, чтобы смысл е обесценился, прежде всего, для лично моего понимания. Впрочем, Я уже отчаялась сказать это кому бы то ни было.
   Я хочу, чтобы ты знал, что Я люблю Тебя.
   Вот ми все, что Я действительно хотела тебе сказать...

Целую,

Ноэль Холифилд.

14 февраля"

  
  
   Ноэль стояла окутанная дымом и туманом. Ее глаза застилали слезы. Все, что бы она ни увидела, было размыто. Она не могла вспомнить, когда погода изменилась. Ноэль ясно помнила, что, когда пришел курьер за письмом, погода была ясной. Куда все подевалось? Откуда появился туман в середине дня?
   Солнце начало растапливать снег еще днем раньше, поэтому на улицах появилось обилие луж, в которых отражалось небо, нездорового цвета. Ватное небо было так близко, что казалось, вот-вот упадет. Туман и повышенная влажность мешали дышать. Люди обитали словно не в воздушном пространстве, а в воде.
   Впрочем, не погоду Ноэль было наплевать. Но она не меньше сотни раз пожалела о том, что оставила машину около супермаркета. Ноги отказывались идти, а домой хотелось безумно. Оказавшись совсем рядом с домом, Ноэль вдруг обратила внимание на окружающих ее людей. Ей показалось, что весь мир сошел с ума. Казалось, будто все влюбленные города собрались на улице, ведущей к ее дому. Хотелось просто провалиться сквозь землю, лишь бы только не видеть всего этого обилия цветов, подарочных пакетов, шариков, объятий, светящихся глаз, а, главное, поцелуев.
   "Ради чего вообще придумали этот дурацкий праздник? - подумала Ноэль. - Зачем вообще был этот Валентин, и кто сделал его святым? Все это придумано для того, чтобы люди чувствовали себя одинокими и никому не нужными. Мало им было Рождества? Интересно, сколько людей испытывают стресс в такие праздники? Было бы интересно узнать процентное соотношение тех, кому этот день действительно нужен и приятен, тех, кому вообще наплевать на этот праздник, и тех, кто считает его еще одной возможностью почувствовать себя никому ненужным полнейшим дерьмом".
   Сама Ноэль Холифилд причисляла себя к третьей категории.
  
   Только когда она вошла в квартиру, забрав внизу покупки, которые уже успели доставить, Ноэль смогла почувствовать некое облегчение. Она чувствовала себя такой уставшей, абсолютно обессиленной. Она была рада тому, что наконец осталась одна, спаслась в полумраке своей квартиры от безумной толпы счастливых влюбленных, которые просто утопали в радости своих чувств.
   В тот момент Ноэль решила для себя, что раз уж в этот день ей снова суждено было остаться одной, оставшееся время она посвятит себе, этой эгоистичной, бесчувственной, холодной и самовлюбленной стерве, какой ее называли мужчины.
   "Ну, вот мы и остались наедине, - сказала девушка, зажигая сигарету. - Ведь сегодняшний день нужно проводить с теми, кто действительно по-настоящему и бескорыстно любит тебя".
   Ноэль открыла бутылку Baileys и, положив в бокал льда, наполнила его вязким напитком цвета топленого молоко. Она стала готовить себе ужин, медленно и неспешно, включив диск с любимыми песнями и постепенно опустошая бутылку Baileys. Тягучая светлая жидкость постепенно разливала тепло по всему телу, сообщая тяжесть конечностям и заторможенность действиям. Не хотелось никуда спешить, время замедлило свой бег, даже музыка звучала не в привычном темпе, словно и она решила не торопиться, как и все в мире, кроме бутылки с молочно-кофейной жидкостью, которая словно испарялась, пропадая в бокале.
   Еда была уже почти готова, оставалось только дождаться конечной готовности, и Ноэль, откупорив вторую бутылку, уселась с ногами на подоконник и затянулась табачным дымом. Жизнь была почти прекрасна, но то, чего не хватало, мешало радоваться в полном объеме. Ноэль понимала, что ей еще долго придется приходить в себя после этого дня Святого Валентина, ночью пряча заплаканное лицо в подушку, долго придется складывать воспоминания, которые все равно придется ворошить год от года, на дальние полки памяти, пока все это не станет казаться смешным и глупым, пока в жизни не появятся более серьезные проблемы. Хотя, Ноэль, как бы больно и одиноко в тот момент ей ни было, предпочла бы, чтобы эти проблемы остались самыми серьезными в ее жизни, ведь мало ли что может в жизни произойти, уж лучше неудавшаяся личная жизнь, чем смерть близких, например, или война. Уж лучше воевать с самой собой, а еще лучше смериться с тем, что все в жизни предрешено и служит развитию человеческого существа.
   На улицах зажгли фонари, Ноэль наблюдала за потоком машин и спешащими куда-то людьми.
   Ноэль думала о том, зачем женщине нужен мужчина, и почему мужчина нуждается в женщине?* ну, не только же для того, чтобы рано или поздно завести совместных детей; не из-за того, чтобы вместе купить дом и вести общее хозяйство, по вечерам и праздникам собираться вместе за одним столом. Ведь кроме взаимоудовлетворения периодически возникающего зуда в промежности, есть что-то еще. Ноэль подумала о том, что в этом мире не все подвластно логике, тем более ее логике. Ведь при всем многообразии различий между мужчиной и женщиной существует что-то общее, какая-то связующая нить, которая накрепко соединяет их, что-то, что было неподвластно пониманию девушки. Она не понимала, зачем и ей нужен мужчина, и почему ей нужен определенный мужчина, а не любой. Хотя, каким-то женщинам подошел бы любой, ну, или почти любой. Ноэль не понимала, почему бы ей не статься одной, почему ей хочется заполнить эту пустоту в ее существе, которая требует пребывания в ее жизни существа противоположного пола.
   "А Я-то думала, что Я самодостаточна", - сказала себе Ноэль и закурила в очередной раз. На уже потеряла счет выкуренным за этот день сигаретам. Она редко курила так много, знала, что лучше этого не делать, но не могла себе отказать. Ведь этот день был ее днем, а таких за весь год наберется не так-то уж и много, поэтому, почему бы ей было не позволить себе то, что действительно хочется? Ведь у нее есть только она сама, и никому больше она в этой жизни не нужна, конечно, за исключением родителей...
   Когда ужин был готов, Ноэль переела в гостиную вместе с едой и устроилась на диване. Она чувствовала, как к ней постепенно подбирается головная боль. Почему-то стало очень жарко, и она открыла окно. Свежий воздух (не без примесей отходов от деятельности транспортных механизмов) ворвался в комнату, и запутался в длинных волосах Ноэль. В голове прояснело.
   Девушка сделала музыку погромче и принялась за поглощение ужина. Она не стала включать свет, и ее квартире погрузилась сначала в сумрак, а потом полностью подчинилась темноте. Единственным световым источником было освещение на улице, да еще разве что синие огоньки на панели управления музыкального центра. Музыка стала объемной, и казалось, что ее можно потрогать. Табачный дым наполнил уже всю комнату. Количество выпитых бутылок пополнилось. Ноэль сидела на ковре около Ливана, опираясь спиной на его сиденье. Было так темно...и плохо. Голова просто раскалывалась, но выпить обезболивающее девушка уже не решалась, так как выпила уже достаточно алкоголя. Она знала, что, скорее всего, успела заболеть пока шла по улице, обувь можно было выжимать. Ноэль было так жарко, и в то же время руки ее уже совсем замерзли, по затылку пробежал холодок. Ноэль стянула плед с дивана и укуталась в него. Вместо четких мыслей в ее голове роилось бессчетное количество разрозненных слов, отрывков фраз.
   Ноэль подняла голову и посмотрела наверх. Она широко открыла глаза, и по потолку поплыли пурпурные круги. Вдруг в одно мгновение куги лопнули, и наступила кромешная тьма. Сознание отключалось, и Ноэль поняла, что это уже конец. По крайней мере, конец этого ужасного дня...
  
   Ее тело лежало в темноте комнаты в совсем неудобной позе. Ноэль ничего не могла воспринимать: ни табачный дым, который попадал ей в легкие от непотушенной последней сигареты, ин музыку, льющуюся из динамиков.
   Она не слышала, как звонили оба ее телефона: и домашний, и сотовый, не слышала сигнал снизу, когда ее вызывал консьерж, не слышала дверного звонка и того, что в ее входную дверь громко стучали. Она не могла узнать, что дверь была выломана, и не знала, кто вошел в ее квартиру. В квартиру зашли работники скорой помощи, чтобы забрать ее, оставляя нетронутыми темноту, сломанную дверь и насыщенный голос латиноамериканской певицы, который продолжал литься из динамиков музыкального центра:
   "Por los dos, por lo que siempre hemos sentido,
Por todo lo que vivimos apresurate mi amor,
Por que vuelvan los minutos? Porque no quiero perderte,
Porque vivo de ilusiones, porque sueno con amarte hoy..."*
   Автор цитирует фразу из книги С.Хоума "Вставь перед Христом и убей любовь" (здесь и далее примечание автора)
   * Мнение автора перекликается с мнением А.Лайтмана ("Друг Бенито").
   * Автор противопоставляет свое мнение точке зрения С.Хоума ("Вставь перед Христом и убей любовь").
   * Автор перефразировал фразу главного героя художественного фильма "Красавчик Элфи, или чего хотят мужчины".
   * Автор преднамеренно опустил некоторые строки из письма Ноэль Холифилд, представляя их менее значимыми и служащими лишь для перехода между более значимыми пластами мыслей и чувств.
   * Автор прибегает к частичному цитированию С.Беллоу ("В связи с Белларозой").
   * Ноэль Холифилд задается тем же вопросом, что и один из героев романа Л.Грант "Все еще здесь".
   * Из-за двойственности, которую мы всегда чувствовали,
   Из-за всего того, что мы переживаем, торопись моя любовь,
   Почему убегают минуты? Потому что я не хочу терять тебя
   Потому что я живу иллюзиями, потому что я еще живу, хоть и люблю тебя сегодня...
   (перевод автора)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 20 -
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"