|
Пророк Исайя 29:14
Но кто же он, мой грозный супостат? |
В 1824 году Василий Жуковский закончил перевод романтической трагедии Шиллера "Орлеанская
дева" и опубликовал его с подзаголовком "драматическая поэма". Трагедия Шиллера была создана по
мотивам хроники Шекспира "Король Генрих VI". Все шекспировские хроники написаны белым пятистопным
ямбом. "Орлеанская дева" Шиллера, а за ним и "Орлеанская дева" Жуковского тоже написаны белым
пятистопным ямбом. "Борис Годунов" Пушкина появился в 1825 году под впечатлением "Орлеанской
Девы" Жуковского и тоже был написан белым пятистопным ямбом. Пушкин любил пародировать Жуковского
и иронически снижать его возвышенные образы ещё с времён "Руслана и Людмилы". Создание "Бориса
Годунова" Пушкиным было продолжением этого литературного соперничества. Не исключено, что именно
это вызвало известное восклицание Пушкина по поводу своей драмы: "Ай да Пушкин, ай да сукин
сын"[1]. В "Орлеанской деве" Жуковского иногда пробиваются рифмованные строки, что Пушкин воспроизвёл в Годунове. Оба произведения начинаются темой озабоченности героев о судьбе своей родины.
Париж врата их войскам отворил, И древняя корона Дагоберта Досталася в добычу иноземцу; Внук
королей без трона, без приюта, Скитается в своей земле, как странник;
Ш у й с к и й: Какая честь для нас, для всей Руси! Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, Зять
палача и сам в душе палач, Возьмет венец и бармы Мономаха...
В о р о т ы нс к и й: Ведь Шуйский, Воротынский... Легко сказать, природные князья. Шуйский.
Природные, и Рюриковой крови.
Т а б о: Святой землей отцов своих владеем; А завтра... как узнать? чьи мы? что наше? Во всех
местах пришелец торжествует;
Жанна д`Арк сыграла в старую легенду про волшебника Мэрлина о том, что Францию должна спасти молодая девушка девственница. Именно вера в эту сказку вдохновила французских солдат и обратила в панику англичан. После победы под Орлеаном, которая казалась французам невозможной, Жанну стали называть "Орлеанской девой". События поэмы Шиллера не являются исторической правдой. У немецкого поэта Жанна вдруг неожиданно влюбляется в одного из англичан и только по этой причине признаётся в том, что вступила в контракт с дьяволом. В результате девушка оказывается в английском лагере, но всё же гибнет в битве защищая Францию. Реальную Жанну д`Арк передали англичанам за 10 000 золотых ливров свои же французы. Англичане обвинили её в колдовстве и 30 мая 1431 года Жанна д`Арк была сожжена заживо на площади Старого Рынка в Руане. Когда её охватил огонь, она крикнула несколько раз: "Иисус!". Почти все плакали от жалости. Её пепел был рассеян над Сеной.
В трагедии "Борис Годунов", Григорий Отрепьев играет в популярную в народе легенду об "убиенном царевиче" представив его чудесное спасение и "воскресение из мёртвых". Легенда Самозванца приводит к временному крушению русской государственности, смуте и гражданской войне. Димитрий, как исторически доказано, умер совершенно случайно, в результате приступа эпилепсии. Тем не менее, он был причислен к лику святых, как "благоверный чудотворец" и в рамках православия рассматривается, как "один из самых почитаемых русских святых". Иронизируя над Жуковским, Пушкин ввёл в свою драму романтический сюжет, когда Самозванец влюбляется в полячку Марину Мнишек, подобно тому, как Иоанна у Шиллера влюбилась в англичанина.
В преамбуле трагедии "Борис Годунов" сообщается, что она посвящена памяти Николая Михайловича Карамзина, описавшего в X-XI главах Истории Государства Российского события, связанные с гибелью Димитрия и последующее правление Бориса Годунова. Отрывки из "Бориса Годунова" Пушкин зачитывал на встрече с царём Николаем I и это положило конец его ссылки. Постановка в Театре на Таганке "Бориса Годунова" в 1982 году привела к ссылке Юрия Любимова и фактически концу "той самой Таганки", которую Любимов создал в 1964 году. Сам Пушкин, следуя сообщению Карамзина, вполне серьёзно верил, что Димитрий был убит и защищал эту точку зрения в полемике с Михаилом Петровичем Погодиным. Тем не менее, можно показать, что драма "Борис Годунов" не только отрицает факт насильственной смерти Димитрия Нагого, но также проводит анализ причин возникновения этого слуха и роли "сарафанного радио" в мировой истории.
"Углическое дело" или расследование обстоятельств гибели сына Ивана Грозного от седьмой жены Марии Нагой является самым ранним следственным делом в истории России, материалы которого в полной сохранности сохранились до нашего времени. Благодаря тому, что Борис Годунов приказал максимально точно и тщательно расследовать дело, материал предоставляет всю необходимую информацию для вынесения точного заключения - что же именно там произошло. Материалы включают протоколы допроса более 150 человек, которые так или иначе могли иметь отношение к "углическому делу". Эта уголовная история входит в книгу рекордов Гиннеса, как самое старое незакрытое дело в истории человечества, для которого сохранились все письменные свидетельства. Я несколько раз перечитал книги доктора исторических наук, профессора Рязанского государственного университета имени Сергея Есенина, Вячеслава Николаевича Козлякова, являющегося сегодня наиболее авторитетным историком России времён смуты и советую всем интересующимся сделать то же самое. Козлякову принадлежит целая серия книг серии ЖЗЛ, вышедших в издательстве "Молодая гвардия": "Борис Годунов. Трагедия о добром царе", "Василий Шуйский", "Лжедмитрий I", "Марина Мнишек", "Герои смуты", "Царь Михаил Фёдорович" и другие. Козляков ясно доказывает, что Димитрий умер случайно и что "общепринятый" негативный имидж Бориса Годунова сильно отличается от мнения по этому поводу объективной исторической науки.
Материалы, обнаруженные в архивах и преданные забвению с 1606 года, были опубликованы в 1819 году и не содержат каких-либо следов подтасовок и подчисток. Там не хватает только нескольких начальных листов. Проспер Мериме перевёл эти материалы на французский язык. Согласно заключению современных профессиональных историков документы, имеющиеся в наличии, и вся логика истории рубежа XVI-XVII веков, однозначно доказывают, что Борис Годунов непричастен к гибели Димитрия Нагого. Нет никаких оснований сомневаться в выводах следственной комиссии о том, что смерть Димитрия была простым несчастным случаем. Однако объективная научная правда сталкивается с "общественным мнением" и тем, что "убиенный царевич Димитрий" считается в РПЦ особо почитаемым русским святым, явившем целую серию волшебных исцелений, мощи которого были обретены нетленными.
Все постановки драмы Пушкина "Борис Годунов" на сцене, включая и оперу Мусоргского, следуют
версии народного слуха, что Димитрий Нагой был насильственно убит. Даже Юрий Любимов не избежал
этой ошибки. Перед постановкой "Бориса Годунова" в 1982 году в Театре на Таганке он говорил:
Спектакль будет построен на театральных метафорах, на знаках. Допустим, Шуйский во время
рассказа об убийстве младенца Дмитрия может бросать актёров на сцену и брызгать их кровью. Тут
может и мальчик на сцене спокойно пройти. Лик царевича Дмитрия явится, вы знаете, что его к
святым причислили.
По поводу "общепринятого общественного мнения", которым наградила Бориса Годунова его родная
страна, Козляков в книге "О добром царе" цитирует А. Я. Шпакова:
История Бориса Годунова описана в летописях и различных памятниках, а оттуда и у многих
историков - весьма проста. После смерти Ивана Грозного Борис Годунов сослал царевича Дмитрия и
Нагих в Углич, Богдана Бельского подговорил устроить покушение на Феодора Ивановича, потом сослал
его в Нижний, а И. Ф. Мстиславского в заточение, где повелел его удушить; призвал жену Магнуса,
"короля ливонского", дочь старицкого князя Владимира Андреевича - Марью Владимировну, чтоб
насильно постричь ее в монастырь и убить дочь ее Евдокию. Далее он велел перебить бояр и удушить
всех князей Шуйских, оставив почему-то Василия да Дмитрия Ивановичей; затем учредил
патриаршество, чтобы на патриаршем престоле сидел "доброхот" его Иов; убил Дмитрия, подделал
извещение об убийстве, подтасовал следствие и постановление собора об этом деле, поджег Москву,
призвал Крымского хана, чтобы отвлечь внимание народа от убийства царевича Дмитрия и пожара
Москвы; далее он убил племянницу свою Феодосию, подверг опале Андрея Щелкалова, вероломно
отплатив ему злом за отеческое к нему отношение, отравил Феодора Ивановича, чуть ли не силой
заставил посадить себя на царский трон, подтасовав земский собор и плетьми сбивая народ кричать,
что желают именно его на царство; ослепил Симеона Бекбулатовича; после этого создал дело о
заговоре "Никитичей", Черкасских и других, чтобы "извести царский корень", всех их перебил и
заточил; наконец убил сестру свою царицу Ирину за то, что она не хотела признать его царем; был
ненавистен всем "чиноначальникам земли" и вообще боярам за то, что грабил, разорял и избивал
их, народу - за то, что ввел крепостное право, духовенству - за то, что отменил тарханы и
потворствовал чужеземцам, лаская их, приглашая на службу в Россию и предоставляя свободно
исповедывать свою религию, московским купцам и черни - за то, что обижал любимых ими Шуйских и
Романовых и пр. Затем он отравил жениха своей дочери, не смог вынести самозванца и отравился сам.
Вот и всё", - заключает А. Я. Шпаков, ярко показывая абсурд прокурорского отношения к истории
царя Бориса.
Козляков последовательно доказывает, что всё это не просто обыкновенная ложь, но ещё и исторический
абсурд. Для иллюстрации нужно вспомнить, реальные и объективные заслуги Годунова. Козляков пишет:
Самое простое - сопоставить две даты: 1584 и 1598 годы, чтобы увидеть произошедшие
изменения по принципу: "было - стало". Выберем один критерий - строительство новых городов и
крепостей. В устье Северной Двины строится новый порт с выходом в Белое море - Архангельск. На
Волге появляются Самара и Царицын (нынешн. Волгоград) (на "переволоке" между Волгой и Доном).
На юге - Воронеж, Елец, Кромы и Белгород. В Сибири - Тюмень, Тобольск и другие первые русские
города и остроги. Отстроены кремли, начиная с Московского, где были возведены новые здания
приказов, а рядом украшается Покровский собор, "что на Рву"; за счет казны строятся каменные
лавки в Китай-городе (на месте уничтоженных пожаром деревянных торговых рядов). Напротив входа в
царские палаты установили недавно отлитую мастером Андреем Моховым знаменитую "Царь-пушку", на
жерле которой горделиво поместили барельеф с изображением царя Федора Ивановича, скачущего на
коне.
Центральное положение в "Борисе Годунове" занимает описание последовательного зарождения и
развития "сплетни в виде версии", которая, в конце концов, обретает силу тотального катаклизма.
"Сарафанным радио" или "маркетингом из уст в уста" называются такие неформальные формы и
способы передачи устной информации, которым люди склонны наиболее доверять, поскольку источник
информации при этом на первый взгляд не имеет личной выгоды. У Владимира Высоцкого есть "песня про
слухи", объясняющая предмет "сарафанного радио" и его значение в обществе. Часто люди верят
слухам и сплетням, произнесённым между делом, значительно больше чем любой официальной пропаганде.
- Слушай, слышал? Под землею город строют, Говорят, на случай ядерной войны... - Вы
слыхали? Скоро бани все закроют повсеместно, Навсегда. И эти сведенья верны.
И часто дело не столько в самом слухе, сколько в том, что доверие к слуху поддерживается желанием
самого человека или общества поверить, если это приятно и удобно. Бориса Годунова в народе не
любили и к тому было множество причин. Когда возник слух об возможном политическом убийстве по
указке Годунова, это многим понравилось. Слухи и сплетни особенно эффективны в обществе,
построенном на доверии друг к другу и обладающем наибольшей "сцепификой". Можно вспомнить, как в
2006 году, в России, слухи о том что "скоро всё подорожает абсолютно, а особенно поваренная соль"
и гречка привели к тому, что вся соль и гречка были в короткий срок снесены с прилавков магазинов,
хотя никаких объективных причин для этого не было. Обвалы на рынках ценных бумаг, как в случае
"Великой депрессии" в США, происходят тоже лавинообразно вследствие "маркетинга из уст в уста".
И словно мухи, тут и там, Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам,
Одно дело, когда слух возникает спонтанно и совсем другое дело, когда он создаётся с конкретными прагматическими целями, например, для нейтрализации политических противников. В первой сцене "Кремлёвские палаты", Шуйский искусственно создаёт ложный слух о том, что Борис Годунов является хладнокровным убийцей, готовым переступить через любой труп для достижения высшей власти. Шуйский создаёт образ "царя Ирода", человека самых низких моральных качеств, используя дружеское доверие. Пушкин рисует Шуйского совершенно хладнокровным врагом, способным на любую подлость ради устранения политического соперника. Годунов изображается глубоко чувствующим человеком сильно переживающим угрызения собственной совести (правда неизвестно из-за чего). Человек с душою Годунова, как он изображён в поэме, не способен на политическое убийство, а Шуйский фактически виновен в хладнокровном убийстве двух невинных детей разъярённой толпой. С одной стороны толпа ненавидит Бориса Годунова за слух о его преступлении и в то же время спокойно сама совершает двойное политическое убийство, оправдывая его по совести, как допустимое: так кто же реальный убийца?
Если в имени "Борис Годунов" заменить буквы от "р" до "д" на их английские аналоги, то возникает очень интересная фраза "Боr is God унов". Прописная английская буква "r" выглядит, как русская "г" и поэтому получается слово "Бог". "is" - в переводе с английского означает "есть", "является" и наконец начало фамилии "Год" транслируется в английского слово "God", означающее "Бог". Этот каламбур заставляет задуматься о том, какое отношение образ Годунова, нарисованный Пушкиным в драме, может иметь к пониманию самого термина "Бог" и тем, что с этим связано. Чудесно восставший из мёртвых мертвец в конечном итоге привёл к гибели жену и сына царя, а дочь Годунова досталась самозванцу на поругание. Жена царя... жена бога... была уничтожена, а вместо реального "царя-сына Фёдора" убитого толпой, на престол взошёл самозванец "пустое имя, тень". Всё это наводит на некоторые размышления.
В трагедии Пушкина, царь Борис предстаёт поэтически настроенным человеком, далёким от реальности. Его больше занимают свои собственные нравственные проблемы. Что происходит вокруг него, он не чувствует и не понимает, а точнее рассматривает сквозь призму своего эгоистического мироощущения. В трагедии, по своей настроенности, он значительно ближе к Самозванцу, чем к государственному политику. У Пушкина, Шуйский сознательно и хладнокровно использует методы распространения слухов о Борисе Годунове для уничтожения своего врага. Реальный Шуйский, напротив, был человеком идеологически очень слабым и легко менял своё мнение в зависимости от прагматической необходимости. В. Н. Козляков пишет, что "он трижды клялся в истинности своих слов - всякий раз утверждая прямо противоположное сказанному ранее: исполняя должность главы следственной комиссии, клялся, что Дмитрий умер случайной смертью; потом, в начале царствования Лжедмитрия I, - что Дмитрий вообще не умер, а спасся, и, наконец, вступив на царский престол, - что царевича Дмитрия Ивановича убили по приказу Бориса Годунова".
Не исключено, что добровольный отказ Годунова от принятия "барм Мономаха" был простым ритуальным обрядом, однако факт "затворения в монастыре" говорит о том, что избрание Годунова было санкционировано боярами и другого выбора у них не было. Возможно, Годунов действительно боялся "позиции царя", поскольку постоянно болел. Так или иначе, формальный выбор был за боярами и Великим Собором а, значит, Бориса Годунова нельзя обвинить в том, что он "захватил трон". В драме Пушкина, Шуйский, пользуясь доверием человека, с которым вместе "наряжен город ведать", рассказывает широко ходившую в народе версию бояр Нагих и Романовых, "отечества надежды", о насильственной смерти Димитрия. Козляков пишет, что клан Романовых сильно пострадал с подачи Годунова и его сторонников - у них были все причины его ненавидеть и при случае использовать любые средства для устранения оппозиции. Существует также мнение, что Григорий Отрепьев, живший некоторое время в доме Романовых, именно там был проинструктирован на свои подвиги.
Шуйский уверяет, что официальный текст заключения по делу, был создан только для вида. Воротынский
вначале сомневается, говорит, что дело не чисто. Но, Шуйский аргументирует слух тем, что
официальная версия была создана под страхом смерти, поскольку "лезть в петлю даром никто не
согласится". Воротынский пытается вспомнить, что Борис Годунов это добрый царь и что его "верно
раскаяние тревожит". Это было бы вполне естественно для реального Бориса. Шуйский активно
использует метод психологического давления на резонансные частоты, возбуждающие много эмоций,
однако не имеющих ничего общего с истиной:
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха...
Борис Годунов никогда не был "рабом", хотя его родословная не имела никакого отношения к роду
Рюриковичей. Напротив, Шуйский имел прямые корни Рюриковичей суздальской линии, ещё домосковского
периода. Существует сказание о том, что один из далёких родственников Бориса Годунова, татарский
мурза Чет, принял православие с именем Захарий и основал Ипатьевский монастырь. Эта история, скорее
всего, была простой сказкой, выдуманной монастырём и родственниками Годуновых для собственного
возвышения. Назвать Годунова "татарином" можно только с целью оскорбить и унизить человека.
Близость к правящей династии часто ставится значительно выше реальных деловых качеств. Привилегии
аристократии, мешавшие развитию капитализма во Франции, стали главной причиной всех французских
революций.
Примечательно упоминание того, что Годунов - "зять Малюты". Известно, что отец Василия Шуйского Иван Андреевич Шуйский настолько близко сошёлся с Малютой Скуратовым, то согласился женить своего сына Дмитрия на одной из его дочерей. Об этом Василию Шуйскому конечно вспоминать не выгодно. Если Годунов - "зять палача", это совершенно не означает, что он сам "в душе палач", это простое давление на чувства слушателя. Козляков полагает, что в трагедии, Пушкина отдаёт предпочтение Шуйскому перед Годуновым, однако первый же эпизод должен поставить Шуйского в главные отрицательные персонажи, поскольку использует откровенную ложь и прямое воздействие на чувства, извращая реальную действительность, чтобы восстановить собеседника против своего врага. Шуйский напирает на "бармы Мономаха", то есть привилегии, которые должны иметь более знатные роды. При этом реальные качества Годунова, как руководителя, очевидно не в счёт не принимаются.
Метод использованный Шуйским против соперника является одним из важнейших способов войны идеологий в современном мире. Сознательное и целенаправленное воздействие на резонансные частоты человека или народа используются чтобы подчинить его своей воле. Адольф Гитлер призывал немцев к "национальному величию" и войне против евреев, что в результате закончилось Второй Мировой Войной. Имидж "троцкистских заговоров" сталинская диктатура использовала для уничтожения инакомыслящих и просто невинных жертв доносов и клеветы. Официальные методы распространения информации менее эффективны, чем удачно созданная сплетня. В случае сплетни средой для распространения информации является некие скрытые стороны человеческой психики, проявляющиеся только в неофициальной обстановке. Сцена трагедии - "Девичье поле" демонстрирует, как "меч кесаря" гонит волну по официальному каналу. Женщина, успокаивавшая ребёнка, кидает его на землю, чтобы он вновь заплакал. Люди "из народа", не способные плакать, мажут глаза луком или слюной для видимости слёз. Под внешним воздействием люди ведут себя синхронно, но это поведение не затрагивает реальных чувств и мыслей. Когда официоз удаляется от реалий мира и чувств своего народа, основной средой для распространения информации становятся "сарафанное радио", слухи и сплетни. Если вспомнить Брежневское время в СССР, то разница между "официальным мнением" и "мнением, обсуждаемое на кухне" или "под одеялом" проявлялась особенно ярко. Песни Высоцкого можно было услышать из каждого окна каждого города СССР, а официальный культурный истэблишмент его не жаловал. В начале 80-х годов все хорошо понимали, что СССР зашёл в тупик и что "брежневский застой" необходимо как-то менять. В то же самое время по телевидению залы съездов и пленумов ЦК КПСС взрывались долгими и продолжительными аплодисментами, переходящими в овации, а голосования делегатов на съездах были единогласными.
Сцена "Кремлёвские палаты" показывает следующую ступень в развитии мифа об "убиенном царевиче". Речь Бориса Годунова самая обыкновенная, однако, Воротынский, которому Шуйский рассказал свою "версию смерти", уже готов видеть в новом царе все страшные грехи независимо от того, что он говорит. Когда в пьесе "Горе от ума" Грибоедова распространили слух о сумасшествии Чацкого, при одном его появлении в обществе, независимо ни от чего, все признают его психом. И у Чацкого нет ни одного шанса "оправдаться": что бы он не говорил в своё оправдание - всё будет рассмотрено как доказательство его сумасшествия. Теперь Воротынский полностью принимает версию Шуйского уже как свою собственную и единственно верную. Он говорит Шуйскому "Ты угадал", как будто эта версия принадлежала ему самому изначально. Шуйский очень грамотно отказывается от своей же версии, как будто ничего не знает. Это ещё больше усиливает силу лжи: "лови, дарю, благодарностей не нужно".
Сцена "Ночь. Келья в Чудовом монастыре" объясняет противоречие между возвышенным тоном летописей
и банальными источниками для их составления. В драме использована лексика православных летописей,
на которых Карамзин строил "Историю Государства Российского". Но если какой-то текст преследует
создание определённого настроения в идеологических целях, он несовместим с исторической наукой,
поскольку, не смотря на художественную ценность материала, к нему не может быть ни малейшего
доверия. Летописец Пимен утверждает, что "свидетелем многих лет" его поставил бог и что он
исполняет, "завещанный от него долг". Единственным доказательством правдивости слов является его
же утверждение в том, что он "свидетель бога". Пимен снимает с себя всякую ответственность за
ложь и клевету оставляя свой труд анонимным. Когда Григорий Отрепьев его прямо спрашивает - что же
вообще там было, то монах только что говоривший возвышенными фразами, поминающими бога, переходит
на стиль изложения достойный дворовой шпаны и беззубых старух. Причём ясно видно, что его версия
события лишена малейшей объективности и отражает субъективное мнение вполне конкретных врагов
Годунова.
Вдруг слышу звон, ударили в набат, Крик, шум. Бегут на двор царицы. Я Спешу туда ж - а там уже
весь город. Гляжу: лежит зарезанный царевич; Царица мать в беспамятстве над ним, Кормилица в
отчаянье рыдает,
Если целью является война против ненавистного Годунова, то какое значение могут иметь материалы
допроса 150-и человек? Вслед за свидетельством, отражающем минутные чувства толпы, направляемой
Марией Нагой, Пимен описывает "чудо затрепетавшего трупа". Если бы такое свидетельство было дано
на суде в наши дни, то свидетель вместе с "долгом, завещанным от бога" мог бы быть предметом
разбирательства судебных психотерапевтов. В среде историков бытует мнение, требующее тщательного
изучения, что Григория Отрепьева к самозванству настроил клан Романовых, у которых тот некоторое
время был принят ещё до пострига в монахи. Романовы нашли способ как на этом сыграть и нашли
реального исполнителя. Острый ум Григория прекрасно распознаёт, что народ на Руси тёмен, привык
верить в сказки и вместе с этим совершенно беспомощен в вопросах объективной реальности. Вера в то,
что Самозванец - это чудом спасшийся царь, всегда перевесит многотомные труды, последовательно
объясняющие, как всё было на самом деле. Оказавшись у поляков, Отрепьев будет утверждать, что
русскому народу понятие "истинного царя" много важнее религии и если "правильный царь" поменяет
православие на католицизм, то народ это нормально примет. Исторический Лжедмитрий I ни во что не
верил и принял католицизм только для того, чтобы заручиться поддержкой поляков. Расследованием по
делу о Самозванце занимался сам Борис Годунов. Это он, с присущим ему профессионализмом установил,
что Димитрием назвался, проживавший в доме у Романовых, Григорий Отрепьев.
В сцене "Палаты патриарха", Патриарх и Игумен признают, что желание Самозванца "быть царём на Москве" - это "ересь", то есть событие имеющее отношение к религии: в традициях Российского государства позиция царя - это не "должность", а часть религиозного обряда, а смешивать функции живого руководителя и мёртвого религиозного обряда невозможно.
Сцена "Царские палаты" вначале описывает диалог двух людей, полагающих, что царь Борис "заперся
с каким-то колдуном" и "ворожит как красная невеста". Нужно вспомнить колдовское дело, по
которому весь род Романовых попал в опалу и был сослан в разные концы России. Донос на Романовых и
последующий разгром всего рода привёл к их страшной злости на Бориса Годунова. Всем заправляли
бояре, Годунов только молчаливо согласился со случившимся. Суда по всему, "делу о колдовстве"
Романовы смогли противопоставить "чудесно спасшегося царевича Димитрия". Первый монолог Бориса
Годунова в сцене "Царские палаты" перекликается с темой первой главы Евгения Онегина.
Но счастья нет моей душе. Не так ли Мы смолоду влюбляемся и алчем Утех любви, но только утолим
Сердечный глад мгновенным обладаньем, Уж, охладев, скучаем и томимся?..
Короче "И жить торопится, и чувствовать спешит". Перед нами человек, рассуждающий о состоянии
своей души, о её преждевременной старости, о скуке связанной с пресыщением. Власть ему наскучила,
как старая игрушка. Понятие "кудесников" он использует образно и поэтически, не имея в виду
реальных колдунов.
Напрасно мне кудесники сулят Дни долгие, дни власти безмятежной - Ни власть, ни жизнь меня не
веселят; Предчувствую небесный гром и горе.
Выражение "кудесники сулят" используется здесь в переносном, поэтическом смысле и совсем не
означает что он занимается реальным колдовством. Восхваление "русской Терпсихоры" в первой главе
Онегина отнюдь не означает, что Пушкин исповедует религиозные культы Древней Греции. Пушкин
описывает контраст между поэтическим восприятием реальности у царя и бытовым, заземлённым миром его
окружения. Владимир Высоцкий пел: "Не скажу про живых, а покойников мы бережём". Эта
мысль в точности повторяет Пушкина:
Мне счастья нет. Я думал свой народ В довольствии, во славе успокоить, Щедротами любовь его
снискать - Но отложил пустое попеченье: Живая власть для черни ненавистна. \textbf{Они
любить умеют только мертвых} -
Идея примечательна, поскольку в рамках религиозного почитания любить можно только "дальних". Как
только "дальние" становятся "ближними" вся любовь немедленно исчезает. "Дальним" быть
выгодно, поскольку все мелкие недостатки издалека не видны и можно дорисовать образ так, чтобы
любить было проще. Сергей Николаевич Дурылин в книге "Михаил Васильевич Нестеров" из серии ЖЗЛ,
рассказал такую историю из жизни художника. Зимой 1893/1894 года Нестеров работал над иконостасами
Владимирского собора в Киеве. Когда очередь дошла до образа "Великомученицы Варвары", натура до
того одержала верх на иконой, что привела Нестерова к резкому столкновению с комитетом. "Невеста
Христова прекрасная" Варвара в раннем возрасте была обезглавлена по воле её отца, язычника
возненавидевшего дочь за любовь к Христу. Для прототипа Варвары, Нестеров использовал лицо реальной
девушки с "некрасивым, но внутренне прекрасным чисто русским лицом, с густыми темными волосами, с
лучистыми глазами, устремлёнными ввысь". Про Елену Адриановну Прахову Нестеров писал Турыгину 2
июля 1897 года: "Это прекрасная девушка, с которой я взял когда-то тип своей великомученицы
Варвары и был недалек от того, чтобы влюбиться в нее и связать ее судьбу со своей". 9 апреля 1894
года Нестеров писал отцу: "Великомученица Варвара" нравится... и я думаю, что все же это мой
лучший образ в соборе...". Однако, мнение художника комитет не разделил. В "Варваре" нашли
забвение православных догм и византийских канонов. Нестерова обвинили в том, что вместо святой
Варвары он нарисовал портрет Лели Праховой. Губернские дамы Киева подняли истеричный вопль:
- Не хотим молиться на Лелю Прахову!
Нестеров вспоминал:
Голова св. Варвары... была ненавистна киевским дамам, и они добились, чтобы меня вынудили ее
переписать. С огромным трудом удалось Васнецову уговорить меня сделать эту уступку... Конечно,
голова Варвары после этого потеряла то, что меня в ней радовало. Это была самая крупная
неприятность, какую я имел за время росписи Владимирского собора.
Действительно, молиться можно только на мёртвых. Идеальный царь на Руси должен умело сочетать в
себе и функцию живого руководителя и мёртвого кумира. На Руси любят живую энергию таких
руководителей, как Пётр I или Екатерина II, но их бурная деятельность не противоречит идее "царя,
как кумира". Борис Годунов своим аналитическим умом совершенно не понимал народа, не чувствовал
его. Будучи человеком строгих правил, он жил в виртуальном мире, имеющем лишь косвенное отношение к
действительности. Царь на Руси не может быть любим народом, если не способен стать для него
кумиром.
Ах! чувствую: ничто не может нас Среди мирских печалей успокоить; Ничто, ничто... едина разве
совесть. Так, здравая, она восторжествует Над злобою, над темной клеветою. Но если в ней
единое пятно, Единое, случайно завелося, Тогда - беда! как язвой моровой Душа сгорит,
нальется сердце ядом,
Традиционно считается, что здесь Борис Годунов сам признаётся в том, что убил Димитрия Нагого. Что
за ситуация, когда на совести заводится "единое пятно"? Известен психологический эффект - если
праведник, кумир, который всю жизнь делал хорошие дела вдруг допускает одну ошибку, то все вокруг
могут немедленно низвергнуть его в ничто и обнулить все достижения. Благодаря только одному
выступлению Андрея Макаревича против присоединения Крыма к России, все его былые заслуги были
немедленно забыты. И наоборот, если человек с низкими моральными качествами, презираемый обществом,
вдруг совершает благородный и хороший поступок, то общество может немедленно создать из него нового
кумира. Раскаявшийся разбойник Опта, по преданию основавший Оптину пустынь, высоко почитается в
православии. Человек, играющий роль чистого и идеального святого не может допускать никаких
проявлений реальной живой жизни, поскольку каждое проявление реальности будет воспринято как
"тёмное пятно", и язвой моровою пожрёт все предыдущие начинания. Любить умеют только мёртвых.
Выражение "мальчики кровавые в глазах" - поэтический образный оборот совершенно не имеющий отношения к реальным мальчикам или мальчику, но считается, что когда царь Борис упоминает "кровавых мальчиков", то вроде бы признаётся в убийстве. Однако до "кровавых мальчиков в глазах" может довести простой слух о якобы совершённом убийстве. Как можно бороться со слухом, передаваемым из уста в уста "на кухне"? Стремление к абсолютно чистой совести может привести к комплексу неполноценности и бесконечным внутренним пересудам по поводу "нечистоты в себе самом", что отнюдь не имеет никакого отношения к хладнокровному заказному убийству для достижения корыстных целей. Прямым аналогом этого психологического эффекта является аллергия - чрезмерная активность иммунной системы организма в ответ на некоторое внешние раздражители.
Сцена "Корчма на литовской границе" рисует двух монахов, интересующихся только выпивкой и которым безразлично, что Русь, что Литва: "Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли: всё нам равно, было бы вино... да вот и оно!..". Здесь показаны приставы, убежденные в том, что "не всяко слово в строку пишется" и потому читающие грамоты как им нравится. Поскольку не все умеют читать, один и тот же текст можно вывернуть как угодно для пользы текущего момента. Топоним "Луёвые горы" Пушкин позаимствовал у Карамзина. При изменении только одной буквы мы получаем обсцентное слово. Эмоциональное содержание текста можно создать с использованием специфической лексики. Какова цена летописям, построенным по таким принципам?
В сцене "Москва. Дом Шуйского" показана следующая стадия распространения мифа. Теперь слух,
созданный с целью войны с идеологическим врагом, уже "общепринят" как нечто совершенно
естественное. Когда герой "Пушкин" говорит Шуйскому "Державный отрок по манию Бориса убиенный",
Шуйский отвечает, что "это уже не ново". Молитва царю, которую читает мальчик, не имеет целью
восхваление. Наоборот, она вызывает только отрицательные эмоции. Карамзин писал,
Годунов, недовольный обыкновенною молитвою в храмах о Государе и Государстве, велел искусным
книжникам составить особенную для чтения во всей России, во всех домах, на трапезах и вечерях, за
чашами, о душевном спасении и телесном здравии "Слуги Божия, Царя Всевышним избранного и
превознесенного, Самодержца.
Чем пышнее во времена СССР было чествование Леонида Брежнева, тем ниже падал его рейтинг в глазах
простых людей. Поскольку Годунов слишком замкнут в себе и не понимает всей силы реального народного
мнения, он недооценивает чем ему может угрожать появление Самозванца. Шуйский объясняет:
Всё это, брат, такая кутерьма, Что голова кругом пойдет невольно. Сомненья нет, что это
самозванец, Но, признаюсь, опасность не мала. Весть важная! и если до народа Она дойдет, то
быть грозе великой.
Появление Самозванца Шуйскому выгодно. Ситуация рассматривается Ф.М. Достоевским в книге "Бесы" в
главе "Иван Царевич". Пётр Верховенский предлагает Ставрогину пустить по Руси смуту:
- Слушайте, мы сначала пустим смуту, - торопился ужасно Верховенский, поминутно схватывая
Ставрогина за левый рукав. - Я уже вам говорил: мы проникнем в самый народ. Знаете ли, что мы уж
и теперь ужасно сильны? ... Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Тут каждая шелудивая
"кучка" пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел
пойдут да еще за честь благодарны останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой
еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам... Ну-с, тут-то мы и
пустим... Кого? - Кого? - Ивана-Царевича. - Кого-о? -
Ивана-Царевича; вас, вас! Ставрогин подумал с минуту. - Самозванца? - вдруг спросил он,
в глубоком удивлении смотря на исступленного. - Э! так вот наконец ваш план.
В пушкинской драме произносится фраза, которая позже встретится в "Братьях Карамазовых".
Знай про себя. Ты человек разумный; Всегда с тобой беседовать я рад,
У Достоевского:
- Видишь... в Чермашню еду... - как-то вдруг вырвалось у Ивана Федоровича, опять как
вчера, так само собою слетело, да еще с каким-то нервным смешком. Долго он это вспоминал потом.
- Значит, правду говорят люди, что с умным человеком и поговорить любопытно, - твердо ответил
Смердяков, проникновенно глянув на Ивана Федоровича.
В диалоге из Братьев Карамазовых, Иван фактически заказал смерть своего отца и для этого уехал в
Черемашню, хотя сам не сразу себе в этом признался. В диалоге из Бориса Годунова, Шуйский
фактически одобрил план сотворить из Самозванца "потеху на Руси" .
Следующая глава "Царские палаты" представляет детей Бориса Годунова. Женихом у дочери Годунова Ксении был датский принц, упоминание которого может ассоциироваться с Гамлетом. Реальная Ксения никогда не видела своего жениха, он умер не встретившись с ней. Восклицание "Нет, мамушка, я и мертвому буду ему верна." не имеет смысла, если не провести параллель с "мёртвым женихом" из баллады Бургера "Ленора", часто упоминавшейся Пушкиным. Девушка ждёт своего жениха, но вместо него появляется мертвец. Будучи верной и мёртвому жениху, Ленора уезжает с ним в дальние края, где он определяет её в могилу. Вместо супруги датского принца, Ксения становится наложницей у Самозванца.
Ни одно историческое свидетельство не подтверждает, что сын Бориса Годунова Фёдор когда либо
занимался рисованием карт России. Эпизод с картографией приведён чтобы объяснить дефект воспитания
Фёдора отцом. Ниже в сцене, при появлении Шуйского, Борис вначале разрешает сыну остаться, но как
только заходит речь о Самозванце, Борис просит сына выйти. Аналогичная ситуация встречается в
"Евгении Онегине", когда Ленский читает Оле нравоучительный роман:
Он иногда читает Оле Нравоучительный роман, В котором автор знает боле Природу, чем
Шатобриан, А между тем две, три страницы (Пустые бредни, небылицы, Опасные для сердца дев)
Он пропускает, покраснев.
Борис просит сына удалиться, поскольку считает, что для его сердца тема о Самозванце может
быть опасна. Такое воспитание злокачественно, поскольку приводит к полной недееспособности Фёдора в
реальной жизни. Такой Фёдор очень выгоден Шуйскому, потому он и хочет, чтобы Фёдор ушёл. Настоящее
воспитание должно включать неприятное погружение в реальную действительность не только своего сына,
но и самого себя. Для Фёдора было бы значительно полезнее, если отец ткнул его лицом в грязь и
заставил оттуда выкарабкиваться самому, без посторонней помощи. При объяснении всей опасности
материализации мифа, Шуйский даже переходит на рифмованный стих.
Но знаешь сам: бессмысленная чернь Изменчива, мятежна, суеверна, Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна, Для истины глуха и равнодушна, А баснями питается она.
Годунов приказывает "отгородиться от Литвы заставами". Он совершенно не понимает, что сила мифов
и слухов настолько велика, что от них никакими заставами отгородиться невозможно, как, кстати,
невозможно отгородить сына от ознакомления с темой, просто попросив его выйти за дверь. В конце
сцены Борис Годунов спрашивает Шуйского, узнал ли он убитого младенца, и не было ли подмены.
Следует гениальная фраза, которую можно развернуть в любую сторону и при этом сам Шуйский останется
прав.
Но детский лик царевича был ясен И свеж и тих, как будто усыпленный; Глубокая не запекалась
язва, Черты ж лица совсем не изменились. Нет, государь, сомненья нет: Димитрий Во гробе спит.
Тут кончено приходит на ум сказка о мёртвой царевне, которая "спит во гробе", однако при
определённых обстоятельствах может и проснуться. Поскольку царь Борис не верит в чудеса и его ум
строго аналитичен, то свидетельство Шуйского говорит ему, что всё нормально и Димитрий находится в
гробу. Однако "бессмысленная чернь, которая пустой надежде предана" может посчитать слова
Шуйского доказательством тому, что Димитрий только спал, а потом вполне мог проснуться и поехать в
Литву для самозванства. Служители церкви вполне будут удовлетворены тем, что царевич в гробу
"нетленный яко спит". Для канонизации и причислении к лику святых, могила Дмитрия была вскрыта и
летописи упоминают "необычайное благовоние" распространившееся по собору. Жития повествуют, что
мощи были обретены "нетленными" - в гробу лежал свежий труп ребёнка с зажатой в руке горстью
орехов. Вместе с этим ходили слухи, что патриарх Филарет, отец родоначальника дома Романовых
Михаила Фёдоровича, купил у одного стрельца сына Романа, который затем был убит, а его тело
положено в гробницу вместо тела Дмитрия... для всеобщего счастья.
В последних словах сцены, Борис Годунов переходит на рифмованный стих, называя самозванца "пустой
тенью". Первым, высказавшим предположение, что крушение Западной Римской Империи произошло под
влиянием распространением христианства, был Эдвард Гиббон, кем зачитывался Евгений Онегин в восьмой
главе романа. Не так уж и безобидны призраки, если они способны сокрушать великие империи.
Но кто же он, мой грозный супостат? Кто на меня? Пустое имя, тень - Ужели тень сорвет с меня
порфиру, Иль звук лишит детей моих наследства? Безумец я! чего ж я испугался? На призрак сей
подуй - и нет его. Так решено: не окажу я страха,- Но презирать не должно ничего... Ох,
тяжела ты, шапка Мономаха!
Сцена "Краков. Дом Вишневецкого" рисует Самозванца в среде врагов России, поддержкой которых он
хочет заручиться. Здесь и дети врагов народа времён Ивана Грозного и казаки и прочие беглые.
Самозванец встречается с "поэтом", который дёргает его за край одежды. В первой импровизации из
"Египетских ночей" за край одежды поэта дергает прохожий. Поэт дарит Самозванцу стихи в его
честь, написанные на латинском языке. На латинском же языке, Отрепьев благодарит поэта: "Муза
венчает славу, а слава музу". Самозванец служит другому народу, а поэт служит тому, у кого слава,
поскольку "слава" способна оплатить музе за её труды. С точки зрения Пушкина, это должно
полностью дискредитировать призвание поэта и цели поэтического творчества.
Общение Самозванца с Мариной Мнишек в сцене "Ночь. Сад. Фонтан" как и любовь к англичанину Жанны д`Арк у Жуковского полностью вымышлены. В римской мифологии, нимфа Ювента была превращена Юпитером в фонтан, обладавший свойством омолаживать всех, кто в него погружается. Этот миф нашёл своё отражение в сказке Ершова "Конёк-горбунок". Волшебство фонтана избирательно - кто-то омолаживается, прыгнув в источник, а кто-то может и свариться живьём. Кастальский ключ считается "источником вдохновения". Хорошо известна крылатая фраза - если вы потерялись, то "встречайтесь в ГУМе, у фонтана". Однако если торговать любовью, это может привести к очень печальным последствиям.
Самозванец, влюблённый в Марину и питающий к ней самые нежные чувства, находит с её стороны лишь голый прагматизм. Как живой человек, по номиналу, Григорий Марине не нужен. Он ей нужен только как "царь на Руси" и засылать сватов она ему предлагает только после того, как тот прочно закрепится на русском троне. В реальной истории Марина была предложена Самозванцу в качестве необходимого условия их военной помощи. Переворот, который сделал Шуйский, произошёл сразу после того, как прибыл свадебный кортеж Марины Мнишек и поляки стали вести себя в Кремле слишком развязано.
В сцене "Граница Литовская" показана удивительная, но исторически правдивая ситуация. Самозванец, единственным оружием которого был миф о том, что он якобы законный царь, начинает войну со своим народам при поддержке врагов. После поражения, Лжедмитрий засел в городе Путивле, известном как место "Плача Ярославны". В "Слове о полку Игореве" войско Игоря разбито, а Ярославна плачет о своём муже со стен этого города. Такая ситуация располагает на сторону проигравшего, делая из него славного героя. Хотя первые битвы Лжедмитрий проиграл, его малозначимая деятельность получила большой резонанс в народе и могла так настроить русичей на войну с "преступной властью царя Ирода", как и поражение Игоря в "Слове о полку Игореве" могло настроить против монголо-татарского ига.
Кульминационной сценой в трагедии "Борис Годунов" является диалог Бориса и Юродивого. Здесь ясно
демонстрируется, что сумасшедший бедняк, у которого каждый встречный может отнять копеечку,
благодаря широко распространившемуся в народе мифу, становится сильнее самого царя. Юродивый
отражает мнение народа: Борис убил Димитрия. Но все будут верить нищему, а не царю и его свите. При
этом царь ничего не может возразить, а Юродивому ничего не будет. Он говорит Годунову прямо в лицо:
Ю р о д и в ы й.
Николку маленькие дети обижают... Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича.
Б о я р е.
Поди прочь, дурак! схватите дурака!
Ц а р ь.
Оставьте его. Молись за меня, бедный Николка.
(Уходит.)
Ю р о д и в ы й (ему вслед).
Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - богородица не велит.
Слова юродивого убивают царя наповал. "За царя Ирода" нельзя молиться, поскольку "богородица не
велит". Нищий сумасшедший объявляет царю церковную анафему и все принимают это как истину.
посмертная участь царя Ирода (Великого) в Древней Иудее была похожа на ситуацию с Борисом
Годуновым. Хотя Ирод не убивал никаких младенцев, христианство сделало из него символ абсолютного
зла и слово "ирод" сегодня является нарицательным для нелюдей рода человеческого. А можно ли
молиться на "бога-ирода", который (как рассказывает евангелие) для всеобщего счастья переступил
через своего единородного сына?
Последний монолог Бориса Годунова напоминает сочинение Марка Аврелия "Рассуждения о самом себе". Психологический портрет Марка Аврелия немного напоминает Бориса Годунова. Советы Годунова сыну затрагивают возвышенные вопросы о совести и о боге, но по поводу реальных действий, Годунов проявляет высшую степень инфантильности. Он советует взять Фёдору в советники Шуйского - в трагедии главного врага Годуновых, а для войска "искусного вождя Басманова" - того, кто первый его предаст. Такие советы отправляют Федора на тот свет без единого шанса на спасение. Поздняя римская философия была совершенно беспомощна перед наступлением "богородицы на царя Ирода".
Переход Басманова на сторону Самозванца аналогичен отказу иммунной системы, главной защиты организма. Миф, тихо начавшийся с небольшого разговора Шуйского и Воротынского в первой сцене, преображается в реальную силу, руководящую и направляющую народные массы. Жертвами этой силы становятся невинные и беззащитные сын и жена Годунова. С амвона на Лобном месте (в переводе с иврита "с Голгофы"), построенном Годуновым, произносятся слова в стиле проповеди: "Димитрий к вам идет с любовью, с миром". "Примите его, как своего Спасителя и будете спасены".
Французы считали что Жанне д`Арк помогает сам бог. То же самое, согласно Карамзину думал русский
народ про Самозванца:
Расстрига с своими Ляхами уже господствовал в наших пределах, а воины отечества уклонялись
от службы, шли неохотно в Брянск под знамена, и тем неохотнее, чем более слышали об успехах
Лжедимитрия, думая, что сам Бог помогает ему. Так нелюбовь к Государю рождает нечувствительность
и к государственной чести!
На эту тему у Булата Окуджавы есть стихи:
Вселенский опыт говорит, что погибают царства Не оттого, что тяжек быт или страшны мытарства.
А погибают оттого (и тем больней, чем дольше), Что люди царства своего не уважают больше.
Карамзин в XI главе Истории государства российского писал:
Басманов сел на коня и громогласно объявил Димитрия Царем Московским. Тысячи воскликнули, и
Рязанцы первые: "Да здравствует же отец наш, государь Димитрий Иоаннович!" Другие еще
безмолвствовали в изумлении.
Трагедия "Борис Годунов" заканчивается хорошо известной репликой Мосальского "Что-ж вы молчите?
Кричите: да здравствует царь Дмитрий Иванович". В оригинальном варианте А.С. Пушкина, драма
заканчивалась словами: "Народ кричит "Да здравствует царь Дмитрий Иванович". Для подцензурной
версии окончание было изменено на ремарку "Народ безмолвствует". Существует огромное количество
работ, посвященных сути этого "народного молчания" или "не молчания". В тексте Карамзина
встречаются оба варианта.
Самозванец долго насиловал дочь Годунова, а после постриг её в монахини, где в монастыре она родила
ребёнка. Кости семьи Годуновых были, в конце концов, похоронены на территории Троице-Сергиевой
лавры у входа в Успенский собор. В совейское время несколько школьников залезли в склеп, достали их
черепа и играли ими в футбол, вследствие чего восстановление лиц стало невозможным.
Но почему же "Боr is God унов"? В рамках разных религий психологический портрет "бога"
сильно варируется. Мифы и слухи отражают непосредственные потребности людей, привыкших видеть
только то, что им хочется и нравится видеть. Как бы сам бог, если бы он существовал, стал себя
рисовать? Пытаясь найти человека в мировой истории, который по характеру мог бы напоминать Бориса
Годунова, я остановился на герое американской революции Джордже Вашингтоне. В имени "Боr
is God унов" русские буквы переходят в английские. Вашингтон в США является абсолютным и
недосягаемым кумиром. Я прочитал несколько его биографий. В войне с регулярными английскими
войсками за Вашингтона сражалась беднота из самых низов. Они верили в идеалы свободы и Вашингтон
среди этой необразованной и не обученной толпы был похож на Отрепьева во главе своих почитателей.
Бенджамин Франклин по характеру напоминает Шуйского. Вашингтон не смог бы победить в войне за
независимость, если бы Франклин в стане иноземцев - французов не получил военной поддержки против
англичан, как Отрепьев у поляков. Суд мирской не то что суд божий... Кто бы в Соединённых
Штатах стал играть в футбол головой Джорджа Вашингтона?
- ↑Из письма А. С. Пушкина (1799-1837) к поэту Петру Вяземскому (около 7 ноября 1825 г.): "Поздравляю тебя, моя радость, с романтическою трагедиею, в ней же первая персона Борис
Годунов! Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши, и кричал, аи да Пушкин! аи
да сукин сын!"