Шауров Эдуард Валерьевич : другие произведения.

Эверест на двоих

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Футуреализм
    Рассказ опубликован в журнале "Проталина" N2 2010г., город Екатеринбург
    Опубликован в журнале "Эдита" N78 2018

  
  
  Замечательное время - конец сентября, что бы там ни говорили любители мартов и апрелей. Погода стоит - полный улёт, лазурное небо и ярко-жёлтые деревья. Листья кружат в прозрачном, как стекло, воздухе, шуршащим ковром устилая тротуары и дорожки скверов. Обдолбанные мухи уныло готовятся к зимней спячке. Даже солнечное тепло похоже на прикосновение мягких ладоней. Вспоминаешь августовское пекло и невольно задаёшься вопросом: уж не подменили ли нам светило числа, эдак, пятого? Сердце наполняется ленивой романтической истомой, слегка присыпанной перчиком светлой грусти. Препода в школе, ещё благодушные после летних отпусков, похожи на сытых хищников. Зачёты и четвертные практикумы так же далеко, как Папуа-Новая Гвинея. Зато улица - вот она. Конечно, весь кафаз могут поломать затяжные многодневные дожди, но в последнее время затяжные дожди случаются так редко.
  Впрочем, какой смысл говорить о скверной погоде, если в понедельник, двадцать первого сентября, погода стояла просто отменная? Витька сидел на краю большой рампы, свесив вниз ноги в тяжёлых 'дабл скай модифи'. Чёрное, гладкое, податливое, как горячий асфальт, руббиковое покрытие приятно грело ладони. В голове исходила розовым паром восхитительная пустота, на душе было легко и привольно. Витька сидел и, прищурившись, бездумно наблюдал, как в дальнем конце трубы Накасона размеренно выписывает сложные восьмёрки. С утра Витька проспал, тривиально не услышал будильника, а когда проснулся самостоятельно, ехать в школу было уже бессмысленно и он отправился на 'ямку', тем более, что погода стояла просто зашибись.
  'Ямкой' или 'ямой' Витька и витькины друзья звали ролледром Тимура Кыштымова. Почему 'яма'? Да, бог его знает почему, 'яма' и всё. Постепенно название распространилось среди всей окрестной шпаны, и теперь ролледром назывался так почти официально. Витька часто бывал на 'ямке' по двум причинам: во-первых, эта площадка была самой близкой в округе, а во-вторых, Тимур пускал ребят из их банды кататься бесплатно. Наверное, он считал, что если дюжина роллеров покатается на халяву, с него не убудет, зато их 'винты' и 'оверджампы' привлекут кучу посетителей, а это уже навар. Обе стороны понимали взаимную выгоду негласного соглашения, и почти каждые выходные кто-нибудь из джамперов устраивал показательные выступления. Все оставались довольны, а Тимур, если день выдавался прибыльным, ещё и ссужал ребят бензином.
  Накасона высоко прыгнул, перевернувшись в воздухе, поймал колёсами вогнутый склон рампы, упругим мячиком покатился вниз, потом вверх, опять взлетел над бортиком, приземлился несколько неудачно, и чудом удержав равновесие, вновь принялся рисовать восьмёрки.
  - Почти кафаз, - сказал знакомый голос над Витькиной головой. - Подвинься, я сяду.
  Витька, усмехнувшись, подвинулся. Когда-то, давным-давно, он самолично притащил в школу этот ископаемый анекдот, услышанный им от деда. Шутка, как ни странно, прижилась и превратилась в нечто вроде дежурного пристёба. Женька Шустов по прозвищу Мираж, друг и одноклассник, а ещё товарищ по клану и коллега по увлечению, опустил свой тощий, обтянутый джинсами зад, на тёплое покрытие рампы. Они пожали друг другу руки.
  - Чё в школе не был? - деловито поинтересовался Женька, затягивая застёжку щитка-наколенника. - Чума интересовалась.
  - Да, так, проспал, - сказал Витька равнодушно. - А ты Чуме чего сказал?
  - Чего сказал? Сказал, что ты ногу подвихнул. Так что придётся тебе, брат, похромать недельку для убедительности, - широко расставленные Женькины глаза лукаво сощурились. - Стало быть, проспал?
  - Угу, - согласился Витька, ещё не понимая, куда клонит ехидный Мираж.
  - Я даже догадываюсь, отчего ты проспал, - заверил Женька самым невинным голосом.
  - Слушай, Мираж, оставил бы ты меня в покое, - сказал Витька агрессивно, хотя подобное предположение, чего скрывать, было для него лестно и приятно.
  - Ну-ну, не смущайся, скромник, - Мираж дружелюбно пихнул Витьку в плечо. - Все видели, как ты свалил из клуба с барышней. Классная, кстати, чёлка. Полный улёт... Не... Без люфта... Сам бы с такой прокатился!
  Женька, само собой, свистел. Не была она никакой 'классной чёлкой', и никакой не 'улёт' - вполне обычная девчонка. Симпатичная, конечно. А может у Витьки были какие-то свои представления о 'классных чёлках' и 'улёте'. Её звали Александра, Саша, и они познакомились вчера в 'шумахере'. Витька был здесь первый раз в жизни и, скажем так, был нелегально, в смысле на халяву, то есть даром. 'Шумахер клаб' слыл не только самым дорогим местом в районе их двенадцатой кольцевой, но и, пожалуй, самым дорогим заведением на всём северо-востоке. Честно оплатить входной билет Витька был просто не в состоянии. Его родители не были ни топименами, ни жирными насосами, сам он не торговал героином и не умел грабить банки. Он умел ездить на мотороликах и у него были друзья...
  
  ***
  
  - Ты что завтра делаешь после ужина? - спросил Тяпа у Тугрика.
  Дело было два дня назад, в субботу вечером, они уже сняли коньки, сложили их в сумки и теперь сидели рядком на оранжевой лавке с навесом возле Витькиного подъезда. Мираж и Накасона курили.
  - Катаюсь в 'шумахере', - рассматривая носок своего кроссовка, ответил Тугрик.
  - Где?! - изумился Тяпа.
  - Свистит, - предположил Витька.
  Тугр пожал плечами.
  - И кого тебе пришлось замочить? - полюбопытствовал Мираж.
  Дым от сигареты попал ему в глаз и он щурился, смаргивая слезу.
  - Моё кредо: никакой уголовщины, - гордо заявил Тугрик. - Никто не пострадал.
  - Конечно, свистит, - убеждённо сказал Витька.
  Тугрик вытащил из кармана куртки и предъявил друзьям жетон с чипом. Все повскакивали со своих мест и сгрудились вокруг обладателя удивительного сокровища, словно матросы старинной шхуны вокруг ныряльщика-канака, только что доставшего с песчаного дна жемчужину величиной в шарик для пинг-понга.
  - Билет 'инвэрибл' и пять гостевых мест, - важно сказал Тугрик, пряча бело-красный квадратик обратно. - Желающие имеются?
  Стоически выслушав восторженные вопли желающих и кое-как отпихавшись от четырёх пар рук, в невыразимом восторге трясущих его за куртку, Тугрик деловито спросил:
  - Нас пятеро, а билет на шестерых. Кого позовём?
  - Сашку Гоблина, - предложил Накасона.
  - Сашки завтра не будет, - сказал Тяпа.
  - Тогда Сушу.
  - Сушу, так Сушу, - согласился Тугрик. - Кто ему передаст? Только лично, без телефонов.
  - Я ему передаст! - вызвался Витька.
  - Ладно, Витяй, - Тугрик поднялся со скамейки, - Только ты с утра передай или прямо сейчас, а то вдруг он не сможет. Жалко, если место пропадёт. Да! И оденьте кожуру поприличнее, без дыр на коленках.
  - А откуда у тебя билет? - спросил Тяпа у собравшегося уходить мецената.
  За восторгами все как-то забыли про этот вопрос и теперь с интересом уставились на товарища.
  - Неважно, - сказал Тугрик.
  - Важно! Важно! - заорали все.
  - В тюрьму за него не посадят.
  - И всё же?
  - И всё.
  Сколько они не пытали Славку Радеева, ни тогда, ни после, он так и не сказал, где взял билет. Он всю дорогу был такой, сам себе на уме, что в башку взбредёт - палкой не вышибешь. Предположений было много, от 'спёр' или 'выиграл на спор' до 'хакнул код и подделал жетон', но ни одной теории так и не суждено было ни подтвердиться, ни опровергнуться. Зато в воскресенье в половине девятого они оживлённой компанией подъехали к 'шумахеру'.
  Сначала все, кроме Тугра, немного трусили, особенно когда предъявляли билет и проходили сквозь детекторы оружия, взрывчатки и всякой отравы, мимо закованной в керамическую броню охраны, потом мимо двух собак, сосредоточенно шевеливших носами, а потом их вынесло на кольцевую галерею двусветного зала и началось настоящее веселье.
  Это так только говорится: 'началось веселье', на самом деле Витька ожидал от клуба чего-то большего. Хотя с другой стороны, нельзя сказать, что ему было скучно, или что ничего не поразило его воображения. В сути своей 'шумахер' представлял из себя большой и навороченный ролледром под прозрачной крышей с кучей разнообразных прилагательных. Имелись здесь жутко навороченные триблассеты с кольцевыми проекторами, и автоматы, и диджей, крутивший антикварные лазерные диски, и танцпол для мотоданса. Был бар с высокими табуретами и механическим барменом. Ну и, конечно же, были всевозможные рампы, трубы, горки, пропеллеры, свинги, всё из толстого прозрачного стекла под прозрачным же полимером, вроде руббика. В каскадной рампе лихо прыгали несколько девчонок в коротеньких юбках-готье. Остальной народ елозил взад-вперёд, но больше не катался, а глазел на симпатичных роллерш. Витька полюбовался на девчонок и подумал, что, видать, не один Тимур снабжает джамперов халявным бензином.
  Пиво в 'шумахере' давали только с двадцати одного. Да и то, на колёсах полагалось принять не больше кружки. Если хочешь гулять дальше, сдавай концы на стоянку и пей, сколько влезет. Зато в баре трижды за вечер можно было купить таблетку тиктоника. Правда принимать таблетку бармен требовал не отходя от кассы, и бесстрастно фиксировал этот фармацевтический акт красноватым объективом телеглаза. Тяпа заявил, что подобное положение вещей нарушает его конституционные права и вообще само по себе унизительно, но таблетку таки положил в рот, проглотил и запил соком. Витька же, глотая таблетку, подумал, что, в сущности, это правильно, лишнего не купишь и не передашь никому. Дирекции клуба тоже неохота, чтобы обдолбанные прыгеры ломали себе шеи в их солидном заведении.
  От тиктоника и без того оживлённая компания повеселела ещё больше и в полном составе отправилась пробовать горки. Ребята загодя договорились, что сильно выпендриваться не будут, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. И начали действительно скромненько: восьмёрки, спиральки, простенькие скрепки. Потом все как-то незаметно вошли во вкус, забыли про уговор и внимания к себе привлекли с избытком, показали, чего умеют, на всю тягу. Публика аплодировала.
  Суша сделал двойной шуруп, не удержался и грохнулся так, что треснул щиток на левом колене. После этого одна девчонка из компании коротких юбок подъехала к Накасоне с Тугром и весьма недружелюбно поинтересовалась: кто они такие и чего им здесь надо. Они пообщались минут пять, инсталлировали общих знакомых, девчонка заулыбалась, хлопнула Накасону по плечу и укатила.
  - Жениться, что ли? - задумчиво сказал Накасона, провожая её глазами.
  - Пойдёшь сока попить? - спросил его Витька.
  - Не, Витяй. Мяса хочу. Щас сработаю сальту с поворотом.
  Накасона сделал лицо скучающего ловеласа и проворно укатился вслед за короткой юбочкой. Витька пожал плечами и поехал к бару. Там он забрался на высокий табурет, заказал 'малаиту' и принялся сосать через соломинку, поглядывая украдкой на соседку справа. Он уже несколько раз замечал эту девушку на горках и в рампе. Высокая, крепкоскулая, с большим ярким и красиво очерченным ртом, она была не совсем в Витькином вкусе, но чем-то сразу же ему понравилась. Может быть, пышной копной каштановых, слегка вьющихся волос, забранных в роскошный хвост. Витьке, признаться, нравились именно длинные волосы, а от бритых макушек и посеребренных чёлок одноклассниц его просто мутило.
  На девушке был блестящий комбинезон жёлтого цвета с пушистыми рукавами, и в тон ему маленький рыжий ранец бензобака за спиной. Есть такая шутка, дескать роллер, встретившись с девчонкой, cначала смотрит не на грудь с попкой, а на коньки. Дебильная такая шутка... Но Витька всё-таки взглянул на коньки. Кони были, что надо - 'Эверест саммит', форсированный движок, полуэластичная подвеска, хотя, конечно, до 'модифи' им далеко. Подняв глаза, Витька наткнулся на весёлый испытующий взгляд светло-карих глаз. Витька слегка смутился. Девушка что-то сказала.
  - Что? - переспросил Витька, музыка играла слишком громко.
  - Ты здорово катаешься! - сказала девушка, нагибаясь к собеседнику. - Я видела в рампе.
  - Ты тоже неплохо, - соврал Витька.
   По правде, он совершенно не заметил, как она ездит. Волосы заметил, а как ездит - нет.
  - Куда мне, - девушка махнула рукой. - А что у тебя за коньки?
  - 'Дабл скай модифи'! - Витька показал двумя пальцами на потолок.
  - Классные, наверное?
  - Хорошие концы, не жалуюсь.
  - Меня зовут Александра, можно Саша, - представилась девушка.
  - А меня - Ибрагим, можно Витя, - неожиданно для себя ляпнул Витька, и испугался, что девушка вдруг обидится.
  Но Саша и не подумала обижаться. Напротив, она весело рассмеялась и спросила:
  - Слушай, Ибрагим, а как ты делаешь... ну, когда рукой опираются на бортик, а ногами... вот так?
  - Это скрепкой называется, - пояснил Витька.
  - Скрепкой, - повторила Саша, словно запоминая. - Я пробовала, но у меня не совсем получается.
  - Давай, научу, - предложил Витька. - Это простой скип.
  - Прямо сейчас?
  - А чего ждать?
  - Ну, давай, - Саша ловко спрыгнула с табурета и поехала к рампе.
  Глядя вслед, Витька невольно залюбовался её фигурой. Стройная, широкоплечая и узкобёдрая, безо всякой толстозадой рыхловатости или модельной тщедушности, Саша казалась созданной для скорости и напора. От неё просто физически веяло силой. Не мужской силой, похожей на кусок якорной цепи, а какой-то живой, женской, похожей на гибкую ветку растения.
  Витька догнал её уже возле рампы.
  - Эй! Погоди! - позвал он, поймав девушку за рукав. - Мне заправиться надо. Керосин на нуле.
  Саша поглядела на свой счётчик:
  - Давай. И я тоже долью.
  Бешено дорогой билет включал в свою стоимость две бесплатные дозаправки прямо в шумахеровской колонке, соединявшейся со зданием клуба стеклянной галереей. По дороге Витька спросил:
  - Ты, наверное, гимнастикой занимаешься?
  - Нет, плаваю немного, - ответила Александра. - А почему ты спросил?
  - У тебя фигура как у гимнастки.
  - Это хорошо или плохо?
  - Не знаю. Мне нравится, - сказал Витька и опять смутился.
  Они ездили часа два, пока у Саши, наконец, не получилась вполне удобоваримая скрепка. Раз пять девушка довольно прилично падала, но всё обошлось без нытья и соплей. Она была страшно упорной, эта девчонка. И она нравилась Витьке всё больше и больше. Когда скип получился у неё, как надо, и учитель объявил, что 'теперь всё кафазно', Саша была такой гордой и довольной, что Витьке показалось, будто это он сам первый раз в жизни сработал скрепку. После рампы они отдыхали за одним из столиков возле бара, ели мороженое и разговаривали. Говорили о нём, о ней, о клубе. Сашин отец был членом правления Азиатского Банка и она бывала в 'шумахере' хоть и не каждые выходные, но всё ж таки почаще, чем Витька. Около часа ночи они поднялись из-за столика и потихоньку отчалили из клуба. Саша не попрощалась со своими подружками, а Витька ничего не сказал друзьям, только дозаправился напоследок, у него-то папа в банке не работал.
  Потом они ехали по ночному хайтреку. Внизу, под эстакадой, лизал фарами асфальт поредевший поток машин, вверху, над головами, слабо мерцали звёзды. Небо было на удивление безоблачным и чистым. Бордюрные фонари лили бледный свет прямо под колёса роликов, белели линии разметки. Витька и Саша медленно ехали по крайней полосе, в простонародье 'клаусу', и держались за руки. Перед развязкой Витька притормозил, чтобы послать с браслета-напульсника эсэмэску своим старикам, дескать, жив, здоров, не беспокойтесь, я в клубе, а Саша показала рукой на восьмигранник ближней высотки и сказала:
  - Вот тут я и живу.
  Перед подъездом Саша сняла коньки и Витька сразу стал почти на голову её выше. А потом они целовались, и Саша приподнималась на цыпочки. А под колёсиками 'дабл скай модифи' тихо шуршали сухие листья.
  
  ***
  
  - Рассказывай, не жмись, - наседал Женька. - Я же у тебя её отбивать не стану.
  - Ещё бы! Не про тебя девчонка, - Витька показал Миражу фигу.
  Ну как рассказать Женьке про листья под колёсами, про чуть солоноватый, тёплый вкус Сашиных губ, с которых стёрлась вся помада? И стоит ли? Женька, конечно, друг, да только такие вещи остаются настоящими, пока знаешь о них ты один, а начнёшь болтать, останутся одни слова.
  - Так ты у неё зависал? - настырный Женька заглядывал в лицо.
  - Дома я зависал.
  - Лопух, - разочарованно констатировал лучший друг. - Поцеловал хоть?
  - Сам лопух, - парировал Витька, - будешь приставать, схлопочешь по барабану.
  - В меня сначала попасть надо, - назидательно ответствовал Мираж.
  И утверждение это не было пустым бахвальством. При всей своей внешней худосочности Женька любил и умел подраться. А уж ловок был, не приведи господь, что на язык, что на кулаки.
  - Салям, опилки! - сказал, незаметно подкатившийся сзади Турок.
  Турок часто приезжал на 'ямку', катался сколько влезет, денег за это не платил, и никаких шоу никому не показывал.
  - Здорово, отец, - отозвался Женька.
  - Как жизнь?
  - Лучше всех! - отрапортовал Мираж.
  - Ничего себе, - подтвердил Витька.
  - Мираж!
  - А?!
  - Иди, полчасика покатайся, - ласково предложил Турок, присаживаясь рядом с Витькой. - А мы тут покашляем.
  - Турок, - укоризненно сказал Женька. - Маленьких обижать - харам.
  - А кто тут кого обижает!? Я, вроде, никого, - изумился Турок. - Хочешь, могу обидеть тебя?
  - Меня сначала поймать надо, - хмыкнул Женька.
  Он оттолкнулся руками, подпрыгнул и поехал вниз по руббиковому склону. Его 'скримеры' дважды чихнули и только потом утробно заурчали.
  - Ну, как концы? - поинтересовался Турок, разглядывая колёса витькиных 'скаев'. - Хорошо бегают?
  - Кони - зашибись, и подвеска - что надо, - ответил Витька, мрачнея на глазах.
  - Семьдесят на трассе дают?
  - И семьдесят пять можно выжать, если постараться, - уныло сказал Витька. - Слушай, Турок, ты с бобами немного подождёшь? У меня сразу отдать не получится, но постепенно я тебе всё верну. Только сейчас я в нулях...
  Витька осторожно поднял глаза и встретил внимательный угольно-чёрный взгляд блестящих разбойничьих глаз, опушённых густыми ресницами.
  - Не напрягайся так, братан, - улыбаясь, сказал Турок. - Я же тебя не душу, можно и подождать маленько. Я даже таймер тебе не включаю, хотя ты сам должен понимать: двадцать пять штук - деньги серьёзные.
  Витька понимал. Ещё бы не понять. Турок, он, вроде бы, и свой, и, вроде, приятель. Сколько ему лет? Двадцать шесть? Двадцать восемь? А с пацанами поручкаться не гнушается, и обратится к нему можно по некоторым вопросам. Но, если что, с него станется и в подъезде с цепью подкараулить, или с заточкой. Витька поёжился. Когда он занимал у Турка денег на свои 'скаи', то почему-то был на сто процентов уверен, что возьмёт главный приз на августовском 'Скип-хипе'. Кто же знал, что этот козёл из 'стодвадцатки' его обойдёт! Часть денег Витька вернул сразу: продал старые концы, кое на чём подъэкономил, кое на чём крутанулся, но двадцать пять тысяч висели на нём мёртвым грузом, отравляя его мирное существование. Отдать их за раз было немыслимо.
  - Серьёзные деньги - серьёзные дела, - между тем продолжал Турок. - Долги не всегда бобами возвращают.
  - А чем?
  - Работой, Витяй, делами. Вот ты с хайтрека прыгнуть на колёсах можешь?
  - Могу. А что, если я с эстакады скакну, ты мне двадцать пять штук простишь? - удивился Витька.
  - Просто так пусть дебилы в дурке скачут, - наставительно сказал Турок. - Ты с пользой скакни.
  - То есть? - спросил Витька, он уже начал догадываться о чём идёт речь.
  - Ладно, - Турок пододвинулся поближе. - Не будем сопли жевать. Говорю тебе, как мужик мужику. Мне нужен второй номер. Мой напарник, дебил, ездил в рампе под кафазом, маджахед хренов, и повредил голеностоп, лежит в лангете. А ты парень что надо, к тому же, джампер классный. Прыгнешь со мной на хап разиков шесть, и долга как не бывало. По рукам?
  - Не знаю, - замялся Витька. - Подумать надо.
  - Чего думать? - изумился Турок. - За шесть хапов я тебе четвертной прощаю! Риск минимальный! Твоё дело только держаться у меня на хвосте и вовремя сумку подхватить. И всё! Есть у меня, конечно, пяток пацанов на подхвате. Только они все трассеры, гонять умеют, но со скипами полный касар. Для них скрепка предел мечтаний. А прыгера со стороны звать неохота. Что скажешь?
  - Согласен, - неожиданно для себя сказал Витька, словно вниз головой с моста сиганул.
  - Молодец! - обрадовался Турок. - Люблю таких мужиков. Послезавтра в восемь вечера приезжай сюда. Кожуру надень попроще. Неброскую. И косичку заколи повыше, чтобы из-под пузыря не торчала. Да, и перчатки захвати.
  Турок поднялся.
  - А что можно взять в сумочке? - спросил Витька, поднимаясь следом.
  - В сумке-то? Да много чего, - Турок принялся загибать пальцы, - Хороший гадж, тамагочу, парфюмулятор, они знаешь сколько стоят? Кредитки, бонус-карты, документы, деньги, в конце концов. Богатым дамочкам харам носить деньги в кармане. Сечёшь? А можно и ничего не взять. Словом, как повезёт.
  - А если нам не повезёт? - Витька вопросительно уставился на собеседника. - Я относительно долга...
  - На 'нет' и суда нет, - засмеялся Турок. - Вот видишь, я тоже иду на коммерческий риск. Держи поршень, - он протянул руку.
  Витька пожал её и первый раз в жизни заметил, что вся ладонь его кредитора татуирована арабской вязью.
  - Послезавтра, в восемь! - крикнул Турок уже от ограды.
  - О чём кашляли? - спросил подъехавший Женька, поднимая стекло шлема.
  - Да так, про долг, - соврал Витька.
  - Ну, и?
  - Говорит: подожду, - Витька почесал макушку. - Слушай, Жека, а как зовут Турка?
  - Турок.
  - А по имени?
  Женька задумался.
  - Хрен его знает, - сказал он, наконец. - Мустафа какой-нибудь.
  
  
  ***
  
  Среда выдалась холодной и пасмурной. И настроение было мерзопакостным. После обеда на Витьку напала маята. Он тыкался из угла в угол. В голову лезли всякие пакости. Хотел было позвонить Саше и даже развернул экран браслета, но потом передумал и сделал отмену.
  Около семи Витька проверил коньки, отыскал в шкафу старую куртку, забинтовал лодыжки, заколол косичку на затылке. В восемь он был на 'яме'. Смеркалось. Турок ждал около вагончика раздевалки. Они зашли в гулкое металлическое нутро и Турок придирчиво осмотрел Витькину экипировку.
  - Всё кафазно, - подвёл он итоги осмотра. - Только пузырь не годится.
  Шлём у Витьки и в самом деле был приметный: сине-оранжевый из толстого полупрозрачного пластика.
  -- Другого нет, - Витька развёл руками.
  Турок открыл ключом один из железных шкафчиков, вытащил оттуда простой темно-серый шлем с зеркальным забралом и протянул Витьке:
  - Свой оставь здесь, потом заберёшь. Да, чуть не забыл, напульсник отключи.
  - Куда поедем? - спросил Витька.
  - В центр, - коротко ответил Турок.
  Они не спеша ехали по хайтреку где-то в районе площади Реформаторов, когда Турок мигнув огоньком, свернул к краю эстакады. Витька повторил маневр, и они припарковались возле парапета. Турок поднял непроницаемое стекло своего шлема и внимательно рассматривал поток прохожих. По его хищному носатому лицу бежали отсветы огней уличной рекламы.
  - Вот! - сказал Турок. - Видишь белый плащ?
  - Где? - У Витьки сразу пересохло во рту.
  - На пол-десятого, с красной сумкой.
  Витька посмотрел в указанном направлении и действительно увидел высокую женщину в светлом плаще и красном хиджабе.
  - Видишь?
  - Вижу.
  - Работаем, - деловито сказал Турок. - Немножко обождём, пусть наберёт дистанцию. Повторяй всё за мной, к спине не липни, но и не отставай. Когда я дважды мигну поворотником, прыгаем. Хватай сумку - и газу. Народу внизу много, так что смотри в оба, налетишь на кого-нибудь - касар. Ладно, покатились. Не бзди, хапер!
  Они отвалились от бортика и медленно поехали по правой полосе. Витькино сердце стучалось о рёбра, словно воробей о стёкла лестничной площадки, под ложечкой разлилась мучительная, сосущая истома, к тому же, совсем некстати захотелось по нужде. Сейчас - пришла в голову простая и заманчивая мысль, сейчас он съедет на обочину, и пропади всё пропадом, пусть этот псих сам прыгает. Но в это время Турок рванул вперёд, Витька рванул за ним, и думать стало некогда. Весь мир сжался до размеров потертого чёрного баула на ремне, хлопавшего Турка по поджарому заду, и мёртвого стоп-сигнала на затылке туркова шлема. Зато страх куда-то испарился, и в туалет больше не хотелось. Дважды вспыхнули и погасли огоньки на голове летящей впереди фигуры. Турок резко вильнул в сторону, присел, напружинился и прыгнул через парапет. Витькино тело действовало рефлекторно. Он и сам не уловил момента, когда оказался в воздухе. Несущийся навстречу бортик парапета, толчок, волшебное ощущение полёта, а потом тёмный асфальт бьёт по ногам, и ступни пронизывает тупая нутряная боль, как-никак до земли метра четыре с лишком. Хорошая у 'скаев' подвеска.
  Витька приземлился очень удачно, скорость почти не потерял, сориентировался в полсекунды и помчался по хитрой синусоиде, огибая прохожих, которые даже не успевали пугаться. Впереди мелькал баул Турка. Наверное, со стороны это выглядело до жути нереально: два безумных слаломиста на отвесном склоне вечерней улицы, летящие навстречу смерти. Вот впереди появился светлый плащ с красным хиджабом. Турок, опасно кренясь, обошёл очередного прохожего и резко выбросил вбок руку, с зажатым в кулаке лезвием. Женщина в плаще испуганно дёрнулась в сторону. В следующий миг Витька ухватился за сумку пониже надрезанного ремня. Видно, женщина с испугу тоже, что есть, силы вцепилась в ремень. Рывок чуть не сбил Витьку с ног. Сзади звонко вскрикнули, что-то покатилось по асфальту и в тот же миг завизжали люди. Витьке оглядываться было некогда. Он вслед за Турком взлетел по 'клаусу' на эстакаду и помчался вперёд, гуляя из полосы в полосу.
  Когда место преступления осталось далеко позади, они сбросили скорость. Как было уговорено заранее, Витька прямо на ходу расстегнул баул, висевший у Турка за спиной и затолкал туда красную сумку. Теперь всё было на мази. Они ещё немного поездили по развилкам хайтрека и кружным путём вернулись в свой квартал. Прощаясь с Витькой возле проезда в его двор, Турок сказал:
  - А ты гвоздь. Настоящий пацан. Я тебя уважаю. Давай поршень. Только дома так не лыбься, а то твои старики подумают, что ты под кафазом.
  Они пожали друг другу руки.
  - Слушай, - спросил Витька, улыбаясь. - Как ты думаешь, та дамочка себе ничего не свернула?
  Турок равнодушно пожал плечами:
  - Может и свернула. На всё воля божья. В другой раз на такси поедет. Ладно, катись домой, и не грузи подвеску. Я тебя потом сам найду.
  
  ***
  
  Весь следующий день Витька был рассеян и подавлен, делал всё, как будто на автомате. Вчерашняя эйфория, сменившая страх, прошла, уступив место тупому гнетущему беспокойству. Что-то царапало Витьку изнутри, заставляя снова и снова возвращаться мыслями к светлому плащу с красным хиджабом.
  Несколько раз он звонил Саше, но её номер не отвечал. В конце концов, около девяти вечера, Витька открыл сетевой справочник и через номер Сашиного напульсника разыскал номер её домашнего терминала. Дело не из простых, тем более, что данные на члена правления банка вполне могли оказаться в запароленном секторе.
  Звонить на домашний терминал считалось приличным с домашнего же терминала, мама объясняла что-то такое насчёт тарифов, поэтому Витька отключил картинку, взял звуковой комминг, и ушёл в свою комнату.
  Ответили почти сразу. Встревоженный женский голос сказал: 'алло', и Витька сообразил, что понятия не имеет, как зовут Сашиных родителей.
  - Э-э... Здравствуйте, - проговорил он, стараясь чтобы голос звучал как можно добропорядочнее. - Простите за поздний звонок. Можно мне услышать Александру?
  - А кто говорит? - спросила женщина после маленькой паузы.
  - Меня зовут Виктор, я её знакомый, - торопливо сказал Витька. - Извините, что без видео...
  - Да, да... Она мне что-то рассказывала... - словно припоминая, негромко сказала женщина.
  Наверное, это была Сашина мама.
  - Так мне можно её услышать? - настойчиво поинтересовался Витька. - А то её браслет не отвечает.
  - Саша сейчас в больнице, - совсем тихо сказала трубка.
  - Почему в больнице? - опешил Витька.
  И женщину на том конце провода прорвало. Она зарыдала в голос, одновременно пытаясь что-то объяснять, путаясь в словах и в слезах, то замолкая, то призывая проклятья на чью-то голову.
  Сначала Витька ничего не понимал, а когда из бессвязных слов начала выстраиваться картина, в животе у него похолодело.
  - Всё из-за этих проклятых мотороликов, - рыдала женщина. - Я говорила ей, что это добром не кончится, я и отца сколько ругала, когда он подарил ей эту дрянь. У неё вчера поломался этот её ботинок. И она потащила его в какую-то мастерскую круглосуточную. До завтра потерпеть не могла, или отца подождать с машиной... Подонки какие-то. Как таких земля носит? Бритвой её по руке. Ну что в этой сумке было-то? А они её с ног сбили...
  - А в какой она больнице? - спросил Витька, ещё не веря в происходящее.
  - В ' десятой скорой', на проспекте Петровского, только вас к ней не пустят... - женщина всхлипнула, потихоньку успокаиваясь. - Даже нас не пустили.
  - У неё что-нибудь сломано? - Витька с трудом вытолкнул из себя эти слова.
  - Нет, - сказала женщина уже почти спокойно. - У неё сильное сотрясение. Она только сейчас пришла в сознание, - женщина тихо вздохнула. - Ну, и глубокий порез на руке. Вы уж меня извините, Виктор, что я так разревелась. Я второй день на таблетках, и не спала почти.
  - Да, нет, ничего, - пробормотал Витька. - А в какой она палате?
  - Она в травматологии, на шестом этаже, в сто второй палате, - сказала Сашина мама. - Вы, Витя, как-нибудь на той неделе к ней зайдите. Ей это очень поможет.
  - Обязательно зайду, - пообещал Витька. - До свиданья.
  - До свиданья.
  Ту...ту...ту... - загудело в трубке. Витька сидел на диване, тупо уставившись в стену. 'Это какая-то ошибка. Так не бывает', - произнес незнакомый голос в его голове. А может, бывает?! Витька вскочил с кровати, натянул джинсы и бросился вон из дома.
  - Куда это ты на ночь глядя? - окликнул его отец, когда он сдёргивал в прихожей куртку с вешалки.
  Из кухни выглянула мать.
  - Я недолго! - крикнул Витька и выскочил в подъезд.
  Турок жил на другой стороне улицы. Витька никогда у него не был, но знал номер квартиры. Фонарь над подъездом не горел. Светя монитором напульсника Витька кое-как набрал нужные цифры и встал так, чтобы его видела инфракрасная камера. Через две минуты мучительного ожидания, дверь, поскуливая, отъехала в сторону. Взлетев без лифта на пятый этаж, Витька нажал клавишу сигнала. Открывать не спешили, скорее всего, рассматривали ночного гостя в визир.
  - Ты один? - осведомился из-за двери Турок.
  - Один, - подтвердил Витька.
  Дверь открылась и Турок осторожно выглянул на лестницу.
  - Заходи, - сказал он негромко. - Что за пожар? Я же сказал, я тебя сам найду.
  - Вот, ключ от ящика, - сказал Витька, протягивая жёлтую пластинку. - Шлем я на место положил.
  - Стоило бегать, - Турок покачал головой. - Это не горит. Говори потише, я не один.
  - А что было в сумке? - шёпотом спросил Витька.
  - Фигня всякая, и конёк. Хороший конёк, но один и не на ходу.
  - Конёк... - Витька прислонился спиной к стене.
  - Завтра выкину его вместе с сумкой, - Турок зевнул.
  - А можно мне его забрать? - попросил Витька.
  - На кой он тебе? - удивился Турок.
  - Мне нужно...
  Турок смерил его удивленным взглядом.
  - Щас, погоди, тут стой, - он вышел и через пару минут вернулся с пакетом. - На, потроши. Только смотри, не залети с ним. Из дома никуда не таскай. В смысле, целиком. Ну всё. Топай. Ас-салям.
  Приговаривая так, Турок вежливо вытолкал гостя за дверь. Витька спустился на два этажа и только потом заглянул в пакет. В пакете лежал знакомый светло-зелёный 'эверест'. Витька опустился на бетонную ступеньку и закрыл ладонями лицо.
  
  ***
  
  - Крыловой Александре, сто вторая палата, - сказал Витька, передавая в низкое окошко пакет с апельсинами.
  - Записку-то написал? - ласково спросила пожилая нянечка.
  - Не. Я же говорил уже: я только печатать умею, - доверительно сообщил Витька.
  - Приколист! - пропела нянечка, смакуя старое, всеми позабытое слово.
  Витька ей, похоже, нравился.
  - В моё время парни тоже хвостики носили. А на словах что передать?
  - Скажите: пусть поправляется.
  - Эй, юноша бледный, - нянечка нагнулась к окошку. - Ты уже вторую неделю ходишь, и всё заочно. Хочешь свою милую увидеть? Я могу через чёрный ход провести. Только халат надень белый и пробежишь потихоньку.
  Витька укоризненно покачал головой:
  - Тётя Ася, юноше бледному харам через чёрный ход бегать. К тому же карантин нужно чтить, а вы: 'халат белый'...
  - Балабол, - тётя Ася махнула пухлой ладонью. - Иди уж...
  Нахохлившись, Витька прошёл через рамку детектора и вышел на улицу. Там он остановился, постоял, задрав голову, глядя туда, где по его расчётом находились окна сто второй палаты, потом тяжел вздохнул и пошёл к скамейкам шнуровать концы.
  Позавчера к Саше пустили родителей. Если бы Витька захотел, то тоже смог бы её повидать. Но сама мысль о том, что нужно будет смотреть Саше в глаза, ввергала Витьку в тоску и отчаянье.
  Занятый невесёлыми мыслями, он и не заметил как добрался до дома. Во дворе на скамейке, под совершенно облетевшим тополем, жалко тычущим голыми ветками в серенькое дырявое небо, сидел Тугрик.
  - Ты с 'ямы'? - спросил он, не считая нужным, здороваться второй раз за день.
  Витька покачал головой.
  - Тебя Турок искал, сказал, что будет ждать у Тимура с пяти до шести. Чего ему от тебя надо?
  - Не знаю, - устало сказал Витька, присаживаясь рядом с Тугром. - Душу мою ему надо.
  Тугрик скептично хмыкнул.
  
  ***
  
  На 'яме' было тихо и безлюдно. Турок сидел на краю рампы. Издали заслышав Витьку, он обернулся.
  - Вот и команда подвалила, - рот Турка растянулся в довольной улыбке. - Салям, Витяй, хорошо, что пришёл.
  - Привет, - сказал Витька, останавливаясь в трёх шагах от сидящего.
  - Отчего пешком? - лицо Турка приняло озабоченное выражение. - Концы в порядке?
  - В порядке.
  - Вот и славно, - Турок упруго вскочил на ноги. - Завтра в восемь нас ждут большие дела. Пора размяться. Чуешь, как на душе постно? Мотохап, Витяй, это как спорт, это для души. А кошелёк с бобами - для задницы.
  Турок потянулся всем телом.
  - Вот что, Турок, - сказал Витька, расстёгивая сумку. - Ты разминайся без меня.
  - Чё?! - не понял Турок.
  - Я с тобой больше прыгать не буду, - твёрдо сказал Витька.
  - Что? Люфтуешь? Забоялся? - глаза Турка презрительно сощурились. - Кишка тонка?
  - Не буду я с тобой прыгать, - повторил Витька. - И объясняться не стану. Всё равно ты меня не поймёшь.
  - Я, что, сплю?! - В голосе Турка натянулась и завибрировала струнка злости. - Ты мне двадцать пять тачек должишь, опилок.
  Витька молча достал из сумки 'дабл скай модифи' и положил Турку под ноги.
  - На хрена мне это? - Турок ощерил крепкие зубы.
  - Даже подержанные 'скаи' стоят четвертной, - сказал Витька, стараясь быть невозмутимым, хотя изнутри его била дрожь, нет, не от страха, а от какого-то лихорадочного возбуждения. - Тем более, один раз я с тобой уже прыгал. Теперь мы в расчёте.
  Не дожидаясь ответа, Витька повернулся на каблуках и зашагал прочь.
  - Ну и катись, идиот! Смотри, ещё пожалеешь! - крикнул вслед Турок, потом пробормотал себе под нос, - Полный касар... - нагнулся и подобрал с чёрного покрытия пару коньков.
  
  ***
  
  - Здравствуйте, тётя Ася, это для Крыловой, - Витька протолкал в окошечко пакет.
  - Да уж знаю, что не для Хвостовой, - нянечка укоризненно покачала головой. - Чего ты там напихал? Кирпичей?
  Витька покачал головой:
  - Она поймёт. Прощайте, тётя Ася.
  'Вот и всё' - подумал он, проходя сквозь детектор.
  - Что передать-то? - уже вслед ему крикнула пожилая женщина.
  
  ***
  
  Субботу и воскресенье Витька просидел дома. Сказал родителям, что плохо себя чувствует, валялся на диване, глядел в потолок и предавался мрачным размышлениям. Время от времени ему казалось, что вот-вот раздастся властный и требовательный звонок в дверь, и казённый равнодушный голос осведомится:
  - Яковлев Виктор Алексеевич здесь проживает?!
  Витька представлял себе испуганные глаза матери и становилось совсем паскудно.
  За окном осьминожьими чернилами разливалась вечерняя мгла, наводившая на мысли о близкой зиме. Мысли были тёплыми и пушистыми. Витька зацепился за них, как за живую ниточку. В это время в гостиной запел вызов терминала. Друзья и одноклассники обычно звонили на браслет, поэтому Витька здорово удивился, когда в комнату заглянула мать, и протягивая ему комминг, многозначительно сказала:
  - Вить, это тебя. Какая-то молодая барышня. Я принесла трубку.
  - Да, - сказал Витька, подождав пока мать закроет дверь. - Я слушаю.
  - Привет, - сказал в комминге знакомый голос. - Это Саша.
  - Я узнал, - Витька подошёл к окну. - Где ты раздобыла наш номер?
  - А ты наш? Зашла в справочник и посмотрела. Ты паспорт в больнице предъявлял? Предъявлял. Так что ничего чудесного. А то забрали напульсник со всеми номерами. Приходится с автомата звонить.
  - Понятно, - промямлил Витька.
  - Мне с сегодняшнего дня разрешили выходить в сквер и принимать посетителей, - похвасталась Саша. - Приезжай ко мне завтра, я по тебе соскучилась.
  Витька кашлянул. Во рту стало сухо, как в пустыне Гоби.
  - Саша, тебе передали в пятницу пакет? Красный такой...
  - Передали, - беспечно отозвалась Александра.
  Язык так и лип к горячему нёбу.
  - Это я принёс, - недоумевая всё больше и больше, объяснил Витька.
  - Ну-у-у... спасибо.
  - Саша, ты, что, ничего не поняла?!
  - Всё я поняла! Я же не дура, - сказала Саша почти сердито. - Я ещё тогда тебя почти узнала, только не поверила. А потом... В общем я сбросила этот дурацкий конёк в больничный утилизатор. У них тут в подвале, знаешь какой крематорий? Ого-го! Они инфекций боятся до дрожи в коленках...
  Саша помолчала и добавила совсем тихо:
  - Всё я поняла. И, наверное, я всё-таки дура, потому что мне наплевать. Приезжай завтра. Ладно?
  Витька проглотил комок в горле и сказал совсем осипшим голосом:
  - Я приеду, то есть, не приеду... Я теперь безлошадный, мне ездить не на чем... Я приду... Пешком. Можно?
  - Можно, - согласилась Саша.
  - Значит, до завтра?
  - До завтра, - эхом отозвалась девушка.
  Витька положил комм на подоконник и упёрся лбом в стекло. Как-то раз дед говорил, что умению прощать нельзя ни научить, ни научиться, поскольку это исключительно врождённый дар. Тогда Витька этих слов не понял.
  Оконное стекло холодило лоб и кончик носа. Там, за пластиковым переплётом, в осьминожье-чернильной мгле светились тёплые окна чужих квартир.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"