Сперва Стуро, как вчера, накручивал круги. Чтоб видно его было. И мы с Альсареной, как два идиота, пялились на него, и дух захватывало от невозможности виденного нами. А потом козява заложил крутой вираж и унесся к черту на куличики, скрылся за Алхари, канул... К едрене маме.
Два идиота все стояли, нелепо задрав головы. Глупые надежды - вот сейчас вывернет из-за хребта...
-Куда это он направился? - Альсарена приставила ко лбу ладошку козырьком, - Ишь, просторы бороздит.
-Это называется "ловить ветер". По-моему.
Или наоборот - ветер ловит тебя? Не ловит. На крыло берет.
-По-моему, это называется "ловить сон короля", - усмехнулась наша барышня, - Так выражается один мой знакомый.
Альхан, небось. Контрабандист. Интересно, который из них? Наверное, этот... Норв.
-Не знаю, что там эта козявка собирается ловить, но что поймает - знаю.
По шее. И по заднице. Вот пусть только вернется, я ему задам...
И мы двинулись вперед по каменистой тропке. Редда степенно потрусила на два шага сзади и слева, а Ун взрявкнул и обогнал нас, потешно выбрасывая лапы в разные стороны. И этот туда же.
-Вот и выпорхнула пташка из гнезда, - сказал я, чувствуя себя дедом столетним и все высматривая в небеси черную козявистую точку.
-А ведь так и есть, - улыбнулась Альса, - Птенец наш встал на крыло.
-Ищи-свищи теперь.
-Эге-гей! - она пробежала несколько шагов, - Мотыле-ок!
-Ге-ге-эй! - эхо пошло вверх, перевалило через Алхари, а оттуда, из-за Драконьей спины, откликнулось: - О-о-ок!
-Ты потише тут, - буркнул Сыч-охотник, - Кадакар все-таки. И не носись, как эта...
-Как Ун, - фыркнула Альсарена, а Редда одернула совсем уже разошедшегося щенка - легонько куснула за плечо, рыкнула.
-Правильно, хозяюшка. Правильно. Нечего, - повернулся к Альсе, - Она у меня умница.
-Строгая она у тебя.
-Хочешь, фокус покажу? Редда, - насторожилась, я чуть кивнул на барышню, - Охранять, - и, самой Альсе: - Ты иди вперед, иди.
Она пошла, неуверенно оглянулась. Я достал нож и двинулся кошачьим шагом, заходя Альсе за спину.
Редда метнулась ко мне, по пути четко сшибла опекаемую в снег, свалила врага, сомкнула челюсти на руке с оружием.
-Ай! Ничего себе фокус! Сыч! О Боже...
Ун, припав на передние лапы, обиженно гавкал.
-Ар, хозяюшка. Молодец.
Редда выпустила меня, отступила в сторону и уселась, довольная. Я поднялся.
-Не потеряла форму, - выудил из сугроба барышню, отряхнул себя и ее, - Это тебе не Унушка. Она троих возьмет.
-А меня обязательно надо было ронять? - снег набился Альсе под капюшон.
-Конечно. Я же мог метнуть нож. Это называется "снять с линии". Скажи спасибо, я этого обормота не подключил. Он бы тебя еще в сторону откатил. Оп-па! - и пошел на руках.
-Браво, браво! - обрадовалась итарнагонская аристократочка, - Да ты настоящий акробат.
-Причем - потомственный, - заявил я гордо.
А что - по стене, как муха - на запястьях и ступнях - "кошачьи когти", а то и без них... Тан делал это. И говорил, что отец в молодости тоже так мог... К черту.
-Смертельный номер! "Полет Сыча"! - взмахнул руками, побежал к Альсе: - Угу! Угу! - в трех шагах от нее "наткнулся на преграду", сделал сальто назад: - Ого! Оп-па! - и раскланялся.
Альса засмеялась, захлопала в ладоши:
-Браво! Ой, здорово! "Полет Сыча" - это гениально!
-Правда? Сам придумал.
-А почему - Сыч? - спросила она.
Я пожал плечами.
-Прозвали. Спасибо, хоть не кабан.
-А мне кажется, ты - дневная птица, - проговорила задумчиво барышня.
-Это какая же?
-Сорокопут, - она улыбнулась.
Сорокопут, ишь... Хотя... Сам крепенький, хвост короткий, нос толстый... Серенькая такая птаха. Маловат вот разве.
-Смотри-ка, похоже. Только Сыч, он как-то - того. Солиднее.
-Да, сорокопут росточком не вышел, - Альсарена вздохнула, - Но, знаешь, не простая это птичка. Себе на уме. Мышей вон да жуков на терновые иголки насаживает. Словно и не птица вовсе.
-Ага. Не птица, - я фыркнул, - Кошка.
-Точно, - кивнула барышня, - Кошачьи замашки. Ну, про терновник я так сказала. А на руках ты здорово ходил.
-А, баловство, - отмахнулся я, - Стоять на одной двенадцатую четверти. Или шестую четверти веер крутить... В акробаты податься - самое оно. Жаль только - не возьмут.
-Я не знаток оружия. Но меня он как-то... задел, что ли. Снился потом несколько раз.
А что, это мы можем.
-Он такой. Ему лет триста, не меньше. Из Самой. Не подделка.
-Ирейское "черное зеркало" и слепой ни с чем не спутает, - авторитетно заявила "не знаток оружия".
-Ну, не скажи. В Тарангите приучились подделки ковать. На взгляд не отличишь. Только на звук. Зеркало - оно по-особому поет. Как-нибудь дам послушать.
Ну, и на вес, конечно. У моего Зеркальца баланс, какой не у всякого ирейского меча встретишь. На вид двуручник, а в руках почти не чувствуешь. Сам идет, лапушка. Словно и вправду живой...
-Не может быть! - запротестовала Альса, - В смысле, не может быть, что на взгляд не отличишь. Зеркало глаз цепляет, за собой тянет, словно под воду. На зеркало долго смотреть - с ума сойти можно.
-В Тарангите народ ушлый. Уж поверь. Так что, ежели решишь зеркало покупать - меня зови.
-Непременно позову, - улыбнулась она, - Как только решу. Кстати, у меня брат в королевской гвардии, офицер. Ему бы твой совет не помешал.
Ох, зря этот разговор затеялся. Зря. Но конь норовистый закусил удила, взбрыкнул, и мне стало все равно.
-Я вот тоже мечтал - в армию. В Каорен. Но видишь, даже в акробаты не возьмут. Куды уж, с нашим рылом...
-А ты разве не из Тилата родом? - удивилась барышня, - Куда из Тилата путь - в Каорен, прямиком.
-Ничего себе - городишко! - Альса всплеснула руками, - Здоровущий город, не меньше Арбенора. Я там, правда, не была...
И твое счастье.
-Уж - того, не малый. Вонючий тока.
-Ага, - кивнула она, - Запашок тебе не понравился.
-У меня нос - что у пса. Прям больной делаюсь от запахов.
Странное это было состояние: я и рассказывал, и не рассказывал ей, - как будто лазейку оставлял для себя...
-Что же твой нос на север тебе указал, не на юг?
А ты что, думал, не дойдет до этого? Отвечай, раз спросили.
-То не нос. То - хвост поджатый, - давай уж, приятель, договаривай, - Струсил я. Жить захотелось.
Ведь мог же, мог, наплевав на все - в Каорен. И взяли бы на границе, и не дался бы живым, и все бы кончилось... Нет, следы заметал, в охотничьи ученики подался...
-Сыч, - укоризненно покачала головой Альса, - Я же марантина, - поправилась: - Ну, почти марантина. Не говори мне, что желание жить - трусость.
Ну да, конечно. Жизнь - дар Единого. Искра, так сказать. Бесценная. И искру сию положено холить всячески и лелеять.
-Понимаешь... Когда сделал первый шаг, и хочешь сделать второй, да вот - последним он будет... Начинает казаться, что можно отскочить в сторону, и оттуда делать "бе-бе-бе! Не достанешь, не достанешь!" Так ведь все равно - достанут. Получится - прятался, время тянул... - повернулся, глянул в глаза ей, - А зачем?
-Ты думаешь - незачем? - тихо спросила Альса.
Я усмехнулся, поворошил ногой мелкие камешки. Лицо Тана увиделось ясней ясного.
("-Главное...")
-Для того, чтобы одержать верх, - я нагнулся, поднял один камешек, - Вовсе не обязательно в живых остаться. Теперь я это понимаю, - и запустил камешком в сторону Кальны.
Пусть я прятался и трусил, но, когда вы меня найдете...
-Это - вызов, да? - вернул меня на тропинку кадакарскую голос Альсарены. - Сорокопут, прикинувшийся сычом, делает вызов кошке?.. Или кошку вызывает... тоже кошка?
Вот черт.
-Не знаю, - я пнул камешек побольше, и он покатился с тропки, пропахав в снегу борозду, - Наверное все-таки... Кошка.
А куда ты денешься от этого, друг? Имя сменить можно, а вот как сменишь память, душу... Кошка ты. Кошка и есть. Чертополох.
-Ладно, - сказал я, - Забудь, что я тебе тут наболтал. Ни к чему это.
А какого черта тогда болтать было? Кто тя за язык-то тянул?
-И еще. На всякий случай... Ты только не обижайся, - глянул на нее и снова отвернулся, - Ты... пореже к нам приходи. Не светись особо. Это тебе не шутки шутить, на фокусы смотреть.
-А я не к тебе хожу, - нахмурилась Альсарена, - А к Мотыльку.
-Им все равно будет.
У тех, кто меня найдет, вообще может быть приказ на Большую подчистку - брать все, что похоже на приятелей Ирги Иргиаро, Рейгелар разберется.
Альсарена пожала плечами, беспечно фыркнула:
-Вот книгу напишу...
-Обиделась.
-У меня своя корысть.
Упрямая лираэночка.
Мы пошли дальше. Она впереди.
-А чтобы не путаться в фауне... - сказал я в ее прямую спину, - Ирги меня звать.
Альса остановилась. Обернулась.
-Все-таки тил. Я уж думала, не найлар ли ты?
Я хмыкнул.
-Спасибо, Ирги.
-Не за что.
Внезапно с неба обрушился Звук - жуткий хохот, гул обвала, дьявольские взвизги...
Я сбил Альсу в снег.
-Мамочки!
Прикрыл, приняв упор на колено и выгнувшись.
Редда и Ун - по бокам.
В руке - нож мой верный.
А над головой - со свистом - пронеслась - черная клякса.
Козява.
-М-мать. Убью.
Второй раз за сегодня вытащил из сугроба Альсу, отряхнул.
Стуро между тем вернулся, снижаясь, зацепил крылищами своими за елки, грохнулся, побарахтался в снегу, выскочил на тропку.
-Веселые игры! - заорал гневно, - Да?! Я тут! А вы! Пропасть!
Грозен - ух! Забоялся, сталбыть.
-Здесь нету! - продолжал бушевать козява, - Там нету! Ты сам говорил!
Ах ты, твареныш этакий. Я же еще и виноват.
-А скажи-ка, друг, - начал я вкрадчиво, отодвинул барышню и издал "рычание снежного кота": - Где ты сам шлялся?! Обещал на виду быть! Я т-те щас покажу "здесь нету, там нету"!!!
-Я летал! - пискнул Стуро, - А ты!.. Ты!..
-А я - ходил! Летать, знаешь, не обучен! Ладно, хватит. Пошли домой.
*
Альсарена Треверра
*
Выстрелы в темноте. Стрелы - одна, другая, третья - уходят во мрак. Во мраке - перебежки, вскрики, ахи, что-то с грохотом рушится, разбивается, раскатывается в разные стороны. Кто там вскрикивает, ахает и раскатывается - неизвестно. Понятно только одно - стрелы куда-то попали. Но куда? Или в кого?
Сыч, сорокопут, кошки... Что означает весь этот зверинец? Какие из моих выстрелов вслепую поразили цель? Сколько стрел пролетело мимо? Где, наконец, трофеи? Опять я осталась с пустыми руками.
Отец, а пуще него - двоюродный дед Мельхиор - любит поучать: "Извлечь информацию можно из чего угодно. Слова же - кладезь неисчерпаемый. Слова - что орехи - снаружи кожура, мало на что пригодная, а внутри - сладкое ядрышко".
Вот только не впрок пошли мне лираэнские хитрости. Зря дед Мельхиор кивал и щурил выцветший глаз. Зря отец снисходительно трепал меня по плечу. Умудрившись получить от Сыча богатейший материал, я не выжала из него ни капли смысла.
-Привет, Ирги.
-Привет.
Он повернулся от печи, в руках чайник.
-У меня тут хлеб, да грудинки копченой кусочек. Пожуем, пока козява гуляет?
-Пожуем. Давно он улетел?
-Да с утра раннего. Как умчался...
-Ищи ветра... - я уселась, оперлась локтями о стол, - Понимаю я его. Я бы тоже... с утра до вечера.
Сыч, то есть, теперь уже не Сыч, а Ирги, поставил передо мной дымящуюся кружку. Нарезая хлеб и грудинку, он хмурился, вздыхал.
-Что-то ты невеселый сегодня.
-Да нет, ерунда. Просто не привык еще, что парня поблизости нет.
Он сел напротив, откусил бутерброд, пожевал. Посмотрел на меня из-под кустистых бровей.
-Умом-то вроде соображаю, что ничего такого не случится. Но, когда он под боком, как-то спокойнее.
-Мотылек знает, куда можно летать, а куда лучше не соваться. В прошлое воскресенье на службе Этарда целую лекцию прочла поселянам. В качестве профилактики. И девочки к Боргу ходили, и к Эрбу, специально предупредить. Чтоб - ни-ни. Хотя, конечно, всегда найдется пара-тройка личностей... Тот же Кайд, например. Пока-то он себя тихо ведет.
Ирги уныло покивал буйно-косматой головой.
-Я тоже парню вдалбливал. Со своей стороны, так сказать. Впрочем, его учить не надо. Это мы с тобой для него - "люди". А остальные - как были трупоеды, так трупоеды и есть.
-А Иль с Леттой?
-Они - "девочки". Трупоедицы или нет, я не выяснял, - Сыч (Ирги, одернула я себя) - усмехнулся: - А ты - "та, которая наша".
-Которая ваша. Очень лестно. Правда.
Тут, по моему мнению, вводную часть беседы можно было заканчивать. К интересующему меня вопросу я подплывала кругами, издалека.
-Кстати, насчет девочек. Они сейчас заняты по горло. Готовятся к выпуску. И наколки им должны сделать со дня на день. Ты видел когда-нибудь марантинскую наколку?
-Не доводилось, - Ирги пожал плечами.
-Ее наносят вот сюда, на внутреннюю сторону предплечья. Наколка изображает цветок черного мака о четырех лепестках, наложенный на свернувшуюся узлом змею-Амфисбену. У Амфисбены две головы, они повернуты в противоположные стороны, это символ двойственности: Свет-Тень, Пламя-Лед, Жизнь-Смерть... ну, и так далее. А мак, соответственно, изображает целительство. Интересно, правда?
-Н-да, - ответствовал Ирги, поджимая губы в бороде. Пальцы его застучали по столешнице, - Весьма интересно. Весьма.
-У моего двоюродного деда, в Катандеране, есть большой геральдический альбом. Я всегда любила его рассматривать. Ты ведь знаешь, геральдический зверь Лираэны - Белый Дракон. Вообще, знак Дракона символизирует вечность, а белый цвет - чистоту и святость. А вот у альдов старый королевский герб - Камана, это такая мифическая птица с головой рыси. А у Каорена - два герба; мирный, торговый - Золотая Ладья, и военный - Альбатрос и три скрещенных стрелы. А у Тилата какой знак?
-У Тилата? - Ирги перестал барабанить и дернул плечом, - Кастанга знает, какой. Овца вроде... на фоне гор.
Голос у него сделался напряженным. Не нравился ему этот разговор. Вообще похоже, он после вчерашних откровений решил идти на попятный.
-Забавно, - я делала вид, что не замечаю его недовольства, - У благородных семей тоже есть свои гербы. Но они, как правило, сложные, составлены из множества мелких частей. Например, у Треверров - три алые розы на золотом поле. Вообще наша фамилия так и переводится - три розы, "трев иверан" на мертвом лиранате. Но мне больше нравится герб семьи Нурранов из Тевилы - крылатый корабль и шестнадцать алмазных звезд. У альдамарской аристократии все больше геометрические фигуры в ходу, правильно их называют "геральдическими", ну, там - глава, стропило, пояс... А вот изображения, взятые из реальной жизни, негеральдические, весьма редки. Но я припоминаю один герб из книги... Кому он принадлежит, не помню... Там изображена кошка... а, может, две...
Ирги рывком поднялся, и я прикусила язык. Ох, зря я все это затеяла...
-Черный леопард. На лазоревом поле, - Ирги шипел сквозь зубы, - С серебряной каймой.
Я ясно различала подтекст - если ты сию же минуту не прекратишь играть в эти игры, я тебя вышвырну, как...
Редда подняла голову, ставя торчком уши. Скрипнула входная дверь, в сенях прошелестели шаги. Охотник движением фокусника накинул на хлеб и мясо кусок полотна, заменявший полотенце.
В комнату вошел Мотылек.
Глаза его метнулись от меня к Ирги и обратно. Он мгновенно оценил ситуацию.
-Привет, - сказал он и нахмурился, - Солнце светит. Тепло. Хорошо. Пойдем. Погуляем.
И схватил меня за рукав.
Я повиновалась без возражений. Он вытолкнул меня в сени, сунул в руки плащ, а сам задержался в дверях.
-Спасибо, малыш, - приглушенный голос охотника.
-Идем, - Мотылек выволок меня наружу.
Солнце сияло вовсю. Звенела капель, продалбливая ледяные канавки в старом сугробе. Снег, зернистый и рассыпчатый, был похож на хрустальное крошево.
Некоторое время мы брели бок о бок молча. Наконец я спросила:
-Плохо, - вздохнула я, - Возомнила о себе невесть что. Больно умная, думала. Сумею, думала, правильно задать вопрос - и пожалуйста, получу ответ на болюдечке...
Мотылек покачал головой.
-Я не понимаю, что ты говоришь. Но ты... жалеешь о чем-то. Ты недовольна? Собой?
-Еще как. Знаешь, есть такая вещь - любопытство. Иногда оно заставляет делать глупости.
Мотылек усмехнулся:
-Любопытство - не вещь.
-Верно. В руки не возьмешь, прочь не выбросишь. Как ты думаешь, стоит попросить у Ирги прощения?
Мотылек словно на стену натолкнулся.
-У... Ирги?
-Да, у Ирги.
-У Ирги... - он потрогал зашитую губу, - Если у Ирги... Тогда - стоит.
-Пойдем, - я резко повернула обратно.
Мотылек поймал меня за плечо.
-Нет. Не сейчас. Погоди.
-Чего ждать-то?
Пальцы его соскользнули по рукаву и сжали мою ладонь.
-Погоди. Дай время. Ему. И себе. Успокойся.
-Я спокойна.
-Нет. Еще нет. Поднимемся туда, к соснам. Там красиво. Видно долину, деревню. И твой дом.
-Мой дом? Бессмараг?
-Да.
Ладонь его оказалась узкой, твердой, удивительно горячей. Мне было приятно это прикосновение. Мы шли, держась за руки, как дети. Я оглянулась: цепочка Мотыльковых следов по всей длине перечеркнута косыми штрихами - это задевали снег концы сложенных крыл.
-Когда ты ушла вчера, он... Ирги... Он думал. И беспокоился. Я не спрашивал, но... Знаешь, очень трудно объяснить... Он верит тебе. И - боится... Боится? Опасается, да. Опасается, что ты... как сказать? Подойдешь слишком близко, так?
-Но от тебя-то он ничего не скрывает.
-Я - другой. Я - совсем другой. Я - один. И я... ничего не знаю. Правда. Он мало говорил. Не скрывал, нет. Просто я... Это сложно. Сложно для меня. Непонятно. Я могу... обойтись без этого.
И ты, Альса, можешь прекрасно без этого обойтись. Любопытство, как известно, кошку сгубило. Кошку, н-да-а... К черту кошек!
Я решительно полезла по склону вверх. Здесь было гораздо больше проталин, покрытых седой прошлогодней травой. В пазухах камней виднелся сочно-зеленый мох и перезимовавшие листики брусники. Наверху, среди редких сосен свободно гулял ветер.
Долина Трав открылась, как большая чаша. Из-под наших ног ступенями уходили вниз хвойные леса, кольцом окружая прижавшуюся к самому дну деревню. От деревни разбегались две охряные полосы, две дороги. Одна - мимо нас, на юг, к Голове Алхари, вторая пересекала долину и зигзагом поднималась к противоположному склону. Там, на коленях Большого Копья, расположился Бессмараг - светло-серые стены, шпиль колоколенки, длинная, утыканная трубами, крыша больницы.
Как все близко. А Мотыльку - пару раз махнуть крыльями - и уже на той стороне. Внизу шевелились человечки. От монастыря катила двухколесная тележка - кто-то из сестер спешил к больному. Кузница Кайда, на самом краю деревни стояла открытая, вокуг толпились люди. Люди толпились и у Эрбова трактира. Сюда, к нам не долетало ни звука. Шумел только ветер, перебрасывая у нас над головами вороха хвои, да вороны орали, одурев от солнца.
Трупоедское поселение. Как странно. Я словно бы не имела к нему никакого отношения. Так аблис смотрит со своей верхотуры, с легким интересом и отчуждением: трупоеды. Суетятся. Бегают туда-сюда.
Я взглянула на Мотылька. Он улыбнулся, сверкнув сахарными клыками. Жмурясь от сияния, махнул рукой:
-Вон там... на дороге. Около домов... Там - дети... Что они делают?
-Строят снежную крепость.
-Дом из снега? Зачем?
-Это игрушечный дом. Потом они разделятся - часть будет защищать дом, а часть - брать его приступом. Они играют в войну.
-В войну? Играют?
-Ну да!
Он нахмурился озадаченно.
-Война - это... когда трупоеды... люди... убивают друг друга. Везде огонь... а потом вокруг - обломки. И мертвецы...
Что за чистоплюйство! Тоже мне, великий гуманист... Я отскочила.
-Сейчас покажу тебе, как трупоеды убивают друг друга!
Захватила побольше снегу и запустила в Мотылька. Снежок попал ему в плечо, разбился, осыпал котту малюсенькими хрусталиками.
-На, получай!
Полетел второй снежок. Мотылек уклонился.
-Вот тебе! Вот тебе!
Я мазала безбожно. Мотылек присел, собрал горсть снега и кинул не целясь. Я шарахнулась - кое-как слепленный снежок шваркнул меня прямо в грудь, разбрызгался кляксой.
-Ах, так?!
Зачерпнула обеими руками, обеими и кинула. Не докинула. В ответ - целый фонтан.
Я нырнула за куст можжевельника, проваливаясь по щиколотку, добежала до обломка скалы, затаилась.
Шлеп! Комок снега врезался в камень у самого моего носа. Присев на корточки, я скатала новый снаряд.
Сейчас выгляну и залеплю ему... Я подалась вперед - мимо тотчас просвистел белый шарик. Ага! Я высунулась, метнула.
-Ура! Ты убит! Ты убит!
Мотылек вытирал снег со лба.
-Пропасть! - крикнул он, - Это нечестно! Это - обман!
-Козява-раззява!
-Что? Укушу!
Он всплеснул крылами, на мгновение заслонив горизонт. Прыжок - я едва увернулась от цапающей руки. Бросилась под ветки молоденьких сосен, утонула почти по пояс, выбралась с другой стороны. Здесь длинная проталина огибала скалистый островок - бежать было легко. Над головой свистнули крылья - я снова кинулась в деревья. Заметила другую проталину, больше первой, всю рыжую от опавшей хвои. Затрещали ветки - Мотылек все-таки спустился. Я швырнула через плечо рассыпающийся снежок.
-Эй! - крикнул он. - Стой! Не буду кусать!
-Как бы не так!
Рыжий хвойный настил сменился большой проплешиной в камнях. За спиной опять гулко хлопнули крылья - преследователь попытался настичь меня на открытом пространстве. Я совершила обманный маневр - мгновенно развернулась и и бросилась назад, под защиту деревьев.
И погрузилась в снег по грудь. Вот черт! Промахнулась. Под ноги надо смотреть!