Полночь. Опять Полночь, чтоб ей пусто было. Стоило плыть бог знает в какие гребеня, сквозь Море Мертвых, сквозь безвременье, на край света, в легенду, в сказку, чтобы снова заняться отстрелом осточертевших стервятников, охочих до человеческой крови.
Чертова Нальфран! Рамиро рад был бы обмануться, но, когда "Гвимейр" начала палить по острову, он посмотрел на фоларийскую богиню и четко увидел, как та снялась с насеста, первым же взмахом крыльев сорвав к дъяволам верхушку мачты и решетку радара. Брызнули обломки, и лиловая громада Стеклянного Острова по правому борту вдруг вздыбилась и завалилась на бок, а Рамиро опрокинуло и закатило под железный трап.
Из-под металлических конструкций он увидел знакомые черные силуэты в кипящем, прошитом молниями небе - и заругался от досады. Стоило плыть к черту на рога!..
Откуда они тут взялись, еклмн?
Впрочем, Рамиро почти сразу вспомнил - Стеклянный Остров - это не Сумерки, вернее, не только Сумерки, он существует во всех мирах сразу, и у Полночи ничуть не меньше прав тут находиться, чем у тех же дролери. Вот она и слетелась, как стервятники на поле боя. Чует кровь, чует трупы. Драная, сучья Полночь!
Он выбрался из-под лестницы, присоединился к бегущим по палубе матросам. Ветер сбивал с ног, дышать опять было нечем. Над головой надрывался громкоговоритель, перекрикивая визг и свист пляшущей у берега гигантской воронки - вода, песок и воздух, одетые сетью молний, поднялись столбом до небес. День померк, и даже море, кажется, отступило, разметав найльские корабли. Похоже, несколько малых судов или катеров попали в воронку - Рамиро успел увидеть, как погружаются в воду обломки, еще один корабль, опрокинувшись на бок, воткнулся в пляж. Вокруг метались черные тени - клятая Полночь охотилась на смытых за борт.
Младший офицер у артпогреба споро раздавал оружие, и Рамиро получил винтовку и коробку патронов без лишних разговоров.
Кто начал стрельбу, почему чертова Нальфран ломанулась по головам своих же людей, какого черта дролери никак не реагируют на Полночь? А, нет, реагируют все таки - вдоль берега тут и там замерцали вспышки, выжигая прорехи в мельтешне черных точек.
Рамиро побежал к одной из спускаемых лодок - стрелок в экипаже спасателей не помешал бы.
Сквозь вой и визг гуляющей по отмели воронки грохотал пулемет. Ба-баах! "Гвимейр" содрогнулась, в воздухе вспучились клубы дыма, сопровождая уносящийся к берегу огненный просверк. Ба-бах! Над скалами медленно полыхнуло лиловое зарево, и медленно же погасло.
Воздух знакомо схлопнулся, словно ударили ладонями по ушам, в переносице заломило, Рамиро поспешно уцепился за первое попавшееся под руку, леер, кажется. Прямо у него на глазах воронка опала, рассыпалась каким-то мусором, обломками, распалась клочьями туч, от нее отделился столб белого огня и шатнулся вглубь Острова.
Из обрывков тумана и водяной взвеси проступила тяжело летящая фигура - огромные крылья, змеящиеся хвосты - и, качнув корабль, грузно села на сломанную мачту. Палуба ушла из-под ног, Рамиро мотнуло, но он держался крепко.
Загалдели матросы, оставив лодку, побежали вдоль борта, скинули штормтрап - и через минуту на палубу спрыгнул какой-то полуголый найл, за ним - худющий парнишка в неуместной средневековой одежке, а последним - здоровенная косматая тварь в радужной броне и шипах, с длинным драконьим хвостом.
Рамиро остолбенел - фолари... Ньет? Он оказался на две головы выше окружавших его найлов. Но лицо его - хоть и изменившееся, окованное иссиня-серебряными пластинами, разрисованное цветной чешуей, с огромными зеленоватыми глазами без белков и с клыкастой пастью - было узнаваемо немедленно. Босые когтистые ступни и шипастый хвост бесстрашно попирали рифленый металл палубы - Ньет, кажется, не замечал этого. Тот самый Ньере, который летом чуть не погиб от холодного железа! Когда, в какой момент он перестал обжигаться - Рамиро не заметил. На военном корабле невозможно существовать, не касаясь железа.
Есть фолари, которым железо не страшно. Нальфран железные гвозди в жертву приносят. Стальные часы, опять же. Но она богиня все таки...
Лицо парнишки тоже показалось Рамиро знакомым - какой-то дролеренок... ох! Это же ньетов приятель, полуночный, слуа, погибший на заброшенном заводе. Что за чудеса!
- Рамиро! - Ньет увидел его над головами людей и махнул лапой, - Иди сюда!
Рамиро протолкался поближе, увидел, что юный слуа поддерживает полуголого найла под руку, а тот, хоть и зеленоват лицом, но выглядит решительно.
Матросы расступились - к вновь прибывшим подошел герцог Астель в сопровождении двух старших офицеров. Возгласы удивления, радости, герцог похлопал по плечам найла и слуа, найл позеленел еще больше и пошатнулся, хотя никаких ран на нем видно не было.
- Откуда они взялись? О чем говорят? - Рамиро толкнул Ньета, и тому пришлось склониться, чтобы ответить:
- Это человек Астеля, он приплыл вместе с тем наймарэ, который принц, помнишь, я рассказывал? Мы с ним еще самолет в море искали.
- Анарен Лавенг тоже здесь?
- Он на Острове остался. Они приплыли с Аймо - этого человека зовут Аймо - своим ходом, отдельно от нас. Наймарэ ходил в лагерь дролери и говорил с королями людей, Лавенгами. Лавенги не хотят воевать с найлами.
- Что с того, что не хотят, - буркнул Рамиро. - Договор есть договор.
- Господин ммм... Илен, - обратился к нему герцог, - хочу предложить вам одно дело. Переговоры. Поработаете послом от меня к королю Герейну и королеве альфаров?
- Конечно, ваше сиятельство, - сразу согласился Рамиро. - Надо отвезти письмо?
- Величество, - спокойно поправил Астель, - Мое величество, волею матушки нашей Нальфран, - он, подняв глаза на мачту, прижал руку к груди и обозначил поклон, - Но письмо будет только от меня. Моими послами назначаю дарца Рамиро Илена, моего офицера Аймо Комрака, фолари Ньета и моего вассала и представителя Полночи Киарана мааб Инсантьявля.
- Ваше величество, - Киаран шагнул к Астелю, поднявшись на цыпочки, что-то быстро заговорил ему.
- Хорошо, - сказал Астель, - Разрешаю. Посольство будет состоять из Рамиро Илена, капитана Комрака и фолари Ньета. Собирайтесь. Через десять минут будут готовы письмо и инструкции.
Ничто не мешало дролери обстрелять направляющуюся к берегу моторную лодку под белым флагом, но этого не случилось. Чтобы не раздражать дролери, Ньет вернул человечий облик и поместился на скамью. Спасательные шлюпки остались в стороне, от них приплыла Белка и некоторое время сопровождала лодку - Рамиро подивился, насколько она казалась красивой и даже соблазнительной в воде, когда скользила рядом, улыбаясь и жмурясь от брызг.
- Вернись, помоги ребятам, Белка, - сказал Ньет, указывая на спасателей, - Ищи живых, ищи утонувших, будешь хорошая девочка. Давай, плыви, помогай им, а я скоро вернусь.
Белка послушно отстала, без скулежа и жалоб, молодец. Кажется, она тоже подросла и изменилась, вслед за старшим товарищем.
Ньет поглядел на Рамиро и потер переносицу. Криво улыбнулся.
- И мне не очень верится в благополучное разрешение спора, - сказал Рамиро, - Но герцог прав, попытаться стоит. В смысле, не герцог, а король.
- Не забываем про план "Б", - буркнул найл, сидящий на руле, - Честно говоря, вся моя надежда на полуночного Лавенга. И на мальчишку слуа. Кто бы еще пару дней назад сказал мне, что два демона станут средоточием надежд Найфрагира...
- Откуда, кстати, взялся Киаран? - спросил Рамиро, - Он погиб у меня на глазах. И Ньере это видел, правда, Ньере?
- У него была фюльгья. Как у Сэнни Лавенга. Она могла спасти. А вообще я не знаю. Он не говорит. Но он изменился, сильно. Он стал... - Ньет развел руками и пошевелил пальцами, будто пытался удержать что-то слишком большое, - такой... Ну, такой... это не сразу видно, но внутри он огромный.
- Личная сила выросла? - уточнил Рамиро.
- Да, наверное. Альфары это вроде так называют. Но оно заметно только, если присмотреться. Я заметил, когда он лечил Аймо.
В волнах колыхалось что-то длинное, черное, слоистое, сегментированное, бахромчатое, в розоватой пене и ошметках слизи. Пряди чернильной тьмы вились и распускались от него в прозрачной воде.
- Подводные лодки, - Ньет потыкал пальцем вниз, - Стреляли. Полночь, она не только в небе, она и в воде, много.
Черные маслянисто поблескивающие останки покачивались тут и там, словно спины дохлых медуз. А я думал, зачем Астелю леутцы, хмыкнул про себя Рамиро.
Берег приближался - бело-золотая полоса песка, ряды поросших молодыми сосенками дюн, за которыми прятались лавенжьи и дролерийские шатры. От дюн настречу посольству двигались трое дролери в знакомых черных комбинезонах. Все трое были вооружены, но винтовки висели у них за плечами.
Комрак заглушил мотор, и лодку мягко вынесло на мель. Все трое спрыгнули за борт и вытащили моторку на песок. Дролери молча ждали.
Рамиро знал всех троих - Селя с длинным платиновым хвостом, когда-то он силой увез из родного дома сына лорда Агилара, Вереска, с малиново-розовой гривой и шальными глазами, того самого, кто провоцировал Рамиро на драку у фонтанов в День коронации, и Нокто - тихого, хрупкого, похожего на подростка, хорошего друга генерал-полковника Вендала Макабрина... где-то тут, наверное, была Шерла, чей голос так много значил для спектакля Лары, и Снегирь, который вместе с Вереском вытащил Рамиро из облавы, и Таволга, державшая под дулом медицинского пистолета принца Анарена, да и сам принц, оказывается, тоже здесь. И День тоже где-то вместе с ними.
- Мы - посольство короля Эртао Астеля к их Величествам, - сазал Рамиро, - Капитан Комрак и Ньет представляют заинтересованные стороны, я же сторона нейтральная, и уполномочен передать послание. Оно тут - он показал кожаную папку. Сель оглядел всех троих и покачал головой:
- Вас, господин художник, и вас, господин найл, мы пропустим и сопроводим к шатру их Величеств. А жабку свою советую оставить на берегу, ее мало что не пустят внутрь, еще и обидеть могут ненароком.
Комрак со свистом втянул воздух сквозь зубы.
- Сель правду говорит, - мягко вступил Нокто, моргая бесцветными ресницами, - для всех будет лучше, если фолари останется здесь. Если вы хотите, чтобы вас вообще выслушали. - Это ведь вы пришли к нам, а не мы к вам, - усмехнулся Вереск, - тем более жабка ваша что-то уж совсем зелененькая.
Ньет и правда выглядел так, будто у него разболелся зуб.
- Рамиро, Аймо, не спорьте с ними, - буркнул он, потирая висок, - следовало догадаться, что меня не пустят. Я подожду на берегу.
Белый шатер оказался внутри больше чем снаружи. Внутри он был огромен, как тронный зал. Он был набит шевелящейся цветастой толпой, в которой не разглядеть ни лиц, ни фигур - детали, фрагменты, яркие пятна. Потолка и стен тоже не разглядеть, вместо них пространство над головами заполняло ровное золотисто-белое свечение, как от матовых ламп. Рамиро моргал, пытаясь сосредоточиться, но внимание расплывалось.
Сквозь расступающуюся толпу их с Комраком провели к группе, расположившейся за большим столом. Рамиро видел склоненные друг к другу головы, экспрессивные жесты - сидящие спорили, не обращая внимания на окружающих. Сель жестом велел остановиться, шагнул к спорящим, коротко поклонился и что-то сказал, указывая на Рамиро и Комрака. Спорящие недовольно повернулись - и Рамиро словно из-под воды вынырнул, узнал их.
Лавенги. Его величество король Герейн, с лицом усталым и заострившимся, с потемневшими, запавшими глазами. Принц Алисан, выглядевший чуть лучше. Мораг, навалившаяся локтями на стол, подперев щеки кулаками, она смотрела с кривой ухмылкой. Ее огромный угрюмый отец, волшебник Вран, сидел за столом, как вкопанная плита базальта, и тоже кривил губы - то ли сердился, что их прервали, то ли нехорошо ему было.
За их спинами стоял День, скрестив на груди руки, смотрел прямо на Рамиро, но словно не видел его. Лицо герольда Королевы ничего не выражало.
- Посольство от жабьего короля, говорите? - просвистел воздух, будто заговорила пустотелая флейта, - И что же нам хочет сказать жабий король?
Рамиро дернулся, ища глазами говорящего, и услышал, как рядом шумно выдохнул Комрак - она сидела прямо перед ними, но внимание никак не хотело сосредоточиться на ней, соскальзывало, смещалось, уплывало. Пока она не заговорила, Рамиро не замечал ее.
- Мы уполномочены передать вашим Величествам письмо от его Величества короля Эртао Астеля с предложением о мирном соглашении. Пожалуйста, ознакомьтесь.
Рамиро достал из кожаной папки грамоту и с поклоном протянул ее Королеве. Вернее, в ту сторону, где она сидела. Парадокс, но Рамиро было легче воспринимать ее присутствие не заставляя себя удерживать внимание на ее фигуре и лице. Она не была незаметной - она просто не вмещалась в человеческое сознание. То, что могло ухватить восприятие, было лишь малой толикой ее внешнего образа - пересвеченное пятно, в котором инвертированными фрагментами проступали голова, плечи, вьющиеся, как от ветра, волосы, черты лица - светящиеся щели глаз, ноздрей и неподвижных губ.
Грамота повисла в протянутой руке. Никто не пошевелился. Наконец Герейн потянулся через стол и взял грамоту.
- Брат мой король Найфрагира предлагает освободить Авалакха и его сородичей, потому что это единственная возможность прекратить войну с Полночью, - Герейн пробежал глазами письмо и посмотрел на Королеву, - Они не претендуют на Стеклянный Остров. Как только фолари будут освобождены, Эртао Астель уведет свой флот.
- Вран, - произнес бесплотный флейтовый голос, не разомкнувший Королевиных губ, - Я настаиваю, чтобы скатов перевели сюда. Займись этим и очисти море.
- Но, госпожа моя! - воскликнул Герейн, - Слово короля, они уйдут и займутся Полночью. К слову Астеля я добавлю свое.
- Нас пытаются отвлечь, Рэнни, - сказала Королева, - Ты сам все понимаешь. Я держу жабу за горло и вымести мусор с нашего порога прошу Врана и тебя. Но если ты так обеспокоен судьбой твоего так называемого брата, то пусть послы предупредят его - скаты Врана вычистят море, а с летучей жабой покончу я. Если жабий король имеет хоть немного ума, он отступит или сдастся.
- Король Эртао не отступит! - зло прошипел Комрак, но его не услышали.
- Я повторяю, госпожа, - прогудел Вран, рассматривая свои руки, сцепленные на столе. - Я занимаюсь очисткой моря и неба вокруг Острова. Чтобы очистить Стелянный Остров от Полночи, скаты мне не нужны.
- Полночь уйдет, как только уйдут найлы! - голос флейты стал пронзительнее.
- Как только я вычищу Полночь, я займусь второстепенными делами.
- Вран! Ты у смертных научился подменять смыслы? Скаты нужны мне! - краем глаза Рамиро увидел, как Королева разворачивается к волшебнику, - Что ты хочешь за скатов, Вран? Последнее желание? Кровь сердца? Голос бездны?
День стоял за плечом Королевы и смотрел на левое ухо Рамиро. Или на правое. В споре он не участвовал.
Вран помолчал. Потом перевел взгляд на дочь.
- Мне это все не интересно, - отрезала Мораг, - Рэнни прав, нас стравливает одна сволочная ферворская тварь, а мы и рады перегрызться. Я не намерена плясать под ее дудку. Скатов не дам.
Вран поднял бровь и развел широкие, темные как камень ладони.
- Скаты принадлежат Мораг, - пояснил он, - я отдал ей ключи и пароли, когда был вынужден вернуться в Сумерки.
- Мораг, дитя мое, - пропела флейта.
Мораг скривилась.
- Слава идолам, не твое! И я тебе не подчиняюсь. Так что про мечты выжечь одним махом пару-тройку тысяч людей можешь забыть. У меня совсем другие планы на Серпа и Серого Котика.
- Мораг, - Герейн перехватил ее взгляд и покачал головой.
- Что - Мораг? - она уперла кулаки в столешницу и выпрямилась, - Я - Мораг. Ненавижу эту вашу дипломатию. Мне с самого начала не нравилась вся эта затея с фоларями. Я, конечно, явилась вместе со всей командой, но участвовать в разборках двух злобных самодур не собираюсь и не буду. Нальфран та еще сучка, но явилась все-таки за своим, а ты, госпожа Королева, уйму лет чужими руками жар загребала, а теперь хочешь на чужом горбу в рай въехать. Вот тебе! - Мораг оттопырила средний палец и сунула его прямо в сияние.
Рамиро и Комрак выпали из шатра братьев-королей, держась друг за друга. Изнутри доносился словно бы свист ветра и человеческие крики, мелькали пятна света и еще шел тугой тяжелый гул, который издает штормовое море, кидаясь на скалы. Смуглое лицо Комрака, как всегда, ничего не выражало, а Рамиро зажимал руками уши. Красноволосый дролери, ожидавший у входа, встревожено шагнул к ним навстречу.
- Не будет она нас слушать, - зло сказал Рамиро. - Ни нас, ни Астеля, ни короля Герейна, ни Врана, ни черта в ступе. Спасибо, Вереск, не надо нас провожать, мы сами дойдем, не затрудняйся.
***
Энери сидел, прислонясь спиной к белому камню фолариной тюрьмы. Было тихо, стена нагрелась от солнца. Он закрыл глаза, свет все равно проникал сквозь сомкнутые веки, окрашиваясь красным. Руки были липкими. Он, не глядя, вытер их об штаны.
Тюрьма, весь этот огромный комплекс, выстроенный в пещерах на скале, изъеденной кавернами, как старый зуб, оказалась пустынной. Но в надвратной башне все-таки дежурила охрана. Трое дролери, сидевших тут наверное на всякий случай. Один и на человека-то не был похож.
Он снова вытер руки. Затылку было тепло от прогретого камня. Сквозь трещины в известняке лезли колючие кустики ежевики, листья были как заржавленные, кое-где виднелись фиолетовые капли ягод и куртинки сухой травы. Остров за столетия пригладил камни башен и стен, вобрал древнюю тюрьму в себя, как вбирал все сущее.
После того, как все закончилось, Энери запер тела в караулке, забил в замок железный штырь, выбрался по узкой лестнице на самый верх башни, на тесную площадку с выветрившимися невысокими зубцами, и стал ждать. С Комраком был уговор - что тот попробует решить дело миром, а если нет - то остается сам Энери и глоток воды во фляжке.
В прореху меж зубцами было видно светлое море, высокие белые камни, ожерельем венчавшие скрытый в скале дворец Королевы и раскинувшийся на побережье лагерь. Среди шатров суетились маленькие фигурки - он разглядел группу пленных найлов в черных мундирах, охранявших их людей в форме Лавенгов, пеструю толпу у белого королевского шатра. Выброшенный на берег корабль лежал на боку огромной китовой тушей. Перед тем, как Королева и Нальфран сцепились, найлский флагман, стоявший на рейде, несколько раз выстрелил выше лагеря, по скалам и по тюрьме, но, похоже, волшебство Королевы ослабляло снаряды.
На внутренней стороне зубца было выцарапано на староандаланском "Фаль и Ченко были здесь", рядом изображен человечек-кракозябрик с ножками-палочками и палочным же мечом в руке и подпись "ето сэньо Дайтон". Потом еще неприличная картинка, исполненная с большим мастерством и знанием дела.
Ну да, тюрьму на Стеклянном Острове люди строили. Архитектура тысячелетней давности - приземистые башни, толстые стены, внутри, там где не хватило крепости естественных пещер - тяжелые перекрытия. Наверное Королева в свое время переправила сюда обозы с дубом и железом, так же, как сейчас - грузовики с оружием. Люди - удобные союзники. Немного сказки, немного обещаний, пара волшебных даров - и они выстроят тебе любую темницу.
За спиной что-то грохнуло. Энери обернулся - младший принц Аркс Малеум, Киаран мааб Инсатьявль, разодетый и разукрашенный, как елочная игрушка,опустил на камни тяжелый длинный ящик и теперь возился с замками на крышке, обернув пальцы рукавами. За поясом, обильно украшенным серебряными бляшками, заткнут какой-то длинный сверток, замотанный в тряпки.
- Вот те раз, - сказал Анарен. - Ты с флотом приплыл?
Киаран поднял голову, приветливо улыбнулся.
- Вроде того. Привет тебе от Комрака.
- Он живой? Я думал, не доплывет, а потом разглядел его в лагере.
Слуа мотнул головой:
- Его ранили, пока плыл, но я вылечил рану. Жизнь вне опасности.
- Чертовы дролери начали пальбу, даже до трех не досчитав. Что в ящике?
- Старый долг, - Киаран пожал плечами.
Энери хотел спросить совсем не про ящик, но в лоб постеснялся.
- Человек из Дара, Ньере и Комрак повезли послание от короля Астеля. Королеве и Лавенгам. Но я так думаю, ничего у них не выйдет. Я вижу, ты кого-то уже убил? Даже до трех не досчитав?
- Охранников. Потому что я тоже думаю, что у них ничего не выйдет, - проворчал Анарен. - Я собирался потом пройти наверх, к клеткам, но там толстенная решетка, тараном не выбьешь и запирающий механизм, кажется сломанный. Все заржавело, заросло.Строили люди, а потом не ухаживал... никто. Решетку под водой я выломал, пролез, а эту не смог. И обходных путей не нашел. Выбрался в коридор, ведущий к мосту и сижу тут, как идиот. Внизу полно пещер, ходов разных, но везде пусто. То что нам нужно - наверное наверху.
- Анарен, это тюрьма для высших фолари, откуда обходные пути, тут замуровано все. Иначе тюрьму стерегли бы вовсе не так, - заметил Киаран, невозмутимо доставая из ящика винтовку, новенькую, черно поблескивающую смазанными частями. - Ты умеешь с такими? Я только пистолет в руках держал, Гвальнаэ Моран мне показывал, еще в Найфрагире.
- А что с ним, кстати? - небрежно спросил Анарен, принимая оружие. Кажется он знал, откуда прибыл ящик. - Жив? Цел?
- Конечно. Я видел его сегодня.
А я то думал, ты его все-таки сожрал, дитя Полуночи. Силой от тебя так и плещет, меня аж к стене относит. Впрочем, даже если бы ты всю корабельную команду в клочья разорвал, такого ощущения не было бы. Что же с тобой произошло, младший сын короля Инсатьявля.
- А как ее величество королева Амарела? - спросил он наугад. - Это ведь от нее винтовки? И зачем ты их притащил?
- Тоже хорошо. Ожидает счастливого разрешения и готовится к свадьбе. Анарен, я понимаю, про что ты хочешь узнать. Не спрашивай. Я сам не вполне разобрался.
- И что ты тут тогда делаешь?
- Я пришел забрать Луношип, а тут война, Полночь, сородичи... Я не люблю клеток, Анарен. Не люблю, когда зря умирают. И тогда мы подумали с Каньетой и остальными... Что я могу помочь. А Комрак сказал, что ты где-то тут, тогда я решил, что оружие нам пригодится. Давай только подождем немного. Вдруг у них получится. Не на три счета. К тому же...
- Что?
- Думаю, как только мы откроем внутреннюю решетку, дролери и Королева обо всем узнают. И тогда нам с Каньетой надо, чтобы кто-то удерживал мост.
Мост мы обрежем, подумал принц, но дролери это вряд ли остановит. И тогда пригодятся винтовки.
- Два полуночных демона спасают найлов и их богов, - хмыкнул Анарен. - Смешно. Ну да ладно, потом посмеемся, если все сложится.
- Уверен? - Киаран посмотрел на него через плечо.
- В чем? Что посмеемся?
- В том что мы демоны.
- Не знаю, как ты, а у меня даже паспорт есть, - принц невесело похлопал себя по груди.
- Он давно просрочен, твой паспорт, - фыркнул Киаран. - Пора уже менять.
***
Ньет поднялся из-за дюны, где лежал в распадке под ветвями молоденьких сосен и наблюдал за лагерем. Голова раскалывалась - будто бы Нальфран и Королева кричали внутри нее на разные голоса. А другие старшие молчали. Наверное тюрьма удерживала их голоса, вон она - высокая серо-розовая скала... скалы - над лагерем, рукой подать. Темные дырочки в толще гранита - как ласточкины гнезда.
Лагерь бурлил голосами, запахами - люди, нелюди, раненые, здоровые, добрые, злые - все это перемешивалось в какой-то немыслимый суп из ощущений и причиняло беспокойство. И еще было кое что, какое-то знание, которое лежало отдельно и не могло быть разрушено.
Рамиро и Аймо - Ньет увидел их - быстро шагали через лагерь, их никто не провожал, не стерег - слишком много тут было разношерстного народа, у всех свои правила, у всех свои командиры. Двое людей никого не интересовали, а повелители всего этого пестрого войска остались в королевском шатре. Рамиро с Комраком негромко переговаривались. Комрак с болью посмотрел на мокрых, измученных найлов у костров, которых охраняли люди Лавенга. Там же мелькали серо-синие одеяния невениток. Найл отвернулся.
У края дюн Ньет присоединился к ним. Рамиро махнул рукой и поморщился на Ньетов вопросительный взгляд. Ничего не вышло. Кто бы сомневался.
Сделали вид, что спускаются к лодке, а сами пошли дальше по берегу, спрятавшись от случайного взгляда из лагеря в тени гранитных утесов. Найл достал из кармана какую-то блестящую коробочку, ее половинки поворачивались на петлях. Остановился, нашел взглядом серо-розовую надвратную башню, прилепившуюся к неприступной скале, поймал в коробочку луч солнца. Через пару мгновений в бойнице башни блеснула ответная вспышка. Потом череда вспышек - короткая-длинная-короткая-длинная. Пауза. Длинная. Пауза. Короткая-короткая-длинная. Пауза. Длинная. Пауза.
Ньет не отрываясь смотрел на белый мигающий солнечный зайчик, потом глаза наполнились слезами и он недоуменно моргнул.
- Все в порядке, идите за мной.
Ньет шел за двумя людьми: высоким, в темной шинели, с прямыми плечами и походкой военного, и вторым, тоже не маленьким, тоже в форме, только в альдской, но шел этот второй как-то по другому, поглядывал по сторонам, даже головой вертел. В спине и затылке его чувствовалась усталость и Ньет вздохнул.
Неподвижное солнце заставляло их отбрасывать перед собой короткие тени. По серому песку боком пробежал маленький краб.
Вот идут люди, думал Ньет, глядя себе под ноги. Хотят помочь моему народу. Сейчас, если, о, Наль...нет, только не она. Если, о боги, все получится, если мы сумеем и все эти сверкающие сполохи были не зря, если все пойдет как надо, если... если мы закончим этот длинный путь здесь. Спасем Авалакха.
А он окажется таким же, как Нальфран.
Зачем тогда все это. Все эти... много лет.
- Вот тут, - сказал Комрак, остановившись у прогоревшего остова костра. - Если нырнуть и проплыть направо - будет вход.
Найл нырял и плавал, как настоящий фолари, а Рамиро некоторое время бултыхался на поверхности с зажмуренными глазами, пока Ньет не велел ему набрать воздуха в легкие и не потащил за руку за собой, вглубь. Вода сомкнулась над их головами.
Пещера оказалась темной, гулкой. Плеск воды отдавался эхом от стен и высоченного свода. Вода покрывала почти весь пол, который постепенно повышался противоположной от входа стене. Ньет, превосходно видевший в темноте, с трудом различал какие-то вспышки и пятна, скорее чутьем, чем зрение, обнаружил выход и повел двоих людей за собой. От ощущения опасности у него сильно колотилось сердце, встопорщился гребень на хвосте. Человеческий облик мигом совлекся с него, как с людей - одежда. Они молча поднялись по узкой винтовой лестнице, прорезанной прямо в толще осклизлого от влаги камня. Откуда-то сверху падал слабый свет, или скорее напоминание о свете. Еще долгие сотни шагов - и они поднялись в сухую часть тюрьмы, Ньет примерно понимал, что они идут по галерее, проходящей во внешней стене. Было тихо. Никого, только слабый шорох шагов и далекий плеск воды. Свет исходил из крошечной бойницы. Комрак выглянул наружу.
- Пока тихо. Я вижу подвесной мост и часть лагеря, нам надо подняться еще выше, там должен быть проход в надвратные башни. Наверное вот по этим ступенькам.
- Странно, - сказал вдруг Рамиро, пытаясь выковырять из уха воду.
- Что?
- Я думал, что тут все будет волшебное. А это просто развалины старой крепости, таких на северном побережье десятки можно увидеть. Может здесь и нет никого.
- Есть, - Ньет глубоко втянул в себя солоноватый затхлый воздух, зажмурился. - Там кто-то есть...внутри. Но как будто очень далеко, не докричаться.
Сверху послышался негромкий стук, откинулась крышка люка и в квадрате синего неба появилась растрепанная темноволосая голова.
- Залезайте, - сказал Киаран. - Хорошо, что пришли.
***
Вход во внутренние помещения тюрьмы перегораживала решетка - толстенные железные прутья, не прутья - колонны, толщиной с ногу взрослого человека. Подъемный механизм, тоже колоссальный, будто для гиганта сделанный - зарос известью, какими-то серыми махрами, наплывами ржавчины. Бронзовое колесо уходило в стену. Цепь была разомкнута и лежала у стены, как змея. В тоннеле за решеткой виднелись ряды ниш, большие и малые, темные, оплывшие, как соты. Пыль, паутина и еле слышные шепотки, будто от сквозняка.
Киаран сдвинул брови, прошелся вдоль решетки, не касаясь ее. Покачал головой. Потом вдруг остановился ровно в центре, широко развел руки и распрямил пальцы. По коридору прокатился плотный порыв ветра, пыль взметнулась маленькими смерчами, железные колонны дрогнули, чуть согнулись и начали оплывать, словно горячий воск. Но не расплавились, устояли. Треснул замковый камень над головой слуа.
- Нет, не получается, - Киаран обернулся. - Здесь столько железа, никакой силы не хватит, чтобы совладать с ним. Полезли наверх!
- Зачем?
- Я призову воду! Вода затопит камеры и твои родичи освободятся. Не рассуждай, поторапливайся! Королева теперь наверняка знает, что мы здесь. У нас совсем мало времени. Сама она занята с Нальфран, но она пришлет своих людей.
А как же наши люди, хотел спросить Ньет. Но времени не оставалось, кружилась в застоялом воздухе тысячелетняя пыль, пронизанная солнечными лучами, мириады крохотных пылинок. И тогда они побежали.
Выстрелы послышались, когда Ньет лез по внешней отвесной стене тюрьмы, которая и стеной-то не была, а так, куском скалы. Они отыскали подходящую дырку, выбрались, помогая друг другу, наружу, Ньет цеплялся когтями, засаживая их глубоко в трещины, легкий Киаран висел на его плечах, ухватившись за шипы или выступы чешуи, что бы там там ни было - и не шевелился. Ньет чувствовал себя огромным, как дракон. Он прозмеился по скальному карнизу, сшибив ударом гребнястого хвоста выросшее на камне деревце, Киаран стиснул его бока коленями и что-то прокричал. Пуля ударилась рядом, высекла из гранита раскаленные крошки, но чешуе они не повредили. Ньет посмотрел вниз - оборванный подвесной мост болтался в над фьордом, как нитка бус, а еще дальше, в немыслимой глубине, голубела морская вода.
- Лезь давай! - прикрикнул на него слуа. - Шевелись! Не спи!
Ньет лез и карабкался, а снизу стреляли, и взвизгивали пули, несколько раз его больно ударило в спину и плечо, выворотив пластину брони, Киаран, вцепившись одной рукой покрепче, свободной отмахивался, как от пчел, и клял его на нескольких языках самыми гнусным словами, пиная в бока. Ньет лез, лез и лез, неподвижное солнце висело высоко над горизонтом, и крылатая змея заслоняла его собой, своими крыльями, но в то же время была далеко, очень далеко,под ее мощью море прогибалось, над островом всходил столп ослепительного света, делая тени черными и резкими - и никто не видел этого, кроме него и Киарана. А белый золоторогий олень стоял у края пропасти, моста не было, мост был обрушен и тогда олень вскинул голову, рога сверкнули, как зеркало гелиографа, вышибая дыхание из груди и слезы из глаз, и пошел через пропасть по воздуху, медленно переступая ногами. И за ним пошли его сумеречные. Человек в крепости должен был стрелять, у него была винтовка, но он почему то не стрелял, и мгновения все тянулись, падали и оставались лежать на полу древней тюрьмы.Тогда выстрелил другой человек, олень дернулся, а Киаран в очередной раз страшно обматерил Ньета, тот дернулся, подтянул свое отяжелевшее от брони и шипов тело, и втянулся в какую-то пещеру выше по склону.
Отдышавшись, они огляделись по сторонам.Очередной коридор, не выстроенный людьми, а лишь чуть облагороженный, бывшая пещера - жарко, сухо, пыльно, нет даже слабого намека на влагу. Ниши, ряды ниш, забраны решетками. По коридору гуляет ветер, вместо окон просто дыры в каменной стене, ни ставней, ничего. Коридор извилистый, уходит вправо. Нъет посмотрел вниз - неровный пол густо, по щиколотку, засыпан белой солью или песком, похожим на соль. Он поднял лапу, на белом остался четкий отпечаток - длинные пальцы и когти. Киаран соскользнул с его спины и пошел вперед, рассматривая клетки. Ньет двинулся за ним. Некоторые были пустые. В одной, в самом углу, лежало, скрючившись, укутавшись в складки кожи, морщинистое безволосое существо с проступающими буграми позвоночника и длинным, на половину клетки, голым хвостом. Оно не пошевелилось, когда Ньет с Киараном прошли мимо.
Еще несколько пустых помещений, даже без решеток, просто ниши в стене. Затем клетка доверху набитая мотками черных резиновых шлангов - ну, или чем-то похожим на резиновые шланги. Огромный, с медведя величиной, седой нетопырь со старушечьим лицом шарахнулся к решетке и закашлял, заперхал, не в силах заговорить.
Киаран махнул рукой, чтобы Ньет не отставал. Но тот увидел следующую клетку и остановился.
Внутри - стены, пол, сводчатый потолок - все было исписано. Сотни, тысячи слов, выцарапанных чем-то на твердой поверхности камня. Найлерт, андалат, сагайские иероглифы, язык драконидов, какие-то совсем непонятные закорючки. На полу клетки сидел вроде бы человек, юноша - тощий, как тарань, голый, с копной сухих рыже-русых волос, спадавших на плечи и свалявшихся в войлочные колтуны. На бледном лице юноши Ньет разглядел веснушки, а глаза у него оказались неожиданно ясные, бирюзовые, как море.
Человек неспешно поднялся, ребра выпирали каркасом, колени костлявые - но умирающим он не выглядел. Подошел к решетке и внимательно посмотрел на оцепеневшего фолари.
Киаран вернулся и застыл рядом с Ньетом, стараясь не шевелиться и не дышать. Ему было страшно, Ньет это почуял, понял.
Он постарался заговорить, но из изменившейся пасти послышалось только ворчание. В раздражении он ударил шипастым хвостом по противоположной стене, оставив на граните длинные царапины, потом снова попытался произнести хоть одно слово. Киаран насторожил длинное ухо.
- Мой друг говорит, - вдруг произнес слуа, глядя на тощего незнакомца в клетке. - Он говорит, что мы освободим тебя. Но ты пообещай прекратить войну. Пообещай, что кровопролитие закончится, и что ты и твой народ не станете мстить альфарам и людям.
Юноша думал долго, целую вечность. В оконный пролом доносились крики, выстрелы и хриплое мяуканье чаек. Ньет скреб пол, под когтями щипало от соли. Потом Авалакх неохотно кивнул и отвернулся.
Когда они выбрались на самую верхнюю площадку, стало видно, какой же Стеклянный остров маленький. Случайное нагромождение скал с пучками зеленых сосен и блестящими нитками источников. Лагерь Королевы и корабли на рейде казались игрушечными.
Киаран обошел площадку, она была полуобрушенная, выветрившаяся, с пятачок. Сел на край, свесив ноги. Под подошвами его сапог блестело море. Ньет улегся рядом, положив голову на лапы. Киаран ничего не делал, просто смотрел вниз и стучал каблуком по отвесной стене, даже ритма никакого не было слышно в этом стуке.
Скала под Ньетом вдруг дрогнула, сперва слабо, потом еще раз и еще, а потом задрожала, словно под ней заработал мотор. Ньет свесился вниз и стал смотреть - из неровно проклюнутых точек бойниц один за другим пробивались прозрачные водопады, сверкая на солнце, летели вниз, далеко, даже шума не слышно.
В сердце толкнуло инфразвуковой волной - это узники из нижних ярусов встретили поднимающуюся воду. Киаран рядом вдохнул сквозь стиснутые зубы.
Вода шла все выше и выше по этажам и галереям, находя там и тут для себя выходы, трещины, пробиваясь на волю тонкими бьющими струями, потоками, целыми реками. Отвесные стены тюрьмы разом вспотели, истекая влагой, как рассольный сыр. Из отверстий пошире били целые фонтаны. Вода выламывала камни, куски гранитной скорлупы отваливались и рушились вниз, сминая сосны у подножия.
Фоларийские боги рвались наружу, стремясь к тысячелетие не виденному морю, крушили тюрьму изнутри. У Ньета плыло перед глазами. Они радовались. Кричали. От их криков темнело в глазах и закладывало уши. Внизу, в прозрачной воде фьорда проступили очертания гигантского веретенообразного тела, вода вскипела, и синий, расписанный белыми узорами акулий плавник, поднялся над поверхностью воды, как парус яхты. Авалакху было тесно в заливе, он словно нехотя ударил хвостом и выплыл в открытое море, оставляя за собой расходящийся кильватерный след, качнувший маленькие корабли.
Из середины скальной стенки выворотило гигантскую глыбу, она медленно переворачиваясь, как во сне, упала в расщелину фьорда, снеся по пути головы обеим сторожевым башням.