Аннотация: Те, кто нас читают, будут удивлены. Потому что это фанфик. Самый натуральный фанфик, сама до сих пор не верю, что это написала. Фанфик к Petshop of Horrors, замечательной манге, в которую я влюбилась раз и навсегда.
Фанфик к Petshop of Horrors, вполне себе канонический. Признаться, это была попытка написать слэш, но она не вполне удалась. Мне сказали: то, что получилось, называется USТ, поверим профессионалам:)) А в целом - это сумасшедшенький детективчик в духе Пет шопа, с мистикой и сёнен-аем, чуть большим, чем в оригинале.
Манга Petshop of Horrors теперь лицензирована в России, и сканы сняты с Дримслаба, где они висели раньше. Кое-что пока еще можно найти на сайте Карасика http://www.yaoigames.ru/petshop/new.htm
Если, как я надеюсь, найдутся желающие посмотреть эту чудесную мангу, я буду рада передать мои архивы частным порядком по почте или через вебвайл. Не стесняйтесь, обращайтесь - amarga@yandex.ru , Folda@yandex.ru
О! Обнаружен сайт, где Петшоп висит в количестве 4 глав - http://anime.valar.ru/manga/?page=rus/Pet.Shop.of.Horrors
Остальное можно получить у меня и на сайте Карасика.
DEMENTIA
*
- Серебро не годится. - Линда Рамирес отложила в сторону нож, которым разрезали торт. - Для нашего опыта потребуется железо, и только железо. Древние недаром называли его "холодным", оно имеет особенную власть над существами незримого мира. Я специально приготовила для сегодняшнего вечера обыкновенный нож с деревянной рукоятью - самое правильное орудие для маленького волшебства.
Линда порылась в индейской гобеленовой сумке с бахромой и бусинами. Достала "орудие волшебства" и продемонстрировала гостям - средних размеров кухонный ножик с потемневшей от времени ручкой. Ничего страшного в ноже не было, но Леон напрягся. Стукнуло же ведьму притащить на вечеринку кусок заточенной стали! Настоящая провокация для маньяка, если он ошивается где-то поблизости.
- Еще нам потребуется обыкновенная льняная салфетка. Шейла, девочка моя, будь добра... спасибо. Давай-ка, начнем с тебя. Мне всегда было любопытно, какой у тебя фетч.
- Тетя, а может...
- Не стесняйся, дорогая. Если ты будешь стесняться, то все наши гости и подавно стушуются. Итак, мы заворачиваем нож в салфетку... вот так, чтобы с двух концов она была открыта. Теперь бери ее посередине... правильно, и подними над головой. Руку вытяни. Ох, дорогая, не стискивай пальцы, можешь порезаться, хоть лезвие в салфетке. Вот так, хорошо. Теперь - самое интересное. Мы смотрим, а Шейла называет всех животных, которые приходят ей на ум. Подсказывать можно, но необязательно. Своего фетча она рано или поздно назовет. Ну, давай, девочка, начинай. Называй животное вслух, четко и ясно. И старайся его представить как можно ярче. Ну же?
- Ммм... - растерялась Шейла Берман, фигуристая черноглазая блондинка, восходящая звезда нового телешоу и племянница экстравагантной хозяйки дома. - Эээ... какое животное?
- Любое, дорогая, любое. Первое, которое в голову придет.
- Мм! - восходящая звезда нахмурила лобик. - Собака?
- Прекрасно. Еще, милая, давай, вспоминай!
- Кошка?
- На свете уйма четвероногих, девочка. Не только собаки и кошки. Ну же!
- Как неожиданно меняются роли, не правда ли, мой дорогой детектив? - мурлыкнули сбоку, и Леон вздрогнул. Оторвал взгляд от воздетого к потолку ножа в салфетке, оглянулся. - Решительная мисс Берман оказалась в роли испытуемого и потерялась точно так же, как и многие из ее подопытных.
Граф держал на ладони фарфоровое блюдце с куском торта. В другой руке у него была десертная ложечка, а в ложечке - вишенка, и эта вишенка зависла на полпути между кремовыми розами и загадочной китайской улыбкой.
- Ты что здесь делаешь? - нахмурился Леон.
- Миссис Рамирес - моя старая клиентка. У нее восемь острохвостых амадин и четыре канарейки. А вы, детектив, конечно же, на работе.
Ди взмахнул ресницами в направлении бокала с соком, и Леон ощутил жгучее желание грохнуть этот бокал о паркет. Вместо этого он аккуратно вылил сок в кадку с пальмой, поставил бокал у волосатого ствола, скрестил на груди руки и угрюмо уставился на веселящуюся богему.
Смысл веселья был Леону совершенно недоступен. Шейла Берман быстро оправилась от растерянности и теперь демонстрировала восхищенной аудитории бездны познаний в непростой науке зоологии.
- Олень, козел, верблюд, жираф!
- Еще, девочка, еще!
- Антилопа! Зебра!
- Бык, Шейла! - предлагали из толпы. - Бык, мууу!
- Бык, як. Муфлон!
- Чего?
- Это горный козел такой.
- Козел был!
- Не отвлекайся, девочка...
- Зачем старуха всучила ей нож? - пробормотал Леон, шаря глазами по толпе. Толпа напоминала пестрых птиц. Богема. Люди искусства. Выпендриваются, кто во что горазд.
- Миссис Рамирес объясняла, дорогой детектив. Вы прослушали? Она пытается определить фетча мисс Берман.
- Что это за хренотень?
- Фетч. Фюльгья или фильги, так их называют в Европе. Арауканы, мапочо и другие индейцы Латинской Америки называют их союзниками, зверями силы. Фетч или тотемное животное может быть у каждого человека.
- Ну ты прям энциклопедия ходячая. Хотя, что я удивляюсь - речь-то про зверье.
- Фетч совсем не обязательно должен быть зверем, детектив. Фетч - волшебное существо, он может иметь самый разный облик. Старик, ребенок, ангел, демон, дерево, любой предмет. Но облик животного встречается чаще всего, тут миссис Рамирес права.
- А нож-то зачем?
- Когда мисс Берман назовет своего фетча, нож выпадет из салфетки. - Леон услышал как звякает ложечка о блюдце. Граф и языком трепал, и про торт не забывал. - К сожалению, здесь возможны ошибки: рука устанет и дрогнет, или наоборот, от усталости сведет пальцы. С другой стороны, усталость растормаживает сознание и устанавливает связь с незримым миром. Миссис Рамирес сейчас надо очень внимательно следить за племянницей.
Ерунда какая-то, подумал Леон. Что Ди, что эта старуха ненормальная, ведьма викканская, морочат людям головы, и считают что без этой их магической ахинеи просто жить нельзя. Проблем у людей мало без этой их ахинеи.
Насущная проблема - маньяк. Называющий себя "Веспа" - "Оса". Четыре жертвы на его счету. Мало что насилует и убивает, еще и подписывается. Сперва - краской на стене или на двери, затем - ножом по коже. Режет по живому, а убивает после, вдоволь накуражившись. Леон видел его художества на фото, а последний раз - собственными глазами. На спине, на крестце, на ягодицах. "Веспа" - вывернутые края ран, надпись продолжена лентами багрового желе. Жертвы - лицом вниз, в луже крови. Естественно, молодые красивые женщины. Почему не старые перечницы в деревянных бусах?
Шейла Берман два дня назад, вернувшись после съемок, обнаружила надпись на двери собственного дома. Не кровью, мрачной красно-коричневой краской.
- Акрил, "капут мортум", - навскидку определила Линда Рамирес, хозяйка авангардной галереи "Соло". - Цвет запекшейся крови. Это краска не для заборов, а для живописи. Я забираю девочку к себе.
"Капут мортум" - зацепка или ложный след? Кто-то из богемы?
- На самом деле этот примитивный обряд не столько определяет, сколько призывает фетча, - жизнерадостно чирикал Ди, стуча ложечкой. - Современный человек проживает свою жизнь знать не зная, что в незримом мире у него есть дух-защитник, связанный с ним волшебными узами. Обряд подтверждает эти узы и закрепляет их. Стоит только посмотреть в глаза друг другу...
- Орел, ястреб, беркут! - Шейла с помощниками перечислили кого вспомнили из четвероногих и перешли к пернатым. - Сокол, кречет, пустельга! Гриф! Филин!
Леон решительно не хотел увидеть кровавую надпись на узкой спинке или круглой попке мисс Берман. Он бы с радостью увидел эти спинку с попкой в их естественном, ничем не прикрытом виде, но никак не исполосованными ножом. Кто маньяк? Может, тот расхристанный парень с дредами? Или вон тот длинноволосый толстяк, так и не выросший из хиппи? Или тот брюнетистый красавец в бархатном пиджаке, блин, ну и пижон, смотреть противно! Или вот это престарелое недоразумение в сетчатой кофте, истыканное пирсингом по самые брови?
Может... Леон покосился на графа и встретил неизменную кукольную улыбку, которая бесила хуже любых гримас. Может, это наш китайский тихоня? Что он здесь делает? Пригласили его... клиентка, мол, старая... слыхали мы уже эти песни, потом люди пропадают...
Убить граф мог, в этом Леон ни капельки не сомневался. Но изнасиловать?
Чертов китаец улыбался, от него пахло ванилью и шерри. Или это пахло от пирожного? Ди покопался в развалинах торта и добыл очередную вишенку.
- Фетч - волшебное существо, - сказал он, а глаза его блестели над вишенкой: один золотой как закат, другой лиловый как ночное небо. - Фетч - отражение тебя, но не ты, твой двойник - но не копия. Связь настолько тесна, что раны, нанесенные человеку, фетч может принять на себя. Фетч - проводник в незримом мире и хранитель в этом. Фетч никогда не будет мстить, если ты случайно или по недомыслию обидишь его или убьешь. Однако, потеряв его, ты станешь самым несчастным человеком на земле.
Губы у него были того же цвета, как и эта проклятая вишенка. Сладкая, черт ее дери. Засахаренная.
Леон отвернулся.
- Ворона! Попугай! Амадина! Канарейка! - Шейла закашлялась. - Тетя, больше не могу. У меня уже рука немеет. Горло пересохло.
- Лимонада, дорогая?
Линда Рамирес взяла с подноса бокал, протянула было племяннице, но вдруг охнула:
- Оса! Откуда здесь оса?
Через головы гостей Леон увидел барахтавшуюся в бокале черную точку.
- Оса? - голос Шейлы дрогнул.
Дз-з-зинь!
Что-то мелькнуло в воздухе и звякнуло о паркет. Нож вывалился из салфетки.
Блямс!
Бокал выпал из рук Линды Рамирес, грянувшись об пол и расплескав осколки.
Бряк!
Поверх всего вышеописанного рухнула Шейла Берман. Она была в глубоком обмороке.
*
- Это контракт, - граф положил перед девушкой плотный лист непривычного формата, на треть исписанный каллиграфическим почерком. - Прочитайте. Если вас устроит, подпишите, и покупка состоится.
"Пункт первый: никому не показывать. Пункт второй: ежедневно поливать подкисленной водой комнатной температуры. Пункт третий: срывая цветки, всегда оставлять на растении хотя бы один".
- Меня устраивает, - кивнула Шейла. - Правда, я думала, орхидеи гораздо ярче. Но эта скромница очаровательна. Три маленьких цветочка, но такие изысканные и нежные! И пахнет очень... необычно.
Граф ничего не ответил, только улыбнулся, расстилая на столе оберточную бумагу. Плоский вазон с растением был аккуратно запакован, перевязан нарядной ленточкой и с поклоном вручен новой хозяйке.
- Сюда, мисс Берман. Рад был угодить вам.
Граф придержал перед девушкой дверь. Шейла процокала по коридору в холл, где в компании тетсу, Криса и непочатой чашки чая ее дожидался шофер, он же охранник.
- Всего хорошего, граф! - Шейла сделала ручкой, и тут же легонько хлопнула себя по лбу. - Ах, чуть не забыла! Тетя приглашает вас в семь вечера на открытие выставки "Темные начала" в ее галерее. Новая коллекция, которую она два года собирала, ти-ви, банкет, все такое. Вас ждут четыре зала умопомрачительной мазни и минут сорок пространных речей о современном искусстве, потом можно будет свалить в буфет. Если скажетесь больным или занятым, я пойму и скормлю тёте эту пилюлю так, что она не обидится.
- Благодарю, мисс Берман. Передайте миссис Рамирес, я обязательно приду.
- Ого! - развеселилась Шейла. - Да вы не из пугливых! Ждем вас вечером, чао! Идем, Джон.
Дверь за посетителями закрылась. Граф шагнул было в комнату, но замер, прислушиваясь. На улице, в двух шагах от магазина громко спорили и пререкались, потом хлопнула дверца машины и завелся мотор.
Граф вздохнул, покачал головой.
- Крис, будь добр, достань чистые чашки. Надеюсь, твой брат позволит нам перекусить перед походом в галерею.
Тетсу защелкал зубами и занял стратегическую позицию сбоку от входа.
Грохнув дверью и споткнувшись на пороге, в магазинчик влетел Леон Оркотт.
- Что?! - Как всегда, Леон начал с крика. - Что ты ей всучил, негодяй? Опять какого-нибудь крокодила?
Крохотный крылатый кролик взвился под потолок, сердито вереща. Два гигантских шага - Леон сгреб графа за грудки и как следует встряхнул.
- Признавайся, какую пакостную тварь ты ей впиндюрил? Какую писулю она подписала? Что ты опять, черт тебя дери, задумал? Ай, блин! Ах ты сукин кот! Я убью твоего барана! Я убью его прямо сейчас! Пшел вон, скотина!
- Успокойтесь, детектив. Ти-чан всего лишь защищал меня.
- Он допрыгается. Я из него рагу сделаю. Я вас всех упрячу в каталажку.
Брат, не надо. Пожалуйста! Ну почему ты опять кричишь?
- Орет, потому что ничего умного сказать не может, - поделился наблюдениями тетсу.
- Побебекай мне еще! Разбебекался, барбекю ходячее!
- Детектив, сядьте. Вы пугаете ребенка.
- Крис, не лезь ко мне! Я хочу знать, что этот нахал всучил бедной девушке. И на сколько кусков эта мерзость ее разорвет.
- Я не продаю ничего противозаконного, детектив.
- А почему она не позволила мне взглянуть? Что за бумажку ты заставил ее подписать?
- Обыкновенный контракт по уходу за покупкой. Детектив, на этот раз это было даже не животное.
- Змея? Скорпион? Ядовитый паук?
- Всего лишь цветок. Один из редких видов австралийской орхидеи.
- Наркотики?
- Мой дорогой детектив, если вас зовет профессиональный долг, посетите городскую библиотеку и почитайте в справочнике по ботанике об орхидеях вида Chiloglottis. Вы узнаете много интересного, но, уверяю вас, ничего похожего на яды или галлюциногены ни один исследователь в этом растении не обнаружил.
- Ну, смотри! - Леон погрозил графу пальцем. - Если Шейла погибнет, это будет на твоей совести. И я наизнанку вывернусь, но упеку тебя за решетку.
- Не сказал бы, что мечтаю увидеть вашу изнанку, детектив. - Нервы у графа тоже были не железные и потихоньку начали сдавать. - Вряд ли это аппетитное зрелище.
- А! - тут же взвился Леон. - Значит, признаешь, что впарил ей опасную дрянь?
- Я не продаю дряни, тем более опасной! - граф повысил голос. - Мисс Берман угрожал маньяк, или вы забыли? Мой магазин - вовсе не сосредоточие зла, когда вы наконец это поймете?
- Когда твои клиенты перестанут дохнуть как мухи!
- Большинство моих клиентов в добром здравии, проверьте, детектив!
Ти-чан, они опять ссорятся! Сделай что-нибудь!
- Да чего я сделаю-то? Поорут, перестанут. Эй, кто опять протек? Фу, как девчонка, фу-у, бе-е!
- Кью-кью-кью!
- Ты в каждой бочке затычка! Я везде на тебя натыкаюсь! Мафия, блин, китайская! У вас все куплено!
- Я бы и вас купил, детектив, да вы мне даром не нужны!
- Ах, не нужен?
- Да, не нужен!
- Все, Крис, собирайся. Мы отсюда уходим. Хватит! Поездил уже на моей шее!
- Это я езжу на вашей шее?! Нет, вы слышали? Ти-чан!
- Да я ему щасс рогами под зад...
- Убери своего барана!
- Ыыыыыыыыыыыыыы!!!!!!
- Крис, прекрати реветь!
- Вы! Вы просто... у меня слов нет. Крис, иди сюда. Не плачь. Дай слезки вытру. Твой брат - неуравновешенный, злой человек. Бессовестный и неблагодарный. Крис... ну, не плачь, малыш. Не надо. - Граф прижал мальчика к себе, поглаживая встопорщенные вихры, а тот самозабвенно хлюпал в расшитый райскими птицами шелк. - Что вы творите, Леон... У ребенка и так душевная травма, а вы раните его своим криком еще больше.
- Я творю, ага... - Леон плюхнулся на диван, достал пачку, выковырял сигарету непослушными пальцами. - Он тут продает честным гражданам незнамо что, а я виноват.
- Ну, если я в чем и виноват, - вздохнул граф, - то только в том, что, зная о вашей паранойе, замешкался и позволил мисс Берман столкнуться с вами на пороге.
Леон пощелкал зажигалкой и выпустил облако дыма. Поморщился, отгоняя дым рукой. Граф сел на диванчик напротив, продолжая обнимать всхлипывающего мальчонку. Леон зыркнул на них исподлобья.
- Крис, перестань скулить, наконец.
Вы больше не ругаетесь?
- Мы больше не ругаемся, Крис, - сгибом пальца граф вытер мокрые мальчиковы щеки. - Твой брат слишком устал, а я сорвался, прости нас. Доставай чашки, будем пить чай. Хороший оолонг успокаивает нервы.
- Кью?
Перепончатокрылый зверек, спасавшийся на потолке, вспорхнул графу на плечо. Из угла мрачно зыркал тетсу. Он не верил в примирение и бдил. Если что - еще пара дырок леоновым джинсам обеспечена. И тому, что под джинсами, тоже.
- Ах, да, - вспомнил Леон, поднялся и пошел к двери, подбирать отброшенный в начале скандала пакет. - Тут эти самые... эклеры с зеленым кремом. Тебе, вроде, нравились. Помялись немного...
- Эклеры? - тут же оживился граф. - Правда? Сколько? Дюжина? Ах, мой дорогой детектив, это прекрасно, это удивительно и замечательно.
Граф выхватил из протянутого пакета коробку и начал сноровисто перекладывать пирожные на блюдо. Крис разложил ложечки и уселся рядом с братом в терпеливом ожидании. Если бы не распухший нос и не красные глаза, получился бы вылитый пай-мальчик. Из глубин магазина появилась Пон-чан, прозевавшая скандал, и полезла к Леону на диван с другой стороны.
Дикарь, думал граф, поглядывая на Леона из-под полуопущенных ресниц. Ограниченный, тупой дикарь. Но почему этот дикарь помнит, что я люблю ванильно-мятные эклеры?
- Детектив, отложите сигарету. Вредно столько курить, особенно на голодный желудок. Сейчас мы пьем чай, а потом вы быстро-быстро идете домой и переодеваетесь во что-нибудь приличное. У нас сегодня культурная программа - посещение выставки.
- Чего? - Леон даже поперхнулся.
- Я понимаю, что вы не на работе, но почему бы не совместить приятное с полезным? Вам не хочется познакомиться поближе с окружением Шейлы Берман и ее уважаемой тети?
- У них там междусобойчик намечается? Босс не знает, что ли? У меня нет приглашения. Надо позвонить!
- Сидите, мой дорогой детектив, - граф нагнулся, прищурив длинные глаза. Под изогнутыми ресницами один был темно-лилов, как ежевичный ликер, а другой янтарно-желт, как хороший виски. - Мой дорогой детектив, со мной вас пустят даже к президенту!
*
Босс знал про выставку и позаботился о наблюдении - по залам с видом зомби, перепутавшим кладбища, бродил Рой. Вид у Роя был крайне идиотский, и Леон подозревал, что сам выглядит не лучше. Обменявшись пустыми взглядами, копы разошлись. Рой сканировал пространство вокруг Шейлы, и Леон отступил на периферию.
Линда Рамирес уцепила графа, едва они с Леоном вошли, и теперь упорно таскала его за собой. Четыре зала галереи и большой холл оказались забиты народом. Тут же крутились телевизионщики, журналисты, другая пронырливая братия. Все друг друга знали, шумно встречались, обнимались и заводили громогласные беседы, повернувшись к картинам тылом. Леон даже удивился - господа вроде на выставку пришли, что же картины-то не смотрят? Это он, Леон, в авангарде ни в зуб ногой, а все эти мэтры и мэтрессы? Или выставка - лишь повод лишний раз повидаться и языками потрепать?
Впрочем, редкие отщепенцы на шедевры таки глазели. А один даже что-то в блокнотик записывал, наверное, умные мысли. Какие умные мысли могли прийти от созерцания разноцветных клякс и полос, Леон даже представить не пытался. Его восприятие прекрасного ограничивалось постерами с красотками, мотоциклами и инопланетными чудовищами. Однако никакой ущербности и никакого раздражения по поводу современной живописи Леон не испытывал. Каждый делает что умеет, а профессионализм Леон уважал. Если ты чего-то не понимаешь, это не значит, что оно не нужно человечеству.
И профессиональный коп всегда держит ушки на макушке и ничего не упускает из виду.
Сбоку кто-то произнес имя Шейлы, Леон немедленно повернулся к беседующим спиной, и, упершись взглядом в какую-то картину, попятился, словно желая лучшего обзора для шедевра.
- ... скорее всего, это была глупая шутка. Кто-то решил Шейлу попугать.
- ... да все что угодно. Конкуренты? То же "Золотое яблоко" или "Правда, и только правда"...
Картина, на которую глядел Леон, была написана серым, черным и буро-коричневым. Красок для этого произведения извели целую прорву. Полотно сплошь покрывали бугры, потеки и трещины. Неопрятно. Нехорошо как-то.
- ... а ты смотрел рейтинги? Знаешь, в какие там тысячи разница?
- В какие?
Лампа, что ли, мигает? Картина словно бы чуть мерцала, как телевизор не на канале, Леону даже померещилось низкочастотное гудение, от которого хотелось съежится. Он прищурился, но стало еще хуже - свинцово-серые и бурые пятна отпечатались на обратной стороне век, а когда он проморгался, остались плавать перед глазами.
- ... ну я и говорю - они на все пойдут, а уж чтобы припугнуть...
- ... а убийства?
-... убийства просто использовали.
Леон тряхнул головой. Цветные пятна на холсте и инвертированный рисунок в воздухе совместились - и Леон вдруг понял, что изображает картина. Там, на стене, лицом вниз лежала обнаженная женщина, спина ее была разломлена вдоль, и в разломе виднелся бледный пунктир позвоночника, полудуги ребер и темный кровавый студень. Над женщиной роились темные точки. Они жужжали настолько явственно, что Леон невольно ахнул.
- Вы увидели, да? - кто-то схватил его за рукав. - Увидели? Я наблюдал за вами, вы увидели!
Леон прижал ладони к лицу и выдохнул, наконец. Его продолжали теребить:
- Я знаю, это шок, я сам в первый раз заорал! Вы понимаете, да? Это шок! Это удар, взрыв! Вы понимаете?
Леон секунду смотрел в смуглое возбужденное лицо, не узнавая. Белые зубы, темные глаза, на лбу прыгает витая прядка. Яркий платок на шее, бархатный пиджак. Где-то он уже мелькал. Где-то эта рожа...
- Пробрало вас, да? Пойдемте, вам надо выпить. Я тут ходил, наблюдал. Ни одна сволочь не увидела. Смотреть не хотят. Не хотят, уроды. У них такое под носом! Линда видела, я, да вы. И все, больше никто. Надо выпить.
- Чье это? - спросил Леон. Голос у него звучал сипло и невнятно.
- Виктор Бертран. Это его работа. Он принес ее Линде, и Линда ее купила. Единственную работу. Остальные покупаю я.
Леон, стараясь не смотреть на холст, шагнул к картине и взглянул на табличку, прикрепленную к раме.
"Полет осы над цветком граната за минуту до пробуждения".
Полет осы!
Год... два года назад. Она была нарисована два года назад.
- Реплика в сторону знаменитой картины Дали, - объяснил пижон в бархатном пиджаке. - Помните, где лежит обнаженная Гала и идут слоны на комариных ногах?
Леон никаких слонов не помнил, но кивнул.
- Пойдемте, - улыбался пижон. - Пойдемте в буфет. Я познакомлю вас с Виктором. С автором работы.
Я хочу видеть ненормального, который это нарисовал, подумал Леон. Потому что нормальный человек такого не нарисует.
Маньяк?
Но картине уже два года. Почему маньяк вылез сейчас?
- Он немного странный, - тараторил пижон. - Но ему можно, он гений. Поэтому пьет много. Плохо, конечно. Я беру у него все работы, все, которые он напишет. И средненькие, и полный отстой - все беру. Чтобы к другому не ушел. К Линде, например.
- Вы галерейщик?
- Ах, черт, я не представился! Гув Гровнер, галерея "Мист", - он протянул визитку на очень хорошей бумаге грифельно-серого цвета. - Я видел вас у Линды пару дней назад.
- Леон Оркотт, студент.
У Леона имелась легенда, но пижон в бархатном пиджаке ею не заинтересовался. Он вытащил Леона в холл, а из холла - в буфетный зал, где уже нашли пристанище большинство гостей миссис Рамирес.
- Он может где-то шляться, но, скорее всего, здесь сидит. Ага, я был прав. Виктор! Смотри кого я тебе привел!
Этого типа Леон тоже видел. Тогда же и там же. На этот раз недоразумение с пирсингом натянуло на мослы тесную кожаную водолазку без рукавов, а предплечья у него были замотаны черными кожаными ремнями на манер бинтов. Полное ощущение, что это чудо вскрывало себе вены.
Чуду было хорошо за сорок. Редкие, мышиного цвета волосики, проколотые брови и переносица, измученное лицо и вселенская скорбь в глазах. Но голые руки оказались очень даже ничего. Не слабак, оценил Леон. Тощий, потрепанный, но не слабак.
Глаза, конечно, безумные.
Он? Не он?
- Вик, этот парень глядел на "Полет" и все видел! Я следил за ним. Он аж подпрыгнул. Вик, представляешь?
Художник смерил Леона безучастным взглядом и отвернулся к стойке. Меж ладоней он катал полупустой стакан. Рядом в пепельнице дымилась забытая сигарета.
- Я должен радоваться?
- О, черт, у нас опять депрессия. Леон, скажите ему что-нибудь про картину.
- Она меня потрясла, - честно признался Леон. - Я правда подпрыгнул.
- О, господи, - пробормотал художник. - Гув, ты мне надоел. Отвали.
- Ну ладно, ладно. - галерейщик наклонился и шепнул Леону: - Расшевели его, будь другом. А то опять напьется.
Бархатный пиджак канул в толпу.
- Я угощу? - улыбнулся Леон. По-правде говоря, через силу улыбнулся. От недоразумения с голыми руками его коробило. - Эй, приятель! Две по полторы!
- Это не картина, - буркнул Виктор, не поднимая головы. - Боже мой, сколько можно повторять. Нашли забаву! Рисуй, рисуй, рисуй! Не цветочки-пейзажики, нет, а вот это, вот это самое, от чего волосы дыбом.... Вот его рисуй, и побольше! Но ведь это не картины. Не картины это, черт вас всех дери!
- А что?
- Клетки.
- Клетки?
- Да.
- Для кого?
- Для нее.
- Для нее?
- Для твари.
- Для какой твари?
Леон подтолкнул страдальцу новый стакан. Руки у Виктора тряслись. Он взял стакан, повернулся к Леону, моргая голыми веками без ресниц:
- Я думал, что поймал ее. Но не поймал. Нет. Или она сбежала. Теперь это просто клетка. Пустая клетка. С наживкой. Гув дурак. И ты дурак. Подумаешь, клетку увидали, тоже мне, достижение! Тащитесь с пустой клетки как кретины. Твари там нет. Ни хрена там нет.
Взгляд его на мгновение сделался жестким, затем снова расплылся, расфокусировался. Вик хлебнул из стакана, и его перекосило, словно спиртное оказалось отвратным на вкус.
- Надо новую клетку делать.
- А как ты ее делаешь?
Вик коротко рассмеялся.
- Беру шесть сосновых досок и сбиваю гроб. Обтягиваю его холстом. Из белого цинка и жженой кости ставлю решетку. Кладу наживку из запекшийся крови. Добро пожаловать, мое безумие. Страшно?
Леону не было страшно. Леону было противно. Настолько, что все внутри сжималось в комок. Скрутить его здесь, при всех? А что я предъявлю в качестве доказательств? Картину, которую видят три человека? Лепет полупьяного шизофреника?
Надо предупредить Роя. Надо найти Шейлу и графа. Расставить ловушку. Схватить его тепленького.
- Я хотел бы посмотреть другие картины, Виктор. Где ты живешь?
- У Гува. И картинки у него. У меня есть хорошие картинки, а не это... дерьмо. Хочешь взглянуть на хорошие картинки?
- Еще бы.
- Приезжай к Гуву. Покажу. Только тебе тоже не понравится. - Он сплюнул под стойку и отвернулся. - Все, катись. Ц-ц-ценитель, еп твою... Шесть сосновых досок...
Леон порыскал по залам и наткнулся на Шейлу. Она стояла с бокалом в руке, в компании двух незнакомых мужчин, смеялась и кокетничала. Похоже, флирт был в самом разгаре, авансы раздавались направо и налево. Леон видел, как чужая пятерня скользит по шелковой спинке под короткий пиджачок-болеро и тем же путем спускается обратно, гораздо ниже талии. Скрипнул зубами. Хуже всего было то, что ни Роя, ни охранника мисс Берман в окрестностях не наблюдалось.
Интересно, почему?
- Шейла!
Она обернулась, улыбаясь и облизывая губы кончиком языка.
- А-а...
Взмах ресниц донес до Леона волну томительно-сладкого аромата. Движением бедер девушка сбросила чужую руку, шагнула ближе, чуть покачиваясь на высоких каблучках. Глаза ее ярко блестели, но взгляд плавал. Леона она не узнала. Слишком много выпила.
- Шейла, - он нагнулся к ней. - Где ваша охрана?
Пальчик с острым ноготком проехался по груди сверху вниз.
- Называй меня Ши-и-ила, - шепот с придыханием. - Ши-и-ила.
- Детка, это что, твой парень? - спросил один из мужчин.
- Мой? - ноготок коснулся леонова подбородка.
Твой, хотел ответить он, но не успел.
Мерный рокот смеха и разговоров, треньканье музычки, шарканье шагов вспорол далекий, но от того еще более жуткий крик.
Кричала женщина. Дико кричала, высоко, аж плафоны под потолком задребезжали.
А потом умолкла.
*
Леон думал, что телевизионщики уже убрались, а они оказались тут как тут. И, естественно, успели первыми. При всем уважении к профессионалам, Леон на них злился. Зато они хорошо осветили кафельную стену в дамской уборной и размашистую надпись "ВЕСПА" на ней. К Линде протолкаться было невозможно; она держалась за сердце и повторяла как заведенная:
- Вхожу и вижу... Я вхожу и вижу...
Шейла!
Отвлекли! Проклятье, отвлекли как дурака!
Шейла!
Он заработал локтями, пробираясь назад. Идиот, тупица, кретин!
- Кью, кью!
Чиркнув по плечу крылом, мимо порхнул графов летучий кролик. Взвился под потолок и снова спикировал на Леона:
- Кью!
Леон завертел головой. Летучая зверушка нырнула в коридор и, рыская от стены к стене, понеслась куда-то в лабиринты технических переходов. Леон затормозил на секунду. Бежать туда, где он оставил Шейлу бессмысленно, это уже понятно. Может, зверек что-то видел?