Внутренний голос Ратмира подсказывал ему, что мир вокруг стал другим. Воин поднялся на ноги и медленно пошел к лесу прочь от берега. Пройдя несколько шагов и оказавшись в чаще, витязь остановился и начал слушать. Лес вдруг ожил. Справа, на расстоянии в треть версты, шелестя крыльями, пролетел филин. Слева - всего в пяти шагах от воина, в своей норе заворочался какой-то зверек довольно крупных размеров.
- Наверное барсук, - спокойно подумал Ратмир и посмотрел вдаль прямо перед собой.
Там, впереди, в зарослях кустов, зашевелилась косуля. Внезапно, воин почувствовал ужасный голод и, не теряя времени, бросился к кустарнику, скрывающему за собой животное. Косуля почуяла опасность и рванула прочь. Ратмир не захотел так просто отпускать добычу и бросился за ней.
Несмотря на темную ночь, витязь четко видел все предметы перед собой и, не сбавляя темп, легко огибал стволы деревьев, попадающиеся ему на пути. Погоня продолжалась довольно долго, но Ратмир не чувствовал усталости. Напротив, витязь сумел увеличить скорость бега и не отставал от своей жертвы. Упоенный неиссякаемой энергией, бурлящей во всем теле, воин стал оглядываться по сторонам, на бегу наблюдая за тайной жизнью ночного леса.
В один короткий миг, Ратмир отвлекся, следя за лисицей, бегущей мимо по своим делам, и не заметил низко висящую толстую ветку. Удар получился сильный. Упав на землю, дружинник обеими руками схватился за расшибленный лоб. На ладонях оказалась кровь.
- Но как же так? - витязь, не обращал внимания на кровь, текущую по лицу.
Он смотрел на свою, совершенно здоровую правую руку. Даже повязка с палкой куда-то делась. Видимо слетела во время бега. Ратмир снова осторожно пошевелил пальцами, согнул руку несколько раз в локте. Никакого намека на вчерашний перелом. Вчерашний? Ведь дружинник даже не знал, как долго он был на берегу без сознания.
Стараясь пока не думать о запутанных вещах, а разобраться с текущей обстановкой, Ратмир стал осматривать рану в животе. Отверстия не было. На месте раны розовел небольшой шрам.
- Это какое-то чудо! Господи, это просто чудо! - радостно воскликнул воин. - И ведь я бежал по лесу на совершенно крепких и здоровых ногах. Не иначе, как сама Богородица пришла мне на помощь?!
Улыбка медленно стала сползать с лица дружинника, а в душе поселилась тревога. Ратмир вспомнил человека с бледным лицом и его слова.
- Он обещал мне долгую жизнь, - пробормотал витязь. - Неужели это был не сон и не бред? Неужели незнакомец сделал меня таким, как он? Как иначе можно объяснить то, что, несмотря на все увечья, я жив и полон сил? О, как же меня мучает голод!
Ратмир ощутил, как улетучиваются все тревожные мысли и только голод и инстинкт охотника начинают овладевать разумом. Рука нащупала рукоять кинжала, висящего на поясе и витязь, на полусогнутых ногах, тихой поступью направился в чащу леса на поиски добычи.
Полностью отдавшись чувству голода, дружинник даже не обращал внимания, что, несмотря на темную ночь, в глухом лесу, он видит почти также хорошо, как и днем. Взгляд Ратмира постоянно скользил по земле в поисках следов какого-нибудь крупного животного. Мысленно витязь уже упрекнул себя в том, что погоня за косулей была весьма глупой затеей. Теперь же, он решил сменить методы ведения охоты и найти новую жертву по следам. Звериных троп в этом лесу было немало и Ратмир, благодаря своему богатому охотничьему опыту и новому ночному зрению, мог с легкостью определять, кто из животных здесь проходил.
Спустя несколько часов безуспешных поисков, витязю повезло. Он наткнулся на кабанью тропку. Упав на колени рядом с неясным следом животного, дружинник склонил голову к земле и принюхался. След пах кабаном так сильно, как будто животное находилось совсем рядом. Страдая от страшного голода, Ратмир в очередной раз не придал значения тому, что его нюх этой ночью стал таким же острым, как у собаки. Воин хищно оскалился и устремился вперед по кабаньей тропе, не упуская следы из поля зрения. Дружинник старался бежать как можно тише, так как знал, что кабан летом ведет ночной образ жизни, вместо того, чтобы мирно сопеть и похрюкивать под деревом, видя свои кабаньи сны. Вдобавок ко всему, Ратмир периодически останавливался и старался определить направление ветра, чтобы раньше времени не выдать себя. Эти животные плохо видят, тем более, ночью, но нюхом обладают отменным.
Тонкий слух витязя уловил хрюкающие звуки впереди. Подойдя ближе, Ратмир увидел средних размеров кабана, увлеченно роющего землю у одного из деревьев. Подойти полностью незамеченным к животному у дружинника не получилось. Кабан прекратил рыть землю, поднял грязное рыло вверх и зашевелил пятачком, нюхая воздух. Дольше ждать Ратмир больше не мог. Чувство голода затмило все остальные, а на глаза, как будто, опустилась белая пелена.
Молниеносным рывком витязь бросился к животному, на бегу выхватывая нож и направляя его острие в сторону будущей добычи. Всем своим весом дружинник навалился на кабана и повалил его на бок, нанося удары ножом в грудь животному. Зверь страшно визжал и сучил всеми четырьмя ногами, но воин крепко прижал кабана к земле, не переставая бить его ножом. Сопротивление животного становилось все менее упорным и вскоре прекратилось. Ратмир бросился ловить ртом кровь кабана, льющуюся из многочисленных ран, жадно глотая темно- красную соленую жидкость. Насытившись, витязь упал рядом с тушей все еще умирающего животного. На перепачканном кровью лице дружинника, светилась блаженная улыбка, а белая пелена стала потихоньку проходить.
Ратмир как будто вышел из оцепенения. Повернув голову и взглянув на мертвого кабана, витязь вдруг осознал, что он только что убил этого зверя и выпил всю его кровь. К горлу подкотил ком и дружинника вырвало прямо на землю.
Уходя все дальше от места ужасной трапезы, Ратмир пытался осмыслить все, что произошло с ним за эти дни. Вокруг не было ни души, и воин не стеснялся говорить вслух с самим собой.
- Я стал упырем... Но ведь это все сказки для детей. Кто в это поверит? - витязь пытался успокоиться. - Но я выпил кабаньей крови и насытился. Разве простой человек может пить сырую кровь? Как можно хотеть выпить крови? И я не понимал, что делаю. Как будто дикий зверь поселился во мне в тот момент. Может мне все снится? Может, я безумен? - дружинник не знал ответов на свои вопросы.
Он шел к реке, чтобы снова смыть с себя грязь и кровь, к которой он поневоле стал привыкать.
Умыв лицо и руки, Ратмир немного успокоился и стал думать, что ему делать дальше. Как назло в голову ничего не приходило и воин, сплюнув в воду, решил сначала вернуться за своими доспехами в лес и отыскать шлем и топор в овраге. По пути дружинник задумался о том, что после того как он выпил кровь кабана, тело его окрепло еще сильней и сил вдвое прибавилось. Энергия просто распирала Ратмира и он перешел на бег.
Еще издали витязь почуял запах крови, исходящий от грязных остатков своей рубахи и без труда нашел место, где были разбросаны доспехи. Почему-то Ратмиру захотелось попробовать, какова его кровь на вкус и он, взяв в руки красную тряпку, слегка ее лизнул. Воин поморщился. Кровь оказалась ужасно горькой и дружинник начал отплевываться. В мозгу появилась догадка - старая.
- Нельзя пробовать старую запекшуюся кровь, - подумал Ратмир и принялся поднимать доспехи с земли.
Сейчас надевать их совсем не хотелось. Да и в этом не было необходимости. Взяв броню в руки, воин отправился в сторону луга на поиски своего шлема и топора.
И снова витязю помогла его же собственная кровь. Когда Ратмир в полубессознательном состоянии, пытаясь скрыться от солнца, полз к лесу, он потерял много крови из раны в животе. Кровь так и осталась на стеблях травы и земле. Сейчас же дружинник видел перед собой целую кровавую тропинку, ведущую из леса прямо к оврагу, откуда тянулся тяжелый запах мертвечины.
- Мертвая лошадь, - с отвращением подумал Ратмир. Запах был настолько сильным, что забивал остальные.
Недовольно морщась, дружинник спустился в овраг. Его шлем лежал на дне среди густой травы. Топор также был рядом. Подняв их, витязь поспешил прочь, чтобы больше не чуять этот противный запах. Ратмир отошел подальше от оврага, сложил свои доспехи и оружие в кучу и лег на траву. Рано или поздно, ему предстояло решить, как поступить дальше.
- Смогу ли я вернуться домой? - задумался дружинник. - Смогу ли я и дальше жить среди людей? Поймут ли горожане, что я изменился? - вопросов было гораздо больше, чем ответов.
Так, погрузившись в раздумья, витязь лежал до тех пор, пока небо на востоке не начало сереть. Занималась заря...
Резкое чувство тревоги отбросило все мысли прочь.
- Всходит солнце! Убьет ли оно меня как во сне? Вдруг я превращусь в горящий столб, - Ратмир забеспокоился.
Решив не искушать судьбу, он, подняв свои пожитки, бросился к лесу в поисках укрытия.
Лес был густой, но воин опасался, что солнечные лучи смогут достать его под любым деревом. Лихорадочно, дружинник искал выход из сложившейся ситуации. Ему повезло. Под одним из поваленных деревьев оказалась большая нора. Конечно, это была медвежья берлога, брошенная своим хозяином по весне. Вскрикнув от радости, Ратмир бросился в нору. Внутри оказалось довольно просторно и, что главное, сухо. Пол медвежьего убежища был устелен сухой травой и мхом. Вполне удобно.
Солнце, тем временем, начало подниматься и витязь подумал, что еще чуть-чуть и он бы сгорел дотла. Теперь, найдя отличное убежище, дружиннику не терпелось проверить, насколько опасен для него солнечный свет и стоит ли его вообще бояться.
Прождав несколько часов и, наконец, дождавшись того момента, когда солнце начало освещать место рядом со входом в берлогу, Ратмир осторожно протянул руку и подставил тыльную сторону ладони под лучи светила. Несколько секунд не происходило ничего, но затем рука покраснела, запахло жареным мясом, и сильная боль пронзила конечность воина. Дружинник отдернул обгоревшую руку и еще долго, в недоумении, ее разглядывал.
- Как может простое солнце сжечь человека? - витязь никак не мог этого понять. - Ведь я всю жизнь провел под его лучами. Почему? - новый поток вопросов закружился в мозгу Ратмира.
Вдруг, молнией, в сознание проникла одна мысль, которую так тщательно гнал от себя витязь.
- Я больше не человек. Я упырь... Порождение ночи. - дружинник закрыл глаза и усталость, внезапно, сковала все его тело.
Ратмир уснул.
Проснувшись, витязь с удовлетворением отметил, что если ему что-нибудь и снилось, то он этого не помнит. Солнце уже зашло, и тьма снова окутала лес.
- Мой час, - невесело пробормотал Ратмир и вылез из берлоги.
Он испытывал чувство легкого голода и, первым делом, чтобы не впасть в непонятное безумие как вчера, решил поохотиться. Без труда найдя оленью тропу, по которой животные ходили на водопой, витязь поспешил на поиски новой жертвы. Следуя по тропе вперед, дружинник почуял едва уловимый запах дыма.
- Неужели в этой глуши живут люди? - удивился Ратмир.
Он решил проверить свою догадку, свернул с тропы и отправился на запах.
Пройдя несколько дюжин шагов, воин обнаружил старую землянку. Обычный человек едва ли заметил бы ее, даже если бы проходил неподалеку. Поросшее сверху мхом и травой жилище, выдавала только старая черная деревянная дверь, да и ее заметить было не так-то легко. К землянке Ратмира вывел его острый нюх. Подойдя к двери, витязь остановился и стал прислушиваться. Внутри жилища и вокруг него царила полная тишина. Запах дыма был слабым. Значит, здесь жгли костер уже давно.
Дружинник попытался открыть дверь, но она развалилась. Выругавшись, Ратмир вошел внутрь. Помещение оказалось очень тесным. На полу валялось несколько истлевших звериных шкур, а у дальней стены стояла деревянная лавка. Вот и все убранство жилища. Но воин возликовал. Ему ведь необходимо было найти прочное укрытие от смертельных солнечных лучей, а землянка подходила для этой цели как нельзя кстати. Сложив доспехи и топор на полу своего нового убежища, Ратмир вышел наружу и вернулся на тропу.
Олень с огромными ветвистыми рогами стоял на песчаном берегу Невы и пил воду, время от времени, шевеля длинными ушами, вслушиваясь в звуки ночного леса. Витязь, наученный горьким опытом охоты за косулей, стал осторожно подкрадываться к животному с подветренной стороны. Подойдя достаточно близко для рывка, Ратмир прыгнул. Олень успел поднять голову и попытался, было, сбежать, но витязь, ловким движением рук, ухватил животное за шею и повалил на песок. Выхватив из-за пояса нож, воин перерезал оленю горло и вцепился губами в рану. Кровь теплым потоком хлынула в горло Ратмира и он, закатив от удовольствия глаза, насладился трапезой.
Покончив с оленем, дружинник снял с него шкуру и бросил мертвую тушу в реку. Сам же склонился над водой и принялся смывать с себя кровь. На этот раз, воин не испытывал отвращения. Ратмиру стало ясно, что пить кровь - это единственный способ, чтобы выжить, а он, как боец, привык выживать.
Сегодня была полная луна, которая давала достаточно света. Умывшись, витязь принялся вглядываться в свое отражение в воде. Дружинник открыл рот и увидел четыре острых клыка. К счастью, они не были такими же длинными как у бледного незнакомца и легко прятались во рту. Почему-то клыкам Ратмир даже не удивился. Уж слишком много странных событий с ним произошло за эти дни, поэтому появление клыков казалось воину сущим пустяком.
Удивили витязя его глаза: выразительные и такие голубые. Ратмир и раньше мог похвастаться голубизной своих глаз, но теперь они выглядели гораздо ярче. Улыбнувшись и подмигнув своему отражению, Ратмир встал, взял свежесодранную шкуру оленя и отправился искать землянку.
Витязь выбросил все полуистлевшие, пропахшие пылью, звериные шкуры, устилающие пол землянки, вытер пыль с лавок и деревянных жердей, образующих стены жилища, и кое-как вымыл пол, предварительно намочив одну из старых шкур в реке. Затем, дружинник натаскал сухих веток, хвороста и сложил их в кучу. Далее было самое трудное - развести огонь.
Взяв сухую палку и тщательно ее осмотрев, Ратмир вырезал в ней небольшое углубление, куда положил пучок сухой травы. Другую палку одним концом витязь вставил в это углубление и принялся вращать. По своему опыту дружинник знал, что такой способ добычи огня совершенно неблагодарен. Иной раз приходится приложить много усилий и потратить достаточно большое количество времени, чтобы зажечь костер, не имея при себе кресала. Но на этот раз все случилось иначе. Ратмир смог вращать палку с такой скоростью, что сухая трава моментально задымилась и начала тлеть. Витязь раздул тлеющую солому и развел огонь.
По правде говоря, костер воину был не так уж и необходим. Ратмир не чувствовал холода, ему не нужно было готовить пищу, а ночью он видел почти так же хорошо как и днем. Просто, по старой привычке, воину захотелось добавить немного уюта в свою новую ночную жизнь.
Витязь просидел у костра до самого рассвета, думая о своих родных, горожанах, Великом князе и о прошедшей битве. В том, что новгородцы победили, Ратмир даже не сомневался. Уж очень был упорным натиск дружины и горожан. Как жаль, что теперь он - упырь и не сможет вернуться домой, обнять мать и рассказать братьям и сестрам о великой победе над шведскими захватчиками. Многое бы сейчас отдал дружинник, чтобы снова увидеть родные стены Великого Новгорода. Теперь это было невозможно. Под утро, воин спустился в землянку, лег на лавку и крепко уснул.
Время шло. Ночи сменяли друг друга, а Ратмир продолжал выслеживать животных, перерезать им горло и пить кровь. Теперь, такой способ охоты казался витязю вполне естественным. Каждый раз он снимал шкуру с убитого животного, сушил и стелил ее на пол в своей землянке. Создавая некоторое подобие уюта, он старался меньше тосковать по дому.
- Того что было уже не вернешь, - сам себе говорил дружинник, каждую ночь сидя у костра и задумчиво глядя на причудливо пляшущие языки пламени. - Какой позор я навлеку на свою семью, явившись домой спустя столько дней. Что скажет отец, узнав, что я стал чудовищем? Как смогу я объяснить матери, что теперь я боюсь солнца и пью кровь животных? - витязь невесело рассмеялся, представив, как будет просить у холопов собрать ему побольше свежей крови на завтрак.
Все это казалось Ратмиру полным абсурдом, но при этом, воин ни на секунду не сомневался в том, что он все еще состоит в дружине на службе князя. Дружинник решил, что со следующей ночи начнет обходить окрестности, проверяя, не идут ли на Новгород враги. С этого времени, Ратмир, помимо охоты и обустройства своего жилья, занялся охраной своих новых владений. Каждую ночь он обходил небольшой участок леса и берега реки в поисках неприятелей. Таким образом, витязь смог убедить себя, что он все еще полезен как своему князю, так и народу Новгорода.
Ночи стали холодней. Зачастили дожди, и по лесу гулял ветер. Всего этого Ратмир не боялся. Ему не было холодно, а вода, летящая с небес, мало беспокоила воина. Пол его землянки был полностью устлан шкурами разных животных. Теперь дружинник покрывал ими лавку и вешал их на стены. Жилище казалось витязю очень теплым и уютным. Это был его дом. Ратмир старался найти себе как можно больше различных занятий, чтобы скоротать скучные ночи. Из шкур убитых им волков, воин стал изготавливать себе теплую одежду на зиму. Делать этого он не умел, но времени было предостаточно и дружинник, проявляя недюжинное усердие, старался, как мог. Кровь волков оказалась не вкусной, но вот шкуры их очень нравились Ратмиру. Он уже представлял, как будет скользить по ночному заснеженному лесу в новой меховой одежде, практически сливаясь с окружающим миром, в поисках свежей добычи.
Еще одним новым занятием воина стал уход за доспехами и оружием. Дружинник ходил к берегу реки, набирал горсть песка и отправлялся к своему костру. Там он вырезал кусок звериной шкуры, посыпал его песком и, при помощи такого нехитрого инструмента, принимался шлифовать свой нагрудник, состоящий из пластин. С помощью речных камней, ставших идеально гладкими под действием течения воды, витязь точил свой нож и топор, чтобы оружие было всегда в хорошем состоянии. Вскоре, через несколько ночей, доспехи Ратмира заблестели как раньше, а оружие стало острым как бритва.
Выпал первый снег. Многие животные попрятались в своих норах, чтобы впасть до весны в спячку. Воин, не смотря на то, что мог с легкостью найти любую нору, потерял всякий интерес к спящим животным. Дружиннику был важен не только момент питания, но и сам процесс охоты. Выслеживать и уничтожать добычу стало основным смыслом его жизни. А какой интерес нападать на беззащитное спящее существо?
Главным рационом Ратмира стали олени, косули, кабаны и лоси. Воин встречал следы медведей, но пока с ними не сталкивался, хотя уже стал задумываться об охоте на хозяев леса. Ему казалось, что накидка из медвежьей шкуры, поверх волчьей рубахи замечательно дополнит его лесной меховой доспех. Но нападать на зверя, в его же берлоге, было совершенно не интересно. А где же найти медведя зимой? Такой случай подвернулся.
Однажды, Ратмир сидел у костра и точил свой топор, думая о таком далеком и недосягаемом доме. Рядом лежала туша недавно убитого им лося. Витязь уже напился его крови и притащил животное к землянке, чтобы на месте снять с него шкуру и отделить огромные рога.
Внезапно, нюх дружинника уловил медвежий запах. Ратмир поднял голову и стал оглядываться по сторонам. Неподалеку, среди деревьев, внимательно наблюдая за человеком, стоял он - хозяин леса. Видимо, косолапый учуял запах убитого лося и по кровавым следам, оставленным на снегу, вышел к землянке.
Ратмир медленно поднялся, удерживая в правой руке топор. Медведь оказался шатуном. Эти звери, не успевшие скопить достаточно жира на зиму, не торопятся залечь в берлогу, а продолжают бродить по лесу в поисках пищи. Шатуны отличаются повышенной агрессивностью и, мучимые голодом, не редко появляются вблизи человеческого жилья, устраивая засады на двуногую дичь.
Между тем, косолапый пошел по кругу среди деревьев, чтобы встать с подветренной стороны и подготовиться к нападению. Дружинник внимательно следил за всеми перемещениями зверя, готовясь отразить атаку. Наконец, медведь, не издав ни звука, бросился к полянке, на которой горел огонь. Обогнув костер, хозяин леса прыгнул на витязя. В последний момент, Ратмир отскочил в сторону, сделал кувырок и встал на одно колено, занося над головой топор и готовясь к схватке. Тряхнув своей огромной головой, косолапый открыл пасть и грозно зарычал, поджав верхнюю губу. Воин подпрыгнул и попытался нанести удар топором сверху по спине зверя, но медведь опередил дружинника. Он махнул лапой и острые огромные когти, пробив рубаху из волчьей шкуры, вонзились Ратмиру прямо в грудь. Охотник отлетел в сторону и упал на землю.
В недоумении, витязь уставился на лесного великана, медленно подступающего к нему. За многие ночи, что провел дружинник в этом лесу, он привык выступать в роли охотника и побеждать, но никак не становиться дичью. С другой стороны, Ратмиру понравилось то, что ему наконец-то попался серьезный соперник, с которым придется повозиться.
Медведь наступал. Поднявшись на задние лапы, он приготовился всем своим весом задавить двуногого, лежащего перед ним. Воин снова увернулся и успел вскользь ударить хищника по внутренней стороне задней лапы. Зверь взвыл от боли. Ратмир отбежал в сторону и осмотрел свою грудь. Волчья шкура пропиталась кровью и, кажется, были сломаны несколько ребер.
- Пустяки, - прошептал дружинник и крикнул воющему медведю: "Как тебе, косолапый, больно? Теперь ты понял, кто здесь хозяин леса?"
Витязь бросился на бурого. Медведь, злобно рыча, снова попытался встать на задние лапы, но получил удар топором в грудь и завалился на спину. Ратмир прыгнул на поверженного хищника сверху и еще несколько раз ударил уже бывшего хозяина леса в грудь. Шатун затих и испустил дух. Воин медленно поднялся и, кривясь от боли, стянул с себя волчью шкуру. На груди были три глубочайших пореза, оставленные длинными когтями медведя. В глубине ран белели части костей. Руки и грудь дружинника побледнели, появилось сильное чувство голода. Витязь склонился над поверженным зверем и стал глотать остатки крови, вытекающей из его ран.
Насытившись, Ратмир вырезал полоску оленьей шкуры, висящей на стене землянки и, обмотав ее вокруг себя, зажал рану. Затем, витязь стал набирать горсти снега и вытирать грудь от крови. Помывшись таким образом, дружинник подошел к мертвому медведю и деловито принялся снимать с него шкуру.
Две ночи спустя, на груди воина не было и следа от полученных травм.
Жизнь Ратмира снова потекла, как и прежде. Каждую ночь витязь шел на охоту, осматривал свои владенья в поисках врагов и возвращался к землянке, где сидя у костра, точил оружие, шлифовал доспехи, шил одежду из звериных шкур, стягивая их между собой сухожилиями животных.
В дальнем углу на краю лавки лежал кристально белый шлифованный череп медведя, а его шкура служила дружиннику плащом с капюшоном в виде головы зверя для защиты от сильного ветра и снегопада. По правде говоря, витязь не боялся ни снега, ни ветра. Ему доставлял удовольствие тот факт, что, выходя на охоту в медвежьей шкуре поверх плеч, он как бы показывал всей живности вокруг, кто является истинным хозяином этого леса.
Однажды, возвращаясь к реке после удачной охоты (Ратмир всегда предпочитал умываться после того, как пил кровь), со скуки, витязь снял с ветки одного из деревьев снегиря. Маленькая птичка спала, нахохлившись, то и дело, переминаясь с одной лапки на другую. Морозы стояли крепкие.
- Замерз, малыш? - тихо сказал воин и попытался согреть снегиря своим дыханием.
Изо рта Ратмира вырвался холодный поток воздуха и птица, испуганно моргая глазками-бусинками задрожала еще больше. Только сейчас дружинник вдруг осознал, что совсем не дышит. Это стало для него большим ударом.
- Я полностью мертв. Человек не может не дышать, - в отчаянии проговорил охотник.
Худо-бедно, но он смирился с тем, что ему приходится пить кровь, чтобы выжить и прятаться от солнечного света, но не дышать совсем, то есть быть абсолютно мертвым - это ужасно. Ратмир приложил ладонь левой руки к груди. Его сердце не билось. От непонимания и отчаяния, дружинник был готов рвать на себе волосы.
- Как я могу ходить, говорить, спать, если я не жив? - гнетущая усталость вдруг навалилась на воина и он, так и не дойдя до реки и не умывшись, вернулся к себе в землянку и завалился спать.
В лес, где жил Ратмир, пришла весна. Снежные шапки, покрывающие ветви деревьев, потихоньку стали исчезать. Тут и там появлялись проталины, а на них зацветали подснежники. Охотник сорвал несколько красивых цветков и отнес к себе в землянку, развесив их по разным углам. Подснежники источали прекрасный аромат свежести, новой жизни, который дружинник, находясь в своем жилище, с радостью вдыхал. Казалось даже, что внутри землянки стало как-то светлее и уютнее.
Проснувшись на закате в отличном расположении духа, Ратмир сладко потянулся до хруста во всем теле, надел свои меховые одежды и отправился на охоту. Этой ночью он долго шел по следу дикого кабана и, не замечая того, покинул свои "владения", границы которых сам же себе и очертил. Воин бежал по кабаньей тропе достаточно долго и подумывал уже вернуться назад и напасть на след другого животного, но внезапно для себя, вышел на дорогу, протоптанную копытами лошадей и полозьями множества саней. Кое- где снег уже сошел, но люди, по прежнему, ездили на санях, так как колеса могли увязнуть в грязных, наполненных до краев водой колеях.
Внимательно осмотревшись, Ратмир определил, что эта дорога довольно часто используется людьми, потому как множество свежих следов было оставлено прямо на голой земле, где совсем еще недавно лежал снег. Приняв решение посмотреть, куда же ведет дорога, охотник побежал вперед. Не пройдя и нескольких верст, витязь почуял дым костра и, пригнувшись, помчался на запах, скрываясь среди деревьев.
У дороги стояли распряженные сани. Неподалеку, на небольшой поляне, догорал костерок, а рядом с ним, укрытые звериными шкурами, спали люди. Лошади, привязанные к деревьям, дремали стоя. Ратмир тихо обошел лагерь кругом и стал подбираться с подветренной стороны. Подойдя достаточно близко к месту ночлега людей, охотник лег на землю и подполз к сосне, укрывшись за ее толстым стволом. Спящих людей оказалось четверо. Все, кроме одного, крепко спали, тихо похрапывая во сне. Одному же из них никак не удавалось уснуть. Человек постоянно ворочался, стараясь лечь поудобней.
Наконец, он встал и побрел к деревьям, чтобы облегчиться, бормоча какие-то проклятия себе под нос. Ратмир вскочил с места и бесшумной тенью скользнул к деревьям, растущим по левую сторону от идущего человека. Мужчина остановился, приспустил штаны и стал мочиться на ствол средних размеров сосны. Охотник находился рядом и пристально следил за человеком. Ратмир слышал спокойный стук сердца и внимательно смотрел на артерию мужчины, пульсирующую на голой шее человека. Витязь почувствовал сильный голод. Стук биения сердца усиливался до боли в ушах, а проклятая артерия пульсировала все чаще и чаще. Кровь, быстро бегущая по венам человека, манила Ратмира так сильно, что он, сам не замечая того, открыл рот, уронив на землю несколько капель вязкой слюны. На глаза опускалась пелена.
Томимый жаждой, охотник больше не мог себя контролировать и бросился на мужчину. Человек не подозревал ни о чем. Он, закончив свои дела, принялся надевать штаны, и в этот миг сильная рука зажала ему рот, а в шею вцепились острые клыки. Мужчина, напрягшись всем телом, вдруг расслабился, глаза его закатились, в голове заиграла приятная, неведомая доселе музыка, на лице появилась улыбка блаженства, а сознание погрузилось в приятную дрему...
Не разбирая дороги, Ратмир бежал прочь от того страшного места. Леденящий ужас проник в душу витязя, а в голове кружилась только одна мысль: "Почему я это сделал?"
Домчавшись до своего убежища, воин ворвался в землянку, упал на шкуры и закрыл лицо руками. Перед глазами стоял лик мужчины с прикрытыми глазами, с каждой секундой, становящийся все бледней и бледней. Охотнику было страшно оттого, что он убил человека.
Конечно, Ратмир не был слишком мягкосердечным и впечатлительным. В свои двадцать пять лет он мог смело похвастаться достижениями в ратном труде. Витязь давно сбился со счета, скольких врагов он отправил на тот свет. Но это было в бою, где существует одно правило: убей ты, или убьют тебя. Многие старшие товарищи считали Ратмира своим братом и легко бы доверили ему прикрывать свои спины во время схватки с противником.
Здесь все обстояло иначе. Охотник просто выпил кровь другого человека до последней капли. При этом, все произошедшее казалось таким естественным, как будто Ратмир всегда этим занимался. А человек, дернувшийся по началу, прекратил все попытки сопротивления, и, казалось, даже наслаждался происходящим. Самое же страшное для витязя было то, что кровь мужчины оказалась в тысячи раз вкуснее крови любого из животных, на которых охотился воин.
Но и это было еще не все. По какой-то причине, во время того, как Ратмир пил кровь, в его голове постоянно всплывали какие-то образы: лица незнакомых ему ранее людей, деревень, которых он никогда не видел, дорог, по которым он никогда не ходил. А когда охотник осушил человека до последней капли, он непроизвольно лизнул две крошечные ранки на шее мужчины и аккуратно положил бездыханное тело на землю под деревом.
Проснувшись следующей ночью в своей землянке, Ратмир моментально вспомнил все события, произошедшие с ним накануне. Теперь ему казалось, что все не так страшно и даже с таким грехом можно продолжать жить или, в его случае, не жить дальше. Во рту все еще стоял вкус сладкой, ни с чем несравнимой крови убитого им человека. Воин выбрался из землянки и, с наслаждением, вдохнул свежий аромат ночного леса. Как ни странно, но чувство голода не мучило дружинника совсем, как это обычно бывало каждую ночь.
- Неужели человеческая кровь намного питательней, чем у животных? - с удивлением подумал Ратмир и, решив не идти сегодня на охоту, отправился осматривать свои владения.
В лесу все было тихо и спокойно, и витязь, довольный осмотром окрестностей, решил вернуться к своему жилищу, разжечь костер и посидеть в тишине, углубившись в свои мысли. Мыслей было немало. Прежде всего, охотник думал о доме, вспоминал мать и отца, братьев и сестер. Странно, прожив в лесу почти год, Ратмир с трудом помнил лица своих родных. Дружинник чувствовал, как с каждой прожитой ночью, здесь, среди природы, он становится все более диким и жестоким.
- Но разве возможно жить иначе? - успокаивал себя, воин. - Как я смогу жить в городе среди людей, если я сам не человек? Они сразу же все поймут и убьют меня. Нет, пусть уж лучше мои родные оплакивают меня и считают героем, погибшим в бою, чем боятся и ненавидят, считая мерзким упырем.
Эти невеселые мысли расстроили охотника и он решил подумать о более насущных делах. В первую очередь, Ратмир решил через несколько ночей снова отправиться к дороге и, если повезет, встретить там людей. Ему не давал покоя вкус крови того несчастного путника.
- Интересно, как его звали... И что за видения меня посещали? - Ратмир задумчиво посмотрел на небо.
Ночь подходила к концу, и витязь решил отправиться спать в свою землянку.
Две последующие ночи подряд охотник рыскал по дороге в надежде встретить людей, но безуспешно. Ему больше не хотелось охотиться на животных, но иного выбора не оставалось. На третью ночь, мучимый ужасным голодом, Ратмир бросился на поиски хоть какого-нибудь живого существа. На этот раз жертвой оказался старый волк. Кровь его была отвратительной на вкус и, вдобавок к этому, витязь долго плевался шерстью, набившейся ему в рот во время еды. С недавних пор, Ратмир стал сам себя называть охотником, а питье крови - "едой" или "трапезой". Так ему было легче принять то, чем он занимался уже почти год.
Следующей ночью воин снова отправился к дороге в поисках людей. Он долго напрягал слух, чтобы услышать хоть один звук, который мог бы издать человек, его конь или телега. Все было тщетно. Ни скрипа колес, ни ржания лошадей, ни разговоров людей витязь не услышал. Обнюхивание окружающего воздуха также ничего не дало и, раздосадованный неудачей, Ратмир, снова отправился на поиски четвероногой жертвы.
Шли ночи. Теперь, уже бывший дружинник, постоянно ходил к дороге на охоту, но удача, как будто оставила его.
- Неудивительно, - ворчал охотник. - Какой глупец будет ходить по лесным дорогам в такой темноте. Да и дороги такие ужасные, что ни конному, ни пешему никак по ним не пройти.
Ратмир был прав. Зима отступала перед натиском весны. Снега становилось все меньше, а тающая вода размыла дорогу до такой степени, что она превратилась в настоящее болото, в котором легко бы увязла любая телега.
- Нужно дождаться, когда земля подсохнет, и люди снова отправятся в путешествия по этой дороге, - решил витязь и, сплюнув в мокрую грязь, побрел прочь от этого места.
Дни становились заметно теплей. Снег оставался лежать только в самых укромных уголках большого леса, куда не смогли бы достать даже жаркие лучи вездесущего солнца. Земля покрывалась новой, свежей и сочной травой, а в кронах деревьев снова закипела шумная птичья жизнь. Медведи, проснувшись после зимней спячки, сонно бродили по лесу, стараясь найти себе полянку, где бы можно было поваляться под солнцем и прогреть свои кости. Ночи стали заметно короче и Ратмир, не забывая об этом, старался не засиживаться подолгу у дороги, чтобы успевать вернуться в свое убежище до рассвета.
Расчет охотника оправдался. С приходом весны на дорогу вернулись люди.
В одну из ночей, витязь, по привычке отправился к дороге и сразу же обнаружил новые следы.
- Проехала телега, запряженная одной лошадью, - в задумчивости проговорил Ратмир, внимательно рассматривая свежие отпечатки копыт и колес на дороге.
Нельзя было терять ни минуты. Охотник надеялся, что путники не смогли уйти далеко и заночевали где-нибудь неподалеку.
- Ну не ехать же им по ночному лесу вслепую, - злорадно усмехнулся воин и посмотрел вдаль.
Сойдя с дороги, чтобы не оставлять своих следов, Ратмир бросился в погоню, умело лавируя среди деревьев. На его лице застыла хищная улыбка, и все тело слегка дрожало от нетерпения и предвкушения славной охоты. Бежать пришлось довольно долго. Видимо путники решили не останавливаться в диком лесу и попытаться, хоть и медленно, но все же продвигаться вперед, ближе к человеческим поселениям. Времени до рассвета было не так уж и много, и Ратмир, то и дело, поглядывая на следы на дороге, быстро бежал вперед. Ветер дул ему в спину и витязь, старался бежать как можно тише, чтобы раньше времени не выдать себя.
- Жаль я не смогу издалека учуять их запах, - сердился на ветер Ратмир. - Да и на слух теперь надежды мало. Главное смотреть вперед и ни на что не отвлекаться.
Воин не ошибся. Телега, запряженная гнедой кобылой, ехала не спеша. Управлял ей бородатый мужик в пушистой лисьей шапке. Несмотря на то, что сидел человек согнувшись, дремля на ходу, Ратмир обратил внимание, что мужик был большого роста и очень крепкого телосложения. Настоящий витязь. Охотник усмехнулся. Мужчина напоминал Ратмиру недавно убитого им медведя. Подбежав ближе, воин заметил еще одного человека, лежащего на телеге под кучей звериных шкур. Тот мирно спал, видимо сильно устав в пути.
- Похоже, мелкие купцы, торгующие мехами, - подумал Ратмир и, не теряя более времени, бросился к дороге и запрыгнул на телегу.
Здоровенный мужик обернулся, но тут же, получив кулаком в челюсть, вылетел с телеги на дорогу. Лошадь испуганно заржала и галопом бросилась вперед, унося за собой телегу вместе с охотником и спящим человеком. Тот, в свою очередь, очнулся ото сна и, запутавшись от страха, в своем меховом покрывале, вертел головой по сторонам, пытаясь понять, что же произошло. Охотник спрыгнул на дорогу, проводил взглядом уносящуюся вдаль кобылу с телегой и пошел искать лежащего где-то позади здоровяка. Мужик, в бессознательном состоянии, лежал в траве у дороги. Оглядев его с ног до головы, Ратмир не удержался и воскликнул: "Ну и здоров же ты, человече!"
Витязь присел на корточки и снял с мужика лисью шапку.
- Наверное, и крови в тебе немало, - засмеялся охотник и обнажил свои острые клыки.
В ту ночь Ратмир еле успел вернуться в свою землянку до рассвета. Уж очень далеко ушел он по дороге в поисках пищи. Витязь понимал, что так охотиться слишком опасно. Теперь же перед ним стоял вопрос: либо перебираться жить ближе к дороге, либо снова начать питаться животными. От людской крови он больше не смог отказаться и, как обычно, сидя у костра, воин размышлял, как ему лучше поступить. Как это всегда и бывает, решение пришло внезапно.