Ненавижу, когда у разных людей на телефонах стоит одна и та же мелодия. И вот ты слышишь звонок, останавливаешься посреди коридора, лезешь в сумку, устраиваешь там внеплановые раскопки, просыпаешь пудру, роняешь визитницу, царапаешься о заколку, рвёшь ногтем страницу в зачётке - и всё это лишь для того, чтоб вытащить наружу мобильник и обнаружить, что звонят не тебе.
И ладно ещё, когда вовремя обнаруживаешь. А иногда, одурев от поисков, жмёшь кнопку и, даже не глядя в экран, орёшь:
- Слушаю.
А в ответ тебе - дружный хохот. Причём не из трубки, а от окружающих.
И только Нинка как будто бы не причём. Спокойно принимает вызов и, искоса поглядывая на меня, начинает что-то рассказывать. А я стою, как дура, с телефоном у уха и понимаю, что это она сейчас про меня рассказывает. Вот наверняка же про меня.
И сразу так обидно, что любимую помаду бы отдала - лишь бы услышать, о чём речь. Нет, правда отдала бы! Тем более, она всё равно почти закончилась.
- ...с головой в сумку залезла. Да серьёзно тебе говорю!
Нинкин голос прозвучал так громко, что я чуть мобильник не выронила. Но вовремя опомнилась и только вцепилась в него сильнее. Потому что звук шёл из трубки. Из моей.
- Чего вы вообще к этой блондинке прицепились? - спрашивал какой-то парень прямо мне в ухо.
- Да какая она блондинка?! Крашеная, как и все. И дура. На уме только косметика и мужики. Сломанный ноготь - мировая трагедия, стрелка на колготках - повод для истерики.
- Да ладно. Такие тоже нужны.
- Зачем?
- Чтоб остальные чувствовали своё превосходство.
- Да ну тебя. Какое тут превосходство. Сидишь три дня в обнимку с конспектами, зубришь этот чёртов матан, а этот идиот за первую же запинку в ответе отправляет на пересдачу. А какая, нафиг, пересдача, если меня на работе скоро убьют за непосещаемость? А эта... крашеная... пришла, глазками похлопала, что-то пролепетала, получила свою пятёрку и ускакала на очередную тусовку.
- Может, она просто подготовилась хорошо?
- Сам-то в это веришь? Подготовилась она, как же. Да она экспоненту от экспозиции не отличает. Заплатила, вот и всё. Или вовсе переспала с этим старым пердуном. Или и то, и другое. С неё станется.
Тут я всё-таки выронила мобильник. А когда подняла, трубка уже была тиха и безмолвна. Вокруг никого не было - одногруппники, в том числе и Нинка, давно разбрелись по своим делам.
Вот так, значит.
Да, вот именно так они обо мне и думают.
И ведь даже не поспоришь. Я действительно плачу за свои оценки. Папа предлагал вообще в институт не ходить, а купить сразу диплом. Но потом почему-то передумал. Кажется, его кто-то из друзей уговорил.
Да, я люблю красивые вещи. Даже давным-давно, когда мама ещё была, а денег ещё не было, меня всегда наряжали, как принцессу. И это правильно. Если я одену старые джинсы и мятую футболку - на меня никто и не посмотрит. А я люблю, когда на меня смотрят.
Ещё я люблю клубы и дискотеки. Там громко и весело. А ещё можно прийти туда толпой, заплатить за всех - и всю ночь эта толпа будет носить тебя на руках. А что скажут потом - какая разница.
Мне нравится чувствовать себя нужной.
"Асенька, ты сегодня такая красивая". "Асенька, одолжи денежку, на той неделе отдам". "Асенька, а у тебя юбочка была такая зелёненькая... Дай до завтра, а?"
Асенька - ты полная дура! И никому, совсем-совсем никому не нужна. Разве что для того, чтоб другие чувствовали собственное превосходство. Тебе это только что сказали открытым текстом. Точнее не совсем тебе, но...
Я рассеянно посмотрела на телефон.
Что это вообще было? Ведь даже кнопок никаких не нажимала, кажется... Сбой связи? Ошибка соединения?
Впрочем, какая разница. Я всё равно не понимаю, что означают эти умные фразы. И что такое экспонента я, честно говоря, тоже не знаю. Математическое что-то...
Но услышать такое - это... это...
Проклятый телефон снова выскользнул из вспотевшей ладони, звучно грохнулся об пол. Поднимать его не хотелось, но пришлось. Надо было сделать один звонок. Чтоб проверить...
- Алло, пап, слушай...
- Детка, я занят. Потом поговорим.
- Но мне надо...
- Ещё денег? Сними с карточки, там должно быть достаточно.
- Папа! Ты можешь ответить мне на один-единственный вопрос? И я сразу же отстану.
- Один? Ну ладно, давай.
- Зачем я тебе?
- Как это "зачем"? Ты же моя дочь. Поэтому... и вообще...
- То есть ты не знаешь?
- Я... Детка, хватит говорить глупости. И вообще, я занят.
- Ладно, тогда ещё вопрос. На каком я сейчас курсе?
- Ээээ... Слушай, ну... честно говоря... На втором?
- Только что закончила четвёртый! Идиот!
- Асенька, ну чего ты...
Телефон, из которого всё ещё раздавались какие-то бессвязные выкрики, полетел в урну.
Мне всегда нравилось чувствовать себя нужной.
Но на самом деле я не была нужна никому. Разве что маме, наверно. Но это было так давно, что уже почти неважно и вспоминается с большим трудом. А сейчас я совершенно бесполезна.
И мыслей о том, как исправить положение, у меня нет. Разве что одна. Глупая, но... Что я теряю? Да и делать на каникулах всё равно нечего.
* * *
Проснуться в семь утра было нелегко. И непривычно.
Ещё непривычнее - столкнуться с завтракающим папой. Мы с ним вообще виделись очень редко. Когда я возвращалась домой, он обычно уже спал. А когда просыпался - спала я. Поэтому когда я дожёвывала наспех сляпанный бутерброд, а он возник на пороге кухни, удивились оба.
- Детка, ты что так рано?
- У меня дела.
- В институте? - Обычно папу совсем не волновало, куда я иду и зачем. Но сегодня он почему-то решил изобразить из себя заботливого родителя. Вчерашний разговор подействовал, что ли?
- Нет.
- Хочешь успеть на какую-нибудь распродажу? Но ведь магазины ещё закрыты...
- Нет.
- Может, тебя подвезти?
- Нет.
- Ты от меня что-то скрываешь?
- Да, - я не удержалась и хихикнула.
- Асенька, скажи честно...
- Нет, я не беременна. И хватит меня допрашивать. Всё, ушла.
Хлопать дверью я не стала. Да и зачем, если настроение такое же солнечное, как погода на улице. Такого хорошего настроения, да ещё с самого утра, у меня давно не было. Может, надо было раньше взяться за ум?
Весь остаток вчерашнего дня я провела в интернете. Сначала читала про экспоненту (да, что-то такое мы в школе действительно проходили), потом полезла на сайт с вакансиями работодателей и слегка обалдела от предъявляемых требований. Образование, опыт работы, знание программ... Откуда, спрашивается, я всё это возьму?
Единственный пункт, который меня не смущал - зарплата. Деньги мне не нужны, а поэтому наплевать, сколько стоит моя работа. Гораздо важнее - проверить, чего стою я.
В итоге, с самого утра меня ожидало первое в жизни собеседование. И даже нервничать по этому поводу не получалось. Будто я не на работу устраиваться ехала, а на плановый шопинг. Хотя нет, как раз шопинг обычно вызывал нешуточное беспокойство: удастся ли найти нужные шмотки.
Впрочем, шмотки шмотками, а заняться поиском всё равно пришлось. Нужное здание притаилось на окраине города, да ещё и глубоко во дворах. Никаких вывесок или табличек. Я несколько раз прошла мимо замызганной двери, пока не поняла, что именно она-то мне и нужна.
За дверью витал густой дух советского прошлого: скрипучий пол, облезлая жёлтая краска на стенах, потёртая колченогая банкетка, тусклая лампочка под потолком и тетрадный листок с карандашной надписью "Не курить!", почему-то валяющийся прямо на серой половой тряпке, заменяющей придверный коврик. И ни одного человека, у которого можно было бы спросить, куда я попала. Даже деда-вахтёра в телогрейке и с самокруткой не было. Хотя, казалось бы, в таком антураже он смотрелся бы вполне уместно.
Несколько минут я проторчала возле двери в надежде, что объявится хоть кто-то, способный объяснить, куда идти дальше. Иначе... А что иначе? Развернуться, уйти, и тем самым признать своё поражение? Ну уж нет. Иначе я пойду прямо вот в тот страшный тёмный коридор и буду стучаться во все двери, пока не откроют. А если в темноте скрывается маньяк, который меня прибьёт, то пусть папе будет стыдно за то, что воспитал меня такой дурой.
Честное слово, я бы именно так и поступила. Но тут дверь за моей спиной распахнулась и на пороге возник мужик. Именно мужик. Слово "мужчина" не подходило этому типу совершенно. Помятое, небритое, благовоняющее перегаром и обряженное в камуфляж нечто.
- Ой, - пискнула я, от неожиданности забыв все слова.
- Драсьте, - ответил мужик. - Ищешь кого.
- Хоть кого-нибудь. Я на работу устраиваться пришла. Дверь нашла, а дальше...
- Так найти дверь - это же самое сложное и есть. В общем, это тебе, наверное, к тёть Клаве. Сейчас вон по той лестнице на второй этаж, и в самый первый кабинет. Пошли, провожу.
Мне почему-то резко расхотелось куда-то идти. А вдруг, действительно, маньяк. И там, на втором этаже, их целое логово.
- Да не боись ты, - усмехнулся мужик. - Мне тоже туда зайти надо, так что провожу и сдам с рук на руки, как величайшую драгоценность. Пошли.
Под его взглядом мне ничего не оставалось, кроме как украдкой вздохнуть и сделать первый шаг. Решиться на второй оказалось гораздо легче. Несмотря на то, что перила у лестницы если когда и были, то рассыпались в прах ещё в прошлом столетии.
Второй этаж выглядел не лучше, чем первый. Разве что лампочек там было аж две. А в остальном - длинный коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды совершенно одинаковых (и одинаково обшарпанных) дверей.
- Витька, ну я же просила стучать! - всплеснула руками бабулька глубоко пенсионного возраста. - А вдруг я не одна?
- Неужто кавалера завели на старость лет?
- Тьфу на тебя. Лучше бы сам девушку нашёл.
- А я нашёл. Вот! - мужик подтолкнул меня вперёд. - Только это к вам. Говорит, на работу пришла.
- Ой, хорошо-то как! А то я уже беспокоиться начала, что ты у нас тут заблудилась. Асенька, правильно?
- Лучше Настя, - улыбнулась я. Бабулька мне неожиданно понравилась. Статная, подтянутая, со сложной причёской из седых, но всё ещё густых волос. И макияж по полной программе.
Да и кабинет у неё был... тоже словно из прошлого века, как и всё вокруг. Но чистенький, уютный. На подоконнике кактус, на стене - вышитая картина, в углу - сейф, кокетливо накрытый вязаной салфеточкой.
- Тогда здравствуй, Настенька. Я, если позволишь, сразу к делу. Меня зовут Клавдия Михайловна. Можно тётя Клава. Контора у нас небольшая, государственная. Сидим тихо, спокойно, никого не трогаем, бумажки перебираем, на звонки отвечаем. Иногда съездить куда-нибудь надо. На почту там, либо за канцтоварами. Зарплата, честно говоря, небольшая. Но и работы немного. Я тебе всё покажу - справишься. Недельку со мной вместе поработаешь, а потом я в отпуск пойду. На дачу надо съездить, да и внучку проведать. А ты останешься. Лето на моём месте посидишь, а потом со свежими силами пойдёшь грызть свой гранит науки. Устроит?
- А что, вы меня вот так сразу берёте? То есть, я думала, собеседование и всякое такое...
- Да брось. Не так к нам много желающих ходит, чтоб собеседование проводить, да ещё и раздумывать. А я же вижу, ты девочка умненькая, аккуратная. Так что последнее слово за тобой.
- Тогда я согласна, - А что я ещё могла ответить? Ведь за этим и пришла.
- Ну и замечательно. Тогда садись чай пить, а я тебе пока всё показывать начну. Садись, садись. Пирожок хочешь? С капустой? Витька, а ты что застыл?
- Да вы так хорошо рассказываете, что я бы сам к вам на работу устроился. На лето. Пока отпуск. Возьмёте, а?
- Тебя? Да ни за что! Брысь отсюда, отпускник. И чтоб без отчёта не возвращался.
- Так я же его принёс! Вот! Всю ночь писал, - Витька выудил из кармана мятый листок, бережно расправил и торжественно положил на стол.
- А что такой короткий?
- Ну а чего... Пришли, ушли... Вроде как не сочинение пишу, а работу работаю.
- Ой, да чую я, как ты работаешь. Хоть бы укропчику пожевал. Или там мятный листик какой.
- Тёть Клав, да мы немножко. С друзьями. Отпуск же. А чуть свет - я уже у ваших ног. Жду и надеюсь.
- На что тебе надеяться, охламон? - рассмеялась Клавдия Михайловна.
- Как это на что? На пирожок. Вы же меня тоже угостите, правда?
* * *
Металлическая штукенция, занимавшая полстола, называлась коммутатор. Судя по внешнему виду, современным многоканальным телефонам он приходился как минимум прадедушкой. Когда раздавался противный дребезжащий звонок, нужно было водрузить на голову огромные наушники, щёлкнуть десятком тумблеров в определённом порядке, и только после этого нажать на кнопку. А потом, услышав, с кем хотят поговорить, набрать нужный код - и только тогда звонок пойдёт к адресату.
Первое время я чувствовала себя дореволюционной телефонисткой и постоянно путалась, несмотря на шпаргалку с порядком действий и нужными комбинациями. Клавдия Михайловна говорила, что поначалу тоже ошибалась. Но её начало, кажется, было лет пятьдесят назад. А мне-то приходилось справляться сейчас.
Поэтому когда на адской машине замигала красная лампочка, и по ушам долбануло раскатистым "Др-р-р-р-рынь!" я мысленно перекрестилась, глубоко вздохнула, и только после этого потянулась к аппаратуре.
- Слушаю.
- Доброе утро, Настюша. Соедини с мальчиками.
- И вам доброе утро, Николай Сергеевич. Одну секунду. - Так... вроде ничего не перепутала. - Семёныч, тебя начальство хочет.
- Что, прямо сейчас? Ладно, давай.
- Соединяю.
В наушниках раздался тихий щелчок, красная лампочка погасла и вместо неё загорелась зелёная. Связь идёт, канал стабильный, но всё остальное - не для моих ушей.
Не успела я обрадоваться, что успешно совладала с коммутатором, как дверь распахнулась и в кабинет ввалился сияющий Витька с огромным букетом роз.
- Приветствую, Настюха!
- Постучать опять забыл.
- Да ладно, и так сойдёт. И вообще, поздравляю с праздником!
- Что празднуем? - недоверчиво осведомилась я. От этого типа можно было ожидать что угодно. Неделю назад он пришёл на работу в плавках и ластах, чем выиграл у ребят из второй бригады ящик пива. А на следующий день, упившись выигрышем, подрался с десантниками, отмечавшими профессиональный праздник. Победила дружба, и остаток пива бравые вояки выпили на брудершафт. Причём под окном моего кабинета. После того, как я скинула на зачинщика этого безобразия любимый кактус Клавдии Михайловны, пьянка экстренно прекратилась. Правда, спокойнее не стало, потому что весь остаток рабочего дня Витька просил прощения и пел серенады. Всё под тем же окном.
- Ну так великий праздник же! Ровно пять недель, как ты здесь работаешь. Практически юбилей! В общем, поздравляю! Держи!
- Ой, - Я потрясённо уткнулась носом в цветы. - Спасибо. Надеюсь, ты их не на кладбище спёр?
- Нет, что ты! Только посмотри в мои честные глаза. Где я - и где кладбище?
- На соседней улице.
- Фу, какая ты, - отмахнулся Витька и, понизив голос, доверительно сообщил, - Возле здания администрации срезал.
- А если бы поймали?
- Меня? Пусть только попробуют! А вообще... Настюх, я спросить тебя хотел. Только пообещай, что правду ответишь, ладно?
- Посмотри в мои честные глаза, - передразнила я. - Когда это я тебе врала?
- Ну тогда... Настюх, а у тебя парень есть?
Я вздрогнула и вцепилась в цветы, как в спасательный круг. Витька уже давно не казался мне страшным мужиком. А вот весьма симпатичным - казался. Когда умоется и побреется. И лет ему было всего двадцать восемь. И мозги у него варили получше, чем у всех моих прошлых кавалеров вместе взятых. А уж фигура... особенно когда он тут в плавках рассекал...
Папа, конечно, такого ухажёра не оценит. Впрочем, какое ему дело? Он до сих пор даже не подозревает, что я работаю. Да и личной жизнью моей никогда не интересовался.
- Нет. Я свободна, как ветер.
- А если... ну... Может, завтра в кино сходим? Ты как на это смотришь?
- Я...
- Др-р-р-р-рынь!
- Погоди, я звонок приму.
- Да никуда он не денется, - Витька цапнул со стола наушники и спрятал за спину. - Мне ответь сначала.
- Др-р-р-р-рынь!
- Отдай! Вдруг там что-то важное, - Я запрыгала вокруг него, запинаясь за провода и роняя цветы.
- Сначала скажи, что пойдёшь в кино. Ну скажи-и-и!
- Если сейчас же не отдашь, то точно не пойду никуда.
- Др-р-р-р-рынь!
- Ладно, держи. Вот трудоголик.
- Слушаю, - я торопливо нацепила наушники и плюхнулась на рабочее место. - Да, одну секунду. Николай Сергеевич, здрасьте ещё раз, это Настя. Вам Ольга звонит. Говорит, что-то срочное. Хорошо, соединяю. - Зелёная лампочка. - ...Ну вот. Дел-то на пару секунд. А ты... Вить, ты чего? Что-то случилось?
Витька молчал. Подозрительно долго молчал и вертел у себя в руках конец длинного толстого провода. Второй конец был подключен к моим наушникам.
- Он, кажется, выдернулся... Ну, когда я их схватил.
- А... Как это? Как же я тогда всё слышала?
- Вот и мне показалось, что ты всё слышала. И тебя слышали. Вопрос в том, как это может быть.
Может! Ещё как может! Голос Нинки и её собеседника в моём мобильнике я никогда не забуду. А ведь почти убедила себя, что это был просто сбой связи...
- Может. Такое уже было. Только я не знаю, как это получается. Вить, что со мной?
Мужчина задумчиво накрутил провод на палец, зачем-то подёргал за штекер и, наконец, снизошёл до ответа:
- Да ничего страшного. Просто способность такая. Как в комиксах, знаешь? Подозреваю, что тебе и наушники одевать для связи было необязательно. И вообще прикасаться к этому раритету. Главное - желание услышать вызов.
- Вить, - я подошла к нему почти вплотную, прямо по рассыпанному букету. - А ты, кажется, не слишком удивился. Может, объяснишь, что здесь происходит?
- Да ничего особенного. Просто ты, кажется, скоро сменишь место работы. Если захочешь, конечно. Ну, к нам в бригаду, в общем. И... слушай, я не имею права тебе ничего объяснять. Да и не умею. Спрошу у того, кто умеет. А завтра всё узнаешь. Ага? И ещё...
- Пока ничего не узнаю, в кино с тобой не пойду. И никуда не пойду.
- Да, я уже понял. Просто... Настюх, ты, главное, не волнуйся. Всё будет хорошо, я обещаю.
Сердце колотилось так, что заглушило даже стук захлопнувшейся двери. Витька умчался вниз по лестнице, а я осталась досиживать рабочий день наедине с проклятым коммутатором. И его, в отличие от телефона, нельзя было просто выбросить в урну.
* * *
Назавтра была суббота. Первая суббота, когда мне не хотелось, чтоб поскорее наступил понедельник. Не хотелось на работу. Не хотелось видеть Витьку. Ничего не хотелось, даже вставать. И открывать дверь, в которую кто-то назойливо трезвонил, тоже не хотелось. Именно этот звонок, до боли похожий на дребезжание коммутатора, меня и разбудил.
Я перевернулась на другой бок, накрылась с головой одеялом и попыталась уснуть, но организм, за последний месяц привыкший к ранним подъёмам, упрямо сигнализировал о том, что он готов к труду и обороне.
По коридору прошлёпал папа, открыл входную дверь, негромко поздоровался, закрыл дверь. И, кажется, незваный гость остался внутри квартиры. Вот только этого счастья мне в такую рань не хватало. Теперь прежде чем дойти до туалета придётся краситься и одевать что-нибудь приличное. Ага, розовый топик и короткие шортики вполне сгодятся. Я же гламурная дурочка. Надо соответствовать образу.
Дверь в кухню была закрыта, оттуда доносилось невнятное бормотание и тихое позвякивание. Они там пьют с утра, что ли? Тоже мне, аристократы. Почтить их своим присутствием, или не стоит? С одной стороны, ни о чём серьёзном при мне говорить всё равно не будут. Ас другой - дико интересно, что у нас за гость. Явно мужик. Да ещё и ботинки свои оставил посреди коридора, а мне за них запинаться.
Стоп. Ботинки.
Я поморгала, потрясла головой... грязные берцы никуда не исчезли и даже вид не сменили. Насколько я знала, папины знакомые не имели привычки ходить в берцах. Особенно в грязных. Тем более в середине августа, когда на улице уже две недели ни одной дождинки не выпадало.
Однако я знала одного человека, который ходил именно в такой обуви. И не мыл её, кажется, с момента покупки.
Так, спокойно. Вдохнуть. Выдохнуть. И подумать.
Прежняя я немедленно ворвалась бы на кухню с наивным "Ой, я вам помешала?"
Вчерашняя я попыталась бы подслушать под дверью. Совершенно бесполезное занятие, честно говоря.
Сегодняшняя я задумалась на мгновение... и решилась. Если с телефонами получалось, то и без них, наверное, можно. Поэтому... Ничего страшного ведь не случится, если я просто захочу услышать, о чём они говорят.
Я очень хочу услышать, о чём они говорят!
- Нет, ну ты только посмотри! - раздался прямо в голове папин голос. - Опять все чашки в помаде. Ну зачем, а? Зачем красить губы, когда ты дома? Ну не дура разве?
- Сам воспитал, - Витька говорил непривычно спокойно и размеренно, без обычного своего балагурства. И я даже не знала, чему больше удивляться: что это всё-таки Витька, откуда он знает этот адрес, или почему обращается к папе на "ты".
- Я старался, - не без гордости произнёс мой родитель. - Знал бы ты, сколько нервов мне это стоило.
- И что? Неужели тебе действительно нравится видеть свою дочь вот такой, как описываешь?
- Мне нравится видеть свою дочь живой. А это главное.
- Тебе виднее, но... Мне кажется, ты погорячился. Разумнее было бы положиться на судьбу.
- Судьбу? Я скажу тебе, какая судьба ждала бы её, если бы не вмешался я. Смотреть в глаза любимому человеку и знать, что он тебе врёт. Слушать слова, не предназначенные тебе, и мысли, не предназначенные никому. Копаться в этой помойке, которая в душе у каждого человека. И в конце концов остаться в одиночестве, потому что никто не станет жить с такой, как она.
- Я бы стал.
- Ну так беги за ней и тащи в загс. Или в постель. Она согласится и на то, и на другое. Главное, кольцо припаси золотое. И с брильянтом. На меньшее эта шлюха не купится.
Я сжала кулаки. Ах вот, значит, как. Не только Нинка, не только одногруппники. Даже родной отец уверен, что я сплю с кем угодно. Идиот. Козёл старый! И если Витька ему сейчас не скажет...
- Как ты можешь так говорить о своей дочери?
Всё-таки сказал. Меня немножко отпустило, но нервы так и остались натянутыми до предела. Слышать этот разговор было стыдно, мерзко и больно. Но и обрывать связь не хотелось.
- Как хочу, так и говорю. Моя дочь, имею право. Тем более, я сам её так воспитал. У неё неплохое понимание истинной стоимости вещей. Она знает цену деньгам, и не пойдёт умирать за дурацкую идею о спасении мира. И ради других людей кровь проливать не будет.
- В отличие от тебя.
- От меня, от тебя... от всей этой банды идеалистов.
- Кстати, я именно об этом и хотел поговорить. Банда идеалистов, кажется, пополнилась на ещё одного человека.
- Внезапно, - хмыкнул папа. - Что за человек?
- Да обычная девчонка. Студентка. На лето подработать устроилась. А вчера учудила очень милый фокус - при отключённом проводе перехватила сигнал с коммутатора. Так что у нас в бригаде, кажется, появится связист.
- О, это дело. Давно пора. Погоди, Вить, а откуда в вашей дыре обычная студентка? Там же засекречено всё.
- Тёть Клава притащила себе в помощь. А у неё то в бумагах ничего секретного нет, а что есть - то зашифровано и измеряется в коробках, метрах и прочих велосипедах.
- А фамилии? А телефонные переговоры? А письма?
- Да какое ей дело до наших писем и переговоров? Хорошая девочка, умная, спокойная. Я бы на такой, пожалуй, женился.
Я почувствовала, что краснею. Сердце долбалось о рёбра, перед глазами всё плыло. Оказывается, на это подслушивание уходит так много сил... И чем сильнее эмоции, тем сложнее удерживать связь.
Нет, не сдамся. Не сейчас. Ещё немножко.
- Так ты уж определись: жениться или в бригаду её тащить?
- Одно другому не мешает. Что бы ты по этому поводу не думал. Сам-то вернуться не хочешь?
- Извини, с меня хватит. Надоело терять друзей, - папин голос резко погрустнел.
- Дурак ты, Серёга. Как будто от того, что ты здесь сидишь, их меньше теряется.
- С моей точки зрения - меньше.
- Не думал, что ты такой страус. Голову спрятал - вроде и проблем не видно. А я ведь с тобой посоветоваться хотел. Как рассказать той студентке о том, чем мы занимаемся, и чтоб она после этого не сбежала сломя голову. Чтоб не повела себя как ты. Я к тебе за помощью, как к другу...
- Хочешь совет? Ничего ей не рассказывай. Сотри память и отправь восвояси. Хочешь - даже женись на ней. Но память всё равно сотри. Точечно. Хочешь, могу даже помочь с этим делом.
- Ты своей дочке тоже стирал, да?
Пауза.
Я, кажется, даже дышать перестала, чтоб не пропустить тихий односложный ответ:
- Да.
На этом моё терпение лопнуло. И связь тоже. Я влетела в кухню, затормозила об стол, наскоро пригладила мысли... и поняла, что не знаю, что говорить. Не знаю... и не могу. Если сейчас скажу хоть слово - разревусь нафиг. Тушь потечёт. Или я сегодня не красилась? Впрочем, какая разница.
- Настюха?
- Асенька?
Ага, судя по побледневшим лицам, до них таки дошло. До обоих. Что они сейчас говорили об одном и том же человеке. Что мне фактически сделали предложение. Что мне когда-то стирали память. Что я - гламурная дура и хорошая девочка в одном лице. И что я всё слышала. И почти всё поняла.
- Ася! - папа попытался схватить меня за руку, но я вырвалась и отшатнулась к стенке. Кто знает, как именно он эти фокусы с памятью проделывает. Может, одного прикосновения достаточно.
- Не смей меня трогать! Вообще не приближайся.
- Насть!
- И ты не приближайся. Вы мне врали. Оба мне врали! Ненавижу вас обоих! Ненавижу!
- Настюха, но я же не врал. Я честно сказал, что всё объясню. И объяснил бы, - Витька встал и сделал неуверенный шаг в мою сторону. - И в кино бы сводил. И вообще женился бы. И в бригаду бы взял. Честное пионерское.
- Тоже мне, пионер. Сядь обратно. И хоть сейчас-то скажи, чем вы там занимаетесь, в этой своей конторе?
Мужчины неловко переглянулись и синхронно закатили глаза к потолку.
- Я жду объяснений. И без фокусов. Кто-то тут только что говорил, что мысли я тоже читать могу. Только не умею. Так вот, если не скажете - прямо сейчас начну учиться. И если поврежу у вас в мозгу что-нибудь ненароком, то... в общем, сами будете виноваты. Ну?
- Вся в мать, - вздохнул папа и почему-то улыбнулся.
- Да, Светка - мировая тётка была, - согласился Витька, плюхаясь обратно на стул. - Слушай, Настюх, только не смейся. Просто так получилось, что мы иногда мир спасаем. От всяких ужасов. Точнее, я спасаю. А отец твой раньше со мной в одной бригаде был. Товарищ и командир, в общем. А потом бросил это неблагодарное занятие. Потому что зарплата маленькая, проблем много... Ну вот и всё, в общем-то.
- А мама?
- А мама твоя нашей связисткой была. Там... Понимаешь, там, где нам приходится бывать, техника не работает. И без таких, как она и ты, очень туго приходится.
- А Клавдия Михайловна? Она тоже всё знала?
- Конечно. Она раньше ого-го какая боевая тётка была. И даже когда на пенсию вышла - нас не бросила. Вот что бы мы без неё делали? Погрязли бы в бумажках, не иначе.
- То есть все знали. Одна я, как дура...
- Детка, ну что ты такое говоришь?! Ты совсем не дура...
- Да уж конечно! - фыркнула я. И решительно повернулась к дверям. - Сейчас уйду. Ненадолго. Подумать. А вы будете сидеть здесь и молчать. Ясно?
Мужчины дружно переглянулись.
А я вышла в коридор, аккуратно прикрыла за собой дверь... и только тогда позволила себе разреветься. Получилось неожиданно громко, с хрипами и подвываниями. И эти два конспиратора наверняка всё слышали... И пусть! Пусть слышат! Пусть им будет стыдно. Особенно папе. Нет, я всегда знала, что он козёл... Но что он будет стирать мне память...
Поэтому я почти не помню маму. Не помню, как она умерла. Где работала. Где работал папа, пока не ударился в бизнес. Как мы жили прежде. И, наверняка, ещё много чего не помню.
И это он так обо мне заботился, значит. Да прибить бы его за такую заботу. Так ведь не прибью же. Пожалею. Потому что, выходит, он меня всё-таки любит. По-своему, но любит. И Витька, кажется, тоже любит. И что мне с ними делать теперь? Да и вообще, что делать-то?
- Др-р-р-р-рынь! - неожиданно прозвучало в голове. От удивления я даже реветь перестала. Просто мысленно сняла трубку и сказала в пространство:
- Слушаю.
- Настенька, какое счастье, что ты там. А то я сначала номер набрал, а только потом вспомнил, что суббота, и тебя на месте нет. Настюш, будь другом, собери мне обе бригады в офисе. Прямо сейчас. Это срочно. Я тоже сейчас туда подъеду. Уже выезжаю.
- Хорошо, Николай Сергеевич.
- Только очень срочно... Понимаю, что суббота. Но всех, кого сможешь. Это очень важно.
- Да, я поняла. Не волнуйтесь, всех соберу.
- Молодчинка.
Я оборвала связь и довольно улыбнулась.
Я нужна людям. Действительно нужна.
Ох, задолбаюсь сейчас вылавливать наших мальчиков. Ну да ничего. Теперь мне для этого даже телефон не нужен. Но сперва надо известить некоторых сомнительных личностей лично.
Сомнительные личности сидели на своих местах и грустно буравили взглядом пространство, ожидая меня. Не знаю уж, какие мысли одолевали их в тот момент... но спорить со мной, кажется, никто не собирался. И память стирать тоже.
- В общем так, спасатели мира. Тут Николай Сергеевич звонил. Ему нужны все, кого только получится собрать. Очень срочно, очень быстро и очень важно. Ждёт в офисе.
- Что-то серьёзное? - Витька моментально сорвался с места, но под моим взглядом нерешительно застыл посреди кухни.
- Не волнуйся, выпущу, - усмехнулась я. - Но с одним условием. Я иду с тобой.
- Не пущу, - ударил по столу кулаком папа. Правда, как-то очень нерешительно ударил. Даже чашки не звякнули.
- Каким образом? Свяжешь и запрёшь? Сотрёшь память? Попробуй, конечно. Но, я так понимаю, ребятам без связиста тяжело. А кто-то уверял, что ему надоело терять друзей.
- А ты выросла, детка. Ну ладно, уговорила. Но тогда я тоже иду.
- Что, Серёга, решил тряхнуть стариной? - Витька сиял, как кнопка вызова на коммутаторе. Кажется, такое развитие событий его вполне устраивало.