Очнуться ночью, связанным по рукам и ногам, в стеклянном ящике, полном хищных гигантских слизней - это неправильно. Чувствовать, как они ползают по твоей коже, шершавыми зубчиками языков опиливая ее слой за слоем, слой за слоем, добираясь до нервов, заставляя тело корчиться в судорогах боли - такого быть не должно. Не лучший способ очнуться. Невозможность стряхнуть с себя холодные комки, оставляющие на коже липкие полосы, угнетает и мешает думать о чем-то еще - только прислушиваться к шороху в темноте, напрягать зрение, пытаясь встретиться взглядом с бессмысленно-бисерными глазами слизня, сползающего по твоему лбу вместе с лоскутом кожи. Уйти нетрудно, но есть что-то окончательное, что-то успокаивающее в чересполосице этих движений, пятнающих твою кожу хаотичными траекториями. Весь мир превратился в слизня, и бежать уже некуда.
Наверно, вот так чувствует себя пожарный, провалившийся между рухнувшими перекрытиями горящего дома, и чувствующий, как языки пламени пробираются через асбестовую куртку. Пока еще можно дышать, но через несколько минут дыхание станет только досадной помехой телу, заканчивающему переход от живого к мертвому и ломающему ногти и ребра в попытке выбраться. Все жарче и жарче, уже не мир, а вселенная сосредоточена в пределах четырехугольного пространства, заполненного болью и разваливающимся тобой.
Слизни не оставляют своих попыток, им все равно, о чем сейчас думает еда странной формы, вздрагивающая под сотнями колючих прикосновений. Наверно, проще было бы закричать, но языком не вытолкнуть комок из смятых сотенных купюр, превратившийся в склеенный слюной шар. Ирония в том, что на эти деньги можно купить десять, сто таких аквариумов и до краев наполнить их другими улитками, которые так ценятся в ресторанах. То, что можно съесть самому, не должно есть тебя, но оно ест, соскабливает все до конца. Когда какой-то из них добирается до кости на лбу, скрежет заполняет всю голову, будто железной теркой проводят по черепу. Правда, к этому времени внимание уже ослабевает, рассеивается, не в силах от боли сосредоточиться на одном... мысли пропадают... и уже нет... никогда... только темнота... и шорох... и еще... и еще...
Так или нет думал Джонни Лукано, гангстер из бойцов "семьи" Тратториа, который продал полиции своего босса за пять тысяч долларов, мы не знаем. То, что осталось от него и было найдено в подвале заброшенного особняка на Хэмден-роуд, уже не могло никому ничего рассказать, как молчаливы были и улитки, ползавшие повсюду и гроздьями висевшие на стенках стеклянного ящика. И только они знали, почему Лукано не выбрался, ведь ему всего лишь нужно было несколько раз ударить ногами в боковую стенку ящика, чтобы тот развалился на части - босс Тратториа любил давать последний шанс приговоренному.
Но улитки молчат, и с ними вместе молчат - лежа как лежал бы спокойно спящий человек, - кости, отполированные добела.