Аннотация: Рассказ из вселенной "Кремниевого неба"
В шуме дождя что-то есть. Ровный фон, структура, которая возникает из хаоса. Я могу слушать его долго. Это, конечно, не белый шум, который и есть проявление самого настоящего, бескомпромиссного хаоса, но что-то похожее. Что-то рядом. Розовый шум, если хотите. Аналогия, конечно, не верна, я знаю. Но мне хочется его так называть. Розовый шум от бесцветного дождя.
Мне нравится слушать дождь. Или, наверное, правильнее будет сказать, что мне нравилось его слушать. Потому что я не уверен в том, что когда-нибудь еще услышу шорох капель, разбивающихся об асфальт.
На бетонном полу разложены детали. Я подбираю их по одной и аккуратно соединяю друг с другом. Один щелчок. Второй. Третий. И в моей руке оказывается пистолет. Взвесив его в руке, я навожу его на дверной проем, задерживаю дыхание и плавно выбираю рабочий ход спускового крючка. Затем я расслабляю указательный палец, опускаю пистолет и снова начинаю его разбирать. Торопиться некуда. Полторы минуты, и на бетоне красуется россыпь деталей. Головоломка. Детский паззл. Собери его правильно, и увидишь картинку.
Вообще-то, я не стрелок. Я сетевик. Моя работа - скользить невидимкой в матрице киберпространства, проникать в неоновые небоскребы баз данных и уходить оттуда незамеченным. Уходить с самой ценной добычей нашего времени. С информацией. Рецепты лекарств, схемы логистики, краткосрочные планы - все имеет свою цену. И своего покупателя.
Но я работаю не один. У меня есть партнер. Мы с Локи составляем отличную команду. Великолепную. А все потому, что у нас есть репутация. Заработанная, между прочим, тяжелым трудом. Мы - высокооплачиваемые профессионалы. Я говорю это не для того, чтобы похвастаться. Просто так оно и есть. Мы никогда не подводим заказчика. Нам указывают мишень, мы идем туда и возвращаемся с информацией, которая так нужна нашему нанимателю. А главное - мы никогда не работаем против наших бывших клиентов.
Это очень хорошее условие. Если заказчик работал с нами, то его служба безопасности уже знает о нас. И если мы вдруг изменим своему правилу, то наш бывший заказчик будет иметь больше возможностей, чтобы вычислить, кто же пошарил в его защищенных банках данных.
Такое правило несколько сужает круг наших клиентов. Но жизнь дороже. Лучше упустить выгодный заказ, чем пытаться сбежать от умельцев из корпоративной службы безопасности.
Это хорошее правило. Но иногда и оно не спасает.
В этот раз нашей целью была компания "Суок Джиномикс". Это был хороший заказ. Крупный. Биотехнология, прикладная генная инженерия, нейрологические исследования - все это входило в сферу интересов "Суок Джиномикс". Можно было сказать, что фирма работала в самых перспективных и денежных областях современной науки. Но у меня к "Суок Джиномикс" был личный интерес.
Сидя на холодном бетонном полу, прижимаясь спиной к стене и слушая шорох дождя, я думаю, была ли у меня возможность распознать признаки надвигающегося кризиса. Где в моем прошлом находится та поворотная точка, после которой все пошло наперекосяк? Мог бы я изменить свою судьбу, если бы знал, где именно нужно сделать другой выбор? Сейчас этот вопрос стал сугубо академическим. Но мне все равно больше нечего делать. Поэтому я вспоминаю свое прошлое и играюсь с пистолетом, разбирая и собирая его. Мне надо чем-то занять голову и руки, чтобы не ощущать течения времени, чтобы не терзать себя бесплодными ожиданиями и фантазиями.
Разобрать пистолет легко. Легкое движение, и он уже распадается на две части, обнажая механизм. Механическое совершенство, минимум деталей. Не так уж много нужно, чтобы отправить пулю в короткий полет. Но это пока неполная разборка. После нее собрать пистолет слишком легко. Сделай еще одно движение, и он снова будет единым целым. Поэтому я делаю все по правилам, разбирая свою любимую игрушку почти полностью.
Верхняя крышка ложится на бетон, обнажая черные витки боевой пружины. Но прежде, чем я выну ее, нужно сделать еще кое-что. Маленькой плоской отверткой я поддеваю конец маленькой пружины шептала, чтобы сбросить ее с затворной задержки. После этого можно снять само шептало, отсоединив его от рамки.
Я работаю почти вслепую. Мне не нужно внимательно смотреть на оружие, пальцы работают сами по себе. Именно поэтому я не сразу попадаю жалом отвертки в прорезь на головке винта, который прикрепляет рукоятку к основной рамке. Винт я кладу на холодный бетонный пол. Теперь можно сдвинуть защелку магазина, которая освободит пружину. Еще через секунду пружина оказывается рядом с винтом. Наверное, со стороны кажется, что оружие само распадается в моих руках.
Осталось совсем немного. Повернуть спусковой крючок, сдвинуть курок немного вперед, и он сам выскочит в ладонь. Затем еще пара движений, и спусковой крючок покидает свое место. Все. Пистолета больше нет. Вместо него на холодном полу лежит россыпь металлических и композитных деталей.
Мне некуда спешить. Поэтому я начинаю собирать пистолет. Пусть он как феникс возродится в моих руках.
Говорят, что в нашей жизни все взаимосвязано. Что в любой ситуации наш выбор обусловлен всем прошлым опытом, и поэтому бессмысленно искать в своей судьбе какие-то переломные моменты. Но сейчас я точно знаю, когда началась история, которая и привела меня в этот заброшенный и недостроенный дом, в эту коробку из бетона и стали, которая продувается всеми ветрами.
Ее звали Лайти. Я понял, что это не настоящее имя сразу, как только она представилась. Очень уж оно звучное. Но это было совсем неважно.
Локи познакомил меня с ней две недели назад. Тем вечером я сидел дома, а Локи пошел прогуляться. Он позвонил мне почти в полночь. Мне было трудно разобрать его голос в трубке. Ему приходилось перекрикивать громкую музыку.
- Через полчаса ты должен быть здесь! Слышишь? Полчаса, и ни минутой больше! Иначе ты будешь сожалеть всю оставшуюся жизнь!
Он любит иногда так высокопарно выражаться. Но я не обращаю на это внимания, ведь у каждого из нас есть свои недостатки. Конечно, мне не хотелось выходить из дома, но он просто не оставил мне выбора. Я не хотел прожить всю жизнь в бесплодных сожалениях.
Я не знаю, почему этот бар назывался "Замороженный рай". Обычное заведение, никаких дизайнерских изысков, никаких ярко выраженных отличий от остальных баров, которые можно найти почти на каждой улочке старой части города. Даже сквозь закрытую дверь было слышно, как громыхает внутри музыка. Но не возвращаться же теперь. Я поежился. Батарейки в ветровке сдохли неделю назад, и теперь она почти не грела. Надо обновить питание. Но свободных денег сейчас уже практически не осталось, а вскрывать неприкосновенный запас не хотелось. Мы с Локи отнюдь не богачи. Мы просто занимаемся тем, что умеем и живем от заказа до заказа. Каких-то особых сбережений у нас не было, да мы и не задумывались о том, что необходимо их заводить.
Субботним вечером в таких барах просто не протолкнуться, Толчея ужасная. На маленьком зарешеченном подиуме раскачивалась танцовщица. Она двигалась в такт резкой музыке, раскрываясь веером, взлетали волосы, закрывая ей лицо. Узкий луч подсвечивал девушку сзади, создавая ореол света вокруг тоненькой фигурки. Танцовщица с размаху ударила ладонями по частой сетке, ухватившись пальцами за проволоку. Из-за каприза освещения, ее ладони оказались в тени, и их почти не было видно. Казалось, что они выкрашены в черный цвет. Но девушка оттолкнулась от решетки, возвращаясь в центр подиума, и иллюзия тут же исчезла.
Чтобы найти Локи, мне пришлось два раза прошерстить весь бар. Я бы и дольше его искал, но Локи первым заметил меня. Я прошел мимо диванчика, на котором он сидел, и Локи пришлось подняться, чтобы дотянуться до меня. Окликать меня в таком шуме было бессмысленно, я все равно ничего не услышал бы. Все заглушала музыка.
Оказалось, что мой друг облюбовал себе полукруглый диван с высокой спинкой. Раньше Локи предпочитал сидеть у стойки, но, подойдя к его новому месту, я понял, почему он изменил своей привычке.
Там сидела девушка. В полумраке, который время от времени прорезался узкими лучами фонарей, висящих над танцевальным подиумом, трудно было рассмотреть ее, но общее впечатление я все же смог составить. Узкое лицо, пухлые губы, чуть прищуренные глаза. Черные волосы опускались на плечи, а лоб закрывала низко подстриженная челка. Розовая майка под черным пиджаком и темно-синие джинсы. Казалось бы, совершенно заурядная внешность, но что-то особенное было в этой девушке. Я не буду врать и говорить, что заметил это в самые первые секунды знакомства. Нет, осознание этой необычности пришло немного позже.
- Давай, садись, - поторопил меня Локи.
Я протиснулся между столиком и диваном и неловко уселся рядом с девушкой, случайно задев ее бедром. Та сверкнула улыбкой, но не отстранилась. По правде говоря, отсаживаться было и некуда. Диванчик был рассчитан всего на двух человек, так что втроем нам было тесновато.
- Вот о нем я тебе и говорил, - сказал Локи, усаживаясь рядом со мной. Я оказался между ним и девушкой.
- Лайти! - девушка протянула мне ладошку.
Моя правая рука была зажата между нами, поэтому рукопожатие вышло немного неуклюжим. Но все же ритуал был соблюден. Я тоже представился.
- Очень приятно. - Лайти снова коротко улыбнулась.
Я обратил внимание, что сейчас мне уже не приходится напрягать голос, чтобы разговаривать. Создавалось ощущение, что музыка стала заметно тише. Видимо, над столиками были установлены небольшие шумоподавители. Когда я был здесь последний раз, этого еще не было. Интересно, зачем это понадобилась владельцам бара? В таких заведениях редко делаются какие-то переделки. Не тот уровень.
- Я рассказал Лайти о тебе, - сказал Локи. - Конечно, она захотела с тобой познакомиться. Так что, я позвонил тебе, и теперь ты здесь.
- Он сказал, что если я не приду, то буду сожалеть об этом всю жизнь. Как я мог остаться дома?
- Не жалеешь, что мы тебя вытащили сюда? - спросила Лайти.
Мне нравилось, как она улыбается. Ровные зубы вспыхивали голубоватым светом под ультрафиолетовыми лучами. Такой подсветки здесь тоже раньше не было. Может быть, у заведения сменился владелец?
Локи сорвался к стойке и вернулся с пивом для нас двоих и с каким-то коктейлем для Лайти. Я не очень хорош в беседах с девушками, часто теряюсь и подолгу молчу. А особенно я ненавижу эти неловкие паузы, которые возникают, когда одну тему уже обсудили, а новую еще никто не придумал. Но моя новая знакомая, кажется, поняла, с кем ее свела судьба, поэтому сама вела меня сквозь ритуал первого разговора.
Я не знаю, сколько мы говорили. Одно из преимуществ жизни со свободным графиком работы - тебе не приходится следить за временем. Сколько есть - все твое. Но Локи вскоре нас оставил. Он попрощался с Лайти, а потом наклонился к моему уху.
- Вернусь домой только утром, - сказал он. - Не упусти шанс.
Сейчас я понимаю, что я просто не мог упустить, как он выразился, этот шанс. От меня ничего не зависело. Но тогда я не знал истинной сути происходящего, и поэтому отдавался происходящему с азартом и радостным ожиданием будущего. Я позволил потоку событий увлечь меня. Тогда я не знал, что этот поток несет меня к водопаду. К долгому, впечатляющему и абсолютно безнадежному падению.
Сейчас я не могу вспомнить ту ночь во всех деталях. В моей памяти остался только набор стоп-кадров. Мы стоим на тротуаре, и я поднимаю руку, чтобы остановить такси. Лайти прижимается к моему плечу, и сквозь ткань куртки я чувствую ее грудь. Мы сидим в такси, и она удобно устраивается в моих объятиях, положив голову мне на плечо. Я захлопываю входную дверь, но она не дает мне включить свет. Она просто перехватила мою руку, когда я тянулся к выключателю, и положила на свое бедро. Лайти стоит почти вплотную, так, что я слышу ее дыхание, которое вдруг заглушается медленным шуршанием. Оказывается, она смогла отыскать в темноте застежку моей ветровки и медленно потянуть замок вниз, раскрывая пластиковую молнию. Я чувствую, как ее тонкие пальцы ложатся на мою грудь. Этот момент я почему-то запомнил особенно остро.
Если уж говорить о переломных моментах, то и в этом извечном танце мужчины и женщины всегда есть точка невозвращения, после которой становится ясно, что они окажутся в одной постели. Это как раз тот момент, когда увязает коготок, и птичка понимает, что она пропала. Я почувствовал неумолимость судьбы как раз тогда, когда Лайти коснулась меня под ветровкой.
Когда мы прошли в комнату, я порадовался, что мне не нужно включать свет. Все же, трудно ожидать, что в квартире, где живут и работают двое мужчин, будет хоть какой-то порядок. Конечно, утром Лайти все увидит, но сейчас мне не хотелось ее лишний раз смущать. Но тут у нее что-то пискнуло в сумочке.
- Извини. - Ее шепот обжигал мне ухо. - Это мой таймер.
Она выпустила меня и щелкнула замочком сумки. В темноте я почти ничего не видел, поэтому мне оставался только слух. Короткий шелест - это ее пальцы быстро перебирают содержимое сумочки. Прерванный писк - таймер снова напомнил о себе, но был безжалостно задушен. Приглушенное звяканье - Лайти нашла то, что искала. Щелчок, сопровождаемый коротким выхлопом сжатого воздуха - а вот это я уже не смог расшифровать. С легким стуком сумочка приземлилась в углу комнаты.
- Больше никаких перерывов. Обещаю. - Ее губы снова касаются моего уха.
Когда-то давным-давно одна молодая девушка спросила меня, что такое секс. Это противоположность смерти, ответил я. И с Лайти я понял, как я был прав. В ту ночь смерти не существовало совсем.
Я не смогу рассказать, как это было. Ночь длилась долго, и каждый ее миг я жил полнее, чем когда-либо до этого. Но сейчас я не могу вновь вернуться к этим воспоминаниям. Они исчезли, оставив только короткие обрывки.
Я помню, как Лайти приподнимает верхнюю губу, обнажая жемчужную полоску зубов. Я помню, как ускоряется ее дыхание, а потом сквозь него начинают прорываться первые стоны. Я помню, как она раскачивается, сидя на мне, а потом в изнеможении падает мне на грудь, и я замечаю, что мы дышим в унисон.
Ночь была такая длинная, а мне осталось от нее так мало.
Потом мы лежали рядом, и я повернулся на бок, чтобы лучше видеть ее лицо. Рассеянный свет, проникавший с улицы, мягко ложился на ее кожу, и казалось, что она светится изнутри. Я не помню, сколько я так лежал. Я видел, что она не спит, но говорить нам обоим не хотелось. Мне казалось, что я медленно возвращался в реальность. В этот момент снова пискнул ее таймер.
- Извини. - Лайти откинула одеяло и поднялась с постели.
Она отыскала в углу свою сумочку, и тогда я второй раз услышал этот короткий звук выхлопа. А потом Лайти вернулась в постель и устроилась на моем плече.
- И что это было? - спросил я.
Она перекатилась на спину, и снова уставилась в потолок.
- У меня синдром Ях-Гассара, - сообщила она.
В этот момент для меня многое встало на свои места. Синдром Ях-Гассара - достаточно редкая болезнь. Ему подвержено не больше одного процента человечества. Подхватить эту заразу могут лишь те, у кого в цепочке ДНК есть небольшой фрагмент, который и обеспечивает восприимчивость человека к этому вирусу. На самом деле, человек, входящий в группу риска, мог прожить всю жизнь, так и не заразившись. Мало было обладать этой цепочкой генов. Надо было еще и заразиться. Но Лайти не повезло дважды. У нее был соответствующий набор генов, и ее отыскал этот вирус.
Никто не знал, откуда взялся этот вирус. В наше время, когда обычный грипп мутирует так быстро, что за полгода может появиться два смертельно опасных штамма, никто уже не удивляется еще одному вирусу. Иногда возникает такое ощущение, что все вирусы, болезнетворные бактерии и паразиты как будто ополчились на людей. Мне почему-то кажется, что раньше не было такого количества смертельных болезней. Да, я еще помню о том, что в средние века человечество косила чума на пару с холерой, но потом мы как-то обуздали их. Прогресс не стоял на месте, и люди могли больше не переживать по поводу смертельных эпидемий.
А потом что-то случилось. Новые вирусы начали атаковать людей. Сначала они появлялись редко, а потом все чаще и чаще. Иногда мне казалось, что человечество ведет постоянную войну с возбудителями болезней, которые выступают единым фронтом. Глупо, конечно. Это просто сочетание неустановленных факторов, а не чьи-то злонамеренные действия. Разве что предположить, что природа обрела разум и начала войну с людьми при помощи возбудителей болезней. Но моя паранойя никогда не зашкаливала до такой степени, чтобы я воспринимал эту гипотезу всерьез.
Сам я пока ничем серьезным не заболел. Но раз в полгода я оплачивал профилактический осмотр в какой-нибудь клинике средней руки. Пока что мне везло. А вот Лайти таким везением похвастаться не могла.
Синдром Ях-Гассара проявлялся очень неприятно. Если не сдерживать развитие болезни регулярными инъекциями, то за несколько недель вирус полностью расстроит метаболизм. Поэтому каждые три часа Лайти должна была вводить очередную дозу лекарства. Теперь я знал, что это был за звук. Так работает пневматический инъектор. В следующие две недели я часто слышал его.
Оказывается, я забыл, как это здорово - просыпаться рядом с девушкой. Даже если тебя будит противный писк таймера. Лайти выудила из-под кровати сумочку, а я отправился в ванную. Просыпаться в общей постели - это, конечно, здорово, но вот щетину и неприятный запах изо рта надо уничтожать. Такие мелочи убивают романтику быстрее всего.
Впрочем, когда я закончил утренний туалет, вернуться в постель мне не удалось. Щелкнул дверной замок, и в коридор ввалился Локи.
- Просыпайтесь, мои милые и, надеюсь, счастливые друзья! - заявил он. - Просыпайтесь и восславляйте меня, ибо я принес вам завтрак!
Он знал, что Лайти ночевала у нас. А я тогда не обратил на это внимания.
Сейчас у меня есть время. Наверное, больше всего времени у человека бывает, когда заканчивается его жизнь. Уже не надо куда-то спешить, все долги списываются, все кредиты погашаются автоматически. Если кто-то был должен тебе... Что ж, теперь отдавать долг будет некому. Можно считать это подарком. И все, что остается - это время. Долгие минуты до смерти. Их много. Все они теперь мои. Я не знаю, сколько их будет, поэтому могу пользоваться ими расточительно. Мне не придется сожалеть.
Поэтому сейчас я думаю, что же такого особенного было в Лайти? Да, она была симпатичной девушкой, но таких девушек много на городских улицах. Чем-то Лайти меня зацепила, и сейчас я пытаюсь разобраться - чем же именно. В первую очередь мы, конечно, обращаем внимание на внешность. Но стоит нам присмотреться к человеку внимательнее, и мы начинаем видеть его индивидуальность. И чем интереснее личность нашего собеседника, тем сильнее просвечивает сквозь внешность его внутренний мир. Наверное, обаяние и харизма и являются следствием этого принципа. Если девушка интересна, то она и кажется красивее. Если у харизматичного лидера есть во внешности какой-то недостаток, его последователи скажут, что это отпечаток индивидуальности. Так наш дух одерживает победу над телом. И чем притягательнее личность, тем меньше мы обращаем внимание на внешний вид человека.
Лайти светилась изнутри. Ей очень подходило это имя. Даже если оно было ненастоящим.
Две недели счастья. Локи редко ночевал дома. Я не знаю, где он проводил ночи, и даже не спрашивал его. Мне казалось, что мой друг отлично понимает, что со мной происходит. И я был ему благодарен.
Я виделся с Лайти каждый день. Мы беседовали и занимались любовью. Иногда, совмещали эти занятия. Потом стали выбираться в город на короткие прогулки. Пару раз снова заходили в "Замороженный рай", где нас познакомил Локи. Я привыкал к ней. И мои внутренние часы исподволь настроились на трехчасовой ритм, когда за писком таймера следовал короткий щелчок инъектора.
Лайти не говорила мне, сколько стоят ее лекарства. Она не рассказывала, как зарабатывает себе на жизнь. А я не спрашивал, боясь нарушить границу ее частной жизни. А потом нам пришел заказ на взлом внутренней базы данных "Суок Джиномикс".
Человеческая память очень интересно устроена. Мы можем услышать что-то в новостях, прочитать заметку, и не вспоминать ее месяцами. Но когда придет время, информация сама всплывет из нашей памяти, как подводная лодка из глубин океана.
Примерно за месяц до встречи с Лайти, я слышал, что "Суок Джиномикс" почти закончила разработку лекарства против синдрома Ях-Гассара. Они были готовы вывести на рынок не просто сдерживающее средство, а настоящую вакцину, которая убивала бы вирус в человеческом организме. И, конечно, компания хотела собрать сливки. Проще говоря, вакцину будут продавать очень дорого. Потом, когда ушлые конкуренты разработают дженерики-заменители, цена упадет, но на это уйдут годы. А до того момента "Суок Джиномикс" собиралась получить хорошую прибыль.
Поэтому, когда мы получили заказ, я вспомнил ту заметку месячной давности. И решил, что мне повезло. Что это просто замечательное совпадение. Сам я никогда не смог бы самостоятельно вломиться в их базу данных. Но заказчик снабдит нас всей известной ему информацией о защитной системе "Суок Джиномикс", а также оплатит создание проникающего вируса. Модельный вирус, заточенный под единственную цель - дорогое удовольствие. Но без него вскрыть снаружи чужую базу данных практически невозможно. Нашего заказчика не интересовала вакцина против синдрома Ях-Гассара. Насколько я понимаю, нас нанимала легальная и уважаемая корпорация. Поэтому если бы они попытались вывести на рынок свой вариант украденной вакцины, "Суок Джиномикс" не пришлось бы долго гадать, кто спонсировал налет на их базу данных.
Все складывалось как нельзя лучше. Я тщательно готовил операцию, продумывая все детали. Пока Локи будет собирать информацию о перспективных исследованиях, которую просили наши заказчики, я быстренько пошарю в файлах исследовательского департамента. У них должна быть формула вакцины. Потом я продам ее одной из черных клиник. Они охотно заключают сделки с анонимными продавцами технологий. И помимо обычного гонорара я затребую лечение Лайти. Если "Суок Джиномикс" уже проходит процедуру патентования, то вакцина практически безвредна для человека, и уже не может считаться экспериментальным лекарством. Я не хотел, чтобы Лайти вводили непроверенный препарат.
Пока мы готовились, я даже стал реже видеться с Лайти. Сказал, что готовлю ей огромный сюрприз. Она была заинтригована.
И вот настало время взлома. Сценарий был прост и эффективен. Для начала нужно было найти точки входа в основной комплекс. Пробить эти точки должен был вирус, который наши наниматели передали Локи. Затем надо было насытить программный комплекс компании глитч-блоками, которые сработают в нужный момент времени. Обычно мы еще пытаемся протолкнуть внутрь поисковик, который соберет информацию о внутренней архитектуре и попытается проторить дорожку к ядру системы. Но это уж слишком нагло, и серьезные защитные системы, которые слишком похожи на ИскИнов своей хитростью и безжалостностью, обычно выслеживают таких поисковиков. Но попробовать все равно нужно.
В этот раз нашего поисковика съели быстро. Он даже не успел освоиться во внешнем ярусе комплекса, не говоря уже о том, чтобы начать искать дорогу к ядру. Но это не страшно. В последнее время мы уже на поисковики не рассчитываем. Корпорации предпочитают закупать оборонительные системы производства ИскИнов, а их обмануть почти невозможно. Так что, финальную часть работы нам приходится делать лично.
Ничего. Это даже интересно.
В конце концов, приятно осознавать, что поделки ИскИнов пока не могут соревноваться в хитрости с человеком.
Вирус проел брешь в защите, и мы с Локи нырнули внутрь. Невидимые и неосязаемые, как духи мы шныряли внутри огромного программного комплекса, отыскивая путь к информации, которая нам была нужна. Начали активироваться глитч-блоки, которые должны были оттянуть на себя все резервы защиты. Они создавали иллюзию попытки взлома и программных сбоев. Таким образом, операторы "Суок Джиномикс" направили все силы на отражение мнимого вторжения, не подозревая, что настоящие взломщики уже давно находятся внутри их базы данных.
Пока Локи вытягивал данные из хранилища исследовательского департамента, я искал вакцину. Как жаль, что нашего поисковика убили быстрее, чем он начал работать. Сейчас бы я уже знал, где мне нужно искать.
Отлично. Он уже вывел больше половины нужной информации, а я еще не нашел вакцины. Нужно поторопиться.
Тут-то все и произошло.
Все мое поле зрения окрасилось в красный цвет и замигало. Это был сигнал уносить ноги. Нас каким-то образом засекли. Сторожевая программа, которую мы запускаем перед каждой операцией выдернула нас из киберпространства, не дав системе защиты "Суок Джиномикс" выжечь нам мозги. Но когда я вывалился в реальность, то не сразу пришел в себя. В комнате завывала сирена.
Дело плохо. Нас не только засекли при взломе, но еще и вычислили наше расположение в реальном мире. Вот это уже совсем нехорошо. Счет шел на минуты.
Локи пришел в себя быстрее, чем я и уже сгребал в большую дорожную сумку кристаллы с данными, куски железа и личные вещи. Затем выхватил из-под стола маленькую ярко-алую коробку и тоже бросил ее в сумку. Там он держал несколько кредитных чипов и свои документы. Точно такая же коробка была и у меня. Мы всегда были готовы к тому, что рано или поздно нас засекут, поэтому все было заранее подготовлено для поспешного бегства.
- Быстрее!
Окрик Локи вывел меня из ступора. Я взял свою сумку и сгреб в нее все, что лежало на моем столе. Сортировать это я буду потом, когда мы сбросим с хвоста преследователей. По нашу душу уже идет отряд охотников за головами. Корпорации не любят, когда кто-то пытается вытащить у них настолько важные данные, и не собираются прощать налетчиков. Поэтому сейчас их служба безопасности уже нанимает каких-нибудь головорезов, чтобы те отправились за нами.
Последним в сумку я сбросил свой пистолет. Все, теперь можно бежать.
- Двинулись!
Вслед за Локи я ссыпался по лестнице. На бегу я достал телефон, вскрыл его и выкинул аккумулятор. У нас с Локи анонимные телефоны, вычислить их трудно, но все же возможно. Я не хотел вот так по глупости попасться, позволив запеленговать мою трубку.
Выскочив на улицу, Локи побежал со всех ног, постепенно наращивая скорость. Мне стоило больших трудов догнать его.
- Разделяемся, - он говорил спокойно, как будто и не приходилось ему бежать. Я же помалкивал, чтобы не сбить дыхание. Такой темп я не смогу долго удерживать.
- Послезавтра вечером в "Раю", хорошо? - спросил он. Я кивнул и свернул в переулок. Локи был прав, нас действительно стоило прятаться поодиночке. Выскочив на проспект, я остановил машину. Две пересадки, несколько пробежек, и я уже на другом конце города.
Близился вечер, тучи затянули небо и на асфальт упали первые капли. В город пришел затяжной дождь. Уже второй на этой неделе. Над головой у меня прошел легкий вертолет, и я поспешил укрыться в переулке.
Надо спрятаться. А где? Я не могу прийти к кому-то из своих друзей и попросить убежище. Сейчас у моих преследователей есть уже мой полный психопрофиль и все мои связи. Остается надеяться, что они не вычислят Лайти. С другой стороны, все мои знакомые в безопасности. Пока я не пришел к ним. Значит, придется прятаться в одиночку.
Я осмотрелся по сторонам, а потом уселся на ступени подъезда и достал карманный комп. В нем хранилась хорошая карта города. Через две минуты я уже знал, куда мне надо идти. Можно было выйти к набережной и уйти в заброшенный туннель. Он спрячет меня от камер наружного наблюдения и слежения с воздуха. Оттуда я выйду к заброшенному мосту и остановлю какой-нибудь грузовик. Так я и покину город. А через два дня, когда нас уже не будут искать, я смогу вернуться.
Звук вертолета усиливался. Похоже, он совсем рядом. Это меня беспокоило. Неужели меня выследили? Конечно, я уходил быстро, и путал следы, но никогда нельзя недооценивать противника.
Из всех муниципальных ресурсов система уличных камер слежения защищена хуже всего. К ней не подключается только ленивый. Поэтому я вошел в систему и начал искать злополучный вертолет. Вскоре я нашел нужную камеру.
На зернисто-серой картинке было видно. Как вертолет завис надо одной из площадей, совсем недалеко от того места, где я прятался, и по тонким шнурам на землю спускались бойцы в тактических доспехах. Может быть, эта группа захвата ищет не меня. А может быть, эти ребята пришли за мной. Я взвалил сумку на плечо и бросился бежать.
Ориентироваться по карте приходилось на бегу. Время от времени приходилось притормаживать и снова переключаться на камеры. Вскоре я понял, что дело совсем плохо. Бойцы группы захвата явно шли по моему маршруту. А вертолет барражировал в районе набережной, отрезая меня от туннелей.
Через полчаса я уже выдохся. Сердце билось уже где-то в горле, дышать было трудно, кололо под ребрами. А кольцо уже практически сомкнулось. Я не видел выхода. Рядом со мной стояла недостроенная высотка, и я бросился к ней.
Почти задыхаясь, я забрался повыше. Наверное, это уже этаж двадцатый. Последние лестничные пролеты я уже шел пешком. Сама мысль о том, что нужно перейти на бег, вызывала отвращение. Некуда уже бежать. Добегался.
Я зашел в одну из комнат и уселся у стены. Сумку бросил рядом. На нее положил комп. Зачем мне смотреть, как группа захвата подходит к моему последнему убежищу? Я и так знаю, что они рядом.
Я открыл сумку, и, покопавшись, достал пистолет. Еще некоторое время я перерывал содержимое сумки, а потом все понял, и обессилено привалился к стене спиной. У меня не было ни единого шанса скрыться. Тот, кто вел группу захвата, обладал миллионом глаз. Он видел все.
Я взвесил пистолет в руке, вынул из кармана плоскую отвертку, и начал разбирать его. Спешить было некуда.
Сейчас я уже понимаю, что Лайти врала мне. Странно, что я понял это только сейчас, и не заметил ее промаха раньше. Она должна была принимать лекарство каждые три часа. Но позавчера, когда она ночевала со мной последний раз, я проснулся, ожидая писка таймера, и не услышал его. Тогда я решил, что просто сбились мои внутренние часы. Но сейчас я уже помню, что за всю ночь таймер ни разу не сработал. Наверное, Лайти надоело изображать больную, и она решила хоть раз поспать спокойно. Она же не знала, что я уже научился отмечать время не хуже ее таймера.
Она не болела. И это приводит меня к вопросу, зачем она сказала, что страдает от синдрома Ях-Гассара? Очевидно, для того, чтобы я начал искать вакцину в базе данных "Суок Джиномикс". Там-то меня и засекли. Нашему заказчику было необходимо, чтобы мы с Локи засыпались на задании, и на нас обрушилась бы служба безопасности "Суок Джиномикс".
Но кто этот таинственный заказчик? Я в последний раз разбираю пистолет, и прислушиваюсь к легким шорохам, которые окружают меня. Сейчас помимо шелеста дождя за стеной я слышу что-то еще. Кажется, по лестнице поднимается группа захвата. Мое время истекает.
Я вспоминаю, как я вывалился из киберпростанства, когда наша сторожевая программа выдернула меня в реальный мир. Локи уже собирал свои вещи. Если я закрою глаза, то смогу воспроизвести эту сцену в деталях. Он не спешит, но движения его предельно точны. Он движется скупо, но очень легко. Изящество и легкость, которые недоступны обычному человеку.
Тут и гадать нечего. Это как симптом, по которому можно безошибочно распознать болезнь. Такую отточенность рефлексов человеку может дать только ИскИн. Вот только ИскИны никогда не дарят таких рефлексов просто так. Вместе с этим они всегда перепрограммируют свою жертву, закладывая ей в сознание новые цели, подменяя мотивы действий.
Наверное, Локи был зачем-то нужен одному из ИскИнов. Про родных Локи я ничего не знал, да и он никогда не упоминал о своей семье, если она у него, конечно, была. Друзей у него тоже не было. Получается, что если бы Локи пропал, то о нем беспокоился бы только я. И чтобы я не поднял шум, от меня надлежало избавиться. Поэтому ИскИн решил, что я в этой игре буду лишним. Просчет развития событий занял у него сверхмалую долю секунды. Но в результате этого я сижу, привалившись спиной к бетонной стене, и жду, когда в комнату войдут наемники "Суок Джиномикс". Этот ИскИн ничего не может сделать сам, он всегда работает чужими руками. Он запрограммировал Локи. Он нанял Лайти. Он выбрал нам цель. Он рассчитал все мои реакции. О, да, уж в просчете человеческих действий ИскИнам просто нет равных.
Интересно, когда ИскИн перепрограммировал Локи? До Восьмичасовой Войны Искины часто проделывали такие штучки, но сейчас, когда люди смогли их подчинить себе, ни один ИскИн не может захватить контроль над человеком. Получается, один из них смог вырваться из-под контроля? Если какой-то ИскИн оказался на свободе, то человечество снова ждут большие проблемы.
Кажется, охотники совсем рядом. Я собираю пистолет. Один щелчок. Второй. Третий. Всего три щелчка. А должно быть четыре. С четвертым щелчком в рукоятку должна вставать обойма. Но у меня ее нет. Когда я собирал вещи, то не обратил внимания, что две заряженные обоймы лежат на столе у Локи, и он бросает их в свою сумку вместе с остальными вещами.
Но теперь я это вспомнил. Последний фрагмент мозаики встает на свое место.
Покачивая пистолет на ладони, я снова вспоминаю Лайти. Полоску жемчужных зубов под приподнятой верхней губой. Тонкие пальцы на моей груди. Темно-карие глаза.
Я направляю незаряженный пистолет на дверной проем. Именно оттуда в пустую комнату ворвутся охотники. Увидев пистолет в моих руках, они должны открыть огонь на поражение.