Доктор направляет луч фонарика
прямо в недра моего глаза,
туда, где стрекочет немое кино.
Последний актер на экране
подсказывает мне
главное слово в истории,
с которой я закопался вчера,
пока всевозможные сирены, лебеди,
и что еще там белое в этом мире,
погружали экран во тьму,
а я тупо сидел и слушал
как, растворяясь, шипят в воде
две таблетки кодимагнила.
"Это наследственное", говорит молодой доктор
и тушит фонарик.

Med en lysstråle peger den unge læge
ind i mit øje,
hvor en stumfilm knitrer.
Den sidste af de medvirkende,
som overlod mig
at skrive ord til historien,
bar jeg gravet i går,
mens syrenerne, svanerne,
og alt, hvad der er hvidt i denne verden,
henlagde resten i skygge.
Der sad jeg længe or lytted
til den susende opløsning
af to kodimagnyler i vand.
"Det er arveligt", siger han,
og slukker lygten.