Шамин Роман Вячеславович : другие произведения.

В путчине

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "В путчине" - это небольшая пьеса-памфлет на путинскую действительность. Я не надеюсь, что она будет когда-нибудь поставлена, у нее другая цель - показать что мы не боимся, что мы с черным юмором относимся к навязываемой чекистами сказке.

Все мы родом с Вилтиса

  

Валерия Новодворская

  
   Бог внял нашим молитвам. В 60-70-ые диссидентское дело в России начинали именно ученые, и отнюдь не филологи. Физики и математики. Есенин-Вольпин, Сахаров, Юрий Орлов, Кроунд Ягобарский. В мире логики и физических явлений нет лжи и подтасовок, и элементарные частицы на площадь с грифом "Наши" не пошлешь. Научное бесстрашие, видимо, хорошо сочетается с гражданским бесстрашием. Ландау говорил много лишнего даже в сталинские времена. Жалкие холопы, толпящиеся у президентских хором, картонные могущества карикатурных сверхдержав, типа СССР и путинской России, ужимки временщиков, всех этих хрущевых, брежневых, андроповых, путиных, дебильные и сервильные народные массы - все это смешно на фоне Вечности, Вселенной и математически четких формул. Ученые знают это, а сильный интеллект трудно удержать в пределах колючей проволоки и путинского самодержавия. И не таких видывала Россия. Грозные, Скуратовы (Малюты), Аракчеевы, Шешковские, Сталины, Берии - все это ушло и прошло, а Истина пребывает вовеки. Роман Шамин пришел в диссидентское движение в тот момент, когда оно терпит крах. Интересно читать произведения человека, который способен придти умереть под знаменем. В России было мало писателей, драматургов и журналистов, которые были бы способны, вступая в партию, с голыми руками идущую открыто против чекистской диктатуры, так объяснять свой приход: "я пришел умереть вместе с вами". Я верю, что Роман Шамин призван заменить осиротевшей России Сахарова и Орлова и продолжит их дело. Но уже без иллюзий насчет конвергенции, хельсинского процесса и возможности исправления власти. Роман Шамин - не карась-идеалист. Он не будет спрашивать ни у Путина, ни у щуки, ни у "Единой России", знают ли они, что такое добродетель. Его публицистические заметки колют, режут и просто похрустывают от горькой "средьзимней" ненависти. Как писала Наталья Горбачевская: "И горькое средьзимнее тепло меня в сугробы мокрые ввинтило. У радостного Моцарта - светило, у горестного Моцарта - крыло".
   И если Роман Шамин еще получит свою высшую математическую премию, то не за разработку водородной бомбы или еще какого -нибудь сверх-оружия. Нечего России сидеть на бомбах и высиживать ненависть, ксенофобию и имперские амбиции. Пьеса "В путчине" выдержана в лучших традициях театра абсурда. Ею бы восхищались и Ионеско, и Ануй, и Беккет. Она удачно соединена с фантастической прозой в мрачном жанре антиутопии. Ее оценили бы и Рэй Бредбери, и Урсуля Ле Гуин, и Герберт Уэлс. Все мы родом из Вилтиса и жили под нинелами, и под нитупами. И рука, поднимающаяся в дружном жесте "за" с присохшим к ней стаканом, куда наливают порцию драгоценной влаги, - это тоже из нашего быта. Роману Шамину, кроме ясного аналитического ума, дано выразить образами свое презрение и свою боль. И разве не живем мы, как его герои, на вулкане, над бездной, и разве не тонем мы в путчине нефти и собственного низкопоклонства? И разве нас губят не нефть, газ и ядерное оружие?
   Когда-нибудь в России будет дом-музей Романа Шамина. Боюсь, что там тоже станут собираться диссиденты и правозащитники, а здание украсит плакат "Долой чеченскую войну". Путина уже не будет, но "путчина" останется. Ведь страшен не Путин, а страшно распутство трусов, совков и невежд. В качестве послесловия к пьесе Романа Шамина я могу предложить строфу из Юлия Кима: "Ой, правое русское слово, мы света в кромешной ночи, и все будет вечно хреново, но все же ты вечно звучи...". Я горжусь тем, что Роман Шамин пришел к нам в Демократический Союз.
  
   Читайте и боритесь!
  
   Так кончается книга мемуаров Ивана Солоневича "Россия в концлагере". Она написана в конце тридцатых годов прошлого века. Вы все еще хотите в концлагерь?
   Спокойной жизни на нарах мы вам не обещаем. Тому порукой Роман Шамин, Демократический Союз и я, Валерия Новодворская.

Р.В. Шамин

В путчине

экзистенциальная пьеса-памфлет

в трех действиях

   "Погляди, что за рыжие пятна в реке,
   Зло решило порядок в стране навести.
   Рукоятки мечей холодеют в руке,
   И отчаянье бьется, как птица в силке,
   И заходится сердце от ненависти.
  
   ........................................
  
   Ненависть - ей переполнена чаша,
   Ненависть требует выхода, ждет.
   Но благородная ненависть наша
   Рядом с любовью живет."

Владимир Высоцкий

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

   Вилмер - ученый инженерных войск.
  
   Ада - его жена.
  
   Илос - их сын.
  
   Евадар - полковник БСФ, брат Ады.
  
   Пабло - журналист ТРО.
  
   Дулас - неофициальный художник.
  
   Рабочие.
  
   Террорист.
  

П Р О Л О Г

  
   История, произошедшая в государстве Вилтис, о которой мы вам расскажем, может произойти в реальном государстве в наше время.
   Утопическое государство Вилтис буквально утопало в морской воде. Огромный, и, к сожалению, обитаемый остров повсеместно подвергался нашест­вию морских стихий. Люди, жившие на этом острове, не могли быть богатыми и здоровыми, поскольку они были изолированы от всего Света. Правда, гово­рили, что когда-то у вилтисов был могучий флот, который имел выход в открытое море и в заморские царства. Однако, морские отношения с другими государствами успеха не могли иметь по удивительной для правителей Вилтиса причине, - большинство путешественников, от торговцев до охранных служащих, не желали возвращаться на родину. В какой-то момент возникла дикая идея, состоявшая в том, чтобы всем вилтисам навсегда покинуть скудный остров. Эта фантастическая идея находила все больше сторонников среди жителей Вилтиса, которые очень страдали в годы неурожая. А урожай на Вилтисе сильно зависел от притока пресной воды. В очередной год небывалого неурожая для большинства жителей мысль покинуть каменистый остров казалась единственно спасительной. Это напугало ядровцев весьма сильно. Ядровцы - это были члены партии, которая была несменяемой в Вилтисе с момента первых выборов. Да! Как бы ни казалось это удивительным, но власть на Вилтисе была выборной. И не надо иронизировать, на Вилтисе была истинная демократия. Была полная власть народа через выборы. Злые языки говорили, что выборы были фальшивыми. Но так говорили только те, кто не был на Вилтисе. Ядро всегда набирало подавляющее большинство на всех выборах. Выборы так нравились ядровцам, что вилтисов стали звать электоратом. Часто проводились референдумы, на которых электорат абсолютно свободно выбирал ограничение на использование пресной воды (основной ценности), и голосовал за большую упорядоченность жизни.
   Так вот, когда неурожай, с которым так боролись ядровцы, стал владеть электоратом через рот больше, чем через уши, то в недрах Ядра было принято очередное гениальное решение. Решение состояло в том, чтобы отправить в первой партии флота всех вольнодумцев, мыслителей, которые так призывали за контакты с чужими странами. Несколько месяцев весь электорат собирал на всем Вилтисе пресную воду для посланцев. Наконец, добрая половина флота покинула Вилтис на всех парусах в сторону западного ветра... На следующий день случилось чудо! Все емкости для пресной воды, которые и в лучшие времена не наполнялись даже на четверть, были наполнены пресной водой! Электорат был в восторге. Днем состоялось праздничное собрание, на котором Нинел, основатель Ядра, объявил причину всеобщего счастья. Оказывается, это те самые философы и вольнодумцы были причиной неурожая! Поэтому на ночном заседании Ядра было принято решение - подменить бочки у посланцев, залив туда морской воды, а пресную поделить среди электората. Кто-то спросил, а что будет с посланцами без пресной воды, и не умрут ли они? На что Нинел весело ответил, что оттого, что мы забрали у моря несколько бочек морской воды - море не высохнет. Зато теперь у всех есть пресная вода! Нинел весело поднял кубок с водой и электорат бурными аплодисментами приветствовал его идею. Вероятно, тот, кто спрашивал, и сам уже прыгал от восторга, во всяком случае, мне о нем ничего не известно.
   Через три дня всеобщего празднества пресная вода совершенно закончилась. А яркое солнце весело светило электорату, требуя продолжения банкета и не предвещая пресного дождя. Ядро тут же объявило праздничный недельник - бесплатную добровольную работу на благо Вилтиса в течение недели. Кто-то поинтересовался: раз добровольная работа, то можно не участвовать? Конечно, можете не участвовать - был веселый ответ. Но при раздаче пресной воды, еще веселее объявили: "кто не участвует, тому и не нужно". Больше нигде, как на Вилтисе, я не видел стопроцентной добровольности. Но воды все равно всем не хватало. Недельники заменялись месячниками, годниками... Электорат все вспоминал праздник воды, когда отправили первую партию недовольных. Прошли стихийные митинги с требованием изгнать недовольных с Вилтиса. Как уже говорилось, здесь была полная демократия. По просьбам электората Ядро отправляло все новые и новые партии флота в западный ветер. Воды им, правда, уже не наливали, и даже не давали бочек (зачем им?), которых все больше не хватало. А последнюю организованную партию отправили и вовсе вплавь. В дальнейшем, отправка недовольных уже не сопровождалась празднованием. Впрочем, и недовольных уже не оставалось. Лишь тем, кто в жарком бреду стонал: "воды, воды...", ночью, дабы не возбуждать зависть, давали воды сколько пожелаешь. Их относили к крутому морскому берегу...
   Жажда была всеобщей, Ядро сплотило электорат сухим кольцом. Результаты голосования достигли ста процентов. Точнее, было так, что электорат каждый день приходил на площадь со стаканом, поднимал его в руке и в крике "ЗА!", а за это "за" в поднятый стакан он получал порцию воды. Наиболее дальновидные деятели Ядра стали понимать, что перспектива у Вилтиса все та же - опустошение острова, правда, естественным путем. Однажды Нинел собрал на площади электорат с вопросом: "У кого какие предложения?". Электорат в едином порыве поднял стаканы с криком "ЗА!".
   Положение становилось опасным даже для Ядра. Надеяться было уже не на кого. Тогда Ядро стало искать спасения в древних легендах. Существовала легенда, что Вилтис это не просто гора на острове, а вулкан. Действительно, в центре горы Вилтис было нечто наподобие кратера. Так вот, по преданию, если копать в кратере яму, то там будет колодец с пресной водой. Вилтисы никогда не копали колодцев, а воду собирали только с неба. Древняя легенда предупреждала, что колодец в кратере нужно рыть очень осторожно и не делать его глубоким, чтобы не разбудить вулкан...Нинел решился на рытье "этого проклятого колодца". Для чего на ближайшем референдуме единогласно было принято решение. Первая набранная группа добровольцев спустилась в кратер со своими стаканами, которые у них вросли в ладони. Они опустились на колени, зачерпнули в стаканы грунт и песок, с опаской поднесли стаканы ко рту. Раздался жалобный стон - электорат разочарованно выплевывал изо рта песок с воплями "это не вода...!". Нинел был в ярости от тупости своего электората. Несчастных сразу же напоили водой. В море. Следующая отважная группа добровольцев оказалась столь же эффективной...
   Всю свою жизнь при создании Ядра Нинел добивался сознательности от электората. И вот, когда, казалось бы, единство доведено до предела, до ста процентов, этот самый электорат оказался на те же сто процентов несостоятельным. Нинел и раньше не любил электорат и подозрительно относился к ядровцам, а сейчас он их ненавидел. Всех. Его глаза ослепли от ненависти и злости. Он поднял правую руку, как бывало на митингах, но злоба сдавила ему горло, и он издал вопль, из которого можно было разобрать только "...всех...!". Приближенные ядровцы в полном страхе спрятали Нинела в горах. Одним из любимых произведений Нинела, а, следовательно, и ядровцев, было "Что делать?", но сейчас никто не знал, что делать. Флота, чтобы покинуть проклятый остров уже не было, и спрашивать было не у кого... Все молились на агонизирующего Нинела. И он им всем помог! Он спас Вилтис! Он скоропостижно скончался. На следующем референдуме было принято решение "Всем плакать". И все заплакали, хотя слез и не было. Все, и, о чудо, даже солнце! Но солнце стало плакать пресными и свежими ливнями. Вода! Жизнь продолжается! Вилтис спасен.
  

* * *

  
   Со времен Нинела утекло очень много воды. Сменилось много поколений, но Ядро так и осталось ядром государства Вилтис. Борьба за пресную воду стала нормой всего Вилтиса. Ничто не предвещало изменений. Но однажды к берегам Вилтиса причалил западный рыболовецкий трайлер. Для глухой "прежневской" эпохи Вилтиса это было чрезвычайное событие. Жители рассматривали корабль с восхищением и завистью. Моряки были изолированы от электората, или электорат был изолирован от чужих, но переговоры с Ядром проводились под покровом ночи. Смысл предложений западных засланцев сводился к тому, что под вулканом Вилтис должна быть путина редкой рыбы. Вилтисы не знали, зачем люди ловят рыбу. И уже было решили, что пришельцы хотят разрушить нерушимый Вилтис, как вдруг выяснилось, что эта рыба-то пресноводная! Значит, если позволить (за товары!) чужеземцам раскопать "свою путину", то Вилтис будет утопать в пресной воде. Решение было очень заманчивое. Но часть ядровцев, поглядывавшая с завистью на костюм капитана, опасалась, что их собственные военные кители, гимнастерки и кожаные куртки (в зависимости от должности) будут выглядеть хуже, чем у западных капитанов. Однако делать было нечего - воды уже не хватало даже для ядровцев, поэтому на Вилтисе началось строительство колодца в центре кратера. Коренные жители Вилтиса были не способны к эффективной работе, и на Вилтис приезжали в большом количестве западные работники. Это потребовало от ядра проведения ряда политических реформ для создания хотя бы видимости свободного острова. Возникли совместные предприятия, молодая часть жителей Вилтиса после обучения тоже работали над проектом рытья колодца. Серые склоны Вилтиса впервые увидели цветные наряды на жителях. А когда в кратере был прорыт основной колодец, и пресная вода хлынула на сухие устья рек и озер, то камни и песок Вилтиса покрылись зеленью и плодоносными деревьями. Жизнь на Вилтисе все более казалась похожей на человеческую.
   Но самым удивительным оказалось то, что в глубине, в самой пучине кратера, был найден вход в сухую пещеру. Если поднырнуть, то можно попасть в темный подземный мир. В этом темном мире жил обособленный народ. У них был свой белый свет, свой мир. В результате исследования нового мира ученые из Вилтиса выяснили причину появления в кратере путины, которую так ценили западные страны. Оказалось, что в этой пещере огромные залежи неизвестной до сих пор жидкости. Эта жидкость имеет темный цвет, острый запах, а главное, эта жидкость легко возгоралась. В недрах кратера эта жидкость медленно тлела, отчего дно кратера было теплым, поэтому-то здесь и водилась путина рыбы. Вилтисы назвали невиданную жидкость путчиной - от слов путина и пучина. Открытие путчины оказало самое серьезное влияние на жизнь Вилтиса.
  

* * *

  
   После того как вся рыба была выловлена, в колодце оставалась только пресная вода и путчина. Но вилтисы уже не могли довольствоваться только пресной водой. А продавать-то уже было нечего, и тут во главе Ядра стал Нитуп. Он мало чем выделялся, но во время его правления обнаружилось, что путчина имеет огромную цену на западе! Вилтис стал продавать путчину в огромных количествах. Это дало Ядру силу, подпитывая примитивную экономику. Но с началом сотрудничества с западными чужеземцами власть Ядра становилась все более шаткой. Нужно было что-то придумать. Если раньше Ядро сплачивало вокруг себя за счет жажды, то теперь всего было вдоволь. Тогда перед очередными выборами Нитуп решил объявить войну. Но кому? Западным странам было нельзя - кто ж тогда будет покупать путчину? И объявили маленькую войнушку темному царству в пучине кратера. "Маленькая войнушка" оказалась длиннее Великой войны, о которой писали в учебниках. Конца этой войны не видно и сегодня. Но зато перманентная война позволяла выигрывать все выборы, как и в былые времена. А главное, эта война перечеркнула, наметившиеся было, планы по интеграции Вилтиса с остальной землей.
   Любые надежды на свободу и будущее разбивались о неприступный (и преступный) режим Нитупа, покоящийся на путчине, высасываемой из темного мира. Вся жизнь Вилтиса медленно и верно отравлялась черной путчиной...

Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е

  
   Действие происходит в доме Вилмера. За столом Вилмер и Ада. Вилмер читает газету.
  

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

  
   Вилмер. Представляешь, эти темные опять покушались на наш путчинопровод.
   Ада. Ну, там же наши войска, чего волноваться.
   Вилмер (рассеянно). Наши... войска...
   Ада. И потом, по ТРО передавали, что война закончилась, сейчас нужно навести порядок.
   Вилмер. Ты помнишь, как нам рассказывал об этом Едавар?
   Ада. Как он описывал это в передаче по ТРО?
   Вилмер. Нет, что он говорил нам.
   Ада. Ви, он же просил об этом не вспоминать, сам понимаешь.
   Вилмер. Я говорю правду, я же ученый.
   Ада. Ты военный ученый.
   Вилмер. Так быть не военным ученым теперь нельзя. Знаешь, я ведь и сам спускался в кратер, когда заканчивались буровые работы. Там я видел этих темных - они угрюмы, смотрят и молчат, а о чем они молчат, нам уж никак не понять.
   Ада. А ты не боялся их?
   Вилмер. Боялся, но каким-то другим чувством. Понимаешь, физически они безопасны, кругом колючая проволока, наши пулеметчики. Но они смотрят так жутко. (Подумав) Впрочем, в их пещеры я не ходил, слава Богу.
   Ада. Говорят, что они веруют в не нашего Бога, наверное, от этого все беды. Надо было их обратить в нашу веру.
   Вилмер. На это они никогда не согласятся...
   Ада. Силой!
   Вилмер (усмехнувшись). И так уж, сколько пытаемся, откуда у них только сила берется? Хотя, если подумать, то они эту силу от нас и взяли, точнее, даже не столько силу, сколько злость.
   Ада. А не надо думать. Сейчас думать нужно про себя. Сам же понимаешь, и не прикидывайся ребенком.
   Вилмер. Все ученые немного дети. Да, и потом, я у себя дома, с любимой женой, чего бояться? Уж в тебе я точно уверен.
   Ада. Уверен! А ты уверен, что с нами ничего не случится? Мало того, что Илос непонятно с кем водится, непонятно, что болтает, еще и ты туда же. Все, не хочу больше говорить о политике.
  

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

   Заходит Илос, - молодой человек лет двадцати, худощавый и в круглых очках.
  
   Илос. Доброе утро, дорогие мои. Что пишут? А, не отвечай, и так знаю: что утраивается ВВП, в темном царстве мир...
   Вилмер. Отнюдь! пишут о подготовке к терактам, о том, что готовится диверсия на путчинопроводе.
   Илос. Ага, а о покушении на Нитупа не пишут? Хотя нет, об этом будут писать скорее перед выборами или репрессиями, что, как правило, совпадает.
   Ада. Ты опять связался с этим Дуласом? Терпеть его не могу. И живопись не понимаю, правильно, что его не признают. Рисует какие-то трупы, ямы. А уж когда он приходит, то вечно чего-то сочиняет, только нервы треплет.
   Илос (улыбаясь). Кстати, он сегодня должен ко мне зайти. У меня также будет Пабло, Дулас хотел у него спросить о последней публикации в ТРО.
   Вилмер. Это там, где художников сравнивают с террористами?
   Илос. Да, Дулас считает, что поскольку реальные террористы кончились, то Ядро ищет новых террористов среди художников.
   Ада. Разумеется, бороться с художниками легче, чем с бандитами. Что, впрочем, не мешает посадить этого Дуласа.
   Вилмер. Ада, ну что ты, милая. Нельзя же так. Даже Едавар, полковник БСФ, и тот таких слов не говорит.
   Илос. Ха, он не говорит - он делает.
   Ада (раздраженно). Знаешь! Если бы не Едавар, ты бы давно был на работах в путчинопроводе.
   Вилмер. Правда, Илос, ты не прав. Ну, не совсем прав. (Ада уходит) Конечно, БСФ - это преступная организация, и там нет порядочных людей, и Едавара я недолюбливаю, но он нам много помогает, и тебя спасет, если что.
   Илос. Вот так всегда! Мне кажется, они помогают только для того, чтобы потом шантажировать, чтобы быть им обязанным за то, что они спасли меня от них самих. Я хочу сжечь с ними мосты. Да, я хочу быть врагом.
   Вилмер. Илос, ты поаккуратнее, пожалуйста. Врагом он хочет стать! А ты знаешь, что делают с врагом?
   Илос. Да, их уничтожают, если они не сдаются.
   Вилмер. А если и сдаются, их судят, а потом уничтожают! Сейчас ты просто выпендриваешься, но если зайдешь далеко, они за тебя возьмутся, и тогда тебе и Едавар не поможет.
   Илос. Подлец ваш Едавар. Не нужен мне такой защитник. И, вообще, я не хочу подавать руки сотрудникам БСФ.
   Вилмер. Знаешь, если ты хочешь бороться... (помедлив), то тебе стоит делать это подпольно, тихо.
   Илос. Да, а я не хочу подпольно. Я не приспособлен для тайной борьбы. Я не хочу быть политиком, не хочу играть по их правилам. Да, разумеется, я проиграю при открытом столкновении, но я выиграю на более высоком уровне.
   Вилмер (стараясь улыбнуться). Это, на каком же? На Небе?
   Илос (помедлив). У нас в университете сейчас не проходят никаких современных философов, кроме официальной идеологии нинел-нитупизма.
   Вилмер. О, да! философию нинел-нитупизма мы должны были зубрить даже на химическом факультете.
   Илос. Я на философском, но нам повезло, мы кроме краткого курса Ядра еще изучаем первоисточники древних философов.
   Вилмер. Я думаю, они не опасны.
   Илос. Как знать, как знать... То, что говорил там Нинел или Нитуп на таком-то съезде Ядра или сякой-то конференции, в сердце не попадает вовсе, а в голове остается только до экзамена. А вот древние иногда очень задевают. Я бы даже сказал - вооружают. Да, вооружают. Не смейся, оружие - не только винтовка, но и слово, мысль. И еще не ясно, что сильнее.
   Вилмер. Ну, уж. Мы умеем из путчины делать такую взрывчатку, что можно весь мир взорвать. Не забывай, где я работаю.
   Илос. Об этом не забудешь. Твое оружие только для уничтожения. Вы им можете убить, но расстрелять военнопленного не значит его победить. Так вот, разбирал я недавно архив библиотеки с древними книгами, и нашел там труды одного кенигсбергского ученого. Он много думал и о нравственности. В частности, он пишет: "Но спросите его, если бы государь под угрозой немедленной казни через повешение заставил его дать ложное показание против честного человека... считал бы он и тогда возможным, как бы ни велика была его любовь к жизни, преодолеть эту склонность? Сделал бы он это или нет, а - этого он, быть может, сам не осмелился бы утверждать; но он должен согласиться, не раздумывая, что это для него возможно".
   Вилмер. А что ты этим хочешь сказать?
   Илос. Не я. Имя этого философа - Иммануил Кант. А говорит он о том, что человек, нет, не электорат, а человек, имеет возможность устоять перед любой репрессивной машиной. Устоять ради правды, чести и красоты.
   Вилмер. Красивые слова! А ты хоть знаешь, что делают в БСФ? Едавар рассказывал, как там людей раздирают. Не верю, что хоть кто-то может устоять.
   Илос. А вот Кант верит! И не просто верит, он сам на их стороне. Конечно, человек слаб, и заранее хвалиться, что "я не сломаюсь", никто не может. И хотя Кант оговаривается, он тверд: "он должен согласиться, не раздумывая, что возможно" это выдержать.
   Вилмер. А вот Едавар говорит, что у них в академии БСФ есть факультет пыточной науки. Если правильно подобрать инструменты и химикаты, то жертва обречена.
   Илос. Что мне твои Едавары? Какое у них образование?
   Вилмер. У них не образование, у них власть! И сила, оружие. Наконец, у них электорат. Этот Дулас думает, что его зажимает БСФ. Да, завтра они объявят, что художники во всем виноваты. И массы электората затопчут всех и вся! Какая уж тут политическая борьба.
   Илос. Ты ничего не понял! Не борьбой мы занимаемся, и не политикой.
   Вилмер. А чем?
   Илос. Просвещением.
   Вилмер (удивленно, выпуская из рук газету). Просвещением? Но кого же?
   Илос. Себя, если никого не осталось. Вся надежда, что нас хоть сколько-нибудь осталось. Нужно хоть как-то сохранить мысли для будущего.
   Вилмер. А ты веришь в будущее?
   Илос. Не знаю.
   Вилмер. Это как?
   Илос. А так, что я не знаю, что будет. Но надежду нужно держать в сердце, нужно верить в идеалы добра и красоты, а там уж как получится.
   Вилмер. Фу, какой средневековый идеализм. Вот Ядро и БСФ опираются на материальное.
   Илос (посерьезнев). А ты у нас материалист?
   Вилмер. Разумеется, я же естествоиспытатель.
   Илос. Сегодня ко мне придут Дулас и Пабло. Пабло считает, что ты можешь нам помочь.
   Вилмер. Каким образом?
   Илос. Как материалист.
   Вилмер (насторожившись). А кому это "нам"?
  
   Заходит Ада в вечернем платье и с тростью в руке.
  
   Илос. Ладно, потом поговорим.
   Вилмер (притворно оживленно). Ада, какая ты красивая! Куда ты собралась?
   Ада. Не я, а мы. Сегодня выходной, ты не забыл? Я не намерена проводить его в четырех стенах, (оборачиваясь на Илоса) да еще в обществе твоих негодяев.
   Илос. А вы, случайно, не к Едавару идете в гости?
   Ада (строго). Да. К твоему дяде.
   Илос. Он не мой...
   Вилмер. Перестань, наконец, Илос. Едавар наш близкий родственник. Профессии не выбирают.
   Илос. Глупости! Профессии как раз выбирают!
   Ада. Может, некоторые профессии и выбирают, а причастность к ордену БСФ от рождения.
   Илос. А что, уволиться он тоже не может?
   Вилмер (усмехнувшись). Ну, ты сказал, "уволиться"! Это же закон Омерты. Оттуда не выпускают.
   Илос. Дулас говорит, что у них и кровь черная.
   Вилмер (шутя). Ага, путчина.
  
   Ада молча берет под руку Вилмера, и они уходят.
  

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

  
   Илос, Дулас, Пабло заходят из прихожей, продолжая начатый разговор.
  
   Дулас. ...но это всего лишь публикация. Я хорошо помню, как в истории Вилтиса гонения начинались с публикаций. Как ты считаешь, это начало?
   Пабло. Нет. Нет, дорогой Дулас, - это не то, что ты думаешь.
   Дулас. А что же тогда? Неужели игра в перестройку?
   Пабло. Я думаю, Илос нам поможет понять в чем дело.
   Дулас. А, значит, дело уже есть?
   Пабло. Не иронизируй, Дулас! Дело очень серьезное, мы все в опасности.
   Илос. Ха, Пабло, ты, как истинный журналист, сделал сенсацию! Можно подумать, хоть кто-то на Вилтисе вне опасности, кроме БСФ.
   Пабло. Вот-вот, БСФ не исключение...
   Илос. Что ты хочешь сказать?
   Пабло (немного нервничая). Об этом чуть позже. А Вилмер сейчас у Едавара?
   Илос. Да. А откуда ты знаешь?
   Пабло. Дулас, ты поддерживаешь связь с вашим тайным обществом?
   Илос. Пабло, мы что, уже на допросе? Что происходит, объясни.
   Дулас. Не такое уж оно и тайное.
   Пабло. Ты сможешь нам помочь?
   Илос. Пабло, что происходит? кому нам? Ты хочешь снять смелый репортаж? Так его цензура не выпустит все равно, а тебя... сам понимаешь. Впрочем, в глухой ситуации броситься на стену имеет философский смысл - ты разобьешь голову, но экзистенциальный рывок выведет тебя на уровень свободы, даже больший, чем, если бы эту стену взорвать.
   Пабло. Хорошо, я сейчас вам все расскажу. Все наше ТРО в панике - они хотят убрать из ТРО все службы БСФ. Даже службу цензуры.
   Дулас. Невероятно!
   Илос. Ты так шутишь?
   Пабло. Нет.
   Илос. Ты хочешь сказать, что теперь не будет цензуры на ТРО? Они решили дать вам свободу? Вот это да!
   Пабло. Нет. О какой свободе ты говоришь.
   Илос. Но если не будет цензуры, значит можно не врать!
   Дулас. Да, им так нравится врать, что они не откажут себе в этом удовольствии и добровольно.
   Пабло. Мы не будем говорить правду.
   Дулас. Кто бы сомневался!
   Пабло. Но и врать не будем.
   Илос. Как это?
   Пабло. А так, что не будет нас. Если они снимают охрану, значит, они хотят от нас избавиться, значит, мы им больше не нужны.
   Илос. Но ведь ТРО одна из основ Нитупа. Мы в истории проходили темный период западных стран. Так вот, там не сразу все страны были процветающие и свободные. В частности, в России был один из самых страшных пе­риодов в средние века.
   Дулас. Да, в средние века западной цивилизации помню, проходили, что было такое, когда людей уничтожали в газовых камерах, но ведь это не в России было?
   Илос. Нет, в те времена в России было не лучше - людей просто закапывали. Тогда там правил самый кровавый западный диктатор по кличке "Сталин". К чему это я все? К тому, что, если его звали "Чингисхан с телефоном", то Нитуп у нас Чингисхан с телевизором. Он никогда не откажется от ТРО.
   Пабло. Я и сам так думаю, поэтому у нас все так и обеспокоены.
   Дулас. А кто?
   Пабло. В первую очередь сами сотрудники БСФ. Дулас ты должен нам помочь.
   Дулас. Пабло, а кому нам?
   Пабло. Всем нам.
   Илос. Это не ответ.
   Пабло. Образованные люди должны что-то предпринять.
   Илос. Остатки интеллигенции, а во главе БСФ.
   Дулас. Пабло, но мы же не боевая организация. Основу "Экзистенциального действия" составляют художники, поэты и философы. У нас нет даже ученых, не говоря уж о военных. Винтовку держать некому, да и винтовок нет.
   Пабло. Винтовка не проблема.
   Дулас. А в чем проблема?
   Пабло. В трусости. Журналисты и сотрудники БСФ умеют стрелять, но не умеют принимать решения, они не могут мыслить, думать. А знаете, почему я так смело вам это сейчас говорю?
   Дулас. Как честный журналист.
   Пабло. Да брось ты, честный! Нет у нас честных и смелых. И я такой же. Подлец, как все.
   Дулас. Но ты же все-таки личность.
   Пабло. В дерьме личность или задыхается, или привыкает, переставая быть ею.
   Илос. Что-то ты разошелся сегодня.
   Пабло. Да, сегодня, потому что завтра может не быть.
   Илос. Завтра и так уже давно нет. У нас все вчера. Не знаю, когда на Вилтисе будет завтра.
   Пабло. Илос, я так смело говорю в доме военного ученого, зная, что здесь все прослушивается.
   Илос. А мне плевать - пусть слушают, просвещаются.
   Пабло. А мне не плевать.
   Дулас. А кто ж тебя тянет за язык? Неужели страх?
   Пабло. Да, страх. А еще... меня попросил с вами поговорить Едавар.
   Илос (подскакивая со стула). Что ты такое говоришь!
   Пабло. Сядь, Илос. И послушай. Сейчас Едавар говорит с Вилмером. Он считает, что Вилмер знает тайну и может нам помочь.
   Дулас. А все-таки кому это нам? Уж не вступил ли ты в БСФ?
   Пабло. Вот наивный человек, у нас все журналисты сотрудники БСФ. Да, нам нужна ваша помощь. Если Вилмер сможет нам помочь понять, что задумал Нитуп, то мы поможем организовать контракцию.
   Дулас. То есть вы хотите нас подставить, а потом воспользоваться плодами и установить тот же или еще худший порядок?
   Пабло. А это зависит от Вас. Для Вас ситуация матовая. Предложение БСФ дает шанс, а там уж, как получится. В противном случае, мы все погибнем вместе.
   Илос. А это не самый худший вариант.
   Пабло. Черт! ты думаешь, я не понимаю, что предлагаю подлость. Но игра сделана - уже эндшпиль, все карты биты. Я лишь предлагаю Вам опрокинуть игральный стол.
   Дулас. Но с нами играют шулеры!
   Пабло. Да.
   Дулас. И ты нам предлагаешь сотрудничество. Есть такая поговорка из средних веков - "с фашистами нельзя договариваться даже о собственной казни".
   Пабло (помедлив). Ты меня спрашиваешь о предстоящей публикации, так вот - ты ее не прочтешь. Ты будешь арестован еще ночью.
   Илос. Хорошо, Пабло. Пусть так. Но честь все равно останется с нами. А о другом конце я и не думал.
   Пабло. Ваш же древний философ говорил, что самоубийство- это признание абсурдности этого мира, капитуляция. Кажется, Камю его звали?
   Илос. Это тебя БСФ просветило специально? Но мы идем не на самоубийство.
   Пабло. Нет уж, дорогой Илос, именно на самоубийство. Ты знаешь, что тебя ждет, и смиренно идешь на казнь, не пытаясь защититься. Это трусость, все самоубийства совершаются от трусости. Если у тебя в руке хотя бы кухонный нож, ты должен его вонзить во врага, хотя бы попытаться.
   Илос (берет в руку кухонный нож). А ты не боишься, что я сейчас его всажу тебе в шею?
   Пабло. Конечно, боюсь. Но почему в меня? Может лучше в настоящего врага?
   Дулас (серьезно). А ты и есть настоящий враг.
   Илос (молча смотрит на лезвие и со всей силой вонзает его в центр стола) Все. Я согласен. Дело побеждает слово. Я готов действовать. А на счет чести, то это я уже сам должен позаботиться. Мои мотивы честные, себе я верю, и пусть у меня нет пулеметов и доспехов, но я живу в реальном, а не литературном мире, моя жизнь что-то весит, я должен совершить поступок, я человек, а не электорат.
  
   Пабло пытается вынуть нож из стола, Дулас закрывает лицо руками.
  

ЗАНАВЕС

Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е

  
   Действие происходит в доме и саду Едавара.
  

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

   В гостиной на диване сидят Едавар и Вилмер.
  
   Вилмер. Едавар, то, что ты говоришь, по меньшей мере, странно.
   Едавар. Такие времена настали... Я должен обратиться к тебе за помощью.
   Вилмер. Я не могу все-таки понять. Почему такая всемогущая организация как БСФ, чего-то боится? Народ давно превращен в электорат, причем, еще во времена Нинела, остатки интеллигенции, если нас можно так назвать, ничего боевого не представляют - вы можете их уничтожить в любой момент. Война с темным миром прекратится тоже, как только захочет Нитуп. Во всех щелях БСФ, во главе Вилтиса ее ставленник Нитуп. В чем же проблема?
   Едавар. А проблема в том, что Нитуп назначенец, но и его выдвигали такие же назначенцы. Ты думаешь, БСФ - это единый организм? Нет, это система, но каждый в ней винтик - назначенец. Нитуп, вкусив абсолютной власти, не хочет ее делить с нашим ООО БСФ, очевидно, у него появилось нечто, на что он может опереться, поэтому и решился на разрушение БСФ.
   Вилмер. Не преувеличивай. Одно дело, бросить ТРО, другое - БСФ, основу его власти. Как ты себе представляешь ликвидацию БСФ?
   Едавар. Так, как в одном древнем романе, где на смену серым штурмовикам пришли черные монахи. Непонятно, правда, откуда Нитуп возьмет черных монахов. Не из земли же...
   Вилмер. Хочешь сказать, что вместе с темными и их террористами?
   Едавар. Нет, во-первых, там почти нет террористов. А те, что совершают теракты - это, как правило, наши люди или, связанные с нами. Нет, у него что-то более сильное и темное.
   Вилмер. Как - это "ваши люди"?
   Едавар. Как пришел к власти Нитуп? Правильно, через объявление темным войны. А что было поводом к началу войны? Правильно, когда были взорваны жилые бараки. Но такой силы взрыв мог быть только от заряда, сделанного из путчины. А разве в темном мире умеют его делать?
   Вилмер. А кто ж тогда устроил взрывы? ТРО передавала много передач про темный след... я думал...
   Едавар. А у нас так, или слушай ТРО, или думай. Я считал, что ученые больше склонны думать, нежели слушать. Но, ладно, мы сильно отвлеклись.
   Вилмер. А о чем ты просишь меня?
   Едавар. Я хочу, чтобы ты нам помог.
   Вилмер. Едавар, не веди себя как на допросе, я слышал эту вашу фразу. И почему я должен вам помогать?
   Едавар. А у тебя нет другого выхода.
   Вилмер. Это еще почему?
   Едавар. Ни у кого нет выхода. Нужно что-то делать.
   Вилмер. Вот тут я согласен. Но, что же я могу сделать, если пасуешь даже ты?
   Едавар. Ты должен сказать, какие опыты вы ведете в вашей химической лаборатории.
   Вилмер. Едавар, ты с ума сошел... Я не могу об этом никому сказать... секретность высшей степени.
   Едавар. Нет сейчас никакой секретности.
   Вилмер. Но есть БСФ.
   Едавар. И БСФ нет!
   Вилмер. А вот в это я точно не поверю! БСФ могут только переименовать, но без опричников ни один правитель Вилтиса не обходился. (Подумав) А как я буду уверен, что вы воспользуетесь моей помощью в добрых целях? Ты извини меня, Едавар, но я никогда не верил, что БСФ способна на добрые дела. Только не надо предлагать мне смотреть в твои честные глаза - я столько насмотрелся, что только серость и безликость в глазах сотрудников БСФ. Недаром, у Нитупа глаза как у рыбы.
   Едавар. Хорошо, Вилмер, сейчас не время разбираться, у кого какие глаза. Пойми, ныне мы в такой трясине, что, либо окончательно утонем, либо мы сможем взорвать ситуацию, и получим шанс выбраться. Куда и как выберемся, я не знаю, но это шанс! И запомни - в смертельной опасности нет офицеров БСФ, а есть желание к спасению.
   Вилмер. Подожди, что значит - взорвать?
   Едавар. Я же говорю - ситуация предельно опасная. Но сначала мы должны знать, что именно имеет в своем кулаке Нитуп.
   Вилмер. Я, кажется, начинаю понимать. Это все провокация. Ты что, по заданию проверяешь меня? Так это ж глупо. Перед оформлением на работу нас водили в подвалы главного здания БСФ. Так что, Едавар, напиши в отчете, что я не поддался. И пусть премию дадут (усмехаясь с трудом).
   Едавар. Хотел бы я, чтобы было так. Но, увы, сейчас не до допросов. Земля уходит буквально из-под ног, и времени нет. Я тебя тоже понимаю, ты не думай. Я не могу тебе дать справку, что сейчас я тебя не провоцирую. Но давай рассуждать так. Если б я хотел тебя оговорить, то разве мне нужно было бы так подставляться, столько тебе говорить?
   Вилмер. Ты, право, ставишь меня в тупик.
   Едавар. Профессия такая. Но ты должен сказать, чем вы таким страшным у себя занимаетесь! Я ведь знаю, что не взрывчатку вы там делаете.
   Вилмер. Да, и вообще, по-моему, мирная работа, думаю, ты ошибаешься, что именно в нашей лаборатории куется смертельное оружие.
   Едавар. А ты знаешь, что по секретному плану Нитуп дублирует ваши работы в исполинских масштабах? Весь крутой склон Вилтиса огорожен, там воспроизводится то, что начинается у вас.
   Вилмер. Ты шутишь? Не может же быть...
   Едавар. Я предупреждал, что игра идет смертельная. Над чем же вы, черт побери, там работаете?
   Вилмер. О психохимических реакциях организма человека на путчину.
   Едавар. А что это значит? Вы что, готовите яд из путчины? Или массовые газовые камеры?
   Вилмер. Ну, ты хватил! Нет, отдел массового истребления находится под вашим ведомством.
   Едавар. Да, знаю. Но если вы не травите людей, то, что с ними делаете?
   Вилмер. Мы... Короче, мы ведем опыты по применению путчины в качестве пищи для человека...
   Едавар (встав). Боже... Боже мой. Что вы натворили!
   Вилмер. Что ты так беспокоишься. Я же говорил, что ничего страшного в наших опытах нет.
   Едавар. И каковы результаты?
   Вилмер. Вполне интересные. Мы исследовали режимы, при которых путчина может полностью заменять пищу и даже воду.
   Едавар. А что происходит с психикой?
   Вилмер. Да, вот психика уродуется, это как наркотик, к нему привыкают, и полностью исчезает способность принимать человеческую пищу.
   Едавар. Так... То есть, если контролировать выдачу путчины, человек станет рабом хозяина путчины?
   Вилмер. Ну, в общем, думаю, да.
   Едавар. Вот! Вот сбылась мечта всех диктаторов! Если помножить вашу лабораторию на всех заключенных в лагерях на крутом склоне... Боже! Они нас сметут.
  

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

   В гостиной Едавар, Илос, Дулас.
  
   Едавар. Я надеюсь, вы понимаете всю серьезность ситуации. Еще раз повторю, чтобы не было недоразумений. Итак, мы все смертники. Наше положение обрекает нас на неминуемую гибель. Противостоять плану Нитупа уже поздно. Я также понимаю, что вы не любите меня, а я вас (что греха таить), но бывают ситуации, когда мы должны решиться на нулевой вариант, т.е. мы начнем с чистого листа. Если мы не можем бороться в этой ситуации, то мы должны взорвать эту ситуацию.
   Дулас. Как это взорвать?
   Едавар. Физически! Мы не можем ни устроить дворцовый переворот, ни народную революцию, невозможно даже покушение устроить.
   Илос. Да! но мы можем "смазать карту будня, плеснувши путчину из стакана". Они (показывая на Едавара) спасают свою шкуру, а у нас есть шанс реализовать экзистенциальный удар.
   Дулас. Но он будет не только экзистенциальный, но и реальный. Экзистенциализм не ранит, а осколки взрыва - очень больно.
   Илос. Экзистенциализм как раз ранит, но дело в том, что если ты трус, то не прикрывайся философией - сиди и жди, когда тебя арестуют. Но наша философия - это, прежде всего, действие. Иначе не интересно. Мне, если честно, порядком надоело такое подземельное существование, если над нами не наше небо, то не будем его жалеть - его нужно взорвать!
   Дулас. А представь, что этот взрыв убьет твоего друга, или взрывная волна покалечит тебя самого?
   Едавар. Да, покалечит, а может и вообще убьет, но иначе завтра ты окажешься под ногами опьяненной путчиной толпы электората.
   Дулас. А что конкретно вы планируете сделать?
   Едавар. Как известно, из главной скважины путчина поступает в путчинопровод. Сами трубы имеют защиту от глобального распространения взрыва. Можно взорвать участок, но на следующем перегоне сработает блокирующий механизм. Нам же нужно устроить вселенский взрыв. Для этого нужно, чтобы сдетонировал весь подземный бассейн путчины. Мы взорвем главный насос - от этого путчина должна разорвать весь вулкан Вилтиса.
   Дулас. А что будет на поверхности?
   Едавар. Все центральные постройки на вершине буквально взлетят на воздух, страшное землетрясение разрушит заводы, мощные огненные потоки путчины сожгут всех и вся... на склоны Вилтиса обрушится горящая пучина и каменные осколки вулкана. Вероятно, крутой склон будет уничтожен полностью, но выжить везде будет сложно.
   Дулас. А ты хоть представляешь, сколько людей погибнет при этом?
   Едавар. Честно скажу - нет, не представляю. Есть надежда, что пяти процентам удастся спастись, но, может быть, Вилтис будет разорван полностью, и погибнем все.
   Дулас. Да, ну и перспектива...
   Илос. Вот именно, что есть хоть перспектива. Едавар, мы готовы, изложите ваш план.
   Едавар (громко). Вилмер! Прошу тебя.
  
   Заходит Вилмер, садится на стул.
  
   Едавар. До буровой установки и главного насоса доступ есть только у Вилмера, но пронести взрывчатку через контрольные пункты он не сможет, поэтому ее нужно будет передать уже внизу. Вот поэтому нам и нужно ваше Экзистенциальное Действие - вы должны будете связаться со своими людьми, которые имеют нелегальные ходы в темный мир.
   Илос. Но у нас же не террористическая организация, как пишет ваше ТРО, у нас нет взрывчатки.
   Едавар. Взрывчатку, естественно, мы Вам подготовим, и научим Вилмера ею пользоваться. От вас требуется только переправить ее в темный мир и передать Вилмеру.
  

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

   В саду дома Едавара Вилмер и Ада.
  
   Вилмер. Дорогая Ада, в грядущие времена нас может поглотить огненная путчина. Я как-то не знаю, что следует говорить в таких случаях.
   Ада. Ви, если ты сам положишь бомбу в этот дьявольский нанос, то ты же погибнешь наверняка?
   Вилмер. Шансов у меня спастись будет столько же, сколько и у всех нас. В момент взрыва я буду рядом с тобой, уже в своем доме. Но шанс, чтобы выжить, нужно заслужить.
   Ада. У кого же?
   Вилмер. У Бога.
   Ада. Это как-то не очень надежно. Лучше служить в БСФ. Конечно, это подлость, но есть гарантия, а потом подлая вся наша жизнь и всегда такой была.
   Вилмер. Гарантии как раз и нет. У них не спасешь ни жизнь, ни честь.
   Ада. Ви, а давай вместе с Илосом убежим. Не очень-то я верю в последнее время своему братцу.
   Вилмер (усмехаясь). Куда, глупенькая? Я уж не говорю, что убегать это не по-мужски и не по-ученому.
   Ада. Я ужасно боюсь. Как мы выдержим?
   Вилмер. Придется, другого же пути нет.
   Ада. А ты уверен?
   Вилмер. Уверен. И знаешь почему? Потому что даже офицеры БСФ не могут спастись. Если бы был хоть один шанс подло удрать с тонущего Титаника, то они бы это сделали первыми. И твой родной Едавар даже бы тебя не предупредил. А раз они обращаются к нам за помощью, значит уже все потеряно, значит, их сильно прихватило.
   Ада (встает). Я пойду, поговорю с Илосом.
  
   Ада выходит, но через полминуты заходит один Илос и садится рядом с Вилмером.
  
   Илос. Знаешь, что меня больше всего тревожит? Это то, как ты сможешь нажать кнопку и убьешь массу людей.
   Вилмер. А может, я их освобожу? Ведь Жизнь без свободы хуже смерти. Зато у уцелевших будет шанс.
   Илос. Это звучные формулы, но они мне напоминают еще одного древнего фашиста - Мао, который хотел сжечь половину человечества ради построения своей империи.
   Вилмер. Я же не для рабства, а для Свободы на это иду. И потом, я рискую также, даже больше.
   Илос. Когда мир взорвется, то разница между свободой и рабством будет условной.
   Вилмер. Нет, ты не прав! Человек сначала свободен, потом есть, а не наоборот. Если я свободен, то я и выбираю свободу, пусть даже путем разрушения.
   Илос. Ты не сомневайся, я не трушу. Мои сомнения чисто философские. В отличие от нинел-нитупизма я свою философию проживаю сам - иначе неинтересно. Пойми, я раньше очень ждал революции. Мне казалось, что революция, бунт, взрыв - это будет ответ на экзистенциальный вызов мира, но, смотря на молодежные организации Едра типа "Нашисты", я понял, что в них вербуют, привлекая экзистенциальными нотками - к вызову, к наведению порядка, к маршу. Но потом их одевают в униформу, сильно избивают первые месяцы, а потом обозленных, тупых, колоннами гонят на стройку дач для бонз Едра и полковников БСФ или "на дело". А эти дела, по сути, избиение неугодных поэтов или журналистов. Либо публичное линчевание преподавателей, как шпионов. И где остается место экзистенциализму?
   Вилмер. Да, но это примеры "революции сверху", а если истинная революция? снизу, от народа?
   Илос. От народа, говоришь? Хорошо, допустим гипотетически, что электорат захватит власть. Единственный шанс, это было бы обратиться к западным демократиям с просьбой о введении полного международного контроля, о проведении западных реформ без оглядки на традиции, немедленное прекращение подземельной войны и расследовании преступлений Едра, БСФ... Как ты себе это представляешь? Электорат он и есть электорат. Из пыли дом не построишь. Они, придя к власти, начнут все делить поровну, и искать виноватых. Кстати, тут же вспомнят, что у тебя бабушка имела народность номер шесть. А ведь в передачах ТРО с санкции БСФ постоянно бывают репортажи, что виноватые у нас с шестой национальностью. Так что нам ничего не светит в революции. Вот поэтому я вместе с Дуласом помогу доставить вниз взрыватель.
   Вилмер. Да, Илос. Я согласен с тобой. И ты тоже понимаешь, что я это сделаю не ради мелочной мысли и даже не из страха.
   Илос. А ради чего?
   Вилмер. Только не смейся...
   Илос. Не буду - не то время.
   Вилмер. Я хочу предоставить шанс.
   Илос (недоумевая). Кому?
   Вилмер. Богу.
  

ЗАНАВЕС

  

Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е

  
   Действие происходит в Главной Шахте. Вилмер стоит в лифтовом зале, ожидая лифта, рядом с ним стоят угрюмые и молчаливые рабочие.
  

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

  
   Вилмер. Да, вот так живешь день за днем. А что, если завтра мы все умрем?
   Рабочие. (Молчание).
   Вилмер (через минуту). Правильно, думать о завтрашнем дне не стоит, иначе будущее меняет настоящее, а правильно, чтобы будущее было на основе настоящего, а прошлое не зависело от настоящего...
   Рабочие. (не просто молчание, а безмолвие и отсутствие всякой реакции).
   Вилмер (про себя). Что я такое несу... Нужно успокоиться, сейчас не нужно ни с кем говорить. Черт, как я все-таки нервничаю. Я всегда считал, что жизнь не стоит продлевать любой ценой, а смерть совсем не самое худшее. А оказывается, умирать страшно. Неужели я трус? Нет, вроде не должен. Свобода...
   1-й рабочий. ...моему сыну понравилось бы.
   2-й рабочий. Да, сейчас достать игрушки не военные, без нашистской символики невозможно. Ну, и как ему этот мишка?
   1-й рабочий. Вот я и говорю - познакомился я с одним дедом из темного мира, который у буровой живет, наш язык выучил. У него сыновей убили при какой-то зачистке БСФ, но он не обозлился, а наоборот, стал делать детские игрушки.
   3-й рабочий. Ну, это он просто тебя боится и не говорит, что думает. Наверняка, нас всех ненавидит.
   2-й рабочий. Да ладно тебе, какой же он террорист, видел я его.
   1-й рабочий. Вот он все меня спрашивал о сыне. А я и рассказывать-то стесняюсь. Как ему скажешь, что он у меня секретарь детского нашистского комитета? А три дня назад протягивает мне сшитого мишку, такого косолапого-косолапого, с очень скошенными грустными глазами. Он и медведя-то не видел живого, только на картинках.
   2-й рабочий. А сыну наверняка понравился?
   1-й рабочий. Да... (подумав) Когда я выходил из проходной, меня встретили сотрудники БСФ - говорят: что в свертке? Я рассказал, показал, а один, младший, поднял его за лапу, и говорит: там взрывчатка от темных террористов.
   2-й рабочий. Они что, совсем обалдели?
   1-й рабочий. Я им объясняю, что сынишке несу в подарок.
   2-й рабочий. А они?
   1-й рабочий. А он дернул за лапу так, что она оторвалась, мишка в лужу, эти... ржут, ногами пинают, сволочи... У меня в руках монтировка, я ее до синяков сжал, чтобы не ударить.
   3-й рабочий. Надо было ударить!
   1-й рабочий. Надо! Но они сказали, что если еще буду с дедом встречаться, они оторвут руки и сыну, а деда зачистят на следующей неделе.
   Вилмер. Я ударю! За всех...
  
   Полное молчание до прихода лифта.
  

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

   На технической площадке Вилмер, Едавар.
  
   Едавар. Ну, что, как настроение?
   Вилмер. Да уж, будет тут настроение... Но я готов, не волнуйся.
   Едавар. Боишься? Ну, это естественно, я бы тоже боялся взрыва, если бы не видел бараков на крутом склоне, где растут нитуповские нелюди, взращенные путчиной - вот где страх.
   Вилмер. Да, выбор сделан, сейчас дело техники.
   Едавар. Техника тут, как раз, простая. На нижнем этаже тебе передадут сверток. В этом свертке стандартная БСФовская террористическая бомба.
   Вилмер. Не понял, что значит стандартная?
   Едавар. Эти бомбы, замаскированные под самодельные, будто бы изготовленные темными террористами (усмехаясь), делают в нашей лаборатории. Пользоваться ими одно удовольствие.
   Вилмер. Ну, и удовольствия у вас.
   Едавар. Вынимаешь чеку, после этого бомба готова к взрыву.
   Вилмер. Там часовый механизм?
   Едавар. В этой нет. Он детонирует от удара. Ты вложишь ее в один из резервных клапанов насоса, в полночь, клапана автоматически переключатся и...
   Вилмер (сухо). Понятно.
   Едавар. Мы на войне, в смертельном бою и ты должен видеть перед собой только мишени.
   Вилмер. Но эти мишени - живые.
   Едавар. Это не важно, они мишени, все их характеристики только технические - размеры, подвижность и т.д.
   Вилмер. А я так не могу! Я человек и всегда хочу им оставаться, тем более в бою.
   Едавар. Это не рыцарский турнир и не дуэль, а схватка со зверями. Или ты их убьешь, или они убьют в тебе человека.
   Вилмер. Они убьют во мне человека, если я сам стану зверем.
   Едавар (глядя на часы). Ладно, давай продолжим спор завтра?
  

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

   Перед проходной в машинное отделение Вилмер, Террорист. Слева от тропинки холм, за которым глубокая пропасть.
  
   Вилмер. Это вы темный террорист? Можете говорить со мной откровенно.
   Террорист. Да, это я.
   Вилмер. Вы так хорошо говорите на нашем языке, где учились?
   Террорист (играя застежкой на куртке). Да я и есть наш. Из университетского отделения нашистов, служу в оперативном отряде БСФ.
   Вилмер. Не понял...
   Террорист (недружелюбно). Что тут не понятного? Член темных незаконных бандформирований, активный участник терактов.
   Вилмер. А говоришь, наш.
   Террорист (сплевывая). Если б не наши, то темные не могли бы организовать ни одного человеческого теракта. Вот мы и помогаем.
   Вилмер. Как это, "человеческий теракт"?
   Террорист (грубо). Слушай, заткнись, очкарик! Тебе сказали дергать за пымпочку, вот и дергай. Вот бомба (передает серый сверток), и не лезь не в свое дело, понял?
   Вилмер. Нет, не понял.
   Террорист. А это не твое дело.
  
   Террорист запрыгивает на холм и скрывается в кустах.
  
   Вилмер. Вот именно, что мое дело!
  
   Вилмер делает несколько шагов в сторону проходной, но останавливается. Справа на тропинке сидит темный ребенок, голый, с измазанным лицом и широко открытыми глазами.
  
   Вилмер (начиная задумчиво, потом увереннее). Вот такие у нас (обращаясь к безмолвному ребенку, который не знает ни слова) с тобой дела. Тебе бы надо бежать отсюда... Да... Я вот в твоем возрасте, или чуть постарше, тоже много страдал, хотел изменить мир. Думал идти в политику, но в школе при приеме в дружину нашистов, мне сказали - ты должен изменить себя. Тогда я понял, что в политику на Вилтисе идти нельзя, поскольку ее нет, а есть оглоеды и вольнодумцы. Хотел было пойти в вольнодумцы, но испугался... Пошел менять мир и Вилтис в науку. Ведь одно дело фальсифицировать историю, а другое, - химию. Миром правит химия, серная кислота сильнее нинел-нитупизма на все времена. Однако ничего изменить я не мог. Все наши исследования контролировались Ядром и БСФ, я уж не говорю о результатах. Мы старались не думать, зачем БСФ нужно столько объемного напалма, почему высшие руководители Ядра интересовались предельной концентрацией аэрозоли путчины. Мы закрывали глаза на куски тел темных людей, мы честно брали анализы, соглашаясь с тем, что эти останки взяты у трупов, хотя на большинстве были выжжены номера фильтрационных лагерей. Для нас были только химические элементы, мы честно ими играли, соблюдая правила игры в пробирке. Вот и сейчас у меня в руке капсула с химической смесью, я даже догадываюсь какой. Но только в этот раз буря будет не в пробирке! Они за все ответят! Они не дают нам изменить мир, тогда мы взорвем его. Они не хотят законного суда, тогда их (и нас) будет судить Бог. Я больше не хочу так жить, я не хочу лжи, тупости. Если нельзя по-человечески, если нет на Вилтисе свободы, то пусть не будет и жизни. Я не Бог, я ученый, а ученый тоже кое-что может.
  
   Вилмер молча смотрит на малыша.
  
   Вилмер. А ты что тут расселся? Беги же скорей... Хотя, куда тебе бежать... Что же это такое, выходит, вы все обречены? Весь темный мир полностью погибнет. Почему этот чертов Едавар ничего не сказал, что будет с темным миром. Я не могу обречь целый народ на смерть, я же не ядровец и не нашист. Конечно, вас в любом случае уничтожат всех, хотя смысла в этом не будет, но, зная злопамятную натуру Нитупа, можно не сомневаться. Но почему же я? Я не хочу быть убийцей! Они скажут, что я трус, но я не трус. Это обман, почему мы решили за тысячи людей, что жизнь будет остановлена, почему мы обрекаем тысячи на страдания и гибель, почему темный народ не имеет ни малейшего шанса? Илос говорит, что это философия экзистенциалиста, но мне кажется, что Едавар, как всегда, все исказил и сделал из экзистенциализма обыкновенный нинел-нитупизм!
  
   Вилмер разворачивает сверток, вынимает чеку, запрыгивает на левый холм и бросает в пропасть бомбу. Через минуту глухой взрыв.
  

ЗАНАВЕС

  
  

Э П И Л О Г

  
   С вершины вулкана море казалось алым от лучей заходящего солнца. Нитуп стоял на каменной трибуне, опираясь кулаками на перила. Весь крутой склон до самого берега и все дороги были заполнены невысокого роста людьми с темными от употребления путчины лицами. Их сверкающие глаза были устремлены только на Нитупа, единственного и главного управителя крана путчины.
   Нитуп выпрямил спину, по привычке стараясь казаться выше (сам он был маленького ростика). Масса ответила гробовым молчанием. Пару минут Нитуп наслаждался тишиной, потом резко поднял правую руку и выкрикнул:
   - Хайль!
   Молчание. Потом, через секунду, масса взорвалась в одном порыве:
   - Нитуп!
   Опять молчание, контролируемое Нитупом, потом снова:
   - Хайль!
   - Нитуп!
   - Хайль!
   - Нитуп! Нитуп!
   - Хайль! Нитуп! Нитуп! Хайль Нитуп! Нитуп Хайль! Хайль! Нитуп! Хай- Ни! Туп-ель! Туп-Ха! Ни! Ха! Пут! Хайль! Ни! Ха! Тин! Хайль! Ни...Хайль Путин!
  
   Опускается ЗАНАВЕС, который больше не поднимется.
  
   ООО - Особый организационный отдел
   Вероятно, имеется в виду роман Стругацких "Трудно быть Богом"
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"